Бесплатный фрагмент - Пилот Машины времени

«Время летит — это плохая новость. Хорошая новость — вы пилот своего времени».

Майкл Альтшулер

Книга вторая.
Идущие мимо

«Вы славно время провели?

Но это — ложь!

Его никак не проведёшь!».

Илья Варшавский

Глава первая с приложением

Королева Марго,
которая любит адмирала

                                         1

Профессор Поль Депрези де Фо назначил встречу адмиралу Иону Маринеску на день возвращения со Скандии полковника Раиса ель Хасана.

Откомандированный к Тау Кита полковник Хасан ежедневно докладывал в УКБ о проделанной в королевстве работе. Результаты фиксировались в «Деле об исчезновении Николь Депрези». Адмирал внимательно изучал всю поступающую информацию, систематизировал её и диктовал капитану Григорию вопросы, ответы на которые тут же зависали в воздухе.

Всё, что можно было сделать на Скандии, отработано. Адмирал ожидал возвращения Хасана и его спутника, одного из угонщиков модуля «Хронос-2», Антона Вундервега. Путешествие скандийского гения на Софию в сопровождении и под присмотром полковника было санкционировано Её Величеством королевой Маргарет…

Профессор Депрези часто справлялся у адмирала о результатах начатого расследования и получал исчерпывающие сведения в виде короткой фразы:

«Пока ничего утешительного, уважаемый профессор!»

Одновременно, адмирал корректно напоминал заявителю, что для скорейшего решения проблем оперативно-розыскного характера было бы неплохо периодически получать сведения об антеннированном Бородинским институтом времени в 1980 году уроженце селения Грачёвка.

«Если выявляется хоть какой-нибудь намёк на предполагаемую связь вышепоименованного парапациента с Николь, то нам её необходимо проверять».

Возможности Управления галактической безопасности в получении информации из архива Бородинского института были исчерпаны. Главное архивное управление требовало санкции правительства на получение документа с грифом 000. Письмо Президентского Совета к начальнику УГБ об оказании помощи профессору Депрези в поисках дочери не имело силы для ГАУ АН Восточно-европейского региона. Адмирал обратился с официальной просьбой к Председателю ЕГК. Но правительству Евро-галактической конфедерации было не до просьб УГБ. В связи с военными демаршами по Млечному пути, в которых гибли миллионы, о судьбе какой-то там Николь Депрези, исчезнувшей Бог весть, когда, никто не побеспокоился, не шевельнул и мизинцем. Оставалось одно — использовать связи самого профессора.

Старого профессора ещё помнили в Бородинском институте. Ему помогли выудить из архивных анналов копию засекреченного четверть века назад документа с описанием опыта по активированию перепластовки временного фактора. Часть документа с фиксацией пси-ощущений на фоне опосредованных действий антеннированого парапациента с сравнительным описанием результатов вмешательства в течение времени Поль Депрези обещал продемонстрировать сотрудникам управления.

Обмениваясь информацией с полковником Хасаном, адмирал Маринеску составил список возможных кандидатов для опроса, или сканирования, в период предстоящего посещения селения Грачёвка и иных мест в 2006 году. Имён в списке насчитывалось немного. На первом месте стояли угонщики второго модуля Машины времени. Они уже предоставили информацию о событиях, происходивших в 1961 году. Предпосылки и мотив поведения аборигенов из прошлого были ясны. Но о Николь Депрези в полученных отчётах — ни намёка, ни бита…

Антон Вундервег, незаурядная личность в королевстве Скандия, дал согласие полковнику на сотрудничество. Более того, он согласился на переход в прошлое с посещением родных мест. Разумеется, не в качестве туриста, а с определённым заданием, которое станет выполнять под присмотром опытного оперативного сотрудника Хасана. Но согласие Вундервега зависело и от воли Её Величества королевы Марго.

Антеннированный в 1980 году землянин (по сведениям, полученным от профессора Депрези, — Никита Волгин), являлся самым интересным информационным источником. И он же вполне мог оказаться пустышкой. Тем не менее, в лаборатории Тулова согласились на побуждение законсервированного парапациента к осмысленным действиям на подсознательном уровне, если таковые не приведут к перепластовке. К моменту возвращения полковника Хасана в «рабочее время», то есть в 2006 год, Никита Волгин должен появиться в Москве, или в Грачёвке. Там его может обследовать Раис ель Хасан, либо завербованный для этой цели агент. Было бы неплохо получить разрешение у Марго на использование в этой операции скандийского гения Антона Вундервега.

Сведения о лорде Энтони в «Деле об исчезновении Николь Депрези» отсутствовали. Спецслужбы Скандии и лично королева Её Величество Маргарет запретили полковнику Хасану передавать информацию в УГБ о данном объекте через ТП видео. В Управлении на Софии имелись секретные данные, что спейсхаккеры конфедератов научились-таки вскрывать пространственные каналы и считывать поступающую через них информацию. Сеть связи УГБ, даже при наличии непробиваемой защиты являлась для взломщиков лакомым кусочком и сулила большие барыши за добытые тайны. Детские воспоминания Антона Вундервега к секретным сведениям не относились. Но, тем не менее…

Что он там наизобретал — королевская тайна за семью печатями. Полковник Хасан, во время последней связи по ТП видео, отметил: «Графа Новороссийского Его Высочество лорда Энтони на современную Землю отпускать опасно. За ним ведётся охота».

«Ну, если — граф, да ещё и лорд, значит, королевой Марго обласкан. И кукиш тебе, „мой адмирал“, да ещё с маслом, а не агента во времени! Прокатится скандийский гений до Софии, испробует червячков от Вайнгартена, и опять, под королевский надзор».

Адмирал отметил и других возможных информационных источников из прошлого, упомянутых в полученных документах. Но они, скорее всего, окажутся стопроцентными пустышками.

Кот адмирала, сидевший на подоконнике и наблюдавший резвящихся за стеклом птичек, проявился на столе, перед хозяином кабинета, и принялся изучать текст на экране монитора. Толи что-то понимал в слова и буковках, толи сравнивал за экранную страну с миром родной планеты…

⎼ Если у тебя есть какие-нибудь толковые соображения, голубчик, излагай! — сказал Маринеску, поглаживая животное по заискрившейся шёрстке.

Кот не умел разговаривать и ничего не изложил хозяину. Лишь взглянул ему в глаза, пару раз лизнул пушистую грудку и улёгся рядом с монитором.

⎼ Ну не спроста же ты тут маячишь, любезный друг! Что-то ты узрел на экране… или в моём затвердевающем мозгу? Единственное, что могу понять из твоего намёка, ⎼ истина где-то рядом! Или ею здесь, наоборот, — даже и не пахнет!

Адмирал откинулся на спинку кресла и мысленно прогнал по монитору раскадровку из документов дела. Всё расфасовано в хронологическом порядке, но не на йоту не приближает намеченную цель к оси истины. Фундамент небоскрёба построен, а до истинного знания — не весть сколько этажей!

От видневшейся неизвестности стало грустно. Требовался отвлекающий момент. Адмирал хлопнул в ладони.

Бион Григорий явился мгновенно. Новая форма с капитанским эполетом на синем мундире сидела на парне прекрасно. И всё бы ничего, но адмиралу показалось, что его кабинетный двойник выглядит для капитана слишком молодо. Двадцатилетний Григорий больше подходил под мундир лейтенанта. Но не издавать же приказ о его разжаловании. Засмеют коллеги из сопредельных кабинетов.

— Ты, капитан Григорий, как себя чувствуешь в новом мундире?

— Хорошо, мой адмирал! — ответил Григорий, щёлкнув каблуками блестящих лакированных ботинок.

— А в зеркало, на свой юный лик, ты смотрел, капитан?

— Нет, мой адмирал!

— Посмотри, братец, и возвращайся с чашечкой моего любимого кофе.

— Будет исполнено, мой адмирал!

Кот, изучавший вместе с хозяином новоиспечённого капитана, повернулся к адмиралу и пару секунд глядел в его глаза.

— Это я так избавляюсь от хандры, — сказал Маринеску Коту, словно оправдываясь. — Я, будучи в капитанском звании, выглядел куда старше этого мальчишки. Если догадается, о чём я ему тут намекал, через полгода в майоры произведу. По биологическим меркам моему биону от дня рождения лет сорок пять стукнуло. А он всё в безусом состоянии витает вокруг меня. Зависть меня гложет, братишка Кот. Он молодой, а я — дырявая перечница. Лишь Марго ещё не изменяла мнения о былом красавце!..

Кот тряхнул головой, ещё раз лизнул шерстку на груди, и уплыл на подоконник, созерцать неугомонных пташек.

— Не оценил, стало быть, моих новаций! — буркнул адмирал.

Капитан Григорий оказался догадливым бионом.

Он возник перед адмиралом в совершенно изменённом обличии. Идеально подогнанный под фигуру биона парадный мундир сиял снежной белизной. Капитанский эполет сверкал на левом плече как звезда на белом небосклоне в зимнее утро. Смуглое, высушенное инопланетными ветрами лицо, Украшенное стрелками иссиня-чёрных бровей и усов, казалось суровым и неприступным.

Адмирал узнал в представшем перед ним Григории самого себя в день присвоения ему звания капитана космической разведки. Единственное, что внешне отличало стоящего перед ним слугу от настоящего капитана сорокалетней давности, это отсутствие на мундире биона наградных знаков. Их к тому времени у Маринеску насчитывалось с десяток.

И ещё — в кабинете при появлении новоиспечённого капитана стало как-то необычно тихо…

Григорий, появившись, не произнёс ни одного слова. Обычно адмирал выслушивал от Григория массу фраз, услужливого характера. Он постоянно шаркал по полу и щёлкал каблуками ботинок. А этот — монументально возвышался перед хозяином кабинета и ждал указаний.

«Кажется, и я, к означенному возрасту, научился сдерживать себя, — подумал адмирал. — Не задавал лишних вопросов, не молол чепухи, молчал и слушал».

Григорий держал поднос, на котором громоздился гарнитур на одну персону: кофейник, песочница, кувшинчик со сливками и миниатюрная кофейная чашечка на блюдце с маленькой ложечкой. Вместо готового к употреблению напитка бион доставил адмиралу его составные части. Мол, сам, господин адмирал, или — мой адмирал, готовь себе любимый напиток. По вкусу. А капитану сие действо теперь не по чину.

Адмирал жестом попросил Григория поставить поднос на стол. Степенно налил в чашку ароматной жидкости, добавил в кофе ложку сахара, размешал и попробовал на вкус. Кофе был отменным. То, что нужно.

— Спасибо, капитан. Можете быть свободным.

Григорий кивнул и растворился…

— К этому снобу придётся привыкать! — сказал Маринеску и повернулся к окну. — Что бы ты сказал на это, братец?

А братец Кот, удобно расположившись на подоконнике, дремал. И на вопрос хозяина кабинета лишь слегка шевельнул ушами, даже не открыв глаза…

До обеденного перерыва адмирал занимался текущими делами. Их оказалось предостаточно. Кое-что пришлось организовывать самому. Несколько вопросов перепоручил своим заместителям и начальникам отраслевых отделов. Потом — выступление перед кадетами Академии космической разведки. Неприятный разговор с лейтенантом Дожу — исполнительным директором отеля, не обеспечившим плановый ремонт номеров Люкс. И прочее, и прочее…

Перед самым обедом на связь по ТП видео вышел полковник Хасан. Он сообщил, что через два часа будет в УГБ. Его сопровождают господа: барон Эндрю, барон Энтони и… королева-бабушка. Почему королева Маргарет названа не первой, и почему, вдруг — бабушка, адмирал спросить полковника не успел. Марго отодвинула полковника в сторону и предстала перед начальником управления.

Портативный передатчик Хасана выдавал на экран кабинетного ТП видео чёткое изображение лиц и окружающего пространства. И миловидное личико Марго засверкало знакомой улыбкой на плоском экране кабинетного Персонального собеседника…

Маленькая королева на маленьком мониторе? Нет, Королеву адмирал привык видеть в объёмном отображении, стоящую на дворцовой веранде, или сидящую в кресле, похожем на трон. И, конечно же, в натуральную величину.

Переключив связь на большой экран, дающий объёмное изображение, Маринеску вышел на средину кабинета, чтобы предстать перед старой любовью во весь рост. Видеотелепортан в углу кабинета настраивался несколько секунд. И адмирал ахнул от неожиданности, когда на него из угла кабинета глянуло трёхмерное лицо Маргарет диаметром более двух метров. Чёткие подробности в виде мириадов морщинок, родинок и оспинок, седых волосков из ушей и ноздрей уже не молодой женщины, в прямом смысле этого слова, поразили старого селадона.

Кажется, полный апломб! — подумал адмирал, немного отступая назад от говорящей головы Марго.

— Мой адмирал! Куда вы запропастились? — игриво спросила королева, выдавая на-гора целое облако мелких капелек, которые не были бы заметны на плоском экране.

— Здравствуйте, Ваше Величество! — сказал адмирал, отступая к креслу, и переключил изображение на обычный экран.

— У вас что-то не ладится со связью?

— Извините, Ваше Величество! Сейчас всё исправим!

Адмирал сел в кресло, вытер испарину со лба и повернулся к перестраивающемуся монитору Персонального собеседника.

— Ну вот, теперь я вас прекрасно вижу, мой адмирал. Здравствуй Ион!

— Здравствуйте, Ваше Величество!

— Марго! Теперь меня можно называть просто Марго, мой адмирал. Вам уже представили меня в новом качестве — Королева-бабушка. Королём скандии утверждён мой внук Александр. Инаугурация состоится через месяц. Приглашения на торжества рассылаются. А я иду к вам в гости. Не откажите в любезности принять меня, мой адмирал. Я теперь буду путешествовать по Галактике, буду заводить новых друзей и навещать старых. Вы — первый, мой адмирал…

— Добро пожаловать Ваше Величество… Марго! Приятная неожиданность!

— Я вас не стесню, Ион. Я просто взгляну на Софию. Испробую ваших деликатесов. Познакомлюсь с вашей супругой. Конечно же, навещу Президента и Премьер министра Софии. Неофициально.

— И ваш визит начнётся сегодня?

— Полковник Хасан обещал встречу с вами через два часа.

— Вы уже на Софии, Марго!?

— Нет, мы ещё на Скандии, — улыбнулась королева Марго. — Но это не меняет даты и времени, означенного полковником… Скоро увидимся, мой адмирал!

Адмирал отметил, как Марго протянула руку к клавише прибора и отключила связь.

Зуммер напомнил о начале обеденного перерыва.

Маринеску, несколько взволнованный от неожиданной беседы с Королевой, с минуту прикидывал, как это Марго, полковник Хасан, и прочая братия, смогут явиться к нему через два часа. Одни процедуры с карантинным и таможенным обеспечением в портах Софии тянутся несколько часов.

Лукавит старушка! — усмехнулся адмирал и направился в кафе.

                                         2

Проходя мимо оперативного зала, в котором круглосуточно дежурили сотрудники управления, получавшие необходимую информацию от агентов и резидентов, разбросанных по Млечному пути, адмирал задержался у панорамного окна.

За прозрачной перегородкой, в дежурной части, происходило нечто необычное. Два десятка офицеров, дежуривших по управлению и столько же бионов выстроились в одну шеренгу в центре зала и внимательно слушали стоявшего перед ними, облачённого в белый парадный мундир, капитана Григория. Секретарь и слуга Начальника управления капитан Григорий говорил офицерам и их бионам что-то неприятное. Скорее всего, это был нагоняй, а не инструктаж с напутствиями по улучшению работы. После минутной речи, Григорий демонстративно взглянул на хронометр и дал команду людям и бионам — разойтись. Бионы исчезли мгновенно. Офицеры же, за исключением трёх — четырёх человек, стали быстро разбегаться из зала, направляясь к телепортанам.

Через полминуты в зале стали появляться бионы одетые в белоснежные мундиры. Ещё через минуту зал стал наполняться возвращающимися офицерами. Эти были одеты в мундиры кофейного цвета со знаками, наградами и прочими регалиями. Точно в такой же мундир был облачён сам адмирал.

Двухцветная шеренга выглядела куда лучше недавней многоцветной. Наличие в управлении различных видов служб и формирований — оперативное, интендантское, разведывательное и т. д. — предполагало и различные виды форменной одежды. И на дежурство офицеры прибывали каждый в своем мундире. Но Григорий, кажется, решил покончить с анархией в управлении. Начало было не плохим. Дисциплина во всём — залог успех во многом!

Теперь дежурные разнесут указания капитана Григория по всему Управлению, и сотрудники постараются придерживаться единообразия во внешнем виде, требуемого во всех силовых структурах. Советы биона Григория в управлении воспринимались, как приказы самого шефа.

Адмирал улыбнулся, удовлетворённый происшедшим. Не заходя в зал, проследовал в кафе.

Вернувшись после трапезы в кабинет, Маринеску попросил Григория предупредить его о прибытии Королевы Скандии и сопровождающих её господ на Софию. Капитан басовито ответил, что будет исполнено без добавления: мой адмирал. И хотел уже исчезнуть, но задержался, заметив мимолётное движение руки шефа — не спеши…

Адмирал несколько секунд рассматривал капитана, вспоминая свой облик сорокалетней давности. Разумеется, юным лейтенантом он был куда симпатичнее, чем этот хмурый и не доступный для общения донжуан. А донжуанил Ион в своё время весьма активно. Жаль только, что принцесса Марго, приметившая молодого лейтенанта Иона Маринеску на выпускном балу в Академии космической разведки, зря потратила уйму времени и обаяния, пытаясь обольстить будущего карьериста. Длительное пребывание начинающего разведчика в командировках по галактике отдалили принцессу от него, а настоятельные требования Короля Скандии — отца Марго — выйти замуж за неизвестно откуда появившегося лорда Гунара, окончательно разъединили влюблённых. Лейтенантом он был дисциплинированным и исполнительным. Но в нём играла молодая кровь, не редко мешавшая попасть в список для продвижения по должности. Потом наступил переломный период в жизни Иона. Он женился на Марте. Не на принцессе и не на графине. На обыкновенной девушке, которую повстречал на улице города. Кстати, кандидатуру будущей супруги тогда ещё молодого лейтенанта утверждали в УГБ. И с этого момента словно что-то перевернулось в душе у нагулявшегося по галактике мужчины.

Он стал серьёзным в жизни и требовательным к себе в работе. И перевоплотившийся Маринеску, отягощённый семейным бытом и озабоченный ответственными поручениями на службе, похоже, стал куда полезнее для бывшего в то время начальника УГБ бригадного адмирала Любомира Дункича. Его поведение и суровый внешний вид в те давние времена сыграли капитану Маринеску на руку. Именно тогда будущий начальник УГБ сделал свои первые шаги к карьере. Шагал спокойно, как и в молодости, но только с серьёзным лицом. И строго требовал в служебной деятельности не только с себя, но и от появившихся к тому времени подчинённых.

Бригадный адмирал Дункич ушёл в отставку. Исполняющим обязанности начальника УГБ назначили майора Маринеску. И с тех пор, уже около сорока лет, он протирает штаны в креслах кабинетов управления.

Адмирал размышлял, а капитан Григорий терпеливо ждал распоряжений.

Возникшая неожиданно мысль — спросить биона о спектакле устроенным им в зале дежурного отдела, как-то сразу потеряла актуальность. Улыбка, назревавшая на лице адмирала, сама собой погасла, ещё не разгоревшись. Не захотелось ёрничать по поводу происшедшего. Действия биона Григория он оценил, как нужные и своевременные. Тем более — Марго вот-вот объявится. А она всегда любила порядок и дисциплину…

— Капитан, — сказал Маринеску, тихо постукивая ладонью по поверхности стола, — к прибытию гостей позаботьтесь об их расселении в отеле. Нужно подыскать самые лучшие номера. Королеве Маргарет — с видом на озеро. Если она изъявит желание поселиться в президентском квартале Столицы, закажите ей номер в отеле «Пояс Ориона». И сделайте всё необходимое для обозначения торжественности встречи. Лучше всего в приёмной зале. Или на большой веранде. Соки, немного вина, наши закуски. Помню, Марго любила из вин «Большой рубин» и «Али Баба». Из наших можно предложить «Вайнгартен-4» и «Сиреневый Кот». Не забудьте о цветах. Три белые и две красные розы.

Адмирал закончил. Капитан, скрипнув ботинком, кивнул, выждал пару секунд и растворился. Без хлопков и звездопада.

И у меня, помню, левый ботинок поскрипывал, — подумал адмирал, откидываясь на спинку кресла.

Красивые самовосстанавливающиеся туфли служили Маринеску лет пять. И всё бы ничего, но Дункич, не выносивший нюансов в одежде подчинённых, как-то сделал ему замечание. Пришлось с любимой обувью расстаться, так как ремонту она не подлежала.

— Пусть немного поскрипит, мой капитан — буркнул себе под нос адмирал. — Мне этот звук — лишь приятное воспоминание…

Посещение королевой Марго Софии, конечно же, было желанным и приятным во всех отношениях. Но, откладывало не менее чем на сутки необходимую суету вокруг «Дела об исчезновении Николь Депрези». Адмирал тут же вспомнил о предварительно назначенной встрече с профессором Полем Депрези. Она совпадала с прибытием в УГБ полковника Хасана. Однако, появление на Софии Марго, скорее всего, ломало и график запланированных встреч. Адмирал уже намеревался вызвать Григория для дачи ему соответствующего поручения, относительно профессора. Но не успел…

Григорий вошёл без вызова и громко сказал:

— Мой адмирал! К нам в Управление прибыли гости!

— Что ещё за гости! — Маринеску включил большой экран, и, пока он настраивался на камеры внутреннего наблюдения, спокойно спросил биона: — Вроде бы никого не приглашали! Да и не ждём! Кто бы это мог быть?

Григорий слегка опешил, состроил большие глаза и немного тише сказал:

— Так ведь Королеву ждём… и полковника… мой адмирал!

— Так они и на Софию ещё не прибывали! Или ты прозевал, скрипучий башмак!

— Никак нет, мой адмирал! Её Величество идёт по коридору, в сторону вашего кабинета! Однако её проход через галактический телепорт и телепортан управления охранными наблюдателями не зафиксирован! Её Величество и сопровождающие господа проявились сразу в коридоре тридцать второго уровня…

Экран наконец-то вспыхнул перед адмиралом, и он увидел, как по ковровой дорожке, в его сторону, степенно вышагивает целая кавалькада софийских Котов. За животными шла Марго. Она с удивлением рассматривала чудных Мурок, разводила руками, что-то спрашивала у семенящего рядом мальчишки биона, снова двигала руками, показывая, как она ошеломлена, поражена и прочее, и прочее…

— Тайное проникновение в охраняемое учреждение!?

— Похоже…

Адмирал встал и, обойдя капитана Григория с недовольной миной на лице, направился к выходу из кабинета.

Путь по коридору до приёмной залы был долгим. Трёхсотметровый базальтовый тоннель давал возможность шефу вдоволь наглядеться на посетителя через экран объёмного ТП видео. Однако королеву следовало встретить лично…

И адмирал собирался сделать это торжественно. На красивой базальтовой площади между скалой и озером. С группой сослуживцев. Может быть даже с музыкой и непременно с цветами…

А тут, прямо-таки — фиаско! Её Величество у порога, а хозяин ещё не готов к торжественному моменту!

— Цветы! — громко сказал адмирал, стоявшему за ним Григорию.

Белые и красные розы, опоясанные синей лентой, легли на ладонь Иона.

За королевой шествовала группа знакомых и не знакомых мужчин. Судя по наличию софийских Котов, если не считать королевского, мужчин было четверо.

Адмирал неспешно привёл себя в порядок и принялся высматривать гостей, следующих за Марго. При приближении процессии он узнал полковника Хасана, лорда Эндрю и профессора Депрези. Ещё четверо мужчин, одетых в одинаковые чёрные костюмы, ему были не знакомы. И только один из них являлся Антоном Вундервегом. Остальные — бионы…

Кот адмирала обозначился возле хозяина и нежно потёрся о ногу. Понаблюдав за своими земляками, он взглянул на Маринеску и медленно пошёл навстречу гостям. Адмирал последовал за ним.

Марго улыбалась. Она уже не обращала внимания на Котов. Она опередила их и парила в ярко освещённом тоннеле к мужчине, о котором мечтала всю свою долгую жизнь…

У Иона что-то сжалось внутри. И он, словно во сне, запарил к ней… к той, с которой виделся в последнее время только через экраны телепортанного видео…

Сейчас он коснётся руки женщины, живущей от него в двух десятках световых лет…

Он снова услышит её ласковые слова, пронизывающий душу шепот, позволявший, когда-то делать молодому лейтенанту в присутствии юной принцессе очень многое…

Почти всё.

Боже! Как давно это было!..

И Марго, с молодым румянцем на щеках, уже спешила коснуться любимого мужчины…

Как в те далёкие времена…

— Мой адмирал!!!

— Моя Марго!!!

                                         3

Нет! Конечно же — нет!..

Всё происходило совсем не так, как хотелось бы симпатичным старикам…

Окружение обоих особ было осведомлено об их платонической привязанности друг к другу. И никто из наблюдавших встречу, не удивился обоюдному порыву к желаемому сближению. На трепетных крыльях закалённой временем любви…

Всё было гораздо проще…

— Цветы, — спокойно сказал адмирал, стоявшему за ним Григорию.

Капитан бесшумно приблизился к Маринеску и вручил букет. Адмирал отметил, что левый ботинок у биона больше не поскрипывает.

Белые и красные розы, опоясанные синей лентой, легли на широкую правую ладонь. Один из шипов розы предательски впился в большой палец. Адмирал не подал вида. Переложил цветы в левую руку, попутно сломав, проявившуюся из-под ленты колючку. Взбодрился, немного раздвинул плечи и степенно пошёл навстречу Королеве.

Мужская компания, немного отставшая от Марго, приостановилась, и наблюдала торжественный момент приветствия.

Её Величество, слегка воспламеняясь румянцем, замедлила шаги, а потом и вовсе остановилась. Она с улыбкой наблюдала за адмиралом. Скромный букет, предназначенный, конечно же, ей, превратился в успокаивающий страсти изолятор.

Лёгкое касание губами пальчиков правой руки, несколько вопросов и комплементов, вручение букета…

И Королева с адмиралом окончательно приземлились, покинув намеченные фантазиями орбиты…

Сопровождающих Королеву мужчин Маринеску поприветствовал сдержанным кивком.

Гости проследовали в апартаменты начальника Управления, где хозяин, вместе с Григорием, разместили их в креслах, для отдыха, с дороги.

Неловкости в отношении хозяина и гостей не ощущалось.

Адмирал начал с вопросов, касающихся необычности появления присутствующих в строго охраняемом от посторонних глаз учреждении.

Сразу же выяснилось, что гости прибыли к Софии на королевском телепортанном фрегате Варяг, который завис на суточной орбите в ожидании возвращения хозяев. Сообщили Президенту Софии о неофициальном визите Королевы Скандии. Получили разрешение на приём и приглашение к торжественному обеду.

В засекреченный и строго охраняемый базальтовый монолит Управления космической разведки они проникли при помощи индивидуального телепортана Вундервега. Прямо из королевской каюты Варяга в коридор тридцать второго уровня.

Профессора Поля Депрези, предварительно связавшись с ним, благополучно выкрали из номера геронтологической клиники. Врачи этому не препятствовали. А для профессора предлагаемое путешествие показалось забавным фантастическим приключением.

Адмирал Маринеску, в свою очередь, не мало удивился телепортанным новшествам с планеты Скандия и посетовал на нерасторопность выше стоящих руководителей из ЕГК, не обеспечивающих подобной техникой оперативные службы космической разведки.

Ещё больше удивился адмирал, когда его бывший подчинённый, ныне губернатор провинции лорд Эндрю, сообщил, что индивидуальные телепортаны существуют в ограниченном количестве и только на Скандии. И, по-видимому, не станут достоянием конфедератов до определённых моментов. А эти моменты, скорее всего, наступят не скоро. Политических аспектов, имеющих место в галактике, лорд касаться не захотел. Адмирал прекрасно понимал почему тормозится прогресс в Евро-галактической конфедерации, объединявшей несколько десятков планет с различными уровнями технического развития. Было решено вообще не трогать политику. И без неё у разведчиков хватало забот.

Антона Вундервега адмиралу представила сама Марго. Несколькими емкими фразами отметила его статусы.

С остальными прибывшими — строгое рукопожатие, с намеками, что беседы по душам — впереди.

