Бесплатный фрагмент - Песнь кинжала и флейты

Погоня

Багряная пьянящая луна освещала ночные улочки Стеллантора, портового города-государства на выступе эльфийского полуострова Лонгшир. По каменной брусчатке расплывались тени масляных фонарей и нечастых прохожих. Несмотря на относительно тёплый вечерок, большинство жителей в такой час предпочитали уже находиться по домам.

И внутри небольших, чаще всего одноэтажных жилых построек окраины ярко горел огонёк свечей. В воздухе царил аромат запеченной картошки, жареной птицы, овощного рагу с бобами и пива с местных процветающих пивоварен. Иногда к этому всему примешивался запах дымящейся махорки и табака. Были слышны голоса, где-то звучали колыбельные или сказки на ночь для детворы, где-то вспыхивали громкие споры, но чаще всего велись мирные застольные беседы. Время ужина подходило к концу, но ещё никто не собирался на ночную прогулку.

Плутовке с зажатым кошелём в руках это было только на руку. Щуплая низенькая фигура в сине-сиреневом плаще громко постукивала широкими каблуками женских сапожек по мостовой. Она двигалась мимо жилых домов и уже закрытых цветочных лавок, минуя дом знахаря и аптекарский уголок, при этом спешно удирая от погони.

Иногда она оглядывалась, и в упавшем на юный лик свете из темноты плаща взирали нежно-фиалковые девичьи глаза с густыми ресничками. Сбившиеся на лицо пряди были светлыми, почти жемчужными. Лёгкий макияж с тенями у нижних век на основе пыли из ирисов и сирени подчёркивал тональность девичьих глаз. Причёска была на прямой пробор.

Чуть торчащие верхние резцы нервозно покусывали пухлые алые губы. А сильные стройные ноги в чёрных кожаных бриджах с лёгкими элементам металлической брони да высоких сапогах плотно стянутой шнуровки несли её прыжками вперёд по явно знакомым местам.

Огибая мастерские, воровка ринулась в тонкую щель между зданиями кузни и литейной. Преследователь там протиснуться не мог. Это был некто повыше и покрупнее комплекцией, однако тоже довольно стройный и проворный, а главное, быстрый, что и позволило ему ринуться в обход и практически настичь беглянку.

Едва не схватив её за руку, он споткнулся о пустое корыто для охлаждения заготовок. Девчонка нарочно выставила его на проходе, заранее предугадав перемещение преследователя вокруг каменной кладки дома кузнеца. Буроватый капюшон плаща спал с молодого лица парня-полуэльфа. Короткая светленькая стрижка пепельного оттенка с перламутром, хитрый прищур зеленоватых глаз под густыми бровями.

Он лишь глядел вслед удиравшей к докам воровке, а сам опять ринулся какими-то окольными путями, похоже, тоже прекрасно зная эту местность. Тёмно-серая кожаная куртка с плетением и размерной шнуровкой вдоль рукавов, бурые бриджи под тон коричневого плаща, удобные кожаные башмаки, поблёскивавший на поясе красивый футляр, но не для оружия, а для флейты. А вот с другой стороны как раз светло-коричневая, почти рыжая кобура для прямого кортика, чья рукоять выглядывала и просилась в руку.

В доках не оказалось ни одной свободной привязанной лодки. Перебраться на ту сторону разделявшей город реки отсюда было невозможно. Пришлось девушке двигаться в сторону арочного каменного моста, а оттуда по пустому ночному рынку, мимо великана-обелиска, чья тень в солнечные дни служила указателем времени для горожан. Камень-монумент с золотой росписью аккуратными рунами был посвящён Вейлуну Стеллантору, некогда основавшему этот город-порт. Плутовка вышла к помпезному собору, облицованному белым мрамором.

Громадные шпили, на которых расселись изваяния жутких крылатых созданий. Высокие порталы, ведущие во внутренние галереи дверями, будто бы сделанными для великанов. Весь вид главного городского храма будто бы вопил из недр давно минувших столетий, когда землями правили расы враждующих меж собой гигантов.

Где-то внутри стоял круглый алтарь из крепкого рыжеватого гелиолита — солнечного камня с солярной резьбой, куда сквозь крышу в ясные дни падал свет под молебные гимны. Прихожане водили хороводы то в одну, то в другую сторону, но в это время, скорее всего, если внутри кто и был, они молились, стоя на коленях, или же сидели на лавочках в поисках духовного утешения.

Укрыться в доме богини-солнца Дану являлось одним из обдумываемых плутовкой вариантов. Также неподалёку виднелась и покосившаяся мечеть богини-луны Домну, где алтарь был из бело-жемчужного селенита, а подобных ей полукровок принимали с куда большим рвением.

Там, конечно, могли угостить монастырским вином, прикасаться к которому старший брат чаще запрещал, нежели разрешал, но к чему было сейчас вызывать состояние лёгкости и опьянения, если необходимо сохранять рассудок чистым и здравым, чтобы скрыться от погони. Однако же никакой проповеди она сейчас не искала. Душа не нуждалась в советах и наставлениях, а вот капюшон больше мешал обзору и выбору дальнейших перспектив, нежели помогал скрыться.

Кроме эльфийских культов Луны и Солнца в городе, где-то на западе, почти симметрично со зданием главной библиотеки располагался на противоположной стороне небольшой церковный храм Клира — священной организации людей, призывающей верить в единого Творца вместо обилия богов и могучих духов. Там она никогда не была, лишь иногда прогуливалась рядом. И, конечно же, сейчас в ту сторону тоже совершенно не собиралась.

Юная леди откинула капюшон своими тонкими пальчиками с элегантным кольцом-змейкой на указательном правой руки. Лунное сиянии заиграло в прямом проборе жемчужных изгибавшихся волос. Недлинные ногти, кожа рыжевато-розового, практически «человеческого» оттенка. Однако уши её оказались заострены, но рост и комплекция никуда не годились для эльфа. Типичная полукровка, как и тот, кто её преследовал — Стеллантор вообще был городом остроухой расы дану на принадлежавшем ей же живописном полуострове. И пока плутовка здесь ужасалась горгульям и обдумывала план дальнейшего пути, преследователь не сидел, сложа руки, и не терял времени даром.

С невысокой крыши ограды торговых рядов, по которым взвивались виноградные лозы, распускаясь широкими звездчатыми листами, он спрыгнул на натянутую плотную ткань козырька опустевшей на ночь палатки, где ютилась лишь парочка пустых деревянных ящиков. А уже оттуда, простирая в воздухе руки, парень резвым движением напрыгнул на неё, повалив на брусчатку.

Сопротивлявшаяся воровка извивалась змейкой, в одно движение легко отстегнула плащ с застёжки в виде кошачьей мордочки и, ловко выскользнув благодаря гладкой поверхности облегающего кожаного одеяния из рук нападавшего, оставила того просто с тряпкой в руках.

Торс ниже её груди стягивал защитный корсет с паутинкой тонких металлических узоров, также довольно гладких, чтобы суметь выскользнуть из чьей-либо хватки. Гулкий стук башмачков прогремел вниз по улице, куда она сначала понеслась по прямой, а затем прыгнула в сторону на очередном перекрёстке.

Было похоже, что украла она деньжат больше, чем стоила её накидка. Парень не стал ту выбрасывать, сминая в руках и ринувшись следом. Всё дальше и дальше от благополучных районов, обходя маршруты патрулей местной стражи, они двигались в куда менее освещённые фонарями трущобы окраины.

Ей всё здесь было знакомо. И скромная кузня минотавра Горлака, и широкий дом Стивлеров с их шумным семейством, скромная хибара ворчливой престарелой пары лепреконов и, конечно же, самое излюбленное место — кафе «Стефан», где очень вкусно готовили. По крайней мере, по меркам окраины.

Сейчас уже было закрыто, а воспоминания так и неслись к тем открытым пирогам с овощами и кусочками мяса и грибов в тонком слое соуса, посыпанных твёрдым натёртым сыром и запечённых в нём до румяной тянущейся корочки. Розоватый язык невольно облизнул пухлые губки.

И, видимо, голод на пару с переплетавшимися с ним воспоминаниями притормозили девушку, ведь сзади из-за соседнего здания уже выпрыгнула фигура преследующего парня. Любой, кто их видел, мог без труда понять, что кошель юная леди украла, судя по всему, именно у него. Оттого тот и гнался за ней столь рьяно, не оставшись довольствоваться каким-то скинутым плащом, а выслеживая дальше.

Но у большинства питейных заведений и харчевен было хотя бы небольшое стойло. А там, где конюшни, там не только снопы сена и высокие корыта с водой, но и погрузочные цепи, при помощи которых, протянутых сквозь валики, на повозки грузили разные ящики, бочки с напитками и прочие крупные припасы. Всё на случай, если здесь какой-нибудь путник или целый отряд наёмников — «искателей приключений», как те обычно сами себя называли — решались пополнить впрок свои запасы.

Прежде чем парень своей крепкой хваткой успел сжать хрупкие девичьи плечи, она бросилась наверх. Взобравшись по цепи, как по канату, светловолосая плутовка ухватилась за крышу, быстро подтянулась и влезла на черепицу худощавыми коленями. Неприятель остался внизу, а она теперь могла щеголять по крышам домов в любом направлении кроме запада — там расстояние до ближайшей постройки шло через небольшую площадь-перекрёсток с фонтаном в виде скалистого выступа, на котором восседает козерог — винторогое создание с рыбьим хвостом и козлиным телом.

Кажется, изваяние даже поставлено в память о чём-то. О каком-то важном речном или морском сражении. Недаром что Стеллантор имеет выход к Хионскому морю через свой самый западный район, оканчивающийся большим портом. Она любила иногда там прогуливаться, хотя солёный бриз с примесью ароматов водорослей ей никогда не был по душе. Сейчас это, в любом случае, располагалось на другом конце города, так что бежать к порту целью не являлось. Надо было где-то укрыться.

Под ногами стучала крыша родного дома. Идеальное место, казалось бы, для окончания всей беготни, но какой же вор будет выдавать своё место жительства вот так, ныряя внутрь и приводя преследователя, а с тем ещё и отряд городской стражи какой-нибудь, прямиком к себе. Этот вариант она тут же отбросила, сколь удачным бы он ни казался ей поначалу.

Отсюда было видно и косую мечеть тёмных эльфов, которых называли фоморами или просто «домну» по богине-покровительнице, и помпезные остроконечные шпили храма солнца, посвящённого богине Дану, чьими племенами считались эльфы светлые, нередко звавшиеся её именем. И по правую руку возвышалась колокольня с её многогранной вытянутой крышей и тонкими башенками по углам с такими же, только уменьшенными «куполами», выстроенная в честь великого полководца древности.

Высокие сапожки тут же перепрыгнули к соседним строениям, а по ним — к городским каменным лестницам правее живописного Парка Нерид. Здесь слегка холмистый Стеллантор имел возвышающиеся ярусы в сторону центра, где она уже сегодня бывала. Неподалёку петляющие спуски вели в Нижний Город — подземные глубинные катакомбы, где, по слухам, обитают главные отбросы общества — нелегальные беженцы, криминальные личности, бездомные пьяницы и всё тому подобное.

Явно будучи воровкой, себя к такому классу жителей она явно не относила. На горизонте возникла фигура преследующего парня. Он тоже залез на крыши и не желал просто так её отпускать. Причём был быстрее: сколь бы долго не продолжалась погоня, она при всей ловкости и лёгкости ему определённо уступала по многим параметрам.

Пришлось спрыгивать у городской библиотеки с кладкой из красного кирпича. Здесь хранились многие свитки и книги, в том числе некоторые учебники, что были у неё там, дома, неподалёку, и по каким её заставляли заниматься. Учиться она не слишком любила, однако же признавала, что знания фигур и каких-то естественных процессов помогало даже в подобном бегстве.

Понимание, как катятся шары, как работают пружины, использование силы ветра и прочее взаимодействие окружающих предметов между собой не раз её выручало. Даже сейчас, присев и дождавшись, когда парень подойдёт достаточно близко, она шмыгнула за крупный флюгер в форме грифона — городского герба, хорошенько его раскрутила и отрезала тем самым преследователю лёгкий прямой путь за ней. Вращающаяся металлическая штуковина могла задеть по ногам. Приходилось двигаться по левому или правому скату, менять путь, перестраивать маршрут в голове и думать. А она, с хитрющей улыбкой гремя кошелём в зажатых пальчиках, бежала дальше, петляя среди домов.

Правда, спустившись таким образом вниз, на улочки, она совсем не учла, что парню не нужно за ней бегать, словно кошке за мышью. Он, как владелец лабиринта, вполне может и сверху отслеживать её перемещения, никуда не сползая, а так и продолжив двигаться по крышам домов.

Бросив булыжник в кучу мусора, дабы погреметь в подворотне и запутать следы, девушка ринулась в противоположную сторону. Но едва она оказалась у реки и перекинутых мостов, снова возле пивной, ощутив себя наконец в безопасности, парень в прыжке настиг её сверху. Он сжал её руки так крепко, что брыкаться и вырываться у неё уже не получалось.

Руки потянулись вниз, к карману на бедре, в котором оказался припрятан изогнутый кинжал, но хитрый зеленоглазый тип показал ей её же оружие в своей руке. Он уже вытащил его, когда хватал и ощупывал, нескромно скользя руками по её молоденькому, благо, вполне одетому телу. Девушка оскалилась и зарычала, демонстрируя своё разочарование ситуацией.

— Вот и всё, попалась, — улыбался молодой полуэльф, звуча плавным лирическим тенором, как по волнам скользит на уверенном ветру красивый парус. — Некуда теперь бежать, — угрожал он девушке кортиком.

— Да подавись уже, — отбросила она кошель в сторону и показала ему язык, словно не очень-то его и опасаясь, но всё же признав поражение.

— Зря, очень зря, — качал он головой и надавливал весом своего тела, дабы та не удрала, проведя по её волосам наглыми прикосновениями пальцев невооружённой руки.

— Бери уже да отвали, — поёрзывая и пытаясь на спине выползти из-под молодого полуэльфа, имела в виду девушка, конечно же «возвращённый» кошелёк, что теперь валялся на мостовой поодаль.

Голосок её был бойкий, подобный свече на ветру, которая, пусть и дрожит, но всё же уверенно вновь и вновь извивается танцем вокруг фитиля и держит свою изящную форму. Светло-каштановые, совсем не в тон перламутровых волос брови были густыми у переносицы и сужались в совсем тонкие полосочки по краям с лёгким завитком изгиба. Маленький и аккуратный нос от недовольства шумно раздувал ноздри, а остроконечные ушки чуть-чуть едва заметно подрагивали, словно опасаясь, что типу, кроме кошелька, может захотеться от неё ещё чего-нибудь.

— Слишком просто, — качал головой парень, потянувшись к кошелю, имея в виду, что догнал её без особых проблем.

Он взялся за бархатный мешочек с металлической застёжкой, раскрыл его щелчком пальцев, всё ещё не выпуская девчонку из-под себя. И в изумрудных глазах его вспыхнуло сильное удивление. Но едва он узрел вместо монет внутри какие-то погнутые гвозди, скрепки и другие мелкие железки, как девочка, подменившая деньги на хлам, тут же воспользовалась растерянностью и уязвимостью своего оппонента.

Весь этот хлам девчонка обычно прикарманивала в кузне соседа Горлака среди ненужных тому вещиц, брошенных в кучки для переплавки. Там была уйма различных бесполезных железок, которые могли пригодится для какой-нибудь цели. Например, соорудить крючок из изогнутого гвоздя, швырнуть, словно камушек, для отвлечения в подворотню или бросить горсть такого мусора в лицо обидчику.

Полуэльфийка сильно пихнула парня в бок, ударила по локтю, выбив возвращённый себе кинжал, и заодно оттолкнулась ногами, мгновенно поднявшись. Девчонка рванула свёрток своего плаща, что всё ещё был при этом господине, завернулась в него по пути и спешно двинулась вдоль мощёного камнем берега реки к ближайшему мосту.

Одураченный юноша со сбитым от удара по рёбрам дыханием захлопнул кошелёк и, бросив его в карман куртки, спешно пытался подняться. Хоть содержимое ему и явно было не нужно, само изделие из тёмного бархата с вышивкой тонкого цветочного рисунка и вкраплениями жемчуга определённо имело свою цену.

Погоня продолжилась. Каменные дома сменяли друг друга, прохожих становилось больше, где-то в пивных горланили опьянённые весельем мужики, в иных тавернах раздавались песни бьющих по струнам своих лютней и гитар бардов. А ботинки бегущих, словно аккомпанемент, ритмично и быстро «барабанили» мимо.

— Всё, — прыгнула она в один тёмный закуток и чуть согнулась, прижимая руку к груди, пытаясь отдышаться. — Не могу больше, я устала… Совсем выдохлась…

— А ведь были все шансы, сестрёнка, — подбрасывал свой прямой кортик вверх и ловил по пути ловкими пальцами преследующий её паренёк.

На губах у него была хитрая улыбка, а вот в глазах читалось явное разочарование, что всё кончилось именно так. Применять своё оружие в отношении беглянки он, тем не менее, не стремился. Настигнув её, у него вообще не было каких-то угрожающих её безопасности целей.

— А ещё… говорят, у эльфов лёгкие больше человеческих, — пыхтела та от усталости.

— Ну, мы всё-таки с тобой полу-эльфы, наши лёгкие могут быть и людского объёма, — справедливо заметил парнишка, убирая кинжал в кожаные ножны. — Идём домой, разберём всё по дороге. И не ври, что ноги так устали, что тебя придётся тащить. Тебе уже не семь, не восемь и не двенадцать, Ди. Имей совесть, — слегка хмурился парень.

— У-у, зануда, — только и протянула она, отпрянув от стены и шагнув снова в свет кровавой луны да ночных фонарей Стеллантора.

— Смотри, опять чёлка на глаза сбилась. Сделаю тебе другую причёску в следующий раз, нехорошо, когда волосы мешают, — провёл он пальцами по её влажному лбу, раздвигая перламутровые пряди. — Почему не двинула коленом между ног до того, как отдать кошель? Хотя, не скрою, с гвоздями внутри, вытряхнув где-то по пути монеты в карман и найдя время на такой подлог, был удивительно удачный ход. Тебе нужно было просто больше времени, чтобы скрыться. Могла бы треснуть по колокольчикам хотя бы тогда, а то по рёбрам и бедру, что это? Не надо меня жалеть, когда у нас тренировки.

— Ты же, в конце концов, мой брат! Мне же жалко! — выстроила та бровки домиком, когда они зашагали рядышком вниз по улочке.

— И что дальше? Ты же не будешь жалеть другого мужика, готового тебя убить прямо у речки, — закатывал свои изумрудные глаза молодой человек.

— Его не буду, а тебя слишком сильно лупить я не могу, — чуть розовела девушка. — И так старалась попадать по болевым точкам, как ты учил…

— Ох, Диана-Диана, — двигал нижней челюстью из стороны в сторону вздыхавший старший братец воровки, — всё-то ты можешь, когда хочешь. Нельзя давать слабину. Даже если тебя не прирежут и не изнасилуют, то отправят в тюрьму и отсекут руку за кражу. И что мне прикажешь делать в таком случае?

— Ну, на то и тренировки, чтобы отработать то да сё… — бурчала недовольно девушка. — Смотри вон, какая луна сегодня алая, — задрала она фиалковые глазки и пыталась сменить тему.

— Четырнадцатая уже для тебя. А для меня шестнадцатая, — ответил он. — Только ты мне тут зубы не заговаривай. Без разбора полётов, как говорит воздушная кавалерия, тренировка почти не имеет смысла. Практика практикой, но надо соображать. Кстати, зачем скинула плащ? Я понимаю, что я-то в любом случае тебе его верну, ну, а в реальной ситуации что? Остаться без него?

— Лучше потерять плащ, чем жизнь, разве нет? Ну, и мало кто бы бросил на улице то, что можно продать. По крайней мере, в нашем районе, — отвечала Ди. — Вир, не будь занудой. Я вертелась, как могла. За вырученные деньги купила бы новый, да и дома ещё есть. Плащ — это дешёвка.

— Не скажи, хорошие ткани, что от дождя закрывают, за дёшево не отдадут, даже за твои красивые глазки и жалобную улыбку, — говорил юноша, взяв её за руку. — Из положительного отметить могу смекалку с цепочкой, когда влезла на крышу. Флюгер, помешавший мне прыгнуть за тобой. Ну, и вот пересыпать туда гвоздей. Ты их вообще где взяла-то? Ещё скажи, носишь с собой на такие случаи, ха-ха! — закинул он ладонь за свой светловласый затылок, и, не стесняясь кого-либо разбудить, громко рассмеялся. — А вот по поводу купить новый: никогда не знаешь, сколько денег в кошельке. А если там медяки одни?

— На плащ хватит, — фыркнула сестрица. — Я что бедняков обкрадывать должна? За кого меня держишь…

— Тут-то да, твоя правда. Если овчинка выделки не стоит, нечего вообще зариться на чужие вещички. Но тебе нужен чёткий план отхода. Который раз ты творишь какой-то хаос и думаешь, что так запутаешь следы. Сделала почти круг к реке, ради чего? Сама петляла так и эдак, выдохлась. А я шёл себе вальяжно по крышам, наблюдая за тобой, — усмехался Вир, приобняв сестрёнку за плечо.

— Блин! Чёртовы крыши, я и не подумала, что меня видно! — уткнулась она, прижавшись и томно вздыхая.

— Ладно, это ещё обговорим не раз. Ты знаешь город, но те, от кого ты удираешь, тоже его, скорее всего, знают. В крайнем случае придётся научиться отличать приезжих богатеев от местных. А если у приезжего здесь какой-нибудь друг окажется среди верхних шишек типа чиновников при короле Эдриане, то тебя выследят вообще при любом раскладе. Даже в Нижний Город наведаются, а уж тебя там за чеканную монету любая пьянь сдаст с потрохами. С тамошним сбродом тебе точно общаться не стоит, — говорил паренёк Диане.

— Иногда я даже не понимаю, как ты меня терпишь, и как мы дошли до того, что ты учишь меня быть воровкой, — отвела она свой аметистовый взгляд в сторону.

— Ты с раннего детства любила стащить всё, что плохо лежит. Если в вазе выложили шесть яблок, в твоей голове первой же мыслью было: «их же всё равно куча, возьму одно, и никто не хватится». Ты тайком выискивала, где мама прячет печенье, а отец заначку, наблюдая за ними. А сейчас, когда у меня никого, кроме тебя, а у нас никого, кроме друг друга, что я? Стану пытаться тебя воспитывать? Ты и слушать-то меня не станешь, — потрепал он её плечо.

— Нет, ну я слушаю, когда это что-то интересное, — не согласилась с ним Ди, состроив скромное личико.

— Через месяц Летний Фестиваль, на прилавках будет много привозных фруктов, а на рынках тесные толпы. Тогда и заживём, как обычно. А пока продолжим тренировки. Не вздумай пока ничьи кошельки срезать с пояса, ладно? — попросил он в более строгой манере.

— Угу-угу, — буркнула та со вздохом.

— И вместо гвоздей возьми что-то другое на подмену. Ну, чтобы самой не порезаться, не пораниться, пока в спешке пересыпаешь в опустевший кошель или мешок. Кстати, верни бронзовики, мне завтра кое-что купить надо будет, — протянул он ладошку.

Девушка нехотя вынула отобранные монеты из кармашка своего тёмного кожаного наряда, обхватывавшего юную маленькую грудь. Взяла их в горсть и, возвращая быстрым перезвоном, сбрасывала поочерёдно по одной. Пересыпать их обратно в кошель смысла не имело, оттуда надо было сперва вытряхнуть всё остальное, так что Вир тоже поместил их в карман, где заодно грел руки от вечерней прохлады.

— На реке думала прыгнуть в лодку и столкнуть тебя в воду, крутанув за рею парус, но ничего не нашлось, — рассказывала она. — На конюшне думала спрятаться среди сена, но решила, что ты слишком дотошный «Козерог» и досконально всё проверишь.

— Угу, а ты упёртый «Минотавр», — щёлкнул тот девчонку по лбу, раз уж разговор зашёл о зодиакальных созвездиях.

— Ай-яй-яй! Помогите! Бьют-грабят-избивают — шутливо тихо заверещала она от щелчка. — Между прочим, Флорус — мой месяц, — гордо заявляла она. — Интересно, а господин Горлак тоже родился во флорус?

— Не неси ерунды, не могут все минотавры рождаться в месяц минотавров. Рождаются круглый год, независимо, в каком знаке на небе висит луна, — отвечал ей Вир.

— Да уж, а то представляю, как в Кернане бы праздновали целый месяц сплошных Дней Рождений, — захихикала Ди.

— Вон как тот бедолага, — ткнул юноша пальцем на тело храпящего пухлощекого старика, валявшегося в подворотне, вокруг которого копошился какой-то четвероногий маленький зверь, не то барсук, не то крыса-переросток, пытаясь вытащить из кармана что-то блестящее, — пить, не просыхая.

Наконец они вернулись в свой район на окраине и добрели до собственного одноэтажного дома. Вир огнивом быстро зажёг подсвечник с тремя свечами, поместив на центральный стол главной комнаты, служащей по необходимости и гостиной, и трапезной, и переговорной. А отсюда вели две двери в их небольшие скромные спальни.

Вся мебель была дешёвой из хвойных пород. Разве что этот самый вытянутый стол был из берёзы и имел более изящно вырезанные ножки с декором. У некоторых верхних полочек дверцы уже покосились. А у шкафа с одеждой одна створка вечно чуть приоткрывалась, никак до конца не захлопываясь и не удерживаясь в запертом положении.

— Так какие там у тебя планы на завтра? — интересовалась Диана, шаря среди съестных припасов.

Ещё один подсвечник с тремя свечами юноша поставил на столик у окна, где лежал раскрытый томик по геометрии с изображением начертанных фигур и подписанными к ним заданиями на эльфийском в изящной рунической вязи. Ниже же был лист дешёвой бурой бумаги с незаконченной на две трети работой. Вир указал сестре именно туда: мол, продолжай доделывать уроки.

Так что ей, нашедшей округлого миндального печенья, не оставалось ничего, кроме как, похрустывая с обречённым видом, подчиниться, сесть за грифель и уткнуться в книгу. Спорить с братом в отношении этого было бессмысленно, он и так многое спускает ей с рук и столько всего делает, дабы они здесь не умерли с голоду.

— Возможно, будет сделка на новую флейту, — достал он свою металлическую свирель и заиграл неторопливую мелодию горного одинокого пастуха, холмистыми волнами пейзажей льющуюся образами дола и возвышенностей в самое сердце.

— Очень подробный ответ, — хмурилась девочка, выводя ровную линию.

— Если всё состоится и пройдёт удачно, тогда и расскажу. Сейчас-то чего мечтать впустую? — хмыкнул он, прервав мелодию.

— Почему бы и не помечтать? — чуть повернулась она. — Я вот всегда перед сном представляю какие-нибудь роскошные дворцы, палаты, слуг, как всё у нас хорошо и здорово.

— Ха, наивная, — усмехнулся Вир. — Леди Диана Лафо! Звучит хоть? Замки ей… ох, с прислугой… Если б я освоил что-то струнное, то можно было бы не только играть, но и петь. Так больше заработаешь.

— Глупости! Твоя прекрасная музыка не сравнится с этими горланящими бардами, — с серьёзным видом заявляла Диана. — Приедут — и начинается… То самоубийцы со скалы прыгают, то несчастная любовь, то упыри какие-нибудь. Что ни песня, всё одна обречённость или сказочки. Может, их и нет никаких упырей этих, и драконов, и единорогов. Одна обыденная серость в тусклых красках — пыхтела полуэльфийка.

— Так тем более, раз ты любительница помечтать, должна любить и песни про сказочных персонажей. Кому-то, знаешь, и минотавры в диковинку. А у нас сосед-кузнец с отломанным рогом вон через дорогу живёт, — кивнул он в окно на дом, где уже не горел свет.

— Всё равно я больше люблю просто музыку, чем песни, — вернулась девушка к своей учёбе.

— И повтори там, перед сном, меры длины, веса, особенно времени, — велел ей брат. — Чтобы не путаться в них и никуда не опаздывать.

— Да не путаюсь я. Имперские: момент, мгновение, миг, сиг. Эльфийские: час, прима, секунда. Какие измерения времени тебе ещё нужны?! — недовольно фыркнула девочка, считая, что всё знает.

— Правописание дней недели эльфийскими рунами повтори, — советовал парень, — чтобы айрдайз с аквадайзом не путать, а то выводишь так лениво постоянно…

— Эй, у меня изящный и красивый почерк, между прочим! — возмущалась Диана. — И словообразование мы давно прошли. Дайз — «день» на древнеэльфийском, а остальное — приставки стихий. Свет, земля, огонь и так далее. Что я, по-твоему, воздух с водой перепутаю?! Четвёртый день с пятым?! Ты ещё месяцы попроси повторить или созвездия зодиака, мне не пять лет, Вир!

Юноша с лёгкой улыбкой, прикрыв глаза и не ответив ничего, продолжил практиковаться и скользить пальцами по прорезям в своей одноствольной флейте. Красивый серебристый инструмент издавал мягкое воздушное звучание. Мелодии плавно сменяли друг друга без перерывов, словно всё это было единым каскадом переходящих образов. Песнь водопадов, весёлый ритм дождя, озорные детские пляски и снова неторопливые мотивы полей и лугов, где мирно пасётся скот и в кронах густых лесов щебечут певчие птицы.

Все эти звуки и образы бард мог оформлять в подобия заклинаний, если оно потребуется. Эффекты очарования, усмирения, ехидной насмешки с провокацией, аура задорного веселья или же наоборот, настраивающий на боевой лад ритмичный военный марш с воодушевлением на схватку. Всему этому он учил и сестрёнку, на случай, если музыка вдруг станет единственным способом избежать опасности. Силу мелодий не стоило недооценивать, хотя редко когда такие, как он, могли бы сыграть реально решающую роль в масштабном конфликте. Да и она не особо-то уделяла всему этому внимание.

— Может, тебе тогда гитару или лютню там купить где? — интересовался через какое-то время Вир.

— Нет, ты что! Пальчики от струн огрубеют! Как кармашки щупать? Ха-ха! — шутливо усмехнулась та, не соглашаясь. — Если возьмёшь новую свирель, мне отдашь свою. Не зря же играть учишь, — покосилась на него девочка. — Будем выступать дуэтом.

— Ха, да уж, за твои милые глазки нам вполне накинут пару монет, — призадумался он. — А танцовщицей не хочешь?

— Вирбий, блин! — недовольно хлопнула она по столу.

— А чего? Ты и так ходишь, грудь и задница в обтяжку, чтобы все слюни пускали, осталось лишь живот и спину оголить. Может, плечи ещё. Даже отец говорил: ничего так не будоражит мужское воображение, как аккуратный вогнутый женский пупок на стройном теле. Даже раздеваться не надо, — усмехнулся парень.

— Во-первых, здесь так принято, что танцовщица почти всегда куртизанка. — Строго смотрели на него фиалковые глаза младшей сестры. — А во-вторых, я уже просила никогда не упоминать при мне нашего отца, Вир.

— Ладно-ладно, забрели на табуированные темы, ишь капризная, — фыркнул тот. — Вылезай давай, если закончила, тоже попробуй сыграть что-нибудь, — подошёл он, поглядывая, как она дописывает геометрическую работу внизу листа, сверяя выводы, и протянул свою флейту.

— Протри загубник хоть, — скривила она брови.

— Да протёр я, — из кармана бурых бридж показал он ей белёсый велюровый платок. — И это не «загубник» называется, а дульце или мундштук, как у курительной трубки.

— Ха-ха, буду теперь воображать, что я шаман, заклинающий духов, — рассмеялась та, принимая пальцами блестящую свирель и повторяя ту мелодию, с которой брат начинал сегодняшний домашний «концерт».

Выходило неплохо, разве что девушка торопилась. Темп был быстрее должного, но мелодии это даже добавляло свой необычный колорит. Как будто бы на холмы не взирали с пресловутым спокойствием, а проносились мимо дивных пейзажей верхом на лошадях. Без нервозности погони, но всё же не просто прогуливаясь, а как бы куда-то скача с определённой целью. Девочка торопила образы, не смакуя красоты вокруг, а стремилась вперёд, лишь бы доиграть для брата композицию и пойти спать. Дабы тот оставил уже её в покое.

— Вот и умница, — сдержано похвалил он, забирая флейту, никак не критикуя, ведь ошибок при игре Ди не сделала.

— Не протёр, — с чуть покрасневшим обиженным видом, выдохнув носом, встала она из-за стола, направляясь по небольшому прямоугольному ковру, прикрывающему погреб, к двери своей комнаты.

— Всё-то ты там себе выдумываешь, — фыркнул тот, удерживая флейту. — Давай, карамельных снов там тебе. С дворцами и замками в облаках. — Вновь озарила его вытянутое лицо насмешливая улыбка. — Неплохо сегодня побегали. Ты почти молодец. Если б ещё под конец удрать умудрилась… Завтра просто прогуляемся по городу в красивое полнолуние. Песнопения тёмных у мечети послушаем. Может, чем угостят. Будет здорово, — обещал он.

— «Почти» не считается, — хмыкнула Ди, хлопнув дверью, оставшись явно недовольной своей сегодняшней тренировкой.

А Вир, стоя на крыльце, снова заиграл тихую неторопливую мелодию, прикрыв изумрудные глаза и будто бы устраивая сестрёнке колыбельную на ночь, размышляя о чём-то своём. Дверь была раскрыта, так что нежные звуки лиричной свистковой свирели проливались на улицу, окутывая стены и крыши соседних домов. Заставляли навострить уши бродячих кошек, залаять пробужденных непонятными звуками сторожевых собак, возможно, даже ломали сон кому-то из соседей, хотя из большинства домов так или иначе слышались разные голоса.

— Спокойной ночи, братик, — будто пересиливая себя, раздался девичий голос из спальни сестрицы.

У юноши это вызвало двойственные, весьма противоречивые чувства. С одной стороны, конечно, было приятно, что та всё-таки пожелала ему приятных сновидений, с другой — он всё же надеялся сам навеять ей сны своей лирической спокойной музыкой, а оказалось, что та до сих пор не спит.

Алая, ещё чуть-чуть неполная луна, с которой, будто кто-то кинжалом отсёк едва заметный кусочек, полыхала над эльфийским портовым городом. В своем помпезном циклопическом очаровании она следила за здешней жизнью, наблюдала за площадями, храмами и фонтанами, наполняла паутину улиц лиловым сиянием. А оно переплеталось с танцующим огненно-рыжим светом масляных фонарей, прогоняя с переменным успехом тени и ночную черноту даже в тёмное время суток.

Исчезая во мгле

Диане удалось за ночь вдоволь отоспаться. Будь рядом с городом сельские фермы, наверняка крики петухов разбудили бы ни свет ни заря. А так, будучи внутри каменных стен Стеллантора, повезло проваляться до полудня, отдохнуть от ночной беготни и вылезти в тонкой полупрозрачной ночной рубашке из мягкого верблюжьего одеяла, купленного у бродячих торговцев с Таскарии, с новыми силами.

Босые девичьи стопы вскочили на дощатый пол, а стройное тельце лениво потянулось, в лучах ласкающего, пробивавшегося через пеньюар тёплого солнца. Буковый гребень врезался в жемчужные локоны, худо-бедно расчёсывая копну мягких прядей пополам на две стороны.

С округлого, затемнённого лаком столика были взяты кольца серёжек и серебряная змейка-кольцо с маленькими изумрудными глазками, подарок от братца на двенадцатилетие — особую дату: своеобразный праздник, когда для эльфов и полуэльфов официально заканчивалось детство и начиналась «взрослая жизнь».

В отличие от более высоких и крупных остроухих собратьев — чистокровных дану, полуэльфы мало чем отличались от людей, в то время как, например, полуорки всё равно больше походили на орков. В Стелланторе она их видела довольно мало, в конце концов, весь полуостров Лонгшир принадлежал независимым эльфийским городам-государствам, подобно тому, как на соседних землях через Хионское море расстилались такие же людские Северные королевства.

На юго-востоке же лежала обширная империя Гростерн, чаще всего именуемая просто «Империей», невероятных территориальных размеров многонациональное государство, порядки в котором также диктовали люди. Рядом с независимыми снежными землями располагался Урд, пристанище орков, а под ним сельский край Страгенхолм, где растили злаки, лён, хлопок, и многое другое.

Ди была более худой и тощей, чем многие полуэльфы и даже люди. Конечно, всему виной, скорее всего, была скромная пища. Мяса никогда не было вдоволь, а местная рыба его не слишком-то заменяла. Тем не менее, как могла, она всегда тренировала руки и ноги, дабы при хилом виде оставаться ловким и проворным бойцом.

Впрочем, сейчас, в сиянии полуденного солнца, бьющего через крестовую раму окошка, она по лучезарным ореолам светлой прозрачной ткани пеньюара и перламутровых длинных волос казалась, скорее, ангелочком, где-то потерявшим свои пуховые крылья.

Некто заблаговременно принёс сюда гранёный стакан прохладной водички, поставив здесь же, на столике, на случай, если спросонья юная леди захочет пить. Разумеется, этим «некто» был Вир. Запах картофельных оладий, сливочного масла, брусничного варенья и ноток заваривающегося кофе с примесями толчёного фундука дурманил своим букетом проголодавшийся организм.

Девочка сделала большой глоток воды и с наслаждением вдохнула аромат готовящегося завтрака, поглядывая сквозь чуть мутноватое оконное стекло на город. Неплохо было бы протереть дом снаружи, убрав водяные разводы от капель на прозрачной поверхности, убрать потемнения с уголков деревянного перекрестия рамы и счистить весь мелкий мусор, чтобы всё казалось ухоженным.

— Ты разве не должен был куда-то там сходить за флейтой, — протирая сиреневые глаза и лениво потягиваясь, словно кошка, вышла она в главную комнату дома, где сейчас вовсю к своему логическому завершению подходил кулинарный процесс.

— На площади какой-то густой туман, ничего не видно, — отвечал Вир, поворачиваясь от печи. — Решил подождать немного. Да тебя с собой взять.

Рядом поблескивала наколотая на вилку половина маленькой луковицы, с помощью которой по сковороде размазывали масло. Вытянутая банка с вареньем оставалась заполненной всего на одну пятую часть. Зато где-то в погребе, Ди точно помнила — была ещё одна доверху заполненная малиновым.

— Как вкусно пахнет! — в дверях облизывалась девочка, сладко зевнув.

— Опять голая выскочила, простудишься, — сетовал Вир на внешний вид сестры. — Дверь открыта, — кивал он на вход в дом, иначе внутри было бы так же жарко, как в бане.

Чтобы пар и духота выходили наружу, он распахнул её, как делали многие, так что ароматы позднего завтрака распространялись на всю их идущую полукругом улочку в низовьях холма. Впрочем, раз большинство жителей уже поело, мало кого запах оладий сейчас мог действительно терзать и манить столь же сильно, как Диану.

— Я не голая, на мне ночнушка! — недовольно нахмурилась та, считая, что этого достаточно.

— Ну, да, до первых ротозеев так думаешь, — хмыкнул Вир, поправляя назад чуть налезшие на лоб волосы, дабы не мешались.

Поглядев в дверной проём, никаких пялящихся на себя зевак Диана не заприметила. Там вообще не было прохожих за то короткое время, что они здесь переговаривались. На деле старшего брата она не шибко стеснялась. Тем не менее, девушка вернулась в комнату, спешно переоделась и вскоре вышла в привычном кожаном наряде.

Приталенная чёрная блуза в обтяг фигуры, плотные, блестящие переливами штаны с угловатыми металлическими пластинами на бёдрах и коленях в качестве хоть какой-то брони. Наплечники, ремешки наперекрест. Где-то среди них незаметно затерявшиеся тех же оттенков ножны изогнутого кинжала. Всё серовато-синих тонов с примесью тёмно-фиолетового, всё в застёжках, кармашках и блестяшках. Разве что высокие сапожки всё ещё были в прихожей. Зато девичьи пальцы уже натягивали тёмно-серые тонкие носочки, дабы не ходить по полу босяком.

— Оладьи, лонгширский кофе и никакой корицы на этот раз, — заявлял Вир будто бы с лёгким чувством вины за некое прошлое. — Садись скорей завтракать.

— Ненавижу корицу, — прошептала поморщившаяся и потрясшая слегка головой девушка.

Пока брат накрывал на стол, она вышла на крыльцо и умылась в тазу с дождевой водой, прогоняя остатки сна с невинного, ещё почти детского личика. Хорошая погода держалась третий день, так что водицы там было не так уж и много. Солнце сильно жарило в спину тёмного костюма, словно напоминая о вчерашней фразе Вира, что можно одеваться полегче и оголить живот.

Впрочем, вечером-то как раз и в корсете-нагруднике было максимально комфортно, даже запыхавшись от бега. Разве что можно было призадуматься над каким-нибудь летним дневным вариантом наряда и поискать что-то среди одежды.

— Вот будешь с обедом мне помогать, а то один сегодня не справлюсь, столько всего задумал! М-м-м-м! — будоражил Вир её воображение, но в то же время огорчал тем, что заставит быть ассистенткой на кухне. — Мясо, например, нужно всегда нарезать поперек волокон, запомни, — советовал он. — Тогда готовые куски будут красивыми, вдруг гостей позовём!

— Каких гостей?! Опять о своей Виоле думаешь? — недовольно хмыкнула Ди. — Духу-то хватит её позвать к нам на обед?

— Хей! Кто это тут сомневается в силе духе великолепного флейтиста Вирбия Лафо? Сыграю что-нибудь, сделаю вид, что не заметил, как она проходит мимо, но закончу мелодию точно с её подходом. Поздороваюсь, а там слово за слово… сама понимаешь! — отвечал тот. — Будет у нас и нарезка, и ростбиф, и говяжьи котлеты, а ещё суп с фрикадельками! Вот тебе ещё один секрет, сестрёнка: в фарш надо чуточку сахара добавить, чтобы мясо по итогу стало сочным!

— Лишь бы не переборщить, чтобы не сладким, — хихикала Ди, надеясь, что ей все эти советы не шибко пригодятся и в основном брат продолжит для неё готовить.

— И при жарке можно стейк тончайшим слоем сахарной пудры посыпать, тогда такая изумительная корочка получится! Никто этих хитростей не знает. Скоро среди соседей молва пойдёт, как же вкусно мы с тобой мясо готовить умеем. В южном квартале оно ни нам, ни остальным особо не по карману, понятное дело, но когда сезон забоя, распродажи или праздники, то пусть за рецептами приходят. А мне бы книгу с пустыми страницами всё это записать, — проговорил Вир.

— Попробую раздобыть, — только и пообещала Диана. — А теперь бой подушками! — бросила она братцу в затылок мягким голубеньким декором, который, видимо, планировался в форме цветка, но напоминал больше форму облачка с сердцевиной.

— Некогда, Ди. Не сегодня. Завтра поребячимся, — никак не отреагировал парень, так что подушка тут же сползла по его жемчужным волосам, рухнув на пол. — Мамина, между прочим, — оглянулся он, со вздохом посмотрев вниз. — И теперь пылится из-за тебя.

— Да потому что ты не прибрался, — с укором звонко хмыкнула Диана, подбирая мамину вышивку с пола, слегка отряхивая.

— Вот как? Я, значит, — усмехнулся Вир. — Разве не ты на этой неделе подмести обещалась?

— Неделя ещё не кончилась, — фыркнула Ди, показав язык.

И, подобрав подушку, девушка понесла ту обратно на простенький диван справа, где таких мягких вещиц было несколько: разных форм и оттенков. Видать, их мама когда-то любила вышивать подобный декор, оформляя цветастыми тканями комки хлопковой ваты.

После завтрака, разговор за которым вертелся, по большей части, вокруг съестных припасов, они вышли на улицу, пропитанную весенним ярким светом. У фонтанов резвились маленькие пташки, у вытянутых клумб с цветниками порхали пёстрые бабочки. Иногда за теми гонялись игривые котята, если не ленились, валясь на тёплом солнышке.

— Доброго дня, господин Горлак, — приветливо махала Ди рукой соседу-минотавру, в открытой части кузницы латавшему поддувальные мехи.

— А? Ди, Вир, — гремел раскатом камнепада утробный клокочущий бас лохматого рослого существа с человекоподобным мускулистым телом и похожей на бычью головой, только если б быки при этом были свирепыми хищниками. — Кинжал ещё не потеряла? — Кривились губы его вытянутой округлой морды, обнажая желтоватые клыки.

— Нет, при мне! — похлопала она себя по набедренному карману. — Настанет день, и я его у вас выкуплю. Обещаю! — журчала она тоненьким невинным голоском с нотками искренней надежды на сказанное.

Из черепа кузнеца прорастал белёсый изогнутый рог, чуть вздымавшийся остриём кверху, а второй с симметричной стороны был отколот. Видимо, после этого он и обосновался здесь, изучив ремесло оружейника, перестав ходить в завоевательные походы с остальными собратьями. Рога всегда были гордостью минотавров, так что сломать даже один было равносильно потере чести, а уж потерять оба могло сулить полное презрение и изгнание с позором.

— Смотри, аренда на следующий месяц может выйти дороже. Дела идут не лучшим образом, — предупредил однорогий кузнец.

— А что там сегодня за дымка такая в центре? — повернулся в сторону кузни зеленоглазый Вир.

— Эсфен обещался сбегать посмотреть, всё рассказать, да вот ещё не прибегал обратно. Клещи мелкие унёс с собой, кажется, шалопай, были ж здесь под рукой где-то, — всё смотрел минотавр вокруг себя.

Веснушчатого эльфа-крепыша, подмастерья кузнеца и вправду сейчас нигде не было видно, хотя обычно в это время он уже приходил из дома и вовсю помогал с работой. Тем интереснее было, что же действительно там, в густом тумане, творится на площади.

— Обычно поутру всё развевается, — произнёс Вир. — Ладно, если увидим его, пришлём к тебе. Скажем, что ты разыскиваешь.

— Подзатыльник ему тресните там, чтоб от работы не отлынивал! — демонстративно пригрозил могучим кулаком минотавр-кузнец.

Путь среди распускавшихся по правую и по левую руку цветов шёл по мощёным пролётам и небольшим ступеням между ними. Тем загадочнее выглядел морок, ведь туман всегда оседает в низинах. Осенней порой здесь бывало, что поутру можно выйти в такую дымку, но она недолго держалась бы в солнечных лучах. А тут и вправду происходило какое-то диковинное явление.

Из окон выглядывали люди и карлики. Одна старушка-низкорослик из рода краснолюдов тянула двойную бельевую верёвку, натянутую меж домами через валики. Снимала просохшую на солнце одежду и, поправляя толстенные линзы очков, чавкала морщинистыми губами, глядя на густой туман вдалеке. Птицы суматошно разлетались из дымки. А ещё на улицах было как-то удивительно тихо.

Диана пыталась сообразить, в чём же дело. Порхание птиц, редко бегающие крысы и догонявшие их кошки — это было на своих местах. Городские звуки в домах типа бренчащих ложек, постукивающей посуды, скрипа ставней — то и дело тоже раздавалось, пусть и несколько глуше обычного.

Не было пения менестрелей, но их в полдень вне праздника быть и не должно. Разве что у фоморов — тёмных эльфов, поклонявшихся лунной богине Домну в противовес альвам — эльфам светлым, приветствующим Дану, богиню солнца. Да и то серокожие бы плясали с наступлением сумерек, а никак не при свете дня, хоть сегодня и полнолуние.

У косой мечети действительно ощущалось какое-то движение. Уже начиналась подготовка к вечернему торжеству. На башню трудящиеся там высокие беловолосые служки с серо-фиолетовыми лицами поднимали крупные резные украшения ночной символики из металла: лунные знаки разных народов, колдовскую атрибутику…

Иногда Ди завидовала им. Тринадцать дополнительных праздников за год. Просто в честь каждого полнолуния. А на этот раз ещё и особого. Кровавая луна была лишь раз в году. Иногда бледно-розовая, иногда тёмно-бордовая, но та, которую они с братом видели вчера, была исключительно кровавого, насыщенного винного оттенка. Казалось, такой они не видели её ещё никогда.

И девушке это не шибко нравилось. Обычно связанные с кровавой луной пророчества не предрекали ничего хорошего для всех народов Иггдрасиля. Это был знак конфликтов, символ войн, вымпел перемен и знамя грядущих раздоров. Ничего не понимавшая в политике, она надеялась, что у эльфийского народа мир с орками, и с людьми, что с Империи, что с Северных королевств, хотя и те, и другие, понятное дело, весьма хотели бы претендовать на столь процветающее место, как Лонгшир.

