Бесплатный фрагмент - Поздняя встреча

Молитва

Позволь мне, Господи, успеть

В потоках жизни быстротечной

Все песни до конца допеть

Пред тем, как окунуться в вечность.

Пошли мне мудрости суметь,

Свет отыскав во тьме кромешной,

Врагов из памяти стереть,

Как будто, не было их, грешных.

Дай, Боже, больше не болеть,

Не огорчать своих домашних,

И перед ближним не краснеть

Из-за грехов своих вчерашних.

Дай мне душой не постареть

И не остаться одиноким,

Чтоб раньше срока не сгореть

В пути опасном и жестоком.

Хочу о прошлом не жалеть,

И, одолев свою дорогу,

Пушинкой в небо улететь

И чистым там предстать пред Богом.

Я вновь шепчу: «Помилуй, Бог!

Дай силы мне и разум ясный,

Чтоб впредь никто сказать не смог:

«Он прожил жизнь свою напрасно».

12 января 2004 года

МУЗЫКАНТ

Он попал в этот город солдатом,

Здесь с любовью своей повстречался.

Отслужив, не уехал куда-то,

А подумал чуть-чуть и остался.

Он был ла́бух душой и мозгами,

Пианист, не читающий ноты,

Он своими большими руками

Выдавал бесподобное что-то.

В кабаках, у хозяина дома,

Он лаба́л, разгоняя печали.

Все кричали ему: «Браво, Рома!»

И, конечно, вином угощали.

Ах, вино, подносимое к пиру!

Кровь земли, как когда-то считалось.

Сколько ж бродит по миру вампиров,

Что не вдоволь его насосались?

Все мы в жизни грешны изначально,

Есть во всех нас бесовское что-то,

И за это суровый начальник

Рому как-то уволил с работы.

А таланты ранимы бывают,

С ними надо немного помягче,

Их судьба под крылом согревает,

И пинает потом, словно мячик.

Я не ведаю, как это сталось,

Знаю только, что было не к спеху,

Видно, просто сказалась усталость,

Продал он инструмент и уехал.

Говорят, виноваты сто граммов,

Все, мол, думали — скоро сопьется.

Почему же его фонограммы,

Ни один повторить не берется?

И зачем я, другим на потеху,

Эти строчки пишу до рассвета?

Мне плевать, почему он уехал,

Жалко лишь, что его рядом нету.

Февраль 2003 года

ПЕСНЯ СТАРОГО МУЗЫКАНТА

Я снова достаю свою трубу,

Ей больше лет, чем жениху с невестой.

Другие бабки ни за хрен гребут,

А я их зарабатываю честно.

С утра я снова клево закерял,

Но это ни на чем не отразится.

Я ж столько в жизни свадеб отыграл,

Что до сих пор сам не успел жениться.

Лабу, лабу, дабу, дабу,

Спешу на свадьбу, меня там ждут,

Лабух, я старый лабух,

И дядей Колей меня зовут.

Я разменял шестой десяток лет,

А свадеб отлабал в сто раз поболе,

И нет таких мелодий на земле,

Которых знать не мог бы дядя Коля.

Учителя мои, увы, мертвы,

И музыканта нет в Одессе старше,

И обижаться я уже отвык

На тех, кто не башляет мне за марши.

Лабу, лабу, дабу, дабу,

Спешу на свадьбу, меня там ждут,

Лабух, я старый лабух,

И дядей Колей меня зовут.

Я снова достаю свою трубу,

Ей больше лет, чем жениху с невестой.

Другие бабки ни за хрен гребут,

А я их зарабатываю честно.

Горит свеча, и не окончен бал,

Здоровья хватит доиграть, поверьте.

И видно, такова моя судьба,

Чтоб веселить других до самой смерти.

Май-июнь 1989 года

СВАДЕБНЫЕ МУЗЫКАНТЫ

И снова свадьба — цирк и карнавал,

Жених решил жениться на невесте.

А их хозяин поиграть позвал,

Пускай звучат времен застолья песни.

Взяв у него задаток в сто рублей,

Они сюда с гитарами явились.

