Бесплатный фрагмент - Осторожно! Двери открываются…

Пролог

Все во Вселенной есть суть энергия. Она пронизывает все уровни человеческого сознания, помогая путешествовать ему от основы к периферии, от центра к краю, от причины к следствию и наоборот. Путешествие, длиною в жизнь, не носит односторонний характер, это дорога с двусторонним движением, где нет указателей и маяков. Единственное, что радует тебя в Пути — возможность, на каком — то пространственно — временном отрезке найти собеседника, друга, наставника. И это есть истинное наслаждение, ведь только в одиночестве ты, наконец — то, осознаешь всю роскошь человеческого общения. Во всех остальных случаях, на всем протяжении своего Пути, ты сам для себя являешься и указателем, и маяком, и ориентиром в безграничном океане самопознания и самосовершенствования. Ибо совершенствованию не бывает границ.

Энергия, Сила, Сознание сплетаются для человека в единую структуру. Одно перетекает в другое и формирует третье. Все взаимосвязано и неотделимо друг от друга в нашем мире или в любом другом. Случайностей не существует. Предопределенность — может быть, но только до тех пор, пока ты не осознал в себе Творца, человека — наблюдателя.

Глава I. Наследие новых магов

Андрей мечтал стать настоящим магом, наивно считая, что его «хотения» предостаточно для обучения и движения вперед. Он был молод, амбициозен и эгоистичен. Но именно молодость и неопытность позволили приоткрыть дверь за семью печатями, а собственная глупость не раз спасала ему жизнь.

Глупость — это универсальное свойство всего человечества, а вот управляемая глупость — это свойство мага, которое еще и необходимо было в себе развить, помимо интуиции, восприятия окружающей реальности и внутренней тишины. Долгое время, эти изначальные качества, позволяющие стать обычному человеку Человеком, оставались для него лишь пустым звуком, не больше. Он охапками читал разнообразную литературу по практической магии, фантастику, т.е. все, что умудрялся найти в книжных магазинах на тему развития человеческого сознания. Но все это не давало никаких результатов, оставаясь лежать в закоулках памяти нетронутым и невостребованным мертвым знанием.

— Ну и пусть, — говорил он себе. — Когда-нибудь это обязательно пригодится.

И продолжал топтаться на месте с упорством осла. Наивный, он и не подозревал, что в свое время ему в первую очередь придется избавляться именно от этого багажа, от всех образов и собственных суждений. Снимать с себя «чешую» чужих жизней и судеб, чтобы найти свою собственную судьбу, свое предназначение.

Родители давным-давно махнули рукой на непутевого сына. Ну не сдавать же родимое чадо в дурку только из-за того, что оно зачитывается какой-то ерундой и постоянно молчит. Как говорится, чем бы дитя не тешилось — лишь бы есть не просило. А ему и не хотелось. Он упорно искал то, на что можно было бы поставить ногу, оттолкнуться и взлететь. Четырнадцать лет не шутка, переходный возраст давал о себе знать, но усталость и бесперспективность его поисков Истины все-таки дала результат. Надоело все, но больше всего он надоел сам себе, про других и говорить-то было нечего. Захотелось забиться, уснуть, лишь бы больше не думать, не чувствовать, не искать. Закрыв дверь своей комнаты на ключ, он сел в свое любимое кресло с жесткими деревянными подлокотниками и решил умереть. За окном моросил унылый весенний дождь, грязные от городской пыли листья настойчиво стучали по мокрому стеклу, но посторонние звуки уже не так мешали как раньше, постепенно отодвигаясь от него все дальше. Закрыв глаза, Андрей сделал глубокий вдох, рассчитывая на то, что он будет последним. Но не тут то было. Картинки, разные мысли и образы просто ломились из всех темных закоулков его памяти, куда в свое время, он так любовно прятал их, в надежде найти практическое применение. Весь этот винегрет не только не давал сконцентрироваться на его цели покончить со всем этим быстрее, он просто навязывал свои правила игры, заставлял думать, смотреть, слышать и переживать все заново. Память сыграла с ним злую шутку. Вконец измаявшись, Андрей разозлился на собственную никчемность, в сердцах выругался на подростковом сленге и открыл глаза. Дождь все также барабанил по карнизу, тяжелые крупные капли ни сколько не успокаивали, скорее, раздражали окончательно.

— Все, спать. Уж во сне то у меня обязательно получится, — утешил себя Андрей.

Расстелив постель и закрыв огромное, с водными потеками окно, он пнул ни в чем не повинную ножку кресла и плюхнулся на кровать. Уже засыпая, ему в голову пришла чудесная светлая мысль, что, может быть, жизнь не так уж и плоха, просто он не правильно к ней относится и поэтому все время упускает что-то важное.

Тело Андрея расслабилось, дыхание выровнялось, он, наконец, парил в воздухе как птица. Сон был потрясающий: широко раскинув мощные сильные руки в стороны, он разбежался по голой ровной поверхности земли, оттолкнулся ногами и полетел, но поразительно низко, желаемую высоту почему-то никак не получалось набрать.

— Все равно, я птица — легкая, воздушная и стремительная, — закричал в своем сне Андрей.

Отчаянно молотя по воздуху руками, он старался разогнаться посильней в надежде, что именно это поможет подняться в манящие просторы голубого безоблачного неба. Когда ничего не получилось из этой затеи, Андрей повторил попытку заново. Разбежавшись посильней, он подпрыгнул, оттолкнулся и взлетел. Но опять низко. Распластавшись в воздухе, он растопырил пальцы рук, представляя, что это длинные белоснежные маховые перья. Только ему показалось, что все сейчас получится, как кто-то совсем рядом тихонько хохотнул и с усмешкой в голосе проговорил:

— Низко летишь, упрямец, видать к дождю.

Продолжая зависать в воздухе в раскоряченном состоянии, Андрей повертел головой в поисках источника звука. Никого и ничего. Поднатужившись и еще интенсивнее замахав руками, он спросил:

— Ты где?

— Фу, пыли то поднял. Не ты где, а ты — кто, — ответил невидимый собеседник и начал медленно проявляться в воздухе.

Пространство по правую растопыренную руку Андрея завибрировало, отзываясь в его теле легким гулом, идущим из нижней части живота. Незнакомый субъект наконец-то проявился, точнее он как бы вышел из-за прозрачной воздушной загородки и встал рядом. Встал?! Андрей висел на уровне его пояса и продолжал отчаянно махать руками, как будто это что-то меняло.

— Да уж, тот еще летун на расстоянии одного метра от поверхности, — снова раздался задорный смех незнакомца.

Андрей посмотрел на собеседника, потом перевел взгляд на землю и опешил: он совсем не двигался относительно стоящего человека, как будто вовсе не было никакого динамического процесса.

— Иллюзия движения, ты уже столкнулся с ней в своем реальном мире, когда мучительно долго поглощал огромные массы литературы, в надежде, что книги дадут тебе тот великодушный пинок под зад, о котором ты так мечтаешь, — улыбнулся старец.

Да. Стоящий рядом человек был стар, но определить его возраст было просто невозможно. Молодые, светящиеся задором глаза, совершенно не дряхлая кожа, потрясающая осанка — да он просто дышал здоровьем и жизнерадостностью. Вот только белые волнистые волосы и едва различимая в уголках глаз усталость, спрятанная за сеточкой морщин, которая появляется у людей веселого нрава, выдавали его преклонный возраст.

— Ты маг? Наставник? — только и спросил Андрей.

— Скорее наблюдатель. А что есть для тебя маг? Не отвечай сразу, я сам приду к тебе чуть позже. Надеюсь, этого времени хватит на то, чтобы определиться с ответом.

Андрей перестал бешено махать руками, но продолжал висеть в воздухе в распятом виде. Маг, наставник или наблюдатель, сам Андрей еще толком не разобрался, кто это перед ним стоит, вдруг протянул руку, сгреб его за шиворот и рывком поставил на ноги. Усмехнувшись, маг легонько хлопнул его по спине, наверное, возраст позволял ему себя так вести. Мельком заглянул в лицо Андрея, он лукаво прищурился и проговорил:

— Еще рановато, малыш. Ровно через год дашь ответ. Не забудь.

— Но у меня так много вопросов, а ответов нет, — почти застонал Андрей, интуитивно понимая, что перед ним стоит настоящий маг, который может дать ответы на все интересующие его вопросы.

— Нет ни одного человека, который бы захотел отвечать на них, даже если б мог. Ты пока туп, глуп и амбициозен. Стань вопросом в себе самом. До встречи.

Андрей не успел опомниться, как старый маг зашел за прозрачную воздушную ширму и исчез. Сон прервался. В дверь комнаты кто-то настойчиво стучал и жалобным, как на поминках голосом, скандировал:

— Андрюша, сынок, открой, ну же!

Это был голос матери. Вот только сейчас его как раз и не хватало для полного счастья. Андрей нехотя поднялся с постели, почти на автопилоте открыл ей дверь и уставился в бесцветные серые глаза:

— Что? Я спал.

— Папа с работы пришел, пойдем ужинать, сын, — мать предприняла последнюю попытку достучаться до своего отпрыска.

— Спасибо, я не голоден, — пробормотал он и захлопнул перед ее носом дверь.

Андрей снова лег на кровать, заложив руки под голову для удобства мыслительного процесса, начал вспоминать и анализировать свой странный сон. Интуиция подсказывала, что в его жизни появился Наставник, пусть даже он и не захотел им назваться. Ведь как говорится: «Если готов ученик, то готов и учитель». Андрей чувствовал и верил, что это именно тот человек, который поможет ему в поисках собственного предназначения, наконец — то поможет стать настоящим магом. Тогда он только подозревал, что перед человеком всегда стоит самый важный выбор в его жизни: быть или не быть, существовать или отсутствовать. Но одно Андрей знал точно — Наставник был, а он пока нет.

Год пролетел незаметно. Андрей отчаянно пытался найти ответ внутри себя, что же для него означает быть магом. Он закрывался в своей комнате и часами размышлял над тем, о чем вообще не имел ни малейшего представления. Единственное, что тогда дошло до него — он не может ответить на такой простой, на первый взгляд, вопрос: «Что значит быть магом, чувствовать себя им?». Родители в течение всего этого времени совершенно перестали его доставать. Его и их жизнь словно распалась, он не чувствовал себя их сыном, а они не чувствовали себя его родителями. Просто чужие люди живут в одной квартире, изредка здороваясь, и натянуто улыбаясь. Андрея это устраивало, даже в какой — то степени радовало. Став одиноким в этом насыщенном суетой людей мире, он, наконец, ощутил себя спокойно и даже уютно, независимо оттого, что собственные родственники обходили его стороной. Все народные и семейные праздники стали обычным туманом, в котором изредка появлялись какие-то вспышки света в виде спокойной радости, по крайней мере, на тот период он так их осознавал. Но ответ так и не пришел, собственный, ранее заданный, вопрос завел его в тупик, выход из которого найти так и не получалось.

Внутри Андрея стала формироваться странная, щемящая все его существо, пустота, постепенно разрастаясь и вытесняя собой все образы и картинки, собственноручно запиханные в память в прошлом. Единственное, что он чувствовал в этот период жизни — постепенно заполняющую его гармонию и частичное спокойствие. Будто кто-то шелушил, очищал его от собственного и чужих мнений, словно луковицу, снимая чешуйку за чешуйкой, постепенно добираясь до вкусного и сочного овоща.

Ровно через год, день в день, у Андрея возникло острое предчувствие, что сегодня должно произойти нечто важное, которое перевернет всю его жизнь с ног на голову. Он в очередной раз закрылся в своей комнате, задвинул светлые выцветшие от старости шторы. Рисунок на них был практически неразличим. Маленькая хрущевская комнатушка погрузилась в приятный полумрак. На кухне звонко гремели вымытой посудой, расставляя ее по привычным местам. Сев в свое доисторических времен кресло, Андрей расслабился, сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, закрыл глаза и начал медленно погружаться куда-то внутрь себя. Его спокойно затягивало, несло все глубже и глубже. Но уйти далеко все равно не получилось, как он не старался. Андрей начал дергаться:

— Ну, еще чуть-чуть, давай же, вперед.

Знакомый смешок прервал все его усилия, просто сведя их на нет:

— Назад, малыш, к истоку.

В кромешной темноте перед Андреем висел (или стоял) знакомый ему старец с седой светящейся бородой, крючковатым посохом, в белом балахоне со странным золотистым знаком на груди. С плеч до самых ног свисали две широкие золотистые планки с геометрическими рисунками: линиями, точками и зигзагами. Обут он был в кирзовые сапоги на толстой войлочной подошве. Совершенно неуместная обувь при таком облачении. Радость от долгожданной встречи хлынула из Андрея волной, затопив светлой эмоцией все его существо с ног до головы:

— Наставник! Ты не обманул!

— Да не верещи ты так, а то уши закладывает, — улыбнулся старец. — Маг никогда не врет, он может недоговорить, а это уже совсем другое.

Он поднял правую руку вверх ладонью от себя. Мощный поток света, вырвавшийся из нее, осветил тело Андрея, пронизывая его насквозь. Тонкая, как паутинка, золотистая оболочка сплелась вокруг тела. Наставник немного приподнял руку, как бы призывая кого-то невидимого замолчать. Но все внимание исключительно было направлено на юношу. Андрей начал светиться приглушенным белым сиянием и медленно вращаться, стоя на месте. Создавалось впечатление, будто кто-то поместил под ноги вращающийся диск. Сначала он был совершенно черным, намного чернее того пространства, которое его окружало. Потом цвет постепенно стал меняться на алый, образуя в черноте диска маленькую красную точку, разрастающуюся и заполняющую весь диск. Алый сменился на оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий и ослепительно белый. Цвета сменяли друг друга, образуясь точкой в центре и распространяясь к периферии. Каждая такая смена цвета заставляла странное устройство вращаться все сильнее и сильнее. По мере увеличения скорости внутри тела Андрея толчками что-то раскрывалось, начиная снизу, постепенно перескакивая в живот, грудь, шею, голову и, наконец, вырвалось из макушки тонкой ниточкой энергии. Волна мягкого, насыщающего тело тепла, успокаивала и окончательно расслабляла. Бессвязные ленивые мысли путались в голове, оставляя за собой легкий навязчивый шум.

— Не готов, — послышался со спины голос невидимого человека.

Диск к тому моменту окончательно остановился, и, теперь Андрей стоял лицом к Наставнику.

— Знаю, ритмы не сложились, но с возрастом и постепенным усложнением внутреннего рисунка Силы все встанет на свои места, — ответил старец.

— Не поломай его.

— Уж постараюсь, Лант.

Андрей совершенно ничего не понимал из странного диалога Наставника с голосом из пустоты. Он изумленно хлопал глазами и вращал головой, в надежде увидеть таинственного Ланта. Разговор закончился. Оставалось только побыстрее сообразить с какого вопроса лучше всего начать, чтобы хоть как-то прояснить ситуацию, в которую он попал. Но, как назло, ни одного дельного и важного так и не выплыло. На помощь пришел Наставник:

— Ну как, ты нашел ответ?

— Если отвечу — да, то совру, — ответил Андрей и заметил, что губы его не шевелились, и он мог мысленно говорить.

— Это невозможно, твои мысли бегут впереди тебя, а винегрет твоего ума лежит просто на поверхности, — Наставник мягко постучал юношу по лбу указательным пальцем. — Магия — это стиль жизни, сама Жизнь, которая пронизывает все вокруг и внутри тебя, стоит только начать это осознавать.

— Тогда маг — это своего рода волшебник? — Андрей решил реабилитировать себя в глазах старого мага.

— Не совсем. Маг — человек крайней степени развития эгоизма, сконцентрированности на самом себе и осознающий, в первую очередь, самого себя, а не кого бы то ни было. Это человек, который, изменяя себя изнутри, транслирует эти изменения в окружающее пространство; отслеживает их и фиксирует. Это человек причины и следствия, самодостаточный, целостный прагматик. Понимаешь, о чем идет речь? — хитро прищурился Наставник.

— И вы никогда ничего не делаете просто так? — вдруг дошло до Андрея.

— Это непозволительная роскошь, ведущая к пустой трате личной силы. Просто так не бывает ничего.

— Да уж, не знал, — смутился он.

— Скажем так, что ты вообще пока ничего не знаешь и не умеешь. Но многое зависит от тебя.

— А кто такой этот Лант? — не унимался Андрей.

— В свое время ты обязательно с ним познакомишься, но не сейчас. Все, что ты сегодня пережил, стоя на магическом диске — активаторе, немного соберет твой внутренний «холодец» в кучку. А уж что из этой кучки получится — будешь отслеживать сам. Сейчас тебе необходимо немного поспать, тонкие внутренние изменения должны дойти до твоего физического тела.

В глазах Андрея все поплыло, поочередно стали вспыхивать яркие разноцветные пятна, и он провалился в крепкий, здоровый сон. Единственной мыслью, посетившей его голову перед провалом, было:

— Наконец — то я ученик и у меня есть учитель.

Наставник приходил почти каждый месяц, каждый раз описывая и показывая что-то новое, то, что являлось обязательным в исполнении. Никакие отговорки на подобие: болел — устал, на него не действовали. Он как сержант на плацу муштровал новобранца Андрея до хотя бы частичного изнеможения его ума. Под бдительным руководством Наставника он заново учился слушать и слышать, видеть, дышать и даже ходить. По его же совету занялся восточными единоборствами, т.к. оказывается, что это был один из способов качественного вышибания из себя многочисленной дури, укрепления тела, развития самодисциплины и частичной отстраненности. Андрей из кожи вон лез, чтобы удивить Наставника своими успехами и вновь приобретенными навыками: быстротой и стойкостью физического тела, потрясающей активностью, запуском в себе и других людях тонких энергий. Он даже так называемое астральное карате не обошел своим вниманием. Но вредный старик все время находил такие слова, чтобы окончательно испортить все его благие намерения. Он цокал языком и тихонько посмеивался над всеми его стараниями. Хитро прищурив один глаз после очередной демонстрации Андреевых умений, он говорил:

— Да, да, да, это все здорово, но вот тут ты прокололся, вон там недостаточно освоил, а здесь до тебя совсем не дошло.

И тут же показывал все его недостатки, начиная от простой человеческой жадности, заканчивая недоработками в техническом исполнении того или иного магического приема, чем окончательно приводил ученика то в состояние бешенства, то вгонял в ступор, когда человек совершенно перестает что-либо понимать, а уж осознавать тем более. Но как бы погано Андрей себя не чувствовал, Наставник все равно умудрялся быстро вернуть его к состоянию «хлипкого» холодца, т.к. до плотного мусса он еще не дотягивал. Бешенство снималось весьма простым способом: стоило только Наставнику посмотреть в его глаза, как бурная эмоция откатывала, словно морская волна, не оставляя за собой никаких следов пребывания в настроении. Ступор же убирался другим способом. Улыбаясь, Наставник подходил к своему ученику и, стуча указательным пальцем по лбу, ехидно спрашивал:

— Ау, есть кто живой?

От этих слов стеклянные глаза Андрея вновь приобретали осознанное выражение. Хотя со временем он прекрасно разобрался, что дело было вовсе не в словах Наставника и стуку по лобной кости. Чтобы у Андрея окончательно не снесло «крышу» от перебора получаемой информации, он буквально насильно укладывал своего ученика поспать, а уж потом вытаскивал его из самого себя за шиворот, куда он всячески старался спрятаться от надоедливого старика. Новой информации поступало так много, а осознать ее предстояло лишь многие годы спустя.

Иногда Наставник приходил к Андрею во сне, но спустя некоторое время в энергетическом двойнике, который был суть энергия такой степени насыщенности, что его можно было потрогать, т.е. тактильно ощутить. От физического тела он отличался тем, что не мог есть, пить и справлять нужду. Андрей никак не мог отследить формирование своего двойника. Порой ему казалось, что он у него просто отсутствует. Хотя даже если он и формировался, то осознать сам процесс, как это происходит, не получалось. Андрей чувствовал себя просто непутевым учеником, которого тянут вверх за уши и периодически выдают авансы в виде оплеух. Таинственного Ланта он не видел и не слышал. За несколько лет, что Андрей провел в многочисленных тренировках физического и других своих тел, он, оказывается, не сдвинулся даже в элементарном. Эмоции скакали как кони на ипподроме, совершенно никем не управляемые, назойливые дурацкие мысли лезли в голову и никак не хотели оставлять его в покое.

Андрею исполнилось двадцать четыре года. Родители купили себе квартиру и таким образом, наконец — то избавились от глупого сына окончательно, однако, не преминув на прощание прополоскать ему мозги на тему эгоизма, жестокосердия и равнодушия по отношению к ним. Бросив на журнальный столик ключи от теперь уже его собственной квартиры, они чинно и с гордо поднятой головой удалились восвояси. Чтобы не умереть с голоду Андрей подрабатывал: настраивал компьютеры, писал новые антивирусные программы, которые у пользователей просто шли нарасхват. Так что денег стало вполне предостаточно. Казалось, что у Андрея все было для спокойной счастливой жизни: создавай семью, рожай детей, работай, а потом бац — и старость, которая неминуемо заканчивалась уже всем известным фактом. Такие два замечательных события в жизни любого человека, как рождение и смерть, его не устраивали. Он хотел стать чем — то большим, чем то, что пытались вдолбить в него родители и многочисленные родственники, начиная с самого рождения. Он хотел стать Человеком, вольным как птица, а не абстрактно свободной марионеткой, которой пытаются управлять все, кому не лень, начиная от простых мелких начальников, заканчивая государством. Вздохнуть полной грудью и наконец-то разбудить в себе способность волить не получалось. Андрей сам себе мешал, постоянно хныкая, жалуясь и чего-то желая. Наставник, видя, что ученик больше вгоняет себя в депрессию, чем занимается практикой, сжалился весьма своеобразным способом, от которого захотелось просто взвыть. Он сказал:

— Андрей, ты не выходишь за грань желания, и многое просто притягиваешь за уши. Так не годится. Твоя иллюзия порождает новую иллюзию — это как снежный ком, который катится с высокой горы, а ты, дурень, стоишь у подножия этой горы и хлопаешь глазами. Так вот: этот ком может просто раздавить, если до тебя вовремя не дойдет немного посторониться и уйти в сторону. Но если ты сумеешь это сделать и посмотришь, как огромный ком пролетает мимо, то увидишь, как за ним тянется прозрачный вихрь, много сильней и насыщенней, чем скомканный снег. Именно в этом вихре находится то, что тебе нужно. Желание — это ничто по сравнению с тем, что идет до него.

— Значит, стоит отказаться от желаний, чтобы рассмотреть это нечто большее? — спросил Андрей, обхватив голову руками, чтобы окончательно не съехала крыша.

Ну не мог он понять, какая сила формирует желания, и все тут. Наставник ответил:

— Ты не можешь пока избавиться от них, но ты в состоянии немного отстраниться, уйти в сторону, чтобы, наконец, ощутить то мощное, что идет до них и, по сути, является их формирующей силой. Ты же пока завис в своих желаниях, не пытаясь понять сам механизм их формирования. Оторви свой нос от тарелки и многое увидишь за ее пределами.… Этим-то маг отличается от обычного человека. Он ищет и раскрывает множественные процессы в самом себе, таким образом, растет его личная сила и расширяется восприятие. Подумай над этим, а еще лучше, если ты ощутишь эту силу в себе. Она совсем рядом, а не где-то.

С этими словами он исчез. Андрей повалился на кровать и застонал. Разные мысли одолевали его: ну неужели он не мог сказать ему этого раньше, несколько лет назад, а не пудрить мозги так долго. Юноша лежал и судил Наставника, как только мог. Вконец измаявшись, он забылся тяжелым сном.

Андрей проснулся оттого, что внутри его что-то росло. Желаний не было никаких, мыслей тоже. Но это что-то росло и крепло, как будто откуда — то из внутреннего пространства прорастал огромный стебель, больше похожий на стержень. Сила, идущая изнутри, подбиралась осторожно, все больше и больше нарастая при приближении к его телу. Не было ни образов, ни слов, ни эмоций. Дойдя, наконец, до тела появилось непреодолимое желание. Желание?! Нет, скорее желание-уверенность: я — маг, был им и всегда буду. И только потом все это окрасилось эмоцией — тихой спокойной радостью. Андрей немного прикоснулся к этому прозрачному вихрю, летящему за снежным комом, о котором говорил Наставник. Значит, теперь возможно все. И снова уснул с улыбкой на губах. Вот наивный лентяй. Голос в пустоте сказал:

— Готов.

Сквозь сон Андрей почувствовал присутствие.

— Готова уже, — командовал на его кухне голос Наставника.

Ему отвечал женский, молодой голос, который он впервые слышал. Голос огрызался, как мог:

— Сама знаю.

И опять звон, и перемещение посуды. Андрей подскочил, как ужаленный, и ринулся на кухню. Перед ним открылась весьма своеобразная картина: Наставник, уперев руки в боки, сверлил глазами молодую девицу. Та же, ничуть не смущаясь его появления, ловко поддела лопаткой огромную яичницу и перевернула ее желтками вниз.

— Вот, теперь готова, — девчонка тряхнула короткими темно-русыми кудряшками.

На вид ей было примерно столько же, сколько и Андрею. Брынза, разнообразные овощи и фрукты лежали на столе грудой. И все это явно было не из холодильника Андрея. Он опешил.

— Привет, — его, наконец — то заметили.

Темноволосая гостья повернулась лицом и непринужденно протянула Андрею тарелку с солидным куском яичницы и жареной ветчины.

— Я Тамара, — ее улыбающееся лицо светилось радостью и весельем, в отличие от Андрея.

Но, тем не менее, он протянул ей руку для рукопожатия:

— Тогда я — Андрей. А что вы тут делаете?

— Готовим пищу, — она явно подтрунивала над юношей.

С детства он не любил нахальных девчонок, а Наставник, как назло, не вмешивался, хитро прищурившись. Он явно наслаждался этой сценой,

— Вижу, а как вы вошли? — в принципе, это был самый глупый вопрос, который он мог вообще задать.

Девчонка уже было открыла рот, чтобы съязвить типа: через дверь, но тут вмешался Наставник:

— Я взял твои ключи на случай необходимости.

— Но ведь ты был в двойнике? — глаза у Андрея округлились, т.к. он ни разу не видел, чтобы Наставник в энергетическом двойнике таскал всякие предметы.

— И все же это не мешает мне брать предметы нашей реальности и не только.

— Да уж, — смутился Андрей. — Я так не умею.

— Я тоже, но это только пока, — встряла в разговор голубоглазая кудряшка. — Да ты не стесняйся, давай ешь, а то остынет.

Она быстренько нарезала салат из свежих овощей, помыла фрукты и разложила все это на тарелке. Получилось весьма мило. Но смутное беспокойство не оставляло, не зря же Наставник пришел не один. Значит, что-то затевалось.

— Андрей, Тамара, начинающая ведьма. Она, так же, как и ты ищет и пробует все подряд, что попадается ей на зуб. Как вы уже понимаете — это несколько не тот подход к Силе. Не льстите себе понапрасну мыслью, будто вы охотитесь за Силой, оболтусы мои. Это Сила охотится за вами, и не сомневайтесь, что у нее может не получиться загнать вас в угол.

— Но Наставник, — Тамара чуть не поперхнулась от возмущения. — Как же так? Мы везде читали, что именно человеческое существо является средоточием всех сил, стоит только осознанно подойти к процессу активации энергетических потоков и накопления Силы. Постепенно она начинает в тебе концентрироваться, получается, что в какой — то степени человек своим волевым усилием способен приманить Силу и воспользоваться ей.

— Ты сама поняла, что сказала? — Андрей уставился на Тамару, как на инопланетное чудо, которое почему — то очень сильно захотелось стукнуть пальцем по лбу, дабы туман в голове немного рассеялся. — Да у тебя уже с первой фразы противоречие: получается так, что Сила изначально застолбила себе человека, пронизав собой все его уровни и оболочки, а потом ты пытаешься еще говорить про какую-то силу воли. Так может эта сила воли и формируется Силой.

— Пшик, мои дорогие лентяи, — сказал Наставник. — Ваша болтовня пуста. Мало того, что вы еще не осознаете себя этой Силой, вы даже не понимаете, о чем идет речь. Хорошо!

С этими словами Наставник достал откуда — то из — за спины не видимый для своих учеников посох, судя по положению пальцев в пространстве, и грохнул его о пол. А вот звук как раз и получился, даже от невидимого обычному глазу энергетического предмета. Глухой гул медленно волнообразно распространялся по квартире, захватывая все новую территорию. Создавалось странное ощущение, будто Наставник воткнул посох не в пол, а глубоко-глубоко в землю. Энергетические волны захватывали не только весь многоэтажный дом, в котором жил Андрей, но и добротный кусочек нашей родной планеты. Внутри учеников стало так пусто, как будто стояли только их физические тела, но без внутренних органов. Где был Андрей с Тамарой в этот момент — вопрос еще тот. Они были просто глазами.

Постепенно пол под ногами начал исчезать, таять на глазах вместе со стенами. Ребята зависли в пустоте, пространство вокруг них вибрировало и тихо гудело. И вот тут они увидели, что это был за посох: огромный золотой луч выходил из светящейся пустоты, пронизывал то место пространства, где они стояли, и уходил в пустоту под ногами. Наставник держал его правой рукой и наблюдал за своими учениками. Глаза старца светились мягким светом. Это был просто взгляд, не осуждающий, но жесткий и непреклонный. Андрей дернулся, но его усилия оказались напрасны. Его словно пришпилили в этом пространстве невидимой иглой. Тамара видать тоже опробовала свои так называемые волевые усилия, глаза ее округлились от ужаса. Потерять способность к движению, висеть над пропастью — пустотой — это то еще ощущение. Наставник улыбнулся, скорее всего, себе, чем ученикам и засунул руку в золотой луч — посох. При ближайшем рассмотрении сам посох казался радугой. Там были все цвета, начиная с красного, заканчивая фиолетовым. Радуга, как свиток в тубу, была вставлена в оболочку из черного цвета, поверх него шел светящийся белый и только потом золотой. Все эти цвета не только различались зрением, но и ощущались.

Выбрав из всей этой мешанины цветов, красный и голубой лучи, Наставник поочередно дотронулся сначала до одного, потом до другого, как если бы это были струны гигантской гитары. Внутри учеников натянулось нечто, похожее на светящийся стержень. Через ноги стало подниматься невообразимое тепло, которое медленно заполняло все тело. Ребята автоматически закрыли глаза и сконцентрировались на ощущениях. Постепенно тепло превратилось в жар, словно это была настоящая раскаленная магма. Дойдя до головы, вся эта лавина жара вырвалась на свободу, выжигая на своем пути все, что они думали, чувствовали, делали, не оставляя ничего, кроме голого скелета.

— Инь, — сказал Наставник и продолжил свою экзекуцию.

Легонько дотронувшись до голубого луча, он любовно захватил его указательным пальцем и оттянул. И снова каскад ощущений нахлынул на учеников, только теперь как бы замораживая, фиксируя все то, что сделал до него красный луч. Голубой поток вошел через макушку, мягко опускаясь все ниже и ниже, тело наливалось свинцовой тяжестью, и это ощущалось даже в той пустоте, где они были зафиксированы. Жар внутри тела сменился теплом, но, скорее всего комфортным, чем раздражающим. Энергия небесно — голубого цвета вырвалась из тела и ушла в пустоту. В глазах все стало сиреневым, но пошевелиться, чтобы убрать цветной туман никто из ребят не мог.

— Янь, — прокомментировал Наставник. — А теперь глубоко и ровно дышите.

Ученики задышали как насосы, с непривычки поднимать и опускать тяжеленную грудную клетку, было трудновато. Но через некоторое время стало посвободней, дыхание выровнялось и уже не вырывалось из них хриплыми толчками. Можно было даже немного пошевелиться.

— Сейчас немного теории, а с вопросами разберемся чуть позже. Но сначала кое — что еще. Сделайте очень глубокий вдох и пассивный выдох.

Пока ребята претворяли в жизнь рекомендации Наставника, по спине молодого человека кто — то легонько провел теплой ладонью. Тамара тоже заозиралась, значит, и ей досталось. На выдохе Андрей увидел вокруг своего тела светящуюся сферу, немного сплюснутую со спины. Вся она была оплетена тонкими лучами нитями. Два активированных энергетических потока, слившиеся в один, пронизывали и ее тоже, отчего сфера была покрыта тонкой сиреневой упругой оболочкой. Красотища. Юноша чувствовал себя мастером, который после долгого труда наслаждается проделанной работой. Сферу Тамары он видел отчетливо, впрочем, как и она его: огромная бусина с сердцевиной — человечком внутри, нанизанная на мощную толстую нитку.

Вдруг картина резко изменилась, и вся команда снова очутилась на полу в Андреевой кухне. Ребята все также держали тарелки в руках, правда, с уже остывшей едой. Андрей поставил тарелку на стол, т.к. есть, странным образом перехотелось. Теперь девушку он мог видеть по — разному: то заключенную в сферу света на толстом светящемся луче, то просто так, без всяких энергетических вывертов. Он понял — это начало формирования внутреннего видения. Наставник подозвал учеников к окну, и они дружно в него уставились. С высоты третьего этажа открывался чудесный вид на маленький аккуратный парк с фонтаном. Андрей попытался посмотреть на летящие от фонтанчика брызги по — другому и опешил. Капля, летящая в воздухе, немного притормозила, но ровно настолько, чтобы он мог ее рассмотреть. Огромная, яркая, насыщенная солнечной любовью, она мягко скользила в пространстве, оставляя за собой влажную дорожку из мельчайших капелек. Андрей моргнул, и чудесное видение исчезло. Он перевел взгляд на улицу. Движение всего живого стало замедленней, точнее, насыщенней. Люди выглядели просто рассыпанными по поверхности сплюснутыми бусинами, перепутанными между собой темными лучами — связками настолько, что казались просто фиксированными в пространстве. По этим лучам от человечков туда — сюда перемещались искорки света. Одними человечками они выделялись и передавались, другими — поглощались и наоборот. Цепочка горизонтального перемещения энергии казалась бесконечной. Вся эта жуткая картина перераспределения и потребления энергии между человеческими существами предстала перед внутренним взором ребят. Но хуже всего выглядело то, когда от какой нибудь «бусины» выделялась серого или коричневого цвета искра — негатив. Она начинала метаться по всему этому конгломерату существ в надежде найти своего реципиента. Андрей в ужасе оттолкнулся от подоконника и захлопнул шторы.

— Не поможет, — легко констатировала Тамара.

— Ну а ты то чем от них отличаешься? — горько спросил Андрей.

— На данный момент лишь тем, что вижу этот процесс, осознаю его, и это позволяет мне не поддаваться на провокации, — она хитро прищурилась.

— Не вижу ничего смешного, это же… это… — у Андрея просто не было слов, чтобы описать процесс энергетического поедания одних существ себе подобными. — Каннибализм, какой — то.

— Скорее вампиризм, — наставительно констатировала Тамара. — Суть которого сводится к тому, чтобы отобрать у другого свободу выбора, превращая его в бессловесного раба, тем самым прикарманить его личную силу. Это позволяет занять выгодное место, получить массу дополнительных бонусов от общества, да и от государства в том числе.

— Жуть какая, получается так, что при недостатке энергии человек просто не в состоянии оторвать лицо от тарелки с кормушкой, а уж про видение и осознание и говорить нечего, — Андрей хмуро смотрел на Наставника, как будто это он был виноват во всем этом безобразии.

— И не говори, — слишком легко согласилась Томка. — А ты заметил, что за сферами тянется длинный хвост из обрывков мелких разноцветных вихрей?

— Заметил, ну и что с того? Взять и обрубить его, — настроение Андрея не улучшалось, скорее наоборот.

— А вот нельзя так быстро это делать. Хвост — это негативное восприятие человеком окружающего мира. Если ты возьмешь и просто обрубишь его, с человеком могут произойти слишком радикальные изменения, которые в последствии могут привести к серьезным заболеваниям, вплоть до смерти. Да и вообще, лучше в это не вмешиваться, пусть человек постепенно сам дойдет до понимания того, что в его жизни что — то не так. А если он задаст себе этот вопрос и начнет искать ответ, вот тут и начнутся основные изменения. А еще лучше, если он перестанет негативно думать и станет больше ориентироваться на красоту окружающего мира — природу, например.

— Да как же человек сможет додуматься до этого понимания, если ему даже не хватает энергии сформулировать для себя необходимый вопрос, — Андрей хмуро посмотрел на Тамару.

На что она просто развела руками:

— Кто ищет — тот всегда найдет.

Юноша пожал плечами, показывая, что это не ответ.

— Наставник, а почему нити — связи окрашены в разные цвета и, в основном, это коричневые, серые оттенки? — спросил он.

Наставник явно ждал не совсем такого вопроса от своего ученика, но вопрос есть вопрос:

— Разное окрашивание характеризует тип взаимодействия между людьми. В основном, они думают друг о друге крайне негативно, и очень редко появляются добрые позитивные мысли. Люди не часто задумываются над тем, что мысль — материальна и имеет быструю способность к реализации. Вот посмотрите, как выглядит творческий человек, — он ткнул указательным пальцем в мимо проплывающую энергетическую сферу, предварительно вновь раздвинув шторы.

Да, это было намного лучше того, что ученики увидели в первый раз. Внутри светящегося шара вспыхивали разноцветные ленты — полосы и пятна, преобладающими оттенками которых были сиреневый и голубоватый. Изредка вспыхивали белые искорки и золотистые пятна.

— А вот это типичный вампирчик и обратите внимание, как он движется, — указал Наставник.

Сфера энергетического вампира двигалась рывками, изредка останавливаясь на месте и вибрируя. Она тащилась за сферой ходячего творчества, но выглядела весьма неприглядно: в основном, ленты были коричневого и болотного цветов, изредка вспыхивали серые пятна, как будто это шел не человек, а куча мусора, издающая зловоние.

— Фу, — фыркнула Тамара. — Гадость какая.

— А вот это влюбленный человек, — показал Наставник.

По другой стороне улицы легко подпрыгивала ярко светящаяся сфера с белыми и зелеными пятнами внутри, голубые, огненные и золотистые искорки вспыхивали каскадом. Красивое зрелище.

— Энергия любви является недоступной вампирам, она их просто травит, убивает. Т.к. именно эта сила является основой, фундаментом для развития человека, она перестраивает, раскрывает его потенциал, как Сотворца. В состоянии любви человек становится как бы ходячим вирусом, заражая окружающих таким потенциалом позитивной энергии, что люди, непосредственно связанные с этим человеком энергетическими связками, да и просто попадающие в его поле зрения, начинают чувствовать себя крайне не комфортно. Их негативные мысли, настройки просто начинают взрываться в них маленькими весьма болезненными бомбами, превращая тонкие тела человека в полигон ядерных испытаний, — Наставник улыбнулся молодежи и погладил длинную седую бороду.

Дальнейшую теоретическую часть Наставник предложил проводить сидя, т. к. Андрей с Тамарой изрядно подустали от долгого стояния и избытка информации. Тело их гудело с неимоверной силой, как будто они сидели в трансформаторной будке. Андрей решил задать вопрос, который интересовал его уже очень давно, буквально с самого начала практического урока:

— Что это был за посох такой, который ты держал в руках?

Тамара поудобнее уселась на старый выцветший диван, поджав под себя ноги.

— Кто тебе сказал, что это был посох. Это, малыш, всего лишь твое видение той силы, которую я использовал для наглядности и еще кое-каких целей. На самом же деле разнообразных сил во Вселенной великое множество и каждая из них сознательна. Каждая из этих сил рисует в человеке и пространстве свой неповторимый узор: внутренний и внешний. Узоры неразрывно между собой связаны, изменение одного параметра обязательно отразится на другом. По сути, каждый человек уникален именно своим внутренним узором Силы. Поймите, человек и Сила неразрывно связаны между собой. Различие между людьми лишь в том, что человек, осознавший свою принадлежность ней, становится активным инструментом Силы, ее средоточием и источником. Он заново учится контактировать с тем, что было дано ему от рождения. Маги не только являются концентраторами Силы. Они осознанно ныряют в ее потоки, перенаправляют их течение, т.е. активно участвуют в формировании внешнего узора Силы, соответственно космическим законам, потому — что они и есть эта Сила. Они усложняют и дополняют свой внутренний узор, т.е. активируют многочисленные волокна энергетической сферы, которую вы сегодня видели. Человеческое существо — это потрясающе открытая энергетическая система, обладающая многочисленными возможностями на разных уровнях. Изменяя свой внутренний узор, инструмент Силы — т.е. человек, начинает трансформировать его в окружающее пространство, входя с ней в резонансные отношения. Таким образом, фиксированный для человека образ нашей реальности начинает колебаться, расплываться, в итоге может наступить такой момент, когда она просто исчезнет. Вот тогда человек в состоянии рассмотреть то, что находится не где — то там, а у него под носом. Сегодня вы убедились, что окружающий мир и люди в нем выглядят не совсем так, как вы привыкли думать. Для этого вас, как котят, пришлось немного окунуть в несколько потоков Силы, тем самым, изменяя и достраивая ваш внутренний узор. Но Сила пока использует вас как пассивный инструмент, — на одном дыхании все это выдал ученикам Наставник, иногда прерывая свой рассказ хитрой улыбкой, от которой им становилось совсем нехорошо. — Вам необходимо научиться осознавать в себе эту Силу, отождествлять себя с ней, и только тогда вы сможете стать ее активным инструментом — резцом, с помощью которого она сможет изменять свой внешний узор. Что внутри — то и снаружи ребятки.

Горе — ученики минут десять просто молча хлопали глазами, изредка поднимая их на Наставника. Первой прорвало Тамару:

— А давайте все — таки поедим?

— Одну проняло, — засмеялся Наставник. — Много думать вредно, но особенно вредно думать нерационально и заниматься мазохизмом.

Андрей действительно думал о проблеме людей, которые истово энергетически поедали друг друга, даже не замечая этого, не задумываясь, не чувствуя. Его просто тошнило от всего этого, но больше от осознания того, что он такой же: ничуть не лучше и не хуже. Вдобавок ко всему, он, как назло, вспомнил случай в столовой, куда периодически заходил перекусить. Люди сидели за столиками, уткнувшись носом в тарелку. Со стеклянными глазами они пережевывали, перетирали свои мысли вместе с поглощаемой пищей, совсем не замечая того, что на улице уже весна, шелест зеленых листьев тихим шепотом отдается в твоем сердце, что многие, такие как они, идут и улыбаются, подставляя лицо ласковым ладошкам солнца. Но люди в столовке просто заправлялись едой, как если бы машину заправляли бензином, и у всех было выражение лица, больше похожее на то место, которое у всех располагается чуть ниже спины. Полная ж.… В тот день Андрея пробрало: люди не только не понимали о чем они говорят, самое страшное, что они совсем не осознавали своих действий. Словно их в детстве завели ключиком, как игрушечный автомобиль, и теперь они просто катятся по дороге жизни, иллюзорно считая, что живут. Но на самом деле в жизни каждого такого «заведенного автомобильчика» будет всего две даты: запуск и общая свалка. Точно мазохизм, Андрей чувствовал себя странно паршиво.

— Не тяни все проблемы человечества на себя, а то жить станет совсем невыносимо. Но ведь жизнь сама по себе как факт, исключительное путешествие. И каждый на этой дороге самостоятельно делает свой выбор, осознает он это или нет. Не знание не избавляет от ответственности — это закон. Ты и Тома тоже делаете выбор, притом постоянно, но научиться делать его осознанно, одновременно выделяя причину и наблюдая следствие этого выбора, этому еще предстоит научиться. А то, что ты сейчас вспоминал, я имею в виду людей в столовой, это несколько иной процесс лишения человека энергии.

Андрей от изумления округлил глаза: Наставник видел его мысли, как если бы он ему просто рассказывал все это. Но сейчас его занимал куда более важный вопрос: если в столовой не люди занимались перетаскиванием энергии друг у друга, то кто тогда? Наставник, не ожидая, пока он сформулирует свой вопрос, ответил:

— В свое время к нам на Землю пришли довольно странные существа — это огромные черные «подушки», как их потом назвали, размером приблизительно 4 на 8 метров. К какому миру они принадлежат, до сих пор никто не знает, так что пока они вне классификаций. Эти существа повели себя как захватчики: они не спрашивали людей, нравится ли им такое соседство или нет. А основная проблема заключается в том, что питаются эти подушки исключительно человеческой магичностью. У каждого человека от природы имеется так называемая «чудесная оболочка», пронизывающая все его тонкие тела. Растет она из под пальцев ног. Как только оболочка достигает уровня ногтей, с человеком начинают происходить чудеса, он становится активным инструментом Силы, магом, которому доступно буквально все. Именно эту оболочку у каждого человека и объедают паразиты, не давая ему не только осознать себя, но и забирая все самое ценное и важное — природную магичность. Это они внедрили в человеческую расу такое свойство как ум, мелкие хаотичные эмоции. Проделано это было еще до того, как человек осознал себя человеком. Теперь люди постоянно думают, генерируя огромное количество энергии, и, в основном, это навязанные ему мысли. Поймите, что паразиты — захватчики используют нас как съедобную траву, и чем больше будет этой травы, тем сытнее будет у них жизнь. Про свою магичность люди просто забыли, поэтому любые способности, выходящие за рамки их понимания, вызывают либо зависть, либо страх. Вот так то.

Наставник замолчал, ожидая от учеников нужных вопросов. Они переглянулись и завыли в два голоса:

— Я не хочу быть травой!

— Не будь, — просто ответил он. — Для этого необходимо сделать всего ничего: поставить под контроль свои эмоции и не думать. Заткнуть, наконец, свой глупый ум и послушать Тишину внутри себя. Вот тогда, вы станете несъедобны для подушек. Это же просто, взять и замолчать, стать одними глазами, вновь почувствовать себя ребенком, который воспринимает весь мир как одно огромное чудо, молча, дивясь его многообразию и проявлениям.

— И это все? Больше нас никто не ест? — спросила Томка, наверняка, чтобы подстраховаться на всякий случай.

Наставник улыбнулся и погладил ее по щеке:

— Ну отчего же, лапочка, не ест. Еще как, и даже не давится.

Андрей поперхнулся от ужасной догадки, что весь мир — это какая то громадная пищевая цепь, в которой человеку отведена явно не последняя роль. Наставник же, не испытывая его ужаса, продолжил:

— У людей существуют еще так называемые группы по интересам. Вы видели, как каждая энергетическая сфера буквально оплетена лучами — связками, как энергия одного перетаскивается на другого. Это сеть. Но вы не заметили, что от каждого человечка идут многочисленные связи вверх, и если присмотреться, то человечек этот будет скорее похож на марионетку с ниточками. Дернулась одна нитка и он, сломя голову, побежал в одну сторону, другая — в другую. Он даже не осознает, зачем ему туда надо. Просто надо и все тут, и он продолжает усиленно думать про это надо. Есть огромные энергетические образования, много больше подушек, замечу, которые поддерживаются человеческой мыслью. Ведь мысль — это тоже энергия, притом немалая. Эта структура накачивается думающими людьми под завязку, но если какой — нибудь бедолага, ее сетевой функционер, вляпывается во что — то, она временно может обеспечить его энергетической поддержкой, но потом стократно вновь отожмет его. Это очень старая система концентрации человеческой энергии, которую, кстати, ввели паразиты — захватчики. Ведь куда проще получать большие объемы энергии с группы людей, а не с каждого отдельного человека. Каждая такая группа объединяется какой-то общей идеей, работой. Люди, входящие в нее, думают и даже действуют одинаково, как под копирку — хорошо дрессированные зверюшки. Итог: все это — самовоспроизводящаяся, саморегулирующаяся грядка — батарейка.

Тамара закусила палец до такой степени, что тот просто побелел. Андрей в очередной раз обхватил голову руками и раскачивался из стороны в сторону, точно китайский болванчик. «Да он просто маньяк», — мелькнуло у него в голове. Наставник хищно улыбнулся и проговорил, в упор глядя на Андрея:

— Ага, ты прав как никогда, но все же, не ори так внутри себя, а то сам испугаешься.

Андрей вскинул на него глаза и потупился. Выдержать пронизывающий взгляд Наставника было невозможно, хотелось смыться куда — нибудь подальше и ничего больше не слышать. Но и батарейкой оставаться он тоже не хотел. Выручила Тамара:

— Что нам нужно сделать, чтобы перестать быть травкой — муравкой?

Наставник хитро посмотрел на своих учеников и ответил:

— Хм, для этого в первую очередь необходимо избавиться от связей с социумом, второе — перестать мычать и блеять внутри себя самих, это я уже говорил, — голос Наставника стал очень тихим, но странно объемным, полностью заполняющим тело учеников, пространство вокруг них стало звенеть. — Связи с людьми вы устанавливаете благодаря своей памяти. Думая о ком — то, появляется зрительный образ, таким способом устанавливается контакт. Обрубив социальные связи, у вас быстро начнет увеличиваться объем энергии, необходимый на осознание и восприятие, начнет формироваться двойник. Можно поставить временный блок на доступ к социальной памяти, в таком случае вы получите таблетку по отшибанию ума и остальных вредных привычек. Предупреждаю, родственные связи и контакты с друзьями, любовниками будут утеряны. Вы их просто не вспомните. Выбор за вами, огурчики.

Томку от последних слов просто передернуло, Андрей тупо уставился на Наставника, как на полоумного.

— Мы хоть друг друга то помнить будем или как в первый раз? — спросила Тамара.

— Естественно, вы даже немного будете помнить свое детство, чуть бурный подростковый период и все, остальное сплошной туман. Но в случае чего, блокировку с доступа к социальной памяти можно всегда снять. Тут проблемы никакой нет. Просто вы временно исчезнете из социальной обусловленности.

— Согласен, мне уже терять нечего, — решился Андрей после минутного колебания.

— Это не больно? — спросила Томка. — Блок на памяти.

— Ни в коей мере, даже приятно, — хитро улыбнулся маг.

— Да, тогда я готова, просто боли жуть как боюсь, — она заерзала на диване от нетерпения попробовать.

— Все практические навыки и знания, которые вы приобрели в процессе своей жизнедеятельности останутся. Так что не бойтесь, инвалидом никто не станет. А после того, как все сделаем, нам предстоит увеселительная прогулка в степи.

С этими словами Наставник посадил обоих учеников на диван, придвинул себе стул и сел напротив. Он несколько минут просто смотрел им в глаза. Веки тяжелели, наливаясь свинцовой тяжестью. Ребята медленно проваливались в сон. Это было странное необычное состояние, скорее похожее на дрему, когда сохраняется способность слышать звуки, не улавливая их смысла, и даже немного видеть сквозь прикрытые веки. Но тело до такой степени расслаблено, что невозможно пошевелить даже мизинцем, впрочем, и желания такого не возникает. Они плавали в собственном теле на границе между сном и явью. Все лица знакомых, друзей, родственников, встреченных когда — то людей и обративших на себя их внимание, яркой лентой проносились в сознании по кругу до тех пор, пока лица совершенно перестали различаться на общем фоне, приобретая ту же частотную характеристику.

Яркая вспышка света — и «лента» свернулась в точку. И только после этого пришел спокойный крепкий сон…, но ненадолго. Наставник разбудил обоих через сорок минут, звонко щелкнул пальцами. Ученики вытаращили на него глаза, ничего не понимая, но, ощущая, что получили что — то очень важное и ценное. Но самое страшное, что с этим новым знанием им придется разбираться самим. Наставник громко захохотал, подтверждая их догадки:

— Вот именно, шпинат вы мой зеленый. Я вам лишь показал, как выглядит работа с памятью. Получив таблетку, это совершенно ничему бы вас не научило. Халявы плиз не будет. Я показываю — рассказываю, вы — делаете. Все очень просто. Любое, что человек получает просто так, а мы люди русские, привыкшие к халяве, потом очень дорого нам стоит. То, что вы сейчас видели — это лента памяти. Она есть у каждого человека. Правильно работая с ней, вы протаптываете себе тропинку к собственному подсознанию. Это быстрый многоуровневый перепросмотр, адаптированный вариант к русской ленности. Самое важное при использовании этой техники — войти в нужное состояние сознания, которое называется просоночным, между сном и явью. С одной стороны вы слышите, видите, осознаете, что происходит снаружи, с другой — не обращаете на это никакого внимания и «спите», волевым усилием фиксируя свое сознание в свете. Именно в этом состоянии у вас появляется доступ к подсознательной ленте памяти. Дело в том, что человек работает как сканер, принтер, ксерокс и компьютер одновременно. Изобретая оргтехнику, он ничего нового не придумал, лишь зафиксировал свои потенциальные способности в машинах, да и то в узком варианте. Так вот, подсознание человека работает как мощный многоуровневый сканер, фиксируя образный ряд каждого встреченного вами человека в течение всей вашей жизни. В своем обычном состоянии вы совершенно не отслеживаете этот процесс сканирования человеческих жизней, его тонких тел, геометрии, эмоционального статуса. За вас это делает ваше подсознание. На ленте памяти информация о каждом человеке располагается по уровням, как слоеный пирожок. Если просто отсматривать эту ленту, то все фигурки — герои выглядят плоско, как игральные карты. Но если ты направляешь спектр своего внимания на одну такую «карту», то получаешь исчерпывающую многоуровневую картину образного порядка: начиная с его жизни в физическом теле нашей реальности, заканчивая его реинкарнациями, т.е. прошлыми воплощениями. Там нет текстов, есть лишь образы, дающие информацию о каждом «герое» вашей памяти. Для вас самое важное — это не увязать своим сознанием на отдельном человеке, вы тогда просто провалитесь в состояние сна, где главным действующим лицом будет именно этот человек. Поэтому волевым усилием фиксируйте свое сознание на одном месте, оставайтесь сторонним наблюдателем, независимым от героев — «картинок». Просматривая несколько уровней каждого человека, к вам идет мощный поток энергии, которую вы когда — то затратили на него в форме своих эмоций, желаний, внимания. Т.о. ваша собственная частотная характеристика начинает расти, переводя вас на новый энергетический уровень, внутренний узор Силы усложняется и дополняется новыми элементами. Лента медленно вращается по кругу до тех пор, пока вы, таким образом, не отсмотрите каждый образный ряд «картинок». Скорость ленты при этом не увеличивается, она изначально раскручивается так, чтобы вы успели качественно все отсмотреть и вернуть себе затраченную энергию в полном объеме. Если вы все делаете правильно, то люди — «слепки» начинают медленно уходить вглубь ленты, как бы растворяясь в ней. Черты лица размываются, а потом они исчезают из поля вашего зрения. Но односторонних процессов в природе не бывает: забирая свою же энергию из ленты памяти, вы каждому «слепку» на ней автоматически передаете его суждения, навязанные мнения в отношении вас. Таким образом, работая с подсознательной лентой, вы проделываете многоуровневую работу внутри себя, одновременно протаптывая тропинку к подсознанию и собственноручно блокируя доступ к социальной памяти. Как только процесс будет завершен, последует мощная вспышка света и лента свернется в точку. При этом вы в любой момент можете самостоятельно снять блок, но вряд ли вам это захочется.

С этими словами Наставник захохотал, отчего у учеников зашевелились волосы на затылке. Такой объем работы — и все самим. «Вот скупердяй», — подумала Тамара: «Ну что ему самому стоило это сделать, раз и готово». Новый приступ хохота сотряс мага так, что на глазах выступили веселые слезы. Тамара покраснела до кончиков волос. Андрей же, поняв, что на тему халявы разговор исчерпан, послушно лег на диван, подложил под голову мягкую подушку и закрыл глаза. Тамара уселась в кресло, глубоко и ровно дыша, изредка, сквозь полуприкрытые веки, посматривая на своего мучителя. Тело медленно расслаблялось, посторонние звуки постепенно стихали, но волевым усилием ученики пытались фиксировать свое сознание в просоночном состоянии, на границе сна и реальности, приобретая все свойства астрального тела. Началась кропотливая работа с лентой памяти. Все социальные связи, завязанные на астральное тело, медленно отваливались, высвобождая тот потенциал энергии, который поддерживал описание мира и их суждения в отношении каждого человека. Оставаясь сторонними непредвзятыми наблюдателями, они просто глядели на свою хронику памяти, воспринимая объемные образные ряды каждого встреченного ими человека.

Ученики несколько раз проваливались в сон, отчего Наставнику приходилось выуживать своих подопечных из нерационального состояния, помогая фиксировать им свое сознание на границе. Когда вся работа была проделана и лица — «слепки» растворились в ленте, она свернулась в точку, освободив огромное, наполненное Силой, пространство. Первым открыл глаза Андрей и посмотрел на часы. Три часа! Он потратил на работу со своей памятью целых три часа. Как же так, по его внутренним подсчетам, прошло от силы минут 30, не больше. Томка «проснулась» с тем же вопросом. Она медленно поднялась с кресла и поплелась к Андрею:

— Ну, как ощущения?

— Здорово, у меня какая — то наполненная пустота внутри и все тело звенит, — Андрей поднялся на ноги, но не устоял и снова плюхнулся на диван. — Тяжеловато, точно свинцом наполнили и прибили к полу.

Наставник улыбнулся и похлопал его по руке:

— Это ничего, энергия постепенно распределится по всем уровням и станет легче.

Тамара поплелась на кухню за водой, пить хотелось неимоверно. Она все пила и пила холодную воду из бутылки, но чувства удовлетворения жажды не наступало. Поначалу вода просто куда — то исчезала, впитываясь каждой клеточкой, а потом у нее просто заполнился желудок, и лить стало некуда. Потяжелевшая от переизбытка влаги, она медленно поплыла обратно. Наставник, глянув на свою ученицу, ухмыльнулся:

— Е= mc2.

— Чего? — синхронно спросили ученики.

— Если бы вы применяли стандартную магическую технику зарубежных магов, то на работу такого характера затратили бы как минимум несколько лет. Зато был бы плавный, медленный набор энергии без резкого утяжеления тела. Но адаптированный вариант практически той же техники для русского менталитета носит глобальный характер: масса тела равна количеству полученной энергии поделенной на скорость в квадрате и как следствие увеличение массы. Ха — ха, шутка. Правда в том, что вы освободили себе несколько лет плодотворной жизни, и уж поверьте, что это время вы с пользой полностью заполните новым. А тебе, Тамара, прежде чем пить такую воду, необходимо было насытить ее энергией. Это просто: держишь стакан в руках и выдыхаешь в них, насыщая воду энергией до такой степени, что она приобретает голубой оттенок. Вот тогда не будет такой тяжести в чреслах. А вот это совсем не смешно: то, что людям предлагается в магазинах, начиная от пищевых продуктов, заканчивая напитками, мало пригодно для употребления из — за малой насыщенности энергией и тех образов — негативов, которые сопровождают их приготовление. Своего рода — это яд для человеческого организма. Ну, вот пока и все, можем собираться, возьмите с собой все необходимое для дальнего похода.

Андрей достал огромную спортивную сумку и начал запихивать все, что попадало в поле зрения и мало-мальски по его разумению считалось необходимым. Но когда он упорно пытался впихнуть в нее огромную с одного конца остро заточенную палку, Тамара не выдержала и съехидничала:

— Что, сусликов собираешься гонять?

Андрей для удобства сел верхом на сумку и продолжил свою кропотливую и сложную работу, совершенно проигнорировав ее «шпильку». Однако ведьма не унималась:

— У тебя, наверное, вместе с блокировкой доступа к памяти заблокировался и интеллект. Зачем тебе палка?

— Нужна, — деревянный кол отчаянно сопротивлялся и никак не хотел занимать уготовленное ему место.

— Емае, это тяжелый случай. Просто русский человек, отправляясь в поход, по древнему русскому обычаю не может не взять с собой кол.

Андрей хмуро посмотрел на свою собеседницу. Говорить с женщиной на тему сборов — это просто неуважение к себе. Наставник окинул взглядом всю эту сцену и сказал:

— А ты чего расселась, помоги человеку.

— Что? Попрыгать с ним вместе? — ехидно спросила Томка, но все же встала и направилась на кухню за припасами.