И тут её осенило. В голову, наконец, пришла причина этой внутренней тревожности. Этого чувства, что что-то вокруг как-то не так. Не хватало парочки привычных дневных звуков — топота ног о брусчатку и голосов вокруг. Было ощущение, что на улицах гуляет в дымке очень мало народу, будто все перепугались и сидят где-то по домам в такой час.

— А может… ну… не пойдём? — сжала она покрепче руку Вира.

— Чего ты? Думаешь, там опасно? Это же просто туман, мельчайшие капли воды в воздухе. Что может быть там страшного? — усмехнулся он, но Ди лишь стыдливо отвела свой взгляд. — На вот, пусть придаст тебе смелости, — протянул он ей свой кортик.

Она нехотя взяла, подумав: мол, как же так, брат теперь останется безоружным. Но самой с двумя ножами было как-то и вправду спокойнее. Биться левой рукой он её тоже учил, как раз вручая свой клинок на тренировки. За этот Горлаку уже было заплачено, кинжал принадлежал лично Виру, однако дорожила им Ди даже больше, чем тем, который ни в коем случае нельзя потерять. Не зря же она вчера на тренировках теряла драгоценные секунды, ударяя по локтю, чтобы вернуть себе оружие.

Мелькнула мысль, что в густой мгле невозможна торговля, так что Диана немного волновалась за мадам Дарье, высокую местную эльфийку, торгующую разными привозным сухофруктами. Та всегда, ещё с раннего детства Ди, угощала плутовку горстью орехов и курагой, была очень доброй. И заодно чуть ли не единственной, из чьей палатки озорная девчонка никогда не подворовывала. А сейчас она беспокоилась, как же мадам теперь там, в тумане.

Чем дальше они шли, тем гуще становился морок. Видимость терялась и ускользала в клубах водяного пара, почти не имевшего запаха, разве что создавалось ощущение лесной свежести, будто они бродят не по городу, а где-то в дебрях у болот.

— Эрикель! — откуда-то с левого спуска, где туман был ещё более густым, на вилкообразном перекрёстке звучал женский голос. — Эрикель, где ты? Ну, хватит меня пугать, это уже не смешно. Взрослый мужик, называется. Ну, где ты есть? А? Дурак! — ругалась она, просвечивая сквозь дымку едва заметным силуэтом в длинном зелёном платье.

Ди и Вир прошагали мимо, до забав влюблённой парочки им не было особого дела. Если б у этой женщины в тумане пропало дитя, может, сестрица и подбила бы Вира бросить планы и попытаться отыскать потеряшку. Ну, а так её тоже не особо волновали чужие проблемы. Скорее даже были мысли о том, что в тумане идеально снимать кошельки с чужих поясов. А обзавестись несколькими монетами очень бы хотелось.

Денежная система по континенту почти везде придерживалась единого стандарта. Что в морозном западном Фуртхёгге, что в не менее оледеневшем Мимире — царстве горных кланов гномов, что в Империи, что даже у кентавров с минотаврами в Кернане или где-нибудь в Таскарии, пустыне Нид или архипелаге Настронд.

Мельчайшей монетой была полушка — пол-медяка, тонкая, лёгкая, разменная и не настолько уж редкая, так как на неё невозможно было что-то купить. Сотка полновесных медяков составляла четвертак бронзы. Одну четвёртую от полноценной бронзовой монеты. Сотка бронзовиков аналогично составляла одну четверть полновесного серебряника, такие монеты в одну четвёртую веса часто меж собой именовали «серебряком». А вот сотня серебра равнялась вовсе не четверти золотого, а всего лишь его одной десятой или так называемому «десятнику», названию созвучному устаревшему термину старшего среди рабочих или солдат.

А вот десять золотых десятников уже имели вес полноценного золотника. Толстой и тяжёлой монеты, которую Вир с Дианой отродясь в глаза не видали. Но знали, что там должен быть изображён герб правителя, на чьей территории располагался монетный двор, её отливший. Например, здесь, в Стелланторе, на королевской золотой монете был бы герб охваченного огненной магией волшебного меча, вокруг которого вертится огромная корона зубцами ввысь. Ну, или проще говоря, огненный меч внутри короны.

— А где Туррил? Куда подевался? Был же здесь сзади! — у лавочек глядела по сторонам компания разномастной молодёжи: в основном людей, но также двух карликов среди них и хвостатого фелина — представителя лохматой расы полулюдей-полукошек.

Ребята постарше Вира, кого-то из них брат с сестрой даже знавали из местных, однако сказать, чтобы прям дружили, было нельзя. Их дуэт вообще жил довольно замкнуто и необщительно. Флейтист выступал бардом в тавернах, развлекая гостей города своей музыкой, Ди чаще всего была предоставлена сама себе, бегая по крышам с городскими кошками и не стремясь обзаводиться друзьями.

Конечно, она периодически болтала и прогуливалась с кем-нибудь из встреченных ровесниц типа Герты, любящей кормить уток, но не сказать, что с кем-либо была близка. Вообще попутчики, считала Ди, лишь обуза да помеха хорошему воришке. Вир тоже обычно приглядывал за сестрой, заставлял учиться или хотя бы тренироваться. Времени шляться в компании подростков у него особо не было.

Разве что Виола, молодая эльфийка с раскосыми глазами, из семьи расы белгов, жившей от них через два дома, занимала явно особое место в его сердечке. Вот только он не решался даже подойти и заговорить с ней, не то что уж там позвать на свидание. Белги, племена так называемых «лесных эльфов», являлись самыми низкорослыми в роду, почти с человека, как и они с братом, полуэльфы, лишённые рослой комплекции предков светлых дану.

А те, с кем брат с сестрой общались в детстве и резвились в компании беззаботной ребятни, устраивая догонялки, игры в снежки и тому подобное, из города давно уехали, перебравшись в Империю в поисках лучшей жизни. Тем более что основную часть друзей детства как раз составляли люди, а эту расу в самой могущественной державе чествовали больше всего.

Хотя ни Вир, ни Ди не понимали, чем так плох Стеллантор. Крупный город с обилием кварталов и подземными трущобами, во многих местах всегда рады работникам плюс сезонные вакансии на обустройство города, разгрузку судов, Диана даже подрабатывала пару раз официанткой, пока пьяные мужланы из полуорков и фоморов не начали распускать руки на её обтянутую кожаными штанами попку.

Взрослый мир словно крутился только вокруг алкоголя и секса. Сытная еда, крепкая выпивка и симпатичные женщины на ночь — вот и всё, чем довольствовались приходящие в город путешественники самых разных слоёв общества, от незадачливых авантюристов до бывалых рыцарей и чопорных аристократов. Хлебнуть качественного напитка местных пивоварен да потискать девушку помоложе — предел возможностей и желаний буквально каждого, кто посещал городок. Так, по крайней мере, для них это выглядело со стороны. Может, потому семьи их друзей и переехали?

Те, кто предпочёл закрыть на это глаза, имели перспективы заниматься своим делом. Мастерили бочки, ковали оправы, подковы, чистили рыбу, собирали яблоки, плели кружева, в общем, промышляли разного рода ремеслом либо же занимались торговлей. Например, Ди очень нравились «жаворонки», встающие спозаранку, оббегавшие разные пекарни и с небольшой наценкой на своих прилавках сразу имевшие и слойки, и сдобу, и пирожки, и печенья, и длинные багеты, и округлый хлеб. Всё и сразу, бери — не хочу. Иначе бы пришлось всё по отдельности скупать у соответствующих пекарен. Ведь одни пекли только слоёные изделия, другие специализировались на печенье и баранках и так далее по разновидностям.

Любящая, как типичный «минотавр» по лунному гороскопу, проваляться подольше, Ди очень уважала труд этих людей и обычно стремилась что-нибудь купить именно у них. Да, тёплый хлеб ей, встающей к полудню, доставался нечасто, зато и брат меньше ворчал, что горячее тесто вредно для желудка. Не то начитался где, не то подхватил со слов мистера Тимнеса, лекаря их квартала, высокого худощавого эльфа, которого они сегодня почему-то нигде не видели, а ведь он должен был по пути продавать сушёную ромашку, корень солодки и другие лекарственные травы.

Площадок с журчащими фонтанами становилось всё больше, а вот прохожих всё меньше. Чем гуще туман, тем тревожнее было на душе, причём даже Вир изрядно переживал, что ощущала Диана по его ладони. Смотреть по сторонам было бесполезно: морок достигал такой густоты, что оседал влагой на коже и одежде, дышать становилось труднее, а видимость была такой, что, протянув вперед руку, было уже практически не видно собственных пальцев.

— Может, всё-таки домой, а? — остановилась Диана, не желая шагать дальше.

— Тебе даже не интересно, что там? — поглядел на неё Вир, обернувшись.

— Такая тишина, что даже птиц нет, — подметила она. — Как на кладбище… Только фонтаны журчат, но от этого только хуже. Когда всего один звук среди гробового молчания.

— Спокойнее, давай я поиграю тебе на флейте… — пошарил он по поясу, но её не обнаружил. — Вот чёрт, дома забыл. Чтобы не оплавилась от жара у печи, отложил в сторону, да после завтрака так и не вернул на пояс футляр со свирелью, — с досадой проговорил он.

— Вот и повод вернуться, — кивнула ему девушка.

— Ну, что ты, — оглядел её старший брат. — Ну, иди сюда, — обнял он её покрепче, прижимая к себе.

Не то, чтобы он так рвался в этот туман, совершенно забыв о безопасности, не переживая за сестру. Просто будто бы что-то манило туда. Дымка была столь необычной в солнечный яркий день, ввысь по холмам от их квартала, словно безумно хотелось разгадать её тайну.

Волосы шевелились на голове от царящего напряжения. Ощущалось вкрапление чего-то чужеродного в самой этой атмосфере вокруг. Может быть, магии, может, загадочных сил, но им обоим было сейчас как-то не по себе.

Вдруг мимо промчалась свора верещащей ребятни, отчего Диана вздрогнула в его руках, да и он сам не ожидал. Голоса зазвучали так внезапно, словно сам туман их как-то сдерживал или заглушал. Но малыши умались прочь, а за ними даже никто не гнался. Вир так и не понял, от веселья те галдят или чем-то напуганы. А прижавшая лицо к его торсу в дешёвом камзоле сестра тех и вовсе не видела, только слышала.

И вот так обычно было всегда. Этот ворох голосов, топот башмаков по уложенным небольшим камням широченного города. Всё должно было быть так, как мгновение назад, но почему-то кругом опять сгущалась тишина. А потом за спиной Вира раздался запыхавшийся голос, больше похожий на высокий писк.

Полноватый мужчина, протиравший лысевший лоб бело-голубым платком, в синем фраке, явно из зажиточных граждан, с рыжими пышными усами и ореолом небольшой полукруглой бородки, окаймлявшей его широкое круглое лицо, с вытаращенными глазами оказался в их поле зрения.

— Бегите! Спасайтесь! Оно забирает эльфов! — бежал он с толстенькой тросточкой в их сторону.

Та совсем не помогала ему при ходьбе, а была лишь статным пафосным аксессуаром. Больше теперь мешалась, чем помогала ему удрать от загадочного преследователя. Вир и Ди стоять столбом от таких слов не собирались. У мужчины тоже были острые уши, а его рыжевато-карие глаза выглядели всерьёз перепуганными, так что смысла не верить ему у них не было.

Конечно, они не понимали, что такое «оно», сам туман или же нечто, скрывавшееся в нём. Каких именно эльфов и куда забирают? Все ли рода домну, дану, лесных белгов и всех остальных? Насколько лично для них, полукровок, всё это представляет опасность? Но спрашивать было некогда, а внутренняя паника лишь нарастала.

Дуэт ринулся прочь, обратно в сторону родной окраины, мимо лавочек, фонтанов и цветников. Подхватывать мужичка под руки и тащить с собой они не решились. Не было похоже, что ему нужна помощь, хотя с его комплекцией он явно за ними не поспевал. А потом вдруг даже в сердце воровки кольнула совесть, когда за их спинами раздался его тонкий вопль, уносящийся в непроглядную пелену.

Они даже остановились, не понимая, куда растворяется голос. Стоило бы бежать без оглядки, но и Диана, и её старший брат были поражены, замерев на какое-то время. Грузный шум вокруг, в кромешной тишине, раздавался так, словно двигали большие колонны. С шелестом плетей в густом туманном воздухе мелькнули извивающиеся длинные хоботы, похожие на кольчатые усики насекомых. А потом по каменным стенам окружающих домов раздался мерзостный скрежет, подобный перебиранию тысяч остроконечных лапок, словно к ним сюда сбегалась свора гигантских пауков.

А вокруг там и тут принялись с таким же затуханием, как и у рыжего дану, вопить голоса. Мужские и женские, вспыхивающие, как пламя свечи, и угасающие где-то там, в сероватой дымке. Нечто резко с гулким клёкотом хватало эльфов, забредших в туман, и уносило в неведомую бездну. И ни Вир, ни Диана не горели желанием узреть эту точку назначения, а потому ещё сильнее под хор кричащих вокруг голосов помчались прочь.

Было похоже, что не они одни с разных кварталов вышли сюда из праздного любопытства. А теперь всех таких хватало скрежетавшее нечто, обитавшее в дымке тумана. Оттуда бежали и крысы, и кошки, которые тех даже не преследовали. Разлетались птицы, с дерева на дерево и с крыши на крышу перепрыгивали еноты и белки, типичные обитатели скверов и помоек городских трущоб.

Ближе к знакомым домам туман становился всё более редким, пока не исчезал совсем. В их квартале, как и прежде, вовсю господствовало озорное переливающееся солнце, наслаждавшееся жарким весенним днём последнего месяца перед грядущим летом. На носу был фестиваль, ночью должен быть праздник тёмных эльфов в честь очередного полнолуния, а вокруг творилась какая-то чертовщина.

— И Эрибет, и мистер Тинглвуд, все пропали! — пожилая гувернантка соседей Паттерсонов переживала из-за исчезновения своих господ-эльфов, будучи сама из рода людей.

— Туман забирает остроухих, — гремел голос кузнеца-минотавра, которому также кто-то успел это сообщить, причём вряд ли это был мальчишка-подмастерье, пропавший ещё с раннего утра в этой сгущавшейся мгле.

— Он становится ближе? — разодетый в деловой костюм маленького роста носатый гоблин по имени Форкас босяком стоял как раз на узкой улочке, на пути бегущих на него Дианы и Вира.

Те обернулись, остановившись возле своего соседа на передышку, дабы не сбить зеленокожего с ног. Тот был лопоух, и в каком-то смысле уши эти тоже имели острые кончики, однако все прекрасно понимали: кузнец рядом скорее говорил об эльфах и полуэльфах.

— Кажется, и вправду движется сюда, — глядел на приближавшийся туман Вир, покрепче взявши за руку сестрёнку.

— Может, к докам? — поглядела она на него.

— У нас нет там лодки, — парировал он. — Уповать на чудо и украсть чью-то? А если не будет?

— Красть не хорошо! — заметил Форкас, достав из кармана изогнутую трубку, словно его туман не пугал или он уже смирился с безысходностью.

— Что же делать? Вир? — умоляюще глядела Ди на брата в надежде, что тот сообразит какой-нибудь план.

А план не рождался. Неведомое зло, стыдливо скрывавшееся в дымке и не рискующее показаться во всей красе, вместе с туманным облаком двигалось в их направлении. А, может, и не одно, кто знает, сколько там скрежетавших существ да и существ ли вообще. В любом случае, вопящие голоса схваченных давали понять, что стоять на улице означало быть лёгкой мишенью для неведомых конечностей загадочных обитателей густой мглы.

— В дом бежим, живо! — потянул он сестру за собой.

Благо двигаться им пришлось всего через один соседский дом, и вот уже родное крыльцо ещё поигрывало в лучах солнца. Две клумбы с гвоздикой, опустевшее по весне гнездо трясогузок внизу ската крыши, жёлтый металлический тазик для умывания, в который набиралась вода с проливных дождей, когда те здесь шли.

Сестру Вир направил в дом, а сам быстро снаружи закрывал оконные ставни, хотя теоретически туман не должен был просачиваться и сквозь стекло. Вот только через них могло заглянуть нечто таинственное, что в нём обитало, а потому на всякий случай юноша решил не дать никому такой возможности.

— Давай, лезь в погреб. Даже если кто-то проникнет в дом, тебя не найдут, — заверял парень с такой интонацией, словно у него снаружи ещё осталось незаконченное дело.

— Нет, я пойду с тобой! — роняя слёзы хватала его за лицо сестрёнка ладонями, не желая отпускать.

— Слушай, я просто сбегаю за два дома к Виолетте и тоже приведу к нам прятаться в подвал. Ты же не против? У них погреба нет, насколько я знаю. У них пристройка, где они хранят продукты. А это не так безопасно. Туман ползёт медленно, видишь? — оглянулся он на сгущавшуюся дымку, позволяя сестре выглянуть тоже из двери вдоль улицы, но та не решилась высунуть голову. — Я мигом. Прибегу с Виолой к тебе, и будем тут втроём пережидать это всё. Идёт? — Глядели теперь его изумрудные глаза в фиалковый взор сестрицы.

— Бросаешь меня? — дрожали её губы.

— Ни в коем случае! — шагнул на порог и крепко прижал ревущую сестру к себе Вир. — Я бы никогда тебя не бросил, ты же знаешь! Никогда! И не думай, что она для меня важнее или я променял тебя, но ты бы не поступила также? Если бы тебе кто-то нравился. Если бы ты тут была с другом, а я играл в карты с Виолой, представь. Ты же помчалась бы за мной?

— Ну, то ты, а то она, — не совсем понимала девочка.

— Ди, теряем время. Я никуда не денусь, обещаю. Ты же знаешь, какой я осторожный. Метнусь кабанчиком, надеюсь, уговорю её пойти сюда. Уж под землю в кладовую никто и ничто пролезть не должны, у нас ещё плита каменная такая… Ты поднимешь сама-то хоть? Или надо вдвоём?

— Подниму, — кивнула Диана, а потом замотала головой, разбрасывая слёзы. — Нет, с тобой! Без тебя не справлюсь! — крепче обнимала она брата.

— Ну, что ты! Ди! Надо быть сильной. Ты справишься, а я сейчас вернусь. Собери, пока есть время, что-то съестное с полок и хлебниц, что можно взять с собой погрызть туда, а то припасов на троих вдруг не хватит. Вареньем одним, что ль, питаться? — пытался улыбаться Вир. — Давай, я в тебя верю! Люблю тебя! — поцеловал он её щёку, и Диана тоже прижалась губами к его гладко выбритому молодому лицу.

— Только поскорей! А, стой, твой кинжал, — шарила она по одежде.

— У меня есть, чем себя защитить, — теперь уже он ладошками держал её личико и заверял со всей серьёзностью.

Молодой человек солгал. Ди прекрасно знала этот его растерянный взгляд, когда он лишь пытался кого-то убедить, но не верил даже сам себе. У брата не было ни рапиры, ни ножен, в которые ту можно было бы спрятать, ни маленького метательного топорика на поясе.

И, тем не менее, ей пришлось разжать свою хватку, когда он ринулся на улицу, плотно закрыл входную дверь и помчался вдоль их дома, дабы через две постройки от них заглянуть к Виолетте. Черноокая кокетливая особа была тоже довольно нелюдимой, и её редко можно было встретить в компании подруг. Чаще всего одной, читающей какой-нибудь томик поэзии где-нибудь неподалёку на лавочке. Всё, что о ней ещё знала Диана, так это то, что Виола имела высший балл по всем предметам и училась лучше всех в престижной центральной школе вместе с отпрысками знати.

Внутри сестрёнки Вира прозревало даже некое зерно зависти, глядя на его воздыхания. Хотелось быть ничуть не хуже, но не потому, что хотелось ещё больше внимания братишки, а просто, словно эта Виола становилась для неё образцом для подражания. Эталоном образа девушки в глазах старшего брата, а, значит, это переносилось и на неё.

Это помогало неплохо продвигаться в изучении естественных наук. Ди любила задачи и расчёты, примеры на вычисления, черчение геометрических фигур и нахождение углов, применение всего этого в более «объёмных» заданиях на вес и движение тел в пространстве, хотя, конечно, одного только усердия и стремления было мало. Там и тут давала о себе знать невнимательность, не каждая тема давалась легко, так что ошибки вкрадывались тут и там, зато всегда было к чему стремиться.

Подходить к двери и выглядывать наружу она не решилась. Оконные ставни были закрыты, так что даже поглядеть, сколь далеко сейчас от неё туман, она не могла. Просто по совету брата начала собирать сухари да баранки из хлебницы, смотрела, где есть головка твёрдого сыра, где какой-нибудь мешочек с сухофруктами и что-либо ещё, годящееся, чтобы съесть. Она даже отсыпала с собой фундука, не представляя, как в темноте погреба тот вытаскивать из прочной скорлупы на ощупь.

И девушка весьма торопилась, при этом двигаясь чрезвычайно аккуратно, чтобы не скрипеть и не громыхать. Привлекать к себе внимание неведомого нечто из тумана совсем не хотелось. А до ушей уже донёсся этот скрежет по ближайшим строениям, соскребавший кусочки каменной кладки, отчего глиняная миска с инжиром едва не выпала у неё из рук. А вот сердце будто оборвалось в колючую ледяную пропасть.

Кто скрывается на улицах в дымном мороке? Вражеские разведчики, вырезающие мирных горожан? Неистовое чудовище? Свора уродливых детей мрака, выползших, как чума, на эльфийские города из заброшенных осквернённых некрополей давным-давно забытых предков? Вызванные тёмными чародеями демонические силы? Или же нечто иное? Ди не знала, что и думать, каждый вариант был до дрожи пугающим, а оставаться одной посреди неизвестности и вовсе было самым страшным на свете.

Туман был уже здесь. А Вир нет. Брат не успел вернуться, один или с этой своей Виолой, с которой никогда не мог даже внятно поздороваться, а тут вдруг решил погеройствовать. Маленький ровный нос всхлипывал, слёзы опять дождём катились вниз по нежным щекам. Торчащие верхние резцы нервно покусывали губы, а ноги будто отказались сходить с места.

Это не было каким-то магическим таинственным параличом, вызванным туманом. Просто горечь от мыслей про Вира, не успевшего вовремя домой, оглушала и обескураживала настолько, что мешала уже здраво соображать и даже двигаться. Казалось, она вот-вот рухнет в обморок, но оглядывающие комнату в тусклом свете, будто в гулких сумерках, глаза наткнулись на оставленный с утра футляр его флейты.

Вереница воспоминаний завертелась каруселью. Как он помогал ей залезать на верхние полки, когда мама ещё была жива и в доме всё было красиво да прибрано. Как учил играть на красивой свирели. Как защищал от отца, получая нередко вместо неё. И при этом повторял вновь и вновь, подставляя себя под удар, даже если Ди и вправду была в чём-то виновата.

Он научил её жечь сахар в карамель, она едва не спалила дом, но Вир взял всю вину на себя. Ей достался выговор за поведение, а ему десять розг, рассекающих кожу. Он покрывал её воровство, когда какой-то торговец замечал, как девчонка сунула себе в карман платья яблоко или мандарин. Брат всегда выручал и никогда не ругался.

Лет в девять её это даже раздражало. Он никогда не кричал на неё, не велел там постоять в углу, подумать над своим поведением. Не утверждал, что она что-то делает неправильно. Не будь он столь добрым, может, она и не выросла бы воровкой, которой потакают да во всём покрывают. Но, конечно, в своих привычках винить Диана могла только себя. А брата же возвышала идолом, в настоящий культ обожания и сестринской любви. Может, даже чуть большей, чем следовало бы. И жизни своей без Вира она, разумеется, не представляла.

А теперь с каждым мгновением, что он не забегал в дом, становилось всё больнее и больнее от мысли, что он, может, вообще не придёт. Оставалось думать лишь, что Виола или её семья его впустила, что у них там есть безопасное убежище, тоже какой-нибудь тайный погреб. Откуда вообще Вир мог знать, что они только в пристройке хранят припасы, если даже ни разу не был в гостях и толком не общался с самой Виолеттой? Слабый лучик надежды пронзал ледяную тьму отчаяния, казалось, ставшей безразмерной бездной внутри неё.

Вирбий всегда был для сестры авторитетом и героем. Он промывал ей волосы, дрался с мальчишками, которые отпускали в её адрес всякие шуточки или дразнили. Он заботился о ней, не покладая рук. Когда не занимался её обучением, то зарабатывал для них деньги игрой на свирели. А теперь даже она осталась брошенной дома, в то время как владелец инструмента пропал без вести. Растворился в серой зловещей дымке.

Страх подвести надежды брата помог сдвинуться с места и вновь задышать после приступа отчаянной сдавившей всё паники. Ноги едва не подкосились, но Диана всё-таки не упала. Она выстояла перед собственными опасениями, лелея надежду на лучшее. Если Вир просто не успел домой, но где-то спрятался, значит, он до смерти, больше всего на свете где-то там сейчас беспокоится о ней. Чтобы она выполнила все его указания, чтобы она всё сделала правильно. И спряталась в погребе.

Ножки в высоких сапожках сдвинули красный толстый коврик с ромбовидным расплывавшимся рисунком бесконечных завитков и переплетений. Затем маленькие девичьи пальчики кое-как подняли плоскую плиту хода в погреб. Она десять раз предлагала привинтить к нему какую-нибудь ручку, но брат всегда был против, мол, сразу станет заметно, а погреб должен быть вот таким тайным укрытием. Будто тот мечтал или просто надеялся, что это однажды им пригодится. И вот тот день настал.

Открыть ход вниз было непросто, но всё же даже её худенькие ручки были хоть как-то натренированы в процессе лазания по деревьям и крышам. Вир всё обещал уделить побольше внимания её подготовке. Научить отжиманиям и всему такому, но в итоге большая часть их ночных забав оборачивалась погоней по городу да умением использовать подручные средства себе в помощь.

Иногда он, например, одолжив топор у соседа-минотавра, учил её колоть дрова на растопку. Давал те или иные жизненные советы, которые знал сам и считал действительно стоящими. Периодически, ещё с раннего детства, брат с сестрой соревновались между собой в чём угодно: прыжки в длину, забег по улице до определённого объекта, лазанье по дереву в парке или в окрестном лесу, куда выбирались на прогулку. И все эти воспоминания мучительным всплеском ранили её сердце, заставляя сильно волноваться о Вире.

Нырнув вниз с припасами в скором времени, закрыв ход плитой, Ди оказалась почти в кромешной темноте. И прильнув к узенькому зазору, девчушка наблюдала, как сквозь щель под дверью в их дом проникает седой туман, постепенно заполняя собой всё пространство.

Иногда снаружи слышались чьи-то крики, иногда гулкие удары, будто падало что-то тяжёлое. А самыми зловещими звуками был шелест и скрежет, прорезавшие тишину раскатами звука столь мерзостно и ни на что не похоже, что Диана не могла даже вообразить, что же происходит там, на улицах квартала.

Это не было похоже на точку когтей, как если бы какой-то зверь скоблился вовнутрь. Скорее это напоминало, как иногда, когда кто-то нервничает, он перебирает пальцами по ровной поверхности, постукивая друг за другом. Так и здесь, только целый ворох синхронных или почти одновременных таких звуков, подобных перестукиванию маленьких полых молоточков по каменной кладке и иногда по черепице крыш.

Тело её тряслось, а глаза уже не могли разглядеть очертаний комнаты. И так было темно из-за запахнутых ставень, так ещё теперь и этот морок не пропускал те солнечные лучи, которые прежде находили для себя самые маленькие щели, подсвечивая пространство и скромный интерьер.

После смерти отца они почти не обзаводились новой мебелью. Деньги шли на другое, чаще всего на новую одежду. Где-то в двенадцать Ди совсем отказалась от платьев, перейдя на лиф или блузу с корсетом или же вот такие обтягивающие наряды из кожи. Вир тоже вырастал из своих рубах, присматривал жилеты и камзолы, иногда курточки попроще, иногда что-то более солидное, ведь играть приходилось и для элитных господ в центральных трактирах города. Внешний вид не должен был отталкивать от себя или создавать впечатление бедняка. Хотя давить на жалость, дабы дали монет покрупнее, иногда тоже было тактикой местных попрошаек, но брат с сестрой всегда считали себя выше этого.

Она вновь пустилась в воспоминания, и перед глазами возникло его совсем тогда ещё юное лицо. «Крутая! Стащила и молодец!» — звучал его голос, когда она показала ему припрятанную горсть белого вытянутого винограда. Ди знала, что брат не будет ругаться, а разделит с ней угощение. Тогда они сидели в парке, бросали камушки «лягушкой» на пруду, чтобы те отскочили от водяной глади хотя бы трижды, отрывали ягоды и беззаботно радовались жизни. Хотелось бы вернуть те времена… Но тем больнее становилось от мысли, что его нет рядом.

Теплилась мысль, что он появится в любой момент. Что в тумане уже нет ничего опасного, и он просто придёт сюда, как настоящий герой. Но Вир всё не шёл, не шёл и не шёл… Диана плакала несколько раз и вновь, и вновь брала себя в руки. Внушала себе его же словами, что надо быть сильной. А потом так хотелось стать слабой и прижаться к его плечу, к его груди, ощутить эти пальцы в своих волосах, его крепкие объятия. Ведь кроме Вира у неё не было никого. Ни приручённой птицы, ни даже кота. Они всё думали завести питомца, думали, может, соседская кошка однажды принесёт котят и они с братом возьмут одного, да всё не случалось.

В погребе было холодно, причём даже очень для весеннего вечера. Выложенные каменными блоками вглубь стены создавали для неё ощущение какого-то могильного склепа. Не было никакого уюта среди мешков картошки, солонины и прочих припасов.

В какой-то момент, когда уже весьма завечерело, туман начал рассеиваться. Это было понятно по розоватому свету взошедшей луны, проникающего сквозь те же щели, сквозь которые утром били лучи солнца. Очертания главной комнаты снова стали хорошо видны, насколько позволяли вообще закрытые ставни. Разумеется, толком было ничего не рассмотреть, просто какие-то общие контуры, и тонкие лезвия розового сияния наглядно демонстрировали, что тумана в доме уже никакого нет.

И, тем не менее, девушка выждала ещё где-то час, прежде чем приподнять плиту и выглянуть наружу. Кругом было темно, но никого и ничего постороннего не ощущалось. В свете луны блестел футляр с флейтой, который она тут же схватила, прижимая к себе в память о брате. Аккуратно подойдя к двери, она приоткрыла и её, выглянув на улицу. Ни следа туманной дымки. Залитые смесью лунного сияния и света фонарей мощёные даже в их бедном квартале окраины петляющие улочки. Практически обычный вечер, только вокруг как-то подозрительно тихо.

Отнюдь не было ощущения, что исчезли абсолютно все или что кругом город спит. В некоторых домах горел свет. Неподалёку звучал женский плач, и она даже знала, кому он принадлежит. Та соседка была человеческой расы, а её муж работящим эльфом, что трудился в порту на другом конце города. У них был двухэтажный дом, а двое детей давно выросли и переехали, обзаведясь собственными семьями. Пара не была ещё пожилой, так, слегка за сорок. И, похоже, что остроухий супруг этой дамы действительно исчез вместе с туманом.

Возле кузни с бутылкой дешёвого эля восседал с грустным лицом однорогий минотавр. К нему Ди и направилась в первую очередь. Он выглядел грозным и угрюмым, но, зная его вполне неплохо, Ди ведала, что у того на самом деле было вполне доброе и мягкое сердце.

— Мистер Горлак, а вы не видели Вира? — произнесла девушка, подходя к тому ближе. — На город напали? Что здесь случилось? Что за нечто хватало всех в тумане, все так кричали… было так страшно! — дрожала она, озираясь вокруг.

— А? — всматривался он в неё так, словно увидел призрака. — Диана, деточка, ты же из них. Из рода остроухих. Полукровка, тьфу, прости. Полуэльфийка же, да? — пялился он на её высовывающиеся из-под жемчужных локонов кончики ушей.

— Да, — робко отвечала она, с едва заметным кивком покусывая нижнюю губу.

— Как ты здесь… Как ты выжила?! Туман забирает всех эльфов и полуэльфов! — заявлял ей бурый минотавр, едва не разбив полупустую бутыль, столь активно жестикулируя да постукивая крупными копытами, ведь обуви представители его расы никогда и не носили.

— Спряталась в подвале… А Вир… он… — нахлынули на её фиалковые глаза опять слёзы.

— Если был снаружи, то ему… — едва он не провёл большим оттопыренным пальцем себе по горлу, но вовремя заметил её реакцию. — Да чёрт его знает, где он. Они орали, как баньши на заброшенном кладбище! Слева, справа… А-а-а-а! — изображал он, вытаращив свои огненно-жёлтые громадные глаза со звериного лика. — Это ж город дану и вообще полуостров эльфов. Здесь большая часть города пропала! Может, даже сам король Эдриан в том числе! Такое начнётся… — отхлебнул он ещё из бутылки.

А она не стала продолжать разговор, хотелось помчаться к дому семьи Виолы, проверить, может, брат там и на самом-то деле всё в порядке. Это было бы сейчас самым величайшим счастьем для неё. Будь рядом некое божество, она бы могла даже пообещать больше никогда и ничего не красть, лишь бы только Вир вернулся к ней живым и здоровым, однако никто из богов Иггдрасиля сейчас не собирался исполнять её желания.

— Ты, это… — за спиной пробурчал низкий утробный тембр минотавра, заставив её обернуться. — Кинжал-то себе оставь… — как-то нехотя выдавил он эти слова.

— Но… я ж бесследно пропаду вместе с ним, как и все, — сквозь слезы она будто принимала возможную обречённость.

— Эсфен не вернулся… Дорин и Зилия исчезли. Все Стивлеры… Старик Ухрэль, и тот вопил да хрипел, когда до него добрались. Зато Дезмонд и Нойрин здесь, — имел он в виду пожилую чету лепреконов, у которых тоже уши были весьма остроконечными. — Всё также ворчат. Едят, как не в себя. Не полнея совсем при этом. И ничему не удивляются, плевать им на нас всех, их соседей… — хмыкнул кузнец. — Знаешь, если тебя схватят… не знаю даже кто… лучше быть с оружием, чем без него. Три серебра, да к чёрту их… Если клинок хоть раз спасёт тебе или кому-то ещё жизнь, значит, и я прожил свою не зря, — принялся он пить из горла бутылки свой эль, а Диане очень хотелось обнять его в благодарность, да что-то так и не дало ей сдвинуться с места.

Робость ли, страх перед обликом минотавра, довольно отталкивающий запах от его тела и коричневой шерсти, может, тот факт, что он сейчас был слишком пьян, или древние страшные легенды о том, как его предки и собратья когда-то просто убивали и ели людей и эльфов, — не знала уже даже она сама. Запутавшись во всех своих чувствах, Ди рыдала в который раз, хотя казалось, в теле уже не осталось никакой влаги на новые слёзы.

— Спасибо, — только слетело с её пухленьких губ под почтенный кивок головы. — Вы очень добры!

— Береги себя и никому не давай в обиду, малышка, — промычал кузнец.

— Да, — кивнула на это Ди, нервно озираясь с надеждой, что вот-вот откуда-нибудь появится вылезший из укрытия Вир, да этого всё никак не происходило.

Она опять повернулась, мечтая скорее добраться до искомого дома. Завидела свет у соседа-гоблина и почему-то сначала подошла туда, где была нараспашку открыта дверь. Там, за обеденным столом, в свете свечей одетый в прямые тканые шорты, для него вполне годящиеся в брюки, и чёрный фрак зеленокожий почитывал большую книгу. И при помощи пальцев необутой левой ноги брал чашку за округлую ручку, подносил к длинноносому лицу да отпивал ароматный бергамотовый чай, не отвлекаясь от текста и раскуривая изогнутую крохотную трубку тёмно-бордового оттенка.

— Мистер Форкас, — постучалась девушка в распахнутую наружу дубовую дверь его дома, шумно всхлипнув.

— Да? О! Диана Лафо, — поглядел тот на неё поверх своего монокля, зажатого левой бровью.

Живущий в одиночестве весьма сварливый Форкас, работавший довольно скверным и придирчивым начальником обслуживающего персонала одной пивной неподалёку, сколько Вир и Ди его знали, всегда имитировал собой какого-то аристократа с различными причудами.

— Да… я… — отвечала та. — А вы случайно не видели Вира? Моего брата…

— Нет, — помотал он уверенно головой. — Знаешь, ходят слухи, что туман забрал всех эльфов. Видишь, как я тебе удивлён, — говорил он, хотя мимика этого гоблина особо богатой уж точно не выглядела.

— Я была в подвале, а Вир… — Снова аметистовый взор затуманили слёзы.

— Если увижу его, сразу же тебе сообщу, — вернулся гоблин к своей книге, поставив чашку с чаем на место.

Он не пригласил её к столу, не предложил ни чая, ни печенья, не вызвался никак утешить, проявив почти полное безразличие, но так для неё было даже лучше. Казалось, если сейчас кто-то начнёт причитать «девочка моя, не волнуйся, он обязательно найдётся» — и она точно захлебнётся в водопаде собственных слёз, не находя себе место.

В груди так и ныло это чувство, что когда утешают, становится только больнее. К тому же, сквозь приступ истерики пришлось бы ещё самой попытаться быть вежливой и отказываться от угощения, что для Дианы всегда было не свойственно. Если кто-то предлагал ей ирис или печенье, она, не раздумывая, соглашалась. Была первой в очереди на раздачу сладостей. На праздниках всегда не упускала возможности прихватить зефир, плитку шоколада или блины. Да что уж там, не упускала возможности и схватить что-нибудь вообще без спросу, если плохо лежит и есть шанс остаться незамеченной. Такова была сущность плутовки-воровки.

А когда на некоторых фестивалях храмовники раздавали сладости детям бедняков, она одевалась как можно проще, сажей красилась под замарашку-беспризорницу, чуть горбилась, чтобы выглядеть ниже и как бы «моложе» в её понимании, и тоже подбегала туда за ягодами и конфетами. И никогда не чувствовала угрызений совести за такой обман, а наоборот, очень даже радовалась своей хитрости и наслаждалась «уловом».

А теперь рядом не было того, кто во всём этом её поощрял и искренне радовался её успехам. Ди стремглав помчалась мимо двух пустующих домов, принадлежавших как раз исчезнувшим эльфам, добегая до большого дома, где жила семья этой Виолы. Девушка толком даже не помнила точно, как звучит их фамилия. Возможно, помнил Вир, но, чтобы у него спросить, требовалось сначала его отыскать.

Свет, однако же, нигде не горел. Дом был пуст, не заперт, с открытыми ставнями, словно братец не проделывал здесь всё то же, что и с их жильем первым же делом. Место казалось бы заброшенным, если б на деле не выглядело крайне ухоженным — тщательно вымыты окна, покрыт лаком конёк крыши, обновлены наличники на окнах и разве что вьюнок справа и слева от входной двери немного пожух от слишком жаркого прямого солнца за последние деньки.

Внутри же никого не оказалось. Диана побродила по всем комнатам, заглянула во все шкафы, расчётливо стащив немало еды, раз уж та больше никому не понадобится. Зажгла подсвечник, совершенно не беспокоясь о том, что её вот такую застукает в чужом доме патруль местной стражи, нечасто, честно говоря, и наведывающийся в этот район, и тщетно изучала весь пол в надежде на тайный лаз в какой-нибудь подвал.

Было похоже на то, что Вир был прав: погреба в доме вообще не было. Зато была пристройка с развешенными на сушку нарезанными фруктами и овощами, а так же личная баня, экономящая семейству часть средств, что горожане обычно тратили на общественные. Впрочем, средств на саму постройку и содержание, наверняка, уходило даже больше, просто Ди о таком не задумывалась.

Она, например, мечтала о куче слуг, ни разу не сообразив, что им всем нужно платить жалование. Да и о многих других законах мироздания она, в силу возраста, ещё даже не размышляла. Знала, откуда дети берутся, и этого для того, чтобы считать себя взрослой, ей казалось вполне достаточно.

Делать было нечего, сердце ужасно болело, к горлу подступал ком, будто бы невидимый призрак душил сейчас мёртвой хваткой. Не получалось уже даже реветь, только вздрагивать и всхлипывать. Посреди гостиной, так и не обнаружив никакого лаза, девушка рухнула на колени от отчаяния, не представляя, что могло случиться с её братом.

Ни до Виолы, ни до других исчезнувших знакомых ей не было никакого дела. Даже мальчишка-подмастерье не вызывал сейчас ни толики жалости, всю её целиком занимал только Вир и его исчезновение с пришедшим туманом. Была даже мысль назло ринуться туда за ним. Просто забраться повыше, на один из шпилей храма солнца или зубчатые башенки высотной колокольни, поглядеть, в каком районе сейчас дымка, куда именно она ушла с их квартала, и помчаться туда, будь что будет…

Но потом в воспоминаниях снова возник образ и даже голос брата, момент их расставания, тот последний раз, когда она его видела. Он готов был отдать всё, лишь бы жила она. Не взял с собой даже кинжал, соврав, что при нём есть другое оружие. Может, и не врал, например, взял какой-нибудь кухонный нож. Она ведь не поверяла, все ли приборы дома в наличии. Но по его глазам она тогда видела истинную тревогу. За себя, за неё или за обоих — уже не ясно.

Пришлось вернуться домой, но Ди даже не представляла, что делать дальше. Спать в погребе? Ложиться ли вообще? А, может, собрать пожитки да бежать из города? Но куда? Ей нигде не ждут, ей нигде не рады. Кроме потных мужланов в борделях, но такой участи следовало бы избежать любой ценой.

По крайней мере, она могла зарабатывать игрой на флейте брата, что осталась при ней. Ну, и воровством, если прокатит, конечно. Тяга ко всему, что плохо лежит — это одно, а вот умение не попасться и всё провернуть идеально — уже другое. А это далеко не всегда удавалось и требовало продолжения тренировок с Виром, с его грамотным анализом и «разбором полётов», как, по его словам, выражалась воздушная кавалерия, то есть всадники на грифонах.

Сначала Диана от усталости плюхнулась в кровать прямо в одежде. Потом не смогла там уснуть от печали и немножко из-за голода. Поначалу казалось, в такой ситуации кусок в горло не лезет, но пару часов спустя она свыклась с мыслью о том, что просто прогоняет от себя голод, а на деле сегодня не обедала и не ужинала, только погрызла пару баранок и печенье в погребе.

А встав с кровати, девушка поняла, что готовить что-то серьёзное сейчас просто не в состоянии. Пришлось перебиться украденными сухофруктами, среди которых курага оказалась по-настоящему восхитительной. Идеальное сочетание эластичной мягкости и общей жёсткости, казалось, такую она даже никогда не пробовала. Но радости всё равно не было никакой, ведь мысли об исчезнувшем без следа брате продолжали терзать до глубины души.

— Нужно быть сильной, нужно быть сильной, — шептала себе она, повторяя слова брата и пытаясь собраться, — но я не могу! — закричала она от отчаяния и разъедающей изнутри душевной боли, что было сил, даже не подумав, сколько ненужного внимания может вот так привлечь своим воплем.

Однако же никто даже не пришёл сюда узнать, как она, что с ней случилось. Кроме Вира будто более никому во всей вселенной не было дела до девушки-подростка. В какой-то момент она подумала, что нельзя всё-таки спать в кровати. Если туман вернётся, а он мог нагрянуть и утром, и днём, то эти таинственные силы проникнут в дом и схватят её из своей комнаты. Пришлось хватать подушку с одеялом и кое-как устраиваться в погребе, а затем вылезти аккуратно ещё и за пледом, потому что там было невероятно холодно.

Впрочем, ей начало казаться, что из-за тревоги и грусти ей вообще уснуть не удастся. И, тем не менее, ближе к утру усталость накатила такая, что держаться сил уже не было. И проспала она практически до обеда, очнувшись солнечным днём под щебетание птиц и скрежет енотов, перебиравшихся компанией с крыши на крышу.

Уж эти коготки она не путала ни с кошачьими, ни с птичьими, ни с тем жутким перебором маленьких лапок, что скрежетал из тумана. Сейчас всё казалось спокойным, так что девушка вылезла из погреба, так нигде и не обнаружив брата, снова серьёзно нервничая. Нос шмыгал, но даже не от истерики, а от прохлады погреба, в котором пришлось провести столько времени.

Диана поразмышляла, стоит ли переодеваться или можно и так выйти на улицу, не на свидание же собралась. Прикрепила футляр со свирелью к поясу. Кое-как умылась на крыльце, полила цветы. Вернулась в дом, чуток приводя себя в порядок перед зеркалом, дабы не бродить с зарёванным лицом на виду у всех, кто остался в городе.

Обходить всех оставшихся соседей казалось одновременно и правильной идеей — вновь заглянуть и к минотавру, и к гоблину, и, перейдя дорогу, постучаться к семейной паре гномов-лепреконов, поинтересоваться, не видели ли Вира… И в то же время она понимала, что появись её брат, он бы точно уже вернулся домой, а не стал бы бродить непонятно где.

Да и они с братом не шибко были дружны с теми, кто жил рядом в родном квартале. Даже когда их слабого здоровья мать да крепкий суровый отец-эльф были живы, среди воспоминаний ни разу не всплывало никаких походов в гости или же большого праздничного застолья с приглашением к себе кого-то из соседей. Тем не менее, шарить по опустевшим домам на глазах у тех, кто остался, было как-то стыдно. Хотя разум и подсказывал, что там можно было бы отыскать немало денег и еды.

Относились соседи к Ди и Виру, как тем казалось, по-разному. Кто недолюбливал, будто подозревая в тёмных делишках маленькую воровку, кто общался довольно холодно и нейтрально. Наиболее приветливым, на удивление, был быкоголовый кузнец, с которым удавалось найти общий язык и, к примеру, раздобыть для себя кинжалы. Ведь с увеличением трущоб на окраинах и в Подземном Городе росла кругом и преступность. А потому хотелось всегда при себе иметь хоть что-нибудь, что позволило бы за себя постоять.

Теперь она осталась совсем одна, но зато с кортиком и флейтой брата, если бы те всерьёз могли сейчас как-то помочь. Ей казалось, что тому они нужны сейчас куда сильнее. Но это теперь уже было некой внутренней целью, как-то найти его и обязательно всё вернуть. Сохранить и не потерять по дороге, ничего не сломать и не разбить, а беречь, как ценнейшие артефакты сокровищницы собственной жизни.

Он хотел бы для неё лучшей участи. Теперь, когда рядом не осталось никого, слабым ростком подавало признаки жизни чувство, что она хотя бы есть сама у себя. Нужно выживать, бороться за всё то, что с ней осталось. Надеяться, что брат вернётся или она сама отправится невесть в какие дали, лишь бы его спасти и освободить. Хотелось, то прятаться, то бежать от тумана. В грудной клетке зарождался голод, но она загасила его пламя лёгким перекусом. Готовить не было ни сил, ни желания, ни настроения.

А затем захотелось выбраться хоть куда-то. Узнать, что городские власти вообще думают о случившемся. Что творится на главной площади. Пропали ведь самые разные эльфы. И знать, и трактирщики, и работники, и мастера ремёсел. Наверняка большая часть священнослужителей. Ведь люди, гномы, гоблины и прочие расы в лучшем случае составляли все вместе лишь половину населения Стеллантора. А ещё было не совсем понятно, исчезают ли фоморы — тёмные эльфы культа ночи и луны. Они ведь ещё более близкие родственники к дану, нежели полукровки-полуэльфы, которых также забрал туман.

Кто-то ведь должен знать, что случилось? Было ли такое уже где-то ещё и как потом, удалось ли найти исчезнувших? Не набирают ли поисковый отряд, может, она бы туда и записалась, чтобы попытаться отыскать брата. Следовало без истерик здраво посмотреть на ситуацию и на самом деле хоть на пару часов взять себя в руки. Она была жива, и это даже для Вира было сейчас самое главное. Теперь требовалась самая малость — просто взять и во всём разобраться.

Бум-бом-бам!

Путь к площади выдался без особых приключений. Всё те же лестницы, всё те же дома, всё те же клумбы. Закручивающиеся вокруг палочек, деталей крылец и протянутых к стенам верёвок тонкие стебельки белых вьюнков и нежно-синей ипомеи. Пчёлы и бабочки в воздухе, стайки щебечущих птиц у фонтанов. Она не знала, который час, но ведь прекрасно понимала, чувствовала нутром, что провалилась в тревожные сны уже под утро и проспала очень долго.

