Бесплатный фрагмент - Последний 2007-й

Soy un perdedor

I’m a loser, baby

So why don’t you kill me?

Beck, «Loser»

— 1 —

Лениво махнув топором, мускулистый варвар разрубил пополам последнего из тщедушных скелетов-охранников и замер. Вот оно, оказывается, где! Поиски, продлившиеся полтора дня из-за ошибки переводчиков, перепутавших северо-восток с северо-западом, наконец-то увенчались успехом — вход в тайную обитель богомерзких некромантов был найден и очищен от небольшой кучки защитников. Удовлетворённый развитием событий, Михаил глотнул пива и открыл экран статуса. До уровня оставалось набрать каких-то полторы тысячи экспы, после чего можно было прокачать двуручное до долгожданных ста процентов. День складывался на редкость удачно.

В дверь позвонили в тот самый момент, когда загорелый бугай, ведомый беспощадной кнопкой «W», полез в пиксельную тьму подземелья. Не отрываясь от экрана, Михаил оперативно приглушил колонки и выключил работавший в фоновом режиме ящик. Стандартная беспроигрышная схема «Никого Нет Дома» для защиты от незваных гостей.

Взять вражескую базу с ходу не получилось. При отсутствии факела варвар довольно быстро наступил ногой куда-то не туда и, обиженно хрюкнув, потерял половину здоровья. Ругнувшись, Михаил отступил ко входу в пещеру лечиться. Переливавшиеся в прихожей соловьиные трели дверного звонка определённо мешали сосредоточиться на игре. Михаил откинулся в кресле и, медленно потягивая тающую за зелёным бутылочным стеклом жидкость, стал ждать, когда посмевшее осквернить это утро существо всё-таки уберётся с лестничной площадки. Прошло минуты две, пиво кончилось, раненый варвар продолжал озадаченно переминаться с ноги на ногу в ожидании смерти или медикаментов, но соловей упорно не замолкал. В довершение всего на другом конце квартиры призывно завопил свистком вскипевший чайник. Прошла ещё минута.

— Не открывай! К чёрту всё! — категорично заявил внутренний голос.

— А чайник? — спросил Михаил, задумчиво подцепив ногтём край косо налепленной на бутылку этикетки.

— К чёрту чайник!

Яркая бумажка оказалась приклеенной намертво и не поддавалась, что тоже нервировало.

— Может, случилось чего?

Внутренний голос промолчал. Наверное, ушёл наводить об этом справки. В мозгу пронеслось несколько мыслей, комментировавших создавшуюся ситуацию. Последняя и самая весомая из них говорила о том, что если чайник выкипит, то мать вечером убьёт, а потом заставит его чистить. Или, скорее всего, сначала заставит чистить, а потом убьёт.

Вздохнув, Михаил нажал «Escape», поднялся с кресла и добрался до кухни. Осчастливив надрывавшийся на плите чайник, он помедлил, собираясь с мыслями, и направился в прихожую. Как раз тогда в дверь параллельно со звонком начали ещё и активно стучать.

— Кто там? — на всякий случай осведомился Михаил.

— Наконец-то! Скрываешься? — глухо ответил из-за двери незнакомый картавый голос.

Михаил глянул в глазок. Голос, по-видимому, принадлежал невысокому, цивильно одетому мужичку лет сорока, за спиной которого курил угрожающих размеров лысый амбал. Неизвестная парочка Михаилу сразу не понравилась.

— Открывай, — картавый сунул руку под пиджак, извлёк оттуда какую-то ксиву и показал её в глазок. — Федеральная служба утилизации.

— Кто? Мы сантехников не вызывали.

— Каких, в жопу, сантехников?! — шкаф отбросил бычок и, отодвинув картавого, пролез к глазку. — Тебе сказано: ФСУ! Открывай давай быстро!

— Да идите вы! — неуверенно произнёс Михаил и в раздумьях зашлёпал по коридору обратно, но, сделав несколько шагов, остановился и прислушался. В замочной скважине явно поворачивался ключ. Михаил обернулся и оторопел. Дверь распахнулась. Первым в квартиру ввалился картавый с дипломатом в руке, за ним, злобно сверкая глазами, протиснулся лысый шкаф. Не задерживаясь в прихожей, гости двинулись вперёд.

— Какого…, — заканчивать вопрос не было времени — картавый и шкаф неотвратимо приближались. Михаил метнулся в свою комнату и забегал глазами по углам в поисках бейсбольной биты. Биты нигде не было.