Крупногабаритные бионы в чёрных смокингах куда-то испарились во время дарения букета. Видимо по команде хозяев.

Коты же продолжали роиться возле подопечных до прибытия гостей в кабинет адмирала. Когда же гости заняли предложенные места, Кот Маринеску увёл всю компанию мохнатых земляков под базальтовый стол, откуда стая благополучно телепортировалась в неизвестном направлении.

Окончательно освоившись, адмирал и гости перекинулись общими фразами, касающимися настроения, здоровья и прочего, не имеющего прямого отношения к сути визита.

Об этой самой сути первой заговорила Марго. Будучи хорошо осведомленной, о необычном деле по заявлению профессора Поля Депрези, она предложила не акцентировать внимание на ней, Её Величестве, а продолжать работу, ради которой присутствующий кворум собрался в Управлении космической разведки.

Адмиралу это было на руку. Он стал предлагать Марго варианты развлечений и отдыха, имеющиеся в анналах Базальтовой скалы. Однако Её Величество отвергла попытки Иона отодвинуть её на второй план и предложила потерпеть её присутствие при обсуждении общих вопросов, не касающихся секретных или оперативных мероприятий. Короче говоря, она изъявила желание ознакомиться с некоторыми видеоматериалами, непосредственно касающимися поисков дочери присутствующего здесь профессора Депрези. Её просьба была связана с решением, которое должна принять ещё действующая Королева Скандии, относительно участия в деле по розыску Николь прибывшего с ней на Софию лорда Энтони — Антона Вундервега.

Собственно говоря, ничего сверх секретного в кабинетах Управления по данному делу не озвучивалось. Секреты существовали для папарацци, устраивавших сенсационные разборки вокруг новостей и привлекавших к ним внимание специальных служб, или, что ещё хуже, политиков. А те, в свою очередь, вмешивались, в начавшийся процесс, в самое неурочное время, с проверками по соблюдению законности, прав человека и так далее.

Соблюдение законности и прав человека в своей повседневной деятельности Управление космической разведки всегда ставило на первое место. Поводов для необоснованной критики своей работы разведчики не допускали.

Начальник УГБ не любил, когда во внутренние дела секретных служб вмешивались посторонние лица. И присутствие данных особ, даже в качестве гостей, на служебных совещаниях было не желательным.

Но для Королевы Марго… можно сделать исключение…

Просто Антон Вундервег был нужен адмиралу позарез. И Маринеску согласился на участие в оперативном совещании Марго, пообещав ознакомить её с выдержками из полученных в последнее время видео материалов.

После получасовой беседы в дружеской и непринуждённой обстановке адмирал пригласил гостей на веранду. Там бионы из кафе Гольдмана, под руководством капитана Григория, организовали скромный фуршет, состоящий из десятка мясных блюд гусениц Ваингартена, банановых десертов, напитков и прочей еды, прославившей Софию.

Адмирал, спросив разрешения Её Величества, пригласил на дегустацию находящихся в данный момент в Управлении, своих заместителей. Три полковника и майор прибыли одновременно и поразили Королеву военной статью и красивыми, Украшенными эполетами и орденами мундирами.

Мысленно поблагодарив капитана Григория за действия, побудивших подчинённых к соблюдению дисциплины в ношении форменной одежды, Маринеску представил Марго своих помощников.

В свою очередь Королева, пользуясь торжественным моментом, представила офицерам прибывших гостей. Это спасло адмирала от неминуемого фиаско, ибо он, называя имена и должности скандийцев, скорее всего, что-нибудь упустил бы. Причём существенное и необходимое по этикету в присутствии Её Величества.

Профессор Поль Депрези де Фо и полковник Раис ибн Абидулла ель Хасан были упомянуты как уже знакомые офицерам лица. Присутствующим же лордам Марго уделила больше слов.

— Губернатор провинции Суоми на Скандии, исполняющий обязанности Премьер-министра королевского Правительства, полковник в отставке Его Высочество лорд Эндрю.

Королева улыбнулась и добавила:

— Отец будущего Короля Скандии Его Величества Александра, моего единственного внука.

Удачно ты женился, мой несостоявшийся преемник, — подумал адмирал. — А я вот… пошёл своим путём.

— Граф Новороссийский, руководитель фирмы по созданию новой телепортанной техники Асгард, Его Высочество лорд Энтони…

Не отдаст мне Марго угонщика машины времени, — с грустью подумал Маринеску. — Уж больно родовит и обласкан почётом, сей подданный Её Величества!

К столу прибыли и Коты. К уже знакомой компании присоединились ещё четверо…

Марго и Антон Вундервег, впервые присутствовавшие на церемонии дегустации деликатесов в компании местных животных, уделили им не мало внимания. Угощая своих мохнатых спутников яствами со стола, Марго и Антон не скрывали своего восхищения их красотой и благородным поведением. Кот адмирала, на правах хозяина, наблюдал за происходящим с парапета веранды и к Иону не приближался.

— Ваше Величество, — спросил Антон, — а как себя ведут в такой компании обычные земные коты?

Марго, поглаживая розового аборигена, пожала плечами.

Адмирал, слышавший вопрос Антона, ответил:

— Никак, Ваше Высочество. Земных котов, собак и прочих копытных и рогатых — эти существа воспринимают спокойно. А точнее, они их просто игнорируют. И земные эмигранты отвечают взаимностью. Софийские Коты — контактируют только с людьми. С хорошими, добрыми людьми. Они как индикаторы, дают понять окружающим, кто есть, кто в нашем мире. Если у появившегося на Софии человека нет спутника, то ему здесь не будут доверять. Такой человек является подозрительным субъектом для окружающих. Для Софии Коты — весьма удачное приобретение. Статисты отмечают, что уровень преступности у нас снизился до нуля. Почти не происходит бытовых конфликтов. Нет случаев суицида. Исключены факты несчастных случаев. Всё это как-то локализуется и предупреждается ими. По крайней мере, мы так считаем. Это, своего рода, — местная вспомогательная цивилизация, способствующая развитию стабильного благополучия в обществе. Коты всегда с нами. Может быть, они питаются нашими добрыми мыслями, хорошим настроением, приятными ощущениями. Вот, например, я вкушаю кусочек гусеницы, мне хорошо. А у моего Барсика, взгляните, глазки светятся от удовольствия. Не хуже, чем у вашего Тихона четвёртого, только что употребившего парочку жирненьких мышей после длительного поста!..

— Фу, мой адмирал! — сказала Марго, с осуждением взглянув на адмирала. — Нашли о чём говорить за столом!

— Извините, Ваше Величество! Увлёкся…

Дегустация деликатесов, совмещённая с обедом, вскоре закончилась.

Хозяева выслушали благодарные слова и комплементы, касающиеся отведанных гостями блюд, и пригласили присутствующих в просмотровый зал. Там были обсуждены некоторые вопросы по Делу об исчезновении Николь Депрези. Просмотрены наиболее интересные фрагменты полученных в последние дни видео материалов. Сделаны некоторые выводы и заключения по дальнейшему расследованию.

Свои суждения высказывали все. Даже Королева Марго вставила слово в защиту продолжения поисков Николь.

Профессор Депрези, пребывавший в настроении, близком к прострации, отнёсся с пониманием к имеющимся в начальной стадии поисков трудностям. Но, всё же, ещё раз напомнил, что надеется увидеть исчезнувшую во времени дочь…

---

Приложение четвёртое. Перепластовка

к делу «Об исчезновении Николь Депрези»

Архивное дело №0003с.

Операция «Экстренное вмешательство».

Время проведения операции: 28—29 июля 1980 года.

Место проведения операции: территория Бородинского заповедника, Москва (ЕГК-1).

Цель операции: перепластовка временного фактора.

Метод исполнения: антеннирование парапациента в целях дальнейшего использования как агента при направленном побуждении к осознанным поступкам на подсознательном уровне.

Исполнитель: (выбран произвольно, без предварительной подготовки) Волгин Никита Михайлович, 30 лет, житель г. Москвы, имеет родственные связи и прочие контакты с жителями селения Грачёвка (Бородинский регион), физико-психологические показания — положительные.

Личностно-правовые аспекты при проведении мероприятия не нарушены.

Действие согласовано с юридическим управлением НИИВ.

Лицензия 454 ААВС №009476598801.

На свободную скамейку передо мной сели двое.

Я взглянул на них и снова приник к запотевшему стеклу.

За окном темно. Мелькают уличные фонари, световыми пятнами всплывают в густой пелене зарослей дачные домики. Серой полосой обозначилась кольцевая дорога. Поезд въехал в Москву.

Ещё немного, и путешествие закончится.

Эти двое появились на станции Немчиновка, и некоторое время стояли в тамбуре. Затем вошли и сели, напротив.

Я оторвался от окна и стал разглядывать соседей.

Женщина — красива. Тонкие черты лица, холодный блеск светло-голубых глаз. Причёска, одежда и украшения, говорили, что она не из простых смертных. Лет двадцати пяти. Мужчине чуть больше — около тридцати. Мне ровесник. Тоже красавец. Идеальная парочка — можно в кино снимать. Хорошо подогнанный замшевый пиджак, светлая в редкий цветочек рубашка, узкий коричневый галстук…

Щёки у мужчины пунцовые — видимо от волнения…

Он явно чем-то недоволен. Руки лежат на коленях, длинные пальцы слегка подрагивают…

После недолгого молчания эти двое заговорили.

Мужчина тихо и неторопливо в чём-то убеждал спутницу.

Женщина говорила громко, почти кричала, не обращая внимания на окружающих.

Я старался не вникать в суть разговора. Понял только: в их отношениях произошло что-то непоправимое, трагическое.

Женщина защищалась. В её интонации проскальзывало наглое властолюбие. Мне показалось, она играет роль оклеветанной и оскорблённой. На самом же деле, её настоящая натура выглядывала изо всех щелей, и прикрыть естество словами невозможно. Так горячился бы неожиданно разоблачённый предатель…

Из меня физиономист, как из водолаза астроном…

Я пытаюсь уткнуться в книгу, лежащую у меня на коленях. Её сунули мне в портфель вместе с двухлитровой банкой только что замаринованных грибов, что были собраны вчера в лесу близ деревни Грачёвка.

Исторический детектив. Шэран Ньюман Врата дьявола. Гошка, мой шурин, постарался. Сказал, что интересная вещь…

Смысл книги не доходит до меня. Несколько раз принимаюсь прочесть первый абзац, но тут же откладываю, — мешает разгоревшийся скандал.

Мужчина, не менявший тона голоса, то бледнеет, то краснеет. Его лоб покрылся испариной. Обида, которую мужчина не мог стерпеть, волнами накатывает на него.

На платформе Беговая, последней перед Белорусским вокзалом, дама неожиданно встала и быстро вышла из вагона. Я видел, как спешит мимо нашего окна и скрывается в вестибюле станции метро.

Мужчина проводил её тяжёлым взглядом.

Электричка тронулась и поплыла к конечной остановке.

На освободившееся место, с извинениями, уместилась солидных габаритов женщина. Она поставила перед собой большую сумку и перебинтованное у крышки эмалированное ведро. Наверное, с грибами, — подумал я и стащил с полки свой, раздувшийся от банки с грибами, портфель. Пора готовиться к выходу.

Мужчина очнулся и, перешагнув через багаж соседки, вышел в тамбур.

За окном поплыли серые ленты привокзальных платформ, под вагоном заскрипели тормозные колодки.

Тётушка с поклажей выкатилась из вагона, шумно вздохнула и пошла впереди меня к подземному переходу.

В людской толчее я не сразу обратил внимание на человека, идущего перед тётушкой с перебинтованным ведром. В свете фонаря мелькнул замшевый пиджак. Да, это был тот самый мужчина.

С противоположной стороны платформы навстречу нам медленно двигался товарный поезд, освещая путь мощным прожектором. Под его тяжестью громко щёлкали стыки рельсов.

Мужчина, шедший впереди, вдруг резко остановился и сделал шаг вправо, к самому краю платформы. Не глядя на приближающийся поезд, он резко поднял левую руку, провёл ладонью по лицу, словно смахивая мрачные мысли, и стал наклоняться в луче прожектора. Его тело, вытянутое и напряжённо прямое, словно в замедленном кино, зависло над блестящими рельсами…

До поезда было метра три…

Передо мной стояла массивная фигура женщины с объёмным грузом в обеих руках.

Поезд и падающий человек неотвратимо приближались к одной точке…

Резкий женский крик взорвал воздух над головами людей. Людская масса, сгрудившаяся перед спуском в подземный переход, отпрянула от края платформы, образуя свободную зону возле падающего на рельсы человека…

Тётка остановилась, ахнула и прижалась ко мне…

Тяжёлое эмалированное ведро рухнуло на мою ногу…

Не ощущая боли, я оттолкнул испуганную женщину и шагнул к наклонённой фигуре…

Время будто бы остановилось…

Замер сверкающий прожектором поезд…

Повис над блестевшими внизу рельсами отчаявшийся мужчина…

Застыл в воздухе женский вопль…

В сцене молчания и ужаса замерли десятки людей…

                                          ***

Из архивного дела 0003с

Хронокопия

Лист дела №1

Телефонограмма №1104

28.07.1980 г. в 22 ч. 42 м. в Московский городской НИИ скорой помощи имени Н. В. Склифосовского, вызов номер 3579, доставлен гражданин Савицкий Александр Абрамович, 1951 г.р., житель города Москвы, старший научный сотрудник специальной лаборатории НИИ Академии Наук СССР, который, выйдя из прибывшего на Белорусский вокзал электропоезда Гагарин — Москва в 22 ч. 17 м. пытался покончить жизнь самоубийством, бросившись под колёса проходившего по 6-му пути товарного поезда…

…29.07.1980 г. в 03 ч. 34 м. от полученных тяжких телесных повреждений гр. Савицкий А. А., не приходя в сознание, скончался…

29.07.1980 г.

03.50.

Передал: дежурный врач Пец Е. Б.

Принял: инспектор-дежурный ОВД

капитан милиции Сидоров А. В.

Надписи на полях:

Тов. Карамышев А. Ю.

Прошу провести тщательное расследование.

Результаты доложите 30.07.1980 г. к 10.00.

Начальник ОВД полковник мил. Дроздов К. П.

0003

Станция слежения «Хронос-171»

Ввести положение «НОЛЬ»!

Необходимо дополнительное документирование по объекту «А».

Время поиска — 60 часов.

Срочно!

Старший координатор Виролайнен А.

01.04.52.

11.13

0003

База «Хронос».

Положение «НОЛЬ» — подтверждаю.

Главный координатор Хорьх А.

01.04.52.

11.17.

                                          ***

В пятницу весь день моросил дождь.

Я добросовестно закончил на работе дела и, не заезжая домой, отправился в Грачёвку.

Было около девяти вечера, когда полупустой вагон электрички выплюнул меня и ещё нескольких пассажиров на лесном полустанке 144 километр. Поезд шумно пополз дальше, а я направился по узкой тропинке к деревне.

Дождь затухал. На небосводе, в серой пелене облаков, появились красноватые разводы, и выглянуло вечернее солнце — неяркое, почти малиновое. Оно висело над горизонтом и предвещало на завтра хорошую погоду. По крайней мере, мне очень хотелось, чтобы завтра дождя не было.

Немного отойдя от платформы, я снял туфли, положил их в портфель, закатал брюки до колен и, убедившись, что в сторону Грачёвки никто не идёт, ступил босыми ногами на размокшую от влаги тропинку.

Впереди нелёгкий трёхкилометровый путь, а потом — целых два выходных дня.

Я смутно представлял, как проведу их, но чувство приятной отрешённости от городской суеты уже окутывало меняя. Я бодро шлёпал по тёплым лужам между стеной высокой, слегка поникшей от влаги ржи и мрачно темнеющими ольховыми зарослями.

Ветра не было. Ветки ольшаника, напитанные влагой, так и никли к моим плечам, стараясь свалить свой груз на неосторожного путника.

Через минуту пиджак основательно промок. И я, уже не соблюдая осторожность, засеменил к темневшей впереди стене леса. Полукилометровый перелесок, начавшийся в трёхстах метрах от железнодорожного полотна, был пройден благополучно. Тропа вывела на бугор со скошенной травой. С него открывалась панорама деревни.

Земля под ногами стала твёрдой, и оставшийся путь я преодолел минут за двадцать.

На небольшом лугу перед деревней паслись коровы и овцы. Когда я поравнялся с животными, легкий ветерок развеял тонкую пелену облаков, и дождь окончательно прекратился. На восточной части небосвода, с оранжевыми от падающего к горизонту бронзового солнца облаками, появилась бледная радуга.

Высоко в небе, прямо надо мной, висел коршун. Он почти не двигался, паря во встречном потоке воздуха.

Миновав стадо, натолкнулся на двух человек, тихо сидевших на платформе старой бесколёсной телеги, что валялась возле покосившейся избушки — заброшенной деревенской кузницы.

Эти двое ещё издалека заметили меня и ожидали моего приближения.

То были дед Михей и мой юный шурин Гошка. Оба, оказывается, пасли деревенских коров. Постоянный грачёвский пастух Семён Кошкин заболел, и жители деревни пасли животных по очереди. Сегодня была очередь моих родственников. Разумеется, главным подпаском в такие дни был Гошка. А дед Михей, как всегда добровольно, подрядился в помощники и тем самым оказывал неоценимую услугу скучающему парню.

Поприветствовав пастухов, присел рядом с ними. Моя отсыревшая одежда курилась парком и неприятно прилипала к телу.

Надоевшие друг другу за день, дед Михей и Гошка дружно насели на меня и принялись выпытывать новости. И я, соскучившийся по деревне за две недели отсутствия, старался удовлетворить их интерес.

Сидели так минут пятнадцать.

Солнце, наконец, добралось до горизонта и зависло над ним, перечёркнутое длинной серой тучей.

— Ну, кажется пора, Гоша, — сказал Михей и принялся сворачивать в рулон старую офицерскую накидку. — Давай-ка, выгоняй кормилец на дорогу.

Гошка с хрустом потянулся и, спрыгнув с телеги, резво побежал к стаду, шлёпая по лужам резиновыми сапогами.

— А ты, Никита, что думаешь завтра делать? — спросил дед Михей. — Может быть, за грибками двинем с утречка? Тебе — полезно. Продышишься от московского воздуха. Грибные места вспомнишь. А?

Я с неохотой слез на землю, окунув босые ноги в мокрую и уже прохладную траву.

— За грибами?.. Дело хорошее, дядя Михей. Сегодня отыщу дома старую одежду и, пожалуй, пойду. Давно не был в лесах. То — учёба, то — работа…

— Да уж, одичал в столице, Никита свет Михайлович!

Дед собрал в кольца десятиметровый кнут и повесил на плечо.

— Первым делом, — продолжал дед, направляясь со мной к дороге, сходим в Заполинку и к Чёртову болоту. Там грибов сейчас полным-полно. Был на Чёртовом болоте, когда-нибудь?

— Это там, где в прошлом году совхозный бык Буян пропал? — спросил я.

— Да, — ответил Михей. — Только не пропал он, Буян-то. Нашли его через три дня, живого и невредимого. Просто отстал от стада и пасся на одном месте, в своё удовольствие.

— Черти запутали, — пошутил я.

Дед засмеялся.

— Кто его запутал, не знаю. А вот Макар Лаптев два дня назад ходил в те края на вырубку сухостойника и плутал по одному месту целый день. Пришёл домой к вечеру, уставший, небритый, словно неделю дома не был. И теперь несёт всякую околесицу про нечистую силу.

— Это спьяну, — предположил я, зная, что Макар большой любитель заложить за воротник. — Проспал весь день под деревом, а вам наплёл кучу небылиц.

— Может быть, — неуверенно сказал дед. — Только утром в тот день я видел Макара трезвым и бритым… — дед поскрёб интеллигентную бородку. — А вечером он пришёл со щетиной, в сантиметр длинной. Но, правда, был уже выпившим. Я ещё поразился — не за день же он так оброс!? Только с пьяного, какой толк! Третий день не просыхает. В деревенском магазине у баб только и разговор, что про лесные похождения Лаптя… Чудеса!..

Мы потихоньку двинулись за стадом в Грачёвку.

***

Из архивного дела 0003с.

Хронокопия.

Лист дела №3.

Из протокола допроса гр. Волгина Н. М.

29.07.1980.

13.15.

…Вчера, 28 июля 1980 г., следуя в электричке маршрутом Гагарин — Москва, я стал свидетелем ссоры двух граждан — мужчины и женщины, которые в вагоне сидели напротив меня. Причина ссоры мне не известна. Оба вошли в вагон на ст. Немчиновка и находились в возбужденном состоянии. Похоже, что их ссора началась до посадки в поезд…

Во время остановки поезда на ост. Беговая женщина вышла из вагона. Мужчина остался и ехал до Белорусского вокзала…

Выйдя на привокзальную платформу, я, вместе с другими пассажирами, пошёл в сторону подземного перехода, который ведёт к зданию вокзала и станции метро. Там, на платформе, я снова увидел неизвестного гражданина. Он шёл впереди меня. Ничего странного в его поведении я не заметил…

По железнодорожному пути, с противоположной стороны платформы, навстречу нам двигался товарный поезд. До него оставалось метров пять…

Люди, шедшие по платформе, закричали. Я стал свидетелем невероятного…

Мужчина находился в двух метрах от меня. Между нами стояла пожилая женщина с большими сумками…

Он медленно падал вниз, на рельсы. А поезд двигался вперёд…

(См. на обороте)

Подпись: Волгин Н. М.

Следователь: Карамышев А. Ю.

Надписи на полях:

Тов. Карамышев А. Ю.

В дело

Начальник ОВД полковник мил. Дроздов К. П.

---

0003

Станция слежения «Хронос-171»

Провести хроноскопию объектов «А» и «В».

Плюсовой отсчёт начать после настройки.

Срочно!

Старший координатор Виролайнен А.

01.04.52.

11.35.

0003

База «Хронос».

Хроноскопию — утверждаю.

Особое внимание обратите на объект «Б».

Проверьте картотечный учёт. Архив, сектор — Европа — восток. С-231.

Главный координатор Хорьх А.

01.04.52.

11.39.

                                         ***

Гошка разбудил меня рано.

Я быстро собрался, очистил от пыли старую спортивную сумку, которая должна была заменить мне ведро или корзину, и положил в карман перочинный нож.

К моему недовольству, на улице по-прежнему моросил мелкий дождь. Пришлось надеть старый плащ-болонью и берет к нему.

Дед Михей, облачённый в неизменный прорезиненный офицерский дождевик, ждал нас, сидя на пороге своего домика. На его голове красовалась шляпа с узкими полями и притороченным сбоку пластмассовым пером. Издали дед чем-то напоминал охотника из рассказов Тургенева. С другой стороны, курчавая бородка и старенькие очки придавали деду вид чеховского героя. Михей больше походил на сельского врача, учителя или, может быть, на агронома. Но никак не на пастуха.

Что ни говори, а Михей умел перевоплощаться. Он и на самом деле слыл в деревне редкостным человеком. Куда ни позовут — Михей тут, как тут. Он одинаково, без стеснения, мог быть и лектором в сельском клубе, и скотником. Причём любые полярные по авторитетности профессии становились у Михея престижными. Своим отношением к делу он украшал любую работу. За это его уважали и ценили. Мировой старикан живёт в нашей Грачёвке!..

Гошка, бренча ведром, удовлетворённо пробурчал мне в спину, что Михей сейчас похож на волшебника и прямо с порога начнёт показывать чудеса.

— Ну что, молодые люди, — сказал Михей, вставая нам навстречу, — двинем к Чёртову болоту?

— Ага, — согласился Гошка. — Там, должны быть грибы. Вот только погода…

— Нет, Гоша, — прервал дед моего шурина, — погода здесь не причём. А, вернее, совсем наоборот. По всем признакам такое состояние природы — наилучшее для произрастания грибов. Тепло, сыро. К обеду ненастье должно развеяться… Пошли?

— Пошли, — ответили мы и направились к околице.

Наша деревня — обыкновенное русское селение, каких великое множество рассыпано по России. Единственная достопримечательность Грачёвки — это Старая смоленская дорога, вдоль которой она и выстроилась предками в незапамятные времена. Да, да. На той самой Смоленской дороге, по которой прошли войска Наполеона, вслед отступавшим русским полкам. Говорят, что Кутузов, прежде чем принять бой под деревней Бородино, некоторое время стоял в Грачёвке, раздумывая, а не встретить ли французов здесь. Однако гениальный полководец усмотрел в холмистом ландшафте некоторые недостатки, которые, с военной точки зрения, могли повредить русским и сыграть на руку французам…

Грачёвка расположилась на вытянутом плоском холме. С трёх сторон её окружают безымянные ручейки, спрятавшиеся в буйных зарослях ольхи. Сразу же за ручейками-речками начинались леса. С четвёртой стороны к деревне примыкало поле шириной в километр, которое так же прерывалось лесом. Вот через этот лес и пробегала лента железной дороги. От Москвы до Смоленска, и далее — на запад, в Европу.

Вокруг Грачёвки разбросано ещё несколько деревень — маленьких и уютных. У них такие же простые и древние названия. Когда появились на карте Московской области эти селения — никто уж и не знает. Что могут сказать нам такие названия, как Воронино, Прокофьево, Власово? Только то, что когда-то, в далёкие времена, там поселились семьи неких Ворониных, Прокофьевых, Власовых…

Никто не писал истории этих селений. И лишь великие баталии, вроде Бородинской, и имена знаменитых и богатых людей, подобных Тушину и Уварову, что-то ещё говорят нам о селениях Бородино, Тушино, Уваровка…

К слову сказать, от некоторых, когда-то шумных и многолюдных деревень, остались лишь отдельные полусгнившие домики с неумолимо стареющими жителями. А от иных остались только названия. Вот, например, Григоровка, Николаевка. Где теперь их жители? Где шумевшие, когда-то сады? От Николаевки остался один пруд со стоящей на берегу липой. Место Григоровки обозначает заброшенное кладбище, да заросшие бурьяном холмики — места, на которых стояли дома.

Люди умерли или переехали в другие места, дома снесли, а названия остались. На долго ли?

Впрочем, до сих пор местные грибники и охотники говорят: Ходили за Николаевку, или охотились под Григоровкой…

Мы вышли на западную оконечность деревни. Отсюда, с самой высокой точки грачёвского холма, открылся знакомый с детства вид.

Прямо перед нами, внизу, простирались заросли ольхи, прятавшие один из ручейков. Справа вьётся глинистой змеёй разбитая машинами и копытами животных старая смоленская дорога. Слева, за ольшаником, свежим зелёным пятном выделяется небольшое поле. А за ним начинается лес, по местным меркам — дремучий, тянущийся километров на семь. Дальше, за лесом, существуют ещё не исчезнувшие селения, размытые дождями русские дороги, другие мало знакомые места. Но этот лес, тускло чернеющий сквозь пелену мелкого дождя старыми елями, мне родной и хорошо знакомый. Из-за того, что он располагается за полем, его, скорее всего, и называют Заполинкой.

— Так вот, молодые мои спутники, наш путь лежит в Заполинку, — сказал дед Михей и быстрым шагом стал спускаться с пригорка к ручью, цепляясь за мокрые кусты и скользя по глинистым оползающим откосам.

Минут через двадцать, мы, пробравшись по краю заросшего тимофеевкой поля, нырнули в мокрый лес.

Дождь прекратился, но от этого не стало легче. В лесу стояла благословенная тишь, наполненная до краёв влагой, которая мгновенно обрушивалась на нас, стоило только зацепиться за ветку или куст.

Было тепло, и от наших спин вскоре повалил пар. В моих кедах, равно как и в Гошиных сапогах, противно чавкала вода. Но на это издевательство природы мы вскоре перестали обращать внимание. За старыми елями, стоявшими крепостной стеной по периметру леса, начинались грибные берёзовые и осиновые рощи.

Наша троица вытянулась в шеренгу, и мы, не спеша, побрели в глубь леса, прочёсывая косогоры и заросли, иногда перекликаясь между собой.

Я шёл между дедом и Гошкой. Справа, среди деревьев, мелькала фигура шурина, резво метавшегося от дерева к дереву. Слева и немного впереди, маячила спина степенно вышагивавшего деда Михея.

Собирание грибов — это работа со смыслом. Хитрое, целенаправленное действо.

Пометавшись вначале между осинами и берёзами, я стал вспоминать старые приёмы и методы грибной науки. И грибы пошли.

