Бесплатный фрагмент - Откуда взялись казаки

Введение

Что мы знаем о казаках? Описание давно прошедших событий, которые содержатся в официальных информативных источниках, не всегда имеет полного и достоверного наполнения правдивыми исторически значимыми фактами. Это происходит в силу политических требований, в результате чего появляются различные интерпретации происходивших исторических событий, не имеющих ничего общего с теми обстоятельствами, происходившими на самом деле.

Примером подобных неточностей и искажения событий и фактов в истории нашей страны, может быть представлена тема, где до сего дня точно не определены конкретные истоки и причины возникновения одного из сословий, — «казачество», проживающего значительный период времени на территории России. В угоду политическим требованиям казачеству часто приписываются несуществующие заслуги и добродетели, которыми казаки ни когда не обладали.

Не смотря на бытующее мнение о полной свободе и независимости казаков, с момента своего образования, все казачьи формирования, всегда находились под контролем государства, а опыт жизненного уклада казаков послужил в дальнейшем прообразом для военных поселений, проводимых правительством России на границах государства. В конечном варианте своего становления казачество приняло форму кадровой, профессиональной армии, способной в короткий срок мобилизовать все свои резервы.

Учитывая стратегически важные расположения казачьих земель на территории государства, они часто превращались в хорошо организованные очаги сопротивления или формирования воинских частей. По этой же причине казачьи формирования часто использовались в качестве полицейских частей для поддержания порядка в государстве.

История не терпит, неточностей, не до конца рассказанного факта и беспорядка в описании организации и хронологическом течении значимых событий, потому что, каждое историческое действие имеет свое логическое основание и продолжение, когда по выражению древних философов, ничто «из ничего» не возникает и ни куда не исчезает бесследно. А любая причина имеет свое следствие.

Так и в истории с казачеством, определенно, существуют свои значимые базисные точки, которые и определяют причины возникновения этой группы народонаселения, которая не является ни этнической данностью, ни объединением людей по национальным признакам. Когда, как было сказано выше, — никакая вооруженная группа людей, насчитывающая в своем составе более 10 тысяч человек, не могла бы существовать в природе, без своей «государственности», и принадлежности к какому либо народу или племени. Допускать это, — означает профанацию истории как науки.

Существует мнение, о том что одним из этапов развития средневекового государства служило формирование гражданского общества на основе сословного строя, который определял отдельные группы граждан, своим юридическим положением отличающихся от остального населения. Эти отличия были наследственными и составляли 4 главных сословия средневекового общества: духовенства, дворянства, горожан и крестьян. Носителями политической власти в государстве, являлось дворянство и духовенство

Казаки — одно из сословий (крестьяне) [1] населения России, наиболее пострадавшее в процессе происходивших в нашей стране перемен и революционных преобразований, и как следствие этих преобразований, — гражданской войны (1917—1922гг). По своему социальному статусу казаки это сословие военнослужащих, включенное в процессы этнических образований, призванное защищать страну. И которое было практически полностью уничтожено в годы гражданской войны (1917—1922гг), и последующей за нею Великой Отечественной Войны (1941—1945 гг.).

Изучением истории казачества мне пришлось заниматься в рамках контрольной работы на соискание звания магистра в одной из эзотерических академий. Контрольную эту сдать мне не довелось и звания магистра я не получил, но осталась работа которую можно представить отдельной книгой.

Возрождение казачества или ряженные?

После перестройки, история казачества опять вышла на предмет обсуждения об устройстве государства. Однако общественность часто не воспринимает всерьез претензии казаков на самоопределение, в качестве отдельного этнического образования и называют представителей казачества «ряжеными».

Что это за люди, — казаки, откуда они взялись и каким образом получили свое наименование, попытаемся определить в данной работе, получая основную информацию по интересующему нас вопросу из разных существующих источников знаний. Из мифов, сказок, живописи, исторической литературы, поэтому мы и воспользуемся традиционным способом, сделав обзор имеющихся в наличии источников информации.

Например, словарь Брокгауза и Эфрона сообщает нам: «Казаки (малорусское — козаки), — слово, вероятно, татарского происхождения, которое обозначает — вольный наездник, особое военное сословие в России. Для защиты южных, юго-восточных окраин польское и московское правительства стали, начиная с XV привлекать пограничное население к особой сторожевой службе, наделяя этих поселенцев землей и другими льготами.

Отсюда возникли казаки реестровых малорусских полков в Польше и городовые казаки в пограничных городах Московского государства. Но гораздо большее значение в развитии и жизни казачества имело движение в свободные степи людей бежавших от крепостного права и искавших простора и воли. Так образовались казаки днепровские, запорожские, донские, яицкие.

Единственное их занятие было война с татарами и турками, а со времени введения унии — и с поляками, когда казаки явились защитниками православия. Казаки не раз вторгались в Крым, брали Азов, Кафу, переплывали Черное море и грабили Трапезунд и Синоп. С усилением московского правительства и централизации власти городовые казаки были обращены в солдаты, вольные же казаки должны были подчиниться правительству, и образовали казачьи войска».

Новая иллюстрированная энциклопедия дополняет эти сведения такой информацией: «Казачество, военное сословие в России в 18 — начале 20 вв. В 14—17 вв. вольные люди, работавшие по найму, лица, несшие военную службу в пограничных районах (городовые и сторожевые казаки); в 15—16 вв. за границами России и Польско-Литовского государства (на Днепре, Дону, Волге, Урале, Тереке) возникали самоуправляющиеся общины т.н. вольных казаков (главным образом из беглых крестьян), которые являлись главной движущей силой восстаний на Украине 16—17 вв. и в России 17—18 вв.

Правительство стремилось использовать казачество для охраны границ, в войнах и других мероприятиях. А в 18 веке подчинило его, превратив в привилегированное военное сословие. Вначале 20 века существовало 11 казачьих войск (Донское, Кубанское, Оренбургское, Забайкальское, Терское, Сибирское, Уральское, Астраханское, Семиреченское, Амурское и Уссурийское). В 1916 казачье население свыше 4,4 миллиона человек, имевшее свыше 53 миллиона десятин земли. В 1-ю мировую войну выставило около 300 тысяч человек. В 1920 казачество как сословие упразднено. В 1936 были созданы донские, кубанские и терские кавалерийские казачьи соединения, участвовавшие в Великой Отечественной Войне (расформированы во 2-й половине 40-хгг.)».

Историк Александр Нечволодов сообщает о казаках, следующее: «Мы говорили уже не раз, что еще со времен Татарского ига многие предприимчивые Русские люди, в поисках за лучшей жизненной долей, переселялись на окраины Государства — в широкое «Поле», расстилавшееся в сторону Черного моря, и образовывали здесь особое сословие — казаков, из коих раньше других упоминаются в летописях казаки Рязанские. Это казачье население оказывало Родине неоценимую услугу, неся мирную пограничную службу, частью пешую, частью конную и зорко следя за степными хищниками.

Такие служилые казаки, состоявшие на службе у Государства, назывались городовыми. Но рядом с городовыми казаками, существовало и вольное казачество, селившееся в самой глуби степей. Это были уже полуоседлые люди, мало подчинявшиеся государственной власти и управлявшиеся своими выборными атаманами и «Общинным кругом» (родом древнерусского веча)». При этом, движение вольного казачества шло в двух направлениях: из юго-западной Руси оно направлялось, главным образом, на берега Днепра, а из юго-восточной — на Дон и его притоки.

Днепровское казачество считалось за Польской короной, хотя, как мы видели из письма Батория к Крымскому хану, он сильно недолюбливал этих вольнолюбивых подданных. Донские же казаки числились за Москвой; Московские Государи также часто бывали, недовольны их самовольством и запрещали городовым казакам уходить на Дон. «А ослушает кто и пойдет самодурью на Дон в молодечество, их бы ты, Агриппина, велела казнить» — писал Иоанн III Рязанской великой княгине про ее казаков» [2].

Л. Гумилев пишет о казаках: «В XIV в. потомки обрусевших хазар сменили русское название «бродники» на тюркское «казаки». В XV — XVI вв. они стали грозой степных ногаев и, перенеся войну в Сибирь, добили их последнего хана Кучума. Получив подкрепление от московского правительства, они за один век прошли Сибирь до Тихого океана. Нуждаясь в пополнении, они охотно принимали в свои отряды великороссов, но всегда отличали их от себя. Всех вмести их принято называть землепроходцами.

Энциклопедия, например, дает такую информацию: «Черные клобуки (Каракалпаки — черные шапки), племенной союз остатков тюркских кочевых племен — печенегов, торков, берендеев, сложившийся в бассейне реки Рось около середины 12 в. Защищали южные границы Руси. После монголо-татарского нашествия частью обрусели, частью откочевали в степи» [3]. О бродниках та же энциклопедия говорит: «Бродники, население побережья Азовского моря и нижнего Дона в 12—13 вв., возможно славянское. Участвовали в междоусобицах русских князей, русско-половецких и русско-татарских сражениях» [4].

Другая энциклопедия «Всемирная история» так же дает информацию о бродниках: «бродники, бродницы — племя, обитавшее в 12—13 вв. в половецких степях по Нижнему Дону и берегам Азовского моря. Большинство историков производят понятие «бродники» от слов «бродить», «бродяга». Бродники состояли частью из беглых людей, частью из остатков придонского оседлого населения и представляли собой своеобразную вольницу — предшественницу казачества. Они служили и русским князьям, и половцам.

В летописи под 1147 г. они упоминаются в качестве дружинников Святослава Ольговича в борьбе с черниговскими князьями. В 1216 г. «Ярослав встал со своими полками с Муромцами, городчанами и бродниками против Владимира и смолян…» В битве на Калке в 1223 г. бродники сражались на стороне монголо-татар. Однако, христиане по вероисповеданию, они сами подверглись нападению монголо-татар. Большая их часть была истреблена, а оставшиеся бродники обложены данью» [5].

Словарь Брокгауза, в свою очередь, дополняет эти сведения: «Бродники, вольное и воинственное население Придонских степей XII и XIII вв., русского происхождения и христианской веры; составляли особое общество, имели своих вождей, напоминая позднейших казаков. В союзе с половцами бродники нападали на русские земли» [6]. Ранее на этих землях могли проживать так же изгои.

В Древней Руси 11—12 вв. изгоями называли лиц, вышедших из своей социальной категории, это могли быть крестьяне, ушедшие из общины, вольноотпущенные или выкупившиеся холопы и пр. [7]. Этих людей, по-видимому, и называли бродниками. Упоминание о бродниках входящих в дружину Ярослава в борьбе против Владимира и смолян в 1216 г., в дружину Святослава Ольговича в борьбе с черниговскими князьями в 1147 г., в битве на Калке они сражались на стороне татар [8].

Итак, нигде нет никаких точных сведений о бродниках. Кто эти люди, что это за племя, в границах какого региона оно обитало, и куда затем делось? Нет никакой конкретной информации, кроме различных предположений высказываемых разными историками. Поэтому, для изучения вопроса воспользуемся тем обстоятельствам, что князем Черниговским, а затем Великим князем Киевским в 1113—1125 гг. был Владимир Мономах, одна из ключевых фигур в истории Древней Руси, во время правления, которого ни каких летописных сведений о бродниках не встречается, значит, их и не было в то время.

Упоминание в летописи о бродниках приходится на период великокняжеской борьбы за трон, когда Великий князь Киевский Всеволод II (1132—1146), умер во время войны с князем Галицким Владимиром Володаревичем. Объявленный наследник престола Игорь Олегович княжил только шесть недель, затем в результате интриг удельных князей, трон занял князь Изяслав, который посадил князя Игоря в поруб, а впоследствии убил (такова версия — авт.).

Сам Изяслав II Великий князь Киевский (1146—1155), за время своего правления трижды уступал престол и вновь возвращался на него. Упоминание о бродниках приходится на период развала государства и заката «Киевской Руси».

Можно так же предполагать, в свою очередь, что бродники появились после того, как Великий князь Андрей Боголюбский переведя столицу государства во Владимир в 1169 году, разграбил Киев, превратив киевское княжество из столицы государства в удельное княжество. Затем в 1240 году Киев был взят и разрушен монголами. Таким образом, в качестве бродников, христиан русского происхождения, бродивших по придонским степям, могли быть жители Галицкого, Киевского или Тмутараканского княжеств. Историк Аександра Ишимова, дает свой вариант направление исследования появления уже не бродников, а казаков указывая на касогов, побежденных тмутараканским князем Мстиславом.

Воинственным народом все указанные выше «бродники» быть не могли, по той простой причине, что любое организованное сообщество именуемое «народ» имеет свою «государственность» и границы своего обитания. В том же случае если бродниками назывались отдельные наемные (варяжские) дружины или шайки разбойников, не имевших ни какой государственности, бродивших в поисках наживы во все времена, то на них не стоит заострять внимание так как, после прихода монголов любые воинские формирования не входящие в состав Золотой Орды были бы уничтожены.

Русский философ Владимир Сергеевич Соловьев [9] определяет государственность как союз племен в особенности таких, которые достигли известной степени образованности и занимают определенную территорию. У них есть уже переход к государству, — зародыш нации, которая произошла из войн и договоров. Но это не мешает тому, что цель или смысл образования государства состоит в том, чтобы установить в широком кругу народных или международных отношений такую, же солидарность или мирное сожитие людей, какое существует издавна в пределах рода.

В упомянутой же выше Литовской летописи о населении, живущем под начальством атаманов, которых Ольгерд нашел на Подоле в XIV веке, могли указываться бежавшие из Новгорода люди, составляющие Шемякино воинство и последующие их единомышленники. Этими людьми могли быть и выдавленные Московскими князьями Новгородские ушкуйники, сами по себе люди не хилые занимавшиеся разбоем и грабежом. Эти люди и могли создавать отдельные поселения, собирать «круг», — подобие вече и избирать себе атаманов, потому что это был привычный образ жизни Новгородцев.

С самого начала для Новгорода было характерно призвание князя на престол. Кроме «призвания варягов», в 970 г. новгородцы прислали к Святославу «просяша князя себе». С 1136 года, когда новгородцы изгнали князя Всеволода Мстиславича (с этого времени в Новгороде установлена боярская республика), князя стали приглашать на условиях «ряда». «Ряд» запрещал подвергать новгородских «мужей» репрессиям без вины, вмешиваться во внутренние дела городского управления, сменять должностных лиц, приобретать собственность в Новгородских «волостях» и даже селиться в самом городе.

Присутствие князя в Новгороде обуславливалось тем, что князь являлся военачальником, а княжеская дружина поддерживала порядок в городе. Князь был представителем правящего домена, адресатом той дани, которая поступала Новгороду, и символизировал связь Новгорода и остальной Руси. Высшим органом законодательной и судебной власти в Новгороде считается вече. Первое упоминание о созыве новгородского веча относится к 1016 г.

На вече принимались все законы, а также заключались договоры, как с другими русскими землями, так и с иностранными государствами, обсуждались вопросы войны и мира, кандидатуры князей и посадников, а также тысяцких, архиепископов и архимандритов; в распоряжении веча находились финансы и земельный фонд. Собиралось вече на Ярославовом дворище и в Детинце у Софийского собора. Кроме общегородского, были кончанские веча (5 по количеству концов) и уличанские веча.

Многие исторические справки о Новгородском вече вызывают сомнение, как противоречащие логике житейского бытия. В это время историки, как правило, разделяют распространенные заблуждения, когда верят прямым свидетельствам — описаниям очевидцев, монетам, развалинам. И не доверяют косвенным свидетельствам [10]. А. М. Хокарт утверждает, что существует распространенное, но естественное заблуждение, что прямые свидетельства гораздо важнее косвенных и что только их следует считать удовлетворительными. Опытный судья указал бы на то, что прямые свидетельства могут оказаться слабее косвенных свидетельств, когда свидетель может солгать или быть пристрастным, память его может подвести, а воображение сыграть злую шутку.

Так, проследив биографию отдельного человека или историю отдельного народа, мы можем установить некоторую сумму постоянно действующих качеств составляющих доминанту отдельной личности; характер личности индивидуальной и дух личности коллективной. У них основным слагаемым этой доминанты является инстинкт, — и у человека и у народа [11]. Отсюда напрашивается вывод, что все предполагаемые версии о происхождении казаков сомнительны, так как все они изложены по факту уже сложившегося существования казаков, как объекта для изучения.

Без учета причин и особенностей исторического периода времени формирования самого казачества, а так же без учета причин давших возможность существования казаков, как отдельной группы населения сохраняющей свою самостоятельность и самобытность. В данном случае установить истину помогут нам косвенные свидетельства исторических событий, происходящих на интересующей нас территории в более объемном представлении.

Исторические особенности

Русский историк Николай Костомаров о достоверности имеющихся исторических фактов в истории Древней Руси выразился следующим образом: «Наша история о временах, предшествовавших принятию христианства, темна и наполнена сказаниями, за которыми нельзя признать несомненной достоверности.

Этому причиной то, что наши первые летописцы писали не ранее второй половины XI века. И о событиях, происходивших в их отечестве в IX и X веках, за исключением немногих греческих известий, не имели других источников. Кроме устных народных преданий, которые по своему свойству подверглись вымыслам и изменениям с достоверностью можно сказать, что, подобно всем северным европейским народам, и русский только с христианством получил действительные и прочные основы для дальнейшей выработки гражданской и государственной жизни — основы, без которых, собственно, для народа нет истории» [12].

