Бесплатный фрагмент - Похоронщики России

Предисловие

В многовековой истории Руси, а затем и России было немало периодов тяжёлых испытаний, когда орды завоевателей — от татаро-монголов и тевтонских рыцарей до многочисленных полков Наполеона и Гитлера ставили целью покорение и даже полное уничтожение государства и народов русов. Однако, в те времена не было таких понятий, как информационные войны, в которых неистовые пропагандисты заранее объявляли бы о полном распаде и похоронах России. Даже министр пропаганды Тысячелетнего Рейха Йозеф Пауль Геббельс обрушивал свои истерические речи, главным образом, на немецкого слушателя. Зато в наше время вещателей скорого распада и похорон России расплодилось в избытке. Описанию похоронщиков и методов их работы посвящается эта книга.

Каждый человек где-то рождается. Это место в паспорте указывается как место рождения. Его же иногда называют малой родиной. Родина же, которую принято писать с заглавной буквы, вмещает в себе нечто иное. Это и твои корни (родители, родственники), и родные люди (народ), которые окружали тебя в период твоего становления и передали тебе выработанные веками обычаи и традиции, и красоты земли (родные просторы), в окружении которых созревала твоя душа. Всё остальное, что пыталось сформировать тебя по утверждённному кем-то сверху плану (государство, идеология, партии и общественные организации), является внешним по отношению в понятию Родины, ибо разрабатывалось и утверждалось это людьми, которые лично тебя не видели. Нередко ты и родные для тебя люди для них представлялись абстрактными «народными массами», мнения, желания и мечты которые в их теориях и догаматах просто никак не не отражались и не учитывались.

Хотя понятие Родины для большинства членов общества являются фундаментальными, в каждом государстве найдётся какое-то множество граждан, которыми это понятие игнорируется или даже активно отвергается. Таких людей принято называть диссидентами, отщепенцами или «гражданами мира». Если относительное число таких людей в обществе превышает некоторый критический порог, государство теряет способность защитить себя, в нём случаются революции и военные перевороты, поскольку стабильность государства основывается на понятии общественного договора.

Общественный договор — это не формально-бюрократическое мероприятие, заканчивающееся подписанием документа, а внутреннее восприятие идеи о том, что государство нужно и полезно человеку, оно его защищает, лечит, даёт образование, обеспечивает работой. Иногда государству нужен подписанный документ, который называется присягой. На этом держится армия и структуры государственной безопасности любого государства. Тут есть один важный момент. Присягу принимает солдат, попавший на службу по обязательному призыву, воин контрактник и будущий офицер, поступивший в военное училище. За нарушение присяги предусмотрена уголовная ответственноть, равная для всех категорий военнослужащих, но внутренняя ценность присяги различна, поскольку присяга эта для солдата-призывника не является вполне добровольной, в отличие от контрактника и офицера, которые принимают присягу сознательно и добровольно. Разница здесь уже не в рамках уголовного права, а в моральных нормах, принятых в обществе. Примерно то же самое можно сказать про обязательства человека, вступающего в партию, поскольку всякая партия имеет Устав, и вступающий берёт на себя добровольное обязательство соблюдать положения этого Устава. Нарушивший присягу или Устав считается ренегатом, отступником и предателем, то есть осуждается не только государством, но и обществом, в целом.

Всякое общество имеет разные формы неприятия норм, навязываемых государством или партией. Самой мягкой из этих форм является неучастие в мероприятиях государства, которые не нравятся конкретному члену общества. Такой была большая часть интеллигенции, называвшей себя шестидесятниками. Среди них были известные поэты Булат Окуджава, Владимир Высоцкий, Юлий Ким, Андрей Вознесенский. Многие из них читали запрещённую властями литературу, но не занимались активным её распространением, что, собственно и преследовалось соответствующими органами государства.

Более активные, избравшие путь прямого выступления против государства, которое им не нравилось, назывались диссидентами. Их было сравнительно немного, но именно поэтому их имена запоминались всеми. Такими были Александр Галич, Александр Солженицын, Валерия Новодворская, Елена Боннэр, Юрий Галансков, Александр Гинзбург, Александр Зиновьев, Владимир Батшев и другие. В народе к ним особых претензий не было. Они не принимали добровольной присяги, они её и не нарушали. Просто боролись с ненавистным им государством, как могли.

Совсем иное дело — генерал КГБ Олег Калугин, полковник ГУ КГБ СССР Олег Гордиевский, майор ГРУ СССР Владимир Резун, старший лейтенант ВВС СССР Виктор Беленко — все они бывшие члены КПСС. Они нарушили присягу и Устав партии, поэтому в любом государстве мира такие люди квалифицируется как государственные преступники, клятвопреступники и предатели вне зависимости от причин, которыми руководствовались эти перебежчики.

Но есть ещё один важный момент, который определяет отношение народа ко всем вышеупомянутым «борцам с режимом». Они могут как угодно относиться к высшим эшелонам власти (генсекам партии, президентам) и репрессивным органам (ЧК, НКВД, КГБ, ФСБ), — у народа к этим политическим фигурам и властным структурам зачастую также были достаточно непростые отношения, — но когда, оказавшись за границей, они начинают поливать грязью Родину (например, объявляя русских пьянью, быдлом, совком, рабами) или злорадствовать, предрекая России скорый и неизбежный распад, в сознании народном они всегда будут отщепенцами. Народ любой страны презирает людей, которые предали веру, культуру (язык) и Отечество своего народа.

Ни для кого не секрет, что ещё с начала «холодной войны» Запад выделял огромные деньги на проведение информационной войны против СССР. Именно на этом фронте появились радиостанции «Свобода» и «Свободная Европа», информационные потоки которых были направлены именно против СССР. Давно нет Советского Союза. Россия не планирует построение социализма, но острота информационных войн и объёмы их финансирования только увеличиваются. Президент США Барак Обама, тот самый, который злорадствовал, заявляя, что «экономика России порвана в клочья», объявил в своём Послании к Конгрессу в 2015 году, что у Соединённых Штатов два главных врага — Россия и вирус Эбола. В марте 2016 года в рамках Государственного департамента страны он учреждает новый орган «Центр глобального взаимодействия» (Global Engagement Center — GEC) с целью координации общегосударственных информационных мероприятий, направленных на иностранную аудиторию за рубежом (https://news-front.info/2020/05/13/kak-zapad-organizovyvaet-informaczionnye-vojny-i-chto-za-nimi-sleduet/). Согласно официальным докладам центра, базовый бюджет GEC в 2016 году составил почти $20 млн., в 2017 — $35.8 млн., в 2018 уже $55.4 млн. Это только по линии Госдепа. В дополнении к этому в 2018 году от Министерства обороны США Центр получил $20 млн., в 2019-м — $50 млн, в 2020-м — $64.3 млн. только базового бюджета в связи с переориентацией с ИГИЛ на угрозы для США, исходящие от России, Китая и Ирана.

Совершенно очевидно, что Запад всегда принимал советских диссидентов и перебежчиков с распростёртыми обятиями и щедро оплачивал их услуги на идеологическом фронте. Что за идеи озвучивали эти «борцы с режимом», очень хорошо озвучил известный советский диссидент, философ, социолог, профессор математики, автор «Зияющих высот» и других сорока книг Александр Зиновьев, высланный из страны в 1978 году и вернувшийся в Россию в 1999 году. Проживая в СССР он подвергал острой социальной критике советский строй, на Западе — западный, капиталистический, в конце жизни — идеи глобализма. Ещё будучи на Западе, он подвёл грустный, но правдивый итог диссидентской деятельности: «Мы целились в коммунизм, а попали в Россию». Пожалуй, это был единственный диссидент, который оказался искренним в своих заблуждениях юности. Большинство прочих начинали свою деятельность за идею, а заканчивали — за деньги. Именно о них эта книга «Похоронщики России».

Первая встреча

Я познакомился с ним в 2003 году, поместив в Независимом альманахе «Лебедь» (www.lebed.com) свою первую публикацию «Свободу олигархам!», посвящённую уголовному делу олигарха №1 на тот момент, Михаила Ходорковского. За семь с половиной лет в этом альманахе мною были опубликованы 30 статей публицистики, научно-популярных и литературных, но если заглянуть на список авторов, то под моей фамилией можно найти только 24 работы, последняя из которых датируется 25 февраля 2007 г. Причина столь странного пробела, вряд ли, кроется в оплошности или недосмотре всегда аккуратного редактора. Может быть, тут всё кроется в слове «независимый». В самом деле, независимый от кого или от чего? Конечно, на этот вопрос можно ответить решительным «от всех и от всего». Но умный человек так не ответит. Логика жизни подсказывает, что альманах, который не зависит ни от читателей, ни от писателей должен сочиняться редактором для самого себя. Если альманах не зависит ни от чего, то ведь в понятие «всё» входят и такие существенные компоненты, как совесть, честность, доброта, сострадание, уважение, стремление к истине и многое другое, отсутствие чего отвратит большинство читателей от такого источника. Впрочем, чтобы лучше понять причину странного поведения основателя и редактора альманаха «Лебедь», лучше обратиться к истории вопроса.

Создатель и бессменный редактор альманаха с 1997 года — Лебедев Валерий Петрович — философ, журналист, блестящий публицист, диссидент, правда, не из особенно известных в этом качестве, но и не проходная фигура. Детали его биографии можно найти в Википедии. Более ярко представил этого человека по случаю десятилетия существования альманаха профессор, литературовед (ныне покойный) Валерий Сердюченко: «В мемуарах Валерия Лебедева перед нами разворачивается классическое Curiculum vitae российского интеллигента, последовательно изгнанного изо всех державных институций, чтобы состояться, наконец, в роли издателя эмигрантского «Колокола». Аналогия не чрезмерна: на протяжении доброго десятка лет «Лебедь» предоставляет свои страницы новорусским Алеко… От биографических инкарнаций нашего мемуариста едет голова. Помилуйте, студиозус минского Политеха, руководитель (и солист!) тамошнего джаз-банда, аспирант, кандидат, вузовский препод, кинорежиссёр любительских фильмов, член жюри Всесоюзных фестивалей и конкурсов неигрового кино, эмигрант, участник самиздатовских баталий, супруг и отец, и, наконец, главред интернетовского издания, куда, знаем не по наслышыке, выстраиваются месячные очереди в чаянии публикации. …И всё-таки, и тем не менее, не будем менять своего рецензионного вопросительного знака на авторский восклицательный. Ибо «Лебедь» — космополитичное до мозга костей издание. Оно, если можно так выразиться, духовно гомункулообразно. Его авторы и персонажи — гонимое по миру перекати-поле, «граждане мира», ничьи», или, говоря словами Альбера Камю, «посторонние». Ей-Богу, если бы Фёдор Михайлович был жив, он предал бы «Лебедь» и его редактора такой же анафеме, как Александра Герцена за его «Колокол»».