Естественно, ещё до полудня, небось, было какое-то собрание, попытки что-то сообщить горожанам от лица властей, как-то всех успокоить. Кругом жители уже были в курсе последних известий, а она только спешно шла, будто её одну там, на площади, кто-то станет дожидаться… Может, хотя бы вывесили какие-то указы и объявления для вот таких, кто всё прозевал… Но расспросить встречных она попросту не решалась.

Немало прохожих, но все на неё пялятся и перешёптываются. Точнее даже не на неё саму, а на её уши. А для воровки самым ужасным было вот так оказаться вдруг в самом центре внимания. Хотелось аж вернуться домой и найти какую-нибудь шляпу, вот только Ди прекрасно знала, что головных уборов в доме нет. Даже оставшихся от мамы: та шляп никогда не носила.

Разве что что-нибудь зимнее, но если выйти в таком солнечным днём, внимания будет ещё больше. И уж точно неглупый люд сразу поймёт, что под шапкой она прячет острые уши. Мысли о какой-нибудь пышной причёске она тоже прогоняла. Ей волосами чаще занимался Вир, чем она сама. Ей даже ровно и симметрично хвостики заплести в детстве не удавалось, о чём уж говорить сейчас.

И ей очень сильно его не хватало. Ди в последние годы только и металась душевно между выпирающей независимостью, стараясь стать более самостоятельной, и нуждой в постоянном внимании и заботе от старшего брата, как это было всегда. Будто и хотелось иногда вот так, чтобы он куда-то ускакал на пару дней, перестав её опекать, но в то же время хотелось, чтобы он, когда был нужен, всегда возвращался и подставил мужественное плечо под её слабости.

Но плакать опять было нельзя. Даже если тело где-то там скопило за время сна и отдыха ещё солёной жидкости в слёзные каналы, пополнив казавшийся вчера бездонным резервуар её фиолетовых материнских глаз. Виру вот достались отцовские, зелёные, и она всегда ему завидовала. Потому что зелёные — это как у кошки, это здорово, ей нравились эти грациозные бесшумные животные, тоже любившие втихаря что-нибудь стащить из вкусненького и отправиться гордо восвояси. А вот кошачьих с сиреневым взором она никогда не встречала.

Мысль взять с улицы кота или даже котёнка довольно серьёзным стержнем пронзала сейчас её разум. Питомец был бы прекрасным другом и поддержкой, помогал бы от стресса, мурчал, свернувшись калачиком. Жить хотя бы с кем-то, но не одной, выглядело очень хорошим вариантом.

Пока Диана высматривала по пути каких-нибудь дремлющих пушистых кандидатов в свои новые домашние любимцы, вокруг раздался столь оглушительный треск и рокочущий чудовищный грохот, что казалось, разверзлось само небо, окрасившись инфернальным огнём. Облака над головой обратились клубами безудержного пламени, а мир кругом будто раскалывался и обугливался в преддверии неминуемого конца.

Кто был на улицах, хватались за голову, приседали и затыкали уши. Мощнейший порыв ураганного ветра срывал головные уборы и даже детали одежды. С шипением и перепуганными звериными голосами своры бродячих кошек бежали прочь в поисках укрытия в сторону центра, рыночной площади и Парка Нерид.

Стёкла в домах дребезжали и трескались, некоторые даже взрывались осколками, угрожая ранить рядом стоящих. Родители накрывали сжавшихся детей своими телами, с ужасом глядя куда-то ввысь, на источник всего этого апокалипсического рокота.

Кто-то боялся провалиться, ведь даже по некоторым мостовым прошли трещины. Дрожали деревья между домами и растущие в парках. Иногда порывы сносили даже плохо закреплённую черепицу с некоторых крыш, срывали бельё, вывешенное на сушку, легко уносили всякие тряпки, пустые мешки, разбрасывая по городу пустые плетёные корзины и различный мусор.

А там, в вышине прямоугольной башни колокольни, на крошащейся в пыль её многогранной остроконечной крыше, скребя городскую постройку, восседал громадный чёрный дракон, лязгая колоссальной неистовой пастью и извергая столпы пламени, застилающие своей бурей небеса.

Барельефы и изломанные статуи падали вниз на случайных прохожих. Громогласный рык разрывал воздух, словно шёл не из этого мира, а из самой черноты космической бездны, обретшей чешуйчатую крепкую плоть, необъятные перепончатые крылья и явившейся, как мрачный жнец, собирать урожай невинных душ.

К лязгу и грохоту добавлялась какофония перезвона падающих колоколов изнутри разрушавшегося здания. Вокруг в панике завыли сторожевые псы. Одни вжались в свои будки, продолжая скулить, другие яростно метались, срываясь с цепей, разрывая ошейники, ломая фасады своих дощатых укрытий, и мчались куда-то прочь, даже не защищая своих хозяев с привычной преданностью.

— Дракон! Это дракон! — звучали людские голоса там и тут.

— Что? Как?! — поднимала она глаза. — Не может быть…

Ужас и безумие охватывали город. Вокруг дрожащей и хватавшейся за свои перламутровые пряди Дианы раздавался протяжный визг прохожих, их шумный топот бегущих стремглав ног. Люди затаптывали друг друга, хотя совсем недавно казалось, что галереи улиц были попросту полупустыми.

А навстречу паникующей толпе тут же неслись мобилизованные стражники, наивно полагавшие, что стрелы и метательные копья способны пробить древнюю, окрепшую практически в каменные блоки чешую. Эта угольно-обсидиановая рептилия была просто огромной. Рыжеватые, наполненные огненной яростью глаза, размером каждый с городской пруд. Зубы, словно небольшие холмы, а рога, будто отвесные скалы. Невесть сколько крепких мужиков требовалось бы, дабы вместе поднять один только коготь, коих было по пять на каждой из четырёх лап этого невообразимого чудовища.

— Какой страшный! Какой большой! — раздавалось вокруг. — Это точно не иллюзия? Куда смотрят маги!

Город для него казался хрупким и игрушечным. Крылья поднимали вихрь, срывая торговые палатки, навесы от дождя у входов в некоторые здания, флюгера с крыш, шатры гадалок, погруженное в телеги сено, стружку с открытой части лесопилок и столярных мастерских.

Узкие башенки по углам колокольни были ещё и обителью чародеев, так что в один момент к треску расходящихся трещин и звукам падающих обломков стен добавлялись также всплески первозданной боевой магии, пронзающей буро-алые мембраны драконьих крыльев своими лучами.

На удивление, это даже имело свой эффект, однако прожжённые мельчайшие дыры толком никак не мешали исполинской твари. Он будто знал, куда следует нападать, дабы лишить город башен с магами. Один из разлетавшихся сиреневыми искрами ярких снарядов угодил по раздвоенному языку создания, когда тот снова раскрывал пасть.

Разозлённое чудовище когтями мускулистых лап, подобных нагромождению горных возвышенностей, принялось разрывать постройку под собой, дабы добраться до дерзнувшего бросить ему вызов смельчака. И, казалось, никто не уходил от беспощадного возмездия этого аспидного монстра.

Огненный поток, двигаясь веером, опять озарил небо, словно сжигая окружающий воздух. Он не задел крыш, не опустился на деревянные повозки и пристройки, однако дышать после такого всплеска становилось тяжело. Люди прятались в ближайших домах, а те вскоре обрушались на них под толчками происходивших землетрясений.

Диану едва не сбила троица гулявших женщин, нёсшихся к своим домам из ткацкой мастерской. А потом мимо неё пронёсся ещё и отряд солдат-копейщиков из местного патруля, один из которых, замыкавший строй, завидев присевшую в страхе молодую девушку, помог ей подняться.

— Бегите домой, здесь опасно! — Из-под забрала виднелся молодой парень с небольшими щёточками серых усов.

Он был немногим старше Вира, зато куда крупнее по комплекции. Не новобранец, не новичок, в глазах его волны уверенности отчаянно пытались покрыть лёгкую растерянность. Но та была даже на лицах у воевод: здесь уже давным-давно перестали верить в сказки о драконах и никто не был готов сегодня сражаться с настоящей такой бестией, да ещё подобных размеров.

— Как же… домой, — растеряно бормотала Ди, — дома рушатся, — поглядывала она вперёд, на ближайшие к сокрушавшейся колокольни постройки.

— Никослав! Не отставать! Держать всем строй! — скрежетал мощный голос командира, однако воин всё же ослушался, отведя девочку в тень к стене.

— Слушай… Ох, и влетит же мне от капитана теперь… Но, ты, вроде, не глупая. Соображать должна, — смотрел в её глаза каштановый взор молодого стражника со всей серьёзностью. — Если дракон дыхнёт огнём по улицам, не скрыться уже никак. Ни за фонарным столбом, ни за телегой, сразу смерть. Будучи в домах хотя бы есть надежда, что стены защитят. Но если тварь тут всё переломать вздумает, то, конечно, погребёт под теми же стенами. Или так их обрушит, что даже погреб изнутри не открыть будет. Если он есть, конечно. Нет безопасных мест в городе. Поняла? Храм, цитадель, стены, кузни, башни — всё крошиться будет под его весом и когтями. Запросили помощь с эвакуацией, вроде. Но пока эти придут… Лучше собирай пожитки да беги прочь, к ближайшим воротам.

— Куда же я… — опять дрожащими губами пробормотала заплаканная Диана, но стражник Никослав уже отпустил её плечи и помчался догонять своих.

Он и вправду мало чем мог помочь сейчас ей, не зная, где для горожан сейчас безопаснее. И был прав: лучше всего было тем, кто далеко в доках был на кораблях или же оказался за городской чертой. Дракона на колокольне было видно далеко, с самых разных кварталов, так что по всему Стеллантору постепенно начиналась и паника, и военная мобилизация стражников.

Ди медленно обошла здание, в тень которого её отводил для разговора молодой воин. Просто глядела, не в силах поверить собственным глазам. Буквально на днях она своим бойким звенящим голоском заявляла, что, может, и нет в мире на деле никаких упырей, единорогов и драконов. А тут немыслимых масштабов живая и настоящая тварь изрыгала пламя, разрывала на осколки одну из городских достопримечательностей и сеяла настоящий хаос.

Девушка плавно переходила от здания к зданию, с разных углов поглядывая, как затухают раскаты магии с чародейских башен, как дракон перелетает на угловые конструкции городских стен, а те вздрагивают от одного его веса расходящейся волной и дымкой поднятой пыли.

Залпы первых подоспевших отрядов просто отскакивали от крупной чешуи, не застревая даже в щелях между панцирными плитами. Слышался командирский клич заряжать, целиться и стрелять по напавшему чудищу, но и следующая туча стрел, полетевшая с разных сторон, была дракону безвредна, словно грозди бросаемого зерна для новобрачных.

Даже в храмах сейчас казалось не безопасно, ведь те могли обрушиться в одно мгновение, если этот гигантский монстр до них доберётся. Ни одно здание для юной леди сейчас не выглядело достаточно крепким укрытием от такой жуткой громадины.

— Бум! Бом! Бам! — раздалось вдаль по улочке, куда тут же, на этот задорный детский голосок отвлеклась Диана.

Рыжая девчонка, на вид не старше десяти, весело прыгала по городским улочкам, стоя к чёрному чудищу спиной. В высоких бурых сапожках, красном платье с цветочным тиснением и косым пробором своих переливающихся на солнце волос, идущих до шеи, она создавала магические желтоватые сферы в руках и швыряла их в окружающие здания.

Ввысь подскакивали и расколотые сложенные ящики, и подорванные магическим взрывом клумбы, обугленные телеги с перепуганными лошадьми, ломавшими сбрую и пытавшимися с ужасом в глазах удрать прочь. Вылетали стёкла домов, серьёзно повреждались и покрывались сажей даже каменные стены.

Она будто бы была заодно с этим драконам. Разрушала дома здесь, поодаль, пока тот занят северными оборонными башнями за колокольней. Густые брови Дианы сильно нахмурились, а вот маленькая волшебница только посмеивалась, определённо получая удовольствие от разрушения всего вокруг.

Подходить к такой, конечно, было опасно, но и остановить её, пока не пострадало ещё больше невинных жителей, укрывшихся в этих домах требовалось, как можно скорее. Так что Ди подскочила к ней, резко схватив за руку, так что очередной огненный шарик покатился по мощёному тротуару, будто стеклянная сфера. И сам по себе распался красиво мерцающими искрами какое-то мгновение спустя.

— Ты что творишь! Здесь же живые горожане! — одёрнула девушка незнакомку, мешая той колдовать.

Хотелось треснуть ей хорошенько по заднице, причём так, что б аж от души. Крепко и с размаху. Но в голове тут же возник образ косматого ревущего чудовища, в котором без труда узнавались детали внешности своего строгого остроухого отца. А также мысль о том, что, например, Вир никогда не бил и не наказывал её даже за очень серьёзные проступки. Хотелось уподобляться скорее ему, а не родителю. И тем не менее, Ди едва держала себя в руках.

— Горожане? — взглянули снизу вверх большие карие глаза с пышными ресничками.

Вид её был просто сама невинность. Ровные выразительные брови, немного угловатые контуры губ, округлое личико с нежными чертами щёк и подбородка. При этом в мимике читалось полное непонимание и явное огорчение, как будто у ребёнка отбирают конфету или прерывают какую-то уличную забаву, веля бежать домой и делать уроки.

— Именно! Люди, минотавры, эльфы, — говорила ей Ди серьёзным тоном, хоть насчёт последних была уже весьма неуверенна.

— Ну, и ладно, — пожала плечами девочка, выскользнув рукой из хватки, на подскоках, порхая в своём широком платьице, как алая бабочка, продолжая искрить руками, создавая теперь не огненные шары, а искрящиеся сгустки розовых и ярко-рыжих молний, с треском разлетавшихся повсюду. — Ямпи-дампи-БАМ! — хохотала она с довольной улыбкой.

— В смысле «ладно»?! Ты глухая или что? — глядя ей вслед, закричала Диана, после чего метнула ещё раз взор вдаль на массивного дракона, и из двух зол выбрав всё-таки попробовать остановить девочку, а не бежать тут же домой собирать из погреба всякие пожитки.

Хотя бежать из города бы стоило, эти мысли проносились в голове почти постоянно. Вот только, как же Вир? Если он вдруг вернётся? И где теперь чёртов туман, что угрожал эльфам и полуэльфам? Куда ей бежать и что теперь делать? На что жить? А если не убегать, то сколь безопасно вообще в своём доме, рискующим сделаться её вечной могилой, если тот вдруг обвалится.

— Нет, я Лилу! Глухая у меня была тётушка Семальзепаф, — чуть обернулась девчонка, сжигая пустую конюшню возле паба «Довольный лепрекон».

— Это уже ни в какие ворота! — рассвирепела Ди, подбежав туда, и из кадок с питьевой водой для лошадей принялась тушить языки пламени.

А когда всё, наконец, получилось, то из оставшейся она попыталась окатить девочку водой, дабы умерить её пыл и как-то угомонить. Но эта Лилу окружила себя яйцеобразной пламенной сферой, и всё содержимое кадки с шипением испарилось, не долетев до её кожи, волос и наряда ни единой капелькой.

— Нельзя так делать! — активно жестикулировала крест-накрест руками девушка. — Понимаешь? Запрещено! Недопустимо! Нельзя и всё!

— Нель-зя? — наклонив голову, по слогам произнесла та с непонимающим видом.

— Тебя совсем не воспитывали дома, что ли?! Да что ты такое-то! — продолжала хмуриться Диана.

— Я Лилу из рода Галар! Великих медоваров! Приятно познакомиться! — с радостной улыбкой протянула девчушка руку той, что едва не облила её из кадки.

— Диана Лафо, — неуверенно и с явной опаской пожала Ди её детскую ладонь, опасаясь подвоха и магических фокусов, но ничего подобного не последовало.

— Ух ты! Ух ты! Ух ты! Какие милые ушки! Будешь сестрёнка-эльфик! — улыбалась девочка.

— Полу-эльфик тогда уж, — поправила её Диана. — Не разрушай ничего вокруг и не убивай жителей! Им и так не сладко!

— Бабушка Хильд призывала уничтожать всех, кроме гномов, — будто бы припоминала девчушка. — Кругом опасные чудовища!

— Так нельзя! — вскрикнула Ди. — Это наш дом, наш город, наш полуостров! Здесь племена дану, немедов, фоморов и белгов живут испокон веков! И сюда приезжают разные люди, и гномы тоже, и другие расы! Все живут в мире… Жили, пока этот монстр не появился и ты внезапно вместе с ним! — хмурилась она.

— Какие странные и высокие все кругом! — отвечала та. — Мама с папой говорят, что кругом одни враги. Все, кто ростом выше гнома! И гномы всегда должны уничтожать троллей и великанов!

— Но мы не тролли и не великаны… Это Лонгшир, полуостров эльфов, здесь его города, как Стеллантор, принадлежащие расе «дану», как их зовут по покровительнице другие племена. Сами себя они зовут «альвы», люди же их называют светлые эльфы, иногда «высшие эльфы» — объясняла ей плутовка. — Потому почти у каждого эльфийского народа несколько названий…

— А что, «высшие» — это не «высокие»? — подозрительно поглядывала на неё девчонка-ведьмочка, опустив одну из своих взлохмаченных светло-каштановых бровей.

— Нет, это просто так называется за то, что они более старшая раса. Древние, как старички, в общем! А старших надо уважать! — требовала Ди.

— Дедушка Сигизмунд тоже всегда просил его уважать, — приставила та пальчик к губам, вспоминая.

— Вот именно! — восклицала Диана. — Если кто-то тебя выше, это ещё не повод его взрывать.

— Ещё можно превращать, и… — призадумалась малышка.

— Не надо! — остановила плутовка её размышления. — Не вреди никому, пожалуйста! Здесь живут «дану», есть также «домну» либо «фоморы», как они себя называют, — тёмные эльфы, у них кожа от бледно-серой до фиолетовой. В основном, сейчас живут в Арьелле, но и здесь тоже. В крупных городах всегда есть мечети их Культа Луны. Есть «немеды», оседлые эльфы Бушваля, — тараторила она поскорее, не находя времени для исторических и этнических экскурсов в такое время и всё же очень желая хоть немного просветить невежественную малявку, чтобы та тут не наделала страшных вещей. — Кстати, есть вот люди, с круглыми ушами такие, с рыжевато-розовой кожей, а ещё со смуглой, с красноватой, с тёмно-коричневой и сине-чёрной, вроде так. У них бывают такие округлые глаза, а бывают раскосые, вытянутые, как у жителей Дайкона. Есть ещё «белги» — лесные эльфы племени Фир Болг, у них обычно золотистые и зеленоватые волосы, кожа тоже может быть желтоватых и зелёных оттенков, миндалевидный разрез глаз. Самые низкорослые из остроухого семейства, почти как люди. Они когда-то вывели «зеленокожих» — это набор родственных рас орков, гоблинов, гретчинов, эттинов, троллей…

— Вот! Троллей бум-бам! — искрилась малышка, мечтая кого-нибудь испепелить. — Кто не гном, тот наш враг! Правда же? — невинно глядела она, словно в надежде на поддержку и одобрение.

— Да подожди, тут таких нет! Никаких врагов! Ох, оглянись вокруг! В лучшем случае полу-орки, они вполне разумные, способные и нормальные. А я и мой брат полу-эльфы, — объясняла Диана, беспокоясь о Вире. — Никто не желает тебе зла.

— Ты очень милая! Мне нравишься! А я Лилу, младшая дочь чародейки Лулу, дочери Хильд, дочери Лиод, дочери Брун… А, нет, не так! Расскажу заново! — трясла руку представлявшаяся девочка. — Я очень люблю читать книжки и узнавать новые заклинания! Тётушка Флокс говорит, что у меня настоящий талант! А дядюшка Сизиф благословил на путешествие верхом на драконе!

— Большая, видать, у тебя семья, — с ноткой небольшой горечи вздохнула оставшаяся совсем в одиночестве Диана. — Стоп, что?! На драконе?! — оглядывалась она на свирепую огнедышащую бестию, а потом снова на маленькую кареглазую девочку перед ней.

— Да! Фенрир меня подбросил! Ему было по пути! — заулыбалась та, мило зажмурившись с весьма гордым видом.

— Фенрир? Легендарный чёрный дракон… Гроза богов севера, вестник Рагнарёка, погибель гномов и ужас Черногорья! Какого чёрта он здесь делает?! — не понимала Ди.

— Ну, я гном и я с Черногорья, — размышляла вслух девочка. — С драконами мы там дружим. Не знаю уж, кто кому ужас, но господин Фенрир любезно согласился подбросить меня в Лонгшир навстречу приключениям! — прервав затянувшееся рукопожатие, вскинула она свои ладони в воздух, и с каждого её крохотного пальца ввысь и к окружающим стенам домов слетело по тонкому раскату громыхавшей алой молнии.

Скалы и тёмные хребты на далёком севере за свои мрачные оттенки наружных горных пород издревле получили название Черногорье. Туда вели ресурсные тракты Северных Королевств, в том числе знаменитый Ледяной Мост, заснеженный перешеек, соединявший земли севера с материком. Там в шахтах добывали самоцветы, минералы, самородки различных металлов.

А ещё выше и дальше гнездились драконы и обитали нелюдимые племена гномов Черногорья, с которыми обычно враждовали даже те их собратья, кто когда-то жил на землях северян, а теперь своими горными кланами обосновались на каменных склонах области Мимир, что далеко-далеко, на северо-востоке от Империи Гростерн.

— Гном? Не очень-то ты и похожа на гномку, — озадачено разглядывала её Диана. — Больше тянешь на человеческую девочку.

— Ну, внешность себе не выбирают, — скромно зашаркала та ножкой, опустив взор на мостовую, а затем снова подняла свой карий взгляд с искорками былого азарта. — А давай мы что-нибудь сожжём! — подпрыгнула она, опять сотворив в ладонях желтоватые шары, похожие на миниатюрные сверкающие солнца. — Всё, что горит, надо поджигать и греться!

— Нет, юная леди, не будем мы испепелять мой городок! — схватив оба её запястья и судорожно поглядывая по сторонам, опустила она её полыхавшие руки в бочку под акведуком для дождевой воды. — Здесь и так жарко!

— Ну-у, — расстроилась та, — так не интересно! Смотри, тут сколько всего можно разломать!

— Ты не понимаешь, что ли, да? Это не игрушка! Это чьи-то дома, в них обитают жители города! Живые существа, как ты и я! — возмущалась молодая девушка с фиалковыми глазами. — Пожалуйста, прошу тебя, не надо сжигать и крушить всё вокруг! Хорошо?

— У-у, дома… — изучала их, будто впервые видит такую конструкцию, Лилу. — Такие хлипкие и хрупкие, стены всего-то с дедушку Сигизмунда толщиной, тю… Но их можно сокрушить на мелкие камушки! Наверное, здорово!

— А у вас в Черногорье в чём живут? В пещерах?! — восклицала, едва не крича на неё, в истерике Диана.

— Именно, — повернулась к ней та со спокойным лицом. — Лабиринты ходов, многоярусные тоннели, ответвления с кладовыми, столовыми, литейными, спальнями, ювелирными цехами, где дедушка Сигизмунд занимается огранкой самоцветов. Греемся у костров и горячих источников. Прорываем взрывами новые шахты, так и живём. Наши стены — это горы! Врёшь-врёшь, не пробьёшь! Уи-и-и-и! — заискрилась она в малиновой ауре, вновь разбрасывая миниатюрные огненные сферки, лопающиеся, правда, в этот раз ещё до того, как до чего-либо касались.

— Мда-а, тяжело с тобой будет, — шумно выдохнула Ди.

— Взорвём тут всё, что б стало легче! — с довольным видом опять прикрыла глаза Лилу. — Папа всегда говорил: больше пространство — легче дышать! А, нет, не так. Меньше народу, больше кислороду! Во!

— Кисло-чего? — не понимала эти заумные термины умников-алхимиков из далёких гномьих ущелий Диана. — Его взорви, блин! — ткнула она на чёрную фигуру гигантского дракона, испепелявшего рыцарей на подходе к угловой башне по наружным верхним галереям стен слева и справа от себя.

— Фенрира? Нет, ты что! Он мой друг! Он меня сюда привёз на своей спине, было так здорово лететь через море и острова! Он тоже хочет поразвлекаться и поразрушать тут всё! — отвечала та весёлым журчащим, как ручеёк, голоском.

— Но зачем? За что?! Почему? — присела возле неё на одно колено Диана в надежде на какие-то ответы.

— Не знаю, разве это не весело? — опустила Лилу одну бровь в недоумении.

— Нет! Девочка, смерть — это очень не весело! Люди страдают, горят заживо, гибнут! Если б твоих тётушек и дядюшек взрывали, разве им понравилось бы?! — взывала Ди к её рассудку.

— М-м-м, наверное, нет, — призадумалась та. — Я бы наложила на себя каменную кожу. А тётушка Семальзепаф сделала бы мазь от ожогов и… — начала было она, но её тут же прервали, не желая даже слушать.

— Так поговори с ним, укроти. Прогони, не знаю, сделай что-нибудь! — трясла её Диана.

— Не могу, он не станет меня слушать, — отвечала ей Лилу. — Он же не питомец какой-нибудь, не горный баран, которых разводит дедушка Руфус.

— Да сколько у тебя там дедушек и бабушек, о боги! — взмолилась Ди, хватаясь за голову.

— Два всего, — опять опустила девочка правую бровь, приподняв левую. — Отец мамы и отец папы. Как и у всех.

— Ох, но у тебя там кто камнетёс, кто зельевар, кто ювелир… — вздыхала Ди, качая головой от переизбытка информации.

— Ну, дедушка Сигизмунд, муж бабушки Хильд, занимается огранкой, — загнула девочка первый палец, начав перечислять. — Он тоже не любит всех кроме гномов.

— Нет уж, оставим на потом твою семейку, — при очередном землетрясении от проделок дракона схватила Диана её за руку и потащила подальше из этого квартала.

— Подожди, подожди! Там такая бочка была! Знаешь, как они разлетаются? А вдруг! А вдруг там порох! — верещала та.

— Порох?! Это ещё что? — не понимала Ди очередные зарубежные словечки.

— Штука, которая сначала делает пш-ш-ш, а потом бом-бах! — по пути объясняла ей девочка.

— А есть у гномов какие-нибудь безопасные штуки, которые никого не убивают?! — восклицала ей на это Диана.

— Питный мёд! — гордо улыбалась Лилу. — Моя семья происходит из очень знатных медоваров! А однажды дядюшка Скалозуб втихаря мне дал тако-о-ое попробовать!

— Где ж у вас там, в горах, только пчёлы берутся, — забежав за возвышенность лестницы, как за стену, у решётчатого слива дождевой воды в канализацию и подземные трущобы, остановилась наконец светловласая воровка.

— На склонах есть пасеки, да и в горных лесах ульи диких пчёл. Ха-ха! Бывало, дядюшка Борис так и ходит весь облепленный пчёлами! Представляешь? Жужжащая борода из пчёл! А-ха-ха-ха! — хваталась за живот девушка, звонко заливаясь. — А тётушка Семальзепаф, его жена, глухая, не слышит, как он подкрадывается. Жарит себе блины на чугунной сковородке, повернётся, а там он с пчелиной бородой! Ха-ха-ха!

Смеющийся голосок её напомнил Ди один музыкальный инструмент, который она в жизни видела всего лишь раз. Когда Вир пару лет назад взял её с собой на музыкальный фестиваль в самом сердце города, где было много знати. Звалось это чудо, кажется, маримба — металлические пластинки разной толщины, подобные звону маленьких колокольчиков и выложенные в несколько рядов. А по ним, в свою очередь, постукивали специальными палочками приезжие талантливые исполнители из пустынь Таскарии.

— Ладно, разобрались с твоими пчёлами, — без особого интереса искала девушка, где бы им спрятаться.

— Странные какие-то холмики, — ощупывала Лилу дома горожан. — Почему они с дырками? О, а это что? — Детская ладошка гладила оконное стекло. — Это так воск застыл? Нет, это хрусталь, да? — глядела она на Диану.

— Это стекло, — объясняла та, — отойди, — на всякий случай, схватив за руку, отвела она девочку подальше от построек на середину улицы. — Это дома, а «дырки» — это окна, чтобы дневной свет видеть. У вас там, в пещерах, окон-то, наверное, нет. Только входы.

— Типа того, — бойко и весело сообщала ей гномка. — Сверкающие кристаллы и серебристые зеркала дают свет, зачем нам какой-то дневной. Но тут даже прикольно! — смотрела она на голубое небо, пока Ди глядела вокруг, куда ж им деваться.

— А стекло — это… Когда молния в песок попадает, образуются такие прозрачные камушки-стекляшки… — начала плутовка издалека.

— О, молнией в песок — это я могу! Это я завсегда, да! Где у вас тут песок? — оглядывалась вокруг гномочка, наполняясь блеском электрической ауры.

— Да подожди ты, и без тебя всё кругом рушится! Лучше б собирала обратно да укрепляла. Почему нет строительной магии? Только разрушительная! — негодовала Ди.

— Ну, если у тебя есть интересные книжечки по строительной магии, Лилу их с удовольствием почитает! Может, сбегаем в городскую библиотеку? Я очень люблю всякие колдовские книжицы! — Горели азартом её глазки, но вот Диана искала куда более достойное укрытие.

Нырять в Подземный Город не очень-то и хотелось. Крайне небезопасное место, где их могли обобрать до нитки, а то и того хуже. Да и вообще можно было затеряться в катакомбах, подцепить что-нибудь от снующих там крыс, а заодно найти последнее пристанище, если вдруг потолок и стены обрушатся прямо на них. Можно было бы отвести Лилу к себе, но двигаться ближе к дракону совершенно не хотелось. А тот как раз перелетел на башню рядом с её районом, отгоняя их теперь к спуску в сторону реки.

Кафе «Стефан» лопнуло в одно мгновение, обжигая своим исчезновением что-то глубоко внутри сердца и при этом оставляя там ледяной болезненный след. Куски крыши, стен, конюшни — всё разлеталось, будто время вокруг замедлило ход и стало вязким. А затем всё вокруг охватил рёв огня, хлопок взрыва, перестукивание осыпавшихся на дорогу камней и переломанных брусьев… Бесконечная какофония криков людей. О возвращении в родной квартал Ди теперь и мечтать не могла.

Всё сейчас было под угрозой. Мастерские, кузница Горлака, дом эльфов, где осталась одна гувернантка, здания соседей и их собственное. Не было даже возможности забежать туда и взять с собой каких-то пожитков, что-то ценное… Благо, хотя бы флейту она додумалась взять с собой, иначе бы, рискуя жизнью, точно бы безрассудно помчалась спасать инструмент Вира. А возвращаться теперь уже было попросту некуда.

Кругом слышалось аритмичное постукивание башмачков о брусчатку, люди тащили небольшие сундучки, мешки с вещами, разбегались кто куда. Будто и не исчезала половина населения. Мелькнула чёткая мысль, что, если не поторопиться, можно вообще так никуда и не выбраться. Надо было рвануть к докам, отплыть на каком-нибудь корабле. Напроситься всеми правдами и неправдами к кому-нибудь в команду. В общем, оказаться подальше от окраины, где дракон сокрушал дома, башни и стены, озаряя и без того ясный день полыхающим ярким пламенем. Да ещё мелкую эту бросать совсем не хотелось, хотя она ничегошеньки не была должна странной и чрезвычайно опасной девчушке.

— Туда, — потащила Диана её за руку. — Может, у пристани что-то найдём, — собиралась она уже украсть чужую лодку, если подвернётся такая возможно.

А на них налетел перебегавший дорогу мужчина, спешно выскочивший из трактира на той стороне и споткнувшийся о девчонок. На бежевой рубашке его было пятно от пролитого ароматного пива. На лысеющей голове тёмная округлая шапка паколь с тканым маленьким козырьком. Он был пузат, не трезв и ругался так, как не позволяли себе даже орки. Едва не споткнувшись о гномочку, он грубо наорал на Лилу, чтобы не путалась у него под ногами.

Он спешно поднялся, пытаясь сообразить, где вообще находится. Грозил кулаком и рассыпал проклятья, пока та потирала ушибленный лоб. Такое поведение гостью из Черногорья весьма разозлило. Более того, на её состояние тому вообще было всё равно, он даже не извинился, не полюбопытствовал, как она. А торопился бежать и спасать свою шкуру.

— Что б я больше вас, малявок, перед входом в пивную не видел! — бренчал его заплетавшийся язык, а толстые пальцы сжимались опять в грозящий кулак. — Нашли время! Ух! Ик! Последние профитроли, пожалуй, были лишними… — гладил он себя по огромному животу.

— Свинка-а-а-а-а! — заголосила Лилу своим звенящим тембром, и тут же этот тип со звуком лёгкого хлопка в быстро рассеивающейся бледной дымке обратился в упитанного поросёнка, озадаченно хрюкающего поверх сползавшей одежды.

— Это ещё что?! — лезли сиреневые глаза Дианы на лоб.

— Это? Заклятье превращения, — поясняла девочка. — Если мне кто-то не нравится, тётушка Цирцея, родная сестра моей мамы-чародейки и тоже волшебница, научила меня превращать других в свиней! Здорово же? Смотри, какой у него пятачок! — тыкала она пальцем в нежно-розовое рыльце перепуганного зверя.

— Не трогай, а то укусит ещё, — убрала подальше от свиньи Ди детскую руку. — И надолго вот это с ним?

— Я-то почём знаю? Дома мне так не грубят! — обиженно хмурилась Лилу, скрестив на груди ручки и недобро косясь взглядом карамельных глаз на похрюкивающее животное.

— Да я смотрю, тебя там вообще не очень-то воспитывали… Пришла сюда, взорвала несколько домов, повозок, вы там так и развлекаетесь, что ли? — не понимала Диана.

— Именно! Взрывать ходы пещер ради новых пещер! В поисках золота, алмазов, минералов, самородков! — прыгала та, разбрасывая во все стороны сверкающие сферы, взрывавшиеся огнём через определённый временной промежуток. — Взрывать троллей! Взрывать кобольдов! Взрывать пещерных чудовищ! Взрывать враждебные племена всяких волосатых страшилищ! У гномов же все враги, правильно?

— Прекрати уже! — схватила её руки и потащила прочь к реке Ди, оставив поросёнка хрюкать у пивной. — Я же просила тебя ничего не взрывать!

— Нет, ты точно сказала «взрывать!» — не соглашалась с ней та, едва поспевая следом.

— Я спросила, не повелела это делать, — фыркала девушка.

— Странные же вы тут, — качала маленькая гномка головой.

— Уж кто бы говорил! — ворчала Ди, спешно несясь по городским улочкам и иногда оглядываясь, но не на свою озорную спутницу, а на дракона, с которым сражались сбегавшиеся городские войска.

Ей было жалко их. Подумалось, как там тот, что остановился, дабы ей помочь. Не погиб ли в схватке с чудовищем, придумают ли вообще стражники, что предпринять, дабы остановить разрушение стен и построек. До сих пор не было понятно, что нужно этой рептилии, и даже знавшая этого дракона девочка никак не проливала свет на мотивы напавшей на Стеллантор бестии.

Палатка мадам Дарье с синим тканым козырьком была пуста: ни товаров, ни ящиков, ни самой торговки, как и все подобные места вокруг в этом купеческом участке. Не то чтобы площади, но удачном месте, где прогуливающиеся гости и местные могли бы что-то для себя взять подешевле, чем в крупных рыночных зонах.

— Вон тот хрюкающий великан что-то говорил про троллей! — хмурилась Лилу.

— Ну, во-первых, он человек, даже ниже обычного эльфа. Во-вторых, профитроли — это такая шарообразная выпечка из заварного теста с различными начинками от сыра, грибов и мяса до сладкого крема и шоколада. Не думаю, что в такое время стоит забегать в трактир, способный обрушиться нам на головы, иначе я бы тебя угостила. Хотя, может, они в честь троллей и названы, этого я не знаю.

— Взрывать троллей! Злых, плохих, вонючих! — швырялась похожими на миниатюрные солнца, пульсирующими и излучающими свет шарами с ладоней малышка. — Защищаться от врагов!

— Прекрати! Ты что, вместо дракона сама всё тут сжечь собралась?! Не надо, угомонись уже хоть немножко… У гномов не все враги, я же тебе не враг! И жители этих домов тебе ничего не делали. Ну, те, кто не сшибает и не превращается в поросят, — говорила Диана своей новой знакомой.

— Ух ты! Ух ты! Вот как! Много таких милых эльфиков, как ты? — хлопала ресничками девчонка.

— Было много, пока этот чёрный змий не прилетел… Точнее, пока туман не пришёл, но это другое… Или связано как-то… В общем, я не знаю! — вздыхала плутовка из Стеллантора с расстроенным и даже растерянным видом.

— У-у, у нас в горах часто сгущается туман, тогда всё белое, но без снега, и всё равно ничего не видно, хоть и не снегопад! Даже загадка такая есть! — сообщала Лилу.

— Загадка, что твоему дракону здесь нужно, — пробубнила Ди.

— Давай лучше найдём что-то ненужное, что можно поджечь! Вы что, не разжигаете костров? Как же вы греетесь тогда? — не понимала гномочка и всё вокруг разглядывала. — Какой-то мусор или стены, где надо расширить пространство! Сравнять с землёй какой-нибудь холмик! А может, взорвём какую-нибудь тюрьму? Есть у вас тут бандиты? — хлопала она своими пышными ресницами.

— Нет! Погоди, гномы что, всерьёз всех взрывают? Не надо видеть кругом врагов, ладно? Мир уже давно не живёт войной, а в Черногорье, видимо, и не знают… Я вот просто жить хочу, вот и покрикиваю, пытаюсь показать, как в приличном обществе себя надо вести, ух! — явно сдерживала себя девушка. — Стеллантор мирный город! Мы не вредим гномам, не вынашиваем злобные планы, не собираемся вас завоёвывать, мы просто такие же живые существа, как и вы! Понимаешь?

— Гномов кушают тролли, мучают кобольды, троглодиты, эттины, атакуют пещерные пауки, разные горные существа мешают — крушат шахты, воруют инструменты, ломают ящики, забирают добытое, убивают попавшихся им низкоросликов. Дядюшка Сизиф говорил: всяк, кто не гном, точно наш враг. Да и гномьи кланы не все дружны, как мама с папой рассказывали. Предупреждали, что путешествие на континент будет опасным! Но я готова всех бум-бам-барах! — весело крутилась Лилу, создавая змеящиеся завихрения языков рыжего пламени ввысь с ладоней. — А ещё смотри, какое мне платьице красивое мама сшила!

— Мы не горные тролли или кто там ещё вас ест в пещерах. Тут эльфы, полуэльфы, люди, есть и ваши сородичи. Лепреконы же родственники гномам? — задумалась уже и сама плутовка. — Это, вроде, какое-то там из племён. Мои соседи — это семейная пожилая пара, такие рыженькие, маленькие, мне ниже пояса, пониже тебя даже будут. Сварливые, вечно всем недовольные старички, конечно, но тоже совсем не враги Черногорью! За что этот ваш дракон нас уничтожает?

— Он не наш, не мы же его послали. Он сам сюда полетел по каким-то делам. Не знаю я, что у него на уме. Говорят, нас загнали в Черногорье, люди заняли север своими королевствами, эльфы Лорншир… — припоминала та, задумчиво покосив глазки вбок.

— Никого мы никуда не прогоняем, приходи и живи, сколько хочешь! Если б не этот дракон, тут был бы живописный портовый город, красивое маленькое королевство! — заявляла ей Ди

— Ого! Там речка! Время глушить рыбу! — захлопала в ладоши Лилу, ловко вырвав свою руку, едва они вышли на мощёный извилистый берег. — Кто у вас тут водится? Форель? Сиг? Хариус? А есть лосось? Как же я люблю лососятину! М-м-м! — облизывалась она. — Бабушка Хильд готовит лучше всех жареную рыбу с пряностями! А если где-нибудь удаётся раздобыть лимон…

— Пробьёшь дно лодкам, и нам не на чем станет отсюда выбираться! Ни стыда, ни совести! — ворчала Ди в поисках этих самых лодок, однако деревянные пристани во всех зонах видимости были пусты. — И паруса не сожги… Лилу из рода медоваров, блин! — поглядела она на девочку с недовольным взглядом.

— Ладушки-оладушки! Может, тогда сожжём тот сарайчик? — с улыбкой интересовалась та, тоже поглядывая вокруг.

— Нет, это склад для дворников с мётлами, — притопнула своим сапожком Диана.

— Ух! Веники всегда круто горят! Только бабушка Хильд, как и ты, такому не радуется… Но они же как факелы! — щёлкнула она пальчиками, зажигая танцующий огонёк между ними.

— Когда будем в какой-нибудь пещере, обязательно зажжём факелы, детка. А сейчас, если ты никак не может остановить дракона… — сделала Ди специальную паузу, внимательно поглядывая на озорную непоседу.

— Не-а, говорю же, он тут по своим делам. Фенрир необщительный и гномов не слушает, — пояснила ещё раз та. — А ты знаешь, что есть рыба тай-мень, а есть рыба мен-тай? Хи-хик! Вкусные, наверное… Далеко отсюда до Дайкона? Слышала, он ограждён огромной стеной, и они никого не впускают. Было бы интересно пробраться.

— Через весь континент, — закатила глаза Ди, припоминая карту Иггдрасиля. — Там, вроде, три стены сейчас… Ох… В общем… Нам самим лучше отсюда сваливать. Не до еды сейчас. Ты же не хочешь, чтобы твой дракон погрёб тебя в руинах или сжёг заживо? — смотрела на неё Диана.

— Меня нельзя погрести в руинах, хе-хе! — направленным взрывом из рук подорвала та брусчатку под ногами, устроив настоящий дождь из булыжников.

И пока вскрикнувшая и получающая синяки девушка прикрывалась локтём, Лилу создала вокруг себя каменную кожу. Покрылась непробиваемой коркой, будто обратившись в статую с той же позой, в которой и стояла. И от неё легко отскакивали как мелкие, так и крупные осколки. А потом растрескался и осыпался сам собой покров этого заклинания.

— Предупреждай меня, когда такое делаешь! — озлобленно схватила её за ворот платья рассерженная Диана.

— Ой, извини, забыла на тебя наложить такую же. А, нет, я и не умею на других! Хи-хи! — с невинным видом шаркала та ножкой в надежде на лёгкое прощение.

— Так научись! Боги всемогущие! — отпустила её, потирая ушибы, Ди. — Что ж ты за наказание-то такое мне на голову. Может, ты можешь камни или брёвна там в лодку превращать?

— Не, даже в свиней не могу, если не живое существо, — отвечала та.

— Как насчёт превратить в кабана этого дракона?! — предложила Диана, опять поглядывая на то, как осыпается очередная городская башня.

— Слишком крупный, на него моя магия не подействует, — уверяла маленькая чародейка с серьёзным видом.

— Какая прелесть! Интересный у вас, знаете ли, талант, — будто призрак, возникла за их спинами элегантная мужская фигура в буром плаще.

И голос, и внешний вид выдавали в нём таскарца. Смуглая кожа, нос с лёгкой горбинкой и чуть загнутым кончиком, невероятной густоты чёрные брови и такого же смольного цвета длинные вьющиеся волосы, расчёсанные на обе стороны. Один из цвета кофейных бобов глаз покрывала косая повязка с прошивкой узоров. Рот был широкий, с тонкой верхней губой почти без выемки и куда более пухлой нижней. Лёгкая щетина по линии усов и подбородка.

Ромбовидное лицо расплывалось в приветливой сверкающей улыбке. Голос был мягким и суховатым, как летний ветерок. Тягучие шипящие, почти лишённые должного резонанса звонкие согласные, когда «з» звучит практически, как «с». Он был молод, едва ли серьёзно за двадцать. Одет в тёмно-синие шаровары с рапирой на толстом ремне, недешёвую светлую рубашку и расписной жилет с золотистой вышивкой, словно из парчи, хотя наверняка из куда более доступной ткани.

Молодой мужчина не выглядел богатым аристократом. Возможно, он просто не любил слишком ярко-выраженную вычурность или же его повседневный костюм всерьёз отличался от торжественного. Однако же впечатление он производил скорее не знавшего бедности слуги эдакой знатной персоны, нежели кого-то из городской элиты.

— Вы ещё кто? — оглядывала его с ног до головы Диана.

— Меня зовут Фарис, и я представляю особое подразделение королевской стражи, — представился он, встав по стойке смирно и приложив правый кулак к груди чуть ниже левой ключицы.

— Эвакуируете людей? — смотрела Диана не столько на него, сколько сбоку от его предплечья, завидев там пришвартованную лодку с двумя вёслами.

— О, нет, собираюсь на миссию невероятной важности и, завидев вас, думаю, способности этой девочки будут нам и Его Величеству весьма полезны. Идёмте, — пригласил он как раз жестом руки их в сторону слегка покачивавшегося на волнах деревянного судна.

— А она точно ваша? — теперь уже была очередь Дианы приподнимать одну бровь в недоверчивой мимике.

— Разумеется, сами увидите знак нашего подразделения, — уверенно держался тот с гордым видом и спокойной речью. — Вот и значок есть, — показал он на своём жилете приколотый герб с силуэтом огненного меча, поблёскивающий драгоценным металлом. — А вы… это у вас флейта? — изучал он костюм старшей из двух девчонок.

— Да, свирель, — тут же положила на футляр свою ладонь Ди, чтобы этот тип, не дай боги, не украл у неё инструмент старшего брата.

Тому деньги на этот инструмент подарила их мать незадолго до смерти, скрывая свои недуги. Иначе бы никто из детей не посмел взять от неё монет на исполнение своих желаний, а всё бы практически впустую отдали на всяческие попытки лечения. Ну, а произведения он уже разучивал по книгам, в одиночку освоив нотную грамоту и даже обучая сестру, чтобы та могла потом тоже по необходимости считать начерченную мелодию.

— Прелестно! Сколь интересного цвета глаза, — протянул он правую ладонь, чтобы коснуться щеки Дианы и чуть приподнять её личико вверх, к себе, за изящный девичий подбородок. — М-м-м!

Но та резко отвела его руку, не позволяя к себе прикасаться, сочтя это уже какой-то бесцеремонной наглостью. Брови хмурились, тельце напряглось. Торчащие верхние зубки покусывали пухловатую нижнюю губу, а юные щёки даже слегка розовели от смущения. Глаза у неё как раз были мамины, но сейчас точно было не время и не место пускаться в семейные сладко-горькие воспоминания.

А тот с гордым и самоуверенным видом продолжал её разглядывать. Попыток опять прикоснуться к юной леди уже не предпринимал, поняв, что ей подобные фривольности с его стороны неприятны, но фиалковый оттенок её взгляда определённо его привлекал. Самой же Ди наоборот, казалось, что это он своим густым карим взором пытается охмурить и очаровать.

— Думаю, бард нам тоже бы подошёл… Оружием не владеете? — поинтересовался он заодно, потянувшись к внутренней стороне расстёгнутого жилета и достав оттуда срезанный элегантный тюльпан розово-алого оттенка со светлыми контурами каждого лепестка.

— Всегда к вашим услугам, — выхватила девушка свой изогнутый кинжал с таким переворотом, чтобы тот не мог даже сообразить, откуда же вообще она его достала.

Принимать красивый цветок из рук Фариса она явно была не намерена, хоть тот сейчас и ничем ей не угрожал. Тюльпан выглядел настоящим и ещё живым, хотя едва ли в темноте и под одеждой мог бы долго сохранять свою свежесть. Её маленьких ноздрей коснулся даже лёгкий аромат. Она любила тюльпаны да и вообще цветы. Впрочем, полевые крокусы — первые вестники весны в этих краях, и расцветавшие уже сейчас, в конце весны, повсюду ирисы, из толчёных лепестков которых юная леди иногда наносила себе макияж, были ей по душе куда больше.

— О, прелестно, это может быть весьма на руку, — продолжал расплываться в мягкой улыбке галантный господин, изучая боевой настрой девушки и её опасное лезвие её изогнутого клинка. — Глава… начальник, в общем, объяснит, что к чему. Прошу не терять времени и проследовать со мной, — опять звал он их в свою лодку. — Если хотите золота, удачнее возможности не будет. Сейчас серьёзная нехватка рук, да ещё вся стража отправлена воевать с драконом. Есть ряд поручений и заданий, с которыми не справляются даже консулы и тогда обращаются к нам. Скоро и сами всё узнаете, — улыбался Фарис, из кармана подкинув по золотой монетке каждой из девчонок. — Ну, же, смелее!