Крупы, консервы, ножи, ложки, салфетки и много всякой всячины полетело в Андрееву сумку волной. Прихватив спальные мешки и удочки, ученики, умаявшись, уселись на диван. Посидели перед дальней дорогой минуты две — неискоренимая русская традиция, облегчающая любое путешествие и настраивающая на приключения. Наставник показал глазами, что пора, встал посреди комнаты и взял учеников за руки, всматриваясь куда — то вдаль. Все сделали шаг…

И в самом деле, оказались в степи. Правда, само место называлось Меловые горы. Это Андрей с Тамарой сразу же узнали по пришествию. Они стояли на вершине высокого холма, сплошь покрытого мягким, поющем на ветру, ковылем, сухой травой, мелкими желтыми звездочками лютиков и тюльпанами Шренка. Степь цвела светящимся заячьим горошком, белесым и золотым донником, аромат которого плыл над всем этим огромным живым пространством, дышащим и излучающим природную Силу. Теплый ветер мягко трогал пушистые гребни ковыльного моря, одна волна набегала на другую и уходила дальше к золотистым головкам степных цветов. Внизу, у подножия холма, насколько хватало глаз, простирался пойменный лес. Высокие сочно — зеленые травы, гигантские лапы подорожника сохранили на себе следы недавнего пребывания росы. Из леса тянуло прохладой и гармонией. Маленький паучок перебирал тоненькими лапками ловчую сеть, лихо подкрадываясь к угодившей в силки жертве. Разноцветные бабочки танцевали свой извечный магический танец, рисуя в пространстве разнообразные геометрические образы. Мелкие чешуйки с крылышек медленно осыпались и распространялись ветром вокруг них, отчего создавалось впечатление, что в воздухе кружатся не живые существа, а разноцветные облачка тумана. От разгоряченной полуденным солнцем земли поднимался дурманящий разум аромат разнотравья. Тепло, словно ласковое прикосновение руки, мягко и любовно касалось влажной от пота кожи. За полосой пойменного леса с севера на юг протекала довольно широкая речка. Солнечный свет пытался проникнуть в самую глубь, на дно, неся каждому живому существу свою любовь и силу. Невдалеке виднелся песчаный плес. Частоколом тянулся к солнцу остролист, рядом с берегом на синем водном ковре плавали желтыми блюдцами кубышки. По воде плавно скользили водомерки, напоминая современных конькобежцев. Глазам открывалось огромное пространство красоты и гармонии.

Ребята заворожено окидывали взором чудесную природную панораму. Единственное, что вырывалось из них — это ух ты, рай, красотища. Но все их слова просто меркли перед великолепием и мощью русской земли. Степной звенящий ветер сдувал с них пыль городских квартир, аромат цветов выгонял из легких запах выхлопных газов и смога. Лица раскраснелись, румянец разлился во всю щеку, блестящие жизнью и восторгом глаза смотрели на своего Наставника, который умудрился вырвать их из цепких сетей урбанизации. Они уселись на вершине холма и долго молчали, вслушиваясь в пение птиц, шум ветра и стрекот кузнечиков. Но на солнце долго не высидишь, поэтому путешественники спустились с крутого холма и вошли в лес. Тамара сняла кроссовки и вовсю наслаждалась влажным покровом листьев, изредка нагибаясь и гладя пушистые темные колокольчики рябчика. А там их было усыпано. Как потом оказалось, многие красно — книжные виды концентрировались именно в этом месте, напоминая человеку о своем существовании. Наставник был одет в добротные джинсы и светлую тонкую рубашку с закатанными рукавами. В этом облачении он выглядел весьма забавно, т.к. во сне Андрей привык видеть его в белой светящейся одежде. А тут на тебе: шустрый современно одетый пожилой человек с длинной белой бородой и вьющейся копной таких же волос. На Андрее была спортивная футболка, штаны, новенькие черные кроссовки и бейсболка, одетая задом наперед. Волнистые темные волосы веером выбивались из под нее, липли ко лбу, мешая смотреть под ноги. Тамара оделась весьма стильно: голубенькая футболочка едва доходила до пупка, открывая солнцу солидный участок живота, светлые летние джинсы эффектно подчеркивали крепкую фигурку; волосы она связала узлом на затылке, но непокорные кудряшки все — таки находили возможность вырваться на свободу, от чего ей постоянно приходилось заправлять их за уши. Солнце медленно начинало клониться к закату. Пора было подумать о создании ночлега. Они вышли на широкую поляну, где буквально в пятидесяти метрах виднелся песчаный берег речки. Наставник остановил их в этом месте:

— Первое, что вам необходимо сделать — это выбрать пространство, наиболее подходящее для спокойного продуктивного сна; второе — соорудить себе кровать из подручных материалов, которая выполняла бы защитную от любого воздействия функцию и стягивала бы в это место рассеянную энергию, передавая ее вам. Место ночлега подскажет интуиция и собственные ощущения. Там должно быть настолько хорошо и комфортно, насколько вы можете почувствовать на себе его умиротворяющую силу. Отпустите свое тело, не контролируйте умом каждый его шаг, и оно само выведет вас в нужное место, найдет для себя такой уголок, который соответствует его потребностям для восстановления. Не торопитесь, просто ощущайте и доверьтесь своему телу, это очень умная машина. Верьте самим себе.

Ребята оставили поклажу рядом с Наставником и разошлись в разные стороны, пересекая поляну. Она была достаточно широкой, метров 20 в диаметре. Андрей закрыл глаза и предался ощущениям. Тамара же, фыркнув на его рисование перед Наставником, закатила штанины повыше и пошла, босыми ногами пытаясь ощутить то единственное, где именно ей будет хорошо и спокойно. Они одновременно пересекли поляну и остановились на противоположной от Наставника половине. Теперь каждый пытался отстоять свои права на чудесный уголок: мелкая зеленая травка так и манила прилечь, заложив руки за голову и уставившись в звездное небо. Тамара топала ногой и возмущенно пыхтела, присваивая себе кусочек суши в 5 метров. Единственным аргументом было то, что она девушка, а им, как известно, все уступают. Но Андрей упрямо топтался на месте и явно не собирался с него сходить. Наставник медленно пошел к своим ученикам, бурная эмоция разногласия сгладилась, как и не было. На поляне сразу все притихло. Воздух стал каким — то тяжелым, густым. Ученики зябко поежились, словно на них пахнуло крепким морозом, и отскочили друг от друга. Старый маг улыбался, но глаза его были яркими и жесткими, словно лазерный луч. Он тихо проговорил:

— Что правильно нашли комфортное место — хорошо, а вот скандалить по поводу дележа и присвоения себе того, что является целостным и гармоничным по своей сути, не стоит. Здесь каждому из вас хватит места, чтобы оформить свое личное пространство, не мешающее другому. Ясно, деструкторы? Вам еще предстоит научиться этике, дабы не возникало желания поубивать друг друга. Главное, верить себе самим.

Тамара все равно упрямо села на полянке, скрестив ноги, показывая границу личного пространства. Андрей уселся на противоположном конце пятачка так, что между ними образовалось расстояние метра в 3. Наставник встал напротив своих учеников и сказал:

— Найдите четыре камня, но покрупнее. Научу вас строить себе пространственную палатку, такую структуру можно организовать себе и дома, только вместо камней используются зажженные свечи.

Ребята вскочили и вдвоем побежали к речке, искать валунчики, совершенно позабыв о разногласиях. Вскоре они вернулись, держа в руках по паре увесистых каменьев, и отдали их Наставнику. Он трепетно погладил каждый камешек в отдельности, потом начал укладывать их в форме квадрата на выбранный учениками пятачок, начиная с левого нижнего угла, заканчивая правым нижним.

— Вот смотрите, — сказал он, поочередно укладывая камешки. — Этим вы ограничиваете то пространство, в котором собираетесь спать — это как колышки у палатки. Уложив их в форме квадрата, приступаем к самому важному: открываем себе доступ в путешествие по мирам, но при этом вас никто не будет останавливать и препятствовать путешествию. Дело в том, что человек после засыпания, в стадии глубокого сна, попадает на высокий энергетический уровень — в свет. Там он запасается большим объемом энергии и начинает медленно опускаться в собственное тело. Если перед сном человек настраивается узнать что — то определенное, то он попадает на тот уровень, где содержится ответ, и получает его в форме сновидения. Вот только при остановке на одном из уровней он тратит накопленную энергию. Если же ему просто нужно накопить побольше энергии, то он минует все уровни и благополучно возвратится в тело, но без сновидений. То, что я вам сейчас покажу, откроет беспрепятственный доступ к путешествиям.

В ограниченном камнями квадрате, Наставник начал рисовать знаки, предварительно наложив друг на друга большой и безымянный палец правой руки, а указательный и средний, соединив вместе, выдвинул вперед в прямую линию. Как только он направил руку в землю, из сложенных пальцев вырвался мощный поток света, оставляя на поверхности лишь плоскостное изображение объемной программы в виде светящихся бело — голубых линий. Сначала он нарисовал арку, в ней завитушку в форме незамкнутой девятки и перечеркнул все это безупречно прямой линией. Как только процедура строительства пространственной палатки была завершена, он продолжил:

— Арка означает вход в пещеру, незамкнутая девятка — беспрепятственный доступ в иные миры, т.е. путешествия, прямая перечеркивающая линия — защита от вмешательства и занятость территории. Организовав себе, таким образом, место сна, вы качественно отдыхаете, пополняете запас сил, вас не тронут те, кто гуляет в ночи, т.к. в этом случае вы перестаете эманировать, как бы исчезая из пространства. Хоть на голове стойте. А четыре камня — это своего рода габаритные огни, объясняющие каждому, что территория занята. Теперь, когда место ночлега обустроено, нужно сесть, закрыть глаза и сконцентрироваться на внутренних ощущениях. Попробуйте.

Ученики сели на траву по бокам от Наставника, который приземлился прямо на знак. Ноги у всех были скрещены, а ладони свободно лежали на коленях. Наставник сказал:

— Посмотрите некоторое время вперед, впитывая через глаза любовь и гармонию этого места, наполняя свое тело естественной природной энергией так, что ваше дыхание станет практически незаметным, поверхностным. Затем, закройте глаза, положите свои ладошки на мои, только тыльной стороной, и сконцентрируйтесь на внутренних ощущениях.

Ученики в точности проделали все рекомендации. Солнце уже практически зашло, но пойменный лес еще освещался желто — малиновым закатом. Прохладный ветерок едва шевелил растрепанные кроны деревьев, птицы перестали гомонить, провожая последние на этот день солнечные лучи. Тело все больше расслаблялось. Казалось, что каждый глубокий вдох мощным потоком идет из Земли, заполняя каждую клеточку невообразимым ощущением целостности и насыщенности. Каждый глубокий выдох шел обратно в Землю, создавая в теле огромное пустое пространство. Ученики положили свои ладони тыльной стороной на ладони Наставника. Как только они это сделали, вокруг тел тут же вспыхнуло золотистое сияние, которое по мере дыхания росло и становилось все выше и мощнее. Старый маг легонько хлопнул их по ладошкам и встал из своего тела, так и оставив его сидеть на знаке. За руки он крепко держал своих учеников, которые тоже повыпрыгивали из своих тел как пробка из шампанского. Все трое развернулись и посмотрели на лица своей «одежды». Никаких признаков смерти не было, нормальные сидящие на траве люди, только немного бледноватые и без дыхания. А так очень даже ничего. Зато другое тело оказалось легоньким, как воздушный шарик. Трава под ногами не приминалась, словно они стали призраками. Наставник заговорил, но губы его не шевелились, голос просто звучал у ребят в голове:

— Это одно из тонких тел человека — астральное, визуально идентичное физическому телу, но имеющее ряд существенных отличий. Вот смотрите.

Старый маг поднял упавший с дерева листок и положил себе на ладонь. Контур края листка начал светиться ярко — голубым, а затем он просто встроился в руку, представляя взору учеников свой клеточный уровень, а затем узор Силы. Зеленые хлоропласты, битком наполненные хлорофиллом, флюоресцировали, избирательно поглощая различные световые спектры. Каждая клеточка буквально светилась изнутри — этакий маленький живой заводик, обладающий своей памятью, структурой, сознанием. Сейчас она была жива, целостна, наполнена любовью и этого ей было достаточно. Любой человек мог бы позавидовать этой одной мельчайшей клеточке, вместившей в себя столько природной магии и гармонии, сколько человек не помнил вот уже несколько тысячелетий подряд. Клеточный образ уступил место узору Силы. На крепкой, совершенно не старческой руке мага, четко выделялось огромное количество разнообразных пересекающихся линий, разного окрашивания и толщины. Они буквально насквозь пронизывали листок, тонкими лучиками уходя в открытое природное пространство, касаясь своими концами клеток других растений, сплетая в них свой неповторимый узор Силы.

— Это транспортная энергетическая сеть общения в природном сообществе. А теперь посмотрите на то, что вас окружает, и дополните свой внутренний узор Силы, сканируя и снимая энергетический слепок с пространства.

Ребята оглянулись и увидели, что то место, где они сейчас находились, заиграло совершенно новыми красками. Это была иная грань многоуровневых природных процессов, иное видение происходящего. Лес буквально на глазах ожил и заиграл такими красками, передать насыщенность которых не смог бы ни один художник мира. На все это можно было просто смотреть, даже не пытаясь воспроизвести на полотне. Оттенки мягко перетекали один в другой, скользили, светились внутренним светом. Казалось, что в лесу не сумерки, а яркий и ясный день, настолько все было пропитано этим светом. Многочисленные лучи энергии пересекали огромное пространство во всех направлениях: сиреневые, голубые, светящиеся белые, розовые. Все их многообразие создавало многоуровневый внешний узор Силы. Синхронизируясь с природой на этом уровне, ребята впитывали в себя всю эту древнюю великую природную магию, которую здесь и сейчас дарил им райский уголок родной планеты. Дарил своим детям и не ждал от них ответного чувства, просто напоминая им о великой силе любви и созидания, красоты и творения. Чувство безмерной благодарности и теплоты заполнило их сердца, глаза блестели от счастья за то, что у них есть Мать, которая их помнит и любит. А раз так, то они уже не одиноки в этом мире.

Насладившись новыми ощущениями, Наставник подвел их к своим сидящим телам. Взял за руки учеников, но только в обратном порядке, наложив свои ладони тыльной стороной на их ладошки. Ребят буквально всосало в собственное тело. От долгого сидения и насыщенности энергией оно никак не хотело слушаться: ноги немилосердно кололо иголками, спина окончательно затекла, словно в нее вдоль позвоночника вставили кол. Но ощущение единения и тихой радости осталось, все вокруг отражало от себя голубоватый свет.

— Чудеса! — восхищенно прошептала Томка.

Наставник улыбнулся:

— Это механизм накопления энергии в больших объемах, частичная синхронизация, а выход из тела — опыт полной экстериоризации наружу.

— А что, есть и другая? — спросил Андрей.

— Есть, когда человек, максимально концентрирует свое сознание, уходит на глубокие уровни самого себя в поисках себя — способного волить, своего внутреннего источника Сила, который есть в каждом человеке. Человеком не рождаются, им становятся. Вот для этого необходимо «молчать» и обладать огромным запасом энергии.

— Чем мы сейчас и занимаемся, — подтвердила девушка с видом древнего, обремененного собственным опытом старца. — А вот спать не хочется и есть тоже, совершенно ничего не хочется.

— Просто при достатке энергии человек чувствует себя самодостаточным, сон практически исчезает. А потребность в пище сводится до минимума. Но не обольщайтесь, завтра у нас весьма насыщенный день. По морям — по холмам, седня здесь — завтра там, — запел Наставник и легко вскочил на ноги. — До утра, а сейчас спать.

Ребята переглянулись и уставились на старого мага, который опять пристально всматривался в даль. Он сделал шаг… и исчез, оставив своих подопечных в одиночестве.

— Супер, он просто бросил нас тут и ничего не объяснил, — Тамара хотела так же легко подпрыгнуть в воздух, но единственное, что у нее получилось — это встать на карачки, медленно распрямляя спину.

— А что, должен был? По — моему, все ясно. Утро вечера мудренее, — Андрей собрал остатки воли в кулак, чтобы не позориться перед девчонкой и не стоять на карачках, сначала соединил ноги, прижав их к груди, и только потом, опираясь на теплую траву, с трудом оторвался от поверхности.

Расстелив спальные мешки рядом со знаком, который они видели внутренним зрением, ребята улеглись на спину и уставились в бесконечное звездное небо. Андрей жевал травинку, изредка перебрасывая одну согнутую ногу через другую.

— Если долго смотреть во тьму, то Тьма начинает смотреть на тебя, и ты как бы поглощаешься ей, — многозначительно начал диалог Андрей, не отводя от звездного неба глаз. — Расскажи немного о себе. Прошли уже почти сутки, а я пока ничего не знаю.

— Да ты офанарел никак, у меня же закрыт доступ к социальной памяти. Могу рассказать, как познакомилась с Наставником.

— А я это и имел ввиду, — парировал он. — Судя по поведению, ты же наверняка знаешь мою историю.

Андрей хитро улыбнулся Темноте. Если бы он видел в тот момент лицо Томки…

— Он мой дед, — просто ответила она.

Андрей подскочил на мешке, как ужаленный, и глупо уставился на свою собеседницу, часто моргая глазами.

— Родной? — только и спросил он.

— Ну а какой же еще.

Воцарилось долгое молчание. Андрей выплюнул травинку изо рта, перевернулся на живот и посмотрел на девушку.

— Что вылупился, не ожидал?

— Конечно, нет. Но почему ты тогда не такая как он, какая — то…, — Андрей запнулся, не рискуя продолжить.

— Глупая, неумелая, не целостная, так ведь. А ты что думаешь, у магов рождаются только маги?! К твоему сведению — это кропотливый сознательный труд, граничащий с самоотречением и сохранением эгоизма, как ни парадоксально это звучит. Мой отец в свое время сделал выбор: он отказался от развития и движения вперед, — с горечью проговорила Тамара. — И сеть просто поглотила его. Он не умер, но зациклился на достижении материального благосостояния. С моей стороны судить его не имеет никакого смысла. Это лишь его выбор, а не мой.

— Ты единственный ребенок в семье?

— Нет, есть братишка, но маленький. В свое время дед и ему предоставит право выбора, когда тот подрастет.

— А твоя мама, я что-то плохо пониманию…

— Это она настояла на моих встречах с дедом, потому — что отец был категорически против. Слушай, отстань, а?

— Извини, еще последний вопрос. Если у тебя блок на доступе к социальной памяти, то, как же ты всех их помнишь? — спросил Андрей, совершенно сбитый с толку.

— А я и не помню. Просто нашла способ немного обойти блокировку. Работая с внутренним узором Силы, можно выудить из себя некоторую информацию о собственных родственниках и не только. Правда, там нет образов, действующих лиц — это просто знание того, что так оно и есть, а не по — другому. Дед будет в восторге. Ладно, давай спать, — она перевернулась на живот, положила под щечку ладошку и тут же уснула, совсем как маленький ребенок.

Андрей долго ворочался и все время что-то бубнил себе под нос. Где — то через час он все — таки умудрился уснуть. А в сумерках, когда Солнце еще только думало вставать, вернулся Наставник. Он бесцеремонно растолкал обоих и буквально пинками погнал к речке.

— Встречаем восход солнца. Это очень важно для плодотворного рабочего дня.

Доковыляв до берега, ученики сонно уставились на едва — едва светлеющее небо — заря только начинала заниматься. Ничего интересного не происходило до тех пор, пока старый маг не запел. На первый взгляд это был просто бессмысленный набор слогов; голос Наставника то взлетал птицей вверх, то камнем падал вниз. Голос шел из самой глубины души и сообщал миру, что он есть, был и будет. Это было древне — индийское мантровое пение и маг говорил с пространством на своем языке. Оно понимало и принимало его восхищение, любовь и самоотдачу. Оно пело вместе с ним. Объемные звуки встраивались во внешний узор Силы, благодаря изначальному содержанию в себе высоко насыщенных энергией образов. Роса в темноте блестела всеми цветами радуги, а Наставник все пел, широко раскинув руки в стороны, как бы обнимая весь мир и заключая каждое живое существо в человеческие объятия. Тамара закрыла глаза и начала плавно двигаться в такт голосу деда. Андрей никогда еще не видел такой грациозности и пластичности. Темп танца постепенно нарастал. Первые солнечные лучи упали на обнаженную грудь, и тело Тамары, словно, полностью утратило свой скелет. Сейчас она извивалась змеей, закручивая вокруг себя невидимые глазу воздушные потоки. Когда она успела раздеться, Андрей не заметил, да сейчас это и не имело никакого значения. Важен был сам танец и те движения, которые всему миру показывала маленькая ведьма, совершенно не заботясь ни о собственной наготе, ни о чьем — то мнении. Вся цивилизованность слетела с нее, как скорлупа с расколотого ореха. Это был танец жизни — первобытный, древний, искренний и восторженный. Несмотря на интенсивность движений, она плавно кружилась в вихре, нежно оборачивая вокруг себя то пространство, которое успела охватить своим сознанием. Ведьма будто цепляла в нем невидимые струны, отчего у Андрея звенело не только в ушах, звенело все тело. Энергия жизни бурлила в нем, заглушая все мысли, вытесняя все мелкие образы, кроме мантрового пения Наставника и танца Тамары. В какой — то момент она раскинула руки в стороны и легонько ударила по Земле внутренней энергией. И тут из почвы вырвались мощные тонкие лучи света, словно планета стала одним огромным лазерным лучом. Они шли из самого ее центра и уходили в небо.

Вот тут — то и случилось самое невообразимое и таинственное. Они стояли на берегу реки и наблюдали, как из светящихся земных лучей соткалась огромная арка, высотой с пятиэтажный дом. Она поражала своим великолепием и какой — то изначальностью, мудростью, Вечностью. Все эти ощущения нахлынули разом, точно лавина. Эта арка открывала дорогу к Вечности. В воздухе над гладкой поверхностью темной воды из тонких лучей света соткались тоненькие пластинки, точно альбомные листы, только не гнущиеся. Пластинки закручивались спиралью по часовой стрелке и самый главный, последний лист — пластинка лежал в центре закрученной «улитки». Они так и манили, звали к себе. Давно забытая людьми тропа эволюции сознания, внутреннего совершенствования лежала перед двумя представителями человеческой расы. В спину им подул ветер, но тоже не совсем обычный: воздушные ладони чего — то древнего и вечно меняющего все вокруг мягко подтолкнули их к арке, приглашая пройти или хотя бы сделать попытку опробовать свои силы. Ребята испытывали странные ощущения, стоя перед древним проходом, который был построен не нами, но для нас. С одной стороны это был интерес, желание посмотреть, что же это такое. Но чем ближе они подходили к кромке воды, откуда начиналась тропа из пластинок, тем отчетливее они ощущали себя на краю пропасти: стоит только сделать один шаг — и назад дороги уже не будет, потому — что каждая светящаяся пластина была ступенькой на эволюционной лестнице человеческого сознания. Сделай хоть шаг, и пойдут необратимые изменения на всех уровнях тонких тел, внутренний узор Силы будет до такой степени усложнен и достроен, что их трудно будет уже называть обычными людьми. Но такие изменения всегда накладывают на человека огромный груз тотальной ответственности за свои мысли, действия, поступки. Ибо, так или иначе, любое их действие, даже простой взгляд, будет нести в себе последствия. Именно эта ответственность перед всем живым, перед свой планетой, удерживало их от принятия быстрого решения. Но время на обдумывание идти по древней тропе или нет, было ограничено. Они это прекрасно осознавали. Стоит солнышку оторвать свой золотистый край от горизонта, и тропа просто рассеется как утренний туман. Они также знали, что такой шанс предоставляется раз в жизни и не каждому. Это было знание априори, оно шло изнутри, поэтому никаких обсуждений не требовалось. Тропа древних предков — богов сама рассказывала о себе, приглашая, но в тоже время, предупреждая о возможных последствиях и той ответственности, которую они добровольно могут взвалить себе на плечи. О той боли и грядущих разочарованиях, которые неизбежно сопутствуют ступившему на путь саморазвития и совершенствования, то, от чего придется отказаться, чего лишиться и что можно найти. Все это знание буквально вспыхнуло в их сознании, как рождение новой звезды и погасло, предоставляя им самим сделать свой выбор. И в этот выбор не имел права вмешиваться даже Наставник. Он только внимательно наблюдал и ждал их решения. Он знал, что в принципе, торопиться некуда — впереди Вечность, и каждый дошедший до последней пластинки понимал эту старую, как мир, мудрость, о которой многие говорят, но лишь некоторые осознают это и знают ее горькую цену. Но он также знал, что торопиться необходимо, жизнь в физическом теле коротка и потому бесценна, и только имея это тело можно очень многое изменить в себе на всех уровнях.

Выбор был сделан. Ребята медленно пошли к кромке воды и только вблизи они увидели, что на каждой светящейся пластине по мере их приближения начал проступать древний выпуклый рисунок — многоуровневые мандалы. Они пока не вращались и ждали своих первых за многие годы желающих измениться самим, а не менять кого — то или что-то. Тамара натянула футболку на влажное, липкое от пота тело и сделала шаг на первую пластинку — ключ, открывающий доступ на следующий энергетический уровень. Ее била крупная дрожь, но не от холода. Это чувство было много больше волнения, но это не было и страхом. Судьба, предназначение смотрели на нее глазами Вечности. Пластинка — ключ была теплой, из-за выпуклой мандалы слегка шероховатой на ощупь. Она достаточно долго стояла на ней, вслушиваясь в свои ощущения. Рисунок увеличился в объеме и полностью окутал ее с головы до ног. Тамара почувствовала себя маленькой девочкой, только тело ее было телом взрослого человека, а внутри она оставалась счастливым беззаботным ребенком с огромными любознательными глазами. Пока она наслаждалась своими ощущениями, древняя мандала раскручивалась все сильнее, объемные фигуры плясали вокруг ее тела давно позабытый людьми танец изменений. Вихрь образов проносился в сознании так, как будто ей в затылочную область поставили огромный светящийся экран. И тут кто-то мягко положил ей на плечо огромную руку. Ладонь была очень теплой, но жесткой, словно эти руки привыкли держать тяжелое оружие. По обе стороны от пластины стояла пара очень высоких воинов — стражей в полном боевом облачении. Сверкающие в первых лучах солнца доспехи, плотно облегали крепкие мужские фигуры. Они с безграничной любовью смотрели на маленького человечка, который сделал в своей жизни выбор и захотел познать самого себя и великое многообразие мира. В их взгляде было все: волнение, радость, печаль, сострадание, удивление, желание помочь. Могучие древние воины бережно гладили по щеке маленькую девочку Тамару огромным пальцем и тихо радовались тому, что хоть кто-то наконец-то вспомнит, что они существуют и охраняют границы миров, не позволяя человечеству окончательно скатиться в мрачную пропасть неверия в собственные силы, несознания и нелюбви. Второй воин-страж мягко подтолкнул девушку в спину, и она сделала еще шаг — на вторую пластинку. Объемная мандала начала увеличиваться в размере и раскручиваться, снова окутывая тело человека вихрем образов и геометрических фигур. По сторонам пластины также стояла пара стражей, но еще выше и мощнее первых. Волнистые волосы каскадом ниспадали до плеч, кустистые брови сходились у переносицы, придавая лицу суровое выражение. Тонкий серебряный обруч охватывал голову, не давая непокорным прядям лезть в глаза. Простая русская рубаха была подпоясана широким узорчатым поясом, а за спиной виднелась рукоять старинного меча. Так вот у кого он — этот славный меч — кладенец. Древний воин ласково смотрел на Тамару, не решаясь дотронуться до хрупкой маленькой фигурки. Небесно-голубые глаза сияли лукавой радостью. Он легонько подул человечку в спину, от чего его просто снесло на третью пластинку.

Несмотря на то, что тропа — богов располагалась в горизонтальной плоскости на одном уровне, у Тамары, по мере продвижения вперед и знакомства со стражами миров, росло и крепло ощущение, будто она поднимается в высокие горы. Передвигаться становилось все труднее, дыхание участилось. От пластинки к пластинке ее все сильнее раскачивало из стороны в сторону, как будто в спину и с боков дул сильный порывистый ветер. И на каждом шагу ее встречала пара воинов, подбадривающая, тестирующая и провожающая все «выше». Тамара прошла чуть больше половины пути, но дальше идти не смогла. Едва ступив на очередную пластину, она поняла: все, дальше для нее путь пока закрыт. Несовершенство энергетической структуры тела, нестабильность психических процессов не позволили ей сделать следующий шаг. Девушку кидануло в сторону так, что она не удержалась и полетела вниз — на предыдущую пластину. До ее поверхности всего было приблизительно метр, но летела она мучительно долго, будто и в самом деле сорвалась с высокой скалы, и теперь судорожно цепляется руками за воздух. «Разбиться» ей просто не позволили: беспомощное тельце на лету подхватила широкая мягкая рука и бережно, словно величайшую драгоценность мира, опустила перед аркой. Тамара слезла с крепкой дружеской ладони на землю и кивком головы показала Андрею: иди, все нормально.

Он стоял перед первой пластиной и не решался сделать шаг. Трепетное волнение захлестнуло все его существо, словно он прикасался к чему — то священному, выстраданному многими людьми, прошедшими этот путь до него. А еще он чувствовал себя так, как перед неминуемым прыжком в пропасть, когда не знаешь: успеешь ли за что — нибудь зацепиться на лету или со всего маха плюхнешься на спину и испустишь дух. Странные ощущения. Но бесконечно стоять перед пластиной было невозможно — яркое светило не позволяло больше задерживаться ни на секунду, и шанс попытаться пройти может быть утерян навсегда. Андрей закрыл глаза и наступил на «ключ». Объемная мандала вихрем взметнулась вверх, окутала его тело и закружилась, встраивая во внутренний узор Силы все новые и новые элементы. Тут в сознании Андрея вспыхнул ярчайший свет, и он четко увидел старинное помещение. Пол был выложен светящимися плитами, точно подогнанными одна к другой руками великих древних мастеров. Андрей не удивился бы, если бы ему сказали, что уникальный пол был выполнен не представителями человеческой расы, а теми, кто был до них. На каждой плитке светился выпуклый рисунок, подобный тому, который он видел на первом пути, но все же он чем — то отличался. И тут до него дошло, что плиты в этой комнате не что иное, как своего рода «специализация» основного пути, направление, по которому ему предлагалось сейчас пройти кем — то, кто был совсем рядом и наблюдал за его решением. Перед Андреем встал выбор: пройти тем же путем, что и Тамара, или принять другое предложение и узнать, что из этого получится. Прямо с ключа Андрей резко шагнул в сторону…

Тамара ахнула и закрыла рот рукой. Наставник улыбнулся и знаком показал внучке помолчать. Андрей завис в воздухе над водой на расстоянии двадцати сантиметров. Явно не собираясь падать в воду, он крепко стоял в воздухе, как на полу. Его не раскачивало и не сносило из стороны в сторону как Тамару, будто он находился в некоем помещении. Она попыталась настроиться на Андрея и посмотреть его глазами, но здесь явно кто — то мешал, правда не с целью изолировать ее от нового знания, просто чтобы не отвлекала человека и не тащила «одеяло» на себя. Ему сейчас необходимо было сконцентрировать все свое внимание, сознание и волю в одном месте: светящемся помещении, принадлежащему когда — то давно ушедшей на другой энергетический уровень расе гигантов. Перед переходом они в наследие человечеству адаптировали путь, позволяющий им восстановить древнюю память и развиваться. Рисунки — мандалы на плитках отливали небесно — голубым светом, стоило лишь слегка нажать носком на краешек. Андрей не знал, в каком направлении ему двигаться дальше от «ключа». На его взгляд плиты были совершенно идентичны по размеру и различались только рисунками. В сознании прозвучал голос:

— Следуй своей интуиции.

Сердце бешено колотилось, как будто он пробежал стометровку. Одна ошибка — и ему придется сойти с пути, так и не узнав, что же там в конце. Андрей глубоко вздохнул внутри себя и шагнул. Плита под его ногой подалась вниз и засветилась мягким голубым сиянием, словно он набирал какой — то только ему свойственный цветовой код. Странный ментальный ступор охватил его, исчезли посторонние мысли, все его существо наполнилось звенящей пустотой. Мандала медленно раскручивалась, но за поверхность плиты не выходила. Объемные геометрические образы и фигуры вращались под ногами. Все это очень было похоже на стеклянный куб с целым миром. Вдруг плита вспыхнула и мандала исчезла, отдав всю себя на изменение внутреннего узора Силы в теле Андрея. Он сделал еще шаг прямо. Вспыхнул сиреневый свет и новая мандала начала свою работу по усложнению узора. Перед Андреем прямо из пола вырос огромный светящийся столб с древними письменами. Даже не зная языка, смысл послания был ясен: жить здесь и сейчас. Андрей повернулся и сделал шаг вправо: пластина окрасилась в желтый. Его ноги начали расти и удлиняться вниз, превращаясь в тоненькие ниточки энергии. Ощущение было такое, будто он стоял на гигантских ходулях, либо врос корнями в землю, став мощным потоком энергии, идущим снизу. Как только он зафиксировал свои ощущения, ноги, как отпущенная умелой рукой резинка, вернулись в нормальное состояние. Андрей подпрыгнул на пластине, словно кто — то сильно шлепнул его по стопам. Голова закружилась, и помещение странным образом встало под углом. Он так и не понял, комната ли это сдвинулась, или его сознание развернулось в теле с такой скоростью, что он не успел все это отследить. Снова сделал шаг вперед — пластина окрасилась розовым, и прямо в стене образовался арочный проход, изнутри украшенный светящимися узорами. Он начал вглядываться в них: в глазах появился странный туман — из этих рисунков на него смотрели галактики. Каких там только не было: кольцевые, спиральные, в форме облака; пространственные дыры, рождение и смерть звезд. Андрей мотнул головой, пытаясь избавиться от «межгалактического» тумана. Переведя взгляд на новое открывшееся помещение, он увидел, что в конце, прямо напротив входа, сидел человек — гигант, сотканный из света. Само громадное помещение тоже было наполнено светом. Увидеть человека было достаточно сложно, образ буквально расплывался в сознании. Андрею стоило немалых усилий хоть немного рассмотреть его внешний облик. Маленькие перепонки между пальцами рук и ног периодически втягивались и снова отрастали, будто обладая своей собственной самостоятельной жизнью. Мощные, крупные бедра, похожие на женские, узкая плоская безволосая грудь, маленькие, едва отстоящие от поверхности головы уши, огромные дугообразно изогнутые глазные щели, плотные губы и нос в форме завитка. Несмотря на весь этот явно странный для человеческого восприятия образ, существо было настолько гармонично сложено, что Андрей рядом с ним почувствовал себя просто уродом: маленький, волосатый, с чуть косолапыми ногами — чистой воды шимпанзе. От этого ощущения захотелось выскочить и больше никогда сюда не возвращаться. Но человек — гигант поднял правую руку, ладонью к Андрею. Из верхней подушечки вырвался мощный луч света, который не обжигал и не разрушал. Наоборот, он достраивал и созидал — это была сама жизнь, гармония и предназначение. За спиной человека образовалась светящаяся голубая арка, но дальше прохода не было. Она отделилась от стены и переместилась к Андрею. Теперь он стоял в этих странных голубых воротах, а человек напротив внимательно наблюдал за ним. Арка начала вращаться вокруг тела по часовой стрелке. В какой — то вращательный момент она остановилась, образуя светящийся голубой тоннель, составленный из «размножившихся» арок. Тоннель упирался в тело светящегося гиганта, верхним сводом достигая его груди. Человек жестом предложил Андрею пройти этим тоннелем к нему, изредка останавливая его по пути в некоторых участках перехода, достраивая энергетическую структуру его тела. Андрей дошел до ног существа и только тут увидел ступеньки, ведущие наверх, к животу гиганта. Он поднялся с чувством странного смущения, удивления и беспокойства. У гиганта в районе перехода живота в грудь что — то сформировалось, закружилось, и Андрей четко увидел ровный, вытянутый кристалл с безупречно гладкими и правильными гранями — идеальная геометрия. Все сомнения испарились. Андрей интуитивно шагнул к кристаллу и дотронулся до него своей маленькой теплой ладонью. Кристалл загудел и начал испускать сферические пучки золотистого света, часть которых встраивалась в его тело, а часть концентрировалась вокруг него, словно летающие светлячки. Маленькие сферы света кольцом окружили его горло и резко начали увеличивать расстояние, равно удаляясь от поверхности тоненькой кожи. Андрею казалось, что его сейчас просто разорвет и разметет по огромному помещению на атомы. Поток мощной силы хлынул ему в грудь, буквально вышибая дух и растягивая его сознание на все протяжение голубого тоннеля. Он растянулся, насколько мог, а потом, как это уже было с его ногами, резко сократился. Теперь из груди Андрея на кристалл гиганта лился мощный поток бело — голубой энергии. Юноша почувствовал, что внутри у него родился точно такой же кристалл, только уменьшенного размера. Светящийся гигант мягко дотронулся указательным пальцем до его лба и убрал руку. Андрей увидел целый мир, цивилизацию расы гигантов, о которых у человечества остались лишь сказки и мифы. Там была вся их история, технологии, развитие и главное — там было знание перехода, с помощью которого они не покинули Землю, а лишь перешли на другой энергетический уровень. Те, кто сейчас видел Андрея, подняли правые ладони вверх, приветствуя нового представителя их уровня. Он тоже поднял руку вверх, аналогично посылая им ответное приветствие и пожелание всего доброго.

Словесного общения не было, лишь знаки и образы. Голубой тоннель соединился в одну огромную светящуюся арку и встроился обратно в стену, вспыхнув голубым светом. Человек — гигант снова поднял руку вверх и показал на своей ладони место, на котором должен был сконцентрироваться взгляд Андрея. Он направил поток внимания на его руку и увидел огромную светящуюся точку, больше похожую на звезду. Юноша почувствовал себя этим источником света, как будто сам стал этой звездой. Она все больше увеличивалась в размере, росла, захватывая все его тело. Гигант перестал быть виден из — за того, что все помещение наполнилось лучами разных оттенков: начиная с бледно — розового, заканчивая голубым. Андрей сделал шаг — и очутился на твердой земле, рядом с Наставником и Тамарой. Твердая почва вроде бы совсем и не исчезала, и в воздухе он вроде бы не зависал, но глаза друзей говорили об обратном.

— Ты ходил по воздуху над водой, и когда ты поднялся на высоту трехэтажного дома, я думала ты сейчас грохнешься, — речитативом выдала Тамара почти бессвязный текст.

— И…? — спросил Андрей. — Что было дальше?

— А дальше вспыхнул яркий свет, словно родилась звезда. Твое тело исчезло, и в какие — то доли секунды оказалось рядом с нами. Что это было, а? Расскажи. Мне такого не предложили.

Он начал описывать свое путешествие к странному светящемуся существу, которое постоянно что — то в нем достраивало, меняло и усложняло. Пока Андрей говорил, его тело по инерции несло к воде. Он даже не заметил, что стоит уже не на твердой почве, а в воздухе, в двадцати сантиметрах от водной глади. Тут Андрей увидел изумленный взгляд Тамары и медленно опустил глаза себе под ноги. Осторожно топнул ногой, но не услышал никакого звука. Только под ступнями прошла небольшая дрожь, а так ощущение было такое, словно он стоял на бетонной плите, а не в воздухе.

— Ух, ты, — вырвалось у Тамары. — А выше можешь подняться?

Наставник улыбнулся и сказал:

— Он теперь многое может, только пока еще не знает об этом. Иди выше, Андрей.

Он сделал шаг, словно взбирался по лестнице вверх. Пространство странным образом плавно формировало для него воздушные ступени. По ним можно было прыгать, бегать и при этом не свалиться вниз. Андрей нагнулся и пощупал ступеньку рукой — ничего, просто воздух, но какой — то упругий и структурированный. Никаких сомнений насчет прочности воздушной лестницы не возникало. У Андрея появилось ощущение, что он может перемещать свое тело в пространстве. Он посмотрел на берег и ощутил себя рядом с Тамарой и Наставником. В тот же момент его тело уже стояло рядом с ними. Андрей похлопал себя по бокам, удостоверившись, что все части его тела на месте.

— Деда, — Тамара впервые обозначила свое родство со старым магом. — А почему я так не могу?

— Милая, ты можешь совершенно другое и в этом заключается ценность каждого человека, — он погладил внучку по голове, точно маленького ребенка. — Но мужчины и женщины — это совершенно разные существа. И даже пути совершенствования для них разные. Ты шла тропой ведьмы, и поверь, те изменения, которые она успела внести в тебя, принесут свои плоды. Андрею, как представителю мужского рода, сразу предложили другой, в надежде на то, что он выберет именно это. Мужской путь давно забыт, он также закрыт и для женщин, потому — что их энергетическая структура резко отличается от мужской. Ступив на их тропу, она может просто погибнуть, так и не сумев реализоваться. Зачем этот бессмысленный риск. Женщина — это целая Вселенная, основа, на которую опирается мужчина. Он без нее слеп, беспомощен и неопытен, какими бы техниками и навыками он не обладал. Только вместе: мужчина и женщина представляют собой нечто целое, единое, вечное. Сама смерть отступает перед такой парой, потому — что у них впереди Вечность, и они твердо знают об этом. Это единое целое, не подвластное разрушению никогда — взаимодополняющая, взаимоусложняющаяся единица Вселенной. Твой путь так же сложен, как и путь Андрея, просто они разные, как и вы. Понятно?

Оба ученика одновременно кивнули головой и замолчали, пытаясь осознать услышанное. Яркое солнце недавно оторвалось от горизонта и теперь палило вовсю, пытаясь наверстать то время, когда царствовала ее сестрица Луна. Дольше задерживаться на месте не имело смысла. Многое еще необходимо было сделать и попробовать. Тропа над водой растаяла, словно дымка. Наставник, щурясь на солнечный свет, сказал:

— Все, малыши, пора. Отправляемся в горы на пробежку.

— Так ведь сейчас будет самое пекло, мы там поляжем, как озимые, — Андрей упирался, как мог.

Ему очень хотелось протянуть ноги на мягкой траве где — нибудь в тени, закрыть глаза и ни о чем не думать.

— Самое время проверить вашу физическую подготовку, — многозначительно ухмыльнулся маг. — Вперед, а то жирком покроетесь от лежачей жизни.

Он бодро зашагал в сторону поляны на выход. Ученики нехотя плелись за ним следом.

Меловые горы. Наставник не повел их в самые горы, они пошли окружным путем — холмами, поросшими сухой степной растительностью. Стебли травы с хрустом ломались под ногами, от дикой жары ноги заплетались так, что за ребятами стоял непроходимый столб пыли. Старый маг, ни капельки не задыхаясь, ловко карабкался по скользким сухим холмам, изредка останавливаясь наверху и посматривая на молодежь, которая, спотыкаясь, медленно ползла за ним следом. Андрей, обливаясь едким потом, тихо сквозь зубы ворчал на старого безобразника, но упрямо лез следом, цепляясь руками за щели в потрескавшейся от жары почве. Пересохли губы и слизистая оболочка рта, слюна не вырабатывалась, от усталости глаза просто лезли из орбит, а старому хрычу все было нипочем. Тамара добралась до деда и замотала головой, мол, больше не могу. Крупные капли пота ручьем текли по лицу, заливаясь в открытый рот, отчего становилось совсем противно и гадко. Андрей с тоской посмотрел вверх на своего мучителя и стал свидетелем такой сцены: Тамара стояла перед магом и рукой махала то ли небу, то ли в небо. Дед, уперев руки в боки, озорно поглядывал на внучку и молчал. Пока Андрей дополз до вершины холма, на горизонте небо заволокло темно — фиолетовыми грозовыми тучами. Сейчас они стремительно надвигались на стоящую наверху троицу. Андрей понял: Томка решила несколько облегчить их холмистую ползучую жизнь проливным дождем.

Тучи неумолимо приближались. Первые крупные капли упали на исстрадавшуюся от степных суховеев почву и тут же впитались. Через несколько секунд дождь хлынул с такой силой, что казалось, будто он хочет пробить землю насквозь. Все живое сейчас преклонялось перед разбушевавшейся стихией. Андрей стоял во весь рост, открыв рот, и жадно пил долгожданную влагу. Тамара пыталась стереть с открытых участков кожи въевшуюся в поры пыль. Наставник просто сидел на земле и на него, за все время ливня не упало ни единой капли. Вся одежда, даже место, где он сидел, на расстоянии одного метра были сухими. Он сидел, скрестив в щиколотках ноги и плотно закрыв глаза. Ученикам казалось, что он слушает шум дождя. Но тут внезапно ливень закончился, будто кто — то мощной рукой прикрутил небесный кран. Мелкие капельки еще некоторое время сопротивлялись, но вскоре сдались и они. Тучи немного повисели над головой, грозно громыхая и опять норовя пролиться бурным потоком, но на землю больше не упало ни капли. Наставник поднялся на ноги. Влажный свежий ветер развевал белые волосы, делая его похожим на сказочного волшебника. Одежда на учениках высохла в считанные секунды, стало даже прохладно. Если бы Тамара немного подумала, прежде чем вызывать дождь, то спускаться с холма было бы намного проще. Там, где простиралась песчаная поверхность, от воды буквально не осталось и следа. Но там, где был суглинок, а как назло в этом районе он являлся основным типом почвы, поверхность превратилась в настоящее месиво. Грязь огромными комками липла к ногам, совершенно не давая идти. Но еще хуже было то, что спускаться стало совершенно невозможно. Наставник тихонько посмеивался и преспокойно шел вперед. Глина к его ногам не липла, хотя ребята видели, как он наступает в самую жижу, не обращая на это никакого внимания.

— Врагу не сдается наш гордый варяг, — пропела ему в спину Тамара и усмехнулась.

Она сняла кроссовки, наступая в смачную глиняную жижу. Грязь радостно чавкнула, обнимая босоножку, но не тут то было. Как только ее босые ступни коснулись поверхности, земля под ногами высохла прямо на глазах, сухие комки грязи отвалились даже с кроссовок.

— А ты мог бы телепортироваться, — проговорила Тамара, видя, как Андрей топает по сухой тропинке, которая образовалась после ее ходьбы.

— Спасибочки за практичный совет и тактичное желание окончательно посадить меня в грязь, — пожал он плечами.

— Вот тебе и вся благодарность, — явно довольная собой, улыбнулась маленькая ведьма.

— Никаких телепортаций. К этому месту вы должны дойти пешком, — отрезал Наставник, ничуть не сбавляя темпа ходьбы.

Спорить и возмущаться никто не стал.

Спускаться стало значительно легче. Тамара что-то напевала себе под нос, мягко ступая босыми ногами по влажной теплой земле. Андрей шел за ней следом, наслаждаясь ее славным мурлыканьем и солнечными лучами. От земли исходил потрясающий аромат степных трав, омытых влагой и успевших впитать в себя все самое свежее. Понемногу путешествие начало доставлять удовольствие. Бодрым темпом они спустились с крутого холма. Впереди маячила куда более высокая возвышенность, но взбираться на нее не пришлось. Наставник остановился в низине между двумя холмами, потрогал воздушное пространство рукой, удовлетворенно кивнул и топнул ногой.

Это было странное движение. Казалось, он едва оторвал правую стопу от поверхности земли, перенеся центр тяжести на левую ногу, словно что-то вытягивая из планеты. Потом легонько топнул, будто наступая на что-то невероятно мощное и тяжелое. Земля загудела, и прямо на глазах медленно растворился небольшой кусок поверхности, диаметром полтора метра. Вглубь вел какой — то проход. Вся эта конструкция немного напоминала старый погреб: массивные каменные ступени плавно уходили все ниже, образуя довольно широкую устойчивую лестницу. Насколько глубока была эта нора, никто из учеников даже не догадывался. Наставник пошел первым, и, когда он уже практически скрылся, из образовавшегося лаза высунулась рука и махнула ребятам, приглашая идти следом. Они переглянулись и осторожно начали спускаться в подземелье. Внутри не пахло плесенью или сыростью, лишь тяжелый, насквозь пронизывающий, холод сковывал каждое их движение. Там было такое огромное количество боковых ответвлений — тоннелей, что если бы не Наставник, выбраться или куда бы то ни было добраться, было просто невозможно. Старинное подземелье очень напоминало лабиринт, с дотошной тщательностью гномов запутанный и немного давящий. Как только ученики спустились, Наставник поднял руку вверх и резко опустил, словно заваливая образовавшийся вход. За спиной сгустился плотный темный туман. Теперь даже самый наблюдательный не смог бы обнаружить места исчезновения магов. Следы на поверхности земли, ведущие к таинственному подземелью, были стерты.

Как ни странно, чем ниже они спускались, тем светлее становилось вокруг, словно троица перешла в особый световой режим. Тело Наставника и его учеников излучало слабое бело — золотистое сияние. Свет отражался от земляных стен и потолка и возвращался обратно, ничуть не поглощаясь, будто туда были вмонтированы невидимые глазу отражатели. Мало того, отраженный свет возвращался к ним усиленным потоком. Значит, помимо этого, кто-то или что-то перенаправляло его, многократно увеличивая мощность — принцип лазерного луча. Тамара присмотрелась и внутренним видением обнаружила достаточно крупные прямоугольные пластины, похожие на металлические. Но это явно не было металлом. Пластины из того же материала, только значительно меньшего размера, располагались в боковых ходах подземелья. Цвет у них был насыщенно фиолетовый, и виделись они невооруженным глазом. Эти же переливались серебристым и были спрятаны в земляные стены на расстоянии около метра. Высота подземного лабиринта была достаточной, чтобы идти, совершенно не пригибаясь, да и ширина позволяла совершенно свободно вытянуть обе руки в стороны.

— То, что ты видишь — лазерный резонатор. Свет, попавший на такую поверхность, сначала некоторое время концентрируется и только потом отражается. Новая волна излучений человеческого тела возвращается к нему уже усиленным потоком — принцип зеркального отражения — устройство лазера. Если вы достаточно долго задержитесь на одном месте, то просто изжаритесь, — сказал маг.

Ребята прибавили скорость, ни на шаг, не отставая от Наставника. Не хватало им только обуглиться здесь. Определить, сколько они прошагали километров, ребята не могли, совершенно потеряв счет времени. Боковые тоннели все не прекращались. Отличить их ветку можно было только по наличию в стенах серебристых «убийц» резонаторов. Чем дальше они шли, тем сильнее нарастало странное беспокойство, пока ничем не обоснованное. Наставник затормозил и резко повернул направо, нырнув в боковую едва заметную нишу. Пошарил рукой по стене, что-то нажал или переключил, отчего подземные ответвления впереди и проход, по которому они двигались, подернулись дымкой, словно это была голограмма, а не реальность. Постояв немного перед изменяющейся на глазах картиной, путешественники увидели впереди, буквально в пяти метрах от себя, всего три прохода. Наставник уверенно шагнул в центральный, ученики двинулись за ним следом. Серебристые резонаторы исчезли, стены стали идеально гладкими, будто их долгое время полировали. Андрей дотронулся до поверхности и понял, что они идут уже не по земляному тоннелю, а какому — то каменному мешку. Через каждые семь метров в стену были вставлены факелы. Но странное дело, огонь, исходящий от них, не был горячим, хотя вид у него был самый, что ни на есть настоящий, только совершенно не коптил. Полкилометра они прошли исключительно прямо, как по линейке и в полном молчании. Одна Тамара странно мотала головой из стороны в сторону, разглядывая то, что не мог увидеть Андрей. Наконец он не выдержал и спросил, силясь внутренним видением рассмотреть хоть что-то, но взгляд его упирался лишь в полости, ничего больше не фиксируя:

— Ты что это такая удивленная, видишь что-то интересное?

— Полости видишь? — почему — то шепотом спросила она.

— Ни фига я их не вижу, скорее чувствую.

— В этих камерах полным полно всякой всячины: начиная от странных приборов и аппаратов, заканчивая старинными кипами свитков. Эти полости буквально нашпигованы артефактами, о которых человечеству приходится пока еще только мечтать.

В разговор вмешался Наставник:

— В свое время, каждое материализованное знание, которое здесь находится, найдет свое применение в человеческой цивилизации. Остается лишь надеяться и подготавливать реальность так, чтобы все это было использовано в позитивном ключе. Если же эти хранилища всплывут на поверхность раньше времени, люди просто поуничтожают друг друга, т.к. технологии, спрятанные здесь, дают практически ничем не ограниченную власть, преобладание над другими. Зачем же плодить раздор и агрессию у негативно настроенного человечества.

— Но ведь не все такие. Есть и достойные, сумеющие сейчас использовать некоторые артефакты для ускорения развития цивилизации, — сказала Тамара, продолжая визуальное изучение таинственных полостей.

На что Наставник ответил, ни чуть не смутившись:

— Безусловно, ты права. Но в своем большинстве основная масса населения, а это 99,9%, настроена исключительно агрессивно. Вот и представь, если они узнают, что некая ценность попала в руки одного, пусть даже группы людей.

— Да их просто сомнут, уничтожат и завладеют тем, чем даже воспользоваться не сумеют. Получится, что знание погибнет, так и не сумев изменить жизнь человека в лучшую сторону, — проговорил Андрей.

— Зоопарк, — кивнула Тамара, явно довольная тем, что сама только недавно «слезла с дерева».

— Не нам судить, мы можем лишь максимально подготавливать обстоятельства так, чтобы человек менялся изнутри наружу, а не наоборот, — горько усмехнулся Наставник.

Впереди забрезжил странный свет. Путешественники практически вплотную подошли к белому светящемуся сооружению и остановились, рассматривая любопытную конструкцию.

— Это психо — энергетический барьер, своего рода фильтр, не позволяющий пройти дальше человеку с нечистыми намерениями и тяжелым сердцем. Если к нему подходит негативно настроенный человек, то он будет испытывать на себе крайне неприятные воздействия: головная боль, боли в животе, суставах, тошнота, головокружение, и в итоге страх, паника, желание быстрее выйти отсюда, — сказал Наставник, мягко улыбаясь ученикам.

— Ничего этого нет, просто какое — то странное спокойствие и уверенность, что все пока идет правильно, — сказала Тамара, глядя деду в глаза.

— И у меня нет никаких негативных ощущений, но вот уверенности, что нужно идти дальше — нет.

— Почему? — спросила Тамара.

— Не знаю, просто кажется, что мы можем побеспокоить нечто…

— Когда кажется, креститься надо, — махнула она рукой и подошла поближе.

Барьер был похож на тонко сплетенную световую решеточку, что казалось, ткни ее пальцем, и она порвется. По ней вверх — вниз распространялись голубые искры, точно она была электрической. Андрей подошел к девушке и успокоился: поле решетки мягко покалывало его тело, словно он все его отлежал. Никакого внутреннего напряжения и беспокойства не было. Андрей просунул руку сквозь решетку и не почувствовал ничего, кроме леденящего холода.

— Там как в склепе, брр, холодина, — он вытащил руку обратно и потер, пытаясь хоть немного согреть.

Наставник взял его ладонь в свои руки, и, та мгновенно потеплела. Мало того, все тело наполнилось блаженным теплом и уверенностью. Тоже самое он проделал с Тамариным телом.

— Там действительно очень холодно, — сказал он, наполняя ее тело необходимой энергией.

Теперь его ученики стояли одетые, словно в воздушные скафандры — термокамеры. Тело практически полностью охватывала плотная воздушная среда, оставляя между собой и кожей небольшое пространство, заполненное воздухом подземелья. Открытыми оставались только глаза.

— Ты нас что, в космос собираешься запускать? — хмыкнула Тамара, ощупывая «обновку».

— Практически угадала. Это необходимые меры предосторожности для вас и для того, кто там сейчас находится. Биологическая среда, сконцентрированная вокруг вашего тела, может сильно ему повредить, также как и его — вам.

— Ох уж мне эти таинственные катакомбы, — улыбнулся Андрей и опять сунул руку через решетку. — Здорово, никакого понижения температуры.

Маг кивком головы показал ученикам следовать за ним. Все трое, осторожно ступая через психо — энергетический барьер, вошли в просторное каменное помещение с огромными каменными колоннами, уходящими к самому потолку, который совершенно терялся во тьме. Помещение освещали всего два горящих факела с холодным пламенем у самого входа. Это было странное место, куда они должны были добраться пешком, чтобы своими глазами увидеть то, что предстало перед ними сейчас.

Посередине громадного помещения на каменной плите сидел человек. Самый обычный человек неопределенного возраста из — за того, что волосы на его голове и борода отрасли буквально до колен. Тело его было настолько худым, что можно было рассмотреть практически каждую косточку тоненького скелета. Бледные, почти бело — желтого цвета впалые щеки, словно перед ними в позе лотоса сидел мертвец. От долгого пребывания и добровольного заточения в каменном мешке ногти отрасли сантиметров на двадцать. Ветхая одежда, похожая на длинную холщовую рубаху, висела на костлявых плечах представителя человеческой расы. Присмотревшись получше, Тамара определила приблизительный возраст мужчины — 33 — 35 земных лет. Но вот, сколько он уже так просидел со дня своего заточения, сказать она не могла.

Сидящий человек не вызывал ни отвращения, ни жалости, скорее это было похоже на трепетное сострадание и любовь, которую испытывали к соотечественнику его потомки. По земным меркам он был просто дряхлым стариком, но молодая кожа, крепкий скелет и отсутствие возрастных изменений говорили об обратном.

— Он живой, — прошептала Тамара одними губами, словно боясь разбудить сидящего. — И мертвый. Это смерть? Он ведь не дышит.

— Нет, малыш. Он, считай, живее всех живых, как это ни странно. Он дышит, но так медленно, что человеческий глаз просто не в состоянии зафиксировать движение грудной клетки. Все обменные процессы в клетках сохранены, только очень замедленны. Этот своего рода анабиоз человеческого организма называется самадхи. В этом состоянии человек как бы консервирует свое физическое тело на очень долгое время и переходит для работы на другой энергетический уровень. Он добровольно отказывается от земных желаний, посвящая свою жизнь помощи человечеству в целом.

— Но ведь эта помощь практически незаметна, люди не меняются! — запротестовали ученики.

— Нет, меняются, но очень медленно. Нельзя резко вносить изменения в человеческую жизнь, людей тогда не останется. Человек очень хрупок по своей сути. Вот поэтому все изменения сначала происходят на тонком уровне и как отголосок, мощная волна постепенно распространяются на физический уровень. Сама наша реальность достаточно жесткая и фиксированная. Чтобы ее изменить, необходимо провести массу работы на других планах, не ломая того, что уже есть. Быстрые изменения в фиксированной реальности ничему не учат. Они способны породить лишь непонимание, недоверие и, как следствие, агрессию.

Этот человек — русский, наш соотечественник. Долгое время он экспериментировал с собственным сознанием, искал наиболее оптимальные пути развития, чтобы потом передать все это людям. Есть уровни, когда эгоизм мага перестает иметь место. Он уступает чувству сострадания, всеобщей любви и самоотдаче. Когда этот человек решит вернуться в свое тело, он снова запустит все его процессы и поведает тем, кто захочет последовать за ним об ошибках, преградах, которые ему пришлось преодолеть в свое время. Таких людей, как он, очень мало, буквально единицы.

— А он точно вернется? — спросила Тамара, присаживаясь на корточки, чтобы посмотреть в закрытые глаза человека на каменной плите.

— В свое время, обязательно. И поверь, нам всем будет, о чем с ним поговорить.

Андрей поднял вверх правую руку, прислонив ладонь к груди, и посмотрел в глаза тому, кто сумел добровольно отказаться от земных страстей. Но как у любого русского человека, у него осталось твердое ощущение того, что жизнь в физическом теле ничуть не хуже, а может даже намного лучше. Наверное, он что — то не понял или просто не успел осознать. Но человек на плите вызывал огромное чувство благодарности и уважения, хотя на это ему было совершенно наплевать. Наставник понимающе положил юноше руку на плечо и сказал:

— В тебе еще очень сильны противоречия и нет уверенности в правильности выбора пути. Дуальность, мой друг, не самая лучшая советчица во внутренних проблемах. Нам пора.

