Бесплатный фрагмент - Откуда приходят сны

Предисловие

Я много лет преподаю цигун и занимаюсь целительством. В самом начале, наверное, как каждый учитель, я хотел, чтобы у меня были серьезные ученики. Конечно, когда видишь потенциального ученика, надеешься на совместную работу. А когда он уходит, это всегда немного грустно. Даже через много лет к этому невозможно привыкнуть. И в какой-то момент возникает чувство усталости: устаешь преподавать одно и то же, говорить год за годом одно и то же. И приходит понимание того, что человека невозможно научить, можно только научиться самому. И задача учителя — помочь научиться. Это единственное, что может сделать учитель.

У меня многие учились, и многие ушли. И в какой-то момент в моей жизни произошло то, что часто со мной происходит: когда я перестаю ждать и надеяться и отпускаю все, приходит то, чего я уже не ждал. И однажды пришла ученица и начала учиться так, как учился я сам: почти без слов. Есть вещи, которые невозможно объяснить, показать, но можно просто почувствовать через сердце, через душу, через интуицию. Это понимание напрямую. Когда идет обучение, всегда есть вопросы, внутренние сложности и конфликты. Такие вопросы и ответы и послужили толчком к написанию этой книги. Беседуя с моей ученицей, я понял, что другого пути нет, кроме как повторять одно и то же десятки раз, словами и без слов, потому что понимание и осознание не приходят сразу: это долгий и трудный процесс. И, конечно, люди будут приходить и уходить, но, может быть, единицы останутся, чтобы серьезно заниматься. И я надеюсь, что эта книга поможет кому-то остаться и найти свой Путь, найти своего Учителя. Поэтому книга построена в вопросах и ответах, воспоминаниях о моей жизни и размышлениях о Пути. Я понял, что опыт постепенно забывается, и моя ученица права: об этом опыте нужно рассказать. Даже если несколько человек задумаются и придут к нам, это важно и для них, и для меня.

Когда я веду практики, я настраиваюсь на Китай: горы, монастыри, в которых я жил и занимался. И со временем я стал замечать, что когда я даю настройку в зале перед началом практики, эти картины начинаю видеть не только я, но и другие люди тоже. Люди как будто переносятся вместе со мной в ту реальность и начинают чувствовать те же энергии и состояния, которые я переживал в Китае. И это помогает им глубже войти в практики цигун и понимать философию Дао. И тогда возникает вопрос: где граница между снами и реальностью? Получается, что люди видят мой сон о Китае. Но в этом сне появляются реальные места и события, иногда даже Мастера, жившие в тех местах. Они там жили много лет назад, лечили людей, передавали знания ученикам, а теперь они присутствуют у нас на занятиях, потому что их вижу я.

— Получается, что можно видеть сны на открытых глазах?

Когда мы ведем занятия или чайные церемонии, мы создаем пространство, которое кто-то может почувствовать, а кто-то и увидеть. Границы стираются, и мы вместе входим в единое энергетическое поле — поле чи, поле Мастеров.

— Я помню, что ты рассказывал, что однажды тебе пришлось дистанционно лечить пациента, когда ты вел машину по скоростной трассе. Ты сказал, что развернул перед собой в пространстве ментальный экран и начал сеанс. Состояние было необычным: навстречу неслись огни фонарей, линии разметки на дороге, и на этом фоне с той же скоростью перед лобовым стеклом несся экран, на котором ты видел своего пациента. Его энергетические каналы, по которым струилась чи, и внутренние органы были четко видны, и ты работал с ними. И ты сказал: «Я в тот момент вдруг осознал, насколько это состояние стало частью моей жизни, так, что невозможно отделить одну реальность от другой, граница стала настолько зыбкой, что различить ее невозможно. Я одновременно нахожусь в обеих реальностях и, может быть, еще где-то». И оказывается, другие люди могут попадать в эти состояния, когда находятся рядом с тобой.

Да, они видят то же, что и я. Например, одна женщина увидела дерево, его кору, когда я показывал ей позицию «воин обнимает дерево». Я представил реальное дерево, которое я хорошо помнил, и она увидела его. В следующий раз кто-то увидел пейзаж: вид на горную долину с крыши монастыря, на которой я занимался по утрам. Можно было рассмотреть детали картины, деревья. Я перенес это в зал вместе с моим ощущением энергии тех мест.

— И мы видим твой сон о Китае, который на самом деле не сон, а реальность?

Да, я привык к тому, что две реальности идут параллельно, а может быть, и пересекаются. Мир материальный и нематериальный — каков он на самом деле? Этот вопрос интересовал меня всегда. И в этой книге я пытаюсь вспомнить, когда это началось, с какого момента в жизни. И, вспоминая, я возвращаюсь к моменту, который можно назвать «момент до».

В домике у бабушки

С точки зрения обычного человека можно сказать, что мое детство было очень странным. Моя бабушка говорила, что у меня не было детства. Но сейчас, с высоты прожитых лет, я понимаю, что это не так. Именно период жизни до пяти лет, когда я был предоставлен сам себе, очень важен. Он дал возможность сформировать свое видение общности природы, Вселенной и человека как единого целого, что позволило получить опыт вхождения в медитативные состояния. Мне не была навязана модель мира, понятие о том, что и как должно быть, что правильно, а что нет. Это очень помогло мне в жизни.

Отец рассказывал, что мне было не больше месяца, когда это случилось. Я не должен помнить этот фрагмент, но вижу его очень ясно. Я помню, что мне было не то душно, не то тесно в теле, так тяжело, как будто выворачивало наизнанку. Я ощущал много необычных энергий: толпы людей, где все одновременно говорят, думают. Потом меня отвезли куда-то далеко, и я почувствовал, что меня внесли в деревенский дом, и стало так хорошо, приятно, уютно. Появилось ощущение защищенности. Я откуда-то знал, что в этом доме мне помогут. Отец вошел в дом, держа меня на руках. На пороге нас встретила бабушка и сказала: «Ну, вот и хорошо, положи ребенка сюда, а сам можешь идти».

Я помню, что бабушка со мной что-то делала. Было очень тяжело, и я плакал, но в то же время понимал, что это сейчас пройдет, что эта боль уходящая. И вдруг стало так хорошо… Чувство такое, как будто паришь высоко над землей. Я думал: «Как хорошо было бы остаться в этом доме подольше. Может, меня оставят здесь?». И в самом деле, меня оставили на ночь.

Проснувшись утром, я увидел солнечный свет сквозь шторку, свет падал на белую-белую печку. Я запомнил цветы на шторке: голубые незабудки на белом фоне. И все вокруг было такое простое, чистое, светлое. Я тихо лежал и смотрел, и было хорошо и очень легко, и сознание такое ясное, ни единого звука, ни единой мысли, и все словно отражается в нем: и внешнее, и внутреннее. Ощущение вечности и бесконечности…

— Когда ты мне это рассказывал в первый раз, ты говорил, что эта бабушка все про тебя поняла. Она поняла, что ты все осознаешь, все чувствуешь. И она разговаривала с тобой, как с взрослым.

