Бесплатный фрагмент - По местам сражений Древней Руси

Набег русов на Амастриду в 907 году

Пожалуй, самыми интересными, плодотворными и загадочными остаются отношения Древней Руси и Византии. При минимуме древних источников исследователи скурпулезно пытаются изучать каждый манускрипт, попавший к ним в руки. Первыми документами, которые проливают свет на контакты руси и Византии, считаются «Бертинские анналы», «Житие Стефана Сурожского» и «Житие Георгия Амастридского». В «Бертинских анналах» хронист повествует о мирной миссии послов от народа рос (Rhos) в 839 году к императору Феофилу. Исследователи ошибочно объявили о существовании некоего Русского каганата, в то время, как это были послы с Балтики [1]. «Житие Стефана Сурожского» рассказывает о походе русской рати под предводительством Бравлина из Новгорода в Крым. Историки предлагают датировать сей факт временными рамками конец VIII—IX-первая половина X вв., тогда как рейд русов состоялся во второй половине X века (примерно в 976/977 гг.) [2].

Еще одно житие — Георгия Амастридского упоминает набег русов на Амастриду. Первый издатель русского перевода текста В. Г. Васильевский на основе стилистического анализа текста предположил, что события происходили в период 820—842 гг. [3, LXXXVI—LXXXVII]. Большинство исследователей в целом соглашаются с такими датами, хотя некоторые пытались связать поход с экспедицией Аскольда и Дира в 860 году и даже Игоря в 941 году [4, с. 129].

Однако, мы наравне со стилистическими изысканиями, присмотримся к фактуре, присутствующей в древнем манускрипте. Для этого обратим внимание на другой документ той эпохи. Во время набега русов на византийскую столицу в 860 году появились проповеди святейшего Фотия, архиепископа Константинопольского — отклик на происходящие события. Относительно случившегося было сказано буквально следующее: «…из-за этого выполз народ с севера, словно устремляясь на другой Иерусалим, и народ поднялся от краев земли, держа лук и копье; он жесток и немилосерд… коварный набег варваров не дал молве времени сообщить о нем, чтобы были обдуманы какие-нибудь меры безопасности, но сама явь бежала вместе с вестью — и это в то время, как нападали оттуда, откуда [мы] отделены столькими землями и племенными владениями, судоходными реками и морями без пристаней…» [5, с. 31—35]. В другой гомилии Фотия читаем: «Ведь вовсе не похоже оно на другие набеги варваров, но неожиданность нападения и невероятность стремительности, бесчеловечность рода варваров, жестокость нравов и дикость помыслов показывает, что удар нанесен с небес, словно гром и молния… Народ незаметный, народ, не бравшийся в рассчет, народ, причисляемый к рабам, безвестный — но получивший имя от похода на нас, неприметный — но ставший значительным, низменный и беспомощный — но взошедший на вершину блеска и богатства; народ, поселившийся где-то далеко от нас, варварский, кочующий, беспечный, неуправляемый, без военачальника, такою толпой, столь стремительно нахлынул будто морская волна на наши пределы и будто полевой зверь объел как солому или ниву населяющих эту землю» [5, с. 56—57].

Как видим, Фотий не знает, что пришли конкретно русы — «выполз некий народ с севера», незаметный, но приобретший широкую известность, именно, после этого жестокого нападения. Надо полагать, ранее Византия с этими варварами не сталкивалась, набег явился полной неожиданностью, поскольку Империя была «отделена многими землями, племенами и морем» от нападавших. Таким образом, до сего дня русов-агрессоров в Византии не бывало. Тогда, надо понимать, что нападение на Амастриду было после данного погрома южных черноморских территорий Византии.

Этот же вывод подтверждает и автор «Жития Георгия Амастридского»: «…Было нашествие варваров, руси, народа, как все знают, в высшей степени дикого и грубого, не носящего в себе никаких следов человеколюбия…» [3, с. 64]. Теперь мы отмечаем, что во времена написания «Жития…» русы уже были широко известны. Про набег русов вспомнил в первые годы X века Никита Давид Пафлагон: «В то время запятнанный убийством более, чем кто-либо из скифов, народ, называемый Рос, по Эвксинскому Понту придя к Сенону и разорив все селения, все монастыри, теперь уже совершает набеги на находящиеся вблизи Византии острова…» [4, с. 135]. При этом, в те же годы тот же автор отмечал, что «в Амастриду стекаются, как на общий рынок, скифы, населяющие как северные берега Эвксина, так и южные» [4, с. 137], но ни слова не обронил про ужасное нападение на Амастриду тех самых, уже известных русов, одного из скифских народов. Таким образом, очевидно, что для Фотия набег русов — еще неожиданность, некий народ с севера, а в «Житие…» уже — русы, которых все знают, потому что они нападали и на Константинополь, и на сопредельные территории. Следовательно, «Житие…» написано после гомилий Фотия, которые датируют 860 годом, а, значит, нападение на Амастриду случилось после 860 года.

В таком случае, становится понятным и правильным отнесение «Жития…» в парижском каталоге к X веку, хотя современные исследователи и считали это ошибочным [3, XX]. Тогда, можно согласиться с мнением В. Г. Васильевского, что поход Игоря в 941 году не успел бы попасть в рассматриваемый манускрипт. Надо полагать, что событие, о котором рассказывает древний автор «Жития…», как о чуде, совпадает с походом на Константинополь Олега Вещего в 907 году.

Византийские источники не отразили нападение олеговой дружины, поскольку штурма Константинополя не было. В то же время, описание рейда имеется в древнерусской летописи по 907 году: «Іде Ѡлег (л) ъ на Грѣкы… и повоєва ѡколол города и много оуби̑иство створи Грѣком̑ и полаты многы разбиша а цр҃ькви пожьгоша а ıхъ же имѧху полонѧникы ѡвѣхъ посѣкаху другыӕ же мучаху иныӕ же растрѣлѧху а другыӕ въ море вметаша ина мно̑га зла творѧху Русь Грѣко» [6]. Если мы обратим внимание, то из Киева вышли ладьи и конница, однако в Византии присутствовали лишь морские суда: «поиде Ѡлегъ на конѣхъ и в корабльх… и заповѣда Ѡлегъ дань даӕти на ҂в҃ кораблии по в҃ı гривнѣ на чл҃вка а в корабли по м҃ мужь нѧшасѧ» [6]. Т. е. конный отряд не ходил к Константинополю, а выполнял лишь функцию сопровождения, защищая от кочевников основные силы при преодолении днепровских порогов, как к Черному морю, так и на обратном пути.

Вероятно, русы, не имея возможности атаковать Царьград, ибо «Грѣци замкоша Судъ а городъ затвориша» [6], грабили южно-понтийское побережье пока не был принят мирный план урегулирования. Об этом говорится в летописях, упоминая отправленных к императору послов от Олега и дальнейшее заключение договора: «Грѣци мира просити да бы не воєвалъ Грѣцькои земли Ѡлегъ же мало ѿступивъ ѿ города нача миръ творити съ цс̑рема Грѣцькыма съ Леѡномъ и съ Алексанром̑» [6]. Видимо, после подписания сторонами пакта поступил приказ отпустить пленников и прекратить разграбление местных жителей, что и нашло отражение в форме чуда, описанного в «Житие…».

Не случайно был выбран и объект для нападения. В начале X века Амастрида был крупный и богатый торговый центр. Как восклицал выше упомянутый Никита Пафлагон, «Амастра, око Пафлагонии и, лучше сказать — едва не всей вселенной…» [3, XXIII]. И как было отмечено выше, русы хорошо знали этот портовый центр торговли.

Таким образом, можно сделать вывод, что нападение на Амастриду произошло во время похода Олега Вещего на Византию в 907 году и разграбление византийских городов прекратилось после заключения мира и получения дани.

Список литературы

1. Федченко О. Д. Миф о русском каганате. Гуманитарные научные исследования. 2018. №1. URL: http://human.snauka.ru/2018/01/24793

2. Федченко О. Д. Крымский поход русской рати князя Бравлина. Filo Ariadne. 2020. №2; URL: filoariadne.esrae.ru/20—335

3. Васильевский В. Г. Труды. Том 3. Санкт-Петербург: Императорская Академия Наук, 1915. 416 с.

4. Древняя Русь в свете зарубежных источников: хрестоматия: в 5 т. Под ред. Т. Н. Джаксон, И. Г. Коноваловой, А. В. Подосинова. М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науки, 2009. Т. 2, 384 с.

5. Кузенков П. В. Поход 860 г. на Константинополь и первое крещение Руси в cредневековых пиcьменных источниках. Древнейшие государства Восточной Европы: 2000 г. М. Восточная литература. 2003. 446 с.

6. ПСРЛ. Т. 2. Ипатьевская летопись. СПб., 1908. URL: litopys.org.ua/ipatlet/ipat01.htm

NovaInfo.Ru, 2021 г. №122

Крымский поход русской рати князя Бравлина

Особое место в истории Древней Руси занимают отношения с Византией. Именно, от первого похода на Византию стало известно про Русскую землю, указывает летописец: «В [6360 (852)] индикта е҃ı наченшю Михаилу цс̑рьствовати нача сѧ прозывати Рускаӕ землѧ ѡ семъ бо оувѣдахом̑ ӕко при̑ сем̑ цс̑ри приходиша Русь на Цс̑рьград̑. ӕко же писашеть в лѣтописании Грѣцком̑» [8].

В дальнейшем русские князья воевали, мирились, помогали и роднились с византийскими императорами. Многие события нашли отражения в русских летописях и документах, другие — до сих пор считаются белыми пятнами истории. Одним из спорных моментов остается сюжет из «Жития св. Стефана Сурожского», упоминающего набег русов на Крымский полуостров. В русскоязычной версии исторического документа сказано, что «рать велика Русьская из Новагорода» под предводительством князя Бравлина «полонила» территорию от Корсуня до Кесария (Корча) и подошла к крепости Сугдея (Сурож). После 10-дневной осады город был взят и начался грабеж. Однако, в церкви Святой Софии у гроба Святого Стефана «при грабеже лицо князя (судорожно) обратилось назад, и он пал, источая пену (изо рта)». После видения, Бравлин приказал вернуть награбленное, отпустить всех пленников, затем принял крещение сам со своими боярами.