От себя добавлю: Лебедев — обладает потрясающей работоспособностью. За 23 года существования альманаха им лично написаны более тысячи статей. Но начинал он как философ и в 1970 году защитил кандидатскую диссертацию на тему «Второе начало термодинамики и принцип развития». Читал лекции во многих научных центрах и Домах учёных. Издал две книги по философской тематике — «Бесконечна ли Вселенная?» (1978) и «Научные принципы и современные мифы» (1981). В апреле 1984 года был исключён из КПСС (решение Мытищинского райкома КПСС об исключении было признано необоснованным и отменено в 1990). С 1984 по 1990 год подрабатывал написанием заказных докторских и кандидатских диссертаций для анонимных клиентов. С 1988 года преподавал на кафедре философии ГИТИСА. Был постоянным членом и участником дискуссионного клуба «Свободное слово» при Союзе кинематографистов. Темы — российская история, история науки, социология, экономика и политика. В конце 1992 года эмигрировал в США. Вёл цикл передач на радиостанциях: радио «Свобода» (1991—1992) и на ряде американских русскоязычных радиостанций.

Прокомментирую кратко сведения из Википедии. Начнём с вопроса об исключении из КПСС. В 1990 году Валерий Лебедев подал аппеляцию к XXVIII съезду КПСС, которая была рассмотрена 21 августа того же года контрольно-ревизионной комиссией Московской парторгинизацией КПСС, о чем Лебедеву была выдана справка от 5 сентября 1990 года. Справка сообщала, что исключение В. П. Лебедева в 1984 году за политическую незрелость, связанную с распространением идеологически вредной антисоветской литературы, признано необоснованным, но, учитывая, что т. Лебедев в настоящее время не изъявляет желания восстанавливаться в КПСС, партийных документов ему не оформлять.

Тут уже возникает ряд ньюансов:

— Член КПСС распространяет запрещённую литературу. Тем самым он нарушает Устав партии, в которой состоит, но выходить из членства организации, деятельность которой он не одобряет внутренне, он не собирается. По-человечески это понятно, поскольку он тут же лишается права преподавать и читать лекции по избранной ему профессии, но разве нет уже в этом моменте некого двуличия души?

— Он аппелирует не к местной парторганизации, а к Съезду КПСС. При рассмотрении его дела контрольно-ревизионной комиссией он прямо заявляет, что не собирается восстанавливаться в партии, что отражено в выданной ему справке. Для чего же тогда подаётся аппеляция? Ответ прост — для этой самой справки, которую он потом будет показывать другим, когда его будут спрашивать: «Как же Вы могли состоять в этой чудовищной партии?». А я, мол, невинно пострадал, что признано самой партией. Но если ты не двуличен по природе, какое тебе дело до того, что думает о тебе эта самая антинародная партия, у которой руки «по макушку в крови»?

Ну, хорошо. С исключением всё понятно. Как же быть с написанием заказных диссертаций для анонимных лиц? И тут, по-человечески, можно понять. Человека «ни за что» исключают из партии, лишают возможности работать по профессии, а на что жить, кормить семью? Любопытно, что в лихих и бандитских 90-х судили бывшего интеллигента, который, подрабатывая таксистом, завозил клиентов в тёмный уголок, убивал их и грабил. Когда судья спросил подсудимого, зачем он это делал, тот ответил: «В институте месяцами задерживают и без того нищенскую зарплату, а на что жить и кормить семью?». Итак, Лебедев преступал закон, хотя и не так безобидно, как Деточкин. Простим ему это. Но вот что интересно. В 1988 году он уже преподавал философию в ГИТИСЕ, а подпольный бизнес не бросил. Это понятно: написание диссертаций для жуликов даёт намного больший доход, чем преподавание философии. Хотя для пламенного борца за справедливость это несколько странно. Двуличие продолжается.

Что касается эмиграции в США, тут тоже к нашему персонажу нет никаких претензий. Каждый человек имеет право любить то, что он хочет и жить, где он хочет. Наш вопрос чисто философский. Процитируем отрывок из третьей (и последней) нефилософской книги Валерия Лебедева «Пятое время года»:

«В 84-м могущественный член Политбюро и председатель Комитета партийного контроля вызвал к себе на Старую площадь преподавателя философии и истории Московского физико-технического института Валерия Лебедева. Преподаватель на лекциях показывал экономическую глупость и политический анахронизм коммунистического режима. Лебедев взял с собой диктофон и записал часовой разговор с Юрием Соломенцевым. Вот небольшой отрывок из него.

— Почему вы сообщали на лекциях сведения, выходящие за пределы учебного курса?

— Иначе меня не стали бы слушать!

— Вы солдат партии и боец идеологического фронта и потому должны пропагандировать текущие установки, а не интересоваться тем, что было раньше или будет потом.

— Но в этом случае невозможно быть философом!

— Вот вы им и не будете.

После этого разговора с философской кафедры Лебедева уволили».

Конечно, проверить, так ли это было в деталях или иначе, невозможно, но тут мы поверим безусловно. Вопрос в другом: Что мешало философу, которого плющили несправедливое государство и КГБ, оказавшись в мире «свободы и подлинной демократии», с новой энергией заниматься философией, писать книги. Ведь именно этим занялся также исключённый их партии и высланный диссидент Александр Зиновьев, написавший сорок книг в эмиграции. Бывшеиу написателю заказных диссертаций для мошенников было понятно, что на этом Западе за философские труды платят не так много, как за антироссийскую пропаганду.

На первой же пресс-конференции в Мюнхене, привлёкшей большое внимание прессы, Зиновьев заявил, что не чувствует себя «жертвой режима», а считает режим своей жертвой. Он дистанцировался от правозащитного и диссидентского движения. Проблема Валерия Лебедева не в том, что, при огромной работоспособности, его писательский талант и талант учёного был несопоставим с талантом Зиновьева — он привык работать за деньги, которые не пахнут. Другим существенным моментом между этими двумя лиссидентами было то, что Зиновьев был противником Ленинско-Сталинской и Хрущёвско-Брежневской моделей социализма, но в нём не было ненависти к России, поэтому он и вернулся в Россию, в то время как у Лебедева доминирует именно ненависть, причём не столько к Путину, сколько именно к России, которой он десятилетиями пророчит скорый распад и гибель, радостно потирая липкие ручонки.

Как хорошо всё начиналось

Независимый пльманах «Лебедь» начинал очень резво. Если посмотреть на список авторов, которым предоставлял он свои страницы, невольно проникаешься уважением к редактору, который сумел привлечь внимание столь известных писателей, учёных, бизнесменов и политиков. 1997-й год: поэт Наум Коржавин, писатель Даниил Гранин, политик Борис Немцов, предприниматель-миллиардер Билл Гейтс и даже скандально известный спекулянт-миллиардер Джордж Сорос. 1998-й год: политолог, социолог и публицист Сергей Кара-Мурза, директор Московского института стратегического развития и национальной безопасности Игорь Олейник, член-корреспондент РАН Леонид Сумароков, всемирно известный писатель-фантаст Станислав Лем, Герой Советского Союза, генерал-майор авиации, профессор, известный политик Александр Руцкой, лауреат нобелевской премии по литературе Александр Солженицын, писатель-сатирик Михаил Жванецкий, будущий лауреат нобелевской премии по литературе Светлана Алексиевич. Не всякий толстый журнал может похвастаться таким обширным списком авторов, представляющих широчайший диапазон мнений по самым различным областям научной, экономической, литературной и политической жизни.

А теперь заглянем в публикации альманаха через десять лет. В 2008-м году вы найдёте лишь одну известную многим фамилию писателя, адвоката и публициста Аркадия Вайсберга. Из других персонажей часто мелькает имя Надежды — непутёвой дочери советского писателя, партийного и литературного функционера Вадима Кожевникова, военного корреспондента, участвовавшего во взятии Берлина, автора знаменитого романа «Щит и меч». Дочь эта в 1983 году эмигрировала в Швейцарию вместе с мужем, работником Минздрава СССР, получившем работу в Международном Красном Кресте в Женеве, а в 1997 году, после получения мужем грин карты живёт в Денвере, США. До эмиграции опубликовала в СССР две книги, после эмиграции — ещё шесть, что интересно — в той же России, о которой она отзывается на форуме альманаха «Гусь-Бука» так:

Надежда Кожевникова — Tuesday, November 21, 2006 at 05:40:09 (MSK)

Мы из страны, где все врали всем.

Казалось бы, надо приветствовать искренность человека, который признаётся, что он врал. Врал всю жизнь, в том числе и в своём творчестве. Проблема в том, что это высказывание — есть лишь попытка оправдания ничем не аргументированным обвинением всех остальных. Прежде всего, она этим признаёт, что врала во всех своих книгах, но и в том, что врал её отец, которого обвиняли в том, что, будучи главным редактором журнала «Знамя», он передал в КГБ (по другим данным — в ЦК КПСС) рукопись романа В. С. Гроссмана «Жизнь и судьба». На эту похабную тираду Надежды я там же откликнулся четверостишием:

Казалось бы, в одной расли стране,

Где летним днём идут дожди косые,

Но выросли мы в разной стороне:

Вы из кремлевки, мы же — из России.

Эту информацию я привёл лишь в качестве иллюстрации легко проверяемого факта: никаких известных всем авторов и широкого спектра мнений в этому моменту в альманахе уже нет. Что же могло случиться такого, что радикальным образом изменило лицо альманаха?

Не сразу, постепенно, в альманахе появляется всё больше и больше материалов, которые можно однозначно отнести к антироссийским. Вряд ли это можно отнести к случайностям, которые происходили помимо сознательной деятельности редактора. Из этих «случайностей» наиболее ярким моментом стало появление нового для альманаха автора Владимира Батшева. С августа 2006 года он опубликовал в альманахе шесть статей, но самым урожайным для него был 2007-й год, на который приходится одиннадцать публикаций. Здесь мы задержим внимание читателя на одном мистическом факте: так же, как и в случае с моими публикациями, в авторском списке Батшева в альманахе последние пять публикаций отсутствуют. Снова случайность?

Дотошливый исследователь, конечно, найдёт отсутствующие в списках мои и батшевские публикации, но он потратит на это немало времени, просматривая пять сотен выпусков альманаха в имеющихся архивах, да и то, если он задастмя такой специальной целью. Напрашивается вывод: редактор что-то хотел скрыть от случайных читателей. Что же?

Сначала дадим краткую справку о Батшеве: родился в 1947 году в Москве, русский писатель, поэт и прозаик. Бывший советский диссидент. Тут уже возникает вопрос: если разведчик или КГБист бывшими не бывают, может ли диссидент быть бывшим? Лично я полагаю, что может, если он изменил характер своей прежней деятельности, как это случилось с Александром Зиновьевым. Но с Лебедевым и Батшевым это не так. Об этом говорит остальная часть их биографии: «В 1965 вместе с Леонидом Губановым организовал первое неформальное литературное общество СМОГ (Смелость, мысль, образ, глубина или Самое молодое общество гениев), за что 26 апреля 1966 приговорен к 5 годам ссылки.

Ссылку отбывал в Красноярском крае. Работал на лесоповале.

Под воздействием западного общественного мнения, организованного русским зарубежным издательством «Посев» и редакцией журнала «Грани», был амнистирован в марте 1968 года.

После возвращения участвовал в диссидентском движении. Закончил сценарный факультет ВГИК и несколько лет работал по специальности. 23 года фамилия Батшева находилась в цензурных списках и он публиковался только под псевдонимом.

