Бесплатный фрагмент - Посланник воли

Карта мира «Всеземье», где происходят действия книги.

Глава 1

Парень семнадцати лет бежал по каменной брусчатке, петляя между домами Всеграда. Столица техноидов, где он рос, превратилась в адский капкан.

С тех пор как король Дорин, под давлением Совета, объявил План развития, многое изменилось. Жители перестали быть простыми людьми. Теперь они звались техноиды в знак торжества технической идеи над старыми предрассудками.

Королевство развивалось прекрасно. Но были те, кто не вписался в поток реформ. Среди них несчастный беглец Орвин Терн. Он был сиротой, получал королевское пособие и работал в лавке отцовского друга, а теперь лишился всего.

Нищие сироты стали никому не нужны. Им не место в развитом королевстве. Особенно в светлой столице, где должны жить только граждане высших каст и их благородные слуги.

Орвин был с детства упрямым. Когда дело касалось справедливости, он старался идти до конца. За что получал по носу в младшей академии, когда родители ещё были живы. В средней академии его уважали за мужество, из старшей исключили неделю назад за неуплату обязательных взносов.

Хотелось продолжить учебу, только сейчас не до этого. Терн пытался скрыться от стражников, бегущих за ним по пятам. Его гибкое тело могло проскочить в малую щель. Только вот щелей нигде не было…

Орвин тяжело дышал, смахивая со лба липкий пот. В глазах темнело, двоилось, он устал, но не мог сбавить темп. Ведь сзади бежали два стражника, вооруженные мечами.

Кто знает, что с ним теперь сделают? В прошлый раз чуть не отправили в Удел, сделав агребом. А сейчас… лучше просто бежать. Только вперёд! Главное, не споткнуться о камень.

С этим все было здорово. Молодые ноги несли паренька, словно крылья. Несмотря на силу и мощь, стражникам было сложнее. Грузные мужики, так ещё с нагрудной защитой. Конечно, сталь панцирей тонкая, но она тоже давила, сковывала тела, не давая как следует, разогнаться.

Орвин улыбнулся летнему солнцу, забыв о бедственном положении. Стражники отставали, что внушало надежду. Лицо парня на миг посветлело, а в глазах отразился вкус сладкой свободы.

— Стой, грязный крысеныш! — крикнул один из солдат, потрясая мечом.

— Стоять, мелкий вор! — эхом ответил второй.

— Я не вор, просто хочется есть! — смеясь, крикнул Орвин, при этом обернулся, подмигнув стражам. — Скажите спасибо нашему королю!

— Будь я королем, тебя бы сварили в котле, — задыхаясь, крикнул преследователь.

— Заткнись, он уходит! — проворчал с досадой напарник.

Терн, действительно, был преступником. Сегодня он совершил страшную кражу, похитив в палатке торговца хлеб, кусок мяса и пару яблок. Он бы никогда так не сделал, сам бы наказал вора, поймав с поличным. Но сейчас выходило иначе.

Парень в одночасье узнал, что ему не место у себя дома. По столичным законам Орвин не подходит для того, чтоб работать, жить, а тем более учиться в развитом городе.

Друзей у него было мало, последние и те отвернулись. Знакомые тоже пропали, а многих просто арестовали. Можно было уйти, как это сделали многие. Но Орвин был слишком упрямым.

Раньше гордился характером, стараясь менять мир в лучшую сторону, а теперь пришлось горько жалеть. Ведь улица кончилась тупиком. Впереди оказался забор.

Решив одолеть его с ходу, Орвин зацепился за гвоздь. Форма студента порвалась. Ботинок со стёртой подошвой подвёл. Паренёк потерял равновесие, свалившись на серые камни.

Кажется, раздавил хлеб в котомке, но это не самое страшное. Ведь стражники уже были рядом. Солдаты переглянулись, одновременно улыбнувшись. Они будто поймали крупную рыбу или подстрелили жирного кролика на охоте.

— Наконец-то попался! Иди сюда, давай живо! — радостно произнес один.

— Думал, опять сможешь смыться? Сами боги поставили этот забор, чтоб ловить грязных агребов, — отозвался второй.

— Эй, погодите, мы можем договориться. Давайте, я просто уйду. Всеград создан для лучших техноидов, видите даже не спорю. Я просто свалю, обещаю… — Орвин легко вскочил на ноги.

Он выставил руки перед собой, но против мечей был бессилен.

— Поздно, мальчишка. Ты теперь доигрался.

Стражники схватили его за одежду и потащили по узкому переулку в сторону большой улицы.

— Отпустите, я могу сам… Зачем тянуть, у меня отличные ноги. Да, черт вас возьми!

Терн шипел как змея, тщетно пытаясь вырваться. Это лишь веселило двух стражей. И один из них громко крикнул:

— Ноги у тебя и правда, хорошие! Но без головы они не работают.

— Это как? — спросил Орвин. — Осторожней, камзол разорвешь. Ааай, да чтоб вас!

— Все просто, малец, — расплылся в улыбке солдат, — новый указ короля. Тех, кто дважды и больше нарушает закон — казнить без суда и следствия.

— Ага! А ты дважды нарушил, смекнул? — отозвался напарник.

— То есть так… Спасибо за подробное объяснение, — Орвин говорил бодро, насколько это было возможно. Но сердце забилось быстрее, по спине побежали мурашки, а кровь обдала холодом вены…

Неужели он просто умрет? Уже сейчас за невинный проступок! Остался в родном городе, был лишен крова, а теперь отправится под топор, как матёрый преступник.

Стражи смеялись, держа Орвина за одежду. Осталось немного, и шансов больше не будет. Пока можно кое-что изменить, главное проявить свою храбрость. Орвин был не особенно силен, зато очень любил эту жизнь. Настолько, что вооруженные воины его уже не пугали.

Страх был только вначале, а теперь растворился туманом. Тревога тоже прошла. Лишь желание выжить любой ценой кипело в груди, рождая новую силу.

Медлить было нельзя. Орвин выждал момент, сосредоточился, насколько возможно, и рванулся изо всех сил. Одежда треснула, разрываясь, один из стражников охнул. Его напарник не понял в чем дело. А Терн уже мчался вперёд, навстречу желанной свободе.

— Растяпа, он убегает!

— Стой, наглый заяц! — послышалось позади.

— Не печальтесь! Отрубите голову кому-то другому! У меня сегодня дела… — радостно завопил Орвин.

В этот раз он успел убежать. Желание жить одержало победу в грязной игре. Парень вырвался из переулка, оказавшись на большой светлой улице, где его восторг был растоптан.

Пузатый мужик в кожаных доспехах преградил путь к свободе. Рядом ещё один, меньше ростом. Оба с мечами, только оружие спрятано в ножны. Они не ожидали встретить «злого преступника», потому слишком сильно расслабились.

Орвин понял, что шанс не упущен. Тяга к жизни заполнила горло, образуя жаркий комок. Размышлять было некогда, надо вырваться из лап самой смерти. Одна задача без права на ошибку или отсрочку!

Терн громко крикнул, всплеснув руками. Потом врезал толстяка между ног. Тот как раз их расставил, будто сидел на лошади. Второго стражника Орвин пнул в пузо, сделав это молниеносно.

Воины взвыли, согнувшись от боли, и Терн проскочил между них. Но кто-то поставил подножку. Отчего парень растянулся на пыльных камнях, а в бок впился тяжелый сапог.

Несколько мощных ударов причинили адскую боль. Терн стиснул зубы, понимая, что это конец. Озверевшие стражи могли его просто убить, если б сзади не послышался голос:

— Оставьте! Его ещё надо оформить!

— Да он брыкается как кобыла!

— И что? Все равно надо в городскую тюрьму. Пойди прочь!

— Это вместо благодарности за работу? Ловили бы своего агреба до третьей луны.

— Отпустите… Я не виновен… — простонал Орвин, прерывая спор стражников.

— Закройся! Ещё тявкает вшивый пёс.

Терна ударили снова, затем подняли и потащили обратно, в то место, откуда он только что убежал. Стражники тюремного округа расплатились с городскими воинами серебром. Ведь те остановили беглеца, получив повреждения: не опасные, но весьма неприятные, даже стыдные.

Стражники не любили коллег, старались с ними не разговаривать, хотя в последние дни сильно сблизились. Зачистка города от грязных людей, которых все звали агребы, требовала общих усилий. Все ради блага столицы и развитого королевства техноидов.

От побоев сознание помутилось. Терн плохо понимал, что творится. Вроде шел сам, а стражники лишь поддерживали или его просто несли. Паренёк не мог разобраться, находясь в болезненном состоянии. Лишь возле тюрьмы он очнулся, в очередной раз попробовал вырваться, но не смог.

— Настырный! Никак не уймется!

— Не бойся, скоро ты просто сдохнешь, — прогремели стражники, хватая его посильнее.

Потом они резко остановились. Из-за угла вышел рослый мужчина в стальных доспехах, что покрывали грудь и живот. У него было грозное лицо, на котором росли бакенбарды. Бороды с усами он не носил. А на рукаве красовалась нашивка, говорящая о важном звании.

— Господин Борро, — хором сказали стражники и поклонились.

— Наглец ворует у честных торговцев. А ещё он сбежал, когда везли в Удел агребов.

— Да, это страшные преступления. По новому своду законов его надо убить.

— И ещё отрубить голову.

— Успокойтесь! — начальник прервал подчиненных, которые несли чушь, перебивая друг друга. — Мне известны Законы нашего королевства. Давайте сюда наглеца.

Стражи переглянулись. Им не хотелось бросать добычу, только перечить командиру нельзя. Они сорвали сумку с Орвина Терна, сказав, что в ней важные доказательства. Потом толкнули парня к здоровяку, а тот взял его за шкирку, как шкодливую кошку.

— Запишите его на наш счёт, если можно? Мы же сами поймали, — пропел один воин.

— Молодцы, все будет строго записано. Так и служите, солдаты! Награда окажется щедрой, не сомневайтесь, — улыбнулся в ответ командир. Его стальное лицо стало несколько мягче.

Дальше он снова нахмурился и потащил Орвина к трехэтажному зданию с решетками на окнах. Они прошли большой двор, свернули за угол и по узкому проходу направились к грязной площадке, окружённой высокими стенами, куда не выходили камеры или кабинеты начальства.

Здесь стоял большой пень наподобие диковинного трона. Вокруг валялись щепки и камни. В дереве торчал мощный топор.

Здоровяк привел паренька в это место, приказал сесть. Затем взял топор, замахнулся, как следует, и… вогнал в деревяшку.

— Ох, — громко выдохнул Орвин. — Думал, ты меня и правда, зарубишь.

— Для того есть особая камера. Здесь разве что колят дрова, — сердито рявкнул военный. Потом строго добавил. — Поздравляю, ты доигрался! В следующий раз тебя точно убьют! Мог бы не возвращаться в столицу после побега. Или не воровать мясо на рынке средь бела дня.

— Прости, Борро, — виновато сказал Орвин Терн. — Думал, жить в своем городе — это не преступление. Многие раньше сбегали. Насчёт воровства глупо вышло. Еды не было даже на свалке. Я думал, возьму немного, никто не заметит.

Орвин поднял крупную щепку и стал ее с любопытством разглядывать.

— Ты глуп и наивен! А если б я не знал твоего отца? Или вместо меня оказался бы другой воин? — продолжал злиться Борро.

— Тогда меня бы наверно убили… Или сожгли, или заставили бы играть в театре при дворце короля. Законы быстро меняются, словно ветер с дальнего моря.

— Это и все? Больше ничего мне не скажешь? Не могу понять, парень, ты храбрый как твой отец или глупый, как старая курица… — Борро был недоволен, но улыбнулся краешком рта, не в силах сдержать восхищение.

Терн болтался на волоске от смерти, при этом сохранив силу духа. В его глазах читалась явная лёгкость или даже насмешка, что слегка забавляло, вызывая явно уважение.

— Почему сразу курица? Скорее, я просто камень, что лежит у ручья. Хочется, чтоб меня не трогали, вот и все.

Орвин поднялся и стал отряхивать одежду от пыли.

— Ты знаешь, что так не получится. Мы много лет топтались на месте. Королевский Совет решил любой ценой провести ряд реформ. Из города изгоняют разбойников, бродяг, ушлых пьяниц… Появляются новые изобретения, технические и магические открытия. Мы становимся лучше, — поучительно сказал Борро. Но Терна это не тронуло.

— Отлично! Только зачем лишать сиротских пособий? Почему господина Корна заставили меня выгнать? А старшая академия? Взносы выросли, чтоб, такие как я, не учились, — выпалил в ответ Орвин.

— Прости, дружок. Не я принимаю законы. Иногда, кажется, что Совет допускает ошибки… Но об этом лучше не стоит. Мы зря тратим время на разговоры. Тебе надо срочно уйти!

Орвин хотел сказать что-то о справедливости и желании остаться в Всеграде несмотря ни на что. Но серые стены тюрьмы были неплохим аргументом, а огромный топор служил дополнением к ним.

Храбрость не должна переходить в безрассудство. Смерть нищего сироты ничего не изменит. Лучше жить назло королю, Совету и всем кто штампует законы. Раз так, Борро прав — нельзя терять ни минуты.

— Хорошо, я уйду. Но мне бы немного хлеба, — подумав, заявил Терн. — Твои добрые братья украли последнее. Без еды далеко не уйдешь.

— Они не мои, Орвин Терн, — фыркнул Борро. — Вот, держи. Это все, что могу.

