Бесплатный фрагмент - Перестроечные страдания

1999 г.

Автор статей, выпускник МВТУ им. Баумана, проработал на многих ведущих машиностроительных заводах и НИИ СССР и РФ и о перестроечных явлениях на них, и в стране в целом, знает по своим наблюдениям, участвуя и в общественной, подчас бурлящей, жизни.

Аннотация. Любители Жванецкого и Задорного получат наслаждение, в меру любознательные узнают, что В. И. Ленин не вполне смыслил в социализме, а Л. Абалкин, как и А. Райкин, прекрасно изъяснялся «по-французски» и многое, многое другое касательно наших перестроечных катаклизмов и спектаклей. Чтобы убедиться в этом, достаточно заглянуть в «содержание» в конце брошюры.

Посвящается Всем,

желающим Отдохнуть…

от Лапши на уши.

От автора

Окружённый шумом перестроечных бурь и

Прикованный цепью к чертёжной доске я посвящал

Своё время обязанностям службы. Иногда только в

Минуты общего отдохновения при свете «голубого огонька»

И настольной лампы изливал я, как умел, мысли свои и

Чувства на бумаге.

(Знатокам русской изящной словесности признаюсь:

да это я списал у Ф. Н. Глинки)

Но если серьёзно, без шуток, то начавшаяся перестройка задела меня за живое, т. к. определённые изъяны (это откровенно и безусловно надо признать!) в нашей прекрасной (это без всякой иронии, как теперь становится очевидно, тоже надо признать!) системе всё же были. Они меня огорчали, они меня волновали и устранению их я намеревался содействовать… Увы, сценарий перестройки был уже давно разработан; шли лишь поиски режиссёров и исполнителей главных ролей.

Гельвеций

Проказница Мартышка,

Осёл, Козёл, да Косолапый Мишка

Задумали сыграть квартет.

Но у них ничего не получалось и дело не шло на лад. Тогда Осёл сказал: Козёл, ты не прав! — ничего не ответил ему Козёл, только пришипился до поры до времени в своём углу и затаил в душе некоторое хамство. А когда пришло то, своё время (в полном соответствии с клипом на Радио России «Всему своё время»), устроил всем нам козью морду.

Конечно, если бы у них было меньше глупости и больше ума, то дело, наверное, пошло бы на лад и не произошло бы то, что произошло. Поэтому заявления лидеров КПРФ, наследницы КПСС, о том, что застоя не было, мягко говоря, не вполне корректны. Скорее всего, явления застоя, причём довольно существенные, были и выразились они в поглуплении, — сейчас это называется деградацией ума, — в первую очередь, руководства страны и примыкающей к нему творческой и технической интеллигенции. О чём и пойдёт речь в первой статье.

Начало деградации Технической
интеллигенции

(По мотивам статьи «Муфта раздора»)

Да будет целью солдатской амбиции Точная пригонка амуниции.

Козьма Прутков.

В газете «Труд» 20 августа 1986 г. была опубликована показательная статья о многолетней судебной тяжбе гениального изобретателя-умельца с пятью специализированными конструкторскими бюро, которые в силу ложных амбиций тормозили (защищая «честь мундира») изобретение талантливого самоучки. Эта статья вызвала во мне сложную гамму чувств. С одной стороны мне трудно поверить, чтобы 4 или 5 специализированных конструкторских бюро за 25 лет не смогли спроектировать всего лишь один узел: муфту сцепления. Пожалуйста, шлите мне заявку (мощность, число оборотов, присоединительные размеры, ограничительные габариты, условия работы) и я за полгода спроектирую эту муфту.

Мне могут возразить, что спроектировать-то можно, а вот будет ли она работать после того, как её изготовят. Действительно, работоспособность новых разработок стала камнем преткновения для многих наших НИИ и КБ, чему можно только удивляться. В самом деле, как можно отдавать в производство узел, не будучи уверенным в его работе? Чтобы учиться проектировать? Но для этого служат институты, где учат сопромат и другие полезные науки, а не производство. (Ведь неработающий узел можно только выбросить. Казалось бы, если неработающая муфта Пономаренко весит два пуда, то из неё можно сделать два работающих велосипеда. Но мы знаем, что это не так.). Т. е. продукция машиностроения никакой утилизации не подлежит, кроме как переплавке.

С другой стороны, не верить, что подчас создаются «памятники», тоже нет оснований. Как-то, придя на новый завод, я спросил своего коллегу об уровне работ одного ленинградского проектного института. «О, у них очень хорошие разработки. Всё, что они делают, по крайней мере, работает, — хоть на верёвочках, на проволочках, на подкладках, — но работает». Я спросил: «А разве может быть иначе». «Да наши машины, как правило, не работают» (т. е., отправленные заказчикам они служат им памятниками). На этом заводе небольшой группой при моём участии была сделана за три года одна машина. Мне показалось этого мало и я выразил по этому поводу недовольство. На что другой мой коллега ответил: «Не расстраивайтесь, вон наш московский головной институт за 23 года еле сделал одну машину, а вам за три года и мало». Как видите, подобное явление изложено и в затронувшей меня статье.

Далее. Я совсем не разделяю надежд автора статьи на изобретение умельца т. Пономаренко. Только не упрекайте меня, пожалуйста, в неуважении к рабочим и их недооценке. В первый же год моей работы после института мной был спроектирован роторный пресс. Естественно, при его изготовлении я большую часть времени проводил в цехе. Глядя, как сборщик опиливает деталь, я торопил его, говорил, что достаточно, можно уже собирать. Слесарь же невозмутимо отвечал: «Делать надо хорошо, а плохо само получится». Эту заповедь рабочего следует взять на вооружение всем, кто занимается, более-менее, творческим трудом. И в дальнейшем мои отношения с рабочими всегда были проникнуты взаимным уважением. Известны мне и прославленные умельцы-рационализаторы, к которым бегают на консультации наши женщины-конструкторы. Брать «интервью» у рабочих мне тоже доставляет удовольствие и я увидел, что они, знатоки техники (если хотите, влюблённые в технику), прекрасно чувствуют, «кто есть кто», кто «волокёт» в технике, а кто нет. Но если уж т. Пономаренко действительно столь талантлив, то, очевидно, его целесообразно назначить главным конструктором, а главного конструктора т. И. Коваля придать ему в качестве техника-конструктора.

В статье написано, что только восьмая муфта Пономаренко заработала. А удовлетворительной оказалась тринадцатая. Стоимость изготовления её (в экспериментальном изготовлении) составляет, как минимум, 250 р.; умножим на 13 и получим 3250 р.. За свой проект (при хорошем, а не удовлетворительном качестве) я бы взял полтысячи, плюс стоимость изготовления и тогда итог будет 750 р.. В своё время, интересуясь критерием ума, я узнал, что им является способность человека сравнить два числа. Сравним два числа: 750 и 3250. Как говорят журналисты, комментарии излишни. (Я умышленно «забыл» о восьмилетней зарплате пяти конструкторским бюро, иначе человека с высокой способностью сравнивать числа может хватить апоплексический удар).