Так же один из исследователей исторического наследия, периода правления царя Иоанна IV, Р. Г. Скрынников, в своей книге: «Россия накануне «Смутного времени», отмечает: «Новый летописец» возник в окружении Филарета Романова [13]. История русского народа еще не написана, — утверждает Иван Солоневич. Есть «богословская схоластика», есть «философская схоластика». Обе подогнаны под заранее данную цель и обе базируются на сознательном искажении исторических фактов. Схема русской истории, лишенная, по крайней мере, сознательного искажения, будет в одинаковой степени неприемлема ни для правых, ни для левых читателей.

Народы не меняются. Или, если меняются, то только в случаях весьма основательного смешения рас, то есть, рождения, собственно, уже иного народа, — как это случилось с Грецией или Италией. Солоневич считает, что Русский народ, — точнее, его великорусская ветвь, это результат смешения славянской крови с финской кровью — а не с татарской. По-видимому, это смешение началось задолго до освоения окско-волжского междуречья. Во всяком случае, основные черты русского государственного строительства мы можем обнаружить уже в Киевской Руси.

Но, если мы станем формулировать основные черты русской национальной доминанты, то мы неизбежно столкнемся с двумя обстоятельствами. Первое. Во всей истории России есть некоторые ясно и бесспорно выраженные черты и факты, — более или менее общеизвестные и более или менее игнорируемые историками. Второе. Диапазон разногласий между историками — русскими и иностранными — объясняется не их научными взглядами, а их политическими целями: здесь наука служанка политики.

В русской историографии были представлены четыре основных мифа: миф о призвании к себе варягов — или варяжском завоевании. Миф об отсталости Москвы, миф о гениальности Петра I и миф о февральской народной революции. Варяжский миф соответствовал социальной потребности раннего правящего слоя Киевской Руси отгородиться от остальной массы населения страны своим происхождением, хотя бы от Рюрика. Совершенно таким же способом японская династия произошла от луны… [14].

Подобное мнение высказывают и современные историки: «… за последние три столетия учеными историками были написаны тысячи трудов. Сложились различные, враждующие между собой школы. В тот или иной исторический период одни мнения одерживали верх, а другие объявлялись антинаучными…» [15].

Как можно заметить, из всех отмеченных выше высказываний, мнение многих историков говорят о том, что имеющаяся традиционная информация об исторических фактах развития Русского государства не является неопровержимо правдивой. Поэтому при исследовании истории возникновения казачества, на определенной территории земли, необходимо отследить, сверяясь с более ранними историческими процессами, происходящими на данной земле. В том числе и с нетрадиционными мнениями исследователей, например, такими: «А не прав ли был Гумилев, когда он утверждал, что первые очаги человеческой культуры возникали под воздействием некоего облучения из космоса?

Не были ли основатели первых оседлых цивилизаций загипнотизированы из космоса, получив приказ создавать оседлые культуры? Какая таинственная сила притягивала народы к землям, вытянувшимся в виде полос по трем континентам планеты? С материалистической точки зрения человек, по существу такой же физико-химический процесс, как горение спички. Погасить жизнь или погасить спичку — не все ли равно? Простое физико-химическое воздействие на простой физико-химический акт [16]

«А может быть, для того чтобы обнаружить тайну рождения цивилизаций, следует отказаться от „лобовой атаки“? — говорит очередной исследователь, — Сколько ни разглядывай места расположения первых цивилизаций, которые то сплошными, то пунктирными линиями протянулись через континенты, они сами по себе ничего не скажут, если у нас нет пособия для истолкования этих линий. Но, к сожалению, никто не составил пособия для прочтения линий на континентальных ладонях Земли» [17].

Ранние оккультисты и астрологи говорили, что в соответствии с древними эзотерическими знаниями, заповеданными Гермесом Трисмегистом, Земля, как и вся вселенная, распределена по своим королевствам и провинциям между планетами и знаками Зодиака. А это, в свою очередь, означает влияние энергии космоса на отдельные территории в соответствии, выстраивающихся комбинаций между планетами и зодиакальными созвездиями.

Комбинировать сегодня умеют не только астрологи, но и на вполне научном уровне, имея возможность при этом прямого влияния на формирование этнической структуры общества. Работы Ю. Бромлея и П. Пучкова [18], показывают, что проживающие на Земле народы, насчитывающие по количеству этих народов несколько тысяч, создают сложную этническую картину, которая динамична и постоянно меняется. Эти изменения вызваны действием этнических, демографических и миграционных процессов, меняющих сегодняшнюю картину бытия, от той, которая была в недавнем прошлом и которая ожидается в будущем.

Среди этнических процессов выделяются этноэволюционные и этнотрансформационные направления. Различие между ними в том, что, во-первых, при изменении ряда компонентов, этнос или какая-то его группа остаются самими собой, когда не происходит смены этнического самосознания, во-вторых, — самосознание изменяется. Этническое объединение, и этническое разделение были свойственны всегда, всем периодам человеческой истории. Происходящие этнические процессы, могут быть и смешанными — эволюционно-трансформационными.

Первый из них — межэтническая консолидация, которая представляет собой слияние нескольких ранее самостоятельных, но родственных по языку и культуре народов в единый новый, более крупный этнос. Второй — внутри этническая консолидация, при которой происходит внутреннее сплочение более или менее крупного народа путем сглаживания различий между имеющимися внутри него группами.

Другой тип этнического объединения — ассимиляция. Она заключается в растворении самостоятельного этноса или какой-то его части в среде другого обычно более крупного народа. Для ассимилируемого в другом народе этноса, ассимиляция это процесс этнотрансформационный, а для ассимилирующего этноса, этноэволюционный процесс. Различаются два вида ассимиляций: естественная ассимиляция и насильственная. Первая из них, имеет прогрессивное значение. Она происходит при непосредственном общении разнородных этнических групп населения и обусловлена потребностями упрочения их общей социальной, хозяйственной и культурной жизни.

Часто ассимиляцию такого рода сопровождают смешанные браки. Совершенно иной характер имеет насильственная ассимиляция, при которой органы власти предпринимают специальные меры, направленные на достижение этнической однородности. К таким мерам, в частности, относятся ограничение или полное запрещение употребления языков национальных меньшинств, дискриминация традиционной культуры малых народов, давление на самосознание.

Картину этнических процессов способствующих появлению на историческом поле действия, казачества, как отдельной этнической группы народов, мы можем наблюдать, изучая разные материалы, имеющиеся в научных, художественных и иных источниках информации начиная от «отца истории» Геродота и заканчивая работами современных историков.

В древности существовало своеобразное изречение о том, что «все дороги ведут в Рим», — центр могущественной империи, история культурного наследия которой служит своеобразной точкой отсчета для каких либо исследований в области истории и философии. Философ И. Солоневич пишет по этому поводу: «Древний Рим создал империю, которая в смысле организации человеческого общежития, стояла выше сегодняшней Европы настолько, насколько современная Европа стоит выше Рима в техническом отношении.

Самолетов у Рима не было — но были и водопроводы и вообще обязательное обучение, многое такое, чего нет и сейчас. «Науки» в Риме не было. Место сегодняшних светочей человечества там занимали авгуры. Они гадали по внутренностям жертвенных животных и результаты своих научных исследований сообщали массе в качестве того, что мы сейчас назвали бы «научной неизбежностью».

Авгуры имели перед философами, политикоэкономами, геополитиками, историками и прочими то подавляющее преимущество, что они сговаривались заранее, вероятно, не без учета всей политической обстановки данного момента. И не без предварительных совещаний с деловыми людьми тогдашнего Рима. Авгуры не запирались в кабинетах и библиотеках, не питались цитатами и не говорили о «законе». Они, кроме того, были умными людьми.

В результате всего этого римская масса получала один единственный, простой и ясный рецепт. Она в него верила. Он спаивал ее единством цели и воли. Вековая практика показала, что — в противоположность нынешним светочам — глупых рецептов авгуры не давали. Если бы они давали глупые рецепты, то Римская Империя не создалась бы. Или, иначе, — если бы нынешние светочи, давали бы неглупые рецепты. То мы с вами, не сидели бы там, где мы имеем удовольствие, сидеть, в результате философского прогресса последних столетий.

Энциклопедия, дает нам такие сведения: «В 1-м тысячелетии до н.э. в Крыму обитали племена киммерийцев, тавров (от названия последних происходят названия горной и прибрежной части Крыма — Таврика, Таврия, Таврида) и скифов. В 6—5 вв. до н.э. на побережье Крыма основали свои колонии греки. Первым Таврическим древним городом — государством был Херсонес, который был основан гераклейцами и располагался близ современного Севастополя.

В 5 в. До н. э. в районе Керченского полуострова возникло Боспорское государство, в степной части Крыма в 3 в. до н. э. Скифское государство. В I веке до н. э. Скифия [21] и часть Сарматии [22], а также Боспор со столицей Пантикапеем [23], либо принадлежали Понтийскому царству, либо были зависимы от него. Понт [24], — основное население каппадокийцы, господствующий класс — персы, в городах проживали колонисты греки. При Митридате VI царство было расширено, подчинены сопредельные области, а также Колхида.

В то время Понт был могущественным государством, которое много лет соперничал с Римом, и представляло постоянную военную угрозу восточным границам Римской империи. Высший класс Понта, бывший ранее Ираноязычным, воспринял греческий язык и греческую культуру, ибо Понт являлся осколком империи Александра Македонского, в него входила и малоазийская Греция (Иония). И потому Понт почитал себя наследником Великой Греции и противостоял Риму, завоевавшему в 146 г. до н.э. европейскую Грецию.

Во главе Понта стоял царь и полководец Митридат VI Евпатор, подчинивший своей власти огромнейшие территории, все Причерноморье, Боспорское царство, греческие города — государства Тавриды, Малую Скифию, Малую Азию. Он вторгался в Македонию, постоянно грозил нашествием на Грецию и Рим. Завоевание Северного Причерноморья, в том числе Скифии, Митридат предпринял в 109—110 г. до н. э. Тогда он вмешался в войну скифского царя Палака [25] сына Скилура [26] против Херсонеса.

В самый разгар войны в Херсонесе высадился понтийский флот во главе с полководцем Диофантом [27] и разгромил главные силы скифов, потом взял Неаполь Скифский [28], и Хевбею. Скифскому царю Палаку пришлось признать над собой власть Митридата. Потом Диофант с помощью херсонесцев подавил в Боспоре восстание рабов во главе со скифом Савмаком [29], который убил царя Перисада и правил Боспором почти год (107—106). Диофант вновь утвердил власть Митридата.

Так Скифия и Боспор стали частью Понтийского царства. Затем начались так называемые Митридатовы войны Понтийского царства и Рима. Понтийское царство было очень сильно, его не могли покорить знаменитейшие римские полководцы Сулла [30], Лукулл [31], Помпей [32]. В 89 г., во время первой Митридатовой войны в Боспоре благодаря интригам Рима произошло восстание против Понта. И Боспор отложился от обременительной власти Митридата, разоряющей боспорцев. Но во время второй, удачной для Митридата войны в 79 г. до н.э. полководец Неоптолем вновь утвердил в Боспоре власть Понта.

Война с Римом, который рвался к мировому господству, не прекращалась и на восточных границах Римской империи перемалывались лучшие ее легионы. Война шла с переменным успехом, так как Рим по сложившейся уже к тому времени традиции «воевал сам с собой» имея противником своих же бывших легионеров воевавших ранее под римскими знаменами под началом Сертория [33], ставшего союзником понтийского царя Митридата Евпатора.

Наибольшего успеха в этой войне из всех римских полководцев, воевавших с Понтом, сумел добиться Помпей — в 65 г. до н.э. он одержал победу над войсками Митридата в битве над Никополем недалеко от Амаси — столицы Понтийского царства в Малой Азии. После сражения под Никополем еще не побежденный Митридат отступил по восточному берегу Черного моря, чтобы заманить Помпея внутрь страны и на территорию армянского царства. Помпею тогда пришлось преодолевать горы, сражаясь с армянским царем Тиграном и горцами.

Тактика Митридата оказалась верной, и Помпей отступил к флоту Сервилия, поджидавшему его у устья Фасиса. Затем он возвратился в Малую Азию и ушел покорять Иудею, оставив надежду настигнуть Митридата и победить его. Однако, как часто это бывало в истории Рима, подкуп и предательство сделали свое дело, и неукротимого Митридата не стало. Рим вздохнул облегченно, узнав о его смерти, и объявил десятидневные торжества по случаю избавления от одного из наиболее опасных врагов.

Но история не заканчивается со смертью царя полководца, цари приходят и уходят, а народы остаются и продолжают борьбу за свое существование. На смену одним вождям выдвигаются другие, которые в ходе истории возносятся на гребень событий и в свою очередь так или иначе сами влияют на исторический процесс, вносят в него черты собственной индивидуальности.

Митридата сменил его сын Фарнак [34], который сразу после захвата власти поспешил выдать труп отца римлянам и заверить Помпея в своей преданности Риму и готовности быть верным исполнителем его воли. В стремлении укрепиться на отцовском троне любой ценой молодой царь не поскупился и на подарки римскому полководцу. В их числе оказались драгоценный меч Митридата в ножнах стоимостью в четыреста талантов и не менее дорогая золотая китара — головной убор бывшего царя.

Золото! Оно исстари правит миром. Олицетворение солнечного света, оно содержит в себе принцип огня, сжигая на своем пути все, что является помехой для обладания этим сиянием вечного металла. Ради золота уничтожались народы, страны и цивилизации. Золото служит своеобразным мерилом уравновешенного порядка между добром и злом, своеобразного баланса сдерживающего силы природы от их разрушительного воздействия на все живое. Иногда этот баланс нарушается и начинается движение народов с ранее занимаемых коренными народами территорий на другие позиции, новые и часто неведанные.

Так началось великое переселение народов, — перемещение по территории Европы славянских, германских, кельтских и других племен и народностей в 4—7 вв., которое привело к падению римской имперской власти, сохранившейся только на востоке империи, в Константинополе. Активное передвижение племен началось в середине 4 века: с междуречья Волги и Дона двигались гунны, с одной стороны, по северному побережью Черного моря и восточноевропейской степи, с другой, — через Кавказ, Иберию, Армению в Сирию.

Движение гуннов вызвало цепную реакцию: из буго-днепровских степей на запад двинулись готские племена, которые, разделившись на вестготов (западных готов) и остготов (восточных готов), прошли через Дакию на север Адриатики, несколькими волнами накатились на Константинополь после грандиозной битвы под Адрианополем в 378 г., закончившейся гибелью императора Валента. Вестготы заняли большую часть Северной и Средней Италии, а в 410 г. их король Аларих взял Рим [35].

Падение Рима резко активизировало миграции многочисленных европейских и пришедших из Азии племен. Гуннские орды Аттилы, закрепившиеся в Подунавье как исходном стратегическом плацдарме, двинулись через Францию, когда в 451 г. на Каталунских полях произошла битва, в которой под предводительством римского полководца Аэция против гуннов выступили вестготы, бургунды, франки. Эта битва была проиграна гуннами и практически уничтожила все предыдущие успехи всех их прежних завоеваний.

На территории Восточной Европы варвары столкнулись с интересами Византийской империи. Когда расселение болгар и венгров на их новых «родинах» уже навсегда закрепило общие контуры будущей политической карты Юго-Восточной Европы. 7-й век в Центральной Европе был ознаменован утверждением Аварского каганата. В это же время на Нижнем Дунае тюркское племя болгар, возглавлявшееся правителями из рода Дуло (хан Аспарух и др.) заняло равнинно — степные территории, на которых в дальнейшем, в середине 10-го века сталкивались политические интересы раннего Болгарского царства, Византии и Руси.

Периодически, в частности, во время походов Киевского князя Святослава (968—972 гг.), в эту борьбу активно включались викинги. Передвижения варварских племен в Европе в 4—7 вв. подготовили создание устойчивых европейских крупных государственных образований. Период так называемого Великого переселения народов фактически предопределил позднейшую религиозную и политическую систему взаимоотношений между всеми этими народами. Например, Крым, куда в 3—4 вв. н.э. вторгались различные племена — готов, гуннов, аваров. А с 4—5 вв. Крым становится объектом экспансии Византии.

К концу 1-го тысячелетия восточная часть Крыма входила в состав Тмутараканского княжества Древнерусского государства. В этот период население Крыма состояло из потомков скифов, тавров, готов, сарматов, аланов, хазар, печенегов и д.р., а по побережию также из греков и славян. В 13 в., после вторжения монголо-татар, в Крыму образовался Крымский улус Золотой Орды. В 13—15 вв. в Крыму существовали укрепленные торговые центры генуэзских купцов, наиболее крупным из них было княжество Феодоро. После распада Золотой Орды в 1443 возникло Крымское ханство, которое с 1475 — являлось вассалом Турции» [36].

---

Историки Костомаров Н. И. [37], Жукова Л. В. [38], Сыров С.Н [39] А. Нечволодов [40] и другие, в популярных изданиях, дают нам информацию о том, что к десятому веку сложился определенный довольно устойчивый порядок расселения племен и народов, которые нашли свое место в окружающем их ландшафте.

