Бесплатный фрагмент - Опасные знакомства в 5 частях

Первая часть: Споры с Дьяволом

Эпиграф:

И ответил Бог Люциферу: «Жизнь на Земле будет существовать, пока хоть один человек верит в меня». И создал Всевышний людей свободными в выборе своего пути.

Нью-Йорк. На 81-ой Ист-Стрит в доме №12 в 1.983 квартире живёт миловидная девушка с очень бледной кожей, её русые волосы с медным отливом со стрижкой «каре» отросли до плеч и завиты в стройный ряд кудрей. Брови красиво изогнулись за линию переносицы к носу, их утолщение плавно истончается к виску. Правильный нос средних размеров и изящные губы — эти детали имеют самые совершенные формы. Глаза, пожалуй, узковаты, разрез приподнят к вискам, их обладательница оптически увеличивает их, подводя веки белым карандашом. А тёмные круги под глазами придают лицу некое томное очарование. Облик её говорил о природной скромности, портила внешность лишь её неуверенность в себе. Имя девушки — Спейс Рануэй. Одета она в голубой набор, состоящий из топа с вышивкой и замком сзади вдоль спины, и из юбки типа «шотландка».

Интерьер её кабинета можно скорее назвать спальным, чем деловым. Шершавые, пузырчатые обои голубого цвета, в середине стены светлее, в углах более яркие, переходя из гаммы в гамму кляксообразный. Шкафы, полочки, подоконники, стол и стулья насыщенно розовые. Обилие книг. Шторы из воздушного газа нежно розовые, задрапированы по верхним углам, свисающим шлейфом из той же ткани. На место соединения нашит квадратик с оборочками. Линолеум под голубой мрамор с элементами розового. И на бледно голубом потолке над рабочем столом с компьютером висит огромная люстра в виде лилии, которая широко раскинула свои лепестки.

Спейс села на розовый стульчик к компьютеру. Рука уже тянулась к клавиатуре, как она заметила перед экраном на паутинке вращающегося, малюсенького паучка. «К новостям», — ухмыльнулась девушка народной примете, взяла насекомое в ладошку и понесла к окну; нажав на кнопку шпингалета, распахнула рамы и скинула паучка на подоконник. Закрывая рамы опять на замочек, заметила, что паучок успел сплести паутинку в верхнем углу окна. И заходящее солнце осветило тончайшие нити во все цвета радуги: одни переливали красным, другие золотым и фиолетовым, третьи зелёным или синим.

— Даже жалко смахнуть это чудо, — вслух сказала Спейс.

И тут затрезвонил кнопочный телефонный аппарат на рабочем столе.

После её банального возгласа «алло» в трубке раздался голос её жениха Вилльяма Мишера:

— Знаешь, Спейс, я не могу встретиться с тобой сегодня, видишь ли, звонил отец, просил срочно приехать, — оправдывался он.

— Это надолго, Вилли?

— Право не знаю, Спейс… Может на неделю… Хотя… вполне возможно, что и на две. Я позвоню, когда появлюсь в городе.

Спейс загрустила, друг так быстро положил трубку телефона, что она даже не успела попросить звонить из другого города, в чём тут проблема? Она думала: «Вилли не спросил о моих делах, о житье-бытье, он даже не поздоровался! Ему плевать, чем я занимаюсь… и …он не скучает без меня, если не хочет даже позвонить из другого города».

Вновь зазвонил телефон. «Вилльям решил исправиться и, наверное, скажет что-нибудь нежное», — обрадовалась Спейс, с улыбкой и с надеждой хватая трубку.

— Спейс! Это я — Илза!

— Привет, Илза, — медленно, с досадой поздоровалась Рануэй.

— Ты крепко сидишь на стуле?

— Я на стуле, так что, давай, говори свою очередную сплетню, кому достанется на этот раз?

— Вильяму Мишеру.

— Вильяму?

— Спейс, я только что видела его целующегося с блондинкой.

— Ты ошиблась, Илза, это был кто-нибудь другой, — уверенно возразила Спейс.

— Да ты что! Они сидели в его машине! Я минут десять стояла с открытым ртом, пока они не уехали. Что я, по-твоему, не знаю номера машины Мишера? Алло, Спейс, как ты? Мне приехать?

— Нет. Не надо. Я…я хочу побыть одна, — еле выдавила из себя эти слова Рануэй.

— Спейс, встретимся завтра в баре «Для Вас» часов в 7 вечера?

— Да… да. До свидания, Илза.

В голову полезли мрачные мысли: «Зачем жить, если все лгут? Кругом предательство… Все живут и стараются только для себя… Как это всё постыло…» Громко всхлипывая, она лихорадочно искала в ванной верёвку, выкидывая из шкафчика всякую мелочь. Вот. Ремень. Кожаный, прочный, от юбки, которую Спейс уже выкинула. «Нужны ли мне ласки после другой? — продолжала отягощать положение девушка, заливаясь потоком слёз, — Мне противно и дико думать, что рука Вилли вдруг коснётся меня».

С ремнём она зашла в кабинет, закинула петлю на люстру. Спейс трясло от слёз и страха. Она уже закидывала ногу на стул, когда увидела сидящего на подоконнике неизвестного ей чернокожего парня. Девушка убрала ногу со стула, одёрнула юбку. «Я так высоко задрала ногу, а какие там у меня плавки? — первое, что пришло ей в голову, и второе, — ого, да это, видать, грабитель».

— Деньги вон в том шкафу под шкатулкой с нитками, погоди, я сейчас быстро, — заплетающимся языком сказала ему девушка.

Негр поднял брови и почему-то спросил:

— Ты — девственница?

— Так ты — насильник? — ошарашено переспросила она, шагнула назад, зашаталась и села на пол.

Её зазнобило ещё больше. Негр был изумительно красив и обаятелен. Одет в чёрный костюм с переливающимися узкими полосками. В серой атласной рубашке с чёрным блестящим галстуком, пристёгнутым брильянтовой булавкой. На лацкан приколот нарцисс, ослепительно играющий светом так, что создавалось впечатление, будто каменный цветок вырезан из цельного алмаза. Облик «гостя» завершали зеркально начищенные туфли.

Тем временем незнакомец успокаивал:

— Нет, леди, я просто перепутал окно. У меня друг в соседней квартире. Весёлый парень, приверженец культа Вуду. Джуль.

— Ходишь в гости через окно? — нашла в себе силы простучать зубами вопрос Спейс.

— Оригинально, да?

— Ты… осуждаешь меня?

— Тебе интересно знать моё мнение?

— Только не говори о родителях, их у меня нет.

— Может, я буду тривиален, но я буду говорить о Боге. Сколько трудов и времени потратил Творец, чтоб создать нужную среду на Земле, чтоб разумные существа могли жить, а ты теряешь надежду, а ты не видишь смысла в жизни…

— Бог не хотел быть одиноким? Мы как-то развлекаем его?

— Он сделал вас подобными себе, вдохнув частичку себя — невидимую, но бесценную душу. Он хочет, чтоб вы выросли в духовном плане и стали равными ему, и создали б свои миры. И вообще, как любят люди выискивать проблемы, которые живут лишь в их воображении? Что тебе жить негде? Тебе кушать нечего?

— Я чувствую себя ничтожной, несовершенной, — неуверенно пожаловалась Спейс в пустоту.

— Червяк за миллион лет не стал умнее, цивилизованнее, а почему? А Богу червяк нужен таким, каков он есть, ведь без него земля не будет плодоносить. Если бы твой ребёнок хаял тебя за ту жизнь, что создал ты для него, тебе бы понравилось? То-то. И Творцу не нравиться.

— Надоели заботы, нужды, обман…

— Не говори так, иначе Бог услышит и сделает тебя в следующей жизни червём: будешь тогда только есть и испражняться.

— Нет, определёно я не хочу быть червём!

Она улыбнулась.

— Ну вот, ты уже не грустишь, — с этими словами негр соскочил с подоконника и подал руку девушке, помогая подняться.

Спейс села на стул, незнакомец вернулся на прежне место.

— Тебе же нравится, когда тебя хвалят? — спрашивал негр.

— Несомненно.

— Тогда почему ты забываешь благодарить того, кто дал тебе частицу своей души — Бога? Ведь если тебе нравиться лесть, то и ему тоже, ты и все люди созданы по его подобию.

— Как ты сюда попал? Кто ты?

— Демон. Раз ты всё равно собралась в иной мир, я явился к тебе поболтать, ведь ты уже всё равно никому не расскажешь обо мне.

— Ты забавный. Влез по водосточной трубе или по балкону… Вор чтоли? Я буду сейчас кричать и звать на помощь!

— Деточка, взгляни, все окна закрыты. Разве ты забыла, что сама только что закрыла их?

— С каких это пор демоны стали спасать людей?

— Заскучал я, рутинная работа извела. Дай, думаю, поговорю с девушкой, пусть объяснит, что ей в жизни не понравилось, а я уж самому передам, пусть мой шеф похихикает над Главным.

— Докажи, что ты — это ты.

— Спейс, ты хочешь доказательств? Пожалуйста.

«Откуда он знает моё имя?» — мелькнуло в голове девушки.

А новый знакомый тем временем исчез. Через пару минут вновь появился, и в его руках играли маленькие молнии.

— Довольна?

Девушка ошеломлённо молчала. Слезла со стула, нервно теребя пальцы на руках.

— Ты из суеверия сейчас не произнесла слово «демон», а «докажи, что ты — это ты»? — поинтересовался негр.

Спейс не ответила, она медленно опускалась на пол. В её глазах стал меркнуть свет.

— Э-э-эй! — вскрикнул демон, — Ишь, какие мы слабенькие и впечатлительные.

Он подхватил её, отнёс в спальню на диван. В его руке возник стакан с водой, негр сделал большой глоток и дунул девушке в лицо холодной влагой. Она заморгала.

— Я такой страшный, да? — обиженно спросил негр.

— Наоборот, чертовски красив.

— Но ты первая падаешь в обморок при виде моей внеземной красоты, — шутливо жеманился новый знакомый, — Я дюже польщён.

Спейс утопала в мягкости своего салатно-голубого кожаного, массивного дивана.

В том же цветовом спектре были кровать, атласное постельное и полупрозрачное покрывало. Насыщенно ярким сине-зелёным сияют бархатные подушки и одеяло, свёрнутое у края постели, а также зеленеет синтетический палас. На тускло салатных стенах горшки с вьющимися растениями приятной зелени. А между ними бра в виде зелёных лепестков. Вместо тюли, поярче, чем стены, кружева и поднимающаяся кверху, цвета изумруд, штора.

Спейс стало вдруг всё безразлично, она спросила потухшим голосом:

— Я не думала, что ангелы бывают чёрными, Вы ведь раньше были ангелом до падения?

— А ты что: против чёрных? Расистка что ли? — с иронией игриво вопрошал демон, — Люди любят делить мир на добро и зло, чёрное и белое, так вот я отношусь к чёрному злу, так? Вот и принял образ чёрного человека.

— Твоё имя?

— Вельзевул, но правильнее имя звучало во времена финикийцев: Баал-Зебул, — демон прищурился и весело добавил, — Можно попросту — Зебул, так зовут меня свои.

— Тот самый Сатана… — в испуге пролепетала девица.

— Нет, я не дьявол, я всего лишь демон.

— Всё равно ты тот, кто толкает людей на подлость, ты просто ничтожество, подлый гад, — набралась храбрости и выкрикнула ему в лицо девушка.

— Сама такая, — обиделся демон, — Я просто искушение. Сила в руках Бога и Дьявола. Я, так, мелкий приспешник, на побегушках.

Спейс истерично захохотала, когда она малость утихла, спросила:

— А может Богу даже интереснее наблюдать за нами, когда нас вводят в искушение?

Вопрос остался без ответа. Зебул отвёл глаза.

Тогда Спейс спросила:

— Дьявол — кто он? Он, правда, сидит под землёй?

— Это Чёрные Дыры во Вселенной. Ты не догадывалась, что они живые? Они едят свет и звёзды, магнитные поля, планеты… и души грешников. Они дышат и поют, а также часто спорят с Богом.

— Если Дьявол — Чёрная Дыра, то ты из чего состоишь?

— Я — дух. Энергетическая субстанция. Есть частица и античастица, добро и зло. Я — антипод добра, ловец биоэнергии, исходящей от крика, страха, злости и ненависти.

— Ты — живой?

— А ты видела разговаривающих мертвецов?

— Я к тому, что для поддержания жизни нужно чем-то питаться.

— Ты — плоть и ешь плоть: материальные субстанции, а я — дух, и моя еда — желания, радость победы, зависть, ну, в общем, весь негатив. А чтоб еды хватало и мне и Дьяволу, я, конечно, провоцирую людей на дополнительную выработку эмоций, так женщины становятся истеричками, мужчины — алкоголиками или скрягами. Обычно люди уже не меняются после деградации духа. Ты много читала всевозможной литературы, и знаешь, что продвинутые люди в техногенных исследованиях, делающие научные открытия — это домашние тираны, такие, как Менделеев, Циолковский, Эйнштейн, да и ряд видных писателей… А Альберт Эйнштейн понял Божественность мира, лишь потеряв всю семью, принял Бога в себе, покаялся и сжёг все труды. Не догадываешься: к чему я клоню?

— Неужели бесы питаются энергией научных изысканий и писательского вдохновения? — ахнула девушка.

— Излюбленное лакомство! А что говорили древние индусы в «Регведах»? Общая мысль: «Любовь, искусство и наука — корм для демонов».

— Но отними у человека музыку, литературу и научные поиски… и что останется? Раболепное животное, думающее как прокормить семью. Так что ваш тёмный народ вносит в нашу жизнь разнообразие и тревогу. Без волнений и бед мы бы ели и спали.

— Спасибо, одна только ты видишь нашу полезную работу.

— И всё же, я состою из воды, кальция, магния, углерода и всего, что можно потрогать, а ты?

