Бесплатный фрагмент - По следам собаки

Глава 1

Я лежал и глядел в потолок. Несмотря на то, что будильник, он же по совместительству сотовый телефон, еще не запел, по многим косвенным признакам было уже утро. Мой натренированный дедуктивным мышлением мозг выхватывал из окружающего мира эти признаки, анализировал и сопоставлял в целую картинку происходящего. Вот залаял Атос, соседский спаниель, старый, а потому умный, а, значит, с претензиями к хозяевам. По возвращении с утреннего променажа всегда лаем торопит хозяина с выдачей завтрака. В квартире по диагонали вверх зашумела вода в ванной, а в неопределенном направлении уже третью минуту отчаянно заходится свистом чайник. Все это и многие другие мелочи говорили о том, что люди просыпаются и готовят свои тела к предстоящему трудовому дню. Скажете, к чему такие сложные умозаключения? Ведь можно просто выглянуть в окошко. Увы, я проживаю в краю, где летом нет ночи и определение времени суток возможно либо по часам, либо по действиям окружающих тебя людей. Я закрыл глаза, пытаясь представить себе, что за окном ночь и можно еще поспать, но, как обычно, ничего не получилось. Не слишком плотные шторы пропускали в комнату достаточно света, да и спать, если честно, совершенно не хотелось… Впрочем, вставать с постели не хотелось еще больше.

Разглядываю узоры на плиточном потолке, и в голову сама собой пришла мысль о том, как быстро прошла эйфория от выхода на долгожданную пенсию. Быть молодым пенсионером, на поверку, оказалось не так уж и весело. Выслужив в уголовном розыске 18 календарных лет, приплюсовав к ним десять льготных северных, я решил, что отдал родному государству достаточно, и с чистой совестью сделал себе на тридцать восьмой день рождения подарок в виде рапорта на пенсион. Нет, первые две-три недели я еще порывался куда-то бежать, искать, ловить, но потом постепенно отпустило, и я, еще раз сказав себе — хватит, успокоился. Тут наступила эйфория свободы, можно было безнаказанно, на законных основаниях валяться на диване и ничего не делать! И не какие-то там тридцать отпускных дней, а столько, сколько душе будет угодно! Лежал, до первого перечисления пенсионного содержания. Пересчитав копейки, понял, что на такую пенсию жить, конечно, можно, но не нужно. Итогом такого понимания стало оформление лицензии на частную детективную деятельность. А почему бы и нет? Дело я знаю неплохо, работал же на государя-батюшку, получалось. Отчего бы, теперь не поработать на себя?

Первый месяц пролетел незаметно и вписан в историю моей жизни как налогово-лицензионно-разрешительный. По окончания этого периода оказалось, что работать я еще не начал, а налоги в казну уже задолжал… Подивился немного таковому феномену, но потом вспомнил, что живу в самой лучшей стране мира, смирился и уплатил. Дефицит моего личного бюджета увеличился, поэтому я не стал искать помещение под офис, а поступил проще. На дверь своей квартиры, при помощи китайского шуруповерта прикрепил помпезную табличку «Детективное агентство Серж и Ко». Правда «Ко» мне пока не по карману, но имидж требует некоторой хитрости в делах, пусть клиент думает, что меня много и я смогу выполнить любое его задание на все сто! Нечестно? Бросьте, все так делают… наверное.

Первые дни я с энтузиазмом, ни свет, ни заря вскакивал с постели, завтракал, наряжался в деловой костюм и сев за стол, заставленный исключительно детективскими штучками, как-то: лупа, англо-русский словарь и компьютер с вечной «косынкой» на экране, начинал ждать клиентов. Но, несмотря на обильную рекламу и полное отсутствие конкуренции, клиент не шел. И как итог, поутру я все чаще и чаще не могу себя заставить встать, и «выйти» на работу.

Тяжело вздохнув, я перевернулся на бок в надежде, что мысли в голове тоже поменяются и жить станет веселей. Получилось, почти. Интересно, если бы у меня была жена, ну или хоть какая-нибудь постоянная любовница, смог бы я так бездарно тратить дни своей молодой пенсии? Не надо обладать дедуктивным методом мышления, чтобы понять, что нет, не смог бы. Во-первых…

Но не успел я основательно задуматься о способах стимулирования моей трудовой деятельности со стороны гипотетической жены-любовницы, в дверь позвонили. Я сел на кровати, так: собака лает, будильник выставлен на восемь утра, значит сейчас не позже семи, и кого черт принес в такую рань?! Неужели клиент? Даже если клиент, то только какой-то не очень нормальный, или неграмотный, в рекламе четко сказано: обращаться с девяти до восемнадцати. Нет, значит не клиент, а раз так, не стоит церемониться. Натянув на голое тело видавший виды махровый халат и, не утруждаясь поиском тапок и расчесыванием слежавшейся за ночь шевелюры, пошел в прихожую открывать дверь.

У нас на севере, до сих пор не принято спрашивать, кто за дверью, открываешь и спрашиваешь, кто и зачем пожаловал. Именно из-за этакой простоты нравов я и не вернулся до сих пор на большую землю. На лестничной площадке оказалась пожилая дама, и хотя ей явно было не меньше шестидесяти лет, назвать ее старушкой не поворачивался язык. Именно пожилая дама. Судя по качеству макияжа, несмотря на столь ранний час, вставать она привыкла не позднее четырех утра, а по цепким недовольным глазам сразу становилось понятно, что всех, кто поднимается с постели позже она относит к лодырям и тунеядцам.

— Добрый день, здесь находится детективное агентство «Серж и Ко»? — с сомнением спросила посетительница осматривая меня с ног до головы. Ёлы-палы! Все-таки клиент, ну вот почему у меня всегда все не как у людей?!

— Здравствуйте, совершенно верно, проходите, — ответил я, мечтая провалиться этажом ниже. Но дама не спешила входить в подозрительное агентство, решила уточнить:

— Могу я видеть Сергея Александровича?

— Да, это я собственной персоной, — ответил я, едва удержавшись от светского поклона, благоразумно рассудив, что при моем непрезентабельном виде это было бы уж чересчур.

Дама, немного поколебавшись входить или нет, все же прошла в квартиру, по-видимому, важность дела, которое привело ее ко мне, перевесила и мой внешний вид, и сомнение в моей компетентности. Желая сгладить неприятное первое впечатление, я совершенно неожиданно для себя начал оправдываться:

— Проходите в кабинет, я через минуту приведу себя в порядок и выслушаю вас, не ожидал увидеть клиента в столь ранний час!

— Два часа дня для вас рано? Или вы работаете по ночам? — недобро улыбнулась дама.

— Два часа! Не может быть! — я метнулся к телефону, который оказался выключен. Все правильно, вчера забыл поставить на зарядку, батарея за ночь села окончательно и телефон отключился, совершенно забыв, что необходимо еще разбудить хозяина. Стоп, а как же Атос, чайник и шум воды в ванной? Терзаясь смутными сомнениями, не отдавая отчета в том, как прозвучит мой вопрос, спросил у дамы:

— А какой же сегодня день недели?

— Воскресенье, — и осуждающе поджав губки, уточнила — 18 июля 2009 года!

Да, верно говорят, безделье до добра не доводит. Так опозориться перед первым клиентом! Краснея и бормоча невнятные извинения, я задом наперед выкатился из кабинета. Скорее в ванную комнату приводить свою внешность в хотя бы приближенное подобие человека делового, дабы рассеять ложный образ обормота и пьяницы. Хотя было понятно, что впечатление о себе я оставил в глазах дамы неизгладимое и исправить что-либо будет трудно, а, скорее всего, невозможно вовсе.

В ванной, одной рукой еще путаясь в рукаве халата, а второй ныряя в свежую футболку, тут уж не до деловых костюмов с галстуком, пытался еще чем-нибудь подхватить расческу, чтобы усмирить свою буйную прическу. Поминая коротким язычком свою забывчивость и безалаберность, я все же привел себя в порядок и бодрой, спортивной походкой вернулся в «кабинет».

Гостья тем временем не скучала, с интересом листала один из женских журналов, которые я приобрел оптом со скидкой специально для клиентов, чтобы им не было скучно, ожидая приема в длинной очереди. Но не успел я обрадоваться своей предусмотрительности, как гостья, и тут, поставила меня на место:

— Какая вульгарная литература! И кто такое только читает?

— Люди, которым скучно, — честно ответил я, усаживаясь за рабочий стол и пытаясь вспомнить, что же за журналы я приобрел, так как не очень вдавался в их содержание при покупке, а, видимо, зря.

— У меня нет времени на такие глупости, — было мне ответом. — Итак, давайте все же перейдем к моему делу.

— Конечно, слушаю Вас.

— Меня зовут Валентина Ивановна и у меня украли собаку, я хочу, что бы вы ее нашли.

— У Вас пропала собака…

— У меня украли собаку, по-видимому, усыпили и затем выкрали со двора моего дома.

— Извините за нескромный вопрос, но откуда такие подробности? Может пес убежал куда-нибудь, — попробовал я сбить с толку Валентину Ивановну, но не на таких нарвались, Сергей Александрович! Дама, не дала мне развить мысль и раздраженно перебила:

— Это исключено! Я проживаю в Поселке, и при всем желании Терми не мог перепрыгнуть через двухметровый забор. На ночь он остался во дворе, а утром пропал.

— Знаете, Валентина Ивановна, дело в том, что если у Вас действительно украли собаку, то это уголовное преступление, и я, как частный детектив, не имею права его вести, это дело милиции. И о самом факте кражи должен сообщить туда же.

— Успокойтесь, молодой человек, я знаю законы страны, в которой живу. В милицию я заявила сразу же, как обнаружила кражу. Но, мне кажется, сотрудники не спешат приступать к поискам моего имущества. Судя по вопросам, которые мне задавал следователь, причем в очень грубой форме, его больше интересовало, можно ли от меня избавиться, не возбуждая дела.

Еще бы! — подумал я. — Сам работал в этой системе и представляю, какой всплеск энтузиазма вызвало подобное заявление. Интересно, возбудят дело или нет? А мадам-то подкованная, пожалуй, все же возбудят, иначе рискуют нажить себе кучу неприятностей.

Валентина Ивановна заметила улыбку на моем лице и закончила свою мысль:

— Поэтому я решила нанять Вас для поиска моей собственности. Если в ходе выполнения контракта вы установите заодно, кто совершил кражу, я не буду возражать о передаче этой информации в Органы.

О как! В Органы. Да, с таким клиентом приятно работать.

— Отлично, это в корне меняет ситуацию и я согласен взяться за ваше дело. Оплата по… — но Валентина Ивановна вновь меня перебила.

— Цена меня интересует меньше всего, главное результат.

— Нет, так не пойдет, — я решил проявить принципиальность, — прежде чем мы перейдем к сути, я все же хочу уточнить именно финансовую сторону. Мои условия такие: оплата после окончания расследования. При положительном результате премиальная выплата в размере пяти тысяч рублей и, вне зависимости от результата, понедельное возмещение текущих расходов. Вас устраивают такие условия?

— Вполне.

— Хорошо, тогда подробно расскажите, как пропала собака, приметы, подозреваете кого-либо или нет, неплохо было бы получить фотографию животного.

— Да, конечно, — Валентина Ивановна извлекла из сумочки внушительный пакет документов, — Вот фотографии, здесь мы с Терми в прошлом году на выставке в Испании. Между прочим, заняли первое место.

Я взял фотографию, на которой у ног хозяйки величественно, иначе и не скажешь, восседал красавец русский терьер, на ошейнике которого сверкал парад десятков медалей и значков. Нет, определенно дело возбудят, — мелькнуло в моей голове. Тем временем Валентина Ивановна продолжала выкладывать передо мной бумаги, поясняя значение каждой:

— Вот вам копии паспорта Терми, образцы клеймения и ветеринарные справки, не знаю как они могут помочь в расследовании, но в милиции первым делом потребовали именно их.

— Спасибо, никогда не знаешь, что может пригодиться. Давайте теперь подробно об обстоятельствах пропажи собаки.

— Я уже говорила, что живу в Поселке. Зимой Терми живет в доме, но летом он предпочитает гулять во дворе, домой заходит только поесть. Позавчера вечером, он, как обычно, бегал по двору, а вчера утром не пришел за едой. Раньше такого никогда не случалось, он у меня грешит чревоугодием, поэтому приходится постоянно держать на диете и час обеда для него святое. Мы сразу же стали его искать и, когда не нашли, я поняла, что его похитили, и немедленно вызвала сотрудников милиции.

— А не мог он все-таки незаметно выскочить в калитку, когда кто-нибудь, выходил или заходил во двор? — с последней надеждой спросил я.

— Нет, после шести вечера к нам никто не приходил, а пес был во дворе, я видела его лично. И утром, когда обнаружили пропажу, калитка еще не открывалась. Да и потом, Терми — собака, которую трудно не заметить.

— Да, тут вы правы, — согласился я, лохматое семидесятикилограммовое создание угольно черного цвета, как-то трудно пропустить мимо внимания. — Хорошо, а у Вас самой есть предположения, кто мог позариться на вашего чемпиона?

— Мне трудно ответить на этот вопрос. Дело в том, что ко мне неоднократно поступали достаточно интересные предложения о продаже Терми, особенно настойчиво из Испанского Королевского клуба заводчиков, но как-то не верится, что желание приобрести собаку толкнет испанских собаководов на преступление, да еще в такой глуши, как Русский Крайний Север.

— Да уж, а еще?

— Увы, больше ничем помочь не могу.

На этом мы перешли к оформлению договора. Валентина Ивановна внимательно его прочла, только после этого поставила свою подпись:

— Вы рискуете разориться, молодой человек.

— Почему? — удивился я.

— Да, потому что в договоре нет пункта о моей ответственности, в случае отказа оплатить ваши услуги, а аванс вы не берете.

— Ну что вы, в основе деятельности нашего агентства — доверие к клиенту!

— Вашего? — Валентина Ивановна посмотрела в мои кристально честные глаза и видимо решилась задать вопрос который ей был очень интересен. — Насколько мне известно вы работаете один, зачем же это «и Ко» в названии? Хотите пустить пыль в глаза доверчивых клиентов?

— Ну что вы! «Серж и Ко», это я и мой кот-ищейка Тимофей, вот познакомьтесь! — показал я на весьма кстати выбравшегося из под дивана заспанного Тимофея.

— Хм, сразу видно, что вы компаньоны, у Вас с ним одинаковые методы работы, — съязвила Валентина Ивановна и удалилась.

Заперев за ней дверь, я вернулся за стол, на который тут же запрыгнул Тимофей, желающий провести бартерную сделку: он разрешает мне себя погладить, а я отваливаю в его миску свежую порцию корма.

— Ну что, коллега, как будем искать собаку? — Тимофей стрельнул в меня бешеным глазом, мол, ты что, коллега, с ума сошел? Зачем нам какая-то собака? — Нет, Тимофей, собака нам эта нужна позарез, иначе первый клиент может оказаться и последним, — кот дернул хвостом, но вынужден был согласиться.

Так как тело Тимофея занимало львиную долю рабочего пространства стола, и делало мою умственную деятельность невозможной, пришлось идти на кухню, кормить вымогателя. Заодно поставил чайник, обед на дворе, а я еще не завтракал. Пока чайник грелся, я вернулся в кабинет, выдернул из стопки бумаги чистый лист и приступил к составлению плана работы.

Если раньше написание планов у меня сводилось к формальности, лишь бы был, то теперь, работая на самого себя, пришлось напрячь извилины.

Итак, первое — узнать, кому из бывших коллег досталась почетная обязанность искать собакокрадов. Что воров не меньше двух, я не сомневался, даже если собаку усыпили, унести семьдесят кило в одиночку, даже физически крепкому человеку, крайне затруднительно. Жаль только, что с выполнением первого пункта придется подождать до завтра — на дворе выходной. Так, что у нас будет вторым? Клуб собаководов! Срочно выяснить, где в городе находится данная организация, и разведать, нет ли там маниакальных любителей русских терьеров. Испанский след заманчив командировкой в теплые страны, но, будем реалистами, поищем паршивую овцу в своем стаде. Третье — подготовить ориентировки… Тьфу ты, пропасть, пардон, объявления о пропаже собаки, посулить вознаграждение, чем черт не шутит, а вдруг сработает. Примечание: согласовать данный пункт с заказчицей, особенно сумму вознаграждения. И, наконец, четвертое по порядку, но не по значению: осмотреть место преступления. Иногда личный осмотр дает удивительно положительные результаты. Есть еще призрачная надежда, что удастся доказать утерю собаки: подкоп или лаз какой-нибудь, да элементарная дыра в заборе. Нет! Только не подумайте, что во мне проснулся ленивый мент, нежелающий работать, просто, если пес сбежал, шансы найти его возрастут в разы.