Выше я упомянул о хорошем качестве. Что понимается под этим? Разумеется, уровень лучших зарубежных образцов. Мне надоело слышать, когда у нас при одном лишь упоминании о зарубежной технике, щёлкают языком и визжат от восторга. Так что, т. А. Тарасюк, «честь мундира», увы, давно исчезнувший анахронизм. Хотя амбиций, — в самом худшем смысле этого слова, — хоть отбавляй. Нет нужды говорить, что я с удовлетворением воспринял решение недавнего Совещания по Машиностроению довести до международного уровня 80…90% продукции машиностроения к 1990 году.

Для выполнения этой задачи следует определить причины низкого уровня и как их устранить. В каждом сколь-нибудь сложном явлении действует комплекс причин и между этими причинами может иметь место известная взаимосвязь. Видимо, дело здесь в поразительной безграмотности наших конструкторов (о материальной стороне, хотя для меня это тоже волнующий вопрос, писать не буду, т. к. о ней уже не раз писали в газетах). Можно предположить, что один из виновников безграмотности… Аркадий Райкин. Когда-то он постоянно твердил нам: «Придя в институт, забудьте всё, чему вас учили в школе; придя на производство, забудьте, чему вас учили в институте» и все добросовестно забывают, благо сделать это совсем не трудно, потому что курсовые проекты были сделаны посторонним дядей за деньги. Повинно здесь и бытующее у нас пренебрежительное отношение к теории: «Теория без практики — мертва» или «То по теории так, а на практике совсем наоборот» и пошлое «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а …”. Значит, плохая была бумага (неграмотный проект), если в ней не учтены овраги, значит, уже на бумаге было не гладко, хотя теория о том, как учитывать овраги существует; зачем же винить теорию за то, что исполнитель не использовал её!

Слышал я и такое: «Я окончил радиоинститут и не знаю сопромата, а зачем мне знать — на это есть инженер-расчётчик». Ну добро бы он работал в бюро электриков, так нет он работает в КБ механиков, почётный рационализатор по количеству рац. предложений. А какова цена этого предложения. Экономии на 2,5 р.; но он получит 10 р. и день работы женщины-конструктора на выпуск «извещения»; в результате — чёрканные, перечёрканные чертежи и можно только удивляться, как бедные рабочие ещё что-то делают по этим чертежам. К сожалению, хвастовство незнанием сопромата, математики, ссылками на инженеров-расчётчиков можно слышать очень часто. Но это же чудовищное заблуждение. Расчётчик посчитает напряжение в опасном сечении, но конструктор должен представлять себе распределение напряжений во всех сечениях, делать прикидочные расчёты, чтобы выбрать правильное направление проектирования всей машины.

О работе конструктора (грамотного) можно говорить много, но пора сделать выводы. Мне представляется, что для решения поставленной Совещанием задачи необходимо выделить грамотных конструкторов в совершенстве знающих сопромат и на «хорошо» остальные технические дисциплины, обеспечить их техник-конструкторами, создать другие необходимые условия, что позволит создавать работающую машину международного уровня за один год. Даже если количество таких грамотных конструкторов составляет всего 10% от всех окончивших втузы, этого количества при указанных условиях будет вполне достаточно. Вот тогда и «честь мундира», и амбиции встанут на свои места. В амбициях, направленных не на поддержку падающего авторитета, а на наилучшее исполнение дела, за которое ты взялся, либо которое тебе поручено, нет ничего худого и они, как справедливо отметил незабвенный русский мыслитель, весьма даже похвальны.

23.08.86 г.

Была направлена в редакцию газеты. Опубликована не была, но ответ был получен даже с указанием номера авторского свидетельства этой злополучной «Муфты раздора».

Использовать науку

Научная методология едина и, Будучи применена, даёт превосходные Результаты в любой сфере деятельности

Сложившийся у нас стереотип мышления, выражающийся в нигилистическом отношении к положительным знаниям, приводит к недооценке роли теории и пренебрежительному отношению к её представителям. Но пренебрежительное отношение к отдельным её носителям ещё полбеды. Беда в том, что многие наши хозяйственные огрехи происходят не оттого, что наши руководители такие уж злоумышленники, а оттого, что они при решении хозяйственных вопросов не обращаются к науке. Формальные, плановые, по указке сверху заказы проектов различным НИИ и их не критическое принятие не в счёт, поскольку «кухня» выполнения таких заказов, «творческая» атмосфера в подобных НИИ всем уже хорошо известна. В результате созданных в них проектов и появляются вопли писателей «И вновь о судьбе Коктебеля» (Ф. Кузнецов «Литературная газета», 12 октября 1983 г.), и публикации о нарастающем загрязнении Финского залива, как следствие безграмотной поперечной дамбы, так и не спасшей славный город на Неве от наводнений, и статья «Как спасти Волчью».

Подправить наши представления о функциях науки могло бы меткое высказывание Леонардо да Винчи, которое, в отличие от легкомысленного «Теория без практики — мертва», образно и, в то же время, недвусмысленно определяет их взаимодействие. Великий художник и учёный широчайшего круга интересов дал ёмкую и достаточно лаконичную формулу: «Практика — это солдаты, а теория — капитан». Так почему же капитан, пирующий в кабаре с очаровательными танцовщицами, мёртв? Но если вы затеяли военную кампанию, то вытаскивайте его из кабаре, приставляйте к нему солдат и одерживайте победы! Точно также и закон всемирного тяготения Ньютона, изложенный в учебнике, который пылится у вас на полке. Он не мёртв! В вашей власти достать его, отряхнуть от пыли, узнать из него, что вода течёт вниз, а не вверх, и использовать это знпние с успехом в своей практической деятельности на благо своим согражданам.

После этого небольшого вступления перейдём непосредственно к проблеме спасения поймы наших рек Волчья и Самара. Эта проблема известным образом коррелирует и с проблемой пыле-грязеобразования в нашем городе, и с переувлажнением подпочвенных слоёв городской территории. Поистине наш мир оказывается удивительно взаимосвязанным. Прослеживанием его причинно-следственных связей занимаются науки. Обнаружение же и учёт возможно большего количества этих связей — с выделением главных из них — и явятся залогом безошибочной хозяйственной деятельности.

Научный подход к решению поставленной экологической задачи хорошо продемонстрировал В. Лысый в упомянутой статье. Он правильно начал с выявления причин, а, сделав их анализ, перешёл к синтезу, т. е. к выработке практических рекомендаций. Особенно конструктивны последние два пункта статьи, которые и следует взять за основу.

