Бесплатный фрагмент - Мрачная тишина

Глава 1

Я неслась на велосипеде по пустынным улицам нашего села, стремительно набирая скорость. Внутри все тряслось от гнева. Март только начинался, и раскисшие дороги к вечеру покрывались тонкой коркой льда. Мой велосипед периодически скользил в сторону, отчего мне с трудом удавалось «держаться в седле». На приличной скорости я резко свернула к лесу и, теряя управление, попыталась затормозить, но этим только усугубила ситуацию на дороге: подняв глаза, я увидела, что несусь прямо на парня, который спокойно катил вперед на своём скейте, не подозревая, что еще чуть-чуть, и мы столкнемся.

— Отходи! — крикнула я, все еще пытаясь выровнять траекторию. Парень обернулся, но предпринять ничего не успел. В последний момент я резко повернула руль, чтобы не наехать на него, и в результате оказалась в кустах на обочине. Правую ногу пронзила острая боль.

— Эй, как ты? — послышался над головой приятный голос. Взглянув вверх, увидела протянутую мне руку. — Сильно ушиблась?

— Нормально, — буркнула я, подав руку в ответ.

Но, стоило мне его коснуться, внутри будто полыхнул жар. Ничего себе! В глазах на мгновение потемнело, а вокруг все ожило. Тем временем, одним сильным, но мягким движением парень помог мне встать. Долю секунды я пыталась понять, что со мной происходит.

— Тебе не досталось? — вежливо поинтересовалась я, как только жар немного прошел. Парень окинул меня изучающим взглядом. Похоже, мой новый знакомый из тех, вокруг кого вечно вьются сотни воздыхательниц.

— Ну-у… — протянул парень, покосившись на телефон, валяющийся неподалеку. Новый смартфон последней модели модного бренда — такой не каждому по карману. Если сейчас мне предъявят, что именно по моей вине он разбился, то придется, наверное, отдать себя в рабство, чтобы возместить ущерб. — Ты улетела на обочину прежде, чем между нами случилась авария.

— Не думала, что попаду на лед, — пытаясь оправдаться, я кивнула на замерзшую лужу позади.

— Бывает, — слегка усмехнулся парень.

— Точно все нормально? — спросила снова я, одновременно рассматривая дыру на своих джинсах. Кажется, нога цела, но сильно болит. Наверное, будет синяк.

— Ничего страшного, — отмахнулся он, подбирая свой телефон и крутя его в руках, чтобы оценить ущерб.

— Прости еще раз, — виновато прозвучал мой голос. — Я тогда поеду?

— До встречи, — ответил он, на секунду оторвавшись от разглядывания телефона.

Я махнула рукой, села на велосипед и поехала дальше. Интересно, кто он такой? Откуда он? Мне парень показался симпатичным, но толком разглядеть его времени не было. Судя по манере общения, этот парень знает себе цену. Однозначно, я его ни разу не видела в наших краях. У нас стоит один дом, который давно ожидает своих обитателей. Неужели это его? Или просто приехал к кому-то в гости?

В этих мыслях я свернула на проселочную дорогу и только тогда слезла с велосипеда. Ехать было больно, впрочем, идти тоже. От нарастающей боли спасал мой верный железный конь: если опереться на него, выходило чуть меньше нагружать ногу. Со скоростью беременной черепахи я ковыляла вдоль ив и смотрела на водную гладь, которую прикрывали ветки разросшихся вдоль берега деревьев. Снова и снова мысленно я возвращалась к моменту, когда яркая вспышка жара накрыла меня. Это было очень странное чувство. От чего же закружилась голова? Может быть, опять упал гемоглобин? Тогда головокружение не могло пройти так быстро…

Немного пройдя вперед, я проскользнула сквозь ветви и оказалась у воды. Раньше здесь был пляж, но теперь берег почти полностью зарос камышом. Озеро было большое: до другого берега самостоятельно доплыть невозможно. От села его отделяла идущая вдоль всего берега лесополоса, большую часть которой составляли высокие стройные сосны.

От прежнего пляжного великолепия осталась лишь одинокая скамейка. Чуть дальше по течению расположился новый пляж, а сюда люди ходить почти перестали. Даже те парочки, что стремились к уединению, выбирали места, куда удобно подъехать на машине, а сюда автомобилю пути не было из-за разросшихся вокруг деревьев. Благодаря этому, у меня появилось тайное место, где можно побыть наедине с собой, чем я периодически пользовалась.

Бросив велик возле скамейки, я сразу же уселась на нее. Нога неприятно ныла от боли. А я перевела взгляд на водную гладь, пытаясь привести мысли в порядок. Злость, что переполняла меня полчаса назад, давно растворилась. Вскоре и все остальные эмоции стихли. Вокруг царила тишина, вдалеке раздавалось редкое лаянье собак. Начало темнеть.

— Это тайное место для свиданий, или ты тут прячешься от внешнего мира? — вдруг я услышала за спиной уже знакомый голос. Повернувшись в пол оборота, я в недоумении уставилась на парня.

— Ты что, следил за мной?

— Как сказать, — он положил свой скейтборд рядом с моим великом и подошел поближе. — Ты в кустах потеряла кое-что свое.

Парень вытащил из кармана темных спортивных штанов мой телефон и протянул его мне.

Я на автомате проверила карманы куртки, в которых тот должен был находиться — пусто.

— Там некая Маша очень хотела общения, — с ухмылкой сказал он, вручив мне в руки телефон.

Разблокировав аппарат, я увидела пять пропущенных от подруги. «Ну что ж, не судьба потрещать с ней», — пролетело у меня в мыслях. Сунув телефон обратно в карман, я вопросительно посмотрела на парня. Капюшон его толстовки был поднят, из-за чего я не могла разглядеть его лицо.

Последовала неловкая пауза…

— Как тебя зовут? — спросил он, присаживаясь рядом со мной на скамейку.

— Даздраперма, — буркнула я первое, что пришло на ум.

Он наконец снял капюшон, прищурившись, посмотрел на меня с усмешкой.

— Ну, а меня тогда можно называть просто… Мой Господин. — парень поджал губы, пряча улыбку, и добавил: — не ошибешься.

— Откуда ты? — спросила я с улыбкой, разглядывая парня. Однозначно, он не вписывался в местный колорит. Светловолосый красавчик, с модной стрижкой, в брендовой одежде, да и телефон у него не из дешевых. — Не Данилов ли фамилия, у «Моего Господина»?

По слухам, именно такая фамилия была у семьи, чей дом уже заждался своих хозяев.

— Так ты тут просто сидишь? Или кого-то ждешь? — мой вопрос был пропущен мимо ушей.

— Это неважно, — я вытянула перед собой ноги и взглянула на свои простенькие кеды.

— Что у тебя случилось? — поинтересовался мой новый знакомый. Я удивленно перевела взгляд на его лицо.

— С чего ты решил, что у меня что-то случилось?

— В такое время никто не гоняет на велике по гололеду. У тебя был вид, будто ты убегаешь от чего-то. А теперь сидишь здесь в одиночестве. Заставляет задуматься…

— Все хорошо, — отмахнулась я и вновь уставилась на кеды. Какой проницательный…

— Парень бросил? — его допрос продолжался.

— Я слишком своеобразная для парней, — вырвалось у меня. И тут же прикусила язык. Или он хороший психолог, или я хотела, чтобы он знал, что у меня нет парня. Наверное, первое.

— По-моему, ты очаровательна.

— Мы мало знакомы, — улыбнулась я. Было приятно от него услышать подобное. — Ты меня еще днем не видел.

­Я смущенно хихикнула и добавила:

— В сумерках все кажется иначе.

— Более чем уверен, что при дневном свете ты еще лучше, — с уверенностью сказал парень. Я снова перехватила на себе его изучающий взгляд. — Они глупцы, если думают иначе.

— Согласна.

— Ну, а серьезно, что случилось? Порой нужно выговориться, а незнакомым людям проще доверить свою печаль. Возможно, мы никогда больше не встретимся.

— Сложный выдался вечер, — пожала я плечами. — Ничего серьезного.

«Я не хочу откровенничать с тобой, неужели не понятно?!»

— Ну, если что, я всегда готов тебя развеселить, — непринужденно заявил парень.

— Ты сказал, что мы никогда не встретимся, — напомнила я.

— Ах, да, забыл, — мой новый приятель покачал головой, и между нами снова воцарилась тишина.

— Тебе очень идет улыбаться. Делай это чаще, — вдруг произнес он, рассматривая окрестности озера.

— Оу, — я повернулась к нему, — ты подкатываешь ко мне?

— Даже не думал. Просто у тебя особенная улыбка, — пояснил он.

Снова молчание…

— А если бы я к тебе подкатывал, то сейчас мы бы уже целовались.

— Наивный! — в недоумении вылупилась я на него. — Ты думаешь, я купилась бы на парочку заезженных комплиментов?!?

— Это ты наивная, — рассмеялся он. — Я ведь тебе нравлюсь, признайся.

— Да откуда ты взялся на мою голову! — я воскликнула с наигранным возмущением.

— С луны, наверное, кто ж его разберет, — улыбаясь, пояснил он.

Я рассмеялась и покачала головой. Как бы хотелось, чтобы этот вечер никогда не заканчивался. Начинался он прескверно, а теперь я сижу тут и улыбаюсь, как дурочка.

— А вообще, я надеюсь, что у тебя умер котенок, и поэтому ты таким образом убегала от реальности, — он вмиг стал серьезным.

— Ну, ты и живодер…

— Нет. Я считаю, что люди не должны быть причиной отчаяния. Если есть такие, то от них нужно абстрагироваться… — от веселья на его лице не осталось и следа.

— Это всё относительно. — Я пожала плечами. Надеюсь это выглядело мило, а не как судорога зомби-эпилептика.

— Почему?

— Потому что слезы могут быть от боли утраты, — пояснила я. — Или есть моменты, когда ты физически не можешь абстрагироваться от людей. Что тогда?

— Все временно. Есть только здесь и сейчас, а прошлого и будущего нет, — произнес парень, и тут же добавил: — Хочешь, котенка подарю?

— Я не буду по нему плакать, — поняла я, к чему он мне это сказал.

— Все любят котят, — удивился он.

— Ну, значит, не все.

— Неожиданно. Я думал, что все девушки любят котиков. — парень наклонил голову, посмотрев мне в лицо.

После этой фразы я тоже невольно повернулась к нему. Пока мы говорили, я старалась не смотреть ему в глаза: они околдовывали, лишали воли. А теперь не удержалась — и мы встретились взглядами. Я тут же опустила глаза и уткнулась взглядом в его губы. Промелькнула мысль, что на самом деле хотела бы с ним поцеловаться. Ну, не дура ли?

— Как твоя нога? — тихо спросил он.

Мы сидели близко друг к другу. От него исходило тепло, и мне становилось уютней. Я даже не поняла, когда он подвинулся еще ближе.

— Н-не знаю, — от неожиданно сократившегося расстояния между нами я даже запнулась.

— Надеюсь, твоя нога в порядке, — он легонько щелкнул пальцем по моему лбу и отодвинулся. — И не говори, что я не обаяшка!

— Эй, без рукоприкладства, — хоть я и смутилась, но от этого жеста в груди разлилось приятное тепло, а на губах против воли расползлась глупая улыбка. А ведь он прав. Если бы он захотел, мы бы с ним бы уже поцеловались. Кажется, я не была бы против этого.

— Поздно уже, — улыбнулся он в ответ. — Сможешь сама доехать?

— Сегодня смогу. В крови бушует адреналин, так что нога не так уж и сильно болит.

Я встала со скамейки, и поплелась к велосипеду.

На том злополучном перекрестке мы разъехались с ним в разные стороны.

Дома уже везде погасили свет. Я тихонечко прошмыгнула в свою спальню. По крайней мере, сегодня продолжения скандала уже не будет. Как только моя голова оказалась на подушке, меня накрыло глубоким сном.

Глава 2

Я резко подскочила на кровати, ошарашено вглядываясь в темноту, поглотившую комнату. Сердце в груди оголтело стучало, отдаваясь в висках. Приснится же такое! Странная девушка пыталась меня убить! Включив бра над кроватью, я принялась изучать запястья: именно их она мне перерезала во сне.

Конечно, с запястьями оказалось все в порядке. Впервые мне приснился настолько реалистичный сон. Лучше бы тот парень приснился! Но я даже не знаю, как его зовут… Надо было не вредничать, а познакомиться. Потерев напоследок руки, я укуталась в одеяло и стала вспоминать нашу встречу. Так и заснула, обратно погрузившись в тот же сон. Но теперь, понимая, что сплю, я с усилием открыла глаза. На миг показалось, что моя кожа светится изнутри. Что же это за ночь?! И снова странное ощущение на запястьях. За остаток ночи я пару раз засыпала и сразу просыпалась. Сновидение не отступало, не менялось. В последний раз это было не просто непонятное ощущение на руках, а острая боль, и я решила просто почитать книгу до утра.

Раньше, чем обычно, я начала собираться в школу. На ноге появился огромный синяк, и она немного ныла от боли. Завтракать мне хотелось в одиночестве; успеть поесть до того, как на кухню зайдет эта стерва.

— Доброе утро, Аленка, — бодро вошел папа.

Я кивнула головой, не отрываясь от все той же книги, что скрасила мне прошедшую ночь. Он поставил чайник и достал свою любимую чашку, после чего сделал чай и сел рядом.

— Ален, — начал отец, — почему ты так болезненно реагируешь на то, что она орет? Поругается и перестанет. Она же безобидная, просто скандалить любит.

— Пап, она все время унижает маму! — я оторвалась от книги и возмущенно взглянула на него. — Она ничего не знает о проблемах мамы, и не смеет ее осуждать!

— Не обращай на это внимания, — с просьбой в голосе проговорил папа.

— Я могу не обращать внимания, когда она пытается задеть меня. Но маму не позволю трогать! Одна я была рядом, когда ей было плохо, но ничем не смогла ей помочь. Никто не пришел ей на помощь. Зато теперь каждый берется осуждать ее, что она алкоголичка!

— Я скажу, чтобы она не трогала маму.

— Спасибо! Почему ты не нашел себе адекватную бабу?

Папа в ответ только пожал плечами.

— Я очень тебя люблю, — произнес он с нежностью. — Ты моя маленькая принцесса. Главное, что мы с тобой вместе.

— Ага, — сухо ответила я.

— Держи себя в руках, — попросил он. — Ты же у меня умница.

— Постараюсь, — я специально добавила в голос столько дерзости и вызова, сколько могла, но папа, кажется, не обратил на это внимания. Или сделал вид.

— Ты у Максима вчера была? — поинтересовался он как ни в чем не бывало. — Тебя долго не было. Вечером Маша звонила, спрашивала, где ты.

— Пап, мы с ним уже давно не дружим, как в детстве. Просто каталась на велике.

— А потом мне рассказывают в красках, как ты за кочегаркой мальчикам приятное делаешь, — с этими словами зашла на кухню и она. Смерив меня раздраженным взглядом, небрежно бросила: — Иди, переплетись, а то, как лахудра, в школу пойдешь.

Я гневно перевела взгляд на ее лицо, собираясь грубо ответить, но мое внимание перехватила прическа. После химической завивки и осветления вместо волос на голове у нее было что-то вроде копны сена. Красавица! Подавив смешок, я решила, что лучше не связываться и поспешить в свою комнату.

— Не забудь за собой чашку вымыть, — крикнула она вслед с презрением. — Еще не хватало убирать за тобой!

С расческой в руке я подошла к зеркалу, откуда на меня смотрело милое, но невеселое лицо. Мои длинные каштановые волосы и впрямь растрепались. Проклятая челка периодически кудрявилась, оголяя высокий лоб, но без нее я бы выглядела совсем не мило. Хоть какая-то выделяющаяся черта внешности…

Надо бы слегка подкрасить ресницы… Ресницы — это святое! Я потянулась за тушью, но тут же, сбивая планы, раздался громкий телефонный звонок! С трудом отыскав телефон среди беспорядка на столе, я приняла вызов, даже не взглянув, кто звонит.

— Да!

— Аленка, зайка, прости меня, — раздался сонный голос подруги. — Только проснулась… Зайди, пожалуйста, за мной!

— Ты проспала, а получим вместе, –тяжело вздохнула я. — До звонка десять минут осталось.

— Ну, не ворчи, — заканючила она. — Зайди, пожалуйста! Я уже успею собраться к твоему приходу.

— Если сегодня придется писать объяснительную, я тебя убью! — моя грозная фраза прозвучала снисходительно. — Не могла завтра проспать? Римма нас на флаг порвет!

— Все, давай, жду тебя, — закончила вызов подруга.

Вот почему так всегда: косячит она, а отдуваться вместе? Подруга, блин… Переодевшись в белоснежную рубашку и классические черные брюки, я направилась к ней.

Уже через десять минут мы бежали в школу, а с моей ногой это было невыносимо больно.

— Прикинь, сегодня расчлененную собаку на остановке нашли, — подруга обернулась ко мне на бегу. — И вся остановка какими-то иероглифами была исписана.

— Маня, скоро меня там найдут, если ты пару раз еще проспишь!

— Я не виновата, что забыла будильник включить, — отмахнулась та.

— Как можно забыть включить будильник?!

— Мы с Антоном переписывались, и как-то было не до этого! Ой, да ладно, опоздаем минут на пять, что такого… — она остановилась, чтобы отдышаться, взгляд её серых глаз излучал миролюбие. — Не вредничай!

— Хм, не знала, что вы общаетесь, — завидев угол школы, я перегнала подругу.

Холодным мартовским утром здание выглядело угрюмо, серый снег вперемешку с грязью дополнял невеселый пейзаж. Вокруг ни души — значит, урок давно начался.

— Он вчера первый написал. Прикинь, и ни капли крови вокруг не было…

— Где? Как можно так резко менять тему?!

— В собаке, которую нашли на остановке, — напомнила Маша.

— Ай, психов сейчас хватает, — я буркнула в ответ, — Ну что, на финишную прямую?

