Бесплатный фрагмент - Почему я не стану президентом

Предисловие

Привет! Перед тем, как решить, каким же будет предисловие к моей книге, я посмотрел, как это делают другие литераторы. А если точнее, то ознакомился с 2567-ю предисловиями. И знаете, мне НИЧЕГО не понравилось. Ну совершенно!

Чаще всего предисловия пишут редактора, так сказать, делают промо автору. И мне бы страсть как хотелось, чтоб редактор написал о моем творчестве примерно так:

«Книга Сергея Шинкарука стала для меня настоящим откровением. Ее появление на общем фоне косности, серости и упадка не может не радовать. Ведь по простоте и насыщенности слога автор близок к Чехову с Булгаковым, по ощущению смешного — к Твену с Джеромом, а по остроте юмора — к Ильфу с Петровым.

Поэтому шедевр, который вы сейчас держите в руках, смело можно поставить на полку где-то между «Трое в лодке не считая собаки» и «Собачьим сердцем». Потомки определят точное место. Не сомневаюсь, что эта книга станет предметом тщательного исследования историков, а рукопись книги займет достойное место в киевском краеведческом музее рядом с черепом автора».

Чудно, не правда ли? Правда, ни один здравомыслящий редактор подобное не напишет. Так что пришлось самому.

Надеюсь, мои рассказы вас, если не рассмешат, так точно улыбнут. Веселого чтения!

НИ СЛОВА О ПОЛИТИКЕ!!!

У нас в стране две беды: дураки и те, кто раз в четыре года за них голосует.

О чем обычно переживает автор рассказов на политическую тематику? О том, что рассказ не проживет дольше политического лидера, который своей деятельностью дал писателю материал. Насчет «проживет» я не в биологическом, а исключительно в политическом смысле.

То есть, автора волнует возможная потеря актуальности. В данной рубрике собраны рассказы, написанные в разные годы. Например «Референдум» в 1991-м году. А «Легенда о диктаторе» в 2015-м. Но, к сожалению, злободневность никуда не ушла, поскольку, и диктаторы никуда не исчезли, и референдумы, мягко говоря, не оправдывают возложенные на них ожидания. Но все-таки будем надеяться, что тем для подобной сатиры будет становиться все меньше.

Почему я не стану президентом

Наверное, каждый из нас хоть раз в жизни ставил мысленный эксперимент под названием «Если б президентом был я». Поводом обычно являлись глупые, по нашему мнению, действия главы державы. А мы бы на его месте, конечно же, поступили бы правильнее, разумнее, мудрее, — так чтобы жить стало веселее, и народ был нами доволен.

Но на прошлой неделе со мной произошел случай, который не просто поколебал, а уничтожил мою уверенность в том, что управляя нашим народом, я смог бы ему угодить.

Итак, ситуация банальная. Маршрутка «Богдан», очень жарко. Сверху открыт люк, причем в направлении движения. Поэтому дует из него — будь здоров, особенно, когда автобус мчится на высокой скорости. Большинство пассажиров подобное проветривание одобряет. Но есть и меньшинство, кому сифонит непосредственно в голову. Меньшинство состоит из деловой дамы лет 45-ти, назовем ее «чиновница», а также очкарика интеллигентного вида, который стоит непосредственно под люком. Волосики интеллигента развеваются под напором ветра, но он, молча терпит.

— Молодой человек, — обращается чиновница к интеллигенту, — закройте, пожалуйста, люк, а то сильно сквозит. — Интеллигент с радостью закрывает.

— Я не понял?! — возмущается здоровый лысый мужик с боксерским носом, сидящий за чиновницей. — Быстро открой! Такая жара, а он еще люк закрывает!

Интеллигент испуганно открывает.

— Закройте немедленно! — повышает голос чиновница. — Дует так, что голову сносит. Мне еще не хватало тут менингит подхватить!

Интеллигент закрывает.

— Если вам дует, то ездите на такси! — вступает в спор женщина, сидящая в конце салона. — Судя по вам, менингитом вы уже переболели! Так что, парень, не слушай эту больную и открывай люк.

Интеллигент открывает.

— Сама ты больная на всю голову! — огрызается чиновница. — Ты где, на своем базаре научилась так с людьми разговаривать?!

— То, что я торгую на рынке, еще не повод меня оскорблять, — возмущается женщина. — Вы посмотрите на нее! Мало того, что она против всего автобуса, так еще и хамит культурным людям!

— А может, человеку действительно дует? — вклинивается в скандал пенсионерка, сидящая на сиденье для инвалидов.

— Так, бабушка, если вы тут едете за бесплатно, то сидите и молчите, — делает замечание боксер.

— А почему это я должна молчать?! — повышает голос пенсионерка. — Кто вы такой, чтобы мне рот закрывать?!

В этот момент я принимаю решение вмешаться.

— Товарищи! — громко говорю я. — Люди! Друзья! Сограждане! Зачем скандалить? Зачем обзывать друг друга?! Это же простейшая проблема, которую легко решить. Вот вам, уважаемый, жарко? — обращаюсь я к боксеру.

— Ясен пень — жарко!

— А вам дует, — констатируя я, глядя на чиновницу.

— Еще как!

— Тогда просто поменяйтесь местами. Вам будет не так жарко, а вам не будет дуть.

— Нашел дурака! — говорит боксер. — Тогда мне в рожу дуть будет. Не хочу я меняться!

— И я не хочу, — заявляет чиновница. — Мне и на этом месте хорошо, только люк закрыть надо.

— Но ведь это единственное разумное решение! — теряюсь я. Моя уверенность, что легко могу разрешить конфликт, улетучивается.

— Ты что, здесь самый умный? — интересуется боксер.

— Да, самый умный?! — поддерживают боксера чиновница и торговка.

— Но подождите, — не сдаюсь я. — Мы ведь живем в одной стране, в одном автобусе… Надо находить компромисс!

— Не надо нам никаких компромиссов! — кричит торговка. — Большинству жарко, значит, люк должен быть открыт!

— Но в цивилизованных странах учитывают интересы и меньшинства, — робко замечает интеллигент.

— Так, меньшинство, рот закрой! — говорит ему боксер. — Скажи спасибо, что тебя такого вообще в автобус пустили.

— Это тебя, бандита, в автобус нельзя было пускать! — заявляет боксеру бабушка с бесплатного сиденья.

В салоне начинается какофония криков и оскорблений. Мои попытки как-то уладить ситуацию бесполезны. Никто никого уже не слушает….

И тут к люку подходит мужик в военной форме и молча ставит его в другое положение — противоположное движению маршрутки. То есть люк открыт, но уже не дует.

— Так нормально? — спрашивает он.

Народ соглашается, что нормально, и успокаивается. Все удовлетворены. Конечно, в автобусе жарко, потому что не проветривается. Но люк ведь открыт! То есть военный выполнил все требования — как активного меньшинства, так и агрессивного большинства. Вот этого мужика нам бы в президенты! Он понимает, что народу нужно. Народу не нужно, чтобы все решалось правильнее, разумнее, мудрее. Для народа главное думать, что ничьи права не ущемляются.

К сожалению, военный вышел на следующей остановке, а мы даже не успели спросить, как его зовут. Так что придется терпеть того президента, которого выбрали.

P.S. Эту историю я рассказал своему институтскому приятелю Игорю, который сейчас живет в Америке. Он приехал в Киев по своим бизнесовым делам. Игорь удивился и сказал:

— А почему бы вам не заменить все автобусы на нормальные, с кондиционером. Тогда проблема открытых люков отпадет сама собой.

Я хотел было ответить, что в Украине не ищут легких путей, но у меня почему-то вырвалось:

— Ты что, здесь самый умный?!

Письмо российским родственникам

Скажу честно: забота родственников из России меня немного достала. Каждый день звонят, твердят одно и то же: «Как вы там, бедненькие, выживаете при этой бандеровской хунте? Может, к нам приедете, пересидите, пока у вас там гражданская война закончится? А пытаешься им что-то объяснить, они говорят: с вами все понятно, вы ж зомбированные. И вообще, мы ЗДЕСЬ лучше знаем, что делается у вас ТАМ. «Россия-24» врать не будет!