— Не гоношись, тёзка, — на плечо опустилась здоровая лапа с наколкой в виде солнышка. Михаил попытался вырваться, но соперничать в силе с амбалом, выглядевшим как полтора Шварценеггера образца восьмидесятых годов, было нереально. Клешня вцепилась в плечо мёртвой хваткой и продолжала сжиматься, видимо, ожидая хруста костей. Внутренний голос уныло сообщил, что сопротивление бесполезно, махнул белым флажком и убежал прятаться на задворки черепа, оставив после себя только бешено колотившееся сердце. Михаил остался один.

— Другое дело, — лысый довольно оскалился и убрал лапу в карман брюк. — Нам лишние проблемы не нужны.

— Давай его сюда. Тут светлее. И чайник горячий, — донёсся голос картавого из кухни.

— В чём дело?! Вы кто такие? — бродя взглядом по комнате и всё ещё вычисляя возможное местонахождение биты, Михаил ощупал благодарно ноющее плечо. Натиск «солнышка» был выдержан, хотя и с трудом.

— ФСУ, — лысый зевнул. — Тупой, что ли? Пошли. Сейчас тебе объяснят.

— У меня отец в ментуре работает. Хана вам! — Михаил попытался сказать это как можно твёрже, но голос плохо слушался, и последняя фраза сорвалась на какой-то почти птичий щебет.

— Не беси меня, сука! — заорал шкаф. — На кухню потопал быстро!

Инстинкт самосохранения подсказал, что лучше подчиниться и впредь не упоминать в разговоре со шкафом ментуру. Стараясь не глядеть лысому в глаза и продолжая держаться за плечо, Михаил вышел из комнаты и был сопровождён на кухню, где уже вовсю хозяйничал второй «сотрудник ФСУ». Небрежно покидав грязную посуду в раковину, картавый водрузил на освободившийся стол свой чемоданчик, который оказался здоровенным ноутбуком, и начал подсоединять к нему какие-то провода с датчиками на концах.

— Эй, тёзка, я чаю попью? С утра не жрал ничего… — раздался за спиной голос шкафа. Михаил предпочёл промолчать.

Пока шкаф, предусмотрительно закрыв дверь и подперев её стулом, возился с чайником и искал чистую кружку, картавый закончил с проводами и глянул на Михаила.

— Садись и руки вытяни.

— Да пошли вы…

— Сейчас сам туда пойдёшь. Руки на стол, тебе говорят.

Всё-таки встретившись глазами со шкафом, Михаил опустился на табуретку, протянул ладони к ноутбуку, и картавый начал уверенными движениями прикреплять к его пальцам датчики.

— Детектор лжи, что ли?

— Угадал… Теперь расслабься. Постарайся хотя бы. Не сбивай аппаратуру.

Картавый сел за ноутбук, нажал пару кнопок и, не глядя на Михаила, произнёс или зачитал с экрана короткую вводную речь.

— Значит, так… Я Сергей Денисович Тельцов, а это Михаил Анатольевич Сомов. Как я говорил, мы сотрудники Федеральной службы утилизации. Основная задача службы — работа с нестабильными социальными элементами, то есть с теми людьми, которые не хотят вносить свой конструктивный вклад в поддержание существующей социальной структуры общества.

— То есть с бездельниками, — пояснил лысый и достал из хлебницы бублик.

— Точно, — согласился картавый. — Сейчас я буду задавать вопросы, а ты отвечать. Отвечать, по возможности, честно, хотя это, в принципе, формальность — мы про тебя и так всё знаем. Понятно?

За оконным стеклом приземлился голубь. Трепыхаясь в попытках удержаться на покатом карнизе, он недовольно глянул оранжевым глазом на сидевших за столом, раскрыл клюв, явно намереваясь что-то сказать, но в последний момент передумал и улетел. Михаил проводил его взглядом.

— Понятно, говорю?

— Ну.

— Начали тогда. Ты Михаил Витальевич Домушкин?

— Ну.

— Не «ну», а «да». Лет тебе?

— Двадцать пять.

— Учишься, работаешь?

— Отучился… Не работаю.

— Почему не работаешь?

— Ну… — замялся Михаил. — Не нашёл ещё работу.

— Вообще не работал никогда?

— Вообще.

— Везё-ё-ёт, — протянул лысый, дожёвывая бублик. — Везёт уродам.

— Ну, «везёт» — это ещё как посмотреть, — ухмыльнулся картавый. — Идём дальше… То есть ты, Михаил Витальевич, всё это время состоишь на иждивении у родителей?

— Ну.

— Опять «ну»… Ладно… Девушка есть?

— Чего?