Николай Костомаров, например, в своей истории отмечает, что с давних времен восточная половина нынешней Европейской России была населена народами племени чудского и тюркского, а в западной половине, кроме народов литовского и чудского племени, примыкавших своими поселениями к балтийскому побережью, жили славяне под разными местными названиями, держась берегов рек: Западной Двины, Волхова, Днепра, Припяти, Сожи, Горыни, Стыри, Случи, Буга, Днестра, Сулы, Десны, Оки с их притоками.

Тацит, Плиний Старший и Птолемей Клавдий (I—II вв.) описывают славян, называя их венедами и антами. Именуются славяне также склавинами. Из описаний византийских историков VI в. видно, что славяне жили родоплеменным строем. Они жили небольшими общинами, которые имели свое средоточие в городах — укрепленных пунктах защиты, народных собраний и управления. Никаких установлений, связующих между собой племена, не было.

Признаков государственной жизни мы не замечаем. Славяно-русские племена управлялись своими князьями, вели между собой мелкие войны и не в состоянии были охранять себя взаимно и общими силами против иноплеменников, а потому часто были покоряемы. Религия их состояла в обожании природы, в признании мыслящей человеческой силы за предметами и явлениями внешней природы, в поклонении солнцу, небу, воде, земле, ветру, деревьям, птицам, камням и т.п….

---

Л. Жукова добавляет: «Большое значение для изучения истории древних славян имеют иностранные письменные источники. Некоторые считают, что о предках славян говорит Геродот, описывая земледельческие племена Среднего Поднепровья в Vв. до н. э. Он называет их «сколотами» или «борисфенитами», отмечая, что греки ошибочно причисляют их к скифам. Далее Геродот указывает, что за рекой Танаисом (древнее название реки Дон — авт.) — уже не скифская земля, а владения савраматов, которые как можно предположить произошли от скифов и амазонок [41].

Более современная версия об амазонках полагает, что это были сарматские женщины, игравшие большую роль в социальной организации племен. Почему-то считается, что они были прекрасными наездницами и стрелками, наравне с мужчинами участвовали в сражениях. И их якобы хоронили в курганах как воинов — вместе с конем и оружием. Возможно, именно сведения о сарматах стали источниками античных мифов об амазонках. В I в. до н.э. они вытеснили остатки скифских племен с берегов Черного моря.

С тех пор на античных картах причерноморские степи — «Скифия» — стали называться «Сарматией». В первых веках н.э. среди сарматских племен выделились племенные союзы роксолан и аланов. В III в. вторгшиеся в Причерноморье готы подорвали влияние сарматов, а в IV в. готы и сарматы были разбиты гуннами. После этого часть сарматских племен присоединилась к гуннам и участвовала в Великом переселении народов. В северном Причерноморье остались аланы и роксоланы [42].

В эпоху Великого переселения народов (III—VI вв.) славяне расселяются по территории Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы. К VI в. начинается выделение восточных славян из праславянского мира (Западные славяне — поляки, чехи, словаки, кашубы, лужицкие сербы, восточные славяне — русские, украинцы, белорусы; южные славяне — болгары, сербы, хорваты, словенцы, македонцы, боснийцы, черногорцы — Л.Ж.). Они занимали территорию от Карпатских гор на западе до Средней Оки на востоке, от Невы и Ладожского озера на Севере до Среднего Поднепровья на юге.

В этот период времени у них, очевидно, уже начинают складываться племенные союзы. В эти племенные союзы входило довольно значительное количество племен (120—150); племена, в свою очередь, объединяли несколько родов, все члены которых были между собой родственниками. Наиболее древним типом была кровнородственная община, сложившаяся еще у первобытных народов. Такая община долгое время существовала у германцев, иранцев, финно-угров и некоторых других народов у которых археологи находят существование «больших домов» (площадью до 300 м?).

В каждом из таких домов жила группа близких родственников по отцовской линии. Кровнородственные связи у этих народов продолжали играть большую роль и при переходе к соседской общине. Все члены патронимии возводили себя к хорошо памятному предку. Иногда имена предков помнились на протяжении жизни 10—12 поколений. Чужеземцев в такую общину принимали лишь на «правах» раба, поскольку он не происходил от общего предка. Постепенно родственные связи ослабевают — начинается переход от родовой общины к общине соседской.

В племени, состоящем из общин — патронимий, существовала строгая иерархия родов — от правящих до незнатных. Выходец из незнатного рода не мог стать во главе племени. Автор «Повести временных лет» доносит до нас названия нескольких таких племенных союзов, которые впоследствии объединятся в государство. Это поляне, северяне, уличи, древляне, волыняне, бужане, дулебы, тиверцы, белые хорваты, дреговичи, радимичи, вятичи, кривичи, полочане, словены и другие племена. Князья, которых, — по мнению Николая Костомарова, — еще долго проявляли свое древнее значение предводителей воинственных шаек. И только принятое христианство мало — помалу преобразовало их в земских правителей [43].

Славянское государство возникает в социально неоднородном обществе и представляет собой способ регулирования отношений между различными социальными слоями, классами и т. д. Государство можно определить как особую организацию политической власти общества, располагающую специальным аппаратом принуждения, выражающую волю и интересы господствующего класса, иной социальной группы или всего народа.

Государственность у славян начинает формироваться в VII—IX вв. н. э. К этому времени произошел переход к соседской общине, которая у славян возникла очень рано. Об этом свидетельствуют находки археологами «малых домов», в которых могла проживать только одна семья. В состав славянской общины достаточно легко вливались чужеземцы. Рабы, захваченные в войнах, со временем имели возможность или уйти, или стать полноправными членами общины.

Старейшины в общине выбирались. Земля принадлежала общине, а не отдельной семье. Характерной особенностью славянской общины были переделы земли. Славянские города служили центрами племен и местом убежища крестьян — общинников от внешней опасности. Предполагается, что жители города и сельской округи делились на десятки, сотни, тысячи. Возможно, существовал и совет старейшин — «старцы градские», руководившие вече (народным собранием).

У славян развитие соседской или крестьянской общины связано с постепенным разложением родоплеменных отношений и вероятно, на ранней стадии община объединяла несколько близлежащих поселений, в каждом из которых жило несколько (иногда несколько десятков) семей. В общинном владении находились пастбища, луговые и лесные угодья, места охоты и рыбной ловли, а также скот. Община обеспечивала устойчивость внутри племени или союза племен. Свободные общинники («люди» по терминологии «Русской Правды») оставались основным населением Руси и в первые века после образования Древнерусского государства.

начало складываться имущественное неравенство [44].

Одним из признаков государства является наличие особой публичной власти, которая осуществляется особой группой людей, выполняющих функции управления и принуждения. Переходной ступенью к образованию государства у восточных славян был период военной демократии. Выделяется военная знать (князь и дружина), которая сосредоточивает в своих руках значительные материальные ценности и политическую власть, однако вече еще продолжает играть определенную роль в жизни общества.

Князь — военный вождь, первоначально племени, а затем — общий для союза племен, а затем — великий князь, — глава государственного территориального образования. Дружина — профессиональное войско, под руководством князя, постоянное занятие которого — война, где малая дружина являлась личной охраной князя.

Вече — племенное собрание, в котором первоначально участвовали практически все мужчины, а затем только боеспособные; верховный орган племенного самоуправления и суда. Обще племенное ополчение — боеспособная часть мужского населения племени, участвующая в военных действиях в случае крайней необходимости.

Вхождение племенных союзов в состав единого государства происходит постепенно. Ядром образования государства стало племя полян. Вокруг него еще в VI в. сложилось крупное объединение племен со столицей в Киеве (Куябия). Другое крупное объединение сложилось в районе озера Ильмень, центром его стал Новгород (Славия). Третье объединение (Уртаб или Артания) пока не удалось отождествить. Объединение этих союзов произошло в конце IX — начале X вв., однако формирование территории государства продолжалось.

Ядром формирования государства восточных славян стали два центра — Киев и Новгород, а также города по пути «из Варяг в Греки». В 882 г. князь Олег объединил их в единое государство и сделал Киев столицей. Кроме того, Олег подчинил себе племена северян, радимичей и древлян. Впоследствии им несколько раз удавалось отложиться от Киевской Руси, и окончательно они были присоединены лишь при князе Ярополке. При князе Игоре в состав русского государства входят, уличи. В правление князя Святослава было присоединено племя вятичей.

В княжение Владимира к русскому государству были присоединены земли по обе стороны Карпат, окончательно присоединяется земля вятичей. На юге страны возводится линия укреплений и засечных черт, строятся крепости на реках Стугне, Суле и Десне. Таким образом, начинается оформление границ государства. После смерти Рюрика в Новгороде остается его малолетний сын Игорь, опекуном которого был поставлен Олег. Относительно личности Олега существует несколько версий. Согласно «Повести Временных Лет» Олег был родственником Рюрика.

По другой летописи (Начальному своду) Олег был воеводой Рюрика. В 879 г. Олег, фактически, оказывается правителем Новгорода, однако уже в 882 г. он покинул Новгород. Выйдя из Новгорода на юг, Олег захватил Любеч, а затем, хитростью убив киевских правителей Аскольда [45] и Дира [46], взял Киев [47]. Часть историков высказывала предположение, что Аскольд и Дир были славянскими князьями, наследниками династии Кия [48].

Более распространена версия, что это были дружинники Рюрика, которые покинули его, и, дойдя до Киева, заставили киевлян платить себе дань. Захватив Киев, Олег сделал его столицей государства, назвав «матерью городов русских». Таким образом, произошло объединение двух основных центров восточного славянства и образование единого Древнерусского государства. Согласно византийским источникам, Олег носил титул Великого князя русского. При Олеге границы государства расширяются — он подчинил себе племена северян и радимичей, обитавшие в бассейне Десны и Сожа.

В 908 Олег предпринял поход на Византию. Регулярные русско-византийские связи установились после подписания в 860 г. мирного соглашения, однако на рубеже IX—X вв. произошел разрыв. Летом 907 г. Олег с большим войском осаждает Константинополь, разоряет его окрестности. Византия, откупившись от Олега щедрыми дарами, вынуждена была согласиться на выгодный для Руси договор, о торговле подписанный Олегом и императором Львом VI в 911 г.

После похода 911 г. все имеющиеся сведения об Олеге не ясны и противоречивы. По одной версии он умер в Киеве, ужаленный змеем и похоронен на горе Щекавице, по другой — пошел в Новгород, а оттуда в Ладогу, где умер и был похоронен, по третьей — «уплыл за море». В любом случае, считают, что княжение Олега закончилось в 912 г. Вся власть на Руси перешла в руки князя Игоря.

По другой версии Игорь Старший (Старый) древнерусский князь. Ежегодно в осенние и зимние месяцы князь Киевской Руси Игорь Старший со своей дружиной объезжал подвластные ему славянские племена и собирал дань. Население славянских городов и сел нередко оказывало сопротивление княжеским дружинникам. В 945 году князь собрал с племени древлян большую дань. С богатой добычей он возвращался в Киев, но по дороге решил, что добыча могла бы быть еще больше. Отправив обоз с данью под охраной дружины в Киев, Игорь с небольшой группой воинов вернулся в землю древлян и снова потребовал дань.

Древляне со своим князем Малом, собрались на вече, где они говорили: «Когда повадится волк к овцам, то перетаскает все стадо, если бы его не убить». К Игорю по поручению веча пришли послы и заявили, что народ отказывается во второй раз платить дань. Но Игорь пришел в главный город древлян Искоростень и стал снова собирать дань. Тогда жители города восстали, убили князя Игоря и всех его воинов. Правление на Руси перешло к жене князя Игоря — Ольге, которая по всей вероятности являлась регентом при малолетнем сыне князя Игоря Святославе.

Не вполне понятно, когда Святослав становится правителем — в 957 или в 962 г. (по другой версии его следует считать правителем с 945 г.). Князь — воин, Святослав Игоревич основное внимание уделял внешней политике. В 965—967 гг. Святослав предпринимает длительный военный поход, в результате которого была разгромлена Хазария, Нижний Дон снова колонизирован славянскими поселенцами, а на острове Тмутараканском [49] образовалось русское княжество, в состав которого вошли и племена Северного Кавказа — ясы и касоги….

С большею долей достоверности, — утверждает Николай Костомаров, — можно принять вообще известие о том, что князь Владимир, будучи еще язычником, был повелителем большого пространства нынешней России и старался как о распространении своих владений, так и об укреплении своей власти над ними. Таким образом, он повелевал Новгородской Землею, берегами рек: Волхова, Невы, Мсты, Лучи, землею Белгородскою, землею Ростовскою, землею Смоленскою в верховьях Днепра и Волги, землею Полоцкою на Двине, землею северскою на Десне и Семи, землею полян, или Киевской, землею Древлянскою (восточной частью Волыни) и, вероятно, также западной Волынью.

Радимичи, жившие на Сожи, и вятичи, жители берегов реки Оки и ее притоков, хотели выйти из подданства, и были укрощены. Владимир подчинил дани даже отдаленных ятвягов, полудикий народ, живший в лесах и болотах нынешней Гродненской губернии (старое название области — авт.). Не надо, однако, думать, чтобы это обладание имело характер государственный, — такое собирание имело вид грабежа. Сам Владимир укрепился в Киеве с помощью чужеземцев — скандинавцев, называемых у нас варягами, и роздал им в управление города, откуда со своими вооруженными дружинами они могли собирать дань с жителей.

После Владимира его дети, как и он сам ранее, затеяли междоусобицу. В 1019 г., победив Святополка в сражении при Альте, Ярослав становится Великим князем Киевским, а Святополк бежит в Польшу, где вскоре умирает. Первоначально титул великого князя носили киевские князья, начиная со Святослава считавшиеся главными среди всех русских князей. В источниках они именовались также «великими князьями Русскими», «светлыми князьями Русскими», «каганами». В 12—14 вв. после распада Киевской Руси великими князьями стали титуловаться также правители Тверского, Рязанского, Московского, Суздальско-Нижегородского и некоторых других княжеств, что отличало их от правителей более мелких, удельных княжеств, входивших в состав их земель.

С конца 12 в. первенство среди князей Северо — Восточной Руси перешло к великому князю владимирскому, которого остальные признавали своим «старшим братом». С 13 века среди князей Западной и частично Южной Руси первенствовал великий князь литовский. С 1362 г. Великое княжество Владимирское объявлено наследственным владением московских князей, ставших старшими среди князей Северо — Восточной Руси. В конце 15 в. великий князь московский Иван III принял титул «государя всея Руси», а его внук Иван IV Грозный — царя; титул «великий князь» вошел в царский титул.

Титул великого князя литовского после заключения Люблинской унии 1569 г. вошел в титул главы объединенного Польско-Литовского государства. Но это будет потом, а пока в 1024 г. против Ярослава выступил его брат Мстислав. Мстислав Тмутараканский, — князь по древним источникам, крепкий телом, отважный в битве, щедрый к дружине, получил от отца удел в Тмутаракани. Мстислав прославился своей богатырской удалью и воспет в старинных балладах своим единоборством с касожским князем Редедей.

Русские, владея Тмутараканью, часто воевали со своими соседями касогами. Князь, касогов по имени Редедя, предложил Мстиславу единоборство с условием, что тот из них, кто в борьбе останется победителем, получит имущество, включая жену, и детей, и землю побежденного. Мстислав принял предложение. Редеди и в единоборстве одолел своего врага, повалил Редедю на землю и зарезал ножом. По условию единоборства Мстислав овладел имуществом, женой, детьми касожского князя и наложил на касогов дань.

Затем Мстислав нанес поражение своему брату недалеко от Чернигова. В результате Ярослав был вынужден согласиться на раздел страны, где территория к востоку от Днепра переходила к Мстиславу, а западнее Днепра остались владения Ярослава. Оставив брату Киев, Мстислав вернулся в Тмутаракань. В 1036 году Мстислав умер и не оставил по себе детей. Удел его достался Ярославу, и с тех пор киевский князь остался до смерти единым властителем русских земель [51], кроме земли Полоцкой [52], которая была выделена в самостоятельное княжество.

Однако границы русских земель формировались не сразу, замечает Иван Солоневич [53], писавший по этому поводу: «Не забудем того обстоятельства, что русская государственность не была первой на этой территории. До нее была готская «империя», как квалифицируют ее немецкие источники. На эту империю, как и на русскую впоследствии, свалилось с востока монгольское нашествие. В конце четвертого века сюда хлынули гуннские орды, — как и Русь, начала двенадцатого, разгромили готскую империю, как впоследствии и русскую, — но тут параллели кончаются.

Готы были увлечены в гуннские походы на Европу. Они гибли где-то на Каталунской равнине, где римский полководец Аэций разгромил гуннские полчища вдребезги. Они рассеялись по всей Европе с тем, чтобы потом появляться на самых разнообразных сценах европейской истории. Ни на одной из них ничего готам не удалось сделать, и в 1778 году какие-то люди, претендовавшие на готское происхождение, но говорившие только по-турецки обратились к русскому правительству с просьбой о «въездных визах».