Здоровяк полез в карман своей формы и достал несколько серебряных монет. Орвин тут же смутился. Но благородство проявлять сейчас глупо. Потому парень взял эти деньги, затем направился прочь.

— Я провожу, — сказал Борро. — Прости, что не могу помочь больше. После реформ семья обеднела. Я один имею нормальное жалование.

— Жалование, довольствие… А может, к черту эти реформы? — Орвин прошел в узкую дверь и пнул кусок камня, что лежал на дороге.

— Не знаю, дружище. Столица стала чистой и безопасной. Но многим приходится туго. Это цена развития.

— Почему бы не развиваться нормально? Без всяких там цен?

— Был бы я знатным научником, мог бы тебе рассказать. Но я простой воин. Обычный командир отряда не более. Мое дело малое: выполнять приказы полковника.

Они шли по улочке, зажатой между огромными стенами. Спустя пару минут, вдалеке показался просвет. Это был перекресток двух улиц, где ходит много народа.

Борро не хотел, чтоб их видели вместе. Он оглянулся вокруг, остановился, решив дать последнее наставление.

— Помни, Терн Орвин, — тихо пробасил он. — У тебя больше нет головы. Я лично тебя казнил, так будет записано в ведомости. Твое тело сожгли в печи с безымянными агребами. И тебя просто не существует. Это последний шанс, парень. Уходи из города дальше… Отправляйся в деревню Травнию, там спокойно. Мои знакомые ушли в те места.

— Отлично. Я теперь не только сирота, но ещё безголовый, — криво улыбнулся парнишка, почесывая разбитое лицо. — До Травнии идти почти день… Ладно, это не самое страшное. Главное, чтоб там не было твоих стражников.

— Они не мои! — сверкнул глазами Бард Борро. — Вот, эликсир, подлечись.

Мужчина достал из-за пояса маленькую черную склянку, плеснул на руку жидкость, пахнущую спиртом и травами. Потом нанес ее парню на щеки, тот ощутил резкое жжение и поморщился.

— Ох, мерзость, никак не привыкну, — произнес он.

Ссадины на лице тут же пропали, а синяки потускнели. Борро широко улыбнулся, видя это преображение. Ему было приятно делать добро, несмотря на суровый вид.

— Теперь ты похож на графа, — восторженно заявил он.

— Нет, по закону, я гнусный агреб.

— Не ворчи, все не так уж и плохо. Иди только влево, не суйся на главные улицы. И не воруй ничего у торговцев, ради всех богов неба! Теперь же, прощай. Да прибудут с тобой духи древних.

На мгновение Орвин забыл о злости, желании выжить и добиться истиной справедливости. Парень осознал, как много здоровяк для него сделал.

Это раньше, когда Борро приходил к ним домой, то казался палачом и бандитом. Теперь он стал великаном спасителем, что пришел в самый нужный момент.

— Прости, я был глуп, — произнес Орвин и обнял Борро. Хотя это получилось с трудом из-за ширины плеч последнего.

— О, не стоит. Обнимемся, когда встретимся снова, — сказал глава стражников.

Он специально нахмурил дроби, не желая показывать, что растроган. И Орвин бросился прочь лёгкой тенью. Зелёная форма мелькнула за поворотом, а Борро пошел к тюрьме. Ему предстояло многое сделать, чтоб никто не заметил подвоха.

Орвин был очень молод, чувства терзали его лишь порывами. Даже едкие волны страха, отчаяния и печали казались лёгким дуновением ветерка. Потому парень быстро отвлекся, забыв, что чуть не погиб только что.

Он шел вприпрыжку, наслаждаясь солнечным днём. Как вдруг возле здания сыроварни послышался звон доспехов и грубые голоса. Снова эти чертовы стражники!

На нем не написано «сирота, сбежавший от королевского наказания», но чем черт не шутит. Лучше держаться подальше, если день сегодня не задался. Поразмыслив пару секунд, Орвин решил уйти от опасности вправо, не послушав наставление Борро.

Беглец еще не знал, что окажется в центре страшных событий. А вместо его головы под угрозу попадут целые королевства…

Глава 2

Парень забежал за угол и очутился на светлой улице, что кончалась площадью Небесных Богов. Одно из главных мест города, но только в прежнее время. Теперь ее почти забыли. Даже стены Святилища Древних кое-где покрыл мох. А раньше их натирали до блеска, приносили в дар розы и лилии, просили у Великого Света исполнения тайных желаний.

После реформ Королевского Совета жителям стала внушаться идея технического прогресса. Доверие к богам резко снизилось. А Орден Света из могучей организации стал малым объединением, ограниченным в правах законами, что принимали целыми пачками ежедневно.

Это не всегда шло на пользу. Ведь один плохой закон нельзя изменить сотней хороших, но это мало кто понимал. Старейшины твердили о вечной гармонии, стараясь все как-то уладить. Говорили, что вера может вредить, если удариться в нее слишком сильно. Но без веры тоже нельзя. Небесные боги сотворили людей, дав частицу Света каждому. И этот Свет нужно поддерживать постоянно, иначе грядет катастрофа.

Правда, старейшин мало кто слушал. Молодой реформатор Риввел был энергичным и смелым. Новая жизнь виделась ему везде, хоть за ближайшим углом. Но углов становилось все больше, а счастье не наступало…

Спорить о верности разных решений можно до бесконечности долго, а Орвин не имел столько времени. Нужно было убраться из города, не размышляя, что хорошо, а что плохо.

Площадь Небесных Богов потеряла былую славу. Значит, горожан сейчас там практически нет, и можно будет пройти незаметно. Терн преодолел улицу, подошёл к повороту на площадь и услышал гул водопада. Парень замер, прислушавшись. Потом он понял, что шумит не вода, а народ. Очень много народа. Сотни человек или ещё больше.

Откуда на старой площади такое столпотворение? Понимая, что затеряться в толпе проще, чем на безлюдном пространстве, Орвин направился дальше. Не приставишь же стражника к каждому.

Вскоре он вышел на площадь, где собралось множество жителей разных сословий и возрастов. Они стояли у Святилища Древних, где находился глава королевского Совета Риввел Роктус. Его охранял отряд стражников. Чиновник говорил что-то важное, резко размахивая руками. Его тело, облаченное в синие одежды с золотой вышивкой, трепетало от бури эмоций. Многие слушали Роктуса с изумлением, кто-то сыпал проклятья, а кто-то даже смеялся.

Орвин прошел мимо толпы, чтобы вновь не попасться патрульным, но молодое любопытство победило. Паренёк скрылся между домами, присмотрев путь к отступлению на случай опасности, и принялся внимательно слушать.

Святилище Древних Богов представляло собой шатер со стеклянной крышей. Вместо пола была мраморная плита, высотой больше метра. С четырех сторон красовались величественные ступени, украшенные растительным орнаментом и древними рунами. Фигурные колонны покрывал такой же узор. В центре стоял каменный стол, украшенный письменами на забытых наречиях. На нем возвышался столб, увенчанный лилией из синего хрусталя — символом неба. Этот роскошный объект нравился многим горожанам, но цепкая рука реформаторов дотянулась и до него.

— Королевский дворец находится через две улицы! — кричал Риввел, поглаживая щетину на лице, которая была узорно побрита в знак новой моды. — Это одна из трёх главных площадей города! И вместо монумента, восхваляющего науку, здесь до сих пор стоит старый склеп, который дурманит умы горожан!

— Как ты смеешь?! Это место — торжество Света! Здесь молились ещё наши деды! — закричал кто-то сзади.

Орвин прищурился и заметил трех людей в белом. У них на груди были значки в виде синих цветов. Зрелые мужчины носили длинные бороды и волосы. Это были жрецы Ордена Света, прибывшие для общественного обсуждения. Только разговор с самого начала не заладился.

После жаркого спора жрецы были схвачены стражей, и могли говорить лишь тогда, когда им это позволяли крепкие воины, в руках которых они находились. Возможно, это было несправедливо. Но Риввел так не считал. Он искренне желал сделать Всеград ещё лучше.

— Смотрите, люди! Они говорят языком силы и злости! — кричал Риввел, пытаясь склонить народ в свою сторону. — Этот брат Павел привел с собой двух бойцов, что хотели со мною расправиться. Мне пришлось вызвать стражу, вы сами все видели! Но мы понимаем, что силой ничего не решить. Технический прогресс позволил полить сады без бочек и вёдер, иметь воду у себя дома, ездить на каретах без лошади, повысить урожай овощей!

— Кареты без лошади?! Магторы! Они доступны только богатым, как и домашний источник! — возразил Павел, в то время как его помощники замолчали. — А наша вера для всех! Она души спасает, как ты не понимаешь?!

— Души… Боги… Опять лишь словесный туман, — гремел Риввел, расхаживая возле каменного стола. — Результаты наших реформ можно легко ощутить! А как насчёт результата их веры? Пусть Орден Света уходит в леса. Там ему самое место. Развитые техноиды станут жить в городах, где вместо склепов возвысятся монументы науки!

Советник Риввел поднял руки, пытаясь заставить всех аплодировать. Однако, овации вышли хлипкими. Люди сомневались, хотя чаша весов постепенно склонялась в сторону Риввела.

— Не нравится наше святилище, бездуховник? И какой же памятник тебе нужен? — спросил Павел.

— Здесь должно быть все убрано. А на этом месте мы поставим фонтан. В нем будет колонна с огромными шестерёнками, где написано: «Наука — есть свет. Забудьте о старой вере!» Как вам идея, добрые граждане? Согласитесь, так куда лучше!

Воцарилась напряженная тишина. Риввел понял, что этого недостаточно, и добавил:

— По выходным здесь будет играть райская музыка, и танцевать девы из королевского театра.

Это сработало отлично. Танцы юных красавиц будоражили умы многих, правда, вход в театр стоил не слишком уж дёшево. Люди переглянулись, как бы спрашивая друг у друга совета. Потом начали аплодировать, кричать «ура» и смеяться.

Риввел Роктус широко улыбнулся и вновь воздел руки к небу. Но тут уже Павел не выдержал издевательств. Острым каблуком он отдавил ногу одному стражнику, а второго резко оттолкнул. Вырвавшись из их рук, Павел выскочил в центр святилища, закрыл алтарь и воскликнул:

— На этом месте не будут танцевать разные девы! Я не позволю этого сделать, во имя Небесных богов и Святой веры!

Риввел повернулся к нему, приказав страже не вмешиваться. Он улыбнулся, глядя в разгорячённое лицо Павла, и тихо сказал, так чтоб никто не расслышал:

— Твое время ушло. Убирайся и радуйся, что ты ещё не в темнице.

Губы Павла дрожали от негодования, глаза стали темными, в них отразилось отчаяние и обида. Ещё недавно Орден Света был нужен городу. Сам король участвовал в ритуалах по случаю сбора урожая и завершения года. А теперь какой-то ряженый гусь смеет распоряжаться святыней! Да ещё так, что во сне не привидится.

— Я не уйду, пока ты не раскаешься и не отступишь от греховного плана! — отчаянно воскликнул Павел, закрывая собой алтарь.

— Тогда я помогу тебе силой, паршивый святоша! — прошипел Риввел, скривившись в злобной гримасе.

Он не был плохим человеком. Но власть, полученная недавно, слишком дурно на него повлияла. Казалось, осталось немного, еще пара каких-то реформ… А все ставят палки в колеса, не понимают собственной выгоды, рубят сук, на котором сидят, в угоду глупым порывам. Это ужасно бесило Риввела. И сегодня Советник, казалось, лишился рассудка, оставив приличные манеры.

— Думай, что говоришь, неразумный! — завопил Павел, указав пальцем на небо. — Смотри, как бы Пророчество не сбылось!

Послание Небесных богов, которое все называли «пророчеством», в прошлом имело сакральный смысл, но сейчас многое изменилось. И наставление высших существ превратилось в легкий стишок, который горожане рассказывали ради забавы. Звучало Пророчество так:

Когда несчастных позабудут навсегда,

Святого кровь святилище омоет.

Бог солнца омрачит лицо тогда,

Невинный безголовый взор откроет.

И треснет справедливости стена.

Воскреснет темный демон под горою.

В Послание мало кто верил, а королевский Советник вообще считал древние записи бредом и вымыслом глупых сказителей.

— Пророчество? — тихо спросил Риввел Роктус и вдруг закричал уже во весь голос: — Он пугает меня пророчеством! Это глупая детская сказка! Она ничто по сравнению с нашей наукой!

— Наука отняла кров у людей, — что есть сил закричал Павел, тыча пальцем в грудь Советника. А кто-то лишился и головы! Добрые горожане выброшены как мусор в Уделы. Богатые богатеют все больше, а бедных уничтожают! Вот он — свет вашей науки! Не слушайте темного варвара! Он продал душу и хочет захватить власть в стране!

В толпе послышался ропот, затем недовольные возгласы. Дело Риввела рушилось на глазах из-за воплей жреца. Если б все доверились реформам и не роптали… Если б не было Ордена Света, если бы народ стал одним целым сегодня…

Но нет, вечно является кто-то, кто не согласен. Занозой в руке, грязью на белой рубахе он портит все, что возможно. А он, Роктус, терпит, всегда… Месяцами и даже годами.

От этих мыслей Риввелу стало не по себе. Разум окончательно отступил, а его место заняла черная ярость.

— Убирайся, советник дьявола! — крикнули из первого ряда.

