Бесплатный фрагмент - Открытие Третьего Мира

Отбрось все невзгоды, забудь о вражде,

Учись видеть красиво, и будешь жить в красоте,

Секрет здесь простой, как ночи после дней

Твоя жизнь есть только то, что ты думаешь о ней.

Ганжела А. В.

Пролог

Канун 2200 года обещал для Андерса Ганлоу быть интересным по многим причинам. Во-первых, заканчивался его испытательный срок в новой компании «Мантэк Инк», где Андерс занимал должность помощника генерального директора по экономике. Судя по всему, руководство корпорации было довольно результатами его последнего прорыва и должно было утвердить его в этой должности на продолжительный срок с солидной прибавкой в зарплате. А во-вторых…

Стоп. Мысли прочь. На синем табло флара загорелся индикатор, извещающий о прибытии к месту назначения. Андерс приближался к своему жилищу, которое он снимал, как и многие люди его круга в одном из многочисленных небоскрёбов Стонфилда. Флар медленно парил над посадочной площадкой огромного жилого здания, светящегося и переливающегося всеми огнями рекламных экранов, и, наконец, обнаружив свободное место, начал не спеша опускаться между собратьев фларов, из которых люди суетливо разбредались по уютным квартирам. Предпраздничная лихорадка нарастала. Чувствовалось приближение Нового года, а с ним и новое столетие вот-вот вступит в законные права. Что оно принесёт нам?

Андерс привычным движением ввёл кредитку в плейс флара, и через секунду уже вышел на улицу, автоматически кинув фразу симпатичной девушке на дисплее летающего такси — «Спасибо за быструю доставку, крошка!». Он смешался с пёстрой, многоликой толпой, и, успев вскочить в отправляющийся лифт, уже через минуту закрывал за собой входную дверь, отделяющую его холостяцкую крепость от шума и суеты эйфорирующего города. Андерс устало опустился в кресло перед широченным окном на улицу. За стеклом открывался замечательный вид на суетливый Стонфилд, мигающий всеми цветами радуги. Но сегодня Андерса Ганлоу почему-то внешний уличный пейзаж не устроил. Взяв пульт, он выбрал опцию стены, и окно, ещё недавно пропускающее блики света вечернего города, мгновенно поменяло цвет на внутренний бежевый оттенок стен квартиры. Чёрное мягкое кресло беззвучно приняло оптимально удобную для хозяина форму, и Андерс наконец-то смог погрузиться в столь желанную тишину. Тишина. Долгожданная тишина. Она позволила успокоиться, и погрузиться в прерванный поток мыслей…

А во-вторых, и это известие особенно радовало, должна была наконец-то вернуться из полугодовой звёздной космической экспедиции Натали Сьюме — невеста и просто любимая девушка Андерса Ганлоу. Сьюме была француженкой. Вернее сказать её отец был французом, а мать итальянкой, и они приложили все усилия, чтобы дать хорошее воспитание и образование для любимой дочечки. Их труды не пропали даром. Дочь была просто очаровательна и чертовски обворожительна. Она умудрялась сочетать в себе, казалось бы, несовместимое: французскую красоту, спокойствие, чувство юмора и рассудительность, а с другой стороны экспрессивность, вспыльчивость, настойчивость и трудолюбие итальянки. Причём, самое интересное, что Натали могла доставать любое из своих качеств в зависимости от ситуации и цели, которой она хотела достичь. Они познакомились в Москве на курсах общего пилотирования звездолётов, и, повстречавшись около года, Андерс понял, что это его судьба. Нельзя сказать, что Андерсу не нравились другие девушки, или, что он ни с кем не встречался ранее. Да, были девушки и симпатичнее, и красивее, но у Натали было какое-то внутреннее сияние и притягательность, что особенно её выделяло на общем фоне представительниц слабого пола. Имея прекрасное спортивное телосложение, тонкую талию, стройные ножки, упругую грудь и роскошные бёдра, она знала себе цену и, конечно же, чувствовала, что пользуется популярностью не только у однокурсников, но и у ребят со старших курсов Мультинационального Университета. Сидя в кафе или баре с Натали, Андерс неоднократно замечал восхищённые и завистливые взгляды мужчин, которые буквально поедали глазами его спутницу. Сьюме знала как себя подать в той или иной компании, как держать мужчин на расстоянии и как вскружить им голову. Возможно, уже тогда его любимая девушка пользовалась профессиональными навыками психолога. Ведь Натали была универсальным врачом, то есть защитила степень магистра по терапии, хирургии, психологии, и ещё двум десяткам медицинских областей. Но Андерс был уверен, что у его девушки всё так замечательно протекает только потому, что она являла собой воплощение естественности и женственности. На первых курсах Ганлоу, возможно, и не обратил бы внимание на будущую невесту, но, к счастью, он её встретил уже на последнем курсе. К этому времени у него уже сложилось особенное мировоззрение и идеал той единственной и неповторимой женщины, который так гармонично воплотился в Натали Сьюме. Андерс даже не знал, что собственно такая симпатичная девушка нашла для себя в нём. То есть, он интуитивно догадывался, но затрагивать такие тонкие душевные струны пока не хотел. Он знал свои сильные стороны и мог умело ими воспользоваться, чтобы закрутить роман с любой из студенточек во времена обучения в Москве. И даже сейчас он точно знал, что многие из сотрудниц «Мантэк Инк» с удовольствием составят ему компанию в ресторане, на званом обеде, и далеко не только там. Но все они сейчас были на третьем плане. Натали Сьюме и карьера в компании — вот что сейчас составляло главную и противоречивую задачу на жизненном пути Ганлоу. С одной стороны Андерс считал себя готовым создать семью с самой замечательной девушкой во вселенной, но с другой стороны работа на «Мантэк Инк» отбирала много времени и сил, которые так были необходимы для первого. Хоть государственный демографический департамент и брал на себя уйму семейных проблем, но Андерс не был сторонником современного воспитания детей в унишколах. Он хотел сам дать им многое из того, что знал и умел, хотел растить индивидуальность и личность в ребёнке с детства.

Воспоминания о минутах близости с Натали заставили Андерса подняться с кресла…

Стоп. Пауза. Мягкий щелчок Мемориса. Сиреневый кристаллик медленно выполз из считывателя, оборвав воспоминания Ганлоу на самом интересном месте. «Вот так всегда прерывается моя любимая запись мыслеобразов!» — расстроено думал Андерс. Он запечатлел эти мысли как раз перед стартом экспедиции «Звёздного Странника», когда апробировал подаренный на день рождения сотрудниками компании «Мантэк Инк» чудо-аппарат. Меморис предназначался для персонального использования, для записи мыслей и идей с их последующим отображением. Неплохая вещица для учёных, творческих и руководящих работников, чтобы не забывать увлекательные проекты, идеи, планы. Хотя в век бешеной интеграции и технического прогресса такое устройство было бы полезно каждому землянину. С тех пор Ганлоу часто пользовался Меморисом не только по работе, но и для того, чтобы записывать собственные мысли, рассуждения и философские выкладки. Ему было интересно, как изменяется его личное мировоззрение и мировосприятие с течением времени.

На кристалле была записана его первая и любимая последовательность мыслеформ. Обычно, просматривая это видение, Андерс засыпал в упоении, как ребенок. Но сегодня Ганлоу долго не мог заснуть. Это и понятно.

Выпала трудная неделька. Нападение космических пиратов на «Звёздный Странник», боевое крещение. Хорошо, что поблизости находился патруль дружественной трилонской расы, входящей в союз с землянами. Иначе все могло бы обернуться гораздо хуже для корабля и экипажа. И откуда пираты пронюхали о цели звёздной экспедиции, о том, что на корабле находятся контейнеры с ксилитом? В голове это не укладывалось! О цели полёта знал только сам Ганлоу, его непосредственный босс Джордж Агапотти и начальник службы безопасности компании «Мантэк Инк» Филипп Грейс. «И дёрнуло меня согласиться на этот рискованный полёт?» — ругал себя Андерс, зная, что у него, в принципе, не было другого выхода. Сам Агапотти поручил ему это сверхсекретное и ответственное задание. Что было делать? Ксилит — уникальный минерал, отсутствующий на Земле, но распространённый далеко за пределами Солнечной системы. Из него добывается энергия путем расщепления в протоплазму. Он подобен мини-солнцу, может сохранять стабильность до сотни лет при условии добавки любых атомов вещества, хотя бы даже из мусора. Такой себе вечный двигатель получается с возможностью переработки отходов, настоящий Клондайк для бизнеса. Ещё одним уникальным свойством ксилита являлось его лёгкое преобразование в воду и любой другой химический элемент при минимальных внешних воздействиях специального синтезатора. Ганлоу необходимо было утверждать себя в новой корпорации, так как в случае положительного исхода экспедиции ему сулила огромная денежная прибавка и великолепная карьера. Деньги никогда ещё никому не мешали, тем более что Андерс недавно женился на Натали Сьюме, и молодой семье нужно было становиться на ноги. Да и в экспедицию Натали согласилась пойти не от хорошей жизни, а чтобы также подзаработать лишних кредитов. То, что она летит в экспедицию вместе с мужем, было для неё настоящим сюрпризом и откровением, дарованным Джорджем Агапотти, непосредственным начальником Андерса.

Разные сумбурные воспоминания лезли в голову, но сон не приходил. «Хорошо погуляли и отдохнули на Трило, пока звездолёт устранял технические неисправности, полученные в сражении с пиратами», — размышлял Ганлоу, вспоминая походы с Натали в Национальный экзотический парк флоры и фауны Томако, где была собрана флора и фауна со всех уголков Вселенной. Долгенько провозились специалисты, отлаживая нормальное функционирование «Звёздного Странника». Трилонцы предложили командору после серьёзного ремонта слегка обкатать корабль в окрестностях их родной планеты, дабы не подвергаться ещё раз нападению коварных пиратов. Да и экипаж настаивал на посещении Трех Миров, как называли свои спутники трилонцы. Наверное, в результате этих причин и было принято решение командором на перелёт к ближайшему из трёх спутников планеты Трило — спутнику Вера.

Мысли постепенно начинали растягиваться и запутываться, накладывая иллюзию на реальность в усталой голове Андерса Ганлоу, принося, наконец-то, столь ожидаемый и долгожданный сон. Глаза плавно сомкнулись, погружаясь в сказочный Мир грёз.

Спутник Вера — Косморазведка

Корабль плавно совершил посадку на первый спутник планеты Трило — на Веру. Автоматика звездолёта успешно выполняла заданные команды и серебристая поляна всё больше увеличивалась на экране командирской рубки, пока, наконец, все не почувствовали его прикосновение к поверхности спутника. Когда двигатели «Звёздного Странника» полностью остановились, две команды разведчиков спустились на поверхность Веры, собираясь осуществить запланированную экспедицию.

Первую группу возглавил полковник Грейс. В неё он отобрал двух солдат Арнольда Холтона и Владимира Селезнёва, а также сержанта Сержио Монтану и девушку-киборга Флеш. Причём, как он говорил, Флеш они выбрали только из-за того, чтобы не скучать и развлекаться с ней в ходе разведки.

Вторую группу разведчиков Сергеенко решил доверить Андерсу Ганлоу. Естественно, с ним пошла Натали Сьюме, а также профессор естествознания Элла Штольц, психолог Эндрю Прауд и киборг Шторм.

По старой инструкции №375 Космофлота «киборг обязательно должен был сопровождать разведгруппу». А ещё лучше, чтобы вся разведгруппа состояла из киборгов. Конечно, эта инструкция была наследием первопроходцев космоса, многие из которых погибли, делая первые шаги человеческой расы на другие планеты и Миры.

Андерс не хотел брать Шторма, так как спутник выглядел достаточно дружелюбным. Да и что могло случиться на спутнике планеты Трило? Трилонцы уже, наверное, тысячу лет назад исследовали родные спутники вдоль и поперёк аналогично с тем, как земляне поступили с родной Луной. Луна уже довольно плотно была напичкана земными колониями и служила землянам и сырьевой базой, и местом отдыха. Земной спутник был снабжён искусственной атмосферой, то есть её атмосфера состояла из синтезированного воздуха, которым можно было свободно дышать людям, но который был достаточно тяжёл и плотен, чтобы небольшая сила притяжения Луны была способна удерживать его у поверхности. ИСАТ (так изобретатели назвали искусственную атмосферу) довольно спокойно стирала в пыль мелкие метеориты, летящие через космос к Луне. Но если нашему спутнику угрожал довольно крупный астероид, то в дело вступали космофлотские «чистильщики». Они ещё на дальних подходах просчитывали траекторию полёта любого космического тела и, в случае опасности, безжалостно его аннигилировали до мельчайших прачастиц матушки Вселенной. Наверное, в Солнечной системе уже не осталось ни одного страшного астероида благодаря кораблям-чистильщикам. Именно так Ганлоу и рассуждал насчёт первого спутника планеты Трило. Только командир звездолёта смог убедить Андерса взять с собою киборга. Инструкция есть инструкция, и её игнорирование грозило командору огромными проблемами в Верхрате Космофлота, тем более что по непонятным причинам спутник Вера в базе космографии числился в разряде «Исследованные и опасные». Возможно, это была устаревшая информация, которую не успели обновить клерки в Институте космографии, ведь с каждым днём все дальше корабли-первооткрыватели погружались в глубины Вселенной, и всё больше новых планет открывалось перед Союзом Созидающих Рас. Большинство служащих занимались внесением новых данных, характеристик и координат, так как здесь можно было сделать хорошую карьеру или осуществить грандиозное открытие, а проверкой устаревающих данных в космологической и космографической информации, как правило, занимались единицы. Поэтому, конечно, могли быть и казусы, как «опасной» считалась вполне нормальная планета, которая по Справочнику Космографии должна была относиться к классу №1, то есть «дружественная». Но Андерс не хотел проблем своему другу и капитану Ивану Петровичу Сергеенко.

Группы расходились в противоположные стороны от корабля, мягко теряясь в сиянии серебристой долины. На часах было 11.00, а возвратиться группы должны были к 19.00 по местному времени, как раз к ужину, который Джим Ли обещал приготовить из трилонских плюкалов. Плюкалы — это очень вкусный деликатес, нечто среднее между раком, омаром и крабом, только без панциря. Это блюдо обещало быть аппетитным, так как являлось натуральной пищей. Необходимо учесть, что со временем синтезированная еда всё-таки приедается любому нормальному человеку.

Первую тревогу почувствовали одновременно Натали Сьюме и психолог Эндрю Прауд.

— Я чувствую чей-то взгляд, — тихо сказала Натали.

— Случайно не мой? — небрежно кинул Андерс, мягко ступая по серебристой траве и думая, что Натали шутит или заигрывает.

— Нет, Андерс, к сожалению не твой, — в её голосе чувствовались искренние нотки растерянности и тревоги.

«Она говорит правду», — подумал Ганлоу и спросил:

— Откуда на тебя направлен этот взгляд?

— Отовсюду, милый, отовсюду, — тревожно говорила Натали Сьюме, беспокойно оглядываясь по сторонам.

— И я чувствую непонятную напряжённость на астральном уровне, — тихим шёпотом вымолвил Эндрю Прауд.

Такие ответы профессиональных сенсетивов должны были насторожить любого разведчика.

— Что скажешь? — обратился Андерс к киберу.

— Всё в норме и под контролем! — доложил Шторм.

Вряд ли мощная сенсорика и сверхчувствительные датчики подводили киборга. Он мог бы за многие километры вычислить любую существующую опасность, с которой люди когда-либо сталкивались во Вселенной, и своевременно предотвратить её. Другое дело, что если опасность неизведанная и совершенно новая, которая не могла быть конструктивно и программно предусмотрена и заложена в исорга (искусственный организм). Но и в этом случае можно было рассчитывать на скорость реакции киборга, его быстроту и великолепную огневую мощь.

Ганлоу в данной ситуации уже не жалел, что командир силком впихнул в его команду Шторма, тем более что его стандартное вооружение было намного мощнее, чем у Флеш.

— Полная боевая готовность! Наблюдать за всем, что шевелится! — приказал Андерс киборгу, также превращаясь в сплошное зрение и слух.

— Слушаюсь! — холодно ответил Шторм. Было видно, как вся его сущность вслушивалась и вглядывалась в окружающую неизвестность, готовая в любой момент отразить любую угрозу.

— Не бойся, я с тобой! — спокойно промолвил Ганлоу, обращаясь к любимой супруге, — Видишь, всё под контролем у Шторма, нам точно нечего с тобой опасаться.

— Да я и не боюсь ничего, Андерс! — уже более уверенно говорила Натали, — Ну, всё-таки есть какое-то неприятное ощущение чьего-то постороннего негативного присутствия.

— Чувство такое, как будто за тобой наблюдает толпа людей или других живых организмов, но я никого не вижу на много километров вокруг, — вторил девушке Эндрю Прауд.

— Причём энергетика чувствуется сильная, но не агрессивная, — описывала Сьюме странные ощущения Андерсу.

— Ребята, может быть Вы устали? Или на Ваши пси-поля так влияет атмосфера спутника Вера после непродолжительного полета на корабле? — осторожно поинтересовался Андерс Ганлоу.

— У обоих сразу? — скептически возразил Прауд, — Это небывалая вещь, Ганлоу. Один раз — это случайность, два — это закономерность. Был такой древний математический принцип.

— Ладно, на счёт принципов математики и физики мы спросим у профессора Павлова по возвращении на корабль, — возразил Андерс, — а сейчас будь, пожалуйста, спокоен, Эндрю, ведь сам говоришь, что не чувствуешь никакой агрессии.

— Это так, — подтвердили Прауд и Сьюме в один голос.

— Товарищи, давайте дойдём вон до того синего леса. Там устроим привал и ещё раз осмотримся вокруг в поисках возможной опасности, — предложил Андерс своей команде.

Разведчики пробирались по высокой траве, тихо и осторожно вгрызаясь всеми шестью чувствами в относительное спокойствие окружающего ландшафта. Добравшись до леса, все поразились неописуемой красоте, представившейся им. На границе серебристо-синего леса и серебристой поляны возникло бело-голубое сияние, искрящееся словно снег, похожее на туманную дымку с золотистыми переливами.

— Красота не может быть зловещей, — восхищенно проговорил Эндрю Прауд, проводя руками по искрящемуся туману и пытаясь поймать отблески феерического света.

— Это почему же ты так в этом уверен? — удивленно возразила Натали Сьюме.

— Ну, хотя бы потому, что ты красива и добра, умна и честна, а ещё обладаешь девятым пси-уровнем, — слова Эндрю вогнали Сьюме в лёгкую краску.

Она обратила взгляд больших карих глаз на супруга, словно прося о помощи. Хотя Андерсу эти слова пришлись по душе, и они были настоящей правдой, но как истинный джентльмен, он пришёл на помощь возлюбленной женщине.

— Разве мало примеров в истории человечества и в космооткрытиях новых миров, когда красивые на первый взгляд явления губили целые экспедиции, народы и даже планеты? Вспомни хотя бы сияние планеты Золо, когда только с третьей экспедиции разведчики смогли исследовать и понять, что блеск атмосферы — это мельчайшие корпускулярные микроорганизмы, населяющие планету, которые при контакте с людьми мгновенно перестраивали органику на себе подобную тональность. Люди тогда начинали буквально светиться изнутри, им было хорошо, они были просто в эйфории, как заколдованные, но затем космонавты просто рассыпались на миллиарды таких же маленьких искрящихся жителей планеты Золо.

— Твоя правда, Ганлоу, ты хорошо изучал университетскую программу по «теории внеземных контактов», — выпалил Прауд, — по закону профессора Голдона красота не может быть агрессивной. А случаи на планете Золо и других мирах — это, скорее всего, исключения из правил.

«Раз — случайность, а два — закономерность» — не твои ли это слова, сказанные несколько минут назад, — спокойно парировал Андерс, — и они в корне противоречат закону Голдона. Тем более, если принять во внимание, что Голдон выводил свой закон на основании истории Земли. Возможно, его теория и верна в узком кругу флоры и фауны нашей планеты, но в других мирах и галактиках, вероятно, могут действовать иные законы и понятия красоты. Спросим у Томми Ло лучше, когда вернемся на корабль, он тебе ещё не так возразит по этому поводу и прочитает не одну лекцию из архивов истории Земли.

— Не хочешь ли ты сказать, чтобы мы держались подальше от синего леса и этого чарующего сияния? — с удивлением спросил Эндрю и даже остановился в нерешительности.

— Нет, — улыбнувшись, уверенно ответил Ганлоу, — я хочу только сказать тебе, что не всё так просто в мире, как кажется, и не всё укладывается в прописные истины, выводимые теоретиками нашей земной науки и Вселенной.

— Не зря мы выбрали тебя командиром нашей группы, — Эндрю похвалил Андерса, — ты делаешь успехи в философии. И видно, что уроки Натали Сьюме идут тебе только на пользу.

— Спасибо за комплимент, — вымолвил Ганлоу, понимая, что со своей задачей он справился, переведя полемику дотошного Эндрю Прауда с прекрасной Натали на отвлечённые темы.

— Какие будут дальнейшие указания? — вмешался Шторм в словесную дуэль мужчин, возвращая их к реальности происходящего, — Будем идти дальше или вернёмся на корабль?

— Что ты накопал, Шторм? — тихо спросил Ганлоу, отводя кибера чуть в сторону, чтобы спутники не слышали разговора.

— Полное спокойствие, Андерс, если не считать маленьких флуктуаций, неподдающихся никакому анализу.

— Серьёзные флуктуации? — пытливо интересовался Ганлоу.

— Скорее всего, какие-то непонятные, — отвечал киборг.

— Дело ясное, что дело тёмное, — задумчиво произнёс Андерс Ганлоу, — слушай, Шторм, ребятам ни слова о твоих наблюдениях маленьких флуктуаций. Понял?

— Да, сэр! Всё будет сделано! — согласно кивнул Шторм.

— Но будь всегда начеку. Свяжись с командой Филиппа Грейса и кораблём, выясни, как у них обстоят дела. Хорошо?

— Будет сделано, — серьёзно ответил киборг на слова Ганлоу.

— Ну, раз всё в полном порядке, — нарочно громко произнёс Андерс, чтобы его слова расслышали остальные участники команды, — то нам бояться вовсе нечего! — нарочно радостно констатировал он, обнимая за плечи Эллочку и Натали.

— Как нечего бояться? — возмутился неугомонный Эндрю Прауд, — А как же астральные колебания, которые мы до сих пор ощущаем вместе с нашими девушками-сенситивами?

— Дорогой Эндрю, — мягко произнёс Андерс, наповал убивая собеседника полнейшим спокойствием, — пойми, и это моё твёрдое убеждение, нам всем нечего бояться и я ничего никогда не боюсь. И тебе не советую.

— С чего бы это ты так расхрабрился? — удивлялся Прауд.

— Да так, Эндрю, есть один закон, — таинственно произнёс Ганлоу, видя, как Натали еле сдерживается от смеха.

— Интересно послушать, как у противника законов появился закон, — Прауд готовился к очередной словесной полемике.