Она могла бы выхватить ещё и кортик брата. Он ведь опрометчиво передал ей его практически перед самым исчезновением, оставшись безоружным. Но зачем было демонстрировать сейчас все свои секреты? На всякий случай, более прямой клинок ждал своего часа в ножнах-кобуре из толстой светло-коричневой, рыжеватой кожи.

Какого чёрта ей, вместо побега из города, сейчас плыть с этим типом, Ди не очень представляла. А вот лишённая её крепкой хватки и внимания, пока она убирала поглубже в кармашек блестящую монету, Лилу весело заскакала следом за господином в плаще. И не преминула бросить в речку свои разрывные магические сферы, забрызгивая всё вокруг мощными всплесками прозрачной воды.

— Ямпи-дампи-бум! — хихикала гномочка, а Диане не оставалось ничего, кроме как зашагать за ними следом.

К себе домой вести этого подозрительного типа она явно не горела желанием, если вообще удастся, конечно, вернуться в родной квартал. Тащить с собой эту полоумную малявку, сбегая из города, она вообще не знала зачем, только нервы себе трепать и подвергать опасности. В то же время и оставлять столь наивную, ничего не понимающую в цивилизованных порядках девчонку ей как-то не хотелось.

Едва эти двое зашагали в лодке, как сердце её кольнуло от одиночества. Нежелание опять потерять всех вокруг себя толкало на отчаянный шаг. Было совершенно не интересно, что там за секретные королевские задания. Нет, ну, разве что совсем уж одним глазком поглядеть. А если у улыбчивого типа какие-то злые планы в отношении девочки?

Та, конечно, вроде бы и сама себя защитит куда лучше, но вдруг там окажется какой-то кристалл, подавляющий магию. Она читала о таких, Вир заставлял её штудировать исторические книги. Кто же тогда заступится за странную гномку, если не она? Уж сама ввязалась в эту дружбу на свою голову. Главное теперь самой вдруг в теле свиньи не оказаться, когда учишь ту уму-разуму. А возиться с малявкой было сейчас ох как не с руки. Но и как отыскать брата она сейчас совершенно не понимала. Искать туман? Брат бы точно не хотел, чтобы она в него попалась. Надо было выживать самой, держаться от всяких опасностей подальше, а тут такое… Что ни драконы, то взрывающие всё вокруг гномки!

Ей не нужен был никакой королевский отряд, никакая помощь, разве что лодка. Следовало скинуть этого типа за борт да отобрать судно, как она и поступила бы, не будь рядом Лилу. За этой если не уследить, полагала Ди, она тут же пробьёт пару брешей и всё подожжёт вокруг.

А плавала она так себе. Вир пытался её обучить, они купались и здесь, на реке, и в городских прудах в летнее время, и ходили даже далеко на озеро в поход, ночуя в палатках и готовя еду на костре. Было непросто, со своими трудностями, но всё-таки весело и весьма памятно. Она всё бы сейчас отдала, чтобы снова оказаться с ним где-нибудь у кромки озера, на покрытом травой побережье, подальше отсюда.

Кое-как держаться на воде у неё тогда получалось. Сейчас, когда после разных тренировок мышцы рук и ног стали крепче, может, и с этим навыком был бы полный порядок, но окунаться и проверять прямо сейчас она точно не горела желанием. Хотя с утра вот даже не искупалась, и день ещё, как назло, выдался жарким, а уж из-за творящегося кругом по обе стороны от реки хаоса и суматохи кожа её то и дело покрывалась потом.

Но она, оказавшись в лодке, просто зачерпнула воды в ладони и хорошенько умылась, протирая уголки глаз и кожу лица, особенно лоб и за ушами. Лилу, подражая ей, сделала то же самое, а потом повторяла раз за разом, с воплем «водичка-а-а!» из ладоней выпуская всплеск воды, окатывая всех остальных и себя заодно, уже не испаряя капли каким-либо барьером.

Диана предпочитала молчать, размышляя, зачем она вообще сейчас здесь. На реке, в этой лодке, с непонятными спутниками и плывёт неведомо толком куда. С другой стороны, хотелось и вправду куда-то скрыться от ужаса. Нужна была какая-то передышка от этого нападения дракона. А ведь он никуда не девался, не улетал прочь. Где-то там продолжалось сражение, рушились башни, а её тут заманивали какими-то речами про щедрую плату и королевскую службу. По крайней мере, простят всё то, что она когда-либо украла, думала Ди.

— Твоя сестра? — косился на озорную непоседу Фарис.

— Ну, не то что бы… — отвела взор Диана, не зная, следует ли вообще тому рассказывать всю правду.

— А, понимаю. Ты как гувернантка, попросили присмотреть, — кивнул смуглый юноша, налегая на вёсла.

Сквозь хлопковую ткань и раскрытый жилет было видно красивый рельеф мышц его торса. По комплекции он не сказать, чтобы был таким крепышом, как, к примеру, тот стражник, который отвлёкся на Диану. Однако же созданное Фарисом первое впечатление худощавого и жеманного неженки явно оказалось обманчивым.

— Может и так, — отвечала Ди, больше бубня себе под нос. — Где сейчас туман, знаете? — оглядывалась она.

— Никто не в курсе. Кажется, он к утру развеялся или покинул город, — отвечал ей смуглый господин. — Столько народу пропало… Полгорода так уж точно, — качал он головой.

— А куда мы плывём-то? — спросила она, более-менее успокоившись.

— Под королевский мост, там тайный подземный ход в наше убежище. Готовят лучшие кадры, секретные агенты Его Величества по особо важным делам. И, думаю, дракона вы обе видели! Важнее, чем сейчас, дел и быть не может. Заплатят вам золотом. Сможете купить себе… что-нибудь получше, — с какой-то брезгливостью рассматривал он чёрный кожаный костюм на Диане.

— Тайное убежище! — воодушевлённо радовалась Лилу, едва не опрокинув лодку, когда взбежала своими сапожками на самый нос.

— Есть не хочешь? — поинтересовалась у малышки Ди, сама потянувшись к сухарям из припасов в кармашке.

— Не-а, не-а! — мотала та головой, растрепав свою причёску.

— Король-то здесь? Он ведь тоже из эльфов, а их всех забрал туман, — подняла на одноглазого типа свой фиалковый взор девушка.

— Всех, да не всех, — усмехнулся тот, косясь на её же собственные острые уши. — Вот и выясним заодно. А что, думаешь, если король Эдриан исчез, об этом всем скажут? Паника нарастёт ещё сильнее. А у него всегда есть заместители, наместники, старший советник, без монарха не останемся.

— Обманешь нас, и она превратит тебя в свинью, — с серьёзным взглядом заявила ему Ди. — Я не шучу, сама видела.

— Что вы, я бы никогда не стал недооценивать магов, — с честным видом заявлял им Фарис, положа руку на сердце. — Почти прибыли. Добро пожаловать в элиту городской стражи, — улыбался он, замедляя ход лодки под самым широким и роскошным мостом города.

— Светлые эльфы поклоняются Дану, богине солнца. И что-то та не стремится сюда защищать город, — вздохнула девушка, поглядывая на городской пейзаж с маленькими домиками и высящимися постройками ратуши, библиотеки, храмов… — тёмные эльфы служат богине Домну, но и их мечеть луны не выглядит сейчас надеждой на спасение. А мы, полуэльфы… кто спасёт нас… — бубнила она себе под нос, опустив взгляд на собственное отражение в воде, где окружавшее её почти безоблачное небо вскоре скрылось в темноте нависшего над ними моста.

— Интересно, а в этой реке водятся чудовища? — глядела в водяную глядь Лилу. — Такие, как Брегди или Исонадэ!

— Нет в Стелланторе никаких речных монстров, — хваталась Диана за голову.

— Эх, жаль… — всплеснула та ручкой по водичке. — Ну… — поглядела она в отражение, поправляя воротник наряда, — зато у меня платьице красивое!

Крупная каменная кладка в форме пологой арки, оленьи золотые узоры на заграждениях, фигуры каменных филинов на каждом столбе и изваяния сторожевых химер по обе стороны, низким поклоном своих причудливых тел встречающих и провожающих всех, кто здесь проходит.

Однако снизу, где были они, мост был ничем не примечателен. Такой же, как и все остальные. Компания из трёх едва знакомых личностей причалила к левому берегу, что был со стороны центрального квартала. Фарис хорошенько привязал лодку и показал секретный лаз, приподнимая ржавую решётку, позади которой шёл сырой и тёмный ход в какое-то подземелье.

— Ну? Ну? Ну? Теперь-то можно? — прыгала от радости Лилу.

— Да, девочка. Теперь время зажигать, — тяжко вздохнула Ди, разрешая той наконец-таки воспламенять пальцы и живым факелом освещать им путь в загадочные катакомбы под самым элитным городским районом Стеллантора. А что ждало их там, впереди, в таинственной глубине, оставалось только гадать, да всегда оставаться начеку.

Агенты короля

Змеевидный спуск вёл куда-то вниз. Идущий первым Фарис также зажёг специально заготовленный недалеко от входа факел, хотя света и от самовозгоравшейся ладонями девчушки вполне хватало. Магическое пламя, вроде как, совсем не обжигало ей кожу. Лилу ощущала себя явно комфортно, заодно не опасаясь подпалить платье. Быть может, имела на случай подобного пару-другую заклятий в запасе, чтобы быстренько себя потушить.

Улыбка не сходила с её рта, и они на пару с Дианой изучали различные росписи на стенах и потолке этого петляющего и завивавшегося коридора. В основном это были картины, вырезанные глубокими линиями в камне и прокрашенные чёрной краской. Изображения животных в профиль, приношение даров правителю. Праздничные зарисовки в довольно древней технике исполнения.

Наконец, за ещё одной решёткой было вытянутое прямоугольное помещение с тяжёлой, украшенной металлические толстыми узорами дверью в конце. Фарис с особым ритмом в неё постучал, и ту в скором времени приоткрыли. Немолодое лицо выглянуло на них из тени капюшона роскошной сине-голубой мантии.

— Смотрите, какая прелесть! Привёл новеньких в отряд королевской элиты, — мягко прошептал таскарец, показывая обитателю подземелья на своих спутниц.

— Сегодня помощь как раз пригодится, — гнусаво проскрипел тот и буквально всем весом навалился плечом на с трудом поддававшуюся дверь, дабы распахнуть ту пошире.

Внутри горело множество факелов, а само место напоминало прихожую какого-то подземелья. Было прибрано, относительно чисто, однако же сыро и пахло так, как должно было пахнуть в казармах, вот только Диане было не с чем сравнивать.

Аккуратно сложенная обувь, крючки с накидками и плащами, привинченная полка с головными уборами, старинное овальное зеркало с лошадиным маленьким бюстом вверху и каким-то древесным переплетением орнаментов в периметре своего оформления. Все прошли вперёд, в главный зал, а вот Ди осталась привести себя в порядок, поглядывая в отражение.

Волосы были растрёпаны, под левым глазом маленькая ссадина от недавнего «каменного дождя», устроенного девчонкой. На лбу тоже царапина вследствие оного. Ещё на левом ухе, едва заметно среди прядей причёски, которые она постаралась уложить. Здесь неподалёку была даже пара дорогих гребней из красного дерева, один из которых она тут же сунула себе в карман, считая, что ей нужнее, а другим причесалась и вернула на место.

Где-то вдали было слышно, как в подземелье копошатся перепуганные крысы, набежавшие, видимо, с разрушаемых районов. Здесь, в центре, на удивление всё было спокойно. Никаких подземных толчков от разрушения строений, никакого рыка дракона. В тайный лаз вообще не доходило никаких наружных звуков, но оно и понятно, всё-таки спускались и шагали они довольно глубоко. Примерно этажа на три вниз, под землю, по её личным ощущениям, но может и больше.

Зал с округлым полом имел цилиндрическое строение, по центру которого была роза ветров, а по краям зубцы, скорее всего, имитирующие солнце. Походило на огромный солярный символ, в крайнем случае, на корону, что тоже имело место быть правдой, раз уж ей отряд этот преподносили как секретную силу Его Величества.

Было несколько дверей, ведущих не понятно куда, возможно, на какие-то склады оружия, личные покои участников, что сейчас здесь толпились и пялились на неё весьма разномастной компанией, на какую-нибудь кухню и заодно столовую, где местные наверняка ели блюда, которые ей и не снились. Должна же быть от работы на короля какая-то польза помимо оплаты. Доступ к вкуснейшей еде и фруктам, как вариант.

Помимо неё, Лилу, Фариса и этого господина в расшитой бирюзой и жемчугом атласной мантии с мехом голубой лисицы на плечах здесь находилось ещё четверо. Больше всего пугал её своим видом полуголый людоящер. Желтоватый мужской торс, покрытый крупной, с ноготь большого пальца богатыря чешуёй.

Худощавые человекоподобные руки, уже более тёмные, сине-зелёных переливов, оканчивающиеся при этом чёрными коготками. Дублёные кожаные штаны с прорезью для толстого остроконечного хвоста, нервно метавшимся позади из стороны в сторону. Никакой обуви, лапы с тремя торчащими вперёд крупными когтистыми пальцами и ещё одним, от пятки направленным назад.

Морда была вытянутой, пучеглазой, чешуя вновь светлела в оформлении контуров рта, словно губы, которые на самом-то деле у существа отсутствовали, если так посмотреть. Где-то у шеи висели складки и припухшая кожа, словно какой-то горловой мешок. На плече красовался крепкий чёрный лук, может быть, даже из агара, украшенный кое-где серебряными складками, узорами и вкраплением чёрных поблёскивающих камней. А за правым плечом виднелся ворох полосатого оперения тонких стрел.

Кроме него здесь была ещё одна зеленоватая фигура — крепкий полуорк с трёхдневной тёмной щетиной и короткой стрижкой, Вир про таких ещё говорил «лицо кирпичом». Столь большой и плечистый что, Диане казалось, он одним сжатием кулака способен раздробить эльфийский череп. По крайней мере, хрупкую голову девушки-подростка так уж точно, полагала Диана.

Глаза его были переходного оливкового оттенка из бурого в болотистый. Губы — тонкими, а нос — коротким и прямым, с широкими ноздрями. По лицу на вид ему не дашь особо старше тридцати, мужчина в расцвете лет и даже без торчащих нижних клыков, как многие полуорки.

Подле него стоял молодой лысенький тип в монашеской рясе с откинутым капюшоном. Этот уже принадлежал к роду людей. Высокий лоб, почти горизонтальные брови, небольшие усики и густая короткая бородка от уха до уха цвета созревших колосьев ржи. Также своеобразная колонна щетины шла от нижней губы аккуратного маленького рта с едва заметной выемкой и приподнятыми, будто в вечной мягкой улыбке, уголками.

Последним в компании, по правую руку от него был коренастый гном из рода нордов. Черноволосый, с зачёсанной назад средней длины гривой причёски, с густой бородой и переходящими в неё усами. Шарообразное крепкое телосложение пряталось за пышными тёмно-сиреневыми и синими тканями многослойной составной робы. А глаза его были небесно-голубыми, словно огранённые топазы, поблескивающие в танце окружающих факелов.

Штаны и кафтан были единых узоров и общей гаммы. Накладные плотные наплечники более светлыми, под ними золотистыми кругами блестели застёжки тёмно-синего плаща с серо-серебристой каймой. А спереди была ярко-синяя широкая лента орария или парамана из парчовой ткани, одетая через голову, расшитая золотом, напоминая скорее какой-то вымпел или даже слишком помпезный фартук. Орку этот низкорослый мужчина не доходил и до пояса, но был выше Лилу, а самой Диане, наверное, доставал до середины рёбер.

— У нас сегодня пополнение, господа, — статно вышагивая, причмокивая под свой высокопарный гнусавящий голос, занял своё центральное место пожилой мужчина в капюшоне.

Он был уже седым, явно длинноволосым, с заострённым, гладко выбритым подбородком, крючковатым носом и морщинистым бледным лицом. Его ушей не было видно, и по средней старческой комплекции он вполне мог быть как человеком, так и принадлежать к дану или же полуэльфам. Но с учётом последних событий Ди, считавшая, что ей чуть ли не одной так посчастливилось избежать тумана, скорее полагала, что господин этот относился к роду людей.

— Девчонки, — недовольно кривился широкий рот низкорослика.

— Опа! Гном! — заприметила его Лилу.

— Опа! Гномка! — вторил тот, передразнивая, признав и в ней сородича.

— Да как вы…?! — переводила взгляд то на него, то на девочку Диана. — Да она же выглядит, как человеческий ребёнок!

— Многие гномки до поры до времени выглядят, как человеческий ребёнок, — нехотя ответил тот, будто объяснял элементарные вещи, типа что потолок наверху, а пол под ногами.

— Не ворчи, Бром, ты ещё не видел, что они могут! — мягким пластичным голоском щебетал ему Фарис. — Покажи им, девочка, — повернулся он к Лилу.

— Бум! Бам! Бом! — воскликнула та, роняя на пол искрящиеся сферы, перепугав всех, в том числе и Диану.

— Не это! А-а-а! Ты что творишь?! — вжался тут же в стену Фарис.

Людоящер отпрыгнул, а Ди поспешила встать позади девочки, будто прячась за ту и не желая взорваться или сгореть на месте. Гном-бородач же создал вокруг себя ровную гранёную «сферу» из шестиугольников янтарного цвета. И она тут же впитала в себя все снаряды, поглощая взрывную мощь каждого, так что опасность всё-таки миновала.

— А что, надо было кого-то превратить в свинюшку? — призадумалась Лилу, прикусив указательный пальчик.

— Ты убить нас вздумал, да? — едва отошедшего от каменной кладки Фариса снова крепко впечатал туда спиной и затылком полуорк, схватив одноглазого таскарца за горло. — Я ещё пожить хочу, между прочим, ты, кусок мяса!

— Брось, Хагор! Не тупи, она демонстрировала мне каменную кожу на пристани! — дрыгался тот, хватаясь за зеленоватую мускулистую руку. — Я не собираюсь взрывать всех вас вместе с собой! — перепугано бормотал тот.

— Объяснись, Фарис, что это ещё за диверсия? — не понимал и жеманный мужчина в синей мантии.

— Ещё раз выкинешь подобное, и тебе понадобится ещё одна повязка, — с явной угрозой проскрежетал металлическим лязгом полуорк, будто кто-то ногтями водил по басовой струне лютни либо гитары, и отшвырнул молодого человека в плаще подальше от себя.

— Девочка, покажи им каменную кожу. Не угробь нас всех, — взмолился тот, поднимаясь с пола и отряхивая свой наряд.

— А-а! Это! Ну, вот! — замерла она на месте в напряжённой стойке, покрываясь на мгновение цельным буровато-серым покровом, будто обращаясь в каменную фигуру.

— На полу стоит статуя, — пробормотал гном с ударением на «у», — у статуи нету…

— Бром! — прошипел на него людоящер.

А потом каменная кожа на Лилу с характерным треском рассыпалась, растворяясь не долетавшими до пола маленькими песчинками, снова высвобождая её из своего плена, как птенчика из скорлупы. Диане это напомнило теперь разрушавшуюся колокольню, отчего снова стало как-то не по себе. Они здесь, в тайном логове, а где-то там дракон вовсю крушит её родной район и городские башни.

— И вправду ценный навык, — слегка похлопал своими худощавыми ладошками тот, в синей мантии, что, похоже, был здесь за главного.

— Вот и славно. Объясни им тут всё и пора к делу, чтобы времени не терять, — занимал своё место Фарис.

— Итак! Позвольте, наконец, представиться. Дорогие гостьи, я Сеймур, камерарий Его Величества. Старший советник, руководящий отрядом по особо важным поручениям. Это Хрисс, — указал он на стоящего по левую руку от себя людоящера, — наш разведчик, штурман, навигатор, следопыт. Лучше всех знает местность, досконально изучает карты. Старший в отряде, когда дело касается перемещений. Всем в пути его слушать, куда мы идём и когда сворачиваем.

— Приятно познакомитьс-с-ся, — чуть кивнул тот, разглядывая своими крупными чёрными бусинами глаз приведённых к ним девчонок. — Пусть небо благословит вас-с-с.

— Это Хагор, главная ударная сила, — перешёл камерарий по другую руку от себя, указывая на возвращавшегося и разодетого в кольчугу полуорка с двусторонним боевым топором на левом бедре, коротким солдатским мечом гладиусом на правом и каплевидным крупным щитом на спине.

— Ага, — буркнул тот, не шибко-то обрадованный знакомству и хмуро поглядывающий исподлобья.

— Стефан, представитель Клира, — переходил камерарий дальше на худощавого монаха с вытянутым лицом, тонким носом и лысой головой. — Думаю, понятно, что он наш лекарь, травник и врачеватель.

Тот, сложив руки в рукава тёмно-бурой рясы, не произнёс ни слова. Даже не кивнул в знак приветствия новеньких, а лишь пристально глядел на них выразительным серым взором, в котором читался и интерес, и недоверие.

Ди едва не проговорила «ого, как кафе» на его имя, но всё же сдержалась, не зная, как это прозвучит и не обидит ли господина, который здесь, по сути, единственный лекарь. С такими обычно лучше не ссориться, по крайней мере, брат её клириков всегда уважал.

— Костоправ всегда прав, хе-хе, — усмехался гном. — Лечит и калечит!

— И, наконец, последний, но практически самый важный по статусу в успехе сегодняшней миссии, наш маг Бром, — указал на этого бородатого низкорослого шутника Сеймур.

— Бром Дерзкий Гром! — гордо выпячивал бородач свою пузатую коренастую тушку, прокряхтев гортанным медвежьим тембром. — Что б вы, сосунки, без меня вообще делали! — поглаживал он свой живот с довольным видом. — Выпьём за Брома и его прекрасное здоровье, дабы колдовские силы не оставили? — предложил он, заговорив о себе в третьем лице.

— Не перед заданием же, — буркнул Фарис.

— А что, есть что? — поглядывал на них полуорк.

— А можете чему-нибудь научить? — смущённо у Брома интересовалась Лилу, но тот даже не взглянул в её сторону. — У вас же должны быть тут какие-то книжечки по магии! Я люблю читать заклинания.

— Прошу меня простить, нет времени ни на вступительные испытания, ни на обряд посвящения, ни толком даже на продолжительное знакомство, — прервал все эти ненужные беседы Сеймур, вежливо кивая новеньким. — Представьтесь, если не затруднит, и немного расскажите нам о себе, — попросил их обеих советник короля.

— Лилу, дочь Лулу, дочери Хильд, дочери Лиод, дочери… Ой, как же там дальше то… — приставила она в задумчивости палец к губам.

— Она маленькая путешественница и чародейка, — закончила за неё Диана. — А я — чудом уцелевший в тумане полуэльф. Не знаю, что я вообще тут среди вас делаю, так что я…

Не знала девушка, чем именно стоит делиться с существами, которых видит впервые в жизни. Может, конечно, кого-то из них она уже лицезрела прежде на улицах, ведь, в конце концов, жили они все здесь, в одном городе, однако же припомнить никого сейчас не могла. Узнай они, что у неё никого нет, то не могли бы удерживать тут в заложниках и требовать выкуп. А с другой стороны, понимали бы, что никто не явится её выручать. Всецело доверять кому-то из них она явно не была готова.

— Если ты хочешь выживать и дальше в этом мире, тебе наверняка пригодились бы хорошие деньги, — прервал её камерарий.

— И оружие, — добавил с уверенным видом таскарец.

— Это мы теперь добычу делить станем на семерых вместо пятерых? — недовольно хмыкнул полуорк, скрестив на груди свои могучие руки.

— Нет никакой «добычи», что ты всё… — качал головой Фарис. — Прошу его простить, — глядел он на девочек. — Иногда в тайные отряды берут лучших из лучших, а те не всегда оказываются законопослушными гражданами. Хагор ранее состоял в одной банде, так что у него по сей день сохранился своеобразный говор и взгляд на вещи. А платят нам официальное жалование. И за сегодня, думаю, тоже, в случае успеха, заплатят довольно щедро.

— Это так, — кивнул на его слова Сеймур. — Сейчас я расскажу детали, а вы потом уж решите, в деле вы или нет.

— Можно будет что-то взорвать? — хлопала ресничками юная гномка.

— Взорвать?! — чуть вздрогнул камерарий и призадумался. — Так-так-так… Ну, в принципе, возможно. Хоть я и не уверен… — косился он на людоящера.

— Давай к сути, болтун, — торопил его коренастый норд, поглаживая тёмную бороду. — Делу время, потехе час. Где наш заслуженный час безудержного веселья? А? — определённо чесались руки у этого гнома.

— А? — подхватила его и Лилу, поглядывая на пожилого Сеймура.

— Итак, на город напал дракон, здания крошатся, исчезла уйма эльфов. Это вы сами всё прекрасно знаете. Пока чудовище не добралось до сокровищницы, наша задача по повелению его величества вынести из города некоторые особо важные ценности по списку, — достал он небольшой свёрток. — Объект сто один, точная копия официальной короны. Иными славами, запасной дубликат на случай, если с нынешней что-то случится. Объект сто семь, огненный меч, довольно важный артефакт, его вы можете видеть даже на гербе местного монетного двора. Подарок лорда Чезаре, объект двести четырнадцать, золотые песочные часы из золота с россыпью аквамаринов и сапфиров. Жемчужная диадема, золотые эполеты с гранатовыми звёздами, рубиновый львиный перстень, — перечислял он всё остальное более кратко, — и так далее. Фарис сам всё знает и будет руководить операцией, — передал он ему свиток, вышагав вперёд.

— Перенос ценностей из сокровищницы? — изогнула в непонимании брови Диана.

— Спасаем самое важное. Знаковые реликвии, которые имеют высокий шанс пригодиться монарху или его заместителю после эвакуации. Остальное перенесут позднее, сколько смогут и сколько успеют. Вот-вот со дня на день ожидаем войска подмоги, — отвечал ей камерарий. — Приход соседних отрядов позволит начать выводить людей и выносить казну. А пока все бегут, каждый за себя. Кто уплывает, кто покидает городские стены, кто прячется по домам. Всё не организовано, настоящий хаос! Скоро за всё это плотно возьмутся, а пока нам поручено спасти для короля Эдриана предметы первой необходимости. И за это вас ждёт щедрая плата.

— Просто так войдём в сокровищницу и заберём артефакты? — не понимала девушка.

— Именно. Задание на полчаса. Зашли и вышли, — отвечал тот. — Обратно даже шагать никуда не потребуется, Бром владеет кругом телепортации, просто использовать его дважды подряд не получится.

— Лучше не чаще, чем раз в день, а то можно телепортануть от себя одну голову или полтуловища, ха-ха! — заливался гном. — Голова в пивной, ноги пляшут на площади, а руки… а хрен их знает, где руки, сидят в борделе, уже титьки чьи-то жмакают. А-ха-ха-ха!

— Всё просто, достопочтенные леди. Хрисс отвечает за навигацию, Хагор за подъём тяжестей и любую сложную работу, Фарис следит за списком и руководит операцией, Бром переносит всех обратно, ну, а Стефан на всякий случай. Отряду нужен клирик, мало ли, что-то тяжёлое кому на ногу упадёт или ещё чего, — объяснял Сеймур новобранцам. — Будет за вами приглядывать.

— Полезем в подземелье! Там наверняка будет чудовищный страж, как Вуивр! — искрилась Лилу своими познаниями самой разной мифологии. — И мы его взорвём! Или целое войско неупокоенных стражей-драугров из нордов-хранителей! Тогда нам в команду потребуется некромант!

— Да не должно там никого быть! — воскликнул монах. — Просто придём, чтобы забрать всё, что нужно. У стражников хлопот хватает с драконом, все силы брошены туда! И чтобы никто не позарился на главные ценности, наша особая миссия их вынести к отъезду короля!

Голос его был высоким и певучим, словно он не только служил в храме, но и пел в церковном хоре. Из всей компании он показался плутовке наиболее скромным и загадочным. Хотя, в целом, что монах делает в таком отряде — она понимала.

— Ну, а в чём моя задача, например? — не понимала Ди.

— Девочка, как маг, имеет потенциал быть полезной в разных ситуациях. — глядел тот на Лилу. — А вы чем владеете? — любопытствовал Сеймур, вернув свой старческий взгляд на Диану.

— Она флейтист и заодно вооружена кинжалом, — за неё ответил таскарец. — Может пригодиться.

— У-у, дудки! — выставил ладонь вперёд бородач. — Флейтист нам не нужен. Мы туда не крыс заклинать идём так-то.

— А мне они нравятся, — певуче протянул молодой священник. — Очень милые.

— Ты роток-то не разевай, — хмуро поглядела на него Ди. — Не облизывайся, как кот на сметану.

— Но грубые, — отметил он, чуть качнув своей лысой головой.

— У неё лучшая комплекция среди всего отряда, — разглядывал её обтягивающий наряд и телосложение камерарий. — Вероятно, вам будет удобно достать тот или иной нужный предмет, ведь мало ли, как там они окажутся расположены. Если надо откуда-то вытащить или что-то тяжелое приподнять, то это Хагор справится. А если куда-то залезть, где потребуется грация и ловкость, пожалуй, будем рассчитывать на вас. Если, конечно, хотите.

Побывать в королевской сокровищнице и втихаря умыкнуть оттуда несколько монет и самоцветов было весьма интересным предложением. Плюс обещанная оплата тоже будоражила воображение. Ей уже перепал золотник от Фариса там, на пристани, а монет такого достоинства она отродясь в глаза не видала. Чтобы выживать одной, деньги были очень важным ресурсом. Пожалуй, даже важнейшим из всех.

— Тю, а вот она что? Не пролезет? — всё ворчал гном, поглядывая на малышку Лилу. — Куда мельче и лучше проскочит! — словно пытался он сдержать расширение команды на две новые персоны.

— Она скорее нас всех угробит! — громогласно отрезал полуорк.

— Не понимаю, — всё же отвела Диана взгляд в растерянности, продолжив покусывать губы, — если ценности выносят, значит, город обречён? Неужели спасать всех нас никто не собирается?

— Потому мы и выносим сперва только самое важное по списку, — сладким мёдом лился голосок Фариса. — На всякий случай, если вдруг одолеть или хотя бы прогнать дракона не удастся. Короля могли эвакуировать ещё когда начались все эти непонятки с туманом. Едва какая угроза, он уже по подземным ходам со своими вельможами или вон при помощи всё той же телепортации, — глянул одноглазый мужчина на гнома-волшебника, — может оказаться незнамо где. И туда ему передадут всё, что мы соберём, — посмотрел уже его карий глаз на камерария. — Возможно, больше ничего вывозить из сокровищницы и не понадобится. Туман не вернётся, дракон улетит или будет триумфально повержен. Эдриан, если жив, вернётся на трон, устроят праздник. И так на носу фестиваль встречи лета. А пока мы не можем быть уверены в завтрашнем дне, и у нас есть особо важное поручение.

— Не хотят идти, и не надо. Бабы с воза, кобыле легче, — бурчал норд-чародей.

— Я не сказала, что я не хочу, — бросила на него хмурый взгляд своих фиалковых глаз девушка. — Я пытаюсь понять…

— Да даже дубовый полуорк, и тот понимает, хе-хе! — кряхтел гном, уперевшись ладонями рук туда, где полагалось бы быть его талии, широко расставив локти.

Каменное выражение самого Хагора на этот раз не изменилось, словно он после недавней вспышки гнева отчаянно пытался удержать себя в руках. Вид его был хмурым, иной мимики на его лице Ди и не видела, однако он хотя бы не бросался с кулаками не низкорослика. Казалось, нет ничего хуже разлада в команде, где все должны выполнять свою роль и действовать слажено. Разве что свою задачу здесь толком она не понимала, ощущая себя явно лишней.

— Что-то знаете про этот туман хоть? — глядела девушка на всю разномастную компанию.

— Мой хороший друг Вурс пропал в нём, — ответил полуорк.

— Да твой собутыльник куда-нибудь свалился в Нижний Ярус и продрых там денёк, завтра оклемается и объявится, хе-хе! Ели его ещё на органы не распотрошили, конечно, тамошние алхимики, — усмехался норд.

— У нас на островах были легенды о зловещем тумане, забирающем жителей, — прошипел голос человекоящера. — Но чтобы тот забирал только эльфов…

— А что советники короля? Его маги, астрологи, ведуньи? — глядела Ди на камерария. — Кто-нибудь в курсе? И Эдриан сам, он жив вообще? Или его тоже похитили?

— Нет никаких сведений, — хладнокровно отвечал ей тот. — Но, если что-то появится, я дам вам знать.

— Вперёд! За сокровищами! — подняла сложенный кулачок ввысь гномка, призывая уже, наконец, к действию.

— Небольшая подготовка, введение в курс дела и скоро приступим, — кивнул, оглядывая всех, пожилой Сеймур в пуховой сине-голубой мантии, возвращаясь на своё место как бы во главе круга.

— Идём, — махнул своей чешуйчатой лапой им человекоящер, приоткрыв дверь рядом с собой и зазывая вовнутрь. — Повторим план действий и покажем всё новеньким девчатам.

Там был длинный деревянный стол, покрытый блестящим лаком, и множество простеньких сосновых стульев по обе стороны. В дальнем конце находилась ещё одна прикрытая дверь. У правой стены стоял вытянутый шкаф со свитками, книгами и стопками отдельных листов, а также особым местом, где хранились письменные принадлежности.

По другую сторону расположились полки с разной посудой от вычурных расписных тарелок да изящных чашек до довольно простеньких мисок из обожжённой глины. В этом месте, походу, иногда трапезничали, а иногда заседали, обсуждая, как сейчас, план исполнения своей миссии.

— Ого, сколько книжек! Там наверняка есть интересные заклинания! — разглядывала стеллажи Лилу.

— Вот, — положил перед всеми на стол карту центра города Хрисс, водя заострённым когтем по упомянутым местам. — В сокровищницу пробираемся отсюда, на подходе к дворцу. Тут будет спуск в подземелья и нам нужно будет сломать эту смежную стену, чтобы было быстрее.

— Взорвать стену! — радовалась Лилу, заставляя остальных на себя оборачиваться.

— Да, мне кажется, это будет лучше изначального плана. Далее я проведу вас по коридорам к палатам казны, там и будет спуск в сокровищницу. Открываем дверь, если не заперто. Взламываем, если Фарис справится. Если нет, разносим замок к болотной бабушке. На всё давно разрешение, главное, как можно скорее принести всё по списку. Далее берём вещицы и встаём в круг к Брому. Проще простого, на всё про всё полчаса. Если что-то сразу не найдём, придётся задержаться, желательно всё-таки все предметы добыть.

— Я, конечно, против того, чтобы всё ломать и крушить, — подал свой певучий голосок клирик. — Но, если вы не видите иного выхода…

— Ещё раз, господа, — попытался Фарис даже нагло приобнять Диану, но лишь с той целью, чтобы все вокруг него наклонились ближе к карте. — Миссия у нас тайная. Любой шум может спровоцировать ненужное внимание чиновников, прислуги, а нам некогда с ними будет объясняться. Но девочка справится, я видел направленный взрыв от неё на пристани, так ведь? — поглядел он на малышку.

— Направленный, это я могу, да! — гордо улыбалась Лилу. — А ещё я могу огненное кольцо, заряженные искры, мощные молнии… А! И превращать в свинюшку! Уиньк-уиньк! — посмеялась она.

— Что ещё за «уиньк-уиньк»? — почесал лоб полуорк.

— Ну, свиньи так говорят же, — надула щёки девочка, мешая серьёзному обсуждению.

— Свиньи говорят «хрю-хрю», — влезла Ди в их разговор.

— Вот именно, — кивнул согласный Хагор. — Точно!

— Но они же свиньи! — хмурилась маленькая чародейка. — С-уинь-и. Уинь-уинь. Какие звуки издают? Потому и «свиньи»! Потому так и названы. Не «схрюньи» же! Почему «хрю-хрю» -то? — не понимала она.

— Ох, это надолго, — провела по лицу Диана. — Ладно, слушай, разные народы говорят по-разному. Я читала, что звуки собак, например, орки произносят не «гав-гав», а «бау-вау». Мы считаем, что кошки говорят «мяу», а жители Дайкона, насколько знаю, произносят этот звук как тягучее «ня». Сколько народов, столько и мнений. Мы тут привыкли, что свиньи хрюкают, — объясняла она девочке.

— А разве у орков есть собаки? — чесал Хагор уже затылок, искривляя брови, — Варги, дикие крупные волки, есть, как ездовые и охранные звери. Есть кабаны, гигантские крысы, у некоторых племён в подчинении ящеры и крокодилы, а в поверьях встречаются даже летучие мыши. Но собаки? Бау-вау?

— А полезных тем для разговоров у вас нет?! — всё ворчал бородатый гном. — Знаете такое выражение «молчание — золото»? Не знаете? Так вот знайте теперь. Учитесь, пока я жив. И помалкивайте, когда взрослые дяди судьбу королевства решают, хе-хе! Входим, значит, здесь, — ещё раз ткнул он пальцем, одновременно и утверждая, как всё сам понял, и уточняя, верно ли всё, поглядывая на зелёную морду людоящера Хрисса.

— Именно, справа от широкой центральной лестницы дворца служебный вход в подземелья для стражников и прислуги, — кивнул тот.

— Прелестно! — восклицал смуглый тип в повязке на глазу. — Работаем дружно, всё делаем чётко и быстро.

— Как слаженный механизм! Орк ломает, Фарис собирает, клирик лечит, ящер на стрёме, я на подъёме! Хе-хе! — самодовольно задирал нос норд. — Флейтист не нужен! А детский сад тоже пусть нас тут ждёт, — глядел он на Лилу.

— И всё же, мой друг, я думаю, они могут быть нам полезны, — вежливо не соглашался с ним смуглый одноглазый мужчина.

— Стража-то вас в лицо знает? Пропустит? — уточняла Ди возможности всех этих тайных агентов Его Величества.

— Об этом не беспокойся. Меня больше волнует, чтобы мы всё нашли. Вы хоть представляете, что такое сокровищница Стеллантора? Сколько там всего! — сверкал черноокий таскарец, простирая смуглой дланью перед ними, словно взывая к воображению.

— Проверяем снаряжение и выдвигаемся, братва, вот те раз плотва. Не будем попусту терять время, обсуждая, где как кошки разговаривают, — недовольно бурчал Бром, направившись к выходу.

— Ты заклятье подготовь, главное, — жеманным высоким голоском произнёс Стефан, положив ладонь тому на наплечник.

— Я вас всех спас только что, палка ты неблагодарная, — отмахнулся тот, похоже, подшучивая над щуплым телосложением высокого лысого клирика.

— И мы тебе благодарны, конечно, но долей своей делиться не станем, — усмехнулся тот. — Прошу лишь быть аккуратнее. Если можно не ломать эту стену…

— Взорвать стену к болотной бабушке! — восклицала радостная Лилу, повторяя фразу ящера.

— Хе-хе, вот видишь! Два гнома против тебя одного! — расплылось заросшее лицо низкорослого норда в самодовольной ухмылке.

— Моя вот бабуля никогда не призывала ничего взрывать, — негромко подметил Фарис. — Она считала, споры надо решать в честном бою кулаками.

— Ты хоть потянешь вытащить оттуда семь персон с вещами? — недоверчиво любопытствовал священник у Брома.

— Потяну и десятерых, — хорохорился гном, поправляя робу и плащ. — Ты своё дело, главное, знай. А то в прошлый раз на тебе уже ни царапины не было, а мы в крови все, не понятно даже чьей уже, своей или чужой.

— Я экономил силы, — с обидой в голоске подметил тот. — И, конечно же, первым делом залечил собственные порезы! Если умрёт ваш клирик, кто будет врачевать ваши раны? Я первая персона на исцеление, — уверенно заявлял лысый монах.

— Да благос-с-словит нас-с небо, — присвистывал людящер.

— Держись меня, — сзади над ухом Ди склонился таскарец. — Всё будет хорошо. Добудем регалии, вернёмся по одному щелчку пальцев. На Брома не злись, у него было столько жён в жизни, что он разочарован в женском поле и как-то теперь их.. вас… недолюбливает, — щебетал он в полголоса. — У Хагора проблемы в управлении гневом. Вспыхивает и впадает в ярость, к нему даже не подходи, мало ли, чем не понравишься. Косо посмотришь, не так пахнешь, лезвие ножа выглядывает из ножен… Он непредсказуем. Клирик наш трусоват и немногословен. Сам себе на уме. А вот Хрисс парень надёжный, хоть и страшный.

— Не страшный, у меня всю жизнь сосед напротив — минотавр, — заявляла ему девушка, как бы намекая, что её звероподобными расами не напугать.

— Тем лучше. Хрисс у нас голова. Умный, расчётливый, иногда бывает дотошный до мелочей, но на деле всегда имеет запасной план, так что врасплох его не застать. Единственный недостаток — любит только себя, и вряд ли будет защищать тебя, как незнакомку. Тебе нужно себя как-то проявить, чтобы он зауважал. Впрочем, это касается, наверное, и отношения к тебе Брома с Хагором заодно.

— А ты типа весь такой защитник и покровитель, — закатила глаза Ди.

— Ты мне сразу понравилась, да и я сам в каком-то роде музыкант, — отодвинул он свой плащ, обходя её, чтобы она на левом его бедре заметила не только припрятанный там короткий тяжёлый кинжал-адьяр, загнутый вперёд и расширяющийся к концу, но и зурну — небольшую деревянную дудочку из гренадила и тростника с широким раструбом на конце и множеством отверстий.

— Ну, ясно, — хмыкнула девушка, словно это должно было её как-то впечатлить.

Улыбчивый таскарец же подмигнул ей здоровым глазом и прошёл мимо. А затем со словами, что следует привести себя в порядок, скрылся за одной из дверей, ведущих прочь из главного зала их убежища или чем бы для отряда тайной гвардии ни было на деле всё это место.

Напоследок перед выходом из комнаты с длинным столом девичий фиалковый взор вспорхнул и проскользил по краю одной полки, где в открытом футляре были сложены блестящие чайные ложки. И одна из них, маленькая, серебряная, с грациозным оленем в узорах ручки весьма и весьма привлекла её внимание. Однако Ди решила, что вокруг слишком много глаз, дабы спокойно туда дотянуться и незаметно её для себя заполучить.

На какое-то время все разошлись по разным концам. Кто, может быть, к складу или в персональные комнаты. Кто в главном круглом помещении проверял все застёжки костюма и взятый с собой инвентарь. Человекоящер, например, пересчитывал стрелы в перекинутом колчане, присевший на полу полуорк полировал наплечники и шипованные наколенники — каждый, кроме Лилу и Ди, занимался своим делом.

— Хлебнуть бы чего на удачу, а, ребята? — вибрировал кряхтящий гномий голос.

— Не нужен нам там пьяный маг, — приподнял на него свой взгляд Хагор. — Было уже однажды, что ты чуть всех не погубил.

— Но ведь по итогу спас! — парировал тот. — Вот, если трактиры ещё будут работать…

— С чего бы им не работать? — вышел к ним из-за двери Фарис. — Думаешь, все так боятся дракона, что сидят и дрожат по домам? Стеллантор большой город, в дальних кварталах никто и не думает, что чёрной бестии ничего не стоит раздавить их в один прыжок. А ещё народ у нас довольно наивный, всегда полагается на мощь армии и уверен, что стражники справятся.

— А ты так не думаешь? — с опаской подала голос Ди.

— А я, девочка моя, не «думаю», а знаю, что чешую чёрных драконов стальными стрелами не пробить. Тут нужно другое оружие, — уверенно отвечал тот с гордым видом.

— И какое же? — интересовалась девушка.

— Алмазное или хотя бы зачарованное, — отвечал ей Фарис. — Драконов никто давно не видывал и тем более не убивал. Но даже оркам будет понятно, что просто так подобного монстра не одолеть.

Во внешнем виде его, казалось, ничего не изменилось. Но потом Ди отметила, что таскарец поменял штаны на бордовые, более гармонирующие с каштановым плащом. Возможно, изменилось что-то ещё, но другого она ничего не разглядела.

— А что, магов в городе нет, кроме тех, что жили в чародейских башнях на колокольне? — была Ди весьма обескуражена.

— Как-то подозрительно, что дракон первым делом напал именно туда, — призадумался людоящер, поглаживая свои сгустки кожи на шее.

— Ладно, не будет выпивки, значит, пора идти. Вечером гульнём ещё в таверне. Жизнь без пива прошла мимо, — своими присказками выражался Бром, поторапливая остальных. — Точно этих берёте? К чему нам девчонка с флейтой? Вот зачем в операции по спасению главных регалий короля музыкант?! — всё пыхтел он.

— Да, друзья, давайте-ка, что ль, выдвигаться, если все готовы, — направился Фарис к выходу.

— Да благословит вас солнце! — очерчивал религиозные знамёна пальцами в воздухе остающийся здесь их ждать камерарий.

— А научите разной магии? — приставала Лилу к вперевалочку вальяжно шагавшему гному.

— Нет, — резко буркнул тот, даже не удостоив малышку взглядом.

— Ну, пожалуйста? — всё просила та.

— Нет, — прозвучало ещё раз даже более кратко и грубо, словно булыжник свалился на жёсткую скалистую тропу.

— А попозже? — весело скакала она по разные стороны от него.

— Нет, — оставался тот столь же непреклонен, сколь и немногословен.

— А вечером? — не унималась девочка.

— Нет, — старался обогнать её гном.

— Ну, а завтра? — спешно топая, догоняла она Брома.

Юная флейтистка пыталась не отставать, не желая терять Лилу из поля зрения в окружении едва знакомых и странных типов. Да ещё опасалась, что норд-чародей что-нибудь выкинет эдакое, когда девочка его вконец достанет.

— Слушай, — аккуратно взял за запястье мимо проходящую Диану тихо басящий полуорк. — Просто не мешайся, ладно? Если твоя помощь вдруг понадобится, мы скажем. А так наблюдай за компанию. Вникай, что к чему. Никуда не влезай опрометчиво.

— Ну, хорошо, — сдержано кивнула та, и он разжал свои громадные пальцы, приподнимаясь и застёгивая элементы своей брони, после чего неспешно побрёл к остальным и попутно поправил ремни, удерживавшие щит на спине.

Внутри неё взвивались и переплетались весьма противоречивые ощущения. С одной стороны, она действительно отнюдь не рвалась быть главной участницей операции по спасению сокровищ. С другой — было даже обидно, что её вот так ни во что не ставят и просят не вмешиваться, не путаться под ногами, просто смотреть и не проявлять никакой инициативы. Хотелось быть и вправду отряду не обузой, а чем-то полезной.

И даже к этому типу были какие-то двойственные чувства. Ей не понравилось, что он сказал и как её недооценивал, однако тот вёл себя вполне деликатно и ничуть не сдавливал её руку в процессе. Не грубил, не угрожал, а просто с серьёзным и требовательным видом заявил, чтобы она не лезла на рожон. Она явно опасалась его, ведь теперь девушке было известно о его криминальном прошлом. Впрочем, чем она, юная воровка, была лучше него? Глядишь, даже найдут общий язык, думала Ди. А ещё его ей было даже жалко оттого, что все кругом сыплют шутками о тупости орков, а он это вынужден терпеть в такой компании. Не удивительно, что, по словам Фариса, он иногда срывается.

А вот Лилу беззаботно прыгала по узорам, петляя солнечными дорожками так, будто воображала, что золотистое пространство вокруг — это болотная трясина, кипящая лава или кислотные озёра, вышагивая исключительно по тёмным очерченным линиям.

Сокровища Стеллантора

Первым из-под моста выглядывал Фарис, вышедший раньше всех и поджидавший отряд. Свою левую, судя по всему — ведущую руку, он то и дело сжимал на гарде с изящной дужкой, готовясь достать свою рапиру. Смуглые мужские пальцы перебирали по рукояти. Покрытое лезвие то и дело чуть-чуть показывалось из узких длинных ножен со спиральными завитками и даже какой-то россыпью мельчайших камней, поигрывающих гранями на солнце.

— Никаких паникующих толп, господа, — обратился он к остальным, завидев, что все в сборе. — Никто не должен помешать нам сбиться с маршрута, но вы всё же держитесь друг друга, будьте добры.