Риввел пришел в бешенство, утратив человеческий облик. Дергаясь, как под ударами плети, он подскочил к брату Павлу.

— Тебе вечно что-то не нравится, крыса! Вас позвали на обсуждение, но опять все не так, — прошипел королевский советник, выплевывая слова, как раскаленные угли. — Проси прощения за свою дерзость, иначе лишишься башки!

— Лучше умереть в святом месте, чем слушать жалкого и жадного психопата! — с жаром крикнул Павел.

— Замолкни! Заткнись! Замолчи, я приказываю! — не своим голосом заорал Риввел Роктус.

Его рука поднялась сама собой. Кулак, затянутый в кожаную перчатку, нанес резкий удар, от которого жрец Ордена Света с громким стоном согнулся над алтарём. Из его разбитого носа потекла кровь. Одна капля, другая, третья…

Павел понял, что происходит. Объятый страхом, он пытался поймать эти капли и вытереть их балахоном, не допустив катастрофы. Но ловкости рук ему не хватило. Красные точки попали на каменный стол, окропив строки Святого Завета.

— Нет, о боги, пророчество… Пророчество… Нет же, о боги… — как в бреду повторял Павел, проклиная себя за несдержанность.

Лучше бы он промолчал. Лучше бы просто кивал и не спорил. Потом бы святитель Моррус пошел к королю, решив все без шума, как раньше. Но чувства оказались сильнее. Любовь к своей вере, к Святилищу, в конце концов, к общей гармонии. Те самые важные принципы, которые давно нарушает Советник Роктус.

— Нет, нет, нет… — стонал Павел, пытаясь вытереть отполированный камень.

Но он лишь все сильнее размазывал кровь. Белый мрамор алтаря стал принимать красный оттенок. Священные письмена потемнели, казалось, святилище стало мрачным, будто на него пала тень.

— Пророчество! Пророчество! — закричали в толпе.

— Он ударил святого!

— Умри, тёмный агреб!

В Риввела полетел камень, но тот увернулся. Ему захотелось просто сбежать, казалось, что прямо сейчас горожане его разорвут на куски. Но Советнику удалось собрать свою волю в кулак. Подойдя к краю святилища, он громко воскликнул:

— Никакого пророчества нет! Это детская сказка, к тому же коряво написанная. Там говорится про кровь святого. А здесь только жалкий фанатик! Еще сказано про трещины и про солнце. Подумайте, это же ерунда!

— Умолкни, предатель!

— Убийца и вор!

Еще пара камней полетели из центра толпы. Один из них попал Риввелу в плечо.

— Стража, черт вас возьми! Стража, да что вы стоите?! — закричал королевский Советник.

Казалось, он вот-вот зарыдает. Несколько воинов бросились к людям. Кого-то тут же схватили, затем скрутили и Павла, который с окровавленным лицом тёр алтарь белым платочком.

Братьев Ордена Света потащили с площади прочь. Толпа постепенно затихла.

— Вот видите, люди! Видите… Все хорошо… Без них сразу стало спокойно. Об этом я и пытался сказать! — Риввел пытался улыбаться.

Ему далось это с огромным трудом, но к счастью этого никто не заметил. Осталось сказать что-нибудь напоследок, и можно праздновать победу над Орденом. Пытаясь унять волнение, Роктус открыл рот, но вдруг заметил нечто странное.

Здание суда, что стояло правее, внезапно задрожало. Одна его часть будто бы опустилась, а вторая наоборот приподнялась. Раздался хруст, и по Задней стене пошла малая, но вполне заметная трещина.

В наступившей тишине многие расслышали эти звуки. Толпа ахнула, и все повернулись в ту сторону, откуда слышался шум. Риввел и стражники тоже посмотрели туда. Леденящий страх подступил к его сердцу, язык прилип к нёбу, а рот Советника будто зашили суровыми нитками.

Надо срочно успокоить народ! Риввел стряхнул наваждение. Сейчас он немного опомнится и скажет, что это лишь совпадение. Но… Ведь в Пророчестве сказано: «Треснет справедливости стена!» Но, может, там вообще про другое? Надо все изучить. Главное, сейчас успокоиться. Орден Света вполне мог это всё подстроить.

Внезапно солнечный свет потускнел. Дома, деревья, клумбы у зданий, все вокруг стало серым. Солнце закрыла черная туча, и стало темно. Туча была темней, чем обычное дождевое облако. В ней сверкали жёлтые молнии, напоминающие страшные вены.

Все разом подняли головы. На площади стало холодно, подул резкий северный ветер, тьма становилась все гуще.

— Боги! Свершилось пророчество! — закричала какая-то женщина.

— Нас убьет горный демон! — раздался девичий голос.

— Скорее бежим по домам!

На площадь обрушился град голосов, от бешеных воплей до шуток и песнопений. Риввел метался, не зная как поступить. Он приказал стражникам разогнать толпу, но воины не подчинялись, они были тоже сильно напуганы.

— Прекратите, заткнитесь! — рявкнул Риввел. — Это просто обычное облако!

— Пророчество, пророчество! — надрывалась толпа. — Свершилось проклятие древних!

— Ах, значит так?! — глаза Риввела вспыхнули злобой.

Из гордого чиновника он превратился в подростка, готового доказать свою правоту даже самой страшной ценой.

— Заткните рты и послушайте! — крикнул Риввел, брызжа слюной. — В пророчестве сказано, что человек без башки должен видеть! Где вы такое найдете? Мертвые смотреть не умеют! Даже магическая наука это отрицает! Я лично сто раз проверял. Значит, ваше Пророчество — ложь, бред и дурость! Оно написано дураками для дураков! А у нас сейчас новая эра! Долханд — развитое королевство техноидов, где нет места тупым предрассудкам!

Риввела слушало не более трети собравшихся. Остальные предпочитали орать, тыкая пальцами в небо. Кто-то свалился на землю, кто-то решил убежать.

Неясно, чем бы все кончилось, но тут друг стало заметно светлее. Туча немного рассеялась, став простым синим облаком. Ветер сменил направление, солнце избавилось от оков и весело засияло на небе, вернув миру краски.

— Я же говорил! — воскликнул Риввел. — Глупости для глупцов и не больше! Никакого пророчества нет! Оно… Это просто сказки!

После этих слов многие рассмеялись. Люди оправились от страха, стражи вспомнили о своей службе, жизнь пошла по накатанной колее. Роктус говорил еще что-то, его многие слушали и кивали. Потом народ разошёлся, а недовольных тут же арестовали.

Орвин понял, что тоже пора идти, сегодня он много узнал. Мир парня перевернулся с ног на голову. Ему стало немного грустно. Если бы не молодость, он бы затосковал или даже свихнулся. А так он просто бросился в переулок, а затем поспешил на окраину города. Так он дошёл до стены старой крепости, что была местами разрушена, а дальше предстоял путь до самого леса. Там будет нужно свернуть у реки и идти еще столько же.

Терн шагал бодро, насвистывая на ходу и планируя новую жизнь в полях светлой Травнии. Горожане отправились по делам, забыв о недавнем событии. А глава Ордена Света стал хлопотать перед правлением, чтоб освободить своих подчиненных.

Все было очень неплохо, по крайней мере, не слишком ужасно. У каждого дела и заботы, всем надо срочно бежать. И мало кто представлял, что творилось сейчас в дальних землях, где среди островков скудной природы дремали острые зубцы желтых скал…

Глава 3

Дальняя земля восточнее развитых королевств. Удел орков агребов.

Споры насчёт ссылки в Уделы велись постоянно. Верно ли так поступать? Какая в том польза? Кого можно и нужно ссылать? Так, в могучем Долханде были свои законы, в Полевере (бывшей Торнии) совершенно другие, Роркс вел секретную политику, ни с кем не советуясь.

Единой справедливости не бывает. Каждый видит правду по-своему, используя ее в своих целях. Государства частенько спорили, врали друг другу, плели интриги. Обычных войн давно не было, а холодные велись постоянно.

Но в одном короли соглашались: окрестности каждой страны, города или деревни должны быть очищены от злых черных орков. В отличие от зелёных собратьев, существа не признавали законы. Им было плевать на реформы, старые и новые устои, на Орден света и Совет реформаторов.

Их племена подчинялись только инстинктам. Убивай и ешь все что можно — основной принцип жизни. В былое время орки селились, где попадя, чувствовали себя хозяевами новой земли. И плевать, кому она раньше принадлежала…

Они выжигали деревни, убивали мирное население, грабили купцов, похищали оружие у военных. Когда Всеземье стало на путь Развития, орков сослали подальше.

Многих при этом просто убили… Но отдавая дань времени, выживших гуманно переселили, даровав скалистые земли, где почти нет обожаемых ими лесов и пещер.

Удел орков агребов охранялся сильней, чем людские. Законы к ним были суровы, наказания очень жестокие. Хотя, клыкастые агребы не спешили сдаваться. Стоило гарнизонному стражнику зазеваться, как он становился едой для несчастных, на первый взгляд, сосланных.

А если в орочий Удел забредал житель окрестных сел, то он мог остаться без головы, раньше, чем назовет свое имя. Конечно же, с этим боролись. Приближаться к Уделу орков было запрещено, но за всем следить невозможно, ведь территории слишком обширны.

Вот и сегодня глава орочьей общины по имени Фаргус прошмыгнул мимо поста и выбрался на простор Удела, куда без спроса ходить запрещалось.

Фаргус был одет в серую рубаху и потёртую кожаную жилетку, на голове старый орочий шлем без забрала. Ноги обуты в сандалии не по размеру, из которых обгорелыми сосисками торчат черные пальцы.

У орка в ножнах был меч, клинок которого слишком мал, туп, сделан из плохого металла. Другие мечи иметь запрещалось. За нарушение могли запросто вырвать передний клык, что было для каждого орка большим оскорблением.

Казалось, Фаргус шел убивать и есть что-то живое. Если получится, да… Хотя основная задача важнее. Фаргус был достаточно хитрым для черного орка. Он желал найти место своей общине с чистой водой и хорошей растительностью.

Казалось, такое есть в дальнем районе Удела, куда мало кто ходит. Где меньше орков, там больше блага для орков. По крайней мере, ему так представлялось.

Далёкие скалистые земли не отличались большим изобилием. Тут были клочки плодородных земель, где росли низкие деревца с редкой листвой, трава, небольшие кустарники. Иногда встречались леса, но не слишком густые. А вокруг лишь пустыня камней, от громадных булыжников до крошки напоминающей мелкий песок.

Кое-где торчали скалы желто-рыжего цвета, иногда достигали высоты целого дома, а иногда были ниже двух метров. Петляя между камнями, Фаргус продвигался все дальше. Он плохо чувствовал расстояние. Казалось, прошел весь Удел и даже границу с постами.

Если так, то все очень плохо. Дальше мертвые земли, где нет даже мелкой травы, не говоря уж о пышных деревьях.

— К черту проклятый поход, — прохрипел грубым голосом Фаргус, щуря желтоватые глаза, что немного болели от солнца.

Ночь — время орков, тогда охрана усилена. Потому он отправился днём, чтоб не привлекать большого внимания. Но вместо плодородных земель, куда с разрешения коменданта хотелось вселить общину, нашел только скалы и… скалы. На горизонте было пару сухих дубов, но это явно не то.

— Гадкая земля, куда сослали нас бледные обезьяны! — взвыл он, в конце концов.

Как и все черные Орки, Фаргус был достаточно вспыльчивым. А ещё это солнце и зной… Орк сорвал с пояса фляжку, осушил ее одним махом и резко бросил на камни.

— Почему мы их всех не сожрали?! Этих бледных уродцев! — завопил он, подняв голову вверх, несмотря на едкое солнце.

— Да, их огромное множество. Столько сожрать не получится. Надо было разорвать хотя бы их королей, чтоб не принимали законов! Как можно выжить в этой дыре?! Как можно пить вонючую воду и есть одни овощи?! О, древние боги, я зол! Проклинаю весь человеческий род! И эльфийский… и гномий, и вообще все чёртово Всеземье. Гори в аду, бескрайняя помойка, чтоб ее разорвали собаки!

Фаргус впал в беспамятство от сильного гнева. С досады стукнул кулаком по скале, что была рядом. Не особо большой кусок камня, высотой примерно два метра, имеющий черный цвет, а не рыжий, как все остальные.

В последнее время, орки сильно ослабли, да и раньше не обладали сверхсилой. Потому Фаргус слегка удивился, когда скала треснула, явив темный разлом.

— Даже камни здесь как труха! Стоит тронуть, уже ломаются! — прокричал он и плюнул под ноги.

Тогда послышалось глухое гудение. Земля вокруг задрожала. Казалось, что-то взорвется или почва просто провалится, поглотив Фаргуса в тот же миг.

— Ай, черт, черт! Горите вы в пламени, — замахал руками орк, отскочив в сторону.

К его счастью, ничего не случилось. Гудение прекратилось через пару секунд, а из недр скалы полилась странная жидкость. Сначала казалось, что это вода. Морщинистое лицо Фаргуса расплылось в легкой улыбке.

Но жидкость была слишком темной. К тому же, она испарялась, не доходя до земли. Текла из скалы ручьем, спускалась вниз, где попросту пропадала.

— Так, так… Горючая лава, — протянул орк. — Отлично подходит для факела, можно жечь костер и проклятых людей. Хорошая вещь, пригодится.