У зеркала Маша резко остановилась и начала рассматривать свою прическу.

— Ты в своем уме? — зашипела я. — Мы на историю опаздываем!

— Даже если Луна начнет падать на Землю, я должна быть красивой, — спокойно ответила моя Афродита, доставая из рюкзака расческу. Маша была выше меня на голову, да и, прямо скажем, фигура у нее была куда женственней. Закончив расчесывать длинные черные волосы, она достала блеск и выставила свои кукольные губки, чтобы нанести его. Затем она протянула блеск мне, и я сделала то же самое, демонстративно ее спародировав.

— Ты слышала? Племянник директрисы в нашем классе будет учиться… Интересно, какой он?

— Это его родители тот дом строили? — поинтересовалась я.

— Да. Мама сказала, что они вчера приехали.

В голове возник образ вчерашнего незнакомца. «Неужели он и есть тот самый племянник?»

— Теперь директриса будет в курсе, что у нас происходит. С ним надо быть поосторожней. Надеюсь, он не похож на Людочку. Интересно, он симпатичный… — проговорила Маша с задумчивостью.

— Если это тот, о ком я думаю, ты будешь удивлена, — я протянула Маше блеск.

— Ты его видела? — оживилась подруга.

— Пошли уже на историю! — пришлось схватить ее за руку и потащить к кабинету. — Нас четвертуют сейчас.

— Какой он? — настаивала Мария.

— Носит очки с толстыми линзами, ростом с меня, полный. А, и все лицо в прыщах!

— Скажи, что ты пошутила, — застонала подруга.

В это время я постучала в кабинет.

— Римма Максимовна, можно? — и заглянула в класс.

— В следующий раз не пущу! — она была увлечена журналом.

Мы вошли в класс.

— Вы должны написать объяснительную записку директору, — напомнила она.

Я с укором бросила взгляд на подругу, та только виновато пожала плечами. За последний месяц уже четвертая объяснительная, а ещё только начало марта. Какая она по счету за весь учебный год?! Хотя мы с Машей были одними из лучших учениц в классе, а я, к тому же, староста. Но при этом мы с ней регулярно стоим на линейках и получаем выговоры на глазах у всей школы. Словно сговорились все! Такое ощущение, что все следят за нами и каждую секунду ждут, когда же мы «напортачим».

Я села на свое место — за привычную последнюю парту. Раньше мы с подругой сидели вместе, но потом нас рассадили в разные ряды. Классный руководитель сказала, что они так решили на педсовете, чтобы у нас не списывали отстающие ученики. Но мы все равно умудрялись. Это же мы!

В уме я стала прикидывать, что писать в объяснительной записке: «Опоздала на урок, потому что Маша проспала: забыла включить будильник…»

Усмехнувшись, я повернулась к окну. Везде был серый снег. Утро чертовски не задалось. Я вспомнила мрачную новость о собаке. Бедное животное. И какой же псих убил ее? Зачем расчленил? Ещё что-то и написал… Как можно додуматься до такого?!? А если, это тот парень?.. Разглядывая унылый пейзаж за окном, я увидела силуэт, одиноко стоящий в березовой роще, которая красовалась напротив наших окон. Он просто стоял и смотрел на школу, но что-то в его облике оставляло неуловимо зловещее впечатление. Пока я пыталась разглядеть его, заметила: человек в упор смотрел на меня. По спине пробежали мурашки. Издалека не совсем хорошо было видно, но что-то у него было не так с глазами.

Тем временем, в класс кто-то вошел, все одноклассники дружно встали. Не задумываясь и не глядя, кого приветствуют, встала и я, не отрывая взгляд от странного человека за окном.

— Садитесь, — проговорила Людмила Викторовна и пропела совсем другим тоном: — Никита, выбирай себе место.

Я оторвалась от фигуры, маячившей в роще за окном, и посмотрела на директора. Рядом стоял он — мой вчерашний знакомый. И тоже смотрел в окно, нахмурившись. Какой он все-таки классный! При дневном свете он выглядел еще красивей, чем вчера. Несмотря на строгий школьный дресс-код (белый верх, черный низ), парень был в серых джинсах, серой футболке и белых кедах. На плече он небрежно держал лямку от рюкзака. Мой взгляд споткнулся о рисунок на его футболке: это был персонаж из популярного мультсериала о желтых человечках, который развалился на надувном кругу, поедая пончик.

— Никита, — позвала его Людмила Викторовна. — Присаживайся.

Он оторвал взгляд от окна. В этот момент ко мне прилетел скомканный клочок бумаги, который я быстро развернула.

«Это тот самый толстый ботан в очках?!» — даже через бумагу я услышала возмущенный голос подруги в голове.

Улыбнувшись, я метнула взгляд на подругу и шепотом произнесла: «Именно!»

— Девочки, — строго обратилась к нам Людмила Викторовна, — на уроках нужно учиться, а вы чем занимаетесь?

Все внимание класса переключилось на меня, а точнее, на записку в моей руке. Быстро спрятав ее в кулаке, я почувствовала, что краснею. Конечно, не от всеобщего внимания класса, а от того что Никита обратил на меня внимание и улыбнулся. Судя по всему, он меня узнал, поэтому направился к нашему ряду. В этот момент наши взгляды встретились. Сдержать довольную улыбку у меня не вышло, поэтому пришлось срочно отводить взгляд куда-то в сторону. Я снова взглянула в окно: в роще уже никого не было.

— Привет, мир, труд, май, — по-дружески, как давней знакомой, сказал он, присаживаясь за свободную сторону моей парты.

— Привет, Мой Господин! Ты, значит, Никита… — я повернулась к нему, подперев щеку кулаком.

— Теперь твоя очередь, — улыбался он. — Пришло время раскрыть свою личность. Как твое имя, мисс загадочность?

Никита прищурился и добавил:

— Только давай без революционного пафоса. Узнать о тебе все, что нужно — дело времени.

— Ты не оставляешь шансов пококетничать, — я сдерживала улыбку. — Волкова Алена, приятно познакомиться еще раз.

— Мне тоже. Красивое имя, — серьезно ответил он.

— Эм-м-м, чисто из любопытства, ты всем девушкам это говоришь? — я вопросительно приподняла бровь.

— Нет, только тем, кто мне нравится, — снова улыбнулся Никита.

— Не надо льстить!

— Привет! Не помешаю вашему флирту? Если что, меня зовут Макс, — повернувшись с передней парты, влез в разговор мой старый друг. Ну, конечно, блин, помешаешь! Видимо друг понял это и подмигнул мне, улыбнувшись своей доброй улыбкой.

— Максим, мы не флиртуем, — с напущенной серьезностью отозвалась я.

— Да ладно! — посмотрел на меня с негодованием Никита. — Я-то думал, что у нас флирт.

— Нет, — ответ выдал мое неожиданное смущение.

Видя это, он заулыбался еще шире.

— Мы прикалываемся, — перевел Никита взгляд на Максима.

— А я — Катя! — представилась одноклассница, дождавшись, когда можно будет вставить свои «пять копеек».

— Так, что за веселье?! — одернула нас Людмила Викторовна, до этого стоявшая с Риммой Максимовной, а теперь грозно взглянувшая на Катьку.

Мы притихли, а Максим с Катькой отвернулись.

Толком пообщаться так и не удалось. Никита достал из рюкзака учебник и стал листать его, чтобы открыть нужную страницу. Я украдкой поглядывала на него. Наконец-то разглядела цвет его глаз. Оказывается, они серо-голубые. Очень редкий оттенок — с бирюзой. Надеюсь, он не имеет никакого отношения к той собаке на остановке. Иначе это будет самое главное разочарование в моей жизни.

Людмила Викторовна своими бесполезными объявлениями прервала мой поток мыслей и вскоре вышла. Римма Максимовна продолжила урок, однако, ее никто не слушал. Вся женская половина класса, то и дело с интересом поворачивалась к Никите. Внимание одноклассников было обращено к новенькому.

— Обещал, что больше не встретимся, — шепнула я, чтобы Римма Максимовна не слышала. Она терпеть не может, когда кто-то разговаривает у нее на уроке.

— Блефовал, — кратко ответил Никита. Чуть погодя, добавил с легкой усмешкой: — Каждый день теперь будем видеться.

— Не каждый день, –поправила я его.

— Прогуливать любишь? — прищурился он.

— Нет, я ответственная девушка, — я сжала губы, чтобы не улыбнуться снова. — На выходных где будем встречаться? В школе или на нейтральной территории?

— То я к тебе в гости зайду, то ты ко мне, — он пожал плечами. — Как карта ляжет.

— А вечерами уроки делаем вместе, — сыронизировала я.

— Согласен! — подхватил он. — Так как сегодня вечером? Я — к тебе, или ты — ко мне?

— Даже не знаю, что сказать! — покачала я головой, растерявшись от его наглости.

— Расслабься, — улыбнулся он. — Лучше скажи, как твоя нога?

— Нормально, — отмахнулась я.

— Слушай, а что за движуха после уроков намечается?

— Квест, — коротко шепнула я, поглядывая на Римму Максимовну, которая недовольно морщилась, замечая наши переговоры.

— Какой развернутый ответ, — наклонил он голову набок.

— Никита, — всё-таки вмешалась в наш диалог Римма Максимовна. — Тебя что-то интересует?

Этот вопрос содержал другую информацию, типа: «Закрой рот и слушай меня». Я притихла, не желая вызвать гнев учителя. Вторая объяснительная за утро — перебор.

— Интересует, — обворожительно улыбнулся тот, откинувшись на спинку стула.

— Что же? — Римма Максимовна слегка стушевалась от его наглости. Обычно ученики боялись ей лишнее слово сказать.

— Что за «квест» намечается? У нас в школе такого не было. Получается, я с корабля на бал попал.

— Ну, это игра между десятым и одиннадцатым классами. По школе размещаются задания, а игрокам нужно их найти и выполнить за отведенное время. Чем больше заданий ваша команда найдет и выполнит, тем больше у вас шансов на выигрыш.

— И всего-то? — приподнял бровь Никита.

— Вообще-то, это очень сложно, — вмешался в разговор Максим.

Ну, куда же без него? Любитель поболтать, чтобы урок быстрее пролетел.

— Если мы столкнемся с соперниками на локации, задание не засчитывается. И у нас сильный соперник. Они в том году выиграли всухую. У нас нет шансов.

— Это потому, что они выиграли в прошлом году? — усмехнулся Никита.

— Они сильные. Ты просто не в курсе, что за игра была в прошлом году, — пояснил Максим.

— Ну, а в этом году выиграем мы, — произнес Никита.

Самоуверенный… или просто уверенный в своих силах?

— Так, ребята, давайте после урока обсудите игру, — посмотрела на часы Римма Максимовна. — Пятнадцать минут урока осталось!

После урока, да и остальных пяти, все внимание было сосредоточено на Никите. С ума сойти! Первый день в школе, а вокруг него столько народа, жаждущего общения. На мое удивление, он оказался общительным и без лишних предрассудков. Разговоры с ним шли легко, как вечером на берегу озера! При виде этого зрелища, Антон, один из самых популярных парней нашего класса, заметно приуныл. Он всегда был в центре внимания, а тут неожиданно первая скрипка досталась другому. За обедом Антон даже подсел к нам с Машей, болтая о всякой ерунде. Этот жест показался очень странным, ведь обычно я в его круг общения не вхожу. Антон — хоть и смазливый, но не самый приятный в общении тип. Да и в отличие от прочих девчонок, меня его смуглая кожа и треугольник из родинок на левой щеке, скорее отталкивали, чем привлекали. Никогда не понимала до конца, что такого Маша, да и другие одноклассницы, в нем нашли. До сих пор пост старосты спасал меня от издевательств и нападок с его стороны. Ведь при желании я могу создать ему немало проблем.

Зато Маша готова была летать от счастья, не задумываясь о подоплеке столь неожиданного везения. Она уже больше года влюблена в Антона. Все ее мысли и речи вечно о нем, а тут предмет воздыхания подсел за один стол. Чудеса!

После уроков мы собрались всем классом в кабинете алгебры и геометрии, с нетерпением дожидаясь заветных 15—00. В три часа я должна буду пойти в учительскую — главный штаб на сегодня, — чтобы получить карты и подсказки, где находятся задания. Это был наш дебют, но боевого настроения и особого энтузиазма не наблюдалось. Прошлый год после игры долго мусолилось, как десятиклассники «сделали» одиннадцатиклассников, и мы привыкли думать, что у нас нет шансов на победу в следующей игре.

Стремление к победе у моих одноклассников так и не проснулось. Все чем-то занимались: кто-то увлеченно, со вкусом наносил макияж, кто-то судачил о новеньком, кто-то просто сидел, как я, дожидаясь момента, когда можно будет уйти домой. Облокотившись, я сидела за учительским столом, со скукой наблюдая за окружающими.

— Ален, — ко мне подошли Маша и Оля, — как получилось, что вы познакомились раньше?

Очевидно, Машу разбирало любопытство. Даже странно, что этот вопрос не был задан раньше.

— Вчера вечером я его чуть не сбила на велике, — пожала я плечами.

— Как это похоже на тебя! — рассмеялась Маша и попросила: — Не хочешь поменяться с Ольгой местами?

— Мне все равно, — равнодушно ответила я, удивившись, что она так долго терпела. Я предвидела подобную этой просьбу, и думала, что одноклассница подойдет с ней раньше. Неудивительно, что именно Ольга этого захотела: самовлюбленная красотка, стройная блондинка с огромными глазами. Своей естественной красотой она умела пользоваться с детства, с легкостью добиваясь расположения кого угодно, будь то первоклассник или мужчина средних лет.

— Спасибо, Аленка! — радостно пропела Оля. А Маша — еще тот жук! С легкостью слила соперницу, воспользовавшись ситуацией. Антон всегда проявлял больше интереса к Ольге, чем к Маше. А тут у него нет шансов. Браво, Маша! Аплодирую стоя.

— Он такой классный! — Ольга повернулась к Маше.

О, Боже! Неужели они не могут это обсуждать не рядом со мной! Закрыв лицо руками, я представила, что нахожусь не здесь… Никакого желания слушать этот дурацкий треп!

Меня заклинило: я вскочила и почти бегом унеслась из класса. От этих амурных планов голова шла кругом. Выйти не успела: в дверях столкнулась с нашим обаяшкой. Никита держал в руках большой белый конверт, на котором чёрным маркером было написано что-то — похоже задание для нашей команды.

— Я забрал, — сказал он и помахал конвертом.

— Я не просила. Это моя обязанность, — пробормотала я недовольно.

Мы все еще стояли на пороге.

— Для тебя это так важно? — удивился он.

— Нет, — покачала я головой, слегка скривив душою. — Но староста — я! И тебе не должны были отдавать конверт. Как ты его получил?

— Я же племянник директора, — прозрачно намекнул он. — У меня тут некоторые привилегии.

— Эй, вы там долго будете стоять? — перебила наш диалог Маша. — Время работает не на нас!

— Хорошо, — Никита пошел к учительскому столу. Я последовала за ним. Открыв конверт, он пробежался взглядом по загадкам.

— Слушайте внимательно! — скомандовал он.

Я открыла рот, чтобы возразить, но, оглядев «проснувшихся» внезапно одноклассников, не стала возражать. А что, если он сможет нас объединить, и мы выиграем? Ребята окружили стол. Никита раздал каждому карты.

— У нас одиннадцать локаций и двадцать один человек. Нужно разбиться по парам, а потом взять одну локацию, которую знаете лучше всего. И не забывайте, что нам нельзя попадаться противникам.

Из локаций мне достался актовый зал, который я знала, как своих пять пальцев, благодаря занятиям на фортепиано. Ко мне в пару должна была попасть Маша, так как она тоже занималась, но они объединились с Антоном. Им достался кабинет истории и обществознания. Никиту в пару сразу же попросила Ольга, ей предстояло обследовать кабинет домоводства. Он возражать не стал. Я осталась без пары, чему даже не расстроилась. Хоть не придется слушать постоянную болтовню про Никиту.

Чтобы не терять время, все разбрелись по своим локациям. Я осталась заполнять данные, кто за какую локацию отвечает. Писанины было достаточно, поэтому не сразу смогла приступить к игре. Неудивительно будет, если именно моя локация проиграет.

Закончив, я поплелась к лестнице на второй этаж правого крыла школы. «Удачно, что на своем маршруте мне никто не встретился» — подумалось мне, и как только моя нога вступила на лестницу, буквально ниоткуда появились противники. А точнее, противницы. Они спускались со второго этажа и весело болтали. Очуметь! Так уверены в своих силах, что даже не скрываются. Видимо, шли из того самого актового зала. Кроме него, на втором этаже была еще библиотека, но она в игре не упоминалась. Я замерла в ступоре, не зная, что делать. Еще секунда — и меня засекут, а мое задание «запорется». Одноклассники не простят!

В тот же миг я почувствовала резкий рывок назад, а еще через секунду очутилась под лестницей. Никита прижал меня к стене, показывая жестами, чтобы я молчала. Но даже если бы можно было разговаривать, то я не смогла бы ничего из себя выдавить. Ноги предательски подкосились… Если бы он не держал меня за плечи, то я рухнула бы на пол. Тело накрыло жаркой волной. Что-то новое для меня! Катастрофически перестало хватать воздуха, а сердце почему-то бешено колотилось в груди. За последние сутки рядом с ним я испытала такой круговорот ярких и ошеломляющих эмоций, которые никогда не испытывала. Это пугало еще больше.

— Эти жулики воруют наши задания с общих локаций, — прошептал он, вернув меня в бренный мир.

— От-откуда ты знаешь? — с запинкой спросила я.

— У нас из-под носа увели задание. Оба конверта забрали. Увидев тебя, решил помочь хотя бы тебе, — Никита слегка отстранился и оглянулся. Потом снова посмотрел мне в лицо, и вроде невинно, но явно с легкой насмешкой спросил: — А чего ты покраснела?