Он тоже приложил правую ладонь к груди и по старинному русскому обычаю немного поклонился. Потом взял Тамару и Андрея за руки, всматриваясь сквозь все преграды, которые они преодолели по дороге в таинственное подземелье времени, и одновременно восстанавливая их, чтобы ни один любопытный не сумел потревожить одиноко сидящего на каменной плите Человека, и сделал шаг…

Путешественники оказались на своей уже успевшей стать такой родной поляне. Там все лежало так же, как они и оставляли: нетронутые продукты, развернутые спальные мешки. Маг выделил ученикам несколько минут на сборы, сам же пошел к ночной стоянке, протянул руку к земле, не касаясь ее поверхности, и снял магический знак, видимый лишь внутренним зрением. Ребята положили камни на место, стараясь максимально устранить все следы своего пребывания в прекрасном уголке природы.

— Сейчас отправляемся домой. Вам необходимо чуть-чуть передохнуть и хоть немного осознать то, что вы успели увидеть и сделать.

Слова Наставника ученики поняли по — своему: ваши приключения только начинаются, ребятки.

Глава II. Наследие древних магов

Хроно широкими шагами мерил свой рабочий кабинет, обставленный по последнему слову техники. Здесь были компьютер, принтер, сканер и даже ксерокс, которым он пользовался в очень редких случаях. Тяжелые красные шторы плотно закрывали огромные окна, и только один солнечный лучик умудрился проникнуть в это святилище потомка древних жрецов. Лучик настойчиво гулял по его угрюмому лицу, пытаясь немного напомнить о существовании жизни за пределами этой комнаты. Тяжелая мебель из красного дерева тоже была подобрана со вкусом. Мягкая темно — коричневая обивка с золотистой бахромой нисколько не напрягали зрение, наоборот, именно этот набор достаточно тяжелых оттенков настраивал его на рабочий лад, который не прекращался ни днем, ни ночью. В середине комнаты располагался круглый массивный стол, на котором стояли три резных трехрожковых подсвечника. Напротив каждого стояло по стулу, скорее напоминающему небольшое кресло с мягкими подлокотниками. На противоположной от окна стене висела огромная картина в раме из того же красного дерева. На правой и левой планке рамы были искусно вырезаны магические символы, позволяющие использовать картину в разнообразных целях: начиная от обычного векторного телепорта, заканчивая хранилищем старинных египетских артефактов. На картине был изображен сам Хроно в полный рост: красная с оранжево — золотистыми планками шелковая мантия спадала вниз тяжелой волной, темные с проседью волнистые волосы почти касались широких мускулистых плеч. В руках он держал небольшой жезл — камертон в форме змеи о двух головах. Вид картины напоминал жрецу о том, что и он был когда — то молод. Однако с возрастом Хроно сумел сохранить в себе все те качества, которые нарабатывал годами: острый живой ум, харизматичность, прагматичность и многое другое. Только сейчас он выглядел не таким уж спокойным, внутри постепенно разгорался настоящий огонь жажды активных действий, а не пассивного наблюдения. Этот огонь жег изнутри, пробивая себе дорогу все выше и выше, и только волевое усилие Хроно не позволяло пламени захватить все его существо.

Во внешнем узоре Силы произошли радикальные изменения. На объемной карте распределения энергии, которую он воспринимал не столько на уровне внутреннего видения, сколько сопоставляя свой внутренний узор с внешним, проявились множественные энергетические всплески. Колокольчик тревоги постепенно нарастал. Кто — то начал активную подготовительную работу с молодыми магами, предварительно изолировав их энергосферы и устранив связи с социумом. И этот кто — то явно не собирался останавливаться на достигнутом, он пойдет дальше — это Хроно понимал прекрасно. Но больше всего его беспокоило другое. Пока эти молодые маги были относительно зафиксированы во внешнем узоре Силы, он мог контролировать и управлять ими, перераспределяя потоки Силы в нужном ему направлении. Теперь же кто — то явно пытался преподать им урок свободы выбора, следующим шагом которого был урок воли и волеизъявления. Все это значило, что Хроно просто обставляли, мало того натаскивали юных учеников, но и урезали его сферу влияния, его власть над социумом. Воскрешение в человеке способности волить, осознавать свой выбор и нести за него ответственность рано или поздно приводило к неограниченной Силе, к ее истоку в самом себе.

Жрец угрюмо посмотрел на двух учеников — двадцатипятилетнего Исаака и двадцатичетырехлетнюю Марго, и горько усмехнулся про себя. Ни один из них не сумел пока освоить даже элементарного курса практической магии. Правда Марго проявляла иногда чудеса сообразительности при решении некоторых вопросов, но ей явно не хватало личной силы на претворение своих задумок в жизнь. А Хроно не торопился избавлять своих учеников от «социальной зависимости». Обрубив им все энергетические связи с социумом, он автоматически, своими же руками открывал дверь к неограниченной Силе и власти, а с такими амбициями, как у Марго, у Хроно мог бы запросто появиться заклятый враг в облике его же творения. Нет уж, изолировать их от связей с социумом и по — настоящему обучать он не станет. Изменив учеников изнутри, а именно достроив и усложнив их внутренний узор, все его намерения выплывут на поверхность, т.к. следствием внутренних изменений являются внешние. Он просто станет пользоваться их «глазами и ушами». Никакой опытный маг в жизни не обратит пристального внимания на двух непутевых недоучек.

А если это только начало и первые энергетические всплески не что иное, как отвлекающий маневр или того хуже — предвестник подготовки к чему — то грандиозному? И если это тот Наставник, на кого он подумал, то дело принимает весьма серьезный оборот. Надо бы проверить, обычно такая активность не приводит к добру.

Такие хмурые мысли на уровне догадок тревожили Хроно в этот миг. Исаак и Марго сидели на стульях как рыцари круглого стола, готовые в любой момент сорваться и идти туда, куда необходимо. Каждый из них в тайне от другого мечтал, что однажды Хроно все — таки выберет себе одного, наиболее способного ученика. Вот тогда все свое внимание он сконцентрирует на этом одном, что естественно повлечет за собой качественное увеличение магических способностей. Но эта тайна была шита белыми нитками: каждый шаг, слово четко фиксировались их наставником, который не раз говорил им, что ни один из них не годится ему в преемники. Только плох тот солдат, который не мечтает стать…

Исаак с Марго пристально следили друг за другом, отмечая все промахи или вновь приобретенные навыки. И если вдруг у кого — то что — то получалось лучше другого, то сначала возникала тихая зависть, перерастающая в неприязнь, которая неминуемо приводила к стычкам. Поначалу Хроно объяснял механизмы, приводящие к подобным результатам, а потом начал просто фиксировать их в пространстве на некоторое время, лишая малейшей возможности пошевелить даже пальцем. Иса и Марго дико вращали от злости глазами, но, постояв столбом несколько часов к ряду, отходили и потом даже здоровались. Но паритет сохранялся ненадолго, и они начинали все заново.

Вот и сейчас его ученики находились на пике нарастания обоюдной подозрительности. Темноволосая Марго, крепко сжав губы в линию, сидела напротив Исы. Прядки волос по бокам были заплетены в косички, остальные водопадом опускались чуть ниже спины. Огромные карие с золотистыми искорками глаза смотрели на Ису насмешливо и с явным превосходством. Переводя глаза на своего наставника, взгляд менялся на настороженный, со смесью уважения где — то внутри. Иса, достаточно хорошо сложенный молодой человек, с утонченными изысканными манерами, барабанил тонкими пальцами по своей коленке. Встречаться взглядом с Марго ему явно не хотелось, поэтому он смотрел то на наставника, то на его портрет. Именно он придавал ему уверенность в собственных силах, вселял твердость в достижении целей, направлял к нужному «маяку» в безгранично сложной картине мира.

В данный же момент они сидели и ждали, когда Хроно, наконец — то обратит на них свое внимание и хоть что — нибудь скажет. Ожидание становилось невыносимым, а время, как назло, просто замерло, но прерывать размышления своего наставника никто не имел права. Это они усвоили еще с первого знакомства, когда к Хроно привел их, совсем еще «зеленых», один из его старых знакомых. Он специализировался исключительно на выявлении у людей предрасположенности к природной магии, фиксируя малейшие энергетические всплески во внешнем узоре Силы. Последние десятилетия уровень врожденной способности к практической магии среди населения резко падал. В основном, фиксировались лишь небольшие энергетические возмущения из — за повышенного интереса к оккультным наукам. Но чтобы перевести простой интерес в плоскость практического применения, необходимо было изрядно попотеть, формируя для такого человека целую серию дополнительных обстоятельств, непременно приводящих к намерению двигаться дальше, развиваться, усложняться. А это была та еще задачка. У Хроно в этой сфере работал целый штат специально подготовленных людей. Но еще ни один из них не преподнес ему подарок — молодого врожденного мага, способного стать его преемником. Иса и Марго не в счет, но за неимением лучшего…

Хроно озадаченно потер левую бровь и, наконец — то остановился перед картиной со своим изображением. Вот что может ему помочь, одновременно не приобщая учеников к открытому использованию внутренней силы, и не приведет к резким изменениям во внешнем узоре. Он резко повернулся к ученикам и коротко бросил:

— Марго! Оставь нас. Придешь завтра.

— Наставник… — Марго чуть не заплакала, но вовремя сдержалась.

Жрец уперся в нее взглядом, от которого все внутри сразу похолодело. Она встала, бросив ненавидящий взгляд в сторону Исы, и пошла к двери. Неужели наставник сделал свой выбор, а ее просто выпроводил взашей. Плечи Марго опустились, но только за дверью она разрешила себе разрыдаться. А Хроно, оставшись наедине со своим бестолковым учеником, жестом подозвал Исаака к огромной картине. Нет, он и не думал делать какой — то выбор, теперь это было уже ни к чему.

Ученик весь подобрался, лицо осветилось радостной улыбкой в предвкушении чего — то необычного. Наконец — то его оценили по заслугам. Иса стоял по стойке смирно рядом с наставником и ждал.

— Посмотри в мои глаза, а затем в глаза на картине, и ничего не бойся, чтобы не произошло. Понял? — спросил Хроно.

Иса мотнул головой и сконцентрировался на взгляде наставника. Он начал медленно погружаться в него. Все его существо затопила звенящая пустота, и только стук собственного сердца напоминал ему, что он еще жив. Оторваться от глаз Хроно было невероятно тяжело, они словно магнит притягивали, лишая способности самостоятельно действовать. Собрав последние остатки воли, Исаак оторвал свой взгляд и посмотрел в нарисованные на картине глаза. Провалиться на месте, если ему показалось, будто глаза на картине, откуда — то изнутри засветились, словно два лазера и проникли в его центр оперативной воли за лобной костью. В голове Исы загудело. Хроно положил левую ладонь на спину ученика чуть ниже лопаток, а правой дотронулся до середины нарисованной груди. Ученик ощутил толчок, словно кто-то легонько ударил его по пяткам, тело приятно закололо. На глазах стены комнаты постепенно таяли, словно это была не реальная фиксированная картина, а мираж, иллюзия. И сквозь эту «иллюзию» начали проступать очертания незнакомого ему древнего помещения. Настолько древнего, что даже каменные стены были пропитаны давно забытой древней магией. Четыре горящих факела были единственным освещением, придавая маленькому каменному мешку зловещий вид. Единственное, что в нем было интересного — это небольшой каменный постамент с продольными желобками, на котором стояло то, о чем Иса даже не слышал. Это был флогистон — чистый элемент огня в кристаллической материи, по сути, живая плазма в прозрачном кристалле. Хроно пока не обращал на постамент никакого внимания. Он посмотрел на своего ученика и сказал:

— Исаак, практика древней магии была практически утеряна, но я сохранил в себе многие знания тех далеких времен. Как ты уже догадываешься, каждому наставнику необходим преемник, с которым он мог бы поделиться древними умениями, приоткрыть завесу многих секретов накопления личной силы, способной помочь в развитии и перевести на совершенно другой энергетический уровень. Я думаю, что смогу очень многому тебя научить и многое доверить. Единственное, что от тебя требуется — это доверять мне и выполнять все необходимые рекомендации. Ты согласен, Иса? Доверие, прежде всего, а мне сейчас так нужна твоя помощь.

Хроно мягко улыбнулся. Глаза его были ясными и яркими, словно две далеких звезды. На ученика вдруг повеяло таким холодом, будто на него смотрел открытый космос. Но вот взгляд наставника потеплел и Иса вновь обрел почву под ногами, точнее каменный пол ручной кладки — труд многочисленных древних умельцев. Ему же сейчас было не до этого. Молодой человек вытер мокрые дрожащие ладони о вязаный свитер и нервно сглотнул. Он так долго ждал этого момента, когда наставник сделает свой выбор, что сейчас ему просто не верилось в собственную удачу. Однако теперь перед ним открывалась уникальная возможность приобщиться к тайнам древней магии, настолько древней, что на земле практически не осталось ее адептов, а уж мастеров и подавно. Перед ним стоял мастер, который выбрал его, Ису, в свои ученики. Да что он, дурной что ли, отказываться от своей мечты самому когда — нибудь стать великим мастером. Он поднял на Хроно светящиеся от восторга глаза и прошептал:

— Наставник, я безгранично доверяю тебе и преклоняюсь перед твоим мастерством. Ты знаешь о моей мечте со временем стать тебе достойным помощником. Я не разочарую.

Хроно хищно улыбнулся — первый шаг был сделан, и он несколько отстранился от ученика, отойдя в крайний темный угол. Сейчас предстояло осуществить самое важное, и тогда все обязательно пойдет так, как надо. Сомнений не было. Иса зачарованно и с величайшим уважением искал взгляд наставника и не находил его. Но тут из темноты вышел Хроно в облачении древних жрецов и обратился к ученику, полуприкрыв темно — карие глаза, оставив для обзора лишь маленькую щелочку:

— Исаак, у древних магов существовала техника, позволяющая им в максимально быстрые сроки обучить свих учеников, постепенно подводя каждого к открытому осознанному управлению собственной силой. Наставник, синхронизировавшись со своим учеником, перемещал свое сознание в его тело, а свое в это время укладывал в удобное место, где его никто бы не смог потревожить. Таким образом, наставник мог изнутри, работая на тонких уровнях, качественно изменить не только низкую магическую предрасположенность ученика, но и расширить его осознание, восприятие с помощью своего. А ученик получал аванс, наблюдая за работой наставника в своем теле, но при этом, ни в коем случае не вмешиваясь в те энергетические процессы, которые запускает мастер, используя только свое сознание. Как видишь выгоду, в основном, получал только один.

— Но где же будет мое сознание тела, реальности, например, если там будет и ваше сознание тоже? Как они там поместятся, извините за глупый вопрос, — Иса пытался выудить максимальное количество выгоды от такого магического приема.

Хроно нахмурился.

— В одном теле возможно существование двух сознаний только в том случае, если одно из них является активно действующим на одном энергетическом уровне, другое — пассивно, при этом оно может лишь наблюдать за всем этим как бы со стороны, но на другом уровне. Техническое исполнение тебя не должно сейчас волновать, ведь самое главное — это результат, т.е. получение практических навыков. Используя древне — магические приемы, перед ее адептом открываются многочисленные двери, ведущие к Силе, а, следовательно, к власти.

Иса чуть не подавился от восторга, когда представил свое необозримое магическое будущее. Марго просто одуреет от зависти, и это тоже был немаловажный фактор согласиться на предложение наставника. Ведь ничего страшного не произойдет: ну постоит он в сторонке в собственном теле, что с него, убудет что ли. Зато он станет опытней, сильней, могущественней, и сила начнет с ним считаться как со своим носителем. Иса внутренне улыбнулся собственным мыслям и сделал шаг вперед, навстречу Хроно. Срывающимся от волнения голосом он произнес:

— Я на все согласен, наставник. Это огромная честь для меня.

Хроно облегченно вздохнул. Все, основная работа была сделана. Он получил добровольное согласие человека на активное подавление собственной воли. Теперь, пользуясь телом недоумка Исы, можно было многое узнать. Единственное, чего нельзя было делать категорически, так это показываться на ясновидящие глаза опытных магов, т.к. подсадку чужеродного сознания и использование тела как его носителя, они видели за версту. Но все равно, Хроно как никогда был рад, что у него теперь есть такой контейнер, где найти его будет достаточно сложно.

Марго, выйдя из апартаментов наставника, была вне себя от обиды и злости. Ее просто не смогли оценить по достоинству, этот подхалим — Иса смешал все карты. Это его выбрал в преемники Хроно. Неужели маги слепы до такой степени, что не видят, с кем имеют дело. Ярость, кипящая в ней, выплескивалась наружу, словно суп из кастрюльки, стоящей на сильном огне. Аж «крышка» хлопала от негодования. Эта гонка за место ученика мага, а что Хроно — маг и обладает древним искусством в совершенстве, Марго не сомневалась, просто истощила ее эмоционально. Сила истекала от него пугающая, льдинками колющая сердце, холодящая душу, вездесущая как смерть, своей неотвратимостью. Марго не могла даже выносить его взгляд, внутри становилось пусто, холодно и темно, словно в погребе. Любой контакт с ним сопровождался едва уловимым шумом в ушах, шелестом и какими — то едва слышимыми высокочастотными звуками. Каждый раз, приходя к наставнику и заглядывая ему в глаза, она чувствовала, как на все ее существо наваливается что — то неотвратимо громадное, не доброе и не злое, просто могущественное и пугающее. Эта равнодушная мощь привлекала и будоражила Марго, вызывая жгучее желание обладать подобными свойствами. Вот тогда бы она повеселилась на славу. Даже трудно представить, что она сотворила бы со всеми, кто попытался бы встать у нее на пути.

За свои двадцать четыре года Марго посетила массу курсов, эзотерических семинаров, которые теперь выглядели просто яслями интересующихся, без конкретных целей. Глобальная, очевидная цель была лишь у их организаторов: состряпать лохотрон, навешать наукообразной лапши на уши, в лишний раз, утвердив дурней в собственном самомнении, и собрать деньги. О том, чтобы реально что — то ощутить и попробовать, и речи быть не могло. Все эти чопорные гуру, обвешанные подтверждающими их высочайший уровень регалиями, обязательно с Тибета или Индии, из никому неизвестных монастырей, теперь просто были смешными клоунами. Люди, желающие приобщиться к культуре и прикоснуться к древним знаниям, платили немалые деньги за спектакли, написанные вездесущими гуру Востока, в последнее время так наводнившими просторы земли русской. Но самое веселое было то, что чем дороже запрашивал такой «гуру» за представление, тем престижней была бумажка с личной подписью его секретаря, по сути свидетельствующая о вашей собственной глупости. Как только получались деньги, люди расписывались в собственном самообмане и самодовольстве, в очередной раз, подтверждая старинную поговорку: «Россия — страна не пуганых идиотов».

— Овладею силой, перерушу это «шоу», чтобы не позорили. А то получается, маги — такие же клоуны. Или еще лучше: выпотрошу, заберу все, что дала им природа, до седьмого колена изуродую, чтоб следов не осталось и память изгладилась, за их аферы, — втянув голову в плечи, Марго шла тенистой аллеей, изредка кидая злобные взгляды на проходивших мимо нее «не пуганых идиотов».

— Хотя именно такая тусовка по интересам и столкнула меня с Хроно, — продолжала рассуждать вслух Марго.

Аллея совершенно опустела, предоставив ей чувствовать себя полновластной хозяйкой.

— Меня ведь к нему в кабинет, привел какой — то невзрачный человек, лица которого и припомнить то невозможно, ловко охмурил, пообещав интересное знакомство, пошел за шампанским и навсегда исчез, оставив совершенно одну в хорошо обставленной квартире. Тут то и появился Хроно, словно ниоткуда. Пока я рассматривала апартаменты, он буквально материализовался у меня за спиной, а взгляд его был похож на удар бревна через подставленный матрас. Он не оставлял мне возможности выбора, только безоговорочная капитуляция со сдачей всех полномочий агрессору. Вот это человек! Он вошел и просто некоторое время наблюдал за мной без слов и эмоций, отчего захотелось исчезнуть, провалиться на месте, превратиться в приведение, бежать или окаменеть, как статуя.

Марго четко вспомнила те ощущения, которые успела ощутить при первой встрече с наставником. Ее буквально поймали в силок, как птицу, бежать и метаться было можно, но вот убежать было некуда. Ее словно окружили или захватили в плен без обсуждения условий сдачи или предложений о сотрудничестве, без объявления войны или перемирия, просто так, мимоходом. Марго остро пережила тогда свою малость перед силой, могуществом и харизматичностью этого человека или не человека. Все ее предыдущие знакомства с гуру, не шли теперь ни в какое сравнение с тем, что она успела ощутить за какие — то считанные минуты в таинственной квартире. Марго, собрав остатки воли, как ее учили на пресловутых курсах, выставив блоки защиты, всякие экраны, смело взглянула в глаза этого человека. Его же взгляд беспрепятственно смел все ее приготовления, совершенно без усилий, равнодушно заполнил все ее существо, вызвав полуобморочное состояние. В ее голове появился хаос, нарушилась непрерывность мысли, зашумело в ушах, тело охватила противная внутренняя дрожь, озноб, а потом онемение. Содержимое живота взбунтовалось, ноги совершенно перестали ее слушаться. Марго уселась прямо посреди комнаты на пол, презирая себя за слабость и малодушие. Однако Хроно не обратил на это никакого внимания.

— Вот и хорошо. Я посмотрю, на что ты способна, девочка. А теперь завари-ка себе чай. Сахар и все необходимое найдешь на кухне. Когда будешь уходить, запомни дорогу — придешь через пять дней, ровно в 18.00, — сказал Хроно, повернулся и вышел из комнаты, словно исчез.

Марго с трудом поднялась с пола, на деревянных трясущихся ногах добрела до кухни, и сама того не желая, стала шарить по шкафам в поисках сахара. Потом зачем — то включила уже горячий электрочайник, который бесшумно вскипел буквально через мгновение, будто воду только что кипятили, заварила крепкий чай и подождала, пока тяжелые крупные чаинки в прозрачном запарнике не осядут на дно. На «автомате» налила себе в чашку чай, добавила сахар, что никогда по доброй воле не стала бы делать, и начала пить мелкими глоточками, обжигаясь и хлюпая носом. Слезы просто текли ручьем, но она ничего не могла с этим поделать. Допив чай, и немного успокоившись, Марго убрала за собой все следы своего пребывания. Тихонько вышла из квартиры и уже бегом хотела вырваться из душного помещения, как вдруг глаза ее поймали одну странность: на входной двери не было замочной скважины, ручка была, а вот замка она не обнаружила. Привычка запирать дверь на ключ вывела ее из автоматизма действий, прояснила мышление и снова возбудила любопытство. Марго приоткрыла дверь и заглянула внутрь — в квартире не было ни звука. Она снова вышла на лестничную площадку. Входная дверь там была единственной. Только вот походила она теперь на дверь в хозяйственное помещение: оббитая железным листом, с приваренной невзрачно окрашенной проволочной ручкой. Тут не было ни кнопки звонка, ни глазка, ни счетчика электроэнергии — просто лестница вниз, ничем не отличающаяся от лестниц многоэтажек.

В конец, растерявшись, Марго опять возвратилась в квартиру. Дверь послушно открылась без скрипа и усилий. Внутри ничего не изменилось, все та же дорогая отделка, богатая мебель. Она прошла, заглядывая во все комнаты, намереваясь оповестить хозяина о том, что уходит, но квартира была совершенно пуста. Это напугало ее еще больше. Страха добавило еще и то, что за наружной обшарпанной дверью, на пыльной лестнице не было никаких следов. Марго мотнула головой, пытаясь привести себя в чувство. Она точно помнила богато отделанную кожей дверь с бронзовой, покрытой вензелями, табличкой штучной работы, глазок иностранного производства, пластинку домофона со встроенной телекамерой, яркий свет. А тут — какой — то проход на чердак. Марго неслась вниз, не разбирая дороги, но странное дело — она запоминала каждый свой шаг, лица удивленных прохожих, даже количество оберток около урн, т.е. все. Она бежала так, словно хотела выбежать из собственного тела, и только вконец вымотавшись, вся мокрая от пота, позволила себе остановиться на ярко освещенной улице, среди толпы прогуливающихся людей. О возвращении в эту таинственную квартиру не могло быть и речи. Морок, какой — то, добровольно пережить подобный ужас девушка не согласилась бы ни за что на свете.

Но на пятый день тело странным образом забеспокоилось. Появилось чувство опасности и потребность куда — то идти стала просто непреодолимой. Как не сопротивлялась Марго собственной нездоровой тяге, но тело самостоятельно привело себя в порядок, выбрало из обширного гардероба строгий брючный костюм, благо экономические ресурсы родителей позволяли не только заплатить за эзотерические курсы, но и давали возможность побаловать себя массой других излишеств, и ровно в 18.00 оно предстало перед странной дверью. Все это произошло словно во сне. На пыльных ступенях лестницы ее следы тут же исчезли. Марго потянула дверь на себя, и та беззвучно отворилась. Как только она переступила порог, в коридоре вспыхнул яркий, но не резкий свет.

— Проходи, не стой в дверях, Марго, — донеслось до нее из дальней комнаты.

Она внутренне напряглась, не понимая, откуда он узнал ее имя. Марго стояла в прихожей и никак не могла сообразить: снять ей туфли или нет. В прихожей не висело ни одного зеркала, чтобы можно было поправить прическу. Она вспомнила, что и во всей квартире их тоже не было — вот странность. Хоровод мыслей прервал хозяин квартиры:

— Нет, это лишнее.

Марго передернуло от догадки — да он мысли читает. Непроизвольно начал накатывать страх, но того наката мощи сегодня не было и это вселяло пусть маленькую, но надежду. Прихожая выглядела уютно, но все было какое — то правильное, удобное, даже корзина для зонтиков выглядела изящной, притягивая взгляд. Марго хотелось рассмотреть дивные пропорции вещицы. Семь зонтов с разными массивными ручками, вырезанными из кости, камня, разных расцветок и размеров, доставляли поистине эстетическое наслаждение, даже не смотря на то, что цвет у всех был черный классический. Расслаблял и успокаивал вид плаща, висевший на плечиках. Одним словом, все предметы гармонировали между собой. Марго, несмело предельно аккуратно ступая, направилась через дверной проем в гостиную. Все, на что бы ни падал взгляд, было добротным, уютным и изысканным: мягкий диван, кресла, стоящие по углам комнаты, рисунки абстрактной разноцветной графики в современной тонкой серой раме. Удивительно подходила к драпированным шелком стенам люстра из множества хрустальных пластинок с алмазной огранкой, которые блистали всеми цветами радуги даже при неярком освещении. В гостиной, рядом с окном из современного металлопластика с вакуумными стеклопакетами, через которое можно было увидеть соседние дома и часть внутреннего дворика, была врезана балконная дверь. Но как такового балкона не имелось, только плита без ограждений и больше ничего. Марго потрогала дверную ручку и убедилась, что та не поддается. Одна странность следовала за другой. Столик, стоящий между двух кресел, явно был изготовлен «не у нас и не сегодня». Помимо этого, в гостиной стояли другие столики, совершенно разной высоты и сделанные из разного типа деревьев. Само их расположение в гостиной напоминало огромные подсвечники, только деревянные. В каждое такое творение была вмонтирована шестигранная пластина, инкрустированная окрашенными в разные тона кусочками причудливой формы того же дерева, что и сам столик. Марго подошла поближе и стала рассматривать один из этих шедевров. Мозаичный рисунок как будто ожил, изменился, задвигался. Казалось, что одни фигуры выделились, другие, наоборот, погасли. Взгляд выхватывал то одно, то другое. В сознании замелькали разнообразные формы, образы, и уже не поверхность столика была перед глазами, а далекие картины забытых снов, в которые все больше хотелось всмотреться и войти.

Марго перестала чувствовать свое тело. Оно стало каким — то легким, невесомым, словно воздушный шарик. Девушка увидела большую красивую бабочку, порхающую от цветка к цветку, огромную поляну, покрытую великолепными цветами. Воздух был насыщен теплыми ароматами разнотравья, и она, маленькой девочкой, шла по зеленому шелковистому ковру из трав и цветов, среди нахлынувших звуков цикад, кузнечиков, шелеста ветра и солнечного света. Она шла босиком по влажной от росы земле. Все ее существо наполнилось умиротворением, покоем и беззаботностью. Больше ничего не хотелось искать, лечь бы здесь и стать травой, землей или бабочкой. Из этого состояния неизвестно откуда взявшейся картины счастья, настолько реальной, что мир обычной реальности казался серым и каким — то нарисованным на оберточной бумаге, ее вывел голос и прикосновение. Перед ней стоял моложавый рослый крепкий мужчина, с проседью в темных волнистых волосах, бледным лицом. Аккуратная небольшая бородка заканчивалась клинышком. Дорогой костюм из добротной ткани, ладно сидел на фигуре спортивного типа.

— Не правда ли — это лучше, чем журналы мод или комиксы, — сказал мужчина, тяжело повернувшейся в своем мало послушном теле Марго, и заглянул ей в глаза. — Ну и не надо это делать стоя, лучше присесть или прилечь. Поверьте моему опыту — это гораздо удобнее.

Тонкие губы расплылись в издевательской улыбке, смакуя собственную шутку. Он продолжил:

— Вы действительно не безнадежны. Далеко не все посетители, которые заглядывают сюда с моими друзьями, идут дальше обычного сна.

Мужчина был тот же, который так внезапно исчез из этой квартиры в их первое знакомство, и одновременно не тот. Теперь в его присутствии не было того давящего ощущения и потребности безоговорочно капитулировать. Сейчас это был холеный хозяин шикарной квартиры, жизнь которого, что называется, удалась.

— Вы, милочка, видимо уже занимались отделением сознания от тела, астральными проекциями и прочей мутью в трактовке новоявленных гуру, всяких мастей и расцветок. Давайте посмотрим, так ли это выглядело.

Хозяин квартиры бесцеремонно взял Марго за руку и повел по кругу комнаты, как будто они танцевали менуэт в старинном замке, только свечей не хватало. Мысли ее приняли совершенно другое направление.

— Вы совершенно правы, но с этим потом, — широко ухмыльнулся мужчина.

Проводя Марго мимо дивана, он мягко толкнул ее тело в его сторону, продолжая вести за руку дальше. Мило улыбаясь и не давая Марго опомниться, он сказал:

— А свечи — это конечно мысль, давай сейчас сходим и принесем, их нужно-то совсем немного. Помогите мне.

— Да, конечно, — ответила Марго, поворачиваясь в танце и выполняя предполагаемое па менуэта, пытаясь подыграть хозяину.

Вся она светилась благовоспитанностью и хорошими манерами. Повернувшись в очередной раз, Марго остолбенела: на диване, точно брошенная кукла, лежала она сама, с бледным лицом, синими губами, растрепанные волосы каскадом рассыпались по шелковой подушечке. Никаких признаков жизни в ее теле не было — перед ней лежал ее собственный труп. Марго закричала, срываясь на визг, кинулась к своему телу, пытаясь поднять его, вдуть воздух или сделать массаж сердца, но руки свободно проходили сквозь него. Ее охватила паника. Хозяин квартиры, стоя посреди комнаты, хохотал в голос:

— Видишь, что могут сотворить с нами хорошие манеры и воспитанность. И не ори ты так, тебя все равно никто кроме меня не слышит. Пойдем за свечами или погуляешь так, без тела?

Он цинично осклабился, показывая ровные белые зубы, и пошел в соседнюю комнату.

— Какие еще свечи! Я тут мертвая лежу, а ему по фигу! — Марго метнулась к хозяину квартиры. — Сейчас же верните мое тело!

— Что вы так нервничаете, Марго. Ничего с ним не сделается, по крайней мере, еще минут 30 — 40. И потом, что вы из себя представляете? Вот это нечто бегающее и орущее, или то, что сейчас валяется на моем диване в виде Барби? Ни то, ни другое особой ценности по отдельности для меня не представляет. Так что сейчас мы с вами воссоздадим исходную картину.

С этими словами, хозяин квартиры открыл дверцу неприметной стенной ниши, в которой стояли коробки с аккуратно сложенными свечами разных сортов, размера и цвета, и взял необходимое количество. Прямо на паркете мелком нарисовал пентаграмму, какие — то символы в ее лучах, потом взял с дивана тело и уложил на этот рисунок. Расставил свечи вокруг тела, одновременно щелкая пальцами, от чего они мгновенно загорались. Завершив необходимые приготовления, он жестом указал на него:

— Пожалуйте, одеваться, дорогуша. Ваш вид в неглиже хоть и приятен, но наводит на определенные размышления.

Только сейчас Марго осознала, что совершенно голая. Она судорожно пыталась закрыться прозрачными руками, что вызвало у владельца квартиры новый приступ безудержного смеха.

— Надевайте свое тело как комбинезон, — продолжая издевательски улыбаться, сказал он.

Марго уселась на него верхом и начала быстро пытаться попасть прозрачными ногами в свое тело, как в штаны. Тут ее просто куда — то всосало, как в водоворот. Тело судорожно вздохнуло, сердце несколько раз дернулось вхолостую, потом отчаянно застучало, пытаясь выскочить из груди. Темнота в глазах прояснилась, и Марго ощутила себя лежащей на полу, жестком и холодном, но это ей показалось сущим пустяком. Она попыталась вскочить, но тело плохо слушалось. Владелец квартиры откровенно в голос хохотал, помогая ей подняться и усаживая на диван.

— Посиди, пока я принесу тебе чай. Или, может, что покрепче? — продолжал издеваться он.

— Когда это мы успели перейти на «ты»? — Марго попыталась перейти в наступление.

— После Вашей демонстрации своих прелестей, — продолжая давиться смехом, произнес хозяин квартиры, уходя на кухню. — Кстати, меня зовут Хроно.

Внезапно все горящие свечи на паркете одновременно потухли, что совсем не придало Марго храбрости. Она вновь попыталась встать, но решила, что лучше немного посидеть и прийти в себя, чем ползти до двери и окончательно опозориться. Хроно появился через минуту, толкая перед собой прекрасно сервированный современный столик на колесах, на котором приятно парил чайник, разнообразные бутерброды аккуратно лежали на кружевной тарелочке, черная икра, пузырьки со специями, мед, орехи, какие — то восточные сладости. На нижней полке стояли разнообразные бутылки с напитками. Рядом с фужером и серебряными столовыми приборами, на тоненьком блюдце, стояла глиняная бутылка, заткнутая деревянной пробкой. Именно она больше всего привлекла внимание Марго. Предусмотрительный хозяин открыл коробку шоколадных конфет и развернул огромную плитку горького шоколада. Марго же удивило время, за которое все это появилось перед ее носом, ведь не прошло и минуты. «Что — то во всем этом не так», — билась в мозгу беспокойная мысль.

— Ну что.… Побеседуем спокойно, — наконец предложил странный владелец квартиры. — Как тебе опыт полной экстериоризации — впечатлил? Согласен, это не совсем тот бред, который ты, видимо, переживала на всяких там курсах.

Он был прав. Ничего подобного с Марго никогда раньше не происходило. То, что она пережила за две короткие встречи, не шло ни в какое сравнение с ее предыдущими ощущениями на курсах. Здесь же все происходило с пугающей легкостью: вывести человека из его же собственного тела, за какие — то доли секунды, и как он умудрился это проделать. Марго просто терялась в догадках, анализируя свои ощущения, но так и не поняла, что же произошло.

— Не ломай голову, дорогуша, а то сломаешь свою единственную извилину, а она тебе еще ой как пригодится. Это древняя техника, в практиках ее уже нет. Человек исключительно забывчивое существо. Ты лучше подкрепись, пожуй что — нибудь, это сейчас необходимо. А вот этот напиточек непременно выпей, — с этими словами Хроно налил несколько глотков из странного глиняного флакона с деревянной пробкой в хрустальный фужер.

Довольно густая жидкость, приятная на вид, сильно пахла травами. Марго с опаской взяла фужер.

— Пей, — жестко скомандовал Хроно.

Марго, словно робот, поднесла его к губам и вылила все содержимое себе в рот, судорожно глотнув. Вкуса она почувствовать просто не успела, потому — что во рту, пищеводе, а потом и в желудке как будто что — то взорвалось. Это была лава, молния и пламя со льдом одновременно. Но, как ни странно, сознание стало ясным, перестали метаться терзаемые сомнениями мысли. Они просто исчезли, зато на смену пришло ощущение прозрачности и пустоты. Обострившееся обоняние и слух, затопило травяными ароматами. Здесь было абсолютно все сразу. Напиток быстро распространялся по телу, словно лесной пожар, захватывая все новые и новые участки. Оно стало послушным, налилось силой, спокойной мощью, готовностью к любому действию, хоть горы круши, хоть ломы узлами вяжи.

— Как тебе напиточек? Нет желания из железной трубы макраме поплести? — улыбнулся Хроно.

— Что это такое? — безо всякой боязни и страха спросила Марго.

— Это напиток счастья, — ухмыльнулся Хроно. — Его создал один алхимик. Он думал, что ароматами специй, эфирными маслами, алкалоидами трав, можно привести человеческий мозг в состояние, аналогичное счастью. Однако, он был большим идеалистом: хотел дать его всем сразу, всему городу, за что и поплатился собственной жизнью. Его сожгли на костре, как колдуна, за отравление воды. Но кое — что из его изысканий удалось воспроизвести. Братья инквизиторы, конечно, поторопились. Нужно было заставить его сотрудничать. Этот алхимик был чертовски удачливым и талантливым естествоиспытателем, мыслил не стандартно. В свое время, он делал духи, вызывающие такую страсть, девочка, что кроличьи игрища по размножению — это просто эстонские посиделки. Однажды, он дал такие одной деве за подаренную ему счастливую ночь. Та, не долго думая, применила их в харчевне, где, так сказать, обычно проводила свой досуг. Содом и Гоморра просто отдыхали, невинности лишились даже жареные куры. На дыбе бедняжка рассказала, кто сделал ей этот подарок. Конечно же, братья инквизиторы, постарались, в последствии, очистить ее душу огнем. Уж не знаю, помогло ли это средство, и попала ли та красотка в рай, но алхимик тогда попал. Да, да, прямо в уютные, благоустроенные по последнему слову того времени, пыточные подвалы инквизиции, где долго очищал свою душу признаниями. А помогали ему в этом его же эликсиры и варева. Надо отметить, что братья испытали на нем все средства помощи сближения с Творцом, но алхимик, под своими зельями, очень быстро приходил в себя. Таким образом, развлекаться с ним можно было до бесконечности. Оставалось только одно — костер. Кстати, этот опыт был распространен по всей средневековой Европе. Очищение огнем применялось только тогда, когда ничего нового испытуемый уже не говорил. Мало кто, проходя через аппаратно — инструментальные методы допроса с пристрастием, унес с собой хоть что — то несказанное или просто умер по своему выбору. Поэтому так много знаний удалось спасти для истории, т.е. для нас, дорогуша. Я хочу тебе сказать, что ты прошла тест на развитие ассоциативных связей между структурами твоего мозга и периферической нервной системой. Теперь, пожалуй, надо посмотреть твою кожу.

— Вы хотите меня раздеть?? — в ужасе спросила Марго, представляя себя голой на дыбе и Хроно, в качестве дознавателя или сексуального маньяка, что практически не отличалось одно от другого.

— Нет, нет. Никаких сексуально — стриптизных штучек. Просто иди в ванную, там уже все готово, полежи в водичке 5 — 10 минут. Полотенце найдешь на стене.

Марго опять почувствовала потребность повиноваться этому человеку. Что — то сопротивляющееся его воле уходило куда — то вглубь, растворялось и рассеивалось, словно дым, не оставляя сомнений в правильности действий. Ее выбор и его волевые приказы странным образом стали совпадать. Марго бодро встала и буквально «поплыла» по воздуху, настолько невесомым и легким казалось ее тело. Каждое движение было само совершенство. Она невольно сосредоточила все свое внимание на новых ощущениях. Малейшее движение приносило потрясающее блаженство, хотелось петь и танцевать, раствориться в этом экстазе невесомости. Марго и не подозревала, что ее тело способно на такое. Это действительно был напиток счастья. Серый дым протеста снова всплыл, откуда — то из глубины, но волна эйфории не позволила ему окончательно оформиться.

Пританцовывая, она добралась до ванной комнаты и открыла дверь. Ванна — это слабо сказано. Здесь был небольшой плавательный бассейн, в котором искусственно вызывался поток воды, имитирующий реку. Джакузи с пузырьками, крохотная финская парная, небольшая плоская ванна, по форме человека с раскинутыми руками, куда подходила уйма проводов от двух больших ящиков, набитых, видимо, современнейшей электроникой, подсоединенной к компьютеру. Все это сверкало чистотой и порядком. Марго обнаружила огромное махровое полотенце, рядом на плечиках висел шелковый, совершенно черный халат из плотной материи. В просторной, почти круглой ванной, наполненной чудесно пахнущей водой желто — зеленого цвета, плавали лепестки розы. Сама вода пахла лавандой, полевыми цветами и совершенно незнакомыми ей ароматами. Марго быстро разделась, погрузилась в это великолепие и почувствовала, как вода окутала ее своими запахами, растворяя остатки неуверенности и стеснения. Блаженство наполнило каждую клеточку ее тела. Казалось, что благоухающая вода проникает в нее, вымывает все невзгоды, обиды, страдания, стирает само прошлое. Она совершенно забыла о времени. Растворяясь в этой чудесной жидкости, тело, казалось, приобретало прозрачность, как капля росы в лучах утреннего солнца. Сейчас Марго излучала радость, согласие с самой собой и со всем миром сразу, без остатка. Это восхитительное переживание полностью ее поглотило. Она перестала думать словами, мысли стали похожи на шелуху от семечек, которую уносит водоворотом мягко струящей воды. Она начала думать сразу целыми блоками. Насыщенные образы были настолько многогранны, что Марго, вспомнив о команде в 5—10 минут, не могла самостоятельно прервать фантастическую череду восхитительных видений. В чувство ее привел Хроно, нависший над ней.

— Поднимайся, милочка, — жестко сказал он тоном, не терпящим возражений, жестом указал на халат и вышел.

Свою одежду в ванной Марго не нашла. Но странным образом, ей совершенно было не стыдно ходить голой перед мужчиной. Да и что такое стыд — как не навязанные стереотипы поведения: то нельзя, это нельзя, ходи только по асфальту, квадратиками, не наступай на траву. Эти выдуманные заборы и стены, эта несуществующая разметка, что хорошо, а что плохо. Нет уж, теперь ей все можно, и она все может, но самое главное, что она все это хочет, все, что нельзя, что так долго оставалось для нее недостижимым. Теперь она — это она, и никто не посмеет это снова отнять. Марго, не вытираясь, набросила халат на влажное тело и босиком, мягко касаясь паркета, поплыла в гостиную.

— Впредь, милочка, постарайся выполнять ранее данные инструкции очень точно, — хмурым взглядом встретил ее хозяин квартиры. — Оставь я тебя полежать там до утра, то тебя можно было бы смело выпускать в канализацию вместе с твоими образами. Но все же, ты прошла еще один тест и, пожалуй, я возьмусь учить тебя уму — разуму. А теперь отправляйся спать, спальня вон там. Считай, это еще один тест. Посмотрю пути твоего сновидения, куда тебя, дорогуша, больше притягивает.

Марго развернулась как бравый солдат и поплыла, наслаждаясь свободными движениями и ласкающим прикосновением шелкового халата, в спальню. Увидев застеленную, с предусмотрительно отогнутым углом покрывала, кровать, она нырнула в льняную волну, оставив шелковый халат лежать на полу. Тело благоухало травами. Их аромат унес с собой всю шелуху слов и понес Марго в страну снов, где она стала свободной от себя, условностей, моралей, всех нельзя, пересудов и мнений.

Хроно решил поменять тактику и сбросить с себя всю любезность, а то избалуется «контейнер». Подходя к постаменту, он вспомнил, что ему рассказывал отец о происхождении сил и способностей его рода. Ису необходимо было держать в узде, но отдать ему флогистон было нельзя, а то чего доброго возомнит себя равным жрецу. Хроно решил позволить «поиграть» с артефактом, чтобы ученик безраздельно доверял, был предан и одновременно боялся. Исаак медленно подошел к наставнику и потянулся к дымчатому, светящемуся изнутри, подвижному веществу. Хроно резко ударил его по протянутой руке и рявкнул:

— Не смей трогать, недоумок! Сожжешь нас обоих!

— Что это, учитель? От него идет какая — то мощная сила и тепло, — Иса всячески пытался загладить неловкость.

— Это флогистон — чистый элемент огня, концентрированная плазма, уплотненная до концентрации Солнца.

Комок серебристого, текучего, как дым, вещества — это компонент кометы, когда — то упавшей на Землю. Нашел и собрал его древний алхимик, который всю свою жизнь, да и не он один, искал этот элемент в природе. Многие заплатили за него жизнью, но только одному удалось найти хранилище для этой плазмы. Комета, пролетая мимо Земли, своим хвостом задела атмосферу. Ее след на планете по крупицам собрал и выделил пыль древний алхимик с учениками. Он научился делать это вещество, подвластным воле человека. Но, к сожалению, он не отдал тайны ни своим ученикам, ни святой инквизиции. Сейчас мы имеем только это.

У Исы все похолодело внутри от желания завладеть хоть малой толикой чудесного вещества, а уж как он им распорядится, решит потом. Главное, что флогистон реально существует, а ведь никто словом не обмолвился о его местонахождении. Все как будто забыли про него. «Что же еще есть за душой у этого сквалыги Хроно», — про себя думал Иса. Глядя на ученика, Хроно прищурился и сказал:

— Коль ты согласен на наставления, я преподам тебе первый урок. Не сопротивляйся, и лучше ляг вон там, на плиты.

Иса никогда не видел такой улыбки на лице учителя. От этого тело его покрылось мурашками, пронеслась волна страха, полностью стирая последние крохи самообладания. Под взглядом Хроно ученик сжался и затрясся мелкой дрожью. В голове мелькнула шальная мысль: «Не убьет же он меня, в конце концов. Я ему нужен, вот только для чего. А, будь, что будет». Но тело так не думало, липкий вонючий противный пот мелкими ручейками стекал по спине, насквозь пропитывая свитер.

— Ну — ну, не бойся, это даже приятно, увидеть мир другим, стать могущественным, не затрачивая жизнь на добывание этой мощи, — лицо Хроно еще больше расплылось в улыбке, от которой у Исы волосы зашевелились на всем теле. — Я тут приготовил кое — что. Да не трясись ты так! Это не больно и не страшно. Ложись-ка на нарисованный знак, а я зажгу свечи.

Хроно стал быстро расставлять свечи вокруг знака, только в ему известном порядке, зажигая их, щелкая пальцами. Ису передернула судорога. Он бы сбежал, но из каменного мешка, куда его привел Хроно, выхода не было. «А если он захочет, то просто может убить меня или бросить здесь, а одному отсюда не выбраться», — мысли горе — ученика стали путаться, толи от страха, толи от колдовства наставника. Ноги подкосились, и он просто рухнул на пол, где стоял. Хроно это окончательно взбесило: подающий надежды ученик, при первой же нестандартной ситуации чуть в штаны не наделал. «С кем приходится работать?» — подумал жрец. Хотя, несомненно, ему было приятно вызывать такого рода страх у ученика.

Хроно за шиворот перетащил дрожащего Ису на магический знак, глядя в его остекленевшие от страха глаза, велел расслабиться и подчинил своей воле. Шепотом, произнеся заклинание, чтобы ученик не смог разобрать ни слова, он буквально ворвался в тело Исы, обжал его сознание и отстранил от чувств двигательной активности. С этого момента у него было два тела: свое лежащее Хроно аккуратно поднял, перенес к стене и бережно положил на каменный пол, придав ему удобное для сна положение, и ученика, куда он переместил свое сознание. Жрец в теле ученика сел спиной к постаменту, на котором искрился артефакт, и начал сосредоточенно рассматривать внутренний узор Силы Исы. Он поправлял нити энергетической сферы, удаляя ненужные, группируя и достраивая структуры по своему усмотрению, что — то откладывая на потом, что — то выводя в активный режим, формируя свойства, доселе недоступные ученику. После нескольких часов труда, Хроно удовлетворенным взглядом окинул проделанную работу. Пора было выпускать ученика на прогулку. Но сначала он решил попробовать, как его тело работает в «новом» режиме. Вынырнув из глубин осознания энергий, Хроно начал воспринимать окружающий мир. Тело ученика стало мощным, пружинистым, подвижным, не то, что в первый момент. В этом теле жрец стал чувствовать себя, как в своем родном. Сделав серию пассов и убедившись, что энергия протекает практически беспрепятственно, он начал медленно снимать изоляцию с истинного владельца. Иса почувствовал, что давящие границы ослабевают, постепенно начал проходить ступор, появилось любопытство: умер он, или еще жив. Тьма, окружающая его, постепенно редела, превращаясь в прозрачную туманность, в которой он различил тело наставника, лежащее у стены. В ушах и горле бешено колотилось сердце:

— Жив! Слава Всевышнему, пронесло, — про себя сказал Иса.

— Кого пронесло, у кого понос? — явственно прозвучал в его сознании голос наставника. — Я не позволил твоему телу обделаться. Не хватало мне еще мыть тебя и стирать портки.

— Господи, так и мои мысли доступны учителю, — внутренне сжался ученик.

— Да, теперь ты весь доступен, теперь ты мой до кончиков ногтей. Я покажу тебе, что такое флогистон, — сказал голос, и Иса ощутил, как его тело само поднялось и пошло к странному предмету на постаменте.

Объятая холодным пламенем рука, медленно потянулась к флогистону и взяла легкую серебристую пыль. Вторая пламенеющая рука обжимала этот туман в тугой комок, «мячик» дыма.

— Ну что, ученик, ты уже хорошо видишь? — усмехнулся Хроно.

Тело подошло к стене и несколько раз в определенной последовательности надавило камни в разных местах. Иса судорожно пытался разглядеть камни, которые нажимала рука, но не тут — то было. Его собственное тело, помимо воли стало так, что разглядеть последовательность было невозможно. Потом оно повернулось, и перед Исой открылся низкий темный проход, из которого несло сыростью и плесенью. Постепенно чувства прояснялись, он попытался самостоятельно пошевелить ногой или рукой, но части тела совершенно не поддавались и действовали сами по себе.

— Не дергайся, — предупредил голос. — Пока не закончу урок, я тебя не отпущу порезвиться даже в туалет, дорогуша.

Тело безбоязненно прыгнуло в образовавшийся проход и очень быстро, почти в кромешной темноте, подсвечиваемой лишь светом флогистона, побежало по извилистому тоннелю, где — то, приседая на четвереньки, где — то, перепрыгивая невидимые препятствия, а где — то, вставая на носочки, вжималось в скользкую каменную поверхность и двигалось вдоль стены. Через несколько минут этого захватывающего гимнастического эссе, из щели в своде прохода выбились лучи рассеянного света. Иса увидел небольшой грот. Тело уверенно подбежало к темной щели и нырнуло в нее.

— Приятно снова быть молодым, не правда ли ученик? — тело внезапно выпрыгнуло на поляну, сквозь заросли колючего кустарника.

Поляну окружал глухой, непроходимый лес. Вдруг, тело разорвало «мяч» дыма пополам и стало натирать им горящие холодным огнем руки, отчего они покрылись серебристой пылью, словно перчатками. В руках остался похожий на шаровую молнию шар, разгорающийся с ужасающей скоростью. Он был таким горячим, что одежда на теле просто дымилась. Через секунду тело толкнуло огненный сгусток энергии в лес. Огромный кусок леса буквально взорвался огнем, вспыхнул, будто предварительно его полили бензином. Тело содрало перчатки серебристой пыли с рук, скатало из них «снежок» и швырнуло его в пекло. Пламя, как вода в воронку, подтянулось к «снежку» дыма и исчезло. На месте пожара не осталось даже дыма, только немного парила обожженная земля и стволы деревьев, да запах гари подтверждал произошедшее событие.

— Вот так это выглядит, — сказал голос, и тело вытянуло вперед руку, в которую, послушно описав дугу, полетел колеблющийся комок серебристого дыма, излучающий по дороге мягкое тепло и свет.

Флогистон послушно лег в подставленную ладонь.

— Это вещество подчиняется воле человека, — продолжил голос. — На сегодня урок закончен, теперь можешь порезвиться, а я понаблюдаю.

Тело безбоязненно положило образовавшуюся сферу огненного элемента в карман брюк и немного приплюснуло ее для удобства. Иса несмело пошевелил пальцами рук и ног, и убедился, что они подчиняются его командам. Тело будто налилось неизвестно откуда взявшейся силой. Никогда он еще не чувствовал такого физического подъема, контроля над собственными действиями. Оно само знало, как наиболее эффективно двинуться. Иса подпрыгнул и не ощутил привычной тяжести: сначала едва оторвавшись от земли, потом выше. Новый прыжок вынес его почти до вершин достаточно высоких деревьев, предела не было. Он прыгнул еще, и на этот раз увидел далеко простирающийся лес, холмистую местность. Иса на долю секунды отвлекся, глянул себе под ноги и обомлел:

— Разобьюсь!

— Идиот! — заорал Хроно. — Тело твой страх воспринимает как команду!

Иса шлепнулся на поляну уже пассажиром в собственном теле.

— Никогда не сомневайся, — поучал голос. — Сомнение — это смерть, оно обессиливает, вносит сумятицу. Ты не сможешь перепрыгнуть и через ежа, если позволишь себе такую слабость. Сначала обдумай, а потом действуй и добьешься результата. Малейшее сомнение сведет на нет все твои действия, а флогистон, тот просто убьет. Сам видел, это тебе не костерок инквизиторов.

При мысли о том, что учитель уж больно часто за сегодня упоминал инквизицию, Исе опять сделалось дурно.

— Не обмочись, — съехидничал голос. — Мне тебя еще назад вести.

Иса собрал остатки своей храбрости, которая в нормальном то состоянии была в небольшом количестве, и задал вопрос:

— Учитель, а причем здесь инквизиция?

— А при том, дорогуша, что вещица, лежащая у тебя в кармане, твои дикие прыжки в поднебесье, это результат их трудов. Это для нас они уберегли и флогистон, и техники обучения, и многое другое, о чем тебе знать пока не следует, отняв у разгильдяев и вольнодумцев. Но кое — что я тебе расскажу, для поддержания штанов, а то в следующий раз занятие придется проводить без порток, учитывая твое упорное стремление все исказить в порыве храбрости, — Хроно зычно расхохотался, отчего Исе показалось, что он находится в пещере, а не в своем теле. — Это оттого, что мозгов нет, эхо от черепа отражается. Ничего, эту шишку на теле придется чем — нибудь набить в ближайшее время, чем я и займусь. Тебе же нужно будет заново учиться бегать, думать, дышать, смотреть. Чтобы ты усвоил это на практике, я уберу часть изменений, которые внес во внутренний узор, а то ты угробишь сам себя. Не мешай, а то нам не пройти лабиринт на обратном пути.

Иса здорово перепугался, дикая догадка обожгла его сознание:

— Так значит, все эти прыжки в темноте не просто желание наставника овладеть моим телом. Я могу умереть!

— Все умрем, когда — нибудь, — вмешался голос. — А будешь портить воздух — сам убью.

Гонка по лабиринту началась. Теперь Иса осознавал, что каждое выверенное движение Хроно — единственно возможное и правильное, и если он ошибется, то это будет его личная смерть, а не смерть наставника. Хроно всегда выкрутится. Иса от ужаса зажмурил глаза, что незамедлительно отразилось ударом выступа скалы по лицу.

— Ты что жмуришься, дурень. Какая тебе разница как умирать: с открытыми или закрытыми глазами. Я забочусь о целостности твоего тела, а ты хочешь сам себя угробить, бездарь. Но, собственно, фингал тебе носить, а не мне, можешь жмуриться дальше, — удовлетворенно гыгыкнул Хроно, и тело помчалось еще быстрее.

Теперь Иса от ужаса вытаращил глаза. Его тело двигалось, словно заведенный механизм, только под ногами слышалось шуршание мелких камешков. Такую скорость движений ученик видел впервые. Казалось, тело летело по воздуху, периодически касаясь то стены, то выступающего камня, то, отталкиваясь от потолка, совершало немыслимый кульбит. Тело ворвалось в знакомый каменный мешок и резко остановилось посредине.

— Вот и все на сегодня. А теперь посидим, я кое — что поправлю, а то у тебя кровлю снесет от возможностей, вряд ли цел останешься, — сказал голос.

Иса почувствовал, как его снова стиснуло чужой непреодолимой волей. Хроно молчал. Ученик начал погружаться в сон, как будто наставник высасывал из него и сознание, и жизнь. Иса провалился в бессознательное состояние. Очнулся он от ощущения навалившейся тяжести и боли во всем теле. Все суставы, кости, мышцы, связки и даже уши неимоверно болели, как будто его пропустили через камнедробилку, а потом раскатали в блин асфальтовым катком. С трудом открыв глаза, Иса увидел бодрого Хроно, который что — то бормоча себе под нос, ходил из стороны в сторону. Ученик издал стон, дышать было просто невыносимо. К нему подошел Хроно и заглянул в глаза. Иса понял, что ему уже все равно: умрет он здесь, или в другом месте, но быть учеником больше не хотелось. Не хотелось власти, силы, могущества, если все это дается такой ценой. Лицо Хроно странно изменилось и, быстро удаляясь, стало нарисованным. Иса услышал, как что — то грузное ударилось о паркет, и утратил ощущение реальности.

Хроно волоком дотащил несчастного до кушетки, водрузил на нее бесчувственное тело и занялся обработкой ссадин и ушибов. Отдельно поправил разбитый сломанный нос и придал ему форму по своему усмотрению, решив, что греческий профиль должен позабавить владельца. Смазал все тело чудодейственными мазями, составленными по рецептам древних алхимиков. Смешав в определенных пропорциях несколько эликсиров, Хроно по каплям влил их в рот Исаака. Отчего тот всякий раз вздрагивал всем телом, вертел головой, но в себя так и не пришел. Хроно раздел ученика донага, вымыл его, как моют лошадь после длительного забега. Потом тщательно вытер, завернул в махровую простынь и оставил на кушетке, подперев спинкой кресла, чтоб не свалился.

