Бесплатный фрагмент - От А до Я! А Я?

Как хорошо побыть одному,

когда кто-то рядом.

А. Базель

Глава 1. Адам первый

Первый на Земле или один на Земле — Адам, пока об этом не думал, его мысли были совсем о другом. Где-то в нижней половине его тела проходила непрекращающаяся процедура, он постоянно глотал слюну, чтобы не чувствовать боль в области живота. Он постоянно делал приседания глубоко вдыхая. Адам просто хотел есть, но как это делать, ему при рождении забыли объяснить. Все получилось спонтанно, стоя в тени небольшого дерева, держась одной рукой за живот, Адам сорвал то, что попалось ему под другую руку. Первый человек, первый банан. Человек он же первый, но уже с блаженной улыбкой на лице и много, много бананов.

— Все, какая красота кругом, есть больше не могу, р-р-рай! — отрыгнул Адам и бог тому свидетель, что это не выход воздуха из желудка первого объевшегося человека на земле, а название места, где стоял, этот первый, довольный, сытый баловень судьбы.

С тех самых пор, что бы Адам ни говорил или ни делал, ему постоянно все прощалось ИМ. Видя такое обращение к нему, вседозволенность, Адам решил пообщаться с окружающим миром. Так как себе подобных Адам пока не нашел, он выбрал для собеседования попугая, который был тоже первый на земле и который был просто Кеша. Вот, когда Бог понял, что говорить на Земле нельзя было разрешать. Однако пресловутая вседозволенность «разговаривать» взрослому человеку, послужила в будущем всем жителям Земли очень злую шутку — от «Хайль Гитлер» до «Да здравствует коммунизм».

Но откуда, скажете Вы, наивное дитя, рожденное из земли могло предвидеть последствия такого поступка. Что бы было, если бы молчали?

«Ага, вот и первая грудь!» — увидел Адам розовый бугорок на животе у козы. Молоко — это хорошо, чистая вода надоела, хочется больше вкуса на языке. Вкус! Адам перепробовал все фрукты в раю и только одно дерево с самыми неказистыми плодами не вызывало в нем аппетита — это была карликовая яблоня. Адам решил, что чем выше тянешься, тем вкуснее фрукт, а у земли стелятся только сорняки, значит это не вкусно. Солнце, чистая вода, фрукты, теплый, мягкий песочек, ласковый ветерок, всегда плюс двадцать восемь, друг Кеша и полная безмятежность — это просто кайф! Нет, это просто рай! Адам понимал только одно, он должен упорно учиться наслаждаться жизнью, большего ему не дано, он уже человек и горе той сфере, которая в этом сомневается.

— Захочу, — сказал Адам Кеше и самому себе, и козу научу разговаривать.

Эврика! Адама не поняли, и кто? какая-то коза не захотела общаться с первым человеком на Земле. Бунт, саботаж, первая революция. Не нашли общий язык. Откупилась молоком.

Подумаешь, коза. Ну, выпил перебродившее молоко, поговорить захотелось, не поняла по-людски. От такой наглости Адам забыл допить фруктовый сок, который, в свою очередь, тоже забродил. Первым пьяным был все-таки Кеша. Адам сначала смеялся над попугаем, потом не поняв от чего птица такая смелая стала, попробовал сам и увидел, что рай засверкал еще ярче, вода стала еще чище, ветерок прохладней, солнце ласковей, фрукты –надоели.

Вот с Кешей говорил по душам и хоть тот улетал, якобы по делам, Адам знал, что попугай вернется — первую брагу на Земле умел делать только человек.

— Кеша, ты меня уважаешь?

— Адам, брат, ты один, дай поцелую.

— Нет, Кеша ты скажи, куда это ты летаешь постоянно?

— А, ерунда, привязалась тут одна. Голову в песок прячет как меня увидит. Не понимает. Что скажу, все — голову в песок, а какая красивая, такая большая попагайка.

— Ты хотел сказать попугайка.

— Да, да, но попа, она такая …!

— Ничего не понял, кто, чья попа?

— Не бери в голову. Наливай Адам, я тебе потом покажу райские уголки и райские кустики.