По его взгляду было заметно — парень знал, почему я покраснела. Щеки у меня и в самом деле горели. Я смотрела мимо него, пытаясь справиться с эмоциями. Разговор соперниц стих — значит, они уже прошли мимо, не заметив нас. Но Никита не спешил меня отпускать.

— Не отбирай у меня статус старосты класса. Понимаю, что тебе это ничего не стоит, — произнесла я как можно тверже, решив сменить тему. Его глаза задорно искрили. — Я очень долго к этому шла!

— Кнопка, — его палец щелкнул меня по лбу. — Ты такая прикольная!

Никита улыбнулся и, взяв меня за руку, потащил к лестнице.

— Не переживай, мне это не нужно.

— А чего тогда раскомандовался? — очень приятно было идти с ним за руку.

— Вошел в азарт! — повернулся он ко мне. — Позволишь сегодня покомандовать, чтобы выиграть?

— Но только сегодня! — сказала я как можно строже. Никита в ответ только усмехнулся.

Мы пришли к актовому залу. И только он отпустил мою руку, его лицо вмиг стало серьезным.

— Постарайся найти задание.

— Хорошо, — я вошла в зал и принялась осматривать стулья. — А почему для тебя это так важно?

— Очень не люблю проигрывать, — он осматривал второй ряд стульев. — И очень не люблю нечестных соперников.

— А я-то думала, что решил войти в историю школы как ученик, в первый день учебы выигравший главный приз года.

Я закончила осматривать ряд. Пробежав глазами зал, мысленно стала предполагать, где могло быть наше задание.

— Не без этого, конечно! — усмехнулся он, подходя к подоконнику.

— Великий стратег в деле, — пошутила я, думая о тайнике с заданием.

Воцарилось молчание. Я попыталась сконцентрироваться. Судя по разговору девчонок, когда они спускались, было ясно, что они ничего не нашли. Я тоже все перерыла безрезультатно.

— Не знаю, где оно может быть! — сдавшись, я объявила об этом на весь зал, но Никита меня не слушал. Он увлеченно что-то рассматривал на подоконнике, выводя пальцем на нем невидимые знаки. Я подошла к краю сцены и заглянула через его плечо, но, кроме белоснежного подоконника, там ничего не было.

— Что ты там нашел?

— Что это за символы? — спросил он.

— Ты о чем? — я недоверчиво взглянула на подоконник. — Должны быть конверты, а не символы.

Никита повернулся ко мне.

— Ты их не видишь? — нахмурился он.

— Не-ет, — протянула я в ответ, внимательней разглядывая парня. — Кроме белого подоконника, там ничего нет. Это касается нашей игры?

— Странно, — произнес Никита, доставая из кармана джинсов телефон.

Направив камеру на подоконник, он принялся фотографировать гладкую поверхность. В глаза бросился покрытый трещинами экран. Последствия вчерашнего падения?

— Сначала тот мужик, потом эти символы. Куда я попал? — бубнил он себе под нос.

Неужели он тоже видел ту странную фигуру в роще?

— Что в нем было странного? — я выпалила на одном дыхании.

— Ты о ком? — спрятав телефон в кармане, он перевел на меня взгляд.

— Ни о ком, — отмахнулась я, отойдя от края сцены. — Не знаю, где искать конверты.

— А в фортепиано смотрела? — он сделал вид, что последних фраз не было, хотя явно понял, о ком шла речь. Я последовала его совету. О, эврика! Под крышкой фортепиано были приклеены к стенке два конверта.

— Тут два конверта. Второй оставим? — я достала конверт.

— Бери оба! Поиграем по их правилам, — и Никита отошел от окна.

— Со своими иероглифами разобрался?

— Какими? — удивился он.

— Теми, что были на подоконнике…

— Да брось ты, — засмеялся он. — Это была шутка! А ты повелась! Видела бы ты свое лицо в тот момент!

— Это был испуг! — мы вышли из зала. — Я подумала, что ты экстрасенс…

На душе сразу отлегло.

— Не верю в экстрасенсов, — остановился он. — Дай конверты, пожалуйста!

Я протянула ему конверты. Никита открыл верхний, пробежался взглядом по тексту. Это было четверостишие со скрытым смыслом.

— Ага, это луна и звезды, — выдал он ответ. А я даже вдуматься не успела в смысл!

Он открыл другой конверт, там был написан текст на пол-листа. Но, судя по смыслу текста, тоже говорилось про луну и звезды.

— То же самое, — он вернул мне конверты и продолжил путь.

— Почему ты не веришь в экстрасенсов? — поинтересовалась я, складывая листочки по конвертам и следуя за ним как на автопилоте, не глядя под ноги.

— Потому что это шарлатаны! — глухо отозвался он. — Негодяи, которые делают деньги на горе и наивности окружающих. И вообще, я верю в науку и космос, в то, что можно увидеть и потрогать.

— А я верю, что есть люди, которые обладают особыми способностями, — произнесла я и налетела на внезапно остановившегося Никиту.

Он с иронией смотрел на меня.

— Правда! — покачала головой я, подняв взгляд. — Мне один дедушка свел бородавки с руки и даже денег не взял!

— Кнопка, ты такая наивная! — и снова щелкнул меня в лоб.

— Так! — я возмущенно потерла лоб. — Хватит меня лупить по лбу!

— Я ж легонько, почти любя! — заулыбался он, спускаясь с лестницы.

— Ну, значит, надо меня называть «почти любимая»!.. Почему «Кнопка»? — снова возмутилась я из-за его спины.

— Потому что ты кнопка! Пойдем скорей, пока коридор чист! — Никита ускорил шаг, стараясь быстрее пройти опасный участок.

Усмехнувшись своему новому прозвищу, которое звучало так мило в его устах, я поспешила за ним.

В итоге, хоть никто и не верил в нашу победу, включая нас самих, но благодаря Никите и его лидерским качествам, мы все-таки выиграли! Наши ребята были на седьмом небе от счастья! Наградой стал пластиковый кубок с облезающей по углам позолотой, но гораздо важнее был сам факт победы. С гордостью поставив трофей на самое видное место в классе, в полной эйфории мы разбрелись по домам.

Глава 3

Никита вошел в жизнь школы стремительно, как ураган. Он и его младшая сестра Вероника стали глотком свежего воздуха в нашей скучной устоявшейся жизни. Это были совершенно особенные ребята. Несмотря на то, что они были племянниками нашей директрисы, а их родители были довольно богаты, Никита с сестрой были дружелюбны, воспитаны и совершенно не высокомерны. Так мне казалось, во всяком случае…

Молва об этой семье пошла по поселку пару лет назад, когда начали строить новый дом. Это был настоящий коттедж с тех самых соблазнительных снимков, блуждающих в интернете. До того момента, как мы столкнулись с Никитой на перекрестке, его семья не появлялась в своем новом доме довольно долго. Построенный коттедж простоял без хозяев почти год. Ходили слухи, что хозяева не собираются переезжать, и дом в скором будущем выставят на продажу. Местные жители с интересом ожидали цену за этот коттедж. Но хозяева появились неожиданно, когда их уже перестали ждать. За месяц пребывания тут этой семьи, я пару раз видела проезжающий черный внедорожник, принадлежавший им, но мне ни разу не удавалось разглядеть, кто же сидит за рулем. Вообще, родители Никиты вели уединенный образ жизни и почти не общались с соседями.

Мне он очень нравился, как и всем остальным девчонкам в школе, но у меня была привилегия: он называл меня главной подружкой в его жизни. Подружкой! К моему великому сожалению. А может быть и к счастью. Попытки Ольги завоевать сердце Никиты оставались тщетными. Он не захотел с ней сидеть, отдав предпочтение мне. По этой причине Ольга перестала со мной общаться, из-за чего я, впрочем, не очень расстроилась.

В то время эти перипетии меня волновали меньше всего. Ночами мне снился один и тот же сон! И каждую ночь я просыпалась с болью в теле: сначала это были запястья, а потом боль распространилась по всему телу. Периодически сводило икры ног, и остаток ночи проходил в попытках справиться с судорогой. Я старалась спать сразу после школы, потому что в это время меня не мучили кошмары. Но приближались экзамены в музыкальной школе, и надо было максимально приложить свои усилия для удачной сдачи. У меня же и малой части заявленной на экзамен программы не было выучено. Для полного счастья, моя преподавательница заболела, и приходилось заниматься самостоятельно. Хорошо хоть, что она оставила мне ключи от музыкального класса. Почти каждый день после уроков, я заставляла себя остаться в опустевшей школе и заниматься на фортепиано. Играла я, как говорила Маша, упоительно, а вот упорство у меня начало пропадать. Иногда и она ко мне заходила, рассказывая подробности её романа с Антоном. Все-таки она добилась того, к чему так долго шла. Мне были бы безумно интересны эти подробности, если бы у нас с ее бойфрендом не было жуткой антипатии друг к другу. Чаще всего я делала заинтересованный вид, но встреч с ним избегала.

До конца учебного года оставалась всего пара месяцев. С одной стороны, погода радовала теплыми и ласковыми вечерами, которые позволили переодеться в легкие наряды и гулять допоздна. С другой стороны, приближались экзамены, а значит и куча работы по подготовке к ним. Да и сельскохозяйственная жизнь требовала времени и трудов. Но, несмотря ни на что, я с нетерпением ожидала конца учебного года.

В ту субботу все уроки отменили, значит, целых два дня можно было забыть о школьных обязанностях. Впрочем, отдохнуть в мой законный долгожданный выходной мачеха не дала, с самого утра надавав кучу дел. Исполнив последний пункт в списке — отнести семена ее подруге — я собиралась уже идти в свое местечко, предвкушая свободный вечерок,

— Привет, — внезапно раздался за спиной голос, от которого у меня каждый раз взлетали бабочки в животе.

— Привет, — обернулась я.

Это был он, «мой лучший друг» за последнее время.

— Какими ветрами тебя занесло на мою улицу? — спросил Никита.

— По тебе соскучилась. Дай, думаю, по вашей улице прогуляюсь, вдруг повезет. А ведь и повезло! — пошутила я. Ведь все знают, в каждой шутке есть своя правда.

— Мимо проходила, — сделал вывод он. — Сама ты никогда в жизни не придешь в гости.

— Точно! — щелкнула я пальцами с выбросом указательного. — Ты, кстати, тоже никогда сам в гости не придешь.

— А ты и не приглашаешь, — парировал друг. — Пойдем, чаем угощу?

— Только чаем? А тортиком?

— Есть печенье. — улыбнулся он в ответ на мой игривый тон.

— Печенье — это скучно. Как будет тортик — зови, — я демонстративно вскинула носик, хотя внутри меня все трепетало от радости и смущения.

— К следующим выходным куплю. — почти прошептал, улыбаясь, Никита.

— Поймала на слове. Ну, раз тортика нет, давай до понедельника, — я повернулась, чтобы продолжить свой путь, и только тогда позволила бушующему внутри восторгу отразиться на лице.

— Есть предложение лучше, — бросил он мне вслед. Заинтересовавшись, я остановилась и повернулась к нему.

— Предлагаю погулять.

— Согласна.

— Правильное решение, — он подошел ко мне.

— Куда пойдем?

— Просто погуляем, — парень пожал плечами.

Не спеша, мы направились вперед.

— Ты сделал лабораторную?

— А ты нет? — вопросом на вопрос спросил тот.

— В этой абракадабре чёрт ногу сломит! — возмутилась я. — Дашь списать?

— А с чего ты решила, что я сделал? — удивился Никита.

— Ты единственный, кто их вообще делает.

— В понедельник перед уроками дам тетрадь.

— Здорово! — обрадовалась я. — Спасибо!

— О, — воскликнул он. — Я знаю, куда можно пойти!

Никита взял меня за руку и потащил в сторону моей улицы.

— Надеюсь, не ко мне в гости, — усмехнулась я. — А то у меня злая мачеха. А это пострашней таблички со злой собакой. Табличку даже можно и не вешать…

— Она странная, — согласился Никита. — Недавно так долго скандалила в магазине, что я даже забыл, зачем пришел, пока дождался своей очереди.

— Это в ее духе, — подтвердила я. — Она так развлекается, я знаю это, как никто лучше.

— Тебе молоко нужно выдавать за вредность.

— Это точно.

Как ни странно, но на моей улице мы никого не встретили. Мы довольно быстро дошли до того самого перекрёстка, где впервые столкнулись.

— Как ты запомнил это место?! — возмутилась я, поняв, что он ведет меня в мое же тайное убежище.

— У меня отличная память.

— Вообще-то это было мое местечко, — призналась я.

— Теперь наше. Я не выдам секрет.

С последнего нашего визита сюда, тут стало красивее, что ли… Мы подошли к скамейке.

— Идеальное место для уединения, — заметил Никита.

Практически одновременно мы сели.

— Можно подумать, у нас свидание, — произнесла я.

— А ты этого хочешь? — Никита внимательно посмотрел на меня. От этого взгляда у меня бешено заколотилось сердце. Он легонько провёл кончиками пальцев по моей щеке. Начало перехватывать дыхание. Было непреодолимое желание поцеловать его. Но первой я сделать этого не могла. Мы молчали.

— Красиво тут, — перебил тишину Никита, переводя взгляд на озеро. Я тоже отвела взгляд.

— Да-а, — задумчиво согласилась я, не зная, что еще ответить.

— С тех пор, как ты меня чуть не сбила, тут что-то изменилось!..

— Да ладно! — в недоумении я повернулась к нему. Никита посмотрел на меня, улыбаясь своей обворожительной улыбкой. — Ты мне теперь все время будешь напоминать об этом?!

— Ну, да. На меня впервые девушка почти наехала, — засмеялся он.

— Скажи мне одну очень важную вещь, — вдруг произнесла я, взяв его за руку. Парень сжал мою в ответ.

— Интригуешь, — слегка наклонил он голову, внимательно посмотрев на меня.

— Это же не ты убил ту бедную собаку?

— Какую собаку? — переспросил Никита, в его голосе слышалось протяжное разочарование.

— Ты разве не знаешь?

— Первый раз слышу, — ответил он. — Расскажешь?

— В тот вечер собаку убили, на автобусной остановке, — я рассказала суть истории в двух словах.

— Так это ж ты была, — с легкостью выдал Никита.

Я в недоумении посмотрела на парня, отпустив его руку.

— Вот почему ты была расстроена. Стало жалко животное. Как ты могла? — прищурился он.

— Да мне этого комара жалко убивать, — я хлопнула с силой по его плечу, и вскочила со скамейки. — Я бы не смогла обидеть животное.

— Ну, убила же! — рассмеялся он.

— А мне вот кажется, что это был ты! Что ты так поздно катался по улицам? — Скрестив руки на груди, я с вызовом смотрела на него.

— Изучал окрестности, где предстоит жить некоторое время.

— И как? Понравились?

— Я не успел тогда далеко уехать, — пожал он плечами.

— Жалеешь?

— Ничуть.

Где-то в районе лесополосы послышались шорохи. Я перевела взгляд вперед, пытаясь понять откуда. Вдали от нас, в темноте, показались чьи-то очертания. Три смутные фигуры стояли довольно далеко друг от друга, и просто наблюдали за нами. Мы переглянулись. Его лицо стало серьезным.

— Извращенцы какие-то, — пробубнила я.

— Не хочешь домой? — нахмурился Никита, рассматривая незваных гостей.

— Пойдем, — тихо прошептала я.

Было не по себе от странного поведения тех людей. Даже жутко.

— Много у вас таких странных персонажей? — поинтересовался он.

— Знаешь, что-то раньше не замечала.

— Это твоя армия поклонников, — пошутил он.

— Нет. Это твои фанатки. Ночью спать дают? — колко ответила я.

— Мама их веником гоняет перед сном, — рассмеялся Никита.

Дальше мы шли молча. Я наслаждалась его компанией, а он был поглощен своими мыслями.

— Спасибо, что проводил.

— Ерунда, — он улыбался. — Все равно по пути.

— Ну, что ж такое, — возмутилась я, покачав головой.

Он вопросительно посмотрел на меня.

— Нет в тебе ничего романтического!

— А ты об этом. Спасибо за прекрасный вечер, моя кнопочка, — сделал он наигранно-серьезный голос.

Я, улыбаясь, приподняла брови и повернулась к калитке. В это же время на дороге появился мотоцикл, который я узнала через мгновение.

— Кого я вижу, — раздался голос Максима.

— Ты откуда? — поинтересовалась я.

— От Кати, — он подкатился ближе к нам. Максим был чуть ниже Никиты. Его темные волосы растрепались из-за быстрой поездки на мотоцикле и теперь торчали в разные стороны.

— Ты чего без шлема катаешься? — заметила я. Когда-то мы с ним были лучшими друзьями, но с возрастом наша дружба стала больше похожа на приятельство.

— Дома забыл, — отмахнулся он, уставившись на меня своими карими глазами.

— Что-то ты не счастливый от подруги едешь, — заметил Никита.

— Поругались.

— Что на этот раз? — поинтересовалась я.

— Все из-за него, — кивнул он в сторону Никиты

Тот удивленно посмотрел на него.

— Каким боком?

— Да весь треп только про тебя. Бесит!

— Нашли из-за чего ругаться. Делать вам больше нечего! — хмыкнул Никита.

— Помирятся, — отозвалась я. — Они всегда мирятся.

— Сравнивать меня с ним — это уже слишком! — возмутился Максим.

— И не говори, — усмехнулся Никита.

— Ален, — обратился Максим ко мне. — Не поддавайся под его чары, одна дурочка уже повелась на него. Теперь все вокруг гудят об этом.

— Макс, заткнись, — дружелюбно, но с металлом в голосе попросил Никита. Макс хмыкнул, но развивать тему не стал. Я все равно не поняла в тот момент, о чем он говорит, но это меня не сильно интересовало.

— Ален, в общем, не поддавайся! — все-таки не удержался от непрошенного совета Максим.

— Не буду, — улыбнулась я, взглянув на Никиту.

— Макс, тебе уже пора домой? — поинтересовался сквозь зубы тот.

— Ах, да. Тебя подвести?

— Давай, — согласился Никита. — Ладно, Аленка, пока!

