Бесплатный фрагмент - Преступление в «синих» тонах

Глава 1

Ксюша лежала на огромной кровати, и нежно поглаживала свой живот пальчиком, ноготь которого был покрыт ярко — красным лаком. Она «озорно» поглядывала на своего партнёра по «грязным танцам» и зазывала его этим движением, прекрасно осознавая, как на него это действует.

— Девочка моя, ты не обнаглела часом? Я только что принял душ, и мне ещё на совещание нужно успеть — тягучим голосом сказал он, жадно глядя на неё.

— Ну это твои проблемы. Не хочешь «десерт», иди на своё совещание, я сама себе сделаю «хорошо» — сказала она и повернулась к нему голой попкой.

— Красотка моя, ну не могу я задерживаться. Я и так уделяю тебе неимоверное количество своего времени. Ни в чём тебе не отказываю, и делаю всё, что ты захочешь — подойдя к ней, и нежно поглаживая её спинку, сказал он.

— Конечно, я знаю об этом. Но мне этого мало…

— Чего же ты ещё от меня хочешь?

Ксюша повернулась на спину, и внимательно посмотрела на него.

— Игорь, я хочу возглавить лабораторию по инсулинам. У меня много идей, и мне нужна практика. Прошу тебя, дай мне такую возможность. Ты не представляешь, на что я способна.

— Я не представляю? — гневно сверкнув глазами, сказал Игорь, — да я, между прочим, устал «косяки» твоих экспериментов прикрывать. Такое огромное количество трупов, которые ты везде разбрасываешь, не видел в своей уголовной практике даже самый известный маньяк. Я только и делаю, что прикрываю глаза медикам и полицейским ищейкам. Ты город Волгоград, который выбрала для своих экспериментов, уже на «уши» поставила, и позволь-ка спросить? Где результат?

— Ах вот как ты заговорил? — вскакивая с кровати, и лихорадочно одевая рубашку сказала Ксюша, — а не ты ли получил «патент» по седативным, который даёт тебе право на безграничный финансовый поток. Раньше ты просто выбрасывал «выжимку» от генной инженерии, а теперь, благодаря между прочим мне, ты каждую каплю бережёшь, и в деньги превращаешь. А то, что всего несколько человек «инсульты» получили, это всего лишь «досадное недоразумение». Нет у тебя таких денег, что бы я это подальше от России делала. Индия на эксперимент согласна была, и даже мы начали там распространять таблетки, так ты «свернулся» быстро. Видите ли, это не гуманно. Дети умирали. Да они пачками мрут, на этой грязной и вонючей земле. Я бы ограничилась этими никому не нужными людьми, да и дело с концом. Так нет, тебе меня дёрнуть нужно было, гуманист хренов.

— Я всегда знал, что ты жестокая сука — со злостью сказал Игорь, и отвернулся от неё, чтобы налить себе стакан виски. Когда он отпил глоток жидкости, и немного расслабился, начал жалеть о жестоких словах, сказанных «в сердцах».

— Ксюша, прости меня, — сказал он и повернулся к ней, — я не хотел тебя обижать. Просто я устал. Ты выжимаешь из меня все «соки», и я волнуюсь, что однажды ты пустишь меня под «пресс». Видишь, как я уважаю тебя? Так уважаю, что даже «боюсь».

Ксюша сидела на краю кровати, и приспустив рубашку на плечико, оголила грудь. Она призывно смотрела на него, и кончиком розового язычка, облизывала нижнюю губу. Игорь вскочил с кресла, поставил стакан на журнальный столик, и опустившись на колени перед ней, прижал свою голову к её животу.

— Как же ты действуешь на меня, «сладкая» моя, девочка моя, — говорил он, и одновременно гладил её нежную кожу, целуя живот и грудь. В лихорадочном, слепом забвении, он «растворялся» в ней, мечтая никогда не заканчивать эту «страстную» и яркую игру тел.

Она откинула свои длинные волосы пшеничного цвета себе на спину, и прижимая его голову к своему телу, слегка наклонилась, чтобы прошептать ему на ушко: «Заведующей лабораторией сделаешь?»

Он тихо засмеялся, расстёгивая на ходу свою одежду. Накрывая её своим телом, в перерывах между стонами, произнёс для неё долгожданное слово: «Да».

Когда за Игорем закрылась дверь, Ксюша полежала ещё немного в своей кровати, томно поглаживая шёлковые простыни. Она рассматривала свою квартиру, сквозь «дымку» полуопущенных век. «Как же хорошо мне» — думала она, тихонько засыпая.

Когда сквозь плотные шторы начал пробиваться луч яркого, зимнего солнца, она встала с кровати, и пошла в душ. По дороге туда, её остановил телефонный звонок. Взяв трубку, она улыбнулась и нажав на дисплей, перевела звонок на видео.

— Привет, моя подруга, — помахала она картинке из телефона, которая показывала ей лицо Нины, — как дела, родная? Как там Дубай? Тепло, или опять в «пекло» попала?