— Если докопаться до сущности самых маленьких частиц, то вместо ядра у них закрученное в спираль поле. Вот и мы состоим из магнитного поля, только не на молекулярной основе, а на уровне элементарных частиц. Потому мы можем даже проходить сквозь физическое тело, сквозь нас проходит и свет.

— Так ты состоишь из нейтрино чтоли?

— Это — стабильная незаряженная частица с нулевой массой, имеет и античастицу с иным зарядом и спиральностью. Нет, нейтрино ответственны за гравитацию, но ход мыслей верный. Нейтрино относиться к классу лептонов, так мы созданы из микролептонов. Бог создал нас невидимыми, чтоб люди не пугались такого количества «рабочего» — обслуживающего персонала вокруг вас.

— Я бы хотела увидеть этот невидимый мир вокруг себя, — заинтригованно выдохнула Спейс.

Зебул хлопнул в ладоши, и вся комната просто закишела невиданными сущностями. Для полного эффекта демон зажёг зажигалку.

— Дух огня, он всё же есть, — указав на колыхающегося пламенем джинна с дымными глазами, воскликнула девушка, — А этот голубой ушастик — дух воды… А остальные кто?

— Вон тот кривой — демон Обиды, дылда — демон Знаний, с большим носом — демон Гордыни. А вон души твоих растений, видишь между листиков маленькие шарики? В углу бродит душа умершего недавно соседа, она имеет контуры человека. Наверное, он тайно любил тебя, раз не боится даже меня. Помяни его как-нибудь… Теперь оглянись.

Сзади неё стоял малюсенький, худенький, белый ангелочек с бессильно опустившимися крылышками.

— Это твой ангел-хранитель.

— Такой крошка! — возмутилась Спейс.

— А ты кормишь его благодарственными молитвами? — усмехнулся Зебул.

— Лучано Боккони не аферист и не шулер.

— А, фотограф из Италии… Да, начиная с района Аренцано, он снимал в инфракрасных диапазонах и запечатлел на плёнку различного рода духов, так над горящим лесом всплывали души погибших деревьев в виде огромных амёб.

— Итак, у падших духов есть специализации…

— Да, мы делимся на ранги. Духи Поднебесья потребляют энергию от науки и искусства, от материнской и романтической любви. На грубых энергиях промышляют бесы и черти: пьянство, наркомания, насилие — это их стезя.

— А ты к каким относишься?

— Я один из соратников Люцифера, бывшего любимца Бога. Я всеяден и контролирую некоторых демонов. Все мы раньше были на службе у Создателя, но он принимает лишь энергию любви к Богу, а мы научились потреблять остальные виды энергий.

— Почему Бог позволяет жить бесам?

— Господь милостив. И он потратил много энергии, создавая нас, мы — часть мироздания, без нас вся Вселенная разлетится в куски.

— Значит поговорку: «Находиться в хорошем расположении духа» — надо понимать буквально? И раз человек весел и доволен жизнью, то ангел-хранитель излучает энергию прямо к Богу, — сделала вывод Спейс, — Ой, а куда подевались духи?

— Я приказал им исчезнуть.

— Зебул…

— Что ты хочешь спросить?

— Теперь, когда я так много узнала о мироздании, мне… необходимо уйти из жизни?

— А ты всё ещё хочешь?

— Нет. Потеря Мишера после наших дебатов о Боге стала столь мелкой, ничего не значащей, и я думаю: как хорошо, что я узнала правду о женихе.

— Тогда мне пора. Вечером, с наступлением темноты, у меня самая кипучая работа. Желаю счастья. Я рад, что ты осознала: Мишер не стоит того, чтоб отдавать за него самое дорогое.

С этими словами Зебул исчез. А Спейс подумала: «Интересно, Зебул покинул пределы моей квартиры или невидимкою наблюдает за мной? Надо помолиться — демоны бояться молитв». Она отыскала среди книг молитвенник, подаренный ради смеха одной из подруг в прошлом году на её день рождения. Смысл подарка был в том, что Рануэй вела такую безгрешную жизнь, что ей не хватало только молитвенника, чтоб стать монахиней.

Утром следующего дня Спейс Рануэй пошла на работу в санэпидемиологическую станцию. Её группе дали распоряжение съездить в один из «Макдональдов», взять пробы приготовляемых блюд и сырых продуктов.

Коллега, Александрина Бендито, полная, симпатичная женщина, сорока лет, сказала Спейс, что никогда ещё не видела её в таком прекрасном настроении. А новичок- ровесник Дункан Смит отметил, что она восхитительно выглядит.

— Ты будто светишься, Спейс, — с улыбкой добавила Александрина.

— Наверное, наша девочка влюбилась, — со значением протянул Дункан.

Спейс покраснела.

— Какой же ты дурень, — покачала головой Бендито, — тебе, видимо, завидно, ведь Спейс нравится и тебе.

Девушка удивлённо подняла брови и поспешила отвернуться к окну.

Придя домой, Спейс переоделась, она помнила, что обещала Илзе Ферро встретиться в баре. Она выбрала молочно-розовый костюм делового, классического покроя. Переложила кошелёк, ключи, помаду в розовую сумочку.

В коридоре, расчёсывая непослушные кудри, она грустно думала: «Да, надо поплакаться в плечо подруге, поблагодарить, что открыла глаза… и я уже, конечно, никогда не увижу Зебула…»

Раздался звонок в дверь.

На пороге стоял знакомый демон в потрясном костюме цвета манго (красный с едва уловимым коричневым). Радикально красная рубашка и терракотовые ботинки.

Девушка растерянно молчала.

Зебул непринуждённо заговорил:

— Вот решил навестить. Я мог появиться прямо в квартире, но боялся вновь напугать тебя. Ты торопишься?

— У меня встреча с подругой, — замялась Спейс.

— Можно я пойду с тобой?

— Ты?

— А что, у тебя встреча не с подругой, а с другом?

— Нет. Но будет ли тебе удобно среди множества людей?

— А почему нет? Думаешь: я не хожу по вашим улицам? Я был во всех городах мира!.. И почти во всех притонах ваших городов.

— Ну… пошли…

Зебул уже красовался у зеркала рядом со Спейс, стряхивая невидимые пылинки со своего пиджака.

— Как я выгляжу? — спросил он у девушки, напевая какую-то мелодию.

— Наглый тип, но с гражданской наружностью.

— Ты сомневаешься в моём воспитании? Ты ошибаешься: я не грублю и не плююсь в публичных местах. Меня ещё так никто не оскорблял, как ты, — кривляясь и прихорашиваясь, шутливо заявил Зебул.

И вот они идут по улице. Спейс с улыбкой предположила:

— А, знаешь, все, без сомненья, думают, будто мы — любовная пара.

— Ну, так давай возьмёмся за руки и изобразим пламенную страсть назло ханжам и на зависть старушкам.

— Нет, Зебул, я не умею врать и притворяться.

— Смотри, Спейс, — указал демон на рыжего мальчугана, который потихоньку, незаметно кинул под ноги здоровенному, лысому дядьке кожуру от банана.

Мужичок поскользнулся, едва не сев на шпагат. Мальчишка со смехом стремглав убежал. Зебул помог пострадавшему подняться, улыбаясь уголками губ.

— Плохая, злая шутка, — сетовал здоровяк.

Когда пострадавший скрылся с глаз в толпе, Спейс сказала про хулигана:

— Вот из таких рыжих особей, пожалуй, и получаются потом демоны, которым приятно пытать людей.

— Кто тебя учил так льстить? Я только что помог прохожему. Хочешь, ещё переведу старушку через дорогу? Я стараюсь быть хорошим изо всех сил, а ты всячески оскорбляешь меня.

— С кем поведёшься, — отвечала шуткой на шутку Спейс.

Вошли в бар. Уютное, небольшое заведение. В меру мерцающий свет. Негромкая музыка. Рануэй оглядела столики.

— Подруги ещё нет.

Они сели за дальний столик.

Подошла обесцвеченная официантка с ярко накрашенными глазами и губами, подала меню.

— Обожаю: сырое мясо и тёплую кровь, — закатив глаза, утробным голосом выдохнул Зебул, добавив затем спокойным голосом, — Но у вас сплошь холодные закуски, из горячего только сосиски гриль, так что подайте мне копчёного цыплёнка и кровяную колбасу. Из выпивки: крепкое, красное вино. Что тебе заказать, Спейс?

— А… — только открыла рот Рануэй, друг прервал её.

— Это тебе ничего не будет стоить. Безвозмездно. Только общение и улыбка.

— Весёлый у тебя парень, девушка, у меня до сих пор от страха вся спина в мурашках, — ухмыльнулась официантка.

— На редкость весёлый, — добавила Спейс, — Я буду молочный шоколад и белый пористый, из спиртного: самое сладкое, самое тёмное и самое слабое вино.

— Так много вина, — ахнул Зебул.

— Нет, всё в одном, — подражая ему, веселилась Рануэй.

— У нас расчёт сразу, — заявила официантка.

— Как скажите, — согласился негр и открыл кошелёк из кожи какой-то змеи.

Служащая назвала сумму, Зебул выложил требуемое и щедро добавил на «чай». И уже через 5 минут официантка стояла перед Зебулом с полным разносом.

Любезно улыбаясь, она быстро всё расставила и пожелала:

— Приятного отдыха. Вы — чудесная пара.

Спейс едва сдержалась, чтоб не рассмеяться. Но через 10 минут всё же от души хохотала над анекдотами Зебула.

Кто-то потрепал её по плечу. Она оглянулась.

Это пришла Илза, бормоча:

— Извини, я опоздала.

— Илза, это — Зебул, мой новый знакомый.

— А я думала: ты льёшь реки слёз из-за подлости Вилли…

— Ну вот ещё! Этот прохиндей не стоит моих слёз.

Илза поправила свои чёрные волосы, завитые у висков, прихорашиваясь перед новым парнем, и, удобно усевшись, заказала:

— Я бы попробовала креветок и белое вино…

— Ой, Илза, у тебя сбоку все волосы спутались, — участливо сообщил Зебул.

У той, как в сказке, волосы сами собой сплелись, а кое-где встали дыбом.

Когда Ферро убежала в туалет причёсываться, Спейс обиженно заявила:

— Не смешно. Илза — моя лучшая подруга.

— Сейчас всё исправлю, — пообещал демон.

Опять подошла официантка, выслушала заказ, назвала сумму. Зебул вновь открыл кошелёк. Спейс заметила, что там появилось втрое больше купюр.

Когда от стола отошла официантка, она спросила изумлённо:

— Ладно, волосы Илзе спутали духи, а как у тебя появляются всё новые и новые деньги?

— Секрет прост для посвящённых, его могут узнать и люди, вот, например, Будда и Иисус владели этой тайной.

Вернулась раскрасневшаяся Илза, и, чтобы начать разговор, спросила у подруги:

— Давно хотела узнать: кто дал тебе такое странное имя?

— Такое космическое? Мама. Ей показалось, что это слово звучное и вполне подходит для девичьего имени, а также гармонирует с фамилией.

— А Вы, молодой человек, из какой страны приехали?

— Вы считаете, что американца с таким именем быть не может?

— Уж очень африканское название…

— Меня назвали в честь древнего божества.

— Ваши мамы в чём-то похожи, любили давать детям экстравагантные имена, — засмеялась Илза.

И вдруг в бар вошёл Вильям Мишер в сопровождении белокурой девицы.

Спейс покраснела и растерянно заявила демону:

— Ты знал, что Вилли придёт сюда, да? И ничего не сказал… Тебе приятно, когда я страдаю, да?

Вместо ответа глаза Зебула вспыхнули зелёным огнём, он вдруг принялся с рвением целовать руки Рануэй. Та растерялась. А бывший жених, усадив свою новую подружку, подошёл к ним.

— Что-то ты быстро утешилась, дорогая, мне же даже не дозволялось касаться тебя, — зло цедил Вилли, — Думала: я в отъезде, да? Что это за черномазая обезьяна возле тебя?

— Ты ведь не убьёшь его за это оскорбление? — не с испугом, а скорее с надеждой спросила Спейс у «черномазого».

— Я, пожалуй, всё же размажу его по полу, — сморщив нос от недовольства, дурачился Зебул, подымая из-за стола своё могучее тело.

Рануэй поддерживала игру:

— О, Вильям, зачем ты разозлил его? Теперь тебе не жить.

Она театрально заломила руки, и незаметно подмигнула демону и открывшей рот подруге.

— А что я сказал? — оправдывался Мишер, пятясь.

— Обезьяна, — хором напомнили ему девушки.

— Обезьяна? — переспросил Мишер, — Я сказал: «обалденный парень»! Ребята, вам послышалось.

— Принеси нам самого дорого вина, бестолочь, — в приказном тоне заказал Зебул.

— Да я и сам хотел вас угостить, — лебезил Вилли.

— Ах, ты к моей девушке клеишься, шакал облезлый! — громко прикрикнул на Мишера негр и толкнул его так, что тот отлетел до стойки бара.

У стойки Мишер поскользнулся и хряпнулся носом об угол стола.

Когда он проходил мимо, зажав нос платком, Зебул спросил:

— Надеюсь, тебя и такого будут любить?

Но его дама ушла.

Компания посидела ещё с пол часа, не допив и своего вина, покинула заведение. Спейс и Зебул проводили Илзу до такси, а сами пошли пешком до дома.

— Спасибо, ты помог мне наказать врага, — поблагодарила Рануэй нового друга.

— Враг… Любимый… это всё игры мозга. Мы сами планируем свою жизнь и выбираем: кого любить или кого ненавидеть. И если человек нам надоел, мы стараемся быстренько найти в нём изъян, и, наоборот, если человек сумел заинтересовать нас — мы ищем в нём хорошие черты, если таковых черт в личности нет, то мы их просто придумываем сами.

— А чувства? Ты забыл о любви!

— Это вам, женщинам, нужны чувства, эти несуществующие идиллии, любовь — лишь иллюзия, игра воображения. Тебе кажется, что ты любишь, но на горизонте кто-то новый, более красивый, и ты уже любишь другого.

— Это неправда!

— Милочка, я такой старый, так много видел… С начала мира я наблюдал за людьми и поражался предательству. Пожалуй, едва наберётся с сотню людей, которые были преданы друг другу даже в мыслях.