Им дали и визы и земли. Они основали город Мариуполь и 24 деревни вокруг него. Остготы освободились из-под гуннского влияния при царе остготов в Паннонии Валамире около 440—470 [54]. Старший сын Вандалария, из династии Амалов, дядя Теодориха «Великого» Валамир пал в борьбе со скифами. Так замкнулся круг, и готы растворились в истории. Сначала готская империя и готские королевства, потом остготы и вестготы, потом Мариуполь, а потом вообще ничего.

На место готов и гуннов пришли авары — тюркский народ, который также пытался создать на русской равнине свою государственность. Аваров разгромили болгары, остатки, государства которых удержались у устьев Камы до десятого века. Болгарская государственность охватывала в одно время бассейн Верхней Волги, Приуралье и Башкирию. Болгар разгромили хазары, которым одно время платили дань и приднепровские славяне. Хозары были разгромлены Русью, которую с русской территории уже не удалось выжить никому.

В 9—10 вв. название «Русь» закрепляется за территорией будущего Древнерусского государства. По летописным данным, князь Олег за 15—20 лет сумел сколотить первое Русское Государство [55], охватывавшее огромную территорию от Новгорода на севере, до Днестра на юге — «империю Рюриковичей». Поначалу эта империя охватывала земли восточнославянского племени полян — Руси с городами Киев, Чернигов и Переяславль. В 11 — начале 12 вв. Русью стали называть земли и княжества, подчиненные киевскому князю (Киевская Русь).

В 12—14 вв. Русь — общее название территории, на которой располагались русские княжества, возникшие в результате раздробления Киевской Руси. В этот период возникли Великая Русь, Белая Русь, Малая Русь, Черная Русь, Червонная Русь и др. как обозначения различных частей общей Русской земли. В 14—17 вв. Русь — название земель, входящих в Русское государство, центром которого со 2-й половины 14 века стала Москва.

По масштабу и времени создания Русского государства его можно сравнить только с созданием империи Чингисхана, предпринимавшего по существу чисто разбойные походы, и империей Александра Македонского. Хотя по территории она, была меньше империи Олега, и после смерти Александра его империя сразу же распалась. Империя же Олега существует больше тысячи лет. Ее росту не помешали ни правление князя Игоря, ни княгини Ольги, которая уже по одному женскому своему происхождению едва ли годилась в полководцы.

Так, лет восемьсот спустя, избрание на царство малолетнего Михаила Феодоровича никак не помешало консолидации расшатанного смутой Московского Государства в невероятно короткий срок. Шестнадцатилетний Михаил — очевидно, ничем править не мог. Ничем не мог править и Игорь. Из всего этого можно было бы сделать вывод, что и Олег, и Ольга, и Игорь, и Михаил были более или менее не причем. За ними всеми — их скипетрами или их вывесками — действовали силы, гораздо более мощные, и, что может быть, еще важнее, гораздо более постоянные.

В княжение Олега определилась и еще одна черта русской государственной стройки. В 907 году Олег занял Константинополь. Тысячу тридцать три года спустя, Вячеслав Молотов предъявил Адольфу Гитлеру требование о передаче Константинополя СССР…». Здесь Иван Солоневич, так же, как и Лев Гумилев говорит о силах природных явлений способствующих возникновению этносов, движению народов и других этнополитических процессов влияющих на формирование народонаселения.

В дальнейшем, эти силы, на которые обращают внимание указанные философы, будут показаны более явственно. А пока для того, чтобы попытаться получить ответы на интересующие нас вопросы, следует внимательно изучить все это народонаселение, проживающее на территориях впоследствии заселенных казаками.

Г. Е. Афанасьев в своей статье «Исчезнувшие народы» дает описание таких народов: «В сочинениях арабского географа Кальби, написанном, вероятно, в 819 г., упоминается народ бурджасов. Некоторые историки считают возможным отождествить его с буртасами. Если такое отождествление, верно, то можно считать, что сведения о буртасах [56] стали поступать на восток со второй половины VIII в.

Затем буртасы упомянуты в сочинениях восточных географов Ибн-Русте (903 г.), Истахри (903—933) и Масуди (943—947гг.), отражающих ситуацию IX века. Но уже в первой половине X в. термин «буртас» требовал объяснения, так Ибн-Хаукаль писал в 976 г.: «В настоящее время не осталось и следа, ни из Булгара, ни из Буртаса, ни из Хазара, ибо Русы [57] напали (или истребили) всех их, отняли у них все эти области и присвоили их себе. Те же, которые спаслись от их рук, рассеяны по ближайшим местам, из желания остаться вблизи своих стран и, надеясь заключить с ними мир и подчиниться им».

Считается, что в этом отрывке речь идет о знаменитом походе киевского князя Святослава на Хазар в 965 г. а в источниках 8—10 вв. Русы, — название народа, участвовавшего в образовании Древнерусского государства. В исторической науке до сих пор нет единого мнения этническом происхождении руссов. Согласно свидетельствам арабских географов 9—10 вв. и византийского императора Константина VII Багрянородного (10 в.), русы, являлись социальной верхушкой Киевской Руси и главенствовали над славянами.

Немецкий историк Г.З.Байер, считал, что русы и варяги — это одно норманнское (т.е. скандинавское) племя, принесшее славянским народам государственность. Последователями Г. З. Байера в 18 веке были Г. Миллер и Л. Шлецер. Так возникла норманнская теория происхождения руссов, которую до сих пор разделяют многие историки. Опираясь на данные «Повести временных лет», одни историки полагают, что летописец отождествлял «руссов» с племенем полян и выводил их вместе с др. славянами с верховьев Дуная — из Норика.

Есть мнение, что русы давшие имя «Русь» Киевской земле — это варяжское племя, «призванное» на княжество в Новгород при князе Вещем Олеге. Третьи доказывают, что автор «Слова о полку Игореве» связывал происхождение руссов с Северным Причерноморьем и бассейном Дона. Ученые отмечают, что в древних документах название народа «Русь» было различно — руги, роги, рутены, руйи, руяны, раны, рены, Русь, русы, росы. Это слово переводят как «красный», «рыжий» (из кельтских языков), «светлый» (из иранских языков), «ротс» (от шведского — «гребцы на весельных ладьях»). Некоторые исследователи считают руссов славянами.

Те историки, которые считают руссов балтийскими славянами, утверждают, что слово «Русь», близко к названиям «Рюген», «руяне», «руги». Ученые, считающие руссов жителями Среднего Поднепровья, замечают, что в Приднепровье встречается слово «рось» (р. Рось). А название «Русская земля» в летописи первоначально обозначало территорию полян и северян (Киев, Чернигов, Переяславль).

Существует точка зрения, согласно которой русы — это сармато-аланский народ, потомки роксолан. Слово «рус» («рухс») в иранских языках обозначает «светлый», «белый», «царственный». Как бы то ни было государственность «Русь» определяется с приходом Вещего Олега объединившего территорию в границах государства Киевская Русь.

Однако текстологический анализ восточных источников привел историков к выводу, что уже вначале X в., когда писали Истахри и Масуди, этнополитической общности буртасов не существовало. Материал, которым пользовались географы, был, хотя и достоверен, но мертв. Уже Ибн-Фадлан, проехавший в 922 г. От столицы хазар в низовьях Волги до столицы волжских булгар, ничего не слышал о буртасах, а анонимный автор сочинения 983 г «Худуд ал –Алем» вообще смешивает их с булгарами.

Итак, первый период существования буртасов на исторической арене в качестве политического объединения может быть ограничен второй половиной VIII — началом Х века. Нужно, однако, оговорить, что целый ряд восточных географов XI—XII вв. — Гардизи (1050 г.), Бакри (1094 г.), Марвази (1120 г.), Идриси (1154 г.) — тем не менее, подробно описывают буртасов как реально существующее этнополитическое объединение, но, как установлено исследователями, все использованные ими материалы взяты из более раннего времени, например из сочинений араба Джейхани, написанных около 900 г., и фактически отражают ситуацию IX века.

К середине X в. относится и еще один интересный источник с упоминанием о буртасах. Это письмо хазарского царя Иосифа. В нем говорится о народах, живущих вдоль Волги, которая тогда называлась Итилем, и платящих ему дань. Народы эти таковы: «бурт-с» (буртасы), «булг-р» (булгары), «с-в-ар» (сувары), «арису» (мордва), «ц-р-мис» (черемисы), «в-н-н-тит» (вятичи), «с-в-р» (северяне) и д. р. Но эти сведения о границах хазарского каганата и окружающих его зависимых народах относятся ко времени былого могущества Хазарии, к VIII—IX вв.

Через два века этноним «буртас» вновь появляется в источниках. В «Слове о погибели русской Земли» они упоминаются вместе с мордвой и черемисами как народы, впавшие в начале XII в. в зависимость от киевских князей. По сообщению Рашид ад-Дина (1300—1310 гг.), золотоордынские ханы устроили в 1236—1237 гг. поход против буртасов. А в 1380 г. летопись перечисляет их в составе войск Мамая. В XVI- XVII вв. имя буртасов встречается в русских актовых документах: в Мордовском и Мещерском краях их считают пришлым населением, с которым связана и соответствующая топонимика. Эти источники характеризуют второй период существования буртасов — XI—XII вв.

Важнейшей частью проблемы является объяснение этнонима «буртас». У Истахри этот термин применяется в двух значениях: как название этнической общности и как название страны. Третье значние термина приводит арабский географ Йакут: буртас — название города. Исследователи пришли к выводу, что этноним «буртас» является самоназванием города; для его объяснения, как правило, ученые используют сообщения Истахри и Ибн-Хаукаля: «Язык булгар походит на язык хазар, у буртасов — другой язык, равно как язык руссов — не язык хазар и буртасов».

Это сообщение восточных географов позволяет исключить из дешифровки этнонима тюркские (булгарский и хазарский) и славянские языки. С другой стороны, предложенная связь буртасов с аланской этнолингвической общностью дает основание производить это название из иранских языков. Разнообразие графических форм термина «буртас» в арабо-персидской письменности показывает, что название буртасов не укладывается точно в арабскую графическую систему, и весьма вероятно, что это, некогда изображенное арабской графикой имя, звучало несколько иначе, чем русское «буртасы».

Возможно, что первоначальной формой этого термина было написание, встречающееся у Бакри, — «фурдас». Такой этноним встречается даже в начале XVII — персидский историк Рази знает народ фуртасов. Если предположить, что данное племенное название, сложно составленное из двух частей — фурт (бурт) и ас, то первую часть можно перевести с иранских языков как «сын» (санскритское «путра», скифское «фурт», осетинское «фырт», персидское «пур» и т.д.).

Некоторые различия в написании первой (п-ф) и третьей (т-д) согласных соответствуют фонетическим особенностям осетинского языка, по которым древнеиранскому «п» в осетинском языке тождественно «ф», а звук «т» может переходить в «д». Вторая часть этнонима — ас — известное подразделение аланской этнолингвической общности. Поэтому этноним «фурт — ас» вполне можно перевести как «сын асский». Определение, стоящее позади определяемого слова, отражает древний синтаксис осетинского языка, что наглядно иллюстрируется такими словами, как батыр — ас, — богатырь асский или сари — ас — вождь асский.

Нелишне вспомнить, что сложно составленные этнонимы с элементом «ас» встречаются в арабоперсидской географической литературе X века. И это связано с упоминанием аланской этнолингвической общности, например, Ибн-Русте упоминает главенствующее аланское племя рухс-ас, что означает «светлые асы», чьи генетические корни восходят к роксоланам, а также народ тул — ас, в котором одни ученые видят туальцев Южной Осетии, другие же полагают, что это собственное имя — так звали аланского князя Дула.

Таким образом, новое осмысление восточных письменных источников, рассказывающих о буртасах, и новые археологические исследования в бассейне Среднего Дона позволяют связать с буртасами памятники аланского варианта салтово — маяцкой культуры, расположенные в лесостепной зоне. Предложенная локализация страны буртасов полностью соответствует информации о территориальных и политических связях буртасов с хазарами, о чем писал Марвази: «Им (хазарам — Г.А.) принадлежат буртасы, чья территория является частью хазарской территории.

Между этими двумя народами 15 дней пути. Они (буртасы — Г.А.) подчиняются царю, хазар и выставляют ему 10000 всадников». Это соответствует и сложившемуся в настоящее время представлению о салтово-маяцкой культуре как культуре хазарского каганата государства в середине 7 — конца 10 вв. во главе с каганом. Столица — Семендер, с начала 8 в. — Итиль. В начале 8 века — территория Северного Кавказа, Приазовья, большая часть Крыма, степные и лесостепные территории до Днепра. В 964—965 каганат был разгромлен князем Святославом Игоревичем [58].

Вместе с тем очевиден и степной характер территории, лежащей между хазарами и буртасами, описанный Гардизи: «Вся местность между их (буртасов — Г.А.) владениями и страной хазар представляет равнину». Это — степи нынешних Ворошилов градской и Волгоградской областей. Более того, предложенный вариант объяснение этнонима «буртас» раскрывает реально выраженную этногенетическую связь буртасов лесостепной зоны бассейна Среднего Дона с общностью алан — асов Северного Кавказа.

В начале X в. памятники лесостепного варианта салтово-маяцкой культуры прекращают существование. Причины этого явления окончательно не ясны. Одни полагают, что алано — асское население этого региона было разгромлено хазарами в наказание за восстание, поднятое против каганата. Другие связывают исчезновение этих памятников с нашествием печенегов. Третьи — с началом широкой славянской колонизации на нижнем Дону. Однако совершенно очевидно, что какая-то часть буртасов продвинулась на территорию мордвы и мещеры на Средней Волге, где их упоминают источники вплоть до XVII в. [59].

Помимо вышеназванных буртасов в период становления Руси, на ее границах жили другие народы. Например, роксоланы предками, которых считаются сарматы Поволжья и Приуралья. Во 2—1 вв. до н.э. роксоланы отвоевали у скифов степи между Доном и Днепром. Как сообщает античный географ Страбон, «роксоланы следуют за своими стадами, выбирая всегда местности с хорошими пастбищами, зимою — в болотах около Меотиды (Азовского моря), а летом и на равнинах. В 1 в. н.э. воинственные роксоланы заняли степи к западу от Днепра. Во время Великого переселения народов в 4—5 вв., часть этих племен откочевала вместе с гуннами. [60].

Другой живший по соседству народ Торки, по свидетельству «Повести временных лет», в 985 г были союзниками князя Владимира Святославича в походе на волжско-камских булгар. Однако нередко торки тревожили своими набегами пограничные земли Южной Руси. В 1060 г. братья Ярославичи — Изяслав, Святослав и Всеволод, а также их двоюродный брат Всеслав Полоцкий собрали «бесчисленное войско» и отправились в поход на торков, которые «в страхе бросались в бегство» и с тех пор не беспокоили Русь.

В 1064 г. теснимые половцами торки вторглись в пределы Византийской империи, опустошили Македонию и Фракию, а затем двинулись к Константинополю. Однако из-за начавшейся в их войске эпидемии они отступили в степи Северного Причерноморья и поселились на границах Киевского и Переяславского княжеств. Наиболее крупное поселение торков — Торческ находилось в бассейне р. Рось. Впоследствии торки и другое тюркское племя — берендеи — выступали союзниками Руси в борьбе с половцами. В 12 в. часть торков вошла в объединение Черных клобуков. Часть торков постепенно оседала на землю и смешивалась со славянским населением. Другая часть слилась с половцами. [61]

Другого соседа Волжскую Булгарию населяли булгары и угро-финские племена, пришедшие сюда после разгрома Великой Болгарии. В 9—10 вв. жители Волжской Булгарии перешли от кочевничества к оседлому земледелию. Некоторое время в 9—10 вв. Волжская Болгария находилась под властью Хазарского каганата. В начале 10 в. хан Альмас начал объединение булгарских племен. В 10 в. булгары приняли ислам и формально признали арабского халифа в качестве верховного владыки — главы мусульман. В 965 г. Волжская Булгария обрела независимость от Хазарского каганата.

Местонахождения Булгарии на Волго-Балтийском торговом пути, связывавшем Восточную и Северную Европу с Востоком, обеспечивало приток в страну товаров из стран арабского Востока, Кавказа, Индии и Китая, Византии, Западной Европы, Киевской Руси. В 10—11 вв. столицей Волжской Булгарии был Булгар. В 10—15 вв. он находился в 5 км. от левого берега Волги, ниже устья реки Камы. Булгар быстро превратился в крупный центр ремесла и транзитной торговли.

Первым попытался обложить Волжскую Булгарию данью Владимир I Святославич, но в 985 г. был вынужден заключить мирный договор. «Повесть временных лет» сообщает такую легенду: «Пошел Владимир на болгар с дядей своим Добрыней,… И победили болгар. И сказал Владимиру Добрыня: «Осмотрел колодников — все в сапогах. Эти дани нам давать не будут, поищем себе лапотников». Эти слова летописи имеют косвенное отношение и к мифу о казаках. Хотя суть вопроса здесь совершенно другая, где примером тут можно представить езду на велосипеде, когда свободно болтающиеся концы штанов цепляются за цепь. Так и в этом случае, в лаптях невозможно свободно скакать на лошади с развивающимися шароварами. Поэтому обувь кавалеристов должна закрывать ногу всадника до колена, без болтающихся элементов одежды.