Он не был силен в науке, но знал, что горючая лава иногда течет по поверхности. Горе тому, кто чиркнет над нею огнивом. Конечно, нужен водный источник… Хотя, это лучше чем ничего. Значит, он не зря тратил силы.

— Лава, лава, неплохо, — довольно пропел Фаргус. — Во что б набрать мне тебя?

Орк поднял свою бутылку, благо не выбросил далеко. Подошел с ней к источнику и подставил горлышко под поток.

Но влага не проникала в сосуд. Она огибала его, либо вообще испарялась. Сначала, жидкость была вполне… жидкой, а потом, превращалась в невидимый пар, который уже не поймать.

— Как такое возможно? Что за мерзкие фокусы? — фыркнул орк.

Он попробовал еще пару раз. Только результат не менялся. Тогда озлобленный неудачами Фаргус хорошо замахнулся, и емкость для воды улетела за скалы. А безжизненную округу потряс рев, будто кто-то резал медведя.

— Ааа, дьяволы, черти! Тупая, мерзкая слизь! Скала, чудовищная скала! — заорал Фаргус, зачем-то хлопая себя по тонкому шлему.

Он бросился к каменной глыбе и вновь обрушил кулак, на этот раз отбив себе руку. Затем, пнул скалу, отчего взвыл намного сильнее.

— Ой, айяяя, ой, чеооорт, черт! — орал разгневанный Фаргус, теряя рассудок.

И тут прогремел чей-то голос. Он был холодным, строгим, но довольно приятным, явно принадлежал мужчине.

— Фандэрро торрус, да кро ис гравдъ! — это было на древнем наречии темных.

Фаргус не знал языка, как и большинство других смертных. Даже эльфы его почти что забыли. Темные жрецы в последнее время исчезли. От былой Тьмы остались только предания, и ее диалект канул в лету.

— Это кто говорит? Выходи, покажись! Темный жрец… Вас крысенышей всех перерезали. Неужели один затерялся? — тараторил орк, глядя по сторонам. Он выхватил плохенький меч, хотя знал, что это вряд ли поможет.

— Я готов. Сил достаточно. Свершилось то, что должно, — сказал голос, на этот раз на всеобщем наречии.

— А, ты можешь говорить по нормальному, — улыбнулся орк Фаргус и подошёл чуть поближе, не опуская оружие.

— Не знаю, могу многое.

— Погоди, ты вообще кто? Говорящий камень! Что за жидкость идет из тебя? Почему я не мог набрать флягу? Какого черта я не мог набрать, а!?

— Усмири свой пыл, Фаргус, — монотонно прогремел странный голос.

— Откуда ты знаешь, уродец? Кто тебе сказал мое имя?

— Умолкни и слушай. Я то, что есть во всех землях и водах. Энергия, которую любят люди и гномы, эльфы и тролли… особенно вы — черные орки. Меня называют Великой тьмой. Боятся, но тяготеют сильнее, чем к золоту. Ты открыл источник, орк Фаргус. Теперь станешь проводником во Всеземьи.

— Погоди, погоди… — Фаргус почесал шлем, будто тот был частью его головы. — Тьма, что может все поглотить? Которой пугают людских детёнышей? Да ты же просто скала! Эй, вылезай! Кто там, к черту, сидит?!

Орк подошел еще ближе и ткнул мечом в черный поток. По клинку прошел разряд тока. Испытав сильную боль, он разжал руку, со стоном выбросив меч.

— Ой, айййяяя! Как ты это так можешь?

— Моя мощь велика, и растет с каждым днем. Станешь мне служить, получишь много богатства.

Фаргус отличался умом по орочьим меркам. Потому сразу понял, что в скале колдовство. Если договориться, можно получить много выгоды. Магия может брать еду прямо из воздуха и воду из неоткуда. Сам не видел, но слышал чужие рассказы, где говорится о чудесах. Значит, можно и подыграть, показав свою мнимую преданность.

— О, господин Тьма, — орк слегка поклонился. — Теперь верю, что вы очень сильны. Но прежде чем вам служить, я бы немного поел. Бледные обезьяны не кормят нас мясом. А охотиться тут просто не на что. Мы жрем лишь крупу, словно куры. Я слаб от крупы, не могу служить господину.

— Ты будешь насыщен, орк Фаргус. Какая еда подойдет? — прогремел в ответ голос.

— Любая! А… то есть, нет! Мясо! Сырое, какая-то дичь, чтоб можно было ее разорвать, — прыгая на месте, воскликнул орк агреб.

От источника отделилась черная нить, напоминающая струйку дыма. Она поднялась вверх на многие метры, попав в пролетавшую птицу.

Та была крупнее вороны, напоминала среднюю курицу. Под действием темной силы она свалилась на землю, потеряв способность к полету.

Увидев это, орк ахнул от радости. Ноги сами понесли его в сторону. И спустя всего пару секунд, клыки Фаргуса наконец-то отведали мясо. А каменная порода покрылась перьями с кровью.

— О, как вкусна эта свежая туша! Еще хотя бы пару таких, господин! — воскликнул орк, когда кончил с обедом.

На его лице была кровь, у рта красовались остатки птичьего пуха, которые он смахнул. Фаргус подбежал к скале ближе и поклонился ей, словно древнему божеству.

— Будет больше чем пара простых куропаток, — обещала Великая Тьма. — Но сначала надо многое сделать.

— Кого-то убить? — оживился вдруг орк.

— Да, и не только… Я хочу обрести оболочку. Мне нужно имя и тело.

— Хммм, имя легко придумать, — закусил губу орк. — А вот тело… Вы же обычный камень! У камней не бывает тел, я читал.

— Твои знания не так глубоки, как ты думаешь. Начнем с имени для вершителя судеб.

Фаргус немного перекусил, что подняло настроение. Захотелось раскинуть мозгами, показав свой блистательный ум. Тогда он поднял голову, поморщился и сказал:

— Выркл! Отличное имя для того, кто любит наматывать кишки на свой меч.

— Нет… Скажи мне еще, — ответила Тьма.

— Тогда, Фаркл, Даркл или Пург…

— Орочьи имена ни к чему! — раздраженно сказала скала. Орк замялся и на всякий случай отошел в сторону. — Какого великого воина ты знал на своем веку?

— Я ну… эээ, Вакр. Простите, он тоже Орк. Но всегда знатно сражался, о нем ходят легенды. Можете посмотреть, если хотите.

— Да будет так. Скажи имя умнейшего из мужей, которых видал этот мир.

Фаргус крепко задумался. Конечно, он был умен, но не слишком уж сильно. Пришлось немного помучиться, после чего, произнес:

— До ссылки в Удел агребов, я слышал о человеке, который лечил орков одним эликсиром. Кажется, он был маг, звался господин Дауэр. Темные орки его полюбили, правда, после сожрали…

— Новое имя готово, — отрезала Тьма. — Осталось отыскать тело.

— Да, господин. Только тело… как бы его к вам прилепить? — Орк прищурился, пристально рассматривая скалу.

Тут его окликнул голос начальника патруля.

— Эй, черная псина, ты какого черта тут бродишь?

Четверо воинов незаметно подошли к орку. Это был специальный патруль, которых здесь много. Солдаты в стальных доспехах, с мечами, арбалетами, но без шлемов.

Возглавлял отряд офицер в синей форме без доспехов, но тоже с оружием. Он был высок и крепок в плечах. На синем камзоле красовался топор, перекрещенный с мечом — символ Стального Роркса.

Главный воин не имел бороды и усов, его черные волосы доходили до шеи и были перевязаны лентой. В глазах читалась храбрость и строгость. В целом, он был симпатичным, если б не возраст, стал бы завидным женихом в королевстве.

Только Фаргусу было плевать. Оркам рубят головы без разбора. И не важно, какие лица у палачей… Потому агреб отвесил поклон, растерянно смотрелся по сторонам и стал говорить очень вежливо, насколько это возможно в его понимании.

— О, начальник людской охраны, ваш глава лично меня отпустил, чтоб найти хорошее место для жизни, с деревьями и водой. Я знаю законы, нам, темным оркам, можно кочевать по Уделу. Вот и решил отойти…

— Закрой пасть, чудовище! Вы вечно замышляете зло. Дай волю таким отродьям, сожрёте родную мать! — морщась от отвращения, прошипел глава воинов. — На моей смене, ни один орк не должен шататься без повода. — Холодно добавил он.

— Господин Норд, зарубите этого наглеца, — заявил один из военных.

— Он бы вас точно не пощадил, — сказал рядом стоящий солдат.

— Нет, для чего… Разум и благодетель отличает людей от птиц и животных. Нельзя рубить орка Фаргуса. Фаргус всегда говорил общине, чтобы та вела себя тихо, — процедил агреб, сверкая глазами, но при этом дрожал как лист на ветру.

Смерть была уже совсем рядом. Сбежать от них вряд ли удастся. Неизвестно, как бы все кончилось, если б не голос скалы.

— Солдаты смертных… Приветствую вас. Вам осталось жить слишком мало. Насладитесь солнечным светом, перед тем как уйти в пустоту.

— Чего ты сказал?

— Как этот черный так смог? — воскликнули воины.

— Это не он… Ну-ка в сторону! Убирайся с дороги, скотина! — крикнул глава отряда, нахмурив темные брови.

Орк, продолжая кланяться, отошел. Хотелось наброситься с боку и разорвать шею одному из военных. С трудом одолев это чувство, Фаргус смотрел вниз, медленно отступая.

— Проделки магии, не иначе… В скале сидит темный дух, — грубо сказал офицер.

— Последнее слово принято, — ответила Тьма.

Из черного источника вырвалось несколько струй, напоминающих ту, что убила птицу недавно. Потоки тьмы врезались в каждого из солдат, отбросив метров на десять.

Ноги одного воина взорвались, разлетевшись красными лоскутами, и он тут же умер. У другого лопнуло сердце, в груди возникла дыра. Третий был разорван на части, как лист бумаги. А глава патруля остался без глаза и разбился о большой камень.

Глаза орка слегка побелели, сделавшись больше. Челюсть отвисла, обнажив клыкастую пасть. Фаргус замер в ступоре и принялся мять острое ухо, не понимая зачем.

Еще недавно он жаждал свежего мяса. Теперь враги стали кровавой едой. Части тел блестели на солнце, а оружие валялось, как мелкий мусор. Только есть уже не хотелось, да и праздновать избавление тоже.

— Вы так сильны, господин… Вы великий, — промямлил Фаргус, когда одумался.

— Теперь да! Но это только начало.

— Что же вы будете делать… — процедил орк, покусывая когтистый палец.

— Молчи и смотри. Сейчас все свершится…

Глава 4

У Фаргуса не было выбора. Он стоял, словно статуя, не в силах пошевелиться. Смерть людей была для него простым делом. Но убийство четырех воинов с помощью магии — это нечто особое!

Трудно представить, что Тьма сотворит, если сильно рассердится. А главное, что она даст, если хорошо послужить. Двумя куропатками дело явно не кончится. Можно смело просить стадо оленей!

Пока орк приходил в себя, от источника отделился поток темной жидкости, который поднялся вверх и стал черным дымом. Он добрался до мертвого офицера, попав в рану, где раньше был глаз.

Дым шел не меньше минуты. Каждая клеточка тела заполнялась темной материей. В конце концов, поток прекратился, и мертвый вздохнул полной грудью, как после долгого сна. Он поднял руки, рассматривая их с удивлением, а после медленно встал.

Фаргус чуть не бросился на врага. Офицер ранен, значит, не сможет ответить. И лишь благодаря большому уму, орк решил подождать.

Тем временем, офицер изменился. Морщины на лице сгладились, кожа стала белее. Шрамы на щеке и шее пропали, исчезла щетина на подбородке, как и седая прядь у висков.

Вместо сорокалетнего мужчины оказался парень не старше двадцати пяти лет, от которого веяло холодом, злость и молодостью.

Его одежда стала роскошнее, сапоги заблестели, сбросив дорожную пыль. Герб Роркса на груди потемнел, изменив очертания. Теперь на камзоле красовался иероглиф в виде пламени и змеи: символ древнего Мрака.

— Как тебе моя оболочка? — улыбнувшись краешком рта, произнес воскрешенный, когда все закончилось.

— Погодите, постойте! Вы его взяли? Ваша магия теперь в его теле! — удивленно прокричал Фаргус.

— Я и есть его тело. Скажи, хорош ли человеческий облик?

— О, хорош… Очень даже хорош. Офицер был свиньей и скотом! А вы наполнили его красотой, только глазик… — покорно пропел черный орк.

Мужчина поднял руку, дотронувшись до лица. Вместо глаза была дырка в черепе. Тогда палец покрылся оболочкой черного дыма. Офицер погрузил его в рану, отчего выросла новая плоть.

Тогда он достал меч из ножен, хмыкнул, рассматривая синеватый клинок с богатой резной рукояткой. Но этого было мало. Темный воин пошел к скале, и окунул острие в поток жидкости.

От этого меч удлинился, стал острее и крепче. Когда патрульный повернулся к черному орку, то был с обновленным лицом и оружием. На месте чудовищной раны простой человеческий глаз, горящий синевой вечернего неба.

— О боги, чудо свершилось! Но кем же вы теперь стали?! — хлопнул в ладоши Фаргус.

— Зови меня темный лорд Ваколдауэр, — коротко ответил мужчина.

— Какое отличное имя. Я бы так назвал свою дочь! А почему сразу лорд? Королем быть более лучше, — Фаргус поклонился, восхваляя хозяина.