Свист закипевшего чайника указал, что четырех пунктов плана для начала поисков вполне достаточно. Соорудив себе бутерброд из ржаного хлеба и слегка подсохшего сыра, подхватив на поднос кружку со сладким растворимым кофе, не откладывая дела в долгий ящик, срезу же приступил к исполнению пункта плана номер два. Благо, для этого не надо было никуда бежать.

Просмотр делового справочника города результата не дал, звонок в «09» — так же мимо. В честь выходного дня автоответчик заунывно сообщал номера моргов, травмпунктов, и медвытрезвителя, можно подумать, в нашей стране все так плохо, что в солнечный воскресный день граждан могут интересовать только морги и вытрезвители, а вовсе не кинотеатры и музеи. И что же теперь делать? Сам виноват, надо было уточнить данную информацию у Валентины Ивановны, а не корчить из себя знатока частного сыска. Можно ей, конечно, позвонить, но, как говорят в определенных кругах, как-то стремно. Ничего, сам найду, тут главное не сдаваться: на дворе двадцать первый век, а на столе компьютер, и, если верить знающим людям, в Интернете при желании черта с рогами можно найти! Главное — правильно сформулировать запрос для поисковой программы. Попробуем…

Черта с два! Или в нашем славном городке нет подобного клуба, либо это глубоко законспирированная организация, состоящая исключительно из похитителей дорогих пород собак. По-видимому, второй пункт плана можно вычеркивать.

Ну не получилось так, переходим к четвертому пункту! Почему не к третьему? А вот стиль работы у меня такой. А если честно, надоело сидеть дома, пора было размяться, и потом, волка ноги кормят, как любил говаривать один из моих бывших шефов. Внеся в блокнот, чтобы не забыть, понесенные расходы, а именно: 75 копеек за лист бумаги, переведенной на составление плана, и 3 рубля 23 копейки за потраченный интернет трафик, я отправился в Поселок на осмотр места преступления.

Мелочно? Вовсе нет, тут дело принципа, я восемнадцать лет покупал бумагу на свои кровные деньги, работая на государство, так пусть хоть теперь кто-то покупает ее за меня… Ну и, если я не предоставлю Валентине Ивановне список расходов, получится, что я ничего и не делал. А тут, смотрите-ка, план составлен, поиск посредством высоких технологий… — бурча себе под нос оправдания я проверил чисто ли в туалете у мирно спящего в кресле «коллеги» и вышел на улицу.

Эх, хорошо у нас летом. В городе остается совсем мало народу, большинство уезжают на землю, к морю, чтобы с душой потратить скопленные за долгую зимнюю ночь сбережения. А тут тишина, покой и комары… Про наших комаров легенды ходят, говорят, если поймать комара в кулак, с одной стороны кулака ноги торчат, а с другой хобот свисает. И в этом есть определенная доля правды.

Вот и теперь, чтобы разогнать оголодавшую стаю жужжащих «вампиров», я закурил и, окутавшись табачным дымом, неспешно пошел в сторону автобусной остановки. Вообще-то я предпочитаю ходить пешком, городок у нас маленький, из конца в конец можно за полчаса пройти, но Валентина Ивановна живет в Поселке, а это пять километров за городом, вроде и недалеко, но по тундре, в компании с гнусом и комариками, увольте! Придется занести в расход еще 11 рублей, на автобусный билет.

Раньше, когда я работал на государя-батюшку, мне бы и в голову не пришло ждать общественный транспорт, плюнул на неудобства и рванул бы ради экономии времени пешочком. Местные автобусы — еще одна особенность жизни на севере. Горожане — в основном люди обеспеченные, а потому предпочитают перемещаться на своем личном транспорте. Никого не удивить машиной у мужа, жены и ребенка, едва ему стукнет восемнадцать лет и, как следствие — рейсовые автобусы ходят нерегулярно, лишь в часы пик, а в выходной день и подавно можно его не дождаться. Поэтому на остановке я простоял без малого минут тридцать, успел накуриться до головокружения и отбить себе лицо, убивая особо не брезгливых кровопийц, но все на свете имеет свой конец, дождался, и я своего маршрута и за пять минут доехал до Поселка.

Поселок — это веяние нового времени. Раньше в городе строили исключительно многоэтажные дома, люди приезжали, зарабатывали деньги и, выйдя на пенсию, уезжали на землю. Никому в голову не приходило строить на мерзлоте коттеджи, какой смысл, если перед крылечком даже цветочки не посадить. Но в ходе реформ, неустанно шествующих по стране, на свет в Москве родилась очередная национальная программа, призывающая обеспечить нуждающихся качественным жильем, стимулировать частный сектор строительства и тому подобное… Повидимому ее принимали из расчета на центральные регионы России, но наши градоначальники умудрились пробить ее проведение и в нашем регионе. Деньги были выделены на федеральном уровне и очень быстро среди болот и комаров вырос поселок из комфортабельных домиков — коттеджиков. Вот только беда: цена за них, даже по северным меркам, оказалась заоблачная. Никто не верил, что их раскупят, и очень ошибались — не прошло и полгода, как все дома были раскуплены, правда, не местными жителями, а всякого рода богатыми чудаками с земли. Обитатели многоэтажек смотрели на чудаков с нескрываемой завистью и говорили о них не иначе как «он из Поселка», что указывало на иной, чуждый северу, уровень материального достатка. Так Поселок и остался «Поселком», без названия.

Несмотря на то, что поселку уже больше пяти лет, бывать в нем мне не приходилось. Краж тут не совершалось, пьяных дебошей и поножовщин так же замечено не было. Поэтому я с нескрываемым любопытством озирался по сторонам. Автобус вытряхнул меня у въезда в Поселок, дорога в который была перегорожена оранжевым шлагбаумом. Забавно то, что рядом не было ни будки охраны, ни забора, просто тундра и шлагбаум, как дань традиции, Поселок-то элитный. Осмотрев сие охранное сооружение, я пошел вглубь Поселка искать дом Валентины Ивановны.

Нужный дом я нашел на самой окраине. Валентина Ивановна проживала в «скромном» трехэтажном коттедже, окруженном двухметровым забором из профлиста на бетонном фундаменте. Верхнюю кромку забора украшали кованые пики, красиво и практично, перелезть через них на такой высоте и не пропороть живот может далеко не каждый воришка. Чем дольше я смотрел на забор, тем меньше оставалось сомнений в том, что пса украли, разве что у него выросли крылья. Осмотреть забор со всех сторон не получилось, с двух сторон участок Валентины Ивановны подпирали не менее фундаментальные соседские изгороди из кирпича и бута. Впрочем, увиденного было достаточно, идеи с подкопами и дырами забыты, а что у нас с воротами, что за замочек? Я подошел к калитке и попытался найти запорное устройство, ни замочных скважин, ни иных следов, какого либо запорного устройства. Дернул за ручку калитки — заперта. В этот момент я заметил серую кнопочку чуть в стороне от калитки и не думая, нажал на нее. Мелодия калинки-малинки, запоздало подсказала мне, что надавил я на кнопочку домофона!

Заходить в гости, не входило в мои планы, к тому же я обещал вести свое расследование конфиденциально, и первым позывом было убежать, но тут мне пришло в голову, что на лбу у меня не написано кто я такой, а осмотреть двор изнутри будет весьма полезно.

Динамик, без всяких помех и искажений, свойственным данным устройствам, приятным мужским голосом попросил подождать одну минутку и отключился. Ровно через минуту, калитка распахнулась и мужчина лет сорока, не поздоровавшись, затараторил:

— Если мать написала заявление, Вы теперь не будете давать нам покоя!? Ну, в чем дело? Вы уже третий за сегодня, ни свет, ни заря участковый с глупыми вопросами, потом чокнутый в грязной форме с фотоаппаратом, испачкал какой-то черной пакостью всю входную дверь, вымазался сам, испортил мне брюки и сделал больше сорока снимков нашего забора, как будто он не одинаковый по всей длине! Теперь вы! И что на этот раз?

Ага, меня приняли за сотрудника милиции, прекрасно, с этой ролью я справлюсь на все сто.

— Здравствуйте, майор Колотушко, уголовный розыск, я войду или тут беседовать будем на радость соседей?

Мужчина освободил проход, и я оказался за оградой. Краем глаза удовлетворил свое любопытство насчет запоров на калитке. Никакой загадки, современный электронный замок, срабатывающий от дистанционного пульта, изнутри еще можно открыть, набрав код на дисплее. Надежная вещь — вскрыть такой без специального оборудования невозможно, а чаще всего замок работает в одной связке с запорами самого дома, и при взломе поднимает тревогу.

— Итак, чем обязаны? — подал голос мужчина. — Что интересует следствие в вашем лице?

— С кем имею честь беседовать?

— Антон Николаевич, хозяин этого дома.

— Правда? А я думал хозяйка Валентина Ивановна, — удивился я.

— Все верно и она тоже, я ее сын. Если вы к ней, ее сейчас нет дома…

— Скажите, вы не воровали собаку? — перебил я Антона Николаевича.

Антон Николаевич расхохотался и уже более миролюбиво заметил:

— Великолепный подход к делу! Нет, я его не воровал, но скажу откровенно, не испытываю особой печали от того, что он пропал. Между нами говоря, привредный был пес, слушался только маман, остальных ни в грош не ставил.

— Отлично, значит, у вас есть мотив.

— Слишком незначительный мотив, чтобы портить отношения с матерью, она в нем души не чает, места не находит, а я ею очень дорожу.

— А кто еще был бы рад избавиться от собаки?

— Да все вздохнули с облегчением, мерзавец никому прохода не давал, так и норовил за ногу цапнуть или в тапки нагадить.

— А где он жил?

— Послушайте, сколько можно говорить одно и то же, мы уже все рассказывали, все записано, прочтите в деле.

— Я понимаю, что вам неприятна вся эта процедура, но поймите правильно, сотрудник, который приезжал вас опрашивать, мог что-то недопонять, не так записать, и потом, это мне, а не ему расследовать данное преступление. Поэтому я всегда приезжаю все осмотреть и переговорить лично, без посредников. Обещаю, я вас в ближайшее время больше не побеспокою.

— В ближайшее время? А потом значит побеспокоите?

— Обещать, что вы меня больше не увидите, не могу. Так будете отвечать на мои вопросы?

— Хорошо, что вас интересует?

— Давай поступим следующим образом, я задаю вопросы, вы отвечаете, а я, чтобы не занимать ваше время, заодно осмотрю двор. Так, где жил пес?

— Зимой в доме, чаще всего в гостиной, но летом всегда во дворе… — Антон Николаевич пустился объяснять уже известные мне факты, а я, кивая головой, начал осмотр двора.

Почти всю территорию двора занимали невидимые с улицы приземистые сооружения, соединенные с домом крытыми переходами. Стеклянные крыши и стены позволили рассмотреть, что это оранжереи и бассейн. Чуть в стороне от дома сруб русской баньки. Что ж скромно и со вкусом. Причем, банька стояла достаточно близко к забору, пожалуй, при желании, с ее крыши вполне можно перемахнуть через ограду. Правда, в этом случае попадешь на соседний участок. Может, пес успел и соседям чем насолить? Например, выл на луну. Продолжая кивать и поддакивать, я обошел забор по всему периметру, никаких следов от лестниц, ящиков или иных приспособлений позволивших злоумышленникам штурмовать забор я не нашел. Похитить собаку могли только через калитку или ворота. Увидев все, что мне было надо, я перебил Антона Николаевича:

— Извините, а калитка у вас всегда заперта?

— Там автоматический замок, захлопнулась, щелк и на запоре, так что всегда заперта.

Я вернулся к калитке, посмотрел уже внимательно на чудо техники, уточнил на всякий случай:

— А сигнализацией на случай взлома замочек оборудован?

— Да, включается опять же автоматически. Отключается тоже автоматически, если распознает код джойстика, или если верно введен пароль.

— А ключики никто не терял?

— Нет, я бы знал. А в чем дело?

— Да вот никак не могу сообразить, как воры проникли в вашу цитадель.

— А не берущихся крепостей не бывает. Я слышал такой замок можно отсканировать и получить собственный ключ.

— Тоже верно, ладно, мне пора, спасибо, что уделили мне время, — начал я откланиваться.

— А с мамой поговорить не хотите? Она должна уже скоро вернуться.

— Нет спасибо, вы в полной мере удовлетворили мое любопытство.

Попрощавшись с Антоном Николаевичем, я и пошел прочь из поселка, почему-то я решил не пачкать обувь и не осматривать территорию за забором со стороны тундры, ох неладно, что-то в Датском королевстве! Чует сердце, чует, не все так просто с этой собачкой.

Возвращаться в город я решил пешком. Прогулка на свежем воздухе — лучший способ привести мысли в порядок. Все увиденное говорило о том, что доходы Валентины Ивановны не северные, тут Москвой попахивает, а где Москва, там дела темные и души черные, и чем больше денег у людей, тем чернее мысли их посещают. И почему-то стало мне казаться под вечерним солнышком, что чем быстрее я найду собаку, тем лучше. Вот только где ж ее искать, вот в чем вопрос.

Размышляя на эту тему, я не заметил кирпича на дороге и больно ушиб ногу, что резко переменило ход моих мыслей. Я всерьез задумался, кастрировать мне кота или нет? В ходе взвешивания всех за и против, победила мужская солидарность, пускай кот остается котом! Приняв такое судьбоносное решение в отношении своего компаньона, настроение у меня улучшилось, и я по дороге заглянул в магазин, прикупил Тимофею свежей рыбки.

Войдя в квартиру, я услышал мягкое бум от падения чего-то тяжелого на мягких лапках, серая тень метнулась под диван. Разувшись, первым делом пересчитал рыбок в аквариуме, вроде все в наличии, плавают, радостно приветствуя хозяина плавниками, но Тимофей явно что-то натворил, иначе бы не эмигрировал столь стремительно в убежище, а, напротив, путался под ногами, клянча лакомство. Осмотр обоев и штор, повреждений не выявил, луж и мин не обнаружено, да это и не в его стиле. Мину, он подложил только один раз, нагадив мне в ботинок, когда я вздумал отучить его спать на моей подушке. Не найдя причин для столь странного поведения Тимофея, я удивился и махнул рукой, есть дела более важные. Спать ложиться рано, а значит можно разработать текст объявления о пропаже собаки. Но компьютер отказался включаться. Причину искать, долго не пришлось. Толстенный шнур питания оказался практически перекушен в двух местах, а по все длине четко просматривались попытки перекусить его еще десяток раз.

— Тимоха! Это уже слишком! Завтра же едем к ветеринару! — в ответ мне была тишина. Я заглянул под диван: в самом дальнем углу светились два зеленых глаза, в которых, увы, не было и тени раскаянья.

Делать нечего, пришлось мне пораньше лечь спать.

Глава 2

Давненько я не вскакивал с постели по первому зову кота, который каждое утро, ровно в шесть, предпринимал попытки разбудить и побудить дать ему еды. А тут мало того, что выскочил из-под одеяла, словно солдат по тревоге, да еще испытал некоторое удовольствие от столь раннего подъема. Нет! Или я люблю свою работу, или просто это охотничий азарт, но меня так и подмывало поскорее возобновить поиски собаки. Наскоро перекусив окончательно засохшим сыром и, погоняв в воспитательных целях огрызками компьютерного шнура Тимофея, я направился в родной отдел — выполнять первый пункт плана.

До отдела от дома было пять минут ходьбы небыстрым шагом, но я решил сделать небольшой крюк и зайти в торговый центр прикупить новый шнур питания. Чтобы к моему приходу в отдел у них успели закончиться все утренние сходки, совещания и планерки, но при этом никто из нужных мне людей еще не убежал на улицу бороться с преступностью. В противном случае до вечера мне их не найти. Надеюсь, бывшие коллеги не вычеркнули меня из списков друзей как конкурирующую фирму, и позволят ознакомиться со своими наработками.

Молоденькая и симпатичная продавщица выдала мне требуемое и, стрельнув глазами на огрызок шнура, который я прихватил из дома для образца, спросила:

— У вас щенок?

Я уже хотел ответить правду, но как это обычно бывает, язык сам выдал иное:

— Да, спаниель, сладу с ним нет! Хотел проконсультироваться со специалистами по воспитанию собаки, но не могу найти клуб. Не знаете, где он находится?

— И не найдете, у нас его нет. Заводчиков в городе немного, а если кому надо консультацию, обращаются или к дяде Саше или к знакомым.

— Я, к сожалению, не имею таких знакомых, может, Вы дадите консультацию, ну или хотя бы подскажите к кому можно обратиться?

— Это долгий разговор, мне сейчас некогда.

— А если встретиться когда у вас будет время? — не сдавался я.

