Бесплатный фрагмент - Парадокс Джона. Кратчайший путь

Бесценным читателям

Эта книга — эпитомия моих мыслей, чувств и внутреннего мира. Я получил колоссальное удовольствие от создания данного текста! Для меня стало открытием, что можно творить, используя лишь свои таланты и неведомую внутреннюю силу, которая, безусловно, есть в каждом из нас. Я не следовал никаким правилам, канонам или стандартам писательства, писал по наитию, чувствам. Насколько верным оказался мой выбор — покажет время и ваши отзывы.

Я искренне надеюсь, что вы сможете распознать под камуфляжем жанра ту истину, которую я хотел донести. Эта история раскрывает антагонизм личности главного героя, который является собирательным образом современного человека. Вы увидите борьбу ментального с духовным, рационального с непостижимым, навязанного с истинным… Но что выберете именно вы?

«Кратчайший путь» — первая книга из серии «Парадокс Джона». Сколько произведений будет всего? Я не осмелюсь сказать сейчас. Ведь каждый раз, когда я начинаю работу над книгой, я понятия не имею, куда будет двигаться сюжет. Нет никакого плана, а значит, и границ. Так интереснее. Но точно могу сказать, что уже приступил к созданию второй части серии «Парадокс Джона». Возможно, она будет закончена к моменту прочтения вами этих строк, а возможно, через тысячу лет. «Ведь время — ресурс, которого бесконечно много!» — из диалогов героев книги.

Интересного и увлекательного чтения!

ГЛАВА 1

«Мое сознание уже пробудилось, но как же не хочется открывать глаза! Вставай, Джон! Как же я устал… но нужно идти дальше, я должен…», — первое, что промелькнуло в его голове.

Приложив легкое усилие, он все же разжал «склеенные» ресницы, а затем и губы. Солнце яростно обжигало все тело, как тогда в Каире… месяц назад… или больше… не имеет значения. Жаркий морской бриз только усиливал знойную погоду этого региона.

«Хорошо, что не зимние степи Монголии и не долбанные джунгли Уругвая, — иронично подумал он. — И какого черта я такой оптимист?!».

Поднявшись на ноги, Джон увидел прекрасное бирюзовое море, одиноких чаек и несколько нефтяных вышек на горизонте, которые «поплыли» в глазах, благодаря рефракции. Побережье было практически девственным, что указывало на удаленность от крупных городов или же на отсталость в развитии этого края Земли, или на и то и другое. Растительность была довольно скудной, в основном засохшие кустарники и одинокие пальмы, от которых остался только ствол и несколько торчащих перистых листьев. Но море… море было прекрасным! Джон совсем недавно стал замечать закономерность — чем скромнее флора на земле, тем она богаче в морских пучинах.

Оглядевшись по сторонам, он увидел пять небольших домиков. Судя по развешенным сетям вблизи хижин, это был рыбацкий хуторок.

Если брать в расчет климат и цвет воды, возможно, я где-то в на побережье Африки, или же это Юго-западная Азия. В любом случае тут есть цивилизация, и это, безусловно, радует!» — Джон прекрасно разбирался в географических особенностях даже самых затерянных уголков нашей планеты. Этот навык привился ему естественным путем, с частотой его путешествий, что не удивительно.

Он отправился в сторону невысоких строений, сделанных из глины вперемешку с ракушкой. Выглядели они убого, но уютно. Сразу вспомнился день в пустыне, где точно в таких же домах жили местные бедуины, которые спасли его от песчаной бури. Это воспоминание побудило приятное ощущение предвкушения новой находки… Джон даже на секунду представил безмятежную жизнь, спокойствие и пробуждение в одной-единственной спальне! Его сладкие фантазии были разорваны в клочья обжигающей болью в обеих ступнях… Земля тут была беспощадно испепелена небесным светилом и как будто мстила Джону, за то, что он посмел пройти по ее поверхности без обуви. Передвигаясь словно цапля, он добрался до ближайшей тени. Боль постепенно стихла, и он сосредоточился на первом контакте с местными жителями.

На Джоне были лишь белые хлопковые трусы и футболка без всяких бирок и ярлыков бренда. Впрочем, это его каждодневный утренний «лук». Он всегда так просыпается, вне зависимости от того, в чем уснул накануне.

Чтобы не вызывать подозрений, он нарочно испачкал футболку песком и глиной.

— Есть тут кто живой? — громко крикнул по-английски Джон, громко стуча в дверь, но тут же выругал себя за такую глупость: — Ну, какой английский?!

И повторил свой вопрос на арабском.

Вдали послышались шаркающие, короткие шаги. Джон уже по звуку понял, что к нему идет пожилой человек. Поэтому он расслабился и принял образ жалкого молодого туриста, которого обокрали, и ему особо ничего не нужно, только лишь позвонить и глоток воды… Обычно это прокатывало, и люди располагались к нему с пониманием и доверием, так как невысокий юноша европейской внешности, в трусах и футболке, не вызывал опасений.

— Чего тебе? — дверь отворил старик, точь-в-точь похожий на героя с обложки «National Geographic».

Этакий старейшина вымирающего племени, которое обнаружила группа исследователей из Франции, и которым нужно обязательно помочь, выделив на это несколько миллионов долларов. Его беззубое, черное, сморщенное лицо, словно зеркалило суровую жизнь на этой выжженной земле.

«Не удивлюсь, если ему всего сорок лет», — подумал Джон

Одежда — деньги — еда. Именно такая последовательность базовых потребностей стояла у него в приоритете. Далее по плану было только одно — поиск.

Он совсем не стеснялся применять всевозможные уловки, чтобы закрыть этот «фундамент».

— Вчера ночью меня обокрали. Забрали все — деньги, одежду, телефон! Привезли в багажнике и выкинули на этом берегу. Не будете ли вы так любезны оказать минимальную помощь несчастному? — он старательно придавал себе жалостливый вид.

Взгляд старика изображал недоверие, отвращение и нежелание помогать незнакомцу, да и еще с явно нездешней внешностью. Но постепенно человечность и жалость стали брать верх. Это было заметно по тому, как менялось его выражение лица. Оставалось его немного «дожать».

— Я не доставлю вам неприятностей, поверьте, я говорю правду, и все, что мне нужно сейчас — это какая-нибудь старая одежда и возможность позвонить. Кстати, что это за населенный пункт? Здесь очень красиво! — на автомате выдавал заготовленный текст Джон.

— Ты что, действительно не знаешь, как сюда попал?

— Совершенно.

— Неужели Харами и его подонки добрались и сюда? — вздохнув, сказал себе под нос старик.

— Какой Харами? Отец, просто дай мне какой-нибудь халат и обувь. Время дорого! — проговорил Джон.

— Ладно. Жди здесь.

«Отлично! Главное, чтобы размер обуви подошел. Так, еще бы телефон у него найти. И воды. Может, и поесть что-то получится выпросить?».

Старика не было примерно три минуты. Джон уже представлял, как тот выбирает ему пиджак, в котором он был на свадьбе, и лакированные туфли из крокодиловой кожи 44-го размера. Но его сарказм быстро сменился на тревогой и разочарованием, когда он увидел своего собеседника. Шаркая по земляному полу, старик шел к нему с рамкой в руках, очевидно, там была фотография. И никакого намека на одежду…

— Это мой сын — Альяд, — старик бережно повернул рамку лицевой стороной и поднес к Джону. — Его убили два месяца назад.

Джон понял, что добыча одежды может затянуться, как минимум, на выслушивание трагической истории о гибели Альяда.

— Эти нелюди из банды Харами убили его просто так, ради развлечения. Твари! — в его голосе не было ничего, кроме ненависти и жажды расплаты. — Если тебя привезли они, то очень странно, что ты остался жив, да еще и без единого синяка.

Старик прищурил глаза так, что стал похож на китайца, который только проснулся после бурной пьянки.

— Я не знаю, были ли это люди Хамарами… или как там вы их назвали…

— Харами!!! Будь они прокляты! — гневно оборвал старик.

— Да-да, Харами. В общем, я не помню ничего после того, как вышел из отеля, — на ходу придумывал Джон. — Видимо, они применили клофелин, обокрали и оставили меня тут.

— Ясно. В общем, я не хочу иметь ничего общего с этими ублюдками.

— И я придерживаюсь абсолютно такой же точки зрения.

— У меня ничего нет! Уходи!

«Так. Пора приступать к плану «Б».

— Давайте с вами договоримся. У меня в отеле есть деньги. И я обещаю вернуть одежду, а также дам вам сто долларов сверху. Ну как?

— Что мешает поехать в отель так? — старик добавил к прищуру еще приподнятую бровь и осмотрел Джона с ног до головы.

«Мистер Бин, черт бы его побрал», — подумал Джон

— Послушайте! Я гражданин США, и я обязательно обращусь в полицию и консульство, чтобы разыскать этих негодяев, которые убили вашего сына! Я понимаю, что шансы могут быть малы, но неужели пара тряпок и старые башмаки могут перевесить вашу надежду на возмездие убийцам вашего сына?!

Джон сделал словесный выпад такой убедительности, что застал старика врасплох. У него не было шансов.

— Я давно ни во что не верю. Но ты прав. Если есть хоть малейшая надежда, то глупо ею не воспользоваться, тем более цена несоизмерима. Жди здесь.

Старик снова удалился в другую комнату. В минуты его отсутствия Джон маленькими глотками упивался очередной победой над проблемой, с которой он сталкивается каждое утро. Восхищение собой всегда придавало ему уверенность и веру в собственные силы, во многом благодаря этому он не опускал руки и продолжал свой поиск.

— Вот, возьми. Это джалабия моего сына, как раз твой размер. Из обуви бери эти старые кроссовки. Больше ничего предложить не могу, — с грустью в голосе сообщил старик.

Джону досталась потрепанная джалабия — рубаха с длинными рукавами, покрывающая ноги по щиколотку, и дырявые пыльные кроссовки «известной» фирмы «Like», которая, видимо, подразумевалась как «Nike».

— Я безумно вам благодарен! Обещаю, что сдержу свое слово и выясню все, что смогу по поводу Харами. Скажите, как называется ваша деревня и можно ли от вас позвонить?

— Таруга. Телефона в наших краях нет. До ближайшего города, Порт-Судан, примерно шестьдесят километров. Так что иди до шоссе, на северо-восток, там, возможно, получится поймать попутку.

Видимо, Джон посеял зерно надежды в душе старика, раз он так расположился к нему.

«Порт-Судан, мать его! Ну почему не Нью-Йорк или Канберра?! Почему я здесь?!».

Нарядившись в свой новый «сногсшибательный» «лук», Джон поблагодарил старика еще раз, пообещав все ему вернуть, и вышел из его хижины на улицу, залитую беспощадным солнцем…

Он удалялся от моря вглубь материка в поисках трассы. Очевидно, что это было Красное море, раз он оказался в Судане.

«Ох уж это прекрасное Красное море!» — с улыбкой он вспоминал свои студенческие каникулы с друзьями, роскошный отель в Шарм-эль-Шейхе.

Сейчас ему тридцать пять, и разве мог он представить тогда, что именно с ним произойдет такое…

Несмотря на адскую жару, он пытался быть максимально внимательным к любой мелочи, которая попадалась ему на глаза. У него не было четкого понимания, что именно он ищет и за что ему зацепиться. Но Джон точно знал: что-то особенное должно быть, раз он оказался здесь. Все его чувства были обострены до предела. В таком напряжении он находится почти постоянно, это уже вошло в привычку.

Обвязав голову футболкой, в джалабии мертвого Аль-яда и модных кроссовках «Like», Джон уже двадцать минут шел по грунтовой дороге, полностью погруженный в свои мысли…

«Вчера, в Дакке, не было абсолютно ничего необычного. Если вообще можно что-то заметить в этом хаосе нищеты. Я проснулся в каком-то хостеле, дальше смог снять деньги в местном банке, потом много времени провел на берегу реки Ганг, наблюдая за колоритом местных жителей…

Не было ничего примечательного — дети играли в салки, мужчины мыли свои худые тела прямо среди плавающего мусора, женщины стирали белье, животные пили мутную воду реки и тут же гадили. В общем, стандартные будни одного из беднейших государств нашей планеты.

Ничего, кроме безумной суеты и запахов пряностей вперемешку с гнилью.

Вечером я отправился в местный немусульманский бар. Пристально наблюдал за посетителями, словно лейтенант Коломбо, и пил паршивое пиво. И снова ничего. Суета- вонь-шум толпы. После бара снял комнату под пикантным номером «шестьдесят девять». В которой и уснул, слушая мелодичное шуршание крыс.

Все то же самое я анализировал вчера! Нельзя зацикливаться на одном и том же вторые сутки! Теперь я тут, а значит, что-то есть в этом месте, чего не было в предыдущих. Надо сосредоточиться. Хотя погоди… А те два пацана, которые пялились на меня? Они были одеты как-то странно и у них были такие…»

— Что это? — на горизонте Джон разглядел черную точку, быстро приближающуюся в его сторону, и его мысли мгновенно прервались.

Шум автомобиля слышался все отчетливее. Джон вышел на центр дороги и начал размахивать руками. Он уже понял, что это пикап, в багажнике которого были люди.

«Отлично! Похоже, с этими работягами я и доберусь до Порт-Судана! Надеюсь, у них есть вода…»

Автомобиль ехал, явно превышая скорость, что насторожило Джона. И не зря.

Как только он смог разглядеть людей в багажнике пикапа, то понял, что они едут не с тяпками и лопатами в руках.

Это была старенькая «Тойота», полностью набитая людьми в военной форме и автоматами АК-47 в руках. Опознавательных знаков, говорящих о принадлежности к военной структуре, не было. Их было восемь человек: двое в кабине и шестеро в кузове пикапа.

Машина резко остановилась рядом с ним, прочертив солидный тормозной путь и подняв песчаное облако. Джона сложно было чем-то удивить, он многое пережил за последнее время. Но все же инстинкт самосохранения никуда не делся, и он напрягся, пытаясь смоделировать дальнейшие действия.

С пассажирского кресла машины спешно выскочил худощавый мужчина в берете. Вслед за ним на землю спустились еще двое вооруженных людей.

— Кто ты? И куда направляешься? — строго спросил тот, кто вышел из кабины машины.

Джон заметил у него на плече нашивку. На ней были изображены перекрещенные автомат и морской якорь, посередине ракета. На погонах три звезды, расположенные в одну линию. Джон смекнул, что это местные военные, и перед ним офицер. В каком звании, он понятия не имел.

— Я член научной экспедиции из Австралии, меня ограбили вчера. Направляюсь в Порт- Судан. Вы знаете, как туда попасть? — довольно уверенно солгал Джон.

Представляться американским подданным не всегда безопасно. А что происходит в Австралии, вообще мало кто знает, да и где она находится — в принципе, тоже.

— Документы! — четко произнес офицер.

— Понимаете… меня ограбили и забрали все вещи, даже одежду. Эту джалабию я позаимствовал у жителей деревни, неподалеку отсюда.

— Чем вы занимаетесь в Судане? И сколько человек в вашей группе?

— Мы должны сменить вахту на нефтяной платформе. Завтра. Всего нас восемь человек. Остальные в отеле, в городе, — складно стелил Джон.

Уж что-что, а придумывать на ходу он научился мастерски.

Командир что-то сказал своим сослуживцам на непонятном диалекте. Обменявшись с ними короткими репликами, он обратился к Джону:

— Тут небезопасно. Поедешь с нами в часть до выяснения обстоятельств.

— Хорошо, сэр! У вас не найдется немного воды для меня?

Офицер протянул флягу с водой и кивком указал на пикап.

«Хорошая новость в том, что меня довезут до города и меня не испепелит местное солнце. Плохая — мне нужно как-то им объяснять, где мои коллеги по экспедиции, и в каком отеле мы остановились. Ладно, что-нибудь придумаю, не в первый раз!».

Джона поместили в кузове пикапа вместе с шестью вооруженными людьми. Это были молодые, на вид двадцать пять — тридцать лет, темнокожие парни. От них жутко пахло потом, и Джон неумышленно понюхал свои подмышки — неужели он так же воняет?! Солдаты с явным отвращением осматривали его с ног до головы, словно увидели белого первый раз, изредка переговаривались на непонятном диалекте арабского языка и громко смеялись, понятно, что над ним. Вообще-то, Джону было плевать на их издевки, он понимал, что вряд ли их еще раз увидит.

Они мчались по некогда асфальтированной дороге, и вокруг не было ничего, кроме выжженной пустыни и редких пальм. Джон уставился в горизонт и снова погрузился в анализ своего путешествия в Дакку.

Эти два пацана были одеты не так, как все. По крайней мере, на них были чистые футболки. Они смотрели так, как будто знают меня и знают, что со мной произойдет. Может, это моя паранойя? Нет! Они, точно, отличались от других детей! Почему я не обратил на них внимания сразу?! Быть может, они что-то знали? Или что-то заметили. Но как только я увидел их, они не сводили с меня глаз, вплоть до того момента, когда я удалился в бар. Должна же быть какая-то зацепка!

В баре было все как обычно. Сонный бармен, который явно пашет на трех работах, ему было не до посетителей, я даже видел, как он налил светлое пиво вместо темного. Двое престарелых англичан наслаждались могуществом своей пенсии в одной из беднейших стран мира, они явно чувствовали себя миллионерами и строили планы на ночь в обществе молодых местных девочек. Остальные посетители — вообще, серая масса, в основном из местных, плюс несколько одиночных туристов. Но эти два пацана…

Закрыв глаза, Джон мчался в пикапе посреди пустыни, абсолютно не понимая, что ждет его дальше и что ему нужно найти.

Яростное солнце и качка на дороге сделали свое дело. Джон чувствовал, как незаметно отключается, уходя в сон…

«НЕТ! Только не спать!!! Я еще не закончил здесь!» — он резко открыл глаза и несколько раз ударил себя по щекам, чем вызвал дружный смех его соседей по пикапу.

По обеим сторонам дороги начали появляться придорожные строения, самодельные шатры-магазины и заметно увеличилось количество мусора на обочинах. Это означало лишь одно: они приближались к городу.

Догадки Джона оказались верны, через пять минут он увидел дорожный знак с обозначением границы города Порт-Судан. Повсюду были люди, в основном сидящие или лежащие прямо на земле в тени. Билборды рекламировали все подряд, начиная с чая и заканчивая доставкой щебня. В немногочисленных магазинчиках продавали фрукты, лепешки, чипсы и, конечно, Кока-Колу! Джон в очередной раз удивился глубине проникновения в самые забытые богом уголки нашей планеты американской корпорации, символизирующей свободу и скрывающей ожирение своих клиентов.

Были и небольшие навесы, где продавалась вода и… лёд! Огромные кубы льда стояли на деревянных поддонах в ожидании таяния или же своего покупателя. Это зацепило взгляд Джона.

Машина сбавила ход и завернула в высокие ворота с вооруженной охраной. Они заехали во двор к административному зданию, увешанному флагами страны и символикой с нашивки офицера. Кругом было много солдат, занимающихся своими делами или же просто коротающими часы своей службы.

Джона сопроводили в отдельную комнату, больше похожую на допросную. Он бывал в таких местах очень часто, и отлично знал, как будут развиваться события дальше.

«У меня есть примерно двадцать минут, прежде чем придет дознаватель или кто-то из офицеров. Надо придумать правдоподобную историю моего появления тут. Самое главное — угадать с отелем. Интересно, у них тут есть „Хилтон“?..».

Не успел он додумать свою мысль, как в маленькую комнату, где находились только стол и два стула, зашел крупный темнокожий мужчина, на погонах которого было также три звезды.

— В каком отеле остановилась ваша команда? — твердо, быстро, строго спросил офицер, даже не присев за стол.

— Если честно, я не запомнил название… Что-то на «Б» или «Х»… Вы знаете, мы были немного пьяны и заселялись ночью…

— Еще пару лет назад я бы отдал вас полиции просто за нахождение пьяным в нашей стране! Но сейчас закон этого не запрещает, для немусульман. Итак. Рассказывайте что произошло? Капитан Назим сказал мне, что вас обокрали?

— Да, так и было. Ночью, после заселения, я отправился на поиски магазина, чтобы купить воды. Затем я помню, что на меня напали сзади. Больше ничего. Проснулся в трусах и футболке на побережье, возле деревни Таруга. Скорее всего, это дело рук банды Харами.

— Откуда вам про них известно?

— Один местный старик сказал, что они тут зверствуют.

— Что еще вам известно о них?

— Больше ничего, сэр.

— Ясно. Вам надо вспомнить название отеля, и мои люди сопроводят вас. На «Х» не припомню у нас гостиниц. Может быть, Базири или Баашер?

— Точно! Баашер! — абсолютно не понимая, о каких гостиницах речь, театрально воскликнул Джон

— Прибыли из Австралии в составе группы из восьми человек, верно?

— Так точно! Для смены вахты на нефтяной платформе. Я бурильщик.

— Хорошо. Поступим следующим образом: запишите все свои данные у моего коллеги, затем мои люди сопроводят вас до отеля, возьмете документы и вернетесь сюда ко мне. Баашер находится в двух кварталах отсюда, так что даю вам на все один час.

— Понял. Благодарю вас! А можно от вас позвонить?

— Воспользуетесь телефоном в отеле. Вам крупно повезло, что вы живы, если это действительно были люди Харами.

«И это все?! Вот так просто? Видимо, у них такое случается ежедневно, или они уважают австралийцев», — с улыбкой подумал Джон.

После короткой записи в журнале посещений он в сопровождении двух молодых солдат вышел на улицу. Он еще точно не решил, как будет действовать, но понимал, что нужно определяться быстрее.

«Можно попробовать устроить побег, как только выйдем на шумную улицу. Или попробовать подкупить солдат. Только чем? Для этого нужно добраться до банкомата. Сложная схема. Думай! Устроить потасовку? С вооруженными людьми? Такая себе перспектива… Самым безопасным выглядит вариант — вернуться в часть и попробовать что-то придумать на месте. Но это тоже не решит проблему», — быстро анализировал варианты Джон.

Они вышли на улицу, усеянную сидяче-лежачими людьми, и с довольно плотным автомобильным движением. Воздух был сухой и раскаленным до предела, сказать что было жарко — ничего не сказать.

Джон попытался завязать разговор со своим спутниками, чтобы попытаться втереться в их доверие, но встретил понятный и четкий отказ в виде толчка автоматом в грудь.

«Ясно. Бежать опасно, эти бестолочи могут и стрельнуть в спину, не заботясь о случайном попадании в прохожих. Вариант с взяткой тоже не прокатит, если только предложить офицеру, когда мы вернемся. Хорошо, надо добраться до отеля и действовать по обстановке. Какое же здесь пекло!» — с абсолютным спокойствием размышлял Джон.

Он понимал: чтобы ни произошло, завтра его тут не будет. Глобально ему вообще неважно, каким будет исход, но из каждого нового дня он пытался выжать максимум. Его единственным страхом был страх упустить что-то важное. Ту крупицу разгадки, которую он больше нигде не найдет, не просто же так он попал именно сюда. И не факт, что когда-нибудь вернется сюда.

Город был похож на старый пыльный двигатель, только состоял он из камня, глины и песка. Кругом кипела бурная деятельность. Все что-то делали. Даже те, кто лежал, чистили щетками детали непонятных механизмов. Не было и намека на праздность или человеческую радость. Не слышно было музыки или смеха, только рокот стареньких машин и бормотание стариков. Такое ощущение, что это город-улей, предназначенный только лишь для рабочих процессов.

В эти моменты Джон все больше задумывался о настолько разных судьбах людей, независимо от локаций на нашей планете. И ведь у них не было выбора. Они родились и умрут за работой в этой пыли, расплавленные беспощадным светилом.

Джон быстро разгонял свои философские мысли и оставлял их для вечера, как только они пытались сместить его фокус. Расфокус — слишком роскошное удовольствие для него.

Один из солдат указал рукой на здание, которое находилось через перекресток от них. Это было трехэтажное строение с огороженной территорией и небольшой вывеской «Baasher Hotel» с тремя обшарпанными звездами на ней. Попав за ворота отеля, Джон оценил живописную лужайку и ровно подстриженные кустарники, от которых веяло столь редкой свежестью.

«Так. Наверняка консьерж сегодня уже сменился, а это значит, что он не может знать меня в лицо. Буду блефовать до последнего…», — решил Джон

Он вошел в центральную дверь первым. Его заметил сотрудник отеля, который стоял за небольшой стойкой ресепшена. Широко и приветливо улыбаясь ему, он громко сказал:

— Добро пожаловать в Баашер отель, сэр!