Через час в моей сумке можно было увидеть с десяток длинноногих подберёзовиков и коротышек подосиновиков, с полсотни ярко-жёлтых лисичек и пару солидных боровиков, которые я вытянул из-под колючих веток старой ели. Настроение поднялось.

— Никита-а-а!.. — кричал где-то Гошка.

— Э-ге-ге!.. — отвечал я.

— Чёртово болото-о-о!..

Чёртово болото!

Я поспешил на голос. Мне не терпелось увидеть то, что всегда пугало меня в детстве и волновало в юности.

Чёртово болото! Лет пятнадцать я не бывал здесь.

А где же Михей?

Я попробовал позвать деда. Но он не отзывался. Видимо, ушёл в сторону. Ладно, не пропадёт. Он родился и состарился в этих местах.

Перепрыгнув через небольшой овражек, я вышел на поросший молодыми елями пригорок и увидел Гошку.

Он сидел на ведре и пристально смотрел на парящее, буйно поросшее камышом и осокой озерко.

Это и было Чёртово болото…

***

Из архивного дела №0003с

Хронокопия

Лист дела №4

Из протокола допроса гр. Волгина Н. М.

29.07.1980 г

13.15.

(Продолжение)

…Когда мне предъявили для опознания, поднятого с железнодорожного полотна человека, находившегося в бессознательном состоянии, я узнал в нём мужчину, который ехал со мной в электричке от станции Немчиновка. Я его узнал по чертам лица, по одежде и по изъятым и предъявленным мне документам: паспорту и пропуску (по фотографиям)…

…Прежде этого гражданина я никогда не видел, Женщина, ехавшая с мужчиной до станции Беговая, мне так же не знакома…

Знакомых с фамилией Савицкий или Савицкая у меня нет…

С моих слов записано верно и мной прочитано.

Подпись: Волгин Н. М.

Следователь: Карамышев А. Ю.

29.07.80.

Надписи на полях:

Тов. Карамышев А. Ю.

В дело.

Начальник ОВД полковник милиции Дроздов К. П.

0003

Станция слежения «Хронос-171»

Установить постоянное наблюдение за объектом «В»

Изыскать возможность для его использования в качестве посредника

До 13.00.

Старший координатор Виролайнен А.

0003

База «Хронос»

Постоянное наблюдение — утверждаю.

Старшему координатору Виролайнен А.

Лично

До 14.00. предоставьте в сектор «АА-7» Ваши соображения о необходимости экстренного вмешательства. Продумайте легенду о сдвиге временного фактора. Влияние Х-1 сведите до минимума. Продумайте вариант с использованием недавно расконсервированной станции внедрения Дельта. И возможен ли вариант экстренного вмешательства с использованием объекта В?

Прошу через бионов-разведчиков ознакомиться с архивным делом объекта «В». Некоторые подробности о «В» можно узнать у постоянного наблюдателя сектора и координатора группой управления «Бион» Ли Ванши.

Главный координатор Хорьх А.

01.04.52.

12.04.

                                         ***

Вообще-то, ничего особенного в этом болоте-озере не было.

В наших лесах часто встречаются подобные, заполненные водой, низинки и вытекающие из них ручейки. Эти многочисленные, не имеющие названий, ручьи сливаются в более крупные речушки, зачастую такие же безымянные, а они, в свою очередь, становятся речками и реками, знаменитыми на весь мир. Волга, Ока, Москва-река берут своё начало где-то рядом, в таких же болотцах, малоизвестных, спрятанных от людского глаза…

Вот и сейчас мы с Гошкой сидим на берегу обычного болота с необычным названием и любуемся зелёным водным зеркалом, лёгким синеватым туманом, что колышется от слабых дуновений ветерка над кустиками камыша и над трепетной осокой. Вглядываемся в противоположный, густо заросший ивняком, берег, что призрачно маячит метрах в трёхстах от нас, расцвеченный косыми лучами солнца, едва пробивающимися сквозь серо-белёсые облака и мрачно-зелёные кроны дремучих елей…

Мы сидим и молчим — отдыхаем от ходьбы.

Чёртовым это болото называлось всегда. По крайней мере, старожилы наших мест не помнят другого названия. Местные люди иногда вспоминают странные истории с заблудившимися грибниками или пропавшими коровами и овцами. Все подобные события как-то сами собой привязывались к Чёртову болоту. И вокруг него создавались легенды, подобные той, что принёс недавно в Грачёвку Макар Лаптев…

В центре озерка, в камышовых зарослях, что-то постоянно булькает, изредка слышатся всплески — это лягушки, ныряют с болотных кочек. Говорят, что здесь водятся караси, Бог ведает кем занесённые в лесной водоём. По свободной от растений воде плавает семейство диких уток, которых, похоже, давно не тревожила охотничья братия.

— О-го-го-го-о-о!.. — басовито прокричал Гошка, сложив ладони рупором. — Михе-е-ей!!!

Тишина. Только эхо шарахнулось, от одного берега Чёртова болота к другому. Да ещё утиное семейство встрепенулось и уплыло в камышовые заросли.

Гошка повторяет клич.

С противоположного берега отозвался далёкий голос Михея.

— Наконец-то, — спокойно говорит шурин. — Пошли вдоль берега. Там начинается березняк, и грибы должны быть. Проверим, да и пора уже поворачивать к дому…

Обойдя болото, попадаем на небольшую, поросшую не высокой травой, полянку, отделявшую более старый лес от низкорослого березняка.

Молоденькие подберёзовики и россыпи золотых лисичек приостанавливают наше продвижение вдоль Чёртова болота.

Внезапный порыв ветра шумно ворошит листу на деревьях. На небо, почти очистившееся от серых облаков, быстро наползает сизая туча. За секунду исчезает ласковое солнце. Становится пасмурно.

— Может грянуть гром, — замечаю я, показывая шурину на тучу.

— А ещё может грянуть ливень! — с ехидством в голосе, добавляет парень. — И это после ласкового и спокойного грибного дождичка. Нет, Никита, не должно такого случиться. Туча какая-то сухая на вид. Хоть и грозная.

Но тут, словно подтверждая мои слова, далеко на юге, за лесом, зарокотало.

— М-да!.. Кажется, ты — прав! И мы сейчас снова помокнем… — бурчит шурин, но, увидев под ногами в редкой траве новые россыпи лисичек, опускается на колени.

Грибов много. Мы ползаем по траве, забыв и про тучу, и про Михея.

Хлынул ливень.

Гошка, прикрывая полой куртки переполненное ведро, с воплями ныряет под разлапистую ель и зовёт меня. Ель не высокая, можно не бояться удара молнии. Перепрыгиваю через ствол старой сгнившей осины и присоединяюсь к шурину, защищая рукой лицо от колючих веток. Прижавшись к смолистому стволу, смотрим через окошко в мохнатой кроне на разыгравшуюся стихию. Переглядываемся, изредка вытирая ладонями влагу с лица.

Несмотря на некоторый страх перед грозой, во мне трепещет что-то радостное и, одновременно, немного тревожное. Лохматые стрелы молний, сверкающие в тишине, сопровождаются мощными рокочущими взрывами грома, которые пронзают окружающее пространство, вместе со мной, Гошкой и старой елью. Я не верю в Бога. Впрочем, это под вопросом. Но в секунды небесного бедлама хочется попросить Господа о милосердии…

После очередного оглушающего взрыва, следующего через мгновение после ослепительной молнии, я осеняю себя крестом, по православному…

А потом уже оглядываюсь на шурина, ожидая ехидной улыбки…

Гошка, стоящий рядом, восторженно смотрит вверх, щурит глаза от брызг, и, каждый раз, когда молния бьёт в чащу, что-то шепчет…

                                        ***

Из архива дела №0003с

Монокристалл, инд. ЕА 00978

Приложение №17

Из фонограммы станции слежения

«Хронос-171» — база «Хронос»

— Сто шестой… Я — двадцать первый…

— Сто шестой на связи.

— Ноль второй просит сводку о хроноскопии четырнадцатого квадрата.

— Квадрат зафиксирован и находится под контролем. Установлено круглосуточное дежурство группой биофантомного обеспечения. Проводится расконсервация станции внедрения Дельта. Связь, блокировка системы слежения — в норме… Осуществлён пробный вывод биона Зет. Материал, полученный от него, без дешифровки, направлен вам.

— Сто шестой! Будьте внимательным при наблюдении объекта В. Его непременно нужно подвести к Дельте… С биона не спускайте глаз. Модель не совершенна, может подвести…

01.04.52.

15.07.

                                        ***

Мой шурин Гошка…

Сколько помню парня, а ему уже пятнадцать лет, его все называют Гошкой. Не Гоша, или Георгий, соответственно метрикам из ЗАГСа, а именно Гошка.

Меня удивляет его детская непосредственность. Юношеская бесшабашность, мужская серьёзность и стариковская ворчливость густо перемешались в характере парня. Гошка всегда какой-то разный. И не понять, что же в нём наличествует в данный момент? Мальчик, юноша, мужчина или старик? Это, вероятно, и есть переходный возраст. Порывы бурной деятельности смешиваются в нём с обломовской ленью и полным безразличием к ежедневным и обязательным домашним делам. Любознательность граничит с нежеланием узнать, что-то интересное. И, наоборот, он может часами наблюдать, как ранним утром одуванчик распускает бутон. Или как суетятся колорадские жуки, помещённые в стеклянную банку…

У Гошки есть увлечение, или, как он это называет, страсть, которой никогда не изменял. Это — любовь к кошкам…

Если бы у него была возможность собрать всех Мурок и Васек в округе в свой дом, то он сделал бы это, не задумываясь. Из-за этого случались и неприятности. Сверстники не давали прохода, дразнили парня, придумывая ему кошачьи прозвища. И самое ходовое из них: «Гошка — драная кошка!»

Про кошачьи похождения я вспомнил не вдруг.

По окончании неистового грозового ливня, шурин, освободившись от еловых лап, обнаружил на стволе полусгнившей осины, что валялась неподалёку, рыжего кота!..

Интересно, откуда он появился в сыром лесу, да ещё далеко от селений!?

Я немного замешкался, выбирая между еловых лап щель побольше, чтобы не стряхнуть на себя обосновавшуюся на дереве влагу. Соблюдая осторожность, в конце концов, выполз из-под кроны дерева. Привёл себя в относительный порядок и обратил внимание на шурина.

Гошка стоял возле поваленного временем дерева и… гладил мокрого, короткотелого и длинноногого кота. Шерсть на животном поблескивала в лучах появившегося солнца чистой бронзой.

Кот стоял на стволе, напряжённо вытянув ноги, собранные в пучок, как-то странно выгнув дугой короткую спинку и подняв свечой длинный и тонкий хвост. Большая усатая морда с огромными ушами-локаторами и прищуренными глазками жадно тёрлась о Гошкину ладонь. Животное, как мне показалось, испытывало необыкновенное блаженство от общения с юношей…

Конечно же, меня удивило появление кота в этакой глуши. Но к этим животным я был совершенно равнодушен. Мне больше нравились собаки…

Со стороны березняка послышался голос Михея. Мы с Гошкой ответили ему. Однако парень совсем не собирался покидать полянку и бросать свою находку на произвол судьбы. Поласкав мокрую скотинку, он вытер руки носовым платком, достал из кармана куртки свёрток с бутербродами и принялся угощать кота. Тот был голоден, и старательно поглощал и колбасу, и зачерствевший чёрный хлеб, откусывая маленькие ломтики, поочерёдно, от двух бутербродов, которые шурин держал в руках.

Я приблизился.

Кот с недоверием посмотрел на меня, словно сфотографировал, но не испугался, а продолжил трапезу. Неторопливо, но с явным аппетитом.

Гошка млел от блаженства при виде ржавого клубка шерсти на щуплом скелете.

— Промок, бедняга, — сказал шурин.

— Откуда он тут? От кого-то сбежал? — предположил я.

— Может быть, его специально занесли в лес, чтобы избавиться, — ответил Гошка. — Бедный котик!.. Рыжик!.. — обратился он к коту, — хочешь, я возьму тебя с собой?..

Ну, конечно, — подумал я. — Разве может Гошка поступить иначе!

Кот на секунду перестал двигать челюстями и зло посмотрел на меня. Мысли, что ли, читает!

Нет, этого, облезлого и ржавого я бы домой не взял…

— Может, он больной, — предположил я.

Кот басовито мяукнул, расставил ноги и встряхнулся, обдав нас брызгами.

Что-то в нём было странное, не похожее на кошачье. Челюстями двигает, почти как человек. И еду берёт с рук. Обычно коты едят с земли. Это у них от далёких предков. Всё-таки — родственники львов и тигров. И едят, сначала колбасу, а потом уж хлеб. Если таковой вкуснее колбасы… А этот?!

Кот продолжал трапезу — откусывал кусочек хлеба, потом кусочек от кружка колбасы и быстро жевал, словно перемалывал пищу, и, наконец, глотал. Глаза животного долго не задерживались на Гошкиных бутербродах. Они бегали по сторонам, изредка останавливаясь, то на мне, то на шурине.

Порода не просматривалась. Скорее всего — кошачья дворняга. Но в поведении имеется какая-то странность. Как всякая дворняга — существо не глупое и осторожное. Может быть кем-то дрессирован?..

А шурин млел, и не собирался заканчивать процедуру общения с природой.

— Благородная скотинка, — сказал я, что бы задобрить парня и подвигнуть его к собиранию грибов. — Привычный к людям…

Кот фыркнул. Тонкий хвост взметнулся вверх и замер, словно воткнутый в тельце карандаш.

Гошка, забыв обо всём на свете, рассматривал неизвестно откуда взявшуюся животину, и что-то ласково приговаривал, при этом блаженно улыбаясь.

Глядя на них, я так же расчувствовался, и, в унисон шурину, выдавил из себя пару приятных для кота фраз. На этот раз кот не обратил на меня внимания. Я протянул к нему руку, намереваясь проверить, не испугается ли он.

Короткая бронзовая шерсть, прилипшая к щуплому тельцу и лоснящаяся от сырости, мгновенно взъерошилась, словно ежовые иголки. Скрывая от Гошки свою нерешительность, я осторожно приблизил руку к изогнутой дугой спинке.

Реакция кота была неожиданной. Не успев дотронуться до него, я увидел на своей ладони растопыренную лапку зверька…

Кот, не шевелясь, смотрел мне в глаза и давил на руку влажными и холодными подушечками. Моё поведение ему явно не нравилось…

Я несколько секунд выдерживал кошачий взгляд. Ладонь под лапкой зачесалась, и я резко отпустил руку…

Лапка мягко соскользнула по коже и оказалась в пучке с остальными.

…Удивительно! Кот и не подумал пускать в ход свои когти. Касание было нежным…

— Каков ты, однако! — сказал я, почёсывая ладонь. — Не любишь, когда с тобой балуют!..

— Никита, дай ему спокойно поесть! — сказал Гошка, делая шаг от меня. Кот потянулся за едой и так же сделал несколько шажков.

Я взглянул на шурина. Он прямо-таки светился от общения с животным. Юный натуралист…

— Бери-ка его домой, Гоша. Кот, по всему видимо учёный, не царапается. И не труслив, как ваша Мурка…

— Обязательно возьму! — воскликнул шурин и начал трепать кота за ушами. — Мать, правда, шуметь будет. Не любит она их. А мы его к Михею пристроим. Его Васька недавно пропал. Старый был. Может — подох…

Гошка посмотрел в заросли, откуда ожидалось появление деда.

— Что-то Михея долго нет! Позови, Никит…

Я откашлялся и крикнул.

Ответ последовал сразу, но с противоположной стороны. Оказывается, дед, пока мы занимались котом, прошёл мимо нас.

Я оглянулся. В отдалении слышался треск ломаемых сучьев.

— Гош! Прекращай обеденный перерыв. Пора искать дорогу к дому

— Ага…

Гошка взял кота в охапку и сунул за пазуху. Кот не сопротивлялся.

— Тут тебе будет тепло.

— Давай ведро, — предложил я шурину, — пронесу немного. А ты устраивай квартиранта.

Свою заполненную грибами сумку я повесил на плечо. Уставшее тело заныло, ноги не хотели слушаться. Мы медленно побрели на дедов голос, огибая по пути заросли кустарника и заполненные водой низинки.

Прошли метров тридцать. Михей вот-вот должен был показаться. Но из-за сплошные стены молодой поросли окрестности просматривались лишь частично.

Стал душно. В десяти метрах справа курилось парком Чёртово болото. Слева стояла мрачная стена ельника.

Мы остановились и подали голос…

Михей отозвался!.. позади!.. Он опять пролетел мимо нас и трещал сучьями где-то за нашими спинами!

Мы замерли посредине мелкой, но широкой лужи. Я поставил ведро на кочку и рядом пристроил сумку. Мне бы Михеевы ноги…

— Он что, в сапогах-скороходах?

— Куриная слепота! — буркнул Гошка, заканчивая борьбу с молнией на куртке. — Летает как старик Хоттабыч и всё мимо! Подождём…

— Дедуля-а-а!.. — негромко позвал я, вглядываясь в чащобу.

— Ау-у, — послышалось впереди.

— Почти рядом… Иди сюда-а-а!

— Иду, иду, — более тихо заворчал Михей.

Мы сразу увидели его сухощавую фигуру, бредущую среди берёз. Дедова корзина с грибами, наполненная по самую ручку, замедляла продвижение хозяина по зарослям. За плечами висел солдатский вещмешок, наполненный дарами леса. И было удивительно, как это старик сумел промелькнуть мимо нас.

Сейчас дед Михей медленно, но уверенно продвигался в нашу сторону. Мы видели друг друга…

Впереди, метрах в пяти от нас, простиралась небольшая полянка. Мы выбрались из лужи и направились к ней. Огибая можжевеловый куст и груду срубленного сухостойника, я на секунду потерял из виду Михея. А, выйдя на предполагаемую точку встречи, не мог найти его среди белеющих на зелёном фоне берёз.

На новый окрик старик отозвался слева, а не справа от нас…

— С нашим Хоттабычем можно свихнуться! — разозлился я. — Блудим в трёх соснах!

Гошка стоял рядом и, слегка приоткрыв рот, смотрел направо. Туда, где должен быть Михей. И где его теперь нет… если судить по отклику…

Взобрались на бугорок в центре поляны, с которой хорошо просматривался березняк во все стороны метров на триста. И тут же увидели нашего попутчика.

Михей, удивлённый не меньше нашего, стоял в ста метрах от нас, возле курчавой берёзки. Теперь, на совершенно открытом месте, разойтись мы не могли…

Наконец-то, соединимся!

Гошка, шедший впереди, громко засмеялся над дедовыми виражами, и что-то невнятно сказал ему, или самому себе. Я же, обременённый поклажей, чертыхался. Немного отстал. Усталость сковывала движения. Видимо отвык от лесных прогулок…

Проходя мимо старой ели, заметил под растопыренной веткой целый выводок молоденьких боровичков, и, перебарывая усталость, намерился их срезать. Но восклицание шурина помешало этому.

— Дед пропал!!!

— Куда!? — ничего не понимая, спросил я.

— Только что был!!! Да вот он! Смотри, Никита, смотри!!!

Гошка указывал в противоположную сторону…

Я повернулся… и увидел спину уходящего от нас Михея…

Он как-то странно осматривался, словно искал что-то впереди. Затем остановился. Наполненный грибами рюкзак висел у деда в левой руке, касаясь травы. В правой, на сгибе у локтя, покачивалась переполненная корзина.

Услышав Гошкины восклицания, Михей потоптался на месте и нехотя повернулся…

Из-под надвинутой на лоб шляпы на нас смотрели широко раскрытые, удивлённые, светло-серые глаза…

---

                                        ***

Из архивного дела №0003с

Монокристалл, инд. ЕА ОО-978

Приложение.

Из фонограммы станции слежения

«Хронос-171» — база «Хронос»

— Сто шестой… Я — ноль второй…

— Сто шестой слушает.

— Как прошла ночь?

— Экономия — девять часов.

— Что нового в вашем квадрате?

— Объект В и его спутники находятся в зоне действия Дельты. Сто одиннадцатый ввёл в зону бион. Программа Дельты выверена. Отклонений не наблюдается. Однако, связь биона со станцией слежения не устойчива. Резонатор работает на пределе. В квадрате отмечен повышенный фон блуждающих эпсилон-частиц… Аналогия грозовым проявлениям…

… — Сто шестой, мы только что закончили дешифровку первого сообщения биона. Наши опасения подтверждаются… Во время первого выхода в намеченный квадрат, бион около десяти часов находился без контроля в зоне ЧИП — частичного индивидуального пространства. И в это же время там оказался один из жителей ближайшего посёлка… Произошёл не запланированный контакт… Возможно распространение слухов среди населения. К тому же, бион всё время работал на ускоренном хроностатусе… Примерно — один к пяти! Так что пленённый объект провёл в обществе посланника около двух стандартных суток. Этот факт беспокоит ноль первого… В данный момент решается вопрос об обнаружении и локализации неизвестного объекта… Сто шестой, будьте осторожным при регулировке временного фактора. Особенно во время осуществления контакта… Кстати, в это время года в данной местности возможны грозы. Можете выжимать из резонатора максимум…

… — Ноль второй… Поступили сведения — бион вступил в контакт.

— Кто в контакте?

— Спутник под номером два.

— Где объект В?

— Находится в непосредственной близости. Имел касательный контакт с бионом. Удалось ввести инъекцию — ноль, ноль, семь, альфа, четыре. В полном объёме…

— Хорошо! Объект спокоен?

— Относительно спокоен…

— Относительно чего?

— Чувствует себя в создавшейся обстановке неуютно. Отмечается усталость. Индекс агрессивности завышен…

— Будем надеяться, что не из-за биона. А второй как себя ведёт?

— Второй? Мальчишка, находится рядом с В. Кормит биона какой-то субстанцией, не пригодной для употребления человеком… Ласкает!

— Надеюсь, у него не отмечается агрессия. А то отвернёт юный абориген нашему разведчику голову!?

— Агрессии нет. Наоборот, повышен индекс зет…

— А третий? Что с ним?

— Находится за пределами зоны воздействия Дельты. Скорее всего, поддерживает связь с наблюдаемыми объектами.

— Как выполняется программа?

— Сто процентов. Полтора часа в запасе…

— Повторяю, ноль первый очень беспокоиться. Опасается вмешательства биона на активных полях. Следите за нормой в работе излучателя. Сразу же после антеннирования — полный отбой.

— Я вас понял, ноль второй.

— Задержка во времени — чревата неприятностями. Наш эксперимент может вовлечь население посёлка в ажиотаж вокруг зоны Дельта… Это — провал программы!

… — Ноль второй, новые сведения: бион изолирован спутником два. Какие будут указания?

— Ждать. Никаких чрезвычайных мер не предпринимать…

01.04.52.

16.14.

                                         ***

…Да! Тут было чему удивляться!

Я забыл про выводок крепких боровиков, нагло выглядывавших из травы под еловой веткой, и замер в недоумении…

Что за странный дед!?

Или мы с Гошкой одурели после грозы?

Придя в себя, мы стали кричать Михею, чтобы тот не двигался. Стоял на месте…

Дед кивнул в ответ, не произнося ни слова, и замер…

Ничего не понимая в происходящем, высказали Михею претензии по поводу его безумных метаний по лесу.

Выслушав нас, дед поставил корзину с рюкзаком в траву и взмахом руки позвал нас к себе. Мы пошли. Гошка впереди, я — за ним. Молоденькие боровички остались не тронутыми. Бог с ними, пусть набирают силу…

Шурин что-то бурчал, успокаивая кота, зашевелившегося под курткой.

Михей стоял около берёзы и торопливо шарил по карманам, что-то отыскивая в них. Наверное — спички. Дед курил редко, только в случаях сильного волнения, или при разрешении каких-либо проблем, требующих никотинового допинга.

Метрах в пяти от Михея Гошка остановился и притормозил меня.

— Что? — спросил я и взглянул на укутанного сигаретным дымом деда.

Тот, придерживая рукой очки, что-то рассматривал вверху.

Вокруг нас возвышались тонкие стволы берёз. Они пробивались из низкорослого кустарника и тянулись к небу, обгоняя друг друга. И там, в вышине, на гибких красавицах шелестела курчавая крона. Есть на что посмотреть. Глаз не оторвать. Красота!..

Но Михей любовался этой красотой как-то не естественно. Словно увидел среди зелени бразильского крокодила. И шурин обратил внимание на эту любознательную позу нашего спутника. Что мог увидеть в шуршащих кронах дед Михей? Белку или какую-нибудь птицу?

— Что там, дедуля? — спросил Гошка, с ноткой ехидства в голосе.

Михей, не отрывая взгляда от изучаемого предмета, жестом руки попросил нас приблизиться.

Осторожно, словно боясь спугнуть кого-то, подошли к деду и остановились в метре от него.

— Ну? — прошептал шурин.

— Смотрите… — Михей показал вверх. Я отметил, что голос у него был какой-то странный.

Мы подняли головы и стали осматривать кроны двух рядом стоящих берёз. Ни крокодилов, ни белок я там не обнаружил.

— Вы ничего не замечаете, молодые люди? — глухим и далёким голосом спросил дед…

Стоял старик рядом. А мне показалось, что голос его исходит сверху, с неба…

— А что там? — не найдя ничего особенного в листве, игриво пробасил Гошка.

— Какое странное эхо?! — помедлив, сказал дед. — …Я слышу ваши голоса сверху, будто вы сидите на дереве, а не стоите рядом…

— И ваш голос раздаётся оттуда, — подтвердил я и снова посмотрел вверх. — Действительно, странное эхо!..

— О-го-го! — в ответ на наши философические беседы, крикнул Гошка, сложив руки рупором. При этом эго петушиный фальцет неожиданно раздвоился и волнообразно прокатился над нами.

— М-да! — удивился дед.

— А не пора ли нам домой? — тихо предложил Гошка.

Я посмотрел на шурина. На этот раз его голос звучал нормально, без отражения.

— Пора, ребята, пора, — согласился Михей, словно из-за высокий забор, стоявшего между нами.

Небо окончательно очистилось от облаков. Яркое солнце напоминало, что время приближается к полудню.

— В самом деле, хватит экспериментировать, — предложил я. — Гош, забирай-ка своё ведро… Где-то здесь, не далеко от болота, начинается лесная дорога, ведущая к Заполинке. По ней будет легче идти…

Гошка кивнул и сделал шаг к дедовой корзине, намереваясь, вероятно, посмотреть каких грибов насобирал старик.

Шагнул Гошка… и исчез! Прямо-таки на моих глазах!

Михей находился на своём месте, рассматривал кроны деревьев, и не видел этого…

А я — видел! Шурин только что стоял рядом, и, вдруг, его не стало!!!

Провалился он что ли!?

По спине пробежал неприятный холодок. Я, ничего не понимая, старательно процедил пространство — низкорослый кустарник, траву — всё, что было между мной и дедом Михеем.

— Гоша… — спросил я пустоту неуверенным хриплым голосом.

— Георгий! — охнул сверху голос Михея.

Сильно щурясь, дед смотрел через моё плечо. Сзади что-то происходило…

Я оглянулся…

Гошка находился в двухстах метрах от нас. Стоял он, широко расставив ноги, и с удивлением смотрел в нашу сторону….

Сцена молчания длилась несколько секунд…

Со стороны болота тревожно закрякали кем-то потревоженные утки, и было слышно, как они хлопают по воде крыльями.

— Что это?! — давясь терпким воздухом, прошептал я.

— Чудеса! — голосом с неба сказал дед. — Георгий! Сделай два шага назад, — крикнул он окаменевшему парню.

Гошка замер и боялся шевельнуться. Было видно, как покраснело его лицо, как левая рука судорожно прижимает полу куртки, за которой сидит рыжий кот.

Наконец шурин встрепенулся, и, с трудом передвигая ноги, прихрамывая, медленно побрёл к нам, вытянув правую руку вперёд, словно отыскивая перед собой что-то неведомое и непонятное…

                                         ***

Из архивного дела №0003с

Монокристалл, инд. ЕА 00978

Приложение

Из фонограммы станции слежения

«Хронос-171» — база «Хронос»

— Сто шестой… Вас вызывает ноль второй.

— Сто шестой на приёме… Докладываю: подготовка к антеннированию закончена. Дельта настроена на нулевой режим.

— Как себя ведут объекты?

— Обнаружили барьер Индивидуального пространства. Изучают! Паники не наблюдается.

— Подключите к наблюдению семнадцатого и восемьдесят четвёртого. Следите за каждым… Особое внимание на зону ИП.