Да, у нас с ней состоялся мысленный диалог. Она понимала мои мысли и чувства. Слова нам были не нужны, мы понимали друг друга на уровне идей. Это меня и поразило, и порадовало: как будто я вошел куда-то и понял, что теперь у меня всегда будет поддержка в жизни. Это сейчас я могу оформить в слова мои тогдашние впечатления. А тогда я просто понял в ощущениях, что вся эта ситуация была неспроста. Мне было важно это пройти и почувствовать, но я не понимал зачем. Но знал, что понимание придет позже. Так оно и случилось через двадцать пять лет. А тогда мы с ней просто поговорили без слов, и я почувствовал ее внутреннюю силу, глубокое и особенное понимание всего происходящего вокруг, а также то, что у других людей этого нет. Позже это воспоминание, конечно, стерлось, но сейчас я могу вспомнить те детские ощущения, и все сразу всплывает, как наяву. Мне казалось тогда, что это событие очень важно, как будто я вошел в какую-то систему, в структуру или в поле. Я почувствовал, что у меня появилась защита и ощущение присутствия, как будто кто-то присматривает за мной незаметно и ненавязчиво.

Я помню один разговор с отцом. Это было что-то вроде вечера воспоминаний, и отец рассказал, что, когда мне еще не было месяца, они с мамой пошли на какой-то праздник. Меня не с кем было оставить, и они решили взять меня с собой. Все люди смотрели на меня, умилялись. Одна женщина подошла и сказала: «Ой, какой хорошенький!». «И сразу после этих слов, — сказал отец, — ты взорвался от плача и плакал два или три дня подряд. Ничего не помогало, ты уже хрипел. И тогда кто-то нам сказал, что ребенка сглазили и его надо отвезти к бабушке. Она без проблем это снимет и поможет».

Та бабушка была известной целительницей. И родители отвезли меня к ней в Беловежскую пущу. Отец стал описывать мне домик, и я вспомнил тот случай и понял, что это было именно тогда.

Это был очень странный период в моей жизни. Я не понимал, сколько мне лет. С одной стороны, я себя ощущал откуда-то пришедшим. Как будто я вновь увидел то, что уже очень давно не видел. Это было интересно, но вызывало недоумение, и я наблюдал, как будто со стороны, и происходящее вокруг, и свои внутренние ощущения.

В детстве я часто играл сам с собой в разные ситуации, разыгрывал сцены, как в театре, представляя себя то одним человеком, то другим. Было ощущение, что я входил в роли, и роли эти были мне знакомы. Меня удивляли внезапные состояния, которые возникали у меня тогда. А иногда мой внутренний театр останавливался, и появлялось странное ощущение, как будто я пытаюсь что-то вспомнить. Я сам себе удивлялся: «Что я могу вспомнить, если мне еще так мало лет?». Еще больше меня удивлял мой внутренний диалог: я казался себе другим человеком и не мог понять, кто я на самом деле. Я пытался разобраться в том, маленький я или взрослый, откуда все это берется, откуда приходят мои мысли, где их исток. И я часто впадал в состояния созерцания, и мне казалось, что я вот так посижу еще немного и что-то очень важное вспомню. Но это что-то начинало отдаляться, отдаляться и исчезало. Это ощущение приходило и уходило. И, когда мне уже было лет двадцать пять, я все-таки вспомнил то, что пытался вспомнить в детстве. Но это уже другая история.*

* Подробности описаны в книге «Странствие без конца»

Разговор со звездой

У меня есть еще одно яркое воспоминание из детства, которое тоже сильно повлияло на мое мировоззрение. Однажды, когда мне было четыре года, я вышел поздно вечером из дома, лег на широкую скамейку под окном и стал смотреть в небо. Была очень красивая летняя ночь, большие яркие звезды, тепло и тихо. И вдруг я увидел одну очень яркую звезду и стал смотреть на нее. Смотрел долго-долго, и в какой-то момент мне показалось, что я поднимаюсь над землей и, расширяясь, становлюсь огромным звездным небом. Я наблюдал это интересное ощущение: стерлась граница, и я не понимал, где я, а где это звездное небо. Появилось чувство радости, единства и удивления возникшему диалогу со звездой. Я обратился к ней мысленно: «Ты живая?». Мне было интересно: может быть, это какая-то другая жизнь, а я просто не знаю, что это. Я вот живу здесь, а она? Она тоже как-то живет? Интересно, она чувствует, что я думаю, или нет? И я сказал звезде: «Если ты живая, то сделай что-нибудь, чтобы я это понял». И тут мне показалось, что звезда стала гореть то ярче, то бледнее, как будто подмигивала мне. Это повторилось несколько раз, и я ощутил любовь и гармонию, которая мягко пронизывает, питает все, приходя откуда-то из глубины Вселенной. Я стал уходить далеко-далеко от домашней суеты, меня вдруг все перестало волновать. В этот миг я вдруг осознал свое единство со звездой, с огромным звездным небом и со всем живым. Было так спокойно, и я почувствовал, что все у меня будет хорошо, и хотелось оставаться в этом состоянии вечно.

А утром я проснулся в доме, но ощущение пережитого ночью осталось. И с этого момента я чувствовал, что моя жизнь изменилась. Со мной стали происходить события, которые вызвали очень большие перемены и повлияли на мою дальнейшую жизнь. Я вскоре уехал из этого места и стал снова жить в моем родном городе, Ленинграде.

Момент до…

Мои состояния созерцания спонтанно продолжались. И однажды я почувствовал себя вне времени, мыслей не было, только ощущение бесконечности пространства. Первозданная пустота. И нет границ между мной и бесконечностью мироздания — только восторг! И нет вопросов. Или лучше так: есть вопрос — есть ответ.

Я понимаю, что вот-вот произойдет что-то, и испытываю одновременно и сожаление, и радость, и понимание. Но эта гамма чувств очень спокойная, она не выводит из равновесия. Есть только желание запомнить все, что чувствую именно сейчас. Но, в то же время, я понимаю, что все забудется. Не сразу, но постепенно оно будет уходить. А потом, когда жизнь закончится, я снова вспомню все. Как интересно устроен мир!

И вдруг я почувствовал, что меня стало тащить вниз, как в воронку. И возникло ощущение, как будто резина натягивается на сознание, и становится тесно и не очень приятно. Я знал, что так нужно, и иначе никак нельзя, что я иду в мир, и это называется зачатием. Я чувствовал движение вниз и понимал, что еще миг назад я не хотел ничего забывать, а уже что-то забыл. Изменилось ощущение: я уже начал удаляться от того, от чего не хотел удаляться никогда.

Меня все время удивляло, как происходит это забывание самого важного — самого себя. И возник вопрос: как сделать так, чтобы этого не происходило? Как сохранить это состояние единства с мирозданием? Теперь я знаю, как. Через медитацию мы и выходим на это состояние. Мы можем вспомнить этот момент до…

Это мой личный опыт. Медитация позволяет мне вспомнить, кем я был раньше и сохранить покой и равновесие в душе.

