Бесплатный фрагмент - Перед дверью в лето, на пороге…

Аверс

Про жизнь

На пороге перед дверью в лето

На пороге, перед дверью в лето

Я кручу забытого ферзя,

Почему-то коль как только МОЖНО,

Так тотчас же нечем и Нельзя?

Ненавижу утренние сборы,

Ненавижу дальние пути,

Когда цели нет в конце дороги,

Когда просто не к чему идти.

Ненавижу солнышко над трассой,

Белую росу на сапогах,

Но не вижу способа остаться,

Вечно оставаться на ногах.

На цепи не всякий пес живет спокойно,

Всякий волк косится взором в лес.

Что не видел ты за далью беспокойной?

И каких еще ты ждешь чудес?

Шелест

Музыка листьев.

Опавшие звуки.

Вкрадчивый шелест

И песня разлуки.

Путь назад

Пнёт порою судьбина под зад

Выходить из чащобы по крошками,

По неведомым мутным дорожкам

Сквозь кусты и мосты, наугад.

И в момент, когда кончится лес

И отпустит тебя злая сила,

Что полвека в урмане носила,

Ты поймешь, что не очень-то рад.

Нет ты рад, что прямая дорога

И вдали где то дом — милый дом,

Только чуешь, что место остыло

И тебе будет холодно в нём.

Твое место в траве на болоте,

Подо льдом белоликой воды,

Где на самой последней охоте

Ты счастливо избегнул беды.

Капель

Улыбнуться весне через лёд мостовых

И снегами тихонько растаем,

Звон капели, как мат на устах постовых,

Неизбежен и вновь ожидаем.

Все наверное кончиться плохо

Все, наверное, кончиться плохо,

Как того и предсказывал лёд,

И не вывезет тачка гороха,

И заклинит в жару пулемёт,

И назад ты опять не вернешься,

Хоть устал возвращаться назад,

И опять кое с кем разминешься,

Хотя встречи — дороже наград.

И опять бросит землю под ноги

И не скажет никто — буду ждать!

И опять шить на лацкан тревоги

И не веря в себя — побеждать…

С Вселенной — дохлый номер взять ответ

С Вселенной — дохлый номер взять ответ.

Мелькают вехи, города и лица,

Была и кончилась великая столица

И был закат, и скоро ждем рассвет.

Наш ряд творцов калашных — враг сукну,

Под ним идеи, судьбы, похоронки,

Разверзнуты небесные заслонки,

И сам Господь ведет тебя к окну.

В плену у символов словесной пустоты,

В цепях у мрака старых предрассудков,

Рабы у лени, чресел и желудков,

Алкаем мы небесной красоты.

Но впереди лишь тяжесть высоты

И пазлы разлетевшихся рассудков.

По утренней строчке вчерашних следов

По утренней строчке вчерашних следов

Бежит моя память вприпрыжку,

Здесь был сладкий мед, дым горящих садов,

А здесь теплый круг, аромат чьих-то слов,

Дорога-дорога и фея из снов,

И бег вокруг радуги, пусть бестолков,

Как песня суровых ветров-сквозняков —

Достойный внесения в книжку.

Прощай, душа - я ухожу

Прощай, душа — я ухожу

Туда, где вместе нам не выжить,

Где каждый шаг привыкли крыжить

И класть раздельную межу,

Где златом мерен каждый вдох,

Где кандалами каждый вязан

И каждый каждому обязан

Дарить доверия итог.

Я ухожу, чтобы вернуться

Другим и как бы невзначай

В глаза любимой окунуться.

Душа — прощай, и жизнь — прощай!

Обмен

Я знал ее не так уж долго,

Не так уж плохо, видно, знал,

Сменив на верность чувство долга,

Судьбе отречься приказал.

Сменив сюртук на эполеты

И камень в сердце — на свинец,

На вечность обменяв обеты,

Разлуке положил конец.

Возвращение

Возвращение. Куда? В дом, которого нет.

Квадрат окна разбит на части.

Счастье — увидеть свет?

Тепло, уют, покой — где все?

Здесь. И это счастье?

Ведь тут тебя дождались вновь.

