Бесплатный фрагмент - По пути с Киану

The Matrix

I want to do good movies in whatever form that comes in. My acting journey is my personal journey. I feel that because I’ve never played the Hollywood game and always kept my distance, my journey can take me somewhere interesting.

Keanu Reeves

Film Review — Special #24 (UK), October 1998

Cool Breeze by Marianne Gray

Все проблемы возникают тогда, когда одна простая затея перерастает в десять сложных. Все начинается с малого, а заканчивается бесконечно большим. Так устроена вселенная. Все расширяется, и невинные затеи в том числе. Учёные говорят, во всем повинна «тёмная материя». Потрогать ее нельзя, сфотографировать тоже. Но влияние Темной Материи на вселенную огромно и весь «головняк» — от нее.

Марат Корчемный

Из книги «ПИКНИК. 30 световых лет»

У верха еще есть верх

Всегда предпоследний

И с той, и с другой стороны

Ведь первым не будет и не был

Никто никогда

ЭМШ

Во время ковидного карантина появилась шутка — из-за того, что большинство людей сидело по домам, воздух в больших городах очистился настолько, что стал виден исходный код Матрицы.

Те самые зеленые строки непонятных иероглифов, так похожие на падающий дождь, те самые, с которых начинается фильм. Тот, кто смог прочитать этот тайный код, получил бы власть над миром… но, если пока этого не произошло, стало быть, код так до сих пор и не разгадан.

Секрет кода, использовавшегося в фильме «Матрица», раскрыл тот, кому этот код по заданию создателей фильма и нужно было разработать — один из художников-постановщиков, Саймон Уайтли. Он признался, что просто скопировал рецепт суши из кулинарной книги своей жены-японки, потом перемешал иероглифы на компьютере, добавив цифры и символы японской слоговой азбуки — хираганы и катаканы, чтобы получилось красиво, непонятно и экзотично. Он сделал все, чтобы японцы не опознали в коде рецепт своего национального блюда… но, похоже, получилось наоборот — жители Страны Восходящего Солнца сумели прочесть сие тайное послание и теперь завоевывают мировое господство — суши так популярны во многих странах, и не потому ли, что каждом рисовом колобке заключена частичка исходного кода Матрицы?

Что ж, в каждой шутке есть доля правды, в каждой правде — доля шутки. Создавая программные коды, мы стремимся облегчить себе жизнь, — собственно, а почему нет? Мир многообразен настолько, что для нашего сознания понять законы бытия — непростая задача. Описать отдельные проявления многообразия мира теми же программными кодами, сделав их понятными другим, тем, кто может теперь воспользоваться плодами твоих трудов и двигаться дальше — может ли быть задача благороднее? Но в мире симулякров и симуляций так просто поддаться соблазну и решить — что программный код не инструмент для описания мира — а как раз этот самый мир и есть.

Матрица неумолима — но ведь не новость, что у монеты две стороны, а у палки два конца? Мы используем ее для лучшего описания и понимания мира, она просто постепенно подменяет этот мир собой.

В этой главе присутствуют как бы две Матрицы. Одна «Матрица» с кавычками — это если речь идет о фильме. А Матрица без кавычек — одна из сущностей, управляющих нашим миром. Подобные сущности нельзя постигнуть — их можно только описать.

Сейчас мы — два соавтора — работаем над этой главой, а в реальном мире подходит к концу трудный 2020 год, прошедший под знаком таинственного вируса — реального, или же очередного симулякра — судить не нам, мы не специалисты, просто информации к размышлению эта ситуация дала с избытком.

Самоизоляция в дни ковида была кошмаром для многих еще и потому, что ушла суета и снова во главу угла встал вечный вопрос — Зачем в этом мире, да мире неназванном, зачем ты живешь, существо? Симулякр ли ты и симуляция ли твоя жизнь? Пусть не всеми этот вопрос до конца и осознавался.

Когда — теперь кажется, что очень давно — мы начинали работу над этой книгой, то имели, как принято говорить в классической литературе, «тяжкие сомнения» — а получится ли? Очень уж мы разные. Даже на самый первый взгляд: один из авторов — энерджайзер, энергично меняющий себя и реальный мир вокруг и с каждым новым шагом убеждающийся, что это — хорошо! Второй — созерцатель, для которого наблюдать за тем, как растет трава — уже излишне суетиться. И — герой нашей книги, совсем не похожий ни на одного из нас. И его Путь, который мы хотим понять и описать.

