Бесплатный фрагмент - Оскверненный рыцарь

Глава 1

Каким бы не был силен муж телом, ни что не является сильнее его души и разума. Потому, лишь познав самого себя, мы обретаем истинную силу и бессмертие…

Огромные грозовые тучи шли с моря Коленор, пока над высокими скальными берегами королевства Норденос бушевал сильный ливень. Тяжелые капли шумели, как шелестящая на ветру сухая трава, а далеко внизу об черный камень бились волны, выбираясь из глубоких пучин неспокойного моря. Рев грома вдалеке совершенно не пугал сидящих на обрыве белокрылых орлов, которые уже давно привыкли к этому страшному, но завораживающему явлению. Они также сидели на камнях, смотря вдаль на бесконечное море, край которого заканчивался таинственной темнотой. Сидели также, как и Оскар — рыцарь, что давно потерял смысл жизни, что давно утратил свой Огонь. Тяжелые капли разбивались об тяжкие стальные латы рыцаря. И сам Оскар находился в глубоких раздумьях о том, не покончить ли ему также, как и все эти дождевые капли. Ведь его жизнь не имеет смысла, ибо госпожа его пала от его же рук, а сам он был изгнан из королевства. Он сидел на иссохшем кривом дубе. Таком же мертвом, как душа и сознание Оскара.

Сознание рыцаря было поглощено глубокими терзаниями. Его некогда широкие плечи сейчас выглядели поникшими, а колени все также смотрели в стороны, ибо рыцарь никогда не показывал слабости. Он винил в смерти своей госпожи себя и только себя. Его взгляд был устремлен в бездну сурового Моря, а его уши были сосредоточены на разбивающихся об скалы волнах. Все это его как-то успокаивало, но он сидел и думал…

Его госпожа Катарина Дор была наследницей престола верховного короля Норденоса, так же и невестой короля Утриха Азеронского. В этот день на улицах Нулгара собрался нордский народ, что устроил мятеж против короля. Девушка была очень воинственной, но долгом Оскара был защищать принцессу ценой собственной жизни. Он отвел ее на самую высокую башню королевского замка, где и запер ее для ее же безопасности. Оборона замка была прорвана: подчиненные убиты, Нулгар пылал в огне, а мятежники вырезали всех на своем пути, включая женщин и детей. Последним живым в замке остался лишь Оскар и госпожа Катарина. Оскар не случайно был рыцарем Катарины — о его силе и мужестве ходили легенды по всему Загорью. Когда мятежники добрались до Оскара, тот начал убивать их всех, не жалея никаких сил. Размахивая своим мечом, он уносил жизни сразу же нескольких воинов. Его огромная сила позволяла ему управляться тяжелым двуручным мечом, который превосходил рыцаря в размерах. Среди мятежников были как мужчины, так и женщины. В порыве битвы, когда Оскара окружил целый отряд воинов, тот впал в ярость. В такие моменты он не мог контролировать себя и свою безудержную силу. Стены замка были усеяны черной кровью, а на полу валялись бездыханные тела мятежников с выпущенными наружу внутренностями. Резко оборачиваясь назад, Оскар направил острие своего меча в тело мятежника. Но когда его пыл утих он понял, что пронзил не врага, а тело своей госпожи…

Когда мятеж был подавлен, Оскара навеки изгнали из королевства, а когда жених Катарины узнал о том, что сотворил рыцарь, то объявил за его голову гору золота. С тех пор Оскар скитался по землям Норденоса, отчаянный и погибший внутри. Он более не видел своего предназначения, потому он очень часто приходил на одинокий склеп Катарины на вершине высокой отвесной скалы.

Еще совсем недавно его клеймор проливал реки крови во имя госпожи Катарины, но теперь он начал покрываться ржавыми пятнами и трещинами. Оскар перестал ухаживать за ним, натачивать острие клинка и полировать его до зеркального блеска. Кровавые следы на клинке давно высохли и превратились в черную грязь, а сам меч стал медленно погибать, крошась на мелкие куски, как и его хозяин. Оскар завладел этим мечом, когда азеронские воины напали на карету Катарины. Тогда у рыцаря-изгнанника в руках еще был одноручный меч, которым он не очень хорошо управлялся. Но когда в его руки попал этот стальной здоровяк, Оскар смог отточить свои боевые навыки до совершенства. Этот клеймор был воплощением самой Смерти в руках могучего рыцаря.

Дождевые капли, разбивающиеся о латы Оскара, глушили абсолютно все звуки вокруг, кроме шума темного моря внизу. Потому Оскар и не заметил, как рядом с ним очутилась необычная птица. Белокрылый орел сел на старый крест рядом с рыцарем, поддергивая головой и вытряхивая из перьев сырость дождя. Рыцарь даже не обращал внимания на птицу, да и на все-то, что происходило вокруг него. Ему было плевать. Могучая птица вдруг гаркнула, пытаясь привлечь внимание рыцаря.

— Чего ты хочешь? — сквозь зубы выговорил рыцарь, лицо которого закрывал стальной шлем.

— Из-за смерти твоей госпожи королевства людей хотят начать войну, — проговорил орел, помахивая своими крыльями и качая в стороны головой.

— А мне-то что до этого? Пусть оно все горит огнем.

Орел чуть нахмурился. Концы клюва его поджались к низу, а желтые глаза чуть закрылись.

— Надвигается война. Рыцарь-изгнанник Оскар из Норденоса так и не ответил за свои деяния, а смерть невесты Утриха Азеронского повела за собой бурю гнева со стороны правителя королевства. Если начнется война, Норденос падет, а за ним и сам Азерон. Начнется кровопролитная война, которая погубит весь Мирдранос.

Оскар тяжело вздохнул в это момент. Лежавшие на рукояти меча руки рыцаря в порыве злости сильно сжались и вытащили из сырой земли заржавевший клинок. Оскар поднялся с мертвого дерева, бренча своими тяжелыми доспехами, закинул клеймор на плечо и пошел прочь с могилы Катарины. Орел медленно поворачивал свою голову, следя за удаляющимся вдаль рыцарем. Он быстрым шагом шел на вершину самой высокой скалы неподалеку от одинокого склепа. Своими неподъемными ботинками он оставлял глубокие следы на сырой земле, а его доспехи при ходьбе издавали стальной лязг. Плащ за его спиной промок до самой нитки, поэтому висел в ногах и не развивался на прибрежном ветру. Поднимаясь на вершину скалы, Оскар поскорее хотел покончить со всем этим. Ему надоело мучать себя мыслями о том, что он виноват в смерти Катарины, что его обвинили и изгнали из королевства, и что за его голову назначена огромная награда. От его былой чести уже ничего не осталось, как и от желания жить дальше.

Подходя к краю обрыва, отчаянный Оскар устремил свой взгляд далеко вниз. Там, у острых черных скал, торчащих из синих пучин, беспокойные морские волны разбивались об холодный мрачный камень. От этого места так и веяло смертью, ибо отчаявшиеся люди, такие же как Оскар, бросались с этого уступа навстречу острым скалам. Оторвав одну ногу от земли, рыцарь чуть было не сошел со скалы прямо в бездну. Он почувствовал за своей спиной чье-то присутствие, поэтому поставил ногу назад на землю. Сжав своей рукой кожаную рукоять огромного меча, Оскар резким взмахом хотел убить существо позади него. Орел за мгновение взмыл в небо и легко увернулся от смертельного удара мечом, а сам Оскар со злобой смотрел на парящего в воздухе орла.

— Уйми свой пыл, рыцарь, — поговаривал садящийся на ближайшую сухую ветку орел. — Сейчас не время для крови.

— Не смей меня так называть! — скрипя зубами, говорил Оскар. — Я больше не могу носить этот титул, не могу носить эту тяжкую ношу…

— Своим криком ты лишь привлечешь лишнее внимание. Здесь неподалеку находится сторожевая башня. Ты же не хочешь отдать свою голову.

Рыцарь тут же вонзил свой меч в землю и успокоился.

— Говори же, птица, — суровым и хриплым голосом сказал Оскар.

— Ты должен отправиться в Азерон и убедить Утриха отозвать свои легионы.

— А мне-то что до его легионов? Пускай об этом пекутся владыки королевств.

— Если ты сможешь убедить Утриха и отозвать азеронский легион, то сможешь искупиться перед смертью своей госпожи. Твои грехи будут прощены, народы Мирдраноса прознает о тебе, как об Оскаре, рыцаре-спасителе, и тебе более не придется терзать себя и вечно скрываться от охотников, что жаждут получить награду за твою голову.

Оскар опустил взгляд вниз. Смотря на сырую траву, он призадумался. Через минуту-другую рука Оскара вдруг сжалась в кулак, а плечи после расправились. Эрир был прав, ибо Оскар сильно страдал от того, что винил себя в смерти Катарины. Если он сможет каким-то образом остановить Утриха, то сможет искупить свои грехи и вернуть былую честь.

— Ты прав, — ответил смутно рыцарь, закинув меч на плечо. — Но как я найду Утриха?

Эрир склонил голову и чуть подумал.

— Один из верховных паладинов Лита лично знаком с Утрихом. Если тебе удастся отыскать его, то он поможет тебе встретиться с королем.

— Как его имя?

Эрир отрицательно покачал головой. Оскар тяжело вздохнул, но все же принял этот факт.

— Отправляйся в столицу Андора, — крикнул рыцарю орел, взмывая вверх и улетая в небо. — Там ты отыщешь паладина…

Оскар смотрел, как Эрир улетает в серую пучину дождя, постепенно исчезая в нем. Еще немного постояв и посмотрев вдаль, рыцарь наконец одумался. Мысли не покидали его голову, но орел дал ему понять, что делать дальше. Теперь его путь лежал на юг — в королевство Андор.

Глава 2

От одинокого склепа Катарины до Норденосского тракта была примерно лиг сорок. Далековато, но Оскару было не привыкать к таким расстояниям. Он уже несколько лет скитался по королевству, не заходя на земли ни единого крупного города. Ему приходилось спать под звездами, а то и куда хуже без крыши над головой. Все это постепенно закаляло тело рыцаря, но сознание его от того постепенно погибало.

Двигаясь по холмистым равнинам, что были усеяны высокой серой травой и редколесьями, Оскар-таки дошел до главной Дороги. Путь его длился дня три вместе с недолгими и беспокойными ночлегами под светящими звездами. Припаса было мало, но рыцарь об этом не беспокоился. Он не видел надежды на что-то хорошее, но он шел. Он шел лишь по пути, который дал ему старый знакомец. Рыцарь утратил свое предназначение, ибо все, что у него было — это госпожа Катарина.

Оскар всю свою жизнь не знал своего происхождения. Он не помнил того момента, как вырос, и уже тем более не знал своих предков. В его памяти был лишь один момент, когда он осознал себя как человека. Прекрасная леди в синих одеяниях, с роскошными кудрявыми волосами свисающих до бедер и глаза цвета моря, что крестила его своим именным мечом. Посвятив Оскара в рыцари, тот присяг ей на вечную службу. Воинственная девушка не имела в своем подчинении никого, кроме Оскара из Норденоса. Посвящая его в рыцари, Катарина завещала ему свой медальон с синим сапфиром, который Оскар до сих пор носит на своей шее. После этого Оскар рос вместе со своей госпожой. Их возраст к тому моменту был примерно одним и тем же. Катарина тогда была еще юной принцессой, а Оскар тогда понял, что его предназначение — быть всегда рядом с ней и защищать ее. И пока Катарина была жива, Оскар не знал горя и терзаний. Он никогда не показывал слабости, его плечи всегда были прямы и расправлены, как у легендарных гигантов Дуратарона.

Стоя у придорожных полуразрушенных стен, выложенных из острых камней, Оскар устремил свой взгляд сначала на север, потом на юг. Дорога была широкой, длинной и извилистой. И по обе стороны дороги не было ни единой души. Привычная картина для этих мест, с учетом того, что на землях людских королевств бушевал раскол. Ступив на дорогу, рыцарь-изгнанник повернул на юг и двинулся в путь. Идти было далеко — за горизонтом и конца не видно, а за его пределами еще столько же придется. По Тракту было идти с лиг так двадцать на юг. Дорога в этих местах была достаточно прямой. По пути Оскару встречались ручьи, спускающихся с гор далеко на востоке, еловые редколесья, каменистые холмы да бугорки. Где-то миль через двадцать пути рыцарь перешел через хлюпкий каменный мост, который проходил через глубокую низину с журчащей на дне речкой. Ручьев и маленьких родников в Норденосе было предостаточно. Тут даже с маленьких холмов вытекали узенькие ручейки с кристально чистой водой. Через еще миль десять пути Дорога завела рыцаря в высокий хвойный лес, где под глубокий вечер вдалеке завывал на одинокую луну волк. Сойдя с Дороги в лес, Оскар отыскал под высокой сосной ямку, похоже оставшаяся после медведя. Побродив вокруг сосны и насобирав кучу хвойных веток, Оскар залез в ямку под сосной и уснул беспокойным сном.

Спустя почти трое суток Оскар добрался до крутого взгорья. Его стопы от долго пути были истерты до крови в кованных сапогах. Здесь начиналось плато Гоуд — очень высокое место, даже выше тех скал, где он сидел пять дней тому назад. От высоты здешних скал захватывало дух, ноги подкашивались, а синие еле видные внизу волны так и манили стоящего у обрыва спрыгнуть вниз. Слабые духом так и делали, потому весь берег обоих королевств Загорья был усеян не упокоенными душами страдальцев, чье Пламя давно уже угасло. Дорога здесь из прямой и широкой переходила в узкую и извилистую, постоянно поднимающуюся все выше и выше на каждом крутом повороте. Впереди был, наверно, самый тяжелый участок пути, что приходилось пройти рыцарю. Делать было нечего, другого пути на плато не было, потому Оскар шагнул вперед и уверенно зашагал, размахивая своими плечами. Меч на его правом плече уже оставил на коже огромный кровянистый синяк, а ноющая боль так и тянула Оскара отпустить меч. Перекинув клеймор на левое плечо, тот с облегчением вздохнул. Повертев правой рукой в разные стороны, изгнанник продолжал свой нелегкий путь.

Поднимаясь по извилистому Тракту, Оскару то и дело приходилось поглядывать наверх — часто с черных каменистых уступов сходили мелкие лавины, которые нередко уносили жизни проходящих мимо путников. Об этом говорили множественные незахороненные останки следопытов и скитальцев, а также редкие могильные камни в стороне от дороги, на которые паломники часто приносили венки из разных полевых цветов. То тут, то там каменистые бугры переходили в высокие острые скалы, а где-то начиналось ровное взгорье, поросшее редкими елями, соснами и пышными кустами брусники. Через лигу началась недалекая равнина, за которой лежал еще один тягостный подъем вверх. У Оскара через пару часов такой дороги уже кружилась голова, потому он часто садился на мохнатые валуны и переводил дыхание, но после продолжал подъем. Парой он даже жестко бранился, а еще реже хотел просто упасть и закричать от ненависти. Пот рекой сходил с его тела под кольчугой и броней, но он продолжал тернистый путь. Вдоль Тракта все время тянулись растущие в ряд сосны и елочки, по веткам которых прыгали пушистые белки, а высоко в дымящимся сером небе виднелись реющие крылатые силуэты, что выслеживали свою добычу в высокой траве, что волнами развивалась на ледяном ветре.

***

Еще десять миль были позади. Ноги Оскара подкашивались, а сам он тяжело дышал, смотря ровно в каменную Дорогу. Подняв голову и устремив свой взгляд вперед, рыцарь заприметил глазом впереди странный силуэт. Через пару минут Оскар разглядел в этом силуэте легкую конницу, что была запряжена тянущимися за ней повозками. Торговый караван стремительно приближался навстречу рыцарю. Левой рукой Оскар достал из-под темного плаща походный мешок. Там уж и мышь повеситься успела, так что у Оскара не было другого выхода. Закинув мешок обратно за спину, рыцарь двинулся навстречу каравану. У него в мыслях было попросить у них совсем немного еды, буквально кусок хлеба да пару глотков воды. Но когда караван был уже совсем рядом с Оскаром, рыцаря внезапно окатило холодом от увиденного. Тот подозрительно согнул ноги, а после сиганул прочь с Дороги. Он стремительно бежал в сторону, а после спрятался за каменным бугром и чуть высунул голову. Караван торговцев сопровождался воинами в черных кожаных доспехах. Андорские наемники — очень кровожадные и неистовые воители. Скорее всего они знали об Оскаре, и уж точно при виде его они бы все разом накинулись бы на того. Благо рыцарь успел отбежать подальше и спрятался.

Варягами они звались из-за своего мрачного и сурового вида. Высокие, статные, суровые воители, чьи лица были сокрыты масками и воронеными шеломами. Темные глаза с глубокими глазными впадинами, в которых не было видно ни капли сожаления к тем, кого они убивали повсеместно. Морщинистые венозные руки сжимали тяжелые мечи и топоры, а сгорбленные спины и вытянутая вперед шея внушала в встречных им людям страх. Андорские наемники были очень опытными воинами, поэтому их частенько нанимали для сопровождения знати или каравана. Так и сейчас Оскару повезло наткнуться на охраняемый ими караван. И как на зло у того не оставалось никакой еды на завтрашний день. Рискованно было идти к ним ни то, что в лоб, а даже в спину. Караван окружало с две дюжины варяг, которые то и дело подозрительно оглядывались по сторонам, нахмурив брови и нервно подергивая пальцами на свободной руке.

Рыцарь решил не высовываться раньше времени, поэтому сидел до последнего, пока караван не отъехал на ярдов сто. Еще чуть поднявшись, Оскар оглядел Дорогу справа-налево, убедившись, что на ней никого нет. Но тут он вдруг застыл на месте и ощутил дрожь по всему телу, а после почувствовал, как будто в его спину кто-то дышит. Сжав кожаную рукоять своего меча, Оскар одним точным ударом пронзил живот того, кто стоял за его спиной. Быстро кинув взгляд через правое плечо, Оскар осознал, что наемники заметили того быстрее. Тут же рыцарь сильным взмахом распорол брюхо варяга, чуть ли не отрубив туловище, выпустив все внутренности того наружу. Тот рухнул в свои же кишки, закряхтел от поступающей к горлу крови, и после замер, как бревно.

Внезапно с северо-востока раздался громовой рокот рога. После него за спиной Оскара из-под травянистых оврагов и балок появилась дюжина черных наемников. Оскар тут же прижался спиной к невысокому взлобью и бросился бежать налево вверх по горе. Наемники с устрашающими криками кинулись бежать за ним, обнажив андорские клинки. В тяжелых рыцарских латах было непросто взобраться на травянистые балки, но выбирать тут не приходилось. Либо бежать и хвататься за жизнь — либо мучительная смерть. Иногда на очередном крутом травянистом подъеме попадались каменистые осыпи, которые рыцарь тут же ногами сталкивал на догоняющих его доходяг. Кто бежал впереди всех как раз и получил себе по ногам и голове по пару камней, что мгновенно обрывало их жизни или сильно калечило.

В какой-то момент Оскар добежал до очень крутого оврага, на который было невозможно забраться. Повисшие над ним корни были слишком высоко, а острые камни не давали никакого шанса рыцарю взобраться по ним. Поэтому Оскар отступил от крутого каменистого склона оврага и подступил к оврагу пониже. По нему один за другим взбирались андорские наемник, что хотели заполучить голову Оскара. Но рыцарь был не так уж и прост, потому бил стальными сапогами по рукам наемников, лишая их возможности оказаться на одной высоте с рыцарем. А те, кто взбирался по сторонам, попадали под размахи длинного и тяжелого клеймора. Внизу уже скопилась куча наемников: одни мертвые, другие воющие от резкой боли в руках из-за сломанных костей. По сторонам от Оскара лежало еще пару мертвецов: у одних вместо головы была только лишь шея с фонтаном красной крови, у других наружу были выпущены все внутренности. Еще несколько наемников стояли под крутым оврагом и с ненавистью смотрели сначала на своих бездыханных и раненных товарищей, а потом на самого Оскара, еще больше хмуря брови и сильнее скрипя зубами.

В этот момент к ним на подмогу пришла еще орава воинов с северо-востока. Часть из них стала обходить крутой овраг, а другая часть ждала под ним, не давая возможности рыцарю спуститься или сбежать. Пока его не окружили, Оскар развернулся и зашагал налево. Там он увидел пологий склон на высоту, по которому можно было взобраться. Пока наемники ловили его снизу, Оскар скрылся от их глаз. Потому они стали в недоумении орать своим товарищам, чтоб те ловили его выше.

Чуть присев, Оскар бежал на запад не оборачиваясь назад. Потом поднялся по пологому склону, поросшему в некоторых местах травой, и забрался уже на самую высь. Перед ним раскинулась большая холмистая равнина, за которой лежал последний подъем на Плато Гоуд. Оскар обернулся, взявшись за длинную рукоять меча обоими руками. Осмотрелся по сторонам: по правую руку с дюжину наемников поднимались по Тракту, остальные шли рыцарю в лицо. Поэтому Оскар решил не суетиться и зарубить сначала тех, кто шли в лицо. Первый, что почти взобрался на возвышенность, с криками поднял над головой меч и тут же получил тяжелым стальным сапогом по ребрам. Морщинистые смуглые руки тотчас же окоченели и меч выпал, с лязгом воткнувшись в землю. Идущий за ним наемник смекнул перепрыгнуть падающего назад товарища, потому сразу же в прыжке хорошенько размахнулся и попытался отсечь голову рыцарю. Оскар приподнял меч и заблокировал удар справа. Правой рукой он держался за рукоять, а левой придерживал ладонью лезвие своего клеймора. Тут же справа на рыцаря набросился и второй наемник. Резкий удар в шею… Снова мимо. Рыцарь будто бы упал на землю в этот момент. Так показалось обоим варягам, да вот только башка того, что стоял по правую руку, тут же превратилась в ошметки черепа и крови, ибо Оскар отбросил от себя левого и вонзил острие своего клинка в череп того, что стоял справа. Другой отпрыгнул назад и, не удержав равновесия, рухнул на землю. Тогда Оскар перехватил свой клеймор и проткнул грудь варяга, выпуская из-под черной кожи доспехов фонтан крови, бьющий прямо из еще бьющегося сердца.

Вытащив из мертвеца свой длинный меч, Оскар развернулся в сторону Тракта. Варяги окружили его с трех сторон, а на встречу к рыцарю шел высокий здоровяк. В руках его был окровавленный полуторный меч, вес которого он выдерживал одной рукой. Серьезный противник. По лицу Оскара скатывались капли пота, а ноги судорожно дрожали. Дыхание участилось, но в какой-то момент рыцарь закрыл глаза. Он стал медленно дышать, пытаясь успокоить себя, а когда открыл глаза, то увидел, как здоровяк уже поднял над головой свой полуторный клинок.

Рыцарь тут же выпал правой ногой вперед, выставив над собой свой клеймор. Лязг стали столкнувшихся стальных мечей оглушил обоих воинов. После чего они провели мечами в разные стороны, да так сильно, что из лезвий обоих вылетело тысячу ярких искр. Оскар был гораздо ниже варяга, поэтому ему удалось перекинуть меч на левую сторону и пройти под левым плечом андорца. Сильным ударом меча он нанес сокрушительный удар по голени наемника, попав ему прямо по чешуйчатым пластинам под штанами. Но андорец все же оступился и чуть было не упал на землю. Победная ухмылка Оскара под его шлемом не заставила его долго ждать. Сокрушительным ударом он хотел добить своего противника. Но здоровяк внезапно подпрыгнул, хотя и выглядело это очень глупо.