Однако одна причина всё же оказалась упущенной. Нельзя не учитывать того обстоятельства, что в результате деятельности шахт уровень поймы понизился и будет продолжать понижаться. В то же время уровень озера им. Ленина, куда впадают наши реки, после ввода второй очереди Днепрогэса повысился на 2 м. Сокращение перепада уровней, естественно, привело к затруднению оттока, что можно заметить по отсутствию течения в р. Волчья. Результатом всего этого явилось то, что сейчас наивысшая точка городской территории возвышается над зеркалом р. Волчья всего на 6 м. Другие же участки центральной части города имеют ещё меньшую разность; если же из этой разности отнять высоту колодца (необходимого элемента ливневой канализации), то на создание необходимого продольного уклона трассы прокладки труб ливневой канализации не останется ничего. Вот почему не работает ливневая канализация по улицам Харьковская, Ленинградская; по этой же причине не будет она работать и по ул. Днепровской. В этой связи целесообразно будет не закапывать в землю оставшиеся десятка три труб, — стоимостью каждая в 400 р., — а продать их и использовать на оплату грамотных проектов, как это верно предлагает т. В. Лысый. Возникает вопрос, кому поручить разработку этих проектов. Обращение к традиционным скомпрометировавшим себя НИИ, о которых было сказано выше, представляется бесперспективным, это будут напрасно выброшенные деньги.

Возможно с такой задачей, как проблема чистоты города, справится временный творческий коллектив, созданный в самом г. Павлограде. А такую глобальную, крупную проблему, как проблема восстановления поймы рек Волчья и Самара, могущую затронуть при своём решении интересы не только нашей области, но и интересы других областей республики, следует поручить новой организации в г. Днепропетровске научному Центру «Импульс». Эту работу надлежит разбить на два этапа. Начальный этап, относительно небольшой и, соответственно, недорогой, будет представлять собой сравнительный технико-экономический анализ двух вариантов решений поставленной задачи.

Уже сейчас можно вкратце обозначить эти два варианта. Первый вариант будет, видимо, в рамках существующего проекта рекультивации, к созданию которого причастны одиннадцать НИИ, но сделанного более грамотно. В основе второго варианта будет лежать направление, заключающееся в поиске нового места впадения наших рек. Такой подход уже находит сторонников среди специалистов.

Начальный этап закончится представлением заказчику полной характеристики каждого из двух вариантов, как в отношении стоимости осуществления, так и с позиции их полезной отдачи, результативности и экологической привлекательности после их осуществления. Выбор одного из этих двух вариантов, если предпочтительность одного перед другим не будет очевидной, можно вынести на референдум — коль скоро мы стремимся к самоуправлению — всего населения затрагиваемых регионов. Конечно, в процессе подготовки к проведению референдума результаты научного исследования должны быть грамотно интерпретированы публицистами в периодической печати, а может быть и в специальных изданиях. Заключительным этапом будет детальная разработка одного выбранного варианта. Заказчиками на этом главном этапе станут все, кто, так или иначе, будут пользоваться результатами осуществления этого проекта.

Понятно, что и в задаче о чистоте нашего города не исключена многовариантность решений, право выбора более правильного решения можно также предоставить самим жителям города, что послужит первым уроком в обучении самоуправлению.

Таким образом, на вопрос, как спасти Волчью, мы вместе с В. Лысым, отвечаем — Использовать науку!

Опубликовано в газете «Западный Донбасс» 3.09. 1988 г.

Увлечение менеджментом

По следам идущий никогда не обгонит.

Леонардо да Винчи.

Как ни странно, в последнее время наблюдается любопытная, я бы сказал, алогичная корреляция между бравурным тоном в связи с сокращением управленческого аппарата (сокращение целого министерства!) и тоном озабоченности по поводу слабости наших управленческих кадров и необходимости создания школ для их подготовки по типу американских школ менеджеров. Это очень опасный симптом возникновения ещё одного очага ухода перестройки в антиобщественном направлении.

Здесь нужно подчеркнуть, что перестройка нужна тем, кто идёт за плугом, стоит у станка или у чертёжной доски. И поэтому будет логично именно подъёму престижа этих категорий общества уделять максимум внимания. Но даже в передаче о ликвидации Министерства машиностроения для лёгкой и пищевой промышленности поддерживается престиж управленцев. Например, никто из них не хочет идти работать конструктором, все по-прежнему хотят остаться возле, около управления, а один из руководителей этого Министерства сказал, что нужно им подыскать такую работу, чтобы использовать их богатый опыт, их умение «пустить бумагу по кругу». Но позвольте спросить, а зачем нам бумага, ходящая по кругу? Пусть по кругу ходит песенка (если она хорошая!). А бумага с ценной информацией, с нужным сообщением пусть быстрее достигнет адресата и обратится в действие, в созидание.

Говоря с восторгом о специфичности управленческих функций и способностей, приводят сведения о том, что хорошего менеджера в престижных школах готовят более восьми лет и призывают нас следовать их примеру. Но с развитием самоуправления потребность в искусных управленцах будет исчезать. Поэтому прежде, чем петь дифирамбы американскому институту менеджмента, следует разобраться в этом явлении. При внимательном рассмотрении, менеджер есть не что иное как надсмотрщик за рабами на южно-американских плантациях в своё время; и то обстоятельство, что у современного менеджера на вооружении не хлыст, а кондиционеры, поздравления с днём рождения и прочие средства, поставляемые ему психологами, не меняет существа дела, разобраться в котором можно только с помощью политэкономических знаний.

К сожалению, в копилку этих знаний за последние почти полвека не положено ничего. Мы по-прежнему пользуемся лукавым термином «прибавочная стоимость», подменившим собой существовавший прежде более корректный термин «недоплаченная стоимость» и вытекающим из него понятием «прибыль», которое, по справедливому замечанию профессора Т. И. Заславской, не может иметь места при социализме. По этой причине нам придётся пользоваться собственным развитием представлений о капитализме и социализме, сложившихся в прошлом веке. По природе присущей капитализму процесс найма вытекает из частной собственности на средства производства и заключается в том, что владелец средств производства нанимает людей за заранее оговоренную плату для работы на своих средствах производства. И, естественно, из того факта, что плата оговорена заранее, неотвратимо следует отсутствие в сознании работника обратной связи между оплатой и результатом труда, поскольку объём работы и оплата неизменны по условию договора о найме. И вот для соблюдения этого условленного ранее равенства, — а, точнее, неравенства в пользу владельца средств производства, — между объёмом работы и его оплатой и служат менеджеры. Усилия менеджеров направлены также на то, чтобы исподволь, опережающими темпами увеличивать объём работы (в том числе и за счёт более прогрессивных технологий), сохраняя прежнюю оплату возросшего объёма. Этой же цели служит незнаемая нами ранее модная на западе инфляция.

