Бесплатный фрагмент - По стопам богов. Долина Вечности

Глава 1. В царстве демонов себау

В шатре стоял тяжёлый запах зелий, смешанный с дымом благовоний. Худощавый юноша в переднике с изображением золотого скарабея бездвижно лежал в центре шатра. Его гладко выбритая голова покоилась на высоком подголовнике из кедра в форме полумесяца. Мягкая подушечка под затылком юноши пропиталась потом и кровью, сочащейся из ссадины на виске. На его глазах проступили слёзы.

— Ох, — простонал юноша. — Вот же угораздило. Анхесенамон будет в ярости, когда узнает.

— Крепись, мой друг. — Подбодрил его молодой человек, сидящий у изголовья. — Всё будет хорошо.

— Приготовьтесь, Ваше Величество, сейчас будет больно! — предупредил один из врачей, занимающихся сломанной ногой Владыки Юга и Севера.

Костоправ сделал резкое движение. В шатре раздался душераздирающий крик. Юноша крепко сжал руку своего друга, сидящего у изголовья, едва не потеряв сознание от боли.

— Заворачиваем! — скомандовал врач, и ногу юноши быстро обмотали несколькими слоями льняных бинтов.

— Рамессу, — закатив глаза и тяжело дыша, обратился к другу юный владыка. — Пожалуйста, не говори ничего Эйе.

— Почему? — возмутился молодой человек. — Он должен знать, кто это сделал!

— Не надо, — сглотнул обессилевший юноша. — От этого не будет лучше никому. Поверь мне.

— Он ведь не отступится.

— Теперь я буду осторожен, — вымученно улыбнулся царевич. — Да и ты ведь не дашь меня в обиду.

— Не дам, — уверенно ответил Рамессу, хотя в его глазах отразился страх.

— Не волнуйся, — заметил это юноша. — Я знаю, что делать…

В этот момент в шатёр ворвались вооружённые люди и окружили ложе владыки Юга и Севера. Вперёд вышли двое статных мужчин. Один из них был облачён в богатое льняное платье, а его шею украшало широкое двухцветное ожерелье. Лицо мужчины было покрыто морщинами, а виски — редкой сединой. Он бросил на юношу растерянный и испуганный взгляд.

— Тутанхамон, во имя Ра, что произошло? — воскликнул мужчина и припал к ложу.

Второй гость в боевой кирасе с мечом на поясе грозно посмотрел на Рамессу, и тот резко отстранился от друга.

— Всё в порядке, дядя, — ответил юный владыка, не поворачивая головы. — Жить буду.

— Рамессу! — обратил внимание богатый вельможа на второго молодого человека. — Ты видел, как это произошло?

— Да, господин, — склонился перед ним Рамессу. — Мы преследовали добычу на колесницах. Его Величество вырвался вперёд. Я увидел, как колесница налетела на кочку, и ось сломалась. Мы ничего не могли сделать. Господин упал.

— Какой ужас! — схватился за голову вельможа. — Как вы могли это допустить? Нужно было девять раз проверить колесницу! Неуклонно следовать за Его Величеством. Хоремхеб!

— Да, господин, — подошёл мужчина с мечом на поясе.

— Это же твои люди! Разберись!

— Мы немедленно доставим Его Величество во дворец и найдём виновных, — послушно ответил воин и жестом указал Рамессу на выход из шатра.

Воины приготовили для юного Тутанхамона повозку и аккуратно его уложили, зафиксировав повреждённую ногу. Лекари дали выпить обезболивающий отвар. Эйе со свитой отправился во дворец, чтобы предупредить слуг о случившемся, пока Хоремхеб и Рамессу с воинами сопровождали повозку с раненным царевичем.

Солнце клонилось к горизонту, с запада задул сильный ветер, но жара не спадала. Процессия двигалась медленно и осторожно, чтобы не навредить владыке Юга и Севера.

— Это серьёзное происшествие, будет разбирательство на высшем уровне. — Сказал Хоремхеб, ехавший на статном чёрном коне в голове колонны.

— Я понимаю, господин. — Опустил голову Рамессу.

— И ты готов взять всю вину на себя?

— Да, господин.

— В шатре, при господине Эйе, ты слукавил, но со мной можешь быть откровенен. Чего ты боишься?

Хоремхеб воспитывал Рамессу с ранних лет и знал его лучше, чем другие. От него нельзя было ничего утаить.

— Его Величество попросил меня не говорить господину Эйе. — Признался ученик.

— Но мне ты можешь сказать. — Заметил беспокойство юноши Хоремхеб. — Это очень важно, Рамессу. Что случилось на самом деле?

— На нас напали. — После недолгого молчания ответил молодой воин. — Эти люди знали, где будет Его Величество во время охоты. Они всё спланировали и ждали, когда господин оторвётся от остальных. Его Величество оказался в окружении трёх колесниц, но я успел помешать им. Всё, что они смогли — перевернуть экипаж Тутанхамона и умчаться за холмы.

— Ты понял, кто это был? Узнал кого-то из них? — нахмурился Хоремхеб.

— Да, Сменхкара. — Выдавил из себя Рамессу.

— Сменхкара мёртв! — не поверил ушам Хоремхеб.

— Мои глаза не обманули меня, господин. Это был он, живой и невредимый. Поверьте мне.

— Ты понимаешь, что это значит?

— Да, — потупил взгляд юный воин, — господина предал один из самых близких ему людей.

Каменистая саванна, по которой ехала колонна, вдруг начала растворяться. Стук копыт и колёс царской повозки исчез в шуме песчаного вихря, окружавшего Анху. Мальчик увидел, как в песчаной воронке показался огромный чёрный силуэт с сияющими красными глазами, услышал голос, взывающий к нему изнутри.

— Зачем ты показал мне это? Разве это не картины минувших лет? — обратился к духу Анху.

— Прошлое, настоящее, будущее — всё едино. — Прогудел голос из потустороннего мира. — Это — вечность. Меняются лишь оболочки. Люди умирают, но их души, чувства и желания продолжают жить. Я хотел предупредить тебя. Иногда предают даже самые близкие люди. Ты всегда должен быть начеку. Моя сила охраняет тебя в Дуате, но в мире людей, ты сам по себе.

— Но твоя жизнь неразрывно связана с моей! Ты слышишь, видишь и чувствуешь то же, что и я. Почему ты не можешь помочь? — воскликнул Анху.

— Ты не понимаешь! — грозно заскрежетал голос. — Чем сильнее становлюсь я, тем слабее становишься ты. Если я буду использовать свою силу в мире людей, ты иссохнешь, как родник в пустыне. Мы не сможем быть вместе вечно. У нас осталось очень мало времени, Анху, и чем чаще я буду помогать тебе, тем меньше его останется. Запомни это и поспеши исполнить предначертанное!

Песчаный вихрь рассеялся, чёрный силуэт проник в Анху и вновь наполнил его силой. Мальчик открыл глаза и прищурился. Яркие лучи солнца пробивались сквозь ветви кустарника, под которым он лежал. Неподалёку журчал ручеёк. Над каменистым склоном, заросшим можжевельником и баобабами, стрекотали насекомые. Анху почувствовал тёплую руку матери на плече. Вдалеке послышался голос отца, спорившего с низкорослым кушитом, одетым в рваную грязную накидку.

— Как ты? — спросила мать. — Удачно?

— Нет, — привстал Анху и обнял руками свои колени. — Он не станет помогать.

— Почему? — удивилась женщина.

— Потому что у нас осталось мало времени. Чем сильнее он, тем слабее я. — Повторил слова духа Анху.

— Что это значит? — напряглась Сентимат.

— Я не знаю, — буркнул мальчик и отвёл взгляд.

У можжевелового куста вдруг появился ещё один чернокожий носильщик и протянул ладонь с горстью тёмно-красных ягод.

— Жевать, — показал жестом кушит. — Бодрость. Бегать, прыгать, сильный.

— Спасибо, Кашта, — улыбнулась Сентимат и приняла дар. — Ты очень добр.

Носильщик улыбнулся во весь рот, повесил на спину пустые бурдюки и умчался в сторону ручья. Группа кушитов присоединилась к отряду всего две недели назад, когда тот покинул Напату и пересёк Великую реку в районе четвёртого порога.

Окрестности Напаты были последним рубежом перед царством демонов себау. Жизнь в пограничье была суровой. На каменистой почве плохо культивировались злаки, рыбу здесь не ели из религиозных соображений, снабжение с севера доставляли лишь раз в месяц, а единственный торговый маршрут вёл через засушливую пустыню к берегам страны Пунт. Большинство рудников приходили в упадок из-за нехватки рабочих. На юге заросшие лесами нагорья кишели демонами Себау, и только Великая река защищала людей от их набегов.

Много веков назад Напата была столицей одного из крупнейших септов Та Мери, который назывался Куш. Кушиты наводили мосты через реку, устраивали лагеря и даже крепости дальше на юге, где находились рудники, чтобы добывать золото и другие драгоценные камни. Южные леса были богаты качественным красным деревом и дичью. Семьсот лет назад всё изменилось. Произошла ужасная катастрофа. По неизвестным причинам тысячи себау устремились на север из областей за пятым порогом Великой реки и смели сотни поселений, рудников и ферм по западному берегу, дойдя даже до Кермы. Демонов удалось остановить ценой жизни нескольких тысяч храбрых воинов. В последней битве у Напаты были обрушены мосты через Великую реку, и навсегда установилась граница владений Та Мери. Это было время великой беды и великого истребления. С тех пор никто не отправлял экспедиции на юг, а Напата стала бедным разрушающимся городком на краю света.

Многие жители городка едва сводили концы с концами. Такие как Кашта и его товарищи считали, что лучше славная смерть в рискованном походе в Диких Землях, чем медленная гибель от голода. Они с радостью нанимались сопровождать караваны и военные экспедиции, трудились добросовестно и ответственно, вели себя добродушно и заботливо по отношению к тем, на кого работали. Они не были рабами и не позволяли относиться к себе как к рабам ни вельможам с севера, ни высоким воинским чинам.

— Что это? — внимательно осмотрев ягоды, спросил Анху у матери.

— Кофейные плоды, — ответила она. — Помню, наши люди выращивали их в Долине Вечности. Сверху плоды горьковаты, но внутри есть немного мякоти. Их зёрна обжаривали или мололи и делали из них ароматный горячий напиток. Ах, какой запах стоял утром в округе…

— Мы ведь теперь можем и не увидеть Долину Вечности, да? — грустно вздохнул Анху.

— Брось! Мы что-нибудь придумаем, — Сентимат погладила сына по голове.

Внизу, в долине, окружённой каменистыми холмами, раздался протяжный рёв. Птицы испуганно слетели с пышных крон деревьев, которые зашевелились словно живые. Взгляд Сентимат застыл в испуге. Камес активно жестикулировал, указывая на движение в долине, и что-то объяснял кушиту.

— О чём спорит отец с проводником? — спросил Анху, никак не отреагировав на пробирающий до костей рёв.

— Проводник говорит, нам нужно идти на ту сторону хребта, обогнуть его и возвращаться обратно к реке. Камес не согласен. Он считает, что в долине мог кто-то остаться.

— Они ещё там, — произнёс Анху и встал на ноги. — Я чувствую.

— Значит, они тоже нашли убежище и прячутся. Если мы спустимся, то только привлечем внимание себа… — Сентимат вдруг запнулась и посмотрела на Анху. — Привлечём внимание! Точно! Камес, сюда! — подозвала женщина мужа.

— Что случилось, Сенти? — тут же примчался он. — Анху проснулся? Что с духом?

— На него нам надеется не придётся, — ответила за сына Сентимат. — Но у меня есть план. Нам нужно забраться на вершину и развести огонь.

— Что? Но это же сразу привлечёт себа! — недоуменно воскликнул Камес и указал на шевеление в кронах деревьев.

— Именно, — подтвердила женщина. — И отвлечёт от тех, кто остался в низине. Мы сможем незаметно пробраться мимо себа и найти их!

— Это невозможно, он почует нас, — отмахнулся Камес. — Здесь мы в безопасности, но запах огня разнесется по всей округе, и ящер сразу пойдёт сюда.

— И пройдёт мимо. — Сентимат схватила небольшой камень с земли и начала растирать кофейные плоды. — Аромат этих ягод хорошо перебивает все остальные запахи. Мы натрёмся кофейной массой и затаимся.

— Это хороший план, — почесал подбородок Камес. — Может сработать, но хватит ли этих плодов на всех? Что думаешь, Анху?

— Откуда мне знать, я же не ясновидящий, — вздохнул мальчик и вдруг просветлел. — О! А что если мы смешаем кофейную массу с этим?