Во время перестройки возглавлял московское представительство издательства Посев» (1989—1991), потом работал первым заместителем главного редактора ежедекадника «Литературные новости» (1991—93). В 1993 организовал собственное издательство «Мосты», в котором за два годы вышло 25 книг современных российских и русских зарубежных писателей. В начале 1995 года эмигрировал в Германию. С 1998 редактор единственного ежемесячного литературного журнала «Литературный европеец» и с 2004 ежеквартального журнала «Мосты». Автор 14 изданных книг».

Замечаете схожесть судеб? Лебедев после исключения из КПСС преподавал философию в ГИТИСе, Батшев после амнистии закончил ВГИК и работал по специальности, организовал собственное издательство, опубликовал 25 книг. Вот она «кровавая советская система и произвол КГБ»! Но есть и отличия. Когда ещё в молодости человек объявляет себя гением, не есть ли в этом повод для медицинского диагноза? Есть же немало людей, которые объявляют себя, кто Наполеоном, а кто лошадью Пржевальского, но у всех них есть соответствующие справки. Тут же — гений, но без документа.

Нас же сейчас интересует не столько биография этого «литературного европейца», сколько тот факт, что главное произведение его жизни — четырёхтомная книга «Власов». Нет особой необходимости говорить о чём или о ком эта книга, поскольку именно публикации глав из этой книги и были приветливо распахнуты страницы альманаха его редактором Валерием Лебедевым. Примечательно, что сама книга издана в 2001—2004 годах, а в альманахе она продвигалась в конце 2006-го и в 2007-м годах. Почему бы это? Ответ почти очевиден: книга оказалась мало покупаемой, хотя тема представляла очевидно высокий интерес для читателей. Вот и пришлось подогревать этот интерес бесплатной для читателей публикацией основных глав. Примечательно, что Лебедев для рекламы книги Батшева там же в альманах представляет отзывы «экспертов». Слово это поставлено здесь в кавычки по простой причине: напечатаны отзывы лишь тех, кто поддерживает тезисы данной книги, но и они дают интересное заключение: «Батшев не историк, он писатель», хотя такое заключение уже, само по себе, содержит вывод: книга не документальная, а художественная. Значит автор уподоблен Александру Дюма, который в романах о трёх мушкетёрах сводит отношения Англии и Франции, гугенотов и католиков к проблеме бриллиантовых подвесок и любовной интрижке королевы Франции с герцогом Бекингемом. Я откликнулся на публикации Батшева статьёй в альманахе «Историки и диссиденты» (№511, 2007), которую публикую здесь с небольшими сокращениями, поскольку часть информации уже представил выше. Следующая моя статья «Пропагандист и агитатор» уже не упоминается в списке альманаха, хотя она была напечатана в №528 за 2007 год.

Историки и диссиденты

Основным методом научной дискусии является доказательство-опровержение. Основным методом распространения сплетен — небрежно скомпонованный материал из слухов, догадок, прямых вымыслов, обычно начинающийся словами «знаете, говорят, что…”. При этом нет ни малейшей необходимости в точных ссылках, кто именно, когда, при каких обстоятельствах сказал, и кто может подтвердить истинность сказанного. О каких-либо доказательствах тут вообще речи не заходит. Но есть еще один способ донесения материала до читателя-слушателя, способ отличающийся отменной восприимчивостью материала и краткостью, свойственной афоризмам — это анекдот.

Случалось ли Вам, читатель, слышать о том, чтобы опровергали (или доказывали) истинность информации анекдота. Если случалось, то само такое событие по значимости равносильно удачному анекдоту. Но именно одну из разновидностей такого политического анекдота выбрал Владимир Батшев в качестве доказательства истинности псевдоисторических изысканий в своей статье «немецкий ДОТ и широкая грудь Матросова». Он пишет:

«Господин-товарищ Иванов очень мило прошелся по моим словам о «подвиге» уголовника из штрафбата А. Матросова, ничем не опровергнув мои слова, а только подтвердив их. В дополнение к сказанному приведу обширную цитату из своей книги «Власов»

Я не знаю лучшего изображения маразма и безумства советской армии во время советско-германской войны, чем в сатирическом романе Льва Ларского «Мемуары ротного придурка»…».

Далее он приводит схематический рисунок амбразуры вражеского ДЗОТ’а с пулеметом и фигурами шести советских придурков (так у автора), сидящих к пулемету почему-то задом, как в полковом сортире — это, видимо, чтобы было смешнее, и потому — доходчивее для читателя.

Начнем с того, что в заголовке статьи упомянут ДОТ, а в тексте статьи — ДЗОТ. Как говорят в Одессе, это две большие разницы, в особенности для тех, кто воевал или хотя бы служил в армии. Если подобные неаккуратности являются нормой для пишущего на исторические темы, то доверия к остальным фактам, изложенным в книгах Батшева, они не добавляют.

С другой стороны, я в своей статье «Ниспровергатели мифов» не ставил целью опровергать какие-либо положения г-на Батшева. Анализируя основные положения его статьи «Мифы войны», я заметил, что большая часть изложенного автором фактического материала не является оригинальной, это вольная компиляция тех материалов, которые ранними исследователями были опубликованы с гораздо большей полнотой и тщательностью цитирования архивных документов и воспоминаний очевидцев. Описание двух из упомянутых им эпизодов свидетельствуют, что Владимир Батшев не владеет материалом даже на уровне простейшего интернетного поиска. Я без особых усилий нашёл множество публикаций документов, восстанавливающих детали биографий Александра Матросова (Мухамедьянова Шакирьяна Юнусовича) и Зои Анатольевны Космодемьянской.

Вот что пишет, например, Владимир Креславский в своем очерке «Правда о Зое и Шуре» (РИА «Новости»):

«Откопали документы, что и Зоя состояла на учете в психоневрологическом диспансере. Только не говорили, что за год до войны девочка тяжело переболела менингитом, а таких больных тогда именно там и наблюдали. Сторонников домыслов о психической болезни комсомолки не смущало даже то, что страдай она какой-либо психической болезнью, ее бы ни за что в разведшколу не определили.

Нашлись и те, кто сам подвиг Зои отрицал (мол, совершили его то ли Вера Волошина, то ли Лиза Чайкина, а приписали Космодемьянской), и те, кто ставил под сомнение задачу, поставленную перед разведчиками. По их мнению, Зою задержали крестьяне, разгневанные тем, что она собиралась поджечь их дома, а в селе этом даже немцев не стояло.

Только рассекреченное уже в наши дни Уголовное дело №Н-16440 по обвинению Василия Клубкова в предательстве и измене родине, внесло окончательную ясность.

Сразу после начала войны Зоя записалась в добровольцы, и ее определили в разведшколу. Школа находилась недалеко от московской станции Кунцево, там она и познакомилась с Клубковым.

«Она мне сразу не понравилась… Смотрела так, будто хотела в чем пристыдить».

В середине ноября в школу поступил приказ сжечь деревни, в которых расквартировались немцы. Создали два подразделения, каждое по десять человек. Но у деревни Петрищево 22 ноября оказались только трое — Космодемьянская, Клубков и более опытный Борис Крайнов.

Решили, что Зоя должна поджечь дома в южной части деревни, там квартировали немцы; Клубков — в северной, а командир — в центре, где находился немецкий штаб. После выполнения задания все должны были собраться на том же месте и уже потом возвращаться домой.

Крайнов действовал профессионально, и его дома загорелись первыми, потом вспыхнули те, что располагались в южной части, в северной не загорелись. Крайнов прождал товарищей почти весь следующий день, но они так и не вернулись.

Из протокола допроса Бориса Крайнова: «О задержании Космодемьянской мне стало известно только 15 января, то есть после освобождения деревни Петрищево, когда нашими частями было обнаружено ее тело. Потом мы виделись с Клубковым — он сказал, что в деревне встретил немцев и ничего не успел сделать. Пошел обратно на место встречи, и его захватили в плен, откуда он бежал. Меня тогда уже удивило, что сам он о Зое не спрашивал».

Из протокола допроса Василия Клубкова: «Когда я подходил к зданиям, которые должен был поджечь, то видел, что участки Космодемьянской и Крайнова загорелись. Подойдя к дому, я разбил бутылку зажигательной смеси и бросил ее, но она не загорелась. В это время я увидел невдалеке от себя двух немецких часовых и решил убежать в лес, расположенный в 300 метрах от деревни. Как только я прибежал в лес, на меня навалились два немецких солдата и сдали немецкому офицеру. Он наставил на меня револьвер и потребовал, чтобы я выдал, кто вместе со мной прибыл поджигать деревню. Я рассказал, что нас всего пришло трое, назвал имена Крайнова и Космодемьянской. Офицер немедленно отдал какое-то приказание и через какое-то время привели Зою. Ее спрашивали, как она поджигала деревню. Космодемьянская отвечала, что деревню она не поджигала. После этого офицер начал избивать ее и требовал показаний, она молчала, и тогда ее раздели догола и в течение 2—3 часов избивали резиновыми палками. Но Космодемьянская говорила одно: „Убейте меня, я вам ничего не расскажу“. Даже имени своего не назвала. Твердила, что зовут ее Таня. После чего ее увели, и я ее больше не видел».

Клубкова судили и расстреляли. А скрывали это, чтобы не омрачать настоящий подвиг предательством». www.rian.ru/zfbytoe/20061116/ 55692377-print.html.

Писатель Батшев в своей статье ничем не выдал, что он знает или догадывается о существовании этих материалов. Все свои домыслы о Зое Владимир Батшев основывает на показаниях своего знакомого М. Шенкмана, в то время как я ссылаюсь на документы из диспансера, в котором Нина стояла на учете по поводу заболевания менингитом и на опубликованных материалах уголовного дела №Н-16440. Разница в серьезности источников более чем заметная.

Как историк Батшев является большим оригиналом. События 1941—1945 годов он называет «советско-германской войной», хотя здесь обычно употребляется один из двух терминов. Зарубежные историки называют её Второй Мировой, а советские и российские историки — Великой Отечественной. Что хотел сказать Батшев введением этого нового термина, так и осталось неясным.

Уязвленный моим замечанием об отсутствии цитирования, в своей следующей статье «Подполье на оккупированной территории» Владимир Батшев восполняет этот пробел. Интересно, что из восьми процитированных им источников только одна книга о спецоперациях КГБ издана в России, все остальные — это цитаты из эмигрантско-диссидентских изданий, настроенных более чем враждебно не только к большевикам и КГБ, но и к России вообще (Франкфурт-на-Майне, Мюнхен, Нью-Йорк). Этот факт также много говорит об исторической «беспристрастности» писаний Батшева.

Этот славный последователь Суворова-Резуна почему-то не предполагает, что, написав статью, это он, а не читатели, должен доказывать истинность упомянутых им фактов и концепций. Нам же из его «опровержения» с помощью анекдотических придурков становится только более отчетливо понятным основной исторический метод, используемый Батшевым в своих писаниях. Всё, что не согласуется с их собственной концепцией, они объявляют вздором. На этом, собственно, все «доказательство» и заканчивается, и потому опровергнуть что-либо у Батшева теоретически и практически невозможно. Вероятно, этого достаточно, господин Батшев, если Вы беседуете с легкомысленной дамой сердца, но этого слишком мало, когда Вы рассуждаете на публике на исторические темы. Дюма в своих романах тоже ничего не доказывал (например, о достоверности интимной связи лорда Бекингема и французской королевы), но Дюма, в отличие от Батшева, хоть писал чертовски интересно для подростков с пылающими глазами, и не называл себя никогда историком, а свои приключенческие романы историческими трудами.