Чуть отступив назад, Оскар дал своему противнику развернуться к нему лицом. В его рыцарской чести не было таких подлых поступков, как удар в спину, покуда соперник слаб. Когда здоровяк встал на ноги и выпрямился в полный рост, Оскар снова чуть присел и приготовился. Он решил немного поменять стойку. Ошибкой воина является единообразие его боевого стиля. Потому Оскар всегда менял подход к сражению, если бой один на один затягивался. Сменив одну ногу на другую, Оскар закинул меч на плечо и немного подманил здоровяка к себе. Они одновременно зашагали в разные стороны, вырисовывая на траве своеобразный круг на своем пути. Их руки дрожали, но оба старались быть спокойными. Они словно чего-то ждали, какого-то знака.

Прошла ровно минута, пока они ходили по кругу, смотря друг на друга не отрывая пристальные взгляды. Подул ветер, который завывал и словно ныл. Тут же здоровяк с криками кинулся на Оскара, дабы одним махом своего здорового меча снести ему голову с плеч. В этот же момент Оскар начал быстрый разворот, словно молния. Руки его были напряжены, и в момент, когда он развернулся спиной к здоровяку, скинул с плеч свой двуручник и выпрями руки перед собой. Этот прием он называл «Вихрь», ибо рыцарь кружился вокруг себя с неистовой и неуловимой скоростью, не давая врагу никакого шанса. Не успев ударить Оскара, воин упал на колени перед рыцарем, что нанес ему сокрушительный удар. В его дергающихся глазах была какая-то ненависть, словно он не верил тому, что проиграл. Или же он просто не хотел умирать. Все равно, рыцарь смотрел в его глаза, не испытывая ни капли сожаления.

Когда здоровяк рухнул и издал последний предсмертные вздохи, рыцарь поднял голову. Толпа наемников вдруг отступила назад, со злостью посматривая на Оскара.

— Мы еще встретимся, Оскар из Норденоса, — проскрипел сквозь зубы главарь наемников, укутанный в плотную темную маску. — Ты ответишь за смерть наших товарищей!

— Как решит Судьба, так тому и быть, — ответил Оскар отходящему наемнику.

Главарь андорских головорезов в последний раз скривил свое лицо, смотря прямо в душу Оскара своими желтыми зловещими глазами. Оскар в ответ на это злостно усмехнулся, а после принялся оттирать свой меч от свежей крови.

— М-да уж… — про себя подумал Оскар, оценивающе поглядывая на свой клинок. — Надо бы подточить тебя, да отполировать как следует.

Воткнув меч в землю рядом с собой, Оскар присел на колено. На спине мертвого варяга лежал наполненный мешок, который рыцарь тут же присвоил себе. Мертвецу это уже не понадобится, а Оскару сейчас как раз-таки надобно чем-то подкрепиться. Его живот разрывался от урчания, и это даже мешало ему в сражении. Развязав мешок, он сунул в него руку и нащупал что-то мягкое. Это оказался ржаной хлеб, который был будто только что испечен. От него веяло приятным ржаным ароматом, который ласкал нос Оскара и пробуждал в его рту аппетит. Рядом с хлебом Оскар нащупал флягу со спиртным и еще огромный кусок вяленного мяса. На самом дне мешка завалялись куски свежей капусты. Забрав почти все содержимое мешка, не трогая личные вещи наемника, Оскар, бренча снаряженной кольчугой и стальной броней, поднялся и продолжил свой путь.

***

К глубокому вечеру он преодолел последний подъем и оказался на плато Гоуд. Здесь было уже гораздо холоднее, чем там, внизу. Ступив на морозные земли Андора, Оскар стал тихо ловить холодный воздух ртом, осматривая все вокруг. В Андоре он почти никогда не был, а если и был, то уже ничего отсюда и не помнил. Для него эти высокие равнины были чем-то новым. Вокруг него находилась лесная полоса, проходящая большой ширью вдоль Тракта. На востоке в милях тридцати от Тракта виднелись заснеженные вечным покрывалом снега пики Андернотских Гор, что прорезали небесную гладь своими черными клыками. Сойдя с Тракта и уйдя чуть в лес, Оскар решил заночевать там. Его живот разрывался от голода, потому он с трудом терпел. Ему не очень нравилось есть на ходу. Его рыцарская натура любила присесть на мягкий диван у трещащего огня в камине и насладиться вкусом долгожданной пищи. Но, к его сожалению, эти былые годы уже было не вернуть…

***

Ранним туманным утром солнца не было видно. Оно вставало из-за высоких Гор на востоке, и ранним утром оно еще скрывалось за громадной черной стеной Гор на востоке. Лишь алая зорька сопровождала Оскара по его холодному пути. Туманы в этих краях мог стоять круглые сутки. К полудню теплые лучи солнца разгоняли туман, но к ночи мгла снова опускалась на эти мрачные земли, что поросли травой, напитанной засохшей кровью мертвых воинов, погибших когда-то на поле брани. Многие земли Мирдраноса были осквернены кровью погибших воителей, потому по всем его землям можно было заметить следы давней битвы. Оскару то и дело попадались уже черные черепа и останки костей, поросшие придорожным мхом. Где-то из земли высокими штыками торчали копья и ржавые мечи. А где-то Оскар натыкался на братские могилы, украшенные лишь старым поросшим мхом черным камнем с выцарапанными на них рунами. Каждый раз он останавливался у монументов и произносил шепотом слова молитвы, дабы упокоить души тех не упокоенных.

К середине дня, когда туман стал уходить глубоко в лес, а Оскар вышел на опушку, он заметил впереди каменный указатель, на котором была выцарапана надпись: «Врата Сингвут — десять миль». Стоя на опушке, он ловил ухом пение лесной кукушки, чей таинственный глас эхом проносился по зеленому воинству деревьев.

Врата Сингвут был крепостью на мосту. Он буквально стоял на быстротечной реке Рудар, что брала свое начало высоко в горах в озере Дор. Это лазурное, словно бриллиант, озеро, было названо так не случайно. Именно на ее каменных берегах стоял замок королевского рода Дор. Сегодня же, поместье королевского рода было заброшенным, а тропы к нему были забыты или разрушены. По крайней мере, пилигримы, что пытались найти путь к поместью, не находили ровным счетом ничего, кроме водопада, с которого и начиналась река Рудар. Водопад Райадер был очень высоким. И стоя в пятидесяти ярдов от водопада на его вершине можно невооруженным глазом заметить синие крыши замка, поросшие мертвой золой.

С этого места Оскар решил обойти крепость через нагорье великих Андернотских Гор. В лоб он не пройдет, ибо даже гарнизон крепости распознает в нем того самого Оскара из Норденоса. А кровожадные андорские наемники разорвут рыцаря на части, да поскорее попытаются сдать его части тела королю Азерона за щедрое вознаграждение. Поэтому Оскар решил не рисковать и пойти по каменистому нагорью.

До водопада Райдаер от Тракта было лиг пять пути. Сойдя с Тракта по поросшей травой тропинке, Оскар направился на восток. Вдалеке виднелись величественные горы, что были укрыты белоснежными шапками, а пиков даже не было видно, ибо те прорезали густые серые облака, что плыли вдоль снежных вершин. Уже с самого Тракта начиналось нагорье. Пологие склоны были усеяны ручьистыми оврагами и густой травой по колено, а в тридцати милях от сюда начинались хвойные леса, что росли на склонах Гор. Сначала Оскар шел в двух лигах от реки, но позже, когда достаточно отошел от города, стал подниматься вдоль реки. Красивое все же зрелище было. Быстротечная река была усеяна маленькими водопадами, которые все дальше и дальше спускались с плато к Морю. Из пенистой воды частенько выпрыгивали маленькие горные рыбешки, а иногда и крупные окуни, что своей сверкающей чешуей мерцали и переливались разными цветами. Сама река была не очень широкой — ярдов пятнадцать в ширину, но перейти ее было невозможно. Течение здесь было настолько сильным, что оказывалось смертельным для любого, кто попадет в воду. Редко из пенистой воды торчали черные камни, на которые вылазили рачки и грелись на белых и бледных лучах солнца.

Порой Оскару попадались брошенные лагеря охотников и рыбаков — животины в этих краях было предостаточно. Оленей, зайцев, кабанов и другой животины здесь было очень много. Также здесь водились волки и медведи. Некоторых крупных особей медведей использовали в качестве ездового животного, а волки часто завывали из лесов на склонах высоких Гор, что отпугивало местных охотников. Также из шкуры медведей ткали теплые и прочные доспехи, что защищали от холода особенно зимой. Зима в этих краях была очень холодной, ибо плато находилось очень высоко над уровнем Моря.

Постепенно рыцарь поднялся уже довольно высоко. Идя вдоль реки, день постепенно сменился вечером. Солнце уходило за горизонт далеко на западе, и восходил острый месяц, что освещал Оскару его тернистый путь. С высоты хорошо было видно свет крепости на мосту. Как раз сейчас из леса в горах слышался протяжный вой волков на луну. Оскар уже привык к сильному журчанию робкой реки, поэтому уже и не замечал, как ее быстрые потоки стремительно рвутся вниз, своей силой переполняя родную стихию. Для него это было все таким спокойны, умиротворяющим. Пройдя еще пару миль в гору, рыцарь услышал краем уха странный рев. Такой рев он никогда не слышал, да и доносился он сильным эхом с самых высоких пиков Гор. Встав на месте, он устремил свой пристальный взгляд на горы, за которыми светил яркий месяц. Он словно ожидал кого-то или что-то увидеть, но, к его сожалению, иль счастью, ничего желанного он не заметил. Продолжив шагать вперед, через милю другую снова такой же рев. Теперь он слышался гораздо сильнее, яростнее, страшнее. Оскар нервно проглотил слюну и еще раз осмотрелся. Также ничего…

Он переночевал под одинокой сосной, что стояла на высоком берегу Рудара. Сон его был беспокойным, не глубоким. Постоянный вой волков не давал ему погрузиться в мир грез, а странный рев с гор не давал ему покоя всю ночь, пугая и нагнетая на него своим злым рокотом. Нормально поспать он так и не смог, поэтому встал ранним утром и отправился дальше. По его расчетам сегодня было пятнадцатое октября. На удивление было очень ясно. Оскар уже давно не видел над собой голубого неба и яркого лучезарного диска, которое ласкало его глаза своим теплом. Странный ветер спускался со стороны гор, ноющим воем наводя какую-то тревогу на Оскара.

Пройдя еще милю вдоль реки, Оскар наконец дошел до водопада. Тот был высок и могуч. Водопад был высотой сто пятьдесят ярдов, а под его туманной шапкой Оскар смог разглядеть пристанище своей госпожи Катарины. Конечно, навряд ли сама Катарина была в этом поместье, так как по слухам замок был уже давным-давно заброшен, и никто ныне не обитал в его стенах. И все же Оскар немного поразмыслил на этот счет. Подойдя к водопаду, Оскар еще больше дивился его величию. Под брызгами воды, что с огромной силой падала сверху, Оскар почти сразу же вымок и окоченел от холода буйной воды. Его доспехи, однако, отмылись от засохшей крови, а меч он помыл в реке уже сам, нежно поливая его серебристой водой, что свирепо переливалась в ярких лучах высокого солнца.

Реку ему было никак не перейти. Несмотря на то, что в этом месте река была совсем не широкой, перейти ее было смертельно опасным делом. Да уж, а тот берег казался таким близким. Присев на валун возле сосновой рощи, Оскар поставил свой меч и достал из-под доспехов серебряный медальон. Тот самый серебряный медальон с сапфиром, что даровала ему госпожа Катарина. Подняв его над собой, Оскар в полголоса произнес:

— Мудрый Эрир из горных орлов, явись ты ко мне, пернатый мой друг. И дай мне совет, дабы путь мой продлить…

После этого Оскар спрятал медальон обратно под стальной рыцарский нагрудник. Найдя рядом добротную гальку, Оскар положил свой меч на колени и принялся затачивать его.

С тех пор прошло порядка часа. Оскар все еще сидел и затачивал клинок своего меча, пока вдруг не услышал крик знакомого орла. Подняв свою голову, он увидел Эрира, который сейчас был намного больше, чем в их прошлую встречу. Могучий орел взмахами своих крыльев поднимал опавшие желтые листья берез с земли, а приземлившись, вокруг него поднялось облако пыли, просачивавшаяся через высокую траву. В высоту он был даже выше самого рыцаря, что порядком удивило того.

— Здравствуй, Оскар из Норденоса, — произнес торжественно Эрир, поклонившись Оскару в ноги. — Зачем ты позвал меня?

— Помоги мне перейти реку, дабы продолжить свой путь. Сам я, похоже, не справлюсь.

— Что ж, — решительно вымолвил своим клювом Эрир, расправляя свои огромные крылья, накрывая Оскара их тенью, — ни один долгий путь не обходится без испытаний, Оскар. Но помни, что зов твой не всегда может быть услышан мною. Тебе стоит смириться с этим, либо ты отчаяние завладеет тобой, ежели понадеешься ты на других. Встань, рыцарь…

По просьбе могучего орла Оскар поднялся на ноги на взял меч в обе руки. Расправив свои крылья, Оскара кинуло в глубокую тень. Взлетев, Эрир чуть было не снес Оскара с ног силой своих могучих крыльев. А после он схватился своими черными когтями за плечи Оскара и взмыл высоко в небо. Орлиный крик оглушил Оскара, что беспомощно болтался в лапах орла, но все же стойко терпел этот неприятный полет. Когда они миновали реку, Эрир выпустил из своих острых когтей рыцаря, что тот с грохотом рухнул в высокую траву. Сам он в последний раз издал свой орлиный крик и улетел куда-то высоко в горы, с которых спускалась серая мгла. Оскар всегда поражался особому говору птицы, но для него слова Эрира уже стали привычны.

Встав и отряхнувшись, рыцарь зашагал вперед. В лиге от себя он заметил разрушенную сторожевую башню, что тихо и одиноко стояла на сильно пологих склонах, что поросли кустарниками и высокой травой. Эта башня, как и многие другие, выполняла роль защиты нагорья от существ, что спускались с гор. Этими существами обычно были горные тролли — потомки легендарных великанов. Эти мерзкие огромные создания иногда спускались с гор целыми группами и разоряли ближайшие поселения, топча посевы и крадя скот. Поэтому в какой-то момент на нагорье построили целый ряд сторожевых башен, дабы защищать поселения Плато от пришельцев с Гор.

Почти добравшись до башни, рыцарь наконец сумел разглядеть ее былое величие. Видимо эта башня не выдержала натиск троллей, ибо была почти полностью разрушена. Вершина башни была снесена, скорее всего, безудержной силой горных существ. Она лежала неподалеку от самой башни, воткнувшись в мягкую почву и развалившись на много обтесанных каменных кусков, что загромождали собой округу. Вокруг башни лежало множество давнейших трупов. По-видимому, им приходилось уже несколько недель. Запекшаяся черная кровь покрывала их стеклянные глаза, а руки и ноги были переломаны. На стальных латах было видно множество вмятин и пробоин, — тролли не жалели их. Самих же монстров, по-видимому, было трое. Их глубокие следы переплетались между собой, поэтому было не сложно насчитать среди них троих особей.

Тихая ходьба Оскара была прервана сильным ревом, что с оглушающим эхом пронесся по всему нагорью. Резко обернувшись, Оскар увидел исполинскую тварь, что размахивала своими пернатыми крыльями и направлялась в сторону сторожевой башни с бешенной скоростью. За ней в хвост летела еще одна такая же, свирепо размахивая крыльями. Не успел рыцарь добежать до башни вплотную, как обе огромных крылатых тварей оказались подле него. Летевшая впереди рухнула в серую траву и проехалась по ней, а вторая вцепилась в нее своими огромными когтистыми лапами, похожие на птичьи. Из пасти первой тут же вырвался столб раскаленного красного пламени, который отпугнул вторую тварь. Это были древние орлы — высшие птицы. Оскар впервые видел их в живую. До этого он слышал лишь слухи да легенды об этих страшных и могучих созданиях. Огромные сражающиеся орлы силой превосходили целую армию опытных воинов, потому Оскар сразу же попытался спрятаться в башне. Обе твари были в двадцати ярдах от башни, потому сердце Оскара бешено заколотилось, а пот рекой стал сбегать по его широкой спине. Вторая исполинская птица слезла с первой, отступив чуть назад. Она вытянула свою шею вверх и агрессивно расправила свои огромные крылья, показывая свои железные перья, что были заточены не хуже, чем новый клинок. Та издала из своей пасти свирепый рев. От ее рева все вокруг затряслось, словно от землетрясения, а Оскар ухватился за фундамент башни одной рукой, дабы не упасть.

Вход в башню был завален, а другого не было. Поэтому рыцарь присел и лишь наблюдал, как исполинские создания сражаются не на жизнь, а на смерть. Рев этой твари был словно раскаты зловещего грома на море — такой же громкий и страшный. Моряки страшились этого, ибо с наступлением грозы приходил и великий шторм, что почти всегда отправлял корабли на морское дно, а всю команду на тот свет. Обе гигантские птицы сцепились своими острыми клювами и когтями в тела друг друга. Их толстая кожа и перьевой покров был настолько толст, что ни одно людское оружие не могло пробить ее. Их перья не были похожи на обычные — они были остры как бритва и в размере были с человеческую руку. Размахивая крыльями, древние орлы могли изрешетить свою жертву парой взмахов. Так что Оскар сейчас был абсолютно бессилен и беспомощен перед величием этих сильных существ. Он старался как можно меньше мелькать на красных, как огонь, глазах двух птиц, дабы не попасть под горячую руку.

В какой-то момент один из орлов вновь изрыгнул столб красного пламени из своего острого клюва. Горячее пламя заставило вторую птицу взвыть от боли, ибо ту пожрал красный смерч, что вскипятил ее кровь и заставил плоть выть в мучениях. Она отпрыгнула назад и с грохотом упала на землю, пытаясь потушить пламя на себе. Но все было тщетно, потому вторая птица взмахнула своими громадными крыльями и взмыла в воздух, подняв огромные клубы пыли под собой. В последний раз издав свой громовой рев на все нагорье, глаза огромной птицы запылали как никогда прежде красным огнем, и та нанесла сокрушительный удар по своему раненому собрату.

Ненадолго воцарилась гробовая тишина. Оскар лежал под обрушенными каменными кирпичами башни, пока над ним кружилась густая пыль. Когда облака пыли осели, рыцарь чуть приподнялся и узрел, как победившая птица сидела на своем уже мертвом сородиче и зловеще дышала на него, глубоко и хрипло глотая воздух вокруг. Когда Оскар приподнялся и попятился назад, за его спиной с лязгом рухнуло ржавое копье падшего воина, что стоял в гарнизоне башни. Древний орел красными глазами тут же обратил свой взор на рыцаря в стальных доспехах, что годился ей ни то, что в пищу, а в мелкое лакомство. Исполинское создание тут же заревела и с грохотом зашагала своими могучими шагами к Оскару. Тот же побежал за башню, в порыве животного страха стараясь не оборачиваться назад.

Огромное крылатое создание с ревом направлялось к Оскару, но в какой-то момент все вновь затихло. Рыцарь стоял и нервно вздыхал, постоянно осматривая оба фронта. Но потом он почувствовал, как на его стальной шлем что-то стекает. Кинув взгляд вверх, он узрел над собой огромную голову и клюв орла, что бешенными глазами смотрела на Оскара. Когда она широко раскрыла свою пасть, внутри ее красной глотки что-то ярко загорелось, точно горн в жаркой кузнице. В последний момент он отпрыгнул в сторону, когда за его спиной в паре ярдов в лысую землю врезалось испепеляющее красное пламя, что мгновенно сожгло ближайшую траву и превратила все вокруг в кучки пепла и сажи. Темный плащ Оскара тоже подпалился и загорелся неистовым пламенем. Рыцарь сдернул с себя горящий плащ и отбросил в сторону орла, что выплевывал из себя остатки пламени. Он тут же побежал в сторону падшей птицы, дабы укрыться под ее брюхом.

За спиной Оскар слышал громовой рев исполинской птицы, что сидела на башне и пугала рыцаря, нагнетая на его бьющееся в страхе сердце еще больший страх. Сердце неистово колотилось и казалось, что оно вот-вот выпрыгнет наружу или уйдет в пятки. Ноги подкашивались, от того Оскар постоянно запинался, но продолжал бежать с надеждой укрыться от лиходейского создания. Подбегая к мертвой птице, Оскар по-настоящему ощутил ее величину. Даже ее брюхо было вдвое больше самого рыцаря, чей рост был почти ровно два ярда. Запрыгнув на бездыханное тело орла, Оскар стал взбираться по ее крылу наверх. Он совсем не ощущал мягкости тела — казалось, что он лезет по скале, что была усеяна маленькими иглами. Все это поистине будоражило сознание рыцаря-изгнанника, заставляя его широко раскрывать глаза.

Когда Оскар перелез тело птицы и засел глубоко под ее брюхом, он почувствовал своей спиной странное шевеление. Другого орла снова не было слышно. А когда Оскар немного подождал, то увидел, как громадное создание черным силуэтом кружило над телом своего мертвого сородича, под которым и лежал рыцарь. Та издавала протяжные ревы, что оглушали Оскара, но в какой-то момент огромная птица резко пикировала в землю. И тут, шевеление за спиной Оскара стало настолько сильным, что его чуть было не придавило. Мертвая птица из последних сил вскочила на задние лапы и вцепилась в крыло летящей твари, прокусив его и пустив на свои клыки темно-красную кровь. Тварь завопила от боли, а после вырвалась из мертвой хватки орла и взмыла обратно в воздух. Правое крыло злой птицы дряхло болталось в воздухе, а сам орел кое как сумел взлететь. Он более не стала нападать, а лишь немного покружил высоко в небе и скрылась, улетев в горную мглу на востоке.

Оскар выполз из-под орла и отошел. Измученное создание рухнуло на землю. Рыцарь видел, как та тяжело и хрипло дышит, потому осмелился подойти к ее голове. Обойдя ее со стороны, Оскар узрел морду птицы во всей ее красе. Длинный желтый клюв, что заканчивался дымящимися ноздрями, в которые легко мог поместиться кулак взрослого человека, был усеян множеством царапин и сколов. Из-под клюва Оскар ощущал тепло. На белом затылке орла рос желтый гребень, который под силой ветра постепенно загнулся назад. Оскар с опаской подошел к исполину, и тот сразу же обратил на него внимание. Его вдруг окатила холодная дрожь, а кулак сжался и крепко схватил меч.

— Не страшись меня, смертное создание, — проговорил старческим голосом пернатое создание, — я не причиню тебе зла, яг вил икре срол, криг. На моего сородича нашло безумие — голсрол, и потому мы схватились в смертельной битве. В нашем народе случилась война, криг мот дер голмор. Молодые унге объявили мудрецам войну и стали их истреблять. Они возомнили о себе слишком много для своих годов. Юны и глупы… Скоро и Свартфьел падет перед ними, а за ним и Нортскор. Скажи мне вот что, криг, как твое имя?

— Оскар из Норденоса, — приклонив голову, назвался рыцарь.