Он ринулся к своему рюкзаку и достал целый пакет табака.

— Анху? — взгляд отца стал строгим. — Ты куришь эту дрянь?

— Нет, это мне дала Тия на счастье. Я подумал, может пригодиться.

— Ещё как пригодится! — обрадовалась Сентимат. — Такой запах перебьёт всё что угодно.

— Тогда я скажу кушитам, — мимолётная улыбка коснулась лица Камеса, — будем спускаться.

***

Речной поток бурлил и создавал водовороты. Он обходил мелкие каменистые островки, заросшие колючим кустарником, нёс за собой сухие ветки и речной ил. Анукет, дочь Великой реки, была не настолько полноводной, как её мать. В некоторых местах речушку можно было перейти вброд. На берегах раскинулись тонкие полоски леса, зажатые с двух сторон каменистыми нагорьями. Много лет сюда не ступала нога человека. Здесь не было удобных стоянок, речных причалов и безопасных укрытий от огромных ящеров. На каждом шагу подстерегала опасность. Природа не хотела, чтобы люди вмешивались в дела её созданий, даже если эти создания — кровожадные монстры, истреблявшие всё на своём пути.

Командир лучников Джедефхор сидел в небольшой тростниковой лодке со своим слугой, который проверял дно реки длинным деревянным шестом. Они искали мель для удобной переправы на западный берег. Горстка воинов, жрецов и носильщиков-кушитов ждали их на восточном берегу, опасливо поглядывая в сторону леса.

Когда лодка причалила к западному берегу, слуга обмотал один конец крепкого каната вокруг ствола могучей ивы. На восточном берегу его второй конец прикрепили к деревянному шесту, глубоко вбитому в рыхлый песок. Канат как можно сильнее натянули над рекой. Джедефхор вернулся к отряду на восточном берегу и подозвал к себе Аха:

— Берег чист, собирайте всех, начинаем переправу. Мулов придётся оставить здесь.

— Тоже оставить? На съедение этому чудовищу? — возмутился воин.

— Мы не заставим их пойти в воду. Слишком сильное течение. Выполняйте приказ! — грозно рявкнул командир.

— Странные у вас приказы, господин Джедефхор. — Насупился могучий воин и скрестил руки на груди.

— Я пытаюсь спасти жизни людей, подчинённых, боевых товарищей. Предлагаешь рисковать ими из-за этих упрямых мулов? — командир лучников подошёл вплотную к громиле и задрал голову. На фоне могучего невозмутимого воина он выглядел скорее комично, чем гордо.

— Нет, я про мальчика, от которого зависит гораздо больше жизней, — укорил Джедефхора воин.

В этот момент рядом с ними появился Кеми. За время похода он обзавелся пышной бородой и длинными волосами. В его взгляде таилось беспокойство и нетерпение.

— Господин Джедефхор! — доложил Кеми. — Разведчик, следивший за себа, заметил дым на вершине одного из холмов на востоке. Дым отвлёк чудовище и…

— Вот видите, господин! — улыбнулся Аха. — Анху, Сентимат и Камес живы! И мы обязаны спасти их!

Командир понял, что его приказ о переправе на другой берег был слишком поспешным и умерил пыл.

— Хорошо, — ответил он. — Кеми, берите с собой десять человек и попробуйте отыскать выживших. Мы переправим на другой берег нашу поклажу и будем ждать вашего возвращения.

— Разрешите мне пойти с ними? — вопрошающе взглянул на Джедефхора Аха.

— Как будто тебе нужно моё разрешение, — нервно ухмыльнулся Джедефхор.

— Опять перечишь командиру? — спросил Кеми у брата, когда Джедефхор ушёл.

— Не нравятся мне такие командиры, братец. — ответил Аха, — Он собирался шкуру спасти ценой чужих жизней!

— Ты сам видел монстра, — вздохнул Кеми. — Это тебе не папин гусь. Мы против него словно букашки малые. Если бы Джедефхор не приказал разделиться, себа сожрал бы нас всех.

— Не нравится мне наш командир, Кеми. — Повторил Аха и скорчился, словно сушёный финик.

— Давай поговорим об этом позже, сейчас надо найти наших друзей, — Кеми похлопал по плечу брата, и они отправились собирать воинов для спасения выживших.

Тем временем Анху и его спутники натёрлись смесью из кофейных плодов и табака и медленно стали спускаться по каменистому обрыву. Сильный запах должен сбить с толку огромного хищного ящера. Себау больше полагались на обоняние и слух, чем на зрение, которое едва способно различать силуэты людей, скрывающихся в зарослях кустарника или в каменистой расщелине. Почуяв запах дыма, чудище тут же направилось на вершину каменистого холма. Оно уже знало этот запах и двигалось в сторону своей добычи, треща ветками можжевельника и ломая кустарники. Из-за своего размера чудовище двигалось медленно и осторожно, принюхиваясь к окружению.

Когда себа оказался возле ручья, текущего с вершины холма, то резко остановился. Зрачки рептилии сузились, ноздри размером с кокосовый орех судорожно втянули воздух. Чудовище склонилось ближе к земле и протянуло зубастую морду к корням одиноко стоящего баобаба. В груди себа клокотало, из пасти несло гнилью, неестественно маленькие передние лапы шевелились, словно жвала скорпиона, кожистые наросты над глазами наполнились кровью и побагровели.

Сентимат задержала дыхание и закрыла глаза, вцепившись мёртвой хваткой в Анху. Пасть монстра была в одном локте от неё. Камес не потерял мужества, хотя впервые видел это огромное чудовище в опасной близости. Он сжал рукоять меча, готовый нанести удар в любой момент.

«Какой урон можно нанести такой громадине обычным мечом?» — пронеслись беспокойные мысли в его голове. — «Мой меч для него что зубочистка. У него от пасти до кончика хвоста не меньше двадцати локтей, чешуя плотная, как у крокодила. Одним ударом он свалит быка, что уж говорить о человеке. Если схватит пастью, то сразу сломает все кости. Остаётся надеяться лишь на ловкость. Но куда бить? Глаза! Нужно бить точно в глаз!»

Себа вдруг поднял голову и повернулся вправо. Его отвлек шум ветвей неподалёку. У кушитов не выдержали нервы. Они выскочили из укрытия и понеслись прочь. Себа прорычал и ринулся на звук. Вместо того, чтобы остановиться и притаиться, один из кушитов издал крик ужаса и помчался вверх по склону. Внешне неуклюжий Себа пригнулся к земле и в два шага приблизился к жертве. Раздался душераздирающий крик и звук схлопывающейся челюсти. Камес схватил Сентимат за руку и, не произнеся ни звука, потащил вниз. Себа недолго забавлялся со своей жертвой. Увидев Кашту, ящер помчался за ним, не заметив Анху, Сентимат и Камеса. Огромная лапа чудовища едва не раздавила их. Кушит не растерялся и начал петлять между деревьев. Бросившись в атаку, чудовище зацепилось задней лапой за корень и упало. Издав оглушительный рёв, оно покатилось по склону. У кушита хватило времени скрыться. Себа с трудом встал. Он чуял лишь запахи кофе, табака и дыма, горящего на вершине холма костра. Ящер взревел от безысходности, заметался по склону, ломая деревья, а потом поплёлся к уже тлеющему костру.

Анху, Сентимат, Камес и Кашта мчались, что было сил. Вскоре они оказались у тропы, вытоптанной чудовищем. Сначала она была одна, а потом начала разветвляться и уходить в разные стороны.

— Что, если он здесь не один? — закричал запыхавшийся Камес, бегущим впереди Сентимат и Анху.

— Вряд ли, — обернулась на ходу женщина. — Просто бежим! Мы должны добраться до берега.

— Постой, мама! — вдруг остановился Анху и потянул её назад.

— Что милый?

— Посмотри туда! — Анху указал на небольшую поляну, куда вела одна из троп себа.

На поляне, среди нагромождения веток и сухой листвы, белели огромные кости и странные полукруглые обломки.

— О, Амон, это гнездо себа? — заворожённо произнёс Камес, когда они вышли на поляну.

— Это яйца, — взглянула Сентимат на разбитую скорлупу со зловонной жижей. — Но кто их разбил?

Кашта вдруг завопил и потянул Камеса за собой:

— Бежать, господин! Быстрее! Демон вернуться! Быстрее!

Анху и его родители вняли мольбам кушита и помчались дальше. Через мгновение они услышали чьи-то шаги и лязг оружия. Это Кеми и Аха во главе отряда воинов пробивали себе путь через заросли.

— Помогите! Мы здесь! — закричала Сентимат.

Могучий воин и его брат выскочили вперёд и встретили беглецов.

— Живы! — радостно воскликнул, Аха. — Слава Амону!

— Господин, Камес, госпожа Сентимат, как же мы рады! — схватил их поклажу Кеми. — С вами был ещё кто-то?

— Да, — пытался отдышаться Камес, — но их всех сожрали. Только нам удалось спастись.

— Что же, — опустил глаза Кеми, — в таком случае искать наших людей дальше нет смысла. Мы наткнулись на трупы по пути к вам. Этот мерзкий демон растерзал их, словно поиздеваться хотел. Мы даже не сможем похоронить то, что от них осталось, как подобает.

— Мне очень жаль. — Опустил голову Анху. — Не беспокойтесь. Я помогу им упокоиться, если у вас остались их личные вещи.

— Спасибо, малыш, но нам сейчас нужно не об этом думать. — Вздохнул Кеми. — Джедефхор приказал переправляться на западный берег реки. Там себа нас не найдёт. Идём!

Кеми приказал выдвигаться к берегу. По канату через реку тянули дорожные тюки и раненных людей. Лучники прикрывали переправу с обеих сторон. Командир Джедефхор внимательно следил за своими людьми с небольшого пригорка и громко отдавал приказы. Он увидел, как из леса показался отряд Кеми и Аха со спасёнными людьми. Среди них командир разглядел маленького мальчика.

— Небамон! — подозвал к себе Джедефхор одного из жрецов, укутанного в мокрую льняную накидку.

Зубы жреца стучали от холода. Костлявые руки крепко держали котомку с личными вещами. Ему не очень повезло при переправе. Рука слуги бога соскользнула с каната, и его едва не унесло течением. Жрец с головой окунулся в холодный поток, промок насквозь и потерял одну сандалию. Его макияж размазался по лицу, а парик стал похож на мочалку. Несмотря на это, Небамон быстро примчался на пригорок и предстал перед командиром лучников.

— Я здесь, ваша светлость, — просипел он, стараясь удержать дрожь.

Джедефхор убедился, что никто не подслушивает их и спросил:

— Скажи Небамон, почему я до сих пор тебе доверяю?

— Почему? — опешил жрец. — Ну я в-в-едь в-в-верный слуга. В-в-ваш, и сами з-з-знаете кого. Я никогда не подводил.

— Неужели? — недовольно зыркнул на жреца Джедефхор.

— В-в-воистину! — прозвучало из уст испуганного слуги.

— Тогда скажи мне, почему я смотрю на противоположный берег и опять вижу этого мальчишку? Живого и невредимого.

— Проклятье, — прошипел жрец. — Я ненавижу его! Как он мог остаться в живых?

— Сначала ты предложил отравить его, — напомнил Джедефхор и злобно оскалился. — Прекрасная идея. Простая и элегантная. Правда, отравленная пища почему-то оказалась не в его тарелке, а в кормушке верблюдов, и мы потеряли нескольких животных. В Напате я вновь доверился тебе, когда ты предложил нанять бандитов. А они просто забрали наше золото и испарились! Потом ты разлил возле палатки мальчишки зелье. Оно должно было приманить к нему ядовитых гадов. Зелье то их приманило, только утром змеи лежали возле палатки мёртвые с отгрызенными головами. Я уже молчу о том случае, когда ты предложил замуровать мальчишку в пещере. Теперь ты решил натравить на него себа. «Ему не спастись», — сказал ты. В итоге несколько воинов погибли, мы оставили мулов, а мальчишке хоть бы что. Твои идеи губят кого угодно, но только не его.

— Смилуйтесь, господин! — склонился Небамон. — Этого ребёнка защищает дух мерзкого Последователя Сетха, не иначе.

— И что я скажу госпоже? Что мальчишка добрался до логова этих Рамессидов, а мы не смогли его остановить из-за какого-то духа?

— Не гневайтесь, господин, я знаю, что нам делать. — Схватил за руку командира жрец. — Если мальчика охраняет магическая сила, то её нужно обмануть.

— О чём ты? — отдёрнул руку Джедефхор.