— До понедельника, — попрощалась я с ребятами.

На следующий день, ближе к вечеру, ко мне наведалась Маша и вытащила кататься на велосипеде. Мы встретили Никиту с Ольгой. Они обнимались. Так вот о чем вчера говорил Макс. Я не сообразила, что речь идет о его девушке!

— Привет! — помахал Никита, как только мы встретились взглядами.

— Привет, — я кивнула в знак приветствия, стараясь крутить педали быстрее, чтобы скорей их проехать. В груди защемило. В душе стало пусто. Он сделал свой выбор. Зачем тогда все эти вечерние прогулки?! Я почувствовала себя преданной. Хотя на что я надеялась?! У меня никогда не было шансов на большее.

— Они такая красивая пара, — подлила в огонь масла Маша.

— Я не знала, что они встречаются, — я старалась глубже дышать, чтобы не расплакаться.

— Ты даешь, — удивилась Маша. — Да все говорят об их романе. Странно, что Никита тебе не говорил про это! Вы же такие друзья.

— Да, удивительно, — глухо отозвалась я.

— Недели две уже встречаются, — продолжала подруга.

Я старалась не подавать вида, что мне неприятно это обсуждать. А Маша с явным удовольствием смаковала эту тему.

— Олька мне говорила, что у них там все серьезно.

— В плане серьезно? — уточнила я. Мысли были заняты другим, и колесо задело обочину, чуть не отправив меня на землю. Но я вовремя взяла себя в руки и вырулила.

— У них был секс! — округлила глаза подруга.

Стало резко не хватать воздуха.

— Она сказала, что ее первый раз был не забываемым.

— Надо отдышаться, — я остановилась и крепко сжала руль. Жадно хватая воздух.

Маша остановилась рядом.

— Ольга говорит, классные ощущения, — продолжила она. — Представляешь!

— Не представляю.

— А я как-то ничего классного не почувствовала, — с досадой заявила Маша.

— Только не говори, что ты тоже с ним… — я осеклась.

— Нет, с Антоном, — пояснила она. — Ради интереса.

— Ты так просто об этом говоришь, а это ведь такое событие! — пристыдила я подругу.

— Может, для тебя — это событие, — обиделась Маша. — Ты застряла в романах сестер Бронте.

— Не обижайся, — попросила я, восстановив дыхание. — Мне кажется, еще рано начинать интимную жизнь.

— Это потому что у тебя парня нет, — сделала вывод Маша. — Я бы с Никитой тоже переспала, если бы он предложил.

— Маш, что ты несешь?! — покачала я головой, вновь усаживаясь на велосипед и отталкиваясь от земли.

— Серьезно, — догнала меня покрасневшая подруга. — Ольга такие вещи рассказывает!

— Ольга рассказать может то, чего и не существует.

— Я ей верю, — пожала плечами подруга.

Надо сворачивать этот разговор, пока я не расплакалась прямо на ходу или не наорала на ни в чем не повинную подругу.

— Ну, и зря. Ладно, я домой. Опаздываю уже минут на пять.

— Давай, дорогая, — улыбнулась на прощание Маша.

Глава 4

Понедельник — самый тяжелый день в неделе. В этом уверены все учащиеся нашей школы, потому что по понедельникам, ровно в 9 утра, у нас линейка. Этот день не стал исключением. Сперва минут пятнадцать нам забивали голову какими-то пустяками. Наконец, наступила заключительная часть — дежурный класс прошлой недели должен был зачитать отчет; выступала староста.

— Неделя прошла спокойно, — читала одиннадцатиклассница стандартные и наскучившие фразы. — Без замечаний. Все ученики вели себя подобающим образом. Только хотелось бы выделить Данилова Никиту, он всю неделю нарушал дресс-код школы…

У меня за спиной раздалась подавленная усмешка Никиты. И кажется, он так громко усмехнулся, что привлек взгляд своей тетки.

— А также, в пятницу Данилов Никита и Волкова Алена после уроков топтались по цветочной клумбе.

Дело в том, что в пятницу, мы пережили небольшое приключение. Я крутила на пальце ключи от дома, и те улетели прямиком в клумбу. Переборов боязнь гнева администрации, я в спешке бросилась искать злополучную связку среди цветов, и спасло меня только наше юное дарование. Он нашел ключи за пару секунд и вручил их мне.

Я почувствовала, что краснею, ловя на себе взгляды учеников. Староста закончила свой отчет и вернулась обратно к своему классу.

— Выходите, нарушители, — угрюмо произнесла директриса.

По ее рассеянному лицу было видно, она была не готова услышать фамилию своего племянника в сводке «нарушители недели». Положив руки мне на плечи, Никита подтолкнул меня вперед, и мы вышли на растерзание. Я взглянула на него: Никита, поджав губы, старательно сдерживал улыбку; судя по всему, его забавляла эта ситуация, а вот я готова была провалиться сквозь землю.

— Ну, что ж, — смерив нас взглядом, Людмила Викторовна траурным голосом начала свою обычную тираду. — Печально, что вы испортили цветы. Очень жаль, что мы не смогли привить вам уважение к труду окружающих. Попрошу вашего классного руководителя определиться с наказанием. На этом линейка закончена, всем спасибо!

С этими словами она развернулась и ушла прочь в сторону своего кабинета.

Все направились в классы. Первым уроком была геометрия, а вела его как раз классная руководительница.

— Ну что, антисоциальная личность, — положил мне на плечо руку Никита и слегка обнял. — Чем же ты так насолила старосте одиннадцатого?

— У нас давно нежные чувства друг к другу, — улыбнулась я. — Лучше скажи, чем ты ей насолил? Твое имя сегодня несколько раз повторилось.

— Не знаю, — пожал он плечами. — Наверное, тайно влюблена в меня. Или таит обиду за проигрыш. Разве можно вас, девчонок, понять?

— Ну, что вы, криминальные напарники, как умудрились так спалиться? — поравнялся с нами Максим. Он был сыном нашего завуча, и все его проделки оставались незамеченными. И сейчас он откровенно потешался над нами. — Посягнули на святое! Ничего человеческого в вас нет!

— Совесть уже замучила, — улыбнулся Никита. — И вообще, надо бы нам уже на крупные дела пойти.

— Вообще-то, у меня нет тети-директора, — отозвалась я. — И она с лёгкостью разорвет меня как Тузик грелку!

— Никит, — догнала нас Ольга, она выглядела какой-то расстроенной. — Нам нужно поговорить.

— Не сейчас, — вмиг он стал серьезным. — На перемене.

— Хорошо, — Оля отстала от нас, поравнявшись с Машей. Я обернулась: она, чуть не плача, что-то эмоционально рассказывала подруге.

— Видела бы ты свое выражение лица! — Никита беззаботно обратился ко мне.

— Ну, и какое оно было? — наклонила я голову на бок.

— Перепуганное. Ты так серьезно относишься к этому. Забей и расслабься.

— Я очень впечатлительная, — усмехнулась я. — Кстати, ты не забыл лабораторную?

— Забыл, вчера не до этого было. Я тебе помогу ее решить.

— Надеюсь, вечер был насыщенным.

— Еще каким.

В классе стоял шум и галдеж. Всё притихло, как только зашла в класс Ирина Борисовна.

— Всё веселитесь, — недовольно заметила учительница.

Нашей классной руководительнице было чуть за пятьдесят. Хотя она все время читала нам нравоучения, в надежде, что те хотя бы чуть-чуть отложатся в наших ветреных головах, в целом наши отношения были неплохими. В отличие от некоторых учителей, Ирина Борисовна оставалась компанейской и открытой женщиной, иногда с ней было даже весело. А нотации… Мы все понимали, что таковы ее обязанности.

Она уселась на свой стул и обвела класс взглядом. Затем постучала пальцами по закрытому журналу.

— Алена, — начала она, строго посмотрев на меня. — Ты остаешься после уроков сажать цветы.

— Хорошо, — отозвалась я, испытав облегчение от такой конкретики, без лишних лекций. Ирина Борисовна открыла учебник, собираясь начать урок, но ее прервал Никита.

— А я? — напомнил о себе он.

— А на тебя мне не давали распоряжения, — ответила она, захлопнув учебник и поднимая взгляд на него.

— Так это не честно! — взбунтовался Никита. — Это же я по клумбе ходил! А она стояла рядом. Там, кстати, ещё что-то про дресс-код промелькнуло…

— Ну-ну, прикрывай эту дурочку, — демонстративно заявила Оля, как бы, между прочим. Никита вопросительно перевел взгляд на неё. А судя по тому, с каким вызовом Оля смотрела на него, то ждала от него какой-то реакции. Но он только усмехнулся, и перевел обратно взгляд на учителя.

— Да, Никита, белый верх — черный низ, а не как взбредет тебе в голову, — отозвалась Ирина Борисовна, рассматривая Ольгу. Наверное, она тоже озадачилась тем, что между ними происходит. — Ну, слава Богу, хоть голый не приходишь, а то учёба совсем бы встала. Если ты так сильно хочешь помочь, то можешь помочь своей напарнице сажать цветы после уроков. Так тебя устраивает?

— Вполне, — произнёс он.

Мне с трудом, удалось сдержать довольную улыбку. В этот момент мне стало очень приятно.

— Предел мечтаний: с фриками цветочки сажать, — усмехнулась Оля, скрывая обиду.

— Это ты сейчас про меня сказала? — с удивлением я посмотрела на нее.

Как я понимаю, это она сказала обо мне. Первый раз слышу, что я фрик! Никогда бы не подумала, что меня ассоциируют с фриком!

— А про кого ещё! Как домашний питомец путаешься у него под ногами! — на весь класс заявила Ольга. — Неудачница.

Это был удар в спину! Такого от нее я не ожидала!

— Ты с собой не сравнивай, — тут же вступился Никита. — А лучше, попробуй помолчать, умнее будешь казаться.

Интересно, что изменилось со вчерашнего вечера, почему он так жесток к девушке, с которой у них вроде бы «все серьезно»? Может быть, он не такой благородный, каким хочет казаться мне? Или я замечала раньше только то, что мне нравилось в нем?

— Так, — повысила интонацию Ирина Борисовна. — Это вам не базар, а урок. На перемене разбирайтесь! Приступим к уроку.

Она снова открыла учебник.

— Не обращай внимания на нее, — шепотом обратился ко мне Никита.

— Вчера так миловались, а сегодня уже как кошка с собакой, — так же шепотом заметила я. — Что произошло?

— Все нормально, забей, — отмахнулся он.

Дальше приставать с расспросами я не стала. Очевидно было, что, благодаря Никите, я оказалась в списке врагов Ольки.

В течение дня я пару раз видела плачущую Олю в окружении одноклассниц. Они стояли вокруг нее с сочувствующими лицами. Мои чувства к происходящему были смешанными. С одной стороны, она меня оскорбила при всех, но с другой, мне было ее жаль. Что-то произошло у них, с чем она не может справиться.

После шестого урока нам вручили ящики с рассадой, ведро и тяпку.

— Ты хоть раз сажал цветы? — поинтересовалась я у него, как только он принес полное ведро воды.

— Да я специалист по садоводству, — сыронизировал он.

Судя по всему, происходящее его забавляло.

— Ладно, признаюсь, ступила! — улыбнулась я.

— Давай, я буду ямки делать, а ты сажай, — предложил он, беря в руки тяпку. Сосредоточился и принялся за работу.

— Хорошо, — я наблюдала за ним.

— А-а-а, я не могу, Никита-садовник, — к нам подошла сестра Никиты, изящная блондинка с чуть вьющимися локонами, ростом чуть выше меня. Вместе с ней подошла и ее одноклассница. — Ань, сфоткай меня на фоне работающего брата!

Вероника протянула подруге телефон.

— Ну-ка, улыбнись! — попросила она брата, продолжая дурачиться.

— Ника, отвали! — возмутился он. — Иди, куда шла, а то сама тут цветы будешь сажать!

— Нет-нет. Ты накосячил, ты и сажай! И не забудь, это цветочки, сажать надо зеленым вверх, корнями вниз, — потешалась она. Я смотрела на них, не сдерживая улыбку.

— Не умничай! Ты хоть поняла, что сама сказала? — пробубнил он.

— Ха, ха, ха. Вот умора то! Сейчас тебя запечатлею на память, будь умницей, улыбнись! Так, сейчас вылетит птичка! — Вероника непринужденно и весело фотографировала брата, тот начинал злиться.

— Иди отсюда! — угрожающе, но с улыбкой произнес он.

— Ладно, ладно, — улыбалась девочка. — Но, знай, теперь у меня на тебя есть компромат!

— Испугала, — покачал головой Никита. Девочки стали отдаляться от нас, весело болтая о чем-то.

Выходящих из школы учеников становилось меньше, а вскоре входные двери и вовсе перестали открываться.

— Ольга меня возненавидела! — произнесла я в надежде поддержать разговор.

— Много она себе надумала лишнего, — отозвался он.

— Так что у вас произошло? Она весь день рыдает.

— Я же говорю, накрутила.

— Вчера у вас были обнимашки, а сегодня она рыдает.

— Ален, — нахмурился Никита. — Все сложно с ней, ты на самом деле хочешь знать об этом?

— Мне нужно знать, почему меня в ваши идеальные отношения приписали.

— Она стала мне указывать, с кем мне дружить, что мне делать и прочее в этом духе. Мне это не нравится. Вот мы и решили расстаться. Ты тут совершенно не причем.

— Всего за один вечер?

— И такое бывает, — коротко ответил он.

— Понятно, — пожала я плечами. — А найти компромисс? Вроде как у вас там серьезно.

— Кто тебе сказал, что у нас там серьезно? — удивился Никита. — То, что она бегает и рассказывает, что у нас был секс — не показатель серьезности. Ее это не украшает, а, наоборот, показывает, какая она глупая.

— Ты так спокойно говоришь про секс, а ведь это таинство между парой, — я даже слегка смутилась.

— Ты знаешь, таинство… Но не тогда, когда каждый второй житель этого села знает чуть ли не во всех подробностях, что у нас было. Даже мои родители об этом знают! Между прочим, ты единственная, с кем я обсуждаю эту тему, и то, только сейчас, когда наш секс с ней уже стал народным достоянием. Так что у нас не таинство, а бурный инфоповод.

— Да уж, и правда странно. Так, значит, все?

— Значит, все, — пожал он плечами.

— И тебя не останавливает, что она тебе доверилась, отдав самое дорогое, что у нее было?

— Самое дороге, что есть у человека — это душа и жизнь, — поправил он.

— А для девушки еще и невинность.

— Алена, — вздохнул он. — Невинность в наше время для девушки перестала иметь такую важность. У нас было обоюдное согласие. И вообще, как-то странно с тобой это обсуждать. И зачем об этом разглагольствовать, если даже ты знаешь про наш с ней секс!

— А почему «даже я»? — мне стало как-то немного обидно. — Что со мной не так? Я, между прочим, самая последняя это узнала.

— Извини, не хотел тебя обидеть, просто ты такая правильная.

— Это я правильная? — воскликнула я в негодовании. — Неужели я создаю впечатление правильного человека? Я почти каждый понедельник на линейке стою. И не потому, что нарушаю дресс-код… — на что друг не смог сдержать улыбку.– Да в моём личном деле столько объяснительных, со всей школы столько не наберешь!

— Нет, Алена, — покачал он головой. — Тебя бы не поставили старостой, будь ты хоть чуточку неудобной. Просто на тебе наглядно используют карательную систему школы. Поверь, ты одна из лучших учеников. Ты входишь в десятку лучших характеристик школы.

— Откуда такие познания? — поинтересовалась я.

— Забыла? Я племянник нашей директрисы. Я в теме всего, что в администрации школы происходит, — усмехнулся Никита.

— Теперь, всё намного понятней, — я оторвалась от посадки цветов и посмотрела на него. — Так мог бы рассказать про ваш роман, я бы тебя не отрывала своими дурацкими прогулками от твоей девушки.

— Поверь, если было бы что-то стоящее или серьезное, ты бы узнала об этом первая.

— Получается, ты использовал ее?

— Получается так, — пожал плечами Никита. — Я тебе обещал помочь с физикой, можно сделать ее на площадке. Как только закончим каторжными работами заниматься.

— Солнце еще высоко… — протянула я.

— Так ничего страшного, вечер длинный, — подмигнул он.

После посадки цветов мы ушли на площадку, чтобы позаниматься физикой.

— Так, почему вы решили сюда переехать? — поинтересовалась я, переписывая лабораторную работу, которую мы только что вместе решили.

— Наши родители решили, что меня срочно нужно спасать от ненужных решений и ошибок.

— И как, спасли?

— Здесь я связался с плохой компанией в твоем лице, — улыбнулся он и иронично продолжил: — И теперь топчусь по клумбам тетки и лишаю невинности местных девочек.

— Будете переезжать на луну? — прищурилась я, сдерживая улыбку.

— Нет. Им какой-то психолог посоветовал оставить меня на время одного, чтобы я пожил самостоятельной жизнью. Все лето буду тут жить один. Они считают, что я бунтую против них.

— А ты не выглядишь проблемным подростком, — пожала я плечами.

— Меня устраивает, что они не лезут в мою жизнь. Пускай считают себя заботящимися о нас родителями.

— А это не так?

— Нет. Все детство мы с сестрой были предоставлены сами себе, а сейчас вдруг они решили, что надо нас спасать.

Вот оно как… Так со стороны они выглядели вполне счастливыми. Наверное, в каждой семье есть свои скелеты в шкафу.

— А ты? — Никита внимательно посмотрел на меня. — Мы никогда не говорили про тебя.

— А я давно уже здесь, целую вечность, — пожала я плечами. — У меня вообще очень скучная жизнь. Наше село — это место, где ничего не происходит, и народ живет одними сплетнями.

— Я заметил, — усмехнулся он.

Издалека послышался треск мотоцикла. Минуту спустя к нам подкатил Максим.

— Привет! — поздоровался он, заглушив мотор. — Что-то я вас часто вдвоем вижу. Аленка, не верь всему, что он говорит.