Переубеждать бесполезно. Впрочем, чего я вам это рассказываю, вы и сами знаете…

Думал, я думал и вспомнил совет одного старого приятеля:

«Если хочешь опровергнуть какую-нибудь глупость — не отрицай. Наоборот, попробуй ее развить, доведя до абсурда. Тогда люди поймут, что ошибались».

«А что? Неплохая мысль, надо попробовать» — решил я и написал такое письмо:

«Здравствуйте, Игорь, тетя Валя и дядя Саша!

Вопреки вашим опасениям и всему, что говорится по телевизору, сообщаю, что живу я хорошо. А дальше будет еще лучше. Потому что уже три недели как я принят в бандеровцы! А как иначе? Иначе у нас карьеры не сделать!

Теперь я постоянно хожу с автоматом и не работаю. А зачем? Мне же дали два раба!

Мы, бандеровцы, учим английский язык, чтобы забыть русский. Потому что три языка в голове бандеровцев не помещаются — они же тупые. А английский учим потому, что нас финансирует Америка. Впрочем, чего я вам это рассказываю, вы и сами знаете.

Выходные дни, по-нашему — weekend, проводим как обычно — едем к родителям на дачу копать бункер.

Чтобы добиться нынешнего высокого статуса, мне пришлось сдать examination по бандероведению. Самым сложным была не биография Степана Андреевича, а необходимость полчаса прыгать. Потому что — «хто не скаче, той москаль».

Почетное звание «бандеровец» — это не только права, но и обязанности. Три раза в день надо есть сало и снимать этот процесс на мобильный phone — нас проверяют. Кроме того, мы ежедневно учимся ненавидеть все русское: разбиваем балалайки, издеваемся над матрешками, мучаем медведей, дорисовываем усики и бородки к портретам Пушкина и Достоевского.

Кстати, нас, бандеровцев, уже очень много — две трети населения страны. Впрочем, чего я вам это рассказываю, вы и сами знаете.

И вот еще какая радость! Моя дочь Горпина (ну та, которая раньше была Машей) заняла первое место в конкурсе бандеровской песни. Теперь она претендент на поездку от страны на конкурс геев и лесбиянок. Ну, в смысле, на «Евровидение». Сейчас сидим и думаем: заводить ей бороду или нет.

Кстати, я женился во второй раз. На Вадике. А что? Для нас, европейцев, это нормально.

Ну все, прощаюсь, потому что пора идти на очередной штурм Верховной Рады.

Goodbye, ваш Серж».

Думаете, родня, посмеявшись, изменила свое мнение о происходящем у нас? Наоборот! Они поверили каждому слову! Игорь и тетя Валя теперь не только отказываются общаться с «бандеровцем», но и удалили из социальных сетей всю информацию о родственниках в Украине.

А вот дядя Саша — молодец! Оказался более адекватным. Написал мне короткое, но очень деловое письмо.

«Здравствуй, Сергей! Я все понял и уже снял тебе квартиру в Москве. Кроме того, нашел хорошую работу в охране банка — опыт обращения с автоматом у тебя уже есть. А вот с Вадиком, извини, придется развестись. Но ты сильно не переживай, мы найдем тебе здесь хорошую пару. Москва город большой — геев много…»

Легенда о диктаторе

В одной развивающейся, но никак не могущей развиться стране жил-был диктатор. Жил не тужил. Все у него было замечательно: денег — хоть печь топи, власти — хоть ж… ой жуй. Не скажу, что народ своего диктатора любил, но все же уважал. В смысле, боится, значит, уважает.

Оппозиции в стране не было. То есть когда-то была, но затем куда-то исчезла. Не сразу вся, конечно. А так, по одному…

В общем, ничто не мешало диктатору вести страну к успеху и процветанию. Но страна почему-то не велась. Народ почему-то пахал на диктатора без энтузиазма, без огонька. А если получалось, то и вовсе отлынивал от работы. Какой-то неудачный попался диктатору народ, в отличие от территории. Та была просто роскошной: леса, поля, полезные ископаемые — на сто лет еще хватит, а больше тиран править и не планировал. Скажем честно: за счет ископаемых тиран и держался. А тот факт, что страна занимала 99-е место в мире по уровню жизни, тирана не беспокоил, он ведь входил в первую пятерку.

Но вот какая штука: оппозицию, как группы несознательных личностей, в стране искоренили, однако она, гадина такая, осталась в мозгах людей в виде причудливых идей и желаний. И что особенно обидно, полиция была бессильна, несмотря на то, что к каждому гражданину был приставлен полицейский, а к интеллигентам — сразу двое. Да, в квартиру можно влезть, в телефон и электронную почту — запросто, а вот в мозги никак не влезешь. Хотя пытались. Но, слава Богу, наука в отличие от подлости в той стране была развита слабо.

И вот, в каком-то из неугомонных мозгов родилась экстремистская идея: в пятницу вечером, ровно в 22.00, все недовольные должны были одновременно пожелать, чтобы диктатор скончался. И каким-то непонятным образом эта идея овладела массами. И не возникало сомнений, что в назначенное время десятки миллионов граждан будут вдумчиво желать диктатору плохого.

Но диктатор не испугался, поскольку верил в силу силы, а не в силу мысли. Да и чего тут пугаться, если на защиту тирана встали 100 лучших экстрасенсов со своими энергетическими полями. Если диктатора поместили в специальный мысленепроницаемый шкаф. Если спецслужбы включили глушилки электромагнитных волн.

И стал диктатор спокойно ждать десяти часов вечера, чтобы одержать очередную победу над всякими там радикалами. Ну, не совсем спокойно. Чуть-чуть переживал. Ну, чуть больше, чем чуть-чуть. Короче, не дождался!

Случилось так, что примерно в 21.45 диктатор от страха… Нет, не скончался! Вы что?! Как вы могли такое подумать! Диктатор от страха… обосрался! А уже 21.50, находясь в том же расслабленном состоянии, выступил с речью о сложении полномочий.

Так что финал у легенды почти счастливый. Сейчас бывший диктатор живет спокойно и горя не знает. Правда, где-то в Аргентине с другим лицом, отпечатками пальцев и фамилией. А страной умело руководит бывший оппозиционер, умница, либерал, который потихоньку превращается в диктатора.

Люстрация

Вознамерились в нашем парламенте провести люстрацию. Долго готовились, взвешивали все «за» и «против», плюсы и минусы, возможные последствия, риски… Но все-таки решились!

В самом начале заседания на трибуну взошел Президент и двинул такую речь:

— Друзья, соотечественники, коллеги, братья! Сегодня у нас исторический великий день. Мы должны провести то, чего так сильно хотел, чего так долго просил, да скажем прямо — чего так справедливо требовал наш народ. Кстати, он сейчас на улице с шинами и дубинками стоит… Так вот, люстрация… Тут у меня документы, — Президент с трудом поднял три толстых тома. — Здесь полная информация по каждому. Вся подноготная, все темные делишки, все левые схемы, двойная бухгалтерия, грязное белье, скелеты в шкафу. Скажем спасибо Службе безопасности, парни постарались. Но я не хочу никого прилюдно позорить, поэтому давайте так: кто без греха — остаются в зале, остальные тихонечко, на цыпочках выходят. Никаких претензий к вам не будет, прокуратура сделает вид, что вас никогда не существовало. На все даю десять минут. Время пошло!

Первые пять минут депутаты сидели уверенно, спокойно, глядя друг на друга честными глазами. Потом началось тихое перешептывание, нервное потение, сердцебиение, кряхтение. Затем кто-то пукнул. Это и послужило сигналом! Из зла вышел один. Потом еще один… И еще… И вот ко всем дверям, расталкивая друг друга, устремилась толпа, дабы успеть до окончания десятиминутки…

В зале осталось не более двадцати человек самых честных и неподкупных. Настоящих патриотов — тех, с кем мы будем жить по-новому.

Ан нет! Эти просто не слышали речь Президента, потому что разговаривали по мобильному или играли в «Танки» в наушниках.

Вскоре зал организованно покинули и оставшиеся, а замкнул процессию сам Гарант Конституции, на всякий случай захватив все компроматы.