Следом появились вооруженные спутники Джона, и улыбку консьержа как рукой сняло. Подойдя уверенным шагом к нему, Джон начал на опережение:

— Вчера я заселился к вам в составе группы из Австралии. Но, скорее всего, была не ваша смена, потому что я не помню вас. Не могли бы вы дать мне ключ от моего номера? — быстро проговорил Джон.

Но вместо ответа он наблюдал округлившиеся глаза консьержа, которые сначала уставились на его грудь, затем на лицо Джона. Снова на грудь и лицо. И так продолжалось примерно минуту. Не понимая, что происходит, Джон продолжил:

— Сэр?..

— Да! — вышел от ступора консьерж, на бейджике которого значилось имя — Нусьер.

— Ключ от номера, — уверенно продолжил Джон, ожидая стандартных вопросов на которые у него уже были заготовлены ответы.

Джон планировал долгую полемику, на тему «Как это вы не видите моего заселения?!», возможно, даже со скандалом. Но вместо этого Нусьер неуверенно ответил:

— Да, конечно… Давайте я вас провожу к вашему номеру.

«Вот это поворот!» — опешил Джон.

— Я возьму документы и вернусь к вам. Дайте мне пять минут, — обратился к солдатам Джон, не понимая что происходит.

Он действовал настолько уверенно, что у солдат не оставалось сомнения в правдивости его слов. К тому же консьерж подтвердил наличие номера у Джона.

Нусьер был задумчив и растерян, словно он что-то знал, но все же сомневался.

— Сюда. Следуйте за мной, — очень неуверенно сказал Нусьер.

Он смотрел куда-то в сторону потолка абсолютно отрешенным взглядом.

Вдвоем они направились к лестнице, ведущей на второй этаж. Консьерж шел впереди, очень медленно. Джон двигался за ним, пытаясь понять, что же происходит и к чему ему надо быть готовым.

Как только они оказались на втором этаже, Нусьер молниеносно повернулся к Джону, схватил его за грудки и прижал к стене.

— Кто ты такой?! Отвечай! — в порыве ярости накинулся на него еще недавно такой улыбчивый служащий отеля.

— Я…

— Ты, конечно! Кто ты?! И где мой брат? Что ты сделал с ним? — продолжал атаковать Нусьер!

— Какой брат? О чем вы говорите? Я вижу вас в первый раз! Уверен, как и вы меня!

Нусьер сильно тряхнул Джона и ударил о стену. Его безумные глаза говорили о нарастающей ярости и серьезности намерений.

— Зачем ты пришел? Тебе нужен я?

«Вот что ему сказать? Правду? Он все равно не поверит. С чего он, вообще, докопался до меня и причем тут его брат? Может он что-то знает про меня? Или он просто псих?» — еще больше запутавшись, размышлял Джон.

Он решил выправить ситуацию и попытаться найти причину этого конфликта.

— Хватит! Я действительно не понимаю, о чем речь! Ты можешь спокойно объяснить, что тут происходит?! — оттолкнув негодующего консьержа, твердо сказал Джон.

Нусьер накинулся на Джона и повалил его на пол. Оказавшись сверху, он схватил воротник джалабии Джона, вывернул его наизнанку и наклонился к своему противнику.

— Это ты как объяснишь, ублюдок?! — указывая на правую внутреннюю часть ворота, злобно процедил Нусьер.

Джон скосил глаза и увидел там две буквы — «А.С.».

Он быстро понял, что это были инициалы. И, похоже, он понял, чьи именно.

— Твоего брата звали Альяд?!

— Да, мать твою! Не прикидывайся дураком! И почему ты отзываешься о нем в прошедшем времени?! Что ты сделал с ним?! — в злобе брызгал слюной Нусьер.

Мгновенно выстроив всю логическую цепочку происходящего, Джон даже немного расстроился. Так как вряд ли это удивительное совпадение как-то связано с разгадкой его тайны. Но он не верил в совпадения и поэтому решил разобраться во всем до конца. Тем более, это несчастный Нусьер может помочь ему скинуть «хвост».

— Выслушай меня! Я не знаю, жив ли твой брат, где он… и вообще, я его не знаю! Эту одежду дал мне его отец, и видимо, твой тоже. И я могу помочь тебе выяснить правду. Но сначала помоги ты мне…

— Ты врешь! — продолжал Нусьер

— Деревня Таруга, второй дом слева, если стоять спиной к морю. Неподалеку морские нефтяные вышки.

Консьерж ослабил хватку, и в его глазах появились удивление и растерянность.

— Ты был у нас дома? Что ты сделал с отцом?! — вернулся к агрессии Нусьер.

— С ним все в порядке. Мы пообщались, и он помог мне этой одеждой, так как я оказался в непростой ситуации. Очень милый старик. Поверь мне, я говорю правду. Был бы в вашей деревне телефон, ты смог бы убедиться сам.

Отсутствие телефона в родной деревушке стало для Нусьера последним убедительным аргументом и развернуло ситуацию в другое русло.

— Что тебе нужно? — слабым, потерянным голосом спросил он.

— Для начала нужно придумать, как мне избавиться от этих двух бугаев внизу. Потом я тебе все объясню, и мы попробуем найти след твоего брата. Я не преступник, поверь мне.

Все еще лежа на полу под Нусьером, Джон протянул ему руку в знак примирения. У него была колоссальная харизма и мощный навык убеждения в общении с совершенно разными людьми, который он приобрел за время своих путешествий. Так что у простого служащего задрипанного отеля в Судане не было шансов не поверить Джону.

— Хорошо, — сказал Нусьер и пожал ему руку. — Я могу спрятать тебя в одном из свободных номеров.

— Нет. Они перевернут всю гостиницу.

Джон осмотрелся вокруг в поисках решения. Они находились в узком коридоре, справа и слева были двери в номера, в конце виднелось небольшое окно. Первая мысль была — сбежать, воспользовавшись окном, но тогда он вряд ли сможет вернуться в отель, так как военные начнут обыскивать тут каждый угол. К тому же будут допрашивать Нусьера, а он нужен ему.

— Слушай, сделаем следующим образом. Ты закроешь меня в одном из номеров, откроешь окно в коридоре и позовешь военных. Скажешь, что я выпрыгнул в окно и сбежал. Так мы выиграем время и сможем выбраться из отеля.

— Сможем? Я не собираюсь покидать рабочее место. Меня уволят!

— Хорошо-хорошо! Разберемся позже! Какой номер свободен?

— Этот! Двенадцатый! — указал на дверь Нусьер и поспешил ее открыть.

Джон быстро заскочил в номер, осмотрелся — это был простой номер с двумя раздельными кроватями, тумбочкой и шкафом для одежды, а также ванной комнатой.

— Я готов! — воскликнул он.

Нусьер кивнул в ответ и направился в конец коридора. Открыв окно, он осмотрел улицу и прикинул, куда мог бы убежать Джон.

Конечно, Нусьер не подозревал, что будет участвовать в чем-то подобном. Это никак не вязалось с его скучной, обыденной жизнью служащего отеля. Каждый его день был копией предыдущего, и не было видно каких-то перспектив для изменений. Так жило большинство его сограждан, никто даже не пытался мечтать о каких-то переменах. Нусьеру еще относительно повезло, что он устроился на почетную должность консьержа в отеле. Судьба могла бы оставить ему работу грузчика в порту, водоноса в одной из очистительных станций, или же он мог пасти скот. В суровых условиях испепеляющей жары это была бы та еще работенка…

К армии он был не годен, а идти в преступники в одну из банд не позволило воспитание, полученное от отца. Поэтому внезапное приключение, которое принес Джон, взволновало его сердце. А возможность хоть ненадолго изменить привычный уклад жизни стала очень заманчивым предложением! И ему это нравилось! Тем более, он понимал, что его дело правое — выяснить судьбу своего брата.

Сделав глубокий вдох, он громко закричал:

— Сюда! Скорее!!! Он выпрыгнул из окна!!! Сюда!

Буквально через двадцать секунд солдаты вбежали в коридор второго этажа отеля и устремились к Нусьеру, который показывал на открытое настежь окно.

— Где он?! Куда он делся? — встревожено спросил один из солдат, глядя через окно на улицу внизу.

— Пока я спрашивал, какой у него номер, он рванул к окну и выпрыгнул! Я устремился за ним, но успел лишь увидеть, как он направился в сторону мечети на улице Альматре! Вот за тем зданием он повернул и исчез! — Нусьер очень эмоционально жестикулировал и указывал на здание, за которым якобы пропал Джон.

«Красавец! Смекалка работает у этого парня!» — подумал Джон, слушая полет фантазии Нусьера. Слышимость из его «люкса» была прекрасная!

— Проверь все номера и следуй за мной, в сторону мечети! Я побежал за ним! — послышался приказ.

Один из солдат выпрыгнул из окна и быстро побежал «за Джоном». Второй немедленно приступил к осмотру комнат на втором этаже отеля. И приказал Нусьеру открывать те двери, которые были заперты на ключ.

В пятнадцатом номере дверь была открыта, он не сдавался для жилья, там заканчивался ремонт. Военный быстро проверил небольшой номер, но кроме стройматериалов и мусора ничего не обнаружил. Когда он вышел в коридор, дверь четырнадцатого уже была приоткрыта, и оттуда выглядывала ничего не понимающая пожилая женщина. Солдат быстро отодвинул ее и зашел в номер, не обращая внимания на возмущения старушки. Осмотрев уборную, шкаф и заглянув под кровать, он ничего не нашел.

С приближением к номеру, где находился Джон, волнение лавиной накрывало Нусьера, быстро переходя в панику. Но он держал себя в руках и не подавал виду.

Тринадцатая комната была не заселена, и Нусьер поспешил открыть ее.

Военный зашел в номер. Комната была готова к приему гостей, на что указывала аккуратно заправленная кровать и выключенный вентилятор. Проверив весь номер, солдат выскочил в коридор и направился к двери двенадцатого.

— Этот номер такой же, как и тринадцатый. Тут никто не живет, — голосом жертвы, прижатой к стенке, выдавил Нусьер.

— Открывай! Ну же! Быстрее! — торопил вояка.

Внутри у Нусьера происходила настоящая война чувств. Паника пыталась прорваться по всем фронтам, ей противостояли чувства самообладания в союзе с выдержкой и намерениями сдержать обещание, данное Джону. Каждый его мускул был напряжен до предела, холодный пот выступал на ладонях, желудок сжался, сердце стучало в большой барабан. Все его мысли были только о том, как его поймают и бросят в тюрьму как соучастника. Перед его мысленным взором вставали самые мрачные видения будущего… Уже сто раз консьерж пожалел, что ввязался в эту авантюру!

Дрожащими руками Нусьер вставил ключ в замочную скважину и сделал один поворот на сорок пять градусов вправо. Дверь медленно отворилась…

Военный сильно толкнул ее вперед и ворвался в номер. Комната была готова к приему гостей, и ничего не выдавало присутствие тут посторонних.

Он принялся спешно осматривать номер и начал с туалета. Нусьеру казалось, что тот находился в уборной целую вечность! Хотя не прошло и десяти секунд, как солдат захлопнул дверь туалета, ничего не обнаружив. Словно бревно он принял положение лежа, опершись на руки, и начал осматривать всю плоскость пола — под кроватью, шкафом, даже под тумбочку заглянул зачем-то… Видимо, искал следы беглеца. Остался лишь одно место, где мог бы спрятаться Джон, это был шкаф для одежды. Напряжение Нусьера достигло пика, ведь он понимал, что Джон именно там, больше ему просто негде было прятаться! Солдат подошел к шкафу, держа в одной руке автомат Калашникова, вторую руку он вытянул, чтобы открыть дверцы.

— Тут никого нет, давайте перейдем в следующий номер, — не выдержал напряжения Нусьер и попытался отвлечь внимание военного.

— Заткнись! — грозно ответил тот и потянулся к шкафу.

Резким движением он открыл дверцу и встал в боевую позу, взяв автомат двумя руками. Но ничего, кроме двух пластмассовых вешалок разных цветов, он не обнаружил.

Словно гора Эверест, разлетевшаяся от подрыва ядерного заряда, страх Нусьера рассыпался на миллионы мелких частиц. И он, не скрывая своего облегчения, глубоко выдохнул.

— Как я и говорил! Давайте пройдем в следующий номер. Нам надо торопиться! — маскируя свою радость, настаивал консьерж.

Солдат ничего не ответил, только бросил подозрительный взгляд на Нусьера и направился в сторону выхода из номера. Сделав три уверенных шага в направлении входной двери, он вдруг остановился как вкопанный, по инерции качнувшись вперед. Причиной его остановки стал звук внезапно открывшегося окна, дверца которого громко стукнула по подоконнику.

— Ветер, похоже. Мы не закрываем окна, чтобы номера не задохнулись от жары. Экономим на вентиляторе, — выдал логическое объяснение Нусьер, явно заподозрив что-то неладное.

Или это была его паранойя, порожденная эмоциональным всплеском.

— Стой на месте! — приказал солдат.

Он развернулся и направился к окну.

Нусьеру надо было срочно что-то придумать, он понял, что есть еще одно место, где мог бы спрятаться Джон. Как бы фантастична не была эта версия, он не собирался дожидаться ее проверки солдатом.

— Вы слышали? — тревожно обратился он к служивому.

— Что?! — солдат остановился

— Какой-то звук в одиннадцатом, но он тоже пустой! Он там! Скорее! — на ходу придумал Нусьер.

Солдат бегом выскочил из двенадцатого номера, ударом ноги открыл дверь одиннадцатого и залетел туда, держа автомат обеими руками. Никого!

— Что ты слышал? Играть со мной вздумал?! — разгневался военный.

— Может, просто показалось? Или звук мог быть из другого номера. У нас еще три комнаты на втором этаже!

— За мной!

Буквально за три-четыре минуты они осмотрели оставшиеся номера. Но и здесь никого не нашли.

— Слушай меня! — строго сказал солдат. — Останешься тут, никто не должен зайти и выйти из отеля до нашего возвращения! Ты меня понял?

Нусьер кивнул. Они вышли на улицу. Убедившись, что солдат покинул территорию отеля, консьерж окончательно успокоился.

Его переполняли противоречивые чувства. С одной стороны, он был безумно рад, что Джона не нашли, и горд тем, что смог держать свою панику. С другой, он понимал, что ввязался в серьезную игру, и кончиться все это может очень плохо. Он нутром чувствовал, что поступил верно, но его ментал сопротивлялся нарушению привычного уклада жизни.

Еще никогда в жизни он не испытывал ничего подобного. В душе Нусьера словно поселилась птица, птица свободы. Вдруг он осознал, что есть и другая сторона жизни, совершенно отличная от привычной ему серости и апатичности. Жизнь, наполненная красками, радостью и абсолютной свободой действий. В этот миг разорвались все его шаблоны, навязанные обществом и суровой средой его страны. Ему даже показалось, что он стал выше ростом, все вокруг казалось ему мелким и ничтожным. Он вдруг обрел новый взгляд на мир.

Вернувшись в реальность, он поспешил найти Джона. Его истинным желанием было еще раз увидеть виновника своих новых впечатлений, но мозг не переставал сопротивляться и кричать: «Надеюсь, я его больше никогда не увижу, и это все закончится, пока не зашло слишком далеко!». В любом случае, ему нужно было проверить отель и попробовать найти Джона.

Первым делом он отправился на второй этаж, в двенадцатый номер. Нусьер осторожно открыл дверь и увидел Джона, сидящего на кровати, как ни в чем не бывало.

— Ну, ты даешь! — воскликнул Джон, увидев своего спасителя. — Здорово ты все придумал! Начиная с историей про мой побег в сторону мечети и заканчивая отвлекающим маневром, когда это чертово окно начало свое самоуправство! — смеясь, делился впечатлениями Джон. — Ты очень умен! И держался молодцом! Я восхищен!

Джон громко похлопал в ладоши несколько раз. Нусьер тут же размяк от лестных слов своего визави. Его вообще редко за что-то хвалили, и уж тем более — за какие-то проявления ума и характера.

— Но как ты… где ты спрятался? Солдат осмотрел каждый дюйм номера — искренне недоумевал Нусьер.

— А! Пустяки! Старый трюк. Я называю его «неудачник-любовник», — рассмеялся Джон, показав свои белоснежные ровные зубы.

— Неудачник-любовник?! Это как?

— Раз ты спрашиваешь, значит, ты верный муж! Кстати, у тебя есть семья?

— Да. Но я не понимаю. Расскажи!

— Эх, дружище… Все просто! Когда я понял, что один из солдат будет обыскивать номер, я начал искать место, куда он вряд ли заглянет. Но в этом «фешенебельном люксе» мебели меньше, чем кустарников на ваших улицах. Поэтому единственное, где я мог спрятаться, это за пределами номера… У тебя есть сигареты?

— Нет. Я не курю, — на автомате ответил Нусьер.

— Жаль… Открыв окно, я понял, что с улицы меня никто не заметит. Так как «панорамный вид» из этой комнаты заканчивается через три метра, упершись в стену другого здания, –продолжал обесценивать отель Джон. — Я приготовился и ждал, пока вы не закончите проверку тринадцатого номера. Как только ты начал открывать дверь, я ухватился за карниз окна с внешней стороны. Так и провисел там, пока вы не закончили. Когда солдат услышал звук открывшегося окна, будь оно неладно, я уже подумал, что все, конец! Но ты — красавец! Вырулил ситуацию.

— Я так и знал! — радостно восхищался своей сообразительностью, Нусьер. — Я сразу понял, что ты там!

— Молодец! Ладно, времени у нас немного, они скоро вернутся в отель. Надо переместиться куда-то в укромное место. Есть такое?

— Можно ко мне домой.

— Это опасно. Они, точно, туда придут первым делом.

Нусьер проглотил слюну, представляя, как военные переворачивают все вверх дном в его доме. И что он скажет жене?! Домой идти нельзя.

— Можно добраться до порта, у меня там работает друг, он поможет тебе укрыться на какое-то время. Там очень многолюдно и полно белых вроде тебя. Можно затеряться в толпе.

— Хорошо. Но тебе надо остаться на рабочем месте, чтобы не вызвать подозрений. Как я найду твоего друга?

— Я могу ему позвонить с ресепшена. Он начальник участка, и у него есть телефон в офисе. Главное, чтобы он был не на погрузке.

— Отлично! Давай торопиться! И еще: мне нужно сделать международный звонок. Это возможно?

— На ресепшене телефон работает только на входящие международные звонки. Можно заказать звонок, но для этого нужна кредитная карта или наличные.

— Это был мой второй вопрос. Где я могу найти банк или хотя бы банкомат, чтобы снять кэш?

— Да кто ты такой?! И откуда вообще взялся в нашем отеле?

— Так. Все расскажу. Но позже. Давай спустимся на первый этаж и позвоним твоему другу. Нам нельзя терять время! Скоро они будут здесь!

Пока они спускались вниз, Нусьера отпустила эйфория приключений, и им снова овладели сомнения.

«Да кто же он такой?! И с чего я решил, что ему можно верить? Во что он меня впутывает? Может, он правительственный шпион из Южного Судана? Или, вообще, работает на Харами? Что если я подставлю своего друга Саида? Я же ничего о нем не знаю! Но ему что-то известно о судьбе моего брата… возможно, это единственная зацепка, чтобы найти его. Мне следует узнать больше об этом типе! Я даже не спросил его имени!».

Они спустились на первый этаж, и Нусьер занял свое привычное место за стойкой. Джон остался по другую сторону ресепшена. Нусьер снял трубку телефона и тут же ее положил на место.

— Прежде чем я позвоню своему другу в порт, ответь на мои вопросы… — очень серьезно обратился к Джону консьерж.

«О! А парень-то с характером! Молодец!» — мысленно восхитился Джон.

— Хорошо, только давай быстро. Оставим основную нашу дискуссию для более спокойной обстановки. Договорились? Что ты хочешь знать?

— Кто ты такой на самом деле? И как попал в нашу страну? — с серьезным видом продолжал Нусьер.

— Меня зовут Джон. Я из США, Бостон. Все, что я тебе рассказал про встречу с твоим отцом — абсолютная правда. Сюда попал случайно…

— Что значит случайно? Нельзя просто так попасть на другой край света, случайно!

«Еще как можно, друг мой!» — проговорил про себя Джон

— Для чего ты тут? На кого работаешь? Что ты знаешь о судьбе моего брата? — выдавал вопросы один за другим консьерж.

— Дело в том, что я не знаю, как оказался тут. Впрочем, как и во всех остальных случаях… Я ни на кого не работаю. Когда-то был брокером. Про судьбу твоего брата знаю довольно мало, но думаю, что смогу тебе помочь. Мне нужно больше вводной информации о нем. Пожалуйста, давай продолжим позже?

— Что значит, ты не понимаешь, как сюда попал? Тебя что, привезли без сознания? О каких других случаях ты говоришь? Я ничего не понимаю!

— Похоже на то… Каждый раз я… — ответ Джона оборвал телефонный звонок.

— Добрый день, отель «Баашер», — молниеносно ответил Нусьер, выпрямившись в струнку.

— Это военный комиссар. Скажите, нашли следы беглеца? Может быть, он вернулся в отель? Мои люди прочесали весь район и ничего не нашли.

— Нет, сэр. Никто не выходил из отеля и не заходил сюда.

— Принял. Будьте на месте, я высылаю отряд к вам, — закончил собеседник на том конце провода.

Нусьер быстро положил трубку. Его лицо заметно изменилось, мгновенно превратившись из серьезного в растерянное и тревожное.

— Они едут сюда! — испуганно сказал консьерж. — Надо торопиться.

Он поднял трубку и быстро, на память, набрал комбинацию цифр. Застыв, словно статуя, Нусьер сжимал трубку телефона около своего уха. Секунды бежали очень медленно, но ничего не происходило. Джон понял, что в телефонной трубке только длинные гудки.

— Не подходит к телефону. Видимо, на погрузке! — паника снова овладела Нусьером, и он с надеждой смотрел на Джона.

Необоснованное чувство вины заполонило все его естество. Он чувствовал себя виноватым за то, что его друг Саид не взял трубку.

— Где находится порт? — спросил Джон

— Примерно в двух километрах, на юго-восток отсюда. Можно ориентироваться на четыре грузовых крана, которые видны даже отсюда.

— Хорошо. Я выдвигаюсь в сторону порта, а ты должен успеть дозвониться до своего друга, пока я буду в пути.

— Что, если у меня не получится? — спросил взволнованный консьерж.

«Как же быстро он превратился из „уверенного льва“, в „беспомощного котенка“! Но ничего удивительного! Не думаю, что он каждый день попадает в такие передряги. Все равно он большой молодец!» — рассуждал Джон

— Все получится! Соберись, Нусьер! Уверен, твой друг скоро выйдет на связь. Я буду ждать его возле дальнего от берега крана. Если нет, то ты найдешь меня сам. Во сколько заканчивается твоя смена? Я не думаю, что военные будут тебя долго допрашивать.

— В шесть часов вечера. Они будут меня допрашивать?! — ужас читался на его лице.

— Не дрейфь! Ты же ничего не сделал. Зададут стандартные вопросы и отпустят. Отвечай, что был на ресепшене, и никого не видел. Но ты и сам все знаешь…

— Зачем я ввязался в эту авантюру… — с тоской произнес Нусьер.

— Как зачем? Чтобы узнать судьбу своего брата! Я бы поступил абсолютно так же. Ты храбрый и благородный! Все. Мне пора! Увидимся вечером!

Уже в дверях Джон обернулся:

— Стоп! Как зовут твоего друга в порту?

— Саид. До встречи, Джон! — неожиданно тепло ответил Нусьер.

***

Джон вышел на улицу, расплавленную небесным светилом. Оглядевшись, он быстро нашел макушки четырех грузовых кранов и, поняв направление своего движения, двинулся в путь…

Как таковых тротуаров тут не оказалось, было лишь слабое разделение проезжей и пешеходной части. Машины двигались с довольно большой скоростью, что совершенно не смущало пешеходов, которые резво пересекали дорогу. На улице было много мусора и пыли… Джон посмотрел на свои кроссовки «Like», его большой палец виднелся из дырки и сливался с местной территорией по цвету. «Ну, зато не так жарко…» — подумал он и принялся внимательно выискивать вокруг детали, которые выбивались из общей канвы и, возможно, были ключом к разгадке его «проблемы». Это уже вошло в привычку, хотя пока не принесло особых результатов. Но он понимал, что наблюдения просто необходимы.

