Бесплатный фрагмент - Потому что люблю...

«Оставьте мою душу в алтаре…»

Смелое, дерзкое, юное заявление — «Потому что люблю». Надежда Вольская ставит читателя перед фактом. И здесь для автора возникает опасность того, что книга может не «попасть» на своего читателя — любители сладеньких стишков о любви рискуют нарваться на высокие размышления о любви мирской монашенки — духовные стихи, почти молитвы о нетленности чувства к непреходящему, неосязаемому — свету вечернего неба («Ты небом спустишься вечерним»), ожиданию чуда — осязаемости ангельского крыла, мирской тишины, монастырского пения, чистоты и ясности красок окружающего мира, его живого дыхания.

Да и сами стихи — искренние, светлые, немного грустные — в них нет непримиримости с бытовой действительностью, нет вражды, но есть несгибаемая позиция автора, непоколебимая уверенность в своем предназначении — сродни твердости духа монахов-постников, сродни булгаковскому «Каждый человек должен заниматься своим делом». Монах должен молиться, поэт — писать стихи. Стихи Надежды Вольской — молитва о любви, о призрении милости Божьей каждой души человеческой на спасение и вечную жизнь — дел человека, его помыслов и сущности («Оставьте мою душу в алтаре»).

Всем Господь дает посильный подвиг, свой посильный крест, нести который порой человеку кажется не под силу. И тогда требуется второе дыхание, переосмысление своего жизненного предназначения, работа души, ее высокое напряжение в надежде на возрождение тех чувств и мыслей, которые помогут продолжить путь. Иногда для этого достаточно внимательно присмотреться к окружающему миру, вслушаться в него, чтобы уловить малейшие колебания Вселенной, чтобы прочесть ее знаки, которые подсказывают нам — путь еще не окончен, надо набираться сил и следовать дальше, преодолевая себя-наносного на пути к себе-истинному. Снять перед Богом все маски и взглянуть Ему в глаза. Чтобы увидеть в них мудрый ласковый взгляд добра и всепрощения.

Взор той бесконечной любви, о которой писал апостол Павел: «Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится».

Какой духовный подвиг нужен для того, чтобы верить в такую любовь — бесплотную, бескорыстную, бесконечную, любовь, которая «движет солнца и светила», следовать этой любви — когда слепо, наощупь, когда осязаемо, ощущая каждую прожилку ее света, разлитую в солнечном воздухе, растворенность своей души в этом мире, невесомость человеческого бытия.

Смирение поэта — особенно русского, с его непредсказуемым бунтом смешанной крови — перед христианской кротостью, смирение женщины — с ее глубинной терпимостью — перед русской долей хранительницы очага, смирение человека — с его современными запросами — перед вечными ценностями, вышестоящими над суетой сует, которую не терпит ни «служенье муз», ни поиск своей сущности, начертания своего земного пути.

Мир Надежды Вольской — четкий, образный, ясный, как бы округлый — весомым звуком, законченностью формы, отрешенностью от рамок современных понятий красивого быта и заученных ролей. Ее стихи — словно чистая капля дождя или росы, отражающая в своей призме окружающий мир как бы перевернутым, поставленным с ног на голову — так, как он видим сверху, и вместе с тем — надежно защищенный прозрачной оболочкой мир внутренний («Грусть Нимфы»), с его четким видением очевидного, служением прекрасному, не всегда возможному, но не перестающему быть от этого менее реальным, чем действительность.

Размышления о душе и любви, о терпимости и награде, о боли и Боге — основное в творчестве Вольской. Автор не разбрасывается, не стремится проявить свой поэтический дар во всех его ипостасях — у нее своя страница в Книге Поэзии, свой портал, вход через который дает читателю возможность приблизиться к покрову «небесной мантии», к молитвенному шепоту тихой любви, к негасимой свече веры в свершение — мыслей, чувств, строк, предсказаний — во имя всевышней любви.

Алена Воробьева

Стихи

***

Метелью серых дней — не замело

Виденье твоего живого света.

Ты душу мою поднял на крыло,

Согрел теплом затерянного ветра.

Открыл мне путь к иному бытию.

Заставил мерить истину словами.

Господь узрел печальницу свою

Лишь за твоими легкими чертами.

Теперь не дорог будничный покой.

Угаданы события до срока.

Я, словно чаша, полная тобой

И светлым духом страждущего Бога.

***

Кто я? —

Горсть знания, рассыпанного в веках.

Кто я? —

Суть истинного в отражении разных начал.

Кто я? —

Остаток ночи в утреннем зареве.

Кто я? —

Свет неба в закрытых глазах.

***

Я променяла сонное тепло

На неустроенность души и холод стужи.

Луна, как карусель, меня закружит

И поведёт по небу босиком.

Изранит ноги звёздное стекло,

Следы багряные зарёй рассветной станут.

Я выпью молоко густых туманов —

Небесное тугое молоко.

И стану полноводною рекой,

Залью все грубые и грязные причалы.

Я повторюсь, как жизнь, сначала.

Я радугою вскинусь над землёй!