После праведных трудов, Хроно спокойно направился в гостиную, достал вино с хрустальным бокалом, уселся в любимое кресло и предался воспоминаниям своего детства. На ум приходили истории его собственного рода. Странным образом они были вписаны во всеобщую историю человечества. Род Хроно корнями уходил к ее истокам. Ему нравилось играть в игру: а что, если бы мы поступили вот так, и рассматривать всевозможные варианты. В это он играл всю свою жизнь. Ему нравилось вживаться в те или иные образы той или иной вероятности развития событий, в реальности находить причинно — следственные связи в происходящих вокруг переменах, находить узловых людей, их помощников, личностей, влияющих на принятие решений, подготавливающих изменения, и вносить свои коррективы. В своем сознании, он давал развиваться событию или нет, но если оно развивалось, то непременно с выгодой для рода, укрепляя его экономически, усиливая его незримое влияние, создавая сложнейшие сети контроля и воздействия. Но то, что было в начале 19 века, ни в какое сравнение не шло с его концом. Научно — техническая революция привела к такому информационному взрыву, что Хроно просто не успевал за изменяющимися событиями. Аналитические службы постоянно выдавали серии тревожных сигналов о начинающихся изменениях практически во всех направлениях. Ситуация явно выходила из под контроля. А как хорошо было раньше. Хроно вновь взялся искать аналитическую ошибку в человеческой истории. Раньше, после потопа, людей было совсем мало, и разбросаны они были по расколовшемуся на части и разошедшемуся в разные стороны материку группами. Основной задачей стояло выживание людей как вида. Потом, когда численность населения достаточно выросла, встали вопросы качества развития. Возникла необходимость искать пути развития: кто мы, зачем мы, куда нам расти и как найти границы возможностей человека. Стихийные лидеры это понимали и стали отбирать наиболее смышленых, способных нетрадиционно мыслить и главное, желающих это делать. Они стали направлять их деятельность на поиски ответов на эти вопросы. Таким образом, человечество разбилось на три группы: ученые — искатели, управленцы и те, кто продолжал создавать ресурсы — добывать пищу, жить и плодиться. Поначалу, все эти группы слаженно взаимодействовали. Искатели находили технологии, сырье, передавали все это управленцам, а те, в свою очередь, обучали ремеслам, увеличивая воспроизводство и улучшая качество жизни, в замен получая ресурсы, в том числе и людские. Власть над все большим числом людей для управления и контроля потребовала разделения управляющего звена на систематизирующую часть, из них в последствии выделились хранители; законодательную, со своими структурами сыска, изоляции, дознания, поддержания порядка и проведения командных изменений; и управляющих, т.е. людей, непосредственно занятых воспроизводством ресурсов. Дела шли все лучше, угроза исчезновения людей как вида отпала, прекрасно работало воспроизводство, занимались и осваивались все новые территории. Появилось такое изобретение как деньги. На них менялось все. Это еще больше подхлестнуло развитие. Появилась возможность скапливать ресурсы в одном месте в компактной форме в виде редких металлов золота и серебра. К тому времени меди было достаточно, она добывалась во все возрастающих количествах. В основном, медные деньги вращались в зоне воспроизводства. Монеты и металлы стали накапливаться в виде ресурса в управляющем звене. Возникла борьба за возможность обладания этим универсальным ресурсом между управляющим и законодательным звеньями. Появились трения между отдельными группами, городами, территориями в виде войн за драгоценные металлы. Они же дали толчок развития химии. Искатели направили свои усилия на поиски фундаментальных истин, в конечном итоге одни с целью завоевать контроль над владельцами ресурсов, другие — поиска причин редкости золота и его возникновения в природе. Искатели получали все меньше ресурсов, меньше людей, и были вынуждены заниматься прикладными науками и технологиями. Когда властные структуры получили от них методы воздействия на людские массы в виде мифов, веры, гипноза, исследование трав привело к созданию препаратов, облегчающих эти воздействия для воспринимающих. Власть перестала особенно нуждаться в искателях и естествоиспытателях. Чтобы еще больше сконцентрировать ресурсы и убрать к ним доступ, власть отказалась от услуг ученых, да и сами ученые с их обширными познаниями, стала представлять для нее угрозу. Между ними возникла война за ресурсы. Ученых предали анафеме, их начали выявлять и уничтожать, предварительно выудив у них все возможные знания. Искатели ушли, кто сумел — в глухую защиту, в необитаемые незаселенные земли, вместе с семьями и учениками, продолжать свои изыскания. Ущербность притока новых знаний вызвала взрыв агрессии в виде инквизиции. Искатель, алхимик, прикладник, до которых докатывалась волна переселенцев на новые земли, становились просто изюмом в булке. Эти редкие кладези знаний выискивались и обсасывались инквизицией до костей. Даже изувеченные тела шли в дело, как назидание для остальных. Ученых сжигали, заставляя отречься от себя самих. Быть грамотным стало опасным, даже в сословиях, изначально принадлежащих к власти, потому что, уничтожив внешних врагов, эта тупая агрессивная сила инквизиции занялась поиском врагов внутренних. Удивительно, но клин выбили клином в виде чумы, опустошив огромные пространства, подорвав силу инквизиции просто по численности. Фанатики гибли тысячами, вера в бога плохо помогала от чумы, сибирской язвы и черной оспы. Это был ответ искателей на физическое истребление. Вместе с тем, все это увеличивало концентрацию главного ресурса — золота. Ценность его все время росла. Ни нищета, ни безграмотность, ни изощренность инквизиторов ничем ему не вредили — оно имело не только свойство накапливаться и расти в цене, но и ускользать, переходя из рук в руки.

Изначально род Хроно принадлежал к хранителям, которые усваивали, откатывали, оттачивали и систематизировали получаемые знания. Обладая этим арсеналом, им удавалось держаться в тени, скапливая ресурсы знания, золота и генов. Во все века представители рода были серыми кардиналами во всех уголках мира. Имея свои отдельные сети, менялось все: режимы, политика, системы власти, строй. А род стоял и занимался лишь ресурсами и самим собой. Хроно был бездетен. Он так и не сумел найти достойную во всех отношениях партию, хотя это было и необходимо. В каждой приводимой на обучение претендентке, сам себе не отдавая отчета, он искал возможность своего продолжения, продолжения своей родовой ветки. Наверное, поэтому он был чересчур строг с претендентами и мягче с претендентками.

Потягивая вино, Хроно вновь стал анализировать нынешнюю ситуацию. Да, эксперимент с коммунизмом не удался. К власти пришли не выдающиеся личности, а середнячки и «плохиши», обладающие единственным набором качеств: вовремя спрятаться, вытолкнуть перед собой ясно мыслящего, нестандартно мыслящего или просто недовольного человека, и растолкать локтями всех, когда раздают подкормку в виде бумажных денег и удовольствий. Гибли нужные, ненужные укреплялись. Эта чрезвычайно агрессивная серость затопила управленческий аппарат — они были потребителями. Производители эксплуатировались еще более изощренней, чем в Средневековье. Им оставили не более полутора процентов того, что они производили, т.е. не более того, на что можно было бы выжить. Иногда поощряя смехотворными подачками, называемыми теперь «премиями». В капиталистических странах это составляло двенадцать — двадцать процентов, чуть меньше, чем в Средние века. Но земля славян была странной всегда. Эти поклонники воли не переносили свобод цивилизации, уходили в глухую непробиваемую защиту, как и их предки, разворовывая все подряд. Воровали не от того, что это было им необходимо, а из — за обиды на начальника, на свою беспросветную жизнь, просто, чтобы навредить. Хроно потягивал вино, которое было создано тридцать лет назад одним из выдающихся дегустаторов. Его специально ввели в транс и «попросили» поработать с компонентами, выстоявшими от пятидесяти до трехсот лет, собранными по многим странам мира. Букет вина был просто непередаваемо восхитителен и щедр. Судьба дегустатора была печальна: «промывка мозгов» не дала надежного результата, слишком тесно связаны наши обоняние и память. Сны, где он видел себя создающим эти уникальные шедевры, работая с тоннами вина, стали навязчивыми, и его изолировали. Поразительно, но, смешивая вина разных стадий, он создал оружие, не менее приятное на вкус — вино, которое убивает в течение нескольких минут и теряет свои свойства, после добавления любого газированного напитка, сохраняя букет и аромат — шутка мастера. Видимо любое мастерство человеческое существо может использовать как оружие. Даже безобидные цветоводы умудрились из цветов орхидей создать нейропаралитические сильнейшие по действию, но нестойкие яды. Отпущенная из под контроля Хроно мысль, плавно гуляла, высвечивая события, явления в поисках новых связей и ассоциаций. Выявление нового, а главное поиски возможностей воздействовать на процессы окружающего мира, исподволь аккуратно вмешиваясь в них, совершенно не афишируя себя, давало Хроно непередаваемое удовлетворение собой, тонкое наслаждение от деятельности собственного интеллекта. Мир сразу вспыхивал тысячами красок и оттенков, вновь появлялась жажда жить, возрождался азарт охоты, азарт ученого первооткрывателя.

Хроно любил красивые решения: в молодости осваивал основы эвристического мышления, перерыл массивы патентного фонда, находя истинные «алмазы» среди трухи улучшений и подражательства. Ставил судьбы этих людей под контроль, но все они плохо закончили, несмотря на всяческую протекцию с его стороны. Видимо, славяне так устроены, им всегда мало, они всегда идут до последней черты и безбоязненно ее переступают, исчезая в безвестности. В этой стране, эти белые вороны не убивались безликой серой алчущей массой неучей и полудурков. Эта серая, колышущаяся по всей стране масса, все больше доставляла ему хлопот очевидной глупостью и непредсказуемостью своих действий. Хроно жалел о том дне, когда вообще было решено покорять эту страну варваров. Может быть, куда проще было сосредоточить усилия на старом свете, и довести власть жрецов до абсолюта, а не трогать этих людей с их непонятным духом и душой. Или направить усилия на восточные страны, оставив их, как есть — белым пятном на карте. Неужели их ничему не научила экспансия христианства в Россию? Что ведь произошло: нормальное католичество, которое прижилось во всех странах и у всех народов, варвары превратили в православие. Изменение парадигмы модели привело только к укреплению этой страны. Поток золота скифов не потек рекой в старый свет, как предполагалось, он заблудился на необъятных просторах все той же России. Даже евреи ничего не смогли с ней сделать. Все, что попадало в эту страну, заражалось пресловутым русским духом и безнадежно портилось. Стравили их с османами, так русские выродки переколотили их как детей, захватив дополнительные территории. Мало того, постепенно развивая сельское хозяйство, поставили старый свет в зависимость от поставок дешевого, но качественного зерна. И золото, в виде технологий и ресурсов, потекло в эти бескрайние просторы. По сути, концентрируясь в руках совсем небольшой группы людей, которые начали промышленный переворот и с огромной скоростью стали проводить индустриализацию, но своими варварскими методами, оплачивая ее своей кровью и тысячами жизней. Это был опасный рывок, опасный для всего старого и нового мира.

Хроно понимал, что на эксперимент с революционной демократизацией производящего слоя, жрецы поторопились. Еще совсем свежий опыт во Франции чуть не закончился созданием монстра в виде военной диктатуры Наполеона. Но все же удалось взять под контроль золотой запас Франции, а это успех. Жрецы — стратеги решили распотрошить эту жирную дикую индейку Россию. Глупцы! Это ведь не просвещенная утонченная Франция с традициями, насквозь контролируемая, с готовыми к действию функционерами. В этой стране все всегда делали понаитию, а не по плану, полагаясь лишь на авось. В России все всегда шиворот на выворот. Здесь сначала покупают повозку, потом лошадь. Даже царь этим страдал: купил паровоз, а потом начал строить дорогу. Ведь изначально было известно, что русскому медведю может противостоять только панда, да и то, только бесконечным людским ресурсом. За тысячелетия нищеты эти хитроглазые от природы представители рода людского научились выживать в любых условиях. Налив в фужер еще этого восхитительного напитка, и смакуя на языке каждую каплю, Хроно продолжил свои интеллектуальные поиски.

Да, революция в стране скифов была вынужденной мерой, а временным успехом стал захват территорий. Основные фигуры были сметены второй и третьей волной взбудораженных масс. Помня историю с Наполеоном, Ульяновым — Лениным, после захвата им власти, впоследствии пришлось устранять, как Кеннеди. Революционеров из дворян и интеллигенции уничтожали по одному, как ядовитых змеей. Причем, они сами создали машину уничтожения — концентрационные лагеря, а ЧК, суды — тройки и «черный ворон» — подарок инквизиторов. Уж больно жрецам — стратегам хотелось благодатного Средневековья, блистательных результатов, но маховики были разные. Невозможно сравнить жука и лошадь, маленькую Германию и огромную, кажущуюся бескрайней, Россию. Германия провалилась в кризис, исчерпав ресурс золота и потянув за собой Европу. От краха эту затею с революцией спас Ульянов — Ленин, скупивший через эмиссаров Веймарские акции, восполнив золотую кровь экономики Европы «кровью» своей страны, точнее своих граждан. Эксперимент продолжился и привел к ужасным последствиям: управляющее звено затопили неграмотные, алчные, амбициозные, «серые» по своей сути выходцы из репродуктивного слоя. Чего стоил только один лозунг, что каждая кухарка, едва научившаяся складывать буквы в слоги, может управлять государством с группой таких же дарований. Срочно пришлось изменять разработанное революционное учение Маркса — Энгельса — Ленина на выдержки из них же, т.е. переводить революцию в более менее спокойный режим. Вскрыть уже заготовленный второй уровень прочтения, раскрутить машину подтасовок разъяснений и уточнений, не уходя от «канонизированного» текста означенных «товарищей». Нужна была новая интеллигенция, чтобы хоть как — то можно было сдержать прорыв репродукторов во властные структуры, т.е. к ресурсам. Ввели систему образования — все за парту. Но инициатива была уже в руках репродукторов. Средневековые технологии не сработали. Золото прямо из рук уплывало репродукторам, дробясь на маленькие ручейки и оседая в отлогих местах. Чтобы собрать его снова, потребовался вождь, который и был найден из прошедших революцию семинаристов. Золото снова начало стекаться в одно место, откуда его можно уже было черпать под тем или иным предлогом, создавая ситуации вокруг новой державы, изолировав экспансию репродукторов в Европу «железным занавесом». Но работать с одним лидером по модели царя или тысячью — выбор очевиден. Новому лидеру открыли глаза на целую толпу претендентов. Он вычистил всех, заплатив безъинициативностью аппарата управления в промышленности, банках, армии. Ресурс можно было перекачивать на заказ, но жрецы не учли национальных черт вождя, характера народа, в котором он формировался, того, что любая сидельская практика учит простым истинам: не верь (главное), не бойся (глупо), не проси (все равно не дадут, а если дадут — то лучше отказаться, сытнее проживешь). Откуда это было знать жрецам — стратегам. Ресурс остался в стране «дикарей», из них же никто тайгу не валил. Хроно только представил себе чопорное стратегическое звено этих бумагомарателей и ж… лизов с кайлом, управляющими вечными подругами старателей — тачками, или топорами, и лицо его расплылось самой счастливой улыбкой — не любил он их. Эта нелюбовь или откровенная неприязнь закладывалась с молоком матери, как потенциальный враг. Жрецы управляли потоками золота, т.е. экономикой, в виде опавших листьев — ценных бумаг и бумажных денег. Смех, да и только — это же просто кукиши жрецов. Зачем на деньгах рисуют портреты, здания? Рисовали бы сразу кукиш — было бы честнее. По мнению Хроно, честный поединок четко выявлял, кто есть кто.

Серая масса, попадая в управленческое звено, просто останавливала прогресс, потому что основной механизм управления — это не стимулирование, а торможение в виде разного рода запретов, умалчивание и сокрытие того, что можно и нужно. Как только кто — либо находил путь развития, и в этом направлении начинали перераспределяться мнимые ресурсы (в виде кукишей), тут же уточнялся или издавался закон (разъяснения, постановления). И опять все замирало. Эти репродукторы стали сильно мешать. Чтобы изъять ресурс, была предпринята попытка, отнять его силой, как во времена Римской империи. Была подготовлена и реализована национал-социалистическая программа. Германия вновь стала экспериментальным плацдармом. Было решено одну более управляемую группу репродукторов, сплоченных идеей, натравить на менее управляемую, чтобы они уничтожили друг друга. При этом стремились собрать наиболее активную, революционно настроенную часть репродукторов из всей Европы, сжечь в войне, захватить территорию и ресурс. Но исполнение плана заглохло достаточно быстро, потому что, атакуемых несколько раз сменили, сметая управленческое звено, уничтожая сеть управления, заготовленную жрецами, расплачиваясь кровью за ротозейство и доверчивость. Была создана жесткая иерархия власти с системой контроля на уровне всех этажей, где даже намек на контакт с представителями Запада приводил к смерти. Возродился тотальный контроль, а за неисполнение команды теперь следовал незамедлительный расстрел. Это позволило славянам разбить репродукторов Европы. От краха жречество спасло только введение заморских сил в виде второго фронта. Европа была поделена на зоны влияния, и интересы переместились на Восток, где тоже произошел «передел» территории. Россия стала зоной изоляции. Противостояние перешло в другую плоскость — гонка технологий. Россия продолжала рождать «белых ворон», значительно больше, чем могла выносить, усвоить то, что они генерировали в виде идей, открытий или изобретений. В экономике пришлось устроить холодный душ, и усилить страх перед русскими медведями, что привело к некоторому разжижению железного занавеса в форме туризма, провокаций по доказательству рейтинга страны, конференций, судов, банков с их кредитами и займами. Появилась возможность внедрения и восстановления сети контроля. Началась лихорадочная «скупка» репродукторов, перешедших в управленческое звено, торговля не на основе интереса страны, а конкретного представителя или группы представителей от торговли. Славян завалили второсортными товарами, опустили до ранга стран третьего мира. Бесконечное третирование стран буферного слоя, вынуждало существенную часть национального продукта, да и ресурсов, сбрасывать в никуда в виде помощи. Эта «помощь» шла на укрепление мощи и влияния жречества, активно насаждаемое в этих странах.

Несмотря на рост образованности, внутри огромной России, в ее руководстве мало что изменилось. Одни алчущие сменялись другими, еще менее образованными. Так долго продолжаться не могло. Внутренний изоляционный слой, непосредственно контактирующий с внешним, стал поглощать западных эмиссаров. Сеть их влияния стала расти и шириться в руководстве республик. Славяне явно проигрывали в информационно — технологической войне, вынужденные ввиду постоянной угрозы, сосредотачивать все передовые технологии в военной сфере, засекретив ее и не выпуская в социальную сферу даже устаревшие технологии. Изобретения социального приложения блокировались через командное государственное планирование по пятилеткам. А за пять лет изобретения устаревали и теряли актуальность. Если бы эти недоумки использовали 10 — 12% всех экономически выгодных изобретений, они бы практически свели на нет все усилия жрецов Запада по разорению России. Они же использовали только 5%, да и то только те, которые приносили небольшой, но сиюминутный доход, с опозданием по внедрению, с локализацией внедрения, с отсутствующей системой свободной широкой продажи. А по принципу военного коммунизма, распределение по квотам сводило почти на нет всю выгоду и от этих внедрений, подрывало веру в то, что прогресс выгоден и нуждается во вложении сил и средств. Игра на алчности, конечно, давала практически стопроцентные плоды, но плохо срабатывала на «белых воронах». Вернее, практически не работала — этих интересовало только претворение своих идей в жизнь, известность, слава, признание их приоритета, самоутверждение, а уже потом только вознаграждение. Вот и приходилось каждую «белую ворону», каждого прогрессора ловить не на простую пачку бумажных «фиговых» листочков, а индивидуально соблазнять: кого славой, кого приоритетом, кого возможностью выступить на конгрессе других прогрессоров, которые зачастую были оппонентами молчаливого спора, чтобы выудить информацию, переманить, вывезти за пределы занавеса. Но как ни странно, продуктивность вывезенных прогрессоров на Западе резко падала. Все завершалось тем, что уже было ими создано в России. Если его возвращали на Родину, то после адаптации он вновь начинал генерировать идеи, открывать новое.

Странная все же эта страна Россия, странный народ. Прожив всю свою жизнь в этой стране, Хроно не стал россиянином. Да, он имел жажду русского ко всему новому, которая успешно использовалась его отцом в виде хорошо оплачиваемых репетиторов практически по всем областям знаний. Но жажда нового уменьшалась мало, она только росла и усложнялась. Мать Хроно была русской, но она рано ушла из жизни, не успев передать сыну всей многогранной широты русской натуры, всей стихийности и непредсказуемости. Воспитывался он дедом и отцом, которых видел не так уж и часто. Скорее, Хроно был предоставлен самому себе, по уши загружен самыми разнообразными занятиями, изолирован от школы и друзей. В детстве он был послушником буддийского монастыря, где его обучали по индивидуальной программе самым разным техникам: от боевых, психических, до знаний трав, камней, иглотерапии. Достигнув подросткового возраста, Хроно стал обучать отец и дед, ставя перед ним задачу и исчезая на месяц — полтора, периодически появляясь, чтобы усложнить задачу и получить отчет. Со сверстниками общения не получалось, слишком разный был уровень подготовки и интересов, говорить просто было не о чем. Как только отец и дед отметили эту тенденцию необходимости общения, дед повел его в свой кабинет и открыл неизвестную Хроно дверь прямо в стене. Завел его в маленькое помещение, в котором висела рама на вертикальных планках со странной вязью знаков. Дед провел рукой по раме сверху вниз и исчез на одну минуту. Вернувшись, взял за руку Хроно и продолжил показ. Проведя рукой по раме, он произнес не имеющий смысла ряд звуков в странной ритмике и альтерации и заставил внука точно его воспроизвести. Как только Хроно это удалось, пространство рамы засветилось и поглотило его с дедом. Они оказались в полуметре над землей, над пахнущей благоухающей поляной альпийского луга. Нигде не было видно ни одного следа. Мягкий толчок и они на земле.

— Сорви цветов, — приказал дед.

Хроно ухватил то, что сумел поместить в ладонь — пучок травы с какими — то цветами, не отпуская руки деда. Он приказал вновь повторить череду этих звуков. После нескольких неудачных попыток, сосредоточившись, Хроно, наконец — то, удалось повторить мантровое слово правильно. Прямо перед ними в пространстве образовался проход, который захватил их, словно пылесос, и после легкого прыжка вернул на место, на пол комнатки. В руках Хроно держал все тот же пучок травы со всеми ее ароматами, пылью и букашкой на листе — подтверждая реальность происшедшего. Дед заставил зрительно запомнить всю последовательность знаков на левой вертикали. Пока Хроно абсолютно четко не стал их воспроизводить, дед не продолжил урока. Дальше последовала серия прыжков по направленности. Не вдаваясь в особые подробности, дед перешел к правой вертикали рамы, объясняя, что каждый из мелких значков — это фиксированное точное перемещение, сочетание знаков давало город, зону, страну, ту или иную часть материка, планету, звездную систему и видимо галактику. С космическими символами, конечно же, эксперименты были категорически запрещены. Дед объяснил Хроно этот запрет его неподготовленностью и свойствами пространства, хаосом, излучением звезды, смещениями, волнами биений реальности и еще серией каких — то понятий, о значении которых ему было неизвестно. Теперь Хроно был свободен от стен усадьбы. Этот корявый просторный деревянный дом, обнесенный пристройками, скорее напоминающими хозпостройки, раздвинулся до размеров всей земли. Дед принес весьма объемистый ящик, в котором по отсекам были сложены купюры разного достоинства разных стран и банков. Поставил его перед рамой и велел не забывать брать их с собой, но не афишировать их наличие. Хроно стал азартным путешественником, помотавшимся по всей планете, походил по пирамидам, джунглям, лесам, полям, перекупался во многих озерах, морях, океанах. И загрустил: общение с аборигенами не приносило удовлетворения, люди везде были одинаковы. Первое любопытство сменилось отчужденностью, непониманием. Все это вызвало глухую тоску. Хроно вновь ушел в поиски нового в человеческом знании. Он начал штурмовать библиотеки. Отец и дед снабжали его необходимыми документами, где он всегда был под разными фамилиями и именами, но неизменно достоверными. Насытившись и устав от библиотечной рутины, Хроно вновь загрустил. Дед, коротко обсудив с ним его принадлежность, кто он и зачем, начал вместе с отцом обучать его практике магии, гипноза, постепенно открывая тайны алхимии, харизматичности, суггестии, деструкции — материализации. Хроно пришлось пересмотреть все, что он уже изучил, под разными углами зрения. Чего стоит один флогистон. Хроно долго «играл» с ним, осваивая технику взаимодействия с несущей дымчатой субстанцией. Раскачивая харизматичность, обучался управлению носителем, наслаждаясь его мощью и возможностями. Он превращал флогистон в тончайший пламенеющий клинок, потом мгновенно в щит, по которому бил выдуманный им противник. Но больше всего ему нравилось роем выпускать заряд маленькими, величиной со спичечную головку, шариками. Огненные шарики вызывали нестерпимый жар, даже прожигали небольшие камни, мелкие же просто расплавлялись. В металле они прожигали ровные отверстия, в толстом оставляли большие кратеры. Чтобы прожечь толстый металл, приходилось формировать из носителя упорную подложку, которая запечатывала элемент огня с одной стороны, отражая его, как зеркало отражает свет, заставляя элемент двигаться в определенном направлении. Потом, концентрируясь, собирать его из материи, вытаскивая из прожженных пластов металла и прочего хлама. После тренировочной атаки на брошенный трактор, тот стал выглядеть как сито, будто через него пролетел рой метеоритов. Анализируя свойства флогистона, Хроно часто посещала идея, что на этом странном веществе работал древний виман — колесница богов. Но по описанию, там была ртуть. Видимо хранилище флогистона приводило ее в движение, удерживало от рассеивания, ускоряло, испаряло и конденсировало, послушно перекачивая, выделяя и поглощая сам элемент огня. Ради эксперимента, разогнав однажды по кругу практически потерявший заряд носителя, в виде очень быстро вращающегося тора, Хроно получил огромную, страшно грохнувшую, электростатическую искру. Ударной волной звука раскололо мокрый камень, разбрызгало небольшую лужу. Быть громовержцем было забавно. Постреляв молниями, Хроно показал этот эффект деду, с предложением попробовать антигравитацию с применением ртути по схеме вимана, немного его доработав. На что дед резонно ответил — имея дверь в маленькой комнате, межзвездные полеты просто не нужны, а строить замки из мегалитов он не намерен. Хотя дед не опроверг жизнеспособности его идеи, посетовал лишь на малое количество носителя. Чтобы унять техногенные эксперименты внука, дед решил показать ему разные типы воды.

Из воспоминаний его выдернули осторожные шаги. В гостиную вошла Марго. Потупив взгляд, она спросила:

— Я не подхожу как ученица? У меня, наверное, нет оснований даже претендовать на что — то…

Хроно улыбнулся. Вино еще будоражило память, не давая полностью вернуться в реальность.

— Я подумаю, — сказал Хроно, улыбаясь своим мыслям. — А сейчас пойди и напои Исаака из известной тебе бутылочки с напитком счастья. Пятьдесят миллилитров, думаю, будет достаточно, и добавь пять миллилитров настойки сабельника. Уж больно он плох, если до сих пор не на ногах.

— Вот еще. — Вспыхнула Марго. — Я пока не в прислуге.

Но послушно пошла выполнять сказанное. Через несколько минут вновь вошла в гостиную, держа в руках по хрустальной рюмке и неполный бокал минеральной воды.

— Где он? — с ноткой раздражения спросила она.

Хроно равнодушно махнул рукой в сторону кабинета, продолжая чему — то улыбаться, и явно не собираясь поддерживать беседу.

Войдя в кабинет, Марго увидела нечто, лежащее на кушетке. До Хроно донесся звон разбившегося хрусталя. «Ну, вот еще извинения выслушивать», — подумал он. Из кабинета с единственной уцелевшей рюмкой в руке выбежала Марго, в ее глазах застыл ужас:

— Что здесь произошло?! Почему он такой…. такой побитый!?

Хроно развел руками, продолжая блаженно улыбаться своим мыслям:

— Немного перебегал, не смог сгруппироваться. А так — цел и невредим, во всяком случае, мозг и скелет, остальное заживет.

— Он умрет, учитель! Я боюсь, он умрет. И лицо у него, какое — то другое. Его надо срочно в больницу, на нем же нет живого места, как будто целый отряд омоновцев удары отрабатывал!

— Пустяки, милочка, не обращай внимания. Я ему и больница, и пастырь, ежели что, — Хроно посмотрел на Марго совершенно другими глазами.

Ей явно удалось отвлечь Хроно от своих мыслей и привлечь внимание к своей персоне. Марго вздрогнула, уже не зная: хорошо это или плохо, и начала беспокоиться больше за себя, чем за Ису. Она решила в точности выполнять то, что говорит Хроно. Это было по ее разумению, пожалуй, самое безопасное, не маньяк же он. Марго стала потихоньку вливать Исе в рот зелья. Он глотал и всхлипывал, словно ребенок. Наверное, если бы его нос не был плотно забит тампонами, он бы им просто хлюпал. Ей стало жаль молодого человека. «А ведь на его месте могла оказаться я», — подумала девушка вскользь, от чего сразу расхотелось подхлестывать события. Она укрыла Ису, заботливо подоткнув одеяло, отчего он страдальчески застонал, будто увидел кошмар. Видеть перекошенное гематомами лицо было невыносимо. Марго выбежала из кабинета в сторону кухни в поисках веника. Но Хроно жестом остановил ее, устанавливая перед бегущей девушкой невидимую стену.

— Не стоит беспокойства, — улыбнулся хозяин квартиры.

За Марго из кабинета выплыл сложенный из кусков бокал, а за ним проследовало амебообразное облачко воды. Все это плавно обогнуло ее и поплыло на кухню, где послышался шум открывающейся крышки ящика утилизации. Произведенное впечатление явно позабавило Хроно.

— Здесь нет веника и совка, дорогуша, — усмехнулся он. — Совок — это социальное понятие, к которому мы не будем иметь никакого отношения. Чтобы обучать, я должен контролировать тебя, а ты должна доверять мне, хотя это по началу, видимо, сложно. Но убедить тебя должен вид твоего предшественника — «пионера», так сказать, подвижника произвольных программ.

Марго торопливо кивнула:

— Я не такая дура, чтобы отсебятину пороть.

— Фи, милочка, что за манеры. Поверь на слово, мне будет очень жаль видеть тебя в качестве «отбивной», и поэтому, займемся-ка мы, пожалуй, водой.

— Какой водой? — вырвалось у Марго.

— Да той, которая и есть собственно жизнь. То, что течет в водопроводе, годится разве что для смыва в санузле. Качество до и после будет мало отличаться по интересующим нас свойствам.

— Я согласна на любые ваши условия, — произнесла Марго, сама себе удивляясь.

Хроно удовлетворенно улыбнулся:

— Ну что ж, тогда путешествие начинается прямо сейчас.

Он встал из кресла, взял ее за руку и повел в кабинет, где на стене висел его собственный портрет. Рядом постанывал на кушетке Иса.

— Пожалуй, надо взять какую — нибудь склянку, — не отпуская руки Марго, Хроно пошел к стенному шкафу и достал оттуда небольшой с виду, но вместительный пузатый флакон с притертой пробкой, оплетенный кожаными ремешками, и вновь направился к картине, повесив на шею Марго извлеченный сосуд.

Подойдя к картине, он велел ей рассмотреть портрет, а сам протянул руку к левой вертикальной планке. Лицо на портрете исчезло. От неожиданности Марго присела. В ту же минуту они оказались в темном прохладном помещении, посреди которого стоял большой камень. На его гладкой поверхности была выемка, заполненная водой, очень похожая на след ноги взрослого человека.

— Мы в храме камня стопы Господа. Когда — то он был доступен всем страждущим. Впоследствии над ним построили церковь, под полом которой он и находится. Над камнем водрузили алтарь, а воду из выемки периодически отбирают и раздают страждущим для исцеления, за пожертвование, конечно же. Но мы тут обойдемся без посредников.

Хроно отпустил руку Марго и отправился искать то, чем служители собирают воду. В это время Марго протянула руку к выемке, желая попробовать ее на вкус, потереть в пальцах, одним словом, пощупать, чем же она отличается от обычной воды. Жидкости в неглубокой выемке было лишь на палец, но она была очень холодной. Левая рука Марго, которую она успела запустить в стопу, буквально в считанные секунды потеряла чувствительность. Эта «замороженность» стала быстро подниматься сначала до кисти, потом все выше и выше, до плеча. Но как ни странно, воды от этого меньше не становилось. Рука просто онемела, Марго с трудом оторвала ее от выемки в камне. Вернулся Хроно, неся похожий на рыбацкий черпак для лодок, небольшой кожаный совочек с короткой ручкой. Он удобно ложился в ложбинку, и, казалось, забирал из выемки почти всю воду. Не снимая с шеи Марго пузырек, Хроно открутил пробку и начал методично его наполнять небольшими порциями. Воды при этом совершенно не становилось меньше, сколько бы Хроно не вычерпывал. Заполнив пузырек, он удовлетворенно хмыкнул:

— Все, пора уходить.

— А… можно ее пить? — спросила Марго.

— Конечно. Но только если ты стара, бездетна или больна, просто так пить не рекомендую. Эта высоко структурированная вода. Литра такой жидкости хватит на восстановление Цимлянского водохранилища. Вот только солнечные лучи превращают эту воду в обычную, хоть и хорошего качества. Раньше, путь сюда по солнцепеку заставлял путника выпивать довольно много воды, а рядом с этим камнем других источников не было. Откуда в нем вода, никто не знает. Камень ведь не большой, это не скала. Но к нему тянулись тропы животных. Его легко можно было найти, ведь животные каждый день ходили к нему утолять жажду. Кстати, если попадешь в дикую местность и захочешь добраться до воды, то иди в сторону более четкой тропы, и она обязательно приведет тебя к водопою.

Рука саднила как отмороженная. Хроно насторожился:

— Что у тебя с рукой?

— Не знаю, я только пощупала, что в выемке, — начала оправдываться Марго. — Я ничего не делала.

— Нужно вернуться и осмотреть ее на свету.

Хроно взял Марго за руку, провел в воздухе вертикальную линию, словно чего — то касаясь в пространстве, и перед ними образовался проход в кабинет.

— Неужели уже вечер? Я же пришла утром, и «гуляли» мы всего ничего, каких-то полчаса.

— Не удивляйся. При переходе картина забирает часть нашей жизни, но куда меньше, чем ты затратила бы, добираясь до нужного места. Поэтому, в действительности, она продлевает жизнь. Сам переход мы воспринимаем как мгновение, потому — что в этот момент нас не существует.

Хроно зажег искусственный свет. Левая рука Марго выглядела голубоватой и была ужасно холодной. Хроно принялся ощупывать и осматривать руку, пребольно надавливая — разминая активные точки на обеих. Потом перешел к ногам, затылку, голове, велел открыть рот, заглянул и туда. Левая рука саднила так, будто Марго накануне перетрудилась в фитнесс — клубе. Хроно удовлетворенно отстранился, походил по комнате, размышляя и чему — то довольно улыбаясь.

— Что ты ешь, Марго? — смотря ей прямо в глаза, спросил он.

Марго опешила:

— Еду…

Конечно, она пробовала всякие там модные диеты, но это быстро надоедало из — за своей нудности и неудобства, да и результата не было никакого.

— Понятно, что не опилки. Ты можешь образно пересмотреть то, что ты обычно ешь?

Марго быстро начала вспоминать то, что она ела за последнюю неделю. Оказалось, что это, в основном, были рафинированные, консервированные продукты, искусственные напитки, из натуральных только чай и кофе.

— Да, дорогуша, все, что ты ешь и пьешь пищей можно назвать только условно. Как ты вообще жива. Удивляюсь способности человека приспосабливаться и выживать, да не твоим в частности, а обобщенно. Вот эти негативные ощущения показывают, что ты по уши завалена шлаками. Я бы сказал, ты из них состоишь, вернее твое тело — это одно большое, собранное в кучку гуано, — усмехнулся Хроно.

— Я проводила курсы очищения с помощью пищевых добавок, даже пракшалану делаю дважды в год, — защищалась она.

— Видимо, поэтому еще и не умерла. Видишь ли, если бы ты выпила воды из этого источника — а это вода жизни, ты бы «захлебнулась» собственным шлаком и умерла от интоксикации.

— Как это вода жизни может убить?

— Да очень просто. Это ведь универсальный и очень хороший растворитель. Он связывает в межклеточном пространстве твоего тела шлаки и выносит их через лимфу в кровь, а затем в желудочно-кишечный тракт, в пот и мочу, но из желудка вся эта химия всасывается назад почками, которые многое из мочи забирают назад. Остается пот. Через кожу, выделившаяся химия плохо всасывается назад — так, что тебе остается только потеть. Это похоже на краш-синдром.

— Это что еще за напасть?

При упоминании медицинского диагноза Марго забеспокоилась.

— Это бывает, когда сильно и долго сдавливают части тела, а затем отпускают. Продукты распада тканей и клеток, током крови заполняют организм и убивают его. Приблизительно тоже самое происходит и у тебя. По идее тебя сейчас должно подташнивать, болеть желудок, да и венозный рисунок должен быть ярче.

Он был прав. Марго и в самом деле было нехорошо. Она чувствовала себя уставшей до тошноты. Левая рука, в отличие от правой, действительно была покрыта сеточкой явно проявившихся вен.

— Так что, тебе в баню и не вылезай оттуда, пока 10 потов не сойдет. Будем тебя перестраивать, менять водный каркас. А я пока напою водицей нашего акробата.

Хроно взял бокал, налил в него из бутылки минеральной воды, добавил в нее из принесенного пузырька совсем немного высокоструктурированной воды и начал поить Ису. Юноша поперхнулся, закашлялся, открыл глаза и попытался приподняться на локтях. Хроно жестом остановил его и, поддерживая ученику голову, вылил в него остатки, не особенно заботясь о том, успевает ли ученик ее проглатывать или нет. Иса успевал.

— Еще, — прогнусавил он.

Хроно подал ему бокал минералки. Бывший «акробат» вцепился в него дрожащей рукой и выпил. Марго тем временем отправилась в ванную комнату, зашла в парилку. В ней было холодно только секунд 30. Стены, потолок и пол были покрыты алюминиевыми отражателями. Вдоль левой стены стояла широкая деревянная лавка. Она была теплой и совсем не горячей. Марго уселась на нее и через какое-то время покрылась потом, как в духовке. Жар шел отовсюду, только воздух стоял не горячий, скорее прохладный и комфортный.

— Эй, девочка, ты про душ не забыла? Как тебе инфракрасная парилка, правда, здорово?! Главное, — воздух не обжигает, как в сауне, и скамья не «кусает» за задницу. Не люблю чувствовать себя как на сковородке, — сказал вошедший в помещение Хроно. — Как там твой рисунок вен?

Вены на левой руке действительно исчезли, но она продолжала побаливать в суставах.

— Да, руки стали одинаковые — громко констатировала Марго.

— Я предлагаю более сложную программу. Давай-ка пополощем тебя в измененной воде, — Хроно подошел к компьютеру, не дожидаясь согласия.

На экране высветились какие-то графики, цветные столбики… Хроно продолжал что-то корректировать, мягко стуча по клавишам. Затем он удовлетворенно отвернулся от компьютера.

— Пожалуй, вот так! Ты сказку про конька-горбунка в детстве читала? Помнишь как он в чаны нырял?! У нас с тобой будет тоже самое, измененная вода, насыщенная протием, — кислый аналог живой воды; насыщенная гидроксильными группами — аналог мертвой воды, в них ты и будешь отмокать в промежутках между парилкой и ванной. Будешь пить вот эту водичку. Я пойду ее приготовлю и поставлю здесь на столике. После десяти циклов полежишь, отдохнешь в ванной из трав. Поняла?

— Нет, — честно призналась Марго.

Хроно вновь начал терпеливо объяснять очередность ее купаний. Сколько минут где лежать, сколько сидеть в парилке, сколько выпить воды из графина. Попутно объясняя, что кислая и щелочная вода обладает большим потенциалом растворения разного рода химии и благотворна для кожи и здоровья. Марго приступила к процедурам и через 4 с небольшим часа, совершенно не чувствуя своего тела, выбралась из ванной комнаты, выпив не меньше ведра воды. Тело стало летящим, легким, подвижным, как будто было сделано из воздуха. Кожа стала упругой и гладкой, как у младенца, морщинки на руках исчезли. На вид казалось, даже светились, слегка выделяя бело-голубой туман. Хроно бесшумно подошел сзади. Вообще, его свойство неожиданно появляться пугало Марго.

— Да, да, девочка — это молодость. Теперь твое тело как у трехлетнего ребенка, вернее, будет таким после трех — четырех процедур. Учитывая, как повлияла на твое тело структурированная вода, видимо у тебя есть сродство к элементу воды. Пожалуй, нам надо посетить одну пещеру в Турции. Аналогичная есть где — то в Венгрии. Пойдем, мне очень любопытно посмотреть на эффект.

Хроно взял ее за руку и вновь повел к своему портрету. Марго как была в халате на голое тело и домашних войлочных мягких шлепанцах, так вынужденно и поплыла за ним. Через секунду они оказались в практически совершенно темной пещере. Все тело Марго действительно светилось бело — голубым светом, но его хватало только на то, чтобы увидеть свои собственные руки. Под туфлями Хроно что — то хрустело, идти было очень неприятно. Войлочные шлепанцы не оберегали от неровностей поверхности пола и постоянно за что — то цеплялись. Но это явно была не щебенка. Создавалось ощущение, будто идешь по битому стеклу, приклеенному к полу, словно это брошенный склад стеклотары. Порывшись в карманах брюк, Хроно добыл небольшой фонарик на светодиодах. Встроенный в зажигалку голубой луч, высветил пятно поверхности пола, сплошь покрытого мелкими друзами кристаллов. Казалось, что огромные толстые кристаллы кварца разного размера буквально росли из пола. В кристалле величиной с две трехлитровые банки, который выбрал Хроно, было проделано ровное отверстие по оси на всю длину, сантиметра три в диаметре. В его гранях были просверлены аналогичные ровные глухие отверстия, идущие под некоторыми углами к осевому каналу, но не доходящие до него. Все эти каналы затыкались притертыми пробками, очень похожими на янтарь. Создавалось странное ощущение, будто из кристалла росли грибы. Все боковые каналы были заполнены жидкостью. Марго заметила, что только большие грани имели по два канала, в малых же гранях всего по одному. Хроно выбрал одну из пробок, постучал по ней обломком кристалла и осторожно выкрутил. Потом порылся в карманах и достал обычный медицинский шприц. Тщательно вытянув почти всю жидкость из отверстия, он перелил ее в совершенно черный обернутый фольгой флакон и тщательно его запечатал. Хроно предложил Марго попробовать жидкость сначала пальцами, потом на вкус. Она хотела сунуть палец в отверстие, но Хроно перехватил ее руку, собрав остатки жидкости в шприц, и аккуратно вернул пробку на место. Он отдал шприц Марго и предложил:

— Капни на пальцы.

Марго было любопытно, с чем же она столкнулась на сей раз. Прямо из иглы она капнула на указательный палец, растерла и понюхала. Ее нос словно окутало странное облако, которое пахло сразу всем: лесом, хвоей, сыростью, свежестью, пещерой, лугом, росой, солнцем, полевыми цветами, степью. Всем сразу, даже морем. Она ощущала все это, пытаясь вдохнуть аромат как можно глубже. Перед глазами замелькали образы огромных растений, папоротников, заката очень красного солнца, увиденное небо буквально полыхало всеми огненными оттенками. Марго виделись огромные исполинские существа. Она ощущала себя муравьем на этой картине. Все поражало своими размерами. Цветы, больше похожие на розетки фонтанов, источали нектар, который можно было вычерпывать просто ведром. Закружилась голова и болезненно отдалась пульсация в районе древних структур головного мозга. Но оторваться от будоражащих ароматов было невозможно. Что — то подхватило Марго, понесло и закружило в вихре таких же огромных образов и запахов. Казалось, она погружается то в одно облако, то в другое, каждое из которых имело свой неповторимый букет зрительно — обонятельных ощущений, и в то же время, имело их все.

Марго убрала пальцы от лица, но эффект не исчез. Она вылила остатки этого вещества на ладонь левой руки. Жидкость была похожа на оливковое масло, быстро впитываясь в кожу, отчего ладошка стала как подушка. Марго вернула пустой шприц Хроно, растерла жидкость между ладонями и вновь понюхала. Потом интуитивно коснулась своего лица, словно умываясь. Хроно внимательно наблюдал за действиями ученицы, считывая происходящий эффект и отслеживая все изменения. Девушка отняла от лица руки, внимательно в них вглядываясь.

— Хочу еще, — произнесла она.

Вся пещера заискрилась змейками электрических разрядов, запахло озоном. Стены и пол вспыхнули тысячами маленьких огоньков. Хроно мгновенно прижал палец к ее губам, ухватил за руку, и они буквально вывалились в его кабинет. За окном занимался серый рассвет, но до восхода было еще часа два. Хроно быстро потащил Марго в темную комнату и плотно запер дверь.

— Давай ладони.

Марго подставила руки. Хроно бережно вылил ей совсем немного жидкости и коротко скомандовал:

— Втирай!

— Куда? — удивилась она.

— Куда достанешь!

Надев полиэтиленовую перчатку и перелив на нее маслянистую жидкость, Хроно стянул с Марго халат и начал втирать и размазывать ее по спине, лопаткам и ребрам. Структурированная вода очень легко расплывалась по чистой коже, непокрытыми остались только кожа головы и пах. Жидкость во флаконе кончилась.

— Сейчас принесу еще, — сказал Хроно. — А ты отдохни пока, но на свет не высовывайся, если задержусь. Задерни шторы и поспи.

Выдав все рекомендации, Хроно спешно ушел. Марго вышла из крохотной комнаты, совмещенной с кабинетом, и в сером свете раннего утра увидела стоящую на полу коробку с разнообразными деньгами. Марго взяла несколько купюр и спешно отбросила их от себя. Деньги оказались покрыты довольно толстым слоем пыли. Ящиком давно уже никто не пользовался. Видимо деньги Хроно стали не нужны. Марго задернула в гостиной тяжелые плотные шторы и улеглась на диван как на облако. Сознание тут же улетело из тела в неведомые дали сновидения.

Это был не сон. Это был полет сквозь времена. Марго осознала себя большим сильным существом, которое, раскинув руки — крылья, стремительно неслось над сплошь покрытыми незнакомой растительностью холмами. Существо было очень голодно и выслеживало пищу. Тонкий, будоражащий внутренности запах витал в воздухе. Это был запах крови. Существо делало широкие круги, то, опускаясь ближе к земле, то, набирая высоту, руководствуясь только интенсивностью запаха пищи. Постепенно запах нарастал. Существо уже не выписывало замысловатых петель, а летело по прямой, медленно снижаясь. Марго увидела большого хищного ящера, разрывавшего тушу еще живого огромного мастодонта. Из раны журчащим ручьем текла кровь. Облетев тело с другой стороны, подальше от охотника, Марго с азартом присоединилась к трапезе. Она отрывала впившимися челюстями громадные куски плоти и, не жуя, проглатывала их. Мясо было очень похоже на телятину, которую присыпали ароматными травами и замариновали. «Неплохо живут», — подумала девушка. В голове мелькнула мысль, что неплохо было бы подвести сюда лавовый поток, и можно жарить тушку. Получилось бы великолепное жаркое, типа шашлыка по — карски. Изрядно обглодав бок, Марго вновь взлетела, выискивая питье. Почти сразу же увидела огромные, потрясающе пахнущие, цветы, снизилась, остерегаясь нападения, и опустилась в цветник. Она жадно напилась из соцветий кисловатого нектара, похожего на ароматизированный квас. Перевернув на себя высоко растущий цветок, Марго вся искупалась в его нектаре, меняя запах и смывая кровь с гибкой шеи, груди, тела, хлопая лопастями — крыльями. Напившись и слегка опьянев, она тяжело взлетела, набирая высоту. Девушка полетела к горам, четко видимым на фоне клонившегося к закату очень красного солнца. Воздух как масло омывал ее огромное сильное тело. Она скользила в нем, наслаждаясь его струями, сливаясь с ним в единое целое. Почему ее влекло к этим горам, Марго не знала. Она была сыта, счастлива, просто летела, упиваясь просторами, дивными ароматами, которыми был насыщен каждый слой ветра, своей свободой, силой дракона, несущего ее сознание. Подлетев к скалам, она увидела ровную площадку, защищенную с трех сторон. Марго благополучно привычно приземлилась и стала наблюдать за закатным солнцем, опускающимся в волны моря, которые отливали его красными тонами и гасли в глубине. Игра оттенков, равномерно бегущие волны, красные в закатном солнце облака, порывы теплого, ласкающего ее могучее тело ветра, убаюкали, и она просто уснула, замерев как камень.

Разбудило ее чувство голода. Тело ласкали невысокие волны, перекатываясь через спину, мягко упираясь в когтистые ноги — руки, больше похожие на плавники. Тело было длинным, гибким, заканчивалось мощным хвостом. Рот был набит острейшими зубами, имелся очень чувствительный язык. Марго пошевелилась, вскрикнув от неожиданной метаморфозы тела. Звук получился как свисток у паровоза и шел, откуда — то из горла. Она ясно увидела вокруг себя громадное пространство воды. Звук отражался от малейших изменений плотности воды. Это было поразительно, видеть ушами, которые были исключительно чувствительны. Но дышала Марго затылком. А говорила лбом. Марго была удивлена этими ощущениями и запела. Пространство выдало сюрреалистические картины скелетов рыб, пузырьков воздуха, плавательных пузырей, полупрозрачных тел. Картина менялась от высоты звука ее голоса. Это было забавно. Низкие утробные звуки делали прозрачными скалы и песок на дне, рыбы, моллюски просто исчезли. Стало видно очень далеко. Марго услышала также звуки, эхом идущие, откуда — то справа из — за скалы. Они подсвечивали пространство как прожектор. Она сделала несколько глубоких вдохов — выдохов, насыщая кровь кислородом, нырнула и стала учиться ловить костистых зубастых рыб. Получалось довольно плохо. Вдруг в набегающем потоке она языком почувствовала сладковатый привкус крови, зовущий, манящий, вытесняющий из сознания все остальное. Марго повернула на этот вкус. Продолжая петь, своим внутренним зрением она видела все пространство вокруг. Но главное, откуда шел этот вкус еды. Там уже веселились в пиршестве такие же, как она существа. Марго ринулась к туше какого — то огромного животного, но дорогу преградили лучи предостерегающих сигналов и щелчков. Она ответила взрывными низкочастотными волнами, на манер кашалота, сопровождая их писком и утробным тигриным рычанием. Ей казалось, что это должно подействовать. Откуда — то с боку до нее донеслось такое же ответное послание. Почему — то оно было грубее, мужественнее, чтоли, или более злобное. Марго даже приостановилась. Существа у изрядно объеденной лакомой туши остановили свой танец пира и перестали подталкивать тушу к поверхности. Она стала медленно погружаться. Существа были значительно меньше нее, но превышали числом. Марго решила взять пищу штурмом, т.к. есть хотелось неимоверно. Она набрала побольше воздуха и нырнула, решив подойти снизу, справедливо полагая, что на глубине имеет преимущества в запасе воздуха. Издав боевой клич на манер индейца, постреливая сериями щелчков, она канула в бездну. Вода сдавила ее нежными, но тяжелыми объятиями. Рык справа повторился. Марго ответила. Приближался монстр, немного больше размера ее тела, следуя за ней и ориентируясь на нее, изредка щелкая. Группа мелких хищников была совсем рядом, и они полукольцом оттесняли ее от желанной туши. Марго ушла еще ниже, но это не помогло. Стая напала. Она почувствовала в районе задней ласты — ноги боль. В нее вцепился один из атакующих. Марго крутнулась вокруг оси, извернулась, пытаясь достать его зубами, стряхнуть ударом другой ноги. Наконец, это удалось, но нападающий вцепился в другую ласту. Марго судорожно дернулась, ударила могучим хвостом со всей силы, на которую только была способна. Одновременно посылая противнику упругую волну визга, будто пыталась убить его звуком или хотя бы напугать. Марго не поняла, что произошло, но атакующий дернулся и начал медленно, как бревно, погружаться в глубину, совершенно не двигаясь. Марго повторила то же самое, но уже на другом противнике, защелкав только на очень низкой частоте. От ее тела устремился узкий, направленный луч почти твердых волн, как серия тумаков. В такт с ними задергался еще один противник. Тут вмешался подоспевший гигантский игрок. Он стряхнул, перекусив пополам, нападавшего сзади на Марго хищника, успев ласково прикоснуться к ее боку плавником. Марго пискнула, словно подросток, и занялась опешившими нападающими, визгнув по ним узким лучом. Теперь у еще двух «храбрецов» совершенно не было шансов на поживу. Заваливаясь на бок, они тупо пошли на бездонную глубину. Оставшийся десяток благоразумно решил поискать себе другую пищу, и кинулись в рассыпную. Но не уплыли далеко. Гигантский самец, а это был именно представитель мужского пола, призывно затрубил Марго и направился к постепенно погружающемуся угощению. Трапезу они разделили на двоих. Партнер, широко открыв пасть, захватил огромный кусок туши, сжал челюсти и резко крутнулся вокруг оси. Словно ножом он вырезал ровный округлый кусок мяса и, толкая его носом, предложил Марго. Она приняла подарок, урча от удовольствия, как кошка. Партнер, потрескивая, всхлипывал, и, булькая какую — то свою песню, продолжил процедуру кормления Марго огромными кусками. Сам он съел всего несколько, видимо, не очень аппетитных с его точки зрения кусков, смачно хрустнув перекушенными костями. Марго же доставалась только мякоть. Демонстрируя свою силу, он поднырнул снизу, уперся рылом в тушу и так заработал всем телом, что она остановила свое падение и стала довольно быстро всплывать. Висящие на расстоянии охотники начали приближаться. Марго предостерегающе защелкала. Партнер бросил тушу и, щелкая, молча ринулся на стерегущих, словно шакалы, противников, как бы похваляясь своей удалью — что убьет их даже вслепую. Марго приняла участие в забаве, направляя перед ним звук и подсвечивая голосом цели. Стерегущие отобранную у них еду, поняли военную хитрость слишком поздно. Потеряв еще трех членов, стая снова кинулась в рассыпную, наклонно уходя к поверхности. Победно утробно протрубив, самец вернулся к Марго, потерся об нее лоснящимся боком, еще раз подхватил тушу, вырывая куски плоти и проглатывая их. Марго была сыта, довольна собой и появившимся могучим ухажером. С ним Марго чувствовала себя защищенной, ей было не одиноко в этом чужом мире неизвестного. Ухаживания принимали все более настойчивый характер. Партнер терся, обгоняя и подныривая снизу, о ее живот. Обхватывал передними и задними ластами, обвивая хвостом ее хвост. Марго было интересно, как все это происходит у этих существ. Она уступила ухаживаниям, расслабилась, зависла в толще воды, чем тут же воспользовался ухажер. Он прильнул к ней снизу и вошел в нее своим отростком, буквально через секунду выпустив в Марго тугую струю своего генетического материала. После соития, он вяло поплавал вокруг Марго и равнодушно отправился по направлению океану, не отвечая на призывные звуки и не обращая на нее больше никакого внимания. Это ее просто взбесило. Она выпустила жесткий поражающий луч в его сторону. Он мгновенно развернулся и пошел в атаку. Марго опешила от неожиданности, но бывший ухажер по видимому уже забыл, что было между ними десять минут назад. Разинув страшную зубастую пасть, он ринулся в атаку. Марго чудом увернулась от страшного поцелуя, но получила очень чувствительный удар в живот одной из его ласт. Не долго думая, она решила, что лучшее, что можно сделать — это сбежать. Марго кинулась вертикально вниз на глубину. Щелкнув страшными челюстями, партнер кинулся за ней следом и почти настигнул. Марго отчаянно рвалась вниз. Он не стал ее преследовать, решив, видимо, что достаточно ее напугал. Сытость и усталость взяла у самца вверх. Он не долго покружил на небольшой глубине и отправился восвояси. До сознания Марго дошло, что она здесь всего лишь часть пищевой цепи, и ее жизнь ничего не стоит. Ею может позавтракать только что ухаживавший за ней монстр, даже не поняв, что сожрал свою возлюбленную. Марго была в ужасе. На глубине было темно и одиноко, хотя звуки сообщали огромное количество всякой жизни. Приступа удушья она не испытывала. Чешуйки тела достаточно хорошо снабжали ее кислородом, газообмен шел через кожу. Бок, живот и укушенные ласты болели. Марго решила поискать более спокойное место для отдыха. Она просканировала рельеф дна и отправилась в сторону возвышенности. Вкус воды менялся. Появился неприятный привкус сероводорода, чего — то вяжущего. Не торопясь, Марго продолжала плыть, осторожно осматриваясь по сторонам. Живность явно редела. Совсем перестал появляться планктон, облачка рачков и медуз. Кожу неприятно покалывало. Внезапно Марго почувствовала опасность, которая шла, откуда — то из глубины. Она развернулась и вновь поплыла в океан. Что это была за опасность, долго раздумывать не пришлось. Дно содрогнулось, вызывая громадную волну на поверхности воды, и поползло трещинами, из которых вырывался газ и пар. Вода стала быстро нагреваться. Теперь дно покрывала сетка разломов. Из них выдавливалась отвратительно воняющая мерзкая вода и магма, которая просто застывала в воде, в облаках пузырей пара, газов. Гвалт стоял такой, что Марго не смогла разобрать даже эха своего голоса. Она просто кинулась подальше от этого места в океан. Марго довольно долго плыла, все еще слыша грохот, треск, бульканье и шипение за своей спиной. Постепенно начали появляться облака медуз, рачков, туманные скопления планктона. Вода опять стала приятного слегка солоноватого вкуса.

Но тут она ощутила толчки по голове, идущие непонятно откуда, то с одной стороны, то с другой. Что — то сотрясало ее тело, и это не было движением воды или нападением. Толчки и сотрясения продолжились. Марго пыталась противостоять этому. Хлопала пастью, стараясь укусить невидимого противника и уплыть. Она стала менять глубину, но это помогало плохо. Один раз она, казалось, поймала противника, пытаясь, как это делал ее партнер, вырезать из него кусок мяса крутнувшимся по оси телом, била хвостом, «ногами». Но толчки и удары были все более болезненней. Марго ринулась к поверхности, выпрыгнула из воды в воздух, и тут ее ударила «молния». Сознание погасло. Обездвиженная, она падала в воду, заваливаясь на бок. Марго была пока жива, но сил на то, чтобы пошевелиться, просто не было. Она поняла, что умирает. Марго перестала видеть, слышать, сопротивляться. Она сдалась силе, намного превосходящей ее собственную, не судьба…

Марго провалилась в черноту, в никуда и нигде, падала, словно пушечное ядро, не сопротивляясь. Очередной удар молнии настиг ее в полной темноте. Тело судорожно дернулось, и она почувствовала боль, жгучие, хлесткие пощечины. Сердце билось неровно, вздрагивая с провалами, от которых темнело в глазах. Обрывками черной пустоты без звуков и ощущений, в ушах стоял шум и свист. Марго открыла глаза, пытаясь остановить шлепки по лицу. Язык был большим и непослушным. Она нечленораздельно что — то замычала, слабо отмахиваясь непослушной рукой.

Марго лежала на широкой кушетке, вся увешанная проводами и датчиками, совершенно голая, освещенная софитами ламп, от которых шло тепло, как от солнца. Она поняла, что лежит в ванной комнате. Рядом хлопотал Хроно. Марго посмотрела на свою руку, облепленную датчиками с пучками проводов, идущих к промежуточному перед компьютером ящику адаптера, который мигал кучей светодиодов, индикаторов; цифровыми экранчиками, похожими на экраны сотовых телефонов, с графиками каких — то функций, попискивали и сигналили о чем — то. Тело Марго покрывали мелкие серые чешуйки. Между пальцами рук отросли перепонки, при этом, никак не ограничивая движений пальцев. Ногти стали тоньше, длиннее и существенно крепче. Это были не человеческие ногти, а скорее недоразвитые когти. Марго попыталась сесть, и это у нее получилось. Но Хроно замахал руками, видимо, предлагая ей лечь. Его речь звучала как — то непривычно. Она чувствовала его намерение побольше узнать о ней, о ее новом теле, новых возможностях. Слова, которые он говорил, не несли для нее никакого смысла. Они были просто сотрясением воздуха, звуком, хотя значения слов, как таковых, были понятны. Странно, слова словно были написаны на отдельных листах бумаги, которые кружил и швырял ветер. Они не воспроизводили целостной картины видения. В ее совершенно молчащем разуме, слова не вызывали ответа. Кожа Марго горела огнем. Очень хотелось макнуться в ванную или встать под душ, что она и сделала. Встав под струи воды, Марго попробовала ее на вкус. Вода показалась ей просто ядом, насыщенным железом, хлором и другой химией, но это было лучше, чем ничего. Хроно махал руками, пытаясь что — то объяснить, жестами показывая на глубокую ванну. Его рука от кисти до локтя была покрыта повязкой с пятнами просочившейся крови. Марго вышла из душа, даже не подумав его выключить, направилась к ванне и прикоснулась рукой к воде. Она была намного лучше. Нераздумывая, она нырнула в нее и попробовала на вкус. Вода оказалась хорошей, но очень пресной и в ней совершенно не было жизни. Марго запела песню, которую только что пела в древнем океане. Песня не получилась, это были просто звуки, от низких, почти рычащих, до очень высоких. Не получились и трели тресков — щелчков. Гортань не изменилась, но была какой — то неудобной. Марго дышала носом. Нырнув, она набрала полный нос воды. Но, чтобы петь, ей приходилось выпускать воздух. Булькая, он выходил из носа, отчего Марго буквально оглохла. Она перестала чувствовать эхо. Мозг старательно искал отраженный от стены сигнал и не находил его. Это было равносильно слепоте. Выпустив весь резерв воздуха, Марго высунула из воды затылок, чтобы сделать вдох, но вдыхать было просто не во что. Она повернула голову, привстав на руках, пытаясь освободить дыхательные пути от воды, сделала вдох и закашлялась от попавшей в глотку и легкие жидкости. Но все же ей удалось сделать вдох, и она полностью погрузилась в воду без движений, замерев на дне ванны. Кожного дыхания ей вполне хватало.