— Да это и не закон, а скорее легенда или догадка, — начал Андерс придумывать историю, нежно поглядывая на изящный силуэт любимой Натали, — легенда гласит, что помимо десяти заповедей Моисея, каждая из которых представляет собой либо тысячелетнюю человеческую мудрость, либо подсказку Свыше: Не убий! Не укради! Не прелюбодействуй! — существовала когда-то и одиннадцатая — Не бойся! Данный совет, однако, не прижился во времена, когда невежественных людей поверить в Бога мог заставить только страх перед карами небесными. Теперь Человечество привыкло до всего доходить своим умом. Физики ищут доказательства существования Космического Разума или Бога, а философы обосновывают священные заповеди. Что касается совета не бояться, то здесь присутствует разумное зерно. Если скрупулёзно выискивать причины всех наших несчастий, то можно сделать вывод: в большинстве случаев ЧЕЛОВЕК БОЛЕЕТ ИЗ-ЗА ЛЕНИ И НЕВЕЖЕСТВА, А УМИРАЕТ ИЗ-ЗА СТРАХА И ПОКОРНОСТИ СУДЬБЕ! Случается именно то, чего ты больше всего боишься. Именно противодействие страху и стремление выйти живым из стрессовой ситуации, если хотите, называйте это желанием жить, помогает людям спастись. Страх — это сильное эмоциональное переживание стресса, а сильные эмоции…

— …Сильные эмоции — это пси поля, образуемые и излучаемые человеком. Сильное пси поле является основой для реализации и свершения данного события в реальности, телекинеза или телепортации, — перебил Прауд слова Ганлоу.

— Совершенно верно, — заканчивал Андерс, — именно таким образом Вы с Натали можете угадывать мысли, предвосхищать события, и именно поэтому боязнь или страх может способствовать осуществлению, реализации и материализации данного опасения в действительности. Поэтому я и предлагаю соблюдать одиннадцатую заповедь и не бояться. Договорились?

— Ладно-ладно, убедил, — благодушно залепетал Эндрю, расплываясь в злорадной улыбке, — Андерс, тебе бы не помешало получить учёную степень по психологии или философии, у тебя неплохо получается сочинять и излагать ход мыслей.

— Спасибо, я непременно воспользуюсь твоим советом по прилёту на Землю, — ответил польщённый Ганлоу, — но давай, сначала выполним главное задание нашей экспедиции.

— Скорей бы уже! — неожиданно вмешалась в разговор мужчин подошедшая Элла Штольц.

— Эллочка, что-то тебя было не слышно и не видно, ты словно чем-то обеспокоена? — обратился Ганлоу к биологу.

— Да, я полностью поглощена изучением и наблюдением за здешней растительностью, — произнесла Элла Штольц.

— И есть уже открытия, уважаемый профессор? — поинтересовался Прауд, переводя неудовлетворённое внимание и озабоченность на красавицу Эллу.

— Пока рано говорить об открытиях. Но меня поражает одно на этом спутнике. Очень большое разнообразие флоры при полном отсутствии фауны. Я до сих пор не увидела ни одного представителя животного мира, хотя трилонцы предупреждали меня о наличии живых форм, — возмущалась Элла Штольц.

— Не расстраивайся, обворожительная Эллочка, — заигрывал Эндрю, нежно обнимая девушку за стройную талию, — возможно, здесь есть ночная жизнь или подземная. Мы ещё слишком мало времени находимся на спутнике, чтобы делать окончательные и скоропалительные выводы. Ты так не считаешь?

Прауд, как всегда, был в своём репертуаре. Он принялся снова ухаживать за молодой симпатичной особой, рассказывая ей невероятные вещи и приводя всё к общим закономерностям.

— Фу, наконец-то отстал этот липучка Эндрю, — радостно промолвила Сьюме, обращаясь к Ганлоу, — уже 13.30 и надо бы выйти на связь со своими. Как там у них обстоят дела?

— Милая, я уже поручил это сделать Шторму. Сейчас узнаем результаты, — спокойно проговорил Андерс, целуя Натали в губы.

«Хоть на минутку мы вновь остались одни», — подумала Сьюме, крепко прижимаясь к мускулистой груди обожаемого и любимого мужа.

— Шторм, ты связался с кораблём и группой полковника? — поинтересовался Ганлоу, с трудом отстраняясь от трепетной и пленительной супруги, — Что у них там происходит?

— С кораблём уже связался. С группой полковника связь не установлена, — ошарашил киборг неопределённым ответом.

— Что говорит ЭММА по этому поводу? — уточнял Андерс.

— На звездолёте всё в порядке, но Сергеенко беспокоится, что нет связи с полковником. Они тоже не могут с ним связаться.

— Что бы это могло быть? — произнёс мысли вслух Ганлоу.

— Ай-ай-ай…, ой-ой-ой…, — простонала Натали, хватаясь за голову и изо всех сил сжимая виски руками, — как больно?

— Что? Что? Что произошло, родная? — испуганно вскрикнул обеспокоенный Андерс, подбегая к супруге, — Что болит? Где?

На Натали страшно было смотреть. Ещё секунду назад светлое, яркое, свежее, озарённое улыбкой лицо его жены теперь было не узнать. Оно побледнело, осунулось, под глазами образовались синяки. Ганлоу такое видел у Натали только после серьёзнейших сеансов пси-контактов, когда её почти обессиленную привозили инструкторы и доктора из Института Парапсихологии и Психогенной инженерии (ИППИ). Ей тогда нужен был только покой и его любовь. Но откуда здесь на Вере сильнейшие пси-контакты. Или же это не пси-контакт. Пока Ганлоу рассуждал, подхватывая Натали на руки, он увидел бегущего Эндрю Прауда с безумными глазами. У него на руках без сознания лежала биолог Элла Штольц.

— Что, и у тебя тоже? — выпалил Прауд, подлетая к Андерсу.

— Что случилось? Пси-контакт? — глядя в глаза, орал Ганлоу.

— Да, контакт высокого уровня! — кричал в ответ психолог.

— Где это произошло? Откуда идёт мощная пси-энергия?

— Вон там, — произнёс киборг, указывая в направлении группы полковника, — у Грейса должно быть проблемы.

— Пси-сигнал действительно идёт оттуда, — говорил Эндрю, легонько хлестав руками бесчувственную Эллочку по щекам.

— Шторм, дай нашим девочкам мощную дозу травола, чтобы привести в чувство и ослабить влияние пси-волн, — чётко распорядился Ганлоу, — Эндрю, помоги ему, пожалуйста, а я пока выясню, в чём дело.

Андерс Ганлоу действовал очень быстро и решительно, будто бы находился у себя в офисе «Мантек Инк» за обыденной для него работой, а не за миллионы световых лет от серого и скучного, но теперь такого родного и желанного Стонфилда. Он связался по видеосу с командиром звездолёта.

— Шеф, что случилось у второй экспедиции группы полковника? — обратился Ганлоу к Ивану Петровичу.

— Откуда ты знаешь? — недоумевал командир звездолета, — Ах, да у тебя же команда экстрасенсов, я совсем забыл…

— Не тяни, шеф, говори, — торопил Андерс с ответом.

— Если бы я сам знал, в чем дело, то уже бы принял решение.

— Нет связи? — докапывался до истины Ганлоу.

— Никто не выходит на связь, — голос командора неожиданно дрогнул, — мы думаем, что их уже нет в живых.

— Сомневаюсь, Иван Петрович, иначе не было бы столь мощного пси-поля, — заметил Ганлоу, — я еле выходил наших дорогих девушек от его мощного воздействия. А раз присутствует воздействие пси-поля, то, значит, есть надежда, что наши живы.

— Но почему я не чувствую воздействие этого поля или наш Джим Ли, а Сьюзи Блейк, а Колли Блу? Они же тоже сенситивы.

— Вас же защищает поле корабля. ЭММА после нашего выхода сразу должна была закрыть шлюз и включить защитное поле. Спроси у неё сам. Её сенсоры должны были фиксировать пси-воздействие.

— Андерс, ЭММА подтвердила твою догадку, — с облегчением вздохнул Иван Петрович. — Я вижу твой радиомаяк, вылетаю к Вам на шлюпке и полетим спасать ребят Грейса.

— Захвати, пожалуйста, аннигиляторы и кваркер, а то с одними бластерами мы далеко не уедем, — напоследок бросил командиру Андерс, — мало ли с чем нам придётся столкнуться?

«Непредсказуемо, что у них случилось», — рассуждал Ганлоу, — «может и бластеры не помогут». И тут он пожалел, что не послушались совета Ирмана Фантози. Старший пилот предлагал надеть средние костюмы с защитным полем, которые могли выдержать не только плазму бластера, но и сильно ослабить воздействие пси-поля в случае необходимости. Лёгкие же костюмы, в которых были одеты разведчики, могли выдержать только три-четыре прямых попадания бластеромёта. Его размышления были прерваны свистом, характерным для приближающейся легкой летательной шлюпки или флара.

— Быстро Вы среагировали, командор! — похвалил Андерс.

— Годы тренировок, сынок, — улыбаясь, говорил Сергеенко, хотя его глаза были холодны и серьёзны. Андерс Ганлоу, будучи сам довольно спокойным в различных жизненных ситуациях, всегда поражался находчивости и железной воле Ивана Петровича. Наверное, только такие профессионалы и становятся командирами звездолётов и руководителями дальних экспедиций.

— Шторм, ну как дела у наших девушек-контактёров? — спросил Андерс, приготовившись к худшему ответу киборга.

— Пульс в норме, состояние стабилизировалось!

— Шторм у нас волшебник, — заметил Эндрю Прауд, — я ничего не понял из того, что он сделал, но результат налицо.

Натали и Элла с румянцем на щёчках, как ни в чём не бывало, готовили оружие и паковали ранцы. Люди уже давно стёрли границу между волшебством шамана и достижениями современной медицины, с помощью которой средняя продолжительность жизни на Земле достигла 150 лет. Темпы развития бионики, микрохирургии и биотехнологий достигли небывалых высот. Современные издания пророчили через каких-то пятьдесят лет достичь порога продолжительности жизни человеческого биологического организма до 500 лет. Возможно поэтому все силы ССР (Союз Созидающих Рас) направлял на поиск и освоение новых, пригодных для жизни планет, систем и галактик.

— Молодец, Шторм, ты как всегда на высоте. Не ожидал такого результата, — похлопал киборга по плечу Андерс и обратился к девушкам, — рад видеть Вас в добром здравии, проходите быстренько в шлюпку командора, нам нужно поспешить на помощь к группе полковника Грейса.

Вся команда Андерса уже поднялась на борт шлюпки, предпоследней шла Натали Сьюме. Шествие замыкал Ганлоу. Перед посадкой Андерс и Натали не сдерживали чувств, слишком много они пережили за последние пятнадцать минут. Молодожёны пылко и страстно поцеловались в губы. Андерс, пропуская свою милую очаровательную супругу на борт шлюпки не смог удержаться, чтобы не шлепнуть её по роскошной и красивой попке.

Малый разведывательный борт землян интенсивно набирал высоту в небе спутника Веры, а его экипаж готовился к неизвестности.

Атака растений

Филипп Грейс, выстроив своих подчинённых в цепь и приказав держать стримеры наготове, быстро удалялись от корабля. Шли молча. У полковника из головы не выходили слова командора о назначении Андерса Ганлоу руководителем второй разведгруппы. Сам он настаивал на кандидатуре лейтенанта Павленко или готов был даже пожертвовать собственным любимцем — Сержио Монтаной. Кого-кого, но Андерса он изучил, как свои пять пальцев, работая с ним в одной корпорации и зная его личное дело. Да, он был отличным менеджером с твёрдой хваткой, у него была отличная репутация и великолепная характеристика с предыдущего места работы. Да, у него было два высших образования — инженера-биоэлектронщика и топ-менеджера. Даже, вроде бы, Сьюме заставила его поступить заочно на исторический или психологический факультет Московского университета. Да, Ганлоу неплохо владел древними боевыми исскуствами: у-шу, ай-кидо, дзю-до. В последнее время на Земле стало модно заниматься этими забытыми видами единоборств. Но вся сущность Филиппа Грейса, весь его 60-летний военный и армейский опыт протестовал против штатского в роли командира разведгруппы. Пусть даже на спутнике нет ни одной живой души. По его твердому разумению только человек в погонах и с регалиями может вести разведку. Их этому учили на тренингах, сборах в реальных боях и схватках. Даже самому молодому и «зелёному» среди них солдату, Арнольду Холтону, он доверил бы свою жизнь больше, чем какому-то там инженеришке. Грейс догадывался, что маленький червячок белой зависти гложет его душу. Возможно, он завидовал молодости Андерса, его достижениям. Не каждому удаётся в свои тридцать лет подняться до заместителя босса по экономике. Эдак, он скоро сравняется с полковником. Ведь Грейс уже три года был заместителем генерального менеджера по безопасности — правой рукой мистера Джорджа Агапотти. И было трудно смириться, что какой-то желторотик, какой-то там Андерс Ганлоу станет левой рукой его же босса.

Так, размышляя и чертыхаясь, старый вояка пробирался через серебристые заросли неизвестной растительности. В его чёрных очках уже отражался серебром приближающийся синий лесной массив, а под очками зорко и внимательно глаза бывалого волка следили за четырьмя людьми, за ветром, за травой. Всё, как учили, нужно ожидать худшего и быть в полной боевой готовности, чтобы поразить врага в любую секунду.

— Сержант Монтана, что притих? Доложить обстановку! — нарочно сердито приказал полковник, словно пытался согнать всё накопившееся негодование на подчинённом.

— Всё вроде бы спокойно, но какая-то зловещая тишина.

— Затишье перед бурей. Ты это хочешь сказать, сержант?

— Может связаться с командой Ганлоу, что там у них?

— Ты, Монтана, ещё с яслями свяжись, — сверкнул глазами Филипп Грейс, — нашёл, у кого совет спрашивать. Они же стример от бластера отличить не могут. Вышли на разведку вояки хреновы с одними бластерами. Да в хорошей заварушке ними можно только картошку жарить.

Громкий хохот Селезнёва и Холтона дали полковнику понять, что солдафонская шутка понята и одобрена личным составом. Только киборг Флеш оставалась без эмоций. Это и понятно, кибер есть кибер, и он не военный, хотя команды выполняет мгновенно. А стреляет точно так, что дай бог каждому человеку такую сноровку в обращении со всеми видами оружия. Смущённый Сержио потупил взгляд и серьёзно сказал:

— Док, лучше бы Вы дали им пару боевых советов, жалко ведь, если что случится с ребятами…

— Ладно, Монтана, не плачь, — смягчился полковник на слова любимчика, — сделаем привал в джунглях Веры, а затем, возможно, и свяжемся с молодым пополнением зелёных салаг.

Группа разведчиков входила в тень серебристо-синего леса. Растительность походила на заросли земных тропических джунглей, но только доминировал синий оттенок от светлых до тёмных тонов. Это было необычное зрелище, но большинство армейцев команды видели и не такие красоты. Серебристо-синий туман размывал очертания предметов, поэтому лес просматривался не очень хорошо, но электронный сканер-глаз позволял видеть и распознавать объекты на десятки миль вокруг. Прибор показывал отсутствие каких-либо признаков животного мира. Почти полное отсутствие звуков, которые люди привыкли воспринимать как должное и которые обычно сопутствовали жизнедеятельности птиц, насекомых или других живых организмов — всё это держало в напряжении пять пар глаз и ушей. Это было непривычно даже для бывалых вояк и нагоняло страх. Лишь тихое поскрипывание крон стометровых могучих палактидов, которые также произрастали и на Трило, раздражали напряжённый слух боевой команды Филиппа Грейса.

Огромные десятиметровые в диаметре стволы чудовищных гигантов походили на ноги великанов, которые погрузли в земле под тяжестью громадных тел их владельцев. Полковника даже передёрнуло от ужасных мыслей. Не хотелось быть лилипутом среди титанов, которые могут тебя раздавить в любой момент.

— Жутковато, — прервал тишину Владимир Селезнёв, чувствуя как ледяной холодок пробирается под кожу, — здешние лианы похожи на змей с планеты Ганда. Они нападали на жертву стаями и разрывали её на куски или раздавливали, перемалывая кости до состояния фарша. Обидно, что это была единственная разумная, но и самая жестокая форма жизни на этой планете. Наша экспедиция всех их уничтожила, там я потерял сразу пару лучших друзей-однокурсников.

— Да, — подтвердил Монтана, — а я потерял целый взвод десантников на Балисе системы Цунтарион. Вымотались, как собаки, в поисках группы учённых. Трое суток без сна. Я дал своим бойцам привал, чтобы выспались, а сам ушёл в дозор. Прихожу, все на месте, думал мертвецки спят, а оказалось — все умерли от аромата цветов Калахи. Этот цветок вырабатывал психотропные ферменты сильнее героина раз в сто. Вот такая сладкая и глупая смерть команды, — Сержио опустил лицо, чтобы скрыть неловкую слезу, накатившуюся на глаза.

— Твои цветы хоть аромат давали, а в меня кислотой лили, как из бронзбойта, и ядовитыми шипами стреляли, — принял эстафету страшных воспоминаний Арнольд Холтон, — я до сих пор в холодном поту вскакиваю среди ночи, когда мне снятся ужасы планеты Сояха. Человек бесследно исчезал за пять минут при попадании хотя бы грамма белкасовой кислоты на его тело. Пока наши аналитики додумались использовать тяжёлые защитные скафандры, скольких бойцов мы потеряли зря.

Резкое движение справа и гулкое падение заставило на миг замереть сердце и дыхание полковника. Почти одновременно Холтон, Грейс и Монтана в мгновение ока автоматически сдёрнули предохранители и направили стволы стримеров в сторону донёсшегося шума. Каково же было их удивление, когда из-за голубоватого низкорослого кустарника показалась милая головка Флеш, которая, вставая и отряхиваясь, бурно чертыхалась на здешние коряги и вылизавшие из почвы корни могучих деревьев палактидов.

— Эдак можно и ноги протянуть с перепугу или ненароком нажать спусковой крючок стримера, — нарушил напряжённую тишину Владимир Селезнёв, снимая с плеча мощный аннигилятор и запуская его энергоматор для приведения оружия в полную боевую готовность.

— Видимо, правда, что женщина на корабле — это к несчастью! — с улыбкой пробасил Арни Холтон, — так говорили капитаны флибустьеров в IV веке нашей эры.

— У тебя есть время ещё и историей заниматься? — удивился Сержио Монтана словам товарища.

— В свободное время на корабле я люблю посещать фильмотеку, а там много интересного узнаёшь, — признался Арни.

— Так или иначе, Флеш хороша во всём, кроме настоящей мужской работы, — продолжал издеваться над кибером полковник, — в следующий раз вместо оружия выдадим тебе одежду и парик клоуна.

— Сэр, готова поклясться, что корней там не было, когда я ступала по серебристой траве, — докладывала кибер-девушка, пытаясь донести причину падения до сознания Филиппа Грейса, — они словно вылезли из почвы и схватили меня за ногу.

— Не стоит оправдываться, Флеш, — подтрунивал Владимир Селезнёв над исоргом, — хорошо ещё, что только за ногу схватили тебя, а не похлопали по твоей аппетитной попке.

Вояки залились дружным звонким гоготом над пошленькой шуточкой товарища. Флеш гордо подняла голову и спокойно, глядя прямо в глаза Филиппу Грейсу, тихо произнесла: «Будьте бдительны, я не вру…». Произнося эту фразу, киборг машинально перевернула из-за спины стример и привела его в боевое состояние. Одним движением она активизировала два бластера, висевшие на её шикарных бёдрах. Было видно, что киберу не до насмешек. Она превратилась в зрение и слух, словно готовилась к опасной решающей битве.

Действия кибера не на шутку насторожили команду. Смех затих. Эта модель робота №147/С ещё не имела блока юмора и не могла разыгрывать людей ни действиями, ни шутками. Впереди замаячил серебристый просвет то ли поляны, то ли луга. Группа медленно выходила из тёмно-синих объятий леса. Нервы у разведчиков были натянуты, как струны.

Неожиданный резкий свист с тыла заставил полковника сделать непроизвольное сальто с разворотом и одновременно выстрелить в сторону доносившегося звука. В полёте он видел краем глаза странную чёрную тень и уже твёрдо знал, что это не падение Флеш. Красноватая нить плазмы стримера лихо срезала и положила на серебристую траву перед ногами Филиппа Грейса лиану толщиной с запястье, которая заканчивалась пятью красноватыми отростками с шипами. Обрубок бился в конвульсиях и из него текла сине-чёрная вонючая жижа. Новый свист заставил полковника прервать наблюдения и вернуться к схватке с неизвестностью. Второй обрубок лианы упал перед ним, срезанный стримером Арнольда. «И всё-таки я был прав насчёт Холтона…», — мысли Грейса были приостановлены очередным свистом, доносившимся справа. Группа держала круговую оборону, а длинные свистящие лианы с пятипалыми шипами уже летели отовсюду. Полковник отметил, что его ребята не давали ни малейшего шанса вонючим отросткам добраться до их жизненного сектора, прерывая полёт свистящих лиан ярко-красными вспышками стримеров.

— Это прямо как змеи на Ганде, — обливаясь потом, выкрикнул Селезнёв, — идите к своему папочке, грязные твари.

Его выстрелы особенно точно поражали летающие цели.

— Откуда они берутся? Не могу понять! — сплёвывая сквозь зубы, ворчал Арнольд Холтон, — Было же всё так спокойно!?

— Из леса сигают, из травы вылетают или выпрыгивают, — холодно докладывала Флеш, — я же говорила быть настороже. Смотрите под ноги. Они могут хватать за ноги, как меня.

Громкий вой, доносящийся из чащи леса, заставил людей прикрыть уши, что позволило нескольким лианам свободно взметнуться в воздух в сторону разведчиков.

— Слушай мою команду, — Филиппу нужно было что-то срочно предпринимать, — всем включить звуковую защиту. Флеш и Селезнёв, оборонять позицию, держать противника на расстоянии. Рядовой Холтон, свяжись по рации с кораблём и со второй группой предупреди их об опасности. Сержант Монтана, проверь свой аннигилятор и наблюдай за дальним правым краем леса, мне не нравятся красные точки и… — Грейс медлил с выводами, наблюдая за равномерным покачиванием палактидов, — …и, по-моему, деревья передвигаются в нашем направлении.

Сержант припал к видоискателю бинокуляра. Полковник был прав. Джунгли медленно двигались в их сторону, закрывая возможный отход через серебристую поляну. Красные незнакомые точки походили на цветы и тоже плавно сунулись, в направлении разведчиков медленно покачивая алыми лепестками.

Громкий вой, который заставил Грейса прибегнуть к звуковой защите, приближался. Крик, вой и плач одновременно летел вдоль земли, разрывая и разбрасывая её комками в разные стороны. Полковник стрелял наугад, надеясь попасть в орущий предмет, но его попытки не увенчались успехом. Мощный удар куска земли повалил Филиппа навзничь. Он только успел заметить, как тонкая гибкая ветвь обвила несколько раз Холтона вокруг туловища и с размаху кинула его в сторону, откуда вылетали свистящие лианы. «Они его порвут», — мелькнуло в голове Грейса. Но тут, включив реактив у гравитара Флеш взмыла на перехват Холтону. Она опередила траекторию падения Арнольда и, схватив его тело на излёте, взмыла обратно в небо, быстро возвращаясь с рядовым на боевую позицию. Полковник был благодарен женщине-киборгу за проявленные смелость и хладнокровие. Он знал, что задачей любого робота было спасти человека ценой собственной жизни. Но каждый раз он поражался действиям творения рук человеческих. Флеш нежно положила Холтона у ног Грейса и быстро вернулась на огневую позицию. Арни был без сознания, но живой, и это самое главное.