Девушка задумчиво осмотрела мою седеющую, но еще далеко не утратившую спортивную форму, персону и попросила номер сотового телефона, обещав позвонить, когда будет свободная минутка. Номерок я, конечно же, дал, не знаю, поможет ли это в поисках собаки, но продавщица была очень даже ничего и сама по себе уже представляла определенную ценность. А что? Я человек одинокий.

В фойе ОВД меня ждал сюрприз. Вместо строгого дядьки постового за стойкой пропусков сидела молоденькая девушка с чистыми погонами рядового. Узенькие очочки и скупой хвостик говорили, что человек в органах недавно и свято верит словам начальства о том, что, надев погоны, она перестала быть женщиной. Посмотрела бы она на прожженных майоров и капитанов, которые, не стесняясь погон и звезд, носят шикарные прически и смелый макияж. Да, времена меняются, раньше на такой пост сажали здоровенных мужиков, с автоматом и в каске, дабы отпугивал потенциальных террористов, но, видимо, пока я был на пенсии, с террором было окончательно покончено.

— К кому? Паспорт, пожалуйста, — вежливо поинтересовалась постовая.

Требования вполне законные, пришлось показывать удостоверение пенсионера МВД и врать, что иду в отдел кадров, качать права. Я давно заметил, стоит сотруднику прослужить хотя бы один день, он с уважением начинает относиться к человеку, который желает покачать права в отделе кадров ОВД. Записав меня в журнал посетителей и, пожелав удачи в нелегком деле, она нажала кнопочку, открывая турникет, а я поскакал через две ступеньки на третий этаж, в родной уголовный розыск.

Мой прежний напарник Козлов Андрей был так занят изучением недр своего сейфа, что не заметил моего появления в кабинете:

— Здорово, мент!

— Ой! — Андрей стукнулся головой о полку сейфа и вынырнул наружу. — А, конкурирующая фирма! Здорово, проходи, какими судьбами?

— Да шел мимо, дай думаю, загляну.

— Ага, сказочник еще нашелся, ты только с пенсии и заглядываешь, собутыльников поискать, давай колись, зачем пожаловал. Чай, кстати, будешь?

— Да, можно кружечку. Слушай, тут на днях должны были кражу собачки заявить.

— Было такое дело, Танкист на этой собачьей теме совсем крышей двинулся!

Танкист, он же сапог, он же Дартаньян, он же ИА-ИА, ни кто иной, как мой бывший начальник розыска, пришедший в милицию из танковых войск.

— Это как?

— Давеча собирает нас на вечернюю планерку и говорит, по краже Крыжковой, сумку все-таки вор обронил? Мы ему, да, мол, вор. А он так прищурившись: «А с собакой договорились?» Немая сцена, а он продолжает: «Я в кино видел, зовут собаку, она вещь нюхает и говорит, кто вор. Чего уставились?! Немедленно созвониться, договориться, завтра доложить о результате!». Ну, чего ты ржешь!? Самое ужасное, он же это на полном серьезе выдал! Мы всем отделом до полуночи бегали: банку трехлитровую искали, чтобы запах законсервировать, а потом еще полночи отбивались от кинолога, который хотел нас в психушку направить после нашего ему звонка с вопросом — как с собакой договориться. На, лучше чайку выпей.

Я взял кружку с кипятком, помакал туда пакетик и с наслаждением отхлебнул получившейся бурды. Дома я всегда пью крепко заваренный настоящий чай, но, оказывается, за прошедшие годы службы, успел привыкнуть и к такому нехитрому способу чаепития. Даже соскучился немного, скорее, по самому процессу, чем по напитку.

— А что тебе до той собачки?

— Да наняли меня ее искать.

— Собачку?

— Именно, собачку. Если при этом, случайно, поймаю и воров, заказчик велел — передать их в суровые руки правосудия, то есть в твои. Так у кого материал?

— Какой материал?! Давно уголовное дело возбудили, у Осипова в производстве.

— А что так, по собачке и сразу дело? Вдруг сбежала?

— Ну да, сбежала, ты эту крепость видел? Захочешь, не сбежишь, а еще цена собачки, закачаешься.

— И какая цена?

— Ты что — дело ведешь и не знаешь стоимость пропавшего имущества? Круто. Две тысячи евро.

— Да ну!

— Палки гну! Так что возбудили и, причем третью часть, все показатели из-за этой псины коту под хвост, блин.

— Сам-то понял что сказал? Зацепки, какие есть?

— Да все я понял. Нет там ничего, глухо, как в танке. Ежели ее и похитили, то тут без своих не обошлось, к бабке ходить не надо, а народ в том домике живет такой, что с наскока не подступиться. Вот, кстати, ты частник — может у тебя чего получится.

— Да, плохо дело, ну если что нароете — звони, я тоже чего узнаю — сообщу сразу, надеюсь, нам делить на этом фронте нечего.

— Обижаете, господин частный сыщик! Да, кстати, ты в какую сторону?

— Домой собирался, а что — подвезти хочешь?

— Подвезти, как же, тут завал такой, пообедать сходить некогда, просто ты же мимо судмедэкспертов идти будешь? Будь другом, занеси эту справку Николаичу, зашиваюсь.

— Да не проблема, давай.

Андрей дал мне запечатанный конверт, на котором было написано «Нич. сп. по обух». Что, по моему разумению, могло означать «Уважаемый Сергей Николаевич, предоставляю Вам справку по истории болезни потерпевшего Обухова». Кивнув на выходе рядовой, я тормознул на крылечке и закурил, спешить было совершенно некуда, поиски собаки зашли в тупик.

Нельзя сказать, что я отчаялся и опустил руки, просто составленный накануне план действий никуда не годился, а новых идей в голову не приходило.

Тупик. Или как сейчас стало модно говорить — кризис. А когда следствие заходит в тупик, лучший способ сдвинуть дело с мертвой точки, это отпустить события развиваться самим по себе и ничего не делать, время само все расставит по своим местам.

Впрочем, мне еще надо объявления распечатать, вот этим и займемся. Приняв решение, я пошел в сторону дома.

Путь лежал мимо городской больницы, в дальнем крыле которой расположился отдел судебно-медицинской экспертизы и травпункт. Городок не мог себе позволить персонального судмедэксперта, в связи с чем, Николаич совмещал в себе хирурга-травматолога и паталогоанатома.

Мне повезло, что на дворе стояло лето и в отделении, практически не было больных. Уточнив у скучающей медсестры, где Николаич, я направился в перевязочную. Дверь в помещение была приоткрыта и, подойдя к ней, я увидел, как наш эскулап «на все руки», ковыряясь зубочисткой в зубах, читал мораль какому-то неопрятному субъекту. Субъект постанывал, а одна из медсестер бинтовала ему руку.

— Вот вы, дружище, сейчас отказываетесь от парочки безобидных укольчиков, а глядишь, дней через десять, будете лежать у меня в прозекторской, и я буду вдумчиво рассматривать ваши нездоровые внутренности, подумайте хорошенько.

— Нет, доктор, я в ней уверен, — буркнул субъект.

— Я тоже был уверен в своей жене, а потом лечиться пришлось.

Медсестра хихикнула и чуть не уронила бинт.

— Осторожней Света, — вздохнул Николаич. — И ничего смешного здесь нет, такова жизнь. Я бы все же Вам настоятельно посоветовал сделать укольчики.

— Нет!

— Как говорится, на нет и суда нет, пишите отказ.

Я решил не мешать медицине исполнять свой служебный долг и присел на лавочку в коридоре. В перевязочной чем-то шуршали и звякали, потом в коридор вышел субъект с рукой на перевязи и Николаич.

— О! Сережа, здравствуй, сто лет тебя не видел, случилось что?

— Почему же сразу случилось?

— Я слышал ты на пенсии, значит, заглянуть сюда можешь, только если что-то сломается в твоем хрупком теле.

— Не угадали, по пути зашел, вот, просили передать лично в руки, — и я отдал загадочно подписанный конверт.

— Что такое? А! Ну наконец-то сподобились, спасибо, давно жду. Заглянешь на минуточку или спешишь куда?

— Куда пенсионеру спешить?

— Тогда милости просим, свежий анекдотик расскажу, — Николаич подхватил меня под руку и повлек в дальний конец коридора.

Я подчинился нажиму и скоро оказался в ординаторской. С момента моего последнего визита тут мало что изменилось, разве что рыбок в аквариуме стало больше, да гитара из угла перекочевала за сейф, видимо и у них начальство борется за рациональное использование рабочего времени. Николаич тем временем уже извлек из сейфа бутылёк темного стекла с медицинской лейбой, парочку подозрительных то ли рюмок, то ли мензурок.

— Тут на днях «чудаки» одного привезли, — начал обещанный анекдот Николаич. Правда, в силу профессиональной деформации, анекдоты у него были сплошь из жизни паталогоанатомического отделения, и только «черные». Кстати, «чудаками» он называл санитаров из морга, так как они были вечно навеселе и постоянно чудачили. — На место Сережка ездил, я тут чинил. Он вернулся поздно и говорит мне: «Клиент несвежий, недельку в квартире полежал, но вроде бы ничего криминального». Ну, ничего криминального — я и сижу, спокойно истории заполняю. Но сиди — не сиди, надо идти резать. Прихожу, а он не то, чтоб несвежий, а совсем даже несвежий: гнилостный, смердит, течет… — на этом месте Николаич начал нарезать помидоры и меня замутило.

— Николаич! Я же теперь гражданский мирный человек! Может не к столу, а?

— Тоже верно, — легко согласился эскулап, он вообще за рюмочкой всегда был покладистым мужиком, — Все, забыли, налили, и давай за Свободу!

Я опрокинул пятьдесят граммов спирта в горло, пришалел слегка и подумал о сомнительном звучании тоста. Видимо, Николаич хотел сказать — за пенсионеров.

— Чем теперь занимаешься? — спросил Николаич, пережевывая помидорчик.

— Частным сыском, агентство организовал.

— Как Ниро Вульф? Не надоело за эти годы-то?

— Ну, вроде того, а насчет надоело, так тут совсем другое дело, начальства нет, справок, совещаний и прочей мути, самое время поработать себе в радость, а не для отчета.

— Да, это хорошо, а я вот все чиню и вскрываю, чиню и вскрываю. Народец, какой-то глупый пошел. Я ему говорю: вдруг собака бешеная, а он — нет, я в ней уверен! Мне бы его уверенность.

— Это вы о ком? — встрепенулся я, все, что касалось собак, теперь меня интересовало несказанно.

— Да вот, перед тобой был, собачка за руку укусила. Я ему говорю, два укола от бешенства для профилактики. А он ни в какую, собака соседская, с прививками, не буду делать уколы и точка. Правильно, сделай уколы пить нельзя, а ему бутылка дороже матери родной.

— Знакомый?

— Кто?

— Укушенный. Коли вы о нем так-то.

— А, нет, да я что, так не вижу его жизненных приоритетов? Глаз наметанный, ох, спивается народ. Ну, давай по второй, за трезвый образ жизни.

— За трезвый, — чокнулись и я выпив вторые пятьдесят, запоздало подумал, что день теперь пройдет даром, пить чистый спирт, практически не закусывая, надолго меня не хватит. А не пить, такой номер с Николаичем не пройдет.

Спасти могло только чудо, и чудо явилось в образе бригады скорой помощи, которая привезла пострадавшего в ДТП, с подозрением на перелом бедра. Николаич одним натренированным движением смел со стола мензурки, спирт и блюдце с помидорами, а я обрел свободу.

Спирт еще не докатился до головы. Вообще-то, я стараюсь не пить его в чистом виде, жуть до чего коварная вещь. Пьешь и вроде бы трезвый и долго еще «трезвый», а потом бац! Просыпаешься неведомо где и ничегошеньки не помнишь за прошедшие часы, а то и сутки. Так мало того, стоит выпить стакан воды и в голове уже шумит, снова пьяный. Было дело, по молодости лет, два дня отходил, боялся водички попить, чтобы не осоловеть на службе. Поэтому больничные коридоры покинул спешно, очень надеясь — сто грамм, не пятьсот и отделаюсь на этот раз без тяжких последствий.

Размышляя столь позитивно, я обнаружил себя в павильоне гостиного двора, что расположился на въезде в город в диаметрально противоположенном направлении от моего жилища.

— Ну вот, — сказал я себе, — начинается.

Погуляв по магазину — музею, слегка протрезвев от полученного стресса осознания астрономических величин на ценниках, вновь совершил попытку добраться домой. Но на свежем воздухе, под редким северным солнышком, возвращаться в родные пенаты расхотелось. Если подумать, то делать мне там было нечего. Объявления напечатать можно и попозже, толку от них вряд ли будет много, а Тимофей наверняка устроит скандал по поводу моего пьянства. Мой кот, вообще, терпеть не может пьяных и незамедлительно начинает делать гадости. Последний раз, на новогодние праздники, когда я вернулся из гостей, мне пришлось вылавливать негодника из аквариума. До сих пор не знаю, нарочно он туда плюхнулся или это стечение обстоятельств. Но руки он мне изодрал, пока я его спасал, взглянуть было страшно.

Подумав, решил воспользоваться хорошей погодой и посидеть в парке на лавочке. Благо, городской парк тут же за углом. В парке мне всегда нравилось, привлекала необычность идеи его создания. Лет тридцать назад, когда строился город, в проекте заложили парк, а чтобы не тратить время на выращивание в суровых северных условиях благородных березок и кленов, поступили проще. Огородили ажурной решеткой часть первозданной тайги, прорубили в чаще парочку извилистых дорожек, расставили по ним скамеечки и назвали все это парком культуры и отдыха. Получилось и, правда, здорово. В хорошую погоду в парке некуда было яблоку упасть от посетителей, а по осени в нем собирали грибы.

Я выбрал скамеечку под корявым кедром и расслабился, на редкость теплое солнышко приятно согревало тело, от кедра пахло хвоей и разогретой смолой. А комары… Ой, да что комары, я к ним привык и не обращал на них особого внимания.

Мысли текли вяло, даже как-то лениво, и с каждым убитым комаром на щеке меняли свое направление, словно в телевизоре при переключении каналов. Сначала я думал, как хорошо сидеть вот так и ничего не делать… Шлеп… а расследование зашло в тупик… Шлеп… Интересно, позвонит ли мне Света из магазина и, если позвонит, чем это закончится. Хотя она наверняка, как заядлая собачница, недолюбливает кошатников… Шлеп… Шлеп… Шлеп…

На очередном «переключении канала» мне вдруг вспомнился недавний визит к судмедэксперту, что он там говорил об укушенном? Точно, что пострадавший уверен в благонадежности покусившегося на его тело пса. И что мне в этой истории не нравится? Да то, что за всю свою жизнь я еще не встречал столь толерантно настроенных поеденных граждан. Как правило, совсем наоборот, спровоцировав животное на агрессию, и получив за это по заслугам, пострадавшие мигом бегут в милицию с требованием убить, застрелить, усыпить «бешеное и опасное животное, которое на людей кидается». Конечно, возможен вариант, что хозяин собачки, не откладывая дела в долгий ящик, сразу же откупился от алкаша бутылочкой или двумя, а если нет?

Лавочка вмиг стала горячей и неудобной, а очнувшийся от спячки в моей нетрезвой голове охотничий инстинкт погнал меня обратно в больничные покои. Лишь бы Николаич не увяз в операционной, тогда его можно ждать часами и уйти ни с чем.

Повезло, врач был на месте, обложился какими-то бумагами и быстро что-то писал, вписывал и заполнял. Бюрократия поразила всех, даже врачей.

— О! Здравствуй, сто лет тебя не видел! — воскликнул эскулап, а у меня по спине побежали мурашки, сколько же меня тут не было, пару часов или неделю, вот тебе и сто грамм.

— Так час назад же у Вас был, — осторожно сказал я.

— Да, Сергей, тебе пить нельзя, зараз теряешь чувство юмора, добавить пришел или забыл чего?

— По делу, — облегченно ответил я, — Николаич, адресок покусанного не подскажешь?

— А зачем он тебе?

— Дело есть.

— Врачебная тайна.

— Да и чего же тут тайного?

— А то, ты теперь не государев слуга, а рядовой пенсионер…

— Николаич, — перебил я, — ты меня знаешь, за мной не заржавеет, очень надо. Государственной важности дело.

— Уж прямо государственной?

— Стал бы я по пустякам тебя беспокоить. Заодно, может уговорю укольчики сделать.

— Ну-ну. Так, где-то тут карточка валялась, — Николаич стал рыться в бумажных завалах. — Ага, вот она. Записывай, Серегин Николай Петрович, 1969 года рождения, так, зарегистрирован г. Екатеринбург, улица Ельцина, дом 9, квартира 7, ну это тебе вряд ли поможет, ага вот, проживает улица Первопроходцев 113 квартира 29… СВЕТА!!! — закричал Николаич, — Света, иди сюда!

В ординаторскую вошла давешняя медсестра, которая делала перевязку Серегину.

— Звали?