Эй, кто-нибудь, налей-ка поскорей,

Чтоб гости танцевали, веселились.

Давай-давай, лабай-лабай,

А я пока что вмажу

Давай-давай, не кочумай,

Здесь хавают и лажу.

Жрут молодые каравай,

Орет девчушка с бантом,

А ну свидетель наливай

Стаканчик музыкантам.

А лабухи сегодня просто класс,

Хотя понажирались слишком рано.

Их если попросить — они для нас

Споют и «Казино», и «Соль на рану».

Мы будем танцевать, гулять и пить,

Ведь повод есть для нового запоя,

А морды — морды будем после бить,

Ну что за свадьба, блин, без мордобоя!

Давай-давай…

Гостей за стол сейчас же пригласить

Их просит вновь хозяин языкатый.

А им опять — ни пить, ни закусить,

Не жрать пришли, на то и музыканты.

Когда ж все разбегутся по домам,

Им деньги по карманам рассовать бы,

Чтоб не дослушав ругань пап и мам,

Шатаясь поплестись домой со свадьбы,

И ждать, когда же следующий хам

Их снова позовет играть на свадьбу.

4 июля 1991 года

СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ

Сидели. Пили по сто грамм

У бородатого Володи.

И стал я песни петь друзьям

О коммунистах и народе.

Кричал: ” Вина налейте нам!»

(Его всегда я пью без меры)

И тут мне старший лейтенант

Сказал: «Ну, спой за офицеров!»

Товарищ старший лейтенант!

Не надо носом бить посуду!

Товарищ старший лейтенант!

Сегодня петь и пить я буду за Вас!

— «Ну почему на нас так злы?

Мы это часто замечаем.

Конечно, есть средь нас козлы,

И все же мы вас защищаем.»

Ему ответив: «Хорошо»,

С дурацкой мордой и поклоном,

Вдруг вспомнил я, как сам пришел

В десант зеленым «салабоном».

Товарищ старший лейтенант!

Не надо носом бить посуду!

Товарищ старший лейтенант!

Сегодня петь и пить я буду за Вас!

И хотя мой голос огрубел,

Я все представил в лучшем виде,

Он мне сказал: «Ты правду пел,

И все же ты меня обидел».

Потом, всосав еще стакан,

Уснул, сказав, что он не с нами.

И только ветер-хулиган

Трепал усы его, как знамя.

11 марта 1990 года

КУРСАНТАМ ВОЕННЫХ УЧИЛИЩ

Придет июль. Получишь ты диплом

И две звезды в погон воткнешь устало,

И станешь ты тогда, дружок, «козлом»

И, несомненно, станешь ты «шакалом».

Тебе в войсках доверят целый взвод,

И скажет ротный: «Разделяй и властвуй».

И «фазаном» застроенный народ

Ответит хором: «Шакалюга, здравствуй!»

Ты лишь начнешь вершить свой ратный труд,

Как будешь трахнут ни за что комбатом.

Тебя, дружок, сомненья разберут

И ты обиду сгонишь на солдатах.

А что солдат? Он в обращенье прост —

Он стерпит всё, он в дембель верит свято.

Седой полковник, в блеске твоих звезд

Я вижу боль и горечь дней солдата.

А помнишь, ты когда-то молод был?

Вопрос «кем быть» лежал тяжелым грузом.

Ты про войну читать тогда любил,

Смотрел «Служу Советскому Союзу».

Когда ж, дружок, ты на излете сил

Уйдешь в отставку, не узнав успеха,

Так для чего ты двадцать лет служил? —

Спроси себя и станет не до смеха.

1988 года

СТАРЫЙ ДОКТОР
(Федору Степановичу Кара)

Старый доктор, добрый доктор,

Он в делах врачебных дока,

Он в своей работе мастер,

Он магистр и чародей,

Без усталости и злости

Много лет он лечит кости,

По деталям собирая

Раскуроченных людей.

Он в палату входит бодро,

Ребра, черепа и бедра

Тут лежат на койках гордо

И надеждою живут.

Он разбитых успокоит,

Кто с ногою, кто с рукою,

Загипсованные люди

От него все чуда ждут.