Небамон покопался в котомке и достал деревянный тубус, в котором находился свёрнутый кусок ткани и маленькая фигурка человека из воска. Когда жрец развернул свёрток, командир увидел письмена, написанные на внутренней части красными чернилами.

— Мы тоже используем магию, — загадочно улыбнулся жрец. — Я знаю заклинание, к которому прибегают лишь в крайних случаях. Благодаря ему смерть придёт к мальчику оттуда, откуда он меньше всего ждёт.

— И что же нужно для этого заклинания? — усмехнулся Джедефхор. — Зуб мертвеца, крыло летучей мыши или жало скорпиона?

— Нужна только жертва. — Коварно улыбнулся жрец. — Тот, кто исполнит нашу волю. Кто ближе всего к мальчику.

— Я последний раз тебе доверюсь, Небамон. — Резко схватил за одежды жреца командир лучников и грозно навис над ним. — Если и на этот раз ничего не получится, я лично тебя скормлю демонам себау.

— Я в-в-всё понял. Не сомнев-в-вайтесь. — Съёжился жрец.

Супруга Солнца скормила бы его крокодилам после первого же провала, но Джедефхор был снисходителен, значит, всё ещё доверял. Небамон никогда не прибегал к столь опасной магии, но ненависть к мальчишке наполнили его сердце решимостью.

***

Последние лучи солнца коснулись крон, из глубины леса раздались трели насекомых. Земля быстро остыла, на листьях появилась роса, реку окутал густой туман. Воины окружили лагерь частоколом, огня не разводили, благовоний не жгли. На территории демонов себау любое действие, способное привлечь внимание, было под запретом. К счастью, самые крупные и опасные ящеры ночью спали, а мелкие боялись подходить к людям.

Среди себау встречались не только кровожадные убийцы, но и травоядные особи: грузные, с крепкой шипастой броней и с наростами на хвостах, похожими на булаву. Были среди демонов летающие птицеящеры, гиганты с длинными шеями, похожие на жирафов, и рогатые хемтабы, которых приручили в Та Мери. Пусть эти виды не питались плотью, всё же представляли угрозу для людей, осмелившихся нарушить их спокойствие.

Сентимат была настоящим знатоком себау, ведь всю молодость она провела с ними по соседству в Диких Землях. С малых лет потомков Рамессидов учили различать себау по видам, размерам, повадкам. В Долине Вечности папирус заменял пергамент — материал для письма, изготовленный из кожи животных. Листы пергамента сшивались нитью в толстые книги, называемые бестиариями. Такие книги были у каждого рода и каждой семьи. В бестиарий поколениями предков заносилась вся полезная информация о себау. Во многом благодаря таким бестиариям Рамессиды выжили в Диких Землях и создали свободный от ящеров уголок.

— Тот себау, с которым мы столкнулись, зовётся Сехетму, — сказала Сентимат.

Её загорелое лицо осветил свет масляной лампы. Она разлила пиво в глиняные кружки и подала их мужчинам, сидевшим на циновках в центре шатра.

— Это один из самых опасных и могущественных демонов Диких Земель, — продолжила женщина. — Его чешую трудно пробить стрелой или копьём. Несмотря на свой размер, Сехетму передвигается быстро и стремительно. Зрение у него плохое, но отличные нюх и слух. Сехетму никогда не кочует с места на место. Он выбирает себе определённую территорию, где живёт, охотится и гнездится. Он не пускает чужаков на свою землю. Всех, кто попадает в логово, он убивает, но не всегда ест.

— Да, — отхлебнул из своей кружки Кеми. — Мы видели разорванных в клочья людей. Это ужасно. Он словно намеренно издевался над ними.

— Он защищал свою территорию, — присела рядом с мужем Сентимат.

— Защищал? — удивился Аха. — Но мы же не такие больше, как он, не ядовиты и не охотились на него!

— Когда мы убегали от себа, то наткнулись на гнездо. — Произнёс Камес. — Яйца в нём были разбиты. Это могло разозлить ящера.

— А в ярости Сехетму не знают ни страха, ни пощады. Особенно, если охраняют потомство, — Сентимат вкрадчиво взглянула на Анху, кормящего сокола в позолоченной клетке.

— Гнездо? С разбитыми яйцами? Значит, Сехетму подумала, что мы убили её детей? — почесал затылок Аха.

В этот момент в шатёр ворвался воин в кожаном шлеме и с фонарём в руке. На его накидке застыли капли дождя, а изо рта шёл пар. Снаружи заметно похолодало.

— Прошу прощения, господин Джедефхор желает видеть господина Камеса, — доложил посланник.

— Сейчас буду, — ответил мужчина, залпом выпил пиво и встал с циновки.

— Скажи ему о том, что случилось, — взяла за руку мужа Сентимат. — Это очень важно.

— Обязательно, любимая. — Погладил её по ладони Камес, накинул плащ и вышел из шатра.

С того момента, как отряд покинул Уасет, Джедефхор проникся доверием к бывшему бригадиру каменщиков. Хотя номинально Джедефхора назначил главой экспедиции наследный принц Нахтамон, командира лучников предупредили об особом статусе Анху и его родителей. Они не подчинялись его приказам, даже наоборот — одно их слово могло изменить маршрут экспедиции. Кеми и Аха выступали телохранителями семьи Анху, но также были обязаны подчиняться приказам Джедефхора, если они не шли в ущерб безопасности Камеса, Сентимат и Анху. Тем не менее, отношения между Джедефхором и телохранителями оказались натянутыми. Аха позволял себе перечить командиру, Кеми пытался навязывать своё мнение. А вот Камес оказался достаточно рассудительным и дисциплинированным, что было удивительно для человека, не служившего в армии. Чаще всего именно он находил компромиссы, если в отряде возникали разногласия. Он ответственно относился к наказам командира, уважал воинских и храмовых чинов, сглаживал острые углы. Он оставался и главой семьи, несмотря на то, что у Сентимат было больше опыта выживания в Диких Землях. Именно поэтому командир время от времени советовался с Камесом по поводу дальнейших действий.

Как только мужчина ушёл, в тишине послышался звук капель, ударяющихся о крышу шатра. Запах свежести ворвался через полог и всколыхнул пламя лампы. Тени заиграли на стенах шатра.

— Частенько тут дождь идёт, — отметил Аха.

— Чем гуще лес, тем больше влаги. — объяснила Сентимат. — В Та Мери лесов нет, поэтому и дожди редки. Здесь проливные ливни — обычное дело.

— Вы столько всего знаете, — задумался Кеми. — Меня удивляет, что господин Джедефхор в качестве своего советника выбрал вашего мужа. Вы знаете о Диких Землях гораздо больше, чем кто-либо здесь.

— Ничего удивительного, — улыбнулась Сентимат. — В вашем обществе воин не может позволить себе наравне общаться с женщиной-простолюдинкой, тем более — спрашивать её совета. Ещё я из рода Рамессидов, а мой муж — истинный гражданин Та Мери.

— Думаете, командир не доверяет вам? — спросил Кеми.

— Да индюк он напыщенный, вот и всё! — прогремел Аха.

— Вот уж кого забыли спросить! — усмехнулся Кеми. — Братец точит на него зуб. Наверное, сам хочет покомандовать отрядом.

— Ничего я не хочу, просто нутром чую трусов. Он беспокоится только о своей шкуре. — Оправдался здоровяк. — Я знавал таких командиров во время службы, когда ещё юнцом был. Строят из себя невесть кого, а как беда приходит, сразу хвосты поджимают и бегут, куда глаза глядят.

— В Долине Вечности бегство от себау не считалось трусостью. — Сказала Сентимат. — Спасение жизни иногда важнее безрассудной храбрости. Господина Джедефхора можно понять.

— Понять может и можно, — опустошил очередную кружку пива Аха, — Да только уважения к нему не прибавится. Пойду, посмотрю, как там раненные, не нужна ли кому помощь.

— Я с тобой, братишка, — вскочил Кеми. — Спасибо за угощение, госпожа Сентимат, и спокойной вам ночи.

— Спокойной ночи, — попрощалась женщина.

— Эй, малец! До завтра! — пробасил Аха.

— До завтра, Аха! До завтра, Кеми! — отвлёкся от изучения содержимого своей сумки Анху.

— Так, — потёрла руки Сентимат и подозвала сына, стоило гостям покинуть шатёр. — Ты же совсем ничего не ел с полудня, милый. Иди сюда.

— Я не голоден, мама, — ответил Анху, — я поел кофейных зёрен. Можешь мне помочь?

Мальчик достал из деревянного тубуса чистый свиток папируса, кварцитовую чернильницу в форме уточки, что подарил ему Медути, и коробочку с письменными палочками.

— Хочу рассказать Нахтамону о том, что случилось с нами, — протянул матери письменные принадлежности Анху. — Вот же он удивится, когда узнает, с какими чудищами мы повстречались!

— Да, думаю, ему будет полезно узнать, — согласилась Сентимат. — Садись рядом. Будешь смотреть, как я пишу, и запоминать.

Женщина положила свитки на колени и окунула палочку в чернильницу. Анху прильнул к матери и внимательно наблюдал, как она выводит иероглифы.

«Письмо наследному принцу, Владыке Юга и Севера, Нахтамону, да будет он жив, невредим и здоров, от Анху»

— Ох, сколько же времени прошло? — вздохнула Сентимат.

— Три недели и четыре дня, — Анху взглянул на мать своими большими глазами, будто удивился, что она не помнит, сколько дней в пути отряд.

— Точно, — ответила она и записала дату, словно профессиональный писец.

«Год две тысячи пятьсот тринадцатый эры Ухем Месут. День пятый четвёртого месяца сезона Ахет».

Дождь снаружи забарабанил сильнее, зашуршал по листьям, устремился вдаль за потоком реки.

Камес нырнул под полог шатра командира лучников и отряхнул плащ от капель.

— Частенько тут идут дожди, — встретил мужчину статный воин, — Не то что у нас, в Та Мери. Заходите, господин Камес, садитесь.

— Спасибо, господин Джедефхор, — принял предложение Камес и осмотрелся.

Кроме командира в шатре находился жрец Небамон — его правая рука и главный советник. Он был без парика, в повседневной льняной накидке, в руках держал небольшой свёрток, из украшений на жреце был только золотой именной браслет. Камес почтительно поклонился и присел на циновку перед низким столиком. Джедефхор поставил перед гостем чашу с вином.

— Спасибо, господин, — преклонил голову Камес и отпил из чаши.

— Не за что благодарить, господин Камес, — угрюмо ответил Джедефхор. — Сегодня эту чашу мы пьём за наших погибших товарищей, растерзанных ужасным демоном. За тех, кто отдал свои жизни, чтобы защитить нас.

— Пейте, господин Камес, — поддержал командира жрец. — Пейте и молитесь за их души Осирису, владыке Запада, и Анубису, хозяину холма.

Камес что-то прошептал и сделал ещё один глоток.

— Анху позаботится о том, чтобы их души ушли с миром, — сказал он. — Мы собрали их личные вещи, которые остались у боевых товарищей и друзей, чтобы мой сын смог отыскать всех воинов на входе в Дуат и помочь им. Ни один из них не будет забыт.

Джедефхор и Небамон молча переглянулись. Жрец нервно потеребил в руках свёрток. Командир лучников подлил ещё вина в бокал Камеса.

— Когда случилось нападение, мы разделились, — произнёс Джедефхор. — Мне хотелось бы знать, что произошло с вами? Как вам удалось спастись?

— Я расскажу, — ответил Камес и почувствовал, как вино легонько ударило в голову. — Но прежде, вы должны знать кое-что о нападении себа.

— Что же? — не скрывая любопытства, спросил Джедефхор.

— Себа напал не случайно. Когда мы спасались бегством, нашли его гнездо, и оно… Мы нашли… — сбился Камес, ощутив головокружение.

— В чём дело, вам нехорошо? — спросил жрец.

— Что-то тут душновато, вам не кажется?

Мужчина вытер выступившую на лбу испарину. Ему стало тяжело дышать. Шатёр вдруг закружился.

— Возьмите себя в руки, господин Камес, что вы нашли? — лицо командира вдруг приблизилось к нему и требовало ответа.

— Яйца… Яйца разбиты… — пролепетал Камес теряя сознание.

— Посмотрите на меня! — вдруг услышал он властный голос. — Сконцентрируйтесь!

Этот голос металлом врезался в голову Камеса, будто повелевал им. Шатёр вдруг перестал кружиться, дыхание выровнялось. Перед собой он увидел лицо Небамона. Жрец держал в руках маленькую восковую фигурку и читал заклинание.