Полковник принялся оказывать первую помощь пострадавшему, когда новый пронзительный крик раздался слева от него. Селезнёв натащил на себя гравитар и, схватив аннигилятор, медленно начал подниматься в воздух. «Почему так медленно», — думал Филипп Грейс. Владимир прицеливался в воющую ветку, разрезающую землю. Выстрел из аннигилятора был беззвучным, зато все увидели брызги оплавленной земли и услышали, как резко заткнулся, режущий слух, ор. Крики радости вырвались из груди бойцов. Проделав ещё несколько мощных залпов, Селезнёв заткнул атаки «свистунов», выиграв пару минут для передышки всей команды полковника.

— Плёвое дело воевать с этой мерзостью, — заявил Селезнёв, приземляясь с победоносным видом, — на Ганде было пострашнее.

— Не торопись радоваться, солдат, — вмешался Монтана, наблюдавший за наступающими джунглями, — я тут, между прочим, подстрелил пару аленьких цветочков. Так вот, вместо одного цветочка появляется сразу десяток и что они нам сулят ещё не известно. Думаю, ничего хорошего!

Только теперь все обратили внимание, что количество красных точек, двигающихся на разведчиков, резко увеличилось.

— И нет никакой гарантии, что это были только розочки, — продолжал беспокоиться Сержио, — вероятно, и «свистуны» размножаются со страшной скоростью, пока мы думаем, что их уничтожаем. Мы же ничего не знаем о физиологии этих хищных растений, о способах их размножения и питания.

— Думаю, что уже знаем, — перебил Грейс, приведя в чувство рядового Холтона и передав его на попечительство кибера, — как бы они не размножались почкованием или спорами, но они вырастают очень быстро. И как их уничтожить, если, возможно, с каждым нашим метким выстрелом число противников возрастает.

— Интересно, как дела у Ганлоу, у него же две девчонки на шее и полное отсутствие опыта боевых действий, — некстати вставила замечание Флеш, поднимая очухавшегося Арни Холтона на ноги и пристально глядя на полковника.

— Рядовой Холтон, вы связались с кораблем и группой Андерса? — спросил Грейс.

— Никак нет, связь отсутствует! — отрапортовал солдат.

— Какова причина? Хотя бы дал сигнал SOS?

— Причина не установлена. SOS передаю постоянно.

— И как нам быть в такой пикантной ситуации? — рассуждал вслух полковник, — Доложить, что у нас с боезапасом?

— Рядовой Селезнёв, у меня десять «мощных» на аннигиляторе, половина заряда стримера, две звуковые гранаты, гравитар и кинжал.

— Рядовой Холтон, три четверти заряда на стимере, два бластера, световая граната, кинжал.

— Сержант Монтана, полный запас стримера, бластер, две разрывные гранаты, кинжал.

— Киборг Флеш, половина заряда стримера, гравитар, два бластера, две газовые гранаты.

— И у меня половина стимера, два бластера и атомная граната, — подытожил полковник, — если атаки не усилятся, то с такими припасами мы сможем продержаться ещё часа три.

— Придется уповать на чудо, что кто-то сможет прийти к нам на помощь, ведь раньше 19.00 нас могут и не кинуться, — разумно предположил Холтон.

— Сейчас 14.15 и до время «Ч» можно не дотянуть, — тяжело вымолвил Филипп Грейс, словно самое худшее уже свершилось, — поэтому, рядовой Холтон, я Вам приказываю отдать полный боезапас группе, кроме бластера и кинжала, надеть гравитар и долететь до корабля за подмогой.

Все понимали, что это самое правильное и оптимальное решение, чтобы избежать худшей участи всей группы и спасти хотя бы одного человека. Арнольд быстро натянул гравитар, понимая, что он, возможно, последняя надежда команды. «Ну, давай, сынок, не подкачай и держись выше деревьев!» — по-отечески обняв за шею солдата и прижавшись лбами, полковник давал последние указания, затем резко оттолкнул Холтона, активировав реактив летающего ранца. Рядовой плавно взмывал вверх, держа направление в сторону «Звёздного Странника».

«Свистуны» заставили отряд развернуться в боевые позиции. Равномерная стрельба стримеров и плюханье на серебро травы чёрных пятипалых лиан на несколько минут заворожили полковника и отвлекли его внимание от удаляющегося в небе солдата.

— Берегись шипов! — раздался крик Монтаны, и все, как по команде, упали на землю. Своевременно, потому что в воздухе со всех сторон и на различной высоте засвистели оранжевые шипы, которые неприятно чвиркали, врезаясь в преграды из земли или кустарника, испражняя облако мелкой ни то пыли, ни то пор. Медленно оседая на серебристую траву, оно оплавляло её, оставляя за собой выжженное чёрное пятно. Похоже, что это была сильнодействующая кислота или другая агрессивная среда. Настала неловкая тишина. Скорее всего, для очередной атаки шипам требовалась некоторая «перезарядка» или прорастание.

— Кто или что стреляет шипами, сержант Монтана, вы видите? — обратился к подчинённому Филипп Грейс.

— Красные цветочки, полковник. Они приблизились достаточно плотно со стеной джунглей и открыли свои маленькие лепесточки, а оттуда эта опасная нечисть вылетела. И главное — стрелять по ним бесполезно, иначе аленьких цветов становится ещё больше.

— Владимир, а ну обработай их аннигилятором, — приказал полковник, — не должны они выжить от такого залпа.

Селезнёв привстал на колено и произвёл пару мощных выстрелов по шипомётным цветам. Два гриба из оплавленных камней и обломков пылающих палактидов взметнулись вверх. Когда последние куски деревьев и породы с диким грохотом упали на землю, то стало видно красноватое облако пыльцы, гонимое ветром, которое постепенно опускалось на землю, немедленно пуская ростки и поднимаясь в полный рост навстречу незваным гостям. Новый цветок шипомёта вырастал секунд за десять. Аннигиляторы справились со своей задачей, цветов заметно поубавилось со стороны джунглей, но значительное их число выросло по направлению движения облака красноватой пыльцы.

— Что там говорил Арни на счёт шипов с планеты Сояха? — ввернул Селезнёв, улыбаясь, — Он как в воду глядел.

Полковник невольно перевел взгляд в направлении улетающего Арнольда и обомлел. Холтон беспомощно дергался и кружился на гравитаре, привязанный за ноги лианами-свистунами. Он тщётно пытался отстрелить их бластеромётом, но постоянно промазывал мимо изгибающейся лианы. Наконец, срезав лучом одну лиану, он с бешеной скоростью закружился над джунглями на другой. Филипп Грейс видел как по лиане, держащей солдата и тянущей вниз, проворно взбиралась вторая «гадюка». Мало того, представляя собой открытую мишень, Холтон становился лакомой добычей для шипомётов, которые теперь располагались почти под ним. Красные головки цветов и их листья медленно разворачивались для атаки на Арни.

— Флеш, помоги рядовому Холтону! Селезнёв, огонь по цветам! Монтана, прикрывай тыл! — чеканил команды полковник, одновременно открывая огонь в направлении лиан, которые зачем-то хотели пленить его бойца.

«Чем мы им не понравились?», — думал Монтана, срезая «свистунов» мелкими короткими выстрелами. Заряд стримера быстро заканчивался, и опасность очутиться в окружении враждебных растений возрастала в геометрической прогрессии.

Флеш давно бросила пустой стример и бежала на помощь Арни Холтону, быстро и метко срезая противника из двух бластеромётов. Срезанные лианы нехотя отпустили вторую ногу Холтона, и он быстро начал набирать высоту, несмотря на дикую боль от уколов пятипалых лиан в онемевших ногах.

«Только бы спасти ребят, добраться до корабля» — сверлила мысль сознание рядового. Тупая боль в спине заставила Арнольда вновь потерять сознание. Флеш видела рой шипов, которые со страшной силой взметнулись вверх по направлению Холтона, и она знала, что ему не ускользнуть от них. Она слышала крик Сержио: «Ложись, шипы!». Кибер чувствовала вонзающиеся в её тело острые иглы, как расплавляется под действием кислоты лёгкий защитный костюм, как её синтетическая кожа тает подобно снегу, но команда «Спасти людей» заставляла её сражаться до последнего. Она продолжала стрелять и держать круговую оборону одна, испепеляя бластерами всё и вся, пытаясь освободить место для посадки бесчувственного Арнольда. Исорг старался защитить припавших к земле людей, стремясь из последних сил поразить как можно большее количество «свистунов» и «шипомётов». «Спасти людей», и Флеш, отбросив уже бесполезные пустые бластеры, активизировала две оставшиеся газовые гранаты и направила их в сторону цветов. «Спасти людей», и кибер из последних сил ползла по остаткам серебристой поляны, чтобы грызть, рвать, царапать, кусать, ломать, делать что угодно, лишь бы спасти людей. Она должна была выполнить поставленную задачу любой ценой. Ведь именно для этого создал её человек. Последнее, что видели глаза Флеш, когда её тело билось в конвульсиях, это подлетающая шлюпка с корабля, бегущие Сергеенко и Ганлоу, почему-то спокойные цветы и лианы. Последнее, что она слышала: «Что у Вас случилось? Все живы». Последнее, что думала девушка-киборг: «Все живы, значит, люди спасены. Задание выполнено!». Остальные события на спутнике Вера уже развивались без робота модели №147/С по имени Флеш.

Долгожданное спасение

Подлетая на сигналы «SOS» радиомаяков группы Филиппа Грейса, беспокойство капитана возрастало с каждой секундой. Длительное молчание полковника никак не вязалось с его обязательностью и педантичностью. Даже его небольшое недовольство насчёт назначения Ганлоу руководителем второй группы разведчиков никак не должно было отразиться на порядке работы и должностных обязанностях старого боевого волка. «Определённо что-то случилось», — эта мысль, как назойливая муха, не давала Сергеенко расслабиться и наслаждаться компанейской беседой своих подопечных.

— Вниманию капитана, — в динамиках тесного замкнутого пространства шлюпки прозвучал мягкий голос бортового компьютера ЭММА, — поступила информация от группы полковника Грейса.

— Перейти на портативную связь, — приказал Иван Петрович гиперкомпу и уже в рацию спокойно и тихо спросил, — ЭММА, что за информация у тебя?

— Пока только устойчивый сигнал «SOS», передаваемый автоматически. Прямой контакт не установлен. Только обрывки каких-то невразумительных фраз.

— Каких? Продублируй скорее, — торопил Иван гиперкомп.

«Живые цветы… летающие „свистуны“… джунгли оттесняют нас с флангов» — в наушниках смолкли обрывки фраз.

Непонятно. Капитан стоял в задумчивости и смотрел вдаль. Шлюпка, пилотируемая автопилотом, должна была скоро прилететь на место. Вдруг Сергеенко показалось, что он увидел блики от стримеров где-то километрах в трёх к северо-западу.

— Командор, тебе ничего не кажется, — тихо промолвил Андерс, кивая головой на супругу, — посмотри на Натали, она чувствует воздействие сильного пси-поля.

Девушка сидела бледная, слегка подавшись вперёд. Её напряжённый взгляд был направлен в сторону, будто она видела сквозь стену. Мощный взрыв заставил мужчин оторвать свои взгляды от медиума. Прямо перед ними на расстоянии около двух миль поднималось облако от газовой гранаты, стали слышны шипенья бластеров, вой стримеров и грохот аннигилятора. А ещё к этим звукам примешивался непонятный свист и бульканье. Капитан снял борт с автопилота и взял управление на себя.

— Повышенная боевая готовность, активировать защитный экран, максимальный ход, — командовал Иван Петрович, в то время как шлюпка ощетинилась боевым вооружением, готовая произвести залп по первой же команде своего хозяина.

Все припали к экрану наружного наблюдения. Картина, открывшаяся экипажу маленького корабля, могла повергнуть в шок неопытное воображение. Их глазам открылось печальное зрелище невероятного побоища. Огромная чёрная выжженная поляна, которая кое-где сохранила остатки серебристой травы, выдающей её первозданный вид, была словно ножом перерезана десятками глубоких траншей с вывернутыми наизнанку красноватыми внутренностями комьев здешней почвы. Груды пылающих и поломанных гигантских деревьев, оплавленные котлованы разверзнутой земли со свисающими в них тысячелетними корнями палактидов выдавали безжалостную работу аннигилятора. Длинные обугленные или дымящиеся лианы беспорядочно валялись по всей поляне в несметном количестве. Контрастом всему этому побоищу выступали прекрасные высокие цветы с красными лепестками, тянувшиеся вдоль синевы джунглей почти по всему периметру. В центре поля боя находились три фигуры разведчиков в серебристых костюмах. Увидев подлетающий борт, тела вояк оторвались от земли и усиленно замахали руками в сторону челнока. Чуть позже Андерс понял, что они показывали на тела ещё двух спутников, распластавшихся неподалёку от леса и очутившихся в тени их подлетающего летательного аппарата. Борт посадили рядом с лежащими людьми, поскольку они первые нуждались в экстренной помощи.

Иван Петрович, Андерс и Шторм выскочили из шлюпки и бегом направились к своим товарищам.

— Что у Вас случилось? Все живы? — на ходу спрашивал командор у приближающегося в спешке полковника.

— Вроде бы все! — растерянно отвечал Филипп Грейс, — Только не пойму, что с Арни произошло?

— Жив Холтон, — констатировал Шторм, щупая пульс рядового и приводя его в чувство, — изрядно потрёпан, лодыжки в крови, комбинезон порван, а в остальном жить будет.

— Будьте осторожны, эти растения ядовиты и опасны, — тревожился Филипп Грейс, не сводя дуло стримера с джунглей и цветов. Его группа осторожно подтягивалась к шлюпке, держа на контроле тыльный сектор и не опуская разгорячённого после недавней схватки оружия.

— Ирман, отправляй на мой пеленг второй челнок с Колли Блу, — по рации обращался Сергеенко к старшему пилоту, — у нас раненный один раненный киборг и мы все не поместимся в одну шлюпку.

Девушки и Эндрю предпочли тоже помочь друзьям, а не оставаться под надёжной защитой корпуса лёгкого челнока. Сьюме и Штольц помогали Шторму приводить в порядок Холтона, без устали щебеча, причитая, охая и вздыхая. Ганлоу с Праудом осматривали обезображенное тело киборга, остекленевший взгляд которого выражал умиротворение.

— Что у Вас всё-таки произошло? Вы что, оружие на полигоне решили испытать? — спросил Эндрю, обращаясь с улыбкой к Владимиру Селезнёву.

— Чуть сами полигоном не стали, — недовольно буркнул Владимир, вытаскивая из ранца застрявший ядовитый шип аленького цветочка.

— Откуда это? — поинтересовался Ганлоу, поднимаясь от повреждённого кибера, — и что случилось с Флеш?

— Всё оттуда… — Селезнёв кивнул в сторону красных высоких цветов, не снимая их с прицела, — нужно срочно уходить, пока они опять не перезарядились острыми шипами с ядом.

— Да вы что, белены все здесь объелись? — возмутился Андерс, резко направляясь в сторону небольшого скопления шипомётных цветочков, расположившихся поблизости.

Селезнёв от неожиданности просто застыл с открытым ртом и разведёнными в сторону руками. Невнятные звуки предостережения или мычания сорвались с его губ, но Ганлоу ничего не слышал, а уверенно быстрым шагом подходил к ещё недавним врагам. Монтана и Грейс с широко раскрытыми от изумления глазами, но всё же трезвыми головами, подняли оружие и направили его на цветы, готовые в любой момент обдать их жаром раскалённой плазмы, если их листочки начнут раскрываться для очередной атаки. Андерс уже забрался в самую чащу красной растительности, и только его голова мелькала среди ярких соцветий. Он обнимал цветы, нюхал, поглаживал их по нежным мягким головкам, дёргал за мясистые лепестки, а напоследок, надломив несколько прекрасных цветков и листьев, сложил из них огромный букет и решительно побрёл обратно. Букет он вручил своей возлюбленной Натали. Всё это действо происходило в полном молчании. Даже Холтон встал на ноги и внимательно следил за безумным поступком Андерса.

— Вы этих цветов испугались? — недоумевал Ганлоу, — Да у нас их было не меньше по дороге, а то и больше. Элла их даже классифицировать успела. Фламиды, если не ошибаюсь. Эти замечательные растения даже на Трило произрастают. Мы их видели в Национальном парке экзотической флоры и фауны во время экскурсии с Лорикой, не правда ли, Натали? Помните?

Полковник подошёл к Сьюме, аккуратно изъяв из её нежных бархатистых ручек букет благоухающих Фламид. Грейс резко выхватил кинжал, вонзая его в сочные листья и соцветия, надеясь обнаружить там острые кислотные шипы или их зародыши. Но там ничего похожего не было. Тогда в бешенстве Грейс начал молотить по цветам, по алым лепесткам, стараясь выбить хоть кроху пыльцы, чтобы растение дало быстрый рост, но его рвения были тщетны. Ни шипов, ни кислоты, ни пыльцы, ни роста — ничего, что ещё недавно повергало в страх и ужас бывалых вояк. Монтана и Холтон оттащили босса от растерзанного букета. Постепенно успокаиваясь, полковник окидывал безумным взглядом лианы, которые ещё недавно атаковали землян с ужасающим свистом и воплем. Никаких даже малейших намеков на агрессию не исходило ни от «свистунов», ни от «шипомётов». Грейс беспомощно сел и обхватил голову руками:

— Ничего не понимаю. Или это была галлюцинация, или мы все спали, — еле сдерживая отчаяние, прошипел он сквозь зубы.

— Но тогда это должен был быть массовый гипноз, — вмешался командор, — но ранение Флеш, раны Холтона, шипы в ранце Владимира и выжженная поляна — это реальность. Грейс, не переживай, мы всё тщательно изучим на корабле и тогда сделаем окончательный вывод. Самописцы Ваших костюмов записывали информацию. ЭММА сделает анализ, сопоставит факты, оценит реальность, и, возможно, тогда мы поймём, что это было в действительности и что произошло на самом деле.

Привычный шёпот двигателей известил о прибытии второй шлюпки. Она плавно приземлилась рядом с первой. Колли вышла вместе с магнитными носилками, которые сами полетели по направлению к телу киборга, лежащего на поляне и являющегося последним неприятным свидетельством загадочного сражения.

— Всё запечатлеть на камеры, снять пробы грунта для анализа, взять образцы растений, — давал указание Сергеенко роботам-летунам, которые, словно мухи, носились над выжженной поляной, — Монтана, Холтон, помогите положить кибера на носилки, Болтон на корабле посмотрит, что можно ещё сделать с Флеш. Он любит возиться со старыми игрушками, да и Флеш он обожает. Сьюме, по возвращении на базу Холтона сразу проводите в регенерационную камеру для заживления ран и восстановления сил.

Солдаты положили тело кибера на носилки, и те сами понеслись на борт, обгоняя девушек в компании с Праудом, который, как ни в чём не бывало, заигрывал сразу со всеми особями женского пола. Следом за ними в челнок поднимались Иван Петрович Сергеенко и Ганлоу. За ними медленно тянулись полковник и его команда, то и дело, оглядываясь по сторонам, словно ожидая очередного коварного нападения и не доверяя тому, что всё уже обошлось.

Два небольших челнока медленно и нехотя отрывались от поверхности спутника Веры, направляясь на родной звездолёт, который уже заждался усталых путешественников и героев.

Антология страха

На корабль экспедиция вернулась около 17.00. Экипаж корабля встретил родных посланцев тепло и приветливо. Лишь здесь и сейчас за прочными стенами «Звёздного Странника» все смогли успокоиться и привести себя в порядок, собраться с мыслями и оценить случившееся. Договорились не нарушать планы и встретиться в кают-компании звездолёта за ужином в 19.00. Джим Ли мог расстроиться, если бы пришлось выкидывать аппетитных и вкусных плюкалов, на приготовление которых он затратил столько времени и сил.

Натали Сьюме и Сьюзи Блейк занимались лечением Холтона. Уложив Арнольда в регенерационную установку для восстановления кожного покрова и заживления ран, они подключили к мозгу релаксационную программу для восстановления психологического равновесия пострадавшего. Наряду с этим из памяти рядового считывалась информация недавнего похода. Эту процедуру должны были пройти все разведчики и даже командор вместе с Колли Блу. Затем ЭММА сопоставляет все воспоминания членов разведгрупп с информацией, записанной на самописцы их костюмов, анализируя всё это в нескольких аспектах, и выдает своё заключение о произошедшем событии. Большинство надеялись, что кибер-мозг бортового компьютера сможет подсказать разгадку в этой чрезвычайной ситуации.

Прауд настоял на расслабляющем душе и полуторачасовом сеансе в генераторе снов для всей команды полковника Грейса. Установка снов на этот раз должна была вызвать из подсознания самые приятные и положительные эмоции каждого спящего. Это несложная процедура обычно приводила людей в состояние эмоционального равновесия и психологического умиротворения, которое было крайне необходимо для команды бойцов, переживших сильнейшее потрясение.

Кибернетик Джон Болтон занялся тестированием функциональности и ремонтопригодности киборга Флеш. Ему всегда нравилась Флеш, а, тем более, он был фанатом всяких биотехнологий и компьютерных безделушек. Поэтому Джон считал святым долгом восстановить кибера. Во-первых, пока не случилось каких-либо сбоев в ЭММЕ, он мог достаточно свободно распоряжаться собственным временем, а во-вторых, ему нравилось творить, разбираясь в головоломных схемах и современнейших разработках бионики. Шторм безропотно помогал ему во всех изысканиях и мельчайших капризах, открывая доступ в свою базу данных и даже к своему кибертелу, чтобы Болтон смог завершить как можно быстрее ремонт его подруги, проводя аналогии и подыскивая нанозвисимости в сложных хитросплетениях современных нейротехнологий.

Ганлоу установил в умывальнике режим «летнего дождя». Стены расплылись под призмою голограмм, отображающих светлую берёзовую рощу и цветущую лужайку, наполненную ностальгическими запахами и звуками родной природы. Аромат берёзовой смолы и душицы, стрекотание сороки и пение соловья, шелест травы и листьев, дуновение ветерочка и капли лёгкого дождика заполнили душевую кабинку. Андерс наслаждался мягкими, нежными и тонизирующими струйками дождя, которые нежно обволакивали тело и уносили мысли далеко от действительности в иную реальность, где было спокойствие, тишина и безмятежность, где космическая энергетика разливалась по его органам, заставляя радоваться и трепетать каждую клеточку. Андерс медитировал. Он любил этим заниматься, жаль только, что редко выпадают свободные минутки для столь полезной практики. Тихий перезвон вывел его из транса и напомнил о необходимости спускаться на ужин. Сегодня, чтобы понравиться Натали, он решил надеть белое кимоно, тем более что трапеза должна была проходить в японском стиле.