— Мое имя Энменетор, — объявил хрипло умирающий орел, — один из старейших мудрецов моего крылатого народа.

— Как я могу тебе помочь? — с надеждой спросил Оскар. — Ведь ты спас мне жизнь.

Древний орел вдруг хрипло закашлял, выплевывая из своей пасти куски раскаленных камней.

— Мне не нужна помощь, дейдлор. Не поможешь ты мне ничем. Но я могу просить у тебя об одолжении. Прошу, выполни мою просьбу.

— Я слушаю тебя, — подойдя поближе, серьезно высказал Оскар.

— За высокими горами Андернот есть место, где мои сородичи часто собираются. Эта высокая снежная вершина Коренгуд, на которой стоит древний храм. Там ты найдешь великого адерин, имя которого Мирамир. Отдай ему мой Золотой Коготь, и он поймет, что нужно делать. Спешить не стоит, ибо мы — существа рассудительные и на действия решаемся долго. Отправляйся туда, как сердце тебе твое скажет.

Орел вдруг задрожал, постанывая от боли, и вдруг из-под его коричневого брюхо показалась огромная когтистая лапа, что была усеяна глубокими шрамами. Среди черных огромных когтей на лапе мерцал один золотой, что выглядел намного тупее остальных. Оскар взглянул в огромные глаза орла. Поняв, он нагнулся и вытащил золотой коготь.

— Этот талисман укажет тебе путь на Коренгуд, криг. Выполни мою просьбу — это будет платой за спасение твоей жизни, дейдлор.

— Не волнуйся, я доставлю этот Коготь твоим сородичам, — положив талисман себе на грудь, торжественно объявил рыцарь.

— Финт… — вымолвил на последнем издыхании мудрый орел.

Оскар положил на его клюв свою руку, тем самым отблагодарив древнего орла за спасение. Его желтые, как яркая звезда на небе, глаза закрылись, и исполинская птица погибла, выпустив из приоткрытого клюва и ноздрей серый горячий дым. Оскар тотчас сел на колени перед птицей и шепотом произнес слова молитвы.

***

Его путь продолжился далее. Через четыре лиги по дороге рыцарь вышел к Тракту, где ему еще предстояло пройти через очень опасное место. Андорцы именовали это место перевалом Фанмирог, что можно было перевести на их язык как «Два Клыка». В самом деле, перевал находился на пересечении Андернотских Гор и Клыков Раззара. Там, в перевале шириной в меньше мили, стояли две высокие башни из черного камня. И обе башни были переполнены андорскими дружинниками в темных кольчугах. Эти два сооружения были опорным пунктом, если вдруг враг с севера пробьется через быстротечную реку Рудар и зайдет за границы Андорского Княжества.

К великому счастью рыцаря Оскара, до перевала Двух Клыков ему еще было порядка тринадцати лиг.

За пол дня он прошел половину пути до Фанмирога. Весь сегодняшний день был ясным и светлым. Лишь маленькие рваные облака выплывали из-за высоких Гор и растворялись в ясном небе, уплывая дальше в небо над Морем. И, несмотря на ясную погоду, было довольно холодно. Холодная сталь, что окутывало крепкое тело Оскара, морозила его плоть и кости. Но Оскару было не привыкать к таким условиям. За многие годы скитания по северному королевству Норденос Оскар смог закалить свое тело до предела, потому даже самый страшный холод ему был по зубам. Он ощущал этот холод, но его разум был закален также, как и тело. Оскар старался не думать о тяготах пути, потому ему становилось легче. Он также не думал о той трагедии, дабы не загонять себя в глубокие терзания и тоску. Его сердце обливалось кровью, лишь он вспомнит о своей покойной госпоже. И сам он не мог вытянуть себя из этого состояния. Лишь мудрому орлу Эриру удалось заставить поникшего и слабого духом рыцаря превратиться в сильного воина, чье тело и разум были велики, как душа самого великого орла. А еще ему помогал его медальон. Непонятно как, но Оскар в трудные моменты пути доставал медальон. Яркий свет возгорался внутри сапфира, и тут же мышцы Оскара наливались былой силой и давали ему бодрость. Именно благодаря чудесным свойствам этого талисмана Оскар и смог преодолеть такой большой путь.

На пути все также встречались мелкие ручьи и речушки, что текли в глубоких оврагах. То и дело ему приходилось переходить каменные полуразрушенные мосты, до которых уже никому не было дело, как и до той брошенной сторожевой башни. В какой-то момент Оскару попались глубокие следы тролля, причем лишь одного единственного. Следы пересекали Тракт и уходили куда-то на юго-запад. Дальше следы шли вдоль Тракта, а заканчивались у глубокого ущелья, в которое свирепый тролль и рухнул. Дна темного ущелья не было видно, а Оскар стоял на его краю с трясущимися от тревоги ногами. Мысли спрыгнуть его все также манили, но в такие моменты он вспоминал слова Эрира и с какой-никакой надеждой продолжал свой тягостный путь на юг.

Утро следующего дня было таким же ясным, как и предыдущее. Колючий холод был не таким страшным, ибо светило яркое солнце с востока. Дорога была не такой унылой, ибо зверья здесь попадалось много. Оскар несколько раз набредал на стайки зайцев, что выбегали из своих норок, дабы полюбоваться на ясное небо без единого на нем облака. Вдалеке на равнинах он замечал одиноких оленей, что мирно паслись на бескрайних холмистых равнинах. А невысоко в небе возле опушки соснового бора кружил одинокий жаворонок, запевая свою утреннюю песню. Тракт был очень извилистым: иногда попадались очередные каменные мосты через глубокие овраги и балки, на сосновых борах Дорога уходила в сторону также, как и у высоких холмов и утесов. Несколько раз Оскар набредал на охотников — северные норды в темно-зеленых плащах с луками из красного дерева охотились то на зайцев, то на оленей. Оскар не знал, друзья они или враги, потому не решался подойти к ним поближе. Иногда ему попадались одинокие хижины, стоящие друг от друга в паре лиг. Но и туда Оскар не решался заходить, боясь не то, чтобы за свою жизнь, а за те сохранившиеся крупицы его былой рыцарской чести.

***

И все же к вечеру погода сильно испортилась. Туманный вечер был очень тусклым. Сначала со стороны Моря приплыли густые темные тучи, в чьих недрах постоянно сверкали желтые молнии. А позже полил сильный ливень, промочивший одеяния Оскара насквозь. Завыл ветер, который пришел вместе с свирепым штормом. И тогда сквозь сильный дождь Оскар увидел две огромные башни, где в маленьких крепостных окнах горело множество светильников. Совсем ничего не было видно, но пройдя чуть дальше он стал уверен, что наконец достиг перевала Фанмирог.

Тут-то Оскар и свернул в сторону. Ему помнилось, что у Фанмирога был обходной путь через крутые скалы. И помнится ему он находился у восточной башни. Потом Оскар повернул на восток и зашагал туда. Сквозь крупные дождевые капли свет двух башен становился все сильнее, и когда рыцарь подошел к перевалу максимально близко, то узрел величие двух крепостей. Между двумя огромными башнями, что стояли под огромными острыми скалами, горели костры, вокруг которых сидело множество воинов в темных доспехах с черными флагами. На их худых плечах лежали длинные копья и мечи, а забрала шлемов были опущены, дабы надоедливый и холодный ливень не бил им по лицу. Обе башни имели с пару десятков этажей, на каждом из которых были балконы со стоящими на них часовыми. Оскара невозможно было заметить, ибо шел он в пол роста, да и темнота вокруг не давала часовым никакого обзора.

К глубокому вечеру Оскар на корточках пробирался по восточной стороне от Фанмирога. Перевал на прямую ему никак не миновать — это и ежу понятно. Потому он и направлялся к Восточному Клыку, где располагалась тайная тропа. Ливень бушевал вместе с ветром, отягощая его нелегкий путь, да и постоянные мерцания молний заставляли его всегда ползти ниже травы, дабы стража его не заметила. Гарнизон Перевала был поистине огромным, так что Оскар действовал максимально осторожно. До скалы было как рукой подать, а в паре десятков ярдов от себя он уже слышал беспрестанные разговоры андорских стражников.

Обстановка накалялась, ибо хоть один лишний шум и стража заметит самозванца, да еще и того самого Оскара, рыцаря-изгнанника. Наверняка андорские наемники, что сопровождали караван, отправили весточку птицей в Фанмирог, дабы те ждали самозванца. Да, точно передали, ибо какие-то слова Оскар понимал.

Скоро сюда пожалует Оскар из Норденоса, рыцарь-изгнанник, — говорили воины между собой. — Это же тот самый рыцарь, что убил свою собственную госпожу из королевского рода…

Без сомнения обе башни были начеку круглосуточно, ибо награда за голову рыцаря была очень высокой. Несколько свободных людских королевств вели охоту на Оскара из Норденоса, ибо азеронский король пообещал большую награду за его грязную голову. Что ж, у Оскара были свои принципы, потому он лучше сдохнет с голоду или пусть его сожрет какая-нибудь тварь, чем он падет от меча врага и отдаст ему свою голову. Для него это было считалось позором, который бы не смог упокоить его душу. Он раз и навсегда поклялся сам себе, что пока охота на него не прекратится, он не позволит своим врагам убить себя и отдать им свою голову.

Когда Оскар дополз до скалы, он чуть привстал. Здесь, за грудой острых камней, торчащих из земли, было относительно безопасно. Стражники не совали сюда свой нос, ибо даже факелы не горели здесь довольно давно. Да и с Тракта эта тайная тропа не была видна. Но Оскар откуда-то о ней знал, потому и пошел сразу сюда. Перед ним раскинулась тропа наверх — огромная ступенчатая лестница, которая была высечена из черного камня и уходящая высоко вверх. Она была очень крутая и старая, обтесанная проливными дождями и местами сколотая. Ступеньки буквально крошились, а их острые углы были сточены сильными ливнями. Увидев лестницу, Оскар нервно проглотил слюну и закрыл глаза, подумав, что ему это снится. Но когда очередной громовой удар в паре миль от него прогремел, Оскар очнулся шагнул навстречу неизвестности.

Ступив ногой на ступеньку, его тут же охватила дрожь. Лестница наверх была очень высокой — ярдов пятьдесят наверх. Ступая все выше и выше, Оскару все больше становилось не по себе, но он старался держаться и успокаивать себя. Он принял для себя лишь одно твердое правило — не оборачиваться назад. Лестница шла под очень крутым углом, и если чуть наклониться назад, то неминуемо рухнешь в бездну. Так он постепенно и взбирался наверх.

Через полчаса рыцарь добрался до отвесной скалы, на которой весь перевал был как на ладони. Черная башня была по правую руку от Оскара, и тот на коленях подполз к краю и глянул вниз. Отсюда было очень хорошо видно Фанмирог. Здесь была точно целая армия, ибо десятки отрядов сидели вокруг огромных костров под зловещими навесами острых скал, а возле обоих башен стояли высокие статные воины в шеломах, что устрашали лишь только своим видом, не говоря уже о силе. Скала была довольно маленькой — стоять на ногах Оскар боялся, ибо был сильный ветер, который мог с легкостью пошатнуть рыцаря и кинуть его в лапы Смерти. Прямо перед скалой в пяти ярдах из башни выходил балкон. Дверь на балкон тогда открылась и оттуда вышел воин с долгим мечом на поясе. В руке у него был факел, озаряющий его стальное забрало на манер лица. Он поднял маску и схватил своими желтыми зубами дымящуюся деревянную трубку. А Оскар сидел за очень маленьким камнем на скале, который еле-еле скрывал его полностью. Ему пришлось очень сильно свернуться, дабы спрятаться за него. Потом он немного развернулся и чуть высунул голову. Стражник стоял и смотрел в ночную пустоту на север, изредка потягивая трубку с табаком. А потом его взгляд резко устремился на отвесную скалу. Благо рыцарь успел спрятаться обратно.

Через пару минут стражник зашел обратно в башню и закрыл дверь, да так сильно, что даже Оскар почувствовал грохот хлопнувшей тяжелой двери. Он облегченно вздохнул и полез дальше по лестнице, которая поднималась еще на пятьдесят ярдов вверх. Раскаты грома и удары молнии, что порождали белое сияние, то и дело освещали весь Фанмирог и пугали Оскара. Назад он не оборачивался, страшась оступиться и сорваться вниз, так навсегда и оставшись рыцарем с оскверненной честью.

Собравшись с силами, Оскар наконец-то ступил на вершину Восточного Клыка. Ливень, гром и ветер сопровождали того весь его пускай и не большой, но сложный подъем. А теперь он видел перед собой высокого и статного воина с белым рогом барана на поясе, в руках которого был огромный круглый щит с традиционным андорским орнаментом, а на поясе в кожаных ножнах ждал своего часа долгий меч, украшенный все теми же узорами с переплетениями веток дерева. Сам дружинник был на две-три головы выше Оскара, да и его широкие плечи говорили о его силе. Нападать Оскар не решился, ибо не в его принципах было наносить подлые удары в спину.

Тогда рыцарь встал и расправил плечи. Воин в вороненом шеломе с большим забралом в форме лица тут же услышал лязг стальных доспех Оскара и ретиво обернулся, грозно ухватившись за рукоять своего меча. Тогда Оскар вытащил свой двуручный меч из-за спины и описал им полукруг, готовя его к бою. Тогда и сам дружинник с долгим стальным лязгом вытащил из ножен свой меч, расправив плечи ударив клинком по стальному контуру своего круглого щита.

В тот же момент они сцепились в сражении. Лязг стали о сталь беспрестанно звенел и воинственный дух вокруг все больше нарастал. Они то и дело менялись местами. Статный дружинник молча размахивал тяжелым андорским клинком, неповоротливо двигаясь в боевом танце. Он легко управлялся с тяжестью своего орудия одной рукой, тогда как Оскару приходилось крепко держать свой клеймор двумя руками, быстрыми, но тяжелыми движениями блокируя удары андорца. Холодная сталь их мечей сталкивалась все снова и снова, и на вершине Восточного Клыка воцарилась целая битва один на один. Казалось, что сами Небеса наблюдали за той битвой, посылая воинам свои громовые знаки свыше. Для Оскара это было все лишь бредом чистой воды, тогда как для норда каждый удар молнии, каждая вспышка в смуром и темном небе означала только одно — красивая и достойная смерть с оружием в руках, что непременно приведет его в Вальгард.

Но бой этот не мог длиться вечность. Потому ярость Оскара выросла так, что наконец вырвалась из него, а холодная сталь его меча впитала всю злобу и ярость, что накопилась в сердце Оскара. Клинок его словно бы возгорелся в глазах андорского дружинника, острие его налилось кровью и злобой, и тогда Оскар яростно вскрикнул, со всей силы размахнувшись полуторным клинком. Андорец не отступил, а лишь напротив выпал чуть выпал вперед и закрылся от удара Оскара своим круглым щитом. И услышал он тотчас треск дерева. За первым ударом последовал и второй, а за ним и третий. Яростные крики рыцаря не прекращались, и бил он вместе с троекратным ударом молний. На третий удар воин вскочил и размахнулся своим мечом и попытался ударить Оскара по голове. Явно переоценив себя, дружинник выпрямился и наклонился вперед в момент своего удара. Но триумф его миновал, когда меч его выпал из руки и улетел далеко в пропасть. Оскар с пылающими красными глазами под своим шлемом выбил одним точным и быстрым ударом оружие воина и начал атаковать. Андорский воин лишь успел достать из кожаного ремня боевой топорик, но и тот был ничтожно мал по сравнению с его размерами и меча Оскара, который стремительно двигался ему навстречу. Выставив щит вперед и закрыв им голову, воин был в надежде защититься. Тогда-то щит и треснул, оставив после себя лишь груду скрепленных деревяшек. Отбросив его в сторону, он попятился назад, молча наблюдая за наступающим на него Оскаром. Топорик в его руке уже не пугал Оскара, и тогда он вновь зарычал и вознес свой меч над собой, решив сокрушить своего соперника наповал.

Какого было его изумление, когда высокий дружинник вдруг согнулся в своих чешуйчатых доспехах и прыгнул в ноги Оскара, свалив его всем своим весом на сырой каменный пол платформы, на которой они сражались. В борьбе рыцарь выпустил из рук тяжелый клеймор и с грохотом свалился, сцепившись руками с андорецем. Они кувыркались и били друг друга кулаками по телу и голове, пытаясь оглушить друг друга тупыми ударами по шлему. У Оскара в ушах уже стоял громкий звон, а голова болела ни то от звона, как от тупых и тяжелых ударов дружинника. Закрывшись обеими руками, рыцарь сумел ненадолго защитить свою голову от сильных ударов будто бы кувалды. Немного обождав, он отбросил свои руки в стороны и резким ударом головой оглушил андорца, что сидел сверху. Еще один тяжелый удар по защищенному животу воина смог согнуть его и заставить хватать нервно воздух, тяжело вздыхая под тесным шеломом. Оскар поднатужился и, взявшись руками за доспех андорца, сумел перевернуть его оказаться сверху. Тот был обескуражен и растерян, поэтому сразу же закрыл голову руками. Оскар размахивал своими руками и бил дружинника по телу, плечам и бокам, точно бы стальной кувалдой. Ретиво озарившись по сторонам, он нашел в темном пространстве свой сияющий в белых вспышках молний меч. Резко поднявшись на ноги и схватившись за долгий меч, он отошел назад и подставил острие клеймора к закрытому кольчугой горлу воина.

— Сдавайся! — произнес, запыхавшись Оскар, прижав острие своего тяжелого меча к кольчуге на горле воина.

— Ни за что, — скрипя зубами и явно злившись, ответил тому воин. — Я лучше умру, чем останусь жить с позором, будучи побежденном рыцарем Оскаром из Норденоса! Давай же, отправь меня в Вальгард! Сверши мою Судьбу!

Оскар под своим стальным тофхельмом нахмурился, но поверженный воин не видел этого. Молча и холодно он отпустил свой меч и попятился назад, спиной развернувшись к норду. Тогда поверженный воин поднял свое забрало и горящими от ярости глазами взглянул в спину Оскара.

— Куда ты пошел?! — грозно кричал андорец уходящему Оскару. — Вернись и убей меня, трус!

Оскар ретиво сбежал по долгой каменной лестнице и миновал Два Клыка, но не успев отойти от перевала даже и на пару десятков шагов, он услышал звук трубящего рога с вершины скалы.

— Сукин сын, — выругался он про себя, слушая протяжный рокот бараньего рога с вершины, который, несмотря на сильный ливень и раскаты свирепого грома слышался очень хорошо.

Согнув ноги, он слился с высокой травой, пока в Фанмироге засуетился крепостной гарнизон. Оскар не понимал традиции нордов, что они так яро стремятся погибнуть в бою и попасть в свои выдуманные чертоги доблести называемые Вальгардом. Туда по легендам попадали лишь норды, что красиво прожили свою жизнь. Лишь достойные могли ступить на порог чертогов славы — лишь те, кто погиб истинным воином с мечом в руках, лишь те, кто не трусил и не боялся смерти, смотря ей прямо в глаза. Оскар и сам был нордом, но ему всю его нелегкую жизнь было плевать на эти традиции и выдумки.

Пока он спешно пробирался через высокую траву, позади него раздавались свирепые крики командиров и воинов, которые уже во всю были занятыми поисками пробравшегося за оборону некого рыцаря.

Оскар из Норденоса здесь! — кричали командиры башен, поднимая отряды воинов и дружинников на ноги.

Тут же из одной из башен выехал гонец на черном коне, который пронесся, словно молния, в паре ярдов от Оскара, что скрывался в серой траве. Они сразу же выслали гонца, как только узнали о присутствии самозванца. Похоже, гонец направлялся как раз в Андулин, дабы передать послание о приближении самого Оскара, рыцаря-изгнанника. Это уж точно не было на руку рыцарю, ибо он надеялся добраться до столицы княжества без всяких передряг. Он уже был готов к тому, что уже завтра по Тракту будут ходить постоянные патрули, а также на черных конях будут разъезжать андорские наемники, дабы поквитаться с Оскаром за их прошлую встречу.

Отойдя достаточно далеко от башен на лигу-вторую, Оскар заночевал в глубокой лощине, у высокого скалистого холма. Лощина была довольно уютной, ибо по ней бежал серебристый ручей, а звездное небо прикрывали густые и высокие сосны, чьи вечнозеленые хвойные кроны возвышались над лощиной.

Утро было холодным. Небо помутнело так сильно, что солнечный свет не пробивался через мрачные тучи. Несмотря на ранее утро, было очень темно. Ни луны, ни солнца не было видно. Над лощиной завывал ледяной ветер, а вечнозеленые кроны хвойных гигантов громко шелестели своими иглами и нагоняли тоску на и без того истосковавшегося за несколько лет рыцаря.

Оскара аж встряхнуло, но потом он собрался с мыслями и пошел. Припасы кончались, поэтому нужно было срочно искать продовольствие. Двигался он осторожно — почти что в присядку, ибо всюду шастали андорцы вместе с патрулями андорской дружины. Видно, Судьба берегла Оскара, раз по дороге он наткнулся на огромные отряды раз так десять точно и его не заметили. На Тракт он не выходил, а двигался примерно в миле от него к юго-западу. После крепости Двух Клыков начинались земли Андорского княжества, чьи воины являются чуть ли не самыми кровожадными из всех. Поговаривали, что во времена войн они не брали пленных. Они убивали безоружных, невинных женщин и детей. Не жалея никого, они двигались к победе. Своим видом андорские воины внушали страх, и не потому, что были свирепыми воинами, а потому что их бородатые лица были покрыты шрамами, а в черных глазах их жертвы видели мертвую надежду, которая давно покинула их несчастные души. И все же, они были верны своему царю Раззару, ибо тот своей воинской мудростью много раз приводил Андор к победе. Этот народ никогда не смел сдаваться и шел до конца, не жалея себя и отдаваясь полностью своему ремеслу.

***

Пройдя с лиг так десять, рыцарь увидел на западе темно-зеленую лесную полосу. Лес был не очень густым, но тянулся он далеко на юг и запад, так что Оскар решил скоротать путь через него. Двигаясь в присядку через высокую траву, он чуть приподнялся и оглядел Тракт с двух направлений. Наверно, он был в ожидании увидеть большой отряд андорцев, ибо его дыхание было тяжелым, а по лицу рыцаря стекал холодной пот, закрывая его глаза мутной водяной пеленой. Руки его дрожали, держась за клеймор, но все же когда Оскар оглядел Дорогу и никого не увидел, то сразу же успокоился. Резко выйдя из травы, он, словно молния, перебежал Тракт и оказался на левой стороне. До леса было пару миль, а за ним черными вершинами возвышались Клыки Раззара — горный хребет, что тянулся от Фанмирога на запад, где стояла гора Рисак. Клыки Раззара были названы в честь одного из самых кровожадных и злобных князей Андорского княжества — Раззара Грозного.

Подходя к лесной чаще, Оскар вдруг почувствовал странное дрожание у своей груди. Он остановился и с недоумением полез к себе под кольчугу, достав из-под нее свой серебряный медальон с сапфиром. Тот неистово дрожал в его руке, а из драгоценного камня вырывался синий луч, который указывал вглубь леса. Оскар впервые заметил такое поведение медальона своей госпожи, потому он не знал, что это означает. Глубоко вздохнув, Оскар зашагал в сторону леса — туда, куда вело его странное свечение.

