Бесплатный фрагмент - Совсем другая история

ПРЕДИСЛОВИЕ

У каждого в жизни есть такое дело, которое можно сравнить с каменным цветком из сказки Бажова. Дело жизни. Неприступное, невозможное. К которому подступаешь, как океанический прилив, с мыслями и желанием доделать. Но отступаешь под гнётом невозможных причин, как отлив из-за Луны. Не выходит каменный цветок. Раз за разом. Вот ты делаешь, и делаешь, и пытаешься…

С две тысячи седьмого года я писала эту вещь. Она была вялотекущей. Не давала уснуть, заставляла подступаться приливами-отливами. Но не отпускала от себя. Каменный цветок был то колючим, то кривым, то попросту уродливым, то чересчур гладким, чрезмерно большим или наоборот, слишком маленьким…

С две тысячи седьмого года я писала эту вещь. Она была вялотекущей. Не давала уснуть, заставляла подступаться приливами-отливами. Но не отпускала от себя. Каменный цветок был то колючим, то кривым, то попросту уродливым, то чересчур гладким, чрезмерно большим или наоборот, слишком маленьким…

И вот — я его таки вырубила! Выпилила. Сваяла. Написала.

Он получился таким, каким я его представляла. Каким и должен был быть. Мой каменный цветок расцвёл и ожил.

Всем спасибо.

Особое спасибо моим редакторам Дарье Шитиковой и Сергею Неваляеву, а также художнице Олесе Саенко.

И особое спасибо моим подругам и ещё одному человеку!

ВМЕСТО ПРОЛОГА

Все совпадения не случайны, ведь согласно Теории Хаоса постоянно изменяющиеся сложные системы, основанные на математических концепциях рекурсии, в форме рекурсивного процесса или набора дифференциальных уравнений, моделируют физическую систему.

1. БОЛЬШОЙ ВЗРЫВ: ЧЕЛОВЕК БЕЗ ИМЕНИ

…Просто ей передайте мою любовь,

Я не хотел её подвести

Эти тени пришли, и им удалось,

Безоружным меня увести

Я не тот, кого знал ты весь этот век,

И сейчас совершенно другой.

Просто я — уже сломленный человек

И уж точно совсем не живой

И мне не найти покой…

© The Rescues — Secret Comes Out

Подбегая к станции метро Марьина Роща, он вновь их почувствовал. Преследователи настигали. Все последние пять лет он только и делал, что убегал, скрывался и прятался. И это уже чертовски изматывало. Поэтому он перестал доверять человеческим чувствам и полагался только на подсознательное звериное чутьё. Которое в такие моменты всегда помогало.

Он метнулся ко входу в подземку, перепрыгивая через ступеньку. Рывком открыл входные двери. Обернулся. Увидел обоих. Те отстали буквально на десяток метров. Почти догнали.

Беглец подозревал, что его выследили из-за той рыжеволосой, которую встретил сегодня утром по какой-то счастливой случайности. А ведь он уже отчаялся найти подходящую биометрию.

На станции, днём обычно безлюдной, к вечеру становилось оживлённо. Из четырёх дорожек эскалатора работали только две. Одна уходила вниз. Вторая поднималась. И обе заполнились практически до отказа.

Он снова обернулся, заметил полицейских возле рамок металлоискателей. Но те не обращали на него внимание.

Беглец кое-как протиснулся, насколько хватило освободившихся ступеней. Отдышался. Оглянулся. Преследователи не отставали и сокращали дистанцию. Люди на секунду замирали под их взором, а затем прижимались к бортам эскалатора, предоставляя проход.

Он только успел подумать, что в этот раз его действительно обложили… Как тут, на удачу, с левой стороны образовался небольшой просвет среди спин и плеч, и беглец устремился вниз, со ступеньки на ступеньку, все более и более убеждаясь в том, что именно здесь они достанут его, во всяком случае, спрятаться в метро не удастся. Эхо их мысленных приказов следовало за ним по пятам, словно преследователи успели-таки направить в погоню отряд призрачной помощи. Потом им овладело другое наваждение, каким-то образом связанное с их воздействием. Он так занервничал, что не смог заставить себя обернуться: казалось, если сделает это, давление взорвёт ему голову.

Однажды он уже чуть им не попался на каком-то митинге в центре города. В попытках найти помощника он посещал любые столпотворения. Преследователи, зная это, как и свою безнаказанность, как всегда, использовали самые радикальные методы задержания.

В тот раз беглец заметил их первым, рванул из толпы к станции Пушкинская. Но митингующих на пути скопилось слишком много. Ему пришлось грубо прорываться вперёд, распихивая скандирующих зевак.

Преследователи, недолго думая, открыли огонь на поражение. Пуля вспорола бедро худого мужчины в тёмно-синей рубашке буквально в двух шагах от беглеца. Когда мужчина падал, ошарашенно размахивая руками, словно пытаясь упереться в пространство, следующая пуля попала в ногу полной женщины, и та, взвизгнув, грузно распростёрлась на тротуаре.

Звуки выстрелов раздавались всё ближе. Толпа в панике рассыпалась в произвольных направлениях, только несколько человек припадая к земле, отползали, чтобы забиться в укромное место возле стен. Остальные митингующие замирали на месте и стопорили движение, не понимая, что к чему.

На какой-то миг беглеца окружили крики, звон разбитого стекла и металлический скрежет. Затем вновь донеслись пистолетные выстрелы и чьи-то вопли.

Когда он уже почти выбрался из толпы, от стены прямо под ноги со звонким стуком отлетел кусок гранита, и снова раздались крики и визг.

В том хаосе он улизнул. После инцидента, который во всех новостях прошёл как «теракт в центре Москвы», до сегодняшнего дня он скрывался ещё два года.

В этот раз они тоже не стали медлить. Беглецу даже не нужно было чувствовать это и задействовать жалкие остатки своих способностей. Выждав момент, он кинулся вниз, бестактно протискиваясь между людьми.

Тяжело дыша, беглец продрался сквозь толкучку, пробежал с десяток ступеней, прежде чем осознал, что дальше хода нет — тупик, и налетел на спину в чёрной куртке. Непроизвольно прочитал надпись на ней: «whatever». Вот сейчас точно, никакое мысленное воздействие не помогло бы расчистить дорогу. Он почти запаниковал.

В поисках выхода уткнулся взглядом в обездвиженный соседний эскалатор. Без колебаний подтянулся, цепляясь руками за бортик, перекинулся на соседние ступеньки. Помчался вниз.

Преследователи тотчас проделали то же самое.

Люди в толпе оживились — намечалось что-то интересное. Смартфоны поднялись в руках, камерами на беглецов. Полицейские отреагировали, тут же кинулись наперерез.

Остановленный эскалатор казался бесконечным. Одна мысль сверлила мозг — скорее добраться до своей машины.

Беглец обернулся. Двое не отставали. Он слышал их угрозы в своей голове.

Один из полицейских закричал и вырвался вперёд. Через несколько мгновений он уже стоял возле нижних ступеней эскалатора. Под одобрительные крики, раздающиеся с платформы, полицейский попытался достать пистолет из кобуры. Но беглец успел послать своё мысленное: «Не встревай! Погибнешь же! Замри, идиот!»

И тот, послушно прижимаясь к будке дежурного по эскалатору, обмяк на своем месте, а глаза его затуманились, словно внезапно на него обрушилась дремота.

В этот же момент один из преследователей попытался схватить беглеца за рукав, и у него получилось. Беглец закричал и постарался освободить руку. Но человек не отпускал. Уголки его рта растянулись в улыбке.

Беглец дернулся с силой, вырвал запястье, оставляя пустой рукав в пальцах преследователя. Резким движением скинул куртку. Раздался вскрик разочарования. Хотя беглеца это и не волновало. Он выскользнул из захвата, но безуспешно взмахнув руками, пытаясь удержаться на ногах, упал на мраморную поверхность. Дыхание перехватило и на несколько секунд он даже отключился.

Пришёл в себя от рывка. Затуманенным взором выхватывал какие-то лица среди мельтешения расплывчатых пятен. Кто-то с силой его дёрнул вверх, и он физически ощутил присутствие старой знакомой ненависти.

Люди в подземке больше не обращали на них внимание. Не давая оклематься, заломив руки за спину, его потащили к перрону. Оба преследователя тяжело дышали. Запахло виски, но чувство их торжества перебивало вчерашний алкоголь.

Возле самого уха раздался громкий торжествующий шёпот, и тотчас в руках появилась резь — их вывернули сильнее.

— Ну, наконец-то! Пять лет. Надо же! Ты продержался пять лет. Отдаю тебе должное. Ты очень юркий и хитрый ублюдок!

Беглец застонал, помотал головой из стороны в сторону, сгоняя туман с обзора. В памяти возникали только бредовые образы, а перед глазами плясали чёрные точки.

— Иди нахер!

— Давай, ори сильнее. Думаю, в Отделе мы пообщаемся куда плотнее, — уже не понижая голоса, отозвался второй преследователь.

Пойманный посмотрел на преследователей. Теперь он видел выражение их лиц, они не скрывали своей надменности и удовлетворения, застывшие без единого сомнения, уверенные в своей правоте. А за ними — снова маячил Отдел Контроля. Сколько ещё допросов? Сколько ещё жутких лет, проведённых в агонии?

Он ещё раз тряхнул головой. Поморщился. Помимо тумана, перед ним простиралось его прошлое, и оно норовило стать настоящим. Что совершенно ему не улыбалось. Нахлынула паника. Он лихорадочно перебирал в уме все варианты для побега. Найти бы хоть один! Маломальский! Но не видел ни единого шанса. И, разумеется, никто не спешил к нему на помощь. Вряд ли сейчас их вообще кто-то видел. Преследователи уже об этом позаботились.

Подошёл состав. Его втолкнули в раскрытые двери. Грубо отволокли в угол, прижали к стене.

— Что ты здесь делал? Снова искал второго оператора?

Беглец в ответ лишь грязно выругался.

— Ты за пять лет, смотрю, осмелел. Но в этот раз снова облажался. Ещё и разучился заметать следы…

— Да идите вы оба, на хрен уже! — он перебил высокого сероглазого, пытаясь отдышаться.

Тот, не обращая внимания на грубость, продолжил:

— Что? Нашёл? Ещё одного? Так ты реально нашёл? Какого-то счастливчика снова придётся отправить на тот свет? Никогда бы не подумал, что в этом мире так много контролирующих. Надо же, Ротт, он снова нашёл! — Высокий преследователь обернулся на напарника. — А иначе чего бы ему в Марьину рощу два раза кататься, так ведь? Как ты умудряешься это делать? Как ты их находишь? Детектором? Но как? В этом городе пятнадцать лямов человек, и ты уже шестого отыскал…

Пойманный ничего не ответил. В голове послышались крики: «Кого ты нашёл? Кто он? Где у тебя назначена встреча?» Но он чувствовал, что их воздействие сильно ослабло. Сцепился взглядом с женщиной напротив себя. Та явно его заметила. Преследователи не боялись. Снизили контроль. И снова перестали скрываться.

Он в который раз попытался высвободить руки из цепких пальцев, но ничего не вышло. Что-то тут же ткнулось ему в рёбра. Оружие. Ну, разумеется, пуля быстрее ног… И высокий сероглазый снова тихо, почти не разжимая тонких губ, зашептал:

— Попытаешься сбежать? Давай! Сделай это, и я заставлю тебя глотать собственную кровь до самого Перехода, понял?!

Сквозь шум в голове он понимал, что шанс на побег растворялся ежесекундно. В мозгу засело одно — желание дать дёру, оно набирало силу исподволь, росло вместе с паникой.

Пятилетняя гонка закончилась. Стойкие сигналы ярости преследователей ещё пробивались, но самоуверенность уже поглощала их всё сильнее. Никто не смел сбегать от них. Ни один человек. Ни один преступник. Ни в одном из миров. Только беглецу удалось сделать ноги, даже после того, как те забрали его имя и сущность.

Пойманный прекрасно знал, что у преследователей тоже есть изъян. Они надменны и очень высокомерны. Презирают преступников. Такова их реакция, но она была ему на руку. В такие моменты они переставали контролировать разум и давить на психику.

Поезд остановился. Беглец, не зная, что ещё предпринять, решил сыграть на этой их слабости. Собирая остатки сил, он резко дёрнулся, вырывая руку из захвата. Удалось! Дёрнул вторую. Затем оттолкнувшись всем телом, метнулся в раскрытые двери, посылая мысленный приказ:

«Не преследовать меня! Дать мне уйти! ДАТЬ МНЕ УЙТИ!»

Сил на полноценную задержку чужого сознания не хватало, но преследователи замешкались буквально на секунды, достаточные для рывка. Беглец бросился из вагона, словно все демоны ада восстали следом. Вдогонку почти без промедления раздались отрывистые звуки выстрелов.

Поначалу в вагоне никто не отреагировал на стрельбу, а на перроне — наоборот, люди, остолбенев, начали озираться. Часть из них, не понимая, что происходит, тотчас припустили врассыпную от поезда.

Но преследователи, зная, что остановить их всё равно не смогут, продолжали стрелять.

Время растянулось.

Хотя всё уложилось в какие-то минуты.

Высокий мужчина навел пистолет на беглеца. Когда кто-то на перроне крикнул: «Господи, стреляют!» — ствол чуть дернулся в его сторону. Раздался выстрел, звук, будто гвоздём пробило фанеру. Беглец рванул к перрону с противоположной стороны, а один из преследователей выкрикивая его имя следом, выстрелил ещё раз.

В тот же момент беглец столкнулся с каким-то мужчиной, запнулся и чуть не упал. Тучный человек, он стал преградой. Бедро обожгло так, что потемнело в глазах.

«Чёрт! Только бы успеть! Давай, слабак, бегом! Давай!» — Подгонял сам себя.

Снова послышался выстрел. Буквально с расстояния в десять шагов. Перед ним от колонны откололся кусок и со звенящим стуком отлетел под ноги.

Пелена, укрывающая стрелявших, окончательно спала. Пальбу наконец услышали все остальные пассажиры. И как только раздался высокий голос: «Ты не уйдёшь снова, с-с-сукин сын!», началась неразбериха. Люди плотной волной хлынули из вагонов. Поезд застопорился.

Тем временем с противоположной стороны подошёл состав. Немедля беглец рванул к нему. Сознание сдавалось. Но собирая остатки сил (адреналин ещё действовал), он ввалился в вагон. Собрав остатки сил, он ввалился в вагон. Двери за ним захлопнулись. Преследователи опоздали всего на мгновение.

Как только он рухнул на свободное место в углу, тут же отключился. Очнулся от женского голоса, объявляющего станцию. Открыл помутневшие глаза.

«Чёртовы контроллеры! Времени на манёвры не осталось, мне нужен морфин, иначе не доберусь до машины».

Поэтому не стал медлить. Достал из заднего кармана небольшую одноразовую ампулу-шприц. После того, как всё было сделано, поднял глаза. Обвёл взглядом вагон. На него уставились изумлённые пассажиры. Он сфокусировался на парне. Тот нависал над ним, снимая всё на камеру смартфона. Это вывело беглеца из состояния оцепенения.

— Ты снимаешь, что ли? Чего уставился?! Убери свою хрень! — Он ощутил бешенство. — Стирай на хрен или я тебе телефон засуну в жопу! — последние слова прорычал парню прямо в лицо.

Парень отпрянул, телефон выпал из его рук. Беглец тут же наступил на гаджет — раздался треск стекла.

— Отвалили все от меня…

Парень испуганно попятился.

— Хорошо… — беглец сказал скорее сам себе, в никуда, чувствуя, как наркотик подействовал, позволил дышать спокойнее. Обвёл всех взглядом. Пассажиры какое-то время ошарашенно взирали в его сторону, затем вновь уткнулись в свои смартфоны.

«Что они там смотрят постоянно?! Они же здесь все полные психи».

Какое-то время он полулежал, восстанавливая дыхание. Думая только о том, что когда-то давно он ненавидел дурь, а сейчас подсел на неё из-за долбанной цели.

Поезд остановился. Беглец, хромая, вывалился из вагона. Поспешил к выходу из метро. Кровь стекала по ноге под джинсами, пачкая их бурыми пятнами. Он ковылял, оставляя за собой красные капли на гладких плитах. Безуспешно прикрывая рану ладонью, кое-как поднялся на поверхность. Остановился на выходе, чтобы отдышаться. Пересилил дурноту и темноту в глазах. Наркотик, как всегда, сработал, но нога ещё не слушалась. Ясность мыслей, впрочем, уже позволяла строить планы.

«Вернуться к машине. Связаться с рыжей. Времени так мало. Чёртов Энж…»

Рыжеволосая девушка должна помочь.

2. ДИНАМИКА: ВИКТОРИЯ

Её очередной день отпуска был весьма предсказуемым. Стереотипным. Повторяющимся. Как в «Дне Сурка». Он ничем не отличался от других таких же — зайти в кофейню. Выпить чёрный кофе. Минуя магазин с одеждой, где прохожим улыбались смешные манекены, завернуть в парк. Засесть с планшетом на скамейку под вязом, «потупить» в Интернете, почитать книгу, а вечером сходить в «киношку» или… снова почитать книгу.

Она перебрала в уме весь «разнообразный» набор возможностей, пока не остановилась на неопределённом — «А зачем мне всё это нужно?». Отсортировала все варианты и теперь дошла до смысла всех этих дней; как только она поняла, что однообразие бесконечно, надежды отступили. Где-то в глубинах ее подсознания манипулятор опускался в ячейку за следующей порцией скуки — скуки, в которой находились самые простые варианты, столь же «интересные», как спортивные новости. Конечно, имелся ещё один вариант — встретиться с подругами в баре, но в последнее время ей было так лень забредать за границы зоны комфорта, что она свела общение с друзьями к минимуму — в мессенджеры.

А на завтра всё повторится по новой. Прогулка. Кофе. Книги. Фильмы. И автомат со скукой.

Каждый день план не менялся.

Ровно до сегодняшнего утра.

Виктория, не спеша направлялась от кофейни по знакомой улице к парку, удерживая стаканчик с горячим напитком. Она бы и с закрытыми глазами проделала этот путь, если б случилась такая нужда.

Было ещё так рано, но жара уже разморила, кофе обычно всегда бодрил, и хоть эндорфинов хватало лишь на полчаса, она обожала эту утреннюю церемонию. Отхлебнула в предвкушении, но напиток показался ей слишком пресным. Девушка списала всё на духоту, которая поднималась от нагретого асфальта, кружила голову и вызывала шум в ушах.

Идея закрыть глаза ей показалась забавной, и Виктория, уверенно пройдя с десяток шагов, внезапно споткнулась о камень, плеснув кофе на белую рубашку. Чертыхнулась.

«Чёрт. Рубашку на выкид, и в парк теперь идти нет смысла…»

День начинался паршиво, но при желании можно было найти даже плюс, ведь сегодня уже не походило на все предыдущие утра.

«Какая же у меня дико скучная жизнь, что кофейное пятно на рубашке — это событие дня».

Виктория в сердцах пнула гальку, как вдруг витрина маленького магазина перед её взором расплылась, все цвета побледнели, а пространство вокруг словно затянули в полиэтилен. И вместе с этим её наполнило тягучее чувство страха и отвращения. В одночасье магазины, дома и деревья приобрели самые уродливые формы из жутких ночных кошмаров или иллюстраций Мариуса Эшера. Манекены в витрине, казалось, уже не смеялись, а орали от ужаса. Их искажённые криком рты призывали бежать как можно быстрее. Ей стало так дико страшно, что ослабели все конечности. Виктория никогда не испытывала таких безотчётных панических атак.

Удар. Удар. Удар. Сердце барабанило в горле и висках. Прибивало её к тротуару. Она так хотела сбежать, но в замешательстве упустила момент. И, замирая от страха, поняла, что её окружили звуки. А кольцо пространства из «полиэтилена» сжималось вокруг и, как живое, вибрировало им в такт. Смерч из воющих голосов и колебаний воздуха.

Затем этот шум разрезал глухой, хриплый голос. Тот усиливался и отзывался в висках сердцебиением. Нечёткие ритмы поначалу сплетались в гласные (э-и-а-о-у-э), а затем она осознала, что звуки взывают к ней (В-и-к-т-о-р-и-я!).

Она без промедления обернулась, предполагая, что увидит хозяина голоса. Но за спиной никого не оказалось, мало того, редкие утренние прохожие вообще не обращали на неё внимания и, судя по всему, не замечали никаких отклонений.

Меж тем голос никуда не исчез, а наоборот, даже усилился. Девушка тряхнула головой, чтобы согнать наваждение и дурноту, поискала взглядом источник звука, тот раздавался уже совсем близко. Может быть, немного в стороне, где-то в расстоянии шага налево… Ещё чуть-чуть, и она должна была уткнуться в него. Но никакого человека там не было. Если это вообще был человек. Только окружающий мир размывался под низкочастотный гул.

И в тот момент, когда она зажмурилась, чтобы изгнать гадкое чувство паники и сосредоточиться, девушка осознала. Распахнула от изумления глаза.

Эти чёртовы звуки раздавались прямиком в её голове! Девушка ошарашенно уставилась в небо, замечая, как огромная туча поглощает солнечный свет. Замерла. И снова услышала:

«Виктория! Виктория! Стой! Стой на месте!»

Она успела подумать о зонте, как внезапно запнулась на этом. Тело враз онемело. Остатки собственных мыслей исчезли. Где-то над ней включился синаптический пылесос и начал высасывать все логические связи в момент их зарождения.

Тело перестало слушаться. Слова выскакивали из головы, а её саму заполняло нечто чужое. Отвратительное и холодное. Чужие слова и чужие мысли. ЧУЖЕРОДНЫЕ.

Девушка ещё больше запаниковала, подумала о побеге, как тут же забыла об этом. Тело сковало ещё больше, дышать стало труднее. По рукам пробежали мурашки, а затем её бросило в жар.

И тут он появился. Человек. Мужчина. Возник перед ней. Вот так, просто из ниоткуда. Буквально в паре метров от неё, в том месте, где обзор укрывала «полиэтиленовая плёнка».

Несколько секунд она в шоке взирала на силуэт, а потом к ней вернулось осознание.

Похоже, мужчина был молод. В таком состоянии она не смогла точно определить его возраст. Со странным цветом волос, каким-то тёмным. Серым. И глазами, немигающими, страшными, с расширенным зрачками. Яркого зелёного цвета. Этот цвет выделялся, и только он заполнил всё её внимание.

«Что происходит? Кто это? Что со мной? Почему так жутко болит голова? У меня галлюцинации?»

Мысли по-прежнему исчезали быстрее, чем появлялись. Вдобавок к этому тело наполнил непрерывный низкий гул. Он шёл, поднимаясь снизу, как из глубин Земли, от ступней до самой макушки. Казалось, она стоит на огромном сабвуфере.

Постепенно гул дошёл до самого низкого регистра, и зеленоглазый силуэт, в три быстрых шага, достиг её.

Она попыталась закричать.

Но вместо этого из горла вырвался еле слышный сиплый писк. Тело по-прежнему неохотно отзывалось на заторможенные сигналы мозга. Она всхлипнула от неожиданности и, набрав в лёгкие воздуха, чтобы закричать снова, отступила назад. Всего на один маленький шажок. Но мужчина снова возник перед ней, как сама неотвратимость. Одной рукой схватил за запястье. Второй навёл на неё маленький черный эллипс, похожий на пульт от телевизора.

«Боже, он сейчас меня пристрелит?!»

На какое-то мгновение Виктория поняла, что забыла все накопленные годами знания, умения и навыки. Настоящая tabula rasa. Вместо собственных воспоминаний перед ней расстилались чьи-то чужие — боль, страх, линия горизонта и дорога, шириной в пустыню.

— Не понимаю… Что происходит… Кто… вы? — Ей кое-как удалось разжать губы. Снова попыталась закричать…

Но голос зеленоглазого призрака громко прервал её попытки:

— Не кричи. Замри! Не кричи.

Она подняла взгляд и упёрлась в две зелёные бездны, которые источали равнодушие и холод. Всё случилось так поступательно неожиданно, что одна собственная жалкая мысль всё-таки пробралась в голову — «На самом деле мужчины не существует и всё это просто внезапное помутнение рассудка. Галлюцинация». Боже! Она сошла с ума, не успев допить свою грёбанную порцию кофе!

Но галлюцинация и не думала исчезать. В реальный мир её выдернул резкий низкий голос с каким-то непонятным акцентом.

— Не кричи. Мне нужно идентифицировать тебя, — голос ровно приказывал, заставлял подчиняться.

Мужчина придвинулся ближе, а она, вопреки инстинкту, не смогла отстраниться.

— Чёртовы сёстры, даже не представляешь, какая удача, что ты здесь оказалась. Ты. Только. Не. Кричи. — Незнакомец делал длинные интервалы между словами. Фразы строились слишком старательно и раздельно.

«Он говорит, как иностранец», — пронеслось у неё в голове.

— Я не сделаю тебе ничего плохого! Обещаю. Просто стой спокойно. Скоро всё закончится. — Мужчина отстранился, всматриваясь в неё. Зелёные глаза его блестели, а выражение лица сменилось с равнодушного на любопытствующее.

— Хм. Да, похоже, ты подойдёшь. Чёрт! Вот это реально удача!