Спустившись в просторный зал кают-компании звездолёта, Ганлоу застал приглушённое освещение японских ламп в сочетании с ароматом благовоний и тихой музыки. Сервировка в традиционном японском стиле с замысловатыми розовыми салфетками и красно-коричневыми палочками, создающими разнообразный и сказочный орнамент, настраивали на умиротворённый лад, который как никогда был кстати. За столом находились Ирман Фантози, пилот Колли Блу и её подружка Сьюзи Блейк. Они позволили себе лёгкие напитки и вели непринуждённую беседу. В дальнем правом углу зала полиглот Максимилиан Шмателли что-то доказывал Ивану Петровичу, Сергею Геннадьевичу и Томми Ло, страстно рассказывая и экспрессивно жестикулируя, как и все итальянцы. Повар Джим Ли суетился у стола, заканчивая последние приготовления, расставляя приборы, блюда и напитки. Ему помогали роботы-повара, перемещаясь за ним, как цыплята за курицей, готовые выполнить любую его мельчайшую просьбу или приказ.

— Джим, ты не перестаёшь меня удивлять исключительным поварским искусством, — отпустил комплимент вновь прибывший Ганлоу, повергая трудягу Ли в краску.

— Спасибо, всегда приятно получить похвалу за свои хлопоты, тем более от мудрого и доброго человека.

— С чего ты взял, что я мудрый? — удивился Андерс.

— Ли знает, что говорит, — сложив открытые ладони у груди и кланяясь, промолвил китаец родом из шаолиньского монастыря.

— Не преувеличивай, Джим! — скромно отмахнулся Ганлоу.

— Он говорит истину, — мнение Джима Ли поддержала Натали Сьюме, улыбаясь и спускаясь по лестнице в розовом японском женском кимоно с лёгким тонким рисунком веточек сакуры на бархатистом шёлке, — а если и преувеличивает, то, пожалуй, самую малость.

Любимая супруга подошла к Ганлоу и подарила нежный поцелуй. Невозможно было устоять перед этими коралловыми губками. Андерс в очередной раз отметил, насколько совпал их выбор в одежде. Сьюме появилась в компании подруг — Нины Павленко и Эллы Штольц. Все девушки были одеты в традиционные национальные древние японские кимоно. Очевидно, они сговорились и задали синтезатору одежды серию кимоно из журнала мод, потому что все выглядели сногсшибательно, гармонично дополняя наряды друг друга. Натали, как всегда, выглядела роскошно. Её длинные волосы были аккуратно причесаны, уложены и заколоты наверху, а восточный макияж делал её похожей на настоящую азиатку. Андерс всегда удивлялся: «Как и когда может женщина успевать выглядеть так замечательно в потоке непрерывной обыденности и скоростного темпа современной жизни и работы?». Ответ на этот вопрос мужчинам был недоступен, а если и доступен, то не понятен, а если и понятен, то это значит, что перед Вами женщина. Троица псевдо японок произвела настоящий фурор на публику в зале, так они были великолепны и изящны. Но настоящей жемчужиной выделялась, конечно, жена Ганлоу. Даже Максимилиан прекратил жестикуляции и пылающим взором уставился на Сьюме. Натали шла приветствовать командора и других мужчин, сексуально виляя своими роскошными бедрами. От её мягкой украдкой походки пантеры трудно было оторвать восторженный и восхищённый взгляд.

— Где этот сад, откуда нам явился столь замечательный и сладострастный букет цветов, — в кают-компанию спускался Эндрю Прауд, как всегда подтрунивая над окружающими, — я хочу поселиться в нём среди благоуханья и красоты экзотических цветов, чтобы ежедневно вдыхать запах любви и аромат преданности.

Он адресовал своё послание всему женскому полу, но смотрел при этом только на красавицу Сьюме.

— Пойдём, миленький, — беря Прауда под руки с обеих сторон на абордаж, Нина и Элла весело уводили назойливого кавалера от Натали, — пропоёшь сейчас нам, какие мы у тебя цветочки, где у нас листочки, тычинки, лепесточки.

— Эх, жаль, что не догадался про кимоно, — сверху вошёл Арнольд Холтон, заметно прихрамывая и весело улыбаясь.

— Арни, как нога, — интересовалась Сьюзи Блейк, которая ещё недавно хлопотала возле неудачливого следопыта.

— Благодарю, Сьюзи, уже лучше, боль прошла. Ещё пару раз посещу генератор снов и буду в полном порядке.

— Мы рады, что у тебя всё обошлось, — с улыбкой произнёс Сергеенко, — но, думаю, что тут кроме регенератора в программу восстановления необходимо будет ввести усиленный тренинг с симуляцией недавних событий. А истинную картину происходящего ЭММА нам скоро преподнесёт.

— Босс, к битвам нам не привыкать! — парировал Холтон. — Думаю, что наше сегодняшнее небольшое сражение войдёт в учебники курсантов Вселенской Военной Академии.

— И ты будешь получать дивиденды от своих мемуаров, — добавил входящий Сержио Монтана, доброжелательно обняв и потянув за собой Холтона и Селезнёва ближе к столу, — сейчас утону в слюнках, так всё аппетитно приготовлено и сервировано.

— Думаю, пора ужинать! — добавил Владимир, присаживаясь за праздничный стол, — А то уж больно кушать хочется.

— Минуточку терпения, ребята, не все ещё собрались и пока не совсем 19.00, — охладил его пыл Иван Петрович, глядя на часы.

— А кого мы ждём? — не унимался Владимир Селезнёв, сердито хмуря брови, — Семеро одного не ждут! Ничего не знаю.

— Мы ожидаем Джона Болтона, исоргов Шторма и Флеш, а также Филиппа Грейса, — паясничал механик Болтон, вваливаясь в обнимку со Штормом в зал ресторации, — а четверых бы я и подождал, тем более, что кто-то из них за Вас жизнь положил.

Весь экипаж понял, что речь шла о киборге Флеш.

— Как дела у твоей подопечной и у моей подружки? — поинтересовалась Колли Блу, грациозно подплывая к Джону в чёрном вечернем платье с глубоким вырезом на груди и таким же декольте на спине, сексуально виляя роскошными бедрами.

— Жить будет, — констатировал Джон, не в силах отвести взгляд от ослепительных прелестей Колли, — но это только если Вы уговорите командора залететь на второй спутник Трило — на Надежду. Он должен быть обитаем и цивилизован, и там можно будет приобрести несколько дефицитных чипов для полного восстановления Флеш. Синтетическая кожа у меня есть.

— Я думаю, что командор не будет возражать, — Колли бросила на Ивана Петровича такой умоляющий и пылкий взгляд, от которого, наверное, все льды на побережье Ледяного моря, что находятся на Эквапирии, могли растаять.

— Это вполне возможно сделать, тем более, что полёт займёт немного времени, — искренне пообещал командор, — и тем более мы это планировали сделать ещё на Трило, не так ли?!

— Ура! — разнеслось громкое ликование экипажа землян.

Все девушки зааплодировали и завизжали от радостной новости. За этим визгом и криком полковник Грейс застал всю компанию, последним присоединяясь к команде звездолёта, собравшейся на ужин. Часы показывали ровно 19.00. Филипп, как обычно, убивал всех своей педантичностью и точностью. Его костюм был строг, без всяких излишеств, как будто он пришёл на доклад к военному министру, а не на праздничный ужин.

— Добрый вечер всему экипажу! — сухо и холодно произнёс полковник Грейс, думая о чём-то своём.

— Теперь, всех прошу за стол! — приглашал командор личный состав звездолёта, — Кавалеры ухаживают за дамами. Джим, открывай и разливай вино. Домашняя пища, уютная атмосфера. Настоящий праздник нам устроил Ли. Давайте поблагодарим нашего повара. И, тост — за праздник.

Все зааплодировали поварскому искусству Джима Ли, затем наполнили бокалы и, обмениваясь их мелодичным звоном, осушили до дна. Таков был закон — первый тост до дна, а затем на усмотрение каждого. Заработали вилки и ножи. Роботы-повара проворно сновали между людей, подливая напитки, подвозя новые блюда и захватывая ненужные приборы и посуду. Плюкалы были отменные. То ли все соскучились по домашней натуральной пище, то ли действительно всё зависит от мастерства повара, но некоторое время экипаж молчал, увлечённо поглощая блюдо. По вкусу плюкалы напоминали мясо рака, омара или краба, за небольшим исключением, что его не требовалось выковыривать из-под панциря. С небольшим добавлением приправ это являлось самым деликатесным блюдом во Вселенной, которое подавалось в наиболее дорогих ресторанах. На Трило плюкалы разводились в специальных фермах и чем-то экстраординарным не считались. Поэтому земляне могли воистину бесплатно насладиться вкусом питательной и диетической пищи и, утолив первый голод, поделиться своими впечатлениями и мыслями, эмоциями и воспоминаниями.

— Мой отец рассказывал, — начал Селезнёв, отставляя тарелку и поглаживая себя по животу, — что ещё мальчишкой он ловил в озере раков, затем они их варили и ели. Я люблю раков и крабов, но плюкалы, это что-то, раз в сто лучше и вкуснее.

— И полезнее, — добавила Элла Штольц, — в нём содержаться ферменты, стимулирующие омоложение организма. Почему, Вы думаете, трилонцы живут по 500 лет, а на Земле мы смогли только перешагнуть барьер в 150 лет. Я понимаю, вы скажете, грязная экология, доставшаяся нам в наследство от неблагодарных предков, но и трилонская пища тоже оказывает сильный эффект на продолжительность жизни. Есть даже медицинские рекомендации. Я обменивалась опытом с трилонскими коллегами на этот счёт.

— Святая Мадонна, хорошо, Элла, что открыли аппетитную тайну, — присоединился к дискуссии Максимилиан, подшучивая, — я теперь не встану из-за стола, пока не съем всех плюкалов.

Шутка пришлась всем по вкусу. В обычное время космонавты уже бы давно разошлись по интересам, кто играть в бильярд или шахматы, кто посидеть в баре или потанцевать. Но сейчас никто не хотел расходиться, так как капитан обещал, что к ужину ЭММА обнародует сенсационное заявление о сегодняшнем происшествии с группой полковника. Было заметно, что Филипп Грейс сидел, как на иголках, и не мог больше сдерживать внутринние эмоции и переживания.

— Иван Петрович, где же обещанный ЭММОЙ анализ? Что, чёрт побери, произошло с моими ребятами на Вере? И почему ничего подобного не случилось с группой Андерса Ганлоу? — полковник серьёзно нервничал, раскачиваясь в кресле.

— Грейс, дружище, не волнуйся, всё уже давно готово, — успокаивал друга командор, — я просто жду, пока все насладятся замечательным ужином, а информацию оставил на десерт.

— Босс, не томите, иначе мы начнём десерты кушать в первую очередь, — подтрунивал физик Павлов.

— Хорошо! ЭММА, выдай нам, пожалуйста, заключение, которое ты составила по результатам утренней экспедиции, — распорядился Иван Петрович, удовлетворяя нетерпение публики.

Наступило глубокое молчание. Прекратились смешки и разговоры. На экране видеоса проявилось симпатичное голографическое лицо киберледи, а из динамиков прозвучал её привычный мягкий приятный женский голос:

— Дамы и господа, проанализировав результаты видеопамяти костюмов, состояние окружающей среды Веры, разложенной в 256 тональной последовательности по математической теории Парафарма с посекундным разделением и сопутствующим позиционированием пространственно-временных взаимодействий, а также, интерполируя полученные зависимости на состояние гексосемидентной реальности, получилась следующая картина происходящей действительности…

Похоже, один Павлов понимал всё, сказанное ЭММОЙ в предисловии, поскольку, заложив нога за ногу, он довольно кивал головой и дирижировал руками, словно оркестром. Профессор слышал только ему знакомый язык нот физико-математических трансцендентных зависимостей.

Перед глазами слушателей возникло трёхмерное уменьшенное изображение «Звёздного странника», серебряная трава, синий лес, пурпурное солнце и маленькое табло времени в правом верхнем углу видеоса, показывающее ровно 11.00. Как по команде из корабля вышли две группы косморазведчиков и направились в разные стороны. Картинка прокручивалась в ускоренном режиме времени, но при желании можно было всё замедлить, приблизить, листать по кадрам, рассмотреть с любой стороны. Были видны действия разведчиков, происходившие сегодня утром и выстроенные в последовательную цепочку событий. Все наблюдали параллельные продвижения групп, настороженный привал Ганлоу и падение Натали с Эллой при контакте пси-воздействия, сражение группы Грейса и подвиги Флеш. Колли Блу плакала, наблюдая, как кибер героически погибает, из последних сил защищая людей. Прилёт спасательной шлюпки. Возврат людей на корабль. Изображение исчезло. Первым прервал молчание Арнольд Холтон.

— Капитан, если это всё, что смогла ЭММА, то я разочарован. Я этот фильм уже видел один раз сегодня утром, и, просмотрев дважды, вижу, что ни меня, ни кого-либо из ребят нельзя упрекнуть в неправильности предпринятых действий. Группе Андерса повезло, что растения не порвали их на части. Вот и весь Ваш анализ, — раскрасневшийся солдат выскочил из-за стола и чуть ли не с кулаками хотел наброситься на Сергеенко.

— Не торопись с выводами, Арни, — Иван Петрович спокойно положил ему руку на плечо и усадил рядом с собой, — смотри дальше. ЭММА, давай картину психоаналитического анализа.

Перед глазами публики предстала та же картинка, но как бы через призму светло-салатной дымки. Это было пси-поле Веры, хотя по классификатору НИПИВК (Научно Исследовательский Психологический Институт Внеземных Контактов) зелёное поле относилось больше к разумным живым организмам, а не к растительности. Это преподавалось всем учащимся и студентам по предмету «Общая психология». Маленькое табло показывало в правом верхнем углу видеоса 11.00. Далее из «Звёздного странника» вышли две группы синеватых огоньков и разошлись в противоположные стороны. Это были ауры наших разведчиков. По ходу их движения было видно, как они видоизменяли свой цвет, очевидно, переполняемые различными чувствами, эмоциями и мыслями. В определённый момент времени цветовая гамма обеих групп приняла красноватый оттенок настороженности. Затем цвет огоньков команды Ганлоу вернулся к первоначальному состоянию небесной синевы и умиротворенности, в то время как огоньки группы полковника продолжали краснеть, выражая тревогу, а затем вообще перекрасились в тёмно-коричневый цвет страха. Некоторое время этот оттенок доминировал в силуэтах людей Грейса. Но то, что произошло после, поразило всех наблюдателей в зале. От коричневых аур военных в разные стороны потянулись тонкие искривлённые струйки того же оттенка. Затем они начали расти в длину и толщину, заполняя весь объём ближайших джунглей, видоизменяя и перекрашивая светло-зелёную ауру спутника на коричневую. Несколько коричневатых отростков в мгновение достигли синевы группы Ганлоу. Очевидно, именно в этот момент у девушек произошёл сильнейший пси-контакт. Но затем тёмные щупальца быстро ретировались, получив мощное сопротивление сенсетивов команды Андерса. Вспышки стриммеров, бластеров и аннигиляторов космогруппы Филиппа Грейса еле заметно просматривались под чернеющей аурой смерти, нависшей над ними. Разведчики полковника могли погибнуть, если бы не своевременная помощь положительной совокупности аур капитана Сергеенко и группы Андерса Ганлоу. Наглядно было видно, как приближение спасательной шлюпки буквально нейтрализует и разрывает тёмный оттенок смерти, приводя ауру спутника Веры к первоначальному светло-салатневому цвету. Посадка маленького челнока-шлюпки уже полностью осуществлялась в спокойной первозданной цветовой гамме. Поэтому Ганлоу безропотно мог бродить среди недавних шипомётных цветов, которые чуть не уничтожили группу Грейса.

— Сопоставить два изображения в едином пространственно-временном диапазоне? — прозвучал из глубины кают-компании вопрос ЭММЫ, заставив вздрогнуть лейтенанта Павленко.

— Думаю, что в этом нет крайней необходимости. И так всё понятно, — после длительной неловкой паузы задумчиво ответил Иван Петрович, его голос также гулко отскакивал от стен, приобретая холодный металлический оттенок.

— Что понятно?… Что понятно? — возмущённо тараторил полковник, — понятно, что я и мои люди испугались неизвестно чего, понятно, что моя команда стреляла в призраков, или понятно, что все опытные военные одновременно подверглись гипнозу или сошли с ума под воздействием неизвестной силы…

— Грейс, тебя никто ни в чём не винит, — успокаивал его командор, — это тот анализ, который проделала ЭММА, перешерстив миллион байт информации. Ясно, что Вы не были ни под каким гипнозом, так как я и все мы видели последствия Вашей битвы, и лианы-свистуны, как ты их называешь, действительно были. И ядовитые шипы, и остатки лиан, и оплавленный кислотой комбинезон Флеш, и раны на теле Арни — всё это неопровержимые доказательства реальности всего случившегося с Вашей группой. Остаётся только ответить на некоторые вопросы — почему ничего подобного не произошло со второй группой Андерса, и куда делись все Ваши «свистуны» и «шипомёты», когда мы прилетели на шлюпке?

Монотонный, рассудительный бас Ивана Петровича Сергеенко охладил Грейса и заставил всех задуматься над сказанным.

— Ну и кто даст ответ на эти непонятные вопросы? — постепенно полковник начинал приводить мысли в порядок.

— Думаю, что все мы с помощью наших знаний и логики сможем, если не ответить, то приблизиться к истине или выдвинуть более-менее реальную гипотезу, — отвечал командор.

— Тут и так всё ясно, и ЭММА нам наглядно это продемонстрировала, — обычно весёлый и смешливый Эндрю Прауд говорил абсолютно серьёзным тоном, — и Вы, командор, безусловно, всё поняли. Наверняка, если бы мы совместили психоаналитическую картину событий с реальной обстановкой, то увидели бы, что группа Филиппа Грейса под воздействием собственного страха каким-то загадочным образом изменила пси-поле спутника, которое материализовало их опасения в реальную действительность. Исход сражения был предрешён самой группой полковника, и вся его команда должна была погибнуть, так как в бою его люди начинали испытывать ещё больший страх, беспокойство и опасения, подпитывая, таким образом, неизвестного им противника. Их врагом был их личный страх, материализованный в реальность спутником Вера.

— Но это же невозможно, — заступился за полковника Сержио Монтана, — в истории не было ни одного случая, чтобы опасения и страхи могли воплотиться в реальную действительность за столь короткий промежуток времени.

— Всегда есть исключения из правил, и, похоже, что спутник Вера является подобным исключением, — в дискуссию включилась профессор естествознания Элла Штольц, — а мы просто стали первооткрывателями этого уникального явления…

— Позвольте, профессор, с Вами не согласиться с тем, что мы первооткрыватели данного загадочного явления, — перебил её Иван Петрович, — спутник Вера планеты Трило системы Кальвон созвездия Дияны в Алькийской звёздной россыпи в базе космографии до сих пор числится в разделе «Исследованные и опасные» и не рекомендуются для посещения туристическими кораблями. Данный спутник допускается посещать только специально подготовленным разведывательным звездолётам типа «Фастер». И это в то время как с трилонцами мы около тридцати лет ведём мирную торговлю. При более детальном расследовании причин наложения тяжёлого запрета на этот спутник выясняется, что здесь давно были замечены странные аномалии. На Вере пропадали не только люди, но и целые экспедиции вместе с кораблями. Остатки одной из разведгрупп звездолёта «Бывалый» были найдены в теле гигантского кальмара, который неизвестно откуда взялся. Если Вы заметили, здесь присутствует яркий и разнообразный мир растений, но нет животных, поэтому и необъяснимо спонтанное появление кальмара. Загадка спутника до сих пор не раскрыта. Триста тысяч лет назад облагороженная трилонцами Вера, имеет такую же искусственную атмосферу, как и наша Луна. Причём при посещении Веры своими создателями никаких отклонений и происшествий не наблюдалось вообще. Очередной феномен Первого Мира, как говорила нам Лорика.

— Не скажите командор, не скажите, — задумчиво протянул Томми Ло, напрягая память, — разве нас не об этом предупреждали Лорика и Тастер на планете Трило, когда говорили, что спутник Вера является своеобразным лакмусом духовности для перехода из Первого Мира во Второй Мир по трилонской классификации.

— Тайны, загадки, Первый Мир, Второй Мир? По-моему, всё можно объяснить довольно прозаически, — не отступал сержант Монтана, — Вашим случаям могли не уделять должного внимания здешние следователи. Вы же знаете, как престижно быть первооткрывателем разведчиком, и как нехотя молодые люди идут в полицию. А кальмар мог просто находиться в трюме корабля, а затем сбежать и напасть на группу туристов. Я не знаю, конечно, наверняка, просто я предполагаю. Загадкой для людей является то, чему они не могут дать разумное объяснение или не видят цепочки причинно-следственных связей. И найди следователь одно недостающее звено, сразу вся невероятная и загадочная картина прояснилось бы. А Вы, командор, говорите «изменили пси-поле», «материализовали страх», всё должно быть намного проще.

— Должен заметить Вам, Сержио, — вмешался знаток истории и философии Томми Ло, — что над понятиями «материализации страха» или других чувств и намерений сознания быстро воплотить что-то в жизнь человечество ломает головы с момента сотворения Мира. Древние религии, волшебники, шаманы, провидцы — все имеют примеры материализации объектов, чувств, мыслей, телекинеза, телепортации и других сверхспособностей человека. Тогда люди называли это чудом, сейчас учёные вплотную приблизились к разгадке тайны. Наконец то, они должны ответить на вопрос, что первично — бытие или сознание, слово или материя. Мы же не против общения трилонцев с помощью телекинеза. А кое-кто из нашей команды тоже общался с трилонцами, передавая свои мысли на расстояние, — Ло уважительно посмотрел на Сьюме.

— Ну, на счёт телекинеза понятно, а приведите хотя бы один пример материализации или каких-либо других экстраординарных способностей человека.

— Пожалуйста, если хотите, сколько угодно. Многие, наверно, читали или слышали об офицере, помощнике Суворова, на примере которого великий полководец постоянно доказывал подчинённым: «Вот этого сорвиголову пули не берут! Пуля — она дура, смелого пуля боится!». Конечно, граф Александр Васильевич был великим солдатским психологом. Он знал, как вдохновлять войско перед битвой, но почему же и сам Суворов умер в постели от старости, а не погиб на поле, нашпигованный свинцом, хотя сотни ружей залпом стреляли именно по полководцу, как по самой привлекательной мишени? В чём же секрет людей, которых в буквальном смысле не брала пуля? Именно когда полки и армии редели после каждого залпа, офицеры и обратили внимание на то, что не все одинаково страдали от ливневого потока свинца. В каждом полку непременно находился какой-нибудь усатый гренадёр, о неуязвимости которого ходили легенды.

Обратимся к истории со времени первых летописей о боевых столкновениях. Что касается литературных похождений богатырей и рыцарей всех рангов и всех стран, то описание их ратных подвигов подозрительно смахивает на современные боевики, в которых неглавные герои служат исключительно мишенями для главных героев. Создаётся полное впечатление, что былинные рыцари были абсолютно неуязвимы для стрел, копий и мечей неприятеля. Впрочем, причина не скрывается: заговоры, волшебные амулеты, обереги и т. д. Классическую легенду об Ахилле и его недозаговорённой пятке повторять Вам не буду.

— Не нужно! Об Ахиллесовой пяте мы со школьной скамьи помним легенду, — поддакивал Владимир Селезнёв.

— Вообще, Томми говорит правду, — вмешался в разговор Андерс Ганлоу, — тибетские монахи утверждают, что победа и поражение в бою с применением холодного оружия — это дело, почти на все сто процентов зависящее от боевого настроя человека. В древних боевых японских искусствах считалось, что схватка выигрывается победой в поединке взглядов: тот, кто глазами убедит противника в его уязвимости, тот и победитель, которому для формальности оставалось лишь добить побеждённого мечом.