— Это дань лордам древности, что шли путем истинной Тьмы, — отозвался военный.

Даже простые слова звучали от него как угрозы. Находиться рядом было весьма неприятно. Орк отошел чуть подальше, испытывая желание смыться.

Тут он понял, что уйти не получится. Ваколдауэр просто так не отпустит. Но к огромному счастью, лорд решил по-другому. Фаргус был отправлен в общину с приказом: вести себя тихо, не рассказывать обо всем даже близким.

В назначенный момент он сделает то, что прикажут. А пока будет жить, как и прежде. Ведь хозяину нужно время, чтоб привыкнуть к новому облику.

Орк мало что понимал. Но выслушав Ваколдауэра, бросился прочь со всех ног. Потом изредка оборачивался, и видел, что тот стоял у скалы без движения. Так продолжалось, пока Фаргус не скрылся.

Темный лорд не двинулся с места и после. Он не знал, куда ему деться. Потому стоял у источника Тьмы, невзирая не непогоду и ночь.

***

Долханд. Окрестности Всеграда.

Даже маги, мудрецы и научники не знали, что творится сейчас в дальних землях, где живут общины сосланных орков. Что говорить об Орвине Терне, который весело шел по дороге, забыв о проблемах.

Солнце, ветер, медовый запах цветущей травы, очертания леса на горизонте, и прекрасное чувство свободы. Пожалуй, лучшее наслаждение в мире, данное нам самим Небом.

Конечно, Орвин должен сосредоточиться. В последнее время, он упал в яму жизни, став никчемным бродягой. Купец, теряя прибыль, не спит ночами. Женщина, теряя обручальное кольцо, долго плачет. Орвин потерял прежнюю жизнь… и смеялся.

Потому что у него была молодость. Время, когда проблемы кажутся легкими, а смерть представляется точкой за океаном, до которой еще долго плыть, если она вообще существует.

Поддавшись порыву души, Орвин мурлыкал под нос старую песню. Изредка он смотрел в бок, желая отыскать землянику. Один раз поиски удались. И парень собрал горсть сладких ягод.

Хотя, это слишком уж скромно. Нужно хотя бы несколько яблок, а до ближайшего сада идти очень долго. Конечно, лучше молока или хлеба. Но об этом проще забыть, потому что здесь нету лавок. И даже с деньгами в кармане можно оголодать. Жаль, что молодость нельзя есть. Или все-таки можно?

Думая о всякой ерунде, Орвин заметил телегу, запряжённую тощей лошадью. В повозке был ворох травы, от которой исходил аромат свежей зелени.

Конечно, идея бредовая, но с голодом не поспоришь. Терн решил найти хозяина, чтоб купить у него кусок хлеба. Если тот косит траву, то вполне может проголодаться, а значит, берет с собой провиант.

Парень остановился у самой повозки, но никого рядом не было. Тогда присмотрелся получше, заметив двух королевских солдат. Непонятно как они появились. Просто шагали навстречу, надменно сверкая глазами. Небось, считали себя высшими существами или Орвину так лишь казалось.

Растрепанный парень без документа, пустая дорогая, где нет свидетелей. Чудом сорванная казнь и плохой день. Можно долго размышлять, что к чему, но лучше лишний раз спрятаться.

Терн осмотрелся вокруг. В траве его могут заметить. Густых кустов поблизости нет, а вот стражи почти подошли. Их доспехи звенели, как колокол, предвещая беду.

— О боги, что я творю, — прошипел Орвин Терн.

Не найдя другого решения, он поднял пласт свежей травы. Забрался под него, словно под одеяло и накрыл себя сверху. Казалось, что тут безопасно. Только звон металла становился все ближе…

Стражники должны были просто уйти. Какое им дело до крестьянской телеги? Так думал Терн, пока шаги не приблизились, и один из воинов не сказал:

— Что за брошенный хлам на дороге?

— Никак, шпион соседнего королевства, — ответил второй.

Сердце замерло в ужасе. Начнут проверять, а там он. Борро в этот раз не поможет. Страшно представить, что будет.

— Надо проверить эту тележку, — стражники будто читали мысли Орвина Терна. Хотелось сжаться, превратившись в мелкую точку. Но он знал, что так не получится.

Оставалось сдерживать страх и стараться не шевелиться. Хотя получалось не очень. Казалось, нога малость подрагивает. Это заметят военные, и тогда Орвин точно останется без башки, не успев даже пикнуть.

— Разгребай чёртово сено, и поглядим, — сказал другой стражник.

— Я что, похож на крестьянина?

— Эй, вы двое?! Чего надо от моей травы? — спросил чей-то гнусавый голос.

Кажется, хозяин повозки. Орвин надеялся, что он все удалит. Или разворошит груз, показав, что не нарушает… Если так, то придется несладко.

От напряжения пересохло во рту, на лбу выступил пот. Орвин сглотнул слюну, казалось, это слышали все.

— Ты чего бросил коляску, деревенщина? — произнес один стражник.

— Ничего! — отрезал хозяин повозки. — Законом это не запрещается. Моя телега, где хочу, там и ставлю.

— Послушай-ка, сударь, а что ты везёшь в той тележке? — по слогам процедил второй стражник.

— Порошок огня, чтоб взорвать королевский замок! Не видишь что ли, трава для моих славных кроликов! У нас по близости нету такой. А здесь она очень знатная.

Крестьянин говорил без ругательств, но тон его был оскорбительным. Судя по звуку, солдат достал меч, громко крикнув:

— Довольно! Будешь так говорить со своей бабой! Посмотрим, что за трава! Если ты обманул, то подохнешь.

Клинок проткнул груз рядом с Орвином. Второй раз он прошел близко к носу. Ещё укол, и парень отправится на тот свет…

Орвин зажмурился, молясь всем небесным богам, по коже побежали мурашки. В тот момент, крестьянин громко воскликнул:

— Как ты смеешь, наглец! Я люблю короля больше жизни и никогда не вожу то, что запрещено. К тому же знаю ваше начальство. Скажу, и вас покарают, чёртовы олухи!

— Как ты нас назвал?

— Погоди… Так, какое начальство?

— Я лишь не хочу, чтоб у вас были проблемы, — выдохнул хозяин телеги. — Мне знаком худой воин с красной нашивкой. Его зовут, кажется, Мирфолд. Мирфолд Фоллер, понятно?

— Он знает полковника Фоллера?

— Врёт как дышит, скотина!

— Выясним, кто скотина, когда сам пойдешь за решетку!

— Извинись, иначе отрежу язык!

— Успокойся, он сумасшедший.

— Зачем ты его защищаешь?

— Я проверил повозку мечом, там, правда, только трава. Идём, мы и так опоздали…

Переговариваясь между собой, стражники медленно отступили. Вскоре их голоса отдалились, но Орвин не спешил выбираться. Кто знает, что там за крестьянин? В последнее время все изменилось. Даже простой сельский житель может быть хуже орка.

Прошло несколько секунд тишины. Орвин слышал, как дует ветер, и шевелятся жуки, попавшие в траву при сборе. Парень решил дождаться, пока телега поедет или крестьянин уйдет.

Только это все не случалось. Захотелось выскочить из укрытия и, плюнув на осторожность, броситься в поле.

— Вылезай! — вдруг проскрипел грубый голос. — Вылезай, я сказал! Трава лежала не так! Под ней прячется мелкий хорек, и я хочу, чтоб он вылез, иначе возьму свои вилы!

Спорить было бессмысленно. Крестьянин лучше, чем пара стражников. От него ускользнуть будет проще, и вообще, надоело прятаться ото всех.

— Я не хорек, уважаемый. В твоей траве полно муравьев. Чуть меня не сожрали, — простонал Орвин Терн.

Сбросив клок зелени на дорогу, он с трудом выбрался из телеги. И как туда заскочил, непонятно!

— О, тупая растяпа! Ты мне ещё повозку сломай! Давай, жирная девка! — «подбадривал» незнакомец.

Когда Орвин стал на «твердую землю», сняв с головы травинки, то заметил ватнера средних лет. По сути, это был человек… Лицо, фигура, конечности — все исключительно человеческое.

Только ростом ватнеры чуть пониже, на переносице у них видна складка, что делает взгляд сердитым, даже когда они улыбаются. Ватнеры любят зарабатывать деньги, но не любят их тратить.

Всегда ходят в старой одежде, живут в деревнях и не любят правительство. Зато обожают своего короля, считая, что он хочет добра, но злые силы мешают, ломая все его планы.

По характеру ватнеры — орки. Только те едят всех зубами, а эти едкими разговорами. Языком они владеют лучше чем рорксанды мечом, а эльфы луком.

Они могут подставить любого, это самое страшное. Загнать в ловушку кого-то… что может быть лучше для ватнера!

— Ты это… — протянул Орвин, увидев своего невольного спасителя, — хорошо поступил. Ладно, я наверно пойду.

Общаться с ватнерами лучше не стоит. Все сказанное может быть преумножено и использовано против тебя. Потому Орвин кинулся прочь, но его остановил резкий оклик.

— Стоять! — крикнул ватнер. — Стражники не ушли далеко. Позову их, и тебя тут же посадят!

— Если бы только это… — с досадой подумал Орвин.

Пришлось повернуться, взглянув на недовольного ватнера в растянутом жилете и грязной рубашке. Тот хмыкнул, осмотрев паренька, а затем решил показать свою спесь.

— Послушай, человеческий мальчик, я ватнер из Ватабура, но живу в Дубрии, потому что мне можно. Ватабур давно вошёл в Долханд. Мы любим нашего короля больше жизни. А такие бродяги как ты, прячутся в наших телегах. И смотрят на нас с подозрением. Еще раз посмотришь так, выколю твои маленькие глаза, тебе ясно?

— Ясно, — произнес Орвин. Он заметил, что ватнер не злой, а лишь хочет таким казаться. Похоже, он давно живёт здесь и уже растерял свою ненависть или может быть полукровка. А может, попросту добрый. Доброта не имеет причин.

— Посмотри, что ты сделал с травой? Размотал мне всю траву, о боги! — продолжал причитать незнакомец. — Живо лезь наверх и трамбуй. Придавливай траву своей мерзкой тушей.

Ватнер смешно дергал руками, его вытаращенные глаза бегали при разговоре. Орвину стало смешно. Он спокойно залез на телегу, и стал ходить по траве. А крестьян его поучал, выкрикивая при том оскорбления.

Когда все закончилось, Орвин спрыгнул с повозки. И в его голове появилась плохая идея. Она была настолько тупой, что раньше б он ее не заметил. Но в теперешней ситуации выбора не осталось.

— Подними! Подними кусок травы, человек! Тупое существо, разбросал по дороге всю траву, — не унимался крестьянин.

— Да, без проблем, — улыбнулся Терн Орвин и положил на повозку охапку зелени. — А ты не мог бы меня подвезти? — Выпалил он, понимая, что это напрасно.

— Тебя?! Наглый человеческий выкидыш… — прошипел ватнер, но тут же изменился в лице, сказав. — Деньги будешь платить?

— Э, да. У меня есть немного.

Пять серебряных монет — это хорошая сумма. Но Терн не знал, что его ожидает. Потому не хотел много тратить. К тому ж крестьянину по пути. Другой бы подвез и бесплатно.

— Немного… За немного, я дам тебе только в морду, — ватнер пошел вперед и принялся взбираться на козлы.

— Послушай, сколько тебе вообще надо? — раздраженно спросил Орвин.

— Один серебряный, чтоб доехать до речки у дальнего леса. Я еду только туда, если куда-то еще, катись к черту.

Ватнер запутался в поводьях и стал плеваться от злости.

— Хм, мне подходит, но один серебряный — это целое состояние. Тут максимум пять медяков, да и то, если ехать на магторе.

— Не дорос, грязный червь, на магторах ездить. Но! Давай, старушка! Вези нас от этого олуха.

Орвин понял, что надо решаться. На голодный желудок идти будет трудно. Лучше доехать до речки… чем переть на ногах. А насчет цены можно поторговаться.

— Стой, погоди! Я согласен! — закричал Орвин Терн, обогнул повозку и прыгнул к ватнеру с ходу.

Крестьянин ответил проклятьями, но сгонять парня не стал. Повозка поддала ходу, насколько это возможно, и, скрипя колесами, начала поглощать километры.

Ватнер был достаточно разговорчивым. Слегка успокоившись, расспросил парня о жизни. Здесь уже не было стражников, так что Терн не боялся, рассказав все как есть (в пределах разумного). Как ни странно, это раздобрило мужика, которого звали Итан, как потом оказалось.

— Центральные торговцы? Молодец, что ограбил такого, — бурчал под нос ватнер, когда Орвин кончил рассказ. — Я брал у них молоко как-то раз. И оно пахло очень не правильно.

— А как должно пахнуть нормальное молоко? — спросил Орвин Терн.

— Олух, тупорылый ты Олух. Молоко пахнет молочным духом, от которого пробуждается желание есть. У меня не пробудилось желание, а деньги уже отдал. Тогда пришлось сказать, что торговец пройдоха, а его молоком можно мыть сиськи тупой проститутки. Тогда он немного обиделся и даже меня ударил. Пришлось позвать стражников, но они меня тоже ударили…

— Неплохая история, Итан! — смеясь, сказал Орвин Терн. — Торговцы они такие. Я многих знал раньше, но когда лишился семьи, они отвернулись.

— Ты не плохой, хоть и уродливый. За ненависть к торгашам, возьму с тебя пол серебряного, пятнадцать медных, не больше.

