Бесплатный фрагмент - Охота на китов

Мразь

Мразь. Именно мразь. Не урод, не ублюдок, не выродок — мразь. Без пола, без образа и личности. Ибо не может это быть человеком, рожденным обычной женщиной, выношенным в утробе человеческой, питавшимся материнским молоком, а потом сотворившим такое.

Он даже не испугался, когда его нашли. Он знал, что найдут, и ему было все равно. Он просто смотрел вниз на труп девушки: с высоты двадцати метров было видно, как вокруг худощавой фигуры, в районе головы, образуется темное пятно, капюшон длинной серой куртки сливался с этим пятном и увеличивался вместе с ним. Сверху казалось, что упавшее на бетон человеческое тело просто растекается, как огромная жирная клякса. Он просто смотрел. Смотрел, даже когда полицейский дернул его руку, а потом он медленно повернулся — и проявилась мразь.

На верхней опоре переходного моста была квадратная площадка, огороженная невысокими перилами. Невзрачный человек стоял в углу и тупо смотрел, как снизу по лестнице к нему приближаются люди в форме и в штатском, слышны звуки сирен и визг тормозов, но от его безразличного лица становилось страшно и противно, до тошноты, до рвоты. Хотелось сорвать у полицейского с пояса пистолет и долбить этой железякой в рожу мрази, уничтожать это прыщавое пористое лицо, разбить, размазать эти болотные равнодушные глаза, а потом выпустить всю обойму в уже кровавую кашу, чтобы все кости, каждая клеточка превратилась в ничто.

Но Андрей стоял, он не мог позволить своим эмоциям взять сейчас верх, нужно было наблюдать. У одной из подъехавших машин открылась дверь, и оттуда выскочила женщина. На одной ноге у нее был тапочек, вторая просто в носке, сама в домашнем халате, но с красиво уложенной прической. Женщина выпала из машины прямо на мокрую осеннюю дорогу, поднялась и увидела под мостом тело Юли. Какое-то короткое животное рычание вырвалось из груди женщины, и она, скользя и запинаясь, побежала к девочке. А он смотрел сверху, смотрел, как мать упала рядом со своей мертвой дочерью на колени и молча затряслась. Сзади подошел бледный и ничего не понимающий отец, опустился тут же перед телом и прижался к жене, уткнулся лицом ей в халат, без возможности посмотреть на свою дочь.

Мразь была спокойна. Тень удовольствия пробежала по ее лицу: так маленькие дети наблюдают за муравьями под стеклом в песочнице или за питомцами зоопарка. Как будто мразь просто проходил мимо и увидел копошащихся беспомощных существ, он задержал на секунду свой взгляд, а потом продолжил свое безразличие.

Один из следователей не выдержал и рванулся в сторону мрази с нечленораздельными проклятьями, но напарник его перехватил, вцепился в рукав куртки. В этот момент мразь повернулась и оперлась о перила, слегка перевалившись. Все поняли его затею, но останавливать никто не собирался — пусть, он все равно заслужил смерть. Но мразь не прыгнула вниз, она лишь перевалилась через перила, чтобы получше рассмотреть, а когда выпрямилась обратно, то на лице была простая и довольная улыбка. От этого опешили все, его нужно было скорее уводить, чтобы не случился самосуд, но никто не мог пошевелиться.

В этот момент Андрей подошел, встал перед мразью и обнял его, всем телом закрывая от глаз окружающих. Это нужно было сделать. Нужен был нестандартный жест. Нужно было найти тех, кто направил мразь, и тех, кто уже пошел с ним по одному пути, а для этого нужен был контакт. И это сработало. Мразь непонимающе отступил и посмотрел Андрею в глаза, какая-то ниточка зародилась между ними. Тут подоспели парни в форме, заломили руки за спину и согнули мразь до земли, они не жалели — был слышен хруст то ли костей, то ли рвущейся ткани, в этот момент на лице мрази появилась гримаса боли, и он еще раз посмотрел в глаза Андрею. Сработало.

