Бесплатный фрагмент - Остров Черной Головы

Часть 1

Миловидная брюнетка, заведя упавший локон волос за ухо, с укором посмотрела на утонченное лицо посетителя №53 и вновь повторила, с упорством, не требующим возражений:

— Мистер Рэтфорд сейчас занят. Вам придется подождать.

— Но позвольте! — вспыхнул молодой человек, имеющий вид классического офисного клерка. — Позвольте. У меня назначена встреча.

Он слегка ослабил узел светло-серого галстука, торчащего под белым воротником рубашки, потом будто опомнившись, одернул лацканы пиджака, и горячо принялся доказывать:

— Администратор требовал от меня пунктуальности, и несколько раз повторил, чтобы я пришел в то самое время, которое было мне назначено. И время… точное время посещения — девять часов вечера!

Для пущей убедительности он ткнул указательным пальцем в часы, висевшие у него на запястье, но результат оказался все тем же.

— Я вас прекрасно понимаю, — защебетала тонким голосом девушка, — но мистер Рэтфорд никого не принимает с 21 до 22 часов — никогда! — подчеркнула она, надеясь, что вопросов больше не последует.

— Тогда каким образом я оказался записан именно на это время? — теряя терпение выпалил посетитель, и лицо его, до того спокойное и носившее утонченные черты интеллектуального труда, сделалось резким и угловатым.

— Возможно, произошла ошибка, — невинно улыбнулась брюнетка.

Поняв бессмысленность своих действий, молодой человек тяжело вздохнул, поправив рукой аккуратно стриженные темные волосы и, уняв гордыню, поспешил на мировую.

— Хорошо, тогда я подожду до десяти.

— Пожалуйста, — девушка милостиво указала рукой в сторону небольшого дивана, стоявшего в самом углу приемной.

Расположившись на мягких обитых черной кожей подушках, молодой человек сосредоточился на времени, или вернее на том, что его лучше всего символизировало — на ручных механических часах! Изящный циферблат, внутри которого торопливо двигалась тонкая секундная стрелка, подобно гипнотизеру, зашептывал разум ритмичными тихими звуками. В воцарившейся тишине небольшого помещения, они становились чуть ли не всеобъемлемыми, и стоило определенных усилий, что бы не увлечься этим процессом, и не погрузиться в дурман спасительного сна. Когда уже было сознание совсем отвлеклось от окружающей его действительности, молодой человек услышал приятный женский голос, словно льющийся откуда-то издалека.

— Мистер Ян Тишинский? — тоном, преисполненным официоза, проговорила брюнетка.

— Да, — машинально отчеканил посетитель, и тут же словно по команде, вскочил на ноги.

— Мистер Рэтфорд ждет вас — вы можете пройти! — широко улыбаясь, дозволительно пропела секретарь одного из самых могущественных людей на планете.

Этот паук, логово которого скрывалось за блестящей, словно карамельная патока, дверью, казалось, сумел обвить своей паутиной целый мир. Сквозь пространство и время, тянулись сотканные им нити, к вершине огромного, украшенного позолоченным шпилем, небоскреба — сердцу империи Рэтфордов. Глава почетного клана, сэр Джон Рэтфорд, был почти легендой, переносимой из уст в уста многочисленными поборниками конспирологических теорий. Говорили всякое: одни, на полном серьезе, утверждали, что Рэтфорд продал душу дьяволу, получив взамен несметные богатства и неправдоподобно долгую жизнь. Другие вообще сомневались в существование этого человека, доказывая, что Джон Рэтфорд всего лишь ширма, за которой скрывается мировая финансовая олигархия. Третьи высказывали мнение, будто Рэтфорды и еще несколько кланов управляют всеми глобальными процессами на земле и ведают ходом истории. Так или иначе, но Ян Тишинский, впервые в жизни, — которая до того момента была тиха и непримечательна, как бесшумная заводь в лунную ночь, — оказался у порога чего-то, совершенно могущественного и невероятно таинственного, одно прикосновение к которому грезилось как великое путешествие в страну опасных скитаний.

От этих мыслей, бегло пробежавшим по всевозможным предрассудкам, ноги сделались ватными, и легкий трепет, охватив душу Яна, ненадолго остановил его. Впрочем, тут же ему стало стыдно за эту проклятую, секундную слабость, и, взяв себя в руки, он твердо зашагал вперед, стараясь придать своей походке ту твердую величественность, с которой должно быть ступал по каменным ступеням собора Парижской Богоматери Наполеон, готовясь водрузить на себя корону Французской империи. Массивная, деревянная дверь, не издав даже малейшего звука, легко отошла в сторону, открыв широкое, залитое тусклым светом пространство. Ян невольно замер. Своды огромного зала, перебежками витиеватых колонн устремились к его невысокой фигуре, в нерешительности застывшей меж двух миров, разделенными широким дверным проемом. Наконец, найдя в себе силы, он сделал шаг навстречу и удивительная панорама, окончательно поглотила его воображение. По высоким стенам потекла причудливая лепнина, то тут, то там вспыхивая разноцветными, мозаичными картинами. Огромные яшмовые вазы, в которых томились причудливые растения, — многие из которых Ян вообще видел впервые, — запестрели в глазах, словно на параде, красуясь яркими оттенками распустившихся цветов. И приятный, чуть тусклый свет, льющийся с больших декорированных плафонов, утопил комнату во мраке, сделав ее безбрежно огромной.

Словно ожидая подходящего случая, за спиной захлопнулась дверь, и Ян невольно вздрогнул. Он сделал еще пару шагов вперед, прежде чем смог разглядеть в слипшемся полумраке длинный массив деревянного стола, то ли волей воображения, то ли искусством краснодеревщиков, принявший вид выброшенной на берег шхуны. Помпезно огромный, отливающий красновато-бурым, омертвевшим цветом, казалось, он служил лишь тем, что ублажал взбалмошный рассудок своего странного хозяина.

Ян прищурился. Над столом, словно немая тень, высилась безликая фигура человека, с двумя маленькими, пронизывающими огоньками на месте глаз.

— Смелее мистер Тишинский, — прохрипела тень. — Вы можете занять любое, удобное для вас место.

Направляемый любопытством, Ян сделал несколько шагов навстречу, пока мутные черты лица незнакомца сидящего за столом не приняли узнаваемую четкость линий. Остановившись, он как бы ненароком пробежал глазами по огромным сводам наряженного в роскошные, мраморные одежды зала, и будто случайно остановился на человеке, который венчал весь этот ансамбль. Первое впечатление от беглого знакомства заставляла сомневаться, что перед ним тот самый мистер Рэтфорд, одно слово которого весило больше чем мощь всей национальной гвардии США. Это был тощий старик, с желчным лицом, измотанным безудержным течением времени. В целом он почти ничем не отличался от своих ровесников, которым посчастливилось дожить до столь преклонного возраста. Кроме, пожалуй, одного: его глаза, единственные в этом тщедушном, хрупком теле, пылали огнем всепоглощающей, неутолимой жажды власти, проникшей в него еще в молодые годы, и беспрестанно растворившейся во всем его естестве. Словно некий, мистический источник силы, он питал одряхлевшую плоть, истощенную в долгой битве со временем. В общем, он больше напоминал ожившего фараона, запертого в своей роскошной усыпальнице.