По этой причине, небезинтересным будет обратить внимание на личности самих писателей подобного толка, чтобы понять причины игривости их стиля.

Вот подробности биографии упомянутого Батшевым писателя Льва Ларского: «Родился в 1924 году в СССР. Участник Второй Мировой войны. После окончания Редакционно-издательского факультета МПИ работает художником книги. С 1973 года живет в Израиле. Написал трилогию „Мемуары ротного придурка“, „Ротный придурок в рядах КПСС“, „Ротный придурок в сионистском плену“». Уже перечисление названий написанных Ларским книг дает нам ясное представление о том, что он пишет сатирическую прозу. Возможно, написанные им книги и представляются смешными массовому читателю, но претендовать на историческую правдивость излагаемого материала они вряд ли способны. Скорее всего, данный писатель более или менее талантливый продолжатель эпопеи Войновича о солдате Чонкине или Эфраима Севелы о Моне Цацкесе-знаменосце.

Осужден был Батшев по статье «за тунеядство» на 5 лет ссылки, домой вернулся через 2 года по амнистии, учился во ВГИКе, публиковался, работал издателем — не самая безотрадная судьба «гонимого КГБ правдоискателя». И эмигрирует он в те годы, когда никто диссидентов уже не гнобит и не сажает, казалось бы, пиши — не хочу. В интервью Е. Данилову о причинах отъезда Батшев говорит:

— У меня не было никакого бегства. Я готовился открыто и ни от кого не скрывал. Все знали о моем предстоящем отъезде. Это только Анатолий Курчаткин ахнул в прямом эфире Радио «Свобода» во время нашей беседы, когда узнал об этом. Дело в том, что я не видел для себя перспектив литературной работы в России. Моя миссия была выполнена. Все, что я хотел сделать в России, — я сделал.

— В Россию приехать не планируете?

— Не планирую. Я не знаю, зачем это делать. И что мне там делать? Мои родители и большинство моих друзей умерли. Увидеть знакомых? Но кто хочет меня увидеть — сам может приехать в Германию.

— И ностальгия по России не мучает?

— Нет. Ностальгии не существует. Ее придумали коммунисты, чтобы отвадить народ от эмиграции.

— Вы давно занимались сбором материалов по истории власовского движения, биографии генерала Власова. Как родилась идея книги `Власов`, закончена ли она или будет продолжение?

— Вы правы, я занимался Власовым почти 15 лет. Материалы же к ней собирал с 1965 года, после того как Владимир Буковский рассказал мне о советских убийцах и поджигателях, переодетых в форму СС (через много лет я обнаружил этот факт в архиве). В исследовании я хотел более выпукло дать факты, события, людей. Примером для меня был `Архипелаг ГУЛАГ` Солженицына, и я шел по намеченной им дороге. Не зря в моей книге так много ссылок на Александра Исаевича.

— Работали ли вы в архивах, опрашивали бывших ветеранов власовского движения?

— Да, я работал и в немецких архивах, и в архиве НТС (которым я заведовал целых три года), во многих частных архивах. В книге приводятся свидетельства более 300 человек, так или иначе связанных с Освободительным движением народов России.

Теперь более или менее ясно вырисовывается личность писателя. Он не любит коммунистов и их главное детище — ЧК-НКВД-КГБ. И тем не менее, он принадлежит к тому типу людей, которых Ленин называл «профессиональными революционерами», и потому свою нелюбовь к НКВД-КГБ Батшев распространил и на Россию в целом. Вот почему для него не существует народа-победителя в смертельной схватке с фашистскими ордами, с пришедшими на нашу землю «цивилизованными зверями», изготавливавшими абажюры из человеческой кожи. Не было для него в этой войне ни героев, ни героизма простых солдат и партизан. Зато, говорит он: «Простым людям на оккупированной территории зачастую жить было гораздо лучше, комфортнее, чем при коммунистах», забывая ненароком упомянуть сколько тысяч этих простых людей были угнаны в рабство к «цивилизованным» немцам и сколько их умерли от голода, побоев и непосильной работы в концлагерях, сколько из было сожжено в печах крематориев. И потому хочется повторить слова Юлиуса Фучика: «Люди, будьте бдительны!», не доверяйте ослепленным ненавистью диссидентам-историкам, которые игнорируют документы и воспоминания людей, сражавшихся с фашизмом.

Диссидентами не рождаются. При определенном наборе человеческих качеств таковыми делает их не жизнь, а собственно КГБ. В самом начале своего исследования я не напрасно заинтересовался, а русский ли человек — Владимир Батшев? Вот относительно Александра Солженицына у меня таких сомнений не возникало.

Во-первых, он не покидал своей страны добровольно, а был выслан репрессивными органами. Во-вторых, он копался не только в диссидентских, но и во всех других архивах, которые ему были доступны. В-третьих, он вернулся в Россию, когда это стало возможным для него, и принял активное участие в общественно-политической жизни новой России. И потому, читая его книги, в которых он также не испытывает особой любви к КГБ и ГУЛАГу, мы видим там четкое различение отношений ненависти к большевитскому беспределу и одновременно любви к простому народу, его истории, культуре и обычаям. Здесь явно наличествует баланс любви и ненависти. Для Батшева нет понятия Родины, потому нет и ностальгии. Ничто не связывает его с тем народом, в котором он вырос, и потому возникают большие сомнения в том, что борется он за какое-либо народное дело. Просто, человеку выбили зубы, и потому он ненавидит всех, кто имеет к этим зубам прямое или косвенное отношение. Получается, что справедливость по-Батшеву — это его личная справедливость и справедливость кучки Самых Молодых Гениев, а народ тут ни при чем. Но отсюда вытекает и соответствуюшее эквивалентное отношение народа-читателя к писаниям псевдоисторика Батшева. Вот чем объясняется тот факт, что в редактируемых им журналах Батшев, по его словам, практически не публикует материалов писателей, проживающих в России. Нет у российских писателей такой привычки — плевать в тот колодец, из которого они пьют, а следовательно, Батшеву они никак не подходят. Ведь настоящий русский патриот, в отличие от академика Сахарова, не будет призывать американское правительство сбросить атомные бомбы на Кремль, а попытается решить свои проблемы со своим народом, а не с его врагами.

Есть такое племя — духовные скопцы. Им неведомо, что, кроме всеразрушающей ненависти, есть еще и такое плодотворное чувство как любовь, потому живут они с пеной на губах и утверждают, что «все это придумали русские, чтобы не платить за секс».

Обратим внимание, дорогой читатель, что «историки» батшевского разлива не столько развенчивают созданные пропагандистской машиной мифы, сколько создают точно такого же сорта мифы, но с противоположным, негативным знаком заряда. Неужели подобные мифы тебе нужнее, читатель? Представь себе, что в старинном русском мифе о народном защитнике Илье Муромце в результате «последних научных изысканий» фигура статного богатыря, защитника сирых и обездоленных заменена на гнусного плешивого старикашку, страдающего геморроем и дающего деньги в рост под кабальный процент. И аргумент для такой подмены найдется: «Сказочной силы богатырь один на десять тысяч воинов встречается, а плешивых старикашек — не менее 2.7% от численности населения, как показывает научная статистика. Вот она — правда жизни!». Только один вопрос остается нерешенным: кому и зачем это нужно? Попытайся и ты на него ответить самостоятельно, без подсказок.

Итак, Ваш выход, господин Батшев, и постарайтесь обойтись на этот раз без той лапши на ушах, которую Вы так привыкли навешивать читателям. Рекомендую Вам воспользоваться старыми, хорошо проверенными практикой методами работы с архивными документами, отражающими различные точки зрения на исторический процесс, а не с идейно отфильтрованными показаниями диссидентов, объективность взглядов которых на историю представляется более чем сомнительной.

Валентин Иванов, Батавия 17 января 2007 г.

Пропагандист и агитатор

Написать по-настоящему интересную статью к юбилею или очередному празднику совсем не просто. Это под силу только настоящим акулам пера, которым платят доллар за строчку. Это так же нелегко, как написать гениальное стихотворение непременно к двум часам завтрашнего дня. Человек же обыкновенный, приставленный к праздничному микрофону, чаще всего способен выдавить из себя только вялую порцию трескучих дежурных фраз о долге памяти павшим, такой невероятной ценой заплативших за эту победу.

Недавно прошло празднование Дня Победы над коричневой чумой фашизма, унесшего в могилы десятки миллионов человеческих жизней. Нельзя сказать, что этот очередной праздник прошел вовсе незаметно. События, развернувшиеся вслед за перемещением памятника Бронзовому Солдату, привели не только к массовым волнениям, закончившимся гибелью одного из защитников Солдата — 20-летнего Дмитрия Ганина, но и к явлению совершенно беспрецедентному: наиболее яростный сторонник переноса памятника, бывший секретарь райкома компартии Эстонии, а ныне премьер-министр Андрус Ансип, много лет подряд возлагавший цветы к памятнику эстонских легионеров Waffen SS, в этот год возложил свой букет к подножию памятника советскому солдату, которого он упорно называл оккупантом. Впрочем, действие сие не добавило к нему уважения ни эстонских нацоналистов, ни русскоязычного населения.

Есть один способ написать интересный материал к такому празднику. Нужно опубликовать воспоминания очевидца, который расскажет об обыденных жестокостях этой страшной войны или, напротив, о каких-то совершенно контрастных этим жестокостям лирических моментах, короткой и трагической странице любви, о детях войны — подранках. Впрочем, с каждым годом вероятность появления такого материала становится все эфемерней, поскольку хранителей наиболее ярких фронтовых историй становится все меньше, ибо человек смертен, а ветеран — тем более.

Однако, спрос на эту тему есть. Кстати о детях и о войне. Совсем недавно приключился скандал с фильмом Александра Атанесяна «Сволочи», который был номинирован на приз «лучший фильм MTV-2007».

Владимир Меньшов и его супруга Вера Алентова вышли вручать приз в номинации «Лучший фильм». Режиссер сказал, что следит за современным российским кино, понимает, как оно сделано, на что работает, и платит ему тем же. На звание лучшего фильма по версии MTV претендовали «Питер FM», «Волкодав», второй «Бумер», «Жара» и «Сволочи».

Вскрыв конверт, Меньшов изменился в лице. «Я надеялся, что пронесет. Я очень надеялся, — сказал режиссер. — Я не собираюсь вручать приз фильму, который позорит мою страну». После этих слов Меньшов швырнул конверт на пол и вместе с женой поспешно покинул церемонию.

На несколько минут в зале повисла тяжелая пауза. Потом на сцену поднялась съемочная группа «Сволочей», чтобы забрать у полуголой девицы заветную хлопушку. «Ну что же, скандал — тоже хорошо», — нашлись победители (http://www.gazeta.ru/culture/2007/04/20/ a_1603018.shtml).

