Бесплатный фрагмент - Посмотреть с тобой на звёзды

— Да пошла ты! — разочарованно бросил Дима через плечо. Схватил со шкафчика связку ключей и, подцепив с пола небольшую спортивную сумку, двинулся к двери.

— Ну, и катись отсюда! — услышал в спину совсем недоброе пожелание. — И можешь не возвращаться!

Парень сделал глубокий вдох, чтобы не сорваться и не ответить ей чем-нибудь подобным, толкнул дверь от себя и вышел за порог. Вслед ему неслись гневные высказывания, и он погромче хлопнул створкой, не желая больше слышать её голос. Слишком высокий. Слишком тонкий. Слишком писклявый. Словно ультразвук, от которого хочется зажмуриться и заткнуть уши.

Оказавшись в подъезде, он перевёл дух и двинулся к лестнице. Не стоит ждать лифт, ведь скандалистка может броситься за ним, и тогда ему не избежать очередной порции упрёков и обвинений.

Быстро побежал по ступенькам, удаляясь от места происшествия, и, достигнув третьего этажа, услышал грохот тяжёлой металлической двери. Не останавливаясь, продолжил спускаться и вскоре выскочил из подъезда в непривычно знойный городской июль.

Обычно под окнами многоэтажки на лавке собирались местные пенсионерки, мыли кости товаркам из соседнего подъезда, обсуждали политические события и вязали шерстяные носки на будущий сезон. Но жара заставила их сидеть сегодня по домам, так что никто не будет шептаться за его спиной, гадая, наркоман он или просто больной язвенник. Странные старушки делали выводы, ориентируясь на его внешний вид, а он над ними только посмеивался.

К двадцати трём годам Дима только начинал превращаться из юноши в молодого мужчину и ещё не успел возмужать. Масса тела не соответствовала его высокому росту, и потому он казался худощавым. К тому же, увлекаясь работой, часто забывал поесть. Да и, откровенно говоря, еда в их доме готовилась редко, и приходилось довольствоваться заварной лапшой или пюрешкой.

Дима нажал на кнопку брелока сигнализации, и в нескольких метрах от подъезда приветливо подмигнул ему фарами новенький вишнёвый «фольксваген». Парень перебежал дорогу и обошёл автомобиль сбоку, чтобы бросить сумку в багажник.

— Соколов! — раздалось над головой. — Эй! Я не шучу! Я тоже уеду! Одна! На море! Без тебя!

— Скатертью дорога! — буркнул себе под нос, поднимая дверь багажного отделения и зашвыривая в него полупустую сумку. Затем вернул дверку на место и на секунду задержал взгляд на своём отражении.

М-да… В самом деле, давно пора в отпуск!

Последний раз он стригся около полугода назад, и сейчас его тёмные каштановые волосы закрывают лоб и виски и скоро начнут лезть в глаза. Светлые серые глаза и без того нуждаются в линзах или очках, так что в ближайшее время их нужно избавить от дополнительного препятствия видеть мир. Широкие брови заканчиваются плавными изгибами у висков. Он хмурится, и между ними возникла большая складка, которая порой пугает его самого. На узком лице немного крупным выглядит прямой и широкий нос, но, если не приглядываться, это почти незаметно. Сухие тёмные губы плотно сжаты, и нижняя воинственно выдвинута вперёд.

— Эй! Ты слышишь?! — девушка не желает от него отставать.

Дима молча возвращается к водительской двери и, не глядя на девицу, ныряет в салон автомобиля. И, пока ей не взбрело в голову бежать за ним на парковку, вставляет ключ в зажигание, включает кондиционер и любимую радиостанцию и плавно нажимает на газ.

Да пошло оно всё!

Наконец-то, отпуск! И он сто лет не появлялся в родных местах, и теперь едет в гости к бабушке и деду, которые его очень ждут — с пирогами, блинами и соленьями, спелыми арбузами и ароматными дынями. И никакой отель на берегу моря не сравнится с атмосферой их старого кирпичного домика с зелёными окнами и деревянным штакетником!

В последний раз он гостил у них лет пять или шесть назад, когда окончил школу. А потом — понеслось! Университетские будни, студенческая общага, бесконечные пьянки и погоня за подработками. Денег не хватало никогда, а он стремился не зависеть от родителей, старался урвать любую копейку. Да так увлёкся, что не заметил, как его отчислили.

Впрочем, к тому моменту его увлечение программированием переросло в профессию и достигло высокого уровня мастерства. И если бы не повестка из военкомата, он бы уже тогда заработал на свой первый автомобиль и повёз любимую девушку отдыхать на далёкий экзотический остров.

Год в сапогах даром не прошёл. Он попал в связисты и принимал непосредственное участие в создании новой системы управления оружием. Эта деятельность увлекла его настолько, что он даже подумывал остаться в армии на контракт. И единственное, что его удержало от судьбоносного решения, — непреодолимая тяга к Диане.

С ней он познакомился на одной из студенческих вечеринок. В тот вечер она напилась в дрова и уснула в комнате на его койке. Дима всю ночь просидел с ней рядом, готовый в любой момент подставить тазик, который, к счастью, не понадобился. А наутро отпаивал её рассолом и минеральной водой. Девушка оценила такую заботу и с тех пор стала периодически заглядывать к нему в комнату с подгорелыми пирожками и несладким компотом.

Тогда их отношения казались ему идеальными. Она не докучала ему своим присутствием, легко отзывалась на его предложения провести вместе вечер и так же запросто исчезала из постели по утрам. Так что он и не думал, что она дождётся его со службы.

На удивление, она дождалась. И как только Дима вернулся и устроился на работу, они сняли квартиру и стали жить вместе.

Тут-то и началось самое интересное. Диана не умела готовить и терпеть не могла домашние хлопоты. Дима много времени проводил за компьютером и часто даже не замечал беспорядка, который творился в их однокомнатном гнёздышке. Но вот клочья пыли, перекатывающиеся по углам, и кружки с чёрным налётом внутри раздражали даже его.

Бардак царил повсюду: в ванной, на кухне, на туалетном столике с косметикой, в сумочке и в самой голове Дианы. При этом она всегда выглядела сногсшибательно, и никто из окружающих даже не догадывался, какой на самом деле поросёнок эта гламурная барышня.

Дима тихо бесился и поначалу не выражал протестов. Первая перепалка случилась между ними несколько месяцев назад — в тот день, когда он купил машину. Диана устроила ему скандал и заявила, что эти деньги они могли бы потратить на свадьбу.

Свадьбу? Какую свадьбу?! Он не думал об этом никогда и почему-то считал, что Диане чужды подобные мысли. Им неплохо жилось и без пресловутого штампа на четырнадцатой странице паспорта… наверное… В общем, в тот день он узнал, что Диана собирается за него замуж, и его нутро стало почему-то противиться её желанию. Пару раз ещё девушка делала ему недвусмысленные намёки, не замечать которые уже становилось невозможно. И Дима сдался.

Ладно! Ок! Будет ей свадьба! В конце концов, он прилично зарабатывает и к Новому году смог бы накопить хорошую сумму — при условии, если они затянут поясок и переживут это время без заграничных поездок и походов в кино и салоны красоты. А отпуск можно прекрасно провести в гостях у бабушки и деда. Тем более что они его уже заждались.

Но Диану почему-то такой расклад не устраивал. Она упёрлась и заявила, что ни в какую деревню не поедет и ей неинтересно отдыхать в обществе незнакомых стариков.

И вот вчера Димино терпение лопнуло. Он собрал кое-какие вещи и объявил, что уезжает один. А сегодня утром Диана сильно удивилась, когда он в последний раз поинтересовался:

— Ты со мной?

Засверкали безумным блеском её голубые глаза. Зашевелился пепельный блонд на её голове. Она взъерошилась, словно злобная кошка, зашипела сначала, а потом перешла на писк…

Да и пусть себе воюет сама с собой! И пускай едет хоть в Сочи, хоть в Азов, хоть на Карское море!

Дима поёрзал в водительском кресле и глянул на себя в зеркало заднего вида.

— Расслабься, блин, Соколов! Поссорились — помиримся… А не помиримся, так что ж теперь, свет на ней клином сошёлся, что ли?!

Он потянулся к сенсорной панели и, качая головой в такт нарастающей мелодии, прибавил звук на полную громкость.

— Больше нечего ловить,

Всё, что надо я поймал…

Песня из детства. Крутые «Звери». Им было лет по двенадцать с другом Женькой Тихоновым, когда они смылись на их концерт в честь дня города и колбасились с толпой сверстников, стоя на широком бетонном ограждении. А потом их поймал дед и буквально за уши притащил домой, ведь ни один из ребят не удосужился предупредить родных, куда они подевались. С тех пор он называл пацанов фанатами.

Нестареющий хит! Начисто выносит из головы всю дурь, оставляя только позитивные эмоции и ностальгический кайф.

С Женькой они тоже не виделись лет шесть. Так, переписывались в соцсетях иногда, хотя оба не были активными пользователями, и в последний раз товарищ обновлял фотографию пару лет назад. Интересно, узнают ли они друг друга, если встретятся? Хотя, конечно, встретятся, Женька ведь живёт по соседству с Соколовыми. Жил, по крайней мере…

Почему-то Диана решила, что Дима зовёт её в деревню. Но его родные живут в небольшом городке, очень даже чистом и хорошеньком. И там даже набережная есть. Может быть, не такая просторная и величественная, как в северной столице, где он вырос и живёт сейчас, но вполне себе уютная и красивая.

Правда, старики обитают на краю населённого пункта, в маленьком частном секторе, где некоторые соседи и впрямь держат хозяйство — птицу, коров и свиней. Зато там все друг друга знают, живут спокойно и мирно.

Песня закончилась, и Дима снова убавил звук. Он приблизился к городской окраине, и высокие многоэтажки уже остались за спиной. А впереди семь часов дороги по ухабистой трассе и прекрасные виды на голубой горизонт и жёлтые выцветшие степи.

Он неожиданно расплылся в сентиментальной улыбке. Это ведь места его детства. И он никогда бы не подумал, что так соскучится по ним.

Дима вставил смартфон в держатель на панели, подключил гарнитуру и, не переставая следить за дорогой, зачиркал пальцем по экрану. Выбрал контакт с именем «Бабушка» и послал вызов. Спустя несколько долгих гудков услышал обрадованный возглас:

— Митя?!

— Ба! Привет! — отозвался парень весело.

— Здравствуй, мой золотой! Как ты? Где ты? Как дела?! Как же мы по тебе соскучились!..

— Соскучились?! — рассмеялся. — Ну, тогда ждите! Я к вам еду!

***

— Это уже восьмой! — раздражённо ворчал взъерошенный молодой человек, всовывая руки в рукава тёмно-синего пиджака. — И вообще я не понимаю, зачем нам тратить деньги на костюм, если у меня в шкафу уже есть их четыре штуки?!

— Затем, что это свадебный костюм! — отрезала девушка, оглядывая придирчивым взором с ног до головы его высокую худощавую фигуру.

Он что-то пробубнил себе под нос и, одёрнув на себе пиджак, повернулся к ней лицом:

— Ну?..

Она не ответила. И только кислое выражение на её овальном личике говорило о том, что этот вариант ничем не лучше семи предыдущих.

— Блин! Алиса! Что опять не так?! — вскипел парень, сверкая светло-серыми глазами. — Пуговицы?! Кармашек, может быть?! Где-то что-то торчит?! Топорщится?! Что тебе в нём не нравится?!

— Ты! — вскакивая со стула, громко топнула ногой, прожигая его ответным взглядом. Вспыхнувшая искорка ярости в её оливковых глазах рисковала разгореться и превратить в пепел всё, что покажется неугодным их обладательнице. Аккуратные тёмные бровки сдвинулись к переносице, словно Алиса готовится к боевому наступлению. Ноздри воинственно раздуваются. Пухлые губки куда-то подевались, превратившись в тонкий плотно сжатый рот.

Она тряхнула длинным светло-русым хвостом и задиристо выдвинула подбородок вверх:

— Ты торчишь из него и топорщишься! Бесишь меня уже, Соколов-Чернышевский! До свадьбы неделя осталась, а ты вообще не готов! У тебя нет ни костюма, ни рубашки, ни обуви!.. Даже трусов у тебя нет! — припечатала.

Парень залился густым румянцем и перевёл взгляд на девушку-консультанта.

Та испуганно захлопала ресницами, пискнув:

— Сейчас подберём! — нырнула под прилавок и закопошилась, зашуршав коробками и пакетами.

— У меня всё есть! — процедил сквозь зубы, отправляясь в примерочную и на ходу стаскивая пиджак. С характерным лязгом задвинул плотную кремовую занавеску и оставил Алису наедине со своей яростью.

Она приложила ладошки к пылающим щекам и отвернулась к витрине. Глубоко вздохнула и прикрыла длинные пушистые ресницы.

Так не пойдёт! Надо снять этот предсвадебный стресс. Она вся на нервах — до такой степени, что уже не хочет никаких торжественных мероприятий. И готова загрызть своего горе-жениха прежде, чем они окажутся перед дверями ЗАГСа.

Пощипав себя за запястья, она немного приободрилась. Стыдливо расправила складки на подоле розового платьица и побарабанила пальцами по клапану небольшой коричневой сумочки. Черты её лица слегка разгладились, хотя она по-прежнему напряжённо сжимала губы и хмурила брови.

