Бесплатный фрагмент - Почти разведены!

— Всё, — крикнула я мужу, — живи как знаешь! Раз ты у нас такой умный, и мама твоя, делайте что хотите.

— Маму не трогай! — прокричал мне Димка с кухни.

— Да кто ее трогает, кому оно надо!

— Ты, ты трогаешь! — не унимался он. — Она всегда тебе мешала, а она, святой человек, только и делала, что нам помогала.

— Ага, особенно когда на наши денежки в отпуск укатила. А мы, между прочим, если ты еще помнишь, их на квартиру откладывали.

— Ну подумаешь. — стал он на ее сторону. — Она, видимо, предполагала, что мы долго не проживем, и расширяться нам ни к чему, и вообще, Катерина, права она была: ты не хозяйка, а недоразумение.

— Поговори мне еще! — показала я ему кулак, входя на кухню. — Иди белье с машинки развесь, сегодня твоя очередь.

— Сама развесь. — показал он мне язык.

— Ну, как знаешь. Только учти, там лишь твои вещи лежат, так что мне фиолетово, — договорила я и вышла.

Время подходило к двум, пора было собираться на работу. Трудилась я вместе с Димкой в спортивном комплексе, тренировала девушек.

Укладывая кроссовки, я услышала, как мой почти бывший муженек заматерился:

— Катька, зараза! Ну ведь права была моя мама насчет тебя. Ты на кой мои белоснежные рубашки с черным носком постирала? Ты посмотри, во что они превратились. А знаешь что! Я вот тут подумал, я согласен на развод, иди, подавай! И учти, предупреждаю сразу: идти мне некуда, в этой квартире и моя доля имеется, так что я и маму свою к себе перевезу! Теперь ты мне запретить не смеешь, мы теперь просто соседи по квартире, и ты мне никто.

— А… с козырей пошел! Ну ты, милый-та, не забывай, я ведь тоже не сирота.

— Что-то я сомневаюсь, — скривил лицо Димка, — что мама твоя из Германии к тебе примчится мосты налаживать, — ехидничал муженек.

— Можно подумать, окромя ее у меня любящих родственников не найдется, — ответила я, играя бровями. — Перевози свою маму, давно я хотела ее на место поставить.

— Ты! — засмеялся он.

— Ну, может, и не я. Без меня желающих хоть отбавляй.

Димка призадумался, а я, хлопнув входной дверью, поскакала на любимую работу.

Вечером меня ждал сюрприз. Зайдя в коридор и разувшись, я услышала голоса из кухни.

— Димочка, сыночек, кажется, твоя мегера вернулась.

Я прошла в комнату, переоделась и потопала на кухню. Открыв холодильник, я услышала за спиной:

— Деточка, а здороваться тебя не учили?

Я, проигнорировав выпады в мой адрес, спокойно продолжала доставать кастрюлю.

— Видимо, не учили, — не унималась она. — Ну что, нашлялась? Время десять часов, а ты только заявилась.

Я наливала суп и откровенно зевала, чем еще больше бесила свою свекровь.

— Слава богу, что мой Димочка одумался и послал тебя куда подальше. Мы уже поделили в квартире территорию. Завтра твои вещи на лоджию выставим.

Я ела суп и смотрела на часы. Димка заметно нервничал, так как понимал, если я до сих пор молчу, это явно не к добру. Остановил Зинаиду Григорьевну звонок в дверь.

— Кто это еще на ночь глядя? — спросила она удивленным голосом. — Поди, любовника уже пригласила.

Я молча встала и пошла открывать.

— О! — закричала с порога моя любимая бабушка. — А чего лицо такое кислое?

Бросилась она меня целовать. Я развернулась в сторону мужа и свекрови.

— А… Понятно, — проговорила она, снимая галоши.

— Бабуль, фас! — засмеялась я и потащила ее сумки к себе в комнату.

— Кого я вижу? Лахудра, и ты тут!

— Полина Ивановна, только преклонный ваш возраст не позволяет мне ответить вам достойно.