Затем Волжско — Камской Булгарии угрожало Владимирское княжество. В 12 в. булгары перенесли столицу в глубь страны.

Новой столицей государства стал Биляр — город на левом берегу реки Черемшан. Он возник в 10 в., в письменных источниках упоминается впервые под 1164 г. Значительное развитие получили ремесла: выплавка железа, резьба по кости, кожевенное, кузнечное, гончарное дело. Найдены изделия, вывезенные из городов Киевской Руси, Сирии, Византии, Ирана, Китая. С начала 20 века на Билярском городище проводятся археологические раскопки, благодаря которым можно восстановить облик города. В цитадели, имевшей мощную бревенчатую ограду, обнаружены древняя мечеть из белого камня, кирпичное здание, некрополь, глинобитные жилища, ремесленные кварталы [62],

Следующий сосед Византия, которой по описанию П. Загребельного представиляется так: «Этот город любил легенды, жил ими полторы тысячи лет, родился тоже, собственно, из легенды, которую привез в парусах своего утлого суденышка дерзкий молодой грек из Мегары в 658 году до нашей эры. Грека звали Визант, и молодой мегарец великодушно пожертвовал свое имя для истории. Он подговорил еще нескольких мегарцев, побывал с ними в Дельфах и, плыл, теперь располагая напутствием дельфийского оракула, странным и неожиданным: «Заложишь город напротив людей слепых».

Визант отправился на поиски места, где мог бы заложить город, он знал также, что следует быть зорким, чтобы не пропустить дара богов; поэтому, когда увидел бугристый выступ земли, который жадно погружался в теплые воды, будто гигантский усталый пес высунул язык и хлебнул морской воды, когда увидел раздольный пролив к северному морю, увидел длинный, похожий на рог изобилия залив, в котором, казалось, могли бы поместиться все корабли мира, а совсем сбоку. На противоположном берегу, — финикийский город Халкедон, Визант понял значение слов оракула; только слепые могли не заметить этого благословенного куска земли, словно брошенного богами между Пропонтидой, Босфором и Золотым Рогом.

Так был заложен город на высоком глиняном мысе, сюда был перенесен треножник, над которым горел огонь, вывезенный, с Мегары, впоследствии в бухту, названную Золотым Рогом, пришвартовался первый корабль. Город вырастал из легенды, торговал, защищался от врагов, приобретал славу во всем мире, а имя унаследовал от своего основателя и назывался — Византий.

Место, выбранное молодым мегарцем, оказалось довольно хлопотным, и все войны почему-то шли именно через эту, самую узкую часть Босфора. Персидский царь Дарий ставил здесь свой мост из кораблей, идя на греков. Через Византий возвращались домой десять тысяч греческих наемников Кира, прославленных Ксенофонтом. Спарта, чтобы досадить Афинам, стремилась разрушить Византий, а Афины в свою очередь, чтобы донять Спарту, морили Византий голодом.

Словарь Брокгауза [64] сообщает нам в свою очередь, что по преданию Визант, — сын Посейдона, глава переселенцев из Милета, основал в 658 до Р. Х. Византию, позднее Константинополь, Стамбул. По преданию русский князь повесил свой щит на воротах Царьграда — Константинополя, показав тем самым, свою силу и власть над городом. То был период рассвета Киевской Руси, когда щит князя Олега на воротах Царьграда является символическим знаком, о котором всегда надо помнить, изучая историю мира.

Время правления Ярослава Мудрого многими историками по каким-то причинам считается рассветом Киевской Руси, однако время правления Ярослава можно так же отнести и ко времени предшествующему развалу государства, когда к середине XII в. на Руси сложилось около 15 самостоятельных княжеств. Однако субъекты феодальной раздробленности были чрезвычайно неустойчивы — к началу XIII в. их количество увеличилось до 50.

История Костомарова описывает этот период так: «После Ярослава начинается уже непрерывно тот период, который обыкновенно называют удельным. Особые князья явились в земле северян или Черниговской, в земле смоленских кривичей, в земле Волынской, в земле Хорватской или Галицкой. В земле Новгородской сначала соблюдалось как бы правило, что там князем должен быть старший сын Киевского князя, но это правило очень скоро уступило силе народного выбора. Земля Полоцкая уже прежде имела особых князей.

В земле Русской, или Киевской, выделилось княжение переяславское [65], и к этому княжению по разделу Ярослава присоединена отдаленная Ростовская область. Княжество занимало территорию на левобережье Днепра, в междуречье рек Остер и Ворскла. Граничило с Киевским, Черниговским и Новгород-Северскими княжествами и Диким (Половецким) полем. Крупнейшие города Переяславского княжества: Городец Остерский, Нежатин, Кснятин, Баруч, Лукомль и крепость-гавань Воин. Княжество играло роль форпоста в борьбе Руси с кочевниками.

Для размещения князей или порядка их преемственности не было ни правил, ни даже прав каждого лица из княжеского рода на княжение, в каком либо уделе, а потому, естественно, возникли недоразумения, которые приводили неизбежно к междоусобиям. Русь как будто приговором судьбы вынуждена была видеть у себя приходивших с востока гостей, сменявших друг друга. В X веке и в первой половине XI века она терпела нашествия печенегов, а с половины XI их сменили половцы. При внутренних княжеских раздорах князья сами приглашали иноплеменников в своих междоусобиях друг против друга.

Первым переяславским князем стал в 1054 г. Всеволод Ярославич (младший сын Ярослава Мудрого). В 12 веке происходила упорная борьба за переяславское княжение, победителем в которой стал Юрий Владимирович Долгорукий. В 1155 г. в Переяславле утвердился его сын Глеб Юрьевич. В 1169 г. Андрей Боголюбский перевел Глеба Юрьевича в Киев, а Переяславское княжество унаследовал Владимир (сын Глеба Юрьевича). Во всех столкновениях Руси с кочевниками оно принимало на себя основной удар захватчиков. В 1239 г. Переяславское княжество было разорено и уничтожено монголо-татарами.

Владимир в этом случае не был исключением, так как в те времена князья вообще очень рано включались в процесс управления, их даже женили в отроческом возрасте. Отец послал Владимира в Ростов, и путь ему лежал через землю вятичей, которые еще тогда не хотели спокойно подчиняться княжеской власти Рюрикова дома. Владимир недолго был в Ростове и скоро появился в Смоленске. На Руси тем временем начинались одна за другою две беды, терзавшие страну целые века.

Сперва поднялись княжеские междоусобия. Начало им было положено тем, что сын умершего Ярослава, Ростислав, бежал в Тмутаракань. Город, находившийся на Таманском полуострове и принадлежавший тогда черниговскому князю, поместившему там своего сына Глеба. Ростислав выгнал этого Глеба, но и сам не удержался после него. Событие это, само по себе одно из множества подобных в последующие времена, замечательно именно потому, что оно было тогда первым в этом роде, когда оставшийся без удела князь бежит в Тмутаракань.

Затем прорывалась вражда между полоцкими князьями и Ярославичами. В 1067 году полоцкий князь Всеслав напал на Новгород и ограбил его. За это Ярославичи пошли на него войной, разбили и взяли в плен. В следующем 1068 году пришла беда другого рода, на русские земли стали нападать половцы, пришедшие с востока. Первое столкновение с ними было неудачно для русских. Киевский князь Изяслав был разбит и вслед за тем прогнан самими киевлянами, с которыми он и прежде не ладил.

Изяслав возвратился в Киев, призвав на помощь поляков, но киевляне при первой, же возможности опять избавились от своего князя. Изяслав снова бежал, а вместо него сел на киевском столе брат его Святослав, княживший прежде в Чернигове, тогда Черниговской землей стал управлять Всеволод, а сына его Владимира Мономаха посадили на княжение в Смоленске. Во все продолжение княжения Святослава Владимир служил ему, как старейшему князю, так как отец Владимира, Всеволод, находился в согласии со Святославом.

Таким образом, Владимир, по поручению Святослава, ходил на помощь полякам против чехов, а также в интересах всего Ярославова племени воевал против полоцких князей. В 1073 году Святослав умер и на киевском столе опять сел Изяслав, поладивший с киевлянами и со своим родным братом Всеволодом. Этот князь вывел из Владимира — Волынского сына Святослава Олега для того, чтобы там посадить своего собственного сына. Олег, оставшись без удела, прибыл в Чернигов к Всеволоду.

Владимир находился тогда в дружелюбных отношениях с этим князем и, приехав из Смоленска в Чернигов, угощал его вместе с отцом своим. Но Олегу досадно было, что земля, где княжил его отец, и где протекало его детство, находится не у него во власти. В 1073 году он убежал из Чернигова в Тмутаракань, где после Ростислава жил уже подобный ему князь, беглец Борис, сын умершего Вячеслава Ярославича. Таким образом, Тмутаракань превратилась в убежище для безудельных князей.

Но не надо думать, о том, что такого князья, уходящие в Тмутаракань, действительно имели какие-нибудь права на то, чего добивались. Тогда еще не вошло в обычай, чтобы все лица княжеского рода непременно имели удел. Как и не утвердилось правило, чтобы во всякой земле были князьями лица, принадлежавшие к одной княжеской ветви в силу своего происхождения. В действиях Ярослава не видно, что, размещая своих сыновей по землям, он распространял право посаженных сыновей на их потомство.

Сыновья Ярослава так же не установили такого права, как это видно в Смоленске и на Волыни, где не было наследственной преемственности между князьями. И киевские князья помещали там своих сыновей, так что, когда княжил в Киеве Изяслав, на Волыни был его сын, а когда Святослав овладел Киевом, то поместил там своего сына. Когда же Святослав умер, и Изяслав опять сделался князем в Киеве, на Волыни стал княжить сын Изяслава. Еще раньше Вячеслав, княживший в Смоленске, умер, князья перевели туда из Волыни Игоря, а по смерти Игоря назначили туда князем Владимира Мономаха помимо детей Игоря.

При такой неопределенности отношений, при отсутствии общепринятых временем прав князей на княжение, понятно, что всякий князь, как только обстоятельства давали ему силу, старался устроить своих сыновей, если у него они были. И в этом случае не стеснялся столкнуть с места бывшего там князя, который не был близким родственником. От таких действий у князей появлялась мысль о нарушении их права искать княжение там, где был князем его отец, где, он сам родился и где с детства привыкал к мысли занять место отца. Такой князь легче всего мог прийти к мысли искать помощь у воинственных иноплеменников.

И вот бежавшие в Тмутаракань Олег и Борис обратились к половцам. Они не первые вмешали этих врагов Руси в ее внутренние междоусобия. Первым, показавшим им дорогу к такому вмешательству, был Владимир Мономах, который водил половцев на Полоцкую землю. Олег и Борис с половцами бросились на Северскую землю. Всеволод вышел против них из Чернигова и был разбит, Олег легко овладел Черниговом; черниговцы приняли его сами, так как знали его издавна: вероятно, он и родился в Чернигове.

Когда после этого Всеволод вместе с киевским князем Изяславом хотел отнять Чернигов у Олега, черниговцы показали себя преданными Олегу, которого не было в городе, защищались до последних сил. Владимир был тогда с отцом. Услышавши, что Олег с Борисом идет против них на выручку Чернигова и ведет с собою половцев, князья оставили осаду и пошли навстречу врагам. Битва произошла близ села Нежатиной-Ниве, Борис был убит, Олег бежал. Но и Киевский князь Изяслав был убит в этой сече.

Смерть Изяслава доставила Киев Всеволоду. Чернигов, потеряв надежду на Олега, сдался, и в этом городе посадили Владимира Мономаха. Олег и брат его Роман Святославович в 1079 году попытались выгнать Владимира из Чернигова, но безуспешно. Всеволод вышел против них с войском к Переяславлю и без битвы избавил сына от соперников; он заключил мир с половцами, помогавшим Святославичам. Половцы и находившиеся с ними хазары предательски поступили со своими союзниками: Олега отправили в Царьград, а Романа убили.

Оставшись на княжение в Чернигове, Владимир со всех сторон должен был расправляться с противниками. Тмутаракань опять ускользнула из-под его власти: там утвердились два других безудельных князя, сыновья Ростислава Владимировича. Половцы беспрестанно беспокоили Черниговскую землю. Не существует четкой границы окончания периода феодальной раздробленности на Руси. Так в 1097 г. образовалось Новгород-Северское княжество, ставшее в конце 12 в. удельным княжеством Черниговской земли с центром в г. Новгород-Северский [67]..

Граничило оно с Черниговским, Переяславским княжествами и Диким (Половецким) полем. Крупнейшие города: Путивль, Брянск (Дебрянск), Рыльск, Курск, Ольгов, Кро. Наиболее известным Новгород — северским князем был Игорь Святославич (1150—1202 гг.), чей неудачный поход против половцев в 1185 г. был описан в «Слове о полку Игореве» В конце 12 в. на территории Новгород-Северского княжества образовалось несколько более мелких владений — княжество Курское, Путивльское, Брянское.

Далее Владимиро — Волынское княжество, где сохранялся древнейший очаг пашенной земледельческой культуры; высокий уровень ремесленного производства. Здесь городов было больше, чем в других русских землях (Владимир-Волынский, Перемышль, Галич, Требовль, Берестье и др.). Западный Буг, Днестр и сухопутные в страны Юго-Восточной и Центральной Европы» [66]. После распада Древнерусского государства. Галицкая земля входила в состав Владимиро — Волынского княжества.

В 1140 г. перемышльский князь Владимир Володаревич (1141—1152) занял город Галич. И сделал его столицей своих владений, положив начало существованию самостоятельного Галицкого княжества. В его состав вошли Червенские города и соседние с ними земли с городами Перемышль, Теребовль, Звенигород, Бужск, Шумск, Тихомль. При сыне Владимира Володаревича — Ярославе Осмомысле (? -1187), княжившем с 1152 г., Галицкое княжество достигло своего наивысшего могущества. Его территория расширилась до устья Дуная на юге и до истока Южного Буга на востоке.

Ярослав успешно воевал с кочевниками и укрепил отношения с Византией, Польшей и Венгрией. Но ему не удалось прекратить боярские усобицы, раздиравшие княжество. В 1187—1199 гг. княжеский стол занимали, неоднократно сменяя друг друга, Олег и Владимир (сыновья Ярослава), венгерский королевич Андрей, владимиро-волынский князь Роман Мстиславич. Последний в 1199 г. объединил Галицкую и Владимиро-Волынскую земли в единое Галицко-Волынское княжество, вернув территорию раннего Волынского княжества.

Уникальные географические условия Галицко — Волынской Руси, расположенной на пересечении важных водных и сухопутных путей Центральной и Восточной Европы, обеспечивали ей роль перевалочного пункта в европейской торговле. Экономические позиции Галицко — Волынского княжества подкреплялись также интенсивным развитием многочисленных ремесел и промыслов. Здесь повторяется скрытый аналог раннего Новгорода с его многовековой борьбой за власть.

Традиционно сильными были позиции богатого Галицкого и волынского боярства, нередко выступающего как мощный противовес княжеской власти. Став в 1203 г. великим князем, Роман Мстиславич усилил влияние в литовских землях, укрепил связи с Византией. После его гибели (1205) Галицко — Волынское княжество распалось на несколько мелких княжеств, что привело к усилению политических позиций боярства, разные группировки которого ориентировались на Польшу и Венгрию.

В 1219 г. жители Галича пригласили на княжение Мстислава Удалого. На Волыни в 1221 г. к власти пришел его зять Даниил Романович, который в 1238 г. занял Галич и присоединил его к Волыни, а в 1240 г. — захватил Киев, и таким образом объединил Юго-Западную Русь и Киевскую землю, поставив там своего наместника — воеводу Дмитра [69]. В битве у города Ярославля Даниил Романович разбил объединенные силы Венгрии, Польши, Галицких бояр и Черниговского княжества, тем самым, завершив борьбу за восстановление единства Юго-Западной Руси.

В 1240-х гг. Галицко — Волынское княжество подверглось разрушительному нашествию монголо-татарских войск. В 1245 г. Даниил Романович признал номинальную власть Золотой Орды. Попытавшись выступить против монголо-татар вместе с владимирским князем в 1249—1252 гг. Даниил уезжает в Польшу и возвращается на Русь лишь после ухода монголов. Стремясь обезопасить западные рубежи своих владений, галицко-волынский князь пошел на союз с папой Римским и в 1254 г. принял королевский титул. Правление Даниила Галицкого продолжалось до его смерти в 1264 г.

После смерти князя Даниила Галицко — Волынское княжество распалось. В 1320-е гг. на галицко-волынский стол был призван из Польши мазовецкий князь Болеслав Тройденович, перешедший в православие под именем Юрия, а после его смерти (1340) — Любарт Гедеминович. Борьба между Литвой и Польшей за галицко-волынские земли завершилась в 1352 г. их разделом: Волынь оставалась под властью Литвы, а Галицкая земля стала польским владением; часть территории княжества отошла к Венгрии [68]…

Если сравнить карту Киевской Руси IX — X веков с картой русских земель в XIV веке, то можно увидеть, что русский народ утратил большую часть своей первоначальной территории. Продвижение литовцев, немцев и шведов на восток и монголов на запад поставило под сомнение способность Руси быть пограничником европейской цивилизации. Страны Западной Европы и Азии стали соседями, оттеснив Русь на север и северо-восток вглубь Арктиды.