— Привет, солнце моё, — помахала ей в ответ Нина, — приезжай, сама посмотришь. Я такой пляж нашла, закачаешься. Почти розовый песок, и никого вокруг. Можно нагишом купаться, никто не увидит. Мне здесь с моим «муженьком» скучно, неимоверно. Выпить не с кем, поговорить не с кем, за шмотками мотануться, тоже не с кем. Он целыми днями на своём ноутбуке деньги делает, а мне только кредитки даёт, и блеет: «Сходи любимая, развлекись». Тошнит уже, ей богу. Чего я не видела в этих кредитках, скажи мне? Я с ними родилась, блин. Нашёл, чем удивить.

— Тебе рожать то не пора? Ты там что — то засиделась, в этом Дубае. Там что ли наследника решила из себя вытаскивать? — спросила Ксюша.

— Да мне два месяца ещё ходить. Нет, решили, что сына будем рожать в Америке. Обстановка конечно для русских там сейчас не очень, но у нас проблем не будет, ты же знаешь. Мой там родился, эмигрант хренов. Говорит, хочу переехать туда совсем. Оно мне надо? Я водку и зиму люблю. На кой ляд мне это надо? Короче, ничего нового. У тебя там как? Ты приедешь со мной побыть здесь, или опять в рабочем «запое»?

— В нём родная, в нём. Игорь только от меня ушёл, я наконец то взяла от него это долгожданное «Да». Завтра буду заведующая лабораторией по инсулинам. Не устоял, любовник мой, перед моими аргументами.

— Кто бы сомневался, хотя на кой ляд он тебе нужен, вместе с его инсулинами. Давно бы уже, по моему совету, замуж за «папика» пошла, я тебе с десяток вариантов подыскивала. Нет, тебе Игоря подавай. Он женат, у него трое детей, и денег между прочим не так уж и много. Всего лишь заместитель. А генеральный то, совсем другой. И он ещё долго фирму будет возглавлять.

— Ой, Нина, опять ты за своё. Ну нравится мне он. И прикрывает целую кучу моих экспериментов. Тем более, что мне не «светит» наследников рожать. Поэтому, я сама как ни будь разберусь.

— Ну как скажешь, как скажешь. Приедешь ко мне?

— Нет, красотка моя, не приеду. Штормит тут у нас. Пока не закончу формулу выводить, он не пустит никуда. На «кону» очень большие деньги, и люди задействованы, которые ошибок не прощают. А ты развлекайся, пока сыночек не родился. Целую тебя нежно, моя ты родная.

Нажав на отбой, она наконец дошла до душа. Раздеваясь, в очередной раз себя поздравила с тем, что она выбилась в люди. Вспомнилась ванная комната в городе Саратов, где до сих пор живёт её мама, учительница химии в школе. Щербатые стены и плесень чёрного цвета по углам. Склизкая плёнка, закрывающая ржавую ванную. Открыв глаза, она потрогала пальцем гладкие стены, выложенные в мозаику, изображающая океан. Душевая кабина из матового стекла, которую мыли ежедневно нанятые Игорем люди. Счастливо вздохнув, она вошла в стены душевой кабины, и подставила своё тело под тёплые струи воды. «Жизнь удалась, и это здорово. А то, что я — сука жестокая, так это не моя вина. Обстоятельства меня такой сделали. И пусть кто — то попробует возразить» — думала она, нежась под потоками воды.

Глава 2

Я сидел в самолёте, рейс которого гласил: «Волгоград — Москва», и мечтал, чтобы это путешествие быстрее закончилось. Ненавижу летать. А приходилось это делать уже второй раз за этот грёбаный квартал. Рядом со мной сидел Серёга и дремал, откинувшись в кресле. Он конечно пытался меня поддерживать, но интересно у него это получалось. Фраза: «На, пососи конфетку, она поможет от „заложенности“ ушей» — это конечно сильный аргумент, но от страха она ну никак не помогала. Напротив, сидела Ольга Николаевна, и молча пила минералку из пластиковой бутылки. Она нежно держала Никиту за руку, и старалась не смотреть в иллюминатор. Лёнька сидел рядом с ними, на третьем месте в ряду, и просто откровенно «дрых». Ему вообще было всё равно, что я не люблю летать.

— Александр Степанович, вам плохо? — встревоженно спросил Никита.

— Да, Никита, мне плохо. Но я взрослый, я справлюсь — ответил я.

— Может водички? — спросила Ольга Николаевна.

— Вот если у вас «завалялась» водочка где, я бы утвердительно мотнул головой. А водичку мне не надо, спасибо.

— А вот «завалялась», как знала припасы свои освежила. Я ведь тоже, знаете ли, не очень люблю летать — сказала Ольга Николаевна, и вытащила металлическую флягу из своей женской необъятной сумки. Она улыбалась мне, и вытаскивала пакет, в котором «вкусно» выглядывали «попки» рыжих пирожков.

— Боже, храни эту женщину — открыв глаза, начал «петь» Лёнька и радостно потёр руки.

— Я так понимаю, вечер перестаёт быть «томным»? — спросил Серёга, и сев поудобнее, взял в свои руки руку Ольги Николаевны, страстно поцеловал её запястье.

Ольга Николаевна засмущалась, «зарозовела» вся, и начала сервировать столик. Вот как у неё получилось пронести еду в самолёт, через три пункта таможенного контроля, одному богу известно. Но она пронесла. Просто чудо какое — то. На столике начали появляться помидоры, огурцы, пирожки и даже копчёная колбаска. Все радовались этому набору продуктов, кроме Никиты.