— Что это за адрес?! Такого дома в городе нет.

— А мне то что? — огрызнулась сестра милосердия, — Чо сказали, то и записала.

— Так думать надо, что пишешь! — закипал Николаич.

— Вы доктор, вы и думайте, а мое дело маленькое, как зарплата.

Заметив, что Николаич вознамерился заняться воспитанием младшего персонала, я поспешил задать интересующий меня вопрос:

— А на перевязку он придет?

— По идее должен, укус хороший, не знаю, что за монстр его укусил, но еще чуток — и господин Серегин остался бы без руки. Перевязка, ежедневно кроме выходного с пятнадцати до девятнадцати.

— Спасибо, Николаич, за мной должок.

— Жду.

Довольный собой, я во второй раз покинул клинику. Врет господин Серегин Николай Петрович, юлит и скрывается, а зачем, спрашивается? Боитесь кого-то? Честному человеку врать незачем, а, значит, можно надеяться, что появился свет в оконце по нашему делу. Я зашагал домой, обдумывая по пути вероятность того, что укушенный — тот человек, который мне нужен. В принципе, причин для вранья у Серегина может быть уйма, и не важно, что лично мне в голову приходит только одна — его укусил украденный пес, например, когда проснулся от снотворного, а в жизни чего только не бывает. Но вот не верю я в такие совпадения, вся моя сыщицкая натура противится против такой веры.

Перед тем, как зайти в подъезд, заглянул в продуктовый напротив, прикупил бутылочку армянского в пять звездочек, извините, Валентина Ивановна, но внесем в графу расходы 620 рублей, как гонорар информатору, отдам завтра Николаичу, не люблю быть должным.

Тимофей встречал у порога, принюхался, дернул хвостом и осуждающей походкой ушел на кухню. Скоро с кухни донесся хруст сухого кошачьего корма, кот объявил мне бойкот. Тимофей терпеть не может сухие корма и грызет их лишь тогда, когда хочет выказать свое презрение непроходимо глупому хозяину. Ничего, перебьется, оборзел без меры, на шею сел и хвост свесил, давно пора было напомнить, кто в доме хозяин и кормилец.

Пользуясь отсутствием компаньона на рабочем столе, я оживил компьютер и первым делом посетил пиратскую базу паспортного стола. Да, грешен, прикупил диск при случае, а как же иначе заниматься частным сыском прикажете? Правда, в этот раз база подвела, может, господин Серегин не вставал на учет в паспортном столе, а, может, база уже успела устареть. Выключив компьютер, пошел на кухню приготовить себе обед, попутно размышляя, как бы мне половчее узнать, кто таков Серегин и с чем его «едят».

Тимофей при виде меня, незамедлительно переселился в зал, а я немного подумав, чего бы такого приготовить, остановился на легком супе. На суп нужна была картошка, что ж, чистка картофеля — занятие с родни медитации, не занимает голову. Расположившись около мойки, я стал чистить картофелины и думать, что делать дальше. Сначала я порывался позвонить Андрею, ведь ему установить место нахождения Серегина легче, но потом решил пока не ставить в известность официальные органы. Андрюха, конечно, человек надежный, однако, иногда чересчур увлекается. Получив ниточку, ведущую к раскрытию тяжкого преступления, может позабыть о товарище и все сделать сам, а тогда с какой стати вам, Сергей батькович, надеяться на гонорар? Нехорошо так думать о друзьях, но береженного бог бережет, попробуем пока обойтись своими силами.

Руки продолжали срезать прошлогоднюю картофельную шкуру, голова перебирала варианты решения возникшей проблемы, а я сам отключился. Высшая точка медитации, такому трюку я научился на срочной службе, когда за ночь надо было перечистить пару тон картофеля на всю учебную часть, машина для чистки сдирала с них только кожицу, а мы, десяток матросов, обязаны были вырезать глазки и резать клубни на кубики. Именно там, я впервые ушел в «астрал», когда руки работают, голова о чем-то думает, а я отключаюсь от них обоих.

Когда картошка перекочевала из ведра в кастрюльку с водой, я «вернулся» и обнаружил, что увлекся и начистил картофеля на пять супов. Ну и ладно, все равно супы у меня получаются так себе, а вот готовить картофельное пюре, я просто мастер. Перемыв клубни и поставив вариться, я проанализировал свое сознание в поисках, выхваченных из «астрала» свежих идей, но, увы, идей не было.

Зазвонил телефон, быстро посолив воду и накрыв крышкой, пошел искать надрывающийся фрагментом «последней осени» Шевчука мобильник. Аппарат обнаружился на поясе джинсов, брошенных на спинку кресла, а звонил Андрей.

— Да, — крикнул я в трубку, есть у меня такая дурная привычка — заранее соглашаться с абонентом.

— Привет еще раз, сыщик! — голос Андрея был радостен до идиотизма, и я машинально напрягся, готовясь к неприятностям. — С тебя пузырь!!! — продолжал мент.

— В смысле?

— В смысле водки! Догадайся, чего я сегодня нарыл по твоему собачьему делу?

— Куда уж мне.

— Есть клиент, которого покусала собачка, крупная собачка! — Андрей выжидательно засопел в трубку, давая мне возможность выйти из радостного ступора, а я в свою очередь, засопел удивленно — озадачено, откуда он это знает и чем это обернется для меня.

— Чего молчишь? Сообразил, что таких совпадений не бывает? — прервал Андрей затянувшуюся паузу.

— И сильно укушенный? — спросил я, чтобы хоть что-то спросить.

— Капитально, какой-то крокодил, практически, откусил парню руку.

— А конкретней?

— А конкретней, слушай, — и Андрей поведал мне банальную историю, о которой я как-то не подумал, видимо старею. Ближе к обеду в дежурную часть отдела поступила справка сообщение из травпункта, что гражданина Серегина Николая Петровича покусал зверь неизвестной породы. Дежурный, как и положено, отреагировал на сообщение путем регистрации и передачи участковому, для разбирательства по факту. Участковый, в свою очередь, сообразил, что указанного в справке адреса в природе не существует, убедился, что это не ошибка медиков, и так как последние дни все двинуты на «собачьей» теме, сложил дважды два и передал справку в уголовку. И он, Андрей, только что вернулся от Николаича, ничего нового не узнал, зато в прекрасном настроении. Лечились, значит. Позднее, пробив гражданина через все возможные базы, настроение оказалось слегка подпорчено, так как выяснилось, что он нигде не значится: ни по прописке, ни по административным и уголовным учетам. Запрос по месту регистрации в Екатеринбурге, он, конечно, отправил, но когда еще ответ придет и, в любом случае, где его искать у нас ответа он не даст. Впору было запечалиться, но тут-то, Андрей и вспомнил о товарище, занятым частным сыском по тому же делу, и подумалось ему, что если объединить усилия, все может получиться очень даже неплохо и проблема будет решена.

— И каким же это образом? — спросил я, когда Андрей выдохся.

— Понимаешь старик, у нас в отделе народу не хватает катастрофически, завал по всем линиям фронта. А поймать этого Серегина можно только сев в засаду, когда придет на перевязку. Вот я и подумал, ты этим делом занимаешься, времени у тебя вагон и маленькая тележка, может «попасешь» больничку, мы возьмем мужичка, а ты вернешь хозяйке песика. Все довольны. Как тебе вариант?

— Может проще попросить медиков отзвониться, когда он придет? — предложил я.

— Не пойдет. Забудут, там медсестры адреса пишут как попало, а позвонить и, подавно забудут, или того хуже, предупредят, что его милиция ищет и все, пиши пропало.

— Понятно, «попасти´», конечно, можно, только я не понял, за что же я тебе пузырь задолжал?

— Как за что?! За информацию, я ведь мог и сам поднапрячься с мужичками и тогда все, плакали твои денежки. Скажи спасибо, что я независтливый и нежадный.

— Да? Ну ладно, считай, договорились. Когда клиент должен прийти на перевязку? — сыграл я наивного юношу.

— Завтра или послезавтра, с пятнадцати до девятнадцати часов.

— Хорошо, сделаю, ты только будь на связи, чтобы не пришлось мне его одному брать.

— Не проблема, буду наготове, звонишь, сразу подъеду. До встречи.

— Пока.

Ну вот, а я думал, медитация прошла впустую, проблема решена, значит, все получилось. Причем как удачно все устроилось: не надо обманывать друга, сам все узнал и избавил меня от поисков данных, которых нет в природе. Значит, остается только засада. Что ж, тоже неплохо, посидим, не привыкать. А вы-то, Сергей Александрович, свинтус отменный, о человеках плохо думаете, а они вас не забывают, кидаловом не занимаются… Хотя, если бы Серегин был в базах, стал бы Андрюха звонить? Большой вопрос.

Тут на кухне зашипело, и я, вспомнив о варящейся картошке, поспешил на кухню. Убавив огонь, заглянул под крышку, на вид сварилась, потыкав вилкой в крайний клубень, убедился в готовности и, вернув крышку на место, стал сливать воду в раковину, о крышку что-то звонко клацнуло.

Удивившись звонкости вареного картофеля, дождался, когда вода стечет и вернул кастрюльку на плиту. Заглянув вовнутрь, сквозь клубы пара, к крайнему моему изумлению, среди разварившейся картошки белело три куриных яйца! Чертыхаясь и обжигая руки над паром, выудил яички в кружку и поставил под холодную воду. Мистика мистикой, но не пропадать же продуктам.

По личному опыту зная, что ломать голову над необъяснимыми вопросами — попусту терять время, решил не заморачиваться на эту тему. В конце концов, в хозяйстве нетрезвого холостяка бывают и не такие чудеса — успокоился. Растолок со сливочным маслом пюре, нагреб в банке квашеной капусты и сел обедать. Покончив с едой и спрятав вареные яйца в холодильник до вечера, пошел в кабинет с твердым намерением покончить, наконец-то, с объявлениями.

Так как самые продуктивные идеи в мою голову приходят лишь тогда, когда тело находится в горизонтальном положении, прилег на минутку на диванчик обдумать текст будущего шедевра и сам не заметил, как уснул.

Проснулся в два часа, сквозь не зашторенные накануне окна в комнату палило солнце, и я серьезно озадачился: ночь на дворе или день. Посмотрев на улицу, убедился, что машин и прохожих нет, решил, что все же ночь и пошел досыпать. На этот раз расстелил кровать, разделся и лег, само собой разумеется, не смог уснуть. Поворочавшись минут пятнадцать, понял, что хочу пить и курить. Пришлось идти на кухню. Выпив стакан воды, закурил сигарету у открытого окна, стараясь дымом отгонять наглых комаров, стремящихся поселиться со мной вместе. Хватит с меня кота и рыбок. Видно выпитый накануне спирт, стакан воды и никотин сделали свое дело, вернувшись в постель, я сразу уснул.

Глава 3

Несмотря на то, что проспал я больше двенадцати часов, соловьиные трели будильника встретил с крайним раздражением. Ну что такое, в больницу мне только к трем, других неотложных дел нет, можно и поваляться, но аппарат не унимался. Пришлось вставать и, поджимая на прохладном линолеуме пальцы ног, идти к столу его усмирять. Оставлять сотовый телефон на ночь подальше от кровати — мое давнее изобретение, вошедшее в привычку. Дело в том, что, обладая неограниченным запасом лени, утяжеленной сонливостью, я запросто мог поутру отключить аппарат и спать без зазрения совести до обеда, не обращая внимания на день недели и необходимость идти на работу. А так, после прогулки через полквартиры успеваешь проснуться сам и разбудить остатки совести и чувства долга перед окружающими.

Вот и теперь, по пути обратно к кровати, пришло чувство вины и ответственности перед заказчиком: объявления-то так и не сделаны. Вздохнув, завернул в сторону ванной комнаты. Душ и сигаретка окончательно настроили меня на деловой лад.

На кухне меня встретил Тимофей, видимо умное животное решило, что презирать меня дальше накладнее для собственного здоровья. Кот с такой любовью и преданностью смотрел на дверку холодильника, что в моей душе шевельнулась ревность, на меня он так никогда не смотрел.

— Привет, коллега!

— Муррр, — ответил кот и, оторвав взгляд от холодильника, стал серой змеей виться у моих ног.

— Да ладно тебе, хороший, хороший, сейчас Сережа тебя покормит, сейчас он тебе рыбки достанет, — кот стал еще усерднее путаться под ногами и громко замурлыкал.

Накормив усатого вымогателя и перекусив наскоро «мистическими» яйцами, я, наконец-то, приступил к написанию объявления. С ходу набрал большими буквами «Объявление» и все. А что, собственно, писать? «Пропала собака, нашедшему, просьба позвонить туда-то»? Но мы-то знаем, что собаку украли и звонить похитители никому не станут. Может, ну его, это объявление, какая-то несерьезная затея. Четвертый день после кражи, стоит ли бумагу переводить. Тут мне пришло в голову, что на четвертый день после преступления в запасе имеется только один укушенный гражданин, и то достоверно неизвестно, имеет ли он к нашему делу какое-нибудь отношение. Лопни эта версия, и останусь я совсем ни с чем, поэтому объявления не такая уж глупая затея, да и пес может сбежать и бродить по округе в поисках дома, и тогда объявление и подавно неплохая идея. Вдохновленный такими мыслями, я с ходу набрал следующее: «Из Поселка пропала собака породы Русский Терьер, кобель, 4-е года. Тому, кто обладает какой либо информацией о месте нахождения собаки или обстоятельствах ее исчезновения просьба позвонить по телефону, (указал свой сотовый и рабочий номера). Солидное вознаграждение гарантируется».

Перечитав текст, я немного засомневался в слове «солидное», ведь объявление — полностью моя самодеятельность, с заказчицей так и не согласованная. Но, вспомнив дом Валентины Ивановны и ее слова, что цена ее интересует в последнюю очередь, решил ничего не менять. И потом, понятие «солидности» весьма растяжимое, знавал людей, для кого и сто рублей были солидные деньги, особенно поутру.

Отправив объявление на печать, принялся вносить расходы в записную книжку. Оказалось, что уже набежала приличная для моего пенсионного бюджета сумма. Надо было брать аванс на текущие расходы, ну что ж, учтем на будущее.

Остаток времени до засады я провел в виртуальном мире интернета. У кого какое хобби, а у меня основное хобби — общение с людьми. Когда-то давно, много лет назад, когда я жил на южном Урале, из-за ненормированного рабочего дня вокруг меня образовался вакуум, общаться приходилось либо с коллегами, либо с ворами, а так хотелось поговорить с нормальным адекватным человеком. Тогда я и подсел на «аську» и «мыло», за несколько лет оброс респондентами, с которыми нет, нет, да и зависну у компа до утра. Обсуждается все, так как большинство своих виртуальных знакомых я не знаю и, скорее всего, никогда не узнаю, нет рамок и комплексов. Собеседники и собеседницы жаловались на любовниц или любовников, я интересовался их мнением о политике страны Гвателупа и так далее. Мне лично, такое времяпровождение больше по душе, нежели брожение в нетрезвом виде по подворотням в поисках приключений на свою голову.

По пути в больницу я нанес визит к соседу с первого этажа Маратику. Марат, он же известный в народе как «Кряк», занимался хакерством, ничего предосудительного, бескорыстно взламывал лицензионные диски с игрушками, писал программки, улучшающие работу всяких «качалок» и «кодеков», и остро нуждался в деньгах на «железо». Мы познакомились несколько лет назад, когда он, шутки ради, взломал сайт администрации города и разместил в нем объявление об отставке мэра. Мэра не любили — и город загулял. Сообщение опровергли, а хулигана нашли и привлекли к уголовной ответственности, суд приговорил к общественно-полезным работам и штрафу. С тех пор он регулярно за небольшое вознаграждение отлаживал мой компьютер и выполнял нехитрые общественные поручения. Вот и сегодня всего за сто рублей взялся расклеить по городу мои объявления.

К больнице я подошел без десяти три. Аккуратно, чтобы не столкнуться с Николаичем, так как коньяк забыл дома, заглянул в коридор. Убедившись, что в очереди на перевязку нужного мне субъекта нет, вышел на улицу.

Серегина в лицо я запомнил хорошо и смогу узнать издалека, а вот афишировать свой интерес к нему не хотелось, поэтому в качестве наблюдательного пункта я выбрал лавочку у дома напротив. Сел и стал ждать. Самое скверное в этом занятии — это невозможность чем-либо заняться интересным, ни поспать, ни почитать: увлечешься и все — упустил клиента. Поэтому пришлось коротать время, пересчитывая сначала деревья у входа в травпункт, затем фонарные столбы, машины, ступеньки на крыльце… Время тянулось, как резиновое.