И — книга о нем и его Пути, которая решила появиться на свет. (Сокрушений по поводу — ох, не те она выбрала инструменты для воплощения, ох, не те… было тоже предостаточно.) Поэтому, решив, что главное — ввязаться, начали работать, с удивлением наблюдая, как слово обретает плоть.

И нами была прочувствована банальная, в общем-то истина: вся прелесть реального мира именно в том и состоит, что все люди разные. Что нет готовых стандартных рецептов жизни и достижения успеха. Если этого не учитывать — любые мотивационные книги принесут Вам не пользу, а вред — ведь тот, чей путь в подобной книге запечатлен — это не Вы.

И еще одно — мы ведь на самом деле не хотим быть именно успешными — мы хотим быть счастливыми. Успех как таковой может быть необходимой составляющей счастья — а может и не быть.

И что такое успех? Большой банковский счет, со всеми вытекающими? …узнаваемость, когда на тебя показывают пальцем и просят автограф? … наконец-то зацветший редкий кактус на подоконнике?.. От правильного ответа на этот вопрос многое зависит в жизни. Для одного именно такое вот воплощение успеха — истина, а для другого — всего лишь симулякр.

Но существует искушение — поддаться тренду, плыть по течению, соответствовать ярлыкам. А потом еще и винить себя, за то, что ничего не получается, что не соответствуешь ожиданиям — человеческий ум может быть чудо как изощрен в этом вопросе. И ничего не поделаешь — это Матрица, Нео.

А вот понять в чем состоит именно твой путь, да и еще, как это сделал (и делает!) господин Киану Ривз, пройти этим путем по жизни, успешно отбиваясь, как от недоброжелателей, так и от желающих причинить добро… а не именно ли за этим мы и приходим в этот мир?

Потому что семени, которое хочет прорасти, не нужна земля.

Код #0. Успешный успех

«He’s just our bass player,» says drummer Rob Mailhouse (also an actor) of the cinematic heartthrob. «He’s not our singer, he’s just… back there, playing bass.»

Billboard (US), July 20, 1996

Zoo’s Dogstar To Show Its Music Is Up To Speed

by Moira McCormick

В басисты люди попадают по недоразумению,

или когда все приличные должности уже расписаны.

Никто в здравом уме не скажет — «я с детства мечтал стать басистом».

Марат Корчемный

Из книги «ПИКНИК. 30 световых лет»

Дарующие свет живут в тени.

Эдмунд Шклярский.

Из книги «И нет — и никогда не будет»

Умные мотивационные книги твердят о необходимости саморазвития и движении вперёд и вверх, как о способе прожить полноценную жизнь. Хорошо, пусть так, но это же процесс в эту самую жизнь длиною, а хочется ведь и результата. Счастье? — вещь слишком субъективная и программированию не поддаётся, а критерий и веха должны быть более-менее стандартизированными и общими для всех.

Умные мотивационные книги говорят о достижении успеха. Успех — о, это уже вполне поддается стандартному кодированию.

Ну там… увенчать свой путь Нобелевской премией, Оскаром или еще чем-нибудь подобным. Можно и попроще — стать известным — то есть, попросту узнаваемым. Чтобы, увидев вас, или услышав ваше имя, каждый сразу бы говорил — ах, это он! Это тот, который…

Который — что?

Вот еще один вопрос вопросов — почему Киану был и остается именно бас-гитаристом? Обзавестись на пике популярности собственной группой и играть в ней ведущую роль ему, вроде бы, как ничто и не мешало? (Несколько видео с его игрой как фронтмена (все та же вечная «Изабель») были предложены для просмотра знакомым музыкантам — просто получить мнение специалистов. Ребята были впечатлены — или просто не ожидали. Так что харизмы и таланта вполне хватило бы.) Хорошо, преданность друзьям, качество по нынешним временам почти что реликтовое, но позже, в двухтысячных, после закрытия проекта Dogstar?

Самое простое объяснение — просто не захотел, решив сосредоточиться на карьере актера, почему нет? Сам Киану обычно так и говорил.