Предстояло еще долго и тяжело разбираться. Те, кто научил мразь, находились почти вне досягаемости. Только за последние полгода они погубили девять душ, еще почти безвинных детских душ: Юля, Полина, Даша, Дима, Женька, Наташа, еще одна Полина, Елисей и Варя. И это только здесь, в небольшом городишке, а каких масштабов эта сеть — предстояло раскопать, распутать этот клубок, нитки которого тянулись к самой тьме, предстояло все понять: мотивы и причины, чтобы прекратить эти бессмысленные и жестокие преступления.

Мразь бросили в уазик. Закрывая дверь машины, один из конвоиров молча ткнул ногой в полумрак кузова, второй полицейский оттащил товарища и захлопнул дверь. Мразь продолжала смотреть на Андрея через грязное стекло. Тот проводил глазами уазик и машину следователей, на секунду закрыл глаза и закутался в воротник короткой кожаной куртки. Опять начался мелкий дождь.

Врач из скорой толкал безумной матери ватку с нашатырем, а та, задыхаясь, крутила головой, кривила рот с размазанной помадой и ревела без слов, как рыба. Ребята из комитета и бригада криминалистов обследовали одежду Юли. В правом кармане была флешка и 4G-модем, телефона с ней не было — Юля четко выполняла все инструкции, которые и привели ее к ускоренному падению с высоты более двадцати метров прямо на бетон. Мразь еще не знает, что телефон Юли уцелел, один полицейский нашел его под окном дома, и пароль она не ставила, да даже если бы и поставила, то взломать жалкий андроид спецам из комитета не составит труда. А еще он не знал, что в Юлином ноуте не работала батарея — ноут был ужасно старый, и когда он запустил уничтожение, в этот момент в доме отключили электричество, и все остановилось — ноут вырубился. Случай, но именно он позволит связать все воедино.

Криминалист развернул тело Юли на спину, и Андрея обожгло. Вспышка из того сна — именно этот момент с Юлей он и увидел: стеклянно-мертвый уцелевший глаз, слипшиеся от крови волосы, часть опоры моста и вид на берег реки. Они не успели, хоть и сложили все кусочки информации, но не успели. Андрей понял это только сейчас. В процессе этой многочасовой погони, ожидания ошибки и стойкого ощущения, что они на хвосте сидят у этой мрази, потерялась сама цель — сохранить жизнь ребенку. Они не смогли, как и в предыдущих восьми случаях, но здесь-то был шанс… И от осознания этого стало еще хуже.

Но они его взяли. Сейчас его нужно приберечь, чтобы его не грохнули по дороге, но здесь конвой подобрали из надежных. Потом в «одиночку» и подальше, чтоб соседи по камере не дотянулись, но главное — чтобы его хозяева не заткнули мразь навсегда. Вадим Петрович, глава отделения, лично все контролировал, сказал, что волос не упадет с его головы — ну, будем надеяться. В Москву его не повезут, это точно, а в областном допуск у Андрея есть, Вадим Петрович и тут постарался. Но это уже завтра, а сегодня нужно со спецами разобраться в контактах Юли, привязать телефон, модем и ноут, чтобы было доказательство.

Хорошо, что мы не в Америке, — подумал Андрей, — можно человека держать сколько захочешь, пока не добудешь доказательства. А мы добудем, мы его расколем, эта мразь все нам выложит, скоро он будет со слезами на глазах умолять Андрея, чтобы его выслушали. Вот увидишь, мразь, вот увидишь!

С этими мыслями хмурый и уставший парень ехал по разбитой осенней дороге, увидел придорожную забегаловку с аппетитным пловом на баннере, остановился. Сколько ж не ел уже? Часов 12 или 15? Сейчас, когда напряжение спало, почувствовался тупой голод, настроения есть не было, но силы кончались и нарастала раздражительность. Нужно что-то в себя закинуть, вечер планируется долгим, а утром предстоит гнать в область на допрос. Андрей припарковался, позвонил коллеге из комитета, спросил про улики. Дело двигалось по плану, ему подтвердили, что можно приезжать к 16 часам — все будет готово.

