Белый диск
На каждом шагу
На каждом шагу женщины —
С амбициями, молящими лицами.
Хотят разорвать мои ткани,
Хотят растащить мои кольца,
В которых мне — только память,
А им — накопительство и удовольствие.
Под каждой крышей — мужчины,
С желаниями и щетинами.
Хотят подчинить мое тело,
Высушить все океаны,
В которых мне — вся свобода,
А им — рыба да соль.
При каждом окне — подоконник.
На нем три свечи и кошка,
А иногда растение
С прической Софи Марсо.
Эта судьба людская —
Ухаживать за подоконниками —
Гонит меня в жилище,
Хочет меня обезглавить
И дверь закрыть на засов.
А за каждым углом — подросток,
С глазами цветными, большими,
Как солнечный пряный город,
Охваченный сонной игрой.
И это созданье слепое,
Открытая эта система,
Пряча уста под ворот,
Обходит меня стороной.
Перелёт
Бессонная крыша
Осыпалась снегом.
Небо облокотилось на неё плечом.
У неба инсульт.
У крыши ничего нет,
Кроме неловких движений мальчиков,
Бросающихся мячом.
Под крышей — стареющий двухэтажный,
Ещё чердак и подвал.
Под небом — город километражный,
Над небом — вечный привал
Для самолетов,
Для аэропланов, везущих души детей.
Им видится в памяти поле тюльпанов
Под быстротой лошадей,
Бегущих, с гривами одуванчиков,
За красным пространством цветов.
Мяч падает из рук мальчиков —
На крышу с небесных домов.
Бедность
Ну что я могу предложить тебе
В этом бедном местечке?
Птицы падают, не успев подняться,
Падают мне в рукава.
Несколько слез пророню и замечу:
Джазовый ветер,
Cухая трава
Раскроила время…
Это осенний вокзал
В завершенной поэме,
Где нет ни морей, ни скал —
Какое-то мокрое небо
Пути железных дорог
Бросило вдаль.
Берег вырос
Из пены моих снов.
Покупаю рубашки на вырост.
Смирительные.
Для слов.
Театр
Ничего драматичного я не вижу
В твоем романтичном облике —
Только игральные кубики:
Ты бросаешь их выше,
Впускаешь в воздух…
Эти актерские руки
Давно не снились мне в снах.
(Мой город в женщинах и цветах).
Наяву смотрю на твои глаза —
В них столько радуги, сколько в лесах
Астр и дождей.
Любуюсь с тихой улыбкой
Вибрацией зыбкой
Легких твоих амплитуд.
Твой папа, наверное, Робин Гуд,
А мама — Снежная Королева.
И вся дистанция между ними — ты.
Но вся дистанциями между нами — я.
Зимний фонарный свет
Человек скоро замёрзнет.
Человек без одежды.
Чокнутый, огнедышащий,
Вылетевший из дома,
Сбежавший от детей,
Гревшихся у плиты,
Стонущих от тепла,
Жаждущих теплоты.
Зимний фонарный свет
Движется в пустоте…
Вот появилась метель.
Но человека нет.
Дети устали от дум.
О человеке-отце.
Соседи им чёрно врут
С нежностью на лице.
Дома́
Люди жили весело.
Я открывала окна.
Стоя, вдыхала вишни…
В потерянном равновесии.
Мы тоже с тобой жили весело,
Не открывая окон,
В медовом и утепленном
Доме без комнат и лестниц.
В теплой коробке для кошек.
Я расцарапала стену.
Первой.
Я расцарапала твою кожу.
Склонюсь — собираю вишни,
Рассыпанные по полу.
Вновь открываю окна.
B здании только холод.
Отождествление
Адольф, я бы стала твоей
трепетной Евой.
Утешала б тебя танцами и глинтвейном.
Мои пальцы плавали по клавикорду,
массировали бы твою спину и били морду.
Навечно твоей Евой.
Первой женщиной и последней.
Тобою любимой стервой.
Отравленной до обедни,
Лежащей с распущенными русыми
и тающей льдом улыбкой…
С расплавившимися бусами
на шее. В горящей ванне с рыбками.
Но реки выходят из берегов так зыбко.
Солнце роняет тепло на голову,
В которой останется эта любовь.
Концерты
Когда за соседним столиком творится идиллия
Всего лишь между двумя людьми,
Я твержу своим внутренним силам:
«Не оборачиваться. Ни на миг».
А внутри под диафрагмой желание бьется:
Дайте мне музыки и тепла — до завтра я буду счастлива!
«Что ж тебе спокойно не живется…
За окном погода ненастная…» — и меня заворачивают
в пальто
Сопровождающие Никто.
Могу умереть
Я могу умереть заранее:
В ванной комнате. В океане.
Недоехав до Пенсильвании.
Под пытками новой мании.
За чашкой некрепкого чая, глядя в окно, скучая.
Я могу умереть случайно!
Предпосылок не замечая…
В теплице холодной дачи.
На проигрышном матче
Зрителем.
Прохожим.
На себя не похожей (впоследствии неопознанной).
На театральном ложе.
Я могу умереть в опьянении.
На мамином дне рождении.
В приступе сожаления.
Без твоего позволения.
Падает полотенце
Я знала, что отразится
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.