— Значит, преклонный твой возраст не дает уже мозгам ответ выдать. Ну ничего, бывает, — огрела она свекровь костылем. — Чем кормитесь?

— Бабуль, — вернулась я на кухню, — я утром суп варила, сейчас разогрею и тебя накормлю.

— Кстати, суп — помойка, — влезла Зинаида Григорьевна.

— Понятно, — ответила баба и надела кастрюлю с супом ей на голову. — Как говорится, помойка к помойке, — надевая передник, проговорила она. — Внуча, я там сало из деревни привезла, иди принеси, картошку на нем пожарим.

— Свинячья еда, — вытираясь полотенцем, прошипела свекровь.

— Ага, — хмыкнула баба, — так что вали с кухни, пока я случайно тебя не перепутала и на тебе не пожарила.

— Моя мама не свинья! — влез Димка.

— А ведет себя именно так, — отвечала ему баба, выбивая стул из-под его жопы.

Муженек с его маманей быстро покинули территорию.

Мы спокойно поужинали, обменялись новостями и пошли спать.

Утром нас разбудил грохот в гостиной.

— Это что за новости? — удивилась моя бабуля.

— А это бывшие родственнички вещи мои на лоджию выкидывают, пространство себе очищают.

Баба надела халат и выплыла из комнаты.

— Ну и что здесь происходит?

— Вот, Полина Ивановна, комнату от хлама освобождаем.

— Ну хлам здесь только один, это ты, Дима, — подняла брови баба. — А мел вам зачем?

— Очерчу территорию, за которую вам нельзя заходить, — хмыкнула свекровь.

— Слышь ты, лахудра, если вы сейчас же вещи на место не поставите, я вот этим самым мелом твой труп очерчу, чтоб криминалистам не утруждаться. Я понятно выражаюсь или мне дядю Федю сюда с баяном выписать?

— Не надо дядю Федю! — закричал Димка. — Мы сейчас всё приберем.

Звонок в дверь заставил вздрогнуть всех.

— Поздно, — потирала ручки баба Поля.

Я открыла дверь. На пороге с баяном и самогонным аппаратом стоял дядя Федя.

— Ну что, я вовремя? — говорил он, затаскивая свои пожитки.

— Еще как, — поцеловала его баба. — Вон, лахудра с Димкой вещи нашей Катерины выбрасывают.

— Что… — заорал дядя Федя.

— Да кто выбрасывает? Так, на лоджию складываем, — стал оправдываться мой бывший.

— Димка, ты меня знаешь: ежели что, то меня и семеро не удержат.

— Знаю, — ответил Димка, печально опустив голову.

— Дядя Федя! — бросилась я его обнимать. — А ты какими судьбами?

— Так Поля сказала: бери паспорт и в город дуй. Вот я и прибыл.

— Я смотрю, Федя, ты ничего не забыл, — засмеялась бабуля. — Я ведь тебя вроде не просила полдома перевозить.

— Полечка, да я и так взял всё только жизненно необходимое.

— А там что за грохот? — испугалась Зинаида Григорьевна.

— Так мужики пианино прут.

— На кой тебе пианино, старый хрыч? — руки в боки, спросила баба его.

— Ну ты даешь, Полиночка! Во-первых, у тебя юбилей через две недели; как-никак, а девяносто пять! Во-вторых, мы же пожениться решили, все-таки.

— Баба! — закричала я и захлопала в ладоши. — Неужто ты наконец согласилась? Тридцать лет ведь дядю Федю мурыжила: пойду — не пойду!

— Мурыжила, — подмигнула бабуля мне, — так ведь разница в возрасте какая! Мне-то уже шестьдесят было, когда он впервые ко мне свататься пришел, а ему тридцать; ну где это видано. Вся деревня гудела: молодой парень да на старухе женится!

— Да, бабуля, но он-то тебе верным был, а ты вот пару раз налево сходила.

— Есть грех, но не нагулялась я.

— Если б только сходила, — вздохнул Федя, — так ведь в каждом браке по два года задержалась.