Случай на моторной лодке

Однажды, когда я еще жил в Белоруссии, мы с мамой и ее друзьями поехали купаться. Мне было тогда не больше пяти лет. У друзей была моторная лодка, и они пригласили нас прокатиться на остров. Я не хотел с ними ехать. Мне хотелось остаться на берегу в тишине и покое. Мне очень не нравились эти люди: слишком веселые и шумные. Они громко кричали, были очень возбуждены. Я, как мог, сопротивлялся, но меня силой посадили в лодку, завели мотор, и мы поехали.

На острове мне понравилось. Взрослые на какое-то время обо мне забыли, и я был этому рад. Там было очень красиво, и я то бродил, то сидел на берегу, глядя на воду. Это была широкая река или озеро с множеством островов.

Устав веселиться, мама с друзьями стали собираться домой, и меня охватило беспокойство: обратный путь на берег казался еще страшнее. Сейчас я понимаю, что тогда включилась интуиция, возможно впервые, и я почувствовал опасность. Они решили не ехать сразу домой, а еще покататься на лодке с ветерком. Лодка неслась по воде, делая крутые повороты. Все смеялись и визжали от восторга, а я сидел, вцепившись руками в скамейку. Я боялся вылететь за борт, сердце ушло в пятки от страха. И на одном вираже лодка перевернулась, и я оказался в воде. Я не умел плавать и быстро пошел ко дну, даже не успев испугаться. Я спускался все ниже и ниже. Появились цветные круги перед глазами, как радужные кольца. И я подумал тогда: «А на самом деле умирать не так уж страшно».

Еще несколько мгновений назад я так боялся, что лодка перевернется, и я утону, а когда это случилось, я вдруг принял это. С одной стороны, оставалось недоумение: почему так рано? Еще ничего не успело начаться. А с другой стороны, я удивлялся этим своим мыслям: «Кто же это думает так трезво и спокойно? Неужели я?» Потом я как будто смирился, расслабился и успокоился…

Следующая мысль пришла как осознание пространства, которое я наблюдал. Я не понимал, что это, но было хорошо, приятно. И я думал: «Как странно. Куда я попал? Ведь обычно, когда я умираю, я оказываюсь в другом месте. А здесь все незнакомо». И дальше я стал размышлять: «А куда я попадаю обычно?». Было ощущение, что вот-вот появятся какие-то воспоминания. Но они не появлялись, как будто что-то было закрыто. Очень странно. Что-то было не так. И вдруг раздался голос: «О! Он глаза открыл, очнулся». Я удивился, услышав эти слова, и, наверное, повернул голову и почувствовал скрип в шее, так тяжело было двигаться. Потом я увидел траву и понял, что лежу на берегу лицом вверх и смотрю в небо. Там были облака, и возникло реальное ощущение, что я нахожусь в небе, среди облаков. А когда прозвучал голос, я понял, что в этот момент я спустился вниз, и в ту же секунду я вспомнил это ощущение, знакомое, но давно забытое. И я снова повернулся вверх лицом и стал наблюдать и вспоминать…

Я знал, что это уже не раз случалось со мной. И я всегда пытался что-то вспомнить и не мог. Я не понимал, как это возможно, ведь я еще очень мал, и таких воспоминаний быть не должно. И мысль останавливалась, но какое-то ощущение внутри меня уходило далеко-далеко. Я парил в пространстве…

Сейчас, конечно, я могу объяснить, что чувствовал тогда, с точки зрения медитативного опыта и многолетних практик. А тогда было так необычно и в то же время привычно. И это вносило такую сумятицу в сознание: «Что происходит? Где я?» Но я понимал, что никто мне не объяснит, нужно думать самому. Я почему-то знал, что во всем разберусь. Надо просто жить в моменте и ждать, и я буду постепенно все узнавать.

— Ты в детстве привык не рассказывать никому о своих ощущениях? Держал в себе свои мысли и такие воспоминания? Ты знал, что никто ничего не поймет?

Меня никто не спрашивал, а потребности делиться своими мыслями и ощущениями не возникало. Да и некому было рассказывать. Люди не очень интересовались мной. У меня была интересная мама. Я не помню, чтобы она со мной разговаривала. С точки зрения обычных родителей, такое отношение и все, что случилось со мной на реке, было ужасным. И с этим не поспоришь, но теперь я считаю, что для меня это был бесценный опыт выхода из тела.

Для большинства обычных людей сознание и тело неразделимы, и они могут осознавать себя только внутри своего физического тела. Из своей практики учителя я знаю, что первый медитативный опыт часто сопровождается выходом из тела. И у некоторых людей это состояние вызывает жуткий страх, и на этом их занятия духовными практиками заканчиваются. А другие, наоборот, почувствовав эйфорию от пребывания вне тела, не хотят в него возвращаться. Для них медитация становится способом сбежать от реальности с ее проблемами в мир иллюзий. И то и другое отношение — это крайности, истина, как всегда, посередине.

Перемена в моей жизни произошла вскоре после случая с лодкой. И первые разговоры со мной начались, когда мне было лет пять. Я тогда приехал из Белоруссии, где жил с мамой, обратно в Питер. Я стал жить у бабушки и тети. Они разговаривали со мной, и это было очень некомфортно. Я не привык кому-то о себе рассказывать. Мне казалось, что они задают очень много вопросов.

— Было ощущение, что никто не поймет?

Мне даже не приходило в голову рассказывать о своем внутреннем мире, беспокоиться о том, что меня могут не понять. Меня это не волновало. Чувство самодостаточности давало мне покой и внутреннюю целостность. Было ощущение, что я где-то далеко от того, что заботит других людей, и от бытовой суеты. Но чувства превосходства не было, просто было легко и свободно и не хотелось терять это ощущение. Я думаю, что мое восприятие тогда очень отличалось от обычного мироощущения других людей. Разница была так велика, что было сложно понимать, что от меня хотят. Как будто я высоко в небе и оттуда сложно увидеть, что происходит внизу на земле.

— А помнишь, ты мне рассказывал о том, как в школьном классе ты в первый раз с высоты увидел небо?

Да. Это было здорово. Когда я пошел в первый класс, я впервые оказался выше первого этажа. Я привык жить в доме. Там все было близко к земле, и в Ленинграде мы тоже жили на первом этаже. А в школе наш класс находился на последнем этаже. Наверное, чтобы старшеклассники не заходили на этаж к малышам. Я сидел на второй парте у окна. Мне очень нравился вид. Я удивлялся, потому что никогда раньше не видел дома сверху: крыши и небо. Было так интересно смотреть на облака. Мысли успокаивались, и казалось, что можно так сидеть вечно. Не думать, не двигаться, а быть целиком в моменте, в этих ощущениях. Сознание, как зеркало, и как будто растворяешься в мире, сам становишься небом и облаками. Как будто границы исчезают, и возникает полное единство со всем миром, с его бесконечностью.