Исследователи, опровергая друг друга, предлагают датировать сей поход временными рамками конец VIII—IX-первая половина X вв. [11, с. 124, 127]. В этнической принадлежности русов тоже царит многообразие мнений: и славяне, и азово-причерноморская русь, и новгородцы, и даже скандинавы с венграми [11, с. 125—127].

Попробуем и мы разобраться в событиях, изложенных древними авторами. Поможет нам и армянская версия «Жития св. Стефана Сурожского».

Русская рать «плени от Корсуня до Корча», указывает русский автор [11, с. 121], т. е. в данном случае определена территория — от края до края полуострова. Более точна армянская версия: «разрушил Керчь и страну его, и отправился оттуда в Шрсон [Херсон] и разрушил тот… Оттуда пришел с войском в Сухта [Сурож]» [11, с. 122], т. е. вы видим конкретный маршрут русского войска: Керчь — Херсон — Сурож. Очевидно, Бравлин сначала прошел по степи и затем пересек горы и вышел к портовому городу. Такой путь более приемлем, чем идти от Корсуня в восточный угол и оказаться там запертым неприятелем при непредвиденных обстоятельствах. Таким образом, можно сделать вывод, что русы пришли на полуостров через Керченский пролив. Однако, нижнее Подонье контролировали в VIII-середина X вв. хазары, которые, если верить Константину Багрянородному, не были замечены в союзных с русами действиях против Империи. В то же время, русам, как отмечается в трактате «De administrando imperio», требовалось согласие приграничных с Византией народов, в частности, пачинаков, для проникновения в греческие владения [3, с. 154]. Тогда нам остается период для похода Бравлина либо до VIII века, либо конец X века. Первый вариант отпадает в силу исторических причин. Попытаемся разобрать второй вариант.

Стремительно отношения Руси и Хазарии начали развиваться во второй половине X века. В 965 году Святослав предпринимает первый поход к Дону: взят Саркел; в 968/969 гг. русы идут в Прикаспий, захватывают хазарскую столицу Итиль и продвигаются в верх по Волге, громя булгар и буртасов [7, с. 220—221]. Причем, русы пребывали в устье Волги до конца 80-х годов X века [7, с. 228]. Таким образом, в этот период Волго-Донской маршрут в Крым был доступен русским из Новгорода. Столь крупный, по мнению Б. А. Рыбакова, поход [11, с. 127] мог быть инициирован на самом высоком уровне и предполагал участие крупной воинской группировки. Возможно, как раз новгородцы под предводительством Бравлина совершили в 70-х годы нападение на Крым, в том числе, взяв под контроль хазарские города на нижней Волге. Можно также предположить, что новгородцы принимали участие в самом волжском походе Святослава. Тогда разрешается вопрос А. П. Новосельцева, как вплоть до 990 года было обеспечено присутствие русов в заданном регионе [7, с. 229]. Кроме того, в Тьмутаракань подтянулась группировка из Киева, обеспечивая русское территориальное единство на бывших хазарских землях. С другой стороны, объясняется, почему в 977 году «Володимиръ в Новѣгородѣ ӕко Ӕрополкъ оуби Ѡлга оубоӕвсѧ бѣжа за море а Ӕрополкъ посади посадникъ свои въ Новѣгородѣ» [8] — основные силы дружины были в Поволжье. В этом калейдоскопе событий обращает внимание на себя и еще один сюжет. По году 975 летопись сообщает, что князь Олег убил сына Свенельда, который служил Ярополку, после чего «и молвѧшє всегда Ӕрополку Свѣнгелдъ поиди на брата своєго и приимєши власть єдин» [8]. Однако конфликт между братьями начался лишь через два года — в 977 году: «Поиде Ӕрополкъ на Ѡлга брат̑ своєго на Деревьскую землю» [8]. Вероятно, как раз уход основной дружины из Новгорода и позволил Ярополку выступить против брата, понимая, что Владимир, не имея достаточных сил, чтобы прийти на помощь Олегу и вмешаться в конфликт.

Если в русской версии «Жития…» Бравлина именуют князем, то в армянской — «некий» Пролис. Такие разночтения позволяют предположить, что в русском варианте мы имеем дело с переосмыслением греческого оригинала. Возможно, в первоисточнике было указано ἄρχων, -οντος ὁ — предводитель, начальник, командир [2, т. 1, с. 244], т. е. отражен факт, что руководителем нападавших был человек (не обязательно князь) по имени Бравлин.

Теперь перенесемся в Климаты. После хазарской неопределенности во второй половине IX века вновь усиливается византийское присутствие в горных и прибрежных районах Тавриды и Боспора, тогда же возводятся ранние крепостные стены Сугдеи [6, с. 178]. Таким образом, практически до конца IX века Сугдея был несильно укрепленным портовым городом и не мог выдерживать десятидневную осаду русов. Однако, в начале 70-х годов Х века юго-восточная Таврика переходит под контроль Византии, которая, в том числе, образует и фему Сугдеи [4, с. 277]. Тогда поход Бравлина стал русским ответом на потерю «нейтралитета» юго-восточного Крыма. Кроме того, археологи говорят, что выявленные «синхронные разрушения Алустона, Сугдеи, Таматархи в 70–80-х гг. Х века, возможно, являются следствием походов русских дружин, не нашедших отражения в письменных источниках» [6, с. 183].

Данные события стали предтечей появления Тьмутараканского княжества. При этом, русское влияние на крымское побережье фактически оставалось до середины XI века. Об окончательном возвращении Византии в Сугдею свидетельствует факт восстановления в 1059 году стратигом Херсона «железных ворот» и других городских ворот, разрушенных при штурме русской ратью Бравлина. Эта ситуация удачно ложится в канву нашего исследования. Здесь же оказываются и выводы археологов об идентичности материальной культуры Тамани, Керчи и Сугдеи, которая одномоменто появляется в регионе во второй половине X века и существует до начала XI века [4, с. 273]. Т. е. мы видим, сложное переплетение русско-византийских интересов в Крыму.

В пользу данной версии говорит и чудо с царицей Анной, свершившееся вслед за походом Бравлина. Как отмечают исследователи, речь, скорее всего, идет о сестре византийского императора Василия II, отданной замуж за Владимира Святославовича в Корсуне [5, с. 217—218]. Вероятно, русские возвращались в Киев через Тьмутаракань.

Остановимся на этимологии антропонима Бравлин. Исследователи выдвигают разнообразные версии происхождения имени: предлагают в основу древнерусское бран (ъ) ливъ, шведский топоним Bravalla, индоарийское *pravlīn (а), имя епископа Сарагосы Braulio, готское имя *Bra (h) vila, греческое имя Πραῦλις [1, с. 219—220]. Кроме того, что представленные варианты не имеют отношения к среде, в которой находился русский князь, они упускают из виду и армянскую форму антропонима — Пролис [11, с. 119]. Хотя армянский вариант в зависимости от диалектного ареала допускает чтение первой буквы как b/p [1, с. 221—222]. Тогда все-таки приходится признать первоначальным Бра (в/у) лис, которое вследствие разной огласовки и приобрело различное звучание (вероятно, запись в древних документах происходила не с оригинала текста, а со слов священнослужителей). Также отмечаем, что сама греческая запись имени осуществлялась со слов очевидцев, т. е. мы имеем дело с греческой огласовкой русского имени. Как ранее было изучено, Рюрик с дружиной и первоначальная русь являлись представителями балтоязычной среды [10]. Поскольку Бравлин был представителем высших слоев древнерусского воинского сословия, то и этимологию его антропонима можно искать в названном направлении. В основе имени может лежать балтское слово brólis (brãlis) — (со) брат (ец), друг, шафер (устроитель), близкий (также brólainis — племянник) [13, с. 101; 16, с. 77; 14]. При этом, в греческом языке это звучит как φράτηρ (phrā́tēr), с диалектными вариантами *pʰrā́tēr, βρατερε; в латинском –frāter; под общим индоевропейским корнем bhräter- [15, с. 163—164]. Вместе с тем, интересной становиться версия C. D. Buck, связывающего данное слово с индоевропейским корнем *bher- со значением «рожденный, чтобы стать защитником, охранителем» [12, с. 107]. Долгие звуки ó/ã и могли дать огласовку -ou-/-au-. Можно обратить внимание и на прусское значение данного термина, определяющего не только кровное родство, но и религиозную общность [9, т. 1, с. 248]. Собственно, в древнепрусском именослове R. Trautmann приводит антропоним Briole [17, с. 20]. Аналогичный корень отмечает А. Ванагас в литовской гидронимии — река Brioleikis, связывая происхождения названия как раз с brólis [18, с. 70]. Имеются соответствующие и славянские антропонимы, но с корнем брат- (Брат, Братриче, Братомир и т. д.).

Теперь можно подвести итог наших рассуждений. Наши выводы полностью соответствуют древним источникам, сложившейся в те далекие годы обстановке, археологическим данным. Рассмотренные события происходили во второй половине X века — сам поход мог состояться в 976/977 году. Русская рать под предводительством Бравлина, действительно, могла прибыть в Крым из Новгорода и разграбить византийские города на юго-восточном побережье полуострова. Антропоним Бравлин имеет этимолгию в балтской языковой среде и обозначает «брат, <родной> защитник <семьи>».

Литература

1. Виноградов А. Ю., Коробов М. И. Бравлин — бранлив или кроток? Slověne. 2017. Т. 6. №1. С. 219—235.

2. Древнегреческо-русский словарь. Составил И. X. Дворецкий. М.: Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1958. В 2 томах.

3. Древняя Русь в свете зарубежных источников: хрестоматия: в 5 т. Под ред. Т. Н. Джаксон, И. Г. Коноваловой, А. В. Подосинова. М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науки, 2009. Т. 2, 384 с.

4. Майко В. В. Сугдея второй половины X — XI в. между Византией и Тмутараканью. Античная древность и средние века. Екатеринбург, 2009. Вып. 39. С. 272—288.

5. Могаричев Ю. М., Сазанов А. В., Степанова Е. В., Шапошников А. К. Житие Стефана Сурожского в контексте истории Крыма иконоборческого времени.- Симферополь: АнтиквА, 2009. 334 с.

6. Науменко В. Е. Некоторые ключевые вопросы истории Таврики X–XI вв.: политико-административный аспект. Античная древность и средние века. 2011. Вып. 40, с. 165—188

7. Новосельцев А. П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990. 264 с.