Десять плетей

Народный депутат Коляшконенко заслуженно пользовался славой «одиозного». И чего он только не вытворял: блокировал туалет Верховной Рады; подкладывал кнопки в кресло спикера; приходил на заседание в трусах, а иногда без них; устраивал в Раде голодовки, а после них обжираловки; доил в зале заседаний корову, дабы продемонстрировать свою близость к народу. Корову коллеги Коляшконенко еще стерпели, но когда он привел в парламент быка…

Часто депутат выступал с трибуны. А еще чаще — на многочисленных ток-шоу. Говорил Коляшконенко долго, громко, агрессивно и ни о чем. Суть его выступлений сводилась к нехитрой формуле: «Я — Д'Артаньян, а все остальные — п….сы.»

Избиратели депутата просто обожали. В своем округе Коляшконенко постоянно побеждал на выборах, набирая более 80-ти процентов голосов. Чего только другие кандидаты не предпринимали: и газ проводили, и дороги асфальтировали, и школы строили, автобусы пускали — все тщетно. Народ упорно ставил в бюллетенях «птичку» напротив фамилии своего любимца, морда которого красовалась на многочисленных билбордах.

Любил Коляшконенко подраться. И неизменно получал в «дыню». И его бедного жалели.

А законы, которые он предлагал?! Много законов. Правда, смысл их обычно сводился всего к трем вариантам: «посадить»; «повесить»; «расстрелять». А один раз даже «оторвать яйца».

И все Коляшконенко было нипочем. Видимо, за ним кто-то стоял. Но кто именно — хрен поймешь!

Наверное, депутат брал взятки. Но не попадался. Хрен его такого скользкого поймаешь! И между прочим, Коляшконенко приходил в Раду в стареньком турецком свитере, а добирался на работу на метро. Вот! Хотя до метро он доезжал на «майбахе».

Короче, все у нашего героя было зашибись. Но вот кто-то из противников «Д'Артаньяна» предложил такой закон: «Дать депутату Коляшконенко десять плетей за все его художества». Понятно, что в шутку предложил. И понятно, что эту ерунду в повестку дня спикер не внес. С первого раза… Но когда под законопроектом подписалось 160 депутатов, пришлось внести. Понятно, что за этот закон мало кто проголосовал. С первого раза… И со второго тоже. Но с пятой попытки было получено более трехсот голосов «за».

И как повел себя в этой ситуации Коляшконенко? Он повел себя не только как настоящий мужик, но и как законопослушный гражданин. Депутат мужественно снял штаны и на глазах всего мира получил заслуженные им десять плетей. Депутата лупил лично спикер парламента. Коляшконенко визжал как свинья, но терпел.

Думаете, на этом политическая карьера Коляшконенко закончилась? Отнюдь. Он стал мучеником. Героем. Страдальцем за свои убеждения. Кумиром миллионов. И сейчас это самый реальный кандидат в президенты…

Пожалуй, я сам за него проголосую. А что? По крайней мере, я знаю, чего от этого парня можно ожидать…

Референдум

Ночью Робинзону приснился странный сон: какие-то далеко не молодые люди бегали по залу, который был под куполом, что-то кричали, плевались и дрались.

Утром Робинзон не мог точно вспомнить, что же было в этом ночном кошмаре. Тем не менее, в его мозг прочно врезалось слово «референдум». Слово было незнакомо, наверняка из языка каких-нибудь дикарей, чьи племена жили на соседних островах.

Однако Робинзон понял главное: референдум — это когда всему племени вождь задаёт очень важный вопрос и как большинство ответит, так и будет.

Вождём на острове был сам Робинзон, да и племенем тоже.

И вроде бы отвечать на вопрос, поставленный самому себе, было глупо. Но Робинзон так сильно хотел вернуться к людям, что поверил в волшебную силу референдума.

Вопрос, вынесенный на референдум, был сформулирован просто и понятно: «Желаете ли вы и дальше мучиться на этом богом забытом острове вдали от цивилизованного мира: „да“ — желаю; „нет“ — не желаю». Оставалось только сказать «нет»…

Сто дней готовился Робинзон к референдуму. Строил хижину для избирательного участка, мастерил урну для голосования, вырезал из дерева бюллетень, ставил капканы — вдруг кто-то ещё захочет проголосовать кроме него. Робинзон хотел избежать фальсификаций.

И вот настал заветный момент подсчета голосов. Как глава ЦИК Робинзон достал из урны бюллетень, взошёл на самое высокое место острова и торжественно объявил, что весь народ дружно сказал «НЕТ».

Потом Робинзон стал ждать. Ему казалось, что обязательно должно что-то произойти, хотя в глубине души он понимал — чудес не бывает…

Прошёл год, два, пятнадцать, двадцать… А Робинзон до сих пор ждёт. Ждёт и надеется, хотя мог уже давно построить лодку и уплыть с этого острова нафиг!

ИЗ НЕВЫДУМАННОГО

Мысль создать эту рубрику возникла после посещения концерта одного писателя-сатирика. Его фамилию я называть не буду, хотя это был Виктор Шендерович. Вначале Виктор Анатольевич читал свои произведения. Публика, конечно, реагировала, но довольно вяло. Затем Шендерович стал рассказывать байки — частично из жизни самого писателя, но большинство где-то услышанные или подаренные приятелями. И тут зрители уже реагировали бурно.

Поскольку мне никто ничего не дарил, я буду рассказывать истории, происходили лично со мной или я был свидетелем. Зуб даю!

Таксист

Помню, меня таксист вез — из центра на левый берег. Точнее, не вез, а больше стоял в пробках и при этом со мной беседовал. Точнее, не беседовал, а говорил сам. Таксистов редко интересует чужое мнение, им и своего с головой хватает.

Водителем был мужик лет сорока, и для начала он спросил:

— А знаете, что меня беспокоит?

Я хотел сказать, что даже не догадываюсь, но не успел. Таксист меня опередил:

— Больше всего меня беспокоит поток глупой, непроверенной информации, которая выливается на нас с экранов телевизоров и газетных полос. И людям непросто в ней разобраться, отделив ложь от правды, факты от выдумки. Поэтому, прочитав о каком-либо событии или явлении, я десять раз перепроверяю в разных источниках. А вы как?

Я промямлил, что тоже так стараюсь, но времени маловато.

— А время надо находить! — с укоризной сказал водитель. Потом спросил:

— Скажите, а вы за то, чтобы мы вошли в Евросоюз, или все-таки вернуться к идее многовекторности?

Я промычал уклончивое, мол, четкое мнения на этот счет не имею. После того как меня укусил за ногу разгоряченный после митинга радикал, в политические диспуты с малознакомыми людьми предпочитаю не вступать.

— А я все-таки за многовекторность! — заявил таксист. — Ведь, как сказал классик: «Нам своє робить».

— Вы уверены, что эти слова именно про многовекторность? — спросил я.

— А про что же еще?! — агрессивно сказал таксист и мне показалось, что он потянулся за монтировкой. — Я против этой Европы! Потому что она нас шантажирует. Когда наши политики бывают в разных Брюсселях и Берлинах, их знакомят с проститутками легкого поведения, а потом это дело снимают на видео. И угрожают: или вы идете в ЕЭС, или все завтра будет в Интернете… Вы про это знали?

— Догадывался, — дипломатично ответил я.

— А знаете, зачем Европа нам навязала е-декларации? — продолжил политинформацию водитель. — Не знаете? Так я вам сейчас расскажу. Для того чтобы люди увидели все эти богатства и пошли штурмовать дворцы в Конча-Заспе — ну, как в 17-ом году. И тогда бедные стали бы богатыми. Кстати, вы в курсе, кто виноват, что мы такие бедные?

— Ну…

— Горбачев, евреи и футболисты! Знаете, кто такой Горбачев на самом деле?

Не знаете? Так я вам расскажу! Горбачев — немецкий шпион, которого доставили в Москву в опломбированном вагоне. А потом за развал Союза ему дали Нобелевскую премию…

С этого момента монолог водителя меня заинтересовал. Такой каши в голове я еще не встречал.

А таксист продолжал:

— Про евреев вы и сами все знаете. Они купили все заводы, всю землю, всех политиков и что самое обидное — всех красивых женщин. Нам осталось черт знает что!

— А футболисты? — спросил я.

— Тю! — удивился таксист моей неосведомленности. — Так евреям такие большие деньги нужны для того, чтобы тратить на футболистов. Этим бездельникам евреи миллионы платят!

— Так Ахметов вроде не еврей, — робко предположил я.

— Как это не еврей?! — возмутился таксист. — Он же рыжий!!!