Уже смеркло. Небо все еще было закрыто пеленой серых туч, что не давали свету звезд и луны проникнуть на эти земли. Через какое-то время на лес стянулась мгла, и тогда Оскар стал нервничать. Под его ногами начинались непроходимые дебри: ямы, овраги и глубокие ручьи, в которые Оскар постоянно сваливался. Туман становился все гуще, но синий свет сапфира давал Оскару какую-никакую надежду. Он не видел ничего дальше вытянутой руки, и когда он обошел очередное дерево и ступил на ровную землю, вдруг под его ногами ничего не оказалось. С грохотом своих доспех он покатился вниз по крутому склону в глубокий овраг, где чуть не упал в ручей. Ручьи здесь были глубокими, потому для Оскара это бы оказалось смертельным. Его тяжелые доспехи не способны держаться на воде, потому рыцарь пытался обходить даже самые маленькие ручейки.

Его клеймор чуть не пробил ему голову, воткнувшись в землю в пол ярда от него. Медальон он выронил, но найти его было не сложно. Сильный свет сапфира был виден даже в густом тумане этого проклятого леса. Оскар поднял свой медальон и огляделся. Перед ним журчал темно-синий ручей, от которого веяло мертвецким холодом. Вокруг него собирались огромные высохшие деревья, на чьих стволах вырисовывались кривые и устрашающие рожи. Рыцарю тут же стало не по себе, потому он нащупал в тумане свой меч и приготовился. Свет медальона усилился и теперь Оскар видел чуть дальше своей руки. Дабы свет указывал ему путь дальше, он привязал серебряную цепочку себе на левую руку так, чтоб медальон лежал на его кисти.

Внезапный шелест за спиной отвлек Оскара от его пристального наблюдения. Он обернулся и вскинул свой меч, резко кидая взгляд вперед. Перед ним ничего не оказалось, но шелест сухих листьев он слышал точно. Обернувшись назад, по спине Оскара пробежалась дрожь. Вокруг него собирались зловещие деревья, чьи корни выползали из-под земли и пытались связать своей мертвой хваткой ноги рыцаря. Тот тут же замахал своим мечом, отрубая корни деревьев так, как дровосек рубит бревна своим топором. Обрубая один корень, сразу же выползал второй, а могучие деревья все гуще и гуще собирались вокруг него. Еще один шаг назад, и он провалился бы в ручей, потому Оскар с силой порвался через тесный проход между зловещими деревьями и побежал по направлению света медальона. Пока он бежал через гущу тумана, он натыкался на торчащие корни. Казалось, что деревья ожили и жаждят утащить его в свои корни, дабы переварить его человеческое тело и снова замереть на пару лет, пока новая жертва не забредет в этот проклятый лес. Оскар уже успел сто раз пожалеть, бежав через густой туман вдоль ручья, но это свечение куда-то вело его, и уж очень-то хотелось ему узнать куда именно.

Бежал он быстро, потому многое вокруг себя он не замечал. И все же реакции Оскару было не занимать, ибо корни, что пытались схватиться за его ноги, он лихо перепрыгивал и продолжал свой побег от ожившего леса. И тут Оскар в самый последний момент заметил под своими ногами черную бездну, которая отделяла его жизнь от смерти лишь на мгновение. Тот оттолкнулся, и перелетел через темную бездну. Он чуть было не провалился в темную пучину, но все же Оскар успел ухватиться за уступ и взобраться на обрыв, тужась и кряхтя.

Тотчас же лес стал отступать. Оскар лишь слышал древесный треск их веток и шелест сухих листьев на земле. Корни тоже отступили, уйдя обратно в холодную землю. А густая мгла тут же расступилась в стороны, открывая Оскару вымощенную мшистыми камнями лесную дорожку, змеей ведя куда-то в глубокую чащу за бугры. Закинув свой меч на плечо и чуть оглядевшись, Оскар с подозрением ступил на старую дорогу, что вела его в неизвестность. Чем дальше он шел, тем больше встречал на своем пути разных красивых вещей. Лес здесь из сухих деревьев превращался в сосновый бор, над которым светились маленькие звездочки да фонари. Не иначе волшебное место, ибо Оскар мог спокойно дотянуться рукой до звезды и схватить ее. Те сразу же гасли и превращались в маленькие камушки, который после снова зажигались и медленно взлетали обратно подобно светлячкам. По сторонам от лесной дороги синим пламенем горели свечи, и всюду стояли самодельные деревянные тотемы и истуканы с вырезанными на них лицах.

Дорожка была длинной и извилистой, но в конце концов рыцарь вышел на полянку, вокруг которой росли исполинские секвойи, покрытые светящимися в ночных сумерках светлячками. Дорожка вела к одинокой хижине под заросшим вереском холмом, над которой летали такие же звездочки, освещая всю поляну своим спокойным сиянием. Неподалеку на маленьком кургане стоял деревянный тотем, вокруг которого стояли такие же тотемы поменьше. Оскар осторожно шагал по дорожке в сторону хижины под холмом, над которым росли кусты и маленькие елочки. Медальон сильно дрожал, а свет сапфира был уже настолько сильным, что смотреть на него было невыносимо больно. Луч привел его к огромному камню, что был исписан древними рунами. Оскар подошел к нему и осмотрел. Свет погас, а медальон перестал дрожать. Рыцарь внимательно смотрел на древние знаки на этом высоком камне, но понять он их никак не мог.

— Так вот кто пробрался в мой лес, — произнес старческий голос за спиной Оскара. — Я уж думал опять эти проклятые охотники пытались проникнуть в мои угодья.

Рыцарь тут же обернулся. В паре шагов от себя он увидел длиннобородого седого старца с посохом в руке. Борода его свисала до колен и была украшена деревянными кольцами с орнаментами на них. Лицо старца закрывал глубокий темно-зеленый капюшон, как и его худощавые руки были закрыты свисающими, оборванными у самого конца, глубокими рукавами.

— Твоих рук дело, старик? — намекая на оживший лес, спросил рыцарь.

— А сам-то как думаешь? Птицы принесли мне весть, что в рощу проник чужак, потому я незамедлительно принял меры, дабы ты либо повернул назад, либо сгинул в этих глубоких ручьях. Прощу меня простить, ибо друзья мои не знали о том, что в мои владения пожаловал сам Оскар из Норденоса, что был бравым рыцарем госпожи Катарины Дор.

Слух не подводил Оскара. Он четко услышал это имя и тут же на его голову накатились мрачные воспоминания того дня, когда он своими же руками убил Катарину. Голова стала тяжелой, а грудь словно сжимала чья-то сильная и мрачная рука.

— Откуда ты знаешь?! — злобно спрашивал рыцарь, сжав рукой свой меч покрепче. — Говори!

— Успокойся, рыцарь. Мое имя Сафараос, а эта роща является моим домом. Я защищаю этот прекрасный лес от охотников и воинов Раззара, что хотят поохотится на моих друзей. Поэтому я и натравил на тебя деревья и корни. Что ж, раз ты смог прорваться через все преграды, значит ты и вправду силен, как и говорила Катарина.

— Откуда ты знаешь Катарину? И что это за камень?

— Катарина часто приходила в мою рощу за ответами на вопросы, на которые она сама не в силах была ответить. А этот камень содержит в себе древнюю силу рода Дор, которая защищает этот лес от напасти. Многие века этот лес стоит здесь и ему не чужды войны. Но искатели легкой наживы постоянно хотели завладеть этим местом, ибо богата она разной живностью. Когда-то я предвидел приход великого воина, чья честь была осквернена страхом и яростью. Похоже, ты тот самый воин, что должен был прийти в это место.

— Что ж, похоже на то, — опустив свой меч, тоскливо проговорил Оскар.

Рыцарь тут же поник. Пальцы еле держали тяжелый клинок, плечи сузились, а ноги подкашивались. В груди его словно бы лежал тяжелый камень, что своим весом тянул его вниз. Силы покидали Оскара, ибо его разум переполняли тоскливые воспоминания о своей госпоже. Его разум был затуманен и тот бессильно свалился на землю.

Сафараос подошел к рыцарю и встал перед ним на колено.

— Я знаю какого тебе сейчас. Когда до меня дошли вести, что госпожа Катарина пала от рук собственного рыцаря, моей скорби не было предела и я ушел в долгие раздумья. Я, как и ты, не знал более надежды, потому сидел в своей хижине и не выходил. Но когда я увидел ведение, что явится ко мне воин, чья честь была осквернена той самой яростью и страхом, кои правят разумом людей, я начал ждать, и почем не зря.

Оскар молча сидел на земле. Он не мог шевелиться, будто бы парализованный, а мысли о своей госпоже словно пожирали его изнутри, заставляли его сердце обливаться кровью. Он чувствовал и сильную грусть, и глубокое отчаяние, и великое сожаление. И казалось, что та самая надежда покинула его, ибо эти тоскливые мысли сжирали его душу и разум.

Старец сел на колено и снял с руки Оскара медальон. Он взял его своими худыми пальцами и тот снова неистово загорелся. Сияние сапфира озарила Оскара и Сафараоса с ног до головы, и тогда обессиленный рыцарь поднял голову и взглянул на свет медальона. Тот словно живительная вода дал Оскару новых сил, но этого было мало. Рыцарь смог лишь встать, опершись на свой долгий меч, потому ему помог Сафараос. Тот закинул руку Оскраа себе на плечо и вместе они доковыляли до хижины под холмом. На поляне тут же собрались животные: с разных сторон слетелись разноперые птицы, из-за высоких секвой вышли высокие олени и лоси, с крон маленьких деревьев слезли робкие белки, а из своих нор повылазили ушастые зайцы. Отворив дверь в хижину, старец обернулся и наказал всем животным охранять поляну, пока тот не выйдет. Животные с полу слова поняли мудреца и дружно поклонились ему.

Сафараос положил Оскара на свою кровать из древесины и веток. В хижине все состояло из самодельно выращенной мебели. Столы выглядели так, словно старец достал их прямо из-под земли и лишь немного подровнял столешницы. Стулья также выглядели слишком натурально, точно коренья деревьев сами выросли в подобные узоры, образовав форму стула, как и полки и люстры на заросшем мхом потолке. Будто сама матушка природа сотворила эту дивную хижину, в коей не было ни единого гвоздя. В конце большой комнаты горел очаг, что был сделан из огромных булыжников, склеенных между собой глиной. А над красным огоньком кипятились котелки с какой-то ароматной жидкостью. На деревянных полках рядами стояли древние книги: одни были изодранными, а вторые были настолько старыми, что на них скопился слой пыли, который уже въелся в пожелтевшие листья и кожаный переплет. На одном столе посередине стояли разные склянки и банки, в которых неистово мигали то желтые, то зеленые огоньки. В некоторых банках летали бабочки разных цветов, когда в других была куча листьев, по которым ползали разного рода черви и личинки.

Старец положил свой посох на стол и начал перебирать шкафы в поисках ингредиентов. На рабочем столе стояла ступка с пестиком, а также разные тары для приготовления настоек и отваров. Достав откуда-то красные сушенные листья, Сафараос кинул их в ступку и принялся искать другое. Из другого шкафа старец достал маленькую тару с каким-то порошком, который также благополучно отправил в ступку. Встав над столом, он налил туда еще пару жидкостей разного цвета и принялся все это молотить пестиком. После чего он подошел к кровати и присел. Он снял с рыцаря его исцарапанный острый шлем с продолговатыми и узкими глазными отверстиями и впал в шок, узрев лицо Оскара. Видно, тот редко снимал свой хельм, ибо его некогда молодое лицо превратилось в морщинистое и зрелое. И несмотря на всю коренастость Оскара, лицо его выглядело худощавым и измученным. Мешки под сонными и пустыми глазами сопровождали его вот уже несколько лет. Лицо заросло неухоженной русой щетиной, а под лобными морщинами скопилась грязь. В его красивых голубых глазах старец не видел никакой надежды, ибо тоскливые воспоминания выбели из Оскара все силы и его некогда великий дух, и несокрушимую волю. Когда-то давно Сафараос слышал от самой Катарины о внешности Оскара, но оно совсем не подходило под то, что видел перед собой старец.

— Не волнуйся, — проговорил тихим тоном Сафараос, склонившись к лицу Оскара и дав ему выпить лечебного отвара. — Отдохни пока что, ты наверно сильно устал с дороги…

Измученные глаза Оскара тут же закрылись тяжелыми веками, и он уснул крепким сном.

Проснулся он уже утром девятнадцатого октября. Оскар словно заново родился, ибо его глаза не слипались как обычно, а тело было налито бодростью, которую Оскар не чувствовал в себе уж очень давно. Он поднялся и потянулся. И все же когда он попытался встать, то почувствовал в своих ногах слабость и тут же рухнул обратно в пастель. Видно, старец дал ему отвар для крепкого сна. Тут как раз тяжелая деревянная дверь тихо отворилась и в хижину вошел Сафараос. В руках он нес горстку сухого хвороста для очага, которые незамедлительно отправил в трещащий огонек в камине.

— О, уже проснулся, — весело сказал старец, подходя к Оскару. — Ну вот, уже выглядишь получше. Сходи-ка умойся да взгляни на себя в зеркало.

— Да что-то встать не могу…

— Еще бы! — усмехнулся Сафараос. — Ты небось идешь прямиком с северного Норденоса. Проделав такой путь и поспав аж двенадцать часов любой не сумеет встать. Давай-ка помогу…

Старик протянул свою морщинистую руку Оскару и помог ему подняться. Ноги рыцаря кое как его слушались, но он все же шагал вместе со стариком к умывальнику. Старцу хорошо жилось в этой хижине, раз в уголке прямо из стены тек слабенький поток кристально чистой воды. Оскар подошел и наклонился к струе. Он набрал в ладони прохладной освежающей воды и плеснул себе на лицо, тщательно потерев его от лба до подбородка. Потом он выпрямился и взглянул на свое отражение в зеркале. Он ужаснулся, когда увидел свое худощавое лицо, которое некогда было украшено острыми скулами и красивой челюстью. Мешки под глазами пропали, но худоба никуда не делась, также, как и морщины, которые покрывали высокий лоб Оскара. Короткие и ухоженные волосы превратились в грязные обвисшие кудри, за которыми рыцарь, конечно, не ухаживал.

— Надо бы привести тебя в порядок да откормить как следует. А то даже дьявол испугается, если увидит твою рожу, — пошутил Сафараос, похлопал рыцаря по широкому плечу.

Тот еще раз склонился и как следует умылся под струей прохладной водички. Смотря на свое лицо, он понимал, как сильно потрепала его жизнь с тех пор, как погибла его госпожа. Воспоминания снова нахлынули на него, но он старался о них не думать. Тогда же его отвлек старец, который предложил Оскару пройти за стол.

Сафараос подошел к камину и, обхватив стальную ручку котелка плотной тряпкой, снял его с трещащего красного огня. В черном котелке что-то сильно клубилось паром, спиралью взлетая к потолку, и очень вкусно пахло. Старец принес к столу котелок и поставил его на гладкую столешницу с древесными узорами, а Оскар уже присел на очень мягкий стул и немного расслабился. Унюхав этот запах его рот тут же наполнился слюной, а живот неистово заурчал. Он уже долго не ел, — припасы давно кончились, и Оскар шел, полагаясь на свою силу воли и медальон, который давал ему немного сил для продолжения пути.

— Побудешь недельку-другую у меня, я тебя быстро на ноги поставлю, — проговорил вежливо Сафараос, ставя деревянную ложку на стол, которую он сам и вырезал. — С таким измученным видом ты не доберешься ни до Андулина, ни до Гонгнора.

— Откуда ты знаешь, что я направляюсь в Андулин? — спрашивал чавкающий рыцарь, который не мог устоять перед горячим и ароматным супом.

— Видишь ли, то ведение о воине, чья четь была осквернена, пришло ко мне давным-давно. Но сегодня ночью, пока ты крепко спал, ко мне пришло новое ведение. Я сидел напротив тебя и наблюдал за тобою всю ночь и все утро. Ты сильно бормотал о чем-то во сне, говорил о каком-то долге, что должен искупить свой грех во имя своей люби… впрочем неважно. Ведение вещало мне вот что: Капли дождя падут на землю и погибнут, дав пищу плодородной почве, подобно лучам золотого солнца… Но позже вновь они возродятся и вознесутся к небу, подобно высокой птице…

Оскар внимательно слушал старца, но ведение о его смерти не на шутку встревожило оголодавшего рыцаря. Да и понять он Сафараоса не мог — тот говорил лишь издалека, намеками да загадками. Впрочем, сейчас его это не сильно волновало, ведь он был жив, и он голодал, а значит еще не умер.

Плотно поев, Оскар поднялся со стула и потянулся. Прохрустев всеми костями, он выдохнул и тело его налилось былой силой. Он это хорошо чувствовал, и ему это нравилось. Он широко улыбнулся и кинул свой одобряющий взгляд на старца, который тоже сидел и улыбался.

— Хм, уже неплохо, — проговорил старец, оценивающе осматривая Оскара. — Еще пару деньков и ты точно поправишься.

Оскар жил у Сафараоса в роще еще шесть дней. Здесь текла беззаботная жизнь, ведь каждый день поляна мерцала в звездных огоньках, которые парили над полянкой и освещали ее даже глубокой ночью. Дивные звери навещали Сафараоса и Оскара, и старец даже мог понимать их, как и они его. Они приносили ему новости с окраин леса. Звери этого леса были глазами и ушами старца, пока тот занимался своими повседневными делами, оберегая и ухаживая за лесом. Каждый день Оскар по три раза в день съедал тарелку лечебного супа, который все больше и больше наполнял его силами. Перед сном он всегда выпивал горькие отвары лесника, которые по словам самого старца обладали лечебными свойствами.

Пока он гостил у Сафараоса, тот научил его многим мудростям. О Катарине он старался не говорить Оскару, ибо знал, как тяжело он переносит воспоминания о ней. Также Оскар наблюдал, как старец часто погружается в глубокие раздумья, в момент которых пробудить его было невозможно. Они часто болтали обо всем, смеялись и шутили, пытаясь забыться о творящихся за границами леса страшных делах. Сафараос видел, каким Оскар пришел к нему в рощу, потому он всячески пытался приободрить рыцаря, дабы дальнейший его путь был легок.

***

Двадцать четвертого октября Оскар как обычно проснулся и бодро потянулся. Неделя прошла незаметно для Оскара, но его тело вновь окрепло и налилось новой силой. Сафараос одобрительно смотрел на лицо Оскара. Исхудавшее и измученное лицо вновь стало крепким и мускулистым. Темные брови поднялись и подчеркивали голубые глаза Оскара, в которых снова сверкала какая-то малая надежда. Морщины пропали и выпрямились, и Оскар вновь помолодел до своих годов. Теперь он выглядел хорошо — воином, который готов продолжить свой путь во имя своего долга.

Ранним утром к Сафараосу из рощи прибежал рогатый и обросший олень. Он выглядел старым и оттого очень мудрым, а его рога были даже больше его самого. Он поклонился перед старцем, а после что-то сказал ему на зверином языке. Старец понятливо кивнул ему и после отправил его обратно, наказав следить за обстановкой на краях леса.

— Тайная дорога чиста, поэтому я провожу тебя по ней к опушке.

Сафараос перед дорогой снабдил Оскара провизией и дал ему новый плащ взамен того старого. В этих краях было холодно, поэтому плотный плащ ему пригодится. Ткань этого плаща была плотной и легкой, и никакой ветер и ливень не были страшны ему. Мешок с поклажей был рассчитан на две недели, так что с голода рыцарь не умрет. Ко всему этому Сафараос положил в мешок с едой флягу с напитком. Напиток был крепким, но он помогал в трудную минуту согреться или хотя бы встать на ноги. Правда старец не раскрыл рецепт сия напитка, ибо узнав о нем, Оскару уже не захотелось бы его пить.

К полудню они вышли из хижины лесника и направились к тайной дороге. Поляна была окружена стенами из каменистых холмов и карьеров, которые Сафарос сам и воздвиг. На крутых земляных склонах местами росла трава и елочки, а над поляной на холмах раскинулись огромные секвойи и ели, которые полностью скрывали поляну. На величественных ветвях этих могучих вечнозеленых деревьев плели свои гнезда птицы, а в маленьких норках жили их верные друзья белки. За крутыми холмами начинался густой сосновый бор, в котором жили зайцы, олени, волки и медведи. Как сказал сам старец, волки и медведи к нему приходили редко, ибо те были наказаны за свое непослушание. Они охраняли окраины леса от заблудившихся путников, охотников и дружин царя. Другие же звери лишь были глазами и ушами Сафараоса, принося ему вести с окраин.

Огромный старый ствол высокой секвойи рос прямо на краю поляны, где за ней поднимался крутой холм, закрывающий широкую поляну от остальной рощи. Прямо под корнями этого дерева виднелось высокий проход, в который согнувшись помещались Оскар и Сафараос.

— Идем, — произнес старец, подзывая Оскара залезть внутрь дерева. — За этим деревом идет тайная дорога.

Сначала в темную дыру пролез Оскар, а за ним полез и сам старец. Оскар полз по очень тесной пещерке, согнувшись аж в пол роста. Полз он долго, да и темно здесь было, потому он часто запинался об корешки и натыкался на крутые повороты. В конце концов ему в лицо начал дуть свежий ветерок, который вывел его и Сафараоса на узкую лесную тропинку, поросшую высокой травой.

— Да уж, давно здесь никто не ходил, — смутно проговорил старик, осматривая тропинку. — Даже звери тут не ходят…

— Куда она ведет? — спрашивал Оскар, закидывая себе на плечо свой клеймор.

— Она выведет тебя на юг к обрыву. Подняться на него невозможно, а вот спуститься с него раз плюнуть, — качнув вперед головой, ответил старец. — Дальше я не пойду. Меня ждут дела, так что дойдешь один. На Тракт не выходи — лучше ступай по склонам на юг. Можешь рискнуть выйти на Тракт, но я бы не стал. Ну, ступай…

— Спасибо тебе, старик, — улыбнувшись, сказал Оскар. — Сгинул бы, если бы не этот медальон и ты.

Сафараос лишь одобрительно качнул головой и вслед улыбнулся Оскару, похлопав его по плечу. Они посмотрели друг на друга, а потом Оскар закинул за спину свою поклажу и надел стальной топфхельм, который был начищен до почти что зеркального блеска. Ступая на дорожку, он не поворачивался, прощаясь со старцем взглядом. Даже не заметив, дорога стала зарастать корнями и кустами, а Сафараос пропал среди густой листвы и толстых проросших корней.

Оскар шагал долго, а густая роща тем временем становилась скорее редколесьем, пока совсем не превратилось в почти лысое поле с кучей скал и холмов. Ветер здесь завывал сильный и ноющий, да и высокие морозы вместе с туманом здесь стояли частые. Спустя какое-то время рыцарь все же вышел к тому самому обрыву, который был не совсем уж и глубоким, — ярдов десять, не больше. Неподалеку шумел небольшой водопад, питающийся от тех самых глубоких лесных ручьев леса, который стекал вниз под обрыв и узкой речушкой утекал по склонам на юг. По обрыву шли скалистые выступы, по которым Оскар и начал спускаться. Каждый был на высоте ярдов так трех, так что спрыгивал рыцарь смело и спешно.