Огромная порция горячего плова и капустный салат с половиной узбекской лепешки появились перед Андреем: бизнес-ланч, блин. Где они только учатся этому? Проглотил все наспех, почти не жуя, запил чаем и быстро вышел к машине, открыл дверь черной «эмки» и упал в удобное кожаное сиденье.

Тепло от включенной печки согревало промокшие ноги, а от монотонного шепота дождя веки становились все тяжелее. Резко навалилась усталость, но по привычке он боялся уснуть. А вдруг это не закончилось? Вдруг сейчас он закроет глаза и, как только мозг начнет проваливаться в сонную яму, опять возникнет новая жертва, и все начнется заново? Вдруг эта мразь наделала заготовок, и они уже запущены? Нет, так не должно быть, даже если он и раскинул новые щупальца, то до конца он уже не доведет свое страшное дело — чтобы завершить, нужно личное присутствие, последняя команда. А эта мразь сейчас за решеткой, так что спим… Часик, но спим спокойно.

Вадим Петрович

На самом деле толком никто и не знал, кто такой Вадим Петрович. К каким службам он относился? СК, МЧС, ФСБ, МВД? Он работал со всеми, у него было влияние во всех этих подразделениях, его звонок по телефону открывал любые двери и любые архивы.

Андрей познакомился с ним случайно, это было лет двадцать назад или чуть меньше.

Мальчишка жил в старой пятиэтажке, в последнем подъезде на втором этаже, дверь прямо. Слева жила тетя Аня и ее муж Костя, эта пожилая пара всегда ругалась и орала, особенно, когда Костя приходил пьяный домой. Справа жила молодая семья: Ирина, ее муж Виктор и годовалая дочурка Таня. То утро началось с крика тети Ани, но это была не обычная ругань. Беззаботным летним утром Андрей выглянул из подъезда и увидел, как тетя Аня отчитывала двух местных мужичков: они жили в соседнем доме и часто выпивали во дворе. Полная женщина громко ругалась:

— Как это вы не знаете, где Витька? Какая рыбалка, черти вы пьяные? — мужики что-то бубнили в ответ, — Ирка! Ирка! Иди сюда скорее. Витька потерялся твой!

На зов тети Ани вышла с недоуменным взглядом Ирина в домашнем халате и шлепанцах.

Виктор, то есть Виктор Андреевич, ее муж, был учителем географии в местной школе, умный и добрый мужик, всегда улыбался, Андрею он очень нравился: трепал мальчишку по голове и всегда спрашивал, когда же тот пойдет в первый класс, интересовался, как настроение, и выслушивал ответ внимательно. В общем, дядька был хороший. Но была у дяди Вити одна слабость — он любил выпить и тормозов не имел совсем, от чего домой его часто приносили собутыльники, оставляли у двери и звонили в звонок. Сейчас алкаши наперебой рассказывали тете Ане и Ирине:

— Мы ж как обычно, у гаража моего сели, водочку взяли, консервы, выпили, закусили, — запинаясь, начал один, а второй продолжил:

— Да, хорошо сидели, а потом про рыбалку начали, тут Витька и говорит, мол, у тебя же есть лодка, у мостков привязана? — как-то виновато шмыгал еще не отошедший от похмелья мужик. — Есть, говорю. А он, мол: пошли сеть поставим, рыбы наловим, Ирка не так ругаться будет…

— Черт его дернул на эту рыбалку, Ира! Он же не рыбак. Побежал за сапогами, сеть маленькую у соседа взял, заладил: пошли рыбу ловить.

Тут оба алкаша совсем сникли и виновато потупили глаза в землю.

— Говорите же! — подстегнула сердито тетя Аня.