— Хорошо. Приступаем к выполнению…

01.04.52.

16.54.

                                        ***

— Никита!!! — прохрипел шурин, подходя ко мне. — Ты видел!?

— Видел, — ответил я, и снова разложил багаж с грибами на траве. — Аномальное явление…

— Какое? — переспросил Гошка, поглаживая колено, — Чёрт! в корягу врезался! Ты, Никита, хоть что-нибудь понимаешь в этих явлениях? Фантазёр, с высшим образованием!

— Спокойно, ребята! — сказал сверху Михей. — Давайте оценим ситуацию…

— Что тут оценивать?! — всхлипнул шурин. — Домой нужно идти! А тут какое-то наваждение! Топчемся на одном месте… Чёртово!!! болото!!!

— Вот именно — Чёртово болото, — повторил я в унисон Гошке и тут же удивился своим словам. — Только, причём здесь болото?

Дед Михей поправил шляпу, попутно почесал затылок, посмотрел на кроны деревьев и театрально развёл руками.

— Отдыхаем.

Гошка оглянулся, осмотрел окрестности в поисках места для отдыха, и, не найдя такового, присел на корточки. Я продолжал стоять на месте, процеживая через себя чувство, похожее на страх. Не мешало бы, конечно, на что-нибудь присесть, но двигаться боязно. Думать об анормальности происходящего тоже не хотелось. Первое что приходит на ум, это — происки прошедшей над нами грозы. Всякое ведь бывает. Шаровые молнии, например, природа которых до конца не изучена. Кстати, в свете событий с Макаром Лаптевым, Чёртово болото, пожалуй, требует к себе более пристального внимания. Правда, с моей аналитической математикой, кормившей меня как МНС (младший научный сотрудник, а не могила неизвестного солдата) здесь делать нечего. Я просто не готов полемизировать с шурином на возникшую тему. Другое дело Михей!

Дед чиркнул спичкой и прикурил потухшую сигарету. Синий дым снова окутывал густыми клубами старика и медленно растворялся во влажном воздухе. Говорить Михей начал не сразу. Потоптался между корзиной и рюкзаком, протёр тряпицей запотевшие стёкла очков и покачал головой. А уж потом задумчиво произнёс лично умозаключение, проявляя на свет рождавшиеся в голове идеи:

— Позавчера Макар Лаптев заходил в наш магазин и рассказывал такое, чему, конечно же, никто не поверил. Женщины смеялись над ним. Пьяным был. А он о круге каком-то говорил, из которого нельзя выбраться. И о чёрте. Панько Рудый из Грачёвки! О чёрте, он, конечно, соврал. Поймал, говорит скотинку, хотел домой принести, для потехи. Но, сам попал к нему в лапы. Так что, Гоша, не спеши. Похоже, что вы в плену!..

— Чего-чего!? — пропищал шурин.

Дед снова развёл руками.

Этого ещё не хватало! — подумал я. — Теперь Михей нам будет рассказывать сказки по мотивам бредней Макара Лаптева.

Я потёр лоб, пытаясь собраться с мыслями. Ничего не выходило. В голове варилась невообразимая каша.

Болото. Черти. Словом — чепуха полнейшая…

Фраза про плен проявилась после относительного успокоения. И она мне не понравилась. Шурин на неё сразу среагировал. А я, почему-то, секунд пять созревал для её дальнейшего осмысления. Конечно же, приглушенный странным эхом голос деда, повторял нам абракадабру пьяного Макара. Но мы-то не пьяные! Ну, может быть, слегка, от избытка озона!

Гошка сопел, успокаивая кота под курткой. Его взволнованное дыхание мешало сосредоточиться на какой-либо гипотезе, которая смогла бы взять на себя ответственность за происходящее…

Вроде бы не склеротик, но ничего не выкристаллизовывалось…

— Попробуем выйти отсюда в другом месте, — сказал шурин, вставая и поднимая своё ведро.

— Оставь, Гоша, ведёрко в покое, — буркнул Михей, — и постарайся успокоиться… Феномен, кажется, для человека совершенно безвредный. Проведём испытания…

Дед отшвырнул окурок в сторону, и смело шагнул к нам…

Его исчезновение я воспринял с ещё большим удивлением. Но, сообразив, где искать Михея, сразу же оглянулся и увидел его спину на том месте, где минуту назад появился перепуганный Гошка. Разница была в том, что шурин стоял ко мне лицом, а дед — спиной…

Повернувшись, Михей сделал несколько шагов в сторону, махнул рукой и сделал шаг. Я тут же метнул взгляд к дедовой корзинке…

Старик стоял в нескольких шагах от нас, лицом к лесу…

Невероятно!

На наших глазах дед исчезал в одном месте и тут же появлялся в другом!

Фантастика! Лесная, деревенская фантастика!

— Что скажешь, Никита? — спросил Михей. — Пораскинь-ка мозгами, сделай вывод…

— Телепортация, — вспомнил я термин из современных фантастических опусов, трактующих о мгновенном преодолении невероятно огромных расстояний.

— О! Чистейшей воды — нуль-переход! Гоша, приди, наконец, в себя и обрати внимание на это…

Михей, почти торжественно, поднял руку и указал вверх, на подсыхающую под полуденным солнышком листву.

— Взгляните на крону дерева… со своей стороны…

— Взглянули, — буркнул Гошка.

Я тоже поднял голову.

— Видите, как её нижняя часть, почти до середины, словно обрублена невидимой плоскостью…

— Похоже, — согласился я.

— А теперь, хотите посмотреть, где находится этот недостающий кусок природы?

Ответ напрашивался сам собой. Мы с Гошкой обернулись, но на зелёном фоне ничего не было видно.

— Пойду, посмотрю… — сказал я, намереваясь идти через поляну по следам шурина.

— Не спеши, Никита! — остановил меня Михей. — Зачем же тратить время и силы так не расчётливо? Пользуйся телепортацией. Очень удобная вещь… э-э.… в наших условиях. Средство передвижения из будущего.

— Телепортация?! В наших условиях? — переспросил я, взглянув на деда. И, наверное, взглянул не очень добрыми глазами. Михей снова развёл руками…

Гошка хохотнул мне в спину. А я, сжавшись, как начинающий парашютист, шагнул к Михею, напрягая тело и мысли. Неприятное ощущение окутало меня. Вот сейчас я соприкоснусь с неведомым. С тем, что будоражит воображение фантастов. А, может быть, и учёную братию, ищущую невидимую щель в это самое неведомое. Ибо, математически что-то там доказано, а на практике…

Собственно, никакого соприкосновения я не ощутил. Сделал шаг и увидел, как фигуры деда и Гошки скакнули вдаль, словно в фильме, где снимали удаляющийся объект, а затем вырезали приличный кусок плёнки. Только что люди были рядом и тут же — скачок на двести метров…

И больше ничего…

Ни боли, ни сопротивления воздуха…

Сухо во рту. Но это, скорее всего, от волнения…

Я поднял глаза к кронам стоявших рядом деревьев… и увидел…

Не вероятно, но — факт!

Прямо в воздухе, на фоне голубого неба, шелестела охапка листвы, висящая на гибких ветвях, отсечённых невидимой плоскостью от дерева… От того самого, что росло по ту сторону поляны, рядом с дедом Михеем…

Скорее всего, академика, будь он на моём месте, занимающегося изучением физики пространства, сие видение, и вообще, всё здесь происходящее, поразило бы своей невероятностью. Пользуются же они известной учёной братии мудростью, кем-то высказанной по случаю неприятия непонятного: этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Старика непременно посетил бы Кондратий…

А меня, начинающего МНС, отсутствие фундаментальных знаний по закрытым темам, не посещали даже фантастико-шизофренические идеи о происках НЛО. Честно говоря, в НЛО, как и в Бога, я не очень-то верил. Потому что летающих тарелок, и последствий их пребывания на Земле, за свою короткую жизнь, ни разу не наблюдал. Если не считать сегодняшнего, весьма исключительного, случая.

НЛО из Чёртова болота! Скажи кому — не поверят…

Я внимательно рассмотрел обрубки ветвей и часть толстого сука, которые слегка покачивались надо мной, сбрасывая вниз последние капли воды…

Могу повторить: — я видел невероятное!..

Что это могло быть!?

Мираж или сон? Может быть, своеобразный эффект от преломления света после грозы?

Наваждение! Это определение больше всего подходит к данному случаю.

Берёзовые ветки висят в пространстве на одном месте, на высоте пяти-шести метров. Вертикальная плоскость среза заканчивается и под прямым углом переходит в горизонтальную.

У меня заломило в затылке. Я отошёл немного в сторону и снова взглянул на парящие в воздухе обрубки веток.

Нет, никаких следов среза в местах отсечения ветвей я не заметил. Концы веток словно растворяются в пространстве и постепенно переходят в прозрачное ничто.

В голове полнейшая пустота…

Я покружил на месте. Обойти вокруг висящее в воздухе чудо не удалось…

Я увлекся, и снова шагнул в неведомый барьер…

В полуметре от меня проявилась Гошкина спина.

— Во — даёт! — не оборачиваясь ко мне, прохрипел шурин и закашлял. — Растворился!

— Да здесь я, Гоша.

Хотелось пить. Сказанная фраза прозвучала почти шёпотом.

Шурин резко повернулся на месте, зацепил ногой ведро. Оно опрокинулось, и грибы ворохом вывалились на траву. Гошка не обратил на это внимание. С широко раскрытыми глазами, в которых затаился испуг, он вытаращился на меня.

— Да-а! — сказал юный родственник. — Что же это? А? Никита? Дед Михей? Это же… Это…

Голос парня чуть не сорвался на крик, но кашель не дал ему возможности впасть в истерику.

— Это же — мистика какая-то! — прохрипел он. — Сказка! Ребятам расскажу, подумают — спятил!

Гошка снова поперхнулся и начал кашлять.

Дед оставался на прежнем месте и с нескрываемой тревогой следил за нами.

— Да, в это вряд ли кто поверит, — тихо сказал он, снимая отсыревшую шляпу. — Попадём в компанию к Лаптю. Как пить дать. Так вот, будем считать, что ситуацию мы оценили. Попробуем разобраться в ней. Только без паники…

Михей осмотрел пятачок земли, на котором стоял, и осторожно присел на небольшую кочку, поросшую густой шапкой рыжей осоки. Из бокового кармана пиджака достал пачку Явы, выудил из неё приплюснутую сигарету, старательно размял и прикурил.

— Похоже, друзья, — начал дед, — что мы попали в полосу воздействия какого-то поля…

— Болота, — поправил Гошка.

Михей улыбнулся.

— Я полагаю, вам не стоит объяснять, что такое нуль-пространство? Никита, ты-то вероятно знаком с этими фантастическими гипотезами? В журналах пишут, что математически оно как-то там вычисляется… или доказывается…

Михей почесал затылок и рассмеялся.

— Прошу прощенья за последнюю фразу. Что такое нуль-пространство я и сам толком не знаю. Но, читающие фантастику и научно-популярную литературу, имеют некоторое представление о телепортации. Вот Георгий, например, проштудировал всю мою библиотеку и в нём я уверен. Тебе же, Никита, городскому жителю, где об этом спорят даже дворники, должно быть известно ещё больше. К тому же, у тебя — образование с математическим уклоном…

Давненько я не присутствовал на семинарах по теории образования естественных полей…

Михей, пригладил ладонью седые вихры и надел шляпу, попутно поправив на ней выцветшее пластмассовое перо. Делал он это, не торопясь, видимо соображая, чем же ещё ошеломить попавших в переплёт спутников. Встрепенувшись, как воробушек на ветке, продолжил речь:

— Если всё увиденное принимать без абстрактных умозаключений, то можно усмотреть следующее: мы находимся в лесу, в ста метрах от Чёртова болота. Через данное место пролегла волна неизвестного нам энергетического образования — поля, и отгородила участок леса шириной… около двухсот метров. — Дед прищурился и прикинул расстояние до места, где висела в воздухе часть берёзовой кроны. — Да, примерно, около двухсот… По воле случая вы оказались по одну сторону границы поля, а я — по другую…

Мы с Гошкой, находясь рядом с философствующим Михеем, внимательно слушали его небесный доклад. Я понимал, что хотел втолковать нам лектор, но усталость и лишенная смысла неопределённость создавшегося положения, да ещё сырая, парящая от солнечных лучей одежда, мешали вникнуть в суть сказанного…

Мои познания о физике полей были нулевыми. Правда, у меня имелись знакомые, которые не остановились на получении вузовского диплома, а пошли дальше. Пишут кандидатские, докторские… Что-то там считают на ЭВМ, кропают статьи в популярные и сугубо научные журналы… И рассказывают о четвёртых, пятых, шестых измерениях; о сверхсветовых скоростях; о параллельных пространствах и так далее. А я сижу за обшарпанным столом в лаборатории НИИ и с помощью допотопного Феликса доказываю состоятельность примитивных измерительных приборов, которые только что родил наш коллектив, и которые уже десять лет тому назад считались технически и морально устаревшими. Один мой бывший сокурсник, защитивший недавно кандидатскую диссертацию, сетовал на тупиковую ситуацию, создавшуюся в современной науке. Возможно, в будущем, у нас появится возможность по-другому взглянуть на решаемые наукой проблемы. Но сейчас, говорил он, нам нужна иная планета, и что бы дышать не опостылевшим кислородом, а, например, фтором, как у инопланетян ефремовской повести Кор Серпентис. По-другому нужно смотреть на окружающее нас пространство, на макро– и микро-миры…

Я снял с себя плащ и подтащил поближе к границе Михеева поля корягу. Усевшись на неё, с облегчением вытянул ноющие ноги. Гошка расположился рядом, осторожно поправил полу куртки, за которой сидел притихший кот.

— Вы, молодые люди, — продолжил философствовать дед, — находитесь в своём пространстве, а я — в своём. Разница лишь в том, что моё пространство — это вся Земля, а ваше — ограничено двумя стенами. Здесь, — дед указал на траву у моих ног, — и там, — он махнул в сторону невидимой стены, что сзади нас, — рубежи, отделяющие мой мир от вашего. Как долго продержится такое состояние пространств, пока не известно. И как далеко простираются границы обоих миров, моего и вашего, не выяснено. Но, установлен факт, что нам из своих миров в гости друг к другу попасть невозможно… Пока невозможно!

— Ага!.. Это что же получается, дедуля, — шмыгая носом, сказал Гошка, — ты то в своём пространстве… можешь сию минуту встать и спокойно идти в Грачёвку. А мы с Никитой так и будем бегать от этой стенки до той?!

— Ты — прав, Георгий… Я, конечно, попаду в Грачёвку и народ приведу к вам на выручку, …если вы сами не выберетесь из этой ловушки…

Михей, кажется, выдохся. Мы с Гошкой почувствовали неуверенность в голосе старика. Шурин был готов пустить слезу.

— Что ж нам тут ночевать?! — загундосил он. — Волки заедят! А ещё, говорят, кабаны у болота водятся. Здесь недалеко ячменное поле. Они туда наведываются. Загрызут!..

Я удивлённо посмотрел на парня и постарался его успокоить. А у самого по спине пробежали мурашки при мысли, что в нашей зоне могут появиться нежданные, гости из дикого леса… Волки-то здесь не водятся. А кабанов, действительно, навалом…

— Ты что, Гош, и впрямь собираешься ночевать в лесу? — спросил я соседа по коряге. Гошка, не ответил и отвернулся от меня.

На этот вопрос ответил Михей:

— Не исключено, ребята. Если данное поле не пропадёт, или мы не найдём из него выхода… а насчёт волков и кабанов, даю пояснение: звери к вам не смогут попасть. Они минуют вас. Войдёт зверь здесь, у берёзы, в невидимою для нас преграду, а выйдет там, у большой ели, через двести метров. Так что вы — в полной безопасности…

— Ага! — возразил Гошка. — А если где-, то там, он кивнул в сторону, противоположную болоту, — под ёлочкой, дрыхнет семейка голодных секачей?! Проснутся они и на водопой, к Чёртову болоту, по нашему полю, или… как его там?.. — пространству. И им отсюда, как и нам, хода нет! Вот и побегаем тогда, друг от друга!..

— Уморил! — сказал я, вставая с коряги. — Ты своим нытьём тоску наводишь.

— Вот кабанчика встретим у границ нашего государства, потоскуем тогда, Никитушка. У нас даже спичек нет, костёр развести. Курить-то бросил?

— Бросил, — ответил я и отошёл в сторону, уныло глядя на Михея.

Что же скажет старик?

Однако дед продолжал восседать на кочке, задумчиво разминал пальцами очередную сигарету и молчал…

                                         ***

Из архивного дела №0003с

Хронокопия

Лист дела 12

Информационная справка

Объект исследования «В»

Волгин Никита Михайлович, 35 лет; постоянное место проживания: город Москва; место работы: НИИ приборостроения, младший научный сотрудник; по образованию — математик-аналитик; женат, имеет дочь 7-ми лет. Здоров, психически уравновешен.

Надписи на полях:

Ст. координатору Виролайнен А.

Объект «В» внести в список кандидатов для опосредованного использования в качестве агента

Главный координатор Хорьх А.

01.04.52.

17.00.

                                         ***

Нас окружал обыкновенный лес. Красивый, не ухоженный, по истине русский. В нём ничего не произошло. Кроме недавней грозы. С просыхающей листвой шаловливо играл лёгкий ветерок. Летнее солнце ласкало кожу и неторопливо выпаривало влагу из напоенной влагой земли и нашей одежды. Недалеко туманилось невидимое за кустами Чёртово болото…

Всё было обычным на нашей планете Земля.

Но фантастическая ситуация, создавшаяся вокруг нашей троицы, и необъяснимое, с точки зрения современной науки, положение, в котором мы оказались, рождало во мне тревогу…

С одной стороны — демонстрация чего-то необыкновенного и страшно интересного; с другой — пугающая и ставящая в тупик мистика.

— Что будем делать? — спросил я у спутников. — Пора искать выход.

Гошка хмыкнул, изобразив на лице мину скорбящего ангела.

— Будем ждать светопреставления!

Михей, прищурившись от сигаретного дыма, снова достал заметно похудевшую пачку Явы и повертел её в руке. Потом вытряхнул из неё оставшиеся сигареты, переложил в карман, а упаковку разорвал и разгладил на колене. Было заметно, что он волнуется не меньше нас.

Дрожащей рукой дед извлёк из нагрудного кармана пиджака огрызок двуцветного плотницкого карандаша. Постругав его ножом, принялся что-то рисовать на разорванной обёртке.

Я собрал рассыпанные Гошкой грибы. Наполнив ведро, осмотрелся, оценивая складывавшуюся на данный момент ситуацию.

На небольшой осине, в метрах десяти от нас, заметил средней величины птицу. Она старательно вышагивала по оттопыренному в сторону сучку.

Тоже — пленница, — подумал я и свистнул.

Птица встрепенулась, сорвалась с ветки и нырнула в сторону Михея…

Я не ошибся, определяя исчезновение птицы словом нырнула. Это и был нырок в невидимую стену.

Я обернулся к противоположному берегу нашего мирка и тут же заметил несчастную птаху, летевшую к нам.

— Куропатка, — сказал шурин. — Так и будет теперь летать над нами.

Куропатка снова врезалась в пустоту, резко оборвав шум крыльев, и вынырнула на старом месте.

— Вот, дурочка! — жалостливо сказал Гошка, и захлопал руками.

Птица испугалась и резко взмыла вверх, не меняя курса. Теперь она находилась на десятиметровой высоте и стремительно приближалась к барьеру. Но, подлетая к нему, резко нырнула вниз, намереваясь уйти в гущу ветвей, и… исчезла…

— Не любит высоко летать, — сделал заключение шурин.

Мы принялись улюлюкать и махать руками, шагая навстречу низко летящей куропатке. Испуганная шумом птица рванулась к небу и… на этот раз спокойно преодолела невидимую преграду.

— Смотрите, — воскликнул я. — Кажется, у нашего забора есть предел!

Даже на душе стало легче. Появилась надежда. И Гошка повеселел.

— Так! — радостно потирая руки, сказал он. — Значит отсюда можно выбраться. Предлагаю — взобраться на дерево и спрыгнуть на ту сторону, к деду.

— Высоко, ноги переломаем, — засомневался я и показал на березу, с разделённой невидимой плоскостью кроной. — Здесь метров пять будет…

— Подожди, Никита! — не унимался шурин, — а если найти такое дерево, которое растёт прямо на границе и влезть на него по нашей стороне, а спуститься по дедовой!? Вот только с грибами как быть?..

— А ещё лучше, вызвать вертолёт, и выудить нас от сюда как лягушек из колодца… вместе с грибами, — с некоторым раздражением в голосе сказал я Гошке. Шурин нарисовал на лице гримасу презрения и намеревался уже продолжать свои реалистические фантазии, но Михей прервал его фантасню приторным голосом сверху.

— Нет, Гоша, ты ничего не понял. Все половинки деревьев растущих на моей стороне имеют свои продолжения только в моём пространстве. Вот как эта берёзка. А то, что произрастает у вас, имеет своё продолжение на противоположной стороне поляны в вашей зоне. И это до высоты, которую может одолеть только птица. Высоту барьера мы уже примерно знаем. Но здесь, что-то можно придумать без причинения увечий. Например, построить лестницу… длинной метров в восемь и прислонить её, не касаясь барьера, к дереву, стоящему на моей стороне… Чёрт, получается то же самое!.. Сложная задача с этим разделённым пространством… Вы, ребята, не суетитесь! Попробуем найти иной, более простой выход.

Михей попросил нас приблизиться к нему. Соблюдая осторожность, мы с Гошкой подошли к барьеру.

Дед протянул к нам руку с распотрошённой сигаретной пачкой и указал на неё огрызком карандаша. На белом фоне обёртки Михей начертил две двухцветные параллельные линии, перечёркнутые более тонкой, синей и извилистой. Там же виднелись какие-то значки, изображающие деревья, кусты, болото. Похоже на план нашей поляны.

— Давайте порассуждаем, молодые люди, — сказал дед. — Предположим, что это, — он указал на пространство между линями на чертеже, — ваше пространство. Я его ограничил красным цветом. А здесь и здесь, — Михей указал на части плана по обе стороны параллельных линий, — моё. Оно ограничено синим цветом. Слева от меня — болото, справа — лес. Я нахожусь в этом месте — синяя стрелка, а вы — по другую сторону линии — красная стрелка. Я изобразил примерную схему осуществления наших попыток проникновения за пределы невидимых границ. Смотрите. Мой путь можно обозначить так: он идёт до первой линии — первая позиция; упирается в неё, прерывается и продолжается за пределами вашего пространства. Вот здесь, за второй линией — продолжение моего маршрута. Дед начертил синюю стрелку с одной стороны нашего пространства, вонзил её в мнимую границу, и вторую, точно такую же, с другой стороны, но как бы выходящую из него. Обе стрелки, через нашу зону, он соединил пунктиром.

— Эту часть пространства я миную при помощи телепортации. Для меня это — нуль-пространство. Оно, как бы, не существует для меня. Обратный путь — совершенно аналогичен. Поэтому я и перескакивал мимо вас. Чему немало удивился сам и вас озадачил… Похоже, ребята, я нахожусь в более выгодном положении чем вы. Я, видите ли, могу путешествовать по любую сторону вашего мирка. А вы только между этими границами. Конечно же — к сожалению, для нас!..

— Счастливый! — вздохнул Гошка. — Можешь спокойно идти домой…

— Не бойся, Гоша. Я не оставлю вас в беде. Теперь о вашем пространстве. На моей схеме видно, что оно ограничено этими параллельными линиями. Ваш путь в любую сторону обеих границ прерывается в первой позиции — попытка перейти ко мне, и восстанавливается возле второй позиции, у дальней границы. Но, внутри вашей зоны…

— Выходит, что наше пространство для тебя, дядя Михей, при попытке проникновения, становится нулевым, а ваше — для нас? — спросил я деда.

Старик кивнул, немного помолчал, и оторвал взгляд от своего чертежа. В его глазах забегали искорки исследователя, сделавшего открытие. Вдохновенный взгляд Михея вызвал во мне толику зависти. Мне, младшему научному сотруднику, как раз и не хватало этой искорки.

— Постойте, постойте! Это что же получается!?

Дед Михей снял с головы шляпу и поскрёб макушку. Знакомый жест.

— А получается, что я, минуя нуль-пространство, телепортируюсь на расстояние… примерно в двести метров…

— И мы тоже, — предположил Гошка, но тут же осёкся и стал думать, театрально скривив выгоревшие на солнце брови.

Что-то тут было не так…

— Давайте, дедушка Михей, меняться. Отдадим, не глядя, наш параллельный мир. — Парень встал и, дурачась, крикнул в сторону деда и невидимого барьера: — Хочу на свободу! Домой хочу! К маме хочу!

Эхо от выкриков подростка тут же прилетело сзади и повторилось, с затуханием, несколько раз.

— Чу!.. чу!.. чу!..

Шурин, довольный своей глупой шуткой, стал разводить руками и что есть мочи принялся ухать и ахать в разные стороны зоны. Эхо, каждый раз проникало через барьеры и окутывало нас фантастическими волнами Гошиного фальцета.

Через минуту эксперименты с телепортацией голоса шурину надоели. Он шумно вздохнул и вернул своё внимание к нам.

— Гош, а ведь дядя Михей намекает совсем на иное, — сказал я. — И он, кажется, прав.

— В чём? — спросил Гошка.

— Представь себе такую картину. Через нашу точку на земном шаре проложена железная дорога, огибающая всю планету и снова возвращающаяся сюда, на эту поляну…

— Представил!

— Так вот, если ты сядешь в поезд и поедешь в сторону Грачёвки, — я указал на территорию деда, за спиной которого километрах в трёх располагалась наша деревня, — и долго будешь ехать… вокруг света, то с какой стороны появится твой поезд у Чёртова болота? А?

— Оттуда, — не задумываясь, сказал шурин и указал в противоположную от Грачёвки сторону. — Это же любой первоклассник знает.

— Правильно. А что происходит с нами, когда мы входим в… в этот барьер? Откуда мы появляемся?

— Любопытная мысль! — крякнул сверху дедов голос.

— Ещё бы! — с изумлением в глазах буркнул Гошка. — На сорок тысяч километров замахнулся!.. Хорошо, что наше путешествие в нулевом пространстве не закончилось где-нибудь в Тихом океане! Вот бы лакомство было… для тамошних акул…

— Не дурачься, Гоша! — сказал я. — Здесь серьёзные вещи обсуждают…

— Ладно, ладно, Никитушка! — отмахнулся от меня шурин. — Ты у нас философ с математическим уклоном. Ври дальше, изображай братьев Стругацких. Вот только логики в наших суждениях не хватает. От чего всё это? От грозы? Может быть, кто-то экспериментирует с этими пространствами? Те же американцы, к примеру. Ну что замолчал? Ври дальше!

— Ну что тут врать? Логически получается — замкнутый круг, — сделал я вывод, парируя Гошкино ёрничество над моим математическим образованием. — Дальше Чёртова болота, нам с тобой, пока податься некуда…

— Да вроде бы не круг, Никита, — задумчиво отметил Михей. — Нам известны только три стены вашего пространства, которые трудно преодолеть в данный момент.

— Почему три? Две, — возразил Гошка.

— Будем считать, что Чёртово болото, которое находится справа от вас, и в которое упирается ваше пространство, является такой же непреодолимой преградой. По болоту можно ходить только зимой. Сейчас, без подсобных средств, его не перейти.

— Подождём зимы, — грустно иронизировал мой юный спутник.

— Сейчас схлопочешь! — не выдержал я, представив на мгновение занесённые сугробами кусты и болото, с почерневшими палками камыша посредине.

Михей улыбнулся, выслушивая нашу перебранку, но промолчал. Он старательно выводил на своей схеме галочки, вероятно изображавшие тростник или камыш.

— Не всё потеряно, молодые люди. У нас остаётся ещё один путь — через лес. — Михей показал налево, туда, где темнела стена зарослей и бурелома. — Эта дорога не менее трудная, но вполне преодолимая. Подмосковные леса, это не сибирская тайга. Пройти можно.

Дед нарисовал на схеме жирную стрелку, указывающую в сторону стены из чёрно-зелёных елей.