8. ПСРЛ. Т. 2. Ипатьевская летопись. СПб., 1908. URL: litopys.org.ua/ipatlet/ipat01.htm

9. Топоров В. Н. Прусский язык. Словарь. М.: Издательство «Наука», 1975–1990. Т. 1–5.

10. Федченко О. Д. Рюрик и его команда (этимология антропонимов). Вопросы исторической науки. Казань: Бук, 2017. С. 40—45.

11. Шорохов В. А. Внешний фактор в истории Руси в конце VIII-середине IX в.: диссертация… кандидата исторических наук; [Место защиты: ФГБОУ высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет»]. Санкт-Петербург, 2014. 207 с.

12. Buck C. D., A Dictionary of Selected Synonyms in the Principal Indo-European Languages, Chicago, Illinois, 1949. 416 p.

13. Derksen R. Etymological dictionary of the Baltic inherited lexicon. Brill. Leiden·Boston, 2015. 684 р.

14. Lietuvių kalbos žodynas (t. I–XX, 1941–2002). Vilnius: Lietuvių kalbos institutas, 2005. URL: http://lkz.lt/

15. Pokorny J. Indogermanisches Etymologisches Wörterbuch, Bern&München, 1959. 1183 p.

16. Smoczyński W. Słownik etymologiczny języka litewskiego (Lietuvių kalbos etimologinis žodynas). Vilnius: Vilniaus universitetas, 2007. 823 p.

17. Trautmann R. Die altpreußischen Personennamen. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1974. 204 S.

18. Vanagas A. Lietuvių hidronimų etimologinis žodynas. («Etymological Dictionary of Lithuanian Hydronyms»). Vilnius, «Mokslas», 1981. 408 p.

Filo Ariadne. 2020. №2 (18)

«Крестовый поход» Мономаха на половцев в 1111 году

Разнообразными и захватывающими были взаимоотношений в XI—XIII веках князей Древней Руси с половцами. Они и воевали, и дружили, и роднились…

После самого крупного совместного русско-половецкого похода против татар на Калку в 1223 году следующим по значимости в названных отношениях можно выделить «крестовый поход» Мономаха на половцев в 1111 году. Наиболее подробная информация о данном рейде присутствует в Ипатьевской летописи, короткие сообщения о событии имеются в других летописных сводах.

Исследователи выдвигали разнообразные версии календарных сроков похода, маршрута и локализации половецких городов, взятых Мономахом [2; 3]. Зачастую авторы гипотез путались, отклонялись от летописных свидетельств, противоречили логике развития событий. Поэтому локализация половецких городов Шаруканя, Сугрова, Чешуева, Балина, Осеня оказывается то на Нижнем Дону, то в окрестностях Харькова, то на среднем Сиверском Донце [2, с. 29—30].

Чтобы разобраться в хитросплетениях тех далеких событий и версиях исследователей, проследим путь русской коалиции по Ипатьевской летописи.

Основные русские дружины собрались в «Долобьскѣ… и поидоша въ в҃ недѣлю поста а в пѧтокъ быша на Сулѣ в суботу поидоша и быша на Хоролѣ и ту и сани пометаша а в недѣлю поидоша в нюже хрестъ цѣлують и приидоша на Пслъ. и ѿтуди сташа на рѣцѣ Голтѣ ту пождаша и вои и ѿтудо идоша Върьскла» [9]. Здесь стоит отметить один момент, который несколько меняет ход событий в глазах исследователей. Второе воскресенье поста (не Великого!) — это 19 февраля, поскольку Сырная седмица является постной и, соответственно, первое воскресенье поста — 12 февраля. Аналогичный счет можно увидеть в Ипатьевской летописи, например, по году 6691 (1183): «…мс̑ца февралѧ въ к҃г въ а҃ ю нед̑лю поста придоша Измалтѧне безбожнѣи Половци на Роусъ» [9] — 23 февраля относится к первой неделе (Сырная седмица) поста 21—27 февраля, тогда как Пасха была 17 апреля. Относительно Великого поста летописец уточняет: «6624/1116 …проливашетьсѧ кровь въ дн҃и постънъıӕ великого поста» [9].

Тогда войска вышли из Долобска, находящегося у Киева, 19 февраля во второе воскресенье поста и в пятницу (3 марта) были на Суле, пройдя около 250 км за 12 дней. В субботу (4 марта) войска подошли к реке Хорол (около 35 км за день), в воскресенье (5 марта) достигли реки Псел (около 40 км за день). В среду 8 марта дружина в полном составе стояла на реке Ворксла, перед этим на реке Голтва дождавших отстающих воинов и идущих из других мест отрядов (около 65 км за 2 дня). Очевидно, средняя скорость воинской колонны была обычной по тем временам — около 30 км в день [например, 6, с. 117; 8, с. 71] и примерно соответствовала движению дружины Игоря в походе на половцев в 1185 году [10].

Первый этап похода завершился, перейдя Воркслу, русская дружина ступила на чужую территорию: «…и ѿтудѣ приидоша многи рѣки въ s҃ недѣль поста и поидоша к Донови въ вторникъ и ѡболичишасѧ во бронѣ и полки изрѧдиша. и поидоша ко град̑ Шаруканю» [9]. Здесь интересен момент с приходом к Дону: в среду 8 марта от Воркслы коалиция прошла много рек и в 6-ю неделю поста (не Великого, т. е. 12—19 марта, пояснения см. выше) во вторник (14 марта) достигла Дона. Таким образом, оказываются правы и Ипатьевская летопись, считающая от начала поста (6-я неделя), и Воскресенская летопись, указывающая 5-я неделю Великого поста. Выходит, что за 6 дней дружина могла дойти только до Сиверского Донца, но никак не до <современного> Дона. Учитывая скорость движения в 30 км/день, расстояние от Воркслы до Донца составляет около 180 км. В этом месте русские воины облачились в боевую форму и продолжили двигаться к Шаруканю.

«…и поидоша ко град̑ Шаруканю и… поѣхаша ко граду вечеру сущю и в недѣлю выидоша из города и поклонишасѧ кнѧземъ Рускымъ и вынесоша рыбы и вино» [9]. Надо полагать, Шарукань сдался в воскресенье (19 марта), когда в Монамах в субботу вечером (18 марта) подошел к городу. Таким образом, русская дружина проследовала вдоль Донца (в летописи нет свидетельств, что воины переходили столь важную и крупную реку-ориентир) вниз по течению примерно на 120 км за 4 дня. От Воркслы Мономах пересек Муравский шлях, вышел примерно в район Сухой Гомольши и вдоль правого берега Донца добрался до Шаруканя. Согласно данным археологов, городище Сухая Гомольша было достаточно укрепленным поселением общей площадью два гектара; сохранились валы с каменной кладкой. И хотя памятник идентифицируют как поселение салто-маяцкой культуры, в то же время его можно считать и славянским комплексом [1, с. 111], русские воины могли использовать этот опустевший объект как укрепленный безопасный привал, где они и облеклись в доспехи для дальнейшего похода. Тогда Шарукань мог быть в районе современной Каменки Изюмского района. Поселение находилось как раз на Изюмском шляхе и вблизи излучины Сиверского Донца. Исходя из действий горожан, отказавшихся от сражения, можно предположить, что город был, прежде всего, торгово-ремесленным центром, поэтому в качестве даров были предложены вино и рыба. Заслуживает внимания и свидетельство, что впереди войска несли христианские символы с песнопениями, т. е. население города считалось преимущественно христианским, это же предположил еще Ю. А. Кулаковский [2, с. 30]. Кроме того, для русских город был достаточно безопасным в военном отношении — противник не смог бы охватить полки с флангов, т. к. мешала излучина реки, и можно было оперативно уйти через Сиверский Донец в нейтральные земли. Поэтому коалиция осталась на день передохнуть в Шарукани.

«…въ среду поидоша к Сугрову и пришедше зажьгоша» [9]. В среду 22 марта Мономах с дружиной подошли к Сугрову и подожгли его. Сравнивая с Шаруканью, можно предположить, что это уже был опорный пункт половцев (возможно, с минимальным гарнизоном, который при приближении противника ретировался), который должен был быть уничтожен. Как и русские в Сухой Гомольши, так и половцы могли использовать комплексы салто-маяцкой культуры для создания военных пунктов, баз [4, с. 187]. От Шаруканя Сугров мог находиться примерно в одном ночном переходе облегченной (без обоза) конницы — около 20 км. Тогда мы оказываемся в районе села Богородничное–Теплинское городище. При этом, элементы Теплинского городища имеют общие черты с древним комплексом Осиянской Горы (летописный город Осенев) [5].

Дальнейшее движение вглубь половецких веж было слишком опасным — дружина могла оказаться в капкане между Сиверским Донцом, Казенным Торцом и Голой Долиной, а выход перекрыт половцами. Поэтому Мономах решил возвращаться.

«…в четвергъ поидоша съ Дона а в пѧтницю завътра мс̑ца марта изрѧдиша Половци полки своӕ и поидоша к боеви кнѧзи же наши възложише надежю свою на Ба҃… и тако побѣжени быша иноплеменьници на потоци Дегѣӕ и поможе Бъ҃ Рускымъ кнѧземъ и въздаша хвалу Бу҃ въ тъ дн҃ь и заоутра суботѣ наставшѣ празноваша Лазарево въсресенье блг҃овѣщеньӕ дн҃ь и похваливше Ба҃ проводиша суботу и в недѣлю…» [9]. Прежде всего, русским пришлось вернуться к Шаруканю, чтобы забрать свои пожитки и добычу (либо встретиться с обозом в окрестностях города). После этого в четверг 23 марта дружина двинулась с (от) Дона, вероятнее всего, по Изюмскому шляху, чтобы перейти на шлях Муравский, обогнув реку Берека. Однако, 24 марта утром в пятницу путь русским воинам преградили половцы. В нашем случае Дегею можно сопоставить с правым притоком реки Берека — речушка Довга (ныне балкая Долгая), на левой стороне устья реки Бритай. К этому месту коалиция князей прошла за день около 40 км. Здесь возникла ситуация, которую князья попытались избежать после Сугрова, отказавшись продолжить движение вглубь половецкой территории. Теперь же русская дружина оказалась зажата в междуречье Берека–Бритай, поэтому им оставалось лишь прощаться друг с другом да молить Бога о поддержки и спасении: «да станемъ крѣпко и цѣловашасѧ другъ друга възведше ѡчи свои на н҃бо призъıваху Ба҃ вышнѧго…» [9]. Но русским удалось разбить противника и отпраздновать и победу, и христианские праздники. Впрочем, впереди их ждало еще более тяжелое испытание.