— Спасибо за поддержку, — историк Ло поднялся со стула и начал методично шагать по кают-компании перед аудиторией, как будто читал лекцию в университете, — рассмотрим другой удивительный феномен воздушного асса, трижды Героя Советского Союза Александра Ивановича Покрышкина. За годы Великой Отечественной войны 1941—1945 годов он провёл 156 воздушных боев, сбил 59 самолетов противника, сам не был сбит ни разу. За ним охотились лучшие пилоты Люфтваффе. Немецким ассам удалось сбить множество ведомых Покрышкина, но сам Покрышкин был словно заговорённым. В конце концов, немцы признали бесполезными подобные попытки и стали предупреждать своих лётчиков: «Внимание, Покрышкин в воздухе!». Это объявление было равносильно фразе: «Кто не спрятался — я не виноват!». У немцев были ассы, которые сбили больше самолетов, но не было ассов, не сбиваемых Покрышкиным. Он же так и остался непобедимой легендой советских лётчиков времён Великой Отечественной войны.

— О каких заговорах ты говоришь в двадцатом то веке? Обычное везение человека, хорошее стечение обстоятельств, высокопрофессиональная подготовка пилота, — недоумевала лейтенант Нина Павленко, — нам тоже, можно сказать, повезло сегодня утром, что все люди команды Грейса вернулись на базу живыми и невредимыми.

— Не нравится Вам двадцатый век? Хорошо! Давайте вернёмся в семнадцатый век в период освоения Америки колонистами и вытеснения индейцев с их коренных земель. Среди колонизаторов ходили легенды о краснокожих воинах, от которых в сражениях даже пули отскакивали. При изучении индейской пуленепробиваемости хочется обратить внимание на один из способов быть неуязвимым — непреднамеренное изменённое состояние организма или сознания. Как правило, перед схваткой посвящённый проходил длительную подготовку, которая включала очищение в парильне, молитвы, пост, миросозерцание. Эти люди должны были соблюдать определённые табу и запреты. Они обладали способностью переходить в иные миры в результате медитации, что и делало их пуленепробиваемыми.

— Ой, смотри, Ганлоу, не уйди в иные миры, — подтрунивал Арни Холтон, — а то по утрам ты так любишь медитировать.

Андерс даже бровью не повёл на эту обидную реплику, продолжая слушать увлекательное повествование Томми Ло.

— Вот что рассказывают в своих писаниях индейцы по поводу перемещения в иных сферах. ЭММА, помоги мне, процитируй вслух высказывание Большого Глаза из Великой Земной Энциклопедии, посмотри в 170 томе, — обратился историк Ло к кибермозгу звездолёта за оперативной помощью.

Запрос компьютером был отработан почти мгновенно. Из динамиков донёсся чей-то старческий древний скрипучий повествовательный слог: «Когда Дикий Нож шёл сражаться, то всеми своими мыслями он погружался в потусторонний мир. Вот почему он бросался в самую гущу сражений и отовсюду уходил невредимым. До того как бледнолицые убили его в городке, что на Синей реке, его ранили только дважды, да и то свои же лакоты, когда он не ожидал опасности и не мог погрузиться в тот мир».

— Трудно найти прямую связь между медитацией и пуленепробиваемостью, — продолжал оратор, — вряд ли механизм действия своего волшебного свойства толком знали и сами посвящённые, но они уяснили точно: раз и навсегда установленным правилам следует придерживаться постоянно, в противном случае наказание следует незамедлительно. Обращает на себя внимание то, что практически все посвящённые погибли после того, как нарушили правила игры. Например, тот же Дикий Нож, о котором читала ЭММА, пришёл в форт Робинсон с мирными намерениями, не готовясь надлежащим образом к схватке, которой не ждал, и в неспровоцированной драке его закололи штыком. Непреднамеренное вхождение в ИЗМЕНЁННОЕ СОСТОЯНИЕ ОРГАНИЗМА — это не совсем личная магия, но достаточно близкое к нему явление. Иногда, правда, это изменённое состояние наступает уже после выстрела и даже после попадания пули, и, как правило, это состояние во многом схоже с яростью или одержимостью, желанием выжить или победить, или кого-то спасти. Вот некоторые из большого числа достоверных исторических фактов сверхспособностей человека, определяемого его сознанием.

Наконец, Томми устало присел рядом с Андерсом и Натали, заканчивая красивую и содержательную тираду и передавая лекционную эстафету Сьюме:

— Подтверждением моих слов могут служить последние исследования наших парапсихологов, в которых принимает активное участие одна из очаровательных девушек сегодняшнего вечера. Надеюсь, что своим рассказом Натали поможет найти ответ на поставленные нами вопросы.

Все зааплодировали обладательнице изящного японского наряда. Красавица Натали Сьюме в кимоно никак не походила на лидера в области парапсихологии, но лишь начав своё повествование, у слушателей сразу пропали все сомнения на счёт компетентности профессионала девятого пси-уровня:

— Мне придётся начать чуть издалека. Современные исследования парапсихологии вышли далеко за пределы человеческого сознания. Действительно влияние пси-поля на окружающий мир может поставить под сомнение некоторые незыблемые постулаты современной физики, математики и многих других наук. Предположительно, его воздействие может оказывать влияние даже на время, а значит и на пространство. Возможно, наши далёкие предки были знакомы с подобным явлением, во всяком случае, сибирские шаманы и йоги могут тормозить время и выходить из своего тела. Управлять собственным временем могут асы восточных единоборств. На кинопленке зафиксированы их мгновенные рывки в сторону. Некоторые каратисты уклоняются даже от пули. Не отстают от восточных учителей и те, кто владеет секретами старых русских единоборств. Многие исследователи догадывались, что у человека есть нечто, ответственное за времявосприятие. Этот орган вполне мог бы располагаться в головном мозге, точнее — в гипоталамусе. По мнению ряда ученых, этим целям служит так называемый третий глаз. Эзотерики без колебаний укажут вам на одну из человеческих чакр. По другим сведениям, на эту почётную роль претендует спинной мозг. Но, исходя из всех вышеперечисленных случаев, рискну предположить, что, вероятнее всего, речь здесь может идти не об обычном органе типа селезёнки, а о качественно новой функции нейроклеток головного мозга, которые, согласно современным исследованиям учёных, связаны между собой в основном посредством одного общего биополя или ауры.

— Аура? Не те ли это синеватые огоньки, которые нам показывала ЭММА во второй картинке? — бесцеремонно перебил женщину благочестивый Сергей Геннадиевич Павлов.

— Совершенно верно, — подтвердила Натали догадку физика и продолжила, — приводные ремни это нервная система человека либо то, что мы только что назвали общим полем-аурой. Но и то, и другое это не более чем передаточное звено, привод, подводящий сигнал согласованного включения к более мелким, но многочисленным механизмам. А это уже простые и знакомые биологам нервные клетки, функции которых так и остаются до конца непонятными для нейробиологов. Эти клетки или вообще все человеческие, т.е. животные клетки, работая синхронно, оказываются в состоянии творить все описанные чудеса. Они, как микроскопические солдаты или муравьи, по единой команде из Центра могут сотворить чудо, произвести сверхработу, на которую не способен человек в обычном режиме жизнедеятельности! Но эти муравьи способны также натворить и бед для своего же Центра, а значит, и для себя, если получат ложный приказ. Болезни это всегда ложный приказ нашего мозга или неадекватное его исполнение, что по степени опасности для человека одно и то же.

— Неужели Вы будете утверждать, что, научившись управлять своим сознанием, человек сможет излечить все свои болезни? — скептически произнёс Филипп Грейс, подмигивая Монтане, мол, сейчас я уложу эту выскочку на лопатки.

— Полковник, вот видите, Вы уже обладаете даром телекинеза. Вы читаете мои мысли, — ошарашила Сьюме своего оппонента, — Возможно, только теперь мы подошли к главному выводу, мы подошли к святая святых нашего организма, его сверхспособностям. Итак, наш мозг в состоянии не только руководить обычными физическими действиями конечностей, но и способен в определенные моменты давать возможность нам совершить работу, сложность которой превосходит даже самое богатое наше воображение. Как в современном компьютере, где тоже обычные стандартные операции занимают лишь небольшие участки компьютерной памяти, но для того, чтобы развернуть и запустить мощную программу, надо не только занять десяток или больше мегабайт памяти, но и оставить на диске свыше десятка мегабайт пустыми — иначе программа не сможет работать. Обратите внимание на наш мозг, где записано и занято памятью не более 10% объема. Для чего же нерасточительная Природа заготовила оставшиеся 90%, не для работы ли сверхсложной программы?! Второй вопрос. Если сигнал к запуску программы сверхспособностей наш мозг может давать только в определённых ситуациях, то это значит, что то же самое можем делать и мы, если просто подключимся к тому же каналу связи. Вероятнее всего, экстрасенсы и колдуны так и делают, попросту используя способности своего организма, эксплуатируя то, что имеется у каждого. Но не каждый владеет нужным кодом управления. Разумеется, такая сложная инструкция подключения к сверхспособностям не пригодится на практике, ибо эмпирическим путём наши далёкие предки до всего уже дошли самостоятельно и наработали другие ненаучные, но действенные методы подключения. Они были, в частности, знакомы с описанными явлениями. Во всяком случае, и в наше время сибирские шаманы и йоги могут тормозить Время, выходить из физического тела, левитировать и бог его знает, что они могут ещё делать благодаря тому, что научились объединять усилия всех клеток организма по единой команде. И, наконец, третье следствие из сказанного. Если наши клетки беспрекословно слушаются любой, даже самой неправильной, команды из единого Центра, то в случае, как говорят разведчики, несанкционированного подключения к каналам секретной связи этими нашими клетками вполне можно управлять со стороны, извне! И опять мы не открываем Америки — действительно, этим и занимаются с допотопных времён различного рода чародеи, колдуны, гипнотизёры и экстрасенсы. Управлять своими каналами связи нам, конечно, проще, чем чужими, но в том-то и беда, что учиться это делать мы, люди, пока не хотим или чаще просто не догадываемся о своих паранормальных способностях.

Натали закончила говорить. Некоторое время слушатели переваривали сказанное. Никто не ел и, казалось, не дышал.

— Сегодня вечером, получив интересную информацию, я открыл для себя много нового, — произнёс Филипп Грейс, наливая себе немного виски, — но я, к сожалению, так и не услышал однозначные нормальные ответы на поставленные мною вопросы.

Эндрю Прауд и Томми Ло одновременно вскочили со стульев, пытаясь дать отпор неслыханной наглости и невежеству полковника. Но их опередил беззаботный голос физика Павлова.

— Ребята, позвольте я в двух словах, очень кратко подытожу всю сегодняшнюю дискуссию, которую мы провели в течение вечера, — взор Сергея Геннадиевича был затуманен, он смотрел поверх всех. Но взгляд его, похоже, при этом был направлен глубоко внутрь себя.

Авторитету великого физика теоретика никто не посмел противиться, тем более все знали, что если он скажет, то отрежет.

— Этому спутнику присуща очень насыщенная и неустойчивая аура, характерная для развитых живых организмов. В состоянии покоя Вера гармонично сосуществует с полным изобилием растительного мира. При вторжении чужеродных энергетических субстанций её аура становится нестабильной. Вера начинает приспосабливаться к ауре чужака, и, если там присутствуют страх и опасения, то всё это начинает немедленно материализовываться для уравновешивания существующего на спутнике гармоничного баланса материальной и энергетической субстанций. Другими словами, если в мыслях у Вас монстры, то и в реалии Вы их можете встретить на Вере. Это мы наглядно видели на примере группы полковника Грейса. Если же аура гостей спокойная и умиротворённая, как у духовно-продвинутых трилонцев, то гармония Веры не нарушается и ничто не заставляет ее создавать кальмаров и другие чудовища. Именно поэтому трилонцы, проходя испытания в Первом Мире, как говорила Лорика, никогда не подвергались нападению на своём родном спутнике, потому что их сознание более уравновешенное и стабильное, чем человеческое. Потому то, команда Ганлоу и не была подвержена нападкам со стороны Веры, так как у этих ребят, неискушённых сражениями, в головах не было ни страхов, ни опасений. Только несколько позже Натали Сьюме и Элла Штольц были подвержены пси-атаке со стороны вновь зарождающейся негативной ауры, задействованной и активированной страхами команды полковника Грейса. И эта уродливая и агрессивная энергетика Веры была немедленно нейтрализована и приведена в соответствие с положительной аурой разведгруппы Андерса. Надеюсь, полковник, я дал исчерпывающий ответ на интересующие Вас и нас всех вопросы.

Сергей Павлов с победоносным видом глядел на Филиппа Грейса. Полковнику ничего не оставалось, как согласиться с выводами физика. Он молча кивнул, затем допил залпом рюмку виски и, поблагодарив всех за замечательный ужин и содержательную беседу, спешно ретировался в свой жилой отсек.

— Сергей Геннадиевич, Вы молодец, — восторгался командор речью Павлова, — своими рассуждениями Вам удалось систематизировать полную информацию и дать ответы на все загадочные и замысловатые вопросы. Пожалуй, что ЭММА не могла бы обобщить всё настолько кратко и лаконично, как Вы.

— Не стоит похвал, — скромничал профессор физики, — просто немного размял мозги, проследив чёткую логику и хронологию событий, предложенную нашим гиперкомпом.

— ЭММА, передай, пожалуйста, эту информацию на Землю, пусть тамошние умы подумают и проверят гипотезу Павлова. Я на все сто процентов уверен в его правоте! — отчётливо распорядился командор.

Учёный принимал поздравления от Эндрю Прауда и Томми Ло, девушки наперебой щебетали насчёт его конгениальности и неординарности. Часы показывали 21.15.

— Всем пора отдохнуть, — сухо объявил Сергеенко, — Завтра в 9.00 утра предстоит старт на второй трилонский спутник Надежду. Прошу экипажу быть в полной готовности. Это приказ.

Что готовит завтрашний день? После сенсационного заявления Павлова этот вопрос уже не имел однозначного ответа.

Утро перед стартом на Надежду

Ганлоу проснулся как всегда в 5.30. Натали ещё мирно спала, сладко посапывая и обнажив аппетитные белоснежные сексуальные ягодицы, нарочно выставив их на обозрение любимому мужчине. Наспех сполоснув рот смесью микроорганизмов, уничтожающих остатки пищи и освежающих дыхание, Андерс приступил к процессу медитации. Погрузившись в привычные объятия нирваны, он увидел нечто весьма странное и неожиданное для себя.

Сначала медитация проходила обычно. Спокойная музыка быстро отключила сознание, позволив энергии космоса циркулировать по всему телу, переливаясь между органами и прочищая чакры. Белый яркий свет магическим потоком врывался через третий глаз, уничтожая страхи, опасения, сомнения и недомогания. Грязная энергия выводилась из организма, а чистая ци наполняла радостью, любовью, красотой и здоровьем. Андерса распирала энергия творчества, жизненная сила и чувство полного умиротворения и гармонии с самим собой и окружающим макрокосмом. Вдруг, перед внутренним взором Ганлоу постепенно расступилась золотистая пелена энергетики, уступив место загадочному видению…

Пурпурное небо застилало небосвод ровной чистой гладью без единого облачка до самой линии горизонта. Спокойная гладкая ровная коричневато-зелёная равнина с полнейшим отсутствием какого-либо возвышения также плотно стыковалась с линией горизонта, разбивая видимый пейзаж, насколько мог охватить взгляд, ровно пополам. Всё вокруг на 360 градусов делилось на небо и землю, верх и низ, потолок и пол. Причём, было интуитивное непонятное шестое чувство того, что если стать на голову, то ничего не изменится — только под ногами станет пурпурная твердь, а небосвод примет коричневато-зелёный оттенок загадочной феерической ночи. Это не Земля. Ни дуновения ветра, ни единого звука. Однообразие. Тишина. Гармония. Спокойствие.

Лёгкое нежное прикосновение к плечу Ганлоу сзади заставило его затаить дух и на мгновение парализовало способность двигаться, но не думать. Это прикосновение он мог узнать из миллиона других. Так его могли касаться только любящие руки единственной в Мире женщины — руки Натали Сьюме. Рывком тигра Андерс мгновенно обернулся назад в надежде поймать и обнять супругу, но его руки беспрепятственно пронзили пустоту, не найдя ни малейшего намёка на чьё-либо присутствие. Ганлоу обескуражено вглядывался в скучный пейзаж в надежде найти хоть какой-то ключик, зацепку или объяснение. Подсказка появилась сама собой. «Любимый?!» — услышал он за спиной до боли знакомый голос Натали. На этот раз Ганлоу намеренно медленно поворачивал голову, боясь снова никого не увидеть. Тренированный взгляд позволил ему задолго до полного разворота уловить чьё-то присутствие. Обернувшись назад, он увидел Натали. Она была знакомой и незнакомой, одновременно родной и чужой, привычной и обновлённой. Белый, плотно облегающий её роскошную фигуру комбинезон, несомненно, подчёркивал красоту девушки и молодость тела. Сьюме, улыбаясь, шагнула к нему навстречу. Вблизи её лицо поражало необычной чистотой и прозрачностью, открытостью и одухотворённостью, внутренним сиянием и благородным свечением. Её карие вишнёвые глаза были необычайно глубоки и бездонны и заглядывали внутрь души и сердца, мыслей и поступков. На лице не было привычных маленьких морщинок. Оно было идеально, даже слишком идеально, как для человека. От этой мысли даже холодок пробежал по спине Ганлоу. Поцелуй мягких пухлых губок Натали коснулся сухих губ Андерса, заставляя его забыть обо всём на свете и отбросить все свои сомнения. Это была она, несомненно, она — его единственная и неповторимая, любящая и любимая, обаятельная и привлекательная, сильная и слабая, нежная и трогательная — Натали Сьюме. Он мог дать голову на отсечение и поклясться чем угодно в её достоверности и подлинности. Но в этом не было необходимости, потому что это действительно была она.

— Я тебя люблю и буду любить всегда! — серебристым звоном прозвучали в кромешной тишине искренние слова девушки, отражаясь стократным эхом в сердце Ганлоу, — Но мы должны на некоторое время расстаться. Мне пока необходимо остаться здесь, — как гром среди ясного неба раздались слова любимой, опрокидывая мир вверх дном.

— Как остаться? Зачем? С кем? Кто он?

— С ними, — Натали кивком головы указала в сторону, заставив Андерса резко оглянуться назад.

Там за его спиной стояли тысячи или миллионы людей в таких же белоснежных комбинезонах, как были на Натали. Они походили на ангелов. Их лица также излучали свет и умиротворение. Они, молча и беспристрастно, спокойно и холодно смотрели на него такими же глубокими ясными глазами, как были у Сьюме. Затем все, как по команде, подняли глаза, а затем и головы вверх и с быстротой молнии начали взмывать в пурпур неба, оставляя за собой тонкий белый след, улетая в неизвестность и забирая с собой самое дорогое, что было у него. Андерс, обескураженный и изумлённый, перевел взгляд обратно на Натали. Она что-то говорила ему, а он не слышал. Она целовала его в губы, лоб, но он ничего не чувствовал. По его щекам текли слёзы, которых он не хотел и не старался сдерживать. Его оставляла любимая девушка.

Лёгкое нежное прикосновение к плечу Ганлоу сзади вывело его из состояния медитации. Это прикосновение он мог узнать из миллиона других. Так его могли касаться только любящие руки единственной в Мире женщины — руки Натали Сьюме. Рывком тигра, Андерс мгновенно обернулся назад в надежде поймать и обнять её, но его руки беспрепятственно пронзили пустоту, не найдя ни малейшего намека на чьё-либо присутствие. Дежавю?!

Ганлоу подозрительно озирался по сторонам. Он находился у себя в каюте. Сколько он медитировал? Ему показалось — вечность, но на часах было ровно 6.00. Натали продолжала мирно спать, сладко посапывая и обнажив пленительные и аппетитные женские прелести. Но кто тогда ко мне прикасался, если она ещё спит? Может быть, это её шаловливые проделки и энергетические штучки? Ставит на мне опыты по пси-полям, а сама притворяется спящей. Сама же вчера говорила о сверхвозможностях человека. Ох, Натали! Андерс постепенно успокоился.

Он подошёл к любимой супруге, лежащей на нежном и мягком животике и распластавшейся по всей кровати. Перед её красотой никто не мог бы устоять. Андерс и не пытался. Он провёл тыльной стороной ладони по тёплым округлым бедрам девушки, заставляя милую подругу трепетать и просыпаться.

Через час влюблённая пара спускалась в рубку управления, где уже шли приготовления к старту «Звёздного странника». Сергеенко принимал доклад у Болтона об устранении мелких неполадок на борту. Ирман Фантози выслушивал ЭММУ о функционировании систем корабля. Сьюзи и Колли рассчитывали оптимальную траекторию полёта и время старта на Надежду. Появление молодых приветствовалось собравшимся в рубке экипажем.

— Доброе утро, молодые. Как спалось? — обратился командор к вновь прибывшей супружеской паре.

— Спасибо, хорошо! — ответил Ганлоу за двоих.

— Хоть удалось выспаться, а то мы все надолго засиделись вчера вечером, — между прочим, уточнял Иван Петрович.

— Мы в полном порядке, — улыбаясь, подтверждала Натали.

— Везёт Вам, молодожены, а у меня голова раскалывается после вчерашнего, — томно простонала только что подошедшая Элла Штольц, — говорила я вчера Эндрю, что вторая бутылка красного полусухого «Артёмовского» Шампанского будет лишним перебором.

— А где Эндрю? — поинтересовалась Натали, — Он случайно не был груб с тобой после такого количества спиртного?

— Прауд был вчера милашкой, но голова разваливается.

— Иди ко мне, бедненькая, — Сьюме потерла рука об руку и медленно начала вращать ими вокруг головы усталой подруги.

— Как хорошо, Натали! — блаженно шептала Штольц с закрытыми от удовольствия глазами, — как тепло и легко. Боль куда-то улетучилась! Да ты волшебница у меня, за минуту поставить на ноги безнадежного хмельного человека, это чудо.

— Ловкость рук и никакого мошенничества, — улыбаясь, отшучивалась Сьюме остроумной фразой классика.

— Ты не будешь против помочь Прауду? Думаю, что он будет не в лучшем состоянии, чем я.

— Эллочка, конечно, я рада помочь твоему другу, — пообещала Натали, — только прошу, пожалуйста, как только ему станет лучше, ты сразу забирай его под свою опеку. А то ведь ты знаешь своего ловеласа, от него так просто не отделаешься.

— После вчерашней нашей бурной ночи, думаю, что это не сложно будет осуществить. А вот и он! Лёгок на помине!

В рубку с бешеными глазами ворвался Эндрю Прауд, неловко поскальзываясь и неуклюже падая на колени.

— Павлова убили! — как гром среди ясного неба прозвучали его слова, повергнув всех присутствующих в полный шок.

Гробовая тишина, повисшая в рубке, была ему ответом, которую разрезало неровное и прерывистое дыхание гонца.

Ловушка для Монтаны

Покинув кают-компанию, Филипп Грейс долго не мог заснуть в собственных апартаментах, нервно расхаживая в раздумьях по скромному жилищу. Он лежал в кресле, развалившись и потягивая виски с содовой. Полковник просматривал свои старые записи по видеосу, погрузившись в глубокие и беспокойные мысли и раздумья.