Через два часа начала крепнуть уверенность, что сегодня он не придет, рано, вот завтра… Впрочем, на эту уверенность я внимания не обращал, сидя в засаде всегда так, а в итоге объект приходит в самый неожиданный момент. Вот и теперь он появился на ступеньках травпункта со свежим бинтом на руке, а как заходил внутрь, я все-таки зевнул. Может, и в правду старею, пенсия и покой, расслабился. Однако, корить себя за невнимательность было некогда, Серегин, на этот раз вполне прилично одетый и чисто выбритый, бодренько сбежал по ступенькам крыльца и пошагал по улице в сторону центра. Я снялся с насиженного места и, соблюдая правила конспирации, то есть делая вид, что мне дела нет до гражданина Серегина, пошел следом.

Серегин шагал уверенно, не оглядываясь, следить за ним было одно удовольствие. В центре объект слежки зашел в пивную и пропустил кружечку темного пивка, я остался на улице, чтобы не примелькаться, и через широкое, витринное окно контролировал процесс, очень не хотелось упустить объект, вздумай последний, шутки ради, уйти через черный ход.

Подумав про черный ход, я запоздало выругал себя, за то, что не взял со стоянки машину. А приедь клиент на такси? Пиши, пропало. Пока поймаешь попутку, и спешить будет некуда. Так же подумалось, что надо бы позвонить Андрею, но что я ему скажу? Зевнул клиента, и мы с ним гуляем по городу, езжайте нас искать? Не буду звонить, успеется, люди заняты, прорыв у них по всем линиям, зачем зря беспокоить раньше времени? Доведу до дома, там вызову, — решил я, успокаивая совесть, которая непрерывно зудела о моей непорядочности по отношению к бывшему коллеге.

Серегин, наконец-то, утолил жажду и продолжил свое путешествие. Пройдя еще квартал, зашел в третий подъезд блочной пятиэтажки. Наступил самый трудный момент в слежке, засечь квартиру и при этом не засветиться самому. Поэтому остаток пути до подъездной двери я проделал бодрой рысью и осторожно юркнул в меру замусоренную парадную.

На верхних этажах грохнула железная дверь, все-таки опоздал. Но это ничего, найдем, никуда он не денется. Первые два этажа я отмел сразу: звук шел сверху, а значит начинать надо с третьего. Поднявшись на лестничную клетку третьего этажа, обнаружил две железные двери, на четвертом — одну, а на пятом — сразу три. По логике вещей, «грохнуть» могла любая из дверей, в подъездах звуки сильно отражаются от стен, и легко совершить ошибку, определяя его источник.

Такое положение я называю одним словом: «довыпендривался». Но делать нечего, звонить Андрею и говорить, что Серегин живет где-то тут, было стыдно, а, значит, надо искать его логово самому. Попробуем применить метод исключения. Для начала, я более внимательно осмотрел все шесть дверей. Оказалось, что на пятом этаже «грохать» двери не умеют, так как радивые хозяева снабдили их, спасаясь от сквозняков, резиновыми уплотнителями. Нет если ей хлопнуть, шуму будет много, но не такого звонкого, так что я с чистой совестью спустился на четвертый этаж. Тут, как, впрочем, и на третьем, уплотнителей не оказалось. Пришлось банально подслушивать у замочных скважин.

Стыдно? С чего бы это, я же по работе! В квартире на четвертом этаже плакал ребенок, и уставший женский голос успокаивал малыша обещанием, что папа скоро придет, молочка принесет… Мысленно вычеркнув квартиру из списка подозреваемых, я вернулся на третий этаж.

Тут не надо было прислонять ухо к двери, из квартиры прямо гремела музыка, причем, на такой запредельной частоте, что ее прекрасно было слышно и в квартире направо.

— Прослушка ничего не дала, — буркнул я себе под нос и спустился этажом ниже, подумать.

На пятом, подтверждая мои выводы, мягко хлопнула дверь, и вниз прошла симпатичная женщина. Косо глянула в мою сторону, но так как я не курил, не плевал и не нарушал общественный порядок, а просто стоял и тупо смотрел в стену, прошла мимо, ничего не сказав. Миролюбивый настрой гражданки навел на мысль, что единственным способом прояснить ситуацию будет опрос жильцов подъезда. По опыту службы знаю, соседи, страдающие от шумных соседей, как правило, более охотно идут на контакт и выдают всю подноготную безобразников.

Кто тут у нас самый страдающий? Правильно, жильцы снизу, значит, звоним в дверь прямо на втором этаже.

Дверь открыла эффектная, позавчера справившая тридцатилетие, шатенка, с четвертым размером бюста, кошачьей грацией и изумрудно зеленными глазами.

— Ээээ, — сказал я.

— Издох? — спросила Шатенка.

— Нет, — вздохнул я.

— Чего тогда приперся?

— Соскучился, — обреченно соврал я, так как видеть Ирму в данный момент мне хотелось меньше всего.

— Да? Ну, заходи, коли так, ну-ка дыхни. Надо же! Трезвый! Обалдеть.

С Ирмой мы познакомились полтора года назад. Красавица, умница и просто хороший человек, мне сразу запала в душу. И мне, грешным делом, показалось, что и я ей небезразличен. Впрочем, так оно и было поначалу. Мы рвались друг к другу сквозь занятость и неустроенность, проводили вместе каждое свободное мгновение и никак не могли насладиться общением. Нам нравились одни книги, певцы и фильмы, мы часами обсуждали роли любимых актеров или просто гуляли вдоль озера на окраине города. Мы оба относились к жизни по-философски и не требовали от нее больше, чем дает Господь, умели получать радость от малого, не горюя о недостижимом большом. А интимная сторона жизни тут даже и не обсуждается. Я, лично, был счастлив. Все было прекрасно и безоблачно, пока не вмешался Тимофей.

В первый же визит Ирмы в мое холостяцкое логово бессовестный котяра «заминировал» ей сапог. Я отмывал мех и непрестанно извинялся, а Ирма смеялась, говорила, что у моего кота оригинальный способ заводить новые знакомства. На первый раз кота простили. Но дальше больше, Тимофей не повторялся, в обувь больше не ходил. Он стал устраивать засады, результатом которых были порванные чулки и расцарапанные ноги. Воспитательно-профилактические беседы, которые я проводил с котом, лежа на животе и заглядывая под кровать, где кот отсиживался после очередной партизанской вылазки, приводили лишь к тому, что избиралось новое место для нападения. Кульминацией стал разбитый вдребезги чайный сервиз. Сервиз Ирма опрокинула на пол с подноса, когда котяра неожиданно упал ей на голову с антресолей. Это было последней каплей, переполнившей чащу терпения женщины. В конце бурной истерики Ирма выдвинула ультиматум:

— Кот или я!

Помните мультфильм «Простоквашино»? Там папа дяди Федора, выбрал жену, пояснив, что жену знает хорошо, а кота видит впервые… Я выбрал кота…

Подумайте сами, Ирма — всего лишь женщина, да, красивая, умная, но одна из многих. А Тимоха? Тимоха, подобранный на помойке грязным трясущимся комочком, вылеченный от уймы детских болезней, вскормленный из пипетки, взращенный в атмосфере любви, взаимопонимания и равенства! Он же один такой, как я мог его предать?

Впрочем, Ирма не особо удивилась, стала собирать немногие мелочи, что успели скопиться в спальне, ванной, туалете, прихожей и кухне, вызвала грузовичок и уехала, сказав напоследок:

— Догадывалась, что ты придурок, но что бы до такой степени! Впрочем, издохнет, приходи, поговорим.

Кот был молод, здоров и жизнерадостен, судя по всему, пожить планировал еще долго и потому я решил, что Ирму больше не увижу. И как я не узнал ее дверь, был тут сотню раз и совершенно вылетело из головы! Надо выкручиваться:

— Ты так говоришь, будто я алкоголик какой-то.

— А кто звонил только в пьяном виде? Что, на трезвую голову слабо?

— Ну… — промямлил я смущенно, так как совершенно не помнил об этих звонках. Вообще-то, странно, никогда не напиваюсь до потери памяти. Моя норма — сто грамм водки, не более, — Может ты меня с кем путаешь?

— Посмотрите на него! Пришел без спросу, так еще хамит! — начала заводиться Ирма.

— Извини, не подумавши ляпнул…

— Это для тебя норма.

— С прошедшим тебя, — сказал я в надежде сменить тему, — чаем угостишь?

— Здесь тебе не кафе, — было мне ответом.

В этот момент барабаны сверху загрохотали так, что звякнули тарелки в кухне.

— Чтоб вам пусто было! — крикнула в потолок Ирма.

— Часто такой концерт, — не преминул воспользоваться ситуацией я.

— Да постоянно! Я и в вашу милицию жаловалась, все без толку!

— Молодежь живет? — проявил я сочувствие чужой беде.

— Студент, Сашка Соколов. И мать приличная такая женщина, а ты ее знаешь, Нина Парфеновна, заместителем главврача, работает в ЦРБ. Видимо, сынок ее саму достал, вот и сняла балбесу квартиру, нам на горе.

— А другие соседи, почему молчат? Совместными усилиями усмирили бы хулигана.

— Да некому больше. У него на площадке, налево вахтовик какой-то живет, даже имени не знаю, два месяца в тундре, неделю дома и на землю греться уезжает. А направо алконавт Колька, тому даже нравится, пить под музыку веселее, и соседи про его запои забывать стали: пьет и пьет, не то, что этот Соколов. Сволочь.

— Колька? Это, которого соседская собачка укусила? — вставил я.

— Что? Не знаю, я с ним не общаюсь, да и собак у нас в подъезде ни у кого нет.

— Может, нальешь чайку? — заныл я и тут же получил то, чего добивался этим вопросом, меня выперли вон, напомнив, что пропуском к столу может служить лишь голова «мерзкого» животного.

Чудненько, задачу я выполнил практически чисто, незапланированный визит к Ирме за прокол не считается. Покинув злополучный подъезд, я уверенной походкой ушел за угол, только тут сменил имидж делового, спешащего неведомо куда человека, на праздно шатающегося бездельника. Следовало серьезно подумать: а что делать дальше?

Если допустить, что Серегин — похититель русских терьеров и укус его руки не глупое совпадение, где он прячет собаку? То, что она в квартире, мне не верилось. Держать такую псину вдали от любимой хозяйки и заставить молчать практически невозможно. Да и небезопасно, съест ненароком, не подавится. Если бы пес шумел, Ирма была бы в курсе. С момента похищения прошло уже четверо суток, кормить животное все время транквилизаторами и снотворным тоже нереально. Проще было сразу прибить его на месте и не мучиться, издохнет или спятит, и кому он тогда нужен? Чучело из него делать? Нет, собака где-то в другом, более укромном месте.

Размышляя на эту тему, я не спеша сделал круг по кварталу и вернулся во двор серегинского дома, присел на лавочку соседнего подъезда, предварительно убедившись, что ее не видно из окна квартиры Ирмы, а то подумает еще невесть что.

Так, размышляя и гоняя комаров, я продолжал слежку. Вдруг увижу что-нибудь интересное. Но интересное не происходило, а желание позвонить Андрею крепло с каждой минутой. А тут еще, как нарочно, резко испортилась погода, поднялся ветерок, прогнал комаров и нагнал на небо тучи, из которых незамедлительно заморосил северный холодный дождик. Пришлось прятаться под козырек подъезда, следить стало мокро, холодно и неуютно.

— Вот теперь пора, — сказал я и позвонил Андрею.

Последний словно ждал с трубкой в руке, ответил на первом же гудке:

— Привет, как дела?

— Как сажа бела, замерз и промок, давай приезжай к ирминому дому, есть новости.

— Ха, бандит околел?

— Сплюнь, я по собачьему делу, — ответил я, а сам подумал, что наш город по сути своей — большая деревня, где все всё про всех знают. Непонятно только, почему тут так трудно раскрывать преступления и ловить воров.

— Понятно, буду через пятнадцать минут.

В милиции мало, кто отличается пунктуальностью, слишком много дел и начальства, которое иногда отдает команды противоречивые и запутанные. Вот и Андрей приехал не как обещал, а минут через сорок. За это время я успел окоченеть настолько, что когда садился в машину зашиб голову о стойку.

— На-ка, согрейся, — Андрей сунул в мои негнущиеся пальцы термос с горячим кофе.

— Ссспппаааасссииибббооо, — отстучал я зубами.

Немного отогревшись, я доложил о проведенных мероприятиях и спросил, что Андрей собирается теперь делать.

— Не знаю. Если собаки в квартире нет, нечего и предъявить. Посидит в кабинете, расскажет сказочку про белого бычка и гуляй, Коля.

— Согласен, — меня еще потряхивало, и я старался быть кратким.

— Есть идеи? — спросил Андрей.

— Нет, — ответил я.

Замолчали. Некоторое время мы с Андреем гипнотизировали подъезд взглядом, а дождь, тем временем, набрал обороты и перешел в качественный ливень с громом и молниями.

— Пойдем логическим путем? — процитировал Андрей, а я молча кивнул.

— Смотри, тащить краденую собаку в центр города опасно, даже ночью, особенно если учесть, что ночи у нас светлые, могут увидеть. А потом собака начнет шуметь, кусаться, а еще и в туалет ходить. Логично?

Я вновь кивнул.

— Поэтому, — продолжил блистать остроумием Андрей, — скорее всего собачка где-то на окраине, заперта в гараже или балке, где может лаять и гадить хоть до посинения, никто внимания не обратит.

— Ну и? — спросил я, хотя ход мыслей Андрея мне был уже очевиден.

— Собаку надо кормить, и единственный способ узнать, где она, это выследить Серегина в тот момент, когда он понесет узнице харчи.

— Логично только в том случае, если собаку не передали заказчику. Не для себя же этот алкоголик ее воровал.

— Будем надеяться на лучшее. Ты как, готов поработать еще?

— Нет проблем, только подмени меня на полчаса, съезжу за машиной, да перекусить соберу в ночь.

— А если он выйдет!? Как я его узнаю? — возмутился Андрей.

— Здрасте, приехали, а как я узнал? У него рука на перевязи.

— Ну да, — слегка смутился Андрей. — Ты только быстрей давай, не задерживайся.

— Спокойствие, только спокойствие, одна нога здесь другая уже в такси… Ало девушка! Можно машину в центр?

Через семь минут я был дома, где, не теряя времени, поставил греться чайник, навалил Тимофею пропитания с запасом на следующий день, переоделся в сухое, проверил зарядку аккумуляторов в видеокамере и телефоне — мало ли что, намешал в термос растворимого кофе с сахаром и уже через десять минут сидел в своей старенькой «шестерочке», читал молитву на запуск двигателя.

Мои Жигули не на много моложе меня и ездили исключительно на добром слове и помощи богов. Дослужив до пенсии, я так и не сподобился скопить на новую машину. Денежное довольствие на севере не в пример выше, чем на земле, но и цены не отстают, а тут еще встал вопрос с жильем. Поэтому все свои сбережения, плюс немалый кредит, пришлось вложить в квартиру, а на машину оставалось зарабатывать, забыв про совесть и долг. Но, подумав, я решил не заключать сделки с совестью, да и привык я к жигулям, столько кровушки моей было ими выпито, что мы стали прямо как родные.

Машина не подвела и на этот раз, поскрипела стартером, кашлянула выхлопной и завелась, окутав местность облаком сизого дыма. Давая двигателю прогреться, я разложил на пассажирском сиденье приготовленное для слежки имущество: видеокамеру, термос с бутербродами и сигареты. Последних две пачки, ночью курится вдвойне, особенно когда нельзя спать и отвлекаться. Убедившись, что ничего не забыл, переключил скорость и не спеша, выехал со двора.

Моргнув Андрею фарами, что смена прибыла, и он может быть свободен, я поерзал на сиденье, устраиваясь поудобней, приготовился бдеть.

Если Серегин выйдет ночью, хорошо, а если нет, что же мне тут сутками сидеть без сна? Не получится, усну и все старания коту под хвост, нужен сменщик. Просить Андрея бесполезно, людей у него все равно свободных нет, остаются только коллеги пенсионеры, желающие тряхнуть сединой и попутно заработать.

Долго искать, кому позвонить не пришлось, если кто и мог помочь, то это Евгений. В розыске он проработал всего-то года два, перевелся перед пенсией из дежурных в надежде получить подполковника. Но заветных звезд так и не дождался, уволился майором. Зато всегда отличался легкостью на подъем и страсть охочим до таких вот мероприятий: всяческих засад и погонь. Правда, на пенсии он не стал отсиживаться дома, очень быстро, задействовав все имеющиеся связи, смог устроиться в службу безопасности «Компании» и теперь ездит вахтовым методом на газовые месторождения: месяц в тундре, месяц дома. Сейчас должен быть дома.