— Там, возможно, мы найдём место, где действие непроницаемых барьеров ослаблено… Должен же быть конец этому странному полю…

— А, вдруг! — сказал шурин. Но, вспомнив мою угрозу, отскочил от меня в сторону и вновь опрокинул ведро с грибами. — Фу, дьявольщина! Никита, больше не буду… Честное слово — сорвалось. И, ко всему прочему, имей ввиду, нам вместе идти по этому полю до польской границы. Вместе переносить все тяготы и лишения…

Подвернувшимся под руку мухомором я запустил в повеселевшего шурина. Преследовать его я не стал, тем более что тот, забыв о барьере, сделал шаг в сторону деда Михея и снова провалился в невидимую преграду.

Выскочив на противоположной стороне зоны, Гошка врезался в густые заросли и некоторое время, чертыхаясь, выбирался из колючего ельника. Когда он снова появился из нашего барьера, то я увидел большую дыру в его брюках с кровоточащей ссадиной под коленом. Всё-таки шутить с телепортацией не стоит. Результат — налицо. Гошка держал в руках длинную суковатую палку, которой принялся размахивать передо мной. Кажется, он продолжал игру. Я усмирил парня, сделав безразличный вид к его попыткам меня раззадорить. Какие там, к дьяволу шутки. И Гошка понял, что сейчас не до забав. А, может быть, вспомнил про польскую границу, до которой нам предстоит добираться…

Михей оставался на месте. Задумчиво покрутив в руках исчерченную сигаретную пачку, спрятал её в карман пиджака. Затем поднялся с кочки и велел собираться в путь, через лес.

Гошка, как вскоре выяснилось, не только поцарапал колено, но и сильно ушиб его. От этого он снова стал прихрамывать. Радовало одно — шурин не афишировал и не преувеличивал увечье, а, наоборот, старался его скрыть. Понимал, озорник, что в нашем положении не стоит превращаться в обузу. Гошка демонстративно попрыгал на здоровой ноге и заявил, что боль скоро утихнет. Но, ступив на землю обеими ногами, невольно поморщился.

Я помог собрать рассыпанные грибы.

Помятый при падении шурина кот зашевелился под курткой. Гошка быстро успокоил его.

И мы пошли, предварительно договорившись с Михеем, что будем придерживаться параллельного курса, каждый по своей зоне, изредка проверяя наличие барьера…

                                        ***

Из архивного дела 0003с

Хронокопия

Лист дела №19

Смещение по времени от нормы 0,0007 сек.

Из проверочного материала, собранного после окончания операции «Экстренное вмешательство»

---

Начальнику отдела внутренних дел

полковнику милиции Дроздову К. П.

от гражданки Семируковой А. И.

Заявление

Сегодня, 28 июля 1980 года в 10 часов вечера, на гагаринской электричке я возвращалась в Москву. Была в Голицино, у своей сестры, в гостях…

…На платформе Белорусского вокзала я вышла вместе с мужчиной, который в вагоне сидел рядом со мной. Он шёл впереди, я — за ним. Около спуска в подземный переход мужчина, шедший впереди меня, неожиданно стал падать с края платформы на рельсы. А в это время навстречу шёл товарный поезд…

…Когда вокруг зашумели вышедшие из электрички люди, видевшие падение, меня оттолкнул в сторону среднего роста мужчина и подбежал к падающему. Ему удалось вытянуть самоубийцу на платформу, в самый последний момент… Самоубийца сопротивлялся. Он несколько раз ударил его спасавшего мужчину по лицу. У того из носа пошла кровь…

Подошедшие к нам работники милиции утихомирили обоих и доставили в отделение…

В дежурной части я узнала, что фамилия бросившегося под поезд мужчины — Савицкий. А спасал его молодой человек Волгин Никита Михайлович…

Прошу принять меры и наказать злостного хулигана Савицкого…

С уважением к Вам, Семирукова А. И.

28.07.1980.

23.25.

Надписи на полях:

Тов. Карамышев А. Ю.

Допросите свидетелей и потерпевшего.

Решите вопрос о возбуждении уголовного дела. Нарушителя и потерпевшего направьте на медицинское освидетельствование: первого — на предмет вменяемости; второго — на предмет фиксации полученных телесных повреждений.

Начальник ОВД полковник милиции Дроздов К. П.

001—018

Мигель!

Несмотря на то, что операция Экстренное вмешательство завершена успешно, дело, вдруг, принимает совершенно иной оборот. Возможна не запланированная задержка в получении ожидаемых результатов.

Прошу, не нарушая инструкции СХ, провести дополнительное воздействие на объект «В. От него зависит судьба интересующего нас субъекта. В случае неудачи, иных мер не предпринимать!

Аксель

02.04.52.

03.10.

                                         ***

По всей ширине нашей зоны рос густой кустарник, смешанный с низкорослыми, корявыми берёзками и густой травой. Практически — трудно проходимая стена. Пробираться через дебри было довольно сложным делом. А тут ещё шурин с опухшим коленом.

Михей определил примерное направление, наметил для себя и нас ориентиры в виде возвышавшихся в глубине леса высоких елей, и отдалился вправо, обходя заросли, который и на его территории могуче кустились на пути.

Мы с Гошкой пробились до середины зоны и нашли узкий проход между кустов. Это была звериная тропа, которую шурин определил, как путь к водопою для секачей. И вёл этот путь от болота в дремучий завал из старых еловых стволов и сухих колючих сучьев, наваленных перед нами, толи бурей, толи браконьерствующими лесорубами.

Юный следопыт, припадая на ушибленную ногу, шёл впереди, прокладывая дорогу в перемешанной ветками траве. Я, нагруженный контейнерами с грибами, петлял по его следу метрах в трёх сзади.

Ещё не высохшая окончательно трава снова напитала одежду водой. В моих кедах противно хлюпала болотная жижа и, вдобавок, что-то покалывало в пятку. Мокрые ветки неприятно скользили по шее, по лицу. Но, дело было начато. Тропа вела в сторону дремучего и мало знакомого леса…

В логово к дремавшим секачам.

Пройдя метров семьдесят, достигли, наконец, преграды из поваленных на землю елей. Сухие и колючие ветки ощетинились в нашу сторону. Этот завал обойти было невозможно. Гошка, обламывая еловые рапиры, решился на прямой штурм груды деревьев. Он мужественно сражался с сухостоем и, наконец, добрался до ствола с облупившейся от времени корой. Мне оставалось одно — следовать за ним.

Шурин, поддерживая равновесие, с трудом взобрался на очищенное на стволе место. Сухая ель пружинила под ногами и он, скользя по влажной поверхности бревна, принялся обламывать ветки на втором дереве. Следующая, полусгнившая ель, подпёртая снизу сучьями, возвышалась над землёй более чем на метр. Далее следовало свободное от валежника пространство. Заросли крапивы, малины и колючек в счёт можно было не брать.

Я уже начал примеряться, как удобнее взобраться на первое бревно. А в это время Гошка смело шагнул на второй ствол и тут же прыгнул вперёд, в малиново-крапивные кущи…

Исчез Гошка в полёте…

От неожиданности я сорвался со ствола, на который почти взобрался, и опрокинулся на спину, нежно придерживая Гошкино ведро обеими руками…

Мягкая и сырая кочка несколько смягчила удар при падении. Ведро и сумка приземлились рядом. Каким-то чудом я не лёг на свой баул с грибами, всё время болтавшийся у меня за спиной. Вот было бы месиво!..

Побочные мысли заняли у меня секунду времени. Дальше я начал соображать, в каком же месте мог проявиться мой попутчик. Почему, вдруг, непроницаемый барьер изменил свою прямолинейность? Почему оказался перед нами, там, где по схеме деда Михея должна пролегать свободная от чудес полоса внутреннего пространства?

Поднявшись с кочки, я крикнул в сторону леса, в надежде предупредить деда о том, чтобы тот не уходил далеко.

Сначала волнообразное эхо обдало меня сзади. Потом слабый голос Михея аукнул сверху. Значит, стена передо мной существует и её направление совсем не прямолинейно…

Довольно-таки громкий голос шурина, хриплый и не разборчивый, смешанный с непонятным бульканьем, послышался в ту же секунду — впереди… И тут же, более тихий, немного отдалённый — сзади, со стороны Чёртова болота…

Вот так!

Оказывается, мы находимся не в полосе отгороженного пространства с протяжёнными параллельно друг другу границами, а в… квадрате… или в круге!

Я вспомнил, что случайно произнёс как-то фразу: заколдованный круг. И дед Михей воспринял её, словно соглашаясь со мной.

«Пока не круг», — сказал тогда Михей. Значит, он и об этом думал? Думал, но не воспринимал всерьёз…

А я вообще не думал об этом. Просто брякнул часто применяемое в обиходе выражение… и, скорее всего, оказался прав…

Гошкино бормотание повторилось. Я отчётливо слышал плеск воды…

Сдается мне — шурин попал в переплёт…

Сзади — Чёртово болото! По всем параметрам выходило, что Гошка — там! Его крик с более частыми интервалами проникал ко мне с обеих сторон. Нужно бежать обратно, к болоту, и спасать…

Я стремительно рванулся на крик. По проторенной нами и кабанами тропе. Минуя стену зарослей, свободное пространство поляны, где мы провели некоторое время с экспериментами. Обогнул большой куст лозы, мохнатую ель, под которой прятались от ливня, полусгнивший ствол осины, с отсутствующей сердцевиной и похожий на большую ржавую трубу, и выскочил на полянку, примыкавшую к болоту…

Мне предстала ужасная картина…

Метрах в шести от низкого, заросшего осокой берега Чёртова болота, погружённый по пояс в жёлто-коричневую после бурного ливня жижу, стоял мой бедный шурин, мокрый с ног до головы. На его плечах висела экзотическая паутина ржавых болотных водорослей. Одежда, прилипшая к телу, источала потоки воды и блестела на солнце радужными пятнами.

В приподнятых над головой руках Гошка держал рыжего, мокрого кота. Тот совершенно спокойно осматривал с высоты болотную поверхность.

— Никита! — фальцетом завопил Гошка. — Скорее найди жердь подлиннее и помоги нам выбраться… Во — напасть! Я врубился в дно! Не могу пошевелить ногами. А тут ещё этот… Боюсь утопить! А он — спокойный, не царапается. Ну, чего стоишь!? Принимай меры по спасению утопающих!

— Тебя не засасывает? — спросил я, вытаскивая из кустов длинную сухую палку.

— Нет, — сказал шурин. — Здесь под слоем ила твёрдое дно…

Я вошёл в заросли осоки. У берега было не глубоко. Приняв устойчивое положение, дотянулся концом жерди до шурина.

— Держи!

— Никита, — не обращая внимания на конец протянутого шеста, сказал Гошка, — давай сначала кота… Лови!

Я выронил жердь и приготовился к приёму найдёныша.

Клубком, словно детский мяч, кот перелетел разделявшее нас пространство и с брызгами плюхнулся в мои руки. Я, честное слово, опасался быть исцарапанным рыжей бестией. Но, к моему удивлению, кот во время полёта даже не расправился, как это делают нормальные Мурки и Васьки. Те, как их ни кидай, всегда падают лапами вперёд, готовыми вцепиться в место приземления острыми когтями.

— Ты что, Гош? Придавил его, что ли? — спросил я, разглядывая рыжий клубок. — Что-то он плохо реагирует на ситуацию. Наша Мурка не вынесла бы подобных испытаний и исцарапала бы нас до крови! А этот — дохляк!..

Я мимикой продемонстрировал шурину своё отношение к его приобретению. Взяв рыжего за шкирку, метнул его на берег, в прибрежную траву.

Кот приземлился на задние лапки и замер на месте, высунув ушастую головку из мохнатого репейника. Спина его медленно выгнулась, принимая знакомое положение, хвост метнулся вверх и застыл неподвижным стержнем, облепленным мокрой шерстью. В этой позе он и стоял, наблюдая за нами до тех пор, пока мы возились в воде. Взгляд зверька перескакивал то на меня, то на шурина. При этом в его прищуренных глазах, если мне только не показалось, я заметил искорку тревоги за своего хозяина. Моё мнение о животном несколько изменилось в положительную сторону. Но я не стал его высказывать шурину. Оно ему не требовалось…

Я подобрал с воды жердь и протянул Гошке.

А он действительно здорово вклинился в болотное дно. Пришлось приложить не мало сил, чтобы сорвать парня с места.

— Ох, и трудная ж эта работа… из болота… тащить… бегемота! — декламировал я, подтягивая к себе Гошку…

Где-то рядом подал голос дед Михей.

Я успокоил старика, объяснив ему, что у нас всё в порядке.

Приближаться к нам Михей не хотел — опасался быть переправленным в сторону, где его и достать-то будет невозможно.

Минут через десять Гошка стоял на берегу и смывал с лица и одежды куски синеватой глины и обрывки водорослей. Спасательные работы завершились относительно благополучно.

Подобрав по дороге дисциплинированного кота, поднялись наверх. Подошли к пустотелому осиновому бревну и решили расположиться на нём, чтобы привести себя в порядок.

Кота поставили на место, где впервые заметили его, после страшной грозы. Поставили потому, что сидеть по-кошачьи он никак не желал. Его любимой позой была стойка — хвост трубой, лапки в пучок.

Гошка, чертыхаясь, поминутно бегал к воде и застирывал одежду. Немного понаблюдав за ним, и я принялся наводить порядок в своей одежде.

Кот, стоявший рядышком на тёплой поверхности древней осины, внимательно наблюдал за моими операциями по сниманию и одеванию обуви. Пригляделся к нему. Нет, что-то в этом существе есть, и весьма необычное. Показать бы его полиглоту Михею…

Я намерился высказать данные соображения сопевшему от усердия Гошке. Но тот, снимая сапог, обнаружил в нём маленького зелёного лягушонка и, крепко ругаясь, стал его вытряхивать. Так что шурину стало не до философических бесед по проблемам бездомных котов.

Чего-чего, а лягушек он боялся…

Я предложил парню несколько дельных советов по вопросу использования земноводных в пищу. На случай, если зазимуем в зоне. Гошка не обиделся. Наоборот, решил метнуть в меня зелёным сорванцом. Перевернув сапог, он прицелился в меня с надеждой, что зелёненькая амфибия прыгнет из голенища в мою сторону…

И рыжий кот на некоторое время выпал из нашего поля зрения…

                                         ***

Из архивного дела №0003с

Хронокопия

Лист дела №2

Смещение по времени от нормы 0,00007 сек.

Из проверочного материала, собранного после окончания операции «Экстренное вмешательство»

ПРОТОКОЛ №1342

28 июля 1980 г. гор. Москва

Я, инспектор-дежурный ОВД капитан милиции Сидоров А. В., составил настоящий протокол в том, что 28.07.1980 г. в 22.30. на 2-й платформе Белорусского вокзала г-н Савицкий А. А., выйдя из прибывшего электропоезда Гагарин — Москва, учинил хулиганские действия по отношению к г-ну Волгину Н. М., выразившиеся в оскорблении последнего словами, и попытке беспричинно применить к нему физическую силу. На замечания граждан, находившихся рядом, о прекращении безобразия, г-н Савицкий А. А. не реагировал.

Свидетели: Волгин Н. М., Семирукова А. И.

Решение начальника ОВД:

Гр. Савицкого А. А. за совершённое мелкое хулиганство подвергнуть штрафу в размере 30 (тридцать) руб.

Начальник ОВД полковник милиции Дроздов К. П.

28.07.1980.

00376

Акс!

К счастью, моего вмешательства не потребовалось. Благоразумие не покинуло нашего визави. В течение трёх дней объект А будет находиться под постоянным наблюдением. С объектом В, полагаю, следует решить вопрос о долговременной консервации…

Мигель

02.04.52.

03.57.

---

                                         ***

В конце концов, лягушонок вывалился из сапога и запрыгнул в родное болото. Шурин швырнул в след ему комом земли, но промахнулся.

— Фу, гадость! — брезгливо сказал он, старательно выжимая носки и натягивая их на сморщенные от влаги ноги. — Не люблю я их. Даже сапог противно надевать! Это называется — сходили по грибы! Скажи, Никита?

— Ещё не известно, что нас ожидает впереди! Не спеши подводить итоги. Приключения только начинаются…

— Перезимуем… — буркнул Гошка и опасливо посмотрел на меня. — Я хотел сказать, что не век же будет стоять эта стена. Скорее всего, это неизвестное науке природное явление. Как, например, шаровая молния. Сейчас разрядится невидимое поле, и мы потопаем домой. Чудеса! С ума можно сойти! Никита, а Михей что-то напутал в своих чертежах. Никакой здесь полосы нет. Наше пространство — малюсенькая точка на карте Московской области. А мы-то размечтались!

— Да, — согласился я. — Похоже на замкнутый круг…

— Как у Гоголя. Помнишь, в повести Вий — и чертовщина и круги… Только у него из круга можно выйти, но нежелательно. А у нас…

— …Хочется, но не получается!

— Точно! Хочется, но не можется!

Я сидеть на сухом бревне и отдыхал. Мистическая суета вокруг барьера длилась уже около часа. За это время ноги отдохнули и перестали ныть. Можно было, не спеша, направляться к дому.

Если бы не странная ловушка.

Солнце припекало. Сырая одежда снова запарила. Не помешало бы снять её и просушить. Всё равно идти некуда. Но затаившаяся внутри тревога сдерживала от принятия каких-либо решений. Чего доброго, без штанов останешься при нынешних событиях. Пусть уж моё останется при мне. Мало ли какой аврал случится! Нам ещё придётся горя помыкать в чёртовом круге. Хорошо, что дед остался за кордоном и его можно послать в Грачёвку, за помощью.

Какую же помощь можно нам оказать?

Мысленно представил, как деревенские мужики рубят берёзы и мастерят длинные лестницы…

Бред!..

Они сначала наиграются с нуль транспортировкой!

…Но это — один из вариантов нашего освобождения…

Страшно подумать, что здесь будет! Соберутся все, кому не лень! Да! Будет развлечение! Особенно для местных мальчишек…

Учёных бы сюда…

В виде фантастической версии представил, как на берегу Чёртова болота воздвигнут железобетонный куб НИИ по изучению четвёртого измерения… или редко возникающих в природе и совершенно не изученных явлений…

Явлений чего? Тоже мне — МНС!

Специальных журналов по проблемным вопросам науки и техники не читаю! Что происходит здесь, даже на пальцах объяснить не могу! Дед Михей что-то там, на сигаретной пачке изображает. Экспериментирует. А я!?

В желудке противно заурчало. Напоминание, что утром не завтракал. Оглянулся на заросли, с надеждой увидеть красные ягоды малины… Промелькнули бутерброды, скормленные Гошкой коту…

Корпуса гипотетического НИИ померкли и возникли лестницы, с помощью которых нас могли бы спасти в ближайшее время. Не тащить же сюда подъёмный кран с десятиметровой стрелой…

Размечтавшись, облокотился на ствол осины. Но сидеть в такой позе было не совсем удобно. Правой рукой упёрся в ствол, но она неожиданно скользнула. Я почувствовал, как под кожу, возле большого пальца что-то вонзилось. Снова невезуха!

В мякоть впилась тонкая сухая щепочка. Защипало.

Попытался вытащить занозу, но она сидела глубоко. Извлечь её без иглы невозможно. Попробовал выдавить ногтем. Но, не тут-то было. Кроме маленькой капельки крови из ранки ничего не вышло. Теперь образуется нарыв!

Боль, как ни странно, вскоре перестала беспокоить.

Я пососал раненую мякоть и обратил внимание на шурина. Он всё ещё колдовал с одеждой.

Оглянулся на кота…

А где же рыжая бестия?..

Кота на прежнем месте не оказалось. Там, где минуту назад стояло вымокшее существо, на длинных, собранных в пучок лапках, — пусто…

Оглянулся. Его вообще нигде нет. Пошарил глазами вокруг. Повертел головой во все стороны, ища рыжее пятно в траве и ближайших кустах…

Налицо полное отсутствие объекта Гошиного обожания.

— Георгий! Твой котёнок сбежал!

— Как!?

— Молча! — констатировал я, применив для ёрничанья любимую Гошкину фразу. — Даже не попрощался. А ведь каким вежливым был, котик…

Лучше бы я этого не говорил…

На моё подтрунивание шурин отреагировал по-своему. Он быстро обулся и стал выписывать вокруг меня круги. Настроение у парня резко упало, что отобразилось на его чумазой физиономии.

— Точно! Нигде не видно!.. И ты не заметил, в какую сторону он убежал?

Я сочувственно развёл руками. О! Как я понимал выплывшее наружу Гошино настроение. Столько тетешкаться с найдёнышем и так легко его отпустить!

Пометавшись по ближним окрестностям, Гошка шумно приземлился рядом со мной, быстро стянул с ноги необработанный сапог и вылил струйку жёлтой воды. Но, тут же обулся и снова забегал вокруг пустотелого бревна. Это длилось минуты три. Немного остепенившись, шурин обошел поваленное дерево, заглянул под него, в кудрявые заросли. Потом взобрался на ствол и полез, на четвереньках, к его комлю, который упирался в земляной холмик, оставшийся от вывороченного корнями пласта почвы.

— Нигде не видно! Как сквозь землю провалился!

Смахнув рукавом со лба пот, Гошка заглянул в обрубок гнилой осины, в которой зияла круглая дыра.

— Неужели в эту гнилушку забрался?.. Ого! Да тут волку можно спрятаться! Сухо… и трухи почти нет… Идеальная нора! Взгляни, Никита!

Я взглянул, припав к земле перед идеальной норой. Действительно, внутри ствол осины был сухим и гладким. Поверхность отполирована лапками лесных зверьков. Это дупло вполне могло служить убежищем для кота. Мы же его здесь и обнаружили.

Я нагнулся до земли и посмотрел внутрь…

Свет в дупло проникал не более чем на полметра. Тихо. И не пахнет сыростью. Никаких шорохов и иных звуков из трубы не исходит. Впрочем, если кот и находится в стволе, то он мог там затаиться и подождать нашего ухода. Эти животные умеют маскироваться. Тем более, что им нравится гулять самим по себе. Взглянув на печально-плаксивую физиономию спутника, я вплотную прильнул к отверстию, загородившись ладонью от бокового света. Но, что я там мог увидеть, кроме идеальной черноты? Фосфорно-зеленого отблеска глаз невидно. Правда, в начале, мне показалось, что в темноте сверкнуло несколько звёздочек. Не искорок, которые проскакивают, если погладить кота в сумерках, а звёздочек, неподвижных и мигающих. Прищурился, напрягая зрение…

Светящиеся точки померкли и больше не появлялись…

В глазах рябит, от Гошкиных проблем, — подумал я, вдыхая из дупла прохладу и запахи тлена.

А в это время шурин продолжал проверять окрестности и инспектировать заросли. Он отыскал толстую палку и старательно шарил ею под ветвями елей и в плотных бутонах ивняка.

Кота нигде не было.

От досады Гошка принялся махать дубинкой, уничтожая колонии красных мухоморов.

Пусть побесится, — подумал я, растянувшись на траве возле дупла.

Мальчишка! Через час забудет о рыжем коте, и жизнь его потечёт прежним курсом.

Мой юный шурин ничего лучшего не мог придумать, как стукнуть по пустотелому стволу палкой…

Я только что принялся изучать мелкую крошку от сгнившего дерева и рыжих муравьёв, трудившихся в этом месиве, как мне в лицо ударил неожиданно громкий, почти металлический, звон…

Я инстинктивно отпрянул в сторону. В ушах противно зашипело…

Из ствола, вслед за рванувшим слух эхом, выплыло облачко пыли, и выскочила, суетливо озираясь по сторонам, небольшая ящерица. Она с презрением взглянула на меня и нырнула под ствол…

Соединив гнев ящерицы со своим, я вылил на родственника невероятную тираду, составленную экспромтом из двух десятков не совсем приятных для слуха эпитетов.

Кроме железного звука, пыли и медянки, с критическим взглядом на поведение хомо сапиенсов, из осины более ничего не появилось…

Кот, рыжий и совершенно не похожий на русских и сиамских, исчез, кажется, навсегда.

Гошка выслушал нравоучения, в виде выше упомянутых эпитетов, притих и занялся попискивавшей от воды обувью.

Уравновесив давление в ушах с окружающим, я присел рядом с парнем и положил ему руку на плечо.

— Пошли искать Михея. Мы про него совсем забыли.

— Да, молодые люди, не хорошо с вашей стороны… — послышался голос деда. — Действительно, бросили старика в полном неведении и молчите. Да так громко молчите, что всполошили всею округу.

Я оглянулся. Михей стоял в двух метрах от нас и хитровато щурился. В руке он держал длинный ореховый шест. Баул и корзина с грибами покоились возле него.

— Что за шум? Я, ребята, не смог вынести этого безобразия, и решил навестить ваше, бурно проходящие на берегу озера, совещание. Примите в компанию?

— Ты что, с помощью шеста перескочил ч-через б-барьер!? — спросил Гошка.

От неожиданного появления Михея парень стал заикаться. Я бы тоже, наверное, сфальшивил, но язык у меня в первую минуту совсем не поворачивался. А привидение в образе деда Михея подошло вплотную и нормальным голосом, без эха с небес, изрекло:

— Ты, Гоша, отчасти — прав… Преграды больше не существует!

Дед выдержал паузу. Понаблюдал за нами, за нашей мимикой, и продолжил:

— Она исчезла, как мы и предполагали. Не может же, в конце концов, это… аномальное явление природы, существовать вечно!

— Явление природы? — переспросил я, — Кажется, здесь было нечто другое…

— Да! — неуверенно поддержал меня Гошка.

Шурин надел сморщенную куртку, разгладил полы и принялся вытирать руки пучком папоротника. Явление деда отвлекло парня от поисков кота. Он подошёл к нам и обратил внимание на жердь, которую держал Михей. Это была обыкновенная орешина.

Михей грустно улыбнулся, положил шест рядом с пустотелой осиной и, кряхтя, уселся возле меня.

Конечно же, старик в эту минуту не мог сказать ничего вразумительного по поводу происшедшего. Да и что тут было говорить? Я, например, точно знал, что кроме увиденного за последние полтора часа у Чёртова болота, нам ни за что не узнать большего, будь то явление природы, или происки НЛО…

Потом, и в этом нет сомнения, состоятся разговоры, всякие предположения, скорее всего фантазийные. Много чего будет. Но ничего истинного, приподнимающего завесу тайны, нам не узнать.

Михей вздохнул. Я пожал плечами…

— Собираемся домой. Довольно наслаждаться чудесами.

Дед достал из кармана помятую обёртку от Явы и посмотрел на чертёж. В его глазах промелькнула искорка сомнения. Но он прогнал её, словно смахивая что-то ненужное, потерявшее значимость за давностью прошедшего времени.

— Ошибочка тут у меня вышла, — указал Михей в рисунок. — Но её, пожалуй, можно исправить.

Старик достал плотницкий карандаш.

— Пока вы тут кувыркались в болоте и чистили пёрышки, я провёл некоторые исследования. Для успокоения совести. С помощью вот этой жердины мне удалось прощупать часть барьера на расстоянии около ста метров. Я выяснил, что он не прямолинеен. Почему мы не проверили это сразу? Издержки торопливости…

— Похоже, что мы с Никитой сидели в тюрьме с четырьмя стенами, — сказал Гошка.

— А вот и нет! — возразил дед. — Барьер оказался периметром круга, или эллипса. Теперь это сложно установить. А не плохо бы узнать, где находится центр этой фигуры!

Михей перевернул обёртку. На её оборотной стороне красовалась красная эмблема фирмы Ява, выполненная в круге с красным фоном. Двуцветный карандаш деда снова забегал по бумаге, выводя новый план.

— Посмотрите-ка, что у нас получается, — Михей начертил на бумаге кривую линию, которая пересекала круг с эмблемой, и написал: Чёртово болото. — Вы находились здесь, в круге, на красном фоне. Пометим вас стрелочками. Я был рядом, за пределами круга. Вот мой силуэт — синяя стрелка. Что же произошло с вами, мои друзья, в тот момент, когда вы пошли искать выход из предполагаемой полосы пространства? А вот что. Вы дошли до центра круга и свернули на девяносто градусов вправо. Гоша, я заметил, шёл первым. Правильно я говорю?

— Да, — подтвердил я.

— Ты, Никита, за ним… Примерно в этой точке, — дед пунктиром подвёл одну из линий к периметру круга со стороны леса и надписал: Лес, — Гоша вошёл в барьер и вышел на территории этого же волшебного круга, но с противоположной стороны. То есть, на болоте! Хорошо, что здесь нет трясины! Как водичка, Георгий?

Михей взглянул на шурина.