Борьба за обладание азиатской частью Арктиды могла отныне решаться Литвой, Ливонским орденом, Швецией и Золотой Ордой без участия Руси. Походы покорителя Средней Азии, Северной Индии, Ирана и Закавказья Тимура (1336—1405) в западном направлении показали, что монголы отнюдь не исчерпали своей экспансионистский потенциал и готовы к новым нашествиям в Европу. В свою очередь Швеция, Ливонский орден и Литва [70] демонстрировали свою готовность двигаться на восток.

В 1240 –е гг. литовский князь Миндовг, используя тяжелую обстановку, сложившуюся на Руси после нашествия Батыя, начал захват западнорусских земель (Гродно, Берестье, Пинск и др.). Политику Миндовга продолжили князья Витень (1293—1315 гг.) и Гедемин (1316—1341 гг.). К середине 14 в. власть литовских князей распространилась на земли находящиеся между реками Западная Двина, Днепр и Припять. При Гедемине был отстроен город Вильно, ставший столицей Великого княжества Литовского.

Между Литовским и русскими княжествами существовали древние и тесные связи. Со времен Гедемина большая часть населения Великого княжества Литовского состояла из русских.

Русские князья играли заметную роль в управлении Литовским государством. Выходцев из Литвы не считали на Руси иностранцами. Русские беспрепятственно уезжали в Литву, литовцы — в русские княжества. Здесь нужно поправить историка, заметив что само княжество Литовское изначально создавалось на территориях древнерусского государства, которое историки именуют, как «Киевская Русь». Исторический конструкт, который признает большинство историков. В 13—15 вв. земли Великого княжества Литовского входили в состав Киевской митрополии Константинопольского патриархата и подчинялись митрополиту Киевскому, резиденция которого с 1326 г. находилась в Москве. На территории княжества существовали и католические монастыри.

Здесь надо отметить, что логически выстраивая ситуацию создания Великого княжества Литовского во времена правления Александра Невского надо отметить два важных фактора. Великое Княжество Литовское создавалось для ухода от давления татаро-монголов, как отдельное от Руси государство, в которое переходили русские княжества. И второй вопрос состоит в том, что на тот момент только один человек был способен подчинить себе Полоцкое и Псковское княжества, и только этот человек мог привлекать соседние русские княжества. Кто же этот загадочный персонаж русской истории. Это Тверской князь Ярочлав Ярославич, младший брат Александра Невского. Только ему могли подчиниться все порубежные княжества. Но это только наше предположения, а официальная история признает сказочного короля Миндовга. Который, как князь Гвидон, пришел «из моря» и завоевал русские княжества, при спокойном отношении к этому событию Великого князя Владимирского Александра Невского.

Наивысшей силы и могущества Великое княжество Литовское достигло во 2-ой половине 14 — начале 15 веков при князьях Ольгерде (1345—1377 гг.), Ягайло (1377—1392 гг.) и Витовте (1392—1439 гг.). Территория княжества к началу 15 века простиралась от Балтийского до Черного морей. Помимо столицы Вильно важными политическими и торговыми центрами были города Гродно, Киев, Полоцк, Пинск, Брянск, Берестье и др. В 14 — начале 15 вв. наряду с Москвой и Тверью, Великое княжество Литовское было одним из центров консолидации русских земель.

Русь должна была подтвердить свое право находиться хотя бы на части своих земель [71]. «Вспомним основные попытки создания славянской государственности, предлагает далее Иван Солоневич. — В эпоху упадка Киева и приблизительно до нашего времени таких попыток в основном было сделано семь — я не считаю южных славян. Это Киев, Галич, Чехия, Польша, Вильна, Новгород, Москва. О причинах упадка Киева я уже говорил.

Галич был изнутри съеден боярскими феодалами, которые в борьбе с Галицкими князьями не остановились перед приглашением венгерских и польских интервентов. Тот же Ярослав Осмомысл, который по «Слову о полку Игореве» «подпер горы Угорские своими железными полками, затворил Дунаю ворота, стрелял султана турецкого», уже не был самодержцем — бояре имели возможность сжечь его жену за колдовство и поднять восстание против его сына Владимира.

Очередной князь Галицкий — Роман прямо поставил тот вопрос, который у нас впоследствии пришлось решать Грозному: «пчёл не передавить — меду не есть». Сыновья Игоря, пытались решить этот вопрос практически — перебить бояр вообще, но сами были повешены боярами. И в результате «победы феодализма» галицко-русское княжество совсем перестало существовать. Приблизительно такой же процесс, только раздвинутый на гораздо больший промежуток времени, пережила и Польша — ее судьбу мы знаем (когда самой Польши, как самостоятельного государства, не стало — авт.).

В 1385 г. в замке Крево недалеко от Вильно на съезде польских и литовских представителей было принято решение о династическом союзе между Польшей и Великим княжеством Литовским (Кревская уния) для борьбы с Тевтонским орденом. Польско-литовская уния предусматривала брак великого князя литовского Ягайло с польской королевой Ядвигой. Ягайло принял католичество и стал королем обоих государств под именем Влаислава II Ягелло.

Согласно договору король должен был заниматься вопросами внешней политики и борьбой с внешними врагами. Внутреннее управление оставалось раздельным: каждое из государств имело своих должностных лиц, собственное войско и казну. Государственной религией Великого княжества Литовского объявлялось католичество, что вызвало недовольство русского и литовского населения. Оппозицию возглавил двоюродный брат Ягайло князь Витовт.

В 1392 г. польский король был вынужден передать власть в Великом княжестве Литовском в его руки. До смерти Витовта в 1430 г. Польша и Великое княжество Литовское существовали как независимые друг от друга государства. Это не мешало им предпринимать совместные действия против общего врага. Во время Грюнвальдской битвы 15 июля 1410 г. объединенное войско Польши и Великого княжества Литовского разбило армию Тевтонского ордена.

Литовско-русское государство, с подавляющим преобладанием чисто русских элементов, вначале было почти совершенно свободно от феодальных отношений и, как самостоятельное государство, было предано его аристократией, которая предпочла польские вольности русской дисциплине. Своеобразная форма торгового феодализма, так сказать, венецианско-ганзейского стиля развилось и в Новгороде — и новгородские низы предали Новгород, и перешли на сторону Москвы (битва при реке Шелони)» [72].

Существовал так же особый тип субъектов федеральной раздробленности Руси, — Феодальные республики. Их было всего две — Новгородская и Псковская [73] со своими местническими демократиями. Своеобразным шагом к формированию единой фискальной политики стала перепись, проведенная сначала в Новгороде, а затем и в других русских землях, в связи с обложением данью в пользу Орды. Тем не менее, различие денежных единиц существовало, фактически, до середины XVI века.

Князь Витовт, выдав свою дочь Софью за великого князя московского Василия I, оказывал большое влияние на политику Московского государства. Пытаясь вывести входившие в состав Литвы русские области из-под власти московского митрополита, Витовт добился учреждения отдельной киевской митрополии. Однако в Константинополе не стали назначать особого митрополита Западной Руси.

В 1-ой половине 15 века. Политическое влияние на литовские дела поляков и католического духовенства резко возросло. В 1422 г. в Городке была подтверждена уния Литвы и Польши. В Литовских землях введены польские должности, учреждены сеймы, литовское дворянство, принявшее католичество, уравнивалось в прах с польским. После смерти Витовта в 1430 г. в Литве началась борьба за великокняжеский престол. В 1440 г. его занял Казимир, сын Ягайло, являвшийся одновременно польским королем. Попытки Казимира объединить Великое княжество Литовское с Польшей не удались.

На целом ряде сеймов (люблинский 1447 г., парчевский 1451 г., серадский 1452 г., парчевский и петраковский 1453 г.) соглашение о заключении унии так и не было достигнуто. Сближение двух государств продолжалось при наследнике Казимира Сигизмунде I Казимировиче (1506—1548 гг.). В 1569 г. была заключена Люблянская уния, окончательно оформившая слияние Польши и Великого княжества Литовского в единое государство — Речь Посполитую. Главой нового государства стал польский король Сигизмунд II Август (1548—1572 гг.).

К этому времени Золотая Орда распалась — в 1438 г. из нее выделяется Казанское ханство, в 1443 г. — Крымское ханство, в 1459 — Астраханское ханство. В 1462 г. Иван III повелел прекратить выпуск русских монет с изображением хана Золотой Орды и заявил об отказе от ярлыка на великое княжение. Окончательно свергнуто иго монголо-татар было в 1480 г. когда московский князь отказался платить дань Золотой Орде.

В октябре 1480 г. хан Ахмат предпринял поход на русские земли и дошел до реки Угры. Ахмат дважды пытался перейти Угру, но оба раза был отброшен русскими войсками. Ранняя зима, грозившая бескормицей, разброд и усталость войска заставили Ахмата отступить, фактически признав свое поражение. А в 1502 г. Золотая орда и вовсе прекратила свое существование, разгромленная Крымским ханом Менгли — Гиреем

Далее, воспользовавшись работами вышеназванных историков, для изложения исторических событий так, как это представляет большинство исследователей. Можно высказать предположение о том, что причинно-следственные механизмы существующего противостояния территорий, точнее противоборство населения проживающего на отдельных землях, закладывались задолго до описываемых событий (о чем и говорили астрологи — авт.) и связывались, прежде всего, с периодом правления Ярослава Мудрого закончившегося развалом государства на отдельные княжества.

Ключевым моментом здесь надо указать раздел государства на два удела между сыновьями Владимира Святославича Ярославом и Мстиславом. И далее, — одним из ключевых персонажей получивших прописку на сцене театра исторической действенности, начала формирования причинного механизма зарождения казачества был Галицкий князь Димитрий Шемяка творивший свой «Шемякин суд» над Великим Князем Московским. Отсюда можно далее вести отсчет событий.

И. Л. Солоневич указывает данный момент следующим замечанием: «Прежде всего: маленькая фактическая параллель. Итак, в Византии из ста девяти царствовавших императоров семьдесят четыре взошли на престол путем цареубийства. Это, по-видимому, не смущало никого. В России XIV века князь Дмитрий Шемяка пробовал действовать по византийскому типу и свергнуть великого князя Василия Васильевича — и потерпел полный провал. Церковь предала Шемяку проклятию, боярство от него отшатнулось, масса за ним не пошла: византийские методы оказались нерентабельные.

Нечто в этом роде произошло и с Борисом Годуновым. Династия Грозного исчезла, и Борис Годунов оказался ее ближайшим родственником. Законность его избрания на царство не подлежит никакому сомнению, как и его выдающиеся государственные способности. Он отказывался от престола, как в 1613 году отказалась мать юного Михаила Феодоровича, как в 1825 году отказывались Великие Князья Константин и Николай Павловичи…» [74] Борис Годунов продолжил ту же политику, что и Иван, Грозный: упрочивал положение служилых людей, принимал меры к укреплению границ государства.

Иван Солоневич писал: «В Киеве какие-то древляне и поляне, торки и берендеи, варяги и финны — уживаются без всякой или почти без всякой резни. Представьте себе Великий Водный Путь где-нибудь в Европе: сколько одних «заградительных отрядов» было бы понасажено на этом пути? Сколько торчало бы замков, «Раубритеров» — рыцарей разбойников, какими пергаментами оградил бы свое право на пошлины и прочее каждый феод, который в Европе возникал на каждом перекрестке каждого торгового пути?

Мы привыкли учитывать влияние существовавших явлений истории. Попробуем представить себе влияние не существовавших. Той войны всех против всех, которая была так характерна для Европы этих веков, на Руси или почти не было, или не было вовсе. Как не было и религиозных войн. Если бы организационная сторона русской государственности равнялась бы современной ей западноевропейской, то России просто-напросто не существовало бы, она не смогла бы выдержать.

Россия падала в те эпохи, когда русские организационные принципы подвергались перестройке на западноевропейский лад. Удельные наследники Ярослава Мудрого привели к разгрому Киевскую Русь. Отсутствие центральной власти привело к татарскому игу, петровская европеизация привела к крепостному праву, ленинское «догнать и перегнать» — к советскому [75]. Сейчас можно добавить, что постсоветская перестройка отбросила Россию во времена Ярослава Мудрого и развалила государство на множество мелких «уделов».

Русское государство

Итак, в 14 в. на территории Руси существовало 3 основных центра, Московское, Тверское и Литовское великие княжества. Которые боролись между собой за лидерство и объединение русских земель в годы монголо-татарского ига. В ходе этой борьбы центром объединения стало великое княжество Московское. Возвышение его началось в годы правления Ивана I Даниловича Калиты (1325—1340 гг.). Получив в 1328 г. Золотой Орде ярлык на великое княжение, Иван Калита «собирал» земли, как войной, так и подкупом.

Умелый дипломат, расправляясь со своими противниками, он использовал силы Золотой Орды, поэтому Москва заняла особое положение среди городов, претендовавших на лидерство в русских землях [76]. Иван Калита сделал Москву не только в политическим, но и в религиозным центром Руси и в 1326 г. митрополит Петр переехал из Владимира в Москву. Его сыновья — Семен Иванович Гордый (1340—1353 гг.) и Иван II Иванович Красный (1353—1359 гг.) сохранили за собой ярлык на великое княжение, еще более расширили Московское княжество.

Наивысший подъем Московского великого княжества в 14 веке произошел при великом князе Дмитрии Ивановиче Донском (1359—1389 гг.). Были объединены Владимирское и Московское княжества, заново укреплена Москва. Нанесены поражения монголо-татарским войскам — в битвах на реке Вожжа в 1378 г. и на Куликовом поле в 1380 г. При Василии I Дмитриевиче (1389—1425 гг.) к Москве присоединено Нижегородское княжество, продолжалась борьба с тверскими и литовскими князьями.

В 1395 г. в пределы Руси вторгся Тимур, дошел до Ельца и разграбил его. Навстречу ему вышли русские войска во главе с Василием 1, но битва не состоялась — через две недели Тимур повернул назад. После свержения в Орде Тохтамыша Василий 1 перестал посылать дань. Однако новый хан Едигей (с 1399 г.) предпринял в 1408 г. поход на русские земли, сжег Нижний Новгород, Ростов, Дмитров, Серпухов. И, хотя взять Москву ему не удалось, выплата дани Орде была восстановлена.

Этому способствовало следующее обращение: «От Эдигея поклон к Василию после думы с царевичами и князьями нашими. Великий Хан послал меня на тебя с войском, потому что слышали мы, что у тебя укрываются дети Тохтамыша. Да еще слышали мы, что у тебя в Московском княжестве неправо делается: вы осмеиваете и всячески притесняете не только купцов наших, но даже и послов царских. Так ли бывало прежде? Спроси у стариков: земля русская была нашим верным усом, держа страх, и платила дань, почитала послов и гостей ординских.

Ты не хочешь знать того и что же делаешь? Когда Тимур сел на царство, ты не видал его в глаза, не прислал к нему ни князя, ни боярина. Прошло царство Тимурово: Шадибек восемь лет был ханом, ты не был у него! Теперь царствует Булат уже третий год: ты, самый старший князь в улусе русском, не являешься в Орде! Все дела твои не добры. Были у вас нравы и дела добрые, когда жил боярин Федор Кошка и напоминал тебе о ханских благодеяниях. Ныне ты думы старцев не слушаешь. Что же вышло? Разорение твоему улусу! Хочешь ли княжить мирно?

Призови на совет бояр старейших: Илью Иоанновича, Петра Константиновича и других согласных с ними в доброй думе: пришли к нам одного из них со старинными оброками, какие вы платили царю Чанибеку, чтоб не погибло совсем твое царство. Все что ты писал к хану о бедности народа русского, несправедливо: мы теперь сами видели твой улус и узнали, что ты собираешь в нем по рублю с двух сох? Куда же идет серебро? Земля христианская, осталась бы цела, когда бы ты, исправно платил дань, теперь бегаешь, как раб! Поразмысли и научишься…»

Вот такое письмо. Это не современный налоговый инспектор писал. Эдигей в этом своем походе разорил и сжег всех, в том числе и Литву, и, не дойдя до Москвы, вернулся в Орду, написав в дороге вышеизложенное письмо. Здесь есть о чем подумать.

В 1430—1453 гг. между потомками Дмитрия Донского началась война за московский великокняжеский престол. В ней участвовали внук Дмитрия Донского великий князь московский ВасилийII Васильевич Темный (1415—1462 гг.) и Галицкие князья — Юрий Дмитриевич (младший сын Дмитрия Донского), его сыновья Василий Косой и Дмитрий Шемяка. Война закончилась победой Василия Темного.

В ходе этой борьбы почти все удельные княжества, входившие в великое княжество Московское, исчезли. В 1448 г. собором епископов была признана автокефальность (т.е. независимость) Русской церкви от Константинопольского патриархата. Первым митрополитом Московским и всея Руси стал Иона (в 1448—1461 гг.). В 1458 г. Русская митрополия окончательно разделилась на две — Киевскую и Московскую. Границы Московской митрополии стали совпадать с границами Русского государства.