Когда он спустился вниз и обернулся, то понял, о чем говорил старик. Подняться на обрыв действительно нельзя, снизу обрыв казался уж очень высоким, а тень с головой скрывала Оскара в своей пучине. Здесь начинался долгий и пологий спуск вниз, прямо к столице Андора. Тракт шел с Плато прямо к Туманному заливу, а после поднимался снова к Плато на юг. Но также была одна старая заброшенная дороге от Фанмирога на юг к Эодосу, которая шла прямо по Плато. Но ездить по ней уже давным-давно прекратили, ибо войны превратили те места в окутанное смертью место, по которой даже дикий зверь боялся пробегать.

Оскар шел пол дня вдоль Тракта в двух милях от него. То и дело на его пути попадались высокие скалы да дремучие дебри, которые мешали ему идти по прямой. Ему постоянно приходилось обходить скалы, а иногда и вовсе сходить с маршрута и искать обходной путь. К вечеру он все же вышел на каменный Тракт. До Андулина было еще пару лиг, но Оскар решил дальше не идти и передохнуть до утра, дабы набраться сил и поразмыслить о былом.

Он уже разложил поклажу в полсотни ярдов от Тракта, как увидел в лучах багрового заката большой силуэт, который медленно приближался. Через пару минут силуэт стал еще больше, а еще позже Оскар разглядел лошадь, запряженную повозкой. Она как раз шла в сторону Андулина, поэтому рыцарь решил воспользоваться моментом. Поспешно собрав все свои вещи и скрутив спальник, он буквально втолкал его в мешок и, глубоко присев в траве, побежал в сторону повозки. Он тихонько подполз к Тракту и подождал, пока повозка с конем проедет чуть дальше на юг. После чего Оскар вскочил и в присядку добежал до повозки с большими стогами сена в ней. Он аккуратно запрыгнул в деревянную повозку с брезентовой крышей и уселся на кучу сена, что надоедливо покалывала его даже через его кольчугу и стальные доспехи. Кучер даже и не понял, что кто-то проник в повозку; тем было лучше, ибо Оскар сможет без проблем добраться до столицы в спокойствии.

Удобно уложившись на стог сена, Оскар спиной почувствовал что-то твердое под собой. Он аккуратно разгреб кучу и увидел огромный темный сверток из плотной ткани, который был перевязан тонкими веревками. Любопытство овладело им незамедлительно, и он решил развязать сверток и узнать о его содержимом. Оказалось, что кучер не простой фермер, коим мог показаться, а контрабандист — в свертке было скинуто штук двадцать азеронских мечей, которые к тому же были выкованы не Горной Кузницей (мастера этой кузни ставили на клинки особую печать, подтверждающую их подлинность), а поддельными кузнецами из Азерона. Контрабанда в Андоре было делом обыденным, да вот что-то партия была маленькой. Оскар прополз чуть дальше и начал разгребать сено. Цоканье могучих копыт лошади и треск деревянных колес глушили все звуки в повозке, да и сам кучер что-то мычал себе под нос, то напевал неразборчивые мелодии. Тут оказалось еще три таких же свертка, но в них лежали уже двуручники, а в другом алинорские кинжалы.

Оскар даже усмехнулся от такой наглости, ибо алинорские кинжалы были выкованы не людьми, а самими благородными эльфами. Те жили в Алинорском лесу, который находился в долине великой реки Андиран на севере. Эльфы были искусными мастерами, даже несравнимыми. Они и научили древних людей этому сложнейшему ремеслу. Да и металл, из которого ковалось их оружие был мистицил, который добывался у серебристых берегов озера Тирион в Высоких холмах Алинора.

Завернув все обратно, Оскар задвинул все сено и удобно уселся, стараясь забыть о том, что только что увидел. Он всю дорогу старался не двигаться, чтобы не создавать лишнего шума. Когда мимо повозки проезжали андорские дружинники, то Оскар сразу же нырял вглубь повозки, стараясь не издавать лишних звуков.

Глава 3

Спуск с Плато был долгим — примерно лиг двенадцать. Оскар лежал на сене, чуть высунув голову из повозки, дабы наблюдать за завораживающим небом. За это время солнце успело окончательно сесть. Серые тоскливые облака в небе рассеялись и поднялся белый месяц, который озарял Тракт своими бледными лучами. Небо было сегодня необычайно звездным. Рыцарь увидел всю красоту ночного неба: там на бескрайней темной тени виднелись маленькие сияющие звездочки, которые иногда падали с огромной скоростью и тут же растворялись в темной мгле ночного небосвода; там также были и огромные сияющие звезды, которые образовывали вместе с маленькими красивые созвездия; а еще были разноцветные светила, что мерцали в красных и синих огнях, подчеркивая всю эту таинственную и темную красоту. А через все небо шел огромный звездный пояс, в коем звезд было так много, что его прозвали Поясом Тендария. Оскар слышал, что этот пояс являлся чем-то вроде вселенской стены, за которой находилась бесконечная Тьма. Смотреть на это можно очень долго, ибо оно завораживало также, как и горящий огонь с текущей водой.

И все же за пару миль до города Оскар начал замечать каменные изваяния по краям Тракта, да столбы с проржавелыми жаровнями для костров на них. Рыцарь понимал, что пора делать ноги с этой повозкой, иначе его примут вместе с этим контрабандистом и отправят либо в темницу, либо прямиком на плаху. Очень уж ему не хотелось оказаться в тех местах, поэтому дождавшись темного участка пути, Оскар стремительно выполз из повозки и кувырком прокатился по Тракту. Он тут же слился с землей и пополз прочь от Тракта, ибо вокруг города то и дело шастали патрули стражи, или того хуже варяги да варвары.

Трава была высокой, поэтому Оскара полностью скрывало в ней с головой. Свет луны сильно выдавал Оскара, ибо его стальной начисто отполированный шлем игриво поблескивал на свете бледного месяца. Да и огромный клеймор на его плече сильно отблескивал в траве, создавая обманчивые иллюзии сверкающих звезд на небе. Тогда Оскар скинул с плеча клеймор и засунул его в тугой кожаный пояс, а на голову накинул черный капюшон своего плаща. Оскару было непривычно скрывать свой истинный лик в глубоких капюшонах, потому он сильно сердился, когда ему было необходимо скрытно пробираться к врагам.

Приближаясь к городской стене, Оскар ненароком поднимал голову. Высокие стены из черного камня были древними и мрачными: они пережили многие войны, ибо были усеяны нишами от снарядов катапульт и баллист, а вершины стен были почти что разрушенными и обваленными. Под самым фундаментом стен была высокая насыпь, из которой под небольшим наклоном торчал заточенный и крепко связанный частокол, служащий второй защитой. Стены хорошо освещались висящими на цепях жаровнями, потому на них было видно множество часовых. Они носили на головах острые стальные шеломы с забралами в виде лиц. Под низ брони и шлема была надета кольчуга, которая неряшливо свисала из-под рваных акетонов да дощатых доспехов. Темные мешковатые штаны были крестна-крест перевязаны кожаными полосками, на коленях также сверкали стальные наколенники и кожаные сапоги, обшитые стальными пластинами с незамысловатыми резными узорами на них. За их спинами волоклись черные плащи, на которых белыми толстыми нитями был изображен герб Андора — перекрещенные долгие мечи и треугольный щит, а над ним три звезды-покровительницы нордов.

Главные ворота были обрамлены темными кирпичами, а по бокам от нее стояли две башни, на которых стояли две огромные баллисты. Башни выглядели очень побитыми, как и стены: в них было множество выпавших кирпичей и ниш от снарядов катапульт, верхушки были разрушены, потому под башнями кучами валялись огромные черные кирпичи. Контрабандист уже давно подъехал к воротам, но только сейчас ворота поднялись и оттуда вышел целый отряд стражников. Их было четверо: один десятский, а остальные рядовые дружинники. Командир вальяжно встал перед извозчиком и, положив правую руку на рукоять своего долго меча, начал его о чем-то расспрашивать. Издалека Оскар видел нервный вид извозчика, глаза которого то и дело бегали в разные стороны, а губы дрожали и нелепо выдавали улыбку. Трое же остальных мужиков обошли повозку по сторонам и один из них залез туда. Он начал копошиться в стогах сена, но в итоге все-таки нашел огромные черные тканевые свертки и начал по одному скидывать их. Стоящий у повозки воин подозвал командира и те показали ему огромное количество контрабандного оружия. Как и ожидал Оскар, извозчика тут же скинули с повозки и скрутили ему руки, а повозку с лошадью загнали в город. Да уж, за все в этом мире приходится платить…

Тем временем Оскар двигался вдоль частокола в тени высокой мрачной стены. К глубокому сожалению Оскар долго не мог отыскать никакой бреши в стене, потому решил спуститься по склонам на юго-запад.

Черная городская стена здесь скруглялась к югу, поэтому в высокой траве Оскар понемногу погружался в кромешную тьму. Даже свет факелов и жаровен на вершине полуразрушенных стен не доставал до него. Шелест травы почти не был слышен из-за громкого завывающего промозглого ветра с Моря. Андулин — крупная портовая крепость. За городом закрепилась слава Вечного Тумана. Дело в том, что залив, в котором и стоит андулинская гавань, называется Туманным. Круглый год здесь стоит густой туман, который очень редко рассеивается и открывает морякам прямой путь до порта. Из-за таких непогод многие корабли даже не доплывали до городской гавани, а разбивались о черные скалы, еще даже не доплыв до залива. Туманный Полуостров, как и Залив, также круглый год стоял в густом и мрачном тумане. Благо местные люди свыклись к этому явлению.

Свыклись также, как и андорские воины. Эти на жуть глазастые воины видели намного дальше в тумане, чем Оскар. В его родных северных краях туман — редкое явление, но зато были частыми сильные ливни и снегопады. Оскар свыкся к ним двоим, но к туману — пока что нет. Потому как сейчас на травянистые пологие склоны многочисленных холмов с вершин Плато сходил густой туман, похожий на загребущие серые руки. Иногда казалось, что в тумане обитает нечто, которое схватывает и утаскивает в мрачный туман всех, кто попадется в его лапы. Это была одна из андорских легенд, которыми пугали путников матерые следопыты и воины. Правда, легенда это или нет, так и никто не узнает. Пока Оскар полз в траве, тщательно поглядывая на черную, словно ночь, стену, краем уха он слышал в тумане странные шорохи, вои и сопения. Но сам себе он говорил, что это лишь самовнушение и игры его отравленного здешним воздухом разума. Иногда он поднимал голову и пытался разглядеть в серой дымке стражников на стене. Все же, несмотря на ветер и туман, они на то и часовые, чтобы следить за тем, как бы какой-нибудь шпион не пробрался в крепость и не подслушал того, что ему не нужно знать.

Оскар полз долго — крепость была очень большой, а стены ее протяжными. Внутри стен проживало по меньшей мере около пяти тысяч мирных жителей, а также гарнизон, который насчитывал примерно десять тысяч воинов. Серьезное число, особенно против одного единственного рыцаря, который пришел сюда за много лиг из Норденоса ради своей безнадежной цели. Рыцарь все также полз, обходя башни и крутые повороты черных стен, но на его удивление в старых стенах не было не единой бреши иль даже подкопа. Какому-нибудь ассасину взобраться на эти стены — раз плюнуть, а вот рыцарю в тяжелых латах и с огромным мечом на перевес — задача непосильно сложная, а может даже и невозможная. Потому он продолжал ползти сквозь серую высокую траву, внимательно осматривая частокол на насыпи.

Наступала полночь. Бледный месяц почти достиг вершины неба, где тьма поглощала свет тысяч звезд своей непроглядной пучиной. Серая трава под его светом иногда поблескивала и развивалась на ветру подобно волнам на Море. Туман местами был очень густым, а местами его вовсе не было. Оскар пытался ползти по туману, дабы андорские солдаты не увидели его, хоть на нем и был темный плащ с капюшоном. За очередным крутым поворотом Оскар увидел на юге водную гладь, которая уходила далеко за линию горизонта. Слева и справа на Залив сползал мрачный туман, который ложился на синие волны и оседлывал их, словно свирепого скакуна. Уже виднелся и сам порт — каменные мосты, выстроенные по скалистому дну и берегу, а возле них — пришвартованные южные корабли. Оскар лишь раз в жизни видел, как выглядят южные корабли. У них были острые, словно крылья орла, темного цвета паруса. Оба носа были также острыми, а корпус корабля был вытянут и усеян множеством весел по оба борта. Эти корабли прибыли из далекого Хеморана, что лежит за великой рекой Андиран в великой пустыне Хамад.

Оскар продолжал ползти сквозь высокую траву и прибрежные сосны, которыми был усеян весь Андор. Здесь было опасно, ибо стена выводила его прямо к кишащему воинами и купцами порту. Несмотря на глубокую ночь, порт, да и сам город был круглые сутки живым и наполненным. Купцы и моряки могли прибыть в столицу как ранним утром, так и поздним вечером. Неподалеку стояла толстая коренастая сосна, за которую и шмыгнул рыцарь. Тут он решил немного переждать и осмотреться. Положив меч на мягкую траву, он вдруг почувствовал резкую боль в своих руках. Долго он не выпускал из рук свой меч, пока полз через эту траву вдоль городской стены. Потом скинул с себя мешок с поклажей и спрятал его прямо под корни вместе с клинком.

Оскар чуть высунулся из-за сосны и стал осматривать залив. Яркий свет бледного месяца хорошо отбрасывал блики от темно-синих морских волн, которые разбивались об крутой скалистый берег Залива. Завораживающая картина приковывала взгляд Оскара, но тот быстро очнулся и бросил свой внимательный взгляд на сам порт. На многочисленных каменных мостах целыми кучами стояли сундуки с разными тканями, бочки с заморскими винами, коробы с душистыми пряностями и специями, а также прочие диковинные вещи, что везли сюда из-за Моря. В непосредственно самой стене виднелись высокие двухэтажные здания, такие как таверна и склад, но среди них также и стоял высокий замок, чьи пики виднелись из любой части города и даже за его пределами.

В многочисленных узких окошках замка светился теплый свет, как и в прибрежных домах. Их темные крыши скопили на себе всю прибрежную сырость, как и каменные дорожки на подходах к ним. Первые этажи были выложены ровными серыми кирпичами с узкими узорчатыми окнами, тогда как вторые немного выступали за края первого. Те были выложены круглыми брусьями с широкими оконными рамами. Также по углам второго этажа стояли укрепляющие столбы из того же круглого бруса. А крыша была выполнена из темного плотного дерева и была очень крутой. Высокие каменный трубы печек и каминов торчком стояли на крышах, а из их жерла валил серый дым, что поднимался в небо и постепенно рассеивался в непроглядной тени ночного небосвода.

Рыцарь медленно осматривал порт, как вдруг заметил по левую руку от себя маленький решетчатый проход, из которого лились мутная вода и стекала прямо в залив. Оскар подошел чуть ближе и понял, что решетки сильно раздвинуты, и тот сможет туда протиснуться. Тогда он закинул за спину мешок с провизией и меч и двинулся в сторону слива. В высоту он был не сильно большим, также, как и в ширину. Укреплено все это дело было толстыми железными решетками, да вот только они были кем-то раздвинуты в стороны. Снизу, где стоял сам рыцарь, раздвинуть их никто не мог, разве что высокого роста великан с огромной силой. Потому раздвигал их кто-то с той стороны, и этот кто-то имел огромную силу, раз ему под силу было раздвинуть такие толстые прутья. Сначала Оскар закинул внутрь слива меч с мешком, а потом подпрыгнул и, ухватившись за ржавые прутья, взобрался в каменный слив, помогая себе ногами, упираясь плотными кожаными носками сапог в щели между кирпичами.

Выпрямиться во весь рост он не смог — тут высота была всего ярд с лишним, так что передвигался он вдоль долго туннеля сначала в присядку. Разило здесь ужасно — как и обычной гнилой вонью, так и трупным запахом, который здесь преобладал в большей степени. Все это дело сопровождалось мутной водой под ногами, которая противно шлепала и журчала под Оскаром. С потолка и стен сочилась странная жидкость, не похожая на воду, — скорее на кровавую гниль. Темный плащ Оскара за время прохождения по тоннелю собрал на себе всю это зловонную сырость и грязь. Кожаные сапоги, обитые стальными пластинами, также пропитались зловонным ароматом здешней воды. Благо вдалеке тоннеля рыцарь увидел слабый мерцающий свет, исходящий от давно горящего факела.

Через пару десятков шагов Оскар наконец-то смог выпрямить спину и встать. Он вышел в высокий зал, над которым находился маленький колодец, с которого десятками струй стекали зловонные мутные капли воды. Вокруг Оскара как будто бы царил какой-то странный гул, словно сейчас начнется землетрясение. Благо никаких предпосылок для него не было, что сильно обнадеживало Оскара. Над собой из маленького колодца он слышал гул крепостных воинов, а также крики воевод и лай собак. Зал был большим: высокие потолки поднимались на ярдов шесть в высоту, стены утопали в кромешной тени, из которой то и дело, казалось, сейчас кто-то выползет, одинокий факел трещал, слабо освещая вокруг себя немногую часть зала. Посреди зала лежала огромная куча мерзости, от которой так и разило зловонной вонью. Вглядываясь в нее, рыцарь смог заметить в ней человеческие останки, гниющую плоть. Оскара аж передернуло от вида и запаха этой кучи, потому он незамедлительно решил покинуть это омерзительное место.

Выходов из зала было много. Лестница вела прямо наверх, но там его ждала лишь неминуемая гибель. Судя по его расчетам, двигаться ему нужно было сейчас на северо-запад, тогда он выйдет прямо под городской стеной. Ступенчатая каменная лестница была разрушена, поэтому Оскар неаккуратно спрыгнул с площадки и направился налево. Слабый свет факелов освещал его путь, да вот только было странным то, что они были кем-то заженны. Значит, что здесь кто-то ходит и зажигает их, — наверняка городская стража. Пока Оскар шагал по колено в мутной воде, то и дело находил на своем пути кучи крыс, которые почему-то двигались гуськом, словно чего-то боялись и потому пытались держаться вместе. Шел он долго, постоянно поворачивая куда-то в стороны и то спускался, то поднимался снова. Казалось, что он попал в бесконечный лабиринт.

Потом и вовсе оказалось, что тоннели городских катакомб вывели его далеко за пределы Андулина — об этом говорила гробовая тишина и шелест сосен, которые слышались над его головой. Повернув назад, Оскар зашагал в обратном направлении, пытаясь вернуться в пределы крепости. Да вот только он уже не помнил, по какому пути шел. Казалось, что он идет по тем же самым тоннелям, с теми же самыми факелами, но выходил он в совсем другие места.

Уже отчаявшись, Оскар встал и начал размышлять. Проходов было слишком много, и понять то, куда ему нужно идти чтобы выбраться, он не мог. Он даже уже и не надеялся выбраться назад из катакомб, дабы выйти к порту. Ситуация его напрягала, но он пытался себя успокоить. Все эти похождения и раздумья уже славно вымотали его, но отдыхать здесь явно не получится — слишком уж здесь угнетающе и зловонно. Тогда Оскар засунул левую руку себе за шиворот и достал свой медальон с сапфиром. Он нашел сухое место, поднялся на каменную площадку и сел на колени. Потерев медальон, он слабо засветился, озаряя доспехи рыцаря синим свечением. Оскар стал что-то шептать и молиться, а медальон постепенно начал угасать.

С новыми силами Оскар спрятал медальон обратно, а после встал и снова погрузился с головой в свои мысли. Он подходил к каждому проходу, который вел его в кромешную тьму, и внимательно осматривал его. Ничего необычного он не замечал, и ходил он так несколько раз, пытаясь что-то разглядеть в этих тоннелях. Через пару минут Оскар стал слышать за своей спиной многочисленные шаги и хлюпанье воды, а после заметил слабый мерцающий свет факела и тяжелые хриплые голоса. Это были дружинники — их хриплые голоса не спутать ни с чем. Оскар сиганул в ближайший темный проход и прижался к стене, а через пару мгновений из одного из проходов вышел целый отряд андорских стражей. Их высокие фигуры были покрыты длинными кольчужными рубахами и дощатыми бронями, а на головах красовались острые шеломы со стальными масками, напоминающие человеческие лица идеальной формы. Они о чем-то разговаривали, а после встали посреди зала и осмотрелись. Оскар старался как-то наблюдать за ними, не привлекая к себе внимания. Их разговоры эхом разносились по всем катакомбам, а после стены вдруг сотряслись. Оскар чуть было не отступился от испуга, но вот стражники совсем не испугались. Для них это, похоже, было привычным. Они снова осмотрелись по сторонам, и десятник подошел к одному из проходов и глубоко нагнулся вместе с полыхающим красным пламенем факелом в руках. Он что-то там увидел, посветив факелом, а после подозвал к себе остальных воинов и вместе они вошли в этот тоннель.

Это был шанс для Оскара, главное не упустить их из виду. Он выскочил из-за угла и осторожно направился вслед за отрядом. Походка его была тихой, как у мыши, а журчание воды под ногами было сравнимо с маленьким лесным ручьем. Он постоянно видел свет и слышал шаги отряда, а если вдруг что-то из этого пропадало он пытался их догнать. Шли они быстро, Оскар еле поспевал за ними. Но спешить было ни к чему, ибо одна ошибка и ему придет конец.

В какой-то момент Оскар подошел к ним слишком близко и время от времени отставал от них, дабы разорвать дистанцию. Андориан он не понимал, но некоторые слова все же знал. В какой-то момент он услышал от одного из воинов: «Ден хар риддарен ар хар ногостанс». Дословно это переводилось как: «Этот рыцарь где-то здесь». Конечно, Оскар не был уверен в своих знаниях андориана, но все же его перевод заставил его насторожиться, ибо эти воины искали именно Оскара. Похоже, весь гарнизон крепости был в курсе о том, что сам Оскар из Норденоса направляется к Андулину. Что ж, действовать придется намного осторожнее.

Двигался он за ними довольно-таки долго, ибо те постоянно поворачивали. Оскар начал думать, что подземные катакомбы столицы были бесконечными и очень глубокими. Они несколько раз спускались по крутым подземным тоннелям вниз, а потом долго поднимались. Несколько раз Оскара чуть было не заметили — замыкающий стражник постоянно оглядывался назад и что-то подозрительно говорил своим товарищам. Наверно то, что он слышит шаги позади себя.

Через какое-то время они вышли в большой зал. Зал был таким же высоким, как и тот, где час назад начал свой путь рыцарь. Слева стояла узкая каменная лестница ведущая к деревянной двери, обитой железными полосками для большей прочности. Из маленького окошка в двери виднелся слабый мерцающий свет. Дверь, похоже, вела на одну из улиц Андулина. Как раз туда и направился отряд. Они гуськом поднялись по ступенькам и вышли через дверь, так никого и не найдя. А вот Оскар расслабился. Больше он никого не слышал и был уверен, что никто его пока что не ищет в этих запутанных сырых катакомбах. Он вышел в зал и осмотрелся. В дверь слева идти было не вариант, ибо за ней наверняка поджидают стражники, которые знают о прибытии Оскара. Справа был невысокий скругленный проход, который вел куда-то вниз. По нему водопадом стекала вода, а лестница из железных прутьев давно сгнила и разрушилась, потому идти туда было тоже не вариант. Единственный проход, который мог куда-то вывести Оскара — большой и устрашающий. Он был прямо напротив рыцаря. Тот подошел к нему и поднял голову. Проход был высотой вдвое больше Оскара, и даже подняв руку он не доставал до потолка. Из большого прохода веяло каким-то странным сквозняком. Он был не холодным, и не теплым. Будто это было чье-то дыхание, словно само подземелье сейчас ожило и дышало прямо в лицо рыцарю-изгнаннику. Оскар присел у одного из каменных косяков прохода и увидел выцарапанное зубилом слово: «Norr», что дословно переводилось как Север. А рядом был выцарапан череп и перекрестие. Данный знак смутил рыцаря, но деваться было некуда.