Орвин был обаятельным парнем. Несмотря на мнимую злость, ватнер заметно раздобрился. Когда добрались до реки, извозчик даже не взял свою плату.

Возможно, он был бескорыстным. А может просто забыл, рассказывая о том, что его жена жирная тварь, и хорошо бы ее задушить. Но для такой пухлой шеи не хватит ватнерских рук.

Причина бескорыстия Итана навечно осталась загадкой. Терну повезло еще раз, точней сказать, даже два. Ведь возле реки была яблоня с большими и сочными плодами. Конечно, это не хлеб или мясо, но путешествовать стало полегче. Хотя, до Травнии было еще далеко…

Глава 5

Оставшийся путь прошел без особенных происшествий. Однажды Орвин слышал что-то в кустах. Казалось, это большой дикий зверь, но парень не испугался, и спокойно прошмыгнул мимо, как ни в чем не бывало.

Ещё Орвин видел крестьян, собирающих грибы или ягоды. Решил не подходить к ним, чтобы не тратить время. Один раз он слегка заблудился, чуть не сбившись с маршрута. Конечно, Орвин был здешним, но окрестности Всеграда знал плоховато.

Проезжал с родителями Травнию и другие деревни, когда выбирался в Солнцеград к дальним родственникам. И уж точно не ждал, что придется скитаться пешком в одиночку.

Как бы то ни было, все сложилось неплохо. Когда солнце склонилось к закату, а воздух стал холоднее, парень добрался до Травнии. Он шел со стороны поля, чтоб не беспокоить местных крестьян.

Орвин видел стога сена, сады, огороды, небольшие деревянные домики. Но приблизившись к селу, замер в полном недоумении. Ведь плана дальнейших действий у паренька просто не было.

Надо найти еду, ночлег, а в дальнейшем работу. Только как это сделать? Не будет же он стучать в каждый дом и рассказывать свою историю с просьбой о помощи? Во-первых, говорить правду нельзя, а во-вторых, кому это надо?

Лучше меньше болтать о себе и больше о своих навыках. Надо показать, что он всем полезен, и это достаточно сложно.

— Я торговал с родителями два года. Может, им продать урожай? Они ж не просто так все выращивают, — думал Терн, поднимая клубы пыли с дороги. — Ещё я грамотный, хотя и не закончил последнюю академию. Нет, это тут не поможет… Нужно что-то еще. Так, может сюда?

Интуиция дала четкий сигнал. Орвин увидел стог сена и небольшой домик с хозяйственными постройками. Он был поодаль от других изб, и привлек внимание парня.

Беглец посмотрел на закат, что разгорался на горизонте все ярче. Надо было искать ночлег. И стог возле дальнего дома хорошо подходил. Здесь можно поспать до утра, если что сбежать в лес или в поле. Стоит отдохнуть после бурного дня, а утром само все решится.

Орвин приблизился к сену и стал думать, как выкопать нору, чтобы было удобно, но со стороны незаметно. Только планам не суждено было сбыться. Парень почувствовал запах хлеба из дома. Голодный желудок тут же дал знак. Орвин решил, во что бы то ни стало, съесть эту лепешку, пирог, краюшку хлебного каравая или что там есть у хозяев.

А оно точно там есть! Судя по сладковатому аромату, проникающему в глубины сознания, здесь живут лучшие кулинары.

Несмотря на случай с торговцем, Орвин не хотел воровать. У него сейчас были деньги. Да и крестьяне не ушлые лавочники. Не стоит им досаждать, отбирая еду. Потому Терн проверил карманы, где звенели серебряные кругляки, прошел через двор мимо сарая и оказался возле окна, где на поддоннике лежало несколько горячих лепёшек.

Надо пойти к двери, чтобы вызвать хозяев… Но вид долгожданной еды одурманил голодного парня. Орвин смотрел на лепешки, забыв обо всем на свете. Они будто ожили в этот момент, дышали и звали к себе.

Терн не хотел воровать, как в тот раз. Неимоверным усилием воли он прогнал наваждение, решив купить еду, как положено. Орвин двинулся вправо, старясь не вдыхать запах хлеба, но сзади послышался шорох.

Кто-то подкрался к нему, словно к глупому кролику. Парень не успел обернуться, как холодный металл упёрся между лопаток. Королевские стражники! Неужели они бродят здесь? Теперь к каждому дому приставили по солдату. Вот тебе и эпоха техноидов.

Орвин устал бегать и прятаться. Хотелось развернуться, дать отпор воинам, чтобы умереть прямо здесь, насладившись запахом дивной выпечки напоследок. Лучше так, чем скитаться по всему Долханду, пугаясь каждого шороха.

— Черт вас дери! — прошипел парень и развернулся.

Голод вытравил последние капли страха. Он готовился ко всему, но не к этому. За спиной стояла девушка лет восемнадцати. Высокая блондинка с синими глазами и длинными волосами, заплетенными в широкую косу.

На ней было светлое платье с цветочным орнаментом, идущим от декольте до самого низа. Из-под подола торчали высокие сапоги, какие носят солдаты. Сочетание было нелепым, а ещё незнакомка держала странную штуку, похожую на обломок меча.

Круглая черная рукоять, острие будто обрублено, заточка лишь с одной стороны. В целом эта вещь походила на мусор или на штуку для шуток.

— Стой, если жизнь дорога, — грубо сказала девушка, ее румяные щеки стали заметно краснея.

— Жизнь? Я уж и сам не знаю, дорога она или так… — пожал плечами бродяга. — Что у тебя за штука в руке?

— Рубилка, — девушка подняла брови и взвизгнула, говоря это слово.

— Хех, так и знал. Этой мотыгой можно только рубить. У нее острия даже нет.

— Зря смеёшься, разбойник! Она хорошо сечет ветки и сорняки. Поверь, ей можно рубить и людей. Особенно таких наглых!

Орвин выставил руки перед собой, будто строил невидимую стену. Он улыбнулся, стараясь говорить поспокойнее, чтоб усмирить деревенскую амазонку.

— Охотно верю. Отличная… железяка. Знаешь, я не разбойник. Точнее, пока не совсем, — после этих слов Орвин широко улыбнулся.

— Что значит, пока?

— То, что я очень голоден. Если сейчас не поем… Точно уйду в леса грабить путников.

— Хмм, ты откуда? Почему здесь шатаешься? — девушка говорила грубо, хотя уже мягче, чем раньше.

— Из Всеграда. Учился… Но вышло так, что я агреб. Вот сбежал, чтоб в Удел не сослали. Прости, если вдруг напугал.

— Король уже совсем помешался! Скоро каждый, у кого нет мешка золота, станет агребом! Хорошо хоть нас это все не коснулось.

Девушка вздернула носик и опустила смертоносное оружие. Она была на одной волне с Орвином, что уже хорошо. Парень не стал говорить обо всех своих трудностях. Хотя, крестьянка это и не просила.

Ей было страшно больше чем Терну, и она пыталась понять, не опасен ли нищий скиталец. После короткого диалога, Ангелия (так ее звали) спросила, не нужна ли Орвину помощь. Она поняла, что Терн не бандит, отчего заметно раздобрилась.

Парень этого только и ждал, потому спросил насчет выпечки, предложив взамен деньги, которые были отвергнуты. Второй раз за день ему помогли бескорыстно, не считая случая с Борро.

И вскоре Орвин любовался закатом, сидя на пороге сарая с хлебной лепешкой в руках. Внутри было вкусное мясо, дающее глубокое насыщение.

Парню стало по-настоящему хорошо. Не хотелось идти, думать, чувствовать. Он растворился в прохладном воздухе вечера, впав в легкий транс.

— Эй, бродяга. Арвин, ты там поел? — спросила Ангелия, вытирая влажные руки о платье. Она отходила куда-то и, похоже, там что-то мыла.

— Я Орвин… Да, почти что закончил. У тебя найдется вода? — проглотив кусок лепешки, ответил парень.

— Слушай, ты задержался. Жаль, что в столице такое. Но мы сами не слишком богаты. Помогла чем смогла, вот и все. Конечно, можешь попить. Но тебе придется уйти.

— Отлично, уйду! Не жить же на пороге этого сеновала, — усмехнулся Орвин и встал.

— Не лучшее место для всеградца, — оценила шутку Ангелия. — Возьми воду там. Бочка возле крыльца.

— Хорошо. Ты очень добрая, кстати, — отметил Терн, что немного смутило селянку.

Парень пошёл к воде, где утолил свою жажду. Конечно, он не мог жить у этой дамочки. Но где тогда ему зацепиться? Надо узнать насчет работы в деревне. Не просить же лепешки по дворам каждый вечер…

Орвин вытер губы, желая все уточнить. Но тут во двор вошёл крепкий мужчина. Он был чем-то похож на Ангелию. Судя по возрасту, явно ее отец. На лице рыжеватые усы, глаза суровые, но не злые. Рукава рубашки закатаны, из-под них видны крепкие загорелые руки.

У крестьянина «рубилки» не оказалось. Но радоваться тут было нечему. Судя по взгляду мужчины, Терн зря запил эти лепешки. Надо было сразу убраться, а не устраивать посиделки.

— Здравствуйте, меня выгнали из Всеграда. Был голоден, вот и зашёл, — протараторил Орвин, стараясь сказать все и сразу, чтоб умерить пыл мужика. Но последнему было плевать.

— Ты хочешь обесчестить мою дочь?! — крикнул он, дрожа как при сильном ознобе. Его ноздри раздулись, а глаза налились краснотой.

— Что? Для чего… То есть, нет! Мне сейчас не до этого… Королевская стража…

Терну не дали закончить. Здоровяк сделал шаг, тыкая в него толстым пальцем.

— Что ты делал с моей дочкой, слизняк?

— Ел! Мы с ней ели лепешки. Точней, я один, а она просто дала! — выпалил Орвин, и краем глаза присмотрел камень, лежащий неподалеку. Хотя, камнем такого «медведя» не свалишь, тут копье уже надо…

— Смеёшься надо мной, полоумный?! Твой хребет треснет быстрей, чем опомнишься! — усы мужика шевелились от гнева. Неизвестно чем бы все кончилось. К счастью, подоспела Ангелия. Она лёгкой тенью шмыгнула к Орвину Терну, закрывая его от отца.

— Папа, ты хуже варвара! Я, действительно, дала ему две лепешки. Не бойся, тебе ещё много осталось. Сам же учил помогать тем, кто нуждается. Арвина выгнали из Всеграда из-за новых реформ. Он пешком к нам пришел, понимаешь?

— Я Орвин, — шепнул из-за спины парень.

— Какая разница, замолчи!

Отец Ангелии крепко задумался, словно от него зависела судьба мира. Спустя томительные секунды, он попросил дочь уйти, обещав, что не тронет бродягу.

— Так… Воспитанник академии… Дай-ка я на тебя погляжу, — пробасил он, сверкая глазами. — На благородного принца не тянешь. Но благородные нам ни к чему… А так, вроде бы не крысеныш. Хоть и малость придурковатый, — на последних словах мужик улыбнулся.

Выглядело не совсем дружелюбно. Хотя, это лучше чем вопли с угрозами.

— Я не придурковатый, а просто устал, — подмигнул парень.

Молодость была прочнее щита. Терн переводил оскорбления в игру или шутку. Злиться на веселого раздолбая было очень не просто.

— Хах, по тебе сразу видно! — откровенно расхохотался хозяин. — Ну, так отдохни в травном сарае! Что ночью городить огород? Завтра тогда покумекаем.

Папаша был чистым оборотнем. Только тот превращается в зверя за считанные секунды, а дядька наоборот подобрел в один миг.

— Мне надо идти, — сказал Орвин, чувствуя небольшое смущение.

— Куда на ночь глядя?! На рога к черту или к разбойникам на клинок! — обеспокоенно воскликнул хозяин. — Если ты и правда не агреб, то ночью шататься не стоит.

— Папа прав. Сейчас у нас не спокойно. Да и спать в чистом поле не очень. Поверь, мне уже доводилось, — заявила Ангелия.

— Хорошо… Спасибо большое. Вы очень добры! Если честно, не ожидал! — выпалил Орвин Терн, ощущая, как кружится голова от бешеного потока эмоций.

— Не бойся, потом отработаешь, — шутливо сказал отец девушки. — Меня зовут Тед Уоллер. Чувствуй себя как дома. Но если посмеешь обесчестить Ангелию…

— Я не… — смущённо выдохнул Терн.

— Папа! — взвизгнула девушка.

— Что? Современная молодежь живёт только этим! Нет пойти под венец, так они бегут в заросли моховицы! Каждый юнец мечтает о том, как задрать юбку невинной деве и взять ее…

— Хватит, заткнись! Иначе получишь рубилкой по языку, — гневно закричала Ангелия.

Здоровяк опустил взгляд и сделался шкодливым котом, которому врезали веником. Орвин еле сдержался, чтоб не расхохотаться от этого.

— Ладно, ладно, все ясно. Готова старика искалечить. Лепешки не только мясные? — виновато произнес Тэд.

— Не только, — выпалила Ангелия. — Есть и с вареньем, для тех, кто ведёт себя хорошо.

— А я разве вел себя плохо? Просто защищал честь единственной дочери… Или это уже преступление…

— Не преступление, а обычное помешательство!

— Простите, что прерываю! Где ваш травянистый сарай… Уже почти потемнело? — бодро спросил Орвин Терн.