Он за эти годы, братцы,

Сделал сотни операций.

Что угодно может статься

С нами в наш безумный век.

На дорогах мы зеваем,

Под машины попадаем,

Вечно что-то мы ломаем —

Так устроен человек.

Приходи к нему лечиться,

И с коленом и с ключицей,

Он поправит вам копытца

И с улыбкой исцелит.

Гагауза и албанца,

И приятеля туканца,

Федор вылечит Степаныч,

Наш болградский Айболит.

15 апреля 2003 года

ПРОВИНЦИАЛЫ

«Тяжела и неказиста

Жизнь болградского артиста»

Владимир Стамати

Провинциальные солисты.

Порой звучат не очень чисто,

И перед выходом на сцену

Они волнуются подчас.

Хотя не все учили гаммы,

Но не поют под фонограмму,

За свой талант не просят денег

И не обманывают нас.

Провинциальные поэты.

В стихах их часто рифмы нету.

Творят они не для газеты,

Не для известности пустой,

Не за квартиры, не за дачи,

А для людей, от сердца значит,

Вот почему с тобой мы плачем,

Над их нехитрою строкой.

Провинциальные танцоры

Им редко ставят мониторы.

Они на сцене все партнеры,

А в жизни даже не друзья.

Какие могут быть балеты,

Когда на завтра денег нету?

Невольно сядешь на диету,

А дома — дети и семья

Провинциальные актрисы

Полины, Зины и Ларисы,

Их Буратино и Алисы,

Конечно, очень хороши.

Всю жизнь читают юморески,

Порой доходят до гротеска,

Давай простим акцент им местный,

Они играют от души.

К кому из них себя причислю?

И тот, и этот в неком смысле.

Сейчас вот-вот объявят выход,

Вновь за кулисами сижу.

— Поет Валерий Бессарабский!

Я прогоняю трепет рабский.

И, совершив глубокий выдох,

На сцену снова вхожу.

30 июля 2003 года

БИБЛИОТЕКАРЬ

Аристократ в трактире,

Противник дискотек,

Живет в бездушном мире

Душевный человек.

Не токарь и не пекарь,

Не врач и не портной,

Простой библиотекарь

Беседует со мной.

— «Любовь Петровна, кстати,

Ответьте на вопрос:

Каков теперь читатель?

На что сегодня спрос?»

— «Писак и графоманов

Теперь хоть пруд пруди.

Любовные романы

Сейчас у нас в чести.

А классика не в моде,

В почете детектив,

Где ближних бьют по морде,

Писанье извратив.

И в книгах много матов,

Забыты стыд и честь,

Какой Чингиз Айтматов?

Коль Абдуллаев есть?

Те, кто снимают пенку,

И на руку не чист

Плевали на Шевченко,

Для них он — футболист.

Но с верой в перемены

Живу я и жила

Взойдет звезда из тлена,

Добро сильнее зла.

Из книг исчезнет пошлость,

Насилие и секс.

Все это будет в прошлом,

Наступит время — NEXT…»

— «А я Вас поздравляю

В ваш День библиотек,

И всем добра желаю

В сей столь недобрый век.»

Сентябрь 2003 года

Я — ШОФЕР

Мне ложатся километры под колеса,

Мне ГАИ дает очередной урок.

Я — шофер, и за баранкой бензовоза

Я качу по бесконечности дорог.

Наплевать, что под машиной шины стерлись.

Наплевать, что не вписался в поворот.

Я — шофер, и под моей ногою тормоз,

Он меня от всех несчастий бережет.

Я бензин вожу по пыльным по дорогам,

Я горжусь своей профессией земной.

Я — шофер, я редко вспоминаю Бога,

Потому он навсегда в друзьях со мной.

Я могу не взять у продавщицы сдачу,

Мимоходом заезжая в магазин.

Я — шофер, и потому я что-то значу,

Что в моей цистерне плещется бензин.

Я вернусь после работы в дом родимый,

Причешусь и выйду в город при рублях.

Я — шофер, и весь Болград с шофером Димой,

В очень дружественных отношениях.