Сколько длилось затмение в голове Адама на почве браги, точно знает только Кеша. Спасаться от полной деградации лично ему помогает тесное общение с особой противоположного пола, точно таким же пернатым, но с очень большими перьями и огромной… душой.

— Адамчик, может тебе тоже, того, с кем познакомиться?

— Уже познакомился, — мрачно ответил Адам, — с козой. Не могу я, Кеша, без ласковых слов, а она не понимает и молоко ее уже не надо, разве, что тот продукт из молока, с прошлых дней, ты вроде его сыром назвал. Все кричал –хороший Кеша, хороший друг, хороший сыр!

— Хоть окольцуй, не помню.

Сыр, вино, молоко, фрукты, вино, сыр, фрукты, молоко, фрукты, сыр, молоко с вином… пора завязывать.

Кто же спасет себя от самого себя? Конечно, Кеша. Прилетев на следующий день, когда Адам потянулся к кокосу с датой трехлетней выдержки, Кеша предложил сначала пройтись по окрестностям рая в надежде увидеть хоть кого-то для своего лучшего друга на Земле, а уж потом и погулять можно. Все веселее будет, разбавить компанию, так сказать.

Мужик — сказал, мужик — сделал. Первым, кто им попался на пути, оказалось змеей.

— Здрасьте, — сказал Адам.

— Привет, — вспорхнул Кеша.

— Шшш…, — прошипела змея.

Кеша посмотрел на Адама, на то место, где должен был быть фиговый листок, потом на змею.

— Как насчет развлеченья? — Кеша приземлился у самого носа змеи, выпятив грудь.

— Шшш…, — прошипела змея, показав клыки.

Не успел Кеша сообразить с кем разговаривает, как его хвост уже почувствовал клыки змеи.

— Эй, эй, потише, — Адам еле успел выхватить друга из пасти гремучей.

— Во, гадюка, — кричал Кеша, сидя у Адама на плече.

— Да, нет, кобра, — вторил ему Адам, обходя дергающуюся и шипящую тварь.

— Может дальше не пойдем, Кеша?

— Ну, смотрите, увидел одну змею и крылья опускает.

Адам глубоко вздохнул, посмотрел на винный погребок издалека и побрел за летающим в небесах другом.

Змею удалось забыть только на свинье, а были еще и крольчиха, и крокодилица, ослица и орлица, лошадь, слониха, мокрая, почему-то, курица и конечно обезьяна, на которой Адам хотел срочно жениться.

Свадьба, так свадьба. Кеша — свидетель, его подруга — подружка невесты. Сколько было выпито и съедено! Адам не сводил глаз с большой души подруги Кеши.

— Ты где ее прятал, петух общипанный?

— За базаром следи, по морде дам, — Кеша замахивался крылом и улетал налево.

— Смотри, попка! Дурак, а голову как у обезьяны и будет просто супер, ты тут летаешь, может, где видел? Кеша-а-а. — Адам просто уснул, или много выпил и просто уснул.

Пьяному снятся только кошмары.

Глава 2. Адам последний

Просыпаясь утром от страшного шума, создаваемого собирающейся на работу женой Евой, Адам делал одну и ту же процедуру много-много лет, пил чай с конфеткой, курил в туалете первую за день сигарету, делая себя свободным от непосильной ноши, очищая себя от вчерашних булочек, колбасы, свинины, бананов, слив и картофеля. Одно и то же, одни и те же продукты каждый день, уже несколько десятилетий.

Сейчас будет говорить: Что ты проснулся? Спи дальше, я сама на общественном транспорте доеду. Как же, сама. Раньше ты может и ездила на автобусе, а сейчас у тебя есть я — Адам и машину купили, сидишь как в самолете низколетящем и смотришь в окно, красота, а за окном лужи, грязь, снег и пьяные алкаши.

— Опять я тебя разбудила, бедный мой Адам, иди спи, я сама доеду.

— Да, да, да, сама, яйцо долго не вари, сегодня я в смятку хочу. Я тебя отвезу.