Жених появился из примерочной в потрёпанных джинсовых шортах и любимой футболке с обезьяньей мордой Чубакки из «Звёздных войн». Достал бумажник из заднего кармана и, сунув ей в руки, недовольно бросил:

— Выбери сама всё, что тебе нравится! Жду в машине!

— Гош, — попыталась остановить его, легонько тронув за локоть.

Но он лишь поднял руки, демонстрируя, что больше не хочет в этом участвовать, и отстранился:

— Сама!

Алиса молча проводила его взглядом и вдруг услышала напоминание:

— Девушка, мы закрываемся через пятнадцать минут. Будете брать что-нибудь?

— Да, — кивнула рассеянно. — Давайте последний…

Виновато поджав губы, Алиса приблизилась к пыльному чёрному «лачетти» с поцарапанной пассажирской дверью. Гоша злился на неё из-за этой царапины целую неделю, не звонил сам и не отвечал на звонки — только потому что она открыла дверь, когда машина стояла слишком близко к забору. Они помирились сегодня утром. И вот — снова размолвка. И снова она треплет ему нервы.

Он сидел в салоне и поднял недоумевающий взгляд на девушку, когда она остановилась в полуметре от двери. Чертыхнулся, припоминая её обещание больше не прикасаться к створкам снаружи и изнутри, и потянулся через сиденье, чтобы дёрнуть за крючок и впустить её в автомобиль.

Алиса опустилась на пассажирское кресло и закинула пакет с покупками на заднее сиденье. Пристегнула ремень безопасности и сложила руки на коленях, давая понять, что она готова ехать.

— Так и поедем — с открытой дверью? — протянул, откидываясь на подголовник.

— Я здесь больше ничего не трогаю, — негромко ответила она, опуская взгляд и разглядывая круглые розовые ноготки без следов маникюра.

— Слушай! — дёрнулся он, повышая голос. — Ты заколебала уже! Чё ты ерепенишься?! Это тебе не так, то тебе не эдак! Я тебя раздражаю! Может, ты вообще уже и замуж не хочешь?!

Алиса промолчала, чувствуя, как перед глазами встаёт мутная пелена, и они начинают наполняться слезами. По щеке отправляется в путешествие большая солёная капля.

Гоша громко рыкнул, замечая слёзы, перегнулся через её колени, вытянул руку, зацепился за ручку двери и закрыл машину. Вернувшись на сиденье, обхватил руль крепкими руками и выдавил, словно под прессом:

— В последнее время с тобой невыносимо!

— А с тобой?! — вскрикнула.

— Пилишь и пилишь и пилишь! — рявкнул.

Она не ответила и, быстро утираясь ладошками, неожиданно замерла и уставилась в одну точку. Снизу под панелью из щели, где крышка бардачка стыкуется с остальным пластиком, торчал крошечный кусочек чего-то бирюзового. Видимо, Гоша замял какой-то документ, и она машинально потянулась к панели, чтобы это исправить.

— Как будто я не переживаю! — Гошу прорвало, и он ударил по рулю, случайно нажав на сигнал и испугав тем самым воробышков на тротуаре. — Куда ты лезешь опять?! — воскликнул, видя, как девушка дёргает крышку бардачка.

— Ой!

Алиса поджала ноги в босоножках на плоской подошве с тонкими белыми ремешками, когда содержимое автомобильного ящичка посыпалось на пол.

— Кто тебя просил туда соваться?! — заскрипел зубами разъярённый Гоша, наклоняясь, чтобы подобрать с коврика бумаги и…

— Это что? — неожиданно спокойно произнесла Алиса, поддевая ногой бирюзовый предмет и заставляя его резко замолчать и зависнуть в полусогнутом положении. Она склонилась и, взявшись двумя пальчиками за краешек вещицы, с брезгливым видом вытянула из кучи хлама кружевной бюстгальтер.

Проглотив невысказанный кусок гнева, Гоша выпрямился и буркнул:

— Это не моё!

— Чё ты заморгал?! — прищурилась Алиса. — Я вижу, что это не твой размерчик! — и отбросила лифчик ему на колени будто противное насекомое. — Откуда это взялось в твоей машине?

— Это папина машина, — он досадливо поморщился.

— А-а… На папу стрелки переводишь, — протянула понятливо и шмыгнула носом, глядя, как нервно комкает он голубенькую тряпочку. — И сказать-то нечего, да?

Гоша отвернулся, выглядывая в окно, и девушка опустила голову. Фыркнула, невесело улыбнувшись, и стиснула зубы.

— Знаешь, — с усилием выдавила, почти прошептав. — Наверно, я тебя и правда достала уже, раз ты нашёл способ расслабиться…

— Не начинай, а! — прервал её раздражённо.

— И да, ты прав, — продолжила, кивая, словно хотела саму себя убедить в его правоте, — я не хочу замуж… Давай отменим всё на фиг?!

Он поднял на неё лицо с большими круглыми глазами и сел к ней вполоборота.

— Ты издеваешься?! — зашипел. — Я полгода батрачил, чтоб на эту свадьбу заработать! Я в кредит влез! Кольца купил! И ты только что отвалила четвертак за этот костюм! Ты охренела?!

Алиса поджала губы и, громко рыкнув, отвесила ему звонкую оплеуху. Оливковые глаза потемнели от нового приступа ярости, и девушка предупредительно выставила указательный палец вперёд:

— Я охренела?! Это мне ты говоришь?!

Гоша потёр покрасневшую щёку, слегка отклонившись и обалдело хлопая ресницами. Две минуты назад она тёрла от слёз глаза, словно обиженный пупс, а теперь мгновенно трансформировалась в неуправляемую фурию. Бешеная. Ненормальная.

— Козёл! — процедила с ненавистью, отстёгивая ремень и дёргая за ручку двери. Выскочила из машины и громко шарахнула створкой. Развернулась и стала быстро удаляться.

— Коза, — злобно прошипел парень, наклоняясь и запихивая в бардачок рассыпанные бумаги и мелочёвку. Хотел было сунуть туда и бирюзовый предмет раздора, но передумал. Не хватало ещё, чтобы мама его нашла, им с отцом тогда обоим не поздоровится. Выбросит где-нибудь по дороге в мусорный ящик.

Алиса уже далеко. Розовый сарафан мелькает на другой стороне улицы. Наверно, решила утопить негатив в единственном городском фонтане. Она любит залезть в него иногда среди бела дня и совершенно трезвая, и в такие моменты Гоше за неё бывает стыдно.

Да ну и фиг с ней! Пусть делает, что хочет! К вечеру остынет и поймёт, что порет горячку. К свадьбе уже всё готово, бешеные деньги потрачены, и её мамаша оторвёт ей голову, если она посмеет выкинуть какой-нибудь фортель.

Наверное, все невесты нервничают перед главным торжеством в своей жизни. Кто-то справляется со стрессом, а кто-то, как Алиска, бесится и считает, что никому, кроме неё, ничего не надо.

Телефонный звонок отвлекает его от безрадостных мыслей, высвечивая на экране номер двоюродного брата. Странно, что ему нужно?!

— Здорово, Джордж! — слышится в динамик насмешливый голос. Он называет Гошу детским прозвищем, и парень морщится от воспоминаний.

— Митенька! — деланно радуется Гоша. — Здорово!

— Сегодня буду в ваших краях! — оповещает брат.

— Надолго? — хмыкает, наблюдая, как скрывается из вида розовая точка, в которую превратилась Алиса.

— Недели на две, — отзывается простецки. — Так что заезжай к бабульке с дедом.

— Ладно, — даёт обещание. — Приеду вечером!

— Увидимся!

Гоша отключается и нервно запускает пальцы в волосы, с усилием растирая виски.

— Митенька, — мотает головой, пытаясь избавиться от напряжения. — Только тебя мне ещё не хватало!

***

Когда-то в юности вид степных просторов вызывал у него скуку и уныние. А теперь, когда вишнёвый «фольксваген» мчался мимо выцветших жёлтых полей, ему казалось, что ничего красивее он никогда не видел. Необъятная широта. Свободный ветер. Никаких забот…

И где-то там среди степного разнотравья в маленьких норках живут забавные суслики, маленькие зверьки, похожие на бесхвостых белок.

Впереди показался синий указатель с информацией о том, что до нужного городка осталось одиннадцать километров. Дима покрутил головой, похрустывая позвонками, и выпрямился, вжимаясь в спинку сиденья. Спина затекла, устали глаза и гудит голова. Но всё это такие мелочи по сравнению с той неожиданной радостью, которая взялась непонятно откуда и заставляет его растягивать в улыбке рот.

Как же здорово бывает остаться одному вне зоны действия телефонных вышек!

По мере приближения к городской черте степной ландшафт постепенно сменился рукотворными насаждениями, а спустя пару километров вдоль шоссе потянулось бескрайнее поле подсолнухов. Армия жёлтых соцветий синхронно повернула головки к солнцу, которое давным-давно пересекло зенитную точку и теперь медленно плыло к горизонту. И Дима подумал, что если бы Диана ехала с ним, обязательно устроила бы здесь импровизированную фотосессию с кучей селфи и надрала себе букетик. И — это странно, — но почему-то здорово, что её нет рядом…

Наконец, показались первые пригородные домики, Дима нетерпеливо заёрзал. Поскорее бы уже добраться до места, выйти из машины и размять затёкшие мышцы. Ещё минут пятнадцать или десять…

Мимо побежали невысокие постройки, и он слегка сбросил скорость, успевая отметить, что здесь мало что изменилось. Только там, где несколько лет назад был пустырь, выросла большая стройка, обнесённая высоким забором из профнастила. Пройдёт ещё немного времени и, похоже, здесь появится приличный жилой комплекс. И даже, может быть, целый микрорайон.

Вишнёвый автомобиль проехал до конца улицы, вильнул за поворот и, поднырнув под массивным мостом, оказался на заполненной вечерней трассе. Машины неторопливо ползли, словно никто никуда не спешил. Ох уж эта провинциальная сонливость!..

Выбравшись, наконец, из черепашьего потока, Дима отметил обновление старого городского парка с фонтаном и подумал, что обязательно наведается сюда как-нибудь вечерком. Прицепился за маршрутным автобусом и пару минут тащился за ним, разглядывая новенькие павильоны остановок и вымощенные плиткой тротуары. Занятие это вскоре ему надоело и, обогнув маршрутку, он притопил вдоль улицы, чтобы поскорее свернуть в конце неё в сторону нужного микрорайона.

И вот они, наконец, родные места.

На улице так и не положили нового асфальта, и на покрытии двадцатилетней давности чувствуется каждый камушек. Старые клёны по обеим сторонам улицы давным-давно никто не стриг, и их корявые ветви выстроили длинный затенённый коридор. Вальяжно разгуливает по траве красивый белый петух с разноцветным хвостом и красным гребешком. В большой песочной куче у дома без ограды играют двое ребятишек, и он так давно здесь не был, что даже не рискнёт предположить, чьё это потомство.

Он свернул к небольшому домику из белого кирпича, спрятавшемуся за обветшалым штакетником. Кое-где в заборе не доставало планок, но сейчас в летнее время этот недостаток компенсировали сердцевидные листики и фиолетовые граммафончики вьюнов.

Парень заглушил мотор и, отстегнув ремень безопасности, с удовольствием потянулся. Толкнул водительскую дверь и неуклюже выбрался из машины. Потоптался полминутки, приводя организм в нормальное физическое состояние, щёлкнул брелоком сигнализации и направился к калитке. Как и в детстве, она по-прежнему закрывалась на смешной крючок из толстой негнущейся проволоки. И, подцепив его указательным пальцем, Дима вытянул его из металлической петельки и распахнул скрипучую створку. Шагнул во двор и непроизвольно задрал кверху голову. У калитки продолжала расти и плодоносить могучая старая яблоня. Огромная увесистая ветка лежала прямо на крыше дома, угрожая в недалёком будущем проделать в ней дыру.

«Надо бы спилить», — мелькнула мысль в Диминой голове прежде, чем он увидел на крылечке пожилую пару.

— Митя! — воскликнула маленькая круглая старушка в ярком цветастом платье и стала торопливо спускаться по двум расшатавшимся ступенькам.

— Привет, ба! — растянув рот до ушей, словно мальчишка, он прибавил шагу и уже через две секунды обнял её крепко и приподнял над землёй.

— Митька! Ой, озорник! — смеялась бабушка, болтая в воздухе ступнями в резиновых шлёпанцах. — Ой, поставь! Поставь меня на землю!

— Да просто я по вам тоже соскучился! — отпустил её, наконец, и она расцеловала его в нос и в щёки.

— Небритый какой! — удивлялась старушка. — Ну, взрослый стал, с ума сойти! Дед!..

Из-за спины её выступил высокий пожилой мужчина крепкого телосложения с шикарными седыми усами и обаятельной ухмылкой:

— Прям заревновал бы тебя, Настя, если б не знал, что ты с внуком обнимаешься!

— Здорово, дед! — Дима высвободился из бабушкиных объятий и протянул ему ладонь. Последовало крепкое рукопожатие, дед хлопнул парня по плечу и обнял его, не скрывая радостных эмоций.

— Ну, ты и здоровый лось вымахал! — потрепал внука по волосам, взлохмачивая их.

— Худенький, — отметила бабушка. — Небось не ешь там ничего совсем в своём городе! Одни только суши-муши! Но я тебя в два счёта откормлю!