И я помню, что у меня в первом классе из-за этого были большие сложности. Учительница ругала меня за невнимательность. Однажды был случай, когда она меня звала, а я не реагировал. Я был целиком в небе, чувствовал, что оно — часть меня, а я — его часть. Это был момент созерцания, как в раннем детстве, когда я подолгу сидел или лежал один на природе. И я помню свою мысль тогда: «Небо, облака, солнце…». И вдруг голос учительницы: она что-то кричит, и я понимаю, что это мое имя. Я резко вываливаюсь из этого состояния, вижу лицо учительницы, и весь класс смеется. И мне и неудобно, и обидно выходить из приятного состояния. Неужели так будет теперь всегда? Придется учиться спускаться с небес на землю, но сохранять гармонию внутри. Уже тогда я интуитивно знал: негативные эмоции и мысли в первую очередь разрушают изнутри.

— У тебя в детстве медитативные состояния случались спонтанно. Ты не учился этому. Ты считаешь, что это наработано прежними воплощениями?

Да. Потому что было четкое ощущение знакомого состояния. Я знал, что уже испытывал это. И я понимал, что оно очень важно: дает покой, силу, любовь к миру и убирает все проблемы. Сознание становится очень ясным: есть вопрос — есть ответ. Мгновенно. Даже удивительно, как знание возникает в сознании.

Когда ты много анализируешь, то именно анализ создает конфликт внутри, раздвоение, эмоциональные всплески. В медитации сначала возникает тишина, а потом вопрос и ответ появляются мгновенно, и нет раздвоения. И ты знаешь, что если сделаешь так, как понял сейчас, то все будет хорошо. Непонятно, откуда приходит уверенность, но это здорово. Я всегда знал, что эти состояния очень важны, и пользовался ими. Чисто логически ситуации часто заставляли поступать иначе. Но я чувствовал, что надо следовать тому знанию, которое открылось в медитации. И потом, когда проходило какое-то время, оказывалось, что я поступил правильно.

Когда я начал читать книги по медитации, я долго не понимал, как надо медитировать, но очень хотел научиться. И однажды я встретил слова одного Мастера: «Вы пытаетесь стать тем, кем вы уже давно являетесь». Меня эта фраза поразила. Я остановился и задумался. А может, так и есть? Я снова стал читать о медитации, но уже глядя с другого ракурса. Я не пытался чему-то научиться, а просто просматривал свою жизнь. Может быть, я что-то упустил? Может быть, мне не нужно стремиться стать кем-то? Возможно, я уже давно тот, кем хочу стать? Так и оказалось. Я понял, что медитировал всегда. Я в этом просто жил. И я понял, что сейчас пытаюсь вернуться в то состояние, которое с течением жизни стал терять. Наверное, в жизни накопилось много мусора, эмоционального и информационного, и он мне мешает. И тогда я стал вспоминать свои детские состояния и входить в них. И очень быстро начался прогресс. И впоследствии я стал сознательно этим состояниям обучаться.

Это мне очень помогло в Китае. Мастера говорят, что передача знаний происходит тремя способами. Первый способ — через объяснения, второй — через форму, т.е. через движение, через рисунки, например. А третий — через чувствование, и тогда отпадает необходимость в двух предыдущих. О третьем способе передачи знаний говорят так: «Истинное знание передается без слов».

Школа

Какие интересные моменты были в школе? Каникулы. Потому что мы часто уезжали за город на туристические базы. Под Лугой есть база в очень красивом месте: высокий берег, а внизу река Оредеж. И, конечно, лес. Мне нравилось ходить там зимой на лыжах. Заснеженный лес и такая звенящая тишина. Я ни разу никого не встретил там. Я помню ощущение единства с природой. Казалось, что я один в мире. Головой я, конечно, понимал, что это не так, но в тот момент никого вокруг не чувствовал. Я останавливался, и все звуки замирали, и возникало очень необычное состояние: меня захватывало ощущение, что эти эмоции я переживал когда-то. Это было очень странное чувство, потому что я знал, что не мог их испытывать раньше, но, в то же время, я помнил это знакомое и древнее ощущение. Как будто сотни лет назад я так же стоял в лесу, слушал тишину, и мыслей не было.

В такие моменты в жизни меня больше всего удивляет острота восприятия. Это и есть медитация: момент «здесь и сейчас». На самом деле я всегда медитировал.

— Если ты так остро чувствовал эти моменты тишины и единства с природой, то как же ты выносил город и шумный класс? Было тяжело?

Нет, внутри я чувствовал себя так, будто всегда оставался в единстве с природой. Я не хотел терять эти ощущения и эмоции, поэтому я воспринимал школу как фон. Фоном шла одна жизнь, и она мне не очень нравилась, а параллельно шла другая: с глубокими эмоциями, с ощущением первозданной природы. Это было что-то возвышенное и чистое. Я понимаю сейчас, что внутри у меня всегда было как будто два человека: один жил в гармонии с природой и наслаждался своими ощущениями, а другой принимал как неизбежность вторую сторону: жизнь среди людей. Было какое-то смирение внутри: есть такой уклад в мире, и мне его не изменить, да и желания нет. Ну, есть он, и пусть будет.

— Ты не чувствовал себя инопланетянином?

Нет. Я всегда чувствовал себя частью единого целого: Вселенной, природы, и мне это давало покой и радость. На этом фоне все остальное выглядело таким незначительным — просто мелочи жизни.

— У тебя не было сожаления о том, что другие люди не могут чувствовать себя частью Вселенной, и что они не осознают себя так, как ты?

У меня возникали иногда такие мысли, но я понимал, что не могу объективно оценивать, что чувствуют другие люди. Я сомневался в том, что как-то отличаюсь от других. Это как будто ты знаешь какую-то тайну и хочешь поделиться с кем-то этим знанием, но не решаешься. Потому что, когда рассказываешь, тайна словно бы исчезает.

— У тебя не было близких друзей в школе?

Нет. Я ко всем относился одинаково доброжелательно. Но моя тетя, видимо, считала, что неправильно жить без друзей, и пыталась повлиять на меня. В итоге у меня появился один друг, но так получилось, что однажды, когда у меня возникли проблемы в отношениях с одноклассниками, он встал на их сторону. Я оказался совсем один. С тех пор я опасался доверять кому-то. Если человек вдруг поведет себя не так, как ожидаешь, это может быть очень болезненным переживанием.

— Значит, о своем ощущении мира ты ни с кем никогда не говорил?

Мои ощущения были очень важны для меня, и я понимал, что прикосновение других к моему внутреннему миру разрушает его гармонию. Я никогда не ставил себя выше или ниже других. Просто был сам по себе. Так получалось само собой, я не был против того, чтобы впустить всех желающих, но их не находилось. Я пробовал интересоваться тем, что интересует других, но быстро уставал и немного огорчался своим неудачным попыткам.