Она помотала головой и промычала пару нечленораздельных звуков.

— Стой на месте. Мне нужно убедиться…

Тон был непререкаемым. Она послушалась. Замерла.

«Кто это? Что ему нужно? Что происходит? Господи, да что он делает? Что вы дел…»

— …аете?

— Что?

Гул в голове снова поднялся от самых кончиков пальцев. Она почувствовала вибрацию кроссовок.

— Что вы делаете? Что всё это значит?

Ей показалось, что голос был едва ли громче шуршания травы. Но этого было достаточно, чтобы мужчина снова впился в её лицо гипнотическими зелёными глазами и хрипло коротко бросил:

— Не говори.

В этот самый момент «полиэтиленовая плёнка» с обзора исчезла. Всё вокруг моментально вернулось в свои границы и цвета. Но и тогда мужчина не испарился, наоборот, даже сильнее проявился в пространстве, стал чётче.

Только её разум продолжал оставаться в плену чужих картинок и слов.

— Кто вы? Что происходит? — произнесла Виктория, едва совладав с собственным голосом.

Мужчина отпустил её руку.

— Пожалуй, достаточно. Воздействие больше не нужно. Ты второй оператор. И я знаю, как сейчас тебе… — он замялся, словно подбирая слово, — нехорошо…

Но слова звучали по-другому, отрывались друг от друга. Несли только смысл, без эмоций:

— Как. Тебе. Нехорошо. Это. Удача. Что. Я. Встретил. Тебя.

Слова знакомились друг с другом прямо в предложении. Незнакомец брал их из воздуха и складывал, будто наугад. И каким-то чудом те обретали смысл.

— Сюда приближаются дэоин оэл. Другие люди. Такие, как я. Тебе нельзя с ними пересекаться. И они следят за мной. Я доберусь до машины и вернусь за тобой. Ты эн оэбриоир. Второй оператор. Пока ты вне опасности, но думаю это не надолго. У нас ещё есть шанс сбежать. Не пугайся. Ни дэнфэйд ме ту э гхорту. Я не сделаю тебе ничего плохого, обещаю. Но тебе придётся идти со мной. Я всё объясню. Постараюсь. Позже. Просто нужно быть уверенным, что я не ошибся. Сейчас я уже ни в чём не уверен. Погоди. Ещё раз проверю. Стой, не двигайся! — с этими словами он снова направил на неё «телевизионный пульт».

Она инстинктивно зажмурилась. Но ничего не происходило. Он просто внимательно смотрел на чёрный эллипс в своей ладони.

— Да, я не ошибся. Ты подходишь. Сейчас я не могу тебя с собой взять. Погоди. Тут рядом метро Марьина Роща. Позже вернусь. На машине, — голос прозвучал уже мягче, но продолжал шатать почву под ногами, к нему было сложно привыкнуть. Каждое слово отзывалось низкочастотным гулом в ногах и макушке.

Она молча застыла, загипнотизированная, не в силах отвернуться от незнакомца.

«Не нужно меня трогать! Оставьте меня в покое! Да кто вы такой?!»

И мужчина, словно следуя этому желанию, обернулся, резко отстранился и оттолкнул её от себя. Толчок получился грубым. Она не устояла на ногах и упала. Когда поднялась, мужчины простыл и след, словно того никогда здесь не было. Как галлюцинация.

Она бы приняла этот вывод, если бы не одно «но». На запястье остался отчётливый красный отпечаток от его пальцев.

Давящий шум в ушах постепенно стихал. Пошатываясь, на ватных ногах, она подошла к остановке. Образы дороги, закрывающей горизонт, исчезали как мимолётный сон.

Всё произошло, как удар. Короткий и сильный. Оставалось только выйти из нокаута и привести мысли в порядок.

Она ещё долго стояла на остановке, поднеся руку к своим губам, вспоминая, а большей частью догадываясь, что же с ней здесь случилось, пока летний ветер не принёс капли дождя из набухшей грозовой тучи.

3. УСЛОВИЯ: МИРНА

— Рэн! Рэн! Ну-ка, вернись обратно! Ты снова нарушил обет Молитвы! — Сердитый женский голос разлетался с верхних этажей старого шестиэтажного здания из бурого кирпича.

— Рэн, разрази тебя Старейшие громом! — Снова донёсся раздражённый голос.

Худощавый мальчик лет шести с чумазой, перепачканной паутиной физиономией, обернулся на звуки. Его лицо было столь грязным, что было непонятно какого цвета его кожа, только жёлто-зелёные глаза блестели так жутко, что другие мальчишки боялись смотреть в них и поэтому не брали в свои игры.

Мальчишка, прекрасно зная реакцию настоятельницы Мирны, не боялся её, как другие дети. Поорёт и перестанет. Когда он сам этого захочет.

— Настоятельница Мирна, я ненадолго! Я нашёл новых птиц! Там! — Рэн крикнул вверх. Голос был звонкий, бесстрашный и наглый. Он утверждал. Определял место слов в этом мире. Только своих слов. Эти слова не желали подчиняться, кому бы то ни было. Никогда. Даже старой Мирне. Эту женщину боялись все, от служек до контрабандистов, которые иногда брали детей в услужение, но и они старались не проверять на прочность суровый нрав настоятельницы. Но только не этот мальчишка. Не его зависающие в воздухе слова.

Мальчик, не обращая внимания на проклятия, побежал от сердитого женского голоса в противоположном направлении.

— Что за ужасный мальчишка! Великие Старейшие! — В женском голосе появились нотки усталости и ненависти, — Когда уже его заберут на службу!

Настоятельница приюта при Храме Перехода — худощавая женщина шестидесяти лет, надо признать, не любила почти всех воспитанников своего интерната, но, несмотря на то, старалась быть справедливой и в меру строгой с ними. Она знала, что эти дети, когда вырастут, пополнят ряды «плохих людей» — невостребованных обществом. Одна половина «сторчится» на низкопробной дури, вторая подохнет в пьяных драках или в бандитских разборках. Её воспитанникам никогда не стать руководителями, контроллерами, отличниками службы или специалистами. Так было всегда. Так предначертано. А после смерти, всё равно, все они пополнят горнила Низшего места.

Старый интернат на въезде в посёлок Ларел-Кри вообще слыл мало примечательным местом. В Альянсе Объединённых Земель существовало немало приютов при Храмах. Но этот был самым захолустным. Здесь едва ли набралось бы более тридцати воспитанников. Сам Храм, построенный ещё до Десятилетней войны, оказался далековато от основных трасс, да и местные посёлки были столь малы, что дети в них стали редкостью. Все уезжали в настоящий город — Мене-Ар. А там полно своих приютов.

Храмовый комплекс и монастырь, сами по себе остались довольно-таки обширными. Храм, здание интерната, дома служек, сарай, серверное хранилище, подстанция и большой гараж — расположились на живописном лесистом участке недалеко от посёлка. Сад, собственноручно разбитый мужем Мирны, переходил в дикий, почти непролазный пролесок, который сменял настоящий лес. Тот раскинулся до самых заражённых пустошей, где деревья превратились в кривые, ржавые сучки.

Рядом пролегала небольшая дорога, по которой привозили пропитание и приезжали наниматели для воспитанников. За вчерашний день, по ней проехало лишь пара автомобилей, да и тем пришлось объезжать въезд к монастырю, словно старались миновать его побыстрее. Ни один курьер или работник давненько не заглядывали в обитель Мирны.

Центр монастыря разместился между деревьев, будто чужеродный объект, и выглядел абсолютно пустым. Часы на сарае, отбивавшие каждый час, разбивали почти полную тишину, и нотный звон звучал монотонно и странно, словно не хотел нарушать этой тишины.

Лишь раз здесь было многолюдно, когда случился большой пожар в соседнем посёлке Нере-Кри: здания весело полыхали целые сутки, черный дым поднимался в серое небо, но пожарные не могли подступиться, из-за пыльного самума, который случился в тот год. Половина поселковых тогда отсиделись в Храме, а Мирна здорово разбогатела за свою доброту. Она полагала, что проще было бы отстроить новый город, и желательно поближе к Храму, но Триумвират решил, что на юге делать нечего. Руины сгоревшего посёлка долго еще дымились, несмотря хорошие дожди, после пыльной бури.

С тех пор доход совсем упал. Рядом остался всего один населённый пункт, пыльный как пятка чёрта — Ларел-Кри.

Мирна предполагала, что у Альянса есть все шансы сделать Храмы частными владениями — почему нет? Всего лишь одним налогоплательщиком больше, к тому же Мирна знала многих и могла помочь контроллерам и полиции. Когда она была моложе, часто информировала службы о подозрительных людях, требующих убежища и молитв.

А затем докумекала, что с двух сторон получит куда больше, поэтому начала работать и с местными контрабандистами, постепенно создавая себе авторитет злющей, хитрой и очень жадной женщины.

Она не сомневалась, что её воспитанники, будь они нормальными детьми, обязательно нашли бы способ убежать отсюда, вот только не могли этого сделать, так как принадлежали Храму до конца своей никчёмной жизни. В конце концов она даже научилась добывать с этого выгоду, сдавала в найм их, как вещи и собирала деньги на счёте монастыря, чтобы однажды самой выбраться отсюда в лучшее место.

Но ей помешали. Планам не суждено было сбыться. Рэн являл собой неопровержимое доказательство того, что в этом заведении никогда не будет всё по-прежнему, а иногда, как она думала, всё совсем вырвалась из-под контроля. Служки обращались к Мирне «госпожа настоятельница», но госпожой она уже не была. Из-за него. Из-за этого мальчишки. Шесть лет, с тяжелым взглядом, напрочь лишенный страха, Рэн не нуждался в наставлениях и молитвах. Она ненавидела его за это.

Мирна изредка даже стыдилась своей ненависти к желторотому пацану. Но каждый раз упиралась в его глаза и ненависть возрождалась. Она его боялась. Тот источал физический страх. Мальчик рассеивал его вокруг себя, в тот момент, когда сам ничего не боялся.

До встречи с ним настоятельница даже не думала об опасности, не опасалась ни великих Святых Старейших, ни первородных богов Перехода, ни даже Низшего места — жуткого места за воротами ада, куда попадают все падшие создания.

Этот мальчик был падшим. Он обязательно попадёт в Низшее место. Она это знала и очень торопила то время, когда всё произойдёт. Ловила себя на мысли, что хорошо бы он убился в лесу, или его переехал бы доставщик провианта. Но обрывала свои мысли, словно мальчик мог их услышать. Словно не Первородные боги читали судьбы, а этот чёртов непокорный ребёнок.

Часто Мирна молилась, что бы мальчишка упал в лесную яму, сломал шею и избавил её от этого лютого страха и ненависти. Она мечтала вернуться к своей прошлой комфортной жизни. Вернуться в то время, когда дети, которые здесь обучались, приносили небольшой доход и не трогали душу, ни милосердием, ни ненавистью. И хоть воспитанники до сих пор держались безропотно и послушно, этот оставался слишком непокорным. Нивелировал её авторитет в глазах остальных. С горящими безумием глазами запросто сбегал с уроков или со Священной Молитвы Перехода Старейших смотреть каких-то птиц.

Проживая вот так, день за днём, Мирна постоянно анализировала свой страх. Осознала, что боялась Рэна не так, как боятся убийц или демонов, а боялась того, что он и есть демон. Или даже — сама смерть. Те, на кого он посмотрит — умирают. Плохо кончают. И она вот-вот умрёт в страшных мучениях.

Поэтому не могла себя заставить смотреть в его жуткие, всегда внимательные миндалевидные глаза. Она видела в них себя. Свою кончину. Свой крах.

В те редкие моменты, когда их взгляды пересекались, она понимала, что нужно любыми способами избавиться от этого ребёнка. Убить. Увезти. Отдать любому, кто его заберёт.

Сколько раз она пыталась оправдаться перед собой за этот страх, вспоминая, а по большому счёту, выдумывая разные причины его появления. Но каждый раз, оставалась лишь одна мысль — «Тот, кому есть чего бояться — будет бояться всегда…»

Шесть лет назад ранним утром Мирна нашла младенца, когда они с мужем, ныне покойным, вышли прогуляться. До этого момента, детей к Храму давно уже не подбрасывали. В то утро она была даже рада — лишний рот, да, но и и лишние рабочие руки, стоящие не малых денег, в хорошие года.

Ребёнок лежал в одной распашонке и штанишках на каменной ступени возле ворот. Она ступила всего один шаг вниз по лестнице, как услышала писк. Опустила глаза, подняла младенца, захотела прижать к себе, а потом… он впервые напугал её. Мальчик распахнул веки, видимо полагая, что это мать взяла его на руки.

Мирна уставилась в испачканное лицо. Обратила внимание, что одежда малыша тоже вся грязная. Младенец немного исхудал, но выглядел здоровым. Из рукава распашонки выпал обрывок жёсткой бумаги с надписью: «Его второе имя Тарона. Дайте ему это имя».

Когда настоятельница достала записку, найдёныш посмотрел на неё, моргнул, потом ещё раз моргнул… и заплакал.

Он не спал всю ночь, ревел, орал и упорно отказывался от молока, словно не понимал, что нужно питаться. Какой-то утробный, низкочастотный вой и гул плясал у неё в голове, когда тот начинал открывать рот. Это был чертовски громкий плач, и Мирна, обычно терпеливая к детским слезам, впервые подумала об убийстве младенца.

Больше всего ей запомнилось выражение жёлтых глаз, от них она впадала в ступор. Мирна сразу решила, что ничего хорошего ждать от него нельзя. Потому что она видела много детей в своей жизни, но такое с ней было впервые. Она как животное, впав в оцепенение, приседала на пол, прижав руки к ушам, и представляла, как на него летит автомобиль, а младенец не в силах сдвинуться, чтобы избежать смертельного удара.

Она в тот раз сама осмотрела младенца. Вполне здоровый мальчик. Кроме записки, с ним не было никаких других опознавательных знаков. Разве что странная («Наверное, дорогая», — мелькнула мысль в тот момент), грязная ткань распашонки. Лёгкая, гладкая, тонкая и вместе с тем тёплая.

Какое-то время именно из-за этой необычной одежды настоятельница относилась к мальчику, как к украденному ребёнку из состоятельной городской семьи. Она развесила в посёлке объявления, ждала, что за мальчиком, возможно, вернутся богатые родственники и даже пожертвуют немалую толику ей, помимо обязательной платы. Но нет. Ничего не происходило. Проходили годы, мальчиком никто не интересовался, распашонка стала ему мала и последовала на самую дальнюю полку старого шкафа.

А в Мирне вырос вместе с ребёнком этот въедливый страх, мешающий жить.

Время прошло, глаза малыша необычного, беспокойного жёлтого цвета, постепенно превратились в зелёный. Когда это произошло, его взгляд начал приказывать, а она ему подчиняться.

Постепенно он забрал её власть. Для всего мира она была «госпожой настоятельницей», пусть и захудалого поселкового Храма, но мальчишка лишил даже этого.

В три года он заставил её замолчать и опустить розги. Позже, не давал бить непослушных воспитанников или кричать на служек.

Как только она пыталась прикрикнуть, мальчишка тихо произносил: «Мирна, ты напугаешь птиц за окном!», и она сдавалась. Упиралась в глухую стену из воздуха, скованная разумом и телом.

Иногда её просто захлёстывала эта ненависть к мальчику, не принося облегчения. Она не могла выплеснуть её, наказать или устрашить его, как других детей. Однажды хотела даже убить его во сне, но не решилась.

Временами настоятельница, доставала распашонку, мяла её меж пальцев, пытаясь понять, что это за ткань, вертела пожелтевшую записку, в надежде найти хоть какой-нибудь знак или причину, которые помогли бы избавиться от ребенка, убрать, удалить хоть куда-нибудь…

Но за шесть лет ничего не случилось. Происхождение мальчика оставалось всё такой же тайной.

Найдёныша Мирна назвала — Рэн, что на языке древних рукописей означало «потерянный». Ей всегда нравилась та часть из священного писания о Переходе Великих Старейших в благословенный мир радости: «А те рэн оали ав ни ханкэ и инд оуре» — «У потерянных душ нет шанса обрести дом». Это было правдой. Воспитанникам Храма Перехода не обрести места в этом мире, как не обрести дом. Второе имя, странное по звучанию, приписала, как и было указано в записке. Рэн Тарона.

Она отвлеклась от воспоминаний, посмотрела в окно, но ребёнка и след простыл. Вздохнула, подумав, как всегда: «Хорошо бы этот чёртов мальчишка упал в берлогу к клыкастому мерану. Или, заблудившись в лесу, не нашёл дорогу обратно… ну или, наконец, встретил какого-нибудь проходимца, который отвёл бы его на работу в город… Великие Старейшие, да будет Переход милосердным! Помогите мне!»

Затем вернулась в кресло-качалку покойного мужа, задремала, пока наваждение сна не разорвал громкий стук в дверь. Тихий час после полуденной Молитвы ещё не закончился, поэтому настоятельница решила, что звуки ей приснились.

Глухой удар ещё раз сотряс дверь, и Мирна почувствовала, как на ладонях и на лице выступил пот. Так случалось каждый раз, когда кто-то стучал настолько громко, она с некоторых пор не любила резкие звуки. Настоятельница тут же подумала о мальчишке, тот всегда ассоциировался с неприятностями, нехотя встала с кресла и подошла к обитой металлом массивной двери:

— Кто там пытается разбить дверь? Назовите себя во имя Первородных…

Страх.

— Мирна! — Раздался глухой мужской голос. Настоятельница Мирна! Откройте дверь!

Страх.

Но… я… — Неуверенно и испуганно ответила женщина. Страх усилился, острой болью кольнул в сердце. — Что случилось? Кто…

Страх.

— Мирна, откройте. Во имя закона и Перехода…

Услышав призыв контроллеров, Настоятельница, прерывисто дыша, спешно провела карточкой по монитору в стене. Тяжёлая дверь отъехала в сторону. Двое в серой форме вошли в кабинет Настоятельницы быстрым уверенным шагом. Один был совсем мальчиком — лет десяти, второй — взрослый мужчина лет сорока. Мужчина был высоким и жилистым, хотя и мальчик выглядел достаточно рослым для своего возраста. Но что понадобилась в Храме сотрудникам Отдела Контроля? Она отступила на шаг, пропуская контроллеров, подумала, что, не сделай этого, те оттолкнули бы её сами без промедления.

— Что вам угодно, господа контроллеры? — С трудом сдерживая страх, осторожно спросила Мирна. — Кого вы ище…

Взрослый властно прервал её вопрос:

— Моё имя Кир Сиз, это… — он указал на мальчика — …кадет Энж Кин, и меня интересует мальчик, который является воспитанником твоего заведения, Мирна.

Даже сквозь страх Настоятельница поразилась: обычно столь высокопоставленные люди не интересуются воспитанниками Храма и тем более не берут их к себе на службу.

— Мальчик? Но какой именно? Сейчас у нас двадцать четыре мальчика…

Назвавшийся Киром, не дослушав, перебил её:

— Нас не интересуют все воспитанники, Мирна. Нас интересует только мальчик по имени… — поморщился, вспоминая — Рэн Та-рона. Второе имя мальчика он произнес, чётко разделяя по слогам. — Тот, кого вы назвали Рэном, — Мужчина резко подошёл к открытому окну, выглянув в него, помолчал какое-то время, возможно ожидая ответа женщины, затем продолжил:

— Так что, Настоятельница, где находится этот мальчик? Позови его!

— Почему вас интересует именно этот мальчик? — Мирна, внутренне напряглась. Она поняла, что из её уст прозвучал лишний вопрос. Отдел Контроля не отвечает на лишние вопросы. Но она всё ещё старалась держаться спокойно, даже величественно. Многолетний опыт борьбы с внутренним страхом помог её самообладанию.

— Это не важно. — Кир переглянулся со своим юным напарником, выждав паузу, — Скажем так, нам нужен именно этот мальчик, прямо сейчас. Мы его нашли, госпожа Мирна? Он здесь? С ним ничего не случилось? — В его голосе появились металлические нотки.

К страху присоединилась радость. Та была нечаянной и скорее изумила её саму, чем их.

«Я знала, что он необычный подкидыш, контроллеры его заберут…»

Её глухой голос зазвучал увереннее, отражаясь от старинных кирпичных стен.

— Ну… Он здесь, да! — Голос зазвучал уверенней. Страх почти исчез. — Правда он не в стенах Храма. Я в данный момент не знаю, где он. Вы же знаете, эти мальчишки бегают везде… — она махнула рукой в сторону пролеска. Снова кольнул страх.

— Знаете, господа контроллеры, он любит птиц. Вечно бегает за ними. Наблюдает. Вот и с Молитвы сбежал, представляете…

«Святой Старейший… — подумала она, — если его заберут, я наконец избавлюсь от этого взгляда! Я избавлюсь от него! Спасибо, Старейшие, что услышали мои молитвы!»

На какой-то момент Настоятельница почувствовала полное облегчение. Она с радостью позволит увезти мальчишку этим властным людям, ничуть не пожалев об этом. Даже зла тому желать не станет. Лишь бы его внимательные глаза больше не смотрели ей в душу, и эти страшные голоса не выли в мозге, уничтожая собственные мысли в её голове.

— Мирна, — кадет внезапно насторожился, впился своими бледно-серым глазами под цвет своей формы в её лицо, — А ты точно можешь сказать, что Рэна нет сейчас внизу вместе со всеми остальными воспитанниками?

— Да, конечно, господин кадет. Зачем мне обманывать. Я сама с радостью избавлюсь от нег… — она замерла на полуслове. В голове вновь всплыли картинки страшных мучений, коим её подвергал найдёныш.

— Он никогда не подчинялся правилам Храма, поэтому его и нет сейчас. Он нашёл птичье гнездо, недалеко. Здесь, в пролеске за Храмом. Рэн часто там бывает.

Взрослый контроллер молча постоял у окна, всматриваясь в зелёную густоту огромного сада при Монастыре, перетекающего в дикий неухоженный пролесок, затем повернулся к кадету и кивнул ему — тот кивнул в ответ и покинул комнату.

Кир вплотную подошёл к Мирне и, понизив голос, произнёс:

— Скажи, Мирна, кто ещё знает о его существовании?

Настоятельница, слегка отстраняясь от внимательного взгляда мужчины в серой форме, тихо промолвила:

— Никто, документы Храма по воспитанникам находятся в моём компьютере, я лично за всем слежу, — Мирна запнулась на этом слове, — Раньше за всем следил муж. Но сейчас только я заведую делами воспитанников.

— Мирна. — Кир еле заметно смягчился. — Настоятельница, ты должна понимать, что нам не нужна огласка. Поэтому, в интересах мальчика, его нужно доставить как можно быстрее в Отдел Контроля.

— Я никому не скажу. А если я увижу Рэна, что ему передать?

— Настоятельница. Можешь быть уверена, Рэна ты больше не увидишь.

Мирна поспешно кивнула, заикаясь, прошептала:

— Д-да… разумеется господа контроллеры, мне всё ясно, — она ещё раз махнула рукой в окно, — Он… точно там в лесу… Вы найдёте его. Только его трудно уговорить. Но вы-то, я знаю, найдёте с ним общий язык.

«Неужели мальчишку заберут в кадеты?! Вот это да!»

Высокий человек отступил к окну, повёл носом, словно принюхался к воздуху в комнате, затем обернулся, сверля светло карими глазами её лицо и разум, подчиняя и роняя в какой-то глухой омут бесконечного страха.

— Он уже тебя заразил, Мирна. Ты знаешь это? Он подчинил тебя, и ты умираешь. Ты не чувствуешь запах? Отчаяние и страх. Я сталкивался неоднократно с таким страхом, как этот… — Он ближе придвинулся к женщине. — Я вижу, как ты пропиталась своим страхом. Ты можешь навредить нам. Ты не скажешь сейчас, но потом… Потом, Мирна, ты развяжешь свой язык. Вам всем здесь это может навредить. Всем нам это может навредить. Особенно всем нам. Я знаю, что ты чувствуешь. Мальчик уже забрал у тебя твою жизнь.

Мирна затравленно смотрела ему в глаза. Она пыталась предугадать действия контроллера. Но тот оставался невозмутим.

— Мирна, тебе не нужно больше бояться. Во имя вашего блага и первородного бога.

Услышав это, женщина окончательно поняла, что что-то пошло не так. Всегда знала, что из-за этого мальчишки будут неприятности. Поэтому осознала, что её страх был не напрасным.

Кир, доставая оружие со словами: «Во имя Перехода!», — выстрелил в голову Настоятельницы. Ошарашенность превратилась в гримасу, словно ей внезапно скрутило живот. Во лбу появилась небольшая дырка. Мгновение Мирна стояла, а потом рухнула спиной вниз. Тело ударилось о подоконник, завалившись на бок. Настоятельница так и не поняла, что произошло, в какой-то миг узрев Низшее место, откуда тянулись к ней страшные руки, пачкая кровью.

Подождав несколько секунд, безразлично взирая на упавшее тело женщины, мужчина в серой форме перешагнул через него, подошёл к столу, провёл рукой по монитору компьютера, придвинул скамейку, стоявшую в стороне, и начал удалять данные.

4. «ЭФФЕКТ БАБОЧКИ»: РИКА И РАЙС

— Поначалу казалось, что всё было достаточно просто…

Рика удивлённо повернулась к мужу.