Старик сухо поприветствовал молодого человека, однако едва Ян сумел ответить, как тут же почувствовал на себе колючий, пронизывающий до самой глубины души, взгляд. Ощущение было такое, что в тело проникает яд, и Ян невольно отвел глаза в сторону.

Ухмыльнувшись, старик опустил костлявые руки на стол, и словно не замечая того неудобства которое он приносит, все так же, не спуская глаз, хрипло произнес:

— Скажите господин Тишинский, вам известно кто я?

Какое-то странное ощущение огнем прокатилось по телу Яна. Быть может, стоило захватить на встречу осиновый кол? По крайне мере странная, мистическая атмосфера, в которой проходила эта встреча, сама собой подталкивала к подобным мыслям.

— Да, — произнес Ян, у которого словно пересохло во рту, — вас зовут Джон Рэтфорд.

— Верно! — со сладковатой улыбкой согласился старик. — Вы ведь были приглашены сегодня именно к нему. Но, а что вам еще известно об этом человеке?

Старый дьявол словно забавлялся пространными вопросами о себе. Но к чему была эта прелюдия?

— Да… в общем-то немногое, — стараясь расстаться с излишней напряженностью заговорил Ян. — Мне известно столько же, сколько и любому обывателю во всех частях света. Вы крупный предприниматель, миллиардер, член почтенного семейства Рэтфордов… меценат… да в общем больше ничего.

— Ну что ж это уже немало, — с удовлетворением согласился старик. — Хотя, конечно о вас мне известно чуточку больше. Позвольте…

Ян целиком и полностью превратился вслух.

— Вас зовут Ян Тишинский. Вы родились в Чехии, но проживали там недолго. В раннем возрасте ваша семья переехала во Францию. Вы в совершенстве владеете английским, чешским и французским языками. Увлекались боксом, но на профессиональный уровень так и не вышли. Пять лет назад вы окончили «Сорбонну». На данный момент вам двадцать восемь лет, вы не женаты, работаете инженером-техником в «Sistems Communication» в Нью-Йорке. Все верно?

Ян, молча, согласился. Наконец разговор начинал переходить в практическую плоскость, и было нетрудно догадаться, для какой цели он затеян. Империя Рэтфордов рекрутировала специалистов по всему миру. Это был хорошо известный факт. И сегодня, и даже вероятно сейчас, долгожданная рука судьбы наконец-то могла коснуться и его плеча. Почему нет? Ведь не ради разговоров о боксе и женщинах приглашал его мистер Рэтфорд.

— В «Sistems Communication» о вас лестно отзываются, — словно подхватив мысли Яна, продолжил Рэтфорд. — Вы ведь работает в сфере информационных технологий?

— Да, — снова безапелляционно согласился Ян.

— Тогда вы наверняка слышали о такой кампании, как «Global Industry»?

— Разработка и внедрение информационных и компьютерных технологий, — на выдохе выпалил Ян.

— Именно, — подтвердил Рэтфорд. — «Global Industry» — это основной игрок на рынке информационных технологий. Равного агента в мире просто не существует. Это большое будущее всего человечества. И если захотите, вы сможете, стать одним из тех, кто определяет направление этого развития.

Ян, уже давно принявший форму деревянного истукана, у которого только глаза реагировали на внешние раздражители, почувствовал как вал приятных эмоций раскатисто пробегает по его оцепеневшему от напряжения телу.

— В нашем головном центре, — продолжил Рэтфорд, — в Юго-Восточной Азии, освободилась должность заведующего одного из отделов. И, признаться, ознакомившись с вашим досье, я понял, что лучшей кандидатуры на эту должность мне не найти.

Былая атмосфера мистической черной мессы, окончательно растворилась в приятной возбужденности от кружащих голову перспектив.

— Вы молодой, перспективный специалист Ян, — не успокаивался Рэтфорд. — Вас ждет блестящее будущее. И так, меня интересует только один вопрос? Да или нет мистер Тишинский?

— Я… я просто счастлив, работать в вашей кампании мистер Рэтфорд, — былая сдержанность была цинично сдернута, и Ян, с уже не скрываемым настроением (отчасти порожденным неприглядным желанием убедить старика в величине той милости, которая была ему оказана), растянувшись в улыбке, благодарил своего нового покровителя.

— Вот и отлично! Будем считать это решенным делом. Формальности уладите с моим секретарем. А теперь о главном! Видите ли, мистер Тишинский, в последнее время «Global Industry» был вовлечен в один из самых амбициозных проектов человечества. Вы наверняка ничего о нем не слышали, и это не удивительно. Так уж вышло, создавать лишнюю шумиху вокруг него, было бы равнозначно уничтожению самого проекта. Я попытаюсь вам вкратце объяснить.

Старик сделал несколько глотков воды, чтобы смочит пересохшее горло, и, откликнувшись на спинку стула, приготовился к долгому разговору

— В одном из удаленных мест Тихого океана, существует остров, достаточно небольшой, но в тоже время уникальный по своим климатическим и природным особенностям. Но главное его достоинство состоит в ином. На его территории, уже не одну тысячу лет, проживают туземные племена, никаким образом не затронутые влиянием цивилизации. Они не имеют никакого представление о том, что находится за пределами этого острова. Понимаете?! Это настоящее чудо!

Ян, еще не осознавший, для чего затеян этот рассказ о далеком острове, все же старался внимательно вникать в каждую деталь речи старого Рэтфорда.

— В наш век подобное кажется невозможным, — заворожено продолжал Рэтфорд. — Но все-таки дела обстоят именно так. Когда научное сообщество получило первые данные о наличии на нем аборигенов, живущих так же, как наши дикие предки до появления первых цивилизаций, в нем созрела дерзкая идея, суть которой заключалась в том, чтобы исследовать существование и быт этих людей, избежав с ними всякого контакта. Путем долгой и кропотливой работы, остров был оборудован огромной массой видеокамер, измерительных приборов, датчиков. В общем, были созданы все условия для тщательного исследования жизни аборигенов, притом, совершенно незаметно для них самих. Этот проект, мистер Тишинский, активнейшим образом курирует в числе прочих и «Global Industry». Да, в общем, что греха таить, для меня самого работа над ним очень важна и поэтому я лично стараюсь отбирать для нее исполнителей. Вы мистер Тишинский показались мне достойной кандидатурой.

Старик сделал паузу, видимо, слегка утомившись от рассказа, но через секунду продолжил снова:

— Через пять дней группа специалистов компании «Global Industry» отправится на остров, для технического переоснащения и доводки аппаратуры. Работа, будет вестись примерно неделю, от силы две. И я спрашиваю вас мистер Тишинский, вы с нами?

Слегка подпортившая общий фон новость о полете на некий остров находящийся где-то на краю света, не могла повлиять на общее настроение, и Ян с веселой, искренней улыбкой, против всякого желания вспыхнувшей на его лице, тут же воскликнул:

— Для меня это большая честь мистер Рэтфорд. И я с радостью приму ваше предложение!