Пусть так. Но пазл опять не складывается и код не прописывается. Звездой, причем реальной, Киану сделала «Скорость». Это 1994 год, до начала съемок «Матрицы» прошло меньше пяти лет. За это время он вполне мог бы преодолеть много ступенек вверх по лестнице успеха, ведь все, что было нужно для этого — банально соблюдать правила, снимаясь в тех фильмах, в которых «надо» сниматься (при этом даже не особо и наступая на горло собственной песне), а не только в тех, в которых хочется или интересно. Да — и еще говорить журналистам то, что они хотят услышать. Обычно на интервью задаются вполне стандартные вопросы, предполагающие такие же стандартные ответы. (Можно записать и те и другие на отдельных карточках и устроить гадание, как по «Книге Перемен» — берешь карточку с интересующим вопросом и наугад вытаскиваешь карточку из пачки с ответами… забавно)…

Плюс ко всему — иметь интересную личную жизнь. Ну, чтобы глянцевым журналам было о чем писать, а нам — интересно об этом читать. (Менеджер Киану Эрвин Стофф сетовал — «when he’s not working, he completely disappears from the public eye.»).

Скандалы не обязательны, мелодрамы и сказки заходят не хуже, но должно же быть хоть какое-то подобие сюжета! Хоть намек, а мы уж от души позаполняем пробелы, ух ты, что там может быть, так интереснее даже!

Хотя, какую-никакую пользу и на какое-то время от «Скорости» Киану получил. Он стал известным — то есть попросту узнаваемым. Да, увидев его или услышав его имя, каждый сразу говорил — ах, это он!

Это тот, кто профукал все возможные шансы, после участия в удачном проекте буквально плывшие ему в руки. Тот, кто реально достиг успеха, но не смог им правильно распорядиться. Это тот, кто не захотел… но почему?

Потому что.

На самом деле вопрос-то интересный. Это качество характера или свойство натуры — всегда держаться в тени, на втором плане или не делать того самого последнего шага до черты, именуемой «успешный успех»? Марат Корчемный, слова которого вынесены в эпиграф, на самом деле хорошо знает, о чем говорит — он сам стал басистом практически поневоле, в достаточно критической ситуации. Но его роль в рок-группе, пусть и второго плана, вовсе не вторична по сути. Может быть, потому что не стоит село без праведника, а рок-группа без бас-гитариста? (Группу Metallica очень серьезный творческий кризис настиг именно после неожиданной трагической гибели в автокатастрофе их басиста Клиффа Бёртона. Не то, чтобы вокруг никто больше не умел играть на басу… а вот поди ж ты!).

Вот и Киану. В нем есть это желание чуть отставать, на шаг, на полшага, предпочитать полутень. Почему? Ответить сложно. А вот зачем? — в этом есть смысл, да и просто здоровый инстинкт самосохранения.

Казалось бы — ну что такого — всего один шаг? Вот только невидимая миру граница, проходящая между просто успехом и успешным успехом — тонка, невидима, но подобна роковой черте.

За ней — ты превращаешься из субъекта в объект. Никому уже неинтересно что ты делаешь. Важным становится только то — что с тобой происходит. Все творчество, в чем бы оно ни заключалось, уходит… да даже не на второй, да и не на третий план. Оно превращается в этикетку — «актер», «певец», «художник» … которая, по сути, уже ничего не значит, ведь для подпитки успешного успеха всегда нужна сенсация. Ну, на худой конец сгодится любой скандал или скандальчик — реальный, придуманный, высосанный из пальца желтой прессой — неважно. Ты уже не режиссер этого спектакля, ты просто симулякр себя прежнего.

Увы, не более.

Конечно, публичная профессия, такая как актер, или, к примеру, рок-музыкант, предполагает создание некоего публичного образа — скажем так: для внешних пользователей такой человек всегда герой собственного мифа и это нормально. В конце концов просто так принято, творить легенду — но что-что, а сложное детство, это уж обязательно. Самое интересное, что тут и врать-то особо не надо, ну, и столько лет же прошло, достаточно не вдаваться в подробности, а уж воображение журналистов и поклонников мигом дорисует остальное.

А те, кто тогда был знаком, числился в друзьях, в реальности или в собственных рассказах — ну, те охотно подтвердят, или опровергнут, что равнозначно, по сути, потому что не факт, что были в этот момент даже и просто рядом.

Ведь это только игра, что в ней грех, а?

Но вся беда в том, что успешный успех подразумевает только это.

Творчество? Вы о чем — на него уже нет ни времени, ни сил — они уходят на сотворение этого самого мифа о себе, вся энергия без остатка сгорает в топке успешного успеха.

Особенно опасна подобная ситуация в периоды творческого… кризиса, застоя, да даже просто паузы. Человек, даже супертворческий и беспредельно талантливый, все-таки не машина по генерации контента, все бывает, да это и необходимо даже, иногда сделать паузу. Для актера это особенно актуально — он, по большому счету, лишь инструмент, и должен ждать и надеяться — выберут его или нет. И еще большой вопрос — соглашаться ли на все что предлагают? Принцип Киану — As for choosing roles, I try to be as selective as I can permit myself to be., поэтому паузы в работе у него случались. — «„Oh my God, have I disappeared? Will a studio want to see me?“ Every once in a while, that comes around. It sucks, [and] I go have a beer.»

