Бесплатный фрагмент - Они вершили Победу

От автора

Дорогой читатель!

Прошло более двух лет с выхода книги «ЗАКАЛЕННЫЕ ВОЙНОЙ». Все это время мое литературное творчество продолжало развиваться, а сознание нестерпимо билось над продолжением этой тяжелой и трагической для каждого из нас темы.

Моя новая книга «ОНИ ВЕРШИЛИ ПОБЕДУ» повествует о мужчинах, прошедших через ад самой страшной войны, о тех героях, кто ценой собственной жизни стоял на защите Родины! Своим появлением она продолжает серию книг о Великой Отечественной войне из цикла «ВАШ ПОДВИГ БЕССМЕРТЕН».

Все герои моих произведений вымышлены. Любое их сходство с реальными людьми является чистым совпадением.

В данный сборник вошло 25 произведений: 22 рассказа и 3 повести. Период написания: июль 2020 — сентябрь 2022. Более двух лет потребовалось мне, чтобы осуществить эту творческую идею.

Мир держится на неравнодушных, отзывчивых людях, не способных пройти мимо, всегда готовых помочь и оказать поддержку. Выражаю огромную благодарность корректору и редактору Любови Алексеевне Родионовой за ее профессионализм, неустанный творческий поиск, новаторский подход, плодотворный труд и достойный вклад в работу над моей книгой!

22 июня 1941 года фашистская Германия вероломно напала на нашу родную землю. Миллионы Советских людей были вынуждены оставить своих близких и мирные профессии, чтобы учиться иному ремеслу. Во имя Победы инженеры и рабочие, студенты и преподаватели становились танкистами и летчиками, пехотинцами и разведчиками, артиллеристами и партизанами.

Из правдивых, горьких, иногда страшных, а иногда и веселых рассказов читатель узнает о нелегкой фронтовой жизни и о маленьких солдатских хитростях. О боевой работе и о простом военном быте. О том, чему учили в училищах и учебных полках молодых командиров и о том, какую «школу жизни» на самом деле им пришлось пройти в кровопролитных ожесточенных боях!

Грандиозная по своим масштабам, величественная по своим последствиям, эта война превзошла все сражения, какие до этого только знала история и никогда не померкнет в памяти поколений!

На протяжении четырех долгих лет в огненной буре наши деды и прадеды профессионально воевали, выживали и побеждали фашистскую заразу, шаг за шагом приближая долгожданный день Победы! Страницы этой книги посвящены тем, кто освобождал наши города и села, наши леса и поля, нашу страну и народ!

Дмитрий Корнеев

Костер Победы

Всякий раз в минуты затишья, когда ребята из партизанского отряда собирались вместе, поминая погибших товарищей, обсуждая проведенные операции и планируя новые, огонь от разведенного костра отражался в их глазах надеждой на скорую Победу! Пока ты жив, Советский защитник — никогда не угаснет этот огонь, как не угаснет лютая ненависть к войне! От этого костра, разведенного партизанами в глухом лесу, и начинается мой рассказ…

После окончания высшего военного училища и присвоения звания лейтенанта, Илья Сергеевич Лычков стал служить в пограничных войсках. За годы службы многое пришлось повидать и пережить. Война застала его уже в звании старшего лейтенанта на советско-немецкой границе недалеко от реки Буг. С первых минут войны пограничники приняли на себя мощный удар врага! Отступая и ведя тяжелые оборонительные бои при обороне города Новогрудок, который находился в Западной Белоруссии, Илью серьезно контузило. Находясь в таком тяжелом состоянии, он и еще несколько пограничников остались в тылу врага — в лесу с оружием в руках.

Оправившись от контузии и немного подлечившись, старший лейтенант начал организовывать партизанский отряд.

Весь 1941 год ребята зимовали и действовали впятером: сам Илья Лычков, Алексей Кривенцов, Дмитрий Омский, Владимир Бакаев и Илья Нарышкин — все комсомольцы, молодые и грамотные, знающие свое дело!

Из группы в пять человек партизан к маю 1942-го отряд вырос до сорока. К этому времени немецкое командование на занятой ими территории Белоруссии и других районах, деревнях и городах, установили фашистскую власть: соорудили большие и малые военные гарнизоны, полицейские участки и волости.

Нашлись и предатели Советской власти! Эти крысы перешли на службу в гитлеровскую полицию. Они взяли оружие и стали активно им помогать, грабить население, убивать людей — коммунистов и комсомольцев!

К концу мая партизанский отряд старшего лейтенанта Лычкова разбил множество небольших немецко-полицейских гарнизонов, освободил от фашистского гнета часть деревень Могилевского и Белынического районов. Здесь была восстановлена Советская власть со всеми государственными законами, а из местных жителей — сформированы небольшие группы ополченцев.

Партизанские действия, как и действия местного населения, были едины. К этому времени партизаны уже имели большой опыт по подрывам эшелонов, организациям засад на машины противника с живой силой и техникой. Их появление в расположении врага нагоняло такой страх на немцев, что те бросали малые и бежали в более крупные гарнизоны. Фашисты боялись этого отряда как огня! Они были согласны лучше идти на фронт или на передовую, чем жить с «такими соседями». А ребята тем временем все били и били гитлеровцев: днем и ночью, в деревнях и на дорогах, взрывали машины и эшелоны, оставаясь практически всегда неуязвимыми!

Немецкие карательные группы, направленные против отряда, каждый раз терпели крах: их танки подрывались на минах, а из засады постоянно открывался огонь по живой силе, поэтому к началу июня противник отказался от карательной экспедиции. Партизаны все чаще и чаще стали освобождать Советские территории.

В отряд Лычкова вступали военнообязанные и молодежь. Комсомольцы: ребята и девушки из местного населения добровольно принимали партизанскую присягу.

В скором времени встала серьезная задача. На пути освобождения деревень находилась железнодорожная станция Вендреж с коммутатором, который связывал между собой город Могилев и большую часть немецко-полицейских гарнизонов. Могилев являлся центром управления всей местности. В этом городе располагалось множество вражеских войск, имелся аэродром с авиацией, фашистские части и танковые соединения. Кроме этого, Могилев являлся крупным узловым центром шоссейных и железных дорог. Поэтому, во что бы то ни стало, станцию Вендреж необходимо было уничтожить!

Она находилась в 30 км от базирования отряда, в тылу полицейских гарнизонов. Ребята произвели тщательную разведку: станцию охраняла вооруженная до зубов рота гитлеровцев, однако, не смотря на это, они вели себя крайне беспечно, ведь к ним партизаны еще не добрались! Фрицы чувствовали себя здесь в полной безопасности.

Собрался костяк отряда: командующий Илья Лычков и его верные товарищи — Алексей Кривенцов, Дмитрий Омский, Владимир Бакаев и Илья Нарышкин. На собрании приняли решение: уничтожить станцию. Отобрали 28 человек, которые уже были проверены в совместных боях — все энергичные ребята, молодые, сильные и опытные, готовые выполнить любое задание.

В поход тронулись ночью. Нужно было пройти более 30 км через вражеские гарнизоны. Шли двое суток. Ночью пробирались вперед, днем отдыхали в лесах и вели разведку. К середине второй ночи ребята подошли к станции в Вендрежский лес. От связного железнодорожника Тимофея Прохоренко узнали, что рано утром здесь пройдет немецкий воинский эшелон из Могилева, и как раз в то самое время, когда по плану партизаны должны ее взорвать. Старший лейтенант принимает решение: взорвать и станцию и эшелон одновременно.

В назначенный час вышли к станции, сделали засады с обеих сторон дороги, выставили пост наблюдения, а сам Лычков, как опытный подрывник, принялся минировать железную дорогу. Он заложил противотанковую мину, добавил к ней 20 кг тола, привязал шпагат к чеке взрывателя, затем тщательно все замаскировал и спустился в небольшой овраг. Шпагат оказался коротким, пришлось снимать вожжи с повозки и связывать концы вместе. Отыскав укромное место в овраге, старший лейтенант тщательно замаскировался и принялся ждать поезда.

Рано утром со стороны Могилева послышался, а затем и показался состав. Илья приготовился. Он сидел внизу в овраге и крепко держал в руках вожжи. Партизаны тоже затаились, внимательно наблюдая за происходящим. Приближаясь к станции, эшелон дал гудок, нарушив утреннюю тишину. По телу пробежала дрожь от томительного перенапряжения нервов. И вот со средней скоростью паровоз наехал на мину. Командир отряда дернул вожжи и сразу же последовал оглушительный взрыв! В тот же миг небо почернело, как будто опустилась ночь! В таком дыму никто ничего не мог разглядеть. На Лычкова посыпались клочья земли и песок, отброшенные взрывной волной. Илья отбежал к своим в сторону засады. Клубы дыма и пыли окутали все вокруг. Вагоны сходили с рельс один за другим. Когда же дым немного развеялся, стало ясно, что паровоз отбросило от дороги. Мощный, железный — он зарылся в землю и склонился на бок. Партизаны из засады открыли по вагонам пулеметный и автоматный огонь, поражая, таким образом, живую силу врага! Уцелевшие немцы, находившиеся в эшелоне, стали выскакивать на землю и вести ответный огонь, но их тут же настигали и валили с ног меткие пули!

Ребята ворвались и захватили первый вагон паровоза. Два фашистских офицера, находившиеся в нем, бились до последнего: стреляли из автоматов, держали оборону! Перекрестной автоматной очередью старший лейтенант убил их наповал. Вскоре партизаны очистили от гитлеровцев весь поезд. В этом бою, который длился около получаса, было убито более сорока фашистов, остальным удалось бежать.

Партизаны собрали трофеи и погрузили их на повозку, которую отыскали неподалеку от станции. Тем временем наблюдательный пост доложил, что среди врагов идет паника, часть немцев сбежала, но затем вернулась обратно.

Илья подал команду: «Быстро всем переодеться в немецкую форму!» Сам он тут же взял форму офицера, которого пристрелил. Правда, на всех чистой формы не хватило: некоторая была испачкана, другая в крови. Вооружились трофейным оружием. Те партизаны, которые переоделись в фашистскую форму, тронулись по железной дороге вслед за мнимым «немецким офицером» — своим командиром Лычковым. Подходя ближе к станции, они увидели фрицев, сидящих в засаде. Напрягая все свои нервы, ребята не подали вида, и смело пошли прямо к ним. Гитлеровцы вышли из засады, оставили пулеметы на местах, с криками и приветствиями направились к переодетым партизанам, приняв их за своих. Когда ребята подошли вплотную к противнику, то внезапно почти в упор открыли автоматный огонь! Часть немцев уложили на месте, уцелевшие и раненные забежали в здание станции. Партизаны сходу ворвались к ним в оборону и заняли оставленные пулеметы. Враги отчаянно сопротивлялись, но для них все было уже кончено…

Тем временем, разделившись на две группы: с одной стороны группа Сергея Кривенцова, а с другой — Дмитрия Омского, они обошли станцию. Фрицы просто были вынуждены спасаться бегством, не ожидая встретить партизанский отряд в таком замаскированном виде. Рискованное решение старшего лейтенанта оправдалось, ребята не подвели: идя прямо в лоб, в засаду врага, не дрогнули перед превосходящим по численности вооруженным до зубов противником! Командир и еще несколько партизан молниеносно ворвались в здание станции. Через дверь одного из кабинетов прозвучали выстрелы. Илья бросил в сторону этого кабинета гранату. Прогремел взрыв! Спустя минуту выжившие немцы медленно вышли, подняв руки вверх, нервно произнося:

— Гитлер шайзе! Гитлер капут!

В развороченном взрывом кабинете на полу лежало несколько мертвых фашистов. Внезапно зазвонил каким-то чудом уцелевший телефон. Старший лейтенант снял трубку — на проводе Могилев.

Голос в трубке спросил:

— Кто у телефона? Почему молчите? Кто кого бьет?!

Лычков ответил:

— Вас слушает партизанский командир! Требую соединить меня с главой города!

Необходимо заметить, что на тот момент главой города был предатель Филицин. До 1941 года он работал главврачом областной больницы в Могилеве, а как началась война — предал Родину и стал крупным немецким агентом.

Сперва Илье никто не ответил, был лишь слышен отрывистый стук (должно быть у предателя от грозного голоса выпала трубка из рук). Старший лейтенант дал команду: «Готовить станцию к уничтожению!»

В этот момент из телефонной трубки подавленным голосом снова прозвучал вопрос:

— Кто у телефона?!

---

Лычков повторил:

— У телефона партизанский командир! Требую главу города для суда по закону военного времени!

Послышалось, как на другом конце провода что-то снова упало (должно быть опять предатель и трус от страха уронил телефонную трубку на пол).

После минутной тишины на требования партизанского командира, чтобы немедленно к телефону позвали главу города, человек ответил:

— Я замещаю его… глава города в отъезде…

Тогда Илья твердо и решительно выпалил:

— Я хочу говорить с вашим самым главным предателем! Ваши предательские морды не скроются от партизанского и народного суда — пули или виселицы! Однако еще не поздно: опомнитесь, покайтесь, сдавайтесь и тогда сможете кровью искупить свою вину!

Голос на другом конце провода немного помолчал, а затем ответил:

— В этом мы схожи… я тоже служу народу и выполняю поставленные мне задачи, но я…

— В таком случае, — перебил его старший лейтенант, — пришлите к станции Вендреж как можно больше фашистов — они пойдут на мясо!

Заместитель главы города пообещал выполнить это требование. На этом их разговор закончился.

Железная дорога была полностью уничтожена: железнодорожное полотно подорвано, станция сожжена — она сгорела вместе с коммутатором. По итогу были собраны следующие трофеи: бортовая автомашина, склад с обмундированием и боеприпасами, а так же все оружие — около 100 винтовок, 12 ручных пулеметов, 26 автоматов, множество гранат и патронов! Кроме этого ребята захватили 32 велосипеда и 2 аккордеона.

---

Рядом со станцией уничтожили маслозавод (гитлеровцы заставляли мирное население сдавать сюда молоко и яйца). Предварительно с маслозавода забрали все продукты и погрузили в машину: масло, молоко, яйца и сметану.

Ребята переодетые в немецкую форму (а на станции было убито 26 фашистов) сели в машину, остальные — на велосипеды, и тронулись в обратный путь в Вендрежскую волость, которая была расположена в 3 километрах от станции.

Воскресный солнечный день. Партизану трудно привыкнуть к фашистской форме: все как-то коробит изнутри, но так надо — этого требует необходимость, иначе они не смогут довести такие большие трофеи до места своего базирования! Все это очень рискованно, но они были к этому готовы.

В скором времени подъехали к волости. Вот уже показалась деревня. Навстречу им изо всех щелей высыпалась фашистская прихвостня — полицаи и предатели!

Эти сволочи вытягивались в струнку, выбрасывали руки вперед и кричали:

— Хайль Гитлер!

Переодетые партизаны перекрестили их автоматными очередями, затем соскочили с машины, забрали всю волостную документацию, а напоследок бросили связку гранат! Было убито 12 полицаев и предателей, остальные разбежались кто куда! Отряд действовал более смело (ведь связь с Могилевом уже была уничтожена). Двинулись к немецкому госпиталю. Там их тоже встретили со словами:

— Хайль Гитлер!

Здесь с врагом было легче справиться: всего восемь фрицев и два русских врача-предателя, которые сдали трех наших раненых летчиков в гестапо! Лютые фашисты повесили их прямо на площади в Могилеве. По гадам раздались автоматные очереди, после чего тронулись дальше — к Вендрежскому лесу.

В лесу сделали привал. Наконец-то для ребят из отряда наступил долгожданный момент отдыха.

В это время со стороны Могилева пролетел немецкий самолет-разведчик. Он сделал несколько кругов над эшелоном, горящей станцией и начал кружить над лесом. Прозвучал гудок паровоза. К взорванному поезду подъехали две платформы до отказа набитые фашистами. Они соскочили с платформ, однако так и не найдя партизан, уехали обратно в Могилев, как говорится: «Не солоно хлебавши»!

Заместитель главы города для Ильи остался загадкой. Он действительно прислал две платформы противника на «пушечное мясо». Их можно было разбить, даже не дав возможности соскочить с платформ!

Отряд старшего лейтенанта Лычкова проехал по немецкому тылу более 30 км. Всю дорогу полицаи да предатели, принимая их за гитлеровцев, приветствовали и выкрикивали:

— Хайль Гитлер!

В деревнях и селах ребята собирали население, проводили политинформацию, сообщали о положении на фронтах. Из освобожденных деревень в партизаны вступило около 20—30 человек. В каждом селе были оставлены связные. Со временем зона влияния расширилась до станции Вендреж, и в этих краях до момента соединения с основными частями Красной Армии немецкие гарнизоны больше не появлялись.

В начале января 1943-го приказом из Москвы старший лейтенант Лычков был награжден орденом «Красного Знамени» с присвоением звания капитан.

Впоследствии он реорганизовал свой отряд в партизанский полк, а затем в партизанскую бригаду, которая до конца войны, до Великой Победы, продолжала сражаться с ненавистным врагом и шаг за шагом освобождала нашу Родину!

Пятая батарея

Старшего лейтенанта Рустама Лятифова Великая Отечественная война застала в городе Наро-Фоминске под Москвой. Он проходил военную службу в 15-ом учебном артиллеристском полку, обучал новобранцев военному делу. Военная обстановка, которая складывалась в первый год войны, была очень тревожной. Наши войска с боями временно отходили вглубь страны. Поэтому вновь прибывшие на передовую молодые ребята в кратчайшие сроки старались изучить все, что требовалось.

В первых числах октября 1941-го враг уже был на подступах к Москве. Из полка стали формировать маршевые роты и батальоны по разным специальностям: минометные, артиллеристские, зенитные, авиадесантные. Лятифов был назначен командиром 5-ой батареи 121-го стрелкового полка 167-го артиллерийского дивизиона. Батареи состояли из нескольких 45-мм противотанковых пушек. Ускоренным методом бойцы изучали теорию стрельбы, материальную часть пушки, проводились занятия по тактике ведения боя боевыми снарядами.

Ночью 7 октября ребят подняли по тревоге. В этом ничего неожиданного не было, так как со дня на день все ожидали отправки на фронт. Рустам выстроил артиллеристов и поставил задачу:

— Сегодня ночью необходимо совершить марш к линии фронта в район города Можайска, занять оборону и ждать дальнейших указаний. Кроме того где-то в этом районе противник высадил десантные части, поэтому приказываю: быть готовыми в любую минуту вступить в бой с фашистами! Как поняли приказ?!

— Поняли, товарищ старший лейтенант! — в один голос ответили воины.

В район сосредоточения они прибыли без происшествий. В самом Можайске было тревожно. Все куда-то спешили. Мирные жители покидали город и уходили на восток. Рабочие и солдаты рыли окопы и траншеи, строили укрепления, устанавливали противотанковые ежи. Немецкие самолеты бомбили дома и на бреющих полетах стреляли по людям!

Для обороны Москвы под Можайск прибыли новые военные части, состоявшие из сибиряков. Бои шли где-то в районе Бородино. Отчетливо слышались артиллерийские выстрелы и приглушенные звуки разрывов снарядов. По всему было видно, что линяя фронта совсем недалеко. Командование Советской Армии принимало всевозможные меры по укреплению обороны самого Можайска.

Вскоре противотанковые батареи заняли заранее приготовленные оборонительные рубежи. На случай прорыва вражеских танков они должны были встретить их и разбить! «Охранять заданный район, умереть, но позиции не сдавать!» — такой была поставленная задача. Многие еще находились под впечатлением недавно принятой присяги, и это боевое задание восприняли как что-то священное!

Первые дни пребывания на передовой линии фронта тревожили бойцов, и это было естественно. Ведь они еще даже не видели живого немца! Пороху по-настоящему не нюхали! Не участвовали в кровопролитных сражениях! «У страха глаза велики!» — говорит старая пословица. Как поведешь себя, когда на тебя пойдут танки противника?! Одно дело бить себя в грудь и говорить, что мы не дрогнем, другое — оказаться в бою один на один с сильным и опытным врагом, который уже захватил половину Европы!

Погода была холодной. Сырой ветер пронизывал насквозь, поэтому днем часто собирались у костра. Старшего лейтенанта Лятифова, как и других, тоже беспокоила мысль: «Выстоим ли?!»

— Немцы рвутся к Москве! — сказал он ребятам. — Нам предстоит очень жаркий бой! Нужно остановить гитлеровцев, а затем гнать их с нашей земли!

— А если они все же прорвутся к столице, товарищ старший лейтенант?! — спросил один артиллерист. — Тогда что будем делать?!

— Бить врага, нещадно бить — вот что! — заметил его сосед, сидящий слева. — Мы на своей земле и поэтому будем громить фрицев везде и повсюду! Москву мы им не отдадим и никаких «если»!

— Все правильно! Москву врагу не отдадим! Не вешайте носы! — добавил командир батареи.

Немного погодя он зачерпнул рукой горсть земли и заметил:

— Вот она — Родная земля, политая кровью! Нам ее и защищать! А этих… всегда разбивали и сейчас разобьем!

— Почему же мы не наступаем, а обороняемся?! — не унимался все тот же артиллерист.

— Придет время — будем наступать! — пояснил ему Лятифов. — Сперва нужно переломать фрицам все кости — в этом и состоит наша задача! Ни одного шага назад! Громить врага здесь, на подступах к Москве! Все поняли?!

— Так точно, товарищ старший лейтенант! — ответило сразу несколько голосов.

Ребята стали расходится по своим местам. Каждый из них в тот момент остался наедине со своими мыслями…

В полдень 13 октября по переднему краю Советской обороны и по огневым точкам стали бомбить немецкие самолеты. В небе послышался мощный гул. Фашистские «Юнкерсы» шли с запада. Группа за группой они непрерывно пикировали на нашу передовую. Бомбы разрывались везде: справа, слева, впереди, позади! Все грохотало и ревело, словно в аду! Этот огненный смерч бушевал, сжигая на своем пути все живое! Создавалось впечатление, будто сама земля горит! Огненные всплески разлетались по сторонам, ударяясь об укрытия, окопы и блиндажи, в которых прятались наши бойцы. Сколько длилась эта бомбежка?! Казалось, целую вечность! Затем все заволокло дымом: не видать ни своих ни фашистов.