Улыбнувшись в ответ, я ничего ему не ответила, углубившись в лабораторную работу.

— Ты появляешься всегда не вовремя, — недовольно возмутился Никита.

— Уже шесть, мы договорились, что к шести соберемся. Сейчас наши все подъедут. Опаньки! — Макс впился хищным взглядом в мою тетрадь. — Дайте скорей листок! Тоже сделаю лабораторную на отлично!

Никита протянул ему двойной листок и ручку, Максим присел рядом со мной, поворочался, устраиваясь поудобнее.

— Своими мозгами надо думать, — буркнула я.

— Это говорит мне тот человек, который в последнее время списывает у Никиты! — тут же нашел, что сказать Макс.

— Не умничай, — с улыбкой толкнула я его в бок.

Когда мы закончили переписывать, на площадке было много парней всех возрастов. Они уже делились на две команды.

— Ребят, давайте к нам, — позвал Никита.

— Ладно, пойду я домой, — убрав тетрадь в рюкзак, вставила я.

— Пойдем, — позвал Макс. — Посидишь в воротах, а то никто не хочет вратарем быть.

Я потупила взгляд, покачав отрицательно головой.

— Нам одного человека не хватает, не обламывай. Обещаю, будет весело! — присоединился Никита, услышав наш диалог.

— Ты же ему не откажешь? — спросил Макс.

— Тебе не откажу, — улыбнулась я другу и направилась на поле. — Пойду только ради тебя!

Меня поставили на ворота. Я очень сомневалась в разумности этого решения, так как была уверена, что отбить мяч смогу только по чистой случайности, но ребята просто ни разу не пустили противника на свою часть поля. Максим всегда хорошо играл в футбол, а в дуэте с Никитой они могли бы утереть нос любой мировой звезде. Своим соперникам они не оставили даже шанса на победу.

После игры мы всей компанией еще долго сидели на площадке и болтали о всякой ерунде. Одержав победу, Никита был в приподнятом настроении, шутил и рассказывал какие-то байки. Я тихонько сидела рядом и смеялась. Внутри чувствовалось приятное умиротворение.

Глава 5

Прошло несколько недель. Страсти вокруг романа Никиты и Ольги стихли. Оля начала встречаться с парнем из одиннадцатого класса, и оба остались довольны этим положением. Но что-то мне подсказывало, что она ни на секунду не переставала думать о Никите. А его, по моим наблюдениям, это вообще не волновало. К тому же, если верить средствам массовой информации в лице скучающих школьниц, то он переспал почти со всеми девчонками из одиннадцатого класса. Нет, он не перестал общаться с Ольгой, но их общение было таким холодным, что мне было ее даже жаль.

В класс я зашла за пять минут до звонка, в нем царила тишина, и это, несмотря на то, что почти все были на своих местах. Одноклассники сидели понурыми и растерянными. Однозначно, я что-то пропустила. Никита уже сидел за партой, уткнувшись в телефон.

— Привет. Что случилось? Кто умер? Все с траурными моськами сидят, — пошутила я шепотом, чтобы не нарушать тишину.

— Олька, — произнес Никита, не отрываясь от телефона.

— То есть? — не поняла я, уставившись на него.

— Она умерла, — пояснил он шепотом.

Эти слова повисли в воздухе. Моя шутка про траурные лица, оказалась неуместной… Я же ее вчера видела, она не выглядела умирающей.

— От чего? — единственное, что я смогла из себя выдавить.

— Никто не знает, засыпала здоровой, а утром уже не проснулась. — Никита, наконец, отложил телефон, и посмотрел на меня. Он казался растерянным.

— Это несправедливо, — прошептала я в ужасе. От чего же она умерла? В голове не укладывалось, что ее больше нет.

Уроки в классе отменили до похорон. Мы не были готовы потерять одного из нас, тем более в таком возрасте. Но жизнь продолжалась. Хоронили ее через два дня, в день похорон мы всем классом пошли проститься с ней и проводить в последний путь. Конечно же, нужно отдать дань покойной, но от мысли, что я увижу ее мертвую, меня кидало в дрожь. Ещё с детства я боялась подходить к открытым гробам. Родители Ольги разрешили подходить к ней по одному, это пугало меня не меньше. Я до последнего пропускала одноклассников, пока не осталась последней.

— Давай, я тебя буду ждать на улице, — вышла Маша из комнаты, где стоял гроб.

Перед комнатой, я еще сомневалась, но взяв себя в руки, зашла с мыслью, что положу гвоздику и сразу же уйду. Я подошла к гробу и посмотрела на Ольгу. Несчастная. Совсем не похожа на мертвую, казалось, она просто спит. Но она не дышала. Я протянула руку, чтобы положить цветок к остальным. В этот момент я почувствовала крепкое и холодное сжатие на своей руке. Опустив взгляд на руку, я увидела, что Ольга схватила меня чуть выше запястья. Воздух вокруг нас словно потемнел. Моё тело стало ватным, а ноги подкосились от нахлынувшей вдруг слабости. Рухнуть на пол мне не давала её мёртвая хватка.

— Они тебя видят, — раздался её неестественный шепот.

Я машинально посмотрела на Олю, её зрачки были противоестественно увеличены, они занимали практически весь глаз. Она что-то ещё бормотала, но уже совершенно неразборчиво. Я почувствовала новое прикосновение к своим плечам и уже не смогла сдержать накрывшего меня ужаса, отпрянула и закричала.

Спустя несколько секунд все, кто находился в доме, собрались вокруг меня. Я посмотрела на Олю: она лежала в своем гробу как ни в чем не бывало. Меня вывели на улицу. Только там я сообразила, кто взял меня за плечи. Это оказался Никита. От шока я отходила еще долго, меня бил озноб, и я с трудом понимала, что вокруг происходит.

Кто-то из взрослых вынес мне стакан воды и таблетку успокоительного. Мы с Никитой вышли со двора, сели на бревна вдали от людей. Успокоительное подействовало не скоро. Меня била дрожь, когда выносили ее гроб из дома, когда люди медленно двинулись в сторону кладбища. Когда вокруг ее дома совсем не осталось людей, я не смогла совладать со своим страхом и расплакалась. Никита сидел рядом и всё это время обнимал меня за плечи.

— Так стыдно, — прошептала я, нарушив этим наше молчание.

— Не думай об этом, — чуть слышно ответил он.

— Меня дома убьют, — наконец пришло понимание о масштабности этого происшествия.

В этот момент к нам подъехала машина Людмилы Викторовны.

— Хватит уже тут сидеть, горемыки, — произнесла она. — Давай по домам развезу.

Никита встал с бревен, потянув меня за собой. В машине мы ехали молча. Первым по маршруту был мой дом. Как только машина остановилась, я выскользнула из нее, поблагодарив за помощь.

Как я и думала, дома меня ждал грандиозный скандал. Новости разлетаются быстро по нашему селу. Я выслушала целую лекцию о том, что я истеричка и позорю семью… Решив не ругаться с мачехой, я молча выслушала ее новые претензии, и отправилась к себе в комнату. Рука в том месте, где сжала ее Оля, безумно болела. Я приподняла рукав и увидела синяк причудливой формы с кровоподтёками. Меня снова погрузило в шок. Значит, мне не померещилось. Это реальность. Без сил я рухнула на кровать и, понимая, что скоро в доме станет темно, тут же включила бра. В комнату вошел папа.

— Милая, — сел он на край кровати, рядом со мной. — Как ты себя чувствуешь?

— Папочка, — почти шепотом произнесла я. — Все хорошо.

— Доченька, — папа гладил мою голову, от его теплого прикосновения становилось легче. — Я рядом с тобой. И поддержу тебя в любую минуту. Не замыкайся в себе, пожалуйста.

— Хорошо, — согласилась я.

— Тебе снятся кошмары, а ты об этом не говоришь, — начал неуверенно он. — Теперь нервный срыв на похоронах. Что происходит, доченька?

— Я не знаю, — призналась я, не став юлить.

— Может, стоит записаться к психиатру? — выдал он, проговорив это на одном дыхании. — Нам советовали органы опеки, если у тебя возникнут проблемы.

— Не надо, — холодно отказалась я. Они думают, что у меня не всё в порядке с головой! — У меня все нормально.

— Не обижайся, зайчик. Мы просто очень переживаем за тебя.

— У меня. Всё. Хорошо. — чуть громче, с недовольством сказала я.

— Ладно, я не настаиваю. Мама тебя записала к гинекологу.

— Зачем? — в ужасе я уставилась на него. — И она мне не мама!

— Мальчик, с которым ты дружишь, — начал он оправдываться. — О нем ходят разные слухи.

— И что?

— Она переживает за тебя.

— Что я залечу? — кисло я усмехнулась этой идее. — Я не пойду к гинекологу! Я не такая, какой она меня хочет видеть. Это ее сложности, и ей надо к психиатру, а не мне!

Я демонстративно отвернулась от него к стенке.

— Ну, ладно, не буду мешать, — папа встал с кровати. — Спокойной ночи, Аленка! Не обижайся.

Я предпочла ничего ему не отвечать. Сжавшись калачиком, я уставилась в одну точку. Если сейчас засну, то снова попаду в тот сон. А туда я не хочу — в нём мне страшно и больно.

Не знаю, сколько времени прошло, но к реальности меня вернул мобильный телефон. Даже не взглянув, кто звонил, я отклонила вызов. На часах было уже около часа ночи, и мне, несмотря ни на что, завтра нужно было уже идти в школу. Не раздеваясь, я накрылась покрывалом, надеясь, что смогу и в эту ночь победить сонливость. Снова зазвонил телефон.

— Да, — я хрипло произнесла в трубку.

— Алена, как ты? — из телефона раздался голос Никиты.

— Все хорошо, — безразлично произнесла я. — Сам как?

— Я не знаю, — тихо произнес он. В трубке воцарилось молчание, я даже подумала, что нас разъединили. Однако, взглянув на дисплей, поняла, что разговор продолжается.

Наконец, Никита нарушил молчание.

— Звучит странно, — его голос звучал напряженно, — но Ольга сейчас висит у меня за окном.

— В каком смысле, висит? — не поверила я своим ушам. Даже почувствовала какую-то обиду. — Неудачная шутка. Не ожидала от тебя такого.

— Ален, я не прикалываюсь, — серьезно произнес он. — Ольга реально висит в воздухе перед моим окном. Вообще не понимаю, что происходит!

— Это стремно! — чуть слышно прошептала я, поежившись. Представив, что она может появиться и у меня за окном, сразу же задернула шторы и залезла под одеяло.

— Она не была похожа на мертвую, — прошептала я в трубку, нарушив очередное затянувшееся молчание.

— Мне даже не страшно, — произнес отрешенно Никита. От его тона стало не по себе. — Я вообще ничего не чувствую, даже сожаления.

— Может, это из-за стресса, — я выдвинула своё предположение. — Ты ничего не употреблял?

— А ты? — холодно спросил он, явно намекая на мою истерику перед гробом.

— А я просто сошла с ума, и меня хотят записать к врачу. Ты даже не представляешь, что произошло, — взволновано ответила я.

— Представляю, — вдруг произнес Никита. — Давай завтра об этом поговорим? С глазу на глаз. По телефону такие вещи не обсуждаются.

— Давай, — согласилась я. — До утра так долго ждать. Страшно.

— Хочешь, я к тебе приеду? — предложил он.

— А вдруг это опасно, пока она там? Ты фильмы ужасов ни разу не смотрел, что ли?

— Трусиха, — было слышно, что он улыбается. — Ладно, давай тогда до завтра.

— Пока, — я нажала отбой, не решаясь выглянуть из-под одеяла. Я лежала, стараясь даже не шевелиться, прислушивалась к тишине.

Что вообще происходит? Почему я вижу такие вещи? Перед глазами всплыла картинка спящей Ольги в гробу. А если она не умерла?! А вдруг это чья-то злая шутка?! Может, в селе появились сатанисты, и это их проделки? Но если бы появился кто-то странный, то мы бы все уже наверняка об этом знали. Кроме семьи Никиты сюда никто не переезжал…

Мне очень хочется ему верить. Судя по нашему телефонному разговору, он растерян не меньше моего. Завтра надо обязательно поговорить с ним. А если на самом деле Никита имеет отношение ко всему этому?.. Ведь после его приезда появилась расчленённая собака, и Оля была его единственной девушкой. Да и фиг с этим! Никита позвонил сейчас мне, а не кому-то еще, он пришел ко мне на помощь у гроба, и от него ничего плохого не было в мой адрес. С этими мыслями я проворочалась остаток ночи, волнение и страх не дали мне уснуть. Под утро получилось подремать, и то, только тогда, когда я услышала, как мачеха собирается на работу. От этого шума стало спокойней. Буквально через час в комнату вошел папа, чтобы разбудить меня. Как можно быстрей я собралась в школу и так же поспешно выскользнула из дома.

Не успела я зайти в школу, как меня перехватил Никита и практически насильно потащил в кабинет, который находился в самом дальнем углу, среди начальных классов. Сегодня первых уроков в нем не проходило. Как только мы вошли, он отпустил меня и отошел. Лицо его было уставшим, впрочем, как и у меня.

— Привет, — попыталась улыбнуться я, прислонившись к краю парты.

Между нами повисло молчание. Я не знала, как начать разговор о вчерашнем случае и просто ждала, что он скажет. Он подошел вплотную ко мне и взял за руку. От такого близкого расстояния между нами у меня перехватило дыхание. Он бережно закатал мне рукав моей рубашки, оголив синяк.

— Я видел, как она схватила тебя за руку, — произнес он, посмотрев мне в глаза. В моей голове смешались все мысли. Я позабыла об Ольге, о синяке, и вообще о теме разговора. Воздуха катастрофически перестало хватать. Очень хотелось, чтобы он сделал первый шаг и поцеловал меня. Я подняла на него взгляд, он склонился надо мной, мягко, но слегка взволнованно смотрел в упор. Но в один момент он просто отошел от меня, отвернувшись к доске.

Вот дура, о чем я только думаю? Сейчас не время.

— Я слышал, она тебе что-то прошептала, — продолжил он, не поворачиваясь ко мне.

— «Они видят тебя», — повторила я ее фразу, которая засела в голову.

Никита повернулся ко мне, глубоко вздохнул и начал свой рассказ. Он говорил монотонно и негромко, глядя чуть в сторону, и от этого его слова звучали еще более жутко.

— Вчера, после полуночи, уже собираясь ложиться спать, я уловил еле различимый шепот и стал искать источник шума. Подошел к окну и увидел ее. Ольга что-то нашептывала. Самое странное, что я даже не испугался. Наоборот, во мне стал появляться какой-то гнев. Я все больше и больше злился на неё. И она поняла это. Минут пять мы стояли и смотрели друг на друга, только вместо меня, это она была напугана. Лицо ее выражало ужас. Тогда в комнату постучалась мама, и я отвернулся от окна, а когда повернулся, ее уже не было.

— Ты же был там, и всё видел, — прошептала неуверенно я. — Но даже ничего не спросил, и не подал вида.

— Это жесть, как ненормально! Я просто не поверил своим глазам, — признался он. — Начал продумывать все логические объяснения того, что увидел. Думал, что показалось…

— Я тоже так думала, — мотнула я головой. — Но этот синяк… Это какая-то неправильная реальность.

— А вдруг это какое-то послание. Уж слишком странная у нее вышла смерть. Не слишком она была похожа на мертвую. Ей же вскрытие делали. Говорят, что врачи не смогли выявить точную причину ее смерти, — рассуждал Никита. — Вскрытие показывает, что она мертва, а вчера она была живее всех живых…

— Вуду, — у меня от осознания ужаса происходящего мгновенно пересохло в горле.

— Что?!

Я поймала на себе его недоумевающий взгляд.

— Она пришла к тебе, потому что любила, а меня решила припугнуть, потому что я, вероятней всего из-за тебя, оказалась последней в списке ее врагов. В вуду что-то подобное происходит, вроде бы… — рассудила я.

— Нет, тут что-то посерьезней прикладной магии, — он отошел к окну, прислонившись к подоконнику, и стал что-то выводить на нем. — Что-то серьезней…

— Тогда что это может быть? — спросила я.

— Кто ж знает, — он продолжал выводить пальцем какой-то невидимый рисунок. А что если Никита на самом деле видит больше, чем остальные? Что если на самом деле существует потусторонний мир, который открывается не для взора каждого?

Прозвенел звонок на урок, я начала собираться, но Никита будто не слышал его.

— Что ты там видишь? — я внимательно наблюдала за тем, как тот выводил невидимый рисунок.

— Ничего, — он убрал руку с подоконника и повернулся ко мне.

— В комнату пускали только по одному, почему ты оказался рядом? Ты ведь ходил к ней один из первых? — поинтересовалась я.

— Что-то происходило странное, когда ты была там, — нахмурился он и замолчал. Я вопросительно рассматривала его растерянное лицо. — Надо понять, что она хотела тебе донести. В этом ключ. Вдруг ты в опасности?

— Я смотрела фильм, где девка убила себя, чтобы отомстить своим одноклассникам за унижения, — посмотрела я на него. — Из-за чего вы расстались? Почему вдруг я стала ее врагом? Может, она совершила какой-то ритуал, чтобы отомстить? Какая причина вашего расставания?

— Тебе честно сказать? — он внимательно смотрел на меня.

— Давай, руби правду-матку!

— Ты была в списках ее врагов, потому что она поставила ультиматум передо мной: или наша с тобой дружба, или отношения с ней.

— И ты выбрал меня? — прищурилась я, в недоумении посмотрев на него.

— Таких девушек как она, у меня будет много, а хороших друзей, как ты, найти непросто, — пояснил он.

Я в гребанной френдзоне! Но уж лучше пускай будет так, чем остаться у разбитого корыта со своими чувствами, которые ему не нужны.

— Ну, и к тому же, терпеть не могу, когда мне пытаются навязывать свои условия. — дополнил он.

— Понятно, — поджала я губы. — Вопросов меньше от этого не стало. Надо немного понаблюдать. Может, это разовое событие. А я поищу информацию про вуду. Мстит она нам.