Какой-то старик ремонтировал свою обувь, сидя прямо на тротуаре в пыли, и что-то бормотал себе под нос. Его кропотливую работу прервали двое мальчишек, случайно облив его из бутылки мутной водой.

«Опять двое мальчишек… как вчера в Дакке, — мелькнула у Джона мысль. — Но они совсем другие, их взгляд ничем не примечателен, в отличие от ярко-голубых очей тех мальчишек! Похоже на паранойю, Джон!».

Он поднял голову и на крыше двухэтажного здания увидел билборд, рекламирующий странные корнеплоды и тут же призывающий к независимости. Сразу под ним было открытое окно, откуда на него смотрела пожилая местная жительница. В ее взгляде не было удивления или интереса, видимо, она просто коротала свой перерыв, наблюдая за шумной улицей. На ее голове был ярко синий тюрбан, который очень привлекал внимание на фоне серо-песчаной картины улицы.

Хоть и не часто, но регулярно мимо проезжали различные автомобили семидесятых или восьмидесятых годов выпуска. Кто-то вез хворост, другие — коров, кто-то — вооруженных людей.

Джон обратил внимание, что торговля развита довольно слабо. На его пути было несколько магазинчиков, где продавали в основном воду и лепешки. Может быть, это просто такой район… Пока ничего необычного он не увидел.

Джон посмотрел вперед, на уходящую вдаль улицу, и представил себе, как здесь все появилось в свое время.

На протяжении многих тысячелетий тут была выжженная пустыня, и единственными ее жителями были гекконы и сцинки. Но примерно двести лет назад каким-то магическим образом из-под песка вылезли эти однотипные двухэтажные строения из глины и еще черт знает чего. Затем кто-то просто раскидал этих бедолаг, местных жителей, своей огромной рукой, словно горсть крупы, и каждый из них встал, отряхнулся, пошел делать работу, запрограммированную в его голове. Сегодня, как и двести лет назад, люди снуют в этой пустыне, выполняя свои функции и имитируя процесс под названием жизнь. И скорее всего, так будет продолжаться не одно столетие… Джон с надеждой подумал, что это лишь его фантазии и мгновенно растворил свою абстракцию, вернувшись в реальность.

Солнце уже перевалило точку своего зенита и теперь давило заметно меньше. Джон подстроился под средний темп ходьбы местных жителей. Чтобы не привлекать внимания, он даже имитировал некоторые элементы походки окружающих его людей, неспешно шагающих по улицам и шаркающих своей старой обувью.

Лица суданцев выглядели уставшими и измученными. Суровый климат и недоразвитость страны делали свое дело, и почти все выглядели старше своего возраста. В их глазах читалась доброта и покладистость характера, и в тоже время наблюдалась какая-то тяжесть бытия и усталость. Было понятно, что они любили свою землю, но давление системы и страх наказания сдерживало их желания и внутренний, нереализованный потенциал.

Одежда была очень скромная, такая же, как жизнь африканской страны. Зато каждый третий носил на шее автомат Калашникова, словно это было какое-то ожерелье. Но никаких признаков насилия или войны не наблюдалось, все выглядело обыденно и размеренно. Видимо, оружие — это отголоски гражданской войны. Она закончилась десять лет назад, но доверие между Южным и Северным Суданом так и не зародилось.

Окончательно слившись с потоком движения местных жителей, Джон продолжил свой путь, размышляя о своем новом знакомом — Нусьере.

«Нусьер, конечно, красавчик! Мне с ним явно повезло! Есть в нем что-то особенное, притягательное! Быстро он смог совладать со своими страхами возможных последствий и принял решение помочь незнакомцу. Но у меня сложилось впечатление, что я видел две стороны его личности. Причем между этими личностями явно происходила серьезная борьба!

Сначала это был добропорядочный гражданин тоталитарной страны, которому посчастливилось обладать «престижной» работой в отеле. Наверняка получение этой должности прибавило еще несколько пудов ответственности и долженствования, что укрепило и без того доминирующую личность.

Потом, когда он увидел джалабию своего пропавшего брата, проснулся тот Нусьер, которого давно похоронили внешние обстоятельства его жизни. Предполагаю, что он ощутил сильные чувства… те самые, которые не подвластны управлению и пониманию, те чувства, которые способны разорвать любые преграды, те древние силы, которые заложены в нас от рождения. Я и сам когда-то чувствовал подобное первый раз…»

«Именно эта часть Нусьера стриггерила, благодаря экстремальной встряске его глубинных чувств, которые тлели в самых потаенных уголках души. Все, что ему было важно в обычной жизни, отошло на второй план. Они полностью захватили всю его сущность. В этот момент Нусьер проживал жизнь настоящего себя. Ту самую, которую он когда-то закопал и продолжал посыпать пеплом до сегодняшнего дня», — продолжал выстраивать объяснения поведения консьержа Джон.

«Он снова поменялся в лице и суждениях, когда мы спустились на ресепшен и начал задавать вопросы мне. Почему он не делал этого раньше? Почему он без оглядки ринулся мне помогать? Тут, очевидно, им руководили чувства, а не мозг.

Удивительно, но я наблюдаю подобное не первый раз. То же самое было и с программистом в Чикаго, и с таксистом в Мадриде, с банкиром из Баку, с блогершей из Цюриха… Понятно, что там были совсем другие ситуации, но тут прослеживается красная нить. Может, это как-то относится и к моим приключениям?»

Джон замер, мгновенно позабыв про Нусьера и свои размышления. Он не заметил, как миновал жилые кварталы и подобрался к оживленной дороге, жалко напоминающей шоссе. На другой стороне дороги он увидел здание, которое всегда вызывало у него самые положительные эмоции! Разглядев до боли знакомые обозначения, он широко улыбнулся и побежал через дорогу с такой радостью, которая бывает только у детей первого января, когда они утром бегут к рождественской елке…

Словно моряка дальнего плавания, увидевшего сушу, Джона разрывало от радости! Он вприпрыжку бежал через дорогу навстречу к своему спасителю. Мечтая о доступной еде и вообще о всевозможных преференциях, которые ждут его впереди. Приблизившись к зданию, он отметил его аккуратность и чистоту. Это был банк с непонятным названием — «Омдурман». Джону было абсолютно наплевать на название банка, так как на улице его ждал банкомат. Опьяняющие его взгляд логотипы «Visa/Mastercard» заставили трепетать сердце и абсолютно забыть обо всем в этот момент.

Вообще, он совсем недавно научился радоваться, словно ребенок, самым обычным вещам. Он получал удовольствие почти от всего, что его окружало. Это делало его жизнь яркой и насыщенной. Настоящей… Но деньги… Видимо, инстинктивно Джон реагировал на них, как и раньше, меркантильно, до осознания их ничтожности. Причем он понял, что, окажись сейчас он в обычной жизни, его отношение к деньгам не поменяется.

«Money, get away

Get a good job with more pay and you’re O.K.

Money, it’s a gas

Grab that cash with both hands and make a stash»,

— Джон про себя напевал Pink Floyd.

Его счет составлял ровно одну тысячу долларов США и обновлялся каждый день, по крайней мере, так было до сегодняшнего момента. Джон не знал, обновился ли его счет сегодня. Поэтому, каждый раз подходя к банкомату, он скрещивал пальцы на обеих руках и получал легкую дозу адреналина. На самом деле он давно привык обходиться без денег совсем, но с ними, разумеется, было проще. И, конечно, у него всегда был план на безденежный сценарий.

Проведя свой ритуал со скрещенными пальцами, он принялся вбивать восьмизначный код, который помнил лучше своего дня рождения.

— Два-четыре-шесть-два-семь-три-четыре-пять, — тихо проговорил и быстро набрал Джон.

Колесо загрузки мучительно закрутилось на экране. В такие моменты Джон думал только о том, что банкомат ему откажет, и как он будет добывать еду другими способами. А еще думал об Игоре, том русском, который подарил ему безбедное путешествие и тем самым очень облегчил его путешествия.

Он посмотрел на окно за банкоматом, в котором увидел свое отражение. Это был мужчина тридцати пяти лет с довольно привлекательной внешностью. У него были темные волосы и прическа в стиле «Грандж», серо-голубые глаза, которые были наполнены усталостью и тоской, но в тоже время горели тысячей солнц. Маленький нос не портил пропорций лица, а лишь подчеркивал родство с европейской нацией. Кожа немного покраснела от безжалостного суданского солнца. Джон отметил, что выглядит совсем неплохо, учитывая ситуацию.

— Каково мое предназначение? Куда ведет мой путь? — философски спросил Джон у своего отражения.

Боковым зрением он увидел, как колесико загрузки сменилось на большую зеленую галочку, что свидетельствовало об успешно завершенной операции, и банкомат издал приятнейший звук отсчитывания купюр.

«Так. Первым делом надо найти еду, причем что-то приличное. Запастись водой. Купить спички, сигареты, новую обувь», — размышлял Джон, пока банкомат щедро крутил купюры в своем волшебном чреве.

Железный банковский ящик закончил свое жужжание и открыл купюроприемник, откуда торчала приличная пачка денег. Получилась пятьсот восемьдесят одна тысяча местными купюрами, что было равноценно одной тысяче долларов США.

Джон всегда снимал полностью всю тысячу, так как никогда не был уверен, появится ли еще возможность, а также было неясно, сколько денег ему понадобится. И еще у него был ритуал: он всегда прятал остатки денег в стране пребывания, чтобы в случае возвращения сюда воспользоваться ими: он предполагал, что безлимитное обновление счета не было гарантированно вечно.

Проблема заключалась в том, что пачка денег оказалась действительно солидной. А при отсутствии сумки и даже карманов нахождение в беднейшей африканской стране с такой «котлетой» в руках приобретало экстремально опасный характер.

Джон представил, как он сейчас выходит из помещения банкомата — в дырявых кроссовках, старенькой джалабии, с обгорелым лицом и огромной пачкой наличных… А вокруг него везде снуют поджарые парни с АК-47. Перспектива так себе… Шансы остаться в живых приближаются к нулю, не говоря уже про деньги.

Джон распихал купюры в оба рукава джалабии и, прижав руки к телу, двинулся на поиски магазина или придорожной закусочной. Не успел он пройти и тридцати метров, как услышал за спиной грубый мужской голос:

— Сэр! Остановитесь!

***

Лобби отеля «Баашер» представляло собой небольшую зону для встречи гостей. Слева от входа был «лаундж» для четверых человек. Два старых дивана, обтянутые потрескавшейся кожей шоколадного цвета, будто смотрели друг на друга, не замечая журнального столика между собой. Справа, вдоль стены, стояла потрепанная тележка для багажа с перемотанным скотчем колесиком. Стены украшали картины средней руки мастера, изображавшие диких животных на водопое. Среди изображений слонов, зебр и жирафов попадались и портреты политических деятелей Судана. Интересное сочетание.

Благовония от подожженных аромапалочек распространялись по всему помещению. Виновник равномерного распределения запахов ладана, сандала и мирры висел на потолке. Это был колоритный огромный вентилятор, который крутится без остановки уже целую вечность.

Ну и, конечно, центром притяжения внимания была стойка ресепшена! Она выделялась своей строгостью и важностью, будто давая понять, кто тут главный и принимает решения. На стене за стойкой висели три экземпляра одинаковых аналоговых часов, показывающих время в Нью-Йорке, Хартуме и Токио. На поцарапанной столешнице одиноко расположился металлический звонок вызова персонала. Один из представителей этого персонала молча стоял за стойкой ресепшена, потупив потерянный взгляд в пол.

Минуту назад Джон покинул территорию отеля, оставив Нусьера один на один с абсолютно новой жизненной ситуацией. Консьерж был в полной растерянности, и его мысли создавали абсолютный хаос в голове.

Нусьер размышлял о том, что с ним будет, если его разоблачат. Что если Джона поймают, и он во всем признается? Тогда, выходит, его, Нусьера, посадят в тюрьму как соучастника? Что будет с его семьей? Он даже думал о том, что никогда в жизни больше не устроится на нормальную работу, не говоря уже о должности в отеле.

В то же время он неустанно поглядывал на телефон в надежде, что позвонит его друг Саид. Он не мог нарушить обещание, данное Джону! Что если от этого зависит его жизнь? Почему он вообще так привязался к этому незнакомцу? Тут явно дело не в его брате… Нет, это тоже… но было что-то еще… То, что Нусьер никак не мог объяснить себе. Он испытывал внутреннее жжение, необъяснимое ощущение, что он все делает правильно. Такого сильного чувства Нусьер никогда не испытывал раньше. Все его насущные проблемы стали мелкими и ничтожными, он ощущал какую-то силу внутри себя, которая рвалась наружу и готова была снести все на своем пути.

Резкие звуки настольного звонка разорвали тишину.

— Не спать! — первое, что услышал Нусьер, и буквально рухнул обратно в реальность.

Он увидел перед собой офицера и пятерых солдат за его спиной.

— Прошу прощения, сэр! Закрыл глаза буквально на минуту, но я все слышал, был в сознании, — слукавил Нусьер.

Никого он не слышал и не понимал, в каком сознании находился.

— Мои люди обыщут отель, а я задам вам ряд вопросов, — приказным тоном сообщил офицер.

— Да, конечно! Я к вашим услугам. Ваши люди могут приступать к осмотру отеля. Заверяю, что никто не заходил в отель и не выходил отсюда после происшествия.

— Нам не нужно ваше разрешение! — офицер посмотрел на Нусьера с презрением и жестом отдал приказ солдатам.

Эти слова вернули консьержа в состояние беспомощности и ничтожности. Он ощутил себя совершенно мелким и никому не нужным. Ему захотелось поскорее попасть домой, закрыть дверь и спрятаться под одеялом.

Но все же Нусьер собрался и приготовился отвечать на все вопросы согласно тому сценарию, который он же и придумал. Он понимал, что раз они здесь, значит Джон еще на свободе, поэтому надо действовать согласно легенде.

Солдаты поспешили на второй этаж, а офицер пригласил Нусьера в «лаундж» зону лобби, для допроса.

Напротив Нусьера сидел молодой суданец, лет двадцати пяти — двадцати семи. Судя по звездам на погонах, это был лейтенант вооруженных сил. Он был худощав, как и все местные жители, темно-карие глаза глубоко утопали в глазных впадинах. В его типичной для этих мест внешности выделялись ярко выраженные скулы и мерзкие тоненькие усики.

Внешность офицера не вызывала доверия. Это был хитрый и расчетливый человек, без оглядки веривший в идеологию армии и правительства. К тому же готовый пойти на многое ради повышения по службе и отстаивания той самой идеологии, которая принадлежала не ему. По крайней мере, такой «ярлык» повесил ему Нусьер, после первого впечатления.

— Итак. Вы утверждаете, что некий Джон из Австралии выпрыгнул в окно и сбежал, когда вы вместе с ним поднялись на второй этаж отеля, чтобы открыть ему номер. Верно?

— Так точно.

— Почему вы поднялись вместе с ним? А не просто отдали ключ?

— Таковы правила отеля. Мы всегда провожаем гостей до номера, — скрывая волнение, но вполне уверенно отвечал Нусьер.

— То есть он в составе группы действительно заселился в отель вчера? Есть ли об этом запись в журнале?

— Да, все верно. Вчера заселились новые гости, но была не моя смена, и я не знал его в лицо. Принести журнал? — Нусьер подорвался, чтобы сходить за журналом, явно блефуя.

Но офицер осадил его:

— Сидите! Потом посмотрим. И где же остальные его спутники?

— Не знаю. Может, тоже отправились на его поиски? Или выдвинулись дальше, по своему маршруту.

— Наши люди прошерстили весь район и даже бОльшую площадь. Но никаких признаков беглеца или его группы не нашли. Его никто не видел, — офицер сделал леденящую кровь паузу, сверля Нусьера взглядом. — Кроме вас. Если мы найдем его здесь, то вы пойдете как соучастник. Вас ждет тюрьма. Вы это осознаете?

— Да. Но, поверьте, я говорю правду и искренне хочу вам помочь. Иначе я бы уже сбежал, но я дожидался вас тут, понимая последствия неверных действий, — логично парировал Нусьер.

— Это очень разумно. Скажите, как выглядел этот человек? Заметили ли вы что-то необычное в его действиях?

— Это был мужчина в джалабии и кроссовках с какой-то повязанной на голове тряпкой. Европейской внешности, ростом примерно сто восемьдесят сантиметров, серо–голубые глаза. Татуировок или родинок я не заметил. Обычный турист, одетый в нашу национальную одежду.

Нусьер сказал чистую правду, так как Джона уже видели солдаты.

— Ладно. Давайте проверим записи в журнале и продолжим.

Они поднялись с дивана и направились в сторону ресепшена. Нусьера начала одолевать паника, так как никаких записей не было. И как ему это объяснять? Перед глазами снова нарисовалась картина одиночной камеры с загаженным унитазом, маленьким окошком, решеткой и железной миской с субстанцией, лишь отдаленно напоминающей еду. Он видел себя на полу этой камеры, свернувшимся в калачик и тихо доживающим свои дни. Ужас представленного захватил все его сознание.

Тишину, которая, как показалось Нусьеру, длилась вечно, нарушил громкий звонок телефона.

Они оба остановились, посмотрев друг на друга.

— Что ты медлишь?! Возьми трубку! Может, это он! — рявкнул офицер.

На секунду замешкавшись, Нусьер поспешил к телефону.

— Отель «Баашер», чем могу помочь? — взволнованным, но все же четким голосом произнес Нусьер.

Офицер в это время прильнул ухом к телефонной трубке, чтобы слышать речь на той стороне провода.

— Ас-саляму алейкум, Нусьер! Это Саид. Ты звонил мне примерно двадцать минут назад? Я увидел пропущенный от тебя. Что-то случилось?

«Двадцать минут назад!!! Зачем ты произнес это вслух?! Ладно, надо что-то придумать…», — от отчаяния и страха мысли в голове Нусьера меняли свое направление от безысходности до смелости.

— Ва-«аляй кя с-саля̄м, Саид! Да, я звонил. У нас тут происшествие! Какой-то иностранец выпрыгнул прямо со второго этажа отеля, так он сбежал от военных.

— От каких военных? Я ничего не понимаю!

— Я тебе потом все расскажу. Я лишь хотел тебя предупредить, что он может быть опасен. Будь осторожен! Кстати, ты ничего не видел подозрительного? Белых мужчин европейской внешности?

— Нет… Ты же сказал, что он был один?

— Да. Но, возможно, он приехал сюда в составе группы… Так он сказал, по крайней мере. В общем, если заметишь подозрительных белых, позвони мне!

— Хорошо. Только у нас в порту каждый третий белый и все подозрительные. Не люблю я их.

«Еще и свое местоположение выдал! Вот болван!» — злился на ни в чем не виноватого друга Нусьер.

Консьерж быстро положил трубку и поднял глаза на офицера, который смотрел на него пронзительным взглядом. Он явно что-то заподозрил. Нусьер решил действовать на опережение.

— Это мой друг, Саид. Он работает в порту, как вы уже поняли. Я ему позвонил почти сразу, как ваши люди ушли. Я был очень напуган и решил предупредить своего единственного друга.

— Ты не похож на испуганного… Кому ты звонил еще? — офицер язвительно прищурился и предвкушал разоблачение.

— Никому, сэр! Я уже успокоился. К тому же вы тут! А значит, я в безопасности, — подхалимничал Нусьер

— А как же семья? Почему не позвонил им? У тебя же есть семья?

— Есть. Но жена работает «на земле», и у нее нет телефона.

— Ясно. Либо ты легкомысленный дурак, либо ты очень искусно лжешь, а значит заодно с беглецом и решил предупредить своего друга, чтобы тот помог ему спрятаться в порту! Я прав?! — повысив голос, уверенно наседал офицер.

По спине Нусьера пробежала холодная дрожь. Огромный ком встал у него в горле, и ужас сковал все его тело.

«Как же он точно все „нарисовал“! Проницательный, сволочь! Но еще не все потеряно, это всего лишь его догадки. Я еще не схвачен! А значит, есть надежда!» — удивился своей храбрости и оптимизму Нусьер.

— Поверьте, я говорю правду, сэр! И я тут, чтобы помочь вам! Я никогда не нарушал закон и…

Не успел Нусьер закончить свои оправдания, как с лестницы второго этажа выскочил один из солдат.

— Мы ничего не нашли, лейтенант! Осмотрели каждый угол всех номеров. Чисто, — доложил он.

Вслед за ним спустились еще четверо вооруженных мужчин. В лобби наступила мертвая тишина. Нусьеру показалось, что даже часы на стене остановились. Офицер на минуту задумался, глядя в пол. Затем он посмотрел на Нусьера, потом на солдат, потом снова на консьержа.

— Я уверен: ты что-то скрываешь! И я точно это выясню! Молись, чтобы я был не прав!

Нусьер сглотнул, вновь представив последствия, которые его ожидают.

Лейтенант медленно повернулся к солдатам, которые тут же встали по стойке «смирно».

— Слушай мою команду! Вы, двое, идете в порт через набережную. Вы — через центральную улицу, в сторону трассы. Я поеду напрямую в порт. Сержант! Останешься здесь охранять консьержа, теперь он подозреваемый в соучастии.

Все, кроме сержанта, двинулись в сторону выхода из отеля.

От последних слов офицера Нусьера передернуло, и он стоял в тихом ужасе от своего нового статуса подозреваемого. В его голове была только одна мысль: «Это конец. Игры кончились…».

***

«Да что же такое!..» — подумал Джон, услышав мужской голос позади себя. Обернувшись, он увидел двоих солдат. Один высокий, под два метра, явно с лишним весом и туповатым выражением лица. Второй — коротышка, «полтора метра с кепкой», с непропорционально большой головой и худощавым, даже дистрофическим телосложением. Оба были молоды и, судя по виду, не особо избалованы жизнью. Вместе они выглядели очень комично!

«Кто мог их поставить напарниками?! Они же настоящие Тимон и Пумба!» — улыбнулся Джон. Его кисти рук были скрещены и спрятаны в рукавах джалабии, так он поддерживал пачки денег.

— Предъявите ваши документы и объясните цель нахождения в Порт-судане, — строго обратился к Джону здоровяк

— Доброго дня! Документы остались в отеле «Баашер». Я тут по работе…

Не успел Джон закончить, как солдаты быстро переглянулись и схватились за автоматы обеими руками.

— Воу! Полегче! Объясните, в чем дело! Я без оружия! — Джон ловко поднял руки вверх так, чтобы они остались полусогнутыми, и деньги не начали вываливаться, словно из сейфа.

— Из отеля «Баашер» сбежал подозреваемый, по приметам вы очень похожи на него! Вас зовут Джон? — оба солдата направили на него автоматы.

Страх овладел Джоном. У него были считанные секунды на принятие решения. Мысли роились разные, от побега до выкидывания денег на улицу, что должно отвлечь внимание солдат и привлечь гражданских. Он понимал, что дела плохи, но все же они не знают наверняка, кто он. А значит, шанс обвести их вокруг пальца есть.

— Джон? Вы тоже ищете Джона?! Слава богу!!! Мы не можем найти его с восьми утра! Ребята, опустите оружие, я сейчас все объясню.

«Тимон и Пумба» явно не ожидали такого развития событий, а потому их напряженность сменилась заинтересованностью — похоже, они были готовы выслушать Джона.

— Говори, что ты знаешь, — включился в диалог низкорослый.

Голос у него был под стать фигуре, высокий и писклявый. Джон с трудом сдержался, чтобы не засмеяться, когда услышал его.

— Меня зовут Себастиан, я прибыл сюда вместе с Джоном. Вернее, это он со мной, так как я его начальник. Мы прибыли вчера в составе группы, немного выпили… ну вы понимаете… — по выражениям лиц солдат, они ни черта не знали про выпивку, но Джон продолжил: — Утром мы должны были все вместе отправиться в порт, сменить вахту. Но мы не обнаружили Джона, обыскали все окрестности, но — никаких его следов не нашли.

Джон старался говорить как можно быстрее и эмоциональнее, чтобы запутать собеседников и заставить принимать решения тоже быстро, тем самым не успевая оценить объективную картину происходящего. Старая техника, но работает безотказно. Тем более, если речь идет о молодых солдатах, которых умышленно обучают не думать, а выполнять приказы.

— Мы позвонили в полицию из отеля. Там еще был такой милый консьерж… кажется, Нусьер…

— Верно, его звали Нусьер, — удивленно подтвердил «Пумба».