— Ба! Я сто лет не ел твоих пирогов с капустой, — напомнил Дима, обнимая её за плечи и притягивая к себе и деду.

— С капустой? — хмыкнула. — Завтра напеку с капустой! А сегодня будешь с щавелём есть!

— Мм… слюни уже текут! — рассмеялся.

— Да ты ж голодный! — спохватилась. — А ну пошли за стол! Поешь, заодно и расскажешь, как вы там все живёте. А то всё по телефону, да по этому… тырнету…

Дима, не переставая улыбаться, переглянулся с дедом, и тот похлопал его по спине:

— Пойдём, сынок, а то она не успокоится, пока ты не будешь сыт…

И, не разжимая объятий, все трое двинулись в дом.

Уже почти стемнело, и дед зажёг под навесом крылечка маленький самодельный фонарик. Вокруг него рассеивался неяркий свет и кружили комары и мошки. Дима сидел на скрипучем крылечке в коротких шортах и тельняшке, с тревогой думая о том, почему дом у стариков находится в таком запущенном состоянии. Ну, ладно там, эти ступеньки или даже забор, но уж яблоню-то Гоша или его папа — дядя Коля — могли бы подпилить…

Отец гостил здесь в позапрошлом году, хвастался, что поменял им сантехнику и очистил двор от хлама. Но с тех пор уже прошло два лета, и третье в самом разгаре, а бабушка с дедом своими силами уже не справляются.

Ну, начнёт он с малого: подобьёт крылечко с утра и съездит за краской, чтобы подновить выгоревшие окна. И ещё разберётся с яблоней.

Наметив план на завтрашний день, Дима встал и потянулся, спускаясь во двор. Можно часами стоять на балконе в городской квартире и любоваться звёздами и луной, но такая романтика не идёт ни в какое сравнение с атмосферой маленького летнего дворика в провинциальном городке.

Он неспешно прошёлся до калитки и выглянул за забор. Улицу освещали фонари, и в каждом домике горел свет. Со дворов слышались приглушённые голоса, а в конце квартала на лавочке под кустом акации собралась компания бабусек. Всё как много лет назад!

— Стой! — послышался девичий голос. — Да куда же ты наступаешь?! — возмущённо. — Ты хочешь, чтоб я в гипсе танцевала наш первый вальс?!

— Блин! — отозвался грубый мужской голос. — Ну, прости, я как медведь! Я в жизни никогда не умел танцевать, тем более вальс!..

Дима оглянулся и сквозь заросли вишни увидел огонёк на веранде соседнего дома и два силуэта. Высокий крепыш аккуратно, словно хрупкую вазу, обнимал одной рукой за тонкую талию женскую фигурку, а в другой держал изящную руку девушки.

— Повторяй за мной! — недовольно произнесла она. — Раз! — и красиво отставила в сторону правую ногу.

— Раз! — он шагнул за ней неуклюже.

— Два! — приставила вторую ногу.

— Два! — сделал ещё шаг.

— Ай!!! — вскрикнула девушка, отдёрнув ступню. — Женя!!!

— Да ну его к чёрту, этот вальс! — заявил вдруг парень, хватая её за талию и легко поднимая над собой, словно маленькую девочку.

Она взвизгнула и, опираясь ладошками на его широкие плечи, поджала ноги. Он закружил её и тут же уронил к себе в объятья, и она тихонько рассмеялась.

Чувствуя, как улыбка снова растягивает его рот, Дима двинулся к соседскому забору и, зашуршав вишнёвыми ветками, громко обратил на себя внимание:

— Девушка! Не верьте ему! Он очень круто танцует! Особенно под Рому Зверя!

Парочка обернулась, и, выпустив подругу из объятий, Женька на секунду прищурился, соображая, что это было. Дима одним прыжком перемахнул через изгородь и, отряхивая ладони, двинулся к порогу между грядок с помидорами.

— Соколов, ты, что ли?! — Женя не поверил своим глазам. — Соколов!!! — загромыхал его радостный бас. И друг детства сиганул с крыльца ему навстречу.

Дима прибавил скорость, и уже через две секунды они крепко обнялись, по-мужски похлопывая друг друга по плечам и толкаясь локтями.

— Здорово! — сияя от радости, словно начищенный чайник, Женька потрепал Диму по голове. — Ты когда приехал?!

— Да вечером только! — пихнул его под дых.

— Надолго? Пива попить успеем? — сверкали в темноте его светло-карие глаза.

— Недели на две, — отозвался неопределённо. — Я ещё не решил, — и бросил взгляд на девушку, которая неторопливо спустилась с крылечка, приблизилась к ним и скромно остановилась в сторонке, с улыбкой за ними наблюдая. — Привет!

— Привет, — кивнула, оглядывая его с любопытством.

— Знакомься! — Женя взъерошил свои светло-русые волосы и, продолжая обнимать товарища за плечи, легонько ткнул его кулаком в бок. — Это Диман, мой старинный друг детства, мы не виделись с ним уже миллион световых лет!..

— Лет шесть, если быть точнее, — увернулся от очередного тычка и подал руку незнакомке.

— А это Надя, моя невеста, — произнёс Женька мягко и с некоторой долей гордости.

— Очень приятно, — улыбнулась Надя, легонько пожимая тёплыми пальчиками большую Димину ладонь.

— Невеста?! — удивлённо вскинул брови.

— Да, у нас через две недели свадьба, — кивнула девушка и перевела взгляд на Женю, — и мы тут пытаемся вальс репетировать. Но, по-моему, проще козу научить играть на баяне!

— Ха-ха! — расхохотался Дима. — Ты бы видела, как мы с ним отжигали тогда на дискотеке!

— Нам было по двенадцать лет! — напомнил товарищ. — И я помню, чем закончились те танцульки! С тех пор танцевать меня больше не тянуло!

— Просто включи ему вместо вальса «Напитки покрепче»! — не унимался Дима. — Эй, помнишь? — засадил ему локтем в живот. — Кто мы?

— Фанаты! — Женька вернул ему тычок.

Надя фыркнула:

— Мальчишки! — и покачала снисходительно головой.

— Эй! — оживился приятель. — Раз ты припёрся на две недели, давай ты будешь моим свидетелем?!

— Я?! — Дима распахнул глаза от неожиданности.

Девушка неодобрительно сверкнула серыми глазами и прицокнула языком:

— Огорошил человека!

— Да я, — Дима озадаченно помялся, — не думал, что у вас тут торжество намечается, и не взял с собой приличной одежды… Ну, ладно, — улыбнулся, — не в лесу живёте. Магазинов полно, придумаю что-нибудь…

— В смысле, ты ничего не взял?! — пришла очередь Женьки удивляться. — Ты ж приехал на Гошкину свадьбу!

Дима захлопал глазами и даже перестал толкаться:

— Ну-ка, поподробнее! Первый раз слышу, что это чудо-юдо женится!

— Через неделю! — заметила Надя, подняв указательный палец.

— Серьёзно? — недоверчиво перевёл взгляд с неё на Женьку. — Эй! Я как всегда обо всём узнаю последним!.. Похоже, он и не собирался меня приглашать! — хмыкнул.

— Да ладно?! — помотал головой Женя. — Так не бывает!

Дима усмехнулся. Ещё как бывает!

— Да фиг с ним! — отмахнулся, снова расплываясь в улыбке. — Я, в общем, не имею ничего против твоего предложения. Только, — покосился на девушку, — если Надя утвердит мою кандидатуру…

Надя смущённо улыбнулась и потупила взгляд. Он с досадой взъерошил волосы. Отказаться неудобно, а девушка вряд ли пришла в восторг от перспективы видеть в роли приятеля жениха незнакомого человека. А уж если Женька успел поведать ей об их совместном времяпрепровождении, то она должна быть в курсе, каким сорвиголовой он был в юности. А теперь ещё и ответственность за принятие решения на неё переложил.

— Ну, если это не доставит тебе неудобств, — кивнула вдруг она, скромно поправляя бретельку тонкого сарафана из почти белой джинсовой ткани.

Ах, вон оно что! Ей просто неудобно его напрягать!

— Не доставит! — улыбнулся уголком рта и взглянул на Женьку, который оказался доволен исходом их переговоров и теперь снова приобнял его за плечи.

— Какие планы у тебя? А то пошли, прошвырнёмся по городу…

— Не сегодня, — вздохнул, оглядываясь на дом бабушки и деда. — Побуду со своими, а завтра — может быть…

— Они скучают, — закивал понятливо, не собираясь во что бы то ни стало его уговаривать. — Уже вон ищут тебя… Эй, дед Мить! Он здесь! — помахал рукой деду, который появился на крылечке соседнего дома.

— Ладно, я пойду, — ещё раз обнял товарища и похлопал его по плечу. — Увидимся!

— До завтра!

Дима ударил его по подставленной ладони и, кивнув Наде на прощанье, двинулся обратно к забору. Снова перескочил через него легко и уже спустя полминуты стоял рядом с дедом, который вдруг предложил:

— Пошли покурим?

— Не курю, — хмыкнул, припоминая, как он гонял их с Женькой из-за сараев, где они впервые пробовали сигареты. С тех пор отбил желание дымить на всю оставшуюся жизнь.

— А я думал, угостишь меня сигареткой, — рот его расплылся в улыбке, а над верхней губой шевельнулись усы.

Дима опустил глаза, гадая, почему они с бабушкой не рассказали ему о скорой Гошкиной женитьбе, и двинулся к крылечку. Опустился на ступеньку и похлопал по деревянным дощечкам рядом с собой, приглашая деда присесть:

— Садись, поболтаем!

***

Алиса забежала в маленький продуктовый магазинчик на углу улицы, быстро схватила с полки батон и булку белого хлеба, сунув их подмышку, и потянулась за бутылкой с подсолнечным маслом. Она стояла на прилавке в гордом одиночестве и, судя по подтёкам на этикетке, покупатели брезгливо избегали к ней прикасаться. В другой бы раз Алиса на неё тоже не посягнула, но больше поблизости магазинов нет. И аккуратно взяв бутылку за горлышко тремя пальцами, она вдруг почувствовала, что скользкий пластик намеревается вывернуться из её руки.

— Ай-ай-ай!!! — воскликнула, выпуская булки из-под подмышки и пытаясь поймать маслянистую ёмкость. Хлеб плюхнулся на пол, а непослушный сосуд выпрыгнул из её ладошек, словно живая рыба, и с глухим стуком шмякнулся на линолеум. — Бли-ин!!! — девушка с ужасом распахнула большие глаза и переглянулась с продавщицей.

— Стой на месте! — приказала полненькая женщина средних лет с модной короткой причёской на ярко-рыжих волосах. — Сейчас принесу тряпку! Смотри, чтобы никто не поскользнулся!

Алиса послушно кивнула головой, глядя, как из треснувшей бутылки вытекает на пол прозрачная желтоватая жидкость. Девушка шагнула к уже приличной лужице и снова с осторожностью подняла бутылёк, пришедший в совершенную негодность.

— Давно надо было его списать, — ворчала где-то в подсобке продавец, шурша коробками.

Алиса на секунду отвернулась, чтобы положить испорченный товар в пакет, когда вдруг услышала звук скрипнувшей двери.

— Стой! — обернулась резко.

Но вошедший молодой человек уже шагнул через порог и наступил прямо в масляную лужу.

— Ааа!!! — попытался удержать равновесие, когда ноги его разъехались, и, взмахнув руками, с грохотом приземлился на пол. — Ой-ё! — откинул голову назад и обессиленно разлёгся посреди торговой точки.

Алиса отшвырнула злосчастную бутылку и испуганно бросилась к пострадавшему.

— Эй! Ты как?! — опустилась на колени и потрясла его за плечо.

Парень медленно открыл один глаз, затем разомкнул второй и, поморщившись, проговорил:

— Я живой? Или уже в раю?..

— Шутишь — значит, живой! — с облегчением вздохнула девушка, с удивлением отмечая, что молодой человек невероятно похож на Гошу, и смутно начиная догадываться, откуда он тут нарисовался.

— Тогда откуда здесь взялся ангелочек?! — расплылся в обаятельной улыбке, продолжая лежать в одном положении и заглядывая в её взволнованное лицо.

— Дурак! — фыркнула, пихнув кулачком его в плечо. — Ну-ка, пошевели руками и ногами! Ничего не сломал себе, Митенька?! — произнесла иронично.

Дима удивлённо хлопнул ресницами, вглядываясь в плавные и красивые линии её лица, послушно подвигал руками и согнул ноги в коленях.

— Вроде всё в порядке, — ощупала девушка его запястья и предплечья, а потом потянула за руку, помогая сесть.

Он потряс головой и взъерошил волосы:

— Кузнецова, ты, что ли?!

— Я, — кивнула, бросая взгляд на остолбеневшую продавщицу, которая застыла у прилавка с тряпкой и ведром. — Поднимайся… Можешь?

— Как нынче черти-то на ангелов похожи, — закряхтел парень, с её помощью вставая на ноги.

— Да, я тоже рада тебя видеть! — съязвила девушка, оглядывая его с ног до головы.

Масляных пятен на его одежде она не заметила. Но даже если бы масло успело попасть на короткие серые шорты и тельняшку, это ничего бы не поменяло. Он весь от макушки до пят был покрыт зелёными брызгами и потёками и благоухал краской.