— Что с ним? — произнёс Джедефхор, заметив, что взгляд Камеса остекленел. Он побелел, словно статуя и не мог шелохнуться.

— Его разум в моей власти. — Довольно произнёс жрец. — Заклинание сработало!

— И что теперь?

— А теперь слушай меня, Камес, рождённый матерью своей! — плавно, но чётко произнёс Небамон. — Те разбитые яйца, что видел ты в гнезде себа, дело рук твоего сына!

— Анху? Но почему? — взгляд Камеса стал наивным, как у ребёнка.

— Потому что Анху носит в себе дух Последователя Сетха, врага богов и людей. Он приказал сделать ему это. Дух руководит твоим сыном. — Говорил жрец.

— Что же мне делать?

— Ты должен остановить его.

— Но он мой сын.

— Нет, он больше не твой сын. Он — хаос, он — пламя. Он хочет уничтожить наш мир. Слушай внимательно. Никто не должен знать о твоих намерениях, пока ты не исполнишь свою миссию. Ты должен держать её в тайне. Твоя миссия — убить Анху и остановить злобного духа. Ты должен защитить свою семью, своих друзей и Маат. Убей Анху.

— Хорошо, — послушно ответил Камес.

— Ты должен погубить Последователя Сетха, но так, чтобы об этом никто не узнал. — Продолжал внушать Небамон.

— Я должен погубить его, — медленно проговорил Камес, — Никто не должен знать.

— А теперь, иди и выполни свою миссию! — жрец завернул восковую статуэтку обратно в ткань и спрятал под мантией. Потом он щёлкнул пальцами, и Камес пришёл в себя.

— Господин Джедефхор? — произнёс мужчина и заморгал, словно очнулся ото сна.

— С вами всё в порядке? — обратился к нему командир.

— Да, — неуверенно ответил Камес, — мы говорили о нападении себа, а потом я будто потерял сознание.

— Вы устали, вам нужно отдохнуть, давайте продолжим разговор утром, — предложил Джедефхор и медленно, словно больного вывел Камеса из шатра.

— Хорошо, — пробормотал гость, держась за голову, — вы правы, утро вечера мудренее.

— Ну что? Сработало? — бросился Джедефхор к жрецу, стоило Камесу уйти.

— Как по маслу, — хитро улыбнулся Небамон.

— Но зачем ты наплёл ему этой ерунды? Можно же было просто приказать ему убить Анху, когда подвернётся удобный случай!

— Это будет выглядеть подозрительно. — Не согласился жрец. — Теперь у Камеса есть не только цель, но и мотив. Подсознательно он будет думать, что его сыном управляет дух Последователя Сетха — враг всего человечества. Он будет считать убийство Анху единственным правильным решением, ибо цель его благородна.

— Идеологическое убийство, — ухмыльнулся Джедефхор. — Я недооценивал тебя. Ты хитёр, Небамон.

— Спасибо, господин, — расплылся в улыбке жрец.

Он жаждал похвалы с тех пор, как придумал свой первый коварный план. На этот раз всё должно сработать, ведь Анху доверяет отцу, а Камес будет нем, как рыба, пока не совершит, то, что ему приказали. Никто не заподозрит неладное, ведь Камес оправдает свой поступок благородным мотивом. И никакая магия не способна разрушить чары, сотворённые Небамоном.

Глава 2. Снова в путь

С первыми лучами солнца лес наполнился звуками. По округе разнеслись трели певчих птиц, приветствующих новый день. Воздух наполнился свежестью, туман опустился ниже к реке. В рассветных сумерках он разлился по пологу леса и загустел, как молоко. Себау ещё не проснулись. Им нужно было время, чтобы солнце нагрело их тела. Раннее утро — самая спокойная пора в Диких Землях. Для экспедиционного отряда Джедефхора первые часы после рассвета отводились на то, чтобы накормить голодных воинов, проверить оружие, собрать лагерь и отправиться в путь.

Анху первым делом осторожно вытащил из клетки почтового сокола, прикрепил к его лапе маленькую капсулу и отправил в полёт. Хоть письмо попадёт Нахтамону в руки лишь через несколько дней, Анху уже с нетерпением ждал ответа.

Принц стал для мальчика близким другом, которого ему так не хватало раньше. С ним он мог путешествовать по самым потаённым уголкам Дуата. Нахтамон не пугался опасностей иного мира, относился с пониманием и мог поддержать мальчика в трудную минуту. Однажды Анху увидел Ка Нахтамона во время своих путешествий. Мальчик никогда не рассказывал, при каких обстоятельствах это произошло, была ли это просто случайность или мираж прошлого. Тогда Анху понял, что их судьбы неразрывно связаны, но никогда об этом не говорил, ибо не хотел никого обременять своими мыслями. Также Анху хранил молчание и о путешествии в сердце Дуата, к залам Аменти. Постепенно мальчик понимал, что некоторые вещи стоит сохранить в тайне.

Такого же мнения был и дух, живущий внутри Анху. Загадочный Последователь Сетха по-прежнему не называл ни своего имени, ни цели. Это очень беспокоило Анху, пусть он и старался не подавать виду. Он предполагал, что узнает о цели духа только, когда воссоединиться со своими родичами в Долине Вечности.

Ещё больше мальчика беспокоило предостережение Последователя Сетха. Минувшей ночью Анху раз за разом возвращался в видение, посланное духом, и пытался найти зацепки, что связывали юного царевича Тутанхамона с таинственным человеком по имени Сменхкара. Что-то препятствовало ему, не пускало дальше злополучной охоты на колесницах. Будто кто-то запер все остальные воспоминания в сундуке, а ключ надёжно спрятал. Анху мог бы попытаться найти душу умершего царевича, но без личной вещи Тутанхамона на это уйдёт целая вечность.

— Анху, кушать! — раздался звонкий голос из палатки.

Сентимат вынесла две глубокие миски со студенистой зелёной пастой — походным завтраком из растёртых овощей, орехов и злаков. Еда практически не имела запаха, выглядела сомнительно, но давала силы на многочасовой переход по пересечённой местности. Этой пастой питались воины, проводники, и даже жрецы. Она не привлекала хищников и готовилась из простых и доступных ингредиентов.

— Как бы мне хотелось тёпленького молочка с хлебушком, — вздохнул Анху и взял из рук матери миску.

— Что поделаешь, — сказала Сентимат и окунула в пасту деревянную ложечку. — Скажи спасибо, что хоть это есть. Воинам пришлось многое оставить на том берегу.

— Я видел их души ночью, — задумчиво сказал Анху, уплетая завтрак. — Они были очень испуганы, но я защитил их заклинанием. Больше им ничего не угрожает.

— Ты молодец, Анху, — похвалила его мать, — их друзья и родные будут благодарны тебе.

— Мама, я хотел спросить… Что ты знаешь о сыне правителя Проклятого города, царевиче Тутанхамоне?

— Немного, — задумалась Сентимат. — Только старинную историю о его попытках восстановить культы богов, но ты её уже слышал. А почему он так тебя заинтересовал?

— В Долине Вечности могли остаться какие-нибудь реликвии, связанные с царевичем? — проигнорировал вопрос матери Анху.

— Вряд ли. Рамессиды сохранили о нём память, но не почитали, как одного из своих предков. Хотя… — Сентимат неожиданно прикоснулась к маленькому сердоликовому сердцу, висящему на шее сына. — Всё может быть. Дедушка рассказывал мне, что наши предки, когда ещё жили в Та Мери, охраняли царские усыпальницы. Им часто приходилось спасать от грабителей нетленные тела Владык Юга и Севера и их сокровища. Когда пришло время покинуть Та Мери, они забрали из гробниц то, что ещё удалось сохранить, и спрятали в укромных тайниках, но кое-что прихватили с собой. Амулет на твоей шее — подлинный. Дедушка говорил, что он принадлежал первому Владыке Юга и Севера из рода Рамессидов. Быть может остались в мире вещи, которые принадлежали и Тутанхамону.

— Первому? — встрепенулся Анху и вдруг осознал возможность, которая всё это время была у него буквально под носом. — Почему ты раньше об этом не говорила?

— Я не думала, что это так важно. — Пожала плечами Сентимат.

— Но это шанс! — Анху возбуждённо сжал в руке амулет. — Если это действительно так, я смогу его найти!

— Кого найти? — вмешался в разговор грубый мужской голос.

— Папа! Ты был у господина Джедефхора? — улыбнулся Анху и неожиданно сменил тему разговора. — Когда мы отправляемся?

— Сейчас, — ответил Камес и подозрительно посмотрел на жену. — О чём вы тут разговаривали?

— Да так, о разной чепухе. Пойду собираться, — отмахнулся Анху, улыбнулся во весь рот, бросил свою миску и побежал в палатку.

— Сенти? — нахмурился Камес.

— По пути расскажу, пойдём. — Собрала посуду Сентимат и тоже направилась к палатке.

Она уже не увидела, как лицо Камеса побагровело. Его глаза блеснули яростью, ладони сжались в кулаки. Обычно скрытность сына не выводила его из себя, но не после вчерашнего вечера. Теперь Камес знал, кто истинный враг человечества. Скоро мужчина сорвёт с него маску добродетели, явит миру его истинное лицо, и злому духу придёт конец.

Быстро собрав палаточный лагерь, отряд вновь отправился в путь. После стычки с себа настрой воинов уже был не таким бодрым. До вчерашнего дня им удавалось избегать серьёзных потерь. Местность в нескольких днях пути от Напаты представляла собой открытую саванну, на которой отряд не могли застать врасплох. Потом началось редколесье. Берега превратились в укромные ущелья. Холмы выросли по обеим сторонам реки. Дважды воины сталкивались с демонами себау среднего размера, прыткими, с длинными хвостами и когтями, напоминающими острые серповидные клинки. От них удалось отбиться без потерь. На третий раз отряд зашёл на территорию Сехетму и ничто не могло остановить беды.

Джедефхор потерял двух ветеранов, шестерых молодых рекрутов, четырёх носильщиков-кушитов и одного проводника. На восточном берегу пришлось оставить часть поклажи и мулов. Всё остальное, в том числе раненных воинов, пришлось нести на себе. Нападение Сехетму было серьёзным ударом для отряда, но всё же он шёл вперёд.

По расчётам Джедефхора они уже прошли больше половины пути, если расположение Долины Вечности определено верно. Они опирались на воспоминания Сентимат о путешествии из родного дома в Та Мери. По её словам, с гор, где находилась Долина Вечности, на север текла река. Рамессиды верили, что она является истоком Великой Реки, которая питает земли Та Мери. Именно вдоль её русла двигалась экспедиция Рамессидов, пока нападение себау не сбило их с пути. После им удалось выйти к морскому побережью.

Имея эти сведения, Джедефхор приказал двигаться вдоль реки на юг. К сожалению, командир лучников, как и сама Сентимат, не знали, что за пятым порогом русло раздваивается, и лишь одно из них вело к горам, скрывающим Долину Вечности. Анху расспросил духа подземных вод в Дуате, и тот указал на восточное русло. К мальчику прислушались и двинулись вдоль него. Аха нарёк это русло Анукет, в честь богини речных порогов, и название быстро прижилось.

Скоро путешественники убедились, что Анукет действительно берёт своё начало с гор. Её бурное течение несло с собой вулканический песок и гальку. К сожалению, именно в русле реки поселился огромный Сехетму, который едва не погубил весь отряд. После нападения дух воинов пал, но Анху подбодрил их разговором с душами погибших товарищей. Несколько недель назад на мальчика смотрели с насмешкой, сейчас же с упоением внимали каждому слову. Тогда жрец Небамон убеждал воинов, что мальчик не более чем фантазёр и выскочка, сейчас же на него смотрели с уважением. Он подарил им надежду на то, что их товарищи умерли не напрасно, и после смерти они вновь увидятся за границей иного мира.

На вдохновляющие речи Анху жрец Небамон лишь недовольно фыркал:

— Наши погибшие товарищи хотели, чтобы мы жили, а не погибли в муках в землях себау.

— Чтобы мы просто испугались и повернули назад? Мы ведь выполняем волю наследного принца Нахтамона! Спасаем нашу страну от иноземцев! — гордо воскликнул Анху.

— Наследного принца, который даже не коронован и не прошёл обучение в храме Амона, — язвительно прищурился жрец. — До чего мы докатились! Сопливый мальчишка спорит со жрецом! А воины вместо того, чтобы сражаться на поле боя, уходят в Дикие Земли по приказу такого же сопляка.

— Смотрите под ноги, господин! — вдруг схватил жреца за плечо молодой воин.