Удивительным образом специфика наших производственных отношений во многом не отличается от изложенных выше. Вспомним такие документальные акты, как заявление о приёме на работу, где указывается объём работы в виде должности, профессии и оплата — пусть в несколько стыдливой форме — в виде разряда рабочего или категории инженера, как коллективный договор, выражающий собой известную формулу «Ты — мне; я — тебе». Указанные документы, заключаемые трудящимися с администрацией, являются, в сущности, атрибутами процесса найма и своеобразного контракта. Контракта, в котором, кстати, в отличие от классического контракта не оговорены способы и размеры компенсации в случае неустойки.

А поскольку существует процесс найма, характеризующийся оплатой за определённые известным регламентом виды труда, то заинтересованность в конечном результате труда становится в высшей степени проблематичной. Этим и объясняется назревшая необходимость создания теории социалистических экономических и производственных отношений, в которой центральное место займут их отличительные особенности, вытекающие из природы нового общественного строя.

В настоящее время в печати и в соответствующих институтах АН СССР (см., напр., журнал «Вопросы философии» номер 12, 1987 г.) ведутся серьёзные дискуссии о содержательном отличии таких понятий, как государство и общество, как общественная собственность и общенародная собственность. Итогом этих широких обсуждений, по-видимому, явится факт признания того обстоятельства, что при общественной собственности на средства производства на них работают сами собственники этих средств производства со всеми вытекающими отсюда последствиями, среди которых, в первую очередь, будет выпадение из цепи производственных отношений такого характерного звена, как процесс найма, т. к. наниматься самому себе на работу есть полная нелепица.

Исчезновение процесса найма повлечёт за собой возможность вместо совершенствования нормирования труда, методов контроля за объёмом труда и его качеством, составляющих главным образом функции менеджера, уделять больше внимания развитию новых приёмов труда, новых технологий, внедрению передовых технических разработок, изобретательству и т. д., т. е., всему тому, что составляет совместную деятельность работников физического и умственного труда и заключает в себе смысловое содержание технического прогресса.

Нам нужны новые, собственные подходы к решению наших проблем, а не бездумное подражательство заокеанскому капитализму, преподносимому нам в блестящей упаковке.

Прим. Статья была направлена в редакцию газеты «Правда» с сопроводительным письмом следующего содержания. Прошу опубликовать статью под названием «Увлечение менеджментом». Написание этой статьи вызвано стремлением перейти от слов к делу и начать, наконец-то, поиски того места, в котором скрывается «хозяин» наших заводов и пашен, а не просто вести разговоры о необходимости «хозяйского» ведения наших дел. Опубликование этой статьи, полагаю, подтолкнёт наших теоретиков-экономистов и привлечёт внимание самих трудящихся к овладению экономическими знаниями.

В соответствии с начавшейся перестроечной модой (шёл третий год перестройки) никакого ответа, ни возврата рукописи не последовало. В советское время ответ давался всегда и, если материал не принимался сразу, то рукопись возвращалась с указанием необходимых доработок либо с указанием причин отказа в публикации.

20.03.1988 г.

г. Павлоград

Далее вниманию читателя предлагается статья, написанная примерно в эти годы, в годы наращивания негативов советского периода нашей жизни в годы искусственных дефицитов то тех, то других товаров, эпопеи талонов, купонов, пресловутых «пустых прилавков» и прочих атрибутов якобы неизбежно присущих социалистической цивилизации. При этом лицемерно забывалось, что уже шёл пятый (!) год перестройки.

Система

Люди с плохой памятью выдумывают, Приукрашивая, своё прошлое; Люди с хорошей памятью синтезируют, Проектируют своё будущее.

Перестроечные процессы, происходящие в нашей стране, помимо, мягко говоря, весьма заметного ухудшения морально-материального состояния общества, привнесли в нашу повседневность изобилие новых слов и терминов, быстро сделавшихся удобными маскировочными штампами. К тому же, если их снабдить околонаучными словами и снабдить псевдотеоретическими оборотами с дипломатическими акцентами, то становится очень легко, во-первых, говорить так, чтобы это было непонятно для большинства рядовых тружеников (потенциальных свободных производителей), и, во-вторых, говорить внешне грамматически правильными конструкциями, но не имеющими ни малейшего смыслового содержания.

Так, например, в своё время, в 1986 году на открытом собрании Академии Наук СССР Л. И. Абалкин, будучи директором института экономики АН СССР, сказал, цитирую дословно, следующее: «За последние 10 лет наш институт утратил роль генератора политико-экономических идей». Это он выразился «по-французски»; в переводе на простой русский это будет означать: «В последние 20 лет наш институт «перестал ловить мышей», так как единственной функцией института экономики является продуцирование конструктивных идей, направленных на создание общества подлинно свободных производителей, т. е. политэкономических идей, способствующих развитию социальных наук, двигающих наше общество к прогрессу.

Точно так же, примерно в то же время другой учёный-экономист Г. Х. Попов в популярном издании «Наука и Жизнь» живописал, как неотвратимо и неизбежно административно-командная система сама себя уничтожает. И что же? Система живёт и здравствует, уступать власти не собирается, а, напротив, усиленно «обновляется», т. е. рядится в новые одежды и молодеет. При этом её бывшие ярые противники, выделывая шутовские па с выходом из партии и разъезжая по заграницам, поднимаются на самый верх административно-командной пирамиды, предварительно укрепив её основание. Это укрепление проделано незаметно, но достаточно эффективно — путём создания нового института постояннодействующих народных депутатов с приличным содержанием на государственный счёт и резкого повышения жалованья, примерно в 2 раза, работникам партаппарата. Неколебимость Системы, несмотря на поправку к 6-й статье Конституции и на заверения партии уйти от хозяйственных дел, ещё долго подтверждалась пленумами ЦК КПСС и «Постановлениями ЦК КПСС и Совмина СССР» под аккомпанемент сообщений о межнациональных кровавых распрях, об иностранной помощи, о ломящихся под товарами складах и о гниющих там продуктах при звенящей пустоте магазинов.

Каков же внутренний механизм этой Системы, каковы её производственные отношения, приводящие к таким, полным абсурда, результатам? По всей видимости, этот тип производственных отношений не вошёл в классификацию их, сделанную фундаментальной классической политэкономией. В этом, собственно, нет ничего удивительного, поскольку она не содержит в себе ничего ни нового, ни оригинального, кроме витиеватого нагромождения псевдонеобходимых, а фактически бездействующих структур. Внешне, формально эта система может быть отнесена к капиталистической, как по происхождению, так и по формуле, которой описывается деятельность и капиталистического, и государственного предприятия.