— Да уж, просто…

— Но действовать следовало осмотрительно. И всё вроде бы работает. Хотя я не люблю слово «вроде бы», но тут иначе не скажешь. Кто бы ни создал эту систему… биокомпьютер… всё же удалось её наладить и перенести управление к нам. Смущает, конечно, организация самой работы. Всё настроено на глазок, грубо говоря. Но времени было мало, и я придумал только такой способ. — Райс внимательно посмотрел на жену. — Сегодня проведём первый показ. Совет, понятно, заинтересован в том, чтобы открытый эксперимент прошёл удачно. Да что там говорить, ты же знаешь, Рика, я сам всегда этого хотел. С тех пор как нашёл это место.

Рика, улыбаясь, глядела в обзорное окно, поглаживая заметно округлившийся живот, щурилась от солнечных лучей, врывающихся в комнату, — счастливая и умиротворённая. Её переполняла гордость за мужа. Райс наконец-то получит повышение. Его возьмут в Совет! Из обычного руководителя Лаборатории «Теншен» он станет Советником. Сможет продвигать науку дальше. Влиять на куда больший круг людей, чем сейчас. И он точно этого достоин!

К тому же скоро родится их сын. Она уже не сомневалась, какое имя ему даст. Конечно — Тай. Как герой древнего эпоса. Тай Справедливый! Победитель дракона Люцина!

Впереди их ждало только хорошее. Такое солнце не могло предвещать зла. Оно заливало комнату светом. Наполняло её до самой макушки. Вместе с искрами летней пыли в душе распространялось тёплое счастье. Невероятно, но Рика не чувствовала больше ни угрозы, ни сожаления.

Ещё совсем недавно её муж страшился до кошмарных снов, что найденная им машина не поддастся и не позволит управлять двенадцатью переходами в другие миры. И он, являясь руководителем Лаборатории «Теншен», расположенной на окраине Неместриса, не сможет остановить поступь смерти.

Сам полис Неместрис, раскинувшийся на тысячи километров, находился в двенадцати часах езды беспилотника от их дома и Лаборатории. Райс, когда возглавил «Теншен», сам предложил переехать сюда. Рика поначалу противилась, всё-таки соседний вражеский Серцерос до последнего времени постоянно провоцировал Неместрис у его границ, но мужу она доверяла. И без особых споров последовала за ним на край цивилизации.

Она всегда была горожанкой, и поначалу жизнь в тишине среди травянистых холмов ей казалась дико скучной. Однажды, всего однажды, она даже решила вернуться в полис, когда муж постоянно пропадал в Лаборатории, они часто спорили и пару раз поругались довольно сильно. Но будущий сын решил за неё, и у них всё наладилось с недавних пор. Их отношения переживали второе рождение.

Неместрис был её домом. И рассказы мужа об открытых сторонних мирах, которые он мог посещать при помощи найденной им машины, её удивляли. Райс рассказывал о целых континентах, принадлежавших всего одному государству.

— Разве так бывает? — смеялась она. — Столько территории? Как это всё можно контролировать?

— Ну, есть такие миры, где целый континент — это одна страна. Гигаполис. И в нём находится множество меньших полисов. Они называют их «города».

— Это так странно. Так необычно. Го-ро-да.

В тот момент она не знала, сколько усилий тратил Райс, чтобы понять всё, изучить и исправить. Она не понимала, какая на нём лежала ответственность.

Хотя, на самом деле, всё началось гораздо раньше, когда Райс — юный талантливый лаборант из захудалой лаборатории с окраин Неместриса — случайно набрёл на старинный бункер возле границы. Тот был укрыт барханом, поросшим редкой травой. Убежище. Самое первое. Будущая Главная Лаборатория со странным называнием «Теншен».

Её муж часто задавался вопросом, почему никому ранее в голову не приходило изучить ту часть пустыря. Почему столько лет (а может, и веков) здание оставалось сокрытым от человеческих глаз? Что его вообще туда, к пустырю, потащило. Зачем тем утром он свернул свой беспилотник с городской трассы к никому не нужному, унылому песчанику? Будто позвал его кто-то, направляя по навигатору.

С тех пор как Райс нашёл это чужеродное строение, расположенное далеко к югу от центра полиса, его карьера проделала спиральный путь. Старший лаборант, руководитель Отдела и, в конце концов, руководитель Главной Лаборатории «Теншен».

За последние годы он справился почти с невозможным, предотвратил пространственный коллапс. Как оказалось, найденное устройство запустило процесс массового вымирания. «Машина богов» — назвал её муж. «Машина смерти» — её называла Рика.

Это было время истерик, новости пестрели заголовками о терактах, с юга подступал вражеский полис. Серцерос. В те дни надвигалась война, всех волновали жертвы и творящееся на границе безумие. И поэтому поначалу никто не связал всё происходящее с этой машиной.

Пять месяцев её муж торчал в Лаборатории изо дня в день, без отдыха и сна, перебирая все возможные способы как к ней подступиться. Изучая её, он пришёл к выводу, что охватившее всех помешательство и злоба связаны со сближением миров к единой точке. Сопряжение миров несло смерть.

Он разобрался, что представляла собой «машина богов». Механизм пространственного управления, который сжимал пространство в спираль, грозя столкновением всем двенадцати мирам. Райс остановил это. Практически в одиночку. Спас десять миров из двенадцати.

Это ему в голову пришла идея перехвата управления странной машиной. Он лично прошёл все двенадцать Убежищ, замкнул их в Лаборатории «Теншен» и отсчёт до дня сопряжения миров остановился. В тот момент он справился с машиной и стал её полновластным хозяином.

Но жизнь не самая справедливая штука. Наградой ему стало полнейшее одиночество на целые годы — все, с кем он начинал, самые преданные друзья из первой команды исследователей погибли в результате несчастного случая при переходе. Шагнули за ним в открывшееся пространство и нашли свой конец на полу Лаборатории. Всё случилось так внезапно и непредвиденно, что Райс винил одного себя. Так и жил с этим чувством вины до сих пор, особо ни с кем не сближаясь.

Но Рика всегда восхищалась мужем и любила его. Конечно, она знала, чем Райс увлекает других — самоотверженностью и целеустремлённостью, он всех заражал своим бесстрашием и находил выход из любой ситуации. Являясь сосредоточием чистого разума и маниакальной решимости, он побуждал людей следовать за собой.

Ему действительно, всегда удавалось найти ответы на самые сложные вопросы и прекращать любые споры. Он единственный из всей Лаборатории, кто выучил двадцать два языка из шести открытых миров только ради того, чтобы ещё больше узнать о найденной им «машине богов».

Но и он ошибался. Вернее, чаще ошибались те, кто, безотчётно полагаясь на его решения, поступали необдуманно. Райс просто брал на себя их ошибки и, разумеется, признавая свои, продолжал впиваться во все неразрешённые задачи, чтобы помочь. И только Рике он доверял свои собственные сомнения и страхи. А она любила его за это. За то, что он всего лишь человек.

Отрываясь от раздумий, она подошла к мужу, поцеловала в лоб, желая удачи. Ещё совсем недавно их сотрясали тревоги и ссоры. Но сейчас можно было расслабиться и даже слегка положиться на эту удачу. Райс сделал всё, что мог, и даже больше.

— Рика, хочешь пойти со мной? — Он обнял её, присел, поцеловал в живот.

— Райс, осторожнее. Ты разбудишь Тая. — Она, удивлённо вскинув брови, переспросила:

— Мне? С тобой? К советникам? В Лабораторию? Ты не шутишь?

Муж кивнул.

— Да ты просто генератор вопросов. — Расхохотался. — Только сегодня, но я точно могу взять тебя с собой и уже получил разрешение Совета. В конце концов я и сам без пяти минут — Совет. — Радостная улыбка замерла. — Вот и всё. «Теншен» больше не мой.

— В смысле не твой? Разве ты не будешь продолжать исследования?

— В таком объёме — нет. Вместо себя назначу Васула. Пожалуй, это самый достойный кандидат.

— Знаешь… я хочу, но боюсь… вдруг на моих глазах, что-то пойдёт не так? — Рика внезапно поняла, что боится нарушить хрупкий баланс устоявшейся жизни.

Райс снова улыбнулся.

— Не волнуйся, родная. Это безопасно. Ты же знаешь, мы неоднократно проверяли все данные. Всё работает. Сегодня просто эффектное визуальное шоу. — Он поднял руки вверх. — Будут научные представители Совета и все наши из Лаборатории… Васул, кстати, тоже будет с женой. Помнишь ту высокую девушку на нашей свадьбе? Она была на голову выше всех ещё в школе.

— «Дылду» Килиану?

— Ага. Пора вам познакомиться поближе. Ты же так и не обзавелась подругами. Помнишь своих девчонок из Неместриса? А здесь… Сколько лет прошло? Я не хочу, чтобы ты загораживалась ото всех, Рика. Так что, если хочешь, поехали. Я… — он запнулся, поймал её взгляд, — буду рад, если ты составишь мне компанию. Для меня это честь, Рика. Только благодаря тебе я держался все эти годы.

— Но… — Рика растерялась. — Мы же…

— Всё в прошлом. — Он будто догадался о том, что жена хочет ему сказать. — Ни одна семейная пара не обходится без кризисов. Ты окажешь мне эту честь?

Рика снова погладила живот, представляя, как совсем скоро обнимет сына. Ужасное время закончилось. «Машина смерти» остановлена. Война с Серцеросом прекратилась. Слава всем древним богам! И, разумеется, мужу.

— Шутишь, что ли?! Конечно, хочу! — Даже испугалась, что он передумает.

Покинув дом, они двинулись к Лаборатории. Дорога повернула на север от трассы к Неместрису, в ту самую сторону, куда ей не так давно хотелось вернуться. А когда позади остался поворот к границе, они вновь вырулили в забытую богами местность: трёхполосная бетонная дорога бежала сквозь пустырь и редкую траву медянку, за которыми виднелись песчаные дюны — дно некогда высохшего озера, а далее — здание Лаборатории, одиноко упирающееся в синее небо.

Беспилотник гнал быстрее разрешённого. Но Рика оставалась спокойной. На этой дороге им вряд ли грозило столкновение — та почти никем не использовалась. «Теншен» находился у чёрта на куличках.

Как-то Рика спросила Райса, почему найденное здание с «машиной богов» так странно назвали — «Теншен»? Это незнакомое слово совершенно ничего не значило.

Муж сел рядом с ней, она отложила планшет с трансляцией фильма, который только что создала. (Она любила эту детскую программу — пишешь сценарий, и тут же появляется изображение всего, что написано).

— Когда мы разобрались со всем и впервые воспользовались переходом, я оказался в странном месте. Это был самый первый мир, куда смог выйти человек из Неместриса… Да и вообще человек. Знала бы ты, как моё сердце стучало тогда… Я разволновался, как новичок-практикант. Вообще не знаю, почему именно это место открылось первым. Но так случилось. И хоть я, конечно, надеялся встретить собратьев по разуму или увидеть иные полисы, но, увы, к тому времени там ничего не осталось. А горизонт… Древние боги! Он загибался. Вместо привычного солнца в небе застыла огромная спираль из облаков и света. В полной тишине она еле заметно двигалась. Как же я тогда испугался! Более грандиозного и страшного небесного явления я больше никогда не видел. Завихрение циклопического урагана, перемешивающего небо и воздух, казалось, рассматривало этот разрушенный мир. До сих пор чувствую, что если бы я не ушёл, меня засосало бы в этот небесный смерч. Это был заброшенный мир. Всюду лишь запустение… Всё выглядело таким, не знаю даже, как объяснить, грязным и чистым одновременно. Высушенным. Я бы даже сказал — выскобленным до костей.

— Как это?

— Понимаешь, это напоминало старые города древних цивилизаций… Такое бездушное. Пустое… Мёртвое. Я мог дышать, но воздух казался… совершенно безвкусным… Тишина укутывала, я как будто оказался под водой. Не было запахов, звуков и даже ветра. Постоянные сумерки. Бледный свет разливался, как огромный болотный огонь. Остатки странного мира освещало не солнце, а огромная небесная спираль. — На лице мужа отразилось отвращение. — А внизу, насколько хватало глаз, простиралась пустынная земля с руинами, укрытыми толстым слоем засохшей серой грязи и пыли. Лишь один монолит оставался абсолютно целым. Строение «машины богов» казалось незыблемым. Поэтому поначалу я его и назвал именно так — Убежище.

Внутри Убежища — была та же самая грязь, пыль и полная безжизненность. Замершее место. Ни живое, ни мёртвое. Какое-то древнее. Брошенное, возможно, сотни лет назад…

Но знаешь, что меня ещё поразило… Там оставался человек… Вернее, его останки. Одни кости. Плоть истлела. Смерть настигла беднягу похоже, прямо за работой. Его костлявая рука лежала на дисплее консоли. А потом я подошёл ближе и… внезапно экраны включились сами собой и заработали в штатном режиме.

— Разве экраны не работают также, как в вашей Лаборатории?

— В том и дело, что нет. Консоли, конечно, взаимосвязаны, но экраны не включаются сами по себе. Они остаются в режиме ожидания. А здесь… всё само активировалось. Я даже не нажимал ничего. «Машина богов» оставалась в прекрасном состоянии, её экраны были целы. Консоли, если убрать с них пыль, блестели как новые. Чтобы рассмотреть за слоем грязи, всё ли в порядке, подошёл вплотную к основному экрану и увидел нацарапанное слово: «Tension».

Муж произнёс ей его по буквам. Медленно.

— С одного из языков ближайшего к нам мира, оно переводится как «растяжение» или «напряжение». Но кто его написал? Зачем? Чьи это были останки?

— И чьи же они? — Рика внимательно следила за рассказом Райса.

— Анализ показал, что человек умер в возрасте от ста до ста десяти лет и с тех пор прошло не меньше четырёх поколений, то есть задолго до нашего с тобой рождения. Но кто он такой и что там делал — так и осталось загадкой.

— Что же произошло? Это выяснилось?

— Не имею ни малейшего понятия. Может быть, случилась война и некое оружие выжгло всё живое… Возможно, это и был мир создателей «машины богов».

— А что ты увидел в небе вместо солнца? Что это было?

— Я не знаю. И вряд ли узнаю сейчас. Тот мир исчез. Его словно поглотило… словно всосала в себя эта циклопическая спираль. И последующий за ним мир тоже заразился безумием. Он растворялся в бесконечных войнах в тот самый момент когда мы остановили «машину богов». И сейчас он гибнет. Мы слишком поздно всё затормозили… Такова цена за то, чего мы пока не понимаем.

— А если то, что ты увидел являлось целью «машины смерти»? Может она создана для уничтожения миров? Может она и есть оружие?

— Рика, не называй её так…

Её всегда настораживало то, как Райс защищал свою «машину богов». Она даже ревновала…

«Ревную! Я к ней ревную тебя!»

— Не думаю, что только биокомпьютер виновен в случившемся. Просто мне нужно всё изучить.

— А пыль… Вдруг она ядовита?

— Нет. Я выяснил. Представляешь, в ней намешана куча компонентов — суп из атомов, множества ДНК животных и даже людей. Биологическое хранилище. Память живая и вместе с тем — мёртвая.

Муж тогда улыбнулся, как заговорщик, заметил, что его рассказ сильно расстроил жену.

— Я тебе скажу по секрету… Знаешь, что во всём этом самое интересное? Мне кажется, миров гораздо больше, чем двенадцать. Конечно, без доказательств трудно объяснить… Но отражения Шкалы уходят далеко вглубь… Там что-то сокрыто от нас. Тёмной пеленой. У меня такое чувство, что «машина богов» открывает лишь одну ячейку из множества. А ещё… я постоянно слышу один и тот же голос, даже не знаю, как объяснить… — Он виновато улыбнулся. — Я не сумасшедший. Надеюсь, по крайней мере.

Рика улыбнулась в ответ. Молча взяла его за руку.

— Голос в голове. Прямо в моей голове. — Продолжал он. — Но я не могу разобрать того, что она говорит. У меня ощущение, что машина на самом деле живая. Она ждёт, но общается осторожно, с опаской. Интонации такие… вопросительные, зовущие. Только я не понимаю ни слова. Чего-то упускаю, понимаешь? И то, как открывается портал… Слишком неудобно. Я что-то делаю не так… Неправильно. Не знаю… — Райс поморщился. — Однажды я найду способ, как управляться с этой штукой. Но до этого времени, Рика, пока — т-с-с-с! Совету этого знать пока не обязательно. Ни про голос машины, ни про мои сомнения. Я сказал только Васулу и… тебе. — Он тихонько щёлкнул ей по носу.

Она снова улыбнулась.

— Ну, вот… Как-то с тех пор и повелось, «Теншен» да «Теншен» … Как символ чего-то непонятного, с чем ещё только предстоит разобраться. Хотя, ты же понимаешь, на самом деле плевать, как называется это место. Все знают, что я подключил систему на глазок, как мне подсказала интуиция, не более. Но вряд ли я запустил всё так, как оно должно работать на самом деле.

— Но что тебя смущает? Ты же нашёл способ остановить сжатие.

— Я не знаю… Может, всё должно управляться иначе? Это не просто биокомпьютер, понимаешь? Это нечто непознанное. Живое. И, вероятно, такой сложный механизм… организм даже… не нужно тупо подключать к нашей консоли, проходя через все двенадцать миров… Вдруг лаборанты погибли напрасно? Сделал ли я всё для их спасения? Пока, Рика, мы узнали лишь малую часть всей информации. Ведь я не могу больше рисковать людьми. Особенно после того случая… Мои ребята даже не успели ничего сделать! Только шаг. Всего один шаг! Я прошёл, а они — нет… И с этим я до сих пор разбираюсь… и живу.

Она это помнила. О, да! Она всё хорошо помнила. Каждую секунду страха за мужа. Каждый бесконечный год его работы. Помнила те времена, когда впервые обнаружили здание Убежища. Как строилась над ним высотка Лаборатории. Как долгие годы её муж пропадал в «Теншене», чтобы разобраться, что это вообще такое. Помнила и то безумное лето, когда выяснилось, что на самом деле «Теншен» — никакое не Убежище, а механизм смерти. И движение этого механизма приближает их мир, а может быть, и все миры, к тому, что увидел Райс в самый первый раз. К грязи, тлену или ещё к чему похуже. К полному исчезновению. И да, она постоянно держала в голове, чем пожертвовал её муж ради успеха Неместриса.

Иногда она тоже просыпалась от страшных снов, где рушился мир, и не могла поверить, что всё уже позади. Совет Неместриса, да что там Совет, все были обязаны её мужу. И они должны бы воздать ему наконец по заслугам! Но каждый раз медлят. Постоянно откладывают. И только требуют — ещё и ещё информации!

***

Здание «Теншена» возвышалось над холмами. Мощное, добротное, монументальное и серое, как все официальные строения. Десятки окон сверкали в лучах солнца с его высоты. Никто бы не подумал, что само Убежище изначально было не выше человеческого роста. Хаос и порядок не нуждаются в больших размерах, как говорил её муж.

Поначалу Рика воспринимала это здание как должное, как неотъемлемую часть мирного солнечного утра. С обеих сторон к нему прилегали стоянки беспилотников и административное здание поменьше, а также множество жидких кустиков, названий которых она не знала. Чахлая растительность границы Неместриса по-прежнему поражала Рику. Она привыкла к городским садам, где придорожная флора радовала разнообразием. Справа вдоль дороги тянулось металлическое ограждение, кое-где погнувшееся и увитое плющом, слева бледнели песчаные барханы. Время от времени она приезжала сюда, но ненадолго и, разумеется, ни разу не была в самой секретной части Лаборатории.

Её слегка беспокоило, что она увидит ту самую «машину смерти» воочию. Мало того, Рика её боялась. Слушая рассказы мужа, она почти ненавидела это устройство. Не предполагая вообще, как оно выглядит. Но успокаивала себя, что это просто от незнания. Познавая какую-то тайну, всегда страшишься и радуешься одновременно.

Войдя в здание, они спустились на подземный этаж, где располагался кабинет мужа, который был завален бумагами, старинными бумажными книгами и современными планшетами. Через него прошли к лифтам.

За лифтами оказался еще один коридор, перпендикулярный тому, по которому они шли. Там их уже ждал заместитель Васул Санора. Лицо его выражало озабоченность.

— Древние боги! — выдохнул он. — Почему так долго, Райс?

Васул взмахнул рукой, в стене открылись двери.

— Привет, Васул! Ты же знаешь, что я отвечу…

Райс провёл жену вперёд, зашёл в проём. Заместитель нырнул последним.

Она вспомнила, что когда-то дала себе слово не удивляться и доверять мужу. Так и будет! Собственно, этому быстро учишься после того, как выходишь замуж за первого в мире инженера пространства и руководителя Лаборатории «Теншен».

Но Рика не смогла сдержать смех.

— Думала, мы сейчас в космосе окажемся. Или на вершине Береадур. А у вас тут просто лифт в стене.

— К подножию Береадур мы съездим с тобой чуть позже. Вместе с сыном. — Он улыбнулся. — Сейчас ты увидишь не менее совершенное творение природы. Могу предположить, человеческой.

Лифт тронулся вверх. Рике казалось, что они проехали не больше двух-трёх этажей. На зеркальных стенах отсутствовали любые опознавательные знаки.

Двери лифта отворились и перед её взором предстала…

«Совершенное творение человеческой природы»

…самая обыкновенная комната без окон. Без обычных окон.

Почти нора.

Помещение было настолько тесным! Вряд ли больше их спальни с Райсом. Низкий потолок давил, нависал серым бетонным разделителем пространства. Создавалось впечатление, что жуткая комната рассчитана на детей или очень низкорослых взрослых. Мордиков из сказок-страшилок. Маленьких существ, пожирающих cны. Бледно-серые стены, как келья в скале. Две из которых занимали большие окна с затаившейся темнотой.

«Но сейчас даже не вечер!»

Одно окно было матовым, второе — поменьше — как зеркало. В нём отражались бледные лица присутствующих, будто призраки.

Под матовым окном располагалась длинная консоль. Возле зеркального — консоль поменьше. Пол, как и стены — обычный бетон. Нависающий потолок освещали маленькие споты. По шесть штук в каждом углу. И всё. Больше никакой обстановки. Пожалуй, только старый винтовой стул можно было выдать за мебель. Рика вопросительно посмотрела на мужа. Райс, улыбнувшись, подвёл жену к лаборантам, те сгрудились возле длинной консоли.

Почти всех она уже знала — исследователи, подчинённые мужа. Поодаль стояли двое незнакомцев в хорошо скроенных чёрных костюмах по фигуре — советники.

Рика помахала рукой лаборантам. Поздоровалась с советниками. Один — мужчина лет под пятьдесят — кивнул ей, не меняя нахмуренного выражения лица, второй — помоложе, наоборот, приветливо заулыбался, когда Райс представил Рику как свою жену.

Улыбающийся советник выжидательно посмотрел на них, как будто ждал каких-то объяснений. Рика виновато улыбнулась, глубоко вдохнув, чтобы задать какой-нибудь необязательный вопрос и получить такой же необязательный ответ, как вдруг советник опередил её:

— Меня зовут Уакс Натана, глава Надзора Исследовательского Центра Неместриса. — Уакс тут же протянул ей руку, ладонью вверх — жест уважения и дружелюбия. — Твой муж слишком давно в одиночку занимается этим проектом. Пора Совету начинать что-то предпринимать.

Рика протянула ему свою ладонь и неуверенно ответила:

— Почти семь лет. С тех пор как было обнаружено Убежище.

Советник кивнул.

— Рика, Убежище пустовало слишком долго. Никто не знал об этом месте. Словно оно охраняло себя. Не раскрывало. Твой муж каким-то чудом сумел найти подход к машине. Мы вообще не подозревали, что за барханами у пустоши существует нечто подобное. Кто его построил… и зачем — вот главные вопросы. Поэтому, Рика, твой муж так нужен нам сейчас. Я прошу, повлияй на него… Безопасность — главное условие для финансирования «Теншена» Советом, военные Неместриса пока ничего не знают. Но хочу предупредить, — его голос снизился на два тона, — как только сегодня Наока, — он кивнул в сторону хмурого советника, — удостоверится в полной безопасности, Совет доложит военным…

Рика напряглась. Если военные вмешаются в дела мужа, тогда о тихой семейной жизни снова придётся забыть. Райс месяцами будет пропадать на работе, а как же Тай?

Её мысли и выжидательную улыбку прервал почти приказывающий голос мужа.

— Ну что же, давайте начнём. Сегодня я хочу показать советникам, как работает Убежище. Шкала стабильна. Все переходы открываются без промедления. Отчёты отчётами, а вживую это зрелище — непередаваемо.

Васул подошёл к малой консоли. Райс встал за большую. Немного приподнял кисти рук, как музыкант перед игрой на пианино. Гости опасливо попятились к лифту. Райс оторвал взгляд от консоли, обернулся к Рике, кивнул, мол, всё хорошо, не волнуйся, я всё это проходил десятки раз.

Так оно и было. Она кивнула в ответ и улыбнулась самой спокойной и поддерживающей улыбкой.