— Девка, говорю, есть?

— Нет.

— Была?

— Была.

— Врёт? — допивая чай, поинтересовался шкаф.

— Как Троцкий, — подтвердил картавый. — Передёргиваем, значит? Вчера что делал?

Михаил задумался. Сказать, что искал логово некромантов, или не говорить? Пожалуй, лучше не надо, а то прицепятся.

— Ничего не делал.

— А вообще что делаешь по жизни?

— Ничего не делаю.

— А цель в жизни есть?

— Нет… А у тебя есть? — Михаил сам испугался своей наглости.

— Понятно… — картавый пропустил вопрос мимо ушей, встал и стал отцеплять датчики. — Ну, хотя бы честно сказал, что нихрена не делаешь… А то нам, бывает, такое плетут, что уши вянут. Музыканты там всякие, поэты-писатели… Творческие, мать их, личности. Про девку ты нам наврал, конечно, но это ладно — это все врут… Собирайся, короче, поедешь с нами.

— Никуда я не поеду. — Михаил скрестил руки на груди и уставился в окно.

Картавый вопросительно посмотрел сначала на него, потом на лысого.

— Слушай, тёзка, — снова начал заводиться шкаф. — Ты, по-моему, не врубаешься. Подымайся! Я даже кружку помою за собой.

Лысый отвернулся к раковине и повернул кран. Его товарищ тем временем закрыл ноутбук и теперь аккуратно сматывал провода. Выпав из поля зрения парочки, Михаил решил, что такой шанс упускать нельзя, и кинулся к двери. Потеряв всего секунду, чтобы отшвырнуть в сторону стул, он рванул ручку двери на себя, но в тот же момент в затылок чем-то ударили. Перед глазами поплыло. Тело ещё попыталось удержаться на ногах, но подоспевшие клешни амбала встряхнули его и двинули головой об стену, после чего оно окончательно обмякло, и Михаил провалился в пустоту.

— 2 —

Очнулся он на кожаном заднем сиденье катившегося куда-то автомобиля. Снаружи было ещё светло — видимо, сознание блуждало в астрале совсем не долго. Голова и шея болели так, как будто по ним пару раз проехали танком или самосвалом. Пальцы осторожно потрогали затылок и почувствовали под собой запёкшуюся кровь.

— Очухался?! — за стальной решёткой, разделяющей салон пополам, Михаил различил ухмыляющееся лицо лысого. — Это я в тебя, козла, кружкой кинул. Хорошо, что не загнулся, а то выговор из-за тебя неохота получать. Тапки не жмут? Я там в коридоре нашёл какие-то. С тебя сто рублей за одевание.

— Ага. И ещё полтинник за моральный ущерб, — раздался знакомый картавый голос водителя. — Кстати подъезжаем уже.

Михаил с трудом повернул голову. Снаружи рывками тянулась скучная лента обычной запруженной транспортом московской улицы. Метрах в четырёх от них мужик в кепке и синей спецовке мыл витрину небольшого обувного магазинчика, на мокрые стёкла которого сразу же, как бы подчёркивая бесполезность любой борьбы, налипал новый слой тополиного пуха. По тротуару в обнимку передвигались два разнополых существа с пивным баклажаном. В ползущей рядом бежевой «девятке» зевал здоровый сенбернар, замученный жизнью и хозяйскими детьми.

«Пробки… Видимо, центр…» — решил Михаил. В вялом, ещё не отошедшем от удара мозгу так же неторопливо возникали вопросы, уверенно трансформируясь из банального «Что происходит вообще?» в извечный фатальный «За что?» Ситуация действительно была пугающе странной. Для прикола всё выглядело как-то уж слишком жестковато. Для сна — слишком реально. Особенно этот запах душного кожаного салона. Салон, кстати, выглядел вполне презентабельно, за исключением решётки и валяющегося под ногами выцветшего плюшевого зайца без глаза. «Наверно, мерс…» — отвлечённо подумал мозг.

— Эй, а ну дай сюда! — вновь раздался голос лысого. — Здесь не дымят!

Только сейчас Михаил заметил, что помимо зайца и утилизаторов, в автомобиле находился ещё один персонаж. Компанию им составлял длинноволосый чел в косухе и выцветшей футболке «Арии». Вжавшись в угол салона, он засунул в рот сигарету и теперь нервно чиркал колесом зажигалки, пытаясь прикурить. Металлист, видимо, был погружён в свои невесёлые мысли, поэтому требование лысого расслышал не сразу.

— Дай сюда, сказал! — повторил шкаф. — Глухой?