Зачем говорить «я тебя отвезу», если все и так ясно, для того и есть автомобиль и я, Адам пытался словиться с космосом, пошевелить мозгами в надежде найти не прочитанное послание сверху.

Запустив двигатель и не обнаружив в голове видимых посланий, Адам повез свою Еву в ее альмаматер, где она успешно преподает физику, первый курс. С космоса ничего, послание может быть зашифровано, если посылают, то ясное дело не для средних умов, напряжемся, расшифруем.

— Налево, мне вниз.

— Сегодня значит в ад, я знаю, не волнуйся, без команд ты, Ева, не можешь.

— Поработай со вчерашними школьниками и ты поймешь, что без тебя они не знают, когда можно поесть.

Почему, когда он с Евой целуется при расставании между ними происходит электрический разряд и такой порой сильный и видимый. Плюс и минус, философствовал Адам, самое великое сочетание, не расстающееся со времен создания Земли. Если живет и работает, то только плюс и минус, а соединять их будет искра, соединить надолго, смешается навсегда и останется твердая масса. Как можно ездить по этим дорогам? Автомобиль Адама чуть не свалился в яму. Со смеху можно умереть, Адаму стало смешно, трамвайные рельсы убрали, а яма посередине дороги осталась. Пройдет двадцать лет и снова будут рельсы тянуть, новый трамвай будет. В России так всегда была бы новая метла. Адам спешил домой, он писал очередной роман о тяжелой жизни бурильщиков-нефтяников, которые выкачивали очень много нефти из земли, а закачивали воду, чтобы земля не стала квадратной или треугольной, а оставалась такой же как вчера — круглой.

Естественно, Адам «видел» землю со стороны и неоднократно, ему не составляло труда представить себе ее треугольной. Правильно делают, что заливают водой, треугольная — некрасиво. Вывод напрашивался сам собой, все хорошо, земля пока круглая, все работают и он, Адам, будет дальше восхвалять строительство думающего общества, от хижины до белых дворцов.

— Алло.

— Московский банк, оператор Лена. По вашей задолженности минимальный платеж 1250 рублей, последний срок — пи, пи, пи.

— Знаю я, когда последний срок. — Адам обреченно закрыл телефон, не дав Лене доработать до конца.

Это ее работа, убеждал себя Адам, мысленно извиняясь за такой жест. Лучше, когда приходят SMS, тут можно возмущаться, но только себе одному.

21 век — век проектов, кредитов, постоянных революций в технике и странах.

Да, так не было еще грустно, даже когда он жил в другой стране, в другом веке. Даже тогда, когда он эмигрировал не выходя из квартиры, за один день, из социализма в капитализм, из страны «СССР» в страну «Россия». Не спрашивайте меня, говорил Адам, все перешли границу и я как все перешел, с высоко поднятой головой. А что страна новая, существует один день, можно и попробовать. Своего рода рай на территории от Брянска до Аляски, которая американская, пока. С территорией разобрались, теперь нужен главный, кто будет, кто хочет, кто достоин? Кто там, на танке, почему не я, почему не тот, кого я знаю, где я его видел этого беспалого? Вспомнил, по телевизору, он перешел в новую страну со старыми друзьями-«портфелями». Точно, он был там, он там был, он не боялся, а я — трус, вспомнив то время, усмехнулся Адам. Испугавшись капитализма, Адам в то время стал перегонять автомобили, попадая, то под бейсбольную биту бандитов на большой дороге, то под дубинку милиции, требующих денег. Страшно, но надо, кушать хочется.

Отчего так получилось, в новой стране один день существования этой страны и она — страна, сразу начала кого-то кормить, кого-то доить, а кто-то сам ест что найдет. «Обидно, понимаешь — только перешли.»

— Алло.

— Адам, здравствуй.

— Да, мама, весь внимание.

— Отвези меня в банк, кредиты оплатить.

И тут кредиты, вот неймется, всё хочет стать бизнес-леди преклонного возраста. Старые и малые — желания одни.

— Повезло.

— Кому, Адам, повезло?

— А тем, кто был в танке и рядом с танком.

— Ну да, танки грязи не боятся, всё равно все испачкались.