Сюжет интриги этого фильма построен на том, что НКВД готовит террористов и диверсантов-смертников из 14-15-летних преступников-сирот, которых забрасывает в тыл врага. Тема эта более чем акутально в наше время, которое смело можно называть эпохой террора, давно перешагнувшего границы государств и ставшего основным инструментом борьбы между Западными и Восточными фундаментальными Ценностями. Шуму фильм наделал немало, кассовые сборы, номинации, призы, презентации, банкеты… Правда промелькнуло несколько публикаций, в которых историки робко упомянули, что никаких документальных подтверждений фактов существования таких «спецподразделений» НКВД в военных и прочих архивах не обнаружено, зато обнаружено, что такие подразделения пытались создавать спецслужбы фашистской Германии, и поэтому «сволочей» звали, скорее всего, не Ваня и Степа, а Гельмут и Фриц. («В ФСБ России хранятся документы о немецкой школе по подготовке диверсантов из подростков, организованной Абверкомандой-203 в июле 1943 года в населенном пункте Гемфурт возле города Кассель, — отмечалось в сообщении ЦОС. — Согласно архивным материалам, для обучения в школе сотрудники абвера вербовали находившихся на оккупированной территории в детских домах в городах Орша и Смоленск». http://www.newsru.com/cinema/03feb2006/svolochi_print.html).

Публикации эти никоим образом не смутили режиссера фильма, который тут же заявил, что ставил он не документальный, а «художественный» фильм, где главный упор сделан на интригу и приключения («Я сторонник того, что искусство оперирует не категориями правды, а категориями художественного вымысла, но вымысел должен быть интересным, эмоционально ценным», — так прокомметировал опроверждение ФСБ Александр Атанесян). Интересные получаются «художества» у российских режиссеров. Теперь можете представить, какой фильм на эту тему могли бы поставить эстонские или латышские режиссеры, будь у этих маленьких, но гордых стран своя киноиндустрия. Награждение этого фильма закончилось грандиозным скандалом, потому что в зале нашелся человек, для которого честь страны оказалась выше технического уровня постановки и качества игры артистов.

Нас же с вами должен более заинтересовать не сам скандал с награждением, а то, что фильм, столь нагло перевирающий историю, нет, не Троянской войны, а последней в истории нашего Отечества войны, засеявшей похоронками жилища чуть ли не каждой семьи, выдвинут на номинацию, как один из самых выдающихся фильмов современности. Сейчас это называется словом «пиар», а раньше был такой термин «пропаганда». Хорошо еще, что среди жюри нашелся честный человек, для которого слово «Родина» все еще не пустой звук. А ведь могло бы быть и иначе.

Вспомним и другие, чуть менее свежие явления такого пиара, будоражившие общественное сознание российских граждан. Ну, конечно, это «Новая хронология» Носовского — Фоменко и исторические изыскания Суворова-Резуна. «Хронология», подобно выдержанному коньяку, ударяет нам по мозгам такими фактами как:

Татаро-монгольского ига не было, а были разборки между князьями, одни из которых тяготели к Твери, а другие — к Москве. Хан Батый — это Великий князь Владимир Красное Солнышко;

Египетские пирамиды — это семейные могильники европейских монархов;

Никаких Древнего Китая и Древнего Египта не было, потому что к естественной истории народов мира было приписано «лишних» полтора-два тясячелетия, а то и поболее.

Согласитесь, читатель, что в многовековой истории народов мира были, есть и долго еще будут многочисленные «белые пятна» и «чёрные дыры», но уточнение мелких деталей родословной Генриха IV совсем не так возбуждает, как факт тождественности хана Батыя с князем Владимиром. Совершенно естественно, «Новая хронология» нужна и важна народу куда более, нежели мелкие копания «книжных червей» в будуарах развратных королей. Очень даже не случайно, что свою лепту в популяризацию идей Фоменко внес и экс-чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров, который ныне весьма энергично занят ниспровержением совсем иных кумиров.

Примерно таким же образом объясняется и воздействие изысканий Резуна-Суворова на массового читателя. Нужно отдать должное, что в телемостах, в прямом эфире Суворов смотрелся куда более ярко и убедительно, чем «официальные историки» типа генерала Гареева. Он был просто Цицероном на фоне их бледного меканья. Когда же вы смотрели кадры его личной жизни (вне контекста его исторических изысканий), он производил полностью противоположное впечатление, граничащее с омерзением, своей суетливой речью, нервным потиранием ручек и бегающими глазками. Создавалось полное впечатление, что у этого человека очень большие проблемы с совестью. Но ведь могло быть и так, что его загнали в угол, затравили советские спецслужбы. Сам он утверждает, что был дважды заочно приговорен к смертной казни, однако не поясняет, почему именно дважды, в то время как простому человеку и одного смертного приговора будет много. Впрочем, для оценки Суворова-Резуна, как историка, самым полезным будет обращать внимание только на то, что он пишет, а не на то, как он выглядит, иначе наша личная пристрастность помешает объективности оценок его публикаций по истории Великой Отечественной Войны.

Статья Владимира Батшева «Освобожденная или оккупированная территория?» вызвала бурную полемику, накал которой в её пиках зашкаливал до обвинений Редактора в пропаганде фашизма и в безаппеляционных требованиях немедленно убрать «эту мерзость» со страниц славного альманаха. Никакие мои призывы к бурно протестующей общественности написать свой, яркий и убедительный, насыщенный цифрами и фактами, ссылками на авторитетные или какие-либо другие источники материал успеха не имел, и потому весь этот интернетный шум пришлось назвать горлопанством, и взяться за дело самому. Обращения мои имели главной целью пробудить инициативу людей, хорошо владеющих историческим материалом, ибо сам я далек от того, чтобы заявлять о себе не только как об историке, но и как о писателе также. Тут дело скорее в гражданской позиции, как определяющей силе, которая побуждает меня писать на эти темы.

Интересно, что большая часть попыток участников дискуссии выступить на более или менее традиционной платформе (Ценой огромной крови русский солдат спас Европу от коричневой чумы фашизма) наталкивалась не на содержательную критику такой позиции, а сопровождалась немедленным наклеиванием ярлыка: «У вас взгляд зашорен, мозги промыты советской пропагандой». Примерно такой позиции, не доводя ее, однако, до крайностей, придерживался в этой полемике и Редактор. Тут прямо искушение какое-то рождалось ответить в том же ключе: «А у вас мозги промыты пропагандой западных голосов, щедро подпитываемых закулисными дядями, поставившими целью развалить нашу страну всеми достуаными им средствами, которые получили общее название Cold War». Но тогда дискуссия плавно переходит в обыкновенную кухонную свару, сопровождаемую визгливыми выкриками «Сам дурак!». Я постарался удержаться от этого искушения.

Когда я писал свои первые отклики на работы Батшева, я, разумеется, провел мини-исследование, чтобы понять, что он за человек, какие силы и мотивы толкают его на написание столь объемных трудов. Аналогичную работу провел и Батшев в ответ на эти мои статьи. Он обнаружил в Гусь-буке сведения о том, что в юности я был моряком, и сразу же язвительно прошелся по личности оппонента, назвав его «полуграмотным матросом», оставив в тени такие малозначительные детали, как то, что этот «матрос» является доктором физико-математических наук, профессором и автором трех десятков публикаций в одном только альманахе «Лебедь». В своих довольно бездарных стишатах, выложенных им в Гусь-буке, он также не преминул лишний раз лягнуть меня фразой «запел полоумный матрос». Впрочем, совершенно неважно даже то, что на самом деле я был судовым радиооператором. Матрос, так матрос. Я это звание ношу гордо, как старую тельняшку, потому что для меня эта школа жизни была намного важнее и почетней, чем последовавшие за ней университет и ученые звания и степени. Я в своем рассказе «Школа жизни» описываю тот период, когда, уже будучи профессором, ходил на разгрузку вагонов, чтобы прокормить семью, а заодно и получил бесценный материал о жизни профессиональных грузчиков времен заката перестройки. Батшева же такой стиль полемики характеризует как человечка мелочного и злобного, несмотря на то, что он солидно рекомендует себя как «писатель и издатель». Однако, пора обратиться к тому, о чем он пишет.

В самом начале своей многословной статьи (опубликовано уже 50 страниц, но это, кажется, еще только начало), Батшев широким жестом декларирует «Я не даю никаких оценок», но именно эта фраза является самой распространенной ложью в статье, поскольку абзацем ниже следует предложение «Тем, кто попадались на сладкие чекистские сказочки о „защите Родины и Сталина“, как окуньки на крючок». Если это не оценка, совершенно однозначная и недвусмысленная, то, скажите мне, что такое оценка? И так в каждом из последующих абзацев.

Вот первые его тезисы:

«Все, абсолютно все, пережившие оккупацию, говорят и пишут, что немцы принесли, как это не странно звучит, СВОБОДУ», и далее «Немцы принесли в СССР европейскую культуру».

Конечно, все мы знаем слова Геббельса «Когда я слышу слово „культура“, я хватаюсь за пистолет», равно как и то, что после прихода фашистов к власти на площадях Германии заполыхали костры, в которых сжигали книги неполноценных писателей и поэтов, в число которых входил и Генрих Гейне. Атрибуты этой «культуры» измерялись специальными циркулями. Всё это, надо полагать, хорошо известно и Батшеву, но ведь здесь нет ничего для нас нового и интересного. То же, что предлагает Батшев нашему вниманию, просто умиляет:

«Начните с внешних атрибутов оккупантов. Немецкий солдат резко отличался от русского солдата — он чисто выбрит, сыт, носил хорошо сшитую форму и крепкую обувь. У офицеров, одетых всегда с иголочки, были нарядные фуражки с серебряными орлами, кое у кого красовались на груди черные, наподобие мальтийских, кресты. У каждого немецкого солдата в вещмешке были картонный портсигар, мыло ДДТ, бульонные кубики, презервативы, марганцовка в картонном пенальчике, пирамидон, спиртовка. Эти внешние атрибуты отражали иной уровень жизни представителей другой страны».

Умиляет, конечно, и описания чистоты и порядка в публичных домах, устроенных на оккупированных фашистами территориях. Понятно, немцы — это само олицетворение порядка. В этом отношении их педантичность выше всяких похвал, хотя привычка их с шумом пускать газы в публичных местах и громко гоготать при этом несколько портит общее благоприятное впечатление о «высокой культуре», принесенной ими в нищую и голодную Россию.

Совсем иные слова находит он для описания советской армии в воспоминаниях Г. Ф. Беликова, бывшего тогда еще мальчиком: «перед глазами еще стояло убожество советской военной техники того периода войны, обмундирования и вооружения наших солдат, где сапоги заменяли обмотки, а автоматы — тяжеленные винтовки со штыками, где лошадь оставалась основным „мотором“ многих родов войск».

У Владимира Батшева немало последователей, и среди них мэр города Киева. Он не видит ничего противозаконного в проведении украинскими националистами марша в честь годовщины создания дивизии СС «Галичина». Об этом Леонид Черновецкий заявил на пресс-конференции. «Если никто не будет там драться, бить друг другу морды, то, пожалуйста, пусть все ходят и демонстрируют свои политические цвета. Это нормально», — сказал он, передает РИА «Новый Регион». (http://zadonbass.org/news/message.html?id=54682).

22 мая управление по делам семьи, молодежи и спорта Тернопольской облгосадминистрации устроило презентацию книги комиксов «Как москальские душегубы украинцев убивали», написанной бывшим солдатом дивизии СС «Галичина» Святославом Липовецким. Иллюстрировал книгу украинский художник Леонид Перфецкий, который также служил в вышеозначенной дивизии. В комиксах максимально негативно изображены воины советской армии. (http://pda.regnum.ru/news/831085.html).