Дима потёр поясницу и поморщился от боли:

— А как иначе объяснить то, что ты меня одним взглядом сразила наповал?! Землю из-под ног выбила?!

— Придурок! — фыркнула. — Тёть Лен, давайте я вам пол вытру! — она выхватила тряпку из рук продавца и, обмакнув её в ведро, стала выжимать. — Тебя каким ветром к нам занесло?

— В гости приехал, — отозвался Дима, медленно раскачиваясь и упираясь руками в бока.

Она бросила на него короткий взгляд и, присев на корточки, принялась тереть жирный пол. Дима оценивающе оглядел изящную фигурку в розовом сарафане и протянул с иронией:

— Офигеть ты похудела! У тебя чё, глисты?!

Алиса отвесила челюсть и на секунду замерла. Затем неторопливо выпрямилась и, взмахнув ресницами, так, что у него перехватило дух, парировала:

— А я смотрю, ты времени зря не терял! Окончил школу вежливости и блещешь интеллектом и хорошими манерами!

Парень тихо засмеялся, и она обозвала его снова:

— Дебил! — затем ополоснула тряпку и ещё раз протёрла ею пол. — Тёть Лен, я заплачу за масло!

— Да вот ещё! — отозвалась работница магазина. — Я его просто спишу! Чуть мальчишка из-за него не убился…

— Зато контузило его основательно! — злобно сверкнула на Диму глазами и, бросив тряпку в ведро, приблизилась и вытерла руки об его майку. — Ты же не возражаешь?

— Кузнецова, ты такая же противная, — хмыкнул, улыбаясь и глядя на неё сверху вниз, — как в те времена, когда была толстой и страшной.

— А ты и сейчас урод! — шикнула на него, словно взъерошенная кошка, и двинулась поднимать с пола хлеб и батон. Благо, они были запакованы в плёнку и не нацепляли грязи. — Хотела бы я посмотреть на ту идиотку, которая пойдёт за тебя замуж! — и, вынимая из коричневой сумочки кошелёк, добавила: — Если такая вообще существует в природе!

Дима огляделся и, обнаружив полку с хлебобулочными изделиями, взял такой же продуктовый набор, как и Алиса, и протянул тёте Лене пластиковую карту. Пока девушка отсчитывала монетки, продавец на секунду приложила карточку к терминалу и почти сразу вернула её владельцу.

— Эй, тебя подвезти, хомяк?! — ничуть не обижаясь на её высказывания, Дима вдруг напомнил Алисе её детское прозвище, и девушка уколола его локтем в бок. — Ай!

— Спасибо, не надо, — буркнула, опуская на терелочку россыпь звенящих монет и поворачиваясь к выходу.

Он вдруг преградил ей дорогу, и ей пришлось поднять на него взгляд:

— Чего тебе?

Дима покосился на тётю Лену, которая с любопытством наблюдала за ними, и, помня о том, что такие дамочки часто становятся источником сплетен в местах, где все друг друга знают, посторонился. Алиса не стала дожидаться ответа и, задрав подбородок вверх, направилась к двери. Дима опередил её и, придержав створку, выпустил на улицу девушку и вышел следом за ней.

— Эй! Ну, ладно тебе дуться! — примирительно пробубнил, доставая из кармана ключи от машины.

Алиса хмыкнула, увидев у порога вишнёвый «фольксваген», и, обнимая булки, просопела обиженно:

— Ведёшь себя как маленький!..

— Стукнулся сильно! — улыбнулся до ушей, отчего-то радуясь, что она на секундочку задержалась.

— Если будет болеть, — вздохнула, чувствуя свою косвенную вину за его дурацкое падение, — не терпи и обратись в больницу. Мало ли, что может быть…

— А что может быть? — уточнил, ещё ненадолго задерживая её рядом с собой.

— Перелом, например, — тронулась с места.

— Но я же хожу, — двинулся за ней.

— Так бывает, — пожала плечами. — Куда ты идёшь?

Дима затормозил. Усмехнулся, делая шаг в сторону водительской двери и нажимая на кнопку брелока сигнализации.

— Может, всё-таки подвезти?

— Дим, если помнишь, я живу вон там! — указала на дом со штакетником из белого профнастила, что стоял в метрах ста от места их встречи.

Он качнул головой понятливо:

— Ну, ладно! — и стал садиться в машину.

Сложив хлеб на пассажирское сиденье рядом с собой, он вставил ключ в замок зажигания и глянул в зеркало заднего вида. Алиса пересекла дорогу и теперь торопливо шла вдоль тротуара. В такт ходьбе покачивался подол её розового сарафана, сквозь который на солнце просвечивались очертания круглых бёдер. А горячий ветер раздувал длинные светло-русые волосы.

Подумать только! Много лет назад она была такая пухлая и неповоротливая, и он не помнил, чтобы когда-нибудь видел её без чего-то съедобного. Она постоянно жевала — плюшку, конфету, чипсы, сухарики, яблоко или шоколад. Волосы всегда заплетала в косу вместе с чёлкой, отчего они казались прилизанными, а щёки выступали на первый план. И Димка с Женькой называли её за эти щёки хомяком, а Алиска на них обижалась и показывала кулаки.

А ещё её имя казалось ему дурацким, и он нередко обзывал её крыской или сосиской. А когда она каталась на велосипеде, медленно вращая педали, мальчишки бежали за ней и пытались засунуть в колёса палки. И она старалась ехать быстрее, чтобы у них ничего не вышло, и у неё не всегда получалось. Однажды она упала и снесла себе коленку. Дима с Женькой испуганно бросились к ней, собираясь помочь, но она испугалась ещё сильнее, думая, что они хотят сделать ей ещё больнее, закричала громко и не подпустила их к себе. Тогда он впервые увидел её слёзы и почему-то навсегда запомнил глаза со странным оттенком зелёного.

А потом они получили на орехи от родителей за то, что чуть не покалечили девчонку, и их наказали, запретив выходить на неделю за пределы двора.

Одним словом, они враждовали. И даже став постарше, продолжали кусаться и шпынять друг друга. Да и теперь, кажется, мало что изменилось.

Дима развернул автомобиль и медленно поехал вслед за девушкой, провожая её до калитки. Алиса обернулась на секунду и, одарив его презрительным взглядом, юркнула во двор и скрылась за высокими зарослями подсолнухов.

Дима докатил до конца квартала и повернул направо, намереваясь вернуться домой к бабушке и деду. Они послали внука в магазин за хлебом и теперь ждут его к обеду. И, конечно, посмеются вместе с ним, когда узнают, кого он встретил. Хотя… почему-то ему не хотелось рассказывать старикам об этой нелепой случайности, словно это что-то слишком личное, слишком своё…

Он помотал головой, пытаясь избавиться от подобных мыслей, и ещё раз направил машину вправо. Дед уже ждёт его у калитки.

— Тпррр… — выдохнул Дима, выпрямляя спину. — Что ж мне дурь-то всякая в голову лезет?!

И сделав заключение, что всё это от голода, он завёл машину в тенёк у забора и стал выбираться на улицу.

***

Дело близилось к вечеру, и Алиса собиралась на работу в ночную смену. Наглаживая утюгом белый медицинский халат, она задумчиво поглядывала в окошко, за которым монотонно покачивал веточкой молодой абрикос. Впервые в этом году дерево плодоносит, и на нём аппетитно рыжеют крупные спелые ягоды. Или абрикос — это фрукт?..

— Мам, а абрикос — это ягода или фрукт? — хмыкнула вдруг, оборачиваясь на диван.

На диване полулёжа расположилась красивая женщина. Вид у неё был слегка недовольный, и вопрос дочери заставил её оторвать взгляд от просмотра увлекательного сериала. Она поправила полу атласного бордового пеньюара, прикрыв бледные незагорелые колени, и раздражённо произнесла:

— До свадьбы осталось несколько дней, у тебя ещё куча нерешённых вопросов, а тебе интересуют какие-то глупости?!

— Я просто спросила, — Алиса набрала побольше воздуха в грудь, понимая, что тоже начинает раздражаться, и подавляя желание повысить голос.

— Вы почему-то ещё не разослали приглашения всем гостям! — напомнила мама, загибая палец. — Не продумали маршрут после регистрации! И пора уже внести предоплату за аренду зала!

— Мам! — Алиса выдернула из розетки шнур утюга и, встряхивая халат, громко засопела: — А как ты отреагируешь на то, что я скажу, что больше не хочу за него замуж?!

Послышался короткий шлепок, и девушка повернула голову в сторону двери. На пороге гостиной появился отец в растянутой футболке и закатанных до колен трениках. В руках он держал кружку с чаем и бутерброд, с которого только что на пол шмякнулся большой кусок колбасы. Папа подавился чаем и громко закашлялся. Мама резко выпрямилась и села, устремив на девушку пронзительный взгляд:

— В смысле — ты не хочешь за него замуж?!

— А просто он — козёл! — заявила, ощущая, как начинают гореть её щёки и пощипывать жаром уши.

— Алиса! — отец прокашлялся и, утерев запястьем красивые длинные усы до подбородка, посмотрел на неё строго. — Я понимаю, нервы сдают накануне такого мероприятия, и вы, возможно, поссорились. Но ведь не настолько, чтобы делать подобные заявления!

— Да! — поддержала мама. — Ты слишком переживаешь, тебе надо немного отдохнуть. И, например, взять отпуск за свой счёт!

— Вы не понимаете! — она глубоко вздохнула и прикрыла глаза, ещё не до конца уверенная, правильно ли она поступает. — Я нашла в его машине вот такую штучку! — выхватила из стопки чистого белья свой розовый бюстгальтер и помахала им перед родителями.

Папа в изумлении замер. Мама нахмурилась.

— И как он это объясняет? — протянула она.

— Мам! Что тут объяснять?! Всё и так понятно! Он развлекался с какой-то девицей, и хорошо, что я обнаружила это сейчас, а не через неделю!!! И пока ещё есть время, можно всё отменить! Я не хочу выходить замуж за человека, который меня обманывает! — сорвалась на крик, и из глаз её брызнули слёзы.

— Да ты с ума сошла! — мама вскочила на ноги. — Это невозможно!

— Папа?! — девушка бросилась к отцу, ища поддержки, и нырнула к нему подмышку.

Он молча обнял её за плечи и посмотрел на жену. Она приблизилась к ним, гневно сверкая зелёными глазами и начиная трясти указательным пальцем:

— Даже не думай об этом! К свадьбе почти уже всё готово! Мы с отцом на неё целое состояние потратили!

— Денег тебе жалко! — выдавила дрожащим голосом. — А меня тебе не жалко?!

— Какая же ты бестолочь! — пальцы мамы сжались в кулаки, и она потрясла ими в воздухе. — Гоша — солидный парень, у него большое будущее. Через несколько лет он будет занимать какой-нибудь высокий пост в городе или даже области! Родители замечательные у него, к тебе хорошо относятся!

— Да-да-да! — передразнила. — Посмотрела бы я, как ты говорила, если бы Николай Дмитриевич не был начальником полиции, а сам он не работал у папы под крылышком!

— Замолчи! — мама замахнулась на неё ладонью.

Алиса зажмурилась, крепче прижимаясь к папе, и тот успел подставить руку прежде, чем на неё обрушился материнский гнев. Он по-прежнему держал кружку, и от удара на пол выплеснулся чай.

— Катерина! — повысил он голос. — Держи себя в руках!

— Господи! Ну, за что нам это наказание?! — она отступила, запуская пальцы в красиво уложенные светлые волосы и начиная растирать виски пальцами.

— Успокойся! — рыкнул на неё муж. Затем развернулся и, толкая Алису впереди себя, повёл её на кухню.

Девушка вошла в просторную кухню и, приблизившись к холодильнику, прижалась к нему спиной. Папа бросил несостоявшийся бутерброд на круглый белый столик и опустил кружку в раковину. Ополоснул руки под краном и взялся за белоснежное вафельное полотенце.

— Что говорит Гошка?!

— Ничего конкретного, — пробурчала, потирая нос.

— Слушай, дочь, — отец приблизился к ней и тронул её за носик. — Этот парень с самого начала не вызывал у меня восторга, но мне казалось, ты его любишь…

Алиса крепко зажмурилась, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза.

— Иди ко мне, — он заключил её в объятья и поцеловал в висок, щекоча своими усами. — Решай сама, — шепнул тихо — так, чтобы мама не услышала. — Просто ты же сама понимаешь, какого размаха это мероприятие и что случится, если ты его сорвёшь…

— А что случится? — всхлипнула. — Кто-то плохо обо мне подумает? Или о тебе?

— Эй! Мы уже проходили что-то подобное, — напомнил отец, потрепав её по голове, — когда ты оставила учёбу. Дочь главного врача города бросила медицинскую академию! А теперь подумывает проделать такой же трюк со своим женихом!

— Пап, — прижалась щёчкой к его плечу, утирая слёзы ладошкой. — Почему я такая непутёвая у вас?

— Это не ты непутёвая, — вздохнул. — Это мы от тебя ждём, что ты будешь делать так, как мы хотим…

Она шмыгнула носом и прерывисто выдохнула:

— Ладно. Пока есть время ещё, пойду цветочки полью…

Аккуратно уложив белый халат в сумку, Алиса закрутила волосы в небрежный пучок и вышла на крылечко. Сунула ноги в блестящие чёрные галоши и спустилась во двор. Южный ветер обжигал горячими порывами, хулиганисто выдирая пряди из незамысловатой причёски и поднимая подол цветастого домашнего сарафана. Галоши стучали по пяткам, и это недоразумение слегка отвлекало от неприятных мыслей.