— Кто испачкался? Ты о чём, мама?

— Я про кино военное, ты же любишь про войну, когда наши танки в атаку шли, освобождая страну, много таких фильмов и танков.

— Ох, — Адам очень глубоко вздохнул.

— Я про один танк и он же не по грязи ехал, по брусчатке, а убил страну за один день тремя выстрелами.

— Ты не заболел, сынок? Такого не бывает, только в сказке.

— Бывает мама и уже было, ты просто не заметила.

— И что это за страна такая слабая, может предали?

— Да, ладно, фиг с ней, с этой страной, иди корми железного троглодита бумажными деньгами.

— Не говори, сколько не суй, все ест и ест, не подавится.

Трудно, очень трудно написать в таком ритме жизни библию, получаются не нужные никому триста страниц бреда. Если бы не заказ от нефтяников, где Адам должен был разрушить иллюзию у обывателя, который боится пустот в земле, боится провалиться, если бы не надо было объяснять про воду вместо нефти, он бы точно написал фолиант. Волноваться обывателю не стоит, скоро будет водородный двигатель у всех, выпил воды из скважины и иди себе, родной, куда хочется. Горький юмор обжигал изнутри и раздражал снаружи. На всех фронтах идет битва человека против человека, выигрывает всего один из двух. Последний бастион с человеческим резервом — это любовь мужчины и женщины. Весь вопрос в резерве: чего ждут? Команды — умереть, сдаться на милость других, надеяться на перемирие, бояться оказаться последними или всё-таки всем отступить пока земля под ногами есть.

— Алло, здравствуй сынуля. Книгу мою отослал в Америку, фотоаппарат получил?

— Отослал, получил, как дела, чем занимаешься?

— Как всегда, сын, наслаждаюсь жизнью, мысли продал за фотоаппарат, буду теперь сохранять свои замершие движения с идиотской улыбкой на лице.

— Напиши что-нибудь ещё про брата, я у него ноутбук попрошу для себя.

— Ты хочешь новое слово техники из Америки? Сам и пиши своему брату.

— Поговорили. Я шучу. Что пишешь?

— Про воду в скважинах.

— Артезианские колодцы?

— Да, воду выкачивают, а чтобы не было пустот закачивают нефть.

— Здорово. Где?

— Что, где?

— Колодцы, закачанные нефтью где?

— Поговорили, пока, деньги не трать.

Молодежь даже не слушает, как их легко обмануть, сразу «где», «что». Время отсеивать ложь не пришло. Пошутить решил, теперь одолеет месторасположением колодцев.

Однако вернемся к любви мужской и женской. Адам напрягался с главными героями нефтяных скважин. Он — герой, добывал нефть, она — его спутница, спускала её в Куршавеле, в Монако. Он — герой, менял её на другую спутницу и снова добывал нефть, а она не спускала её в Куршавеле и Монако, она спускала её в других нуждающихся в деньгах местах. Он снова её менял и снова всё повторялось, нуждающихся мест было много. Когда же это закончится, метался из угла в угол герой, когда нефть закончится, отвечал, звонок.

— Алло.

— Ты сильно занят? Я уже почти свободна, приезжай за мной.

— Еду Ева, уже в пути.

Хоть бы снег пошёл, подумал Адам, тогда за Евой ездить не надо, водитель он не ахти какой, и лучше переждать непогоду. Стоит только подумать Адаму, как тут же, ну, не сразу, конечно, но обязательно сбудется. Только он приехал за Евой, как тут же пошёл такой снег, что Адам вспотел, пока доехал обратно. Понятное дело, мысль тоже имеет свою скорость, не говоря уже за исполнение.

Усталость, накопленная за последние дни, неразбериха в голове, стресс, полученный от городских дорог и ещё уйма причин, по которым Адам имел полное право, с его точки зрения, на снятие напряжения. Снимается всё и сразу, только вливанием в себя разной жидкости от пива до коньяка.

Подъезжая к дому, Адам запричитал и то плохо, и то, а вот тут совсем нельзя исправить, если не увидеть все проблемы в розовом свете, хотя бы на один вечер и этот вечер почти наступил.