Наступило затишье. Не пронеслось ни вздоха. Включился монитор консоли. Пальцы Райса порхали над ним, нажимая какие-то точки, тот загорался и переливался, добавляя цвета к тусклому свету спотов. Огромное окно сразу отозвалось — мигнуло и осветило комнату. Рика тотчас осознала, что это не окно, а большой монитор, где находилась та самая Шкала, о которой так часто говорил ей муж. Именно это «окно» таило в себе нечто живое и потустороннее — проход из Убежища, но не в здание «Теншена», не в остальные лаборатории, а куда-то совершенно в иное место.

«Внутри чего мы находимся?»

Задала сама себе вопрос Рика.

«Что это за место?»

Но изначальное чувство тревоги постепенно исчезло, сменилось удивлением. И вместе с этим на душе у неё стало спокойно. Рика верила, что пока рядом Райс, ничего здесь не может случиться. Раз он уверен, то и ей боятся нечего.

«Но люди уже погибали здесь!»

Мелькнула крамольная мысль. Кольнула отчаянием и снова исчезла.

Окно-монитор осветился сильнее, но не слепяще. И вот на его поверхность выплыла из бледной, серой бездны, широкая полоса Шкалы. На ней проявилось множество тонких чёрных линий и пересечений. Шкала проявилась и замерцала по всей ширине экрана глубоким, красивым серебряно-графитовым цветом.

Рика ждала, что экраны тоже обретут цвета, но окна-бездны, в отличие от консолей, так и остались чёрно-белыми. Это её поразило. Архаичные, как и само помещение.

Рика с интересом рассматривала таинственные чёрно-серо-белые изображения, хотя у каждого ребёнка Неместриса в кармане лежали электронные гибкие цветные устройства.

«Чем управляется эта машина? Как? Всё такое… древнее. Странное. Чёрно-белое…»

Тем временем, Васул вслед за Райсом активировал монитор второй консоли. Тут же Шкала вспыхнула ярче, отразилась в малом экране, разделилась на двенадцать одинаковых полос и повторилась в большом мониторе, словно в коридоре зеркал.

Двенадцать графитовых изображений, и каждое уменьшалось в размере по мере удалённости от поверхности. Только одна из полос оставалась темнее других.

«Одна, две, три… двенадцать…», — начала и закончила считать Рика.

«Но Райс говорил, миров возможно больше… Какой же глубины эти окна? Они разве не плоские?»

Ритмичное мерцание тёмно-серой Шкалы наводило на мысли, что та будто дышит. При этом Рика чувствовала, что за ней наблюдают. Покрутила головой. Но взгляды присутствующих приковались к безднам экранов. Она машинально повернулась за всеми — двенадцатая шкала уходила вглубь, и тогда она осознала, это оттуда ЧТО-ТО ВЗИРАЛО!

«Это не экран… Древние боги! Оттуда на нас смотрят! И это не „что-то“, а „кто-то“…»

Внутри бездны притаилась такая глубокая мгла, что свет не пробивал коридор, и серых полос действительно могло оказаться гораздо больше. Будь это так, те сложились бы в нескончаемый коридор.

Она отвернулась. Поёжилась. Ей не понравилось то, что исходило от мониторов. Кажется чей-то пристальный взгляд сверлил даже мысли. Спешно придвинулась к мужу, ища у него защиты. Райс улыбнулся ей, обнял одной рукой.

— Шкала остановлена, чёрная стрелка не движется. Нам больше ничего не угрожает. И сейчас мы можем проникать в двенадцать Убежищ… — Он сжал губы, и улыбка исчезла:

— Вернее, уже в одиннадцать…

Райс тяжело вздохнул, его плечи обмякли — Хочу всех вас предупредить… — Он переглянулся со своим заместителем. — Мы тут с Васулом посовещались и решили сообщить именно сегодня. В общем, такое дело, Совет должен повременить с путешествиями и военными… Руку даю на отсечение, всё работает как надо, но мы выяснили, почему погибли мои лаборанты…

Уакс отозвался:

— Да, я читал в твоём утреннем отчёте. Но получается, для прохождения нам нужен человек с определёнными признаками крови. Кто еще в Лаборатории имеет такие признаки, кроме тебя, ты выяснил? И что это за признаки, удалось расшифровать?

Рика нахмурилась.

«Признаки? Райс не говорил мне ничего ни про какие необычные признаки!»

Стараясь держаться как можно спокойнее, удивляясь собственной наглости, она перебила советника:

— Райс, какие признаки? Кто нужен? Речь о тебе? О ком? — Инстинктивно поднесла руки к животу, шевельнулся Тай, словно почувствовал её беспокойство.

— Не волнуйся за меня, родная. Я позвал тебя сюда не для того, чтобы омрачать этот день. Наоборот. — Райс снова улыбнулся. — Дело в том, что без последствий через портал машина пропускает пока только меня и… неорганику.

Помолчал. Обвёл всех взглядом.

— Все помнят, когда погибли первые лаборанты…

Он снова глубоко вздохнул.

— Никто не знал из-за чего это произошло. Их не ударило током, не придавило каким-то воздействием, они не погибли от сердечного приступа или внезапной болезни. И даже кровь оказалась в порядке… потому что, как оказалось, анализы мы взяли слишком поздно…

Он встретился взглядом с женой.

— Как вам известно, пропуск в другие миры работает через анализ крови. Кровь — самый простой биологический пропускной код. При этом наполненный биометрической информацией, куда большей, нежели сетчатка глаза или отпечаток пальца наших с вами устройств.

Райс указал на большой экран.

— Это биологический компьютер. Для того чтобы пройти в другие Убежища, человек должен обладать определёнными параметрами крови. Ключом входа и выхода. Нужно капнуть кровь, вот сюда, — он пальцем указал на дисплей консоли. — Я порезался три года назад, помнишь? — Он снова посмотрел на жену. — Залил кровью всю консоль и сработал монитор. Вспыхнул зелёным и синим, а затем экраны стали вот такими… Чёрно-белыми. И появились надписи. А я всё удивлялся тому, что эти надписи оказались на языке Неместриса, а не Серцероса. Мы ещё подумали, что это какое-то военное сооружение. Как идиоты предполагали, что нарвались на приграничный наблюдательный пункт и чуть не вызвали военных на свою голову…

Так вот… Постепенно я понял, что кровь, это не просто пропуск, но ещё и некий барьер. Поэтому решил взять с собой образцы крови всех своих лаборантов. И догадки подтвердились. При пересечении каждый образец моментально сворачивался. Неподходящая кровь кристаллизуется, понимаете? Причиной смерти первой команды стала моментальная тромбофилия. Нарушение коагуляции. Все вы, — Райс поймал взгляд Васула, — непригодны к переходу… Каждый из вас погибнет, если приблизится к порталу. Как и мои друзья… Сам пропускной маркер мне пока неизвестен. Я перепроверил десятки раз, но моя кровь содержит ту же плазменную и элементарную часть, что и у всех остальных. В ней не оказалось никаких неизвестных нашей науке компонентов. И мне предстоит выяснить, что из себя представляет пропускной ключ и попытаться найти тех, у кого он имеется.

Раздался ропот. Райс повысил голос.

— Поэтому я хочу, чтобы Совет узнал всё, прежде чем посвятит военных в исследования биокомпьютера. Система никого не пропустит. И люди снова могут погибнуть.

Райс убрал ладонь с дисплея большой консоли. Шкала продолжила мигать, но все деления на ней оставались без движения.

— Существует ещё худший вариант исхода, если поторопиться и потревожить биокомпьютер непрошенным вторжением. Он… она… не допустит людей без ключа. Шкала снова сдвинется. А я не смогу её остановить. Нельзя нарушать её правила. С открытием Лаборатории придётся повременить.

Все двенадцать отраженных шкал замерли. Одна из них темнела среди более светлых. Шкала уничтоженного мира.

Осталось одиннадцать миров, куда может пройти её муж.

Пока только он.

«Одиннадцать миров, куда так рвутся Совет и военные».

Райс подошёл к Рике, обнял, прижал к себе.

— Испугалась? Как ты? Хочешь присесть? Прости, что вместо праздника, я всем испортил настроение. Впрочем, как всегда…

Он шумно выдохнул. Потёр глаза к переносице.

— Нет, Райс. Всё хорошо. Я волнуюсь за тебя. Ты ничего мне не сказал ни про какие особые признаки крови.

— Рика, не беспокойся. Со мной всё в порядке. Но нужно поставить всех в известность. Нельзя скрывать то, что оставляет слишком много безответных вопросов. Совет должен знать. Я обязан ему докладывать. По крайней мере пока я ещё руководитель Лаборатории. Просто нужно чуть больше времени, чтобы во всём разобраться…

Только сейчас она увидела, насколько муж устал. Его взгляд выдавал. Зелёные глаза сильно помутнели. Под ними пролегли заметные тёмные круги, делая его похожим на призрака.

— Райс, но ты уверен, что тебя никто не видел? Что они там… не опередят нас? Не перехватят инициативу на себя? — Уакс не скрывал своего азартного волнения.

— Не думаю, Уакс. Конечно, я спешил. Нам оставалось не так много времени, ты знаешь… Меня задержал Второй портал… Его всё таки настиг коллапс. В остальных я был осторожен и старался не следить. Поверь, я и не думал выходить без причины. Только, пожалуй, в Третьем присутствовало нечто… Мне стоит ещё с этим разобраться. Оно сразу отличалось ото всех остальных. Не выглядело запущенным. Но в целом, за все разы, что там был, ни разу не замечал ничего подозрительного. Все Убежища оставались покинутыми и бесконтрольными.

«Не оставались… они выглядели… ВЫГЛЯДЕЛИ покинутыми».

Уакс улыбнулся шире, протянул руку Райсу.

— Что ж, добро пожаловать в Совет, Райс. Ты и твоя команда отлично поработали. Вы все заслужили благодарность. Вы все помогли нам пройти этот путь. — Эти слова словно освободили всех остальных. Послышались хлопки и слова одобрения: «Советник Райс, наши поздравления!»

В тот момент всеобщей радости только Рика заметила, что муж внезапно стал серьёзным. Нахмурив брови, не моргая, впился зелеными глазами вглубь бездны окна. Что-то там в эту самую минуту его сильно встревожило.

Рика открыла было рот, чтобы позвать мужа. Но замолкла, увидела, как его глаза расширились. Он застыл и не делал попыток обратить внимание Советников на то, что его смутило. Самое странное было в том, что он ничего не сказал и ей.

5. АЛГОРИТМ: ВИКТОРИЯ

Её разбудил звонок смартфона. Спросонья она не поняла, откуда доносился звук. Но глаза открыть пришлось. Звук нервировал. Прищурившись, посмотрела на часы — было почти полдевятого утра. Мобильник умолк. Зевая, Виктория села, автоматически потянулась к пульту.

Каждый утро она включала телик, пролистывая каналы, но постоянно натыкалась на утренний, восьмичасовой выпуск новостей. Вот и сегодня, какая-то стрельба на перроне Марьиной Рощи, странные люди, бегающие по эскалатору. Представители правоохранителей вещали, что стрелявших уже объявили в розыск. Полиция все еще призывала быть осмотрительнее, потому что днем ранее в этих же новостях объявляли об увеличении числа карманников — сплошной криминал и ужасы. Она ненавидела такие программы.

В открытом окне (она не закрывала его на ночь в такие жаркие летние дни, как этот) неслись звуки автомобилей и щебетание птиц. Она встала босыми ногами на коврик у кровати, не спеша оделась, тут же забыв о звонке.

Прошла на кухню. Поставила кофеварку на плиту и, продолжая зевать, прошла умываться. Ей снилось что-то тревожное. Сон уже улетучился, но его отголоски никак не хотели покидать голову. Она силилась вспомнить, но кроме неясных ощущений и тревожности ничего в мыслях не осталось.

Благоухание кофейного аромата постепенно наполнило квартиру. Очередное ленивое утро убегающего сквозь пальцы отпуска.

Прошла уже неделя с той встречи. Она всё ещё думала об этом, но уже не искала зеленоглазого среди прохожих и не опасалась, что внезапно проснётся в «дурке». Успокаивала себя тем, что, возможно, тот мужчина просто бредил или вообще разыграл её. Вполне вероятно, она сама выдумала половину из того, что случилось. Мало ли. Показалось. Зеленоглазый человек. Гормональный сбой. Просто необычный цвет глаз. На свете полно необычного. Вспомнила свою одноклассницу с выраженной гетерохромией.

Виктория просто устала анализировать произошедшее и решила остановиться на варианте — ошибка. Просто ошибка, нелепая и странная. Как будто она их мало совершала. Одной больше, одной меньше. И уж точно не стоит изводить себя из-за какой-то бредовой случайности.

Прохладная вода и запах кофе её окончательно разбудили. Она вспомнила про мобильник. На экране виднелся значок непринятого вызова.

«Мне на самом деле кто-то звонил!»

Девушка нажала «быстрый набор» — но телефон отозвался: «Неправильно набран номер…» В голове проснулась тревога.

— Спамеры совсем оборзели, так рано звонить.

Хотела себя успокоить.

Только это произнесла, как смартфон снова загудел. От неожиданности она выронила его.

Сотовый лежал возле ног, продолжая названивать и требуя, чтобы немедленно ответили на вызов.

— Да? Я слушаю. Кто это?

— Виктория? — мужской голос на том конце связи прорывался сквозь странные статические помехи.

— Да? Мне ничего не нужно, я ничего не хочу устанавливать, меня устраивает мой Интернет-провайдер, — выпалила она в трубку.

— Виктория, постойте. Я могу вас так называть? Без отчества?

— Да, пожалуйста… Что вам нужно? Кто вы? — Снова кольнул испуг.

— Нам нужно с вами встретиться, — прозвучал знакомый приказывающий голос, со странным произношением, довольно резким, но при этом чётко выговаривающим фразы.

Она внутренне сжалась, поняла, что ей, похоже, звонит он! Тот самый зеленоглазый незнакомец! Ей стало не по себе от тембра голоса, который в тишине утра звучал несмотря на помехи очень громко и от которого она не могла заставить себя оторваться.

— Как вы нашли мой номер? Кто вы?

Но её прервали. Тот же самый голос, но всё-таки иной. Более мягкий и высокий.

— Виктория!

«Это не он!» — Отлегло от сердца. Кто-то другой звонил ей сейчас. Она от неожиданности и страха сама придумала себе собеседника. Ну, разумеется! Возможно, очередной социальный опрос или новый банковский кредит. Интонации этого голоса были гораздо выше. Без низкой джазовой хрипотцы зеленоглазого. Вкрадчивый голос. Как у банковского клерка. Она расслабилась.

— Виктория, я Алексей Карин, Федеральная Служба Безопасности…

«ФСБ? Мне звонят из ФСБ?» — недоумевая, успела подумать она, лихорадочно перебирая в уме все свои грехи и оплошности. На какой-то момент ураган мыслей удалось разрезать дрожащими словами:

— Чем могу помочь? Вы точно из ФСБ? Не из банка? Из Федеральной Службы Безопасности? Я правильно понимаю?

— Виктория, вы понимаете всё правильно.

— ФСБ? Серьёзно? Я что-то совершила?

— Нет, ну что вы, не волнуйтесь. Вы ничего не совершали, — в мужском голосе послышалась усмешка. — Остальное не телефонный разговор.

Внезапно она поняла, что это розыгрыш.

«Пранкеры? А почему нет? Они кому попало звонят. Ржут небось, сейчас».

Чем она могла заинтересовать ФСБ? Не вела блогов, редко писала какую-то ерунду в социальной сети, кинорецензии или отзывы о ничего не значащих событиях. Среди её знакомых тоже не было никого, кто мог заинтересовать органы госбезопасности. По крайней мере, она на это надеялась. Мало того, Виктория всегда считала себя самым незаметным человеком в этой вселенной.

«Как там говорил Люк Скайуокер из „Звёздных Войн“? Если есть где-то центр вселенной, я на самом её краю»?

Она, продолжая недоумевать и перебирать все возможные варианты в голове, не скрывая удивления, произнесла:

— Вы, скорее всего, ошиблись номером. Чем я вам могу помочь? Это розыгрыш, да? Вы издеваетесь? Как смешно — ха-ха! До свида…

Через статические помехи снова донёсся голос, словно связь была не цифровая, а человек звонил из далёкого прошлого, из времён «девушка, дайте Смольный!». Эта мысль немного ослабила хватку неуверенности и сомнений, она внезапно усмехнулась. Высокий глухой голос перебил её смешок.

— Виктория, у нас нет времени на игры и шутки. Давайте встретимся. Это очень важно. Я всё расскажу.

— Что вам от меня нужно?

Она сосредоточенно придумывала варианты, как прекратить досаждающий разговор.

— Побыть подсадной уткой, — спокойно, без обиняков, ответил голос в трубке.

— Подсадной уткой?

«Сейчас, вообще, кто-то разговаривает такими терминами?»

— М-м-м-м, — голос на том конце впервые замялся, — подыграть нам, поймать на живца, help to catch on live bait. — Голос внезапно замолчал.

«Почему по-английски?»

— Что всё это значит? Откуда мне знать, что вы не телефонный шутник или ещё какой-нибудь любитель дурацких розыгрышей?

— Ниоткуда, на самом деле. Послушайте, мы теряем время. Сейчас могу сообщить только одно: на вас вышел опасный преступник. Настолько опасный, что он один угрожает безопасности всего мира…

«Мира?»

…мирообразования. Вашей государственности.

— Вы уверены, что я могу помочь? Я не понимаю о чём речь.

— Да. Он говорил с вами совсем недавно, — голос с той стороны связи словно не замечал её сомнений.

«О Господи, кажется я поняла! Тот зеленоглазый чокнутый — это какой-то опасный террорист. Ну конечно! Только причём здесь — я? Что ему от меня надо?»

Докучливое сумасшествие, оказывается, легко и просто объяснялось.

«Тот человек, говорил, что за ним следят. Всё же логично. Раз он преступник, ФСБ — тот, кто следит за ним!»

Рой мыслей разбился высоким голосом:

— Он свяжется с вами… нужно его остановить. Вы должны помочь. Этим вы спасёте немало жизней, — голос стал тише. — Спасёте все жизни.

Она, перебивая мужчину, переспросила:

— Это тот… Зеленоглазый безумец?

«Ты же всегда хотела этого?»

Странная мысль. У неё внезапно сложилось впечатление, что все мысли в голове снова стали чужими.

— Да, он, — голос звучал уверенно, но интонации… Раздельные слова.

«Как у иностранца…»

Она попыталась связать полученную информацию. Возможно, скоро эта шизофрения закончится. И всё опять станет как прежде. По крайней мере, появилось логичное доказательство. «Дурка» ей не грозит.

«Они предлагают мне ловить террориста? Но как? Почему? Почему этот человек вообще подошёл ко мне? Именно ко мне?!»

Люди, которые обитали в интересных событиях, существовали всегда где-то на другой планете. Космический корабль не перевозил туда человека без билета. Но внезапно вместо билета в руках Виктории оказался безлимитный проездной!

Голос в телефонной трубке прервал её мысли:

— Итак, в Екатерининском парке, в пятнадцать-ноль-ноль возле основной детской площадки. — И отключился. Пошли короткие гудки. Она ещё раз посмотрела на экран смартфона — номер снова не определился.

«Мне позвонили из ФСБ?!»

Она лихорадочно старалась придумать причину, почему с ней всё это происходит, но в голове ничего не рождалось — только шум и слова похожие на наваждение.

***

До встречи оставалось две минуты.

Виктория пролистывала журнал, пытаясь совладать с тревогой, и ждала, когда подойдет назначенное время и всё разъяснится. Пыталась читать, но ничего не выходило, буквы не складывались в слова, слова не запоминались, суть статей не улавливалась. Она просматривала бесполезное чтиво, но лица «звёзд» вызывали лишь раздражение. Хотелось вырвать все страницы. Поэтому выбросила журнал в урну.

Конечно, она будет говорить всё, что знает, так что с этим никаких проблем возникнуть не должно. Ей, с одной стороны, нравилось это волнение, потому что оно уже делало этот день не рутинным. Но она боялась этой встречи, кто знает, что ещё случится? Одновременно всячески хотела посодействовать в поимке страшного человека, который пялился зелёными глазами, и разобраться зачем это нужно?

Таких, как эти люди из ФСБ, она относила к тем встречам, что всегда хотела испытать. По ее мнению, все дни до этого делились на две категории: «мечта о чём-то существенном» и «грёбаная рутина». Виктория, которая в три года осознала себя как человека, созданного для чего-то особенного, с тех пор не провела в жизни и дня, который бы не начинался как «мечта о чём-то существенном», а заканчивался как «грёбаная рутина». Получается, либо ты действительно плюёшь на всё и живёшь дальше, либо хватаешься за любой шанс, как сегодня.

Но, её одновременно страшило, что всё обернётся розыгрышем, что ничего в жизни не изменится, она ляжет спать — и проснется в обычном отвратительном настроении. Виктория полагала, что жизнь и состоит из таких дней. Обычных. Обыденных. Усталых. Так живут все. И она даже собиралась свыкнуться с этим именно сейчас. Просто перестроить жизнь и смириться. Но всё завертелось и впереди замаячил шанс изменить всё по-настоящему.

***

На часах — время. Пора бы им прийти.

«Вот чёрт! Чего я беспокоюсь? Я ничего никому не должна. Просто в парке, сижу… Ничего не меняется, я просто уже схожу с ума».

Девушка пыталась себя успокоить.

«Может, это всё же розыгрыш? Развод, обман, чёртова рекламная акция… Вот сидит сейчас этот грёбаный шутник и ржёт, наблюдая откуда-нибудь издали. Небось, ещё на телефон снимает!»

Другая мысль перебила атаку волнения.

«А откуда они, чёрт возьми, знали мой номер?»

Испуг кольнул, но следующая мысль утвердила предположение.

«Господи, что так сложно узнать спецслужбам номер телефона и кому он принадлежит?! ХэдХантер, наконец! Торговые площадки в соцсетях…».

Целый поезд из мыслей.

«Да какие там спецслужбы. Зубоскалы долбанные. Почему я так легко согласилась на встречу?»

Она стояла возле детской площадки и размышляла, что, может, стоит уйти отсюда прямо сейчас. Послать к чёртовой матери того зеленоглазого парня и этих фээсбэшников.

«Ну, кому понадобилось в ФСБ обращаться ко мне? Почему вообще я в это поверила? Что я здесь делаю?! Зачем?»

— Почему я в это поверила?

Воздух нагрелся, солнце окрасило небо в бледно-жёлтый выжженный цвет, Виктория отошла к деревьям, наблюдала в тени, как веселятся малыши, копаются в песочнице, полностью игнорируя нещадное пекло.

Поглощенная предстоящей встречей и своими мыслями, она поначалу не придала никакого значения появившейся перед глазами ряби, списала на марево. Возможно, легкий приступ паники сделал дело. Дома и деревья впереди слегка размылись, а сама она почувствовала знакомую барабанную дробь в затылке. Затем всё вновь обрело свои очертания.

Она мотнула головой.

«Да ладно?! Что происходит? Это снова началось?»

Её растерянность прервал громкий высокий голос:

— Виктория?

Обернувшись, она увидела перед собой двоих высоких мужчин. Один — лет сорока пяти, второй чуть постарше, оба в обычной летней одежде. Тот, что помоложе, одет был в джинсы и серую футболку, второй — в белые чиносы и серую рубаху с длинными рукавами несмотря на жару. Оба одинакового роста, высокие, жилистые, худощавые, сероглазые и довольно загорелые. Чем-то напоминали средиземноморских туристов — испанцев или итальянцев.

— Виктория? — повторил тот, что помоложе.

— Да, — отозвалась она. — Вы эти самые? Из ФСБ? — эту аббревиатуру она произнесла осторожно и даже с улыбкой. Всё ещё не могла поверить. — Простите, я забыла, как вас зовут…

— Да, — мужчина в джинсах достал корочки удостоверения. Я — Алексей Карин. А это, — он указал на мужчину в чиносах, — мой помощник, Михаил Георгиев, давайте присядем, нам нужно поговорить.

Она отметила для себя его заметный акцент. Алексей говорил, как будто вспоминал или обдумывал каждое слово, произносил их так же, как тот зеленоглазый. Так говорят иностранцы. Но интонации его звучали гораздо мягче. Тихий голос не содержал хрипловатых приказывающих ноток. Второй, по имени Михаил, вообще молчал, не проронив ни слова.

Алексей указал на скамейку, сам сел рядом, второй фээсбэшник с отрешённым лицом остановился чуть поодаль.

Со скамейки Виктория могла видеть детскую площадку. Та опустела внезапно, только куча детских игрушек осталась в песочнице. Большой синий трансформер, кукла в пышном платье, дорогой беговел, несколько мячиков. Целые детские сокровища…

«Странно, почему их не забрали? Куда все пропали?»

Виктория предположила, что мамаши забрали детей из-за жары: бог знает сколько градусов сейчас, не меньше тридцати. Даже птицы куда-то испарились, голуби обычно роились возле скамеек, выпрашивая хлеб у прохожих. Норовили залезть под ноги и чертовски мешались.

Справа от неё играла музыка. Сладкие карамельные фигурки на лотках, которые недавно так радовали детей, теперь таяли под солнечными лучами, прилавок был пуст, продавец тоже исчез. Только жаркий ветер доносился с дороги. И нарастающий гул в голове, мешающий сосредоточиться. Низкочастотные звуки, девочка. Снова эти чёртовы звуки.