Я не сразу вспомнил, под каким псевдонимом сохранен в телефонной книжке его номер сотового. Сколько раз давал себе слово писать фамилии и имена, а не глупые прозвища, нет же, сила привычки. Вот, яркий пример, «Колокольчик», кто это? Уж и не помню, но вряд ли Евгений. Так, листаем дальше, ага «ЖК», тут два варианта, либо это Женька, либо номер мастерской по ремонту жидкокристаллических телевизоров. Что ж, рискнем.

Я нажал кнопку вызова, особого риска ошибиться не было: время позднее, в мастерской трубку просто не возьмут, а Женька полуночник, наверняка не спит. Длинные гудки шли около минуты, я собирался дать отбой, как в трубке щелкнуло, и грубый женский голос изрек:

— И чего тебе надо на ночь глядя?

Хорошенькое начало, неужели я, сдуру, опять позвонил какой-нибудь своей бывшей пассии? Спасибо, что голос не Ирмин, иначе не сносить мне головы.

— Так эта, здрасте, Евгения можно к телефону, — выдавил я.

— Нельзя! Куда на ночь глядя собрались, алкоголики недоделанные? — зло прошипели в трубку, а мне подумалось, что если бы мы были «доделанные», было б лучше? Впрочем, я теперь не сомневался, что попал куда надо. Евгений, в очередной раз проштрафился, и супруга Екатерина взяла под строгий контроль все его перемещения, вот даже связь замкнула на себя. Но я знал ее слабое место и дальнейшие переговоры вел более уверенно.

— Катюша, ты что меня не узнала, это же я, Сергей.

— Что мне тебя узнавать, ты у моего так в телефоне и записан, собутыльник Сережа!

Женька, приколист-самоучка, получит по шее при встрече.

— У тебя муж — шутник, я вообще не пью, ты же в курсе, — начал я оправдываться.

— Ничего я не в курсе, раньше не пил, а теперь пьешь. Никуда он не пойдет. Все, мой ноги, иди спать!

— А мне и не надо, чтобы он куда-то шел на ночь глядя, я хотел на завтра о калыме договориться, — спешно выдал я пока Катя не отключила телефон.

— Что за калым? — тут же ухватилась Екатерина, известная всему городу как особа, до бессовестности жадная до денег.

— На один день, деньги небольшие, но платят сразу.

— Ладно, говорите, но учти, я рядом и все слышу, и не надейся меня провести, никуда он сегодня не пойдет, погулял, хватит.

— Не сомневайся, все будет по-честному, — заверил я ее.

Трубка умолкла, слышны были лишь неразборчивые женские крики с интонациями приказов и наставлений, наконец, тихий Женькин голос сказал:

— Привет.

— Здорово, подкаблучник. Как жизнь?

— Нормально, — вполне искренне ответил Евгений, он любил супругу и уже привык к ее выходкам, — что хотел?

— Помощь твоя завтра утром потребуется, сможешь? Не занят?

— Да ни черта я не занят, но не отпустит же.

— Я договорюсь.

— Попробуй, я с радостью лишь бы дома не сидеть, ай, ну чего ты тычешься, скучно мне дома сидеть! — видимо Екатерина, как и обещала, стояла рядом и дала мужу под ребра за крамольные речи.

— Евгений, у тебя машина есть?

— Да.

— Вот и хорошо, нужно будет сидеть в машине и караулить одного субъекта, если выйдет прогуляться — за ним следом, ничего нового. Согласен?

— Да я же сказал, согласен, но с Катериной сам решай, гиблое дело, — чуть не плача, сказал Евгений и вернул трубку жене.

— Что еще за дела?! Какая машина и за кем следить?! — кипела Катерина, — На нашей машине в рай въехать хочешь?

— В рай не спешу и не хочу, а вот заработать вам дать, с помощью машины — хочу. Сто рублей в час, за то, что Евгений будет сидеть в салоне и смотреть через окошко на окружающий мир. Сколько отсидит, столько и заработает.

— Не нравится мне это, возитесь там со всяким отрепьем, а ну как этот твой «субъект» машину нам битой поколотит? Кто платить будет?

Видимо, Катя не просто стояла рядом, а подслушивала, я поспешил ее успокоить:

— Такого не случится, а если вдруг, я оплачу.

— Разбогател никак? — огрызнулась Катя.

— Клиент мой оплатит, у него денег куры не клюют.

— Сто рублей мало, — тут же воспользовалась моей оплошностью алчная Катерина, но я проявил твердость:

— Таковы тарифы, или сто рублей, или поищу другого работника.

После некоторой паузы, впрочем, не слишком долгой, Катя более спокойно сказала:

— Хорошо, только деньги Женьке не давай, пропьет, мне завезешь. И бензин по километражу оплатишь, за сто рублей я его только пешком выпущу.

— Договорились, — я решил не спорить, — записывай адрес, куда ему надо завтра к восьми утра подъехать, — я продиктовал адрес и отключился.

День перекрыт, Евгений и сам по себе человек надежный, а если учесть, что он до полусмерти боится свою жену, то и подавно, работать будет на совесть.

Ночь прошла ужасно. Непрекращающийся дождь монотонно барабанил по крыше машины и нагонял сонливость. В борьбе со сном и скукой выпил весь кофе и скурил обе пачки сигарет. Раздражало, что господин Серегин спит в уютной постельке и, судя по всему, никуда не собирается идти. С первыми прохожими стало веселее, а ровно к восьми приехал на новенькой, с иголочки, «тойоте», Евгений. Сгибаясь под дождем, быстро юркнул в салон моей машины:

— Здорово, сыщик.

— Привет, буржуй, — поздоровался я.

— Это почему я буржуй, — обиделся простодушный Евгений.

— Машина у тебя буржуйская.

— А, завидуешь, а я тебе предлагал: бросай дурью маяться, пошли к нам в охрану. Месяц в тундре, месяц дома, треть «тойоты» в кармане, а через полгода и вся целиком под окошком стоит, а эта телега в металлоломе!

Шестерка обиженно чихнула двигателем и собралась заглохнуть.

— Но, но! Полегче! — прикрикнул я на Евгения. — Не бойся солнышко, дядя глупый и шутки у него глупые. Никто тебя в металлолом не сдаст, — машина успокоилась и набрала обороты.

— Нет, Евгений, у вас скучно. Я лучше так, сам по себе. Слушай задачу, вот из этого подъезда в любой момент может выйти инвалид, рука у него на привязи. Твоя задача немедленно дозвониться до меня и скрытно сопровождать инвалида, куда бы он ни направился. Окей или не окей?

— Проше простого, сделаем. А что он натворил?

— Евгений, ты хорошо спишь ночами?

— Понял, не мое дело.

Припарковав машину под окнами квартиры и покурив у подъезда, поспешил домой отсыпаться. Кто знает, когда Серегин выберется из берлоги.

Глава 4

Звонок «ЖК» разбудил меня во второй половине дня:

— Просыпайся быстрее, клиент вышел и на такси едет в сторону заброшенного завода. Рулю за ним.

— Понял, лечу!

Я вихрем слетел с кровати, чем напугал дремавшего Тимофея, и тот был вынужден сверхплана сходить в лоток по малой нужде. Еще через три минуты я уже выезжал со двора, прикидывая, как бы ловчее проехать к заброшенному в перестроечные годы заводу железобетонных конструкций. На полпути, сотовый телефон вновь ожил, и Евгений шепотом скорректировал мой дальнейший маршрут:

— Знаешь гаражный кооператив «Север»?

— Да, конечно.

— Рули к третьему ряду, я там машину оставил, и иди к шестому, я встречу.

Подъехав к указанному месту, я, нарочно, припарковал свою старушку поближе к молоденькой иностранке, пускай пообщаются. А сам потихоньку двинулся в сторону шестого ряда. Евгения я заметил издалека, он прятался в жиденьких кустиках около въезда в шестой ряд. Правда, он не учел, что, обладая такой внушительной фигурой, хилые кустики — плохое укрытие и, как результат, филейная часть тела, одетая в светлые джинсы, торчала наружу. Впрочем, со стороны гаражей его и, правда, наверное, трудно заметить.

— Привет, — шепотом поздоровался я, стоя в сторонке, даже не пытаясь использовать кусты как укрытие, Евгению одному было тесно. — Где он?

— В шестьдесят четвертом боксе, видишь синие ворота? Только у него там собака, по голосу здоровенная, — предостерег меня Евгений.

— Это хорошо.

— Чего же хорошего, спустит, мало не покажется, — не понял Евгений.

— Не спустит, себе дороже. Ты давай наблюдай, а я позвоню кое-кому.

Отойдя на безопасное расстояние, чтобы не говорить шепотом, набрал номер Андрея. В этот раз трубку долго не брали.

— Ало, — отозвался Андрей.

— Ало, ало!!! Где тебя носит? Клиент собачку кормит, пока ты копаешься, свалит, запрет гараж, а потом что? Санкцию на обыск будешь неделю выбивать?

— Где?

Я объяснил, где, и Андрей обрубил связь. Оставалось надеяться, что он успеет приехать раньше, чем Серегин соберется уходить, задерживать его лично, в мои планы не входило. Мне платят за поиски собаки и не более.

Успели: скрипя тормозами, к гаражу подкатил служебный УАЗ, и из него лихо выскочил Андрей с еще двумя парнями, которых я почему-то не знал. Все трое рванули в бокс.

Через мгновение в гараже раздались вопли, мат и собачий лай, еще через пару секунд, толкаясь и мешая друг другу, на улицу выскочили все четверо, так и встали, не сводя глаз с калиточного проема и тяжело дыша. А пес бесновался. Видимо Терми не очень разбирался кто враг, а кто союзник, кусал любого, до кого мог достать зубами.

— А я предупреждал, здоровая собака, — хмыкнул Евгений, мы с ним предусмотрительно остались на месте и наблюдали за происходящим из укрытия.

Тем временем милиционеры оправились от стресса, заковали руки Серегина в наручники и посадили в машину. Андрей пошел в нашу сторону.

— Здорово, о, Женька, и ты тут. Тоже в частники подался?

— Ага, временно, — буркнул Евгений и спрятался у себя в машине.

— Как перед хозяйкой будем обставляться? — спросил тем временем Андрей.

— Элементарно, я звоню ей и говорю, что нашел собаку, но так как около нее человек, который совершил кражу, я вызываю сюда милицию. А ты, минут через тридцать, если она до этого времени не приедет, звонишь ей и просишь забрать пса. Я так понимаю, что без нее вам к собаке все равно не подойти.

— Это точно, звони.

Я набрал номер заказчицы, и, через некоторое время, Валентина Ивановна ответила:

— Слушаю Вас.

— Добрый день, Валентина Ивановна, у меня есть приятные новости.

— Здравствуйте Сергей Александрович, неужели нашли Терми?

— А вы сомневались? Конечно, нашел, только вот пришлось вызвать милицию. Так как вор был с ней вместе, как мы и договаривались.

— Хорошо, я поняла. Куда мне приехать?

Я объяснил, где находится собака, и Валентина Ивановна немедленно отключилась. Я кивнул Андрею, что время пошло, и он ушел к своим, а я сел в машину к Евгению.

— Сколько я тебе задолжал? — спросил я Евгения.

— Семьсот сорок три рубля.

— Ого, какая точность! — удивился я.

— А ты поживи с моей Катюхой, еще не так считать научишься.

— Ладно, не бурчи, только мне строго-настрого велено тебе денег не давать. Езжай домой, закончу здесь, подъеду к вам, рассчитаюсь.

— Катька, стерва, — вздохнул Евгений и завел мотор. Я уже открыл дверцу машины, как Евгений остановил меня. — Знаешь, Сергей, ты, если что помочь надо будет, звони, я всегда с радостью.

— Договорились, — успокоил я приятеля.

Евгений уехал, а я, перебравшись к себе в машину еще раз поблагодарил судьбу за то, что холост. Это как же надо достать мужика, чтобы он на работу просился, лишь бы дома не сидеть.

Минут через тридцать мимо меня проехал респектабельный Мерседес неведомой мне серии и, сверкнув лакировкой, повернул к шестому ряду. «Хозяйка пожаловала», — подумал я и, точно: скоро Мерседес прокатил обратно, а следом, громыхая подвеской, пропылил «УАЗ» с Андреем.

Вот и все, осталось пережить без особых потерь встречу с Катей, созвониться с заказчицей и получить причитающийся гонорар, начало положено. Итак, к Екатерине.

Предварительно созвонившись по телефону, я подкатил к центральному входу офиса Компании, где Екатерина теряла молодость в должности экономиста. Катя была, как всегда, на высоте. Десять сантиметров каблуков при росте метр восемьдесят, это та еще высота. Взглянув снизу верх в ее зеленые глаза, почувствовал, как на меня дохнуло холодом:

— Привет, вот получи, все сполна — семьсот сорок три рубля.

— Давай, — Катя почти вырвала у меня деньги и начала пересчитывать, забыв поздороваться. — А где этот?

— Я «этого» домой отправил, чтоб не шарахался по плохим местам.

— Молодец, звони, — бросила Екатерина и ускакала по ступенькам в офис, ни пока, ни спасибо. Стерва чистой воды, как Женек с ней уживается, загадка. Впрочем, каждому свое, живет, значит нравится.

Валентина Ивановна позвонила сама ближе к вечеру, спросила позволения встретиться, чему я был несказанно рад. Наконец-то, предстоит не расставаться с деньгами, а получать.

К назначенному времени я был во всеоружии. Помня о позоре при первом визите клиента, я наскоро убрался в квартире и тщательно выскреб кабинет, затем принял душ, выбрился и облачился в деловой костюм. Когда в дверь позвонили, я как раз красовался перед зеркалом, проверяя, ровно ли повязан галстук.

— Здравствуйте, Валентина Ивановна, — поздоровался я, принимая зонт тросточку и, хочется надеяться, галантным жестом пригласил пройти в кабинет.

— Чай, кофе? — продолжал я расшаркиваться, когда гостья устроилась в кресле.

— Нет, спасибо, — улыбнулась Валентина Ивановна. — Давайте перейдем к делу. У меня мало времени, пришлось вызвать к Терми ветеринара, с ним жестоко обращались, держали взаперти и плохо кормили.

Я не стал просить себя дважды и сел за стол, к визиту Валентины Ивановны я был полностью готов:

— Вот отчет о понесенных в ходе расследования расходах, — пояснил я, отдавая Валентине Ивановне распечатку, готовясь биться за каждый указанный в ней рубль.

Валентина Ивановна внимательно изучив документ, положила его на стол:

— Я если честно, была вначале худшего о вас мнения…

— Извините, неудобно получилось, будильник… — перебил я, но Валентина Ивановна остановила меня жестом руки и продолжила:

— Оставьте, я о расчете затрат, ожидала большей суммы, раз уж премиальные за выполненную работу столь незначительны.

— Но как? Сколько потратил, столько написал, больше бы потратил, указал больше. Может у вас вопросы какие есть по расходам, могу отчитаться за каждый рубль.

— Да, там в графе «вознаграждение осведомителю стоит сто двадцать пять рублей, не маловато?

— Есть люди, которые принципиально не берут в руки денег, а пол-литра водки, именно столько и стоит, — пояснил я.

— А гонорар в шестьсот пятьдесят рублей, достался лицу с более изысканными вкусами? — улыбнулась Валентина Ивановна.

— Угадали.

— Очень хорошо, вот деньги по расходам, а вот, оговоренная премия, — с этими словами заказчица вынула из сумочки толстенную пачку ассигнаций и отсчитала причитающиеся мне восемь тысяч рублей, а я почувствовал себя хоть и честным, но дураком. Наверное, она была права, что я прогорю. Приняв деньги, я убрал их в ящик стола, заметил, что Валентина Ивановна собралась уходить, остановил ее:

— Одну секундочку, я выпишу квитанцию.

Пока я, пыхтя, заполнял бухгалтерские бумаги, никак не мог решить, задавать беспокоящий меня все эти дни вопрос или нет. Видимо, я так сопел и хмурился, что Валентина Ивановна, наблюдавшая за моими мучениями, наконец, спросила:

— Вас что-то смущает?

— Если честно, да. Извините, может это не мое дело, Вы меня наняли найти собаку, но мне все-таки не дает покоя мысль, как ее украли и зачем. В вашем окружении, как мне кажется, завелся, мягко говоря, нечистоплотный человек.

— Я думала об этом, надеюсь, сотрудники милиции разберутся, как это произошло, и кто способствовал преступнику.

Я же, не очень на это надеялся, делать им больше нечего, но счел за благо промолчать, Валентина Ивановна может неправильно понять и списать мои сомнения на неприязнь к конкурентам.

— Раз так, тогда вопросов больше не имею, очень приятно было иметь с вами дело, если что — звоните, всегда буду рад помочь.

— Надеюсь, повода не будет, — вздохнула Валентина Ивановна, а на пороге добавила, — Но при случае отрекомендую вас в наилучшем свете.