— Пойду в бар, выпью кружку пива, — Адам говорил с неохотой, вроде не хочется, а надо.

Ева сжала губы и отвернулась от Адама.

— Опять пиво и чем заканчивается это уже известно, смотри сам, кружка пива.

Вот оно, «смотри сам», так много в этом смысла, а что смотреть-то, утром, Адам согласен, смотреть сам на себя не можешь, но ведь стресс. Можно и ограничиться одной кружкой, можно обманывать себя, но стресс, стресс точно не обманешь. Короче говоря, Адам выпил сразу две кружки пива, потом 150 водки, потом какое-то вино, пиво. Коньяк он пил уже дома.

На улице разыгралась пурга. Адам поблагодарил кого-то там наверху, всматриваясь в окно (жену везти на работу не надо), встал из-за стола, дошёл до дивана. Хорошо рядом есть стены, они-то и помогли бедному человеку. И вот он, Адам, уже спит и видит кошмарные сны.

Глава 3. Адамовы сны

Адам проснулся от ужасного шума, в окно, ветвями деревьев, стучалась метель. В комнате темно, значит ещё ночь, во рту сухо. Адам с трудом нашёл кухню, кран, открыл воду и вдруг вспомнил ужасный сон.

Ууух, приснится же гадость, надо выпить воды, сходить в туалет и забыть этот кошмар, потом можно снова засыпать, думая о хорошем. Легко сказать — досыпать, когда хорошее в голову не приходит. Адам начал считать удары ветки в окно. Что хорошего мне ещё не снилось? — пошарил в мозгах Адам. Всё снилось, осталось представить себе Рай. Мысль далеко не новая, кому на Руси живется плохо, знают почти все и эти все заслужили Рай. А какой он — Рай? Если он есть. Солнышко, вода чистая, фрукты разные, тёплый песочек, попугай на плече, нет пока Евы и лёгкий ветерок, навевающий самые первые и от того великие мысли.

В Рай лучше самому первому попасть, а то потом не разберёшь, какой Адам первый, а какой Адам последний. Надоели все, хочу один и пока не надоест не надо никого на мой остров, под названием Рай.

***

— Нет, нет! — вскрикнул и проснулся Адам, приснится же гадость.

Человек нужен человеку, попугай хорошо, а человек, такой как я, ну, чуть по-другому устроенный, надо же выяснять — кому на Земле жить будет лучше. Адам встал, с трудом отыскал воду, справил нужду, посмотрел на ночной небосвод и решил дождаться рассвета, думая о человеке, устроенном по-другому. Молния в ночном небе разорвала темноту на мгновение, ударив рядом с сидящим Адамом. Лучше спрятаться под дерево, кажется дождь начинается. Адам скрутился калачиком под деревом и под мерно стучащие капли продолжил во сне разглядывать ту, о которой стал думать всё больше и больше.

***

Всё-таки, где Рай? Адам вспомнил, что после смерти «очевидцы» утверждают о небесах. Если спишь, почему бы и не полетать в поисках рая, решил Адам, мысленно преодолевая земное притяжение. Простор какой, красота какая, Земля голубая. Какое блаженство, вот так парить в пространстве, где тебя точно не достанут ни кредиты, ни нефтяники, ни Ева, ни все остальные. Ладно, понятно, но у кого же спросить, где Рай, совсем нет ни души вокруг.

***

Надо полететь к звездам, Адам пытался управлять сном. Кеша говорил, что там точно есть устроенные по-другому люди. Что я раньше не догадался, вон что-то или кто-то парит наверху.

Ага, кто-то приближается, а я думал, что совсем один и спросить будет не у кого. К Адаму летел голый мужчина неопределённого возраста, немного полноват. Спят же люди голые, а я в пижаме — Ева заставляет.

Нашёл, радовался Адам, голова как у меня, руки, ноги, не понятно только, как устроено тело. Адам подлетел поближе.

— Что у тебя спрятано, почему закрыто тело?

— Пижама, понимаешь, Еву щекочут мои волосы на груди. Адам расстегнул пижаму.