Какое-то время, не более минуты, мужчины дали ей себя рассмотреть.

Алексей первым прервал молчание:

— Я похож на человека из ФСБ? — он слегка усмехнулся.

Она пожала плечами:

— Да, наверное. Откуда мне знать? Я вас только в кино видела. Ну, то есть фээсбэшников видела только в кино. Объясните мне пожалуйста, что вообще происходит? Я не понимаю, почему встреча происходит здесь, в парке, а не в вашем кабинете… Как я с этим всем связана? И что я вообще могу сделать? — Она помолчала, подняла глаза на второго — силуэт в солнечных лучах. — Если вы по поводу того странного парня. Знаете, я почти ничего не помню. Честно.

Она закрыла глаза. Действительно при каждой попытке вспомнить, голову тут же заполнял гул и размытые серо-красные образы. Мысли начинали дробиться, раскладываться на рваные полосы и мозг стопорился. Ничего. Кроме могильных огней зелёных глаз в памяти оставалась лишь красная пустота.

— Я даже не помню, как он выглядит. — Она неуверенно открыла веки. — Пожалуй, только глаза — пронзительно зелёные, жуткие. Очень страшные глаза. — По спине снова пробежал холодок. Лицо незнакомца терялось в воспоминаниях, но эти расширенные огромные чёрные зрачки в зелёной радужке, до сих пор вызывали мурашечную оторопь. Девушка растерянно взирала на лица высоких мужчин. — У него ещё волосы такие… непонятного серого цвета: то ли выгорели, то ли окрашены в пепельный. Нет, конечно, сейчас и мужчины красят волосы, но на хипстера этот не тянул. Скорее, м-м-м-м…

Девушка задумалась, подбирая знакомые образы.

— Он был похож на легкоатлета. Сухопарый. Высокий. Пружинистый. Больше ничего не помню.

— Виктория, то, что я сейчас скажу, трудно воспринимать, но вы постарайтесь. Это очень важно… — неторопливо начал Алексей. — Сбежал очень опасный преступник, который обосновался сейчас в Москве, и мы буквально в трёх шагах от того, чтобы его задержать. Хочу предупредить сразу, дело не простое. Он очень опасный человек. И выглядит именно таким. Но без вашей помощи, мы не сможем его отследить. Ваша задача, можно сказать, не сложная, но самая важная в этом деле. Придётся поднапрячься. Но, поверьте, это настолько важно, что сравнимо, разве что…

Карин замолчал.

Виктория почти сразу ощутила к нему приступ доверия. Внезапно ей самой захотелось помочь этим людям, поскорее поймать того человека с болотными огнями вместо глаз. К тому же беседа началась, как диалог в каком-нибудь детективе, и она даже на секунду зажмурилась от эмоционального возбуждения.

Затем мужчина продолжил:

— С самым опасным террористом. Причину, по которой он с вами связался, мы раскрыть не можем. Но раз уж это произошло, придётся вас задействовать. Ваш гражданский долг…

— Со мной? Но почему?

Она от недоумения перебила собеседника.

— Так получилось. Мы преследовали его, но в какой-то момент потеряли, пока преступник не столкнулся с вами. Ваша задача состоит в том, чтобы согласиться на встречу с ним и сообщить в течение первых же минут, время и место. Тогда всё сработает по плану. Мы его схватим. Вы же согласились встретиться? Он предложил вам увидеться ещё раз?

— Встречу? — Она растерялась. — Он вроде не предлагал ничего… Хотя, погодите, он сказал, что — позже… Что-то произойдёт позже… Но что? Я не помню. — В голове снова зашумело. Похоже, от жары. Вязкий зной проникал даже в тень. — Но… всё-таки… почему я? Почему со мной? Зачем ему связываться со мной? Поверьте, я точно видела его первый раз в жизни. Если честно, он даже толком не сказал, что ему от меня нужно. Нёс какую-то ерунду про какого-то оператора…

Перед ними на асфальт приземлился воробей и принялся клевать рассыпанные и забытые голубями крошки.

Алексей перебил её, дёрнул ногой, отгоняя воробья.

— Этого я сказать не могу, почему именно с вами. У нас есть подозрения на этот счёт. — Мужчина внимательно посмотрел ей в глаза. Взгляд Виктории застыл, затуманился на полсекунды. А потом сразу стало легко и спокойно. Она ощутила непреодолимое желание поучаствовать во всём и рассказать всё, что знает. Осознала, как сильно эти люди нуждались в её помощи. Возможно, Алексей Карин не говорил всей правды, но насколько девушка была знакома со спецслужбами по фильмам, это было, скорее всего, во благо. Конечно! Уверенность утвердилась. Зависла над головой. Заставляла преисполниться нетерпения и решимостью.

Кто знает, на что способен человек, который сбил её с ног? Какие тяжкие преступления уже совершил и сколько ещё готов совершить? Конечно, она им поможет. Да, детка, как в кино, обязательно поможет.

Она долго смотрела на собеседника. Ее родители говорили когда-то, что ничего из простых желаний не получится. Нужно стараться и преодолевать. Дни за днями она считала, что стараниями маленькая девочка Вика когда-нибудь сможет совершить нечто хорошее. «Быть полезным для общества!» — как не вспомнить самый популярный школьный лозунг? Но тогда, что за червячок сомнения засел в душе? Почему именно сейчас стало так дурно от одной мысли, что она уже согласилась на всё?

И вроде бы даже ненавидела того зеленоглазого парня.

Но тогда почему себя так чувствует?

«Так что же он сделал? Разве что-то реально ужасное? Всего лишь оттолкнул случайно… Здесь какой-то подвох. Разве это правильно?»

Внезапно девушка пришла в себя, ее охватила паника. На улице пахло горелым. Почему так горит солнце?

Высокий не сводил с неё взгляда. Гул в её ушах усилился. Постепенно конечности онемели. Она снова расслабилась. Сомнения улетучились.

— Мы точно знаем, что он скоро появится, поэтому вы, Виктория, должны сообщить, как только он свяжется с вами…

— Но… если вы знаете, что он следит за мной, почему сами не можете его перехватить? Когда он попытается выйти на меня? И… насколько он опасен? Я же могу отказаться?

Мужчина с заботой посмотрел на неё.

— Он опасен — да. Но для вас, конкретно сейчас — нет. Наша служба может привлекать гражданских людей, если от этого зависит безопасность мира. — Он прокашлялся. — Безопасность государства, конечно же.

«…Мира…»

— Вы. — Он помолчал. — Не должны отказываться. На кону стоят даже не жизни. На кону стоит весь миропорядок.

Она хотела возразить, но второй перебил её:

— Не беспокойтесь, ваши услуги будут оплачены. Вам нужно только согласиться на встречу и сообщить, где она состоится.

— Меня не деньги интересуют. Насколько он опасен и почему ваша служба не может провести антитеррористическую спецоперацию, или как там это всё называется? Неужели от меня что-то зависит? Я почти каждый день читаю в интернете, что службы ФСБ находят террористов, обезвреживают их и…

— Но вы же не знаете, сколько обычных гражданских помогает нам в этом, правда? — раздался высокий голос второго. В его голосе она уловила лёгкое раздражение и, может быть, даже презрение.

«Чёрт! Всё так убедительно, слишком гладко, как в сценарии…»

Сомнение ещё раз возникло на миг. И снова навалилось душное забытье.

— Мы не имеем права раскрывать все стороны этого дела, Виктория. Вы — важное звено этой цепи. Поэтому надеемся на сотрудничество. Подумайте, как много людей могут пострадать от его поступков. Он, не задумываясь, если захочет, сможет уничтожить, например, весь этот микрорайон. Я говорил, это массовый убийца. Террорист. Но, даю вам слово, для вас, он скорее не опасен. И поэтому не сомневайтесь. Вы нам поможете в поимке террориста. Разве вам не хотелось совершить что-то подобное? А, Виктория?

Голос Карина лился мягко. Затуманивал.

Итак, сначала она подумала, что их просьба, состоящая из предложения встретиться с тем человеком, не очень-то хорошая. Потом подумала, что она ничем и не рискует, на самом деле. Всего делов-то прийти на встречу, и, пока тот будет забалтывать её какой-то своей странной ерундой, ребята из ФСБ, наверняка в полной экипировке, как показывают иногда в новостях, схватят его. Ну, и её поблагодарят за содействие. Удобно. И не рутинно, наконец-то. Несомненно, опасно, но, бесспорно, и ободряет. Разве она действительно сама этого не хотела?

Эти размышления перебросили её к следующим. Поимка преступника привела к мысли об интересном приключении, о котором она и мечтала. Внезапно Виктория решила, что помочь этим высоким парням ей хочется больше, чем чего бы то ни было. Она уже готовилась ответить им: «Да!», и тут ее мозг закоротило: «Не помогай им… обернись… птицы там, в лесу»…

«Птицы в лесу?»

Она хотела повернуть голову, но шея онемела. Тело заполнила вязкость и вялость.

Первый — Карин — спокойно взирал на неё, второй — Георгиев — застыл и смотрел куда-то в пустоту над её макушкой. Его загорелое лицо не выражало никаких эмоций, серые глаза почти не моргали.

Она, наконец, решилась ответить:

— Предположим, я помогу вам. Что мне нужно делать?

Алексей улыбнулся.

«Одними губами… он на самом деле не улыбается».

— Что ж, вот и хорошо. Вы окажете неоценимую услугу в поимке очень опасного человека. Только давайте договоримся, вы ничего не будете предпринимать без наших указаний. Это дело и вашей безопасности тоже.

Боковым зрением она заметила, что второй моргнул и его взгляд обрёл осмысленность. Тот неожиданно очень холодно посмотрел на неё (только сейчас она заметила, какие они были глубокие) светлыми, чисто серыми, без примеси какого-либо цвета, глазами. Ей стало не по себе от его взгляда. Он, похоже, понял это, снова моргнул и, твёрдо разделяя слова, произнёс:

— Не волнуйтесь. Мы вас защитим. Ничего не бойтесь. Вы сейчас в большей безопасности, чем неделю назад. И поверьте, когда мы его возьмём, вы получите то, чего хотели всегда. Сделаете хороший поступок. Нужное дело. Пользу для общества.

— Да… да, конечно, я обязательно помогу. — Безотчётное желание отдать в руки правосудия зеленоглазого незнакомца усилилось многократно.

— Вот и хорошо. — Карин резко встал со скамейки. — Просто ждите, когда он выйдет на связь, а затем согласитесь с ним встретиться… И всё.

— А как мне вам сообщить? Когда?

— Сразу же, в течение пяти первых минут. Это очень важно! Не медлите. Сразу же звоните по этому номеру. — Алексей достал из кармана брюк маленькую ручку с блокнотом из стикеров, написал на одном листке что-то, протянул ей, она увидела ряд цифр — телефонный номер.

— И запомните — сразу же! У вас всего — пять минут! Если не успеете, тот поймёт. Мы можем опоздать. Он снова скроется. Или разозлится. И возможно всё пойдёт не по плану. Вы можете пострадать, как и многие невинные люди. Это очень хитрый и догадливый человек. Изворотливый! Понимаете? Не медлите!

Она кивнула. Конечно, она понимала. Ещё бы! Этот зеленоглазый парень достоин самого справедливого возмездия!

Она взяла листок, машинально положила его в сумку.

— Хорошо… Я позвоню. Но как долго ждать?

Мужчина отвернулся, посмотрел на своего помощника, затем снова повернулся к ней.

— Когда точно, не известно. Но могу сказать, это будет на днях, возможно, завтра.

Девушка тоже поднялась со скамейки, ноги ослабли, в голове царил кавардак из мыслей, грохота далёких незнакомых слов, гула низкочастотных звуков, поэтому общая дезориентация усилилась, но в тот же момент — она была обнадёжена. Всё выяснилось самым неожиданным образом.

«Так вот он кто… преступник. Надо же! Я поймаю опасного человека! Я правда смогу это сделать?!».

И тут же наслоилась другая мысль.

«Но я точно должна? Именно я?»

А затем подоспела и следующая.

«Может, это всё равно какая-то ошибка?»

Карин, не отпуская её взгляда, проговорил:

— И ещё… Запомните, как аксиому, что бы ни говорил вам этот человек, не верьте ни одному слову. Ни одному! Просто, как дважды-два-четыре. Он непредсказуем и безжалостен. Увёртлив и хитёр. Будет обманывать, увещевать и рассказывать сумасшедшие вещи. Включать обаяние и… — Карин странно на неё посмотрел. — Понимаете? Мужское обаяние… Но помните — перед вами преступник! Не друг и не жертва. Не человек.

«Не человек?!»

Не гражданин общества. Хаос. Он опасен для всего, что вы знаете. Ходячий апокалипсис. Он… — вдруг собеседник осёкся, замолчал, словно вспомнив чего-то. — Виктория … — с нажимом в голосе повторил он, — вы сделаете большое дело. А мы не останемся в долгу. Всё… Теперь, идите.

Она послушно отошла от скамейки, обернулась вслед. Высокие силуэты удалялись, не оборачиваясь, спокойно, как самые обычные прохожие.

Когда наваждение прошло, ей вроде бы чуть полегчало, низкочастотный гул исчез… но испуг вернулся.

«Я схожу с ума? Именно так сходят с ума?»

С тех пор как утром ей позвонили, мыслительный процесс утратил связность, разлетелся на звуковые блоки. Виктория не помнила, что делала до этого разговора, путала реальность и грёзы, а сейчас она просто стояла, провожая высокие фигуры взглядом, не думая ни о чем, и восприятием не отличалась от того воробья.

Она достала из сумки листок с номером. Посмотрела на цифры — номер как номер, обычный сотовый, семь цифр после кода были написаны от руки, но очень чётко и аккуратно. Положила его обратно, осознавая, что эта бумажка — единственное доказательство того, что она не сошла с ума от жары и весь этот разговор был реальностью от начала до конца.

6. ПРЕДЕЛЬНОЕ МНОЖЕСТВО: РЭН

Его всегда привлекали птицы. Сколько он себя помнил, ему нравилось смотреть, как те летели по небу, лавируя меж воздушных потоков, планируя и взмахивая своими крыльями. Ему нравилась то ли их свобода, то ли способность казаться беспечными. Когда он наблюдал за ними, у него создавалось ощущение, что птицы могут всё. А он нет. Он всегда ощущал себя в клетке. Птицей, превращённой в человека.

Рэн не знал, почему те так его интересовали, но каждый раз не мог оторваться от неба, когда яркие комочки летели над его головой. Вот и сейчас, наткнувшись на птичье гнездо в кустистых ветках лапитника, в котором лежало четыре голубоватых яйца размером с его детский кулачок, он захотел рассмотреть вблизи хозяйку гнезда. Что это за птица? Что она будет делать?

Он боялся пошевелиться, стоя на одном месте, укрытый хвойными лапами дерева. Исколотые хвоей руки и коленки чесались, но он заставил себя терпеть это неудобство ради неизвестной птицы, которая вот-вот должна была прилететь.

Его терпение увенчалось успехом. Большая птица с голубоватыми перьями такого же цвета, как яйца, лежащие в гнезде, подлетела к ветке совсем близко от него. Он задрал голову и смотрел на неё. А та, казалось, взирала своими чёрными глазами на него, слегка склонив головку на бок.

Внезапно какой-то шум в деревьях позади него вспугнул пичужку, и та, взмахнув крыльями, моментально исчезла в ветках.

Он сам обернулся на шорохи и замер. Его разум застилал тёмный туман, как уже бывало неоднократно. В такие моменты он ничего не видел. Поэтому чтобы не терять ориентацию в пространстве, он закрыл глаза.

Мальчик сквозь серую дымку различал промелькнувшие размытые образы двух незнакомцев и широко открытые остекленевшие глаза Мирны, лежащей на полу кабинета в кровавых разводах. Он не понимал до конца, что видел, но природное чувство самосохранения всегда помогало в таких ситуациях. Мальчик был ещё слишком мал, чтобы дать своему дару определение, но осознавал, что это предупреждение. Нужно бежать! И так далеко, насколько возможно.

Он застыл на пару секунд возле мохнатого хвойного дерева, не открывая глаз, не обдумывая, но чувствуя, куда именно лежит его путь побега.

И он побежал. Бежал сквозь тишину леса, а птицы взлетали из-под ветвей деревьев, оглашая своими криками эту тишину. Со стороны казалось, что мальчик бежит просто так. За ним никто не гнался, его никто не звал. Но он бежал так, как будто все силы Низшего места мчались за ним по пятам. Он сам, как те птицы, лавировал меж деревьев, каким-то чудным образом ни разу не упав, перепрыгивая через мшистые коряги и взъерошенные кочки. Ветки хлестали его по лицу и телу. Но он их не замечал. Мчался вперёд, пока не пересёк весь пролесок и не выбежал к местной трассе, чуть не попав под автомобиль, который вовремя затормозил.

Дверь машины тотчас отворилась, оттуда вышел рассерженный плотный мужчина:

— Эй, пацан, ты бы поосторожнее! Что, жизнь надоела, самоубийца чёртов? — Мужчина схватил запыхавшегося мальчишку за запястье, дёрнул так, что его взъерошенная голова на тонкой, птичьей шейке резко мотнулась вперёд.

— Ну, отвечай! Чего ты тут делаешь? От кого ты так бежишь? За тобой кто-то гонится?

Рэн едва переведя дыханье, прошептал свою просьбу, которая звучала как приказ:

— Господин, возьми меня с собой… в город. Довези меня. Я не хочу в Монастырь. Туда мне нельзя… Там что-то произошло с настоятельницей.

— Настоятельница? Так ты из Монастыря Храма Перехода? Ты сбежал? Мелкий храмовый воришка?

— Да… я убежал. Нет, господин, я не вор… я… я просто там обучался… возьми меня с собой, — едва переведя дыхание, произнёс он.

— Да зачем ты мне нужен? — Мужчина смотрел на перепуганную физиономию ребёнка. Не отпуская его руки, мужчина нахмурено отмахнулся. Затем его лицо немного озадачилось. В голове послышался отдалённый гул. Внезапно мужчина почувствовал острую необходимость помочь мальчишке. В голову откуда-то извне пришла идея.

— Хотя, постой. Пожалуй, Прагу, моему корешу, нужен помощник. Ладно, садись, чёрт с тобой, может, и правда пригодишься!

Мальчик, устало сделав шаг по направлению к машине, вдруг обмяк, упал на дорогу, и истратив остатки сил, потерял сознание. А гудящие голоса в голове мужчины тут же исчезли.

«Да зачем мне этот бесов хлюпик?»

Но вспомнив о своём долге в скрат, решил, что отдаст-таки мальчишку в счёт этого долга. Ну, или хотя бы его части. Праг жаловался, что ему очень нужен пацан на подхвате.

«А то у Мирны фиг допросишься сейчас, по старой цене. Ладно, какая-никакая выгода».

В последнее время эта сварливая стерва стала совсем безумной. За помощь от воспитанников заламывала такую цену, словно хотела собрать все деньги контрабандистов и свалить куда-нибудь подальше из этих мест. Хотя, кто знает, может, так оно и было.

Мужчина, подняв на руки лёгкое тело ребёнка, положил его на заднее сиденье своего автомобиля. Он озирался, чувствуя себя как-то странно, неуверенно, что ли. Как-будто совершал преступление. Словно впервые его совершал. Затем завёл двигатель. Тот взревел, и машина, резко рванув с места, умчала их прочь.

7. ОРБИТА: РАЙС

— Ты ничего не сказал им, — Рика осуждающе посмотрела на мужа, когда они вернулись домой. — Я видела, как ты внезапно нахмурился, когда высматривал что-то в мониторе со Шкалой. Ты ничего никому не сказал. Вернее, ты ответил потом, что всё хорошо. А сам сидел и даже не улыбался. Что там произошло?

Райс обнял её за плечи одной рукой, второй погладил живот — ножки или ручки сына хаотично двигались под его ладонью. Спокойно и, ей показалось, нарочито умиротворённо произнёс:

— Всё хорошо, ты же сама там была. Уже полгода Шкала стоит на месте. Она не сдвинулась ни на миллиметр, ни на секунду. Нам удалось. Сегодня я доказал это Совету. Отчёты отчётами, но теперь те сами убедились в полной безопасности при включении. Осталось найти подходящих людей. Что за биометрия пропускает меня туда? Какая частица за это ответственна? Чем я отличаюсь от остальных? Как использовать все возможности «Теншена»? На это я и хочу переключиться как можно быстрее.

— Так, что тебя расстроило, если всё прошло хорошо?

Он, словно не услышав жену, продолжал:

— Ты знаешь, мы ничего не меняли внутри. Даже стул оставили тот же самый. Только отмыли его от пыли и грязи. Он старомодный и странный. Но невероятно удобный. — Он рассмеялся, почувствовав шевеление Тая в животе жены.

— Ты проигнорировал мой вопрос. Специально, да? — Рика выглядела обиженной. — Скажи мне правду. Я ко всему готова. Ты должен мне доверять. Нет, ты обязан мне доверять! Что же случилось вчера?

— Рика, тебя разве не пугает, что мы сейчас приблизились к доказательству полного отсутствия или, наоборот, безоговорочного присутствия богов. Это так сложно осознать… Представь, что ты можешь математически просчитать структуру хаоса. Сразу. Не динамику последствий. А полностью всё, что им движет. Знать всё. Знать, что все возможные причины могут иметь все возможные последствия. Осознать страх, что когда-нибудь ты найдёшь все ответы. Параллельные миры существуют! Хотя само понятие параллельности, на мой взгляд, не верное. Их пронзает луч. Дорога через миры. Это спиральные миры скорее. Закрученные в вихрь. Так кто изобрёл эту машину? Кто построил все Убежища? Кто они? Зачем? Древние боги, сколько же вопросов у меня в голове, Рика. Сколько вопросов… я не могу разговаривать, не задавая бесконечные вопросы. Не могу думать…

— Райс, но разве это не благо? Знать и развиваться. Помогать другим? Изучить все эти миры. Предугадывать все варианты развития человечества…

— Честно? Я не знаю. Миров много. Мы, в общем счёте, единый мир, соединённый в пространстве. Везде одинаковое количество континентов и примерно похожий климат. Мы отличаемся не временем, а всего лишь политическим развитием. Мы все более-менее в одном временном положении. У нас у всех случались войны и катаклизмы. Каким-то образом мы связаны этой машиной. Шкала запускает коридор, нанизывающий на какое-то вещество центр сопряжения всех миров. Шкала везде одинаковая. Ты заметила? Она как отражение, повторяющееся до темноты. Неизменна. Что у нас, то и в других Убежищах. И если запустить уничтожение до обратного отсчёта, то же самое ждёт всех остальных по цепочке. До этого момента моей задачей было — удержать её на месте. Ведь, кто бы ни создал эту машину, мы не знаем, с какой целью и на какой отсчётной точке мы остановились. И что будет дальше, если за ней не следить.

— Но она же остановлена. Сжатие прекратилось. Так может, больше ничего и не нужно делать? — Рика, почувствовав усталость, облокотилась на плечо мужа.

— Вспомни, я говорил, когда мы нашли Убежище, Шкалу пересекали ещё деления. Они были красными. После остановки красное просто растворилось. И экраны… те только раз мигнули голубым, но я не успел ничего сделать. Сейчас они неизменно серые. Почему? И чёрная стрелка, которая двигалась слева-направо, исчезла. Вспомни, как только стрелка сдвинулась, все будто посходили с ума… Словно от движения Шкалы что-то испортилось в нашем мире.

— Да, милый… Серцерос чуть не развязал войну, я помню. Все стали одержимыми злобой.

Он погладил живот жены, словно пытаясь успокоить сына:

— А вчера я озадачился: каким образом нам удалось разобраться с такой сложной системой? Почему она меня послушалась? Я ведь не сделал ничего особенного — просто переключил управление в наше Убежище. То, как я её остановил… Это, конечно, огромный шаг для меня лично, но как вообще мне это удалось? Почему? Кто её построил и по какой причине, я до сих пор не понимаю… И не нашёл ничего, что помогло бы разобраться. Ни журналов наблюдений, ни царапин на стене, только одно странное слово. А вчера я вдруг подумал, что если мы не справимся? Что если машине надоест с нами работать? Или Совет раньше времени опубликует данные или передаст управление военным? Нам не нужна ещё одна война с Серцеросом. Мы же можем не справиться. Сколько войн было в нашей истории… Я не хочу становиться родоначальником новой войны. Тем более такой… безумной…

Райс посмотрел внимательно в глаза жены, в них застыли непонимание и…

«Cтрах?»

…забота.

— Только тебе я могу признаться, что страшусь. Чёрт, как же сильно я страшусь каждый раз, когда запускаю её. Знаешь, чего боюсь больше всего? Что мой пропускной код в следующий раз не сработает. А ещё… есть то, что до сих пор приводит меня в замешательство. В выемке, сбоку главной консоли, есть одна ячейка. В каждом из Убежищ — они есть. Но все пусты. И только в Третьем я не смог сдвинуть крышку. Она закупорена намертво. Возможно, в ней находится нечто, что поможет понять… Вдруг консоль работает не так, как задумывалась изначально? Быть может в этих ячейках должно что-то находиться? Но что именно? Понимаешь, каждый день появляется куча новых вопросов. А ответов — с гулькин нос. Я так устал спрашивать пустоту и не получать конкретики. Идти вперёд на ощупь, как слепец. — Внезапно он горько усмехнулся: — Но именно здесь я пока могу не волноваться, — Райс подавил смешок и шумно вздохнул. — Страх всезнания меня не коснулся.