— Вот и отлично, — натянуто улыбнулся старик. — Компания взяла на себя смелость на завтра забронировать вам билет до Токио. Там вас встретит наш человек и введет в курс дела. О месте и времени отбытия вы узнаете у моего секретаря. Что же касается деталей, то о них вам лучше будет поговорить с вашим куратором из экспедиционной группы — вы с ним встретитесь в условленном месте. Да, и главное! Как только закончите работу над проектом, вас будет ждать должность заведующего отделом общего развития юго-восточного филиала компании.

Рэтфорд, явно утомленный долгим разговором, снова сделал несколько глотков воды из стеклянного стакана с черным рисунком, похожим на сплетение загадочных рун, после чего высокопарно, на одном дыхании выпалил:

— Ну что ж мистер Тишинский, добро пожаловать в кампанию «Global Industry»! Прощайте!

Ян, словно все еще не веря в свое счастье, расплываясь в улыбке и благодарностях, попятился к выходу. Массивные деревянные двери, щелкнув ручкой, распахнулись, и молодой человек, окрыленный успехом, выпорхнул из офиса мистера Рэтфорда, чуть было, не снеся по пути некстати подвернувшегося незнакомца, с кипой документов в руках, из внешности которого, заполнился только характерно выступающий профиль носа.

Оказавшись на улице, Ян торжественно возвел руки к небу, затянутому сплошной темной пеленой. «Наконец-то» — чуть слышно прошептал он, словно боясь спугнуть неожиданно увязавшуюся следом удачу. Едва различимые звуки слетели с его губ, и тут же растаяли в бескрайней темноте наливавшейся ночи. Мрачнеющая над головой бездна была холодна и недружелюбна — что ей подобные порывы! И лишь маленькая искорка далекой звезды, продираясь сквозь сгустившуюся пелену полночного мрака, дарила тепло своей загадочной, еще не растаявшей души. Ян невольно улыбнулся. Далекий спутник его будущих скитаний, казалось, имел женские черты.

Добрый, ласковый свет, еще долго, тянулся ему вслед; по мрачным мостовым, по небольшим и холодным лужам, все дальше и дальше, пока, наконец, вовсе не растворился в блеклом свете электрической лампочки его небольшой квартиры, на окраине огромного, человеческого муравейника.

Часть 2

Яркий диск солнца, плывущий над огромным тяжелым городом, словно завис над громадной иглой, сплетенной из стекла и металла, и со стороны могло показаться, будто могущественный холдинг «Global Industry», наконец-то обзавелся искусственным источником энергии, сияющим над его небоскребом. На самой вершине этого исполина, щурясь от теплых потоков ветра, стоял невысокий молодой человек, целиком погруженный в глубокие размышления. В его задумчиво-беспристрастных глазах чуть заметным огоньком мелькала мысль о превратностях судьбы, способной вот так, в одно мгновенье вознести человека к вершинам его карьеры. Еще вчера, он был лишь одним из многих — управленец среднего звена с фиксированной ставкой, позволявшей снимать скромную комнатушку в окрестностях Нью-Йорка, да иногда баловать себя кое-какими вольностями, свойственными холостяцкой жизни. Его будущее виделось беспросветным. Скромная квартира, недорогой автомобиль, раз в полгода походы в ресторан, и всякие подобные радости жизни, и все то немногое — в кредит! Кредит, который нужно выплачивать до конца жизни, с оглядкой на то, что в один прекрасный момент тебя могут лишить всего. Просто дать размашистого пинка, и выкинуть на улицу, не посмотрев на прежние заслуги. Конъюнктура рынка, обвал акций, кризис, или просто новый босс, со своей креатурой, разбирающейся, — безусловно! — лучше и детальней в превратностях твоей, уже бывшей, работы — все это лишь частные вариации по сути одного и того же явления, плотно прикрывающего двери в коридор твоих возможностей. И как удержаться на плаву после этого? Ведь ты уже привык к атрибутам этой простой всем понятной жизни: к этой машине, к мебели, к чертовому «айфону» очередной, новой модели, к возможности покутить, натрескавшись вдоволь дорогого виски. Нет… все-таки это была жизнь в кредит — жизнь, прожитая взаймы у алчного кредитора, берущего за нее ежедневную плату, в виде твоего бесценного времени, да еще и набравшегося наглости вернуть все выданное обратно.

Но теперь все должно было измениться. За одну ночь — какую-то волшебную, и невероятную ночь — он вдруг вошел в пул избранных: тех, на которых принято равняться в этих самых кругах среднего звена, выстраивая жизнь так, чтобы успеть докарабкаться до заветной цели раньше, чем это сделают другие. Удача, наконец, ворвалась в его размеренную жизнь, вознаградив за все усилия. Впрочем, могло ли быть иначе? Его долгий, тяжелый труд, его упорство по отношению к делу, его безвозвратно потраченное время, брошенное на алтарь будущего карьерного роста — разве это не должно было быть вознаграждено, разве это могло остаться не замеченным? Да, безусловно, этот успех был им заслужен; и стоя здесь на вершине могущественной империи Рэтфордов, он мог со сладким придыханием произнести и без того избитую, но оттого не менее волнующую фразу — «Жизнь удалась»! И будто не удержавшись, она соскользнула еле различимым звуком с языка, и тут же растворилась в теплом потоке ветра, окончательно исчезнув из сознания только с тихим, вкрадчивым голосом, выплывшим откуда-то из-за спины:

— Прекрасный вид, не правда ли?

Обернувшись, Ян обнаружил рядом с собой невысокого гражданина в потертых, синих джинсах и белой футболке, перетянутой тряпичными лямками небольшого рюкзака; сама футболка выделялась отчетливым изображением бесстрашного романтика Че Гевара, с гордым взглядом, устремленным к сияющей вечности. Ян усмехнулся. Че Гевара, здесь, на вершине этого бастиона капиталистической империи. «У истории все же есть чувство юмора!» — твердо решил он.

— Любуюсь городом, — отрешенно произнес Ян.

Врать он не хотел, но незнакомец, столь не тактично лез в его дела, что вызвал обоснованные подозрения.

— Видимо вы собрались в далекое путешествие? — широко и совершенно искренне улыбнулся незнакомец, кивнув взгляд в сторону большой дорожной сумки, лежащей у ног Яна. Неброская одежда, бледно зеленая куртка и камуфляжные штаны, конечно только дополняли этот образ. — Ну, а попутчика с собой возьмете?

Ян еще раз оглядел тощую фигуру странного гражданина, затем поросшее легкой щетиной скуластое лицо восточной внешности, и тут его словно осенило. Ну конечно! Перед ним стоял тот самый человек, которого Ян едва не сбил с ног, выбегая из кабинета мистера Рэтфорда. Теперь только стоило улыбнуться, и невинно развести руками.

— Да, да я вспомнил, — невольно покраснел Ян. — Простите за тот неприятный эпизод.

— Пустяки! — усмехнулся незнакомец. — Мистер Рэтфорд умеет вселять в людей такие чувства, от которых они теряют голову.

— Но моя-то на месте! — возразил Ян.

— Вне всяких сомнений нам это на руку. Большие путешествия требуют хладнокровия. А нам, исходя из обстоятельств, предстоит путешествовать вместе.