Что не видел я, и где я только не был,

Сколько мне пришлось проехать и пройти!

Я — шофер, но коль ведет дорога в небо,

Значит, с той дорогой мне не по пути!

лето 1984 года

Я — ШОФЕР
(Продолжение)

Когда-то я возил бензин,

Я был царь, бог и господин,

Проблем не знал и в ус себе не дул,

ГАИ, милиция, райком,

Там был любой со мной знаком,

С такими, думал я, не пропаду.

Казалось, что я в гору шел.

Бензин — ведь это хорошо,

Когда он измеряется в рублях.

Тогда я денег не копил,

Знал кучу баб и много пил,

И все ходили у меня в друзьях.

Но вот, когда с недавних пор,

Я снова стал простой шофер

И дыни с арбузами стал возить —

Ушли друзья, жена ушла,

С собой ребенка забрала,

Ну как их всех за это не убить?

Я понял — жизнь сплошной обман,

Когда твой не пустой карман,

Тогда — и дискотеки, и кабак,

Тогда все «здрасьте» говорят,

Любовью барышни горят,

Всегда хотят и все тогда ништяк.

А если денег ни гроша,

В заплатах и долгах душа,

Куда тогда деваются друзья?

У виновоза по рублю

Беру вино и горько пью

В кампании с такими же как я.

PS. Едри твою и вашу мать.

Я все сказал, и вам сказать

Я не имею больше ничего.

Пусть через месяц, а не сейчас,

Придет в червонцах звездный час,

И мы тогда посмотрим, кто кого.

20 апреля 1989 года

СУДЬБА

Судьба моя — сплошные расставанья.

Прощальный поцелуй, билет в кармане,

И вновь меня уносят поезда —

Шатаюсь по стране туда-сюда.

Не будет скоро места, где б я не был,

Мне крышей стало голубое небо.

Постель моя — зеленая трава,

А пища — ваши мысли и слова.

Самолеты, пароходы, поезда,

Деревеньки и большие города.

Мне от вас уже не деться никуда,

А что на исходе деньги — не беда.

Быть может, постарею я до срока,

Но также будет звать меня дорога:

Москва, Одесса, Киев, Ленинград, —

Я новой встрече с вами буду рад.

Самолеты, пароходы, поезда,

Деревеньки и большие города.

Мне от вас уже не деться никуда,

А что на исходе деньги — не беда.

Мне часто говорят друзья: «Серега!

Пора бы стать серьезнее, ей богу!»

Я отвечаю им, конечно: «Да!»

И вновь меня уносят поезда.

Самолеты, пароходы, поезда,

Деревеньки и большие города.

Мне от вас уже не деться никуда,

А что на исходе деньги — не беда.

Ноябрь 1988 года

БЕДНЯГА

Нет ни семьи, ни родины, ни флага,

Лишь дом пустой, сарай да туалет.

И бродит он по улицам, бедняга,

Стремясь найти окурок сигарет.

И голова безмозглая ломится,

Один вопрос тревожит и томит —

Где денег взять, чтоб вновь опохмелиться?

А там, глядишь, и кто-то угостит.

А ведь когда-то было все иначе —

Когда-то он запоями не пил,

Была жена, работа и удача,

Он эту жизнь в стакане утопил.

Его друзья, веселые пьянчуги,

Идут к нему на кухню водку пить

И с ним живут пропащие подруги,

А кто ж еще с таким решится жить?

И старики давным-давно в могиле.

Он на себе уже поставил крест.

Но потому он жив еще и в силе,

Что в наши дни в аду не стало мест.

Беседы с ним смешны и бесполезны

И никому беднягу не понять —

Ведь болен он старинною болезнью,

Его б лечить, но негде денег взять.

Молчите вы! Бездушные созданья!

Кто не судил, не должен быть судим!

Я не ищу бедняге оправданья,

Мне просто жаль его и иже с ним.

26 апреля 2002 года

ВЕТЕРАНЫ

С годами их все меньше,

Седых мужчин и женщин,

Доживших до Победы

И раненых в боях…

Ряды их поредели,

Виски их поседели,

И раны, что болели,