— Ты постепенно ответишь на все свои вопросы. По крайней мере, на большинство. Я же знаю тебя, — с уверенностью отозвалась Рика. — Разберёшься со всем, прежде чем Совет откроет Убежища для исследования.

— Да. Совет разберётся, я уверен. Но чтобы открыть Убежище для постоянного использования, мне нужно больше времени — и это даже не самое страшное… Но что если «машина богов» была заброшена именно потому, что мы не должны были знать о ней? Тот, кто задумал всё уничтожить, чего он хотел? Зачем? Был ли это вообще человек?

Рика вздохнула, погладив живот.

— Я знаю, милый. Я понимаю, какая это ответственность. Но теперь ты хранитель всего этого. Ради Тая ты не допустишь уничтожения ни нашего мира, ни других миров. И Совет не допустит этого. Ты же знаешь. Совет — мудр. После того столкновения с Серцеросом мы никогда еще не были настолько уверены в нашем будущем.

— Знаешь, ты права в главном, пока я не отвечу хотя бы на миллионную часть всех вопросов, не смогу быть довольным случившейся ситуацией даже несмотря на то, что Совет ей удовлетворён. Поэтому должен разобраться! Мы предотвратили катастрофу, да. Наш сын может быть спокоен. Через месяц или раньше, когда тот родится, я буду возле вас. Обещаю! Я не отойду ни на шаг. Даже если «Теншен» будет гореть синим пламенем.

Райс улыбнулся. Рика приблизила губы к его губам. Поцеловала, поглаживая живот, в котором мирно спал их сын.

— Завтра ты опять пойдёшь? Туда… в другие Убежища?

— Да, милая, — отозвался Райс. — Нужно ещё раз всё проверить. Я всё же попробую открыть ту ячейку…

— Но зачем? Ты же столько раз всё проверял. Полгода! Полгода ничего не происходит!

— Хорошо, Рика, ты действительно хочешь знать всю правду? — вдруг он стал серьёзным и перестал улыбаться.

— Конечно! Ты еще спрашиваешь?! Если ты не доверишься мне, то кому ещё ты можешь доверять?

Он, помедлив с ответом, словно обдумывая каждое слово, тихо произнёс:

В Третьем Убежище вчера появилась активность. Я подозревал это давно. Периодически оттуда что-то отзывается. На консоли есть точки, и вчера одна из них горела так ярко, как никогда раньше. И… Шкала наконец, заговорила со мной.

Рика была удивлена.

«Шкала заговорила?»

— Что именно говорила Шкала? Как это? Что значит — заговорила?

— Она говорила. Как мы с тобой. Произнесла что-то вроде: «Забери моё имя». Или «Дай мне имя». Я не помню точно. Сам был ошарашен. Это случилось вчера прямо на сеансе для Совета. Поэтому не стал открывать переход. Мне нужно всё проверить самому. — Он увидел взгляд жены. — Я не сошёл с ума, Рика! Это действительно произошло! Я убедил Совет в полной безопасности. На свою голову… Но вчера… Там явно кто-то был. Из Третьего пришёл отзыв. Они все контролируются отсюда, но… я увидел запуск. Точно. Видел собственными глазами попытку проникновения, в тот момент, когда уже собирался выключать Шкалу. Я ещё не знаю, что это было. Может, так, ничего страшного, просто ошибка в работе консоли. Но придётся выяснить. Лучше перебдеть, чем недобдеть. И это тот самый случай. Прости, я не хотел говорить тебе. Не хотел тревожить ради Тая…

Рика захотела обнять мужа и никуда не отпускать.

— Тревожить? Ты снова рискуешь! Полгода покоя, и вот снова… Ты же говорил, всё контролируется отсюда. Зачем тебе вообще ходить туда?! Заблокируй доступ! Я не знаю… Перекрой все переходы, чтобы никто не смог сюда пробраться!

— Милая, ну что ты такое говоришь? Вчера Совет решил использовать «Теншен». Нас ждут миры. Множество миров. Ответы. Мы сможем наблюдать, изучать, рассчитывать… Как ты и говорила. Мы сможем учиться на чужих ошибках, а кто-то будет учиться на наших. Мне нужно лишь выяснить, что случилось в Третьем Убежище. Может быть, там есть кто-то, кто ответит хотя бы на часть вопросов. Или поможет разобраться. Вдруг это зов создателей? И что, в конце концов, значит — «забрать имя»?

Рика лишь покачала головой, прижалась к нему.

— Мне нужно, чтобы с тобой ничего не случилось. Ни завтра, ни сегодня, никогда. Я хочу семью, Райс. Нормальную. Ты, я и наш сын. Я хочу, чтобы всё наконец-то закончилось. Хочу, чтобы мы все жили в безопасности, которую ты нам уже обеспечил. Может не стоит искать ответы на все вопросы?

Он молча обнял её в ответ и успокоил, отдавая всю свою нежность.

***

На следующее утро Райс договорился с Васулом о новой проверке, предупредив, что сам проведёт новый запуск.

— Помощь остальных сегодня не понадобится. Им всё равно не пройти. В Лаборатории полно не менее важных дел. Проконтролируй всё сам. Тебе скоро придётся возглавить её. Привыкай.

— Но мы всегда это делали вместе. А как же подстраховк…

Райс отклонил опасения Васула, прервав того на полуслове:

— Я сам разберусь! У нас возможный переход из Третьего. Я не хочу рисковать. Ты нужен здесь, если со мной что-то случится. Но и медлить нельзя! Причину ты знаешь.

В такие моменты Райсу было присуще честолюбие и некая высокомерность. Когда он принимал ответственные должностные решения — не терпел возражений. Нужно отдать должное, эти чувства не мешали ему. Наоборот — всегда помогали. Он никогда не сомневался. Постоянно оставался верен своему выбору. Люди в сомнениях первым делом полагались на его твёрдость, решительность и на это честолюбие, граничащее с надменностью.

Утро выдалось таким же солнечным, как и все предыдущие. Лето в этом году было на удивление сухим и жарким. И без того местная пожухлая трава еле росла, а сейчас та просто легла на почву, прижав коричневые стебли к песку.

В здании было, как всегда, людно. Десятки людей занимались своей работой. Райс почти бегом двинулся к лифту, ведущему в Лабораторию, мимо поста охраны.

— Доброе утро, руководитель Райс Тарона.

Он кивнул охранникам, не сбавляя темпа. Спустившись вниз, схватил два планшета с расчётами под мышку. Поднялся в Убежище. Включил вспомогательный монитор. Экраны отозвались тусклым светом. Шкала отразилась в большом экране словно в коридоре с зеркалами. Снова серая тьма окутала двенадцатую шкалу в самой его глубине. Настроив консоль на Третье Убежище, он схватил иглу для взятия крови, нажал на тыльную сторону правой ладони, провёл ей по дисплею. Тотчас сбоку открылась ячейка, назначение которой так и осталось неизвестным. Каждый раз, когда проход в Убежища открывался, ёмкость оставалась открытой. Как только Райс возвращался, емкость сдвигалась назад, не оставляя даже щели.

На этот раз он не обратил на неё внимание. Сосредоточил взгляд на мониторе, считывающем кровь. Каждый раз его сердце сжималось в ожидании, что проход не сработает. Что Шкала внезапно сдвинется, а монитор не считает код. Осознал, что всегда будет этого бояться.

Но всё сработало без промедлений. Проход открылся. Между окнами в светло-серой стене показалась дымка, которая растворила её центр в графитовой темноте. Райс посмотрел на вторую консоль, та тоже горела неизменным светло-жёлтым светом, значит, всё оставалось в норме.

«В принятой нами — норме. Возможно, всё это работает как-то иначе. Мы не раскрыли всего потенциала. Убежище не работает в полную силу. Какова же реальная цель его создания?»

Каждый раз он задавал себе одни и те же вопросы. И каждый раз, понимая, что ответов в себе не найдёт, уходил с головой в работу, которая, как он надеялся, приближала его к этим ответам.

Через растворившуюся дымку между мониторами Райс рассмотрел знакомое помещение.

Третье Убежище являлось зеркальным отражением этого — с низким потолком и двумя консолями. Но в отличие от прошлых посещений на этот раз оба монитора Третьего были активированы.

Значит, с той стороны действительно кто-то находился. Тот, кто сумел самостоятельно включить мониторы и задействовать «машину богов».

Его кольнуло сомнение в правильности своего поступка. Но, совладав с волнением, он решил действовать. Больше медлить было нельзя, проход открывался и закрывался очень быстро. Глубоко вздохнув, Райс шагнул в узкий разрыв вибрирующего пространства.

8. ПРИНЦИП СУПЕРПОЗИЦИИ: ВИКТОРИЯ И РЭН

Это случилось через два дня, как и предупреждали сотрудники спецслужб. Она уткнулась в планшет, отвечая на сообщение в соцсети, поэтому не обратила внимания на приглушённый звук смартфона.

Тот жужжал до тех пор, пока она не услышала. Машинально поднесла к уху.

— Алло? Кто это?

В трубке послышалась странная статика, а затем воцарилось молчание.

— Алло? Кто это? Вас не слышно.

— Виктория, — послышался мужской голос, твёрдо выговаривающий слова.

«Это он? Или ФСБ?»

— Вик-тория…

«Кто это?»

— Виктория, мне нужно с тобой увидеться…

Голос словно преодолевал десяток атмосфер, низкий, глухой, хриплый, но неровный.

— Да, — тихо произнесла она. — Кто вы?

— Ты должна мне помочь в одном деле. — Голос снова замолчал, затем утвердился и практически повторился в её голове: — Меня зовут Рэн Тарона, мне нужно с тобой увидеться. Это важно.

Приказывающий низкий уверенный звук, исходящий откуда-то из глубин космоса или океана, которому вторили более тонкие шепчущие подвывания. Девушке захотелось одновременно подчиниться им и сбросить звонок.

— Зачем вам видеться со мной? Кто вы? Откуда вы узнали мой номер?

Через статику и напряжение, спокойный, хриплый голос перебил все вопросы:

— Потому что это важно. Через год… может быть, даже раньше мир начнёт рушиться. Времени и так осталось мало. Похоже, осталась только ты. Остальных они уничтожили… Помоги мне, Виктория… или Тори. Какое из имён первое?

И снова еле слышный вой продолжил перебивать её мысли.

— Первое? Что это значит? Что должно случиться через год?

— Единовременное безумие. Сжатие пространства… Коллапс. Ничего не останется.

— Что значит первое?

— Имя. Первое. Но я не об этом…

«Что за чушь?! Какое имя? Какой коллапс? Какое пространство? Террористы вообще интересуются фантастикой?»

— Вы заложили бомбу? Будет взрыв? Какое пространство?

— Виктория, — голос прозвучал с нажимом, все звуки в её голове, перейдя в кульминацию воя, разом умолкли. Она, открыв было рот, чтобы задать ещё пару десятков вопросов, вдруг замолчала. Просто ничего не могла произнести, послушно прижимая смартфон к уху.

— Виктория, нет времени. Ты должна встретиться со мной сейчас же! На кону стоят квадриллионы жизней. Так много, что возможно нет математического числа для их обозначения. И я не могу сказать всего по телефону. Жди. Скоро буду.

И всё, голос исчез. Отключился. Она посмотрела на экран — номер не определился. Внезапное помутнение рассудка прошло, она смогла сдвинуться с места. Отняла смартфон от уха. Почувствовала, как оно горит.

Девушка сразу вспомнила про своё обещание. Бросилась в коридор к сумке, начала лихорадочно искать листок с номером. Она понимала, что тот должен лежать где-то здесь, во внутреннем кармашке, но его, разумеется, не было. Перевернув сумку вверх дном и вытряхнув всё содержимое на пол, наконец нашла стикер среди выпавших вещей. Судорожно набрала номер.

В трубке раздался знакомый голос Алексея Карина:

— Виктория? Он позвонил?

— Да, только что! — Дыхание сбивалось. — Что мне делать? Он назначил встречу уже на сегодня.

— Хорошо. То, что нужно. Где он предложил вам встретиться?

— Я не знаю, сказал «скоро буду», а где и когда — не сказал…

— Не важно, вы с ним встретитесь. Ждите. Мы будем рядом. Главное, чтобы он нас не заметил. Этот человек очень умён и может догадаться, что вы не одна. Тогда всем нам может не поздоровиться. Мы не успеем его перехватить.

Сотрудник ФСБ разговаривал отрывисто. Краткими предложениями.

— Он говорил, про коллапс, кого-то кто-то уничтожил…

— Да, — Карин перебил её. — Но это не важно. Он сам виновен в этом.

— Вы не предупреждали, что он сумасшедший! — Она испугалась, что ей придётся встретиться с настоящим безумцем. Только безумец может на полном серьёзе рассуждать о каких-то пространственных коллапсах.

— Не бойтесь, Виктория, он не успеет вам ничего сделать. Я обещаю.

— Почему он говорит такие странные вещи?

— Виктория, он лжёт! Поймите…

— Но вы только что сказали, что он не успеет ничего сделать… Я боюсь встречаться с таким человеком…

— Это редкая удача, что мы смогли выйти на вас, Виктория. Мы спасём вашу жизнь. Обязательно. Только помогите нам его поймать!

— Это правда, что он говорил? — её голос дрожал.

— Разумеется, нет. Он искажает правду. И никогда не говорит, то, что реально. Он лжёт! Всегда! Практически всё, что он говорит — ложь. Не верьте ни одному слову. Ради спасения собственной шкуры он убьёт кучу людей без заминки и сожаления — вот это правда. Этот человек очень опасен. Массовый убийца. Убийца людей и порядка. Да, это сложно, но необходимо сделать. В любом случае мы вас поддержим. Не волнуйтесь и сотрудничайте с нами. Как приедет, сразу сообщите. До связи.

В телефоне щёлкнуло. Карин отключился.

Она изумлённо уставилась в окно. Только сейчас поняла, что с утра оставила его открытым. Оба разговора провела, будто в темноте и тишине. И вот звуки улицы внезапно обрушили на неё поток информации. Мысли выстроились цепочками и забегали по кругу, оглашая голову сотнями одинаковых вопросов.

«Что мне делать? Что же мне делать?! Они предлагают связаться с безумным убийцей? Это вообще законно?! Почему массовый убийца вышел на меня? Что я среди этого всего делаю?! Как я его поймаю? Почему массовый убийца связался со мной?! Что происходит?»

Она не могла никому сказать об этом. Никаких блогов. Никто не поверит. Просто посчитают сумасшедшей. Наркоманкой. Алкоголичкой. В такое она сама до сегодняшнего дня не поверила бы. Кто ещё в этот солнечный июньский день озадачен судьбами мира? Сколько ещё террористов и людей из спецслужб сейчас звонят самым незаметным людям на Земле?

Но всё было абсолютно реальным. И от этого еще более невероятным. Преступники, спецслужбы… она оказалась внутри сумасшедшего детективного фильма. Этого не могло происходить. Но случилось. Разве она не мечтала быть вовлечённой в нечто подобное? Разве не задавалась иногда вопросом, для чего вообще нужно жить, если ничего не менять и не рисковать?

Но ей не хватало духу себе признаться, что то, чего она так желала, того и страшилась. Ей не доставало внутренней свободы, чтобы обрести уверенность в собственной жизни. Поэтому ощущая себя второстепенным персонажем, считала, что, если бы существовал фильм с ней в главной роли, это была бы самая неинтересная история.

Но она прекрасно осознавала своё внутреннее противоречие, разделяющее разум на две половины. И замерев возле открытого окна своей квартиры, никак не могла принять правдивость происходящего. Боялась и радовалась одновременно. Разве такое бывает?

«Всё действительно со мной происходит? Как я и хотела?»

Только вихрь мыслей в голове успокоился, как снова зазвонил телефон. Руки задрожали. Пытаясь провести пальцем по мигающему синему значку на экране, никак по нему не попадала. Ладони вспотели, пальцы свело от волнения. Сердце стучало где-то в горле и висках. С четвёртой попытки всё-таки удалось ответить.

— Да? Я слушаю.

«Пусть это будет не он, пусть это будет не он!»

— Виктория, я подъехал. Нам нужно быстрее уезжать, иначе ты не доживёшь до завтрашнего утра. Дело ещё хуже, чем я предполагал.

— Вы мне угрожаете? Что вам нужно? Если я не выйду? Что будет? Взорвёте дом? — Она сама не ожидала от себя такой смелости.

— Ты не можешь отказаться и должна сделать это сейчас. Я постараюсь всё объяснить, но позже. Поверь мне. Мало времени! Очень мало! Медлить нельзя! — он повысил тон. Голоса вернулись, но уже не шептали, а кричали в голове.

— Собери все свои документы и сменную одежду. — Прозвучала не просьба. Приказ.

Побросав вещи в рюкзак одной рукой, не убирая смартфон от уха, она вышла из квартиры, машинально заперев дверь. Выпадая из прохлады подъезда в яркий солнечный двор, зажмурилась от волны горячего летнего воздуха и света. Рюкзак с вещами оттягивал спину, она послушно остановилась возле дверей. Искать долго не пришлось. Мужчина стоял возле темно-синей машины и в упор смотрел на неё, прищурившись, этими жуткими зелеными кошачьими глазами.

— Виктория, поторопись. Давай, бегом. Не нужно меня бояться. Я не сделаю ничего плохого. А вот они могут. Те, кто звонил, совсем рядом. И они без сожаления уберут тебя со своего пути. Ты в большой опасности. Это моя вина. Но тебе придётся следовать за мной. У тебя нет выбора. И я не могу его предоставить.

Оцепенение прошло, она смогла пошевелиться и действовать самостоятельно. С изумлением ощутив рюкзак за спиной, ключ в одной руке и смартфон в другой, сделала неуверенный шаг навстречу мужчине.

— Виктория, садись в машину. — Зеленоглазый открыл дверцу тёмно-синего автомобиля и практически втолкнул её на переднее пассажирское сиденье. Затем сомкнул на секунду веки, произнёс:

— Нам нужно убираться сейчас же! Ты разговаривала с ними!

Она смотрела на мужчину, широко раскрыв глаза, и только одна мысль пробивалась сквозь белый шум в голове — «Он меня убьёт. Увезёт куда-то и убьёт! А потом всех уничтожит». И именно эта мысль почему-то вновь отключила страх и оцепенение. А зеленоглазый, дав по газам, развернул автомобиль с визгом колёс на полном ходу.

Машина мчалась, всё больше отдаляясь от центра города. Озираясь назад, девушка лихорадочно соображала, как сбежать от похитителя. Как сообщить тем двоим из ФСБ, что она уже с ним?

«Может, позвонить?»

Открыла ладонь, уставилась на свой телефон.

— Не вздумай звонить, Виктория! — мысли оборвал громкий, очень властный голос.

Мужчина, сосредоточенно упирался взглядом в дорогу. Не обращая на неё внимания и не поворачивая головы, повторил:

— Не нужно никуда звонить. Это не поможет.

Виктория не могла даже рта открыть. Ступор снова сковал все конечности.

Автомобиль, тем временем, петляя по каким-то улицам, то останавливался, то разгонялся вновь. Через полчаса этой молчаливой езды похититель отозвался:

— Выбрось телефон. Не думаю, что ты самоубийца и хочешь через пару часов погибнуть. И уж точно не этим ребятам тебе стоит сейчас доверять. В отличие от них я не трону тебя. Просто доверься мне. Хватит думать о побеге. Всё. Ты здесь. И никуда не денешься. Разве что в могилу. Поэтому давай постараемся этого избежать, хорошо?

Слушая его тяжеловесные отрывистые фразы, она пыталась придумать, что можно предпринять, чтобы вырваться.

«В фильмах показывали… можно крутануть руль на себя, он остановится. Или мы попадём в аварию. Так, что ещё, что ещё… ударить его чем-нибудь… телефон!»

Не сообразив ничего другого, она занесла зажатый в кулаке смартфон и наотмашь ударила в то место, где доли секунды назад находилась голова водителя. Мужчина молниеносно отклонился в сторону, машину занесло чуть влево, с соседней полосы раздался отчаянный гудок. Корпус смартфона чуть задел незнакомца по волосам, не нанеся никаких повреждений. Перехватив её руку, он молча, не поведя бровью, вырвал смартфон и, не раздумывая, выбросил в приоткрытое окно.

— Я сказал, нам это не нужно.

«Он даже не обернулся на меня!»

— Мой телефон! Ты совсем, что ли?! Терминатор чёртов! Остановись, сукин сын, выпусти меня! — она машинально, перешла на «ты».

Водитель оторвал сосредоточенный взгляд от дороги, взглянул на неё. Ей показалось, что в его глазах застыло сожаление. Буквально на секунду промелькнуло нечто странное, словно он испытывал боль, а затем его лицо вновь стало безучастным.

— Я понимаю. Мало кто реагировал иначе после встречи с контроллерами. Ты сама не осознаёшь, но твоё желание им помочь принадлежит не тебе. Они воздействовали. Подбирали самые убедительные слова конкретно под тебя, Виктория. Они сразу узнали все твои возможности. Тайные. Скрытые. Поэтому выбрали ТВОЙ сценарий. Эти двое вытаскивают самые глубинные, потаённые желания и раскрывают их как на витрине. Когнитивное внушение. Ты сама не осознаёшь, но эти люди — исполнители желаний, цена за которые — твоя жизнь. А через год — жизнь всех. Они не понимают своей ошибки. Не хотят её признавать. Из-за этого нам с тобой придётся вмешаться, и ты должна мне помочь. Один я не справлюсь. Только постарайся успокоиться, Виктория. Иначе у меня не получится пояснить всё внятно. Увы, я не лучший рассказчик. Запомни. Я пальцем тебя не трону. Больше не размахивай руками, мы сейчас на трассе, и если погибнем, погибнет всё. Просто подожди, сейчас выйду из-под слежки и вывезу в более-менее безопасное место.

Низкий голос звучал твёрдо и даже безоговорочно, но вместе с тем, как ни странно, успокаивал. Придавал уверенности. Растрёпанный страх сразу пропал, сердце застучало ровнее. Сильно захотелось кофе.

— Я… не знаю. Отпустите меня! — Девушка боялась на него смотреть.

— Виктория, успокойся. Это поможет нам обоим. Пока те двое в смятении, я могу помешать им. Немного. Но у нас появится время, чтобы оторваться. Тебе сейчас нужен энергетик. Может быть, кофеин. Это из-за воздействия…

«Он что, читает мысли?!»

Она подняла глаза. Решилась посмотреть на водителя. Тот, по-прежнему, не обращая внимания, упирался взглядом в лобовое стекло.

На вид незнакомцу можно было дать не более тридцати-сорока лет. Но его вид, усталый и измотанный, говорил о постоянном напряжении. Вблизи мужчина выглядел не менее жутко, чем издали.

Слегка завивающиеся волосы странного пыльного серого цвета с немного выгоревшими прядями обрамляли загорелое лицо. Выражение его лица насупленное, сосредоточенное, будто он высматривал что-то там впереди, не менялось. Напряжение ещё выдавали и пальцы, те побелели. При этом похититель почти не моргал, ресницы с выгоревшими кончиками замерли.

«Как наркоман. Взгляд стеклянный в одну точку».

Одет он был в обычную одежду — приталенную хлопковую бледно-голубую рубашку, потёртые синие джинсы и белые кроссовки. Обычный парень. Таких она каждый день встречает в метро.

«А вот фигура у него, что надо».

Скользя взглядом по водителю, заметила пару старых глубоких неровных шрамов возле уха и на шее. Она забылась, поэтому не отвела глаза, когда он повернул к ней голову.

— Ты боишься меня?

— Нет… Да. Зачем вы это делаете? Что вам нужно? Неужели так трудно сказать? Кто вы такой?

— Так много ненужных слов.

— Да, а вы, я смотрю, совсем не многословный.

— Слова ничего не решают уже. Да и никогда не решали.

— Что вы хотите сделать со мной? Взять в заложники? Убить? Что? Зачем я вам нужна?

Как ни странно, волнение к этому времени полностью прошло. Она действительно успокоилась. Мужчина снова отвернулся, произнёс:

— Нужно немного отдохнуть. Двое суток никак не удаётся поспать. Мне… нужно срочно кое-что сделать, иначе я стану для тебя бесполезен и не смогу защитить. Тебе тоже надо перевести дыхание и поесть. Я же сказал, во мне нет угрозы. Ты не заложница по факту. Возможно, позже у тебя появится выбор. Единственное условие, когда остановлюсь: ты выслушаешь меня. Внимательно. И задашь только те вопросы, которые помогут тебе понять. Постарайся, при этом, опустить все ненужные эмоции.

Она не знала, как поступить. Просто переводила взгляд с окна на водителя. Люди из ФСБ, полагала она, остались где-то далеко позади и уверенность в их правоте исчезала. Её настигла дезориентация. Какой-то далёкий призрачный и протестующий голос твердил, что мужчину нужно опасаться, но вместе с тем она чувствовала себя в полной безопасности.

«Он убийца. Ему нельзя верить! Нельзя поддаваться на его спокойствие и объяснения! Все маньяки спокойны!»