Продолжать и дальше отделываться невнятными отговорками, было бессмысленно. Совершенно очевидно, что перед Яном стоял тот самый человек — куратор, который и должен был ввести его в курс дела. Старик Рэтфорд упоминал о нем, сидя в своей башне, но благоразумно не стал называть никаких характерных признаков. Только обстоятельства их встречи, словно в каком-то чертовом детективе (Ян не любил детективы, и всю эту романтику шпионских игр).

— Я полагаю, что именно так оно и есть, — после недолгого раздумья согласился Ян.

— Ну что ж в таком случае разрешите представиться. Меня зовут Маттиас Эрдеме, я работаю в Институте фундаментальных исследований, в городе Принстон.

— Ян Тишинский, специалист-техник «Sistems Communication», — Ян запнулся, — точнее бывший…

— Понимаю, — улыбнулся Эрдеме, — теперь вы специалист «Global Industry».

В его словах прозвучала какая-то особая, подыгранная интонацией, гордость, придавшая Яну дополнительной уверенности.

— А раз так, то мы с вами в одной команде, — продолжил Эрдеме. Он еще раз оглядел плоскую крышу небоскреба, над которой пустой прямоугольной платформой возвышалась вертолетная площадка, и сухо заметил.

— Нас пока двое, а у меня совсем мало времени для того, чтобы ввести вас в курс дела, и так…

Ян приготовился слушать. Его взгляд, рассеяно снующий по живописным просторам громадного города, сосредоточился на Эрдеме.

— Мы летим на остров, который не имеет официального названия. Его как бы и вовсе не существует в природе, вы не найдете его ни на одной карте, и на Земле окажется очень мало людей, которые смогли бы указать вам его месторасположение. Среди технической документации он проходит под именем X-600, но мы предпочитаем иное название — Остров Черной Головы.

— Остров Черной Головы? — усмехнулся Ян. — Но почему?

— Вы сами все поймете, когда окажетесь на острове, — напустил туману Эрдеме. — На острове существует техническая база, на которой ведется постоянное дежурство. Это центр управления многочисленных систем, которыми пронизана вся территория острова. Естественно она требует отлаженной и постоянной работы. Именно для этой цели раз в четыре месяца, на острове высаживается спецгруппа технологов и ученых, которая в течение двух недель занимается тяжелой и кропотливой работой, проверяя исправность всех технических систем, сконцентрированных в единое информационное пространство. Такова цель нашей экспедиции. Именно поэтому Ян, вы, я и еще четыре человека отправятся, сегодня на далекий, богом забытый клочок земли.

— Да-а-а, — протянул Ян. — Интересная предстоит работенка. Только я не совсем представляю, каков спектр моих обязанностей. Чем я буду заниматься?

— Не переживайте, — успокоил Эрдеме. — Вас брали как хорошего специалиста широкого профиля. Работа вам найдется. Вы быстро вникните в курс дела, в этом не будет сложностей, поверьте!

Ян весело хмыкнул.

— Однако интересная экспедиция намечается.

— Вам должно понравиться.

Эрдеме ненадолго замолчал, и после короткой паузы, поспешил осведомиться, еще раз оглядев спортивную сумку Яна.

— Вы взяли с собой только то, что разрешено инструкциями?

— Меня проверяли дважды, прежде чем допустили на крышу небоскреба — даже если бы я обладал возможностями Джеймса Бонда, мне бы не удалось пронести с собой ничего лишнего.

Эрдеме удовлетворенно покачал головой.

— Это обычная процедура, — уверил он. — Безопасность всего проекта требует внимательного отношения к деталям.

— Я понимаю, — добродушно улыбнулся Ян. — Ожидать чего-то иного было бы просто глупо.

— Значит, я имею дело с проницательным человеком. Это дорого стоит.

— Я стараюсь реалистично смотреть на вещи, — заверил Ян. — Меня трудно чем-либо удивить, но знаете… я все еще никак не могу понять, как в наш век высоких технологий, удается скрывать информацию о целом острове.

— Мистер Тишинский, — Эрдеме саркастически улыбнулся. — Кто вам сказал, что высокие технологии не поддаются контролю?

— А люди?

Неожиданно Эрдеме замялся. Он хотел ответить быстро, но какая-то мысль остановила его, превратив на время в молчаливую восковую фигуру, с живыми уставшими глазами.

— А что люди? — наконец после недолгого молчания, чуть тише заговорил Эрдеме. — Люди тоже. Вас же чем-то заинтересовало предложение мистера Рэтфорда? И пункт в контракте о неразглашение информации вы также читали, ведь так?

— Так, — согласился Ян.

— Но вы ведь пошли на это. Или вы хотите прославиться, предоставив сенсационный материал на суд общественного мнения?

— Я хоть и молод, но далеко не дурак, мистер Эрдеме, — спокойно отреагировал Ян. — Я знаю, кто такой мистер Рэтфорд, и я догадываюсь, каким могуществом обладает этот человек. Если этот проект все еще функционирует так, что об этом никому, ничего неизвестно, значит, о подобных «случайностях» подумали заранее. И все предусмотрели. Я не для того семь лет увлеченно работал, чтобы вот так, в один момент исчезнуть в небытие.

Эрдеме еще раз оглядел этого невысокого хорошо сложенного молодого человека, так будто обнаружил в нем что-то новое, приятно его поразившее.

— В очередной раз убеждаюсь, что у старика Рэтфорда прекрасная интуиция. Он, как никто другой умеет подбирать себе в команду толковых и грамотных людей, и вы мистер Тишинский, очередное тому подтверждение.

— Что ж, я буду стараться доказать это на деле, — твердо произнес Ян.

— О, не переживайте, — улыбнулся Эрдеме, — такая возможность обязательно представится. На острове много дел, а вот времени…

— Разве мы в чем-то ограничены? — осведомился Ян.

— Нет конечно. Но не хотелось бы затягивать этот процесс. Видите, я еще никуда не улетел, а мне уже хочется вернуться домой. Но что поделать, я слишком консервативен, и признаться ужасно не люблю все эти путешествия.

— Я вас понимаю, — согласился Ян, испытывая в целом схожие чувства. — Но все же, мы с вами одни. Где же в таком случае остальные участники группы?

— Мы заберем их несколько позже. К тому же они будут ждать нас в других местах. Странная логика, но схема посадки выглядит именно так. Уж не знаю кто…

Хлесткий поток ветра заставил Эрдеме замолчать, и резко повернуться в другую сторону.

На широкую площадку небоскреба, плавно, словно в незримой пустоте эфира, садился вертолет продолговатой формы. На фоне ярко голубого неба, он казался маленькой черной каплей, медленно стекающей с поверхности прозрачного стекла. Все ниже и ниже, не издавая шума, машина тянулась к темной платформе взлетной полосы, на которой белой краской были нарисованы посадочные круги. Наконец, слегка подпружинив упругими колесами, вертолет опустился на площадку.

— Новая модификация от компании «Global Industry», — пояснил Эрдеме. — Замечательная особенность этой модели в том, что она практически не издает шума. Это даст нам возможность незаметно прибыть на остров.