Так что же давит на тебя,

На плечи тяжким грузом?

Что заслоняет Божий свет?

О, рыцарь, — спросит небо Аваллона, —

Готов, исполнен ли обет? Твой…

Тот, что грозился плескать из чаши через край,

Где твой ответ? Ты видел рай?

Не слышу! Ну!

Нет… Не-е-ет… Так с выдохом, со стоном

Я на коленях пред тобой,

Наградой мне не запах яблок,

Не сидр, не эль, а волчий вой.

И гиканье Чужой охоты

На рваном зеркале небес.

Погонщик мой, упрямый бес,

Все ждет подножки и расплаты,

Перед фортуной все солдаты,

Кому в ферзи, кому под стол,

И вот твой жребий не прошел.

Зачем кидаться вправо-влево?

Стрела всегда отыщет цель:

Земля, вода, фашины, небо…

Упрямый парень Азазель

Все жжет и жмет чужие души.

Да нам-то что?

До нашей суши когда еще догонит Бог

Все равнозначие дорог.

Не объяснить и не понять,

Лишь удивляться вновь и вновь,

Как выживает здесь любовь

В котлах из зависти и скуки,

В делении на хмельной угар,

На души выжегший пожар,

Но… Не глядя на страхов ряд,

Монетки медные звенят

И пляшут в блюдечках на днищах

Под пальцами облезлых нищих.

Не все забыто и пропито.

Куда б катился этот мир?

Иначе, впрочем, не только голодом гоним

Себя сжигающий факир —

Он ищет славы, ищет власти

Над суетой базарных рыл,

Пускай на миг нет больше страсти,

И он горит, горит огнем,

И так весь мир сгорает в нем…

Ужасно… Страшно… И прекрасно!

Что наша жизнь? Игрушка, фишка

На предками расчерченной доске,

Мы ж закисаем здесь в тоске,

А кто-то с хрустом лезет в дамки,

А кто-то копит флеш рояль,

А мы махнем на все рукою

Дороги две: одна к запою,

Другая — вновь навстречь судьбе,

Где кто-то плачет по тебе!

Зов дороги

Не могу, не могу, не могу —

Меня тянет в далекие страны,

К городам, где когда-то я был,

На дороги, где не был сто лет.

Аж корежит, как я не могу

Быть обычным,

Хотя бы и странным,

И, смиренно сидя на заду,

Ждать у жизни счастливый билет.

Успокойся — кричат мне друзья,

Успокойся — работа и деньги,

Успокойся — и будет все в кайф:

Вот цирроз, вот жена, вот лапша.

Только сколько не тратить слова —

Все без толку, как видно, с рожденья

Коль дорогой больная душа,

То не выйдет с тебя ни шиша.

Сетевая страдальная

Не смотри так с тоской сквозь экран

На дороги, что были не пройдены,

Интернета окутал дурман

Все глаза моей чокнутой родины.

На локальных сетях не камлай

Прямо в мозг вставить пару как дозу,

Ты сегодня опять не ОНлайн —

Грустный смайлик готов к каматозу.

Так когда же опять я узрю

Твой зеленый цветок на странице,

Твою аву вконтакте смотрю

И слезу утираю с ресницы…

Приступ

Длилась вечность полсекунды,

Долгий вдох на грани бритвы,

С недоклеенных обоев

Мошкой падали молитвы.

Стены-руки, стены-люди

Во потьмах кромили солнце,

А душа рвалась на волю,

Билась в узкое оконце.

Краем солнечного следа

Шли зачем -то струны к богу,

С зачерствевшим саквояжем

Собиралась жизнь в дорогу.

Боль змеилась, вилась в танце,

Пила мышцы, в кости билась,

А вокруг шагало лето.

Ну а Вечность? Вечность — длилась!

Экспромт на стих К

Хочется счастья на теплой ладони,

Хочется счастья, что друг твой не тронет,

Хочется счастья, что богу не властно:

Просто влюбиться — открыто и страстно…

Память

В молчании утренней звезды — особый свой ответ,

Дома, деревья и столбы несут печати лет.

И в песнях птиц, и в шуме трав скрываются следы,

И что-то чертит водомер по плоскости воды.