— И не хотелось найти кого-то, с кем можно было бы обо всем поговорить?

Я пробовал подружиться, но привык, что говорить не с кем. У меня в детстве было очень мало общения. Моим родителям было не до меня. И с точки зрения обычных людей можно сказать, что у меня не было нормального детства. Но с другой стороны, никто не мешал самой жизни воспитывать меня. И это большое приобретение. Родители всегда навязывают ребенку картину мира, рассказывая о том, как и что должно быть. А я свою картину мира собирал сам. Я считаю, что это очень ценно.

— Да. Но теперь ты считаешь, что многие вещи, простые и естественные для тебя, просты и для всех, но это не так.

Да. Теперь я это стал понимать. Хотя в какой-то момент жизни я чуть не потерял это состояние естественности, то состояние, когда медитация возникает сама собой. Я стал таким, как все. И меня это очень тяготило, я не понимал, почему моя жизнь стала такой. А потом начал вспоминать те детские состояния и понял, что потерял это ощущение мира. Я на какой-то период жизни как будто зашел в темный коридор. Этого не нужно было делать. Когда я это понял, то решил повернуть свою жизнь на 180 градусов: закрыл свою фирму, перестал заниматься бизнесом. Я увидел, что работа стала занимать все мое время. Все перевернулось: материальное и духовное поменялись местами. Это промежуток жизни, о котором я, в общем, не жалею, потому что он дал мне понимание того, как легко потерять основу. Даже если понимаешь, что духовное должно быть на первом месте, а занимаешься только материальной частью, все переворачивается, и в голове тоже все меняется местами, мир воспринимается уже иначе. Начинают незаметно для тебя меняться приоритеты в жизни. Ты думаешь примерно так: «Я сначала устрою свою жизнь, а потом займусь духовным развитием». Это неверная позиция. Ты никогда не займешься, все глубже и глубже будешь увязать в материальном. И постепенно вторая сторона жизни уйдет в тень и забудется.

— И все-таки, в детстве были интересные события?

Всегда были яркие воспоминания моментов медитации: мысли вдруг останавливались, и я погружался. И до сих пор эти яркие мгновения вереницей проходят в памяти: заснеженный лес, я стою на лыжах, тишина и свечение.

Я всегда видел свет, который как будто пронизывал все. Я закрывал глаза и продолжал видеть световые силуэты деревьев. Я не думал о том, видят ли так же другие люди. Я не давал оценку, потому что, наверное, боялся, что это состояние может исчезнуть. В какой-то момент в жизни я понял, что начал душевно уставать, и я заметил, что, когда внутренние диалоги замолкают, появляются силы, наступает покой в душе, и в жизни вдруг что-то меняется. Я стал ловить такие моменты неосознанно. И только позже, когда я начал учиться медитации, вдруг понял, что на самом деле давно это умел, и я расслабился и, вспоминая эти состояния из детства, стал их практиковать. Я понял, что именно момент «здесь и сейчас» и есть медитация, а не те красивые картины, которые часто возникают на закрытых или открытых глазах. Эти образы будоражат мысли и эмоции и уводят неизвестно куда. А важно именно само состояние остановки мыслей.

В детстве я не задавал себе вопроса, могут ли так же чувствовать все люди. Мне все казалось простым. Чувствовать себя частью мира, всего живого, маленькой клеточкой огромного организма — это дает ощущение единства и покоя. И сохранять такое состояние внутри и есть самое главное. Оно помогает принимать правильные решения в жизни. А если ощущение гармонии исчезает, тогда и возникают ошибки. Я пришел к этому пониманию, проанализировав события своей жизни.

Шахматы

Когда в школе ребята меня обижали, у меня часто возникало состояние внутренней тишины, я словно бы отстранялся от ситуации и чувствовал себя далеко-далеко за пределами этого мира, и сразу становилось хорошо на душе. И та часть меня, которая болезненно переживала ситуацию, постепенно растворялась, все как будто эмоционально удалялось и уже не имело значения.

— Ты говорил, что в школе начал серьезно заниматься шахматами.

Да, в шестом классе. Мне посоветовала заниматься моя тетя. Она убедила меня попробовать, потому что шахматы развивают память и логическое мышление. И я пришел в шахматную секцию. Мой тренер Александр Моисеевич Бернштейн спросил меня, умею ли я играть. Я ответил, что не умею, даже не знаю, как стоят фигуры на доске. И тренер раскрыл доску, поставил фигуры, и мне сразу понравились фигуры и сам клуб, очень светлый солнечный зал. Там была приятная атмосфера, большая демонстрационная доска с магнитными шахматами висела на стене. Александр Моисеевич дал мне учебник, чтобы я проштудировал его и начал играть. Это был учебник Левенфиша. Так я начал заниматься. Разбирал партии и приходил играть с ребятами. У нас почти все время проходили соревнования. По правилам соревнований, если набрать определенный процент побед, то присваивают следующий разряд. Я сыграл первый турнир, и мне присвоили пятый разряд. Такого разряда на самом деле не существует. Александр Моисеевич придумал его сам для поощрения ребят. Я стал заниматься каждый день.

Вообще, если я чем-то занимаюсь, то стараюсь погружаться в процесс очень глубоко. Мы играли в клубе два раза в неделю. В турнире было 10—12 партий. Меня очень увлекла эта логическая игра, я почувствовал, что благодаря ей, можно совершенствоваться. Если проигрываешь партию, то тому есть причины. Одна из них не зависит от умения играть или незнания теории. Причина в том, что не можешь взять себя в руки и справиться с эмоциями. Когда эмоции выходят из-под контроля, то начинаешь торопиться, не можешь сосредоточиться, и за это следует наказание: ты проигрываешь более слабому противнику.

— А умение останавливать мысли тебе помогало?

Да. Меня иногда тренер ругал:

— Костя! Как ты можешь идти на такой сложный и ответственный вариант? Его надо считать. Я бы пошел по-другому.

— Но я же выиграл?

— Но как ты принял такое решение?

— Очень просто: я почувствовал интуитивно, что надо ходить только так.

В такие моменты возникало состояние медитации, и я вдруг чувствовал прилив сил и спокойствие. И я знал, что надо ходить так, и все будет хорошо. Я делал так и выигрывал. Конечно, иногда были сбои, и я что-то просчитывал, но интуиция усиливалась, и я принимал решения за доской очень быстро.

— А твой учитель принимал такой подход к игре?

Не всегда. Вообще он никого не ругал. Он больше возмущался: «Ну как это можно?!». Ребята смеялись, потому что Александр Моисеевич был очень добрый человек, и даже когда он сердился, ни у кого негативных эмоций не возникало.

— Ты рассказывал, что в какой-то момент начал видеть партии как голограммы. Это раскрывалось видение?