Вот он курсант Высшей Военной Академии. Его группа юношей из пятидесяти человек. Вот он уже молодой дерзкий многообещающий лейтенант десантного гарнизона. Первое задание и первые чудовищные потери, первое разочарование и первое душевное потрясение. Он помнил, что потерял больше половины личного состава, около 200 человек. Помнил, как тогда они попали под перекрёстный обстрел споков. Его до сих пор колотило от воспоминаний о той ужасной бойне. Полковник знал, что тогда люди погибли из-за его самоуверенности. Но, выполнив задание и уничтожив главную базу космических пиратов, он заслужил очередное звание и повышение по службе вместо порицания. И будучи на Закаре или Перкерии, сражаясь в песках Дала или джунглях Фалианоса, везде его преследовал страх. Это был страх и опасение не столько за свою жизнь, сколько за жизни подчинённых и вверенных ему людей. Сколько он себя помнил, этот фактор всегда заставлял его лишний раз перепроверять информацию, перестраховываться, дублировать расчёты и в итоге принимать безупречно правильное решение. И вот теперь, после всего сказанного Натали с другими товарищами, после видеоанализа ЭММЫ, сомнения терзали его душу. А что, если он принимал неверные решения? Что, если бы он не боялся? Может быть, и события могли развиваться по-другому? Может ли его страх провоцировать события? За этими размышлениями его и застал сержант Монтана на утро следующего дня.

— Приветствую Вас, мой генерал! — нарочно льстил сержант.

— Где там генерал? Здесь хоть бы в полковниках доходить свой век, чтобы не разжаловали до рядового раньше времени.

— А что такой пессимистический настрой? — недоумевал Сержио, — Что-то я не узнаю Вас, полковник.

— Я искренне удивлён, что у тебя такое весёлое настроение?

— А почему бы и нет, шеф? Мы с Вами и ребятами всё-таки вырвались из цепких лап смерти. Показали себя молодцами в бою. Вернулись живыми и здоровыми. Как же тут не радоваться?

— Никогда тебе, Монтана, не стать генералом. Ты не видишь ничего дальше своего носа. Ты зри глубже, в корень проблемы, — недовольно ворчал Грейс, сердито поглядывая на сержанта.

— Что Вы хотите этим сказать, полковник? Не понимаю! — встревожено и насторожено затараторил Монтана.

— Ты как будто сам не понимаешь, Сержио? — продолжал издеваться Филипп Грейс над подчинённым, — Давай же, включай мозг и начинай думать!

— Солдат должен хорошо уметь выполнять приказы, а не думать и осмыслять команды своего начальства. Руководство должно думать, а солдат обязан чётко исполнять приказы! — отчеканил Монтана заученный девиз.

— Вот и я о том же. Если не начнёшь думать, то навсегда останешься сержантом, — холодно констатировал Филипп Грейс.

У Монтаны от обиды нервно раздувались ноздри, он покраснел, опустил лицо и часто и прерывисто задышал. Полковнику нравилось доводить любимчика до такого бешенного состояния, когда он мог горы свернуть на пике эмоционального срыва. Это часто им практиковалось с подчинёнными для достижения поставленной задачи и приведения их духа в боевую готовность. Тонкий психологический трюк, но сейчас Грейс не хотел доводить сержанта до исступления, поэтому он уже более мягко и дружелюбно продолжал.

— Сержио, ты не обижайся, — полковник по-дружески обнял его за плечо, требовательно заглядывая в опущенные глаза, — разве тебя не было вчера вечером в кают-компании «Звёздного Странника», когда ЭММА и экипаж во главе с этим физиком смешали нас с дерьмом, размазали по стенке, вытерли ноги…

— Да, сэр, — соглашался Сержио Монтана.

— Неужели ты ничего из сказанного не понял, солдат?

— Да, сэр… Э-э,…то есть, нет, сэр!

— Тьфу на тебя, Монтана. Что ты заладил «Да, сэр. Нет, сэр»? Разве ты не понял, что на кону стоят твоя и моя дальнейшие карьеры, наше благополучие и благосостояние наших семей? — бесновался полковник из-за недальновидности сержанта.

— Нет, сэр, не понял, — откровенно признался Сержио.

— Тогда тебе, как, возможно, будущему командующему я раскрою глазки на происходящие события, чтобы ты учился потихоньку думать, — постепенно успокаивался Филипп Грейс, усаживая сержанта в кресло и наливая две полные рюмки американского виски.

— Спасибо, сэр, — рявкнул Сержио Монтана, глотнув залпом рюмку горячительного напитка без единой закуски.

— Так вот, ты помнишь, что вчера демонстрировала ЭММА на экране видеоса? — начал издали разговор полковник.

— Да, конечно. Она воспроизвела все события нашего вчерашнего похода и сражения в реальном времени.

— Молодец, но это была первая картинка видеоса. А что ты видел во втором эпизоде показанным ЭММОЙ.

— Да, вроде бы, всё то же самое, какие-то огоньки аур, меняющиеся цвета пси-полей, но только в каком то непонятном и мутном тумане, — видно было, что сержант напряжённо думает и вспоминает как на экзамене.

— Вот-вот, как раз эта пси-картина наших вчерашних похождений и может испортить нам послужной список.

— Не понял. Как? Каким образом это может произойти? — изумлённо и непонимающе хлопал большими серыми глазами Сержио Монтана.

— А слова Павлова Сергея Геннадьевича ты внимательно слушал, особенно его финальную речь?

— Да бред какой-то нёс, вроде бы мы с Вами чего-то там испугались на поляне, — нелепо усмехался сержант.

— В том-то и дело, Сержио, что не бред, — полковник наклонился почти к самому уху бойца, понижая голос почти до шёпота, — и за это я приклоняюсь перед этими учёными мужами. Всё разложено, как по нотам. Вся наша группа, каждый из нас, испытывая страх, материализовали наши опасения сами. Затем мы с ними же и сражались, дальше больше опасаясь и тем самым подпитывая противника. Наши страхи должны были убить нас всех, если бы вовремя не подоспел Андерс Ганлоу со своими психоаналитиками. А они не боялись никого и ничего, и потому выжили сами и нас спасли. Теперь понимаешь?

— Понимаю, понимаю, — искренне закивал головой Монтана, начиная прозревать, — получается, мы с Вами испугались, но мы же не струсили, не отступили, не предали никого…

— Да, сержант, ты абсолютно прав. Мы приняли бой, как настоящие солдаты, запрятав все страхи, как обычно, в самые глубокие уголки своего подсознания. Но специфика спутника Вера такова, что он видит нас всех насквозь и выворачивает наш мозг наизнанку…

— …доставая самые негативные страхи наружу и предлагая нам самим разобраться с собою, — тихо закончил мысль Сержио.

— Наконец то, мы добрались до истины, и ты всё понял, — облегчённо вздохнул Грейс, — Самое плохое в этой хорошей ситуации то, что информация о произошедшем инциденте или уже отправлена или будет отправлена ЭММОЙ на Землю для тщательного обследования учёными случившегося феномена. Я, как и командор, почти уверен, что гипотеза Павлова верна на 99% и наша экспедиция может войти в Историю Космофлота, как первооткрыватели и неоспоримое доказательство уникума Веры. Но, что мы с тобою получим от этого открытия? Да, мы сражались, мы вели себя мужественно и честно смотрели в лицо опасности, как нас и учили. Но везде, во всех учебниках будет написано, что мы испугались и сами материализовали этих «свистунов» и «шипомётов». Понимаешь, сначала будет значиться, что полковник Филипп Грейс и сержант Сержио Монтана испугались. Испугались. Понимаешь?

— Испугались! — задумчиво произнёс Сержио, как загипнотизированный, — Кажется, я начинаю Вас понимать, шеф!

— А что нас ждёт по окончании экспедиции? — не унимался полковник, — Я думаю, что этот факт, в скором времени, станет достоянием верховного командования. И хорошо, если они просто отправят меня в отставку, а не выгонят с позором, как последнего преступника и дезертира, забрав все награды и регалии. Карьере военного конец. Думаю, что на работе Джордж Агапотти не захочет терпеть рядом с собою труса. Рабочей моей карьере конец. Тебе, сержант, с такой славой точно никогда не стать генералом. У нас с тобою нет будущего!

— Нет будущего!? — машинально повторял Монтана, — У нас с Вами нет будущего! Нет никакого будущего у нас…

С этими словами Сержио молча встал и стремительно выбежал из комнаты, чуть не ударившись о двери каюты.

«Ненормальный какой-то!», — подумал Грейс, приводя себя в порядок и поглядывая на часы. Было уже 7.00 и нужно было срочно готовиться к старту «Звёздного Странника».

Нападение на Павлова

Монтана быстрым шагом следовал лабиринтами коридоров звездолёта, направляясь в свою каюту. «Нет будущего… Конец военной карьере…», — эхом раздавались слова полковника в его голове. «Мы испугались, и наши страхи материализовались… гипотеза Павлова… Павлов…» — молотом стучала горячая кровь в висках сержанта, панически заставляя мозг искать хоть какой-то выход. «Павлов… у меня нет будущего, Павлов… мне конец» — терзаемый навязчивыми серыми и гнетущими мыслями, он почти бежал зигзагами коридоров и отсеков, спусков и подъёмов. По иронии судьбы у шестого пищеблока он с лету натолкнулся на Сергея Геннадиевича Павлова, мысли о котором разрывали его сущность и мозг. Сержант Монтана от неожиданности застыл на месте, уставившись невидящим взглядом на профессора физики.

— Доброе утро, Сержио. Куда так торопишься? Чуть с ног меня не сбил! — Сергей Геннадиевич был в хорошем расположении духа и, как всегда, интеллигентен и приветлив, — Ты что-то не в себе. Красный, возбуждённый. Что случилось?

Если бы Павлов догадывался, насколько он был прав, то, возможно, ничего и не случилось бы. Но, то ли сержант был действительно сильно перевозбуждён, то ли последняя реплика профессора физики переполнила чашу терпения воспалённого мозга бойца, или что-то ещё бередило зыбкую психику Сержио.

Будто бы со стороны Монтана наблюдал, как его собственная правая рука, медленно сжимаясь в кулак, словно в замедленной киноленте, молниеносно отработанным движением нанесла смертельно-отточенный удар сверху вниз по голове несчастного учённого. Бедняга Павлов не то чтобы уклониться, а даже испугаться не успел. Сержант видел, как медленно обмякло тело бедного профессора и упало на люминесцентный пол коридора. Остекленевшие глаза и застывший, немного изумлённый взгляд Сергея Геннадьевича, бессознательно уставились на обидчика, словно упрекая его в необдуманном содеянном проступке.

Медленно и постепенно приходя в норму, Монтана начинал слышать звуки и различать картину происходящего в реальном, а не замедленном времени. Уставившись на распростёртого внизу Павлова, до него начала доходить вся трагичность и нелепость свершившегося поступка. Сержант беспомощно опёрся о стену и медленно съехал по ней, усевшись на корточки и обхватив голову руками. Теперь это точно был конец его карьере. Он знал, что через тысячи сенсоров и камер в обшивке корабля ЭММА зафиксировала все его чумные деяния. Сержио понимал, что обманывать, бежать или прятаться бесполезно. Он догадывался, что через одну или две минуты здесь будет весь экипаж, затем последуют изоляция, суд и наказание. «Зачем я это сделал? И как это у меня вышло?» — снова и снова задавал риторический вопрос Монтана, смиренно дожидаясь неотвратимой участи и наказания.

ЭММА, зафиксировав физическое столкновение людей на борту корабля, сразу сообщила об инциденте свободному ближайшему врачу Эндрю Прауду, находящемуся в лечебном отсеке. Натали в тот момент вместе с Андерсом уже направлялись к рубке управления. Эндрю с головной болью еле дослушал информацию киберледи и через секунду уже мчался к шестому пищеблоку. Застав распростёртое лежащее тело физика и сгорбленную поникшую гору мускул Сержио Монтаны, Прауд что есть духу рванул к рубке управления, даже не удосужившись оказать первую медицинскую помощь пострадавшему.

В рубку с бешеными глазами ворвался Эндрю Прауд, неловко поскальзываясь и неуклюже падая на колени.

— Павлова убили! — как гром среди ясного неба прозвучали его слова, повергнув всех присутствующих в полный шок.

Гробовая тишина была ему ответом, которую разрезало неровное и прерывистое дыхание гонца

— Где, кто и когда? — первым овладев собою, спокойно задал вопрос Иван Петрович, — ЭММА, доложить обстановку.

— Павлов не убит, жив, нуждается в срочной медицинской помощи, параметры жизнедеятельности составляют 20% нормы, — прозвучал холодный и монотонный голос бортовой системы.

— Фу, Эндрю, а ты пугаешь, — облегчённо выдохнул Сергеенко, аккуратно массируя область сердца, — так самому недолго распрощаться с жизнью. В мои-то годы. Ты, смотрю, после вчерашнего сам еле жив. Без слёз на тебя не взглянешь.

— Есть малость, командор, голова раскалывается, — жаловался и одновременно извинялся Прауд, — увидев в коридоре неестественно лежащего физика рядом с сержантом, я так растерялся, что даже предположить не мог, что Павлов ещё жив. Вы бы видели глаза Монтаны?! Бр-ррр… Я таких стеклянных отрешённых глаз ещё не видел. Просто живой труп какой-то.

— А что ты хотел увидеть у человека в состоянии шока? — вмешалась Натали, — Иди лучше я тебе помогу снять головную боль. С трезвыми мыслями от тебя будет намного больше толка и пользы в терапевтической области, а нам необходимо срочно оказать помощь Сергею Геннадиевичу, пока ещё не поздно.

Натали Сьюме колдовала над корабельным врачом, делая только лишь ей одной известные манипуляции руками. Прауд наслаждался близостью и красотой её благоухающего тела, прикрыв глаза от удовольствия.

— Как самочувствие? — поинтересовалась Элла Штольц у Прауда, — Мне Натали убрала спазмы головы буквально за несколько секунд, а ты уже вторую минуту на процедуре.

— Мне очень-очень плохо, — жаловался Эндрю, не сводя жадных глаз с бюста помощницы и лекаря, заставляя Сьюме чувствовать себя неловко и стеснительно.

— Не обманывай, Эндрю, ты уже должен быть в норме, — улыбаясь и отталкивая коллегу, произнесла Натали, — Андерс и Эндрю поможете мне отнести Сергея Геннадиевича в регенерирующую камеру, посмотрим, чем можно ему помочь? И что там с сержантом? Его тоже нужно обследовать.

— Мне нравится твой оптимизм, Сьюме, у человека показатель жизнедеятельности составляет 20% от нормы, а ты хочешь ему чем-то помочь. Здесь необходим целый академический институт и оборудование. Регенерирующая камера в этом состоянии не поможет, — нехотя возражал Прауд.

— Если мы ещё несколько минут поразглагольствуем с тобой, то этот показатель вообще опустится до нуля.

— Натали права! Срочно окажите помощь Павлову, а если нужно, то и с Земли и с Трило специалисты помогут и подскажут, что дальше нам делать, — взял бразды правления в свои руки Сергеенко, — Ганлоу, посмотри, что там с Сержио, если что-либо выкинет ещё, ты знаешь что делать! Фантози, помоги, пожалуйста, Андерсу, если понадобиться. Я свяжусь с полковником Грейсом и лейтенантом Павленко, пусть разберутся со своим подчинённым. Но сначала нужно доложить о случившемся неприятном инциденте в Центр Управления Космической Навигацией (ЦУКН).

— Командир, я уже всё сообщила. Центр на связи, с Вами хочет говорить дежурный диспетчер Юрий Зелёный, — раздался ровный спокойный голос бортового гиперкомпа ЭММЫ.

Пока Натали в сопровождении двух мужчин спешила на помощь пострадавшему, Иван Петрович попросил киберледи направить Филиппа Грейса и Нину Павленко к шестому пищеблоку для решения вопроса по временной изоляции Сержио Монтаны до выяснения всех обстоятельств и тонкостей утреннего происшествия.

— Теперь соединяй с Землёй, — спокойно командовал Иван Петрович, обращая свой взор на огромный терминал пульта управления, под которым мигали сотни индикаторов, сообщая о готовящемся старте «Звёздного странника».

С экрана на Сергеенко смотрели карие серьёзные глаза старого и доброго знакомого, с которым они побывали, в своё время, во многих опасных экспедициях и переделках.

— Привет, старина, — обратился к Ивану Петровичу седовласый, но молодо выглядевший человек, — никак не ожидал встретить тебя при столь неординарных обстоятельствах. От тебя поступило сообщение о чрезвычайном происшествии под 173 кодом. На тебя это не похоже, Иван! Что там произошло?

— Утро доброе, Юра! Я очень рад тебя видеть при любых обстоятельствах, — командор знал, что нужно держаться спокойно и уверенно, потому что от их разговора зависит решение диспетчера, а значит и будущий маршрут экспедиции и корабля.

Диспетчера были опытными психологами и должны были принимать решения в критических ситуациях о вмешательстве в дальнейший полёт любой экспедиции, оказании необходимой технической, медицинской, военной помощи, немедленного возврата корабля на Землю или ближайшую межгалактическую станцию, подчинённую или находящуюся под юрисдикцией ССР.

— Однако, Сергей, ты достаточно бодро выглядишь для командира экипажа, у которого только что произошло убийство на борту звездолёта, — неожиданно серьёзно начал обвинение диспетчер с Земли.

— Зелёный, ты же знаешь, что человек жив! Да, низкий показатель жизнедеятельности организма, но мои опытные специалисты в настоящий момент занимаются его лечением.

— И кто у тебя такой опытный специалист на корабле?

— Натали Сьюме, знаешь же, известнейший врач, профессор психологии. Ей нет равных в пси-энергетике в нашей системе.

— А, Натали! Отчего же, конечно, знаю, наслышан! Она, говорят, может творить просто чудеса…

— И я в этом не раз убеждался, Юрий. Так что сам видишь — всё под контролем, — командор расплылся в принуждённой улыбке, одновременно поправляя густую шевелюру, а на самом деле вытирая капельки пота, выступившие на лбу, — штатная ситуация, которую мы с тобою сотни раз проходили на учениях, а ещё больше сталкивались в полётах. Помнишь?

— Да, было времечко, Иван, — задумчиво произнёс Юрий, искусно уводимый командором от проблемы, — мы были молоды, сильны, дерзки, полны сил и энергии, и мечтали изменить Мир…

— … и перед нами лежали неизведанные просторы бескрайней Вселенной! — победоносно закончил речь командор.

— Хорошо, Иван, я вижу, что здоровье Павлова в надёжных руках, — неожиданно переключился на официальный тон диспетчер Центра Управления, — а что ты будешь делать с сержантом? Он ведь может ещё кого-нибудь изувечить?!

— Мы его изолируем и будем вести медицинское и психологическое наблюдение, чтобы разобраться в мотивах, побудивших его на такое правонарушение. Думаю, что это нелепая случайность или состояние аффекта. Но, Юрий, ты же помнишь нестандартную ситуацию на Гайталесе?

— А, это когда рядовой Паранский, сознание которого, как позже установили, контролировалось местными аборигенами, начал вести огонь из бластеромёта по своим же десантникам.

— Вот, видишь, Зелёный, памяти тебе не занимать! Мы ещё благодарили судьбу, что ему в руки на тот момент не попал аннигилятор. Поэтому нужно сперва разобраться в сложившейся ситуации, не было ли какого-нибудь стороннего воздействия на сознание Сержио Монтаны, а потом уже будем делать окончательные выводы по сержанту.

— Ладно, Иван, убедил, — снисходительно бросил диспетчер, — я временно переведу Ваш случай в разряд обычных, но сам буду контролировать ход твоих расследований. При этом, если нужно, всегда готов помочь Вам консультацией любых специалистов — медиков, психологов. Ты всё знаешь!

— Знаю-знаю. Спасибо за поддержку, Юрий, как в старое доброе время. Помнишь нашу песню-девиз:

Плечо к плечу, рука к руке

Маваши, сальто и укэ.

— Шутишь, Иван, у меня же чёрный пояс по каратэ, как я могу забыть наш боевой девиз. Так что договорились! Мне пора. Много работы. Чао! До новых встреч!

— Пока! Привет жене и детям, — успел кинуть вдогонку Иван Петрович Сергеенко, перед тем как погас экран видеоса.

Задача была выполнена. Некоторое время центр не будет приставать с указаниями и расспросами, но им будет нужен результат. Поэтому теперь самое главное быстро разобраться в случившемся инциденте с Павловым и Монтаной.

— Ирман, продолжай подготовку к старту, а я пойду к ребятам схожу. Посмотрю, как у них дела! — распорядился Иван.

Сергеенко быстро направился к выходу из рубки, на ходу вытирая испарину на лбу. Он не желал, чтобы подчинённые смогли разглядеть хоть каплю сомнения в своём руководителе. Иван Петрович хотел прийти в себя после столь напряжённых переговоров с бывшим соратником. Он знал, что смог выиграть немного времени для себя и экипажа, и теперь это время необходимо было максимально рационально использовать для реабилитации сержанта Монтаны и выздоровления Павлова.

Разбор полётов с Монтаной

Максимилиан Шмателли и Томми Ло внимательно слушали лейтенанта Нину Павленко, стоя возле пресловутого шестого пищеблока, когда к ним подошёл, как всегда невозмутимый, собранный и подтянутый командор. Естественно, они обсуждали нелицеприятный утренний инцидент Павлова и Монтаны.

— Приветствую всех, — обратился Сергеенко к собравшимся и строго добавил, — почему до сих пор не на местах? Команда о готовности к старту распространяется на всех. Либо у себя в комнатах, либо в рубке управления. Ровно в 9.00 стартуем.

— Но командор, — возмутился Максимилиан, — Вы же сами прекрасно знаете, что здесь произошло?

— Никаких «но», — отрезал капитан, — порядок один для всех. Всё находится под контролем. А штатная ситуация не вносит коррективы в установленный график полёта, если только я не сочту это необходимым. Лейтенант Павленко доложит мне обстановку, а Вы, мужчины, свободны.

— Ясно, Иван Петрович! — нехотя протянул Шмателли.

— Так почему Вы до сих пор здесь? Быстро по местам.

Переводчик и историк быстро ретировались, не желая вызывать на себя дальнейшее справедливое негодование командора. Маленькая изящная Нина Павленко, нервно теребя карман серебристого комбинезона, чётко докладывала Сергеенко:

— По Вашему распоряжению ЭММА сообщила мне о чрезвычайном происшествии. Через минуту я уже была здесь, где застала полковника Грейса, приводящего в чувство сержанта Монтану. Филипп бил его по щекам, но всё было бесполезно. Видно, что Сержио находится в состоянии шока. Затем подошли Ганлоу, Фантози и Сьюме. Натали проверила пульс у Павлова, констатировала, что он жив. Потом она привела в чувство сержанта, не знаю, как у неё это получилось. Полковник предложил заключить Сержио в камеру анабиоза, чтобы он не выкинул чего-либо до полного выяснения обстоятельств. Натали возмутилась таким варварским отношением к человеку и предложила содержать его под местным арестом в каюте, мотивировав это тем, что сержант также нуждается в психологической помощи, как и Павлов в медицинской.