И что рисуют облака, о чем молчит гранит?

Что дни несутся как река, но память лишь — хранит.

Что-то кончается

Что-то кончается,

Что-то начнется.

Нитка свивается,

Лодка качнется.

Стопится фура

С заезжим зверинцем.

Старая дура

Обломится с принцем.

Ось колеса

Упадет на дорогу,

Все небеса

Уподоблены богу.

Долгий глоток

Затяжным поцелуем,

Черный платок —

Мы его не минуем.

Тропки извивы

Давно прочертили.

Норны из Фивы

С Е2 в Е4.

Стих завершается,

Песня — поется.

Что-то кончается,

Что-то начнется…

Посвящение ювелирной филологине

У Вас в глазах то тусклый звездный свет,

То минареты с криком муэдзинов,

То стук бильярда в блеске лимузинов,

То тень крыла бегущих мимо лет.

Пусть встреча маловероятна снова,

Но буду вспоминать, вертясь в делах волчком,

О цвете цифр и образности слова,

И хомячках, политых молочком.

Меж двух огней

Между двух огней —

Дорога до Ада.

Между двух огней —

Дорога до Рая.

Между двух дорог

Я стою, продрог,

Я стою и пою, играя.

Мне ли здесь решать,

Далеко ль идти?

Я скачу по клеткам в прицеле.

Я в конце столбца

Иль в начале строк,

Я стрелой пробиваюсь к цели.

Позади огонь — впереди огонь:

Я на трассе от Ада до Рая.

Я дошел иль нет до обрыва строк?

Я дожил до конца, играя.

Хаосит

Мое сердце по форме — роза ветров,

Лепестки как стрелы

Всегда и всюду.

По Муркоковой ль теме

Иль просто в миру

Никогда я спокоен не буду!

Чаша Весов — перелом, передел,

Хаос — Закон вдребезг.

Сегодня ты чистишь свой старый ковер,

А завтра ты топчешь вереск.

Вчера была трасса,

А нынче покой,

И так до конца веков.

Средь новых созвездий тебе горят

Фары грузовиков.

Твоя любовь навсегда одна,

А где она есть — найдем!

Лишь бы топила страсти волна,

И сердце пылало огнем.

Когда же остыну и сделаюсь сэр,

И предпочту Закон,

Прощальную свечку затеплят друзья

У пожелтевших икон.

Прогулка по Омску

Шаг. Мостовая. Глазницы окон.

Взгляд прозрачен и легок.

Шаг. Фонари за туманом дождя.

Город, ты тоже один,

Один в неверном свете огней.

Фары. Дождь. Сумерки мира.

Песни листвы на земле. О ней?

Шаги. Старый город в бетонной оправе,

Камень и Память. Отказано в праве, мне.

Что ж, колея не избита, жизнь

Прожита. Начата. Легкий хлопок

Шампанское, пиво — угар, поток.

Нет, нет, не поток — прилив.

Горько раскаяться, в воду ступив.

Жизни река — Время. Пространство. Любовь.

Горько смеяться, однажды пролив —

— Взгляд, пиво, вино или кровь.

Наверняка. Бей или кричи, пой или молчи.

Взгляд станет светлей,

Та же хвоя с елей — молчит:

Вечная осень — поэта душа? Нет.

Запахом меда, воды с Иртыша — свет.

Светская завесь гранитных столбов. Тьма.

Шаг — и земля поет под ногой.

Ты не сходи с ума, ритм.

Листья рябины, старый покров лиц.

Нет тротуару, нет мостовой границ.

Старость — едва ли, страсть — в узде,

Выбито на картоне.

Старые улицы, свет фонарей

Плещется о ладони…

Снег над Екатеринбургом

Снег как вздох: пушистый, плавный,

Над пунктиром старых стен,

Ветер мягкой, нежной дланью

Ткет рисунок на холсте.

Снег ложится,  чинный, важный,

С благородной сединой,

На район многоэтажный

И на двор унылый мой.

Стучите — и откроется

Стучите — и откроется в двери небес глазок,

И надзиратель сверху скажет хмуро:

«Зачем стучать? Вы не отбыли срок.