В действительности же по внутреннему содержанию, по своей сущности наша Система, — столь красочно описанная полуфранцузским языком и Г. Х. Поповым, и А. Ципко, — являет собой не что иное, как монопольное рабство, в котором, с одной стороны, трудящиеся, производящие неизвестно для кого полуизвестный продукт с неизвестным качеством, а, с другой стороны, всевластный единственный владелец этого продукта, столь туманно называемый всеми нами, с лёгкой руки Попова, административно-командным аппаратом. Составные части этого аппарата давно уже приспела пора назвать своими именами. Это ЦК КПСС, Совет Министров союзный и Советы Министров республиканские, весь штат аппаратный и выборный, это администраторы-хозяйственники всех рангов — от номенклатуры до мастера и нормировщика (ленинского учётчика) плюс профсоюзы и парторги (теперь бывшие).

Вспомним, как в своё время М. С. Горбачёв говорил, что председатель профсоюза и партийный секретарь с директором … «польку-бабочку танцуют», вместо того, чтобы предъявлять ему требования, продиктованные заботой о трудящихся. Учитывая сказанное можно вполне согласиться со словами Л. И. Абалкина о том, что «мы живём так, как работаем». Да, это известно нам со школы, рабский труд не отличается высокой эффективностью, поэтому производительность труда у нас в 10 раз ниже, чем в мире, при этом командный аппарат возвращает нам, трудящимся, на наше рабское потребление всего одну десятую часть от произведенного нами продукта. Вот и получается, как было отмечено в самом начале, что мы живём в 100 раз хуже остального подлинно цивилизованного мира: в 10 раз хуже работаем и в 10 раз меньше получаем от наработанного.

В классической политэкономической науке процент недоплаченной работающим стоимости произведенного ими продукта называется нормой эксплуатации. Советскому читателю более привычен лженаучный термин «фонд заработной платы», который является обратной величиной и получается, если из ста процентов вычесть норму эксплуатации. Количественные данные о фонде заработной платы (т. е. доли зарплаты в произведенном продукте) нам ранее не были известны. Сейчас же, и это надо отнести на положительный баланс перестройки, данные эти нет-нет, да и появляются в средствах массовой информации. Данные эти разные, разные и способы представления их. Например, в выступлениях по радио отмечалось, что в угольной промышленности Воркуты доля заработной платы составляет 3 коп. на 1 руб. продукции. Т. е. в процентах фонд заработной платы составляет 3%. Конечно, и это вполне естественно, фонд заработной платы будет не одинаков для разных отраслей промышленности. Так ни у кого не вызовет возражений то обстоятельство, что для добывающей промышленности, разрабатывающей природные богатства, он будет несколько ниже, чем для обрабатывающей промышленности.

Любопытные сравнительные данные на этот счёт приведены в журнале «Изобретатель-рационализатор» №1 за 1990 г. в статье под названием «Место в новом мире». Оказывается в СССР в фонд заработной платы поступает от 10 до 37% от произведенного продукта, в США — 64%, в других странах от 60 до 80%, в России же в 1913 году этот показатель составлял 54,8%. Последние цифры, как мне кажется, не вызывают сомнений. Тот, известный нам со школы факт, что молодой не развитой капитализм России отличался жестокой эксплуатацией, вполне допускает столь низкий, всего лишь 55%, или 55 коп. на 1 руб. произведенного продукта, фонд заработной платы в дореволюционный период. Относительно низкий уровень фонда заработной платы в современных капиталистических странах обусловлен серьёзными расходами на успешно осуществляемые социальные программы и достаточным уровнем социальной защищённости. Особенно это относится к Швеции, где у власти стоят социалисты с 1932 года, и к Японии, в которой найдены оригинальные формы социального обслуживания работников фирмы, непосредственно со стороны фирмы. Что касается нашей страны, то цифры 10%…37% вызывают сомнения; пожалуй, они, из опасения вызвать шок, несколько завышены. Не исключая возможность встречаемости цифры 37% в отдельных производствах, следует всё же признать, что у нас средняя реальная цифра находится между 3% и 10%. Примем её для простоты за 10% и вернёмся вновь к классическому политэкономическому термину «норма эксплуатации», которому известный западный экономист Моль придавал значение критерия цивилизованности общества: «чем ниже норма эксплуатации, тем цивилизованнее и богаче общество». Сравним этот критерий для различных общественных систем: для административно-командной системы норма эксплуатации (100% — 10% = 90%) будет 90%, для зарождающейся после отмены крепостного права капиталистической системы России было 45%, для развитой же капиталистической системы Запада сейчас норма эксплуатации от 36 до 20%.

В этой связи предположение о существовании некоторой критической нормы эксплуатации, за которой начинаются процессы обнищания и деградации общества, сообразуясь с законом перехода количества в качество, не покажется неуместным.

Очевидно, такой критической величиной нормы эксплуатации будет величина в 50%, поскольку человек, осознающий, что лучшая половина его труда уходит в никуда, вряд ли будет ходить на работу «как на праздник». Что же говорить о норме эксплуатации более чем в 90%? Результаты всем хорошо известны! Нет ничего более развращающего, чем бесплатный или бесполезный труд, образцом которого служат порождённые административно-командной системой ленинские субботники. Столь чудовищное порождение вершины человеческой глупости стало возможно только в нашей обездоленной стране, которой иногда наши борзописцы, преисполненные чувства гордости чеховского героя, приписывают уготованную будто свыше ей роль мирового экспериментатора, показывающего всему земному шару, как не надо жить. Не хочется с этим соглашаться. Почему Западной Европе было достаточно одного Эразма Роттердамского, написавшего «Похвалу глупости», чтобы поумнеть и расстаться с средневековым мракобесием христианской веры и прочей другой веры, чтобы перейти к рациональной рассудочной и потому экономной деятельности, сохранив, не ломая копья, религию чисто внешне, формально, как она того и заслуживает? Почему же России мало не только Эразма Роттердамского, но даже не менее славных гениев Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Чехова, так и не сумевших пробудить её от беспросветной глупости, продолжающейся и сейчас? Венцом этой глупости являются вера царской семьи проходимцу попу-расстриге Распутину, вера «вождю мирового пролетариата», обещавшему «фабрики-заводы — рабочим, земля — крестьянам» и, наконец, теперешнее долготерпение народа и его вера в КПСС, которая со времён Брежнева всё обещала накормить народ. Здесь очень кстати будет отметить частые в своё время высказывания М. С. Горбачёва о том, что перестройка — это продолжение революции, а если так, то не зазорно вспомнить и революционные песни, помнится там пелось: нас спасёт «не бог, не царь и не герой — добьёмся мы освобожденья своею собственной рукой». Так может быть, освободившись от партийного руководства, народ своею собственной рукой и накормит себя!