Вот только успешный успех пауз не предполагает — перестанут говорить, забудут — и все — по лестнице успеха ты скатился вниз, а имя должно быть на слуху, вы что? — поэтому, если нет новой музыки, книги, роли — значит, должен быть хотя бы новый скандал, реальный или придуманный, неважно:

I’ve been seen swimming in high seas with Sharon Stone… I’ve been married to David Geffen, or I’d be his lover… I was told that on the Internet I’m either the new prophet or the Antichrist… All this is quite mediocre, in the end.

Это неизбежно.

Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Какой выкуп даст человек за душу свою?

Это успех и тебя узнают, вот только…

Ты уже не тот, кто снялся в прекрасном фильме, сочинил крутую музыкальную композицию или написал всех поразившую картину, нет.

Ты тот, кого видели надравшимся до изумления неважно чем, прыгающего без штанов на крыше своей супер-пупер-крутой и дорогой тачки и бросающего в толпу пачки тысячных купюр.

Это — успешный успех. Который интересен тем, что может существовать просто сам по себе, изначально подпитываемый только скандалами. Носитель только такой разновидности успеха позиционирует себя, чаще всего, как человек творческой профессии… вот только ничего конкретного (удачного, неудачного, любого!) им в оной не создано. В кругу успешных успешным успехом спрашивать про конкретику считается дурным тоном, и немедленно клеймится нерукопожатностью. На лестнице успеха они стоят на ступеньку выше тех, кто реально творчеством занимается — у тех возможны творческие неудачи (даже неизбежны — это закон жизни), а в случае успешного успеха творческих неудач не бывает, потому что самого творчества просто нет.

Неудача здесь, если про тебя перестали говорить.

В доинтернетовскую эпоху, желающие приобщиться к личной жизни кумира, довольствовались желтой прессой и сетовали, что слишком мало информации — они-то готовы читать подобные новости хоть каждый день! Сейчас, даже если ты не поклонник таблоидов, впору взвыть! — успешные успешным успехом сообщают о себе из каждого утюга и их как-то становится уже ну слишком много. И, как закономерное следствие — крик души — зачем я все это прочел? услышал? увидел?

Кто все эти люди и зачем они здесь?

This is the Matrix, Neo.

Впрочем, Киану это, кажется, не грозило:

Free will is a bitch, you know, and we all get caught up in what’s good for the moment but maybe not for the future. So for me it’s as if it exists in another universe that doesn’t have much to do with me. And when you have to visit that universe, that’s what you deal with. As opposed to the work I’m doing, it’s: am I gay, or am I dumb?

Да и воистину, все свои роли он получал «по недоразумению, или когда все приличные должности были уже расписаны». Так случилось и на этот раз.

Код#1 Вначале было слово

…можно, играя словами,

Наполнить их кровью

А можно прозрачно-пустыми цветами

Их красить, пытаясь себя обмануть,

Ведь это всего лишь слова…

Эдмунд Шклярский

Вот же это слово, с ног как будто сбило.

Слово — это ветер, а ветер — это сила.

Эдмунд Шклярский

«Вот же это слово»

It’s a lengthy process, like watching grass grow.

Andy Wachowski

Cinescape Online (US), January / February 1998;

Web-head by Annabelle Villanueva, with additional reporting by Cindy Pearlman

Замысел «Матрицы» возник у братьев Эндрю и Лоуренса Вачовски после прочтения книги Жана Бодрийяра «Симулякры и симуляция» (фр. Simulacres et Simulation).

«We’re interested in mythology, theology and, to a certain extent, higher-level mathematics,» says Larry. «All are ways human beings try to answer bigger questions, as well as The Big Question. If you’re going to do epic stories, you should concern yourself with those issues. People might not understand all the allusions in the movie, but they understand the important ideas. We wanted to make people think, engage their minds a bit.»

(Интересно, что сам Жан Бодрийяр, которого братья Вачовски приглашали на роль Архитектора, заявил, в интервью Le Nouvel Observateur в 2003 году что фильм «Матрица» абсолютно неправильно интерпретирует его книгу. Ну, это уж, как всегда, прощения просим.)