***

Он вступил в высокий проход, идя навстречу дыханию этих катакомб. Шагая в пучину тьмы, он ощутил, как по его спине пробежалась сильная дрожь, а сознание его начал поглощать великий страх. Он не понимал, что за непонятное чувство нахлынуло на него, но он продолжал идти вперед, невзирая на этот леденящий душу и тело страх. Спустившись по пологому спуску вниз, он вышел в затопленный тоннель. Вода здесь скрывала всю голень, когда как сверху уровень воды был лишь по щиколотку. Сквозь кожаные сапоги с упругой подошвой Оскар ощущал на дне тоннеля твердые останки, похоже, людей. Здесь ничего не было видно, поэтому пройдя еще пару десятков шагов, на него спустилась гробовая тишина, которую нарушали многочисленные стуки больших капель воды, что падали в темную холодную воду.

Оскар достал из-под доспехов свой медальон и, потерев его ладонью, тот сразу же вспыхнул, озарив его глаза яркой синей вспышкой. Он завязал серебряную цепочку на левой руке и стал пробираться через глубокую воду вперед. Через еще пару десятков шагов Оскар вышел в очередной высокий зал, да вот только выход здесь был только один — наверху. Зал был круглой формы, и из множества круглых ниш в стене вытекали зловонные водопады с мутной водой. А посреди зала из воды торчала огромную груда человеческих останков: кости, черепа и полу развалившиеся скелеты, на которых еще оставалась ошметками гнилая плоть. А на куче той лежало и громко сопело чудовище. Оно свернулось в клубок, а когда Оскар подошел чуть ближе, то тут же злобно рыкнуло и поднялось. Тварь была огромных размеров, а на ее морде красовалось аж четыре горящих красным пламенем волчьих глаза. Оскар нервно поднял руку вперед и, осветив голубым сияниям четыре сияющих во тьме красным глаза, увидел огромную волкоподобную тварь, чье тело было усеяно язвами и гниющими заживо рваными ранами, из которых выпадали кости, темная кровь и внутренности монстра. А потом оно зарычало, и тут Оскар вновь ощутил на себе сильную дрожь. Рука, держащая клеймор, вдруг сжалась и тот скинул меч, дабы попытаться противостоять лиходейскому чудищу.

Изгнанник схватил меч обеими руками и приготовился — тварь явно не выглядела дружелюбной, а скорее голодной, злой, свирепой. Из ее зубастой пасти сочилась пена и кровь, облезлая шерсть и измученный вид говорили о ее ненасытном голоде и бешенстве. Говорили также, как и груды человеческих останков, над которыми вздымался огромная кривая тень с четырьмя пылающими яростными глазами. Она тут же спрыгнула с горы костей и широко открыла пасть, направляясь прямо на рыцаря. Тот размахнулся и как следует рубанул тварь по шее. Он точно попал, ибо та немощно заскулила и отпрыгнула в сторону, упав в мутную воду. Но она не сдохла, а судорожно поднялась и рассвирепела еще сильнее. Она загавкала, словно злобный пес, и кинулась на Оскара, показывая все свои гнилые и острые, как бритва, клыки. Рыцарь невольно стал пятиться назад и приготовил свой меч. Приблизившись к Оскару, чудище подпрыгнуло и выставила передние когтистые лапы вперед. Оскар тут же рубанул своим мечом ей по исхудавшим лапам, да так сильно, что отрубил одну из них. Та снова свалилась — из ее отрубленной лапы сочилась темная кровь, но Оскар вдруг заметил, как лапа стала отрастать обратно.

Он чуть было, не запнувшись об груду костей в воде, развернулся и стал бежать к лестнице, ведущую наверх. Он услышал краем уха, что чудище уже излечилось и, бешено рыча, бежало за ним. Бежать в воде такой глубины было все равно, что бежать по рыхлому снегу на вершине холодных гор, потому Оскар стал терять надежду. На мгновение он ощутил этот зловонный запах из пасти чудища, а после почувствовал, как тварь схватила его острыми клыками за ноги. Стараясь удержать свой меч правой рукой, Оскар неожиданно подлетел, достав почти до самого потолка. Невольно он выпрямил левую руку, словно хотя ухватиться ей за потолок. Он с надеждой тянулся вверх подобно тянущейся к свету душе. Но, безнадежно пытаясь за что-то схватиться, он лишь почувствовал адскую боль в руке. Наступила тьма…

Тварь проглотила рыцаря, а левая рука со светящимся медальоном на ней выпала из ее пасти и тихо плюхнулась в мутную воду. Сияние медальона стало затухать, но свет полностью не иссяк. Огромный монстр успокоился и лишь нервно порычал, ибо добыча была проглочена, и уже переваривалась в его огромном животе. Но тут морда четырехглазой твари покосилась, а потом и вовсе выглядела так, словно сейчас ее вырвет. Она встала на здание лапы и вскрикнуло, будто произнеся последнее словно перед смертью. Мучительный стон и лай чудища продолжался и дальше, пока из ее брюха с хрустом гнилой плоти и костей не появился огромный окровавленный клинок. Тварь тут же попятилась назад, беспомощно махая когтистыми лапами, и рухнула в груду человеческих костей. Огромный меч распорол все брюхо твари вдоль, и оттуда с яростными криками вылез Оскар. Он измученно пыхтел и кричал от боли, вылезая из огромного брюха монстра, сбрасывая с себя ошметки переваренного мяса и сгустки крови. Оскар с ног до головы был покрыт гнилыми останками и кровью, что долгое время томились в животе чудища.

Когда он вылез, тот чуть не рухнул в мутную воду. Он был обессилен, тяжело дышал и страдал от боли, воя подобно волку. Вместо левой руки у него осталась лишь культя, из которой бежала красная человеческая кровь. Оскар развернулся и из последних сил вонзил свой меч в пасть чудища, провернув его несколько раз и злобно вскрикнув, явно выпуская всю накипевшую в нем ярость. Тварь замолкла, но измученный рыцарь сразу заметил, как ее грудь стала зарастать новой плотью. Нужно было убираться из этого чертового места и поскорее. Быстро оглядевшись, он увидел слабый синий свет под водой. Пыхтя, он кое как доковылял до того места и, нагнувшись, достал из воды отрубленную руку с медальоном. Подняв отрубленную руку со дна, ему вдруг стало не по себе при виде собственной руки. Пальцы еще судорожно подергивались, как будто рука была еще живой, а меж пальцев переплеталась серебряная цепь с медальоном на мокрой кисти.

Взбираться по лестнице одной рукой было тяжело, но ради спасения своей жизни человек готов абсолютно на все. И Оскар сейчас выглядел как борющийся за свою жизнь. Он лихо взбирался по лестнице и слышал, как тварь снова зарычала за его спиной. Страх одолел его, как только он ощутил вибрацию и рокот рычащей лиходейской псины. Выбив люк наверху своей крепкой головой со шлемом, он подтолкну себя обеими ногами и тут же выполз в широкий тоннель, кряхтя и почти крича от животного страха. Обернувшись, Оскар краем глаза увидел, как чудище уже взбиралось по лестнице, несмотря на ее огромный размеры. Стоя на коленях, он подполз как можно ближе к люку и попытался его захлопнуть, но было уже поздно. Тварь просунула морду в круглое отверстие в полу и почти ухватилось острыми клыками за ногу Оскара. Закинув целую руку за спину, Оскар крепко схватился ею за рукоять своего меча и со всего маху вонзил клинок двуручного меча прямо в красный, пылающий злобой глаз. Заскулив, тварь сорвалась и громко плюхнулось в мутную воду, а Оскар запер люк и тут же пододвинул на него пару тяжелых каменных кирпичей, которые лежали неподалеку.

Он отошел от люка подальше, не забыв подхватить с собой свой меч и медальон. Железный люк, заваленный тяжелыми каменными кирпичами, вновь содрогался от глухих ударов снизу. Оскара стали покидать его силы. Он взглянул на свою культю, а после заметил на ногах множество ран от острых клыков монстра. Хромая, он шагал вперед. Дойдя до крутой ступенчатой лестницы, он стал подниматься по ней из последних сил. Оскар упал несколько раз на колени, но все же дополз до конца и оказался в подвальном помещении. Вокруг стояло множество пыльных шкафов с огромными винными бочками. Неподалеку находился стеллаж с кучей андорских мечей, а также щитами и копьями. Были и закрытые сундуки, и высокие полки с разными сундуками и ящиками на них. Вокруг стояла гробовая тишина, а где-то в уголках скреблись и пищали мыши. До хромав до ближайшей стенки, раненный рыцарь рухнул на холодный каменный пол. Сняв со спины мешок, он трясущимися руками открыл его. Взор его стал мутнеть, а сам он вдруг почувствовал сильную слабость. Сам себе он повторял, что засыпать нельзя, что нужно держаться и терпеть. В какой-то степени ему это помогало, но Смерть уже стояла совсем рядом, холодным взглядом наблюдая за его медленной гибелью. Сначала он нашел неподалеку небольшой черенок Обмотав его тряпкой, он поднял руку и поднес его к небольшому пламени факела над головой Оскара. Тряпка на бруске тут же вспыхнула, а сам Оскар тяжело вздохнул. Схватив зубами воротник своего набивного акетона, он крепко сжал зубы и закрыл глаза. После чего он вытянул кровавую культю перед собой и резким движением поднес горящую палку к открытой ране. Кровь стала кипеть, а Оскар, стиснув зубы, изо всех сил терпел и стонал от боли. Пламя факела даже затухло, но факел продолжал тлеть и дымиться.

С бешенством отбросив факел, тяжело дышащий рыцарь достал целой рукой из мешка живительный напиток, который дал ему Сафараос. Скинув с себя стальной окровавленный шлем и выдернув зубами пробку из фляги, Оскар сделал добротный глоток отвара. Поморщившись и прокашлявшись, он поставил флягу рядом с собой и закрыл ее. После чего он вдруг почувствовал легкое облегчение и уснул…

***

Открыв глаза, Оскар не знал, сколько прошло времени. Он лишь успел понять, что отрубленная рука — это не какой-то страшный сон, а проклятая реальность, и что по подвалу кто-то тихо расхаживал. Он постарался привстать на ноги, дабы затушить факел, что тускло трещал над его головой. Звук ходьбы был отчетливым, но далеким и тихим, почти осторожным. Винный погреб, похоже, был очень большим. Звуки ходьбы эхом разносились по всему погребу, но рыцарь не видел того, кто их издавал. Затушив факел, он надел на голову свой окровавленный шлем, взял мешок с мечом и тихо убрался в глубокую тень. Ноги еле держали его, левая культя болела, а сам он был почти что без сил. Сон почти не помог ему, лишь заглушил дикую боль в левой руке. Громко рухнув на пол, он начал толкать себя ногами, понемногу заползая глубже в тень. Таинственный гость приближался, а вместе с ним и приближался теплый мерцающий свет факела. Теперь Оскар понимал, что звуки были похожи на лязг стальных доспехов. Рыцарь сидел в тени за огромными винными шкафами, а напротив него в ярдах трех-четырех появилась сгорбленная фигура, что была облачена в тяжелую дощатую бронь. Огромный горб скрывал темный изорванный плащ, а голову — глубокий темный капюшон.

Сгорбленный человек тут же остановился и подозрительно огляделся по сторонам. В руках его была стеклянная лампа, в которой горел слабый огонек. Он поднял голову и начал сильно шмыгать носом, как бы что-то вынюхивая, а после хриплым и старческим голосом произнес:

— Ден явла хунден хар гнагт нагон сарскилт… — горбатый обернулся назад и еще пару раз шмыгнул носом. — Дет стинкер ав блуд хар инне. Нагон брот сиг ин и слоттет…

Он сразу же развернулся и стремительно зашагал обратно, издавая своими стальными ботинками металлический лязг. Эти слова Оскар уже не понимал, хотя андориан был схож с его родным языком — нукеримидисом. Оба языка произошли от общего древнего языка, на котором говорили все три народа нордов. В них текла одна кровь — кровь варваров и великих воинов, что могли склонить перед собой любого врага.

Когда Оскар убедился в том, что горбатый воин в глубоком капюшоне вышел и захлопнул тяжелую деревянную дверь, встал и собрался. Да вот только стоять он долго не мог — раненные ноги не слушались его, потому он сразу сел. Закатав темные мешковатые штаны, он увидел множество глубоких порезов и открытых ран. Судя по тому, что глубокие раны покрылись тонкой гнилой кровянистой корочкой, прошло совсем немного времени, как тот уснул. Оскар потянулся правой рукой за спину и достал оттуда крепкий охотничий нож. Он отковырял гнилую корочку и из раны тут же по ногам покатилась кровь. Сразу же ударила боль, поэтому Оскар, стиснув зубы, сразу же потянулся в мешок за травами и тряпками. У него было с собой немного спирта, поэтому он сразу же плеснул на сложенную в несколько раз тряпочку немного огненной воды и обработал все раны и порезы. Стиснув зубы, он вздохнул и плеснул в глубокие раны немного спирта. Кровь стала останавливаться, но одного спирта было недостаточно. Потому Оскар сразу же начал туго перевязывать глубокие раны, дабы до конца остановить кровь.

Немного отсидевшись и пересчитав провизию, он собрался и попытался встать. Сидеть просто так было нельзя, ибо время шло, и каждая минута была на счету. Ноги кое как стояли, но идти он все же мог. Кряхтя, он закинул меч себе на плечо и зашагал, опираясь руками за далеко тянущиеся стеллажи. Быстро идти не получалось — резкие мучительные боли останавливали его и заставляли скрипеть Оскара зубами. Выйдя из-за огромных шкафов, он повернул направо — туда, куда ушел горбатый рыцарь. Странная, однако персона — горбатый, старый, да и к тому же облаченный в тяжелые дощатые доспехи. Не нравилось ему это.

Идя по прямой, Оскар прошел несколько десятков ярдов по низкому помещению с древними потолками. Он миновал несколько рядов с огромными винными бочками, а также состаренные колонны, отбитые уже ржавыми стальными полосками с факелами на них. Видно, что место это очень старое — об этом говорили огромные серые паутины, которые окутали все темные углы погреба, а еще этот ароматный запах добротного вина, которым был пропитан подвальный воздух. Пройдя через весь зал, Оскар подошел к большой деревянной двери, над котором тускло горела старая лампа.

Скрипучая дверь сразу же насторожила Оскара, ибо странный скрип мог привлечь стражу, или того самого горбатого старика в броне. И все же, когда Оскар выглянул в широкий коридор, по которому тянулся состаренный красный ковер, никто на звук скрипящей двери не явился. Пройдя в коридор, Оскар еще раз осмотрелся — никого. Даже маленьких мышей слышно не было, словно их тут специально всех извели, дабы не шуршали темной ночью и не мешали обитателям замка спокойно спать. Каменный коридор украшали огромные кирпичные колонны, которые тянулись вдоль. На них слабо горели факела, а между могучими колоннами красовались круглые и треугольные щиты и могучие мечи, присущие андорской культуре. По левую руку рыцаря вдалеке находился тупик, а по правую руку коридор уходил далеко-далеко, где затем поворачивал налево. Рыцарь осторожно наступил на красный ковер и двинулся направо. Ему так хотелось ускориться, но раненные ноги не давали ему этого сделать. Потому он с трудом ковылял, постоянно опираясь на более здоровую ногу. Минуя каменные колонны и украшенные щитами и мечами стены, Оскар все-таки быстро дошел до поворота налево. Перед ним раскинулась широкая ступенчатая лестница, которая плавным поворотом уходила направо. Пока Оскар поднимался по ней, он вдруг почувствовал чувство, что стены этого древнего замка совсем неприступны. В них было мрачно, в каменных стенах не было даже узких окон, но оттого здесь было уютно. Андулин повидал на своих плечах множество осад, но ни одна битва не смогла сломить эту крепость до основания. Те разрушенные стены — это лишь напоминание о том, что крепость эта почти что неприступна. Лишь вершины стен обрушились, но сами стены не сломились. А Черный Замок тем более. В его мощных стенах правили целые династии великих царей, а дружины крепости менялись из века в век. И уж они точно скажут, насколько несокрушим был город-крепость Андулин.

Рыцарь уже миновал несколько этажей. Выхода с лестницы так и не было, а поворот за поворотом постепенно выматывал Оскара. Но тут он вдруг увидел яркий свет за очередным поворотом. Выходя, он увидел узкую деревянную дверь, обрамленную каменным кирпичом. Далее лестница поднималась дальше, потому Оскар осознал, что находится в одной из башен замка. Издалека ему казалось, что башни были очень высокими, а украшали их черные крыши с развивающимися флагами на них. Дверь выводила его в просторную галерею: слева висели флаги, картины, гобелены и все те же круглые щиты с андорскими мечами, а справа находились узкие высокие окна с видом на порт. Галерея тянулась не слишком долго и заканчивалась большой дверь, которая вывела Оскара прямо в прихожую Замка.

Огромный зал с двумя этажами и широкими лестницами был украшен красным ковром, который вел к огромной черной статуи. Зал был пуст — лишь темные тени на черных каменных стенах наполняли его. Все вокруг освещалось большими железными жаровнями и люстрами, что болтались под высоким потолком. Мощные стропильные брусья держали кров крыши, а внутренние каменные столбы дополняли эту конструкцию, держа на себе, как и второй этаж, так и стропила. В центре зала протянулся длинный горящий очаг, по бокам которого раскинулись два продолговатых дубовых стола, изукрашенные андорскими орнаментами в желто-красных цветах. Оскар шагнул в зал и подошел к статуе. Каменное изваяние поднималось высоко вверх и головой почти касалось потолка. А под его ногами на постаменте была старая проржавелая металлическая табличка, на которой была написана еле различимая надпись: «Эрик Черный — Великий основатель Андорского Царства».

Огромный зал наполняла тишина, и все звучанья шагов Оскара эхом разносились по черным стенам замка. Оскар стоял и задумчиво оглядывал статую, как вдруг все его внимание резко перекинулось на гремящий, словно гром, звук за спиной. Тот обернулся и нервно озарился через плечо. Из-за высокой колонны вышел темный силуэт, который был еле различим в черной тени. Но все же Оскар догадался, что это был тот самый горбатый тяжело одетый воин. В его руке был тот самый фонарь, который скрипел и звенел, пока темный силуэт шагал к длинному столу. Подойдя к столу, тот поставил лампу на дубовую столешницу, а сам откинул глубокий темный плащ и с громким лязгом обнажил свой меч.

— Так вот тот самый Оскар из Норденоса, — произнес хриплым голосом горбатый воин, — рыцарь-изгнанник явился прямо в Черный Замок, а умысел его никому неизвестен.

— Я не желаю драться с тобой, — громко и убедительно ответил Оскар. — Назови свое имя.

— Ты пришел в мой Замок, чужеземец, так еще и требуешь назваться? Что ж, давно я не видел такой наглости от наших гостей, но все же я отвечу тебе… — горбатый рыцарь стал медленно приближаться к Оскару, пока не вышел на свет яркого факела. — Я — Вестар, смотритель сия Замка и князь, что правит этим славным городом в отсутствии царя Раззара. Я охраняю его черные стены и блюду за тем, чтоб никакой чужак не проник в его стены. А теперь брось свои разговоры и сразись за право находиться в этих стенах!

Он поднял руку со своим старым, но на удивление хорошо выглядящим мечом. Выбора у Оскара не было, потому он принял вызов Вестара и достал из-за спины свой клеймор, дабы сразиться с горбатым смотрителем.

Они оба стали идти навстречу друг к другу, не отрывая пристальных взглядов. Оскар пытался разглядеть в глубоком капюшоне Вестара его глаза, но вместо этого чувствовал лишь испепеляющий взгляд из тени, пожирающий и угнетающий его душу. Оскар вдруг осознал и понял, что ему предстоит сразиться не с каким-то славным воином, а с пожившим свой век стариком, — длинная борода, вываливающаяся из капюшона, выдавала его. Они оба вышли на просторную площадку между очагом и статуей Эрика и остановились.

Первым ступил Вестар. Несмотря на пожилой вид он двигался быстро, словно ветер, а взмахи его меча свистели в воздухе. Оскар лишь защищался — держать тяжелый долгий меч одной рукой было тяжко, а сражаться уж тем более. Потому он принимал удары Вестара на свой меч, а сам постоянно уворачивался и отступал назад. Лязг стали о сталь беспрестанно эхом раздавался на весь зал, как и яростные крики князя, что пытался пробить Оскара. Но рыцарь из Норденоса стойко держался, принимая каждый мощный удар горбатого старика. Таковы были люди Норденоса — стойкие и непоколебимые, как старые дубы.

Битва затянулась, как и силы Оскара стали уходить. Каждый удар Вестара, каждый уход от его удара выбивал из Оскара частички его могучей силы. И все же Вестар отступился.

— А ты силен, — похвалил его Вестар, быстро пятясь назад, — похоже, что откушенная рука и раны на ногах не смогли склонить тебя на колени.

Оскар молчал. Когда он находился в пылу битвы, то был нем, точно без языка. Его разум был сосредоточен лишь на битве и на движениях врага. Остальное его не волновало. Он был как чуткий орел, который с высоты наблюдает за землей, видя в ней даже самого маленького муравья. И как только добыча в высокой траве дернется, тот мгновенно спускается с вершины и схватывает мертвой хваткой добычу своими черными когтями. И когда Вестар, немного отдышавшись, сделал первый уверенный шаг навстречу Оскару, тот нанес сокрушительный удар огромным мечом. Лезвие его оружия ударило прямо по правой руке смотрителя. Прицельный удар выбил из руки Вестара его меч, а тот упал на спину. Его капюшон слетел с его головы, и Оскар увидел одноглазого старика, лицо которого было угнетенным и обиженным.

— Воистину слухи о тебе правдивы, — тихим и дрожащим голосом проговорил смотритель. — Оскар из Норденоса, чей меч проливал реки крови во имя своей госпожи Катарины!

— Не произноси этого имени! — мгновенно заткнул его Оскар, направив к горлу острие своего проклятого меча.

— Что ж, раз победа за тобой, значит сама Судьба благоволила быть тебе здесь… — смиренно произнес Вестар, а после закрыл глаза и зажмурился.

— Я не стану убивать тебя, — убрав свой меч, успокоил того Оскар, — безоружный воин уже не враг, а угрозы от него столь же, сколь и от маленькой мыши.

Вестар недоумевал. Он поднялся и сразу же отступил назад. Страх перед смертью заставил его поклониться перед рыцарем, и меч в руки он уже взять не решился.

— Умоляю простить меня, Оскар из Норденоса, — кланявшись, просил Вестар. — Я не был уверен в твоей силе, но теперь слухи о твоем величии разнесутся по всему нашему царству-государству. Я буду просить нашего владыку, дабы тот принял тебя с доброй душой. Будь уверен, что твое славное имя станет легендой! Добро пожаловать, как говорится, хлеб да соль! Но, позволь спросить, чего же ты тут ищешь?