В заключение этой части вынужден с горечью сожаления о несбывшихся надеждах и чаяниях народа всё же возразить М. С. Горбачёву, неустанно повторяющему о будто бы сделанном нами выборе в семнадцатом году: рабства мы не выбирали, — рабства в камуфляжной оболочке государственного капитализма и под красивой вывеской социализма, — этого рабства мы не выбирали! Мы были обмануты! Обмануты нагло и жестоко. А коль скоро за нами, так или иначе, признаётся право выбора и волеизъявления при помощи обещаемого референдума, то нам надлежит, пока ещё не поздно, сделать свой выбор, а не ждать непонятных рыночных отношений, которые, с одной стороны, должны спасти нас, а, с другой, грозят нам повышением цен, — что уже имеет место, — безработицей и прочими кошмарными явлениями, представляющими закономерные атрибут и антураж этих самых рыночных отношений.

Чтобы сделать трезвый, сознательный и очень важный выбор, пролетариям нашего Союза придётся, отбросив ложный стыд, признать, что в нашей стране усилиями славных 73-х лет в полном соответствии с заветами Ленина, который не смыслил в социализме «ни уха, ни рыла», построено общество, нежизнеспособный строй которого классифицируется в нормальной политэкономической теории, как государственный капитализм. Мы уже определили, что он в 100 раз хуже, — как для господ, т. е. чиновников госаппарата, так и для батраков, для пролетариев, — обыкновенного нормального капитализма.

Следовательно, одним из способов выхода из того экономического тупика, в который мы зашли «под мудрым» руководством ленинской партии, действительно может оказаться элементарный возврат к столь желанному для многих приватному капитализму. Этот способ выхода из искусственного кризиса, поражающего все стороны нашей жизни, уже выбран КПСС и Правительством. Подтверждение этому такие слова, как приватизация, разгосударствление, рыночные отношения, акционерные общества, предприимчивость, предпринимательство и программа «500 дней», основные характерные черты которой чрезмерная растянутость и всё то же лицемерие. Это вполне понятно: чиновникам командного аппарата торопиться некуда, к капиталистическим производственным отношениям они переходят вынужденно. Очень хорошо, безо всяких иносказаний, об этом сказал Г. Попов в своей новой замечательной работе «Что делать?»: «Бюрократия (т. е., ЦК КПСС, Совмин и прочая номенклатура. — О. Г.), созданная в прошлом, хочет стать собственником того государственного имущества, которым она командовала, и хочет вступить в новое общество в новом качестве — в качестве собственника (т. е. капиталиста — О. Г.)».

В сущности, против перехода (возврата) к капитализму в ходе Перестройки возражений, лежащих на поверхности, нет, т. к. весь цивилизованный мир всё ещё благополучно живёт в этой системе отношений. Тем не менее, в нашей стране возврат к капитализму может натолкнуться на такой вопрос: а кому мы отдадим ЗИЛ (завод им. Сталина-Лихачёва) — Лигачёву, Лихачёву или тому очень предприимчивому кооператору, который заплатил 90 тыс. руб. партийных взносов? Только в связи с этим вопросом позволю себе напомнить, что есть ещё социализм бывшей некогда славной Югославии; его теоретики Миль, Прудон, М. Бакунин, князь Кропоткин, Чартаев…, а его элементы имеются в Швеции. Эффективность этого строя превосходит эффективность приватного капитализма. Очень хочется думать, что именно этот переход имеет в виду профессор Г. Попов в упомянутой работе, критикуя аппаратную (Правительственную) программу денационализации, по которой правительство предлагает трудящимся выкупать (???) у него свои предприятия: «Но ведь все мы в прошлом работали на общий котёл, и сама логика требует, чтобы не только каждый гражданин имел право на свою долю, но и чтобы доля одного была равна доле другого.

Единственно возможные виды неравенства: дети могут получать меньше, чем взрослые; трудоспособные — больше пенсионеров, а среди трудоспособных можно учесть их трудовой стаж, включая стаж работы в домашнем хозяйстве.

Но самый главный вопрос разгосударствления: за плату или бесплатно можно получать госсобственность?

Аппаратный вариант тяготеет к бесплатности (или символической платности) для себя и платности для всех других. Поэтому Закон об аренде Верховный Совет СССР так быстро и принял — интуитивно почувствовал «родное».

Аппаратная идея: за землю — плати и за магазин — плати. Сразу — выкуп или постепенно — аренда. Но откуда деньги у рядового гражданина? Это первое. И почему надо платить за своё? Это второе. Да и кому платить? Министерству, местному Совету, колхозу? Они что — хозяева госсобственности? И статьи прежних Конституций были фикцией? А все мы были батраками не государства, а конкретного министра или директора?

Демократический подход к денационализации — никакого выкупа, свою долю — бесплатно».

Столь длинная цитата приведена здесь исключительно в целях популяризации этой очень нужной и своевременной работы Г. Попова со ставшим уже традиционным названием «Что делать?».

Ответ на этот вопрос в наших условиях может быть только один: сделать свой выбор! Что от системы, у которой, с одной стороны, — рабы, отчуждённые от производимого ими продукта, а, с другой стороны, — административные командиры, из-под рук выхватывающие этот продукт, которому они не могут «дать ладу» и которого у них поэтому всегда нехватает, надо уходить и уходить немедленно, за 3…5 дней, а не за 500 дней, это ясно уже всем. Весь вопрос в том, куда уходить. В незнаемый нами или забытый капитализм или в такую неизвестную нам систему шведского социализма. Вот в чём суть нашего выбора. В выборе системы, в которой бы мы хотели жить и в которую нам не стыдно будет ввести своих детей.

Сделав же выбор, следует объединиться вокруг сделанного выбора и потребовать от учёных срочнейшим образом разработать как саму концепцию экономического механизма этой системы, так и способа перехода к ней. Естественно, для этой цели следует привлечь свежие, молодые и, предпочтительно, беспартийные силы.

Прим. Статья была опубликована в «Таганрогском Вестнике» №16 (20) 1991 г. и вызвала некоторые разноречивые отклики. Были и такие, в которых автора упрекали за некорректное освещение экономической жизни нашего общества в совсем недавнем прошлом. Действительно, автору не удалось избежать, в соответствии с модой того времени, некоторых преувеличений, которые могут шокировать читателя особенно на фоне сегодняшнего жизненного уровня. Нынешний уровень жизни россиян, теперь это уже никто и не скрывает, по международным интегральным оценкам в тысячу раз хуже, чем «во всём цивилизованном мире». Что касается численных оценок степени эксплуатации, то их точность находится в рамках, соответствующих «журналистскому исследованию». Так в «Таганрогской Правде» от 25 июня 1993 года была опубликована очень любопытная статья бывшего директора ведущих заводов г. Таганрога под модным названием «Учились на нашей истории». В ней Г. И. Чернов пишет, что во времена хрущёвской «оттепели», когда начались поездки за рубеж, он в составе делегации высших руководителей заводов Союза был в 1955 году в Великобритании. Поражённый высокой квалификацией и производительностью труда рабочих он спросил у хозяина предприятия о причинах этого явления. Хозяин ответил, что в этом нет ничего удивительного, так как «мы платим рабочему 50…60 процентов из стоимости произведенного им продукта, а у вас, в стране социализма, только 18…20. Есть разница?». Такое откровение капиталиста ошеломлённый Геннадий Иванович заключил словами: «Больше у меня вопросов не было». А напрасно, тов. Чернов! Вам, как коммунисту, следовало бы, вернувшись, спросить у Хрущёва, почему это капиталисты своим рабочим платят 60%, а мы своим — только 18…20%.