Построившись и продолжив движение к Муравскому шляху, дружина натолкнулась на армаду половцев: «наставшю же понедѣлнику страстныӕ недѣли паки иноплеменници собраша полки своӕ многое множество и выступиша ӕко борове велиции и тмами тмы и ѡступиша полкы Рускыи» [9]. Понедельник 27 марта стал решающим в битве с врагами, русским вновь помог Бог, как отмечает летописец, и «избьени быша иноплеменницѣ многое множество на рѣцѣ Салницѣ». Так же, как и в случае с Дегеей, согласимся с предположением Л. Є. Махновеца, что Сальница — это речушка Солона, «п. пр. Попільнушки, п. пр. Попільної, л. пр. Бритаю, п. пр. Береки» [7, с. 568]. И первый, и второй летописные ориентиры разделены расстоянием не более 10 километров.

Дорога домой была открыта!

Через 5 лет, в 1116 году, тем же марщрутом прошли Ярополк Владимирович и Всеволод Давыдович и разорили половецкие поселения (опорные пункты), по сведениям разных летописей, Шарукань, Осенев, Чешуев, Сугров и Балин (Галин).

Мы же подведем итоги, отразив на карте поход Мономаха на половцев (использована реконструкция маршрутов степных шляхов в междуречье Дона и Днепра в XVII в. З. И. Мартаковой):

Обозначения:

Черная линия — маршрут русской дружины на Дон;

Красная линия — возвращение русской дружины с Дона;

19.02 — Долобск; 3.03 — на реке Сула; 4.03 — на реке Хорол; 5.03 — на реке Псел; 8.03 — на реке Ворксла; 14.03 — подошли к Дону; 19.03 — взяли Шарукань; 22.03 — сожгли Сугров; 23.03 — пошли с Дона; 24.03 — битва на потоке Дегея; 27.03 — битва на реке Сальница.

Список литературы

1. Бубенок О. Б., Аксенов B. C. Кто обитал в Сухой Гомольше в хазарское время? Хазарский альманах. Киев-Харьков. 2009. Т. 8. С. 103—143.

2. Бубенок О. Б. Шарукань, Сугров и Балин — поселения городского типа на половецко-русском пограничье. Восточная Европа в древности и средневековье. XXХI Чтения памяти члена-корреспондента АН СССР В. Т. Пашуто. Ранние этапы урбанизации. 17—19 апреля 2019 г. Материалы конференции. Москва, 2019. С. 28—32.

3. Зеленский Ю. В. «Крестовый поход» русских князей против половцев 1111 г. Современные тенденции развития науки и технологий. 2016, 10—4, с. 100—102.

4. Колода В. В. Картографирование средневековых городищ Днепро-Донского междуречья как метод определения этапов славяно-кочевнических отношений. Древности, 2010, с. 178—197.

5. Кравченко Э. Е. Городища среднего течения Северского Донца. Хазарский альманах. Киев-Харьков. 2004. Т. 3. С. 242—276.

6. Кудряшов К. В. Половецкая степь. Очерки исторической географии. Географгиз, М., 1948. С. 170.

7. Махновець Л. Є. Географічно-археологічно-етнографічний покажчик. Літопис руський. К.: Днипро, 1989. 614 с.

8. Пенской В. В. Логистика в войнах русского государства 2-й половины XV — XVI вв. Новое прошлое, 2016, №3, с. 68—84.

9. ПСРЛ. Т. 2. Ипатьевская летопись. СПб., 1908. URL: litopys.org.ua/ipatlet/ipat01.htm

10. Федченко О. Д. Поход Игоря Святославича на половцев в 1185 году. Змиевское краеведение. 2020. №1. С. 3–8.

«Змиевское краеведение», №1, 2021

Две битвы: на Кулачьце и на Колокше

Владимирская земля нередко становилась ареной ожесточенных столкновений в Древней Руси. Часто здесь выясняли междоусобные отношения русские князья. При этом, не всегда современные историки могут локализовать места битв. Одним из белых пятен истории остается битва близ Суздаля в 1097 года. Тогда братья Владимировичи — Мстислав Великий и Вячеслав разбили Святославичей — Олега и Ярослава.

Исследователи, высказываясь о битве, не конкретизируют место сражения, ограничиваясь общим определением — либо «близ Суздаля», либо «на Колокше». Однако, летописные тексты позволяют выяснить точнее территорию, где случилось столкновение.

Мстислав с новгородцами выступили против Олега и Ярослава. Святославичи отступили к Суздалю, но неприятель шел по пятам. Спалив Суздаль, Олег ушел к Мурому, Мстислав занял сгоревший град. События разворачивались в зиму 1096/1097 годов. Собравшись с силами, Олег решил вернуться и дать бой оппонентам. Пока дружина Мстислава разбрелась по окрестностям Суздаля, братья Святославичи подошли к Клязьме, рассчитывая, что Мстислав испугается и уйдет [4, с. 133]. Однако, новгородцы быстро собрались, к ним на помощь пришли ростовцы и белозерцы, и ополчились против неприятеля у града [4, с. 133]. Стороны простояли на своих местах четыре дня, за это время к Мстиславу подошел брат Вячеслав с половцами, нанятыми Мономахом. Поняв, что противник не испугался, Олег и Ярослав двинулись к Суздалю. При подходе к городу их встретила коалиция Мстислава, которая «перешед пожар и сступишася на Кулачьце, и бысть брань крепка» [4, с. 134].

Поскольку в зимний период главными транспортными артериями были реки, Олег мог из Мурома перейти на реку Судогда и выйти на Клязьму. К Суздалю рать могла подойти по рекам Нерль и Каменка. Таким образом, река Колокша, которая протекает от Суздаля западнее на расстоянии около 60 км, не только не находится «близ Суздаля», но и не вписывается в «дорожную карту» Олега. Поэтому Мстислав стал «пред городом», т. е. в нашем случае, у восточной окраины Суздаля на реке Каменке, именно там он мог встретить неприятеля. При подходе муромской дружины новгородцы «перешед пожар». Версия с местом пожара имеет право быть, но несколько не соответствует развитию событий — Мстислав уже миновал город и вышел к его восточной окраине. В этой связи, интересным выглядит замечание к древнему тексту летописи Нестора, когда одним из вариантов прочтения, казалось бы, простого слова «пожар» выступает форма «пежар» [4, с. 134]. Кроме того, термин «пожар», встречающийся в летописи, не определяет погоревшее место, но обозначает лишь действие огня на объекте [4, с. 152, 189, 196—198, 208]. Смею утверждать, что первичным в древнем тексте было указание на реку Мжара (перешед Мжару), которое под пером переписчиков, мало знакомых с окрестными владимирскими нюансами, превратилось неуверенно то ли в знакомое слово «пожар», то ли в непонятное «пежар». Действительно, только миновав устье Мжары, коалиция Мстислава могла оказаться на Кулачьце (варианты — Колачьце, Кулачьще, Кулатьске [1, с. 109]. Название данного места происходит от славянского корня kul-, восходящего к индоевропейскому keul-/koul-/kul- («гнуть, скрючивать) [5, вып. 13, с. 96—98] (характерными в данном случае можно назвать русские слова кулак и колач/калач, аналогичны другие названия, показывающие семантику, — подковка, рог [6, т. 2, 285]). Соответствующим описанному значению является крутой изгиб Каменки сразу же за устьем Мжары (рис. 1).

Таким образом, битва в 1097 году произошла на месте изгиба Каменки в окрестности современного микрорайона Михали.

Рис. 1. Схема места битвы близ Суздаля в 1097 году (использована карта древнего Суздаля [2, с. 129]).

Как видим, река Колокша не имеет отношения к битве на Кулачьце. В то же время, Колокша стала ареной княжеского противостояния в 1177 году. После того, как Глеб Рязанский сжег Москву, Всеволод, в качестве возмездия для грабителей, организовал поход из Владимира на Рязань. Доехав до Коломны, владимиро-суздальская дружина узнает, что рязанцы пошли на Владимир «иным путем» [4, с. 162]. В данном случае, очевидно, что Всеволод отправился по обычному маршруту Клязьма — Поля (приток Клязьмы) — Цна и вышел в район Коломны. Глеб же выбрал путь восточнее по малым рекам и через Бужу — Полю (приток Бужи) оказался под Владимиром.

Владимирцам пришлось срочно возвращаться, чтобы пресечь разорение окрестностей Владимира непрошеными гостями. Выйдя западнее устья Ворши, Всеволод по льду Клязьмы направился домой. Но вскоре его ожидал неприятный сюрприз — в районе Колокши стояли рязанцы с половцами и добычей [4, с. 162]. Противоборствующие стороны не стали с ходу вступать в бой и простояли друг против друга месяц [4, с. 162]. И дальше Всеволод делает гениальный ход, который до сих пор не оценили военные историки. Понимая, что Глебу придется прорываться, поскольку дальше ему стоять невозможно — лошади и люди требуют питания каждый день, а на чужой территории обеспечение становится невозможным, Всеволод делит свою дружину на две части и первую с обозом отправляет на другой берег. Теперь рязанцы, выходя на устье Колокши, могли быть атакованы с двух сторон, т. е. фактически попадали в окружение. Поэтому Глеб вынужден отправить один отряд на владимирские обозы [4, с. 162]. Именно, предполагая такое развитие ситуации, Всеволод и отрядил обоз, за который в случае массированного нападения могли отойти владимирцы, тем самым, создав своего рода баррикады для атакующих. Основные силы союзников остались на Прусковой горе. В данной ситуации Глеб должен был атаковать обе владимирские группировки, при этом, победа должна быть в обоих случаях, ибо поражение в одном из бою влекло окружение и разгром и второго рязанского отряда. Задача довольно-таки сложная, что, собственно, дальнейшие события и подтвердили. Сын Всеволода с переяславцами, сопровождавшие обоз, разбили неприятеля, и Глеб с дружиной, пытавшийся атаковать силы Всеволода на Прусковой горе, оказался в окружении. Бежать было некуда — кругом сугробы, поэтому практически вся военная верхушка рязанцев попала в плен [4, с. 162].