Схожих положительных эмоций, модель у Яна не вызывала. Она напомнила ему огромного ворона лоснящегося черной глянцевой краской, хищно смотревшего на мир двумя холодными, пустыми глазами.

— Пойдемте, это за нами! — Эрдеме одернул Яна, и оба посеменили в сторону мрачного проводника, продолжавшего перелопачивать воздух тяжелыми, металлическими лопастями.

Безбрежная лазурная гладь океана, казалось, поглотила в своей пучине все сущее, и новым потопом залило землю. Где-то внизу, по гладкому зеркалу воды, скользила продолговатая тень, похожая на гигантскую стрекозу, все дальше и дальше убегая от блеклых огней цивилизации, обреченных исчезнуть в наступающих сумерках.

Гипнотический бег воды, был полон таинственного очарования, и навивал дурман странных видений, полных еще не изжитого временем романтизма. Глядя в прозрачное стекло иллюминатора, Ян представлял себе, как тихую гладь воды, рассекают темно-коричневые борта каравеллы, как под ослепительно белыми, косыми парусами суетится команда загорелых, жилистых матросов, а на капитанском мостике, в поисках долгожданной земли, высится фигура просоленного водами семи морей, капитана. Он статен, белозуб, полон решимости; возможно, это Васко да Гама или Колумб, да или чем черт не шутит, капитан Черная Борода — ведь это образ, а ему дозволено быть в стороне от реальности. Быть может так же страстно они желали увидеть сушу, как желал этого Ян. Наверное, теперь он не хотел ничего более чем разглядеть в далеком, тускнеющем горизонте серую кромку таинственного острова. Всматриваясь, он искал его за каждым новым километром, за каждым всплеском воды — но лишь все дальше бежала тягучая гладь океана, и все тише казался шепот далеких мыслей.

Наконец, отяжелевшее небо, будто устав ждать, налилось темной синевой, и, мрачнея, опустилось на воду, погрузив мир в полночную пустошь.

Ян тяжело вздохнул, и нехотя перевел взгляд на салон вертолета в сумрачном свете небольших тусклых светильников. На мягких, обитых черной кожей креслах сидели члены экспедиции, в каждом из которых проглядывала тень старика Рэтфорда. Беззаботные, окунувшиеся в мир привычной атмосферы, лица их были отдаленно беспристрастны, и даже наверно холодны — во всем дополняя антураж этого странного безмолвного покоя, разлившегося по просторному салону вертолета. Их было немного, всего пять человек, о каждом из которых Эрдеме любезно предоставил короткую справку.

Первый, американец Бэнджамин Легли, врач по профессии, и энтомолог по призванию. Тучный малый в широких цветастых шортах и мешковатой майке, занимал угол роскошного салона, и не думая ни о чем, наслаждался музыкой, льющейся из круглых глянцевых наушников. На вид ему было не более двадцати пяти лет, хотя на самом деле жизненный путь его уже давно перевалил за третий десяток.

Рядом сидел австралиец Билл Хэйси, личность совсем не примечательная, что удивительным образом отобразилось даже на его внешности. Серый, приземистый человек, единственной особенностью которого была его речь, изобилующая коверканными до неузнаваемости словами, которые он зачастую произносил в спешке.

От первых двух существенно отличался итальянец Энрико Томмази. Свойственная всем южным народам эмоциональность, была, несомненно, главной чертой этого невысокого, черноволосого человека, с легкими морщинами вокруг рта, осевшими будто бы от частого веселого смеха. Томмази, и в самом деле, с трудом переносил воцарившуюся тишину, и всячески пытался ее нарушить.

Но среди всех, выделялся Гарри Рэднол. Могучая фигура ирландца в тропическом армейском костюме, казалось, нависает над всеми участниками этой необычной экспедиции, подобно Везувию над беззащитными Помпеями. Хмурое лицо, словно вытесанное из белого холодного мрамора, не выражало никаких эмоций, и всю дорогу пребывало в состояние летаргического сна, не уходящего даже тогда, когда героические усилия Томмази все-таки заканчивались успехом. Серыми, мутными глазами Рэднол смотрел куда-то вдаль, и было совершенно очевидно, что все, кто находился вокруг, ему одинаково безразличны.

— Цепной пес мистера Рэтфорда, — уличив подходящий момент, шепнул Яну на ухо Маттиас.

О том, что этот грозный потомок викингов, — Ян почему-то отнес этого крепкого, сурового на вид ирландца к отпрыскам буйных норманнов, скорее в силу интуиции и крепких исторических предрассудков — не имеет даже отдаленного отношения к науке, было понятно при первом взгляде на этого широкоплечего здоровяка. С такими лицами, в самых низкопробных американских боевиках, играли главных злодеев. А Гарри Рэднолу, для этого не надо было даже играть, он и так прекрасно подходил для этой роли.

— Настоящий берсеркер, — подытожив недолгие размышления, прошептал Ян.

Матиас вяло качнул головой. О себе он рассказал уже достаточно, и беглое знакомство можно было считать оконченным.

«Что ж, — подумал Ян, — лечу в неизвестном направлении, на затерянный в океане остров, в компании едва знакомых мне людей. Отличное начало… каким же будет конец?».

Недолгие мысли, поглотив прежние переживания, начали таять, по телу растеклась вязкая дремота, и исчезающий монотонный гул вертолета сопроводил сознание в глубокий беспробудный сон.

Легкий толчок в плечо выдернул Яна из мира глубоких сновидений, и вновь вернул его к реальности, в тихий опустевший салон вертолета. В распахнутой настежь двери чернела ночь, пустая и мрачная, и тихо шелестел теплый ветер.

— Добро пожаловать! — раздался рядом знакомый голос.

Ян повернул голову и увидел возле себя Маттиаса, смотрящего на него с известной долей любопытства.

— Мы прилетели? — тихо поинтересовался он.

— Ждал тебя, что бы сообщить эту новость. Собирайся, ребята уже в пути.

Улыбнувшись, Маттиас встал с кресла, накинул на плечи брезентовый рюкзак оливкового цвета, и не говоря больше ни слова прошмыгнул к выходу; там и скрылся, спрыгнув с платформы.

Остатки сна улетучились сами собой. Ян резко вскочил на ноги, рукой нащупал нашпигованную доверху вещевую сумку, и щурясь выскочил на улицу, в пустую загадочную тьму.

Тяжелая сумка, чуть было не опрокинула его в сторону, а неуклюжий прыжок с вертолета был озарен еще и предательским лязгом, источником которого стали широкие карманы его камуфляжных брюк.

— Тсссс, — прошипел Маттиас, приставив палец к губам, — столько мелочи на острове ни к чему.

Ян неловко улыбнулся. Таинственный остров при первом же знакомстве, норовил сбить его с ног, и это как вполне могло сдаться, могло быть дурной приметой.

Часть 3

Ночное небо в россыпи ярких звезд, тусклый лунный свет и сплошной лес впереди — вот, что встречало на этом крохотном клочке суши, затерянном в безграничном пространстве воды.

Безнадежно далекий остров, круживший голову всевозможными мыслями, и даже кажется являвшийся к нему во сне, представал безжизненным, мрачным пространством, очерченным полуразмытыми тенями подступающей, густой чащи.