— Фу, — передёрнулся Адам, и этот как обезьяна, — А что там ниже, так же как у меня? — Адам потряс своим достоинством.

— Ты что, голубой?

Адам посмотрел на свои руки, — Нет, я, как и ты — розовый. Покажи, может у тебя по-другому.

Вот пристал, говорит не голубой, а покажи, — На смотри, — Адам приспустил штаны.

— Эх, — вздохнул и отвернулся Адам, — У тебя такой же.

— Что значит, такой же? У меня больше.

— Какая разница? Я ищу другое, чтоб было как у страусихи хотя бы.

— Проблемы с женщинами?

Адам не понял вопроса.

— Где мне это найти, просыпаться не хочется, глаза откроешь, а там обезьяна.

— Ты хочешь проснуться, а рядом Ева?

— Ева, — мечтательно закатил глаза Адам.

— Слушай, а ты не знаешь случайно, где тут Рай, не могу найти, а указателей нет. Как в России, куда направляться не знает никто.

— Рай, — отречённо ответил Адам, — вон тот остров под нами.

— Рай что, на Земле?

— Извини, я знаю только один. Что знаю, за то и говорю.

— Спасибо, я полетел, мне срочно надо туда. А насчёт Ев, так вон там, на самом большом куске земли на планете, их видимо-невидимо.

— Ух ты, не врёшь, Кеша меня к звёздам направлял, а ты на Землю.

— Меня тоже все на небо направляли — Рай мол там, а он на земле, если ты говоришь правду.

Время выяснять дальнейшие отношения у мужчин просто не было. Они дружески пожали друг другу руки и каждый устремился к своей цели.

— Как хоть твое имя?

— Адам.

— Что — что? Не расслышал, повтори-и-и…

— А-д-а-м.

— Улетел. Откуда он знает моё имя? Хотя чего во сне не бывает, ладно, надо быстрее в Рай на Земле, пока все места не заняли, не один же я с похмелья сплю.

Глава 4. Пробуждение

Поздравляю Вас! Вы проснулись в Раю и так как Вы — первый и последний человек в Раю, Вам выпал выигрышный шар, Вы выиграли!

— Чего я выиграл, кто меня будит? Тьфу, песок на губах, во рту, в носу, откуда здесь песок? Елка на голову падала, помню; в воде тонул, помню; пожарников, тоже было дело, а вот песок… И кто это кричит в самое ухо? Отстань, я спать хочу, голова не поднимается, умираю, так и не пожив.

— Вы выиграли! Выиграли!

Адам открыл один глаз, перед ним бегал и кричал попугай. Всем белки, а мне попугай. Интересно, кто это помнит, что были белки.

— Послушай попка, отвали, пусть белка приходит, а я пока посплю.

— Вставай, Адам. Я говорю — обезьяна убежала к другому.

— К кому?

— Моя песочная голова говорит ко льву.

Адам пошевелил руками и ногами. А так как по случаю отключения мозгов шевелить больше нечем, Адам сказал:

— Запутать хочешь попугай — обезьяна, голова, лев. Ты, чьи интересы представляешь? Белки?

— Совсем рехнулся, человек. Говорил же вчера, не пей последний кокос. Белку ему подавай, ты с козой не можешь справиться. Белка, — попугай покрутил пером крыла у головы Адама.

Адам от щекотного прикосновения открыл глаза. Перед глазами лежащего человека простирался песок, переливающийся разными цветами под яркими лучами восходящего солнца. Новый поворот во сне, вспомнил Адам, я же еще сплю.

— Это же Рай! — закричал человек быстро вставая на ноги.

— Рай! Люди, я в Раю! Вы меня слышите?!

— Слышат они тебя, как же.

— Опять ты — пернатый, какой ты красивый.

— Э-э, ты это, поосторожней, у меня есть подруга.

— Да, ты что, птица. Я радуюсь, а у тебя одно на уме или и тут, в Раю, тоже озабоченные есть?

— Я что, я ничего, у меня всё в порядке, не то, что у некоторых.