Да, неприглядная картина. Прямо безысходная. Особенно непонятно после такого сравнения, как этот грязный, плохо вооруженный «рус Иван» в обмотках победил чисто выбритого, одетого с иголочки, прекрасно вооруженного представителя западной культуры. Бьюсь об заклад, что он не только не имел в своем вещмешке бульонного кубика, но и не видел его никогда. Эх, живы были бы наши фронтовики Булат Окуджава, Давид Самойлов, Семен Гудзенко, Юлия Друнина, мы бы спросили у них сурово: «Были ли в ваших вещмешках презервативы и марганцовка?» — Нет, — грустно отводя в сторону глаза, ответили бы нам эти люди, которые не привыкли врать, поскольку за годы войны научились смотреть смерти прямо в глаза.

Большая часть статьи Батшева посвящена воспоминаниям людей, переживших эту войну. В первой части автор приводит свидетельства ряда людей, не давая ни малейших ссылок, откуда взяты эти воспоминания, что породило у читателей совершенно естественные сомнения, а не написаны ли эти свидетельства самим автором специально для данной публикации. Встретив такую реакцию, во второй части Владимир Батшев начинает давать ссылки. Ссылки эти сами по себе весьма прелюбопытны. Нет ничего странного в том, что в первой ссылке автор направляет читателя к им же самим написанной кигне «Власов», но уже третья ссылка выглядит так: «Материалы 1 конференции, посвященной оккупации в России, март 1953. Архив автора». Такая, с позволения сказать, «ссылка» вызовет брезгливое недоумение не только у историка, но и у любого аспиранта, опубликовавшего хотя бы одну статью и тезисы доклада, поскольку она не содержит ни указания на издательство, ни даты конференции (март?), ни даже места проведения конференции. Полное впечатление, что указанная конференция проходила на квартире Владимира Батшева, у которого и хранится за печкой единственный экземпляр «материалов». Еще более загадочно выглядит ссылка « [12] С. Крушель. Указ. работа». Кто и куда «Указ» — это материал для Шерлока Холмса вкупе с доктором Ватсоном. Там есть много и других «указ. работ», а также ссылок на малодоступные читателю зарубежные диссидентские журналы. Так что историк из Владимира Батшева в точности такой же, как и из алкоголика дяди Миши.

Анализировать эти «Материалы» нет никакой необходимости, ибо они представляют собой вполне специфический взгляд на события прошедшей войны тех людей, которых трудно заподозрить в беспристрастном и объективном изложении фактов и событий. Был в большевитской России Политпроп и ГЛАВПУР. Мы уже давно согласились с тем, что доминирование принципа партийности в делах литературных или военно-исторических порождало мифы и горы лжи. Но, спрашиваем мы, чем же эта диссидентская литература, пропитанная ненавистью к советскому периоду российской жизни принципиально отличается от продукции Политпропа и ГЛАВПУР’а? А ничем, и потому апологет ее Владимир Батшев ничем принципиально не отличается от большевитского пропагандиста и агитатора, кроме знака. Какой же знак приписать ваяниям Политпропа, и какой — писаниям Батшева, значения не имеет. Ведь у электрона отрицательный знак — чистая условность, поскольку, изменив знаки заряда всех частиц на противоположные, мы получим тот же самый экземпляр нашего мира, в котором абсолютно все проявления законов природы будут в точности теми же.

Могут ли показания двух десятков людей изменить какие-либо общие оценки прошедшей войны? Посмотрите внимательно еще раз на романы, стихи и кинофильмы о войне. Даже в самых просоветских фильмах и книгах неоднократно упоминались факты «нестандартного поведения» солдат и офицеров. Фашистский солдат мог пожалеть — нет спору — но ведь ЧАЩЕ ВСЕГО он расстреливал и вешал, поскольку Вермахту в этой войне ставилась задача захватить территорию противника, подавив вооруженное сопротивление всеми доступными на войне средствами, а вовсе не задача накормить голодных русских и евреев.

Никто не спорит, что число случаев, когда фашистский солдат, не доев свой паёк, накормил сироту или старуху, вполне возможно, перевалит за две сотни (хотя Батшев на 50-ти страницах описал всего 2 десятка таких случаев), но ведь большее число документов, тщательно проверенных, снабженных фотографиями, задокументированными показаниями свидетелей и фигурировавших на Нюрнбергском процессе, свидетельствует, что число сожженных в печах крематориев, заморенных голодом и непосильной работой в концлагерях исчисляется МИЛЛИОНАМИ. Тем не менее Владимир Батшев считает достаточным этих свидетельств, чтобы сделать вывод о том, что фашистский солдат принес на подошвах своих сапог СВОБОДУ и высокую западную культуру. А ведь выводы Международного Суда о преступности гитлеровского режима и фашистских злодеяниях сделаны представителями всех союзнических стран-победителей фашизма, вовсе не сплошь большевитскими комиссарами.

Если первая часть публикации Батшева «Освобожденная или оккупированная территория?» содержит знак вопроса, свидетельствующий о том, что автор сильно сомневается в том, что термин официальной пропаганды «оккупированная фашистами территория СССР», была на самом деле оккупированной, то вторая часть публикации «Жизнь под оккупацией», казалось бы, эти сомнения отметает. Однако, содержание и стиль изложения материала в обеих частях остаются теми же, что порождает у читателя резонные вопросы: «А не путаник ли автор? Он сам не может разобраться, отличить СВОБОДУ от оккупации. Приводит многочисленные свидетельства о характере этой свободы в виде органов самоуправления, и тут же сообщает о неслыханных зверствах оккупантов при массовых уничтожениях психически больных и евреев. Почему же в таком случае он не испытывает ни малейших колебаний, делая безапелляционные выводы о принесенной фашистами свободе и высокой западной культуре, о превосходстве всего немецкого над советским?». Тут совсем недалеко до вопросов об умственной полноценности автора и об умении его делать простейшие логические умозаключения.

Как, например, соотносятся два сообщенных им факта:

«Тротуары центральной улицы Крещатика заполнили тысячи празднично одетых киевлян. У многих женщин в руках были букеты цветов, которые они бросали проходящим солдатам и офицерам. Наблюдался редкий в истории случай, когда побеждённые радовались приходу победителей. Первыми оккупантами были военные, показавшие себя с самой лучшей стороны»;

«Расстрелы евреев, которые были проведены где-то в течение двух недель после занятия Днепропетровска, стали первым шоком для населения. Это сразу повлияло на отношение к немцам».

Человек беспристрастный, никоим боком не пострадавший от фашистских оккупантов, мог бы, как минимум, сделать вывод, что ситуация развивалась по известной схеме «ти ж мене пидманула»: пришли лощеные, чисто выбритые, одетые с иголочки, пахнущие одеколоном, мы им поверили, подставились, хлебом-солью встречали, «хайль-Гитлер» кричали, а они оказались кровавыми мясниками. Но нет же, не найдете Вы такого вывода в творениях Батшева. Он продолжает прославлять прелести самоуправления при немцах, пишет о том, как сытно жилось мирным жителям на оккупированных территориях, как бы вынеся за скобки нашей памяти хорошо известные массовому читателю сведения о многочисленных трудовых лагерях и лагерях смерти, в которых не только убивали, пропуская в топки по составу в день, но и элементарно морили голодом. И делали это те самые немцы, которые носили самую красивую форму СС. Разве Батшеву не довелось смотреть снимки тысяч самых худых, изнеможденных от голода людей за всю историю человечества, которые весили по 15 килограмм и выглядели 80-летними стариками, будучи 25 лет от роду? Может быть он не видел горы детских сандалий, тюки женских волос, абажуры из человеческой кожи, которые до сих пор доступны взглядам туристов на территориях бывших концлагерей, превращенных в музеи? В том-то и заключается вся гнусность писаний Батшева, что показания свидетелей он помещает не под заголовком «А вот еще был случай», а снабжая декларациями о СВОБОДЕ и высокой культуре.

Батшев не одинок в своих выводах. Интересно, что ему вторят не только прибалтийские и украинские недобитки, служившие в дивиях «Галичина» и легионах Waffen SS, но… и некоторые ветераны ВОВ. Вот что пишет, например, Елена Боннэр в эстонскую газету «Postimees»:

«Дорогие друзья! Поздравляю с Днем Победы! Хотя с этим днем у меня сложности…», далее: «Никого мы не освобождали, да и себя не могли освободить», и подпись: «лейтенант мед. службы Советской армии, ветеран и инвалид ВОВ 2-й группы, вдова академика Сахарова». (www.inosmi.ru.print/234442.html).

Хочется спросить профессиональную вдову: «Что же вы тогда делали эти четыре страшных года, в течение которых десятки миллионов солдат, офицеров, а также ополченцев, многие из которых ушли на фронт добровольцами, отдавали свои молодые и не очень молодые жизни, защищая свою страну от фашистского зверя? Может быть, Вы конспектировали тезисы Гитлера о необходимости освободить восточные территории от большевиков и евреев? Или изучали достоинства западной культуры, принесенной захватчиками с оружием в руках?».

Человек, который знаком с этими документами и продолжает утверждать, что немецкий солдат принес народам Европы СВОБОДУ и высокую западную культуру, занимается прямой пропагандой идей фашизма, а вовсе не разоблачением злодеяний большевиков, поскольку разоблачать таковые имевшие место злодеяния можно совершенно разными способами (без возвеличивания освободительной миссии германского фашизма), в том числе и вполне научными, если заключения делаются на основе объективного анализа всех доступных исследователю фактов и концепций.

Валентин Иванов, Батавия, 23 мая 2007 г.

В завершение нашей детективной истории я приведу с сокращениями статью «Горит свечи огарочек» Валерия Лебедева в №536, 2007 альманаха, которая и раскрывает многие, хотя и не все секреты, так тщательно маскируемые редактором.

Горит свечи огарочек

[Заметки об удивительном русофобе]

Меня давно заинтересовала фигура Владимира Батшева. Когда-то он был в составе СМОГ — «Самом Молодом Обществе Гениев», который сами гении и организовали, и нарекли. Писал стихи, выкрикивал их у памятника Маяковскому, вперемешку с антисоветскими лозунгами, забрали, дали ссылку. Потом служил в издательстве «Посев», эмигрировал в 1995 году из Москвы, что посевовцы посчитали изменой своему делу. 10 лет издает в Германии два журнала — тонкий ежемесячник «Литературный европеец» и толстый ежеквартальник «Мосты».

Но вернемся к главному свершению издателя и редактора Батшева. В 2004 году он завершил и издал 4-томное исследование «Власов» — история самого Власова и власовского движения, организации Русской Освободительной Армии в рамках Вермахта. Получил за него премию «Веритас», («Истина»). Кто же дает премию с таким евангельским названием?

Странным образом вездесущий ГУГЛ почти не проливает свет на эту загадку. Пришлось поискать хорошо. Сначала я попал на ложный путь. Решил, что премия учреждена Винодельческой фирмой, ибо дается в ЮАР лучшим местным винам года. Как известно вино и истина связаны самым тесным образом. Однако истина в 4-х томнике «Власов» все же не библейская и не может претендовать на абсолютность. Все события там подаются с точки зрения исключительной правоты Власова. А так как исследование отнюдь не ограничивается историей Власовской армии, а охватывает такие аспекты, как например, жизнь на оккупированных территориях СССР, то и правда-истина там также дается только с точки зрения благодеяний, принесенных гитлеровцами в задавленную сталинизмом страну. То есть, как не крути, а только с одной стороны.