Бомбежка прекратилась. Вражеские самолеты скрылись. Наступила тишина. Ребята поднялись, отряхиваясь от земли, которой их присыпало. Первым делом осмотрели пушки: было видно множество царапин, но стволы и замки остались не поврежденными — вести огонь было можно! В скором времени появились немецкие танки. Сначала они двигались цепочкой, а потом пошли развернутым строем. За ними показалась пехота. Гитлеровцы шли во весь рост не спеша, смело и упорно! Они рассчитывали на то, что огневой смерч полностью уничтожил Советскую оборону. Артиллеристы же, глубоко зарывшись в землю, в окопы и блиндажи, терпеливо ждали, чтобы подпустить врага поближе, а потом всем вместе ударить по нему! И вот этот момент настал…

Командир 5-ой батареи старший лейтенант Лятифов подал команду: «Первому орудию: ориентир два, прямой наводкой… второму орудию: ориентир три… Огонь! Огонь!»

Что и говорить, волнение было огромным! Сердце так колотилось в груди, словно хотело выпрыгнуть наружу! Но руки знали и делали свое дело!

И вот на середину перекрестия прицела пойман фашистский танк! Только бы не промазать! Наводчик крутит ручку горизонтальной наводки, секунда… и спуск нажат! Прогремел выстрел! Боевая машина остановилась и задымила! Очевидно, снаряд угодил в моторное отделение. Для уверенности ребята всаживают по нему еще два бронебойных! Вражеский танк вспыхивает огнем!

— Подбит! Подбит! — закричал какой-то боец.

Тут же наводчик переводит прицельный огонь на другую цель. Вместо волнения появился азарт и ненависть. Вначале заряжающий кричал каким-то тихим робким голосом: «Готово!» Спустя минуту он уже орал во все горло! Тут со всей огневой батареи страх как рукой сняло. Каждый четко выполнял свое дело. Советские воины стали одним единым механизмом. Метким огнем из четырех орудий было остановлено продвижение немецких танков: пять вражеских боевых машин остались гореть на поле боя, остальные стали пятиться назад. Однако вскоре их атака повторилась. При поддержке самолетов, которые постоянно находились в воздухе, гитлеровцы снова пошли вперед!

Нет ничего хуже, чем быть беззащитным от нападения вражеской авиации. Зенитных установок было мало: отдельные робкие не всегда прицельные выстрелы по самолетам противника, казалось, не причиняли им существенного вреда. И все же бойцы Красной Армии, оборонявшие доверенные им рубежи, стояли насмерть! Прямо из укрытий они забрасывали немецкие танки бутылками с горючей жидкостью. Пулеметчики и автоматчики истребляли пехоту. Эта кровопролитная схватка продолжалась целый день! Неся большие потери, Советские воины не отступили ни на шаг! В конечном результате пятнадцать вражеских танков навсегда остались на поле боя! На черной изрытой воронками земле, перемешанной с кровью, лежали сотни трупов!

На следующий день все повторилось заново, потом еще ночь, и еще день... Фрицы усилили минометный обстрел и бомбежку с воздуха. Под прикрытием авиации их танки и пехота в очередной раз пошли в атаку. Наши артиллеристы несли большие потери, соседняя батарея была уже полностью разбита! Однако врагам не удалось далеко пройти: какой-то храбрец солдат-красноармеец метко бросил бутылку с горючей жидкостью и поджег танк. Немцы в спешке стали выбираться из него, но тут же нашли себе могилу — в мгновение ока их похоронила наша артиллерия!

5-ая батарея старшего лейтенанта Лятифова оказалась во фланге наступающего противника. Подпустив немцев метров на 400—500 ближе, артиллеристы открыли огонь. Неожиданный обстрел с фланга ошеломил и обескуражил врага. Воспользовавшись замешательством, батарея вывела из строя еще четыре танка. Вражеские боевые машины развернулись и пошли в лобовую атаку, стреляя на ходу. В мгновение ока осколком был убит заряжающий. Слева на большой скорости шел немецкий танк. Встав за прицел орудия, наводчик выстрелил. Боевая машина остановилась и развернулась на левой гусенице, подставив тем самым свой правый борт прямо под удар. Наводчик всадил в него еще один снаряд. Танк заволокло черным дымом!

Неожиданно резкий и оглушительный взрыв полыхнул наводчика прямо по лицу, обдав неимоверным жаром! Взрывной волной его отбросило в сторону! Он моментально потерял сознание. Когда пришел в себя, то почувствовал боль в правой ноге, дико шумела голова, а во рту ощущалась горечь от попавшей земли. Боец мог лишь кричать, подняться с земли он был уже не в состоянии…

Сражение продолжалось. На этот раз за прицел орудия встал сам командир батареи. Враг продолжал наступать, бросая все новые и новые силы. Фашисты решили, во что бы то ни стало сломить сопротивление Красной Армии и овладеть Можайском!

Старший лейтенант собрал в один боевой кулак всех оставшихся в живых (тех, кто еще мог держать оборону) и закричал:

— Братцы! Не отступать ни на шаг! За нами Москва! За Родину! За Сталина! По фашистской нечисти, огонь!

— Так точно, товарищ старший лейтенант! Умрем, но они не пройдут! — послышались голоса артиллеристов.

И они били и били по ненавистному врагу! Один за другим, вспыхивая как факел, горели фашистские «стальные чудовища», один за другим сраженные взрывами и пулями на землю падали молодые красноармейцы…

Только поздним вечером, когда наступило затишье, с помощью медицинских работников, которые самоотверженно работали на поле боя, всех раненых бойцов отправили в медсанбат, а тяжелораненых эвакуировали в госпиталь города Горький.

Сейчас, когда со Дня Великой Победы прошло уже так много лет, трудно сказать: сколько же всего вражеских танков уничтожила тогда 5-ая батарея старшего лейтенанта Лятифова… да это, наверное, и не столь важно. Главное то, что эти молодые ребята-артиллеристы с честью выдержали такие тяжелые испытания! Они не отступили ни на шаг, не посрамили Русскую землю, не дрогнули перед «немецким зверинцем», а научились бить их и побеждать!

На последних рубежах

До войны Леонид Поплевкин учился в семилетке, затем работал в совхозе. В ноябре 1942 года после окончания Пензенского военного минометного училища в звании лейтенанта был направлен в 239-ый минометный полк на должность командира минометного взвода. Полностью⠀ сформировавшись,⠀ этот ⠀взвод вошел в состав 22-ой минометной бригады, а она в свою очередь — в 17-ую артдивизию прорыва РВГК (Резерв Верховного Главного Командования).

В конце 1942-го Главное Военное Командование впервые начало создавать мощные артиллерийские соединения, предназначавшиеся для прорыва долговременной обороны противника. Десятки полков были объединены в 6 артиллерийских и минометных бригад (несколько сотен стволов: от 76 до 203-мм калибра). Эти мощные артдивизии находились в резерве Верховного Главного Командования для решения стратегических задач на фронтах войны. Позднее такие формирования являлись новыми вкладами в военную науку и оправдали себя в победоносном наступлении Советской Армии!

Свой боевой путь 17-ая артдивизия прорыва начала практически у самих стен Ленинграда — на Волховском фронте. В Синявинских болотах вместе со своим 2-ым взводом лейтенант Поплевкин принял свое первое боевое крещение. Минометные расчеты вместе с пехотными подразделениями в течение месяца отражали натиск озверевших фашистов, рвавшихся к Ленинграду! В одном из боев взрывной волной Поплевкин был контужен. Он отлежался в землянке, но не оставил огневых позиций!

Для Леонида и его боевых друзей 18 марта 1943 года стал памятным днем. В этот день началось решающее контрнаступление войск Волховского фронта по расширению прохода к блокадному городу. Коварный противник, надежно окопавшийся на господствующих высотах, ничего не подозревая, вел дежурную стрельбу по Советским позициям. Минометчики 17-ой артдивизии прорыва так же не проявляли активности. Лишь одиночными выстрелами они отвечали врагу, тем самым еще раз уточняя данные разведки о расположении огневых точек в его линии обороны.

Все с нетерпением ждали сигнала к артнаступлению. И вот, наконец, взметнулась вверх, перечеркнув небосвод, красная ракета! Сразу заговорили около 400 орудий и минометов нашей дивизии. Гром выстрелов и разрывавшихся снарядов сотрясал землю на стороне противника! Расчеты 2-го взвода лейтенанта Поплевкина вели методический огонь. На разогревшихся стволах орудий от частой стрельбы вскипала краска. Наблюдая в бинокль, Леонид видел, как от разрывов снарядов и мин на вражеских позициях клочками вздымается земля. Горизонт затягивался стеной черно-серого дыма. Артподготовка длилась около часа. На горе Пушечной — главном опорном пункте противника до основания были разворочены ДЗОТы, окопы и траншеи. Словно буреломом повален густой лес. Обезумевшие от огня оставшиеся в живых фрицы забрались в щели и воронки. Советским бойцам приходилось силой вытаскивать оттуда некоторых из них. Полный успех! Оборона фашистов прорвана! Единственный проход, по которому снабжался осажденный город Ленина, стал еще шире и безопасней.

Бои против вражеской обороны в Синявинских болотах в районе Вороново послужили хорошей школой, как для самого лейтенанта Поплевкина, так и для его подчиненных. Именно здесь, Леонид, как командир, научился быстро оценивать обстановку и молниеносно принимать правильное решение. Минометные расчеты его взвода овладели слаженностью действий, взаимовыручкой, смелостью и находчивостью. Все эти качества были замечены командиром батальона майором Сергеем Константиновичем Ивановым. За успешное ведение боя Леонид Поплевкин был награжден орденом «Красного Знамени» с присвоением звания старший лейтенант командир 7-ой минометной батареи. Он оправдал это доверие, мужественно перенося все тяготы боя вместе со своими товарищами. В кротчайшие сроки его батарея стала одной из лучших и надежных не только в дивизионе, но и в полку. Ей доверяли самые ответственные и трудные боевые задачи, которые успешно выполнялись.

Ярким пятном врезались в память жестокие бои на Орловско-Курской дуге в конце июля — начале августа 1943-го. Это было в районе города Ахтырка. 7-ой батарее было приказано: «Огнем минометов прикрывать отход войск Красной Армии и преградить путь пехоте противника, наступающей за танками!»

Туго пришлось ребятам-артиллеристам, когда немецкие «Тигры» начали поливать их градом снарядов! Очень скоро гитлеровцы вывели из строя 2 миномета и почти половину бойцов! Прямым попаданием снаряда был убит заряжающий Василий Баранов. Не прошло и 5 минут, как вражеский осколок угодил в голову наводчика Павла Игнатьева, а спустя еще несколько мгновений 3-му номеру — бойцу Григорию Алексееву осколком оторвало подбородок! Все трое смельчаков погибли на месте! Чудом уцелел лишь один миномет батареи, замаскированный в зарослях кустарника, который втроем: наводчик Семенов, радист Чернышев и сам старший лейтенант Поплевкин тащили двое суток (около 17 километров), пока не нашли свой полк, отступивший на заданные позиции.

После того, как контратака была отбита и противник остановлен, Леониду вместе с бойцами пришлось вернуться на место прежнего боя. Оказавшись в нейтральной полосе, они буквально из-под носа врага вывозили на грузовиках поврежденные минометы.

В битве за Днепр в сентябре 1943 года вместе с группой радистов и разведчиков, с командиром батальона майором Ивановым, минометчики 17-ой артдивизии прорыва первыми переправились через водную ширь на Букринский плацдарм. Они выполняли приказ командира полка подполковника Зарубина о необходимости корректировки огня минометных расчетов. При форсировании этой водной преграды возникла проблема. Когда плот практически уже находился на противоположном берегу, его опрокинула взрывная волна от снаряда и все бойцы оказались в воде. Спасая радиостанцию от влаги, они достигли берега и добрались до условленного места. Радисты связались с огневыми позициями полка и с взаимодействующими пехотными подразделениями. Буквально через считанные минуты минометчики обрушили всю мощь огня по врагу, который изо всех сил стремился к заветному плацдарму. Наблюдая за разрывами мин, Поплевкин с наибольшей точностью стремился корректировать огонь по орудиям противника, препятствующим продвижению Советской пехоты для расширения плацдарма.

Во время двадцатидневных боев за Киев на Букринском плацдарме непрекращающимся огнем наших орудий было уничтожено: 1 минометная и 1 артиллерийская батареи, 2 орудия, 8 пулеметных гнезд и убито до 180 гитлеровцев! Фашистское командование считало, что главный удар Советских войск по освобождению Киева будет наноситься именно с Букринского плацдарма. Поэтому они стягивали в этот район новые танковые и пехотные соединения⠀ с ⠀намерением ⠀сбросить наши войска в Днепр. Учитывая это, Советское командование решило произвести главный удар с Лютежского плацдарма. С этой целью была произведена перегруппировка войск 1-го Украинского фронта.

В конце октября 1943-го, передав Букринский плацдарм новым подошедшим частям Красной Армии и совершив ночью двухсоткилометровый марш на север, минометчики 17-ой артдивизии прорыва заняли огневые позиции на новом месте — Лютежском плацдарме. В ночь на 3 ноября все ждали сигнала артподготовки. Лишь рано утром в 08 часов 40 минут раздался гул наших «Катюш», известивших о начале артиллеристского наступления.

«Расчеты по местам!» — подал команду 7-ой батарее старший лейтенант. Когда доложили о готовности расчетов к ведению огня, он скомандовал: «По фашистской своре… прямой наводкой… огонь!»

После сорокаминутного гула артподготовки и поддержки с воздуха, в прорыв устремились танковые и пехотные соединения Красной Армии. Немцы не выдержали такого натиска и начали отступать. К вечеру первого дня наступления Советские войска продвинулись вперед на 12—15 километров. Враг продолжал отчаянно сопротивляться. В результате боев 3—5 ноября, минометчиками 17-ой артдивизией прорыва было уничтожено: 24 пулеметных точки, 3 минометные батареи, убито и рассеяно до 2 батальонов пехоты противника, а значительная часть из них была на счету именно 7-ой батареи Поплевкина.

К рассвету 6 ноября Киев был очищен от фашистов. Над городом развивался алый флаг. На следующий день все отмечали 26-ую годовщину Октябрьской революции. За отличные боевые действия при форсировании Днепра и освобождении Киева в числе многих воинов, Леонид Поплевкин был удостоен ордена «Отечественной войны 2-ой степени».

Далее его боевой путь проходил через Житомир, Винницу, Проскуров, Львов и многие другие города Украины и Польши. Старшему лейтенанту довелось участвовать в ликвидации окруженных группировок противника под Бродами, Корсунь-Шевченковском и Тернополем.

В сентябре-октябре 1944 года он принимал участие в Карпатско-Дуклинской операции. В этих боях 17-ая артдивизия прорыва в составе 38-ой Армии взаимодействовала с 1-ым армейским Чехословацким корпусом. С командного пункта генерала Людвика Свободы, Поплевкин корректировал огонь своей 7-ой батареи, тем самым обеспечивая наступление чехословацких воинов на Дуклинский горный перевал. В этом бою случилась беда: разорвавшийся снаряд серьезно контузил старшего лейтенанта, прошив его тело множественными осколками, стиснув мышцы жгучей и невыносимой болью!

«Неужели это конец?!» — пронеслось в голове. В одно мгновение перед глазами промелькнула вся жизнь: мать, отец, родное село, где бегал по лужайке в детстве, парное молоко, школа, сверстники… затем сознание покинуло его.

Леонид очнулся в госпитале на больничной койке, где ему пришлось упорно лечиться несколько месяцев. Медленно затягивались раны на теле, но благодаря врачам, которые во время войны совершали порой просто чудеса, молодой командир пошел на поправку. Он стремился защитить свою Родину, отстоять ее, и это желание было безмерным!

В конце февраля 1945-го молодой командир выписался из госпиталя и отправился обратно на фронт. Далее в составе 38-ой Армии старший лейтенант Поплевкин шел вперед и только вперед, очищая от проклятого фашизма родную землю. Каждый новый рубеж казался ему последним, но он сумел преодолеть все — дошел до Берлина и вернулся домой с Победой!

Товарищ «Максим»

Сергей Богданов родился в селе Ново-Никольское Мичуринского района Тамбовской области в семье крестьянина. Семья состояла из восьми человек. В 1935 году Сергей поступил на курсы стрелочников. По окончанию этих курсов и вплоть до 1937-го работал стрелочником и сцепщиком вагонов. В 1937 году был призван в кадровую армию. Службу проходил в ДВК (Приморский край Уссурийская железная дорога) в 41-ой отдельной роте — сначала в качестве старшего стрелочника, затем дежурного по станции.

22 июня 1941 года гитлеровцы вероломно напали на нашу священную землю. Началась война. Сергею выдали бронь. Со своей семьей он вел переписку, но она оборвалась. Через некоторое время получил письмо от матери, которая писала, что почти вся семья ушла на защиту Родины — отец, двое братьев и сестра. С тех пор одна мысль никак не покидала его голову: «А что скажут обо мне, если я буду отсиживаться в тылу?!»

Наконец мечта сбылась: припрятав бронь, Богданов ушел на фронт. Сначала попал в Еланские лагеря, где проходил подготовку. Однако сперва Сергея не зачислили в маршевую роту, так как он отлично владел стрельбой из пулемета «Максим». Его оставили обучать пополнение, но благодаря вмешательству начальника «Особого отдела» в 1942 году он был зачислен младшим сержантом командиром отделения в маршевую роту, которая направлялась под Сталинград. В скором времени она влилась в 84-ую дивизию. Богданову было передано отделение пулеметчиков. 84-ая дивизия принимала участие в боях за Старо-Клецкое и Ново-Клецкое направление, деревни Вертяше и Кузьмичи, а так же Опотное поле. В этих сражениях младший сержант имел два ранения: одно в 1942-ом, другое в 1943-ем. По выходу из госпиталя после второго ранения он попал в запасной 232-ой полк.

В мае 1943 года полк перебросили на Курско-Орловскую дугу в учебный батальон в деревню Красная Смородина, а в июне, когда немцы пошли в наступление, Сергея из учебного батальона направили в 4-ый Гвардейский полк 6-ой Гвардейской Краснознаменной стрелковой дивизии. В это время войска принимали ожесточенные бои в направлении станции Поныри, в которых Богданов непосредственно участвовал в качестве командира отделения пулеметного расчета.

Необходимо заметить, что пулеметы «Максим» оказались поистине надежными товарищами в сражениях. За 10 дней неравного боя Гвардии младший сержант лично уничтожил 114 солдат и офицеров противника. Его расчет был очень слаженный и боеспособный. Особенно отличились рядовые Аркадий Литвинов и Иван Новиков — оба были 1924 года рождения, уроженцами Ленинградской области. Позднее в октябре 1943-го при взятии деревни Оташув эти храбрецы погибли, когда шли в атаку с фланга.

Всех городов и станций, которые проходили во время контрнаступления нашей части в направлении станции Поныри Сергей не помнил, да и некогда тогда было. Защитники Советской земли стремились двигаться только вперед, не давая врагу закрепиться. Богданову запомнились лишь некоторые места, потому что именно там проходили очень горячие схватки — это Глухов и Комаровка, где пустили в бой даже командирский резерв. К сожалению, эти населенные пункты так и не взяли, потому что данный участок был сильно укреплен вражескими силами. 4-му Гвардейскому полку, а в большей степени 3-му Гвардейскому батальону приходилось очень трудно, пришлось отойти на исходные позиции. Командование батальона находилось у скирда соломы (окопы были замаскированы).

Когда гитлеровцы начали бомбежку нашего переднего края, Сергей услышал немецкие голоса. Он не выдержал и при сильной бомбежке и пулеметном обстреле самолетов выглянул из ячейки. Увидев, что из-за кургана по направлению к опорному пункту фашистская пехота идет в атаку, развернул свой пулемет и, как говорится: «Дал атакующим перекличку по-русски!» Атака противника захлебнулась. Под прикрытием пулеметного огня командование и стрелки покинули передний край, и отошли на исходные позиции.

Богданов вошел в азарт: до злобы ненавидя врага и забыв про страхи, он продолжал биться с неравными силами противника, надеясь на грозное для пехоты оружие — своего «Максима», который не покидал и не подводил в любых жарких схватках и продолжительных изнурительных боях! Оставшись один, Гвардии младший сержант должен был покинуть свою ячейку. Он стал ползти от воронки к воронке, которые оставили немецкие бомбы. Время от времени приходилось отстреливаться, так как пробиравшиеся вдоль дороги фашисты старались отрезать его от своих. Добравшись до минометных окопов, он решил не отдавать выродкам наши пушки и минометные расчеты, которые были выведены из строя во время бомбежки (укрепившись на данной точке, фрицы хотели захватить Советскую технику). Командование, понимая, что Гвардии младший сержант еще жив и изредка ведет огонь по врагу, подослало ему на помощь подкрепление стрелков, во главе которых был командир стрелковой роты Гвардии старший лейтенант Федор Кокорин. Когда гитлеровцы наигрались и стали выносить с поля боя раненых, «Максим» заиграл свою песню! Как только фашисты положат своих раненых на носилки, станут тащить — Богданов со своим пулеметом тут как тут: возьмет да и бросит пятерочку… носилок и носильщиков как не бывало!

На другой день связной вызвал Сергея на КП (командный пункт), где находились комбат и командир полка Гвардии подполковник Лев Борисович Давидович (впоследствии генерал-майор в отставке, Герой Советского Союза). Как и полагается Гвардии младший сержант доложил о прибытии. В первую очередь его поблагодарили за успешно проведенный бой, а затем предложили усилить расчет двумя радистами и проникнуть в тыл врага. Если ты по-настоящему болеешь душой за свою Родину, только и скажешь: «Есть идти в тыл врага!»