Хроно больше не слышал ее мыслей. Он отчетливо ощущал утрату, которую ощущала Марго, усталость, разбитость, нежелание что — то делать, а просто отдаться судьбе. Он никак не мог с этим согласиться. Жажда познания будоражила его. Вдруг он заметил, что кожа Марго постепенно приняла цвет ванны и стала практически прозрачной. Она сделалась почти невидимой и совершенно без движений лежала на самом дне. До Хроно быстро дошло — это работает кожное дыхание. Но ведь ей нужен кислород. Ведь вода, быстро насытившаяся углекислым газом, перестанет его принимать, и Марго просто задохнется. Уснет, как рыба в тесном аквариуме. Хроно включил режим жемчужной ванны. Пузырьки воздуха окутали Марго, она встрепенулась, как испуганное животное, встала в ванной, опираясь на руки и ноги, только живот касался воды, и сосредоточила взгляд на Хроно.

Это был взгляд не человека. У Хроно неприятно похолодело внутри. На него смотрела потусторонняя пустота, покой и какая — то древняя мудрость. Зрачки Марго вертикально вытянулись. Теперь это был взгляд ящера: холодный, равнодушный, наблюдающий, словно Хроно был просто добычей. От такого поворота событий он опешил. Он чувствовал исходящую от Марго опасность, совершенно безразличную к его существованию, самодостаточность, нечто целостное, отдельное от него, Хроно, совершенно не вписывающееся в реальность мира машин, цивилизацию. Хроно был удивлен столь быстрой заменой беспомощной девочки на монстра, от которого неизвестно чего можно было ожидать. Но больше всего его беспокоила непредсказуемость, бесконтрольность Марго, хотя явной агрессии она не проявляла, за исключением ситуации с приведением ее в чувство. Но, видимо, с ее стороны это была самооборона. Хотя разозлила она его изрядно. Чего стоят только одни зубы, вцепившиеся в его плоть, попытка оторвать от него кусок мяса. Марго извивалась и вращалась всем телом вокруг оси так быстро, что Хроно едва успевал крутиться, как юла, чтобы только не лишиться руки. Его еще так ни разу не кусали. Удивляло то, что точечные удары, которые нанес Хроно, обычных людей приводили в состояние паралича надолго, а на Марго вообще не возымели никакого действия. Хроно видел, что точки были на месте и светились, но была и какая — то чужая сеть, точки которой светились гораздо ярче. Светились все взаимосвязи, даже каналы — системы дублировали друг друга, взаимодополняя самих себя. В таком состоянии Марго будет плохо управляема и чрезвычайно опасна. Хроно был на распутье: продолжать эксперимент с водой, или прервать его на этом этапе. Немного тренировок в ванной, и Марго станет уникальной боевой машиной. Хроно заметил, с какой скоростью затягивались раны на ногах Марго: совершенно без рубцов, даже рваные, буквально в течение десяти минут. Ни гноя, ни наводящих швов, просто края раны быстро сошлись и срослись, словно их склеили. Будто работала бригада филиппинских хиллеров. Хроно когда — то наблюдал их работу с силой. Повторить рисунок он мог только для разрезанных, рассоединенных тканей, а вот склеивать, как они, воссоздавая совместимость разрушенных канальцев праны, не получалось. Грубые склейки, куда не шло, но так, как они — нет. Здесь же все происходило само по себе. Чудеса. Травы, его чудесные настои и ванны на порядок отставали.

Хроно убавил подачу газа в ванную до необходимого минимума. Марго, как ящерица, вновь прижалась ко дну. Повозившись с трубопроводами и подключив регулировку подачи к компьютеру, Хроно организовал выполаскивание из тела Марго тканевых шлаков и его насыщение структурированной водой. Он решил продолжить пробуждать генную память, пока не добьется приемлемого для себя результата. Марго, распластавшаяся в ванной с закрытыми глазами, не обращала на него никакого внимания. Она напоминала неподвижное изваяние, вырубленное из мрамора. Она понимала, что с ней происходит что — то не то, но что, она не знала и знать не хотела. Прошлая жизнь была тусклой, как сюжет давно прочитанной книги. Вместе с тем, события, недавно пережитые, казалось, были настоящей, ее собственной жизнью. Только помнила она из нее не так уж и много. Марго помнила этого человека, его имя, события, с ним связанные. Но это был как учебник истории, в который она случайно попала. Это была уже не ее жизнь.

Хроно поставил над ванной софиты с синими тепловыми лампами. Выпустив воду, втирал маслянистую жидкость в тело Марго. Выдерживал время, пока она не всосется, вновь заполнял ванну водой. Включал программу выполаскивания из тела Марго всяких шлаков. Тело раз от раза становилось все плотнее, словно резиновое, как накачанная шина грузовика. При мягком надавливании кожа была очень эластичная, значительно более мягкая, чем у него самого. Но она постепенно утолщалась, приобретая почти человеческую окраску. Хроно сделал соскоб с подсыхающей кожи Марго, узнать, что же там за ткань. Под микроскопом микроатомный соскоб выглядел весьма странно. В обычный микроскоп оболочка клеток выглядела как скорлупа яйца, толстенная оболочка ядра, вся цитоплазма была словно набита холодцом и активно шевелилась. У Марго напрочь отсутствовал обычный для человека слой отмерших клеток — роговой слой. Это были живые активные клетки, склеенные между собой таким же холодцом. Внутри цитоплазма, от ядра до оболочки, была пронизана сетью странных мелких очень разветвленных канальцев, которые постоянно двигались, меняя конфигурацию сети и форму клетки, от чего та была похожа на потревоженный лесной муравейник. Хроно поместил мазок в питательный раствор. Через некоторое время отметил его заметное утолщение на предметном стекле — клетки росли и делились. Это было очень перспективно в плане регенерации органов in vitro. А если обработать этой водой оплодотворенную яйцеклетку, то можно попробовать вырастить человека in vitro, или его часть, скажем нейронную сеть для компьютеров. Хроно заметил, что клетки чутко реагируют на движение его пальцев вокруг микроскопа, явно демонстрируя положительный таксис. Видимо, их привлекало сложно устроенное поле человеческого тела. Можно было сделать датчик на присутствие в клетках живых объектов, биологическую пригодность среды, да вообще, массу интересных вещей, скажем, слежение за людьми, у которых взят клеточный материал. Хроно решил поэкспериментировать с этой культурой клеток позже. Он в достаточном объеме зарядил ее питательным раствором, предоставив возможность развиваться, как ей вздумается.

За Исааком Хроно пришлось ухаживать, как за больным ребенком: протирать настоем трав, поить структурированной водой, кормить сорбентами. Он быстро приходил в себя. С лица ушли кровоподтеки, только синяки остались цвести, но и те быстро исчезали. Ел Иса немного, но по большей части высоко калорийную пищу и исключительно натуральную: рыбу, орехи, мед, злаки, сою, яблоки, авокадо. Из молочных, только биокефир и курд — твердый как камень, скатанный шариком сыр, кислосоленый на вкус. Он кидал его в рот и ждал, пока тот растворится.

— Умный мальчик, — кивал головой Хроно.

Для пробы Хроно предлагал ему новомодные продукты и напитки, но Иса только из уважения все это пробовал, а потом отказывался наотрез, предпочитая вообще ничего не есть.

— Вдвойне, умный, — хмыкал Хроно.

В этом пареньке ему нравилась способность заполнить нишу или оставшееся пространство, и при этом оставаться как бы ни причем, незаметным, но необходимым, быть всегда под рукой и словно отсутствовать. «Надо бы сводить его к „арендатору“, пусть подправит то, что сочтет нужным», — подумал Хроно.

Когда — то, очень давний предок из рода Хроно нашел «арендатора», заплатив ему частью своей жизни, но, получив от него сразу несколько уникальных способностей. Например, доступ к тому, что называется «Хрониками Акаши», где собрана вся информация человеческого рода, судьба каждого жившего, живущего и того, кто только придет в этот мир в виде ясновидения, яснослышания, яснопонимания. Именно этот предок заложил основы могущества рода Хроно. Эти знания передавались изустно, из поколения в поколение старались сохранить их. Когда ребенок формировался, достигал определенного уровня, его уже зрелого и опытного, вели к арендатору, но это не всегда срабатывало. Арендатор брал только то, что нужно ему и только тогда давал взамен какой-либо бонус. Были в роду Хроно и такие, от которых арендатор отказывался, не найдя ничего нужного. Арендатор был чем-то вроде разговаривающего с богами. Как таковой он уже не был для них человеком, хоть и имел человеческое тело. Жил он в пещере, внутри базальтовой горы, которая уходила вниз на многие километры. Сколько он в ней жил, никто не знает. Но род Хроно знал его уже две с половиной тысячи лет. Один раз в году он появлялся на поверхности планеты, точно после заката. В сумерках. В разных местах планеты. Если его намеривали в каком-либо из известных мест, он приходил именно туда. Но намеривать встречу должен был человек, уже контактировавший с арендатором, вернее, получивший от него какой-либо дар. Иных он просто игнорировал. В свое время дед водил Хроно к арендатору. Его имени во всем роду никто не знал. Он назывался просто «арендатор», или «другой», или «настройщик». Дед называл его «настройщик», объясняя это тем, что тело является музыкальным инструментом. И чтобы играть на нем, необходимо его настроить, т.е. правильно натянуть струны и обозначить лады. Не настроенный инструмент не пригоден для целей магии. Из него не извлечешь музыки. В лучшем случае на одной струне, но это будет лишь одинокая песня, а не музыка магии. Хроно получил от «настройщика» двойника, т.е. способность отделяться от тела в энергетической форме, оставляя в нем лишь крохотную часть себя только как маяк, и чтобы тело не развалилось на отдельные клетки и не растеклось лужей, как медуза на солнце. Только получив в пользование двойника, Хроно ощутил, что такое воля в самом широком смысле этого слова. Предыдущая жизнь была жизнью в темнице тела. Только после этого он осознал насколько жизнь ценная штука. Именно его, а не кого-либо другого. Чья-то жизнь уменьшилась в значимости почти до несуществующей. Хроно одно время за благо считал для тех выпустить двойника.

Нет, не убить, а освободить от тела. Ведь люди только в редкие минуты снов свободны от него. Наверное, поэтому Мир спит и видит сны, сплошное сонное царство. Окружающие «спят» даже когда бодрствуют. Жизнь такого человека только отражает надгробие с датой рождения и датой смерти. Два значимых события, а между ними сон, мало отличимый от сна смерти. Лишь наличием или отсутствием носителя (тела).

Хроно пытался будить людей, но, проснувшись, они тут же засыпали вновь. Им не нравилось видеть сонных, они чувствовали себя «не в своей тарелке». Как будто это не с ними происходило, а с кем-то придуманным и было сном на яву. Они не верили этому и не верили самим себе. И вновь засыпали. Все они хотели быть спящими и успешными, хотели быть безликой одинаковостью, но непременно успешной одинаковостью, чтобы спать больше и продолжительней, более сладко, на более мягких кроватках, гадить в теплые унитазы. Не добывать себе пищу, а получать готовое в ресторанах. На одного полусонного приходилось по несколько дюжин сонных, влачащихся за ним, как зомби. Душащих его активность. Не давая вырваться из Царства Морфея. Этот несчастный просыпающийся либо погибал, либо снова засыпал.

Хроно долго пытался этому противостоять: сам выбирал просыпающихся, всячески им помогал. Но они, вспыхнув, как звезда, погибали один за другим. И надолго в этом месте воцарялось «болото неверия», сна и тихой смерти. Хроно бросил эти попытки и стал жить, изолировавшись от мира, занявшись самим собой и своими делами. Он активно занялся лабораторией: находил и под косвенными предлогами третьих лиц покупал самые совершенные приборы, компьютеры, инструменты. Благо финансовая сторона не имела ограничений. Хроно очень хотелось обчистить кладовые Ватикана. Но почему-то через раму портрета доступа туда не было. Портрет не срабатывал при наведении на здание, вынося его то на площадь, то к воротам, то в общий холл. А появляться «из ниоткуда» на глазах непосвященных, было нельзя.

Все во Вселенной есть суть энергия. Она пронизывает все уровни человеческого сознания, помогая путешествовать ему от основы к периферии, от центра к краю, от причины к следствию и наоборот. Путешествие, длиною в жизнь, не носит односторонний характер, это дорога с двусторонним движением, где нет указателей и маяков. Единственное, что радует тебя в Пути — возможность, на каком — то пространственно — временном отрезке найти собеседника, друга, наставника. И это есть истинное наслаждение, ведь только в одиночестве ты, наконец — то, осознаешь всю роскошь человеческого общения. Во всех остальных случаях, на всем протяжении своего Пути, ты сам для себя являешься и указателем, и маяком, и ориентиром в безграничном океане самопознания и самосовершенствования. Ибо совершенствованию не бывает границ.

Энергия, Сила, Сознание сплетаются для человека в единую структуру. Одно перетекает в другое и формирует третье. Все взаимосвязано и неотделимо друг от друга в нашем мире или в любом другом. Случайностей не существует. Предопределенность — может быть, но только до тех пор, пока ты не осознал в себе Творца, человека — наблюдателя.

Глава III. Хранитель и Арендатор

Чуть — чуть у Наставника означало ровно сутки. На обдумывание произошедшего с учениками он выделил двадцать четыре часа, не больше. Тамара, сразу по прибытию, отправилась домой мыться, вытряхивать въевшуюся пыль и стирать пропитанную потом одежду. Естественно, время на размышление, она потратила исключительно с пользой для тела. Родители ее просто не замечали, не задавали глупых вопросов. Для них она превратилась в тень, которую не то чтобы поймать, увидеть сложно. Для нее же родители стали, словно плоская картинка, игральные карты, которые можно «перетасовать» как твоей душе угодно, смоделировав им ситуации, стимулирующие любовь, ненависть, безразличие, активность и много чего другого. Только вот не хотелось ей баловаться и вмешиваться в жизнь других людей, пусть даже это были ее собственные родственники. Единственное существо, которое ее видело и постоянно пыталось привлечь к себе внимание, был брат Колька. Имени его она не помнила, но чувство родства сохранилось. И что самое интересное, Тамара не видела его в образе «картинки». Это было самостоятельное, самодостаточное существо, излучающее на нее свою братскую нежность и заботу, несмотря на свои неполные четыре года. Как только она управилась со всеми своими домашними делами и пошла в спальню, брат, неотступно следовавший за ней в течение нескольких часов кряду, остановился перед входом и с хитрой улыбкой заглянул к сестре. Потом вдруг резко посерьезнел, что вообще не характерно для маленьких детей, понимающе кивнул и скрылся на кухне. Тамара пожала плечами, не понимая, что хотел от нее маленький сорванец, и на всякий случай закрыла дверь в свою комнату, чтобы не доставал. Поудобнее легла на живот и закрыла глаза, наконец — то, намереваясь осмыслить произошедшие накануне события. Но только голова коснулась подушки, на нее навалился крепкий здоровый сон, без сновидений. Дед так и не пришел.

У Андрея возникли проблемы несколько иного характера. Спать не хотелось. Горячей воды не было, а колонкой он не успел обзавестись, надеясь на исправную работу коммунального хозяйства. Пришлось греть воду в кастрюльке и мыться в тазике, не столько смывая, сколько размазывая грязь по телу. На скоро обтеревшись колючим махровым полотенцем, он вышел на балкон подышать свежим воздухом. Погода была промозглой, несмотря на лето. По пасмурному небу изредка плыли грязно — серые тени не то смога, не то облаков. Тем не менее, настроение было приподнятым. Сказывалось недавнее пребывание в солнечной степи и ласковый теплый дождь. Но больше всего его будоражили грядущие приключения. Андрей понимал, что в жизни наступил совершенно новый период, о котором можно было только мечтать. Оказалось, что мир магов — это не сказка, а реальность — насыщенная, живая и предельно опасная. Не будь рядом с ним таких людей как Наставник и Тамара, неизвестно, как сложилась бы его жизнь. А с учетом его суицидальных мыслей и неуверенности, тем более. Это он прекрасно осознавал, но в то же время не хотелось находиться в зависимости от случайностей, которых, как известно не бывает, а есть лишь непонятые закономерности. А вот как эти случайности — закономерности расшифровывать и самому научиться выстраивать линию закономерностей? Вот это настоящее искусство мастера, как считал Андрей. Ложиться он не стал, а решил предаться воспоминаниям и размышлениям. Просидев за кухонным столом часа три, он так ничего путного и не надумал. Голова трещала словно чугунная, боль в висках стучала набатным колоколом. Высыпав полную солонку соли на стол и пальцем разровняв горку по поверхности, он нарисовал знак, а потом провел над ним ладонью. Крупинки соли зашевелились, словно были металлической стружкой, а рука — магнитом. Андрей остолбенел от неожиданности. Вокруг нарисованного пальцем знака из мелких крупинок соли образовались многочисленные мелкие значки. Остальная, лишняя соль просто разлетелась в стороны. Андрей, скрестив пальцы рук, нагнулся ближе к столу, чтобы внимательней рассмотреть рисунок из соли. Совершенно не отдавая отчета своим действиям и ориентируясь только на интуицию, он сконцентрировался на мелких крупинках, пытаясь охватить боковым зрением как можно большее пространство кухни. Рисунок на столе зрительно увеличился. Частицы соли одновременно оторвались от поверхности стола и начали медленно раскручиваться в воздухе, набирая обороты. Головная боль странным образом исчезла, руки налились свинцовой тяжестью. Общая схема рисунка нарушилась. Теперь солевое облако вращалось перед его глазами в форме сферы на расстоянии в 15 сантиметрах от поверхности стола. Каждая мелкая крупинка начала светиться бело — голубым, распространяя тоненькие лучики все дальше, изменяя цвет на совершенно прозрачный и теряясь в пространстве, буквально пронизывая его. Как только сфера закрепилась в пространстве своими прозрачными, похожими на гель, лучами, вращение прекратилось, и началась вибрация на месте, словно солевую сферу подключили к источнику питания, и провели электрический ток. Внутри нее из математической, пространственной точки вспыхнул яркий огонек света, который разросся и рывками заполнил всю сферу. Достигнув крупиц соли, свет толчком выбился за границы сферы, и началась трансформация. Сфера увеличилась в размере и постепенно начала сдавливаться с полюсов внутрь, образуя трубку — канал. Соль превратилась в светящиеся частицы и налипла к каналу, формируя золотой светящийся столб, соединяющий южный и северный полюс. Вся сфера мягко гудела и генерировала вокруг себя торсионное поле. Андрей закрыл глаза и попытался хоть как — то осознать произошедшее и дать ему определение, но тут же почувствовал мощный толчок в груди и быстрое расширение, словно сфера переместилась в его тело, а сознание стало центром светящегося золотистого канала, в который его засасывало, как в воронку. Андрей мягко кружился, уходя все глубже и глубже. Свет померк. Вокруг него было огромное пространство космоса. Кое — где светились далекие звезды, приглашая его попутешествовать. Юноша попытался переместиться вперед, к ближайшей яркой звезде, но не смог сдвинуться с места. Его мягко потащило назад, словно к телу была привязана длинная резинка, а он, как маленький воздушный шарик на нитке, мягко возвращался в тело. Андрей начал сопротивляться тянущей его назад силе, но только усугубил свое положение. Теперь его просто тащило наружу и буквально через какие — то доли секунды очень больно всосало в собственное тело. Он чувствовал себя так, будто его месяц били палками. Тело, все суставы и мышцы одеревенели, невозможно было пошевелить даже мизинцем. Радовало только одно — хорошо не убился. Справившись с ощущением прыжка с многоэтажки вниз и приземлением на мягкое место, больно отбив себе пятую точку, Андрей медленно открыл глаза. Сфера света бесследно исчезла, оставив после себя единственное напоминание — гул и пустоту в районе грудины. Объяснить, что с ним произошло, он не мог. Единственное, что пришло ему в голову — все это связано с таинственной тропой над водой. Поняв тщетность своих усилий, юноша лег спать.

Наставник появился внезапно, но совершенно обычным способом. Входная дверь мягко скрипнула и закрылась. В коридоре, а затем в зале послышались размеренные шаги, и все стихло. Андрей приоткрыл один глаз и оторвал голову от подушки. Всю ночь он ворочался из стороны в сторону, пытаясь заснуть. Но отключиться ему удалось только под утро, когда на улице уже светало. В голове не было ни единой мысли. Тело после экспериментов с солью практически перестало болеть. Единственное, ныл копчик и запястья. Андрей бодро поднялся с дивана и уселся напротив Наставника, намереваясь порасспросить его о произошедшем, но тот опередил его. Окинув беглым взглядом ученика, он констатировал:

— Рановато тебе пока в космос. Я смотрю, ты звездной картой баловался. Рано, на Земле пока освойся и не суйся раньше времени в то, что не можешь осознать. Знания, которые ты получил на тропе, будут периодически распечатываться, как коробка с подарком. Только не все такие «коробки» следует открывать. Они должны дождаться своего времени.

— Я должен, своего рода, дорасти до них? — спросил Андрей, явно недовольный тем, что перед ним ставят «ограничительные знаки».

— Ты должен научиться брать только ту информацию, которую в данный момент можешь осознать и практически применить без ущерба для себя и всего живо на планете. Но главное — это осознавать то, чем собираешься воспользоваться. Знания звездной карты и путешествия в космос исключительно важны не только для тебя. Но из того, что ты увидел, экспериментируя с солью, понял ли что — нибудь?

Андрей опустил глаза. Сознаваться в собственной тупости не хотелось.

— Ты не глуп, Андрей. Просто слишком мало опыта, а голые знания без практического применения не принесут его тебе. Все всегда происходит вовремя.

— Меня кто — то или что — то не пустило туда, — Андрей оторвал взгляд от пола и с детской обидой посмотрел на Наставника.

— Правильно, потому — что сейчас ты из себя представляешь мартышку с гранатой. Вот и запусти такую в космос, — Наставник беззлобно рассмеялся и добавил как бы между прочим. — Пьем чай, идем за Тамарой и в путь. Сегодня отправляемся в Египет, так что оденься неброско и полегче, там очень жарко.

Пока Андрей искал старые затертые джинсовые шорты и самую тоненькую футболку, Наставник вскипятил чай и приготовил бутерброды. Наскоро позавтракав, они отправились за Тамарой — на метро, благо жила она всего в трех остановках от Андрея. Было интересно наблюдать, как цветные энергетические сферы людей движутся общим потоком, точно апельсины на конвейерной ленте, медленно и бесцельно, только потому, что так делают все. Единственное, выделяющееся из всего этого потока — «сферы» детей. Они искорками вспыхивали в этой безликой мешанине, но подхваченные общим течением, вновь скрывались под мутным покровом, сотканным людской моралью, всевозможными запретами и страхом. Причем все это исходило именно от взрослых особей, совершенно не понимающих, почему нельзя делать того или иного, просто нельзя и все. Как только такая искорка выбивалась из общего потока, посмотреть, что же там, за преградами и стереотипами, мощная щупальца — присоска протягивалась в сторону юного «натуралиста» и тянула его назад: не смей, не трогай, а то снег башка попадет, совсем дурак будешь.

Андрей рассматривал всю эту картину, шагая рядом с Наставником от остановки до дома его внучки. Дверь им открыла миловидная, симпатичная дама средних лет, с веселыми морщинками вокруг глаз, и без слов впустила их в квартиру, похожую на хрущевку, но очень чистенькую и аккуратную. Узенькие проходики вели в крошечные комнатушки, больше напоминающие сундуки, чем жилые помещения. «Я думал, сын мага должен жить в более комфортных апартаментах, тем более, что он все силы бросил на зарабатывание денег и обеспечение своей семьи. А тут такое, странно», — про себя пробурчал Андрей и тут же услышал мысленный ответ Наставника:

— Ничего странного в этом нет. Он не пожелал выполнить свое предназначение, хотя изначально знал о нем. Вот теперь события жизни периодически напоминают ему о единожды принятом выборе, который привел к таким последствиям. Насильно никто за собой тащить не будет, только собственными ножками, Андрюш.

В глазах Наставника застыла тихая, глубоко спрятанная грусть, едва он увидел своего сына. Еще достаточно молодой, но какой — то бесконечно уставший и недовольный собой и своим окружением мужчина, медленно прошел мимо них, совершенно не замечая отца и его спутника, точно они были невидимы. Уже отойдя от них на несколько шагов, он вдруг резко встрепенулся и остановился, словно его коснулась мягкая ласковая ладонь. Повернувшись в сторону отца, но, смотря сквозь него, он некоторое время искал источник Силы. Андрею показалось, что в тот момент глаза сына старого мага приняли осознанное выражение, полное любопытства и веселья. Но длилось это буквально несколько секунд, потом все снова пришло в «норму», на место вернулся «социальный фильтр», отсекающий все инородное и неподвластное разумному с точки зрения обычного человека объяснению. «Стеклянные» глаза наполнились безысходностью, присущей только русскому человеку, и тихой злостью на свою жизнь.

— Почему он нас не видит? А мама Тамары видит, но не реагирует? — мысленно спросил Андрей.

— В свое время мне пришлось изолировать свою энергетическую сферу и порвать практически все родственные связи, особенно с агрессивно настроенными людьми, к коим, к сожалению, относится и мой сын. Повышая частотную характеристику своего тела, я сделался для них невидимым, но не в прямом смысле слова. Человек, позитивно настроенный, увидит меня, если я сам того захочу. А моя невестка исключительно доброе и позитивное существо, но напрягать ее семейную жизнь своим присутствием было бы неправильно, — ответил ему Наставник.

— Ты какой — то странный маг. Наверняка, иностранные маги резко отличаются и по поведению, и по…, — Андрей не успел договорить, мучительно подбирая нужные слова, чтобы охарактеризовать поведение Наставника.

— Я — русский, — коротко бросил он и Андрей увидел, что навстречу им несется маленький круглый колобок с золотистыми кудряшками.

— Деда, — выдохнул маленький Колька, обхватив ручками шею Наставника и пытаясь как бы раствориться в нем.

Он звонко чмокнул старика в щеку и отстранился от его груди кулачками, весело заглядывая в глаза. Наставник, крепко прижимая к себе тельце внука, шепнул:

— Беги, родной, еще очень рано.

Поставив внука на пол, он резко отвернулся от него и шагнул в открытую комнату Тамары. Андрей притормозил и удивленно посмотрел на маленькое существо, которое, не став больше навязываться деду, резво подпрыгивало с мячом в руке в узеньком коридоре. Но самое интересное было то, что у Кольки было две энергетические сферы, каждая из которых разделялась продольной перегородкой. Он знал, что максимально у человека может быть одна сфера, разделенная такой перегородкой, что давало обладателю повышенную жизнестойкость, активность и больший объем Силы. Именно таких людей Наставник называл двухкамерными. Но чтобы у человека было четыре камеры, расположенные одна в другой словно матрешки — такое он видел впервые. Даже у Наставника было всего две камеры, а у Тамары и того одна, впрочем, как и у него самого. Но вот малыш Колька явно обладал чем — то уникальным. Пока он раздумывал над предназначением встреченного им маленького существа, тот, хитро поглядывая на Андрея, стукнул резиновым красным мячиком о пол и стремительно убежал в сторону кухни. У Андрея округлились глаза: мяч медленно, лениво отскочил от поверхности пола и завис в воздухе, словно кто — то поместил его в невидимую воздушную камеру пространства. К тому времени, сорванца и след простыл. Андрей подошел к висящему мячу и тронул его пальцем. Тот легонько спружинил и остался висеть на месте. Тогда Андрей хлопнул по мячу ладонью. Тот со свистом, как пушечное ядро, упал на пол, даже не подпрыгнув. Андрей легонько пнул его, и мячик спокойно покатился в сторону кухни, словно там находился мощный магнит, притягивающий его к себе.

— Да, а ведь ему всего только три с половиной года, толи еще будет. Кто же он, этот маленький братишка Томки? — вслух произнес Андрей и шагнул в комнату Тамары.

Она была уже в полном «боевом» облачении, готовая на любое путешествие и приключение. Коротенькая синяя юбочка, белый топик на лямочках, потрясающе красивые волосы были стянуты на затылке хвостом. Всю картину довершали нелепые старые кроссовки, зашнурованные лишь наполовину.

— Ты потрясающе красива, — вместо приветствия сказал Андрей и покраснел, будто его уличили в чем — то непотребном.

— Шутишь! — весело засмеялась Томка. — Но все равно очень приятно. Спасибочки за комплимент.

Она покружилась перед зеркалом, поправляя и без того безупречную прическу, повернулась к деду и шутливо спросила:

— Куда ведет нас старый Чингач Гук?

Наставник, приобняв Тамару за плечи, ответил:

— Скоро увидишь, дружок…

Он высвободил внучку, и ученики гуськом вышли из тесной душной комнатушки на свежий воздух. Наставник взял их за руки, словно маленьких детсадовцев и повел за угол гастронома, привычно вглядываясь через пространство — время в неведомые дали. Сделав шаг за Наставником, вместо угла здания они очутились перед большой египетской пирамидой, а правее лежал на своих мощных лапах древний Сфинкс.

Солнце палило неимоверно. Ветер был настолько жарким, что дыхательные пути мгновенно пересохли, одежда от пота промокла практически сразу. Затаив дыхание, трое путешественников смотрели на величественный памятник древности. Долгое время ничего необычного не происходило. Наставник стоял как статуя перед пирамидой до тех пор, пока перед ними не появился гигантский светящийся человек, очень похожий на сидящего в таинственном светлом помещении с арками, через которые проходил Андрей. Человек — гигант посмотрел на стоящих перед ним людей, затем сел на горячий песок в позу лотоса, приложил левую руку к груди, а правой указал путь, развернув ладонь к Солнцу. Их дорога лежала к Сфинксу.

— Он так и останется сидеть? — шепотом спросила Тамара, будто кто — то из снующих туда — сюда туристов мог ее услышать.

— Да, — ответил Наставник. — Никто не должен нам помешать, а из туристов его никто не видит, да и самих туристов сейчас не будет.

И действительно, на глазах облака стали перемещаться намного быстрее. Люди, словно заведенные, бегали кто задом — наперед, кто вперед — назад, разделенные на два временных потока: вперед идущих и назад смотрящих. При этом ни один человечек не столкнулся с другим. Солнце стало клониться к закату. Туристы бесследно исчезли, и перед Сфинксом остались только маг с учениками и гигантское светящееся существо. Время похоже замерло, и только перистые облака медленно ползли по сине — розовому небу. Вокруг тела Сфинкса закружился воздушный вихрь. Теперь стало видно, что он стоит на прямоугольном постаменте, который давным-давно занесло песком, а сейчас его просто сдуло ветром и обнажило древние камни. Светящееся существо дотронулось указательным пальцем до места на прямоугольнике под левой лапой Сфинкса. Наставник с учениками медленно подошли к тому месту, где только что был палец гиганта. Волнение и трепет все нарастал, захватывая каждую клеточку их тела. Они переглянулись и посмотрели на постамент.

На первый взгляд ничего не изменилось. Наставник был совершенно спокоен. Он стоял прямо перед постаментом, который был значительно выше его роста и, казалось, смотрел на древнее сооружение. Вдруг он сделал резкий шаг вперед и прошел внутрь сквозь стену. Андрей дотронулся до места, где только что исчез Наставник. Рука медленно провалилась в пустоту, хотя видимость каменного постамента сохранилась. Под лапой Сфинкса не было никакого искусственного проема. Андрей махнул головой Тамаре и пошел следом за Наставником.

Шагнув дальше сквозь каменную пустоту, ученики обнаружили проход, постепенно спускающийся все ниже и ниже. Определить направление, куда он ведет, было невозможно. Каменный тоннель петлял под прямыми углами, а освещения не было никакого. Но странным образом, никто не спотыкался и не натыкался друг на друга. Путешественники шли в полном молчании, огибая поворот за поворотом. Андрей с Тамарой совершенно потеряли счет времени. Медленно спускаясь по каменной лестнице, в сознании стали вспыхивать картины давно забытого прошлого человечества. Фараон, облаченный в золотистые одеяния и сидящий на троне, его жена, дети, строительство пирамид. Постепенно стали отсеиваться знания, которые они получили в школе по истории Древнего Египта. На смену им в сознании вспыхивали совершенно другие картины, другие расы, населяющие планету Земля до появления человечества. Оказывается, рас было довольно много, начиная от бесформенности, заканчивая оформлением материи. И человеческая раса — не предел. На смену им придет новая, более прогрессивная, молодая, приспособленная к изменившимся условиям планеты, которые заложит для них все та же человеческая раса. Но будущее их интересовало постольку — поскольку. Это было еще так далеко и призрачно. Куда интересней Здесь и Сейчас, каждый шаг, вдох, удар сердца, гулко стучащего в груди. Наставник никак не комментировал происходящее. Вопросы исчезали сами — собой. Яркие образы постепенно покинули сознание учеников. Дыхание и сердцебиение стали ровными и глубокими. В таком состоянии они могли бы пробежать километр, ничуть не запыхавшись. Время остановилось. Ребята давно уже перестали считать повороты каменного спуска. Казалось, что они спускаются к самому центру Земли. Андрей посмотрел на наручные часы с подсветкой. Секундная стрелка на циферблате замерла и лишь изредка дергалась, стоя на месте. Завернув за очередной поворот, часы словно сошли с ума: все стрелки как по команде начали бешено вращаться назад. Андрей едва успевал следить за ними глазами. Через несколько шагов — ступенек все снова остановилось, и секундная стрелка опять задергалась на месте. Андрей постучал по стеклу циферблата ногтем указательного пальца, в надежде привести часы во вменяемое состояние. Ничего не вышло: на следующем повороте бешеный галоп по отсчитыванию времени назад повторился.

— Сдохли, — удрученно прошептал Андрей скорее себе, чем рядом идущим магам.

— Нет, просто здесь другой временной поток. Выйдешь на поверхность — и все придет в норму, — ответил Наставник.

— А по — хорошему: зачем тебе часы? — спросила Тамара.

— Привычка, да и подарок это, — Андрей снял с руки часы и положил в карман шорт.

— Плохая привычка, — буркнула себе под нос Тамара.

Андрей отвечать не стал, но почувствовал, что ему стало как — то спокойней и уверенней, словно металлический браслет часов был ничем иным, как наручниками, сковывающими его изнутри, ограничивающими его личную свободу. Избавившись от «кандалов», Андрей решил больше никогда их не надевать. Подарок это или нет, теперь не имело никакого значения. Часы стали для него очередным ограничителем, который необходимо было устранить. Юноша посмотрел на Тамару и заметил, что она совершенно не носит никаких украшений из металла: ни колец, ни браслетиков или сережек, ни цепочек. Андрею всегда казалось, что все эти побрякушки являются неотъемлемым атрибутом современной девушки. Как же он раньше не догадался, что все эти колечки — цепочки не что иное, как ошейники и наручники, ограничивающие внутреннюю свободу человека, загоняющие в рамки социальной обусловленности. Да, несомненно, все эти украшеньица красиво смотрятся на девушке, но что они несут своей обладательнице?

Его размышления прервал сгущающийся впереди черный туман. Наставник шел впереди, Андрей — за ним, а шествие замыкала Тамара. Внутри странно похолодело. От темной завесы веяло древним предупреждением и опасностью. Туман начал протягивать в сторону магов пару коротких толстых щупалец. Андрей почему — то вспомнил старый анекдот:

— Му — му, — подумал Герасим.

— Ну — ну, — ответила собака Баскервилей.

Только он его вспомнил, черный туман сгруппировался и стал приобретать форму огромной лохматой собаки о трех головах. Каменный тоннель за ее спиной резко расширялся. Теперь его размер составлял несколько метров в высоту. И вся эта лохматая туманная образина в прямом смысле слова баррикадировала проход, не давая пройти дальше. Яркие красные глазки зорко следили за каждым шагом магов. Андрей остановился чуть правее Наставника и шепотом произнес:

— Вот те и Му — му.

— Чего! — прошипела Тамара, стоя за их спинами и пытаясь разглядеть невиданного гигантского пса.

— Да так, анекдот вспомнил в тему, — Андрей попытался изобразить на лице совершенно безобидную улыбку, глядя на оскалившуюся морду собаки.

— Ага, нашел время, — ухмыльнулась Томка.

Маленькие красные глазки сверлили молодых магов насквозь. Казалось, что пес смотрит куда — то много дальше, чем просто на тело человека. Наставник усмехнулся и поднял правую руку вверх, в знак приветствия. Ученики, как попугаи, повторили движение, совершенно не надеясь на снисходительное отношение пса к своим персонам. Однако собака ответным жестом на приветствие магов тоже подняла мощную лохматую лапу и положила ее на плечо Наставника, признавая в нем своего. Потом высунула длинный бордовый язык и лизнула его в лицо, точно щенок. Наставник улыбнулся и запустил руку в пушистую туманную шерсть на загривке, любовно похлопывая и поглаживая пса, будто это было его самое любимое животное. Ощупывая пальцами усатую морду, Наставник приговаривал:

— Я тоже рад тебя видеть, Цербер. Подставляй другую голову.

Собака легла перед ним и осторожно подставила другую лохматую голову под ласковые прикосновения мага.

— Стар я стал, дружище. Вот учеников привел познакомиться с тобой, а то может, не свидимся уже.

Гигантский пес просунул среднюю голову между ним и учениками и лизнул шершавым языком ладонь Наставника. Андрей с Тамарой переглянулись: собака только что не говорила в голос, но она общалась с Наставником совершенно на другом языке, более древнем и ярком, сложном и насыщенным. Ученики пытались уловить образный ряд мохнатого стража, но он был настолько многоуровневый, что до них доходили лишь наиболее яркие обрывки: древний полуразрушенный замок с пустыми окнами глазницами и запущенным, заросшим плющом садом, закат на море и мокрая разноцветная галька, летательные аппараты неземного происхождения и люди, выходящие из них и берущие пробы воды, воздуха и почвы на планете Земля. От последнего образа ребятам стало не посебе: в их родную планету этими существами помещались странные небольшие светящиеся предметы, которые, попав в почву, выпускали из себя тоненькие лопасти, и словно когти хищника, цеплялись за плоть Земли, посылая гуманоидам закодированную информацию в форме невидимых глазу лучей. Лицо Наставника все больше хмурилось. Туманный лохматый страж Сфинкса опустил одну голову на лапы и с тоской смотрел на него. Поток образов прекратился. Наставник последний раз похлопал Цербера по голове, ласково дотронулся до носа и приложил руку к груди. Мохнатый пес начал таять прямо на глазах, изменяя свою форму на черный плотный туман, который постепенно втягивался в каменные стены, словно роса в поры кожи. Никакой настороженности и угрозы больше не ощущалось, но в пространстве осталась застарелая усталость и тоска древнего магического существа. Наставник хмурился. Часть беспокойства переместилась из Цербера в него самого. Он коротко бросил ученикам:

— Идем, надо спешить. Мы не можем здесь находиться долго, — и зашагал вперед по темному прямому тоннелю.

— Он обеспокоен? — спросила Тамара.

— Уже давно. Вы успели увидеть лишь малую толику, что он показывал. Может это и к лучшему для вас. Пока…

Они шли бодрым шагом по просторному освещенному тоннелю, но источников света нигде не было видно. Тоннель под прямым углом забрал вправо. Тамара не выдержала первой и, обгоняя Андрея, спросила деда:

— Расскажи, что тебе показывал Цербер? Хотя бы часть.

— Многое вы должны увидеть собственными глазами, а мой рассказ не поможет вам полностью осознать ситуацию. Но кое-что все-таки расскажу. Цербер — древнее магическое существо, принимающее облик собаки. Свой Цербер находится внутри каждого из вас как его часть и охраняет самое важное и ценное, что находится в человеке. Здесь он охраняет вход в хранилище артефактов, подземный вход в большую пирамиду, усыпальницу фараонов и многое другое. Просто так мимо Цербера никто не проходит. Если же кто — то намеревается прошмыгнуть мимо него с недобрыми мыслями — медленно и мучительно уничтожается. Туман черной пеленой окутывает его тело с ног до головы и высасывает жизненную силу, оставляя пустую физическую оболочку без внутреннего содержимого, — Наставник приглушенно шагал по каменному коридору, совершенно не оставляя за собой следов, будто летел по воздуху, но ученики видели, что его стопы касаются пола.

— Умеющий ходить — следов не оставляет, — усмехнулся Андрей, разглядывая протоптанную самим собой в пыли тропинку.

— Подожмите пальцы стоп, и сожмите кулачки с большим пальцем поверх согнутых. Итак, Цербер — очень древнее и мощное оружие, исключительно разумное и само усложняющееся, ибо нет пределов человеческому коварству. Но он только страж и вмешиваться в эволюционные процессы развития человеческого рода не имеет права. Он может только наблюдать. Цербер несет в себе не только человеческую историю, но и историю других рас, когда — то населяющих планету Земля. Своего рода его можно назвать внутренним планетарным историком. Он смотрит, с кем человек вступает в контакт на уровне других планет, других галактик, а, может быть, и целых Вселенных. И то, что он видит, мягко говоря, обескураживает его и беспокоит. Чем дальше человек уходит от своей природной силы, от неограниченных возможностей, чем больше он погружается в материальный мир, тем активнее идет экспансия с других планет и подсаживание в человеческие тела представителей чужеродных цивилизаций. Земля стала слишком лакомым и весьма беззащитным кусочком «пирога» нашей галактики. Инопланетное вмешательство идет на всех уровнях и планах: начиная от младенцев, заканчивая политическими деятелями. Ведь никому не секрет, что все правительства мира давным-давно вышли на контакт с иными цивилизациями. На Земле уже существует новая раса так называемых «людей», но землянами там и не пахнет. Теперь, чтобы землянину получить новое физическое тело и продолжить свой земной путь развития и самопознания, необходимо, получить «разрешение» организаций, которые опять — таки регулируются не землянами. Людей вытесняют с их планеты, под благовидным предлогом формируя новую расу с вытеснением старой. Уже давно берутся пробы всех ресурсов планеты, выискиваются наиболее безболезненные пути адаптации чужаков в человеческих телах. Иногда они несут гармонию, любовь, понимание в человеческий род, но как всякое «добро» — это обоюдоострый меч с крайне негативными последствиями для человечества. Цербер, как хороший историк, все это фиксирует, записывает в себя и по возможности передаст каждому человечку планеты Земля в виде сновидений, которые, к сожалению, не воспринимаются всерьез. Пока еще человечку, но возможно информацию передавать будет просто не кому.

Наставник замолчал. И хорошо, что ученики не видели выражение его лица. Многое из того, что он сказал, осталось для них пока сказкой, страшной и неотвратимой. Вопросы задавать никто не хотел. А Наставник больше не открыл рта. Он многое еще не рассказал ученикам умышленно. Они должны были убедиться во всем сами, увидеть собственными глазами и поверить. Есть знания, которые лучше не переводить в пустой звук, а если и переводить, то очень осторожно, максимально насыщая каждое слово многоуровневыми образами. А к этому они были еще не готовы.

Коридор постепенно сужался, все больше приобретая форму усеченного конуса. Стены, пол и потолок стали округлыми. Это было похоже не на каменный прямоугольный тоннель, а на каменную усеченную трубу, на конце которой совершенно не было света. В стороне остались временные хранилища знаний, комната «осознания», пропитанная и насыщенная разнонаправленными потоками высокочастотной энергии. Конус, наконец — то, подходил к концу. Кромешная тьма поглотила путешественников, едва они ступили в древнее громадное помещение.

Как только трое магов скрылись во тьме, буквально из воздуха появилась невысокая фигура с длинным посохом. Кряжистый седоватый человек держал за руку ребенка с золотистыми кудряшками. Они медленно подошли к каменной стене, куда всосался черный смертоносный туман. Хранитель Лант легонько коснулся мускулистой ладонью поверхности каменного уступа. Цербер тут же принял форму огромного лохматого пса, но, узнав старого знакомого, склонил перед ним все три головы и прикрыл огненные глаза. Лант, крепко держа Кольку за руку, медленно подвел его к магическому существу и мысленно, образно показал, не произнеся при этом ни слова, кто это стоит рядом с ним. Если собаки могут удивляться, то в тот момент на морде Цербера отразилось именно это чувство. Открыв глаза средней головы, он посмотрел в самую суть, центр существа маленького гостя. Потом резко вскочил, снова припал всеми тремя головами к ногам малыша и радостно завилял пушистым хвостом, признавая в нем того, кем предназначалось стать человеческому ребенку. Огромные карие глаза Николая светились мощным внутренним светом и природной Силой. Цербер ничего ему не показывал. Старый пес первый раз вот уже за многие тысячи лет ощутил себя спокойно и умиротворенно. Тоска и грусть постепенно исчезали, будто кто — то взял огромную тряпицу и стер темноту беспокойства, насыщая все его существо бесконечной любовью и пониманием. Лант присел на корточки, опустив одну ладонь на лапу Цербера, а другой прикоснулся к ладошке Кольки и запел древнюю мантровую песню единения. Пространство вокруг них стало звенеть, каждый слог мантры уходил куда — то в самую глубь, насквозь пронизывая душу. Малыш дождался окончания пения, постоял еще некоторое время перед Цербером, потом положил ладошки на глаза собаки и мягкими движениями протер радужную оболочку. Кряжистый, словно пенек, Лант медленно поднялся с корточек, снова взял Николая за руку и сделал шаг в сторону, мгновенно исчезая из поля зрения стража. Цербер положил среднюю голову на лапы и закрыл глаза, а две других еще долгое время смотрели на то место, где только что стоял его новый — старый друг, его жизнь и свобода.

Трое магов очутились в громадном темном, как черная смола помещении.

— Где это мы? — спросили ученики в два голоса.

Равнодушная кромешная тьма окутывала путешественников со всех сторон, не давая возможности видеть дальше собственного носа. Естественное излучение тел поглощалось, всасываясь в пространство. Здесь правила царица Тьма: холодная, отстраненная, но в тоже время проникающая и заполняющая все, что попадало в ее владения. Ученики поежились. Создавалось странное ощущение, будто Тьма имеет глаза и сейчас пристально рассматривает гостей, ничем не выдавая своего расположения или неприязни.

Страха не было. Скорее ученики испытывали странное чувство пустотного нетерпения, сродни ожиданию. Озираясь по сторонам, Андрей и Тамара пытались найти хотя бы одну точку, за которую мог бы «зацепиться» человеческий глаз.

— Мы — под землей и достаточно глубоко, — ответил Наставник. — Это старый, давно забытый зал Памяти, который во времена Древнего Египта был доступным только Новопосвященным для ознакомления их с историческим прошлым планеты. Как вы понимаете, сейчас это помещение не используется по назначению. Если о нем и знает небольшая группа магов, то они тщательно оберегают эту тайну, порой даже от своих учеников.

— А что это они вдруг так зажадничали? Это ведь просто история, вроде вводной лекции в университете, — спросила Тамара, наконец — таки сумевшая вычленить в кромешной Тьме еще более темный силуэт, по форме напоминающий гроб достаточно больших размеров.

— Не совсем так, солнышко. Здесь можно отсмотреть не только прошлое планеты и все, ранее населяющие ее расы, но и будущее. Причем будущее каждого еще нерожденного человека, а только собирающегося прийти на Землю. Осознанно работая с историческими Хрониками и обладая достаточной мощью и скоростью мысли можно избирательно влиять на судьбу неродившегося, впрочем, как и родившегося человека. Поэтому, сначала воспитывается этика невмешательства в хронологию, и только потом возможно введение ищущего, или неофита, в саму хронологию, т.е. знакомство с ней. Не обладая этим качеством, ни один опытный маг не позволит своему ученику даже узнать о наличие таковой, — ответил Наставник.

Андрей, мотая головой, уселся на корточки, сжав перед собой руки в кулак:

— Получается так, что судьба каждого человека уже кем-то определена, и как ты не выпендривайся, хоть из трусов выпрыгивай, а выше отмеренной тебе планки никак. Где справедливость-то?

— Опять не совсем верно, — мягко, как с раскапризничавшимся ребенком, заговорил Наставник. — Именно еще неродившийся человек самостоятельно определяет и расставляет в своей будущей жизни необходимые «маяки». И только после этого в силу вступает так называемый закон поливариантности, т.е. многочисленного хода развития событий. Судьба человека — это не прямая линия на руке — это фрактал: вход в одну дверь открывает перед ним серию следующих дверей со своими «маяками». А куда пойдет этот человек, зависит только от него, от внутренних настроек и намерений. Но большинство людей, вернувшись на Землю, забывают о воле, свободе выбора. Тогда они придумывают и ориентируются на Рок, Фатум и полностью утрачивают в жизни свои внутренние ориентиры — «маяки». Но это вовсе не означает, что ранее расставленные ими же ориентиры не работают. Просто люди перестают их осознавать.

— И продолжают жить, словно стадо баранов: жевать, размножаться и блеять, — закончила вместо Наставника Тамара, впотьмах, вытянув руки вперед, направляясь короткими осторожными шажками, чтобы не растянуться по дороге, к ею же намеченной цели — темному силуэту во Тьме.

Наставник, не обращая никакого внимания на намерение Тамары быстрее всех добраться до обнаруженного «гробика», коротко, с неизвестной еще ученикам сталью в голосе произнес:

— Никогда не осуждай спящего, в потенциале такого же, как и ты.

Тамара на полпути резко остановилась, будто стукнулась головой о твердую стену. Голос Наставника заполнил все помещение, в котором они находились. Волна звука странным образом отскочила от невидимых глазу стен и полностью окутала ведьму с ног до головы словно пеленой, пресекая малейшую попытку пошевелить хотя бы мизинцем. По телу учеников пронесся мощный гул. Андрей почувствовал себя огромным набатным колоколом, в который ударили. Но, тем не менее, ребята не ощутили ни малейшей ноты агрессии, просто холод, пустота с вибрирующим пространством внутри тела и тотальное одиночество, будто в какую-то сотую долю секунды они оказались совершенно в разных местах планеты. Тамара оцепенела, надеясь лишь на то, что рано или поздно пространство успокоится, фиксация ее тела ослабнет, и она сможет посмотреть в глаза деду. Андрей как сидел на корточках, так и остался сидеть. Густой маслянистый воздух не сжимал его тела, а окутывал «покрывалом», как попугая в клетке, не давая сделать быстрых и резких движений. Даже моргание глаз было замедленным. Наставник перевернул ладонь параллельно полу и провел в пространстве окружность, успокаивая и поглаживая что-то, неподвластное ни видению, ни разуму. Весь этот процесс от момента удара звуковой волны до успокоения пространства занял не более десяти секунд, а то и меньше. Только вот у учеников эти секунды превратились в мучительно долгие часы одиночества и непонимания, когда каждый из них на короткий промежуток времени остался один на один с самим собой, и этот внутренний человек изучающе и восторженно наблюдал за происходящим снаружи.

Тамара шевельнула указательными пальцами и поняла, что фиксирующее действие звука закончилось. Всплеснув руками, она резко повернулась к Наставнику и уперлась пронзительным взором в его грудь, не желая признавать свою маленькую оплошность.

— За что?! Разве я не права?! Разве большинство людей не живет именно так? Каждый заслуживает то, что заслуживает.

Белки ее глаз теперь четко выделялись на фоне Тьмы и горели как два прожектора, отчего она стала напоминать Андрею огромную взъерошенную кошку.

— А кто ты из себя такая, козявка. Едва высунула нос из пеленок и понюхала аромат свободы, и думаешь — это все? Ты пока маленькое ничто, бабочка — однодневка, искра костра — раз и нет больше. При такой амбициозности прикосновение Силы просто порвет тебя, как хомячка. Взгляд изнутри, который каждый из вас сейчас прочувствовал — это и есть вы сами. Не ум, не эмоции, не чувства. Это ваш внутренний путеводитель, ваш жизненный ориентир, и поверьте мне — он есть у каждого человека, пришедшего на планету продолжить свой земной курс обучения.

Как только Наставник произнес последние слова, не сопровождаемые ни малейшим всплеском эмоции, как бы ученики не старались настроиться на это, зал полностью осветился, словно кто-то со стороны наблюдал за развернувшейся сценой и, удовлетворенный результатом, сжалился и включил свет. Видимых, в прочем, как и невидимых, источников освещения совершенно не обнаруживалось. Единственное, что хоть немного напоминало об использовании когда-то света — это специально прикрепленные к каменной стене по всему периметру помещения металлические обручи для горящих факелов, коих как раз и не было. А вот свет был, и он равномерно рассеивался, не оставляя ни одного темного уголка или камешка. Все стены были испещрены какими-то странными геометрическими рисунками, нанесенными практически до потолка. Чистыми и гладкими оставались только последние три метра. Само помещение размером напоминало пятиэтажный дом. Потолок ступенчатой пирамидой уходил вверх, на самой макушке заканчиваясь полусферой. Из зала Памяти в другое помещение выходил огромного размера арочный проход. На фоне достаточно яркого освещения, Тьма соседнего зала казалась густой и липкой. Скорее всего, именно плотная завеса воздуха создавала ощущение вязкости Темноты.

Тамара, совершенно позабыв о желании доказать деду свою правоту и уперев руки в боки, прохаживалась по каменному залу, словно хозяйка медной горы. Андрей стоял рядом с Наставником и обозревал открывшуюся картину в целом. Совсем недавно выступающий в темноте силуэт оказался вовсе не «гробиком», а древним саркофагом, который, как потом выяснили ученики, использовался Посвященными для весьма разнообразных целей: начиная от просмотра исторических Хроник планеты, до достижения определенного уровня развития и якобы самостоятельного усложнения внутреннего узора Силы. Наставник же остановился только на вопросе ознакомления с Хрониками, мотивируя это необходимостью информационной насыщенности учеников при готовящейся встрече с Хранителем. На что Тамара совершенно не среагировала, т.к. таинственный Хранитель не вызвал у нее никаких ассоциаций. А вот Андрей вспомнил свой бурный подростковый период и игру с ним в «Готов — не готов», опечалился, а потом решил: «Будь, что будет», хотя его мнения никто не спрашивал.

В зале Памяти саркофагов было ровно пять: два спереди, два сзади, так, что получался квадрат, а один — пятый стоял прямо напротив проема, откуда совсем недавно вышли путешественники. Такое расположение их в пространстве чем-то напоминало зрительный зал: учитель — Посвященный ложился впереди стоящий саркофаг, его ученики в количестве четырех человек, т.е. по числу зрительных мест, занимали соседние. Потом всех участников плотно закрывали сверху каменными плитами, и только после этого вся энергетическая конструкция заключалась в защитное поле. Учитель выступал в роли проводника, гида и охранника одновременно, обеспечивая своим подопечным быстрое целенаправленное вхождение в Хроники, обширное ознакомление с необходимым материалом и наказание в случае чего. Провинность одного могла послужить незамедлительным возвратом назад всей группы. Поэтому Новопосвященные ученики долго и качественно готовились, проходя у своего наставника череду испытаний на нескольких уровнях развития.

У Андрея и Тамары этой возможности не было. Наставник умудрялся поторапливать, не торопя. После произошедшего в зале ребята прекрасно осознавали, что будь сейчас время правления фараонов, их бы на «пушечный выстрел» не подпустили бы к саркофагам. Тем не менее, они странным образом получили своеобразный допуск к краткому ознакомлению с Хрониками, а с чем это могло быть связано, никто из учеников не удосужился даже подумать. Никто из молодых магов не мог и предположить, что их малейшие промахи и ошибки фиксируются на многих уровнях Наблюдателями — проводниками, которые впоследствии обязательно «прогонят» показательное выступление перед «премьерой» еще несколько раз, так, чтобы поубирать лишнее и, по возможности, добиться кристальной чистоты, т.н. безупречности.

Чтобы не терять много времени на никому не нужные разговоры, Наставник подошел к «главному» саркофагу, внимательно посмотрел на толстенный слой пыли, под которым невозможно было ничего разобрать. Буквально через секунду пыль исчезла прямо на глазах, не оставляя ни малейших следов своего пребывания на крышке.

— Да…, — констатировал Андрей, наблюдая за действиями Наставника. — Чудеса дематериализации… Мда…

В ответ на его реплику Тамара только пожала плечами. Набрав полные легкие воздуха, она крепко, от души, дунула на поверхность саркофага, поднимая огроменное облако пыли, которое плотной завесой окутало ее и Андрея, заставляя отфыркиваться и чихать.

— Молоток, — сквозь смех проговорил юноша, вытирая подбородок и глаза. — Сразу видно — ученик мага. Вы на верном пути, мадам.

— Да иди ты, — прочихавшись, огрызнулась Томка. — Если ты такой крутой маг, то сделай это лучше.

— Ты знаешь, в принципе, мне пыль не сильно мешает, — ретировался он, прекрасно зная, что «по заказу» редко что получается.

Наставник обратил на учеников свое внимание уже после того, как осело пылевое облако. До этого момента он пристально всматривался в выпуклые рисунки и углубления на крышке «своего» саркофага. Посмотрев на ребят, он добродушно улыбнулся, без слов призывая их обратить внимание на поверхность крышек — плит. Андрей подошел к саркофагу, выбранному Тамарой, и вместе с ней склонился над каменной плитой. В глазах зарябило от многочисленных углублений разных диаметров и форм, причем располагались они в только им известной поразительной геометрической гармонии, на определенном расстоянии друг от друга. Самое интересное оказалось то, что дно углубления могло совершенно не совпадать с наружной геометрией. Например, округлое углубление могло плавно переходить в кубическое дно, пирамидальное или сферическое. Многочисленные параллельные линии — борозды разного размера располагались перпендикулярно длине саркофага и при тщательной концентрации сначала начинали двоиться, а затем расплываться на глазах, поначалу полностью исчезая из поля зрения, словно их там и не было. Но через несколько секунд проступал совершенно иной набор линий: перекрестные борозды с точками и завитками. Ученики подошли к Наставнику, который, уперев руки в колени, склонился и внимательно разглядывал поверхность крышки, словно что-то читая. Через некоторое время, он удовлетворенно кивнул и, распрямляя спину, скомандовал:

— По местам.

— А крышки, они же тяжеленные, — Тамара образно представила, как будет упираться «рогами», пытаясь хоть на миллиметр сдвинуть мощную каменную плиту сантиметра три толщиной.

— Это не проблема, — ответил Наставник, прикладывая ладонь на какой-то геометрический рисунок сбоку саркофага, словно на панель управления.

Создавалось ощущение, что каменные саркофаги обладают каким-то своим коллективным сознанием и раздумывают: пускать в себя или нет. Рука Наставника вспыхнула, словно кто-то обвел ее контур огромным ярким маркером. Только после этого он дотронулся до крышки и без видимых глазу усилий отодвинул ее ровно настолько, чтобы можно было пролезть внутрь. Ученики в точности повторили показанные манипуляции с тем же результатом. Каменные плиты сдвигались свободно. Внутри саркофаги были совершенно полые, без выступов и рисунков. Каждый занял «свое» зрительное место и мини — экскурс в прошлое начался.