— И нет никакого прогресса в отношениях?

— А разве ты видишь в обществе людей дружбу и верность?

— В нынешнем обществе их нет.

— А кто будет улучшать ваш мир, если не вы сами?

— Но как же любить, если почти всегда ждёт разочарование?

— Помнишь самую первую заповедь Бога? «Не будет у вас Богов, кроме одного. Не создай себе кумира».

— Я поняла: нельзя любить человека больше, чем Бога.

— Я, кстати, не человек, и не преподношу себя лучше, чем на самом деле. А вообще Творцу обидно, когда его забывают, ведь тебе неприятно, когда тебя перестают любить.

— Вот мы и подошли к моему дому.

— Хочешь спать?

— Нет, танцевать, — со смехом отрицала Спейс.

— Тогда пошли на дискотеку, — обрадовался Зебул.

— Надо переодеться, этот костюм слишком строгий.

— Давай мухой наверх, и не мешкай!

— Я быстро! А как же твой костюм?

— Сейчас зайду в подъезд и трансформирую из энергий ти-джеевский прикид.

Через 10 минут Спейс спустилась в бледно-голубых джинсах-стрейч с открытым животом и белым коротким топом с открытой спиной.

На её глазах демон мгновенно оказался в другой одежде. Теперь на нём были слегка голубые джинсы, облегающие бёдра и широкие в штанинах и белая борцовка.

На дискотеке они танцевали несколько часов подряд, показав себя самой задорной парой. В Спейс бурлила энергия, она темпераментней всех двигала плечами, в бешеном темпе трясла ягодицами под самые зажигательные мелодии. Зебул двигался изящно, плавно и сексапильно, но после тоже разошёлся и потряс всех в брейк-дансе.

Потом пили сок у стойки бара, охлаждаясь после танцев.

— Не ожидал от тебя такой прыти, просто шокирован, — признался Зебул.

— Я думала: демоны знают всё. Моя бабушка по маме — из индейского племени чероки.

— Если твоя бабуля была набожна и не изменяла мужу, откуда тогда я про неё могу знать? Знать всё про всех — привилегия Бога.

— Ты прилетишь ко мне завтра?

— Опять будем танцевать?

— Посмотрим. Но скучать я больше не буду.

— Да уж со мной не соскучишься…

12 июня. Трудный, рабочий день для Рануэй корпения над микроскопом в мире бактерий завершён, и Спейс дома, у телевизора.

Коричнево-красная, крупная клетка длинного дивана в гостиной, стол с белой скатертью, обрамлённой крупными маками. Деревянные стулья. Белые обои с орнаментом из мелких маков. В небольшом, деревянном серванте стоят, чередуясь цветами, бокалы из красного стекла, замысловатой, винтообразной формы, и золотисто-коричневые, пузатые стаканы. Узорчатый ковёр в той же тональности. Люстра из дерева и золотистого стекла. Маленький каминчик отделан тёмно-коричневой керамической плиткой с выпуклым рисунком. У камина — пара кресел. Белая тюль с декором из огромных маковых бутонов по низу. Шторы в мелкую коричневую и красную клетку. Внизу шторы обрезаны под углом в 30 градусов, который тянется почти до середины. И этот обрезной участок украшен бахромой, спускающейся треугольниками. На противоположной стене от дивана стоят телевизор, домашний кинотеатр и музыкальный центр.

Смотря новости, Спейс подумала: «Что-то Зебул не идёт».

Щёлкнул дверной замок. Девушка соскочила с дивана, бросилась к камину, опрометью схватила полено и замерла у дверей гостиной. Противный холодок страха образовался в груди, переходя в дрожь.

И вот кто-то входит в зал. Спейс размахивается. И в ту же секунду время замирает. Она не может пошевелиться.

Её гость, которого она опять приняла за вора, конечно же, Зебул! Он забирает из её рук полено и размораживает секунды.

— Что это было? — выдыхает Спейс.

— Остановил время. Теперь бег секунд ускорился ненадолго, чтоб восстановить ход времени.

— Как ты вошёл?

— Глупый вопрос. Я знаю секрет любого замка.

— У-ух, — облегчённо вздыхая, садится Спейс на диван, выключая телевизор.

Зебул садится с другого края дивана.

— А знаешь, если чтоб искупить вину общения со мной, Люцифер посылает тебя на сверхурочные задания — тогда не надо наших встреч, — глядя в пол, говорит Спейс.

— Нет, люди получают то, что заслуживают и не больше, — улыбнулся Зебул, — Но если ты не хочешь общения со мной, то я тут же испарюсь и более не потревожу тебя. Я понимаю, ты вчера была ещё под впечатлением разрыва с Вилли, к тому ж в подпитии вечером…

— Нет, останься, — быстро проговорила-попросила она, — Мне очень интересно с тобой.

— Да, я знаю ответы на все вопросы.

Спейс указала на окно и печально сказала:

— Сегодня такой мерзкий ветер и надоедливый, моросящий дождь…

— А ты не думала, что разговоры о погоде навевают растения?

— Не могу с тобой согласиться. Мы ощущаем холод, зной, от этого зависит наш комфорт или дисбаланс.

— И растения чувствуют то же. Они хором переговариваются на своём языке, а люди телепатически подхватывают их переживания.

— Я не верю в телепатию, — поморщилась девушка, — даже если о ней говоришь ты.

— А как ты объяснишь боль близнеца, когда с ним всё в порядке, но пострадал его двойник? А родственники как чувствуют потерю близкого? А собаки как узнают о кончине хозяина?

— Хорошо, я не права, ты убедил меня, просто я чёрствая, потому со мной ничего такого не случалось.

— Если это не случалось с тобой, это ещё не значит, что это невозможно.

— Раз существует телепатия, значит это задумано Богом, — развивала мысль девушка.

— Безусловно. Он связан со всем живым. Телепатически. Ты получила высшее образование, ты выискиваешь в Интернете файлы о достижениях науки, ты читаешь разнообразную литературу, а хочешь я докажу на уровне науки о существовании Бога?

— Конечно!

— Скорость расширения Вселенной точно выверена, если бы она расширялась на одну триллионную быстрее, то к настоящему времени исчезла бы вся материя, а если бы на одну триллионную медленнее, то гравитационные силы заставили бы её опять сжаться. Как бы это было возможно без предвиденья и разума? Если бы 4 взаимодействия не были бы определены и отрегулированы, то не могли бы существовать такие химические элементы, как углерод, кислород и железо. Первое: гравитационное взаимодействие, выраженное на уровне атомов слабо, более заметно его проявление на большие объекты: планеты, звёзды, галактики. Второе: электромагнитное — протоны притягиваются к электронам и возникают молекулы. Будь взаимодействие слабее: электроны в атоме не смогли бы удержаться, а будь сильнее — электроны не могли бы оторваться от ядра атома, и не смогла бы зародиться жизнь без химических реакций. Третье: сильное взаимодействие протонов и нейтронов в ядре атома. Четвёртое: слабый распад радиоактивных элементов термоядерной деятельности Солнца. Малейшее изменение электромагнитного взаимодействия и не было бы фотосинтеза. Электромагнитное взаимодействие должно быть 10 с сороковой степени больше гравитационного, иначе будь гравитация слабее равное 10 в 41-ой степени, то Солнце не смогло бы светить, а будь гравитация больше, например 10 в 39-ой степени, то резко бы сократилась продолжительность существования Солнца. Будь слабое четвёртое взаимодействие чуть сильнее, не стал бы образовываться гелий, а будь чуть слабее, то весь водород превратился бы в гелий. То же и в химических реакциях: если бы связывающие взаимодействия были на 2% слабее, то существовал бы только водород, а если сильнее, то были бы только тяжёлые элементы (золото, свинец), но не было бы водорода, а значит и топлива для звёзд. А если планета Земля была чуть больше, то её гравитация была бы сильнее, и в атмосфере накапливался лёгкий газ — водород, который не мог бы преодолеть притяжение Земли, и атмосфера была бы непригодна для жизни. А если бы Земля была чуть меньше, то кислород улетучился бы в космос. Также надо учесть идеальное расположение от Солнца.

— Расскажи о зарождении жизни на Земле.

— Концепция такая: в атмосфере не было кислорода, а азот, водород и углерод образовали аммиак и метан. Под действием ультрафиолетовых лучей и электрических разрядов, которые пронизывали атмосферу, состоящую из этих газов и водяного пара, образовались сахара и аминокислоты.

— Всё как в учебниках! В 1950 году учёный Стэнли Миллер из лаборатории Гарольда Юри решил проверить гипотезу, которую выдвинул Опарин, назвав ту атмосферу «первичным бульоном». Миллер смешал водород, аммиак, метан и водяной пар, запаял эту смесь в сосуд, в нижней части состава кипела вода (типа океана, разогреваемого вулканами) и пропустил через пары электрические разряды, играющие роль молний. Не прошло и недели, как появилось красное, липкое вещество — аминокислоты.

— Разве Миллер оживил хоть один микроб? Ему удалось создать жизнь?

— Нет.

— А теперь подумай почему.

— Я?

— Ну, давай, ты сможешь, я тебе помогу. Расскажу об аминокислотах. На Земле известно 100 аминокислот. Из них в состав белков человека и всего живого на Земле входят лишь 20, и все они левовращающиеся. В любой лаборатории мира при эксперименте с «первичным бульоном» получали одинаковое количество правовращающихся и левовращающихся аминокислот 50 на 50. Но это не всё. Сотрудничество ДНК и РНК (нуклеиновая кислота) несут жизнь. Если бы аминокислотные звенья соединялись случайно — получилось бы огромное количество соединений бесполезных для живой клетки. Так что упустил Миллер и другие?

— Он забыл самый важный компонент — глину! Её микроэлементы, а также плесень и дрожжевой грибок!

— Браво!

— А молния? Молния обладает разумом? Она — живое существо?

— Подумай.

— Материя и энергия… Они соединились! Аминокислоты каким-то образом приняли электрический разряд и ожили!

— Представь, Богу пришлось ждать миллиарды лет, пока из хаоса и огня вырастит и созреет цивилизация. А чем вы платите ему в благодарность? Злобой и жестокостью. Вместо того, чтобы стать ему помощниками, вы разрушаете мир, созданный им для всех нас. Вы вольны в действиях, но порою ничего не делаете или творите зло.

— Я же считала, что Земля поделилась своей жизненной энергией и произвела жизнь, вначале робко, в виде бактерий, затем более откровенно и выразительно. Всё, о чём она мечтала, воплотила в нас.

— У Земли бы не хватило сил и энергии на создание целой Вселенной.

— Почему любые дерзкие фантазии воплощаются в жизнь? Азимов придумал роботов, и они появились; люди заговорили о братьях по разуму во Вселенной — и стали летать всевозможные НЛО! А в Средние века люди верили в ангелов и оборотней, и они существовали! У меня такое впечатление, что Богу самому интересно играть в наши фантазии, воплощая их в жизнь.

— На любое желание человека, как заботливый родитель, Бог всегда готов сказать: «Да!»

— Но почему тогда почти всегда людям не нравится их житьё?

— А они сомневаются. А они думают: «У меня этого не получится». А Бог говорит: «Да!» И у них не получается. Нет стремленья. Человек во время эпидемии гриппа думает: « Ой, я боюсь заразиться». И заражается! А тот, что уверен: «У меня здоровый организм и крепкий иммунитет» — не заболеет. Ну а на счёт инопланетян — отдельный разговор. Они есть. Ведь мир Творца огромен. Вспомни: ещё Будда и другие мудрецы говорили, что существуют множества разумных миров.

— Я так счастлива, что Бог есть, что жизнь не бессмысленна, — задумчиво прошептала Спейс.

— Я вижу: ты сегодня устала на работе, глаза вон уже закрываются. Где у тебя плед? Я накрою тебя и спи.

— Он в коридорном шкафу.

В то же мгновенье плед возник в руках Зебула.

— Опять волшебство, — улыбнулась девушка, вытягиваясь на диване.

— Нет, обычная телепортация.

— Приходи завтра, Зебул, — с закрытыми глазами пригласила Спейс, заснув после сказанной фразы.

13 июня. Сегодня после работы Рануэй почувствовала прилив сил, она сидела дома за компьютером, считывая файлы о геноме человека. Внезапно слева от её руки возникло смутное очертание человека, из которого затем появился Зебул. Девушка вздрогнула.

— Ты меня напугал.

— Я же медленно проявился… привыкнешь… Я уже боюсь открывать замок, чтоб не испугать.

— А почему бы просто не позвонить в дверь, как во второй раз твоего появления, когда мы пошли в бар?

— Ну я же демон, я не люблю приходить как человек… И потом, а как же твоя репутация? Ты не опасаешься, что соседи скажут, что ты путаешься с негром?

— Зато: с каким негром! Для людей же важно, чтоб жених был богат и красив.

— А для тебя какая важна черта в будущем женихе?

— Чтоб человек был хороший, — пожала плечами Спейс.

— А-а… — как-то грустно протянул Зебул и в его глазах отразились звёзды в чёрном-чёрном космосе.

Девушка хвалилась:

— Смотри, какой я нашла файл! В геноме человека присутствуют 123 внеземных гена. Откуда они взялись?

— Ты только что ответила на свой вопрос: «внеземные гены». Подарок пришельцев. Их раса на ступень выше вашей. Бог направил их сюда и внушил мысль о переделке генома шимпанзе.

— Но зачем? Почему Бог не хотел ждать, когда всё придет своим чередом? Разве Бог спешит?

— Конечно, Бог торопится, это так естественно, разве любой родитель не хочет, чтоб его дитя быстрей развивалось, быстрее стало ходить, говорить. Какой интерес играть с глупым, немым сосунком?

— Сосунок… Мы питаемся Божьей энергией, как иждивенцы, ничего пока не отдавая взамен…

— Пока ваша задача — молиться, но вы пренебрегаете ею.

— А разве детей-сосунков не надо приучать мыть руки перед едой, садиться на горшок?