Водитель обиженно замолчал. Надолго. Примерно на десять секунд. Затем спросил, как я отношусь к сексуальным меньшинствам.

Я ответил, мол, мне трудно что-либо сказать по этому поводу, поскольку лично таковых не встречал. После того как в одной компании я рассказал очень смешной анекдот про геев конкретно гею, стараюсь быть острожным с этой скользкой темой.

Таксист заявил, что мне повезло, ибо каждый четвертый пассажир, садящийся в его машину, относится к этим самым меньшинствам, особенно те, которые не дают на чай. И если я хочу знать, то вся голубизна и розовость — это вирус, который запустили на Землю подлые инопланетяне. Их цель: сделать так, чтобы человеческая раса перестала размножаться и вымерла естественным путем — без войн и загрязнения окружающей среды. Таким образом, более-менее хорошо сохранившаяся планета достанется коварным пришельцам. Кстати, Запад уже заражен агентами инопланетян, которые проникли в высшие сферы власти. А православный мир продолжает с вирусом бороться, но силы явно неравны…

Водитель снова на пару секунд задумался, затем поинтересовался:

— А вы в какого Бога верите, в смысле, в какую церковь ходите?

Я ответил обтекаемо: мол, я человек скорее религиозный, чем верующий. После того как в маршрутке я подрался с одним "верующим", вопросы религии обсуждаю только со своей тещей. И то потому, что я ее сильнее.

— А я буддизмом увлекся! — гордо сказал таксист. — Замечательная штука, оказывается. Весьма духовно развивает. Я занимаюсь им три раза в неделю по два часа…

В этот момент мы наконец-то приехали. Я поблагодарил водителя за приятную, развивающую поездку и дал ему на десять гривен больше, чем сказал диспетчер. После этого я стал ждать «бомбовой» прощальной фразы. И таксист меня не разочаровал.

— Спасибо, — сказал он. — Да храни вас Аллах!

Благодарность

Произошел этот случай, когда мы снимали квартиру на Оболони…

Итак, ночь, примерно часа три. Нас с женой будит громкий стук в дверь этажом выше и мужской крик: «Открывай, я все знаю!» Мужчина стучит все сильнее и сильнее. Слышатся женские вопли: «Не открою! Ты убийца! Люди, спасите, убивают!»

Очевидно, что «убийца» и невинная жертва находятся по разные стороны двери. Мы знаем эту семью: женщина лет сорока пяти, но еще очень даже ничего и ее ревнивый муж, который часто бывает в командировках. Подобные сцены повторяются регулярно. Естественно, мы пытаемся спать дальше. Крики с обеих сторон то затихают, то усиливаются…

И тут в спальню врывается моя дочь с перепуганными глазами:

— Папа, у нас на балконе кто-то стоит!

Я, конечно, не верю, десятый этаж все-таки, но иду проверять.

Включив свет, вижу: действительно, за балконной дверью стоит щуплый невысокий мужичок лет пятидесяти.

Я испуган, но агрессивен. Подхожу к двери, упираюсь лбом в стекло и грозно вопрошаю:

— Ты кто?!

— Я это… сверху, — скромно отвечает мужичок.

— В смысле? — пока что не понимаю я.

— Ну, сверху живет очень хорошая женщина, а ее муж вернулся на день раньше. Выпустите меня через свою квартиру, пожалуйста, — жалобно просит мужчина.

— Так кто ты? — продолжаю тупить я.

— Я — друг. Ее хороший друг.

Тут до меня доходит. Классическая ситуация: жена, муж, любовник. Муж неожиданно вернулся, а любовник, совершив достаточно смелый трюк, спустился на балкон этажом ниже. Я мужика тут же зауважал и, конечно же, ему открыл. Он на цыпочках, неся туфли в руках, повторив несколько раз «простите-извините», прошел через квартиру и тихонько ее покинул. А сверху в это время шел обыск.

— Где он?! Куда ты его спрятала?! — кричал муж.

— Тут никого нет! — отвечала жена. — Я просто боялась тебе, убийце, открывать.

Вроде бы история закончилась. Но не совсем. На следующий день, примерно в 11 утра в нашу дверь позвонили. Моя жена Катя открыла.

На пороге стоял тот самый мужчина в костюме, с цветами, шампанским и конфетами. Причем шампанского было две бутылки.

— Здравствуйте, это я, ваш ночной гость, — представился мужик.

— Я поняла, — сказала Катя.

— Я пришел, чтобы извиниться, — продолжил гость. — И попросить никому о случившемся не рассказывать. А это вам и вашему супругу за доброту и понимание.

— Спасибо, но достаточно было одной бутылки.

— За это происшествие достаточно, — согласился мужчина. — Но вторая на всякий случай. Надеюсь, если что, вы нам еще разочек поможете?..

Профессионал

Мой отец по профессии врач, а конкретнее — акушер-гинеколог. Принял тысячи родов, провел тысячи операций. Тысячи благодарных пациенток и членов их семей, уважаемый человек в городе…

И вот однажды рожает у него одна симпатичная молодая особа. Нормально рожает, в срок, без особых проблем. Мальчик — богатырь, 4200. Все счастливы: и мама малыша, и отец — лейтенант лет 23-х.

Но что-то все-таки молодого папашу беспокоит, и он задает вопрос моему отцу:

— Скажите, я познакомился с Мариной в марте, первая близость у нас была в апреле. А родила она в августе. Такое вообще может быть?

— Это смотря какой врач вел пациентку, ­– отвечает мой отец. — У хорошего, ну такого, как я, запросто может!

— Спасибо, доктор! — обрадовался лейтенант и больше никогда ни в чем не сомневался.

Комплимент

Бывает, хочешь сказать человеку что-то хорошее, но не можешь подобрать правильные слова. А когда хочешь сказать плохое, слова почему-то льются легко и просто. Но давайте о хорошем.

Ехал я с друзьями в поезде. И очень заботливая, да еще и очень симпатичная проводница была в нашем вагоне. И вот, когда эта дама с четвертым размером груди в третий раз принесла чай, мой приятель Борис решил сказать ей что-то хорошее. А конкретней, сделать комплимент. Времени на размышления не было, нужно было выдать фразу экспромтом. И Борис выдал:

— Эх, какие у вас все-таки красивые соски!

Боря хотел как-то похвалить грудь, которая колыхалась у его носа в момент установки чая на столик. Наверное, это можно было сделать другими словами, но получилось вот так.

Наступила неловкая пауза. Неловкая только для Бориса и его друзей. Потому что проводница вовсе не смутилась.

— Что есть, то есть, — легко согласилась она и, покачивая всем, чем могла, вышла из купе. Той же ночью у нее с Борей случилась любовь.

С тех пор фраза о сосках — любимый комплимент Бориса. Он говорит его всем женщинам, которых хочет. Это проверка. Если женщина не обиделась, значит, она не против.

Перчики и помидорчики

Как-то перед работой нужно мне было сбегать на рынок за овощами. Покупаю я обычно в одном и том же месте — хороший товар и приятная продавщица. Первое, конечно, важнее. Хотя…

Так вот, подхожу к киоску приятной продавщицы, которая с выражением на лице «Я и не такое в жизни терпела» обслуживает дамочку лет 35. Внешний вид дамы, ее манера общения явно говорят, что она экспонат из серии «Земля вращается вокруг меня».

В пакете у дамы уже имеются огурцы и кабачки, и она говорит продавщице:

— А дайте-ка мне еще вон те два перчика.

Чтобы полнее обрисовать картину, сообщаю: киоск заставлен разнообразными ящиками. Поэтому для того, чтобы продать товар, продавщица набирает продукты вне киоска, заходит в киоск, там его взвешивает, выходит, отдает покупателю, берет деньги и дает сдачу.

— 400 грамм, — говорит продавщица, взвесив перцы. — Берете?

— Беру, — отвечает дама.

Продавщица выходит из киоска и слышит:

— 400 грамм?.. Вы знаете, они очень легкие. Добавьте еще один.

Продавщица заходит в киоск, взвешивает три перца. Выходит, происходит обмен товара на деньги.

— Еще что-то? — спрашивает продавщица.

— Теперь все…

— Привет, Сережа, а что тебе? — это милый продавец уже ко мне обращается.

— Нет, не все! — повышает голос дама. — Взвесьте мне еще вот этих помидорчиков.