Научно-фантастические фильмы были тогда весьма, что называется в тренде… но…

Но это сейчас скажи — «Вачовски» — и никому ничего не надо объяснять. Тогда же, в мире «до Матрицы» они были просто одними из очень многих, пробующих свои силы в сценарном бизнесе.

(Да что там — «Матрица» уже вышла в прокат, уже делала неплохие кассовые сборы, уже стало понятно, что это не рядовой научно-фантастический фильм… а в релизах студии о ее создателях писали — «Little else is known about them.», на что они сами реагировали не без юмора — You’re right; we could be a simulation!)

Братья родились в Чикаго: Лоуренс — 21 июня 1965 года, Эндрю Пол — 29 декабря 1967. В семье (отец был выходцем из Польши и бизнесменом, мать — медсестрой и любительницей рисовать) было четверо детей, кроме двух сыновей еще две дочери — Джули и Лора.

Братья очень дружили с детства, даже по воспоминаниям близких, иногда заканчивали фразы друг за друга. А вот внешне они были совершенно разными — младший — высокий и брутальный, старший — типичный «ботаник» в очках. Ну, знаете, над такими любят издеваться в школе, «а чего он не такой как все?». Он действительно был «не такой как все», но тогда это было… не то, чтобы наказуемо, а как-то не принято. Но именно Ларри был генератором идей, а вот Энди — находил способы воплотить оные в жизнь.

В школе оба были крепкими середнячками, звезд особо с неба не хватали, но с удовольствием участвовали в представлениях школьного театра и телевизионной студии, причем не столько как актеры, а занимались больше технической частью. А еще — семья Вачовски очень любила всем составом ходить в кино. Иногда, в выходные — на несколько сеансов подряд.

Конечно, как у всех мальчишек у братьев была Тайна. Ничего сенсационного — просто сочиненная ими самими по мотивам их любимой настольной игры «Подземелья и драконы» собственная ролевая игра. Братья назвали ее… нет, не Матрица — High Adventure.

Систематического образования братья так и не получили (привет Киану!), хотя Ларри пытался учиться в Бард-колледже (это оооочень престижный частный гуманитарный университет свободных искусств и наук, расположенный в Аннандейл-на-Гудзоне, округ Датчесс, штат Нью-Йорк), а Энди двумя годами позже отправился грызть гранит науки в не менее престижный Колледж Эмерсон, который, как написано на университетском сайте «draws independent minds from diverse backgrounds around the world through its highly regarded academic programs in communication, the arts, and the liberal arts.». Что помешало будущим создателям культового фильма закончить обучение — Бог весть. Возможно, все чему там учили, они уже знали и так?

Оба вернулись в родной Чикаго к прозе жизни, где начали работать малярами (ну как — разрисовывали за деньги дома соседей), а позже — плотниками и даже замутили небольшой строительный бизнес (что было чистейшей High Adventure, ведь братья не обладали никакими специальными навыками в области строительства и учились всему буквально на ходу). Вполне себе счастливо женились: избранницу Ларри звали Теа Блум, а Энди связал свою судьбу с девушкой по имени Алиса Блесингейм. А свободное время посвящали творчеству — в основном, рисованию комиксов.

Вы будете смеяться, но в начале девяностых и своей творческой карьеры братья сподобились посотрудничать не абы с кем, а с Marvel, написав несколько глав комикса «Эктокид», истории о подростке по имени Декстер Мунго, отец которого был призраком, а мать — обычной женщиной. Декс, как его все называют, правым глазом видит мир таким, каким обычно его видим мы, а вот левым… Парень способен воспринимать некий параллельный мир, в котором, все привычные здания и предметы находятся на тех же местах, но имеют совсем другой облик, и этот мир населен существами из мифов, легенд и кошмаров. Жуть, в общем.

Тогда же братья начали писать сценарии для фильмов и, естественно, пытались их куда-нибудь пристроить. Как рассказывал Ларри:

It was a natural outgrowth of writing comic books while we were working in construction. Then, we were kind of inspired by Roger Corman’s book «How I Made a Hundred Movies in Hollywood and Never Lost a Dime.» And we thought, «Hey, let’s do it. We’ll write a script, call Roger Corman and he’ll give us the money to make it.»

Впервые удача улыбнулась им в 1994 году — по их сценарию сняли первый фильм — «Наемные убийцы». Это была, кстати, уже вторая попытка. Первый сценарий братьев Вачовски назывался «Плотоядные» и был чем-то вроде хоррор-треша.

Энди: We wrote a script for a low-budget horror movie and people liked it, but thought it was too disturbing to be made into a movie. Oh, it involved cannibalism of the rich, vampirism, stuff like that.