Но водитель, в свою очередь, не предпринимал никакой агрессии, несмотря на её попытку врезать тому смартфоном по голове.

Вечерело. Пересекая Москву, автомобиль выехал к границам города.

«Разве те из ФСБ не должны были следить за мной? Почему они так долго не дают о себе знать? Или зеленоглазому удалось скрыться от преследования? Тогда, что получается — всё? Мне конец? Всему конец? Что он делает? Куда мы едем?»

— Почему нас никто не догоняет? Те фээсбэшники, они же хотели помочь мне…

— Нет. Они не собирались никому помогать. Ты приманка.

Она заметила, как водитель на слове «приманка» повёл плечами, словно почувствовал внезапный холод:

— Без меня ты бесполезна. Они тебя сразу убьют, если не получится схватить нас вместе.

— Но зачем мы нужны им?

Он помолчал, затем хрипло ответил.

— Я нужен, чтобы кое-что доделать. А ты — всё, больше не нужна. Раз не стала с ними сотрудничать. Мне пришлось выдернуть тебя из-под их опеки чуть раньше, чем те рассчитали. Чтобы спасти. Поэтому они сразу перешли в режим уничтожения. И в тот момент, когда ты захочешь выйти из этой машины и вернуться в город, тебя уничтожат, как помеху. Тем более, ты для них уже довольно опасная помеха. Следовательно, сейчас у нас с тобой одинаковые огромные проблемы.

— Проблемы? Значит, у нас проблемы? И что значит — у нас с тобой? Я что, их просила? Эти самые проблемы? Вообще-то я не просила никаких проблем! Во что вы меня втянули?

Он обернулся к ней, не обращая внимания на её гнев.

— И да, разумеется, они не из Федеральной Службы Безопасности. Это самозванцы и могут быть кем угодно. В любой роли становятся убедительными и авторитетными. Для каждого надевают маску того, кем человек хочет их видеть. С кем готов говорить и встречаться. Кому готов верить. Довериться даже. Они могут быть врачами, полицейскими, сотрудниками спецслужб, продавцами, священниками…

«Не верить ни одному его слову! Нельзя верить! Меня же предупредили!»

— Я не верю вам. — Она отвернулась к окну. — Почему тогда они не сделали попытку остановить вас… То есть — нас…

— Были не готовы, я пришёл раньше, чем те рассчитывали, и немного затуманил их видимость. Пока была возможность. Сейчас моих сил хватает лишь на это. За то время, что я скрываюсь, пришлось изучить их поведение, так вот, в не просчитываемых траекториях они паникуют…

— Что значит в не просчитываемых траекториях?

— В непредсказуемых. Они всё планируют и прогнозируют. И теряются, если что-то идёт не по плану. — Он потёр глаза. — Но не нужно заблуждаться на их счёт. Эти двое могут так промыть мозги, что ты не различишь, что в твоей голове принадлежит тебе, а что им. Ты кукла. Они кукловоды. Манипуляторы. Тот который выше и старше своим приказом запросто лишит тебя сознания. Сделает полным психом.

«Психом, как ты».

Виктория слушала, не поворачивая к нему головы. Тембр голоса завораживал. Низкий бархатный баритон. Его глубокое, красивое звучание, от которых теплели кончики пальцев, диссонировало с внешностью похитителя.

Тот продолжал.

— Мы немного оторвались от преследования и выиграли чуть-чуть времени. У нас появилась пара часов на отдых и на первую тысячу твоих вопросов.

«Кто же он всё-таки такой? Как мне сбежать отсюда, как? Что же сделать?! Что мне нужно сделать? Это моя мысль? Его? Их?»

Мысли не слушались, разлетались и не приносили окончательного решения. Несмотря на отсутствие страха, она боролась с желанием навредить человеку, который её похитил. Это желание ослабло, но никуда не исчезло. Её снова разрывало на части.

«Кто из них прав? Те двое? Водитель? Но как я могу ему верить, меня же предупреждали…»

Тем временем автомобиль мягко затормозил возле большой стоянки придорожного кафе, где-то к выезду из города по трассе Е-115.

Похититель открыл дверь, вышел, потянулся, разминаясь. Подошёл к двери со стороны девушки, распахнул её и подал руку. Она, не страшась схватила протянутую ладонь, выползла из автомобиля. Голову повело. Земля закачалась под ногами. В голове снова загудел хаос. Мысли окончательно разлетелись вдребезги, а причины и следствия перепутались.

На неё сразу обрушился недвижный, жаркий воздух с запахом горячего асфальта. Чувствовалось, что к полудню дорога превратится в сковороду. В такие дни стоянки обычно пустели, люди предпочитали разъезжаться, чтобы в самое пекло уже доехать до пункта назначения, однако Виктории все равно показалось, что стоянка в это утро на удивление заполнена, как в выходные дни.

Осматривая место, куда её привёз похититель, обратила внимание на его машину. Судя по логотипу, какой-то хетчбэк «Ситроен». С первого взгляда автомобиль выглядел обычным, как все другие. Но её привлек оттенок странного глубокого синего цвета, который при определённом ракурсе переходил в тёмно-серый, а под другим углом отливал электрическим голубым. И при этом, казалось, покрытие «Ситроена» совсем не отражало дневной свет, а наоборот, поглощало его.

— Ситроен DS4, не самая новая модель, — мужчина перехватил её взгляд. — Я немного усовершенствовал его, кое-что переделал под себя. Хорошая машина. Мне подходит. — Помолчал, затем продолжил:

— Итак, ты вольна выбирать между жизнью и смертью после того, как всё объясню. Я не хочу давить или вынуждать, но возможно придётся. Мне важно, чтобы ты сама поняла задачу. Но прежде — предупреждаю. От твоего решения зависит будущее всех, кого ты встретишь на своём пути. Играть в бога любишь? Вот это оно! Играй. Но осторожно.

Она с опаской перевела взгляд с машины на похитителя. Его лицо отражало надменность.

«Он слишком уверен в себе. Словно не просит, а приказывает. Что за игра в бога? За кого он меня принимает? Он же издевается! Сам играет в какие-то кошки-мышки!»

Солнце палило все ярче, она смутно припоминала, что можно предпринять, если тебя похитил чёртов дорожный маньяк? Ролики на «Ю-Тьюбе», какие-то «лайф-хаки», но ничего такого она не смотрела. Вспомнился только фильм «Попутчик» с Рутгером Хауэром, поэтому единственным желанным избавлением от безумной поездки стало банальное бегство. Однако глаза похитителя подавляли волю и заставляли неотступно следовать за ним.

Каким-то образом он просчитывал каждый её шаг и, не отпуская её руки, протискивался между застывшими автомобилями навстречу придорожной забегаловке.

К тому времени, когда они вышли к кафетерию в центре стоянки, солнце уже зажгло по полной.

Девушка, теряя всяческую надежду, озиралась в поисках выхода, когда перед ними затормозил красный автомобиль. Не долго думая, Виктория закричала, застучала руками по капоту.

— Помогите! Позвоните в полицию! Меня похитили!

Мужчина и женщина — пассажиры красной машины, поначалу отреагировали. Резко распахнув двери, выскочили навстречу.

Девушка обрадованно замахала им рукой и снова крикнула: «На помощь!» Как тут же раздался низкий голос:

— Не стоит привлекать внимание. Люди пострадают…

Его слова снова приобрели заметный акцент.

Виктория обречённо обернулась к похитителю, прекрасно понимая, что тот в прекрасной физической форме несмотря на свой усталый вид, и в два счёта догонит, если она вздумает бежать. Но не могла не воспользоваться единственным предоставленным шансом. Она со всей силы толкнула его в живот и рванула в противоположную сторону.

Она пробежала пару десятков метров, прежде чем осознала, что никто её не преследует. Лишь в голове всё кружилось навязчивое ощущение совершённой ошибки. Постепенно это ощущение трансформировалось в знание.

«Почему он не преследует меня? Чёрт, а рюкзак-то с документами я в машине оставила… А что, если он прав? Ну, вот если он прав? Что мне делать?»

Её непреодолимо потянуло вернуться. Что она и сделала.

Приближаясь к тому месту, откуда сбежала, заметила ту самую парочку возле красной машины. Но похитителя нигде не было видно. Она успела удивиться почему те остались под нещадным солнцепёком. При этом её поразило, что мужчина и женщина странно себя вели. Вернее, даже не вели… а застыли, как манекены.

Когда подошла ближе, сама замерла от изумления. Оба пассажира красной легковушки, безмолвно оцепеневшие, широко открытыми немигающими глазами взирали в пустоту, словно слепцы. Девушка осторожно помахала ладонью перед их лицами, но те не отозвались.

«Они меня не видят? Что происходит? Это сделал он?! Он что, гипнотизёр?»

Виктория дотронулась до руки женщины. Но та даже не шелохнулась. Кожа её была холодной и влажной. Это пугало. Происходило что-то странное. И явно экстраординарное.

Она тут же метнулась к ближайшим машинам, опустилась на колени, заползла за большой фургон, присела, отдышалась.

Осторожно пригибаясь к земле и решая выкрасть свой рюкзак из «Ситроена», продвигалась, стараясь прятаться за припаркованными автомобили. В надежде, что водитель, если и ищет её, то, наверное, не здесь, а где-то в другом месте.

Пачкая колени, девушка подползла к синему автомобилю. Безуспешно рассчитывая на рассеянность похитителя, дёрнула ручку. «Ну, пожалуйста! Ну, пожалуйста!» Но, разумеется, машина была закрыта. Она не сдержалась, шумно выдохнула, чертыхнулась. Подняла глаза.

— Виктория. Ты же не дура. Что ты творишь? Почему просто не выслушаешь меня? Зачем подвергаешь себя контролю… — Похититель даже не думал её искать. Опираясь спиной на автомобиль, чуть прикрыв веки, одной рукой держался за живот и ждал.

«Он меня ждал здесь! Всё это время!»

Девушка действительно почувствовала себя полной дурой. Водитель будто знал, что она вернётся.

— Вы знали… — Она стиснула зубы. — Вы знали, что я вернусь. Каким-то образом заставили меня это сделать…

— Виктория, перестань сопротивляться, — голос звучал хрипло, но без агрессии. Тихо, скорее устало. — Не пытайся меня ранить или покалечить. Этим ты сделаешь только хуже, поверь. Просто выслушай, идёт? — Он развёл руки в стороны, поморщился.

«Неужели я так сильно ему заехала? Ай да я!»

— Просто выслушай. Я не трону тебя, — повторил он. — Я всё равно не смогу тебя отпустить. Ты подвергаешь себя опасности. Зачем? Мне же придётся воздействовать на тебя, пока не начнёшь слушать. И это здорово неприятно! Уж поверь.

Она, помедлив, кивнула, выпрямляясь в полный рост.

— Хорошо. Я выслушаю вас. Но это всё равно похищение. — недоверчиво произнесла она. Страх снова исчез, как и неприятные давящие голоса.

***

Внутри кафе стояла сухая прохлада, вкусно пахло свежими булочками и кофе. Половина столов была пуста. Откуда-то сверху доносился ритмичный лаунж.

Девушка заняла ближайший стол возле окна.

— Я сейчас подойду. — Мужчина даже не присел. Похоже, тот совсем не волновался, что она снова попытается дать дёру.

Он быстрым шагом пересёк зал, миновал короткий коридор, толкнул дверь мужского туалета ногой. Огляделся. Все кабинки пустовали. Вошёл в среднюю, запер. Рэн как никто знал, что убивает себя этим, но по-другому уже не справлялся. Не мог больше рисковать целью.

Приняв морфин, решил, что такими темпами придётся звонить дилеру через пару дней, чтобы пополнить запасы.

Он прислонился спиной на стену туалетной кабинки, закрыв глаза. Ярость и боль понемногу уходили. Он смог вновь вдохнуть полной грудью. Выступила испарина. Организм с благодарностью принял новую дозу.

***

Похититель вернулся через десять минут. Сама не понимая, почему не покинула кафешку, девушка стала рассматривать мужчину в надежде понять его мотивацию.

Он выглядел хищником. Каждое пружинистое движение таило в себе кошачью мягкость. Высокая жилистая фигура являла собой пример абсолютного физического превосходства. Но не как у фитнес-инструктора в спортзале, где она занималась, а скорее, как у военного, прошедшего с десяток войн. Общее впечатление довершали его уродливые шрамы по рукам и на лице, словно тот в прошлом рубился с саблезубыми тиграми или гризли. При этом кривые отметины бросались, конечно, в глаза, но выглядели старыми, давно зажившими.

Он подошёл с двумя чашками кофе. Осмотрелся, задерживаясь взглядом на каждом столе, словно просчитывал до них расстояние. Было заметно, как он напряжён. Мужчина покрылся испариной, будто пробежал с десяток километров. Но при этом ни одно движение не таило агрессии.

«Хищник не собирается на меня нападать. Так что же ему от меня нужно?»

— Хорошо, давай попробую сейчас рассказать всё, чтобы ты поняла задачу. Свои вопросы насыпай после того, как я всё объясню. Идёт? И давай без попыток ударить, покалечить или чем-нибудь запустить в меня?

— Ну ладно, — отозвалась она, думая о том, что мужчина странным образом повлиял на её настроение. Она впервые за весь этот день чувствовала себя защищённой. Прямо здесь и прямо сейчас. И только голос разума, придавленный сегодняшним опытом, твердил, что это чувство ложно.

9. ЛИНЕЙНАЯ СИСТЕМА: ПРАГ И БОСТ

— Эй, Праг! Праг! Открой двери, бурдюк с костями! У меня к тебе срочное дело! — Полный мужчина вышел из автомобиля, постучал в чёрные кованые ворота небольшого дома на окраине посёлка Ларел-Кри. Продолжая тарабанить, орал до тех пор, пока в закрытом окне не появилась мужское бледное лицо.

— Что тебе, Бост? — Ставни приоткрылись. Послышался сонный голос.

— Я тебе долг вернуть приехал! Ну, или хотя бы часть долга.

— А до утра подождать не мог?

— Так уже утро, Бост! Ты ж дрыхнешь до молитвы!

— Праг, у меня нет заказов на ближайшие дни. Всё! Дай поспать. Я сдулся. Мне нужен курьер. Самому уже несподручно перевозить все заказы. Короче… Потом приходи! Долг у него…

— Бост, да выйди ты уже, смотри, кого я тебе привёз! Ну, мы ж напарники, помнишь? У меня так-то тоже полно своих дел. Думал, ты рад будешь! Ну, спиши хоть часть долга! Смотри, кто у меня! А то не ровен час сам в долги попадёшь, я тебе помогать не стану!

Наконец в дверях появилась приземистая фигура Прага, крепкого мужчины, преступника и врага общества. На вид ему было лет пятьдесят, хотя на самом деле он был моложе. Постоянные стрессы и выпивка сделали своё дело. Начал лысеть. На голое тело мужчина накинул длинную тунику, остановился в дверях, хрипло спросил:

— Как ты здесь меня нашёл, Бост?

— Да брось, Праг, я знаю, где тебя найти… жирная Талли всегда даёт и всегда много говорит! — Бост довольно рассмеялся.

— Ладно, давай выкладывай, что там у тебя?

— Не что, Праг, а кто! Ты хотел курьера? Получи курьера! У меня тут помощник для тебя. Есть подходящий юнец для обучения. Он поможет отправлять заказы. Справится, вот увидишь. Мальчишка, шустрый такой, покажешь ему что и как… Вот, смотри! Хороший, здоровый парень! — с этими словами Бост вытащил полубессознательного мальчика из машины.

Праг посмотрел на слабого, чумазого ребёнка в руках Боста.

— Бост, ты в конец спился? С ума сошёл? Это вот этот — здоровый парень? Кого ты привёз? Нафига мне твой дохляк?! Зачем ты его притащил?! Я похож на бабу с молочными сиськами?! Я говорил, мне нужен парень, а не младенец для вскармливания!

— Бери, Праг, хороший мальчишка, — еле скрывая сомнение в голосе, проговорил Бост, заметив открытые глаза мальчика. — Воспитанник Мирны…

— Мирны? Этой старой жадной стервы из местного Храма? Святые старейшие, там же одни болваны и больные на голову остались! А то ты не знаешь?! Убирай пацана куда хочешь, мне он не нужен! И да, я не буду за него платить. Верни его Мирне, ещё не хватало разбираться с этой стервозной бабищей! Пусть эта худосочная корова забирает своего оборванца. У меня нет сисек, как видишь, прикармливать никого не намерен! Мне нужен ученик, но не нужен хилый ребёнок, который вот-вот подохнет. Ты сам-то на него взгляни. Открой глаза-то ему, открой — он же наверняка на «Призрачной радости» сидит. Как и все они…

Праг уже собирался уходить.

— Ты сам говорил, нужен юнец для обучения! — Бост не был готов к такому повороту событий. — Ты этого можешь всему научить! Он же маленький, будет проскакивать посты Досмотра, как по маслу!

— Мне нужен подросток, а не младенец из богадельни!

Бост растерялся. Сделка не прошла. Он остался должником старого контрабандиста. Постояв немного, глядя в удаляющуюся спину подельника, с надеждой крикнул:

— Да ладно, Праг. Ну, ты проверь его, что ли?! Что, так трудно? Стерва их не кормит совсем. Отъестся — раздобреет. То, что худой, — не смотри. Главное, быстрый и ловкий… Он чуть под машину не кинулся, так бежал. Ветер обгонял. С тебя же не убудет. А вдруг сгодится? Сейчас так трудно найти и воспитать хорошего курьера! А тут, на, бери и воспитывай!

Приземистый мужчина задержался в дверях, задумался, прищурившись, сплюнул на крыльцо.

— Хорошо, Бост. Хрен с тобой. Давай сюда хиляка, завтра проверю. Но ты мне остаешься должен. Ровно половину! И передай Мирне, я платить за него не буду. Так что ты зря потратил на него деньги, приятель.

Бост обрадовался, вытащил мальчишку из машины, подвёл к здоровяку в халате.

— Да не надо за него платить. Мальчишка просто сбежал, похоже. Бесплатный работник! Ты ещё и сэкономишь! Думаю, всё дешевле, чем искать готового контрабандиста, который тебя не предаст. Ты не пожалеешь! — последние слова тот произнёс с плохо скрытым сомнением.

— Погоди, он сбежал из Храма? — Праг внезапно стал серьёзным. — Тогда сделка отменяется. Его будут искать. Мирна первым делом проверит все прилегающие дома к Храму. Ты что, Бост, совсем с ума сошёл? Полиции и контроллеров нам здесь ещё не хватало! Это имущество принадлежит Мирне. Нас возьмут как похитителей, а затем перейдут к выявлению остальной биографии. — Праг снова сплюнул под ноги. — Нет, спасибо. Я пас. Вези его обратно.

Понимая, что половина долга возвращается на своё место, Бост выпалил последний аргумент. Его осенило.

— Его не будут искать! — Бост даже сам усмехнулся, как удачно всё складывалось. — У него нет татуировки Храма. Посмотри. — Он схватил тонкое запястье ребёнка, потянул. — Нет! Татухи! Смотри! Он не имущество Храма! Его никто не найдёт. Можно дать ему новое имя. — Бост поймал себя на мысли, что хочет немедленно избавиться от мальчишки. Даже даром. Бост старался не всматриваться в глаза ребёнка. Бывалую в разных переделках душу заселял липкий страх, как только впивался в него взгляд жёлто-зеленых глаз.

Праг вгляделся в щуплого мальчика. Тот опустил голову.

— Что ж, там посмотрим, Бост, кого ты мне привёз… там посмотрим… Я рискну, как в старые добрые времена. Я, пожалуй, рискну…

— Вот и хорошо, Праг. — Довольный Бост с облегчением передал запястье мальчика контрабандисту. — Вот и хорошо. Забирай. Ну, я поехал. Да?

Праг взял мальчика за руку, ещё раз оглядел его запястье. Да — привычная татуировка Храма Перехода отсутствовала. Рука чистая, словно это был обычный, свободный ребенок. Не имущество старой карги — Мирны, раздери её чёрт.

— Как тебя зовут, парень?

— Рэн Тарона, — еле слышно отозвался мальчик. — Я сбежал и обратно не вернусь. — Угрюмо и бесстрашно взглянул на бывалого, физически крепкого мужчину. У того даже руки похолодели от этого взгляда. Резко стало не по себе.

— Рэн? Что за странное имя. Давай… я буду звать тебя… Санд Тирнан… Праг с трудом заставил себя оторваться от взгляда мальчика, обернулся к открытому окну, позвав кого-то.

— Эй, Нефина! Нефина! — Из окна показалось заспанное лицо светловолосой женщины.

— Что, Праг?

— Как, говоришь, твоего племянника зовут?

— Санд Тирнан. А что?

— А то, Нефина, что он приехал к тебе в гости.

— В смысле? — Женщина, выглянула в окно. — Где? Я его не вижу? Где Корина, где Санд?

— Ой, чёртовы сёстры и Святые Старейшие, Нефина! Не тупи! — выругался Праг. — Твоей сестры здесь нет. И это не Санд! Ну?!

Женщина внезапно понимающе кивнула.

— Ах, да… Санд! Я так рада, что ты приехал, — затем неуверенно добавила. — Один, и без матери…

Праг повернулся к мальчику.

— Сколько тебе лет, заморыш?

— Шесть.

Праг с сомнением осмотрел ребёнка с ног до головы.

— Не тянешь ты на шесть. Хилый уж больно. Ладно, запишем, будет тебе пять, как Санду. Что ж, новый Санд, давай располагайся. — Праг подтолкнул мальчика к дверям, поймал себя на том, что избегает зелёного взгляда. Глаза мальчика испугали его.

— Теперь ты принадлежишь мне и не вздумай сбежать! Я из-под земли тебя найду! И так отметелю, что твои жуткие зыркала лопнут! Если не получится из тебя курьера и ты станешь бесполезным — я удавлю тебя, вот этими руками, понял?

Парень не отозвался.

Он вошёл в дом, осмотрелся. Неосознанно мальчик понимал, что угрозы, несмотря на свои слова, этот коренастый ему не несёт.

— Иди, садись сюда, — он подозвал парня к окну, к свету. В комнате было прохладно и сумрачно. Задержав дыхание, поднял подбородок Рэна, повернул к свету и, пересиливая свой страх, начал рассматривать:

— Ты посмотри-ка! Какие у нас глаза! — Мужчину на этот раз, к его собственному удивлению, не испугал этот взгляд. Мальчик, в свою очередь, внимательно разглядывал контрабандиста.

— Ты, как степной спин! Чё у тебя зенки такие странные? Мамка с вертилом согрешила, а?! Вертила может обращаться в зверя, знаешь, да? Хотя, не-е-е… Твой папка не вертила, зрачки-то человечьи. Цвет только… — бубнил Праг, поворачивая голову мальчика за подбородок то влево, то вправо.

— Что ж, спинов сын, будешь теперь отрабатывать свою пищу. Иди, отоспись. Завтра, если пройдёшь проверку, я возьму тебя учеником. — Он подмигнул Рэну. — Узнаешь тогда много чего! Научу тебя всему, что сам знаю. Пока иди-ка ты на второй этаж. Да осторожнее там! Последняя дверь налево — будет твоя комната. Всё, топай, давай, мне тут обмозговать кое-что надо, — с этими словами Праг сел в большое, обитое лоснящейся коричневой кожей кресло, даже не замечая уснувшую на большой кровати светловолосую женщину.

Мальчик молча, опустив глаза, осторожно подошёл к лестнице, ведущей на второй этаж, обернулся на Прага.

— Иди-иди, дохляк, — заторопил того мужчина. — Да умойся, мелочь, смотри, не замарай мне простыни. Умывальня рядом с комнатой.

Ребенок, поднимаясь по узкой скрипучей лестнице, с удивлением ощущал себя дома. Он обрёл дом.

10. ПРЕДСКАЗУЕМАЯ СЛУЧАЙНОСТЬ: РАЙС

Райс вышел из разрыва между мониторами и как только ступил на бетонный пол, щель за спиной тут же сомкнулась. Под ногами хрустнуло. Он вскинул гладкоствольный тет — лёгкий, мелкокалиберный пистолет, удобный для ближнего боя. Направил в сумрак комнаты, ожидая увидеть предполагаемых противников, но никого не обнаружил.

Хотя он не ошибся, следы чьего-то присутствия виднелись повсюду. Одно из «окон» тускло мерцало в темноте, набрасывая вуаль света на полумрак.

Никто не знает, сколько тянутся минуты во мраке. Наверное, с высокой степенью вероятности можно сказать, что в темноте время совсем не движется. Он всматривался и выжидал. Озираясь, даже не отдавал себе отчета, что опустил пистолет.

Смутно, под бледным светом, он различал консоли, те поблёскивали и мерцали. И в этом рассеянном свете что-то приближалось.

«Вот и всё. Мы больше не единственные… Они нашли Убежище и разобрались с запуском компьютера. Затягивать нельзя. Придётся доложить Совету уже сегодня. Эксперименты придётся прервать, пока не решим, что делать дальше…»

Мониторы изливали тусклый блеск ночника. Шкала прорезала поверхность и время от времени загоралась ярче. Такие же Шкалы отражались во втором «окне». Неужели кому-то удалось перехватить контроль и вновь начнётся безумная гонка со смертью?

Он содрогнулся.