«Молодец! Наблюдательный здоровяк! Хоть чем-то пригодился твой рост, смог разглядеть имя на бейдже!» — подумал Джон

— Но мы не стали ждать прихода полиции, разделились и сами пошли искать Джона в разные стороны! Как же здорово, что уже и армию подключили к поискам! Вы большие молодцы! У меня на родине никто бы так быстро не спохватился, — продолжал тараторить и одновременно нахваливать армию Судана Джон, понимая, как они гордятся своей выслугой перед родиной.

Солдаты окончательно расслабились и опустили оружие. Обменявшись несколькими фразами на своем диалекте, они все же продолжили задавать вопросы Джону.

— Сколько людей было в вашей группе, и откуда вы прибыли?

— Восемь человек. Я старший. Прибыли из Австралии, — твердо отвечал Джон, понимая, что они попались на его удочку.

— Да, но вы по всем приметам очень похожи на беглеца! — попытался включить Шерлока Холмса «Тимон».

— Вы много австралийцев видели? Мы все очень похожи! А с Джоном у нас действительно много общего во внешности! Нам постоянно на это указывают. Помню, даже его бабушка как-то спутала нас, когда пришла в офис. А ребята шутят, что если я приду к нему в гости, то жена не заметит подвоха… можно даже на ночь остаться, — рассмеялся Джон. — А вот помню, еще один случай был, когда начальник вызвал его к себе…

— Так! Хватит! — оборвал «Тимон» откровенный, но хорошо продуманный флуд Джона.

«Вроде готовы оладушки! Теперь можно выжать максимум из этой ситуации…» –посетили Джона циничные мысли.

— А что вы делаете возле порта? Вы ушли уже довольно далеко от отеля, — поинтересовался здоровяк.

— Мы искали Джона полдня и уже отчаялись. Поэтому я отправился в порт, чтобы предупредить заказчика, что мы не можем заступить на вахту не полным составом. И наткнулся тут на банкомат, — изображая печаль и разочарование, вымолвил Джон.

— А зачем вам банкомат?

— В этом-то и проблема. Из-за того, что пропал Джон, мы не сможем сделать свою работу, и компания оштрафует меня на пять тысяч долларов!!! — Джон специально акцентировал свою речь на цифре, чтобы придать значимости его утрате.

Но в глазах суданцев читалось абсолютное безразличие к большой сумме.

«Что, мало? Надо было сказать пятьдесят?! Да вы же за всю жизнь таких денег не видели! А, понял, сейчас!!!».

— На ваши деньги это… почти три миллиона!

Услышав космическую сумму, солдаты округлили глаза, и как у настоящих мультяшных персонажей, у них просто обязана была отвиснуть челюсть.

— Три миллиона суданских фунтов?! — крайне удивленно спросил здоровяк.

— Да! Представляете, какие изверги! И приходиться на таких работать! Поэтому мне нужно при любом раскладе попасть в порт до пяти вечера. Я снял деньги в банкомате в надежде договориться с заказчиком… А знаете что? У меня появилась идея!

— Да? И какая же? — словно почуяв запах купюр, спросил «Тимон».

— Вы можете мне помочь и заработать приличную сумму. При этом вам не придется делать ничего, кроме как продолжать свою поисковую операцию.

Солдаты переглянулись. Они догадались, что Джон хочет предложить им денег. И тут же в их взгляде зародились сомнения и противоречия. Они боялись, что их уличат во взяточничестве, но в то же время жажда легких денег перевешивала вторую чашу весов. Джон это почувствовал и решил «дожать» бедолаг.

Он легким движением одернул один из рукавов и вытащил оттуда большую пачку денег. Вид наличных делает с людьми странные вещи. Они, словно заколдованные, не могут оторваться от приятного вида свеженапечатанных купюр. Начинают закрывать глаза и пытаются уловить запах бумаги с водяными знаками. Кровь начинает циркулировать гораздо быстрее и приливает к мозгу. Выброс эндорфинов происходит в эту же секунду. Мысли в голове превращаются в маленьких «гедонистов», которые настолько сильны, что вытесняют абсолютно весь «ненужный рациональный мусор».

В эти минуты человек превращается в куклу, которая готова делать любые действия по желанию своего хозяина-кукловода. Конечно, так бывает не со всеми. Степень зависимости прямо пропорциональна жадности и плачевности положения испытуемого.

Судя по всему, у «Тимона» и «Пумбы» оказалась тяжелая стадия, даже абстинентный синдром. Так как при виде пачки купюр все их опасения о взятке разлетелись в пух и прах. Зрачки расширились, и у одного из них невольно задергался глаз. Разве что слюна не потекла. Причем похожие симптомы явно проявились у обоих.

«Птички в клетке!» — подумал Джон, глядя на физиономии солдат.

— Тут примерно пятьсот долларов США… или двести девяносто тысяч ваших фунтов. Я отдам их вам прямо сейчас и еще столько же после выполнения сделки. Вам нужно будет выполнить два простых действия…

Глаза молодых солдат заметались из стороны в сторону. Словно зверь, предвкушающий добычу, они осматривали свою территорию, чтобы не было лишних ртов и глаз. Конечно, они могли запросто отнять деньги силой, но «госпожа алчность» уже пировала в их головах и желала насладиться блюдом сполна. Понимая, что пачка денег может удвоиться, «Тимон и Пумба» вдруг стали мыслить прагматично и стратегически, это читалось по их хитрым лицам. К тому же они не понимали, кто перед ними, а за грабеж даже самого простого иностранного гражданина их ждала незавидная участь, что уж говорить о фигуре поважнее…

— Мы не берем взяток! Но готовы тебя выслушать, — выдал здоровяк.

«Ха-ха-ха! Ничего глупее не слышал! Ну ладно… Ребята только встали на путь растления своей корыстной части души. Для первого раза сойдет», — мысленно смеялся Джон.

— Вы не берете, а я не даю взяток! Это честная оплата вашей части сделки. Эти понятия надо четко разграничивать! — с серьезным лицом продолжал Джон. — Что я предлагаю… Первое: вы должны будете проводить меня до порта, где я встречусь с заказчиком. Я смогу показать ему, что поиски идут, и попрошу дать нам отсрочку. Это нужно и вам, чтобы убедиться в правоте моих слов. Ну, и мне будет гораздо спокойнее в сопровождении таких доблестных воинов!

Солдаты даже выпрямились и заулыбались после такой сладкой лести.

— Второе. Вы найдете Джона. Да, только вы сможете мне помочь. Так как я уверен, что ваше начальство скоро свернет поиски, у них наверняка много своих забот. К тому же я уверен, вы сможете подключить свои связи среди местных, и мы найдем Джона гораздо быстрее. Проще простого, не правда ли?

Военные стояли молча, как истуканы. Страх быть пойманными за взятку еще присутствовал, и остатки рационального сознания сопротивлялись.

— И еще… Конечно, я доложу вашему начальству, что именно вы с блеском справились с такой сложной задачей! Ну а дальше — благодарности, премии, повышения… — добивал своих жертв Джон.

Наконец¸ они, кажется, созрели.

— Хорошо. Мы поможем тебе. Но учти, если ты решил нас надуть, я лично пристрелю тебя, — угрожающе сказал «Тимон», положив свою руку на пачку денег.

Не успел Джон мысленно отпраздновать победу, как невысокий солдат уже спрятал пачку купюр за пазухой.

«Отлично! Теперь у меня есть вооруженная охрана и официальная отмазка, если попадется еще один патруль. По крайней мере, я доберусь до порта с комфортом».

— Давайте выступим в сторону порта, время уже четыре часа, — сурово, но с нотками радости в голосе скомандовал «Пумба».

По мере приближения к порту город заметно менялся. Все больше он напоминал цивилизованный портовый узел. Появлялись различные магазины, офисы и даже таверны. Среди местного населения все чаще стали встречаться «не здешние» люди разных национальностей, с удивлением смотревшие на Джона с его вооруженной охраной. «Наверное, важная персона», — читал их мысли Джон.

Сам же он все еще был восхищен своей маленькой победой.

«Вот же правы были русские со своей поговоркой — „Язык до Киева доведет“! Как же все-таки важно быть коммуникабельным! Скажи мне еще пару месяцев назад, что я смогу обвести вокруг пальца двоих вооруженных верзил, пусть и не самых сообразительных, и нанять их себе в качестве охраны… Ну что, Себастиан, какой план дальше? Для начала нужно что-нибудь съесть. А то мой желудок сожрет сам себя, или я откушу кому-нибудь голову. Голод выводит меня из равновесия, а это мешает трезво думать и остро чувствовать ситуацию».

Не успел он подумать о еде, как его нос уловил запах свежеиспеченного хлеба. Джон удивился тому, насколько обострилось его обоняние, и он смог вычленить этот прекрасный запах среди множества других — бензина, пряностей, пота, дерьма и много чего еще… Этот запах был прекрасен! Джон закрыл глаза и представил хрустящий багет с нежнейшим альпийским маслом и ломтиками норвежского лосося. Он уже представлял, как его зубы жадно впиваются в этот толстый питательный бутерброд, а на языке растекается соленый вкус лосося и, словно шелковым одеялом, эту симфонию вкуса накрывает сливочный восторг масла…

«О господи! Я готов отдать руку на отсечение, причем вместе с рукавом джалабии, в котором спрятаны деньги, ради этого наслаждения!».

В конце улицы он увидел небольшую тележку, за которой прямо на его глазах, «шеф-повар» жарил прекрасные лепешки, параллельно зазывая прохожих.

«Черт! Как же вкусно пахнет! Надеюсь, он уже получил свою мишленовскую звезду?! Я просто обязан попробовать его кухню!» — Джон, мысленно уже все решил.

— Ребята, как насчет перекусить? Я угощаю! — обратился он к своей новой свите и указал на точку стрит-фуда.

Солдаты вопросительно посмотрели на Джона, а затем брезгливо — на тележку с лепешками.

— Нет. Эта еда для бедняков.

«Ах, ну да! Вы-то теперь суданские принцы!» — мысленно хмыкнул Джон.

— Надеюсь, вы не против, если я заскочу на минуту? С утра ничего не ел! — жалостливо спросил Джон.

— Хорошо. Только быстро, — ответил «Пумба».

Это была самая обычная тележка для продажи уличной еды. На стойке располагалась жарочная поверхность, покрытая жиром от масла, и миска с заготовленным тестом. Рядом в глиняных глубоких тарелках стояли топпинги — сыр и зелень. Кроме мух и беззубого суданца средних лет, никого не было. Лосося тоже.

— Доброго дня, господин! Лепешку? — широко улыбаясь, спросил продавец за тележкой.

— Да! Дайте две. Нет — три! С сыром и зеленью. Парни, вы точно не будете? — радостно спросил Джон, предвкушая обед.

Солдаты лишь покачали головами. Повар принялся разливать заготовленное тесто по жарочной поверхности. Оно так приятно шкварчало, что Джон невольно сглотнулл слюну. Вопрос с едой был решен, и он переключился на свою основную задачу — поиск ответа. Джон огляделся вокруг, но снова его острый взгляд не смог за что-то зацепиться.

«Может, это все зря? Эти поиски… Может, ничего и нет? Что, если это лишь какое-то недоразумение природы или же глупая ошибка какого-то эксперимента? Зачем я себя обманываю? Нет! Все не просто так! Не может такого быть, что это происходит со мной по чьей-то нелепой ошибке! Я уже и так слишком далеко зашел! Соберись, Джон».

— Зачем направляетесь в порт? — неожиданно спросил продавец лепешек.

— У меня там смена вахты… Стоп! Я же не говорил, что иду в порт! — изумленно посмотрел на него Джон.

— Так а куда тут еще идти? — не поднимая головы, ответил суданец.

— Ну да… — недоверчиво смотрел прямо на него Джон.

Повар закончил заворачивать сыр в последнюю лепешку и, упаковав их в пергамент, протянул Джону.

— Вы найдете там много интересного, — широко улыбнулся он и пристально посмотрел Джону в глаза.

Его взгляд был настолько пронзительным и глубоким, что у Джона побежали мурашки по телу. Он был ошарашен этой фразой и находился в прострации. Испуг, удивление, надежда — все эти чувства мгновенно захватили все естество Джона.

— Где? — тихим, абсолютно растерянным голосом спросил Джон.

— В порту, — глубинный взгляд продавца сменился на хлопотливо-обыденный. — С вас шестьсот фунтов, сэр.

Тут же подошел следующий клиент, и уличный повар уже не обращал никакого внимания на Джона.

Он незаметно отщипнул деньги и вытащил их из рукава джалабии. Удалось достать тысячу фунтов. Он отдал их продавцу и умышленно отказался от сдачи. Джон несколько раз попытался спросить у продавца, что тот имел в виду, сказав, что его ждет много интересного в порту. Но продавец его просто игнорировал, а в какой-то момент сказал солдатам на местном диалекте, что-то, видимо, типа — «заберите своего господина, не мешайте мне работать». Те, в свою очередь, показали жестами, что надо двигаться дальше.

Джон шел, уставившись на свои дырявые кроссовки, и погрузился в размышления о том, что же все-таки произошло. Он не испытывал радости и воодушевления, так как теперь вопросов стало еще больше. Может быть, ему и вовсе показалось? В душе поселилась дремучая печаль, а чувство безысходности пожирало его изнутри. Свербящая неудовлетворенность их диалогом порождала чувство вины. Вины за то, что он так и не добился ответа.

«Этот торгаш точно что-то знал!» — говорил себе Джон. Его взгляд и ухмылка так и стояли перед глазами. Что, если это была та зацепка, которую он так долго искал? Ему так и хотелось вернуться, чтобы выбить всю информацию из этого жалкого проходимца!

Но он при всем желании не мог себе этого позволить. Ничего больше не оставалось, как только принять факт случившегося и проанализировать, что это все значило.

«Надо двигаться дальше в порт. И быть предельно внимательным, чтобы понять, что имел в виду этот „персонаж“! С другой стороны, это уже что-то! Пусть и обрывок, клочок, но все же информация. Я обязан продержаться тут как можно дольше, чтобы выяснить все!» — размышлял Джон, приняв ситуацию.

Солнце теряло свою власть с каждой минутой, и дорога приближала их к прекрасному Красному морю. Ласковый теплый бриз щекотал обгоревшую кожу на лице Джона, что вызывало приятные ощущения. Словно невидимая нежная рука скользит по кончикам тоненьких волосков, заставляя их колоситься и вызывать на поверхность кожи мурашки.

Рабочий день подходил к концу, на что указывала утихающая суета города. Четыре огромных крана можно было уже отчетливо разглядеть. Они свесили свои башни, и, казалось, окончательно «уснули» до утра. К пристани были пришвартованы два больших сухогруза и маленькое судно с белым куполом радара, занимающего половину корпуса корабля. Чуть ближе — и можно будет разглядеть названия этих посудин. Но Джона это волновало меньше всего. Его настроение заметно ухудшилось из-за происшествия с продавцом. И даже вкус свежеиспеченных лепешек не доставлял никакого удовольствия. Он был полностью погружен в мрачные мысли о своем существовании.

Джон и его спутники вплотную подобрались к зоне выгрузки-погрузки. На широком поле пирса располагалось множество временных офисных сооружений, склады и пункты охраны. Первым на их пути встретилась огромная баржа под филиппинским флагом с механическим названием CovRed 2. Джона удивили не размеры судна, а «живая змея» ползущая по двум трапам, в начале судна и в конце. Присмотревшись, Джон понял, что тело этой «змеи» состоит из множества людей, поднимающихся по одному трапу и спускающимися по второму. Это были местные работяги, которые несли на своих спинах какие-то мешки с сухой смесью и спускались пустыми, чтобы взять очередную ношу. Этот живой конвейер не заканчивал своего движения. На пирсе стояло несколько больших пластиковых кубов с мутной водой, которую эти бедолаги пили и обливали ею головы. Вся эта адская работа продолжалась под безжалостным африканским солнцем!

«Ужас! У меня все не так плохо. Теперь я понимаю, почему Нусьер так держится своей работы консьержем в отеле, — подумал Джон, с жалостью наблюдая за участью этих суданцев. — Как же ничтожна человеческая жизнь в этих местах. Но они выбрали ее сами. Уж я-то знаю, что выход есть из любой ситуации. Если бы мне дали огромный рупор и полчаса времени, уверен, что я смог бы рассказать им о другой, более красочной стороне жизни…» — фантазировал он.

Подойдя вплотную к шлагбауму, открывающему парадный вход в порт, Джон развернулся и обратился к своим охранникам.

— Ну что ж, господа. На этом наши пути расходятся. Я пошел искать своего заказчика, а вы — моего коллегу Джона. Как только его обнаружите, я буду ждать вас тут или в отеле со второй половиной вознаграждения! Спасибо за приятную прогулку и «интереснейшие диалоги»!

«Тимон и Пумба» снова зависли в тупом молчании и недоумении.

«Такое ощущение, что я Фродо, который покидает Средиземье» — шутил про себя Джон.

— Мы должны встретиться с твоим заказчиком, чтобы он подтвердил твою личность, — начал умничать здоровяк.

— Так он меня не видел ни разу. Впрочем, как и я его. Наша группа первый раз на этом объекте.

— Ничего страшного, мы найдем его вместе, — подключился коротышка.

«И что мне с вами делать?» — вздохнул Джон.

Он посмотрел на чаек, которые кружились в однообразном танце над грудой сложенных мешков, видимо, с крупой. Ведомые лишь чувством голода, они изо дня в день выполняли одни и те же действия. Их крик напоминал это: «Дай! Дай! Дай! Дай! Дай!».

«Как же похожи они на некоторых людей», — подумал Джон и принялся осматривать порт в поисках нового плана действий.

Единственным судном, подходящим для работы на нефтяной платформе, был тот самый корабль с куполом-радаром на борту. Конечно, вахту меняют, используя обычные небольшие катера, но вряд ли об этом знают спутники Джона.

— Хорошо. Нам надо добраться до того судна. Это наш транспортник, — Джон указал на корабль, который стоял последним, за двумя баржами.

Все трое выдвинулись вдоль моря по пирсу. Несмотря на позднее время, в порту кипела работа. В основном это была погрузка-разгрузка провизии и экспортируемых грузов.

Живой конвейер из рабочих и не думал останавливаться. Джон представлял, что это какой-то небесный титан обронил свое кольцо из живых людей. И оно упало одной гранью на борт корабля, а второй на пирс.

Джон и его спутники медленно прошли мимо длинной баржи CovRed 2, наблюдая за водопоем и омыванием изнеможенных, худых грузчиков.

Следующим судном на их пути был балкер под названием «Rema». Баржа длиной около трехсот метров была до отказа загружена морскими контейнерами. Медный окрас днища, показывающий уровень ватерлинии, высовывался из воды всего на четыре-пять метров, что еще раз говорило о степени загрузки судна.

На фоне масштабных сухогрузов корабль, который был целью Джона, казался совсем крохотным. Приблизившись, он понял, что это было скорее всего научно- исследовательское судно. На нем, помимо большого радара, были установлены маленькие краны на корме, мостик управления, множество антенн, а также явно не спасательная шлюпка. На носовой части красовалось имя судна — Samum.

Самум — не просто теплый, а горячий ветер в Африке.

«Как символично для здешних мест…» — подумал Джон.

Вокруг корабля была беспорядочная суматоха, в отличие от структурно отточенного конвейера на CovRed 2. Всюду бегали местные рабочие, перетаскивая с суши на борт разные предметы, от компьютеров до банок с краской.

«Мне нужно найти кого-то, похожего на моего заказчика. Сейчас буду искать этого «счастливчика», — глаза Джона бегали по пирсу, пытаясь найти подходящую кандидатуру.

Но, кроме оголтелых суданцев и филиппинцев, которые были явно обслуживающим персоналом, никого не наблюдалось. Джон, «Тимон» и «Пумба» прошли весь этот «муравейник» насквозь, от носа до кормы корабля, но никого не обнаружили. Джон театрально выглядывал своего вымышленного заказчика, но не смог ничего предпринять и начал изрядно нервничать.

— Ну что? Где он, твой заказчик? — явно напрягшись, спросил «Тимон».

— Где-то здесь. Я же говорю, не видел его ни разу. Но его тут пока нет. Вокруг одни рабочие, — ответил Джон, понимая, что если сейчас же он что-то не придумает, вся его авантюра может пойти прахом.

Он наматывал круги по одной и той же площади пирса, отчаянно ища возможности.

— Стой! Куда ты это понес?! Мы уже загрузили достаточно сахара! Пресвятая дева Мария, за что мне это наказание?!

Словно спасительный сигнал сирены, неподалеку за спиной Джона зазвучала французская речь. Еще не видя этого француза, Джон понял, что он отлично подходит на роль его заказчика. Это был невысокий мужчина с кудрявыми черными волосами, одетый в замусоленную рубаху и широкие шаровары. Француз на пальцах объяснял местному грузчику, что и куда нужно отнести, параллельно очень эмоционально ругаясь.

— Bonjour! — закричал Джон и замахал рукой, словно увидел старого приятеля на прогулке.

Француз, не понимая, кто с ним поздоровался, оглядел Джона с ног до головы и вопросительно поприветствовал в ответ.

— Bonjour! Мы знакомы? — произнес француз себе под нос.

Джон был в десяти метрах от него и конечно не слышал его бормотание. Он устремился к незнакомцу. Его удивленная охрана, переглядываясь, последовала за ним.

— Приветствую! Мне нужна ваша помощь! Очень нужна! Меня зовут Себастиан, я из Австралии. Эти двое верзил… в общем, мне надо от них избавиться, — продолжил на французском языке, Джон.

При этом изображая радость и даже приобняв ошеломленного француза.

— Чего вы хотите от меня? Кто вы? Я ничего не понимаю! — ответил мужчина тоже по-французски.

— Я вам все объясню. Но, прошу, подыграйте мне! Просто сделайте вид, что узнали меня. Я сказал этим солдатам, что вы мой коллега и ожидали меня в порту для смены вахты.

— Какой коллега? Какая вахта? Мне не нужны проблемы. Уходите!

— Говорите на арабском! — разозлившись, приказал здоровяк.

— Все в порядке, это мой заказчик. Он не говорит на арабском. Верно ведь?

Последовала секундная пауза, и француз лишь пожал плечами, не понимая, что происходит и о чем говорил Джон с «Пумбой».

— Как вас зовут? — снова на французском обратился к нему Джон.

— Морис. Но какое это имеет значение? Кто эти вооруженные люди?

— Слушай, Морис. Это солдаты суданской армии, они сопровождаю меня в порт. Но мне надо сбросить этот «хвост». Иначе мне крышка. Понимаешь? Я тебе все объясню, как только эти двое исчезнут отсюда. Для этого тебе нужно просто мне подыграть. Ничего делать не нужно. Просто стой и кивай.

— С какой стати мне помогать тебе? Может, ты преступник?

— Морис, я не преступник. Согласись, зачем преступника вести в порт? Такие сидят в тюрьме. Верно? И, поверь, моя история тебя очень удивит.

Француз стоял в полном недоумении.

— Мы же и должны друг другу помогать! Сколько ты уже тут мучаешься с этими местными охламонами? Я же вижу, что у тебя тут полный бардак. А сроки, скорее всего, подживают? Я прав?

Морис осмотрелся по сторонам. Вокруг продолжалось хаотичное движение странных людей, и никто из них толком не понимал, что он делает.

— Давай так: ты поможешь мне, а я помогу тебе с местными грузчиками, так как знаю арабский язык, — дожимал француза Джон.

— Мне это не нравится! Что он сказал? Отвечай! — здоровяк совсем вышел из себя и наставил автомат на Джона.

Тут Морис не выдержал и вмешался, поднял руки вверх и сделал два коротких шага в сторону «Пумбы». Он говорил что-то на французском, но потом смекнул, что они его не понимают, и принялся показывать жестами, что они с Джоном коллеги. Морис даже приобнял Джона за плечо и широко, по-приятельски улыбался. Джон от такой смены настроений опешил, но, не растерявшись, тоже начал улыбаться как полоумный.

— Эй! Все в порядке! Я же тебе говорю, он не понимает ничего по-вашему. Но видишь, он признал меня! Все это время я ему рассказывал, что я тот самый сменщик, которого он так долго ждал. Остынь и опусти автомат.

Здоровяк поверил Джону и опустил АК-47.

— Спасибо тебе Морис! Я в долгу не останусь!