— Ян не отставай! — слегка прикрикнул Эрдеме, и, поправив болтавшийся за спиной рюкзак, потянулся куда-то в глубину ночи, упавшего, кажется, на весь мир разом.

Ян среагировал мгновенно. Пробудившиеся инстинкты толкнули его вперед, тяжелая поклажа, будто послушно прилипла к телу, а вокруг воцарился таинственный и, несомненно, опасный мир дикой природы. В качестве ориентира он выбрал брезентовый рюкзак Эрдеме, на тыльной стороне которого красовалась веселая рожица «Пакмана». Возможно, при других обстоятельствах, этот факт позабавил бы Яна, но теперь ему было совершенно не до смеха. Маленькая желтая физиономия на глянцевом фоне, улыбалась во всю ширь своего пустого рта, и круглыми глазами пристально смотрела на Яна. Она прыгала в гуще серых зарослей, болталась в стороны, и бежала вниз, все дальше и дальше от безопасного салона вертолета. В определенный момент, оглянувшись назад, Ян понял, что вертолет исчез окончательно, но желтая физиономия мелькавшая впереди вовсе не спешила оставаться, напротив, словно издеваясь, она пустилась вниз, по узкому серпантину каменистой гряды, глухо шаркая набитыми в рюкзаке вещами.

Ян едва представил себе эту горную страну, эту затуманенную ночным сумраком землю, как тут же над головой у него расплылся мрачным куполом густой и дикий лес. Совсем тусклый, полуночный мир, посеребренный светом луны, растаял и превратился в блеклые тени; расплылся в глубине далекий шум живого дыхания, и слипшаяся череда бесконечных деревьев, будто сбросив вековое окоченение, потянули к Яну свои кривые длинные ветки, силясь схватить его за оттопыренные пологи легкой куртки. Вся его одежда: темная майка с коротким рукавом, армейские штаны из плотной ткани и хлопковая куртка пропитались влагой, которую казалось можно выжать рукой из охлажденного сырого воздуха.

Впрочем, весь этот дискомфорт, к которому просто следовало привыкнуть, не досаждал Яну так же сильно, как единственная и всеобъемлющая вещь, целиком овладевшая его мыслями. Он не понимал, — хотя настрой его товарищей внушал определенный оптимизм, — как можно было с такой неоправданной легкостью вторгнуться в совершенно чужой и притом скрытый покрывалом непроглядного мрака лес, и так вольно поступаться, с кажущимися незыблемыми, законами его существования. Этот темный край наверняка любил тишину, и терпеть не мог всякого, кто был ему чужим. Ян это чувствовал, хотя и определенно все это могло быть навеяно всего лишь глупыми переживаниями. Но как же тогда туземцы? Неужели они не рыскают по лесу в поисках пищи? Или дикари ночью спят? Ян задумался. Теперь можно было корить себя только за то, что он не попытался изучить все, что касается жизни первобытных племен в нормальных человеческих условиях, с книгой в руках, ну или на худой конец просмотром каких-нибудь документальных фильмов. Впрочем, все ли дикари ведут себя одинаково? Ян в очередной раз обругал про себя Маттиаса. Эта лиса с должностью профессора, всячески уходила от ответов, и вот теперь Яну повсюду чудились дикие племена туземцев. Их свирепые лица, выжженные на солнце и высушенные ветром, мерещились за каждым кустом, за каждым поворотом слышалось легкое колыхание их страшных ожерелий из человеческих зубов. Итог подобной встречи выглядел предсказуемым и даже несколько насмешливым над его постыдной судьбой офисного клерка.

«Но нет, — твердо решил Ян, — лететь на край земли, чтобы быть съеденным последними дикарями человечества, это уж слишком скверно даже для моей персоны. Нет, мистер Рэтфорд, вы обязательно выполните свою часть сделки… а я выполню свою!».

Твердо решив не умирать на острове, Ян стиснул зубы, и нарочно попытался сосредоточиться на деле. Аппаратуру и все необходимое, указанное в присланной службой безопасности компании директиве, он взял с собой, не забыв, кажется ничего. Его вещи проверяли, и не раз, но все же ему удалось прихватить с собой кое-что для личного досуга. Теперь дело виделось за малым — дойти до базы. Что она собой представляла Ян, конечно же, не знал, но видел ее где-то в лесу, окруженной, — какая нелепость, — стеной, и смотровыми вышками. В общем, в его сознание она была плотно отгорожена от окружающего ее мира хаоса, и по внешнему виду, скорее напоминала тюрьму. Он снова вернулся мыслями к этому далекому дому ночных скитальцев, попытался определить направление их движения, и даже не заметил, как узкая тропинка скрылась в чернеющей пасти огромного скального массива.

Чаща леса исчезла, и уступила место серому своду длинной, похожей на глубокий туннель, пещеры. Ян огляделся по сторонам, и увидел где-то в глубине тусклый свет, слабым сиянием озаряющий неровные покрытые кавернами стены. Впереди уже мелькали плавающие в свете тени — они скользили вглубь, скрываясь за косым узким поворотом. Медлить было не желательно, и Ян послушно двинулся вперед, все еще пытаясь угадать, где были спрятаны размытые черты той сумрачной границы, что разделяла между собой покров ночного леса и массив каменной твердыни, теперь целиком накрывшей их.

Эхо его шагов, слившись с другими, зазвучало отрывисто и глухо, скрывая тень размышлений и домыслов, которыми приходилось дополнять свои немногочисленные знания. Сейчас, в глубине пещеры, он двигался вперед, все более и более погружаясь в неизвестность. Что за ней вспыхнет, и что откроется, когда оборвется этот узкий, с горловину, проем? Впрочем, вопросы жгли его разум недолго: все, что маячило неизведанными далями, довольно быстро исчезло, когда Ян едва не на натолкнулся на Эрдеме, решившего вдруг остановиться.

— Пришли! — объяснил Маттиас, и тут же задрал голову кверху.

Ян бросил взгляд за спину Эрдеме, но ничего кроме сплошной каменной стены, преградившей путь экспедиции, он не увидел. Странная атмосфера их появления на острове начинала приобретать черты глупой шутки, над которой совсем не хотелось смеяться. Что это, опрометчивость, оплошность? Или что-то другое? Впрочем дать волю своим чувствам Ян не успел: в глухой тишине скального тоннеля отчетливо раздался тихий шум электрических механизмов, и стена, — сплошная скальная порода, — послушно потянулась в сторону, оголяя залитое ярким светом пространство широкого помещения.

«Ну, конечно же! — догадался Ян. — Стена из черного камня, всего лишь декорация. На самом же деле, это ворота, похоже, что из стали, только умело оформленные под внешний антураж».

В самом деле, створка ворот была настолько неотличима от стен пещеры, что взглядом уловить эту разницу можно было, лишь внимательно всмотревшись в детали. Это было настолько необычно и совершенно неожиданно, что в душе Яна промелькнула давно забытое ощущение чуда — естество, к несчастью, столь редкое в жизни взрослого человека.

— Добро пожаловать! — с гордостью протянул Маттиас, расправив узкие плечи. Хитро щурясь, он сделал знак рукой в сторону открывшейся широкой полости. — Наш дом и место работы на ближайшие две недели, — не без гордости пояснил он.