— Сколько?

— Пять. Нет, шесть штук. Пять… Нет шесть.

— Так пять или шесть?

— Я же вам говорю — шесть! Точно шесть! ­

Продавщица заходит в киоск, взвешивает помидоры, говорит цену, выходит из киоска, но дама отсылает ее обратно:

— Нет, они слишком тяжелые! Дайте все-таки пять.

Продавщица возвращается, перевзвешивает, выходит. Дама отдает деньги, берет сдачу, собирается, было, отчаливать, но:

— Я тут подумала… Все-таки два перчика!

Продавщица… Ну алгоритм ее действий вам понятен…

Но теперь уж точно все! Дама полностью удовлетворена, но в этот момент у нее звонит телефон:

— Алло, мама?.. Что?.. Ты купила?.. А помидоры?.. А перчики? И перчики?!. Да?.. Ну ладно…

Дама прячет мобильный в сумочку и объявляет:

— Мама все купила. Мне это уже не надо, — и протягивает пакет со всеми овощами обратно…

Как я удержался, чтоб ее прямо там, на месте, не пристрелить — сам себе удивляюсь!!!

Классики и современники

Маршрутка. На одной из остановок влетает небольшая компания молодых людей — две девчонки и парень. Лет им по 17—18, студенты, и судя по словарному запасу скорее техникум, чем институт.

Ребята о чем-то громко беседуют, я не сильно прислушиваюсь, пока не слышу фразу одной из девушек:

— Я щас книжку клевую читаю — девки посоветовали.

Я заинтересовался. Мне бы самому «клевую книжку» почитать. А то ведь по-настоящему волнующего давно не попадалось.

— А про шо книжка? — спросила подруга девушки. Парень ничего не спрашивал, он в это время гладил попу этой самой подруги и, судя по напряженным мышцам лица, размышлял: «Заметит или не заметит?».

— Это роман. Типа, про любовь. В общем, там мужики машинами интересуются — ремонт, гонки и все такое. И один из них, Роберт зовут, знакомится с чувихой. Они в компании сидели, и он незаметно предложил ей уйти. Они из кафешки смотались, погуляли, потом еще раз встретились… Короче, стал он с нею мутить.

Я понимаю: что-то знакомое. Но вспомнить, что за роман пока что не могу. А девушка продолжает:

— Эта чувиха красивая была, типа, аристократка. И на нее друзья Роберта тоже запали. Но он им четко сказал: телка моя — не трогайте. А потом захотел с ней в отпуск поехать, но бабла не было. И друзья ему помогли — продали общий кадиляк.

— Что продали?

— Кадиллак. Но в книжке написано кадиляк… Поехали они в санаторий, там у них любовь… Это же двадцатый век, там все интересно!

После «продажи Кадиллака» я все понял. Но мне было интересно, чем все закончится. Я имею в виду, по версии рассказчицы.

— А еще у чувихи, ее Патриция звали, как бы папик был… Так Роберт ее приревновал и жестко забухал. Но Пат сказала, шо у нее с тем крутеликом ничего нету.

— А как называется книга и чем все кончилось?

— Как называется — не помню. А чем кончилось, пока не знаю. Но девки говорили, что эта Патриция от Роберта уйдет.

— Не уйдет она от него, — вмешался я в разговор. — Пат была очень больна, поэтому Роберт и возил ее в санаторий. Она умрет у него на руках. А книга называется «Три товарища».

— Ой, большое вам спасибо! — обрадовалась девчонка. — Теперь можно и не дочитывать!!!

Периоды творчества

Чехия. Карловы Вары. Отель. Мы с женой проходим через длинный холл, где выставлено несколько картин. Жена останавливается у одной.

— Смотри, — говорит она, — девушка, как живая.

Действительно, девушка, грустящая у окна, написана профессионально. Ну, насколько я могу об этом судить.

Тут же перед нами материализуется художник и на чистом русском заявляет:

— Это моя любимая картина! Я над ней работал полтора года. Стоит она пять тысяч евро, но вам, как истинным ценителям, отдам за четыре.

Супруга, желая как-то подбодрить живописца, говорит:

— Четыре тысячи евро? Ну, это совсем недорого. Правда, Сережа?

Я киваю с видом: подумаешь, четыре тысячи евро, для нас это просто копейки.

Художник явно веселеет и сообщает:

— Приходите завтра, я устраиваю выставку, выбор будет еще больше и еще лучше.

На следующий день в холле уже более пятидесяти картин. Размещены они строго по тематике: вначале идут обнаженные агрессивные женщины, затем одетые, но скромные, дальше — собаки, затем — кошки и закончил художник видами Карловых Вар.

— Ну как вам выставка? Что больше всего понравилось? — задает вопрос мастер.

И жена моя абсолютно честно отвечает:

— Все замечательно, но особенно нам понравился КОШАЧИЙ ПЕРИОД вашего творчества.

Мне показалось, что живописец обиделся. К такому выводу я пришел потому, что он к нам больше не подходил и за четыре тысячи евро ничего не предлагал.

Секрет повара

Тот же отель, ресторан, шведский стол. Выбор небольшой, но всё вкусно. Удивляет, что каждый день появляется новое мясное блюдо. Кроме свинины, ягненка, индейки и курицы в понедельник предлагают отведать муфлона. Во вторник — оленя. В среду — медведя. В четверг — кенгуру. Естественно, я все это пробую. И вот что странно: вкус у всего этого какой-то очень знакомый. А когда в пятницу появилось черепашье мясо, я решил разрешить мучавшую меня загадку.

Около столика с блюдом стоял молодой официант. Молодые официанты в этом отеле, в отличие от служащих постарше, русским языком не владели — чешская молодежь жестко перешла на английский.

Но я заметил: чешский очень похож на украинский. Поэтому я подошел к парнишке и с галицким акцентом сказал:

— У кухаря добра фантазія. Просте теляче м'ясо він видає за муфлона, кенгуру та оленя…

— Че то так! — радостно удивился парень. — Ви зрозуміли. Але…

Что «але», я так и не узнал, потому что подоспел официант постарше и отослал молодого фразой «шел вон, блазень!». То есть обозвал дураком и прогнал. Ну и поделом! Нечего выдавать иностранцам секреты фирмы!

Плохой хороший дядя

Иду я по улице, вижу обычную ситуацию: мальчик лет трех плачет, а мамаша его пугает:

— А ну перестань реветь. А то плохой дядя тебя заберет!

Через пару секунд я оказываюсь рядом, и мамаша, показывая на меня, уточняет:

— Вот этот плохой дядя тебя сейчас заберет!

Мне обидно, что я оказался плохим, но подыгрывая, я протягиваю руку малышу:

— Пошли со мной!

И тут происходит следующее: пацан перестает плакать и радостно бежит ко мне. Я подхватываю его на руки, ребенок обнимает меня за шею, как бы ища защиты. Мамаша в шоке…

Ребенка, конечно, пришлось вернуть родительнице. Хотя в моей семье ему наверняка было бы лучше.

Открытие

Киев, девять утра, вагон метро. Я сижу и просматриваю редакторские правки в своей повести, которая должна появиться через пару месяцев в журнале «Радуга». Читаю быстро, исправлений не так много.

И я замечаю, что вместе со мной с большим интересом, то есть уставившись в мои бумаги, повесть читает и симпатичная блондинка лет двадцати пяти. Блондинка замечает, что я ее заметил, и говорит:

— Очень интересно. И очень современно. А вы автор этого произведения или редактор?

— Я автор.

— А как ваша фамилия?

— Зачем вам? Моя фамилия пока что не слишком известна.

— Да?! — обрадовалась девушка. — Но тогда получается, что это я вас открыла!

Театральная история

Однажды моя дочь Вика повела меня в театр. Сам бы я ни за что не выбрался, потому как у меня отпуск, а в этот период лучшие друзья — диван и пульт от телевизора. Тем более по телевизору показывают чемпионат мира по футболу. А конкретно: «Аргентина — Бельгия». Но я предпочел театр, ведь дочь я люблю сильнее, чем Месси.

Билетов у нас на руках не было — решение посетить храм Мельпомены оказалось спонтанным и созрело в красивой рыжей голове за три часа до начала представления. В том, что в зрительный зал мы попадем по любому, у меня сомнений не возникло — лето, жара, рядовой спектакль в исполнении местной киевской труппы.