И мы, довольные друг другом, распрощались. Заперев дверь, я тут же споткнулся о кота, Тимоха зло мякнул и зашипел, а я, поднимая рассыпанные с полочки в прихожей мелочи, предложил коту не путаться под ногами великого сыщика, не придется шипеть. Тимоха обиженно дернул хвостом и ушел на кухню, а я, вернувшись в кабинет, сел в кресло и… Постепенно, капля за каплей меня начала затапливать хандра. Появилось чувство какой-то пустоты и ненужности: новых клиентов не предвиделось, и неизвестно будут ли, а если и будут, что толку зарабатывать деньги, когда не с кем даже отметить удачное завершение первого дела. Разве что с котом, да и тот обиделся. Значит, надо идти мириться, иначе есть угроза уйти в депрессию.

Приняв решение, я сразу же приступил к выполнению намеченного:

— Тимоха! — крикнул я, но кот, выдерживая характер, не пришел, что ж, если гора не идет к Магомеду, Магомед идет к горе, и я пошел на кухню.

На кухне застал кота, сидящим на подоконнике. Тимоха смотрел на суету за окном и хвост, свисающий вниз, слегка подергивался. У нас с ним частенько совпадали настроения.

— Тимоха, ну извини, я был неправ, давай жить дружно, — сказал я, почесав кота за ухом, Тимоха зажмурился, — мы же с тобой коллеги, и у нас праздник, раскрутили запутанное дело, и это надо отметить.

Кот спрыгнул с подоконника и сунулся к миске, но там ничего, кроме сухого корма не оказалось, обиженно на меня посмотрел, мол, ты чего, этим отмечать?

— Нет, коллега, отмечать будем по полной, я сейчас схожу в магазин, а ты пока приведи себя в порядок, наведи праздничный марафет. — Тимоха дернул хвостом, давая понять, что он всегда в полном порядке.

В ближайшем к дому магазине я купил Тимофею свежемороженой рыбы, а себе, после недолгих раздумий, любимый с детства, вафельный, залитый шоколадом торт с орехами. Спиртного, после истории с больницей, решил не брать, ну его, мы и на ясную голову веселиться умеем.

Дома, пока размораживалась в микроволновке рыба для «коллеги», сварил себе кофе и мы стали «гулять». Постепенно, по мере того, как организм насыщался сахаром, настроение начало улучшаться, сомнения и тревоги от незавершенности дела улеглись и отодвинулись на задний план.

В самом деле, ты, Сергей Александрович, теперь частное лицо, наемный детектив, делаешь то, за что платят, а остальное не твое дело. Сделал дело, гуляй, к тому же сделал ты его быстро и без особых затрат. В воскресенье получен заказ, а сегодня в пятницу, можно сказать, «сдано в архив». Кстати, неплохо бы завести себе архив, глядишь и пригодится когда. Оттерев салфеткой пальцы от подтаявшего шоколада, я скинул пиджак, стянул через голову, не развязывая галстук, на волне хорошего настроения перенес поднос с кофе и куском торта на рабочий стол.

Через полтора часа, трех чашек кофе и полного уничтожения торта, у меня был готов подробный отчет о проделанной работе. Я даже составил список лиц, с которыми беседовал в ходе расследования и их связь между собой и делом. И как итог, на схеме засияла огромная дыра из несостыковок и несоответствий. Как Серегин совершил кражу и, самое главное, зачем? Какое отношение он имеет к дому-крепости? Почему за два года пьянства не совершал преступлений, а тут совершил, и не банальную кражу у собутыльника, а у черта на куличках, в элитном поселке, да еще украл не цветной металл или телефон, а здоровенную псину. После просмотра отчета пришло ощущение некачественно выполненной работы, и захотелось получить ответы на поставленные вопросы. Я даже позвонил Андрею, в надежде, что он уже имеет нужные мне ответы, но тот не взял трубку.

— Ладно, Тимофей, завтра узнаем, как там у них дела, — сказал я коту. — Пора баиньки, бандит.

«Бандит» не возражал и первым запрыгнув на кровать, свернулся клубочком. А я, прежде чем лечь спать, подозревая, что, несмотря на мой головокружительный успех, клиент не начнет ломиться мне в двери с утра пораньше, решил выспаться и отключил будильник.

Глава 5

Разбудили меня телефонные звонки. На рабочем столе надрывался противным писком стационарный аппарат, а на прикроватной тумбочке хрипел Шевчуком сотовый. «Неужели клиенты?» — подумал я и, так как вставать было лень, решил взять сотовый:

— Да, слушаю вас.

— Спишь? — спросил мужской голос, в нотках которого так и читалась смертельная усталость.

— Спал, кто это?

— Богатым буду, Андрей это, ты давай, просыпайся и дуй ко мне, есть срочное дело.

— Что за дело? — поинтересовался я, успев подойти к окну и обнаружить, что на улице ливень и куда-либо идти сразу расхотелось.

— Собачье, надо срочно поговорить.

— Хорошо, через час буду.

— Ты что не дома? Тебе тут ходу десять минут! — возмутился Андрей.

— Мне что и зубы почистить нельзя? — огрызнулся я.

— Срочно.

— Буду как смогу, — отрезал я и дал отбой.

Городской телефон молчал, видимо, Андрей одновременно набрал на оба номера, что, несомненно, говорило о срочности разговора. Но вот чего такого срочного от меня понадобилось милиции, непонятно. Умываясь и чистя зубы, я пришел к выводу, что возникла необходимость последить за каким-нибудь подельником Серегина. Но тут уж пусть на меня не рассчитывают, мне уже заплатили, других дел по горло, каких? Да любых! Пропылесосить дома давно пора, уже самому ходить по паласам неприятно, еще Тимофей круглый год линяет…

В кабинете Андрея меня ждал не очень приятный сюрприз в виде следователя прокуратуры Бабкина Николая Сергеевича. Вот уж с кем не ждал встречи. Человек я теперь негосударственный и поводов для бесед с этой организацией у меня не имеется.

— Сергей Александрович? — поинтересовался следователь, как будто не имел удовольствие общаться со мной последние лет пять.

— Он самый, а вы кто? — вступил я в игру.

— Я старший следователь следственного комитета при прокуратуре города, младший советник юстиции Бабкин Николай Сергеевич, — нимало не смутившись, ответил следователь, и я потихоньку начал злиться.

— Извините, лицо мне ваше кажется знакомым, мы раньше не встречались? — спросил я.

— Шутите? Это хорошо, — сухо сказал следователь. — Но хорошо смеется тот, кто смеется на свободе.

— Разрешите присесть? — спросил я, располагаясь на стуле для посетителей. Андрей, тем временем, незаметно выскользнул из кабинета. Поганенький признак.

— И так, что вы делали сегодня ночью? — задал вопрос Николай Сергеевич, уткнувшись носом в какие-то записи.

— А вы?

— Что я?

— Что вы делали сегодня ночью? — уточнил я вопрос.

— Не понял, с какой стати я должен отчитываться перед вами? — следователь оторвался от бумаг и повернул свое вечно хмурое лицо в мою сторону.

— Ошибочка, — нагло улыбнулся я, — следовало ответить, что в данном кабинете вопросы задаете вы, а я обязан отвечать.

— Гм, вот именно. Я жду ответа.

— А я жду объяснений, почему я должен отчитываться о своей личной жизни.

— Что-то вы, я посмотрю, осмелели, забыли кто я такой? — с угрозой спросил следователь.

— Да нет, очень даже хорошо помню, кто вы такой и именно поэтому не спешу с ответами. Давайте сначала определимся, по какому поводу я здесь и самое главное, в качестве кого.

Следователь побуравил меня холодным взглядом, пошевелил желваками, но ничего этим не добившись, вздохнув, полез в недра кожаного портфеля. Передал мне фотографию Серегина. Улыбающийся Серегин был сфотографирован в профиль и анфас, в той же одежде, что и в момент задержания, значит, фото свежие, вчерашние.

— Вам знаком этот человек?

— Допустим, но…

— Сегодня ночью Серегин был убит, — перебил меня следователь.

После такой новости у меня так вытянулось лицо, даже Бабкин понял, что я слышу об этом впервые. Сменив тон, он продолжил:

— Сергей, убийство дело серьезно, сам понимаешь, давай нормально объяснимся.

— Давай, — согласился я, — А его, значит, вчера отпустили, задерживать не стали?

— Нет, для задержания не было оснований. И так, что ты делал сегодня ночью?

— Спал дома.

— Один?

— Нет, но коты не умеют давать показаний.

— Значит, алиби у тебя нет?

— А мотив у меня есть? — спросил я, но следователь, проигнорировав вопрос, продолжил:

— В каких отношениях вы состояли с убитым?

— В деловых.

— В смысле?

— Он шел, а я следил, выполнял порученную мне работу.

— Как следили?

— Скрытно, как еще следят?

— Кто вас нанял за ним следить?

— Никто не нанимал, — искренне ответил я и отметил, что мы незаметно вновь вернулись к деловому «Вы». — Я сказал, что мне поручили работу, в ходе выполнения которой, возникла необходимость последить за господином Серегиным.

— Допустим, что так оно и было, а кто именно вас нанял?

— Извините, это тайна клиента, не могу сказать.

— Вы обязаны давать полные и правдивые ответы, и предупреждаю вас об уголовной ответственности за дачу ложных показаний, — напомнил мне следователь.

— Что-то поздновато предупреждаете, с этого надо было бы начать, да еще о статье 51 Конституции напомнить. Это, во-первых, а во-вторых, пока нет данных о связи моего клиента с делом об убийстве, ничего говорить о нем я не обязан.

— Глупо, нам же отлично известно, кто именно является вашим клиентом.

— Тем более не вижу смысла говорить об этом. Я сохранил тайну, а вам и так все известно.

— Раскаянье и сотрудничество со следствием… — завел следователь, но я его перебил:

— Так, стоп, давайте все-таки определимся в качестве кого я прохожу по делу?

— Вы? Пока, я подчеркиваю, пока свидетель.

— В таком случае, пока, я подчеркиваю, пока не могу давать показания, мне необходимо посоветоваться с адвокатом. Так, что, статья пятьдесят первая Конституции.

— Зря ты Сергей так, пожалеешь.

— А вот пугать меня не надо. Попугали вы меня, господин следователь, пока я погоны носил, до сих пор успокоительное принимаю, психика ни к черту стала. Так что теперь, чуть что я с жалобой бегу, прям мания преследования какая-то развилась. Подумываю, не подать ли мне на вас в суд за испорченное здоровье.

— Ну что ж, так и запишем. От дачи показаний отказался, распишитесь в протоколе и можете быть, пока, свободны. Только настоятельная просьба, не покидайте пределы города.

— А где подписка о невыезде?

— Я вам верю на слово, — улыбнулся следователь, а я немного успокоился, черта с два ты мне веришь, просто нет у тебя оснований ущемлять мою свободу, не нарыл ты еще доказательств и оснований.

Расписавшись в протоколе допроса свидетеля, поспешил выйти из кабинета в коридор, очень уж мне хотелось задать пару вопросов Андрею. Последний ждал меня в конце коридора у окна.

— Прогуляемся на свежий воздух, покурим, — предложил Андрей.

Я ничего не имел против, после беседы со следователем, и в самом деле, очень хотелось на улицу под открытое небо и дождь. К тому же, говорят: и у стен есть уши.

В курилке, что расположилась в дальнем углу двора ОВД, я, едва сдерживая злость, ехидно поинтересовался у Андрея:

— Как прикажете это понимать? Что за подстава?

— Никакой подставы, приказали вызвать — вызвал, а что не предупредил — не мог, этот упырь глаз с меня не спускал. Да оно и лучше, что ты был не в курсе, не пришлось играть удивление.

— Да уж, что есть, то есть. Я чуть со стула не упал от такой новости. Замнем для ясности, вот только, что происходит, можешь объяснить?

— Могу, бардак.

— А подробнее?

— Подробнее дела обстоят так, привезли мы этого Серегина в отдел, не успели еще познакомиться, как с проходной звонок, прибыл адвокат Ешикеев, настаивает на встрече с клиентом, а именно, с господином Серегиным…

— Ничего себе! — удивился я, — Ешикеев не по карману большинству работников «Компании», а тут алкоголик Серегин.

— Не перебивай, времени нет, дел по горло. Да адвокат дороговат, но удивительно другое — договор и ордер на защиту был подписан заранее! Я его, по наивности, пускать сначала не хотел, мол, вызвал Серегина для беседы, а что он ваш клиент — подтвердить надо. Тут он мне ордер и предъявил. Сам понимаешь, не пустить Ешикеева к клиенту — конец карьере, не стоит оно того. Пришлось пустить. Еремин сразу: в чем подозревают моего подзащитного. Я: так, мол, и так, в краже чужого имущества. А господин Еремин говорит: ошибочка вышла, мой подзащитный — добропорядочный гражданин и сейчас он все пояснит.

И Серегин пояснил как по — писаному, рассказал душещипательную историю о том, как четыре дня назад гулял он по городу. На работу ему не надо было идти, в виду того, что он пока еще не нашел в городе вакансии, достойной его знаниям и талантам. А тут собака на встречу бежит. Испуганная, от прохожих шарахается, рычит, видно, что вся на нервах, еще немного и кидаться начнет.

Серегин, добрый самаритянин, обладая опытом общения с собаками, так как срочную службу проходил в пограничных войсках в должности кинолога, решил спасти пса. С риском для здоровья поймал его и изолировал в безопасном месте. Разбираясь в породах и клеймении, понял, что пес дорогой и решил найти хозяев. Четыре долгих дня кормил за свой счет несчастное животное и неустанно, просто с ног сбился, искал владельцев пса.

Но тут вмешался злой рок в лице милиции, и его незаконно задержали, обвинили невесть в чём, чем он оскорблен до глубины своей кристальной души. Подумывает, не обратиться ли ему в суд за возмещением морального и материального вреда.

Тут адвокат подал голос. Мой клиент, дескать, потрясен и смущен, поэтому немного горячится. Мы с клиентом понимаем всю сложность работы милиции, не ошибается только тот, кто ничего не делает и так далее и тому подобное. Закончил тем, что если мы осознали всю глубину своей ошибки и готовы, извинившись перед господином Серегиным, его отпустить на свободу, от жалоб они откажутся.

Я к начальству, мол, так и так, похищенное при задержанном, изъято, имеем полное право задержать Серегина на сорок восемь часов, а там, глядишь, и версию его разобьем. Но куда там, не тебе рассказывать какое у нас начальство смелое, от собственной тени шарахается, а при упоминании Ешикеева, вообще, в штанишки описалось. Гони, кричат обоих вон, мы невиновного человека в тюрьму сажать не будем. Пришлось мне его отпустить.

— Послушай, а как адвокат узнал о задержании? — спросил я.

— Тут, как раз, ничего загадочного нет. Серегин успел вызов на сотовом телефоне нажать, видимо у них договоренность была, вызов, сброс, значит попался. Да это неважно все, слушай дальше. Меня, тогда такая злоба взяла, потели, искали и на тебе, по нулям. Ну, думаю я это так не оставлю, рассудил я следующим образом: денег на такого адвоката у него быть просто не может, значит есть богатенький сообщник, узнаем кто, будем думать, как нам с ним бороться. Снимаю двоих парней с работы и полностью нацеливаю на Серегина, чтобы, значит, следили за ним неусыпно, куда пошел, кто к нему пришел и, по возможности, фотографировали.

Адвокат с Серегиным только за порог отдела вышли, так сразу и распрощались: первый на своем «вольво» укатил, а второй прямым ходом в пивнушку. Долго он там свои нервы успокаивал, мы думали, ждет кого, нет, просто набрался, как поросенок и домой уже еле полз. Значит, приполз он домой, в подъезд вошел, парни мои за ним не пошли, где живет, знаем, зачем лишний раз светиться, сидят в машине, курят. После Серегина никто не входил и не выходил, все спокойно, а через час к подъезду скорая подъезжает, следом дежурка наша с прокурорскими, начальство, и начинается полный бедлам и хаос. Парни в подъезд, а там на площадке между первым и вторым этажами труп. Серегин собственной персоной с дыркой в черепе.

— Удар?

— Пуля!

— Нехило!

— А то. Ствол причем с глушителем, выстрела никто не слышал. Ждали его там. Пристрелили и через люк на крыше ушли, мои-то ребята секли: кто входит и выходит в подъезд, а что происходит в соседних, внимания не обращали. И это, практически, днем!

— Бред какой-то, из-за собаки такую кашу заварили, — высказал я сомнение.

— Я тоже ничего понять не могу, — согласился Андрей, — так «хвосты» рубят, когда на кону миллионы или жизнь, тут собака. Дорогая, конечно, но не настолько же!

— Может, дело не в собаке?

— Да уж, не в ней! Вот только в чем? У тебя есть предположения, во что мы вляпались?

— Пока нет, только нецензурная брать и потом: вляпался я, ты-то тут причем?