Да. Видение развивалось. Я дошел за год до первого разряда. Александр Моисеевич даже написал отдельную главу в своей книге и назвал ее «Феномен Кости Лурьи». Я не знаю, вышла ли эта книга. Мой учитель потом уехал в Америку, и я потерял с ним связь. А тогда, разбирая партии, я стал углубляться в позиции. Те, кто играют в шахматы, знают, что есть типовые позиции, которые возникают при разыгрывании определенных дебютов. Эти позиции имеют свои плюсы и минусы. Игрок старается выдержать натиск противника и постепенно вывести партию в свое русло, используя сильные стороны своей позиции.

Я иногда разбирал партии целыми днями. Так увлекался, что не замечал, что просидел до вечера. И когда я ложился спать, я начинал видеть эти позиции на доске, как голограмму. Я видел разные варианты, одновременно идущие в разных направлениях. Это было похоже на дерево: ствол и ветви как варианты ходов. И я воспринимал все это одновременно, видел плюсы и минусы разных веток. И вдруг появлялась еще одна ветка: неявная, но единственно верная. Это называется этюдное решение: один очень красивый ход, который приходит после многочасовых расчетов разных вариантов.

— Ты обсуждал с кем-нибудь эту способность видеть партии?

Нет. Я все всегда держал внутри.

— Многие гроссмейстеры практикуют сеансы одновременной игры вслепую. Это то, о чем ты рассказываешь?

Да, эта способность видения позиций на доске у некоторых есть. И мы в нашем шахматном клубе тоже в какой-то момент начали практиковать игру вслепую. Иногда выходило очень забавно: кто-нибудь забывал позицию, и ребята долго спорили, стояла там фигура или нет. Но я всегда стеснялся показывать, что я чем-то лучше других. Эта детская проблема закрытости и нежелания раскрывать свой внутренний мир мне очень мешала, когда я начал вести занятия цигун. Мне было очень тяжело и непривычно. Потом я как-то смог перейти границу внутри и научился открытому общению.

Скажу честно: в школе мне было неинтересно. Но занятия шахматами, поездки на соревнования наполнили смыслом этот промежуток моей жизни. Иногда мой тренер договаривался в школе, чтобы меня отпускали на соревнования. И я стал этим пользоваться, потому что в школе мне очень не нравилось: сама обстановка в классе, постоянный шум на уроках. Я очень хорошо чувствую коллектив: если он работать не хочет, то я тоже в нем работать не могу. А ходить в школу и ничего там не делать — скучно. К тому же, был промежуток, когда я долго болел. В общем, я выпал из школьной жизни. А когда в знаниях серьезные пробелы, пропадает интерес. Мне не хотелось разбираться с уроками, а шахматы, наоборот, меня очень увлекли возможностью свободно решать шахматные задачи и таким образом развивать свое мышление. Очень весело и легко было общаться в нашей шахматной команде, атмосфера доброжелательности и юмора влияла на меня положительно. И я стал чувствовать свободу внутри: стал больше бывать на природе, полюбил гулять днем в Таврическом саду. То есть я стал прогуливать уроки в школе и, конечно, сильно запустил учебу. Но я развивал свои способности сам. Мне тренер говорил, что мастером спорта по шахматам я вполне смогу стать. И я работал. Меня считали по возрасту неперспективным, потому что дети начинают заниматься шахматами очень рано. А я пришел в шахматную секцию в шестом классе. В итоге я многое упустил: меня не взяли в спортивную школу, несмотря на старания моего тренера уговорить руководство школы сделать исключение для способного мальчика. Мне было немного обидно, но я был больше заинтересован самим процессом, чем планами на будущее. Я получал удовольствие от занятий шахматами, а карьера шахматиста, как я понял впоследствии, меня все равно бы не удовлетворила.

Но тогда я был счастлив, попав в полуфинал Ленинграда. Старт был удачным для меня, я выиграл две партии. И третья партия была тоже практически победная, но закончилась вничью. Я играл с Гатой Камским, который впоследствии стал чемпионом мира среди юниоров. А тогда, в полуфинале Ленинграда, мне было очень обидно, что Гата был на соревнованиях вместе с папой, и они вдвоем анализировали позицию на карманной шахматной доске, пока я обдумывал свой ход. Получалось, что я играл против двоих. И это мне было очень неприятно.

Примерно в то время мне попалась одна книга из серии «Путь к мастерству». Она была не просто про шахматы, а больше о типах мышления, о психологии шахмат. Я узнал, что мышление, оказывается, бывает очень разное: шаблонное, образное, аналитическое и т. д. И я вдруг понял, что мое мышление совсем не такое, как я себе представлял. Мне оно показалось во многом шаблонным, и я понял, что это будет мне мешать. Я удивился и расстроился. Я все жизненные неудачи воспринимал очень близко к сердцу, в детстве особенно. И сейчас иногда еще возникают похожие эмоции. А тогда я подумал: «Что же я, дурак совсем? У меня обычное примитивное шаблонное мышление?». Я стал размышлять о том, откуда оно появилось, и вдруг понял, почему мне не нравится школа. Там учат мыслить именно так. Например, разбираем теорему, потом простейший пример, потом посложнее, но по той же схеме и так далее. Решаются типовые задачки по каждой теме, ты все время сидишь в шаблоне — думать не учат вообще. Я стал размышлять о том, как можно изменить эту ситуацию, мне захотелось научиться мыслить по-другому.

Вскоре мне попалась на глаза книжка с олимпиадными задачами по физике и математике с объяснениями их решения. Попытавшись разобраться в них, я понял, что образовался огромный пробел в знаниях. Но я увидел совершенно другой подход и понял, что мыслить надо иначе, а я боюсь этого. Я понял: то, что выходит за привычный шаблон, вызывает страх, который блокирует все. Вот поэтому я не могу лучше играть в шахматы. Это осознание было как гром среди ясного неба, и я вдруг увидел, как надо играть — просто отбросить все привычные рамки и страх поражения. И я заиграл.

Первые же сборы дали свои результаты: я легко выиграл у кандидата в мастера спорта. Конечно, я проигрывал иногда даже более слабым противникам. Но я начал выигрывать у более сильных, которых раньше считал недосягаемыми. Мне стали открываться в шахматах новые возможности, мышление заработало; мне не хватало свободы, и я ее нашел. Это осознание мне очень помогло в жизни: я почувствовал себя другим человеком. Мне стало легко общаться с другими ребятами, многие внутренние барьеры рухнули, и я ощутил необыкновенный прилив сил. Осознание того, что главная проблема в восприятии, когда что-то кажется невозможным, помогло мне тогда и сейчас помогает.

Если я чувствую в ситуации какое-то затруднение, я начинаю искать другое решение. В китайской традиции такой тип мышления очень приветствуется. Двигаться, как вода; если есть препятствие, ищи, куда можно просочиться, огибая его. Если нельзя пройти ни слева, ни справа, обойди снизу или сверху. Если нет никаких вариантов, то надо подождать, и они появятся. Это менталитет Востока. Я считаю, что шахматы во многом подготовили мое мышление к пониманию внутренних практик цигун. Умение анализировать и медитировать помогли мне позже, когда я стал заниматься древнекитайским языком и изучать древние тексты по философии даосизма.