Перед тем как приобщиться к прекрасному, мы с Викторией зашли в бар недалеко от театра. Пообедать дома мы не успели и решили сделать это в общественном заведении. Пища там вкусная, зато очень вредная. Извините, наоборот: вредная, зато очень вкусная. А еще я заказал себе немного водочки. Ведь мы шли на комедию, а мой приятель Миша Агранат всегда учил: «Постановка покажется вам намного смешнее, если выпить перед нею сто грамм».

У театральной кассы мы были за двадцать минут до начала действа. Аншлага там не наблюдалось. Оказалось, на сегодня билетов уже нет. Точнее осталось пару штук где-то в углу балкона по пятнадцать гривен. Ну знаете, такие места, где колонна закрывает вид на сцену…

Повторюсь, у кассы было пусто. Зато у окошка с надписью «администратор» выстроилась очередь человек двадцать пять.

— Скажите, пожалуйста, — обратился я к кассирше, — а куда стоят все эти нарядно одетые люди?

— Это… Это работники театра и… их знакомые, они решают свои вопросы, — ответила кассирша и почему-то покраснела.

Данная ситуация показалась мне очень знакомой:

«Где-то я это уже видел… Точнее, читал… Блин! Это же Ильф и Петров!» В памяти возникли строки:

«– Как я не люблю, — заметил Остап, — этих мещан, провинциальных простофиль! Куда вы полезли? Разве вы не видите, что это касса?

— Ну а куда же, ведь без билета не пустят!

— Киса, вы пошляк. В каждом благоустроенном театре есть два окошечка. В окошечко кассы обращаются только влюбленные и богатые наследники. Остальные граждане (их, как можете заметить, подавляющее большинство) обращаются непосредственно в окошечко администратора».

Со времени написания «Двенадцати стульев» прошло девяносто лет, однако в театральной жизни мало что изменилось…

Но что же делать? Я не был работником театра либо его знакомым… Правда, я был на кураже! После ста грамм водочки у меня иногда бывает кураж. И дочь смотрела с надеждой — «Отец, сделай что-нибудь!» Как там поступил потомок янычар?

«Остап врезался в очередь… крича — «мне только справку, вы же видите, что я даже калош не снял», — пробился к окошечку и заглянул внутрь…

— Два места, — сказал Остап очень тихо, — в партере.

— Кому?

— Мне.

— А кто вы такой, чтоб я вам давал места?

— А я все-таки думаю, что вы меня знаете.

— Не узнаю.

Но взгляд незнакомца был так чист, так ясен, что рука администратора сама отвела Остапу два места в одиннадцатом ряду…»

Во мне нет находчивости и наглости Остапа Бендера, но со мной был пропуск в офис телеканала «1+1». Я врезался в очередь, крича «Телевидение, лучший канал страны! Срочно! Пропустите!».

— Я от Коломойского и Ткаченко, — назвал я фамилии, которые знал, и помахал перед носом администратора пропуском. — Два билета в партере.

— А кто это — Ткаченко? — спросил администратор.

Вопрос был неожиданным, но я не стал вдаваться в пояснения.

— Два билета, — твердо повторил я.

Секунд пять мы с администратором смотрели друг другу в глаза.

«Только бы не заржать! Только бы не заржать!» — исключительно эта мысль крутилась у меня в голове.

Администратор моргнул первым, и его рука отвела два места в десятом ряду.

С билетами на руках я отбежал от окошка и уж тогда зашелся от хохота. Вика иронично заметила:

— Папа, рано! Спектакль еще не начался!

Во время представления я тоже смеялся, правда уже не так гомерически. В этот день давали «Безумная ночь, или Женитьба Пигдена». Публика веселилась вовсю, а по окончании устроила актерам овацию. Стоя.

А на выходе из театра меня ждал сюрприз. Точнее, администратор. Рядом с ним стояло и мило улыбалось симпатичное существо лет восемнадцати.

— Вот! — сказал администратор.

— Что «вот»? — не понял я.

— Маша, — пояснил он. — Моя племянница. Давно мечтает попробовать себя в роли ведущей телеканала «1+1»…

Испанские заметки

Отпуск. Испания. Пляж. Лень…

«Отдыхать так отдыхать! — решил я. — В ближайшие десять дней ничего писать не буду. Только записывать».

И я записываю…

* * *

Блондинка загорает на лежаке шириной с кровать для молодоженов.

Рядом с ней муж — шириной с полкровати. Блондинку зовут Света, мужа — Коля. Муж с интересом смотрит на стайку молодых испанок. А молодые испанки, скажу я вам, очень уж хороши — стройные, спортивные, с подкачанными попками…

И Светлана, естественно, Колю к этим попкам, то есть к испанкам, приревновала:

— Коля, куда ты смотришь?

— На волны, видишь, какие они у них сегодня большие.

— Да, вижу, какие они у НИХ большие. Перестань пялиться на девок!

— Я не пялюсь.

— А я говорю, пялишься! Я знаю, лет через десять ты меня бросишь и заведешь себе молодую.

— Света, перестань! Я буду с тобой до самой старости!

— Понятно! Все с тобой понятно! Значит, после старости ты меня бросишь?!

И Света начинает хлюпать носом, Николай, как умеет, пытается супругу успокоить.

— Перестань, я буду с тобой до самой смерти.

— Ты хочешь, чтобы я побыстрее умерла?!

У Коли ступор. Тяжело бороться с подобной логикой…

* * *

Ненавязчивый сервис на городском пляже чем-то напоминает наш Крым. Прошел один испанец, разрезал ананас и дал блондинке самое вкусное. Прошел второй — накормил ее булочкой. Третий — напоил кокосовым молочком. Все за деньги, естественно. Но Света сервисом очень довольна. И свое удовольствие она выражает такими словами:

— Видишь, Коля, как всё здесь замечательно устроено! Прошли трое мужчин, заодно и в рот дали…

После этой фразы раздается одинокий дурацкий смех. Это мой смех. Я почему-то посчитал фразу девушки слегка двусмысленной. Остальной народ не отреагировал — вокруг валялись сплошные немцы и англичане. Учите русский, бездельники!

* * *

Снова Света и Коля. На этот раз в ресторане. Время завтрака. Я сижу к ним спиной и слышу Светин голосок:

— Коля, у тебя сегодня такие интересные мюсли!

Я подумал, что девушка ошиблась или пошутила. Может, она все-таки в восторге от мыслей супруга?

Я обернулся… Нет, все-таки мюсли…

* * *

«Балканский ресторан» в пятидесяти метрах от пляжа. Обслуживание на русском языке, да и цены чуть ниже. Понятно, тут «пасутся» в основном граждане бывшего СССР.

Шумно, с криками и песнями отобедала семья из Екатеринбурга: мать, отец, трое детей — двое мальчиков и девочка лет пяти. Родители с чувством поблагодарили официантов и поваров, однако на чай не дали. Семья побрела обратно на пляж, а через пять минут прибегает девочка с большими перепуганными глазами и обращается к официантке:

— Тетенька, у моего брата большие проблемы! — с трагической интонацией говорит ребенок. — Он нуждается в срочной помощи.

— Что случилось?! Говори быстрее! — волнуется официантка.

— Дело в том, что мой брат бросил мои тапки в ваш мусорный бак и теперь не может их достать…

Согласитесь, как все-таки здорово сформулировано: «У моего брата большие проблемы, он нуждается в срочной помощи».

Не каждый взрослый так сумеет…

* * *

Аэропорт. Задержка рейса Тенерифе — Борисполь. У автомата, выдающего напитки, образовалась небольшая очередь любопытных. Только что женщина бросила в прорезь монетами 1 евро 20 центов, набрала двузначный код напитка, однако ничего не получила. Было понятно, что автомат не работает. В такой ситуации надо позвонить по телефону, номер которого указан на передней панели, или сообщить о поломке работнику аэропорта.

— Да ладно, сами разберемся! — уверенно заявляет уже знакомый нам Николай, после чего бросает в автомат два евро и набирает код пива. Конечно же, ничего не происходит.

— Может, все-таки позвонить? — робко спрашивает его жена Света.