Вам не попасть к нам даже с Байконура.»

Проси — и будет дадено на хлеб,

И на воду нам скинут спасжилеты.

И может сократиться до встречи долгий миг

С свинцом, что покидает пистолеты.

«Жди  — и дождешься», — сказано не зря,

Но сердце точит некая заноза:

Ассоль дождалась алых парусов,

Каренина же Анна — паровоза.

Кочегар

В топке яро бьется рыжий пламень,

До скончанья смены два часа,

Мои веки тяжелы, как камень,

И зарей не брезжат небеса.

Чувствую себя канатоходцем,

Шаг над бездной сонных грез тяжел,

Главное — не перестать бороться,

Не единожды уже я здесь прошел.

Продираясь сквозь свою дремоту,

На себя смотрю со стороны,

Вот дурак, нашел себе работу —

Пламень в топке нежить до весны.

Шелест

Музыка листьев.

Опавшие звуки.

Вкрадчивый шелест 

И песня разлуки.

Стих

Стих должен быть гибок,

Бегуч, как ртуть,

Короток и завершен.

Должен сверкать

И быть ядовит,

Горек, зубаст и смешон.

Светить, как маяк,

Разжигать огонь,

Сквозь бурю и волны —

Плыть.

Стих — как дыханье,

Как солнце и снег,

Стих просто должен — быть…

Про любовь

Танюшке

Давно не верю я в случайность наших встреч,

Судьба — игрок известный и азартный,

А я король мечей со старой карты,

И этим вряд ли можно пренебречь.

Знакомы с вами мы уже с весны,

Глядишь, и не увидимся уж боле,

Но нить судьбы — послушна божьей воле —

Свивается, как утренние сны.

Ну что ж, Танюш, махнемся адресами,

Глядишь, схлестнутся линии судьбы,

Порой до сказки — пять минут ходьбы,

Когда дорогу выбираем сами,

Но небо насмехается над нами,

И я не верю в случаи судьбы.

Нам порою мешают слова

Нам порою мешают слова,

Смысл уводят от истиной сути,

Будто капли стремительной ртути

Изменяют места и права.

Нам порою мешают мозги

С их привычкой все резать и мерить,

Очень сложно бывает поверить:

В дар  даются не только долги.

Нам порою мешает любовь,

Так затаскано древнее слово,

В ней порою уж больше плохого,

И рифмуют все — кровь да морковь.

Нам порою мешаемся Мы,

Ибо сами себя мы не знаем,

Как с врагами порой поступаем,

А потом проклинаем умы.

Читаю твои стихи

Читаю твои стихи,

Вслушиваюсь в слова,

А между строк — родники,

Сочная, в пояс — трава.

В песнях твоих то лязг

Стали, где строй на строй,

То лебединый плач

С белой рекой-сестрой.

Там и огонь сердец,

Там и болотный свет —

Я не встречал таких

Тысячу смертных лет.

Хочется вникнуть вглубь,

Губы к губам прижать,

Нежно тебя обнять,

Телом твоим дышать.

Хочется выпить все

И отпустить в ковыль.

Были мы или нет?

Сказка то или быль?

Я встал и вышел в ночь

Я встал и вышел в ночь,

И дверь за мной закрылась,

Отрезав от меня

Уют чужой семьи,

А ты ушла в оффлайн

И об подушку билась,

В своих устах слова

Коверкая мои.

А я пошел сквозь город,

От апреля пьяный,

Разбрызгивая в лужах

Марево огней,

Вдыхал угарный газ

Весенне-жгуче-пряный

И вслух мечтал я об…

Да только не о ней.

А город тек сквозь ночь,

Манил меня огнями,

Совал мне алкоголь

И истину весны,

Но душу я продал

В желании зарплаты

И ту, кого желал,

Обрел, свалившись в сны…

Что может быть интимнее?

Что может быть интимнее, чем магия любви?

Один коктейль, замешанный из сока и крови,

Твой свитер, ее платье, дрожание ресниц,

Ее заколка брошена промеж твоих страниц,

Дрожание эфира и мысли в унисон,

И изложить, проснувшись, свой непонятный сон,

Дурачиться как дети и целовать в глаза,