Вернувшись обратно, он озвучил своему расчету поставленную задачу. Через некоторое время ребята потянулись цепочкой. Они дошли до перекрестка шоссейных дорог, где была назначена точка укрытия. Окопавшись и хорошо замаскировавшись, Сергей доложил по рации: «Мы на месте! Все в порядке!»

Через несколько часов 4-ый Гвардейский полк пошел в наступление на Комаровку, где они находились, а 2-ой Гвардейский полк одновременно с ним направился в деревню Кобелевку. Тогда-то немцы и стали «драпать»! Их очень много скопилось на шоссе. Подпустив противника на близкое расстояние, Гвардии младший сержант снова пустил в ход «Максима» — рассеивающим огнем стал косить врага. Гитлеровцы, ошеломленные внезапностью стрельбы в этом месте, стали беспорядочно метаться. В это время со стороны Кобелевки шла легковая немецкая машина. Пулемет сделал ей баррикады из фашистских вояк, и она замерла на месте вместе с офицерами. Некоторые храбрецы хотели уйти от возмездия по левой стороне, но «Максим» и там дал им, как говориться: «Закурить последнюю сигару!», расстреляв два пушечных расчета! Таким образом, операция прошла благополучно. Около сотни немецких вояк и по сей день лежат в Комаровской земле.

Продвигаясь с боями в направлении Днепра, 4-ый Гвардейский полк форсировал множество рек — всех и не упомнишь. Конечно, можно было вести дневник, но всем было не до него. Днепр пришлось форсировать ночью севернее Киева в направлении деревни Теремцы, которая вся была сожжена дотла — от нее на тот момент остался лишь пепел да развалины!

Когда ребята подошли к Днепру, на их счастье там стояла одноместная лодка. Погрузив в нее пулемет и несколько коробок боеприпасов, Гвардии младший сержант с рядовым Литвиновым поплыли первыми. Последний стал грести, а Сергей сел за пулемет. Не проплыв и 20 метров, они были обнаружены: фрицы открыли минометный огонь! Неподалеку разорвалась мина, лодка хлебнула воды, ребята не смогли удержаться и командир расчета вместе с «Максимом» пошел ко дну. В последний момент ему все же удалось встать на пулемет ногами, но рот уже заливало водой. В это время рядовой Литвинов выбрался на берег и случайно наткнулся на брошенный кабель. Оставив один конец на берегу, он доплыл до своего командира и подал ему другой конец, а сам поплыл обратно к берегу. Богданов нырнул под воду и зацепил конец кабеля за хобот пулемета, затем доплыл до берега. Совместными усилиями пулемет удалось вытащить. Под шквальным артиллерийским огнем с обеих сторон «Максим» быстро установили на позицию. Рядовому удалось переправить с противоположного берега остальной расчет и боеприпасы, другие бойцы переправлялись кто на чем: кто на бревнах, кто на плащ-палатке набитой сеном…

На рассвете противник пошел в атаку, стараясь сбросить наших с берега, но не тут-то было: если сапог Советского солдата ступил на землю, то это место уже взято! К этому времени на берег переправилось 4 отделения (около 35—40 человек). Воины приняли на себя несколько атак и все они с успехом были отбиты. После этого немного расширили плацдарм, чем обеспечили переправу своей части на другой берег. Затем пошли дальше. Сначала пришлось разведать, где лучше пройти. Ночью двинулись по направлению к деревне Оташув, почти под носом у врага прошли в мелколесье. Командование приказало: «Без единого выстрела взять на рассвете спящего противника!»

Первый батальон шел в лоб, второй — справа, третий — слева. Когда первый батальон пошел на штурм, какой-то боец сделал выстрел по немецкому часовому. Среди фашистов поднялась тревога, и они открыли мощный огонь из всех видов оружия. Местность была открытая, кругом песок. Третьему батальону, не дойдя 100 метров, пришлось с боем отойти в мелколесье. Гитлеровцам до зарезу хотелось засечь Гвардии младшего сержанта Богданова, пулемет которого отчаянно строчил по ним, но их снаряды ложились не по цели: то недолет, то перелет, то слева, то справа. В конце концов, Сергей все же сумел уйти невредимым. Правда, его серую скатку шинели изрешетили осколки. Дойдя до кустарника, он остановился и стал вести огонь по старому кладбищу, где находился противник. В это время к нему подбежал связной от комбата и спросил:

— Докладывайте, Гвардии младший сержант! Как обстановка?!

Богданов ответил ему, что враг базируется в этом районе. Связной пояснил, что командир батальона дал команду выдвинуться вперед остальным бойцам, занять огневой рубеж и окопаться — то есть занять оборону до особого распоряжения.

Здесь ребятам пришлось немало потрепать себе нервы, потому что фрицы чуть ли целыми днями вели минометный огонь по нашему переднему краю, к тому же погода была очень холодная и дождливая.

На другой день небо прояснилось, стало теплее, выглянуло солнце. Дали команду к наступлению. К Сергею в окоп подполз командир стрелковой роты Кокорин и дал команду, чтобы тот со своим расчетом скрытно вышел в назначенную точку, окопался и ждал сигнала. По сигналу он должен был начать огонь из пулемета, чтобы отвлечь немецкие подразделения и обеспечить продвижение пехоты или, как говорят по-фронтовому: «Взять огонь на себя». В это время стрелки должны были обойти противника и молниеносно ворваться в его логово.

Наступление было назначено на 12:00 часов дня. Подошли заветные минуты, взметнулась в небеса ракета, грянули залпы гаубичных и 45-мм пушек. В свою очередь не унывал и «Максим». В это время стрелки продвигались справа в направлении кладбища.

Внезапно гитлеровцы обнаружили продвижение нашей пехоты. Бросив точку, в которой находился Гвардии младший сержант со своим расчетом (которую им необходимо было уничтожить), немцы перекинули огонь на передвигающихся стрелков. Тут уже было нечего раздумывать, и чего-то ждать… Богданов со своими бойцами решил молниеносным броском заскочить на территорию старого погоста с левого фланга. Одним только чудом удалось навернуть его сбоку: фашисты понесли потери и обратились в бегство. Советские бойцы догнали их уже возле деревни. Увидев небольшое количество наших солдат, враг снова перешел в атаку. Пришлось отойти обратно к кладбищу. Дальше отходить было невозможно (местность хорошо простреливалась). Тогда Сергей бок о бок с ротным Кокориным стали драться на этом маленьком клочке земли, захватив попутно два ящика вражеских гранат. Бой длился более трех часов, однако немцы так и не смогли сломить русского солдата, потому что люди стояли на смерть, отстаивая каждый завоеванный метр!

Боеприпасы были на исходе, а принести их попросту не было возможности. Подтянуть подкрепление оказалось также невозможно, потому что в этом районе действовали гитлеровские снайперы. Решили пойти на обман или как говорят: «взять на арапа». Разрядив одну ленту, Гвардии старший лейтенант раздал ее стрелкам, приказав по команде подняться и с шумом ринуться на врага! В это время справа наши дали небольшую артподготовку. Воины поднялись и стали кричать:

— Быстрей! Быстрей! Заходи с тыла!

Немцы, опасаясь попасть в кольцо окружения, обратились в бегство. Подкрепление, которое брело им на выручку, увидев, как передовые отряды разбегаются в беспорядке, подумав, что русские нажимают, повернули обратно и скрылись в лесу. Вот так благодаря солдатской смекалке удалось очистить деревню. Спустя пару недель, в октябре 1943-го, в бою за Оташув Сергей Богданов потерял своих лучших товарищей — рядовых Литвинова и Новикова.

В скором времени вперед пошли первый и второй батальоны. Не раздумывая и не давая остыть, комбат дал приказ: «Не теряя ни минуты идти на выручку 2-му Гвардейскому полку!» Тот находился у подножия деревни Опачевцы (она стояла на возвышенности, а сам полк — в заболоченной низменной местности). В конечном итоге эта операция была проведена успешно.

После взятия деревни Опачевцы подались левее. За лесом была расположена деревня Каменка. С боем ребята взяли и ее, затем пошли дальше. В то время как они подошли к хутору Блюсти, фрицы вернулись в Каменку, отрезали штаб полка и все обозы. Ничего не поделаешь — пришлось возвращаться! Всю ночь с боем бойцы выручали свои отстававшие тылы. После окончательного взятия пошли под Чернобыль. Здесь Гвардии младшему сержанту лично с гранатами в руках пришлось идти навстречу грозным немецким танкам. Там же и из своего пулемета он снял два фашистских десанта и стал готовить «Максим» для ведения огня по третьему. В это время в его ячейку упала коробка с лентой. Когда Богданов нагнулся за коробкой — прямой вражеской наводкой разбило пулемет. Одним только чудом сам он не пострадал.

— Эх-эх-эх… «Максимка» — друг мой, товарищ! Вот ты и отвоевался! — сквозь зубы процедил Сергей. — Но ничего! Мы еще им, гадам, покажем!

В пятидесяти метрах от ячейки располагалась 45-мм пушка. Он подбежал к ней, а там… один лишь наводчик-артиллерист, все остальные погибли! Гвардии младший сержант стал подавать ему снаряды, а тот все бил и бил по вражеским танкам! Одному подбил гусеницы, другой загорелся. Дальше вести прицельный огонь было уже невозможно: воинов стали отрезать от своих. Раздалась команда: «Отойти!» Как говориться: «Чтобы нашим салом да не дали по сусалам!» Командир пулеметного расчета и наводчик-артиллерист вытащили замок у пушки и покинули поле боя. Здесь под Чернобылем на третий день боя Гвардии младший сержант был ранен. Пробыв в госпитале около месяца, он вновь вернулся в строй.

Вспомнить все места боев, описать каждый шаг просто невозможно. Но из того, что изложено выше, можно сделать вывод, где приходилось особенно жарко — это Поныри, Глухов, Хиныля, Комаровка, Днепр, Опачевцы, Оташув, Каменка под Чернобылем, Александрия, Ровно и Коростень.

Шаг за шагом с боями в составе 4-го Гвардейского полка 6-ой Гвардейской Краснознаменной стрелковой дивизии Сергей Богданов дошел до польской границы, участвовал в битве за Берлин и вернулся домой с Победой!

К концу войны он уже имел звание старший сержант помощник командира пулеметного взвода, был награжден медалями «За отвагу», «За боевые заслуги» и орденом «Отечественной войны 2-ой степени».

Их было четверо…

28 октября 1941 года Андрея Попова призвали в армию. Вместе с другими ребятами он работал на строительстве оборонных укреплений на правобережной части реки Волги в Саратовской области (Аткарск, Балашов и другие населенные пункты). Новобранцев не обмундировали, довольно плохо кормили, ночевали они в крестьянских избах. Условия были очень тяжелыми. И так вплоть до апреля 1942-го. Затем новоиспеченных бойцов перевели в Воронежскую область, где наконец-то выдали обмундирование. В селе Осички они приняли присягу. Ребята поклялись не щадить своих жизней, защищать Родину до последней капли крови!

В первых числах мая 1942 года вышли в направлении города Купянска Харьковской области. Шли всю ночь. Небо заволокло тучами, было очень темно. Слева виднелись контуры леса, вдали за ним то и дело вспыхивали немецкие осветительные ракеты. Подошли к большому селу Хотомля дотла сожженному фашистами. Взору открылось страшное зрелище: повсюду виднелись оставшиеся печные трубы и закопченные кирпичные хаты без крыш. Пахло гарью и пожарищем.

10 мая вышли к реке Северский Донец (под Харьковом). Здесь их распределили по воинским частям. Андрей попал в состав штурмовой группы в 343-ий стрелковый полк. Получили винтовки, патроны, каски и гранаты. Гитлеровцы базировались очень близко и постоянно напоминали о себе. Неожиданно налетели вражеские бомбардировщики. Страшный гул, свист, взрывы бомб, хруст падающих деревьев, дым — все это слилось в один сплошной грохот. Ребята выскочили из землянки и увидели, как девять «Юнкерсов» бомбили лес и все что в нем укрыто. Так для Андрея Попова началась война.

Расстояние до неприятельских окопов — не более 100 шагов. Нейтральная полоса завалена трупами немцев и наших воинов. Погода жаркая. Смердящий запах мертвецов и пороховой гари распространялся по всей линии фронта. Непрерывная орудийная, пулеметная и ружейная стрельба из тысячи стволов, взрывы мин, гранат, снарядов, гул самолетов, скрежет танков, безумные крики атакующей пехоты — сливались в один страшный вой.

В начале июня 343-ий стрелковый полк вместе с другими частями 38-ой действующей Армии был переброшен в район города Балаклеи (километров 100 южнее Харькова). Затем наши части подошли к городу Изюм. Полк должен был сдержать бешеный натиск огромных фашистских полчищ рвущихся к Сталинграду. Бои здесь были тяжелые. Более пятидесяти вражеских самолетов непрерывно бомбили. При переправе через реку Оскол Андрей был ранен в ногу, но в госпиталь ехать отказался.

В конце декабря 343-ий стрелковый полк принимал участие в боях за города Ростов и Луганск. Полк был расположен в селе Кабычевка, что в 7—8 километрах от села Кризское. Он был послан сюда как заслон. Задача состояла в том, чтобы не выпустить фрицев, попавших в окружение.

На протяжении всего дня 1 января 1943 года с утра и до вечера в смертельной схватке с превосходящими силами врага храбрые красноармейцы сражались и умирали, но не пропустили его в село Кризское. Фашисты, прорываясь из окружения, наткнулись на штурмовую группу, в которую входил Попов. Их было человек 200, а наших всего около 40. Бойцы рассыпались цепью. Завязалась ружейная перестрелка, которая длилась очень долго. Падали сраженные немцы, но и Советских воинов оставалось все меньше и меньше. Закончились патроны — еще минута и гитлеровцы поймут это, а значит пойдут в атаку. Положение складывалось очень тяжелое.

Вдруг какие-то девушки-санитарки к всеобщей радости притащили два ящика патронов. В этом бою Андрей был снова ранен, и вновь отказался ехать в госпиталь, продолжил сражаться. Из 40 человек, которые были в заслоне, в живых осталось лишь 7 раненых воинов, включая Попова. Остальные пали смертью храбрых. Задание было выполнено с героической честью!

Наши войска перешли в наступление. Враг был отброшен километров на тридцать. 343-ий стрелковый полк перешел на другое направление — к деревне Семеновка. Штурмовой группе совместно с конниками действовавшего здесь кавалерийского корпуса предстояло освободить эту деревню. Операция готовилась тщательно. На исходных позициях в лесу в боевом порядке расположились наши танки.

В 08:00 часов утра началась артиллерийская подготовка. После короткого, но сильного артналета заиграли наши «Катюши». Сначала ребята двигались быстро, но затем из-за сильного огня противника были вынуждены залечь и действовать скрытно. В ходе боя четыре наших танка были подбиты. Андрею и еще трем бойцами удалось пробиться к деревне. Оказалось, что в ней и был расположен вражеский штаб. Кругом одни фашисты. Повсюду слышалась немецкая речь. Группа из четырех бойцов забросала их гранатами, а потом подобралась к блиндажу, из которого фрицы вели огонь, и захватила его. Устроившись за косяком двери, Попов вел огонь по противнику, который то и дело перебегал по ходам сообщения.

Вскоре враг понял, что в блиндаж проникли русские и тоже начал забрасывать наших гранатами. Две первые гранаты Андрей выбросил обратно. Разорвавшись, они ранили осколками нескольких гитлеровцев. Третью гранату проглядели: она серьезно ранила трех товарищей. Попов перевязал их и продолжил в одиночку вести неравный бой. Немцы начали обстреливать блиндаж из пушек и пулеметов. В захваченном укрытии имелось множество оставленных боеприпасов, в том числе целый ящик гранат.

— Сейчас я тебя прищучу, фашистская гадина! — вымолвил сквозь зубы Андрей.

Прицельным огнем он уничтожил трех немцев из вражеского расчета, потом еще двух пулеметчиков, которые пытались подползти к блиндажу со станковым пулеметом, затем убил фашиста, перебегавшего по ходу сообщения в сторону сарая во дворе, и еще одного, и еще! В конечном итоге в одиночку отважный боец уничтожил семнадцать солдат противника, в том числе одного офицера. Вскоре гитлеровцы обнаружили источник их потерь и неудач. С тыла к блиндажу стал подползать немец со связкой гранат. На ломанном русском языке он что есть мочи выкрикнул:

— Русь, сдавайсь! Капут!

Это еще больше разозлило. «Ну, уж нет! — процедил в своей голове Попов. — Лучше смерть, чем плен! Эту горькую участь познал мой отец в Первую мировую…»

С новой силой он продолжал бить фашистов. Немцу все же удалось бросить в блиндаж связку гранат. Каким-то чудом Андрей сумел перехватить ее на лету и бросил обратно. Фашист был убит собственной гранатой, а воин продолжал оставаться в укрытии. Уже в который раз в ход шли гранаты противника, так вовремя обнаруженные здесь. Их было вполне достаточно: поганые захватчики получали по заслугам!

Через какое-то время в деревню ворвались наши артиллеристы, но многие из них сразу же погибали от вражеского огня. Затем пошли «Тридцатьчетверки». Деревня горела. Фрицы начали перебегать из штаба в другие места. В это время Попов из автомата уничтожил еще пятерых гитлеровцев. Наши танки продолжали двигаться по деревне и в скором времени бой затих. Враг начал отходить.

Через полчаса подъехал командир бригады Веденичев. Он подошел к Андрею, который доложил ему о своих действиях. Рядом с комбригом было какое-то высокое начальство. Все, что произошло — уточнялось и проверялось. Всего в том бою в деревне Семеновка насчитали более сотни убитых фашистов. Попов и сам потерял им счет. Из блиндажа он выбросил десяток гранат.

За этот совершенный подвиг Андрей был награжден медалью «За отвагу» с присвоением звания младший сержант командир штурмовой группы.

С 25 по 31 марта 1945 года в ходе Восточно-Померанской наступательной операции силами Рабоче-крестьянской Красной Армии в боях с войсками нацистской Германии было осуществлено взятие восточно-прусского города Данцига.

Состав штурмующих сил 343-го стрелкового полка при начале штурма Данцига являлся таким: стрелковый батальон, артиллерийская батарея, штурмовая рота, взвод саперов-штурмовиков, взвод минеров и штрафная рота (состав к этому времени был очень потрепан в боях).

Военные действия начали ночью до общего штурма города, выполняя разведку боем. Общий штурм был начат утром. Ребята из штурмовой группы в это время уже были в городе. Во время ночного боя почти полностью погибла штрафная рота, сам батальон понес большие потери. Штурмовой группой командовал младший сержант Попов (на тот момент она была самой боеспособной).

Позднее в наградном листе было указано: «Штурмовая группа овладела семью кварталами, после чего вышла на берег реки». Это не совсем точно. На самом деле обстоятельства складывались так: ночью штурмовая группа захватила четырехэтажный дом. Его держали до утра, пока не началось общее наступление. К утру ребята присоединились к основным силам. Хотя за ночь и понесли большие потери, но продолжали вести бой впереди основных сил дивизии. Саперы взвода находились впереди отряда, правда, с его поддержкой. Они проделывали проходы — разминировали территорию, и только тогда пехотинцы двигались вперед. Несколько раз штурмовая группа младшего сержанта Попова и без саперов захватывала очередной дом, самостоятельно вела бой — это и отражено в наградном листе: «Было уничтожено 25 немцев, 45 взято в плен». Никто их, конечно, точно не считал, но порядок цифр был похож на правду.

Вместе с командиром штурмовой группы находился связист с телефоном и катушками провода. Он двигался за Андреем. Таким образом, держалась связь с командиром взвода. По телефону младший сержант вызывал огонь батареи: в частности по дому, из которого стреляли фашисты и не давали саперам разминировать перекресток. К дому, где базировалась штурмовая группа Попова, сумел пробраться артиллерист (видимо командир огневого взвода или батареи), который скорректировал огонь. Артиллеристы здорово разбомбили этот дом, и только после этого саперам удалось подобраться к очагу мин и обезвредить их. В свою очередь минеры-подрывники помогли артиллеристам — двумя взрывами они проломили стену дома и кирпичную ограду, чтобы те могли протащить свои пушки на прямую наводку.

К своей следующей цели — реке, штурмовая группа вышла первой. На берегу еще никого из наших не было. Возможно, поэтому и удался этот бросок, который нельзя не назвать нахальным. Ребята действовали одни, без поддержки. Но и цель у них была не наполеоновская. Хотелось пока еще темно и тихо до начала форсирования провести разведку противоположного берега: нет ли там мин или «колючки», не напорятся ли наши на препятствия, когда начнут переправляться. В итоге получилось так, что вернуться обратно уже не смогли. Когда они переправились на противоположный берег, их обнаружил враг, пришлось принять неравный бой. Ну а дальше отбивались до самого утра. Утром здорово помогли артиллеристы — огневой мощью они отогнали фрицев, которые подбирались к бойцам по окопам и ходам сообщения. Когда пехота начала переправляться, вражеский огонь из ДОТа (долговременной огневой точки) разметал всех по воде и форсирование сорвалось. Вот здесь то и сыграла свою роль молниеносная атака. После того, как штурмовая группа младшего сержанта Попова захватила его, по реке прямого прицельного пулеметного огня уже не было. Он шумел только из закрытых артиллерийских и минометных позиций, а это уже не так страшно. Войсками Красной Армии началось успешное преодоление реки.

Несколько слов о ДОТе. Он был не стандартным: представлял собой железобетонное надземное бомбоубежище, превращенное в долговременную огневую точку. На острове из-за близости грунтовых вод немцы строили убежища от бомбежек: что-то вроде домов, но без окон, с толстыми стенами и перекрытиями. Внутри располагалось три-четыре этажа. Стены были рассчитаны на авиабомбы, поэтому 76-мм пушки их не брали. Когда фашисты готовились к наземной обороне (а может быть, это было и еще раньше) — проделывали в стенах амбразуры. Через них по реке и били пулеметы противника.