Идея чем-то напоминает легенду о демоне-парикмахере Суинни Тодде, но в их версии некий благотворитель убивает богатых людей, чтобы потом их мясом кормить бедных и бездомных.

Тогда в Голливуде решили, что это несколько чересчур, поэтому второй сценарий братьев был триллером — историей о двух конкурирующих наемных убийцах. Один — скажем так, немолодой и искушенный, при этом очень знаменитый, желает отойти от дел, а второй — молодой и амбициозный, наоборот — желает сделать карьеру. А какой способ для этого самый простой? Правильно — прикончить того самого — искушенного и знаменитого. Этот сюжет заинтересовал продюсера Джоэла Сильвера и сценарий братьев Вачовски был куплен аж за миллион долларов.

А дальше — дальше началось то, что в таких случаях бывает почти всегда. Хотя — вот ведь какая штука — в Голливуде история понравилась очень многим, весьма известным на тот момент людям.

Сами авторы видели в роли желающего уйти на покой киллера самого Шона Коннери, но при плотном съемочном графике актера эта мечта просто обречена была остаться мечтой… а потом сценарием заинтересовался Мел Гибсон, который был готов не только сыграть одну из главных ролей, но и сам взяться за режиссуру. Когда же свою заинтересованность выказал Арнольд Шварценеггер, и господин Гибсон согласился остаться только режиссером. Но тут Мелу предложили сценарий «Храброго сердца» с полным карт-бланшем и готовностью начать съемки немедленно… между тем судьба «Наемных убийц» была еще весьма неясной… и Гибсон переключился на другой проект. А вслед за Гибсоном из проекта ушел и Шварценеггер.

Сценарий уже хотели положить на полку — пусть ждет лучших времен, когда кто-нибудь сможет им заняться (возможно, так оно было бы и лучше, но…)

Оно всегда есть — это «но».

Мелу Гибсону очень хотелось, чтобы сценарий был реализован, и он предложил поработать над фильмом своему другу Ричарду Доннеру. За плечами у Доннера к этому времени были франшиза «Смертельное оружие», «Маверик» и «Омен».

Это были те самые благие намерения, которыми вымощена дорога известно куда.

Это Гибсон считал, что сценарий невероятно крут, а вот Доннеру он не понравился. Дескать, чересчур мрачная и кровавая история о разборках двух киллеров и вообще можно сделать лучше. К работе по переделке сценария привлекли Брайана Хелгеланда («Секреты Лос-Анджелеса», «Таинственная река»), в результате от истории, придуманной братьями Вачовски остались только их имена в титрах, которые они сами даже сначала хотели убрать, но студия в этой просьбе им — увы — отказала. (А может быть и не увы) …Но — на выходе мы имеем легонький такой, даже скучноватый (реально!) боевичок, в котором Роберт Рэт — лучший киллер в округе, с кодексом чести и чувством долга довольно вяло защищает эту свою профессиональную честь наемного убийцы в поединке с молодым и амбициозным киллером Мигелем Бэйном.

Дальше — больше. Главные роли сыграли не абы кто, а Сильвестр Сталлоне (за гонорар в 15 млн долларов) и Антонио Бандерас. Казалось бы — чего еще желать! Но вылезло еще одно пресловутое «но» — Сталлоне сыграл Рэта, а Бандерас — Бэйна, а ведь по словам режиссера, должно было быть наоборот! Однако теперь воспротивились уже продюсеры и, между прочим и сам Сильвестр Сталлоне, ну вот и получилось то, что получилось.

Фильм с треском провалился в прокате и поныне считается первым в списке проектов под красноречивым заголовком — «Упущенные возможности». Режиссер Ричард Доннер вяло оправдывался, что вот он хотел поменять местами актеров, но ему не дали, но вот если бы это удалось…. Кстати, от роли Мигеля Бэйна отказались Джонни Депп, Кевин Бэйкон, Кристиан Слейтер и Вуди Харрельсон. Странно, что на нее не пригласили Киану Ривза, как это частенько в таких случаях и бывало…

Из всей этой тягомотной истории Ларри и Энди сделали единственный и логичный вывод — если они хотят увидеть адекватное воплощение своих замыслов на экране, то и снимать кино они тоже должны сами.

Сами-сами. Все сами.

И ведь правда. Без этого «Матрицы» бы не случилось.

Впрочем, скорее всего, она уже была. Просто готовилась воплотиться.