— Надеюсь на это, — Никита подошел к своему рюкзаку и набросил лямку на плечо. — Пойдем на урок, а то тебе объяснительную писать придется за опоздание.

— Я бы уж лучше прогуляла, — вялым движением я стянула свой рюкзак с парты и поплелась за ним. — Я сама себе вчера поставила клеймо «чокнутого фрика».

— Будь, пожалуйста, аккуратней, — попросил Никита. Я вопросительно посмотрела на него, не понимая, к чему он мне это сказал. Заметив мое замешательство, он пояснил: — Даже Вуду может серьезно навредить.

— Ты переживаешь за меня? –удивилась я. — Это мило.

— Кто еще тебя будет опекать, как не я? — слегка улыбнулся он, обняв меня за плечи. — Пойдем гранит науки грызть.

После разговора с ним все ночные страхи ушли, на душе стало спокойно.

Мы вошли в класс. Натальи Михайловны ещё не было, я вздохнула с облегчением, объяснительную писать не придется.

— Алёнка, вернись в шоколадку, — раздался голос Антона на весь класс, как только я зашла вслед за Никитой. — А лучше сразу в психушку.

Весь класс разразился хохотом. Антон тоже усмехнулся, выверенным жестом поправляя челку.

— Очень остроумно, — язвительно ответила я.

К счастью, вслед за нами зашла учитель, и всё веселье тут же стихло. Но я все равно заметила странные взгляды, которые бросали на меня одноклассники. Что ж, остается только терпеть в надежде, что в конце концов все забудется.

Глава 6

Со смерти Ольги прошло уже девять дней, но с каждым новым днем все больше ходило слухов о том, какая я ненормальная. О моих психических отклонениях не говорил только ленивый. Ольга больше нас не тревожила, и я даже начала верить, что все это могло мне померещиться, и возможно, у меня на самом деле что-то не так с головой. Тем более, с Никитой мы больше не обсуждали эту тему. А еще мы стали общаться намного реже. Другие же продолжали жить дальше, тайно радуясь, что это произошло ни с кем-то из них.

Погруженная в душевные страдания от такой неприятной славы, я шла на первый урок, как вдруг из-за угла выскочил Антон! Он схватил меня, как тряпичную куклу, и прижал к стене. Его лицо было похоже на лицо безумного.

— Ты, дура тупая, совсем рехнулась?! — с ненавистью прошипел он. — Думаешь, переодевшись в Ольгу, ты меня испугаешь?! Не на того напала, идиотка!

— Ты о чем? — растерялась я.

Мало того, что тот буквально вжал меня в стену, он еще и с силой сжимал мои плечи.

— Не прикидывайся, что ничего не понимаешь! — шипел все еще Антон. — Я знаю, что это была ты! Больная!

В его глазах было презрение и… страх?

— Предупреждаю, еще раз тебя увижу рядом с моим домом, убью!!!

Я не понимала, за что он мне угрожает.

— Ты меня поняла?! — Антон тряхнул меня что есть силы, шмякнув спиной о стену. Удар был настолько сильным, что от боли я начала задыхаться. А он повторял вновь и вновь: — Ты поняла меня?! Поняла?!

— Это тебе лечиться надо, псих, — выдавила я, наконец, в ответ.

— Что ты сказала? — прижал он меня к стенке еще сильней.

В этот момент словно из ниоткуда появился Никита и оттолкнул от меня Антона.

— Ты что делаешь?! — И еще раз толкнул его со всей силы. Антон чуть не упал, но все-таки удержался на ногах.

— Скажи своей ненормальной подруге, если она еще раз подобное вытворит, то церемониться с ней я не буду! Догоню и сразу голову оторву! — Антон попятился к классу.

Никита мельком посмотрел на меня. Я качнула головой, показывая, что не знаю, о чем речь. Никита в мгновенье оказался возле Антона. Взяв его за грудки, он затолкал парня в соседний класс. Я рванулась следом за ними.

— Теперь спокойно и по порядку, — скрестив руки на груди, мой спаситель встал у входа.

— Вчера вечером эта идиотка переоделась в Ольгу и стояла за моим окном! — возмущенно начал рассказывать Антон.

Мы с Никитой переглянулись. Значит, она продолжает появляться! И ее список расширяется!

— Допустим, что мы вчера весь вечер были вместе и точно не возле твоего дома. У нас были дела поважнее, чем костюмированную вечеринку для тебя устраивать, — произнес Никита.

Я с недоумением уставилась на него. Что-то не припомню такого. Он незаметно кивнул головой, показав, что сейчас лучше помолчать.

— Да ладно, неужели, и она тоже?! — обалдел Антон. — Зачем оно тебе нужно?!

Вот, значит, как? Интересно, чем же я хуже других девчонок?! Что во мне не так?! Поджав губы, я покачала головой, отведя взгляд от них.

— Неважно, — отмахнулся Никита. — Так ты уверен, что видел именно Алену?

— Ну, — задумался Антон. — Она была больше похожа на Ольгу. Но ее же похоронили, так что это не она. Своими же глазами видел, как ее закапывают.

— И ты решил, что раз это не Ольга, то однозначно Алена. Больше некому! — развел руками Никита. От концентрации сарказма в его голосе краска на стенах могла хлопьями осыпаться, наверное. — Никто здесь больше не живет.

— Не могу поверить, что ты с ней… — качал головой Антон.

Видимо, это было интересней призрака.

— И что с того? — с вызовом вмешалась я.

— Да ты стремная! — с отвращением разглядывал меня Антон. — Среди пацанов есть негласное правило с тобой не иметь никаких дел. Спроси у Макса, почему он с тобой общаться не захотел. Думаешь из-за Катьки?

Ничего себе правило!

— Она не стремная, — вмешался Никита. — И правила такого нет.

— Тебе просто об этом не говорил никто. Все думали, что ты не спутаешься с ней, — усмехнулся Антон.

— Ты, в следующий раз, выйди и поговори со мной, когда я окажусь возле твоего дома. — скрестила я руки на груди. — Можешь даже по физиономии проехать!

После этих слов я решительно направилась к выходу, но Никита задержал меня за руку. В недоумении я посмотрела на него.

— Именно так и поступлю, — отозвался Антон.

— Посмотрим, насколько ты крут, — продолжила я, не желая уступать ему.

— Пройдусь по тебе, что папаша твой не узнает.

Вероятно, он придерживался того же принципа — не уступить мне.

— Да ты только угрожать и можешь! — усмехнулась я, поджав губы. — Орел в курятнике. Иди, нарвись на кого-нибудь другого, кто тебе с легкостью физиономию намылит.

— Заканчивайте, — снова вмешался Никита. — Не время собачиться. Предположи, что это и была Ольга! Почему она к тебе пришла?

— Мне откуда знать, — пожал плечами Антон. — Своими глазами видел, как заколачивают ее гроб и закапывают. А призраков не существует.

На последние слова Никита только пожал плечами.

— Зачем с ним демагогию разводить? — обратилась я к Никите. — Пускай идет с миром навстречу неизведанному!

— Так нельзя, — покачал он головой. — Нам нужно понять, что нас связывает.

— Вы о чем? — удивился Антон.

— Связывает нас то, что мы все одноклассники, — сразу же нашла я связь.

— Вы оба чокнутые! — с презрением сказал Антон.

Прозвенел звонок на урок, вернув нас к реальности. Антон бросил на нас последний презрительный взгляд и вышел из класса.

— Не убегай сразу домой после уроков, — произнес Никита. — Я читал о вуду. То, что происходит — не магия.

— А массовое помешательство, — покачала я головой. — Пойдем на урок.

— Пойдем, — открыл он дверь, пропуская меня в коридор.

— Зря ты заступился за меня перед ним. Теперь станешь для всех таким же фриком, как и я.

— Мне плевать, что подумает Антон. Этот парень перегнул палку. Почему ты позволяешь с собой так обращаться?

— Не могу дать отпор. Забыл, я же фрик, — пожала я грустно плечами.

— Это неправильно.

Мы зашли с ним в класс.

Я метнула взгляд на Антона, который рассказывал что-то Маше, а она с удивлением рассматривала меня. Буквально следом за нами вошла в класс Наталья Михайловна и с порога объявила, что мы пишем сегодня контрольную.

Разговоров о нашей потасовке в коридоре не было. Значит, Антон не стал распространяться о нашем разговоре. Интересно, почему? С Никитой мы тоже практически не общались. Он, наверное, забыл, что предлагал остаться после уроков. Но на всякий случай, я решила позаниматься в музыкальном классе. Захочет — найдет меня здесь, бегать за ним не буду.

Я села за фортепиано и открыла страницу нужного мне этюда, но сконцентрироваться на нем так и не смогла. Игра на фортепиано давно не помогала мне отвлечься.

— Кнопка, — в класс зашел Никита в приподнятом настроении. — Неужели, ты не убежала сразу домой? Так и знал, что ты не проигнорируешь нашу свиданку.

— У нас свиданка? — улыбнулась я удивленно.

— Деловая встреча, — поправился он. — Хорошо играешь?

— Сейчас, думаю, не в форме, — честно призналась я.

— Я же сказала, что они здесь, — в класс вошли улыбающаяся Маша и Антон. — Лучшего места для уединения в школе нет. Мы же вам не помешали?

— Ну… — задумался Никита.

— Ладно, лучше пойду домой, — я встала из-за фортепиано и пошла к выходу.

Лишний раз общаться с Антоном мне не хотелось, но Никита снова взял меня за руку.

— Короче, — Антон решил перейти сразу к делу. — Как ты думаешь, что это может быть?

Его слова были обращены к Никите. Неужели все-таки поверил в наш бред?

— Мы же чокнутые, — напомнил его слова Никита.

— Ну, получается, я тоже, — пожал плечами Антон. — А вдруг вчера приходила Оля? Это безумие.

— Она тебя выбрала, — произнесла я. — И ты будешь следующим.

— Следующим в чем? — испугался Антон.

— Она шутит, — прояснил Никита.

Антон недовольно посмотрел на меня, я, мстительно ухмыляясь, развела руками.

— Она и ко мне приходила, но со мной ничего не случилось, — начал Никита, раньше, чем Антон придумал ответную подколку. — Девять дней прошло после ее появления. Думал, что больше и не появится. Подумай, почему она к тебе приходила? Должна быть какая-нибудь причина.

— Не знаю, — признался парень.

В класс вошла Римма Максимовна. Она была растеряна, на ее лице было заметно смущение. Из всех учителей она была самой строгой и беспристрастной, но мне нравилось наблюдать за ней на уроках. У Риммы Максимовны была необычная улыбка, ну, уж очень похожая на улыбку Джоконды. Поговаривали, что она не может иметь детей, а ей было уже тридцать пять. В глубине души я ей очень сочувствовала.

— Я услышала странный разговор, — начала она, заметив, что с ее приходом в кабинете воцарилось молчание.

Все напряглись и молча сверлили ее глазами.

— По поводу Оли Фиалкиной, — пояснила она, поняв, что никто из нас не поддержит эту тему.

Я взглянула на Никиту. Он задумчиво покусывал нижнюю губу, его лицо было серьезным и сосредоточенным. Интересно, о чем он сейчас думает?

— Дело в том, что она вчера и ко мне приходила, –продолжила неуверенно учительница. — Просила впустить ее в дом. Сначала я подумала, что кто-то меня разыгрывает, и стала вглядываться в нее. Передо мной стояла настоящая Оля. Самое странное… и страшное, ее глаза были почти полностью черными. Чем больше я слушала её, чем больше пыталась разглядеть, тем меньше осознавала свои действия. Я словно в туман провалилась, а тело действовало само собой, я его не контролировала. Еще чуть-чуть, и я бы сама впустила ее в дом, но меня остановил муж. Он ее не увидел и задернул шторы. Ещё минут пять я стояла в ступоре перед задернутым окном. Лишь только разговоры мужа, шум от телевизора и звонящий телефон, вывели меня из коматозного состояния.

В классе воцарилась еще большая тишина, которую через какое-то время нарушил Никита.

— А почему ты ее не впустил? — спросил он у Антона.

— Слушал музыку в наушниках, — пожал плечами тот. — И к тому же я ее не рассматривал, просто разозлился на Алену и сам задернул шторы.

— Получается, нет никакой связи между нами, — сделал вывод Никита. — Уже неделю я не вылезаю из мифов о сверхъестественных существах, ничего подходящего нет.

— Может вампиры? — предположила я. — Раньше в книгах писали, что они не могут войти в жилище без разрешения хозяев, и они хорошие гипнотизеры.

— Не похоже, — покачал головой Никита. — Они всегда найдут способ попасть к тебе, и Оля не была похожа на вампира. Ничего подобного.

— Может, просто призрак, — пожала плечами Маша.

— Призрак бы стоял рядом с тобой, а не за окном, — тоже отклонил Никита.

— А может, мы просто сошли с ума, — озвучила я мысль, о которой каждый думал, но никто не осмеливался об этом сказать. — Что если, это обычный полет фантазии, и мозгу так легче справляться со стрессом?

— Все и сразу. Я что-то в этом сомневаюсь, — опровергла Маша. — Может, я никого не видела, но ребятам верю. Что-то вокруг происходит, и это факт. Это чувствуется в воздухе.

— Согласен с Машей, — поддержал ее Никита. — От этого факта никуда не деться. И чем раньше мы сообразим, что происходит, тем лучше.

— Моя хорошая знакомая увлекается магией, — вдруг произнесла Римма Максимовна. — Могу попросить у неё пару книг и посмотреть, может, там что-то подобное есть, и…

Договорить Римме Максимовне не пришлось, ее прервал шум разбитого стекла и чьи-то душераздирающие крики.

У меня внутри всё похолодело. Все остальные стояли как вкопанные.

Первым очнулся Никита. Он выскочил в коридор, Римма Максимовна бросилась за ним. Прямо напротив музыкального класса располагался класс первоклашек. Дверь в него была раскрыта, и меня обдало сильным порывом ветра. Никита и Римма Максимовна, переглянувшись, зашли внутрь, следом поспешили Антон и Маша. Я предпочла остаться в дверях.

Возле доски лежала без движения наша уборщица, тетя Шура, вокруг нее растекалась мыльная вода из опрокинутого ведра. Римма Максимовна склонилась к женщине, пощупала пульс и начала делать искусственное дыхание. Никита, тем временем, звонил по телефону, а Маша, прижавшись к Антону, с ужасом смотрела на происходящее, пряча лицо у него на груди.

Бросив трубку, Никита принялся помогать Римме Максимовне. Антон стоял рядом в растерянности, пытаясь успокоить Машу. Я вошла в класс и встала возле двери, прижавшись спиной к стене. Появилось ощущение беды и леденящего душу ужаса.

Минут через сорок школа снова наполнилась шумом и движением. Только вместо учеников ходили медики и полиция. Я так и не решилась пройти дальше в класс и не видела тела. Мы с Машей устроились в коридоре возле входной двери. Этот ледяной ужас пронизывал каждую клеточку тела… Сорок долгих минут… Наполненных холодом и ужасом.

Первой приехала Людмила Викторовна и увела к себе Римму Максимовну, следом — наша завуч с мужем. Вокруг школы стали собираться зеваки, а уж потом приехала скорая, за ней полиция. Врачи только развели руками и предположили, что оторвался тромб. Полиция после их вердикта тоже надолго не задержалась.

Спустя какое-то время Людмила Викторовна отпустила нас по домам, но только в сопровождении родителей. За мной пришел папа, он выглядел обеспокоенным, но вопросов не задавал. Оно и к лучшему — в том состоянии я вряд ли смогла бы ему что-то связно объяснить.

Глава 7

После случая с тетей Шурой в школе на пару дней отменили уроки.

В преддверии двух дней одиночества я думала, чем себя занять так, чтобы не вспоминать тот душераздирающий крик. В первый день мачеха заставила меня сажать на огороде кукурузу. Сказала, что огород ждать не будет, и «день год кормит». Происходящие события ее вообще не волновали, она вела себя, как ни в чем не бывало. Утром мне было указано, куда сажать кукурузу, как убираться в доме и что готовить на обед. Как «хорошая девочка», я проводила ее на работу и вежливо пожелала удачного дня.

На завтрак я пожарила сырники с вареньем и налила горячий кофе с молоком. Это был первый раз за долгое время, когда ко мне пришел аппетит, мне хотелось простого уюта. Ближе к обеду пришел папа, который сразу после еды ушел в гараж. Я решила сначала сделать уроки, а потом уже зависнуть в огороде.

В итоге, в огород я вышла лишь к первым сумеркам. Несколько первых рядков кукурузы были посажены успешно, но потом мне послышался странный звук. Подняв глаза, я онемела от ужаса. Передо мной стояли Оля, тетя Шура и еще пару жителей села. Они что-то нашептывали, а вместо глаз у них была пустота. Мои руки задрожали, и чаша с семенами выпала из них.

Призраки плавно двинулись в мою сторону. Я попятилась назад, но, как назло, споткнулась о тяпку и упала в грядку, сломав при этом теплицу с помидорами. Какая ирония… Их шепот становился громче и звучал словно отовсюду. Меня пробила дрожь, парализуя всё тело. Вокруг стало жутко холодно. Они приближались, и до меня оставалось несколько шагов. Наверное, сработал инстинкт самосохранения: непонятно откуда, я нашла в себе силы вскочить с земли и ринуться в дом. Трясясь от страха, я захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Сердце колотилось как безумное, не чувствовались кончики пальцев.

— Аленка, это ты? — донесся спокойный голос папы из гостиной.

— Да, — я пыталась совладать со своим страхом, но тело колотило.

Я забежала в свою комнату и схватила телефон, набрав номер Никиты. Он был вне зоны действия. В сердцах я швырнула телефон на стол, а сама легла на кровать, уткнувшись в подушку. Я боялась пошевелиться и старалась не глядеть в сторону окна. Однако, больше ничего странного не происходило, и постепенно страх начал проходить.