Забыв о споре, хозяева его проводили. Орвин расположился в дощатой постройке, где лежало сено, висели пучки разных трав, связки лука и чеснока.

Конечно, не родной дом с торговой лавкой внизу. Даже не комната, данная властью в счет компенсации за потерю. Но все ж не ночлежка за пять медяков, где шныряют проклятые тараканы.

В сарае было сухо и чисто. Здесь витали ароматы полевых трав и запахи ночи, что проникали сквозь щели. После смертельной угрозы это настоящее счастье. Потому Орвин быстро заснул, ощущая, что попал в райский сад, где душа обрела тихий покой.

***

Всеград. Собрание Ордена света.

Пока Орвин общался с Ангелией, а потом спал на душистом сене, братья Ордена света не могли найти места. Они заседали в подвале Собрания, которое теперь было занято складами и кабинетами важных чиновников. Орден мог использовать только два этажа, один из которых подвал.

Глава Ордена Моррус стоял возле большого стола, что блестел в свете магических артефактов, притягивая к себе взгляды. На креслах с высокими спинками расположились семеро главных братьев, в том числе Павел, которому неплохо досталось.

На одной из стен висела большая картина. Она изображала залитую солнцем поляну. Причем вместо светила была синяя лилия, которая излучала живительный свет.

На другой стене висела белая табличка, где на языке древних Светлых было пророчество о пришествии зла. В оригинале читалось не складно. Лёгкую считалку придумали лишь недавно, чтобы проще передавать суть послания. Ещё в комнате был большой шкаф, украшенный тонкой резьбой, а также портреты тех, кто помогал развитию Ордена в прошлом.

Заседание выдалось сложным и… странным. Моррус выслушал Павла, который все рассказал. Потом был спор между братьями. А теперь предстояло понять, сбылось ли пророчество древних. Если да, то стоит ли делать все, что предписано?

Или места предписаниям не осталось? Может, правда, пора успокоиться? Люди отдали себя лишь науке, уповают на короля и Совет. Так пусть сами во всем разберутся. Куда важней сейчас сохранить Святилище в центре и остановить распад Ордена в других городах. Тут не до древних пророчеств. Или все же не так…

— Братья мои, — Моррус поднял руки, чтоб заставить всех как-то собраться, — решим, наконец, что же случилось сегодня! В который раз прошу высказать то, что на сердце, не забывая про голос рассудка!

Седая борода владыки дрожала от напряжения. Он чувствовал, что творится неладное, но боялся ошибиться, приняв решение сходу.

— У нас на сердце нет ничего! Нас попросту убивают! Королевские варвары забрали три этажа древнего здания. Стоит ли молиться за них после этого? — сказал брат Торин, нахмурив рыжие брови.

— Простите, что же мы медлим? Орден дал клятву Богам, во что бы ни стало нести свет каждому существу. А сегодняшний мир испытывает нужду в свете, как нищий, которому не подают пятый день, — проскрипел брат Овель, сидящий по центру.

Он был самым старшим из всех, сидел с закрытыми глазами. Казалось, что старик вообще спит. И когда он начинал говорить, все вздрагивали от неожиданности.

— Брат Павел поведал нам истину. Все факторы говорят о том, что пророчество определенно сбылось, — поправив очки, сказал Дори-Сарк.

— Не могу не поспорить с тобой! — выпалил Торин. — В пророчестве сказано, что будет отрубленная голова, которая откроет глаза. Во время сегодняшнего варварства, никого не рубили. Повредили лишь нос брату Павлу.

— Кстати, как твоя переносица, храбрый брат? — перебил Торина кто-то.

— Эликсир отлично подействовал. Благодарствую за заботу.

— Стойте, братья мои! — воскликнул владыка Моррус. Он понимал, что разговор может затянуться и до утра. Потому старался ускорить процесс. — Иногда простые слова не способны передать самую суть. Кто как не мы должны это знать!

— Суть в том, что пророчества не было!

— Посмотрим на тебя, когда оно будет. Лучше начать сейчас, чем промедлить!

— Считаю нужным отвоевать у Совета наши права.

Братья ударились в глупую болтовню. Мрачный подвал сделался ульем пчел, что проснулись после зимы. Моррусу пришлось постараться, чтобы всех успокоить. Лишь с третьей попытки его все же услышали.

— Братья, к чему эти споры? Текст пророчества записан на языке древних Светлых. Он находится перед нами. Не лучше ли его прочитать? — в конце концов, крикнул он.

Все дружно кивнули, высказав одобрение. Но это ничего не решило. Ведь древний язык мало кто знал, да и перевод многих символов был не точным… Значит, можно запутаться еще больше, получив новую информацию.

— Читать древние языки — большая наука. Никто не сможет сделать все достоверно, — сказал Дори-Сарк.

— Постой-ка, мой милый братец. В далекой юности я работал с писаниями в одном древнем Храме. С позволения владыки могу попытаться, — проскрипел Овель, медленно поднимаясь со своего места.

Глава 6

Надежды на него было мало. Многие считали, что Овелю пора на покой. Ведь он и так столько сделал для Ордена. Поэтому кто-то лишь усмехнулся, а другие начали перешептываться.

Но Моррус не возражал. Он спокойно отошел к стене, позволив старику подойти. Тот медленно вышел в центр комнаты, шаркая остроносыми башмаками.

Казалось, Овель развалится, как кусок хрупкой породы, брошенный с высоты. Только этого не случилось. Старик попросил Морруса посветить. И владыка применил простенький артефакт, пылающий белым сиянием.

Пучок света коснулся гладкой таблички. Овель открыл глаза, насколько это было возможно, и с минуту стоял в тишине. Казалось, он все забыл. Кто-то уже начал нервничать, как вдруг старейшина произнес:

— Если дряхлая память не изменяет, то здесь, возможно, написано, что расы Всеземья падут в бездну беззакония, злости и варварства. А всех, кто пытается вести людей к свету станут наказывать, как преступников. Или как животных. Или как изменников короны. Хотя, впрочем, это не особенно важно.

— Прости, старший брат. Можно сказать поточнее?

— Да, сбылось пророчество или нет? — раздались голоса.

— Точнее? Конечно же, можно. Но я должен вспомнить, что это за слово. Возможно, оно обозначается любовь. А быть может, рыбу, которую пережарили. Кажется забавным, но там, правда, очень похоже, — морщинистое лицо Овеля расплылось в легкой улыбке.

Но Моррус не мог веселиться. Предчувствие говорило, что пора уже действовать, а разум просил подождать. Сейчас творилось нечто ужасное. Только бить сгоряча тоже глупо…

Владыка почесал бороду и хотел попросить Овеля отойти. Даже точный перевод пророчества не поможет. А что именно нужно сделать, понять не выходит. Останется только ждать, и молить богов, чтобы все обошлось.

— Брат Овель, — сказал Моррус. Остальные тут же на него посмотрели.

И табличка с древними письменами треснула в самом центре. От первого разлома пошли новые трещины. Камень хрустел, ломаясь на части. Вскоре на нем была «паутина», которая стала темнеть, превратившись в клубок «черных змеек».

Все тут же ахнули, вжавшись в спинки сидений. Но это еще не все… Земля под Собранием задрожала, тяжелый стол начал прыгать, а дверь шкафа открылась, издав громкий скрип. После чего, все внезапно затихло.

Секунды шли в гробовой тишине. Говорить никто не решался. Несмотря на служение Свету, братья были еще не готовы. Одно дело, знать, что когда-то мир рухнет, а другое, видеть начало конца, чувствуя приближение Тьмы.

— Думаю, с пророчеством все понятно, — выдержав долгую паузу, сказал Моррус.

— Оно грядет, посмотрите, — заявил Торин.

— Кажется, все свершилось, — отрешенно процедил Павел.

— С точки зрения научного подхода, это не веские доказательства, — робко сказал Дори-Сарк.

— Только жаль, что мы не научники, — ответил ему брат Анри.

— Это верно! Мы не научники и даже не стражи. Мы те, кто должен спасти этот мир… С его реформами, искусством, королями, советами, — грозно заявил Моррус.

Несмотря на холодное беспокойство, владыка взял себя в руки, пробудив в сердце жаркую храбрость. Он готов был лично отправиться в бой, чтоб искоренить темную силу. Только все не так просто.

— Простите, но что теперь делать? — раздалось с дальнего края стола.

— Все согласно Писанию древних! Посланник воли и Богдарс, другого выхода нет!

Последние слова Моррус выкрикнул, будто хотел отогнать Темноту, что летала вокруг. Собрание взорвалось одобрениями. Храбрость Морруса передалась остальным, укрепив в душах силу великого Света!

— Эй, ты чего… Я же не дочитал! Тьфу, на тебя! Убирайся, — послышался голос Овеля, когда все затихло.

Старик плевал на рукав балахона и пытался оттереть трещины на табличке, что было, конечно же, тщетно.

Когда все прояснилось, пришлось вспомнить Предание общего зла. Как сказано в старых книгах, только избранный воин, готовый пожертвовать собой ради Ордена, уничтожит Тьму, восставшую в дальних землях.

Посланник должен пройти много стран, преодолев страшные испытания. Лишь тогда его воля окрепнет, позволив сразиться с Захватчиком. Простые мечи и стрелы тут не помогут. Даже порошок огня с подземной лавой не пригодятся.

Зло можно убить с помощью Богдарса мощнейшего магического артефакта. По легенде он появился тогда, когда древние боги ушли, рассеяв земную Тьму. Они дали расам Всеземья свободу.

Но если Тьма снова явит себя, у людей будет шанс на спасение. Богдарс — кристалл бытия, оружие избранных воинов, способное победить Зло в руках достойного мужа. Говорят, камень несет мудрость древних. Он обладает собственным интеллектом, который иногда проявляется в виде знаков.

Неплохое оружие Ордена! Но оно ещё не проверено. Богдарс никогда не использовали. На него лишь молились, изучали скрытые свойства и считали святым. За многие века Богдарс превратился в игрушку.

Никто не знал, что пророчество (считай, просто сказка) по-настоящему сбудется. И придется заглянуть в предание, где сказано о Кристалле. Других решений в книгах не писано. Зло будет всесильно, если не применить этот камень.

Для Ордена света ночь выдалась долгой. Сначала братья читали толстую книгу, написанную на коже животных. Потом думали, как поступить, хотя все было ясно…

Моррус вспоминал, как открыть нишу, где уже много лет лежал Богдарс. В ритуалах применяли лишь копию, после попытки украсть подлинный камень.

Оттого, было много проблем. Пришлось вспомнить, как приложить руки трем братьям к рисунку на задней стене. Когда это было исполнено, шкаф сам собой отодвинулся, а за ним скрывались очертания ниши.

Открывали ее с помощью специальной молитвы, произнесенной главой Ордена света. Моррус очень старался, но прочитал без запинки сложнейший текст лишь с четвертого раза. Многим казалось, что все уже кончено, и ночные мытарства просто бессмысленны.

Лишь когда камень ушел, обнажив в стене полость, сомнения испарились, как роса жарким утром. На золотой платформе стоял платиновый цветок лилии, его центр был отделан бриллиантами.

Там лежал невзрачный кусок соли или стекла. Мутный белый осколок, что легко помещается в руку. Камнями такого размера детвора гонит птиц и котов и кидается ради шалости по каретам.

Встретишь такой камень среди дороги, не заметишь, как нога его стукнет, отправив в кусты у обочины. Некоторые братья не верили в Богдарс, хотя, признаваться, конечно же, не хотели.

В сложное время реформ трудно надеяться на кристалл. Разве может стекляшка что-то решить? Это ж не магический артефакт с яркими свойствами, а древний осколок чего-то, который неясно как действует.

Так было последнее время. Орден медленно рушился, вера братьев слабела. Но сегодня все прониклись стремлением к Свету, забыв о былых предрассудках.

Ведь Богдарс поднялся из ложа, как только ниша открылась. Он вращался в воздухе, наливаясь белизной снега. Из кристалла ударили лучи света, и комната озарилась сиянием, от которого пришлось заслоняться.

— Кристалл бытия явил свою суть! — ахнул Моррус.

— На моем веку такое впервые! — процедил Овель, вытянув шею.

Остальные стали шептаться, ахать и славить богов. Свет вскоре погас, уступив место привычному полумраку. Богдарс со звоном свалился обратно. Моррус достал его из цветка и бережно положил на стол под восторженные вздохи собравшихся.

— Вот оно — наше спасение! Каким бы ни было зло, Кристалл бытия сокрушит его своей мощью! — произнес глава заседания.

Братья дружно зааплодировали. Но тут слово взял Дори-Сарк.

— Все верно, владыка! Осталось лишь призвать избранного!

— Что его призывать? Мы отобрали достойных по всему королевству, — ответил Анри.

— Так и есть, завтра же позову Дона Морро, — сказал глава Ордена.

Только с этим вышла проблема. Морро был приговорен к тюрьме за споры с королевским Советом. Теперь он скрывался в лесах, не сообщая где точно находится. Брат Ноллан был болен и потерял свою силу. Для похода он не годился. Глеб пал от руки заговорщиков ещё в прошлом году…

После короткого обсуждения стало ясно, что достойных попросту не осталось. Будто кто-то специально их выкосил. А ведь поиск нового избранного занимает недели или же месяцы.

Достойный должен показать свою силу, причем не только на поле боя. И вообще, избранным быть очень не выгодно. Это раньше они приравнивались к аристократам. Теперь привилегий попросту нет, зато много ограничений и трудностей.