— У тебя какие-то претензии? — подняла вопросительно бровь баба.

— Нет, Полиночка, ты что. Ты же знаешь, я молчу, молчу, родненькая.

— Вот и молчи. А ты, лахудра, рот-то закрой. Завидовать — грех.

Зинаида Григорьевна продолжала хлопать глазами и хвататься за сердце. В свои 55 она, хоть и родила Димку, замужем так и не побывала.

— Ладно, бабуля, вы тут располагайтесь, в загс сходите, заявление подайте, а нам на работу пора, — посмотрела я на муженька.

— Ага, пора, — подтвердил он.

Мы пришли в спортзал и разошлись по разным сторонам. Я тренировала девушку, мечтающую есть беляши и худеть, а Димка как тренер-коуч наставлял и поучал молодого человека, которого в очередной раз бросила девушка.

— Я же вам говорю, я хочу накачать мышцы! — почти орал он на Димку.

— А я вам предлагаю лучше прокачать мозги, — качал он головой и не мог понять своего клиента.

— Я докажу ей, что я не хлюпик!

— Так вам не к нам надо, а в ювелирный тогда, — учил его мой бывший муженек.

— Ну чему ты его учишь? — влезла я. — Всё правильно он пришел, мы из него тут мужчину сделаем. Попроси Валеру, он быстро ему тело прокачает.

— Ему надо не мышцы прокачивать, а голову, — злился Димка.

— Вы опять на работе при клиентах собачитесь? — рассердилась директор.

— Это она начала! — ткнул в меня пальцем муж. — Вот возьми и уволь ее.

— Не могу, она моя лучшая подруга, — поцеловала меня Лиза.

— Правильно, — рассмеялась я, — уволь лучше Димку.

— Тоже не могу, он ведь мой любимый двоюродный брат, — потрепала Лизка его по голове.

— Дмитрий Викторович, — подошла к нам администратор, — там к вам клиентка на йогу пришла.

Мы вышли в холл, и я обалдела:

— Баба, ты-то что здесь делаешь? Решила йогой здоровье поправить?

— Ты что, Катька, сдурела? Какое здоровье, так, на хрен, вообще не сдохну. На здоровье, слава богу, не жалуюсь. Пришла твоего позлить.

— А… тогда, баба, не смею тебя задерживать.

Мы с Лизкой рассмеялись.

Войдя в зал, Димка укоризненно покачал головой:

— Баба Поля, ты чего получше удумать не могла? У тебя ведь давление, а тут позы разные принимать надо и вниз головой стоять.

— Ты, милок, за меня-то не переживай. Ты о своем заде пекись. Вот сдохну у тебя тут на коврике — тебя посадят, а у внучки жилплощадь освободится.

Димке сразу что-то поплохело.

— Ладно, начнем с дыхательной гимнастики.

— Так я и без нее скоро сдохну. Зачем она мне нужна?

— Баба Поля! — злился Димка. — Ты ведь замуж собралась, так что на тот свет тебе рановато. Дыши, говорю тебе, глубоко! — шипел он на бабу.

— Дышу, милок, дышу. Только учти: воздух входит у меня через рот, а выходит через задний проем, так что форточки-та побольше приоткрой.

— Ладно. Теперь ложись на спину на коврик.

— Зачем это?

— Упражнения делать будем. Поднимаем ноги кверху и разводим в разные стороны.

— Ах ты извращенец! — накинулась на Димку бабуля. — И без тебя знаю я такие упражнения. Нет, вы только на него посмотрите: еще не развелся, а уже к порядочным женщинам клеится! Я всегда знала, что ты на меня глаз положил, но своей внучке я такую свинью не подложу!

— Какую еще свинью? Не хочешь ноги задирать — становись в позу собаки.

— Ах ты кобель недоделанный! — встала баба с коврика. — Значит, я собака. Ну, Димка, держись.

Бабуля схватила костыль и стала своего тренера по залу гонять.