Гарнизон ДОТа был большим. Цифры в наградном листе соответствуют правде. Однако есть одна деталь: когда пленных выводили оттуда (точнее, они сами выходили, бросая на землю оружие и поднимая руки вверх), Андрей приказал построить их и вести к реке. С другого берега наши войска приняли эти действия за вылазку фашистов и незамедлительно открыли огонь. Только благодаря связисту, который на счастье оказался рядом, удалось утихомирить шквал огня, и все же кое-кто из гитлеровцев был ранен. Этот связист был отчаянный и боевой парень, держал устойчивую связь даже во время адовых сражений в городе. К сожалению, храбрец погиб прямо на глазах младшего сержанта Попова, когда его группу с фланга прижали пулеметным огнем, а связь как назло прервалась, поэтому как следует нацелить артиллеристов, возможности не было. Связист бросился по линии, чтобы наладить связь и его скосил вражеский пулеметчик…

Потери с обеих сторон постоянно возрастали. Очевидно, сопротивление увеличивалось по мере того, как наши войска сжимали полукольцо вокруг немцев. Переправившись через реку, стрелковая рота обеспечила огневую поддержку уже изрядно поредевшей штурмовой группе. Людей осталось уже совсем мало, в последний день были убиты: Литовченко, Шаманов, Сидорчук и ранен Чебрыкин.

Когда до штурмовой группы добрался связной из батальона с приказом о выходе во 2-ой эшелон, в ней осталось всего четыре человека, включая младшего сержанта. Оборванные, грязные, изможденные в сражениях воины увешанные оружием и немецкими гранатами. Их было только четверо, но они не дрогнули — стояли насмерть! За этот беспримерный подвиг четверка храбрых бойцов была приставлена к различным наградам, в том числе Андрей Попов награжден медалью «За боевые заслуги» и орденом «Красного Знамени» с присвоением звания сержант командир штурмовой группы.

Несколько слов об оружии. В первый же день боев ППШ (пистолет-пулемет Шпагина) Попова был разбит осколком гранаты, пришлось его бросить и вооружиться карабином. Спустя время Андрей бросил и его, так как вооружился немецким трофейным автоматом, но тот подвел (заклинило во время боя). Наконец, он снова вооружился ППШ, который взял у убитого солдата.

Другие подразделения: роты и взводы 343-го стрелкового полка участвовали в боях, обеспечивая продвижение основных сил дивизии. Всем пришлось нелегко: надо было расширять проходы, пробивать бреши в баррикадах, участвовать в атаках на узлы сопротивления. Потери были очень большими (особенно в командирских составах).

Война закончилась! Сколько было радости на лицах людей, сколько объятий! Еще ночью 8 мая немцы и русские прекратили огонь, а утром 9 мая гитлеровцы стали бросать оружие и сдаваться в плен.

15 августа штурмовая группа, как особо отличившаяся, в изрядно поредевшем составе: четверо бойцов включая сержанта, была отправлена в долгожданный отпуск.

В ходе Восточно-Померанской наступательной операции наши войска понесли большие потери. К началу наступления группа Попова состояла из двадцати шести молодых полных сил храбрых воинов. Через реку переправилось только девятнадцать. К концу боя их осталось всего четверо. Остальные были убиты! Такова горькая арифметика войны!

В ноябре 1945-го по Указу Президиума Верховного Совета СССР сержант Андрей Попов был демобилизован и вернулся домой победителем!

Взрывать по моей команде…

Шля зима 1941 года. Стояли страшные морозы с ветрами. Однажды вечером в дом, где жил Николай Терехин постучали. Молодой человек открыл дверь. Перед ним стояли друзья из Котовска: Борис Конников, Олег Дмитриев, Анатолий Шевченко, Виктор Завражин и Владимир Ельников.

— Привет, Коля! Можно у тебя переночевать?! — спросили они с порога.

— Пожалуйста, ребята! А зачем вы все здесь?! — поинтересовался Николай.

— Сейчас отогреемся и все расскажем… — ответили они практически в один голос.

Товарищи рассказали, что Тамбовский обком комсомола набирает ребят на курсы радистов, и что они хотят попасть туда. Терехину захотелось не отстать от них. На следующий день все вместе отправились в обком комсомола. В эти дни там работали Валя Губина, Люба Семичева и Аня Демидова — первые наставники. Секретарем обкома ВЛКСМ был Игорь Плахин. Впоследствии после войны Валя Губина, работавшая инструктором Тамбовского обкома ВЛКСМ, стала женой Олега Дмитриева.

Для ребят создали мандатную комиссию, все проверили и выдали паек: 2 кг ливерной колбасы, по одной рыбе (судак) и буханку хлеба. Вручили пропуска в Москву, устроили прощальный вечер и проводили с московским поездом. Адреса ЦК комсомола никто не знал. С трудом его разыскали. ЦК комсомола в те дни размещался в старом польском костеле. Вошли они туда и видят — большое помещение и много роялей. Николай сел за инструмент и стал что-то наигрывать, а Олег начал плясать. В это время вошел секретарь ЦК комсомола Михайлов и спрашивает:

— Это откуда ж такие?!

Ребята, как полагается, доложили, что приехали из Тамбова. Выяснилось, что их уже ждали: в телеграмме сообщили о приезде. На другой день стали вызывать по одному. Вышел Олег после беседы и говорит товарищам:

— Да-а-а… вот тебе и радисты!

— А что такое?! — поинтересовались друзья.

— Сходите — сами все узнаете! — рассмеялся он.

Оказалось, что их посылают в школу диверсантов. Посоветовались, подумали и решили: эх была — не была! Вон девушки на минеров идут и не боятся, а мы что — хуже что ли?! Началась учеба. За шесть месяцев прошли пятилетний курс. Занимались по 16—18 часов в сутки. Учили все: рацию, свое оружие и оружие врага, приемы борьбы, топографию, картографию, как в лесу не пропасть, как голодными не остаться, как ориентироваться на местности и многое другое.

По окончании учебы через линию фронта днем прорвались на телеге, немцы стреляли вдогонку, но друзья ушли от них. Они должны были пробраться в 3-ю бригаду Мельникова, однако по дороге попали во 2-ю бригаду Марченко. Остановились на отдых недели на две. Чтобы не есть даром бригадный хлеб, решили пойти на диверсию. Это было их боевое крещение.

Стоял август 1942-го. Ребята еще многого не знали, были неопытными: взяли по 3 пуда тола, когда было достаточно 4 кг. Группа в составе 12 человек шла через большое село. Тихо светила луна, ни одна собака не лаяла — животные боялись, ни один петух не кукарекал — фрицы всех порезали. Новоиспеченные бойцы скользили как тени. В селе в это время располагалось логово полицаев (приблизительно 200 человек). Прошли благополучно. Разделились на группы: охрана осталась в кустах, еще четверо разбились на пары: Николай Терехин с Олегом Дмитриевым, Виктор Завражин с Владимиром Ельниковым.

Долго спорили: ждать или не ждать когда эшелон пройдет для проверки (немцы часто сначала пускали платформы с камнями), а также чтобы выяснить, по какой колее идут эшелоны для фронта и есть ли охрана. Однако первая пара уже влезла на насыпь и начала копать. Вторая пара тоже стала копать. Николай очень старался и вырыл большую яму.

Дмитриев произнес:

— Подсыпь-ка песку, Коля…

Наконец они поставили колесный замыкатель. Терехин нашел камень и прижал им провод к рельсу. Все уже было подготовлено, но первая группа: Виктор и Владимир замешкались, что-то у них не срослось. В это время по тропинке вдоль насыпи гуськом шли семеро немцев. У них было два пулемета и пять автоматов. Фашисты заметили Завражина с Ельниковым и видимо решили взять их живыми, так как за каждого партизана давали по 5 тысяч марок. Ребята вовремя заметили врага, рванули в воду, а затем в кусты. Тут гитлеровцы увидели и Николая с Олегом. Один из немцев неожиданно схватил Дмитриева за шиворот и выкрикнул:

— Хальт! Швайне!

Олег вырвался, оставив в руках у врага воротник, и прыгнул с насыпи. Терехин сиганул вслед за ним. Дмитриев прыгнул, но неудачно — вывихнул ногу. Фашисты начали стрелять, а Олег как назло оставил на насыпи свой автомат. Тогда Николай, чтобы помочь товарищу, встал во весь рост и закричал:

— Эй, гады, вот он — я…

Фриц начал поливать его из автомата зигзагами, но по счастью пули не задели храбреца. Тем самым он отвлек огонь на себя, позволив другу пробраться назад и найти свой автомат. Спустя какие-то секунды уже все вместе бойцы стали отстреливаться. Как раз в это время подошел эшелон. Немцы остановили его. Оттуда повыскакивали фашистские солдаты и начали палить в разные стороны, а со стороны деревни ружейным огнем им отвечали полицаи. Те думали, что диверсионный отряд на полотне, а фашисты думали, что он в деревне. В результате они палили друг в друга до утра и пока не разобрались в чем дело, уже полегло около 180 человек! Остальных командование нацистской Германии в наказание повесило. Так для новоиспеченных диверсантов прошло боевое крещение.

Разумеется, со временем они набрались опыта, стали более дисциплинированными. Брали с собой на диверсию только 4 кг тола да пару пистолетов.

На территории Белоруссии эта диверсионная группа вывела из строя все шоссейные дороги, завалила все тропинки, а кроме того постоянно велась беспощадная рельсовая война.

Бывало даже так, что на протяжении нескольких недель пылала, горела и рвалась фашистская техника, железные дороги выходили из строя. В результате доступ на фронт живой силы противника и боеприпасов для немцев был затруднен. Случалось и так, что в течение целого месяца Германский фронт не получал ни одного солдата.

Каждый эшелон в основном состоял из двух паровозов (25—30 вагонов). В каждом из вагонов находилось около 40 человек офицеров и солдат. Эшелоны шли через каждые 10—15 минут. Если его взрывали, то гитлеровцам приходилось на протяжении нескольких дней ремонтировать дорогу. Бороться с диверсантами было трудно: противник вырубал лес на 300 метров вокруг железнодорожного полотна, ставил вышки с пулеметами через каждые пару километров, выставлял патрули и заводил собак, но ребята все равно подрывали эшелоны. Они так чисто работали, что фрицы часто не замечали подложенных мин даже днем.

В скором времени за ряд успешно проведенных операций Николай Терехин получил свою первую награду — медаль «За боевые заслуги» с присвоением звания младший сержант командир диверсионной группы.

Однажды получили такое задание: выдвинуться к полотну железной дороги и пустить под откос вражеский поезд. Расстояние до железной дороги около 12—15 км. Шли ночью. Достигнув указанного места, подползли ближе к полотну. Залегли, наблюдают. Ночь темная да тихая. Справа от них неподалеку маячит силуэт фашиста — это охрана дороги. Николай дернул Олега за руку и шепчет:

— Стой, погоди… слева тоже охрана…

Присмотрелись и действительно, еще один долговязый фриц стоит у дороги.

Решили выдвинуться и подойти к полотну между этими двумя охранниками. С обеих сторон выставили боковое охранение. К дороге подползли вдвоем. Сделали подкоп под колеей между шпал. Не дай Бог чуть-чуть стукнуть по рельсу… вся группа сразу же будет замечена, но пока все идет благополучно. Мина поставлена под рельс.

— Давай капсюль! — шепчет младший сержант своему товарищу. — Взрывать по моей команде!

Олег от волнения уронил взрыватель. Попробуй теперь, найди его ночью! Что ж теперь делать?! Поезд вот-вот должен пройти. Тогда Николай решил поставить запал от гранаты «Ф-1». Может и сработает?! Отползли назад, ждут. Услышали характерный шум приближающегося поезда. Звук нарастает с каждой минутой. Состав мчится на всех парах с запада на восток. И вот… он свободно прошел через мину! Терехин готов рвать на себе волосы — задание командира не выполнено: поставленная им мина не сработала. Младший сержант приказал всем сидеть на месте и вести тщательное наблюдение, а сам снова пополз к железной дороге. Надо же выяснить в чем дело?! Он осторожно сменил запал, полагая, что первый был не исправлен. Дождались следующего эшелона — и вновь неудача. Обидно до слез! Как же будем возвращаться в отряд?! Что скажем командиру?! Но делать нечего. Николай вновь осторожно выдвинулся к «железке», разрядил мину и взял с собой тол. Группа ушла до рассвета.

— Вот что, товарищи, — обратился командир к членам своей группы, — пока задание не выполним, в отряд нам возвращаться незачем!

Все согласились. Весь день бродили по лесу. Нашли ручку от противотанковой гранаты. Терехин открыл ее ножом и извлек взрыватель. Теперь мина точно должна была сработать.

Наступила ночь. Группа выдвинулись к железной дороге, но уже в другом месте. Младший сержант подполз к полотну один, сделал подкоп, вставил взрыватель в десятикилограммовую толовую шашку, а затем положил ее под шпалу. Прислушался: рельсы гудят, значит идет поезд. Осторожно стал отползать, но далеко уйти не удалось: появившийся вражеский эшелон наскочил на мину. Последовал оглушительный взрыв! Состав объят пламенем! Николай собрался с силами и быстро побежал к ребятам. Немцы стали беспорядочно стрелять трассирующими пулями, но диверсантов так и не засекли.

Осенью 1942 года прислали винтовки с прибором «БраМит» (глушитель), которые могли стрелять на 300 метров и притом совершенно бесшумно. Здесь необходимо пояснить: те, кто подкладывал мины, должны были обо всем забывать, так как эта работа требовала предельной точности. Олег Дмитриев, например, в эти минуты всегда напевал песню «Вернись». В это же самое время восемь диверсантов ложились на землю, образуя, таким образом, кольцо вокруг минеров, разворачивали в разные стороны пулеметы и глядели в оба. Если завидят вражеский патруль — предупреждали минеров шепотом, чтобы те смогли уйти. В бой диверсантам-подрывникам вступать не разрешалось. Задача ставилась так: охрана должна была надежно обеспечивать безопасность закладчиков мин (пусть сами охранники погибнут, но подрывники обязательно должны были уйти). О результатах диверсий группе сообщали «негласные сотрудники» (завербованные агенты, находящиеся на службе у гитлеровцев).

19 ноября группе младшего сержанта Терехина было дано задание: «Достигнуть переднего края обороны и сделать в минных полях противника несколько проходов для наступления основных сил!» Николай взял с собой семь человек диверсантов-разведчиков и отправился на выполнение боевого задания. Они разминировали несколько проходов, а после выполнения задания случилась беда: сам командир подорвался на противопехотной мине. Хорошо, что ранение оказалось не очень серьезным. После длительного лечения в госпитале он снова вернулся на фронт.

Летом 1943-го диверсионной группе младшего сержанта Терехина было приказано: «Проникнуть в тыл к противнику и взорвать в населенном пункте четыре немецких танка «Тигр». Николай взял с собой четырех диверсантов-разведчиков и отправился в тыл врага. Пройдя передний край обороны, бойцы достигли населенного пункта, где и обнаружили намеченную цель. Боевые фашистские машины, охраняемые часовыми, находились возле дома. Ребята бесшумно «сняли» часовых, заложили взрывчатку под моторные части танков, после чего быстро удалились. Услышав шорох, группа фрицев, находившаяся неподалеку, открыла огонь, но уже было поздно: через несколько секунд прозвучал оглушительный взрыв! Боевые машины и дом стоящий рядом, в котором находились немецкие танкисты — взлетели на воздух! За этот совершенный подвиг младший сержант Терехин и его диверсанты-разведчики были награждены орденами «Славы 3-й степени».

В скором времени командующий 3-ей бригады Мельников вызвал Николая к себе и приказал: «Пройти в тыл врага 12 км от переднего края обороны и подорвать бронепоезд!»

Николай со своей группой отправился на выполнение задания. Пройдя передний край обороны, они пошли по зарослям леса. Преодолев некоторое расстояние, бойцы достигли своей цели. Однако при продвижении к ней диверсионная группа была замечены немецкой охраной бронепоезда, которая открыла по ним огонь. Тогда командир принял решение: пройти еще 5 км в тыл врага. Там находился железнодорожный мост, который они успешно подорвали.

На следующий день Советские войска пошли в наступление. В связи с подрывом моста гитлеровцы оставили бронепоезд в полной боевой готовности, а сами в панике бежали. За этот подвиг Терехин был награжден орденом «Красной Звезды» с присвоением звания сержант командир диверсионной группы.

Всего в Белоруссии группой сержанта Терехина было пущено под откос 17 железнодорожных составов, 2 специальных поезда с техникой для восстановления пути, а так же взорван эшелон с немецкими офицерами, солдатами и летчиками-асами — садистами и извергами, которые были отпущены домой за особо зверские бомбардировки!

3-я бригада Мельникова держала три района Витебской области, около трехсот сел, город Ушач (Ушачский, Ветренский и Бешенковичский районы) — освобожденными от фашистов. В деревне Ботарщина и Рукшница стояли чехословаки, здесь же пребывали и наши диверсанты. Между ними была нейтральная полоса — всего три хаты. Иногда вечером собирались вместе, разговаривали, общались, в результате чего около 250 человек чехословаков перешло на сторону защитников СССР.

Анатолий Шевченко частенько выполнял обязанности завхоза. Он заботился о бойцах: сварит, починит, все вычистит. Человек необъятной души, за товарища жизнь отдаст! Может быть, он был таким оттого, что рано остался без отца и тянул двух младших братьев. Анатолий с усердием все время что-то стирал, чинил, только бухтел иногда:

— Эх-эх-эх, ребята… ну опять все раскидали!

Борис Конников был очень сильным мужчиной: мешков по 5 за раз таскал! Отзывчивый и добрый, но если обидят — «пиши пропало!»

Эти люди были настоящими друзьями и надежными товарищами!

В 1944 году находясь в Польше Николай со своей диверсионной группой обеспечил основным войскам занятие плацдарма возле реки Висла. Фашисты хотели сбросить их, выбить из занятых территорий. Для того чтобы немцы в этом направлении не подбрасывали по железной дороге живую силу и технику, командиром 3-ей бригады Мельниковым был отдан приказ: «Группе сержанта Терехина пройти 65 км в тыл врага и взорвать железнодорожный мост!»

Николай взял с собой пятерых человек и отправился на выполнение очередного боевого задания. Достигли намеченного моста, который охранялся несколькими часовыми. Он был окружен проволочными ограждениями. Одолев их, ребята прошли под мост и скрылись. Командир подлез под верхнее строение моста, а диверсанты подавали ему взрывчатку, затем отправились в укрытие. Сержант произвел поджог зажигательной трубки, прыгнул в реку и по течению выплыл из-под моста. Раздался сокрушительный взрыв! Цель уничтожена! Группа в полном составе прибыла в расположение части.

За обеспечение занятия войсками Красной Армии Вислинского плацдарма и за подрыв железнодорожного моста Терехину было присвоено звание старший сержант помощник командира диверсионного взвода. Группа диверсантов, включая его самого, награждена орденами «Красного Знамени».

При штурме Берлина 3-ая танковая Армия наступала на логово фашистского зверя с южной стороны. В нескольких сотнях метров от города на шоссейной дороге стояло противотанковое препятствие (железобетонная стена), а справа и слева располагались противотанковые рвы. За этим препятствием в 30 км находился передний край обороны противника. Был отдан приказ: «Взорвать противотанковое препятствие!» Николаю выделили взвод диверсантов-разведчиков, и он в очередной раз отправился на выполнение боевого задания. Достигнув препятствия, бойцы были встречены шквальным огнем противника. По команде старшего сержанта Терехина ребята скрытно ворвались в траншеи противника и своим ошеломительным огнем вынудили гитлеровцев к сдаче в плен! По итогу было пленено около 20 человек солдат и офицеров. После чего произвели взрыв противотанкового препятствия.

После выполнения этого задания Советские танки ворвались в Берлин, а уже 2 мая 1945 года воины 3-ей бригады Мельникова с флагами выехали из Берлина на освобождение Праги.

Как и многие другие воины — защитники родной Советской земли, Николай прошел сквозь огненный ад, путь этот был долог и тернист, от рядового до старшего сержанта помощника командира диверсионного взвода. А самое главное — вернулся домой героем!

Стражи неба

Лейтенанта Станислава Мироненко война застала на полигоне под Брестом, куда он за несколько часов до ее начала прибыл из Брестской крепости в составе огневого взвода и приборного отделения батареи 393-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона 42-ой стрелковой дивизии, чтобы участвовать в смотре боевой техники.

На рассвете 22 июня 1941 года шквал огня немецкой артиллерии и авиации ошеломил и вызвал всеобщую растерянность. Сначала даже как-то не верилось, что началась война. Первой задачей было пробиться сквозь огонь в Брестскую крепость к своему дивизиону, но осуществить это не удалось. Под натиском вторгшихся фашистских полчищ воины с боями отходили на восток в сторону города Кобрин. По мере того как части Красной Армии поспешно занимали оборону, растерянность постепенно проходила и они начали давать отпор врагу.

Из Бреста отходили офицеры и красноармейцы дивизиона во главе с командиром. Необходимо сказать, что именно огневой взвод лейтенанта Мироненко стал костяком формировавшихся в ходе боя батарей, а затем и дивизиона, прикрывавшего обороняющиеся части не только с воздуха, но и с земли.

Так сложились первые часы и первые дни войны. Тяжелое это было время! Перед глазами стояли пожарища, разрушенные здания, вздыбленная от разрывов снарядов и бомб земля, летящие на восток армады вражеских самолетов. В ходе оборонительных боев Станислав был ранен, но от направления в госпиталь отказался, лечился при части.