— Просила же тебя сделать совсем немного! — в комнату влетела мачеха. К этому моменту я уже не могла понять, что со мной произошло. И было ли это реальностью. — Мало того, что ты не смогла сделать элементарное, так еще и теплицу сломала! Ты мне назло что ли?!

Её лицо покраснело от злости.

— Ничего из тебя не выйдет толкового и закончишь как твоя мамаша, пьяная под забором.

— Извини, — тихо прошептала я, не желая ругаться с ней.

— Извини?! — с иронией переспросила она. — Ты мне теплицу сломала!!! Делай что хочешь, но завтра чтобы все было сделано!

— Хорошо.

— Я тебя предупредила, — угрожающе прошипела она и вышла из комнаты, хлопнув дверью.

После ее скандала чувство панического страха прошло совсем, и я смогла встать, зашторить окна и включить в комнате все источники света.

Следующий день мы с папой провели в огороде. Рядом с ним у меня было ощущение безопасности. Он поправлял теплицу, а я сажала кукурузу. Слава Богу, день прошел без происшествий. К вечеру я еще раз набрала номер Никиты, но по-прежнему было глухо.

В первый учебный день, после этих выходных, нас по обыкновению собрали на линейку, объявив, что уроки сокращаются, а каникулы начнутся на несколько дней раньше. Сама линейка прошла быстро и сильно отличалась от всех предыдущих. Нам не стали забивать уши никому не нужными объявлениями, а буквально за пару минут сообщили все, что нужно и распустили по классам.

Началась суета сует… Все спешили пораньше уйти из школы… Хотя от практики нас никто не освободил, но все говорили о предстоящих каникулах, а еще больше говорили о недавних смертях. Кто-то даже нашел связь между этими событиями. На уроках больше не было смеха и приколов. Антон и Маша отстранились ото всех и старались проводить больше времени друг с другом.

Никита в школе так и не появился, от него по-прежнему не было ни слуху, ни духу. Такой одинокой я себя еще никогда не ощущала. Надо же, я даже не заметила, как он стал важной частью моей жизни. Мне даже не с кем было поговорить. Казалось, я потихоньку схожу с ума. Я практически перестала спать, а если мне и удавалось заснуть, то просыпалась от того, что кричу или плачу. Почему-то появилось чувство вины, которое грызло меня изнутри. Уже и мачеха перестала придираться из-за всякой ерунды и старалась не трогать меня лишний раз. Раньше с ней можно было хотя бы поспорить — это все-таки одна из форм диалога. А сейчас угнетающее молчание. Меня словно не существовало.

Исключением были вечера, когда папа приносил мне кучу успокоительных средств. И практически сразу уходил, словно боялся меня. Лекарства особо не помогали, я все равно не могла спокойно спать, все равно просыпалась в слезах от собственного крика. Они записали меня к психиатру, поставили перед фактом, что запись на начало следующего месяца. Возмущаться уже не было сил: очевидно, что без посторонней помощи мне не справиться. Время проходило, словно в тумане, среди безмолвия и кошмаров. Учёба закончилась незаметно и настала практика.

Десять дней каторжных работ по облагораживанию школы. Но Никиты по-прежнему не было… «Мне встреча с тобою нужна, как дыханье», — постоянно крутилось у меня в голове. Разумом я понимала, что его нужно опустить, и что вряд ли встречусь с ним снова. Но сердце не хотело забывать, каждый раз надеясь, что сегодня-то он точно придёт.

После нескольких часов прополки школьного огорода, я решила зайти в музыкальный класс, где не была с момента случая с уборщицей. Наверняка, там остался все тот же бардак, что мы навели в тот вечер. Хоть экзамены в музыкальной школе из-за смертей отменили, но моя совесть каждый день говорила, что нужно там прибраться, иначе Светлана Николаевна никогда больше не доверит мне ключи. Но я боялась снова туда заглянуть, боялась снова ощутить тот ужас, который мы пережили. Постояв какое-то время перед закрытой дверью, я взяла волю в кулак и все-таки открыла замок, глубоко вздохнула и зашла в класс.

И да, там был бардак, но, страх, к моему облегчению, не вернулся. Может, помогло, что за окном светило солнышко и щебетали птицы. Я открыла окно, впуская в класс свежий воздух и начала уборку. Протирая полки от пыли, я услышала, что кто-то вошел. Наверное, кто-то из учеников решил, что Светлана Николаевна вернулась, и решил проведать её. Сегодня Машу я не видела, так что это точно не она.

— Музыкальный класс будет закрыт до осени, — глухо отозвалась я, не поворачиваясь к вошедшему. Мой голос казался таким непривычным и отдаленным.

— А если я пришёл к тебе? — отозвался Никита.

Я от радости выпустила из рук тряпку, повернувшись к нему. Сейчас я была готова броситься к нему на шею.

— И не мечтала уже увидеть тебя, — искренне обрадовалась я.

Наверное, в этот момент я выглядела так глупо, что Никита не мог сдержать улыбки.

— Где же ты был? — тихо спросила я, не отрывая от него взгляд.

— Из-за случая с уборщицей и Ольгой, мама решила, что мне жизненно необходимо посещение психолога, и все это время мне промывали мозги. Меня даже из дома не выпускали одного, — усмехнулся он.

— А моя запись к врачу на следующей неделе. Рада тебя видеть, — призналась я, не ожидая от себя такой смелости.

— Я тоже скучал, — улыбнулся он. И тут же добавил. — По вам всем.

Такой момент испортил! Ну, это даже правильно. Не надо давать мне лишних иллюзий.

— Сейчас должна Римма Максимовна подойти сюда, — предупредил он.

— Понятно, — поджала я губы, вернувшись обратно к полкам. Они там решают какие-то свои дела, а про меня даже и не вспомнили. Им всего лишь нужен этот кабинет.

— Как у тебя дела?

— Нормально, — у меня опять появилась пустота, которая щемила душу. Я такая убогая. Вечно на что-то надеюсь, а он даже не вспоминает про меня. Ненавижу себя за эту слабость, с которой не в силах справиться.

— Тебе помочь? — предложил Никита.

— Почти закончила, — отказалась я, придумывая план побега отсюда.

— Ну, как хочешь.

В классе воцарилась тишина. Римму Максимовну долго ждать не пришлось, а за ней сразу пришли Антон и Маша, и тут до меня дошло, что со мной единственной никто не общался, и все время они были на связи друг с другом.

— Ладно, я пойду, а то меня уже дома ждут, — меня изнутри распирала обида, но я старалась держаться как можно более непринуждённо.

Я буквально вылетела из класса, и практически побежала по пустынному коридору, чтобы поскорей убежать от них. Плевала я на эту практику. Пускай мне не выдадут книги. Не приду больше в эту идиотскую школу до осени.

Вдруг меня схватила чья-то сильная рука и затащила в раздевалку. Оказалось, это был Максим.

— Ты что нормально позвать не мог?! — толкнула я его в грудь.

— Тс-с-с, — его лицо было напуганным. — Вокруг они. Они нас контролируют.

Выглядел он неадекватно.

— Инопланетяне, что ли? — я прищурила глаза.

— Шутишь… — иронично произнес он. — Ну, шути дальше! Ты думаешь, что тетя Шура умерла?!

Так, так, так, а это уже интересно. Я уставилась на Макса, видя мою заинтересованность, он продолжил:

— Я был на ее похоронах, она не выглядела мертвой, точь-в-точь как Ольга. А вчера я видел её. Она стояла в тени дерева напротив моего дома и в упор смотрела на меня. Мне кажется, она знала, что я наблюдаю за ней. Её отвлек наш сосед, он вышел из двора и что-то ей сказал… — Максим замолчал, уставившись на пол, глубоко вздохнув, продолжил, — началось что-то жуткое… Она схватила его за грудки, а он даже не сопротивлялся…

Друг помолчал, переводя дух.

— Там был кто-то еще, — продолжил он, уставившись на меня в упор безумным взглядом. — В тени дерева. Я так и не смог разглядеть тот силуэт, но он был. Вокруг них воздух словно потемнел, я с трудом мог разглядеть их очертания. Всё произошло так быстро… Когда я опомнился, никого вокруг уже не было. Я побежал к соседу, но его не было дома. Всё было открыто, но его не было! Ни возле дерева, нигде. Сегодня с утра я зашел к нему снова, но всё осталось так же, как и вчера вечером, только во дворе не оказалось никого! Ни гусей, ни его придурковатого пса, совсем никого. Я не сумасшедший! Вокруг происходит какой-то кошмар. И я мог позвать кого-нибудь на помощь, но мне стало страшно!

— Так! Пойдем! — я схватила его за руку и потащила к музыкальному классу. — Повтори им все, что ты видел и рассказал мне.

Вся компания была еще в сборе и с удивлением посмотрела на запыхавшуюся и раскрасневшуюся меня, тянущую на буксире растерянного Макса

— Я вам тут свидетеля привела, — выпалила я на одном дыхании и толкнула озадаченного Максима вперед.

— Ален, — Никита встал с парты, на которой сидел, но я поспешила уйти. Он последовал за мной, и догнал, схватив за руку, в нескольких метрах от класса. — Да подожди ты!

— Что тебе надо? — спросила я как можно холодней, вырвав с силой руку.

— Не пойму, чего ты разозлилась.

— Глупости, — отмахнулась я от него. — Тебе это кажется! Мне на самом деле пора идти!

Развернувшись на пятках, я стремительно направилась прочь от него.

— Я ради тебя сюда пришёл, а ты вот так возьмёшь и уйдёшь?! — Никита догнал меня уже возле входной двери, схватил за плечи и с силой развернул к себе.

— Я не глупенький фрик, как тебе кажется. На меня не действуют твои слова о высоких намерениях. Мне не нужна дружба из-за жалости! Может, тебе кажется, что я жалкая, но ты глубоко ошибаешься! — выпалила я.

— Ты слышишь, что говоришь?!? — он смотрел на меня с удивлением. — Причем тут фрики? У нас тут безумная ситуация.

— Да, я понимаю, что говорю. Уверена, что вы всем своим кружком энтузиастов-единомышленников справитесь с этим. Ладно, Никит, давай, до встречи! Я тут лишняя, — развернувшись, я попыталась открыть дверь.

— С чего ты это взяла? — хмуро спросил он, без особых усилий придерживая ее.

— О моём существовании вспомнили только сегодня, и то, потому что я решила убраться в этом чертовом классе! Мы случайно встретились, — я продолжала дергать ручку, но безрезультатно — Считаю, это выяснение отношений бессмысленным, тебя там ждут остальные. А мне пора домой!

Он все же отошёл от двери, и я тут же выскользнула на крыльцо.

— Пока!

Я почти бежала в сторону дома. Впрочем, чувство обиды быстро прошло, и уже на середине пути я начала мысленно ругать себя за эту безобразную сцену.

Когда я зашла к себе во двор, меня удивила тишина. Пес куда-то делся. Сегодня у мачехи выходной, и она должна зависать на кухне весь день, но комната была пуста. В кухне на разделочной доске лежал почти целый кочан капусты и небольшая горка нашинкованной. На плите стояла кастрюля с водой, содержимое почти все выкипело. Выключив газ, я направилась дальше: в гостиной также было пусто, только телевизор работал. Тревога нарастала с каждой секундой.

— Ау, есть кто дома? — я выключила телевизор, но ответа не последовало.

Я направилась в сторону спальни отца, но стоило мне приоткрыть дверь, как из комнаты сразу повеяло холодом и гнилью. Преодолев нахлынувший страх, я заглянула внутрь: в глаза сразу бросилось лежащее на кровати тело мачехи, которое будто плавилось, превращаясь в зловонную жижу. Ее лицо, как и у уборщицы тогда, застыло в гримасе ужаса. Только на всем теле были выжжены иероглифы. Вокруг них кожа и таяла, делая их еще отчетливей.

В тот момент я не чувствовала ни страха, ни горечи — страшное состояние. Сев вдоль стены и обхватив колени, я положила голову на них, уставившись в пол. Конечно, я мечтала, чтобы ее не было в моей жизни, но не желала ей такого конца. Так странно: с утра видишь человека живым, и вдруг его больше нет. Интересно, где мой папа? У него был отпуск, и он никуда с утра не собирался. А может, по делам уехал. Или стал монстром? Или его уже нет…

Что же мне теперь делать? Все еще намного ужасней, чем предполагалось. Ничего само собой не пройдет. Я осталась одна. Мне хотелось проснуться, оказаться в своей кровати, и чтобы все было как раньше. Мачеха будет орать или ругаться со мной, проклиная тот день, когда я родилась на свет, отец — прятаться в своем гараже, на работе или перед телевизором. Все как всегда… Главное, ощутить, что это был всего лишь кошмар, и жизнь продолжится дальше. Но убедить себя не получалось, все вокруг по-настоящему, и ничего нельзя с этим поделать. Это все так не укладывается в голове, все так не реально.

Не знаю, сколько времени прошло, наверное, целая вечность… Я подняла взгляд на кровать. Оставшийся скелет рассыпался. В голове какой-то больной иронией прозвучало:

Сначала тают крылья крошки,

Головка падает назад,

Сломались сахарные ножки

И в сладкой лужице лежат…

Потом и лужица засохла…

Мне было уже неважно, что будет со мной. Пускай приходят и убивают. Не знаю, как быть, что делать теперь. Даже не могу представить, как мне теперь жить.

Солнце постепенно опускалось за горизонт, заливая комнату янтарным светом. Кто-то вошел — я даже не повернула голову. Лучше не знать своего палача в лицо. Но шли секунды, и никто не спешил лишать меня жизни. Может, это папа? Я все-таки заставила себя повернуться к выходу: на пороге в ужасе стоял Никита.

— Зачем пришел? — хрипло спросила я.

— Пойдем, — он подошел ко мне и помог встать с пола.

Колени затекли, и каждый шаг отдавался болью по всему телу. Сопротивляться ему не было сил. Он вывел меня во двор, придерживая за плечи. Высвободившись от его рук, я отошла к дереву. Тишина во дворе угнетала, давила на уши.

— Зачем ты пришел? — мой вопрос звучал холодно.

— Я тебе звонил каждый день, по нескольку раз в час, но твой номер был недоступен, — произнес он. — Я звонил тебе домой. Твоя мачеха сказала, что ты в депрессии и не хочешь ни с кем разговаривать. И попросила, пока ты не пришла в себя, оставить тебя в покое, потому что это требования врача. Не знаю, правду ли она говорила, но решил не рисковать, пока ты сама не заговоришь.

— Не хочу разговаривать… — кисло повторила я за ним, после чего меня прорвало: –Да это вы все меня игнорируете, словно меня не существует! Никому нет дела до меня!

Нервы были натянуты до предела. Этот разговор стал последней каплей.

— Если бы хоть кто-то захотел узнать, как у меня дела, нашли бы способ это сделать. Я просто та самая девчонка, у которой не все в порядке с головой! Самый большой риск оказаться рядом со мной и заразиться припадочностью! — продолжала я кричать на него, пока он молча стоял. — Уходи отсюда! Мне не нужно твое гребаное сочувствие. Уходи, Никита!

Не в силах справиться с гневом и болью, я рухнула на колени, закрыв лицо руками.

— Уходи отсюда… — всхлипнула я.– Рано или поздно, они придут за мной. Тебе стоит поторопиться.

— Я без тебя никуда не уйду, — сказал он спокойно.

— Я буду ждать папу, — твердо заявила я, не поднимая взгляд на него. — Он еще не пришел.

— Его больше нет, — тихо прошептал он.

— Нет, — затрясла я головой, не желая принимать этот факт. В глубине души, я понимала, что так и есть, но признать это было выше моих сил. — Нет…

Я повторяла это слово снова и снова, слезы покатились сильней.

— Да откуда тебе знать?! — снова закричала я в отчаянии, наконец подняв взгляд на Никиту. — Кто ты вообще такой?! Может, это ты его убил! С тебя все началось!

— Ты знаешь, что это не я, — спокойно произнес он, его лицо выражало растерянность. Никита помялся и пояснил: — Твоя семья не единственная уже. Семьи Ольги нет, семьи уборщицы нет. В их домах все, так же, как и у тебя, так же работает холодильник, кое-где был включен телевизор. Но ни животных, ни домочадцев нет.

После его разъяснения легче не стало. Мысль о том, что смерть так близка, леденила душу. Ждать смерти было так страшно…. Тем более так рано. Я снова закрыла лицо руками и разрыдалась, но в следующую секунду Никита обнял меня. Впервые за долгое время, я почувствовала поддержку. Не став отпираться, прижалась к нему крепче.

— У тебя есть еще родственники? — спросил он, после того как мои рыдания стихли.

— Не знаю, где моя мама, — всхлипнула я. — Мы давно потеряли связь.

— Тогда давай соберемся и пойдем ко мне. Родня всё равно уехала и до начала осени не появятся.

— К тебе? — переспросила неуверенно я, подняв на него взгляд.

— А ты решила не бороться за свою жизнь?

— Как бороться? Какой смысл?

— Странная ты, — усмехнулся он. — Тебе помочь собрать вещи?

— Страшно возвращаться туда, — поёжилась я.

— Не бойся, я помогу, — наконец он отпустил меня из своих объятий и повел к дому.

Глава 8

В его доме к моему горю добавилось смущение. Я присела на край кровати, сложив руки на коленях. В голове не было никаких мыслей, перед глазами все еще стояло тающее тело мачехи и ее застывшее от ужаса лицо. Что происходит? Во что мы вляпались?! Что я тут делаю? Может, лучше было остаться дома? И пусть случилось бы то, что должно.

Вечером Никита буквально насильно вытащил меня на кухню, чтобы я немного поела. За столом мы сидели молча. Аппетита не было.

— Знаешь… — нарушил, наконец, тишину Никита.

Я подняла взгляд на него. Он, как и я, вилкой гонял макароны по тарелке, не поднимая глаз. — Я ничего не делал из жалости. Ты на самом деле дорога мне.

— Сейчас это уже неважно, — ответила тихо я, практически шепотом.