В то время, как вино действует на все стороны одинаковым образом благотворно, что многократно и в превосходной форме отмечал Омар Хайям. Посему премию «Веритас» от Южно-Африканской винной ассоциации (South African National Wine Show Association) мы, увы, вынуждены отбросить.

Равным образом, не подошла на эту роль и радиостанция «Веритас», орган Католической Церкви на Филиппинах. Уж очень далека ее тематика от событий Отечественной войны. Да и географически далеко. Я уверен, что святые отцы даже никогда не слышали ни о Власове, ни о Батшеве.

Есть еще «Веритас» — фирма, оказывающая юридические, аудиторские услуги, а также услуги по постановке менеджмента. Есть консалинговая фирма, есть что-то еще. Но ничего из того, что подошло бы для нашего случая, и вопрос остается: кто дал премию «Веритас» Батшеву? Ну, уж никак не юридическая фирма. Они за услуги берут, а не дают.

Мои разыскания, тем не менее, увенчались успехом. Оказывается, эта премия выдается «английскими славистами», а в комитет входит журналистка Джин Вронская, а также писатель и историк Владимир Батшев.

Больше никто не назван. Стало быть, эти двое и входят: журналистка Джин Вронская и историк Владимир Батшев. Он может сойти за двоих: за писателя и за историка, и потому имеет два голоса. Премия вручена единогласно. Но даже если бы симпатичная вдова Джин вздумала голосовать против, то все равно счет голосов был бы 2:1 в пользу номинанта. Выходит премию «Веритас» Батшев сам учредил и сам себе дал.

А велика ли премия? Нет, даже верные сторонники Батшева в Аргентине, в известном пристанище беглых нацистов, пишут, что мало дали. Вот эта заметка из аргентинской газеты «Наша страна»:

Из «Русской Мысли» — за 28.4 узнаём, что… речь идет о премии Веритас» в размере 2000 евро. Поздравим от души Владимира Семёновича с успехом! Думаем, что ему важна не скромная сумма денег, … а справедливое сознание, что он выполнил свой долг, восстановил правду, которую могущественные силы в Эрефии и за рубежом, стараются затемнить или исказить. Парижский еженедельник, вероятно, сообщает о премии скрежеща зубами. Ведь он всегда неизменно был врагом власовского движения.

(nashastrana.info/upload/2771.pdf).

Интересная газета, которая в 2005 году называет Россию Эрефией, как и 70 лет назад. Вернуться в прошлое и ей не удастся, но вот остановить время — в ее силах.

Батшев делает алаверды и пишет в «Нашу страну»:

— Я, старый антикоммунист, хочу сказать, что Ваша газета — единственное, на мой взгляд, сегодня издание, которое бескомпромиссно борется с существующим в нынешней России некоммунистическим режимом. Владимир Батшев (Германия) http://nashastrana.info/index.php?module=pages&act=page&pid=86.

Очень любопытно. Старый антикоммунист хвалит газету за то, что она борется с НЕкоммунистическим режимом в нынешней России. Казалось бы, раз режим и так некоммунистический, то за что бороться старому антикоммунисту? Не за коммунизм же! Тогда дело, может быть, в том, что режим — в России? Похоже, что так. Оставим это вопрос пока без ответа, и вернемся к премии.

Когда учреждена премия «Веритас»? Да в том же самом году, что и была выдана председателю комитета по премиям — в 2005. Как учредили, так сразу же самую первую и выдали Батшеву. Маловато выдали, хныкает «Наша страна» (их страна — вместе с власовцами, гауптманами, штурмбанфюрерами и гауляйтерами, успевшими бежать в Аргентину). Ну, сколько было тогда у писателя, столько он себе и выдал.

А кто же второй член комитета по премиям Истины? Это, как уже выше сказано, давно эмигрировавшая из России в Англию журналистка Джин Вронская. Специализируется на биографиях разных знаменитостей. Например, на Кшесинской. Ранее выпустила с мужем Владимиром Чугуевым справочник про разных известных персонажей (Кто есть кто в России и бывшем СССР. Выдающиеся личности в б. Сов. Союзе, России и эмиграции: [Пер. с англ. Джин Вронская, Владимир Чугуев Изд. «Терра», 1994..

В 2005 году муж этой Джин умирает. И тут же появляется новый наставник — Владимир Батшев, который и организует комитет премии Истины. Все это, разумеется, совпадения и не больше. Что комитет по премиям организовал в 2005 году, что премию тут же выдал себе, что муж у Джин Вронской умер– и все в одном и том же году. В жизни, да и в смерти бывают совпадения и покруче.

Все это, конечно, закулисная история дачи премии и прямого отношения к труду Батшева не имеет. Премии редко даются так, чтобы не вызывали ни у кого возражений или осуждений.

Посему мы лучше коснемся в творческой судьбе Батшева некоторых сугубо литературных, а точнее — идеологических деталей.

Батшев в одной из своих статей написал: «Все, абсолютно все, пережившие оккупацию, говорят и пишут, что немцы принесли, как это не странно звучит, СВОБОДУ. Это потрясает и удивляет. Да, именно ту свободу, которой советский человек был лишен на протяжении 25 лет коммунистического владычества… Немцы принесли в СССР европейскую культуру». (http://www.lebed.com/2007/art4998.htm)

Это оказалась самая забойная фраза, квинтэссенция, которая окрасила всю эмпирию главы «Оккупация», извлечения из который мы давали.

В постинге Редактор — Wednesday, July 04, 2007 at 07:23:56

У Батшева была одна неточная формулировка, которую стоило бы мне как редактору убрать. Я же не обратил на нее внимания.

На самом деле очень даже обратил. И сначала хотел убрать. Но потом — решил — пусть остается. Это же авторское кредо. Тут особая пикантность в том, что Владимир Батшев — еврей по отцу. У него есть и другая фамилия (или псевдоним), мало известная публике. Не будем ее называть. Что принесли гитлеровцы евреям — очень хорошо известно. Причем «половинки» подобные Батшеву, не могли избежать общей участи. Так что слова Батшева: «не знаю ни одного из сотни опрошенных мною людей, кто бы сказал, что при немцах было хуже, чем при большевиках. Намного лучше, чем при большевиках» он при немцах мог бы сказать только посмертно.

Впрочем, папу-то уж точно как «целого» еврея нацисты подвергли бы «санации», и тогда никакого сына-Батшева рождения 1947 года не произошло бы. Не родился бы совсем — и баста. И не смог бы сказать ничего про полную свободу, принесенную нацистами на оккупированные территории.

Давайте дальше посмотрим, что получилось из всей нашей эпопеи с публикаций. Проще говоря, был поставлен социально-психологический эксперимент. Конечно, я знал, что мы этими публикациями наносим травму патриотическим душам. И потому пытался всякими разъяснениями унять тоску и душевную боль.

Например, вот этим постингом (July 04, 2007 at 07:23:56):

«Батшев находится в русле давно принятой концепции о том, что в начале 40-х годов того века в мире имелось два ярко выраженных тоталитаризма: германо-гитлеровский и советско-сталинский.

Какой из них лучше (хуже) для многих вопрос спорный. Например, прибалты полагают, что советский был хуже. Батшев полагает, что примерно одинаковые. Отсюда и его статья: он в ней приводит достаточно данных о злодеяниях немцев, но и дает некоторые ранее не известные нам факты об улучшении каких-то сторон жизни: разрешении частной инициативы, торговли, открытии церквей и пр.

Это непривычно и мне нужно было бы предварить публикацию пояснением от редакции, что в целом гитлеровский «новый порядок» грозил всем русским и другим (но особенно — евреям и цыганам) худшими бедствиями, чем даже сталинизм. И это я писал ранее не раз, но нужно было повторить для ясности».

Это оказалось недостаточным для умиротворения. И тогда я почти прямым текстом написал, что поставлен опыт. Соблюдайте чистоту рук и антисептику. Да, коллеги, господа и товарищи, терпение — идет эксперимент.

Вот этот постинг:

Редактор — Tuesday, July 10, 2007 at 21:33:54 (MSD)

«Мне кажется, оценка ясна. Потом, не спешите к финалу. Не можете же вы требовать, чтобы спектакль «Отелло» сразу начинался с удушения Дездемоны. Если бы все романы, детективы и даже оперы начинались с развязки, то не было бы никакой драматургии и литературы. Не спешите, дайте рассказать. Дайте созреть фурункулу. … Я вас прошу не резать, не обрывать, не обеднять вашу и нашу жизнь. Она и так… не слишком.

Я хотел бы быть с вами. Это же относится и к Юлию Борисовичу».

Более ясно я писать не мог — нарушилась бы чистота эксперимента. Батшев усиленно читал Гусь Буку.

Я в самом начале опыта поставил вполне сбалансированный постинг:

Редактор — Tuesday, May 08, 2007 at 17:25:08 (MSD)

Коллеги,

По поводу необычной работы Батшева. Настало время детально посмотреть на врага. Это как с камнями, когда есть нужда их разбрасывать, а есть — собирать.

Долгие годы, десятилетия враг для нас мог быть обозначен одним словом: немцы. Слишком велико было горе. Ненависть, гнев. Люди не могли слышать немецкий язык, у них приключался родимчик. Немцы были одним видом черной вражеской силой, проклятою ордой. Теоретически и тогда (даже во время войны) допускалось, что среди немцев есть борцы с фашизмом, не приемлющие режим Гитлера. Предполагалось, что среди немцев есть много, пусть не борцов, но порядочных людей, хотя бы дома ужасающимся опасным слухам о злодействах их армии. И тем паче — СС, гестапо и всяких эйнзатцгрупп. О том, что очень многие немцы осуждают злодейства режима сами нацистские бонзы знали. Именно поэтому все, касающееся уничтожения людей — начиная с тяжело больных и умственно неполноценных, — находилось под покровом соблюдения строжайшей тайны. Эсэсовец, пронесший на территорию лагеря фотоаппарат, сам мог стать его постояльцем.

Если нацисты были так уверены в благе, творимого ими, почему бы об этом с гордостью не рассказывать? Но нет, Гиммлер на слете своих бандитов говорил, что их «сверхважная работа», так нужная для будущего величия Германии, не должна ни в коем случае стать известной. «Наша славная история не написана и никогда не будет написана» — вот что он сказал. У меня нет никакого сомнения, что, согласно общим идеологическим воззрением Гитлера будущее завоеванных стран, особенно славянских, было бы кошмарным. Но Батшев пишет не об этом. Он пишет о реальной оккупации. Ее осуществляли части Вермахта, состоящие все же во многом из обычных, нормальных людей. Их просто мобилизовали. Именно эти люди предупреждали жителей об опасности прихода отрядов СС и эйнзатцгрупп.

В первое время на оккупированных территориях на контрасте со сталинским режимом вполне могло оказаться даже лучше. Да, пришло время от картин широкими мазками перейти к некоей атомизации событий. К индивидуализации и детализации.

Чем интересен Батшев? Тем что он собирает много документов. Да, собранных о другой стороне жизни войны. Не той, которую мы знаем.