Советские войска были вынуждены отступать, оставляя на поругание противнику родную землю, родных людей. Какой же важной была в это время близость командиров и политработников к рядовым бойцам, их слова поддержки. Они, а через них и активисты: разъясняли обстановку, убеждали бойцов, что те должны выстоять, иначе и быть не может, и конечно призывали всех не падать духом, стойко обороняться, наносить по врагу сокрушительные удары!

Уверенность и прилив сил вызывали прибывающие новые соединения и части, а так же боевая техника. Фронт получал все необходимое для борьбы с противником.

С каждым днем нарастала мощь Советских ударов. Темпы гитлеровских наступлений снижались, обстановка все более стабилизировалась. Затем последовали наши сокрушительные контрудары, развенчивая вражеские планы молниеносной войны. Разгром немцев под Москвой похоронил так называемый миф о непобедимости их «мощной военной машины».

В Красной Армии проходили грандиозные преобразования. С целью более надежного прикрытия войск с воздуха, нанесения более эффективных ударов по вражеской авиации на базе действующих и прибывающих из тыла частей, формировались новые зенитно-артиллерийские соединения. Так осенью 1942 года была сформирована 16-ая зенитно-артиллерийская дивизия РВГК (Резерва Верховного Главнокомандования) состоявшая из четырех полков, вначале оснащенных 37-мм зенитными пушками и пулеметами ДШК, а через несколько месяцев один из полков был перевооружен на 85-мм зенитно-артиллерийские пушки среднего калибра. Силу и эффективность этих соединений вскоре на себе почувствовали фашисты. К тому времени за успешно проведенные боевые действия Станиславу Мироненко было присвоено звание старший лейтенант командир 2-ой зенитно-пулеметной роты 728-го зенитно-артиллерийского полка 16-ой зенитно-артиллерийской дивизии РВГК

Свое боевое крещение эта дивизия получила в морозную зиму начала 1943-го в Воронежско-Касторненской операции, прикрывая части 13-ой Армии генерала Пухова. В ночь перед наступлением Мироненко прибыл в зенитно-пулеметную роту, занимавшую позиции за боевыми порядками пехоты. Общаясь с бойцами, он еще раз разъяснил поставленные задачи, поделился имеющимся боевым опытом.

На рассвете, после мощной артподготовки части Красной Армии, сломив сопротивление врага, устремились вперед. Вслед за наступающими танками и пехотой продвигалась и 2-ая зенитно-пулеметная рота, сбив в первый же день немецкий самолет. Операция развивалась успешно. Уже на третий день наши войска ворвались в Касторное, окружив группировку противника. В этой операции полками 16-ой зенитно-артиллерийской дивизии было сбито более 10 фашистских самолетов.

Совершив многокилометровый марш по бездорожью и снежным завалам, часть дивизии была передислоцирована из района Касторное на прикрытие войск 48-ой Армии генерала Романенко, которые вели трудные наступательные бои на Орловском направлении.

В течение февраля-марта 1943 года полкам дивизии пришлось множество раз отражать яростные воздушные атаки противника, неся при этом потери в людях и технике. Огнем орудий и пулеметов было уничтожено до 20 вражеских самолетов! Личный состав мужественно отбивал атаки, приобретал закалку и боевой опыт.

В память Станислава особенно врезался один эпизод, произошедший 19 февраля в его 2-ой зенитно-пулеметной роте. Фрицы предприняли несколько контратак осуществляемые штурмовиками «Юнекрс-87».⠀ Зенитчики 2-ой роты под массированным артобстрелом отражали их налеты. Командующему расчетом сержанту Николаю Клюеву взрывом перебило ноги. Его бойцы прекратили вести огонь и бросились к своему командиру. Истекая кровью, Клюев вернул их обратно к зенитке и приказал продолжать стрельбу. Вновь загрохотали выстрелы и прошитый очередью «Юнкерс» рухнул на землю. Превозмогая адскую боль, сержант чуть слышно поблагодарил товарищей и… умер. Так сражались и умирали за Родину многие Советские воины.

Сутками зенитчики находились на морозе. В мерзлом грунте в первую очередь делали окопы для орудий, а для самих себя сооружали снежные шалаши: по одному на каждый расчет. Но, несмотря на все трудности и лишения, ребята жили в приподнятом настроении — они нещадно били фашистов и все время шли вперед!

С конца марта Центральный фронт, в составе которого находилась 16-ая зенитно-артиллерийская дивизия, перешел к обороне. Ожидалось большое немецкое наступление. Части дивизии, прикрывая с воздуха обороняющиеся войска, тщательно готовились к предстоящим боям, позднее вошедшим в историю войны под названием Курская битва.

В конце июня 1943-го дивизию посетил командующий Центральным фронтом К. К. Рокоссовский вместе с членом Военного Совета фронта К. Ф. Телегиным и командующим артиллерией В. И. Казаковым. Это было важным событием для всех. Командующий встретился с личным составом, поблагодарил за успешные действия в зимних наступательных операциях. Сообщил, что Центральному фронту вскоре предстоят неимоверно трудные бои с применением большого количества самолетов противника. Выразил надежду о том, что полки 16-ой зенитно-артиллерийской дивизии с честью оправдают доверие Военного Совета, надежно прикроют войска с воздуха, своим умением и отвагой в боях завоюют право называться Гвардейскими. Сразу же было сделано все, чтобы о посещении командующего фронтом знали все воины до единого.

Против Курского выступа враг сосредоточил огромную группировку. Имея цель наступления с севера и юга, он жаждал окружить и уничтожить наши войска, как бы в отместку за свое сокрушительное поражение под Сталинградом.

Днем и ночью командиры рот и взводов вели работу с личным составом, разъясняли коварные замыслы и цели противника, активно готовились к боевым действиям.

Уже ночью с 1 на 2 июля все подразделения и части дивизии, предупрежденные о возможном начале гитлеровского наступления, усилили караулы, выложили противотанковые гранаты в ниши ячеек и щелей вокруг огневых позиций и командных пунктов. Вечером 4 июля командиры управления полка убыли в подразделения. Старший лейтенант Мироненко направился в 4-ую батарею лейтенанта Отари Мирианашвили. Неспокойной была ночь на 5 июля. Воины напряженно ожидали вражескую артподготовку. Однако неожиданно для всех шквальный огонь по сосредоточенным фашистским группировкам и их огневым позициям первой открыла наша артиллерия. Это продолжалось всего несколько минут. Немецкая артподготовка началась значительно позже ожидаемого времени и была уже не столь плотной. Вслед за этим танки и пехота противника начали атаковать наши обороняющиеся войска. Следовавшие одна за другой большие группы фашистских самолетов наносили с воздуха бомбовые удары. Закипела ожесточенная битва на земле и в воздухе, продолжавшаяся много дней!

За один день 5 июля в зоне зенитных батарей и пулеметных рот дивизии, группы вражеских самолетов появлялись 22 раза, но все они были обстреляны: в том числе 11 самолетов сбито 4-ой батареей лейтенанта Мирианашвили. С неменьшим напряжением шли бои и в последующие дни. В конечном итоге не добившись успеха в полосе 48-ой Армии, которую прикрывали наши части, немцы перенесли главный удар в район Поныри-Ольховатка. Дивизия была передислоцирована на прикрытие 2-ой танковой Армии.

В трудных условиях боевой обстановки части дивизии, совершив марш, сходу заняли огневые позиции и начали отражать атаки фашисткой авиации. Самолеты действовали на больших и малых высотах, но всюду их настигал огонь Советской истребительной авиации и зенитчиков. За 8 и 9 июля частями 16-ой зенитно-артиллерийской дивизии было сбито около 25 самолетов.

Особенно трудным были бои 10 июля. На всем участке Поныри-Ольховатка гитлеровцы пытались наступать с яростным остервенением. В тот день более 70 раз появлялись их самолеты в зоне видимости, и вновь они были обстреляны. Разрывы зенитных снарядов нарушали строй немецких штурмовиков и бомбардировщиков и те, порой беспорядочно сбрасывая бомбы, поворачивали назад, улетая восвояси. Количество сбитых самолетов за день 10 июля для 16-ой зенитно-артиллерийской дивизии стало рекордным — 34 летных машины! Особенно эффективно проявил себя огонь батарей 37-мм пушек.

Измотав и обескровив ударную группировку врага в ходе оборонительных боев, войска фронта после непродолжительной тщательной подготовки перешли в решительное наступление. Наша зенитно-артиллерийская дивизия в ходе наступления несколько раз передислоцировалась для прикрытия войск то одной, то другой армии, в зависимости от действия авиации гитлеровцев. Наступление развивалось в ожесточенных боях. Фашисты упорно сопротивлялись, их авиация проявляла активность, но сломить наступательный порыв Красной Армии не удалось.

Командиры все время находились в подразделениях с личным составом, поддерживая его напутственным словом и делом.

По мере продвижения вперед напряжение нарастало. Подразделениям полка приходилось за сутки несколько раз менять огневые позиции, чтобы не отстать от наступающих войск и надежно их прикрывать. Счет сбитых в бою вражеских летных машин возрастал.

Неоднократно немецкие летчики совершали налеты на огневые позиции батарей полков с целью их уничтожить. И, к сожалению, такие атаки не обходились без жертв и тяжелых потерь боевых друзей и техники. В один из таких тяжелых дней, когда батареи полка после очередного перемещения спешно занимали новые огневые позиции, произошел еще один эпизод, который также навсегда остался в памяти старшего лейтенанта Мироненко. Фашисты начали массированные налеты. Против 4-ой батареи лейтенанта Мирианашвили шли грозные «Юнкерсы-87» и «Хейнкели-111». Тремя эшелонами по двадцать четыре самолета в каждом, волна за волной, они осуществляли молниеносное пикирование. Бомбы разрывались по всем позициям, но батарея не прекращала огня. Раненые не отходили от приборов. Семьдесят два бомбардировщика против одной единственной батареи! Под таким адовым натиском казалось, что само небо плакало и раскалывалось на мелкие кусочки! В итоге четыре «Юнкерса» и два «Хейнкеля» были сбиты, но и батарея оказалась подавлена: уничтожены пушки, дальномер, повреждены тягачи. Погибло пятеро, включая лейтенанта Мирианашвили. Ранения получили двенадцать человек. Такие трагические события еще больше усиливали ненависть к врагу, стремление еще ожесточеннее гнать его с родной Советской земли!

5 августа 1943-го огромное воодушевление вызвал первый салют в Москве в честь освобождения городов Орел и Белгород! Курская битва продолжалась сорок пять дней и завершилась сокрушительным поражением фашистов, что положило началу их массового изгнания с наших территорий! В ходе этой битвы полками дивизии было сбито более 130 немецких самолетов.

В⠀ начавшейся ⠀после ⠀Курского ⠀сражения битве за Днепр, полки 16-ой зенитно-артиллерийской дивизии успешно действовали в составе 60-ой Армии генерала Черняховского, освобождая территорию Украины, а с конца сентября в составе 65-ой Армии генерала Батова на территории Белоруссии.

Радостным запомнившимся на всю жизнь событием для всех воинов дивизии было преобразование ее в Гвардейскую. Приказом наркома обороны СССР №289 от 29 сентября 1943 года: «За проявленную отвагу в боях за Отечество с немецкими захватчиками, за стойкость, мужество, дисциплину и организованность, за героизм личного состава 16-ая зенитно-артиллерийская дивизия и ее полки преобразованы в 3-ую Гвардейскую зенитно-артиллерийскую дивизию РВГК!»

Это преобразование личный состав воспринял не только как высокую оценку совершенных боевых дел, но и наказ, требование с еще большей самоотверженностью, стойкостью и умением уничтожать фашистов!

Под Гвардейскими знаменами дивизия активно участвовала в битве за освобождение Белоруссии, в Висло-Одерской, и наконец, в Берлинской операции в составе войск 1-го Белорусского фронта.

За успешно проведенные боевые операции Станиславу Мироненко было присвоено звание Гвардии капитан. Войну он закончил в поверженном Берлине. Его родная дивизия стала именоваться 3-ей Гвардейской Речицко-Бранденбурской Краснознаменной орденов Суворова и Кутузова 2-ой степени зенитно-артиллерийской дивизией РВГК. Орденоносными стали и ее Гвардейские полки.

Боевые традиции этой героической дивизии и по сей день свято хранятся в одной из Гвардейских зенитно-ракетных частей войск ПВО нашей страны.

На подступах к Вене

Весна 1945 года. В первый же день после разгрузки эшелона на границе с Венгрией командующий 19-го танкового полка 2-ой механизированной бригады подполковник Григорий Николаевич Фокин ознакомил вновь прибывших танкистов с историей полка, его боевыми традициями, представил офицеров командования штаба полка⠀ и ⠀начальников ⠀различных ⠀служб. Командиром 1-ой танковой роты был назначен капитан Константин Бубнов, который находился в резерве полка. Его острый ум, талант руководителя и боевой опыт поистине заслуживали уважения многих, одним из которых был командир 3-го танкового взвода старший лейтенант Виктор Горшков. Фокин объявил, что в течение суток экипажи должны подготовить боевые машины к маршруту, пополниться горючим и боеприпасами.

Следующим же вечером в штабе полка был собран весь офицерский состав вплоть до командиров танковых экипажей включительно. Заслушав доклад о готовности к действиям, Григорий Николаевич пояснил, что полку предстоит в течение нескольких ночей сосредоточиться в исходном районе для перехода в наступление.

— Переход будем осуществлять только ночью, поэтому обращаю внимание всех, особенно командиров рот и взводов, на соблюдение мер безопасности: фары не включать, командирам танковых экипажей находиться возле механиков-водителей — на броне машин, внимательно следить за дорогой и впереди идущим танком! — закончил он.

Переход был очень тяжелым, особенно для механиков-водителей. Когда полк подошел в исходный район для наступления, командиры были вызваны к подполковнику, который объявил о готовности участвовать в прорыве обороны противника чуть правее озера Балатон:

— Сейчас заправить танки, накормить экипажи и дать отдохнуть пару часов. К этому времени начальник штаба организует рекогносцировку исходных позиций (изучение местности, где предстояло пойти в бой). На каждый взвод будет выделен проводник от стрелковых батальонов, которые находятся в непосредственном соприкосновении с неприятелем. С выходом на исходные позиции получите боевой приказ!

Организация атаки прошла очень быстро, так как выход на маршрут осуществлялся в темное время суток. Для каждого подразделения было указано направление и условный сигнал.

С наступлением рассвета все командующие еще раз озвучили механикам-водителям действия для перехода в атаку. Старший лейтенант Горшков уточнил задачи и направление движения своего танка, а так же остальных подчиненных экипажей 3-го взвода. Внезапно началась артиллерийская подготовка. Виктор внимательно наблюдал за разрывами снарядов на переднем крае обороны противника и четко представил себе его расположение. В скором времени он получил сигнал завести мотор и приготовиться к движению. Раздался гул и рев боевых машин. Старший лейтенант посмотрел налево, затем направо — все стояли на месте. Подполковник Фокин подал команду: «Вперед!» Горшков продублировал эту команду механику-водителю. Тронулись с места. В это время танк младшего лейтенанта Рукавишникова тоже ринулся вперед. Все одновременно пришло в движение, полк пошел в атаку. Командир 3-го взвода вел наблюдение и видел, как снаряды разрываются в районе немецкой обороны. Стальные машины стремительно вгрызались в ее передний край. Внимательно наблюдая, как разворачиваются орудия противника, старший лейтенант подает команду наводчику об их уничтожении. По радиосвязи то и дело слышны приказы ротных и взводных, а также командира полка.

Начался жаркий бой. Прорвав передний край фашисткой обороны, танкисты стали стремительно вести наступление. По радиосвязи подполковник Фокин скомандовал:

— Первая рота — вперед! Вторая рота — на прикрытие!

В эфире появились голоса: доклады командиров танковых экипажей. Сквозь этот немыслимый гомон прорвался командующий 1-ой роты капитан Бубнов:

— Старший лейтенант Горшков! Немедленно ко мне!

Виктор быстро подал команду механику-водителю и указал направление движения к командиру роты. Когда их танк остановился, взору открылась разорванная гусеница боевой машины капитана. Комвзвода открыл люк и услышал ротного:

— Наводчик, срочно пересядь в мой танк! Старший лейтенант Горшков — займи его место, а я пересяду на твое, чтобы руководить боем!

Наводчик молниеносно оказался в танке ротного, а сам Бубнов пересел в боевую машину командира взвода. Он закрыл люк, надел шлемофон и подал команду механику-водителю: «Вперед!» Стальная машина стремительно тронулась с места. Полк продолжал успешно вести бой.

Виктор заметил, как справа в районе группы деревьев два немецких танка двигаются в направлении нашей атаки. Он стал быстро поворачивать башню в направлении вражеских машин и подал команду заряжающему: «Бронебойным!» Услышав доклад: «Бронебойным готово!», командир взвода произвел выстрел, но снаряд, как назло, лишь рикошетом задел броню фашисткой машины, не нанеся практически никакого урона. Был произведен второй выстрел. На этот раз снаряд угодил в дерево. Бубнов нервничает, бьет Горшкова по шее и кричит:

— Куда стреляешь?!

Еще одна попытка. Третий снаряд попал в цель — «немецкий зверь» вспыхнул и остановился. В результате четвертого выстрела загорелся и второй танк.

— Молодец, старший лейтенант! Объявляю благодарность! — сквозь ужасный грохот мотора слышен голос ротного.

Танкисты продолжают атаковать, ведут бой успешно. Внезапно в эфире появился подполковник Фокин:

— Капитан Бубнов, поздравляю тебя и твой экипаж с орденом «Красного Знамени»!

Сражение продолжается.⠀ Звучит доклад командира 3-ей роты о том, что его танк подбит и горит, так же горят еще две боевых машины справа от него.

С наступлением темноты ребята сосредоточились в указанном районе для заправки горючим и пополнения боеприпасами. Командиры взводов и танковых экипажей обнимались, рассказывали как вели бой, очень жалели погибших ребят из 4-го взвода. Командир 1-ой роты уточнил взводным направление для продолжения наступления в ночное время. Ночью наступать было гораздо труднее. В одном из населенных пунктов Советские танки перемешались с фашистскими, и только с рассветом, заметив на боевых машинах кресты, наши стали в упор их расстреливать. В этом ночном бою танковый экипаж командира 2-го взвода старшего лейтенанта Никонова погиб в полном составе. А какими хорошими были эти ребята!

На следующее утро после пополнения боеприпасами капитан уточнил по карте направление действий для каждого взвода, так как гитлеровцы уже стали отходить. Подчинив старшему лейтенанту Горшкову танки 2-го взвода, которые остались без командира, Бубнов приказал: «Действовать стремительно и не дать оторваться противнику!» Овладев тремя населенными пунктами, бойцы стремительно подошли к четвертому. Там они заметили три отходящих немецких танка и несколько БТР (бронетранспортеров). Виктор подал команду на преследование. Впереди действовала боевая машина младшего лейтенанта Рукавишникова, комвзвода со своим экипажем находился в середине колоны, замыкал шествие танк младшего лейтенанта Короваева. Взвод двигался по дороге, которая постепенно входила в рощу. Горшков внимательно наблюдал за местностью, по которой полевыми дорогами отходили одиночные фашистские стальные машины. Внезапно справа и слева от дороги он заметил вспышки нескольких орудий. Одновременно с этим вспыхнули все три наших танка. Покинув горящую машину, Виктор укрылся в кювете дороги и, наблюдая за немцами, организовал отход экипажей, а так же вынос раненого механика-водителя из подбитого танка Рукавишникова. Отойдя к населенному пункту, старший лейтенант подошел к танку ротного и доложил о случившемся. Бубнов сообщил об этом командиру полка и приказал убыть в штаб на тягаче.

К вечеру следующего дня из ремонта прибыли три боевых машины. Горшков сформировал экипажи и приступил⠀ к⠀ подготовке ⠀продолжения ⠀боя. Наступила ночь. 3-ий взвод вышел в район боевых действий 1-ой танковой роты. Капитан был несказанно рад их прибытию.

Полк успешно наступал, овладевал населенными пунктами и городами, развивая наступление на Австрию. Механизированный корпус стремительно продвигался вперед в направлении Вены.

В одном из боев танк старшего лейтенанта Горшкова был подбит. Сам легкораненый Виктор — направлен в медико-санитарный батальон корпуса, из которого сбежал на третий день вместе с раненным в руку командиром танкового экипажа младшим лейтенантом Медуновым. На попутных машинах к вечеру они прибыли в район действия своего полка и вскоре нашли штаб. Здесь им поведали трагическую весть: на подступах к Вене 5 апреля в ночном бою был подбит танк подполковник Фокина. Григорий Николаевич, его заместитель и командир батальона погибли…

Командование полком взял на себя заместитель командира батальона по политчасти майор Иван Васильевич Свиридов. Горшков доложил майору о своем прибытии. То же самое сделал и Медунов. Иван Васильевич крепко пожал им руки и произнес:

— Вы прибыли вовремя! Как раз сегодня к нам из ремонта поступили танки!

Он вызвал начальника штаба. Тот, узнав о прибытии танкистов, выпалил:

— Сейчас сформируем взвод!

Сразу же был назначен офицер штаба, который сопроводил ребят к боевым машинам.

Медунов даже не успел доложить о том, что левая рука еще не зажила: тот час же его повели знакомить с новым экипажем. Виктор вместе с офицером вышел из штаба. По дороге штабной поведал обстоятельства гибели экипажа подполковника Фокина. Подошли к танку. Офицер постучал по броне, люк открылся и из боевой машины вылез экипаж. Он оказался сборным: механик-водитель Игорь Щукин — ранее воевавший во 2-ой роте, заряжающий Василий Долгих — мужчина с большими рыжими усами и стрелок-радист Павел Акимов — совсем молодой девятнадцатилетний парень. Спустя какое-то время к Горшкову с докладом подошли командиры танковых экипажей младшие лейтенанты Рукавишников и Медунов. Выслушав их, взводный отправился на доклад к командиру роты. Капитан Бубнов сообщил:

— Утром вступаем в бой, а сейчас надо подготовить экипажи, скоро подвезут боеприпасы и горючее.