— Что у вас тут происходит? — поинтересовалась Лизка, заглянув к ним на урок. — Я что-то не поняла, кто кого тренирует. Димка, ты чего, бабе Поле нормативы по бегу сдаешь?!

— Она меня костылем гоняет, — жаловался он.

— Так, может, мне тогда ее вместо тебя на работу взять? Нам давно не хватало квалифицированных специалистов. До нее тебя никто расшевелить не мог, а теперь вон, как в попу ужаленный бегаешь. Ты бы взял у бабули пару уроков.

— Лизка, я ее боюсь.

И не успела сестра ему ответить, как в зал заглянула администратор:

— Елизавета Николаевна, там к Дмитрию Викторовичу на пилатес пришли.

— Ну слава богу, — обрадовался он.

— Баба Поля, — сказала Лиза, — пойдем к нам. Катюша сейчас свободна, чай попьем, ты нам последние деревенские сплетни расскажешь. — Марина, — обратилась она к администратору, — Позовите-ка нам Екатерину.

Мы все вышли в холл и услышали смех.

— Кать, ты чего смеешься?

— Лизка, ты сейчас сама заржешь. Дядя Федя, иди сюда.

Дядя Федя вышел из-за ширмы, и Лизка закатилась.

— Это кто же вас так снарядил? — поинтересовалась она.

— Так Поля сказала: пойдешь к Димке на урок. Ну, физкультурой позанимаешься. А я ж из деревни только самое необходимое прихватил, про гимнастику и слова не было. Вот что нашел, то и надел.

— Дядя Федя, — обратилась я к нему, — я так понимаю, гольфы ты мои взял?

— Да, Катенька. Надеюсь, ты не против?

— Нет, конечно. Но у меня вопрос: а почему разные? Один — капроновый чулок, а второй — вязаный.

— Так что попалось первое, то и взял. Что я, в чужих бабских вещах шариться стану?

— А почему в семейных трусах? — смеялась Лизка.

— Так другого-то нет.

— А подтяжки зачем нацепил? — влезла баба.

— Так сваливаются, Поленька, резинки на трусах совсем растянулись.

---

— Дядя Федя, ну а лифчик-то мой тебе зачем понадобился?

— Вот даешь, Катерина. А телефон, а карточку я куда спрячу? В зале еще сопрет кто.

— Дядя Федя, ты сейчас такой красивый! Смотри, как бы тебя не украли, — загибалась от смеха Лизка. — А ботинки можно было и не снимать, бахилы на них надеваются.

— А… тоже верно. А то мне, блин, скользко в них. Понаделаете плитки на полу, а мне падай.

— Марина, отведи дядю Федю в наш магазин, пусть девочки его приоденут. Всё за счет заведения.

Через тридцать минут дядя Федя зашел в зал красавчиком.

— Ну, теперь другое дело, — обрадовалась Лизка. — Можешь идти на занятия, Димка уже заждался. Пилатес тебя ждет, — похлопала она его по спине.

— Ну, что пилить будем? — поинтересовался дядя Федя у Димки.

— Ничего, — удивленно поднял он брови.

— А зачем нам тогда пилы?

— Дядя Федя, да при чем тут пилы?

— Так я на пилатес записался.

— А… Вон в чем тут дело. Ты всё неправильно понял. Пилатес — это растяжка. Вставай на корточки и вытягивай ноги поочередно.

— Так… не успел я и приехать, а ты мне предлагаешь ноги протянуть. Ну спасибо тебе, Димочка; в принципе, другого я от тебя и не ждал.

— С ума с вами сойдешь, семейка вундеркиндов! — психанул Димка.

— Ну, как у вас тут дела? — поинтересовалась я, заглянув в зал.

— Катюша, подойди-ка сюда на минутку, — попросил дядя Федя.

---

— Что случилось? — спросила я шепотом.

— Твой меня вундеркиндом обозвал. Это сильное оскорбление или не очень? Обижаться мне или сразу ему втащить?

— Сильное, — махнула я головой. — Можешь втащить, — хмыкнула я.