— Я сделал это лишь для того, чтобы не отмывать твои кишки с участка пирса, за который я ответственный. Мне не нужны проблемы. Я и так ничего не успеваю.

— Хорошо. Все равно спасибо! Давай закончим с этим, и я тебе помогу с местными, а потом все объясню. Просто покажи жестами, что все в порядке, ты меня узнал, и нам надо подняться на корабль, чтобы подписать бумаги.

Морис кивнул и тут же принялся эмоционально жестикулировать, а Джон переводил.

— Друзья, надеюсь, вы убедились, что я вам не врал? Теперь мне нужно подняться с моим коллегой на борт корабля. Время уже не терпит. А вы непременно отправляйтесь на поиски Джона. Я буду, скорее всего, тут или в отеле. Больше мне идти некуда. И помните о второй части награды. Вы мне очень помогли. Спасибо!

«Тимон» и «Пумба» стояли на пирсе и смотрели вслед уходящим фигурам Джона и Мориса.

— Не верю я ему! — сказал «Тимон»

— Да ладно тебе, вроде все так, как он и говорил. Тем более, мы уже в хорошем плюсе. Пошли в часть, скажем, что никого не нашли. По пути зайдем к Саиду, мы играли с ним в футбол, он работает тут в порту. Расспросим его, что да как, и я попрошу его присмотреть за этим, — здоровяк махнул рукой в сторону Джона.

***

Лобби отеля «Баашер» по-прежнему наполняла напряженная атмосфера. Нусьер и его страж провели в полном молчании уже больше часа. Сержант сидел на кожаном диване, листая рекламные журналы и время от времени поглядывая на часы.

Нусьер все еще не до конца оправился от ужасных мыслей о неминуемом тюремном заключении, но выглядел уже не таким бледным. Он все так же стоял на своем рабочем месте, за стойкой ресепшен. В его голове блуждали разные мысли о том, что с ним теперь будет, что будет с Джоном, кто он такой, этот Джон, как он может помочь с поисками его брата, и что же за видения прекрасного города посетили его… Были во всем этом карнавале домыслов и совсем безумные идеи вроде той, где храбрый Нусьер вступает в драку с сержантом, чтобы совершить побег. Он даже начал поглядывать на канцелярский нож, который лежал рядом с телефоном. Но все же быстро отметал такие мысли в связи с колоссальным риском быть убитым.

В то же время мозг пытался обезопасить его и вернуть в зону комфорта. Для этого подкидывал своему хозяину различные варианты развития событий. Самым рискованным и в то же время спасительным был вариант подделки журнала регистрации гостей отеля. Нусьер все никак не мог решиться, надо ли ему внести вымышленные данные гостей в журнал, или же это будет роковой ошибкой, ведь его сменщик придет в течении часа и все опровергнет.

Нусьер не понимал, что ему делать, и поэтому просто ждал. И это его очень злило. Он гневался вообще на всю абсурдность ситуации, в которую попал.

«Как же я мог так вляпаться? Дурак! Зачем я, вообще, повел этого незнакомца в джалабии моего брата на второй этаж отеля? Почему нельзя было со всем разобраться при солдатах?! Доволен? Идиот! Теперь расхлебывай!» — разговаривая сам с собой, консьерж не мог смириться с уже случившимся фактом.

Вместо того, чтобы принять ситуацию и начать уже думать, как из нее выходить, Нусьера полностью отдался самобичеванию и чувству злости.

Часы за спиной консьержа ритмично тикали. Те, на которых была надпись Хартум, показывали полшестого вечера. Через полчаса должен прийти сменщик, и чем ближе приближалось это событие, тем больше консьерж не находил себе места. Страх выражался во внутреннем зуде, который постоянно нарастал, словно жара к полудню. Ладони вспотели, но были холодными. Глаза бегали по сторонам, а ноги словно перестали слушаться и машинально подергивались, то правая, то левая. Когда Нусьеру показалось, что наступил уже апогей его внутренних мучений, и он хотел только одного — сознаться во всем, лишь бы это закончилось… раздался телефонный звонок.

Словно гром, он разнес в пух и прах мучительную тишину помещения. Сержант тут же подскочил и уставился на Нусьера, консьерж на него. Пропустив три звонка телефона, он все же взял трубку. Сержант уже спешил на всех парах к нему.

— Отель «Баашер». Чем могу вам помочь?

Сержант уже был возле стойки ресепшена и нагнулся, чтобы лучше слышать разговор.

— Нусьер, это Саид! Ко мне только что приходили двое солдат. Одного я знаю, мы с ним играем в футбол иногда. Что там у тебя происходит? Они уже весь порт перевернули! Кого они ищут?

На удивление Нусьера, он испытал облегчение, услышав знакомый голос. Тут же вернулось ясное сознание и мысли о том, что не все потеряно.

— У нас все тихо. Со мной сержант, его приставили ко мне на случай, если беглец вернется. Что тебе сказали солдаты? Они нашли его? — Нусьер поднял глаза на сержанта.

— Они нашли его коллегу, Себастиана. Как я понял, ищут они какого-то Джона, но пока тщетно, — ответил Саид

«Кто такой Себастиан? Все-таки Джон был не один? Ничего не понимаю!» — быстро думал Нусьер.

Он прикрыл ладонью трубку и передал слова Саида сержанту. На что тот кивнул и расслабленно выпрямился.

— Уже хорошо. Значит, найдут и этого Джона. У тебя все в порядке? Ты еще в порту? — продолжил Нусьер.

— Да, все хорошо. Я еще тут, но скоро пойду домой.

— Кстати, я слышал, что один из четырех кранов вышел из строя. Тот, дальний от берега. Наверное, усложняет погрузку-разгрузку. Надеюсь, не твоих рук дело? — искусственно рассмеялся Нусьер в трубку.

Он понял, что это его единственный шанс устроить встречу Саида и Джона. Хоть он и не знал, дошел ли до порта Джон, и вообще жив ли он… но чувство долга Нусьер ставил превыше всего. Так его воспитал отец. И такое зашифрованное послание казалось ему лучшим решением. Тем более, он хорошо знал додельность своего друга Саида, у которого во всех делах должен быть порядок.

— Нет, я не в курсе. А ты откуда знаешь? И давно он сломан? Мне никто ничего не говорил… — удивленно ответил Саид.

— Один постоялец рассказывал, что его специально сюда вызвали для ремонта. Видимо, что-то серьезное. Лучше тебе выяснить, а то будете грузить какой-нибудь танкер руками, как в прошлом году…

— Спасибо! Обязательно уточню. Да, в том году было очень тяжко, у меня даже трое рабочих попали в больницу от истощения, — жаловался Саид.

— Ну, рад был тебя услышать! Надеюсь, скоро увидимся.

Нусьер положил трубку и посмотрел на стоящего перед ним сержанта. Убедившись, что тот ничего не обнаружил, консьерж выдохнул.

Над линией морского горизонта торчал идеальный полукруг огненного светила, которое медленно утопало в последних минутах светового дня. Земля доделывала свой очередной круговорот, давая суданцам передышку от беспощадной звезды. Безудержная жара снисходительно отступала от своих лучших показателей и опускалась до комфортных двадцати градусов. Небо заметно опустело, и его местные хозяева, чайки, готовились к ночлегу, выбирая высокие точки суши. Теплый морской бриз вперемешку с запахом мазута напоминал о нахождении в портовом, но все же экологически чистом городе. Из разных отдаленных уголков поселения слышался лай собак и «музыка» вечернего намаза.

Джон и Морис стояли на палубе «Samum», молча провожая взглядом «Тимона» и «Пумбу». Внизу все так же хаотично бродили местные грузчики. Джон думал о том, что все складывается очень гладко для него, и искал в этих событиях какую-то закономерность. Не выходил из его головы торговец лепешками, он охотно верил в любые знаки, даже самые абсурдные. После невероятного происшествия с ним поверишь в любую мистику.

— Да, Морис… Такими темпами вы и к концу недели не закончите грузиться! — начал диалог Джон, демонстративно осмотрев пирс.

— Что ты предлагаешь? — раздраженно ответил тот.

— Надо назначить двоих старших. Одного в зону выдачи груза, второго на распределении в трюмы корабля. И сделать живой конвейер, наподобие того, — Джон указал рукой на погрузку сухогрузов.

— Ты думаешь, я этот вариант не рассматривал, умник?! Как найти среди них старшего? Они же все на уровне развития младших классов, — презрительно бросил Морис.

— Зря ты так. Смотри: видишь того проворного парня, который всех подтрунивает и раздает советы? У него есть все задатки! Дай мне десять минут, и я все устрою. Я же обещал тебе помочь! — бодро ответил Джон

— Валяй! — без всякого энтузиазма махнул рукой Морис. — Хуже уже не будет.

Джон быстрым шагом спустился вниз, попутно подзывая к себе того «делового» грузчика. Морис тем временем достал пачку «Philip Morris», облокотился на перила палубы и закурил сигарету. Он с нетерпением ждал провала плана Джона, не веря, что можно как-то управлять этими охламонами. Но предвкушение неудачи его нового знакомого быстро улетучивалось. Морис с удивлением смотрел, как Джон быстро переговорил с будущим командиром грузчиками и что-то ему передал.

— Неужели он ему заплатил?! — пробормотал Морис. — Во дает! И зачем ему это? Неужели, он так хочет сдержать свое обещание?

Не прошло и пяти минут, как грузчики превратились в организованную команду, которая слаженно и быстро распределилась по позициям, и все начали работу.

Вскоре Джон уже поднимался по трапу корабля вместе с новым вожаком грузчиков, что-то бурно обсуждая и смеясь.

— Все в порядке. Им нужно примерно два часа, чтобы закончить работу, — спокойно сказал он, ожидая порцию восхищения от Мориса.

Рабочий, с которым он поднимался по трапу, проследовал дальше на корабль, чтобы навести порядок в приемке груза.

— Ну, ты даешь, Себастиан! Как же ты быстро все наладил. Сколько ты ему дал денег? — воскликнул Морис.

— Это не важно. Ты помог мне, я помог тебе. Главное в нашей жизни — честность, — Джон улыбнулся и похлопал Мориса по плечу.

— Спасибо тебе! Ты обещал рассказать свою историю и удивить меня…

— Все расскажу. Только мне нужно попасть вот к тому крану, меня должны там ожидать, — Джон указал на громадный погрузочный кран, который был в полукилометре от них. — Ты можешь пойти со мной…

— Но я не могу покинуть корабль просто так. Мне надо здесь все проконтролировать.

— Не волнуйся, тут все сделают в лучшем виде! К тому же ты можешь оставить кого-то вместо себя. Поверь, завтра меня тут уже не будет, а мою историю ты станешь пересказывать как байку своим внукам.

— Заинтриговал! Мне нужно пять минут.

Морис удалился вглубь корабля, а Джон остался на палубе наблюдать за результатами своей работы. Сверху он смотрел за слаженной работой суданских грузчиков и в очередной раз убеждался, что с помощью простого разговора можно решить любую задачу. Джон погрузился в воспоминания и попытался восстановить цепочку событий, которые казались ему необычными.

«Два мальчика в Дакке, которые явно выделялись из толпы. Череда уж очень удачных событий сегодня. Какова вероятность встретить Нусьера, который оказался братом Альяда, чью джалабию отдал первый встречный старик… И самым невероятным оказался продавец лепешек! Его взгляд был такими глубоким… Он наверняка что-то знал! Что я должен найти в порту?».

— Я оставил за себя человека, который проследит за погрузкой. Можем идти, — раздался за его спиной голос Мориса.

Джон медленно повернулся к французу.

— Обувь у тебя прямо с подиума? — пошутил Морис, указав на дырявые кроссовки Джона.

— Ага! От Ив Сен-Лоран, — улыбнулся в ответ Джон.

«Хорошо, что он согласился пойти со мной. Сможет подтвердить мою личность в случае чего…» — размышлял он.

Солнце уже совсем скрылось за горизонт, и сумерки постепенно вступали в свои владения. Морис и Джон спустились по трапу на берег и, взяв ориентир на грузовые краны, отправились в путь.

— Морис, еще раз спасибо тебе за помощь! Без тебя я бы пропал!

— Не стоит… Я помог тебе, ты мне. Все честно! Тем более, всегда рад встретить незнакомца, который разговаривает на прекрасном французском. Пусть и с акцентом! Так кто ты, Себастиан из Австралии? Что привело тебя в Судан?

— Вообще-то, я Джон. И я из США. Бостон.

— В смысле?! Зачем ты наврал мне? — Морис остановился и изумленно посмотрел на Джона.

— Я представился так солдатам. Чтобы они ничего не заподозрили, сказал при них, что меня зовут Себастиан. Потому что… в общем, это долгая история. Но поверь мне, сейчас я говорю правду. В той ситуации я не мог иначе.

— Я очень надеюсь. Хотя мне все равно, как тебя зовут. Ты не сделал мне ничего плохого и ты не вызываешь подозрений. Я-то в людях разбираюсь.

— Расскажи, откуда ты? Чем занимаешься на этом корабле? — быстро сменил тему Джон.

Он знал, что лучший способ влиться в доверие к человеку — это выслушать его историю. Все любят говорить про себя. И Морис был не исключением, а скорее ярким воплощением этого постулата.

Предвкушая свой рассказ, Морис вытащил пачку сигарет, любезно предложив Джону закурить.

— О! Не откажусь! — Джон вытащил сигарету и провел ею у себя под носом, жадно вдыхая запах табака.

Закурив, путники медленно, прогулочным шагом двинулись дальше. Словно старые приятели встретились в парке после долгой разлуки.

— Я из города Лилль. Работаю старшим научным сотрудником. По профессии я сейсмолог. Работа так себе… Но платят достойно, поэтому я здесь, — воодушевленно начал Морис.

— Лилль? Никогда там не был. Был в Париже, правда, всего один день. Красивый город, — пытался поймать интерес Джон. — А почему ты выбрал эту профессию?

— Да я особо и не выбирал. В школе меня интересовал только футбол. Но профессионально играть мне было не суждено, данные не те. К тому же конкуренция у нас бешеная. Поэтому после школы я поступил в Парижский университет Сакле, куда пошли два моих друга. Собственно, там и получил свою профессию.

— А как ты попал на судно? И что входит в твои обязанности? Чем занимаются сейсмологи?

— Мы с командой ищем залежи нефти и газа на морском дне. А попал я сюда очень интересно! Давай, расскажу всю предысторию…

Морис окончательно расположился к Джону и начал подробный рассказ своей жизни. Так как он, видимо, очень любил поговорить, то начал с пятилетнего возраста и описания своего детства в Лилле. Он бурно рассказывал про свои школьные годы, про футбол и то, как они бегали от бельгийцев, про строгого отца, про то, как мать умерла от рака, когда ему было шестнадцать, про бурные студенческие вечеринки, как его чуть не отчислили со второго курса, про свою первую любовь, потом про вторую «первую» любовь, про то, как у него родился сын, как он любит свой родной город, но жил бы в Париже…

Морис очень эмоционально, не хуже итальянца, рассказывал и жестикулировал. За десять минут он в красках описал бо́льшую часть своей жизни. В общем, он рассказал все, кроме того, как попал на корабль.

Не заметив, как пролетело время, они подошли к первому крану, за которым стояли еще три его «близнеца». Это были величественные сооружения, вызывающие восхищение инженерной мыслью. Они были похожи на четыре громадных жирафа, сделанных из стали. Но с непропорционально большими для жирафа «ногами».

Морис и не думал заканчивать свой рассказ, не обращая никакого внимания на эти громадины. Лишь пройдя мимо первых двух кранов, он остановился и спросил:

— Джон, а зачем мы сюда пришли?

— Надеюсь, скоро узнаем, Морис. Ты так и не сказал, как попал на корабль.

— А! Так у меня друг работал на норвежском судне, и у них появилась вакансия. Так я и очутился на этой работе.

— И все? Так просто? — удивленно спросил Джон, не понимая, к чему был этот подробный пересказ всей жизни француза.

— Ну да. Он мне предложил, я согласился. В то время я думал, что это очень интересная и захватывающая работа! Я наверное слишком много болтаю. Расскажи о себе. Откуда ты знаешь французский?

— Я учился на факультете лингвистики. Разговариваю на французском, немецком, арабском и английском, соответственно. Немного на китайском. Хоть я и не работал никогда по профессии, но знание языков очень даже пригодилось в моей ситуации…

— Да… Никогда не знаешь, где тебе пригодятся те или иные знания. О какой ситуации ты говоришь? Ты много путешествуешь?

— Последнее время неприлично много, — улыбнулся Джон. — Мы почти пришли.

В этой локации порта почти не было людей, лишь несколько рабочих попадались на их пути. Но возле последнего крана суетливо ходил мужчина. Заметив Джона с Морисом, он начал махать им рукой

— Приветствую вас! — крикнул незнакомец. — Вы, наверное, пришли сюда по поводу этого крана?

Джон и Морис в недоумении переглянулись.

— Не знаю, что тут у вас с краном. Но меня тут должны ожидать. Мне нужен некий Саид. Вы его знаете? — вступил в разговор Джон.

— Саид — это я. Но я пришел проверить неисправность этой ржавой развалины! — ответил тот и пнул кран ногой.

— Слава богу! Значит, Нусьер смог дозвониться до вас! Вот молодчина! — Джон радостно подскочил к Саиду.

— Да. Нусьер позвонил мне и сообщил о неисправности этого крана. И больше ничего!

— Джон! Меня зовут Джон! Нусьер сказал, что вы его друг и сможете помочь мне укрыться в порту! Надеюсь, у него все в порядке?

— Джон… — глаза Саида в ужасе округлились.

Он попятился назад, когда услышал имя человека, которого разыскивали солдаты. Саид судорожно начал осматриваться по сторонам в желании позвать на помощь, но никого не увидел

— Это тебя искали в порту военные?! Ты преступник! — с презрением произнес Саид.

— Не-не-не! Постой, я никакой не преступник! Да, меня ищут военные, но произошло недоразумение! Я все объясню. Скажи, что тебе передал Нусьер?

— Я не хочу ничего знать! Мне не нужны проблемы!

Обронив эти слова, Саид быстро рванул в сторону порта. Джон мгновенно среагировал и пустился вдогонку. Морис только развел руками и остался стоять на месте, оцепенев от неожиданности.

Саид стартанул не хуже Усейна Болта, и Джон сквозь пыль видел только его сверкающие пятки.

«Быстрый сукин сын!» — успел подумать Джон и прибавил скорости.

Спринтеры преодолели первую стометровку с равным отрывом, но вскоре Саид начал оглядываться назад и терять в скорости. Джон, заметив это, прибавил что было сил и через несколько секунд был уже в нескольких метрах от своей добычи. Саид слышал дыхание в спину своего противника и начал окончательно сдаваться. Подобравшись на нужное расстояние, Джон сделал выпад правой ногой и ударил по быстро семенящим ногам Саида.

Суданец потерял равновесие и «нырнул» на бетонную поверхность, подняв облако пыли. Джон остановился, тяжело дыша, первым делом проверил рукав, где были спрятаны деньги. «Все на месте», — выдохнул он.

— Не трогайте меня! Ведь я ничего не сделал! — поверженный Саид лежал на земле, прикрывая лицо ободранными до крови руками.

— Успокойся! Я не причиню тебе вреда. Я не преступник! Где ты научился так быстро бегать? — восстанавливая дыхания, ответил Джон.

— Что вам от меня надо? — жалостливым голосом продолжала «жертва».

— Мне нужны все твои деньги, жена и дети! — пошутил Джон, грозным голосом.

— Что-о-о?!.

— Да шучу я! Мне от тебя ничего не надо. Только расскажи, что тебе передал Нусьер.

Джон протянул руку испуганному суданцу, который явно не оценил шутку. Через несколько секунд он все же пришел в себя, успокоился и протянул испачканную кровью руку.

Саид поднялся на ноги, поднял свою кепку и начал отряхиваться. Он напоминал собаку, загнанную в угол стаей волков. Саид был самым обычным трудягой, который добросовестно выполнял свою работу и не пытался «хватать звезд с небес». Он относился к той категории людей, которые живут тихой размеренной жизнью, верят всему, что говорит правительство, довольствуются тем, что имеют, и самое главное — не позволяют себе мечтать… И конечно, самое ужасное, что может с ним произойти — это преступить закон.

— Нусьер по телефону сообщил мне, что четвертый кран неисправен. И что даже прислали какого-то специалиста, чтобы его починить. Еще сказал, что с ним оставили сержанта, видимо, чтобы охранять от тебя… — произнес Саид с явным пренебрежением к Джону. — Но, похоже, кран в порядке. По крайней мере, внешне выглядит вполне рабочим. Зачем он это все придумал, непонятно.

— Теперь мне все ясно. Нусьер хотел, чтобы ты помог мне. Но я не буду тебя убеждать в этом… да и теперь это не имеет никакого значения, — задумчиво произнес Джон.

— Не нужно мне рассказывать сказки, я все равно не верю тебе! Я могу идти? Меня ждет дома семья.

— Да, конечно! Извини за твои руки.

Саид махнул рукой, выругался и быстрым шагом побрел в сторону своего порта.

— Что ты делаешь, Джон? Зачем ты обидел бедолагу? — спросил запыхавшийся Морис, только сейчас подоспевший к месту событий.

— Сам не знаю, что на меня нашло. Инстинктивно я побежал за ним, так как он мог сдать меня военным. Скорее всего, именно это он и сделает, как только доберется до телефона. Нам нельзя тут долго находиться, — ответил Джон и присел на бордюр. — Давай перекурим и будем возвращаться на корабль.

— Кто это был?

— Да, уже не важно. Давай чуть-чуть передохнем, и я тебе все расскажу.

Морис присел рядом с Джоном и достал пачку сигарет.

На улице быстро темнело. Небо на востоке плавно «догорало», оставляя на небосводе размытый след от кроваво-бордового до мягкого голубого. С западной стороны уже хозяйничало ночное небо со своей королевской свитой в лице красавца-месяца и одиночных стражников-звезд.

Легкомысленный Морис и задумчивый Джон сидели под прекрасным куполом южного неба и, сделав первую затяжку, Джон нарушил тишину.

— Ты так и не сказал, как оказался в Судане. Я понял, что ты работаешь на том судне. Но что делаете в Судане? Ты тут впервые?

— Да, впервые. Вообще, уже три года хожу «под парусом». У нас тут объект, делаем изыскания морского дна, как я уже сказал, с целью найти залежи нефти или газа. До этого работали на Филиппинах, возле берегов Норвегии и Испании, да и много где еще. Много времени провел в Сингапуре… В общем, помотало меня за эти три года, — ответил Морис.

— И как? Нравится эта работа? Должно быть, очень интересно…

— Интересная… для холостяка. Новые страны, новые знакомства, новые взгляды. Все это здорово, но у нас вахтовый метод: три месяца в море, три — дома. Сам понимаешь, для семьи эта работа не очень подходит. Я улетел из дома чуть меньше недели назад, а уже безумно скучаю по своей супруге Мишель и двум нашим малышкам. Если бы я мог найти работу на суше с такой же зарплатой, то непременно выбрал бы ее. Но пока я тут, — с тоской в голосе сказал Морис.

— О! У тебя две дочери? Сколько им?

— Шесть и восемь. Мои ангелочки… Безумно влюблен в них! Ну, а ты? У тебя есть семья?

— Была, — с горечью произнес Джон. — Три года назад мы с женой развелись. У нас есть дочь Дженни, десять лет.

— Это грустно. Я считаю, что семья — это единственное, что поддерживает веру в жизнь, мотивирует на большие свершения и не дает упасть в самые трудные времена. Что у вас случилось? Поделишься?

Джон сделал глубокую затяжку, выждал паузу и продолжил:

— Да, ты прав. Мне очень не хватает их поддержки… особенно сейчас. Да что тут рассказывать, все довольно тривиально. Я совершил ужасный поступок, предал самого любимого человека, она не смогла этого простить. Оно и понятно. Мы пробовали все исправить, но тщетно. Уж слишком глубокую рану я ей нанес. Да и вообще, из меня такой себе семьянин… был… Я тяжело переносил это событие, начал пить. Жестко пить. Пытался залечить эту боль, не понимая, что это помогает только ненадолго, а в перспективе только усиливает разрушение себя изнутри. Сейчас у нее другой мужчина, — Джон сделал еще одну затяжку, слова ему давались все труднее. — Я могу винить только себя. Совсем недавно я осознал, что все надо разворачивать на себя. Каким же я был глупцом… Ведь только мы сами несем ответственность абсолютно за все, что с нами происходит! Лучше бы мне дали возможность путешествия во времени вместо этой херни! — Джон разозлился и пнул камень под ногой. — На самом деле я давно принял эту ситуацию. Сам виноват, но надо двигаться дальше.