Старший лейтенант вернулся к своему взводу, вызвал командиров танков и поставил им задачу.

С самого утра рота вступила в бой. 3-ий танковый взвод действовал на одной из улиц совместно со стрелковым полком. Донельзя тяжелыми оказались для ребят эти сражения. Был подожжен танк младшего лейтенанта Медунова. Экипаж боевой машины погиб в полном составе…

Борис Медунов проходил обучение в танковом училище, затем сражался в составе 1-го взвода 3-ей роты. С первого же дня прибытия на фронт этот молодой командир показал себя с самой лучшей стороны. Во время сражений всегда действовал смело, дерзко и решительно. Однажды в одном из боев младший лейтенант заметил подъем фашистских самолетов и тут же направил свой танк в этот район. Когда на большой скорости ребята подошли к аэродрому, один немецкий самолет уже успел оторваться от земли, а второй только-только разбегался для взлета. Медунов приказал открыть огонь из пушки и пулемета. Летчик даже не успел взлететь — секунда и он был подбит снарядом. На взлетном поле находилось еще три вражеских самолета, которые были также обстреляны и уничтожены. За эти смелые решительные действия экипаж Медунова был представлен к ордену «Красного Знамени». И как жаль, как жаль, что мы потеряли такого храброго настоящего Советского воина…

В ночном бою капитан Бубнов неудачно спрыгнул с танка, подвернул ногу и убыл в тыл. Тогда не колеблясь ни секунды, старший лейтенант Горшков взял командование 1-ой ротой на себя.

На рассвете две боевых машины подошли к Венскому мосту. Одновременно с экипажем младшего лейтенанта Рукавишникова подошел танк 2-ой роты и, не останавливаясь, сходу на большой скорости устремился по мосту. Как только он достиг середины — вспыхнул словно спичка! Виктор наблюдал, как двигался горящий танк, экипаж которого, не смотря ни на что, продолжал вести огонь. Но вот стальная машина остановилась. Старший лейтенант был готов поддержать ребят огнем, однако из танка уже никто не вышел, он продолжал гореть ярким факелом. По боевой машине вела обстрел батарея фашистских 85-мм пушек, которая стояла около моста на западном берегу Дуная.

Горшков уточнил задачу Рукавишникову и подал команду: «Взять мост!» Через несколько секунд по радиосвязи прозвучал ответ: «Есть, взять мост!» Танк младшего лейтенанта устремился вперед, приблизился к горящей машине и стал обходить ее справа, одновременно ведя огонь по батарее противника. Производя наблюдение, Виктор увидел, как танк Рукавишникова накренился вправо и уже начинает падать с моста. Стальная махина перевернулась, сделала сальто и с грохотом рухнула вниз, только по счастливой случайности сумев встать на гусеницы на берегу Дуная! Командир взвода видел, как танкисты покинули боевую машину и ползком направились к мосту. Впоследствии под покровом ночи этот «безлошадный экипаж» вернулся в расположение танка комвзвода.

По радиосвязи прозвучал приказ майора Свиридова: «Старший лейтенант Горшков, отставить движение! Продолжать вести наблюдение и ждать моего приказа!»

Виктор приказал механику-водителю подойти ближе к мосту. Наводчик уже был готов к открытию огня. В голове возникли планы, как действовать с получением команды командира полка. Тянулись долгие часы, но приказа от него все еще не поступало.

С наступлением темноты на бронетранспортере прибыл командир разведывательного взвода лейтенант Шапошников и передал, что майор Свиридов приказал стоять на месте, одновременно сообщив, что вскоре подвезут горючее, боеприпасы и ужин. Тепло распрощавшись с бойцами, Шапошников убыл. Вскоре прибыл танковый техник роты младший лейтенант Михайлов, грузовик с боеприпасами, бензовоз и машина с ужином. Многое рассказал Михайлов о прошедших уличных боях других танковых рот, поведал о том, что полк потерял в уличных сражениях множество боевых машин.

Пополнив боезапасы и заправив танк, Горшков приказал своему экипажу поочередно на протяжении всей ночи вести пристальное наблюдение. С восходом солнца по радиосвязи, наконец, поступил приказ командира полка: «Взять мост!» Виктор объявил боевую готовность. Ребята обнялись, зная и понимая, что нужно делать в случае чего… Старший лейтенант подал команду механику-водителю: «Заводи!» Мехвод Щукин, умело управлявший рычагами, предупредил о том, что сгоревший танк младшего лейтенанта Медунова будем обходить слева на большой скорости. Игорь Щукин — мастер вождения, прошедший кадровую службу, несколько раз горел в танке, был ранен и вот сейчас вел свою стальную машину, может быть, в последний бой…

Взяв мост, танк ворвался на огневую позицию вражеской батареи, ведя повальный огонь из пулеметов и давя гусеницами орудия. Противник «прозевал» этот момент: когда фашисты выскакивали из укрытий, то попадали прямо под огонь пулеметов и гусеницы. В это время по мосту шло еще несколько наших танков. Поступил приказ: «Продолжать наступать вдоль улицы!»

Наконец, к 10:00 часам утра гром боевой канонады затих. Сражение закончилось. 19-ый танковый полк сосредоточился в сиреневой роще около пляжа. Экипажи получили разрешение привести себя в порядок. Помывшись и надев чистое белье, ребята побрились, вели задушевные беседы, вспоминали погибших и раненых товарищей.

В скором времени сюда прибыли командующий полка и офицеры штаба бригады. Собрав всех командиров, майор Свиридов объявил, что полк в составе бригады выводится из боев, и получает приказ: «К 18:00 часам сосредоточиться в бывшем военном городке на юго-восточной окраине Вены!» Так же он добавил, чтобы танкисты после обеда украсили свои боевые машины ветками сирени и самодельными красными флагами.

— Будем совершать марш по районам и улицам Вены, пройдем по этому мосту, который взяли! Сегодня будет озвучен приказ Верховного Главнокомандующего! — закончив речь, он еще раз поблагодарил всех за успешно выполненные боевые действия.

С чувством великой гордости танкисты проезжали по улицам Вены. Жители города забрасывали танки цветами. В новом районе города заместитель по тылу капитан Косенко устроил баню. Вся техника была сосредоточена в одном месте, организована охрана, а воинам — предоставлен долгожданный отдых. Командующий состав был размещен в отдельных домиках. Никто не спал, все ожидали приказа. Услышав его, ребята хором закричали: «Ура!» и начали поздравляли друг друга. В приказе говорилось о том, что 13 апреля 1945 года войска 3-го Украинского фронта овладели городом Вена! 2-ая механизированная бригада, ⠀в ⠀составе ⠀которой ⠀действовал 19-ый танковый полк, стала носить почетное звание — Гвардейская, кроме этого сам полк награждался орденом «Кутузова». В числе многих Виктор Горшков был награжден орденом «Красного Знамени», медалями «За боевые заслуги» и «За взятие Вены» с присвоением звания Гвардии капитан командир танковой роты.

На следующий день все части 2-ой Гвардейской механизированной бригады были выведены в населенные пункты в предместья Вены для временной дислокации. 19-ый Гвардейский танковый полк сосредоточился в районе населенного пункта Санкт-Иоганн. Боевая техника разместилась в сосновой роще, возле которой располагалась большая зеленая лужайка размером в несколько гектар.

Находясь в этом же районе 9 мая около 04:00 часов утра ребята получили сообщение о безоговорочной капитуляции фашисткой Германии и о Победе Советского Союза! Виктор прекрасно помнил это утро и этот день. На зеленую лужайку стихийно выходили бойцы, сержанты и офицеры. Кругом велась беспорядочная стрельба в воздух, огонь производился из всех видов оружия, все стихийно салютовали! Собирались по подразделениям. Поздравляли друг друга, обменивались на память в качестве сувениров часами, зажигалками, портсигарами, мундштуками, Гвардейскими ножами и трофейными пистолетами.

Когда собрался весь личный состав, прошел митинг, на котором после поздравления с Победой командир бригады вручил заслуженные боевые награды, а во второй половине 9 мая по частям был организован «Обед Победы». За столами в цветущем саду сидел весь личный состав 19-го Гвардейского танкового полка. Победители неимоверно радовались — наконец-то дождались этого дня! Именно в тот самый миг у всех возникло одно и то же непреодолимое желание: поскорее вернуться обратно на Родину к родным и близким! Вернуться победителями, живыми и здоровыми!

Лицом к лицу со смертью

Это было в начале марта 1944 года. Александр Трошин работал в тракторно-полеводческой бригаде Лавровского конезавода Мордовского района. Сначала был заправщиком, но любовь к технике и желание восполнить нехватку кадров позволили ему, восемнадцатилетнему парню, быстро оседлать «стального коня», в результате чего он стал трактористом.

Его отец, участник Первой мировой и Гражданской войны, к этому времени уже успел побывать в боях с немецкими захватчиками, был ранен и после госпиталя находился дома. Долго, конечно, задержаться не удалось — через неделю он снова убыл на фронт. Александр и его сверстники со дня на день с нетерпением ждали вызова в военкомат. У ребят даже была некая примета, причем очень точная: если бригадир Яковлев появится в поле на белой лошади — значит, кому-то из них везет повестку.

И вот 12 марта показался всадник на белом коне.

«Кому отправляться на фронт?!» — гадала молодежь.

На этот раз жребий пал на Трошина. Сборы, как говорится, были недолгими. Мать из последних запасов напекла пышек. Два дня назад точно такие же пышки она сделала для мужа перед его отъездом.

Из военкомата молодые призывники выехали в Пензу. Там их обмундировали и разместили в воинском эшелоне, который шел по направлению к городу Горький. Ехали быстро, почти нигде не останавливались. Александр сидел в углу вагона и думал о матери, о своих младших братишках и сестренках, об отце, о бригаде, которую он покинул неизвестно на какой срок, а может быть и навсегда…

На станции Ройка Горьковской области эшелон отогнали на запасной путь. Началась выгрузка. Выпрыгнув из вагона, Саша неожиданно наткнулся на своего отца. Оказывается, тот ехал в том же вагоне. Парень не заметил где и как он садился. Радости не было конца! Наперебой они начали угощать друг друга теми пышками, которые напекла мать. Трошину старшему предстоял путь на фронт в свою часть. Им обоим очень хотелось и дальше ехать вместе, однако командование не разрешило, заявив: «Нельзя такому необученному юнцу сразу на передний край!» Отец согласился с этим, и они распрощались.

Александр попал в запасной полк. Здесь новобранцы изучали ПТР (противотанковое ружье), готовились бороться с вражескими танками. Все рвались поскорее попасть на фронт. Для каждого самым обидным было то, когда по каким-либо причинам задерживалась отправка, поэтому старались как можно лучше и быстрее овладеть военным делом. Но воевать с танками так и не пришлось. В скором времени Трошин и еще несколько ребят были перераспределены в разведгруппу 12-го отдельного Гвардейского разведывательного батальона 1-ой Гвардейской танковой Армии. Часть формировалась здесь же, где располагался запасной полк.

В первый же день пребывания на передовой Александр вышел в разведку. Интересно вспомнить это боевое крещение. Парень шел без всякого страха, словно на обычную работу. Вернее сказать, чувства страха он не ощущал не потому, что был чересчур храбр, а просто не понимал, какой опасности подвергается. И видимо все это бы плохо закончилось, если б не напутствия грамотного командира 12-го отдельного Гвардейского разведывательного батальона Гвардии майора Байкова, который когда надо — заставлял ложиться, всячески предостерегал и оберегал молодых и горячих бойцов-разведчиков.

Так началась фронтовая жизнь. Дела пошли лучше. С каждой новой разведкой ребята постигали очередные неписаные законы войны. В скором времени за проявленное мастерство, военную хитрость, смекалку и солдатскую находчивость, которые в конечном итоге привели к спасению еще совсем «зеленых» воинов от неминуемой гибели, Александру Трошину была вручена его первая награда — медаль «За боевые заслуги» с присвоением звания Гвардии младший сержант командир отделения разведки.

Значительной вершиной на боевом пути 1-ой Гвардейской танковой Армии и каждого в отдельности — было участие в Тернопольском сражении, в освобождении Украины, в Львовско-Сандомирской, Висло-Одерской, Восточно-Померанской и Берлинской операциях. Каждая из них имела большую и решающую значимость для проявления героизма Советских воинов. Например, Проскурово-Черновицкая и Восточно-Померанская операции — это не только преодоление укрепрайонов противника, но и повсеместного бездорожья. Львовско-Сандомирская и Висло-Одерская операции — прорыв глубокой вражеской обороны и форсирование многих рек, включая Одер. Берлинская операция — буквально пролом глубокоэшелонированной немецкой обороны. Участие в штурме Берлина — действия совершенно необычные для танковой армии, но иного пути в логово «фашистского зверя» попросту не было. Никогда не сотрется из памяти Львовско-Сандомирский плацдарм. Он вошел в историю как «малая Курская дуга». Здесь в очень сложных условиях приходилось выполнять разведывательные задания. После очередного блестяще выполненного приказа за проявленную храбрость и спасение своего непосредственного командира Александр Трошин был награжден медалью «За отвагу» с присвоением звания Гвардии сержант командир отделения разведки.

Гитлеровцы продолжали упорно сопротивляться. Командующий 1-ой Гвардейской танковой Армией Михаил Ефимович Катуков большое значение в успехе боевых операций отводил именно разведке. 12-му отдельному Гвардейскому разведывательному батальону была поставлена задача: «Разведать и выявить какими силами на Сандомирском плацдарме располагает противник!» С этой целью в нескольких направлениях были разосланы разведгруппы.

27 июля 1944-го разведгруппа в составе 12 человек из взвода Гвардии лейтенанта Петра Егорова во главе с Гвардии сержантом Трошиным направилась для выполнения боевого задания в западную часть города Сандомир. Добравшись до первого пригородного населенного пункта, разведчики не обнаружили противника, но от мирного населения узнали, что немцы ушли в направлении следующих сел: Подлужье и Седлянка. Трое бойцов были отправлены в штаб армии с донесением, остальные ребята продолжили выполнять задание. Уже поздно вечером добрались до окраины указанных селений, где на опушке леса обнаружили фрицев. Какими силами располагает враг — установить в ночное время не удалось. Не дав себя обнаружить, воины были вынуждены вернуться на свои исходные позиции.

Населенный пункт, откуда направлялось донесение, был обстрелян фашистскими танками. На обратном пути перед ребятами предстала страшная картина: постройки, неубранные хлеба — все это горело, были слышны крики и плач мирных жителей. В одно мгновение разведгруппа оказалась отрезанной от своих. Пришлось укрываться в лесополосе. Вдоволь отстрелявшись, боевые машины извергов ушли по грейдерной дороге. Чтобы пробиться к своим передовым частям, разведчикам необходимо было перейти через мост, расположенный метров за двести от укрытия. Трошин подает команду: «Четверым бойцам короткими перебежками (а где-то и по-пластунски) добраться до моста и обследовать его на предмет минирования!» Не обнаружив засады, взрывных устройств и каких-либо других преград, четверка бойцов вернулась обратно и доложила об этом командиру. Разведгруппа в полном составе проследовала через мост и уже на рассвете добралась до наших танкистов, стоявших в обороне. С рассветом продолжили выполнение боевого задания. Следуя по тому же маршруту, продвигаясь вглубь лесного массива, на поляне они заметили две большегрузные машины противника, которые, по-видимому, ремонтировались. Чтобы не обнаружить себя — в боевые действия не вступали.

На обратном пути в штаб армии группа обнаружила немецкую телефонную связь, протянутую по деревьям. Гвардии сержант поручил обрезать ее, что и было сделано. Метров сто обрезанного провода забрали с собой. По прибытии в штаб армии командир разведгруппы доложил обстановку и получил новую боевую задачу: «До тех пор, пока не соприкоснетесь с противником, назад не возвращаться!» Ребята вновь отправились в том же направлении. И вот на развилке дорог населенных пунктов Подлужье и Седлянка, на том участке, где была вырублена связь, их поджидала засада. Завязался бой, в котором Советские бойцы одержали Победу, однако трое товарищей получили тяжелые ранения. Раненых вывезли и отправили в госпиталь, после чего возвратились на исходные позиции в Сандомир.

Не успели разведчики опомниться, как фашисты стремительно начали пытаться прорвать нашу оборону. Они ведь тоже вели разведку в разных направлениях. И вот в засаду угодила другая разведгруппа. Один из воинов успел спрятаться в копнах соломы, а другой, Анатолий Добряков (сын полка) — попал в плен! Фашисты долго пытали его: из какой части, какими силами они располагают и так далее, но ничего не добившись, нелюди закопали парня живьем. Спрятавшийся в копнах слышал все это. Как только фрицы отошли, он прибежал к нашим танкистам и сообщил об этом. Тут же был послан взвод танков, которые прогнали поганых фашистов! Ребята откопали храброго разведчика Анатолия Добрякова, но тот уже был мертв…

Наступил вечер. Заслоняемые огромными кострами горящего хлеба и подбитой техники продолжались жестокие бои. В конечном итоге получилось так: Советская армия сама попала в окружение и одновременно окружила немцев в Сандомире — образовалось двойное кольцо! Большие потери в живой силе и технике были с обеих сторон, приходилось отбивать по несколько вражеских атак в день, но все же гитлеровцам не удалось разорвать кольцо и выйти из окружения. По тактическим соображениям разведчики были вынуждены сменить свои позиции и передислоцироваться в лес. В ходе этих боев Александр получил осколочное ранение — к счастью, легкое, медицинскую помощь оказывали в медсанчасти батальона. Гвардии сержант продолжал оставаться в строю.

На этом боевая операция не закончилась. ⠀Перед ⠀12-ым отдельным Гвардейским разведывательным батальоном поставили новую задачу: «Установить наиболее слабое место противника, чтобы пробиться к своим окруженным частям!» При усиленной поддержке Советских танкистов ребята проводили разведку, вступали в ожесточенные сражения, теряли своих боевых друзей, и в конечном итоге выиграли эту битву! Окруженная вражеская группировка была уничтожена!

Сандомирское сражение вошло в историю как «малая Курская дуга», но такого огромного количества трупов на таком маленьком кусочке земли, как под Сандомиром, не было, пожалуй, даже в битве под Курском! Так закончилось это побоище.

Впереди предстояли новые бои: участие в Висло-Одерской операции, ликвидация Познанской группировки и освобождение Варшавы. 17 января 1945 года столица Польши — Варшава была освобождена. Утром того же дня командующим фронта Георгием Константиновичем Жуковым была поставлена задача: «Вести наступление на Раву-Мазовецкую-Подембице и держать курс на Познань для нанесения основного удара!»

Обстановка на фронте постоянно менялась. Отступая, гитлеровцы не применяли массированных контратак. Они действовали мелкими группами пехоты и танков. Фашистские войска, попавшие в окружение, старались пробиваться к своим. Эти попытки, как правило, заканчивались плачевно.

Во второй половине дня 17 января разведчики заняли небольшой польский городок Новое Място и разместились в нем. Тут же немецкая группировка, прорвавшаяся из варшавского окружения, начала атаковать город. Враг пытался прорваться к реке Пилице, оборону которой держали саперная часть армии и рота мотоциклистов из нашего 12-го отдельного Гвардейского разведывательного батальона. Силы были неравны и тогда на подмогу подошли танкисты из 64-ой танковой бригады. Они почти молниеносно подавили огневые точки противника, в результате чего гитлеровцам не удалось прорваться через город. После ликвидации Познанской группировки по ⠀указанию ⠀Ставки ⠀Верховного ⠀Главнокомандующего 1-ую Гвардейскую танковую Армию перебросили в Восточную Померанию для участия во взятии городов Данцига, Гдыни и крупных морских портов. По завершению этой операции ее снова возвратили в состав 1-го Белорусского фронта на Берлинское направление.

В ночь на 12 февраля наша часть заняла позиции на берегу Одера. На противоположном берегу уже начиналась земля врага. Под вечер начальника полковой разведки Гвардии капитана Халявина вызвали в штаб. Разговор был коротким. Было приказано: «Небольшой разведгруппой 4—6 человек под покровом ночи переправиться на западную сторону Одера, чтобы откорректировать огонь батарей!»

Одер обжег лица ребят холодом! Река бурлила! Шуршали, налезая друг на друга льдины. Хотя ледяной путь не слишком удобен, но ведь другого то не было. Соединившись с подразделением прикрытия, разведчики под командованием Гвардии сержанта Трошина двинулись в путь. Добрались до противоположного берега. Молниеносно и внезапно открыли огонь из автоматов и забросали фашистов гранатами. Устроившись в отбитой у врага траншее, развернули рацию, но она оказалась прошитой пулеметной очередью и к работе не годилась. Что же делать?!

— Нужно немедленно возвращаться в штаб! Необходимо протянуть телефонную связь! — выпалил командир группы.

Он бросился к берегу, но лед на Одере треснул. Без лодки не обойтись. К счастью она почти сразу же нашлась. Александр сел в лодку. Его руки быстро гребли. Тут раздался оглушительный взрыв. Лодку подбросило, и Трошин оказался на льдине. Раздумывать времени не было. Прыгая с льдины на льдину, Гвардии сержант побежал к своим — на противоположный берег. Увидев его, связисты быстро сообразили в чем дело и начали разматывать катушку. Уже вместе с ними он еще раз стал форсировать бушевавший паводком Одер. Льдин становилось все меньше и меньше. Вместо них по реке плыли плоты да лодки. Кругом рвались снаряды да мины, бомбили фашистские самолеты. Спустя какое-то время ребята прибыли на место, наладили связь и скорректировали огонь батарей. Заглушая шум боя, запели песню наши «Катюши». После такого бешенного и шквального огня гитлеровцам ничего более не оставалось, как только спасаться бегством!