— Я явился сюда по воле Судьбы моей — к верховному паладину Лита, о чьем пребывании здесь мне известно.

— О да! — подтвердил его слова Вестар. — Верховный паладин Гай сейчас находится в своих покоях. Но боюсь принять тебя он не захочет.

— Не волнуйся, князь, — холодно ответил ему рыцарь, — я сам с этим разберусь.

Вестар развернулся и поднял свой меч. Было видно, что он с позором смотрел, как и на него, так и на самого себя. Вложив его в ножны, он подошел к столу и взял лампу в руку. Вместе они направились на второй этаж зала, где потом прошли в узкую дверь, которая вывела их на лестницу. Винтовая лестница поднималась вокруг толстого каменного столба. Это была одна из малых башен замка, но в отличии от больших в этой была узкие оконные отверстия в ней. Лунный свет проливался через узкие окна, отбрасывая от Оскара и Вестара темные тени на стены подъемника.

Спустя с полторы сотни ступеней они поднялись на высокий донжон, который окружало четыре маленькие башни и высокие, усеянные бойницами, стены. Черный Замок был отдельной крепостью в крепости, потому-то взять город штурмом становилось очень трудно. Донжон возвышался над Андулином и свет луны с его вершины проливался на черные крыши города. Они вышли в просторный зал, в центре которого стояла еще одна могучая статуя. Подняв голову, Оскар увидел, что они находятся на самой вершине донжона, ибо сверху стропила придерживали могучий пирамидный купол кроя.

Пройдя чуть дальше в зал, Оскар вдруг спросил:

— Почему ты не отдал меня на суд страже? И где государь?

— Я исстари сторожу стены этого замка и, если некто пробирался сюда без приглашения, древние традиции велели вызвать непрошенного гостя на бой. Те, кто проигрывал, либо были изгнаны, либо брошены в темницу. Ты же смог одолеть меня в честной битве, потому ты заслуживаешь права находится здесь, ежели помыслы твои бескорыстны. Я, как смотритель замка и как советник государя, обязан организовать тебе теплый прием. Государь Раззар не терпит непрошенных гостей, но лишь тех, кто слаб телом и духом. Ты же не такой как все… Весь Андор говорил о тебе, царевич-королевич объявил на тебя охоту. Многие дружины рыскали по нашим землям в поисках Оскара из Норденоса — того самого рыцаря-изгнанника, чья честь была осквернена. Но сразившись с тобой я осознал, что помыслы твои отнюдь не злобны, а наоборот чисты и добры, раз ты не прикончил меня. Рука твоя мощна и сильна, а добрый твой меч-кладенец все также звонок и прочен как будто только из горна. Я рад принять тебя в нашем городе, но боюсь народ не поймет. Не те нынче времена, Оскар…

Они подошли к высокой деревянной двери, которая была отбита сталью. На ручке был молот, в который и постучался Вестар, прежде чем войти. Он медленно отворил дверь и осторожно заглянул в комнату.

— Что нужно? — спросил сидящий за столом коренастый воин, который был увлечен письмом.

Он даже не поднял голову, дабы взглянуть на то, кто к нему пожаловал. Все его внимание было сосредоточено письмом. Он часто макал огромное черно-белое перо в чернильницу, рука его дрожала, а на морщинистом лбу собирались хрустальные капли пота. На столе творился хаос — все было разбросано, стопка пергаментной бумаги лежала не аккуратно, и казалось, что она вот-вот рухнет и разлетится по кабинету. Рядом со столом стоял огромный меч с широким клинком, серебристый блеск которого скрывали кожаные ножны с крепким ремнем. За спиной сидящего мужчины стояла стойка, на которой висели его красные паладинские доспехи, инкрустированные золотыми узорами.

— Господин… — успел сказать дрожащим голосом князь, прежде чем в комнату ворвался Оскар.

Вестар паник. Он спрятал лицо и начал пятиться назад, а глаза его дрожали в глубоком страхе и непонимании. Он спрятался за угол и лишь краем глаза наблюдал. От грохота распахнутой двери мужчина отвлекся. Он поднял голову и страшно удивился.

— Что все это значит? — твердо и недоуменно спросил он, поднимаясь из-за стола.

— То и значит, — ответил ему Оскар, стоя посреди комнаты. — Ты тот самый верховный паладин Лита?

Коварные брови мужчины нахмурились, а карие глаза воспылали в ярости.

— Сначала назовись ты! — выкрикнул он ему, а рука его уже тянулась к рукояти меча.

— Я — Оскар из Норденоса, рыцарь-изгнанник, и я пришел к тебе с просьбой.

Уши хмурого мужчины не врали. Он точно слышал эти слова, и ему точно не показалось. Его суровый сморщенный рот вдруг стал расширяться, как вдруг концы губ поднялись и тот рассмеялся во весь голос.

— Сам Оскар явился ко мне?! Неужели ты облегчил всем свободным королевствам охоту за твоей грязной головой? Наш король давно уже просит принести ему твою голову, найти подлого труса… Но тут он сам является к нам в руки! И какая же просьба заставила рыцаря-изгнанника пойти на такой убийственный шаг?

— Я знаю, что ты лично знаком с Утрихом. Мне нужно любой ценой попасть к нему! Дело не в моей голове, не в моей чести, а в невинных жизнях…

— Я не желаю слушать твои бредни! — отмахнувшись, заявил паладин. — Ты явился в Андор — в опасное царство, которое кишит кровожадными воинами, которое населяет гордый народ и просишь меня отвести тебя к самому верховному королю Азерона?! Да что ты о себе возомнил, трус?

— Азерон собирается развязать войну из-за смерти наследницы королевства Норденос! Дело не во мне, а в невинных жизнях! Эти земли утонут в реках крови, деревни и города падут в огне пожаров, а люди сгинут и ради чего?

— Почему я должен верить рыцарю, который был изгнан из собственного королевства, и за голову которого назначена огромная награда?

— Если не словом, то мечом!

Сжав рукой свой меч, он с трудом поднял его тяжкий вес и направил его острие прямо на паладина. Тот злобно нахмуурился, но все же вызов принял.

— Здесь мы биться не будем, — сказал паладин, который уже поднял ножны с мечом, — выйдем во двор.

— Пусть будет так, — злобно буркнул Оскар, который уже развернулся и вышел из комнаты.

Выйдя в зал, к нему сразу же подбежал Вестар. Старческое лицо того было недоверчивым, было видно, что он чем-то тревожился. Он постоянно смотрел то на Оскара, то в комнату паладина, нервно моргая и трясясь на месте.

— Почто ты ворвался? — дрожащим голосом спрашивал князь Вестар.

— Так было нужно. Видеть меня в этих стенах никто не должен. Странно, что я все еще живой и невредимый. Выведи меня во двор, там мы сразимся.

Услышав это, Вестар еще больше паник и схватился за седые волосы на голове. Он переживал, как и за свою репутацию, так и за честь своего великого царства.

— Ой, что будет-то… Что будет…

В голосе его была сильная дрожь и стон, но честь не позволяла ему распорядиться мудро. Он не охотно повел Оскара к главному входу в Замок. Проходя мимо узких окон, Оскар услышал за окном стук дождевых капель. На улице вокруг замка стоял гул и суматоха дружинников и обитателей замка.

— Тебе еще повезло, что царь-государь отъехал в Эодос по государственным делам. Был бы он здесь — тебя б уже вздернули.

Оскар злобно молчал и шел вслед за смотрителем. Спустя пару минут они вышли в главный зал, где недавно Оскар сразил Вестара и заслужил право находиться в этом замке. Такова была традиция Черного Замка. Подходя к высоким деревянным дверям замка, Вестар тяжело вздохнул и надавил на них. Те с грохотом распахнулись, а внутрь замка вдруг проник этот уличный гул и суматоха, а вместе с ним и холодной прибрежный сквозняк. Вокруг мечами бренчали дружинники, на стенах с длинными тяжелыми луками блюли часовые, а вокруг не было ни единого свободного места. Крепость вся была занята дружиной Андулина, и как только на крыльцо замка вышел рыцарь в своем знаменитом шлеме, все вокруг вдруг восторженно закричали. Они застучали мечами и щитами, а гул стал еще сильнее.

— А ну расступитесь! — подняв руки, крикнул Вестар. — Я, смотритель Черного Замка и советник нашего государя ручаюсь за этого рыцаря. Никому не трогать его, а кто тронет тому башку отверну! А теперь разойдитесь — сейчас начнется битва!

Воины недоуменно огляделись друг на друга, но все же вложили мечи в ножны. Они тут же расступились и образовали во дворе круг. Со всей крепости вдруг стянулись стража и свободные воины, дабы посмотреть на это зрелище. Еще с древних времен народы Хандафьяла любили устраивать побоища и целые сражения. А битвы в этих краях были славными, такими же славными, как и те, что бушевали на этих землях между врагами.

Вокруг все кричали и смеялись. Дружинники с выпученными глазами смотрели на того самого рыцаря, на которого вот уже несколько лет велась ожесточенная охота. Они не верили своим глазам, но приказ есть приказ, и ослушаться его — все равно, что лечь на плаху. Вдруг все утихли, когда из замка вышел бронированный паладин, за спиной которого красовался огромный меч. Его латы были намного тяжелее рыцарских доспехов Оскара, они полностью закрывали его тело и каждый шаг паладина стальным грохотом отзывался в стенах Черного Замка. Наступила тишина, и лишь сильный дождь прерывал эту тишину. С боевой башни на стене вдруг завопил Вестар:

— В эту ночь мы собрались здесь, дабы узреть славную битву!

Все сразу же радостно заорали и подняли вверх руки с обнаженными вновь мечами. Народу нравилось это, и они жаждали крови. Вестар продолжил далее:

— Битву, между Оскаром из Норденоса и сэром Гаем. Битва решит Судьбу Оскара, ибо на нашей славной земле андорской не желают видеть его, а те, кто желают — только мертвым. Итак, если все готовы… Обнажить мечи!

Паладин с довольной ухмылкой схватился руками за длинную рукоять своего меча и с лязгом вытащил его из ножен за спиной. Оскар вытащил меч из земли и закинул его себе на плечо. Они оба приготовились, а вокруг вновь воцарилась тишина. Лицо рыцаря дергалось под его закрытым шлемом, а паладин ехидно улыбался, почти не показывая этого. И Оскар только и смотрел на эту ехидную улыбку, которая буквально выводила его из себя и заставляла звереть на глазах от ярости.

С высокой боевой башни тотчас же прогремел громовой рокот боевого рога. Дружинники вскочили и дружно завопили, и тут же паладин Гай с яростными криками побежал с мечом на Оскара. Оскар скинул с плеча свой меч и, крепко сжав рукоять, отбил тяжелый удар Гая, как следует махнув своим полуторным мечом. От его мощных ударов от холодной стали отскакивали яркие, словно звезды, искры. Лязг двух огромных мечей звучал на весь двор, а шум дружинников и дождя только лишь усиливался. Гай кряхтел и яростно кричал, нанося все новые удары по Оскару, но тот крепко держался и не отступал.

Гай вдруг выдохнулся и чуть оступился, хотев нанести новый удар через мгновение. Но оскверненный рыцарь был готов и ждал этого. Он размахнулся, проехавшись острием клеймора по сырой земле, и резким движением руки ударил клинком по животу паладина. Да только вот его паладинские латы были непробиваемы. На них осталась огромная царапина, но сквозной дыры не было. Гай тут же выплюнул изо рта слюны и начал хватать воздух, а потом взглянул на себя и коварно улыбнулся. Удар Оскара его даже взбодрил, поэтому он с новыми силами набросился на рыцаря, нанося по нему удары один за другим.

Рыцарь стал сдаваться. Каждый удар коренастого паладина выбивал из Оскара силы, а единственная целая рука уже стала болеть и каменеть. Каждый удар Гая по мечу Оскара отдавал ему в руку и кости, и тот в какой-то момент просто расслабил ее и вскрикнул. Оскар вместе с мечом упали на сырую землю. Глаза Гая загорелись. Его ехидная улыбка растянулась во все его лицо, а в глазах пылала жажда крови.

— Ну вот и твой конец, Оскар из Норденоса! — сквозь зубы проговорил коварный Гай, меч которого возвышался над его головой. — Я сделаю подарок нашему королю, привезя ему твою гнилую башку!

Дружинники вопили во все горло и кричали имя Гая. Они жаждали увидеть, как гость из Азерона отрубит своим огромным мечом голову Оскара, избавив все людские королевства от опасного преступника. Тут-то Оскар собрался с силами и, схватившись за свой меч, сильным ударом разбил огромный клинок Гая вдребезги. Осколки разлетелись, а сам Гай стоял омраченный и не верящий. Его рот был широко раскрыт от удивления, а лицо из коварного поменялось на непонимающее. Оскар вскочил и ударом ноги в грудь уложил Гая на лопатки. А когда дружинники замолкли, острие меча Оскара уже находилось у голой шеи Гая, который беспомощно лежал на земле.

Вокруг наступила гробовая тишина. Через пару мгновений Гай рассмеялся, словно от очень смешной шутки, пытаясь прикрыться этим смехом от позорного поражения. Оскар стоял и почти не двигался. Лишь холодный капли ледяного дождя заставляли его тело чуть подрагивать. А чтоб заткнуть наглого паладина, Оскар ткнул острием меча прямо ему в горло, почти впив сталь ему под кожу. Гай тут же почувствовал прикосновение холодной стали своим горлом. Проглотив слюну, он замолчал и смех его утих.

— Теперь ты обязан меня выслушать, — сказал Оскар, держа острие меча на горле паладина.

— Что ж, твоя взяла, рыцарь-изгнанник… — испуганно и смиренно процедил Гай.

Тут же на высокой боевой башне Вестар вновь закричал:

— Итак, воины! Итогом этого славного поединка стала безоговорочная победа Оскара из Норденоса! Слава рыцарю, слава!

Дружинники были не в праве отказываться от победы чужеземца, потому все хором закричали: «Слава! Слава! слава!».

— По древним традициям нашего царства, — продолжил молвить Вестар, — после такого славного поединка полагается устроить грандиозное пиршество!

Все дружинники, что собрались во дворе, снова дружно завопили и возрадовались. Они обнажили свои мечи и подняли их вверх, а после кинулись на Оскара. Тот был в недоумении и сначала даже испугался, но, когда его подняли и с торжественными криками понесли внутрь замка, он немного успокоился. Все же некое стеснение одолевало его, ибо тот чувствовал, что находится среди сотен людей, что еще час назад желали заполучить его окровавленную голову, в надежде получить от азеронского правителя гору золота.

Гай угрюмо встал на ноги и отряхнул свои доспехи от налипшей на них грязи. Ему было завистно смотреть, как Оскара — того самого Оскара из Норденоса, на которого была объявлена ожесточенная охота, несли в Замок на руках, дабы отметить всем замком его славную и красивую победу.

Главный зал для трапез практически сразу наполнился народом. Всюду стоял шум и гам, хохот радостных дружинников, а Вестар уже во всю распоряжался, махая руками в разные стороны и злобно рыча на придворных слуг. В зал позвали бардов, которые тут же начал играть незамысловатые мелодии на балалайках, на огромные длинные столы почти моментом принесли первым делом добротную выдержанную выпивку, а с кухни начался доноситься запах жаренного и варенного. В Андоре главными поварами были отнюдь не женщины — а славные мужи, чья сноровка к этому делу была гораздо более аккуратной и мастерской, чем у женщин. Воины, что, бывало, приходили дружинами с походов, сразу же неслись на кухню, грязные и окровавленные, дабы приготовить для своей рати целую поляну пищи и выпивки.

Воины усадили Оскара за высокий стул и один из них поставил перед ним с грохотом огромный позолоченный кубок, специально сделанный для победителя. Ликованиям дружины не было предела, да вот только Оскар не шибко радовался. Все это ему не очень нравилось, ибо Андор также вел охоту на Оскара, как и другие людские королевства. Все же он поддался и снял шлем, дабы испить из кубка как заслуживший свое место самозванец, и как следует поесть.

Как раз через пару десятков минут на столе стали появляться разные вкусности. Жаренная курица, огромные говяжьи стейки, графины с красными винами, присоленная морская рыба, черная икра. Мужичье в белых фартуках в ряд выносила с кухни целыми подносами ароматные блюда, но главным из этого была нордская выпивка — медовуха из первоклассного меда. Норды Андора гнали медовуху более всего, наполняя прохладные винные погреба огромными бочонками с этим забористым напитком. Мрачные стены замка наполнились праздничной радостью. Всякий, кто входил сюда, безудержно начинал веселиться, плясать и петь.

В высокие зал для пиршеств из высоких окон проникал лунный свет. За окнами стояла глубокая ночь. Дождь то усиливался, то стихал. Тоскливого воя ветра даже не было слышно, ибо в самый разгар пиршества самые прославленные воины вышли к высокой черной статуи и, скрепившись братским объятием, начали запевать торжественную песню, подняв кубки со спиртным вверх.

Давай вставай,

Вместе песню запевай!

О героях величавых,

Что мечи свою не чают,

Чьи щиты крепки, как сталь!

Про героев Хандафьяла,

Про андорских великанов!

Витязи сильны, могучи,

А царевич сгонит тучи,

С края нашего — Андора,

Такова его ведь воля!

Край андорский, край прекрасный,

Государь наш всевластный!

Ты веди к победе нас,

Дабы лихо не нашло,

И ненастье не пришло!

Победим мы всех врагов,

Лихо выгоним, Лат Сло!

Оскара даже охватило в этот момент какое-то радостное волнение. Могучие, облаченные в меховую броню и кольчугу, воины, стояли и запевали песню о своем родном царстве. Да так запевали, что в глазах их сверкала любовь к своей родине. Голоса были наполнены торжеством, да еще и их пьяный акцент, который они не в силах были контролировать.

Пиршество продолжалось до самого рассвета. Оскар уже вдоволь наелся и напился, а все те же служивые дружинники запевали песни и даже начали отплясывать под безудержный бой барабанов и балалаек. Когда солнце начало всходить, Оскар уже кивал носом, оперившись руками на стол.

***

Открыл глаза он уже внутри просторной комнаты. За окном сияло холодное солнце, а по поблеклому небу плыли редеющие серые облака. Вой ветра приглушался треском теплого огня в камине, что стоял напротив кровати. Слева от кровати на маленьком дубовом столике стоял шлем Оскара, который кто-то любезно почистил от крови и грязи. Рядом со столиком стоял величественный меч рыцаря, который также кто-то отполировал и аккуратно поставил рядом со своим хозяином. Плаща за спиной не оказалось. Раздевать полностью благо его не стали.

Прошлой ночью Оскар, видно, сильно напился, потому с пробуждением у него болела голова и был неважный вид. Взглянув на себя в зеркало, которое скрывалось за серой шторкой, он увидел свое неряшливое лицо. Мешки под глазами и опухшая физиономия выдавали в нем сильное похмелье.

Тяжелая, отбитая стальными полосками, деревянная дверь вдруг распахнулась и в комнату вошел смотритель замка, в руках которого была все та же лампа с горящей в ней свечой.

— Господин Оскар, — приветливо он обратился к рыцарю, — верховный паладин Гай желает поговорить с вами. Потому прошу пройти вас к нему в кабинет. Да-да, перед этим советую вам как следует поесть. В трапезном зале уже ничего не осталось, потому я наказал поварам приготовить вам завтрак.

Оскар положительно кивнул головой, ибо говорить спросонья ему не хотелось. Собрав свой меч и шлем он отправился вниз. Дорогу он помнил еще с прошлой ночи. Потому особых проблем по пути не возникло. Минуя множество экспонатов и картин, Оскар не обращал на них никакого внимания. Ему казалось все это ненужным и плохим. Да и успел он уже оценить эти хоромы как следует еще вчера ночью.

Выйдя в трапезный зал, Оскар сразу же почуял носом запах жаренных яиц и ароматный запах куриного бульона. С похмелья он точно уж помогал, потому Оскар в глубине души даже обрадовался такому завтраку. Спустившись по кривой лестнице вниз, Оскар узрел хаос, который остался с прошлой ночи. Куча грязной посуды, разбросанные в стороны кубки, от которых разило медовухой, разлитые напитки на скатерти и ковры. Тем не менее, для Оскара тут же все убрали и усадили за чистый стул, на который была накинута мохнатая шкура горного барана.

Немного посидев и подождав, ему через минуту принесли очень шикарный омлет с поджаренным хлебом, кувшин воды, а также горячий куриный бульон с мелко нарезанными овощами. Запах был чудесный, а Оскар уже успел проголодаться, хоть и сильно объелся прошлой ночью. Он поставил горшковидный шлем на стол, а меч поставил на спинку позади стула.

Плотно поев, он собрался и пошел обратно. Поднявшись обратно в донжон, он подошел к двери, за которой был кабинет Гая. Стучаться он не стал. У него не было уважения к нему после выходки той ночью, потому он резко отворил дверь. Гай стоял у открытого окна, устремив свой взгляд в далекую даль гор и склонов. Комнату наполнял шум предзимнего ветра, а также освежающий мороз. Когда Оскар заглянул в комнату, паладин Гай выпустил из руки почтового орла, на спине которого болталась очень маленькая кожаная сумочка. От грохота двери Гай злобно обернулся, озарившись на Оскара своим недоверчивым взглядом. А когда он увидел Оскара, его лицо резко изменилось. Он коварно улыбнулся и закрыл окно. Ветер тут же отступил назад, и комната почти сразу же прогрелась от горящего рядом камина.

— Вижу, что учтивости тебя не учили, — начал с претензий Гай, подойдя к своему столу и усевшись за него, — ну, это уже неважно. В общем расклад такой — я помогу тебе. Все-таки ты честно победил меня, правда испортил мне мой наградной меч, — Гай тут же закатил глаза, но потом снова продолжил. — Через два дня мы отправимся в Азерон. Дорога будет длинной, ибо путь нас лежит до Нулгара. А пока набирайся сил перед дорогой.

— Ты точно поможешь мне? — холодно спросил Оскар у Гая, как будто не веря ему.

Тот снова улыбнулся и кивнул головой. Оскар нахмурил брови. Не нравилось ему все это, да и этот коварный взгляд паладина не внушал ему доверия. В любом случае у него не было выбора, потому он принял это.

Оскар много времени проводил во дворе Замка. Он отходил подальше от андорских воинов и сам с собой тренировался управлять мечом одной рукой. Вторую руку уже не вернуть, а потому придется натренировать до предела правую. В бою с Вестаром и Гаем Оскар кое как управлялся одной рукой. Тяжелый клеймор, который был чуть ниже самого Оскара, тяжело давался в бою одной рукой. Он постоянно волочил его по земле, тем самым тупя острие клинка. Да и к тому же Оскар всегда был открыт для соперника, ибо не мог поднять руку с мечом и спокойно держать ее.