Джон сделал вид, что он сильный, и такие мелочи, как потеря любимой, его не остановят.

— Мне жаль. Наверное, ты ее сильно любил… — грустно сказал Морис.

— И сейчас люблю… Очень… — сглотнув слюну, выдавил Джон, и одинокая слеза покатилась по его щеке.

Джон был глубоко погружен в свои воспоминания о счастливых временах, когда его семья была рядом. Тут же всплывала картина выяснения отношений с супругой на протяжении всей их совместной жизни и, конечно, финальная сцена разбора его предательства. Тогда ему казалось, что это нормально, и скандалы, ссоры есть в любой семье. Теперь он понимал, что зерна раздора были посеяны именно тогда… но он был непроницаем.

Каждый раз, когда Джон затрагивал тему семьи, в нем буйствовали океаны чувств. От абсолютного счастья и теплого благоговения, до тяжелого ощущения бездны одиночества и сильнейшей вины. Как будто что-то зудящее просыпалось в нем и с нарастающей болью пожирало изнутри. Хотя его путешествия заставили переосмыслить очень многие вещи, переживания и горечь прошлого не отпускала его до конца.

Через несколько секунд тишины отдаленно, со стороны порта, послышался крик:

— Джо-он!!!

Лишь когда Морис толкнул Джона локтем, тот вернулся в реальность и понял, что кто-то бежит в их сторону и зовет его по имени.

— Нусьер! — промолвил Джон с радостью ребенка, который увидел родителей после долгой разлуки.

Нусьер бежал и махал рукой на ходу. Следом за ним Джон увидел Саида, который хоть и не излучал такой радости, но все же уверенно следовал за другом.

— Джон! Я так рад, что нашел тебя! — сквозь одышку восклицал Нусьер. — Я встретил по дороге сюда Саида и все ему рассказал. Он понял, что ты хотел от него. Саид свой человек, мы дружим с детства. Он не предаст. К тому же он сможет найти укрытие для тебя! — продолжал быстро говорить Нусьер.

Саид лишь ободряюще кивнул.

— Нусьер! Ты такой молодец! Я горжусь тобой! — Джон схватил его за плечи и приобнял, словно старого друга. — Но как ты сюда добрался? Тебя уже отпустили военные? Как же ты здорово придумал эту легенду с краном! Да, кстати, это Морис, он помог мне в порту. Морис — это Нусьер, он помог мне в отеле, — рассмеялся Джон.

— Рад знакомству, — Морис протянул руку Нусьеру.

— Ну! Не томи! Рассказывай! — весь в нетерпении наседал Джон.

— В общем, ситуация такая. Через пять минут после того, как я поговорил с Саидом по телефону, в рации сержанта раздался приказ лейтенанта, который меня допрашивал. Он сказал, что они тебя не нашли в порту и продолжат поиск завтра, так как его вызывают в штаб. Также приказал сержанту забрать журнал записей из отеля, а мне строго-настрого не покидать город и завтра утром быть в отеле.

— Странно… Ну да ладно, будем надеяться, они поняли, что не такая я уж и важная шишка! Ну а дальше что? — с нетерпением ждал продолжения Джон.

— Дальше? Сержант покинул отель, а я побежал в порт, так как не был уверен, что вы найдетесь с Саидом. И вот я здесь.

«Уж как-то все очень гладко. Да ладно, Джон, это все твои предрассудки!» — мысленно проговорил он.

— Ну что ж, отлично! Как там обстановка, в порту? Видел военных или каких-то подозрительных личностей? — спросил Джон, не показывая своих подозрений.

— Я хоть и торопился, но был внимателен. Ничего необычного не заметил. Работа в порту почти остановлена на ночь. Кроме погрузки большого сухогруза, но там еще много работы, поэтому они будут грузить без остановки.

— А что там, возле судна «Самум»? Такое с большим радаром на борту, первое после двух барж. Идет погрузка? Спроси его, Джон, — вмешался Морис.

Джон перевел вопрос Мориса Нусьеру.

— Да, что-то грузят, но я так понял, там дело движется к концу.

Джон перевел на французский слова суданца

— Хорошо! Все благодаря тебе, Джон! — Морис положил руку на плечо своего нового товарища.

— Все равно оставаться тут нам небезопасно. Саид, ты знаешь какое-то место, где мы можем не беспокоиться о незваных гостях до утра? — спросил Джон.

— Да, тут недалеко участок земли моего друга, и на нем есть беседка. Мы там собираемся с ребятами в перерывах между работой. Играем в сиджу. Джон, ты меня извини, что назвал тебя преступником, Нусьер мне все объяснил. Хоть мне ничего и не ясно, но я верю ему, как своему лучшему другу! — извинялся Саид

— Вообще не переживай по этому поводу! Я же понимаю, как странно выглядит мое появление. Но давайте доберемся до той беседки, и я расскажу вам все как есть.

— Морис, ты как? Если тебе нужно, можешь возвращаться на корабль, — обратился к французу Джон.

— Ты обещал какую-то грандиозную историю! Как я могу такое пропустить? Я с вами!

Ночь уже почти полностью поглотила все вокруг. Основным освещением был месяц, который, словно лампа накаливания, увеличивал свою мощность, подпитываемый россыпью звезд, их становилось все больше. Лишь отдаленные красные огни кранов напоминали о присутствии цивилизации.

Все четверо путников выстроились в «змейку» и следовали за своим провожатым — Саидом.

— Джон, расскажи, что с тобой приключилось, когда ты вышел из отеля, — поинтересовался Нусьер.

— Ох, друг мой! Ничего особенного, кроме двух «братьев-близнецов», которые любезно согласились меня сопроводить до корабля Мориса. Правда, не бесплатно… всего за двести девяносто тысяч ваших фунтов. В общем, я подкупил двоих солдат, — гордо ответил Джон.

— Двести девяносто тысяч?! Это же огромные деньги! Так. Стоп. А откуда у тебя деньги? — удивился Нусьер.

— Ах, да! По дороге я нашел банкомат, там смог снять свою «ежедневную дотацию». Ну, и тут как тут появились эти два «коршуна». Меня чуть не поймали. И чтобы выйти из ситуации, я представился Себастианом и дал взятку солдатам. Они согласились помочь найти Джона, то есть меня, и сопроводили в порт.

— За двести девяносто тысяч я бы тебя охранял целый месяц! Ну, ты, конечно, мастер выйти из любой ситуации! — восхищался Нусьер.

— Этот навык нарабатывается. Особенно когда у тебя особо нет выхода… — ответил Джон. — Дальше мы пошли в порт, по дороге я купил лепешек у уличного торговца, прямо с телеги. Было безумно вкусно! Видимо, потому, что это моя единственная еда за сегодня!

— Какой уличный торговец? Что ты заливаешь! В порту давно запретили торговать с телег! Еду можно продавать только в специальных местах — магазинах или столовых, — вмешался в рассказ Джона Саид — В городе — да, а в порту уже давно запретили. Уж я-то знаю.

Джон резко остановился в оцепенении. Страх овладел им.

«Как нельзя продавать? Это что, мои галлюцинации? Или он продавал незаконно? Это вряд ли, учитывая, как они тут все боятся тюрьмы. Так что же это было? Кому верить? Своим глазам или местному суданцу? Но он сказал это так уверенно, четко и непринужденно, как человек, который на сто процентов уверен в том, о чем говорит!».

— Как нельзя продавать? Я же лично купил эти лепешки у него, потом съел их. Это было на самом деле. Солдаты, будь они тут, подтвердили бы! — доказывал свою правоту Джон.

— Послушай, это портовая зона и тут давно запретили торговлю непонятным дельцам. Так как были случаи отравления иностранцев и даже с летальным исходом! Поверь мне, я тут работаю двенадцать лет! — уверенно ответил Саид.

Он сказал это так спокойно, что у Джона не было ни малейшего повода, чтобы заподозрить его во лжи. Но что же это тогда было? Ведь слова того торговца были самым странным происшествием за все время путешествий Джона! И его взгляд…

Запахи сухой травы, помета животных вперемешку с соленым морским воздухом создавали особый колорит. Который помогал дорисовать картину окружающей среды в условиях почти полной темноты. Джон представлял себе женщин, работающих на земле, пасущихся коров под палящим солнцем. В редкие перерывы от тяжелого труда крестьяне скрывались в тени самостоятельно возведенной беседки, которая представляла собой сарай из сухих палок, перетянутых веревками. Тут они проводили свои минуты покоя, давая зудящей спине восстановить свои силы.

Джон не мог быть сфокусированным на ситуации, так как в его голове была абсолютная «каша». Мысли о Кэтрин, его супруге, снова подняли ураган смешанных чувств. Как он ни старался, но не мог похоронить их до конца. Необъяснимая сила поддерживала это светлое и теплое чувство где-то в самых отдаленных уголках его души. Нежно и аккуратно поместив этот сильнейший свет между своими ладонями и оберегая от всяческих внешних ветров, этот хранитель постоянно раздувал угли надежды. Джон никогда не понимал и не мог объяснить этого удивительного внутреннего свечения. И так как оно появилось задолго до его перемещений, то было гораздо значимей для него. Он признавался себе, что оно волнует его гораздо больше, чем парадокс, с ним произошедший. Но он не знал, как найти ключ от клетки с голубем свободы, или же топор к веревке от гильотины. Это мучило его бесконечно.

В приятные романтические воспоминания врывалась суровая реальность материального мира, и ментальная часть его сущности заставляла думать о насущных проблемах. Джону это не нравилось, он никогда бы не покидал приятные грезы и мечтания. Но его мозг считал эти «воздушные замки» пустой тратой времени, и всякий раз выигрывал сражение с чувственным планом, возвращая хозяина к решению «реальных проблем».

Вот и сейчас Джон переключился на очередной анализ событий в Порт-Судане и никак не мог уловить связь с «ложным» продавцом лепешек. Что-то внутри подсказывало, что впереди его ждут открытия, которые могут стать началом разгадки. И тут мозг никак не может ему помочь. Это предчувствие исходило из самых глубин его души. Поэтому он предпочел довериться своему внутреннему зову. И продолжить свой поиск.

— Мы на месте, вот наш укромный уголок. Стойте здесь, я зажгу свет, — Саид остановился и указал на кривенькую беседку, которая виднелась в темноте. Затем прошел внутрь.

— Что он сказал? — почему-то шепотом спросил Морис.

— О! Узнаю это место! Давненько я тут не был! Помню наши посиделки в этой развалюхе, — радостно вспомнил Нусьер.

Беседка загорелась светом изнутри и стала похожа на уютный шалаш из детства, где мальчишки собирались со своим деревянным оружием для обсуждения захвата штаба девчонок.

— Заходите, не стесняйтесь! — позвал своих спутников Саид.

— Пошли, Морис, не бойся, там нет бельгийцев, — пошутил Джон и толкнул француза вперед.

Все трое зашли в беседку, где уже стоял Саид, улыбаясь, словно султан, принимающий почетных гостей в своем дворце. Внутри пристанище было аутентично, под стать внешнему облику. Две самодельные скамейки и такой же стол. Над ними болталась большая лампочка на проводе. На этом все.

Все четверо расселись по своим местам, как будто для приема законного обеда после тяжелого трудового дня. Джон сел с Морисом, напротив Нусьера и Саида.

Морис достал сигареты и угостил Джона. Остальные отказались.

Джон прикурил, сделал затяжку и начал говорить.

— Ну что, пора рассказать вам мою историю. Отнеситесь к ней серьезно. Я буду искренен с вами, лгать мне нет смысла.

Воцарилась тишина, в ожидании чего-то увлекательного и загадочного.

***

— Меня зовут Джон, я родился и вырос в Бостоне, США.

— Морис, извини, я буду вести свой рассказ на арабском языке, так как здесь сейчас его представителей больше. Я потом специально для тебя переведу.

Морис понимающе кивнул.

— Мне тридцать пять лет. Мои родители простые служащие. В общем, я из самой обычной семьи. Братьев и сестер нет, — Джон посмотрел на Нусьера. — Работаю… работал брокером в одной крупной компании. Зарабатывал я не много и к тому же изрядно тратил на «достоверные сигналы» от коллег, которые вроде как владели инсайдерской информацией. В основном проигрывал и от этого пристрастился к алкоголю. Отчего, конечно, страдала моя семья… Из моей прошлой жизни вряд ли можно рассказать что-то интересное…

Джон потупил взгляд, снова погрузившись в чувство вины перед Кэтрин. Но он постарался разогнать все негативные мысли, переключившись на перевод для Мориса.

— У меня была жена и дочь. Кэтрин и Дженни. Конечно, я все делал ради них, я хотел как лучше. И даже покупал сомнительные акции в расчете на быстрое обогащение. Я представлял, как мы заживем лучшей жизнью, что я все исправлю… Исправил… Мы не живем вместе уже несколько лет. Я съехал от них на съемную квартиру. И с того момента началось мое постепенное угасание, и наступила полная апатия ко всему, что меня окружало. На самом деле я полностью потерял себя в этом мире. Думаю, что закончил бы где-нибудь в канаве, не случись со мной это происшествие… Но не в этом суть. В общем, у меня была жизнь «сурка»: работа — бар — дом. С родителями практически не общался.

— Как это не общался с родителями?! — искренне и непонимающе спросил Саид.

— Вот так. У нас несколько другая культура и воспитание, нежели у вас. Сейчас я понимаю, что это не правильно. Когда я остался совсем один, на дне, то очень часто вспоминал о маме с папой. Но есть вещи, которые уже не вернуть. Так что цените и помогайте родителям, пока они у вас есть.

— Меня отец убьет, если я не буду звонить несколько дней, — Саид встал из-за стола и пошел в дальний угол беседки. — У меня тут есть запасы воды, будете?

— Да, пожалуйста! С радостью смочу горло, — ответил Джон.

— Расскажи, что с тобой приключилось, как ты оказался в Судане? — Нусьер хватал каждое слово Джона, но ему не терпелось узнать главную часть его загадки.

Джон посмотрел на Нусьера, затем на Мориса и Саида. Увидев их сфокусированные взгляды, он понял, что пора выдать всю правду.

— Первый раз это случилось в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое декабря прошлого года. Подходил к концу обычный рабочий день. В шесть часов вечера я вышел из офиса, было уже темно. Помню, шел снег с дождем — мерзкая декабрьская погода. Центр города «горел» от новогодних украшений, витрины магазинов зазывали рождественскими скидками, а в парке Бостон-Коммон все любовались большой наряженной елкой. Все эти прелюдии Нового года не доставляли мне никакого удовольствия, собственно, как и сам праздник. По своему обычаю, я отправился в бар «Time out», чтобы пропустить пару бокалов. Весь вечер я провел за барной стойкой, пялясь то в телефон, то в телевизор. Интересные у меня были вечера, не правда ли?! — Джон с грустью в глазах смотрел на своих слушателей. — Домой я возвращался поздно, так как одинокая квартира сводила меня с ума и добивала последние позитивные мысли. Прилично выпив, я вышел в сторону дома уже под закрытие заведения. Поймал такси и доехал до своего адреса. Смутно уже помню, что я делал дома, но точно открыл бутылку виски и включил «Cranberries». Вскоре я уснул.

Джон выдержал паузу, чтобы сделать последнюю затяжку и потушить сигарету. С завидным вниманием Нусьер и Саид слушали Джона, практически не шевелясь — видимо, рисуя картины города из «американской мечты».

Морис вопрошающе смотрел на Джона, всем видом показывая, что ждет перевода на французский.

Джон быстро перевел последний фрагмент своего монолога и пообещал Морису, что теперь будет переводить параллельно, чтобы не отставать.

— Следующим утром, вместо своей скромной квартирки, я проснулся возле железной дороги, недалеко от города Монтеррей, это в Мексике.

Тишина повисла в воздухе. Джону показалась, что он может ее поймать руками, слово она материализовалась и в виде уплотненного воздуха.

— В смысле? А как ты туда попал? Ты так напился, что не помнишь, как там очутился? — на полном серьезе спросил Нусьер.

— Да, у меня такое раньше частенько бывало. После футбольных матчей мы с парнями так надирались, что я один раз проснулся на стоге сена, в деревне, которая была в полусотне километров от Лилля! Да… были времена…

Морис улыбнулся, с теплотой вспоминая гулянки своей молодости.

— Морис, дай мне, пожалуйста, еще сигарету, — попросил Джон, понимая, что разговор им предстоит долгий.

— Да, Нусьер, я тоже так подумал, как только открыл глаза. Но когда я увидел, что на мне только трусы, футболка и больше вообще никаких вещей, я решил, что меня ограбили и вывезли куда-то в другой штат, так как была теплая погода. И что странно, никакого намека на похмелье не было, а такого со мной не случалось со студенчества. Наоборот, я чувствовал себя очень хорошо, свежо и энергично, как будто был на курорте, а не в баре. Дойдя по путям до железнодорожной станции, я понял, где нахожусь, но совершенно не понимал, как я туда попал.

— И кто же тебя похитил? — с серьезным лицом спросил Саид.

— Никто меня не похищал. Слушайте дальше, не перебивайте! — раздраженно ответил Джон. Первым делом я пошел в полицию, чтобы заявить о своем похищении и краже вещей. В участке никто толком не говорил по-английски, и я прождал в приемной несколько часов, пока не пришел сотрудник со знанием языка. Помню, что много разных мыслей крутилось в голове, но забавно, что в данной ситуации меня больше всего расстраивало то, что я не попаду на работу, меня уволят, и моя и так «не сладкая» жизнь покатится совсем в бездну. Это же надо было быть таким дураком! — весело засмеялся Джон, но быстро понял, что его сарказм никто не оценил, и продолжил рассказ.

— Пришел полицейский, который смог меня допросить и принять заявление. Дальше мне предложили остаться в участке полиции или отпустить под подписку о невыезде из города. Конечно, я решил остаться! Куда бы я пошел в трусах и футболке, без денег и документов? К тому же там было безопасно, и имелся кулер с водой. Я рассчитывал, что полицейские свяжутся с консульством США и мне окажут помощь для возвращения домой. Но шли часы, и ничего не происходило. В полиции все занимались своими обыденными делами, отмахиваясь от меня словами: «Ожидайте, вашим делом занимаются».

Выбора у меня не было, и я ждал. Мне позволили совершить один международный звонок. Я позвонил своему начальнику и сказал, что заболел, так как сам не знал, что со мной произошло, и не придумал ничего лучше.

Так прошел весь день. Уже под вечер мне сообщили, что я могу провести там ночь, выдали одеяло и провели в камеру. «Прекрасное путешествие в Мексику!» — думал я тогда. В надежде, что завтра все разрешится, я устроился на шконке в камере и хотел побыстрее уснуть. Что и произошло вскоре.

Вот только ничего не разрешилось. Утром я уже проснулся на заснеженной крыше дома в Норвегии. Снова в трусах и футболке.

Джон сделал перерыв в своем рассказе, чтобы посмотреть на реакцию своих слушателей.

— Ничего не понимаю, как ты смог преодолеть такое расстояние? — спросил Морис.

— А Норвегия — это далеко от Мексики? — с детским выражением лица спросил Саид.

Джон и Морис одновременно посмотрели на него как на закоренелого двоечника.

Нусьер ничего не сказал, видимо, переваривая невероятную для него информацию.

— Далеко, Саид. Слушайте дальше, скоро все станет понятно, насколько это вообще возможно.

Там, на крыше, я подумал, что это всего лишь сон, и скоро все закончится. Я даже немного успокоился этой мыслью, постоянно твердя себе: «Это лишь сон. Скоро я проснусь! Ничего страшного не происходит!».

Было холодно, и норвежский снег обжигал мою кожу так, что мысли о сне постепенно сдавали свои позиции, отдавая превосходство реальности, которую я не был готов принимать. Не дожидаясь обморожения конечностей, я поспешил найти вход в дом, на крышу которого «приземлился».

Я быстро нашел дверь, и мне открыла миниатюрная старушка, которая без лишних вопросов любезно пригласила меня внутрь. Принесла плед и поставила чайник. Пожилая женщина сказала, что я в пригороде города Шеин.

Помню ее лицо… она была похожа на классическую бабульку из фильмов моего детства… Большие очки, бигуди, улыбка из вставных зубов, обязательно в фартуке. Не хватало только пирога в руках, и чтобы она меня назвала внуком.

В общем, я попытался рассказать ей все, как есть, попросил вызвать полицию и… врача… Я начал задумываться о том, что, может, у меня какая-то болезнь, связанная с провалами памяти или я вообще схожу с ума.

Довольно быстро прибыли полицейские, а за ними и карета скорой помощи.

Естественно, мне никто не поверил. Полицейский запротоколировал все, что я сказал, не скрывая своей ухмылки. Врач сделал общий осмотр и сказал, что я полностью здоров. Их безучастность в моей проблеме просто взбесила меня! Я начал очень эмоционально объяснять, что говорю правду и мне срочно нужно в США! Полицейский пытался меня успокоить, но я уже не мог совладать с собой. Гнев от бессилия и непонимания происходящего полностью меня захватил! Вообще-то, меня довольно сложно вывести из себя, но если это происходит, то «шторы закрываются», и я не понимаю, что творю!

Закончилось все тем, что меня скрутили и надели наручники. Ну, и фатальной для них ошибкой было то, что врач вколол мне успокоительного или снотворного, я так и не понял. Я почувствовал слабость, меня подхватили под руки и потащили в машину скорой помощи. Последнее, что я помню — это мерцание огней в машине и врача, нависшего надо мной. И что, вы думаете, было дальше?

Джон сделал несколько больших глотков воды из железной кружки, которую выдал ему Саид.

— Тебя поместили в психиатрическую больницу? — улыбнулся Саид.

— Нет. Он опять проснулся в другом месте… — задумчиво произнес Нусьер.

Джон щелкнул пальцами и выставил указательный палец в сторону Нусьера.

— Именно, Нусьер! Откуда ты такой умный?! — радовался он за своего приятеля.

— Бред какой-то! Ты хочешь сказать, что перемещаешься в разные страны каждое утро? — возмутился Морис, нервно закуривая сигарету.

— Нет. Не обязательно каждое утро. То есть я просыпаюсь утром в абсолютно случайном месте, в любой точке нашей планеты. И происходит это каждый раз после того, когда я засыпаю.

— Чушь! Это же невозможно! Ты нас что, за дураков держишь? И ради этих бредней я пошел за тобой? Разочаровал ты меня, Джон! Мог бы придумать что-то более правдоподобное! — Морис негодовал и явно выходил из состояния равновесия.

— Прошу вас, выслушайте меня до конца! А потом я отвечу на все вопросы, на которые у меня есть ответы.

Джону было важно донести всю свою историю до конца, так как у него не выходил из головы продавец лепешек и его утверждение…

— Продолжай, Джон. Я хочу тебе верить, хоть это и выглядит абсолютным безумием! — Нусьер сказал это пугающе спокойным голосом.

— После своего короткого путешествия в Норвегию я открыл глаза, и моя первая реакция была — истерический смех! Я не мог поверить, что это случилось снова. С одной стороны, я не понимал, что происходит и как мне вернуться к обычной жизни. С другой стороны, это приключение полностью перевернуло мою унылую жизнь, добавило красок и внесло сильнейшую интригу неизвестности и приключений.

Я очнулся среди мусорных баков, в каком-то переулке. Стояла промозглая погода, было что-то около нуля градусов. Неподалеку стояли какие-то бездомные и пара собак. Они смотрели на меня округлившимся глазами, будто увидели пришельца. Оно и понятно: не каждый день на твоих глазах появляется человек из ниоткуда в трусах и футболке.

Я продолжал верить, что это просто сон, и скоро все кончиться. Только что я был в снежной Норвегии — и вот я совершенно в другом месте с другим климатом. Это невероятно!

«Ну, раз это сон, то я буду делать все, что мне захочется! Может, тогда я проснусь», — я набрался смелости и решительно вскочил на ноги.