— Делать мне больше нечего, как только на звонок деньги тратить! — возмущается Коля, бросает еще одну монету и начинает бить тупую железяку ребром ладони. Затем ногами и головой. Но и эти действия не приводят к успеху. Процесс повторяется до тех пор, пока у Коли не заканчиваются монеты…

Короче, за час ожидания более десяти украинцев подобным образом пытались одолеть поломанный автомат, но ни один, представляете, ни один, не попросил помощи у испанцев. Вот что значит национальная гордость!

* * *

Загорает красавица у бассейна десять дней своего отпуска, будто не подозревая, что недалеко, в каких-то ста метрах от нее имеется океан. Час она неподвижно лежит на спине, потом столько же на животе, затем на одном боку, потом на другом… Затем, выставив левую руку, потом правую. О чем думает она в это время? Какие истины, какие откровения возникают в этой прелестной головке? Сие нам неведомо, ибо является одной из загадок мироздания…

Турецкие заметки

В Турции я проводил отпуск раз пять. Обычный тюлений отдых по системе all inclusive. Но и в таком времяпровождении было много занимательного. Свои наблюдения я записывал, но не публиковал. Рассуждал я так: «Уже десятки тысяч украинцев в таких отелях побывали. Кому это может быть интересно?»

Неправильно я рассуждал. Ведь мои заметки не об отелях, а о людях. А люди всегда интересны. Поэтому слушайте…

Шезлонг и немцы

Семь утра. Я уже на пляже. Здесь практически пусто — два-три человека. Вместе со мной. У меня две задачи: занять шезлонги и всласть поплавать, пока в море не залезли другие отдыхающие. Отдыхающих в массовом количестве я не сильно люблю, они мешают нормальному отдыху.

Итак, я на пляже в семь, но четверть шезлонгов уже заняты — на них лежат полотенца. То есть в отеле не менее сотни людей не поленились встать в пять или в шесть, доковылять до пляжа, «захватить территорию» и отправиться дрыхнуть до одиннадцати. А потом прийти и громко скандалить с теми, кто тупо лег на эти места — такое часто случается.

Это неприятные сцены. Но есть и моменты, которые умиляют. Например: в начале восьмого на пляже появляется молодая мама с девочкой лет четырех. И говорит мама дочери:

— Сейчас мы с тобой займем лежаки, затем пойдем позавтракаем, а потом будем папу будить… Папа вчера очень устал…

Интересно, где это папа устал? Не иначе выгоны разгружал — ол инклюзив отрабатывал… Каюсь, позавидовал я этому мужику — ни разу в жизни я не был папой, которого надо будить. Наоборот, я всегда был тем, кто будит. И при этом никогда не устает.

Но вернемся к сценам неприятным. Однажды я сам в такой поучаствовал. Отлучились мы с супругой на завтрак, возвращаемся, а на наших шезлонгах расположились два пожилых немца. А полотенца наши, аккуратно сложенные, лежат рядом на пластмассовом стульчике. Хотя немцам явно за шестьдесят, у них отличные фигуры. Лежат, гады такие, да мышцами поигрывают. «Типичные геи» — решил я и стал объяснять по-английски, как умею, — мол, «This is our place. I am absent only 30 minutes». «Геи» не понимают. Или делают вид, что не понимают. Я начинаю объяснять знаками. Никакого толку. А я злой. И рядом супруга смотрит с надеждой, что я, как настоящий мужчина, наши шезлонги отстою. А я не знаю, что делать. И тут из моего рта (мозг не участвовал) вырывается: «Гитлер капут!»

Немцы краснеют, встают и уходят. А мне стыдно. Правда, стыд этот задержался во мне ненадолго — часа на два. И сейчас я рассказываю этот случай, как пример своей смелости и находчивости.

Еще о немцах. Представьте, небольшой зал кинотеатра в отеле — мест на сто. На экране идет матч чемпионата мира по футболу «Германия — Украина». В зале человек семьдесят украинских болельщиков и пятеро немцев. Наши болеют громко, немцы тихо. Но вот Германия забивает гол в ворота сборной Украины, и немцы радостно вскакивают, начиная праздновать. Однако через пару секунд останавливаются, чувствуя себя в окружении враждебных взглядов. Возникает пауза секунд на десять: немцы стоят и испуганно молчат. Украинцы тоже безмолвствуют — некоторые со слезами на глазах, сжав кулаки. Ведь пропущенный гол — национальная трагедия.

И тут немцев охватывает истеричный смех. Они хохочут и не могут остановиться. Этот смех как разрядка, как выход из неловкой, напряженной ситуации. Наши тоже расслабляются, почувствовав, что «все-таки мы их сильнее». А футбол… В футболе лучше они — так уж исторически сложилось.

Соотечественники

Счастливая семья из Ивано-Франковска. Он, она, двое прекрасных деток. По вечерам приходят в ресторан в вышиванках. Все красивые, веселые, дружные. В Турции они в первый раз, все им по нраву, все их радует.

И вот, в один из таких вечеров сидит глава семьи печальный, подперев голову кулаком, в глазах наша фирменная украинская грусть. И говорит глава семьи любимой супруге:

— Ну, дякую тобі, Христина! Щиро дякую, що ти тільки в останній день мені сказала, що алкоголь тут безкоштовно. Я хоч рому попробую…

Сказал он это и всхлипнул. Жалко мне его стало, честное слово!

* * *

Возвращаемся с женой после ужина в свой номер, а у наших дверей лежит тело. Большое такое тело и малоподвижное. Из верхней части тела исходят невнятные звуки. Видать, выпило оно лишнего и не дошло до своего номера.

Подхожу я к этой туше и говорю:

— Мужик, а мужик, ты из какого-номера? Может, тебе помочь?..

Голова мужика поворачивается в мою сторону и угрожающе произносит:

— Кому помочь?! Кому ты хочешь помочь?.. Коля, тут мне помочь хотят!

Жена хватает меня за руку, мы перепрыгиваем через тело, закрываемся в своем номере, сидим тихо.

На следующий день опытные люди мне объяснили: в некоторых районах Мариуполя, откуда приехал мужик, фраза «Тебе помочь?» воспринимается не иначе, как приглашение к драке. Кстати, потом оказалось, что этот мариуполец — нормальный парень. Просто он с самого начала знал, что алкоголь тут бесплатно…

Казашки и их детки

Признаюсь вам в одной слабости. Очень мне нравятся молодые казашки. В Турции с каждым годом их отдыхает все больше. И казашки эти, чувствуя мою симпатию, улыбаются. И если есть возможность пообщаться — охотно это делают.

Сижу я как-то за столиком в кафешке, что в метрах 20-ти от пляжа. Ем пиццу, еще горячую, только из печи. Смотрю, к моему столику движется молодая казашка с сыном лет шести. Я, естественно, расплываюсь в улыбке, она отвечает мне тем же.

Мама и сын садятся, я с девушкой обмениваюсь дежурными фразами о море, погоде, количестве отдыхающих, а также информацией кто откуда приехал. Затем в разговор вступает малец.

— А у меня там уже почти не болит и хорошо заживает, — сообщает он.

Я пока что молчу, не понимая, о чем идет речь.

— От морской воды раньше пекло, я терпел, а сейчас уже почти не печет, — продолжает пацан.

До меня доходит, что речь идет об обрезании.

— А ты молодец! — говорю я. Что еще я мог сказать?

— Дедушка и мама объяснили, что после этой операции я вырасту сильным мужчиной, и женщины будут очень довольны, — рассказывает шкет.

Его мама строит мне глазки и хихикает.

— А вам когда чик-чик делали? — неожиданно для меня спрашивает малой.

Я с детьми разговариваю, как со взрослыми, иначе не умею.

— Мне вообще не делали, — честно отвечаю я.

— А почему? — удивляется малой.

— Понимаешь, я украинец, а у нас нет таких традиций.

Пацан смотрит на маму и говорит:

— Мам, а мам… Может, не надо нам с этим дядей знакомиться?!

Красавицы

В Турции отдыхает много красивых женщин. Не только казашек или турчанок — наших. Причем наших намного больше.

Вечером, во время ужина, от них глаз не оторвать — ухоженные, на высоких каблуках, в вечерних платья и бриллиантах… Само совершенство!

Да, есть некоторый диссонанс, когда совершенство стоит с тарелкой в очереди за омарами, нервничая, чтобы кто-то не влез впереди… Но как гордо и грациозно оно потом несет добытого омара к своему столику!