При сыне Василия Темного Иване III Васильевиче (1462—1505 гг.) к Москве были присоединены Новгород (1477—1478 гг.), Тверское княжество (1485 г.), Вятская земля (1489) Вязьма (1494 г.); в 1503 г. завоеваны верховья Оки и Днепра. В зависимости от Московского княжества попали Рязань и Казань. С конца 1470-х гг. Ивана III стали величать не просто великим князем московским, а «государем и великим князем всея Руси».

Московское великое княжество стало централизованным государством во главе с единовластным государем. Боярская дума из совета ближних бояр и князей превратилась в постоянно действующий орган при великом князе. Важное значение имел институт местничества — все боярские фамилии распределялись по ступеням иерархической лестницы. А их служебные должности и звания зависели от родовитости и личных заслуг.

После того, как второй женой Ивана III стала византийская принцесса Софья (Зоя) Палеолог, Русское государство стало рассматриваться наследником Византии, которая пала в 1453 г. под натиском Османской империи. У Руси появился новый герб — двуглавый орел. В годы правления Василия III Ивановича (1505—1333 гг.) к Москве были присоединены Псков, Волоцкий уезд, Смоленск, Рязанское и Новгород-Северское княжества. Василий III стал официально именоваться «самодержцем».

При Иване III и Василии III постепенно увеличивалось дворянское сословие, росло поместное дворянское землевладение. Иван IV Васильевич Грозный (1533—1584 гг.) 16 января 1547 г. венчался на царство и был провозглашен самодержавным первым русским царем, помазанником Божиим. При нем в Русском государстве окончательно утвердилась самодержавная форма правления с элементами сословно — представительной монархии — царь управлял страной, опираясь на совещательные органы — Боярскую думу и Земские соборы.

В 1552 г. завоевано Казанское, в 1556 г. — Астраханское ханства. В 1558—1583 гг. велась Ливонская война за бывшие русские земли в Прибалтике (Ливонии), закончившаяся поражением России. Вначале 1580-х гг. началось присоединение к России Сибири. В 1565 г. Иван IV неожиданно для всех разделил собственное царство на 2 части опричнину и земщину. Сын Ивана Грозного царь Федор Иванович (1584—1598 гг.) стал последним представителем рода Рюриковичей на русском престоле.

После смерти Федора Ивановича царем был избран Борис Годунов (1598—1605 гг.). Конец 16- начало 17 вв. в истории России стали называть Смутным временем. В начале 17 века в России разразился страшный трехлетний голод и массовый мор, погубивший до трети населения страны. В годы смуты на московском престоле сменились несколько царей: Федор Годунов (царь с 13 апреля по 1 мая 1605 г.), Лжедмитрий I (царь-самозванец в 1605—1606 гг.), Василий IV Шуйский (правил в 1606—1610 гг.).

Период междуцарствия, 1610—1612 гг., когда государством управлял совет из семи бояр (Семибоярщина), обернулся угрозой потери национальной и религиозной независимости в результате призвания на царство польского королевича Владислава и польско-шведской интервенции. В 1612 г. ополчение русских городов (Второе ополчение) под руководством князя Д.М.Пожарского и К. Минина освободило Москву от иноземных захватчиков.

С 1613 г. в России утвердилась новая царская династия — Романовы, а первым царем из этой династии стал Михаил Федорович (1613—1645 гг.). Окончательно Смутное время закончилось только к 1618 г. В годы царствования Михаила Федоровича и его сына Алексея Михайловича в России утверждается принцип управления государством, который позднее стал называться сословно-представительной монархией.

Земские соборы в первые годы правления Михаила Федоровича созывались часто, чуть ли не каждый год, и в них значительно выросло представительство низших сословий. Соборные представители получали от избирателей наказы, которые доводились до верховной власти, а затем по ним выносились решения — «приговоры». После 1653 г. Земские соборы практически не созывались. Административным управлением занимались приказы (в 17 веке было до 80—90 приказов).

В годы правления царя Алексея Михайловича (1645—1676 гг.) наиболее крупными успехами во внешней политике стали присоединение Украины (1654 г.), возвращение Смоленска и Северской земли (1667 г.). Значительно ускорилось освоение Сибири, где были основаны новые города — Нерчинск, Иркутск, Селенгинск. Однако попытки вернуть России Балтийское побережье успехом не увенчалось. В царствование Алексея Михайловича произошло несколько крупных восстаний.

При царе Федоре Алексеевиче (1676—1682 гг.) осуществлен ряд реформ, в которых было уничтожено местничество. Чигиринские походы русской армии и украинских казаков в период русско-турецкой войны 1677—1681 гг. помешали Османской империи захватить Украину. В начале 1682 г. проводилась военная реформа. После смерти царя Федора Алексеевича правительницей государства стала его сестра царевна Софья, ставшая регентом при малолетних царях Иване и Петре в 1682—1689 гг.

В 1687 и 1689 гг. было организовано 2 похода на Крымское ханство. В 1686 г. заключен «Вечный мир» с Польшей, закрепивший за Россией Левобережную Украину и Киев. В 1689 г. заключением Нерчинского договора завершились переговоры с Китаем по поводу спорных территорий. В августе 1689 г. правительство Софьи пало, а сама она была заключена в келью Новодевичьего монастыря в Москве. В 1689—1696 гг. государством совместно правили цари Иван V Алексеевич и Петр I Алексеевич — дети царя Алексея Михайловича от разных жен.

В 1696 г Иван Алексеевич умер, и Петр I стал единодержавным правителем (1682—1725 гг.). В 1697—1698 гг. с Великим посольством царь впервые побывал за границей, учился в Голландии кораблестроению, осматривал достопримечательности Лондона, встречался с государями различных европейских держав. В 1721 г. Российское царство указом Петра I было объявлено Российской империей, а русский царь получил титул императора. Таким образом, можно увидеть развернутую картину истории создания Русского государства [76].

И появление казачества на сцене происходящих событий, совершается при полной занятости интересующей нас территории, в границах которой традиционно принято считать возникло казачество. Поэтому нет и этнических корней возникновения казаков, как отдельного этноса имеющего вышеописанные процессы самоорганизации, где можно было бы увидеть, что казаки появились вследствие вышеописанных этнических признаков, ассимиляции, интеграции и слияния каких либо отдельных народностей.

Выше приведены предположения Александры Ишимовой о слиянии русского народа населявшего Тмутараканское княжество с Касогами, после победы князя Мстислава над Редедей, но конкретных процессов ассимиляции касогов в Тмутаракани в истории России нигде не отмечено. Так, же нет, ни какой информации о государственных образованиях, возникающих в результате этих ассимиляций. Однако предположения Александры Ишимовой имеют под собой основание, считать вышеназванный союз возглавляемый князем Мстиславом, точкой концентрации противостояния с центром государства. Речь идет о Черниговских и Киевских «кланах» враждовавших между собой, когда изначально Чернигов вотчина князя Мстислава, не подчинявшегося князю Ярославу Мудрому. Это противостояние двух столиц сохранялось на протяжении длительного периода времени, когда даже в сказаниях и былинах упоминаются отдельно черниговские и киевкие князья. Ученые историки данного факта не замечают, и думается что напрасно.

Появление казаков на исторической сцене

Многие историки, связывают появление казаков на исторической сцене с периодом татаро-монгольского нашествия на Русские земли. Империя Чингисхана, впоследствии, была разделена на улусы, принадлежащие его сыновьям, которые далее развивались, не зависимо друг от друга. Русские земли были поделены на три отдельные части, занимаемые Великим Княжеством Московским, Великим Княжеством Литовским и земли бывшего Галицко Волынского Княжества, которые после смерти Даниила Галицкого были поделены между Литвой, Польшей и Венгрией.

Таким образом, становятся понятными мотивы в произведениях историков рассказывающих о русских людях, проживающих в Польше или Молдавии, и становится ясно, как эти люди попали в чужие страны, являющиеся потенциальными врагами Русского государства.

Как мы знаем, великое княжество Литовское было наследственным владением Ягайлы, тогда как в польском государстве, или в «Речи Посполитой», корона предоставлялась каждый раз избранному Польской радой королю, причем на протяжении более чем ста лет таковыми избранниками неизменно были великие князья Литовские, совмещавшие в своем лице власть над обоими государствами. Польский король Сигизмунд-Август был последним Ягеллоном, так как он остался бездетным, хотя был женат несколько раз.

В виду отсутствия наследника Сигизмунда-Августа и прекращения рода Ягайлы, Сигизмунд-Август подарил свое наследственное владение польской короне. В 1569 году в городе Люблине был собран общий для Литвы и Польши сейм, после которого под давлением Польши к ней были присоединены Юго-Западная и Северо-Западная Русь, в которую выехали польские чиновники.

Этой Люблянской унией закончилось отдельное существование Великого княжества Литовского. Литовское дворянство, как высшее, так и низшее, совершенно ополячилось и окатоличилось; с тех пор Латинство окончательно стало в Западной Руси панской верой, а Православие — холопской [77]. В половине этого столетия мы видим появление казаков в разных краях русского мира, противоположных по местоположению и принадлежащих разным государствам.

Таким образом, мы видим казаков в украинских староствах Великого княжества Литовского. На берегах Днепра сначала в звании промышленников, ходивших на пороги ловить рыбу. Потом в звании военных людей составлявших дружины Дашкевича и Димитрия Вишневецкого, потом организованных литовским правительством в виде военного сословия под особою командою и в то же время самовольно основавших за днепровскими порогами вольное военное братство под названием Запорожской Сечи.

То же явление мы встречаем в восточной Руси. Казаки являются и на отдаленном севере, и на юге. На севере, в странах, прилегавших к морю, жители начинают делиться на тяглых, бобылей и казаков. Тяглые были хозяева, владевшие вытями, приносившими доход, с которого они вносили в казну налоги. Бобыли — бедные люди, бывшие не в состоянии держать целой выти и владевшие только дворами, с которых вносили небольшой налог. Казаками же назывались люди совершенно бездомовные, не имеющие постоянного места жительства, и переходившие по найму от одного хозяина к другому, из одного села в другое.

На юге казаки имели другое значение. Тут они были люди военные, подобно тем, которые появились в поднепровских странах. Различие это понятно. На севере, где все было спокойно, гулящие не тяглые люди могли заниматься мирными промыслами, шатаясь с места на место. На юге, где беспрестанно можно было ожидать татарских набегов, подобные гулящие люди должны были ходить с оружием и приучиться к воинскому образу жизни.

Появление казачества порождало раздвоение в русской общественной жизни. Одна часть стояла за государство и вместе с тем за земство, хотя и подавляемое государством. Другая, становилась враждебно к государству, и стремилось положить своеобразные зачатки иного земства. Идеалом казачества была полная личная свобода, не стесняемое землевладение, выборное управление и самосуд, полное равенство членов общины, пренебрежение по преимуществам происхождения и взаимная защита против внешних врагов.

Этот идеал ясно высказывается в истории малорусского казачества в ту эпоху, когда оно уже успело разлиться на целый народ. В Московской Руси черты такого идеала выразились слабее, но здесь и там, пока этот идеал мог быть, достигнут, казачество не иначе должно было проявиться как в форме военной, наезднической и даже разбойнической. С одной стороны, соседство татар вызывало необходимость беспрестанно вести войны.

Защищаясь против врагов, казаки неизбежно стали, и нападать на них. Удачные нападения давали им добычу, а приобретение добычи увлекало их к тому, чтобы вместо мирных земледельческих и промышленных занятий жить и обогащаться войною, к этому присоединялись и религиозные воззрения. Так как враги их были не христиане, то нападения на них и грабежи считались не только нравственно позволительным, но и богоугодным делом.

С другой стороны, так как казачество составлялось из людей, недовольных государственным строем, то отсюда вытекала вражда и к государственному управлению и ко всему обществу, признававшему это управление. В казаки шли люди бездомовные, бедные, «меньшие», как говорилось тогда, и вносили с собою неприязнь к людям богатым, знатным и большим. Отсюда-то происходило, что казаки или шайки, называвшие себя казаками, со спокойною совестью нападали на караваны и грабили царских послов и богатых московских гостей.

Но казаки, несмотря на все это, были русские люди, связанные верою и народностью с тем обществом, из которого вырывались. Государству всегда оставалась возможность с ними сойтись и если не сразу подчинить их, то до известной степени войти с ними в сделку, дать уступки и, по возможности, обратить их силы в свою пользу. Недовольные государственным строем, казаки были все-таки не более как беглецы, а не какая-нибудь партия, стремившаяся сделать изменения или переворот в обществе.

Убежавши с прежних мест жительства на новые, казаки могли быть довольны, если в этом новом жительстве им не мешали и оставляли с приобретенными льготами, до остальной Руси им уже было мало дела, по крайней мере, до тех пор, пока какие-нибудь новые потрясения не поворачивали их действительности к прежнему их отечеству. От этого, как только царская власть обращалась с ними дружелюбно, они готовы были служить ей, но, только остерегаясь, чтобы у них не отняли их льгот.

Шайки, составленные из донских казаков и разных русских беглецов, нашли себе приют на Волге, нападали на послов, на казну и товары. Разбои эти возрастали с каждым годом. Правительство посылало против них отряды, приказывало хватать и вешать, но нелегко было с ними расправиться, потому что, заслышав приближение царских сил, они скрывались в ущельях и пустынях.

В 1579 году они напали под предводительством атаманов Кольцо, Барбоши и других на ногайский город Сарайчик и разорили его до основания. По жалобе ногаев царь осудил Кольцо с товарищами на смерть, но поймать главных предводителей не могли и казнили только нескольких попавшихся. Вслед затем толпа казаков, и с ней осужденный на смерть Кольцо, явилась в пермской стране.

Надо сказать, что Крым не всегда был противником Руси, и князь Иван III нашел себе союзника в крымском хане Менгли-Гирее, враге Золотой Орды. Собственно говоря, великий князь московский на деле был уже независим от Орды. Кроме русского войска, московский государь использовал татарскую силу, отправив на Литву под начальством бывшего казанского царя Махмет-Аминя, которого он по желанию Казанцев недавно заменил другим. Со своей стороны, неизменный союзник Ивана Менгли — Гирей сделал нападение на Южную Русь.

После разрушения Греческой империи и после основания в Крыму царства Гиреев беспрестанные грабежи и набеги татар не допускали свободного мирного развития жизни в этом крае. И вызывали в нем необходимость наличия населения с чисто воинственным характером, способного отражать набеги татар. В конце XV века введен был в Руси польский обычай отдавать города с поселениями под управление лиц знатного рода, под названием старост.

В начале XVI века появляются Черкасское и Каневское староства, а в них военное сословие под названием казаков. Самая страна, занимаемая этими староствами, названа «Украиной»; название это переходит на все пространство до Днестра, именно на землю древних угличей и тиверцев, а потом, по мере расширения казачества, распространяется и на Киевскую землю, и на левый берег Днепра (Слово «угличи» от слова «угол», вероятно, однозначно со словом «украина», «у края». «Украина» слово древнее, встречается в XII веке).

Черкасские и Каневские старосты, а за ними и другие старосты в Южно русском крае, например Хмельницкие и Брецлавские, для безопасности своих земель должны были учредить из местных жителей военное сословие, всегда готовые для отражения татарских набегов. Необходимо было вместе с тем дать этому сословию права и привилегии вольных людей, так как, по понятиям того века, воин должен был пользоваться сословными привилегиями перед земледельцами.

Организаторами казацкого сословия в начале XVI века являются преимущественно два лица: черкасский и каневский староста Евстафий Дашкович, и хмельницкий староста Предислав Лянкоронский. Но в, то время, когда собственно в Украине образовывалось местное военное сословие под названием казаков и состояло под начальством старост, началось и в других местах Южной Руси стремление народа в казаки. Таким образом, из Киева плавали вниз по Днепру за рыбой промышленники и также называли себя казаками.

Они, будучи промышленниками, были вместе с тем и военными людьми, потому, что пребывание их в низовьях Днепра для своего промысла было небезопасно и требовало с их стороны уменья владеть оружием для своей защиты от внезапного нападения татар. Развитию казачества более всего содействовал предприимчивый и талантливый преемник Дашковича, черкасский и каневский староста Димитрий Вишневецкий.

Он увеличивал число казаков приемом всякого рода охотников, прославился со своими казаками геройскими подвигами против крымцев и поставил себя по отношению к польскому королю почти в независимое положение. Его широкие планы уничтожить крымскую орду и подчинить черноморские края московской державе разбились об ограниченное упрямство царя Ивана Грозного. В 1563 году Вишневецкий со своими казаками овладел, было Молдавией, но затем изменнически был схвачен турками и замучен.

Поход Вишневецкого на Молдавию проложил путь другим казацким походам в эту страну под начальством Сверчковского и Подковы. Однако эти походы прекратил Стефан Баторий, который по настоянию турецкого султана, велел своему брату, седмиградскому воеводе выступить против Подковы и направил против него несколько польских отрядов. Затем во Львове, сдавшемуся представителю Батория князю Збаражскому, Подкове, отрубили голову.

Таким образом, казаки разделились на два рода городовых, или украинских, и запорожских, или сичевых. Первые, по месту своего жительства, должны были над собою признавать польские власти; вторые были совершенно независимы. Между теми и другими была тесная связь: очень многие из городовых казаков проводили несколько лет в Сичи и вменяли это себе в особую доблесть и славу. Польские паны своими поступками содействовали расширению казачества, не предвидя гибельного влияния, какое оно, при тогдашних условиях, носило в себе для строя польского общества [78].