— Не потому ли Творец часто бьёт по больному, чтоб чаще к нему обращались, а не куролесили, ломая душу.

— Вернёмся к геному. Мы сетуем на продукты «Франкенштейна», а у самих в геномах есть ген плесени и дрожжей… и даже растений! А самые близкие родичи человека после шимпанзе — обычная мышь и муравьед! Кстати, почему Бог сразу не создал человека, а принялся за создание динозавров?

— А кто сказал, что они не были разумны? Ты слышала о септоидах? Недавно у тебя в руках был материал о найденном болте с гайкой и проволокой, которым 5 миллионов лет — это след их цивилизации.

— Уже открыто 50 миллиардов галактик, в каждой из них по 100 миллиардов звёзд. Это ж сколько работы у Бога….

Девушка сладко потянулась, выдохнула: «уф-ф», и предложила:

— А пошли играть в карты? Зажжем огонь в камине и сядем на ковёр возле. На улице небывалое похолодание, промозгло и сыро.

— Будем играть на желания? — оживился Зебул, входя в зал, он зажёг дрова в камине одним взглядом.

— Да ну тебя! — отмахнулась Спейс, — Я и не надеюсь выиграть у тебя, у лукавого, тем более на желание! Воображаю, какие желания могут быть у тебя: обидеть старушку, отнять конфету у ребёнка…

— Всё смеёшься, — обиделся Зебул, — Как я могу заставить друга сделать что-либо против воли?

— Играем в покер, — предупредила Рануэй, раздавая карты, — кстати, почему демонов называют лукавыми?

— Разве ты ещё не заметила? Мы любим шутить. Очень часто, когда люди занимаясь спиритизмом, вызывают души умерших, на контакт с ними выходим мы, демоны. Да и как могут ответить им умершие родственники или видные учёные, когда они давным-давно реинкорнировали для дальнейшей жизни в новом теле?

— Это зло и бессовестно прикидываться Эйнштейном или почившим родственником.

— А не тупо ли взывать к ним, когда они уже не те, или не эгоистично не давать им покоя?

— Всё равно без оправданий: зло отвратительно.

— Если я такой злой, бессовестный и отвратительный, то почему до сих пор тебя не трахнул?

— Ну… может тебе нечем, ты ж дух, — расхохоталась девушка.

«Какой он смешной и забавный. На него невозможно рассердиться», — подумала она.

— Ты меня задела, — с досадой сказал Зебул, с силой кидая карты на ковёр, — Разве ты не слышала о том, как развращают «плохие» духи?

— Но ко мне у тебя ведь не сексуальный интерес, — продолжала смеяться девушка, поглощённая в игру, она не замечала огорчения на лице демона.

Зебул уклонился от ответа.

Спейс везло. Это ещё больше поднимало ей настроение. Она даже не догадывалась, что карты меняли масть и обозначения в руках демона, Зебул подыгрывал подруге.

Но сейчас демон распалял свои лептонные нервы, развивая тему дальше:

— Значит, я подлый?

— Ну конечно! Ведь ты бываешь не прав, когда толкаешь человека на подлость, на воровство, на последний шаг перед пропастью…

— Что мне проку от самоубийц? Их души не достаются никому, они вечно витают над землёй.

— Но зачем, зачем ты толкаешь людей на неправедный путь?! — вскричала Спейс, когда карта ей не пошла, и она проиграла.

— Чтобы быстрее пришли к Богу. Отмели от себя грязь, осознав, где вера, а где погибель. Но почти всем нравится лгать, воровать, убивать. Они чувствуют себя при этом Богом, глупцы.

— Добро и зло всегда борются между собой? Каждую минуту?

— Что мы, по-твоему, каждую минуту бьём друг другу морды? Ангел демону и наоборот? Просто кто-то с досадой отходит на задний план, а кто-то растёт и крепнет.

Девушка раздала карты и заглянула в картинки Зебула.

— Да ты мухлюешь… — протянула она.

— Я же лукавый, — оправдывался Зебул, — А сама-то чего подглядываешь? Оставим карты, Спейс. Вот ты критикуешь меня, а давай по совести, ты бы оставила без наказания злодеяния? А Бог он добр, он не может, он всех любит, всех прощает. И как бы ты создала мир? Каким бы он был?

— Справедливым, добрым.

— Пойми, без зла нет интриги, нет интереса в жизни. Почему все любят сказки про Золушку и Белоснежку? Да потомучто счастье они получили, пройдя сквозь унижения, слёзы, изгнание.

— Неужели нельзя создать мир без смерти и горя, в любви, уважении и достатке?

— Можно. Но такой мир надо заслужить. Из скольких улиток тебе сегодня сварили суп в кафе?

— На суп ушло, наверное, штук семь.

— Семь жизней бедных улиток, не считая жизней морковок и кукурузы. Вселенная жертвует жизненным потенциалом ради тебя, а что ты сделала для улучшения жизни?

— Может, Вселенная специально создала всё это разнообразие в пище, чтоб мне было хорошо и вольготно.

— Рассуждение эгоиста и прихлебателя. Не ты ли называла человечество сосунком у Бога?

— Ужинать будешь?

— Нет, я, пожалуй, удалюсь, не буду досаждать долгим визитом.

— Я не устаю от общения с тобой… Ах, да, ты же питаешься не тем, что я.

— Могу съесть и вашу пищу, я же в теле человека, ты же помнишь, как я ел в баре, но зачем заставлять себя делать то, чего не хочется. Я же не святой, чтоб истязать себя.

— До завтра?

— До завтра.

И гость исчез.

14 июня. Уже поздний вечер, а Зебула нет. Спейс поужинала, собралось много посуды: тарелки из под овсяной каши, из под сыра и масла, вазочка из под джема, ложки, ложечки и стаканы из под сока и чая. Девушка налила тёплой воды в раковину, добавила в неё моющее средство.

У Рануэй яркая кухня: дверцы кухонного гарнитура и стулья малиновые, боковины шкафов и стол белые с рисунками веточек малины. Короткая шторка в горошек оформлена множеством рюшечек. Кафельный пол узорно чередуется малиновой и белой плиткой.

Спейс протянула руку за стаканом, когда возник Зебул с вопросом:

— Чем занимаешься?

— Зачем задавать глупые вопросы? Разве не видно: собираюсь мыть посуду, — передразнила девушка демона.

Тот хлопнул в ладоши и тарелки взлетели в воздух, сами ныряли в мыльный раствор, ополаскивались в соседнем кране и складывались в сушилку.

— Хочешь, я подарю тебе сокровища Синдбада-морехода? — вдруг предложил демон.

Не успела Спейс ответить, как они оказались в пещере, освещённой факелами. На девушке был короткий, домашний халатик, и она поёжилась от сырости и прохлады. В ту же секунду Зебул накинул на её плечи манто из меха соболя.

Пещера казалась нескончаемой, и везде, по обеим сторонам тянулись горки золотых монет, между их блеском мерцали драгоценные камни своей холодной красотой. Стояли и аккуратные полочки с диковинными вещами.

— Хочешь, я подарю тебе любой из этих камней? Или тебе нравятся все?

— Как они красивы… — зачарованно проговорила Спейс, гладя статую юноши в человеческий рост из красно-розового опала с ярко синим свечением в середине камня.

Она шла дальше, поочерёдно трогая самые прекрасные вещи: шкатулку из малахита, узорчатое зеркало из серебра, маленький замок из хрусталя, птицу из синего азурита. На кольца, серьги и браслеты девушка не обращала внимания.

— Зебул, откуда это всё?

— Это всё твоё, перенести в твою квартиру? — заговорчески предлагал демон.

— Ты смеёшься? Во-первых, моя квартира не банк и не музей; во-вторых, если я заберу хотя бы малую часть сокровищ, то моя жизнь изменится в худшую сторону — я буду думать только о своём богатстве.

— Ну, возьми хотя бы вот эти серьги с огромными бриллиантами.

— Чтоб мне уши из-за них оторвали? — засмеялась Спейс, — И потом, я не буду их ценить, ведь они не нажиты трудом, и не подарены на день рождение.

После этих слов они уже стояли на кухне в квартире Рануэй.

— Что, экскурсия окончена? — язвительно спросила хозяйка дома.

— Работа у меня такая: искушать, соблазнять. Извини, не удержался… Я знаю слабости каждого человека на Земле. И потому всегда давлю на слабину. Если кто-то жаден — я отнимаю его сбережения, если ревнив — посылаю неверную супругу.

— Тогда как ты охарактеризуешь меня?

— Ну… ты сама знаешь о себе…

— Но мне интересно услышать это с твоих слов. Садись, рассказывай.

И сама села за стол. Зебул сел рядом, вперев взор в рисунок на столе, монотонно начал рассказ:

— С детства с тобой было много проблем… у меня. Тебе совершенно не хотелось никому завидовать: ни чужой конфете, ни красивому платью. Лишь иногда тебе в сердце вкрадывалось подозрение, что мать любит твоего брата больше. Лгать тебе было противно, и ты не лгала… Но игра могла увлечь тебя на столько, что ты забывала о долге, например, сделать уроки или помыть пол. А потом я убил твою первую любовь. Ты любила его со второго класса до шестого. В шестом ты узнала, что он провожает со школы другую. Я ждал, что ты будешь бороться за него, но ты к нему охладела.

— А Вилли?..

— Нет, Вильяма я не толкал на разврат. Если честно, Спейс, он всегда хотел от тебя только твоё тело, добиваясь, интима. Помнишь, когда вы засиделись допоздна у тебя, он пытался тебя поцеловать? А ты увидела жуткого, спускающегося с потолка, мохнатого паука, что повис прямо у твоего лица, и ты, с визгом, тряся руками, соскочила с дивана.

Зебул покатывался со смеху, и Спейс заподозрила:

— Паука послал ты, да?

— Пошутить нельзя?

— А в следующий раз, когда наши губы едва не коснулись друг друга, в незапертую дверь ворвалась соседка: вся в слезах, истерично вопя; за ней гонялся её полоумный муж, пытающийся её успокоить. Соседка пряталась за мою спину, бегая из комнаты в комнату, а Вилли сдерживал темпераментного итальянца, который тараторил, оправдываясь: «Арнелла, я исправлюсь, Арнелла, это было в последний раз, о-о, Арнелла, каким я буду хорошим…» В какой-то момент Арнелла в изнеможении опустилась на пол и зарыдала, затем совершенно глупо переспросила: «О, это правда? Ты станешь совсем другим?»

— Они помирились, а ты так устала, что намекнула Вилли какой ныне поздний час.

— Да… И к тому ж моя репутация честной девушки… Так и во второй раз были твои проделки? Ты затеял семейную ссору?

— Я или другие сущности — не всё ли равно?

— С каких это пор демоны пекутся о целомудрии? Это странно.

— Я просто развлекался. А ты уж выдумываешь невесть что.

— Как там, кстати, поживают соседи-итальянцы?

— Очень плохо. Арнелла чрезвычайно ревнива, потому тёмные силы соблазняют её мужа на измену. Она так несчастна… И опять плачет.

— Я хочу помочь ей. Но как? Сказать, что её муж неисправимый бабник? Ты помог мне разговором, отвлекая от дурных мыслей, а затем, с помощью смеха излечил от любви. Я увидела как жалок Вилли и смешон. Зебул, извини, я сейчас нужна Арнелле.

— Конечно, иди. Может: возьмёшь вина? Расслабитесь…

— Нет, от спиртного могут быть неадекватные реакции. До свидания, Зебул.

— До встречи, Спейс.

15 июня. Зебул застал Спейс за компьютером. Веб-сервер телескопа вещал в Интернет.

Рануэй ошеломлённо прокричала другу:

— Зебул! Ты видел снимок «Обители Бога»? Большой город, плывущий в космосе! Его заснял «Хаббл» — телескоп НАСА.

— Это техногенный объект, искусственная галактика. Это следующая ступень разума таких, как вы.

— Опять эти загадочные инопланетяне. Почему же они не идут на контакт с нами?

— Вы можете пока их только просить развить промышленность. Они не хотят связываться с вами, выпуская дикий, алчный народ в глубины мироздания.

— До этого момента я рассматривала снимки звёзд… А белые гиганты-звёзды и коричневые, тусклые карлики погасших светил тоже нужны?

— Необходимы! Всё в мире пропорционально и гармонично. Если б Солнце находилось ближе к центру галактики Млечный путь, то воздействие гравитации соседних звёзд изменило бы орбиту Земли, а если бы Солнечная система располагалась на самом краю галактики, то ночью на небе было всего несколько звёзд, да и вообще для образования Солнечной системы не хватило бы химических элементов, ведь люди и всё вокруг — продукт жизнедеятельности звёзд.

— Ты изначально хотел спасти меня?

Спейс выключила компьютер и пристально смотрела на друга.

— Я, как говорил, питаюсь патогенной энергией. Я летел на мощный выброс негативных волн… Да, я захотел спасти тебя. Я проявился в физическом плане и заговорил с тобой.

Зебул накрыл её ладонь своей, но Спейс тихонько высвободила руку, встала со стула, закрыла шторы, включила свет и предложила:

— Мы постоянно говорим о Вселенной, давай для разнообразия сменим тему. А ещё лучше: демон, напугай меня.

И вот девушка видит громадную тварь в дальнем углу комнаты: с кошачьими ногами, очень тонкой талией, длиннющим хвостом, на конце которого несколько шипов; широкая грудь, горб с огромными шипами и раздвоенные руки, как два сросшихся щупальца, пальцы чтоли? Шея чудовища склонена так, что голова прячется на груди. Мощные рога вместо лба. Пол лица занимали острые зубы, что росли всем напоказ, без губ.

— Не бойся, Спейс, он в заторможенном состоянии.

— Кто это? Чёрт?

— Нет, это гуманоид с соседней звезды. Причём, его мозг прячется в рогах. На его планете злом руководит другой падший ангел.

Чудовище исчезло.

— Зебул, а можно взглянуть на эту планету?

— Хорошо попроси.

— Зебул, дорогой, пожалуйста, — просяще-умоляюще протянула Спейс.

Глаза демона сверкнули огнём, он поднёс ладонь к бровям, прикрывая глаза, делая вид, будто садящееся за горизонт солнце слепит их через щель между окном и шторкой.

— Повтори, — глухо попросил демон.

— Зебул, по-жа-луйс-та.

— А «дорогой»?

— Тебе приятно от ласковых слов?

— А что удивительного? Ласковое слово и кошке приятно.

Он убрал руку от бровей и посмотрел Спейс в глаза, и ей показалось, что этот взгляд проник в её душу.

— Зебул, ты стал мне другом, как это не абсурдно, кто мог подумать, что с демонами можно дружить? И ты действительно стал для меня дорогим че… — от чистого сердца признавалась девушка и вдруг осеклась.

— Ну что ты не договариваешь? «Человеком» хотела ты сказать. Между нами пропасть…

— Нет никакой пропасти. Кто помешает нам встречаться?

— Хватит болтать. Полетели к соседним звёздам.

Через мгновенье, к восторгу Спейс, на ней появился скафандр.

— Перенести тебя молниеносно или желаешь лететь по безвоздушному пространству? — осведомился демон.

— А скафандр не загорится от огромной скорости?

— Обижаешь… Тебя будет защищать силовое поле.

— Тогда летим мимо звёзд!

Через секунду Спейс несётся рука об руку с Зебулом, который тоже обрядился в скафандр ради солидарности. Они проходят атмосферу Земли и устремляются в беспредельные дали, усыпанные бисером звёзд.

И вот одна из них стремительно растёт на глазах, набухла до величины грецкого ореха, и стало видно, что это двойная звёздная система. Вокруг большой белой звезды с крестообразным свечением вращается более маленькая, розовато-белая звёздочка с шестью лучами.

— Сириус. Альфа Большого Пса, — пояснил Зебул.

Совсем крошечные планеты разбросаны в пространстве вокруг них.

Путешественники летят дальше.

Другая двойная звёздная система.

— Процион. Альфа Малого Пса, — сообщает демон, — Мы за 12 световых лет от Земли.

Вот звезда Процион сделалась размером с крупное яблоко, а её младшая сестра, находящаяся сейчас слева, была похожа на вишенку.

Планета, к которой приближались «космонавты», светилась жёлтыми красками, воздушная масса отливала оранжевым.

Мгновенье, и Зебул со Спейс стоят на тверди.

— Два солнца, — поражённо уставясь в небо, прошептала землянка.

Бледно-оранжевый небосвод тоже подвергал в смятение. Твёрдый, как камень, песок, растрескавшийся извилинами, похожий на мозг разумного существа.

Спейс огляделась. Невдалеке, на цементной основе, возвышались строения тёмно-жёлтого и коричневого стекла, так ей показалось, выплавленного без острых углов в замысловатые, загадочные, высокие, обтекаемые формы. С круглыми и овальными окнами, застеклённые прозрачным материалом.

— Здесь живут гуманоиды? Но где же они берут воду? — спросила девушка.

— Покупают у правительства. Вода есть на огромной глубине, и чтобы получить её — нужны большие затраты.

— Здесь очень жарко?

— Да.

— Мне стало жутко и уныло. Жаль гуманоидов. Теперь они не кажутся страшными, наоборот, создают впечатление несчастных существ, страдающих от жары и произвола властей. Их дома из стекла?

— Нет, что ты, стекло быстро нагревается, это — органика. Те жители этой планеты, у которых были деньги, давно покинули её пределы, а у этих даже нет полезных ископаемых для постройки межзвёздного корабля. Их надежды только на принца, он сочувствует своему народу с родной планеты, и может попытаться вывезти терпящих бедствия к другим мирам.

— Летим домой, иначе я заплачу.

Спейс не успела моргнуть, как оказалась дома. Скафандр исчез.

— Спейс, как ты?

— Мне до сих пор не по себе, — пожаловалась девушка, — Может, прогуляемся?

— Я не против.

— Посиди, я быстро переоденусь.

Через 10 минут они шли по улице. Некоторое время молчали, пока не поравнялись с католическим храмом. Глядя на здание, Спейс поделилась мыслями:

— Убранство церкви… Почему баптисты против статуй, витражей, икон? Красотой украшается жизнь, церковь — достояние культуры народа.

— Церкви нужны. Любой молебный дом — это канал связи с экгрегорами светлых сущностей. С намоленного места они быстрее услышат, если послание не затеряется в потоке других просьб, но обычно теряются прошения скептиков и неверующих. Когда Бог хочет, чтобы люди поняли, что он существует, то делает иной раз чудеса — это антинаучные вещи, такие, как шагающие и плачущие статуи. Эти явления обычно бывают в церквях, в местах, где ждут чуда, чтоб необъяснимым не вызвать шок у людей.

— Церкви осыпали золотом и драгоценными каменьями богатые мира сего от желания одарить Бога, и с целью откупить (от слова «купить») свои грехи.

— Но самый главный подарок для Бога — твоя добрая душа, — докончил мысль Зебул.

— Читать молитвы на английском или на латыни: есть ли разница? Разве не абсурдно думать, что Бог не поймёт другого языка?

— И всё же есть некоторые слова, которые быстрее открывают небеса. «Иису», например, использовалось в древних Египетских храмах для связи с небесами. А «Аминь», как благодарность богам, с которой и прощались со светлыми сущностями. А язык общения может быть любой, ты права.

— Почему Бог не объявит о себе, например, сказал бы: «Эй, вы, людишки, вот он я — поклоняйтесь мне»?

— Я ещё раз повторю: Бог хочет сделать вас равными себе, друзьями, собратьями, чтоб вы поднялись до небес, до его уровня, а не чувствовали себя рабами, обязанными всем Господу-господину. Но Творец и не лезет в дела Дьявола, позволяя ему безобразничать, потомучто этот падший ангел поспорил с ним, что сможет отвести от Бога всех людей.

— Кому поклоняются все религии мира? Какая религия правильная?

— О-о, это такой длинный разговор…

— Я прошла через множество религий, познавая обычаи и молитвы, изучая веру, и пришла к выводу: все религии верны, все ведут к Богу, потомучто Бог един для всех.

— Ты не права: есть тупиковые религии, такие, как вудуизм, сатанизм, секс со всеми членами семьи, они не думают о чистоте души своих детей. Самые родные люди вместо счастья пятнают грязью его душу.

— Ты знаешь, я думаю, Богу будет интересно поговорить со мной. И мне с ним.

— Ты и с ним будешь спорить?

— Конечно!

— Пустые мечты. Бог не разговаривает со смертными. Представь объем информации больший, чем твоя Вселенная… Да ты сразу сгоришь, едва соприкоснувшись с ним своим разумом.

— Жаль…

— Уже совсем стемнело. Повернём домой?

— Ага.

— Как ты думаешь, почему погибли многие великие цивилизации, такая, как финикийская (моя родная), например? А также ацтеки, майя, вавилоняне, садомийцы и тому подобные? Ну, догадайся, ты же умная девочка.

— Они приносили жертвы Богам, — озарено-грустно констатировала Спейс.

— И это самая главная причина их гибели. Самая важная заповедь: «Не убий». Нельзя смыть грехи чужой кровью.

— Даже в капле росы кипит жизнь. Там множество микромиров. И в любом камне столько же воды в процентах, как на Земле, как и в человеке, вероятно, камень тоже живой. Может даже дышать умеет. А, значит и это угодно Творцу. Я хочу участвовать в развитии Вселенной, но на Земле возможно ли это сейчас? Может меня заберут с собой инопланетяне?

— Почему ты так и не начала молиться? Лень?

— Я боюсь, тогда ты не сможешь прилетать ко мне.

— Некоторая разновидность демонов может жить даже в церквях.

— Но ты не ответил на мой вопрос…

— Вот у инопланетян как раз я и не смогу тебя навещать. Я — демон земного плана.

— Эй, сладкая парочка! — окликнул их хриплый голос.

Зебул и Спейс оглянулись. Сзади в пяти шагах стояла группа подвыпивших парней.

— Черномазый, раздевайся, нам нравится твоя одежонка, — игриво предложил второй.

— Девчонка пойдёт с нами, — дерзко и категорично пробасил третий.

Демон ухмыльнулся, пошёл навстречу банде. Парни, предвкушая скорую расправу, хихикали. Вдруг лицо негра превратилось в кровавое месиво, которое сползло, обнажая череп. Хулиганы с криком разбежались.

К Зебулу вернулось прежнее лицо.

Напоследок демон сделал так, что у беглецов исчезла вся одежда. Спейс засмеялась, отвернувшись, для девицы это отвратное зрелище.

Прошло 2 недели. Зебул и Спейс беседовали, ходили в кинотеатры, в луна-парк, планетарий, гуляли по вечерам.

30 июня. Рануэй купила торт, погрела чай и ждала появления друга. Тот не замедлил появиться.

— Из уважения ко мне, сегодня ты не откажешься от человеческой пищи, — предупредила Спейс.

Она налила гостю зелёного чаю с жасмином.

Демон заметил, откусывая кусок торта:

— Я вижу: ты радуешься моему появлению.

— Ты — мой лучший друг.

— Хочешь 10 минут побыть бабочкой?

— Это возможно? Вау… А меня не съест птичка?

— Я полечу с тобой, и буду охранять тебя, — заверил Зебул.

— Тогда полетели, — радостно воскликнула Спейс и раскинула руки в стороны, которые вмиг превратились в крылья, её тело преобразовалось в насекомое, а затем уменьшилось.

Мысли исчезли из её головы, лишь лёгкость, чувство безмерного блаженства и ощущение в крыльях игры ветерка. Она выпорхнула в окно, её друг в виде чёрной бабочки за ней.

«Как огромен мир», — это была не мысль, а абстрактность видения, ведь всё вокруг стало гигантским.

Они играли в догоняшки, кружили вокруг друг друга, ели нектар с цветов.

Когда друзья вернулись и вновь стали людьми, в девушке ещё несколько минут жило необыкновенное счастье от полёта, от покорения небес.

Они сели на диван в гостиной.

Зебул с натянутой улыбкой, с присущей ему иронией спросил:

— Если мне запретят видеться с тобой, ты будешь по мне скучать?

— То есть, как запретят? Что плохого в нашем общении?

— Всё. Я трансформируюсь. Я теряю квалификацию: становлюсь жалостливее, а с моей работой — это недопустимо, сердцераздирающе, доброта для меня совершенно излишнее и ненужное качество, — стал резко серьёзным демон.

Спейс так взвинтила себя, что мысли стали похожи на оголённые провода, доставляя душевную боль.

На её лице явно отразилось расстройство, потомучто Зебул участливо предложил:

— Хочешь, я стеру твою память, и ты забудешь обо всех наших встречах и разговорах?

— Ни за что! Обещай, что никогда не сделаешь этого, — со слезами просила девушка.

— Прости меня.

— Но за что? Ты никогда не делал мне зла, — удивилась Спейс.

— Я пошутил. Меня пока не трогают.

Она с яростью бросила в него книгу.

— Ой-ой! — нарочно визгливо завопил демон, — Книгами лупить — кощунство! Это же кладезь народной мудрости!

Но Спейс била его уже подушкой.

— Убьёшь меня — встанешь на моё место, — заявил, пугая, Зебул, — Нельзя нарушать ход событий.

— Зло наказуемо, — задыхаясь от чрезмерного махания подушкой, отпарировала девушка.

— Сдаюсь!!! — заорал демон, — Я был не прав!

Спейс опустила подушку.

Зебул принёс ей воды, материализовав влагу в бокале красного цвета.

Она заметила:

— Ты несёшь зло, но в то же время ты так весел…

— Это — защита. Если б я не улыбался и не шутил, то всё время бы плакал от бед, что несу…

После минутного молчания он с шутовской иронией прорычал:

— Ненавижу свою работу!

Затем, опустившись на колени перед девушкой, искренне-задушевно заговорил:

— Ты стала моей отдушиной. Проводя время рядом с тобой, я уже не чувствую себя полным ничтожеством, мразью и кромешным злом.

— Ты ощущаешь себя человеком?

— Да. Иногда я забываюсь и чувствую себя негром с экзотическим именем.

Руки Спейс потянулись к лицу Зебула. Демон резко встал.

— Всё, я улетаю. Иначе, ещё мгновенье и я заплачу от умиленья.

Он отстранился и растворился в эфире. А девушка так и не поняла: шутил демон напоследок или говорил всерьёз.

Зазвонил видеотелефон, на экране Рануэй увидела лицо Илзы Ферро.

Та после приветствия поинтересовалась:

— С кем ты сейчас встречаешься? Тебя нигде не видно, я волновалась. Но глаза у тебя радостные, значит: кто-то есть.

— Ну, ты же видела моего нового друга, — смеялась Спейс.

— Ты так и вправду встречаешься с чернокожим? — изумилась Илза, — Я думала ты привела знакомого проучить и напугать Мишера… Как далеко зашли у вас отношения?

— Ничего сверхдозволенного. Мы даже ни разу не целовались.

— Это похоже на тебя, но обычно негры такие темпераментные…

— Он тебе нравится?

— Он — душка, весёлый и очень красивый.

— Вот видишь…

— Но что он за человек?

— Что за человек? — задумчиво повторила девушка, — Думаю, в нём столько же пороков, сколько и достоинств. Кто безгрешен?

— Если тебе плевать на его недостатки, значит, ты влюбилась, дорогуша. Согласись, с Вильямом ты просто дружила, в нём тебе почти всё не нравилось. Помнишь, ты сетовала, что у него отвратительный запах тела, и одеколон у него вонючий, и плюётся он часто… а как пахнет Зебул?

— А знаешь, всегда по разному, но так восхитительно, то лёгкий бриз моря, то тропический запах маракуя и манго, то волнующе сладкий, то тёрпко-мускусный.

— Я с друзьями завтра еду на пикник. Ты с новым другом можешь присоединиться к нам.

— В самом деле, я так давно не выбиралась за город! Спасибо, Илза, за приглашение. Где встречаемся?

— У меня в 7 часов утра.

— А…а там будут ещё чернокожие?

— Нет, но мои ребята без расовых предрассудков, воспитаны и интеллигентны.

— Хорошо, до встречи.

С экрана телефона исчезло изображение. «Так… ну и как я позвоню Зебулу?» — усмехнулась Спейс.

— Баал-Зебул! — позвала она в пустоту комнаты.

Через минуту демон возник перед ней.

Кивнув на стакан с водой, поведал:

— Дух воды передал мне, что ты звала меня.

— Нас пригласила на пикник Илза.

— Конечно, пойдём, а то ты засиделась дома, да и мне будет интересно развлечься и поболтать.

— В 7 утра надо быть у Илзы.

— Я приеду на «Мерседесе» пол седьмого.

— Тогда пойду, лягу спать, а то не высплюсь.

1июля. «Мерседес» Зебула остановился у дома Илзы Ферро.

— Забегу в супермаркет, наберу продуктов, а то меня никто не поймёт, если я достану их из воздуха. А ты иди, я быстро.

Дверь квартиры открыл сотрудник по работе — Дункан Смит и радостно воскликнул:

— Привет, Спейс!

— Привет, — растерялась девушка и спросила у Илзы, — Ты тоже знакома с этим парнем?

— Это приятель моего жениха.

И Илза скрылась в другой комнате. А Дункан перегородил дорогу Спейс, задержав в коридоре, он взял её за руку, заглядывая в глаза. Девушка высвободила руку.

— Я давно хотел поговорить с тобой. Ты мне безумно нравишься. Может, будем встречаться?

— Я не одна. Я уже занята, — оправдывалась Спейс, указав на только что вошедшего Зебула.

Встретившись с пристальным взглядом негра, скользнув глазами по его бицепсам, у Смита вырвалось:

— О, какой крутой парень. Да, я ему не соперник.

Зебул нарочно сделал злую, перекошенную гримасу и громко заметил:

— Спейс! Тебя нельзя оставить и на минуту.

— Такое сокровище, как наша Спейс, надо беречь, — подхватила юмор вновь появившаяся Илза.

Хозяйка пригласила друзей в гостиную и познакомила с остальными. После чего все тронулись в дорогу.

По приезде на облюбованное место, цветущий зеленью уголок природы, большая часть компании побежала купаться к речке. Один из парней, Николас, рылся в капоте машины. Зебул и Дункан остались разводить костёр и жарить шашлыки. Негр с хитрыми глазами рассматривал девушек в купальниках.

— Спейс краше всех, — грустно вздохнул Смит, проследив за взглядом Зебула.

— Иди за ветками, — округлив глаза от ревности, приказал негр.

Дункан поплёлся в лесочек. Зебул подобрал несколько веточек и сложил в кучку.

Спейс немного поплавала, и вылезла на берег. Стала суетиться возле Зебула, нарезая помидоры и фрукты на дольки, нанизывая мясо на шпажки.

— Что ты подлил в огонь, что он так мощно вспыхнул? — спросил Дункан у Зебула, неся сухие ветки.

— Ой, Дункан, смотри, за тобой из леса бежит медведь, — воскликнул испуганно негр.

Парень выронил сушняк и отпрыгнул за спину Зебула. Спейс, Николас, Зебул и подошедшая Илза хохотали до слёз.

Смит обиженно проворчал:

— Чем дольше я смотрю на тебя, черномазый, тем больше верю Дарвину.

— Я думала, ты интеллигентный парень, а ты не понимаешь шуток и оскорбляешь человека из-за такой мелочи, как цвет кожи, — выражая всеобщее неодобрение, высказала приятелю Илза.

— За что таким, как Дункан, дают диплом врача, — пожал плечами Зебул, — У всех людей на Земле, независимо от цвета кожи, одинаковый набор хромосом. Если бы хоть один отличался, то в совместных браках никогда бы не было детей.

— Интересно, а расисты попадут в ад? — подтрунивала над Дунканом Илза, строя глазки Зебулу.

— Да ладно, ребята, я ведь тоже пошутил, — оправдывался Смит, — Зебул, если ты обиделся — прости. А кстати, Данте представлял 9 кругов ада в виде пороков человека. А я считаю, что это — Солнечная система с её девятью планетами. На каждой планете когда-то была, или обязательно будет жизнь. Душа посылается на Землю, а затем, как она проявит себя, туда её и отправят, на Венеру, Меркурий или Марс, а если и там не уравновешают нравственность, то душа сгорит в недрах Солнца.

— А после, когда душа станет святой, куда она полетит? — спросила Илза.

— В другую галактику, видимо, — притворился незнающим Зебул.

— А может, душа, обогащённая добром, сама становится галактикой? — предположила Спейс, загадочно глядя на Зебула.

— У тебя богатая фантазия, Спейс, но для женщины это излишне иметь столько мозгов, — ответил с улыбкой негр, поворачивая шпажки.

— А мужчинам надо, чтобы жена заглядывала в рот, на всё отвечая: «Да, дорогой», при этом глупо улыбалась, и соображала только на кухне и в постели, — возмутилась Илза.

В разговор включился Николас, починивший, наконец, свою машину:

— А я недавно прочёл книгу писателя-психотерапевта Мишеля Лестраса «Ад и рай на Земле». В книге автор излагает свои теории «того света». Ад — это перемещение во времени в наихудшие века: там грешников ждёт рабство или нищета в Древнем Риме или в Средневековье, а рай — это будущее с говорящими роботами и летающими автомобилями.

Из воды вылезли и подтянулись к костру остальные ребята.

Зебул раздал готовые, дымящиеся шашлыки, выкладывая на жаровню очередную партию сырых. Все весело загалдели, рассаживаясь на траве за импровизированный стол, состоящий из клеёнки.

— Девчонки, вам немного вина не помешает, — развязно подбодрил девушек жених Илзы Иоганн, беря инициативу в свои руки, разлил спиртное всем.

— Так, кому красное, кому белое? — с шаблонным вопросом Дункан раздавал наполненные одноразовые стаканчики.

За компанию Зебул тоже взял ёмкость с вином.

— Ага, непьющих нет, — отметила Илза, — Ну и хорошо, некому будет смотреть искоса.

За едой шла пустая болтовня, в основном обсуждали личную жизнь актёров. Между сплетен, обменивались свежими анекдотами.

Потом затеяли игру в волейбол.

Спейс играть отказалась, мотивируя тем, что объелась вкусными шашлыками, и теперь даже немного подташнивает от копчёного.

— Буду судьёй, — успокоила она приятелей.

— Тогда твой друг Зебул будет играть за двоих в команде, — согласился Иоганн.

Молодые люди задорно бегали за летящим мячом, отбивая его в сторону противника. В запале негр скинул футболку. Он, разумеется, мог пропускать мячи, но, видимо из самолюбия, отражал все атаки, забрасывая другую половину игроков меткими ударами, которые они не могли отразить.

Спейс любовалась игрой мускулов Зебула, его изяществом движений, ловкостью, силой. «Я хотела бы иметь такого мужчину в качестве мужа», — отозвалось вдруг желание в её голове, сердце прыгнуло и застучало вскачь, щёки залил румянец, зрачки расширились, и озноб охватил тело, хотя её бросило в жар.

Зебул резко оглянулся, внимательно посмотрел на девушку, пропустив мяч, он подхватил футболку с земли, надел. Спейс покраснела ещё больше, сгорая от стыда, поняв, что демон каким-то образом ощутил её желание.

— Пора домой, — заторопилась Спейс.

Когда «Мерседес» нёсся по шоссе, Зебул предупредил:

— Несколько дней я не появлюсь. Можешь наладить отношения с Дунканом.

— Разве непонятно, что Смит мне не нравится?

— Да я шучу. Шу-чу, — смеялся демон.

«Наверное, я надоела ему. Хочет отдохнуть от наших разговоров», — решила девушка.

2 июля. На работе Рануэй отправили в один японский ресторанчик на краю города. Поехал по поручению всё тот же состав группы.

Дункан как-то странно поглядывал на Спейс.

— Да пригласил бы её куда-нибудь, наконец, — подсказала Бендито парню.

— У красотки уже есть жених. Чернокожий атлет с лицом прекрасного демона. У него отличный «Мерседес», видимо парень по-крупному торгует наркотой. И он зашибёт меня, если узнает, что я пристаю к Спейс, — с досадой изрёк Смит.

При слове «демон» девушка вздрогнула. Сегодня она была задумчива и рассеяна.

— Это правда, Спейс? — крайне удивилась Александрина, — Как это непохоже на тебя. Как же вы познакомились?

— Он шёл к моему соседу, который занимается знахарством с помощью культа Вуду.

— Культ Вуду? — с выдохом переспросила женщина.

— Я же говорил: похож на демона, — злорадно вставил Дункан.

— Ах, девочка, зачем тебе это надо? — ахнула Александрина, — А тебя он в секту не вовлекал?

— Нет, — печально покачала головой Спейс.

Женщина многозначительно продолжила:

— Хотя, я тебя понимаю, деточка, если парень уж очень красив и спортивен, то девушке трудно устоять.

После работы, Спейс читала в гостиной дотемна. Глаза начали слипаться, она зевнула и протянула руку к выключателю, чтоб зажечь свет, но тут же опустила её, потомучто случилось чудо: в камине сам собою вспыхнул огонь.

— Зебул? — задала вопрос в пространство комнаты Спейс.

Тёмный силуэт возник в углу.

— Ты какой-то сегодня не такой, — медленно выговорила девушка, отчего-то пугаясь и цепенея.

Всё же пошла к тёмному силуэту, вкладчиво говоря:

— Ты так мрачен… Зебул… Заболел?

Вдруг ей резко преградили путь. Девушка вскрикнула. Но в следующую секунду разобрала, что перед ней Баал-Зебул, который обернулся к «мрачному» Зебулу, и в сердцах прокричал:

— Молох! Я считал тебя почти братом, а ты хотел завладеть невинной девушкой — моей подругой!

— Я завидовал, — глухо отозвался Молох, — Я тоже хотел иметь друга.

— Не лги! Мне сказали, что ты хотел с ней сделать, старый развратник!

— Да! И меня бы низвергли, но я отомстил бы тебе! Ты всегда был впереди, больше почитаем, чем я!

— Жаль, что Бог не позволит свершиться битве на Земле, иначе я распылил бы тебя в пустоту, раскрутив магнитное поле в ином направлении!

Когда Молох исчез, девушка почти без чувств опустилась на диван, спросив слабым голосом:

— Он хотел изнасиловать меня?

— Да, о твоей красоте и сексапильности наслышаны уже во всех отдалённых уголках галактики, — кривлялся Зебул.

— Не можешь без сарказма, — отмахнулась Спейс, всё же улыбнувшись.

— Как, скажи мне, ты поняла, что это был не я? Разве ты можешь уловить индивидуальную вибрацию духа?

— У людей… у некоторых людей, есть интуиция.

— Я был в Африке, у берегов Нила, когда звуковолны, настроенные на частоту твоих вибраций, донесли до меня твои слова: «Ты какой-то сегодня не такой…». И тут ещё Кадмиэль кричит мне, что Молох полетел к тебе с целью изнасиловать…

— И ты так быстро прилетел… Кто они: Молох и Кадмиэль?

— Идолопоклонничество Молоху было более отвратительно, чем поклонение мне. Это тоже финикийское божество: чёрный, чугунный идол с руками на шарнирах, которые хватали маленьких детей и опускали их в пылающее чрево. А Кадмиэль — ангел, помогающий девам.

— Однако не Кадмиэль спас меня вторично, а ты…

— Уж не перейти ли мне в сан ангелов? — хвалебно, с пафосом вопрошал Зебул.

— А можно?

— Нет, конечно. Ладно, не скучай, прилечу завтра.

— Разве ты не хотел отдохнуть от меня?

— Нет, я хотел проверить: смогу ли без тебя хоть день.

— Если ты не торопишься, то посиди со мной ещё немного.

— Уже соскучилась?

— Знаешь, настроилась, что не увижу тебя несколько дней, и потому, кажется, будто не видела тебя целую вечность.

— Хорошо, посижу с пол часа, пока ты окончательно не прейдешь в себя от шока. Свет включить?

— Ага.

Люстра осветила зал. Спейс сидела, поджав ноги под себя, всё ещё бледная. А лицо Зебула казалось изможденным.

— Ты выглядишь усталым, измотанным… Я понимаю, в наш век демонам очень много работы, все грешат, праведных почти не осталось…

— Ты права… Люди сами становятся демонами… Если будет так и дальше, то Земля не выдержит и стряхнёт по приказу Бога всю живность, меняя магнитные полюса.

— Это как удалить раковую опухоль потребителей на теле Вселенной?

— Да, если клетка человека начинает работать не на человека, а на себя, заботясь лишь о своём питании, размножении, она становится раковой. Так и человечество сейчас думает только о себе, не заботясь о природе.

— Человек рождается от микрочастицы, но рождению предшествует процесс. Вселенная растёт, как маленький ребёнок, но какой процесс предшествовал её рождению?

— Разве ты забыла «Библию»? Вначале было слово. Можешь понимать это как желание создать вашу Вселенную с помощью звука.

— Если кто-то исполнит все правила, придуманные Творцом, что будет с тем, кто пройдёт до конца, перерождаясь, и с каждым новым «я» становясь умнее, добрее и справедливее? Что будет с таким суперчеловеком в конце игры под названием «жизнь»?

— Он сам станет Богом. Перейдёт в мир Творца. Сначала ангелом, а потом уж товарищем.

— А как там, в мире Бога? Рай — это не тоже же самое?

— Нет, не одно и тоже. Нужен суперразум, чтоб понять его мир. Тебе ещё слишком далеко, чтоб понять процесс игры Бога. Это не просто компьютер. Бог одновременно связан с миллиардами миров. Я только здесь, на Земле, один из его служащих, и то, почему ты не удивляешься тому, что я говорю с тобой, а сам вершу свои дела: большие, такие, как война, и маленькие, банальные, как обыкновенная ложь.

— Значит, когда моя душа вырастит…

— Ты станешь Богом, — продолжил Зебул, — Дерзай, пустоты хватит на всех! Помнишь, как в «Библии»: «Будьте, как Боги!»

Спейс задумалась.

А демон спросил:

— Помнишь, когда мы были бабочками?

— Ещё бы!

В руках Зебула возникла алая роза.

— Узнаёшь? — с этим вопросом он осторожно положил цветок на ладонь Спейс.

— Мы ели её нектар, — рассмотрев розу, признала «ресторан» девушка.

Она подняла на демона взгляд, но он исчез.

3 июля. У Спейс выходной, и она провела его в библиотеке, читая о древней Финикии в различных изданиях.

Вечером Рануэй вяло, без интереса смотрела телевизор, щёлкая по каналам, лёжа на диване.

Появился Зебул и сразу обратил внимание на настроение подруги:

— Что случилось? Ты выглядишь обеспокоенной и усталой.

— У меня болит голова.

— Сейчас пройдёт, — с этими словами демон положил ладонь на её лоб.

Из тёплой кожа его руки превратилась в приятно прохладную, девушка закрыла глаза, когда слегка зашумело в ушах, словно рокот океанского прибоя. Захотелось спать. Спейс открыла глаза оттого, что Зебул ласково вёл ладонью от виска к щеке, его глаза переполняла нежность.

Девушка резко села, выключила телевизор. Демон отсел на противоположный конец дивана.

— Мне запали в память твои слова о том, что ты вершишь войны, да к чему я захожу издали: приставка к имени «Баал» — означает великое, могущественное божество, а поклонение Баал-Зебулу было поистине ужасно… — резко начала разговор Спейс.

— О, мы побывали в библиотеке! Мы раскрыли тайну незнакомца, — поддразнивал её Зебул.

— У ворот города Сидон стоял огромный, чёрныё идол с ужасным ликом, весь обмазанный жертвенной кровью, — продолжала Спейс.

— Не забывай, что это было за время! Древнее! Со всех сторон на древние города Тира, Сидона и Библа шли орды варваров! Людей нужно было обнадёжить тем, что с ними самые могучие и кровожадные божества. И тогда народ без страха шёл на бой, защищая цивилизацию. А ещё я дал тогда миру первые, настоящие деньги, серебряные, по нескольку сот килограммов, с шестью ручками для удобства транспортировки. Люди назвали их талантами. И как сейчас обмельчали монеты… В те далёкие времена страх перед карой Баал-Зебула делала людей лучше. Тебе смешно? А что, по-твоему, их заставляло отправляться в дальние страны, всё же платя налоги?

— Страхом ничего не добьёшься. Благородство должно идти от сердца. Но я хотела выделить то, что «Баал» — приставка…

— К великому и могущественному божеству, — подхватил демон.

— Будешь отрицать? Будешь опять называть себя пешкой при большой игре?

— Нет, я не пешка. Я — дух, а это выше, чем человек; человек ещё только стремиться приобрести такой статус.

— Так зачем могучему божеству общение с никчемным человеком? Тебе нужно подтолкнуть меня к ритуальному самоубийству, раз я всё равно собиралась свести счёты с жизнью?

— Ты же знаешь, что НЕТ! Да, я — князь демонов. И я боялся, что если скажу правду — это испугает тебя, и ты не захочешь дружить со мной.

— А может, ты пользовался мною, когда я спала, и теперь я должна родить Антихриста?

Зебул потрясённо округлил глаза.

— Прости, — прошептала Спейс, — Ты спас меня, а я даже не сказала «спасибо». Но, знаешь, я была так шокирована, что ты — князь демонов, что ты такой жестокий и злой…

— С чего ты взяла, что злой? Люди рисовали меня таким, каким хотели видеть. Я соответствовал духу того времени. А я пошёл на преступленье, спасая тебя, ведь духи — невидимый мир, меня накажут. Кстати, ты хотела сказать «спасибо».

— А это не приведёт к глобальной катастрофе?

Демон опять округлил глаза и с улыбкой дразнил:

— Ты веришь в сказки? А может мир рухнет, если поблагодарить зло, хочешь попробовать?

— Как порядочный человек, я должна сделать это…

— Что, разрушить мир? — подтрунивал Зебул.

— Спасибо тебе, друг за моё спасение.

— Пожалуйста. И это всё?

— Тебе нужна моя душа? — ахнула Спейс.

— Какая ещё душа?! Когда благодарят — целуют в щёчку!

— Ну, если мир после благодарности князю демонов не рухнул, то стерпит и это.

— Смелая девочка, — подзадоривал Зебул.

Только сейчас до Спейс дошло, что они всегда боялись этого момента, и шарахались друг от друга, потомучто они из разных миров, и ничего серьёзного между ними быть не может. Но губы уже тянулись к щеке Зебула, затем, будто скользнули по шёлку, нежнейшему и трепетному. Она заглянула в глаза другу, в них горели какие-то удивительные искры, может быть звёзды? Или отблеск далёких миров?

Спейс изъявила желание:

— Я хочу увидеть Финикийское царство; людей, тщеславие которых толкнуло тебя в мятежные духи. Возможно ли перенестись в прошлое?

— Будущее закрыто, даже для демонов, но в прошлое есть множество дверей. Там нельзя ничего исправить, зато смотреть — сколько угодно. Но обещай мне, что не захочешь увидеть моего изваяния у северных ворот города Сидон.

— Нельзя — значит нельзя. Понятно, ты думаешь: я захочу сопоставить тебя и то чудище, и мне будут сниться кошмары, где он и ты будут одним целым.

Вмиг на Зебуле оказалось подобие сарафана из серой шерсти с одной лямкой через левое плечо. Он кинул Спейс какую-то тряпку. В её руках оказался узкий хитон из коричневой шерсти.

— У тебя лямка через правое плечо, — предупредил Зебул, — Иди переоденься, и отправимся на мою родину.

Хламида из чистой, плохо обработанной шерсти щекотала и колола кожу.

Войдя в зал, девушка спросила:

— А нельзя надеть что-нибудь поприличней?

— Что ты! Ты в одежде богатой горожанки. Вот ещё стеклянные бусы — это писк финикийского сезона.

— Ого, стекло непрозрачно…

— Ещё не научились делать качественно.

Спейс моргнула, а перед ней вместо вида комнаты чудесный пейзаж.

— Город Сидон, — пояснил Зебул.

Вдоль побережья моря, окружённый высокими стенами, стоял город с живописными пальмами и со зданиями без окон. Некоторые дома выстроены в виде ступенчатой пирамиды, украшены толстыми или тонкими колоннами, на отдельных стенах вырезаны люди и звери.

— Вон тот мощный бык — моё изображение в первом почитании, более древнем, ещё до падения в демоны. И тот мужик, пронзающий землю молнией, тоже я.

— Прям, как Зевс, — восхитилась Спейс.

— Вот такой я был могучий, — хвастался-шутил Зебул.

— Зебул, смотри — корабли, — указала на море девушка.

— Я видел их миллион раз, — отмахнулся друг.

Длинные кораблики с одним парусом и множеством вёсел бороздили волны и стояли у причала.

— Сейчас окажемся на улице, чтоб не проходить мимо ужасного изваяния — жертвенника у ворот.

И они очутились на узенькой улочке между глухими стенами. Пройдя немного они вышли во дворик с колодцем; там были двери домов, украшенные резным камнем. Несколько бородатых мужчин, арабского типа разговаривали у колодца.

Спейс поинтересовалась у друга:

— Что за язык?

— Семитский. Племена семитов-варваров захватили и почти уничтожили шумерское государство Аккада — первое на планете цивилизованное царство людей. Потом семитов-финикийцев завоюют персы, а в 332 году до эры Христовой персов разгромит Александр Македонский.

— Почему все пристально меня разглядывают?

— Слишком белая кожа для этих мест. Завораживаешь.

— Как они могут так пялиться на богатую горожанку?

— Бить не будешь? Если честно, то лямка через правое плечо означает: наложница или рабыня. Мне все поголовно откровенно завидуют, думают: я тебя из Британии или с Галлии привёз.

— У-у-у..Зебул… — разозлилась Спейс, но тут же простила друга, спрашивала, — У одного из мужчин красная борода и одежды.

— Это жрец. Краска называется пурпур, она не выцветает, а изготавливается из береговых улиток. Навстречу нам идёт Синдбад-мореход.

— Опять издеваешься?

— На этот раз — нет. Этот человек был на самом деле, и именно он расшифровал алфавит финикийцев и разнёс его по всем странам. Если свернём в левый переулок — там мастерские по выдуванию из стекла ваз и стаканов; направо — изготовляют бронзу, есть ещё прядильные, где обрабатывают шерсть, купленную у пастухов, живущих в горах.

— Пойдём прямо.

Пока они шли опять по сумрачному переулку между гигантов-домов, Зебул подъитожил:

— Видишь, люди, как люди. Просто, если пищи много: люди становятся добрее, гуманнее, а в голодные годы, когда война или неурожай — каждый думает только о себе.

— Но в Финикии не было ни одного голодного года. Страну кормит море, торговля и ремёсла.

— А, вспомнила уроки истории? Да, финикийцам захотелось жить ещё лучше и господствовать над всем миром. Они обогнули всё побережье, а также Иберию (нынешняя Испания) и Галлию, основывая повсеместно колонии. А чтобы мореходы не забывали родину, их пугали моим гневом и Молохом.

Спейс и Зебул вышли на площадь, которую «украшали» распятия с вбитыми в них людьми.

— Распятие придумали финикийцы, — констатировал демон.

— Пошли отсюда скорее.

— Ещё минутку. Вон прямо перед нами громадное здание. Этот храм построен в мою честь.

— Войдём туда?

— Сейчас туда вхожи только жрецы. А через тысячу лет после падения Сидона, рыбаки будут сушить сети между колоннами этого храма.

— Слева у другого здания толпится множество девиц, почему?

— А ты не догадываешься? Это с твоим-то интеллектом… Вглядись в позы.

— Бордель.

— Ну да.

— Ты часто посещаешь притоны? Когда ты был в них последний раз?

— Вот сейчас я почувствовал, как ты отдала часть патогенной энергии мне, что-то небывалое случилось… ты меня покормила, хотя обычно возле тебя я изнываю от голода, — удивился Зебул, и осторожно переспросил, — А почему ты спросила? Уж не ревнуешь ли?

— Я подумала, а могут ли родить от тебя земные женщины?

— Могут. Обрастая телами, мы ведь копируем людей до ген и молекул.

— А-А.…Так, когда ты был в злачных местах в последний раз?

— Не был очень давно, вот что-то не манит, может перейти на животных, как ты думаешь?

— Фу, — скривилась девушка.

— А что «фу»? Может, я заелся за столько-то лет, и секс с женщинами меня не будоражит, — цинично продолжал демон.

— Тебя заводят наши беседы, и вот ты прилетаешь пообщаться со мной, да?

Зебул поднял «лапки» кверху.

— Да, да. Я захотел общения. Простого разговора вместо поз из «Камасутры».

— Балу, дорогой, кого обольщаешь? — окликнула спутника Спейс женщина тончайшей красоты, затем обратилась к своей подруге, тоже исключительно хорошенькой, — Смотри, Анат, твой милый друг запросто флиртует со смертной, а ты мне не верила.

— Девочки, я не тот Балу, которого вы знаете. Я Балу из будущего, — оправдывался демон, и затем шепнул Рануэй, — Спейс, летим домой.

Миллисекунда темноты и они в Нью-йоркской квартире Спейс.

Девушка предъявила другу аргумент:

— Женщины называли тебя: Балу.

— Одно из моих прежних имён. Теперь нет того царства.

— Ты любил Анат? Или до сих пор любишь?

— Меня соблазняла та, что говорила, Асират; я исполнял её желанья, но до интима не дошло — я надсмеялся над ней, унизил, между нами, естественно, началась вражда. А Анат любила меня искренне, спасла от верной гибели, да-да, мы тоже можем погибнуть. Я был обязан Анат… и женился. Но со временем, видя, что я не люблю её, любовь Анат тоже остыла, она нашла другого мужа из пантеона духов-ангелов, ведь она тоже ангел.

После произнесённых слов Зебул исчез.

4 июля. На работе от Александрины Бендито не укрылось беспокойство и печаль Рануэй. В обеденный перерыв она подсела к столу Спейс.

— Детка, что с тобой? — участливо узнавала она, — Уж не втягивает ли твой друг тебя в секту?

— Нет. Он до сих пор не заикался о вудуизме.

— Он обидел тебя?

— Нет.

— Тогда в чём дело?

— Я не могу без него. И потому мне страшно. Я не знаю: какие чувства он питает ко мне.

— Да что ты, — заулыбалась Александрина, успокаивая, — Ты так красива, мила и общительна, что просто невозможно не полюбить тебя.

— Я боюсь, что он не способен на любовь.

— Глупости, любой мужчина хочет ласки и любви. Ты, видимо, слишком строга с ним. Если твоё сердце чувствует, что он — плохой человек, тогда порви с ним, не встречайся, ведь всё в твоих руках. А сердце поболит и пройдёт.

Придя домой, Спейс решила не откладывать молитвы до позднего вечера, а принялась читать их сразу, как только переоделась, в спальне.

Едва она произнесла последний слог, как за спиной раздался голос Зебула:

— Наши разговоры не прошли даром: теперь ты усердно молишься и благодаришь Бога за чудесный мир, в котором живёшь.

Девушка развернулась лицом к другу. Лицо Зебула отображало мрачную гримасу. Спейс похолодела. Она не видела друга таким угрюмым ни разу.

— Что случилось? — спросила она.

Демон продолжал злиться:

— А кто думает о моей душе? Кто меня полюбит?.. И как мне одиноко…

Со слезами на глазах Спейс призналась:

— Я люблю тебя.

— Меня нельзя любить, — растерялся демон, — Ты же осуждаешь меня за то, что я вершу над миром.

— Да, осуждаю. Но осуждать и любить — разные вещи.