На пути к Берлину, с целью нанесения удара по тыловым частям противника в районе города Мюнхенберга, командующий 1-ой Гвардейской танковой Армией М. Е. Катуков поставил задачу нашему 12-му отдельному Гвардейскому разведывательному батальону: «Совершить рейд в тыл к немцам!» Под командованием командира батальона Гвардии майора Байкова пришлось вести тяжелые бои с лучшими соединениями «SS», однако, вопреки всему ребята выстояли и победили! Они все дальше и дальше продвигались по намеченному маршруту, уничтожая на своем пути отходящие в тыл вражеские подразделения.

Двигаясь глухими дорогами, 20 апреля к 18:00 часам разведгруппа достигла рощи в 5 км от Мюнхенберга. Повсюду встречали сопротивление противника, обезвреживали его, перерезали телефонно-телеграфную связь. В этом районе фашисты попытались прорваться, но батальон развернулся для ведения боевых действий. При поддержке танкового взвода и самоходных орудий, разведгруппы с нескольких направлений нанесли удар по немцам! Как впоследствии выяснилось, это была охрана аэродрома. Наши боевые машины ударили по вражеским грузовикам, которые двигались по летному полю к самолетам. При четком взаимодействии подразделений рейд в тыл противника для 12-го отдельного Гвардейского разведывательного батальона прошел успешно. Благодаря внезапной атаке фашистский гарнизон, охраняющий аэродром, сдался в плен в полном составе. Было захвачено до 180 солдат и офицеров, 38 исправных самолетов. В большей степени это имело психологическое значение при сдаче гарнизона города Мюнхенберга. К сожалению, не обошлось и без потерь. Здесь геройски погиб пулеметный дозор во главе с другом и товарищем Александра — Гвардии сержантом Василием Куприяновым.

После выполнения этой задачи подразделения 1-ой Гвардейской танковой Армии устремились на Берлин. Враги все еще не сдавались. Несколько разведгрупп батальона вошли в парк Тиргартен, а бойцы под командованием Гвардии сержанта Трошина водрузили Красное Знамя на статую «Победы Германии над Францией». Отсюда было чуть более полукилометра до Рейхстага, но пройти их оказалось очень сложно. Логово «фашистского зверя» защищали не менее 400 немецких танков. Советские же боевые машины были уязвимы на улицах города — из окон домов постоянно стреляли из фаустпатронов. В итоге не менее половины наших танков, атаковавших центр Берлина, сгорело. При штурме главного здания фашисткой Германии приходилось биться буквально за каждый дом, вести проческу и зачистку, потому что немецкие вояки переодевались в гражданскую форму и укрывались в подвалах и других подобных помещениях.

Местное гражданское население настолько было перепугано и напичкано геббельсовской пропагандой, что некоторые даже склонялись к самоубийству. Два таких эпизода имели место быть. В зданиях, из которых выбили фрицев, таился настоящий ужас! В одном доме было обнаружено четыре трупа (мужчина лет 40, его жена лет 35, сын лет 12 и совсем маленький ребенок — около годика). В другом — женщина пыталась перерезать вены своим детям, а затем покончить с собой! Разведчики предотвратили это, хотя двух других детей она к тому времени уже успела убить…

В этих кровопролитных боях из нескольких разведгрупп батальона было безвозвратно потеряно более пятидесяти человек.

Добивая врага на его территории, воины освобождали Советских людей, томящихся в концлагерях, насильно угнанных в Германию. В очередной раз все убеждались в зверствах, совершаемых фашистами над людьми, которые попали под их тиранию. В заключительной боевой операции при штурме города 12-му отдельному Гвардейскому разведывательному батальону был присвоен орден «Александра Невского». За успешно выполненные боевые задания, за особую храбрость, самоотверженность и мужество Александр Трошин был награжден орденом «Красного Знамени» с присвоением звания Гвардии старший сержант помощник командира взвода.

Война закончилась безоговорочной капитуляцией Германии и Победой Советского народа! На 1-ую Гвардейскую танковую армию и ее личный состав была возложена ответственная миссия: охранять завоеванный мир на территории, освобожденной от фашистской заразы страны, оказывать всяческую помощь и поддержку в строительстве нового Германского социалистического государства. Выполняя свой долг, Гвардейцы проявили себя с достоинством.

Хочу добавить: разведчики — это те люди, которые всю войну провели лицом к лицу с врагом и со смертью! Любой фильм ужасов покажется лирической комедией после честного рассказа разведчика о том, что ему пришлось увидеть и испытать! Ведь им очень часто приходилось немца не из автомата убивать, а резать ножами и душить руками… вдумайтесь сами, что стоит за фразой: «Я снял часового!» или «Мы бесшумно обезвредили охрану!» Спросите разведчиков, какие кошмары им сняться по ночам до сих пор…

Грозные крылья

Окончив в августе 1940 года Харьковское военное авиационное училище, в звании лейтенант Виктор Кокорев был направлен в Воронежскую авиационную часть дальних бомбардировщиков. Прослужив там около года, был переведен в 1-ый тяжелобомбардировочный авиаполк, который базировался на аэродроме Шайковка (город Вязьма) западнее Москвы. Лейтенант совершал полеты на новом по тем временам самолете Пе-2 («Петляков») — двухмоторном пикирующем бомбардировщике. Летчики между собой называли его «Пешка».

22 июня 1941 года фашистская Германия вероломно напала на Советский союз. Началась война! Утром по тревоге ребята вылетели под Минск на аэродром Осиповичи. До этого о войне Виктор знал только из прочитанных книг и просмотренных кинофильмов. Здесь же он непосредственно увидел, что это такое на самом деле. Немецкие самолеты не давали покоя: днем они бомбили аэродром, а по ночам наши летчики отправлялись на выполнение боевых заданий и бомбили уже самих фрицев.

Первым боевым заданием Кокорева стало выполнение разведывательного полета: в составе звена необходимо было произвести разведку в районе одного небольшого города с целью уточнения положения своих войск и войск противника. Погода во время полета стояла хорошая, из самолета открывался отличный обзор всего происходящего на земле. Когда пилоты подлетели к городу, то увидели его сильно задымленным. Это говорило о том, что здесь идут или только что прошли бои. Чтобы как следует все рассмотреть, они снизились до высоты 100 метров и прошли практически всю территорию цели с востока на запад. Были четко видны группы вражеских солдат, танки, автомашины и другая боевая техника. Когда вышли на западную окраину города, их тут же стала обстреливать немецкая зенитная артиллерия. Чтобы не быть сбитым, Виктор выполнил противозенитный маневр и перешел на бреющий полет. Выполнив задание, летчики вернулись с донесением в штаб бригады.

При такой сложной обстановке ребята не могли долго сидеть в Осиповичах и возвратились на аэродром Шайковка.

Тем временем остервенелый враг наступал. Кокорев получил только одно письмо из дома. В нем мать просила почаще писать, так как в это тяжелое время письма будут идти долго. После этого писем из дома лейтенант больше не получал. Он понял, что родное село оккупировано гитлеровцами.

Почти каждую ночь приходилось летать на боевые задания. Бомбили скопление фашистских танков на дорогах, живую силу и военную технику, которая двигалась к столице нашей Родины — Москве.

В августе 1941-го перелетели на полевой аэродром Юхнов. Здесь утром 5 октября произошел такой случай: возвратившись утром с задания, летчики начали производить заход на посадку. Как раз в это время по ним начали отчаянно стрелять с земли. Ребята подумали, что это свои же войска ПВО не разобрались, чьи самолеты садятся. После такой «радушной встречи» и приземления, пилоты увидели бегущих к ним членов наземного состава. Техники и оружейники махали руками и кричали:

— Не выключать двигатели! Аэродром окружен!

Молниеносно выпрыгнув из самолетов, ребята успели забежать в землянку, забрали свои чемоданы и быстро улетели в сторону Москвы.

С аэродрома Добринское под Владимиром летали всю осень и зиму, изматывая гитлеровцев, как только можно. Ни сильные морозы, ни метели не могли остановить полетов экипажей. Столица была в опасности — враг уже подошел к ней почти вплотную!

Впоследствии именно 1-ый тяжелобомбардировочный авиаполк помогал наземным войскам преследовать отступающего противника, уничтожать его живую силу и технику.

В январе 1942 года за активное участие в обороне столицы лейтенант Кокорев был награжден медалью «За оборону Москвы».

В период Великой Отечественной войны Виктору приходилось летать практически круглые сутки, в простых и сложных метеорологических условиях, одиночно и в составе группы. Бомбардировочными ударами его экипаж уничтожал вражескую живую силу и боевую технику на поле боя, на аэродромах, железнодорожных станциях, перегонах и в морских портах, выполнял специальные задания штаба фронта по разведке тыловых объектов противника и обеспечению партизан оружием, боеприпасами и продовольствием.

Особенно трудными оказались боевые будни на Ленинградском фронте в тяжелых условиях блокады Ленинграда. Летчики, как и другие войска, защищавшие этот город, были ограничены не только в продовольствии, но и в боеприпасах. Боевая обстановка складывалась очень напряженной. Фашисты предпринимали частые атаки с целью прорыва обороны: обстреливали дальнобойной артиллерией, наносил бомбовые удары авиацией. В такие дни и ночи Советским пилотам приходилось делать по несколько вылетов, в особенно напряженной обстановке экипажи совершали по 5—6 вылетов за ночь! Перед каждым полетом проводили тщательно подготовку: до малейших подробностей изучали цель, чтобы каждый маневр был максимально эффективен, а каждая бомба сброшена наиболее точно. Основными целями Советских бомбардировщиков на начальный период блокады были войска противника и его боевая техника, орудия дальнобойной артиллерии, аэродромы и склады боеприпасов.

В середине февраля 1942-го в ночное время лейтенант Кокорев вместе со штурманом Купцовым произвел бомбовый удар по большому складу боеприпасов в районе станции Сиверская Ленинградской области. Удар был выполнен так неожиданно и оказался настолько эффективным, что гитлеровцы не успели сделать ни одного выстрела из зенитных орудий! Их боеприпасы рвались в течение трех часов, а сами взрывы были видны с высоты 2 км и на расстоянии до 40 км.

В одну из февральских зимних ночей экипаж Виктора шел на выполнение специального ответственного задания штаба Ленинградского фронта. Проводя полет в ясную ночь на высоте 4000 метров в районе Раквере, их неожиданно атаковал истребитель противника. Охотничьим приемом «Мессершмитт» прошил «Пешку» и ушел на высоту. Самолет сделался трудно управляемым, пришлось приложить немало усилий, умения и выдержки, благодаря чему все же удалось перевести его в горизонтальный полет на высоте 300—400 метров и произвести посадку на запасном аэродроме.

К лету враг возобновил наступление, захватив Курск и Воронеж. Наш полк славился в авиации тем, что его экипажам поручалось выполнять наиболее сложные и ответственные задания, за что в скором времени он был удостоен звания Гвардейский.

Немцы начали стремительно наступать на Сталинград в связи с чем, 1-ый Гвардейский тяжелобомбардировочный авиаполк перебросили на Сталинградское направление. Главной задачей стало уничтожение подходящих резервов противника и переправы через реку Дон.

Это было тяжелое время для нашей Родины. По 14—15 часов в сутки приходилось летать, помогать наземным войскам с уничтожением врага. Фрицы яростно сопротивлялись, защищаясь зенитной артиллерией от нашей авиации, которая сильно их беспокоила и днем и ночью.

Зимой 1942—1943 года судьба немецкой группировки под Сталинградом была решена — она была окружена и уничтожена! Правительство Верховного командования высоко оценило заслуги Виктора Кокорева при обороне Сталинграда, наградив орденом «Ленина» и медалью «За оборону Сталинграда» с присвоением звания Гвардии старший лейтенант.

Зима 1943-го. На Воронежском направлении Красная Армия гнала гитлеровцев на запад. Были освобождены города Курск, Щигры, Льгов и Миллерово. Часто совершались вылазки по скоплениям отступающих войск и технике врага. Вместе с ночными бомбардировочными полетами днем приходилось выполнять задания по транспортировке груза нашим частям — горючего и боеприпасов (немцы при отступлении уничтожали железнодорожные и шоссейные мосты, вследствие чего важнейшие переправы по снабжению оказались отрезанными).

Весной 1-ый Гвардейский тяжелобомбардировочный авиаполк был послан на ликвидацию плацдарма противника на Таманском полуострове. Сложность полета заключалась в том, что приходилось летать над Азовским морем. Из Кубани ребят срочно вызвали для оказания помощи на Орловско-Курском направлении. Со слезами на глазах приходилось бомбить свои же родные города: Орел, Брянск, Карачев, Белгород и Харьков. Сердце разрывалось, болела душа: ведь бомбы сбрасывались туда, где находились Советские люди! Но что делать — там базировались и фашисты, которых нужно было уничтожить! Несмотря на сильную противовоздушную оборону, приходилось не считаться ни с чем, чтобы выполнить задание!

Красная Армия провела успешное летнее наступление 1943 года. Виктор участвовал в освобождении Донбасса, Полтавы, Черниговской и Киевской областей. За участие в битве на Орловско-Курской дуге 1-ый Гвардейский тяжелобомбардировочный авиаполк получил наименование «Брянский».

Осенью 1943 года с аэродрома под Курском Гвардии старший лейтенант неоднократно совершал полеты в тыл врага для оказания помощи нашим народным мстителям — партизанам, а оттуда вывозил раненых. В память врезался полет, произошедший 20 октября, когда его экипаж прибыл в партизанский отряд в леса Белоруссии на площадку Лельчицы. Полет проходил в сложных погодных условиях. От Курска до Днепра погода стояла безоблачная, но когда от Днепра до цели оставалось еще около 200 км — она резко ухудшилась, появилась низкая облачность. Линию фронта на малой высоте пролетать опасно, и пилоты решили лететь под самыми облаками. Пролетев около часа, они начали заходить в туманность. На высоте около 300 метров вышли из облаков, увидели лес с множеством костров, возле которых, как выяснилось позднее, грелись партизаны. Среди этого множества костров нужно было найти «свои» (с условными сигналами), не перепутав их с ложными, которые разводили фашисты с целью заманить Советские самолеты в ловушку! По цвету сигнальных ракет определили свою площадку и совершили посадку. К ребятам на коне подъехал командир партизанского отряда капитан Степанов и поинтересовался содержимым груза. Узнав, что в его составе имелись противотанковые ружья, он очень обрадовался и поблагодарил:

— Вот теперь будет чем сражаться с немецкими танками!

Летчики расспрашивали партизан об их жизни в тылу, а те в свою очередь — о жизни на «Большой земле». Народным мстителям очень понравились свежие газеты, которых они не видели более двух лет!

Виктор начал искать среди них земляков с Каменец-Подольской области, чтобы хоть что-нибудь узнать о своих родных — матери и братьях. На это командир отряда ответил:

— Ну и тесен же мир! Да я сам — секретарь Каменец-Подольского обкома КПСС!

Началась задушевная беседа. Кокорев спросил его, можно ли послать письмо домой в родное село?! Степанов нахмурился и пояснил, что ответ нужно будет ждать 2—3 месяца, так как доставляться оно будет не почтой, а специальным посыльным. По этой причине и не рекомендует отправлять таким способом весточку: все может случиться при доставке… от рук гитлеровцев могут пострадать родные отправителя.

— Вот побьем проклятых захватчиков, кончится война, приходи Витя в наш обком партии! Вижу, парень ты хороший! Такие нам нужны! — произнес капитан на прощание.

Загрузив самолет тяжелоранеными партизанами, взяли курс на свой аэродром.

За неоднократные участия в оказании помощи народным мстителям, за мужество и отвагу проявленные при исполнении воинского долга в условиях сопряженных с риском для жизни Гвардии старший лейтенант Кокорев был награжден орденом «Красной Звезды».

В январе 1944-го 1-ый Гвардейский тяжелобомбардировочный авиаполк был вновь перебазирован на Ленинградский фронт. До прорыва блокады Ленинграда летчики наносили бомбовые удары по военно-промышленным объектам и жизненным центрам Германских и Финляндских войск. В который раз ребята убеждались, кем были настоящие ленинградцы! Эти люди приходили на аэродром Смольное (под Ленинградом), предлагали свою помощь, чтобы внести и свой труд в разгром противника, ускорить освобождение родного города от вражеского ига!

Во время прорыва блокады экипажи совершали по несколько вылетов за ночь. Когда днем фотографировали цель, которую бомбили ночью, то там как говорится: «Не было и живого места!» Вместо белого снежного покрова — все черным-черно! Бомбовые удары совершались на города Хельсинки, порты Койтка и Турку. В скором времени Финляндия порвала всяческие отношения с фашисткой Германией и вышла из войны.

За участие в обороне города Ленина Гвардии старший лейтенант Кокорев был награжден орденом «Красного Знамени» и медалью «За оборону Ленинграда».

После освобождения города на Неве, развернулись ожесточенные бои за другие Советские территории. В один из боевых дней полку была поставлена задача: «Уничтожить завод по производству искусственного горючего!» При подходе к цели девять Пе-2 были встречены сильным зенитным огнем противника. Самолет Виктора был поврежден осколками, но все же остался управляемым. Летчик набрался мужества, стиснул всю волю в кулак, навел свою крылатую машину на цель и сумел успешно отбомбиться!

9 марта 1-ый Гвардейский тяжелобомбардировочный авиаполк базировался на территории Украины около Умани на аэродроме Ротмистровка. В этом районе войска 1-го и 2-го Украинских фронтов вели успешные боевые действия по освобождению украинских территорий. Однако в весенней распутице при бездорожье не хватало боеприпасов и бензина для танков и машин. Задача по обеспечению всем необходимым была поставлена нашему авиаполку. И снова летать приходилось с утра до позднего вечера. На обратном пути в тыл вывозили раненых солдат. За успешное выполнение этой операции Гвардии старший лейтенант Кокорев был награжден медалью «За боевые заслуги».

Навсегда запомнилась дата 1 апреля 1944 года. В сводке «Советского информбюро» сообщалась радостная весть: «Войска 1-го Украинского фронта под командованием маршала Георгия Константиновича Жукова освободили Дунаевцы!» Это Родина Виктора, а значит было освобождено и его родное село! Радости не было конца! Друзья поздравляли, жали руку, веселились с ним. Однако вместе с радостью не покидала и тревожная мысль: «А что же дома?! Все ли живы?!» И вот в одном из полетов в район города Бельцы он решил полететь в родное село, повидаться с матерью и братьями. Сделав несколько кругов над отчим домом, сбросив вымпел с письмом и фотографией, Кокорев улетел обратно на аэродром.

25 мая 1944-го стал самым счастливым днем в жизни Виктора. Командование полка разрешило слетать на Родину. В его распоряжение предоставили маленький самолет По-2 «Кукурузник» — так его называли на фронте за то, что он мог совершить посадку на любом огороде. Когда Гвардии старший лейтенант сел на поле возле родного села, к нему тут же начали подбегать дети и колхозники. С цветами в руках они приветствовали его и штурмана Купцова, расспрашивали о положении на фронтах. Мальчишки щупали самолет руками, интересовались, из чего он сделан. Приятно было после такого длительного перерыва снова попасть домой, увидеть лица родных, друзей и знакомых!

К сожалению, побыть долго в родном доме не удалось — война! На следующий день они пролетели по окрестностям района, побывали в Дунаевцах и Голозубинцах, после чего убыли обратно в свой авиационный полк.

В ночь с 18 на 19 июня при выполнении специального задания над территорией Польши (осуществлялся сброс листовок с обращением к польскому народу с целью оказания помощи наступающей Советской армии), самолет Кокорева был сбит немецким истребителем в районе города Хелм. Все члены экипажа спаслись на парашютах, отделавшись различными ранениями.

После лечения в госпитале Польши Виктор возвратился в свою авиационную часть и вновь начал совершать рейды к партизанам в тыл врага. На этот раз полеты совершались в Чехословакию по оказанию помощи Словацкому национальному восстанию. Сложность состояла в том, что аэродром был расположен в ущелье высоких гор Татр, высота которых достигала 3700 метров. Таких полетов он совершил более десяти. Летчики перевозили словакам десантный корпус, оружие, боеприпасы и медикаменты, а на обратном пути вывозили раненых.

За выполнение этой опасной операции Гвардии старший лейтенант Кокорев был награжден орденом «Отечественной войны 2-ой степени» с присвоением звания Гвардии капитан.

9 октября 1-му Гвардейскому тяжелобомбардировочному авиаполку была поставлена новая задача: «Нанести бомбовый удар по причалу на острове Эзель!» Удачным бомбометанием девятка «Петляковых» уничтожила два вражеских транспорта с противником, четыре катера и две десантные баржи. Освободив эстонскую землю от немецких захватчиков, полк передислоцировался в распоряжение командования 3-го Белорусского фронта. Начался разгром фашистов на подступах к их логову — Восточной Пруссии. Здесь бои носили очень упорный характер, особенно ожесточенно гитлеровцы обороняли города Инстербург, Кенигсберг, порт и аэродром Пиллау. В связи с этим авиации фронта, в том числе нашему авиаполку пришлось оказывать огромную помощь наземным войскам, громившим врага. К этому времени Советская авиация стала настолько сильной, что была в состоянии наносить и наносила массированные удары по наиболее значимым объектам фашисткой обороны!

Разгромив ⠀восточно-прусскую ⠀группировку войск, 1-ый Гвардейский тяжелобомбардировочный авиаполк закончил боевые действия в Великой Отечественной войне. За тяжелые годы боев и сражений в составе своего экипажа Виктором Кокоревым было совершено более 360 боевых вылетов! Уничтожено 5 танков, 11 железнодорожных вагонов с войсками, 5 самолетов на аэродромах и 2 — в воздушном бою! Кроме этого: 3 речные переправы, 4 склада с боеприпасами и горючим, 21 автомашина, 3 паровоза, 43 укрепленных здания, 6 морских транспортов, множество боевой техники, оборонительных сооружений и живой силы врага!