— Раз нет ни кого и не надо, очень даже хорошо и у меня всё тогда в порядке. Мне хочется побыть одному.

— Тебя, человек, не поймешь, то подавай ему на него похожего, а то вдруг не хочу, вроде уже надоела не попробовав.

— Почему ты не филин, такие слова знаешь. Помолчал бы немного, лучше покажи как тут в Раю.

— Со вчерашнего дня ничего не случилось, барсук налетел на сук, носорогу кой-кто отломал рог, пригрозив и слону отломать бивень.

— Какие-то войны у вас здесь, кто же это вытворяет?

— Ты что не помнишь или издеваешься?

— А что я могу помнить, если я только что попал в Рай. — Адам пошел к речке с чистой водой.

— Надо бросить пить, надо бросить пить, — семенил за Адамом Кеша.

— Что ты говоришь, попугай?

— Вообще-то моё имя Кеша. Пить, говорю, надо бросать.

— Это точно Кеша. Кеша… кто тебя так назвал?

— Ты, Адам, и не надо этих кто, когда, а то улечу навсегда.

— Ну, навсегда, конечно, не надо, а так полетал бы, пока я воды попью.

Адам медленно наклонился к воде, предвкушая исцеления от головной боли. Открыл сначала рот, потом широко глаза, да так и застыл. На него смотрел тот мужик, что повстречался ему в небе. Потихонечку, ладошкой Адам разбрызгал воду и дико закричал, ничего не изменив со своим изображением.

— Что ты кричишь, тебе, что плохо, Адам?

— Мама, мама, мама — повторял Адам, разглядывая свои ноги, руки, небольшой животик, ощупывая своё лицо.

— Это он с землей разговаривает, — объяснял попугай собравшимся у реки жителям Рая.

— Адам, может хватит? Ты зверей пугаешь?

— Мама, и белки пришли и носороги, и слоны, и жирафы, вот это я допился доктор, спасите!

Кому может присниться сон, что он не в своём теле, а в каком-то дряхлом, неопределённого возраста и в самом лучшем месте, в Раю, ну, спасибо мозги, удружили. Ладно, если билет в Рай, это тот, кто мне повстречался в небе, значит быть тому, галёрка, так галёрка.

— Как говоришь, я тебя назвал?

— Кеша, а что плохо?

— Да нет, там, откуда я, это самое распространённое для попугаев, — Кеша уставился в землю и даже попытался немного покопать.

— Случайно, не жёлуди ищешь?

— Я не свинья есть жёлуди.

— Я тоже не свинья, но поел бы сейчас от души, уверен ассортимент в Раю виповский.

— Какой тут ассортимент, — ворчал Кеша, — одно и то же. Одно развлечение было и то пора бросать, а то Адам начинает превращаться в животное, а потом и в зверя. Не помнит, как вчера из рога захотел пить, кокос и соломинка ему надоели. Чуть носорога не убил. А потом ему стало мало этого сосуда, погнался за слоном, так весь Рай быстро превратится в Ад.

— Смотри, Адам, змей пьёт наше вино.

— Пусть пьёт, Кеша, я в Раю и пить не хочу.

— Ты, может, и не хочешь, — тихо прохрипел попугай, — а я, иногда, и не против.

— Какая змеюка длинная, — Кеша стукнул клювом змею. — Ползи отсюда, это не твоё.

Змея только зашипела, зеленея от злости.

— Да не трогай ты её, пусть себе пьёт, зелёный змей он и в Африке зелёный и пьёт до сих пор.

Кеша всё-таки перетащил парочку сосудов из кокоса подальше от захлебывающейся змеи и это его почти успокоило.

Адам переходил от одного дерева к другому. Он не знал и половины тех фруктов, которые быстро превращались в косточки, разбрасывая их в разные стороны.

— Очень вкусно, ты чё не ешь, Кеша? Заняться бы селекцией, такие можно грейпфруты выращивать, одного на неделю хватит, — показал Адам, разводя руки.

— Нет, тебя точно молнией ударило, пить бросил, подругу не хочет, ты ещё спортом займись.

— А что — это мысль, такое тело не для слабонервных. Спасибо попка.