Выйдя на улицу, я направился в первый попавшийся бар с целью хорошенько выпить. Правда, не понимая, на какие деньги. Но это же сон, думал я, так что тут можно все! По вывескам на зданиях я понял, что нахожусь в Чехии. Готическая архитектура, мрачная декабрьская погода и изображение пивных кружек на каждом углу подтвердили мои догадки. Когда я зашел в кабак, вы не поверите — никто даже не удивился моему внешнему виду! Конечно, я поймал пару косых взглядов, но не более того. Посетители осмотрели меня с ног до головы и продолжили пить пиво, как ни в чем не бывало. Расположившись за барной стойкой, я заказал себе пиво и Ягермайстер. Выпил. Затем повторил. Следом еще. Хорошенько захмелев, я начал приставать с разговором к бармену и соседям по барной стойке. Они оказались интересными и приветливыми ребятами. Мы довольно долго общались на разные темы, смеялись и выпивали. Из наших разговоров я понял, что нахожусь в Праге. Когда они меня спросили, почему я так странно одет, я начал рассказывать все как есть. Конечно, никто не воспринял мой рассказ всерьез, они лишь отметили мою богатую фантазию и похвалили за точные детали. Через некоторое время я вспомнил, что платить-то мне не чем. Но так как я считал, что это все не по-настоящему и был уже изрядно пьян, то был готов на любые безрассудства. Попросив у бармена сигарету, я пошел на улицу под предлогом покурить. Бармен любезно передал мне плед, и я отправился прочь. Выйдя на улицу, я закурил сигарету и просто пошел по мощеной улице чешского города. У меня было прекрасное настроение, и мой сон определенно начинал мне нравиться. Поняв, что можно делать практически все что угодно, я словил нереальный кайф свободы! И что я сделал дальше?

Завороженные Морис, Нусьер и Саид ничего не могли промолвить, лишь вопрошающе кивнули.

— Конечно, я отправился в следующий бар, уже на другой улице. И повторил все свои действия, только теперь уже заказав себе еды. В тот день под мои махинации попались четыре или пять заведений. Наверное, их было бы больше, но я так напился, что уже не понимал, где нахожусь. И когда меня не пустили в очередной кабак, я просто пошел бродить по городу, пугая прохожих туристов. Я смутно помню, на какой лавке я уснул, но случилось это, когда уже начало темнеть.

Джон закончил свой рассказ про Чехию, и в беседке воцарилась такая тишина, что можно было слышать беспорядочные удары насекомых о лампу, которая висела над центром стола. Джон сделал еще глоток воды и ждал вопросов от своих слушателей. Но они были словно в оцепенении от детализированного рассказа американца и, похоже, начинали верить в его невероятную историю.

— Я бы тоже так хотел попробовать. Есть и пить бесплатно! Но, наверное, мне бы не хватило смелости, — «очнулся» первым Саид.

— Саид, я бы тоже так не поступил, если бы понимал тогда, что это все реальность, — ответил Джон.

— Получается, ты просыпался на следующее число месяца? Хотя бы это ты узнал? — поинтересовался Морис.

— Да, в Чехии я был семнадцатого декабря. Причем я просыпаюсь всегда в разное время, но в промежутке от семи до одиннадцати утра. Тут я открыл глаза в районе десяти утра. Думаю, что только в Праге люди могут начинать пить пиво в начале одиннадцатого.

— Невероятно, что я задаю эти вопросы. То, что ты рассказываешь, абсолютно невозможно! — убеждал себя Морис.

— Я сам долго не мог в это поверить, хотя все было абсолютно реально. Иной раз я сомневался в здравости сознания, ведь я проживал обычную жизнь с самыми обычными ощущениями и окружающей средой, но мои перемещения были абсолютно фантастическими. В общем, привыкал я долго.

— Ну, а ты пытался к кому-то обратиться за помощью? Может, к врачам? Или к людям науки? Были ли уже подобные случаи в истории? — Нусьер задавал логичные вопросы.

— Да, уже на следующее утро я этим и занялся. Но в тот день, семнадцатого декабря, я посеял зерно гедонизма, которое определило мои действия на ближайшие три недели. Мне очень понравилось ощущение свободы и кайфа, которое я ощутил в Праге, а также безнаказанность моих действий. Я посчитал, что этот новый «дар» — мое вознаграждение за поганую жизнь «до». А значит, надо воспользоваться им на полную катушку. Но я не торопился в реализации своих замыслов, так как не был уверен, что этот самый «дар» не исчезнет так же внезапно, как появился. Я и сейчас не знаю, проснусь ли я завтра в другом месте, или же все прекратится тут, в Судане…

— Так что было на следующий день? — с нетерпением спросил Морис.

— Следующим утром я проснулся в приятной природной атмосфере. Открыв глаза, я увидел обилие зелени вокруг, большие кроны деревьев нависли надо мной так близко, будто удивились моему появлению и рассматривали сверху. Множество лиан на деревьях указывали на то, что я где-то в тропиках, и было очень тепло, несмотря на утро.

Но меня сразу насторожил яркий запах помета явно животного происхождения. «Значит, где-то неподалеку могут быть хищники», — насторожился я.

Мое самочувствие было великолепным! Никакого намека на похмелье. Заряд бодрости и энергии такой же, как и каждое утро в последние дни. Это, конечно, радовало. Но каким же было мое удивление, когда я поднялся на колени, чтобы оглядеться вокруг! В пятнадцати-двадцати метрах от меня «завтракали» две большие обезьяны. Наверное, это были шимпанзе, я не особо в них разбираюсь, но они были почти с меня размером. Самое хреновое, что меня они тоже увидели и с криками рванули в мою сторону! От страха я чуть не разбавил запах животного помета человеческим! Со всех ног я дал деру куда глаза глядят! Бежал, вообще не понимая, куда, по лицу били ветки кустарников, мои голые ступни пронизывала боль при каждом касании земли, так как постоянно впивались колючки, но я совсем не обращал на это внимания. Адреналин зашкаливал и наделял мое тело сверхсилой. Но мой забег оказался недолгим…

Джон на минуту остановил свой рассказ, чтобы попросить у Мориса очередную сигарету.

— Тебя догнали обезьяны? Я слышал, бывали случаи, когда они даже убивали людей, — воспользовался паузой Саид.

— Нет. Я со всей скорости врезался во что-то очень твердое и тонкое. Сначала я подумал, что меня ударили по голове со встречной стороны. Я упал на спину и через несколько секунд почувствовал жуткую боль в районе лба, затем на правый глаза потекла струйка крови. Подняв голову, я понял, что впечатался в стальную решетку. И с другой стороны этой ограды послышался голос девочки: «Мама! Смотри, там дяденька убегает от обезьян!».

Я увидел девочку лет семи и ее испуганную маму, которая уже осматривалась по сторонам в поисках помощи. Еще через минуту в мою сторону бежал мужчина в серой униформе. Это был зоопарк!

Джон посмотрел на лица своих слушателей и понял, что не зря рассказывает все в деталях и так эмоционально.

— Я выдохнул и понял, что обезьяны меня не сожрут. Они как раз подоспели и, видимо, просто хотели познакомиться. По крайней мере, мне так показалось.

Кровь хлестала, словно из крана, и моя футболка была как у мясника. Вот в таком виде меня подхватил сотрудник зоопарка и поспешил отвести в медпункт. Когда мы приблизились к административному зданию, я заметил на стене рекламные плакат, который гласил: «Welcome to Rockhampton Zoo!». Таким образом я понял, что переместился в Рокхемптон, Австралия.

Местный медик пытался остановить кровотечение, но у него это плохо получалось. Поэтому они вызвали скорую и меня отвезли в больницу. После того, как мне зашили рану на лбу, я рассказал всю свою историю хирургу, который меня оперировал. Я хотел, чтобы он меня более подробно обследовал и, возможно, нашел разгадку моим путешествиям. Как и ожидалось, он мне не поверил и отказался что-либо делать без предписаний соответствующих врачей. Провожая меня в приемную палату, он сообщил, что можно обследоваться платно. И тут я понял, что это мой единственный шанс! Я стал его умолять обследовать меня, обещая заплатить сколько он скажет и даже больше. После того, как я встал на колени прямо в коридоре, на глазах у всех, он согласился, но велел подождать до обеденного перерыва.

В итоге он провел полное обследование. Даже сделал мне исследование мозга с помощью магнитного томографа. Потом сообщил, что я полностью здоров, и все мои показатели как у двадцатилетнего. Никогда бы не подумал, что такая новость может расстроить. Но я действительно огорчился в тот момент.

В общем, я ушел из больницы, сказав, что мне нужно взять мою кредитку в отеле. И меня отпустили под честное слово. Представляете, какие чудаки эти австралийцы?! — улыбнулся Джон.

— А что, так можно было?! Это же можно вообще без денег жить! — размечтался Морис.

— Да, ценность денег сильно преувеличена в нашем обществе. Сейчас я в этом точно убежден! Нет, с ними, конечно, проще! Но многие придают деньгам гипертрофированную важность и даже сакрализуют их. И точно, не стоит тратить всю свою жизнь на увеличение богатства. Есть очень много других, интересных вещей! — ответил Джон, почувствовав себя в роли мудреца, постигшего истину

— Ну, а что дальше? Ты же не остановился в поисках? — спросил Нусьер.

— В тот момент — нет. Я бродил весь день по солнечному австралийскому городу и размышлял о невероятности того, что произошло со мной. Уже к вечеру я наткнулся на библиотеку, где имелся бесплатный доступ к интернету. Примерно три-четыре часа я искал хоть какую-то информацию о случаях, подобных моему. Но так ничего и не нашел. Забавно: я посетил новостной сайт города Шеин в Норвегии и нашел там короткую заметку про двоих врачей, они утверждали, что прямо у них на глазах «растворился» их пациент, которого они сопровождали в машине скорой помощи. Они рассказывали, что человек просто исчез в один миг. Автор этой статьи все свел к юмористическому контексту, а бедных врачей долго допрашивала полиция.

— Сегодня уже двадцать восьмое января. Как человек без денег и документов, в трусах и футболке, умудрился выжить почти полтора месяца, просыпаясь в разных точках нашей планеты?! — спросил Морис и добавил: — Ты очень удачливый, Джон…

— Морис, с различными трудностями я сталкиваюсь каждый день. Поверь, это очень непросто. Но все же я еще здесь… Уже сейчас я могу сказать, что очень многое понял о своей жизни, даже больше, чем мог себе представить. Но обо всем по порядку. Давайте я вкратце расскажу свой путь. Если я буду так подробно рассказывать каждый день, мы тут до лета сидеть будем. Да я и не помню многие дни… некоторые выдавались совсем веселыми, но короткими.

Звездное покрывало полностью закутало Порт-Судан в прохладные объятия и изолировала свои владения от постороннего шума, оставив привилегию голоса лишь ночным жителям животного мира.

В беседке царила атмосфера антагонизма рационального сознания и невероятных фантазий, поиска грани между правдой и вымыслом, борьбы между комфортом мирской жизни и манящей тягой к исследованию чего-то большего, неизведанного, невероятного, интригующего.

«С одной стороны, рассказ Джона звучит как выдумка психопата, с другой — как же хочется ему верить…» — размышлял Морис.

«Как же это здорово — вот так взять и проснуться в другой стране… Даже пусть без денег и одежды! Каждое мое утро в Судане примерно такое же, как и все предыдущие. Жаль, что это всего лишь мечты… Даже если бы это была правда, как бы я вернулся домой? Через неделю прогулов меня бы уволили! И что тогда делать?» — Саид уже «распланировал» свое виртуальное путешествие на неделю вперед.

«Интересно, а почему это произошло именно с Джоном? И самое главное — для чего? Неужели это просто какая-то ошибка природы? Есть ли цель в его путешествиях?» — глубоко размышлял Нусьер, «перешагнув» этап сомнений в правдивости истории Джона.

Одинокая лампочка рассеивала искусственный свет сквозь облако табачного дыма и казалось, что даже мотыльки, бьющиеся в самоубийственной агонии возле этой лампочки, ждали продолжения истории Джона. И он поспешил удовлетворить всеобщее ожидание.

— Ну, а следующие несколько недель были самыми «веселыми» в моей жизни… Я несколько раз пытался обращаться к врачам с целью выяснить природу своих перемещений, но это не дало никаких результатов. И каждый раз это было целое испытание, так как без денег, документов и даже одежды договориться о помощи было довольно сложно. Интернет также не дал мне какой-то наводки и подсказки, а может, я просто не так усердно искал. Неудачи в поисках и ежедневная борьба за выживание погрузили меня в состояние отчаяния. Каждый день я вынужден был искать себе пропитание и одежду. Умолять о помощи совсем незнакомых мне людей, в основном получая отказы, так как меня принимали за бездомного попрошайку.

Причем это если мне «везло», и я просыпался в условиях цивилизации… Мне было очень тяжело морально, я считал все свои действия унизительными и отвратительными. А самое ужасное, что я не понимал, закончится это или нет. Мысль о том, что всю жизнь я буду просыпаться в таком состоянии, просто пожирала меня изнутри!

Я чувствовал себя абсолютно одиноким в этом мире…. И был убежден — все, что произошло, было жуткой несправедливостью, даже по отношению к такому далеко не идеальному человеку, как я. Злость на весь мир лилась через край… но ничего не менялось. Миру было абсолютно наплевать на мои страдания и претензии к одиночеству. Собственно, как и в моей обычной жизни. Глобально ничего не поменялось. Лишь ярче подсветилось за счет того, что стерлись бытовые проблемы, которые прикрывали ту глубинную боль, которая зрела словно раковая опухоль.

Помню, в тот день я замерзал на станции метро в Неаполе, когда понял, что полностью опустошился эмоционально, дошел до «дна», так сказать… Наступило состояние полного принятия ситуации, апатии абсолютно ко всему, что происходило вокруг. Хотелось только одного — чтобы это все как можно скорее закончилось. Как? Неважно! Смерть я тоже принимал. Но даже если этого не случится, я думал о том, что когда проснусь в следующий раз, то просто не сдвинусь с места. И буду повторять свой «паралич» снова и снова.

В этот момент мимо меня прошла компания молодых ребят и девчонок, которые были явно навеселе, громко смеялись, пили вино прямо из горла, некоторые шли в обнимку и целовались. Они были такие настоящие, беззаботные, искренние! Просто радовались жизни, наслаждались друг другом и были счастливы просто так, без какой-либо причины! Они прошли мимо и остановились недалеко от меня, на краю платформы в ожидании поезда. Все это время я смотрел на них абсолютно пустыми глазами, но в глубине души завидовал их легкости и простому человеческому счастью.

Один парень с бутылкой в руках заметил, что я пялюсь на них. Он был молод, красив, а его глаза горели в предвкушении счастливой и интересной жизни, ну или хотя бы вечера. Молодой человек направился ко мне уверенной походкой.

Мой мозг сразу схватил дозу адреналина, и сердце забилось гораздо сильнее. Я был уверен, что сейчас меня будут унижать, а то и бить. Хоть мне и было наплевать на свою жизнь, но инстинкт самосохранения никуда не делся.

«Как твои дела, друг?» — спросил он тепло и добродушно. Даже плохо понимая итальянский язык, я уловил его дружеский посыл.

Он начал что-то у меня спрашивать, но я уже не понимал его. В итоге он достал немного наличных и отдал мне. В этот момент раздался шум подъезжающего поезда, и парень поспешил к своим друзьям. Развернулся на полпути, подбежал ко мне и отдал початую бутылку вина. Дальше я только успел увидеть, как они шумной компанией загрузились в вагон поезда и умчались в свое будущее. Провожая взглядом уходящий поезд, я почувствовал, как что-то радостное поселилось в моей душе. Видимо, это называется надеждой. В один миг я начал смотреть на свою ситуацию абсолютно с другой стороны. Пусть я тогда еще не до конца все осознавал, но от своего «дна» я оттолкнулся именно в ту минуту.

Помню, сказал себе: «А что я так страдаю? У меня же есть отличный шанс оттянуться на полную катушку! И даже если я умру или меня убьют, то хуже уже не будет! Давай, Джон, поднимай свой зад и закатим хорошую вечеринку на закате жизни! А там, может, и закат еще не скоро!».

Я закрепил свои намерения, сделав два больших глотка молодого «Пино Гриджо», и отправился навстречу своей судьбе. Так я думал тогда.

Джон сделал два больших глотка суданской воды с таким же удовольствием, как — итальянского вина тогда в Неаполе. И, не дожидаясь вопросов, продолжил свой рассказ.

— С новым осознанием своих перемещений я принялся жить так, как хотел на тот момент. Да, трудности никуда не исчезли, но я смотрел на них совершенно иначе… налегке. Я принял ситуацию и решил воспользоваться ею, чтобы жить в кайф. Когда я просыпался в городах, то с легкостью находил работу «за еду», преимущественно в барах и ресторанах. Был уборщиком, барменом, посудомойщиком, один раз даже официантом. Это давало мне доступ к еде, выпивке и униформе. И, надо признаться, справлялся я прекрасно, так как делал все с легкостью и без предрассудков социума. Мне было наплевать, что обо мне подумают окружающие и начальство. Я просто делал то, на чем был сфокусирован от чистого сердца, без масок и образов. После работы ходил со своими коллегами и новыми друзьями на тусовки в клубы и бары. Я быстро находил общий язык почти с любым, так как был искренен и открыт. Мне не надо было создавать какой-то образ или врать людям. Я раскрывал истинного себя, не понимая этого в тот момент. Я напивался в барах Берлина, оттягивался на крутых виллах Тайланда, был на круизном лайнере в Средиземном море, учился медитировать в Убуде, ходил на гей-вечеринки в Роттердаме, пил водку с русскими в Сыктывкаре, купался в Карибском море, встречал закаты в Ченнаи… Да и много еще чего было.

Конечно, случались моменты, когда все было не так радужно. Например, меня чуть не убили в гетто ЮАР местные бандиты. Один раз я проснулся посреди снежной степи то ли Сибири, то ли это была Гренландия, может, еще где-то, я так и не понял. Было очень холодно! Через пятнадцать минут я понял, что не найду никаких признаков урбана, и самым разумным было попробовать уснуть, что я и сделал прямо в сугробе. Помню, тогда я уже не чувствовал своих конечностей и думал, что умру. Наверное, так и произошло бы, но мне каким-то чудом удалось пережить ночь, а проснулся я уже совсем в другом месте.

Когда я не мог найти работу, то проводил время с бродягами и питался объедками, как, например, в Далласе и Палмасе. Частенько приходилось воровать. А один раз в Боготе вообще попал в наркоманский притон. Я провел там несколько дней, так как нюхал какую-то дрянь, от которой не мог спать. Я никогда не употреблял наркотики, ну и решил попробовать. Не понимаю, как люди употребляют их месяцами и даже годами. Я там такого насмотрелся… что не нужно быть врачом, чтобы понять — это же прямой путь на кладбище! Но особенность моих путешествий еще и в том, что я каждый раз просыпаюсь абсолютно здоровым и обновленным. В каком бы состоянии ни оказался накануне.

Я понял, что человек может приспособиться абсолютно к любым условиям. Тем не менее, если я просыпался в месте, в котором было сложно выжить, был плохой климат, не было цивилизации, или оно мне просто не нравилось… то я просто менял его! Это было несложно, достаточно просто уснуть. Но и это удавалось не всегда, поэтому, по возможности, я доставал снотворное. В общем, повидал я многое за эти недели…

— Ты вроде даже смог снять тут деньги? Почему ты не пользовался ими ранее? — верно подметил Морис.

— Ох! Это долгая история! Но интересная! Если коротко, то однажды мне посчастливилось проснуться в Турции на закрытом фешенебельном курорте для очень богатых людей. Там я познакомился с Игорем, русским олигархом. Когда мы изрядно выпили, я рассказал ему свою историю. Он долго смеялся и, конечно, не поверил мне. Тогда я предложил ему заключить пари, что если я завтра позвоню ему с другого конца света, то он будет должен мне одну тысячу долларов. На что он сказал: «Мы сегодня с тобой будем пить до победного, и вряд ли ты сможешь завтра выйти из номера, не то, что переместиться в другую страну!» И снова громко рассмеялся. Тем не менее, мы пожали руки, и он добавил: « Если все, что ты говоришь, правда, то это уникальный божий дар, за который я готов отдать все свои деньги! Вот мой личный номер». Игорь протянул мне визитку, на которой был только номер и больше ничего. Конечно, я запомнил его наизусть, такие контакты нельзя терять!

Не помню, как я уснул после этой славной пьянки, но проснулся я в пригороде Эдмонтона. Нашел способ позвонить Игорю и сообщил, где я. Он долго не мог поверить даже после того, как пробил географию моего канадского номера. Игорь сдержал слово и даже больше… открыл мне счет в своей финансовой компании, которая работает по всему миру. Счет на одну тысячу долларов. Но все не так просто. Счет обновляется каждый день, то есть, если я сниму сегодня любую сумму до тысячи долларов, то завтра на моем счете снова будет тысяча.

Этот случай произошел не так давно, наверное, восемь или девять дней назад. С тех пор я снимаю деньги, по возможности.

— Но как ты снимаешь без карты или документов? — поинтересовался Морис.

— У меня есть специальный код, который работает в любом банкомате.

— Тысяча долларов!!! Я не знаю, сколько это на наши деньги, но уверен, что много! Джон, тебе несказанно повезло! Хотел бы я оказаться на твоем месте! — завистливо сказал Саид.

— А что за бандиты были в ЮАР? Я слышал, что наша группировка Харами и туда протянула свои грязные руки! — спросил Нусьер.

— Для этого вы должны мне рассказать про них, — сказал Джон и увидел, как Саид и Нусьер изменились в лице и потупили взгляды.

— Известно о них совсем немного, — начал рассказ Нусьер. — Это преступная группировка, которая начала свою деятельность два-три месяца назад, по крайней мере, первые случаи исчезновения людей и грабежи с их участием были зафиксированы именно тогда. Никто точно не знает, когда конкретно группировка была создана. Собственно, не известны и цели, которые они преследуют. Зародилась эта группа именно в Судане, но сейчас зафиксированы случаи их нападения почти по всей Африке и даже в Сомали. Как так быстро распространяется эта зараза — не понятно. Видимо, дела у них идут хорошо или же им кто-то покровительствует. Как я уже сказал, занимаются они похищением людей и грабежами. Что странно, забирают в основном молодых ребят от пятнадцати до тридцати лет.

— Так пропал твой брат, Альяд? — заметив печаль Нусьера, спросил Джон.

— Да. Отец считает, что его убили, но тело так и не нашли. Я верю, что он до сих пор жив! Они крайне редко оставляют убитых, возможно, так заметают за собой следы. Если и есть трупы, то в основном это полицейские или военные, которые оказались на их пути, — в словах Нусьера звучали нотки безнадежности.

— А еще они оставляют отметки на лбу убитых, — вмешался в рассказ Саид. — Вырезанную букву «Х», только неправильной формы, одну наклонную буквы оставляют длиннее другой. Напоминает крест!

— Это всего лишь слухи, Саид! — сказал Нусьер.

— Ничего не слухи! Мне лично рассказывал знакомый сержант, который одним из первых прибыл на место преступления, было это в деревне Синджа! — стоял на своем Саид.

— Хорошо, Саид. Это не так важно сейчас. Харами нападают внезапно на деревни и небольшие поселения, забирают все ценное, молодых парней и уходят, не оставив никаких следов. В общем, они очень опасны, и пока никто не может найти какую-либо зацепку, чтобы их поймать. Ни имен, ни местоположения их базы, ни мотивов преступлений обнаружить не удалось. Никто даже не знает их лидера! Неуловимые ублюдки! — с явной ненавистью и злобой сказал Нусьер.

— Говорят, что они вербуют мужчин, чтобы создать армию для свержения правительства Судана, потом хотят захватить власть по всей Африке, а затем и весь мир… А еще — что они проводят какие-то эксперименты над пленными с целью сделать из них идеальных убийц, — почти шепотом добавил Саид.

— Что за чушь, Саид? Где ты наслушался этого бреда?! Они обычные разбойники, которые живут жаждой наживы! — с пренебрежением сказал Нусьер.

— Да, нас тоже предупреждали перед поездкой в Судан, что тут орудует какая-то банда, — включился Морис. — Правда, пока случаев нападения на иностранцев не было, но наше руководство, кроме выдачи методички по технике безопасности, никаких мер не предприняло!

Джон внимательно слушал своих собеседников и разворачивал ситуацию на себя. Он не понимал, как какие-то грабители из Судана могут быть связаны с его перемещениями. Но чувствовал, что-то здесь не то… и это может быть первым пазлом в разгадке его тайны. Ему не давали покоя мысли о «случайном» совпадении событий, которые с ним приключились и привели его к Харами.

«Еще этот продавец лепешек, которого, может, и не было вовсе, будь он проклят! Что он имел в виду? Вдруг он говорил именно про Харами?» — размышлял Джон.