— Аленка, — наконец-то он посмотрел на меня. — Мне очень жаль твоих родителей, но теперь их не вернешь. Если даже сильно захотеть. Но для тебя жизнь продолжается.

— Ты ведь… — я осеклась, набирая в легкие воздух, — знаешь, что тут происходит. У меня ощущение, будто ты что-то не договариваешь. Как ты со всем этим связан? Кто ты?

— Ни черта я не знаю, — после некоторого молчания произнес Никита. — Здесь начали происходить странные вещи. И кроме меня никто не видит их. Похоже на сумасшествие. Все это нельзя объяснить законами природы. Единственное, что я знаю, что должен быть рядом…

Он осекся, помолчал, потом все же договорил:

— Должен быть здесь.

— Когда я вошла в спальню, где она лежала, — борясь со слезами, прошептала я, — ее бледное тело было сморщено, и было ощущение, что она плавится. Еще на ней были нарисованы непонятные знаки, и, чем больше она плавилась, тем ярче они становились. Не знаю, сколько времени прошло, но вокруг ее скелета осталась багровая лужа, словно ее внутренности тоже расплавились и превратились в одно сплошное месиво. Ее скелет тоже рассыпался. И еще там было холодно… Такой странный холод. Как тогда в классе с тетей Шурой. Он больше леденил душу, чем тело…

Меня перебил Никита.

— Кнопка, давай не будем вспоминать прошлое. Не это главное сейчас, — попросил он.

— Просто подумала, что тебе следует знать, — пожала плечами я, оправдываясь.

— Не преувеличивай мои заслуги. Я в таком же положении, как ты, и все остальные.

— Это моя вина, — выдавила я, стараясь сделать голос как можно ровней, чтобы не показать ему своё истинное состояние. — Я привела их к дому.

— С чего ты так решила? — удивленно спросил он.

— В первый день со дня смерти тети Шуры, меня мачеха отправила сажать кукурузу. Они стояли рядом с огородом. Всюду слышался шепот. И тот самый холод. Сейчас понимаю, почему они дали возможность сбежать от них. Чтобы я их к дому привела, — слезы всё-таки покатились по щекам, контролировать эмоции оказалось слишком сложно, когда переживаешь те моменты снова и снова.

На кухне воцарилась тишина. Периодически раздавались мои всхлипывания.

— Иди сюда, — обнял меня он. Я даже и не заметила, как он оказался рядом. Просто бессильно прижалась к нему. — Завтра станет легче.

— Если оно вообще наступит.

— Наступит. Мы не сдадимся, — гладил он меня по голове.

— Во что мы ввязались? — всхлипнула я, посмотрев на него.

В объятиях Никиты отчаяние начало понемногу отступать.

— Не знаю, — тихо произнес он. — Не знаю.

— Что если я сошла с ума? И все мне мерещится? Или я в психушке под воздействием препаратов?

Наше положение было настолько ужасающим, что мой мозг начинал отказываться верить в реальность. Я постоянно ловила себя на мысли, что это единственное рациональное объяснение происходящего.

— Значит, мы все вместе сумасшедшие, — усмехнулся Никита.

— А что если и вы тоже не настоящие? Ты появился в моей жизни так вовремя, такой весь идеальный. Слишком вовремя.

— Я не такой идеальный, как тебе кажется, — хмуро произнес он. — Ты совсем плохо меня знаешь. К тому же, очень даже настоящий.

— Почему ты не показываешь свои темные стороны?

— Может, потому что не хочу, чтобы ты меняла обо мне мнение? — усмехнулся Никита.

— Или потому что мой мозг не хочет этого, — я настаивала на своей теории.

— Смотри, — он провел пальцем мне по щеке. — Ты перестала плакать.

Я отстранилась от него. Он тут же отошел от меня, вернувшись на свое место.

— Все слухи о моих похождениях далеко не всегда просто слухи, — произнес он, уставившись на макаронину, которой размазывал кетчуп по тарелке.

— Не совсем поняла, — пробубнила я, нахмурившись. — К чему ты мне это рассказываешь?

— Будет правильно, если ты узнаешь, что я не идеальный. Я просто пользуюсь чувствами девчонок в своих интересах.

— Для меня это не открытие, — покачала я головой.

— Просто… — неуверенно начал он, но осекся и резко сменил тему: — Забыл тебе дать чистое постельное белье. Ты же сможешь сама поменять его?

— Ну, видишь, — покрутила я руками, — две руки есть, как-нибудь справлюсь с постельным бельем.

— А то я переживать начал, что самому придется это делать, — проговорил Никита в тарелку, не поднимая на меня взгляд. — Терпеть не могу менять постельное белье.

Я крутилась в мягкой кровати, не в силах прогнать тревожные мысли и уснуть. А ведь главное, что я жива. В принципе, до завтрашнего вечера можно просто не дожить. И меня не будет. Никто не вспомнит Алену. Надо благодарить Бога, что у меня есть жизнь, что у меня есть друг, который помог в трудную минуту, не оставил меня в том доме. Еще неизвестно, где мой папа… Если вдруг Никита не прав… Этот самообман помогал не впасть в полное отчаяние…

— Ален, проснись… — я вскочила, не понимая, где нахожусь. Снова этот сон. Снова я в слезах. Рядом со мной стоял озадаченный Никита.

— Ты кричала, — произнес он, после того, как я немного пришла в себя и стала осознавать реальность. — И плакала. Как ты?

— Это кошмары, — вытирая слезы со щек, пояснила я. — Уже не помню, когда спала спокойно.

— С какого момента они тебе снятся? — настороженно поинтересовался Никита.

— Уже не помню. Да все нормально. Извини, что потревожила. Надо было предупредить.

— Двигайся, — лег он на край кровати. — Кошмары теряют свой ужас, когда о них говорят.

Он повозился, устраиваясь поудобнее.

— Иди ко мне, — Никита обнял меня. — Слушаю.

— Каждую ночь мне снится один и тот же сон, — начала я рассказ. В его объятиях было тепло и комфортно. Его тело согревало, делая окружающий мир безопасней. На душе стало спокойней. — Я каждую ночь умираю. Не просто умираю, а меня убивает какая-то девушка. Она перерезает мне вены горячим кинжалом. Я чувствую, как вытекает из меня кровь, а с ней и жизнь. Она что-то нашептывает, но, как только поднимает кинжал над моей грудью, тут же начинает шипеть и пятится назад. Вижу, как она начинает корчиться от боли и падает недалеко от меня. Ко мне подходит парень, я никак не могу запомнить его лица, но знаю, что этот человек мне очень дорог. Он что-то шепчет, и боль уходит. Но слабость никуда не девается, и я понимаю, что еще чуть-чуть и все, я умру… Каждую ночь переживаю одно и то же… Бывает, вскакиваю с кровати, а мое тело все ещё болит. Когда понимаю, что это реальность, боль начинает уходить… А что если этот сон вещий, и я скоро умру?

— Глупости, — возмутился Никита. — Ты умрешь в глубокой старости рядом со своим стариком. Не сейчас.

— Ты думаешь, все еще может наладиться?

— Я верю в это.

— Слушай, расскажи мне теорию относительности.

— Зачем? — он был удивлен.

— Меня физика всегда в сон вгоняла, — зевнула я.

— Ну, ладно… — Никита начал рассказывать, но в суть его слов я уже не вслушивалась. Его бархатный голос меня быстренько убаюкал.

Наконец-то я спала спокойно. Мне впервые за долгое время ничего не снилось. А самое главное, было легко и спокойно. За столько дней я впервые проснулась не от собственного крика, а просто выспалась. Вчерашняя безнадежность и пустота ушли куда-то на второй план. Солнечные лучи наполняли комнату. Надо же, я вчера даже и не обратила внимания на комнату, в которой ночевала. Основные тона в интерьере были теплыми, нежными, явно подобранными для девочки. Но окончательные штрихи, такие как гирлянда с разноцветными фотографиями из жизни Вероники у кровати; дорисованные элементы в картине возле рабочего стола; бардак на полках и комоде; декоративные наклейки поверх новомодного ремонта — указывали на то, что хозяйка была не особо в восторге от дизайнерских решений, выбранных ее родителями для комнаты дочери.

Достав из сумки первые попавшиеся шорты и майку, я переоделась, стянула волосы в пучок и посмотрела на свое отражение. Вот стою одна и совершенно не знаю, что делать дальше. Это тупик. С полным осознанием безнадежности ситуации. Вероятность, что завтра уже не проснусь, очень велика. И даже эти мысли, которые должны вгонять в отчаяние, не вызывали в душе ни малейшего отклика. Неужели так и приходит безразличие к жизни?

Вздохнув полной грудью, я вышла из комнаты на поиски Никиты. Он нашелся за столом на кухне, уткнувшись в ноутбук. Его лицо было серьезно, и, судя, по застывшей руке с чашкой, он читал что-то важное.

— Привет.

— Доброе утро, — приветливо поздоровался он, и, наконец, поставил чашку на стол. — Как спалось?

— Ты знаешь, сегодня намного спокойней. Ты уж извини, что разбудила тебя.

— Пустяки, — отмахнулся он и захлопнул ноутбук. — Что будешь? Чай? Кофе?

Никита поднялся из-за стола и направился к шкафчику.

— Извини, но кроме бутербродов на завтрак ничего нет.

— Ничего страшного, — я перешагнула через порог и подошла к столу.

— Так что тебе наливать? — он достал чашку из шкафчика, кивнул на стул: — Присаживайся.

— Чай, — я села за стол. Никита поставил передо мной чашку и пододвинул бутерброды, а сам вернулся к своему ноутбуку.

— Какие планы на сегодня?

— Мы договорились встретиться сегодня в школе. — Медленно проговорил он, не отрываясь от монитора.

— Одной страшно оставаться.

— Я надеялся, что мы вместе пойдем, — перевел он взгляд на меня.

— Я там буду лишней, — я уставилась на чай в чашке, размешивая сахар.

— Перестань вредничать, — произнес он, печатая что-то на клавиатуре. — Мы сейчас находимся в одной лодке и нужно пытаться спастись. Вместе быстрей придем к способу это сделать. Не время и не место сейчас капризничать.

— Почему туда? Почему бы не собраться где-то вне школы? — сдалась я под его весомыми аргументами.

— Потому что работу никто не отменял, практику никто не отменял. Сама знаешь, что будет, если прогуливать.

— Мне уже все равно, — пожала я плечами. — Если и выживу, то будущее у меня не очень. Родни то все равно нет. Меня даже не оставят в этой школе.

— Не переживай, эмансипация тебе в помощь. Где захочешь, там и останешься. Так что не впадай в отчаяние. У тебя более важная задача — остаться в живых. Давай хотя бы нормативную часть пока поддерживать. А когда все закончится, вместе сделаем эмансипацию. — Все это время он продолжал что-то быстро-быстро печатать на ноутбуке.

— Тебе-то зачем эмансипация? — я удивилась его холодному расчету.

— Ну, вообще я планировал ее сделать летом. У меня в прошлой школе экстерном закончен одиннадцатый класс. Меня приняли в хороший институт. Летом планировал уехать из дома, пока не встретил… — Никита осекся, бросил на меня быстрый взгляд и тут же поправился. — Пока не оказался в этой ситуации.

— Как тебя занесло сюда? — я отхлебнула чай из чашки, пребывая в шоке, от того, как всё-таки мало его знаю. — Твои родители в курсе?

— Не знаю, — пожал плечами парень. — Они были рады, что я тут остаюсь и не поехал с ними. Может, знают, а может, это просто стечение обстоятельств.

— И после получения свободы ты уедешь отсюда?

— Может быть. Как карта ляжет. Многое изменилось за последние месяцы.

— Что тебя может заставить остаться тут? Зачем тратить время на это убогое село?

— Мне нравитесь вы, — коротко ответил он. — С вами не скучно.

В кухне снова воцарилось молчание.

— А что ты делаешь на практике? Зачем она вообще тебе? — задала я нелепый вопрос, чтобы не находиться в тишине.

— Практика у меня уже стоит.

— Свезло, — задумалась я: интересно, вернется ли все на свои места? — А если в полицию позвонить? Почему мы еще не позвонили туда? Я же должна была сообщить о случившемся. Даже не знаю с чего начать.

— Позвонили, — вздохнул Никита. — Нам сказали, что если еще раз позвоним, то на нас будет оформлено административное правонарушение. Римма Максимовна собиралась задействовать своих знакомых.

— Все хуже, чем может показаться. У тебя не возникает чувства безысходности?

— Нет, не возникает. Прорвемся. Почему бутерброды не ешь? — кивнул он на тарелку.

— Да как-то не хочется, — пожала я плечами.

— Давай тогда собираться, — захлопнул он крышку ноутбука, вставая из-за стола.

— Давай.

Глава 9

Как только мы зашли в школу, нас тут же отправили на планерку в класс. Ирина Борисовна быстро раздала нам задания, и объявила, что сегодня вечером состоится интеллектуальный вечер под руководством нашего физика Фёдора Александровича под названием: «Тринадцать печатей Вселенной». Явка для нашего и одиннадцатого класса обязательна. Закончив с объявлениями и заданиями, она поспешно ушла.

Мне повезло — моей работой на сегодня выпало мыть окна в кабинете географии. Никита тоже куда-то ушел, я даже не заметила, когда он исчез. Трудно сказать, что в школе кипела жизнь, все ходили как в тумане. Пока я дошла до нужного мне кабинета, меня огорошили новостью, что племянница Риммы Максимовны попала под машину и сейчас лежит в коме. Насколько вообще актуально проводить вечер с дискотекой в свете последних событий? И почему мы обязаны приходить? Скорей всего, опять какая-нибудь викторина, хотя название очень странное. Как идти на дискотеку, когда вокруг люди исчезают, когда близких больше нет? Как такое можно игнорировать?

— У Саныча вечно какие-то странные идеи, — раздался вдруг за спиной голос Маши, я даже вздрогнула от неожиданности. Я настолько была погружена в свои мысли, что даже не слышала, как она зашла в класс. — Ты пойдешь в музыкальный класс? Никита просил тебе передать, что все уже там.

— Хорошо, — пробурчала я. — Как закончу, сразу приду.

После вчерашнего появления Никиты в школе, да и в моей жизни, вспомнили и про меня. Без него для окружающих меня не существует.

— Ну, ладно. Давай быстрей. — она вышла из класса.

Расправившись с окнами, я села за учительский стол, не решаясь пойти к остальным. Странно, когда я была в доме Никиты, боль от потери и безысходности не была такой щемящей. Наверное, потому что он был рядом. Но стоило остаться наедине с собой… Сейчас я сожалела, что они не добрались и до меня.

— Ален, — зашел в класс Максим. — Тебя твой «друг лучший» потерял.

— Ты, что ли? — я подняла взгляд на него. Он был намного веселей, чем вчера, страх из его глаз куда-то исчез.

— Нет, Никита, — произнес он.

— Ну, раз, сам Никита Алексеич потерял, то нужно идти, — сыронизировала я, не вставая со стула.

— Что у тебя случилось? — подошел ко мне Максим.

— Все хорошо, — пожала я плечами.

— По тебе видно, что не хорошо, и не все, — продолжал Максим.

— Почему ты сейчас не с Катькой? — поинтересовалась я.

— Потому что мы с ней расстались, — ответил спокойно он.

— Такая любовь была…

— Вот именно, была. Пока не приехал он, — голос Максима был спокойным.

— И ты решил сдаться? Потому что приехал он? — нейтрально спросила я. — Где же дух соперничества? Где же борьба за любимую?

— Она написала мне, что мы расстаемся, потому что она любит его, — он замолчал. Никогда бы не подумала, что Никита способен разрушить пару. — Это был ее выбор, который я уважаю. Тем более я не могу с ним конкурировать.

— Написать и я могу, все что угодно.

— Я вчера ездил к ней, и встретил ее с кем-то. Они целовались. Мне этого достаточно. — пояснил он.

— Это был не Никита, — я поспешила его успокоить.

— А кто же еще?

— Мы вчера были вместе.

— Ой, нет, Ален, только не он! Не трать на него время!

— Да не было ничего, — безразлично пояснила я. — Мы просто проводили вместе время. Не так, как это может казаться вам. Ладно, пойдем,

Я встала со стула и прямиком направилась из класса, не взглянув на Максима. Он последовал за мной.

Когда мы зашли в класс, то Маша с Антоном целовались, да так, что никого и ничего не замечали вокруг. Никиты в классе не было. Мы с Максимом застыли в недоумении, не зная, то ли выйти из класса, то ли эту парочку вернуть на землю. Я уже было повернулась, чтобы выйти, но тут в класс вошел Никита; он шел быстро, не глядя по сторонам, и в итоге столкнулся с Максимом. Этот шум и вернул сладкую парочку на землю.

— Мы немного отвлеклись, — довольно улыбнулась Маша, все ещё находящаяся в объятиях Антона.

— Ничего себе немного… — заметил Максим, потирая лоб. — Да по вашему «немного» эротический фильм снимать можно.

— Завидуй молча, — Маша восприняла его слова в штыки.

— Было бы чему завидовать, — усмехнулся Максим. Они друг друга недолюбливали и вечно находили повод поспорить. Но сегодня их перепалка закончилась, не успев начаться.

Никита размашистым шагом прошел к учительскому столу и устроился за ним без лишних слов. Переглянувшись с Максимом, мы последовали за ним и сели за одну парту. В классе царила тишина. Надо же, раньше такого не было, уже начали бы обсуждать последние сплетни школы, но не сейчас… Телефон Никиты стал активно вибрировать, и тот углубился в него. Взяв Максима под руку, я устроила голову у него на плече, тем более, что он не стал возражать. Маша с Антоном начали перешептываться и хихикать. Закрывая глаза, я постаралась расслабиться в надежде, что получится подремать.

Спустя какое-то время в класс кто-то вошел, и я открыла глаза. Оказалась, что пришла Римма Максимовна; в глаза сразу бросилось ее уставшее лицо и заплаканные глаза.

— Ребята, — вполголоса произнесла она. — Спасибо, что дождались.

Интересно, одна я не в курсе их планов?..