— Если кто-то из вас, малявок, потеряется, я искать вас, как сбежавших из будки шавок, уж точно не буду! — прогремел гном, практикуя магию желтоватыми переливами молний между пальцами, сложенными у груди.

— Отсюда обходим главную площадь, движемся вдоль ратуши ко дворцу, — напоминал людоящер Хрисс. — Обходим по левому боку здания до садовых клумб и по мощённой дорожке мимо кипарисов и можжевельника двигаемся к решётке подземелья.

— Проверка боевой готовности! — завопил бородатый гном, направив пульсирующий энергетический шар с рыжей сердцевиной и малиновым окружением ауры в одну из величественных каменных статуй неподалёку.

Грациозный нагой мужчина с копьём в руке и соболем на плечах треснул напополам, обвалившись на площадь, теряя от столкновения с брусчаткой вооружённую руку и обрамлённую лавровым венком кудрявую голову. На постаменте осталась стоять лишь нижняя его половина со стройными босыми ногами и немного рельефным торсом.

— Быстрей! — поманил рукой их Фарис, двигаясь к ратуше.

И они всей вереницей, почти друг за другом, нырнули с лучезарного солнца в тень от трёхэтажного сине-зелёного здания, покрытого слоем мраморной плитки и имевшим две бронзовых изваяния уже одетых стражников-копейщиков у главного входа. Правда, отряд двигался как раз с противоположной стороны здания, что позволяло обогнуть площадь и выйти непосредственно ко дворцу короля самым простым маршрутом.

Роскошный сад расцветал розовыми лепестками миндаля, белыми каштанами и ароматной сиренью. По раскрасневшемуся, набухшему лицу и поведению то и дело чихающего полуорка было видно, что у Хагора на что-то из этого была явная аллергия.

Они поспешили по самой широкой мощёной дорожке к арочному, выделанному крупным камнем спуску к решёткам. Те подняли за рычаги, а с последней с помощью магии ловким заклятьем справился гном, дабы не терять ни на что времени.

Никакой прислуги и стражников по пути им не встретилось, хотя у центрального входа было несколько советников и знатных дам в бордовых платьях, обсуждавших последние события. Их компания же заходила сбоку и не столько во дворец, сколько глубоко вниз, в его подземелья.

— Так, здесь вот эти штыри тянем парно, — махнул людоящер полуорку, чтобы они крутанули винты крупных дверей.

А затем их ждала деревянная платформа, корзина-противовес с грудой камней и несколько прочных тросов, при помощи которых нужно было спустить себя на нижний ярус. Там было темно, ибо никто не зажигал факелы. Наплавление прямо выводило в подземный данжеон, темницы для пленников и преступников, а им нужно было в совсем другую область.

— Огоньку не найдётся? — снял один из факелов Фарис, протягивая пропитанной горючей смесью намотанной тряпочкой к лицу гнома.

— Чтобы сладко стало сердцу, съем с утра острого перцу! Хе-хе! — дунул тот огнём, словно дракон, заполыхав глазами, ну а таскарец быстро поджигал просмоленную паклю или мешковину на расставленных верхах коридоров палках с обеих сторон, едва дотягиваясь — уж больно высоко те были подвешены.

Небольшой петляющий коридор с кучей дверей, ни в одну из которых никто не заглядывал, был и вправду крайне высок и выводил в сторону кухни. Одной из нескольких. Понятное дело, что в таком дворце их было не меньше пяти и располагались они на нескольких ярусах в самых разных концах комплекса. Оттуда раздавались голоса, шипение масла на сковородках, аромат выпечки и жареной ветчины. Кажется, у кого-то на обед ожидались поросята на вертеле.

— М-м-м, — провёл сине-фиолетовым языком ящер по своим бледно-зелёным «губам», — у них такой изысканный шалфей, а ещё базилик, майоран! Гарнир с веточками розмарина. Цикорий и горячий шоколад с палочками корицы! — определял он всё по запахам сквозь закрытые широкие дверцы.

— Ненавижу корицу, — пробубнила вслух Диана.

— Не обольщайся, она тебя тоже, — подшучивал гном.

— Корица? Хм… — призадумалась Лилу. — Кажется, была у меня тётушка по имени Корица…

— Хм, а лавр? А шпинат? Щавель, мускат, тимьян? — дивился и расспрашивал Фарис. — Мята хотя бы? — Бабуля моя вот всегда дома имеет запасы разной душистой зелени.

Однако обедать на преисполненную горячими ароматными парами кухню никто из них идти не собирался. Нет, безусловно, некоторые были бы очень не против сделать сейчас такой перерыв, и всё же каждый отдавал себе отсчёт, что в первую очередь необходимо разобраться со своей миссией.

Отряд ринулся ещё ниже по пологому спуску следом за Хриссом, который махал хвостом перед лицом гнома, щекоча тому усы и нос так, что чаще чихать уже начал он, а не полуорк. Другие им только и цыкали, опасаясь привлечения ненужного внимания.

Благо у Хагора его приступы на цветения быстро прошли, в конце концов, до ближайшей вазы во дворце было изрядное расстояние, не говоря уже про сад наверху. Ну, а Бром просто притормозил, пропустив вперёд клирика Стефана.

— Вот здесь должна быть смежная с-стена с коридором сокровищницы. Она не несущая, не стоит опасаться, что на нас-с что-то обвалится. И всё же лучше все сделайте шаг назад, ну, кроме девочки. Направленный взрыв и тут же на себя каменную кожу, с-с-сумеешь? — поглядывал на неё людоящер. — А, и пыль поднимется, вероятно, на какое-то время. Задержи дыхание, постарайся с-сразу не вдыхать это всё.

— Оп! Оп! Направленный взрыв! — хлопала она в ладоши, подскакивая к тому.

— Да, Лилу, время твоего ямпи-дампи, — вздохнула Диана, испытывая смутные сомнения, а должен ли секретный отряд Его Величества крушить стены внутри дворца, но не затевать же спор на полпути, они все, должно быть, знают, что делают.

Девочка направила руки вперёд, не касаясь стены примерно в пядь расстоянием. И уже с ног, снизу вверх, начала покрываться слоем камня в момент, когда из ладоней с ярким сиянием произошёл направленный взрыв, сокрушающий стену подсобного кухонного помещения. Вскоре, в быстро осевшей серо-бежевой пыли, перед всеми красовалась дыра в коридоры более светлые и ухоженные.

Если тут было мрачно даже с горящими факелами, то там теперь имелись плетёные орнаменты в стыках стен, облицовка каким-то желтоватым камнем, больше похожим на подкрашенный известняк. От прикосновения к стене окрашивалась ладонь. Вероятно, это служило некой дисциплинарной функцией, дабы стражники и слуги плечами не задевали стены, не облокачивались и не тёрлись о них. Иное объяснение в голову Ди как-то не приходило.

— С-спуск в с-сокровищницу — пятый перекрёсток. Надеюсь, до пяти вы все считать умеете, — сообщил им Хрисс, выставив свою когтистую чешуйчатую ладонь. — Хоть пальцы загибайте.

— Надеюсь, у людоящеров на руках тоже пять пальцев, хе-хе, — шутил Бром, поспевая за остальными мимо различных развилок.

Иногда ход был только направо, чаще же коридоры расходились в обе стороны. А ещё по пути им попалась резная синяя дверь, из-за которой слышались женские сладострастные стоны с упоминанием некого мужского имени, правда, вслушиваться в это всё никто не решился, быстро проносясь мимо.

В любом случае, должный пологий спуск к новым, более красивым решёткам, никто из них не пропустил. Становилось немного темнее, увеличилось само расстояние между факелами, да и как-то облицовки стен становилось поменьше.

— Вот, нам туда, — через пространство в две решётки от них указал Хрисс, опуская хвост, чтобы все видели. — Обходим через левый путь, там будет спуск, по нему проходим всего ничего и встречаем винтовой подъём по правую руку. От него по коридору сориентируемся на…

— А что, напрямик как-то нельзя, что ли? — возмущался Бром. — Эй, зелёный дуболом, подсоби-ка! — взялся он сам за толстую позолоченную решётку, подзывая Хагора.

— Нет, Бром, уймись. Здесь для дураков, идущих напрямик, заготовлены ловушки, — отвечал людоящер. — Так! Ещё раз. Идём налево, оттуда спуск, проходим всего ничего, шагов пять по пролёту…

— Что ж ты такой дотошный козерог-то, ядрёна вошь! Давай я расплавлю решётку и сожгу любые стрелы или что там за ловушки, — направлял гном-чародей тепловые потоки на металл, заставляя тот шипеть и источать тонкий пар.

— Козерог? У меня брат «козерог», — зачем-то подала голос потускневшая Ди, вспоминая про Вира.

— А ты в каком месяце сама родилась? — любопытствовал у неё Стефан.

— Флорус, луна в созвездии Минотавра, — нехотя сознавалась она.

— Вот как, — подмечал тот певучим нежным тоном. — Видимо, очень упёртая. Я вот «василиск», мой месяц — зимний Арборибус.

— А папа и матушка говорили мне, что я родилась под созвездием Мантикоры, — тараторила гномочка.

— Я вот тоже Мантикора, — бархатом лился голосок Фариса позади них. — Фригус мой месяц. Приглашаю всех заранее, отметим к концу осени, будет весело.

— А Флорус — это чей месяц? — отвлёкся от сминания решётки полуорк.

— Флорус сейчас на дворе, бестолочь. И девушка только что сказала, что это, когда луна в знаке Минотавра, глухой ты тетерев, — бормотал ему рядом гном.

— А что, созвездия орка нет? — не понимал тот.

— Да есть где-то, — буркнул Бром, словно ему сам факт существования этой области небосвода был неприятен. — Просто луна проходит по Зодиаку — условный небесный пояс такой из созвездий. Цикл сменяющийся из года в год. Ну, вот как весна, лето, осень, зима. Понимаешь? Как же тебе ещё объяснить… И никогда по-другому. Не может после осени вдруг стать лето, а за летом сразу зимы. Всё чётко, лунные дома — Гидра, Мантикора, Кентавр, Козерог, Грифон… Ну, и так далее. Ты хотя бы эти пять для начала выучи, уже медаль можно дать. Шоколадную, а-ха-ха-ха! — веселился гном, переплавляя решётку. — Так, ну что, братва, вот те раз плотва, путь свободен? — гордо показывал он, что у них получилось.

— Это ж кто туда полезет, опасаясь, что на спину или прям на голову раскалённый металл капнет, — недоверчиво оглядывал плоды их трудов присевший на одно колено священник, особо изучая верхний оплавленный край.

— Да девка пусть каменную кожу на всех кладёт да и всё! — отвечал норд.

— Она не умеет на других, — за Лилу ответила Диана.

— Да, к сожалению, — подтвердил и Фарис, слышавший об этом ещё на пристани.

— Да потому что есть заклятья, которые изначально самофокусирующиеся! Но вам с вашими мозгами такие высокоинтеллектуальные вещи не понять! Думаете, это вот так легко, быть магом? Типа, что хочу, то и ворочу? — глядел на них Бром. — Да как бы не так! Всё тонко связано с процессами мироздания и законами составления заклинаний. Есть первичные частицы, вторичные… Есть так называемое «зерно», а есть «стержень» идеи, процесс оплетения. Ясно вам? Да ничего вам не ясно, конечно же. Настолько не ясно, что аж пасмурно! Хе-хе! Чё такие кислые-то? Слышь, флейтистка, давай играй, зря, что ль, свою обтянутую маленькую задницу сюда притащила! Давай там, кружка эля на столе-е-е! Давай нашу, по-гномьи! Про выпивку! Рыг подобен грому! Дайте гномам рому! А? Знаешь такую? Не знаешь, да куда тебе-то! Ух! Эх! Темнота! Ну и молодёжь пошла… Лучшая песня у Коркоснека была на его последнем заезде в город. Вот, правильно я говорю, зелёный? Коль про пиво нету песни… Брыть, как же там дальше-то было… — выругался он, запустив пальцы в густую бороду.

— Так играть или не играть? И что играть? — не понимала Ди.

— Роль играй свою по жизни! Хе-хе-хе! Сам что-то уже старый стал, всё забыл. В общем, братва, вот те раз плотва, я специально вам тут зубы заговариваю, развешиваю лучшую рисовую лапшу на ваши развесистые уши, прямо как у гоблинов, чтобы выиграть время. Дождаться надо, пока не перестанет капать оплавленная решётка. А мог бы дунуть льдом, да силы берегу, хе-хе! Ладно, идём вперёд, короля гра… Помогать Его Величеству, короче! — пошёл гном вперёд и тут же рухнул в провалившуюся под ним плиту ловушки.

К измятой, полуразрушенной и оплавившейся решётке ринулись гурьбой все остальные, завидев лишь толстые гномьи пальцы на краю квадратного тёмного проёма, державшие увесистое тело своего хозяина. Тот сначала закричал, когда падал, теперь уже кряхтел, тщетно пытаясь вылезти.

— Бром, ты живой хоть? — полез к нему Фарис, быстро прошмыгнув сквозь опасную зону всё ещё источавшего пар и разогретого по краям металла.

— Пока да, но тут чё-то стрёмно, братва. Падение пёрышком, боюсь, не поможет. Там внизу какие-то колья! — отвечал тот с явным удивлением.

— Так наложи кирпичей и затупи их, делов-то, — ударил ладонью об ладонь полуорк, словно пыль стряхивал.

— Всегда так делаешь в момент опасности, да? — вопил из дыры норд. — То-то в городе домов развелось! Строительство процветает! Вот кто зодчих снабжает, детектив Бром раскрыл последнее дело! Памятник мне поставьте там, что-то я уже соскальзываю-у-у-у — верещал тот, сорвавшись вниз.

Но Фарис на подкате ногой подоспел вовремя, двумя руками обхватывая мощное запястье коренастого низкорослика и, не без помощи нырнувшего к ним туда ещё и Хагора, помогавшего тащить, выволок-таки Брома наружу. Тот тут же принялся отряхивать свою робу безо всяких слов благодарности.

— Ну, кто так строит-то? Ну, ты смотри, у них тут пол проваливается. Ступить некуда, безобразие! Буду жаловаться самому камерарию! — возмущался он, задирая палец кверху.

— Ты же не собираешься то же самое делать с другими решётками, — глянул вперёд, сквозь своеобразный перекрытый коридор таскарец, представляя, что за каждой из них очередная ловушка.

— Ладно уж, — махнул рукой норд. — Нет, ну я могу вообще-то, — показывал он свои полыхающие ладони. — Просто лень силы тратить. А если на круг телепортации потом не хватит? Он, знаешь, сколько энергии требует? И если б только нас, а ещё этот прицеп из детского сада с собой тащить, — покосился он на Ди и Лилу.

— А ты точно сегодня не пил? — любопытствовал у него Фарис. — Бабуля всегда говорила: пьяным за работу не берись! Сначала проспись!

— Сам ты пьяный, я всегда такой, — ворчал гном. — Никогда не врал, в рот и капли не брал!

— Сразу бы пошли, как я говорил, и не теряли бы драгоценное время, — поучал их занудным тоном Хрисс.

— А чем драгоценное-то? — не понимала Диана. — Дракон ещё далеко от центра, даже дворец не разрушает. А был бы над нами, тоже кто знает, как быстро бы он до сокровищницы подземной добрался… Куда так спешим? За расторопность накинут?

— Ага, «накинут», ха! Ох, всё тебе объясни да расскажи, — приобнял её вылезший из дыры оплавленной решётки Фарис, но девушка одёрнула плечо от его прикосновений.

— Много будешь знать, скоро состаришься! — заявлял проследовавший мимо гном. — Станешь, как Сеймур, хе-хе! Раньше был он рыжий, а теперь седой!

— Меня так в детстве за белые волосы дразнили, — насупившись, сквозь зубы тихо процедила Ди.

— Почему не попросить девочку подорвать все решётки? — поинтересовался выходивший последним полуорк, вынужденный пропускать мимо себя всех остальных.

— Да потому что она похоронит нас здесь, обрушив своды, — отвечал Бром. — Идем, давай, не отставай! Кирпичная мастерская!

— Бум-бам-бом! — восклицала Лилу. — Взорвём решётки! — бросалась она искрами вперёд, однако на её фокусы уже никто не смотрел, а оставаться одной ей не хотелось.

Едва сияние детских ручек угасло, как за ней из коридора вернулась Ди и, схватив за запястье, поволокла за остальными. Теперь они были замыкающими, хоть лысый молодой священник и оглядывался на них то и дело, дабы не отставали и не затерялись. Шагать всё-таки приходилось действительно сложным путём то вверх, то вниз, то по винтовым лестницам, то по обычным прямым каменным ступеням.

— Вот и сокровищница, — улыбался Фарис, когда они подошли к позолоченной двустворчатой двери с львиными мордами по центру, украшенными красными драгоценными камнями и львиными же фигурами в количестве трёх штук прямо у входа.

Двое металлических существ сидели, словно стражники, по разные стороны, почти у стен, третья же по центру, так что приходилось её обходить. И все на круглых, точнее даже цилиндрических вращаемых постаментах. И смотрели эти миниатюрные фигуры крупных кошачьих хищников в самые разные стороны.

— Это ещё что? — глядел Бром на изваяния.

— Заперто, — потолкал дверцы полуорк.

— Естес-с-ственно, — процедил людоящер. — Это специальный замок. Нужно повернуть их в правильном направлении. В противном с-с-случае сработает ловушка.

— И как их вращать, чтобы монетки посыпались? — гладил по металлическим золотым гривам гном львов своими крупными пальцами.

— Девиз Стеллантора: «С дозором — на запад, с торговлей — на север, с радушием — на восток!», — напоминал им Фарис. — Повезло вам, что я взял с собой компас, — полез он за ним во внутренний карман кожаного коричневого плаща.

— Так специально же всё перед выходом проверяли, чтобы быть при полной готовнос-с-сти, — недовольно ворчал людоящер.

— Итак! — грациозно достал тот свой компас, словно уличный фокусник кролика из шляпы, обходя всех и демонстрируя им магнитный чудо-прибор. — Первого льва поворачиваем… поворачиваем… в эту вот сторону! Да! — указывал он, а полуорк делал всю тяжёлую работу.

— Готово, — пробасил Хагор, когда закончил.

— Теперь вот этого давай, центрального. Его на север вот туда, по стрелке, видишь? — показывал ему Фарис.

— Угу, — повернул полуорк металлического льва.

— Ну, и последнего надо строго на восток, где солнце всходит. Это у нас… Это у нас как-то вот так, — пальцем указывал таскарец направление, стараясь не ошибиться.

— Ага! Оно! — радовался Хагор. — Щёлкнуло!

— Ну, что щёлкнуло, это может означать вс-с-сякое, — не спешил радоваться людоящер. — И активацию дверей, и активацию ловушки…

Но сомнения его прервал лёгкий скрип невероятно толстых дверей. Аж у Брома глаза на лоб полезли, вероятно, от представления, сколько ж их пришлось бы плавить всеми его усилиями, даже если совместно с гномочкой. Но взор от толщины створок быстро перешёл на содержимое, которое те перед компанией открывали.

Каждый из них ждал что-то своё. Горы золота, водопады из блестящих монет, высокие стопки или даже колонны начищенных до блеска денег крупного номинала, сваленные в кучу самоцветы… Ну, а на деле это было тёмное и почти ничем, кроме подрагивающего красно-рыжего пламени по центру, не освещённое помещение. Пришлось Фарису первым шагать вовнутрь и зажигать факелы.

Довольно просторный зал больше напоминал музей, нежели то, что в головах было у всей вошедшей в него семёрки. Разные полки и стеллажи с расставленными артефактами, несколько закрытых сундуков, и невесть у кого хранились от них связки ключей. Постаменты с куполами из стекла или скорее хрусталя, скрывавшие под собой разные диковинки от амулетов до диадем.

Почти ни к чему нельзя было просто так взять и прикоснуться. Необходимо было открывать прозрачные дверцы, что-то сдвигать, приподнимать. Совершенно не было никаких стопок монет и гор драгоценностей. И даже в обилии представленные кресла, кареты, троны, инкрустированные гранёными камнями, имели такие оправы, что выковырять их оттуда казалось затеей непростой даже с умелым воровским инструментом.

— Мда, предметов немало и поди ещё найди их номер по картотеке, — доставал одноглазый мужчина свой список.

— Да берём все подряд! Шишки, плюшки, мармелад! — хватал гном первый же продолговатый футляр с каким-то кривым кинжалом в ножнах, на которых изображалась охота на волков всадников с гончими псами у елового леса.

— Всё с собой не унесёшь, — здраво отметил священник. — Кареты эти даже Хагор отсюда не вытащит. И нет ничего, что бы плохо лежало или бы в карман помещалось. Мне кажется, зал с кольцами и серьгами где-то там, по соседству, — глядел лысый клирик на боковую закрытую на замок и два засова дверь.

— Да уж, — соглашалась вздыхавшая Диана, не находя и вправду ничего, что можно было бы незаметно прихватить с собой.

— Где деньги-то? — не понимала Лилу.

— Где-где! У шамана в бороде! — хохотал Бром. — На монетных дворах все деньги. И в казне. А мы в сокровищнице! Это ж разные вещи! — стучал он по своему лбу. — Понимать надо! Был у меня один брат-дурак… Ну, да и конь бы с ним. Ладно. Давайте-ка к делу приступать, господа.

— Король не стал бы хранить в сокровищнице все сбережения, даже бабуля мне с детства говорила: не клади все яйца в одну корзину, а лучше врежь по ним тому, кто тебя обижает, — посмеивался одноглазый таскарец.

— Взорвём что-нибудь? — потянула его за рукав рядом стоящая гномочка.

— Всё, что могли взорвать, уже взорвали, радость моя. Может быть, на обратном пути, — с улыбкой ответил он, но та всё равно расстроилась.

— Что там первое по с-с-спис-с-ску? — прошипел людоящер.

— Герб города, огненный меч. А, нет, точная копия официальной короны сначала. Вон она, — подошёл Фарис к «экспонату», аккуратно приподнимая кубический, очень тяжёлый купол без дна, сделанный из хрусталя во всех своих толстых стенах-гранях.

Изделие с высокими симметричными зубцами и эдакими «поясами» украшений. Сверху шёл ряд изумрудов, под ними, а точнее, в промежутках между теми, только уровнем ниже, красовались кубики тёмно-синих сапфиров, затем нежно-голубой полупрозрачный аквамарин и наконец вкрапления янтаря в виде львиных оскаленных морд вокруг всего основания.

— Плутовка, забирай ту красоту и тащи мне, в мешок упакую. С этой вещицей надо бережнее всего, особый заказ! — просил таскарец помочь.

Меч, располагавшийся в центре комнаты, был по списку вторым, и она аккуратно вытащила его с длинного постамента, сняв с двух вилкообразных держателей, прямо в плоском прозрачном футляре. Ножен для такого артефакта, похоже, не предусматривались.

Изогнутый клинок выглядел даже не металлическим, а каким-то костяным или даже каменным. Весьма необычной текстуры, не походя на всё то, что Диана видела когда-либо в оружейных лавках и кузнечных мастерских по городу. Вокруг него полыхало пламя, служившее ранее единственным источникам света, когда они только заглядывали в раскрытые двери мрачной сокровищницы. Именно танец этих языков неуёмного живого огня и был виден недавно во мраке.

— Прелестно! — улыбался Фарис, глядя на клинок-реликвию.

Вынимать оружие из тяжёлого хрустального футляра, когда Ди аккуратно ему его принесла, таскарец не стал, завернул в ткань и отправил в заплечный мешок на спине, куда ранее уже погрузил дубликат красивой королевской короны. Затем он просто называл по списку и иногда даже сам находил какую-нибудь вещицу, указывая рукой, а кто-то из команды, от Дианы до полуорка, приносили ему или как-то распределяли между собой эти предметы.

По сути, только трое из них на самом деле несли всё из списка. Это Фарис, Хагор и Бром. У остальных мешков с собой не было, так что они, по большей части, носились от стены к стене принося тем всё, что велено. Но не перевалил перечень и за половину, впрочем, об этом факте знал только сам, держащий его в руках таскарец, как в раскрытые массивные двери ворвался отряд стражников во главе бородатым крепким капитаном.

Все эльфы, а это чуть ли не двое выше и крепче, чем обычный человек или полукровка. Потому-то здесь все коридоры и своды были довольно высокими. Но капитан их казался и вовсе невероятным мускулистым бойцом, способным разорвать таких, как Диана, чуть ли не в рукопашную.

— А ну стоять, ворьё! Именем короля! — раздался высокий немолодой голос консула, что без доспехов и оружия стоял позади эльфийской стражи в своём удлинённом красно-сиреневом кафтане.

— Оружие на пол, к стене и не двигаться! — скомандовал светловолосый лидер вбежавшего отряда.

— Всё в порядке! Мы по поручению короля и спасаем ценности! — выставила ладонь вперёд Ди, пытаясь тех успокоить.

— Бром? Как там твоё заклинаньице? — тихо проговорил Фарис, однако все его слышали, в том числе и вбежавший отряд.

— Мне нужна концентрация, а вам, братва, вот те раз плотва, придётся их задержать, — отвечал тот.

— Задержать? Да что происходит вообще? — обернулась на них растерянная Диана.

Чернобровый консул с длинной бородкой и в широкой шляпе гневно взирал из-за плеч вооружённой стражи, стоя на ступеньках в дверях, пока те спускались через проём медленным шагом в сам зал сокровищницы Стеллантора. Держался на безопасном расстоянии, чтобы наблюдать за пленением преступников.

— Я кому сказал, не двигаться! — прорычал, словно лев, со своей густой золотой шевелюрой капитан эльфийской стражи, встряхнув головой в резком наклоне с выпадом корпуса вперёд, как если бы он пытался кого-нибудь укусить.

— Не знаю, остроухое ты рыло, кому ты что там сказал, — стоял Бром к нему спиной, вырисовывая на стене мерцающие символы жестами пальцев. — Вот мой брат говорил, слово — не утконос, вынырнет… как же там… В общем, слово — не утконос, а утконос — это утконос! Во как! Понял, нет? А? Ушастая башка, дай пирожка!

— Именем светоносной Дану и славного короля Эдриана! Прекратить чародейство в сокровищнице! — гаркнул ему капитан. — Ты, недомерок заросший! — свирепел он, сверкая небесно-голубым взором на такого же, по сути, синеглазого гнома.

— А я говорил, не надо ничего взрывать, — пропел Стефан. — Вот и налетели. Тише надо быть в нашем мире, незаметней.

— Они должны были все быть у статуи, зря я, что ль, тому голому герою эльфийских эпосов башку отсёк на площади?! — бурчал Бром.

— Фарис, объяснись! Вы же агенты короля Эдриана, да? — глядела то на него, то на капитана стражи Диана. — Или какого-то другого из королей Лонгшира? — дрожал её голос от непонимания ситуации.

— О, боюсь, меня просто неправильно поняли, — заводил тот нижней челюстью из стороны в сторону, подобно тому, как делал её брат в мгновения задумчивости.

— Вы находитесь в сокровищнице Его Величества! Немедленно сложите оружия, иначе голову с плеч! — грохотал с угрозами голос лидера вооружённых эльфов.

— А то мы не знаем, где мы, — бурчал Бром, создавая окружность вокруг белёсых мерцающих знаков. — Думали, мы в эльфийском лесу, вон вас скока! Хе! Единорогов не видели?

— Это всё… неправда, так ведь? — соображала Ди. — Вы просто обычные грабители, вербующие к себе под сладкие речи? И никакой тот ваш главарь не камерарий! Я сразу поняла, что не стоит верить в такую ерунду, — пыталась она себя оправдать, однако же при этом была всё-таки здесь с ними.

— Хороша лапшичка, ух? — хохотал где-то у левой стены гном. — Меня тоже они так провели года четыре тому назад! Учись, что никому в этом мире нельзя доверять.

— Вор вора и за версту учует, я знаю, кто ты, — мягко щебетал ей Фарис, — Я видел не раз тебя на рынке, у прилавков, и как ты удираешь по крышам, словно городская кошка. Я знал, кого я вербую, и у тебя действительно большой потенциал.

— Мерзкий лжец! — оттолкнула его Диана, пятясь в сторону стражников. — Берите их, я тут ни при чём! Идём, Лилу! — поманила она к себе девочку.

Однако в спину её легко тыкали острия копий, не позволяя приблизиться к стражникам. Те явно не собирались вот так оставлять девушку безнаказанной, вполне себе приписывая к банде, с которой она сюда проникла. Не понимающая, как с ней могут так поступать, девушка всё-таки развернулась, чтобы ей совсем уж костюм не попортили такими тычками.

— Так мы тебе и поверили, ага. Бросай своё оружие и топай к стене, — приказывал ей капитан стражи, синеглазый мужчина со светлыми щетинистыми бакенбардами и небольшой прямой бородой, уходящей под нижнюю часть шлема.

— Это флейта! — возмутилась она, заметив, куда был направлен его взгляд: видать, тот решил, что это ножны какого-нибудь клинка. — А как вы… Почему вы вообще не исчезли с туманом? — вдруг до неё дошло, что, кроме консула, остальные принадлежат определённо к дану.

— Были в подземелье, охраняя в темнице ворьё типа вас. Зубы-то мне не заговаривай, мерзкая полукровка, неблагодарная за то, что этот город стал приютом для таких, как ты! Преступница! Позор нации! Шагай к стене, ноги на ширине плеч, руки за голову сцепить в замок, лбом уткнуться и закрыть глаза. Никаких фокусов в мою смену, поняла? — скрежетал тот.

— Вот, девочка, сейчас самое время. Умеешь на флейте играть утихомиривающие мелодии или заклятье очарования? — лился возле неё мягкий голос Фариса, а у Ди уже кружилась голова от всей ситуации.

— Помирать, так с музыкой? — усмехнулся пошутивший священник.

— Да ладно вам, в первый раз, что ли! Где там эта мелкая? Время зажигать! — заполыхали кулаки у гнома, а людоящер снял с плеча свой красивый лук, натянув тетиву.

Полуорк скинул со спины щит, доставая топор. И даже Фарис лёгким взмахом руки вооружился рапирой. Глядя на них, Ди пришлось сделать то же самое, выхватить сразу оба кинжала, так как что делать свободной рукой она всё равно не представляла. Похоже, что предполагалось драться с теми, кого она вот-вот готова была предать и сдать, но это лишь после того, как те определённо предали её саму, а точнее, её доверие.

В голове складывалась вся мозаика. Подземное грязноватое убежище, неотёсанный внешний вид каждого из отряда. Отвлекающий манёвр со статуей, куда должны были все сбежаться, потому, вероятно, и не было никакой стражи на входе. Идеальное время для ограбления — исчезла половина населения да ещё напал громадный дракон.

Вряд ли всё это было делом рук этой банды или вообще хоть как-то с ними связано. Создавалось впечатление, что городские хитрецы просто вовсю пользуются ситуацией, смекая, что лучше ничего уже не будет. Странным выглядел только список, вместо которого следовало бы реально хватать всё подряд.

Воцарилась тишина, во время которой все следили друг за другом, но никто не начинал явно приближавшееся сражение. Напряжение нарастало. Шестеро стражников в одинаковых доспехах с наплечниками, наручами и кольчугой, один капитан с ещё более крепкой защитой. И томящийся в дверях чиновник, предпочитавший наблюдать с безопасного расстояния и готовый, чуть что, выскочить, прячась за входными дверями.

— Так, может, всё-таки договоримся? — достал из своего жилета опять благоухающий тюльпан Фарис, первым нарушив молчание, и дунул на лепестки, прямо в лицо одного из рослых стражников.

С цветка слетела заблестевшая рыжеватая пальца, а потом у того глаза вдруг резко сменили окрас с небесно-голубых на такой же мандариновый оттенок. Тот опустил копьё и встал боком на полшага назад, вежливым жестом приглашая Фариса пройти мимо. Только путь наверху всё равно преграждал консул с недружелюбным взором.

Всё это столь же недобрым прищуром разглядывала и Диана, припоминая такой цветок при их знакомстве. А потом очарованного стражника огрел по спине его сосед, приведя в чувство. Тот кашлянул, вздрогнув пышными усами, и будто бы «протрезвел» от морока. Глаза снова стали привычного цвета. Руки покрепче сжали копьё, а Фарис вздохнул, что мирно решить вопрос, похоже, не выйдет, и встал в боевую стойку перед оппонентом.

— Заходит как-то эльф в гномий бар, — вышагал вперёд Бром, — а ему там ка-а-к… — раскидал он всех мощным колдовским взрывом, переламывая древко копий у стражи.

У каждого из них в запасе было ещё оружие на правом бедре, так что вывести их вот так просто из зарождавшейся битвы не получилось. Бром окружил себя пламенным кольцом, раскаляя доспехи каждого, кто к нему приближался, а сам старался подпалить стражникам волосы, ведь шлем был лишь на голове у их богатыря-лидера.

— Ну, пошло веселье, — ринулся Фарис с рапирой к ещё только пытавшим подняться стражникам, пронзая одному из них горло.

Свой короткий меч с бедра успел взять другой, лежащий рядом, но в глаз ему прилетела стрела от людоящера, угомонив навсегда. Диана, видавшая пару часов назад жуткие разрушения под крики бегущих горожан, сейчас с ужасом смотрела на столь быстро разыгранные вокруг её настоящие убийства. Громадные, с два её роста эльфы просто падали замертво. Чуть правее защищавшийся щитом от выпадов капитана бился плечистый Хагор. Издали пронзал кольчужный покров своими свистящими стрелами Хрисс.

Даже Лилу, ни о чём не задумываясь, принимала участие, выставляя вперёд руки и пронзая сбежавшуюся охрану насквозь слетавшими с кончиков детских пальцев яркими молниями, проходившимися по всей металлической броне волнами боли под мужские вопли остроухих стражников. Девчонка веселилась от души, не задумываясь о последствиях.

Лысый клирик держался позади и вообще предпочитал наблюдать из-за резных каменных колонн с вытянутыми шестиугольными орнаментами и изображением разных великих правителей города. У него при себе не было ни посоха, ни иного катализатора для целебного и помогающего чародейства, ни, похоже, даже простенького ножа где-нибудь там под рясой.

Сама Ди никуда не лезла. Лишь когда один из стражников сам налетел на неё, желая лёгкими движениями выбить кинжалы, она принялась защищаться, отскакивая назад и задевая его доспехи. Растерянная, она не могла даже представить, куда его бить. Сквозь кольчугу пронзать не получилось, каких-то дыр и уязвимых мест обнаружить не удавалось.

Торс и руки прямо-таки до запястий под наручами, наплечниками и прочими пластинами верхней брони покрывала кольчужная рубаха. Стражник скалился, лихо бил мечом наотмашь, видя, сколь хрупкая перед ним полуэльфийка. Он совершенно не собирался её жалеть и задел по бедру при очередном её отскоке.

Диана вскрикнула, прикоснувшись к образовавшейся ране. Теперь отбиваться можно было лишь кортиком брата в левой руке. Торчащие резцы почти до крови прикусывали пухлую нижнюю губу от сосредоточенности, а противник всё напирал и напирал, готовый буквально растоптать её своей мощью.

Он откинул её ударом ноги в грудь, сбив дыхание и повалив на спину. Чудом, вовремя перевернувшись на бок, ей удалось избежать лезвия клинка, готового уже пронзить её насквозь сверху вниз. Спешно поднимаясь, изогнутым своим кинжалом она нанесла мужчине вытянутую рану сбоку на шее. Но та мало того, что не оказалась смертельной, так не заставила того даже вскрикнуть, а лишь разозлила.

Пока она пыталась отбежать, он настиг её ударом клинка по икорной мышце левой ноги, вновь заставив упасть головой у колонны. С надеждой в глазах Ди взглянула на клирика, прятавшегося рядом, но тот улизнул в тень, даже не думая ей помогать.

Развернувшись на спину, когда над ней навис уже этот громила, она изо всех сил треснула ему между ног. И по счастливой случайности там он себе броню сегодня привесить явно забыл. Хотя это был уже жесть отчаяния, и Ди была готова к тому, что сломает сейчас все пальцы на ноге о какую-нибудь плотную выгнутую пластину.

Сильный удар выбил стражника из колеи, заставив упасть на одно колено, однако же свой меч он не выронил. Диана могла вонзить оба кинжала ему в шею, пока тот замешкался. Всё думала, как это сделать, но будто бы ни одна рука не поднималась вот так убить живого эльфа.

Да, это была как бы самооборона. Критический случай. Если она не сделает этого сейчас, девушка прекрасно понимала, что скорее всего он её убьёт. Мужчина и так нанёс ей две саднящие неслабые раны, мешавшие сосредоточиться. Рядом доставалось и полуорку, и Фарису, вот только Стефан не лечил никого, усевшись за колонной с перепуганным видом.

Бром и Лилу игрались с одним из стражников, перебрасывая его разрядами магии друг другу, вообще не обращая на неё, казалось, никакого внимания. Однако, по итогу, этот хорошенько прожаренный огнём и молниями вопящий бедолага полетел именно в спину тому мужчине, которому она заехала изо всех сил промеж ног.

Позвоночник тому они таким броском, конечно, не переломали, но какое-то время для неё определённо выиграли. Путь казался открыт, а уж безоружному консулу она точно могла бы с лихвой угрожать своими ножами, как ей думалось. Но едва Диана с суровым видом и сверкающими лезвиями помчалась вверх по позолоченной лестнице, как получила крепкий удар от того ногой по лицу, покатившись вниз.

Бородатый щуплый тип оказался не промах. И прежде, чем рука полуэльфийки с кинжалом могла его дотянуться, он хорошо разыграл всё своё преимущество. И эффект неожиданности, что владеет такими приёмами самообороны, и более лучшую позицию. Даже крепости всегда строили на возвышенностях, потому что их сложнее взять снизу вверх. А ещё винтовые лестницы всегда возводили так, чтобы атакующему было неудобно держать меч, правда, к данной ситуации это никакого отношения не имело.

Вкус крови во рту от ушибленных дёсен сопровождался сильной болью у подбородка. Было даже не понятно, где болит. Основание шеи ли, кость нижней челюсти или же под нижней губой. Всё место ушиба обращалось волнообразным мучением. А девушка судорожно изнутри пересчитывала себе зубы, не выбил ли тот ей чего ненароком.

Полуорку капитан стражи переломал щит на две неровные части, так что Хагор теперь бился двумя оружиями, сняв с пояса запасной гладиус с широким симметричным лезвием. Но какого-то преимущества против ещё более рослого и крепкого эльфа это ему не давало.

— А-а-а! Зараза! — голосил гном от пореза на правом плече, лихо срубившем светлый наплечник. — Стефан! — недовольным тоном звал он клирика.

— А что Стефан-то стразу! Где портал обратно? Чем вы вообще занимаетесь! — не понимал лысый мужчина, выглядывая на устроенную резню.

— Не будь глухарём, ты его слышал. Брому нужно сосредоточиться на заклятье. Нужно время. А мы его прикрыть сможем, когда стражников, желающих нас убить и прервать колдовство, резко уменьшится в количестве! — добивал своего оппонента слегка раненный Фарис, очищая кровь о бордовые шаровары.

Сзади девушку схватил тот же самый эльф, которому она недавно врезала. Сдавил за плечи, что, казалось, её девичьи молодые ключицы не выдержат. А по её кожаному костюму рука его и вовсе заскользила предплечьем к области горла. Ди вздрогнула, думая, что переломить ей шею столь крепкому бугаю не составит вообще никакого труда. И судорожно направила один из кинжалов ввысь, надеюсь попасть тому по глазам.

Лезвие прорезало стражнику щёку. Длины девичьих рук не хватило, чтобы лишить его органов зрения. Однако взревел он от боли весьма громогласно, хватаясь за лицо обеими руками и невольно ту выпустив от себя таким жестом. На прямом лезвии кортика брата осталась красно-розовая кровь дану. В целом, столь же богатая железом, как и человеческая, однако светлее. Из её же ран кровь шла густо-красная, почти бордовая. Вот только лечить её, как и остальных, Стефан, похоже, не собирался.

— Всё, деточка. Дядя Бром теперь будет колдовать хреновину, которая вас отсюда вытащит! — протирая лоб от жара, испепелив одного стражника аж до почерневшего скелета в броне, восклицал норд, отходя к стене, принимаясь пальцами мастерить в воздухе особые жесты рук и зажигать в воздухе причудливые рунические символы.

Лилу, оставшись без весёлого партнёра по игре, отошла вместе с ним, поглядывая, что тот там делает, а заодно его как бы охраняя. И когда на неё налетел тот тип с рассеченной щекой, с громогласным воплем замахиваясь на маленькую девочку, столбом не стояла и ни на секунду не растерялась.

— Свинка-а-а-а! — завизжала она столь протяжно, что у Брома прервался ритуал, когда он схватился за уши, а сияние белых рун на стене вдруг потухло, исчезнув без следа.

Зато тип превратился в выскочившего из кольчуги поросёнка, и не успел тот далеко удрать, как его пополам разрубил двусторонний топор полуорка. Фарис отвлекал капитана стражи сейчас на себя, а кроме того никого особо уже и не осталось. Повреждённый магией, лишённый пары конечностей, в центре зала один ещё двигался в обугленных и искорежённых доспехах, а вот остальная пятёрка была уже мертвее некуда, что ещё сильнее злило консула в дверях.

— А мелодию исцеления знаешь хоть? — тяжело дышал после каждого слова израненный полуорк, уставившись на Диану.

— Нет, кажется, нет, — покачала она головой, будучи весьма раздосадованной.

— Толку тогда от тебя, — хмыкнул он. — Не колдуешь, не дерёшься, не делаешь все эти бардовские фокусы с инструментами… Держись Брома и ныряй в портал сразу, как откроется, — кряхтя поднялся он, и отправился помогать Фарису.

В капитана стражников людоящер вонзил уже с дюжину стрел. Запас колчана начинал подходить к концу, а тот продолжал сражаться со смуглым фехтовальщиком и уверенно одерживал верх. Убил бы таскарца, если по ноге сзади его не треснул Хагор.

Фарис сделал выпад вперёд, но не смог пронзить рапирой броню оппонента. Затем целился в лицо, прямо в забрало шлема, но соперник повернул голову, и лезвие проскользило по металлу, уйдя вбок. Стражник же ногой отпихнул полуорка прямо в ближайшую колонну, сотрясся тем потолок.

Длинноволосый капитан из битвы делал настоящий танец. Вертелся на месте и переходил, грациозно сменяя позиции. Атаковал плечом, напирал, помогал ударами мускулистых ног, едва не выбивая оружие что у Фариса, что у полуорка. Даже в очередном перевороте у колонн пронзил плечо недалеко стоящему Стефану, как тот с криком отпрыгнул прочь и мгновенно затянул себе рану в прорези рясы прикосновением сверкающей ладони.

Даже оставшись один, самый опасный противник по-прежнему оставался наиболее смертоносным. Он будто с лютой самоуверенностью горделиво усмехался, давая таскарцу попытку за попыткой что-либо себе сделать. Но все его выпады оказывались тщетны, никаких серьёзных ран нанести этому типу так и не удалось. И тот левой рукой двинул Фарису в зубы. Глянул на сползшего спиной по истрескавшемуся столбу полуорку, ещё раз ногой тому заехав по челюсти на всякий случай.

А клинком он уже собрался поддеть одноглазого в живот, нанизав по самые рёбра, но на шею ему запрыгнула Ди, принимаясь колоть и резать чётко в месте соприкосновения шлема с наплечниками, где между теми образовывался тонкий зазор.

Держаться ей помогали глубоко вонзившиеся тому в тело древка множества стрел. Словно своеобразная лесенка из опор, удерживающих её вес и не дававших легко соскочить с гладкой поверхности металлической брони. Эльф метался из стороны в сторону, как разъярённый бык на арене летних игрищ.

И подобно тому, как некоторые из этих быков умудрялись своими рогами поддеть незадачливых циркачей-ездоков, так и он сейчас направил клинок назад, пронзил её в живот у правого бедра, провёл по тому, оставляя глубокую, невероятно болезненную рану. А затем ещё прыжком назад своей спиной впечатал её в стену, так что даже громкий девичий вопль вмиг заглушился, и девушка от удара затылком едва не потеряла сознание, бессильно падая в затемнение манящего морока.

Страх быть убитой кое-как не давал ей сейчас потухнуть. Капитан эльфов развернулся, чтобы добить её. Отсечь голову или пригвоздить к стене — в её голове проносились разные варианты безвременной и бесславной кончины. Девушка не чувствовала ни рук, ни ног, не знала даже, держит ли сейчас в пальцах кинжал брата или уже успела куда-то выронить, за что никогда бы себя не простила.

Фарис далеко, едва приходит в себя. Людоящер и вовсе растеряно смотрит, лишившись стрел и не решаясь вступать в ближний бой. Трус, прячущийся за колоннами, вызывал у неё только презрение. А Бром и Лилу были у противоположной стены, даже не поглядывая в её сторону.

Слабым утешением была загоревшаяся огоньком мысль, что, может быть, теперь на том свете она снова встретится с братом. Большая часть её души не желала мириться с тем, что он мёртв, но сейчас, перед собственной кончиной, можно было допустить даже самое страшное.

А ещё она могла бы снова увидеть маму. Знала, что та будет сильно расстроена и будет ругаться, что её девочка пожила всего ничего. И она, и Вир хотели бы для неё лучшего. Совсем на краткий миг ледяной вспышкой серебристой молнии мелькнула мысль, что, быть может, такой кончины не желал бы ей даже отец…

А затем полуорк с разбегу отпихнул командира стражи, крепко пронзив тому бок сквозь ослабевшие звенья кольчуги свой гладиус по самую рукоять. Видимо, в это место того уже неоднократно били, подготовив место под удар. Она читала об этом в какой-то военной книжке, что брат притащил из библиотеки. Ди читала всё, что он ей давал, даже если ей было максимально неинтересно содержание.

Гневный рёв орка кое-как привёл её в чувство. Тёмный ореол затухающего сознания вокруг глаз куда-то исчез. Дыхание, казалось, снова прорезалось после удара. Но тело всё было охвачено какой-то истязающей пыткой. Не было даже понятно, что болит сильнее — свежие порезы или же ушибленная спина. Не переломала ли она себе что-то вообще сейчас… Надо было вопреки всему становиться сильной и подниматься на ноги.

— Он сам бы справился, — недовольно глядел на неё Хагор, подав руку. — Чего ты геройствуешь? Просил же никуда не лезть, стоять в сторонке, — морщился он, глядя на неё и помогая подняться.

И не успела Ди тому что-то ответить, ни возразить, как видела ситуацию, спасая Фариса, ни даже поблагодарить, как лёгким движением взмаха меча откуда-то слева голову полуорку снёс мощным ударом капитан эльфийских стражников.

Девушка так и застыла, будучи ошарашенной этим видом. Лезвие прошло перед ней, словно время замедлилось, нарочно фокусируя её взор на мельчайших деталях, забрызгивая желтоватой кровью. Меч прошёл сквозь все мышцы и кости, будто их не заметил. Будто туша крепыша Хагора была подтаявшим маслом или яблочным желе. Столь легко, столь быстро, столь филигранно. И ровный срез остался там, где ещё недавно крепилась голова живого существа, возможно, спасшего её от неминуемой гибели.

Ди ещё держала его за тёплую руку, не в силах поверить. Горло сжалось, будто кто-то начинал её душить. А безголовое тело Хагора рухнуло вниз, распластавшись на полу сокровищницы, и из крупной раны расходилась вширь лужа густой желто-зелёной крови, коснувшейся вскоре её обуви.

Её охватывала паника. Взор размывали нахлынувшие слёзы от несправедливости этого мира. Дыхание было столь нервным, будто вдох сделать ещё как-то получалось что носом, что ртом, а вот исполнять выдох тело будто бы разучилось. Ноги тряслись, раны кровоточили. Невероятно болела спина, а разум был затуманен от шока только что увиденного.

Раз за разом перед глазами проносился момент обезглавливания: как над её волосами проносится лезвие длинного меча, как оно срубает крепышу голову, будто набитая рука повара рубит стебель сельдерея. Легко и невероятно, быстро, но пугающе до истерики. Вот так был только что рядом, что-то ей говорил, и вот уже его не стало. Как не стало и брата. Словно все кругом бросают её, исчезая прочь из жизни.

— Готово, малышня! Айда прочь из этой преисподней! — громко пронёсся медвежий рык Брома, завершившего своё заклятье.

— Награбленное перекидывай в первую очередь, — советовал людоящер. — Ещё не хватало уйти ни с чем после такого!