Всегда ли правы вожди

«Мы не можем без критики и самокритики»

И. Сталин

Главное дело состоит здесь в том, чтобы проявить мужество признать свои ошибки и найти в себе силы ликвидировать их в кратчайший срок.

И. Сталин. Соч. Т. 12, изд. 1949 г. с.213

В «Таганрогском вестнике» появилась примечательная статья народного депутата горсовета А. Николаенко под названием «Об ошибках Ленина или уроки Октября». У меня нет ни малейших сомнений в самых лучших побуждениях автора, продиктованных необходимостью восстановить мировоззренческое равновесие окончательно сбитым с толку своим соотечественникам. Однако, если, следуя универсальному совету незабвенного Козьмы Пруткова «Зри в корень», попытаться прояснить глубинные причины «откапывания» якобы новых «шедевров» ленинского эпистолярного наследия, то оценка полезности этой, исторически несомненно ценной, публикации может оказаться несколько иной. Вообще сам факт новых открытий в этой области мало вероятен, поскольку упрекнуть в отсутствии служебного рвения (в лучшем понимании этого слова) сотрудников ИМЛ АН СССР мы не можем, чего, и это особенно достойно сожаления, нельзя сказать о большинстве других академических институтов.

Существенным пробелом нашего общества, для этого достаточно воспользоваться знакомым каждому повседневным, бытовым психологическим наблюдением, является то обстоятельство, что обнаружение своих ошибок для людей с ограничено развитой функцией серого вещества есть вещь архи-противоестественная. Напротив, признание, пусть только «про себя», собственных ошибок — удел немногих обладающих логикой порядочных исследователей.

Встав на такие здравые житейские позиции, гораздо целесообразнее будет воспользоваться природой данным компьютером и без всяких пристрастий прочитать заново всем известные, доступные и вполне достоверные, — в смысле авторства, — творения (напр., изданная отдельной брошюрой всем известная работа: В. И. Ленин «Государство и революция», Москва, политиздат 1979 г., тираж 150 тыс. экз.). После их вдумчивого прочтения станут совершенно явственными ошибки и в принятых посылках (постулатах), и в выводах из них.

Порочность положений В. И. Ленина о социалистическом государстве, как о государстве вооружённых рабочих, в печати уже проскальзывала. Поэтому выберем более фундаментальное по последствиям ошибочное представление, пока ещё не попавшее в поле зрения думающей общественности. При этом будем исходить из того, что всякий аналитик, мало-мальски владеющий научной методологией, стремится в рассматриваемом явлении выделить как можно больше сторон или действующих начал свойственных этому явлению. `

Вообразив капиталиста объектом нашего научного исследования, мы увидим, что капиталист — это, во-первых, собственник средств производства, во-вторых, владелец произведенного на них продукта, в третьих, наниматель рабочей силы, приводящей в действие эти средства производства, в четвёртых, участник благотворительной деятельности, в пятых, активный жертвователь на храмы и т. д., и т. д.. К огромному несчастью, последствия которого мы продолжаем испытывать, В. И. Ленин смог выделить в этом наборе всего лишь одну сторону этого далеко не самого простого явления. Сосредоточить своё внимание хотя бы ещё на второй, третьей стороне рассматриваемого объекта уж не хватило сил. Такое узкое понимание сущности капиталиста, а по сути зацикливание на одной черте — на частной собственности на средства производства — и привело к порождению панацеи* от всех «империалистических» бед, вошедшей во все учебники, как «экспроприация экспроприаторов».

Не имея за душой конструктивной идеи, — что соответствует другому не менее известному тезису: «Сначала надо ввязаться в драку, а там видно будет», — всё было подчинено претворению экспроприации в жизнь. Эта панацея была облачена в популистские (как мы сейчас говорим) лозунги, благодаря чему экспроприация прошла на редкость быстро и успешно. Экспроприированные экспроприаторы оказались в эмиграции. Новые экспроприаторы завладели средствами производства. Рабочие же оказались также далеки от средств производства и от произведенного ими на них продукта, как и при своих бывших фабрикантах и заводчиках и даже дальше. Большая удалённость участников производства от результатов своего труда обусловлена лженаучной теорией государства. В ней подлинный социализм, как новая общественная формация, подменяется государством вооружённых рабочих, в котором всё — средства производства, земля, её недра, воздух — принадлежит государству вооружённых рабочих и все работают по найму на государство вооружённых рабочих под присмотром вооружённых рабочих. Вот как это звучит у самого автора: «При таких экономических предпосылках вполне возможно немедленно, с сегодня на завтра, перейти к тому, чтобы, свергнув капиталистов и чиновников, заменить их — в деле контроля за производством и распределением, в деле учёта труда и продуктов — вооружёнными рабочими, поголовно вооружённым народом. (Не надо смешивать вопрос о контроле и учёте с вопросом о научно образованном персонале инженеров, агрономов и пр.: эти господа работают сегодня, подчиняясь капиталистам, будут работать ещё лучше завтра, подчиняясь вооружённым рабочим.)». (Цитата из указанной работы, стр. 102). Вполне понятно, что реализовать столь абсурдную доктрину не было никакой возможности. Поэтому за модель псевдосоциалистического предприятия была взята модель казённых заводов, заведенных на Руси со времён Петра. Глупость вождя (ведущего) провоцирует глупость ведомых. Эта обманная подмена не была замечена никем, не замечена она и сейчас.

Правда, у дальнейших толкователей «теоретического наследия» слова «вооружённые рабочие» всё же были заменены и постепенно превратились в «партийно-хозяйственный актив», «партийно-государственный аппарат» под абстрактными наименованиями: «передовой отряд вооружённых рабочих», «авангард пролетариата», «ум, честь… эпохи» и т. д.. Конечно дело не в словах, не будем на них акцентировать внимание, а сосредоточим его на содержании. Содержание же таково, что производитель полностью изолирован от производимого им продукта, от конечного результата (чем так огорчался в своё время М. С. Горбачёв); функции контроля за производством и распределением у государства, следовательно, и владеет всем продуктом государство, рабочие же, как и прежде при капитализме, в роли рабочей силы и только. Практика последних десятилетий полностью подтвердила несостоятельность ленинской версии пролетарского государства, возникшей как следствие одностороннего подхода.

Ослабив внимание на частной собственности на средства производства, вспомним, что капиталист ещё является и собственником произведенного рабочими продукта.