Для режиссерского дебюта «Матрица» была, конечно, слишком масштабна. Чтобы доказать продюсерам студии свою состоятельность братья снимают всего за 38 дней малобюджетный триллер «Связь». Собственно, это не совсем триллер, скорее нуар — с насилием, криминалом и множеством лесбийских символов. Да даже и не символов — история отношений двух девушек, одна из которых, красавица Вайолет, — любовница мафиози, присвоившего два миллиона долларов, вторая — обаятельная Корки, не так давно освободившаяся из тюрьмы. Между двумя девушками сначала возникает взаимная симпатия, а затем и любовная связь, а тут еще эти пресловутые два миллиона… Продюсеры, кстати, хотели, чтобы братья изменили сюжет — на месте Корки им представлялся только мужчина (да, тогда это было еще так) … но Ларри и Энди настояли на своем. Из-за этого у них возникли сложности с подбором актрис — тогда подобная история мало кому казалась интересной или полезной для карьеры. Но все получилось, фильм вполне себе имел успех, о братьях заговорили как о талантливых режиссерах, их сравнивали с самим Тарантино… для них же это означало одно.

Пора приступать к «Матрице».

Над сценарием его авторы работали пять лет.

«We wrote Matrix before Bound, but nothing happened,» Andy Wachowski says. It took us a long time to work out the studio system… It’s a lengthy process, like watching grass grow.»

Фильм «Матрица», должен был стать первой попыткой экранизации философского трактата, что само по себе интересная задача. Но как перевести философские парадигмы в визуальные образы?

«We began with the premise that every single thing we believe in today and every single physical item is actually a total fabrication created by an electronic universe. Once you start dealing with an electronic reality you can really push the boundaries of what might be humanly possible. So, if characters in The Matrix can have instantaneous information downloaded into their heads, they should, for example, be able to be as good a kung-fu master as Jackie Chan.»

Сейчас, когда мир одержим идеей — что, кто, у кого и в какой момент сплагиатил, говорить о предшественниках, чьи идеи получили развитие в «Матрице», как-то даже и неловко. А ведь предшественники были у всех — никто, кроме Дэвида Боуи, не свалился ни с Марса, ни с Луны. В конце-концов нот всего семь, букв… ну, в разных алфавитах по-разному, но тоже вполне конечное количество, а сюжетов в литературе так и вообще только тридцать шесть, и Нобелевская премия по литературе за гипотетический тридцать седьмой так и остается невостребованной. Поэтому (речь тут не идет о плагиате, именно о развитии идей) вполне корректным будет упомянуть, что первые идеи по поводу конкретного оформления их собственной вселенной — вселенной Матрицы, возникли у братьев Вачовски во время работы над серией комиксов по роману Уильяма Гибсона «Нейромант», аж в 1992 году. «It’s probably more equivalent to the cyberspace of William Gibson.» А дальше — дальше — дальше получилось как в детстве, когда на основании любимой игры, братья придумали свою.

«The script was a synthesis of ideas that sort of came together at a moment when we were interested in a lot of things: making mythology relevant in a modern context, relating quantum physics to Zen Buddhism, investigating your own life,» said Andy, the bigger and quieter half of the Wachowski team. «We started out thinking of this as a comic book. We filled notebook after notebook with ideas. Essentially that’s where the script came from.»

Да, именно Гибсон сделал одну из первых попыток описать мир будущего как поле взаимодействия человеческого, биологического и искусственного, компьютерного разума, но братья Вачовски пошли дальше, у них просто весь мир стал ничем иным, как иллюзией, симуляцией, созданной этим самым компьютерным разумом.

Впрочем, идеи того, что потом назовут киберпанком, тогда вполне себе носились в воздухе — в июне 1982 года вышел в прокат «Бегущий по лезвию», пусть сразу и не оцененный по достоинству. А снятый по одному из рассказов Гибсона нещадно оплеванный фильм «Джонни Мнемоник» (кстати с тем же Киану Ривзом в главной роли — надо же какое совпадение!) иногда называют приквелом «Матрицы». Считается, что и сам термин «киберпространство» тоже придумал Гибсон. Тут, возможно, свою роль сыграло и то, что именитый писатель был, мягко говоря, не в ладах с компьютерной техникой (ну совсем как Киану), даже романы свои писал по старинке, используя пишущую машинку — и именно поэтому мир виртуальной реальности представлялся ему чем-то странным, пугающим и непостижимым? Как знать, сработала бы фантазия автора, если бы компьютер стал для него просто удобным инструментом?