Запорожская сечь

Многие Россияне помнят из школьной программы незабываемые произведения Николая Гоголя: «Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы полные воды свои. Ни зашелохнет; ни прогремит. Глядишь, и не знаешь, идет или не идет его величавая ширина, и чудится, будто весь вылит он из стекла, и будто голубая зеркальная дорога, без меры в ширину, без конца в длину, реет и вьется по зеленому миру…» [79].

Еще в 1533 году Евстафий Дашкович на польском сейме в Пиотркове представлял необходимость держать от правительства казацкую сторону на Днепровских островах. Но на сейме не последовало по этому поводу решения. В пятидесятых годах XVI века Димитрий Вишневецкий построил укрепление на острове Хортице и поместил там казаков. Появление казацкой селитьбы поблизости к татарским пределам не понравилось татарам, и сам хан девлет-Гирей приходил выгонять казаков оттуда.

Днепровские казаки были в союзе с Москвой, которые тогда усиливались с каждым годом. Предводитель казаков князь Димитрий Вишневецкий, один из потомков Гедемина, человек храбрый, предприимчивый пользующийся уважением подчиненных. Он просил прислать ему войско и предлагал московскому царю свою службу со всеми казаками, с городами Черкассами, Каневом, с казацкой Украиной на правом побережье Днепра. Вишневецкий считался подданным великого князя литовского и короля польского Сигизмунда — Августа, но не выполнял приказов короля и действовал независимо со своими казаками.

Из Москвы в 1557 году к казакам был послан дьяк Ржевский с отрядом. Он соединился с тремястами казаками, разорил Ислам — Кермень и Очаков, разбил татар и бывших с ним турок. По удалению Ржевского Девлет-Гирей пошел с ордою на Вешневецкого, который тогда укрепился на острове Хортице. (то был зародыш Запорожской Сечи, которая через несколько лет утвердилась ниже Хортицы, на другом острове Тамановке). Вишневецкий двадцать четыре дня отбивался от хана и, наконец, прогнал его.

Вишневецкий отразил хана, но, покинутый в своих предприятиях царем Иваном, покорился воле Сигизмунда-Августа и затем вывел казаков с низовий Днепра. Тем не менее казаки не оставили пути, намеченного Дашкевичем и Вишневецким, и через несколько лет после того явилась Запорожская Сича (В 1568 году она уже не существовала). Река Днепр своенравна в своем течении, но возможна для безопасного плавания только до порогов, за которыми плавание на протяжении 70 верст делается очень опасным, а иногда и невозможным.

Пороги. Здесь русло Днепра в разных местах пересекается грядой скал и камней, через которые с различной силой прорывается вода. Всех порогов на Днепре считается до десяти: Койдацкий, Сурский, Лоханский, Звонецкий, Тягинский, Ненасытинский (самый опасный), Волнигский, Будило, Лишний и Гадючий, или Вальный, и, кроме того, несколько «забор», — так называются камни, которых гряда не доходит от одного берега до другого. Из них самая значительная Воронова забора находится в 6 верстах от Ненасытинского порога.

По окончании порогов, Днепр проходит через гористое ущелье, называемое «Волчьим Горлом». А потом, разливается шире, и делается уже судоходен, до самого устья. Но по всему своему течению разбивается на множество извилистых рукавов, образующих бесчисленные острова и плавни. Первый из островов, вслед за Волчьим Горлом, есть возвышенный и длинный остров Хортица. За ним следуют другие острова различной величины и высоты.

С половины XVI века этот островной край, называемый тогда «Низом», стал приютом всех, беглецов которым было немилым житье на родине, и всех удальцов, кому, по широкой натуре, были по вкусу опасности и удалые набеги. Запорожская Сечь образовалась, прежде всего, на острове Томановке, близ впадения в Днепр реки Конки. Напротив этого острова на левом берегу рос огромный лес, называемый «Великий Луг».

Затем Сечь переносилась ниже на Микитин Рог, а потом еще несколько ниже и надолго основалась близ нынешнего села Капуловки. Главный центр ее был на одном из островов, до сих пор называемом Сечью. Казаки, поселившиеся в Сечи, носили название «запорожцев»; а весь состав их назывался «кошем». Они выбирали вольными голосами на «раде» (сходке) главного начальника, называемого «кошевым атаманом».

Кош разделялся на «курени», и каждый курень состоял под начальством выбранного «куренного атамана». Поселения низовых казаков не ограничивались одною Сечью. В разных местах на днепровских островах и на берегах образовались казацкие селитьбы и хутора. Таким образом, за порогами создалось новое морское общество с военным характером, населяемое выходцами и беглецами из Южной Руси. Совершенно независимыми от властей, управляющих Южной Русью, так как пороги препятствовали этим властям добраться до поселенцев.

Сначала жители Запорожья состояли из одних только мужчин, для которых война была главной целью переселения за пороги, и значительная часть этих людей, не имела намерения оставаться там навсегда. Побывав на Запорожье, повоевав с татарами или совершив какой-нибудь морской поход, они возвращались на родину. Другие же, отправлялись на Запорожье, на время, не воевать, а для звериной охоты и рыбной ловли, они стали переселяться туда семьями и заводить хутора или «зимовники. В саму Сечь женщин никогда не допускали.

Об укладе жизни казачества многие помнят из школьной и учебной литературы по произведениям Н. Гоголя: «- Теперь благослови, мать, детей своих! — сказал Бульба, — Моли бога, чтобы они воевали храбро, защищали бы всегда честь лыцарскую, чтобы стояли всегда за веру христову, а не то — пусть лучше пропадут, чтобы и духу их не было на свете! Подойдите, дети к матери: молитва материнская и на воде и на земле спасает.

Казаки сошли с коней своих, взошли на паром и через три часа плавания были уже у берегов острова Хортицы, где была тогда Сечь, так часто переменявшая свое жилище. Но первый, кто попался им навстречу, это был запорожец, спавший на самой середине дороги, раскинув руки и ноги. Тарас Бульба не мог не остановиться и не полюбоваться на него.- Эх, как важно развернулся! Фу ты, какая пышная фигура! — говорил он, остановивши коня.

В самом деле, это была картина довольно смелая: запорожец как лев раскинулся на дороге. Закинутый гордо чуб его захватывал на пол аршина земли. Шаровары алого дорогого сукна были запачканы дегтем для показания полного к ним призрения. Полюбовавшись, Бульба пробирался далее по тесной улице, которая была загромождена мастеровыми, тут же, отправлявшими ремесло свое, и людьми всех наций, наполнявшими это предместье Сечи, которое было похоже на ярмарку и которое одевало и кормило Сечь, умевшую только гулять да палить из ружей.

Наконец они миновали предместье и увидели несколько разбросанных куреней, покрытых дерном или, по-татарски войлоком. Иные уставлены были пушками. Нигде не видно было забора или тех низеньких домиков с навесами на низеньких деревянных столбиках, какие были в предместье. Небольшой вал и засека, не хранимые решительно никем, показывали страшную беспечность, несколько дюжих запорожцев, лежавших с трубками в зубах на самой дороге, посмотрели на них довольно и равнодушно не сдвинулись с места.

Тарас осторожно проехал с сыновьями между них, сказавши: «Здравствуйте, панове!» — «Здравствуйте и вы!» — отвечали запорожцы. Везде, по всему полю, живописными кучами пестрел народ. По смуглым лицам видно было, что все они были закалены в битвах, испробовали всяких невзгод. Так вот она, Сечь! Вот то гнездо, откуда вылетают все те гордые и крепкие, как львы! Вот откуда разливается воля и козачество на всю Украину!

Им опять перегородила дорогу целая толпа музыкантов, в середине которых отплясывал молодой запорожец, заломивши шапку чертом и вскинувши руками. Он кричал только: «Живее играйте музыканты! Не жалей, Фома, горилки православным христианам!» И Фома, с подбитым глазом, мерял без счету каждому пристававшему по огромной кружке. Около молодого запорожца четверо старых запорожцев вырабатывали довольно мелко ногами, вскидывались, как вихрь, на сторону, почти на голову музыкантам, и, вдруг опустившись, неслись вприсядку и били круто и крепко своими серебряными подковами плотно убитую землю.

Уже около недели Тарас Бульба жил с сыновьями своими на Сечи. Остап и Андрий мало занимались военною школою. Сечь не любила затруднять себя военными упражнениями и терять время; юношество воспитывалось и образовывалось в ней одним опытом, в самом пылу битв, которые оттого были почти беспрерывны. Промежутки козаки почитали скучным заниматься изучением какой-нибудь дисциплины, кроме разве стрельбы в цель да изредка конной скачки и гоньбы за зверем в степях и лугах; все прочее время отдавалось гульбе — признаку широкого размета душевной воли. Вся Сечь представляла необыкновенное явление. Это было какое-то беспрерывное пиршество, бал, начавшийся шумно и потерявший конец свой.

Сечь состояла из шестидесяти с лишним куреней, которые очень походили на отдельные, независимые республики, а еще более походили на школу и бурсу детей живущих на всем готовом. Никто ничем не заводился и не держал у себя. Все было на руках у куренного атамана, который за это носил название батька. У него были на руках деньги, платья, весь харч, саламата, каша и даже топливо, ему отдавали деньги под сохран.

Нередко происходила ссора у куреней с куренями. В таком случае дело тотчас доходило до драки. Курени покрывали площадь и кулаками ломали друг другу бока, пока одни не пересиливали, наконец, и не брали верх, и тогда начиналась гульня. Такова была эта Сечь, имевшая столько приманок для молодых людей…». Это красочное описание Николаем Гоголем быта запорожцев дает наиболее яркую картину, что представляла собой Запорожская вольница.

Храброе войско запорожских «лыцарей», беспрерывно пополняемое беглым и удалым людом, играло выдающуюся роль в борьбе против иноземных захватчиков — шляхетской Польши и особенно султанской Турции и Крымского ханства [80]. В годы правления царя Петра существование Сечи, было прекращено, после предательства гетмана Ивана Мазепы, задумавшего со старшиной доставить Малороссии независимость и свободу, в которой стремление начинает грабежом и расправою над знатными и богатыми людьми.

Кошевой Костя Гордиенко, приставши к Мазепе, увлек все товарищество, запорожцы обесчестили присланных к ним царских стольников, которые привезли милостивую царскую грамоту, денег на войско и в подарок старшинам. Замечательно, что запорожцы, всегда державшиеся интересов черни в борьбе с казацкою старшиною, и на этот раз заявили такое требование, которое было противно как Петру, так и Мазепе, чтобы весь народ был вольными казаками как в Сечи.

Гордиенко отправился затем с запорожцами в Малороссию, к нему начала приставать чернь из Переяславского полка. Гордиенко провозглашал всеобщую казачину и приказывал народу на обеих сторонах Днепра собираться и бить старшин. Тогда по приказанию Петра полковник Яковлев из Киева двинулся на судах вниз по Днепру, разбил полчища, собравшиеся у Переволочны, доплыл до Сечи и после упорного сопротивления взял ее приступом.

Большая часть из находившихся в Сечи запорожцев пала в битве, до трехсот человек взято в плен и казнено по приказанию Петра. Но в Сечи оставалась тогда небольшая часть всего запорожского коша, остальные с Гордиенко и со всей старшиной успели пробраться через Малороссию, разбили русский отряд полковника Кампеля, и соединилась с Карлом. Окончательно Запорожская Сечь была ликвидирована в 1775 г.

Наиболее известные из кошевых атаманов: Евстафий Дашкович основатель Днепровского казачества в 1533 году. Дмитрий Вишневецкий основатель Запорожского казачества. Серко, или Сирко, Иван Дмитриевич, кошевой атаман Запорожцев, герой народных песен. В 1663 защищал малороссиян от татар и турок, переходил к правобережному гетману Дорошенко, опять вернулся к Москве. Сосланный в 1672 в Сибирь, вскоре возвращен. В 1675 жестоко отомстил туркам, написав султану смехотворное письмо (сюжет известной картины И. Е. Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану».

Украинские казаки

Принято считать, что казаки были организованы в свое сословие при польском короле Стефане Батории [81]. В 1579 году в Польше был избран новый король Стефан Баторий венгр, скромного дворянского рода, дослужившийся до звания Седмиградского воеводы и польская шляхта — решила избрать Батория королем, мечтая, что мало кому известный венгерец будет ее послушным орудием. Но шляхта жестоко ошиблась, потому что никто кроме Батория не был так способен быстро забрать в руки власть в королевстве.

Став королем, он немедленно приступил к управлению государственными делами, проявляя настойчивость и беспощадную строгость. Вопреки имевшимся обычаям, он осудил и приказал обезглавить известного буйного дворянина, из влиятельной Польской семьи, и не реагировал на все просьбы о его помиловании. Когда один из Польских выборных возвысил на сейме свой голос, то Баторий, схватившись за саблю, грозно крикнул ему: «Молчи негодяй!». А восставших Днепровских казаков, он приказал казнить десятками и, рубить трупы на части.

Будучи врожденным воином, новый король вел почти аскетический образ жизни, без привычной распущенности, показной утонченности и изнеженности магнатов и шляхты предпочитающей пляски, маскарады и пьянство. Как опытный воин, Баторий сразу оценил боевые качества Днепровских казаков, но, как ставленник турецкого султана, он относился к ним с глубокой ненавистью и писал к Крымскому хану: «Мы не питаем любви к ним, и намерены не охранять их, а, напротив, истреблять».

Однако, нуждаясь в воинах для борьбы с Москвой, король, несмотря на эту ненависть, создал все предпосылки для военного устройства Днепровского казачества. Он навербовал среди него несколько отрядов для создаваемых им новых польских вооруженных сил. Как опытный воин Баторий понял значение казачества и постарался подчинить эту, казалось бы, никем не контролируемую массу людей польской короне. Хотя еще Сигизмунд — Август изъял украинских казаков из-под власти старост и поставил над ними особого «старшого».

Один из знатнейших польских панов, Самуил Зборовский, которого и казнил Стефан Баторий, был казацким предводителем. Паны приглашали казаков в своих походах; так Мнишки и Вишневецкие с их помощью водили в Московское государство самозванцев. Польские короли не раз пользовались их услугами. Еще Сигизмунд — Август изъял украинских казаков из-под власти старост и поставил над ними особого «старшого» Гетмана. [82]

С 1590 г. казаков подчинили коронным Гетманам, одновременно и выборные казацкие начальники стали называться Гетманами. В 1654, с переходом Малороссии под власть московского государя, Гетманы признаны в ней главной властью, они выбирались войском. В Правобережной Малороссии Гетманы то выбирались разными партиями казаков, то назначались из Польши и Турции. Войсковая канцелярия и Малороссийская коллегия в 1722 не позволили старшине избирать Гетмана, а некоторых посадили в крепость.

Избранный в 1727 Данило Апостол имел очень слабую власть. Кирилл Разумовский стал Гетманом по придворным отношениям. В 1764 с его отставкой Екатерина II уничтожила это звание. Знаки (клейноды) Гетманского звания были: булава, бунчук, знамя, печать и литавры. С 1539 существовали 2 коронных Гетмана — великий и польный (заместитель 1-го). Назначаемые королем пожизненно, Гетманы имели огромную власть, нередко бывали в антагонизме с королями, порождая смуту в стране.

Образовав королевский отборный полк, или гвардию, Баторий обратил особое внимание на создание постоянного войска. Чтобы создать постоянное войско по образцу Западно-Европейских государств. Баторий установил правильный набор новобранцев в своих королевских имениях, и стимулировать богатых панов за свой счет вооружать и содержать пышно разодетые роты гусар и конных стрелков; наконец, он прибег к найму значительного числа полков закаленной в боях с Турками венгерской пехоты и немецкой конницы [83].

В истории Н. Костомарова [84] этот период описан так: «Вероятно, в это же время последовало разделение казаков на полки (которое, собственно, известно нам в несколько позднее время). Полков было шесть: Черкасский, Каневский, Белоцерковский, Корсунский, Чигиринский, Переяславский (последний на левой стороне Днепра), каждый полк находился под начальством полковника и его помощника есаула. Гетману, или старшому, дан был для местопребывания город Трехтемиров. При гетмане были чины: есаул, судья, писарь, составлявшие генеральную старшину.

Всех реестровых казаков было только шесть тысяч. Они пользовались свободным правом владения своими землями, не несли никаких податей и повинностей и получали жалованья по червонцу на каждого простого казака и по тулупу. Кроме этих реестровых казаков, польское правительство долго не признавало никаких других казаков. И по закону, только реестровые были казаками, но такой взгляд не совпадал с народным стремлением.

В Южной Руси, напротив, все хотели быть казаками, т.е. вольными людьми, все старались стать казаками, одним из таких путей была Запорожская Сечь. Жители, бывшие по закону панскими холопами в наследственных или коронных имениях, убегали на Запорожье, а когда возвращались оттуда, не хотели уже служить своим панам, называли себя казаками. Они, как вольные люди, считали своей собственностью ту землю, на которой они работали, в то время как владелец признавал эту землю своей