Таким образом, можно утверждать, что Всеволод застиг Глеба, когда последний находился на Колокше в районе урочища Красный Куст. Битва происходила в районе устья Колокши (рис. 2).

Рис. 2. Схема места битвы на Колокше в 1177 году (использована топографическая карта РККА [3]).

Рассмотренные исторические события Древней Руси показывают, что битва близ Суздаля 1097 года и сражение на Колокше 1177 года происходили в разных местах. Битва на Колокше является примером полководческого таланта Всеволода Большое гнездо, который полностью разбил рязанцев с половцами.

Список литературы

1. Барсов Н. П. Историко-географический словарь Русской земли. IX — XIV вв. Вильна: Типография А. Сыркина, 1865. Т. 1. 236 с.

2. Варганов А. Д. Из ранней истории Суздаля (IX — XIII вв.) // КСИИМК, 1946, вып. 12, стр 127—134.

3. Карта РККА O-37 (Г) N-37 (Б) с привязкой. 1:100000. Владимирская, Ивановская, Ярославская области.

4. ПСРЛ. Т.1. I. II. Лаврентьевская и Троицкая летописи. СПб.: Типография Эдуарда Праца, 1846. 267 с.

5. Этимологический словарь славянских языков (Праславянский лексический фонд). Под редакцией О. Н. Трубачева, А. Ф. Журавлева. М: Наука, 1987–2012. 37 выпусков.

6. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М.: «Прогресс», 1986—1987, в 4 томах.

«Filo Ariadne». 2021. №4

Поход Игоря Святославича на половцев в 1185 году

В истории древней Руси встречаются, как великие победы, так и бесславные поражения. К последним можно отнести поход князя Игоря на половцев в 1185 году.

Источником информации о походе князя Игоря Святославича на половцев являются летописные рассказы Ипатьевской и Лаврентьевской летописей и произведение «Слово о полку Игореве». Историки на основании данных повествований пытаются выстроить маршрут похода русской дружины и определить локализацию места разгрома. Зачастую их построения оторваны от древних текстов, поэтому, например, Каяла у исследователей располагается от Кагальника до Потудани или имеется путаница с реками Дон Великий, Донец Малый, Северский, Уды.

Пожалуй, самым полным изложением тех далеких событий можно считать Ипатьевскую летопись. Поэтому оттолкнемся от этого источника и отправимся по пути Игоря, описанного древним летописцем.

В поход русская дружина выступила 23 апреля, во вторник. В летописи этот момент отражен точно — месяц, число, день недели: «А в это время Игорь Святославич, внук Олегов, выступил из Новгорода месяца апреля в двадцать третий день, во вторник…» [2]. Кроме того, строчкой выше автор упоминает 21 апреля Пасху: «С Божьей помощью захватили вежи половецкие, много пленных и коней, двадцать первого апреля, на самый Великий день» [2]. Таким образом, исключается вариант с 13 апреля, от которого пытаются вести свой отчет некоторые историки.

Вторым календарным моментом выступает вечер 1 мая, когда произошло солнечное затмение: «Когда подходили они к реке Донцу в вечерний час, Игорь, взглянув на небо, увидел, что солнце стоит словно месяц» [2]. Как отмечает Д. О. Святский, летописец довольно точно отразил то, как Игорь мог видеть данное природное явление у Донца [5, с. 48].

Далее летопись указывает, что Игорь выступил с пламенной речью перед дружиной и форсировали Донец: «И, сказав так, переправился через Донец, и пришел к Осколу…» [2].

Итак, первый этап маршрута русской дружины проходил от Новгород-Северского через Рыльск, где должны были соединиться Игорь Святославич с «местным» Святославом Ольговичем, Владимиром из Путивля и Ольстином Олексичем с ковуями черниговскими. Далее войска выходили на Бакаев шлях (так поздее стала называться данная дорога) и через верховья Псела подошли к верховью Донца. С 23 апреля по 1 мая, за 9 дней, дружина преодолела более 300 км, или около 35—40 км/день, что вполне соответствует скорости движения мобильной военной колонны конных и пеших (на повозках) по своей территории [например, 1; 3, с. 71].

«Перебреде» Донец, князь Игорь направился «и пришел к Осколу…» [2]. Вероятно, дружина вышла в район современного поселка Большая Холань на Изюмский шлях или Василдол, возможно, в Холки, как считает С. Плетнева [4, с. 44—45]. В данном направлении колонна прошла около 50 км за 2—3 мая.

Следующие два дня (4—5 мая) князь Игорь со товарищи ожидали подхода Всеволода, который шел из Трубчевска через Курск: «и пришел к Осколу, и ждал там два дня брата своего Всеволода: тот шел другой дорогой из Курска» [2].

В полном составе русская дружина направилась к Сальнице: «И оттуда пришли к Сальнице. Здесь приехали к ним разведчики, которых посылали ловить языка…» [2]. Поскольку на следующий день в пятницу произошла встреча с половцами, то к Сальнице группировка подошла в четверг вечером, т. е. была в движении с 6 по 9 мая — 4 дня, за которые могло быть пройдено примерно 100 км (причины замедления движения: отряд стал больше, менее мобилен; усталость трубчан; опасная территория, требующая мер предосторожности).

На этом маршруте русские спустились со Среднерусской возвышенности, что нашло литературное отражение в «Слове о полку Игореве»: «О, Русская земля! Уже ты за холмом!» [6].

Исходя из выбранного маршрута, Сальнице может соответствовать река Нижняя Двуречная. Как отмечает М. Фасмер, происхождение гидронима Сал, вероятно, из тюркского или калмыцкого salā «приток, разветвление, рукав реки» [7, т. 3, с. 348]. Очевидно, мы наблюдаем смысловое родство с современным славянским названием Двуречная (Верхняя и Нижняя, которая меньшая и могла быть с уменьшительным оттенком — Сальница). Местность, куда пришли войска, может быть район поселений Шиповатое–Прилютова.

«И, так порешив, ехали всю ночь. Наутро же, в пятницу, в обеденное время, встретились с полками половецкими; успели подготовиться половцы: вежи свои отправили назад, а сами, собравшись от мала до велика, стали на противоположном берегу реки Сюурлий» [2]. Таким образом, за ночь и утро 10 мая дружина достигла, пройдя около 15 километров, реки Сюрлий (Суурлей). Вероятно, мы видим левый приток Великого Бурлука (ныне Гусинка). Река в разное время имела название и Бурлей [9, с. 90], что позволяет предположить либо специфическую диалектную огласовку, либо неточное воспроизведение первой буквы из древнего свитка.

«И когда приблизились к реке Сюурлию, то выехали из половецких полков стрелки и, пустив по стреле на русских, ускакали. Еще не успели русские переправиться через реку Сюурлий, как обратились в бегство и те половецкие полки, которые стояли поодаль за рекой. Святослав же Ольгович, и Владимир Игоревич, и Ольстин с ковуями-стрелками бросились их преследовать, а Игорь и Всеволод двигались медленно, держа строй своих полков» [2]. За пятницу 10 мая русская дружина прошла Сюурлий (в районе между современными поселениями Гусинка и Егоровка) и продвинулась вперед (километров на 10—12) по направлению к верховьям рек Волосская и Средняя Балаклейки, выйдя в район поселения Староверовка.

Именно Балаклея, одной из форм огласовки которой была и Балакалка [9, с. 31], стала летописной Каялой.

Стратегически район Староверовка–Шевченково–Боровское (где, собственно, битва и произошла) очень удобен для половецких веж (пограничных застав), поскольку перекрывает и Изюмский шлях, и Чугуевский тракт. Данный момент отвергает мнение некоторых ииследователей, считающих, что князь Игорь шел через Харьков, — он бы попросту не смог дойти до Оскола. В то же время, в момент битвы русские здесь оказались как на ладони, позволяя достаточно легко половцам охватить фронт игоревых полков.

Построение русских полков было известно: «Игорев полк посередине, а по правую руку — полк брата его Всеволода, по левую — Святослава, племянника его, перед этими полками — полк сына его Владимира и другой полк, Ярославов, — ковуи с Ольстином, а третий полк впереди — стрелки, собранные от всех князей» [2]. При попытке прорыва русские стали пробиваться вправо, здесь, надо полагать, были наиболее боеспособные воины князя Всеволода, который, кстати, бился до самого последнего момента. Находящийся под самым массированным ударом половцев левый фланг не устоял — ковуи побежали. Их попытался остановить Игорь, но тщетно, они были отсечены противником от основных сил, князь пленен, а ковуи уничтожены: «На рассвете же в воскресение вышли из повиновения ковуи и обратились в бегство. Игорь же в это время был на коне, так как был ранен, и поспешил к ним, пытаясь возвратить их к остальным полкам. Но заметив, что слишком отдалился он от своих, сняв шлем, поскакал назад к своему полку… Когда уже приблизился Игорь к своим полкам, половцы, помчавшись ему наперерез, захватили его на расстоянии одного перестрела от воинов его» [2].

Завершающий момент битвы, который видел плененный Игорь: «И сражались, обходя вокруг озеро» [2]. Вероятно, данный этап сражения проходил на излучине разлившегося от весеннего половодья Великого Бурлука в районе Петровка–Гетмановка–Ивановка–речка Бабка, что создавало эффект озера, большой водной акватории.

Итог битвы: «русских мужей пятнадцать убежало, а ковуев и того меньше, а остальные в море утонули» [2]. В данном случае, «море» — это река, большая вода, аналогичный термин встречаем, например, в описании переправы через Днепр во время похода на татар в 1223 году: «а въıгонци Галичькъıѧ придоша по Днѣпроу. и воиидоша в море. бѣ бо лодеи тъıсѧща. и воидоша во. Днѣпръ». Что вновь подтверждает мою версию о локализации и ходе битвы — остатки русских были прижаты к реке Великий Бурлук, где и были разгромлены — кто порублен, кто утоплен.