— Ой! Змея! Помогите, змея! — завопил Небамон, и бросился наутёк, расталкивая воинов.

Анху замер, услышав под ногами шипение. Носильщики заволновались. Кеми оказался тут как тут, готовый разрубить гада одним точным ударом острого топорища.

— Не стоит, — остановил мальчик воина, наблюдая, как змей, извиваясь, скрылся в листве. — Он боится нас больше, чем мы его.

— Слышали, господин Небамон? — усмехнулся молодой воин с косичками у висков. — У мальчика-то мужества побольше вашего будет!

Среди воинов прокатилась волна громкого смеха. Кеми пытался сдержаться, но у него не получилось. Один из кушитов едва не уронил носилки с поклажей, истерически повизгивая. Небамон покраснел, как раскалённая кочерга.

— Что у вас тут произошло? Хотите, чтобы все Себау в округе вас услышали? — раздался грозный голос Джедефхора, пришедшего на звуки громкого веселья.

Воины тут же умолкли. Командир окинул взглядом толпу и остановил взгляд на мальчике.

— Всё в порядке, господин. — Как ни в чём не бывало произнёс Анху. — Мы наткнулись на опасную змею и отпугнули её громкими звуками.

— Будьте осторожны, — небрежно бросил Джедефхор. — Где Камес?

— Он должен быть впереди, с мамой. — Ответил Анху, и командир быстрым шагом направился в голову колонны.

— Спасибо, что не заложил, дружище, — прошептал молодой воин с косичками. — Ты наш парень, не то что Небамон.

— Тот, кто попирает слугу богов, познает их гнев, — дрожащим голосом бросил жрец не то мальчику, не то злорадно улыбающимся воинам.

Анху помрачнел от этих слов. Он-то знал, что ни богов, ни их гнева увидеть им не суждено. Слуга бога, поддерживая подол своей мантии, нервно ринулся за командиром, а воины, как ни в чём не бывало, проследовали друг за другом по скалистой тропе, поднимавшейся всё выше и выше.

Можжевеловые заросли сменились древовидными папоротниками и высокими акациями с зонтовидной кроной. На скрытой от солнца тропе было уже не так жарко. Дремучие леса даже днём хранили в себе влагу, скалы покрывались моховым ковром. От такого обилия зелени кружилась голова. В ушах нарастал шум. Это был первый признак приближающихся речных порогов, и воинам предстоял непростой подъём по скальным уступам.

В авангарде отряда шли Камес, Сентимат, Кашта и один из опытных воинов Джедефхора. Они всегда шли налегке, вооружившись лишь луком и подзорной трубой, разведывали дорогу, выбирали самый походящий маршрут, предупреждали об опасностях и искали укрытия. Камес часто присоединялся к Анху в центре колонны, но сегодня ему необходимо было поговорить с женой без лишних свидетелей. На его удачу Кашта и воин Джедефхора выбились вперёд.

— Ты не задумывалась о том, почему он скрывает от нас всё? — обратился к супруге Камес.

— Скрывает? Он может недоговаривать, но, вряд ли что-то намеренно скрывает, — не согласилась Сентимат. — Ты же знаешь Анху. Он такой стеснительный, боится, что его не так поймут. Если он не хочет что-то объяснять, не нужно на него давить. Он всё расскажет, как только придёт время.

— Сначала он заинтересовался правителем Проклятого города, теперь его сыном. Непонятно, почему… Нехорошо это, — рассуждал мужчина.

— Разве это плохо — интересоваться историей нашего народа? Нашего общего народа. — Подчеркнула женщина.

— Это не простой интерес. Боюсь, он никогда не расскажет нам, что задумал Последователь Сетха, — заявил Камес.

— Почему ты так уверен? — удивилась Сентимат.

— Дух не позволит ему этого сделать. — Отвёл взгляд мужчина.

— С каких это пор ты у нас эксперт по духам? — усмехнулась женщина. — Или этот жрец, что ходит за господином Джедефхором, взялся уже и тебе мозги промывать?

— Тот, кто попирает слугу богов, тот познает их гнев, тебе ли не знать, Сенти? — странным холодным голосом предостерёг её Камес.

— Одно дело слуга богов, другое… — вдруг запнулась женщина и оглянулась назад, — О, а вот и они, легки на помине.

К Камесу и Сентимат гордой походкой приблизился командир лучников. На его шее висел кинжал в ножнах, голову покрывал двухцветный полосатый платок. Сзади за ним спешил оруженосец — низкий паренёк с луком, щитом и копьём за спиной. А за ним, едва поспевая и запыхавшись, бежал жрец в грязном белом одеянии. Пот струился по его щекам и вискам, он выглядел словно загнанный осёл.

— Господин Камес, — грубо рявкнул Джедефхор. — Почему вы здесь? Разве ваше место не в центре отряда?

— Да, господин Джедефхор, — согласился мужчина. — Я просто хотел побеседовать с супругой, поэтому попросил Кеми и Аха подменить меня. Что-то случилось?

— Случилось? — тяжело дыша скривился жрец. — Ваш несносный мальчишка натравил на меня змею! На слугу богов! И высмеял меня перед воинами, когда я пытался спасти свою жизнь!

— Что? — недоверчиво посмотрела на Небамона Сентимат.

— Господин Камес, я понимаю, успех нашей миссии зависит от этого мальчика, — процедил сквозь зубы Джедефхор. — Поэтому я настаивал, чтобы именно вы были рядом с ним во время похода, и могли, когда это потребуется, исполнить свой долг.

— Я помню о своём долге, — покорно ответил Камес. — Я поступил опрометчиво, оставив Анху без присмотра.

— Так идите и разберитесь с ним! — впился в мужчину хищным взглядом Небамон.

Сентимат недоумевала, почему её муж позволяет жрецу помыкать им. Она собралась возмутиться, но тут наверху холма, заросшего папоротниками, появился Кашта. Он бешено жестикулировал и бессвязно кричал.

— Сюда! Командир, госпожа! Там! Быстро!

Джедефхор и его оруженосец ринулись на холм. Камес, Сентимат и Небамон побежали следом. За крутым подъёмом показалась обширная долина. Несколько сломанных стволов акаций, словно пики торчали из каменистого утёса. Один из воинов Джедефхора стоял с подзорной трубой на краю обрыва и осматривал округу.

Под утёсом, словно зеркало, отражая лучи полуденного солнца, раскинулось озеро. Оно растянулось с севера на юг, обрамлённое с востока и запада высокими древесными папоротниками. Его северный берег покрывала галька. Недалеко от утёса из озера вытекала река, и шумел водопад. На южном берегу зеленел заливной луг, а за ним раскинулся густой лес, над которым возвышались горы. Их крутые склоны прорезали глубокие каньоны, а на плоских вершинах, как крем на сладких пирожных, лежали облака.

Даже невооружённым взглядом можно было увидеть, как по заливному лугу бродили огромные чудовища с длинными змееподобными шеями и слоновьими туловищами, державшимися на четырёх толстых, как колонны, ногах. Длинные хвосты себау отгоняли назойливых насекомых, шеи томно опускались к воде, маленькие головки зачерпывали воду. Изредка себау издавали глухие трубные звуки, словно общались между собой. Они были настолько огромны, что заходя в озеро, погружались лишь наполовину. Словно крохотные насекомые, над шеями гигантов парили птицеящеры с кожистыми перепончатыми крыльями и ромбовидными кончиками хвостов. Они не боялись садиться на спины гигантов и пикировать к воде в поисках пищи.

— О, боги, вы только посмотрите! — воскликнул воин и передал подзорную трубу командиру. — Невероятно! Эти себау точь-в-точь, как на древних рисунках времён Дикого Гона! И они в десять раз крупнее того, что на нас напал. Их там не меньше дюжины!

— Это Басенсенут, пожинатели леса. — Объяснила Сентимат, завороженно наблюдая за длинношеими чудовищами. — Самые огромные Себау во всех Диких Землях. А горы, что за лесом… Долина Вечности где-то там, я уверена!

— Значит мы почти у цели, — задумчиво сказал Джедефхор, передав трубу обратно воину. — Но сможем ли мы пройти через этих Басенсенут? И какие ещё себау скрываются у озера?

— Нужно разведать обстановку, прежде чем двигаться дальше, — предложил Небамон, многозначительно косясь на Камеса.

— Верно, найдём безопасное место для лагеря. — Согласился Джедефхор. — А потом разведаем местность.

Весь остаток дня воины Джедефхора потратили на поиск безопасного убежища и разведку озёрной котловины. Анху, едва увидел Басенсенут и, кружащих над ними, птицеящеров, попросился пойти с воинами, но Сентимат строго настрого запретила ему приближаться к огромным чудовищам. Хотя Басенсенут и были травоядными, они тоже представляли немалую опасность. Решение матери расстроило мальчика, и весь остаток дня он провёл в грустном безмолвии.

Анху редко капризничал, но этот запрет он пережил особенно тяжело, поскольку парящие над гигантами птицеящеры напомнили ему об Аше. С их расставания прошло уже много времени. Никогда ещё Аша не покидал мальчика. Анху скучал и представлял себе, что его друг мог быть где-то здесь, среди своих сородичей.

Не так, как обычно, вёл себя и Камес. Весь день он был неразговорчив, избегал взглядов жены и сына, сторонился других людей в лагере. Иногда он сидел у палатки и пустым взглядом взирал на озеро.

Отряд разбил лагерь на одном из крутых утёсов, нависших над галечным пляжем. Это была отличная точка для обзора всей окружающей местности и единственное место, где не наблюдалось следов себау. Весь папоротниковый лес был исхожен большими и малыми ящерами, меж зарослей то и дело находились истлевшие кости, сломанные деревья, тропы и небольшие норы. Каменистые берега себау, вероятно, не любили из-за сырости и запаха тины, которой были покрыты скальные выступы. Кроме того, у берега жили насекомые-паразиты, от которых страдали себау. Крошечные вредители паразитировали на чешуе ящеров, а кровососущие твари разносили опасные болезни.

У людей, в отличие от себау, были средства защиты и от сырости и от паразитов. Помимо Небамона в отряде находились жрецы бога Анубиса, которые были искусными врачевателями и травниками. Эти жрецы готовили специальные мази, что наносились на кожу и отпугивали назойливых насекомых. От сырости спасали специальные соли, которые рассыпались внутри палаток и впитывали влагу, а от вечерней прохлады — тёплые накидки из шкур.

Уставшие воины вернулись в лагерь к закату. Анху с нетерпением ждал Кеми и Аха, чтобы расспросить их об увиденном. Как только воины вышли на берег из леса, мальчик сразу ринулся к ним.

— Вы дошли до луга? Вы видели Басенсенут? А птицеящеров? Сколько их там? Где они гнездятся? — напал на них с расспросами Анху.

— Эй-эй, не спеши малец, — ответил Аха, скинув со спины набитый под завязку мешок. — Дай хоть немного отдышаться.

— Как дела в лагере, Анху? — спросил Кеми, погладив мальчика по макушке. — Не скучал?

— Скажешь ещё! Я чуть не умер от скуки! — недовольно фыркнул тот. — Я хотел пойти с вами, но мама не разрешила. Пришлось копать эти дурацкие ямы для частокола и смотреть, как стирают одежду на берегу.

— Ставить частокол — тоже дело полезное. Ты молодец, что послушал родителей, — похвалил Кеми. — На дальнем берегу очень опасно. Там весь лес в следах себау. На одну группу мы всё-таки наткнулись по пути обратно.

Кеми продемонстрировал повязку с запёкшейся кровью на лопатке.

— Вы сражались с Себау? Тебя ранили? — испугался Анху, — Я сейчас же приведу лекаря!

— Не беспокойся из-за этой царапины, — остановил мальчишку Кеми. — Мне даже не больно, да и кровь уже не течёт. Проклятый ящер подкрался сзади, но я его уложил.

— Ха! Уложил он его! — громко хохотнул Аха, копаясь в своём мешке. — Если бы не я, братец, сожрали бы тебя!

— О да, спасибо за помощь! — развёл руками Кеми. — Если бы ты изначально прикрывал мне спину, а не бегал из стороны в сторону, этого бы вообще не случилось.

— Ничего не могу поделать, вижу себау — рублю их. Не жду, пока они мне на спину залезут кататься.

Аха достал из мешка три крупных кокосовых ореха и передал мальчику:

— Держи подарочек, отнеси матери.

— Спасибо, — загорелись глаза Анху. — Наконец-то поедим что-нибудь вкусненькое. А как же Басенсенут? Птицеящеры?