— На чужой мешок не разевай роток! — поглаживал сквозь ткань собранное добро гном круговыми движениями, словно пузо после сытного обеда.

Фиалковые глаза взглянули туда, на противоположную стену, только чуть правее, за колоннами. Там мерцал двойной круг из символов, вращавшихся в разных направлениях, а между ними пульсировали какие-то потусторонние магические волны, напоминавшие расплавленный металл оттенков от белого до голубоватого, переходя иногда в серебро или перламутр.

Бородач зазывал всех туда, и первым мгновенно выскочил клирик в порванной у плеча рясе. Затем Хрисс со своим луком и пустым колчаном. Необходимо было действовать быстро. Глазами она нашла сурового капитана стражников, стоявшего неподалёку. Поглядела на консула, что всё ещё был в дверях. Ей показалось, что брось она сейчас кортик Вира, что всё-таки по-прежнему покоился у неё в руке, как и её собственный во второй, тот бы вонзился ему прямо в горло. Но убив этого типа, она бы, вероятно, навсегда потеряла оружие брата, ведь бежать туда и вынимать его времени бы не было. А за спиной ещё бы оставался этот изрешечённый стрелами щетинистый бугай.

Колонны сыграли ей на руку, позволяя петлять между ними так, чтобы капитан её не схватил. Фарис со своего места двигался туда же. Казалось, смуглое лицо его весьма побледнело от увиденной участи Хагора. Молодой чернобровый таскарец поглядел на неё, когда они поравнялись. Удостоверился будто бы, что девушка на ногах и с ней всё в порядке.

Но бежал он быстрее, и погони за ним не было. Так что в прыжке одноглазый тип легко угодил в портал. А вот Ди сзади за ногу схватил не желавший всех вот так отпускать могучий эльф, уронив на пол прямо перед самым выходом. В ловком прыжке, распластавшись на полу, но всё же сжимая её лодыжку мёртвой хваткой могучих пальцев, он с яростью глядел на неё, стиснув зубы в обозлённой гримасе. Возле её лица были ботинки Брома, однако же никакой поддержки, подняв на него взгляд, измученная юная леди не обнаружила.

— Я уже сознание теряю, девочка. Сил ни на что нет. Каждый сам за себя! Бывай! — заявил он, качая головой и падая спиной в собственный портал, вот так бросив её умирать в королевской сокровищнице.

На глазах ещё сильнее вспыхнули крупные слёзы, на этот раз уже от обиды. Она бы наверняка прыгнула на этого эльфа, защищая не только Фариса, а каждого из них. Что Брома, что людоящера, может, даже трусливого клирика, оказавшегося под ударом. Но ни Фарис не дождался её, дабы уступить, как девушке, безопасно вышмыгнуть перед ним. Ни Бром не пожелал как-либо помогать, оставив самой со всем разбираться.

Кое-как перевернувшись, пытаясь отползти по полу, она видела, что лодыжка её всё ещё в крепкой руке рослого остроухого мужчины. Тот уже также набирался сил после падения ударом об пол. Ди озиралась на портал, что был совсем рядом, дёргала правой ногой, но вырваться не получалось. Пальцы лишь крепче сжимали, сдавливая тем самым и теплившуюся надежду на побег.

— Ямпи-дампи? — раздался рядом детский голосок, словно мелодии звенящих пластинок маримбы. — Взорвём тут всё, подруга?

Лилу осталась последней, до неё тоже никому не было дела. Никто не помог ей пройти сквозь портал, не проследил, цела ли вообще девочка. Брошена и забыта, как и она сама. Девочка выглядела крайне усталой. Как и с Бромом было очевидно, что истратила она много сил. Но помочь своей подруге та явно хотела.

Второй раз обратить кого-то в свинью было невозможно, видимо, по каким-то там космическим законам. Ди что-то припоминала из недавних разговоров то ли с ней, то ли с Бромом, что есть заклятья, требующие перезарядки, ждущие своего отката, и их как бы нельзя часто использовать или колдовать несколько раз подряд.

— Ямпи-дампи-бум, Лилу! — кивнула ей Ди с выдавленной лёгкой улыбкой болящих губ, не требуя никакой другой помощи. — Прыгай скорей, пока портал не закрылся, — переживала она, что они так могут на пару остаться здесь пленницами.

А ведь за первым отрядом стражи может подбежать и другой. Вряд ли здесь всего один такой патруль ночью охранял пленных в подземной темнице. Наверняка есть ещё эльфы-стражники или даже не эльфы. Вон консул, например, не из породы остроухих, обычный человек, если так посмотреть.

Гномочка кивнула, разбросав с ладоней несколько заискрившихся сферок, напоминавших стеклянные шары с каким-то внутренним вихрем. И чем сильнее тот крутился и расширялся, тем быстрее подходило время их взрыва. Это всё Диана не раз лицезрела снаружи, когда они познакомились.

— Куда это ты собралась, а? — гневно кричал подползавший и поднимавшийся с пола после прыжка командир стражи, притягивая девушку к себе.

А Ди на свой страх и риск, не выпуская рукоять кинжала, взяла с пола пальцами одну из полупрозрачных искрящихся сфер, оставленных юной чародейкой. На ощупь это больше напоминало лёд, нежели стекло. На удивление, взрывные шарики были довольно холодными и влажными. Видимо, этим и был вызван сам принцип отложенного всплеска энергии. Словно их окружала медленно оплавляющаяся ледяная скорлупа.

— Пожуй вот этого, — морщась в гневе, произнесла девушка, отправив в огромный рот рычащего гиганта пульсирующую сферу и подогнув правую ногу так, чтобы треснуть тому по лицу, вырываясь в сторону сверкающего портала.

Тот потянулся к лицу, выпуская её, ощущая, как заледеневает язык, словно примерзая, немея, теряя все ощущения. Не было возможности даже выплюнуть этот «снежок». А Ди замерла, желая всё-таки увидеть кровавое представление, словно это было её местью за полуорка, а не только за полученные на своё тело побои и порезы.

Голова стражника взорвалась, разлетевшись ошмётками кожи, мышц, костей и мозгов, забрызгивая её и всё вокруг. Изувеченное тело рухнуло ниц под вспыхивающий аккомпанемент хлопков всех остальных разрядов на полу. А она смогла-таки отползти достаточно и успеть в портал прежде, чем тот начал с пульсирующей вибрацией и каким-то гулким звуком угасать, терять стабильное состояние и закрываться с прерывистым мерцанием.

Это немного было похоже на погружение в кадку с водой, только не ощущалась сама глубина. Будто было лишь поверхностное натяжение жидкости тонкой пеленой, а по ту сторону вновь обычный воздух и сонм неприятный запахов от пота и крови всей отдыхавшей банды.

Она, сидя на полу, была в круглом зале, где ей втюхивали недавно ложь про работу на короля. Разбираться со всем этим она не спешила. Совесть вертелась внутри, как раскрученный бурей флюгер. Она только что убила эльфа. Своими руками, с желанием, со рвением, точно зная, что и как произойдёт. Не случайно, не косвенно, не будучи поводом или предпосылкой.

Ди понимала, что она взяла магический разряд, опасаясь обжечь собственные руки или взорваться там самой, и запихнула его в рот обидчику, чтобы тому голову разорвало во всех известных ей направлениях розы ветров. Два обезглавливания за несколько мгновений прямо перед глазами. Ну, в случае с полуорком, конечно, изрядно выше, а вот тут, только что, реально прямо перед ней, забрызгивая всё лицо содержимым.

Глаза, зубы, волосы — всё, что было в эльфийском лице, раз за разом терзающими воспоминаниями разлеталось перед ней в несобираемую отныне мозаику декаданса и ужасного анатомического театра. В воспоминаниях этих был только блеск испуга и дыхание отвращения. Никакого злорадства, чувства превосходства и удовольствия. Даже никаких ноток радости за отомщённого Хагора. Только лютый неистовый ужас, столь древний, с каким рождается всё живое, наделённое инстинктом самосохранения.

Им, наверное, Ди и воспользовалась в экстренной ситуации. Выживала, как могла, хотя теперь в голову приходили другие и чуть менее кровожадные варианты. Например, кольнуть кинжалом тому в глаз. Но помогло бы ей это вырваться? А если бы он так и держал её, несмотря на колкие пронзающие раны, оставляемые у него раз за разом на лице? Что если свершённое полукровкой было единственным выходом и единственным её шансом на спасение? Не факт, что другие возможные способы самозащиты убили бы рослого эльфа, но череп бы тому точно не разорвало на мельчайшие куски.

Часть из них по-прежнему были на ней. Что-то на шее, в волосах, на одежде. Она была покрыта кровью и ошмётками, тяжело дышала, опасалась пошевелиться из-за боли в ранениях, но ощущала себя сейчас живой. Такой, какой её хотел бы видеть Вир. Сильной, сумевшей за себя постоять. Может, не победившей в драке, но применившей хитрость и смекалку. Хотя бы не сдавшейся, что уже было довольно неплохо.

Она ведь искренне пыталась помочь. Спасала Фариса, а по итогу подставила отвлекшегося на себя Хагора. Банда вернулась не целиком, и это исключительно её вина. От этого становилось только больнее. Страдания физические переплетались с муками душевного рода. Ди уже не чувствовала угрызений за убийство капитана стражников: это было законом выживания — или ты, или тебя. А вот за смерть полуорка совесть теперь ещё просто адски мучила.

И она уткнулась в поджатые коленки, обхватив их руками, из которых так и не выпустила свои клинки. Зарыдала что было сил и вскрикнула, насколько её хватило. Это даже, на удивление, помогло. Стало легче от выхода эмоций. Самую чуточку, но всё-таки легче. Свидание с миром мёртвых пришлось в этот раз отложить. Вместо себя она туда отправила кое-кого другого. Даже двоих.

И с этим ей приходилось отныне жить. Принять и двигаться дальше, потому что не всё вокруг всегда происходит так, как хочется нам. Планам, желаниям и мечтам не свойственно сбываться. Всё крутится само по себе, по сложным и иногда безумным абсурдным законам. А мир вокруг в разы куда более жесток, чем порой это кажется. Но быть в этом мире свирепых безжалостных хищников слабой и беспомощной добычей Диана Лафо теперь совсем не хотела. Это она для себя решила уже окончательно, ясно и чётко.

Разбор полётов

Слёзы катились вниз по щекам, капая на кожаные штаны, стекая с них на плиты каменного пола, разрисованного символом солнца. На плечи легли хрупкие детские ручки. Это Лилу радовалась её возвращению, подбежав и обняв сзади за шею, как получалось. На ощупь, убрав кинжалы по ножнам, она коснулась её пальцев своими, чувствуя, сколь горячая кровь у гномов, столь тёплыми были девичьи маленькие кисти у юной чародейки.

— Выползла всё-таки! Выкарабкалась! — где-то рядом раздавался журчащий медвежий тембр Брома. — С боевым почином тебя, деточка. Был у меня, значит, брат один… — сел он рядышком.

— Не смей со мной даже разговаривать после того, как бросил! — рванула она торсом в его сторону, несмотря на всю боль, и затрясла за грудки, сверкая яростью в своих сиреневых заплаканных глазах.

— А я что? Я ничего! Я Бром Дерзкий Гром, деточка! Я открыл портал! Как вы будете в него добираться, уже не моего ума дело, — оправдывался тот. — Я ни за кого здесь ответственность не несу. Вы сами все на всё подписались! Если б я твоему «ухажёру» тому огнешар какой в зенки его зафенделил, я б, может, сам в обморок уже рухнул от бессилия. И бросили бы меня уже вы!

— Мы бы никогда тебя не бросили! Правда же? — поглядела она на Лилу.

— А мне почём знать? — кряхтел норд, вырываясь. — Я тебя впервые вижу, деточка. Мы сколько знакомы? Полчаса? Час? От силы полтора, с учётом того пандемониума, что вы устроили. Мне-то откуда знать, вонзишь ты мне нож свой под лопатку, чтобы мешок с ценностями забрать, или спасать удумаешь? С чего я тебе, воровке уличной, доверять-то должен? А? Я и брать-то тебя не хотел, зачем мне флейтист в команде.

— Устроил там всё ты, между прочим, — пнул его сзади Фарис. — Плавить решётку удумал, время терять. Потом нырял в чан с кольями, нашёл время! И всё равно потом пошли, как Хрисс планировал. Нет бы сразу плану следовать, кабачок ходячий! А она держалась вполне неплохо для первого раза.

— Я тебя сам сейчас в патиссон какой-нибудь превращу, понял, ты? У вас в Таскарии, небось, кабачки даже не растут. Одни тыквы да смоквы! Понаехали тут в наши эльфийские края чернобровые красавцы! Кхе! — возмущался он так нелепо, будучи гномом племени нордов, что у Стефана разыгрался приступ громкого смеха.

— А про неё ты не забыл? Зайчишка-трусишка, — сверкнул здоровым глазом таскарец на хохочущего монаха.

— Да, прошу прощения, — унял тот улыбку и ринулся к сидевшей израненной девушке.

— Не трогай меня, ты! — затряслась она, выпустив гнома и размахивая руками, но ощущала, как рана на бедре потихоньку начинает затягиваться, ощущая некое тепло от сверкающей белым светом ладони.

— Я же хочу помочь, — напевно щебетал тот виноватым голосом, отгоняя прочь Лилу от подруги.

— Я тоже хотела помочь… — обняла Ди коленки опять и немного угомонилась. — А в итоге Хагор погиб, — уткнулась она глазами в пол.

Судя по тому, как себя вели и расхаживали тут все остальные, Стефан их порезы уже обработал. Оставалась только она. Так что сейчас он пытался её рассмотреть и заживить раны. От прикосновений Ди чувствовала, как тот напрягается, как его трясет и как дрожит мужское дыхание.

Оставшиеся на теле царапины жутко чесались, а синяки никуда не делись и продолжали болеть. Ушибам он внимания не уделял, да и чтобы их обнаружить, её бы, наверное, пришлось раздеть, вот уж чего бы этой своре Ди точно бы не позволила, даже руководи теми самые лучшие побуждения.

— Хагор… свой выбор сделал, — с более серьёзным, чем обычно, видом заявил Бром.

— Здесь все знали, на что шли, ну, кроме тебя, понятное дело, — вздыхал Фарис, с интересом разглядывая своим взором цвета кофейных бобов украденный пылающий меч, не вынимая тот из прозрачного хрустального футляра. — Но такова наша фишка… Мы много лет вербуем в банду, прикидываясь секретной миссией Его Величества. Добровольно, как к ворам, к нам пришёл только Стефан, — любовался он на своё отражение в гравированном эльфийскими древними рунами лезвии, ничего в этих письменах не понимая.

— Клир не может жить на подаяния, которых нет, — хмыкнул тот. — Не мой жизненный выбор был записать меня в монахи. Если мой отец думает, что мне от этой жизни не нужны деньги и роскошь, то плевал я с церковной колокольни на его мнение. Не важно, каким путём достаются деньги. Посмертно отпевают хоть убийц, хоть воров. Никто не спрашивает о прегрешениях того, по кому заказывают панихиду. А Творец, видимо, всех прощает, раз сегодня не мне с такими мыслями отсекли голову. Истоки святой магии весьма туманны, знаешь ли, — затягивал Стефан порезы Дианы.

— Почему… Почему ты не лечил их, когда мог? — не понимала она, не желая даже к тому поворачиваться для разговора.

— Я испугался! — заявлял высоким голосом тот. — Всё пошло не по плану! Стражников вообще не должно было быть. Фарис попробовал их охмурить, но не получилось. Мы рассчитывали на тебя, между прочим. Знаешь, чем в воровской шайке обычно занимается бард? Гипнотизирует, очаровывает, в общем, делает охрану недееспособной.

— Да я даже не знала, что вы готовите ограбление! Идиоты… — хмыкнула Ди. — Надо ж было мне повестись на такое… Ведь не верила же, всё это странно, всё так нелепо, но вы мной воспользовались.

— Чтобы воспользоваться, ты должна была сделать хоть что-то полезное, — где-то взял Бром спелое бордовое яблоко, причём в разгар весны, да мелким ножичком отрезал от того по тонкому ломтику и клал в рот.

— Она делала, — заступился за неё Фарис.

— А ты с этим цветком на пристани… Ты думал, я вдохну и тоже буду в твоей власти? — не горела теперь желанием его поддерживать сама Ди.

— Ну, как вариант. Дорогуша, я вор и грабитель. Я не должен перед тобой быть ни кристально-чистым, ни кристально-честным, — разводил он руками. — Моя бабуля с детства мне говорила: не доверяй незнакомцам. А тебя такому не учили? Что ты хочешь от меня? Признания? Сочувствия? Извинений? Бабуля учила и не лгать, но прямолинейность никогда не была моей сильной чертой. Да и вообще моей чертой, если задуматься… Мне жаль в душе, что мы тебя обманули. Правда, жаль. Немножечко, самую малость, — показал он пальцами небольшое расстояние. — Но ещё раз — это наша фишка. Банда так и называется: «Агенты короля». Чтоб никто не догадался! Было один раз, что нам даже реально поверили!

— Да, — соглашался Хрисс, — Фарис заболтал как-то конвой телеги, будто Его Величес-с-ство поручил нам срочно вернуть обратно какой-то сундук. Ну, положил туда что-то не то или наоборот, не доложил подарков, всякое же возможно? Все мы эльфы, — усмехался он, будучи людоящером. — Все делают ошибки. Даже король Эдриан мог что-то напутать-перепутать.

— Встань, пожалуйста, — пытался Стефан её приподнять. — Дай, я всё-таки всё залечу.

— Он так себе лекарь, — отметил таскарец. — Но другого у нас нет. Так что уж лучше такой, чем никакой.

— Лучше всего живой, — отозвался тот, пытаясь оправдаться за своё поведение.

— Как это там была поговорка-то… — жевал яблоко норд. — И клирик живой, и… Что ж там было. И волки сыты, и овцы целы? Нет, это не то…

— И клирик живой, и гном в пивной, — предложил ему Фарис, как вариант.

— Не, не так, — чавкал тот.

— Зато правда, — отвел глаза таскарец. — И полчаса не пройдёт, как ты уже пойдёшь пропивать свою часть добычи.

— Тебя будто должно волновать, что я со своими деньгами делаю, — буркнул норд.

— Диана, в общем… — поглядел на неё Фарис, — расклад такой… Часть сокровищ мы вынесли. Оплачивает нам всё наш покровитель, ты его видела. Он не начальник, скорее посыльный. Задания через него передаёт некая криминальная верхушка, советуя, что можно провернуть. Мы обычно занимаемся крупными делами, так что следующее вряд ли будет скоро, хотя с этим драконом и туманом кто его знает, что вообще в мире происходит.

— Хоть об этом никакой информации ты не утаил? — свирепо смотрела та.

— Знаю не больше твоего, — клялся он. — Загадочные туманы и исчезновения эльфов наблюдалось вдоль скал хребта Ёрмунганд, отделяющего нижнюю часть Лонгшира от Северных Королевств и Страгенхолма. Ещё слишком мало времени прошло, чтобы пришли ещё какие-то слухи. Да и я королевскую почту не перехватываю, это там советники всякие знают, может, чего. Могу провести попробовать во дворец. Сможешь прикинуться новой прачкой там или придумай, кем хочешь.

— Не нужны мне от тебя никакие услуги, — фыркнула Диана.

— Кажется, всё, — неуверенно разглядывал её клирик. — Скажи сама, где болит? — пытался он отыскать ещё какие-то раны.

— Здесь, — прислонила она ладонь к груди, намекая на сердце.

— Если ты из-за Хагора, он… — начал было Стефан, но его прервали.

— Не только из-за него, — отвернула от них лицо к стене Ди. — Не знала даже прежде, что у орков кровь жёлтая.

— Гномы, как лучшие алхимики Иггдрасиля, — гордо заявлял Бром, — давно выяснили, что это дело всего лишь одного компонента. У людей вот железа много, у них кровь красная, у кого меди больше — у тех голубая, а у орков, если память не подводит, содержание фтора в организме такое, что кости, зубы, кровь и даже глаза у них обычно жёлтые.

— Хагор был кареглазым, — напомнил ему Фарис.

— Ну, «обычно», чем ты слушаешь, волосатый? Нельзя ж прям совсем всех под одну гребёнку! — чуть не выплёвывая куски разжёванного яблока, возмущался норд.

— Да на тебе волос-то побольше моего, — пальцами расчёсывал таскарец вьющуюся крупными завитками чёрную шевелюру.

— Это ты ещё грудь не видел! Сказка такая есть у нас в Мимире, пошёл однажды гном в лес с медведем силой меряться…

— Дядечка-орк здорово дрался, да… — раздался у плутовки за спиной неподалёку голос Лилу.

— Теперь ты понимаешь, да? — развернулась к ней Диана. — Вот так все мы смертны, Лилу. Бац и нету. Был дядечка-полуорк, и нет дядечки-полуорка, — всхлипывала она. — И никакой магией его не вернуть. Так ведь? — скакал её взгляд с чародейки на Брома и обратно.

— Но ведь магия побеждала тех злобных дядек, — не понимала Лилу. — И тебе разве не помогла?

— Они не были «злобными дядьками», они защищали сокровищницу короля, до самого конца делая своё дело! — твердила ей Ди со слезами.

— Не понимаю, а кто тогда плохой? Дядя-орк? — Искривились детские брови.

— Нет здесь плохих, девочка, — не знала, как ей объяснить всё Диана.

— Все здесь плохие, малышка, — почти одновременно с ней раздался и голос Фариса.

Ди нутром чувствовала, что в этой ситуации нет правых и виноватых. Каждый считал, что поступает как должно. Её не мучили угрызения совести за тех павших, к кому она не прикасалась, однако же всё равно было жалко весь перебитый отряд, а не только Хагора. Для остальной банды все эти эльфы, казалось, не значили ничего. Безликая преграда на пути к цели, живая помеха. Какие-то маски, будто за ними ничего нет, никаких историй, никаких жизней. Опасность, словно стая волков, которая там их почти окружила, принуждая применить силу.

А девушка понимала, что те выполняли свой долг. Они видели в них лишь преступников и защищали королевские регалии любой ценой, как когда-то клялись на присяге. И у них вполне могли быть семьи: жёны, дети, пожилые родители. И семьи эти вполне могли бесследно исчезнуть минувшей ночью, что терзало их разум, выбивало из колеи, заставляя волноваться, а они всё равно защищали сокровищницу от непрошенных гостей.

Даже тот капитан, которого она убила. У того вполне могла быть дома какая-нибудь такая же своя «Диана», которая без отцовского присмотра со скуки ворует фрукты на площади, предоставленная сама себе. Или свой прилежный маленький «Вир». А то и двое или даже больше ребятишек, ради которых тот и бился. Или возлюбленная, которую бы он точно также защищал до конца. Ведь что такое убийство? Это не просто лишить кого-то жизни. Это ещё и отнять у детей отца, у матери сына. И всё это никак не желало её отпускать. Мысль о том, как хрупки на самом деле даже кажущиеся невероятно крепкими тела. Она ведь сама там могла погибнуть сегодня.

Причём, у этого капитана был выбор, считала она. Отказаться от своего призвания, прекратить этот бой, даже вообще его не начинать. Не прыгать за ней и не пытаться хотя бы под конец ухватить за ногу. Оставить их в покое и выжить. А вот у неё выбора уже не было, оправдывала себя мысленно Диана. Если бы она не убила, то, вероятнее всего, просто не выжила бы. И от того горечь внутри становилась всё сильнее и гуще.

— Как всё сложно, — мотала Лилу головой. — А папочка мой говорил, больше пространство — легче дышать! Взорвёшь все, и нет проблем! Только новые шахты! — заявляла она.

— Ага, шахты… дырки в чужих телах, — с горечью вздыхала Диана, приобняв ту. — Рада, что ты жива.

— И я, — кивнула гномка, слегка прижавшись. — Сначала было немножко весело. Потом прям очень весело! А теперь даже как-то грустно и странно…

— Бывает, — погладила её по плечу девушка. — Не все проблемы решаются взрывной магией или превращением в свиней.

— А вот интересно, если стражника обратить в свинью и поджарить, вкус будет, как у свиньи или как у стражника? — задался вопросом Бром.

— А то ты стражников много ел, чтоб сравнить, — усмехался Фарис.

— Я ел, — заметил им людоящер, ставя остальных в весьма неловкое положение, судя по их лицам.

— Вам не кажется, что эльф пудов в десять весу, обращённый в порося пуда на три-четыре, это какая-то совершенно неправильная магия и пустая трата испарившейся в никуда массы? — произнёс клирик. — Это же не выгодно. Вот если б там ребёнка какого в борова кормового превращать, это я ещё понимаю…

— Какая мерзость — есть детей! Пристыдился бы! — хмурилась на него Диана.

— У Стефана ни стыда, ни совести, — махнул Бром, — Я ему свои продал, так он втрое выгоднее их перепродал. Ха-ха-ха! — залился он громким смехом на пару с лысым священником.

— Ага, любые делишки за ваши коврижки, — восклицал клирик и снова, согнувшись, хохотал рядом с гномом до слёз.

Имел он ввиду, что за хорошую плату в церкви Творца отпоют любые прегрешения да и вообще у них много услуг для тех, у кого есть деньги. Не факт, что это действительно душе после смерти помогало всерьёз попасть в некий чудесный загробный сад Авалон, о котором рассказывали прихожанам представители Клира, но сами они, по всей видимости, в это точно верили.

— Не останьтесь потом каждый с кочерыжкой, — хмыкнула им тоже, как ей показалось, смешно и в рифму Диана, слегка потянувшись и разминая спину.

По телу ещё чувствовались следы от полученных ушибов. Особенно пострадала спина да и затылок, где наросла незамеченная Стефаном шишка. На её волосы он, видимо, совсем не смотрел, когда залечивал, выискивая раны на шее и ниже с разных сторон по телу.

— Пойду, возьму что-нибудь почитать, — заявил им людоящер, направляясь в ту комнату, где они обсуждали план проникновения в сокровищницу.

Карта центра города до сих пор лежала на столе. А ещё оттуда повеяло прохладой, словно от погреба, или так показалось на фоне общего жара после кровавой заварушки. Хрисс оглядывал книжные полки, причём крайнюю часть шкафа, где покоились труды по геометрии, философии, принципы зодчества, наблюдения за звёздами и прочие попытки учёных умов охватить главные законы мироздания.

— А там есть колдовские учебники? — увязалась следом Лилу, подпрыгивая, чтобы рассмотреть содержимое полок, куда едва доставала ростом.

Диана неторопливо зашла следом, но даже не села за стол, а просто постояла в дверях чуть правее, наблюдая за ними. Если бы гномочка попросила, она бы прочитала для неё корешки. По крайней мере, те, какие могла — которые были на эльфийском и имперском.

Например, те же руны, выгравированные в золотом переплёте одной из книг, она совсем не понимала, а ещё ряд названий казался ей непонятным, бессмысленным и трудночитаемым. Например, «Зов лесов» или «Око червя». Что это? Сборники приключенческих рассказов? Изыскания алхимиков? Местные бестиарии? Вряд ли уж любовные романы, но она не стала бы сейчас читать даже те.

— Надо было всё-таки сыграть им что-то очаровательное на своей свирели, — подшагнул к ней Фарис. — Ну, а вдруг бы получилось, — размышлял он, покачивая головой.

— Ага, и сломать флейту?! — нахмурилась Ди, хватаясь за футляр.

— Если намерена её беречь, так зачем вообще с собой носишь? Украсть могут, сломать, надо держать вон, как в сокровищнице, под хрустальным куполом, словно музейный экспонат, — хмыкнул тот.

— Много ты понимаешь, — буркнула на него девушка.

— Я понимаю, что лучше попробовать, чем даже не попытаться. Кто знает, каковы твои таланты… — проговорил он ей.

— Таланты для мирного выступления в таверне, — исподлобья глядела на него Диана. — И я, между прочим, тебя спасти от клинка пыталась.

— Думаешь, я неблагодарный? Я не ищу от этой жизни больших высот. Когда помру, тогда и помру. Мне явно не суждено дожить до старости, бабушка всегда так говорила. С детства вляпываюсь в неприятности да во всякие истории. Зато не сижу в скучных дворцах и не вкалываю на полях от зари до зари. Меня моя жизнь устраивает, — гордо отвечал ей таскарец.

— Если бы не я, вместо тебя бы здесь был Хагор, — заявила Ди.

— Кто знает, кто знает. Время не позволяет так с ним обращаться. Хотя бывали в легендах персонажи, кому приписывалось всякое, но я в детские сказочки не верю, — ухмылялся Фарис.

— Я и в драконов до сегодняшнего дня не верила, — заявила ему девушка, направившись к выходу.

— Куда же ты, я не договорил, — шутливо останавливал он её, облокотившись плечом о стену.

— Подышать свежим воздухом и посмотреть ситуацию, — не оборачиваясь, ответила та. — Может, уже и города нет. А может, дракон побеждён и голова его вывешена на площади. Вместо той, которую гном со статуи сбил, — нашла и она время для маленькой шутки.

— Ага, побеждён, как же! Пфф! — убрав меч-реликвию в заплечный мешок, скрестил на груди руки Фарис. — Ты хоть вернёшься?

— Не знаю, — нехотя бросила ему Диана.

— Мы не самая гостеприимная банда, конечно, но ты имеешь шансы неплохо вписаться, — отметил он ей вслед.

— Я больше не собираюсь ни спасать, ни подвергать опасности никого из вас, — обернулась Диана. — И денег кровавых мне ваших не нужно, — неожиданно даже для самой себя заявила вдруг девушка. — Отдайте лучше их семье полуорка. Если она у него есть, — оглядела она всех, кто был в круглом зале, будто бы вопрошая.

Как ни странно, вопреки внутренней воровской жилке и здравому смыслу она совершенно не считала, что это «её» деньги, что ей что-то должно причитаться за случившееся. Что она сделала? Подставила орка да убила капитана эльфийской стражи. Была обманом втянута в ограбление, где пособирала предметов вокруг по названному Фарисом списку. Да, безусловно, хотелось какой-то компенсации за нервы, побои и едва не оборванную жизнь, и всё же от какой-либо оплаты Ди наотрез отказалась. Иначе бы чувство вины просто топило бы её на дно в самый омут личностной бездны, отчего становилось просто не по себе.

— Был у него друган один, — почёсывал бороду Бром. — А, и мать пожилая, вроде, есть. С сиделкой, — добавил он.

— Вот ей и отдайте. Только вам же не хватит смелости заявиться и сообщить, что сын её обезглавлен, как вор, в сокровищнице короля, — хмыкнула Ди.

— Это её убьёт, думаю, — вздохнул Фарис полушёпотом, но слышно его было весьма внятно и чётко.

— Не уверен, что она в Стелланторе вообще, — гладил в задумчивости свои усы гном.

— Давайте-ка все успокоимся и не будем кипятиться, словно чайник на печке, — призывал Стефан. — Нам всем нужно немного отдохнуть.

— Так, братва, вот те раз плотва, давайте-ка лучше добро делить! — предлагал норд. — Если Сеймур не объявится, значит, заберём то, что унесли.

— Ох, ты думаешь, что можно безопасно продать, например, дубликат короны? — взывал к благоразумию Фарис. — Да тебя сдадут даже жители Нижнего Города, явись ты туда с таким товаром. Сеймур отошёл по важным делам, возможно, говорит с заказчиком. Мне этот меч ещё доставлять в Ванаксвиль, между прочим, персональный заказ! Да и остальное ждёт распоряжений. Мы взяли далеко не всё, так что ждите, что Сеймур и его наниматели будут недовольны.

— Хочешь успокоительный отвар, может быть? — поинтересовался у застывшей на выходе Дианы Стефан, пристально взирая на неё своими серыми глазами.

— Не хочу с такими лжецами иметь ничего общего, — пробежалась по их лицам ещё раз Диана. — Лилу, ты пойдёшь? — позвала она ту из комнаты со столом, но ответа не последовало: та слишком задумалась, что ей интересней.

— Не знаю, мы же так много всего взрывали с ними, было неплохо… — призадумалась маленькая чародейка.

— Да благос-с-словит тебя небо, — раздался на прощание голос Хрисса.

Подождав ещё немного, девушка с жемчужными волосами вновь развернулась к выходу и зашагала прочь по винтовому подъёму наверх из этого подземелья под королевским мостом. Быть членом такой банды ей совсем не хотелось. Да и вообще всю затею с проникновением в сокровищницу она считала весьма неудачной.

Никто не остановил, не предложил выгодных условий, не извинился за своё поведение и не попробовал с ней поговорить, дабы вернуть. Все остались внутри, и каждый при своём мнении. Они были знакомы с ней всего ничего, так что и привязанности особой, видимо, никто не испытал, хотя если бы она осталась, мало кто из банды был бы против.

— Жаль, — через какое-то время проговорил Фарис. — Мне она казалась весьма смышлёной.

— А я сразу сказал, флейтист не нужен! — проворчал Бром. — К чёрту бардов, я и сам спеть могу безо всякой музыки. Хе-хе! Да и у тебя там какая-то дудела была! — глянул он на таскарца. — Идёмте ждать своей оплаты. Где там этот Сеймур запропастился. Я думал, ждать нас здесь будет. Чай целебный заварим сейчас на всех, душевный покой вернём, успокоимся. Чего нервные такие? Ну, чуть не сдохли в сто тысяч восьмидесятый раз, будто не привыкли ещё. — шагал он туда же, где были Хрисс и Лилу — И кому теперь долю орка? Эй! А где моя ложка с оленем?!

Красивую чайную ложку из серебра теперь в своих тонких пальчиках теребила Диана, шагавшая по центральному кварталу в поисках хоть каких-то новостей. Предмет был приятным на ощупь, очень гладким, с изящной черпальной чашей, контуром дуба в перемычке и узорчатой, довольно толстой ручкой, увенчанной фигурой оленя поверх эдакого фона-оправы из нескольких древесных силуэтов.

Взяла на память, как сувенир, уж больно красиво блестел этот элегантный маленький предмет на фоне остальных приборов на той полке. Яркое солнце отражалась в бликах серебристой поверхности, а девушка размышляла куда теперь податься. Иметь что-то общее с этими странными головорезами ей не хотелось, пусть и сама она тоже промышляла воровством.

Грохот с южной стороны напоминал о сражении с драконом, но это было очень далеко от центра города. Наверное, выйдя на площадь, можно было даже наблюдать вместе с толпой зевак за ходом сражения. Но она в первую очередь подошла к фонтану, чтобы умыться.

Ощупав себя, девушка поняла, что наверняка странно выглядит с прорезями на одежде, сквозь которые видны крупные царапины. Клирик, может, и затягивал раны, но он явно не умел заживлять их до конца. Ноготки так и тянулись соскоблить бурую корку — заживающие царапины всегда сильно чесались. Сколько раз она обдирала бёдра и предплечья о дерево или какие-нибудь цепи, по которым стремилась влезть. Сколько раз царапали её бродячие кошки, которых она хотела погладить.

Мелькнула мысль, что ей в центре быть не слишком-то безопасно. Они не убили консула, а тот мог дать портретное описание всей банды для розыска или просто оказаться где-нибудь тут, признав её среди других жителей города. Она ведь даже не переоделась. По большей части ей встречались люди, хотя за дам с платками и головными уборами она не могла быть наверняка уверена.

На улицах было заметно больше народу по сравнению с моментом, когда она среди участников банды перебегала ко дворцу. Будто эти даже не собирались отсюда никуда бежать, хотя самым логичным было бы желание покинуть вовсе атакованный драконом город и как можно скорее.

Что делать ей самой, она до конца внутри себя так и не разобралась. Хотелось одной оказаться в городской бане, скинув с себя всё и разлечься на дубовом полоке, собираясь с мыслями. Лучше бы даже на ароматном кедре, но где ж на такую комнату взять денег. Благо хоть свои скромные сбережения всегда были при ней. Дома ничего не осталось, если только у Вира не было какой-нибудь тайной заначки от неё. Искать и проверять под лапами дракона, она, разумеется, не собиралась.

Вся эта ситуация в голове переходила в какой-то спектакль, будто всё не по-настоящему. Огромный чёрный дракон, банда, выдавшая себя за королевский отряд, драка с могучими эльфами, любой из которых мог спокойно свернуть ей шею безо всякого оружия. Сколь жалкой и хрупкой она себя там почувствовала… Это было ужасное чувство. А сам эпизод, будто тупиковая ветка судьбы, вёл в какую-то обречённость, настолько сильно не хотелось там оставаться.

Ни гном, ни два человека — клирик и смуглый авантюрист, не заполучили от неё ни толики симпатии. Да и людоящер был столь холоден и безразличен, что даже эмоций никаких не вызвал по итогу. Оставлять с ними Лилу, тем не менее, она не боялась. Если та их всех взорвёт, тем даже лучше. А если они ей хоть как-то привьют воспитание, пусть даже со своей крайне спорной моралью, тем для безрассудной гномки будет только лучше. Та сама ведь не захотела с ней уходить, не тянуть же её насильно?

Да, было немного жалко. Ещё в каком-то смысле даже обидно: они, вроде как, подружились, а та предпочла остаться с этими типами. И всё же какой-то ответственности за гномку сейчас девушка совсем не ощущала. Если что, Лилу за себя постоит, её попробуй тронь, с такими-то способностями. Ей и перечить-то страшно, если в дележе награбленного та почувствует подвох и несправедливость, представляла Диана.

А вот самой ей хотелось при таком раскладе спокойно обо всём поразмышлять, прийти в себя, отвлечься от всего, что на неё навалилось. Такой сонм переживаний довлел невероятным чёрным молотом. Потеря брата, нашествие крылатого чудовища, вынужденное убийство стражника… Как можно было бы всё забыть и не думать сейчас хоть о чём-то из этого, она не представляла.

Поднявшись к дворцовой площади, она свернула к скверу налево, чтобы было меньше шансов наткнуться на того консула. Холмистый город имел здесь свою самую высокую часть. Как раз на случай обороны дворца на манер крепости, хотя по внешнему виду здание, конечно, совсем для такого не предназначалось.

Со стороны сквера ни ратуша, ни другие постройки не загораживали вид на город, так что куда лучше можно было следить за происходящим в южном квартале. Воздушная кавалерия, верхом на грифонах, пыталась противостоять чёрному чудищу. Тот махал передними лапами, пытаясь их задеть и схватить, полыхал огнём, покуда имел внутри силы, крушил здания столярных мастерских и лавку аптекаря, мистера Тимнеса, и башенки жилых домов, что стояли рядом.

Там проживали довольно зажиточные горожане по меркам окраины: звездочёт, один из библиотекарей и старший пивовар одной ближайших винокурен. Не бедные и в то же время отнюдь не представители знати. Ещё там был широкий и трёхэтажный дом трактирщика и его немалого семейства. Кажется, лапы дракона как раз сейчас раздирали его крышу, а наездники на грифонах всячески пытались эти самые лапы атаковать.

Размеры дракона всё ещё поражали её воображение. Если бы ещё вчера, да даже с утра сегодня, кто-то предложил ей закрыть глаза и поверить в этих созданий, она бы представила себе, безусловно, что-нибудь крупное, но примерно с повозку. Крылатого ящера или змея, способного уместиться на крыше обычного дома, примерно как раз такой длины. Крупнее лошади, крупнее грифона, но не вот такое чудовище, которому самые высокие шпили Храма Солнца бы не доставали даже до колен! Это было немыслимо, как тварь таких размеров вообще существует и двигается. Да ко всему прочему ещё способна летать, удерживая такой вес на невообразимых крыльях.

Те сейчас благо были уже сложены. За время своего пребывания здесь дракон, вероятно, устал ими махать, создавая потоки неистового ветра. Потому и выпустили воздушную кавалерию, в противном случае грифоны до такого монстра бы и не добрались.

Было видно, как из южных трущоб по улицам спешно в сторону центра и к другим окраинам разбегаются в панике горожане. Возможно, если б не встреча с Лилу и не участие в ограблении, она могла быть сейчас среди них. А может, уже лежала бы покойником, заваленным обломками собственного жилища…

Так и оставалось вопросом, что ж ему нужно. Уже виделся какой-то заговор — похищение короля Эдриана и всех эльфов, чтобы ослабить город, а потом нашествие этой бестии, будто кто-то приманил его сюда с Черногорья. Чьи политические игры вот так лишили её дома и брата? Диана не знала и вообще не хотела в это всё лезть.

Жизнь раньше казалась такой предсказуемой, когда день за днём, год от года одно и то же. Праздники по известному расписанию, время цветения, созревания плодов, скорое лето за ранней весной, различные планы на ближайшее будущее… И вот всё это сейчас так оборвалось.

Чем она будет заниматься? Хитрая воровка должна обладать недюжинной смекалкой, так всегда ей Вир говорил. Старался, чтобы она использовала вес и сильные стороны противника против того, брала на вооружение всякие подручные средства из окружения, имела запасной план, а лучше даже не один. И какой был сейчас план? Бежать без вещей, почти без денег неизвестно куда в поисках новой жизни?

Проблема в том, а что если, когда она там осядет и обоснуется, туман придёт и туда? Или драконы… Вдруг это вообще вторжение крылатых рептилий на их полуостров. Вдруг гномы севера объявили войну, хотят не просто людские Северные Королевства себе обратно взять, но и Лонгшир заодно, чем не лакомый кусочек?

Подумалось, что остаться в банде лютых прохвостов тоже было бы не самой плохой идеей. Пусть под рукой был бы маг, хоть и сварливый, да ещё лекарь, пусть даже не самый лучший. Позаботились бы там о ней? Ди полагала, что вряд ли. Одной было не безопаснее, но спокойней.

Битва воздушной кавалерии Стеллантора для всадников на грифонах ничем хорошим не заканчивалась. Смотреть, как люди гибнут, ей надоело довольно быстро, и девушка направилась в южную часть города, чтобы хотя бы ополоснуться в бане и заодно прикупить ниток, чтобы зашить порезы костюма.

Там удалось прихватить с собой лишнюю катушку, пока нервозная дама в овальных очках и с пышной золотистой причёской подсчитывала сумму и расспрашивала её о драконе и последних новостях. Определённая часть города вела себя будто так, словно ничего не происходит. Будто они верили в мощь остатков местной армии, хотя Стеллантор явно охранять и отбивать в случае напасти должны бы рослые высшие эльфы, а не достающие им лишь по пояс люди.

Дракону что те, что другие, были мельче детского набора деревянных или отлитых из олова солдатиков. У Вира был такой в далёком детстве, припоминала она. Несколько пехотинцев, два одинаковых отряда лучников, маленькая конница в пять кавалеров. Вообще-то их было шесть, но один куда-то задевался-потерялся, так что в играх у старшего брата всадников всегда было пять. Потом Вир их продал другим ребятишкам, когда вырос из подобных забав. А деньги пошли на лечение матери, правда, успеха никакого это не принесло.

Нет, на самом деле в глубине души Ди хотелось искренне верить, что мази, микстуры и лекарства всё-таки как-то продлили той жизнь. Пусть и немного, но она прожила с ними дольше на несколько счастливых мгновений, чем могла бы без лечения. А отец обвинял детей в смерти супруги. Мол, своим поведением довели её, заставляли переживать и волноваться… Как недавно говорил Фарис, они с Виром тоже вечно влезали в какие-то истории.

К примеру, когда он защищал котёнка от агрессивной собаки, двинув ту палкой по морде, чтобы отстала. А у той нашёлся хозяин и требовал компенсации либо наказание для мальчишки. За никому не нужного бездомного котёнка, вынужденного выживать в страшном городе сам по себе, естественно, более никто не заступился.

А ещё как-то раз Ди поймали на краже, а Вир сказал, что это он схватил без спроса и платы да в карман ей подсунул, всё взяв на себя. Тоже на площади было долгое разбирательство. Она не раз попадала в такие передряги, научившись воровать более тихо и незаметно, хотя должна была бы разучиться брать чужое вообще.

Но глаза так и выискивали что-нибудь красивое, что плохо лежит. Может, поэтому у неё не было близких подруг, иначе с каждого похода в гости она непременно бы приносила себе что-нибудь на память. А мало какой девчонке понравилось бы, если б без спроса уносили её вещи. Она и сама убить была бы готова за свой кинжал, за флейту Вира, за его клинок, оставшийся при ней… С сегодняшнего дня «готова убить» звучало не просто брошенной фразой, а вполне по-серьёзному.

День, сломавший судьбу, будто перерождал её, как бабочку, вылезшую из тесного кокона. Прежняя жизнь осталась где-то позади, как и беззаботное детство с бесконечной доброй опекой брата. Надо было как-то выживать и надеяться, что дракон не разнесёт здесь всё, а вскоре улетит или будет побеждён с приходом союзных сил подкрепления.

Барсук

После бани под вечер Диана напросилась музыкантом в один из трактиров возле доков, подальше от творящегося на юге кошмара. Там было немноголюдно, и всё же достаточно посетителей предпочли провести время в таверне, а не дрожать по домам и всяким убежищам.

Сегодня что-то тянуло на птиц. Печальную мелодию тоскующего буревестника, накатывающую с морскими волнами, народ воспринял так себе. А вот путь кондора в неторопливом, но уверенном ритме путешествия был подхвачен хлопками, топотом ног и одобрительными возгласами.

На губах девушки даже заиграла улыбка оттого, как посетителям нравится её музыка. Выручить удалось немного, но к подачкам добавлялась ещё и оговорённая оплата трактирщика. Так что ей показалось, что для вечера, когда всем им полагалось бы с обозами пожитков идти в ночь в сторону соседних городов, а не слушать свирель у причала, вышло довольно неплохо.

Позвякивая медными монетами в чёрном мешочке с белой верёвкой, она вышла на улицу после небольшого перекуса рыбным супом с зерновой булочкой. Ди пыталась заказать какой-нибудь крепкий напиток, но трактирщик наотрез отказался ей наливать. И разжалобить его невинным взором сиреневых глаз у неё тоже не получилось, как и настоять на том, что она уже достаточно взрослая. Даже лёгкого вина не перепало, а забыться бы в такой сумбурный день очень хотелось. Где-то внутри закралось желание разучить-таки мелодию, очаровывающую собеседника в гипнотический транс.

Она купила у него сушёную рыбёху, взяла говяжьей солонины и немного печенья, которое он ей отдал задаром. Не раз здесь он видел эту девчонку, так что полагал, что она из местных, не предлагал комнату и не интересовался, из какого та района.

Снаружи не было никого, все уже спали глубокой ночью, разошлись по своим домам или комнатам, или скорее попрятались по укрытиям и погребам в надежде, что дракон за ночь не снесёт их район и жилища. Морской бриз ударил в ноздри, заставив задуматься, где переночевать. Девушка опрометчиво вышла, по привычке считая, что направится домой.

Столь обычный вечер с радостными аплодисментами заставил совсем позабыть о том, что родной квартал разрушен. Хотя где сейчас тот дракон, ей было неведомо. Отсюда холмистые улочки и постройки застилали весь вид. Ну, а что ещё она хотела с противоположной стороны города.

Захотелось побродить по пристани. Посмотреть, может, у кого есть каюта, расспросить, кто и куда отплывает да напроситься в качестве сопровождающего музыканта. Например, такие почти всегда были у таскарцев, зазывали своей музыкой к прилавкам на базарах. Двинуться вниз по рекам, посещая разные города Лонгшира. Романтика новой жизни таких путешествий сейчас казалась даже вполне привлекательной.

Можно было двинуться через море аж в Северные Королевства, а можно было с кем-то посетить соседние города, отправиться к мысу, откуда будет видно красочные северные сияния в ночном небе, или наоборот, в сторону Империи, где ждали бы совсем новые порядки. Даже вариант к горному хребту Ёрмунганд её устраивал, там были тихие деревеньки, и по слухам, красивые маленькие озёра. Едва ли туда забредёт туман-похититель или совершат нашествие драконы.

И пока она думала, по толстому канату, что шёл от козырька навеса у входа до фонарного столба, на котором сушились различные снасти и даже иногда рыба, к её сжимавшим оплату рукам подкралось в темноте некое существо, едва балансирующее на натянутой верёвке.

Это не было бродячей кошкой, лемуром и даже ловким енотом, хотя зверь на последнего и чем-то походил, по крайней мере, тоже имел чёрно-белую мордочку. К позвякивающему монетами мешочку вынырнул лоснящийся упитанный барсук, казавшийся неуклюжим, но при этом ловко зубами цапнувший за него и рванувший прочь.