Таким образом, наш маршрут строго соответствует ориентирам, изложенным в Ипатьевской летописи. После 1 мая русские не переходили ни Донец, ни Сальницу, ни Каялу, а лишь форсировали Сюурлей. В то же время, во время битвы дружина не могла отступать к Донцу (как указывают некоторые исследователи), поскольку сзади был Сюурлей. Кстати, не соответствует логике и попытки поместить поле битвы в районе реки Торец, когда Игорь мог пробиваться к Донцу, не понимая «зачем?», поскольку там на другом берегу половецкая территория. Летописец повествовал: «И тогда, посоветовавшись, все сошли с коней, решив, сражаясь, дойти до реки Донца, ибо говорили: «Если поскачем — спасемся сами, а простых людей оставим…» [2]. Очевидно, Донец был не сзади (там Сюурлей), не впереди (там половецкая территория), остается направление вправо. В нашем случае, это как раз движение по Чугуйскому тракту (это прямая дорога без препятствий в район Чугуев–Печенеги, где имелись переправы), по которому русская конница могла оторваться от половцев, если бы бросила «черных людей». С другой стороны, выход к Донцу позволял сузить фронт атаки половцев, которым бы мешали реки Гнилица и Великий Бурлук, оставляя шанс русским устоять под ослабленным (только лобовым) ударом противника (пешим дружинникам было бы более сподручно противостоять неразворотливой коннице степняков). Похожую тактику мы встречаем на Куликовом поле, когда естественные препятствия не позволили мамаевой коннице охватить русские полки с флангов, и татарам пришлось атаковать через центр, неся большие потери [8, с. 74].

Впрочем, завершилась эта история для князя Игоря своеобразным хэппи-эндом — сам он бежал из плена, а сын Владимир обрел семью, взяв в жены дочь половецкого хана Кончака. «И послал Игорь к Лавру конюшего своего, веля передать: „Переезжай на тот берег Тора с конем поводным“, ибо решился он бежать с Лавром в Русь… Он же, подойдя к реке, перебрался на другой берег, сел на коня, и так поехали они с Лавром через вежи… И шел Игорь пешком до города Донца одиннадцать дней, а оттуда — в свой Новгород, и все обрадовались ему…» [2] Вероятно, Игорь располагался на правом берегу Казенного Торца в районе Краматорск–Беленькое–Славянск. После побега, перебравшись на другой берег, беглецы вышли на Муравский шлях и добрались до Донца, пройдя за 11 дней около 250 км.

Наши выводы можно оформить схемой похода князя Игоря на половцев в 1185 году (использована реконструкция маршрутов степных шляхов в междуречье Дона и Днепра в XVII в. З. И. Мартаковой):

Обозначения:

1 — район Большая Холань–Василдол–Холки (встреча союзников); 2 — район Шиповатое–Прилютова (привал перед переходом Сюурлея); 3 — район Староверовка–Шевченково–Боровское (место битвы); Х — место окончания битвы;

Стрелки — удары половцев; Черная линия — маршрут похода русских на половцев; Темная пунктирная линия — направления прорыва русских к Донцу; Красная крупнопунктирная линия — бегство ковуев; Красная мелкопунктирная линия — попытка Игоря остановить бегство ковуев; Красная линия — бегство Игоря из плена; Х — район Краматорск–Беленькое–Славянск (место нахождения Игоря в плену).

Литература

1. Кудряшов К. В. Еще раз к вопросу о пути Игоря в Половецкую степь. 1958. URL: slovoopolkyigor.vov.ru/article.html#4

2. Летописные повести о походе князя Игоря. Подготовка текста, перевод и комментарии О. В. Творогова. URL: lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx? tabid=4940

3. Пенской В. В. Логистика в войнах русского государства 2-й половины XV — XVI вв. Новое прошлое, 2016, №3, с. 68—84.

4. Плетнева С. Заметки археолога о маршруте князя Игоря. Наука и жизнь. М., 1986. №9. С. 44—46.

5. Святский Д. О. Астрономия Древней Руси. М.: «Русская панорама», 2007. 664 с.

6. Слово о полку Игореве. Перевод Д. С. Лихачёва. «Изборник» (Сборник произведений литратуры Древней Руси). М.: Художественная литература, 1969. URL: nevmenandr.net/cgi-bin/trans.py?it=b2

7. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М.: «Прогресс», 1986, в 4 томах

8. Федченко О. Д. Поле Куликово: найти место битвы. История. Общество. Политика, 2018, №2 (6), с. 66—80.

9. Словник гідронімів України. Київ: Наукова думка, 1979. 781 с. +1 арк. карт.

«Змиевское краеведение», №1, 2020

Липицкие битвы 1176 и 1216 годов

Кроме внешних угроз, становлению древнерусской государственности мешали постоянные княжеские междоусобицы. Одной из кровавых страниц разборок родственников стало столкновение братьев Всеволодовичей с коалицией Мстислава Удатного. Тлевший несколько лет конфликт вылился в 1216 году в грандиозную по тем меркам битву.

Как часто бывает в истории, последствия и значение битвы исследователи выясняют достаточно подробно, а вот с локализацией места сражения царит разноголосица. Основными версиями считаются предположение А. С. Уварова, что битва случилась в районе современного населенного пункта Городище, и гипотеза А. А. Астайкина о локализации в районе деревень Кумино и Калиновка [1, с. 228]. В первом случае Городище является остатками древнерусского города Мстиславль [2, с. 148], о котором летописи вовсе не упоминают, хотя должны были, если бы битва происходила в том районе. Во втором варианте не совсем понятно, как дружины маневрировали не просто в стороне от дорог, но в болотистой местности да еще в распутицу (конец апреля стоял на дворе). Сомнение в предложенных вариантах заставляет обратиться к первоисточникам.

Наиболее развернутая летописная повесть о битве 1216 года сохранилась в составе летописного свода, лежащего в основе Новгородской Карамзинской, Новгородской четвертой [3]. Собственно, в этом тексте собраны основные этапы битвы, ее ориентиры на местности, описание маршрутов противоборствующих сторон, поэтому будем его и придерживаться в своих рассуждениях.

Мстислав с союзниками начали движение к месту битвы от Переяславль-Залесского, в котором не оказалось противника: «стали напротив Переяславля. И выехав из войска под город, захватили человека и узнали, что Ярослава в городе нет» [3]. Братья Всеволодовичи шли из Владимира: «Юрий со Святославом и с Владимиром уже вышел из города Владимира со всей братьей» [3]. На первом этапе войска расположились следующим образом: «стали Ярослав и Юрий с братией на реке Кзе. А Мстислав и Владимир с новгородцами поставили свои полки близ Юрьева и там стояли. А Константин со своими полками стоял далее, на реке Липице. И увидели стоящие полки Ярослава и Юрия» [3].

Можно говорить, что от Переяславля новгородцы шли вдоль Нерли до Симы, где повернули на юг и направились через населенный пункт Красное к Юрьеву-Польскому. Дальше эта дорога вела вдоль Колокши к Владимиру, по этому отрезку к Юрьеву подошла суздальско-владимирская рать. Второй путь вел от Юрьева к Владимиру через Суздаль. Кстати, через городок Сима позднее должен был проследовать к месту сражения и Владимир Псковский из Ростова [3]. Мстислав полки поставил у Юрьева, Константин — на Липице, Юрий с Ярославом расположились у Гзы. Таким образом, пока определяем район предстоящей битвы в междуречье Колокши (западная граница — Турдон) и Гзы вблизи от Юрьева…

Теперь есть необходимость вернуться на четыре десятка лет, когда одна из междоусобных битв также произошла у Липиц. В тот год Всеволод шел из Владимира навстречу с Мстиславом, идущим из Ростова. Владимирская рать двигалась через Суздаль, переехав Гзу, достигла Юрьева, где соединилась с переяславцами [5, с. 168]. Под градом стрел союзники выдвинулись на неприятеля. При этом, Мстислав стоял у Липиц, откуда на грунах и двинулся навстречу [4, с. 161], т. е. одни шли от Липиц, другие — от переправы на Гзе у Юрьева. Войска столкнулись и сражение произошло у Юрьева «меж Гзы и Липицы (Липы)» на Юрьевом поле [6, с. 3]. Мы видим те же самые ориентиры и ту же самую местность, т. е. обе битвы случились в одном районе, в рядом расположенных пунктах.

Микротопоним «Юрьево поле» отмечается и ныне в районе кладбищ, Пригородного микрорайона и улицы Луговой. До этого места Всеволод должен был пройти примерно 2 км, с учетом, что скорость обоих дружин была примерно одинаковой («на грунах»), то и Мстислав должен был преодолеть примерно такое же расстояние. Следовательно, ростовцы находились на местности современного села Красное (как раз на дороге Ростов — Сима — Юрьев). Как выше было указано, речь идет о стоянии у Липиц (рис. 1).

…Возвращаемся к событиям 1216 года. После безуспешных мирных переговоров противоборствующие стороны пришли в движение. Владимирская коалиция предложила Константину с Мстиславом выходить на бой к Липицам: «Юрий же и Ярослав, разделив города всей Русской земли в надежде на свою большую силу, стали звать на бой к Липицам» [3]. Новгородцы с союзниками за ночь подошли к Липицам, но суздальцы, испугавшись походного шума, «за эту ночь отбежали за лесистый овраг» [3]. Стороны заняли исходные позиции: «есть там гора, зовется Авдова, там Юрий и Ярослав поставили свои полки, а Мстислав, Владимир, Константин и Всеволод поставили свои полки на другой горе, которая зовется Юрьева гора, а между двумя горами ручей, имя ему Тунег» [3]. При этом, в тылу новгородцев остались Липицы, сзади суздальцев — ровное место. Поскольку была распутица, молодые новгородцы босыми прошли через ручей и устроили разведывательный бой, «бились не усердно». Затем Мстислав начал собираться, намереваясь пойти к Владимиру, вероятно, немного отступить к Липицам, но суздальцы начали движение с горы, что заставило Константина предупредить союзника, что, повернувшись тылом к неприятелю, войска могут получить сокрушительный удар от Юрия и Ярослава. Тогда стороны вернулись на исходные позиции и стали готовиться к битве, расставляя полки. Дальше было боестолкновение, и проигравшие бежали в Переяславль, Юрьев, Владимир, тонули в реке [5, с. 194].