***

Для чего меня наполнил Бог огнём,

Если загораюсь — не сгорая,

Если не хочу чужого края,

А «своё» затеряно в былом.

Для кого я встала до небес,

Если все упорно смотрят в землю.

Или правду новую приемлет

Только Богородица да крест?

И опору сердцу не найти

В этом новом будничном пространстве.

Проще молчаливой оставаться,

«Дорогое» пряча на груди.

Проще быть беспечною женой,

Глупые раздаривать советы.

Притворяясь слабой и слепой —

Вещие угадывать приметы.

Но теперь мне не остановиться —

Так манит источник голубой.

И душа, как связанная птица,

Бьётся между небом и землёй.

Бабушкина песня

Старую песню бабушка пела

Про тяжкую женскую долю.

Высохшим деревом прялка скрипела,

Гладили шерсть ладони.

Я, засыпая под тихие звуки,

Быстрее расти хотела.

И гладили руки,

И песня летела,

И прялка скрипела, скрипела…

Дочка в кроватке сладко зевает.

Жёлтые звёзды горят.

Спи — дорогая, спи — золотая,

Звонкая радость моя.

Старую песню тебе запою,

Бабушку добрую вспомню свою —

Чтоб гладили руки, чтоб песня летела,

Чтоб прялка скрипела, скрипела…

***

Хрупкие звуки витали

В предновогоднем дому,

Мальчик играл на рояле,

Взмахом будил тишину.

Ветер отсчитывал такты,

Буйно плясала метель.

Листа рапсодия! Как ты

Околдовала гостей.

Тонкие сильные руки,

Полный достоинства взгляд…

И все устойчивей звуки:

Льются, волнуют, царят.

И в отдалении зыбком,

В золоте рамы и дня

Чья-то немая улыбка

Благословляла тебя.

***

Я верила в то, что любовь —

Свободно парящая птица,

Лишь стоит позвать, и примчится

Стрелой с одиноких небес.

Я верила в то, что любовь —

Служанка покорная людям,

И большей печали не будет

Прогнать её, как надоест.

Я верила — только любовь

Мне сердце изранило плетью.

Заманивать в тесные сети

Её ремесло наяву.

Жестокий погонщик, любовь!

Но я неизменно верю,

Что стану когда-то мудрее,

И душу свободе верну.

***

Этот путь находят многие,

Но не все.

Босиком идти так холодно

По росе.

Ветер стран иных за далями

Очень тих.

К ним ведёт дорога тайная —

Новый стих.

К ним ведут мосты высокие,

Пропасть где.

Этот путь находят многие,

Но не все!

***

Алене Воробьёвой

Тебя разгадать я хочу,

Как заветную тайну.

Ты ветром забытым

Меня обожгла незримо.

Открытым огнём и долгом

С тобой мы связаны —

Согретые песни нести

Изменённому миру.

За нами — могучих — отряд

Расправляет крылья,

И время стирает грань

Между «их» и «нашим».

И размыкается круг

Ледяного бессилья,

Чтоб прорастало небо

В словах бесстрашно.

***

Время пришло —

Писать по-иному.

Ржавой бронёй распадается боль.

Время пришло —

Излечиться слову.

Жизнь изменяя собой.

Слово мечтает переродиться

В яркое чистое небо,

Вылететь звонкой искрящейся птицей

В быль превращая небыль.

Слово объято

Правдивою плотью.

Мир наполняет дыханием новым.

Пора перестать

Быть поэту убогим —

Время пришло становиться Богом.

***

Пусть была — не была,

Наяву сны ткала.

Я из вашего числа,

Я из вашего!

Пусть пою — не горю,

Пусть дышу — не люблю.

Я из вашего числа,

Я из вашего!

Пусть метель мне легка,

Пусть печаль — глубока.

Я из вашего числа,

Я из вашего!

Пусть не так всё идёт,

В небо труден полёт.

Я из вашего числа,

Я из вашего!

***

Мы все созвучны во Вселенной

Душою навсегда!

Сквозь стынь немую Андромеды

Ко мне течёт твоя рука.

А я — прорвать пытаюсь небо

Тугим канатом снов.

И память рыбой бьётся где-то

У дальних берегов.

***

Не люблю тебя, глупый город!

В глухомань хочу, в глухомань.

Ты неоном горящим вспорот,

А внутри — захолустная дрянь.

Не хочу я смеяться пресно,

И фальшивые слёзы лить.

И с тобою не интересно,

Не обманчиво больше жить.

Не заманивай вязкой хмелью,

Оголтелые песни не пой.

Всё равно под весенней капелью

Я навеки расстанусь с тобой.

Сброшу улиц твоих оковы.

Ни к чему мне усталый пир.

Я душой прорастаю в новый,

Ослепительно тонкий мир.

***

Мой путь — из света и дождя,

В беспечность радуга одета.

На дне огня согрето лето,

Что затуманило меня.

Дождь обжигает смуглость рук.

Целует влажными губами

Ладони листьев, хулиганит,

Кидая бисер на траву.

Укроюсь под большим зонтом.