Будто медитировавшая, перебирая подушечками пальцев сквозь приятную ткань заработанные деньги, Диана вздрогнула от неожиданности и упустила мешок вместе с содержимым. Лохматое серое тельце ловко зашевелило более тёмными лапами, удерживаясь за верёвку так, как барсуки обычно не ползают, а затем зверь и вовсе перелез на покрытую багряной черепицей крышу, взбираясь по скату ввысь.

— Эй! Совсем страх потерял?! — вскрикнула девушка и полезла за ним следом.

Перепуганная упитанная тушка зверька тут же сообразила, что добром это преследование не кончится и надо поскорее отсюда удирать. Сжимая в полосатой и вытянутой черноносой пасти украденное, он спешно карабкался к коньку крыши. Было слышно, как нервно скоблят о черепицу его коготки, но ловкая и стройная девчушка, всегда умело лазавшая по городским домам, уже вовсю к нему приближалась.

И рывка, оттолкнувшись ногами с водостока, ей вполне хватило. Руки ловко схватили барсука где-то в области отсутствующей у него напрочь талии, а тот ринулся вперёд так, словно от этого зависела вся его жизнь, что, впрочем, могло быть недалеко от правды.

— У-ук! — ворчал тот, дрыгаясь и извиваясь, будто в экзотическом быстром танце, зашевелив всем своим тельцем.

К сожалению, мягкое сердце в отношении любви к животным не позволило Диане сжать тушу зверя максимально крепко. Она словно опасалась ему навредить или что-то сломать, а потому держала не в полную силу. Руки скользили по мягкому телу с увесистой жировой прослойкой, да и сам мех существа был столь гладким, как будто бы чем-то смазан. Не успев пальцами хорошенько зацепиться за шерсть, девушка упустила ночного воришку, забравшегося на конёк и помчавшегося вдаль по крыше трактира мимо кухонных печных труб.

Ди всплеснула руками, гневно насупившись, и побежала следом по черепице, совершенно не желая терять всю сегодняшнюю выручку. Пухлый барсук был на удивление чрезвычайно ловок. Он не просто мчался вперёд, он ещё петлял, изящно огибая флюгера и кладку дымоходов. Пара низеньких домиков оных вообще не имели, и там уж преследующая его девушка могла вдоволь разбежаться.

Но одна из глиняных волнистых пластин предательски треснула под ногами и откололась, проскользив вниз вместе с правой ступнёй Дианы. Девушка рухнула вниз, на брусчатку, не сумев ни за что зацепиться. Но приземлилась удачно и ловко прямо на ноги, ни на секунду не выпуская барсука из виду. Она бежала вдоль домов, по крышам которых он скакал, сжимая зубами в руках затянутый мешочек с монетами. Иногда она была к нему столь близко, что даже слышала, как те позвякивают. А когда зверь менял траекторию, одетая в облегающий кожаный костюм девушка скользила в щели между домами или сворачивала на перекрёстках, тут же продолжая преследование.

Сиреневые глаза Ди широко распахнулись, глядя, как упитанный зверь легко перебирает лапами по натянутым бельевым верёвкам. Казалось, он не то что не предназначен вообще комплекцией для таких фокусов, но и просто собственным весом бы те прогнул да оборвал. Но барсук управлял какими-то совершенно другими законами окружающей реальности, ей не понятными. Удивлял своей прыткостью и легко карабкался даже по узким жёрдочкам и тонким канатам.

Барсуки изредка приходили в город из ближайших лесов в поисках чего-нибудь вкусного. Подобно встречавшимся иногда в городе лисам и енотам часто ошивались у помойных кадок, свалок, рядом с кухнями и тавернами, ночами ползали по рынкам, где мог быть закатившийся упавший товар или же что-то брошенное из раздавленного, побитого да подгнившего. Привередливыми они не были. В крайнем случае, всеядные крысы подбирали и подъедали за всеми, кто брезговал, не чурались вообще ничего. Вот только Диана встречала барсуков исключительно на земле, никогда не видела, чтобы они вот так залезали на крыши, как этот.

Взор её вновь сощурился от внутреннего негодования. Она сама крала за жизнь довольно у многих, но никто ещё ни разу не обворовывал её. Наглость и ловкость этого зверя её поражали. И во что бы то ни стало девушка желала его догнать и вернуть свои деньги.

Даже если это какой-то неведомый дух, божество свыше, решившее наказать её за такую жизнь или прихваченную с собой из логова ложку, а из магазина катушку тёмно-серых ниток. Мириться с карой высших сил она явно не была готова и собиралась теперь уже зверька не упустить.

Постройки по ходу их беготни постепенно снижались с жилых домов до конюшен и складских помещений с односкатными крышами. Никаких башен, никаких надстроенных этажей. Квартал доков плавно переходил в северную окраину, где фермеры хранили собственный инвентарь, пряча его здесь, за городскими стенами, за небольшую плату. А хозяева таких зданий имели неплохой доход за всю, содержавшуюся внутри утварь.

Ускорившись, она обогнала вороватого зверя, в один миг просто выскочив перед ним будто снизу, между двумя соседними крышами. Прямо перед наклонным козырьком ткани пустой торговой палатки. Опешивший зверь вытаращил свои глаза-бусины, припрятанные с толстыми веками на широких чёрных полосах его морды, сжал покрепче зубами украденный мешочек и тщетно пытался затормозить.

Однако же удержаться у него не получилось, и он буквально влетел в руки девушки, покрепче его стиснувшей и прижавшей к себе. Ди отчаянно заверещала, что на этот раз тот не уйдёт. Сжимала крепко, не жалея животное, устав его догонять, вот только густой мех всё равно так и выскальзывал из рук. Гладкая одежда из чёрной кожи сыграла с Ди злую шутку, помогая барсуку вырваться из этих объятий, спускаясь с неё на мощёную камнем дорожку, по которой тот тут же и помчался.

Она гналась следом, разозлившись ещё сильнее. Аж прорычала от накопившейся изнутри ярости, сжала кулаки и что было сил перебирала спешно ногами, громко топая, дабы напугать стремительного зверька. Вниз с холма бежать было удобнее, не требовалось даже надеяться на второе дыхание. А там в низине было несколько арочных тупиков-тоннелей, с прорезями канализационной решётки, куда уходила дождевая вода в периоды ливней.

И едва барсук завернул в подобную «подворотню», как Диана нырнула следом, тут же оценив ситуацию. Валявшаяся на земле треснутая и кем-то выброшенная кадка была лихо перевёрнута ногой и брошена вперёд. Не в барсука, а к решётке, преграждая тому путь в Нижний Город. Затем был опрокинут ржавый контейнер с мусором, лишая ещё одного пути отхода, и наконец изодранная грязная тряпка, снятая с изломанной швабры, была накинута барсуку на голову, лишая возможности сориентироваться.

Только Ди плохо рассчитала бросок. Зверь, мотая шеей, быстро избавился от ткани на морде, а планировалось, что девушка успеет подбежать и схватить его, пока он стоит в замешательстве. Она уже ринулась вперёд, а тот попробовал проскочить у неё между ног.

Диана замерла, сжав те вместе, и морда зверя вместе с позвякивавшим мешочком с деньгами упёрлась ей в голени. Барсук не застыл на месте, пока она к нему наклонялась, дабы схватить или хотя бы вырвать украденное, а развернулся и ринулся обратно туда, где кадка перекрывала решётчатый слив.

Девушка метнулась за ним, надеясь уже поймать, а тот сотворил что-то совсем расчудесное, не укладывавшееся в её голове. Барсук обогнул её по стене и буквально вбежал на кирпичный свод арочного потолка этого наклонного закоулка, помчавшись по нему, как по дорожке.

— Да ну нет! Да ну к чёрту! Это ещё что? Ты барсук или паук?! — не понимала ошарашенная и весьма раздосадованная Диана.

А тот спокойно чапал четырьмя лапами против всех законов пространства, не падая и будто даже не испытывая в таком положении особых затруднений. Несомненно, в этом существе было нечто немыслимое, таинственное и чародейское. Вот только плутовка сдаваться всё равно не хотела, а ринулась следом.

Зверь по стене, покинув спуск тоннеля, забрался на крышу одной мастерской и загрохотал коготками по оцинкованному железу кровли. Диана ловко запрыгнула по бочкам и ящикам наверх соседнего здания с более пологим и удобным для восхождения скатом, но обувь её заскользила по металлической поверхности, будучи не подготовленным к такому покрытию.

Заняться подошвами она отметила себе в голове на будущее, нельзя было в дальнейшем допустить подобного казуса. Упёртая девушка попробовала ещё раз, подпрыгнула и зацепилась руками, подтягивая тело. Худо-бедно это у неё получилось, но грохочущий её деньгами барсук был уже далеко. Стремглав, упав дважды и больно ударившись левым предплечьем, она помчалась следом, не опасаясь перебудить даже карликов, что этими зданиями владели, спавших как раз под крышей на верхнем этаже.

Диана этого даже не знала да и вообще не думала ни о ком другом. Ни о хозяевах домов, по которым скакала, ни о соседях, которых способна в такой час разбудить. Кровавое полнолуние висело над городом, зловеще освещая своим налитым глазом всё вокруг, смешиваясь с подрагивающим освещением уличных масляных фонарей.

На один из них барсук даже раздумывал запрыгнуть, застряв на одной крыше, откуда не мог уже перепрыгнуть на соседние, но не решился. Будто бы уже обжёгся однажды, и лезть туда ещё раз ему совсем не хотелось. Перебежав всю кровлю на другую сторону, что дало девушке хоть какое-то время приблизиться, он перелез на растущее по соседству дерево по дрожащей ветке.

У Дианы под ногами через здание оказался сгоревший трактир, сквозь обугленную крышу которого она едва не провалилась. Пожар был не так давно, может, день-два назад и в нём едва ли повинен напавший на город дракон. В воздухе, тем не менее, всё ещё отвратительно пахло гарью. Пришлось двигаться немного другим путём, следя глазами, как барсук запрыгивает с крыши на раскидистый бук.

Ди прыгнула туда вслед за ним, но скакать по ветвям в погоне не понадобилось: на когтях зверёк заскользил вниз по стволу и юркнул в небольшое углубление у корней, словно в нору. На этом-то всё и закончилось. Девушка спрыгнула на землю, заглянула туда, в черноту, куда не доставали ни лунные лучи, ни фонарный свет. Она попробовала дотянуться рукой, но длины не хватило, чтобы уцепиться за зверя или хотя бы свой мешочек с оплатой.

— Да ты издеваешься, блин! Ох, да как же тебя… — злилась девушка. — Ну, хватит уже! На кой чёрт барсуку вообще деньги?! Отдай, верни! — жалобно глядела она в дыру, так что даже края глаз увлажнились слезами от обиды.

Зверь, разумеется, ничего не отвечал. Впрочем, такая способность уже бы вряд ли удивила девушку после остальных его диковинных выкрутасов. Ди вообще не была уверена, что он всё ещё тут. Там мог быть настоящий лабиринт ходов, а мог быть даже и один прорытый тоннель на другую сторону улицы или куда-то ещё. Но что-то внутри подсказывало, что барсук ещё здесь, где-то в своей норе под корнями раскидистого бука, чьи семечки она так любила щёлкать.

Пошарив вокруг, она нашла несколько палок. Ничего удивительного для подножья большого дерева. Выбрав наиболее длинную и прочную из них, она попробовала засунуть ту в нору и пошарить, вызвав лишь звериный рык, но никак выгнав обитателя из убежища. Всё это продолжалось довольно долго. Попытки достать его обломками веток, попытки схватить за нос, за шкирку, за мешочек с деньгами в зубах рукой, не опасаясь, что тот вполне может укусить. И каждый раз — тщетно.

— У-ук! — только и ворчал тот недобро в своей норе.

— Не у-укай мне здесь! Деньги верни, воришка! — фыркала и хмурилась на барсука Диана.

С горем вздохнув, она поднялась на ноги и слегка отряхнулась после всей беготни. Статикой к кожаному наряду кое-где прилипло несколько волосков барсучьего меха, на рукаве левого предплечья были следы от падений, наколенники выглядели не лучше. Да и узоры набедренной брони слегка запылились.

Дыхание успело восстановиться, но в мышцах рук и ног отдавала усталость. Ещё бы, за день у неё была отнюдь не только эта погоня по крышам. Сдаваться она не желала, но плана, как вытащить оттуда барсука, в голове не рождалось. Ну, не караулить же его до следующей выходки, в конце-то концов. А если тот не появится под утро, проспит весь день и выйдет только к следующей ночи? Даже если она каким-то чудом не свалится от усталости и не проспит этот момент, то откуда возьмутся силы на новую погоню, если схватить его за один рывок снова не выйдет?

Ещё, небось, и током бьётся или плюётся кислотой, подумалось Диане, когда она припомнила, как тот легко шагал по канатам и даже бегал по стенам. Её бы уже ничего не удивило. Ни отращенные крылья, ни драконье дыхание. Барсук был непрост, но вот заработанных медяков было ей как-то жалко.

Оглядываясь на нору, она немного походила вокруг, осматривая местность. Глубокая ночь, почти тишина, выход на пологую улицу, крюком завершавшую свой длинный спуск. Подворотня, в которой храпел какой-то пузатый мужчина, лёжа среди тряпок и всякого мусора, подложив под голову смятую шляпу.

Несколько соседних каменных домов по разные стороны дерева, один из которых был с кровлей из шероховатой каменой крошки, по поверхности которой обувь бы не скользила, но теперь это уже было совсем не важно. И был ещё здесь рядок колючих кустов дикого крыжовника, который обычно в месяц Солис обирает местная детвора, едва его мелкие ягоды станут сладковатыми, не дав тем толком налиться вкусом и дорасти до должного размера. То же самое творилось здесь и с вишней, и с аронией, что росли в городе. Им редко давали плодоносить в полную силу, объедая ещё кисловатые ягоды. Впрочем, вишня в Стелланторе никогда особо сладкой-то и не была.

— А? Кто? Подкинь монетку на винишко, — пробудился чумазый бородач от её шагов и хруста старых листьев под девичьими ногами.

— Барсук украл все монеты, — солгала она, зная, что во внутреннем кармане сбережения у неё ещё есть, зверь забрал только то, что она получила сегодня, да и то за вычетом оплаты продуктов.

— Ах, этот шалопай! — хлопнул сероглазый тучный бездомный себя по перепачканной штанине. — Вечно тянет всё, что блестит да плохо лежит. Весь квартал его разыскивает.

От него плохо пахло, в том числе дешёвой выпивкой. Он не мылся явно с неделю, и впору было просить полушку на баню, а не на вино. Борода выглядела корявой и неухоженной. Такая сбитая, клочьями, совсем не расчёсанная. Лоб слегка лысоват, а сальные рыжевато-бурые волосы зачёсаны назад, словно дополнительная подушка для затылка.

— И что же мне делать? Он вон там, в норе под корнями, — указала она.

— О, даже знаешь, где его убежище? — удивился бездомный. — Ну, сходи, подмани чем-нибудь вкусным, — советовал тот, пошарив по карманам. — Нет… Нет у меня ничего, что б ему дать, — расстроено заметил он.

— Угу, попробую, — тихо ответила Ди.

— Не-не, если у тебя там чего-то есть пожрать, то лучше уж дай мне! — попытался приподняться пьяный мужчина, но не смог, снова плюхнувшись на спину. — А то в Нижний Город мне никак нельзя возвращаться.

Но девушка делиться с ним не думала. Презрительно взглянув на того, она отошла подальше, снова сойдя с камней дорожки на зелень травы и буроватую землю возле корней того дерева, шагая мимо ближайших домов. Думала обойти вокруг, но не желала потерять выход из норы из поля зрения. Не было похоже, что та прям сквозная и барсук мог бы вылезти с другой стороны. Только если бы тоннель шёл куда дальше или петлял, выходя где-нибудь на параллельной мостовой обратно к докам.

Пытаясь вспомнить всё то, что ей известно о барсуках, она припомнила, что те на деле-то хищники, вполне такие же, как кошки, собаки, лисы и еноты. Хотя поначалу отчего-то ей казалось, что этот упитанный тип — просто большой хомяк или там кролик, или же родич бобра.

В принципе, барсуки были всеядны. Он мог обдирать здесь всё тот же крыжовник летом, копошиться среди овощах в огородах под осень, выгребать из проёмов на рыночной площади какую-нибудь закатившуюся свёклу или репу. Однако же предпочитал лягушек, ящериц, крупных насекомых, рыбу в реке и птичьи яйца, за которыми этот конкретный наверняка залезал на деревья, с учётом его способностей.

Подойдя к норному ходу среди корней, девушка заглянула туда, словно пытаясь его обнаружить. Казалось, внутри действительно ещё кто-то есть, но лезть рукой или тыкать в него палкой она сейчас не стала. А то ещё залезет поглубже да не захочет потом высунуть нос за угощением.

Начала она с вяленой рыбы, решив приберечь солонину. Почистила её, повертела ломтики в руках, помяв для аромата, положила в нору где-то на пядь внутрь и убрала руки от кусочков, чтобы зверь не сторонился и не видел угрозы. Через какое-то время раздался звон монет выпавшего мешочка, а вскоре и чавканье.

Но едва существо закончило трапезу, как снова зубами взялось на награбленное добро, не дав ей вытащить мешочек наружу и даже дотянуться туда. Пришлось и дальше манить его рыбой, но та, похоже, ему показалась не слишком вкусной или же жестковатой. Так что дальнейшего интереса барсук к ней не проявил.

— Ты ещё и привередничать будешь?! Совсем сдурел, что ли?! — возмущалась Диана повадкам бездомного хищника.

— У-ук, — ворчливо раздались откуда-то из темноты звуки животного.

Пришлось выманивать его солониной, к которой тот уже был настроен с большим аппетитом. Ел чуть ли не с рук, вырывая предложенные кусочки из хватки тонких девичьих пальцев, усевшись где-то там и пожёвывая с аппетитом. Особо близко к выходу, правда, он не подходил, не говоря уж о попытках привлечь его в лунный свет.

Девушка уже всерьёз теряла терпение, скармливая зверьку кусок за куском, а тот, с одной стороны, осмелел, что уже облизывал её пальцы, а с другой — выходить, казалось, ну совершенно не собирался. Та тяжело вздохнула. Прощаться ещё и с печеньем ей никак не хотелось, впрочем, она не была уверена, что барсук его слопает.

— Да иди ж ты уже сюда! Ух! — полезла она руками в нору, насколько могла протиснуться. Кругом раздался грохот позвякивавших друг о друга металлических изделий, что туда притащил зверь помимо сегодняшней добычи.

Какие-то железки, кривые гвозди, металлические прищепки, заклёпки, ничего шибко ценного, однако среди всего прочего попадались и деньги, и даже какая-то бижутерия, просто рассмотреть это в темноте было невозможно. А тот мотался по убежищу из стороны в сторону, отпихивая её руки своей мордой, так как не мог достаточно приподнять тушку, чтобы выставить лапы вперёд: в дальней части «потолок» норы был слишком низким.

Ухватиться за животное так и не вышло. А уставшая Диана вынула руки, отряхивая от грязи и сухой травы, просидев в ночной тишине какое-то время. Но животное так и не выглянуло наружу даже из праздного любопытства поглядеть, ушла ли она.

Девушка достала флейту из футляра. И, не думая о том, что могла разбудить спящих в домах и того бездомного, заиграла неторопливую мелодию. Прикрыв свой аметистовый взор, она размышляла о спокойных тенистых лесах, где должны обитать такие создания. Среди мерцающих светлячков, разных фей, старичков-грибов и древесных русалок, где-то там, в норах, в оврагах, под корнями дубов тоже обитали его сородичи-барсуки.

Зверёк высунул сперва кончик носа, будто принюхиваясь к музыке, чувствовать которую полагалось ушами. Потом выглянул глазами-бусинами, всё ещё в пасти сжимая мешочек с её деньгами, а потом под звуки этого умиротворяющего спокойствия вдруг уловил момент и рванул с места, спешно понёсся дальше по трущобам северной окраины Стеллантора.

Разгневанная девушка мгновенно вскочила на ноги и помчалась следом, бросая тому вслед ругательства на эльфийском и грозя кулаком, хотя тот даже не оборачивался и едва ли понимал её речь. На ходу ей пришлось убирать свирель брата да ещё стараться не терять зверя из виду. Отдохнувший и покормленный барсук бежал с новыми силами, петляя своим пухлым телом по узеньким улочкам, забирался на ящики, огибал столбы, запрыгивал на лавочки у цветников и опускался всё ниже к неблагополучным кварталам.

Здесь было довольно грязно, недалеко были стоки канализации, дурно пахло от помойных кадок, а воздух был весь прокурен дымом от дешёвой махорки. В вёдрах и тазах была не шибко чистая вода. Кое-где виднелась плесень, а края некоторых домов от сырости покрывал мох. Некогда было даже прикрыть нос, столь сильно Ди собиралась догнать воришку-зверя.

Район был куда хуже их южной окраины. Каждый шорох среди мусора был теперь каким-то пугающим, хотя при ней всё ещё было два кинжала, чтобы за себя постоять в случае чего. Здесь она гуляла куда реже доков, не знала толком, как в обход преградить путь барсуку, если потребуется, где искать его, если пропадёт из виду, и куда ему будет легко залезть, дабы не дать этого сделать.

Оставалось лишь догонять, а тот бежал куда-то среди возвышавшихся построек, где этажи кривыми блоками надстраивали друг на друге, иначе бы комнат на всех не хватало. Обитаемыми были даже чердаки таких трёх-четырёхэтажных домов. А иногда и в подсобке кому-нибудь стелили матрас, набитый соломой или птичьим пухом.

Курильщики на балконах, не спавшие в такой час, провожали её недобрым взором, бросая тлеющие и мерцавшие во тьме окурки прямо на улицу. Свет луны не проникал в столь узкую подворотню из-за высоты зданий. А фонарей здесь, увы, было мало, так что с каждым мгновением вокруг становилось всё мрачнее и темнее.

Пара пьянчуг, распевая песни про дракона, выскочила из пивной, откуда их выдворил хозяин закрывавшегося заведения, напомнив, что с них долгу на двоих один медяк за сегодняшний эль. Они так напугали бежавшего в их сторону барсука, что он свернул в ещё более мрачный закоулок. Прыгая среди старых досок, оббежав какого-то сидевшего там мужчину, пригубившего флягу, взбираясь на переполненный хламом прямоугольный контейнер и дико шумя, зверь старался удрать от преследовательницы.

Она же неслась по пятам. Перепрыгнула вытянутые ноги бездомного, обтёрла кирпичную кривоватую стену плечом, дабы ни обо что не споткнуться, и, замедлившись, встала на месте, когда двое мужчин в конце тупика радостно восклицали прибежавшему к ним барсуку.

— Это что у нас такое, Фадель? Это крыса? — хохотал какой-то старик. — Смотри, смотри, лысый ты дуралей, он мне что-то принёс! Он хороший, — покачиваясь, шёл мужчина в старом изодранном плаще к пятившемуся и не знающему, куда деваться, созданию.

Возле него поднялся ещё один, плечистый, коренастый, в грязной рубахе и поношенных сапогах. На затылке его ещё были длинные космы, а вот макушка и лоб совсем облысели. На пару с головой блестел ещё и такой же округлый кончик крупного носа, под которым красовалась недельная щетина.

— Что у нас тут? — вырвал старик мешочек с деньгами из челюсти рычащего, почти загнанного в угол барсука. — Смотри-ка, Фадель! Он мне денег принёс! Хорош крысёныш! А жирный-то какой! Ты таких видал? Скажи вот мне.

— Ага, денег принёс, как же, — не верил тот. — А вот шкуру с него на рынке будет хорошо продать путешественникам в северные земли. Можно, конечно, скорняку сбагрить, что б шапку кому обшил, но, я думаю, выгоднее выложить на прилавке.

— И мясо, — раздался из темноты сиплый голос кого-то третьего. — Мясо у барсуков очень вкусное. Зажарим его, а шкуру уже продадим.

— Да погодите вы! — бренчал своим голоском седовласый. — Дело говорю, деньги в мешке! Три полноценных медяка и два четвертных. Это ж сколько выпивки-то будет?

— И закуску считай, — сипел третий, прокашлявшись и поднимаясь своей довольно грозной высокой фигурой, словно был эльфом, которого даже туман из этой грязи не стал забирать.

— Не трогайте его, — одновременно и дрожащим, и грубовато-уверенным тоном сказала им подходившая ближе девушка.

— Кто это тут у нас? — взгромоздился из ниоткуда на мусорный контейнер справа от неё молодой чернобородый мужчина.

Он был лопоух, весьма худощав, одет не так плохо, как те другие, кого видела Ди, а за пояс его полосатого, сине-зелёного с серебристой тесьмой халата были заткнуты парные косые кинжалы без ножен с тёмными деревянными рукоятками. Почему-то этот тип казался Диане даже отчасти знакомым.

— Никак хозяйка того барсука, — усмехнулся лысый и коренастый.

— А её можно продать? — сипел явно не большого ума тот патлатый бугай из темноты, которого, впрочем, девушка опасалась сильнее всего.

— В рабство Нижнему Городу, — размышлял тот, что сидел сбоку, а сама Диана озиралась на каждого, кто подавал голос.

— Господа, господа, так же не вежливо, — прикрывал ей путь к отступлению тот, что недавно лакал из фляги, сидя спиной к стене на входе в этот закоулок.

На нём была шляпа пастуха, тканое пончо с ромбовидным рисунком и бахромой, сапоги со шпорами, плотно сидевшие на мускулистых ногах. Мужчина в самом расцвете сил. Человек, но довольно крепкого телосложения. На удивление гладко выбрит, что для всех остальных из компании уж точно было в диковинку.

Голос его звучал мягко, но при этом зловеще. Как скрипит чёрная осина в холодных лесах, заставляя озираться преследуемых кроликов на каждый шорох во время преследования волчьей стаей. Как эхо разносит совиный крик в преддверии охоты.

— Ах да, где же мои манеры, — делал приветственные пассы рукой, болтая ногами в воздухе, тот, что сидел возле Ди. — Я Клим по прозвищу «уличный кот». Может быть, слышала, хотя вряд ли. Мы не отсюда. Мы с юга. Нет, не с Таскарии, как ты подумала по моей смуглой мордашке и этому халату, — прищипывал он себя у плеч за одежды, хитро улыбаясь и торопливо бормоча. — Мы с южных трущоб. Нас прогнал этот зверь, что пришёл сюда с севера.

Теперь она поняла, почему он словно ей кого-то напоминает. Она видела его да и, может, остальных из них в своём районе или где по соседству. Юг города был большой, они явно не промышляли рядом с их домом, но были всё равно из той же области города.

— Оставьте себе деньги, я заберу барсука и уйду, — тянулась она левой руке к кортику брата в особом кармашке.

— А я Гаспар, — раздалось уже совсем близко сзади от того, что был в шляпе. — Не вежливо уходить так быстро, мы ведь даже не познакомились, — легла крепкая мужская рука на её плечо, напоминая прикосновения отца.

Он делал так в моменты, когда ему не нравилось её поведение. Когда Ди хотела куда-то уйти от недовольных криков и ругани, а он хватал за плечо и разворачивал её, заявляя, что ещё не закончил. И сейчас некому было вбежать в их пространство и заявить «оставь её!», Вира не было рядом. Так что она вздрогнула, не представляя, как ей в одиночку противостоять целой банде сомнительных типов.

— У меня ничего нет, — жалобно заявляла она, — Вот, ещё пара монет внутри куртки, — лезла она во внутренний карман. — Есть печенье, возьмите к закуске. Но я тоже с трущоб, я не богата. Я гналась за барсуком, точнее, мы с ним гуляли, а он испугался напившейся толпы из паба и рванул сюда.

Не рассказывала она всей правды, зачем-то желая защитить вороватого зверя от обещанной ими расправы. Тип справа колотил пятками в чёрных туфлях, барабаня по баку. Тот, что сзади, развернул её левой рукой в пол-оборота, поставив спиной к стене. А трое других подходили из темноты, начиная уже делить меж собой монеты из её мешочка, временно оставив зажавшегося к мусору барсука в тупике.

— Ну, ты могла бы пригодиться и другими способами, — хищно разглядывал её крепкий мужчина, что представился Гаспаром.

От него приторно пахло клубничным вареньем или каким-то парфюмом на такой основе, а ещё табаком, шалфеем и нотками полыни, выдававшей в нём явные пристрастия к абсенту. Напитку не дешёвому, сильно дурманящему, но он, судя по всему, предпочитал периодически спускать на него деньги. Когда они появлялись.

— А она хорошенькая! — сипел бугай эльфийский кровей. — Да, шеф?

— Да, Руфус, но тебе она не достанется, — провёл Гаспар жёсткими пальцами по её подбородку, любуясь фиалковым взглядом.

— Да, кожа да кости, — скрипнул седой, — тощая, мелкая какая-то.

— Она полуэльф, для эльфов и людей взросление наступает по-разному, — отметил главарь в шляпе, ногтём большого пальца левой руки пытаясь провести по её щеке. — Эта, можно сказать, в самом расцвете лет.

— Только тронь меня… — начала она угрожать.

— А то что? — оборвал её он с наглой усмешкой. — Ну, врежешь ты мне, дальше что? Может, головой сломаешь нос Климу, стукнув по лицу. Оттолкнёшь деда Кельвуда, а потом? Все оклемаются от твоих царапок, кисонька. Куда тебе против целой банды? Попалась, так попалась, не рыпайся и признай своё поражение. Будь умничкой и, может быть, тебе улыбнётся сегодня удача, — ухмыльнулся он желтоватыми зубами. — Давай-ка мы всё с тобой решим по-хорошему? — предлагал он, приобняв её за обтянутую чёрной кожей талию.

— Ты сейчас жив только потому, что я никак не решусь, отсечь тебе кисть или сразу вонзить клинок между ног, — громко шептала та, с презрением на него уставившись.

Несмотря на то, что, в её понимании и вкусах к внешности, этот молодой мужчина действительно был в каком-то смысле красив, он невероятно раздражал её своими манерами, вызывая к себе одно сплошное отвращение. Тело девушки подрагивало сейчас не только от страха перед бандой и собственной растерянностью, пытаясь второпях сообразить, что же ей делать, но и от гнева.

— Хе-хе, отрежем-ка ей язык для начала, — захлопал костлявыми длинными пальцами седовласый. — Фадель, хватай её сзади за руки и держи, пока Гаспар развлечётся!

— В Нижнем Городе чёрные алхимики хорошо заплатят за её органы, — заявлял коренастый. — А нам ещё жить где-то надо после чешуйчатой твари, деньги не помешают. Печень возьмут за милую душу, почки на пересадку элите, селезёнку, лёгкие. Я знаю типа, который скупает скелетов с кладбищ в качестве пособия для обучения некромантов. Их везут в Книт, платят немного, сами представляете, во сколько транспортировка отсюда обойдётся, и всё-ж таки…

— Нет, господа, мы не будем её потрошить на органы, — заявлял им Гаспар, повернув голову и тут же вернув взгляд на Диану, — правда же? Ты будешь послушной девочкой, мы немного поразвлечёмся, — опускал он ладонь с талии по броне бедра и сзади на её обтянутые ягодицы.

— Не уберёшь руку, я отсеку тебе каждый палец, чтобы ты уже никогда никого не лапал, — угрожала она.

— Какие мы дерзкие, — поглядывал на неё его рыжевато-карий взгляд из-под широкой шляпы. — Знаешь, — потянулся он правой рукой почесать левые бакенбарды у щеки, а потом размашисто, с этого положения кисти на своём плече ударил её по лицу так, что она аж повернула голову, громко всхлипнув. — Я не привык, когда со мной спорят. Я главарь этой банды и все делают так, как я говорю, поняла?

— Хо-хо-хо, шеф не любит строптивых кисок, это да, — поглаживал старик свой пивной живот, подходя всё ближе с парой сообщников.

— Ладно, — повернулась с влагой в глазах Ди к своему обидчику. — Я не буду отрезать тебе пальцы, уговорил. Лень даже тратить время на такую мразь. Просто вскрою тебе горло и дело с концом.

Злоба с презрением к этой компании прямо-таки переполняли её. День был ужасным, потрясение за потрясением, ещё и беготня с чёртовым барсуком, а теперь ей под вечер грозит сгинуть изнасилованной где-то в канаве, оставшись безымянным неузнанным трупом, чьё убийство при нашествии крылатого монстра на город даже расследовать никто не станет.

А умирать она очень боялась. Ноги продолжали дрожать, пока в голове проносились варианты возможных действий. Как оказать сопротивление, когда их вон сколько! Но ситуация требовала быть сильной, быть хитрой, действовать наверняка и выживать любой ценой.

— Обыщите её, парни, — чуть наклонил голову тот. — Что-то она мне весь вечер только и угрожает. Таких свиданий у меня ещё не было. Девочка, я не из тех мужчин, которые любят, когда их осыпают оскорблениями. Думаю, тебе придётся поработать куда больше, чем я того планировал, так сказать, в извинение.

— Извиняться перед тем, кто даже член в штаны не убирает? — хихикнула она, уставившись на его пах, где ничего подобного не было: просто застёгнутые тёмно-серые штаны и кожаный толстый ремень с прямоугольной пряжкой на два зубца.

Однако же и Гаспар и все остальные тут же поглядели туда с интересом и непониманием. Даже мужчина по кличке «уличный кот» спрыгнул с бака, словно не мог пропустить такого зрелища. Ну, а ловко выхваченный кинжал просвистел в воздухе краткую эпитафию, погребальную песнь по Гаспару, крепко полосонув не ожидавшего главаря по шее ещё до того, как девушку начали обыскивать его подчиненные.

Один верный удар, быстрый и чёткий. Так учил её Вир, советуя на крайний случай скопить достаточно сил, ведь если убить не удастся, вероятно, что и самой будет не сдобровать. С десяток раз она проиграла в мыслях всю эту сцену. Просчитывала расстояние, предрекала его возможное положение, его реакцию, что он успеет перехватить нож или вдруг окажется вне досягаемости, но выпад не повёл. Самодовольный господин, приторно благоухавший клубникой, получил смертельное ранение.

Он схватился за горло, но было уже слишком поздно. Пусть это движение показалось ей неумелым, было столько тревог и волнения, что ничего не выйдет, ведь никогда прежде ей не приходилось вскрывать людям глотки, да и нелюдям тоже. Однако же ночные тренировки на кустах и деревьях, звучавшие в голове советы приятным голосом старшего брата, а также внутренняя обида и ненависть добавляли уверенности и силы смертоносному движению. Рана была глубокой, шла сквозь всё горло, так что теперь по пальцам ударившей девушку руки вовсю текла кровь.

— Эй, ты что творишь! — первым в себя пришёл коренастый Фадель, а Ди уже выхватила второй кинжал, наперев на Клима, с прыжка навалив его спиной на край контейнера.

— Только двинься, и тебя ждёт то же самое, — приставила она к его колючему горлу под густой тёмной бородой лезвие своего полумесяца.

Тот приподнял вверх ладони, а она покрытым алыми разводами кинжалом угрожала остальной троице, дабы не приближались. Приходилось переводить глаза, то на них, то на этого типа, и в один момент тот поймал возможность пнуть её ногами, выхватывая с пояса свои короткие клинки.

— Точно зарежем, — верещал лысый тип, доставая топорик для колки дров: видимо, ничего другого из оружия при нём не было.

А вот бугай из-за спины вытащил тесак мясника. На нём даже был соответствующий фартук, похоже, что он на жизнь этим в соседнем с ней квартале и зарабатывал — кромсал баранов, хряков, коров. Не живьём, конечно, убивали животных на фермах. А разделывал он уже куски туши, что привозили сюда городским мясникам или продавали на рынках.

При старике был тонкий вытянутый кортик на треть длиннее лезвием, чем клинок Вира. Но слева на поясе висели ещё какие-то ножны с рукояткой, так что нельзя было его так легко обезоружить, выбив первый клинок из рук. На неё они ринулись почти одновременно, а Клим ещё и подножку поставил, когда она пятилась.

Девушка рухнула на землю и в разный мусор типа расколотых прогнивших досок, тряпок, кривых обломков бочковых ободов и переломанных кусков от колёс телег. Прямо возле лица её лежал к ней головой умирающий Гаспар, весь бледный, в луже собственной крови, с текущей изо рта слюной, весь дрожащий в предсмертной агонии и всё ещё тщетно зажимавший рану слабеющей с каждым мгновением рукой.

Её пришлось перевернуться прямо на него, перепачкавшись, прокатившись по спине не то трупа, не то ещё живого человека, чтобы не попасть под двойной удар лезвий Клима, пожелавшего пригвоздить её к брусчатке в живот. Даже в трущобах закоулки здесь были выложены небольшим серым камнем, потому раздавался мерзостный скрежет от движения металла по оному.

Времени она не теряла. Как только атакующий нагнулся в своём выпаде, промазав по ней, она ногой ударила его по щеке, оттолкнув прочь, пытаясь перелезть через Гаспара и ринуться прочь. Ей в спину едва не полетел громадный тесак, но тут вдруг барсук с рыком выскочил прямо на бугая, схватив того за локоть и не дав поупражняться в меткости.

Тот закрутился, скинув зверя о криво лежащие доски в углу, неподалёку от котелка и углей: видимо, там они разжигали костёр, что уже был затушен на ночь. В воздухе даже не пахло дымом, впрочем, особо глубоко в тупик Диана к ним и не заходила.

— Гаспар был весьма неплохим парнем, между прочим, — заявлял ей дед Кельвуд. — Без него нам теперь будет худо. Знаешь, что Королева Воров делает с теми, кто не выполняет своих обязательств? А кто теперь будет харизматично уговаривать её прощать наши долги. Может, ты? А? Беловласая чертовка! — махал он кинжалом так, словно хотел её больше напугать, нежели порезать.

Увернуться от его выпадов не составляло труда. Может, он и вправду был уже настолько стар и немощен, вот только не позаботился о том, чтобы коротать поздний край своих лет в домашнем уюте или с милыми внуками, а барахтался в трущобных болотах с бандой друзей-преступников. А может, он потерял дом и семью при нашествии дракона. Седой не рассказывал, а Ди и не спрашивала. Ей было всё равно, с учётом, как агрессивно тот с ней сейчас обращался.

Заметив колыхавшуюся крышку кастрюли и грабли с обломанным черенком прямо под ней, Ди швырнула крупный осколок железа, кажется, то была часть оси для колеса повозки, в сторону худощавого седовласого типа. Тот увернулся, думая, что легко ушёл от броска, однако брошенный кусок закрутился по потрескавшейся выброшенной крышке, рухнул с грохотом вниз и приподнял грабли, так что изломленный черенок заехал деду Кельвуду прям промеж ног.

Старый разбойник взвыл, переходя в сиплый хрип, выронил кинжал, пав на колени, и потянулся обеими руками к месту ушиба, злобно уставившись на неё. Ди же пятилась назад в надежде, что всё случившееся немного задержит негодяев, вынужденных обходить седовласого и перешагивать труп своего шефа в луже крови.

Клим «уличный кот» громко присвистнул, и выход из подворотни перекрыли ещё двое в кожаных куртках и похожих шерстяных кепках паколях с козырьками. Один с короткими кудрями над узким лбом да с бородкой, что звали «имперкой» — эдаким овалом тёмной щетины и выразительной линией от нижней губы к курчавой растительности подбородка. Другой — просто черноусый, с хитрым прищуром и длинным орлиным носом. Самый высокий из всей банды да ещё и с длиннющей шпагой, вынутой сейчас из блестящих, покрытых рельефом витиеватого орнамента, ножен.

Та выглядела очень похожей на те, что были у стражников городских ворот. Возможно, он даже был одним из них, просто помимо службы народу и Его Величеству ещё и связался с плохой компанией, получая часть своих средств и разбоем. На его голове была узорчатая синяя треуголка, и вправду говорящая о том, что живёт этот господин в достатке. Либо он украл её у кого-то, в конце концов, перед Дианой была банда разбойников.

Тем не менее, имея четырех противников позади и всего двух вот этих «новеньких» перед ней, Ди, разумеется, понеслась на заявившуюся к ним на огонёк парочку. Длинная шпага легко останавливала все выпады её клинков, не позволяя подойти ни к кому из них. А вот тип с «имперкой» достал небольшую булаву, которой можно и череп раздробить, что крайне её пугало.

Сзади раздалось кряхтение седовласого, и Ди запрыгнула на бак, уворачиваясь от его удара. Он полетел вперёд, прямо на шпагу, но не напоролся — ту вовремя отвели в сторону, заметив несущееся тело. Сапогом она ещё раз лихо двинула Климу по лицу, а тот с яростью махал кинжалами, пытаясь попасть по её ногам. Приходилось прямо-таки перепрыгивать каждый замах.

Когда приблизился тип с булавой, она ударила по мусору возле себя, вызвав своеобразный сгусток пыли из разных обломков тому прямо в глаза. Оглядела весьма затемнённое пространство в поисках подручных средств и нашла серьёзно надломившийся кусок козырька крыши, опирающийся на несколько старых досок.

Когда на ящики и всякий хлам к неё начали забираться и Клим, и лысый тип с топором, она с помощью ног развернула валявшиеся у края деревяшки так, что едва туда ступил первый, как по принципу детский качелей-балансира в воздух был подброшен разный другой крупный мусор.

Сама она отскочила вбок, а вот им по головам попало всякими осколками битой керамики, обломками брусьев и прочим, что здесь считали уже более негодным в хозяйстве. Подпрыгнув на выступах с дома на дом, она попыталась задеть казавшиеся хлипкими доски вверху. План был такой, что те сломаются или хотя бы съедут со своего места, обрушив кусок крыши на головы её обидчиков. Вот только ничего не вышло. Осыпалась пыль между ними, они покачались, но были крепко придавлены и всё ещё держали должный вес, не потрескавшись и не прогнив в труху.

Пришлось приземляться на ноги и, не выпуская кинжалов, брать всё, что под руку вокруг попадётся. Чем-то кинуть в глаза негодяям, так, например, в ход пошёл подвернувшийся под руку облысевший и почти растрепавшийся веник, кем-то выброшенный, видать, с покупкой или сборкой своими руками нового. Девушка использовала его, чтобы со свистом хворостин заехать длинноносому шпажисту по лицу, оставляя там пару ярких полос. Кажется, повезло даже попасть по щурящимся глазам, так как тот с воплями отошёл, прикрывая их и поднося тыльную сторону ладони к лицу, чуть согнувшись.

Девушка не отступала. Ударила ему промеж ног, затем по лезвию шпаги, чтобы он рукой ударился о стену. Ещё раз уже по запястью, дабы выронил оружие, однако же по наплечнику её тут же стукнул короткостриженный тип с булавой, скрежетавший зубами.

На деле он целился по затылку, но на помощь снова пришёл барсук, промчавшись мимо других с дальнего конца, и хорошенько куснув того за ногу. Звериные зубы вонзились глубоко. Ударивший Ди мужчина громко закричал, едва не выронив своё оружие. А она, оправившись и обернувшись, резанула того по руке, чтобы уж точно обезвредить.

Плечо побаливало, словно туда заехали кулаком. Но если б не лёгкая броня, всё было бы куда хуже. Рядом с ней уже вовсю размахивал лезвиями Клим, не так далеко, у стены напротив наготове держал свой кинжал седовласый, где-то сзади них подходил бугай с так и не брошенным тесаком.

А оклемавшийся немного длинноносый тип в треуголке пинками прогонял барсука прочь от приятеля, так что зверьку пришлось разжать свою хватку. К удивлению для Ди, все внезапно отвлеклись на беготню серой тушки с полосатой морды. Тот, видимо, их достал уже своим внезапным появлением в неподходящие моменты, и они были намерены поскорее прирезать мешающую живность.

Получив пару секунд на спокойное дыхание и оценку ситуации, она тут же резанула Клима сзади по шее, а старика отпихнула ногой, не дав уколоть барсука в спину. Тот, кстати, не убегал прочь, а кусал теперь коренастого лысого, что ещё не пришёл в себя после ударов падающих вещиц по лицу. Ему неплохо досталось, несколько ушибов всерьёз кровоточили, и, быть может, даже был сломан нос.

А тут ещё икорную мышцу сквозь тканые прямые штаны раздирают четыре клыка небольшого ошалевшего зверя. Второй ногой он принялся отпихиваться, а укушенной тряс в воздухе, поднимая вместе с тушей барсука, словно был невероятно силён. Мясник уже поднимал свой тесак, дабы разрубить зверька, как недавно на глазах Ди рассекли стражника-поросёнка после колдовства юной гномки.

Защищая укравшую её деньги зверушку, она с яростью прыгнула на бугая, начиная вонзать свои кинжалы тому в мышцы груди, карабкаясь ввысь, как скалолаз по отвесному выступу, стремясь перерезать шею. А та была от неё на невероятно высоком расстоянии и невероятно мясистой.

Бугай пытался её с себя стрясти, а старик даже хотел вонзить лезвие девушке в спину, но промахнулся и глубоко проткнул живот своему подельнику. Несколько ударов лезвий Клима также нанесли две серьёзные раны мяснику и не раз задели Ди в области лопатки так, что она аж закричала.

На этот вопль откликнулся своими действиями и барсук, теперь ринувшись грызть ноги эльфу-крепышу, вот только тому эти клыки были словно комариные укусы. Зато, пока этот вооруженный тесаком мужчина пытался попросту растоптать несносного зверя, он закрутился так, что споткнулся о доски и ящики, рухнув на спину.

Тут-то Ди уже своего шанса не упустила. Перестав лелеять мысль о перерезании ещё одного горла, столь толстенного, что шея эльфа ей напомнила какой-то древесный ствол с прожилками вен, она проскользила с его фартука выше, на эту самую шею почти усевшись, и принялась вонзать свои клинки прямо тому в глаза.

Барсук шипел и рычал на тех, кто приближался к ней сзади. Бегущему Климу бросился под ноги, так что тот упал, воткнув кинжалы опять в живот валявшемуся мяснику. Седовласого просто отвлекал, а коренастого типа будто бы даже отпугивал, что мужик с топором и окровавленным лицом не очень-то уже и горел желанием продолжать участвовать в драке. Зато поспевали те двое с дальнего конца закоулка.

У мужчины в треуголке реально осталось несколько следов-полос на лице от хворостин, довольно же крепко Ди ему врезала. А тот, что с булавой, немного прихрамывал, но выглядел столь озлобленно, словно его единственным желанием было размозжить череп негодной полуэльфийке. И та его даже не видела, она была занята убийством мясника-эльфа, раз за разом пронзая тому лицо лезвиями двух кинжалов.

Сзади, как ураган, пронёсся кто-то ещё, мимо них, раня двумя широкими саблями в бок и носатого, и старика, отсекая Климу ногу ниже колена, а уж типа с булавой вообще обезглавив. В потоке зеленоватого вихря появился вооружённый гном.

Слегка смугловатый либо же загорелый на тёплом весеннем солнце, с выпирающим лбом и тёмной короткой стрижкой жёсткого прямого ворса. Весьма лопоухий, причём уши его, направленные в стороны, были остроконечны. Всё его телосложение говорило о том, что он из клана свирфов или, как себя они называли более полно, — свирфнеблинов. Низкорослых, довольно худощавых коротышек с большой головой и вот такими острыми ушами.

Обычно, правда, гномы этого рода носили густые бороды, а вот у этого вооружённого растительность была хоть и густая, но кроткая. Широкие прямые усы почти соединялись с чёрной бородкой, шедшей от уха до уха, густо переходя с подбородка плавно на шею, как у вопящего и оставленного без ноги Клима. А ещё небольшой островок щетины был овальным пятном чуть ниже губ. Окаймлённый как раз кольцом усов и основной бородой.

Он определённо владел магией, причём воздушной, позволявшей ему буквально порхать, как бабочка, и жалить, словно пчела. Движения его были быстры, нападение с двумя саблями напоминало эдакий танец. Почти не встречая сопротивления среди тщетной защиты участников банды, он калечил их от души, отсекая разные конечности, словно их вопли были музыкой для его громадных ушей.

Диана на уже не дрыгавшемся трупе эльфа и подошедший к ней барсук смотрели, как гном убивает их обидчиков одного за другим. Кельвуд был разрублен на несколько частей, одноногий Клим, чьё прозвище уже не имело никакого значения, исполосован и пронзён неоднократно. Коренастому насквозь пронзили шею оба лезвия, а вот господин в треуголке решил, глядя на всё это, удрать подобру-поздорову, благо стоял как раз крайним.