— Она права, и я одобряю её решение! — согласился Иван.

— Сьюме и Ганлоу отвели Монтану в комнату. ЭММА не будет его самого выпускать из каюты и открывать двери до Вашего распоряжения. Сержио будет находиться под бдительным глазом видеонаблюдения. По распоряжению Натали с помощью самодвижущихся носилок полковник и старший пилот должны были аккуратно перенести профессора в регенерирующую камеру медицинского блока. А я собиралась зайти к сержанту переговорить, может быть, удастся что-то выяснить. Вы же знаете, Иван Петрович, как Монтана ко мне относится. Мы с ним даже больше, чем просто друзья.

— Вот что, Ниночка, готовься пока к старту. Сьюме и Ганлоу сами справятся. Мы немного понаблюдаем за поведением Сержио. Узнаем, нет ли, случайно, влияния извне. Может быть, это происки космических пиратов, которые охотятся за ксилитом. Похоже, им очень необходима эта технология. Если всё будет в порядке, Нина, тогда и побеседуешь с сержантом. Договорились?

— Без вопросов, командор. Я могу быть свободна?

— Да, Нинок, иди, а я сам схожу, посмотрю, как твой друг поживает, — улыбаясь лейтенанту, проговорил командор.

Не дожидаясь ответа от девушки, капитан развернулся и направился к каюте сержанта. Ступая длинными бесшумными коридорами и проходя через раздвигающиеся двери отсеков, Сергеенко не знал как ему себя вести со злоумышленником или соратником. Встретит он случайно оступившегося человека или подконтрольного коварным пиратам зомби. Командор был твёрдо уверен, что глаза человека ему всё скажут. Ведь глаза — это зеркало души. Сколько глаз ему пришлось повидать за свой век, и, пожалуй, ни разу интуиция его ещё не подводила. Глянув в них, Иван Петрович уже твёрдо знал, что можно ожидать от того или иного человека или гуманоида.

Двери комнаты сержанта Монтаны бесшумно расступились перед капитаном звездолёта, прячась в голубоватый металлик стен. Ганлоу стоял у миниатюрного пульта управления, задавая ЭММЕ команды на содержание узника под домашним арестом. Натали спокойно и непринуждённо беседовала с Сержио, как будто ничего не случилось. Бросив молниеносный взгляд на Монтану, командор уже знал, что ему и его экипажу нечего опасаться. Глаза сержанта выражали растерянность, тревогу и опасение, и вместе с тем, какое-то спокойствие и умиротворенность. Было видно, что человек раскаивается в содеянном поступке и смиренно ожидает разрешения своей участи. Теперь, конечно, будущее Монтаны напрямую зависело от выздоровления Сергея Геннадиевича Павлова, здоровье которого теперь являлось первоочередной задачей экспедиции.

— Привет бойцам, — недвусмысленно обратился Сергеенко к человеку с погонами Элитного Штурмового отряда космофлота.

— Здравствуйте, капитан, — виновато поёживаясь, тихо ответил Монтана, стыдливо потупив взгляд серых глаз.

— И как ты до этого докатился, Сержио? — в лоб задал вопрос командор, — Неужели ты позабыл недавний инцидент с Флеш на Трило, когда давал обещание нам с Ганлоу? Или тебе напомнить?

— Нет, сэр, я помню все свои обещания. Но я не знаю, на меня как будто наваждение нашло. Ничего не помню. Мы говорили с полковником Грейсом, затем я шёл по коридору к себе и вдруг бац… я даже ничего не успел понять, …вижу, что моя рука бьёт, …знаю, что нельзя, …не могу остановить… смотрю, Сергей Геннадиевич отлетает от моего смертоносного удара…

— И кто это мне говорит «не знаю и не могу»? Это говорит военный элитных войск, куда отбирают людей с сильной волей и уравновешенной психикой!? Ты солдат, который должен всё смочь, а не можешь элементарно побороть себя и свои низменные чувства и эмоции, своё жалкое Эго, — повергла Монтану в смятение речь командора.

Иван Петрович знал личное дело сержанта и его послужной список. Там были только благодарности и ходатайства на повышение или обучение в Высшей Военной Академии Верхрата Космофлота. Хотя про себя Сергеенко отмечал некоторую вспыльчивость сержанта, но он относил это на молодость, неопытность и национальную принадлежность. Всё-таки в жилах Монтаны наполовину текла кровь матери-итальянки, наполовину кровь отца-американца. Но также Иван Петрович лично узнал обратную тёмную сторону медали Сержио Монтаны, когда произошло сексуальное домогательство сержанта к киборгу Флеш во время их недавнего пребывания на Трило. Второй неприятный инцидент с Монтаной за короткий промежуток времени серьёзно настораживал Сергеенко и заставлял задуматься.

Из невнятного оправдания Монтаны командор понял, что у сержанта с полковником произошёл какой-то нелицеприятный разговор, который, возможно, и вывел на некоторое время молодого военного из психологического равновесия. Этих мгновений было достаточно, чтобы наломать дров. Капитан наметил переговорить с Грейсом, чтобы выяснить причины инцидента или хотя бы нащупать какую-нибудь ниточку. Командор не ждал ответа на свои вопросы, он хотел заставить виновника осмыслить собственное поведение. Это было необходимо для проведения последующего обязательного психологического теста, а также для защиты перед военным трибуналом, который должен будет состояться в любом случае, не принимая даже во внимание положительный исход выздоровления профессора физики. В данной ситуации Монтану спасти могло только чудо.

Сержио пожал устало плечами, так как ему нечего было возразить на справедливое замечание Ивана Петровича. Стоявшая рядом с военным Натали, вдруг спешно попрощалась с Монтаной и направилась к выходу, приглашая за собой Андерса.

— Вы куда уходите? — удивился командор спешке супругов.

— Иван Петрович, здесь мы больше Вам не нужны, а Павлову я ещё хочу успеть помочь до отлёта, — поясняла Натали.

— Согласен! Тогда я тоже с Вами! — и, обращаясь к сержанту, добавил, — Сынок, ты хорошо подумай и проанализируй всё свое сегодняшнее утро, пока у тебя есть время, а потом, может быть, ты и сможешь дать ответ на мой вопрос. Хорошо!?

— Будет сделано, командор! — долетела последняя фраза Монтаны перед тем, как плавно закрылась дверь за Сергеенко.

Троица уже спешила в медицинский блок, одолеваемая желанием скорее привести в сознание всеми уважаемого Сергея Геннадиевича Павлова.

Пси-лечение энергетикой

В отличие от яркого света каюты сержанта, медицинский блок встретил людей полумраком и тихим шумом функционирования регенерирующей камеры. Физик лежал в устройстве, напоминающем ванну с физиологическим раствором, а над ним беспомощно передвигались и хлопотали манипуляторы тканевого восстановителя. Обычно регенератор очень эффективно использовался при восстановлении и лечении верхних тканей и внутренних органов человеческого организма, переломах, бластерных и пулевых ранениях, а также прочих мелких повреждениях. В данном конкретном случае у Павлова ничего не было повреждено, за исключением головного мозга. Находясь в бессознательном состоянии, он был в полном распоряжении медикороботов, которые заканчивали брать всевозможные пункции и анализы у пострадавшего. Жёлтые цифры на табло регенератора упорно мигали, показывая параметр жизнедеятельности организма пациента на уровне 19,5% среднефакториальной нормы. Этот показатель складывался из более чем тысячи факторов нормального функционирования человеческого организма. Непривычно бледное и осунувшееся лицо профессора говорили о крайне тяжёлом состоянии его здоровья.

— Показатель жизнедеятельности снижается, — нарушила неловкое молчание Натали Сьюме, одновременно быстро продвигаясь к панели диагностики и щёлкая одной ей известными сенсорами, — падение на пять десятых за полчаса — это плохо.

— Каковы твои намерения в данной критической ситуации, Натали? — поинтересовался Ганлоу, наблюдая за уверенными профессиональными действиями красавицы жены.

— Срочно помочь этому несчастному человеку, иначе, если показатель снизится ещё на пять пунктов вниз, то он уйдёт в тяжёлое коматозное состояние, вывести из которого его можно будет только в специализированном лечебно-медицинском центре. А это значит, что нас могут заставить сменить курс звездолёта ради спасения человека. Затем и вовсе экспедицию могут расформировать и вернуть на Землю. Мы все можем потерять драгоценное время, а это нарушит планы многих из нас, не так ли Иван Петрович.

— Твоя правда, Натали, — удивлялся её прозорливости Сергеенко, — я скажу больше, от твоих действий сейчас зависит судьба всех нас, а моя — особенно. Я диспетчеру ЦУКН гарантировал полный контроль и порядок, и если я ошибусь, то значит это мой последний полёт в качестве руководителя экспедицией. Понимаешь Натали, как это всё сейчас серьёзно для меня. У командиров звездолётов существует чёткий девиз, который написан во всех учебных пособиях Высшей Лётной Школы Верхрата Космофлота — «без права на ошибку».

— Иван Петрович, командор, ошибки не будет! — уверенным тоном произнес Андерс, одновременно серьёзно и пристально глядя в глаза Натали, — чем я могу тебе помочь, любимая?

— Пока, нечем, милый. Я буду признательна, если Вы покинете медблок. Для сеанса психокинетического лечения мне необходимо произвести специальные приготовления и желательно в полной тишине, чтобы мне никто не мешал.

— Без вопросов, мы удаляемся, тем более что мне необходимо контролировать подготовку к старту на второй спутник планеты Трило на Надежду, — заторопился Иван, спешно направляясь к выходу.

— Только вот после сеанса, Андерс, если ты не возражаешь, мне будет нужна твоя помощь. Я чувствую и знаю, что много сил и энергии придётся мне затратить на восстановление здоровья нашего уважаемого профессора.

— Молодёжь, Вы сами разбирайтесь в этом вопросе, здесь я Вам не советчик, — за командором плавно закрылась дверь, оставив влюблённую пару наедине.

— Малыш, это опасно? — нежно обратился Ганлоу, беря тонкие изящные пальчики Натали в свои руки.

— Не более чем всегда, любимый! — схитрила девушка, зная, что идёт на огромнейший риск, — Не более, чем всегда!

— Но, обычно, ты приходишь такая измождённая после подобных опытов или пси-сеансов, — Андерс ловил её страстный взгляд, а она поймала его сладкие губы.

После нежного и продолжительного поцелуя Сьюме признательно и благодарно посмотрела в глаза своему избраннику. Она была очень довольна, что остановила выбор именно на этом замечательном человеке.

Ганлоу в её взгляде, переполненном любовью и верностью, смог разглядеть маленькие искорки припрятанного замешательства и тревоги. И неудивительно. Натали знала, чтобы поднять человека энергетикой ей понадобится отдать всю себя, все свои силы и умения. Она была к этому готова, но она не имела практического опыта реанимации и лечения человека с показателем жизнедеятельности организма ниже двадцати процентов. Её предел и достижение заканчивалось на безоговорочном выздоровлении человека с пределом жизнедеятельности в 45 процентов, но никак не 19,5%. Поэтому Сьюме было из-за чего тревожиться. Ведь она не могла предположить даже последствий своей дерзкой и опасной затеи. Её идея могла закончиться тем, что после сеанса в медицинском блоке уже двум членам экипажа потребуется срочная помощь специализированного медицинского центра. Но древняя клятва Гиппократа: «Всегда и везде помогать людям, даже ценой собственного здоровья и жизни…», — обязывала её идти на риск до последнего, не беспокоясь о личном благополучии. Так же поступают и трилонцы, живя на благо всего общества и помогая ближнему своему, не думая о личной выгоде. Так говорила Лорика, и так говорил Тастер. И именно так они хотели научить жить и поступать землян. Ведь об этом разговаривали друзья-трилонцы с Андерсом и Натали перед их прощанием на Трило, и именно таких благочестивых поступков они ожидают от землян.

После того как Андерс покинул кабинет, Натали действовала быстро и решительно. Для сеанса требовалось около часа и столько же, наверное, уже оставалось до старта корабля. Поэтому времени на раздумья не было.

Девушка сняла комбинезон и, оставшись совсем обнажённой, начала наносить на тело лёгкое разогревающее масло, которое позволяло улучшить проходимость и распространение пси-энергетики при контакте с пациентом, а также легко контролировать её протекание в любой части тела проводника или медиума, как в прошлом веке называли подобных людей, обладающих экстрасенсорными способностями. Приведя себя в готовность к пси-контакту, бронзовое от загара и отблескивающее от тусклой подсветки тело Натали походило на древнеегипетскую жрицу, грациозно передвигающуюся в полумраке тайных лабиринтов старинных пирамид могущественных фараонов.

Сьюме отключила регенератор, поднимая подиум с телом Павлова из физраствора и заставляя роботов убрать лишнюю влагу с его кожи для обеспечения однородного контакта при проведении собственного лечебного сеанса. Нажав последнюю клавишу, она активизировала маленькие люминесцентные ступени, которые мягко выплыли из подножия камеры, отсвечивая ярко белым, словно мрамор, светом. Изящно ступая по ним своими маленькими ножками, будто греческая богиня, восходящая на Олимп, Натали поднялась над полуобнажённым физиком, определённо заставив бы его трепетать, не будь он без сознания. Плавно опустившись обнаженными бедрами на ноги физика и скрестив свои в позе «лотоса», девушка аккуратно поставила обе руки на уровне его солнечного сплетения и резким кивков головы, откинув назад свои русые волосы, начала постепенно входить в трансцендентное состояние психики.

Со стороны можно было подумать, что девушка в позе «наездницы» занимается сексом с немолодым уже человеком. Но на самом деле для Натали сейчас не существовало ничего более главного, чем спасение жизни Павлова. Концентрируясь на своём сознании, проводник мысленно расширял собственную ауру, пронизывая ею тело больного и охватывая его ауру, заставляя себя увидеть повреждения в энергетическом поле пациента. Опытный мысленный взор Натали уже давно увидел дефект ауры у Сергея. Это было огромное болезненное коричневатое пятно, покрывающее всю область головы, на общем светло жёлтом фоне остального здорового свечения. Оставалась какая-то чепуха, направить энергетику проводника на восстановление жёлтого свечения всей ауры больного. Сконцентрировавшись, Натали Сьюме невероятной силой воли направила весь поток живительной энергии на лечение и ретуширование грязного пятна в области головы подопечного. Её усилия не пропали даром, коричневатое грязное пятно болезни уменьшилось в два раза, позволяя уже разглядеть золотистый ореол вокруг головы. Но необходимо было полностью погасить очаг болезни, превратив его в однородное жёлтое свечение. Девушка вновь собралась с силами и… она хотела направить энергию туда же, в ту же точку… но свет ауры начал пропадать и расплываться, превращаясь в гнетущую темноту… Сеанс неожиданно прерывался на самом ответственном месте. Натали падала без сознания, медленно съезжая с недавнего пациента и рискуя серьёзно разбиться или здорово ушибиться, свалившись с двухметровой высоты регенерирующей камеры.

Ловкие, сильные руки Ганлоу вовремя подхватили девушку, не позволив любимой упасть с высоты. Трепетно неся возлюбленную, он, как всегда, поражался мраморной бледности её лица. Приложив к носику Натали тонизирующий «Накофен», он быстро привёл супругу в чувства. Она ничего не могла сказать, она была полностью истощена и обессилена. Никогда ещё Андерс не видел свою девушку в таком тяжёлом состоянии после психокинетического сеанса. В её глазах была лишь мольба о помощи.

— Что я могу для тебя сделать, любимая? — взмолился Ганлоу, нанося страстные поцелуи на прекрасное ослабленное женственное тело, безжизненно повисшее на его крепких руках.

— Энергию. Дай мне свою энергию, Андерс, — чётко раздались слова Натали в его мозге.

Ганлоу в недоумении посмотрел на жену, чтобы убедиться, что он не спит. Она лежала с полузакрытыми веками, прижавшись нежной изящной щёчкой к его широкой груди. «Говорить не может, общается со мною посредством телепатии», — догадался Андерс.

— Что мне сделать, Малыш? — также пытался установить мысленный контакт с супругой Ганлоу.

— Разденься,… ложись,… крест, — сами собою всплывали слова Натали в его сознании.

— Разденься,… ложись,… крест, — шептал Ганлоу, мигом срывая с себя комбинезон и нагишом распластываясь на полу медицинского отсека.

Лёжа на прохладном полу и раскинув руки, он аккуратно сверху положил на себя безропотное тельце Натали, желая быстрее восстановить её исчерпанные силы и энергию. Первые пять минут Андерс ничего не чувствовал, кроме нежного прикосновения её мягкого тела. Эти минуты показались ему вечностью. От холодного пола его уже начинал пробивать озноб, но он продолжал лежать без движения, ощущая лёгкое дыхание самого родного и близкого в Мире человечка. Наконец-то еле заметное покалывание и тепло пробежало по его позвоночнику и жаром начало разгораться внизу живота. Ганлоу чувствовал, как согревается не только он, но и маленькое тельце жены, постепенно обретающее привычный бронзовый оттенок и оттесняя последнее проявление бледности. Он с благоговением наблюдал, как бледное лицо Сьюме прямо на глазах приходит в норму, наполняясь здоровым румянцем. Жар внутри живота постепенно остывал, свидетельствуя об окончании процедуры передачи энергии и нормализации здоровья девушки. Андерс продолжал лежать, когда хитрые и игривые глазки Натали весело посмотрели на него, а руки нежно обняли мужа за шею.

— Спасибо, милый, ты меня спас, — полным любви тоном вымолвили пухленькие родные сексуальные губки красавицы супруги, — если бы не ты, я не знаю, что со мною случилось бы?

— А разве могло быть иначе, родная? — улыбнулся Ганлоу.

— Наверное, нет, любимый, — произнесла Сьюме, лукаво улыбаясь, — а как ты догадался прийти ко мне на помощь?

— Минут двадцать я ожидал в коридоре возле дверей. Затем услышал твой призыв и вошёл в отсек. Я увидел как ты, будто бы изнутри, светилась голубоватым свечением. Затем свечение прекратилось, и ты медленно поплыла вниз. В два прыжка я был рядом с тобою и…

Мягкие тёплые желанные губы Натали прервали балладу о героических подвигах рыцаря, предлагая ему значительно большую награду за проявленное мужество и бдительность.

— Как ты себя чувствуешь после того, как немного поделился со мною свой энергетикой, — приставала Сьюме, пристально заглядывая Андерсу в глаза и запустив свои нежные пальчики в его густые чёрные, как смоль, волосы.

— Вроде бы нормально, только в ногах чувствуется небольшая слабость, — жена начинала заводить Андерса, двигая пленительными роскошными бёдрами по его обнажённому мускулистому телу, — хотя выше ног уже ощущается небывалая сила и энергия, моя маленькая шалунья.

— А знаешь, Андерс, наилучшее средство для восполнения потерянной энергетики? — проказницу Натали уже ничто не могло остановить.

— Не знаю, малыш! Но, кажется, начинаю догадываться! — с готовностью принял Андерс шуточные правила игры своей любимой девушки.

— Это занятие любовью с любимым человеком. Как раз наш с тобою случай. И принимая во внимание, что мой сеанс пси-контакта с Павловым продолжался около двадцати минут, у нас уйма времени для проведения восстановительных работ.

Ощутив нужную точку, Натали плавно задвигалась, доводя любимого мужа до пика блаженства. Супруги потеряли счёт времени, растворяясь друг в дружке без остатка.

ЭММА доложила капитану, что по техническим причинам, звездолёт может не стартовать вовремя, поскольку Натали еще не закончила психокинетический сеанс с профессором физики.

— Это уважительная причина! — констатировал Иван Петрович, переключая экран монитора с изображением медблока, — Каков параметр жизнедеятельности у Павлова сейчас?

— Уровень жизнедеятельности организма Сергея Геннадиевича в настоящий момент повысился на десять пунктов и составляет тридцать процентов среднефакториальной нормы, — доносил до сознания экипажа приятный голос киберледи, — состояние пациента нормализуется, критический уровень превышен. Натали Сьюме выполнила свою задачу и восстановила здоровье пациента.

В рубке управления полётом раздались одобренные голоса и аплодисменты экипажа.

— Да, такая девушка, как Натали, мёртвого поднимет, — с облегчением и удовлетворением произнёс Иван Петрович Сергеенко, — пять-десять минут ничего не решают, ЭММА. Пусть заканчивает свою восстановительную деятельность, а затем будем стартовать.

Старт на Надежду. Атака космических пиратов

Бесшумная работа магнитоплазменных двигателей практически не выдавала начала полёта. Лишь последующая небольшая вибрация звездолёта при отрыве от поверхности спутника Вера и металлический скрежет втягивания четырёх посадочных опор свидетельствовали о наборе высоты и скорости «Звёздного Странника». В связи с тем, что цель полёта находилась совсем недалеко, практически на той же орбите, что и Вера, был выбран плавный старт с минимальным ускорением, чтобы не подвергать экипаж ненужным перегрузкам, тем более, что оптимальная траектория полёта предполагала ожидание на орбите планеты Трило естественного подлёта её второго спутника с романтическим названием Надежда.

Непривычное явление — перед стартом в рубке управления собрался почти весь экипаж за исключением Монтаны, Павлова и Флеш. Три пустых кресла неуклюже зияли, словно пробоина в корпусе старинного эсминца, делая его заведомо слабым и уязвимым, и напоминая о трагических событиях, произошедших на Вере.

Все молчали, ни тебе привычных шуток, ни смеха. Хлёсткие указания командора и суета пилотов у панелей управления — вот и всё монотонное однообразие столь долгожданного и необходимого старта. Выведя «Звёздный странник» на заданный курс, штурман Сьюзи Блейк включила автопилот и убрала страховочные ремни антигравитационного кресла, давая всем понять, что можно расслабиться и наслаждаться полётом. Но обычного послестартового чувства радости и лёгкости экипажем не наблюдалось. Давно не было подобных стартов, в воздухе чувствовалось напряжённость и усталость людей. «Нет, нельзя допускать такой настрой в команде!» — рассуждал Сергеенко.

— Арни, что-то не слышно тебя! Как-то непривычно! — прервал молчанку командор, задавая тон беседе, — то щебечешь без умолку, а то нем, как рыба. Что тебя гложет, Арнольд?

— Задумался, командор. Просто задумался.

— Браво, солдат, рад слышать от тебя, что ты «задумался», а то всё приказания да распоряжения.

— Что, уже и помыслить нельзя рядовому Холтону?

— В том-то и дело, что думать можно и даже нужно, причём всегда и везде. Хвалю. Знаешь, есть одна русская пословица?

— Ну и какая же, Иван Петрович? — заинтриговался Арнольд.

— Семь раз отмерь, один раз отрежь!

— Слышал. Она означает, что необходимо семь раз подумать перед тем, как один раз сделать, — улыбался Холтон.

— Правильно, Холтон. Жаль, что твой друг Сержио Монтана не знает этого золотого правила. Не подумал, как следует, прежде чем бить физика по голове, теперь головная боль у всего экипажа.

Наступила неловкая пауза, в которую решительно ворвался полковник Филипп Грейс.

— Почему обязательно не подумал, — вставая с кресла, возражал он, — возможно, Монтана был не в себе, например, или в состоянии аффекта, или находился под влиянием гипнотического воздействия злобных споков…

Командор бросил такой уничижительный испепеляющий взгляд на полковника, что тот нехотя осёкся, и, пятясь назад, снова плюхнулся в кресло. Капитан успел просмотреть предоставленную ЭММОЙ видеозапись последнего разговора Монтаны и Грейса, и теперь вся картина развития дальнейших событий лежала перед ним, как на ладони.