Магия. Целительство. Начало поиска пути

В Китай я поехал в 2005 году. Но серьезно заниматься практиками, то есть ежедневно по несколько часов, я начал с 1996 года. И одновременно я стал вести занятия. И сейчас я хотел бы вспомнить свои первые опыты. Я в своей жизни трепетно относился к эзотерическим практикам, магии, к разным школам и традициям. Первый журнал, который попал мне в руки — «Цигун и спорт», я читал еще в начальной школе. И этот журнал дал мне первый медитативный опыт. В нем была описана дыхательная практика. Как я теперь понимаю, ментальное видение у меня было всегда. Я читал описание практики, и вдруг она пошла сама по себе. Я уже не столько читал журнал, сколько наблюдал, что происходит внутри меня. Элементы вставали на место сами, и я был увлечен этими ощущениями.

В статье было описано два типа дыхания: верхнее и нижнее. И я понял, что у меня верхнее дыхание. Там было сказано, что это женский вариант. Это было понятно, потому что я все время жил в женском окружении: меня воспитывали тетя и бабушка. Я думаю, что такое воспитание сделало меня более мягким. И вот в этой практике я вдруг почувствовал мужское начало, ощущение мужской энергии — ян. Эта энергия была более активной и теплой, она входила в мою брюшную полость как золотой поток. Я почувствовал, что становлюсь более динамичным, и негативное ощущение, которое мне мешало внутри, стало как будто плавиться, а не растворяться, как раньше. Так я почувствовал огонь. Это мягкое, но активное тепло внутри мне очень понравилось.

Я понимаю теперь, что разные медитативные состояния и опыты у меня были всегда. Для меня в этом не было ничего необычного. Я думал, что так происходит со всеми, а значит, об этом незачем рассказывать. Моя тетя была очень начитанной женщиной. Я однажды видел ее упражнения по восточным практикам. Но для меня серьезные занятия начались только с 1996 года. К этому времени моя жизнь как-то зашла в тупик, и я не находил выхода. И тут мне стали попадаться карты Таро: одну колоду мне подарили знакомые, не рабочую, а просто красивую подарочную. Но я чувствовал, что от карт идет что-то, я воспринимал их как живые картинки. Мне казалось, что когда я смотрю на карту, я снимаю с нее какую-то информацию, получаю новое видение.

В книжных магазинах мой взгляд стал часто натыкаться на книги по Таро, и одну из них я купил. Перед тем, как купить книгу, я раскрыл ее наугад, и увидел картинку и описание десятого аркана — Колесо Судьбы. Я неожиданно почувствовал вращение пространства, и меня как будто втянуло в воронку. Я увидел Солнечную систему как голограмму: планеты вращались очень быстро, и я одновременно ощущал себя в космическом пространстве и в магазине с книгой в руках. Реальность раздвоилась. Я стоял, боясь пошевелиться, чтобы не потерять это ощущение, и в то же время смутно беспокоился о том, как я выгляжу со стороны. Дома я сразу начал читать книгу, видений такой силы больше не было, но книга меня увлекла чрезвычайно. Там было много самой разной и удивительной для меня информации, и начались маленькие чудеса. Так неожиданно для себя я начал гадать на Таро. У меня стало появляться ощущение предвидения, и я почувствовал, что моя жизнь должна сильно измениться. Но как именно? Этого я не мог понять. Теперь я понимаю, что пытался тогда смотреть на все слишком материально, слишком реалистично и упускал что-то более тонкое. Мне продолжала часто попадаться карта «Колесо фортуны», десятый аркан — символ изменений. И я понимал, что надо искать какой-то выход из моей жизненной ситуации, нужно найти свой Путь. Мне было сложно до конца признать, что я ошибся в жизни, и я еще цеплялся за старые схемы. Однако постепенно понял, что с бизнесом покончено, и надо двигаться в другую сторону. И в жизни стали появляться люди, серьезно занимающиеся практиками, а необычные события все продолжались.

Я помню такой случай. Я очень сильно растянул ногу, чуть не порвал сухожилие. Перед этим меня, что называется, «послали». От боли я потерял сознание. Мне повезло в том, что я был не один. Мой товарищ проводил меня домой. Дома мне вместо холода положили на больную ногу тепло. Она сильно распухла, голеностопный сустав перестал двигаться. Нога долго болела, так что я какое-то время ходил с палкой. У меня тогда была знакомая, ее звали Ольга. Она занималась магией и целительством. Меня привели к ней, она положила руки на мою ногу и сказала: «Давай работать. Представь, что боль в твоем суставе — это клубок. И этот клубок ты начинаешь постепенно развязывать или разматывать. Как чувствуешь, так и делай». И мы начали вместе работать. В какой-то момент мне показалось, что мы действительно разматываем клубок. Я разматывал и разматывал. Мои мысли остановились, и мне стало очень приятно. Мы закончили сеанс, и Ольга, хитро улыбаясь, как будто посмеиваясь надо мной, предложила мне встать и пройтись. Я прошелся по комнате, и Ольга, смеясь, спросила: «Ничего не замечаешь? Где твоя палочка-то?». И тут я очнулся: мой сустав нормально двигался. Вот это было чудо! А я и не заметил.

Я думаю, что я так нескоро пришел к занятиям, к практикам цигун, что не воспринимал свои способности и занятия эзотерикой как что-то необычное. Я, наверное, слишком привык к чудесам в своем детстве и верил, что они вернутся.

Я вспоминаю такой случай. Однажды я гулял в Летнем саду. Я шел по аллее, которая идет вдоль набережной Фонтанки к Летнему дворцу Петра Первого. Настроение было необычным, я называю его мистическим и понимаю под этим внутреннюю готовность к чему угодно, как будто что-то таинственное включается в жизни в такие моменты. Я шел довольно быстро и чувствовал рассеянный солнечный свет, неяркий, будто проникающий отовсюду. И под влиянием этого света я стал становиться все легче и легче и почувствовал, что я уже несусь, как стрела, в огромном живом пространстве. Это пространство включало землю и небо, деревья и меня самого, но и что-то еще: мистическую составляющую бытия. «Главное — ни о чем не думать и не удивляться», — сказал мой внутренний наблюдатель. Это было сказано очень вовремя, потому что я увидел гуляющих в саду людей в странных одеждах: дамы в длинных платьях и с зонтиками прогуливались под руку с кавалерами. Я чувствовал запах осенних листьев и слышал их шуршание не под моими ногами. Это точно была осень. Я был одет явно не по сезону, но не чувствовал холода, и гуляющие в саду люди не замечали меня — я был призраком в их мире. Подойдя к концу аллеи, я почувствовал фигуру человека огромного роста, именно не увидел, а почувствовал. Это был великий человек по масштабам своих мыслей, которые я тоже каким-то непостижимым образом ощущал: он был чем-то недоволен и обдумывал дальнейшие планы. В этот момент я очнулся, как будто проснулся, и почувствовал, что выхожу из этого пространства: одна реальность постепенно сменяла другую, рассеивалась, как туман. И пришли первые мысли: «Я сейчас пролетел по памяти какого-то существа. Может это была память нашей Земли? Я попал в какой-то ее закоулок. Ну и мощная энергия у этого сознания! Эту галлюцинацию вполне можно принять за чистую монету!»