Это не было похоже на выход из физического тела. Скорее всего, это был плавный, неглубокий «нырок» внутрь себя, но какой-то странный. Было похоже, что тело находилось совсем рядом на поверхности. Андрей с Тамарой очутились в кромешной темноте. Но буквально через секунду теплая светящаяся рука Наставника поймала их ладошки и потянула на себя. Или они просто стояли на месте, а двигалось само пространство, ветром пронизывая каждый изгиб внутреннего узора Силы. У учеников перехватило дух от нового ощущения свободы и легкости. Разговаривать пока не имело смысла, дышать и подавно. Сколько перемещалось пространство таким образом, никто не мог сказать, временной поток был совершенно иным. В какой-то момент перед внутренним видением каждого образовалась сначала розоватая рамка в форме огромного экрана, поделенного на многочисленные квадратики, которые, как только эта структура сформировалась, стали постепенно ярко вспыхивать, заполняясь светом, будто по ту сторону кто-то стоял и периодически щелкал фотовспышкой. Как только все маленькие экранчики активировались, Наставник кивнул в сторону одного из них, отчего тот приобрел индивидуальную малиновую рамку — контур, показывая ученикам, куда надо двигаться. Андрей прервал свое бесполезное занятие по подсчету количества экранчиков. Тамара еще крепче сжала руку деда, так, на всякий непредвиденный случай, коих в таких путешествиях всегда бывает превеликое множество. Выделенный экран прямо на глазах начал разрастаться, увеличиваясь в размерах до гигантского, много больше «основного», самого первого экрана. Поглощая путешественников, он встраивал их в свою структуру, будто это были банные листки на нижней части спины, а не объемные живые существа. Но это ощущение длилось лишь мгновение, потом плоскостной сплющенный вариант их тел снова приобрел свой объем и насыщенность. Они попали в самое, что ни наесть «живое кино», звуки, краски, движения и запахи объектов которого настолько были объемными и реальными, насколько это вообще можно себе представить. Настоящий мир, яркая насыщенная образами реальность прошлых времен.

Маги стояли посреди вытоптанной древним зверьем тропой — дорогой, широкой, как автомагистраль современного города. Вдали виднелись остроконечные пики горной цепи. По бокам, спереди и сзади их окружал древний лес. Гигантские папоротникообразные, размером с человеческий рост и много выше; высоченные деревья с достаточно тонкими стволами, заканчивающиеся на самой макушке розеткой ветвей с плотными кожистыми темно-зелеными листьями. Ветки были достаточно высоко, но, даже максимально задрав голову вверх, размер их казался внушительным: этакие «блюдца», больше похожие на современные разносы. Трава — длинная, очень плотная и тоже выше человеческого роста, росла по всему лесу массивными островками — охапками. Все в этом месте поражало какой-то странной суровостью, могучестью, и в тоже время переходностью. Ни у кого из учеников не было ощущения постоянности или стабильности древнего леса, будто у него совершенно отсутствовала основа и все это великолепие лишь краткий миг перед переходом во что-то другое. Цвет неба менялся достаточно быстро: от малиново-розового до темно-синего, желтовато-песочного или черного (в зависимости от времени суток).

Пока маги рассматривали древний лес, ничего не трогая руками, на тропу вышел динозавр. Ничего похожего они не встречали ни в одной книге по палеонтологии, истории или географии. Существо было тоже какой-то переходной веткой между травоядными и хищниками — динозаврами, отчего сочетало в себе признаки и тех и других, но не настолько выражено. А может — это была просто тупиковая ветвь, никто из учеников разобраться так и не успел. Древний динозавр поднял вверх небольшую, по сравнению с телом, голову, оснащенную крупным и острым жевательным аппаратом, и понюхал воздух. Могучее тело на мгновение замерло, как каменное изваяние, резко дрогнуло в воздухе короткими толстыми лапками и ни с того, ни с сего понеслось прямо на магов. Андрей дернулся в сторону, но Наставник крепко ухватил его за руку, не давая даже пошевелиться. Тамара просто окаменела на мгновение, лишь глаза расширились от ужаса, и тело окатила волна сильного жара, который тут же сменился ознобом. Но Наставник стоял прямо, даже не шелохнувшись. В звенящих от дикого страха головах ребят прозвучал спокойный, ровный, моментально гасящий сильную эмоцию, голос:

— Стойте спокойно, и с вами ничего не случится.

На мгновение тело учеников обмякло, словно из них выпустили весь воздух, но тут же собралось снова, как будто они были простой мозаикой: собирай и разбирай, как хочешь, и непременно получишь нужный результат, если «подопытные кролики» останутся в живых. Эта мысль молнией пронеслась в сознании ребят, оставив за собой неприятный след неважности ни собственной жизни, ни собственной смерти. Но, тем не менее, все трое стояли прямо и смотрели на динозавра, которому до столкновения с ними оставалось метров пять, не больше. Страх исчез, не было даже обреченности, только холодное отстраненное спокойствие.

Момент удара… и динозавр, протаптывая дополнительную «параллельную автомагистраль», понесся дальше от опасности, которую успел почуять в воздухе. Андрей, Наставник и Тамара преспокойно остались стоять на месте, совершенно целенькие и невредимые. А динозавр, в форме объемной энергетической голограммы, пронесся сквозь них, не обращая никакого внимания на существование магов. Единственное, что напоминало о случившемся — это порыв ветра, который всегда оставляет за собой движущийся объект. Тамара от обиды за собственный животный страх чуть не рыдала в голос. Губы ее не шевелились, но голос слышали и Наставник и Андрей:

— Неужели нельзя было предупредить?

— Можно, — был мысленный ответ. — Но зачем? Лучше один раз испытать, чем сто раз услышать.

— Это садизм какой-то, — встрял в разговор с Наставником Андрей.

— Опыт. А как ты к нему относишься — это личная проблема каждого из вас.

Претензий со стороны учеников больше не последовало, т.к. в лесу начал лавинообразно нарастать мощный гул, сопровождаемый треском и падением деревьев. Навстречу неслось целое полчище древних животных разного размера, возраста и отрядов. Все они убегали от какой-то пока еще невидимой глазу опасности. Орда доисторических зверей пронеслась сквозь магов таким же способом и скрылась за их спинами. Теперь тропа приобрела вид огромной вытоптанной поляны — просеки, с частоколом сломанных и погрызенных на ходу трав, и буреломов из поваленных в спешке деревьев. Через мгновение, прямо перед носом магов, в семи метрах от поверхности земли из воздушной пустоты материализовался космический корабль. Он завис, подстраиваясь под гравитационное поле планеты и медленно, плавно притянулся, как присоска, беззвучно «чмокнув» новое место посадки. Никаких дверей, иллюминаторов не было. По форме он, в самом деле, напоминал две приклеенных друг к другу тарелки, с нанесенной по их общему контуру ребристой выпуклой поверхностью. Было странное ощущение, что этот корабль живой и состоит из самостоятельных колониальных микроорганизмов, обладающих своим сознанием, но управляемых изнутри чьей-то волей.

Из корабля прямо сквозь стенку вышел человекоподобный робот, полностью закупоренный в белый скафандр, как килька в консервную банку. В руках он держал несколько пустых и несколько чем-то наполовину наполненных пробирок. По структуре скафандр был очень похож на сам корабль, живой, странно вибрирующий, будто в нем шла какая-то микроскопическая возня. Пробирки, на первый взгляд, очень походили на стеклянные. Толстостенные и достаточно массивные, они были заполнены ярко синей, черной и молочно-белой жидкостями. Робот занялся «распределением» содержимого пробирок по поверхности земли, лишь чуть-чуть отойдя от корабля, стараясь не потерять с ним какую-то только ему известную внутреннюю связь. Синяя жидкость полосой вылилась на ствол поваленного дерева; черная поделилась поровну на опавший лист и живой, растущий на древнем папоротнике; белая полностью вылилась на землю. Пока робот занимался своими обязанностями, из корабля, достаточно неуклюже, вышел гуманоид. Ростом он был выше человеческого приблизительно на метр, перемещался медленно и угловато, как если бы ему не подходили условия земли даже через скафандр, который, кстати, был того же оттенка, что и сам корабль, только вибрации живого от него не исходило. Камуфляж — скафандр «рослого» резко отличался от скафандра робота даже по форме. На голове располагалось нечто, напоминающее обычное десятилитровое ведро, без прорезей для глаз. За сплошной накидкой — плащом совершенно не было видно ног, да и сама накидка очень сильно смахивала на ведро, только много больших размеров и сплющенная в районе плеч. Длинные, полностью скрытые в рукавах скафандра руки, свободно спускались вниз. А больше никаких особых деталей рассмотреть не удалось ни у гуманоида, ни у робота.

— Серые, — эхом отдались в сознании учеников слова Наставника. — Постоянные посетители планеты Земля с незапамятных времен. Их интересуют вопросы изъятия земных полезных ископаемых и изобретений на уровне мысли. По сути своей опытные воришки, но есть куда более непредсказуемые и скрытые расы.

Тут картина доисторических времен осветилась «фотовспышкой» и маги, стоя на месте, попали в незнакомое помещение, очень смахивающее на амфитеатр, только под крышей. Ровные столы со скамьями размещались поуровнево, один за другим, ввиде лестницы. Посередине, на полу лежал круглый диск, диаметром метра два, не больше. В здании имелся всего только один «вход — выход», но достаточно больших размеров. Вся эта картина, в целом, чем-то напоминала современный зал Заседаний, но только уж очень гигантских размеров, да и самих «заседателей» не было видно. Пусто и стерильно чисто, не пылинки.

— Это зал заседаний Совета Рас. Очень давно, еще до заселения Земли людьми, представители различных рас оборудовали и адаптировали космическое тело, найденное в межзвездном пространстве, для решения спорных вопросов и установления контакта с другими галактиками. Т.к. параметры жизни представителей совершенно различались, то для каждого были созданы индивидуальные условия пребывания в зале. Космическое тело было модифицировано так, что каждый вновь прибывший делегат окружался специальным защитным полем, которое: во-первых, защищало, если дело доходило до проявления несдержанных бурных эмоций, да и от патогенной флоры тоже, во-вторых, поле формировало вокруг него условия, характерные для родной планеты, т.е. температурный режим, давление, влажность, освещенность, мерность. На заседании можно присутствовать и в голографическом виде, это уже по желанию и никем не возбраняется. Диск, который вы видите на поверхности пола посередине — это место выступления. Он может немного приподниматься, чтобы лучше было видно. — Прозвучал в сознании учеников голос Наставника.

— А языкового барьера не существует?

— Практически нет. Общение идет телепатически. Если же образный ряд выступающего резко отличается от образных рядов слушателей, то защитное поле временно достраивает коммуникативные связи в головном мозге, для лучшего восприятия. Но это происходит в том случае, если расы находятся примерно на одном уровне развития. Есть расы с достаточно обедненным образным рядом и такая достройка, пусть даже временная, может им серьезно навредить. Тогда используется персональный аппарат — переводчик.

— Совет Рас действует и в наше время? — спросила Тамара.

— А куда бы он делся? — ответил Наставник. — Он будет функционировать и после нас.

— В Совет Рас входят земляне? — Андрей задал давно мучивший его вопрос.

— Да, но мы в меньшинстве. Представители Земли как могут, пытаются отстоять суверенитет планеты и предотвратить ее колонизацию и вытеснение землян. Пожалуй, на сегодняшний день, это самый важный вопрос. Планета беззащитна и очень богата. Почему бы другим расам не воспользоваться выигрышным положением? Ведь Земля — это уникальный перекресток миров. А население планеты на данный момент по уровню развития напоминает пяти-семилетнего ребенка. Посмотрите на поведение, мировосприятие взрослых и вам все станет ясно. Земляне даже «мяу» сказать не успеют. Медленная целенаправленная колонизация уже началась, пусть даже под видом благих намерений. Теперь, родив ребенка, даже родители не будут знать — землянин ли это или инопланетный организм, внедренный в человеческое тело.

— Ужас какой-то, — констатировала Тамара. — И что теперь делать?

— Познавать себя, свой внутренний узор Силы, усложнять его — в этом заключается уникальность каждого. Помогать «проснувшемуся» отодрать нос от тарелки, но спящего не будить. Внутреннее усложнение рано или поздно приведет вас к Силе.

Вдруг все разом потемнело. Экран, а за ним вся многочисленная конструкция из экранчиков, моментально схлопнулась. Маги погрузились в кромешную Тьму. Единственное, что ощущали ребята — это плавное перемещение задом-наперед, будто их засасывало в водоворот. Мягкий толчок, и все снова оказались в своих телах. Ощущение было как во сне: предметы и все окружение медленно расплывалось, стены странно вибрировали, пытаясь беззлобно выпроводить задержавшихся гостей.

— Подъем, нам пора, время вышло, все это сейчас исчезнет. Андрей, используй свою возможность телепортироваться — это тебе в качестве задания. Бери за руку Томку, а я следом, — сказал Наставник, жестом указывая на внучку.

Андрей буквально выпрыгнул из саркофага, подбежал к Тамаре, которая от долгого лежания все никак не могла выкарабкаться из склепа.

— Характер у тебя видать тяжелый, — вспылил он, почти за шиворот вытаскивая ведьму из саркофага и представляя себя и Тамару напротив гиганта, рядом с лапой Сфинкса.

Перемещение было моментальным. Через несколько мгновений из пространства вышел Наставник, посмотрел на светящееся существо и поднял руку вверх, в знак прощания. Время замерло, облака не двигались, воздушные массы не перемещались. Наставник взял обоих учеников за руки, всматриваясь вдаль, отчего в лицо сразу же пахнуло сначала пылью города, выхлопными газами, а затем квартирой, причем Андреевой. Гигант бесследно исчез, не оставив за собой ни единого энергетического следа, ни одной «ниточки», с помощью которой его можно было бы найти. Наставник потянул учеников за собой по уже проторенному следу, но краем глаза, в самый момент перехода, ребята успели увидеть, как на то место, где они только что стояли, выкатил автобус с туристами, туда-сюда засновали группы отдыхающих со своими гидами. Все снова встало на свои места.

Хроно продолжали беспокоить изменения, происходящие вне зоны его контроля. Внутреннее напряжение усиливалось, не давая возможности расслабиться. Появились субъективные ощущения размывания границ, издавна установленных его предшественниками, как ледяная стена под летним солнцем. Хроно стал ощущать свою незащищенность от разворачивающихся процессов, которые могли привести к краху его «империи», с таким трудом созданной семьей. Это требовало безотлагательных мер по выявлению опасных факторов и их коррекции.

Он решил побеседовать с Хранителем, с которым познакомил его еще дед, в подростковую пору Хроно. Он вспомнил ту благоухающую поляну, среди двух, поросших камышом, больших озер, со стаями уток, гусей, лебедей, куликов, чирков и обилием рыбы. Когда они шли к очень странному дому, с рядом стоящей, похожей на пожарную каланчу, башней, как и дом, сложенной в форме многогранника, из травы то и дело взлетали перепела, шустро бегали в траве стайки куропаток, а густой медовый запах донника дополнял картину. Вокруг дома аккуратными рядами стояли пчелиные ульи, видимо иностранного производства — металлические. Хозяин дома, как только путешественники подошли близко, вышел на высокое крыльцо и поприветствовал пришедших жестом, традиционным у всех народов, пассивно наблюдая за гостями и не говоря ни слова. Некоторое время Хроно с дедом и хозяин дома рассматривали друг друга молча. Потом Хранитель жестом пригласил их в дом, сказав единственное: «Заходите», при этом дверь оставил за собой открытой. Хроно вошел вслед за дедом, а хозяин уже выставлял на дощатый стол глиняные кружки ручной работы, большую крынку охлажденного молока, пышную, с хрустящей корочкой, удивительно пахнущую буханку хлеба, испеченную без формы на поду, большущую глубокую миску меда, аккуратные деревянные ложки, вырезанные умелой рукой, покрытые лаком без росписи. «Отведайте, гости дорогие, медку», — сказал хозяин, усаживаясь на лавку в торце стола, и отломил от хлебного бугорка изрядную краюху, подавая ее Хроно и наливая ему полную кружку молока. Напряжение первых минут встречи постепенно испарялось. Дед с хозяином дома смаковали мед с хлебом, запивая все это молоком. Хроно не отставал от них, отдавая должное угощению. Через некоторое время хозяин выставил на стол десерт — ароматную землянику в сливках. Тогда, много лет назад, вкус ягоды просто восхитили юношу. Еще немного погодя, взрослые отослали Хроно понаблюдать окрестности, а сами о чем-то совещались около часа. Потом дед позвал Хроно и представил ему Аристарха Порфирьевича — хозяина усадьбы, попутно объясняя внуку, что тот недельку — другую поживет у него, в качестве каникул, и, что он, дед, вернется за ним через некоторое время.

Дед встал из-за стола и тепло попрощался с хозяином. Положив свою тяжелую руку на плечо Хроно, он очень внимательно посмотрел ему в глаза, отчего у юноши забегали мурашки по спине, и засвистело в ушах.

— Все будет хорошо, внук, — пообещал дед. — Я скоро вернусь.

Отвернувшись от юноши, он неспешно ушел на поляну, где исчез, используя свойства картины своего кабинета. Больше своего деда, а с ним и отца, Хроно не видел.

Аристарх Порфирьевич был очень немногословным человеком и весьма подвижным. Он постоянно чем-то занимался и старался занять Хроно. В виде просьбы, поручал ему колоть дрова, проверять вирши на озере, устраивая после этого пиршество из вареной, жареной, вяленой, соленой, сушеной рыбы. Обучал молодого человека тонкостям приготовления рыбных блюд и соусов к ним, коих знал несметное количество. О таких, юноша, да и многие маститые повара, наверное, даже не слышали. Аристарх имел превеликое множество приправ в своем арсенале, включая самые экзотические. Откуда появилось все это богатство, он не говорил, было и все тут. Поистине странный дом Аристарха был построен по кругу, восемь огромных комнат, небольшой внутренний дворик. Высокие светлые стены из деревянного бруса, плотно пригнанного один к другому. Большие окна давали достаточно света даже в пасмурные дни. Воздух был чистым, свежим и совершенно без пыли. Хроно не нашел ее даже в кладовке на вещах, которые давно не использовались. Ее просто не было. На заданный о наличии пыли вопрос Аристарх Порфирьевич только улыбался и говорил, что она ему не нужна.

При ближайшем знакомстве с содержимым дома, Хроно лишний раз убедился в его своеобразии. «Начинка» у жилища была суперсовременная, только так замаскирована, что сразу и не разглядишь. Юноша обнаружил толстенные силовые кабели, компьютер, непонятно какой мощности, но судя по количеству проводов, стекающихся к нему, и количеству охлаждающих вентиляторов — это была очень мощная машина. И все это жило, работало как бы само по себе. На башне, казалось совершенно бесцельно, помимо обычных спутниковых тарелок, обнаружились весьма специфические антенные системы, узконаправленные и сфокусированные на определенные точки пространства. Внутреннее строение дома по количеству коммуникаций разного рода напоминало обстановку военного корабля. Тогда это Хроно не удивило — мало ли чем занимался Аристарх. Удивляло то, что извне никаких силовых линий, кабелей к дому и башне не шли. Дом питал все это многообразие на базе своих внутренних резервов. На вопросы об энергоснабжении Аристарх, улыбаясь, отвечал, что энергия берется из воздуха, воды и гравитации, что при необходимости можно задействовать еще и эфирный ветер, и вакуумные источники, только вот нет необходимости. Энергии и так было в избытке накоплено в маховичных накопителях башни, а мощности не загружены и на двадцать процентов. При этом часть мощности тратилась на поддержание среды вокруг дома.

Хроно было любопытно, как все это устроено. Аристарх, не вдаваясь в излишние подробности, объяснял процессы, которые протекали в том или ином случае. Лично ему, своей простотой и доступностью, больше нравились источники, которые открыл Тесла. Главное, что процесс получения энергии сопровождался выделением и усилением естественных частот в гигагерцовом диапазоне, отчего все живое пухло на глазах от избытка энергии и жизненной силы. Хроно не унимался и продолжал донимать Аристарха вопросом: «А есть ли что-нибудь очень простое, что мог бы сделать любой человек?» «Да сколько угодно», — отвечал он. — «Представь, что в вертикальную трубу, погруженную в воду, снизу подается воздух. Поднимаясь, он толкает воду, еще и расширяется в ней, т.е. ускоряет подъем. Таким образом, ставь на пути турбины, которые крутят генератор и насос, источник сжатого воздуха — и снимай „пенки“ один к десяти. Или возьми сильфоны с грузами, посади на ремень, перекинь через блоки, объедини газ единой кольцевой системой и погрузи в воду — вот тебе и вечный двигатель, пока не сотрется, конечно. Или гредушки от кроватей посгибай на девяносто градусов в одну сторону, собери вертикальные части в пучок, зажми кольцом, посади на мотогенератор, опусти в воду вертикальные части, раскрути двигателем. Как только вода начнет бить из „сопел“ — прекращай раскрутку. Дальше все будет крутиться само. Снимай энергию процентов двадцать — двадцать пять. Избыток получается за счет центробежки. Удивительно ведь просто. Только никто этого не делает. Наверное, руки не доходят или не знают. Вихревые технологии, конечно, посложнее будут, но все одно не очень сложны».

Аристарх Порфирьевич, кроме всего остального, был еще и фермером, увлеченным прикладными вопросами науки. С утра он кормил и доил свою маленькую коровенку. Корова действительно была крохотной. Теленочек ее достигал размера собаки. Аристарх говорил, что привез ее с Кавказа, точнее с Кабардино-Балкарии. Доить ее приходилось в таз, т.к. даже пятилитровое ведро было слишком велико. Коровенка обладала добродушным и веселым нравом. Увидев Аристарха, она ходила за ним как привязанная. Видимо очень любила своего хозяина и ждала ответного проявления ласки. Своим трубным мычанием она всячески пыталась обратить на себя его внимание. Иногда, словно собака, подкравшись из-за травяного укрытия или угла дома, она подбегала, тыкалась мордой в бок Аристарха, пытаясь лизнуть ему руки и лицо и призывала чесать ее за ухом или шею. Аристарх незлобиво корил ее в том, что она мешает ему заниматься другими делами, но все же исправно гладил, чесал и ласкал животное. Вольный воздух, натуральная простая пища, рыбалка, ввиде опустошения на озерах самоловов из ивняка — все это гармонизировало и умиротворяло Хроно. Аристарх показывал ему, где они стоят, прокатив юношу на лодке — копии индейской пироги, только пластмассовой и выкрашенной под цвет камыша.

Послеобеденное время Аристарха занимала небольшая автоматизированная теплица с капельным поливом и установкой для гидропонного выращивания. Теплица больше напоминала биотенк для искусственного выращивания растений. В ней моделировались почвы, освещенность, водно-солевой состав смесей, температура. Все это точно дозировалось компьютером. Здесь, в условиях Карелии, у Аристарха росли чай, мандарин, киви, бананы, бамбук, каждый в своем отсеке по своей программе. В этом ботаническом саду росли даже авокадо и манго. Аристарх каждый день снимал какой-то урожай, что-то сеял, рассаживал, пикировал, прищипывал, привязывал, подрезал, сопровождая свои действия неспешными комментариями для Хроно, что и как надо сделать, чтобы получить максимум урожая нужного качества.

Перед закатом Аристарх с Хроно поднимались на башню, пили чай и наслаждались видом окрестностей. Удивительно, но рядом с домом гнуса и комаров не водилось. Хотя над озером их было целое полчище, людей и скотину они игнорировали. На вопрос Аристарха: «Любит ли Хроно летать», пришлось ответить, что он не умеет, никогда не пробовал. Тогда Аристарх заставил своего юного гостя устроить на поляне взлетно-посадочную полосу с помощью небольшой электрокосилки. Пока Хроно осваивал тонкости работы газонокосильщика, Аристарх выволок из подсобки несколько обычных здоровенных пакетов, распаковал их и начал скручивать, ввинчивать, собирать и готовить к старту ультра легкий летательный аппарат, больше похожий на вертолет. Аппарат имел несущий ротор с аварийными реактивными двигателями на концах, винтомоторную установку толкающего типа с винтами переменного шага, небольшую двухместную кабину, целиком состоящую из прозрачного пластика. По словам Аристарха, двигатель для работы не нуждался в топливе. Оно необходимо было только для старта. При запуске двигатель немного прогревался, а потом работал в режиме автотермического горения. Дальность полета была практически неограниченной. Несущий ротор, чтобы сократить разбег аппарата, предварительно раскручивался специальным встроенным электродвигателем.

Собрав, наладив и прогрев «вертолетик», Аристарх сделал короткий пробный полет. Аппарат, не пробежав и двадцати метров, почти беззвучно шурша винтами, взмыл над деревьями, пролетел по кругу над поляной и мягко сел на полосу свежескошенной травы рядом с Хроно. Аристарх, радостно улыбаясь новой затее, пригласил своего гостя в кабину на место пилота. Потом наставлял Хроно около получаса, как этим чудом управлять. Опорные точки аппарата имели поплавки, так что он мог садиться даже на воду. Хроно с азартом первооткрывателя, впитывал все, что показывал и объяснял Аристарх. После тщательного инструктажа, юноша впервые неуклюже поднял в воздух маленький «вертолет» и немного невысоко полетал над поляной под неусыпным контролем Аристарха, который по ходу полета давал дополнительные комментарии и рассказывал, как ориентироваться на местности, как это сделать только по приборам и т. д. и т. п. Но главное, как не мешать большим самолетам и быть невидимым для военных радаров. Получив все инструкции, Хроно был предоставлен самому себе с новой совсем неигрушечной игрушкой, которая на поверку оказалась очень умной и послушной машиной. Аппарат предупреждал о некорректных действиях и ошибках юного пилота, сам предлагал сделать то-то и то-то, мог лететь на автопилоте в выбранную точку.

Так прошло три недели. Дед не объявлялся и Хроно начал беспокоиться, не случилось ли чего с ним. Аристарх последние дни стал какой-то озабоченный, все больше отмалчивался и уходил в свою башню. Настраивал антенны, что-то делал с компьютером, а то и вовсе не подавал признаков жизни, закрывшись изнутри и оставляя Хроно гадать, чем он там занимается. Потом возвращался хмурый с посеревшим от усталости лицом.

Однажды вечером, подойдя к Хроно, Аристарх сказал, что его отец с дедом исчезли и ему самому теперь придется управляться с домашними делами. Аристарх рассказал, что родственники Хроно экспериментировали с минеральными существами, пытаясь найти методы получения от них информации помимо их воли, искали пути, как взаимодействовать с ними, не становясь при этом их рабами, и способы защиты от минерального рабства. Но что-то пошло не так, и они растворились в пространстве-времени, а, не имея обученных и настроенных на них ведьм, найти родственников Хроно на сегодня не представляется возможным. Аристарх, используя свое влияние, оповестил о случившемся все известные ему группы магов, передал все имеющиеся у него настройки. Хроно понял — остается только ждать, что какая-нибудь из групп натолкнется в своих странствиях на их след, но это может занять очень много времени, возможно, столетия. После изложения сути проблемы, Аристарх сказал:

— Твой дед просил меня присмотреть за тобой, не открывая тебе моего статуса. Но в этих условиях, наверное, это все же придется сделать. Я — Хранитель, зовут меня Лант, и пока не вернулись твои отец и дед, я буду присматривать за тобой и твоим развитием, пока ты не достигнешь своего совершеннолетия, двадцати восьми — тридцати лет, т.е. устойчивого внутреннего узора Силы. Ты можешь задавать мне любые вопросы, касающиеся тебя самого, магии и того, что касается внешних взаимоотношений с миром. Я всегда буду рад помочь тебе стать самим собой.

Каникулы после этого разговора резко кончились, превратившись в муштру, в которой Хроно заново изучал историю своей семьи, методы, задачи, цели, пути достижения определенного внутреннего состояния, взаимодействие с артефактами и многое другое. Хроно понимал уникальность такой школы. Это с ранних лет ставило его на одну ступень с людьми, которые управляют этим миром. Никогда ранее он не слышал, чтобы Хранитель кого-либо обучал по столь насыщенной программе, и, поэтому, старался не пропустить ничего, поглощая все большие и большие объемы все усложняющихся знаний. Но всему приходит конец. Однажды утром после завтрака Лант сказал юноше:

— Ты достаточно информирован для самостоятельной деятельности. Обучение закончено. С этого момента тебе самому придется выбирать себе цель и идти к ней. Или не идти. Но ты всегда в случае чего можешь обращаться ко мне. Я еще какое-то время буду приглядывать за тобой, как и обещал твоим родственникам.

От неожиданности Хроно опешил. Лант, теперь уже Аристарх, отправился по своим фермерским делам, оставив его в одиночестве. Не долго думая, Хроно пошел на поляну, проанализировать свое сложившееся положение и что делать дальше. Лант четко дал ему понять, что не собирается оставлять его в учениках. Молодой человек просидел на поляне совершенно неподвижно несколько часов к ряду. Повернувшись спиной к дому, он созерцал стену деревьев, плывущие в небе равнодушные облака и слушал стрекочущий концерт насекомых. Когда солнце коснулось горизонта, Хроно все — таки решил поговорить с Аристархом, как ему быть дальше. Он встал, потянулся, разминая затекшие от долгого сидения мышцы, повернулся и остолбенел. Ни дома, ни башни, ни теплицы, ни им же прокошенной взлетной полосы не было. Глаза видели только холм, ту же траву, тот же пахнущий донник, но не было никаких пчел, впрочем, как и следов пребывания человека. В этой глуши он был один, но неизвестно где. Хроно знал только, что это где-то в Карелии.

Он добежал до вершины холма, но ничего не обнаружил, как будто никогда ничего и не было. Не было деда, отца, Аристарха, полетов и обучения. Юноша почувствовал себя самым одиноким на целой планете, и внутреннее чувство подсказывало — он один, и больше никто и никогда не будет о нем заботиться. Он противостоял всему этому миру, который пока еще не проявил себя как мир агрессивной конкуренции за собственную жизнь. Этот мир пока еще не заметил его, Хроно. Он был равнодушен к нему, как равнодушна пустыня к умирающему от жажды. Он просто был и все, и Хроно тоже просто был, но каждый из них занимался самим собой. Им не было дела друг до друга. Все только начиналось, все еще было впереди.

Солнце зашло и навалилось полчище комаров. Необходимость поскорее убираться из этого места заставила Хроно вспомнить инструктаж деда о картине. Он визуализировал рисунок на раме, зрительно его представив, активировал, воспроизводя последовательность, и вошел в образовавшееся окно. Юноша тут же очутился в своей квартире и, оступившись, сел на пыльный пол.

Так закончилось его знакомство с Хранителем. Потом, Хроно долго искал настройки, пока не научился точно определять место и положение выхода телепортирующего артефакта. Поляну он нашел случайно. Оказалось, что рама помнит все настройки, которые ей хоть раз приходилось воспроизводить. Хроно мотался по точкам выхода несколько месяцев, посетил тысячи различных мест. Однажды, он вышел на поляну со странным домом. Это был полуразрушенный остов с худой крышей и без стекол в рамах. Башня еще стояла, но ступени обвалились. Там не было никаких следов человеческого присутствия. В сознании всплыл тревожный вопрос: «Неужели и Лант тоже исчез». Создавалось такое впечатление, что дом и башня простояли без человека не одну сотню лет, а ветер и непогода медленно убивали жилище из года в год, и не было им препятствия в этом ни с чьей стороны. Хроно не мог допустить такого безобразия. Точно определив положение поляны с помощью секстанта, сделав снимки местности из космоса и привязав все это к картам, он решил провести реконструкцию дома. Наняв строительную фирму, Хроно доставил вертолетами на поляну стройматериалы и бригаду специалистов с разнообразной техникой. «Спецы» разобрали и собрали дом с башней за месяц, превратив руины просто во дворец. Невдалеке поставили несколько ветрогенераторов. Вся эта затея обошлась Хроно в цифру с семью нулями нероссийских денег, но все же он был доволен собой. Конечно, ему пришлось поработать с памятью строителей, но каждого участника проекта Хроно щедро вознаградил N — ной суммой зеленых рублей. В глазах «спецов» вся эта затея выглядела как сумасбродство богатых охотников за приключениями.

Ключ от входной двери теперь висел на видном месте на специально вбитом гвозде. Хроно представлял себе, что Лант или дед с отцом вернутся и будут удивлены идеальным порядком и чистотой дома. Молодому человеку было очень одиноко и хотелось похвалы, или, на худой конец, одобрения своих действий. Но дом так никто ни разу и не посетил. Хроно часто мотался на поляну еще в течение нескольких лет, но, ни одна живая душа не объявилась в его строении, и он забросил эту идею.

Спустя много лет и анализируя всю эту историю, он понял, что было не так. До смешного простая истина: «Не человек красен местом, а место человеком». Нужно было настраиваться на Ланта, а не на географическую точку пространства. Точнее необходим был целостный конгломерат. Сосредоточившись на тех ощущениях, которые он испытывал во время «каникул» в далеком прошлом, Хроно шагнул в ориентированный телепорт и оказался на поляне перед домом. Но не тем, который выстроил он, а тем, прежним, в котором жил Аристарх. Хроно неспешно направился к дому. На высокое крыльцо вышел ничуть не постаревший Лант, внимательно разглядывая гостя. Хроно приветственно поднял руку. Хранитель ответил тем же, но с некоторой задержкой, что неприятно царапнуло что-то внутри и насторожило.

— Что привело тебя ко мне? — без предисловий спросил Хранитель.

— Меня беспокоят изменения, происходящие с Силой в мире. Помоги в этом разобраться. — Хроно переминался с ноги на ногу, т.к. хозяин дома не приглашал его войти.

— Происходящее — закономерно. Растет новая смена, с новыми возможностями. Она пойдет дальше, оперевшись на вас, ваш опыт, накопления, вашу силу. Они приумножат ее и будут противостоять не вам, как своим учителям, а внешним Силам. И не следует им в этом мешать. Необходимо всемерно помочь и укрепить их. Распри на время следует забыть. В борьбе за лидерство в междоусобицах мы рискуем потерять саму планету. Думаю, что грядет открытое вторжение не землян. За этим последует массовое истребление всего, что нам дорого и ценно. Сможем ли мы вообще выжить — это большой вопрос. Отсидеться на этот раз не получится ни у кого. Вторжение затронет каждого живущего на Земле. Насколько мы готовы к такого рода изменениям, подумай. Противостояние уже налицо: подготовленные отпрограммированные лидеры, как в инкубаторах, пестуются в разных партиях и движениях; правители — марионетки, законодатели — извращенцы, геноцид народа в каждой стране, куда не посмотри. Это не что иное, как предвестники грядущей катастрофы. Разворачивающийся на наших глазах акт планомерно раскручивающегося сценария замещения нашей цивилизации другой, нечеловеческой. Противник умен, дальновиден, опытен и нетороплив. Оставаясь в тени, он стравливает одних землян с другими, вносит раздор, не позволяя объединиться. В ход идет все, что вызывает дискомфорт: языковые различия, цвет кожи, привычки, территория, экономика и т. д. и т. п. С кем ты, Хроно? На что направлены твои действия и мысли? Это основа. Дальше думай сам.

Лант повернулся и пошел в дом, плотно закрыв за собой дверь, и не приглашая войти гостя. Потоптавшись на ступенях, Хроно был вынужден вернуться, так ничего толком и не разузнав. Разговор с Хранителем лишь усилил тревогу и раздражение от собственного бессилия в данной ситуации.

Иса достаточно оклемался, чтобы перемещаться по квартире. Он сидел на кухне, одетый в свою одежду, и ковырял вилкой в яичнице с беконом, вымакивая желток хлебным мякишем. Отек с лица спал, на коже остались лишь синяки, уже начавшие цвести. Нос укрепляла нашлепка из пластыря. Тампоны из ноздрей он убрал самостоятельно, отчего горестно хлюпал носом каждую минуту. Увидев Хроно, входящего на кухню, Иса затравленно сжался и, втянув голову в плечи, замер. Хроно подошел к ученику, дружески похлопал его по спине и ободряющим тоном справился о его самочувствии. На что Иса промычал что-то невразумительное и опять уткнулся в тарелку. Не обращая внимания на зажатость ученика, Хроно приготовил себе такую же яичницу, только с сыром и грибами, параллельно сооружая какой-то ароматный соус и фруктовый коктейль. Хроно попытался расшевелить Ису разговором и вывести из ступора, но тот упорно отмалчивался, косясь по сторонам и пряча взгляд. Усевшись напротив, Хроно с аппетитом принялся уплетать яичницу, добавляя пластинки солями. Плеснул Исе в стакан фруктовый коктейль и заставил его выпить. Поев и оставив ученика на кухне, предоставленного самому себе, Хроно отправился в ванную проведать Марго.

Девушка преспокойно спала в ванной на животе, совершенно слившись с дном. Контур ее тела обозначали лишь пузырьки воздуха системы жизнеобеспечения. Он несколько раз хлопнул по воде ладонью. Марго зашевелилась и встала в ванной во весь рост, вперив немигающий взгляд в переносицу учителя. Хроно улыбнулся, демонстрируя заслуги личного стоматолога. Марго ответно продемонстрировала оскал, сопроводив его низким, свистящим выдохом, еще более пристально наблюдая за Хроно. На приветствие и вопросы о самочувствии ученица никак не реагировала, продолжая совершенно неподвижно стоять в ванной. Кожа обсохла и приобрела обычную человеческую окраску. На ней не было только пушкового волоса, присущего всем людям, да волосы на голове напрочь отсутствовали, ресницы же чудесным образом сохранились. Ногти на руках стали правильной формы, но занимали не половину фаланги, а две их трети, а это уже не так бросалось в глаза. Ноги, вернее их часть, оставшаяся в воде, сохранили своеобразную прозрачность, отчего Марго была похожа на усеченную статую. Но все же, это был успех. Он решил постимулировать голосовые проявления ученицы. Подойдя к компьютеру, он задал программу по наведению каскада электрических импульсов в ванной. Они не могли убить Марго, просто это были усиленные импульсы из раздела миостимуляции. Девушка, как ужаленная, выпрыгнула из ванной и, взвизгнув, издала серию гортанных звуков, от которых у Хроно пробежали мурашки по всей спине, и он временно оглох. В голове зазвенело, как будто кто-то саданул билом по подвешенному рельсу.

Эксперимент начинал приобретать элементы неуправляемости. Обдумав ситуацию, Хроно все-таки решил прибегнуть к помощи Ланта, представив ему учеников. Раздумывать долго он не стал. Одев противогаз, он усыпил Марго обычным эфиром в совокупности с фторотаном, заполнив этой смесью всю ванную комнату. Как только Марго рухнула на пол, он быстренько спеленал ее как младенца, закрепив на коже головы электроды и подключив, на всякий случай, аппарат электросна. Ко всему прочему, прихватив портативный наркозный аппарат, Хроно уложил тело ученицы на передвижную кушетку и покатил спакетированную Марго к телепорту. По пути жестко скомандовал Исе подняться и следовать за ним.

Девушка смирно лежала на каталке, Исаак молча плелся сзади, уже не ожидая ничего хорошего. Хроно, одной рукой держа Ису, а другой, обнимая Марго вместе с каталкой, перенес всю кампанию прямо к крыльцу Хранителя. Лант сидел прямо на ступеньках с кружкой ароматного чая, уже ожидая их появления. Поставив на крыльцо кружку, Хранитель поднялся, с мягкой улыбкой поприветствовал гостей, назвав каждого по имени. Задержав взгляд на Исе, Хранитель удовлетворенно кивнул, что-то бормоча себе под нос. Потом положил обе руки на тело спеленатой Марго, поцокал языком, снял провода с ее головы, убрал лицевую маску и только потом повернулся к Хроно.

— Ну, что. Преобладают древние структуры, а ты хотел, чтобы новые структуры сохранили преобладание над древними, да не получилось, — сказал Хранитель, держа ладонь над головой Марго.

Хроно утвердительно кивнул, а Лант продолжил:

— За древними структурами стоит эволюция с ее миллионами лет естественного и неестественного отбора. Отстимулировав их, ты нарушил баланс Сил. Да, это дало девочке многое, очень многое, но подавило в ней человека. Тебя же не устраивает этот результат. Чтож, успокою тебя, Хроно. Она — сохранна, только приторможена. Тебе следует обратиться к Арендатору. Знаешь ли где его найти? Думаю, что контакт пойдет им обоим на пользу. Все же напомню.

Хранитель коснулся тремя сложенными пальцами середины лба Хроно. В сознании всплыл сумрак пещеры, лежащий на каменном топчане человек, сырость, объем, запах, шелест воды.

— Я забираю у тебя ученика, Хроно. Он мне подходит больше, да и потребуется в ближайшее время.

Хроно попытался возразить, но Лант прервал его властным жестом, не предполагающим возражений. Хранитель жестом указал Исе на дверь дома, оставшись неподвижно стоять лицом к Хроно. Как только юноша пересек границу двери, Лант и его странный дом просто растворились в воздухе, оставляя Марго и Хроно посреди диких трав. Обняв Марго, он вернулся в свою квартиру, сразу же настраиваясь по «адресу», обозначенному Хранителем. Воспользовавшись картиной, Хроно вместе со своей ношей поспешно шагнул в пещеру арендатора.

Квартира Андрея сохранила все ароматы когда — то приготовленной пищи, словно они никуда и не отлучались. Воды в кране по-прежнему не было, что привело хозяина в простое банальное русское бешенство. Но долго поэмоционировать ему никто не дал. Наставник поднялся с кресла, куда оказывается, он уже успел «приземлиться», пока его ученики бегали по кухне в поисках чего-нибудь съестного, и спокойно, как само собой разумеющееся, сказал:

— Некогда есть. Отправляемся в Карелию к Хранителю.

Ученики замерли на мгновение, а выражение их лиц говорило лишь об одном: «А как же осмыслить увиденное, осознать»? На что тут же получили краткий исчерпывающий ответ в словесной форме:

— Туго у вас, ребятки, с мыслительным процессом. Думать ведь никто не учил. Проще обучить не думать. Собираемся, да оденьтесь потеплее, маечки и футболочки не подходят.

Андрей с Тамарой, словно во сне, поплелись к шифоньеру. Выбирать и наряжаться не приходилось, схватили первые, попавшие под руку свитера. Андрей натянул старые потертые джинсы, а Тамаре протянул пару совершенно новых, еще с этикеткой, в надежде на то, что она в них не влезет. Ведьма взяла ножницы, на глаз оценивая ширину бедер подарка, и одним махом отрезала нижнюю часть штанин, подгоняя под свой рост и комментируя свои действия репликой:

— Не хныкай. Я тебе потом свои подарю. Но… спасибо.

Андрей окончательно смутился и покраснел, что его уличили в мелком стяжательстве. Стыдно стало до жути. Он отвернулся от Тамары и пошел к Наставнику, бубня себе под нос:

— Всегда прокалываешься в самом малом, во дурдом…

Тамара павой плыла за ним следом и ехидно улыбалась, но увидев серьезное лицо деда, спрятала свою веселость в уголках глаз.

— Нашкодила, — посмотрел на нее Наставник.

— Да нет, — в два голоса ответили ученики, при этом лицо одного было хмурым, а у другой — веселым и довольным.

— Спелись, — Наставник удовлетворенно окинул взглядом их наряд и скомандовал. — Руки.

Все трое одномоментно соединили ладони, образуя круг. Как только они это сделали, в самом центре замкнутого кольцом рук сформировался наполненный светом цилиндр, чуть выше человеческого роста. Наставник вошел первым, и, не отпуская ладоней учеников, провел их в объемную геометрическую фигуру, сплошь пронизанную изнутри в разных направлениях и под разными углами лучами. Теперь руки можно было опустить. На немой вопрос учеников: «Почему нельзя воспользоваться уже ставшим привычным способом перемещения», Наставник ответил:

— Это специальный векторный телепорт по моему представительству у Хранителя. К Ланту достаточно сложно добраться обычным перемещением, в результате можно попасть куда угодно, но только не к нему.

Тамара скромно промолчала, а Андрей пожал плечами — никто из учеников ничего не понял из объяснения Наставника, и только из-за спешки они не задали очередную серию вопросов. Портал начал сворачиваться в точку, образуя своеобразный кубический пространственный коридор, по которому не надо было идти, т.к. он самостоятельно перемещал магов в нужную точку пространства и времени. «Конец» коридора вспыхнул розовой квадратной рамкой, что означало точку «прибытия». Наставник вместе с учениками вышел прямо на поляне, где стояли дом и башня Хранителя. Достаточно плотный, коренастый мужичок сидел на верхней ступеньке высокого крыльца и со скоростью заправской вязальщицы плел какую-то рыболовную снасть, больше похожую на симбиоз экрана с сеткой. Ребятам показалось, будто он настолько увлечен работой, что даже не заметил прибывших гостей. Но, не прерывая своего кропотливого занятия, Лант, а в том, что это был именно он, ученики не сомневались, приветливо проворчал:

— Уж давно поджидаю тебя, магистр. Вот смотрю, и молоднячок привел. Присаживайся, а ребятки твои пусть пока погуляют, окрест посмотрят.

Тамару с Андреем кто-то повернул внутри самих себя на девяносто градусов и легонько подтолкнул в спину, придавая их физическим телам определенное ускорение в сторону Исаака, весьма своевременно конфискованного у Хроно.

— Вот те на… Вот и поговорили, — проворчал Андрей, быстрым шагом удаляясь от дома Хранителя в сторону молодого темноволосого человека, самозабвенно и с упоительным азартом колющего дрова на поляне.

— Да уж, здорово он нас. Быстро и тактично, — через спину бросила Тамара, почти бегущая впереди Андрея и изредка, на «автопилоте», перепрыгивающая через камешки, спрятанные в густой траве.

Наставник тем временем подошел к Хранителю и, не протягивая руки, присел рядом с ним на деревянную ступеньку. Аристарх или Лант, как его называли маги, затянул последний узелок в своей чудо снасти и отложил ее в сторонку. Слегка скрестив пальцы рук, лежащие на коленях, и, не гладя на Наставника, он продолжил начатый монолог, беря на себя приоритет в беседе.

— Недавно был в Совете Рас. Нас всех подставили, а планету поделили на сектора влияния, с целью колонизации.

Наставник сидел совершенно молча, считывая с поля Хранителя дополнительную информацию, которую тот не хотел переводить в словесную форму, и открыл специально для мага временный доступ. Перед внутренним видением Наставника проносились те сцены, в которых Аристарх принимал активное участие. Кулаки мага сжимались и разжимались так, что кости хрустели в суставах. Смысл информации, переданной Хранителем, приводил к ужасным выводам о положении землян в целом. Оказывается, пока он показывал ученикам Хроники в Зале Памяти, произошли крупномасштабные подвижки в расстановке Сил в Галактике. Представители цивилизации Серых были пойманы группой магов с поличным. Не решаясь на открытую конфронтацию с землянами, Серые внедряли в человеческие тела своеобразные энергетические подсадки, подчиняющие и контролирующие волю и свободу выбора. Многоуровневые подсадки были изъяты из нескольких представителей Земли. Оказалось, что внедренные энергоструктуры меняют внутренний узор Силы человека, а соответственно и внешний. Маги обратились в Совет Рас с просьбой оградить планету Земля от внутренней экспансии многих рас, которые в купе с Серыми уже давно были замечены в противоправных действиях и нарушении суверенитета планеты. Но дело приняло совершенно иной оборот. Серым и их галактическим соратникам ограничили лишь ареал пространственного перемещения, да сопроводили своеобразным конвоем, контролирующим их деятельность, но никак не оградили планету Земля и землян от инопланетного вмешательства. Мало того, Серые начали сетовать на малую численность своей цивилизации. Аристарх, сопровождаемый группой магов, пообещал, что, в таком случае, Серый, независимо от возрастной категории, замеченный на территории планеты Земля в действиях, направленных на порабощение землян и торможение развития цивилизации, будет уничтожен. Политик от цивилизации Серых негодовал и ответно пообещал, что за каждого уничтоженного «серого» младенца будет убит младенец Земли. Совет не мог допустить открытой цивилизационной конфронтации по закону Галактики. Одно дело — скрытая война, когда многие расы тихо и спокойно делят Землю на сектора влияния и внедрения, пользуясь незавидным положением «спящих» землян, забывших о том, что у них вообще есть дом и этот дом — их родная планета, но в потенции ужасно опасных для всей Галактики своей непредсказуемостью и концентрацией в каждом представителе огромной мощи. Своеобразную «помощь» оказал политик Земли-2, планеты, очень похожей на Землю, но с цивилизацией несколько выше стоящей по уровню развития, хотя тоже носящей явно техногенный характер. Высокий светловолосый старец, одетый в белую светящуюся мантию с оранжевым, похожим на солнце, знаком на груди, сошел в центр «лобного места», где уже находились Хранитель с магами и обвиняемый Серый. Все смолкли, и только Аристарх внимательно следил за каждым его намериваемым действием. Старец подошел к Серому, бесцеремонно сунул ему в живот руку и расправил пальцы. Лучи, идущие от них, тут же выявили союзников политика от Серых, которых тут же, не сходя с места, пометили светящимся клеймом, говорящим лишь о том, что эти расы будут находиться под усиленным контролем Совета. И больше ничего. Ни тебе ограничения доступа к Земле и землянам, ни изъятия многочисленных и многоуровневых подсадок, ни прекращения экспансии. Вопрос был закрыт.

Маленькая группа землян стояла посреди многотысячной толпы представителей иных рас и цивилизаций, запоминая каждого, кто их унизил, предал и пытался превратить в рабов. Аристарх с магами, сопровождаемые презрительными взглядами в спину и тихими усмешками, молча вышли из Совета.

— Грядет война, — тихо, одними губами, прошептал Наставник, «переваривая» увиденное.

— Она никогда не заканчивалась, магистр, лишь принимала ту или иную форму. Человека боялись всегда. Но сейчас самое подходящее время для массовой экспансии на нашу планету. Под благовидным предлогом человечеству навязали многочисленные инопланетные подсадки с целью помочь в развитии цивилизации. Это же оказалось ничем иным, как переориентацией землян на техногенный путь развития: добычу полезных ископаемых — отказ от природных источников энергии Солнца, воды, воздуха, эфира, вакуума; внедрение финансового аспекта — погружение в материю и зависимость от т.н. стечения обстоятельств; помещение человека в благоустроенную каморку тринадцати квадратных метров — изъятие родовых корней и основы; сексуальная революция — отказ от сотворения, творчества и Любви, да много всего, — Аристарх снова взялся плести снасть, но Наставник видел, что руки старого Хранителя легонько подрагивают. — Человечеству навязали «сон» и оно благополучно его приняло, как таблетку.

— Что мы должны сделать в первую очередь? — спросил Наставник, прямо смотря в глаза Аристарху.

— Пойдем, прогуляемся, я тебе кое-что покажу. С ребятами ничего не случится.

Хранитель Лант молча поднялся со ступеньки, приглашая своего гостя следовать за ним.

Пещера была достаточно объемной, воздух чистым, но уж слишком влажным. По полу тихонько шелестел ручеек. Свет в пещеру попадал через многочисленные отложения слюды, пронизывающие толщу камня. Но его едва хватало, чтобы различить предметы, вернее их контуры. У стены, на большом вогнутом камне, застеленном шкурами, лежал человек, укрытый толстенным одеялом из таких же шкур так, что едва было видно небольшую прядь темных клочковатых волос. Ждать пришлось довольно долго. Хроно уже изрядно замерз, отчего мышцы стали вибрировать, вырабатывая спасительное тепло. Марго спала. Наконец человек на топчане пошевелился и встал. Тело арендатора совершенно не было изможденным. Теплая кожаная одежда и мягкие мокасины несколько сглаживали суровый вид хозяина жилища. Из — под кустистых бровей в сумраке пещеры вспыхнули черные как смоль глаза, аккумулирующие в себе последние жалкие крохи света.

— С чем пожаловали? — услышал в собственной голове Хроно.

Не произнося слов, он в образах объяснил арендатору суть проблемы, предварительно сославшись на Хранителя и извиняясь за беспокойство. Существо подошло к Марго, ощупало ее, уделив много внимания животу девушки. Арендатор явно некоторое время наслаждался своим действом. Убрав руки, он вновь направился к своему ложу и, укутавшись в меховое одеяло, замер в неподвижности. Хроно же получил очередной посыл в виде удовлетворенного голода и картин нагой Марго, оседлавшей дракона, летящего среди облаков на фоне звезд. И все. Больше ничего. Хроно еще немного подождал для верности, но не получив больше никаких образов, убрался из пещеры вместе с девушкой. Уже в квартире он распеленал, одел и уложил ее в постель, включив тихую спокойную музыку, а сам направился в холл, налил себе в бокал любимого вина, уселся в кресло и стал ждать.

Глава IV
Цивилизационная машина предтечи

Андрей с Тамарой, наконец, добежали до Исаака и остановились как вкопанные, точнее их остановило что-то мощное, исходившее от молодого человека, больше похожее на одновременно право и левозакрученное торсионные поля. Именно эта стабилизация полей и создавала непреодолимый барьер для магов, завораживая поразительной гармонией и сбалансированностью Сил. Тамара попыталась посмотреть внутренний или хотя бы внешний узор Силы Исаака. Но как только она сконцентрировала свое внимание, молодой человек начал попросту растворяться на ее глазах, впрочем, как и все, что его окружало в радиусе двух метров, хотя оба взаимодополняющих друг друга поля никуда не девались, лишь на порядок возросла интенсивность вибрации структурных микрочастиц. Никакого узора Силы разглядеть так и не удалось.

— Это его защитный механизм от постороннего вмешательства как извне, так и снаружи, — предположил Андрей, стоя рядом с ведьмой и пытаясь оценить степень «растворения» Исы в пространстве. — Хотя судить не берусь. Странный малый.

Иса совершенно не заметил прибывших гостей, и все также с упоением продолжал колоть дрова, изредка поправляя темный длинный локон волос, все время падающий ему на глаза. Он даже не заметил, что стал изолироваться из окружающего пространства, плавно «переходя одной ногой» в инореальность. Для себя юноша оставался видимым и слышимым. Тамара, чтобы не привести Ису к дестабилизации полей, осторожно тронула рукой защитный барьер. Ученик Хранителя вздрогнул и замер с топором в руках, пытаясь синхронизироваться с тем, кто нанес «удар». Словно через мутное немытое стекло, он, наконец, стал различать силуэты двух существ, постепенно все больше напоминающих обычных молодых людей: девушку и юношу приблизительно его возраста. Девушка стояла по ту сторону изоляционного защитного слоя, выстроенного вокруг Исы старым Хранителем в первый же день его конфискации у учителя Хроно, и упиралась в него ладошкой. Даже на таком расстоянии Исаак чувствовал от ее руки мощное тепловое излучение. Аромат полевых цветов нахлынул на него волной и только после этого новоиспеченный ученик Хранителя смог рассмотреть своих гостей. Потрясающе красивая девушка стояла рядом с юношей и приветливо улыбалась, мысленно извиняясь перед Исой за возможно причиненные неудобства. Юноша же напротив совершенно не производил впечатление коммуникабельного и приветливого человека. Исе показалось, что он зорко наблюдает за каждым его еще только намериваемым действием, слегка оттесняя красотку за свою спину. Это его слегка позабавило, но вверх взяла этика гостеприимства. Опуская топор на землю, Исаак резко выпрямился и протянул мускулистую натруженную ладонь Андрею:

— Исаак.

— Андрей. Маг. — Андрей почувствовал себя крайне глупо, но последняя фраза буквально вылетела из него и не столько для значимости, сколько для устрашения, вот только неизвестно кого.

— Тамара, — ведьма слегка присела, приподнимая подол воображаемого платья, одним махом разряжая обстановку. — А ты ученик Хранителя, судя по механизму защиты.

— Начинающий, — Иса приложил ко лбу протянутую ведьмой руку для поцелуя. — А ты — ведьма.

— Многообещающая, — засмеялась Томка, подыгрывая молодому хранителю и слегка толкая в бок Андрея, чтобы тот сменил выражение лица.

Пока ребята пытались наладить контакт и, по большей части, выясняли: кто, откуда и зачем, Аристарх с Наставником не спеша подходили к группе, периодически бросая друг другу одну-две фразы и надолго замолкая. Исаак, первым заметивший приближение своего наставника, радостно помахал ему, образно показывая, какую кучу дров он успел наколоть. Аристарх улыбнулся молодежи. Группа учеников почувствовала, что улыбка Хранителя принадлежит всем и каждому в отдельности, объединяя их в нечто целостное и в тоже время изолируя личное пространство каждого.

— Исаак, приветь гостей. А мы пока отлучимся. Все необходимое в доме, — Аристарх дружески положил тяжелую мускулистую руку на плечо ученика.

Молодой человек, ничего не говоря, поднял с земли брошенный топор, кивнул головой молодым магам в сторону башни и бодрым шагом стал удаляться, не дожидаясь, пока ребята его догонят. Хранитель с Наставником резко, практически синхронно, повернулись и пошли в сторону леса, не говоря друг другу ни слова. Тамара с Андреем бросились догонять Исаака, который уже умудрился дойти до башни — дома, ставших теперь и его пристанищем тоже.

— Не вляпаются, но ознакомятся, — предварил Хранитель беспокойство Наставника, порождаемое ответственностью за жизнь своих учеников.

Наставник согласно кивнул. Они подходили к хвойному лесу. Медленно, словно защитная стена, вырастающему прямо перед глазами. Хранитель остановился, давая понять своему спутнику необходимость привала, и медленно опустился на жесткую колючую траву, слегка поджав под себя левую ногу. Наставник опустился следом за ним, держа в поле зрения башню Аристарха, словно это был маяк на бескрайней водной глади, и стоит только упустить его из виду, как тут же затеряешься и никогда уже не вернешься назад. Аристарх помолчал некоторое время, а затем, будто дождался подходящего момента, медленно заговорил, тщательно подбирая и взвешивая каждое свое слово:

— Магистр, у тебя ведь есть внук — Николай. Знаешь ли ты, кто он такой и чем обладает?

— Я знаю только то, что он еще мал и чем-либо заниматься ему очень рано. Ты ведь знаешь, Лант, что у меня нет доступа просматривать книгу человеческих судеб — это твоя прерогатива, — достаточно жестко ответил Наставник, давая понять нежелательность этого разговора. — Я не собираюсь ломать его и фаршировать знаниями, словно он рождественская утка.

— Магистр, — Хранитель мягко устало улыбнулся собеседнику, не желая оскорбить или вмешаться в его личные дела; он просто констатировал давно известный факт. — Ты не сможешь этого сделать.

Наставник опустил голову, обдумывая услышанное. Хранитель, не дожидаясь вопроса, продолжил:

— Ты знаешь, что я самостоятельно путем многочисленных экспериментов и опытов стал тем, кого ты перед собой видишь. — Наставник согласно кивнул, ожидая продолжение объяснения. — Николай родился осознанно. Он выбрал себе родителей, физическое тело и тебя, в качестве основы, от которой, пока он не подрос, можно сделать первый шаг. Магистр, он — хранитель этой планеты, да и не только, обладающий природной изначальной Силой и стихийностью, сознательный в смерти и осознающий самого себя и окружающее пространство с рождения. Он — возможное будущее этой планеты.

Аристарх замолчал, ожидая ответной реакции собеседника.

— Ему грозит опасность? — спросил Наставник, цепляясь жестким взглядом за «спасательный маяк» — башню.

— Хранителю практически всегда что-то или кто-то грозит. Но на данный момент ему пока ничего не грозит. Сама Земля и космическое пространство защищает его от внешнего и агрессивного внутреннего воздействия. Я надеюсь, что так и будет впредь.

— Он что-то показал тебе? — не глядя на Аристарха, спросил Наставник.

— Да, — в звенящем воздухе повисло секундное молчание. — Он показал мне Галаксис.

В черноте космоса, вне плоскости Галактики, над одной из ее ветвей висело исполинское тело, прикрытое от всего и вся толстенными узорными плитами брони. Свет далеких звезд совсем не отражался от покрытых пылью плит. Галаксис спал. Просыпался он только для того, чтобы усвоить пыль, застрявшие в толще брони метеориты, провести профилактические работы в своем гигантском теле и проанализировать тенденции развития в немногочисленных звездных системах своего сектора, несущих на своих планетах жизнь, внести необходимые коррективы в потоки энергии и вещества.