— Сказал бы я Вам, полковник, под чьим влиянием находился Ваш подчинённый, — Сергеенко выдержал намеренно долгую паузу, глядя прямо в глаза Филиппу, заставляя его съёжиться и давая понять, что он всё знает, — да вот только сам пока не догадываюсь. Вы случайно не подскажете мне ответ?

— Не-ет… — испуганно закрутил головой полковник, — может быть влияние космических пиратов?

— Будем выяснять, возможно, это влияние споков, а возможно, Монтана вовсе и не тот, за кого себя выдаёт. Может быть, это хорошо адаптированный и перетрансформированный в нашу оболочку космический пират. Необходимо будет проверить.

Налаживающуюся дискуссию экипажа неожиданно прервал женский миловидный голос корабельного суперкомпьютера.

— Слева по курсу наблюдается движение звездолёта, следующего параллельно нам. На связь не выходит. На запросы не отвечает. Предположительно это могут быть споки. Необходимо ожидать ещё их подкрепления. Ведь в одиночку они, обычно, не нападают.

— Легки на помине, надо же, командор, — с иронией заметил Владимир Селезнёв, — прямо Ваши мысли читают или нашу беседу слушают. Или Вера и здесь наши страхи материализует?

— И так может быть, — бросил командор, — всем по местам. Внимание! Полная боевая готовность! Включить защитный экран! Круговая диорама! Ганлоу, займёшь пока свободное место Монтаны у ионной пушки слева по борту! ЭММА, немедленно запросить трилонцев о помощи патрульных кораблей или военных эскаров.

Владимир Селезнёв, как самый опытный снайпер боевых действий в открытом космосе, занял место у центральной лазерной пушки. Лейтенант Павленко устроилась у скорострельной пушки, расположенной по правому борту звездолёта. Андерс по распоряжению капитана уселся за пульт управления левой ионной пушки. Полковник Грейс, как обычно, приступил к обороне задних нижних шлюзов корабля, оснащённых фотонными аннигиляторами средней мощности. Операторы корабельных орудий защёлкали сенсорами, заторопились пальцами по виртуальным клавиатурам, приводя орудия в боевую готовность. Стены рубки управления постепенно темнели, заменяемые изображением диорамы безграничного открытого космоса, где виднелся в нескольких сотнях километров звездолёт-чужак. Подготовительная суета неожиданно была прервана шокирующим замечанием штурмана Сьюзи Блейк.

— Ой, у меня не включается защитный экран!

— Как не включается? — опешил Джон Болтон, — перед стартом я проверял все системы энергетического щита, всё функционировало безупречно и идеально.

— Но я не обманываю, смотри!

С этими словами Сьюзи несколько раз нажала на сенсорные клавиши включения защиты. Индикатор не загорался. Арнольд нервно заёрзал в кресле и обеспокоено пролепетал:

— Умоляю, сделайте быстрее что-нибудь, пока это корыто не развалило нас на прачастицы с первого выстрела.

— ЭММА, что у нас произошло с защитным полем! — встревожено запросил Иван Петрович, — В чём проблема?

— Система работает нормально, сбоев нет, — доложил холодный тембр компьютера, поражая странностью ответа.

— Непонятное что-то с ЭММОй, — забеспокоился Томми Ло

— Всё, Болтону, понятно, и с гиперкомпом всё в порядке, — успокаиваясь, произнёс механик, — кто программировал траекторию полёта «Звёздного Странника» перед стартом?

— Ну, мы с Блейк программировали полёт, — растерянно протянула пилот Колли Блу, — а в чём, собственно, дело?

— Быстро переведите корабль в режим ручного управления и попробуйте включить защиту, а там посмотрим, — скомандовал Джон Болтон, расслабленно плюхаясь в кресло.

Сьюзи Блейк мгновенно отреагировала на слова механика, переведя звездолёт с автопилота на ручное управление и пробуя включить защиту «Звёздного Странника». На этот раз всё было в норме. Защитный экран активизировался в штатном режиме, незначительно озаряя бездонный космос белёсым свечением энергетического поля.

— Как ты догадался? — штурман Блейк изумлённо смотрела на Джона, как будто он был фокусником или иллюзионистом.

— Неважно. Просто, когда Вы программировали траекторию полёта, забыли вывести функционал защиты из режима автопилота. Таким образом, когда наш звездолёт летел на автопилоте, Сьюзи физически не могла включить защиту, так как она была программно отключена ею же. А ответ мне подсказала наша ЭММА, с её точки зрения все системы работают нормально, и даже, если не включается экран, она видит, что это специально запрограммированная человеком функция, и, соответственно, не подаёт никакого сигнала тревоги.

— Вот вам и человеческий фактор, — недовольно забубнил Максимилиан Шмателли, — Мадонна рагаци.

— Всё хорошо то, что хорошо заканчивается, — примирительно заявил Сергеенко, — пожалуйста, девочки, будьте внимательны на будущее и не допускайте подобных ошибок.

— Учтём, командор, спасибо! — улыбаясь, ответила Сьюзи Блейк, — а нашего механика я сегодня вечером угощаю пивом за его находчивость и смекалку.

— Весьма польщён, не откажусь, — улыбнулся Джон Болтон.

Милая беседа штурмана и механика была прервана металлическим заявлением киберледи:

— Внимание, командор, на экран диорамы. Ощущаются флуктуации гиперполя. Возможно, это помощь нам или подмога пиратам.

Если неопознанный корабль находился слева от «Звёздного Странника», двигаясь параллельно его курсу, то второй звездолёт вышел из гиперполя справа от него, быстро удаляясь на такое же расстояние, что и первый, и занимая курсирующее положение в пространстве.

— Капитан, это они неспроста финты выделывают, что-то замышляется, — насторожился помощник Ирман Фантози.

— Смотрите, неопознанные корабли заняли местоположение между нами и планетой Трило, как бы отсекая нас от возможных путей отступления, — заметил странную особенность Ганлоу, — быстро проверьте, есть ли связь с трилонцами.

Колли оперативно набрала код выхода на трилонский терминал связи, но получила отказ системы. Канал радиосвязи и цифровой связи были заблокирован. Тогда пилот попыталась выйти на диспетчерский пульт Земли. Дежурный диспетчер ЦУКН без проблем вышел на связь.

— Что у Вас за проблемы, «Звёздный Странник»?

— У нас возможное нападение пиратов или споков, как Вам будет угодно? — быстро затараторила Колли Блу.

— Так свяжитесь с ближайшей станцией в Вашем секторе.

— В том то и дело, что связь с ближайшим постом союзников, находящимся на Трило, заблокирован.

— Одну минуту, я попробую что-нибудь для Вас сделать.

Диспетчер исчез с экрана монитора, оставив за собой мигающую точку, означающую, что линия временно переведена в состояние ожидания. Колли Блу попыталась ещё раз по запасному каналу выйти на трилонский патрульный блок-пост, но все её пробы остались без результата. Она понимала, что это, скорей всего, западня со стороны пиратов, и что развязка может быть трагической для экипажа «Звёздного Странника». Комок подступил к горлу пилота, и необычная сухость появилась во рту. Осипшим от волнения и страха голосом Колли прохрипела в сторону Сергеенко:

— Иван Петрович, я не могу выйти на связь с Трило. Похоже, канал связи заблокирован споками. Больше некому это сделать.

— Как? Каким образом это могло произойти? — вслух рассуждал командир звездолёта, — ЭММА, ты пыталась выйти на связь с нашей трилонской базой?

— Да, и не раз, самыми разными способами и на различных частотах, — мелодично звучал приятный женский голос киберледи, — с Землёй связь безупречна, а с Трило отсутствует. Колли получила такой же результат. Внимание, командор, на экран диорамы, чувствуются двойные колебания гиперполя.

— Наконец-то подкрепление нам подоспело, — искренне радовался Максимилиан Шмателлли, — а то достали уже эти проклятые пираты!

— Нам подкрепление? Это навряд ли! Я сомневаюсь. Слишком мало времени прошло, чтобы взлететь и добраться нашим боевым кораблям с Земли, даже используя гиперскачёк, — здраво рассуждал Сергеенко, — а вот им!? Это, наверняка, подтягиваются силы мерзких споков для атаки на нас.

К сожалению, интуиция в очередной раз не подвела командора. Два враждебных корабля вышли из гиперпространства почти рядом со «Звёздным Странником», на бешеной скорости удаляясь от него для того, чтобы погасить межгалактическое ускорение, и, вероятнее всего, возвратиться для атаки на землян. Воцарилось молчание. Каждый в этот момент искал выход из сложившейся ситуации. Иван Петрович размеренно шагал взад-вперед по рубке, нащупывая решение создавшейся проблемы и рассуждая вслух:

— У нас немного времени, минут десять или пятнадцать, пока они развернутся и скоординируют свои действия для начала атаки. Колли, что у Земли? Получилось связаться с Трило?

— Никак нет, капитан! Диспетчер сообщает, что блокировка канала связи похожа на работу современного частотного поглотителя. Два таких устройства как раз недавно пропали со склада юбилейной «ХХ Межгалактической выставки вооружения». Но он направил нам на помощь звено сверхбыстрых эскаров с ближайшей от Трило станции «Кассиопея», пока мы не можем связаться с трилонцами.

— Спасибо, конечно, за беспокойство, но им потребуется около часа, чтобы добраться сюда, а у нас может и не быть столько времени, — скептически заметил Иван Петрович Сергеенко и спокойно продолжал, — похоже, что Ганлоу был прав, парочка кораблей споков отсекла нашу возможность радиоконтакта с трилонцами, как раз используя эти частотные поглотители. Два последних корабля были вызваны уже этими звездолётами для конечной реализации очередного коварного плана…

— Мы знаем их зловещие планы, — беспардонно вмешался в размышления командора Арнольд Холтон, — они попытаются захватить партию ксилита и технологию, находящиеся у нас на борту. Мы будем драться до последнего, сколько там этих пиратских корыт?

— Если очередная помощь не пожалует следом? Вспомни, против скольких кораблей споков мы сражались в первый раз?

— Около десяти штук их было, точно не помню, командор!

— Споки подобны хищным гиенам или шакалам, — применила знания по зоологии Элла Штольц, — охотятся только стаей. Поодиночке они боятся вступать в сражение, а когда их много, они наглеют и начинают атаковать даже царей природы — львов.

— Благодарю, ЭММА, за оригинальное сравнение со львами. Поэтому нам необходимо мобилизовать все силы для неизбежного сражения с космическими пиратами, дабы продержаться до подлёта наших эскаров.

— Неужели нет никаких шансов избежать столкновения, может быть, необходимо вступить с ними в контакт, потянуть время или стартануть в гиперпространство поближе к своим!? — выдвинул неожиданный вариант развития событий Шмателли.

Все с надеждой уставились на Ивана Петровича, ожидая его реакции на столь безумную, но имеющую право на жизнь идею. Сергеенко и Грейс понимающе переглянулись друг с другом. Пожалуй, только они знали, насколько коварны и жестоки пираты. Имея многократный опыт столкновения с беспощадным племенем споков, они знали, что любые переговоры с ними бесполезны. Во-первых, пираты предпочитают не вступать в переговоры с жертвой, а во-вторых, если они и вступают в контакт, то лишь с одной целью, чтобы усыпить бдительность экипажа или оказать на него психоделическое или гипнотическое воздействие. Известны случаи, когда под воздействием гипноза споков, им безропотно сдавались целые города и даже военные космические эскадры, направлявшиеся как раз для их уничтожения. Только лишь после смерти около тридцати лет назад их многолетнего и бессменного лидера, а также мастера гипноза Фалтоса с планеты Цырава, космическое пиратство резко пошло на убыль, искореняемое объединённой армией Союза Созидающих Рас. Но, несмотря на это, пираты продолжали славиться искусством гипноза.

— Макс, ты видишь, что пиратское племя не выходит на связь, чем собственно уже нарушает устав Конфедерации, — пришёл на помощь командору Филипп Грейс, указывая на неопознанные звездолёты вероятного противника, — так что потянуть время не получится. А на счёт прыжка в гиперпространство — идея неплоха, но технически трудно выполнима в данной конкретной ситуации.

— Что мы разогнаться не можем? — уточнял Шмателли.

— Да, Максимилиан, именно так. Нам негде взять безопасный разгон. Ты же знаешь, что для гиперпрыжка необходимо как минимум десять тысяч километров по прямой, чтобы разогнать звездолёт до требуемого значения скорости. Мы находимся в окружении планет и спутников. Пираты случайно или специально, но очень удачно выбрали место для нападения на наш корабль. Мы загнаны в угол. Позади нас расположен спутник Вера, с которого мы только что стартовали. Таким образом, мы не можем резко отступить назад в гиперпространство. Впереди нас находится планета Трило с её плотной атмосферой и двумя другими спутниками. Справа и слева от нас находятся корабли споков, оснащённые не только частотными поглотителями, но и ионными пушками, готовыми уничтожить нас при первом же приближении. При гиперпрыжке любой звездолёт всю энергию концентрирует на кинетическом разгоне, в таком состоянии защитное поле корабля минимизируется, делая его беззащитным и уязвимым для самого безобидного попадания. Возможно, этой ошибки от нас и ждут вражеские стратеги. Ещё два корабля пиратов заканчивают выходить на атакующие позиции сверху и снизу. Я думаю пираты вряд ли допустят те же оплошности, что они совершили при первом нападении на «Звёздный странник». Они не позволят воспользоваться нам ещё раз «иглой смерти», а рассчитывать на помощь неофамиланцев или трилонцев тоже не приходится.

— Внимание, наблюдаются двойные колебания гиперполя, — перебил речь полковника доклад ЭММЫ.

Все обратили внимание на диораму корабля, где был виден очередной вылет подкрепления споков. Два звездолёта, как и предыдущие, очень быстро удалялись от «Звёздного странника», обозначенные синеватым пламенем двигателей, в то время как уже четыре звездолёта споков находились на исходных позициях, готовые в любой момент ринуться в атаку.

— Всем приготовиться к бою! Уже шесть вражеских кораблей, — скомандовал Иван Петрович, — нам остаётся уповать только на чудо. Так что, Натали, это по твоей части. Ты сегодня утром сотворила невозможное с Павловым, нормализовав его состояние. Может быть, у тебя каким-то образом получится телепатически сообщить трилонцам о наших проблемах? Хотя, такие расстояния… Прости, это, наверное, глупая затея.

— Вовсе нет, командор, — с готовностью ответила Натали Сьюме, — я попробую телепатию, но ничего не гарантирую.

— Понимаю, Натали, понимаю, но попытка не пытка. Удачи! На тебя, девочка, последняя надежда, — по-отечески обратился Сергеенко к Сьюме, видя, как девушка закрыла глаза и погрузилась в мягкие объятия антигравитационного кресла, входя в изменённое состояние сознания.

В очередной раз командор отметил, что отдаёт судьбу всего экипажа в руки этой хрупкой и очаровательной девушки, которая так непонятно и по-новому относится к тривиальным и обыденным для всех вещам, заставляя каждого из них по-новому смотреть на жизнь во всех её проявлениях. Но сам он не надеялся на чудеса и готовился к самому худшему. Переведя взгляд на диораму, Иван Петрович пытался просчитать возможные варианты нападения со стороны космических пиратов и необходимые манёвры для корабля, чтобы остаться в живых самим и нанести максимальный урон противнику. Конечно, «Звёздный Странник» не являлся боевым кораблём, и поэтому не был достаточно хорошо укомплектован различного рода вооружением для ведения космических войн, но у него, несомненно, были и преимущества. Последнее обновлённое поколение современнейших межгалактических звездолётов с высокой манёвренностью и способностью выдерживать большие перегрузки, а также значительная степень защиты корабля и экипажа. Капитан продумывал оборонительную стратегию, пытаясь максимально использовать достоинства своего звездолёта, а также фактор неожиданности.

— Лучшая оборона — это нападение, если я не ошибаюсь. Как ты думаешь, Филипп? — обратился Сергеенко за советом к полковнику Грейсу.

— Неплохая идея, командор, эта тактика не раз оправдывала себя в оборонительном бою, — соглашался боевой офицер, удерживая корабль противника на прицеле.

— Если мы немедленно атакуем споков, то имеем возможность уничтожить, хотя бы, один вражеский корабль, тем самым, увеличивая свои шансы на выживание и спасение.

— Согласен. Пираты не посмеют начать атаку, пока два последних звездолёта не выйдут на боевые расчёты. А они как раз в состоянии торможения из гиперпространства, поэтому у нас около пяти минут на всё про всё.

— Селезнёв, Павленко, Ганлоу, Грейс, полная боевая готовность! Мы атакуем! Фантози, полный вперед! ЭММА, временно отключить защиту для максимального ускорения! При первых же признаках атаки немедленно её активизируешь обратно. Стрелять по приказу, а дальше будет видно.

— С богом, ребята! — воинственно закончила Нина, оборачиваясь к пульту управления скорострельной пушки.

Ирман вывел двигатели на максимум мощности, вдавливая экипаж перегрузками в мягкую податливую оболочку антигравитационных кресел. Звездолёт стрелой разрезал космическое пространство, стремительно уменьшая критическое расстояние между противниками. Похоже, что споки не ожидали такой выходки со стороны землян. Их корабли застыли в решительной неподвижности, становясь хорошими мишенями для команды Сергеенко.

— Первый короткий залп из всех орудий по всем кораблям противника одновременно. Ганлоу, ты берёшь на себя первый номер, Павленко — четвёртый, Селезнёв — второй и третий. Далее по команде! — руководил боем капитан.

Быстрое самонаведение на объект и неповоротливость противника принесли ожидаемый результат. Сгустки плазмы из орудий «Звёздного Странника» разрезали мрак космоса, точно поражая боевые цели. Было видно, как вражеские корабли отразились бликами защитных экранов и постепенно, как бы нехотя, начали разворачиваться и маневрировать.

— Длинный мощный залп из всех орудий по второму номеру, пока они не опомнились, — координировал огонь командор.

Струи беспощадной плазмы из головной лазерной, левой ионной и правой скорострельной пушек слились в один мощный поток, не оставляя никаких шансов вражескому кораблю. Было видно, как безнадёжно пытается выдержать атаку защитный экран звездолёта споков, как с каждой секундой блекнет и тает его блокирующий потенциал, полностью исчезая и подставляя безжалостным лучам землян беззащитную металлическую поверхность бронированной обшивки. Ничто не могло уже сдержать столь мощный энергетический напор. Ярко-алым пятном термоядерного взрыва отметилось бывшее место нахождения корабля противника, только теперь заставив «Звёздный Странник» прекратить поливать его огнём из всех орудий. Громкое, ликующее «Ура!» прокатилось по рубке управления, заставив Натали раскрыть глаза и прекратить свои попытки телепатической связи с Трило.

— Такой же залп по третьему номеру, пока он не вышел из нашего сектора обстрела, — командовал Иван, вытирая рукавом капельки пота, струящиеся по лицу от волнения.

Тот же сценарий атаки развивался и на третьем номере противника за небольшим исключением того, что он уже разгонялся, пытаясь уйти от приставучих испепеляющих лучей корабля землян. Автоматика самонаведения цепко держала противника под обстрелом, когда раздался взволнованный голос штурмана:

— Внимание! Нас атакуют с трёх сторон! Первый номер и пятый с шестым!

— Это что? Уже гиперпространники к ним присоединяются? — удивился Владимир Селезнёв, переводя центральную пушку на новые объекты атаки и открывая ответный огонь, — ну и время летит, думал, что только минута боя прошла.

— Защитный экран активизирован на 50%, чтобы не потерять огневую мощь, — раздался сухой доклад ЭММЫ, — атака противника пройдёт мимо, поскольку у нас развита большая скорость, при которой вероятность попадания минимальна.

— Это если нас не нагонит седьмой номер противника, — вмешался Филипп Грейс, ведя прицельный огонь с тыльной стороны звездолёта.

— Гиперполе пройдено сзади нас новым кораблём противника, который затормаживает, но быстро догоняет нас. Возможна атака с тыла, — подсказывала ЭММА, — для оптимизации защиты выставлен 100% щит сзади, 50% щит спереди и 25% фланговая защита.

С включением защитных экранов скорость звездолёта Сергеенко ощутимо снизилась. Дружный поток плазменных стрел, направленных на третий номер противника был вынужден распасться, не доведя начатую атаку до конца. Его защитное поле было почти уничтожено, когда пушкам Ганлоу и Селезнёва пришлось огрызаться яростным нападкам новых кораблей пиратов. Павленко оставалось в одиночку добивать трассерами изнеможённый корабль споков, когда неожиданно он вышел из сектора обстрела, оставив досадное разочарование землянам и, очевидно, небывалую радость врагу. Было одно утешение — это то, что третий корабль пиратов не скоро вернётся в бой и сможет ли вообще продолжать сражение.

«Звёздный Странник» оказался в самой гуще, зажатым между пятью боевыми единицами противника. Он яростно отплёвывался из всех орудий, не давая спокам осуществить скоординированный прицельный огонь. Предоставить им такую возможность — это было всё равносильно, что подписать себе смертный приговор.

— Колли, есть связь с Трило? — с надеждой окликнул пилота командор в перерыве между отдачей боевых приказаний.

— Никакой связи не установлено, командор, к нашему сожалению, — Колли Блу беспомощно покачала головой, опуская глаза.

Она понимала, что от этого контакта зависит жизнь или смерть всего экипажа землян.

— Натали, есть ли телепатический контакт с Трило? — Сергеенко с застывшей надеждой пристально смотрел ей в глаза.

— Должен был быть, но точно не могу сказать, — неловко пожала плечами Сьюме, — у меня не было чёткого ответа, не было обратной связи от контактёра.

— Ясно. Нам необходимо прорваться за первый и четвёртый номер, между которыми действует частотный поглотитель. Только так мы можем запросить о помощи трилонцев и рассчитывать на спасение, — рассуждал капитан, — ЭММА, предоставь, пожалуйста, расчёты оптимальной траектории и алгоритм действий.

В рубке повисла тишина, прерываемая свистами орудий «Звёздного Странника» и шипением защитных экранов, поглощающих редкие попадания орудий пиратов. Время тянулось бесконечно, а киберледи ответа не давала.

— ЭММА, что случилось? — беспокоился Иван Петрович, — я жду от тебя информацию для принятия решения.

Казалось, что так долго суперкомп ещё ни разу не задумывался над поставленной задачей. А именно сейчас для принятия правильного решения была дорога каждая секунда. Наконец, в динамиках послышалось привычное шипение, но голос киберледи прозвучал не сразу: «У меня возникла дилемма!». Такого начала не ожидал никто из экипажа. Даже Владимир Селезнёв с Ниной Павленко переглянулись на мгновенье, прекратив вести прицельный огонь по противнику. Все понимали, что-то вновь не то с киберледи. Проблемы и дилеммы могут быть у человека, но компьютер разрабатывался по строгому программному алгоритму и напичкивался буквально миллионами гигабайт информации только ради одного — быстрого принятия единственно правильного решения и его выдачи своему покровителю и создателю — человеку. Стараясь овладеть ситуацией, капитан спросил у ЭММЫ: