Бесплатный фрагмент - Оружие

I. Тени

В большом зале собраний царила та разновидность тишины, которая устанавливается, когда в одном помещении с хорошей акустикой одновременно собираются несколько сотен человек, старающихся не издавать ни звука. Каждый шорох одежды, каждый скрип кресла и каждое сдавленное покашливание разносились по залу, как раскаты грома в тихой ночи. Воздух, наполненный едва слышным шипением от взволнованного дыхания трех сотен людей, ощутимо звенел от напряженного ожидания, которое сковало группу молодых людей в левой части зала.

Наконец справа у сцены наметилось какое-то оживление, и по залу (особенно по его левой части) прокатился тихий вздох облегчения. На сцену неторопливо поднялся Ректор Фрасст, слегка поклонился собравшимся и занял свое место за невысокой кафедрой. Смешным мальчишеским жестом — средним пальцем — поправив на переносице очки, Ректор достал из кармана свернутый в трубку лист бумаги. Молодежь слева ощутимо напряглась, некоторые даже привстали на цыпочки и вытянули шеи, как будто это помогло бы им лучше слышать. Однако Ректор, хитро покосившись на них поверх очков, отложил лист в сторону, оперся на кафедру и звучно произнес:

— Уважаемые, — Ректор сделал паузу, снова поправил очки (Тиани не сдержала улыбки — она обожала этот жест в исполнении Мастера Фрасста, так не вяжущийся с его внушительным и грозным обликом) и повторил еще раз, словно подчеркивая значение этого слова: — УВАЖАЕМЫЕ абитуриенты нашего учебного заведения! Я понимаю ваше нетерпение и прекрасно вижу недовольные взгляды, которыми вы меня буравите, — при этих словах молодежь робко заулыбалась, — но все же даже ради вас я не намерен нарушать сложившейся традиции и, прежде чем оглашу списки несч… гхм… счастливчиков, которые в ближайшее время приступят к обучению в нашем Университете, я хотел бы в последний раз спросить вас… — Ректор снял очки и нарочито сурово уставился на растерявшихся абитуриентов — …А вы хорошо подумали?

Тиани уже улыбалась во весь рот. О да, она прекрасно помнила свою собственную церемонию зачисления и то, как она оторопела, услышав оговорку Ректора по поводу сомнительного счастья обучаться в его Университете и этот его вопрос о том, осознают ли они, молодые наивные мечтатели, что именно им предстоит? Эта вступительная речь была фирменным знаком Ректора, который в свои восемьдесят два все еще оставался одним из самых бодрых, ехидных и задиристых мужчин среди преподавательского состава. У самой Тиани он в этом учебном году преподавал углубленный курс водно-энергетической магии, и, несмотря на зубодробительную сложность предмета и уже вошедшую в состав университетских легенд-страшилок требовательность преподавателя, курс ВЭМ оказался самым захватывающим и любимым за все пять лет обучения — и не только из-за того, что Тиани наконец подобралась максимально близко к тому, ради чего она пришла сюда, но и потому, что в Мастера Фрасста невозможно было не влюбиться — как в наставника, само собой. Теперь любая теорема, любое заклинание и теоретическая схема из этого предмета, будучи вызванными в памяти (где они засели, надо сказать, накрепко), приносили вместе с собой и улыбку, потому что их невозможно было вспомнить без сопровождавших каждое занятие шуток и метких ироничных фраз преподавателя.

Тиани только и мечтала о том, чтобы попасть к Мастеру Фрассту в группу на написание выпускной диссертации. В их потоке среди тех, кто учился всерьез, а не просто пришел за каким-никаким дипломом, за право попасть в число диссертантов к Мастеру Фрассту уже два года велись настоящие битвы, где в ход шли все виды оружия, от получения максимально высоких баллов и участия во всех конференциях, которые попадались под руку, до попыток выяснить, какое именно печенье любит Ректор, чтобы как-нибудь невзначай в столовой подкараулить его и с милой улыбкой угостить. Ректор, кстати, видел такие попытки насквозь, искренне веселился, с удовольствием ел печенье, но на его отношение к студентам это никак не влияло — ни в хорошую, ни в плохую сторону.

Поскольку к приемам, относящимся ко второму из перечисленных подходов, Тиани не прибегала, ее единственным оружием оставались хорошая учеба и активная научная работа, и надо сказать, что с этим она справлялась весьма неплохо. Мастер Фрасст уже пару раз выступал рецензентом ее статей и остался доволен; кроме того, одну статью ей удалось опубликовать даже с ним в соавторстве, за что однокурсники устроили ей шутливую «темную» и потребовали признаться, какие запрещенные заклинания она применила, чтобы попасть к Ректору «в любимчики». Тиани отшучивалась, но втайне в самом деле гордилась собой.

Впереди шестой, выпускной год, а там, если удача не оставит, — аспирантура и, возможно… ох, не сглазить бы! — место на кафедре. Заведующая кафедрой водно-энергетических систем госпожа Оффенлук уже год назад пообещала, что при наличии вакансии Тиани может рассчитывать на рассмотрение ее кандидатуры в числе первых. И вот сейчас… По слухам, один из преподавателей собрался переезжать в столицу. А вдруг…

Тиани уже не представляла своей жизни без научной работы, связанной с энергетическими свойствами воды. Еще в детстве осознание происходящего в мире неожиданно глубоко затронуло ее чувства и разум, когда она в возрасте десяти лет услышала лекцию для старшеклассников, которую читал в их школе приглашенный из Университета профессор. Стоя за дверями зала для собраний и сжимая в кулаки вспотевшие от волнения ладошки, Тиа уже тогда отчетливо поняла, что у нее нет и не будет в жизни другого пути, кроме как искать причину свалившихся на Мир бедствий — искать, найти и устранить.

В выпускном классе общей школы ей пришлось выдержать жесткое противостояние с родителями. Ее дальнейшая судьба уже считалась определенной — она должна была поступить в Университет наук о земле, после окончания которого ее старшая сестра уже делала успешную карьеру в министерстве сельского хозяйства. А в прошлом году пришлось вновь поучаствовать в таком же сражении — уже на стороне младшей сестры. Той, что сейчас стояла в левой части зала собраний в самой гуще толпы абитуриентов и, привстав на цыпочки, вытянув шею и забавно приоткрыв рот, вслушивалась в каждое слово Ректора Фрасста.

Кэлиани с детства проявляла повышенный интерес к лекарскому делу. В отличие от всех нормальных детей, она не боялась посещений семейного врача и с энтузиазмом забрасывала его вопросами: «А зачем вы мне в горло смотрите? А что там видно? А это плохо? А что с этим делать?..» Любимыми играми у нее были «лечебница» и «аптека». Любимым занятием — заботиться и всячески помогать всем, кто плохо себя чувствовал и оказывался в поле ее зрения. В выпускном классе общей школы, когда пришло время выбирать список экзаменов для поступления в университет, Кэли категорически заявила — она будет только врачом, причем не просто врачом, а водным магом-лекарем. Тиани склонна была называть это словом «призвание». Родители, естественно, до поры до времени считали это безобидным детским увлечением, потом стали именовать блажью — точно так же, как и в свое время увлечение Тиани водно-энергетической магией и ее стремление поступить на соответствующий факультет.

Тиа горячо вступилась за сестру. В качестве весомых аргументов она приводила три фактора: возможность хотя бы год присматривать за Кэли в университетском поселке, увеличение расходов на водную энергетику в бюджете королевства в последние годы (что сулило успешную карьеру для выпускников профильного Университета в будущем) и свои собственные перспективы в Университете (в ход пошли и опубликованная в соавторстве с Ректором статья, и туманное обещание госпожи Оффенлук). Мать сдалась под влиянием первого и третьего аргументов, отец (который, кстати сказать, работал начальником цеха на фабрике по производству кристаллов для Аккумуляторов) — под влиянием второго. Так Кэли, сдав все необходимые экзамены на отличные оценки, оказалась здесь — в этом зале, перед этой сценой, в волнении слушая, как слегка дребезжащий, но еще бодрый и звучный голос Ректора зачитывает фамилии зачисленных на первый год обучения. Тиа не сомневалась в исходе — она видела списки в деканате, но все равно при звуке собственной фамилии сердце ее гулко и радостно стукнуло о ребра, а улыбка стала еще шире. Девушка с гордостью и материнской нежностью нашла взглядом сестру в толпе волнующихся абитуриентов… и поспешно отвела взгляд, спрятав под пушистыми ресницами рвущееся из зрачков ослепительно-белое сияние. Эмоции… Все-таки пока еще она не умеет настолько хорошо себя контролировать. Надо поскорее научиться скрывать… Теперь она в ответе не только за себя, но и за сестру.

После окончания торжественной части группы абитуриентов и их родственников, сидевших по другую сторону центрального прохода, хлынули навстречу друг другу и, бурля и порождая завихрения, смешались, как река и приток. Тиани протолкалась через толпу и ухватила за руку счастливую и встрепанную Кэли, растерянно оглядывающуюся в поисках знакомого лица.

— Поздравляю! — Тиа обняла сестру. Та тихонько засмеялась и всхлипнула куда-то ей в плечо. — Ну вот, теперь ты студентка. Я же говорила, что все пройдет отлично. С твоими-то баллами…

— Да-а, — протянула Кэли, отстраняясь, — а конкурс какой был! Пять с половиной человек на место!

— И чего все так в медики устремились, не понимаю, — пробурчала Тиани. — Это означает, что у тебя на потоке будет дичайшая конкуренция. Смотри, отращивай зубы и когти! — Она еще раз с улыбкой оглядела сестру. — Ну ладно, пойдем отсюда, а то нас затопчут. Пару часов отсидимся у меня, а потом, когда народ разбредется, я покажу тебе Университет. Хочешь?

— Конечно! — глаза Кэли сияли так, будто ей предложили экскурсию в сказочную страну.

Тиани, таща сестру за руку, ловко миновала столпотворение перед выходом из зала. Девушки оказались на галерее второго яруса главного корпуса Университета, по случаю праздника зачисления украшенной цветами и гирляндами. Не отпуская руки Кэли, Тиани начала подниматься по винтовой лестнице. Двумя витками выше им навстречу попался торопливо сбегающий по ступеням высокий худощавый мужчина лет тридцати пяти в униформе Стражников. Лицо его было хмурым и озабоченным. Увидев Тиани, он притормозил и слегка поклонился.

— Привет, а я тебя ищу, — сказал он и только теперь заметил Кэли, поднимающуюся следом за Тиа. — О, прошу прощения. Я вижу, ты занята. Доброго дня, госпожа. — Он поклонился смущенной Кэли и вопросительно глянул на Тиани.

— Это моя сестра Кэлиани, — представила Тиа сестру, — ее только что зачислили к нам на медицинский факультет. Кэли, это господин Ворт, лейтенант службы охраны.

— Рад знакомству. Можно просто Ворт, слово «господин», как мне кажется, прибавляет мне полтора десятка лет, — улыбнулся Кэли новый знакомый.

— Рада познакомиться, Ворт, — тоненьким голосом пробормотала Кэли, отчаянно стесняясь.

— Ну ладно, я побежал, — Ворт махнул рукой куда-то в сторону выхода, — а ты, как будет минутка, сразу же вызови меня, хорошо?

— Ладно, — кивнула Тиани. — Мы сейчас идем ко мне. Если разговор недолгий и срочный, я могу связаться с тобой минут через пятнадцать. Если долгий и не срочный — то только вечером.

— Долгий и срочный, я бы сказал, — поморщился Ворт, — ну да ладно, и недолгим обойдемся. Так я жду. — И он, поклонившись Кэли, с дробным топотом побежал вниз по лестнице.

— Что это у тебя за срочные дела со Стражей? — озадаченно спросила Кэли, провожая его взглядом.

— А, — отмахнулась Тиани, — это связано с сегодняшним мероприятием. Я вхожу в группу организаторов от факультета, а он — от Стражи. Я же тут активистка и в каждом котле поварешка. — Она усмехнулась и повела Кэли дальше по лестнице, мысленно досадуя на Ворта за то, что он появился так не вовремя.

Поднявшись на пятый ярус, Тиани и Кэли свернули с галереи в один из коридоров. Здесь когда-то давно располагались аудитории факультета боевой магии, но после нескольких громких (в том числе и в буквальном смысле слова) историй с неудачными студенческими экспериментами для факультета выстроили отдельное здание за чертой города, а помещения отдали другим подразделениям Университета, изъявившим желание их занять. Факультет водных ресурсов выпросил восемь комнат в дальнем конце коридора, из которых пять использовались под лаборатории и склады, а одна стала своеобразной «научной гостиной», где студенты и сотрудники собирались вечерами, обсуждали результаты работы и решаемые задачи, пили кофе и спорили до хрипоты, частенько засиживались до закрытия входных дверей и, соответственно, вынуждены были оставаться в корпусе на ночь. В результате неоднократного повторения таких случаев две оставшиеся комнаты были тайком оборудованы под жилые помещения — одна для женщин, вторая для мужчин.

Тиани жила в комнате на пятом этаже практически постоянно, появляясь в студенческом общежитии только для того, чтобы сменить одежду, взять или оставить что-то, да чтобы комендантша не забила тревогу. Комнату в общежитии она делила еще с двумя девушками, которые только рады были освободившемуся пространству и всячески прикрывали отсутствующую соседку.

Бывшие аудитории на пятом этаже главного корпуса были достаточно просторными для того, чтобы стать пристанищем как минимум для четверых жильцов каждая. В женской комнате имелись четыре кушетки на колесиках, тайком привезенные с медицинского, стол, четыре лабораторных табурета и два шкафа для книг, вещей и кухонных принадлежностей. В качестве плиты для приготовления пищи использовались лабораторные горелки, а разнообразной посуды обитатели пятого этажа натащили из дома. В общем, неприхотливым и слегка помешанным ученым жилось в этих «прибежищах» вполне комфортно. Главное — ночью не попадаться на глаза сторожам. Несмотря на то, что Ректор не мог не знать о регулярно случающихся в главном корпусе нарушениях внутреннего распорядка, нарушителей-энтузиастов не трогали — но все прекрасно понимали, что это только до первого открытого конфликта с охраной.

Открыв дверь в «прибежище», Тиани пропустила сестру вперед. В это время в жилых комнатах никого не было — часть «заговорщиков» была в отпуске, часть находилась в лабораториях. Кэли прошла на середину и огляделась. Здесь она еще ни разу не была — в прошлые приезды в гости к сестре та приводила ее в комнату в общежитии.

— Неплохо, — с сомнением протянула она, оглядывая казарменную простоту обстановки.

— Жить можно, — улыбнулась Тиа, — особенно зимой, когда в мороз ну совершенно не хочется бежать через двор до общежития… Ну ладно, вот это моя кровать, посиди немного, мне нужно поговорить с Вортом, а ты пока свяжись с папой и мамой, поделись впечатлениями!

Кэли кивнула и достала из сумочки коннектор — прямоугольное устройство, позволявшее передавать изображение и звук на большие расстояния. Тиани тоже вытащила из кармана свой коннектор и, поколебавшись, вышла в коридор. Хотя она и знала, что система магической связи надежно защищает говорящего от подслушивания, все равно ей было не по себе от мысли, что придется разговаривать с Вортом при Кэли.

Прикрыв за собой дверь, она огляделась. В коридоре не было ни души. Нажав клавишу коннектора, Тиани открыла список контактов и вызвала устройство Ворта. Вокруг ее головы возникла серо-голубая сфера, обеспечивающая передачу звука и изображения и одновременно полную защиту разговора от нежелательных глаз и ушей. При этом изнутри сфера оставалась полупрозрачной, что позволяло при разговоре видеть происходящее вокруг.

Через десяток секунд на внутренней поверхности сферы появилось изображение. Ворт, судя по всему, ответил на вызов на ходу.

— Привет еще раз, — слегка запыхавшись, сказал он. — Освободилась?

— Более-менее, — ответила Тиа, — но сестра вернется домой только вечером. Что случилось?

Ворт перевел дыхание. Тиа насторожилась — он явно не хотел начинать разговор.

— Нехорошее случилось, — наконец выговорил он. — Ты ведь знаешь — у Вайри сегодня был первый выход в патруль?

— Да, — от интонаций Ворта сердце Тиа тревожно стукнуло в ребра, — и что?

— Он ранен, — глухо, после тяжелой паузы, словно бы с трудом выговорил Ворт, — потерял много крови, выживет ли — неизвестно. Врачи форта до сих пор боятся его перевозить к нам.

Тиани окаменела, до побелевших костяшек пальцев сжав в руке коробочку коннектора.

Вернувшись в комнату, Тиани с облегчением увидела, что голова Кэли по-прежнему скрыта под сферой магической связи. Это дало старшей сестре еще несколько минут, чтобы взять себя в руки. Ее до сих пор трясло от услышанного. Насколько ей было известно, никто из нынешнего состава отряда Ныряльщиков при вылазках за Барьер ни разу не возвращался с ранениями, за исключением нескольких пустяковых ушибов, полученных скорее по собственной неосторожности. И вдруг…

Вайри, сын капитана отряда, мрачного и грозного Марона. Студент второго года факультета боевой магии. Скромный, приветливый мальчик, так не похожий характером на отца. Совсем юный, всего на два года старше Кэли. Отец не хотел его отпускать в патруль, всячески тянул время и придумывал все новые и новые поводы задержать принятие сыном присяги Ныряльщиков. Но в конце концов Вайри добился своего: с блеском выдержал все необходимые экзамены и испытания, и Марону ничего не оставалось, кроме как объявить о зачислении сына в патрульный отряд: не мог же он продемонстрировать наличие у него двойных стандартов…

И вот теперь Марон наверняка ненавидит себя за то, что позволил своей принципиальности взять верх над отцовскими инстинктами…

Тиани сжала кулаки.

Проклятые воры!..

Сама она еще не приняла присягу, но это было делом нескольких ближайших недель. Оставались испытания по бою на мечах и лекарскому делу. Тиани давно уже ждала, когда ей будет дано право выйти на тропу вдоль Барьера и пересечь его, своими глазами взглянуть на тех, кто крадет у их мира будущее, и скрестить с ними клинки. Но сейчас… Она чувствовала, как ее переполняет ярость — нет, самая настоящая тяжелая, черная ненависть, поднимаясь от кончиков пальцев, устремляясь по венам к сердцу, набухая там грозовым облаком, ударяя во взбудораженную голову и вырываясь через зрачки потоками безжалостного света. Тиани старательно прятала глаза, пока не успокоилась настолько, чтобы без опасений взглянуть на Кэли. Та уже закончила разговор с родителями и с тревогой наблюдала за сестрой, которая, обхватив себя руками, непроизвольно расхаживала по комнате.

— Что-то случилось?

— Да так… — пробормотала Тиа, слабо улыбаясь, — небольшие служебные неприятности. Ничего страшного. Завтра разберусь. Ну что, давай немного перекусим. — Она достала из шкафчика кастрюльку для кипячения воды, мешочек с травяным сбором для заварки и коробку с печеньем. — Потом погуляем по Университету, а вечером я провожу тебя через порталы. Во сколько папа за тобой приедет?

— В семь, — вздохнула Кэли. — Он вообще-то хотел забрать меня сразу же, но я упросила дать мне хотя бы несколько часов.

— Вот и отлично. — Тиа заварила в специальном глиняном кувшинчике травяной напиток. — А теперь — прошу к столу безумных ученых! — Она улыбнулась уже искренне, наблюдая, как ее сестренка вскарабкивается на высокий лабораторный табурет, и Кэли с облегчением заулыбалась в ответ.

В половине седьмого Тиани проводила сестру через порталы на транспортную развязку Скаларен. Порталы действовали таким образом, что переместиться через каждый из них можно было только в тех направлениях, которые были заранее настроены транспортными магами. Портал возле университетского города, носивший название самого города — Реттен — был соединен только с тремя узлами порт-сети: с фортом Тоот на краю одноименного ущелья с одноименной же рекой, со Скалареном и со служебным порталом в министерстве водной энергетики. От Скаларена до города, где жили родители Тиа и Кэли, можно было добраться еще через три портала либо просто за полчаса доехать по рельсовой дороге. Отец предпочел второй вариант и сам приехал за дочерью на Скаларен. Коротко обнявшись с Тиани, он крепко взял младшую дочь за руку и потащил к платформе рельсохода, который отходил через пятнадцать минут. Он все еще был недоволен тем, что дочери настояли на своем. Кэли, обернувшись на ходу, скорчила сестре уморительную тоскливую мину. Тиани улыбнулась, махнула рукой: мол, крепись, недолго осталось! — и торопливо направилась назад к порталу.

Взлетая по лестницам на пятый ярус корпуса, Тиани запыхалась, будто не было за ее плечами многочасовых тренировок на выносливость, после которых быстрый подъем даже на седьмой этаж не заставил бы дыхание сбиться. Но сейчас, по мере приближения к цели, сердце колотилось все быстрее, дыхание перехватывало, ноги двигались с трудом, словно обутые в каменные башмаки. Тяжело и прерывисто дыша, девушка подошла к двери «научной гостиной» и потянула ручку. Дверь не поддалась. Тогда Тиани, оглядевшись по сторонам, быстро коснулась ладонью правого верхнего угла дверного полотна. Дверь беззвучно повернулась на петлях. Тиа глубоко вздохнула и шагнула в комнату.

Обычно в последние четыре месяца того, кто последним входил в комнату тайных собраний, встречали восемь пар глаз. Восемь приветственных кивков или слов. Восемь мнений при обсуждениях, восемь рук при голосованиях, восемь надежных товарищей, которые поддержат в любой беде.

Сейчас Тиа молчаливо встретили семь встревоженных, потухших взглядов…

Пройдя к своему месту за столом, Тиа молча кивком поприветствовала всех и уселась на табурет. В комнате стояла тяжелая, вязкая тишина, и тихий скрип ножек табурета по полу неприятно резанул слух. Положив сцепленные руки на стол, Тиани оглядела товарищей.

Нет, не был «закрытый клуб помешанных ученых» просто собранием книжно-лабораторных энтузиастов. Под руководством Марона, капитана Стражи Университета, здесь тайно собирался местный отряд Ныряльщиков — Глаз Воды.

Тиани присоединилась к отряду полгода назад. Уже после нее здесь появилась вторая девушка в команде — ее ровесница Маяни, которая за эти четыре месяца стала ее лучшей подругой. Буквально несколькими днями позже Тиани в отряд был зачислен Вайри, сын Марона. Остальные служили в рядах Ныряльщиков уже давно. Марон, которому недавно исполнилось пятьдесят четыре года, состоял в отряде уже пятнадцать лет. За это время состав группы Ныряльщиков полностью сменился, за исключением Ворта, которому было тридцать шесть, и он поступил в отряд, будучи студентом пятого года факультета боевой магии. Куда подевались прочие старожилы — говорить было не принято.

На текущий момент в отряде числились трое преподавателей Университета — Трент, двадцати восьми лет, с виду грузный и медлительный, но при этом прекрасный фехтовальщик; Ридан — тридцати двух лет, обычно сосредоточенный и серьезный, но прекрасно умеющий развеять обстановку и поднять товарищам настроение; Белклив — тридцатилетний типичный «сумасшедший ученый», практически живущий в лаборатории, высокий и худощавый, с вечно всклокоченной, нестриженой светло-русой шевелюрой.

Кроме них, в составе отряда было трое студентов и один аспирант — Сайн, тремя годами старше Тиани и Маяни, высокорослый, плечистый здоровяк, внешне больше похожий на спортсмена, чем на ученого. К слову, он явно проявлял повышенный интерес к Маи, и похоже было, что она отвечала ему взаимностью. Вот и сейчас, несмотря на чрезвычайные обстоятельства, эти двое сидели за столом рядом, прижавшись плечами друг к другу. Марон обычно крайне неодобрительно косился на подобные проявления зарождающегося взаимного чувства, но сейчас ему, естественно, было совершенно не до них.

Тиани с самого момента поступления в отряд и знакомства с соратниками задавалась вопросом, как же так удачно сложилось, что зрение Алого Глаза было даровано главным образом тем, кто занимался исследованиями энергетических свойств воды. Трент и Ридан работали на кафедре водно-энергетической магии, Белклив — на кафедре водно-энергетических систем. Поначалу Тиани пыталась выяснить у Марона и даже у Ключницы, не знают ли они причин такого положения дел. Марон просто отмахнулся и отправил ее чистить оружие, а Ключница, по своему обыкновению, отделалась туманными намеками, но дала понять, что это, скорее всего, не совпадение, а воля неких могущественных сил, которые изначально направляли нужных им людей по определенному жизненному вектору, а не наделяли зрением Алого Глаза преимущественно ученых — водных магов.

Но какими бы извилистыми путями ни свела их судьба или чья-то воля, все они должны были оказаться вместе. Девять человек, объединенных общей целью и общим даром — или скорее общим проклятием. Девятеро, ставшие семьей друг для друга, осознавшие, что обычные составляющие обычной человеческой жизни — планы и цели, привязанности и чувства — более не для них. Братья и сестры, едины в одном, согласно девизу их «тайного ордена». Марон, суровый, жесткий и неприветливый командир, которого каждый, за исключением, пожалуй, Ворта, откровенно побаивался, но все при этом безгранично уважали, был их новым названым отцом. И только Вайри — веселому, открытому, отзывчивому парнишке, до сегодняшнего жуткого дня воспринимавшему их службу как увлекательную игру — он приходился отцом настоящим. И поэтому каждый из Ныряльщиков за столом боялся поднять глаза и встретиться с командиром взглядами.

Марон сидел во главе стола, поставив локти на столешницу и спрятав за сложенными лодочкой ладонями нос и рот. Взгляд его был устремлен вперед, но командир явно ничего перед собой не видел. Он тихонько раскачивался взад-вперед и шумно дышал в ладони.

Ворт, обеспокоенно посмотрев на него, кашлянул и взял слово.

— Всем вам в общих чертах известно, что произошло. Мы собрали вас здесь, чтобы рассказать подробности. Нам нужно учесть изменившиеся обстоятельства при последующих вылазках… Марон, — обеспокоенно обратился он к командиру, — тебе-то к чему еще раз все это слушать и тем более самому пересказывать? Давай я сам введу их в курс дела, а ты иди, займись чем-нибудь…

— Отстань, — глухо проговорил Марон сквозь ладони.

— Ну, как знаешь, — с сомнением протянул Ворт, — тогда я начну. Итак… — Он сделал паузу и потер лицо ладонями. — Сегодня в восемь ноль-ноль Вайри выступил в свой первый патруль. Его сопровождал Марон, как командир группы и инструктор. Они прошли по источникам у портала семь-один, взяли пробы воды, перешли Барьер и начали брать пробы там. Марон, как положено по правилам, шел в пяти-семи шагах позади стажера. Внезапно Вайри исчез. Вот так просто — шел впереди и вдруг пропал из поля зрения. Марон обыскал местность, не нашел никаких следов и вернулся к порталу, где обнаружил… — Ворт замялся, кашлянул, быстро глянул на окаменевшего Марона и все-таки продолжил: — Большую лужу крови, оружие Чужаков и меч Вайри. Перейдя в наш мир, рядом с порталом он нашел и самого Вайри… В очень тяжелом состоянии. Да… Я связывался с лекарями форта — они вызвали на помощь бригаду врачей из Бергарена и уже четыре раза переливали ему кровь. У него разрыв селезенки, повреждена печень… И это помимо ран на руках и ногах… В общем, плохи дела, ребята, — выдохнул Ворт и, сгорбившись, уставился в стол. Марон задержал дыхание и прикрыл глаза.

В комнате повисла напряженная тишина. Тиани все никак не могла осознать, принять услышанное. Как же так? Ведь только вчера вечером Вайри сидел здесь, поджав ноги, на диване с потертой кожаной обивкой, и взахлеб рассказывал о том, какое оружие ему выдали, какие доспехи он наденет, какой маршрут патрулирования утвердили на завтра… Нет, это невозможно. Не могло такого случиться. Лужа крови… Разрыв селезенки. Нет!.. Только не с ним. Только не с нами…

— Судя по следам, — в тишине голос Марона прозвучал неожиданно резко, как выстрел в тумане, — нападавший был один. Знаете, — он наконец убрал руки от лица и обвел сидящих за столом тяжелым взглядом, — я сам учил парня и могу поклясться чем угодно, что мечник из него получился отличный. Практики, конечно, не было, это да… Но тем не менее… Либо его застали врасплох и напали со спины, либо, — он резко опустил ладони на стол и подался вперед, — он столкнулся с очень сильным противником. С таким, с каким никто из вас — да и нас, — он быстро глянул на Ворта, — до сих пор ни разу не сталкивался. Понимаете, к чему я?

— У Чужаков появились новые воины, — предположил Ридан.

— Либо они прошли какую-то переподготовку, — добавил Трент.

— Все возможно, — согласился Марон. — Но для нас все эти варианты означают одно — нам надо стать внимательнее и осторожнее, повысить требования к навыкам патрульных и никому и ни при каких обстоятельствах — запомните, никому, это и тебя, Ворт, касается! — не выходить в патруль поодиночке.

— Не буду спорить, — медленно проговорил Ворт.

— Мастер Марон, — вдруг тоненьким испуганным голосом проговорила Маяни, — вам ведь совершенно не до нас сейчас. Так почему вы до сих пор сидите тут с нами, вместо того чтобы… вместо… — Она смешалась, замолкла и опустила глаза. Марон посмотрел на нее с горькой усмешкой, зрачки его запульсировали тусклым белым свечением.

— Во-первых, вы тоже мои дети, и я не мог вас бросить в такой момент, — ровным голосом произнес он, — а во-вторых… Меня к нему все равно не пустят. А сидеть под дверью и прислушиваться… — Он замолчал.

— Я поняла, — прошептала Маяни.

— Подведем итоги, — сказал Ворт. — Всем членам отряда, принявшим присягу, надлежит пройти повторное испытание по фехтованию и боевой магии в соответствии с новыми требованиями. Которые мне еще предстоит разработать… Мда. Тем же, кто еще не принял присягу и не проходил указанное испытание, придется увеличить срок обучения. — Он внимательно посмотрел на новичков — Тиа и Маяни. — Завтра на патрулирование выходят… выходим я и Ридан. Послезавтра…

— Я и Белклив, — подал голос Марон.

— На следующий день снова я и Ридан, — продолжил Ворт. — И так далее. Остальных я… мы считаем недостаточно подготовленными. Уж извините, — он шумно выдохнул и покосился на недовольно насупившегося Трента. — Я определил состав патрулей исходя из длительности службы каждого из нас. Ридану и Белкливу тоже придется пересдавать экзамен, но патрулирование прекращать нельзя. Поэтому не фыркайте, а идите и готовьтесь. Завтра в шесть вечера тренировка в седьмом кабинете. С утра поупражняйтесь друг с другом. На этом все. Кто остается в корпусе?

— Я, — быстро сказала Тиани.

— Я тоже, — подхватила Маяни, покосившись на подругу.

— Я, само собой, — кивнул Ридан.

— Я, пожалуй, тоже останусь, — задумчиво сказал Белклив, — у меня там процесс магдиссоциации идет… Но я буду ночевать в лаборатории, так что на кушетку не претендую.

— Отлично, я тоже остаюсь. Марон?..

— Ну, не идти же мне домой…

— Понял. Клив, на пару слов… — И Ворт вышел из кабинета. Белклив последовал за ним.

— Пошел его инструктировать, чтобы он за мной присматривал, — проворчал Марон. — Дети вы малые… — Он тяжело поднялся и подошел к окну, уставившись на залитые оранжевым закатным светом крыши города. Оставшиеся за столом Ныряльщики обменялись растерянными взглядами.

***

— Ты никогда не жалела о том, что оказалась избранной? — тихо спросила Маяни.

После окончания совещания подруги заперлись в женском «прибежище», наскоро выпили холодного травяного отвара с печеньем и погасили свет. Маи забралась на кушетку и завернулась в покрывало, а Тиа осталась сидеть за столом, подперев голову рукой.

— Нет, не жалела, — глухо ответила она после паузы. — Испугалась — это да… Но не жалела. Я ведь именно к этому всю жизнь и стремилась — стать кем-то, кто может помочь этому миру.

— Видишь, ты задумывалась о спасении мира, — тихо вздохнула Маяни, — а я просто жила и собиралась работать, выйти замуж, растить детей и все в таком духе. Но когда ко мне пришла Ключница… Все разом поменялось. Не знаю, как объяснить. Ну, как будто… — Она с досадой махнула рукой. — Как будто я вспомнила что-то важное, о чем крепко забыла, но не до конца, а просто не хотела вспоминать.

— Понимаю, — кивнула Тиа. — Кажется, и я почувствовала что-то подобное. Я ведь все время думаю — почему именно мы? Почему на нас возложена такая задача, такая ответственность? Чем мы настолько уж лучше других, что именно нам поручено защищать мир?

— Да ничем не лучше, — пожала плечами Маи, — но раз уж так вышло, надо сделать всё от нас зависящее, чтобы этот выбор не оказался большой ошибкой. Это я к чему… Поможешь мне подтянуть лекарскую магию? И с подготовкой к экзамену по бою на мечах… Я хочу пройти испытания досрочно, вместе с тобой.

Тиани в темноте уставилась на подругу, зрачки ее налились белым свечением.

— С ума сошла?..

— Почему? — встрепенулась Маи. — Я же не говорю, что готова выйти за Барьер прямо сейчас. Наоборот, хочу, чтобы ты помогла мне подготовиться получше. Я ведь знаю, что ты у Марона на хорошем счету…

— Я не об этом, — перебила подругу Тиани, — а вообще… После того, что мы сейчас услышали — ты почему-то еще сильнее рвешься туда. Ты только представь — кто-то вызывает твою маму по коннектору и… — Она замолчала.

У Маяни не было ни братьев, ни сестер, и после того, как пять лет назад ее отец умер, она осталась для матери единственной поддержкой: постоянно тревожилась о матери (та начинала сильно сдавать, слабела здоровьем), каждый день связывалась с ней по коннектору и при любой возможности отправлялась домой через порталы.

Маи шумно вздохнула.

— Это очень жестоко, — тихо сказала она, — но я понимаю, что ты имеешь в виду. А что поделать, если судьба у нас такая… Да еще и эта наша «военная тайна»… Я вот думаю — а как объяснят произошедшее с Вайри его маме?

Тиани знала, что жена Марона и младшая сестра Вайри живут в Бергарене — столице княжества. Через порталы туда можно было добраться минут за сорок, и Вайри частенько по выходным отправлялся домой, однако Марон крайне редко присоединялся к нему. Ходили слухи, что у них с женой не все ладно, но только Ныряльщики знали, в чем дело: призванные на службу Алому Глазу не имели права на простые человеческие чувства и привязанности. Ключница при каждом визите не уставала твердить им о том, что эмоции несут в себе угрозу, не поясняя при этом, в чем эта угроза заключается. Однако спорить с ней и тем более пытаться опровергнуть эти заявления практикой никому в голову не приходило.

— Думаю, сочинят что-нибудь на тему падения со скалы, — вздохнула Тиа. — Но, по сути, — какая матери разница, что явилось причиной… вот такого?

— Это точно, — буркнула Маи, с шуршанием выпуталась из покрывала, слезла с кушетки и шагнула к столу. — Но это ничего не меняет. Я — Глаз Воды, мое призвание и обязанность — охранять Барьер, и я совершенно точно сдам эти проклятущие экзамены и выйду на патрулирование. Анна говорит, что мы должны научиться избавляться от эмоций. Ну что ж, значит, для этого пришло время. Маму жалко, конечно. И Сайн вряд ли будет в восторге…

Тиани уставилась на нее с ироничной улыбкой.

— Что ты на меня так смотришь, — смутилась Маи, — ну да, Сайну вряд ли понравится это мое стремление… Но в конце концов, он же тоже Глаз Воды, должен понимать! И от эмоций ему тоже полагается избавиться…

— То-то я смотрю — ты сильно ему в этом способствуешь, — ехидно заметила Тиа. Маи покраснела и отвесила подруге шутливый подзатыльник.

Приближался час закрытия дверей корпуса. В коридоре стихли последние голоса. Маи сидела за столом с книгами и тетрадями — писала теоретическое обоснование к результатам недавно завершенного эксперимента. Тиани полулежала на кушетке и, подсвечивая себе крохотным магическим шариком, читала книгу по лекарскому делу, но без большого успеха — в голове роились тревожные, спутанные мысли, постоянно уводили в сторону от прочитанного, спиралями расходясь от сегодняшнего потрясения к событиям, которые собрали всех их здесь и явились истинной причиной настигшей их беды.

Климат на планете определялся двумя природными явлениями: солнечным излучением и энергией ядра, которую вместе с водой выносили на поверхность некоторые источники. Эта энергия рассеивалась в воздухе и подпитывала живую материю. При этом она не являлась ни тепловой, ни световой, а скорее магической, неким полем, из которого каждый потребитель получал то, что требовалось для жизнедеятельности именно ему.

Около двух веков назад ученые открыли этот тип энергии, выяснили, откуда она появляется, и примерно в то же время научились аккумулировать ее из воздуха. Еще через полсотни лет появились магические приемы — ритуалы, если угодно, — позволяющие транспортировать эту энергию на большие расстояния при помощи особых кристаллов, выращиваемых из выпаренной воды определенного химического состава, и преобразовывать в различные необходимые формы. Полученную энергию стали передавать поближе к поселениям и использовать для освещения и отопления жилищ, а также для нужд магических лабораторий и фабрик.

Чуть больше ста лет назад было учреждено министерство водной энергетики, которое курировало деятельность научно-магических учреждений по исследованию свойств воды, фабрик по производству Аккумуляторов и сетей передачи энергии. Университет наук о природе, несмотря на такое всеобъемлющее название, являлся ведомственной учебной и научно-исследовательской базой министерства. Расположение его в предгорьях княжества Эмей было не случайно — на территории княжества имелись три крупных скопления энергетических источников, и университет разместили на равном удалении от них. Одно из этих скоплений — самое мощное — находилось в ущелье Тоот.

Долгие годы все было прекрасно, Аккумуляторы и Передатчики совершенствовались, энергии для нужд поселений поступало достаточно, чтобы способствовать развитию магии, связанных наук и технологий. Однако в последние восемьдесят лет ученые и энергетики стали замечать некие угрожающие тенденции, которым поначалу — в первые десять-пятнадцать лет — не придавали большого значения, а потом со все возрастающей паникой начали активно искать причины и фиксировать пугающие последствия.

Энергии, получаемой с Аккумуляторов, вдруг стало не хватать. Сначала тревогу забили маги и техники с фабрик и заводов. Оборудование стало работать со все более низкой отдачей. Тщательные проверки не показывали ничего, кроме снизившегося уровня энергии в системах. Далее проблема коснулась научных комплексов и ведомственных лабораторий. Несколько масштабных экспериментов сорвались из-за того, что в какой-то момент энергии не хватило для обеспечения запланированного протекания магохимических процессов. И наконец к общему хору обеспокоенных голосов присоединись сначала специалисты сельского хозяйства, а затем и природоохранные учреждения. От их информации кровь стыла в жилах — едва ли не в буквальном смысле.

На земле началось похолодание.

Повсеместно начали вымирать наиболее теплолюбивые виды животных и растений. Сельское хозяйство столкнулось с резким падением урожаев, а затем и с полной невозможностью выращивать множество культурных растений в привычных для них климатических зонах. Земледелие постепенно сдвигалось на юг, центральные территории превращались в бесплодную, неприветливую тундру. На севере же жизнь стала практически невозможной. Люди покидали поселения и перемещались все южнее. Часть королевства практически полностью обезлюдела, зато южные княжества уже явно были перенаселены, при этом правительство с тревогой предупреждало об ожидаемых новых волнах миграции.

Начались перебои с продовольствием. В последние десять лет эта проблема отчасти была решена за счет новых изобретений в области молекулярной магии, позволявшей синтезировать продукты питания из различных видов органического сырья, вроде древесины. Но настоящим решением глобальной проблемы это, естественно, быть не могло. Все силы министерства водной энергетики были брошены на поиски причин исчерпания энергии воды.

Защитники природы, как обычно, не пытаясь вникнуть в суть проблемы, просто обвинили энергетиков в том, что они тянули из земли слишком много — больше, чем она могла дать, — для нужд все разрастающихся поселений, строящихся предприятий и лабораторий. Энергетики и ученые резонно возражали, что количество аккумулируемой энергии не может зависеть ни от чего, кроме объема истекающей из земли воды — ведь никто не бурил никаких скважин и не пытался добывать воду искусственно. А количество воды, поступающей из источников, оставалось неизменным в течение всего времени существования Аккумуляторов, так что истощить запасы энергии земного ядра, просто собирая ее при помощи энергосистем с аква-кристаллами, вряд ли было возможно — при отсутствии Аккумуляторов эта энергия просто рассеивалась бы в воздухе, не давая ни света, ни сколько-нибудь значимого количества тепла. Остывало, судя по всему само земное ядро — источники выносили на поверхность все слабее заряженную воду.

Поиски продолжались. Общественность все чаще поддавалась панике, король и правители княжеств выходили к народу и произносили оптимистичные речи, в которые сами уже, похоже, не верили… И только ученые и маги не сдавались и работали не покладая рук, забросив дома, близких и все нехитрые радости жизни, практически переселившись в свои лаборатории — подобно Тиани, Маи и их старшим товарищам.

Поступив в Университет, Тиани первые четыре года была просто прилежной ученицей, активной участницей в жизни факультета и подающим надежды молодым ученым. А на пятый год случилось то, что навсегда изменило ее жизнь, привело сюда, в эту полутемную потайную комнату на пятом этаже, к этим горьким мыслям и невольным сомнениям…

В середине зимы Тиани стали преследовать неожиданные и очень странные проблемы со здоровьем. Внезапные головокружения, боль в глазницах, кратковременные потери сознания. Без видимых причин на ярком свету перед глазами начинали мельтешить полосы теней, обдающие холодом и затхлой сыростью, в ушах нарастал противный звон, и частенько Тиани приходила в себя лежа на полу или на земле. К счастью, во время подобных приступов поблизости никого не оказывалось. Тиани до смерти боялась, что об этих ее обмороках прознает кто-то из преподавателей. Она уже нацелилась на борьбу за место на кафедре, а непонятная, но явно серьезная болезнь могла резко понизить ее шансы на успех.

Однажды, когда Тиани, выскользнув из корпуса в самый последний момент перед закрытием дверей, возвращалась по темному двору в общежитие, приступ сразил ее в проулке между университетскими складами. Очнувшись у стены в неглубоком сугробе, Тиани с трудом приподнялась на локтях и вздрогнула от неожиданности, увидев рядом с собой темный силуэт. Она попыталась подняться на ноги, но голова кружилась так, что пришлось снова прилечь на заснеженную брусчатку.

— Не торопись, — прозвучал рядом мягкий женский голос, — отдохни немного. Не бойся, не успеешь простудиться.

Тиани испуганно глянула вбок и получше разглядела сидящую рядом прямо в снегу фигуру в черном плаще с капюшоном. Руки в черных кожаных перчатках, под плащом — черный кожаный доспех и ножны с коротким мечом. Увидев движение девушки, незнакомка откинула капюшон, и Тиани непроизвольно отшатнулась — женщина могла бы показаться обычной, хотя и эксцентричной горожанкой… если бы не одна пугающая особенность ее облика.

Нет, не выкрашенные в ярко-синий цвет коротко остриженные волосы незнакомки так поразили Тиани — в Университете можно было встретить еще и не такие прически. И даже неправдоподобные желтые, отливающие оранжевым глаза не выглядели такой уж шокирующей деталью на фоне главного… Голова женщины выглядела как просвечивающая насквозь скульптура из цветного стекла, и сквозь нее можно было разглядеть камни стены позади.

— Здравствуй, новый Глаз Воды, — негромко сказала женщина и слегка улыбнулась — как показалось Тиани, сочувственно и печально. — Меня зовут Анна. Поднимайся… вот так, аккуратно. Давай я помогу тебе. Пойдем, поговорим где-нибудь.

Тот первый, самый долгий разговор с Анной почти стерся из памяти Тиани. То, что новая знакомая, назвавшаяся еще и Ключницей, поведала Тиани о ней самой, показалось девушке уже давно известным, только накрепко забытым, как и описала позднее Маяни. Мысленно возвращаясь в эти полтора часа, проведенные в каморке на складе, при слабом свете магического шарика, Тиани в первую очередь вспоминала охватившие ее чувства: страх и недоверие, ошеломление и, наконец, теплое и радостное чувство узнавания и вернувшейся памяти. Остальное было просто облечением в словесную форму давно уже сокрытого в душе Тиа знания.

Еще через два дня Анна представила Тиа Марону. Новый командир сразу же изрядно напугал девушку, резко и недовольно высказавшись в том плане, что только нежных барышень в отряде ему и не хватало. Однако Анна жестко осадила его, напомнив, что он как раз и разговаривает с одной из таких бывших «нежных барышень» и что это и есть его, Марона, задача: вырастить из барышни воина себе под стать. Марон притих и только угрюмо косился на Анну, пока та рассказывала Тиани о Ключах, порталах и патрулировании Барьера.

Остальные члены отряда встретили Тиани приветливо, а когда к ним присоединился сын Марона Вайри, учиться и тренироваться сразу стало намного веселее. Неизменный оптимизм, открытость и дружелюбие сына настолько резко контрастировали с мрачностью и жесткостью отца, что Вайри сразу стал в отряде всеобщим любимчиком.

Марон предупредил новичков, что жизнь их отныне станет жутко веселой — именно так и выразился, и позднее Тиани поняла, что это необыкновенно точное определение. Помимо текущей загрузки в Университете, научной работы, которую она ни в коем случае не собиралась бросать, и различных бытовых дел в распорядке дня Тиа появились многочасовые изматывающие тренировки по физической подготовке и бою на мечах, дополнительные занятия по магии, лекарскому делу и химии. Все занятия проводили Марон и Ворт, за исключением прикладной магохимии, изучать которую новички отправлялись через портал в форт Тоот, в тамошние ведомственные Лаборатории.

Занятия проводил сам заведующий Лабораториями мастер Орсо, мужчина лет сорока с небольшим, очень бледный, с необычными желто-зелеными глазами и серыми, как будто посыпанными пеплом волосами. Говорил он со странным мягким акцентом, и его происхождение вызвало у новых учеников нестерпимое любопытство. Расспрашивать самого Орсо они, естественно, не рискнули, но однажды заявились с допросом к Ворту и не выпускали его из комнаты, пока он не сдался и не рассказал все, что знал сам.

Орсо был иностранцем, прибыл он в рамах международного обмена научными кадрами из одного из самых южных королевств материка — Катрии. По слухам (неподтвержденным, подчеркнул Ворт), Орсо являлся родственником тамошнего короля, но по каким-то причинам его присутствие при дворе и вообще в стране стало нежелательным. В Лабораториях он работал уже шесть лет, и последние три года возглавлял это обособленное подразделение то ли Университета, то ли королевского военного гарнизона.

Почему Лаборатории были подведомственны военным, Ворт не знал. Однако из всего сказанного им следовало, что не только Глаза Воды осведомлены о наличии Барьера и способны проходить за него. Военные и сотрудники Лабораторий регулярно пересекали Барьер, осматривали источники и брали пробы воды в другом слое. Однако, не обладая зрением Алого Глаза, они не могли видеть Чужаков, поэтому Марон настаивал, чтобы экспедиции Лабораторий за Барьер предпринимались только в сопровождении одного из членов отряда Ныряльщиков. Иногда так и происходило, но чаще военные и тем более ученые, которых не интересовали такие «низменные» вопросы, как личная безопасность, игнорировали это требование и выходили за Барьер самостоятельно.

Лаборатории уже много десятилетий сравнивали состав и свойства воды, полученной из одних и тех же источников по обе стороны Барьера, и пришли к пугающим выводам: концентрация магоэнергетической субстанции в воде с другого слоя была намного выше, чем в этом мире. Сопоставив эту информацию с наличием постоянно крутящихся поблизости от источников Чужаков, которые, ко всему прочему, еще и обладали способностью видеть пришельцев из этого мира, сотрудники Лабораторий впервые выдвинули обвинение, которое и привело к превращению отряда Ныряльщиков из тайного общества ученых, обладающих особыми способностями, в элитное боевое подразделение: Чужаки каким-то образом воруют энергию воды.

Случилось это около тридцати лет назад, однако из туманных намеков Ключницы Тиани сделала вывод, что противостояние между хранителями Барьера с обеих сторон началось намного раньше: возможно, лет сто — сто пятьдесят назад. Время от времени случались некие события, которые приводили к тому, что Ныряльщики полностью исчезали из мира, память о них утрачивалась, результаты их работы предавались забвению… Пока не появлялся новый Ключник, который заново собирал отряд.

Относительно природы самих Ключников Анна так ничего и не пояснила, сказав, что эта информация не подлежит разглашению. Тиани терзало любопытство, она даже осмелилась однажды обратиться с вопросом к Марону — и была ошарашена полученным ответом: он тоже ничего не знал о загадочных полупрозрачных людях, одной из которых являлась Анна, а по слухам, были и другие. Отмахнувшись от подчиненной, он сказал только, что настоящему солдату ни к чему знать о том, кто такой командир, надо просто молча и беспрекословно выполнять приказы, чем лично он, Марон, и занимается — и настоятельно рекомендует другим поступать так же.

Что ж, приказы так приказы… Тиани верила, что рано или поздно истина откроется ей, а для того, чтобы это произошло, нужно стать не просто Ныряльщиком, а одной из первых. Больше дополнительных занятий, больше тренировок, еще одна книга, еще один вид оружия… Привело это усердие, однако, для начала к тому, что от перегрузок внимание, память и реакция закономерно ухудшились, и однажды Ворт крепко наорал на нее и прогнал с тренировки, приказав как следует выспаться и минимум два дня не появляться на дополнительных занятиях.

Тиани постепенно осваивала навыки распределения времени и сил. Ворт обучал новичков не только искусству концентрации, но и умению при необходимости расслабиться, отрешиться от всего, дать необходимый отдых телу и разуму. Вот и сейчас, погасив магический светильник и отложив книгу, Тиани улеглась на спину и закрыла глаза. Постепенно расслабляя каждую мышцу, она изгнала из головы все беспокойные мысли и погрузилась в чуткую полудрему, слыша, но не воспринимая происходящее вокруг.

Маи закончила работу и тоже улеглась на свою кушетку. В корпусе стояла полная тишина, время перевалило за полночь. Вдруг Тиани, словно разбуженная то ли тихим звуком, то ли осторожным прикосновением, резко села на постели. Повинуясь неясному порыву, она неслышно поднялась, взяла с вешалки плащ и выскользнула из комнаты. Осторожно выглянув на галерею и убедившись, что ночных стражников поблизости не видно, она перебежала на лестницу и стала подниматься вверх.

Какое-то неосознанное беспокойство гнало ее все выше и выше. Достигнув седьмого яруса, Тиани на пару мгновений остановилась. Этот этаж был не просто зоной ограниченного доступа — его вообще официально не существовало. Проход на лестничный пролет с шестого этажа на седьмой был виден только тем, кто обладал зрением Глаз Воды. Именно поэтому Тиани решительно шагнула в него. Среди простых стражников Глаз Воды не было, потому на седьмом этаже можно было не бояться быть пойманной.

При этом Тиани, как и все посвященные в тайну существования седьмого этажа, знала, что это место не для любопытных глаз. Из девятерых членов отряда здесь бывали только четверо старших. Что именно здесь находилось — они не рассказывали, ссылаясь на приказ Ключницы. В другое время Тиани побоялась бы ослушаться такого приказа, но сейчас, еще не вполне очнувшись от сна-оцепенения, в котором ей привиделся улыбающийся, полный мальчишеского энтузиазма Вайри, она была решительно настроена на поиск ответов — любой ценой.

Вопросы, бесконечные вопросы… Мозг Тиани, привыкший к стройному логическому процессу поиска решений в науке, просто стонал от отчаяния под грузом огромного числа загадок, даже не поддающихся формулировке, четкому выстраиванию гипотез, которые можно было бы потом проверять и опровергать. Почему Ключники дают так мало информации? Какова их природа, дающая им почти безграничное могущество и тем же самым ограничивающая их возможности? Что за бред?.. Как это понять, чем объяснить?

Далее. Почему Глаз Воды так мало? Всего девятеро на тридцать два источника, разбросанных по площади в несколько десятков квадратных километров! Тиани не знала, как обстоят дела у других скоплений источников, но ущелье Тоот было самым крупным, а значит, заслуживало особого внимания. И что же получается? Девятеро Глаз Воды, из которых двое еще не выходят на патрулирование, а третий в первом же походе едва не погиб… Что-то тут не то, какая-то фатальная ошибка закралась в формулировку гипотезы, и теперь верного решения в любом случае не получить, как ни старайся, какие подходы ни применяй…

Тиани быстро шла по пустому пыльному коридору седьмого этажа. Темноту слегка рассеивал крошечный магический шарик-светильник, который она запустила впереди себя. Ноги сами несли ее мимо череды закрытых и пугающе полуоткрытых высоких двустворчатых дверей, из которых тянуло сквозняками и странными запахами, наводящими на мысль о заброшенных аптеках с разбитыми и полопавшимися склянками на полках. Едва не налетев на узкую дверь в конце коридора, Тиани лишь мгновение помедлила и решительно потянула за ручку.

В лицо ей ударил порыв ледяного ветра, кожу закололи иглы снежинок. Тиани задохнулась от неожиданности, но все же сделала шаг вперед и вгляделась в темно-синюю мглу, перечеркнутую белыми штрихами метели. На дворе уже почти лето… Что это? Как?..

Так вот зачем ей в полусне захотелось захватить плащ… Тиани закуталась поплотнее и шагнула дальше, вглядываясь в мглистую круговерть. Она стояла на небольшом балкончике, с которого открывался вид на университетский двор, на город и окружающие его холмы. Сквозь пелену метели с трудом различались залитые рассеянным лунным светом склоны и долины, покрытые молодой травой.

Вцепившись коченеющими пальцами в перила, Тиани смотрела и не верила своим глазам. Метель бушевала, будто пытаясь прогнать и так запоздавшую весну, безжалостные плети снежной крупы стегали юную хрупкую зелень. Снег, падая на землю, не таял, а белыми полупрозрачными лоскутами оставался лежать на траве. Тиани словно смотрела на то, как ее мир облачают в погребальное одеяние.

— Это настоящая катастрофа, — раздался вдруг за спиной Тиани знакомый голос, звучавший глухо и печально. От неожиданности девушка резко повернулась на месте и отскочила назад, больно ударившись спиной о перила.

— Я напугал тебя, — с сожалением произнес мужчина, выходя на балкон. Лицо его было скрыто капюшоном, но Тиани по голосу узнала — и от этого узнавания оцепенела, прижавшись спиной к перилам, — перед ней стоял заведующий Лабораториями мастер Орсо, которому не положено было здесь находиться — он не был Глазом Воды и, соответственно, вообще не мог попасть на невидимый этаж. — Но и ты напугала меня, так что мы квиты. Я никак не ожидал встретить здесь кого-либо в такое время. Тем более… — Он многозначительно замолчал, но Тиа буквально услышала повисшее в воздухе продолжение фразы: «…тех, кому здесь быть не положено».

— Ну а вы сами… — выпалила она, не успев вернуть самообладание.

— Да, знаю, — Орсо откинул капюшон и улыбнулся, — мне не следовало бы находиться здесь. Но так уж вышло, что именно я являюсь хозяином этого этажа. Здесь находится секретное отделение Лабораторий, в котором работаю только я сам с несколькими доверенными помощниками. В последнее время таких помощников осталось всего двое — Ридан и Белклив. Больше никто об этой лаборатории не знал. А теперь знаешь еще и ты.

— Но почему я? — растерялась Тиани. — Вы ведь могли мне и не показываться. Зачем?..

— Почему ты сейчас пришла сюда? — властно перебил ее Орсо. — Именно сейчас, именно сюда, куда тебе запрещено подниматься?

— Сама не знаю, — растерянно прошептала Тиани. — Вопросы…

— Вот и меня сюда привело то же самое, — кивнул Орсо. — Сотни и тысячи вопросов, которые не дают покоя, будоражат ум и заставляют искать ответы даже во сне. Поэтому я и не пытаюсь спать — это бессмысленно, а вместо этого прихожу в свою лабораторию и продолжаю эксперименты.

Тиани молчала, оробев. Она чувствовала, что ступила на некую запретную территорию, где каждый неверный шаг может оказаться последним. Зато если угадать направление и верно истолковать правила игры, можно в конце концов найти сокровище.

— Я знаю намного больше, чем вы, — с легким вздохом продолжил Орсо, — так уж вышло. И именно поэтому число вопросов, не дающих мне уснуть по ночам, возрастает в геометрической прогрессии. И на помощь рассчитывать не приходится… К сожалению — или, скорее, к счастью, потому что я никому не пожелаю знания, полученного такой ценой, какую пришлось заплатить мне, — я работаю один.

— Вы знаете столько же, сколько Ключники? — спросила Тиани.

Орсо отвернулся и уставился на город, тонущий в вихрях противоестественной летней метели.

— То, что мне известно, не относится к тайнам Ключников. Я знаю — вас возмущает то, что они, казалось бы, обладают неограниченными возможностями и гораздо более обширными знаниями о бедах нашего мира, но при этом не желают ни делиться информацией, ни помогать. А мне известно о причинах такого положения дел. Они и в самом деле бессильны в своем безграничном могуществе. Им можно только посочувствовать. — Он вздохнул и повернулся к Тиа. — Если честно, думаю, что эти откровения не для твоих ушей — пока, во всяком случае. Возвращайся к себе и отдыхай. У вас был тяжелый день — а завтра будет только тяжелее. Не советую тебе докладывать командиру о том, что ты была здесь. Я, в свою очередь, тоже никому не расскажу об этой встрече. — Он слегка кивнул Тиани и отвернулся, давая понять, что хочет остаться один. Тиани неслышно выскользнула в коридор и притворила за собой дверь. Звуки метели обрезало, как лезвием гильотины.

Вниз, из темного и пыльного царства пустых комнат, старых книг и еще более древних тайн, на знакомый и уютный пятый ярус. Без скрипа открывается дверь в «прибежище». Маяни спит, свернувшись клубочком, будто ей холодно. Дышит беспокойно, даже во сне возле губ залегли горестные складочки. Тиани тихонько ложится на свою кушетку, стараясь не скрипеть. Призвать на помощь всю свою силу воли, заставить разум остановить бесконечные и бесплодные поиски ответов. Нужно отдохнуть. Прав был Мастер Орсо: с каждым днем будет становиться тяжелее.

— Тиа, — Маяни легонько потрясла подругу за плечо, — просыпайся. Уже половина шестого. Пойдем потренируемся, пока в зале никого нет.

Тиани с трудом открыла глаза.

— Ничего себе, — улыбнулась она, — как тебе неймется… Ну пойдем, — она вздохнула и выбралась из-под покрывала, — только умоюсь да хлебну отвара…

В умывальной комнате, плеснув в лицо ледяной воды, Тиани выпрямилась и глянула в зеркало. Оттуда на нее смотрела усталая, встрепанная, невыспавшаяся девушка с тревожным взглядом. Тиани уставилась в глаза своему отражению, зрачки запульсировали белыми огоньками. Только сейчас она вспомнила свою ночную вылазку и все услышанное. Так вот почему с самого пробуждения сердце не на месте… Добавилось новых вопросов — и ни одного основания для построения гипотез.

Вернувшись в «прибежище», Тиани под нетерпеливыми взглядами подруги съела пару долек шоколада и запила глотком холодного травяного чая. Переодевшись в тренировочные костюмы, девушки осторожно выскользнули в коридор. До официального открытия корпуса оставалось еще больше часа, и попадаться на глаза страже не стоило, поэтому они, стараясь ступать бесшумно и озираясь по сторонам, заторопились в седьмую комнату, оборудованную под тренировочный зал. Это было самое большое из помещений на пятом ярусе, выделенных факультету. В нем, кроме просторной арены для упражнений с оружием, имелась небольшая площадка для физической подготовки (турник, брусья, скамья, штанги, гири, гантели) и множество запертых шкафов вдоль стен — с разнообразным оружием и доспехами.

Потянув за ручку тяжелую дверь, Тиани шагнула в комнату — и застыла в дверном проеме. Маяни нетерпеливо оттеснила ее и тоже остановилась, тихо ахнув от неожиданности.

Зал тренировок в шесть утра отнюдь не был свободен. В центре, на застеленном упругим нескользящим покрытием квадрате пола, Марон и Ридан упражнялись с тяжелыми мечами. Сталь вздыхала, звенела, глухо охала, соприкасаясь с поглощающими силу ударов тренировочными доспехами. А в глубине комнаты — Тиани даже прищурилась, не веря своим глазам — творилось что-то невообразимое. Там словно бы бесновался смерч, вооруженный тремя клинками, блестящими в свете нескольких магических шаров. Осторожно обойдя фехтующих в центре зала, девушки подошли ближе к этому странному явлению и застыли в восхищении.

Некто, кого девушки видели со спины и не могли опознать, двигаясь с бешеной скоростью, так, что от мелькания клинка начинало рябить в глазах, а каждое отдельное движение не фиксировалось взглядом, отражал атаки Белклива и Ворта, нападающих на него одновременно. На Ныряльщиках были легкие амортизирующие доспехи, их противник был одет в простые черные штаны и рубаху безо всякой защиты. Оружие, которое использовали все трое, было лишь смутно знакомо Тиани — длинные, легкие, изогнутые мечи, при соприкосновении издававшие высокий мелодичный звон.

Ворт заметил подошедших девушек, прервал атаку и поднял меч в салюте. То же самое сделал и Белклив. Их противник остановился, коротко поклонился и четким и изящным движением убрал меч в ножны на правом боку (фехтовал он, как отметила Тиани, левой рукой). Ворт кивнул Тиани и Маяни:

— И вам не спится? — он невесело усмехнулся. — Мы уже часа полтора здесь…

Сзади подошли Марон и Ридан. По командиру было очень хорошо заметно, что этой ночью он ни часа не спал. Ридан выглядел несколько получше, Белклив, который наверняка всю ночь караулил свою магдиссоциацию, к утру тоже обзавелся сине-черными ореолами вокруг покрасневших глаз. И только Ворт выглядел так же, как всегда: его жесткое, будто бы состоящее из одних прямых и острых углов лицо всегда было одинаково бледным и как бы обескровленным.

Незнакомый мечник повернулся к подошедшим и снова поклонился. Тиани от неожиданности непроизвольно отшатнулась, едва не наступив на ногу стоящему сзади Ридану. Этим мечником оказался мастер Орсо.

Заметив ее ошарашенный взгляд, Орсо слегка улыбнулся и сказал:

— В результате вчерашнего… инцидента в распоряжении вашего отряда оказался образец оружия Чужаков. Мастер Марон, осмотрев его, нашел весьма сильное сходство с тем оружием, которое использую я и которым владею в достаточной степени, чтобы поделиться с вами своими знаниями и навыками. Мастер Марон считает, что это будет весьма вам полезно. — Он глянул на Марона, словно прося подтвердить его слова. Командир кивнул и знаком попросил Ворта передать ему меч. Выйдя на свободное пространство, он принял боевую стойку, взяв меч в две руки, и сделал несколько выпадов и диагональных рубящих ударов.

— Техника боя такими клинками, — сказал он хрипло, но звучно, — существенно отличается от того, к чему вы привыкли. Поскольку Чужаки, насколько я понимаю, в совершенстве владеют такой техникой, а… Вайри, — голос Марона едва заметно дрогнул, — не был подготовлен, мы получили… вот такой результат. Поэтому, — командир немного повысил голос и внимательно оглядел членов отряда, — с сегодняшнего дня, с любезной помощью мастера Орсо, я добавляю обучение и испытания по данной технике в программу вашей подготовки. Ворт, внеси это в свою корректировку требований к патрульным.

— Уже внес, — отозвался Ворт.

— Хорошо. — Марон вздохнул и обратился к Орсо: — Начни работать с новенькими, будь добр. — Сделав знак Ридану, Марон вернул изогнутый меч Ворту, отвернулся и, тяжело ступая, пошел назад, в центр арены.

Ворт протянул свой меч Тиани, Белклив — Маяни. Обменявшись кивками, мужчины направились на площадку для физической подготовки. Орсо быстрым, плавным и завораживающе красивым движением извлек свой меч из ножен и принял боевую стойку.

— Начнем, — сказал он. — Смотрите внимательно. Вначале просто смотрите…

***

Прошло почти два месяца. Маяни сдала экзамен по лекарскому делу. Тиани решила отложить это испытание как менее сложное для нее и сосредоточилась на уроках фехтования. Новый стиль боя настолько пришелся ей по душе, что она упросила Ворта выдать ей в постоянное пользование именно такой, изогнутый легкий меч. Маяни по-прежнему отдавала предпочтение прямым мечам и классической технике, хотя и в новой также весьма преуспела. Ее упорство и настойчивость произвели впечатление на Марона, и дело шло к тому, что она могла выдержать все испытания и выйти на патрулирование одновременно с подругой, хотя и занималась на два месяца меньше.

Мастер Орсо был доволен ученицами. Маяни частенько после окончания учебной схватки удостаивалась одобрительного жеста — наставник был неразговорчив и редко облекал похвалу в слова. Однако Тиани несколько раз удавалось заслужить и словесное одобрение учителя, чем она в глубине души была чрезвычайно горда. Услышать простое «Неплохо», а уж тем более «Очень хорошо» из уст мастера Орсо удавалось немногим слушателям его курса магохимии, а уж в зале фехтования он и вовсе превращался в безмолвную ожившую статую, четко, плавно и нечеловечески красиво выполняющую движения смертоносного танца со сталью.

Наконец Марон назначил Тиани и Маяни день экзамена по фехтованию. Сдавать они должны были оба вида техник. Девушки забросили все прочие дела и тренировались, тренировались… До изнеможения, до ряби в глазах. До ноющей боли в мышцах, которые, казалось, должны были давно привыкнуть к подобным нагрузкам.

— Скоро, скоро, — шептала Маяни, сидя накануне экзамена на своей кушетке в «прибежище» и прихлебывая из стакана успокаивающий отвар — Ворт строго-настрого приказал перед экзаменом как следует выспаться.

— Чему ты так радуешься? — буркнула Тиани, которая лежала и смотрела в потолок. На душе у нее было неспокойно, и она никак не могла понять причину этого странного чувства — словно она забыла сделать или сказать что-то важное, время уходит, а она так и не может вспомнить, что и кому именно.

— Ну как же, — Маяни порывисто обернулась к подруге, — я сдам последний экзамен, приму присягу и наконец-то выйду за Барьер! И дело даже не только — и не столько — в том, что я наконец начну сама защищать источники от посягательств Чужаков. Просто… Знаешь, как я хочу увидеть другой мир! Ни о чем я так сильно не мечтаю…

— Все с тобой ясно, — вздохнула Тиани, — ты научный сумасшедший, брат по разуму нашему Белкливу. Точнее, сестра, конечно.

Маи прыснула.

— А что, можно подумать, среди нас есть хоть один, к кому не подходит такое определение! Даже Ворт, который по профессии не ученый и не преподаватель, и тот все свободное время просиживает с ребятами в лаборатории и помогает им с экспериментами! Мы ведь все знаем, — она вздохнула, — для чего мы это делаем.

— Да, верно, — рассеянно отозвалась Тиа. Ей вспомнился разговор с Мастером Орсо на запретном седьмом этаже. «Число вопросов, не дающих мне уснуть по ночам, возрастает в геометрической прогрессии…» Чем больше мы узнаем, тем меньше понимаем. Мы что-то делаем не так… Беспокойные мысли начали атаковать ее разум, угрожая очередной бессонной ночью. Ну уж нет… Тиа сжала кулаки и медленно расслабила кисти. Нужно отдыхать. Завтра важный и сложный день.

— Засыпаем, — пробормотала она.

— Слушаюсь, — сонно выдохнула Маи — успокаивающий отвар в сочетании с усталостью наконец возымели действие. Тиани легко вздохнула и тоже провалилась в сон.

Экзамен был выдержан на отлично. После окончания проверочного поединка с обеими кандидатками Марон отметил, что в большей степени доволен успехами Маяни в фехтовании прямым мечом, а Тиани — в новой технике мастера Орсо.

— В первых выходах на патрулирование вам надлежит использовать соответствующее оружие, — добавил он. — Маяни, ты готова принять присягу?

— Да, Мастер! — Маи вытянулась в струнку, глаза ее сияли.

— Тиани, что у тебя с лекарской магией?

— Могу сдать хоть сейчас, мастер Марон, — отрапортовала Тиа.

— Очень хорошо. Тогда пройдем в мой кабинет, побеседуем. — Марон кивнул сияющей Маи и вышел из тренировочного зала. Тиа, обменявшись с подругой ликующими взглядами, последовала за ним.

Экзамен по лекарской магии она сдала, как говорится, не заметив. Весь материал настолько крепко отпечатался у нее в голове, что она отвечала на вопросы Марона, даже не дослушав до конца. Командир одобрительно кивал, задал на пару вопросов больше, чем следовало по программе испытания, и наконец заключил:

— Я вижу, что ты достаточно подготовлена. Ну что же, значит, примете присягу вместе с Маяни. Передай ей, что завтра вам надлежит явиться в седьмую комнату к семи утра.

Тиа встала и почтительно поклонилась. Сердце ее колотилось от радости и волнения.

— Братья и сестры, едины в одном, — голос Марона заполнял просторный зал, эхом возвращался из дальних углов и сладкой дрожью резонировал в сердце Тиани, — на защите земли, и воды, и света, во имя Равновесия и именем Алого Глаза!

— …Именем Алого Глаза, — сдвоенным эхом вторили ему два звенящих от волнения девичьих голоса.

Два меча поочередно сверкнули, отразив пламя зажженных по этому торжественному случаю длинных свечей в массивном канделябре. Тиани приняла свой изогнутый, отливающий холодной синевой клинок, поклонилась и отошла в сторону, держа его на раскрытых ладонях. Маяни, с трудом сохраняя подобающее случаю серьезное и торжественное выражение лица, держала прямой меч, кромка лезвия которого играла золотистыми искрами в свете свечей.

— Носите звание Ныряльщиков с честью, — сказал Марон и отвернулся, слегка сгорбившись. Тиани с тревогой посмотрела на него. Она знала, о чем сейчас думает их командир. Буквально через пару дней после того, как он положил на ладони своего сына тяжелый клинок, такой же, какой держала сейчас Маяни, новый Ныряльщик вышел на свое первое патрулирование… и сразу же после этого навсегда лишился возможности сражаться, да и просто полноценно жить.

Нет, Вайри не умер. Уже на следующий день после ранения состояние его стабилизировали достаточно, чтобы переправить в столицу княжества. Там его поместили в лучшую ведомственную лечебницу министерства водной энергетики и три недели держали все функции организма под постоянным контролем медицинских и магических устройств. На четвертую неделю угроза жизни наконец полностью миновала, но и теперь, спустя почти два месяца, Вайри все еще находился в лечебнице. Он перенес множество операций, но полностью функции организма восстановить врачам не удалось. Правая рука действовала плохо, мышцы всего тела начали атрофироваться из-за долгой неподвижности, и даже для того, чтобы просто ходить, Вайри придется пройти длительный курс восстановительного лечения. Вернуться в строй ему уже никогда не удастся…

Отряд лишился одного из бойцов. Марон стал еще суровее и строже, еще неразговорчивее и мрачнее. Тиа и Маи боялись экзаменов просто до заикания. Их несколько успокоил только Орсо, как обычно, немногословный:

— Вы полностью готовы, не переживайте.

У девушек разом отлегло от сердца. Услышать такое от самого мастера Орсо…

Учитель оказался прав. Экзамены позади, присяга прозвучала эхом слов мастера Марона, впереди первый выход на патрулирование. В сердце горит нетерпение и — приходится признаться самой себе — шевелится тоненькая ледяная змейка страха…

По случаю принятия присяги девушки вечером устроили у себя в «прибежище» прием. Приглашать Марона и мастера Орсо они, конечно, постеснялись, но все остальные члены отряда, на время отложив заботы, с удовольствием присоединились к ним. Выставив нехитрое угощение, девушки уселись за стол, вокруг которого уже собрались пятеро их товарищей. Трент, заговорщицки переглянувшись с Риданом, вытащил из-под полы легкого плаща бутылку вина. Тиани ахнула, Маяни вытаращила глаза.

— О, контрабанда! — улыбаясь, сказал Белклив. — А я-то думаю: чего это он по корпусу в плаще ходит?

— Я этого не видел, — ехидно улыбнулся Ворт. — Девчонки, стаканы есть?

Вечер прошел очень приятно и весело. Разговоры велись на самые разные темы, от научных экспериментов до музыкальных пристрастий. Ближе к полуночи, когда вино было давно выпито, а в комнате воцарился полумрак, рассеиваемый только парой магических светильников, разговор наконец принял то направление, которого Тиани ждала — и боялась.

— Когда первый выход на патрулирование? — спросил Трент.

За столом разом повисло молчание. Сайн сложил руки на груди и уставился на Маяни. Тиани покосилась на Ворта.

— Кто из нас идет первым? — вполголоса спросила она.

— Маяни со мной, — ровным голосом ответил Ворт, стараясь не встречаться взглядом с Сайном. — Послезавтра.

— Уже? — пролепетала Маи, изменившись в лице.

Тиани с тревогой глянула на подругу.

— Да нет, я не боюсь, — слабо улыбнулась та, — просто… Непривычно пока.

— Все будет хорошо, — сказал Ворт. Сайн снова покосился на него с непонятным выражением лица и стал смотреть в сторону.

— А я? — уточнила Тиани.

— Ты — с Мароном. На следующий день. Готова?

— Зачем спрашиваешь. — Тиани встретила взгляд Ворта белыми молниями, полыхнувшими из зрачков.

— Я не сомневаюсь, — Ворт поднял руки в примирительном жесте, — прости, само вырвалось…

Тиани, чувствуя, как в глазницах становится все горячее, обвела взглядом сидящих за столом. Трент сидел, подперев щеку рукой и уставившись куда-то в пространство. Ридан с тревогой смотрел на Ворта, но, почувствовав взгляд Тиа, встретился с ней глазами, в которых девушка неожиданно увидела искру печали и почти отцовское беспокойство. Снопы слепящего света из глазниц Сайна метались между лицами Маи и Ворта. Сам же Ворт оставался внешне спокойным, но даже он, владеющий собой лучше всех из присутствующих, не смог скрыть искорок белого сияния, мелькнувших в глубине зрачков.

— Все будет хорошо, — повторил он и поднялся. — Ладно, пора расходиться. Спасибо за угощение. — Он слегка поклонился и вышел из комнаты. Следом поднялись и ушли Трент и Белклив. Ридан замешкался на пару мгновений, глянул на Тиа и хотел что-то сказать, но покосился на Сайна и тоже откланялся. Сайн, вцепившись в края табурета и не поднимая глаз, нахохлившись, как птица под дождем, сидел и не двигался с места.

— Сайн, — прозвучал в неловкой тишине тоненький голос Маи, — пойдем, прогуляемся немного.

Сайн встрепенулся, быстро глянул на Тиа — та поразилась больному и потухшему взгляду из-под сведенных бровей — и торопливо поднялся. Маи подошла к двери, обхватив себя руками, и порывисто обернулась к Тиани.

«Я все понимаю. Но и ты меня пойми…»

«Я просто боюсь за тебя… за вас».

«Я знаю. Прости. Я люблю тебя, сестренка. Все будет хорошо».

«Береги себя. Хотя… ты не в силах, я понимаю. Что ж. На все воля Алого Глаза».

***

Как много, оказывается, часов от рассвета до полудня. И как много в каждом часе минут. И как долго тянется каждая из них…

Тиани ждала возвращения Маяни и Ворта. Обычно патрулирование занимало не больше четырех часов, плюс дорога до порталов — еще минут тридцать-сорок. Сейчас же прошло уже более шести часов. Тиани сначала сидела в своей комнате, чтобы никто не видел ее бледного лица и взволнованных горящих глаз. Через пять часов она, не выдержав, перебралась в «научную гостиную», но там никого не было. Посидев на диване и походив из угла в угол, она наконец решительно вышла в коридор и направилась в лаборатории.

Зайдя к Белкливу, она застала его сосредоточенно отсчитывающим капли реактивов в колбу. Руки его еле заметно подрагивали, губы шевелились, ведя счет. На вошедшую Тиани Белклив никак не отреагировал. Тихонько постояв у него за спиной, Тиани вышла и прикрыла за собой дверь. Следующим по коридору был кабинет Марона, и она торопливо миновала его дверь. Встречаться с командиром ей сейчас совершенно не хотелось. Заглянув в лабораторию к Тренту и Ридану, она увидела, что первый сидит на подоконнике и смотрит в окно, а второй стоит у лабораторного стола, опершись на него сжатыми кулаками и сгорбившись. Услышав тихий скрип двери, оба они одновременно повернулись и уставились на Тиани.

— Уже два часа, — еле слышно проговорила она.

Трент слез с подоконника.

— Пойду посмотрю… — неопределенно пробормотал он и вышел.

Ридан опустился на табурет и потер лоб.

— Да… уже шесть часов прошло, — устало сказал он. — Марона не видела?

Тиани отрицательно покачала головой.

— Значит, остается только ждать, — вздохнул Ридан. — Может, Трент сейчас что-то разузнает. Хотя… что он может разузнать… Но ты не паникуй раньше времени, — спохватился он, увидев, как побледнела Тиани, — ничего страшного еще не случилось. Просто какая-то заминка. Иди сюда, посиди со мной. — Он похлопал рукой по соседнему табурету. Тиани послушно прошла к столу и вскарабкалась на высокое сиденье. Ридан, помедлив, положил ей руку на плечо, задержал на пару мгновений и опустил.

Шли минуты. Тиани вслушивалась в тишину и считала удары сердца. Вечность спустя в конце коридора послышались торопливые шаги. Ридан и Тиани одновременно встрепенулись и спустились с табуретов, обернувшись к двери. Сердце Тиани бешено заколотилось… и словно с разгона налетело на стену, пропустив удар: по мере приближения к их двери шаги замедлялись, шаркая и теряя ритмичность. Ридан крепко взял Тиа за руку. Дверь медленно приоткрылась, и на пороге появился Трент. Лицо его было совершенно белым, глаза полыхали молниями сквозь линзы слез.

Тиани кричала и плакала, билась в руках Ридана, как бабочка в паутине, пока не обессилела настолько, что не могла даже сидеть и опустилась на пол, прижавшись щекой к холодным плиткам. Ридан растерянно гладил ее по волосам. Рядом, уставившись в пространство, сидел Трент, по щекам его катились слезы, по подбородку — капелька крови из прокушенной губы.

Через какое-то время Тиани с трудом приподняла голову, оперлась дрожащими руками о ледяные плитки пола и села. Ридан торопливо поднялся и кивнул Тренту. Вдвоем они осторожно помогли девушке встать, однако стоять она все еще не могла и, покачнувшись, едва не упала. Ридан крепко взял ее за плечи и повел к скамье у окна. Тиани автоматически переставляла ноги, глаза ее были полузакрыты. Вдруг в коридоре раздался какой-то шум. Все трое обернулись ко входу. Дверь с треском распахнулась, ударилась о стену, и на пороге возник Ворт. Доспех его был разрублен в нескольких местах, правая рука была вся в крови и висела плетью. Темные волосы слиплись от крови. Лицо его… Никто и никогда прежде не видел Ворта таким. Хладнокровный воин, самый сдержанный и безэмоциональный из знакомых Тиани мужчин стоял перед окаменевшими товарищами, уничтоженный, сломленный, раздавленный горем. Слезы катились из его глаз, смешиваясь с кровью и оставляя на щеках алые дорожки. Он хотел было что-то сказать, но не смог, попытался поднять руки, но они бессильно упали вдоль тела. Тиани резко высвободилась из рук Ридана и, покачнувшись, шагнула к Ворту. Остановившись в шаге перед ним, она сделала движение, словно хотела ударить… и с горестным стоном бросилась ему на шею, снова захлебываясь рыданиями. Ворт крепко прижал ее к себе одной рукой и тоже заплакал, как мальчишка.

Пришел Марон, бледный, как зимнее небо, отправил Ворта в лечебницу, хотел было отправить туда и Тиани, но она так вцепилась в руку Ридана и так замотала головой, что командир только махнул рукой и велел Ридану вызвать врача в «гостиную». Сайн так и не появился, Белклив — тоже. Трент отправился на их поиски и, вернувшись через четверть часа, только молча развел руками. Марон дождался появления врача, проследил, как Тиани пьет успокоительный эликсир, и куда-то ушел. Тиани, сжавшись в комок, лежала на диване. Трент принес из мужского «прибежища» одеяло и укрыл ее, но девушку все равно била дрожь — успокоительное действовало медленно. Ридан сидел на полу рядом с диваном и держал руку на плече Тиа. Через некоторое время в дверном проеме показался Белклив и сделал знак Тренту. Тот вышел и вернулся через пару минут. Сайн, оказывается, рвался отправиться в форт, чтобы вместе с солдатами перенести тело Маяни в университет, но Марон запретил ему и ушел туда сам. Сайн совершенно обезумел и рванул через порталы в неизвестном направлении, Белклив не смог его перехватить и связался с управлением транспортной магии, чтобы те помогли ему отследить перемещения Сайна.

Тело Маяни… Тиа еще сильнее затрясло от этих слов.

Зеленовато-карие глаза, короткие, но пушистые ресницы. Рыжие непослушные кудри до плеч. Искренняя улыбка, левый уголок губ чуть выше правого… Сама жизнь. Самая живая из всех, кого Тиа знала. И вот этот живой огонек погас…

Как же так? Так не должно быть. Так не бывает…

Успокоительное наконец подействовало, Тиани погрузилась в морозное оцепенение и словно сквозь плотный туман слышала, как вернулся Белклив и рассказал, что нашел Сайна и привел обратно, поплатившись за свою заботу синяком на скуле. Сайн плакал и просил прощения, Белклив отправил его в лечебницу, но не в ту, где находился Ворт — мало ли что…

Вернулся Марон и застыл в дверном проеме. Все, кроме Тиани, встали и уставились на командира. Марон прошел в комнату, остановился у дивана и неожиданно для всех, наклонившись, погладил девушку по голове. Пройдя к столу, он тяжело опустился на табурет.

— Я был там, — глухо проговорил он. Тиани резко поднялась на диване, командир невольно поежился под двумя потоками яростного света из ее зрачков.

— Чужаков было двое, — продолжил Марон, отводя взгляд. — Один атаковал Ворта и теснил до самого портала, отрезав от… стажера. Второй возле источника напал на Маяни. Ворт был серьезно ранен, при приближении к порталу его выбросило в наш слой, где он потерял сознание. Когда он пришел в себя и смог вернуться, он нашел за порталом… — Марон выдохнул сквозь зубы. — Нашел тело Маяни, аккуратно уложенное и накрытое ее щитом. Я не понимаю, что это значит… — Он тяжело поднялся и снова вышел, ни на кого не глядя.

Тиани снова свернулась клубочком. В ушах шумело. Если даже через успокоительное так больно, то что же будет потом?..

***

Что стало потом? Бледный, выцветший мир, потухшие взгляды, молчаливые встречи, мало сна, много работы. Успокоительный отвар, подорванный иммунитет. Простуда, жар, лихорадка, забытье. Мир болел вместе с Тиани: несколько раз налетали тяжелые снеговые тучи, свирепая ледяная крошка секла траву и листья, разбрасывая белые погребальные покрывала по улицам города и окрестным холмам. После погода будто бы налаживалась, солнце осторожными касаниями отогревало прибитую, пожухлую траву… Но оправиться полностью ни трава и деревья, ни душа Тиани уже не могли.

Первую ночь после смерти Маяни Тиа провела в «гостиной». Она просто не могла заставить себя войти в комнату, где лежали вещи Маи, тетради и учебники Маи, где в воздухе витал едва ощутимый аромат любимых духов Маи… На следующий день на рассвете Тиани, очнувшись от сна-беспамятства и задохнувшись слезами от возвращения боли, свинцовой плитой обрушившейся на нее вместе с явью, тихонько выскользнула из «гостиной» (мельком отметив, что в дальнем углу на импровизированной лежанке из скамеек спит Ридан, завернувшись в плащ) и проскользнула по коридору в «прибежище».

Она кружила по комнате, касаясь то одного, то другого предмета, которые еще помнили прикосновения рук ее подруги, ее сестры. Слезы катились по щекам, и Тиани смутно удивлялась, как они не заканчиваются.

«Маяни, сестренка… прости. Я не могу так жить. Я не смогу тебя отпустить, если…»

Тиани взялась за работу. Она переставила всю немногочисленную мебель так, чтобы комната как можно меньше напоминала их с Маяни «прибежище», убрала подальше вещи Маяни, распахнула настежь окно и, ежась от холодного ветра, долго стояла перед ним, пока воздух в комнате полностью не поменялся и не принес вместо едва уловимого аромата духов запахи травы и пыли, прибитой дождем.

Заварив травяной чай, Тиани уселась с кружкой на табурет перед широким подоконником — она решила, что в одиночестве ей ни к чему использовать единственный стол как обеденный, и можно превратить его исключительно в рабочий, завалив тетрадями, учебниками и журналами. Маяни всегда возмущалась и ворчала по этому поводу… Тиа грустно улыбнулась. Вот видишь, сестренка, я уже нашла некий положительный момент в твоем отсутствии. Глаза защипало, но Тиани словно бы услышала тоненький смешок подруги и, задержав дыхание, усилием воли загнала слезы куда-то глубоко в грудь, где они до поры до времени застыли угловатым обломком серого льда.

II. Цена

После беды…

Мир словно выцвел, отделился от людей пыльным стеклом. И поднять руку, чтобы протереть — сил не хватало…

Команда еще сильнее сплотилась после случившегося. Тиани постоянно навещала Ворта в лазарете, сначала просто приходила и молча сидела в кресле в углу палаты, но постепенно они начали перебрасываться простыми фразами, делиться новостями, затем мыслями, мнениями о прочитанном, услышанном, о музыке, книгах — обо всем на свете… Через какое-то время самая младшая из отряда и заместитель командира неожиданно осознали, что стали близкими друзьями и знают друг о друге практически всё.

Остальные Ныряльщики тоже заметно сблизились. Даже Трент, который крайне редко оставался ночевать в университете, в последнее время практически переселился в мужское «прибежище». Мужчины укатили из комнаты Тиа две из четырех кушеток и непонятным способом ухитрились разместить их у себя. Теперь в университете мог оставаться ночевать весь отряд в полном составе.

Ридан и Трент взяли Тиани под опеку: постоянно ненавязчиво старались выспросить, как она себя чувствует, не нужна ли ей помощь и все в таком роде. Тиани видела их заботу, была им очень благодарна, но и чувствовала себя неловко из-за того, что занятые люди возились с ней, как с больной или с ребенком. За это время она намного лучше узнала товарищей, хотя и раньше отношения со всеми в отряде у нее складывались прекрасно.

Только Сайн поначалу отдалился от всех. После выписки из лечебницы он вообще пару недель не появлялся на пятом этаже. Марон никак не комментировал это. Белклив, единственный, с которым Сайн поддерживал связь, говорил, что парню на самом деле пока слишком тяжело видеть их всех, надо дать ему время. И в самом деле, через две недели осунувшийся и какой-то потемневший, словно покрытый пленкой окислов Сайн вернулся в лаборатории и в «гостиную», возобновил тренировки и даже приступил к патрулированию. Постепенно он начал свободно, как раньше, общаться со всеми, с Тиа — позже остальных: они неосознанно сторонились друг друга, потому что каждый вызывал у другого слишком болезненные воспоминания.

Однажды вечером Тиани сидела за столом в своей комнате и переписывала набело заметки, которые вела в ходе эксперимента. Вдруг раздался тихий стук в дверь. Тиани отложила ручку и отозвалась:

— Кто там? Заходите!

Дверь медленно открылась, в проеме застыл Сайн. Тиани молча уставилась на него, он — на нее.

— Входи, — еле слышно выдохнула Тиани, — что стоишь на пороге…

Сайн, опустив голову, шагнул в комнату и сел за стол напротив Тиа. Сложив руки на столешнице и с силой стиснув ладони, он глухо произнес:

— Я так давно хотел к тебе зайти… Поговорить… И почему-то не мог. Я дурак, да?..

— Нет, Сайни, — тихо отозвалась Тиа, — ты просто был ранен, и тебе было больно. Мне тоже было больно, я тебя очень хорошо понимаю.

Сайн молча протянул руку через стол. Тиани крепко сжала ее в ладонях.

В первую неделю после гибели Маяни патрули еще шесть раз сталкивались с Чужаками. Тиани узнала об этом намного позже: поначалу товарищи по отряду старались не говорить с ней на подобные темы, тем более что в это же время в ущелье погибли двое солдат гарнизона форта, вышедшие за Барьер для сопровождения одного из ученых Лаборатории. После этого случая Марон, бледный, как смерть, и злой, как сама преисподняя, отправился в форт и имел многочасовую беседу с командиром гарнизона, закончившуюся, по словам очевидцев, чуть ли не дракой, но добился того, чтобы командующий запретил подчиненным выходить за Барьер без сопровождения хотя бы одного из Ныряльщиков.

Первый выход Тиани на патрулирование был отложен на неопределенное время, против чего она и не возражала. Барьер стал для нее неким пугающим рубежом, отделяющим жизнь от смерти, и она не спешила переходить его. Чтобы не чувствовать себя никчемной и бесполезной, она с головой погрузилась в научную работу и тренировки. Мастер Орсо после случившегося стал еще менее разговорчивым, но взгляд учителя, который иногда ловила на себе Тиани, теперь был намного более теплым и каким-то отеческим, обеспокоенным. Тиани выкладывалась на тренировках по полной, понимая, что ее успехи в учебных поединках дают ее наставникам чуть больше уверенности в том, что после своего первого патрулирования она к ним вернется.

Близилось начало учебного года, и Тиани готовилась принимать в университетском сообществе сестру. Отец решил, что дочерям нет нужды жить в общежитии, и выделил деньги на аренду комнаты в городе. Тиани беспокоило то, как она сможет сохранять в тайне свои дополнительные занятия, если они с Кэли будут жить вместе. Однако несколько осторожных разговоров по коннектору убедили ее, что младшая сестренка относится к научной одержимости старшей с пониманием и даже готова прикрывать ее перед родителями, если те решат проверить, выполняет ли Тиа их распоряжение по поводу жилья.

Близость начала осени беспокоила Тиани и по другой причине. Она чувствовала, что, когда Кэли появится в университете, самой Тиа будет во много раз сложнее решиться выйти за Барьер. Поэтому однажды, за десять дней до окончания лета (календарного лета — фактически оно закончилось уже давно: растительность пожухла, прибитая заморозками и стылыми ветрами, погода стояла скорее уместная для середины осени, а не для последнего летнего месяца) Тиани, набравшись храбрости, постучала в дверь кабинета Марона.

Командир выслушал ее и только молча кивнул. Тиани покинула кабинет со смешанным чувством облегчения и страха. Выход на патрулирование был назначен уже на следующий день. Не оставлять времени для сомнений, колебаний. Провести день в тренировках. Отключить коннектор — если что, потом можно соврать, что он разрядился. Устать до приятной истомы, но не перестараться, чтобы за ночь успеть полностью восстановиться. Немного успокаивающего отвара не повредит… Очистить голову от мыслей. Не вспоминать, не гадать, не представлять. Рассвет укажет дорогу.

В восемь утра Тиани в полной экипировке, с мечом в ножнах за спиной и с магическим катализатором у пояса стояла у реттенского портала. Марон внимательно осмотрел ее снаряжение, строго глянул в бледное сосредоточенное лицо и кивнул:

— Идем.

Шагая по дороге, ведущей от портала к форту и к спуску в ущелье Тоот, Тиани и капитан молчали. Марон испытующе поглядывал на девушку и, казалось, что-то обдумывал, прикидывал… Шагнув на площадку лифта, он повернулся к Тиа и, сложив руки на груди, внушительно проговорил:

— Повторите задание, стажер.

— Порталы пять-один и пять-три с прилегающими источниками. Забор проб воды по обе стороны Барьера. Выход через пять-один, возвращение через пять-три, — отчеканила Тиани, разом подтянувшись и настроившись на рабочий лад. Марон еле заметно одобрительно кивнул. Взгляд его неожиданно потеплел, и суровый командир быстро отвернулся и стал смотреть на вершины гор.

Первый шаг за Барьер. Стряхнув с ледяной ладони пыль рассыпавшегося Ключа, Тиани поднялась с колен на изнанке мира.

Нет, никакие попытки старших товарищей подготовить новичка к первому взгляду на мир по ту сторону, смягчить ему первоначальное потрясение не принесли ощутимого результата. Тиани застыла в растерянности и оцепенении, разом утратив доверие к собственным глазам, к способности здраво оценивать окружающее и даже к собственной материальности — и реальности.

Ярко-алое небо, ядовито-синий круг солнца, оранжевая трава на фиолетовой земле. Какой безумный демиург смог настолько рассориться со своими чувствами меры и гармонии, чтобы создать подобный цветовой хаос, настоящую пытку для глаз и рассудка? Тиани покачнулась от внезапно налетевшего головокружения и почувствовала, как стальная рука командира крепко взяла ее за плечо.

— Все в порядке? — спросил Марон.

— Да, мастер, — пролепетала Тиани и осторожно поставила ногу на черно-фиолетовую каменную крошку дороги.

Постепенно дрожь в ногах унялась, глаза привыкли к буйству красок и перестали слезиться. Тиани все больше и больше проникалась ощущением причастности к чему-то сокровенному, ее охватил благоговейный трепет перед тайным знанием, которым с ней делился чужой мир. Как мало в ее мире людей, которые видели этот бархатисто-серый иван-чай, эти переливающиеся мистическими черно-коричневыми с золотом разводами крылышки бабочки, сидящей на синем глазке цветка ромашки среди угольно-черных лепестков? Сердце Тиани переполнял восторг. Она шла, внимательно глядя по сторонам, не столько наблюдая, сколько любуясь. Спохватившись, она сосредоточилась и, прищурившись, стала вглядываться в колышущиеся под легким ветерком заросли кустарников.

В этом слое источники выглядели странно, дико и необжито — просто серебристые струйки, выбегающие из-под прикрытия камней. Наполнив пробирки, Тиани зачерпывала звенящую прохладу ладонью и пила. Вкус воды — такой же, как дома, под белоснежными куполами Передатчиков, — был сейчас единственным, что не давало рассудку окончательно утратить связь с миром по их сторону Барьера.

Шаг за шагом, камень за камнем, поворот за поворотом. Взгляд скользит по оранжевому полыханию кустарников, подмечая малейшие движения. Ну же… Покажитесь. Я не боюсь. Пальцы сжимают рукоять ставшего вдруг неожиданно тяжелым изогнутого меча, сияющего чужеродной синевой на фоне огненной травы. Сердце колотится где-то в горле. Нет, это отнюдь не сердце героя, я знаю. Но я не боюсь вас… Боюсь лишь одного — что, как Маи, не успею забрать никого из вас с собой…

Все источники были осмотрены, пробы воды взяты, следов присутствия Чужаков так и не обнаружилось. Испытывая облегчение и разочарование одновременно, Тиани двинулась, сверяясь с картой, на выход из-за Барьера. Портал пять-три располагался в неглубокой пещере, входя в которую, Марон вынужден был пригнуться. Оглянувшись на командира, Тиани достала из кармана Ключ.

— Задание выполнено, — тихим, звенящим от волнения голосом отрапортовала она.

— Приготовьтесь к переходу, стажер, — отозвался Марон.

Левую руку — на ось портала, в ладонь правой впиваются острые грани Камня-ключа. Вихрь серебряных искр перед глазами, ощущение падения… Я дома. Я вернулась. Маи, слышишь? — мне повезло…

Зелень и синева плеснули в зрачки — и вдруг расплылись, исказились. Отяжелевшие ресницы стряхнули соленые капли.

Марон молча опустил тяжелую руку на укрытое доспехом плечо Тиани.

Выйдя из реттенского портала, Марон торопливым шагом, почти бегом направился к зданиям Университета. На улицах было полно народу, кое-кто с удивлением оглядывался на двоих вооруженных людей в доспехах, одним из которых была невысокая миловидная девушка с очень бледным напряженным лицом. Марон лавировал между людскими потоками, время от времени оглядываясь, не отстала ли Тиани, следовавшая за ним, будто привязанная невидимым тросом. Холодный ветер подгонял, швыряя в спину пригоршни скукожившихся, потемневших листьев.

Вестибюль, наполненный разноцветными лучами по-осеннему холодного солнца, заглядывающего через высокие витражные окна. Лестницы, виток за витком; прохладные, отполированные тысячами ладоней перила. Коридор пятого этажа. У самого дверного проема стоял, привалившись к стене и обхватив себя руками, Ридан, хмуро глядя перед собой и время от времени косясь на хронометр на запястье. Увидев поднимающихся по лестнице Марона и Тиа, он выпрямился и порывисто шагнул навстречу. Тиани утонула в теплом сиянии, хлынувшем из его усталых глаз.

— Все в порядке, — шепнула она, подходя ближе. Ридан, не стесняясь командира, обнял девушку и замер на несколько мгновений. Из двери дальше по коридору выглянул Трент, обернулся назад в комнату и махнул рукой. Оттеснив его из проема, в коридор вышли Белклив и Орсо, достающий из кармана коннектор. Оттолкнув старших товарищей, из-за их спин вылетел Сайн. Ридан при его приближении коротко вздохнул, отпустил Тиани и шагнул назад. Сайн крепко прижал Тиа к себе, прерывисто дыша и пряча взгляд.

— Они не показались, — шепнула ему Тиани, — но, Сайни, я еще до них доберусь, обещаю… — Сайн вздрогнул от этих слов и горестно покачал головой.

Орсо коротко переговорил с кем-то по коннектору и повернулся к Тиани.

— Ворт на дежурстве, — сказал он, — он просил сразу же сообщить ему, когда ты… вы вернетесь. — Он положил руку ей на плечо и заглянул в лицо. Тиани завороженно уставилась в золотистую глубину его глаз. — Я рад, что те навыки, которые ты получила на моих уроках, тебе пока не пригодились. Но я не сомневаюсь в исходе твоих будущих сражений. Ты одна из самых способных фехтовальщиков, которых мне довелось обучать. А их было немало. — Орсо кивнул и отошел в сторону. Тиани застыла. Услышать такое от Мастера Орсо… Она почувствовала, как в груди ее словно с резким хлопком разворачиваются паруса гордого многомачтового корабля, наполняются попутным ветром и влекут ее туда, где нет места нерешительной и робкой студентке, где некие силы — враждебные и союзные, на мгновение прервав вековечную схватку, ждут, опустив оружие, новую Тиани — ту, которая придет, чтобы склонить чашу равновесия на одну из сторон.

***

Поначалу Тиани выходила на патрулирование только с Мароном, раз в шесть-восемь дней. График дежурств был составлен таким образом, чтобы учесть не только порядок выходов в патруль, но и загрузку в университете и лабораториях. После пяти выходов, в ходе которых им так и не встретилось ни одного Чужака (при этом другие группы за это время пять раз вступали в бои, ранений никто не получил, но Сайн и двое солдат гарнизона в стычках лишились оружия), Марон стал ставить Тиани в пару с другими Ныряльщиками. Как раз в это время на Границе началось затишье — стычек больше не случалось, и даже следов Чужаков возле источников патрульные не находили. Это внушало одновременно и оптимизм, и смутные опасения.

Начался учебный год, занятия и работа шли своим порядком. Сайн на десять дней уехал в Бергарен на конференцию. Преподаватели были назначены кураторами групп первого года и помимо основной работы занимались еще и ознакомлением новичков с жизнью, устройством, официальными и неофициальными правилами Университета. График патрулирований был существенно перекроен, и Марон и Ворт, как сотрудники Университета, интенсивность службы которых не зависела от времени года, вынуждены были выходить за Барьер практически ежедневно.

Тиани помогала новоиспеченной студентке Кэли обустроиться на новом месте, поначалу часто оставалась с ней ночевать в комнате при старой лечебнице, которую сестры сняли на отцовские деньги. Комната была большой и неуютной, но Кэли, которая устала жить под постоянным контролем родителей, была просто счастлива от того, что может сколько угодно сидеть за книгами по ночам, спать вечерами после занятий, пить кофе с печеньем в три часа ночи, напевать и пританцовывать, кружась с метелкой и тряпкой для пыли по комнате опять же после полуночи, когда после нескольких часов за книгами душа вдруг начинала требовать смены деятельности с умственной на физическую. Коротко говоря, жизнь в строгом и наполненном ограничениями и чопорными условностями родительском доме утомляла сестер чрезвычайно, и младшая сестра так же, как в свое время и старшая, с восторгом окунулась в самостоятельность.

Новый учебный год принес новые сложные и захватывающие задачи, которые Тиани нужно было с успехом решить для достижения ее цели — попадания в число диссертантов мастера Фрасста. Выбрав направление диссертационного исследования, Тиани начала собирать материалы для формулировки конкретной темы. Помочь ей вызвались Ридан и Трент, в чьей лаборатории девушка после этого практически поселилась.

Шли дни и недели, учеба и научная работа, тренировки и патрулирование слились в единое многоцветное полотно, скользившее перед глазами с ужасающей быстротой. Тиани уставала как никогда раньше. Свободного времени у нее не было ни минуты, и даже с сестрой, жившей в двухстах шагах от главного корпуса Университета, Тиа общалась только по коннектору, да и то не каждый день.

Единственными мгновениями передышки, которые она себе позволяла, бывали полчаса-час после закрытия дверей корпуса, когда все, кто оставался в «прибежищах» на ночь и мог ненадолго отвлечься от эксперимента, собирались в «научной гостиной», чтобы отдохнуть, обменяться новостями и поделиться планами. Как правило, на этих посиделках в обязательном порядке присутствовали Тиани с Риданом, которые практически не покидали корпус, и Сайн, который просто не хотел оставаться один. Марон появлялся нечасто, за что подчиненные были ему в глубине души благодарны: присутствие сумрачного, погруженного в свои мысли командира никак не способствовало созданию непринужденной и расслабляющей обстановки. Белклив и Трент приходили время от времени, Ворт — когда позволял график дежурств в службе Охраны.

В один из вечеров, дней за десять до окончания второго месяца календарной осени, когда на улице неистовствовала настоящая зимняя буря с вихрями колючего снега, завываниями в водосточных желобах и непонятно как пробирающимися в закрытые помещения ледяными змейками сквозняков, Тиани, выключив горелку, осторожно сняла с держателя чашку с раствором и опустила в жидкость наконечник магохроматографа. В глазах уже рябило, спину ломило от многочасового сидения за столом. Шкала прибора расплылась, и Тиани с раздражением зажмурилась и поморгала. Пора было сделать перерыв. Она глянула на часы. Половина двенадцатого, самое время выпить чаю с теми, кто в это же время забрел в «гостиную». Ридан ушел спать примерно час назад — ему завтра предстояло идти на патрулирование, а он умудрился слегка простудиться под вездесущими сквозняками, поэтому оставил Тиа в лаборатории одну и отправился лечиться и отсыпаться.

Держась за ноющую поясницу, Тиани добрела до «гостиной». Обычных негромких усталых голосов и неторопливых разговоров из-за двери она не услышала и, шагнув через порог, обнаружила, что в комнате, тускло освещенной небольшим магическим шаром, на диване в одиночестве сидит Ворт с кружкой в руке и задумчиво смотрит в окно, на призрачные волны метели. Услышав шаги Тиа, он встрепенулся, поднялся и, указав ей на диван, подошел к столу и налил кофе во вторую кружку. Тиа опустилась на сиденье. Ворт протянул ей кружку, пододвинул ближе коробку с печеньем и уселся рядом.

— Как успехи? — спросил он.

— Неплохо, — отозвалась Тиани и потерла глаза. — Устала только…

— Отдыхай побольше, а то свалишься в конце концов, как в первый месяц, — усмехнулся Ворт. — Помнишь?

Тиа улыбнулась в ответ.

— Да уж, если честно, к тому все и идет, — она потерла поясницу. — План эксперимента мы с Риданом составили такой, что ни на день не прервешься. А тут еще и семинар по материаловедению скоро, и мастер Орсо курсовую задал — у меня просто челюсть отвисла…

— Орсо — он такой, — усмехнулся Ворт. — Требует много, зато потом, если справишься, чувствуешь себя просто железным. Верно ведь?

— Да уж, касательно фехтования — истинная правда, — кивнула Тиани. — После его тренировок я чувствую себя просто размотанной на клочки, зато на патрулировании — такая легкость, такая уверенность… Не перегнуть бы палку с уверенностью, кстати.

— Тоже верно, — Ворт внимательно посмотрел на нее. — Пока тебе везет… или не везет, это как посмотреть, но… Ни одного Чужака ни на одном выходе. Но так ведь не будет продолжаться вечно. И каждый раз… — Он замолчал.

— Кстати, — тихо сказала Тиани, обхватив кружку двумя руками и уставившись на черный кружок кофе, покачивающийся в белом обрамлении керамических краев, — ты ведь сам составляешь графики, верно? Скажи… — Она замялась, коротко вздохнула и все же продолжила: — Почему я ни разу не выходила на патрулирование с тобой? Ты мне не доверяешь? — Она почувствовала внезапный холодок в груди, сердце часто заколотилось в ожидании ответа.

Ворт осторожно, без стука поставил чашку на столик и уставился на свои руки.

— Ни в коем случае, — глухо проговорил он. — Не в этом дело. Конечно, Тиа, не в этом.

— В чем же? — стараясь скрыть дрожь в голосе, переспросила Тиани.

Ворт молчал довольно долго, Тиани кусала губы и старалась дышать ровно.

— Каждый раз, когда ты выходишь за Барьер, — проговорил наконец Ворт, — я мысленно прощаюсь с тобой навсегда. И пока я не узнаю, что ты вернулась, я не бываю уверен, что завтра для меня наступит новый день. И поэтому… Боюсь, я не смогу доверять сам себе, если ты будешь рядом.

Тиани прерывисто вздохнула.

— Я тоже всегда места себе не нахожу, когда ты уходишь на патрулирование… без меня, — тихо сказала она, стиснув кружку в ладонях. — Не то чтобы я не доверяла нашим товарищам или доверяла им меньше, чем себе, но… я не знаю, что с тобой. Не знаю все эти четыре-пять часов. И у меня, как мне кажется, жизнь на эти часы каждый раз укорачивается… — Руки ее задрожали, и она неловко поставила кружку на стол. Ворт, не поворачивая головы, перехватил ее руку и сжал в ладонях, переплетя ее пальцы со своими.

В груди стало тесно и горячо. Тиани замерла, боясь вдохнуть. Прикосновения Ворта словно бы вливали в ее кровь жгучий жидкий солнечный свет. Не помня себя, девушка резко высвободила руку из пугающе притягательного «капкана», вскочила и выбежала из комнаты.

Влетев в «прибежище», захлопнув дверь и задвинув засов, Тиани закружила по темной комнате, обхватив себя руками и пытаясь унять сердцебиение.

Успокойся…

Он взрослый человек…

Твой командир…

Тебе показалось…

Что это было?..

Так нельзя…

Сквозь шум в ушах Тиани услышала шаги в коридоре. Замерев на месте, она ждала, минуют они дверь ее комнаты или…

Шаги замерли напротив двери. Девушка скорее угадала, чем услышала: «Тиа…»

Что же это…

«Не смей!» — кричал рассудок, а дрожащие руки уже отодвигали засов.

Ворт молча переступил порог, на мгновение замер, потом сделал еще шаг — и оказался совсем близко… Пугающе близко. Тиани хотела отступить… но вместо этого тоже шагнула вперед. Ее руки будто бы сами поднялись, как крылья взлетающей птицы, и легли на плечи Ворта — это движение вдруг поразило ее саму своей легкостью и естественностью, будто бы она делала так уже много раз. Возможно, во сне?..

Ворт с коротким вздохом обнял Тиани и притянул к себе.

***

Глаза Ворта сияли мягким, успокаивающим светом. Тиа снизу вверх смотрела на его почти неразличимое в темноте лицо и силилась осознать, что все это происходит с ней на самом деле. Подняв руку, она осторожно коснулась его колючего подбородка. Ворт взял ее ладонь и прижал к своему лицу.

— Что я делаю, — прошептал он, горячее дыхание щекотнуло кожу ладони.

— Почему — ты? — отозвалась Тиани. — Мы оба шагнули навстречу друг другу…

— Кристаллик ты мой магический, — дрогнувшим голосом проговорил Ворт, — ты же понимаешь…

— Да, да, — перебила его Тиани, — понимаю, конечно — ты мужчина, ты намного старше, должен все контролировать и все в таком роде. Не говори ерунды, а?.. — Она приподнялась и обхватила Ворта за шею, уткнувшись носом куда-то ему под ключицу. — Мы оба взрослые люди и понимаем, что нам придется дальше с этим как-то жить. И самое страшное, — она коротко вздохнула, — именно в этом слове: «жить».

— О чем ты?

— Ох, не прикидывайся… Ну хорошо. Придет Анна… И все тебе объяснит.

— Анна… Ты вот о чем… — Плечи Ворта окаменели.

— Да, — Тиа осторожно погладила его по затылку, — теперь мы будем жить дальше и ждать удара. И гадать, по кому из нас он придется…

— Прости меня, прости, кристаллик, — выдохнул Ворт, зарывшись лицом в волосы Тиа, — и за то, что я говорю эти глупости, тоже прости… Я не знаю, что сказать. Я ведь ни на секунду не пожалею о том, что…

— Вот и не говори ничего, — мягко перебила его Тиа. — Нам еще много разных слов скажет уважаемая Ключница. И упаси Свет, если это дойдет до Марона…

— Ох, не пугай, — усмехнулся Ворт. — Тогда нам точно никакие удары судьбы уже не понадобятся. Он нас прибьет, да и все…

Тиани, улыбаясь, отстранилась и заглянула Ворту в глаза.

— Но это всё — завтра, — сказала она, — всё в свое время.

— Мне надо уходить, — прошептал Ворт, силясь отвести взгляд — и не справляясь с этим.

— Почему? Останься… Уйдешь перед рассветом. — На лицо Тиани набежала тень.

— Ридан заметит. Мне с ним завтра в патруль. И Клив может начать меня искать. — Ворт гладил Тиа по волосам, осторожные, мягкие движения успокаивали, уговаривали… ее или его самого?..

— Понимаю… Подожди… Хотя бы еще полчаса.

— Конечно…

Примерно через три четверти часа Тиани, босая, в накинутом на плечи покрывале, стояла у окна в разом опустевшей комнате и смотрела на университетский двор, укрытый волнами свежего снега, сверкающими в лунном свете, как расшитая бриллиантами накидка. Луна, безмолвный надзиратель, безжалостный полководец, смотрела с черного неба в глаза своей воительнице.

«Что ты так смотришь — осуждающе или холодно и бесстрастно, как на безнадежно сломанный, но не такой уж и ценный инструмент?.. Возьми меня, не тронь его… Нет, это ничем не лучше. Ему придется жить дальше с этой дырой в сердце, с такой же обескровливающей раной, с которой живу я. Возьми обоих. Или не тронь никого из нас».

Свет, струящийся из глазниц Тиани, был таким же белым и холодным, как безжалостное космическое сияние. Луна и лунное дитя, порождение призрачной силы владыки ночи. Кто хозяин, а кто — слуга, сомнений быть не может. Но почему контур Луны вдруг, казалось, начал плавиться под натиском этих двух потоков неистового белого огня?

Наутро Тиани, невыспавшаяся и задумчивая, появилась в «гостиной» позже обычного. Занятия у нее сегодня начинались с третьего урока, поэтому некоторое промедление перед утренним кофе было вполне объяснимо. Перед тем как выйти из комнаты, Тиа долго стояла перед дверью, собираясь с духом. Она понятия не имела, чего ей следует в этот день ожидать от мира — и от себя самой. Ей было страшно.

Заглянув в «гостиную», Тиани обнаружила там Марона и Белклива. Ворт с Риданом были в патруле, Сайн и Трент — на занятиях. Белклив и командир приветственно кивнули девушке и продолжили разговор о необходимости отправить часть доспехов в мастерскую. Тиани проскользнула к столу, налила себе кофе, уселась на табурет в углу и стала маленькими глотками прихлебывать обжигающий горький напиток. Белклив протянул ей пачку печенья, но она покачала головой, понимая, что не в состоянии проглотить ни кусочка.

Клив допил чай и откланялся — побежал на занятия. Марон, судя по всему, никуда пока не торопился. Тиани сидела съежившись, пока чашка не опустела. Сполоснув и поставив посуду на полку шкафа, Тиани направилась к выходу, торопливо поклонившись задумавшемуся Марону. Уже почти достигнув спасительной двери, она протянула руку к ручке и — застыла на месте, пригвожденная к полу тихим, но свинцово-тяжелым голосом командира:

— Тиани…

Обернувшись, Тиа натолкнулась на непроницаемый барьер из тускло-льдистого свечения глаз Марона.

— Анна ждет тебя в моем кабинете, — глухо проговорил командир и отвернулся. Тиани побелела.

Открыв дверь в кабинет капитана, Тиани нерешительно шагнула за порог. Ключница, сгорбившись и подперев голову правой рукой, сидела за столом. Левая рука была бессильно вытянута вперед ладонью вверх.

— Входи, — прозвучал в пугающей тишине безжизненный голос.

Тиани подошла к столу.

— Садись. — Анна подняла голову и уставилась на девушку. Глаза ее были похожи на пересохшие колодцы, наполненные остывающими угольями пожара. Тиани автоматически подчинилась.

— Кого из вас ты готова принести в жертву? — Голос Анны был тихим и бесцветным, но резал как скальпель в руках опытного хирурга. Тиани явственно ощутила, как где-то внутри — на душе, возможно? — появляются тонкие, длинные, набухающие кровавыми каплями раны.

— Молчишь? — продолжила Анна. — Может, ты не понимаешь, о чем я спрашиваю тебя? — Ее голос вдруг приобрел пугающую мощь, глаза полыхнули оранжево-белым огнем.

— Понимаю. — Тиани вскинула взгляд — от звуков этого голоса в ее душе неожиданно зародилось некое сопротивление.

Анна покачала головой.

— Ты готова биться за свое право быть человеком, — печально улыбнулась она, — биться даже со мной. Что ж, я тебя понимаю… Но эта битва давно уже проиграна. — Анна поднялась из-за стола и отошла к окну, скрестив руки на груди. — Я пытаюсь предостеречь вас. Я постоянно ищу способы напугать вас. И не справляюсь… Снова и снова. Ты не представляешь, как я устала… Устала терять вас… — Голос Анны сорвался, она замолчала.

Тиани слушала, оцепенев и чувствуя, как мир рассыпается миллионами сияющих искр и тонет в звуковом тумане, похожем на шум прибоя.

— Мы, Ключники, — продолжила наконец Анна, не поворачиваясь к Тиани, — все были когда-то людьми. Потом, по никому не известным причинам, мы получали это особое зрение и становились Клинками — такими, как вы, на каждом слое у вас свое имя. Затем каждый из нас проходил через нечто такое, что сломало бы обычного человека, искорежило бы так, что он никогда бы не нашел в своей душе ровного места. Те, кто выжил после этого испытания, и становятся Ключниками. Причем это бремя не ограничивается одним сроком жизни — даже такой длинной по человеческим меркам, как у нас. Я помню все свои предыдущие жизни. Помню и до сих пор ощущаю всю боль…

Анна наконец отошла от окна и вернулась за стол.

— Я расскажу тебе только пару историй, — продолжила она, внимательно глядя на Тиани, бледную до синевы. — Тот, кем я была не так давно, стал учителем одной из Клинков, женщины в годах, но живой и искренней, доброй и веселой. Он долго держал свои чувства под контролем… много лет. Но однажды его ученица пришла к нему с сияющими глазами и рассказала, что она только что приняла роды у молодой женщины в деревне. Голос ее звенел от нежности и восторга, когда она рассказывала о родившихся крепеньких мальчишках-близнецах, которым помогла появиться на свет… И вдруг взгляд ее потух, а голос надломился. И тогда Петр вспомнил, что рассказывала ему его ученица — о ее собственных детях, сыновьях-близнецах и малютке-девочке, с которыми мать насильно разлучили… Он не выдержал и отдал ей все тепло, всю душевную привязанность, которые хранил в сердце все эти годы. Они были счастливы, два немолодых уже человека… ровно три месяца. Три месяца отвела им судьба, и поверь, это еще очень долгий срок…

Через девяносто дней Евдокия во время патрулирования сорвалась с уступа и разбилась насмерть о камни в ущелье. Врача, кроме нее самой, в окрестностях тогда не было, поэтому причины установить не удалось. Петр считал, что она, опытнейший путешественник, не могла без причин допустить такую ошибку. Но на все воля Небесного Глаза…

Через год умер и Петр. Слег с воспалением легких. К этому моменту он уже стал Ключником и занимался подготовкой и обучением нового Клинка — своего родного младшего брата. Ты понимаешь? — мы, Ключники, практически неуязвимы, живучи, прочны, как вулканическое стекло. И вдруг — воспаление легких…

Идем дальше. Брат Петра был священником, да еще и одержимым ученым, и в самом деле не подверженным, скажем так, мирским страстям. Он пережил смерть старшего брата, но… все же стал новым Ключником после того, как внезапный пожар, причины которого так и не удалось установить, унес жизни пятерых учеников начальной школы при церкви, в том числе и тех двоих парнишек, которым когда-то помогла появиться на свет Евдокия…

Тиани слушала Анну отстраненно, сквозь шум в ушах и сквозь бьющуюся в голове вместе с жилкой на виске одну единственную мысль: «Который — час — сколько — еще — до — их — возвращения — который — час…»

— Есть и более близкий пример, хорошо тебе известный, — продолжила Анна после паузы, но Тиани, вскинув голову, решительно перебила ее:

— Хватит! Анна, прошу вас… — Она сморгнула слезы и с отчаянной храбростью приговоренной посмотрела Ключнице в полыхающие глаза. — Зачем вы все это мне говорите? Одной Маи мне вполне достаточно… Вы знаете, что все уже случилось, и ничего уже нельзя изменить. Так зачем вы забиваете эти слова мне в сердце, как гвозди?.. — Она все-таки не смогла сдержать слезы, комната расплылась и задрожала.

Анна закрыла лицо рукой.

— Прости меня, девочка, — устало проговорила она. — Я сама до сих пор не научилась тому, чего так жестко требую от вас. Прости. — Она поднялась с кресла, обошла стол и обняла Тиа за плечи. Та, уже не сдерживаясь, заплакала, уткнувшись лицом в холодную кожу доспеха Ключницы.

— Кого из вас я потеряю, а кто станет со мной на одну ступень? — проговорила Анна, гладя девушку по голове. — Что первое, что второе — не та судьба, которую я пожелала бы тем, кто мне дорог…

С огромным трудом приведя себя в порядок, Тиани отправилась на занятия. В голове царил полнейший хаос, а первыми в расписании стояли два часа продвинутого курса магохимии у мастера Орсо. Заняв свое место в лекционной аудитории лабораторного корпуса в форте Тоот, Тиани прятала покрасневшие глаза… и понимала, что утаить свое состояние от учителя на последующем практическом занятии ей точно не удастся. Непревзойденный мастер фехтования по малейшему изменению выражения лица способен на много ходов вперед предугадать замыслы даже опытного противника. Что уж говорить о чтении по лицу невыспавшейся, взволнованной и полураздавленной ужасом студентки, с трудом сдерживающей слезы и поминутно косящейся на часы на стене?

Орсо, безусловно, увидел и понял состояние ученицы, потому что на все время занятия оставил ее в покое, лишь изредка бросая в ее сторону обеспокоенные взгляды. После окончания занятий Тиани заторопилась, подхватывая со стола тетради, но учитель остановил ее негромким «Морттен!» Услышав свою фамилию, Тиани дернулась, но покорно осталась на месте, неловко склонившись над стопкой книг.

Дождавшись, когда остальные студенты покинут аудиторию, Орсо подошел к девушке и положил ей руку на плечо. Тиани съежилась, опустив голову еще ниже. Тогда учитель мягко взял ее за подбородок, вынуждая посмотреть ему в лицо. Тиани подняла испуганный, потухший взгляд и против воли погрузилась в успокаивающий свет зрачков Орсо. Сквозь туман в голове она отстраненно удивилась: мастер Орсо ведь не Клинок, почему у него светятся глаза?

Учитель помолчал, внимательно глядя на нее, а потом неожиданно, мгновенно разрушив все оборонительные бастионы в душе Тиани, тихо спросил:

— Ворт?..

Тиани отшатнулась, как от удара. Орсо удержал ее, взяв за руки выше локтей.

— Я знаю, понимаю… — Голос его звучал спокойно, ровно… Если бы Тиа, талантливая фехтовальщица, не научилась у него же самого так хорошо улавливать мельчайшие детали поведения противника, то не заметила бы неуловимого изменения интонации, крошечной трещинки, звякнувшей в стали голоса учителя.

— Я пойду, — пролепетала Тиани, покосившись на часы, — мне пора…

Орсо отпустил ее и остался стоять неподвижно, молча наблюдая, как Тиа торопливо собирает тетради и учебники.

— Подожди у портала, — тихо сказал он ей вслед. — Они скоро вернутся.

Тиани на ходу обернулась и с благодарностью кивнула.

Выйдя из ворот форта, Тиани спряталась за тяжелой створкой и уставилась на дорогу, ведущую от лифта. Ущелье дышало морозным туманом, на его противоположной стороне лежала непроницаемая шапка облаков. Тиани вслушивалась в привычные негромкие звуки — отдаленный шум воды, легкое гудение ветра в ветвях, — мечтая наконец различить среди них еле слышное поскрипывание лифтовой платформы. Мороз забирался под одежду, пощипывал лицо, но Тиани не чувствовала холода. Время словно бы замедлилось или вовсе остановилось, застыло, как скованная льдом жилка ручейка. Каждая падающая с хрустальным звоном секунда, как острие тонкой сосульки, наносила новый болезненный укол в сердце.

Наконец уставшие глаза уловили движение у кромки обрыва. Тиани на мгновение перестала дышать, вцепилась в ледяной металл створки ворот — и прерывисто вздохнула, разглядев две шагнувшие с платформы фигуры. Быстро переместившись за стену форта, она с полминуты постояла, успокаивая сердцебиение, и только сейчас ощутила, как замерзли руки. Растирая пальцы и ладони концом шарфа, она ждала, когда патруль пройдет развилку и свернет на дорогу, ведущую к порталу. В несколько шагов догнав Ридана и Ворта, она вначале влетела между ними и повисла на их плечах, как качели между двумя деревьями, а потом, не давая им опомниться, крепко обняла обоих по очереди.

— Ты откуда тут взялась? — удивленно спросил Ридан, улыбаясь. Он говорил немного в нос и периодически откашливался.

— С занятий у Орсо, откуда же еще, — весело откликнулась Тиани и, взяв товарищей под руки, потянула их к порталу. — Пойдемте скорее, холодно! И есть хочется. Как там — все спокойно? — Она заглянула в лицо Ридану.

— Да, все как обычно, — кивнул тот. — Снова ни Чужаков, ни следов.

— Ну и слава Свету, — кивнула Тиани и, собравшись с духом, быстро глянула на Ворта. Тот спокойно смотрел вперед, слегка улыбаясь, но под глазами залегли глубокие тени, взгляд был острым и сумрачным.

Вернувшись в Университет, все трое кивками попрощались и разошлись по своим делам. Тиани отправилась на занятия, Ридан — долечиваться, Ворт — в помещения Стражи, на свою основную службу. Тиани, укрывшись за поворотом лестницы, достала из кармана коннектор, напечатала сообщение: «Можешь зайти вечером? Пожалуйста», несколько мгновений смотрела горящим взглядом на экран, затем нажала клавишу «Отправка» и зажмурилась.

Тиани еле дождалась часа закрытия корпуса. Всю вторую половину дня всё валилось из рук, и наконец ей стало отчетливо понятным то, о чем не уставала твердить Ключница — сильные эмоции ослабляют, рассеивают внимание, отвлекают от главного — а значит, существенно повышают вероятность погибнуть в первой же схватке. Давать волю чувствам означало добровольно протягивать судьбе то самое оружие, которым она нанесет свой неминуемый удар.

Одиннадцать, половина двенадцатого. Тиани заперлась в «прибежище». Тишина в корпусе давила, темнота пугала, свет магического шарика невыносимо резал глаза.

Шаги за дверью. Мимо по коридору?.. Нет, останавливаются. Тихий стук. Наконец-то.

Тиани непослушными руками отодвинула засов. Сердце заходилось, губы онемели, во рту пересохло. Это же Ворт. Почему так страшно?..

Ворт шагнул в комнату и закрыл за спиной дверь. Тиани бросилась ему на шею и беззвучно заплакала.

— Ну что ты, — шептал Ворт, гладя ее по спине и волосам, — что ты, кристаллик, успокойся, не надо так…

Бесцветным, надломленным от долгих слез голосом, Тиани пересказала Ворту то, что услышала от Анны. Ворт держал Тиа за руку и молча слушал, зрачки его тускло светились в темноте.

— Я догадывался, — сказал он наконец. — Не знал о стольких случаях, но в целом… Ключники — те, кто в ответе за нас. И они несут весь груз последствий наших поступков и наших ошибок. В том числе и таких…

Тиани еле слышно вздохнула.

— Что сделано — то сделано, — отозвалась она, — и ничего уже не будет как раньше…

Ничего уже не было как раньше… Так много сил, оказывается, нужно на поддержание видимости спокойствия и душевного равновесия… Учеба, тренировки, научная работа, патрулирование, встречи с сестрой. Ни на минуту в течение дня Тиани не оставалась одна. Следить за выражением лица, мило улыбаться, шутливо или же всерьез ворчать и ругаться, жаловаться на усталость и демонстрировать бешеный энтузиазм — и прятать, загонять поглубже разъедающее душу постоянное тоскливое ожидание удара.

Сон — не сон, тяжелое чуткое забытье. Еда? — организм, кажется, забыл, что это такое и зачем оно нужно. Выкованные на тренировках самоконтроль и умение отрешаться от всего, за исключением текущей задачи, позволяли справляться с учебой, тренировками и научной работой. Но какой ценой?..

Тиани видела Ворта очень редко, что, с одной стороны, добавляло поводов для беспокойства, с другой — несколько облегчало задачу вести себя естественно. Дни проходили быстро, заполненные разнообразной работой, а вот вечера — особенно после закрытия дверей корпуса — тянулись мучительно медленно. Сидя на кушетке в полной темноте и зная, что ждать нечего — Ворта в корпусе нет, он на службе, никак не могут сейчас раздаться в коридоре осторожные шаги, которые замрут напротив ее двери! — Тиани каждый вечер с того дня проводила в состоянии тихой агонии.

На пятый день после разговора с Анной Тиани, вымотавшаяся на тренировке до состояния полной, как ей хотелось надеяться, бесчувственности и непреодолимой апатии, лежала на кушетке и пыталась уговорить себя подняться и поесть. В душной тишине комнаты внезапно тихо звякнул сигнал коннектора. Тиани, не поднимаясь, медленно и неохотно протянула руку, взяла с подоконника устройство, глянула на экран… и резко села, зажмурившись от головокружения и звона в ушах.

Два слова. «Можно зайти?»

«Конечно»…

Напряжение не отпускало и через десять, и через двадцать дней. Тиани надеялась, что привыкнет, приспособится, что давящее чувство нависшей опасности размоется обыденностью и банальной усталостью. Но этого не происходило. Сталкиваясь с Вортом в коридорах или в «гостиной», чувствуя на себе его короткие печальные взгляды, она снова и снова ощущала болезненные уколы вины и страха и торопилась скорее разминуться с ним или покинуть общую комнату.

Марон ничем не показывал, что он в курсе происходящего, но при виде командира камень совести и тревоги на сердце Тиани каждый раз тяжелел. Остальные Ныряльщики так ничего и не узнали. Во всяком случае, никто не подавал виду, и Тиани искренне надеялась, что это она научилась достаточно хорошо притворяться, а не ее товарищи…

Неожиданной отдушиной стали тренировки у мастера Орсо. В его присутствии не было необходимости скрывать свое состояние. Даже молчаливое понимание с его стороны, ничем, кроме мимолетного сочувственного взгляда, не выражаемое, настолько облегчало Тиани ее бремя, что на этих тренировках, несмотря на хронический недосып и недоедание, она испытывала необычайный прилив сил. Орсо усложнил программу, вводил новые техники и новые виды оружия, в перерывах между учебными поединками рассказывал об истории возникновения различных боевых систем и школ, и Тиани, слушая его, хотя бы на пару часов отвлекалась от постоянного давящего чувства тревоги.

Орсо не всегда занимался с ней индивидуально, иногда на тренировках присутствовал и кто-то еще из отряда. Тиани фехтовала с Трентом, с Белкливом, удивляясь, что без особого труда выходит победительницей из большинства учебных боев с гораздо более опытными старшими товарищами. Орсо одобрительно поглядывал на нее, улыбался и часто, очень часто произносил заветное, так ценимое его учениками «Очень хорошо»…

В один из сумрачных вьюжных вечеров в середине последнего месяца осени Тиани, закутанная в меховой плащ, который нервный, переменчивый ветер яростно трепал и продувал насквозь, вошла в здание Лабораторий в форте, где находился тренировочный зал Орсо. Стряхнув с плеч и капюшона снег, она торопливо скрылась в женской раздевалке и, прислушиваясь к происходящему в зале, быстро переоделась в тренировочный костюм. За дверями зала было тихо, и Тиани понадеялась, что сегодня она вновь будет заниматься без напарников и оттачивать свои навыки в боях с самим учителем. Однако, шагнув на упругое покрытие пола, она еле слышно с разочарованием вздохнула: Орсо, стоя у дверного проема, тихо беседовал с кем-то, кто еще не вышел из мужской раздевалки. Выйдя в центр зала, Тиани замерла в ожидании.

Орсо обернулся к ней и приветственно наклонил голову. Тиани поклонилась согласно этикету, а когда подняла голову и встретилась взглядом с тем, кто в этот момент показался в дверях, пошатнулась, словно уже пропустив удар.

Орсо подошел и, коротко поклонившись ей и ее противнику, жестом дал сигнал к началу боя. Ворт принял боевую стойку напротив Тиани и встретился с ней взглядом, в котором она увидела отражение своего недоумения и шока. Он тоже явно не ожидал ее здесь увидеть. Тиани сглотнула и перехватила меч двумя руками. Вот, значит, как, учитель…

Поклон, шаг назад. Боевая стойка. Начали… Дыхание ровное, шаги мягкие и плавные. Уловить первое движение противника, предугадать его действия, не спешить, чтобы не быть пойманной на контратаке. Лицо Ворта спокойно, сосредоточено и, кажется, даже расслаблено. Нет, ты меня не перехитришь… Синеватая, оттенка грозового неба полоска стали неуловимым движением оказывается прямо перед лицом. Погоди, не будет все так легко, друг мой. Там, куда направлял свой меч Ворт, Тиани давно уже нет. Вот она, сбоку, уходит из-под его руки, меч описывает идеальный полукруг и устремляется к боку противника, защищенному доспехом. О, конечно… ты тоже не так прост. Откатиться и вернуть равновесие. Меняем стойку. Хорошо, просто отлично. Атакуем…

Сколько времени продолжалась схватка, Тиани после так и не смогла определить. Темп движений все убыстрялся, менялись техники, стойки, добавлялись новые, еще слабо изученные комбинации. Ни одному из противников так и не удалось ни разу коснуться оружием доспеха другого.

Тиани без остатка растворилась в танце звенящей стали, в ритме шагов и четкого дыхания. Взгляд ее скользил по лицу Ворта, смотреть в которое она так долго избегала. Подмечая малейшие изменения в его выражении, Тиани удивлялась, насколько легко ей стало читать намерения партнера по практически неуловимым движениям лицевых мышц. Он, впрочем, тоже без труда предугадывал ее действия, поэтому схватка шла на равных уже довольно долго, ни один удар так и не достиг цели.

Тиани не чувствовала усталости. Однако рано или поздно силы должны были истощиться, и постепенно движения фехтовальщиков замедлились, хотя и не потеряли четкости. Орсо, глянув на часы, слегка кивнул сам себе и, выйдя к центру зала, жестом дал команду к прекращению боя. Тиани прервала атаку и, отступив на шаг, подняла меч в приветственном салюте. Ворт сделал то же самое. Тиани отметила, что он все-таки запыхался, и только потом осознала, что и сама с трудом переводит дыхание. Встретившись с Вортом взглядами, Тиани не смогла удержаться от торжествующей улыбки. Она только что выдержала сложную и длительную схватку со своим учителем и командиром, опытным бойцом, не одержав победу, но и не проиграв ни по каким параметрам. Ворт смотрел на нее так, будто видел впервые — и тем, что он видел, он был искренне восхищен.

Орсо шагнул между ними.

— Не бойся брать ее на патрулирование, — тихо сказал он Ворту. — Руку судьбы ты все равно не сможешь перехватить, ни по ту сторону, ни по эту. Но поверь, если вы будете ходить вместе, вам все-таки будет легче.

— Спасибо, — отозвался Ворт. Тиани подошла к нему и взяла его за руку.

Нет, тревога, давящее ощущение близкой и непредсказуемой опасности никуда не делись. Но легче все-таки стало, и намного. Тиани, если можно так выразиться, вернулась к миру. Она перестала избегать компании своих товарищей, в том числе и Ворта, и даже в присутствии Марона больше не старалась слиться с окружением и спрятаться за чью-нибудь спину. По возможности она не пропускала вечерние посиделки в «научной гостиной», делилась новостями, задавала вопросы, шутила — все было как раньше. Точнее, все выглядело как раньше, но и это было уже неплохо.

Время шло, дни катились к зиме и к концу года, как капли по запотевшему стеклу. Ничего плохого не происходило — это радовало, конечно, но и некуда было деться от тоскливой неопределенности и постоянного ожидания неминуемой беды. Для Тиани течение времени размечалось звяканьем коннектора. Бывало, что это приходили обычные, ничем не примечательные сообщения от Кэли или от родителей. А иногда, раз в несколько дней, Тиа, бросив взгляд на экран, украдкой едва заметно улыбалась. После закрытия дверей корпуса в такие дни она беззвучно отодвигала засов и, не зажигая света, сидела за столом и ждала, когда напротив ее комнаты остановятся тихие, осторожные шаги, а затем после короткой паузы дверь с еле слышным скрипом приоткроется.

Патрулирование шло своим чередом. Через три дня после той самой тренировки у Орсо, увидев в графике свое имя рядом с именем Ворта, Тиани только закусила губу, чтобы скрыть радостную улыбку. Все изменилось. Она была готова.

Она держала Ворта за руку, спускаясь на лифте в ущелье, и с легким сердцем шагнула следом за ним к порталу, сжимая в руке Ключ. Пепельно-черные поля потустороннего снега, накрытые алым небом с пронзительно-синим глазом солнца, оказались идеальным фоном для их первого совместного похода. Тиани шла впереди, чувствуя, что растворяется в этом пропитанном тихой печалью и непонятным сожалением пейзаже, всматривалась и вслушивалась, не замечая вокруг ни единого движения, кроме скользящей рядом четкой белой тени своего напарника. Оглядываясь время от времени, она встречала ободряющий взгляд Ворта, еле заметно кивала и шла дальше. Но, даже глядя прямо вперед, она каким-то образом точно знала, куда он смотрит, будто бы по малейшим изменениям дыхания определяла, что он повернул голову, заметив что-то подозрительное.

Ворт, судя по всему, чувствовал ее так же, как и она его: не глядя протягивал руку, чтобы помочь ей, если она перебиралась через скрытую в сугробе преграду, или, стоя за спиной Тиани у источника и неотрывно следя за движениями теней по краю рощи, четко и точно вкладывал в ладонь напарницы пустую пробирку.

На душе у Тиани было так легко, как не было не только в последние дни, но и уже несколько месяцев, со времени гибели Маяни. Она чувствовала себя на месте здесь, у Барьера, рядом с источниками и порталами. Она чувствовала себя своей здесь, среди черного снега под кровавым небом. Она чувствовала себя единой с тем, кто шел рядом, связанный с ней нитью судьбы — ее сокровищем или проклятием, она не знала, но сейчас она всем сердцем готова была принять любой исход.

С наступлением в другом слое зимы количество следов вокруг источников стало еще меньше, самих же Чужаков по-прежнему никто так и не встречал. Патрулирование все больше превращалось в обычные короткие научные экспедиции, вылазки за образцами воды. Тиани выходила за Барьер с разными напарниками, но все чаще Ворт составлял график таким образом, чтобы оказаться в паре с ней, и Тиани через какое-то время осознала почему: только за Барьером по непонятной причине они оба ощущали, что судьба сдвигает немного в сторону занесенную над ними тяжелую, не знающую жалости и сомнений секиру палача.

Примерно за неделю до наступления календарной зимы произошло событие, заставившее всех снова вспомнить об опасности, подстерегающей за Барьером. Свидетелем и участником этого события оказалась как раз Тиани, которая вышла в тот день на патрулирование в паре с Сайном.

Незадолго до этого Марон собрал Ныряльщиков на совещание, где передал им новое указание Ключницы. Патрульным поручалось по возможности захватить хотя бы одного Чужака в плен, то есть доставить в форт живым. Для этого следовало использовать магические катализаторы и заклинания, парализующие и обездвиживающие жертву. Тиани обрадовалась: несмотря на ярость и ненависть, которые поселились в ее душе после смерти Маяни, она отнюдь не была уверена, что сама, собственными руками была бы рада отнять у кого-то жизнь — даже у самого убийцы ее подруги.

Выйдя за Барьер у портала пять-два, Сайн и Тиани начали обход источников в его окрестностях. Вдруг Сайн, который шел первым, резко остановился и поднял руку, призывая к тишине. Сердце Тиани заколотилось. Она присмотрелась и увидела прямо над незамерзшей пульсирующей жилкой родника голубоватый силуэт, четко выделяющийся на фоне черного снега. Судя по всему, Чужак набирал воду в какую-то емкость.

Сайн вытащил меч из ножен за спиной и, взяв его двумя руками, неслышно скользнул вперед. Враг каким-то образом почуял приближение Ныряльщика и успел отразить первый удар. Сталь меча зазвенела о чужеродный металл клинка, в котором похолодевшая Тиани узнала почти точную копию своего собственного изогнутого меча. Откатившись назад, Чужак попытался подняться в боевую стойку, но поскользнулся и едва не упал. Сайн обрушивал на него атаку за атакой, тот пока успешно оборонялся, но с трудом сдерживал натиск более тяжелого мечника и постепенно отступал по направлению к деревьям, видимо, надеясь воспользоваться ими как укрытием. Переместившись ближе к краю рощи и встав сбоку от тропы, Тиани вытащила катализатор и приготовилась. Когда голубовато-белый силуэт приблизился к ней на расстояние действия заклинания, Тиани активировала поток энергии и направила клубы желтого дыма в сторону Чужака, уже теряющего четкость движений и со все меньшим успехом отбивающего один за другим чудовищно сильные удары меча Сайна.

Движения Чужака замедлились, меч будто бы завяз в неподатливой, желеобразной массе. Сайн в последний момент остановил падение своего клинка, чтобы ненароком не убить обездвиженного пленника. Однако в следующее мгновение он резко опустил меч и с недоумением уставился на пустое место, где только что, шатаясь, стоял окутанный желтым туманом противник.

Тиани и Сайн со все возрастающей растерянностью обыскивали окрестности, однако, помимо цепочки следов, ведущих к источнику, и найденного в шаге от места схватки изогнутого клинка, никаких других признаков присутствия Чужака им так и не попалось.

— Он переместился, — негромко сказала Тиани. — Какая-то спонтанная телепортация, что ли… Помнишь, Марон рассказывал, что Вайри шел прямо перед ним и вдруг исчез, а потом оказался возле портала? И Ворт говорил что-то в таком же роде…

— Да, помню. — Сайн тяжело дышал и слегка кривился — ранений он не получил, но был крайне недоволен собой и тем, что упустил возможного пленника. — Ладно, давай закончим с пробами и будем выбираться. Иди вперед. О, подожди-ка. — Он вернулся к источнику и подобрал валяющийся возле кромки воды стеклянный пузырек с притертой пробкой. — Смотри… Они тоже берут пробы. Значит, все-таки… — Он торопливо протянул находку Тиани и до побелевших костяшек сжал кулаки.

— Да, Сайни, — печально кивнула Тиа. — Теперь у нас есть еще одно доказательство. Идем скорее назад. — Она взяла чужой пузырек и аккуратно положила его в сумку для образцов — в отдельный кармашек, чтобы не спутать со своими, точно такими же по форме — а, выходит, и по назначению.