Включив на короткий момент логику и самые начальные представления о справедливости, можно составить такую логическую фразу: если какой-то продукт сделан чьими-то руками, то этот продукт принадлежит тому, чьими руками он сделан. Так, например, если портной сшил штаны, а ткань не украл, а швейную машинку взял на прокат, и нитки купил в лавке за углом, то он вправе обменять эти штаны на булку, на кружку пива в соседней пивнушке или на билет Аэрофлота на пляжи в Майами.

Вопросы повышения производительности труда у наёмных рабочих (лишённых чувства хозяина), так взволновавшие в 70-е годы наш уважаемый Госплан, постоянно волнуют и капиталистов, вынужденных под общественно-политическим давлением снижать уровень непопулярных методов стимулирования трудящихся, т. е. Безработицу и повышение цен, и искать иные, естественные нравственно-психологические способы воздействия; среди последних есть и такие, в которых рабочие приближаются к продукту их труда, а подчас и к средствам производства. Мне думается, что наибольшее приближение рабочих к производимому продукту произошло в Швеции, в которой с 1932 года у власти находятся социалисты, выведшие эту страну с не самыми лучшими природными условиями на первое место в мире по уровню качества жизни.

Таким образом, при грамотном, научном подходе первым этапом перехода от капиталистического общества к обществу свободных производителей могло бы быть отнятие у капиталиста не средств производства, а права на произведенный продукт и передача этого права самому непосредственному производителю. Такой вывод вытекает, как мы установили, из второй черты капиталиста.

Эту вторую сторону не увидали ни В. И. Ленин, ни продолжатели его дела от Н. С. Хрущёва до М. С. Горбачёва; также на ней серьёзно не остановился ни один из наших ведущих, так называемых, экономистов. Но именно в ней и содержатся те конструктивные начала, которые позволят нам наконец-то подступиться к грамотным, действенным экономическим реформам, в которых, разумеется, нет места пресловутой либерализации цен и чубайсовской приватизации или денационализации, как назвал этот грабительский процесс так никем и не понятый профессор Г. Х. Попов.

Опубликована в «Таганрогской Правде» 23 марта 1992 года.

От застоя к… регресу

Чацкий в разгар Перестройки на фоне бешеных цен при пустых прилавках: — Как будем жить дальше? — Молча, — ответил Молчалин. — Собрать все «измы» бы да сжечь! — рявкнул Скалозуб.

Самое плачевное в состоянии нашего общества — это пронизывающий его снизу доверху догматизм и связанное с этим отсутствие конструктивного начала, которое содержится в философии скептицизма. Античные философы, которых марксистская философия надменно классифицировала как наивных материалистов, делили философов на тех, кто уже нашёл — догматиков, тех, кто утверждает, что нельзя найти — академиков и тех, кто говорит: «А я ищу» — скептиков. (См. «Книгу Пирроновых положений). Именно исповедующие скептицизм способны к конструктивному мышлению, к созиданию нового.

Среди наших политэкономов, которых мы, видимо, из боязни этого опорочившего себя слова называем либо экономистами, либо общественными публицистами, к сторонникам скептического направления можно было бы отнести только Г. Х. Попова, когда он вскрывал пороки административно-командной системы своими чрезмерно публицистическими статьями в журнале «Наука и Жизнь». Сейчас он скатился на родные ему, как представителю застывшей московской науки, позиции догматизма и усиленно под лозунгами демократии возрождает капитализм, опять-таки стыдливо именуемый у нас «рыночными отношениями». Справедливости ради, мы не можем не отметить его вполне порядочную, действительно демократическую концепцию денационализации, в известной мере, соответствовавшую бы интересам трудящихся. Опубликованная в виде газетного издания под модным названием «Что делать?» эта концепция не была замечена ни самими рабочими, что не удивительно, ни их вождями, что достойно и удивления, и сожаления.

С другой стороны, увлекшись в своё время критикой агностицизма, мы сделали весьма популярным в нашей стране и академическое мышление: нечего изобретать, надо жить, как все люди живут, ничего лучшего, кроме капитализма, в мире нет и не может быть и т. д.. В результате умственная деградация общества, происшедшая под господством догматизма КПСС, открыла простор его противоположности — академизму, совершенно не оставляя места конструктивному скептицизму.

Отрицание науки, примат опыта, главным образом международного, т. е. зарубежного, неверие в собственные силы, упование на помощь богатых и умные советы сытых — всё это признаки уже социально-нравственного кризиса, последовавшего за кризисом экономическим. Наглядным подтверждением пренебрежительного отношения к науке и боязни её служат слова Б. Н. Ельцина, сказанные им в послепутчевом заявлении о том, что Россия освободила все республики от социализма, коммунизма и прочих “-измов». При этом лицемерно забывается, что капитализм, к которому нас планомерно и под тщательным покровом надуманных терминов ведут как уже вышедшие из КПСС горе-теоретики от политэкономии, так и не успевшие это сделать, — это ведь, тоже “-изм», но это, по их «глубокому убеждению», самый правильный, самый лучший “-изм».

Сговор демократов и бывшей КПСС, баснословные доходы КПСС, дачные махинации, роскошное медицинское обслуживание номенклатуры, — продолжающееся и сейчас, — причины затягивания перехода к набившим оскомину «рыночным отношениям» становятся в последнее время достоянием гласности. Особенно ценно в этом плане интервью корреспондента «Радио России», взятое им у Эллы Александровны Памфиловой (передано по «радио России» 22.10.1991 г.), в котором, в частности, нам откровенно было рассказано, что для членов ЦК КПСС пачка «Marllboro» стоит не 25 р., как в уличной лавке неонэпманов, а только 3 р.. Но политэконома должны интересовать не эти пикантные подробности, его должны интересовать источники экономического могущества КПСС и хозяйственной номенклатуры. Таким очевидным и единственным источником является нещадная, неслыханная в цивилизованном мире эксплуатация трудящихся или, как будем их впредь называть, непосредственных производителей продукта.

В своё время М. С. Горбачёв горько сетовал по поводу того, что «произошло отчуждение производителя от продукта его труда», что «потеряно» чувство хозяина. Действительно, в соответствии с ленинской концепцией нового государственного образования, — «Все граждане превращаются здесь в служащих по найму у государства, каковым являются вооружённые рабочие… Всё дело в том, чтобы они работали поровну, правильно соблюдая меру работы, и получали поровну. Учёт этого, контроль за этим …”, — владельцем всего производимого в стране продукта стало государство, т. е. «вооружённые рабочие», а ещё конкретнее, партийно-хозяйственная номенклатура, которая, возвращая непосредственным производителям на их рабское потребление (по научному «на воспроизводство рабочей силы» всего 3…10%, распоряжалась всем остальным самым непредсказуемым (алогичным) образом. Юридическая непричастность производителя к предмету труда наиболее присуща производственным отношениям характерным для рабовладельческого строя.