Как мы выяснили на примере битвы 1176 года, Липицы располагались севернее села Красное. Тогда в 1216 году Юрий и Ярослав находились на Гзе к западу от населенного пункта Ненашевское. Мстислав с дружиной стали примерно на окраине деревни Ополье — населенный пункт Федосьино (до Юрьева оставалось 7 км). Константин, в таком случае, разбил лагерь в урочище Головино, местная река (приток Гзы), видимо, и носила имя Липица (уменьшительное от Липы, т. е. указание на небольшую речушку). «И увидели <Мстислав и Константин> стоящие полки Ярослава и Юрия» [3], поскольку расстояние до них было 3—3,5 км. Такое расположение сторон и вызвало озабоченность суздальцев, которые могли быть неожиданно атакованы неприятелем. Поэтому при начале ночного шума и движения, Юрий и Ярослав отвели («отбежали за овраг») свои дружины и стали на возвышенности (~190 м) чуть южнее современной Знаменской церкви села Красное, перекрыв дорогу на Юрьев и Владимир. Место достаточно выгодное и удобное, поскольку впереди прикрыто оврагом и ручьем. Мстислав с Константином выдвинулись к Липицам и заняли южную окраину Юрьевой горы, которую можно локализовать, как главную высоту в районе (~208 м) чуть севернее села Красное. Между противоборствующими армиями расстояние составляло до 1 км и был ручей Турнег (ныне Красносельский или один из его истоков-притоков). Во время бегства проигравшие могли уходить на запад — к Переяславлю, на юг — к Юрьеву и Владимиру, на восток — в болота и через реку Гза, кто не утонет, к Суздалю. Происходящая примерно за 3 км от Юрьева битва, по свидетельству летописца, позволяла в городе и его окрестностях слышать крики живых и раненых участников сражения [5, с. 194].

Обратим внимание и на упомянутые в нашем исследовании две горы. Оронимы Юрьева и Авдова — есть продукт литературного творчества летописца и несут в себе символичный смысл. Аналогичный пример литературно-эпического приема — от негативного к положительному — от унизительного поражения к славной победе, от порабощения к освобождению, от попущения Божьего к помилованию мы наблюдаем в «Задонщине». И если в первое нашло отражение в «Слове о погибели Русской земли», то славная часть выражена в тексте «Сказание Софония иерея рязанца. Похвала великому князю Дмитрею Ивановичу и брату его князю Владимеру Андреевичу» [7, с. 80]. В нашем случае название Юрьева гора связано с образом Георгия Победоносца, поражающего древнего змея (дракона). Вторая гора — Авдова — может происходить от архаичного слова avid (а/ь) — чёрт, змей [8, вып. 1, с. 94], т. е. Чёртова гора (avid-> Авьд-> Авд-). Действительно, в летописном тексте о битве 1216 года мы видим противопоставление Добра и Зла, когда положительным героем выступает Мстислав Удатный, который находился на Юрьевой горе, а отрицательными персонажами представлены Ярослав и Юрий, стоявшие на Авдовой горе.

Рис. 1. Схема места битвы 1216 года: М — дружина Мстислава, К — дружина Константина, Ю+Я — силы Юрия и Ярослава (использована топографическая карта Юрьев-Польского [9]).

Таким образом, можно утверждать, что Липицкая битва 1216 года произошла на местности южной части современного села Красное, одноименное сражение 1176 года случилось в северо-восточном пригороде современного Юрьева-Польского. Предложенная реконструкция удовлетворяет сведениям, изложенным в древнерусских текстах, и соответствует упоминаемым топонимам.

Список литературы

1. Астайкин А. А. Что означает Липицы? (Об определении места Липицких битв 1176 и 1216 гг. и критическом разборе версии А. С. Уварова). Средневековая Русь: Выпуск 10: К 1150-летию зарождения российской государственности. Институт российской истории РАН, Институт всеобщей истории РАН. М.: Индрик, 2012. С. 197—228

2. Куза А. В. Древнерусские городища X–XIII вв. Свод археологических памятников. Российский гуманитарный научный фонд. М.: Христианское издательство. 1996, 256 с.

3. Повесть о битве на Липице. Подготовка текста, перевод и комментарии Я. С. Лурье. Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН. http://lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=4951

4. ПСРЛ. Т. 2. Ипатьевская летопись. 2-е изд. Под ред. А. А. Шахматова. СПб. 938 стб. +108 с.

5. ПСРЛ. Т. 4. Новгородская четвертая летопись. Петроград: Типография Я. Башмакова, 1915. 320 с.

6. ПСРЛ. Т. 10. VIII. Летописный сборник, именуемый Патриаршею или Никоновскою летописью. СПб: Типография министерства внутренних дел, 1885. 244 с.

7. Федченко О. Д. Поле Куликово: найти место битвы. История. Общество. Политика, №2 (6), 2018. с. 66—80 [Электронный ресурс] URL: http://clio-brgu.ru/wp-content/Archiv/HSP2018-N2.pdf

8. Этимологический словарь славянских языков (Праславянский лексический фонд). Под редакцией О. Н. Трубачева, А. Ф. Журавлева. М: Наука, 1987–2012. 37 выпусков.

9. Юрьев-Польский. Топографическая карта геодезического комитета ВСНХ-СССР. Лист O-37-128. 1928.

«Filo Ariadne». 2021. №4

Нашествие Батыя на Русь: битва на Сити и осада Козельска

Одной из важных летописных страниц истории Северо-Восточной Руси стала битва на Сити в 1238 году. Дружина владимирского князя Георгия (Юрия) Всеволодовича была разгромлена монгольским отрядом. После такого поражения русские территория Волго-Окского междуречья попала в зависимость от Орды.

Однако историками до сих пор не определились с местом битвы. Основная версия относит место сражения к верховьям Сити, другие исследователи считают, что войска бились вдоль среднего течения реки [Сахаров 2008: 36—37].

Чтобы разобраться в этой давней истории, обратимся к первоисточникам и попытаемся понять логику произошедших событий. Согласно сведениям русских летописей, 21 декабря Батый взял Рязань, затем пали Коломна и Москва, 3 февраля ордынцы подошли к Владимиру, из которого накануне ушел Юрий Всеволодович с малой дружиной, оставив город на своих сыновей. Штурм Владимира и его падение случились 7 февраля 1238 года. Пока была осада Владимира отряд ордынцев успел сделать набег на Суздаль.

Приведенный исторический отрезок нам интересен тем, что позволяет определить скорость передвижения монгольских отрядов. Маршрут Рязань — Коломна — Москва — Владимир примерно в 500 км с боями неприятель преодолел за 43 дня, т. е. до 15 км в день. Налет Владимир — Суздаль — Владимир в 100 км был совершен за 4 дня — до 30 км в день (без обозов). Аналогичную скорость передвижения монгольских отрядов признают и исследователи, хотя применяют ее избирательно [Караганов 2008: 148]. Тогда можно высчитать, Рязань была взята 21 декабря, Коломна (от Рязани — примерно 120 км) — 1—2 января, Москва (от Коломны — примерно 150 км) — 15—16 января, Владимир (от Москвы — примерно 250 км) — 7 февраля.

В такой картине сразу обращает на себя внимание противоречие с походом тумена на Торжок. При одинаковых условиях (около 500 км) маршрутов Рязань — Коломна — Москва — Владимир и Владимир — Переяславль-Залесский — Тверь — Торжок (через Волоколамск — еще длиннее) в первом случае ордынцы двигались почти 6 недель, тогда как во втором — 2 недели (к Торжку неприятель подошел 22 февраля), из которых 5 дней потратили на осаду Переяславль-Залесского, уверяют историки. За такой промежуток монголы могли преодолеть не более 300 км (из расчета 15—20 км в день с обозом), следовательно, они не могли попасть в Торжок из Владимира. В то же время, Москва пала 15—16 января, от неё до Торжка около 400 км, или почти 5 недель ходу (маршрут в современных топонимах: по Москве-реке — Волоколамск — Тверь — Торжок), т. е. часть ордынцев пошла на северо-западные окраины после взятия и разграбления Москвы и окрестностей, основные силы сразу направились к Владимиру.

Ошибаются историки, которые считают, что к Торжку ордынцы направились после битвы на Сити. Сражение случилось 4 марта, а Торжок после двухнедельной осады был взят 5 марта — очевидно полное хронологическое несоответствие событий, связанных с походом к Торжку от Сити.

Странной выглядит попытка исследователей объяснить отказ от похода Батыя на Новгород приближающейся распутицей и лежащими впереди лесами да болотами. В то же время, по логике историков, идти через Брынские леса и 7 недель (до мая) осаждать Козельск ордынцы могли и вовсе не боялись ни весеннего разлива, ни лесных массивов.

Если мы посмотрим на карту, то Козельск выпадает из маршрутного листа Батыя и находится в труднодоступном месте за дремучими лесными массивами, тогда как ордынцы придерживались замерзших крупных речных артерий. Кроме того, мы вновь обращаем внимание на временной период — от Торжка до Козельска монголы должны были преодолеть 1000 км (с учетом крюка к Игнач кресту и, как некоторые историки считают, взятием Вщижа) за 3 недели (!). Откуда такая прыть взялась у измотанных монголов, исследователи предпочитают не объяснять. Остается открытым и вопрос: зачем так далеко углубляться в Брынский лес ради одного городка?

Отсутствует упоминание о Козельске и в древнейшем своде — Лаврентьевской летописи [ПСРЛ. 1: 198—199]. Путанно о тех событиях сообщает Никоновская летопись: войска Батыя после разграбления Северо-Восточной Руси вернулись к Рязани и оттуда пошли на Козельск [ПСРЛ. 10: 116]. Интересная ремарка отмечается в Новгородской четвертой летописи: во всех списках присутствует в виде заглавия (киноварью) «о козельске» [ПСРЛ. 4: 34], что указывает на отделение информации о Козельске от сведений о походе Батыя на Северо-Восточную Русь.