Однако же ускорение от ветряной магии позволило гному настичь и его, бесславно протыкая саблями в спину. О его одежду гном свои вынутые лезвия потом и вытер, победно стоя на его спине, словно отважный рыцарь на спине побеждённого чудища.

А затем он вихрем метнулся и к телу мясника, с которого выпрямлялась Диана, переводя дух после всего случившегося. Барсук рычал, но жался к ногами девушки, не желая нападать сейчас на их спасителя. Она сама тоже не знала, что и думать. Без его участия, наверное, она бы не справилась, хотя ей и казалось, что всё шло довольно неплохо за исключением не поддавшихся досок над головой, подпиравших каркас козырька.

— А я надеялся, они тут на какую-то знать нападают, — явно с досадой разглядывал её карлик.

— Нет, я из с южной окраины, — сообщила та. — Там дракон, я…

— Да знаю я всё, — махнул он, не желая слушать. — Твой енот? — поглядел он на зверька.

Бренчащий голос незнакомца, как звук старой гитары, обрамлялся прокуренным перезвоном и гнусавым кряхтением, как если бы кто-то иронично кого-либо передразнивал. Тембр был неприятным, скрипучим, но сносным. Не раздражающим, но будто всегда каким-то ворчливым.

— Это барсук, — поправила Ди, — Ну, да, вроде как… — с укором взглянула она на того, словно обвиняя в том, сколько пришлось бегать да ещё и биться насмерть за свою жизнь.

— У-ук, — виновато и по-доброму глядел тот, будто пытаясь напомнить, что помогал в этой драке.

— Да это всё равно, — хмыкнул незнакомец. — Я, кстати, Маркелл, — представился он, но не сделал ни кивка, ни поклона, ни галантного жеста и даже руки не протянул, впрочем, в них всё ещё были плотно сжаты сабли.

— Диана, — ответила девушка. — Спасибо за помощь.

— Ха, не благодари, — наставил он на неё сабли. — Я-то подзаработать думал, а у тебя деньги вряд ли водятся.

— Всё, что было, отняли они, — оглядывала она тела.

— Так-так, уже интереснее, — поднимая мистический ветер, пронёсся тот по изувеченным телам, быстро шаря по карманам, причём двигаясь от неё вдаль, перекрывая выход, так что она даже бы сбежать никуда не смогла.

Точнее, в момент, когда набравшаяся сил и смелости Ди собралась уже по бакам, ящикам и всякому хламу карабкаться ввысь, чтобы по выступам кривой кирпичной кладки стен попробовать-таки удрать, низкорослик уже вернулся, пересчитывая монеты. Вокруг него какое-то время кружился полупрозрачный светло-зелёный вихрь с силуэтами листьев, постепенно исчезая.

— Всего ничего, так, на пару тортов, — своеобразным способом измерил он сумму награбленного.

— Можно продать их оружие, выручить больше. У того, что в синей шапке, шпага выглядела вполне не дурно, — поделилась она своим мнением.

— Живёшь-то где? — покосился зеленоглазый свирф на неё снизу вверх.

— Да теперь уж нигде, — надула она щёки. — Там сейчас такое творится…

— Готовить умеешь? К кондитерам у меня особое отношение, — практически уже намекал тот, что он сладкоежка.

— Увы, — пожала плечами она: готовил в их семье после смерти родителей исключительно Вир, а она могла в лучшем случае сжечь содержимое сковороды, в худшем — весь дом.

— Ну, хоть драться ты умеешь, это прекрасно. Королева за тебя много выложит. Пойдёшь со мной в Нижний Город, — уверенно заявил низкорослик, махнув, чтобы она следовала за ним.

— Какая ещё королева?! В подземный ярус?! — не понимала Ди. — Там дракон на юге разрушает постройки, отсюда вообще бежать прочь надо. Через ворота, через пристань, через какую-нибудь массовую телепортацию, — вспоминала она финал ограбления сокровищницы. — Где наши маги?!

— Разговорчики в строю! — хмуро обернулся он. — В Нижнем Городе нечего бояться каких-то драконов. Бояться надо Королеву Воров. Там безопасно, и она подкинет тебе работёнку, пристроит на благо всему подземелью, будь спокойна.

— Чёрт знает что, — прослезившись, Диана притопнула ножкой, оставшись на месте.

— Да не продам я тебя на органы чёрным алхимикам. Они платят сущие полушки, — усмехался он выражением о мельчайшей разменной монете. — Не сдам и владельцам борделя, ты ж там все перережешь! Такие боевитые там не нужны. Вон эльфа угрохала! — поглядел ещё раз он на труп бугая. — Эльфа! Такая девица! Да в нём десять меня весу и пять тебя, наверное, если не больше. Что б такая малявка настоящего эльфа зарубила, это талант нужен. Королева оценит. Мне пожалует новый чин, повышение, серебра мешочек. У тебя тоже будет патронаж её воровского величества и крыша над головой. Там сейчас такие нужны на защиту своей родины, — заявлял он.

Отчего-то Ди прекрасно понимала, что против этого гнома шансов в бою у неё просто нет. Да, она действительно зарезала эльфа-мясника, но лишь потому, что того ранили свои же, его отвлекал барсук, он упал и споткнулся да и вообще показался ей не большого ума. Было до сих пор не понятно, как он пережил нашествие тумана, может, всё в том Нижнем Городе и ошивался. Теперь это было не важно, ведь встречу с Дианой пережить ему уже не удалось.

Ну, а гном-чародей с двумя саблями так лихо всех тут рубил, что девушка вообще не представляла, как с таким можно биться. Если она начнёт спорить, он, выяснив, что барсук как бы при ней, ещё и угрожать начнёт, разрубит того в демонстрацию, с него станется, считала Ди по первому впечатлению. Казалось, свирф очень уж любит убивать.

Неплохо было бы узнать, кто его обучил так орудовать клинками. И, быть может, записаться к тому на обучение. Как он сказал, защищать свою родину, прозвучало сейчас неплохим планом на будущее. Конечно, условий казарм королевской страже в Нижнем Городе вряд ли бы предоставили… Зато, если удастся стать такой, как он, может, даже обучиться хоть какой-то магии или же получить подобные свойства через зелья или чьи-то вспомогательные наложенные чары, для неё это было бы весьма кстати.

— Идём, барсук! — сказала она зверьку, хотя тот вообще-то мог удрать восвояси, но словно тоже опасался этого типа с оружием, не решаясь отходить далеко от Дианы.

Пришлось следовать за гномом, что ещё оставалось. Из северных трущоб они почти дошли до района доков, но ринулись не к пристаням и верфям портового города-государства, а на винтовые спуски с этого холма. Один из которых заворачивал тоннелем прямиком под небольшой сквер с цветущими деревьями миндаля и каштана, уходя в подземные катакомбы, где с обеих сторон полыхали красноватые факелы. Открывался вид на Нижний Ярус или Нижний Город, как его ещё называли, где был свой особенный мир. Тёмный, подпольный, где понятия чести и справедливости почти стёрлись с криминального лика тамошней жизни.

Нижний Город

Город под городом. Старые развалины, поверх которых был на холмах выстроен новый Стеллантор, обратившийся независимым портовым поселением с королём во главе. Всё старое и прошлое в низовьях было перекрыто сводами, мостами перегородок, каркасом с толстенными колоннами, шириной в несколько просторных мастерских, поддерживая своды и опоры. И всё, что здесь осталось, со временем стало подземным пристанищем для разных преступников.

Вместо рек — стоки канализации, вместо скверов и лавочек — покрытые сырым мхом и проросшими вьюнками остатки изб и древней кладки. Отчасти это походило на пещеру, отчасти на какую-то темницу, однако описать Нижний Город для обитателей, проживавших наверху, обычно было почти невозможно. Это надо было видеть своими глазами.

Всё в приглушённых красноватых тонах. Обилие кирпича старого обжига, ржавого цвета дорожки, полыхающие факелы там и тут. А в вышине, словно дополнительные подпорки города, из стен горных пород выпирали бордово-розоватые друзы полупрозрачных кристаллов. Некоторые, самые крупные, словно монолиты, принадлежавшие давно забытым цивилизациям предков. И в их ассиметричных гранях отражались и поигрывали проходящие сверху солнечные лучи. Но создавалось ощущение какой-то ночи при всё той же алой луне, только не было синевы и черноты неба.

Не то чтобы «крыша» над головой была испещрена трещинами или отверстиями, просто в ясные дни свет всё-таки доходил сюда в течение дня, проходя с разных ракурсов, находя для себя небольшие ходы. В пасмурную погоду, конечно же, ни о каких переливах кристаллов не шло и речи, да ещё и сырость лишь увеличивалась от просачивавшейся влаги. Но сегодня погода выдалась солнечной, и Нижний Город, можно сказать, представал перед Ди во всей своей красе.

Было видно обвалившиеся постройки, ветхие остовы старинных домов, фундаменты изб, и всё это теперь с навесами от дождя, палатками и шатрами, а иногда люди спали вообще без крыши над головой, ютясь на матрасах и простеньких расставленных среди руин коек.

То и дело глазам представали древние мегалитические комплексы из ритуальных камней или отдельно торчавшие из земли покосившиеся изваяния с практически стёртыми уже формами и по большей части исчезнувшими надписями. Старинные алтари и капища, останки идолов хтонических духов и мелких божков, культовые дольмены с изображениями, рисунками или без оных вовсе.

Краски становились более тусклыми. Но, чем дальше и глубже их вёл Маркелл, тем по-новой строения подземных трущоб обрастали кровлей и этажами. Здесь не было зодчих должного мастерства, всё смотрелось корявым, неровным и довольно странным.

Мужчины в потёртых, но не бедных одеждах как-то недобро на неё поглядывали, беседуя о чём-то между собой, то и дело косясь на новенькую, шагавшую по паутине протоптанных дорог. Какой-то седой карлик сидел на табуретке возле небольшого здания со счётами в руках. Сдвигал костяшки, сосредоточившись на своих мыслях. Следом за ним залаяли на приближение Ди двуглавые псы, стремящиеся сорваться с цепей.

Бурого окраса, с жёлтыми яростными глазами, короткошёрстные, с почти прямоугольной вытянутой мордой и маленькими торчащими ушами, они голосили и лязгали пастями, словно собирались её укусить. Благо отбежать достаточно далеко до дороги от своих будок у них не получилось. А бородатый полненький мужичок, ногами вращавший точильный камень, судя по всему — их хозяин, только посмеивался, глядя на агрессивное поведение своих питомцев. А затем продолжил брать со столика разные затупившиеся ножи, видимо, принесённые горожанами к нему на заточку, и с искрами заострял их лезвия, приводя в порядок.

После пары пустых и казавшихся заброшенными строений Ди углядела, как компания детей в рваных тканях общается возле здания эдакой ночлежки со своими сверстниками, посаженными в толстые клетки из плоских металлических прутьев, сваренных между собой. Одни были снаружи, другие в плену, что весьма возмущало увидевшую это девушку.

— Почему они в клетках?! — ошарашено воскликнула она, интересуясь у Маркелла.

— Это беспризорники, — махнул он. — Видимо, чем-то провинились. Керрибах сажает туда самых непослушных, чтобы угомонились. Это временная мера, не переживай. Ему они нужны живыми и здоровыми. А впрочем, не всегда, — отвечал тот. — Иногда покалеченные вызывают больше жалости, таким жители Верхнего Города подают больше денег. Так что не удивляйся, если у кого-нибудь из них не будет хватать кисти руки или глаза.

— Что? Это же чудовищно! — заявляла она, остановившись на месте, словно не желая оставлять здесь всё так, как есть.

— Зато они живы, а не распроданы на органы. Вон, гляди, через мост как раз лавка чёрных алхимиков. Идём, — манил за собой её гном.

— Их надо вызволить, — заявила Ди, заметив рядом с клетками громадного эльфа.

Немолодой мужчина с тёмно-серой прямой бородой раскуривал трубку, для неё казавшуюся крупным ковшом. Он был гораздо выше и крепче, чем капитан стражи или тот мясник в подворотне. Настоящий великан, в пору прародителям партам — старейшим эльфам, сошедшим в сей мир и устроившим его колонизацию. Этакое нескладное тучное чудовище, каменным утёсом возвышавшееся в облаках и туманах выдыхаемого дыма.

Старшие эльфы прибыли со своим лидером Парталомеем, от кого и получили своё название. Сейчас их ещё иначе называли «элдерами», старейшими. Эльфами первородными, ещё не разделёнными на тёмных, светлых и остальных.

На мужчине были длинные багряные штаны в вертикальных складках и острыми концами у щиколоток. На тканом поясе красовались широкий палаш и многохвостая плеть «кошка». А байковая рубаха каштанового цвета в крупную клетку трещала по швам, когда он изгибал свои мускулистые руки, периодически вынимая трубку из угловатых пухлых губ.

Спорить с его порядками и сражаться с таким господином у Ди сейчас попросту не было сил. Пришлось оставить запертых детей, двигаясь дальше, но сетуя своему спутнику, что это довольно бесчеловечное поведение по отношению к тем.

— Нельзя же так сковывать свободу! — с жалостью оглядывалась девушка. — Напроказничали там они или нет, они же дети! Им надо играть, бегать везде, всюду залезать и активничать.

— Здешние порядки могут показаться тебе довольно странными, — хладнокровно подметил Маркелл. — Но держись меня и вскоре привыкнешь. Идём, кажется, Вурс сейчас за прилавком.

Они перешли по небольшому деревянному мостику через зловонную речку нечистот, перебравшись к чему-то типа алхимической лаборатории. Запах здесь царил ещё хуже от самых разных испарений при проведённых экспериментах, а в распахнутую дверь было видно множество всяких склянок, пустые столы и какого-то типа небольшого роста в буроватой тунике с длинными рукавами и крупным платком на плечах.

Он больше был похож на гоблина, чем на гнома, однако череп был совсем другого строения. Почти плоский нос, полное отсутствие всякой растительности. Выпирающие кости надбровных дуг над жёлтыми глазами, лысая голова с торчащими острыми ушами немалой длины, редко посаженные чёрные зубы, все одинаково острые без разделения на резцы, клыки и моляры. А кожа будто бы была покрыта чешуёй или даже округлыми пластинами керамической черепицы из обожженной глины.

— Вурс, ты здесь! Здорово! Рад тебя видеть! — махал ему Маркелл, и незнакомец вышел наружу.

Лиц его для Дианы казался пугающим и потусторонним. Совершенно не естественным для знакомых ей обитателей этого города, включая уйму путешественников в Стеллантор, которых она видела за свою жизнь. Этот лысый низкорослик с яйцеобразным вытянутым черепом был для неё прямо-таки в диковинку.

— О, это ты, — признал он свирфа.

Голосок его напоминал птичье карканье с ярко выраженной гнусавостью и какой-то рокочущей вибрацией. Скорее высокий, чем низкий, однако же отдающийся изнутри глотки будто многоголосьем загадочного эха. Сам он Диану разглядывал не менее любопытно, подбежав и став обнюхивать, словно собака.

— Хм, хм, тебя били сегодня, — причитал он. — Приходи, когда раны и синяки заживут.

— Зачем приходить? — не понимала та, чувствуя себя не комфортно, когда он бродил вокруг неё и шмыгал чем-то отдалённо похожим на нос.

— Продать почку, ну или зачем ты сюда явилась? С Верхнего Города сюда просто так не приходят, деточка. Лоскуты кожи там снять со спины и бёдер. Сдать волосы. Глаза у тебя красивые, знаю, кто бы их мог купить, — глядел на неё он снизу вверх.

— Вот ещё! Не собираюсь я себя продавать! — возмущалась Ди. — Ни по частям, ни целиком! Мы вообще просто шли мимо, — косилась она на Маркелла.

— Знакомься, Вурс, это новенькая, — проговорил смугловатый гном. — Диана и её ручной кролик.

— Барсук, — тихо поправила она, а тот жался к ногам, будто дико боялся этого типа с розовой кожей.

— Да это ж всё равно, — махнул Маркелл.

Вурс обнюхивал её бёдра, вертелся вокруг, глядел на барсука, согнувшись вдвое и того тоже понюхав вдоль спины, изрядно пугая. Перешёл на Маркелла, вдыхая запах с его затылка, и закончил всех обходить, опять встав перед ними. Хотя почти отсутствующий нос был едва заметен на лице у этого странного господина, он явно придавал окружающим ароматам первостепенное значение. И никакой угрозы от гостей не почуял.

— Ну, а это Вурс, один из здешних алхимиков. Контора их занимается тем, что в Верхнем Городе ты вряд ли найдёшь. Пиявки, желудочные черви, чайные грибы, полузапретные настойки, иногда контрабанда каких-нибудь сопутствующих товаров и даже ядов. Костная мука, прах мумий, разные ингредиенты, — представлял его свирф.

— Очень приятно, наверное, — нерешительно кивнула Диана. — А кто он? — шепнула она на ухо Маркеллу, дабы не обидеть алхимика.

— Он? О! Ты не узнаешь его расу? Ха-ха! Вурс, представляешь, она не понимает, какого ты рода! — заливался гном, хлопая себя по коленке.

— Мужского, — прокаркал тот с недовольным шипящим эхом.

— Да нет, мы скорее про расу, Вурс! А-ха-ха! Вот молодая, никогда таких не видела! — веселился Маркелл.

— Подарю зелье силы, если угадаешь с трёх попыток, — достал он откуда-то из-под своего камиса склянку с обсидианово-чёрными содержимым, пускавшим маленькие пузырьки.

— Ну, вы явно ведь из гномов, — не хотела она никак его задеть, но в первую очередь обращала внимание на рост. Его вытянутая лысина не доставала ей и до пояса. — Просто из рода таких, каких я ещё не встречала. Может быть, с Черногорья? С Мимира? Ещё откуда-нибудь? С гор Таскарии? — предполагала она, а тот с некой ухмылкой качал головой.

Мимика его была небогата. В лице его ей на мгновение показались даже какие-то рептилоидные черты, но серпентов — людей-змей она несколько раз видела, а с ласертом — людоящером — говорила буквально сегодня. Лицо этого создание не было вытянутой пастью, как у рептилий. Он не был похож ни на дракона, ни на людей-жаб, а всё же своим довольно плоским лицом был ближе к людям, гномам, эльфам, даже оркам.

— Может быть, гоблин? — предположила Ди. — Если орки бывают там красные, жёлтые и всякое такое, а не только зелёные, как большинство их племён. Так я слышала. То, может, и гоблины бывают такого оттенка красной глины? Как некоторые рода гномов, — чуть дрожал её голосок, лишь бы того не обидеть словами.

— Кто, блин? Нет, девочка, — усмехался гнусавым щебетанием Вурс. — Последняя попытка.

— Ну, тогда родич серпентов, — всё-таки цеплялась она за эту чешую, что видела у него на лице, кистях пятипалых рук с малюсенькими коготочками, даже эдакой переходной фазой между ногтями и когтями, абсолютно нехарактерной для всех других. — Может, вы полу-кто-то? Наполовину серпент или людоящер?

— Я не зверочеловек, деточка, — заявлял тот.

— Эх, — чуть понурила голову совсем не догадывавшаяся Ди.

— Я гог, — отметил тот кратко с нотками истинной гордости.

— Гог? Это ведь… демоны? — скривились в непонимании девичьи брови.

— Истинные хозяева этого мира, между прочим, — напоминал он ей основы истории. — Множество лет назад пришедшие с неба элдеры обнаружили мир, населённый цивилизаций гогов и магогов. Они чтили отродья хаоса, приносили демоническим тварям кровавые жертвы из себе подобных, вели бесконечную и бескомпромиссную войну между племенами и городами. Предавались ритуальному поеданию себе подобных, вырывали сердца, сдирали кожу… В общем, познакомили эльфов-завоевателей с разными пытками и казнями, о которых развитая цивилизация давно позабыла. Старшие сочли их примитивными дикарями, хотя руины их храмов, пирамид и обелиски стоят по сей день. А вот от зодчества элдеров или партов почти ничего не сохранилось.

— Да, я читала, — кивнула девушка. — И это старшие эльфы их обучили куда лучшему строительству, служению, защищали от отродий хаоса и взяли себе на службу.

— Так об этом теперь пишут, да? Ненавижу читать на эльфийском, — хмыкнул тот. — Всё всегда переврут. Твои предки, остроухая малышка, поработили мой народ. Примитивные орудия пали под гнётом развитых технологий новой эры. И мы стали прислуживать. А потом восстали, и элдеры заточили демонов в Пандемониум, изгнав большую часть отродий хаоса, а нам оставив бесплодные клочки ненужной для эльфов земли типа пустыни Нид, где мы и проживаем на этом континенте.

— Ну, это был бич всего рода эльфов, — пожала Диана плечами. — Все, кого они создавали, восставали по итогу против них. Из кореньев, земли и травы с помощью стихий, они вылепили себе големов, вдохнув в них дыхание жизни. Так появились орки. Точнее, их предки. Не шибко умные, но способные к физическому труду. Они плодились, породили огров, троллей, гоблинов, эттинов, дэвов, кобольдов… Те по итогу восстали и сбежали от своих хозяев. Следом были гномы. Потом люди. И история повторялась каждый раз. Потому что рабство — это плохо. А ваши соседи вон детей в клетках держат! — ткнула она пальцем, откуда они пришли. — Это ж немыслимо! Как вы терпите?

— А что, хочешь поспорить с методами воспитания Бориса Штальцхена-старшего? — хмыкнул тот, сделав ударение на «о» в имени «Борис». — Иди, ага, я на тебя посмотрю. Он славится, что с одного удара плёткой сдирает с человека лицо. У него даже есть их коллекция для тех, кто не верит. Сшивает лоскутки и иногда носит, пугая народ, особенно ребятню, которая себя плохо ведёт. У него свой подход к детям. Кто ведёт себя тихо и послушно, тот хорошо ест и даже получает от него сладости. Карамель на палочке, варенье, сладкие сухари, ожерелья и браслетики из конфет. Хорошо живут, если приносят денег, хех, — усмехнулся он. — В Нижнем Городе беспризорники — это товар. Стеллантор перенаселён, да весь мир перенаселён! Никому не нужны дети-сироты! Да, кого-то, конечно же, приютят. Давай, рассказывай мне, как твои добрые соседи подобрали с улицы какую-нибудь девочку. Или как там где-то сгорел дом и выжившую детвору расселили по другим семьям. Знаем мы все эти сладкие истории. Но не думала, что не всем улыбается удача? А кого-то вот не берут. Пусть даже милое личико, красивые глазки, как у тебя…

— Я сама сирота, — оборвала она его тираду. — Жила с братом, пока дракон не появился.

— Дракон? Какой ещё дракон? — удивился тот.

— Етить, ты бестолочь, — тюкнул его по лысине не сильно кулаком Маркелл, усмехаясь. — Проспал тут, что ли, всё за своими склянками? На город-то дракон из Черногорья напал! Лютый, здоровый, не просто там змий какой, не виверна треклятая, а настоящий большой дракон!

— Да быть того не может! Серьёзно? — Жёлтые глаза без радужки со странноватым зрачком метались по их лицам с явным недоверием.

— Да, — кивнула Ди. — Потому я и здесь. Жить-то теперь негде. А бежать из города… не знаю, куда. И брат пропал… Не день, а сущая суматоха! Мне бы поспать, устала безумно… — вздыхала она.

— Скоро отведу тебя в одно хорошее место, — погладил её чуть выше локтя Маркелл.

— Пойду погляжу, что там у вас за дракон, — качал головой гог, всучив девочке зелье. — Вот тебе, подарочек, — спешно зашагал он прочь за их спины.

— Но я же не отгадала, — слегка удивилась девушка, а Вурс ей ничего не ответил и даже не оглянулся.

— Вон смотри, книга рецептов на лавке, то ли он забыл, то ли кто из коллег, — ткнул пальцем Маркелл. — Эй, есть тут ещё кто? — прикрикнул он вопросительно в открытую дверь лаборатории. — Главное, тут ничего не хватать со столов и не пить, — расхохотался он.

Никто не отозвался, и он забавной походкой подбежал к книге, взяв тёмный потрёпанный томик с тёмно-синей лентой-закладкой ляссе. Повертев в руках и полистав, а потом перевернув, через какое-то время понимая, что глядит на содержимое вверх ногами, он указал ей на картинку с растениями.

— У-ук! — откуда-то барсук притащил в зубах медную железяку, похожую на изгиб перегоночной трубы.

— Нам это не нужно, — заявила Диана, присев и выхватив вещицу, после чего повращала её в руках, не поняла назначения и просто положила на ближайший столик. — Лучше б ключи стащил от клеток с детьми, — хмурилась она на барсука.

— У-ук, — только и проворчал тот, расстроенный, что блестяшка хозяйке не понравилась.

— Вот, гляди. Знаешь в чём вся прелесть алхимического языка? Что они зашифровывают свои рецепты! У многих ингредиентов есть «народные» или «алхимические» названия. Вот, например, вороний глаз, знаешь ведь такую ягоду? — интересовался Маркелл.

— Да, ядовитая, — кивнула Ди.

— Видать, остальные части яд нейтрализуют или доза довольно малая, — пожал плечами гном. — В общем, когда пишут там «горсть вороньих глаз» или там «один глаз ворона», то это не птицу надо ловить и ей око ножом выковыривать, а знать, какую ягоду искать. Или вот ещё волчье лыко, — зачитывал он почти по слогам, будто читать мог с трудом, впрочем, дело было не в нём, а в ужасном почерке составителя. — Ноготь матери, во! Это лист мать-и-мачехи, растение такое. Даже я знаю, а из меня травник, как из орка танцовщица! А? А? — ждал он от неё приступ смеха и реакцию: мол, хорошо сказанул? — Видела когда-нибудь оркшу на сцене бродячего театра?

— Нет, — покачала она головой, всерьёз удаляясь в разные воспоминания об уличных представлениях, что лицезрела на городских площадях.

— Лисий гребень, значит, гриб лисичка. Рыжик ещё зовут. Заячья кровь — зверобой. Свиной пятак, тоже гриб, — показывал он ей картинку желто-бурой свинухи среди осенних листьев. — Щучий хвост, огонёк, оленьи рога, всё в рецептах зелий — не то, чем кажется!

— Интересно, но я вряд ли запомню, — робко проговорила Диана, дивясь такой информации, хоть и знала пару «народных» названии грибов и растений, просто не думала, что их вот так много.

— Люблю болтать с алхимиками, — улыбался низкорослик, — так сказанут, так загнут, а ты поди пойми, что они имели в виду! Один говорит вчера: кобыла, мол, сдохла. Я ещё думаю, какая к чёрту в Нижнем Городе кобыла, откуда вообще… А другой ему что-то в духе «топором-то бил?». Тот в ответ «камнем бил, топором бил, и так и эдак сапогом пинал, не желает подниматься! За новой сегодня пойду!». А речь-то шла о какой-то там смеси и пене алхимической из неё. Камнем бить — кристаллизовать для уменьшения потерь, сохраняя часть ингредиентов. А, не, это «льдом колоть» или как-то так… В общем, не суть. Топором бить — металл в зелье растворить для чего-то там. Йод добавить, например. «Пинать» — просто пробовать разные методы так и сяк! Весёлые они ребята, алхимики эти! Ладно, идём, смотрю, спать уже хочешь, то ли я утомительный зануда, то ли на улице-то, небось, светает вовсю в такое время, — занёс он книгу вовнутрь, кинув том на ближайший столик, и спешно вышел к ней обратно. — Пошли, ночлег покажу. Недолго тут шагать осталось.

Немного поднявшись по неровностям и ухабам, где наплывала земля под выпиранием кристаллических друз из стен этого своеобразного «грота», в скором времени на возвышенности они оказались у заведения с походной передвижной кухней, напоминавший таверну без стен и потолка. Просто дубовые, топорной работы столики и табуреты с четырёх сторон.

Там их встречал улыбчивый рыжебородый эльф в поварском перепачканном фартуке поверх бордовой рубахи с короткими рукавами. Как и все чистокровнее представители остроухих, вдвоё выше ростом, чем Диана. Могучий, плечистый, но, конечно, не ровня тому мяснику из подворотни. Гораздо менее крепкий на вид, с немного выпирающим животом и всё-таки с сильными внушительными руками. Он очищал большую кастрюлю, тряпочкой протирая разводы вверху и громадным половником со дна вылавливая отрубленные куриные лапки, сливая остатки бульона в отдельную плошку, а те складывал в глиняную широкую миску.

— Это Эльдар, — представлял его гном. — Эльдар, это Диана…

— И Барсук, — представила она зверька не то по видовой принадлежности, не то дав тому простую созвучную кличку, но лишь бы свирфнеблин опять не перепутал того с каким-нибудь бобром или кроликом в очередной раз.

Зверь аж воодушевился всеми царящими здесь запахами, особо охотно шевеля чёрным носом возле тарелки с выловленными птичьими лапами, которую рыжий тип тут же отодвинул по-быстрому своими крупными пальцами, а потом по доброте душевной всё-таки швырнул одну на землю, подкормив животное.

В такое время, казалось, клиентов здесь не было. Хотя далеко-далеко, в тени у скалистой стены Ди всё же приметила одного мужчину с короткими, чуть взъерошенными волосами и узким разрезом глаз, как у щуров из Дайкона. Он устало клевал носом возле большой миски с рисом, периодически тот поедая и в одиночестве думая о своём.

— Симпатичная. На уловки всякие не ведись, — прокряхтел бородач, разминая связки: видать, давно тут молча сидел. — Ну, угостить тебя чем? — гулко мычал его низкий голос, немного напоминая тембр кузнеца-минотавра Горлака.

— Ты нашего Эльдара не бойся. Он и мухи не обидит, — заявил Диане Маркелл, а в этот момент вившаяся вокруг вспотевшего тела рыжего работяги чёрная толстая муха села тому на шею и была насмерть раздавлена крепким хлопком мужской ладони. — Хе-хе… — замялся сразу гном. — У неё был тяжелый день. Она хорошо посражалась там, наверху, — рассказывал он повару. — Слушай, Эльдар, угости нас винишком хорошим таскарским? — просил Маркелл.

— Кхе, ишь ты! — глядел этот крепыш какое-то время, переводя свой нежно-карий взор с лица Дианы на физиономию гнома и обратно. — Налью пару рюмок, — протёр он свои пальцы в курином жиру о фартук, где уже были разводы от свеклы, сельдерея, мяса и много чего ещё.

— И на том спасибо, — поклонился ему свирф.

— А что, можно? — воодушевлённо поглядела Ди на своего спутника, даже брат ей вина не разрешал за редким исключением, а уж хорошее им и вовсе было не по карману.

Кроме того случая, когда она разыграла одного купца, стащив бутылку из его телеги. Полдня они с Виром пытались открыть жутко закупоренную пробку, то пытаясь подковырнуть и вытащить, то протолкнуть сквозь горлышко прямо к напитку. Не выходило ничего, только расковыряли плотно засевшую деревяшку. А потом кузнец-минотавр сжалился, устав потешаться и наблюдать через дорогу за их жалкими попытками, и одолжил им штопор. Пришлось того даже угостить, распить на троих.

Днём позже Вир приволок из библиотеки книгу о породах деревьев, используемых разными народами для строительства, изготовления мебели и так далее. Там было много интересного про тростниковую мебель, бамбуковые одеяла и в том числе про кору пробкового дерева, используемую для закупоривания бутылок. Брат убеждал Диану: мол, врага надо знать в лицо. Чтобы всё про эти пробки она изучила и прочитала. И та выполнила указ, вот только не нашла, к сожалению, там ни единого способа открытия винной бутылки без штопора. А тот они, разумеется, вернули однорогому соседу. Всё было лишь о технике изготовления. Выдержка коры, плантации, разновидности…

— Почему нет? Разве не заслужила? — качнул головой Маркелл. — Я считаю, ты большая молодец. Замочила большого э-э-э-э… орка! — вовремя он осёкся, стоя рядом с эльфом-трактирщиком или как того стоило бы называть в этом открытом кафе, Ди понятия не имела.

— А чем ты здесь вообще занимаешься? — вдруг решила только сейчас поинтересоваться девушка.

— Ну, как тебе сказать, солнце моё. Я… решаю проблемы. Вот обидел кто местного. Сделку сорвал, обещание не сдержал, морду набил по пьяни. Он платит мне, сообщает приметы, адресок, всё такое прочее. А я не разбираюсь, знаешь ли, кто там прав, кто виноват, кто начал первым. Я иду и… решаю проблему… — отвечал он, с серьёзным видом поглядывая на неё.

— Вот как, понятно, — загадочно ответила она, не шибко довольная подобным ответом, но дальше с расспросами не лезла.

Едва рыжий мужчина отвернулся, доставая бутылку вина из ящика, устланного соломой, а заодно хрустальные стаканы, как барсук тут же стащил с оставшейся без охраны плошки ещё одну отваренную куриную лапу. Диану это весьма повеселило, и она с улыбкой глядела, как зверёк под столом грызёт её, с удовольствием перекусывая и пережёвывая.

— Вот, — в скором времени поставил на стол перед ними стаканы этот тип и разлил дорогого вина. — Угощайтесь. И вот сухари с малиной на закуску, — на металлических плоских тарелках положил эльф по центру рыжеватые гренки в форме полумесяца, запеченные с кристалликами расплавившегося в карамель сахара и покрытые теперь щедрым слоем малинового джема.

— Большое спасибо! — кивнула ему Диана, принявшись за еду.

Вино было красным и игристым, кололо язык, было в меру сладким, не слишком крепким, хотя расслабиться после всего случившегося как-то на время помогло. Вкус ей понравился не сильно, она бы предпочла больше просто виноградный сок, а лучше сам виноград на гроздьях, а вот эффект лёгкой головы крайне забавил.

Один из сухарей достался даже барсуку под конец, когда девушка сочла, что наелась и в неё больше не лезет. Сладкоежка Маркелл тоже уплетал угощение за обе щёки, налегая попутно на вино. А у последнего оставшегося языком слизнул джем, а сам сухарь усталым движением зубов даже не догрыз до половины. За него угощение тоже доел барсук с большим удовольствием.

Гном, правда, слегка заплетавшимся уже языком пытался сказать, что сладким диких зверей кормить не велено, но потом отчаянно забыл, почему и чем это вредно. Пытался вспомнить, уткнулся в локоть, и Диане пришлось его расталкивать, чтобы он тут прям за столом не заснул.

— А? Да! Идём, тебя же спать уложить надо. Ути дитё малое, — прочавкал гном, отодвигаясь от стола на табурете и едва не упав: тот закачался под ним на задних ножках от такого движения, не желая скользить по земле.

По итогу всё обошлось. Они ещё раз поблагодарили кормильца. Барсук, пока тот на них отвлёкся, ещё раз спёр куриную лапку из глиняной миски, ими переполненной, все остались довольны. Даже сам эльф прям глядел на Диану и умилялся.

— Слушай, ты загляни ещё как-нибудь, — произнёс он ей напоследок. — С меня ещё одно бесплатное угощение за мой счёт. Глазки у тебя больно красивые, фиолетовый — мой любимый цвет. — Улыбалось его округлое усатое лицо с крупным овальным кончиком носа и пунцовыми пухлыми скулами.

Он приподнял покрытую рыжими волосами мускулистую правую руку и показал на указательном пальце роскошный перстень с большим аметистом, словно в подтверждение слов о привязанности к таким оттенкам. Девушка робко кивнула и тоже вся порозовела от смущения, пообещав как-нибудь зайти и перекусить здесь ещё разок. А потом, уже собравшись уходить, ещё раз обернулась.

— Ой, скажите… тот господин, — посмотрела она вдаль на щура, доедавшего уже явно остывшую порцию, зачем-то вдруг решив спросить про него. — Рис ведь очень дорого стоит. Его везут сюда из Дайкона чуть ли не только приближённым короля…

— А, думаешь, мой посетитель недостаточно хорош для такой кормёжки? Выглядит не вельможей из рода знати? Ха-ха! — восклицал рыжий корчмарь, поглаживая пышные усы.

— Нет-нет, совсем не это имела в виду, — мотала головой перепуганная Диана, опьянение уже выветривалось, лёгкость покидала разум, возвращая к суровой реальности и здравому смыслу.

— Ох, да не парься. Это его рис! Он торговец из Дайкона, привозит товар во дворец к королю, — посмеивался Эльдар.

— А-а! — улыбнулась Ди, — а почему он здесь? В Нижнем Городе?

— Видать, кроме основной торговли промышляет ещё разными делишками, — заявлял ей рослый рыжий эльф, сделав голос потише. — Я вопросов не задаю. Он привозит, я ему готовлю порцию, он сидит и ест, иногда ждёт кого для обсуждения сделки, иногда отдыхает. Может, дракон его сегодня сюда загнал, я ему не охрана, чтобы приглядывать. Мне своих дел хватает.

— Понятно, спасибо, — благодарила Диана его за ответ, помахав рукой и двинувшись к ждущему её на ближайшем перекрёстке зевавшему Маркеллу с недовольным взглядом: мол, заждался он уже её, почему же не поторапливается.

У перекрёстка был монумент Мортис, богини смерти из древней эльфийской триады девиц-прях, которым поклонялись в очень старые времена. Вероятно, где-то неподалёку или же симметрично в других частях города должны быть такие же алтари для Ноны и Децимы. Память о них и сохранило это подземелье, выстроенное на костях древних поколений, когда стоявший тут город ещё совершенно не звался Стеллантором.

Первая, как полагали племена партов — эльфийских предков, — сплетала нить жизни из звёздной пыли, частичек природных стихий и волокон вселенной, наматывая на веретено. Вторая отмеряла её длину для каждого, могла заплести тугой косой, отмерить прочную или тонкую, ровную или с изъянами да узлами, определяя судьбу… Ну, а последняя своей косой обрезала нить, оканчивая путь каждого существа. Как обычно считалось, избавляя от немощной старости или страданий.

Алтарь её был в виде перевёрнутой косы лезвием вниз с перекрестием на рукояти, подобно надгробью, и навершием-черепом, венчавшим вытесанное умельцами из камня расписанное многочисленными символами древко. Часть узоров и надписей ещё сохранилась, но многое было стёрто беспощадным временем. Тем не менее, место выглядело более-менее ухоженным, всё ещё посещаемым и почитаемым.

У более поздних поколений количество богов и почитаемых духов всё увеличивалось. Так что здесь кроме каменных кос могли быть и, например, алтари с серпами, посвящёнными ночной Маре, призывавшей делать запасы на холодное время года и насылавшей «кош-мары» на тех, кто ведёт не угодный богам образ жизни. А также уцелевшие и полуразрушенные алтари других почитаемых высших сил из верований множества эльфийских племён.

Обычно у племени был верховный бог, как, например, богиня солнца Дану, и пантеон других божеств, которыми тот или та как бы повелевает или над которыми стоит в принятой верующими иерархии. И, разумеется, в этом мрачном подземелье едва ли могли почитать солнечных и даже лунных божеств, несмотря на отражённые лучи их светил кристаллами под потолком и на стенах пещерного грота.

— О! Знаешь, что это? — пританцовывал Маркелл. — Там, как минимум, должна быть одна монетка! Ну-ка загляни, поверни алтарную чашу!

Под каменным изваянием косы была вращающаяся каменная выемка, в которой находилась прикрученная к древнему кольцу из маленьких скреплённых блоков тяжёлая металлическая чаша. Сейчас она была к ним покрытой стороной с узким прямоугольным отверстием для бросания монет, однако, развернув наполовину, можно было узреть всё содержимое.

— И вправду, монета. Один медяк, — констатировала Ди.

— Это королева придумала. Кому не жалко, бросают сюда деньги понемногу. А кому они нужны, приходит и достаёт, взамен оставляя в подать богине Мортис хотя бы одну монету. Видишь, отсюда кто-то уже забрал, но одна монета-то есть! Можно забрать себе! — радовался свирф.

— Так, а не нужно ли нам тогда бросить ещё одну монету в подать по традиции? — скривила брови девушка, призадумавшись.

— Ну… вообще-то да… Одну монету берём, одну обязаны класть… что-то я об этом даже как-то не подумал, — перебирал он пальцами в воздухе, будто что-то высчитывал, а потом гладил свой щетинистый подбородок.

— Какой тогда смысл? Было б тут хотя бы две, одну себе, одну оставили, — развернула она обратно чашу к ним «копилкой».

— Да, это всё работает, когда монет больше одной, — вздохнул Маркелл.

За монументом с принесёнными алыми розами раскрывалось подобие местного сквера. Корявые деревья, не требовательные к чистой воде и солнечному свету, подобно горбатым верблюдам, косо прорастали в разные стороны. Стволы их, словно гигантскими змеями, были покрыты толстыми лианами эпифитов.

В жёстких кронах маленьких мутно-зелёных листочков, адаптировавшихся под слабое отражение лучей громадными розовыми кристаллами, резвились какие-то создания, похожие на полосатых лемуров. Было тут и несколько кустарников с редкой зеленью, как будто на дворе была очень ранняя весна, и пучки жёсткой невысокой травы на земляных кочках.

А отсюда открывался вид вдаль, в том числе и на центр подземелья, где возвышался размашистый зиккурат с косыми угловатыми лестницами. Он был похож на вынутого из воды осьминога, возведённого из камня и обращённого в некую пирамидальную форму храма. И со всех концов в него были входы для прихожан. Сейчас в таком стиле строили только фоморы, вероятно, унаследовав его от далёких обще-эльфийских предков.

Недалеко от Дианы в догонялки и жмурки играло несколько детских компаний. А также были такие, кто гулял сам по себе. Мальчишка с палкой, имитирующей то меч, то скакуна, то колдовской посох, прям универсальный магический предмет для детского воображения. Прилежная девочка лет, наверно, семи, поедавшая карамельные бусины с нити съедобного ожерелья.

Как раз о таком Диане и рассказывал тот гог. Или Маркелл. Она уже не помнила, кто конкретно, ведь каждый что-то там ей сообщал про беспризорников и того типа-великана, крупнее которых она не видела даже среди лучших бойцов королевской стражи, ныне без вести пропавшей в тумане. Но такие бусы, видимо, были популярной разновидностью здешних сладостей.

Они уже прошли мимо, топчась на маленьких мостиках через болотистую местность со мхом и кувшинками, где насекомых поедали своим длинным языком лягушки и поджидали столь излюбленные Дианой по книгам с картинками растения-хищники.

— Ух ты! Росянка, зубатка-мухоловка, листья жирянки! — тронула она одну плоскую «кувшинку», и лист вмиг свернулся трубочкой. — Такие прикольные!

Барсук потянулся на медовый аромат к стебельку, похожему на колос, только вместо зёрен там были желтоватые капельки. И приклеился, тут же зарычав, задрыгав лапами и спешно спасая свой нос от клейкой хватки хитрой местной флоры.

— Ну, ты идёшь? У кого из нас был тяжёлый день, у тебя или у меня? Ик! — едва держался тот на ногах. — Уже ведь почти пришли в ночлежку…

— Ну, дай хоть немного… — приподнялась с корточек Ди, как вдруг услышала детский вопль.

Свора крупных, размером с локоть взрослого человека, крыс окружила светловолосую голубоглазую девочку в бежевом платье, заставив её закричать и замахать руками, теряя своё ожерелье из конфет. Грязно-коричневого оттенка крысы подрались за него, перетягивая зубастыми пастями, но не порвав при этом. Одна победила и понеслась прочь. А все другие тут же следом за ней, дабы попытать счастья, словно местные крысы были такими же сладкоежками, как Маркелл.

Девочка тут же заплакала, а Ди, несмотря на все причитания и восклицания бьющего себя по коленям недовольного гнома, отправилась к той, перебежав по мостикам обратно к «скверу», чтобы поддержать малышку. Крыс такого размера она и сама никогда не видела. Не представляла, что может обитать в канализациях и Нижнем Городе. И теперь тоже была перепугана, вот только виду пыталась не подавать.

А вот рычащий барсук помчался вслед за ними, намериваясь кого-нибудь схватить за толстый голый хвост, но девушка присвистнула, дабы остановить зверька. Ей совсем не хотелось, чтобы тот вляпался в неприятности и был растерзан этой бурой стаей. Те, правда, даже внимания особого на него не обратили, лишь огрызнулись в оглядку, недобро сверкая желтоватыми глазами.

— Всё хорошо, они убежали, — обнимала Диана ребёнка, поглядывая попутно на барсука и, достав подаренный Виром шёлковый платок, принялась протирать девочке лицо от слёз. — Здесь опасно гулять посреди ночи…

— У-уже у-у-тро… — не соглашалась всхлипывающая девочка, видимо, встающая довольно рано, как прочая, неподалёку игравшая ребятня.

— Ох, ну, поиграй в другом месте, видишь, какие тут голодные стаи сегодня бегают. Где твой дом? — спрашивала она, а девчушка молча показала пальцем в строну построек из красного кирпича вдоль левой тропы у развилки. — Посиди дома, умойся. Придумай игру там, где более безопасно, — предлагала ей Ди.

Девочка и внешне не была похожа на беспризорницу, так что не была из подопечных того Бориса, с которым бы хотелось Диане здесь разобраться или хотя бы вызволить детей из клеток. Засыпать всякими расспросами ревущую девчушку не хотелось.

Хотелось обнять её и взять на руки. Никогда прежде на улицах города ей не приходилось никого утешать. Ни из соседской ребятни, ни из уличной, ни потеряшек на площади, оторвавшихся от родителей. Так что, как ладить с детьми, она сейчас не представляла.

— Моё ожерелье… мои конфетки… — ревела девочка. — Они их украли, забрали, утащили… — Катились градом слёзы на нежный рельеф мягких щёк и капали буроватую траву этого островка дикой природы.

— Ох, эльфийские боги… — закатила глаза Ди. — Не плачь, я обязательно верну его тебе! Слышишь? — обнимала она малышку покрепче.

— Что?! — топтал всё те же невысокие багряные стебли подошвой своих башмаков возмущённый Маркелл. — Вернёшь? Да ты что… да ты как…

— А что, ты видел, сколько там леденцов было?! Пойдём, отыщем логово крыс. Отберём сладости. Ты ж их любишь, тебе не жалко, что крысы сгрызут? Давай, решай проблемы, как ты умеешь! — восклицала ему девушка.

Малышка лишь глядела на неё, шмыгая носом, но вроде бы перестав уже горько плакать, а с надеждой пыталась понять, действительно ли незнакомка в чёрном костюме сейчас отправится выручать для неё бусы с конфетками.

— Да мне глубоко всё равно, кто там грызёт карамель! — брызгал свирф слюной. — Что она мне, заплатит, что ли, за помощь? Делать мне больше него! — вредничал он, скрестив руки на груди. — Никогда ещё Маркелл дель Лаурелотт не гонялся за крысами! Я что, похож на начинающего приключенца? — покосился он недовольно на Диану.

— Я больно похожа, — столь же обиженно хмыкнула та. — Присмотри хоть за ней, ладно? Я не хочу отыскать крысиного главаря, забрать конфеты, а явившись сюда, обнаружить обглоданный стаей крыс детский труп, — не стеснялась она выражений при малышке.

— Да не жрут здешние крысы никого, — всплескивал тот руками и ворчал.

— Постой тут, составь ей компанию. У тебя же есть там всякие эти ветряные фокусы, — вспоминала она его магию. — Развлеки ребёнка.

— Ветряные фокусы? Я что, похож на ветряную мельницу?! — продолжал возмущаться Маркелл.

— Нет, ты похож на лопоухого свирфнеблина с примесью таскарской крови, которому наплевать на несчастную маленькую девочку. Имей совесть, — хмуро произнесла ему Ди.

— Я с ног валюсь! Я пьян! Я ей такого понарассказываю про алхимиков… Тебя-то саму как ещё ноги держат! — фыркал гном.

— Сама не понимаю, — хмыкнула ему девушка, пожав плечами. — Смотри, малышка, какой барсучок, — присела она с девочкой возле своего нового друга.

Та перестала плакать и гладила по вытянутой мордашке тянувшего к ней свой любопытный нос обнюхивающего спутника Дианы. В переулке они, конечно, друг друга защищали, но вот сколь крепки стали узы такого союза, чтобы их пути вдруг не разошлись кто куда, было пока не ясно. Он следовал за ней, а она была не против да и сама позвала его составить компанию как раз после встречи с этим вертлявым и ворчливым сладкоежкой.

— Зелье хоть выпей. Вот тебе повезло, придаст сил, энергии… — советовал Маркелл.

— Знаю способ получше, — достала она флейту брата из футляра, показывая девочке инструмент, и начав наигрывать энергичную мелодию пляшущих на залитой светом лужайке лесных фавнов на праздник виноделия.