Она нашла конец шланга и, повернув рычажок на уличном кране, направила водяной поток в грядку с разноцветными цинниями.

Ей не впервые получать от мамы нагоняй. Они никогда не понимают друг друга. А в последнее время жить с ней стало просто невыносимо. Ей не нравилось всё: одежда дочери, книги, которые она читает, и музыка, которую она слушает. Её раздражали ночные дежурства Алисы, и девушка часто напоминала ей о том, что мама ни дня не работала в своей жизни. И, похоже, считала это правильным и хотела, чтобы её девочке жилось так же беззаботно.

Алиса долго думала прежде, чем согласиться выйти замуж за Гошу. Она не горела желанием, но мамины претензии так её допекли, что она решила воспользоваться возможностью слинять из дома.

Они знакомы были с детства. Их отцы часто пересекались по работе, да и Гошины бабушка с дедом живут на соседней улице. В юности он не оказывал ей никакого внимания. И если его двоюродный братец без конца обзывал её и дразнил, то будущий жених вёл себя сдержанно и снисходительно. Когда он стал проявлять к ней мальчиший интерес, Алиса и подумать не могла, что всё зайдёт так далеко. И до вчерашнего дня ей казалось, что это какой-то дурацкий сон, который когда-нибудь закончится. Так же не может быть, казалось ей, и она словно ждала пробуждения. И вот оно, кажется, наступило.

— Привет, хомяк! — за забором нарисовалась лохматая голова с широкой улыбкой почти до ушей, и Алиса часто заморгала, выныривая из своих мыслей.

Подавив желание улыбнуться в ответ, девушка перекинула шланг в вазон с петуниями и недовольно буркнула:

— Виделись уже!

— Алиска, привет! — задом наперёд пересекая дорогу, помахал ей рукой Женька. — Смотри, кого я тебе привёл! — и, заскочив на тротуар, взялся за блестящую жестяную калитку. — Поболтай с ним, пока я Надю позову!

Она насупилась, не поднимая взгляд, и повернулась к Диме полубоком. Обеденная встреча оставила после себя массу впечатлений. Ей было и смешно, и обидно, и жалко его. И, самое главное, почему-то страшно остаться с ним одной. Детский страх не заржавел, и она по-прежнему боялась, что он поставит ей подножку или больно дёрнет за волосы. Хотя и понимала, что это глупо, они же теперь взрослые люди.

Вот только язык у него, оказалось, такой же длинный. Зато мозг остался размером с куриное яйцо. Мм… Нет! С перепелиное!

— Пошли с нами пиво пить! — вдруг бесхитростно предложил враг всего её детства, и она недоумённо подняла на него глаза.

— Спасибо, мне на работу ещё сегодня идти, — промямлила почти нечленораздельно.

— Ух ты! — присвистнул. — Что за работа?! Дай угадаю! — он обнял забор и выглянул из-за большого подсолнуха. — Ночная смена! Короткая юбка! Красные губы! Высокие шпильки!..

— Ах ты, урод! — воскликнула гневно и, не придумав ничего лучше, зажала пальцем отверстие шланга и направила на парня ледяную струю воды.

— Э-э-э, Кузнецова, блин!!! — Соколов отскочил от изгороди, взмахнув руками. И, оттопырив футболку на груди, посмотрел на неё исподлобья.

Алиса злорадно захихикала и, озорно засверкав глазами, протащила шланг к забору и снова окатила его водой:

— Вот так тебе, Соколов, чтоб знал, как со мной связываться!!!

Дима отпрыгнул ещё на пару метров и оказался на проезжей части. Сюда холодный поток уже не доставал, и он, взъерошив мокрые волосы, вдруг широко заулыбался и вновь стал приближаться к забору. Алиса не зевала и, продолжая смеяться, с упоением стала брызгать на него, пальцем регулируя дальность и силу потока.

— А мне уже всё равно! Я и так уже весь мокрый! — он без приглашения распахнул калитку и через секунду оказался во дворе.

Алиса взвизгнула и попятилась назад, словно водомётом продолжая отбиваться от него. В два прыжка Дима преодолел короткое расстояние от входа до вазонов с цветами и, перескочив через цветочные заросли, выхватил у неё шланг и повернул его на девушку.

— Ааа! — завизжала Алиса, чувствуя, как течёт за шиворот холодная прозрачная жидкость, и вцепилась в резиновую кишку, пытаясь вывернуть её обратно на Диму. — Ай! Холодно же! Перестань!

— Коза! — не унимался Дима, направляя брызги ей в лицо.

— Идиот! — Алиса бросила шланг и начала колошматить его кулаками по плечам и спине.

— Думала, ты одна такая умная?! — уворачиваясь от ударов, хохотал он, поливая её с головы до ног. — Эй! Повернись! У тебя ещё спина сухая!

— Хватит! — затопала ногами Алиса, и зачавкали на них мокрые галоши. — Прекрати!

Он не прекращал.

И ей оставалось только визжать.

— Ну, ладно-ладно! — смилостивился он, наконец, видя, что их маленькое состязание не приносит ей удовольствия, и бросил шланг в цветы.

— Придурок! — треснула его ещё раз по плечу.

Дима прикрылся, защищаясь от будущих ударов, но она больше не стала тратить на него свои нервы и силы. Утёрлась ладошками и убрала влажные волосы за уши. Причёска её совершенно растрепалась, щёки раскраснелись, и от этой небрежности её образ казался ещё милее.

— Смотри, что ты наделал! — она опустила взгляд на ноги, забрызганные грязью. Мокрый подол прилип к загорелым бёдрам, которые покрылись мелкими мурашками. — На кого я теперь похожа?!

— На поросёнка, — выдал неожиданно Дима. — Как, помнишь, тогда — ты купалась в грязной луже с соседской хрюшкой?!

— Ты тоже с ней купался! — фыркнула, примеряясь, как бы обойти его поаккуратнее так, чтобы не задеть.

Он развёл руки в стороны, давая понять, что не пропустит её, и Алисе пришлось посмотреть ему в глаза. Светлые, серые, они сверкали озорно, будто в них танцевали черти. И его ухмылка заставила её поёжиться.

— Пусти, пожалуйста, — пискнула девушка, не узнавая собственный голос. Проклятый страх! Она ждала подвоха и новых выкрутасов, не замечая, как вжала голову в плечи.

И Дима озадаченно отшагнул в сторону. Она проскользнула мимо и торопливо шмыгнула на крылечко. Парень взъерошил волосы и двинулся следом.

— Эй! Вы чего там устроили?! — послышался из-за калитки Женькин бас. — Ооо! — увидел он Алису и Диму. — Детство решили вспомнить?!

— Забери его отсюда! — воскликнула девушка, сбрасывая со ступней резиновую обувь и быстро скрываясь за толстой металлической дверью.

Полила цветочки!

Пульс колотился, как ненормальный, глухим стуком отдаваясь в голове. Она прижалась к двери спиной, ожидая, что вот-вот над головой раздастся дверной звонок или он постучится в дом. Но Дима, похоже, и не думал её тревожить.

Улыбается, как дурак…

Так, может, он и не собирался вовсе вести себя подобным образом?.. И просто не попал в её настроение. А она уже напридумывала себе сама, что он появился, чтобы обижать её и донимать дурацкими выходками. Размечталась! Стоило ему пилить почти восемьсот километров, чтобы дёрнуть за косичку толстую девчонку из его детства!

— Что за игры, Алиса?! — в прихожей появилась мама. Она по-прежнему выглядела кислой и недовольной. — Что ты устроила?!

За маминой спиной вырос отец, и Алиса удивилась, увидев на его лице улыбку. И тут же спохватилась, понимая, почему он улыбается. У неё самой рот разъехался от уха до уха, и папа зеркально отражает её настроение.

— Дочь, это кто был? — полюбопытствовал он.

Алиса попыталась придать лицу серьёзное выражение и, отлепив подол от бёдер, на цыпочках тихонько прокралась к ванной комнате. Похоже, они видели в окошко всё, что произошло во дворе несколько минут назад.

Алиса нырнула в ванную и глухо отозвалась:

— Митька Соколов приехал!

***

Поход за пивом до ближайшего магазина пришлось отложить на неопределённое время. Женя остался с Надей, которая по странному стечению обстоятельств оказалась Алискиной соседкой, а Дима отправился переодеваться. Недоумевая, почему эта противная Кузнецова так чудно себя ведёт, Дима под любопытные взгляды местных старушек и дедов возвращался домой. У ворот кирпичного домика с яркими зелёными окнами он увидел чёрный автомобиль, покрытый пылью. Значит, к Соколовым пожаловали гости, и теперь ему не избежать вопросов по поводу своего необычного вида.

Он неторопливо приблизился к машине, обошёл её позади, прикидывая, кому бы она могла принадлежать, и, взявшись за калитку, снял крючок с петельки. Навесы скрипнули, привлекая внимание сидящих на крылечке — бабушки, деда и высокого худощавого парня. Дима вошёл во двор и, снова накидывая на петельку проволочную кривульку, громко поздоровался:

— Здорово, Джордж!

— Здорово, — отозвался двоюродный брат, неохотно поднимаясь ему навстречу и удивлённо глядя на него. — Ты это где успел под дождь попасть?!

— Во дворе у Кузнецовых злая тучка живёт! — заявил, протягивая ему руку и собираясь приобнять брата, но тот положил ладонь Диме на плечо и удержал его на безопасном расстоянии. — А, ну да, я же мокрый! — не стал настаивать.

Гоша будто недоверчиво бросил взгляд на небо, где сверкало яркое солнце, и усмехнулся:

— А, уже отхватил от неё по старой памяти…

— Да, — хмыкнул, хлопая его по спине и пожимая крепкую руку. — Давай я переоденусь и поболтаем!

Брат кивнул, провожая его взглядом, и вернулся на место рядом с бабушкой. Дима прошмыгнул в дом, на ходу снимая футболку и шорты.

Раньше они были с Гошей очень похожи, и Дима ожидал, что и теперь будет смотреть на него, словно в зеркало. Они не виделись сто лет, и хотя черты их лиц по-прежнему выдавали родство, наверно, просто так на улице Дима бы его не узнал.

В доме пахло пирогами с капустой, и Дима подумал о том, что бабушка наверняка упакует Гошке свёрточек с гостинцами. И, как в детстве, поймал себя на мысли, что не желает с ним делиться. Ведь это же для него бабушка старалась и полдня возилась с выпечкой у плиты!

Отношения между мальчишками всегда были натянутыми. Гоша смотрел на Диму свысока, он ведь старше — на целых полгода, часто называл его мелюзгой и постоянно шпынял. Димка не давал себя в обиду, и тот действовал исподтишка, завлекая его в игры и отвешивая ему пинки и удары в их процессе. А ещё шкодил по-тихому и умело переводил стрелки на младшего Митеньку. И ему без конца влетало полотенцем от бабушки или даже ремнём от деда.

В те времена он не очень задумывался, почему так происходит, и просто не признавался в том, чего на самом деле не делал. Не выпускал он гусей в огород. И не разбивал приготовленные для солений банки. И не топтался в грядке с баклажанами. А в очередной раз получая нагоняй, со слезами заявлял, что его здесь никто не любит и начинал собираться в дорогу домой.

И лишь став подростком, Дима догадался, кто виновник всех его детских бед. Впрочем, чего уж было обижаться на брата?! Они росли, и Гоша становился спокойнее и хладнокровнее, и даже иногда разрешал покататься на своём скоростном велике. А Димка по-прежнему жмотничал, когда бабушка или дед уделяли Гошке внимания больше, чем обычно, и прятал от брата игрушки. И старался за чаем слопать побольше оладушков, чтобы ему меньше досталось.

Дима прошёл по скрипучим половицам в конец широкой светлой прихожей, обклеенной зелёными обоями с ромашками, и закинул мокрую одежду в ванную комнату. Нырнул в маленькую комнатку без двери, где стоял добротный старый диван, на котором он сегодня ночью отлично выспался. Когда-то он служил им с Гошей чем-то вроде батута, и бабушка гоняла их, боясь, что советские пружины не выдержат такого издевательства.

На деревянном подоконнике широкого окна с белоснежной тюлевой занавеской развалился серый в тёмную полосочку кот. Хвост его, словно толстый шнурок, свешивался вдоль стены и раздражённо дёрнулся, когда в помещение влетел парень и начал шумно переворачивать содержимое сумки в поисках чистых вещей.

Дима вытряхнул шмотки на диван, выхватил из кучи последние чистые шорты и стал натягивать на ноги. Не попал в штанину с первого раза и, ругнувшись негромко, продолжил одеваться. Раскидал футболки по углам и, не обнаружив ни одной глаженной, с досадой взялся за мятую майку с танком на груди из компьютерной игрушки.

Вернувшись на крылечко, он обнаружил своё семейство у калитки. Похоже, Гошка не собирался его дожидаться, и парень обиженно протянул:

— Эй! Ты куда?!

Заметив кислое выражение на лице деда, Дима босиком сбежал по ступенькам и догнал беглеца. Волосы его оставались мокрыми и, взъерошив их, парень протиснулся к калитке и перекрыл брату дорогу к выходу.