— Видели мы их, но не приближались. — Ответил Аха. — Там глубокая трясина. Они целый день стоят в ней и только и делают, что жрут.

— А что им ещё делать? Такая громадина просто так будет на ногах держаться? — ухмыльнулся Кеми и похлопал брата по животу.

— Ты на что это намекаешь, доходяга? — грозно рявкнул Аха. — Что я слишком много ем? Так это про запас!

— Да твоим запасом можно всю Напату накормить, — посмеялся Кеми. — Верно, Анху?

— Не знаю, — пожал плечами мальчик. — Это смотря сколько раз в день кормить.

— Издеваетесь? — покачал головой здоровяк, глядя на хихикающих Кеми и Анху. — Эх, а я им кокосов насобирал. Сам ни одного ни съел.

— Мы просто шутим, Аха, не расстраивайся. — Похлопал его по плечу брат. — Куда мы без тебя. Ты лучше расскажи Анху про тропу.

— Точно, тропа! — спохватился воин. — Твоя мама оказалась права, Анху. Эти огромные себау приходят к озеру со стороны гор. Мы наблюдали за ними и узнали, что через дебри на юге протоптана тропа. Они по ней приходят утром и уходят к вечеру. Нам не придётся продираться через чащу. Мы пойдём за ними следом.

— Джедефхор предложил дождаться следующего вечера, и как только чудища отправятся в горы, последовать за ними. — Продолжил Кеми. — Увы, придётся идти ночью. Джедефхор ещё будет обсуждать этот план с твоими родителями, но я думаю, лучше спрятаться в тени гигантов, чем ломиться через кишащие себау дебри.

— Так что хорошенько выспись сегодня, малец. — Предупредил Аха. — Чтобы не пришлось тащить тебя на закорках.

— Да, я понял. — Послушно ответил мальчик, обхватив руками подаренные ему кокосы. — Сегодня ночью я хотел поискать в Дуате кое-кого, но на это не должно уйти много времени.

— Правда! И кого же? — заинтересовался Аха.

— Первого правителя из рода Рамессидов, — загадочно ответил мальчик.

Кеми и Аха медленно двинулись к палаткам. Анху шёл рядом и рассказывал о своём видении и планах по разгадке тайны человека по имени Сменхкара, жившего тысячи лет назад и совершившего покушение на юного царевича Тутанхамона. Кеми и Аха всегда с упоением слушали рассказы мальчика, но ни разу не решались отправиться в Дуат вместе с ним. Для обычных людей иной мир был мрачным царством теней и злобных духов. Многие боялись вызвать гнев богов своим появлением в царстве Осириса, а после случившегося с принцем Нахтамоном в Дуате — ещё и проклятий. Для Анху эти страхи были чужды, потому что он видел истину. Дуат для него не был чем-то пугающим, а знания, которыми тот обладал, могли защитить от любых проклятий.

В мире людей для Анху всё усложнялось. Его магия теряла силу, как только он просыпался. И хотя многие верили, что его защищает невидимая аура духа Последователя Сетха, её могло прорвать заклинание, наложенное на близкого человека. Этим и хотели воспользоваться коварные заговорщики.

— Почему он до сих пор ничего не сделал? — гневно призвал к ответу своего подчинённого Джедефхор. — Ты что, не можешь ему приказать?

— Могу, — оправдался Небамон. — Только заклинание работает не так. Камес в моей власти, но волен исполнить приказ так, как считает нужным.

— Мне кажется, он считает, что мальчик умрёт сам, от старости, — нервно фыркнул Джедефхор.

— Нет, господин. Камес всё хорошо продумал. — Поспешил успокоить жрец. — Он выбрал отличный момент. Вы правильно сделали, что задержали нас здесь. Сегодня, когда мальчик уснёт, Камес нанесёт удар. Тихо и незаметно, даже жена не узнает об этом. Все решат, что мальчика утащили себау.

— Откуда ты знаешь?

— Я ведь сказал, он в моей власти, — загадочно улыбнулся жрец. — Мне известны все его мысли.

Глава 3. Предательство

Из зарослей камыша выпорхнула крупная птица, встревоженная появлением человека на тростниковой лодочке. Юный лодочник насторожился и крепко сжал весло. В воде угрожающе закружились водовороты.

— Назови имя своё! — прогремел чей-то голос.

Мальчик, сидевший в лодке, встал в полный рост, поставил перед собой весло, словно это был магический посох, и громко произнёс:

— Странник — имя моё.

— Назови мне имя моё, — прошелестел ветер и раскачал хлипкую лодочку.

— Северный ветер, дующий к ноздрям Хенти Аменти! — с трудом удерживая равновесие, ответил Анху.

— Назови мне имя моё, если ты желаешь плыть по водам моим, — прозвучал чарующий голос из водоворота.

— Та, кого нельзя увидеть, — ответил мальчик, и чёрные воды успокоились.

Впереди показался небольшой зелёный островок. Высокие заросли папируса на берегу, словно строй солдат с высокими пиками, расступились, открыв тропинку к деревянному домику на сваях. Лодка наткнулась на песчаную отмель и остановилась. Остров вдруг зашевелился, и прозвучал томный голос:

— Назови мне имя моё, если хочешь ходить по мне.

— Край земли, начинающийся от владений Уту, который живёт в Сехет Иару и выходит оттуда ликуя, — ответил Анху и сошёл на берег.

Земля успокоилась, и мальчик последовал к дому, который возвышался над зарослями тростника. Дом стоял на толстых сваях, его двери были сделаны из акации, крыша покрыта сухим тростником. Окон совсем не было, а к порогу вела хлипкая лесенка. Хотя дом был похож на обычную рыбацкую лачугу, Анху знал, что хозяин ее был далеко не простолюдином. При жизни ему везде выказывали почет и уважение, перед ним падали на колени целые народы, а от имени трепетали враги. Мальчик произнёс заклинание, и в его руках возник большой поднос с жертвенной пищей и благовониями. Он поставил его на небольшой постамент перед входом и постучался в дверь.

— Чего надо? — раздался голос из хижины.

— Ваше Величество, — сказал Анху. — Да будет вам жизнь вечная! Меня зовут Анху. Я принёс жертву, ибо почитаю вас и желаю оказать милость.

— Оставь у порога и уходи! — нервно бросил хозяин.

— Ваше Величество, я прошёл через весь Дуат, чтобы отыскать первого правителя из рода Рамессидов… — попытался объяснить Анху, но его прервали на полуслове.

— Так иди, попроси помощи у богов! Может они тебе помогут!

Анху уловил насмешку и нахмурился.

— Не могу. — Вздохнул он. — Боги куда-то пропали. Их нет ни в залах Аменти, ни в Сехет Иару.

Петли дверей заскрипели. В проёме возник седой старик с морщинистым лицом и щетиной на подбородке. Он был одет в выцветший передник, на его голове красовалась диадема с золотым уреем, а костлявые неухоженные руки держали в руках крючковатый посох.

— Так им и надо! — улыбнулся хозяин во весь рот, в котором осталось не больше десятка зубов.

— Вы презираете богов? — удивился Анху.

— Презираю? — раздался неприятный старческий смех. — О нет, это они меня презирают! Я был величайшим Владыкой Юга и Севера. Весь мир кланялся мне в ноги! Ко мне шли с дарами с разных концов света! Я возвёл тысячи храмов, покорил сотни городов в их честь, а они мне что? Эту халупу на вонючем болоте и рыбацкую сеть? Меня погребали с такими почестями, с какими не погребали ни одного владыку со времён богов. И вместо того, чтобы плыть в солнечной барке рядом с ними, что я получил? Клочок земли в самой убогой дыре Дуата! Тьфу!

— Так вы и есть Рамессу, первый из рода? — разочарованно спросил Анху.

— Я есть Рамессу! — потряс костлявым пальцем перед его лицом почивший владыка. — Не первый, но самый великий! Рамессу первый был моим дедом и отцом моего отца.

— А-а-а, понятно, — протянул Анху, сделав вид, что совсем потерял интерес к старику. — Тогда я, наверное, пойду.

Мальчик был мудр не по годам. Он сразу увидел слабость великого правителя и медленно побрёл обратно к лодке. Редкие волосы на голове Рамессу встали дыбом. Ни один смертный ещё не относился к нему с таким пренебрежением.

— А ну стой! — рявкнул старик, стукнул посохом по крыльцу и выпучил глаза. — Зачем ты ищешь моего деда? Хочешь навредить ему?

В одно мгновение Рамессу оказался напротив Анху, преградив ему дорогу к лодке.

— Нет, — спокойно ответил мальчик. — Просто при жизни он славился своей мудростью, и я искал его ради знания, доступного только ему. Так что, прошу прощения за беспокойство. Да будет вам жизнь вечная!

Старик не уступал. Он направил свой посох на Анху и усмехнулся:

— Мой дед? Знание? Да будет тебе известно, что я правил своей страной семьдесят лет. Меня обучали лучшие из лучших. Мой отец оставил мне в наследство свои знания, и мои сыновья приносили мне его на свитках каждый день. Не было знания, недоступного мне.

— Неужели? — засомневался Анху.

— А ты спроси.

— Сколько звёзд на небе?

— Один миллион четыреста тысяч пятьсот тридцать две! — гордо заявил Рамессу и хитро прищурил глаза.

Анху был расстроен тем, что амулет, который подарила ему мать, принадлежал не первому из Рамессидов, а его заносчивому и горделивому потомку. По взгляду было видно, что старик не в себе. Вечность в одиночестве, в самом отдалённом уголке Сехет Иару, могла свести с ума кого угодно.

«Но может этот несчастный на что-нибудь да сгодится?» — подумал Анху.

— Ну что? Ответил я на твой вопрос? — спросил Рамессу.

— Вы абсолютно правы, Ваше Величество. — Кивнул Анху. — Но можете ли вы мне рассказать о человеке по имени Сменхкара?

— Ох ты какой хитрец, — поводил посохом в воздухе старик. — Откуда мне знать, что ты не хочешь навредить моим предкам? Хочешь что-то взять, так дай взамен.

Анху задумался, а потом протянул ладонь. На ней лежал амулет в форме сердца.

— Мой амулет? — не поверил своим глазам Рамессу. — Откуда он у тебя?

— Я получил его в наследство от своих предков. Могу вернуть его вам, а могу бережно хранить, если Ваше Величество пожелает того. Благодаря ему ваше имя ещё живо на земле, а ваша душа жива здесь.

— Так ты что? Потомок мой что ли? — подозрительно покосился на мальчика старик. — А откуда мне знать, что ты не украл его?

— Стал бы я предлагать его вам, если бы украл?

— Какой хитрец, — прокряхтел Рамессу. — А правит ли ещё мой род в Та Мери?

— Уже сотни лет назад, как забыты Рамессиды в Та Мери, а их памятники поглощает песок. — Честно ответил Анху.

— Врёшь!

— Стал бы я врать тому, в чьей помощи нуждаюсь?

Старик что-то пытался сказать, но тут же проглотил слова, потом злобно помахал пальцем, вздохнул и жалобно посмотрел на амулет. Он понимал, что таинственный мальчик говорил правду, как бы ни хотелось верить в иное. В маленькой вещице, которую незваный гость держал в ладони, заключена частица жизни и памяти великого правителя. Если бы ему хотели зла, давно её уничтожили.

— Будь по-твоему, сын мой, — смиренно сказал Рамессу. — Если обещаешь и впредь хранить моё имя, я поделюсь с тобой знанием. Идём в дом. Только быстро! Ровно в полдень мимо острова проходит большой косяк рыб. Нужно успеть поставить сети!

Анху кивнул, хотя и понимал, что полудня в Дуате не существует.

***

Над озером раздался рёв последнего бодрствующего себа. На спокойной водной глади, словно в зеркале, отражались звёзды. Небосвод украсил силуэт растущей луны. Это была первая ясная ночь в Диких Землях. В лесу зазвучало пение соловья, и замелькали светлячки. Сон опустился на лагерь, не спали лишь часовые и Сентимат, которая присматривала за сыном, чья душа блуждала по Дуату.

За последние месяцы он сильно изменился, повзрослел, стал сильнее. После стычки с чати Канехетом и его сподвижниками, Анху гораздо серьёзнее стал относиться к своему дару. Теперь он мог отправиться в Дуат не только ночью, но и днём, если кто-то просил его о помощи. Он больше не нуждался в проводнике, как это было раньше, дух Последователя Сетха направлял его. Он часто говорил с ним и пытался понять это необычное существо. Тем не менее, осознавая, какую разрушительную силу заключает в себе дух, Анху старался прибегать к его помощи с осторожностью. Всё чаще мальчик, который ещё носил локон юности, вёл себя как взрослый мужчина, неся ответственность за свои поступки.