Ян отрешенно махнул головой. Его воображение, разбуженное этим удивительным сооружением, рисовало трудную и кропотливую работу неизвестных строителей. Казалось, хоть это и было трудно утверждать, что всю эту громадную галерею проложили именно люди. И если это и в самом деле было именно так, то трудовой подвиг этих неизвестных проходчиков заслуживал только лишь восхищение.

Эрдеме, с чувством заметного превосходства следивший за тем, как Ян восхищенно разглядывает открывшийся, огромный зал, по-дружески похлопал его по плечу.

— Жаль, но мы не можем долго находиться в этом тоннеле. Правила безопасности, — он пожал плечами, будто сожалел об этом, — ничего не поделаешь. Пойдем, лучше я проведу для тебя экскурсию.

Размашистой походкой Эрдеме двинулся к высокому проему, в котором ярко разливался желтый электрический свет. Намек был более чем понятен, и Ян, стараясь не медлить, поспешил следом. Перешагнув через нижнюю балку ворот, отделявшей тело тоннеля от технического помещения базы, Ян тут же и остановился, почувствовав какой-то удивительный наплыв мощи — будто к его маленькой фигуре потянулись тысячи, миллионы тонн плотного вещества, и лишь в последнюю минуту застыли над головой, позволив насладиться этим удивительным могуществом природы. Затаив дыхание, он разглядывал это огромное, куполовидное помещение, раскинувшееся шатром внутри величественной твердыни, вычленял в нем каждую деталь, и восхищался глубиной сложного комплекса. Высокий зал был плотно заставлен столами, компьютерами, рядами телекоммуникационных стоек и многочисленной аппаратурой, за которой едва проглядывались полости галерей, веером разбегавшиеся в разные стороны. На стенах висели коробки пластиковых динамиков, плазменные экраны горели ярким глянцем цветных изображений, а по стенам белыми жилами тянулись в разные стороны провода. Все было вперемешку и так хаотично, что казалось, будто над установкой всего технического материала поработал ураган, локально бушевавший исключительно в этом месте.

— Это центр управления, — любезно пояснил Маттиас, — мозги всего проекта. — Эй, Чарльз! — громко крикнул он, и над грудой аппаратуры, складированной в дальнем углу помещения, показалась темноволосая голова молодого человека, лениво потирающего большие заспанные глаза. — Смена прибыла, — гаркнул Маттиас, — давайте собирайтесь, вертолет долго ждать не будет!

Отвесив быстрое приветствие, Чарльз скрылся в одном из коридоров, но тут же, вскоре появился снова, нашпигованный тяжелой ручной кладью, и в сопровождении двух своих товарищей. О чем-то переговариваясь, они прошли к выходу, и чуть погодя скрылись за раздвижной створкой двери, пожелав на прощание всем удачной работы.

— Странный малый, — протянул Эрдеме, сопроводив Чарльза долгим и полным раздумий взглядом. — Ну да ладно! И так, твое рабочее место, — он ткнул пальцем в сторону, где пару минут назад выглядывала физиономия Чарльза. — Аппаратура и весь этот хлам — твое! — «обрадовал» Эрдеме. — Думаю, ты уже встречался с подобной техникой — разберешься! Там же на столе, если покопаешься, найдешь технические журналы и инструкции, в них все подробно описано. Ну, если возникнут вопросы, — судя по интонации Эрдеме, возникнуть они никак не могли, — обращайся. А теперь дальше!

Ян только успел охватить взглядом представившуюся ему работу, как Эрдеме тут же увлек его вперед. Так же, почти бегом, пришлось ознакомиться с внутренним устройством базы: побывать в столовой, — небольшом помещении, в котором пахло свежим кофе и принесенным не весть откуда букетом душистой сирени, — в комнате отдыха, и худо-бедно вникнуть в запутанную систему галерей, соединенных меж собой тонкими линиями переходов.

— Лабиринты какие-то, — наконец буркнул Ян, подытожив недолгое путешествие вполне естественной мыслью.

Они стояли перед небольшой дверью обитой деревом, — кажется последней в этом длинном, узком коридоре, — в полумраке тусклых осветительных ламп, развешанных на шероховатом потолке, и оба стремились видимо к одному, поскорее закончить затянувшийся день.

— Привыкнешь, — уверил Маттиас, и, протянув руку, вручил ключ, с пластиковой биркой «№25», хотя никакого номера на двери, выкрашенной в нейтральный белый цвет, не было.

— Это твоя комната, — скупо пояснил он. — Осваивайся. Да и не забудь, у нас ранний завтрак. В семь утра нужно быть уже в столовой.

— Я не опоздаю, — уверил Ян, хотя по чести сказать, он уже и не помнил, в какой части галерей эта самая столовая находилась.

— Если вдруг запутаешься, найди на стене план пожарной эвакуации. По нему без проблем доберешься в любую точку Центра Управления. Ладно, до завтра, — торопливо бросил Маттиас и тут же поспешил раствориться в изгибах длинного извилистого коридора.

Тяжелая, на металлических петлях, дверь на удивление довольно легко отошла в сторону, и небольшая комнатка, окрашенная в тускло-каштановый цвет, тут же обступила Яна со всех сторон. Небогатая интерьером (из которого присутствовали только неказистый, вещевой шкаф, столик и кровать, аккуратно застеленная шерстяным пледом), она напоминала аскетичное жилище его юности, в шумном университетском общежитии. Для полноты ощущений не хватало только его соседа, Эндрю Салема, невероятно длинного бретонца, с огненно рыжими волосами, собранными в жидкую косичку. Впрочем, довольно аскетичный быт, хоть и довольно нелепо, скрашивала внушительная картина, занимавшая добрую половину одной из невысоких стен. Сосновый лес, расписанный с невероятным вниманием к деталям, словно бы и сейчас был полон звуков и игривого сопения маленьких медвежат, резвящихся на поваленном стволе старой сосны. Никакая фотография не в силах была бы дать такую же четкость, такое же участие, как эта репродукция. Она оживила в памяти какие-то давно ушедшие воспоминания, столь же смутные, как и название самой картины. Видимо он встречался с ней когда-то, но вспомнить где и когда не мог. Попытался переключиться на художника, но и его имя все так же плавало в темноте забытых впечатлений, наполнивших его когда-то. «Наверное, какой-то русский» — отчего-то решил Ян. Тяжелая сумка, висевшая у него за спиной, скользнула вниз, и едва добравшись до мягкой пружинистой кровати, под недолгий перебор знакомых ему мастеров кисти, Ян снова обрушился в сон, из благостных оков которого, он был вырван всего несколько часов назад.

Наступающий, новый день, как и предупреждал Маттиас, начался с общей трапезы в столовой. За длинным раскидным столом на тонких жестяных ножках, собрались все члены группы, кроме одного — Рэднола. Тон беседе, как всегда задавал итальянец. Его шумный поток слов, сдобренный многочисленными воспоминаниями из собственной жизни, — которых казалось у него было штук семь, — лишь изредка прерывался короткими, рубленными фразами остальных участников застолья. Ян слушал с интересом. Этот невысокий черноволосый итальянец, с вытянутым орлиным носом и серыми глазами, безусловно, умел и любил быть в центре внимания. Ян же предпочитал молчать. По крайне мере пока. Он еще только присматривался, наблюдал и старался привыкнуть к новой для него атмосфере. Наконец Энрико добрался и до него.