— Тёпленькая, — сказал шурин, — с лягушками!

— Ничего, — успокаивающе добавил я, — После кругосветного путешествия в четвёртом измерении не плохо принять освежающую ванну. Как ты считаешь?

Гошка наморщил лоб, но, промолчал, принимая моё ехидство, как ответ за причинённый ущерб.

— Ты же, Никита, — продолжал рассуждать Михей, — не решился следовать за путешественником и избрал иной путь — пересёк ограниченное кругом пространство по диаметру и…

— И встретил странствующего родственника с цветами!

— Правда, немного задержался, — продекламировал Гошка. — Телепортация произошла мгновенно. Пока встречающая меня персона ползла к болоту, меня чуть земноводные не покусали! Фу! — гадость!

— Однако, ребята, всё обошлось благополучно. Честное слово, я здорово испугался за вас! Слышу, кричите не своими голосами! Выломал в орешнике палку и стал приближаться к барьеру, держа её впереди. Как только дошёл до границы, заметил, что часть орешины исчезла, стала невидимой. Пошёл вдоль преграды, ориентируясь на точку обреза палки, и почти добрался до болота. Это заняло у меня минут десять. Я уже и вас заприметил. Но, недалеко отсюда, почти у самого края болота, моя жёрдочка неожиданно стала видимой полностью. Барьера на исследуемом месте я не обнаружил. Вроде бы маршрут по линии периметра не нарушал. Туда-сюда шестом поводил и сообразил, что нет его больше, вашего тюремщика! Я, конечно, палку перед собой держу, а сам прямиком сюда. Так что, кончились наши приключения с телепортацией!

— Дедуль, а что же, всё-таки, было? — не выдержав моего запрета спросил Гошка.

Михей покрутил в руках обёртку, улыбнулся, кашлянул в кулак. Потом убрал чертёж и карандаш в карман. Почесал затылок…

— А чёрт её знает! — задумчиво сказал старик, снимая шляпу. — Мы же предполагали с вами, давеча, что от грозы такое могло произойти! Я за всю свою жизнь подобного светопреставления не видел. А выто, где находились во время ливня?

— Да вот здесь, дядя Михей, — ответил я, указывая на мохнатую ель.

— Так.

Михей надел шляпу и встал.

— Кстати, прощупывая барьер, я старался хотя бы примерно определить центр круга. По моим прикидкам, он должен быть где-то здесь. Возле этого холмика, на котором росла осина. Но, как говорит Гоша — проехали. Сейчас трудно определиться… Ну, всё, молодые люди, пора в путь. Собирайте пожитки. У! Уже первый час! Задержались мы, однако…

Минут десять потратили на поиски баулов с грибами. Нашли и нацелились на обратный путь, в Грачёвку.

Всё закончилось благополучно. Все были живы и здоровы. И грибов собрали предостаточно, что, несомненно, радовало нас и отвлекало от прочего. Будет с чем покрасоваться перед любопытными сельчанами. А они непременно остановят нас с вопросом: где набрали таких красавцев, в каких таких краях?

Гошка по-прежнему прихрамывал. Я пообещал нести его ведро до лесной дороги. Он обрадовался и напоследок ещё раз обшарил окрестности, в надежде отыскать беглеца. Но его нигде не было. Михеевым шестом Гошка обследовал пустотелую осину, как бы ставя точку в бесполезных поисках. Орешина, не встречая преграды, легко вошла внутрь бревна.

— Пошли домой — попросил я шурина. — Нужен тебе этот дохляк…

— Ты это о чём, Никитушка? — спросил Михей.

— Ах, да! Вы же не знаете. Тут Гошка, после ливня, кота поймал. Возле осины. Необычного. А он от него сбежал.

— А, — ответил дед, прикидывая маршрут к лесной дороге. — Летом в лесу жить можно. Здесь всякой живности место найдётся. Попадаются и беглые коты. От хороших хозяев животные не убегают. А этот мог жить у недоброго человека. Пошли же, наконец, молодёжь!

Мы зашагали друг за другом по заросшей бурьяном лесной тропе. Изредка перекидывались отдельными фразами и думали, каждый о своём.

Я принялся размышлять о висевшей в воздухе идее продолжить образование. Возможности для этого были. А ещё имелась в наличии лень, породившая апатию к самосовершенствованию. Был и тормоз — мизерная зарплата МНС и на червонец выше — у кандидата. По моим подсчётам — овчинка выделки не стоила. В башке давно угнездился застой, который без стимула разрушить было невозможно…

Шурин, артистично припадая на ушибленную ногу, шёл рядом и постоянно оглядывался, ища в лесной зелени рыжие пятна…

Михей тоже размышлял. Он несколько раз спрашивал меня и Гошку о геометрических формулах длины окружности, площади круга, поскольку сам их запамятовал…

Закончив самобичевание, я принялся вспоминать публикации в СМИ об аномальных явлениях. О том, как пресса преподносит подобные сообщения. И что думают об этом остальные граждане, которым не довелось видеть колонии летающих тарелок и стайки призраков из параллельных пространств…

Что же произошло с нами, у Чёртова Болота?

Я затрудняюсь объяснить данный феномен. Думаю, что и мои коллеги из института вряд ли смогут как-то раскрутить происшедшее. Даже если поверят мне.

Гошка правильно отметил — расскажи такое кому-нибудь — сочтут, в лучшем случае, фантазёром. А жест с пальцем у виска вслед уходящему — гарантирован…

И всё-таки наша бренная жизнь — штука интересная! Иногда просто омерзительная, надоедливая, но зовущая к барьеру, за которым спрятано НЕЧТО. Не в единственном числе, а целая кладовая неопознанных чудес. Заинтересовавшемуся нужно лишь постараться обнаружить направление и пробить дыру в барьере. Не полениться. И тогда, копайся в неведомом, хоть до конца дней, делай жизнь интересной и нужной для всех…

                                        ***

Когда мы, еле передвигая гудящие от усталости ноги, поднялись в гору со стороны Заполинки и медленно побрели по боковой дорожке вдоль заборов грачёвских палисадов, я наблюдал ту же картину, что и вчера, и месяц назад, и в прошлом году…

Те же дома, те же люди. И каждого я знаю по имени или в лицо. И меня здесь знают и помнят. Останавливают, приветствуют, спрашивают о житье-бытье…

Суббота.

В отличие от сельских жителей, этот день для горожан — законный выходной. Грибная пора вытянула из столичных нор многих бывших грачёвцев, оторванных волей случая от родной земли, от родных и близких.

Да причём тут случай!

Бегут молодые жители из наших красивых деревень. Не желают посвящать себя делу отцов и дедов — нелёгкому крестьянскому труду. Уезжают в город. Кто за образованием, кто за стабильным заработком. Но все они бегут от общественно-полезного труда на благо….

От безысходной, не интересной, не привлекающей перспективой и рублём, несправедливой жизни…

От бездорожья, от нежелания работать на дядю, от запретов сделать жизнь лучше…

Бегут!

Мне стало не по себе. Ведь и я — пришелец в этом мире…

Сбежал сразу же, после демобилизации из армии. На другую планету по имени Москва. И теперь, навещаю маму и тёщу. Приезжаю как гость. Скорее всего, навсегда отлучился от родного края…

Дед Михей и Гошка попали домой первыми. Мой дом располагался немного дальше. Но я решил зайти минут на пять к тёще — Марии Ивановне, поделиться новостями и передать привет от Насти, моей жены.

Переполненная сумка намяла плечи. Гошкино ведро надорвало руки. Одно удовольствие — грибов должно хватить и на засол, и на закуску к столу.

Я свернул за Гошкой к тёщиному дому.

У меня возникло предчувствие, что тесть, Иван Тимофеевич, не отстанет от меня и Марии Ивановны, пока не отвоюет свои пол-литра спиртного, под свеженькие грибочки. С устатку и я был не прочь…

У порога выяснилось, что Марии Ивановны дома нет. Тесть же, Иван Тимофеевич, присутствовал — сидел во дворе, на садовой скамье, в объятиях Макара Лаптева и моего сверстника, и бывшего однокашника Семёна Форкина по кличке — Семафор.

Увы! Предполагаемое застолье срывалось.

Все трое выглядели изрядно выпившими. Увидев нас, собутыльники притихли, и некоторое время рассматривали пришельцев, словно мы только что свалились с Луны.

Гошка, подхватив ведро с грибами, удалился в дом, что-то буркнув неприличное в адрес гостей.

Я поприветствовал троицу и хотел пройти мимо, поскольку желания вступать в этот кооператив у меня не проявилось. К спиртному я относился спокойно. Выпить мог, для поддержания компании, но меру знал…

Оценив обстановку, решил не будить тигра и уже направился домой, как у Ивана Тимофеевича прорезался хриплый голосок. Хлопнув Семафора по спине, еле державшегося на краю скамьи, произнёс:

— Это мой… Это — зять… Никита. Вчера из Москвы… э-э… приехал…

— Знакомая личность, — прошамкал Семён и, повернувшись к тестю, громко и чётко изрёк: — Да знаю я твоего зятя. Как облупленного… И то, что он на твоей Насте… ж-ж… ж…

Мне стало интересно наблюдать новоявленных, по воле Бахуса, комиков.

— Ж… ж.. — продолжал Семён, но, поняв, что у него, кроме этого звука, ничего не выходит, махнул рукой и заменил не произнесённое слово синонимом:

— С-снюхался… с твоей Настей… Ик!

Икнув, Форкин повернулся ко мне.

— Сядь рядом, — хлопнув ладонью по свободному пространству между собой и Лаптевым, почти приказал он. — Сколько зим и… эта… Ну сядь же… корешок…

Чёрт возьми! С Семафором я не встречался несколько лет. Уходить, не перекинувшись парой фраз, было как-то не удобно. Я поставил сумку на крыльцо и втиснулся в коллектив на указанное место.

В общем-то, Форкин не плохой парень. Добрый, общительный. Его отец некоторое время работал председателем колхоза. Был в почёте и награждался правительством за ударный труд. Семён намеревался пойти по его стопам. После школы поступил в Тимирязевскую академию, окончил её. Сейчас, если я не ошибаюсь, трудится главным зоотехником в совхозе, объединившим лет двадцать тому назад мелкие колхозы в крупное сельскохозяйственное предприятие. Он, пожалуй, единственный из нашего класса, не сбежал в город. Жил в отцовском доме с больной матерью. Отец недавно умер. В Грачёвке Семёна ценили за нужную профессию. Он лечил и обслуживал, по последнему слову зоотехнической науки, крупную рогатую скотину во всей округе. Считался хозяйственным и работящим. Обижать Семёна отказом посидеть с ним, не хотелось.

— Как жизнь, Никита? — дыхнул на меня букетом запахов однокашник. — Всё в столице? Где трудишься?

Я ответил.

— О! П-попёр! Молоток! А мы, вот, всё больше в коровьем говне. Ну, сам понимаешь! Медицина! Требует жертв! А сегодня, вот, сено возили с Иваном… скошенное… Кардан, зараза, полетел… у ЗИЛа. А ещё — гроза, мать её задери! Так что — гуляем!

Форкин вцепился мне в руку и стал лопотать о своей жизни, о матери. Я, как мог, старался поддержать беседу, поддакивал и кивал. Однако собеседника начала мучить икота. Махая рукой у своего рта и периодически содрогаясь от внутренних возражений организма, он тяжело вздохнул и сменит тему.

— Ты что, спешишь? Посиди немного, Никит… Макар-то, что сейчас рассказывал… Чудеса! Брешет, наверное.

Иван Тимофеевич, уже принявшийся клевать носом под монотонный говор Семёна, встрепенулся и изрёк заплетающимся языком:

— Про жёлтого чёрта? Не, Макар не врёт… Верно, Макарушка?

Лаптев кивнул.

— Третьего дня, — продолжал тесть, — он на Чёртово болото ходил… Во — не поверишь! Наплёл — жуть прямо! Манька, женка евонная, глаз ему разукрасила… из-за этого… из-за жёлтого…

Я немного отодвинулся от Макара и посмотрел на его лицо. Левый глаз мужика был украшен красно-фиолетовым фингалом и слегка подёргивался.

— Может речь идёт о рыжем котёнке? — спросил я тестя. — Жёлтых чертей ведь не бывает…

— Ик! А какие бывают? — пробурчал мне на ухо Форкин. — Ты что, видел их в Московском зоопарке? Что-то нам в школе и в институтах… ик… о нечистых не рассказывали… Ик.

Я посмотрел на ехидную физиономию Семёна.

Действительно, что это я несу, в унисон пьяному Макару? И что он мог рассказать грачёвскому люду в таком невесомом расположении души?

Отвернувшись от Семёна, стал прислушиваться к беседе Макара и тестя, в надежде услышать, что-нибудь интересное. Неужели Макар имел встречу с котом?

— Не, мужики, про чёрта я вам рассказывал, — отвечал Макар бодрым голосом. — У — бестия! Поводил он меня за нос. Топор я где-то там посеял, у болота! Длинный был день! Я раза три спать принимался. Хорошо, что Глашка Попова самогону литровку с собой дала. Бригадир Василь Пахомыч зря меня отстранил от работы в бригаде. Никак я до просеки в тот раз добраться не мог. Это Глафира во всём виновата! Соседка! Наруби, да наруби, говорит, дровишек. Ох! Сильна у неё горилка! Только через неё и спасся от лукавого!

— Макар, ты поподробнее расскажи, — попросил я, уверенный, что ничего путного Лаптев мне не поведает.

— Про лешего? Согласен! Стакан нальёшь?

— Я те дам стакан, под другой глаз, — огрызнулся Иван Тимофеевич. — Меня с Семёном втянул в провокацию! Сейчас Мария придёт — будет мне выволочка… Ты Никиту не трожь! Он у меня — золото… Только со мной может употребить. Правда, Никита?

Иван Тимофеевич глянул в мою сторону невидящими глазами и приподнялся. Ноги тестя совершенно не подчинялись хозяину. Семён Форкин успел поддержать его и усадил на место.

Слова Ивана Тимофеевича обозлили Макара, и тот упрямо рыкнул:

— Стакан беленькой… за жёлтенького бесёнка! И баста!

— Стакан? — вмешался Форкин. — Побойся бога, Макар… — и обратился ко мне. — Завтра за сто граммов он для тебя изложит всё досконально! Сегодня… ик… он уже раз пять ц-цитировал свою басню… ик. С него хватит… Не, он определённо врёт! Ик! Замучила, зараза! Врёт, и каждый раз — по-новому… Я бы тебе, Никита, пересказал эту муть, но… ик… сам видишь. Надо водички с содой… ик.

Из дома на крыльцо вышел Гошка. Он держал в вытянутых руках бившуюся кошку Мурку, которая сверкала зелёными глазами и норовила царапнуть юного хозяина.

Я покинул весёлую компанию и подошёл к шурину.

— Гош, Макар говорит, что три дня назад видел твоего рыжего кота на Чёртовом болоте. И, похоже, там что-то произошло. Может быть то же самое, что и с нами?

— Три дня тому назад не было у нас грозы. И слышал я его сказки возле магазина. Он так на выпивку зарабатывает. И батя — туда же! В макаровский фольклор ударился. Сейчас мамка придёт — будет шум! С трезвым бы Макаром поговорить. А так, что с него вытянешь?

Гошка равнодушно посмотрел на гудящую троицу. Каждый что-то говорил, не слушая при этом, друг друга.

— Вот! Пойди, вникни в их милый и невинный лепет…

Шурин осторожно повернул Мурку мордочкой к себе. Кошка притихла. Только испуганные глаза с узкими щёлочками, сверху вниз, тревожно ожидали, какую каверзу нужно ожидать от парня. А парень ничего опасного не предпринимал. Просто смотрел животному в глаза, гипнотизируя своим взглядом.

— Ты что, Гош? — спросил я, подбирая с крыльца сумку с грибами и прилаживая на плечо. — Хочешь попробовать её на вкус?

— Никита, — не обращая внимания на ёрничество, спросил шурин, — у всех котов зрачки сужаются вот так?

— Как?

— А вот так — вертикально. Взгляни.

— Наверное. А что?

— Странно! Знаешь, Никита, у того, рыжего, они были круглыми и сужались как у человека, или как диафрагма у фотоаппарата…

— Точно? Я, признаюсь, не обратил на это внимания.

— А я обратил! Я хорошо помню. Мне ещё в лесу показалось, что глаза у него какие-то необычные. Смотрю, кот как кот, а глаза — странные. Но не понял тогда, в чём разница. Теперь знаю… Жалко, что мы его упустили! Может быть он единственный такой! Пойти, что ли завтра к болоту, поискать? Славный был экземпляр…

— Да не кот это был, — прохрипел со своего места Макар Лаптев, услышавший наш разговор. — Не кот, говорю!

— А кто? — быстро спросил Гошка Макара.

— Скажу! Но сперва — стакан!

— Ух, алкоголики! — прошипел шурин и отпустил Мурку на землю. — Обидно, что так вышло, Никита, с этим рыжим. Наверняка — ценный экземпляр! Может быть, неизвестной породы. Николай, сын деда Михея, скоро приедет в гости. Он сейчас в Москве, на симпозиуме. Представляет Новосибирский Академгородок. Бионикой занимается. Ему бы показали…

— Ха! Шустрый какой! — воскликнул Лаптев. — Так он вам и дался! Я тоже хотел притащить его! А он домой меня не отпускал!

— Кот что ли не отпускал? — спросил я.

— Котёнок или бесёнок! Вам этого не понять! Стакан, и всё мигом растолкую, школяры. Я… это… ещё в состоянии принять дозу…

— Как же, дядя Макар, он вас не отпускал? — вмешался Гошка. — За руку, что ли держал?

— Георгий! Пошёл домой! — шикнул на Гошку Иван Тимофеевич. — Любопытный, какой! Неча на нас зенки пялить! Никита, уведи его! А то мы дурно влияем на подрастающее… колено… покалено. Тьфу ты… Марш в хату!

Гошка в сердцах плюнул и направился в дом.

— Никита, ты грибы занеси к нам. Сейчас мать придёт, мы их переберём и сварим. А завтра поедешь в столицу, захватишь баночку. А то у вас они пропадут. Твоя мама вряд ли станет с ними возиться. Она их терпеть не может. Я ведь знаю…

Гошка был прав. Я вытряхнул содержимое сумки и Гошкиного ведра на пол в терраске и принялся сортировать добычу.

Вскоре вернулась Мария Ивановна в сопровождении внучки. Алёнка гостила летом у бабушек и выглядела хорошо. Загорела, поправилась, пахла травой и цветами.

Мария Ивановна без церемоний разобралась с Иваном Тимофеевичем и помогла управиться с грибами…

О приключении на болоте мы с Гошкой больше не говорили…

Похоже, надоело нам, это приключение.

Окончив первичную подготовку грибов к варке, мы присели за стол в кухне. И тут я почувствовал, что проголодался.

Под подушкой у спящего Ивана Тимофеевича тёща обнаружила початую четвертинку. Покачала головой, осуждая мужа, и поставила её на стол.

Отдельно пожаренные подберёзовики, и прочие мягкотелые представители леса, испробовали всей компанией.

А мы с тёщей ещё и выпили по пять капель…

                                       ***

Из архивного дела №0003с

Хронокопия.

Лист дела №59

Смещение по времени от нормы 0,0007 сек

Выдержки из статьи, опубликованной в газете «Вечерняя Москва» от 14.12.19…г.

…Группа сотрудников специальной лаборатории одного из институтов Академии наук СССР, занимавшаяся разработкой теории хроноскопии, пришла к неожиданному выводу, который, пока только теоретически, доказывает, что, считавшаяся до настоящего времени чисто фантастической, идея о создании машины времени — вполне реальна. Сейчас с уверенностью можно сказать, что ещё одно белое пятно в науке, предсказанное в прошлом веке английским фантастом Г. Уэллсом, будет окрашено в реальный цвет познания…

…Работа учёных специальной лаборатории АН СССР, среди которых: доктор физико-математических наук Рогов ИМС.; кандидаты физико-математических наук Багрян И. Ф., Петренко В. В. и Савицкий А. А., в настоящее время широко обсуждается в научных кругах.

…Основная работа завершена. Труд физиков по математическому анализу временных каналов и по теории хроноскопии представлен на соискание Государственной премии в области науки и техники…

Спецкор газеты Рамен Ванунц

Надписи на полях:

В связи с завершением операции «Экстренное вмешательство» дело №0003с закрыть и списать в архив

Начальник отдела Хорьх А.

07.04.52.

Дело №0003с — списать в архив

Хранить вечно

Ректор специального НИИ Ван Миндао

10.04.52.

                                         ***

…Ночь стояла тёмная и душная. Я несколько раз просыпался от грохота надвигавшейся грозы, выглядывал в окно, прислушивался.

Дождя не было. Но редкие молнии и далёкий гром рассыпались над Грачёвкой и окрестностями, словно предупреждали — скоро будем в гостях.

На старой кроватке, утонув в бабушкиных перовых подушках, посапывала Алёна. Я расположился в той же комнате, на старом диване.

Не забытый с детства домашний уют обволакивал и возвращал в босоногое, обласканное мамой прошлое. Только назойливые комары нарушали покой, кружа около лица. Что бы спрятаться от их укусов, я укутался простынёй и постарался уснуть.

Дневные впечатления немного сгладились, но продолжали будоражить сонные мысли, ползали по кладовым мозга, ища аналоги. Аналоги чего и чему?..

Я старался удалить из памяти наплывавшие картинки дневных похождений, но они снова, с комариной назойливостью начинали мельтешить перед глазами. От того и не спалось…

…За окном снова мелькнула молния, и тут же зарокотало огромными валунами по небесному железу. По оконному стеклу, по листьям кустов в палисаде застучали тяжёлые редкие капли и принялись убаюкивать уставшее за день тело…

…Потом, в неожиданно наступившей тишине, я чётко услышал голоса. Разговаривали двое. Они находились где-то рядом, словно под окном дома…

…Бархатистый голос мужчины, с прибалтийским акцентом, медленно произнёс длинную фразу, составленную из непонятных терминов. Я её не запомнил. Женщина засмеялась. Мне показалось, что этот смех я уже где-то слышал. Напряг внимание. Нет, вспомнить, кому из знакомых принадлежит голос, не смог…

Она немного странно выговаривала звук р. Так, как это делают французы, Мерей Матье, например, поёт: О! Сар-ра! Эр у неё горловое, какое-то хрустящее…

Странные собеседники! Словно два иностранца практикуются в разговорном русском…

— Вы готовы к работе? — спросил мужчина.

— О, да… — вздохнула женщина. — Какая чудесная сегодня погода!.. Хорошо! Пожалуй, часть отпуска я проведу в здешних краях…

— Согласен составить компанию, Мишель. Таких заповедников на планете осталось не много. Да и лето в этих местах прекрасное.

— Но сегодня душновато. Завтра будет трудный день.

— Что ж. Настраивайте себя на трудовую вахту и, пожалуйста, постарайтесь. Очень прошу — постарайтесь… Что это? Вы забыли выключить приёмник? Видите — индикатор мигает.

— Да. Я только что закончила настройку антенны. Связь устойчива. А как у вас с комарами?

— Уже кусаются…

— Вы предупредили Сержа о моём объекте? Он для локализаторов — неприкасаем…

— Не беспокойтесь. Объект живёт далеко от зоны действия микробионов…

— Мне хотелось бы работать с чистым материалом. Локализация несколько затормаживает реакцию, которая сохраняется в течение двух-трёх суток. Так что предупредите, пожалуйста, Сержа…

— Хорошо, хорошо! Разрешите вас проводить?

— Да, будьте любезны…

— Не забудьте о приёмнике.

— Сейчас…

В тишине раздался урезанный щелчок. Я бы сказал — полущелчок…

Занудливый комариный писк отвлёк от подслушивания, и я снова натянул на себя простыню.

Прислушался…

Капли дождя продолжали бомбить листву. Из приоткрытого окна потянуло сырой прохладой…

Двое полуночников, наверное, ушли. Ни разговора, ни шагов я не слышал.

Студенты, что ли, страдают по ночам? Их строй отряд поселился в Грачёвской начальной школе…

Счастливая пора — учёба. Впереди — вся жизнь.

Я повернулся на бок и провалился в небытие…

                                 ***

Утром меня разбудил юный шурин Гошка.

— Когда уезжаешь? — спросил он сразу, стоило мне открыть глаза.

— Вечером…

— Есть предложение — опять пойти за грибами.

— Нет, сегодня не могу. Дела по дому имеются. Да и с Алёной нужно побыть. А ещё грибы в банки сложить и замариновать. Пробовал то, что вчера сварили?

— Пробовал.

— Вкусно? А ты что, опять к болоту собираешься? Кота, что ли, искать?

— Какого ещё кота? — удивлённо спросил шурин. — Нет, не к болоту. Я с Борькой Воробьёвым договорился. Собираемся пойти под Корытово. За боровиками. Я там местечко знаю. Белые каждый год бывают. Пошли?

— А кот? — не унимался я. — Он тебя больше не интересует?

Гошка почесал затылок, хитро взглянул на мою сонную физиономию, и сказал:

— Не проснулся, что ли!? Ну, если у тебя имеются неотложные дела, то можешь продолжать спать. Интеллигенции вставать ещё рано. А погодка сегодня приличная. На небе ни облачка. После ночной грозы — грибы, небось, попёрли!.. Ладно. Пока. После обеда увидимся…

Гошка убежал, а я, не поверив словам родственника, который, как мне показалось, наигранно лгал, имитируя забывчивость, некоторое время нежился под простынёй и улыбался. Меня радовали: хорошая погода, тёплое солнце, заглянувшее в окно, Гошкина тайна, которую он присвоил и не хотел разбазаривать даже при мне. Ещё я радовался тому, что рядом на кроватке посапывает дочь Алёнка, а в кухне мама позвякивает посудой…

Прополка грядок и окучивание картофеля заняли время до полудня. Ох, и муторное это дело! Спина и ноги у меня побаливали ещё со вчерашнего похода в лес. А сегодняшний труд на приусадебном огороде усугубил страдания. Но то, что мне необходимо было сделать, я добросовестно исполнил. Кто же ещё поможет маме?

Мариновать грибы, сваренные на тёщиной плите, мне не довелось. Мария Ивановна уже закончила эту процедуру без меня. Ну, и прекрасно…

Увидев меня, она обрадовалась и затараторила про свою жизнь, про неслуха Гошку, который до утра где-то шлялся и сейчас куда-то исчез.

— Никита, — ласково сказала тёща, указывая на банки с грибами, выстроившиеся на кухонном столе, — вот эту, двухлитровую, возьмёшь с собой. Не забудь. А то — обижусь. Настя пусть попробует. Да и приезжает пусть, на следующий выходной. Ну что за работу она себе выбрала! Все на выходной — по дачам, а у неё дежурство! Пойдёшь к электричке, не забудь захватить банку!

— Хорошо.

— А я сейчас пойду доить Майку. Макар Лаптев сегодня пасёт. Он ещё с утра, когда скотину выгоняли в поле, просил в качестве гонорара принести четвертинку. Башка, говорит, раскалывается, после вчерашнего. Спасай, Мария! Не то, помру! И коровок ваших под вечер возвращать будет некому. А Иван-то наш — ничего! Бодренький встал. Вовремя я его притормозила. А Макар, видать, с Семой Форкиным до вечерней зорьки поломку кардана обмывали. Если бы не дед Михей, наши коровы точно бы зелёнки обожрались.

— А где у вас коров доят?

— Так у плотины, сразу за Грачёвкой! Ты чего, Никита, забыл уже? Всё там же, на старом месте.

— Я пойду с вами.

— Ага. Вон и Алёнка с нами собирается… Алёнушка, хлебушка для Майки захвати! Я вас парным молочком угощу. Тёпленьким…

Возле грачёвской купели, куда женщины в полдень приходили доить кормилец, я сразу заметил Михея. Он стоял у плотины, преграждая путь бурёнкам, которые то и дело норовили перейти по насыпи на другую сторону запруженной речушки и проникнуть на клеверное поле. Там можно было полакомиться сочной травкой. Аппетитная добавка в виде зелёнки вредила ненасытным коровам. Желудки животных раздувало от газов, и, если не принять экстренные меры, коровы погибали.

На небольшой полянке, у самой воды, лежали стайки овец. Бурёнки, ожидавшие хозяек, или уже встретившиеся с ними, стояли вразброс, медленно жевали и неторопливо помахивали хвостами, отгоняя жалящих слепней…

Было слышно, как тугие струи молока ударяют по стенкам подойников, медленно наполняя их пенистым и приятно пахнущим продуктом.