Какое-то время спустя Райс обратил внимание, что все показатели остановились в том месте, где он сам их установил. Ничего не сдвинулось ни на миллиметр. Яркость экранов снова упала с максимального до нижних значений.

«Странно, но они ничего не поменяли… Значит их всё устраивает? Или просто они не контролируют систему? Тогда что происходит?»

Шкала оставалась в «спячке». Тишина оглушала. Райс ругался, правда, себе под нос. Опасность поглотила разум, лавировала между застывшими в голове мыслями, которых становилось все меньше.

— Что здесь происходит? — спросил он себя. — Что они делают?

«Кто вы такие, черт вас дери?! Кто вы такие?»

Внутренне сжался в комок. Обогнул консоль и увидел отчётливые следы присутствия, которые доказывали, что здесь не проводили эксперименты, а путешествовали, как и он сам. Свежая кровь, размазанная на дисплею главной консоли, поверх давно высохшей и превратившейся в неровную, покрытую трещинами, корочку. Отсюда кто-то уже неоднократно переходил.

«Всё-таки они перемещаются! Как же мне всё это сейчас контролировать?!»

То, что он сейчас увидел не шло ни в какое сравнение с тем, что было тут всего месяц назад. В прошлый раз здесь оставалось не такое явное, как в остальных Убежищах, но — запустение, а мониторы, как и везде, укрывал толстый слой мелкой дисперсной пыли.

«Я видел старую пыль. Совсем недавно!»

Это помещение превратилось в лабораторию-близнеца Убежища Неместриса, тихая и укрытая от глаз конструкция неизвестных создателей вновь ожила. Создавалось ощущение, будто не он хозяин положения, а здешние неизвестные решили поучаствовать в гонке на главенство первооткрывателей.

«Они работают точно так же, как мы! Но с какими целями?».

Райс провёл пальцами по консоли, та привычно мигнула, готовая к работе. Подумал, разворачиваясь к дверям, если его всё-таки услышали, возможно, ему не поздоровится. Это убежище находилось на территории чёртового Альянса. Рядом с одной из трёх их чёртовых столиц.

«Что же делать, демоны их раздери? Уйти или остаться? Не могу же я рисковать всей разработкой».

Райс подошел ближе, с гулко бьющимся сердцем, не зная, что предпринять. Консоли-близнецы молчаливо светились, настораживали его, и по мере приближения к дверям тревога переросла в опасность. Он бы прекрасно понял, что испытывали первооткрыватели новых земель, подходя на кораблях к чужим берегам; в этот момент он открывал свою землю по новой и испытал весь спектр страха первооткрывателя. К тому же аборигены здесь были технологически развитей, чем в его мире.

Он давно изучал Третий мир. Четыре огромных государства. Самым развитым слыл Альянс Объединённых Земель, который располагался на трёх континентах. Местные называли его аббревиатурой АОЗ или просто Альянсом. На юге АОЗ соседствовал с непримиримым политическим оппонентом — маленьким, но воинственным Объединением Норокта во главе с одним из потомков прославленного генерала Сэта Норокта. Когда-то в ходе Десятилетней войны, которая уничтожила пятьдесят процентов населения Третьего мира, они отделились от АОЗ. С тех пор автократия Норокта уступала военным и технологическим параметрам АОЗу, но слыла агрессивной, безбашенной, готовой воевать даже с превосходящим противником за свою независимость и постоянно провоцировала АОЗ с южной границы. Поэтому на юге установился некий военный паритет.

В АОЗе, в отличие от Норокта, всем руководил выборный Триумвират из одного военного, одного священника и одного руководителя Отдела Контроля, который был негласным главой самого Триумвирата. Каждая фракция Триумвирата имела свою столицу: Первый Город (Брансаард) принадлежал Отделу Контроля, Второй Город (Энсаард) — военным и Третий Город (Консаард) — служителям культа Старейших первородных.

Отдел Контроля, спецслужба, назначение которой Райс пока до конца не понял, включала в себя функции судебных структур. Контроллеры служили в рамках исполнительно-карательной власти, осуществляя государственное управление по обеспечению безопасности АОЗ. Охраняли государственную границу, а также все внутренние территории, включая островные. Также эта структура отвечала за информационную безопасность и контрразведку.

Однажды, осмелившись выйти за пределы территории Убежища и посетив границы полиса Брансаарда, он сам стал нечаянным свидетелем работы контроллеров. Те поймали какого-то нарушителя, и обладая странной силой гипноза, заставили задержанного самому себе выдавить глаза. Райс к тому времени уже знал, что в Альянсе многие преступления карались смертной казнью на месте. Но не предполагал, что наказанием могло стать вынужденное самоубийство. Поэтому опасался контроллеров и старался не попадаться им на глаза.

Главное отличие всех Убежищ заключалось в расположении их территорий. Если Убежище в мире Райса построили на достаточно отдалённом участке земли от проезжей части, то Убежище Третьего мира располагалось так близко к одной из столиц сильнейшего государства, что, разумеется, это был лишь вопрос времени, когда те найдут маленький домик средь заражённых пустошей, оставшихся после войны.

«Вопрос времени, да. Я этого и боялся. То, чего боишься, всегда происходит. Они откопали Убежище, мало того они разобрались с его назначением… То, на что мне понадобились годы, здесь сделали всего за один месяц?»

Поэтому оставалось только одно: навести тет на дверь и скрыться в переходе.

У Райса от волнения скрутило живот.

Он долго стоял, глядя на дверь. Месяцем раньше, когда был здесь несмотря на опасения и убедился, что пустоши никто не изучал, — вокруг до сих пор сильно фонило, ничего не работало. А сейчас всё указывало на полноценное использование машины. Кто сумел всего за один месяц (если не меньше) понять, как она устроена?

Размышляя, Райс вернулся обратно к консолям, сжимая пистолет дрожащими пальцами. Назад его заставило повернуть не отсутствие научного интереса и не вероятность гибели (Райс, который всю жизнь положил на алтарь науки, понятия не имел, что такое — бояться за свою шкуру). Он руководствовался в своих действиях чистым прагматизмом и простой логикой выживания: он — единственный, кто может проходить, и нужно быстрее найти таких же, как он. У себя. Не в Альянсе. Вернуться — кратчайший путь всё предотвратить. Придётся отступить.

Райс привык к тому, что случается иногда начинать всё сначала и получать пинки судьбы. Поэтому слушался своей упрямой натуры и принимал любой вызов с высоко поднятой головой. Встреча с контроллерами здесь обернулась бы катастрофой, практически лишила бы шанса разобраться и сделать всё правильно.

Он уже провёл целую кучу анализов крови и не сумел ничего найти. Разрывался между семьёй и работой, не покладая рук работал в Лаборатории ночами, а днём пропадал с докладами в Совете, объясняя каждый успех и неудачу. Он чуть не упал в обморок после трёх суток без сна, прямо во время очередного сбора советников. И после всего — от него хотели, чтобы он собрался с духом и нашёл выход, нашёл ещё таких же людей, как он сам, а он бесстрашно входил и входил в эту дыру между экранами, где в темноте, возможно, поджидали вооружённые незнакомцы.

Разумеется, он не мог всё просто бросить. Другие, возможно, могли — но не Райс. Кроме того, в идее спешного возвращения в Убежище была определенная логика. Логика умудрённого жизнью первооткрывателя и учёного на грани открытия — изобилующая сомнениями. Он находился не в Лаборатории сейчас, а у чужаков. Если бы ему пришлось вернуться назад, то только лишь для того, чтобы найти выход и решить ещё одну проблему.

Но он убедился, что путешественники всё-таки существуют! Так может, остаться? Осмелиться на контакт?

Ему предстояло войти в контакт с чужаками в едва ли не самом опасном месте этого мира, это правда, но он надеялся, что они — тоже учёные. Или случайные люди. Или даже (хотя Райс сомневался, что ему так повезет) кто-то не отсюда, быть может сами строители «машины богов».

«Лишь бы не контроллеры!»

В худшем случае, если он останется — ждущий и наблюдающий, придут именно они — контроллеры, а потом можно уже ни о чём не волноваться.

«Остаться?»

Он выбирал, что делать, и затаился, как какой-нибудь маленький зверек в кустах.

«Уйти?»

И, кажется, выбрал.

А затем открылась дверь, в комнату проник яркий свет, из которого вышли три силуэта и выбор окончательно состоялся.

Райс тут же вскинул пистолет, направляя его на вошедших. Ожидая всего, даже моментальную смерть, он застыл, не моргая.

— Наконец-то! Мы ждали вас. Мы ждали, когда вы вернётесь! — слова были обращены к нему и звучали совершенно не агрессивно.

— Стоять! Стойте там! — Одновременно крикнул Райс и замер возле консоли. Он наводил оружие, а его разум превратился в несущийся на полной скорости автомобиль.

Поворачивая голову, очень медленно, сухожилия на шее вздулись, пульсировали, отзываясь ударами сердца тут же в шее, он не опускал тет. У него за спиной светился главный экран, позволял разглядеть мужчин — в чёрных рубашках и брюках (ткань слегка поблёскивала), и выцветших черных ботинках. Руки их были свободны, похоже, без оружия, или просто не успели его достать. Райс держал пистолет, его лицо исказила гримаса недоумения.

— Мы просто проверяли пере-ход, — раздался чужой хриплый голос. — Чтобы убе-диться, что путь ещё раб-б-отает.

— Что?

Он недоумевал. Злость прошла.

— У нас нет оружия, путешествующий, внемли! Мы без оружия! — отозвался второй голос.

Каким-то образом, в темноте, Райсу удалось рассмотреть их лица и удержаться от выстрела. Консоли-близнецы казались замершими хищниками, светившиеся огоньки, как множество жадных глаз в темноте. Он смотрел на неизвестность. И не было правильных решений, чтобы избежать этой встречи.

Лица излучали интерес. Не поддельный. Который он поначалу принял за готовность напасть.

«Оценивают мои возможности? Решают, как меня обезоружить?»

Они направились к нему. Словно он тоже был безоружен. Райс сделал шаг навстречу на подгибающихся ватных ногах. Ботинки чужаков слабо поскрипывали в нависшей тишине. Лица в морщинах. Не старики, но гораздо старше Райса. По губам одного гуляла рассеянная, почти искренняя улыбка.

Райс покосился на Шкалу. Линии на ней переплелись между собой и не двигались. К счастью, он хорошенько разглядел троих в сумраке. Их возраст был его преимуществом. Самый старый прошел мимо вскинутого оружия и остановился возле главной консоли, глядя в экран, тот хорошо осветил его. Райс почувствовал смутную опасность. Но страшился перепутать ожидания с их реальными намерениями. Они не угрожали и не делали попыток выбить тет из руки.

— Кто вы? Что вы здесь делаете? Если не поняли, то у меня в руках оружие. Не делайте резких движений, иначе я выстрелю.

Райс говорил медленно, разделяя слова, чтобы те его поняли. Он хорошо переводил с языка Альянса, но разговаривал на нём отвратительно.

Старик повернулся к нему, развёл руки.

— Долгих лет тебе! Ты знаешь наш язык? Мы не желаем тебе зла! Поверь нам!

— Сложно поверить в такое. Но, предположим, это так. — Райс не опускал тет.

Отозвался второй:

— Великие Старейшие были правы! Они открывали его когда-то! Священное писание! Низшее место! Это всё реально! И мы в этом можем убедиться! Ты же нам в этом поможешь?

«Это был вопрос или утверждение?»

— Погодите… — Райс растерялся, даже опустил тет. — Я не понимаю, чем могу помочь и что вы тут делаете? Вы знаете, что это такое? — Райс снова вскинул тет на самого старого у консоли.

Но старику было плевать, тот даже не обратил внимания, взирал на Райса блестящими возбуждёнными глазами.

— Мы учёные, — заговорил второй.

— Не полиция, — поддержал третий. — Не нужно опасаться. Мы изучаем это место… все места… чтобы использовать Переход в полную мощь.

«Надо же! Цели совпадают. Может, действительно… сообща мы разберёмся?»

— Мы сразу поняли, что кто-то управляет всем этим извне. Ты приходишь сюда и уходишь, когда сам пожелаешь. Мы ждали, когда это снова случится. И вот ты здесь. Слава Старейшим!

— Хорошо. Я здесь. И что дальше? Я намерен сейчас уйти…

— Стой! — Старик, не обращая внимания на пистолет, снова шагнул к Райсу. — Стой! Не уходи! Погоди… Спокойнее… — Он поднял ладони над головой. — Как твоё имя, путешественник?

— Райс Тарона.

— Райстарона, — он произнёс оба имени неразрывно. — Я могу спросить тебя? Будь добр, внемли.

Их язык казался Райсу странным, обороты речи были тяжеловесными, словно в древних эпосах.

Старик рассказал, что как только Альянсу Объединённых Земель стало известно о существовании этой машины — Перехода, как они это называли, Триумвират приказал найти того, кто её запускает.

— Скажи, Райстарона, ты создатель? — спросил старик, когда разговор был почти закончен.

Райс хотел сказать правду, но повременил с признанием.

— Возможно.

— У нас есть кое-что, что ты оставил.

Райс удивился на него.

«Что я мог оставить?»

Старик подошёл к главной консоли, провёл рукой и внезапно боковая ячейка, такая же, как в остальных Убежищах, с лёгким щелчком отошла в сторону. Открылась выемка, внутри лежал маленький черный эллипс.

«Чертова хрень! Как он это сделал? Я же не мог её открыть!»

Старик поднёс эллипс к лицу Райса, разжал ладонь. Гладкий продолговатый корпус с рядом кнопок и малюсеньким экранчиком.

Райс смутно чувствовал, что, спроси он про эту штуку сейчас, всё ухнется в бездну. Даже почувствовал удар тела о разбившиеся надежды. Вопрос уже подступил к горлу, но Райс вовремя сжал губы. Медленно произнёс:

— Да, я знаю. Такая штука есть в каждом…

— Какая штука? Как она называется?

Райс махнул рукой — блефовать, так блефовать. В голове зарычал собственный голос.

«Забери это! Забери это, Райс! Давай! Протяни свои чёртовы руки и хватай его! Беги!»

— Выключатель системы…

Голос звучал исключительно неуверенно.

— Ложь! — старик почти вскрикнул. Усмехнулся: — Маленькая ложь приводит к большим бедам, Райстарона.

Он попался.

— Ты не создатель, Райстарона! Но ты путешествуешь и сам запускаешь экраны. Скажи, как ты запустил компьютер? Как ты это совершаешь?

Райс снова вскинул тет. Помотал головой.

— Стой, старик! Не надо! Мы договорились, без резких движений! — У всех были довольно крепкие тела, даже этот старик был слишком мускулист для своего возраста. Учёные, да. Но наверняка военные учёные.

— Где все остальные? Сколько вас здесь? Вы из Альянса? — Он направил тет с живота старика ему в голову.

— Сейчас здесь никого нет, кроме нас. Успокойся, Райсатарона… Это место засекречено! Мы только начали строительство объекта. Но контроллеры прибудут сюда совсем скоро. Просто расскажи, как ты это делаешь?

— Делаю что?

— Переходишь и включаешь машину, когда сам этого захочешь, а не выжидаешь время активации извне. — Старик направился прямо на тет. Дуло почти упиралось ему в глаз.

— Стой, старик! Отойди. Говори оттуда. — Райс махнул рукой. — Не вздумай подходить ближе.

— Хорошо, Райстарона, мы не собираемся наносить ущерб машине. Внемли! Мы предлагаем лишь взаимодействие! Альянс и миры. Вместе. Все будут связаны. Триумвират заинтересован в изучении Перехода!

Райс перебил.

— Я же вижу кровь на экране, вы УЖЕ можете переходить… В чём проблема?

— Райстарона, наши люди могут переходить, как вы это называете, лишь тогда, когда вы там, у себя, включаете компьютер. Мы зависим от твоего решения. Машина не даёт нам этого делать самостоятельно. Похоже, ты перехватил управление. Это же ты сам всё запускаешь?

— Не важно, — Райс отмахнулся. — Это не важно. Кто переходит из Альянса? Как много людей может это сделать?

— Достаточно, Райстарона. — Все трое усмехнулись. — Но со своей стороны ты делаешь это один. Только ты и никто больше, Райстарона, — подытожил старик, сощурив глаза.

Райса охватило раздражение.

— Меня зовут Райс. Тарона — имя рода. И знаете что? Мне плевать, сколько вас переходит. Но я не могу вам помочь. И мне кажется, наш разговор давно подошёл к концу.

— Тебе не плевать, — отозвался один из крепких ребят. — Ты за этим сюда пришёл. Выяснить, кто твои конкуренты. — Тот тоже усмехнулся: — Всё читается на твоём лице.

Старик что-то неразборчиво произнёс в темноту своим помощникам. Повернулся к Райсу.

— Райста… Райс, я могу предложить то, что тебя заинтересует. Небольшой взаимовыгодный обмен. — Он протянул Райсу чёрный эллипс. — Предлагаю обменять детектор на твой ключ прохождения.

Райс замешкался.

«Детектор? Детектор чего?»

— Не держи зла, но мы оказались гораздо более любопытные, чем ты. Мы нашли инструкции, Райс, с помощью этого, — он взмахнул чёрным эллипсом. — Опередили тебя, хотя бы здесь. У нас есть инструкции к машине. На множестве языков. Возможно, на всех существующих. Она так работает. Понимает тебя и подстраивается, как живое существо, а точнее — биокомпьютер. Но ты, каким-то образом, успел перехватить управление. И биокомпьютер не слушается нас. Мы не знаем, как с ним взаимодействовать. В инструкциях по этому поводу ничего нет.

«Чёрт подери! Какие ещё инструкции? Я же здесь был неоднократно! Откуда? Как я это упустил?»

— Но… как? Как вы их нашли?

— Мне помогла вот эта шту-ка. — Старик поднял черный эллипс, вновь разжал пальцы, делая ударение на последнем слове, произнеся его по слогам.

— Хочешь я зачитаю по памяти, что говорилось вначале? Первородный сможет беспрепятственно пройти сквозь связь. И, управляя хаосом, построить порядок. Начало всегда в конце… Ты первородный?

Райс запутался.

— Что это значит? Я не понимаю это слово.

— Это значит — создатель. Разработчик биокомпьютера. Тот, кто изобрёл код крови.

— Вы прекрасно знаете ответ. Я не понимаю, что вам нужно от меня?

— Нам нужен твой ключ прохождения. Мы должны разделиться. Чтобы самостоятельно перемещаться между Переходами и не ждать, когда ты включишь машину.

— Какое щедрое предложение. — Райс смотрел в упор на старика.

— Тебе лучше согласиться. Согласно нашей теории, потомками Святых Старейших являются контроллеры, люди с определёнными способностями. Контроллеры беспрепятственно пересекают Переход. Тебе подсказать, что это значит?

«Все контроллеры могут переходить? Их же действительно много! Целая армия. Мир за миром. Бравые солдаты, несущие ярость… Как в легендах о Тае… Тай! Что теперь с нами будет?»

— И сколько контроллеров в наличии у Альянса? — Он не надеялся на честный ответ, но хоть что-то.

— Контроллеров не так много, на самом деле, если брать численность всего населения. Но их гораздо больше, чем один ты, Райс Та-ро-на. И достаточно для того, чтобы у нас практически была уничтожена преступность, а войны прекращены. — Он выжидательно замолчал. — Я предлагаю честный обмен. Отдай свой ключ или чем ты это делаешь, а я отдам детектор. Он нам больше не нужен.

— Я тоже хожу сюда не один. — Райс пошёл ва-банк. Лгал без смущения. И, похоже, не очень удачно.

— Снова ложь. Ты приходишь всегда один! Только ты. Ты изучал нас. А мы изучали тебя, — отозвался один из крепких ребят, склонив голову набок.

«Как подопытного рассматривает».

Третий заговорил, подошёл к старику:

— Помоги нам, Райс. Мы насчитали двенадцать Переходов. Первый уже не работает, во втором царит полное безумие, но остальные весьма любопытны для изучения. Мы учёные, как ты. Нам приходится прерывать изучение на полпути. Иногда наши люди оставались запертыми в чужих мирах на долгое время. Потому что ими управляешь ты, одинокий путешественник, и мешаешь перемещ…

— Но когда вы всё нашли? — Он перебил учёного Альянса. — В прошлый раз никого здесь не было.

— Потому что мы позволяли это делать. Не замечать.

У Райса вновь скрутило живот. Уровень опасности определённо поднимался и уже почти накрыл с головой.

— Вы — это они… контроллеры?

Все трое рассмеялись.

— О, нет. Мы не контроллеры. Но они здесь были. Контроллеры скорректировали твоё внимание, Райс. Ты даже доставил им проблемы. Ведь ты тоже можешь контролировать… И не плохо. Ты переходишь, значит, тоже контролируешь. — Старик посмотрел в упор. — Иначе бы ты не прошёл.

Райс осознал. Вот оно! Его кровь содержит то же самое, что и кровь контроллеров. Генетика?

«Вот чей образец мне нужен!»

— Зачем вам ключ? — Райс не опускал тет, рука ныла, мышцу свело.

— А с чего ты взял, что ты, Райс, имеешь все права на эту машину? Нас больше. Мы созданы для этого. Быть может, это мы — создатели, потомки первородных?

— Не стану этого отрицать. — Сердце стучало где-то в районе ушей, отдаваясь в напряжённой руке.

— Как долго ты держишь Переход открытым?

— Проход закрывается очень быстро, я едва успеваю пройти. — Райс решил говорить правду. Быть может, и ему достанется правда в ответ?

«Ни о какой армии вторжения речь не идёт, так? Всё верно! Проход открывается ненадолго».

— Именно. В этом твоя ошибка. Мы видели, что без второго оператора он открывается криво, некорректно. Ты получаешь не проход, а лишь лазейку. — Старик улыбнулся. — Так как провести сразу всех, кто может пройти?

— Никак. Проход не откроется.

— Ошибка суждений. Неправильный вывод. Проход создан широким. Возможно, это был эвакуационный тоннель для огромного количества людей. А значит, он должен выдержать не скачок одиночки, а поступь отряда. Для чего, как ты думаешь, нужен второй пульт?

«Для кого-то ещё! Но для кого?»

Ответ был совсем рядом, слова вертелись на языке.

— Для ещё одного проходящего? — Райс машинально обернулся на вспомогательную консоль.

— Он для второго оператора, который удержит Переход открытым, сколь угодно долго. Удобно, правда? Машина создана для пары привратников.

Райс боролся с ураганом. Целый смерч из страха, решимости и хаотичных мыслей. Ну, разумеется, вторая консоль — не отражатель Шкалы! Он подозревал, что система работает неправильно! Биокомпьютер был слишком сложным для такого простого шага. Конечно! Тот, кто создавал коридор, не мог бы всё построить без широких ворот.

— Так вот, Райс Тарона, мы в последний раз предлагаем обмен. Нам нужен контроль над коридором. Мы связаны по рукам. Отдай свой доступ к перемещению.

«Ну, конечно! Вот оно! Я знал, что условие будет поставлено! Это не просьба и не обмен!»

Он напрягся и приготовился к отступлению.

— Нет. Я вынужден отказаться.

— Отказаться? — его перебил третий крепкий парень. — Серьёзно? Ты чего-то боишься? — мужчина изумился. — Ты видел наш мир, ведь так? Здесь свободно и спокойно. Альянс — такая же машина с отлаженным механизмом, как эта. Знаешь, сколько лет здесь не было войн и революций в отличие от вас? Что тебя держит? Отдай и возвращайся к своим…

«Что-то я стал сильно в этом сомневаться…»

— Я ничего не знаю. — Замешательство Райса нарастало. Любопытство, восторг и тревога сошлись в его душе в схватке. — Что вам отдать? Я до сих пор не знаю, как всё происходит…

Правда читалась в глазах старика, слишком явная, чтобы не признать свои ошибки, и Райс понимал, что не сможет скрываться вечно, — ни от них, ни от кого бы то ни было, но прежде всего от себя, — оправдываясь тем, что до него не дошло и он ничего не знал.

«Возьми этот детектор, и ты откроешь широкие врата, — говорили глаза старика. — Поделись немногим, просто отдай ключ. И мы сможем шагать по другим мирам».

Он медленно протянул к детектору руку. Пальцы на мгновение замерли, не касаясь гладкой чёрной поверхности.

«Это мой последний шанс. Мой последний шанс»

— Ну так дайте нам код! — третий крепкий парень прервал его. Его голос зазвучал громко и надменно.

— Нет. — Райс отдёрнул руку. — У меня нет таких полномочий.

Однако голос старика, звучащий куда более спокойно (но не без строгости), сказал ему, что время выбора давно прошло. Если сейчас он выберет путь полного отрицания, то умрет. Райс пришёл сюда по своей воле, он сам искал тех, кто может, как он, проходить (существовало ли понятие «свободная воля» для этой машины), и понимал желание получить ключ, исходящее от этих людей.

Они предлагали ему содействие и помощь, предлагали спасти все миры, неся свет и разум Альянса (мысль о том, что именно для этого Альянс и вызвал его сюда, не пришла Райсу в голову), и, конечно же, это означало, что теперь он задолжал Альянсу один долг… в виде собственной жизни. Разве он сам не прилагал своих усилий, чтобы снова и снова приходить сюда, чтобы во всём разобраться, пытаясь открыть эту чёртову ячейку?