— Во-первых. «Нет тела — нет дела», как говорится. Так что, Нусьер, не унывай! Надежда, что твой брат жив, есть. И она очень велика! Это уже хорошо, — попытался поддержать своего друга Джон. — Во-вторых. Получается, что кроме мелких грабежей эти ребята ничего такого плохого не сделали! То, что они похищают людей, безусловно, ужасно. Но никто же не знает, что с похищенными и где они сейчас! Верно? — вторая попытка вышла у Джона не очень удачной.

— Ты что, оправдываешь действия этих бандитов?! — взорвался Нусьер.

— Нет, конечно! Я просто пытаюсь разобраться в ситуации и посмотреть на нее с другой стороны… — успокаивал кго Джон. — Кстати, а почему вы их называете Харами? Что это вообще значит? Погодите-ка… — Джон остановился и задумался: ему показалось, что он знает ответ на свой вопрос.

— Выжившие женщины говорили, что они так представлялись. Причем это подтвердилось от очевидцев с совершенно разных мест преступлений, — не дождавшись окончания интерпретации Джона, ответил Нусьер.

— В трейдинге есть такое понятие, как «паттерн Харами», а так же есть фигура из технического анализа — «крест Харами», — Джон говорил так, будто что-то нащупал в предвкушении разгадки загадочного названия преступной группировки Судана.

— Что значат все эти непонятные слова? — искренне удивился Саид.

— А то, что паттерн Харами означает перемену тренда. То есть смену направления движения цены ценной бумаги. Простыми словами — изменения в ближайшем будущем в худшую или лучшую сторону. Крест Харами — это инструмент, который подсказывает трейдерам, что близится медвежий или бычий тренд. Отсюда и символы в виде креста, которые, находили на лбу убитых. Убийства — это знак того, что грядут изменения. И еще — «Харами» в переводе с японского означает — беременность или тело в утробе. Это можно понять, как зарождение новой жизни! Но причем тут Япония?.. — Джон рассуждал, используя терминологию фондового рынка, очень эмоционально и громко, но словно сам с собой.

Едва Джон успел закончить фразу, как самодельная дверь из тростника и бичевых веревок с размаху открылась и громко ударилась о стену беседки. Все четверо тут же обернулись в ее сторону…

Возникшую тишину в беседке нарушил звук неспешных, но уверенных и дерзких шагов. В помещение вошел человек в военной форме, которая идеально сидела на худощавой фигуре. Кобура с табельным пистолетом выпячивалась, как будто специально подчеркивая власть его носителя. Издевательски-ехидная ухмылка на его лице не сулила ничего хорошего. А ярко выраженные скулы и мерзкие тоненькие усики придавали его внешности черты хитрого, меркантильного, высокомерного человека. На его погонах красовались две звезды среднего размера.

Вслед за ним вбежали еще шестеро вооруженных солдат, среди которых были «Тимон» и «Пумба», и распределились по внутреннему периметру беседки, взяв в окружение сидящих за столом.

Как только это произошло, офицер оценивающе осмотрел беседку и демонстративно громко хлопнул в ладоши три раза.

— Все в сборе! Великолепно!

— Лейтенант?! — робким и дрожащим голосом произнес Нусьер.

— Нусьер… так вроде тебя зовут, жалкий предатель! — ответил офицер. — Очень занимательная беседа у вас тут получилась. Нет, меня не впечатлил бредовый рассказ о перемещениях во сне, а вот информация про Харами очень даже интересная. И я уверен, что вам есть, что нам рассказать, да, Джон?! Если, конечно, это ваше настоящее имя.

— Боюсь, я вас разочарую сэр, — ответил Джон спокойным голосом. — Я абсолютно ничего не знаю об этой организации. Кроме тех догадок, которые вы подслушали. Кстати, вы, действительно, сидели, спрятавшись на улице все это время? — начал клонить в издевку Джон.

Лицо лейтенанта перекосило от ярости! Усилиями воли он сдержал свой гнев, но давалось ему это с трудом. Он подошел к столу, взял свободный стул, отставил его на несколько метров и вальяжно расположился на нем, положив ногу на ногу и скрестив пальцы рук.

— Конечно! Я и мои люди следим за вами довольно давно. Неужели вы думали, что я такой дурак и просто так отпущу этого предателя домой? — офицер перевел взгляд на Нусьера. — Я сразу понял, что он заодно с вами, Джон. То что я сообщил по рации сержанту — была наживка, которую с радостью проглотил этот глупый суданец. Ну а дальше прямиком привел нас к нашей цели — к тебе, Джон!

Нусьер побледнел, и его глаза наполнились сожалением и раскаянием. Он понял, что совершил ужасную ошибку, которая теперь погубит их всех. Угрызение совести, чувство вины и стыда захватывало весь его разум, постепенно сковывая даже самые малейшие движения. Нусьеру хотелось провалиться сквозь землю, спрятаться в темный угол и свернуться калачиком, он не мог поверить, что его глупость и неосторожность привели к таким последствиям.

— Но надо отдать тебе должное, Нусьер! Ты всеми силами пытался прийти в порт незамеченным. И тебе даже почти удалось это. Был момент, когда мои люди потеряли твой след. Благо, есть еще честные и преданные сыны Судана, которые всегда встанут на защиту интересов своей Родины! — офицер перевел взгляд на Саида.

— Саид??? — спросил, ошеломленный этой новостью, Нусьер.

— Нусьер, так будет лучше для всех! Я уверен, что поступил правильно, так как Джона мы совсем не знаем, и не понятно, кто он на самом деле. По крайней мере, я так думал… Но раз его ищет правительство, то значит, все не просто так! И уж, тем более, в тюрьму я не собираюсь из-за него! Лейтенант обещал и тебя отпустить, если мы будем сотрудничать! Верно же?

Саид пытался все объяснить своему другу Нусьеру, но получалось у него не очень. Ведь он сам осознал, что совершил ошибку. Познакомившись с Джоном ближе, он поверил ему и расположился к нему симпатией. Но было уже поздно.

— Как ты мог, Саид?! Мы же с тобой знакомы с детства. Неужели ты не понимаешь, что никто нам не поможет, и мы пойдем как соучастники!

Нусьер взялся обеими руками за голову, а в его глазах отражался зарождающийся страх тяжелого будущего. Ужасные мысли снова заполнили все его сознание, и он не мог больше произнести ни слова.

— Соучастники?! А что вы сделали? Что мы сделали, офицер?! — вступил в разговор Джон. — Расскажите, в чем нас обвиняют? Мы же ничего не натворили! Да, я сбежал от ваших людей в отеле. Но это же не причина предъявлять какие-то обвинения?! Максимум, что вы можете, это задержать меня до выяснения обстоятельств.

Офицер в ярости от такой дерзости подскочил со стула и быстро рванул к Джону! Через мгновение их лица разделяли всего десять сантиметров. В нос Джона ударил яркий запах пота, дешевого одеколона и гнева суданского военного.

— Послушай меня, сученыш!!! Ты в Судане, стране в которой я и мои братья — закон. Мы можем даже не выяснять обстоятельства, как ты говоришь… а просто засунуть тебя в такую дыру, что никто — слышишь, никто тебя никогда не найдет! Мне не надо ничего выяснять, чтобы понять, кто ты и для чего ты в нашей стране! Я вижу таких, как ты, насквозь! И знаешь, что я вижу? Очередного заносчивого американца, который прибыл в мою страну, чтобы заняться саботажем местного населения и настроя простых свободных граждан против порядка и мира, которого мы так долго добивались! — лейтенант закончил свою гневную речь и постепенно начал контролировать свои эмоции.

Он выпрямился и добавил:

— К тому же ты уже тут много чего наговорил. И даже этот бред про перемещения можно интерпретировать как попытку завербовать местных жителей в свою ячейку. Так что в лучшем случае я отправлю тебя в тюрьму.

— А в худшем? — с ухмылкой поинтересовался Джон.

Огонь ненависти вспыхнул в глазах офицера, и он со всего размаха ударил Джона по лицу. Струйка крови просочилась из его евой ноздри. Морис и Нусьер тут же подорвались со своих мест, протестуя против действий военного. Солдаты, которые стояли по периметру, немедленно подняли автоматы и направили на них.

Офицер сделал движение руками, призывающее поднявшихся мужчин сесть, а солдатам — опустить оружие. Одернув китель и поправив ремень, он приказал:

— Вы все арестованы и проследуете за нами.

— Сэр! А как же я и Нусьер?! Вы же обещали! — жалостливо протянул Саид.

— Обещал. С вами будут обходиться лучше, чем с ними! — снова ехидная улыбка добавила мерзости лицу лейтенанта.

— Джон! Что происходит? Скажи им, что я тут вообще ни при чем! Меня ждут на корабле, все документы в порядке, — заговорил Морис по-французски.

Джон поднял указательный палец, показав, чтобы Морис помолчал. Вытерев кровь рукавом джалабии, он поднял голову и обратился к офицеру:

— Во-первых. Хороший удар, лейтенант! Хоть и не заслуженный. Но вы правы, у меня есть определенная миссия в Судане, как и в любой другой стране, где я бываю. И да, в вашей стране не помешало бы навести порядок, хотя бы в плане коррупции, — Джон кивнул в сторону «Тимона» и «Пумбы». Если нужна помощь в «ловле крыс на вашем корабле», то обращайтесь.

Во-вторых. Эти люди совершенно ни при чем. Я втянул их в эту историю, манипулируя ими, чтобы решить свои задачи. Поэтому не вижу смысла наказывать их. Думаю, для них это был хороший урок, и в будущем они окажутся более бдительными и разборчивыми в людях.

Джон посмотрел на Нусьера и Мориса, пытаясь сказать взглядом — «доверьтесь мне». Но Нусьер не уловил этого тонкого намека, и эмоции захватили его. Он не хотел мириться с тем, что человек, которому он доверился, который поселил в его сердце надежду на свободное будущее, который открыл для него озарение другой жизни, просто использовал его!

Нусьер встал и направил все свое возмущение на Джона, не обращая внимания на вооруженных людей!

— Значит, ты манипулировал мной для достижения своих целей?! Джон, все, что ты говорил — ложь? Как ты мог так поступить?! Сначала Саид, теперь выясняется, что и ты! Ты понимаешь, что уничтожил всю мою жизнь? Я помогал тебе от чистого сердца, так как искренне верил в твою историю! Поверил, что ты поможешь найти моего брата! Ты заставил меня поверить во что-то большое и светлое, зажег мечту! Но все оказалось лишь ложью…

Нусьера бросало из чувства злости в обиду. Его штормило, и он не понимал, что делать дальше. В его сознании жизнь разрушилась полностью. На глазах появились слезы разочарования.

— Послушай, друг! Я тебя не обманывал. Просто так надо сейчас. Доверься мне!

— Хватит!!! Я тебе не верю! Не смей называть меня другом, лжец! Ты негодяй и ничтожество!!!

Нусьер окончательно потерял контроль и накинулся на Джона с обезумевшими глазами, словно дикий хищник. Они повалились на землю, и Нусьер начал душить Джона. Сцена напоминала их первую встречу в отеле. Только ярости и злости сейчас было гораздо больше.

Все, кто находился в беседке, на несколько секунд оцепенели, не ожидая такого развития событий. Лишь офицер смотрел на их борьбу с презрением и ухмылкой. Насытившись насилием, он приказал разнять их.

Трое солдат тут же подняли их на ноги, им даже удалось расцепить обоих, но бешеное рвение Нусьера было не остановить! Он вырвался из захвата одного из солдат и наотмашь ударил его. Почувствовав кровь, Нусьер вернулся к Джону, который отчаянно оттолкнул двоих солдат. Драка возобновилась, но теперь уже в стойке.

До предела наэлектризованный воздух в беседке разразил одиночный выстрел, и все замерло. Джон увидел, как в налитых кровью глазах Нусьера гнев сменяется жутким страхом и болью… Дальше последовало падение на землю его друга и ощущение тупого удара в затылок.

Тишина, абсолютная черная тишина воцарилась в сознании Джона. Вся реальность поплыла, словно в замедленной съемке. Он понимал, что падает, и его ясность ума улетучивается, свет тускнеет, он не чувствует своего тела. Джон упал на землю так, что его голова оказалась прямо напротив лица Нусьера. Он посмотрел ему в глаза и увидел там глубочайшую бездну отчаяния, сожаления, страха и боли. Но на дне этой бездны все же сверкал тусклый огонек веры и надежды.

Джон чувствовал, как силы и сознание покидают его.

«Неужели это конец?!» — промелькнула последняя и очень грустная мысль.

ГЛАВА 2

Колоссальные колонны уходили своими вершинами прямо в звездное небо — это первое, что увидел Джон, когда открыл глаза.

Он неподвижно лежал на спине, провожая взглядом стремление этих титанов раствориться в космической темноте.

«Где я? Что произошло?».

Приятное ощущение тепла, которое подарил ему суданский вечер, распространялось по телу. На его коже все еще оставался легкий флер сухого африканского климата, но постепенно это чувство угасало, сменяясь прохладой и чем-то новым… совершенно новым и безгранично приятным.

Джон поднял голову, чтобы осмотреться вокруг. Он лежал на гранитном полу, посередине грандиозных колонн. Всего он насчитал восемь штук, справа и слева, они были настолько величественны, что казались неземными. Справа Джон увидел аналогичные колонны на другой стороне этого странного места, которые были абсолютно симметричны тем, что находились рядом с ним. По центру расположилась ниша с гигантскими растениями, напоминающими папоротники или листья банановых деревьев. Эта обстановка напомнила Джону древнегреческий храм Парфенон. Вся территория была залита светом, который не был похож на тот, что приходилось видеть Джону раньше. Он был очень мягким, теплым, прозрачным и легким, словно исходил от идеально чистого источника. Джон поднял голову в поисках этого источника, и его зрачки медленно расширились от удивления.

— Этого не может быть! — довольно громко произнес он.

Вернее, только хотел произнести, но ни одного звука не вырвалось из его рта.

Небосвод был усеян миллионами ярких звезд, такое совершенство он видел только на фотографиях, сделанных при помощи телескопа. Никакого намека на облака или вообще атмосферу, лишь ощущение открытого космоса. Но удивило Джона другое — не чистота и великолепие россыпи звезд, а огромная планета, опоясанная плоским кольцом, которая «висела» очень близко к нему, закрывая четверть всего видимого пространства. Это было небесное тело бледно-синего цвета, а его «юбка» гармонично сочеталась с общим видом своим горчичным оттенком. Наблюдая за изумительно прекрасным космическим пейзажем, он чувствовал, как страх и тревога сменялись благоговением, наслаждением и спокойствием.

Джон поднялся на ноги, но не ощутил твердой опоры под собой, словно находился в невесомости. Посмотрев вниз, он увидел лишь их очертание своих конечностей, они были прозрачны. Его физического тела больше не существовало, хотя он чувствовал его все так же.

— Похоже, я умер… — сказал вслух Джон, но снова ни единого звука не прозвучало.

Вокруг царили абсолютная тишина и спокойствие. Удивительно, но в этот момент Джон не испытывал вообще никаких эмоций, только чувство безусловной безмятежности и внутреннего равновесия.

Симфония космической тишины словно была живой. Джон чувствовал ее присутствие. На каком-то необъяснимом уровне она манила его, разговаривая с ним. Стоило ему только задуматься о том, чтобы сделать шаг вперед, как его эфирное тело сдвинулось в этом направлении. Быстро уловив механизм управления, Джон направился между колонн к центру, там находился спуск по ступенькам, ведущий к необыкновенным растениям.

Джон левитировал, наслаждаясь потрясающей атмосферой этого удивительного места. Он чувствовал в себе немереную силу, ощущение безграничной свободы и истинного наслаждения.

«Наверное, именно это чувствует себя человек, когда только появляется на свет — кристальную чистоту и всемогущество», — внезапно промелькнуло у него в голове.

Добравшись до центра «Парфенона», Джон смог ближе разглядеть удивительные растения. Это были сгустки мельчайших частиц, которые двигались хаотично, будто молекулы под микроскопом. Первая мысль была о том, что кто–то специально запрограммировал эти микро-частицы, чтобы они создали форму растений. Вокруг этого сада беспорядочно кружили маленькие огоньки, словно пчелы опыляли настоящие цветы.

У него не возникало вопросов, что он делает в открытом космосе, рядом с огромной планетой, похожей на Сатурн, внутри рукотворного храма с растениями из живых частиц. И даже его «новое» тело не вызывало удивления. Он чувствовал только спокойствие, и больше ничего.

Находясь в самом центре храма, возле «космической клумбы», Джон заметил пурпурное сияние с правой стороны. Повернув голову, он увидел вымощенную узкую дорогу, сделанную из белого камня. Она брала свое начало от границы храма и уходила далеко в космическую даль, упираясь в сгусток кораллового свечения. Именно над этой тропой, гегемонию чистейшего звездного неба нарушало облако пурпурного цвета. Оно постоянно меняло свою внутреннюю форму, вырисовывая причудливые узоры неправильной формы, словно с картин Сальвадора Дали. Вся эта абстракция была настолько прекрасна, что какие-то внутренние силы манили скорее нырнуть в ее объятия. Пурпурный шепот раскроил космическую тишину, не оставляя больше шансов на другие мысли. Джон слышал его «безмолвие» и понимал, что погружается во что-то совершенное, во что-то древнее, пугающее своей мощью. Он понял, что его тело уже движется в сторону этой дороги, и когда он захотел остановить движение, у него ничего не вышло. Он не мог контролировать себя. Словно парализованный, он мог управлять только движение глаз. Неземное спокойствие улетучилось очень быстро, уступив место страху и ужасу. Джон все дальше отдалялся от центра храма в направлении пурпурной неизвестности.

Вдруг он почувствовал легкий укол холода на правой руке! Затем второй, на шее. Джон попытался повернуть голову или поднять руку, но он все так же не мог сделать ни малейшего движения. Снова холодная точка на плече. Затем еще…

Чем чаще были эти холодные прикосновения, тем слабее становился магнит, который тянул его в сторону дороги с коралловым светом в конце. Где-то за спиной он ощутил другую силу, не менее мощную и притягивающую, чем ту, к которой он двигался. Он не мог развернуться и посмотреть на источник этой силы, но очень четко ее видел каким-то внутренним зрением. Джон даже отчетливо понимал, что там такая же дорога, только свечение светло-желтого оттенка.

Холодные уколы постоянно усиливали свою частоту и уже покрывали все тело Джона. Не выдержав напряжения со всех сторон, Джон зажмурил глаза, в надежде на то, что все закончится, когда он их откроет! Но интенсивность воздействия внешних сил только увеличивалась! Его разрывало на части! Зов пурпурной нирваны с одной стороны, мощнейшее притяжение яркого свечения — с другой и бесперебойные уколы холодом — с третьей! Он закричал что было сил в безмолвную космическую тишину и тут же получил холодную пощечину с левой стороны…

Джон открыл глаза и сквозь густой снегопад увидел серое небо…

***

— Эй, парень, извини! Запорошил тебя случайно. Совершенно тебя не видел! Да и откуда ты тут взялся, вроде не было никого?! Я отвернулся на секун… ни хера себе!!! Ты что тут делаешь голый?!.

Легкие Джона с первым же вдохом наполнились холодным свежим воздухом. Он увидел нависшего над ним сноубордиста в черном шлеме с зеркальной маской, который обращался к нему то ли на русском, то ли на польском языке. А может, на украинском. Джон вообще мало что понимал в этот момент.

Его сердце бесперебойно стучало от недавних «космических» переживаний. Все в них было настолько явным, что он не мог понять, как так быстро поменялась картина вокруг.

«Где я? Что произошло? Пурпурное свечение! Где оно? Я все-таки умер? Или как?» — мозг Джона пытался сориентироваться в ситуации и фонтанировал вопросами.

— Вроде живой… Ты как тут оказался? Набухался вчера? И давно тут «отдыхаешь»? Так же и отъехать можно! — продолжал удивляться сноубордист, но Джон не понимал ни слова.

Парень обернулся назад, начал махать руками и кричать в сторону вершины склона.

Через несколько секунд подъехал второй мужчина в бело-салатовом горнолыжном костюме.

— Что тут у тебя? — спросил прибывший.

— Не знаю. Я ехал не очень быстро, отвлекся на секунду, а когда обернулся, чуть не наехал на бедолагу. Посмотри на него — он в футболке и трусах! Как он тут очутился без лыж и доски?! До подъемника еще метров четыреста, он бы окочурился, если б добрался сюда пешком. Может, он мутант и умеет летать? Как в Х-men… — нервно улыбнулся сноубордист.

— Что ты несешь?! — раздраженно ответил второй. — Эй! Идти можешь? Как тебя зовут? Я — Андрей. Это — Петя.

Джон не понимал, о чем они говорили, но услышав имена, понял, что незнакомцы представились.

— Джон. Меня зовут Джон. Как же тут у вас холодно! Где я?

— Джон? Ты что, иностранец? Я ни черта не понимаю по-английски. Петя, ты вроде говоришь?

— Не. Я немецкий учил в школе. А так как в школе я бывал нечасто, то на меня не рассчитывай.

— Ладно, потом выясним, что произошло. Надо его доставить наверх, пока он совсем не задубел. Значит, так. Я довезу его на спине до подъемников, тут недалеко. Петя, сними свою балаклаву, а я отдам куртку, — Андрей начал руководить операцией по спасению.

Петр кивнул и принялся расстегивать свой шлем.

— Да… Повезло тебе, дружище, что ты решил устроить этот флешмоб не неделю назад, когда было минус двадцать семь градусов! Сегодня всего девять… Вот, держи куртку и надень балаклаву. Доставим тебя еще теплым! Наверное… — пошутил Андрей с серьезным выражением лица.

Джон не понимал речи незнакомцев, лишь некоторые слова, которые запомнил из своего короткого путешествия в Сыктывкар. Но и без слов было понятно, что ребята хотят помочь.

Он уже почти не чувствовал пальцы на ногах, коленные чашечки неприятно покалывали, а бедра покраснели, словно их ошпарили кипятком. Потирая руки и периодически согревая их дыханием, Джон с трудом смог разжать пальцы, чтобы надеть куртку, и тут же спрятал кисти в карманы.

Андрей встал спиной к американцу, приглашая его к себе «на борт». Джон без промедлений залез на спину своего спасителя, и они медленно покатились вниз, к подъемникам.

Снег валил густыми хлопьями, высмеивая попытки Джона оглядеться и понять, где он находится. Зеленые ели, укрытые снежными ватниками, неподвижно провожали взглядом акробатическую конструкцию из полуголого мужчины верхом на сноубордисте и Петю, снимающего все это действо на телефон.

Джон все еще не мог прийти в себя. Слишком быстро сменились декорации за последние минуты… или часы… Свербящие, мрачные мысли о судьбе Нусьера и всех его спутниках в Судане сидели занозой неопределенности и недосказанности. Он точно не знал, что произошло, но с большей долей вероятности Нусьер погиб. Конечно, Джон не знал это наверняка и пытался всеми силами верить в другой исход, но разум говорил об обратном.

«Что за хрень мне приснилась? Или это были галлюцинации? Что за храм в космосе? И почему все было таким реальным?» — размышлял он.

Но как только Андрей сделал ускорение, Джон почувствовал всю силу суровой холодной стихии, и все мысли разом улетучились. Он переключился на понимание того, что его голые ноги уже не чувствуют покалываний, а словно находятся под местным наркозом. Видимость была минимальной, тем не менее, Джон смог разглядеть очертания сооружений неподалеку. Он понимал, что, скорее всего, находится где-то в горах на горнолыжной трассе, но понятия не имел, в какой стране.

— Почти добрались! Ты там как, живой? — спросил Андрей, повернув голову к Джону.

— Ок! — дрожащим и слабым голосом ответил Джон, догадываясь, о чем его спросили.

— Петя! Двигай в сторону кафе, возьми чай… нет, лучше глинтвейн и попроси у них плед или одеяло. Мы тебя ждем возле кабинок. Давай, только пулей!

— Понял. Уже лечу! — Петр побежал в сторону небольшого кафе

До подъемника оставалось метров семьдесят, и Джон думал, что это испытание холодом ему не перенести. Воспоминания о вчерашней испепеляющей жаре в Судане хоть и ощущались как самый жестокий сарказм вселенной, но придавали ни сил, ни тепла.

***

Добравшись до места посадки на подъемник, Андрей остановился возле пропускных турникетов.