Уильям Гибсон, хоть и под впечатлением от провала «Джонни-Мнемоника», все-таки посмотрел «Матрицу», — как обычный рядовой зритель, просто купив билет, когда она вышла на экран:

I was afraid to see this movie. I was afraid because it was very popular, and friends told me it was very similar to my own work, and because it starred Keanu Reeves, who had starred in a film I had written. I was afraid that I would be jealous, or that I would resent the film’s creators, or simply be unhappy. I had seen copies of the screenplay, and hadn’t thought they promised a great deal, and Hollywood has generally done a very poor job around the theme of virtual reality. The film had been in release, in America, for several weeks, when I finally saw it, and I only saw it then because I found myself alone in an oceanside hotel suite, in Santa Monica, and it was dark and cold and raining. My very good friend Roger came and rescued me, and insisted that I would like The Matrix. He dragged me out into the rain and his old VW Rabbit.

И ему-таки понравился фильм:

I liked it immediately, and liked it even more as the story unfolded. I felt a sense of excitement that I hadn’t felt, watching a science fiction movie, in a very long time. The cynic in me kept waiting to be disappointed; waiting for the wrong move, the shabby explanation, the descent into the mess that Hollywood usually manages to make of a film like this. It never came, and when Neo soars, at the end of the film, I went with him, in an innocent delight that I hadn’t felt for quite a long time.

As I interpret it, The Matrix is a film about becoming conscious. It tells us that to become more conscious, to have the courage to seek that which is more real, is its own (and ultimately the greatest) reward. When Morpheus offers Neo the choice of the two pills, and Neo chooses (without knowing where it will take him, as indeed we never do) consciousness, we embark on a quest more primal than anything offered by Star Wars.

The ultimate goal in The Matrix is not the Force but the Real. When the film’s Judas-figure betrays the heroes, he does so in order to be returned to illusion and denial, the false reality that Neo struggles to escape and overthrow.

Сюжет «Матрицы» ныне общеизвестен, и здесь незачем открывать Америку и бояться спойлеров: в мире будущего люди существуют только в виде своеобразных живых батареек, подключенных к гигантской компьютерной системе, именуемой Матрица. Машинам, которые победили людей в войне, больше неоткуда брать энергию — солнца не видно за пеленой облаков, планета разрушена и опустошена.

Все и вся в этом мире симулякры и симуляции, но, все пленники Матрицы уверены, что живут вполне обычной жизнью. Очень возможно, что без этого они просто не могут вырабатывать энергию, необходимую для функционирования машин. Воздействие киберпространства на органы чувств пленников столь совершенно, что живые батарейки Матрицы уверены, что виртуальная реальность, в которой они живут — единственно существующая и самая настоящая и реальная! Они испытывают боль, радость, горе, жажду… переживают рождение и смерть… но с их заключенными в капсулы физическими телами не происходит ничего — лишь на соответствующие участки мозга посылаются определенные комбинации импульсов… Группа диссидентов пытается освободить человечество из плена гигантского киберустройства… а вот, собственно, и все.

Остальное — интересные, хорошо продуманные и важные для развития сюжета детали, в которых кто-то видит отсылки, например, к библейскому сюжету: книга «Симулякры и симуляция» Жана Бодрийяра, которую называют «Библией Матрицы» именно в этом образе там и предстает. Помните сцену, где хакер Томас Андерсон достает из тайника свои хакерские инструменты? Тайник — толстая книга в обложке зеленого цвета (а именно так и выглядит стандартное издание Библии) только на обложке надпись — «Simulacra and simulation». И открывает он ее на главе «О нигилизме». — своеобразном аналоге Откровения Иоанна Богослова — Апокалипсисе.

Мы ослеплены всеми формами исчезновения, нашего исчезновения. Меланхоличные и ослепленные, такова наша основная ситуация в эру невольного исчезновения.

Само имя главного героя — Томас — уж не тот ли это Фома Неверующий, что упоминается в Евангелии от Иоанна? Возможно, красная таблетка символизирует Святое Причастие, вкусив которое, он познал истину? Может быть да, а может быть и нет. Случайно ли имя главной героини Тринити — Троица? А история с Сайфером? Впрочем, любая историю предательства идеалов будет идентична евангельской истории Иуды…

При желании, в фильме можно найти очень много разнообразных символов, отсылок и пасхалок, и не только библейских. В одном из интервью Ларри Вачовски говорил: «All the names were chosen very deliberately, and we wanted to put as many things… hidden in the movie, as many literary allusions… we sort of think that makes it rich, more dense — more stuff to think about and talk about.»