— Не знаю, причем или ни причем, но от дела меня отстранили без объяснения причин, может, в силу связи с криминалом в твоем лице или просто перестраховались.

— Да, приятного маловато. Я вот чего понять не могу: ясно, что отрабатывают всех, кто был хоть как-то связан с убитым в последние дни, но, ежу понятно, что я не убивал, почему следователь ведет себя так, будто уверен, что завтра отправит меня за решетку? Вызвал бы нормально да поговорил.

— Не знаю. Меня ИА вызывает, а там этот сидит. ИА говорит: «Вызывай нашего детективщика, вы же с ним дружки-товарищи. У господина следователя к нему вопросов накопилось». Я выйти хотел, а они чуть не хором: стоять, звони отсюда и чтоб без глупостей, если погоны не жмут.

— Вот даже как.

— Да.

Мы замолчали, докуривая уже по второй сигарете. Наконец, Андрей прервал затянувшуюся паузу:

— Сергей, тебе не страшно?

— Честно? Страшновато.

— И мне, а почему — понять не могу, — признался Андрей.

— Это потому что у тебя мозги есть. Умному человеку в нашей стране всегда страшно, но не стоит падать духом, разберемся.

— Ладно, разбирайся, если что, звони, я тоже, что узнаю — сообщу. Вместе вляпались, вместе и выпутываться надо.

— Хорошо.

Андрей ушел, а я, присев на лавочку, закурил очередную сигарету и стал думать о жизни в целом и о сложившейся ситуации в частности.

О жизни, в целом — получалось неплохо. Я — молодой пенсионер, с хорошим чувством юмора и неплохим пищеварением, не лишен скромности и сообразительности, а, значит, способен решать сложные жизненные проблемы. Докурив сигарету, бросил окурок в урну. Настроение заметно улучшилось. Если взять сложившуюся ситуацию в частности и рассмотреть ее: мне ничего серьезного инкриминировать не могут, да, неприятно, да, много будет пересудов и хлопот, но по логике вещей все закончится благополучно. Единственное, чего делать сейчас никак нельзя — это сидеть и ждать. Только инициатива, помноженная на трудолюбие, ценима небесами, нужно действовать.

Придя к такому выводу, я открыл зонтик и пошел к Ирме. Встреча не сулила ничего хорошего, но другого выхода я не видел, на данный момент она единственный, достоверный источник информации о покойном Серегине. Только нужно придумать повод для визита, иначе вылечу вон, ничего не успев узнать.

В подъезде пахло хлоркой и еще какой-то химией, никаких следов разыгравшейся трагедии я не обнаружил, лестницу и площадку отмыли на совесть. Подойдя к двери Ирминой квартиры, помялся немного в нерешительности, так как убедительного повода я придумать не смог, позвонил:

— Обалдеть! — было мне вместо: «Здравствуй, рада тебя видеть». — Не устаю тебе удивляться.

— Привет, и чем же я тебя так удивил? — миролюбиво спросил я, улыбаясь, но делая при этом шаг назад, на всякий случай, из чувства самосохранения.

— Тебе русским языком объяснили, вали отсюда, все в прошлом, а ты то ли глухой, то ли дурак!

— Я, дурак, — развеял я ее сомнения и потупил взгляд.

— Сама знаю, что не умный, зачем пришел?

— Поговорить.

— О чем? Мы уже по сто раз все друг другу сказали.

— Можно войти, а то соседи слушают.

— Плевать мне на соседей! — огрызнулась Ирма, ей и в самом деле всегда было до фонаря, что о ней говорят и думают окружающие.

— Я ненадолго, пожалуйста.

— Хорошо, — Ирма отошла в сторону.

Я прошел в прихожую и закрыл за собой дверь.

— Давай, быстро и коротко, мне некогда.

— Меня обвиняют в убийстве, — сказал я, если этот аргумент не подействует, ловить мне здесь нечего.

— Что? Тебя?! Постой, это, наверное, новый, лично тобой разработанный «гениальный» способ восстанавливать отношения с бывшими любовницами? — прищурилась Ирма.

— Нет, это правда.

— Тогда ответь мне на два вопроса, первый, кого же ты умудрился убить? И второй, причем тут я?

— Первое, я никого не убивал, второе, меня обвиняют в убийстве твоего соседа и мне нужна твоя помощь.

— Кольки, алкоголика? Тебя? Это как? — нахмурилась Ирма.

— Вкратце не рассказать, но мне очень нужна твоя помощь. Надеюсь, ты не возненавидела меня до такой степени, чтобы остаться равнодушной к вопросу моей свободы и чести.

— Не верю я тебе, — засомневалась Ирма. — Ты и убийство — понятия несовместимые.

— Я серьезен, как никогда, поверь, мне не до шуток.

Ирма погипнотизировала меня немного взглядом, убедилась, что я не выказываю признаков веселья или издевки, вздохнула и спросила совсем уже спокойно:

— Чай будешь?

— А когда я отказывался?

— Пошли на кухню, убийца.

Что мне всегда нравилось в Ирме, так это ее энергия. Она все в жизни делала быстро, четко и как-то целеустремленно. Она быстро ела, быстро ходила, быстро думала и так же быстро принимала решения. Глядя, как она собирает на стол, не покидало ощущение, что перед тобой именно та женщина, которая и в избу войдет, и коня остановит. И при всей этой деловитой стремительности вокруг нее был постоянный ореол женственности. Некая непонятная мне аура, которая притягивала мужчин, словно магнит, сводила их с ума и заставляла плясать под ее дудочку. Спасение было только в разлуке, тогда чары таяли, тоска уходила, а в голове появлялся свет и понимание, что жизнь прекрасна и без Ирмочки, Ирмуленьки…

Постепенно, словно попав под невидимый пресс, моя воля начала таять, сжиматься, а на ее место пришла тоска по утраченному. Плохое ушло, а память услужливо вылавливала в глубинах подсознания картинки из недолгого счастливого прошлого. Как мы у нее на родине ездили в сад к ее маме. И я человек органически не переваривающий земледелие в любом его проявлении, копал, полол, пилил и корчевал и при этом был счастлив. А Ирма в пикантном купальнике демонстративно крутила попой, собирая клубнику в интересной позе… Да, она настоящая женщина…

— Пей и рассказывай, — вернула меня в реальность настоящая женщина.

— А? Ну да, сейчас, только у меня одна просьба, о нашей беседе никому ни слова.

— За это не переживай, самой неприятности не нужны, — заверила Ирма. Что-что, а хранить секреты она умеет.

— Ты знаешь, что я на пенсии и открыл свое детективное агентство. Примерно неделю назад мне поручили одно, казалось бы простенькое дело, не могу сейчас сказать, кто и что просил сделать, но, поверь, ничего серьезного. Занимаясь этим делом, я столкнулся с твоим соседом Серегиным Николаем, пришлось организовать за ним наблюдение и именно тогда я, случайно зашел к тебе…

— Случайно?

— Клянусь, я был занят делом и не сообразил, что это твоя квартира. Мне надо было узнать, где именно обитает Серегин и получить на него краткую характеристику от соседей. В чем ты мне очень помогла.

— Значит, зашел случайно, попользовал меня и был таков. Ну и сволочь, — вздохнула совсем беззлобно Ирма.

— Ну сволочь, тут уж ничего не попишешь, можно я продолжу? — Ирма кивком головы разрешила, но в глазах ее плясали бесы. — Узнав у тебя все, что мне надо, я связался с милицией и передал им Серегина на блюдечке. Казалось, преступная деятельность Серегина изобличена и сидеть поганцу в тюрьме, но в милиции, не без помощи адвоката, он выкрутился и получился совсем невиновной овечкой. Через пару часов после задержания Серегина отпустили на все четыре стороны. Но по дороге домой его убили. Вот такая история.

— Не поняла, а причем же тут ты?

— Сам не знаю, меня уже допросили, пока как свидетеля, но дали понять, что встреча наша со следователем не последняя и статус мой может резко измениться. Вот я и пришел к тебе за помощью.

— А конкретнее? Очаровать следователя и убедить его, что ты не убивал?

— Заманчивая идея, но сейчас не об этом, мне нужно как можно больше информации об убитом.

— Я с ним не общалась.

— Само собой, но он, какой-никакой, а мужчина и твой сосед, а женщина ты умная и наблюдательная, что-то, да заметила, мне интересно все. Все, что сможешь вспомнить.

— Да уж, — Ирма задумалась, а я стал пить чай, — Знаешь, Сергей, с одной стороны твоя история звучит странно, а с другой — страшно. Я вот подумала, расскажу все тебе, а завтра меня найдут с пулей в голове.

— Брось, ничего такого: за что убивают, ты рассказать не можешь, да и потом, мы же договорились, о нашем разговоре никому ни словечка. Ирма, если ты не поможешь, никто не поможет, конечно, я могу обойти соседей и выудить у них по крупицам нужную мне информацию, но я потеряю время и все равно до конца не буду уверен в достоверности полученных сведений.

— У тебя есть диктофон? — спросила Ирма.

— Нет.

— Врешь.

— Нету, честное слово.

— Тогда слушай, но запомни, если меня спросят, говорила ли я тебе что-то, я буду все отрицать. Итак, Серегин поселился у нас около двух лет назад. Хозяйка квартиры Клавдия Петровна, собралась уезжать на землю, но никак не могла продать квартиру. Много народу приходило смотреть, но никто не покупал, в основном, из-за жадности хозяйки. Дело в том, что Клавдия Петровна всю жизнь проработала в Компании и к пенсии стала неадекватно оценивать окружающую реальность и доходы простых смертных, не работников Компании. Вопрос о снижении цены не обсуждался, в принципе. Не найдя покупателей, сама придумала или посоветовал кто, не знаю, решила она ее сдать внаем. Но и тут неувязочка вышла. Стала она требовать предоплату за год вперед, а, учитывая стоимость найма в нашем городе, отвалить на раз такую сумму желающих не было. Старушка совсем отчаялась, даже приходила ко мне как-то поплакаться, по-соседски и тут вдруг собралась и уехала. А в квартире поселился Николай.

И что удивительно, все обратили на это внимание: она отказала такому колличеству порядочных людей, а тут такой постоялец. Одного взгляда на Серегина было достаточно, чтобы понять, что это за фрукт. Алкаш, одно слово. Но квартира ее, а хозяин, как говорится, барин, подивились мы немного, да и рукой махнули. А Серегин стал жить в свое удовольствие: все два года пил, гулял и отравлял жизнь окружающим. Быстро перезнакомился со всеми алкоголиками района и устроил из квартиры натуральный притон.

— Как же так получилось, что он при таком образе жизни ни разу не попал в милицию? — спросил я.

— Понятия не имею. Лично мне некогда ходить жалобы писать, да и не было особого повода. Пил он сильно, шумел, но все как-то в пределах разумного, ночью тишина, а если сделать ему замечание о сборищах, в мгновение всех разгонит и недели две ни гостей, ни самого не видать. Мусор он повадился в подъезде бросать, так Тимур из тридцать первой квартиры пообещал ему рожу начистить и все — перестал. Понимаешь, какой-то нереально покладистый алкоголик: неконфликтный, пакостит, вроде как по забывчивости, а слово ему скажешь, сразу исправляется. Меня всегда другое удивляло — откуда у него деньги. Все два года дома просидел, ни дня не работал, одет, без слез не взглянешь, а на пузырь всегда есть. А как-то вечером, случайно увидела у него дорогой сотовый, тысяч двадцать стоит, не меньше.

— Краденый? — предположил я.

— Вряд ли, он по нему разговаривал, не дурак же он с краденого аппарата беседы вести, даже я знаю, вычисляют такие аппараты на раз-два. Мы с ним тогда на лестнице столкнулись. Я потому и внимание обратила, что сам грязный, вонючий, а трубка в руке как у моего директора, навороченная.

— А о чем говорил?

— Смеешься? Год назад дело было, если чего и расслышала, то уж и не вспомню, да и не прислушивалась я, оно мне надо?

— А еще?

— Все, больше ничего не знаю.

— Кто к нему в гости заходил, можешь назвать?

— Да уйма народу. Все выпивохи с района. По именам никого не знаю, кроме Петьки из первого подъезда, вроде бы на третьем этаже прямо живет, точно не скажу, в гостях не была. Сантехником работает в ПРЭПе. Как выходной, так к Серегину бежит.

— А женщины?

— Нет, женщины к нему не ходили. Хотя, может, я их просто не видела.

— Странно, взрослый мужик и без женщины, — усомнился я в Ирминых словах.

— Нашел странность, может у него проблемы какие были с этим делом, да и вообще, знаешь поговорку: «кто с водкой дружен, тому секс не нужен».

— Может и так. А в последние дни ничего странного не замечала? — не сдавался я в своей надежде выжать из источника всю информацию до последней капли.

— Нет, кроме твоего неожиданного визита, ничего странного.

— Негусто.

— Чем смогла, это все? — видимо, Ирма вспомнила, с кем чай распивает и сразу посуровела, и лицом и голосом.

— Подожди, а не знаешь, как найти эту, ну как ее, хозяйку квартиры?

— Клавдию Петровну? Нет, не знаю. Она говорила, что уезжает к себе в Уфу, но ни адреса, ни телефона не оставляла.

— Она же должна была кого-то попросить присматривать за квартирой, мало ли что.

— Может быть, но я не в курсе. Я с ней мало общалась. Вредная и глупая женщина, мне с ней скучно было.

— А с кем она общалась? — не унимался я, понимая, что уже давно пора оставить Ирму в покое и убираться восвояси, но что-то держало, заставляя задавать все новые и новые вопросы.

— Да с такими же снобами из Компании. Я их не знаю. Еще вопросы есть? Чай допил?

— Допил, спасибо, вопросов больше не имею.

— Ну, тогда до свидания, привет коту.

— Ирм, ну что ты…

— Все! Аудиенция окончена, освободите помещение!

Пришлось подчиниться, хотя уходить совсем не хотелось. Лишь оказавшись под струями холодного дождика, наваждение спало, и я, удивляясь своей бесхарактерности, поспешил прочь. Правда, не столько подальше от Ирминых чар, сколько не хотелось быть замеченным при посещении места преступления, еще сделают неправильные выводы.

Наверное, мне следовало побродить по округе и нанести парочку визитов представителям местного «бомонда», порасспросить, как проходили вечера у покойного Николая, но дождь погнал меня домой. Проснувшуюся было совесть я успокоил мыслью, что мне надо сначала обдумать и систематизировать уже полученные сведения, а потом идти добывать новые.

Домой я добрался, изрядно вымокнув и продрогнув. Поэтому, проигнорировав домогательства голодного Тимофея, немедленно забрался в горячую ванную отогреваться. Согревшись, сдувая хлопья пены, попробовал заняться обдумыванием и систематизированием, но почему-то совсем не к месту вспомнилась Ирма, собирающая клубнику. Чертыхнувшись вполголоса, стал намыливать голову, шампунь в глазах вернул меня к реальности, и я вновь почувствовал, что жизнь хороша и жить хорошо. Даже если никто не крутит попой перед твоим носом.

Пребывая в прекрасном расположении духа, обтеревшись полотенцем, не стал утруждать себя одеванием, еще один плюс, что в доме нет женщины, покормил кота, сварил себе кофе и уселся за рабочий стол. Не поработаю, так в интернет загляну, что нового творится в мире. В дверь позвонили.

Накинув на голое тело видавший виды махровый халат, пошел открывать. Распахнув дверь, обомлел. Дежавю. На пороге стояла Валентина Ивановна и осуждающе разглядывала мой внешний вид. Что за привычка у этой дамы неожиданно являться именно тогда, когда я неодет!

— Добрый вечер, Сергей Александрович, могу я с вами поговорить?

— Да, конечно, — посторонился я. — Добрый вечер, извините за внешний вид, только из ванной, подождите минутку в кабинете.

В ванной, ощущая себя героем фильма «День сурка», я быстренько переоделся в ту же майку и джинсы, что в прошлый раз, причесал мокрые волосы и присоединился к гостье.

— Слушаю Вас, надеюсь с собакой все в порядке?

— С собакой все хорошо. Я по другому вопросу. Вас вызывали в прокуратуру?

— Можно сказать да, меня вызвал знакомый оперативник и передал тепленьким в лапы следователя прокуратуры.

— И что вы думаете по этому поводу?

— Я думаю, что мне следует об этом хорошенько подумать, но почему вас это интересует? — не стал откровенничать я.

— Вы вполне справедливо, связываете меня с возникшими у вас неприятностями, но поставили неверный знак, записав меня в свои враги…

— Боже упаси, и в мыслях не было! — перебил я Валентину Ивановну.

— Может, я неверно выразилась, скажем, не враги, а источник новых неприятностей, но это не так.

— А как на самом деле?

— А на самом деле, мы с вами подельники.

— Виноват, не понял.