Михей увидел меня издали и помахал рукой.

— Никита, — сказала тёща, протягивая свёрток с четвертинкой, — найди Макара и вручи гонорар. Да напомни, что за сегодняшний день я с ним в расчете.

Оставив Марию Ивановну и Алёнку у Майки, я осторожно обошёл стадо и приблизился к деду.

С минуту поговорили о погоде, о грибах, о том, что же привлекает Михея бескорыстно пасти деревенских коров, и о чём-то ещё, не существенном…

Немного помолчали. Я, выдержав паузу, спросил о Макаре Лаптеве. Его не было видно. Михей указал на тенистый куст ивняка возле самой воды. Под ним, свернувшись калачиком, мирно похрапывал щупленький дедов напарник.

— Нехороший он сегодня, — покачал головой Михей, показывая на лежащего Макара. — Болеет от вчерашнего загула. Сегодня ещё в рот не брал. Можно сказать, что трезвеет мужик в муках праведных, но очень медленно. И поэтому — не в духе. А ты к нему? С лекарством, что ли? Никак, от тёщи гостинец!

— Гонорар за проделанную работу.

— А! Ну, иди, буди! Он уже второй час под кустом млеет…

Макар проснулся от первого прикосновения. Глянув на меня заплывшим от синяка глазом, подполз на четвереньках к воде и долго брызгал ею в лицо и на оголённую грудь. Так же на четвереньках приполз обратно и, усевшись на расстеленный дождевик, стал копаться в пастушьей сумке, доставая свёртки с огурцами, салом и чёрным хлебом. Видимо намеревался отобедать. Разложив еду, Макар обернулся к Михею и взмахом руки позвал к столу.

Моё присутствие на Макара не имело никакого воздействия. Для него я, в данный момент, не существовал.

Поприветствовал его и присел рядом.

— Здорово! — ответил тот, не глядя в мою сторону. — Дело, что ли ко мне какое, имеется, Никита Михайлович?

Макар Лаптев старше меня лет на десять и его обращение по имени и отчеству стало неожиданным. Я даже растерялся и забыл начало вступительной речи. Сидящий передо мной человек был действительно трезвым и очень мрачным на вид.

— Ну что у тебя? — не дожидаясь ответа, рыкнул Макар. — Корову тещину, что ли, пришёл навестить? Так её уж Мария небось подоила… Вон твоя Майка, гуляет в сторону плотины. Сейчас на клеверок ринется! Миша, заверни-ка её назад!

— Я пришёл по поводу вчерашнего дела.

Макар посмотрел на меня с некоторым недоумением.

— Это чего же я натворил-то вчерась? Убей бог — не помню…

— Ты обещал… рассказать мне кое-что… о Чёртовом болоте и о рыжем коте, — решился я взять быка за рога.

Макар закрыл глаза и осторожно потёр опухший, начавший чернеть синяк. Потом резко встряхнул головой и вытаращился на меня.

— Чёрт знает, что! Ух!!! Башка как ватная!.. Не понял, что я тебе обещал? Ты ведь знаешь, я просто так ничего не обещаю. А если дал слово, значит — исполню.

— Ну, не просто так, конечно. За стакан…

Макар вздрогнул, и его лицо приняло облик святого. Хоть икону пиши.

— Принёс!? — вкрадчиво спросил собеседник, радостно сверкнув обликом.

— Что? — принимая игру Макара, шепнул я в ответ.

— Как что!? Магарыч! Я же обещал! И ты будь добр…

— Принёс, — сдался я.

Я похлопал по карману. Макар хищно зыркнул на округлость, выпиравшую на моей груди слева, крякнул и поудобнее уселся возле закуски. Было заметно, как у него мелко задрожали руки.

Может быть, не стоило начинать с этого? Впрочем, от четвертинки с ним ничего не случится. Только что же Макар тянет резину. На его месте я бы уже начал сказ о рыжих чертях.

А Макар в это время принялся смачно похрустывать зелёным огурцом, окуная его в баночку с солью.

— Ну, чего ждёшь? Наливай, раз принёс. Закуска имеется…

Я извлёк из кармана куртки тещин гонорар и положил перед трясущимся Макаром.

Как там говорят в таких случаях?

Четвертинка возымела эффект взорвавшейся бомбы…

Макар, увидев сверкнувшую на солнце жидкость в сосуде, чуть не подавился огурцом. Поперхнувшись, он принялся протяжно кашлять, от чего изо рта выскакивали зелёные огрызки.

Неужели Макар подумал, что я шучу?

— Ты… это… что!? — придя в себя, прохрипел Макар. — Да ты, Никита, никак спятил? Чего я тебе такого вчера наобещал? Про каких это… котов? Неужто спьяну? Но я ведь вчера домой пришёл вроде бы нормально. Впрочем, не помню. Супруга моя Маня ничего сегодня не сказала по поводу. А то бы я светился с обеих сторон синими фонариками… Ты, Никита, уточни, о каком таком коте речь идёт?

— О рыжем коте, что живёт на Чёртовом болоте. Ты уже три дня всей деревне об этом рассказываешь.

Макар бросил на подстилку початый огурец и принялся рассматривать траву, что кустилась под его кирзовыми сапогами.

— Убей бог… Ух, и дурная же у меня голова… и язык — тоже!

В это время подошёл дед Михей и подсел к нам.

— Дядя Михей, мы были вчера на Чёртовом болоте? — спросил я старика, показательно для Макара, и в надежде подключит и его в разговор на предложенную тему. — И вы помните, что там с нами случилось?

Михей кивнул.

— А случилось с нами, Макар, — продолжил я, — нечто необыкновенное! И кота там Гошка нашёл, рыжего… Он, правда, сбежал от него, к сожалению. А ты, в свою очередь, рассказывал моему тестю и Семёну Форкину, что третьего дня видел… на этом же месте, жёлтого чертёнка.

Михей, не обращая на мои слова, вытащил из пакета огурец и, смачно хрустнув, откусил от него.

— Хорошие там места, правда, Никита?

— Дядя Михей, вы подтверждаете, что вчера, на Чёртовом болоте, после грозы мы стали пленниками непроницаемого барьера? Был ведь там этот загадочный барьер! Мы ещё экспериментировали с ним! Подтверждаете?

Дед прекратил жевать и с искорками подозрительности в светло-голубых глазах взглянул на меня. И ничего не сказал.

— Ну вот! А мне про какого-то рыжего кота загадки загадываешь! — сказал Макар.

— Не пойму, Макар, и ты, Никита, о чём это вы беседуете? — разворачивая свёрток с обедом, спросил дед.

— Ха! Да это я вчера возле дома Ивана, тестя его, куролесил с Семёном. Чего-то там обмывали за Сёмкин счёт. А! Сено мы с поля возили. Припоминаю. Иван помогал. Потом у него во дворе присели и слегка выпили. Может быть, чего и наплёл я им спьяну. Хотя, точно помню, ничего такого. Только, опять — загвоздка. Когда хорошо выпью, на другой день в башке — гремящая пустота. Как в сломанном радиоприёмнике. А третьего дня был я на этом болоте. Соседка Глашка Попова пристала ко мне — дров ей из сухостоя нарубить нужно было. А на болоте его много. Ну, уважу, думаю, бабку. Как откажешь! К тому же, она ещё мне бутыль — ноль семьдесят пять, с первачом сунула. Вот я и набрался в лесу… Дров, конечно, не нарубил. До просеки не дошёл, уснул на болоте, возле поваленной осины. Топор Глафирин где-то там посеял. Вот… Похоже, что проспал я целый день. Как только в болоте не утоп! Вечером проснулся — бутыль пустая, топора нет. Света божьего не вижу. Пришёл домой. Ну, нужно было что-то Мане врать. Вот я, наверное, и гнул ей и всем встречным свою линию. Супруга мне, само собой, за эти похождения на болоте медальку под глазик повесила. Но я-то — не в претензии. После награждения ежедневно похмеляюсь. А про болотного кота — не помню. Убей бог!

Я удивился такому обороту дела.

— Дядя Михей, да вы что, сговорились!? Был же непроницаемый барьер, который не пропускал нас! Помните? Из-за него Гошка в болоте едва не утонул!..

— А! Это я припоминаю. Так он, наверное, за камышом лазил? — вполне серьёзно предположил старик. — Мальчишка ещё. Зато грибов много насобирали… Сегодня дачники мимо нас проходили — полны кузова. Хороший год выдался! Грибной. И дождики способствуют этому…

Вот бестии! Что это они, право? На сговор не похоже. Макар Лаптев и в самом деле горазд пофантазировать за выпивку. А Михею, какой резон увиливать от разговора?

Я поднял четвертинку, встряхнул её и протянул Макару, вспыхнувшему малиновыми пятнами по коричневому от загара и сморщенному от жизни лицу. Тот, упреждая мои движения, схватил бутылку и профессионально сорвал с горлышка кепку. Не предлагая нам, будто бы знал, что откажемся, опрокинул сосуд в широко открытый рот. Четверть литра за мгновение провалилось в жаждущее похмелья нутро маленького человечка…

— Ух! Спаситель ты мой! — похлопав себя по груди, сказал Макар. — Это же лучше всяких анальгинов! Муки Господни как рукой снимает! Ты, Никита, приезжай-ка с Настей через недельку, на выходной. Вместе сходим к Чёртову болоту, за грибками, или за малиной. Топор Глафирин поищем… Мне кажется — я припоминаю, где он, окаянный, лежит… И Гошу бери с собой. Может и кота вашего встретим… Вот незадача! Ты прямо убил меня этим котом!.. Жёлтым чертёнком, говоришь, я его обзывал? Каюсь! Мог я вчера про это врать. Ой, мог! Маня тоже говорила, что от пьянки у меня чёртики в глазах прыгают… Может статься, что про одного из них я и плёл все эти дни… Нет! Нужно срочно завязывать! Извини, Никита! Убей Бог! Что я такого тебе вчера наговорил!? А за маленькую — большое тебе спасибо! Можно сказать — спас!..

— Марии Ивановне скажешь спасибо, Макар. Это вместо аванса за Майку.

— И Марии спасибо. И Майке… Стерва! эта ваша Майка! Всё время норовит прорваться на зелёнку.

Михей протянул Макару бутерброд — чёрный хлеб с салом и пучком зелёного лука.

Оба вполне серьёзно смотрели на меня, жевали домашние бутерброды и хрустели свежими огурцами…

— Всё ясно, мужики, — грустно сказал я. — Из вас не выжмешь ни слова. Подписку о неразглашении тайны дали?

Оба пожали плечами.

Наваждение какое-то! Может быть, мне всё случившееся пригрезилось!?

                                 ***

Вечером я уехал в Москву…

Сунул в портфель двухлитровую банку с маринованными грибами, английский детектив — презент от шурина, и уехал, несколько опустошённый и слегка взвинченный происшедшим…

По пути к дому, на платформе Белорусского вокзала, со мной произошло ещё одно приключение…

Так, ничего особенного…

…Одному молодому интеллигенту надоело жить на нашей прекрасной планете. А я помешал ему уйти в мир иной…

Впрочем, это — совсем другая история…

Печальная…

                                 ***

…Неужели я увижу это!?

Меня сковал ужас!..

Ладонь правой руки, в которой держал портфель, нестерпимо зачесалась…

Заноза!

А он всё падал, приближая страшный миг…

Тётка, отягощённая багажом, отпрянула назад и прижалась ко мне. Тяжёлое эмалированное ведро выскользнуло из её руки и упало на мою ногу…

Не ощущая боли, оттолкнул испуганную женщину и шагнул к наклонённой над рельсами фигуре.

К чёрному силуэту, замершему на фоне яркого света от прожектора тепловоза…

Время словно остановилось…

Замедлил ход, сверкающий огнями поезд…

Повис над рельсами отчаявшийся мужчина…

Застыл в воздухе женский вопль…

В сцене молчания и ужаса замерли десятки людей…

Всё происходящее потом длилось доли секунды.

В один прыжок я оказался рядом с падающим вниз человеком. Его откинутая назад рука была схвачена мной, и я изо всех сил рванулся назад, в сторону платформы.

Однако моего веса было недостаточно. Левая рука, которой я держал мужчину, натянулась словно струна. В моём предплечье хрустнуло и тупо отдалось острой болью по всему телу. В правой руке бесцельно болтался портфель с маринованными грибами и английским детективом.

Заноза в ладони невыносимо чесалась, и я прижал её ручкой портфеля…

Шипящая махина тепловоза надвигалась на нас.

Падение приостановилось, но тело парня продолжало висеть над краем платформы… Хрупкая мишень для многотонной стрелы…

Идиот!!!

Он упирался в край пропасти и не хотел подогнуть ноги, чтобы помочь мне и спастись.

Он решился на крайнюю меру!..

Откинув руку с портфелем, я с неимоверной силой метнул свой багаж вперёд. И тут же почувствовал, как ноги мужчины от резкого толчка дрогнули и подломились в коленях. Сухощавое тело подалось на меня и выползло на платформу…

Портфель, описав кривую перед тепловозом, исчез в полумраке, висевшем над серыми строениями вокзала. Окончания траектории движения багажа я не видел. Тень тепловоза загородила неприятную для меня картину…

Чёрт с ним! Насте скажу, что приехал домой без маминых презентов…

…Я сильно стукнулся спиной об асфальт платформы и, вдобавок, получил от самоубийцы приличный удар головой в нос.

Подвижные платформы товарного состава, гружёные оранжевыми тракторами, с шумом проносились мимо, постукивая колёсами на стыках.

Окружающий мир словно сорвался с места. Вокруг загрохотало. Женский вопль шилом проник в сознание…

Подо мной мелко задрожали бетонные плиты, массируя ушибленную спину.

Мужчина, которого я продолжал удерживать, откинулся назад и пытался освободиться. Но хватка у меня мёртвая. Он это почувствовал и, усевшись на меня верхом, стал что-то кричать. От грохота поезда и шума, поднятого окружавшими нас людьми, я не мог разобрать произносимых слов. Лицо у него было страшным. Он, похоже, ругал меня неприличными словами, брызгая слюной. Затем, совершенно неожиданно, стал хлестать свободной рукой по моим онемевшим щекам. То по левой, то по правой…

У меня из носа потекла кровь. Я ощутил во рту солёный привкус. Тёплые струйки скользнули по щеке и неприятно защекотали возле левого уха и на шее…

А он, подвывая и низвергая поток ругательств, продолжал хлестать меня свободной рукой. Парень совершенно не умел драться. Женские пощёчины были мало приятными, но нервы дали осечку, и я засмеялся…

Вернее, захохотал. И несостоявшийся самоубийца это увидел. Он отдёрнул испачканную в крови руку и уставился на меня, потом на свою ладонь…

А я содрогался от нервного хохота, и дрожь передавалась ему. Красивое лицо парня исказилось гримасой ужаса. Его тело обмякло и наклонилось ко мне. Он прикрыл лицо свободной рукой и упал рядом, на серый асфальт…

Он сдался!

Теперь его жизнь была в безопасности.

Вагоны с тракторами продолжали уползать за тепловозом, мелькая оранжевыми пятнами.

Не знаю, как долго мы лежали в кругу бурлящих, но почему-то не трогающих нас людей. Может быть, минут пять, не больше.

Подошедшие сотрудники милиции попросили нас встать и пройти в отделение.

На призыв — быть свидетелями, отозвались многие, но до дежурной части дошла лишь женщина, обременённая поклажей. Та, которую я толкнул, прыгая к самоубийце. Я ещё помогал ей нести злополучное ведро, возможно с маринованными грибами. Следуя за милиционерами, она бурно выражала свои эмоции и ругала обоих нарушителей общественного порядка, причём меня — больше. За то, что грубо обошёлся с ней — толкнул…

В дежурной части белобрысый капитан рассадил нас по разным углам и попросил написать объяснительные записки о происшедшем…

Противная резь в предплечье левой руки и нудная чесотка в ладони правой, в том месте, где сидела пойманная вчера в лесу заноза, подтолкнули написать очень резкое объяснение.

Прочитав его, дежурный инспектор препроводил меня в кабинет к сотруднику в штатском костюме.

Поприветствовав и усадив напротив, он сочувственно покачал головой, изучая мою, перепачканную в крови, физиономию.

— Н-да! — сказал он, насмотревшись. — Будем решать вопрос о возбуждении уголовного дела… Вот и вы пишете в объяснении… Н-да… Знаете, что, гражданин Волгин, пойдите-ка умойтесь. Умывальник в туалетной комнате. По коридору — прямо и направо. Потом поговорим…

В тамбуре туалетной комнаты, перед маленьким, шелушащимся от древности зеркалом, стоял неудавшийся самоубийца. Лицо и руки парня блестели от воды. Он старательно вытирался миниатюрным с кружевами носовым платочком.

Увидев меня, вежливо уступил место перед раковиной.

Я стал умываться, изредка оглядываясь на стоявшего рядом ненормального красавца. Мы не произнесли ни слова. Вошедший к нам сержант увёл его.

Холодные струи воды несколько успокоили и освежили меня.

Воздушное полотенце над раковиной не работало и мне тоже пришлось воспользоваться носовым платком. Для окончательной просушки лица я подошёл к открытой зарешеченной форточке. Окно выходило в изолированный от улицы дворик. Во дворе царил полумрак. Шум большого города едва доносился до моего слуха.

А вот Бог ведает, откуда взявшийся комар умудрился влететь в форточку и прямёхонько мне на лоб…

Укусил-таки, негодник!

На обратном пути, в коридоре, мне повстречалась тётка, не расстававшаяся со своим ведром. Она радостно подскочила ко мне и принялась похлопывать по ноющему плечу.

— Молодец! — пробасила она. — Какой же ты, сынок, молодец! Этот, сопляк, должен тебя всю жизнь благодарить! Дурак! Жить надоело!.. Из-за кого? Из-за пр… Тьфу! Прости меня, Господи. Я с мужем уже сорок лет живу! И мы друг дружку ни делом, ни словом не обижали. А вить я, какая красавица была!.. Видела я эту, его, …что с ним в поезде ехала. Хороша, слов нет! Но вить бревно, ежели его остругать, как положено, тоже красиво смотрится… Знаю я её… У гостиницы, где я работаю гардеробщицей, часто вижу. Всё с разными шляется… Умный вить парень! И с виду — ничего… Следователь говорит, что он работает в каком-то специальном институте. Кандидат… Сажать, говорит, бабушка, придётся этого гражданина, за хулиганство… Э-э… за ценное хулиганство!

— Циничное, — поправил я тётку.

— Во-во. За это самое… Говорит, год могут дать… а жалко вить, паренька!.. Я ему всё рассказала, как он тебя по лицу-то лупил. Записал всё подробно. Теперь, говорит, потерпевшего спросим. Как он скажет, так и будет… И в суд, говорит… Ноги у меня больные, по судам-то таскаться… Так что, сынок, ты потерпел, ты и верши…

Потерпевший! Никита Волгин — потерпевший! Слово какое-то дурацкое! Это что же я потерпел?.. Ах, да! Портфель с грибами. Я про него даже в объяснении не упоминал… Нос? Уже не болит. Чешется только внутри… Рука? К утру успокоится… И я — потерпевший? Да это же он целый вечер терпит поражения на жизненном фронте! Одно за другим. И его же за это в суд?.. Нужно подумать… В данном случае тётушка с ведром — права.

В кабинете, кроме следователя, за приставным столиком сидел полковник милиции. Уже не молодой, с огромным кривым носом, добрыми голубыми глазами и всклокоченной посеребрённой временем шевелюрой. Форменная фуражка лежала перед ним. Полковник читал бумаги, среди которых находилось и моё объяснение.

— Гражданин Волгин? Здравствуйте! Присаживайтесь. Я — начальник отдела, полковник Дроздов.

Сел напротив полковника. Молчу. Следователь что-то пишет. Дроздов читает…

— Как ваше самочувствие, Никита Михайлович? — оторвавшись от бумаг, поинтересовался начальник отдела.

— Нормальное, — ответил я.

— А настроение?

— Боевое, — попробовал я пошутить.

— Хорошо поступили, гражданин Волгин. Быстро, оперативно среагировали. Человека спасли!.. Товарищ Карамышев, — обратился он к следователю, — завтра подготовьте письмо о благородном поступке Никиты Михайловича. Мы его направим по месту работы. Благородные дела граждан не должны оставаться не замеченными!

— Хорошо, товарищ полковник, подготовлю такое письмо, — ответил следователь и сделал пометку на настольном календаре.

— Теперь о деле.

Полковник выдернул из кипы бумаг бланк с моим объяснением и положил перед собой.

— Мы ознакомились с вашими показаниями… Картина такова: нам придётся, по всей вероятности, возбуждать уголовное дело против гражданина Савицкого. За хулиганство. По части первой, статьи двести шестой Уголовного кодекса РСФСР. И для этого вам необходимо немного задержаться. Выполнить некоторые формальности.

— А нельзя ли без формальностей? — тихо спросил я. — Жалко парня.

— Но ведь вы написали объяснение, где указано, что вас избили, вам угрожали расправой. Нам нужно вас допрашивать, проводить очные ставки, медицинскую экспертизу на предмет полученных вами телесных повреждений…

— Разрешите, я перепишу объяснение… Только скажите, как это сделать.

Полковник переглянулся со следователем.

— Вы что, гражданин Волгин, будете отрицать факты, которые вами же указаны? — подключился к беседе сотрудник в штатском. — Это — нарушение социалистической законности! Мы с вами не должны покрывать преступные намерения отдельных личностей. В поведении гражданина Савицкого усматривается умышленное деяние, подпадающее под статью Уголовного кодекса. Какое наказание определит ему суд, нам пока не известно. Он будет принимать во внимание все обстоятельства. Наше же дело — собрать факты и подкрепить весомыми доказательствами. Вот вы и должны нам помочь, раз уж написали объяснение в такой форме. Оно сообщает органам милиции о совершённом преступлении. Мы должны на него отреагировать, согласно закону.

Следователь посмотрел на полковника. Но тот, уткнувшись в бумаги, только кивнул, соглашаясь с формулировкой подчинённого.

— Я считаю, что в спешке написал объяснение, — более громко сказал я. — Со зла нагородил много лишнего… Позвольте переписать!

— Легко сказать — позвольте! — буркнул полковник. — Выходит, что вы со зла наклеветали на человека? Сначала написали злое объяснение. Потом, немного отойдя, напишете мягкое. А завтра вспомните, что Савицкий расквасил вам нос, и придёте к нам же искать правду? Где же истина, Никита Михайлович?

Я помассировал прыщик, оставленный на лбу залётным комаром.

— Истина осталась в прошлом. На привокзальной платформе. Этот гражданин… Савицкий… был в тот момент невменяемым. Не нормальным он вышел из вагона электропоезда. Расстроенным… С девушкой, или с женой поругался. Я был свидетелем части этой ссоры… Тут ещё одна гражданка в коридоре стоит. Она может подтвердить. Женщина здесь виновата, товарищ полковник.

Полковник нахмурился и обернулся к следователю.

— Так! Значит, товарищ Карамышев — шерше ля фам! Причинно-следственная связь в нашем деле не просматривается. Ибо причина сошла на предыдущей остановке! До нас не доехала! И товарищ Волгин скрыл от нас этот факт. В объяснительной записке — ни слова!

Я пожал плечами. Следователь улыбнулся.

— Ну не хулиган этот парень. Уверяю вас, товарищ полковник! Слабовольный, впечатлительный! Любит, наверное, эту девушку!

— Так что же вы, Никита Михайлович, в своём объяснении этого не указали? Всё больше — про свои болячки! А про то, что с другими после таких заявлений будет, вы не подумали? Знаете, сколько невинных людей страдает у нас от таких вот заявителей. Изобразят в поспешности то, что наболело, или то, что первое в голову придёт. А милиция — разбирайся! А если ещё и мы за планом погонимся? Палки начнём делать на пустом месте? Ведь в милиции такая тенденция имеется. Чем больше число раскрытых преступлений, тем меньше процентов приходится на висяки. Воде бы выгода на лицо. А человек понесёт наказание, им не заслуженное.

Полковник медленно встал, посмотрел на меня с высоты своего роста, как истинный защитник справедливости и законности.

Я, вероятно, покраснел. Почувствовал, как горят мои уши.

— Вот гражданка Семирукова, женщина, что пришла с вами, не забыла о душевном состоянии Савицкого! Сразу поняла, в чём дело, в объяснении фактов не искажала, всё, как у вас изложено, но, с оговоркой. Человечность проявила, отразила эту самую причинно-следственную связь события, и добавила, в отличие от вас, — личное суждение о происшествии и возможную причину, побудившую молодого человека к совершению поступка.

— Я перепишу, товарищ полковник! Я всё понял.

— Товарищ Карамышев, дайте, пожалуйста, гражданину Волгину Уголовный кодекс и Указ Об ответственности за хулиганство. Пусть ознакомится и сделает правильный вывод. Жалость, как и злоба нам ни к чему… Похоже, Никита Михайлович, вы оба находились в состоянии аффекта…

— Спасибо, товарищ полковник!

Начальник отдела походил по кабинету и, сняв трубку служебного телефона, стал разговаривать с дежурным.

— Александр Викторович, составьте на Савицкого протокол по Указу. Да, да… Материал принесёт товарищ Карамышев. Да, и выпишите на него квитанцию… на тридцать рублей. Завтра пусть оплатит в городской сберкассе, а корешок перешлёт нам… Да, пусть идут домой… Как он?.. Ну, вот и хорошо… Протокол я подпишу.

Заявление я переписал за пять минут.

Полковник внимательно прочитал его.

— Я могу быть свободным, товарищ полковник?

— Если ваша совесть чиста, то вы — свободны, гражданин Волгин. Свободны: говорить правду, совершать подвиги, любить и ненавидеть!

Я и следователь с удивлением посмотрели на полковника. Похоже, что тот не часто ударялся в лирику. Заметив наши взгляды, он улыбнулся. Его кривой нос вдруг сделался симпатичным и совсем не портил вид смуглого, покрытого крупными морщинами, мужественного лица.

— Настроение у меня сегодня хорошее. И люди вокруг хорошие! Понимаете, Никита Михайлович, что сегодня вы дважды спасли одного и того же человека! Один раз от смерти, а затем — от тюрьмы! А это же — здорово! Если уж взялись спасать, то спасайте до конца!!! Ну, ладно, — полковник потёр ладонями лицо. — Пора домой. Засиделись мы что-то. А с дамой сердца, я полагаю, Савицкий сам разберётся. Тут гражданка Семирукова наговорила про неё нечто непонятное… Пожалуй — всё, Никита Михайлович! Что приуныли? Домой, домой. Вас там ждут…

В дежурной части, кроме белобрысого капитана Александра Викторовича и сержанта, никого не было.

Я попрощался и вышел на улицу. Выбрался из тупичка, в котором размещался отдел милиции, на привокзальную площадь.

Город постепенно замирал, уходя в ночь. Редкие прохожие спешили по домам. Машин на улице стало меньше.

До закрытия метро было достаточно времени. Я подошёл к вестибюлю станции Белорусская. Отыскал в кармане пятикопеечную монету. В это время ко мне подошёл сержант милиции. Тот, что стоял в дежурной части отдела. Запыхался. Видимо спешил догнать меня. В руке он держал, …не может быть! мой портфель!

— Хорошо, что вы не уехали, гражданин Волгин, а то бы пришлось звонить вам домой или на работу! Это ваш саквояж?

— Мой!.. Я уже и думать о нём перестал! А что внутри!? Можно представить! Грибы там были, в стеклянной банке. Каша из них, наверное, получилась приличная…

— Правильно. Стеклянная двухлитровая банка с грибами и книга, — подтвердил сержант. — Всё цело. Так что — получите.

— Спасибо! — не веря своим глазам, сказал я. — А как же он попал к вам? Я же его с такой силой запустил!.. Не могло там ничего уцелеть! Не вероятно!

— Только что, сразу после вашего ухода из дежурной части, пришла неизвестная гражданка. Симпатичная. Похожа на иностранку. Вошла и говорит: Вы не смогли бы передать господину Волгину его вещи? Он их забыл на платформе… Вероятно — ваша знакомая.

— Прямо так и сказала — господину Волгину?

— На чистом русском. Но, простите! Спешу — служба. До свидания!

Я принял из рук сержанта портфель, заброшенный в тартарары. Пощупал через кожу содержимое.