С самого начала Великой Отечественной войны и вплоть до священной Победы над Германией храбрый летчик сражался с фашистскими захватчиками на Северо-Западном, Ленинградском, Белорусском и Украинском фронтах. Участвовал в 900-дневной героической обороне блокированного Ленинграда, в разгроме гитлеровских войск на Карельском перешейке, территории Эстонии, Литвы и Восточной Пруссии.

29 июня 1945 года Правительством Верховного командования за успешные бомбардировочные боевые вылеты, за отличное выполнение особо важных и сложных разведывательных полетов, а также полетов по обеспечению партизан Ленинградской области оружием, боеприпасами и продовольствием Виктору Кокореву было присвоено звание Гвардии майор командир эскадрильи. Впоследствии он продолжил служить в родном полку вплоть до 1950 года. Ушел в отставку в звании Гвардии подполковник заместитель командира авиационного полка.

Концерты «сталинских органов»

22 июня 1941 года в 04:00 часа утра на нашу страну вероломно напала фашистская Германия. Советский народ отправился на фронт защищать Родину от немецких захватчиков!

С самого начала «Катюши», как вид вооружения, считались Гвардейскими минометами. То есть из всех видов артиллерии они были отмечены особым почетом. Система залпового огня (впоследствии именно так стали называть всех потомков этого оружия) в Великую Отечественную являлась особо секретной технической новинкой.

С самого начала войны и вплоть до зимы 1942-го лейтенант Андрей Кокорев служил в 35-ом минометном полку. Он воевал не на так называемых «Катюшах», а на обычных ствольных минометах калибра 120 мм в должности командира огневого взвода.

Что же представляли собой эти минометы?! Полагаю, необходимо разобраться с этим вопросом более тщательно. Итак… 120-мм минометы образца 1938 года были очень тяжелыми! Только к концу войны на фронте появились 160-мм минометы. Орудие 120-мм весило около 300 кг. Его клали на тележку, которую цепляли к грузовику. При перевозке ствол закрывался чехлом. Если расстояние было коротким — тележку тащили шестеро солдат. Мина для этого миномета бывает фугасной, осколочно-фугасной и осветительной. Фугасная мина разрушала укрепления, находящиеся под слоем земли. Осколочно-фугасная мина взрывалась на поверхности земли или воды, убивая осколками вражеские группы. Эту же мину можно было настроить как фугасную. Она могла пролететь максимально до 6,5 км.

Осветительная мина имела самораскрывающийся парашют, на котором медленно спускалась с высоты на землю, освещая местность. В 2 км от нее можно было ночью читать газету.

Минометы могли стрелять через головы своих пехотинцев, находящихся впереди артиллерии. Мина летела по крутой параболической траектории, что позволяло поражать цели за укрытиями (за домом или за забором). Это идеальная артиллерия для войны в горах. Бронированные цели миномет не поражал. Осколки летели невысоко над землей, поэтому десант противника на броне танков почти не поражали. Страшнее всего осколки были для атакующей пехоты, которая не могла от них укрыться. В горах мина могла спровоцировать камнепады и лавины: огромное количество крупных и мелких камней тоже убивали людей. Взрывом могло серьезно контузить. Минометы с осторожностью использовались в густом лесу, так как мина могла взорваться даже от столкновения с веткой над головой своих же. В городе помехой для стрельбы могли быть провода.

120 мм — это полковая артиллерия, 160 мм — дивизионная. Минометы меньшего калибра — 82 мм состояли на вооружении стрелковых батальонов. Горные части использовали 107-мм минометы, которые перевозились на лошадях.

Во время боя минометчики закрывали уши руками, приседали и наклонялись. Для того чтобы хоть как-то защитить слух — во рту держали палочку или папиросный мундштук без папиросы. Это ослабляло баротравму барабанной перепонки. С открытым ртом удар по ней проходится с двух сторон, что в конечном итоге менее опасно. После многократной стрельбы бойцы временно глохли, а с годами их настигала постоянная глухота.

Минометы располагались примерно в 1 км от линии фронта. Впереди них, как правило, стояла лишь противотанковая артиллерия. Противотанковые 57-мм пушки поражали фашистских стальных чудовищ на расстоянии 600 метров. Если такая пушка с первого раза не попала в танк, то наступала большая вероятность ее гибели, а значит и всего расчета в целом!

Когда в часть прибывали новобранцы, командиры шли за пополнением. Первую партию набирали для ствольной артиллерии. Снаряд в ней весит от 6 до 48 кг. Сама пушка — от 800 до 2000 кг. Требовались рослые и сильные мужчины, желательно со знанием азов математики. Если была возможность, то юношей 18—19 лет в нее не брали — слабоваты для такой службы. Вторую партию набирали для тяжелых минометов. Брали самых сильных из оставшихся. В третью — солдат для 82-мм минометов и станковых пулеметов (он весит около 60 кг). Завершали набор бойцы для противотанковых ружей (их вес 20 кг). Все остальные: старые, юные, малограмотные и малорослые новобранцы — отправлялись в пехоту.

В мирное время ребят обучали около 2 месяцев, но к 1942 году во время Сталинградской битвы новичков-минометчиков учили всего 10 суток, артиллеристов-ствольщиков — чуть дольше.

Расчет миномета включает в себя 7 человек: командир орудия (сержант), наводчик — первый номер (от рядового до сержанта), заряжающий — второй номер (рядовой), установщик — третий номер (рядовой), подносчики — четвертый, пятый и шестой номера (рядовые). При частых потерях бойцов учили заменять друг друга. Нередко в таких случаях подносчиками становились пехотинцы.

В отличие от пушечного расчета, минометный не был прикрыт орудийным щитом. На огневой позиции для него выкапывали специальный большой окоп или укрывали в овраге. Порою для стрельбы приходилось прятать орудие в погреб, сняв с него накат и крышу. В Сталинграде и Берлине расчет располагался в разрушенных домах, стреляли через окна. Фотокорреспонденты любили уже после боя (но как будто во время него) фотографировать минометы, которые специально вытаскивали из укрытий на ровную землю. Боевую стрельбу с таких позиций могли бы вести только самоубийцы. При стрельбе орудие, установленное на земле, почти не двигается. Если же оно располагалось в помещении на полу или стояло на камнях — ползло от отдачи при каждом выстреле! Приходилось подкладывать под опорную плиту что-нибудь мягкое, например мешки с песком или землей. Зимой приходилось рыхлить под плитой мерзлую землю.

Кроме использования минометов на линии фронта для артподготовки и поддержки атакующей пехоты, их так же использовали для поражения целей на территории врага. А ведь противник всегда хочет уничтожить бьющую по нему огневую точку. На войне мишени всегда отстреливаются. Чтобы вызвать ответный огонь и засечь батареи неприятеля, использовали тактику кочующего миномета или орудия. Для этого выделяли один миномет и готовили для него несколько огневых позиций. С одной позиции производили несколько выстрелов и быстро перетаскивали его на другую. Так действовали, пока не засекут врага или пока сами не погибнут. Чаще всего, таким образом, действовали ночью.

Учить минометчиков трудно, потому что холостых мин не бывает. На учениях орудия выставляли впереди пехоты, чтобы «зеленые» бойцы не перебили своих же. Бывали случаи, когда бракованная мина не вылетала из ствола. Доставать ее очень опасно, но приходилось — по-другому никак!

При беглом огне бывало так, что заряжающий опускал в ствол вторую мину еще до вылета первой. В этом случае орудие разрывалось, и от взрыва порою погибал весь расчет!

Три-четыре миномета составляли огневой взвод под командованием командира — младшего лейтенанта или лейтенанта. Шесть-восемь минометов — это уже батарея, которой командовал старший лейтенант или капитан. Взводные находились на огневой позиции, а командующий батареей — на наблюдательном пункте, расположенном в первой линии пехоты. У всех командиров при себе имелись бинокли. Внимательно наблюдая, они высматривали цель, определяли расстояние до нее, направление стрельбы, вид огня (осколочный, осветительный, одиночный или залповый). Затем по телефону или радиосвязи подавалась команда: «На огневую!»

Во время боя командир наблюдательного пункта все время корректировал огонь, так как попасть с первого раза практически невозможно. Он подавал команды: «Ближе», «Дальше», «Левее», «Правее» и так далее. Корректировщик должен был иметь специальную подготовку. Для этого нужно хорошо знать математику. Даже женщину из соседнего села к вечеру можно обучить основным тонкостям управления минометным огнем, но дальше… нужна была большая и усердная практика.

Однако вернемся к нашему герою. В конце зимы 1942 года часть, в состав которой входил 35-ой минометный полк, где служил лейтенант Кокорев, перебросили в Москву и расформировали. ⠀Вскоре Андрей попал в 42-ой Гвардейский минометный полк, где ему была предоставлена боевая машина с реактивными установками — «Катюша».

В марте полк передислоцировался на Брянский фронт. По прибытии туда часть сразу же вступила в бой. В этих сражениях Кокорев повел себя так, как и подобает вести себя настоящему защитнику Родины! За успешно проведенные боевые действия ему была объявлена благодарность от командира части.

Тем временем фашисты, имея численное превосходство, в результате ожесточенных сражений оттеснили наши войска. Так как на протяжении многих дней под Воронежем шли ожесточенные бои, и противник старался подавить части Красной Армии своей грозной силой, к 10 июля на помощь подошли новенькие боевые машины с реактивными установками.

Все это время «Катюша» Гвардии лейтенанта Кокорева работала отлично и в результате хорошего ухода ни разу не подвела. Какими бы ни были задания, Андрей всегда с честью выполнял их и делал все, что от него требовалось.

В эти суровые дни,⠀ когда враг отчаянно сражался, 42-ой Гвардейский минометный полк снова отличился, отбивая немецкие атаки. 12 августа 1942-го войска нашего фронта пошли в наступление. Был дан приказ: «Выехать на передовую вплотную к противнику и дать по нему залп!»

Успешно отстрелявшись, бойцы развернули свои машины и хотели поехать в укрытие. Однако не успели ребята отъехать, как совсем рядом с «Катюшей» Гвардии лейтенанта Кокорева разорвался вражеский снаряд. В ушах стоял неумолимый звон. Двигатель заглох. Гвардии сержант Трухин был убит, водитель Земцов — ранен, баллоны разбиты все кроме одного — запасного. До сознания сразу же дошло: «Надо срочно выйти из-под обстрела!» Андрей нажал на стартер, двигатель заработал, и он стал выводить машину из-под обстрела в укрытие.

Когда Гвардии лейтенант вышел из кабины, к нему подошел раненый в шею командир батареи Гвардии капитан Ерохин. Он был удивлен тем, что Кокорев в одиночку сумел вывести «Катюшу» из-под обстрела под шквальным огнем противника! При внимательном рассмотрении выяснилось: в машине было обнаружено около 35 крупных пробоин (это не считая мелких), вся кабина была изрешечена, словно дуршлаг! Командир батальона поздравил Андрея с благополучным возвращением и объявил благодарность за то, что тот в одиночку сумел вывезти машину с огневой позиции, сообщив при этом, что все время наблюдал за этой «Катюшей» из командного пункта.

Наступило затишье. В полку все уже знали об этом случае героизма и впредь всегда ставили подвиг командира огневого взвода в пример другим!

Часть перебросили на Юго-Западный фронт под Сталинград. Там 42-ой Гвардейский минометный полк вновь отличился: за личное мужество и отвагу в боях, отличную организацию и умелое руководство боевыми действиями, способствовавшими успеху Советских войск, Андрей Кокорев был награжден орденом «Красного Знамени» и медалью «За оборону Сталинграда» с присвоением звания Гвардии старший лейтенант командир огневой батареи.

После того как гитлеровцы были разбиты под Сталинградом, полк перебросили на 3-ий Украинский фронт. Во время одного сражения машину Андрея разбило снарядом. Ему в распоряжение выдали другую, на которой впоследствии он воевал вплоть до самого окончания войны. ⠀С непрерывными ожесточенными боями 42-ой Гвардейский минометный полк дошел до Запорожья.

17 ноября 1943 года был зачитан приказ: «Выехать из Запорожья к Днепру в Орзумовку!» По достижению цели: «Перебросить три боевых машины на противоположный берег Днепра для поддержки Советских войск и удержания плацдарма!» Вследствие того, что все это время Гвардии старший лейтенант Кокорев неоднократно отличался в боях, а «Катюши» его огневой батареи были полностью в исправном состоянии, выбор командира дивизиона оказался очевидным. Под немецким обстрелом боевую технику перебросили на другой берег реки. Бойцы заняли исходные позиции и по команде своего командира дали ошеломительный шквальный залп по противнику! Удар был рассчитан на то, чтобы еще больше укрепить занятый нами плацдарм. Для гитлеровцев огонь «Катюш» стал полной неожиданностью. Удержав плацдарм, войска Красной Армии стали мощно отбивать атаки врага.

За проявленную храбрость и героизм при оказании помощи в удержании плацдарма все участники боевой операции были представлены к награждениям, в том числе Гвардии старший лейтенант Кокорев награжден орденом «Красной Звезды».

В⠀ конце ⠀декабря⠀ 1944-го ⠀— ⠀начале ⠀января 1945-го 42-ой Гвардейский минометный полк был направлен на 1-ый Белорусский фронт на Вислинский плацдарм, где шла подготовка нового мощного наступления. Висло-Одерская операция (впоследствии под таким названием она вошла в историю Великой Отечественной войны) началась ранним утром 12 января 1945 года. Сравнивая боевые операции, в которых приходилось участвовать в начале 1944-го с этой становилось ясно, насколько изменилась военная мощь ведения огня перед наступлением Советских войск в пользу СССР, и как результат — успех наступления наших частей, беспорядочное бегство немецких войск, которые при этом оставляли свою боевую технику!

Во время боев на 1-ом Белорусском фронте были как неприятные случаи, так и приятные воспоминания. В память навсегда врезался эпизод, чуть не закончившийся трагедией. Во время завершающего залпа на Вислинском плацдарме в одной из «Катюш» на рельсовой направляющей завис снаряд. Он представлял собой головную часть диаметром 300 мм, весом около 100 кг и ракетную часть. Зависание произошло из-за того, что одна из направляющих лопастей была погнута и затормозила выход снаряда из ячейки. Шли считанные секунды до того момента, когда пламя дойдет до капсулы взрывной головки, и беда была бы неминуема! Боевая машина вместе с Гвардии сержантом и водителем, которые находились в кабине, закрытой со всех сторон бронещитами, могла взлететь на воздух от мощного взрыва! Этого не произошло лишь потому, что командир огневой батареи Кокорев сразу же сообразил, что произошло и, рискуя собственной жизнью, залез на рельсовые направляющие, вывернул взрывную головку от снаряда и выбросил ее в кустарник. Установка на «Катюше» временно вышла из строя, однако люди остались живы! За этот героический подвиг Андрей вновь получил заслуженную награду.

Приятным воспоминанием осталось то, что в апреле 1945 года часть боевых машин 42-го Гвардейского минометного полка направили на помощь 3-му Белорусскому фронту в боях за овладение городом и крепостью Кенигсберг. Большой помехой для успешного решения военной операции являлись боевые фашистские корабли, которые вели огонь по Советским войскам. Ставилась задача: «Дать залп по кораблям противника!» Ранним утром, когда стали хорошо просматриваться силуэты немецких кораблей, из всех прибывших «Катюш» был дан огневой залп, а через 30—40 секунд — повторный! Очередное задание было успешно выполнено.

Остался в памяти и момент пересечения польско-немецкой границы: небольшая река, мост через нее, транспарант, наскоро сооруженный нашими передовыми частями. На нем черной краской гласила надпись: «ВОТ ОНА, ПРОКЛЯТАЯ ГЕРМАНИЯ!» и указатель: «НА БЕРЛИН!»

В боевых действиях за овладение Берлином перед ребятами встала задача: изменить тактику использования орудий. Дело в том, что на узких улицах с высокими зданиями города было невозможно вести огонь с установок боевых машин, а немецкие автоматчики, засевшие в подвалах домов, не давали продвижению нашим пехотинцам. Именно поэтому вести прицельный огонь по подвальным помещениям, где засели гитлеровцы, приходилось не с «Катюш», а отдельными минометными снарядами из окон 3-го, 4-го и 5-го этажей. Все это отлично удавалось, что в значительной степени упростило движение Советской пехоты.

Войну Андрей Кокорев закончил в Берлине в звании Гвардии старший лейтенант командир огневой батареи. Бокалы за скорую Победу над фашистской Германией, а одновременно и за день международной солидарности всех трудящихся подняли еще 1 мая!

В День Победы 9 мая во время объявления по радио о подписании акта о безоговорочной капитуляции 42-ой Гвардейский минометный полк находился в пригороде Берлина. Торжества за Победу продолжались. После войны вплоть до февраля 1946 года Гвардии старший лейтенант Кокорев находилась в составе группы войск в городе Наумбурге, а в марте 1946-го вернулся домой победителем и героем!

Отважный

В 1939 году Артура Муцалханова призвали в ряды Красной Армии. Парень служил рядовым 81-го гаубичного артиллерийского полка в городе Краснодар.

22 июня 1941 года в 12:00 часов дня командир построил всех и объявил о том, что началась война! Был отдан приказ: «Стоять насмерть и ни шагу назад!» В срочном порядке артиллерийский полк перебросили на границу с Румынией. Три дня держали оборону, а потом понемногу начали отступать. Отходили долго. Сердце сжималось от ужасного зрелища: жители сел и деревень оставляли свои дома и бежали, а с самолетов немецкие летчики безжалостно расстреливали женщин, детей и стариков. Вместе с уцелевшими бойцами полка рядовой Муцалханов добрался до Ростова, где уже шли тяжелые бои. Фашистская авиация постоянно бомбила город. Кругом, куда не глянешь, виднелись разрушенные дома, убитые да раненые. Между авиационными налетами подбирали раненых, оказывали им первую медицинскую помощь и отправляли в госпиталь. Однажды Артур увидел лежащего на земле раненого солдата без ног. В полусознательном состоянии тот отчаянно просил:

— Пристрели меня…

Ужасно вспоминать такие вещи, но война давала о себе знать! Затишье заканчивалось быстро, поэтому нужно было все делать оперативно. Порою спокойно не удавалось даже поесть. Однажды на полевой кухне получили щи и кашу. Рядовой Муцалханов суп еще успел похлебать, а тут, как назло, началась бомбежка. Огромный кусок земли угодил прямо в котелок с кашей. На этом обед и закончился. Кухня быстро свернулась и убыла в укрытие.

С немецких самолетов на позиции Советских войск часто сбрасывались провокационные листовки. На этих листках были рисунки: «Сталин и Гитлер сидят вместе да поют песни» или «Сталин играет на гитаре и поет: «Последние мои денечки», а Гитлер играет на гармошке и поет: «Широка страна моя родная».

В первые годы войны, несмотря на свое преимущество в силе и технике, гитлеровцы боялись нашей разведки, поэтому постоянно освещали ракетами линию фронта, а рано утром начинали обстреливать Советские позиции. С первых дней войны Артур служил наводчиком-корректировщиком орудия. Молодой был, горячий, страха не знал. Однажды во время боя парень сидел на высоком дереве с прибором. С помощью стереотрубы он вычислял прицел и передавал информацию телефонисту, который находился в укрытии под деревом. В свою очередь телефонист передавал полученные координаты на огневую батарею. Затем производился выстрел. Точность поражения цели зависела от смелости, выдержки и профессиональных грамотных действий наводчика-корректировщика орудия. Рядовому Муцалханову удалось вывести из строя вражеский пулемет, который не давал возможности нашей пехоте продвигаться вперед. В конечном итоге немцы заприметили бойца сидящего на дереве и произвели прицельный огонь. Артур получил ранение руки и шеи. Боец не спеша слез с дерева и хотел закурить. Видя все это, товарищ, находившийся поблизости, произнес:

— Да погоди ты, дай хоть руку тебе перебинтую!

С этими словами он разорвал гимнастерку наводчику, перевязал раненую руку и отправил друга в медсанбат. Руку хотели отнять, но парень не разрешил этого сделать. «Как же я буду без руки то?!» — думал он. Вскоре она зажила. За тот успешно проведенный бой рядовой Муцалханов был награжден медалью «За боевые заслуги» с присвоением звания младший сержант командир отделения артиллерийского расчета.

Впоследствии в наградном листе Артура были отражены сведения только о последних сражениях, а о том, что было раньше — ни строчки. А ведь он участвовал в боях на Курской дуге! Тогда он ходил в атаку вместе с пехотинцами, отбивая вылазки немецких танков. В те жаркие дни парня здорово контузило. В окопе сидели командир взвода и младший сержант. Снаряд разорвался прямо за ними. Взводного убило сразу, а Муцалханова ударило взрывной волной и выбросило из окопа. Слух пропал: первые три недели вообще ничего не слышал, всю голову словно било током! Ужасная боль продолжалась изо дня в день! Постепенно слух восстановился.

23 октября 1943-го бойцы Красной Армии захватили плацдарм, и пошли вперед. Выкатили орудие на открытое место метров на тридцать впереди траншей пехотинцев и стали вести огонь по врагу. Вскоре пехотинцы пошли в атаку. Расчет младшего сержанта состоял из пяти человек, в то время как должно было быть не менее семи! На позиции располагалось четыре пушки. Командир взвода систематически перебрасывал бойцов из одних расчетов в другие, так как во время боя из строя постепенно выходили люди. Чтобы заменить раненых и убитых на других артиллерийских позициях расчет Муцалханова побежал с пехотинцами вперед. Тем временем фашисты сильно нажали, пришлось отходить. Командир расчета вернулся к своему орудию. Смотрит: никого нет. Парень кинулся туда, сюда и думает: «Вот сейчас немчура подойдет вплотную, а моих бойцов и нет!» Было около 05:00 часов утра, на улице сильный туман. Младший сержант встал за пушкой, глядит вперед. Видит, что-то показалось впереди — это были фрицы. Их много — человек 70—80, а может быть и больше. Смотрит он через прицел: враги идут перебежками.

— Ну, — говорит сам себе Артур, — сейчас мои ребята подойдут, дадим жару проклятому фашисту!