— Но если я возьму твою душу с собой, и ты увидишь какие беды я творю — ты возненавидишь меня, — опустив голову, печально сказал Зебул.

— Нет, нет, я буду любить тебя, буду. Разве ты виноват, что обречён учить людей посредством боли? Ты, как наставник, наказываешь их. Это твоя работа.

— Но чаще всего я наказываю их не физически, а с помощью душевных мук… И лишь в твоём сердце боль появилась сама собой… Я не хотел твоей боли…

— Но тебе приятно оттого, что ты узнал о моей любви?

— Да… Да! Но за что? Я такой плохой… За тысячи лет я привык испытывать злорадство от людских страданий и унижений, от их ошибок.

— Ты втянулся, и чтоб выжить, стал получать удовольствие от работы.

— Как ты любишь меня? Ты хочешь секса со мной или хочешь просто почаще быть возле меня?

— Всего! Я люблю тебя так, что хочу быть всегда рядом с тобой. Пусть мои глаза высохнут от вида людских страданий, но я буду идти с тобой рука об руку.

Демон опустился на салатный диван, наклонил низко голову, и, обхватив её руками, пряча лицо, заплакал. Его слёзы застывали и превращались в бриллианты, бриллианты сыпались по полу, печально звеня.

Сквозь слёзы демон категорично произнёс:

— Мне нельзя быть с тобой. Сейчас я получил послание от Бога. Он отказал мне в твоей любви. Я однажды оскорбил Творца и поспорил с ним, и теперь я наказан за мятеж навечно, а ты скрасила бы мою каторгу, изгнание, превратя ад в рай, а рай — привилегия ангелов и Всевышнего. Мне приказано навсегда покинуть тебя.

— Но ты говорил: Бог Всемилостив и всё прощает, а как же ты? Когда простят тебя?

— Когда не останется ни одного грешника.

— Тогда не искушай их. Пусть сами отвечают за свои поступки перед Богом. Брось своё дрянное ремесло! А как же Анат? Почему ей позволили быть твоей женой?

— Я не любил её. И это было наказание нам обоим. Спейс, собери бриллианты и живи безбедно.

В отчаянье девушка вскричала:

— Но зачем мне деньги? Зачем? Я хочу тебя! Твоей любви!

— Мне пора.

— Не улетай, — рыдала она.

— Прощай.

— Если я буду грешить, то после смерти мою душу пустят к тебе?

— Нет. Никогда.

— В раю есть решетки, через которые нельзя сбежать к тебе?

— Что-то вроде того…

— Я понимаю, теперь Бог наказывает и меня за то, что посмела полюбить тебя.

— Вот видишь: я приношу только несчастья. Из пустой болтовни и споров выросла любовь, и теперь ты тоже несчастна.

— Можно, я хотя бы поцелую тебя?

Зебул угрюмо засмеялся и спросил:

— Но почему ты не спросишь: люблю ли я тебя? А вдруг: я специально терзаю тебя? Я ведь не человек, и, может, чувства меня не трогают.

— Всё создано по подобию Бога, значит, ты должен испытывать чувства.

— Но какие?

— Скажи сам.

Демон надолго замолчал. Напрягся, отвернувшись к окну. Спейс лихорадило, слёзы высохли. Наконец, Зебул резко обернулся — издевательской улыбки не было, лицо отображало страдание.

Демон встал с дивана, подошёл к девушке и нежно обнял её, восклицая:

— Я мог бы притвориться, что не люблю тебя, чтоб ты забыла обо мне, а вспоминая — ругала, но… но я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! Я не могу обманывать тебя.

И он сам прильнул к её губам. Демон был приятно горячим и пылким. От его поцелуя мысли и сознание воспарили под облака. Зебул сильнее прижал девушку к себе и долго-долго не выпускал из крепких тисков, наслаждаясь теплом её тела. Спейс перестала бить дрожь, словно она согрелась на его груди.

Когда демон нашёл в себе силы оторваться от губ Спейс, сказал пьяным от счастья голосом:

— Я всегда не слушал Создателя. Я — мятежник и бунтарь. Я не отдам тебя. Но твоё сознание не выдержит такого обилия крови, слёз и похоти, ты останешься дома, а я буду, как и прежде, прилетать к тебе.

Спейс уткнулась лицом в его грудь и, как мышонок, молчала.

— А может, ты просто придумала игру, и в ней ты вообразила, что любишь демона? — вдруг усомнился Зебул.

— Мои слёзы разве вода? Я люблю тебя, — шептала девушка.

— Всё это плохо кончится. Вскоре, целуя меня, ты будешь думать: сколько же жизней загублено в этот момент?

— И сколько же?

— Ни одной.

— Тогда поцелуй меня ещё раз.

— Нет, нет, иначе я не смогу никогда отказаться от тебя, Спейс, я захочу большего, чем поцелуй.

— Но я же не против.

— Спейс, я же пустое место; я не то, что ты видишь, я не негр, не атлет; могу превратиться в тщедушного, белого парня; моё обличье — ширма, моё лицо — маска. Я — ил-лю-зи-я. Я — дух.

— Я знаю, я понимаю. Но мне важно общаться с твоей душой. Не улетай. Не бросай меня. Любовь всё победит.

Их губы вновь слились в сладостном поцелуе. Они не могли надышаться друг другом, целуя затем щёки, волосы, шею, возвращаясь опять к губам, где останавливались надолго.

Вдруг раздался раскатистый, резкий голос дьявола:

— Всё: ты уволен. Будешь смертным. Ты перестал исправно выполнять работу! Поздравляю: ты из великого грешника, почитаемого когда-то как Бога, превратился в праведника!

Только смолк один голос, раздался другой, приятный баритон Бога:

— Помнишь наш разговор? Я спросил тебя: «Тебе нравится космос? Ты любишь мой мир?» «Мир, созданный тобой? Не очень», — отвечал ты. «Вот когда ты начнёшь любить космос, тогда я прощу тебя. Но смотри: космос тоже должен полюбить тебя!» «О, это невозможно! За что космосу любить меня?»

— Но девушка по имени Спейс (космос) полюбила Зебула, и он её, — восхищённо воскликнула Рануэй, — И свобода ждёт раскаявшегося демона!

— Ты свободен, Зебул, — подтвердил Бог, — Можешь опять стать ангелом, если хочешь.

— Но сначала я проживу жизнь со Спейс. Боже, я обожаю твой мир, где есть Земля и моя Спейс.

— Желаю счастья, — напутствовал Бог.

Когда голос Всевышнего смолк, Зебул, хитро улыбаясь, сказал возлюбленной:

— Пожалуй, я стану археологом, ведь я знаю, где зарыты все сокровища былых царств.

Вторая часть: Навязчивый поклонник или Альтернативная Вселенная

ЭПИГРАФ.

«Будьте, как Боги», — говорит Библия, но, увы, мне никогда не достичь высот Всевышнего в этом теле, но как я хочу, как хочу… один Творец знает. И пусть он простит меня за то, что дерзновенно придумываю свои миры, но видит Бог — эти новые царства повторят его творенья на Земле. Создатель ещё не показал нам жизнь на других планетах, но я набралась смелости придумать их сама.

Когда после разговора с Творцом, на столе возникли-материализовались документы для Зебула, в графе «фамилия» значилось: Люци, что по латыни означает «свет». И после бракосочетания Спейс Рануэй превратилась в Спейс Люци. Она ушла с работы, живя на деньги мужа, которые тот зарабатывал, будучи археологом. Часто уезжал на раскопки, и Спейс, тоскуя, названивала мужу по нескольку раз в день. Потом бурные встречи с обилием поцелуев и бесконечные разговоры, а также запредельный секс до изнеможения обоих. Самыми близкими друзьями стали соседи-итальянцы — Арнелла и Рейнальдо Мурсиони. Илза с Иоганном тоже часто наведывались в гости. Иногда звонила Александрина Бендито. Проживала семья Люци в квартире Спейс на 81-ой Ист-Стрит.

Погожий сентябрьский вечер. Спейс и Зебул собирают вещи в дорогу, складывая их в огромный рюкзак. Зебул готовится к очередной командировке.

— Дорогая, зачем мне в жаркой Африке тёплый свитер?

— Но ночи там холодные… — возражала жена.

Зебул погладил её руку, мечтательно вспоминая:

— Ещё недавно, будучи демоном, я искушал тебя богатством, разбивал любовь к лжецу, что ты болезненно перенесла… и не заметил сам как влюбился…

— И перешёл черту полномочий.

— Да вот: потерял из-за тебя работу, — куражился бывший князь демонов.

— Нелюбимую работу, заметь.

— Через два дня уезжаю на раскопки… как я буду без тебя? Тем более, что теперь я не могу подслушивать и подглядывать за тобой.

— А-а-а… так ты не уверен во мне? — понимая шутку мужа, дурачилась девушка.

— Не хочу, чтоб у меня выросли рожки, как на картинках рисуют чёртикам.

— А что так? Тебе пойдут. Давай езжай, езжай. А я сейчас Дункану Смиту позвоню, он жаловался Илзе, что до сих пор видит меня в эротических снах.

— Вот гад, — совершенно искренне вырвалось у Зебула.

Порывисто обняв мужа, Спейс вожделенно зашептала:

— Любовь к тебе поглотила меня целиком. Мне необходимо быть подле тебя: жить твоими интересами, говорить с тобой, смотреть на тебя, прислуживать тебе, просто дышать одним воздухом с тобой. Я могу отказаться от еды и сна совершенно свободно, как от чего-то ненужного, необязательного, когда ты рядом. Весь мой мир сосредоточился на тебе: все мои знания, увлечения книгами и Интернетом ушли на задний план, ты заслонил всё и стал центром интереса. И почему мне никогда не скучно с тобой? И почему я люблю тебя больше, чем себя?

Ответом был страстный поцелуй мужа. И секс до утра.

Утром Зебул задремал, Спейс решила по быстрому сбегать в магазин, купить чего-нибудь к завтраку. На часах 8 часов 08 минут утра. Она надела синий сарафан, взяла синий пакет и поспешила на улицу.

Когда она вышла из дверей гастронома с покупками, то увидела Арнеллу, которая в домашнем халате с бешено выпученными глазами ринулась ей наперерез через дорогу.

Итальянка бежала между машин и вопила:

— Спейс! Не ходи туда!

Душа замерла. Подкосились ноги, Спейс выронила пакеты с едой, потом стремглав побежала через дорогу, не обращая внимания на Арнеллу. Но итальянка схватила её за талию, силой удерживая. Машины остановились, боясь сбить девушек. Образовалась автомобильная пробка.

Арнелла быстро говорила:

— Зебул ждал тебя у обочины, когда аптечный грузовик потерял управление и…и…заехал на тротуар.

— Не-е-ет!!!

— Зебула нет больше. Ты не должна видеть то, что от него осталось.

— Нет, нет, нет, — повторяла Спейс, её затрясли истерические рыдания.

Из машин выскакивали люди. Кто-то из мужчин поднял бьющуюся в истерике и катающуюся по земле Спейс, отнёс в машину. Арнелла была рядом, гладила подругу по плечу.

— Тебе поставят успокоительные уколы в больнице.

Спейс стихла сама, только слёзы лились непереставая, да всхлипы вырывались сами собой из груди.

В больнице сделали укол, дали таблеток с собой и отпустили восвояси.

Арнелла довезла Спейс до дома.

— Давай, я останусь с тобой, — предложила Мурсиони.

— Не надо. Рейнальдо сбежит, обрадуется, что никто за ним не приглядывает…

Арнелла угрюмо вздохнула и кивнула согласно.

Спейс дрожащей рукой открыла ключом квартиру. Пустые комнаты. Сзади в коридоре всхлипнула Арнелла, зажав рукой рот, убежала к себе. Спейс закрыла дверь, затем зашлась в рыданиях. Села на паркет в зале и рыдала, рыдала, до хрипоты, пока не впала в бессознательную прострацию. Лежала, уставясь в одну точку, до следующего утра.

Первые лучи проснувшегося солнца словно разбудили девушку. Она зашевелилась и нехотя поднялась, побрела в ванну умываться: душевное страдание как будто высосало силу, живость и желания из организма.

Зазвонил телефон. Спейс взяла трубку.

Илза плакала, принося соболезнования, говорила, что гостит у родителей на Аляске, и прилететь не успеет, погода у них нелётная.

— Спейс, милая, тебе очень плохо, да? Крепись, пожалуйста, — галдела подруга.

— Да, да, — тупо отвечала Спейс.

Её взгляд упал на фото в рамке. Она и Зебул на снимке счастливо смеялись, обнявшись. Девушка положила трубку, взяла фото, поднесла к губам.

Затем зашептала Зебулу на снимке:

— Когда-нибудь потухнет Солнце, растают планеты, весь мир рассыплется в прах, но в памяти у Бога вечно будут жить воспоминания о каждом человеке, а значит и о моей любви к тебе.

Пришла Арнелла.

Видя покрасневшие, заплаканные и опухшие глаза подруги, она робко узнавала:

— Ты будешь вызывать родственников Зебула?

— У него, как и у меня никого нет.

Раздался звонок в дверь.

— Это, наверно, Рейнальдо, — предположила соседка и пошла открывать.

Вернулась с красавцем-негром до крайности удивлённая.

— Я — брат Зебула, — представился незнакомец, — Моё имя — Мэрион Люци.

— Но мой муж никогда не говорил о брате, — изумленно пролепетала Спейс.

— Я пришёл помочь. Я всё оплачу.

— Дело не в деньгах, — отмахнулась вдова, Если Зебул был Вам близок, никто не укажет Вам на дверь.

— А я бы всё же взглянула на его документы, — заметила Мурсиони.

— Да, конечно, — заволновался гость, торопливо шаря в нагрудном кармане.

Арнелла пролистала паспорт, цитируя:

— Так… Родился в Египте. 35 лет. Холост. А вообще-то, Спейс, он очень похож на Зебула. Взгляни повнимательней.

— Да, что-то общее есть, — рассеянно проговорила вдова, её вновь обуяли горестные мысли.

— Так почему мы о Вас ничего не знали? — не унималась Арнелла.