Тем не менее, он всё ещё оставался беззащитным ребёнком, и Сентимат ни на шаг не отходила от него ночью. Усталость закрывала её веки и усыпляла разум. Она совсем не заметила, как сзади появился чей-то силуэт, и вздрогнула от внезапного прикосновения.

— Ты совсем себя не бережёшь, — прозвучал тихий ласковый голос.

— Всё хорошо, любимый, не беспокойся, — ответила женщина и быстро заморгала, пытаясь отогнать сон.

— Нет, совсем не хорошо. — Прошептал Камес и обнял её. — Ты уже едва держишься, тебе нужно отдохнуть.

— Я выдержу, — промямлила женщина. — Нужно быть рядом с Анху, если он…

Сентимат протяжно зевнула.

— Вот, видишь? Сколько ты ещё так протянешь? А следующим вечером нас ждёт трудный переход. Поспи, пожалуйста, а я послежу за Анху. — Попытался убедить её Камес.

— Ночь такая хорошая, — положила голову на плечо мужу Сентимат и закрыла глаза. — Ты видел, как звёзды отражаются на поверхности озера?

— Да, Сенти, видел.

— В древних легендах, которые рассказывали в Долине Вечности, говорится, что однажды Неб эр Джер уничтожит всё, что создал. Пройдут миллионы лет, и не станет богов, людей, городов, лесов, гор и даже звёзд. Всё возвратится в первобытный Нун. В детстве мне становилось очень страшно, когда дедушка рассказывал об этом, но когда смотрела на звёзды, я не могла поверить, что когда-нибудь их может не стать, и успокаивалась.

— Я не позволю, чтобы так случилось, Сенти, — сказал Камес.

Сентимат улыбнулась и ещё теснее прижалась к мужу.

— Кто из нас сможет противостоять божественной воле? Разве что Анху…

Камес хотел бы сказать своей жене, что она не права, что в мире ничего не предрешено, и что именно их сын приведёт мир к гибели, но никак не решался, а она уже сладко спала.

***

— Сменхкара — страшное имя, которым пугали детишек в дворцовом гареме. — Сказал Рамессу и поглотил, подобно змею, один из принесённых Анху даров. — Про него мой дед рассказывал моему отцу, а отец рассказывал мне и моим братьям.

Старик вдруг умолк. Его взгляд застыл на узкой резной двери из гранита в углу пыльной халупы. Когда-то дверь была выкрашена в яркие цвета, её архитрав сиял золотом, но за ней уже давно не ухаживали, и не использовали сотни лет. Анху знал, что через эту дверь Ка выходила в земной мир, чтобы принять подношения от родственников и потомков, но все, кто ещё помнил и почитал Рамессу, уже покинули Та Мери. Его гробницу забросили. Подземные воды затопили её залы и коридоры.

— Ваше Величество, так что рассказывал вам отец о человеке по имени Сменхкара? — вытащил из ступора старика Анху.

— А-а-а, хе-хе, — вырвался из уст Рамессу скрипучий смех. Он встал со своего ветхого трона и взмахнул посохом.

Воздух над столом с подношениями заклубился, загустел, и в нём, как в зеркале, отразился образ юного царевича в высокой пышной короне с двумя перьями и шестью уреями. Корона держалась на коротком парике с помощью широкого обруча. Царевич удобно расположился в кресле, одной рукой облокотившись на невысокую спинку. Напротив юноши стояла его супруга в длинном плиссированном платье. В одной руке она держала сосуд с ароматной мазью, а другой умащала ею царевича.

— Я знаю его! — воскликнул Анху. — Это царевич Тутанхамон!

— Не лети вперёд солнца! — пригрозил пальцем Рамессу. — Ишь, какой он! Знает… Да, это принц Тутанхамон, сын жестокого и властного правителя, имя которого проклято на веки вечные. Конечно, каждый из рода Рамессидов знает историю о нём. А знаешь ли ты, что у Тутанхамона был единокровный брат?

— Нет.

— То-то! Тутанхамон больше пошёл в мать. Он был добрым и кротким, умел сострадать и сопереживать. Его брат пошёл в отца. Такой же безнравственный, властолюбивый и жестокий. Именно его выбрал себе в наследники проклятый правитель. И звали его…

Царевич Тутанхамон и его супруга вдруг растворились в воздушном зеркале. На их месте возник красный, объятый пламенем силуэт. От него будто исходили волны разрушительной силы, способной испепелить всё вокруг.

— Сменхкара? — опасливо посмотрел на старика Анху.

— Сменхкара! — воскликнул Рамессу. — Ещё будучи юным, он заставлял слуг падать перед собой на колени и дрожать от страха. Когда он стал наследником трона, то взял в жёны собственную сестру и поглотил своего отца.

— Поглотил? Как? — удивился мальчик.

— Злобно смеясь и воздевая руки к небу! — грозно проревел Рамессу, — А потом он попытался поглотить и собственную мать, но царевич Тутанхамон помешал этому и пронзил своего брата острым кинжалом.

В зеркале вдруг появился чёрный силуэт, который нанёс удар пылающему человеку, и тот медленно потух, словно свеча.

— Умирая, Сменхкара поклялся, что не оставит в покое царскую семью, покуда жив последний из её рода. — Таинственно прошептал старик. — Из-за этого Тутанхамону пришлось покинуть город и дворец отца и просить помощи жрецов Амона в Уасет. Они защитили принца заклинаниями и амулетами, но, куда бы он ни направился, за ним всюду следовал мятежный дух Сменхкара. Он бродил по царскому дворцу и наводил ужас на людей. Иногда их находили мёртвыми в своих спальнях, но никто ничего не видел. Мать Тутанхамона понимала, что Сменхкара не остановится, пока не уничтожит последнего члена царской семьи и сама покончила с собой. А когда умер Тутанхамон, мятежный дух потерял свою цель и превратился в муут. Многие верят, что именно Сменхкара повинен в исчезновении рода Тутмесидов и до сих пор бродит по коридорам дворца, забирая души царских отпрысков, которые не спят по ночам.

Когда последние образы рассказа Рамессу погасли в воздушном зеркале, оно разбилось на тысячи осколков и рассыпалось по полу деревянной лачуги. По виду старика было видно, что он ожидал бурной реакции Анху, но тот спокойно произнёс:

— Ерунда какая-то. Вы действительно думали, что я в это поверю?

— Нет? — разочарованно ответил старик. — Как странно. В твоём возрасте мы верили в эту сказку больше, чем в богов, и не отваживались бродить ночью по дворцу. Неужели в ваше время рассказывают сказки пострашнее этой?

— Сменхкара — не сказочный персонаж, — вздохнул Анху, — Он действительно существовал и пытался погубить царевича Тутанхамона. Ваш дед видел его собственными глазами.

Рамессу лишь рассмеялся:

— Мальчик, даже не пытайся меня одурачить. Я хоть и живу тут в одиночестве целую вечность, но разума ещё не лишился!

— В этом я не уверен. — покачал головой Анху и вдруг глаза его вспыхнули, а голос изменился, — Прощай, Рамессу, был очень рад увидеть тебя. Если вновь задашься вопросом, почему боги поступили так с тобой, знай, всему виной твоя гордыня. Мне жаль тебя, но даже я не могу ничего изменить.

— Ты! Я знаю тебя! — испуганно встрепенулся старик, но силуэт странного мальчика уже растворился в чёрной дымке.

Через мгновение Анху оказался далеко от острова, на котором томилась душа Рамессу. Вокруг него кружился волшебный вихрь, сквозь который на него смотрели красные глаза Последователя Сетха.

— Ты знал, кому принадлежит мой амулет! — воскликнул Анху. — Знал, что мне не удастся ничего выяснить о Сменхкара, кроме этой глупой сказки, но ничего не сказал! Почему?

— А какое это имеет значение, если ты не доверяешь мне? — прогремел голос. — Я показал тебе видение прошлого, чтобы ты понял: предатель, который желает твоей смерти, ближе, чем ты думаешь. В каждой сказке есть доля правды. Сменхкара действительно был очень близким человеком для Тутанхамона, но нанёс ему смертельную рану, от которой тот уже никогда не оправился. Ты должен был понять смысл моего послания, но вместо того, чтобы искать предателя, ты охотишься за воспоминаниями, навсегда стёртыми из этого мира.

— Как я могу тебе доверять, если ты постоянно скрываешь от меня истину? — возмутился мальчик.

— Если ты думаешь, что я намеренно не показал тебе воспоминания о Сменхкара, ты глубоко ошибаешься. Эти воспоминания были извлечены из Дуата и спрятаны, но не мной. — Сказал дух.

— Кем же?

— Я не знаю, но чтобы это сделать, нужно обладать великой силой. Возможно, в Долине Вечности ты сможешь найти ответ. Однако туда еще надо добраться. Наши жизни под угрозой, Анху! Доверься мне! Ты не послушал меня в прошлый раз, так сделай это сейчас! Возвращайся, пока не поздно!

Слова духа вселили в мальчика страх. Он проснулся в холодном поту и кромешной тьме. Его ноги дрожали, сердце сжалось от ужаса. Тусклый свет фонаря отразился от гладкого лезвия ножа, нависшего над Анху. Мальчик вскрикнул и перекатился на бок. Тёмная тень вонзила нож прямо в то место, где он лежал.

Мальчик ринулся прочь без оглядки, чувствуя, как по ногам хлещут ветви папоротников. Чёрный силуэт бросился за ним. Анху пытался позвать на помощь, но из его уст вырвался лишь бессвязный хрип. В кромешной тьме он то и дело натыкался на деревья и коряги, пока не свалился в колючие заросли.

Луна уже давно ушла за горизонт. Наступили самые тёмные часы ночи. Во мраке невозможно было ничего разглядеть. Анху нащупал рядом с собой упавший ствол огромного древовидного папоротника и зарылся под него. Убийца был рядом, метался среди кустарников, ломал ветви. Тени от деревьев, освещённых фонарём преследователя, падали на зелёный полог леса совсем рядом с Анху. Он затаил дыхание, пощупал свой пояс. Пусто! Кинжал, подаренный Меритшерит, всегда был с ним рядом, даже во сне, но убийца разоружил мальчика. Защищаться было нечем.

Мгновения, проведённые под стволом упавшего папоротника, были самыми долгими в жизни Анху. В какой-то момент он услышал беспокойное дыхание человека, рыщущего в зарослях, как острые колючки рвут его одежду, и он тихо шепчет, проклиная этот лес. Потом вдруг шелест начал удаляться. Убийца всё же сбился со следа. Анху дрожащими пальцами впился в землю, осторожно выбрался из ямы. Выглянув из укрытия, он заметил маленький огонёк в чаще. Стараясь не шуметь, он наощупь двинулся в противоположную сторону.

Уже рассветало, когда Анху выбрался из леса на берег озера, над которым клубился туман. В сумерках раздался щебет птиц. Мальчик оторвал от своего передника небольшой кусок ткани и завернул в него несколько гладких камней. «Лучше такое оружие, чем вообще никакого», — подумал он. Осмотревшись по сторонам, Анху понял, что сейчас очень далеко от лагеря, на западном берегу озера. Он припал к воде и умылся, но тут же вскочил и попятился назад. Недалеко от берега Анху заметил огромный плавник, выныривающий из воды.

— Вот ты где! — раздалось в этот момент за спиной.

Мальчик моментально обернулся.

— Папа! — подпрыгнул он от неожиданности. — Как ты меня нашёл?

— Всё хорошо, — проигнорировал вопрос Камес, — иди ко мне.

Мужчина тяжело дышал, в его длинных волосах запутались репейники, туника была порвана. Вместо того, чтобы обрадоваться и кинуться в объятья отцу, Анху насторожился. На его руке он увидел тонкие царапины.

— Ну же, чего ты боишься? — медленно шагнул к сыну Камес.

Взгляд Анху застыл на поясе отца.

— Папа, почему у тебя на поясе кинжал, который мне подарила Меритшерит? — дрожащим голосом спросил он.

— Я нашёл его в зарослях. Почему ты пятишься?

— Неужели он был прав? — проступили слёзы на глазах мальчика.

— Кто?

— Это ты пытался меня убить, — всхлипнул Анху. — Но за что?

— Что ты такое говоришь? Это дух настроил тебя против меня? — обхватил рукоять меча мужчина.

Анху среагировал быстро. Он уже всё понял и держал своё оружие наготове. Прежде чем Камес обнажил меч, моток ткани с камнями вылетел из рук мальчика и врезался ему прямо в лицо. Из разбитой брови брызнула кровь. Мужчина пошатнулся, выпустил из рук меч и упал на каменный берег.