Что интересно, днем на пляже прелестниц не так уж много. Видимо, прав мой приятель Миша Мартынюк, когда утверждает:

— Все бабы — оборотни. Днем они обычные, но после захода солнца начинают перевоплощаться. Ужас! Ужас, как красиво бывает!

Я не склонен к мистике, поэтому какое-то время задавался вопросом: «Откуда все-таки эти красавицы берутся, да еще и в таком количестве?»

В этом году ответ был получен. Познакомились мы с супругой с одной бизнес-леди. Ну, она сама так представилась. Барышне было лет 35 — практически идеальное тело, рыжие вьющиеся волосы, капризные губки, чуть вздернутый носик, изысканные наряды. Звали ее Галина, и владела она сетью спа-салонов в Киеве. На вопрос моей жены: «Трудно ли было самой сделать столь успешную карьеру?», леди скромно ответила: «Мне помогли», при этом загадочно усмехнувшись. Это был намек на существование богатого поклонника. Действительно, такая женщина и вдруг без богатого поклонника!

И вот, сидим мы в баре, общаемся, и тут к нашему столику подлетает барышня — не такая роскошная, как наша Галина, но тоже очаровашка.

— Привіт, Галя! — кричит очаровашка. — А я оце думала, куди ти поділася? Цілий тиждень тебе за прилавком немає… А ти ось де! І як тобі тут відпочивається? Вільні чоловіки є?!

Неудобно стало Гале, покраснела она.

А я обрадовался. Потому что понял, откуда берутся наши красавицы. Не только из спа-салонов и дорогих авто. Но также из-за прилавков магазинов, вагонов метро, маршруток, обычных офисов… Видимо, не все в Украине так плохо, как об этом говорят за рубежом, да и мы сами… Было бы плохо — обычные продавщицы не выглядели бы так хорошо.

О НЕЖНЫХ, УДИВИТЕЛЬНЫХ, СТЕРВОЗНЫХ

Конечно, я не мог не посвятить одну из рубрик своей книги женщинам. Миллионы книг посвящены женщинам, тысячи лучших мужских умов пытались их проанализировать, в них разобраться, их постичь… Но тщетно.

Бессовестно перефразируя нобелевского лауреата Стивена Вайнберга, скажу так: «Женщина непостижима. Но попытка ее понять — одна из очень немногих вещей, которые чуть приподнимают жизнь мужчины над уровнем фарса и придают ей оттенок хорошей комедии».

Телепатки

Захожу я вчера в автобус, чтобы проехать две остановки от метро «Университет» до цирка, вижу: сидит девушка лет 25-ти. Темненькая, симпатичная, загорелая. И ноги у нее такие чудные — стройные, длинные, гладкие, будто полированные…

Я сажусь на свободное место позади этой симпатяшки, и могу изучать только ее шею и молнию на платье. И тут мне в голову приходит мысль: «А неплохо бы потянуть за „собачку“ и эту молнию расстегнуть». Я не виноват! Когда я вижу красивых женщин, то за свои мысли не отвечаю.

В этот момент девушка резко поворачиваются, возмущенно на меня смотрит и говорит:

— Мужчина, что вы себе позволяете?! Как вам не стыдно?!

«Ну вот, — думаю я, — снова мне встретилась телепатка».

Чтоб вы знали, телепатки преследуют меня с детства. Случаев, когда они без разрешения читали мои мысли — великое множество. Уверен, что в школе вам тоже такие попадались. Я имею в виду вредных училок: когда вы все знаете — ни за что не вызовет, но стоит один раз не подготовиться…

Но самый вопиющий случай из этого ряда произошел уже в университете на экзамене по дифференциальным уравнениям. «Диффуры» нам читала Рада Георгиевна Грабовская. Мне нравился и предмет и преподаватель, и я в нем неплохо разбирался. В смысле, разбирался в предмете.

Однако конспект я не вел. А зачем, если у нас на курсе столько девчонок с прекрасным почерком?! Вы же помните их конспекты — чистенько, аккуратненько, самое важное отмечено красным или зеленым фломастером…

Как обычно, я взял конспект у Тани Степановой — их группа сдавала на четыре дня раньше. Таня, передавая мне две тетрадки, предупредила: «Там все хорошо, только одной странички не хватает. Тетрадка закончилась, и я выведение формулы Коши на листочке записала. А он, гад такой, где-то потерялся».

«Подумаешь! — решил я. — Вероятность того, что мне попадется именно этот вопрос один к сорока».

Теория вероятности не подвела — в билете ничего про Коши не было, и я легко на все ответил. Рада Георгиевна начала гонять меня по всему материалу. Для тех, кто не учился на мехмате, поясняю: «сверх того» спрашивают только определения. Ведь длинные доказательства уже были в билете. И вот Грабовская меня спрашивает, я успешно отбиваюсь, и она задает последний вопрос:

— Ну и на закуску напишите формулу Коши.

Я написал — сама формула еще была в тетрадке.

— Хорошо, — говорит Рада Георгиевна, — а теперь, пожалуйста, покажите, как она выводится…

Опа! Да что же это происходит?! Да такого на экзамене еще никогда не было!!!

Ничего не поделаешь, я отвечаю:

— Я… Я забыл, как она выводится, все помню, а это забыл.

— Ничего страшного, — говорит Грабовская. — Сидите рядом со мной и потихонечку выводите, а я пока других студентов поспрашиваю.

Ничего не поделаешь, сижу, вывожу. За час справился.

— Молодец! — хвалит меня Рада Георгиевна. — Очень редко, когда студент может самостоятельно что-либо вывести. Три балла.

— Как три балла? Почему три, если я «молодец»?!

— Потому что вы — талантливый лентяй. Наверняка нужный листочек у вас из конспекта выпал, а вы поленились посмотреть утерянное в учебнике. Да еще врете мне — «забыл»… ­

Вот такой телепаткой была Грабовская!

Но самой мощной телепаткой, которая встретилась на жизненном пути, оказалась моя супруга Екатерина. А с виду и не скажешь. Помню, как она пришла в отдел программистов — вежливая, скромная, с тихим голосом, глаза вниз опущены…

Получилось так, что начальник дал нам писать одну программу на двоих. Мы подружились, много разговаривали, играли в какие-то интеллектуальные игры. А чем же еще на работе заниматься? Катя с каждым днем мне нравилась все больше, пора было переходить к активным действиям. Для начала хотя бы пригласить ее на свидание. А еще волновал вопрос: интересно, а ее фигура настолько же хороша, насколько рисует мое воображение? А то мало ли — платье многое скрывает.

Я собрался с духом, подошел к Кате и спросил:

— Слушай, а что ты делаешь в воскресенье?

— Как что? Иду с тобой на пляж! — весело ответила она.

На пляже мы друг на друга посмотрели, все одобрили, и через две недели подали заявление в загс. Молодые были, глупые, руководствовались инстинктами…

Правда факт, что я имею дело с телепаткой, мне инстинкт не подсказал. Другим, гад такой, был занят…

Что-то подозревать я начал уже во время приготовлений к свадьбе. Точнее, приготовления еще не начались — родители с обеих сторон обсуждали список «самых близких людей», которые должны были присутствовать на мероприятии. Получалось, что таковых оказалось человек двести. Ранее я побывал на свадьбах своих друзей и видел эти тоскливые глаза новобрачных, в которых читался только один вопрос: «Боже, когда это все уже закончится?!»

Я собрался с духом и начал с любимой разговор:

— Катя, я не знаю, как тебе сказать, но дело в том…

— Я полностью с тобой согласна! — тут же ответила любимая. — Вместо свадьбы, бессмысленной и беспощадной, нам лучше поехать в свадебное путешествие.

Вначале «совпадение мыслей» мне нравилось. Но когда они перестали совпадать, оказалось, что жизнь с телепаткой — не сахар. И не мед, не халва и даже не зефир.

Приведу несколько примеров. Прихожу как-то домой с работы в хорошем настроении, начинаю с супругой общаться, мол, как дела, как прошел день, а она мне:

— Чего такой веселый?! Новая секретарша шефа улыбнулась?

А ведь действительно улыбнулась, и не раз.

Или говорю:

— Вот, зарплату принес, только нам понизили, сама знаешь, какая ситуация в стране.