На этот раз Галаксис проснулся от того, что крохотный комок разумной энергии топал по колено в пыли с одной чешуйки плиты на другую. Анализ излучений, исходящих от этого существа, понравился Галаксису. Он удивлял своей не тривиальностью, жизнерадостностью, способностью восторгаться красотой звезд и всего окружающего мира в любом его проявлении. Галаксис был удивлен появлением этого комочка на своем могучем теле. Он осторожно всосал пыль в плиты защиты, стараясь не тронуть гостя, и тут же ощутил просто бурю всплесков энергии. Разумное существо принялось скакать по плитам, излучая вибрации удивления и восторга, щекоча чувствительные элементы Галаксиса, напоминая ему тех, кто создал его самого, пробуждая потоки памяти, желание полетать, подвигаться, размять свои древние кристаллические мышцы. Ему нравилось это забавное жизнерадостное существо, и Галаксис пошел на совершенно беспрецедентный шаг. Он обозначил светящуюся дорожку и открыл вход в свои недра. Быстро проанализировав излучения и выделив вибрации, на которых комочек думал, Галаксис вступил с ним в контакт, начав транслировать ритмические ряды образов, гармонически между собой связанные. Наверное, это были стихи. Существо остановилось и попыталось вмешаться, синхронизируясь с гармоническими потоками и выдавая параллельные потоки гармонических вибраций, подтверждая свою разумность и сложность восприятия, созвучную внутреннему восприятию Галаксиса. Это приятно удивило. Наконец-то появился собеседник, и одиночество Галаксиса закончилось. Анализируя вибрации, он уже знал, откуда взялось это чудо. Крохотная голубая планета, третья от желтого карлика, на периферии ветки Галактики в его секторе контроля. Галаксис двинулся в направлении планеты, чтобы поближе рассмотреть этих удивительных существ, называемых себя людьми.

Он впустил маленького человечка в полость, когда-то давно занимаемой его создателями, и включил системы жизнеобеспечения, создавая для него привычные условия. Но, видимо, энергетическая форма существа не нуждалась в каких-либо дополнительных условиях. Излучая вибрации любознательности, восторга и удивления, человек гулял по полостям Галаксиса, прикасаясь ко всему, что видел. И это было невыразимо приятно древнему космическому телу. От этих прикосновений он буквально тонул в потоках удовольствия. Система желтого карлика приблизилась быстро. Галаксис выбрал удобное положение и замер наблюдая.

Планета была красивой, с большим количеством воды, водяных паров и обилием жизни. С освещенной звездой стороны комочки жизни были очень активны. Они перемещались по планете на примитивных устройствах, собирались в большие скопления, суетились, словом, занимались своими делами. На неосвещенной стороне активность была не менее выраженной, но другой. Комочки энергии выпускали в околопланетное пространство свои копии на длинных тоненьких нитях. Вся эта масса нитей, переплетаясь друг с другом, взаимодействовала между собой и пространством, окружающим планету, в разных его проявлениях проникая в будущее и прошлое, в другие слои реальности. Источники нитей забирались в самые разнообразные коробочки, разных размеров и форм, но с четной геометрией прямых. Оставаясь там длительное время в неподвижности, они регулярно подтягивали к себе выпущенные нити, как будто что-то собирая из пространства тени планеты.

Вглядываясь в эти копии энергии и анализируя излучения, Галаксис отметил, что нет ни одного одинакового, хотя все и схожи. Но таких как его гость — вовсе единицы, разбросанные по всей поверхности планеты. Их нити не пересекались с нитями других менее ярких сгустков энергии. Отслеживая подпространственные перемещения нитей, Галаксис наткнулся на нити, идущие откуда-то извне, от других звездных систем. По этим связям перемещались импульсы управления и воздействия на отдельные сгустки сознательной энергии, горизонтально внутри атмосферы планеты, прижимаясь к ее поверхности, на другие энергообразования, создавая связанные, как паутиной, группы. Эти связи отслеживались и в зоне освещенности. Активность этих групп была явно подавленной, и это настораживало. Тем более, что уровень развития цивилизаций источников явно превышал уровень развития цивилизации данной планеты. На Земле использовались энергоисточники, работа которых основывалась на разнице температур, хотя сама планета буквально купалась в потоках энергии. Это ставило под сомнение разумность обитателей планеты, либо искусственному торможению развития со стороны рас иных звездных групп. Во всем этом следовало немедленно разобраться.

Яркий представитель цивилизации, излучая восторг и удивление, бегал из полости в полость в бескрайних недрах Галаксиса. С ним следовало вступить в более тесный контакт и наладить энергоинформационный обмен. Ограничив его перемещения одной полостью, что незамедлительно вызвало тревогу и напряженное ожидание опасности, Галаксис активировал коммуникационные порты полости, демонстрируя голографическое изображение своих создателей, весьма схожих с людьми внешне, только более сложных по внутреннему узору Силы. Галаксис сопровождал знание знаками на стенах и управляющих панелях. Существо восприняло игру очень серьезно, быстро уяснив суть происходящего, повторяя и предлагая к разъяснению, прикосновением к кнопкам панели управления, замирая на какое-то время, ассоциируемые образные ряды, пытаясь выстроить свой образный ряд. Контакт был налажен и начал расширяться в абстрактные области, усложняя видеоряд сериями образов, действий и изменений.

Вдруг существо явно забеспокоилось и начало искать выход, транслируя начало встречи. Галаксис поспешно открыл выход и… человечек исчез, как будто его и не было, только ярче других вспыхнуло одно из энергообразований на планете Земля. Галаксис продолжил сбор информации и анализ внутренних связей этой разумной формы жизни.

Исаак поджидал гостей у нижней ступени крыльца. Тамара весело бежала впереди Андрея, предвкушая интересную беседу и приятное общество двух молодых людей. Все трое быстро поднялись по ступенькам и зашли в дом. Обставленный по последнему слову техники, он, тем не менее, одновременно казался прост и уютен, словно это была теплая поверхность русской деревенской печи. За широким деревянным столом стояла скамья, навевающая лишь одно — приземлиться и отдыхать. Дом и все убранство было пропитано любовью, гармонией и щедростью, присущей только русскому гостеприимному характеру. Иса широким жестом «полухозяина» пригласил ребят сесть за стол, а сам начал «метать» на его дощатую поверхность разнообразные кушанья: мед, молоко, орехи, блинчики, рыбу, сыр, вареную картошку, сверху посыпанную зеленым луком и политую маслом. Словно заправский официант, он подошел к холодильнику и достал оттуда кувшин, доверху наполненный каким-то хмельным напитком. Ребята еще издалека почувствовали странный запах не то меда, не то пива.

— Медовушка! — констатировал Иса и постучал указательным пальцем по сразу запотевшей в тепле поверхности кувшина.

Андрей отрицательно замотал головой, а для пущей утвердительности отказа помахал рукой. Томка широко улыбнулась и махнула, мол, тащи его сюда, а там разберемся, за что получила от Андрея под столом мягкий толчок по ноге. Исаак, довольный согласием дамы, поставил кувшин на угол стола, пододвинул табурет и сел напротив гостей, подперев кулаками подбородок. К еде пока никто не притрагивался, изучая общий эмоциональный настрой кампании. Тамара, оценив обстановку, задорно потерла одну ладошку о другую и приступила к трапезе, накладывая себе в тарелку лакомства. Следом за ней к еде потянулись Андрей и Иса, искоса наблюдающие друг за другом и показывающие, что пока никакого доверия между ними не возникало. Все переменилось буквально за секунду. Исаак налил медовухи себе и Тамаре и уже хотел было поставить кувшин обратно, как в одно мгновение к нему резко протянулась рука Андрея с пустым фужером, мол, и мне тоже. Молодой хранитель улыбнулся одними глазами и, не проронив ни слова, заполнил фужер до самых краев. Только после этого все приступили к угощению, изредка запивая ароматным, потрясающе вкусным напитком.

Медовушка оказалась достаточно крепкой. Теперь застолье наполнилось шутками, веселыми и не очень историями. Иса рассказывал про свое обучение у Хроно, вздыхая и всячески демонстрируя ребятам свой греческий профиль. Андрей описывал свое первое впечатление о Цербере и анекдот, всплывший тогда в памяти. Тамара же от души смеялась над обоими. Хмель постепенно распространялся по всему телу, делая его тяжелым и странно текучим, словно это был густой, насыщенный ароматами разнотравья мед. Сон навалился внезапно. Казалось, что чья-то большая дружеская рука мягко опустилась им на голову, предлагая очередное путешествие. Тамара угнездилась на лавке, свернувшись калачиком и скрестив на груди руки. Это сработала заложенная в нее дедом привычка замыкать энергоканалы перед сном. Андрей успел только прислониться спиной к стенке. Иса же просто положил на стол руки под голову и тут же закрыл глаза. Им снился один сон на троих. Впрочем, сном его было назвать достаточно сложно. Они осознавали себя, пространство, в котором очутились. Единственное, чего они не могли сделать, это активно вмешаться в разворачивающиеся перед ними события. Ребята были просто глазами, сторонними наблюдателями, запоминающими всех и вся.

Это было одно из помещений Совета Рас. Несколько представителей вальяжно сидело на предмете, сильно напоминающим огромный черный кожаный диван, наполненный какой-то жидкостью, но в то же время жесткий. Кто-то находился рядом с диваном, а один стоял за постаментом, больше похожим на сочетание пульта управления с кафедрой. Это были не люди. Разговор шел о разделе планеты Земля и о финансировании этого предприятия некоторыми расами. Особо недовольным был представитель, стоящий за «пультом». Своим собеседникам он пытался втолковать то, что если бы в него было вложено необходимое количество финансовых поступлений от других рас, он давно бы уже заселил принадлежащий ему по праву раздела кусок планеты Земля. Кто-то хмыкнул ему в ответ, кто-то ухмыльнулся собственным соображениям на этот счет. А представитель распалялся все больше и больше, пытаясь вырвать из цепких конечностей других делегатов только ему необходимую территорию.

Землян никто не замечал. Перед взором ребят тут же возникло голографическое изображение их родной планеты, уже кем-то поделенной на сферы влияния и контроля. Точками по Земле были отмечены центры, где уже успешно была проведена экспансия буйствующего представителя. Тамара ударила по пространству своими невидимыми руками и закричала, что было мочи:

— Да ты уже живешь, ублюдок, в северных регионах материков, ты же купил Канаду, Аляску, Гренландию с потрохами, а теперь еще и на Сибирь нацелился!

Слезы текли по ее лицу, а она все била и била пространство, в котором сейчас находились представители других Рас. Андрей и Исаак ухватили ее за руки, телепатически объясняя, что ее не видят и не слышат. Словно подтверждая их слова, делегаты чему-то ухмылялись, изредка кивая бурной речи недовольного. Ребята находились словно за толстым звуко- и светонепроницаемым прозрачным стеклом. Иса на мгновение оцепенел и замер, выпуская Томкину руку из своей. Опираясь на внутренние ощущения, они молча шагнули через защитный барьер. Вся кампания расовых торгашей замерла в недоумении, и только недавно буйствующий делегат ухмыльнулся при виде троих представителей Земли. Молча, не говоря ни слова, Иса развернул перед ними голограмму и телепатическое сопровождение к ней. На голограмме высветился представитель одной из рас с четырьмя цветными точками на лбу, расположенными в ряд. Иса мысленно по очереди нажал на них, чем автоматически активировал дополнительно еще три, которых поначалу не было видно. Как только он, словно по клавишам, нажал странный цветовой код, представителя разметало на микрочастицы, исчезающие в пространстве и не оставляющие после себя даже энергетического следа. Иса телепатически заговорил, смотря в глаза представителю за «пультом»:

— У всех вас есть галактический код доступа. Активируя цветовой код, вы исчезаете даже из аналогов своей многострадальной расы. К вашему коду есть доступ у каждого землянина, независимо от того, молод он или стар. У вас же нет ни одного кода доступа ни к одному землянину. Прежде чем проводить экспансию на нашу планету подумайте, чем это может аукнуться вам и вашим детям. Земляне — не рабы. Мы никогда не сдадимся. Мы можем вас уничтожить лишь одним своим прикосновением сознания.

Сон моментально прервался. Лицо Тамары было мокрым от слез. Иса сидел на стуле совершенно трезвый и странно опустошенный, словно из него выкачали всю Силу. Андрей сжимал и разжимал кулаки так, что кожа белела на суставах пальцев. Внутреннее стремление дать русской «мзды» постепенно трансформировалось в отстраненную холодную уверенность в собственных силах и силе всей цивилизации родной планеты.

— Галаксис??? — переспросил Наставник, пытаясь выудить из закоулков своей памяти хоть что-нибудь, отдаленно напоминающее вибрацию, идущую от этого слова.

— Не старайся, магистр. Аналогов нет, — ответил Аристарх, отслеживая внутренний запрос собеседника. — Я и сам не знал до некоторых пор, пока меня не «просветил» твой четырехлетний внучок.

Наставник ласково усмехнулся. В памяти всплыла сцена, когда маленький Колька всячески искал контакт с дедом и при каждой встрече пытался показать ему что-то новое и интересное на его взгляд. Тогда, просматривая образный ряд внука, Наставнику казалось, что все это пока абракадабра: какие-то многоуровневые символы, рисунки, странная геометрия, ничем не связанная с нашей реальностью. В общем, понять, перевести и применить все это знание не представлялось возможным. Скорее всего, именно в тот период времени на Николая и вышел Аристарх, хотя, может быть и наоборот. В этом вопросе он, Наставник, оказался просто недотепой-школьником, которому с четкой методичностью учителя пытались объяснить тонкие сложнейшие механизмы взаимодействия Вселенной и человека. Но из-за сложности образного ряда своего внука, Наставник выхватывал лишь куски, не видя полностью всей картины. Это, как если он подошел к огромному художественному полотну и пытался рассмотреть всю картину целиком, ориентируясь и видя лишь несколько мазков на ней. Верно говорят: «Век живи — век учись». Наставник снова про себя усмехнулся.

— Что это — Галаксис? Или может кто?

Аристарх прикрыл глаза и сформировал перед собеседником объемный голографический экран. Он был настолько реальным, что, казалось, стоит сделать лишь шаг, и ты окажешься на громадном живом теле космического корабля, построенного предками человечества, осознающего самого себя, окружающее пространство и все живое вокруг.

Сначала в темной глубине пространства ничего не было видно, даже звезды куда-то подевались. Но чем больше Наставник вглядывался во Тьму космоса, тем отчетливее он различал в подпространстве что-то мощное, огромное, древнее, спрятанное от любопытных глаз заботливыми руками предков. Подарок, оставленный ими человечеству в надежде на то, что оно постепенно «дозреет» как слива на дереве, не перемещался в подпространстве, а просто висел, трепетно ожидая хоть одного представителя, несущего в себе свет сознания и разума. Сколько Галаксис находился в состоянии ожидания, оставалось загадкой. Человечество не «дозревало». Исключив стадию сочного спелого фрукта, оно, «залитое стоками активной помощи в развитии» и искусственно перенаправленное в сторону деградации и вырождения, начинало медленно «гнить» на своей ветке. Планета Земля, обладающая своим сознанием, напрямую связанным с сознанием человечества, уже не просила о помощи, отдавая по капельке свою энергию каждому человечку, помогая и поднимая каждое свое «дитя» на ноги, принимая в ответ лишь их плевки и боль. Так дальше продолжаться не могло. Предки, зародившие жизнь на планете, но давно оставившие ее в наследие своим потомкам, видели, что с каждым тысячелетием вероятность цивилизационного роста в развитии человечества уменьшается, и начинается медленный процесс разложения еще на стадии «зелени». В «игру» вступили Силы, по сравнению с которыми Совет Рас был просто амбициозным, капризным ребенком, с помощью которого, относительно оставаясь в тени, можно было управлять, контролировать, навязывать и перенаправлять. Но об этом пока еще никто не знал, рубя щупальца невозможно добраться до спрута. Предтеча же, уходя с Земли, предоставили потомкам полную свободу выбора, ничем не ограничивая их природную способность волить, т.е. быть вольными. Даже в саморазрушении… Этика. Элементарная этика возрождала или губила целые цивилизации, не оставляя от них даже информационного следа. Человечеству предстояло сделать выбор в древе вероятностей, и оно сделало его. Неосознанно. Предки издали наблюдали за ходом развития событий, не вмешиваясь до тех пор, пока их потомки не начали разрушать сознание Земли. Это был потолок падения, после которого неминуемо вступал в силу закон «стирания цивилизации».

Так, в разные точки планеты Земля, одномоментно были посланы несколько хранителей, своего рода ходячие банки данных многоуровневой информации с практически неограниченным информационным доступом к полю любой Галактики, не говоря уже о планетах. «Раскрытие» хранителя начиналось постепенно и носило характер распространения вируса. Колька был одним из таких «вирусов». С двойной врожденной защитой за счет своеобразного уникального строения энергетической сферы, он был надежно защищен от агрессивного воздействия как извне, так и изнутри. Это, как если бы в одном человеке свободно уживалось целых четыре. Полное «распечатывание» информации, которую нес от предков каждый посланный на Землю хранитель, планировалось к достижению ими совершеннолетия при благополучном прохождении поливариантности реальности. В противном случае, хранитель мог так и не найти своего предназначения. Родившись в семье магов, Колька обеспечил себе основу — деда, выбрав его в качестве своеобразной «точки отсчета», носящей все необходимые для дальнейшего развития качества: этику, милосердие, лабильность при достаточной харизматичности и безграничную доброту вкупе с русской суровостью нрава. Россия стала его Родиной, а Земля — домом. Распечатывание информации, заложенной в Николая, началось рано. Этого не ожидал никто. Его путешествие на Галаксис удивило даже предков, издали наблюдающих за своим потомком-землянином и его веселыми прыжками по плитам космического корабля. Необходимо было срочно найти для очень юного хранителя союзника с огромным опытом, который бы немного направлял развитие и, одновременно, оберегал знания, заключенные в малыше. Наставник на эту роль не годился. Так, на арену взаимодействия Сил во Вселенной вышел Аристарх, мудрый опытный воин-хранитель, открывший себе планетарный информационный доступ собственными руками. Маленький Николай, непосредственно связанный с сознанием планеты, ставшей ему домом, с одной стороны, и прикрываемый Аристархом с другой, был пока в относительной безопасности. Но сколько могло продлиться это «пока»…?

Ждать пришлось недолго. Не успел Хроно допить бокал вина, как в холл, шлепая босыми ногами, вбежала Марго. Глаза были человеческими, ногти тоже, нормальная кожа.

— Учитель… Я видела страшный сон… Со мной такое происходило…

У Хроно отлегло от сердца — пронесло. Он поднялся, обнял испуганную девушку, прижав к себе ее безволосую голову, и сказал:

— Все будет хорошо, все уже хорошо, а будет еще лучше. Это тебе пригрезилось. Давай обсудим, что ты видела, что ощутила, ты только успокойся. Вот, выпей вина. И… пойдем поедим. Я ужасно устал и проголодался.

Марго задумалась и ответила:

— Я не ела, наверное, неделю, и не особенно хочу. Хотя если бы был гусь…

Пусть будет птица ко всему прочему, — направляясь в сторону столовой, согласился Хроно, на ходу продолжая смаковать недопитое вино.

Он выбрал ряд закусок из холодильника, больше похожего на стенку со множеством дверок и выдвижных ящиков, где хранилось такое разнообразие продуктов, что лучшие рестораны столицы показались бы просто рюмочными в каком-нибудь заштатном придорожном городишке. Загрузив сразу несколько микроволновок заготовками блюд, Хроно быстро и умело сервировал стол, жестом приглашая Марго к трапезе. Разлил из запотевшей бутылки вино в большие подогретые бокалы с толстыми у дна стенками. Бокалы хранились в отдельном отсеке шкафа и всегда были подогреты, впрочем, как и столовое серебро. Быстрота сервировки, привычная отточенность движений удивили Марго. Так мог действовать либо официант высокого класса, кем Хроно явно не был, либо аристократ, проживающий в одиночестве, не утративший своих привычек и высоко ценящий свой комфорт и качество жизни. Видимо, у Хроно это было в крови. Марго сунула нос в холодильник, поразившись разнообразию припасов, но хозяин мягко отстранил ее, предлагая положиться на его вкус.

— Откуда такое великолепие? — спросила она, пытаясь разглядеть содержимое холодильника из-за спины Хроно.

Он улыбнулся девушке, повторно оттесняя ее от холодильника и попутно доставая какие-то соусы и приправы, и снова предложил занять отведенное ей место за обрастающим пищей столом.

— Мир велик… и щедр к детям своим, — ответил Хроно словами средневекового инквизитора. — Конечно, я не сторонник такой экзотики как мозги обезьяны в собственном соку. Но в этом аппарате есть очень много всяких вкусностей и не очень, но чрезвычайно полезных вещей. Наше тело — это то, чем мы питаемся. Даже если мой дом посетит людоед, уж поверь, мне будет, чем его угостить.

Упоминание обезьяньих мозгов и людоедов как-то охладили любопытство Марго, но вид пищи, сопровождаемой нарастающими ароматами яств, сделал свое дело, вызвав приступ дикого голода. Девушка быстро уселась на предложенное место и приступила к поглощению пищи, не взирая на предполагаемый аристократический этикет с совершенно детской непосредственностью. Хроно улыбался, наблюдая за этой картиной, предлагая попробовать ту или иную закуску, политую сочетаемым с ней соусом. Марго быстро поглощала предлагаемое, уже не принимая участия в беседе и полностью положившись на выбор хозяина квартиры.

— А вот и горячее, — констатировал Хроно, оформляя блюдо овощами и пучками зелени вперемешку с привычными сельдереем, петрушкой и базиликом. — Гусь будет позже. Сначала это.

На столе появилось седло барашка. Марго продолжала безостановочно есть, прихлебывая из бокала терпкое рубиновое вино. Чувство меры молчало. Хроно постепенно перестал подкладывать на пустеющую тарелку Марго пищу. Девушка потянулась за очередным куском мяса, но Хроно остановил ее.

— Давай продолжим через два часа, а сейчас ты мне лучше расскажи тот кошмар, который видела во сне.

Марго, с сожалением поглядывая на уже отрезанный кусок мяса, отодвинула от себя тарелку, отложила нож с вилкой и насупилась, как будто ее уличили в воровстве и подкармливали, как дворовую собаку. Причем всегда не до сыта, а так, чтобы не окочурилась с голодухи, но за это всех подряд любила и всячески выражала приязнь и верность.

— О еде, пожалуйста, не беспокойся. Никуда она не денется. Я просто боюсь за твое здоровье, — увещевал ее Хроно. — Такое количество пищи, которое ты уже съела, может серьезно повредить тебе. Воздержись некоторое время.

Марго с недоверием посмотрела на него и ощутила, что желудок действительно полон. Но почему-то чувства сытости не было. Она могла есть еще и еще, съела бы, наверное, все, что было на столе, а потом принялась бы за содержимое холодильника. Такая мысль поразила Марго: «Откуда взялась эта неуемность в еде»? Настроение вновь переменилось.

— Мне приснилось, что я была летающим динозавром очень давно. И так явно, так четко, словно я в действительности была им наяву. У меня было гнездо среди скал. Солнце было красное, не такое как сейчас. Теперь оно почти холодное. А то солнце было красное и горячее. Вокруг не было людей. Только динозавры. Все вокруг сплошь зеленое. Деревья огромные, звери огромные, цветы огромные, все друг друга ели, рвали на части, охотились друг на друга. Было много вулканов. Трясло почти постоянно. Небо было желто-багровое. Звезды не наши, другие. Ночью было очень холодно. В другом сне я была большим зубастым хищником, только теперь уже в океане, который тоже кишел жизнью, и тоже все друг на друга охотились, ели, спали и снова охотились, а еще размножались. Но там было тихо, не так как у нас. Там совсем не было мысли, только желание догнать, поймать, съесть, оставить потомство, клонировать себя самого и не дать сделать это другим, защитить свое потомство.

Хроно внимательно слушал бессвязное повествование, одновременно разглядывая Марго. В момент описания подробностей у нее странно изменялись зрачки, сужаясь на периферии и вытягиваясь по высоте, радужка становилась значительно светлее. Ее карие глаза приобретали светло-коричневый оттенок, становясь почти желтыми. Кожа на лице, шее и плечах становилась сероватой. «Неужели арендатор не сумел изменить парадигму? Не может этого быть… Это будет просто кошмар» — тревожная мысль билась в мозгу Хроно, не позволяя расслабиться ни на мгновение. Марго начисто не помнила, как пребывала в заточении в ванной комнате, как сутками не поднимала головы над водой. Но Хроно понимал, что эти воспоминания никуда не делись. Просто их время еще не пришло. Марго описывала свои полеты с такой подробностью, вспоминая все нюансы ощущений, вкуса и запаха, что Хроно даже позавидовал такому необычному набору чувств. Желание попробовать этот процесс самому возникало, но пресекалось простой мыслью: «А кто возьмется выхаживать меня, и что будет выявлено в моих генах, какая их часть будет активирована? Заранее этого не узнаешь и соломки не постелешь». Марго, не обращая внимания на Хроно, продолжила:

— Когда я была в ящере и летала, у меня было ощущение, что мои руки сложены на груди, и я ими просто не пользовалась. А крылья росли прямо из спины, но ощущались как сейчас руки.

Хроно задумался. В эпосах народов мира всегда присутствовали многорукие существа — боги, причем преимущественно четверорукие, и жуки с шестью конечностями. Кто знает, что таит в себе генетическая память человека, и как глубоки могут быть изменения, с ней связанные.

— А ты попробуй взмахнуть теми руками-крыльями сейчас, — предложил Хроно.

Марго встала в свободном пространстве комнаты, закрыла глаза, потянулась вверх на носочках и… оторвалась от пола, совершая четкие колебания, похожие на то, как если бы она была огромной бабочкой и махала несуществующими крыльями. Каждый взмах таких несуществующих крыльев сопровождался упругими волнами изменений, похожих на толчки воздуха. Но воздух был неподвижен. Посуда и пища с каждым толчком медленно ползла по столу. Толчки нарастали, и вот уже все, что было на столе, с грохотом полетело в разные стороны, вместе со столом, стульями и самим Хроно.

— Марго! Марго! — возопил Хроно, стремясь прервать не к месту поставленный эксперимент.

Марго открыла глаза и, как камень, рухнула из под потолка на пол, пребольно ударившись. Стоя на четвереньках, она испуганно таращилась на произведенный погром и Хроно с вазой, заполненной фруктами, в руках, измазанного соусами и закусками. Он ошарашено разглядывал свою подопечную.

— Что это было? — не вполне придя в себя, спросил Хроно.

— Не знаю я, — ответила Марго испуганно, пытаясь предугадать, как среагирует на произошедшее учитель.

Она вскочила на ноги и принялась поднимать разбросанную посуду: разбитые бокалы и тарелки, боясь поднять глаза на Хроно. Хроно же поставил вазу на пол рядом с собой, поднялся и направился в ванную. Марго вовсю занялась уборкой. «Что это: сила воображения или способность менять реальность, или сама Вселенная подчинялась этой девочке?» Такого эффекта Хроно не ожидал в принципе. Сменив безнадежно измазанную одежду и постояв под душем, он появился в махровом халате на кухне, которая к этому моменту уже приобрела первоначальный вид. Марго как школьница сидела за столом, положив руки на колени, и испуганно таращилась на учителя. Хроно отметил на коленях и локтях ученицы зажившие за такой короткий промежуток времени ссадины в виде сероватого струпа на фоне розовой кожи.

— Как это у тебя так получилось, — приступил к расспросам Хроно. — Я такого феномена еще не встречал, хоть и видел не мало.

Девушка пожала плечами, ничего не ответив.

— Нет, ты опиши подробно все свои ощущения, свои мысли, что ты себе представляла в этот момент, что видела, — настаивал Хроно.

— Да ничего! Просто взмахнула теми крыльями, что были во сне у летающего динозавра, как будто бы решила взлететь из гнезда. Я словно вернулась в сон, представила себя этим ящером и почувствовала, что полетела. Но когда вы позвали, я забыла, что нужно махать крыльями и свалилась. Но ведь это был только сон? Ведь, правда?

— Не беспокойся — это был сон, но сны бывают разные, даже такие, которые ярче нашей реальности, и могут сильно влиять на человека. Твой сон, видимо, волшебный, раз такое происходит, — соврал во спасение Хроно. — Давай лучше разберемся где нибудь на поляне, а то все тут перебьем и переломаем с такими эффектами. Я, честно сказать, такого и не ожидал. Да вон и ссадины уже зажили так быстро, странно.

Марго потерла ушибленные колени и вопросительно уставилась на Хроно:

— П-п-правда…

— А теперь гусь, запеченный в яблоках. Будешь? — Хроно перевел разговор в другое русло.

Марго, похлопав глазами, переключилась на собственные ощущения и, не найдя сытости в организме, согласилась, сглотнув слюну, уже вся под впечатлением от воображаемой корочки на запеченном гусе.

— Вот и прекрасно, — с этими словами Хроно опустошил вторую печь, выставляя на стол парящего яблочным духом запеченного гуся на стеклянном блюде.

С ловкостью жонглера, Хроно, вновь быстро сервировал пустой стол и украсил гуся разнообразными овощами и травками. Потом достал из автоматической пекарни ароматный хлеб и приступил к разделке этого изыска с помощью специальных кривых ножниц, смахивающих на нечто среднее между плоскогубцами и садовым секатором. Выложил на тарелку Марго изрядный кусок грудинки, ножку и хвост, перекладывая сочное мясо душистыми яблоками. Отломив здоровенный кусок ржаного хлеба, Хроно добавил его к блюду ученицы. Марго с аппетитом вновь начала уплетать предложенную снедь, запивая все это соком.

Изрядно отъев от гуся, девушка отвалилась на спинку стула и… начала дремать. Хроно тем временем занялся своими делами. Он подобрал ряд приборов, определяющих самые разные параметры поля, кучу датчиков, счетчиков, частотомеров. Не откладывая в дальний ящик, Хроно решил провести серию тестов. Дав подопечной возможность изрядно подремать, он облачился в камуфляжную форму и подготовил такую же Марго вместе с баулом аппаратуры.

Она сидела на стуле в той же позе, совершенно не позаботившись о собственном комфорте. И спала как кошка, сощурившись и поглядывая сквозь сон на окружающее.

— Просыпайся, дорогуша, пора. Посмотрим, на что ты еще способна и насколько все это реально. Давай-ка, одевайся и в путь.

Дорога не заняла много времени. Они вышли на небольшой поляне. Хроно тут же занялся раскладыванием датчиков, соединением аппаратуры в единую систему, центрированную на компьютер. Как только все было готово, он подозвал Марго и предложил помахать крыльями как на кухне. Марго поотнекивалась, ссылаясь на не ту обстановку, отсутствие настроения, на то, что не может вот так сразу. На что Хроно пришлось применить внутреннюю Силу, просто надавив на ученицу.

Марго встала в центре разложенных датчиков, вспомнила свой сон и начала махать крыльями, будто пытаясь поднять с земли изрядную тушу добычи. Медленно приподнимаясь на носочки, она тяжело оторвалась от поверхности. Хроно лихорадочно застучал по клавиатуре, проверяя потоки информации от приборов, попутно отмечая, как вибрирует под Марго трава, и стонут деревья. Упругие волны от взмахов несуществующих крыльев толкали тело Хроно. Однако датчики показывали какую-то ересь: любые параметры, какие только можно было придумать. К физике эти данные не имели никакого отношения, меняясь без видимой причины как угодно, не взирая ни на какие закономерности или последовательности. Все это было непонятно. Марго еще некоторое время повисела над поляной, потом сделала круг над деревьями и снова опустилась в центре разложенных датчиков. Приборы замерли, показывая обычный фон. Компьютерная программа сравнивала записи со всех приборов, не находя взаимосвязей. Хроно знал, что связи были, только вот какие? Он понял, что явление не имеет отношения к традиционной физике. Это было нечто иное, похожее на воздействие на эфир, пространство, время и потоки энергии в них. Но каким образом? Что в организме этой девочки вызывало такие изменения в окружающем мире. Данных катастрофически не хватало. Тогда Хроно попросил Марго раздеться, чтобы прикрепить к ее телу по ходу энергоканалов массу электродов — датчиков, стараясь создать два контура: человеческий и рептилии. Он накрывал датчиками яркие точки, все, которые только мог обнаружить и идентифицировать, соотнося к тому или другому контуру. Во многих местах на поверхности тела Марго контуры пересекались, поэтому приходилось дублировать датчики, вводить дополнительную программу по выявлению источника всплесков энергии и фиксации потоков. Программа обеспечивала понимание: что откуда берется и куда девается, давая объемное представление с визуализацией.

Хроно закрепил все это хозяйство вместе с двумя датчиками у пояса Марго, отчего она стала похожа на мумию, обмотанную проводами и пластырем так, что одеваться ради приличия нужда отпала. Ухлопав на всю эту процедуру битых три часа, он попросил девушку повторить ее сон-полет, предварительно убедившись, что все работает вроде бы как надо. Марго, очнувшись от дремоты, вновь встала в центре поляны и, закрыв глаза, потянулась вверх на носочках. Вскинув руки вперед и вверх, ее тело начало колебаться и вибрировать, словно под порывами ветра качался ствол дерева, или колебался неподтянутый парус, то ослабевая, то вновь становясь упругим. Компьютер все это переводил с языка электрических сигналов в образы видеоряда. Тело девушки, поколебавшись как осиновый лист на ветру, оторвалось от земли, совершая небольшие вертикальные колебания и плавно, с набором высоты, поплыло к стене леса, закладывая вираж над датчиками. Тело не просто перемещалось в пространстве, оно словно пульсировало, становясь размытым и полупрозрачным, как сгусток тумана, и вновь обретая реальность и четкую форму. Складывая потоки информации с датчиков тела и наземной сети, компьютер показывал вокруг тела Марго огромный тор, в котором пульсировал заряд статического электричества. Этот заряд вращался спирально вокруг тела, собственно и образуя в своем вращательном поступательно-круговом движении некий «бублик» с двумя бегающими вокруг тела утолщениями. Этот бублик порождал такой же, только сначала маленький и тонкий, быстро нарастающий в диаметре и толщине, но в поперечной плоскости к материнскому. Материнский бублик начинал перетекать в дочерний, и образовывать точно такой же тор на другой стороне кольца. В этот момент тело девушки как бы исчезало и проседало в пространстве, переносясь к следующему горизонтальному тору, осью которого вновь становилось тело. Хроно внятно и членораздельно, чтобы его услышали, попросил Марго подняться повыше над центром поляны и немного там повисеть. Компьютер отметил изменение картины пляской колец. С изменением направления движения, кольцо с горизонтальной осью стало образовываться чуть левее в горизонтальной плоскости.

Марго, закладывая вираж против часовой стрелки, направилась к центру поляны, зависла и стала толчками набирать высоту. При этом на горизонтальном торе образовалось не два, а три утолщения, а сцепленный дочерний тор оставался тонким, возникая то спереди, то сзади, отчего тело Марго трепетало как парус.

— Ну, хватит уже, спускайся… — позвал Хроно подопечную. — Пошли домой, подумаем.

Марго быстро снизилась. Картина на мониторе изменилась: торы уменьшились в размере, утолщения сгладились. Девушка мягко коснулась земли, оттолкнулась от нее как от батута, высоко подпрыгнув, и так же мягко опустилась на траву. Пляски колец на мониторе не отмечалось. Видимо материя не сразу обретала свою притягательность для планеты. Хроно попытался войти в сознание девушки, но как только он синхронизировался с ней, тело его получило такой ощутимый заряд электричества, словно через него разрядили здоровенную батарею конденсаторов или голого кинули на шины в высоковольтной подстанции. Желание посмотреть на процесс изнутри моментально испарилось. При этом следящая аппаратура выдала серию импульсов в энерготелах Марго, которая даже не заметила попытку Хроно.

Марго принялась отлеплять куски пластыря, отрывать от кожи датчики и провода. Хроно попытался помочь, но девушка возмущенно отклонила предложения. Процедура была не из приятных и весьма болезненной. Закончив сворачивать аппаратуру, Хроно сложил все в две довольно объемистые спортивные сумки и позвал Марго. Девушка мирно дремала, сидя прямо на траве, подставив лицо заходящему солнцу. Хроно коснулся ее плеча и сказал:

— Все, отправляемся отдыхать «домой».

Взяв за руку подопечную и вручив ей одну из сумок, он шагнул в заранее открытый портал, из которого видно было комнату кабинета.

— Есть хочу, — выдала Марго, как только они оказались в помещении, и направилась на кухню в поисках съестного.

В след ей запоздало донеслось:

— Поищи там чего-нибудь съестного. Я сейчас, только аппаратуру уберу.

Но Хроно уже никто не слышал. С кухни доносились звуки перемещаемой посуды, хлопанье дверок шкафов, попискивание открытых холодильных камер.

Когда Хроно появился на кухне, Марго уже мирно спала, уронив голову на руки, предусмотрительно положенные на стол, перед разносом с косточками от гуся и остатками соуса. Для себя прибора на столе Хроно не увидел. Ощущение, что он гость в собственном доме, неприятно царапнуло сознание. На шум убираемой посуды Марго никак не отреагировала, продолжая посапывать, по-детски причмокивая губами. Хроно ничего не оставалось, как взять ее на руки, отнести в спальню и устроить на своей постели, а самому лечь на диване в холле. Требовалось осмыслить произошедшее, а лучше всего это выполняет подсознание во сне. Хроно это прекрасно знал.

Глава V
Петля времени и темные силы Вселенной

Ранним утром, еще в сумерках, сработал внутренний будильник, и Хроно осознал себя в теле. Не сделав ни одного движения, он начал разматывать клубок впечатлений, анализируя и раскладывая то, что выдало в символах подсознание, отбрасывая откровенную муть. Общая картина ситуации прорисовывалась достаточно ясно. Маги и хранители набирают приемников. Неслыханные изменения и тайные знания передаются совершенно юным претендентам, по сути, просто интересующимся. Перетасовывая и достраивая их структуры, они проводят краткий курс даже не обучения, а, скорее, ознакомления, фаршируют сих любознательных знаниями как рождественскую индейку яблоками не с целью научить активному использованию потоков Силы, а для того, чтобы сохранить наработанное знание в живых носителях, тщательно оберегая их от посторонних влияний и информационных воздействий, привязывая внимание учеников к себе и своему знанию. Причина этого осталась все же неясной, прячась за рамками анализа, но процесс явно отслеживался. Шаманы, колдуны и видящие всех мастей, направлений и рангов дублировали себя в приемниках — живых носителях по всему миру. Что же происходит? Пожар или некое событие, которое кардинально изменит мир. И каждый надеется протолкнуть свое знание в этот новый мир на случай, если сам потеряется в этом событии. Знакомство с эзотерическими форумами разных стран, течений и направлений, явно отражали рост интереса к вопросам магии, психического, снам, пусть на делитанском уровне, но все же. Отмечалась явная тенденция человечества в целом к росту психической компоненты в мировосприятии, а если так пойдет дальше, то и до управления континуумом недалеко. Обычные люди изобретают «вечные» источники энергии, уже не веря в навязанные постулаты официальной науки, которая столько лет защищала знания магов, формируя мировоззрение молодежи ясельного возраста и до момента встраивания в производственный процесс, не оставляющий человеку времени задуматься над вопросом «То ли он делает, туда ли идет?», высасывая его энергию и жизненную силу всю без остатка, лишая возможности осознавать, что он из себя есть. Территориально пятна психической энергии распределялись с разной плотностью по планете, но с преобладанием у славянских народов. С течением времени пятна перемещались, разгорались и угасали, но не исчезали полностью. Расползаясь территориально, они уносили с собой частицу яркости, чтобы вспыхнуть в новом месте и образовать новые точки светимости, постепенно смещаясь в Россию. Устойчивые структуры психической энергии традиционно сохраняли свою интенсивность в странах Востока: Индии, Китая, Тибета. Именно там сказывалось влияние традиций. Они же и питали всплески психической энергии на территории России, вызывая целую гамму волн и потоков, игру оттенков и сочетаний цвета. Себя Хроно видел как нейтрального наблюдателя всей этой игры света, всполохов и сияний, не вовлеченным ни в один из них, но ими согреваемый. Марго виделась как нечто принадлежащее иному миру. Белый свет, текущий из ее тела, был неокрашен. Он как губка впитывал проявления энергии психического, куда-то в самого себя, утилизируя, консервируя и накапливая без изменения интенсивности и цветности. Видимо, процесс преобразования был далеко не завершен и, тело еще только готовилось к его проявлению. На данный момент, оставалось только фиксировать этапы развития всеми возможными методами и ждать. Чтобы хоть как-то ускорить процесс накопления этой энергии, Хроно решил поводить Марго по источникам проявления психических сил, по местам Силы, монастырям, национальным праздникам по всему миру, где можно было бы напитать ее ненасытную энергоструктуру. Благо возможности на то были неограниченны. У Хроно было такое впечатление, словно внутри Марго открылось окно неизвестной емкости в другой мир, и оно слизывало информацию о Силе, не поглощая ее саму, а как бы копируя, удваивая и утраивая полученное. Будет ли этому конец, Хроно не ведал, но надеялся это вычислить.

Покопавшись в Интернете, он составил план перемещений. Принял душ, привел себя в порядок и принялся расталкивать заспавшуюся Марго. Она вяло сопротивлялась и никак не хотела просыпаться, хныкала как ребенок и вновь засыпала. Но под требовательным напором наставника все же пришла в себя, встала и поплелась умываться. Хроно тем временем отправился на кухню поколдовать с запасами пищи и накрыть стол. Завтрак состоял из фруктовых соков с мультивитаминами, сыра, тостов, всякой зелени, свежих помидоров, яичницы с беконом, какого-то ароматного чая, видимо ручной сборки. Все это парило на столе. Марго вошла на кухню в измятом за ночь халате. Хроно поприветствовал ее с укоризной во взгляде, а потом приказал следовать за ним. Он подвел девушку к шкафу с одеждой, открыл дверцы и сказал:

— Переоденься, нам сегодня много придется путешествовать. Одежда должна быть спортивно-туристической. К ночи мы вернемся.

В шкафу на полках Марго обнаружила серию пакетов с бельем. На плечиках, запакованные в полиэтиленовые мешки, висели самые разнообразные платья, костюмы, жакеты на любой вкус и выбор, причем, только ее размера. Внизу под одеждой стояла обувь: от десантных ботинок до босоножек, даже унты имелись в наличии. Покопавшись в этом ассортименте, Марго выбрала штаны свободного кроя типа бананы из очень тонкой, но прочной ткани, с множеством карманчиков; довольно плотные и очень крепкие на вид босоножки; майку с воротником и кепку с большим козырьком. Переодевшись, девушка нацепила на нос очки, показавшиеся ей очень симпатичными. Вдобавок ко всему, Марго прихватила ажурную сумочку, предварительно распихав по ее карманам косметику, и браво отправилась демонстрировать свой наряд «рашин турист-челнок» учителю. Хроно сидел на кухне перед пустой тарелкой, поджидая подопечную. Как только ученица появилась в дверях, он разложил пищу по тарелкам, бросив в ее сторону лишь мимолетный оценивающий взгляд, но, никак не проявив своего отношения к странной комбинации одежды, что явно ожидалось со стороны Марго. Взглядом показав девушке на стул, Хроно сказал:

— Давай поедим и отправимся путешествовать.

Про себя же он отметил, что желание Марго понравиться ему было вовсе не стремлением молодой и красивой женщины, а скорее желанием ребенка, нарисовавшего рисунок и ожидающего одобрительную похвалу взрослого ценимого и уважаемого зрителя. Не долго думая, Хроно одобрительно осмотрел наряд ученицы, заставив покрутиться, потом покивал и выдавил из себя, внимательно отслеживая ее реакцию:

— Это как раз то, что нужно.

Марго совершенно бесхитростно расцвела в улыбке, демонстрируя желание ради повторной похвалы перемерить весь гардероб в разных сочетаниях, чего Хроно допустить явно не мог. Эта детскость поведения, незамутненность никакими социальными наслоениями с одной стороны возбуждала у него отцовские чувства, с другой — настораживала. Куда девалась та амбициозная, страстно желающая Силы и власти девица? Помнит ли она своих родителей, друзей, подруг? Что в ней осталось от прошлой ее жизни? Все это необходимо было выяснить. Но в настоящий момент Хроно решил закрепить у Марго первый и основной имприт: он должен стать для нее якорем — источником пищи и безопасности, стать средой обитания, источником закона, существования, опорой и точкой отсчета.

Учитывая энергообмен девушки, завтрак колебался в районе пяти — шести тысяч килокалорий. Хроно ограничился одной тысячей. Марго с быстротой и непосредственностью ребенка смела все с тарелки, а Хроно проследил, чтобы мультивитаминный коктейль был выпит до дна. Чтобы достичь этого, тосты пришлось изрядно подсушить, превратив их почти в сухари, а приготовленную пищу сделать острее обычного. Кинув в объемистую сумку немного пищи, сока в термосе, воды и документы, он в сопровождении сытой и довольной собой подопечной отправился к своему портрету, выполнять намеченную программу туристических «прыжков».

Первым делом они посетили Кельн с его университетом парапсихологии, чтобы провести пару дополнительных тестов. Марго с жадностью вглядывалась во все детали интерьера, трогала книги на полках, не открывая их, а просто прикасаясь к корешкам пальцами одной руки, сложенными в щепотку. Интересующие ее книги брала и зажимала между ладоней, считывая таким способом содержащуюся в них информацию. Потом ставила на место и тут же переходила к следующей. Увидев, как Марго поглощает информацию, Хроно договорился с библиотекарями хранилища редкостей и потащил туда девушку. Попав в хранилище, она, как завороженная, ходила вокруг стеллажей, все трогала, ощупывала и, считав информацию таким же способом, просто ставила книгу на место, так и не открыв ее. Тесты пришлось отложить на потом. Вывести Марго из этого состояния поглощения было практически невозможно. Она мотала головой, что-то нечленораздельно мычала, упиралась при малейшей попытке устранить это непонятное сомнамбулическое состояние. Единственное, что оставалось сделать Хроно — это смириться и, наблюдая, ждать. Прошло довольно много времени, прежде чем Марго остановилась. Взгляд стал осмысленным и, она глухим внутренним голосом, совершенно ей не свойственным, произнесла:

— Здесь больше ничего нет. Еще…

Хроно взял девушку за руку и вывел из библиотеки, не забыв щедро вознаградить ее работников, которые из любопытства мелькали среди стеллажей, явно не доверяя странным посетителям. Посадив Марго на скамейку, он вручил ей открытый термос с соком. Буквально вылив в себя все его содержимое, девушка добавила еще и полтора литра питьевой воды, в которую Хроно сунул целую горсть таблеток глюкозы со стимуляторами. Через пятнадцать минут взгляд Марго заискрился детской живостью и интересом, но кожа на ощупь была горячей. Он решил, что на сегодня хватит экспериментов и, отведя ученицу в укромный уголок сквера, шагнул вместе с ней в свои апартаменты. Как только они оказались дома, Хроно сразу же потащил подопечную в ванную, на ходу стаскивая с нее одежду, и сунул ее под душ, включая воду на максимум. Теплой водой он поливал тело Марго, стараясь не пропустить ни одного сантиметра кожи, чтобы потушить ее внутренний жар. Девушка улыбалась, млела от уделяемого ей внимания, совершенно не обращая внимания на то, что с кожи валил почти пар. Хроно не мог разобрать, то ли вода очень быстро впитывается порами кожи, то ли она просто высыхает на теле. Когда ванная набралась до половины, Марго спокойно легла на ее дно как в «старые добрые времена». Хроно бросил душевую насадку и метнулся к холодильникам — выгребать из них запасы льда. Насобирав полную эмалированную кастрюлю ледяных кубиков, он быстро высыпал все это в ванную и побежал за следующей порцией. Лед таял на глазах с огромной скоростью. Хроно полностью закрыл горячую воду и оставил только холодную. Поток воды, омывающий Марго, все же уносил огромное количество вырабатываемого телом тепла. Девушка лежала на дне ванной и улыбалась своим мыслям, скрытым слоем бурлящей воды. А Хроно, тем временем, вовсю хлопотал над ее внезапно посеревшим телом. Он подключил анализаторы воды на входе и выходе. В вытекающей воде они отметили повышенное содержание углекислоты, аминов, сероводорода, целой кучи каких-то стероидов и существенное снижение растворенного в ней кислорода. Хроно отрегулировал потоки воды и включил аэратор. Показатель по кислороду выровнялся. Марго все так же лежала на дне ванной и улыбалась. Тело постепенно приобрело нормальный цвет, жар медленно спадал. Успокоившись, он отправился в свой кабинет, проанализировать новые данные. Жаль, что вода не позволяла ему облепить Марго датчиками. Хроно уснул далеко за полночь, сидя за клавиатурой, поленившись перейти хотя бы на большой кожаный диван своего кабинета, так ничего особенного и не выяснив. Утром, едва забрезжил свет, он проснулся от звука зуммера тревоги. Обнаружив спящую на диване и одетую в махровый халат Марго, Хроно прошагал в ванную комнату. Сигнализация сработала исключительно из-за неизменности входящих и выходящих параметров, просто напоминая, что аппаратуру можно бы и выключить. С тяжелой головой Хроно поплелся на кухню, чтобы кинуть какую-нибудь еду в микроволновку и включить кофеварку, и только после этого пошел в ванную умываться.

Он пришел в себя только после того, как выпил бокал крепкого кофе. В голове посветлело. Составив план действий на грядущий день, отправился в кабинет будить Марго. Кожа у девушки вновь стала розовая и тоненькая, как у младенца, через которую просвечивали все венки. Хроно бесцеремонно растолкал подопечную и тут же велел отправляться в ванную, где обрядил ее во все имеющиеся в распоряжении датчики. Минут десять заставлял Марго дышать — не дышать, напрягаться и расслабляться, попутно задавая вопросы, требующие нетривиального ответа. Девушка без труда, но с неохотой, отвечала, словно вопросы задавались не ей, а кому-то стороннему, и ответы были не нужны ни ей, ни Хроно, ни этому стороннему существу. Хроно убедился, что ученица не только поглотила всю информацию из библиотеки, но и умудрилась структурировать ее в своеобразную систему. Да и владела она ей настолько свободно, как дышала. Это было поразительно. Программа анализа энергоструктуры отмечала большую активность человеческой компоненты, хотя это было видно невооруженным глазом и без нее. Компьютер, урча вентиляторами, поглощал и укладывал все параметры в свою почти бездонную память.

После плотного завтрака, Хроно в сопровождении Марго переместился в Лхасу, где день уже клонился к вечеру. Было холодно, и девушка куталась в ветровку с затянутым капюшоном, застегнутую до самого носа. Постучав в ворота заранее выбранного монастыря, Хроно что-то прокричал на тибетском. Через некоторое время в воротах открылось небольшое окошко на уровне его груди. Темные глаза в упор уставились на Хроно. Послушник что-то ему ответил, но ответ жрецу совсем не понравился. Окошко захлопнулось прямо перед носом Хроно, и дальнейшие попытки привлечь к себе внимание не возымели никакого действия. Ничего не оставалось, как поискать открытый для посещения храм в надежде получить хоть какой-то объем информации для Марго. Хроно был не на шутку рассержен. Примененные им заклинания, условно названные когда-то «открытые двери», почему-то не срабатывали, и это его ужасно злило. По дороге к другому храму Марго потрогала и прокрутила все барабаны. Получив от Хроно пучок ароматических палочек, зажгла их все. В помещении храма горело довольно много свечей вокруг позолоченной статуи Будды. Здесь было тепло и не было этого пронизывающего насквозь ветра с мелкими царапающими камешками, которыми играл неугомонный воздушный поток, перенося их с места на место, щедро осыпая ими путников. Немного согревшись и осмотревшись, Марго пошла осматривать храм. Подойдя к статуе Будды, порывшись в карманах и не найдя в них ничего путного, она оторвала пуговицу от ветровки и кинула ее к мраморному подножию, что-то бормоча себе под нос. Хроно как не вслушивался, но разобрать тихое бормотание Марго так и не смог. Походив еще немного по храму и постояв, склонив голову, к сложенным ладонями рукам, ученица потеряла всяческий интерес к помещению. Наблюдавший весь этот процесс Хроно, отметил для себя линии внимания Марго, в соответствии с которыми протягивались энергетические линии из ее тела: то из района живота, то из сердечной области к предметам обстановки храма и статуе, отчего светимость человеческого рисунка Силы вспыхивала и изменяла цвет. Аналогично менялся цвет внезапно появляющихся и исчезающих энергетических линий на статуе. С этой точки зрения она была словно живой. Когда Марго решила покинуть храм, статуя вдруг вспыхнула разнообразными линиями и рисунками. Но девушка, не оборачиваясь, помахала прощально рукой храму и вышла. Хроно последовал за ней. Что это было за действо, он и представить себе не мог, поэтому, покинув помещение, он набросился на Марго с расспросами, в основном касающиеся темы понравился ли ей храм. Девушка ответила, пожав плечами:

— Храм как храм. Много людей приходит, много просят о насущном, о самом простом, о здоровье. Многие приносят сюда свои неблаговидные дела и мысли и оставляют, словно испачканную одежду, предоставляя хранителям и священникам работу по устранению завалов этого человеческого мусора. Будда устал от этого. Они как сплетники на базаре приносят дар и хотят обменять его на выполнение своего желания. Но никто не делает шагов в достижении истины.

Хроно еще раз повнимательней рассмотрел зафиксированный памятью узор Силы, возникший на статуе, как вдруг у него все поплыло перед глазами. Ощутив острое беспокойство, источник которого находился далеко на западе где-то в России, Хроно быстро схватил Марго за руку и спроецировал обоих в свой кабинет. Бросив руку ученицы, он кинулся к своему всезнающему компьютеру — получить оценку текущей ситуации.

Картина не показалась тревожной, но что-то происходило в том месте, где у Хранителя стоял дом. На территории Карелии пульсировала красная точка, отмечая произошедшую магнитно-энергетическую аномалию. Но что самое интересное, все известные мегалитические комплексы, включая пирамиды, перед вспышкой повысили свою активность. Хроно внутренне улыбался самому себе и своей догадливости. Пару лет назад он для интегральной оценки ситуации по миру, не поленился заложить ужасно дорогие датчики вблизи всех известных мегалитических комплексов, коих было не мало разбросано по всему свету. Вот и результат — система сработала, совершенно точно позиционируя аномалию на карте мира. Он, улыбаясь самому себе и Марго, предложил что-нибудь перекусить. Девушка, удивленно пожав плечами, пошла в столовую. Лицо Хроно просто светилось от счастья, неизвестно чем вызванного.

Включив кофеварку, чайник, забросив в СВЧ печи пищу, приготовленную по спецзаказу в ресторанах и упакованную в вакуумную пленку вместе с посудой, Марго села на край стула и замерла, уставившись в одну точку. Хроно вихрем влетел в столовую, потирая руки от нетерпения, и осведомился:

— Где еда?

Марго кивнула на приборы. Кофеварка уже выдавала порцию кофе. Хроно взял бокал с горячим напитком, сделал глоток и, оперевшись поясницей о край стола, сказал:

— Марго. Сейчас мы посетим одно место и, по возможности, заберем оттуда Ису.

— А зачем он мне? — Марго недоуменно посмотрела в лицо учителю.

— Нам, — поправил Хроно. — Возможно, он чему-то научился у Хранителя и мне нужна эта информация. Причем он нужен живым и здоровым. Надеюсь, ты понимаешь меня.

Марго кивнула, не выразив никаких эмоций, просто приняв условие как арифметическое задание из учебника. Не сводя глаз с ученицы, он продолжил:

— Ты должна уговорить его пойти с нами. Хорошо?

Девушка утвердительно кивнула, явно проявляя интерес не к разговору, а к ароматам готовящейся пищи. Плотно перекусив, Хроно и Марго начали готовиться к путешествию.

Наставник внимательно смотрел на голограмму, которую развернул перед ним Аристарх. В голове не укладывалась полученная информация: Колька, Галаксис, Совет Рас. Все это были элементы одной сложной мозаики, рассыпанной перед ним щедрой рукой Хранителя. Сознание быстро выстраивало информацию в единую достаточно целостную картину, образовывало связи между, казалось бы, разрозненными «стеклами» событий. Аристарх молча поднялся, походя сворачивая за собой объемный образ, и сказал:

— Можно попробовать добраться до корабля без Николая. В любом случае, ты должен все увидеть собственными глазами и сделать свои выводы.

— Но насколько я понял, доступ туда есть только у хранителей. Что ты на это скажешь? — ответил Наставник, мягко, как кошка, вставая на ноги, глядя в глаза Аристарху.

— Только то, что корабль перед носом совсем не то, что оформленный сознанием в виде голограммы. Галаксис покрыт плитами, испещренными древними знаками языка наших предков. Именно к освоению этого языка я тебя и веду, даже если у тебя нет доступа внутрь. Знание многоуровневых знаков позволит тебе установить контакт с собственным внуком, даст понимание того, что он вообще показывает. Разве этого мало?

— Идем, — коротко ответил Наставник. — Что мне нужно сделать?

— Только качественно синхронизироваться со мной, чтобы не потеряться по дороге.

Аристарх повернулся лицом к заходящему солнцу и сунул руку в пространство, доставая откуда-то из собственным закромов два воинских посоха, сопровождая свои действия репликой: «На всякий случай». Один он протянул Наставнику, объясняя, как произвести настройку на древний артефакт.

Посох, который достался Наставнику, был поистине прекрасен: из красного дерева с темными прожилками, массивный, витой, со сферическим набалдашником на макушке. Внизу набалдашника строго по кольцу располагались несколько рун, вручную вырезанных каким-то древним умельцем. От посоха веяло суровой могучей Силой когда-то давно носившего его воина. Сам посох был монолитный, вырезанный из цельного куска дерева, с толстыми узлами разного размера по центральной оси, расположенными на определенном расстоянии друг от друга. Аристарх показал ему, какой узел нужно обхватить рукой, чтобы появилась сцепленность между ним и посохом. Как только Наставник взял артефакт в руки, тот загудел, распространяя вибрацию в тело мага. Он отследил, как изменился его внутренний узор Силы и окружающее их пространство. Стих ветер, умолки птицы и прекратился стрекот насекомых. На многие километры, где сейчас находился Наставник с посохом в руках, жизнь словно замерла, с трепетом и волнением вслушиваясь в звенящие потоки Силы и мощи, наполняющие воздух. Даже трава и та не шевелилась. Все ждали волевого посыла человека. Наставник перенес пальцы на узел поменьше, расположенный чуть ниже крупного. Пространство облегченно вздохнуло, и напряжение стало отступать. Кое-где застрекотали самые храбрые кузнечики, пискнула птица, до этого замершая в ветвях ели, колыхнулись отдельные травинки. Жизнь снова набирала свои обороты. Наставник удовлетворенно кивнул Аристарху и спрятал посох за спину, чтобы не мешал в путешествии. Сонастройка произошла. Себе Аристарх взял совершенно иной посох, больше похожий на жезл египетских жрецов. Металлический артефакт от середины был испещрен рунами, расположенными снизу вверх по спирали. Сама спираль состояла из двенадцати витков. Мелкие руны при прикосновении пальцев Хранителя окрашивались в самые разнообразные оттенки, наполняясь каким-то своим внутренним светом. Аристарх обхватил посох правой рукой и положил пальцы на две руны, расположенные на соседних витках. Рунические желобки тут же окрасились в белый цвет и, прямо перед глазами Наставника вспыхнул ослепительно яркий свет, равномерно рассеянный в пространстве в форме овала чуть больше человеческого роста. Странный портал мягко вибрировал, плавно изменяя свою цветовую гамму, но оставляя в основе теплые пастельные тона розового, голубого, сиреневого, желтого и зеленого. Лучистый портал трансформировался прямо на глазах, вытесняя из себя свет на периферию овала, оставляя в центре проход, заполненный серым разреженным туманом. Хранитель молча поднял руку в сторону «серой дыры», предлагая Наставнику войти первым. Он сделал уверенный шаг, и туман плотной завесой тут же сомкнулся за его спиной, не пропуская внутрь ничего из природного пространства поляны. Аристарх замыкал шествие. Портал схлопнулся в точку сразу же после того, как он вошел в туман. Точка немного повисела в воздухе, словно раздумывая, что ей делать дальше, а затем медленно поплыла в сторону большого валуна и плавно встроилась в структуру каменной поверхности, не оставляя в ней никаких визуальных следов своего присутствия.