— Ну что ж Ян, — с торжественной улыбкой протянул итальянец, — тебя можно поздравить.

— С чем? — не чувствуя подвоха удивился Ян.

— Ну как же, — поспешил разъяснить Энрико, — ты теперь являешься полноправным членом всей нашей интербригады. Все по чести — от каждой нации по представителю!

— По-моему это прекрасно, — отозвался Ян.

— Да, и мы умеем решать вопросы дипломатически.

— По-иному и не получается, — усмехнулся Маттиас.

— Именно, — прогремел Энрико, — да здравствует демократия! — и тут же тихо спросил: — Но принцип профессиональной иерархии непоколебим?

— Как и всегда! — перемешивая ложкой горячий кофе, подтвердил Маттиас.

— Значит у нас подлинная демократия, — вздохнул с видимым облегчением Энрико.

Он ненадолго смолк, поглаживая заросший щетиной подбородок, и тут же продолжил:

— Все-таки Ян нам повезло быть вместе. Мы люди своего времени, заметь — перед тобой итальянец, всю жизнь проживший в Англии, американец, большую часть времени проводящий в нескончаемых поездках по миру, ну и наконец, турок с немецким паспортом. Неплохо, да?

Ян улыбнулся.

— Ну… компания мне по душе. А в паспорта я заглядывать не собираюсь.

— Верно, все верно, — застрекотал итальянец. — Я бы тоже не стал смотреть в эти документы. Это глупый официоз. А какие на них лица — вы заметили? Когда я открываю свой паспорт, на меня начинает таращиться какая-то физиономия, с выхолощенным лицом из какого-нибудь билдборда. Кто этот человек?! Я и не знаю.

— Это ты Энрике загнул, — подхватил кто-то, — нужно быть к себе снисходительней.

— Нет-нет, серьезно. И главное она — эта физиономия, всегда хитро так улыбается, будто знает, каким я буду лет этак через десять.

— Видимо, — весело захихикал Легли, — таким же, как с утра после прошлогодней рождественской вечеринки.

В небольшом помещении столовой раздался всеобщий смех.

— Это все треклятый бурбон, — улыбаясь, развел руками Энрико, — он явно был лишним.

— Ладно! — резко оборвал разговор Эрдеме. — Пора приступать к работе! Время…

— Вот так всегда, — Энрико хитро подмигнул Яну, — немцы хоть и турецкого происхождения невероятно педантичны и всегда помнят о времени.

Работа! Его бывалые товарищи прекрасно знали, чем, и как им предстоит заниматься. А Ян?! Стол, заваленный бумагами и всевозможным барахлом (который казалось сюда усердно слаживали целую неделю, скрупулезно готовясь к его приезду), представлял собой настоящие авгиевы конюшни, труд над которым был сродни подвигу. Но… отступать было уже поздно. Ян принялся за дело усердно. Так словно на дне этого сваленного в единую кучу хлама лежал приказ о его назначение на долгожданную должность в компании «Global Industry». Постепенно приближаясь к цели, он все больше и больше проникался ненавистью к этому самому Чарльзу, да так, что примерно к середине дня ему стало казаться, что физиономия этого молодого человека вызывает у него стойкое чувство ненависти. Продлись такие мучения немного дольше, и Ян, наверное, даже бы с удовольствием применил к нему грубую силу. Но все обошлось мирно. Мысленно конечно бедняга Чарльз был не раз отослан по самым разным адресатам, в пестрых гаммах которого Ян, как, оказалось, разбирался гораздо лучше, нежели в вопросах искусства, но для самого юноши сия кара прошла мимо, совершенно его не задев. Постепенно в мыслях и на рабочем столе воцарился долгожданный порядок. Ян взглянул на время. Долгая и изнурительная процедура, прокатившись по часам, замерла на цифрах — 12:30. Окружающее его пространство, словно вынесенное за пределы сознания, вновь вырисовывалось в знакомых лицах, напряженных от подготовки к какому-то процессу.

— Ну как там?! Все готово? — громкий голос Эрдеме прокатился по залу, словно хлесткий удар грома.

— Да! — не поднимая головы от многочисленных мониторов, отозвался итальянец.

— Внимание! Выключаем систему, — снова бросил Эрдеме куда-то без явного адресата.

Тут же, словно по команде, Билл Хэйси в три прыжка преодолев расстояние от главного пульта к электрическому щитку, резким движением руки погрузил помещение в непроглядный колючий мрак. Ян в недоумении застыл на месте. Его рука импульсивно опустилась на стол, на котором застыл образцовый порядок, а мысли тревожно забегали в поисках возможных причин для столь странного маневра. Впрочем, гадать пришлось недолго. Через несколько секунд высокое помещение зала наполнилось мерным гулом резервной подстанции, и застрекотавшие лампочки, одна за одной, вспыхнули привычным электрическим светом. Все было как прежде, пожалуй, кроме одного — широкие, плазменные экраны, теперь были пусты, и едва выделялись на фоне черных каменных стен.

Эрдеме, впрочем, был спокоен. На его лице не дрогнул ни один мускул, и даже сейчас, осматривая повисший в напряжение зал, — как по крайне мере казалось Яну, — он, лишь, удовлетворенно покачал головой.

— Что ж, первый шаг сделан.

— А как же камеры наблюдения? — воскликнул Ян (его, кажется, единственного интересовал этот вопрос). — Мониторы обесточены!

— Нужно проверить всю систему, — пояснил Эрдеме, — а для этого и датчики, и видеокамеры должны быть отключены.

Его привычная манера говорить не спеша, словно нехотя, заставила Энрико вмешаться.

— Точно! — торопливо подхватил итальянец. — Весь периметр приходиться оставлять без надзора. Впрочем, иначе нам бы пришлось торчать на острове не менее месяца.

— А то и дольше, — мимоходом заметил Легли.

— Но это не опасно? — вдруг спохватился Ян.

— Не бойся, — в добродушной улыбке растянулся итальянец, — схема отработанна годами, и отлажена десятками опытных рук.

Толком так ничего и, не поняв, что за схема, и как она отработана, Ян, молча, принялся следить за тем, что будет происходить дальше. Вопросы он решил оставить на потом, когда представится достаточно времени или удобный для того случай. Ни того, ни другого сейчас не наблюдалась.

Эрдеме, уже успевший выкурить сигарету, кинул быстрый взгляд на большую плазменную панель электронных часов, висевших над массивной створкой ворот, и недолго думая объявил скорое решение:

— Ну что ж, без двадцати час. Времени более чем достаточно. Пожалуй, будем начинать.

Потом, спохватившись, добавил:

— Ян, ты, наконец, сможешь утолить свое любопытство.

Ян непонимающе взглянул на Эрдеме, ища на его спокойном благодушном лице хотя бы намеки на возможные ответы.

— Ты ведь еще хочешь узнать, почему остров носит название «Черной головы»? — заговорил тот.

— Конечно! — охотно согласился Ян.