***

Утром все воины в лагере Джедефхора поднялись раньше, чем обычно. Не успела солнечная ладья появиться на восточном горизонте, как загремели щиты и поножи. Десятники принялись раздавать приказы подчинённым. Оруженосец поспешил к палатке командира, чтобы доложить о происшествии. На его удивление Джедефхор уже был одет и вооружён, словно готовился выступить в поход. Он приказал немедленно разбудить Небамона и найти Сентимат.

Тем временем мать Анху едва не сходила с ума. Её муж и сын пропали прямо из своих постелей. Кеми пытался успокоить её и распорядился немедленно разбудить Кашту. Аха был на взводе и едва не рвал на себе волосы. Он допросил часовых, но никто из них не видел, как Камес и Анху покинули лагерь.

— Аха, хоть ты успокойся! — отчитал брата Кеми. — Возьми себя в руки. Может ничего и не случилось, и они просто пошли прогуляться.

— Нет! — схватился за голову Аха. — Они бы предупредили часовых. А тут как в землю провалились! О, горе мне! Мне ведь дали простую задачу — охранять Анху, и даже с ней я не справился.

— Это не твоя вина, Аха, — с беспокойством в голосе произнесла Сентимат. — Это я дала слабину. Я не отпустила бы их, если бы сон не поборол меня.

— Госпожа Сентимат, вспомните, может быть вчера они о чём-то говорили, что-то упоминали? — спросил Кеми.

— Нет, — опустила голову женщина, — Камес почти весь день молчал, лишь перед сном мы поговорили… Так, о пустяках. Хотя Анху очень хотел пойти с вами на разведку к заливным лугам. Посмотреть на Басенсенут. О, Исида, но не могли же они пойти туда одни! Камес не стал бы…

— Госпожа! — подозвал её Кашта к подножию утёса.

Сентимат и братья-воины мгновенно откликнулись на зов.

— Здесь след, — указал кушит. — В лес идёт.

— Чтоб меня, значит, они действительно ушли. — Обречённо произнёс Кеми. — Ночью себа спят, но если они наткнуться на них утром…

— След тяжёлый, — сказал Кашта. — Нёс что-то. Я показать путь.

— Да хранит тебя Амон, Кашта, — сложила руки у груди Сентимат, — покажи, прошу.

— Стоять! — раздался грозный голос. — Куда вы собрались?

У подножия утёса появился Джедефхор с отрядом солдат и Небамоном. Командир бросил гневный взгляд на кушита, а потом выжидающе посмотрел на испуганную женщину.

— Мы идём искать Анху и Камеса, господин Джедефхор — опередил её Аха. Он уже был готов к возражениям командира, собираясь в очередной раз высказать всё, что о нём думает.

— Мы идём с вами, — не оправдал его ожиданий Джедефхор. — Кеми, вас я попрошу остаться в лагере. Если они вернутся раньше, подайте нам знак, бейте в барабаны. Если до заката не вернёмся мы, собирайте людей и идите к заливным лугам.

— Хорошо, — согласился Кеми.

— А господин Небамон тоже идёт с нами? — удивился Аха, взглянув на жреца.

— Я не воин, но с благословением Амона дело пойдёт гораздо быстрее, — важно произнёс слуга бога. — Ночью я видел сон. Амон дал понять, что вскоре кто-то из нас собьётся с пути и будет нуждаться в помощи. Мой долг помочь этому человеку.

Сентимат и Аха с подозрением отнеслись к словам жреца, но разбираться никто не стал. В лесу уже просыпались себа и времени на поиски оставалось всё меньше.

Кашта легко находил следы в лесной чаще. Сентимат шла рядом, прислушиваясь к звукам леса. Она могла предупредить о приближении себау, прежде чем сами демоны их услышат. Аха также был настороже, его реакция не раз спасала отряд. Словно живой щит, он первым отражал натиск врага, иногда так яростно, что демоны бежали в страхе. Сентимат знала, что за ним она как за каменной стеной.

Присутствие воинов Джедефхора тоже прибавляло смелости, только жрец Амона не внушал доверия. Впервые Небамон изъявил желание помогать. Обычно он проявлял враждебное отношение к Анху. Это можно было объяснить тем, что сила мальчика воспринималась как плевок в лицо слуге богов, который хоть и посвятил им всю жизнь, не обладает даже частичкой такой силы. Сентимат было бы в радость узнать, что один из самых влиятельных жрецов Амона признаёт её сына, но не мог же Небамон так быстро изменить своё мнение? Его поступок казался безрассудным и подозрительным, однако именно он помог больше, чем кто-либо.

Оказавшись у зарослей колючего кустарника в получасе пути от лагеря, Кашта совершенно растерялся. В том месте будто прошёл огромный себа. Частично кустарник был сломан, папоротники вырваны с корнями, следы путались. В этот момент Небамон словно почувствовал, куда нужно идти, и указал правильное направление. Через несколько минут отряд вышел к берегу озера. На галечном пляже Сентимат увидела своего маленького сына.

— Анху! — она бросилась к нему, но не успела обнять и схватилась за сердце.

Рядом с мальчиком, на камнях, распластался Камес. Казалось, он не дышал. На лице мужчины запеклось кровавое пятно.

— Что случилось? — словно соколица, бросилась к мужу Сентимат. Нащупала пульс. Перевела взгляд на сына.

Мальчик ничего не ответил. По его лицу катились слёзы. Его сердце сжималось от боли, зубы стучали, не давая вырваться из уст словам.

— Посмотри на меня, Анху, ты ранен? — Сентимат взяла сына за плечи. — Скажи что-нибудь!

Мальчик только всхлипывал и тихонько постанывал. Его лицо покрывали тонкие порезы, руки были в крови. В этот момент подоспели остальные. Аха ринулся к Камесу, приложил ухо к груди.

— Дайте сюда воды, мази и бинты! — скомандовал он.

— Что случилось, Анху? — прошептала Сентимат и прижала сына к груди.

Небамон в этот момент склонился над Камесом. Он увидел рядом с мужчиной окровавленную ткань, в которую были сложены гладкие камни. Жрец перевел взгляд на Джедефхора, который недовольно сжал губы, и поднял свёрток с камнями.

— Я знаю, что здесь произошло, — стараясь держать себя невозмутимо, сказал Небамон. — Это ведь от твоего передника, Анху?

Мальчик заплакал сильнее. Сентимат обернулась и увидела, что держал в руке жрец. Аха застыл. Он заметил самодельное орудие, как только подбежал к Камесу.

— Это сделал ты, Анху? — спросил Небамон. — Ты ударил отца?

— Д-да, — всхлипнул мальчик.

— Теперь мне понятно, о какой опасности предупреждал Амон, — окинул взглядом воинов жрец. — Мальчика следует взять под стражу. Он перестал контролировать духа, и вот результат.

— Дух здесь не причём! — Анху резко вскочил на ноги и увидел, как воины Джедефхора приготовились достать оружие.

Аха и Небамон сверлили его испытывающим взглядом. Мать стояла рядом, не веря тому, что происходит.

— Отец пытался убить меня, — сквозь слёзы пролепетал Анху.

— Что ты такое говоришь, мальчишка! — гневно воскликнул Джедефхор. — Камес всегда защищал тебя. Даже лучше, чем ты того заслуживал. Как ты смеешь обвинять его? Что нужно сделать ребёнку, чтобы отец хотел его убить? Чем заслужить такое?

— И правда, зачем благородному Камесу гибель сына? — словно заклинание проговаривал каждое слово жрец, сложив руки под мантией.

— Он зло, — неожиданно для всех просипел Камес. Его глаза были закрыты, но рука крепко вцепилась в запястье Аха. — Он служит тому, кто хочет уничтожить наш мир. Последователя Сетха нужно остановить. Пока не поздно…

— Вы слышали? — возвестил Небамон. — А я предупреждал вас, к чему приведёт служение коварному богу, клятвопреступнику, живущему во тьме. Амон видел, что так всё и случится! Какие вам ещё нужны доказательства? Камес пытался достучаться до сына! По крайней мере, до того, что ещё в нём осталось. Мальчишка поддался злобному духу! Его нужно остановить, пока не поздно! Воины!

— Нет, — заслонила собой сына Сентимат, — Это неправда. Мой муж не в себе. Этого не может быть. Анху — не зло.

— Уйди прочь, иноземка! — Пригрозил женщине жрец. — Вместо того, чтобы защищать своего благородного мужа, ты принимаешь сторону отродья хаоса, зачатого в сделке с потусторонними силами.

От этих слов сердце Сентимат охватило пламя. Её мышцы напряглись, дыхание участилось, глаза налились кровью.

— Не смей так называть моего сына! — прорычала Сентимат. Её молниеносный кулак ударил жреца прямо в челюсть.

Небамон отлетел назад на несколько локтей, размахивая конечностями, подобно птицеящеру. Его успели подхватить двое воинов. Остальные обнажили оружие, но не спешили атаковать. Путь им преградил Аха. Идти против человека, не раз спасавшего их жизни в Диких Землях не решался никто. Их командир молчал. Его взгляд был прикован к маленькому тряпичному свёртку, что выпал из мантии жреца. Свёрток раскрылся в воздухе, обнажив иероглифы, написанные красными чернилами, и восковую статуэтку человека. В этот момент сердце командира ёкнуло.

— А это ещё что такое? — покосился на землю Аха.

— Колдовство! — воскликнул Кашта.

— Ты что несёшь, кушит? — злобно огрызнулся Джедефхор.

— О, боги, он прав, — осторожно наклонился к свёртку Аха, не опуская щита.

Все обратили внимание на свиток. Командир понял, что коварный план Небамона сейчас будет раскрыт, и он никак не сможет помешать этому. Ещё более неприятный оборот ситуация примет, когда они поймут, что в колдовстве замешан не только жрец. Сердце Джедефхора отчаяно заколотилось. Его жизнь оказалась в руках неподвластных ему обстоятельств. Ему захотелось позорно сбежать, но тут он вспомнил слова своей госпожи: «Атон защитит тебя, даже если ты окажешься в безвыходной ситуации». Вера придала ему сил, и он совладал с эмоциями.

В этот момент Аха разглядывал свиток и статуэтку.

— Я может не жрец и письму не обучен, — сказал воин, — но детские годы при храме научили меня распознавать колдовство. И уж больно эта восковая фигурка похожа на господина Камеса. Я всё понял, господин Джедефхор!

— Колдун! Жрец — колдун! — испуганно закричал Кашта, указав пальцем на Небамона.

— Предатель, — выдохнул Джедефхор и потупил взгляд.

— Г-гошподин! — просвистел сквозь образовавшуюся щель между зубами Небамон, и испуганно посмотрел на командира лучников.

— Связать жрецу руки! — приказал тот. — И кляп в рот, чтобы не смог колдовать! Возвращаемся в лагерь!

***

Жаркое солнце поднималось все выше. Длинношеие гиганты вернулись к заливному лугу, лениво раскачивая длинными хвостами. Как и вчера, они разгуливали по топи, щипая болотную траву и охлаждаясь в прохладных водах. Сегодня Анху уже не смотрел на них с надеждой и энтузиазмом. Ему стало безразлично всё, что происходит вокруг: летает ли его старый друг среди шей Басенсенут, спешит ли ручной сокол с ответом от Нахтамона, что готовят на обед кушиты, и что происходит сейчас на суде. Он уже знал судьбу жреца и от того не хотел там присутствовать. В его голове блуждали разные мысли, но все они были окрашены в цвета печали. Анху украдкой взглянул на отца, завёрнутого в циновки и одеяла. Мужчина был подобен готовому к погребению сах. Его лицо перевязали льняными бинтами, пропитанными целебной мазью, руки покоились на груди. Тело окружали защитные амулеты. Сентимат несколько часов хлопотала над Камесом, но он так и не пришёл в себя.

— Сколько людей уже пострадало из-за меня, — тяжело вздохнул Анху. — Разве всё это стоит того? Почему ты выбрал именно меня? Я никчёмен. Даже родных не могу защитить. Что если я вправду несу только хаос? Зачем это всё? Почему ты просто не дал мне умереть?

Ответом была тишина. Анху сжал в кулаке сердоликовый амулет и сел рядом с отцом. Последователь Сетха предупреждал мальчика, но он не послушал. Как дух узнал, от кого будет исходить опасность? В Дуате прошлое, настоящее и будущее сливаются воедино. Значит дух знал наперёд, что Камеса заколдуют?

Анху закрыл глаза и попробовал уснуть.