Серый туман постепенно начал концентрироваться на поверхности тела, образуя тонкую прозрачную пленку. Теперь Наставник с Хранителем были полностью одеты в упругий защитный слой, состоящий из элементарных частиц. Но это были явно не молекулы. Наставник не стал всматриваться в странные составляющие своего «скафандра», лишь отметив про себя очень сложную структуру, казалось бы, простой на первый взгляд пленочки и, решив по прибытию хорошенько порасспросить Аристарха. Хранитель все так же зажимал двумя пальцами руны, молча двигаясь на одном месте.

— Иди, — телепатически скомандовал Хранитель магу.

— Это ведь иллюзия движения, — раздался ответ в сознании Аристарха.

На что тот совершенно невозмутимо ответил:

— Это иллюзия пространства, а не движения. Здесь не работают известные тебе законы физики материального мира.

Таким образом, они потоптались на месте еще секунд пять, и портал буквально «выплюнул» их из себя, придав телам ускорение.

Везде было темно и пусто. Ни верха, ни низа, никаких ориентиров. Они просто висели в открытом космосе, но благодаря чудо-скафандру из универсальных микрочастиц, физические тела не чувствовали никакого дискомфорта. Не было даже нехватки кислорода. Наставник посмотрел на Аристарха, пытаясь определить по взгляду, куда двигаться дальше. Хранитель зажал посох четырьмя пальцами, а большим активировал одну из рун на нижнем витке. Без видимых усилий их тела начали перемещаться в пространстве в сторону темного пятнышка, которое по мере приближения приобретало гигантские формы и достаточно плотную консистенцию, ощутимую даже на расстоянии. Времени не было. Теперь было только движение и пространство. Пятно, слегка освещаемое излучениями далеких звезд, все больше вырисовывало форму огромного космического корабля, одиноко висевшего в темном пустом кармане подпространства.

Как только они приблизились к Галаксису, Аристарх немедленно убрал пальцы с рун, плотно обхватывая посох чуть ниже начала спирали.

— Да… — только и мог ответить Наставник, мягко и любовно лаская взглядом могучее тело живого корабля.

Ощутив на своей стальной поверхности мощный поток нежного чувства по отношению к себе, Галаксис проснулся. Сбоку от него висело два комочка энергии, один из которых был ему уже знаком. Считав намерение с поля старого Хранителя, Галаксис осветил свои стальные мышцы внутренним светом, позволяя новому гостю рассмотреть древний язык его же предков. Наставник медленно приблизился и легонько дотронулся до одного из символов. По Галаксису пробежала дрожь. Он так давно мечтал о том, чтобы хоть кто-нибудь мягко прикоснулся к нему с целью научиться и стать более совершенней. Корабль постепенно освещал символ за символом, ничуть не подгоняя гостя и позволяя ему по максимуму получить необходимую информацию и успеть встроить ее в свое поле. В сознании Наставника вспыхивали образы, доселе неизвестные ему, но единожды виденные у Николая.

Почувствовав свою малость перед потоком новой информации, он с волнением ощупывал символ за символом. Сердце ликовало и замирало от давно забытого восторга, который испытывает ученик, только что открывший букварь и научившийся складывать слоги. Язык был действительно древний и точный, давным-давно забытый цивилизацией планеты Земля, но такой родной и близкий. Образность фиксируемого сознанием ряда была настолько сложной и энергетически насыщенной, что Наставнику казалось, будто его сейчас просто разорвет на мельчайшие частицы и разметет по всему космическому пространству. Но знания текли в него, словно в бездонный колодец, давно высохший и теперь, наконец таки, дождавшийся долгожданного дождя. Образы в символах плавно сменяли один другой, при этом в одном символе могло быть записано несколько различных образных рядов, расположенных поуровнево, словно одна матрешка в другой. Наставник видел предков всех землян, их родную планету, отношения между ними, и почувствовал огромную любовь, идущую к нему от древнего языка, будто тот был живой и все понимал. В сознании вспыхнул образ внука, который шел за руку с этими существами из голубого света, на которых был так похож каждый землянин, точно его маленькая, но разумная копия. «Как низко мы пали», — прошептал про себя Наставник, ощущая гармонию, идущую от пары гигантских предков. Мужчина и женщина шли рука об руку по планете Земля. Они настолько были самодостаточны в своем единстве, насколько человек вообще может себе это вообразить. Вместе они представляли собой нечто целостное, много большее, чем людские пары влюбленных Земли. Это была сама Любовь, сам Бог смотрел их глазами и радовался.

Наставник не был сентиментальным человеком, но в тот момент он ощутил весь комплекс эмоций, словно снежный ком, свалившийся ему на голову. Сердце пронзила острая боль. Но он был счастлив, что своими глазами увидел то настоящее, к чему стремится каждое человеческое существо и так стремительно от него убегает, прячась за мораль, амбиции, суету и постоянный страх. Он был счастлив от осознания того, что хоть у одной пары во Вселенной было это настоящее, заключающее в себе вечное Сейчас.

Темп усвоения информации постепенно замедлялся, сказывалась усталость и обилие эмоций. Рядом с Галаксисом Наставник чувствовал себя древним старцем, у которого все еще только начинается, все впереди, а не позади, как он привык думать. Хранитель наблюдал за сценой общения своего друга и живого корабля на расстоянии, соблюдая старый закон невмешательства в процесс непосредственно с ним не связанный. Единственное, что он позволил себе сделать — это настроиться на ощущения общающихся, чтобы в нужный момент прервать контакт и уберечь Наставника от «передозировки» информации. Отметив снижение темпа усвоения образных рядов, старый Хранитель приблизился к другу и мягко положил ему руку на плечо. Наставник вздохнул, показывая Аристарху свою энергетическую емкость, полностью насыщенную полученной информацией.

— Пора, — телепатически сказал Хранитель, прижимая руку к сердцу, а затем к одному из символов на стальной плите корабля.

Символ мощным потоком излучения отпечатался на руке Аристарха, встраиваясь в его внутренний узор Силы. Путешественники развернулись в сторону крохотной точки, расположенной достаточно далеко от корабля, и медленно двинулись к ней. Галаксис остался одиноко и неподвижно висеть в космическом кармане подпространства в надежде на то, что снова когда-нибудь к нему придут и поговорят на его родном языке. Он тоже был счастлив.

Аристарх с Наставником все быстрее удалялись от корабля, плавно приближаясь к точке, постепенно обретавшей форму светящегося овала. До портала оставалось совсем немного, как путешественники почувствовали странный ветер, который окутывал их тела плотной завесой. Темные кристаллообразные частицы космического пространства начали цепляться за скафандры, встраиваясь в их структуру. В тонкой пленочке защитного слоя начали образовываться микроходы, словно странные, угольного цвета кристаллы обладали зубами. Кроме того, микрочастицы начали встраиваться в информационное поле, окружающее путешественников. Ветер был разумный, обладал собственным сознанием и концентрировался на волевые компоненты человека, создавая иллюзию «все в порядке». Аристарх молниеносно вооружился посохом и зажал обеими руками руны первого и предпоследнего витков спирали и посмотрел на Наставника. Тот двигался медленно, словно кто-то нажал кнопку затормаживающего действия. Хранитель понял, что это для него он медленный.

Это был другой временной поток. Кто-то или что-то пыталось не подпустить их к порталу, разъединяя и искажая пространственно-временные параметры тел. Стала изменяться мерность. Аристарх для Наставника выглядел, словно многорукое мифическое божество, со скоростью света нажимающее на что-то, некогда похожее на посох. Затем все слилось для него в единое цветовое пятно, где уже нельзя было различить ни частей тела, ни энергетического поля, идущего от Хранителя. Наставник понял, что столкнулся с чем-то очень похожим на то, что рассказывал ему еще его учитель. Темные Силы Вселенной. Он вспомнил, что их превеликое множество и отличаются они не только своей конфигурацией. Тьма не может существовать без света, впрочем, как и наоборот. Это же было нечто отдельное, разумное, патогенное для космического пространства. Это он знал точно.

Портал был совсем близко. Наставник рванулся к нему, одновременно пытаясь ухватить левой рукой то, что осталось от Хранителя. Аристарх потянулся к нему посохом и начал исчезать. То же чувство испытывал на себе и Наставник. Он видел Хранителя в виде пятна, световой луч, тянущийся к нему, но совершенно перестал ощущать собственное тело, просто растворяясь в пространстве. Аристарх пытался телепатически достучаться до друга, но слышал лишь шум и свист. Посохи не сработали так, как он ожидал. Хранитель из последних сил сжал рукоять артефакта. Посох вспыхнул небесно-голубым светом, превратившись в тонкий и острый луч. Описав вокруг своей головы спираль, он создал вакуумную воронку, пытаясь затянуть внутрь Силу, доселе неизвестную ему. Частицы черного ветра сконцентрировались над его макушкой, но было уже поздно. Наставник исчез, не оставив даже энергетического следа. Воронка, как гигантский пылесос, затягивала микрокристаллы, расщепляя их на пылевидные составляющие. Как только с ветром было покончено, она встроилась в голубой луч некогда бывшего посоха. Аристарх понял, что опоздал.

Иса хмуро посмотрел на своих новых знакомых и, вдруг, ни с того, ни с сего запел:

— Век через век женщины рожают меня. Миг через миг в жизни происходит фигня.

Глаза Тамары округлились, и внутри что-то оборвалось. Андрей подался в сторону Исаака, пристально всматриваясь в его лицо, больше похожую на восковую маску. Молодой ученик Хранителя замолчал и прикрыл глаза, пытаясь сконцентрироваться на внезапно возникшем ощущении тревоги.

— Случилось что-то странное. Я больше не чувствую его, — промычал Иса.

— Кого из? — вскинула на него огромные глаза ведьма.

— Хранителя не чувствую. Пусто. Везде пусто. Совершенно ничего. Никакой связи.

Андрей вскочил из-за стола и забегал по комнате. Потом резко остановился, подошел к столу и изо всех сил ударил по деревянной поверхности кулаком. Посуда и снедь подпрыгнула на полметра вверх, да так и осталась висеть в воздухе. Но никто из ребят не обратил на это никакого внимания. Предметы повисели несколько секунд и шлепнулись обратно на стол. Иса вышел из ступора и открыл глаза, молча разглядывая перебитые тарелки и бокалы. Андрей устало опустился на лавку рядом с Томкой и выжидающе посмотрел на молодого хранителя. Иса посидел еще некоторое время, потом медленно, словно ему это стоило неимоверных усилий, встал, отвернулся от ребят и зашагал к выходу. Уже в проеме двери он остановился и махнул рукой магам, приглашая идти за ним следом.

Они шли на то место, откуда «стартовали» Наставник и Аристарх. Иса бегло осмотрел местность и, не найдя ничего странного, сел на камень, куда в свое время встроился свернутый телепорт. Тамара подошла к валуну и присела на корточки. Внутреннее видение высветило в структуре камня маленькую светящуюся пульсирующую точку.

— Это свернутый телепорт, которым они воспользовались. Я такой ни разу не видела.

Все трое молча склонились над камнем.

— Мы можем им воспользоваться? — спросил Андрей, вглядываясь в сложную конфигурацию портала.

— Нет, — ответил Иса. — У нас нет с ним сцепленности. Мы втроем сможем его только развернуть, но подойти нет. Не нами выстроенный.

— Какая сцепленность? Мы можем пойти по сонастроенности на них. Так ведь? — не терял надежды Андрей.

— И это тоже нет, — Иса прямо посмотрел в глаза магам.

— Почему? — достаточно резко спросила Тамара, терпение которой было уже на исходе. — Настройки-то сохранились!

— Лишь частично. Ты пройди немного дальше, — парировал Иса.

Тамара закрыла глаза, подняла руки вверх и мощным ударом опустила ладонями захваченное пространство, мысленно идя по своему внутреннему узору Силы.

Поднялся ветер. Листья осины жалобно захлопали под его нарастающими порывами. Птицы, потревоженные изменением во внешнем узоре Силы, поднялись в воздух и стаей начали летать над головой по кругу. Тамара была полностью погружена в себя. Она медленно продвигалась по узору, стараясь не пропустить ни одного изменения, которое произошло за то время, пока все спали. Перемещаясь сознанием на более глубокий слой узора, она наткнулась лишь на обрывки светящихся лучей, дальше за которыми чувствовалась лишь пустота и что-то еще, совершенно непонятное. Это было похоже на черные дыры, вокруг которых концентрировался свет и разрозненные части узора. Ведьму, словно воронкой, начало засасывать в одну из таких дыр, голова закружилась, и все поплыло. Тут кто-то теплой дружеской рукой ухватил ее за запястье и потащил наружу, одновременно залатывая черноту лучистыми сетками из света. Сознание медленно вернулось в тело. Тамара открыла глаза и посмотрела на ребят. Иса крепко держал ее за руку, осторожно сжимая похолодевшие пальчики. Андрей держал пальцы на пульсе тонкого запястья. Тепло и нега постепенно заполнили ее вмиг оледеневшее тело, насыщая энергией каждую клеточку.

— Что случилось? — одними губами прошептала Тамара.

Мягкая теплая трава приятно щекотала спину, от земли шел тягучий аромат цветов. Девушка потянулась, выгнулась, словно кошка, и села.

— Ты уходила, — Иса продолжал сжимать руку ведьмы, боясь отпустить ее даже на миг.

Тамара мотнула кудряшками и уставилась на него, окончательно придя в себя.

— Умирала что-ли?!

— Я этого не говорил. Тебя засасывала чернота. Еще бы чуть-чуть, и ты начала бы растворяться в пространстве дыры.

— Кошмар какой-то, — прикрыв глаза, Томка наслаждалась ощущением своего тела, тепла и комфорта, явно не испытывая никакого чувства боязни или ужаса.

Андрей отпустил ее запястье, удостоверившись, что пульс пришел в норму. Иса, явно смущаясь, никак не хотел расставаться с пальцами ведьмы. Тамара легонько накрыла своей ладошкой руку молодого хранителя, молча благодаря за вовремя оказанную помощь, и одновременно пытаясь высвободиться от чрезмерно оказанного ей внимания. Молодые люди помогли девушке подняться на ноги и отошли подальше, отслеживая все ли рефлексы у нее сохранены. Отряхнув одежду от налипших травинок, Тамара подошла к валуну и села на него, уставившись в землю. Ребята ждали рассказа, намереваясь на основании этого предпринимать уже конкретные действия по розыску Наставника и Аристарха.

— Там, в черной дыре, было нечто странное: свист, шум. Очень похоже на ветер, разумный и сознательно действующий, — наконец подняла на них свои огромные глаза ведьма. — Страха он не вызывал, впрочем, как и сопротивления. В момент, когда меня начало засасывать, казалось, что именно так и должно быть. Странно, правда?

Тамара сделала паузу, заправляя за ухо выбившийся локон волос. Не перебивая, ребята молча слушали продолжение.

— Таких дыр в узоре было достаточно много. Они буквально рвали все внутренние связи. Но все это не мое. Оно откуда-то. То, что произошло с дедом, отчасти отразилось во мне по родству.

Андрей не выдержал:

— Ты можешь самостоятельно восстановить свой внутренний узор?

— Может быть и смогу, если буду опираться на внешний. Не знаю. Меня до сих пор болтает, будто сижу в центре огромной воронки.

— Просто если ты сможешь выстроить его, то, по идее, по родству внутренний узор постепенно восстановится в Наставнике. Так ведь? — Андрей посмотрел на Ису, который внимательно слушал диалог, не пропуская ни единого слова.

Тот сел на корточки и уперся взглядом в Тамару, сцепив перед собой руки в замок.

— Дыры патогенны и рвут все живое, — сказал Исаак.

— Это мы и без тебя уже знаем! — вспылил Андрей, на что Иса среагировал лишь поднятием ладони, давая понять, что не закончил.

— Если они попали в другой временной поток, а все указывает именно на это, вероятность скорого восстановления узора Силы Наставника сводится к нулю. Твои действия, Том, могут послужить ему лишь маяком, и то со временем. Слишком много составляющих и переменных, а с мерностью никто из нас работать не может.

— А ты? — с надеждой спросила ведьма.

— И я. Уровень низкий. Не успел, долго раскачивался, вот и результат. Но в своем узоре Силы ты можешь отметить маркерные, узловые места, которые, вибрируя, будут во внутренней синхронизации посылать ему сигнал об изменениях. То есть, получается своеобразный маяк, на который они смогут ориентироваться, если вообще вместе. Хуже всего, если их разбросало одного в один поток, другого в другой.

— Но ведь сработает для обоих? — спросил Андрей.

— Надеюсь, но четкой уверенности нет, — подытожил Исаак.

— Тогда за работу, — Тамара хлопнула себя по коленкам и резво вскочила с камня.

Иса было, дернулся, чтобы поддержать ее на всякий случай, но погасил внутренний порыв, боясь быть неправильно понятым. Тамара, почувствовав его напряжение, весело подмигнула хранителю и направилась в сторону поляны, подальше от телепорта, встроенного в структуру валуна. Ребятам ничего не оставалось делать, как следовать за ней. Первоначальная безысходность уступила место пусть маленькой, но надежде. Втроем они расположились на густом шелковистом ковре из трав так, что образовался круг. Тамара села по-турецки спиной на запад, расправив спину и плечи. Молодые маги сомкнули свои ладони с ладонью соседа по стороне света и закрыли глаза. Только они настроились друг на друга, как из состояния гармонии и внутренней синхронизации их вышиб едкий смешок, до боли знакомый Исааку.

Хроно и Марго вышли на траву поляны. Прямо перед ними спиной сидела молодая девушка и двое парней, в одном из которых Марго узнала Ису.

— Так, так, так. Я вам не слишком помешал? — от души веселился Хроно, явно застав троицу врасплох.

Глаза Исы округлились от дикого приступа ужаса, в желудке похолодело, а кровь отлила от пальцев рук и ног. За спиной Тамары, скрестив руки на груди, стоял Хроно, в упор разглядывая своего бывшего подопечного. Иса понял, что влип…

Молодые люди, разорвав контакт, вскочили на ноги, вытаращив глаза от внезапного появления постороннего человека прямо перед своим носом. Тамара и Андрей переглянулись и встали в боевые позиции, что вызвало у Хроно новый приступ хохота. Иса стоял, как столб. Покрывшись холодным потом и выпучив от накатившего ужаса глаза, он бессмысленно хлопал веками, пытаясь стереть «галлюцинацию». Из-за спины Хроно невозмутимо вышла Марго и, протягивая руку, направилась к молодому хранителю. Хохоча, Хроно отступил в сторону, предоставляя поле деятельности Марго.

— Где же ваши клушки, цыплятки? — давясь смехом от произведенного эффекта, произнес Хроно.

Иса нервно сглотнул и попятился от Марго. Запутавшись ступнями в высокой траве, он шлепнулся на задницу, перекатился и ринулся к дому. Тамара и Андрей загородили дорогу Марго. Не обращая на них никакого внимания, она продолжала спокойно идти за убегающим Исой. Андрей протянул руку и толкнул девушку в грудь, провоцируя поединок. Марго легко уклонилась от толчка и, продолжая движение, провела подсечку, от которой Андрей кувыркнулся и полетел носом в траву. Тамара напала следом с тем же результатом. Оказавшись в траве, ведьма попыталась быстро вскочить на ноги, но не тут то было. Ее тело вдавило в почву что-то, больше похожее на грузовик, чем на живого человека, вытесняя из легких остатки воздуха. Стараясь увернуться от этой раздавливающей Силы, Тамара с неимоверным напряжением перевернулась на бок и ощутила, что из нее просто высосали всю жизнь, оставив совсем немного, чтобы не умерла. Неизвестная девушка убрала с нее руку и направилась к поднимавшемуся Андрею. Поставив на него ногу, Марго также придавила его к земле, а затем положила ему на спину ладонь. После этой манипуляции Андрей, хрюкнув, остался лежать совершенно неподвижно, уткнувшись лицом в почву. Хроно, наблюдающий со стороны эту сцену, неприятно поежился от пробежавших по спине мурашек. «Хорошо, что она на моей стороне. Эдак она и меня выпотрошит, незадумываясь. Надо что-то с этим делать», — пронеслось в его сознании. Но вслух Хроно похвалил подопечную и направился вслед за улепетывающим Исой к дому.

— Ты прекрасно справилась, — следя взглядом за бывшим учеником, произнес он, прибавляя темп ходьбе.

Только находясь на крыльце, Иса обернулся, но, увидев преследователей, шмыгнул в дом, заперев за собой дверь изнутри, предпочитая вести переговоры через нее, а, не непосредственно глядя в глаза. Хроно подошел к двери и, смеясь, предложил сдать «крепость» без боя. Не узнавая своего голоса, юноша ответил отказом, мотивируя это тем, что он является учеником временно отсутствующего Хранителя. Продолжая смеяться, Хроно выдвинул контраргумент:

— Однажды, мой дед и отец, исследуя путь, ушли и не вернулись. Твой нынешний учитель может не прийти больше никогда, и ты проведешь жизнь в этом «гадюшнике», который, кстати, построил я сам. Потом взгляни на Марго и на себя. Посмотри, чего достигла она за столь короткий срок.

Иса обреченно отнекивался из-за двери, ни в какую не соглашаясь с доводами Хроно. Тогда Марго вплотную подошла к двери и толчком сорвала ее с петель, вырвав закладень вместе с изрядным куском косяка. Иса отлетел в центр комнаты, растянувшись на полу рядом с сорванной дверью, и непонимающе хлопал глазами, явно внутренне капитулируя. Марго подошла к молодому человеку, одним движением поставила его на ноги и равнодушно заглянула ему в глаза. Иса увидел вертикальные зрачки-щелки. А прикосновение очень горячих рук Марго вызвало у него просто оторопь.

— Тебе придется пойти с нами и ответить на ряд моих вопросов, — сказал вошедший в комнату Хроно. — Сопротивляться бессмысленно. Пойдем, нам пора.

Хроно вошел в кабинет, а Марго следом протолкнула оцепеневшего Ису. Ухватив конвоируемого за предплечье, жрец повел его в ванную, где велел раздеться наголо. Вынимая целый сноп датчиков и несколько рулонов липких кружочков пластыря, Хроно развернул какую-то похожую на яйцо сетчатую сферу внушительных размеров, сплошь усеянную разнообразными датчиками разных форм и радужным плетением разноцветных проводов коммутации и шин. Исе совсем не улыбалось раздеваться, тем более в присутствии Марго. Но Хроно не терпел возражений и, зловеще улыбаясь, повторил свою команду. Иса понял, что в противном случае одежду снимут с него силой, но уже вместе с кожей. Подперев дверной замок и скрестив руки на груди, Марго равнодушно пялилась сквозь юношу. Ее лицо совершенно ничего не выражало. Казалось, будто она вообще ничего не видела, а смотрела вглубь самой себя. Иса нехотя стал стягивать одежду и только когда он остался совсем голый, Хроно, не перестав улыбаться с выражением предвкушающего сытный обед крокодила, впился глазами в нагое тело бывшего ученика и произнес:

— Вот и славно, вот и умница…

От интонации голоса, с которой это было произнесено, у Исы снова побежали мурашки не только по спине, но и где-то внутри, вызывая спазматические боли и ноющую боль в сердце.

— Что ты так побледнел, Исаак? Это не страшно и не больно, — улыбаясь своей крокодильей улыбкой, выдавил Хроно. — Я просто посмотрю кое-какую активность электрических процессов и зафиксирую их для истории. Еще задам тебе пару вопросов, если ты не возражаешь, конечно. А впрочем, ладно. Смотри мне в глаза.

Услышав команду, подавляющую волю, Исаак бессмысленно уставился в яркие холодные глаза своего мучителя. Хроно вывесил перед собой сферу, играющую всеми цветами радуги на гранях. В луче света она казалась хрустальной или сделанной из какого-то драгоценного камня, похожего на топаз, величиной с грецкий орех. Взгляд Исы уперся в эту играющую лучами сферу на тонкой леске. Сознание помутилось. Сфера стала расти, расти, и вот он нырнул в этот камень, где стало все равно, что было, есть и будет. Юноша ощутил защитное уютное тепло, свет, но главное, здесь отсутствовал Хроно. А сфера все кружилась и покачивалась, как колыбель. Исе чудилась какая-то музыка, отдаленный девичий смех, шелест листвы, журчание невидимого ручейка.

Вдруг мир раскололся и стал темно-серым, как липкий холодный туман. Он осознал себя внутри яйцеобразной сферы, стенки которой сплошь были покрыты проводками и какой-то электроникой. Кожу покрывала сеть разноцветных лазерных зайчиков, бегающих по ней веселым хороводом. Стенка сферы распахнулась, и лазерные лучики исчезли. Хроно отстегивал с Исы ремни фиксации головы, рук и ног. Снимая юношу с крестообразного устройства, он смочил его тело остро пахнущим растворителем и еще какой-то быстро испаряющейся холодной жидкостью. Датчики с тела тут же отвалились и пучком, похожим на хвост гигантской электрической лошади, повисли в пространстве. На Исаака вновь навалился весь ужас осознания своего положения. Хроно улыбался, бормоча себе что-то под нос.

— Оденься. Ждем тебя в столовой, — скомандовал он и сгреб в охапку уникальные датчики, куда более ценные, чем глупые переживания испытуемого.

Юноша увидел свою одежду на полу, небрежно отодвинутую под кушетку, оделся и обреченно поплелся в столовую.

— Что ты такой удрученный? А, Исаак? — спросил довольный собой, словно чеширский кот, Хроно. — Выпей кофейку, пожуй чего-нибудь, можешь выпить вина — вон там, на сервировочном столике.

Марго сидела за столом, откинувшись на высокую резную спинку стула, и следила за движениями Исы. Глаза девушки поблескивали янтарным отсветом, отчего взгляд ее напоминал взгляд отдыхающей сытой змеи, перед которой пляшет и занимается своими делами еда.

Наставник чувствовал, что его тело в форме облака буквально переносит по странному тоннелю из света. Его перемещение не подчинялось волевому посылу остановиться или хотя бы притормозить. Но он был цел. Что случилось с Аристархом, он не знал, не ощущал, не чувствовал. Единственное, что его хоть как-то утешало — это мысль: «Сознание осталось целостным, не раздробленным как у шизофреника». Тоннель закончился внезапно, впрочем, как и перемещение. Выплюнув Наставника в открытый космос, он моментально исчез, будто его и не было. Движение тоже прекратилось. Физическое тело приняло свои обычные формы, и странное дело — на нем сохранился скафандр, не пропускающий сквозь себя жесткие космические излучения; посох, которым он не успел вовремя и качественно воспользоваться. Только микроходы в защитной поверхностной пленке напоминали о случившемся. Наставник огляделся по сторонам. Заметив впереди странные всполохи света, он, не задумываясь, направился туда, в надежде разыскать своего друга. По мере приближения световое пятно развернулось в панораму того, что с ними произошло. Наставник увидел самого себя, Аристарха, машущего посохом и двигающегося со скоростью света. Объемный образ, словно мираж, вспыхнул яркими красками и моментально растворился прямо на глазах. Все действие длилось какие-то доли секунды, Наставник знал это точно. Если бы не годами и упорными тренировками отточенное восприятие времени, его видение совершенно бы не зафиксировало произошедшее. Однако делу это не особенно помогало. Необходимо было срочно найти какую-нибудь точку отсчета и возвращаться на Землю. Этой точкой мог послужить Галаксис, если он вообще был в том пространственно-временном континууме, куда его забросило. Он медленно, по недавно установленному сродству с кораблем, двинулся к темному туманному пятну. Войдя в него, Наставник не почувствовал жизни вообще. Галаксиса не было. Свет далеких звезд беспрепятственно проникал во Тьму, совершенно ничего не высвечивая. В этом месте не было жизни, если не считать его самого. Не было Аристарха, старого доброго Хранителя, не было внешних энергетических связей, способных навести на родное и близкое. В голове билась одна единственная мысль: «А Земля? Она то должна остаться!» Сконцентрировавшись и собрав всю свою волю в районе груди, чем практически никогда не пользуются маги, Наставник выстроил сознанием энергетический голубой луч-связку, способный навести его в нужном направлении родной планеты. Телепортом воспользоваться было невозможно, т.к. могло занести еще дальше. Свет, идущий из грудины Наставника, разрезал космическое пространство, соединяясь с планетой. Сердце радостно дрогнуло. Земля была на месте. Выстроив сознанием векторный мост с местом, откуда они уходили с Хранителем, Наставник сделал шаг и тут же материализовался на поляне перед валуном. Камень стоял там же, только странно порос пушистым зеленым мхом, да трава стала жесткой, колючей и какой-то неуютной. Он повернулся в сторону башни — дома Хранителя и остолбенел. Открывшаяся глазам картина вызвала у Наставника смешок, сродни недоуменному возгласу.

Перед ним простирался луг, по пояс заросший густой травой, еще мокрой от недавно прошедшего дождя. Крупные капли искрились в лучах заходящего солнца, шумно пели цикады, наслаждаясь тишиной, гармонией и спокойствием. Здесь пахло изначальностью, потому-что на этот луг отродясь еще не ступала нога человеческая. Ни дома, ни башни, ни уликов. Природа ликовала, радуя глаз своей нетронутостью и девственностью. Окинув взглядом простирающуюся местность, Наставник снова издал смешок и вслух, словно обращаясь ко всему, что его окружало в данный момент, произнес:

— Здорово…

Необходимо было что-то предпринять, вот только что? Да и вообще, что это было: альтернативная реальность с альтернативной планетой; одна из многочисленных параллельных реальностей или просто субпространственные искажения исходной? Проверить это можно было только, если навестить своих близких родственников. Нырнув сознанием в самого себя и сконцентрировавшись на близкородственной связи с внучкой, Наставник очутился в городе, где жил сам и все его родичи: сын, невестка, внук и внучка. Тамара шла из магазина, весело размахивая из стороны в сторону сеткой, с только что купленной буханкой хлеба. Волосы были коротко стрижены и заколоты по бокам заколками, с отвалившейся в нескольких местах эмалью. Потрепанный вид, бледная кожа, короткая юбочка в крупную клетку, застиранная старая футболка. Тамара была худой и странно навязчивой, даже на расстоянии. Все это ощущалось в манере поведения и походке. Почувствовав поток внимания со стороны, Томка взвизгнула, мотнув сеткой с хлебом над головой, и кинулась к Наставнику:

— Дед, привет. Как дела? Как твоя магия? Курить будешь?

Девушка достала из закромов юбочки пачку LM и бесцеремонно закурила, выдувая столб дыма в сторону, чтобы любимый дед не зашелся в кашле. Наставник хлопнул глазами и в упор вгляделся в то существо, которое называло себя его внучкой. Надо было что-то ответить, не выдавая своей обескураженности и внутреннего напряженного ожидания, на грани агрессии.

— Ты чо уставился? Как будто не знал, что я курю.

Наставник задал самый, что ни на есть глупый вопрос:

— А как там Андрей?

— Который маг? А все чудит помаленьку. Ты же сам говорил, что он пациент Кащенко.

Наставник чуть не сел на тротуар от неожиданности. Оставалось спросить только одно:

— Коля не болеет?

В глазах Тамары возник испуг. Она мотнула головой, словно пытаясь стряхнуть с себя тяжелый сон, и тут рявкнула на всю улицу, заходясь в истерике:

— Какой Коля?! Дед, ты что, заболел или с ума сошел! Нет никакого Коли. Тебе бы все с посторонними развлекаться, их магии учить, а на родную внучку тебе наплевать! Да?!

Тамара в сердцах плюнула себе под ноги, демонстративно отвернулась от деда, мотнула сеткой, больно ударив себя буханкой по коленке, и пошла, на ходу продолжая смолить очередную сигарету. Наставник медленно попятился, уходя на поляну с валуном. Хорошо, что благодаря Тамариному реву, улица стала совершенно пустой.

Да, в ней была Сила, но путь развития был не тот, будто это и не его внучка вовсе. Очутившись перед камнем, Наставник горестно сел на его теплую шершавую поверхность. В горле стоял комок. Все это казалось страшным сном. Хотелось побыстрее проснуться, чтобы вновь все стало на свои места. Но это была реальность, точнее одна из. Поливариантность событий. Где-то он свернул на другую ветку, или его «свернули» на нее. Сил практически не осталось. Весь заряд ушел на возможность добраться до планеты, а потом до внучки. Но стоило ли это делать? Погасив негативные эмоции, Наставник решил передохнуть и немного восстановиться.

Аристарх увидел всполохи практически сразу же, как только черный кристаллообразный туман всосался воронкой в посох. Только вот картина произошедшего развернулась перед ним в другом месте, поодаль. Не думая о последствиях и полагаясь только на внутреннее чувство правильности своих действий, Хранитель ворвался в светящееся марево уже произошедших событий. Охватив своим сознанием всю картину целиком, он впитал ее, как губка воду, параллельно встраивая поглощенное в свой внутренний узор Силы для анализа. Панорама произошедшего события распределилась в поле Хранителя, отразив себя в узоре как в зеркале. Аристарх приступил к обработке информации, пытаясь выстроить энергетические линии узора в образный ряд, а затем расположить их в хронологическом порядке. Но странное дело, образных рядов не получалось. Везде, сплошной пеленой, внутреннее видение фиксировало лишь многочисленные, совершенно разнообразные, вихри-водовороты. Аристарх чувствовал себя мальком, которого волею судьбы вынесло на середину быстрой реки. Вариантов было всего два: либо он потонет в многоуровневом древе поливариантности, либо выплывет неизвестно куда. Оба выхода его не устраивали, но из двух зол выбирают наименьшее, притом еще неизвестно, которое из них меньше. Он нырнул сознанием в одну из боковых ветвей, предварительно сконцентрировавшись на ближайший вихрь и позволив ему увлечь себя вместе с телом. Темный со светящимися искрами поток вывел его в тоннель, двигаться по которому не представлялось никакой возможности. Топтаться на месте можно было сколько угодно, не продвигаясь при этом ни на сантиметр. Плюнув на это гиблое дело, Аристарх повернулся спиной к черному тоннелю и… зашагал. Пространство коридора с неимоверной скоростью начало перемещать его физическое тело. Ощущение было совершенно странным и доселе неизведанным. Повернувшись спиной к тоннелю, Аристарх, казалось бы, должен был наоборот уходить. Но движение было обратным, как если бы он стоял лицом вперед и самостоятельно по нему шел. «Противоток времени, не к добру все это», — билось в сознании Хранителя. Походив, таким образом, по странному тоннелю, Аристарх, не поворачиваясь к нему лицом, вышел в образовавшийся проем, оказавшийся довольно интересной модификацией портала.

Он был давно заброшен. Возможно, когда-то им пользовались древние маги для перемещения в отдаленные, неизведанные ими пространства Галактики. Но то, что он оказался давно забытым, не оставляло никаких сомнений. Аристарху ничего не оставалось, как просто попытаться воспользоваться им, а уж куда он попадет, гадать не приходилось. Проем уходил в пустоту, заполненную не то сверхструктурированным туманом, где совершенно не действовали законы диффузии частиц, не то это было просто модификацией пространственных изменений, сведенных в одну точку или завязанных в узел. Аристарх так и не успел разобраться. Никаких ограничений там не было, впрочем, как и законов, по крайней мере таких, о которых знал Хранитель. Тело повисло в пустоте. Сознание Аристарха не выцепляло из странного пространства ничего, кроме самого пространства. Повисев некоторое время в таком положении, он сделал шаг и наткнулся на энергетический узел-концентратор, в стороны от которого отходили многочисленные лучи разного цвета и терялись в пространстве космоса. Обхватив правой рукой один из лучей, наиболее приглянувшийся ему по вибрации, Аристарх молниеносно оказался у следующего узла — модификатора реальностей. Вот здесь все оказалось намного сложнее и запутанней. Огромное количество лучей то расходились, то сходились, образуя в месте перекреста небольшие узлы — излучатели, так называемая местная система телепортации. От обилия многочисленных связей рябило в глазах, осознанно сделать выбор не представлялось возможным. Оставалось только довериться собственному чутью-интуиции. Обхватив рукой тоненький золотистый лучик, Аристарх буквально воткнулся в местный узел телепортации, как гвоздь, и кто-то мощным ударом вогнал его в светящуюся пластинку. Как только он приземлился на плоскую поверхность узла, вокруг тела начали вспыхивать разноцветные пятна, светящиеся точки и руны. Аристарх понял — это сканируется его внутренний узор Силы, дабы перенаправить «клиента» в нужном направлении, при этом учитывая его намерение, уровень развития и энергетическую емкость. Когда мерцание закончилось, Аристарх почувствовал, что начинает растворяться, как если бы само пространство старалось поглотить его внутренние структуры целиком. Но ощущение целостности сохранялось. Выдохнув, Аристарх очутился на поляне, словно его собрали на субмолекулярном уровне в какие-то тысячные доли секунды. Повернувшись к валуну, он внутренним видением зафиксировал встроенный, свернутый до структурированной точки, телепорт и подпрыгнул от восторга на месте, издав победоносный клич, типа ох-ха. Обратно спрятав золотистый посох в пространство, и, погладив поверхность валуна мозолистой рукой, он повернулся к своему дому, быстрым шагом удаляясь от места, ставшего точкой отсчета в формировании петли времени.

По мере приближения к жилищу, до Аристарха стали доноситься странные звуки, похожие на удары молотка. Хранитель вошел сознанием в пространство дома и почувствовал только две энергетические сферы: Тамары и Андрея. Тревожные мысли начали одолевать помимо воли, не давая возможности беспристрастно подойти к решению проблемы. Он проверил все уголки, куда мог бы забраться его незадачливый ученик. Но Исы не было на самом деле. Воздух дрожал и волновался. Аристарх понял, что произошло что-то из ряда вон выходящее, притом на его же территории, где он всегда чувствовал себя полновластным хозяином. Едва Аристарх увидел башню, глазам открылась следующая картина: Тамара рылась в ящиках с инструментом, выискивая гвозди покрупнее и поровнее, Андрей со странной смесью упорства и злости, вколачивал косяк в проем входной двери. Сама же дверь, предусмотрительно вытащенная юношей из помещения, лежала чуть поодаль, наскоро отремонтированная, но с вырванной с корнем задвижкой. Ребята сильно торопились. Не заметив приближения хозяина дома, молодые маги сначала упорно молчали, переваривая случившееся, но потом их просто прорвало. Аристарх остановился, но ребята были так поглощены работой и обсуждением вопроса, что даже Хранитель почувствовал себя лишним в собственном доме. До него донесся приглушенный нарастающими порывами ветра разговор.

— Да она маньячная ящерица, — констатировала Тамара. — Никаких эмоций. Жуть. Она тупая машина для убийств, которую соорудил себе Хроно!

Брови Аристарха поползли вверх: здесь поработал Хроно, Иса у него, та девушка, Марго, которую он приносил к нему, просто используется. Достигнув определенного уровня развития, человеческие желания, амбиции просто исчезают, уступив место внутренней тишине и гармонии с миром. Стирается грань между добром и злом, в человеке постепенно начинает проявляться информационная насыщенность, стихийность, непредсказуемость поведения, напрочь вытесняются все компоненты эгоцентризма. Похоже, что девочка достигла этого уровня в ходе необдуманных действий и экспериментов Хроно.

Андрей хмуро молчал, продолжая методично вколачивать гвозди в дверной косяк. Не выдержав, он бросил инструмент прямо с крыльца в траву и уселся на верхнюю ступеньку, уперев взгляд в ее дощатую поверхность.

— А мне она не показалась тупой. Это была внутренняя пустотность и максимальная энергонасыщенность всех тонких тел. Нам с тобой до этого уровня ползти как до Шанхая на пузе. Вообще-то, она милая. А ведь могла нас запросто сплющить, словно консервную банку под прессом, — ответил Андрей.

Тамара побелела от злости:

— Ага, позащищай ее.

— Подойди к этому отстраненно, если можешь, — бросил Андрей и поднял глаза, ощутив на себе пристальный поток внимания со стороны.

Буквально в нескольких метрах от них стоял Аристарх, ожидая пока молодежь выговорится. Тамара резко повернула голову и просияла:

— Хранитель… Наконец-то. А у нас тут такое произошло…

Аристарх не дал ей договорить, молча поднимая руку вверх. Андрей выдохнул:

— Жизнь повернулась к нам копчиком и пнула дверь.

Хранитель подошел и устало сел на нижнюю ступень, сложив ладони в замок. Надо было держать ответ за Наставника, и он это прекрасно понимал. Коротко пересказав свой поход в открытый космос, сознательно опустив упоминание о Галаксисе, Аристарх описал то, что произошло с Наставником, и, что ему самому удалось добраться до дома, лишь благодаря системе телепортации, выстроенной древними магами. В свою очередь ребята пересказали конфискацию Исы, словно он был эстафетная палочка, описали впечатления, которые произвела на них Марго, вырезав из рассказа собственную никчемность и слабость, которую все равно нельзя было замаскировать толстым слоем пространных образов. Оценив ситуацию, Аристарх посидел еще некоторое время, потом тяжело ударил себя по коленкам и встал:

— Хватит нюни распускать. На территории Хроно мы можем получить значительные повреждения. Но Ису необходимо вызволить, иначе его могут сломать, и эти перестройки могут стать несовместимыми с жизнью. План действий таков: сначала краткий экскурс в боевые техники, необходимые настройки, возвращение Исаака. Потом все вместе отправляемся на поиски Наставника. Есть дополнения или возражения?

Ребята отрицательно замотали головами, чувствуя себя неуютно от осознания того, что не сумели помочь другу.

— Принимать решения будем по мере поступления проблем. Поднимайтесь, времени осталось мало. Хроно отожмет его как тряпку и выкинет в мусорное ведро в качестве отхода магического производства.

Ребята молниеносно кинулись собирать разбросанные по земле инструменты. Хранитель медленно, продолжая обдумывать сложившуюся ситуацию, двинулся к сарайчикам. Уже в спину Тамара крикнула Аристарху:

— А как с дверью-то?

Хранитель, не оборачиваясь, махнул рукой, жестом показывая оставить ее в покое и быстрее следовать за ним. Убрав инструменты на полку подсобного помещения, Андрей и Тамара побежали к Аристарху, который раскладывал прямо на поляне перед домом достаточно крупные кристаллы разной окраски. Причем размер у всех был одинаковый. Ровные гладкие грани блестели так, что начало резать глаза. Кристаллов было ровно пять: рубинового цвета концентрировал в себе энергию солнечного света, насыщаясь им до такой степени, что тихий гул можно было услышать даже на расстоянии, как будто это работал генератор. Молочного цвета кристалл аккумулировал в себе компоненты воздуха, а именно ветра. Вокруг него сформировалось довольно мощное торсионное поле, в углах граней вращались многочисленные мелкие вихри, стабилизируя всю энергетическую структуру в целом. Прозрачный кристалл, как магнит, притягивал к себе микрочастицы воздушного пространства, уплотняя их до такой степени, что на гранях можно было рассмотреть узор силовых линий. Изумрудный кристалл выстраивал и концентрировал в своей внутренней структуре энергетические связи окружающего пространства, отображая внешний узор Силы, а именно процессов, протекающих в природе. Молочно-желтый кристалл объединял их всех в единую кристаллическую систему, формируя между ними внутренние связи.

Вокруг разложенных в пентаграмме кристаллов образовалось мощное правозакрученное торсионное поле, едва только последний был поставлен на землю. Пространство расступилось, и окружающие звуки стихли. Над всеми пятью кристаллами начала формироваться золотистая полусфера, похожая на купол. Движением руки Аристарх пригласил Андрея занять место в центре пентаграммы. Юноша вошел в энергетическую структуру и сел, по-турецки скрестив ноги. Связи между кристаллами изменились, выстраиваясь в пирамиду с вершиной над головой мага. Юношу пронзил мощный поток природной Силы, уходя по позвоночнику внутрь, к центру Земли. Навстречу, скорее всего с вершиной в ядре планеты, проходя через кристаллы, пошел ответный противоток энергии, тоже в форме пирамиды, только основанием, расположенным где-то на уровне лба. Вся выстроенная конструкция вибрировала и гудела как трансформатор. Андрей интуитивно вскинул руки вверх, от ладоней шел голубой поток в небо. Тамара внутренним видением фиксировала странный рост молодого человека в самом себе. Он усложнялся на глазах, превращаясь в монолитное, целостное, энергонасыщенное ядро, способное теперь катиться по миру в любом выбранном направлении, оставляя после себя вмятины-следы на поверхности планеты. Он становился прогрессором, а не потребителем. Теперь по его следу могли идти сотни только начинающих, т.к. дорога, которую оставляют после себя такие люди, плавно встраивалась в силовые линии Земли, становясь неотъемлемым компонентом.

Андрей встал, совершенно не дотрагиваясь руками травяного ковра. Казалось, что сам воздух поддерживает его тело в пространстве. Движения стали плавными, тягучими, словно мед, и предельно точными. Он немного подпрыгнул, и Земля отозвалась мощным гулом, будто где-то вдалеке рухнула огромная гора. Глаза блестели, но не ребячеством, а какой-то странной степенностью, вовсе не присущей молодым людям. Единственное, что беспокоило Тамару во всем этом действии — это как долго может продлиться новое состояние Андрея и чем ему и ей придется со временем расплачиваться. Старая поговорка деда крутилась в голове, не давая покоя: «Халявы плиз не будет, человек всегда за все платит. Прежде чем получить что-то, надо что-то отдать». Вот если бы заранее знать это «что». Андрея эти мысли не тревожили. Пытаясь осознать произошедшие с ним изменения, он вслушивался в собственные внутренние ощущения. Мыслей не было. Только тихое, спокойное чувство насыщенности и мощи, которую он отродясь еще не пропускал через себя.

Аристарх критически осмотрел Андрея на расстоянии, как врач пациента, и предложил отойти ему в сторону, чтобы не мешать. У Тамары росла тревога в геометрической прогрессии. Хранитель, переставляя кристаллы местами, не глядя на девушку, бросил через спину:

— Не волнуйся. Это временное состояние на случай открытых боевых действий со стороны Хроно и Марго. Я сторонник того, что человек всех стабильных состояний может достичь собственным упорством и внутренним стремлением. Считай это тренировкой и настройкой структур к грядущим изменениям в будущем.

Тамара покрылась красными пятнами, будто ее уличили в постыдных мыслях. Хранитель продолжил, совершенно не обращая внимания на реакцию ведьмы:

— Ты рассуждаешь правильно. Мы все платим самым дорогим и актуальным, взамен получая то, что потом становится для нас обычным и обыденным, как само собой разумеющееся. Многое из того, что вы уже получили, другие достигают годами, если не жизнями. У каждого свой путь, девочка, но все дороги приводят в одну дверь, сколько бы ты не шел к ней.

Тамара хлопала глазами, пытаясь осознать информацию, идущую от Хранителя. Все было предельно просто и так сложно, что голова кружилась от воспринимаемых мыслеобразов. За словами Аристарха находились целые блоки информации, которую он методично, маскируя и прикрывая речью, встраивал в поле Тамары, закрывая доступ к ней до поры до времени. Девушка поняла, что по мере продвижения по пути, все это будет раскрываться в ней в виде навыков, способностей и знаний. Но идти к ним придется собственными ножками и ой как долго.

Аристарх закончил перемещать кристаллы и отошел, взглядом показывая, что пришла очередь Тамары. Она безбоязненно угнездилась в центре пентаграммы, как и Андрей, поджав ноги по-турецки. Только она села, как сверху, пронзая макушку головы и позвоночник, полился мощный поток энергии, насыщая, выстраивая новые связи, залатывая и исправляя изорванный черными дырами внутренний узор Силы. В этот миг она почувствовала себя всем, самой природой, матерью. Доселе неизведанные ощущения вспыхнули в ней, растворяя амбиции, остатки социальных наслоений, стирая мораль и предвзятые суждения о мироустройстве. Тамара чувствовала себя горной рекой с перекатами и водопадами, неуправляемой, мощной и чистой. Она медленно, словно поднимая тяжелую бетонную плиту, сомкнула руки над головой, соединив ладони. От пальцев рук вверх вырвался голубой с золотистыми искорками свет. Учащенно забилось сердце, отдаваясь в окружающем ее пространстве гулкими ударами. Внутри что-то раскрылось и потянулось к Исе. Хранитель соединил ладони над головой и медленно опустил их на уровень груди. Все исчезло. Сердце гулко бухнуло и, казалось, остановилось в ожидании. Но ничего не происходило. Аристарх мягко улыбнулся девушке, подошел и подал руку, помогая подняться с Земли. Тамара тяжело оторвалась, опираясь одной рукой о поверхность почвы, а другой о Хранителя, и непонимающе посмотрела на него, пытаясь хоть как-то сформулировать вопрос. Но слов не было. Где-то в районе образовавшегося в ней пустотного пространства прозвучал голос Аристарха:

— В тебе проснулось то, что много больше всяких боевых техник. Не беспокойся. Это чувство никуда не ушло. Оно просто подождет своего часа.

Собрав всю свою волю в кулак, Тамара, смотря в глаза Хранителю, ответила изнутри, совершенно не открывая рта:

— Сильно устала. Надо спешить, а оружия нет. Я чувствую себя голой, будто на меня смотрит вся Вселенная. Как же я смогу помочь?

— Именно ты и сделаешь это, девочка. Ты сама в себе стала оружием.

Тамара пожала плечами и снова опустилась на траву. По щекам бежали ручейки слез. Но это не было истерикой или проявлением негативных эмоций. Гормональная перестройка произошла успешно. Аристарх подошел к Андрею, положил руку на плечо и телепатически сказал, что девушку надо на минуту оставить в одиночестве. Пора было собираться.

Наставник восстановил свои силы достаточно быстро. Закрыв глаза, он сидел верхом на валуне, изредка поглаживая рукой пушистый карельский мох. Ни с того, ни с сего внутреннее видение зафиксировало резкие изменения в окружающем пространстве. Он открыл глаза и замер, пытаясь осознать представшую перед ним картину. Теперь реальность выглядела по иному: многочисленные кубики одинакового размера, вставлены одни в другой, только под разными углами, а он сам себя ощущал обычным перекрестком, постояв на котором, можно выбрать любую дорогу и попасть в нужную тебе реальность. Он снова закрыл глаза и медленно открыл, в надежде, что перед ним просто оптическая иллюзия. Реальность вроде бы вновь стала одной, но внутреннее видение фиксировало их огромное множество, наслоенных одна на другую, как колода карт. Можно было самостоятельно даже потрогать или перетасовать их по своему усмотрению. «Кубики» реальностей исчезли. Наставник воспринимал теперь лишь их тоненькие прозрачные пленочки. И если он начинал всматриваться в одну из них, то такая прозрачная пленка реальности начинала приобретать объем, стереоскопичность, запахи. Все эти слои, как в слоеном пирожке, взаимопроникали друг в друга, оставаясь при этом совершенно обособленными. Просмотрев n-ное количество реальностей и не найдя нужной, Наставник тяжело вздохнул и поудобнее устроился на валуне, решив успокоиться и снова попытаться настроиться. Только он сделал глубокий вдох-выдох и закрыл глаза, как почувствовал странное присутствие живого прямо перед своим носом. В очередной раз открыв глаза, он сфокусировал взгляд на золотистого цвета сфере, которая плавно колеблясь в пространстве, расположилась буквально в нескольких сантиметрах от его лица. Из сферы размером с небольшой мячик на него смотрели до боли знакомые глаза, хлопая пушистыми ресницами, сотканными из света. Наставник обомлел и выдохнул:

— Коленька…

Светящиеся ресницы хлопнули в знак согласия. Внук был счастлив и доволен произведенным эффектом.

— Как ты меня нашел? — Наставник протянул руку, чтобы дотронуться до сферы, но та дрогнула и отлетела подальше.

В сознании вспыхнул образный ряд, который транслировал Николай своему деду. Сначала были сложные многоуровневые геометрические фигуры, вставленные одна в другую и плавно перетекающие, создавая новые геометрические образы, еще более запутанней. Все это трансформировалось постоянно, застывая на несколько секунд, что-то фиксируя в пространстве. Наставник понял, что внук искал его целенаправленно, подбирая и походя, изменяя мерность. Золотистая сфера с черным туманным хвостом, в котором Наставник узнал компоненты Цербера, плавно перемещалась по силовым линиям Вселенной, лишь изредка останавливаясь в местах их пересечения. Потом Наставник увидел в одном из таких пересечений-узлов «слоеный пирожок» реальностей, который совсем недавно фиксировало его внутреннее видение. Маленькая золотистая сфера, в очередной раз, переместив линии измерения космического пространства, остановилась там, где он сейчас находился.

Трансляция образов закончилась. Наставник слез с валуна и, поближе подойдя к сфере, спросил:

— Как ты, милый, узнал, что я заблудился?

На Наставника полился целый ряд образов, в которых были и Цербер, и Галаксис, и Земля, и изменения, произошедшие во внешнем узоре Силы. Колька пытался оттранслировать ему свои ощущения, которые он испытал в момент исчезновения деда. Малыша явно захлестнули эмоции. Необходимо было срочно возвращаться сначала домой, в родную реальность к дому Хранителя. Узнать, наконец, может быть Аристарх цел и невредим. Но надежды оставалось все меньше и меньше, связь не выстраивалась, и сцепленность не проявлялась никак. Либо Хранитель был мертв, либо его самого занесло так далеко, что любые попытки установить контакт не давали результата. Такие смурные мысли одолевали Наставника ежеминутно.

Сфера дрогнула и выпустила золотистый луч в район его грудины. Окружающая Наставника реальность стала блекнуть, превращаясь в марево. Ощущение тела пропало и ему показалось, что он сам стал величиной со светящуюся сферу. Проходя через мерность, сознание сконцентрировалось в районе сердца. Колька по установленной энергетической связи тянул деда домой. Образы мелькали как в калейдоскопе, который складывал узор Вселенной в нужную ему картину. Очнулся Наставник уже сидя на земле, облокотившись спиной о валун. Удостоверившись, что на его поверхности нет мха, он резко повернулся и увидел встроенный телепорт, тот самый, с помощью которого он с Аристархом попали на Галаксис. Уперевшись рукой о теплую почву, он встал и приложил руку козырьком к глазам. Солнце палило нещадно. Наставник увидел башню-маяк Хранителя, взял посох и быстрым шагом направился к дому. Золотистой сферы как и не было. Дойдя, наконец, до башни, он сразу понял, что произошло что-то неладное. Выбитая тяжелая дверь с остатками косяка валялась в траве. Внешний узор Силы пространства плясал и постоянно менялся, совершенно не давая возможности сконцентрироваться. Но контакт устанавливался со всеми тремя: и с Тамарой, и с Андреем, и с Аристархом. Наставник облегченно вздохнул, как тут же получил такой мощный энергетический толчок в грудь, что отлетел на несколько метров и приземлился рядом с дверью, пытаясь сообразить, что же такое произошло, да еще и на территории Хранителя. Внешний узор Силы заплясал намного интенсивней. Поднялся сильный ветер, срывающий листья с деревьев. На башню Аристарха надвигалась мощная грозовая туча. В чувство его привел раскат грома и яркая молния. Стихия разбушевалась не на шутку. Наставник осторожно попытался прикоснуться сознанием к внучке, но тело охватила жуткая боль, будто в него воткнули несколько тысяч иголок и провернули их внутри мышечной ткани. Он обхватил руками плечи и согнулся пополам. В глазах все плыло. Собрав всю свою волю в кулак, Наставник выпрямился, едва устояв на ногах, поднял правую руку вверх и крикнул:

— Наблюдатели!!!

В ответ раздался ужасающий грохот, и на землю обрушился ливень. Наставник уже знал, что где-то совсем рядом, в России, его друзья сдерживают мощный натиск Силы, пока еще не разрушающей, но угрожающей порушить все, на что направлено внимание, излучающее ее человека. Это была женщина.

Хранитель с двумя молодыми магами воспользовался обычным способом телепортации, просто настроившись на Хроно. Спутники появились прямо в его столовой, где в это время Марго уже слегка дремала, то, ныряя в сновидение, то, вновь возвращаясь в реальность, и, сощурив глаза, поглядывала на Ису. Молодой хранитель на расстоянии чувствовал внутреннюю пустотность и безразличие со стороны бывшей напарницы в ученичестве у Хроно. Сам хозяин квартиры стоял у окна и улыбался собственным мыслям. Та информация, которую он умудрился содрать с Исы обычным гипнозом, очень ему пригодится в будущем. Там был открытый доступ к внешнему узору Силы, различные способы телепортации, знания по торсионному взаимодействию полей, выход в Совет Рас, звездная карта и многое, многое другое, о чем даже не догадывался юноша. Вся информация с учетом энергетической емкости Исаака была всунута в него Аристархом в надежде, что она постепенно раскроется со временем. Иса готовился как приемник, последователь. Кто мог знать, что Хроно «выпотрошит» носителя, обойдя все законы не только Галактики, но и обычные человеческие ценности. Аристарх за всю свою жизнь не видел такого, чтобы насильно воровали учеников. Человек должен иметь право выбора, и не ему, Хроно, менять давно установленный порядок. Это был беспрецедентный случай в практике Хранителя.

Аристарх, Андрей и Тамара стояли рядом, в нескольких метрах от круглого стола. Иса, словно школьник, сидел на кожаном диване, обреченно положив руки на колени и опустив голову. Жрец резко обернулся и встретился глазами с тем, кого когда-то считал своим единственным помощником. Но сейчас у него была Марго — уникальная боевая машина. Он едко улыбнулся и на правах хозяина широким жестом пригласил магов к круглому столу. Аристарх поднял правую руку, давая понять, что не собирается рассиживаться у того, кто презрел все законы, веками соблюдаемые магами. Хроно пожал плечами и скрестил руки в замок, показывая, что разговор, в таком случае, закончен, так и не успев начаться. Все происходило в молчании, не было даже телепатических переговоров. Хранитель двинулся к Исе, но Хроно со странной затаенной угрозой в голосе, произнес:

— Не тронь, Лант. Ты первый затеял эту игру.

Аристарх, не обращая внимания на предупреждение, подошел к Исе, взял его за подбородок и заглянул в огромные карие глаза. Исаак не сопротивлялся уже ни чему. Но где-то в глубине, Хранитель увидел то, на что так надеялся: его ученик боролся и вел внутреннюю войну, совершенно не заметную человеческому взору. Волевые центры были искусственно погашены, но основа волевой компоненты осталась. Хроно не сумел сломать его до конца. Хранитель улыбнулся молодому человеку и телепатически передал:

— Борись, мальчик.

В глазах Исы начало проясняться. Появился маленький огонек жизни и надежды. Хроно рявкнул:

— Я сказал, не тронь его Лант! Или ты от старости оглох?

Аристарх повернулся к нему. Маги встали в боевые позиции. Эмоция Хроно резко сменилась, и он произнес, не скрывая сарказма в голосе:

— Неужели ты будешь рисковать своей жизнью ради пустышки? Или для тебя это дело принципа? А, Лант? Неужели ты думаешь, я не знаю, что это ты лишил меня родственников, когда я так нуждался в них? Неужели ты думаешь, я так глуп, чтобы не понять этого? Ведь это по твоему заданию они отправились в опасное путешествие.

Аристарх склонил голову на бок, словно старый филин, и заговорил утробным голосом, которого Хроно отродясь еще не слышал:

— Они знали о риске. О том, что могут не вернуться. Всю информацию по этим экспериментам я передал им лично. Ты не смеешь обвинять меня в некомпетентности и предательстве. Многие эксперименты оплачиваются жизнями, ты знаешь. Это был их выбор.

Ничего не ответив, Хроно начал своим сознанием, предварительно сконцентрировав и переместив его в центр столовой, теснить магов к выходу. Иса подскочил на диване, словно ужаленный, но жрец, не отрываясь от своего занятия, рявкнул:

— Сидеть, недоумок. Марго, встань рядом со мной.