— Я тут подумал, раз уж ты приехал… — Гоша пожевал губу, бросая взгляд в сторону вишнёвого автомобиля, стоящего во дворе в тени яблоневых веток. — Мне нужен головной автомобиль в картеже…

— В каком картеже? — Дима хитро прищурился, упирая руки в бока и делая вид, что удивлён.

— В свадебном, Дим! — вздыхает он, заглядывая в его серые глаза. — Может, покатаешь нас по городу? Хотя бы до основных мероприятий…

— Это что, приглашение на свадьбу? — хмыкнул, переглядываясь с бабушкой, и та зажмурилась, коротко кивнув.

— Блин! Ты ж ничего не знаешь! — досадливо поморщился в ответ, раздражённо потирая гладкие щёки. — Совсем замотался, нервы ни к чёрту!.. Да, в пятницу я женюсь!

Дима выдвинул подбородок вперёд и понятливо качнул головой. Значит, и в самом деле, он не собирался приглашать на своё торжество ни его, ни родителей. Это могло бы его удивить, если бы они были близки, как настоящие братья, но они практически не общались и только изредка поздравляли друг друга с днём рожденья или Новым годом.

— Что-то ты не очень рад! — заметил Дима.

Гоша отмахнулся.

— Кто невеста?

— Кузнецова…

Дима зажмурился, слегка отвернув лицо, будто в рот ему попало что-то очень-очень кислое и от этого его перекосило. Он ожидал услышать что-то вроде того, что с Гошиной будущей женой он никогда знаком не был. Но сейчас он словно ещё раз окатил его ведром ледяной воды.

— М-да, я бы тоже не радовался…

Брат набрал в лёгкие побольше воздуха и грозно сверкнул глазами:

— Давай без выкрутасов! — и добавил спокойнее: — Ну, как?

Прикидывая, как лучше поступить, Дима почувствовал прикосновение бабушкиного локтя и перевёл на неё взгляд. Она, да и дед тоже вели себя как-то странно, переглядывались и всё больше молчали, не вмешиваясь в их беседу. И вот сейчас бабулька так же, как и Гоша, ждёт от него ответа. Конечно, положительного.

— Ну, ладно, — сбитый с толку, Дима кивает и обнимает старушку за плечи. — Договорились.

— Отлично! — в первый раз улыбнулся брат и подкрепил уговор крепким рукопожатием. — Тогда я поехал! В пятницу утром поедем с тобой украшать машину, и я ещё заеду как-нибудь на днях.

Дима не стал его задерживать и молча отступил с дороги. Гоша взмахнул рукой на прощанье и вышел за калитку. Старики двинулись за ним и долго наблюдали за тем, как он сначала садится в машину, выруливает на проезжую часть и, наконец, скрывается за поворотом.

— А пироги-то… — спохватилась бабушка. — Пироги-то забыл! — покачала головой.

— Да-а, ребята, я смотрю, он вас нечасто визитами балует…

— Ему некогда, он работает, — вздохнула. — Да и ты тоже сколько лет к нам нос не показывал! — посмотрела на него с укором.

— Да-да, я знаю! И мне очень стыдно, ба! — завёл руки за спину и опустил голову, словно и впрямь почувствовал себя перед ними виноватым. — Только я живу за тридевять земель, а он-то под боком у вас… Вот вы мне лучше признавайтесь, почему сразу не сказали, что у него свадьба?! И почему я об этом от Женьки узнаю?!

Дед покосился на бабушку. Понятно, кто в их семье главный! И та, засопев недовольно, пошла по дорожке в дом. Её кругленькая фигурка в цветочном платье покачивалась из стороны в сторону, словно маятник, и Дима, проводив её взглядом, обратился к деду:

— Что у вас тут происходит?

Тот громко вздохнул и отмахнулся. Он выглядел немного расстроенным, но не горел желанием делиться с внуком тяжёлыми мыслями. Парень приблизился и аккуратно пихнул его под локоть:

— Дед! Ну, не молчи…

— Мы и сами про эту свадьбу от Женьки узнали, — хмыкнул старик, двигаясь по дорожке до крыльца и опускаясь на ступеньку. — А он — от Нади. А Надя дружит с Алисой… И, как ты понимаешь, нас туда тоже никто не приглашал…

Дима поставил руки на пояс и удивлённо хлопнул глазами. Ну, ни хрена себе!

— Мы тут вообще живём сами по себе, — вынул из кармана пачку сигарет. — Вон, видишь, всё валится, — кивнул в сторону забора. — Женька весной столбики поправил, да мусор наш вывез. Яблоню спилить предлагал, а мы всё ждём, когда свои приедут.

Дима стиснул челюсти и заскрипел зубами. Значит, вот оно как! Блеснул глазами недобро. Вот Гоша! Вот чучело огородное! Он с ним ещё поговорит, а пока…

— Эй! — шагнул к деду и опустился рядом, прислонившись плечом к его плечу. — Помнишь, с тобой на рыбалку ездили?

Дед улыбнулся грустно, прикуривая сигарету дрожащими руками. Он разволновался не на шутку. И вдруг рассмеялся:

— И как ты свалился с багажника, помню…

Дима хихикнул. Ему было лет пять, и он хвостом ходил за дедом. А уж если тот садился на велосипед, мальчишка забирался к нему на багажник и ехал, качая ногами и разглядывая улицы и дома. И эти моменты тогда казались самыми лучшими, потому что дед уделял внимание только ему и не отвлекался на Гошку.

— Давай съездим завтра, — предложил Дима.

— Да у меня уж и удочек не осталось, — вздыхает. — Да и старый я совсем…

— Старый он! — фыркнул. — Я тебя отвезу и привезу! А ты сиди только с удочкой, да смотри на поплавок! Поехали, — улыбнулся.

— Уговорил!.. — воодушевился дед. — А удочки?

— Спрошу у Женьки, — пожал плечом и бросил взгляд на калитку, с обратной стороны которой как раз нарисовались товарищ и его подруга.

— Иди, погуляй, — выпустил дым изо рта.

— Ну, мы с тобой договорились? — хитро прищурился.

— Договорились!..

***

За то время, пока Дима не виделся с Женькой, друг детства заметно повзрослел и остепенился. И в этом, прежде всего, была заслуга Нади. С ней он познакомился несколько лет назад, когда она вместе с родителями переехала на соседнюю улицу. Поначалу просто здоровались и виделись редко, потому что она училась в другом городе. А потом она вернулась к родным, устроилась на работу, и Тихонов стал подбивать к ней клинья.

Они встречались уже год, и в последнее время часто предпочитали прогулкам оставаться дома. Вот и сегодня Женька свистнул Диме, зазывая его во двор пить пиво с раками.

Они сидели под навесом за круглым столиком и болтали о жизни. Ненадолго к ним присоединились Женькины родители, а потом ушли обратно в дом каждый по своим делам. Вспоминали детство, армейские будни, обсуждали автомобили и кино. Надя слушала их и иногда вступала в беседу, с интересом разглядывая Диму и прижимаясь головой к Женькиному плечу. И не уставала напоминать ему о том, что они ещё не репетировали сегодня вальс.

Сумерки уже сгустились настолько, что почти превратились в темноту, и Дима понял, что пора закругляться. Он слегка захмелел и решил воспользоваться для отступления путём через калитку. Хрупкий заборчик наверняка не выдержит его нетрезвых эквилибров, да и велика вероятность в таком состоянии зацепиться за изгородь и завалиться в какую-нибудь грядку.

Он тепло распрощался с товарищем и вышел из двора, направляясь в сторону дома бабушки и деда, когда увидел, что на улицу заворачивает автомобиль. Он не очень приглядывался и спокойно продолжил путь домой, когда большая машина быстро нагнала его и свернула к дому Соколовых. «Скорая помощь».

Ёкнуло сердце, и Дима бросил взгляд во двор, где по дорожке спешил встретить фельдшера обеспокоенный дед.

— Что случилось?! — бросил Дима, хватаясь за калитку и снимая крючок с петли.

— Давление у Насти, — поморщился, останавливаясь на полпути. — Не снижается…

Парень кивнул понятливо и, распахнув калитку, повернулся к старенькому УАЗику, с лязгом затормозившему у ворот. Из пассажирской двери выбралась тоненькая женская фигурка в белом халате и с прямоугольным чемоданчиком в руках. Хлопнув дверью, медработница обернулась и на секунду застыла.

Дима открыл рот, чтобы поздороваться, но от удивления не смог выдавить ни слова. Так вот она кем работает!

Хм… А этот халатик очень ей идёт!..

— Здравствуйте, дед Мить! — игнорируя Диму, Алиса вошла в гостеприимно раскрытую калитку и приблизилась к старику. — Опять бабулька ваша заболела?..

— Да вот, разволновалась давеча, — рассеянно посетовал дед, жестом приглашая её пройти в дом, — давление подскочило.

— Лекарства, небось, не пьёте, — догадалась, поднимаясь на крылечко и сбрасывая со ступней маленькие белые шлёпанцы. — Полегчало, и бросила…

Виновато улыбаясь, словно нашкодивший школьник, дед развёл руками и отворил входную дверь, впуская девушку в дом.

Дима шёл в двух шагах позади, слушая эту беседу, и, заступив на крыльцо, аккуратно поставил на ступеньке раскиданные шлёпанцы. Затем вошёл в прихожую и увидел на кухне свет. Приблизился, прислоняясь плечом к косяку, и увидел сидящую на стуле бабушку. Алиса поставила чемоданчик на стол и теперь надевала ей на руку манжету тонометра. Дед крутился тут же, переживая, и никак не мог успокоиться и присесть на одном месте.

— 180 на 120, — покачала головой девушка. — Давайте сделаем укол… Дед Мить, ну, что вы так разволновались?!

— Да что-то сердце… — вздохнул тот, потирая левую сторону груди большой морщинистой ладонью.

— Солидарность! — заметила она, разрывая упаковку с перчатками и принимаясь копошиться в чемоданчике. Неожиданно обернулась и бросила Диме: — Выйди, пожалуйста!.. Дед Мить, и вы тоже…

— Да-да, — закивал тот, поспешно удаляясь из кухни.

— Сейчас я вас тоже посмотрю, — пообещала она, надламывая носик ампулы и набирая её содержимое в шприц.

Дед вышел в прихожую и переглянулся с внуком. Дима прислонился спиной к стене и сунул руки в карманы:

— Эй! Это что, из-за того, что меня дома не было?

Тот отрицательно качнул головой, и парень понял, что он не признается. Хотя не нужно большого ума, чтобы догадаться, отчего они распереживались.

— Ну вот, — послышалось из кухни. — Идите, ложитесь отдыхать… Дим! Проводи бабушку!

Дима встрепенулся и снова заглянул к ним. Старушка, кряхтя, потирала место укола, и он кивнул ей, призывая идти за ним. Бабушка послушно засеменила сначала в прихожую, а затем в большой уютный зал. Парень включил свет и, приблизившись к окну, задёрнул шторы, потом помог бабульке лечь и подоткнуть подушку под спину.

— Ба! Тебе что-нибудь нужно? А то давай воды принесу или чай? Хочешь?

— Ой, нет, Митенька! Не надо, — улыбнулась она, погладив его по предплечью. — Выключи телевизор, голова болит…

Дима развернулся к журнальному столику, стоящему в углу между двух старых продавленных кресел, и среди книг и газет увидел пульт в потёртой плёночке. Выполнив просьбу бабушки, он взъерошил волосы и покосился на выход.

— Сынок, проводи Алису!

— Угу, — кивнул, выдвигаясь обратно в прихожую.

Алиса уже закрыла свой медицинский чемоданчик и, держа его в руке, стояла в дверях кухни, давая деду последние указания:

— И если будет хуже, не терпите, звоните сразу, мы приедем и заберём вас, если что!..

— Всё так серьёзно? — нахмурился парень, обращая на себя внимание.

Алиса шагнула к нему поближе и негромко произнесла:

— Купи им завтра лекарства, а то у них закончились. Ладно?

— Угу, — кивнул и взял её за локоть. — Ну-ка, иди сюда! — и, толкая её впереди себя, вывел на крыльцо. Оглянулся, убеждаясь, что дед остался в доме и их никто не слышит, и отпустил её: — Почему я ничего не знаю, что ты выходишь замуж за Гошу?!

— Ну, — она сунула ногу в шлёпанец, — наверно, потому что он тебе об этом ничего не сказал!

— Почему?! — настаивал Дима.

— Откуда я знаю?! — бросила раздражённо. — Это ваши семейные проблемы, и я понятия не имею, за что он точит на тебя зуб!

— Вон даже как! — парень потянул подбородок вверх, наблюдая за её попыткой надвинуть второй шлёпанец. — Ладно! Хрен с вами! А причём здесь бабушка и дед?! — рыкнул.

— В смысле? — подняла на него глаза и хлопнула пушистыми ресницами.

— Их вы почему на свадьбу не пригласили?! Или это тоже мои семейные проблемы?!

Алиса повела глазами, озадаченно поджав нижнюю губу, и стала спускаться с крыльца.

— А ну стой! — приказал Дима.

Она замерла на секунду, словно испугавшись, и вдруг ускорила шаг.

— Стой, сказал! — парень соскочил босиком со ступенек и в два прыжка преградил ей путь.

Алиса притормозила и, взяв чемоданчик в обе руки, воинственно вскинула подбородок:

— Не надо меня задерживать! Мне ещё на вызов ехать в другой конец города!