…Банка с грибами — цела, и солидно выделяется своей округлостью. Сбоку прощупывается прямоугольник книги…

Я не стал заглядывать внутрь. Прислонился к колонне вестибюля и наблюдал, как от меня удаляется вежливый московский милиционер. Потом долго смотрел на переливающегося разноцветными огнями Олимпийского мишку. Его удачно разместили на стене старого здания напротив вокзала. Город на кануне Олимпиады заметно похорошел.

Рядом, на проезжей части площади, визгнула тормозами жёлтая Волга с клеточками на дверях.

— Никита Михайлович! — крикнул пассажир такси, сидевший рядом с водителем. — Волгин!

Я подошёл к машине. Пассажиром оказался Савицкий.

— В милицейском протоколе мне удалось подсмотреть ваш домашний адрес, Никита Михайлович. Оказывается, мы живём на соседних улицах. Садитесь, подвезём…

Спокойствие, удивительное и необыкновенное, со слащавой приторностью, вдруг, распылилось вокруг меня. И стало проникать в мозг, ибо думалось легко, без напряжения и нервозности. И окропило душу, ибо жалость к своим нервам оказалась сильнее ненависти, что была готова вырваться наружу…

Савицкий, будто бы с ним ничего не произошло в последние часы существования на этом свете, смотрел в мои глаза как-то снисходительно. Словно не я его вытащил с того света, а он позволил мне сделать означенную глупость.

Я взвесил в руке портфель…

Однако вспомнил добрые слова полковника милиции и решил всё же довести до дома грачёвские деликатесы…

Потихоньку выдавил из себя презрение к глупцу, сидящему рядом с водителем такси…

Оглянулся на ночной вокзал, на помаргивающего олимпийского Мишу, на уплывавшее от меня в летние сумерки суетно проведённое время, и открыл дверцу автомобиля…

Домой пришёл в хорошем настроении, не смотря на опухший нос и ноющее плечо.

Ладонь с занозой больше не чесалась.

Я хотел поковырять в ней булавкой, но так и не обнаружил места, куда вонзилась щепочка от осины. Мякоть у большого пальца выглядела совершенно чистой. Следов от ранки и опухоли не было…

Настя спала.

На столе, под салфеткой, нашёл давно остывший ужин, оставленный для меня.

Устал я чертовски!..

Слегка перекусив, лёг в постель и уснул…

---

Глава первая
(Продолжение)

                                   4

Марго выслушала очень краткие пояснения, данные адмиралом Маринеску по Делу об исчезновении Николь Депрези.

Она понимала, что лаконизм в преподносимой информации является неотъемлемой частью служебного этикета. Женщинам, даже королевам, государственные тайны доверять нельзя.

Полный экскурс в имеющийся материал готовили для прибывших на совещание сотрудников управления, а также — для лорда Эндрю и Антона Вундервега. И от них в адрес руководства УГБ, на закрытом обсуждении, будут поступать конкретные вопросы, имеющие касательство предстоящих оперативных мероприятий.

Но кроме суждений специалистов адмирал предложил выслушать и мнение гостей.

Как только в просмотровом зале от мерцали звёздочки объёмного ТП видео, все присутствующие обратились к Её Величеству Королеве Скандии Маргарет и профессору Полю Депрези де Фо.

Марго сразу же отреагировала на взгляд Маринеску и предстала перед хозяевами учреждения, чтобы высказать своё, сугубо штатское, резюме об увиденном и услышанном.

— Господа! Моё мнение не должно стать правилом поведения разведчиков, внедряемых в прошлое. Я не советую следовать указаниям, если таковые случайно выскользнут из моих уст. Это — просто слова женщины, немного посвящённой в тайны мужских игр. Перед тем, как появиться у вас, я освежила свои знания об ушедшей в небытие истории наших предков. Земля 21-го века — прекрасна и, одновременно, ужасна жившими в те времена людьми и их деяниями! Для активного существования в том мире от человека требовалось мужество. Безынициативные и не смелые люди прозябали в нищете и гибли. Предприимчивым и настойчивым досаждали внутренние и внешние противники. И тех, и других губили: зависть, жадность, конкуренция. А также: болезни, дурные привычки, организованная преступность, коррупция. Пожалуй, единственное, что удерживало население планеты от тотального уничтожения самих себя, это — страх за будущее своих детей… и любовь. Любовь толкала наших предков на поступки, целесообразность которых невозможно оценить, а порой и объяснить. Самое прекрасное чувство до сих пор властвует над человечеством. Это единственное, ради чего стоит жить. Это единственное, благодаря чему мы ещё существуем. Думаю, профессор Депрези, ваша дочь, оказалась в плену любовной идиллии. Не скажу, что этот плохо, или пошло. Наоборот, молодые люди могли жертвовать многим, будучи в плену первобытных инстинктов. Даже своей жизнью. Об этом слагали песни, писали романы, ваяли, созидали. За любовь боролись, сражались, отдавали жизни. Так что, уважаемый профессор, скорее всего поводом для исчезновения Николь, могла стать именно такая любовь. Уж поверьте мне, весьма опытной в этих вопросах даме… И далее… Агентам при выявлении носителей информации о Николь, придётся столкнуться с людьми, воспитанными иначе, чем мы. Примитивизм предков в отношениях между собой основывался на чувстве самосохранения. Любой контакт с посторонним субъектом часто воспринимался, как вмешательство в личное дело или покушение на частную собственность. Поэтому — предупреждаю, для путешествия в прошлое нужно готовить себя очень тщательно. Там вы войдёте в жестокое время. Оно может поглотить вас, растворить в своей варварской биосфере и толкнёт на совершение необдуманных поступков. Упаси вас Бог, господа, от таких деяний! Я доверяю вам, господин адмирал, и вам, полковник Хасан, моего подданного лорда Энтони. Он родился в том далёком времени и немного пожил в нём. Он успел почувствовать жёсткость общества, которое готовило юного Антона Вундервега для свершения предназначенных судьбой подвигов во имя фантастической идеи всеобщего благоденствия. Единственное, что он успел совершить в своём времени, это эмигрировать в будущее, и тем самым спасти себя и своих близких от неизбежного насилия со стороны режима власти…

К сожалению, вполне реальная мысль о создании общества счастливых людей в то время могла воплотиться в жизнь лишь при идеально честном распределении благ по потребностям с учётом возможностей потребителей, призванных создавать эти блага. Это оказалось делом весьма проблематичным. Юный Антон ушёл из своего мира уже обнадёженным обещаниями, что будет жить в прекрасном обществе, с полным пакетом социальных благ. А увидит тот же мир, если доведётся побывать там, — без канувшей в никуда идеи, без обещанного счастья для всех и без строителей одной из последних утопий на Земле…

Это общие фразы о прошлом, господа. Нюансы разведчикам преподнесут специалисты по хроноистории. А мелкие подробности они рассмотрят в местах пребывания. Если это позволят им аборигены 21-го века. Извините за пафос и, скорее всего неуместные в данном месте и в данное время, нравоучения. Спасибо за внимание, господа!

Марго улыбнулась присутствующим мужчинам, остановила назревавшие аплодисменты и направилась к выходу.

Адмирал последовал за Её Величеством, попутно дав распоряжение первому заместителю продолжить работу по делу без него…

— Мой адмирал! Через полчаса я должна быть на приёме у Президента Софии. Скорее всего, меня пригласят на ужин. И ночь я проведу в закрытом правительственном отеле. А завтра, мой адмирал, буду с нетерпением ожидать приглашения в ваш семейный замок. Например, к обеду.

— Я и Марта будем счастливы видеть Вас, Ваше Величество, у себя!

Марго улыбнулась.

— Проводите меня, Ион, к телепортану. Помощник президента уже встречает незваную гостью у правительственного терминала.

Возле входа в пассажирскую кабину Марго задержалась, взяла из рук леди Гамильтон, подаренные адмиралом розы, и вдохнула аромат бутонов.

— Мне приятно, мой адмирал, что вы помните о цветах нашей юности.

— Помню, Ваше Величество! Помню, моя Королева!

— О завтрашнем дне можете не беспокоиться. Леди Гамильтон уже переговорила с вашим Домовым о моём, не совсем скромном, желании навестить ваш замок. Вечером я непременно свяжусь с Мартой. Мы не будем отвлекать вас, мой адмирал, от служебных дел. Проведём некоторое время вместе, без вас. Поговорим о наших женских делах. И ещё, мой адмирал, позаботьтесь об Антоне Вундервеге. Королевство Скандия не должно потерять нашего подданного. Мы возлагаем на него большие надежды…

Маринеску не успел ответить. Телепортан перенёс Марго на другой материк планеты…

Глава вторая

Суета после телефонного звонка

                                   1

…Всё-таки он принял решение.

Проснулся и решил…

Вот так каждый раз, словно входишь в незнакомую комнату…

Окна, двери, стены, потолок, мебель — узнаваемы, но не знакомы.

Ты готов к переменам, а окружающее тебя пространство уже искажено иной реальностью, в которую ты долго не решался войти.

Но, наконец-то, вошёл!

А тут, окна выше — явно не совковый вариант; обои не серые, а розово-голубые; и потолки — не то, чтобы рукой, шваброй на длинной ручке не достанешь!

Перед зеркалом в ванной, глядя в уставшие от жизни глаза, поставил невидимую точку в рапорте, который обязательно напишет, придя на службу…

Текст документа мысленно отредактирован. Остаётся перенести придуманный и узаконенный бюрократами из отдела кадров штамп в виде буковок-закорючек на стандартный пергамент и ожидать резюме вышестоящего начальства…

И как-то спокойно стало на душе.

На всё, что произойдёт сегодня, в самый последний день службы, он впервые посмотрит глазами штатского человека…

По крайней мере, станет приобщаться к иному, давно забытому ощущению мира.

Чёрт возьми! Странно всё как-то выглядит. Его работа, которой он отдал ровно половину жизни. Должность и специальное звание, выслуженные им под финиш ментовского бытия. Малогабаритная квартирка, заработанная в период суеты на благо общества и ради окружающих. Предопределённое ощущение дальнейшей ненужности в непривычном обличии и при абсолютном отсутствии имиджа штатского гражданина. Предстоящая акклиматизация среди тех, кого обслуживал и охранял, сжигая лучшую часть сознательной жизни…

Вот он — собственной персоной, уже не молодой мужчина. О таких говорят — выжат, как лимон…

И это, нарисованное мигом естества — постаревшее лицо, с массой морщинок, с серебреными мазками времени на висках и блёклой синевой в усталых глазах…

Рапорт ещё не подан, но что-то необычное уже проявилось в окружающем пространстве…

Будильник ещё не звенел, а спящий уже проснулся…

…Виктор Сергеевич Фролов старательно обвёл помазком щёки и шею, обвёл пеной седеющие усы и принялся соскабливать то, что выросло на лице за ночь. Лезвие не сразу справилось со своими обязанностями, и процедуру пришлось повторить.

Зеркало, слегка затуманенное паром от горячей струи, дразнится сонной физиономией.

Вода из крана монотонно журчит, забивая посторонние звуки…

Из кухни пахнет только что заваренным кофе.

Не помешало бы приготовить яичницу с беконом… или пару яиц всмятку… с майонезом…

Нет. Не успеть. Да и аппетита нет. Куда-то пропал с приходом мыслей об отставке.

Обойдёмся бутербродом — ароматный хлеб с шоколадным маслом.

Виктор Сергеевич смыл остатки пены, рукой проверил результаты бритья, подрезал ножницами завитушки на усах. Ну вот, вроде бы и всё. Намочил расчёску и привёл в порядок прореженную временем шевелюру.

— Пенсионер, ядрёна вошь! — сказал Виктор Сергеевич своему отражению в зеркале и помассировал лучики морщинок, разбегавшиеся от уголков глаз к седым вискам.

Выключил журчащую воду.

Махровое полотенце защекотало шею и щёки…

Телефонный звонок из комнаты сразу проявился на фоне образовавшейся тишины.

Промокнув лицо и руки, Виктор Сергеевич вышел из ванной и взял трубку. Кнопка включения заедала, и её пришлось нажимать несколько раз.

Мужской голос звучал отчётливо, словно звонивший находился где-то рядом.

— Здравствуйте! Извините, это квартира Фролова?

— Да. Здравствуйте! Фролов у телефона.

— Виктор?

— Да, Виктор. Слушаю вас.

— Это Никита Волгин тебя беспокоит. Не разбудил?

— Волгин? Никита?! О! Сколько же лет я не слышал твоего голоса! Нет, не разбудил. Я как раз собираюсь на работу.

— Лет десять, наверное, не виделись. А может быть и больше. Я звоню из Лондона.

— Ого, куда тебя занесло! Путешествуешь?

— Я здесь живу, Витя. Вот уже восемь лет.

— А Настя?

— С ней мы, вместе. Куда же мы друг без друга! Витя, я скоро буду в Москве. Возможно, заеду в Грачёвку. Потянуло что-то на родину. Настя сейчас гостит у Алёны. Дочь с мужем и внуком в нашей старой квартире обитают. На Кооперативной улице. Помнишь? Ты же у нас бывал! Не захотела Алёна в туманный Альбион переезжать… Вить, хотелось бы встретиться, посидеть, поговорить о нашей жизни, о былом…

— Ну, в чём же дело!? Приезжай, посидим, поговорим! Я тоже собираюсь отбыть в Грачёвку. Сегодня пятница. Впереди два выходных. С понедельника — в отпуске. Если в выходные дни на какие-нибудь мероприятия не задействуют, то в субботу или в воскресенье покачу на своих Жигулях на дачу.

— На дачу?

— Это раньше мы ездили в деревню. А теперь — на дачу. Но адрес тот же. Приезжай, там и увидимся, потолкуем о нашей жизни. Расскажешь, как там капиталисты догнивают в чудном Лондонграде.

— А ты всё — служишь?

— Служу, Никита, пока — служу! Рапорт уже сочинил, хочу в отставку. Отгуляю отпуск и на вольные хлеба. Надоело лямку тянуть. В общем, приезжай, расскажем друг другу свои новости.

— Вить! Ты знаешь, кто мне звонил недавно? Ни за что не догадаешься! Антон Вундервег. Помнишь такого?

— Антон? Вундер… Что-то не припоминаю.

— Да я тоже его не сразу вспомнил. Был у нас в деревне председатель колхоза! Немец! Давно это было. Мы ещё в школу ходили. Лет сорок тому назад. Говорили, что он с женой, сыном и соседской девочкой за границу уехал. Ещё говорили, что будто бы украли они эту девчонку. В отношении их уголовное дело возбуждали. Шуму тогда было много. Так вот Антон, сын этого председателя, мне и звонил. В Финляндии он живёт. Тоже, вроде бы, собирается в Москву приехать. На симпозиум или конгресс. Что-то с природоохранной деятельностью связано. Грин пис — одним словом.

— Это не тот ли парнишка, который в костре обгорел? Руку он, кажется, сильно обжёг.

— Вот этого — не помню. Но, хочет Антон в родную Грачёвку заехать. Ну и, само собой, встретиться с земляками… Твои-то как поживают?

— Потихоньку. Полина уже неделю отдыхает — в отпуске. В деревне — с внуком.

— Вить, я отрываю тебя от дела. Извини. Обещаю, что скоро увидимся! Хорошо, что застал тебя дома. До свидания!

— До свидания!

В трубке раздался щелочек и монотонно зашумел эфир.

Будильник на прикроватной тумбочке высветил — 06:30.

Едва тёплое кофе, без бутерброда, было выпито почти залпом и оставило во рту неприятный привкус жжёного ячменя.

Виктор Сергеевич облачился в милицейскую форму, приготовленную ещё с вечера. Галстук одел новый. Туфли выбрал на мягкой каучуковой подошве. Сегодня у него утреннее дежурство. Развод и инструктаж личного состава, проверка службы, совещание с подведением итогов служебной деятельности за месяц, приём населения. Вечером — обеспечение порядка во время проведения футбольного матча…

Одним словом — бег по обслуживаемой территории с перерывами в виде не запланированных препятствий.

Препятствиями в нормальной деятельности руководителя среднего звена в органах внутренних дел являются:

— начальствующий состав рангом выше (от прямого начальника до министра), которые постоянно корректируют налаженную приказами и уставами деятельность сотрудников МВД;

— проверяющие всех степеней из вышестоящих подразделений (а их — о-го-го, сколько придумано на бедные головы работающим на земле милиционерам);

— территориальная администрация (главы управ районов, префекты, мэры, губернаторы и т.д.);

— население, вполне справедливо требующее навести надлежащий общественный порядок в городе, и покончить, наконец-то, с преступностью;

— то же население, постоянно воюющее само с собой на территории коммунальных квартир, пишущее именные и анонимные жалобы на соседей, собак и кошек (в том числе и бездомных);

— письменные и устные сообщения от граждан (не обязательно проживающих на обслуживаемой территории) о грязных улицах и дворах, о листопаде, о сосульках на крышах домов, о неправильной парковке автотранспорта;

— сообщения СМИ об оборотнях в погонах и о коррупции в ОВД (начиная с рядового милиционера и до министра) и т. д.

И всё это, а также тысяча иных бугорков и неприступных скалистых образований периодически возникают перед сотрудниками, плодотворно работающими в кабинетах низовых подразделений органов внутренних дел. Буквально на всё, всплывшее в течение рабочего времени, приходится реагировать и принимать соответствующие меры…

И чаще всего выстраданный, красиво написанный в ежедневнике и, после редакции и коррекции, заверенный шефом рабочий план на следующий день, летит в тартарары. Если кто-нибудь или что-нибудь сдвинет, сместит, отменит, упразднит один из пунктиков, или весь план, то рабочий день сотрудника милиции становится нерегламентированным. То есть, кое-что (если не всё) из запланированного выполнять всё-таки придётся, после окончания рабочего времени. Это в том случае, если в клубе ткацкой фабрики (имеется такой в границах отделения) не случится концерт гастролирующей по городу поп-звезды с последующими танцами, распитием, мордобоем, битьём магазинных витрин, переворачиванием Жигулей и прочими, запрещёнными административным и уголовным кодексами, мероприятиями…

А сегодня вечером и того пуще — футбол. И стадион находится на территории района.

Для обслуживания этого мероприятия руководство районного ОВД пригласило личный состав близ лежащих территориальных отделений и отделов милиции. А также — роту сотрудников из оперативного полка и взвод из ОМОНа ГУВД города Москвы. И, конечно же, заместителей начальников подразделений по службе и командиров всех степеней. По городскому плану охраны общественного порядка при проведении футбольного матча офицерам отведены участки внутри и вокруг стадиона, за порядок на которых придётся отвечать головой (если что!).

Значит и ему, майору милиции Фролову, быть там непременно надлежит, во главе сборной из рядовых сотрудников патрульно-постовой службы и офицеров, направленных на обслуживание данного спортивного мероприятия милицейскими подразделениями города…

Утренняя погода радовала тёплым солнышком, броуновским движением рабочего класса и интеллигенции по тротуарам в сторону полуразрушенных цехов и затараканенных контор. Удивляла малошумным и плотным потоком иномарок с банкирами и бандитами в затонированных салонах, молчаливо нервничающих в пробках на узеньких улочках столицы и бурно ругающихся в адрес водителей Жигулей или Москвичей, если таковые, вдруг, оказываются перед ними…

С дорогой на работу Виктору Сергеевичу повезло. Станции метро располагались рядом с домом и с отделением милиции. Если не спешить, то тридцати минут хватает, чтобы добраться от дверей квартиры до кабинета на втором этаже признанного аварийным домика, где отделение и обосновалось лет пятьдесят тому назад.

Уже с утра в дежурной части шумно. Ночной экипаж группы немедленного реагирования, словно в отместку дежурному капитану Бывалых, где-то в одном из общежитий, принадлежащих строительной компании, выявил несколько иностранных граждан с просроченной регистрацией, и четверых из них доставил в отделение. Бывалых, окруженный папками с делами на нарушителей Административного кодекса, ворчал на молодого лейтенанта Варакина — старшего ГНР, указывая на несвоевременность проведения рейда. К окончанию суточного дежурства Бывалых, скорее всего, новых нарушителей обслужить не успевал. Однако принципиальный Варакин аккуратно написал на каждого задержанного по рапорту и выложил их на столе перед дежурным.

Назревающий скандал был предотвращён появлением Виктора Сергеевича. Выслушав доклад о положении дел в отделении, майор прочитал рапорта Варакина, взглянул на чумазых иностранцев и выяснил, что все они являются разнорабочими ЗАО СМУ — 1551, и прибыли в столицу из Молдовы, Украины, Армении и Таджикистана. Паспорта указанных республик СНГ имелись у каждого. А вот с регистрацией — плохо. Уже несколько месяцев задержанные иностранцы находились в Москве на нелегальном положении. Выяснилось, что милиция периодически проверяла общежитие и улаживала конфликты с администрацией СМУ без доставления нарушителей в ОВД…

Ну вот, есть повод для конкретной беседы с участковым уполномоченным Сайкиным. Общежитие расположено на территории его административного участка.

Майор Фролов поручил лейтенанту Варакину оказать помощь дежурному Бывалых в регистрации вчерашних материалов, а также в квалифицированном разбирательстве с вновь доставленными нарушителями. Это решение понравилось дежурному, и он тут же усадил лейтенанта Варакина рядом с собой.

На инструктаже наряда милиции дневной смены присутствовало десять милиционеров и командир отделения. Сержант Петров старательно зачитывал поступившие за последние сутки телеграммы о совершённых преступлениях, приметах преступников, а также объёмные списки с марками и государственными номерами угнанного автотранспорта.

Виктор Сергеевич снова обратил внимание на нарушения подчинёнными в ношении форменного обмундирования.

Не по вине милиционеров личный состав выходил на службу одетым в куртки, френчи, фуражки, пилотки, уродливые кепи, которые шились из различных по качеству и цвету материалов. На построении наряда для общего инструктажа и зачтения приказа о заступлении на службу, майор Фролов не обнаружил хотя бы двух одинаково обмундированных сотрудников.

Делать замечание подчинённым не имело смысла. Они носили то, что им выдавали на складах ХОЗУ ГУВД…

                                   2

Общее собрание личного состава отделения милиции назначили на одиннадцать часов.

У Виктора Сергеевича имелось достаточно времени, чтобы подготовить выступление по мотивам доклада начальника отделения милиции подполковника Негоды Дмитрия Сергеевича. Тема доклада известна. Прения, как обычно, напрашивались из выводов и оценок служебной деятельности коллектива. Каждая служба рассматривалась в докладе отдельно. Патрульно-постовой уделялось первостепенное внимание. Порядок в общественных местах, состояние преступности на улицах и в жилом секторе зависели, в первую очередь, от профилактической работы наружной службы. Если милицейский патруль, группа немедленного реагирования и участковые уполномоченные выполняют свои обязанности, то коллегам из уголовного розыска можно не беспокоиться о появлении висяков и глухарей…

Ему, заместителю начальника отделения милиции по службе майору Фролову, в предполагаемом выступлении следовало ознакомить подчинённых с итогами работы в первом полугодии текущего года. Там же надлежало отметить сотрудников, отличившихся по службе и поставить на вид разгильдяев. Подчинённые обеих категорий в отделении милиции имелись и своими деяниями напрашивались на общественное обозрение. Стенная печать — стенгазета «На посту» и боевые листки — в последние годы практически не работали. Действенными же факторами воспитательного характера в работе с милицейскими коллективами с отрицательными или положительными волеизлияниями руководителя на головы подчинённых являлись служебные совещания и общие собрания.

Времена бурных партийных и комсомольских страстей, а также серьёзных разборок на заседаниях бюро указанных органов прошли. Кажется, безвозвратно.

К сожалению… Или к счастью…

Виктор Сергеевич пригласил в свой кабинет командиров взводов и строевых отделений.

В назначенное время собрались почти все, за исключением отпускников. Прибыл и недавно назначенный на должность командир роты капитан милиции Осипов…

Отменно ухоженный, по милицейским меркам, тридцати летний мужчина с весьма странными взглядами на жизнь вообще и на милицейскую — в частности…

Осипов Максим Герасимович свалился на голову Виктору Сергеевичу из окружного управления. Скорее всего, его направили в городское отделение для приобретения опыта работы с личным составом низового подразделения и со всеми видами контингентов жителей и гостей столицы, являющимися потенциальными правонарушителями. В конце концов, будущий руководитель любого ранга в системе МВД должен знать, для чего существует его контора. С какими особями нашего общества ему придётся контактировать в процессе продвижения к обещанному дядей котелку с чёрной икрой…

Понюхать пороху на земле молодому капитану милиции стало необходимым позарез, с целью дальнейшего продвижения по служебным ступеням нелёгкой милицейской карьеры. От рядового милиционера до капитана милиции Осипов выкристаллизовывался в управленческих аудиториях под чьим-то родственно-отеческим присмотром. А вот скачок в старшие офицеры, по мнению руководства МВД, требовал от соискателя должностей и званий: либо опыта работы в низовых подразделениях, то есть — на земле; либо участия в охране общественного порядка в горячих точках нашей многострадальной Родины.

В Чечню, само собой, ехать опасно. Там можно получить и внеочередные звёздочки на погоны, и пулю в спину. Московская земля, то есть — обслуживаемая городскими подразделениями милиции территория, конечно же, — не Кавказ. Звёзды здесь дают по истечении срока выслуги и согласно табелю о рангах. А от лиц кавказской национальности, коих в столице зело борзо, можно, при желании, получать даже некоторые блага.

Торгующая и просто слоняющаяся по столице и её окрестностям братия с российского юга, из ближнего и дальнего зарубежья, даже из Африки, не сопротивлялась. Попав в руки милиции, готова была платить за любое нарушение российского законодательства. А при незнании оного, — просто так, за это самое незнание, которое не смягчает вины…

И братия с кавказской отметиной на лице, платила.

Платила на многолюдных улицах, ведущих к рынкам, ярмаркам и толкучкам. Платила в благоустроенных общежитиях строительных компаний и в кельях трущоб мало бюджетных учебных заведений. В имеющих некоторые удобства вагончиках на стройплощадках. В подвалах и чердачных мансардах, оборудованных для гостей предприимчивыми работниками ДЭЗов. Платила в квартирах бедных пенсионеров, сдающих углы приезжим людям. Платила всем. Администрации жилищно-коммунальных контор, хозяевам общежитий, милиции. Меньше всего, конечно, приходиться на долю милиции. Голодным легавым что-то там полагалось, после властей. Но это были крохи со стола хозяев создавшегося в стране положения. И ХОЗЯЕВА положения, скрипя зубами, берегли и вскармливали оное, как курицу, несущую золотые яйца…

Подчинённые Виктора Сергеевича — милицейская рота здоровых парней, воспитываемая и руководимая: командиром роты, двумя командирами взводов, восемью командирами строевых отделений, старшиной роты, а также — начальником отделения милиции и пятью его заместителями — руководителями различных служб, были на виду у направляющей силы подразделения. Это постоянно напрягало коллектив. И дисциплина держалась на уровне…

Однако его же подчинённые ежедневно подвергались истязанию в виде вопросительных взглядов жены, детей, бурчания тёщи, требующих от хозяина: мужа и отца детей; блюстителя порядка на столичных улицах с разбитыми фонарями; защитника жителей и гостей мегаполиса от всякой нечисти, — прибыли в домашнюю копилку. Милиционеры, да и младшие офицеры, не имеют возможностей нормально содержать свои семьи. И это отрицательно влияет на личную и служебную жизнь человека в форме.

Большинство честных и добросовестных сотрудников 20-го числа каждого месяца приносят домой лишь мизерную милиционерскую зарплату. Прожить с достоинством, на заработанные честным путём деньги, сложно.

Меньшинство же, которое существовало, и будет существовать в ОВД, умудряется делать на обслуживаемой земле некоторую прибыль от скрытой криминальной деятельности. И удовлетворяет тем самым запросы родных и близких. Это меньшинство покупает иномарки, дорогую мебель в квартиры, должности…

Да-да! Хорошие должности в милиции покупаются. Или достаются по блату.

Капитан Осипов Максим Герасимович не являлся исключением. До Виктора Сергеевича доходили слухи, что этот офицер, возможный преемник при его увольнении на пенсию, не чурается брать деньги с правонарушителей, откупающихся от ответственности. Возможно, занимается крышеванием торговых точек на обслуживаемой территории. И, в то же время, не проявляет рвения в служебной деятельности…

Самый бойкий из командиров младший лейтенант Васильев первым заглянул в кабинет майора Фролова, чётко доложил о прибытии комсостава и спросил разрешение войти.