Быть достойным, значит нести постоянные тяготы, ради сумрачной цели. Кто ж на такое пойдет…

— Раз уж так, признаю, что достойных у нас сейчас нет, — в конце концов, заявил Моррус.

— Мы пришли к тому, с чего начали! Пусть король призывает союзников. И вместе усмиряют Тьму как хотят, раз загнали нас в угол, — прогремел Торин.

— Да, мы не сможем найти светлого воина быстро, — мрачно заявил кто-то.

— А что если спросить у кристалла? — раздался грубый, но довольно приятный голос из угла комнаты.

Там сидел Виктор Рорский. Он имел титул графа и среднее состояние по меркам аристократов. Темные глаза и волосы почти что до плеч пленяли многих красавиц. Молодой мужчина носил элегантную бороду, точнее густую щетину, что подчеркивала черты лица.

Он был смел, умён, отлично одет. Единственный из мирян, кого допускал на Собрания лично Моррус. Рорский бывал тут не часто, чтобы не мешать духовенству. Но сейчас сложное время. Он пришел, чтобы как-то помочь, и молчал больше пары часов, не желая перебивать братьев Ордена.

— Кристалл не может просто взять и сказать. Вы миряне ничего не смыслите в ритуалах, — устало протянул Торин.

— Не стоит так грубо, — оборвал его Моррус. — Граф потратил больше трети наследства, чтоб Собрание Ордена не распалось во время реформ.

Раздались одобрительные возгласы, что немного смутило Виктора.

— Для меня была честь помочь вам. Вы спасли мою мать, когда лекари от нее отвернулись, — произнес он.

— Ее спасла ваша вера! Духовный свет, который зажегся в нужное время, — поучительно сказал Моррус. — Но сейчас о другом… Как вы хотите спросить? Кристалл бытия даёт только слабые знаки. Он не может сказать напрямую, тут я согласен с Торином.

Воцарилась напряженная тишина. В который раз за ночь братья зашли в тупик. Только граф все ещё не сдавался.

— А если всем взяться за руки, и направить свет, о котором вы говорили, на камень?

Служители переглянулись между собой, решив послушаться Рорского. Конечно, это бессмысленно, но лучше, чем сидеть и бездействовать.

Несколько братьев скрепили ладони, но их не поддержал Дори-Сарк. Он считал это все полным бредом, и даже пытался поспорить. Уставшие братья могли сильно поссориться, расколовшись на два мини лагеря.

Нервы были уже на пределе. И в самый разгар перепалки Богдарс вновь засиял. Вместо множества лучей, он явил лишь одну полосу света, которая указала на Рорского.

— Что это значит? — удивился граф, закрываясь руками.

— Отойдите в сторону! Камень дает нам сигнал! — сказал кто-то.

Виктор быстро поднялся, затем отскочил, чтобы не мешать световому потоку. Но тот сменил направление, снова осветив только графа.

— Подойдите ко мне… — настороженно заявил Моррус.

Рорский сделал пару шагов. Только свет его будто преследовал. Виктор пытался пригнуться и отклониться. Луч двигался с ним, как заколдованный, а потом просто погас.

— Погодите, что хочет сказать этот камень! — раздраженно воскликнул граф.

Он заметил странные взгляды. Глаза братьев были раскрыты от удивления, а рты лишились возможности говорить.

— Что-то плохое? Может быть скорая смерть, — выдержав паузу, протянул Рорский.

— Все может быть, светлый граф! Вы теперь новый избранный! — шепотом заявил Моррус.

— Нет, это же невозможно! Я совсем не святой. У меня много грехов. Да и спасать Всеземье в мои планы не входит, — Рорский пожал плечами и с трудом улыбнулся. Хотя сейчас было далеко не до смеха.

— Вы избранный, граф!

— Вас избрал Богдарс!

— У нас новый спаситель… — слышались возгласы братьев.

Конечно, было приятно. Рорский не считал себя лучше других. Напротив, получил богатство отца, о чем постоянно жалел. Ведь ему не пришлось бороться и добиваться. Виктор рос золотым ребенком, чувствуя себя виноватым.

Иногда граф устраивал себе испытания, чтобы доказать силу и твердость. Но этого было мало. Он разбогател просто так. Значит, не может считаться смелым и доблестным. По крайней мере, так внушал его разум…

А теперь, графа просто избрали, причем высшие сила, а не деньги родителей! Значит пора ликовать? Или наоборот стоит впасть в траур? Ведь победа над злом может дорого обойтись. Это не турнир между воинами и не простое сражение.

— Может, все же ошибка… Уверен, вы во всем разберетесь, — Рорский недоуменно почесал голову.

— На споры и пересуды нет времени. Пусть решает судьба и Великий кристалл — дар Небесных богов, — прогремел Моррус. Затем, последовали аплодисменты собравшихся.

— Стойте! Но нельзя же просто так стать избранником! Надо же что-то делать…

— Конечно, есть определённые ритуалы. Их больше пятидесяти штук, и они проводятся месяца три, — сказал Моррус.

— Так долго?!

— Да… Но мы уложимся и за день. Пяти ритуалов, думаю, будет достаточно…

— Чертовщина какая-то, — граф коснулся лица, что пылало огнем.

Такого у него еще не было. Отличный шанс доказать свою силу. Хотя, жажда к подвигам сменилась странными чувствами. В мечтах выходило все проще, но сдаваться он не спешил.

***

Пока Орден света готовил нового избранного, в Уделе агребов орков ковался первый отряд будущей армии.

Прошел ровно день с момента явления Ваколдауэра. Фаргус стал забывать о том случае, и в душе надеялся, что лорд просто уйдет. В нем больше зла, чем сладостной выгоды. Даже оркам лучше с таким не водиться.

Только все получилось иначе. Ваколдауэр явился из воздуха в виде тени и велел отправить общину к источнику Тьмы.

Приказ был довольно странным, если не сказать хуже — бредовым. Община хорошо охранялась. Для выхода одного орка нужно было спрашивать разрешения. А тут десятки собратьев…

Фаргус помнил, что стало с патрульными, когда те перечили Тьме. Потому он особо не злился. Лишь слегка намекнул, что они подневольны и не могут скитаться, где попадя.

Лорду было плевать. Он говорил грубо и холодно, пугая Фаргуса одним своим голосом. И орку пришлось вести своих братьев на смерть.

Точнее, не совсем так. Фаргус взял несколько орков и спрятался с ними в кусты у поста с караульными башнями. Он хотел разбить общину на группы, чтобы просочиться без шума. Конечно, так не получился, но это лучше, чем переть на рожон.

Скрипя зубами от злости и безысходности, орки шли по колючим кустам, стараясь вести себя тихо. Но пожиратели не похожи на гномов, людей или ватнеров. Они не привыкли шастать как тени.

Потому отряд двигался громко. Многие задавали вопросы, ругались в полголоса, как часто бывает у орков. И когда Фаргус был у поста, его заметили с башни, где стояли скорострельные арбалеты с огненными и простыми болтами.

Орочья группа подлежала уничтожению. Понимая это, беглецы стали сыпать проклятьями, чтоб умереть достойно, обругав палачей напоследок. Кто-то даже бросился в бой через заросли.

Но тут случилось кое-что странное. На посту разгорелся пожар. Огонь охватил деревянные башни, превратив их в огромные факелы. Пламя быстро скакало по разным постройкам, благодаря ветру, который резко поднялся.

Люди в панике бросились кто куда, желая спастись от угрозы. Тогда из едкого дыма градом посыпались орки, восхваляя богов за удачу.

Даже с тупыми мечами без луков и арбалетов они представляли грозную силу. Злость на человеческий род позволяла им биться насмерть. Стражи были рассеяны и напуганы. Потому многие лишись голов в этой битве, как и несколько солдат Фаргуса.

Все произошло слишком быстро. Когда дым рассеялся, людей вокруг уже не было. Выход из общины оказался свободным. И забыв о потерях, орки начали ликовать. Потом призвали оставшихся братьев, чтоб направиться к темному лорду без всякой опаски.

Глава 7

Орки шли с победными воплями, размахивали мечами и трофейными арбалетами. Нужно было вести себя тише. Ведь в любой момент могло подойти подкрепление. Тогда бы их головами украсили здание Главпоста. Но к счастью для пожирателей, этого не случилось.

Они добили раненных воинов и уничтожили сбежавших охранников. Потом прошли редкий лес, и вышли в долину, где ждал Ваколдауэр. Он больше суток стоял возле камня, откуда струилась Тьма. Почему лорд не двигался это время? Фаргус хотел спросить, но потом передумал.

Какая разница, как ведет себя господин. Главное, что он даст свободу, еду и возможность резать людей, а так же, эльфов, гномов и всех кто вообще попадется.

Ваколдауэр сдержанно улыбнулся, сверкая темными глазами. Осмотрев потрёпанных, раненных, плохо вооруженных бойцов, сказал им податься к источнику.

Каждый должен был обмакнуть туда меч. Потом порезать им руку и сунуть ее в поток Тьмы. Черные орки не были неженками. Ритуал пришелся им по душе. А вот внешность нового господина, не очень.

Кто-то назвал лорда эльфийской принцессой из-за гладкой и белой кожи. Но Фаргус успел извиниться, врезав шутнику в челюсть. Он прекрасно знал, как лорд поступает с теми, кто не по нраву. Лучше отмудохать собрата, чем собирать его конечности по камням.

Дальше все шло, как по маслу. Первым к источнику пошел лично Фаргус. Ему хотелось выслужиться перед лордом, к тому же остальные просто боялись.

Когда орк коснулся клинком черной жижи, его меч раскалился. Он растянулся резиновой лентой, став шире и толще. На рукоятке выступил грубый орнамент, позволяющий крепче держать оружие. Клинок сам собой заострился и приобрел темный оттенок.

Глядя на друзей из общины, Фаргус нехотя полоснул по руке, пустив струйку крови. Сунул пальцы в источник и почувствовал, как под кожу поползли насекомые. Или так просто казалось…

Сначала орк завизжал, будто резали заживо. Потом смутился и замолчал, ощущая кое-что странное.

Одежда Фаргуса вспыхнула темным сиянием. На груди, руках и ногах появилась стальная защита с иероглифом в виде огня и змеи — символом Ваколдауэра. Маленький шлем стал плотнее и больше. У него появились щитки, закрывавшие виски от удара. А сверху гребень из трех острых пик, чтоб при возможности, бить головой.

Тело орка тут же сделалось больше. Мышцы окрепли, зрение резко улучшилось, несмотря на свет солнца. Фаргус будто бы поел мяса, причем вдоволь на протяжении месяца.

Ваколдауэр приказал найти палку, разломать ее и кинуть в источник. Из древесных обломков получились отличные луки, а из щепок острые стрелы.

В отличие от Ордена света, орки много не говорили. Видя силу темного лорда, они радостно заорали, вздымая к небу свои черные руки.

Ваколдауэру пришлось ранить самого шумного, чтоб другие заткнулись. Тогда остальные бросились к черной скале, создав страшную толчею. Орки так теснили друг друга, что некоторые разбились о камни, упав в большой давке.

— С ними еще много работы, терфэно аръ торвис, — прошипел Ваколдауэр, видя свалку из живых тел. — Но они отлично подходят. Более темных существ не найти. Манеры со временем явятся…

Он пустил пару молний, отбросив нескольких орков. Потом заставил Фаргуса взяться за дело. И тот кое-как выстроил братьев, объяснив, что подходить нужно поодиночке.

Дальше все прошло очень быстро. На закате в общину вернулся отряд лютых воинов, сильных, крепких, с отменным оружием. Ваколдауэр позволил им воевать за свободу, но запретил выходить из Удела. Как и в прошлый раз, приказал ждать сигнала, но с этим мало кто согласился.

***

Деревня Травния. Недалеко от Всеграда.

Ни Орден света, ни Орки, ни темный лорд со своей новой силой не беспокоили Орвина. Он остался жить в семье Уоллеров, правда, пока лишь в сарае…

Но это лучше тюрьмы и Удела, где ты, по сути, лишь раб. Господин Тэд сделал его вольным рабочим. Можно было заниматься делами и получать угощения от Ангелии.

За Терном никто не следил, не упрекал и не торопил. Он делал, что вздумается, в свободное от работы время. Главное, быть честным с хозяином и не обесчестить дочь, разумеется. В остальном правил не было. Даже в лавке у Корна, друга его родных, нравы казались построже.

Как ни странно, Орвин был счастлив. Сегодня он наколол много дров, принес воды и выдернул траву на грядке. Потом гулял по деревне, рассматривая местные домики.

Возле лавки он встретил парня своего возраста. Пытался поговорить, но тот почему-то сбежал. Хотя Орвину было плевать. Куда больше волновала Ангелия.

Она общалась с ним слишком холодно. За пару дней даже толком не поболтала, ограничившись рваными фразами. Он обещал к ней не приставать. Но почему не общаться по дружески? Или между домогательством и злостью, ничего нет? Должна же быть какая-то середина!

Орвин думал об этом, глядя в яркое небо, что сияло разными красками, словно редкий магический камень. Воздух наполнился ароматом цветов, было прохладно, тоскливо. Хотелось куда-то бежать, что-то делать, только что… непонятно. Странное томление и порывы. Эмоции, от которых просто так не избавиться.

В какой-то момент, шея Орвина заболела. Он опустил голову и уставился в сторону дома, где вовсю хозяйничала Ангелия, стряпая сытный ужин.