Проливает свет на ситуацию персидский ученый Рашид ад-Дин в своем «Сборнике летописей». Согласно хронологии этого документа, можно узнать, что сыновья Джучи сначала «занялись войною с мокшей, буртасами и арджанами и в короткое время завладели ими», затем пошли на Русь: были взяты Рязань (Арпан, Янь), Коломна-на-Оке (Ике), Москва (Макар, Икан), Владимир (град Юргея Великого), Переяславль (Каринкаль), после этого Батый вернулся, провел совет с соратниками, решили идти облавой и в тот поход споткнулись об Кул-Акыкс (Козельск), который пришлось осаждать два месяца [Березин 1855: 98—99; Рашид ад-Дин]. При таких обстоятельствах, можно утверждать, что Козельск не был атакован Батыем в походе на Северо-Восточную Русь.

Чтобы понять логику развития рассматриваемых событий, нужно определить, откуда начинался поход Батыя на Северо-Восточную Русь и как орда уходила. «Вход» неприятеля изложен в летописях достаточно подробно: первая встреча с рязанской дружиной произошла на Воронеже (вероятно, река Лесной Воронеж у границы Рязанского княжества), дальше были взяты Пронск, Рязань, Коломна, Москва, Суздаль, Владимир, после чего отряды захватчиков направились в разные места княжества: Ростов, Ярославль, Городец на Волге вплоть до Галича Мерского, Переяславль до Торжка [ПСРЛ. 1: 198]. А вот уход грабителей не нашел отражения в древнерусских текстах. Можно лишь предположить, что Батый, чтобы иметь возможность пополнять запасы, должен был возвращаться в донские степи не по разоренным землям Рязанского княжества.

Тогда можно определить три основных направления действий монголов в Северо-Восточной Руси (в современных топонимах, выделены города, упоминаемые в летописях):

(северо-западная группировка): Рязань — Коломна — Москва — Волоколамск — Тверь — Торжок — Вышний Волочек — река Медведица — Константинов — Дубна — река Дубна — Дмитров — река Воря — Красноармейск — река Клязьма — река Москва — Коломна — река Осетр — Муравский/Ногайский шлях — Подонье (протяженность маршрута около 1600 км);

(северо-восточная группировка): Рязань — Коломна — Москва — Владимир — Ковров — Стародуб — Холуй — Южа — Городец — Юрьевец — река Немда — Галич — река Кострома — Кострома — Плес — Иваново — река Уводь — Судогда — Гусь-Железный — река Ока — Шилово — Подонье (протяженность маршрута около 1800 км);

(центральная группировка): Рязань — Коломна — Москва — Владимир — Ростов — Ярославль — Рыбинск — Углич — Калязин — река Нерль — Переславль-Залесский — река Шерна (Шернский лес) — река Клязьма — река Москва — Коломна — река Осетр — Муравский/Ногайский шлях — Подонье (с учетом набега на Юрьев-Польский протяженность маршрута около 1600 км).

При таком развитии ситуации можно предположить, что захватчики полностью покинули земли Северо-Восточной Руси к концу апреля, уйдя за Оку. При этом, перед уходом руководство центральной группировки в Шернском лесу в верховьях реки Шерна, не добившись перехода на свою сторону плененного на Сити князя Василька Константиновича, казнили его. Исходя из того, что от места битвы до Шернского леса около 400 км, то смерть князя наступила в первые дни апреля. В этом же лесном массиве Всеволод Большое Гнездо осенью 1176 года, двигаясь из Владимира к Москве, встречался с новгородскими послами.

Можно оценить и действия Ярослава Всеволодовича при нашествии Батыя. Князь находился в Киеве, его 17-летний сын Александр — в Новгороде. Прежде, отметим, что отряд из Владимира отправился навстречу монголам примерно 25 декабря, т. е. после получения сведений о падении Рязани. За 7 дней (200 км) владимирцы подошли к Коломне, где и приняли бой с захватчиками. Их маршрут мог пролегать по реке Поля (приток Клязьмы) и Цна (приток Оки). Владимирская дружина, таким образом, вышла в тыл тумена, который шел на Коломну, именно поэтому владимирцам, по сведениям некоторых детописных рассказов, пришлось прорываться к городским надолбам и именно поэтому был убит Кулькан, находящийся в арьергарде своего отряда.

Становится понятной и тактика продвижения монгольской группировки: после осады и взятия города «свежий» тумен направлялся к следующему городу, остальные поттягивались позднее, производилась, при необходимости, осада и штурм, далее вновь отдохнувший «свежий» тумен продвигался вперед… Именно поэтому обороняющимся казалось, что они могут сражаться с приближающимся неприятелем, но вскоре подходили основные силы монголов и решали исход дела в свою пользу…

В те же декабрьские дни Юрий (Георгий) Всеволодович послал гонцов к брату Ярославу в Новгород с просьбой о помощи. Находящийся там Александр вряд ли мог отправить отряд во Владимир (тем более, как отмечают летописцы, часть новгородцев уже погибла под Коломной: «и Новгородци съ своими вои из Владимиря»), оставляя Новгород беззащитным перед западными противниками, поэтому гонец проследовал в Киев к отцу. Расстояние от Владимира до Новгорода — около 900 км, от Новгорода до Киева — около 1500 км, т. е. курьер при скорости 70—80 км в день преодолел этот путь примерно за месяц. Следовательно, Ярослав узнал о нагрянувшей беде к концу января, когда орда уже подходила к Владимиру. Из Киева военная помощь направилась к Новгороду (при скорости 30 км в день переход потребовал не менее 50 дней), достигнув цели к концу марта. К этому моменту уже был взят Торжок и монголы, зная о приближении Ярослава, резко поменяли планы и от Вышнего Волочка ушли на север к реке Медведице, чтобы избежать столкновения с русскими (еще одно свидетельство, что неприятель не пошел в сторону Козельска). Здесь вновь отмечаем правильность выясненной тактики монголов: в данном случае ордынцы не могли себе позволить открытого столкновения с немалой русской силой, ибо помощи других туменов нельзя было получить, поэтому лучше было избежать боестолкновения и ретироваться. Мы же отмечаем две спасительные для Новгорода недели, которые выиграли ценой своих жизней жители Торжка, а вовсе не распутица и болота с лесами. К моменту появления Ярослава с дружиной в Новгороде уже было известно о поражении русских на Сити (от места боя до Новгорода около 400 км, или неделя ходу гонцу). Путь из Новгорода во Владимир по разграбленной противником земле с минимальным наведением порядка занял бы, в лучшем случае, не менее двух месяцев (со скоростью 15 км в день), т. е. Ярослав появился в стольном граде в июне, что, собственно, и нашло отражение в летописях: в лето 1238 года Ярослав сел на столе во Владимире [ПСРЛ. 1: 199].

В предложенной схеме похода очевидным становится и место битвы у Сити. Монголы двигались от Ярославля, через который проходил ранее и Юрий Всеволодович [Новгородская летопись: 75—76], вверх, дойдя до устья Шексны, была выслана разведка. Пройдя вверх по Шексне, монголы и обнаружили стан русских в районе устья Сити. Вероятно, ордынцы устремились по Шексне и, перейдя к Сити (ориентировочно по реке Мыль, старинный населенный пункт Наволок), вышли фактически во фланг русской дружины. Именно, поэтому Дорожа, посланный выяснить обстановку, скоро вернулся в стан и доложил князю, что отряд Бурундая обошел их. Юрию пришлось вступать в бой, не успев перестроить свои полки. Возможно, другой отряд монголов в это время от Волги пошел по Мологе, что позволило охватить русских с обоих флангов и разбить княжескую дружину. Здесь понятным становится и пассаж Новгородской летописи, что русские отступили к Сити, когда нависла угроза окружения [Новгородская летопись: 76]. От Владимира до места битвы по предложенному маршруту монгольской группировке предстояло преодолеть около 450 км за 24 дня, т. е. примерно 18—20 км в день (с обозом, без боев, летописи не упоминают о сопротивлении в городах по пути следования Бурундая).

В пользу такого развития событий говорит и поездка епископа Кирилла [ПСРЛ. 1: 198]. Священнослужитель мог двигаться из Белоозера по Шексне и, видя многочисленные следы, оставленные монголами и уходящие к Сити, свернул и оказался на месте битвы. Найдя тело Великого князя Георгия, епископ по Мологе выехал к Волге и через местность современного Рыбинска по рекам Черемуха, Молокша и Мозга прибыть в Ростов, минуя Углич и Ярославль.

Выяснив логику похода Батыя на Северо-Восточную Русь, можно вернуться к вопросу по Козельску. Развитие событий указывает, что был осенний поход Батыя в Поочье небольшой группировкой. С Дона ордынцы направились к верховьям Оки, выйдя к городу Кромы через Ливны. Далее захватчики двинулись вниз по Оке, громя облавой города, стоявшие на месте современных поселений Орел, Мценск, Болхов, Серенск, Козельск (упомянутые города имеют археологические свидетельства пожаров времен Батыева нашествия [Волков 1959; Никольская 1981: 140; Передельский 2015; Пясецкий 2003]). После взятия Козельска монголы уходили вдоль Упы к Красивой Мече и далее в Подонье. Можно предположить, что эти события происходили в сентябре-ноябре 1238 года и «зиму они отдыхали» [Березин 1855: 100]. Осенние походы монголов мы видим в 1239 году при завоевании Черниговского княжества (сентябрь-октябрь), в 1380 году, когда Мамай шел на Москву (август-сентябрь).

Можно оценить и численность войск Батыя, участвовавших в походе на Северо-Восточную Русь. Очевидно, что, как и любая военная структура, монгольская содержала боевые части и обоз. При этом, возможность реквизировать продовольствия по пути была сведена к минимуму, чему способствовали естественные причины — мизерная плотность населения Древней Руси, невозможность отклониться от дороги в силу зимних условий и лесных массивов. Для пополнения запасов оставались только города, до которых требовались переходы в несколько дней. Как отмечают военные специалисты, оптимальным еще с римских времен является движение по одной дороге корпуса численностью не более 30000 человек, при этом глубина походной колонны с обозами составит до двух дневных переходов — около 50 км [Михневич 1913: 76]. В нашем случае, движение монголов шло от Рязани до Москвы по одной дороге — реке Оке, но с учетом того, что войско было конное, а всадники имели дополнительно 1—3 сменные лошади, его численность могла быть около 15 тысяч человек с глубиной походной колонны до 40 км (строй в 12 рядов по фронту — около 20 м [ЭСБЕ: Т. 24А (48), 755, Т. 41 (81), 55]). Каждая из означенных выше монгольских группировок могла иметь до 5 тысяч всадников.