Второй случай был еще более странным. Я сидел один дома и читал кармическую мантру. Мне объяснили, что таким способом можно «исправить негативную карму». Читать нужно было несколько часов без перерыва, и я старался: бубнил, не умолкая часа три. В какой-то момент я начал чувствовать полет, словно я несся в космическом пространстве, но в нем не было звезд. Потом полет закончился, и я как будто спрыгнул вниз и увидел, что свеча догорела. Я посмотрел на часы и вздрогнул: на часах было 12.30, то есть на полчаса раньше, чем я начал ритуал. Я не поверил своим глазам и начал подсчитывать время по событиям дня, но ничего не получалось — куда-то делись три с половиной часа!

В итоге своих опытов я пришел к выводу, что ничего не понимаю в мироустройстве, и лучше об этом и не задумываться, чтобы совсем не сойти с ума. Я понял также, что мир все-таки добр ко мне. Ведь то, что я выжил в детстве и не однажды — это тоже чудо!

С этого момента я начал присматриваться к себе и попытался взглянуть на свою жизнь немного с другой стороны. Я понял, что постоянно соприкасаюсь с чем-то необычным с точки зрения большинства людей, но не придаю этому значения. Я старюсь обращать внимание на реальную, материалистическую сторону жизни, быть может, боясь насмешек над собой, над своими иллюзиями. И теперь я стал понимать, что пора вспомнить свое детство, вспомнить себя таким, каким я был всегда. И жизнь начала помогать мне и понемногу разворачиваться другой стороной. Я стал делать магические талисманы и принимать участие в разных магических сеансах, то есть началась моя учеба.

Мне вскоре попала в руки книга о камнях, которая впоследствии оказалась очень полезной. Читал я и книги по эзотерике, такие как «Далеких мест не бывает» Ричарда Баха и другие. Стали спонтанно возникать состояния медитации, и я вспомнил, что делал так в детстве, но постепенно отошел от этого и забыл. Жизнь не благоприятствовала медитации, было очень сложно и в армии, и во времена перестройки. Этот период мне не хочется вспоминать. Наверное, потому что я чуть не потерял себя. Но я возвращался в свое детство, и мне становилось хорошо и легко внутри, совсем как тогда. Я почувствовал, что отпускаю этот навязанный мне материальный мир с его правилами жизни в социуме. Кто знает, как надо жить? Людям только кажется, что они знают, а на самом деле мы можем только предполагать и надеяться, что не ошибаемся.

Серьезные занятия начались со случая, когда мне пришлось вылечить гайморит. На самом деле я не хотел заниматься целительством. Я иногда лечил больше для интереса, наблюдая свои ощущения, но серьезно к этому не относился. У меня была одна знакомая, которая занималась целительством и магией. Она не раз спрашивала, не хочу ли я заниматься. И я всегда отвечал, что у меня нет способностей. Но однажды сложилось так, что мне пришлось лечить человека, другого варианта просто не было. То есть был, конечно, — операция. Но этого хотелось избежать. И я попробовал, и все получилось. Я просто сел, расслабился, поставил руку… И тут сквозь меня прошел столб света. Я наблюдал это с удивлением, пока не пришла четкая мысль: «Сними руку». Я снял, свет исчез — и все. Гайморит прошел бесследно. После этого случая я долго размышлял. И примерно через месяц я пришел к той моей знакомой и сказал, что решил заниматься целительством. «Ну, наконец-то!» — сказала она. Вот так и началось мое обучение.

Тогда я не понял, как у меня получилось. Я ли это сделал? А если не я, то кто? Я привык чувствовать потоки энергии и не придавать этим ощущениям значения; а может быть, это самое важное в моей жизни? И я решил заниматься серьезно и начал со школы магии. Неожиданно для себя я почувствовал жажду познания. Не дожидаясь начала занятий в школе, я решил заниматься сам. Я ничего не знал о риске таких занятий и допустил разные ошибки. Но был и положительный опыт.

Мне попалась книга «Магия камня», и я начал читать о камнях, которые у меня были. Я давно заметил, что когда я беру камень в руку, у меня возникают очень интересные состояния. И теперь я стал медитировать, соединяясь с энергетикой камней.

Один раз я взял горный хрусталь и стал с ним медитировать. К этому времени я уже знал, что камни — тоже живые существа, и с ними можно общаться. И в какой-то момент я заметил, что камень в моей ладони светится, как будто луч света шел из камня вверх, концентрируя энергию. Закончив медитацию, я открыл глаза и удивился, потому что камень изменился. Он стал блестящим и прозрачным, и внутри него я стал различать что-то, напоминающее фигурки. Я использую этот опыт и сейчас, когда работаю с камнями-талисманами.

В другой раз, когда я работал с аметистом, камень тоже поменял цвет. Я задумывался о том, что такое видение. Мне хотелось получить опыт, и однажды, засыпая, я положил аметист на лоб. Возникло ощущение покачивания, и меня потянуло вверх. Я понял, что выхожу из тела, и той ночью у меня было сновидение, о котором я расскажу позже. После этого сновидения у меня раскрылось видение. Сначала оно было очень хорошим, но я допустил ошибки в разных ситуациях, и видение стало ухудшаться. Я понял, что видящий должен очень хорошо прорабатывать свои эмоции, иначе его эмоциональный фон будет сильно мешать в работе. Есть и другой важный момент, связанный с раскрытием видения: голова не привыкла к таким энергиям, и возникающие сильные головные боли могут отравлять жизнь. Однажды я даже спал, сидя у стены.

Занятия в школе магии дали мне знание о тонких мирах: астральном и ментальном. Я узнал о том, как эти миры населены: в каждой стихии живут свои существа — духи, элементали. Можно их увидеть, входя в энергии глубже и глубже. Я общался с духами и иногда делал с ними талисманы и магические предметы.

Я помнил слова моего Учителя магии: «Все сначала нужно испытать на себе». И вот я решил сделать себе талисман, который помогал бы успокаивать эмоции. Как известно, стихия воды лучше всего подходит для эмоционального спокойствия, поэтому я начал работать с духом воды, которого в медитации извлек силой сознания из водной стихии. Духи стихий — это нематериальные формы жизни, с сознанием которых маги могут взаимодействовать, то есть общаться по принципу взаимной выгоды: дух получает небольшую порцию энергии более высокого порядка, чем его собственная, а маг — мелкие услуги. Увлекаться такими фокусами не стоит, потому что уровень сознания мага при этом не поднимается, разве что кругозор становится шире. Ну и забавно, конечно.