Вот его отклик:

«Я искренне тронут Вашей замечательной статьей в гостевой книге, которую только что прочитал.

Искренне спасибо. ВлБ»

И через короткое время:

«Я с интересом прочитал ругань и подтасовки в цитатах в ругани в свой адрес. Бог с ними, с недоумками из ГБ.

ВлБ»

Любопытен был отклик Батшева на постинг Юлия Борисовича (ник- Ученый) и затем мой.

Ученый — Thursday, May 10, 2007 at 11:37:48 (MSD)

«предлагаю мысленный эксперимент: кем был бы Батшев, окажись он на оккупированной немцами территории. Ответ однозначен, Батшев был бы полицаем».

Редактор — Thursday, May 10, 2007 at 18:56:14 (MSD)

«У меня из текста возникло убеждение, что Батшев во времена освобождения от сталинско-колхозной системы был бы хорошим администратором по воссозданию нормальной структуры общества. Был бы землеустроителем, управляющим волостью, а потом головой областной управы и выше. Если же бы Батшев увидел, что все его усилия ничего не дают, что военные или гражданские власти оккупантов сводят все реформы на нет, а ему самому и его подчиненным грозит арест, он пошел бы в партизаны и казнил бы полицаев».

Теперь внимание! — реакция Батшева:

«Сначала я бы пошел в гестапо и этому ученому зажал бы яйца в тисках, чтобы он сознался по чьему заданию он здесь ведет пропаганду (московскую). А потом я бы ушел к Власову.

ВлБ».

Опыт шел успешно. Наступила кульминация:

Я написал о том, что в определенном смысле публикация Батшева была ошибкой.

Редактор — Wednesday, July 04, 2007 at 00:36:04 (MSD)

«Коллеги, после многотрудных размышлений я пришел к выводу, что следует считать публикацию Батшева „Оккупация“ в определенном смысле ошибкой. Особенно то, что она случайно пришлась на дни, предшествующие 9 мая. Конечно, я преследовал цель ознакомить читателей с новым взглядом и вообще с новым материалом. Никак не рассчитывал на такую острую реакцию некоторых наших участников».

Письмо Батшева:

Я ему ответил:

«Слово „ошибка“ относится ко мне, к тому, что я не пояснил во вступлении, что ваша работа вовсе не направлена на восхваление оккупации и нацизма, в чем вас (и косвенно — меня) многие впоследствии обвиняли».

Этими словами я давал возможность автору подтвердить, что, да, я никогда не имел намерений «восхвалять оккупацию и нацизм». Определить свою нравственную позицию. Никакого ответа, однако же, не поступило. Многозначительное молчание.

Прошла еще неделя и вдруг! Письмо от Батшева. Привожу полностью, так как оно имеет характер искового заявления.

Все же для исследователя чего бы то ни было это очень слабо. Ну, какое отношение я, или иные высказавшиеся о работах Батшева имеют к Англии? Причем тут английские законы, обязывающие администратора сайта (меня, что ли?, хотя я, вроде бы, не администратор) называть авторов отзывов и указывать их адреса?

Я ответил так:

«Все, кто неодобрительно отзывался о ваших работах уже ушли. Главный из них — Юлий Андреев, который в своих постингах давал свой имейл-адрес (и свое имя). Так что его искать с помощью судов не нужно. В общей сложности из Гусь Буки в связи с публикацией ваших статей ушло около десятка участников. Вы пишете неординарные вещи, поэтому и реакция такая.

Я все время защищал ваше право на свое видение проблем и свою позицию как редактора на право публиковать то, что считаю интересным и важным. Поэтому ваша обида на меня — совсем не по адресу. И уж тем более намеки на суды. (Далее был один вопрос, касающийся его планов опубликовать одну мою работу) С уважением — ВЛ».

Ответ задерживается. Видимо, Батшев пишет исковое заявление в Английский Королевсикй суд.

Пока у нас есть на свободе время, спросим: чем так озабочен Владимир Батшев, лауреат собственной премии «Веритас»?

Озабочен он, похоже, самим фактом существования России. Не в меньшей степени, чем Березовский существованием Путина. Последний все эти почти 8 лет мечтает о его снятии. У Батшева планы грандиознее: он хотел бы закрыть Россию. Деяние это ничуть не меньше по масштабу, чем закрытие Америки щедринским ретивым начальником. Тот все же догадался, что от него сие не зависит. Догадывается ли о своем предшественнике Батшев?

Да, в случае с Батшевым мы имеем дело с патологической русофобией. Это очень жаль, так как человек он явно способный, но она мешает ему же в понимании собранного им действительно большого материала по истории РОА. Еще он озабочен проблемой взаимодействия французских и русских партизан во Франции, которого не должно было бы быть, а — было.

Русский француз Игорь Лопатинский пишет:

«По следам наших публикаций №20 (4553), 26 мая — 1 июня 2005

Да будет вам известно, господин Батшев, что многие эмигранты пошли помогать советским пленным, входили в партизанские отряды и считали защиту Францию своим долгом. Многие из них погибли: Среди них — Анатолий Левицкий, Борис Вильде (расстреляны), Вера Оболенская (ей немцы топором отрубили голову в Берлине, а ведь она была графиней (!), а пошла с советскими партизанами), кадет Кирилл Радищев, Мария Скобцова (мать Мария) (погибла в Равенсбрюке), супруги Дориомедовы (погибли в бою за Париж). Всех не перечислить на странице газеты. О помощи эмигрантов советским людям очень трогательно сказал в своей речи посол России во Франции А. Авдеев на открытии памятника советским и русским партизанам на парижском кладбище «Пер Лашез» в День Победы. Могу сказать, что у многих появились слезы на глазах, и, поднимая, как полагается по-русски, стопку, помянули всех русских, погибших за Францию.

На этом, думаю, пора кончать споры между историком и лауреатом премии «Веритас».

http://www.rusmysl.com/archiv/index.php?itemid=81&catid=11#more

Несколько собственных фраз Батшева из интервью с Семеном Резником от 30.04.2005 (по случаю «получения премии «Веритас»):

Владимир Батшев: «Я прихожу к выводу, что оккупация была благом для оккупированных территорий. Конечно, как мы говорили с вами в прошлый раз, этого нельзя сказать в отношении евреев и цыган, которых поголовно уничтожали, и это не относится к военнопленным».

Семен Резник: «Подождите, а для остального население оккупация была благом? В каком же это смысле?»

В.Б.: «Пришли оккупанты, но одновременно и освободители. Они вернули то, чего народ был лишен в течение двадцати пяти лет: свободу торговли, свободу слова, свободу вероисповедания».

С.Р.: «Вы считаете, что немцы это принесли на освобожденные от сталинского тоталитаризма территории? Что на штыках германских войск там появились такие вещи, как свобода вероисповедания, свобода слова? Это мне представляется странным…».

В.Б.: «Конечно! Конечно! Нигде не издавалось столько газет, как на оккупированной территории. В Одессе выходило шесть газет и два журнала!»

С.Р.: «Но дело-то не в количестве, а дело в том, что в них писалось. Можно было там критиковать Гитлера? Германию?»

В.Б.: «Германию нельзя было. Нельзя было. Но Сталина, коммунистические порядки — пожалуйста, говорить обо всем, что люди пережили за двадцать пять лет… Для историка эти газеты оккупированных территорий — просто клад».

С.Р.: «Ну, я думаю, что здесь мы с вами не сойдемся. Конечно, при немецкой оккупации можно было ругать и критиковать и писать страшные вещи о сталинском режиме, но не о гитлеровском!»

В.Б.: «Совершенно верно. Совершенно верно».

С.Р.: «Свободой слова я это не назову».

В.Б.: «Вы знаете, по сравнению с тем, чего народ был лишен в течении двадцати пяти лет, это все-таки была какая-то свобода». (орфография источника — В.Л.)

С.Р.: «Нет, в этом мы не сойдемся».

http://www.voanews.com/russian/archive/2005-04/2005-04-30-voa7.cfm

Ниже похвальба Батшева тем, что его издательство находится «среди цивилизованной Европы», а не среди варварской России.

— У нашего издательства — постоянный стенд в немецком павильоне. Не среди российских издательств, а среди — цивилизованной Европы (http://www.peoples.ru/art/literature/poetry/newtime/vladimir_ batshev/)

Вот еще один его афоризм:

«ЭМИГРАЦИЯ — ЛУЧШЕЕ СОСТОЯНИЕ ДЛЯ ПИСАТЕЛЯ. Я никогда не любил советских писателей и советских людей».

http://www.kontinent.org/article_rus_460d8c09c0e04.html

Здесь же: «Я поступил в Институт кинематографии (ВГИК) лишь в конце 1970-х годов — помешала ссылка и преследования».

То есть, не сразу поступил. Что и говорить, оригинальное преследование. Сотни, тысячи людей вообще не могли поступить во ВГИК, без всяких ссылок за Урал. Недостаточно были подготовлены или талантливы.

Вот еще один меморандум Батшева:

«Вопрос связан с небывалой в последний год активизацией кремлевского и лубянского недремлющего ока по отношению к эмиграции, к ее интеллектуальной жизни. Они не могут спокойно смотреть, как несколько миллионов человек живет не по их законам, а по законам Свободного Мира, освобождаясь от прежнего страха. А там, откуда мы уехали, все по-старому, если не страшней. Много лет разными путями Москва пыталась и пытается подчинить себе эмиграцию. Среди эмигрантов есть т.н. „агенты влияния“ и те, кто желает быть обманутым. Сегодня у многих эмигрантов понятие нравственности отсутствует». http://www.le-online.org/content/view/ 96/27/

Многие видят беды России. Допустимо и предположение, что Россия может уйти с исторической сцены. Да она уже во многом и ушла — перестала быть сверхдержавой, уменьшила территорию на одну седьмую, бывшие её части стали врагами. Страна не наказала зла, сотворенного за времена сталинизма, действенно не покаялась, пьянство, наркомания и СПИД не изжиты, одичание провинции продолжается, население уменьшается, а вакуум заполняют китайцы. Нынешняя спесь по случаю «энергетического держания за горло Европы», что та воспринимает как шантаж и, соответственно, устраивает на базе этого международный скандал с выдачей Лугового, может закончиться для России печально. Но у «нормальных русских» все это отзывается болью, а у Батшева — злобным злорадством, пожеланием «скорее сдохнуть» и попытками создания организации по немедленному разрыву с Россией (судя по всему, эта организация имеет еще меньше членов, чем комитет по премии «Веритас»).

По поводу ссылки Батшева. Вещь неприятная и, вполне возможно, в наше время несправедливая.

Но есть какие-то намеки на то, что особым героем Батшев не был.

Анатолий Краснов-Левитин пишет в своих воспоминаниях:

«Однажды он (некий молодой человек Андрей Дубров, сын полковника) написал письмо Батшеву (москвичу), что он может напечатать его стихи в „Посеве“ и в других журналах. Хорошо, что у Батшева хватило ума снести это письмо уполномоченному КГБ». http://gazeta-kolokol.narod.ru/levitin_22.htm

Может, и хорошо что «у Батшева хватило ума». Но как минимум, нужно знать, куда «снести это письмо». Так сказать, адрес и имя. Разве простой человек знал имя и адрес своего опера? Да никогда. А Батшев — знал.