— Девушка по вызову! — сверкнул серыми глазами Дима, и тут же получил удар под коленку. — Блин! — поджал ногу, подпрыгивая на месте.

— Придурок! — бросила Алиса. — И брат твой такой же козёл, как ты! И можешь передать ему, что пусть отменяет все эти рестораны и гуляния! Я больше не хочу выходить за него замуж!

От неожиданности Дима застыл на одной ноге и часто заморгал. Девушка заметила, как высунулся из автомобиля «скорой помощи» водитель, с которым она приехала, и, оттолкнув Диму с дороги, бросилась вон из двора.

Парень переминулся с ноги на ногу, досадуя о том, что она проделала с ним этот ловкий трюк, и проводил её взглядом. Стройняшка в белом халате, так не похожая на ту Алиску Кузнецову, которую он помнил, легко открыла дребезжащую дверь УАЗика и юркнула на переднее сиденье вместе со своим чемоданом. «Скорая» запыхтела, заскрежетала и неторопливо стала выбираться на проезжую часть.

Дима почесал макушку и поставил руки на пояс. Что за ерунда здесь происходит?! Один заявляет, что женится. Вторая говорит, что не пойдёт за него замуж. Как их понимать? Не ясно…

Ясно только то, что втолковать этой балбеске ничего не получилось, и сейчас он попробует дозвониться до брата.

Вернувшись в дом, он обнаружил родных сидящими вместе на одном диване. Бабушка сложила ноги деду на колени, и тот задумчиво поглаживал её ступни. Очень умилительная картина! Дима даже заулыбался, удивлённый такой семейной идиллией. Он переступил порог зала, прошёлся по комнате взад-вперёд, заставляя их обоих поднять на него глаза, и вдруг начал отдавать распоряжения:

— Ба! Завтра напишешь мне список лекарств, которые нужно купить! И заодно ещё список всякой химии — порошки там, шампуни, мыло… А ты, дед, замеряй забор с утра…

— Зачем это? — удивлённо вскинул брови старик.

— Занадом! — передразнил, не собираясь посвящать его в свои мысли. — Пока вроде всё!.. Чайник поставлю?

— Поставь, — кивнула бабушка, недоумённо переглядываясь с дедом. — Мне уже получше вроде. А тебе, дед?

— Получше, — согласился тот.

Дима удовлетворённо качнул головой и, вынимая из кармана телефон, стал чиркать пальцем по экрану. Пока чайник будет греться, он успеет промыть неразумному брату мозги. И он будет не он, если Гоша к нему не прислушается!

***

— Даже не знаю, что тебе сказать! — Надя сидела на постели в комнате Алисы и бережно поглаживала складки её белоснежного свадебного платья.

Алиса лежала на спине, свесив ноги с кровати и задумчиво заложив руки за голову. Она только что рассказала подруге об интимной находке в Гошиной машине и о недавней ссоре.

— Эй! Ну, ты же не захотела его слушать! Может, это и в самом деле не его косяк?! Ты же говоришь, что его отец тоже часто ездит на этой машине.

— Да нет, — отрицательно мотнула головой Алиса, отказываясь думать плохо о Гошином папе. — Николай Дмитриевич серьёзный человек! И даже если допустить, что он гуляет от жены, ну, не в машине же он это делает!..

Надя хмыкнула и рассмеялась:

— А где?!

— Не знаю, — протянула Алиса, перевернулась на живот и, болтая ногами в воздухе, подпёрла щёки ладонями. — Сегодня уже понедельник, мы не виделись все выходные. Он звонил, но я не брала трубку. Вообще не знаю, как он думает исправлять ситуацию…

— Ты же заявила, что свадьбы не будет! — напомнила Надя, разглядывая ажурные кружева на корсете, щедро усыпанные сверкающими стразами.

— Заявила! — вздохнула. — Только мама меня теперь клюёт… Хоть из дома беги…

Девушка сочувственно поджала губу и потрепала Алису по плечу:

— Держись!..

— Может, правда, убежать из дома?! — промелькнула мысль у неё в голове, и она потеребила мизинцем нижнюю губу. — А куда?

— Хватит пороть горячку! — оборвала Надя её мысли. — Сумасшедшая! Ты уже однажды совершила идиотский поступок! Сейчас бы сидела уже в поликлинике и принимала пациентов в своём кабинете, а то скачешь по горам, по долам на «скорой» и днём и ночью… Скажи отцу спасибо, что он тебя хоть туда устроил…

— Перестань, — фыркнула Алиса. — Выйду вот замуж и вообще буду дома сидеть, как моя мамуля. Готовить научусь, крестиком вышивать.

— То выйду замуж, то не выйду, — Надя покрутила пальцем у виска. — По-моему, ты сама уже не знаешь, чего хочешь!.. Смотри, какое платье у тебя красивое!.. Я бы только из-за такого платья замуж вышла…

Алиса грустно улыбнулась. И подруга неожиданно добавила:

— А потом и развестись можно…

— Точно! — Кузнецова взвилась над кроватью, подскочив на ноги и высоко подпрыгнув. — Надька! Ты гений!

Надя отшатнулась и посмотрела на неё снизу вверх.

— Вот так я ему отомщу! — Алиса потёрла ладошки.

— Ну, хватит идиотничать! — Надя повысила голос. — Я не имела ничего в виду! Эй! Ну, как так можно взять и всё решить?! Вы же встречались почти два года! Ты же его любила! Что сейчас-то происходит?!

— Не знаю, — Алиса снова стала серьёзной и, плюхнувшись на подушку, подмяла её под себя.

— Не понимаю! — продолжала Надя. — Женька меня иногда тоже бесит и раздражает, но я ни дня без него не могу. Мы ссоримся и тут же миримся, и я не представляю, как можно жить без его сопения над ухом… И думать о том, чтобы сорвать свадьбу, по-моему, преступление!..

Алиса растянула рот в вымученной улыбке и прерывисто вздохнула. Счастливая Надя! Женька вил вокруг неё круги довольно долго, прежде чем они начали встречаться. Подруга всё никак не могла понять, нравится он ей или нет. И когда, наконец, определилась, с ужасом осознала, сколько времени потеряла из-за своей нерешительности. Тихонов её обожал, заботился, как о маленькой девочке, провожал по утрам на работу, вечером с работы встречал. И было удивительно наблюдать, в какого плюшевого медведя превращается этот здоровяк рядом со своей половинкой.

Вообще-то в детстве Алиса с ним ладила. И только под влиянием своего придурошного товарища Димки Соколова он превращался в неуправляемого хулигана и оторвягу. Зато когда начинался учебный год и её дразнили одноклассники, Тихонов давал понять им, что эту девчонку обижать нельзя. Портфелей за ней он не носил, да и после уроков не ждал, но дёргать её за косы и обзываться не позволял никому.

Алиса вздохнула и села, сложив ноги по-турецки. Открыла рот, чтобы задать Наде вопрос, но стук в дверь заставил её забыть то, о чём она хотела спросить. В комнате скрипнула дверь, и в проём заглянула мама. Впервые за несколько дней на лице её светилась лёгкая улыбка, и она, похоже не собиралась рычать на Алису.

— Дочь, к тебе пришли…

— Кто? — Алиса сгребла платье в охапку, выдирая его у Нади из рук, и пошла к шкафу, куда собиралась его затолкать.

— Георгий, — маме нравилось называть будущего зятя полным именем, словно сам Гоша от этого становился значимее в несколько раз.

— О! — встрепенулась Надя. — Я тогда пойду! — и, соскочив с постели, двинулась к двери. — Если что, звони…

— Ладно, — кивнула Алиса, запихивая пышные фатиновые юбки между обычными повседневными платьями и оборачиваясь на дверь. — Пусть заходит…

Мама отступила, выпуская Надю, и из коридора послышалось её приветствие. Мужской голос буркнул что-то ей в ответ, и через секунду порог переступил аккуратно одетый в форму полицейского Гоша. В одной руке он держал стопку бумажных конвертиков, в другой — маленький букетик необычных оранжевых роз.

— Привет, — шагнул он к ней.

И Алиса, не отвечая, скрестила руки на груди и молча уселась на край постели. Сидя к нему спиной и наблюдая за ним в зеркало, стиснула зубы.

— Я приглашения из типографии забрал, — парень положил бумажную стопку на комод, двигая тюбики и пузырьки, освобождая для неё место и роняя их, словно фишки домино. — Блин!

Ей захотелось возмутиться. Ну, до чего же у него кривые руки! Ну, неужели непонятно, что не надо туда ничего класть?!

Видимо, эти мысли отразились на её лице, поскольку Гоша, собиравшийся всё исправить и поставить на место, резко передумал. Вздохнул громко, пытаясь справиться с эмоциями, и опустился рядом с девушкой. Положил цветы между ней и собой и посмотрел на неё в зеркало.

Она насуплено опустила голову и не собиралась с ним разговаривать.

— Эй, прости, — произнёс он примирительно, слегка наклоняясь плечом к её плечу. — Ты и так вся на нервах, а я веду себя, как дурак… Рычу на тебя, злюсь из-за ерунды…

— Я нашла у тебя в машине лифчик! — напомнила Алиса, поворачиваясь к нему спиной и с ногами забираясь на постель.

— Я не знаю, откуда он взялся, — вздыхает парень, потирая переносицу. — И даже боюсь представить, кто из родителей его там оставил…

Алиса хмыкнула, едва удержавшись от того, чтобы не сострить. Про их семейку можно снимать сериал. Его родители без конца соревнуются между собой, кто из них главнее. Папа вот недавно выбился в начальники, а мама теперь стремится тоже занять какую-нибудь главенствующую должность и метит на место директора школы, в которой работает. Дома они разговаривают криком, и Алиса не может находиться в их обществе больше двух часов подряд. Их отношения напоминают ей их с Гошей союз, ведь они тоже бесконечно спорят, ссорятся и мирятся, и никакими идеалами тут даже не пахнет.

Когда-то давно его мама даже отказалась брать фамилию мужа после бракосочетания. Но ей всё же пришлось это сделать, когда у них родился Гоша. Николай Дмитриевич настаивал на том, что ребёнок должен носить фамилию отца, и финалом их противостояния стало то, что жена его стала Соколовой-Чернышевской. И сын вместе с ней тоже.

— Алиса… — протянул он виновато, взял снова букет и придвинулся к ней, обнимая за талию. — Это тебе, — вложил цветы ей в руки и поцеловал за ушком. — Прости меня, заяц…

Девушка громко вздохнула, принимаясь теребить оранжевые лепестки. Она привыкла к цветам. В её комнате они появлялись после каждой ссоры, и предыдущий символ примирения ещё не успел засохнуть в вазе на подоконнике.

— Я не знаю, — пробормотала она, — верить тебе или нет…

Он тоже прерывисто выдохнул, крепко прижимая её спиной к себе. Её доверие пошатнулось, и она готова подозревать его во всех грехах. Если не до конца жизни, то неделю точно…

— И вообще, ты меня так иногда бесишь, что я готова тебя уничтожить! Что лучше б тебя на свете не было! — говорит таким тоном, словно она воспитанница детского сада, а он — тот мальчик, который оторвал голову её любимой кукле.

— Я тоже порой готов тебя загрызть! — Гоша сжимает её в объятьях так сильно, что она вскрикивает. — И мы с тобой, наверно, как те два сапога — пара…

Алиса вывернулась из его рук и отпихнула его от себя:

— Не трогай меня! Всё равно я на тебя обижаюсь!

Гоша послушно поднял ладони вверх и заметил, как дёрнулся уголок её губ в несостоявшейся улыбке. Она прикусила нижнюю губу и снова отвернулась. Парень с облегчением вздохнул:

— Пока я здесь, давай отнесём приглашения бабушке и деду, Наде с Женькой. И ещё одно для Димки я заказал…

— Зачем? — фыркнула девушка.

— Ну, — пожал плечами, — я уже попросил его покатать нас с тобой на свадьбе, да и неудобно как-то, он же брат мне…

Алиса недовольно поморщилась, но возражать не стала. Что-то съёжилось внутри неё, противясь всему происходящему, и она усердно потёрла виски. Смятение какое-то… Такое было с ней уже однажды, когда она бросила медицинскую академию и долго переживала по этому поводу. Взвешивала все минусы и плюсы, почти заработала нервный срыв и едва не загремела в больницу. И вот теперь никак не может прийти в чувства.

— Пойдём, — вздохнула она. — Заодно проведаем их, а то вчера вечером они «скорую» вызывали, и твой братец высказал мне, что это они из-за нас разволновались…

Гоша хмыкнул:

— И мне звонил…

Алиса приблизилась к комоду и взяла в руки стопку белых конвертиков с серебристым тиснением. Она сама выбирала этот лаконичный дизайн, ей казалось, что не нужно изображать на приглашениях лебедей, голубей, цветы или кольца. Всё должно быть просто и не отвлекать внимание от информации. Она перебрала их пальцами, заглядывая в каждое, и, наконец, нашла нужные. Отложила стопку обратно и взглянула на парня, ещё раз вздохнув:

— Идём!

***

Алиса снова заявила, что ни к чему в машине не притронется, и Гоша воспринял это заявление с улыбкой. Сначала он помог ей сесть в салон и закрыл за ней дверь, а потом, когда они подъехали к дому Соколовых, снова распахнул перед ней створку. Девушка не оценила его любезность и, высоко задрав носик, вышла из машины и приблизилась к калитке.