— Я тебе не попка, я — Кеша. Полетел-ка я к своей попке, расскажу, что с тобой любовь к обезьяне сделала.

— Ты это о чём, Кеша? А ладно, полетел, так полетел, поспать бы подольше, я бы тут такое завернул. Не только название «Рай», а действительно Рай и во всей его красоте.

Адам походил по берегу реки, выпил воды, умылся и приготовился просыпаться. Прошёл день, солнце потихоньку садилось за горизонт, а Адам был всё ещё в Раю.

— Ну, когда? — Адам нервно, быстрым шагом, с заложенными за спину руками ходил вдоль реки. — Когда это произойдет? Даже пару раз подпрыгнув, Адам не полетел, удивительно почему? А! — стукнул себя по голове человек, вот для чего нужна голова — при восклицании «А!» стучать, я же должен спать лечь и потом полететь, голова — два уха. Где деревце? Адам поудобнее устроился на тёплом песке, поймал лёгкий, охлаждающий тело ветерок, закрыл глаза и безмятежно уснул, не успев даже сосредоточиться на мысли о плавном пробуждении.

***

Адам открыл глаза, звёзд на небе не было ни одной, тучи наверное, тишина, — точно будет буря. Что это на мне такое? — попытался пощупать Адам, выпрямляя руку вдоль тела. Ой, рука коснулась чего-то тёплого, большого и упругого. С кем я вчера заснул, неужели с обезьяной? Тепленькая такая. Адам развернулся к тому, что он нащупал, даже закрыл глаза в темноте и потихонечку прикоснулся второй рукой. Волосы, тело, тело, руки, живот, волосы, ноги, волос маловато, обезьяна вся волосатая, а тут как и у него. Адам ощупал себя, потом ещё раз объект, лежащий рядом с ним, но уже менее осторожно и улыбнулся, потом заулыбался и засветился радостью так сильно, как самая яркая звезда на небосводе. Он никогда её не видел, но сейчас, в темноте, он был полностью уверен — это то, что ему всегда не хватало в своей жизни в Раю. Разве это шутки, ну, что ему не хватало в его жизни в Раю? Конечно её, человека устроенного по-другому. Когда же появится солнце? Адам хотел всё, уже любимое им, увидеть. Надо пощупать ещё, и ещё, ещё разок, как обхватить сразу всё?

— Ещё рано, давай поспим, Адам.

Говорит, говорит, и как, речка громче, ветер свистит, попугай оказывается не оратор. Адам… она знает моё имя. Кто ей вчера сказал? Какое-то волнение охватило Адама, это его человек и он рядом. Не отдам. Моё! Козу заберите, обезьяну, попугая в придачу, что хотите, но это — моё!

— Что ты делаешь, Адам? — Ева пыталась высвободиться из его объятий.

«Что я делаю? Откуда я знаю? Но остановиться не могу.» После физических упражнений, так взволновавших его, Адам, почти теряя сознание, вспомнил как её имя, «Ева» — это сказал такой же как он, тот, что встретился с ним на небосводе.

— Ева, — блаженную улыбку скрывала темнота.

— Адам, любимый, давай ещё немного поспим.

«Адам» — знаю, «любимый» — не знаю такого. Кто это?

— Кто это «любимый», рассказывай Ева.

— Ты мой любимый, спи, скоро будильник, мне на работу между прочим.

Я теперь ещё и любимый. Адам! Любимый! — звучит. Мой! — звучит, только куда какое имя ставить не знаю.

Расслабившись от трения при соприкосновении с Евой, Адам решил ещё соснуть, пока не взойдет солнце.

Ещё веки не закрылись до конца, как Адамовы перепонки почувствовали все звуки вселенной, доносящиеся в полуметре от него, будильник. За что, кто на меня разгневался, это не я, это из-за неё. Адам спрятался под что-то мягкое, под нос ему упёрлось перо из подушки.

— Кеша, кто же тебя, кто посмел друга моего?

— Спрятался, а я тебе сколько раз вчера говорила — мне утром на работу, а ты коньяк с пивом. Когда это кончится?