Все три дня он усердно тренировался целыми днями. Правая рука сильно болела от изнурительных тренировок, а под конец дня у рыцаря не оставалось сил. Он прекращал тренировок лишь на время, дабы как следует поесть в Замке. Временами к нему приходил Вестар, проверить как обстоят дела. Несмотря на победу Оскара в поединке с Гаем, дружинники все равно косо смотрели на рыцаря, но трогать его не смели. Для этого посодействовал сам Вестар, который грозил им тяжелым наказанием. Так оно и было, ибо традиции Андора были таковыми. Исстари те, кто побеждал в честном бою, мог смело назвать себя почетным гостем или героем. В этом славном царстве все дела решались поединком на мечах, а иногда и на кулаках. И поединок мог быть, где угодно и когда угодно. Такие традиции издавна закрепились на землях Андора, а о некоторых героях сложили целые песни и баллады.

Вечерами в трапезном зале Черного Замка дружинники и знатные люди собирались на пир. А еще Оскар каждый день наблюдал издалека на красивые поединки служивых воинов, за чьими плечами лежало множество кровавых боев и войн. Он даже учился у них приемам, и после поединков старался их повторить. Несмотря на относительно теплый прием андорцев, паладин Гай по-прежнему подозрительно оглядывался на Оскара, как и остальные обитатели Черного Замка.

Из крепости в город Оскар выходить не осмеливался. Были у него сомнения на счет того, как отнесутся к нему люди за стенами этого относительно безопасного места. И все же он успел за три дня пару раз подняться на одну из высоких боевых башен Черного Замка и понаблюдать с нее за тем, как живет андорский народ. Дома в городе стояли далеко друг от друга и были редкими. Возле самых стен Андулина с внутренней стороны стояли фермерские дома со скотом и огородами, а также многочисленные казармы гарнизона, что были встроены в черные каменные стены. Ближе к центру города начинались деревянные двухэтажные особняки с украшенными крыльцами и высокими крышами. По мимо особняков у центра города находилась главная площадь, на которой расположились торговые навесы. Люди торговали то свежими овощами, то мясом только что убитой скотины, а зрелые охотники приносили из лесов вокруг города снятые шкуры и мясо лесных животных. Бывало, что по городу бродили патрули воинов. Мелкие воришки и карманники никогда не дремали, и патрули сразу же старались выловить их на улицах.

Единственный раз Оскару довелось увидеть, как на главной площади неподалеку от Замка казнили военных преступников. Это были андорские наемники, которые нарушили приказ командира отряда и разорили деревню в южном Норденосе. Над ними сначала издевались, а после повесили на потеху народу. Жестокое зрелище, но Оскару было не привыкать видеть смерть своими глазами.

За время пребывания Оскара в Черном Замке город вдруг заликовал, ибо во врата Андулина въехал огромный картеж конных воинов, во главе которых на карете ехал сам государь Раззар. Горожане встречали царя бурным ликованием, а воины во имя государя поднимали над головами мечи и щиты, торжественно бренча ими. На следующий день Оскар вместе с Гаем должны были отправиться в дорогу. Вечером последнего дня в честь возвращения царя домой, в Замке собрали торжественный пир. Это была самое масштабное празднование, на которым успел побывать Оскар. Вестар доложил Раззару о том, что в гостях Андулина находится сам Оскар из Норденоса, и просил помиловать Оскара. Все же Оскару пришлось склониться перед великим князем, ибо в стенах этого замка даже чужеземец должен иметь уважение перед самим государем. Казнить Оскара Раззар конечно же не стал, ибо традиции Андора говорили о том, что всякий непрошенный гость, что одолеет воинов этих мест, имеет право находиться здесь. Андорцы никогда не нарушали свои традиции, и блюли их еще с древних времен, а великий князь еще никогда не нарушал своего слова.

На след день утром Оскара разбудили. Карета для дороги в Азерон была собрана. Раззар отдал дань уважения Оскару за то, что тот смог одолеть двух бравых бойцов в стенах этого Замка, а потом даровал рыцарю искусно выполненные ножны для его двуручного меча. Кожаные ножны, отбитые стальными заклепками и драгоценными металлами, хорошо вмещали в себя начищенный до блеска клеймор Оскара. Оскар с радостью и уважением принял подарок царя, а после отправился в путь.

Глава 4

Ранним утром Оскар вышел во двор Черного Замка, где его нетерпеливо ждал облаченный в свои латы паладин Гай. Тот злобно взглянул на выходящего из Замка Оскара, намекая ему на его неспешность. Украшенная карета для нескольких особ была запряжена четырьмя белыми конями, что с нетерпением ждали начала пути. Они отбивали копыта о каменную дорогу и неистово фырчали, выпуская пар из больших ноздрей. Когда Оскар и Гай уселись, кучер велел лошадям двинуться. Врата Замка распахнулись, и повозка тронулась. Они промчали по городу за полминуты, и когда карета с лошадьми выехала из столицы, те разогнались еще быстрее. Скорость и сила лошадей была огромной, потому они очень быстро преодолели большое расстояние буквально за час.

— Сколько нам ехать? — задумчиво смотря в окно спросил Оскар.

— До Фордминоса примерно двенадцать дней пути, — взглянув на Оскара, ответил Гай, — смотря какая будет дорога. В перевале само собой дорога сложная и непроходимая, поэтому через них двигаться примерно сутки. А до Эмпайрона еще дней десять. По пути остановимся в Нулгаре…

— Для чего?

— Пополнить провизию, да и дельце там есть у меня небольшое.

Дорога была долгой и скучной. Гай и Оскар почти не разговаривали, а смотря на паладина Оскар все больше замечал его глубокое безразличие к себе. Гай почти не смотрел на Оскара, словно его и не было здесь. Он занимался своими делами, изредка бросаясь словами, напевал надоедающие мелодии и вслух читал мудреные истории из книг, будто бы специально пытаясь вывести Оскара из себя.

Нудная и надоедливая дорога казалась ужасно долгой. В карете было тепло, тогда как снаружи завывал промозглый ветер, который иногда поддувал в щели. В окне Оскар видел все те же виды и просторы, что недавно прошел и сам. Ехали они быстро, — лошади на удивление совсем не уставали. За все время они остановились всего пару раз дабы лошади смогли отдохнуть.

Гай постоянно читал разные книги. Он целыми днями сидел и читал, и прерывался лишь для того, чтоб поесть. Спал он крепко, да и к тому же дико храпел подобно одичавшему кабану. Оскар и не под такие звуки засыпал когда-то, но нынче он спал мало. Паладин сильно напрягал рыцаря своей подозрительной натурой. Возможно, Гай и пытался это скрыть, но у него это совсем уж не получалось. Оскар чувствовал что-то неладное, словно его поджидает где-то лихо. Бессонные ночи не сильно выматывали его, да и сам он спал раз в пару дней.

Через пять дней пути они добрались до Врат Сингвута. Патрули даже не смели заглядывать в карету, ибо прекрасно знали гнев верховного короля Азерона. Нет, страха у них он не вызывал. Да вот только Андор вместе с Норденосом активно пытались наладить союзные отношения с Великим Азероном. Потому князья и короли Хандафьяла карали своих воинов за то, что те переходили дорогу азеронским послам. В городе они остановились ненадолго, ибо провизии еще было достаточно. Лишь кучер немного передохнул вместо с лошадьми, которые уже долгое время скакали без остановки.

Через еще два дня пути они спускались по Подъемнику Гоуд, потому они намного сбавили скорость. Гай утром проснулся уж больно веселым и улыбчивым, что нельзя было сказать про Оскара. Повозка ехала медленно, потому Гай вдруг вскочил и молча вышел наружу. Рядом с каретой ехало еще несколько лошадей с азеронскими воинами с долгими гладиусами и с красными гребнями на стальных шлемах. Те сразу же всполошились, когда из кареты вышел паладин Гай, но тот сразу же отмахнулся и всадники отступились, не смея спорить с паладином такого звания. Оскар продолжил сидеть в карете, наблюдая за красивыми высокими видами из холодного окна. Погружаясь в глубокие раздумья, он на момент потерял связь с миром и словно погрузился в сон. Он увидел перед собой живую Катарину, которая в тот самый день посвящала его в своего рыцаря, а после Оскар целовал ее белоснежную нежную руку. В печальных глазах Оскара вдруг сверкнула искорка, а по худощавым щекам прокатились пара слез. Но после он одумался и вытер слезы, и в этот момент дверь отворилась и в карету зашел Гай.

— Слушай, — вдруг обратился он к сидящему на диване рыцарю, — ты умеешь обращаться с луком?

На секунду рыцарь даже растерялся, но после ответил:

— Умею, — ответил рыцарь, но после взглянул на культю и продолжил, — точнее умел, пока рука была целой.

— Что ж, это прискорбно, — грустно ответил Гай, смотря на Оскара и вздыхая. — Хотя, возможно я смог бы тебе помочь. Я хочу немного поохотиться. В этих краях полно мелкой добычи, особенно дивных птиц. У меня… есть целая коллекция чучел зверей, которых я когда-то сам лично поймал. Правда там не хватает еще пары птиц.

Оскар усмехнулся и оборвал взгляд с Гаем. Но Гай снова продолжил:

— В общем, я бы мог привязать лук к твоей левой руке, если ты не против. Мы бы смогли вместе поохотиться, и ты бы мне помог поймать одну маленькую птицу для моей коллекции.

Оскару сразу не понравилось это. С самого их знакомства Гай всегда косо смотрел на Оскара и наплевательски себя вел, но сейчас он был чересчур доброжелательным с ним. Это было странно, ведь до этого Оскар ни разу не видел на лице Гая такой доброй улыбки в свою сторону.

— Ну так что? — повторил Гай, держа в руке длинный охотничий лук и горсть стрел.

— Ладно, — поднимаясь с дивана, ответил Оскар, — стоит попробовать.

Долго думать не пришлось, ибо Оскар и вправду был метким стрелком. Скитаясь по землям Норденоса, ему часто приходилось добывать пищу в лесах и полях. На помощь приходил лук, который он сделал сам из ветки тополя. Лук был достаточно тяжелым для стрельбы, но и рука Оскара была не слабой. Потому он достаточно хорошо управлялся с луком, а меткий глаз помогал ему добывать в лесу даже самую мелкую добычу. Потому он и решился поохотиться вместе с Гаем, так сказать, вспомнить былые дни и приобретенные навыки.

Они вышли из кареты и обошли ее со стороны. Там в просторном багажнике лежала вся поклажа паладина Гая, а также и личные вещи всех членов отряда, в том числе и Оскара. Вытащив из-под сумок и мешков большой тканевый сверток, Гай закинул его себе на плечо и вместе они пошли на восток. Там раскинулось широкое холмистое поле с множеством хвойных деревьев. Сойдя с Тракта, они двинулись вперед. Перейдя через широкий ручей, который стекал с самой вершины Подъемника из реки Рудар, они ступили в высокую траву. На севере за высоким бугорком был высокий обрыв, под которым журчал небольшой водопад. На востоке было узкое поле, которое тянулось далеко вдаль. Ограничивало это поле высокие бугорки, холмы и черные нависшие над ней скалы.

День сегодня был ясным, совершенно безоблачным и светлым. Несмотря на скорую зиму и холодный климат Плато Гоуд, птицы все еще пели свои красивые песни, наполняя серые хвойные леса радостью. Их язык был очень красив по сравнению с человеческим. Птицы и звери пели о природе, о ее красоте и о ее могучем величии. И так продолжалось до зимы. А зима была сурова, и чудо природы постепенно угасало с приходом первых морозов. Так и птицы со зверьми, не в силах более справляться с злобной стужей покидали эти края. Птицы улетали далеко на юг, туда, где за великой Пустыней Хамад простирались бескрайние тропические леса; а звери прятались глубоко под землю, где почти пять месяцев строили свои теплые и уютные поселения.

Пройдя пару миль по полю на восток, Оскай и Гай добрались до очень маленькой небрежной тропки в высокой траве. Гай встал на одно колено и внимательно осмотрел тропинку, а после выдал счастливую улыбку и оглянулся на стоящего рядом Оскара.

— Мы на месте, — проговорил Гай, раздвигая высокую траву и смотря на протоптанную тропинку. — Давай-ка привяжем тебе лук к руке. Посмотрим, чего ты стоишь.

Гай усмехнулся и отошел от тропки на полысевшую землю. На этом месте, похоже, был муравейник, потому землю стала лысой, и к тому же вся была усеяна маленькими отверстиями. Он развязал узел на свертке и разложил его на земле. В большом тканевом свертке лежал большой охотничий лук с кожаной рукоятью и украшенный металлическими узорами, а еще пара луков с двойными изгибами для мелкой добычи. Также рядом с ними был закреплен колчан с парой дюжин стрел. Гай отвязал колчан и закинул себе его за спину, а после взял маленький лук и стал думать, как покрепче привязать его к культе Оскара.

Недолго раздумывая, Гай попросил Оскара положить культю на землю. Лук он очень плотно прислонил к уже зажившему углублению в руке и начал крест-накрест обматывать веревку. В конце он обмотал культю Оскара несколько раз и завязал тугой узел. Оскар поднялся и попробовал помотать рукой. Лук, на удивление, держался очень хорошо, несмотря на весь вид этой хлипкой конструкции.

— Делал я уже так одному своему новобранцу, — смотря с ухмылкой на привязанный лук, говорил Гай. — Помню у него также, как и у тебя, не было левой руки. Тогда я взял веревку и привязал ему лук. Правда, тот парень погиб на следующий день…

— Сожалею, — прискорбно ответил Оскар, отвлекшийся на рассказ Гая.

— Да черт с ним, пойдем!

Гай нагнулся и нацепил на плечо большой охотничий лук, а после собрал сверток и закинул его в траву, неподалеку от облысевшей земли. Здесь лежало полое бревно, как раз для тайника самое то.

Достав из колчана с десяток стрел, он вручил их Оскару. После чего они стали двигаться вдоль маленькой тропки на юг, постепенно поднимаясь в гору. На их пути раскинулась широкая лесополоса из елей и высоких сосен. С горы из леса спускался серебристый ручеек, а тропинка пересекала ручей и поднималась дальше в гору прямиком к высокому сосновому бору. Гай резко обернулся и прислонил указательный палец ко рту, а после зашипел, пытаясь поймать тишину. Двигаться нужно было тихо, дабы не спугнуть добычу. Заранее Гай и Оскар взяли по стреле и чуть согнули ноги. Каждый их легкий шаг давался тяжело, ибо оба были тяжело одеты. Что у Гая, что у Оскара со лба вдруг потекли первые капли пота. Еще бы, охота — дело тонкое, и тут нужно особое внимание, и чутье. Терпение и выдержка — самое главное, ибо тогда охота превратится в бессмысленную беготню за неуловимым зверем, что находится в своей стихии. Таков закон леса, ибо даже волк выжидает добычу часами, а иногда и целыми сутками.

Пару десятков ярдов в гору привели их на лесную полянку. Из-за высоких крон сосен пробивались золотистые лучи света, что плавно ложились на серебристое озеро по среди полянки. Из озера вытекал тот самый ручей, а в высокой траве слышалось какое-то странное бормотание. Гай навострил ухо, а потом резко пригнулся. Вместе с ним пригнулся и Оскар, который уже приготовил стрелу и зацепил ее конец за тетиву.

— Это алмазный фазан, — сказал шепотом Гай рыцарю, — фазаны обычно обитают в высокой траве и у водоемов, а этот вообще легко переносит здешние морозы.

— Ты что, охотишься лишь ради чучела? — недоуменно спросил у него Оскар.

— Конечно! — чуть громче ответил Гай, что и было его фатальной ошибкой.

Фазан, сидящий неподалеку от озерца, вдруг подпрыгнул и понесся прочь. Гай молнией вскочил и сильной рукой натянул тетиву. Стрела со свистом вылетела и вонзилась в твердый ствол сосны, а фазан легко прошмыгнул под торчащей из корня стрелой и побежал вглубь бора, сверкая на лучах солнца своим оперением.

— Не разевай рот! — пробубнил озлобленный Гай, уже кинувшийся вслед за птицей. — В погоню!

Оскар вскочил и прищурил глаз. Ловкая птица легко перепрыгивала через корни, пробираясь через высокую траву вглубь леса. Деревья мешали, но Оскар знал толк в охоте. Он внимательно следил за каждым движением птицы, хорошо наблюдал, как колышутся острые кончики зеленого папоротника. И дождавшись момента, он выпустил из лука стрелу. Та, рассекая воздух, стремительно пересекал водную гладь и вонзилась в траву. Фазан истошно закричал, но побежал дальше. Гай удивленно взглянул на стрелу Оскара, а потом и на него самого.

Рыцарь побежал по правому берегу озера, пытаясь не потерять птицу из виду. Добежав до стрелы, он вытащил ее из земли. Стальной наконечник был омыт птичьей кровью, а вокруг небрежно лежало три алмазных пера, таких красивых и сверкающих на солнечном свете, что пробивался сюда редкими лучами из-под сосновых крон.

— А у тебя меткий глаз, — подметил Гай, который уже обогнал Оскара и ринулся вслед за раненой птицей.

Они оба преследовали птицу, пытаясь подстрелить ее. Но, видно, раненая птица хотела жить ничуть не хуже, чем сами охотники, потому из последних сил уворачивалась от метких выстрелов Оскара и Гая, продолжая убегать.

Важно было поразить фазана в глаз, дабы не повредить его тушку. Все-таки Гай желал сделать из пойманного фазана чучело, а не изысканное блюдо из его мяса. Оскар не тратил стрелы попусту, как Гай. Рыцарь заранее определял, когда лучше выпустить стрелу, и он почти попадал.

В конце концов алмазный фазан, легко пробираясь по высокой траве и папоротнику, добрался до узенькой норки. Глаза Гая пылали от ярости, ибо он тоже увидел, что вот-вот и добыча улизнет. И тут Оскар стремительно натянул тетиву. Та громко затрещала, а Оскар прислушался к этому треску и чуть сощурил глаз. Отпустив правую руку, тетива с силой выбросила стальную стрелу вперед. Та со свистом, словно прорезая воздух и оставляя на нем белые ветровые следы, вонзилась прямо в глаз фазана, пригвоздив того к земле. Стрелы были достаточно легки и тонки, потому стрела идеально прошла через маленькие птичьи глаза и прибили пойманного фазана к толстому корню. Опустив левую культю с привязанным луком, Оскар облегченно вздохнул. Гай не мог поверить в это, но когда все же осознал, то заскакал на месте от радости.

Подняв красивую птицу с земли и аккуратно вытащив стрелу из глаза, Гай обернулся к Оскару и направился к нему. Белая улыбка сверкала на его лице, как и его глаза, в которых виделась истинная радость. Да, таков любой охотник, который наконец поймал свою добычу. Не успев подойти к Оскару, паладин Лита тотчас счастливо заговорил:

— А это была славная охота, Оскар из Норденоса, — радостно выразил свои ощущения довольный Гай. — Смотри, какой красавец! Такой алмаз целое состояние стоит.

Оскар кивнул головой и вытащил неподалеку от себя из земли разбитую стрелу. Она ударилась в огромный камень, торчащий из-под, пока что, мягкой земли. Острый наконечник их холодной стали мгновенно затупился, а само древко сломалось на несколько частей. Подняв ее с земли, стрела тут же рассыпалась. Оскар немного поглядел на нее, а после безнадежно выбросил, припоминая старые приметы.

— Ну что, — продолжил Гай, аккуратно закидывая тушку алмазного фазана на широкое плечо, — возвращаемся? Я велел кучеру ждать нас возле начала Подъемника.

Оскар все также молча кивнул. Не особо ему хотелось разговаривать с Гаем, но то, что тот хвалил Оскра, определенно запало ему в душу. Да и пока они возвращались назад по старой тропке, у Гая вдруг развязался язык и тот без умолку что-то рассказывал Оскару. В какой-то момент Оскар даже начал отвечать ему, и через пару минут они уже общались, как давние знакомые.

— Через несколько дней мы доберемся до Нулгара и сходим с тобой в медовый зал! Ты главное не волнуйся, ибо я имею неприкосновенность, и по своему желанию могу даровать ее и тебе. Я все-таки официальный представитель верховного короля Великого Азерона!

— Как ты стал паладином? — вдруг задал вопрос Оскар, неся на своем плече тканевый сверток с луками и стрелами.

— Это было еще двадцать лет тому назад, — гордо ответил Гай, подняв подбородок к верху. — Тогда я еще юнцом воевал в легионе, как и многие другие сильные воины. Об Ордене Лита уже знали все людские королевства. Орден исстари защищал границы Азерона от напасти нукеримцев. Ох, помню, как я убивал целые орды этих свирепых воинов. Мрачные были деньки — много крови пролилось на наших землях, многие мои товарищи пали в бою. Но я выстоял и защитил свою родину во имя короля Утриха! Я гордо отбивался от врагов, проливал реки крови, и когда битва закончилась меня, и еще некоторых отличившихся воинов позвали на службу в Орден Лита. Самому попасть в него невозможно, ибо всех бойцов выбирает лично король или его правая рука. Потому, в нашем Ордене состоят лишь самые сильные и могучие воины Азерона, коих отбирали путем тяжелых испытаний и настоящих подвигов.

После того, как набеги этих свирепых воинов прекратились, верховный король сделал паладинов Лита своими телохранителями и шпионами. Мы выполняли для короля его приказы: убивали преступников, сопровождали его в опасных местах, были его личным щитом, ушами и глазами, а также защищали честь и достоинство его величия. А паладины мы потому, что Орден наш свят, как и лик самого короля!

— Очень красноречивые слова, — подметил Оскар, смотря под ноги, дабы не запнуться. — И все же, почему ты решил помочь мне? Я же изгнанник, за мою голову ведь назначена гора золота.

Гай вдруг подозрительно скривил лицо, но после недолгой паузы снова сделал его обычным и сказал:

— Находясь на землях Андора, любые воины решали свои вопросы честным поединком, и тот, кто выигрывал, имел полное право распоряжаться своей жизнью и жизнью своего врага. Да и к тому же, несмотря на твои преступления, даже самый гнусный человек имеет право на жизнь, и на то, чтоб искупить свои грехи, не правда ли?

Оскар доверчивым взглядом смотрел на Гая, и на его легкую улыбку. А может и не таким уж и коварным он был, как могло показаться на первый взгляд? Первый взгляд бывает обманчив — это знает каждый. Что ж, время покажет, был ли взгляд Оскара правдивым.

Они долго спускались вниз, пока наконец не увидели у подножья горы карету и отдыхающий отряд паладинов, что спешились и развели небольшой лагерь. Кони мирно паслись на равнине и щипали травку. Далеко они не уходили, — видно знали, кому служат. Спустившись к подножью, Гай показал своим воинам пойманную добычу. Те с улыбками подскочили и стали расспрашивать Гая о том, как он поймал этого славного фазана. А Оскар в это время стоял в стороне и лишь наблюдал, как все внимание было приковано к верховному паладину. Усевшись на небольшой валун на земле и подобрав рядом с ним добротный кремень, Оскар принялся затачивать свой меч. Раньше, скитаясь по Норденосу и пытаясь выжить, ему не было дело до того, как выглядело его снаряжение, особенно его оружие. Но теперь что-то заставляло Оскара следовать своему пути и цели, заставляло ухаживать за своим оружием и за самим собой.

***

Отдых продлился недолго. Отряд собрал лагерь и двинулся в путь. До Нулгара оставалось еще почти двести миль. Ехать с четырьмя запряженными конями еще примерно пять-шесть суток. Странно, но Гай и в правду начал хорошо общаться с Оскаром. Они могли болтать по несколько часов, и даже глубокой ночью. Оскар в коем-то веке начал спать спокойно, не опасаясь за свою жизнь.