Бабушка прогуливалась по дорожкам между грядками, собирая к ужину помидоры и сладкие перцы, и Алиса приветливо помахала ей рукой:

— Баб Насть, здрасьте! Как дела у вас? Как давление?

— Ой, спасибо! — заулыбалась та, прерывая своё занятие и выбираясь из помидорных зарослей. — Наладились вроде дела, сегодня хорошо себя чувствую!

— Ба, привет! — Гоша открыл калитку и, пропуская девушку во двор первой, вошёл следом и двинулся к старушке, чтобы её обнять.

— Здравствуй, мой хороший! — она окинула его взглядом с головы до ног. — Ну-ка, покрутись!

— Зачем? — не понял внук, но просьбу всё-таки выполнил, и бабушка с гордостью покачала головой, любуясь его статной фигурой в полицейском облачении.

— Какой ты у нас красавец!

— Ну, не смущай меня, бабуль, — фыркнул Гоша, переглядываясь с Алисой.

И девушка протянула ей белый конвертик:

— Мы вот приглашение на свадьбу принесли вам… Вы извините, что тянули так долго, просто их Гоша только что забрал из типографии…

Старушка погладила внука по плечу и взяла у неё бумажный прямоугольник, покрутила перед глазами и вздохнула:

— Не вижу без очков… Ну, спасибо! Пойдёмте в дом, я вас ужином накормлю!

— Ой, нет! — качнула головой девушка. — Я уже поужинала дома. Спасибо!

— Тогда напою чаем! — бабушка не желала слушать возражения и, взяв её за локоть, повела в дом.

— А я не откажусь, — Гоша погладил живот. — Я последний раз ел в обед, да и то это был пирожок с картошкой…

— Пойдём-пойдём, — закивала старушка. — Дед сегодня рыбы наловил, я уху варила из щуки и карасиков жарила…

— Мм… — у Гоши от аппетита потекли слюнки и он прикрыл глаза, представляя вкусную картину. — А где сам-то дед? А Диман где?

— О! — бабушка обернулась на него. — Весь день на машине катаются, дела какие-то нашли, что-то меряют, считают…

Гоша непонятливо сдвинул брови и, осмотревшись, задумчиво потёр подбородок. Взгляд его заметил, что во дворе чего-то не хватает, но он не сразу понял, чего. И бабушка подсказала:

— Яблоню спилили, завтра буду варенье варить. Хотите яблочек? — и посмотрела на Алису.

Та снова отрицательно качнула головой:

— Нет, спасибо…

Бабушка не отпускала её локоть, и, чтобы не обижать её, Алиса послушно сбросила шлёпанцы и прошла в дом.

Старушка провела её на кухню и, велев усаживаться, суетливо закрутилась у плиты. Алиса заняла место за маленьким столом у окна и выглянула через него во двор. Ей приходилось бывать у Соколовых и раньше, но только по работе и никогда вместе с Гошей. Чаи распивать было некогда, её всегда ждали те, кто нуждался в срочной медицинской помощи. Поэтому обычно, сделав укол и дав старикам напутствие, она разворачивалась и покидала их дом. Теперь у неё появилась минутка оглядеться и поближе познакомиться с их житьём-бытьём.

На старом деревянном подоконнике, покрашенном свежей белой краской, стоял большой цветочный горшок с обильно цветущей ярко-красной геранью. Цветок загораживал солнечный свет, бросая длинную тень на стол и половину кухни. И коротенькая тюлевая занавеска едва колыхалась от горячего ветра, задувавшего в открытую форточку.

В маленькой кухне всё казалось таким же маленьким. Шкафчики, словно коробочки. И, будто игрушечная, посуда была аккуратно расставлена в старом советском буфете. И девушка вспомнила, как точно такой же буфет стоял в доме у её бабушки и деда, и в нём никогда не водились конфеты — от Алисы их всё время прятали.

Баба Настя поставила на огонь небольшой блестящий чайник со свистком и на соседней конфорке пристроила белую эмалированную кастрюльку с розовыми цветочками на боку. Потом передвинулась к буфету и достала из деревянной хлебницы булку белого хлеба.

— Давай я сам нарежу, ба! — в кухне появился Гоша и, опередив её намерения, выдвинул из шкафа ящик со столовыми приборами и выхватил из него большой нож.

Бабушка передала ему хлеб, и тот, уложив его на деревянную дощечку, принялся нарезать булку аккуратными кусочками.

Алиса заметила краем глаза движение за окном и приподняла тюль, чтобы лучше видеть. К покосившимся деревянным воротам подъехал и плавно притормозил автомобиль вишнёвого цвета, и из открывшихся дверей выбрались на улицу Дима и дед. Они о чём-то негромко переговаривались и, судя по тому, каким был бодрым старик Соколов, с сердцем у него всё в порядке. Дед размахивал руками, прохаживался вдоль забора с уличной стороны и почему-то не спешил заходить во двор. А внук его с улыбкой наблюдал за ним, и Алиса поймала себя на том, что тоже невольно улыбается.

Прикусив губу, она отвернулась от окна и благодарно кивнула Гошиной бабушке, когда поставила перед ней чашку на блюдечке. Над горячим напитком поднимался пар, и приятный аромат мяты защекотал ей нос. Старушка положила на стол чайные ложки и поставила вазочку с клубничным вареньем. Алиса прищурилась от удовольствия. Так пахло летом в доме у её бабушки, которой давно уже нет на свете. С тех пор она не ела варенье вообще — мама его не варит, а сама она просто не умеет его готовить…

Алиса отложила на подоконник ещё один конвертик с приглашением для Димы и взяла ложечку. Гоша уселся напротив неё, и бабушка уже наливала ему суп. Из прихожей послышался шум, и девушка почувствовала себя не в своей тарелке. Ей стало неудобно за то, что она сидит здесь и собирается пить чай. Это же, по сути, дом её злейшего врага детства!

— Какие люди! — первым в дверях появился дед. Он вертел в руках небольшой букетик полевых цветов, и Алиса задержала на нём взгляд.

— Здрасьте, дед Мить! — кивнула она приветственно.

— Здравствуй, Алиса! — кивнул тот и обратился к своей половинке. — Настенька!

— О-хо-хо! — бабулька обернулась на супруга и тоже заметила цветы у него в руках. Заулыбалась и, поставив перед Гошей тарелку с ухой, проговорила: — Чего это с тобой, старый?!

— Так… просто, — пожал плечами дед, поглаживая седые усы и вручая ей букет.

— Засмущал прям! — фыркнула старушка, и тот приобнял её за плечи. — Гости у нас, видишь?! Принесли приглашение на свадьбу…

Дед понятливо качнул головой и пожал Гоше руку:

— Сиди-сиди, лопай… А мы с Митей насчёт забора ездили договариваться! Завтра ребята приедут, сделают нам новую изгородь!..

— Где ты деньги-то взял?! — удивилась бабулька.

Дед покосился на дверной проём, в котором возник Дима, и покрутил ус:

— Внук сказал, денег не надо…

— Как это?! — бабушка захлопала ресницами.

— Так это! — передразнил её Дима, вытирая пот с лица рукавом футболки. — Не надо — и всё! Здорово, Гош! Привет, хомяк!..

Алиса хмыкнула, облизывая ложечку с вареньем, и, не ответив, пригубила горячий чай. Заметила, как Гоша кивнул брату, и неожиданно дёрнулась, когда парень выдвинул из-под стола табуретку и сел с ней рядом.

— Да чё ты шарахаешься?! — Дима даже обиделся и положил перед ней на стол красивое розовое яблочко со свежим листочком.

Гоша подавил смешок и запустил ложку в суп.

— Хоть не червивое? — девушка заёрзала, слегка отодвигаясь, чтобы вернуть себе хоть пару сантиметров личного пространства.

— Да ну тебя! — фыркнул парень, складывая руки на столе и снова утираясь плечом.

Чувствуя, что варенье ей больше в горло не полезет, Алиса положила ложечку на блюдце и подняла глаза на стариков. Баба Настя пристроила цветы на буфете и вынула из него ещё пару глубоких тарелок.

— Ну, садись, чего стоишь, как неродной?! — проворчала она, обращаясь к деду.

— Ба! Я не буду есть пока! — заявил Дима, двигаясь ближе к Алисе.

— Чего это? — удивилась та. — Опять, небось, ерунды какой-нибудь натрескался?!

— Да нет, — улыбнулся, бросая взгляд на девушку, которая вновь отпрянула, почти прижавшись плечом к стене. — Ты щас в окошко выпрыгнешь! — захихикал.

Она бросила в ответ что-то очень негромкое, и он прочитал по её губам: «Дурак!» Впрочем, ничего другого он от неё и не ждал. Двоюродный брат весело сверкал глазами, глядя на них и забавляясь над поведением своей половинки. И Дима хмыкнул, опуская глаза.

— Вот, — Алиса нырнула за занавеску и, схватив с подоконника конвертик, протянула ему, — возьми…

Парень с любопытством взглянул на белый прямоугольник с серебристым тиснением и хотел взять его у неё из рук, когда девушка резко отдёрнула кисть, заставив его посмотреть себе в глаза.

— Ну, давай-давай, — жестом поторопил её Дима.

— Это, — она тряхнула красивой картонкой, — приглашение на свадьбу.

— Да я понял уже, — фыркнул парень. — Давай…

— Я надеюсь, — продолжила Алиса, — что к пятнице ты приведёшь себя в порядок!

— В смысле?! — Дима изловчился и выхватил у неё конверт.

— В смысле ты сходишь в парикмахерскую, побреешься и будешь одет прилично, а не вот в это… — брезгливо поморщилась и дёрнула указательным пальчиком растянутый ворот его футболки.

Дима взъерошил волосы, потёр колючую щёку и поправил горловину майки. Заметил, как хихикнул Гоша, и парировал:

— В таком случае, не перепутаешь ли ты меня со своим женихом?!

Лёгкий румянец выступил на её щеках, она опустила ресницы и спрятала руки под столом.

— Эй! Куда тебя несёт?! — Гоша сдвинул брови и выпрямил спину, сверкая на брата недобрым взглядом.

Успев отметить, как мило она смущается, Дима бросил ему беспечно:

— Я просто поставил твою будущую жену на место! Если ей хочется командовать, пусть командует тобой!

Гоша набрал в лёгкие побольше воздуха, собираясь ему ответить. Но голос деда опередил его, прерывая намечающуюся перепалку:

— А ну тихо!

И парень захлопнул рот.

Алиса молча ткнула Диму локтем в плечо, и он вернул ей тычок в обратную — да так, что она едва удержалась на стуле. Дима захихикал, и, поймав равновесие, девушка пихнула его кулачком в грудь.

— Да иди ты! — фыркнул молодой человек, толкая под столом коленом её гладкое голое бедро и тут же вскакивая, словно ошпаренный.

Алиса посмотрела на него с недоумением и, садясь поудобнее, поправила подол любимого розового сарафана. Переглянулась с Гошей, и тот настороженно перевёл взгляд на брата. Дима приблизился к раковине и, взяв из буфета большую кружку, набрал в неё холодной воды из крана и выпил залпом.

— Ешь давай! — бросил Гоше дед, не замечая ничего необычного, и тоже опустил ложку в тарелку.

Бабушка налила себе чаю и присела на покинутую Димой табуретку. Алиса снова взяла ложечку в пальцы и, негромко кашлянув, зачерпнула ею варенье.

— Правильно ты говоришь! — одобрила вдруг старушка, и девушка подняла на неё глаза. — А то ходит, как оборванец!

— Ладно-ладно! — заворчал Дима. — А то я уже чувствую себя, как последнее чмо!..

Алиса прикусила губу, чтобы не рассмеяться, и он громко кашлянул, подавившись. Он, конечно, понял, что, будь они одни, она бы ему так и сказала прямым текстом, а сейчас в компании будущих родственников всё-таки держала себя в руках. Наконец, он откашлялся и повернул к выходу, бросая через плечо:

— Джордж! Доедай давай и пошли, поможешь мне шифер поправить…

— Угу, — кивнул тот без возражений и переглянулся с невестой. — Мы не торопимся?..

Алиса отрицательно качнула головой и посмотрела на бабушку.

— Варенье нравится? — улыбнулась ей старушка и, получив в ответ кивок, обратилась к внуку: — Иди-иди, а мы пока поболтаем…

***

Досадливо морщась, Дима вышел на крыльцо и надвинул кроссовки на ноги. Спустился во двор и направился к старой деревянной лестнице. Ловко забрался по скрипучим перекладинам на крышу, прошёлся взад-вперёд и громко вздохнул.

Что за бред?! Ну, красивые у неё реснички, но зачем же думать об этом всё время?!

Он уселся на шифер, сложив ноги по-турецки, и зажмурился на солнце. Выудил из кармана смартфон и, повертев его в пальцах, положил рядом с собой. Позвонить, что ли, Диане?.. С тех пор, как он уехал из дома, прошло уже несколько дней, и они ещё ни разу не созванивались. Он не чувствовал, что скучает, да и сейчас мысль о звонке всплыла в голове совсем не потому что он хотел услышать её голос. Просто нужно отвлечься.

Так позвонить или не стоит оказывать своей истеричке много чести?..

И пока он раздумывал, трубка рядом с ним оживилась. Входящий видеовызов. О, да она просто читает его мысли!