— Ну, только выплыли в заводь, там, знаешь у плотины… Метров тридцать отплыли, Витька давай сеть бросать, споткнулся, на край лодки ступил и перевернул всех. А темно же уже, у меня фонарик в воду упал. Ничего не видно было, я выплыл, кричал, кричал, никого, хотел на помощь звать, потом вон Димона увидел, а Витьки не было.

Димон усиленно кивал.

— Да спит он наверно где-то, — приободрился Димон. — Там же недалеко от мостков было, он на другой берег наверно вылез! Придет сейчас, проспится и придет…

— Мы уж думали, он дома, — развел руками второй.

— Какой проспится, ироды! — заорала тетя Аня, а Ирина прижала подол к лицу и заревела. — Что ж это творится-то! Эй, Костя, зови мужиков, идите к реке, Витька утоп…

Потом весь день бегали люди, кто-то тащил надувную лодку, кто-то вязал крюки к палкам, чтобы обыскивать дно, а к вечеру его нашли, сапогом он зацепился за уключину у деревянной лодки, с ней и утонул. Как только лодку крюком подцепили, так и Витьку нашли.

В ту ночь Андрею приснился сон, как дядя Витя лежит на какой-то белой куче — то ли известка, то ли гипс — его глаза открыты и безжизненно направлены в небо. Андрею стало страшно.

Следующим утром мальчик опять вышел на улицу, там с местными беседовал солидный человек с кобурой на поясе. Он всех расспрашивал, что-то записывая карандашом в блокнот. Потом подошел к Андрею, который сидел на лавочке неподалеку, присел рядом:

— Привет, пацан, тут живешь? Да ты не бойся, я следователь. Виктора знал? Утонул он вчера, слышал? — начал дядька.

— Да, — медленно протянул Андрей. — Я в 78-й живу, сосед он мой, дядя Витя. Был…

— Расскажи, что вчера утром было, — продолжал дядька. — Меня, кстати, Вадим Петрович зовут.

— Так чего рассказывать? Тетя Аня утром кричала, тетя Ира плакала, людей много было, — медленно говорил паренек. — Он добрый был… Потом мама сказала мне, что его нашли, нас на реку не пустят больше опять…

— Понятно. Как зовут тебя? Андрюха, да? — и Виктор Петрович что-то записал в блокнот.

— Мне вчера сон страшный приснился, — неожиданно для себя проговорил Андрей, — как дядя Витя лежит на белой куче и смотрит в небо, мертвый…

— На белой куче, говоришь? — прищурился следователь и что-то опять записал. Поверил сразу. — Понятно, не бойся, мертвые не кусаются, — улыбнулся он мальчишке и пошел к машине.

Через пару дней тех двоих алкашей забрала милиция, а отец сказал, что это они убили по пьянке Витьку. А еще через неделю, в субботу, к Андрею домой приехал Вадим Петрович и попросил родителей переговорить с ним.

— А тебе когда тот сон приснился? Помнишь точно? — деловито начал он.

— После того, как дядю Витю нашли, — задумался Андрей, — хотя я вроде и раньше видел, только не запомнил… А сейчас да, помню! За несколько дней до этого, точно-точно… Тогда у Пашки день рождения был.

— Так-так, — придвинулся ближе Вадим Петрович, — прямо все точно так же: и белая куча, и остальное?

— Вроде да. Точно да, я сейчас вспомнил, — Андрей съежился, как от холода.

— Не волнуйся, такое бывает, — улыбнулся следователь. — А часто тебе сны снятся?

— Не-е, — ответил Андрей, — помню, когда дедушка умирал наш, болел, тоже приснился, а на следующий день помер…

— Ладно, ладно, парень, не переживай, ты молодец, не боишься вроде, тебе сколько лет-то, шесть?

— Семь! В школу осенью пойду! — гордо сказал Андрей.

Вадим Петрович уехал.

Спустя несколько недель Андрей услышал разговор тети Ани и Ирины. Молодая женщина рассказывала, что на куртке дяди Вити нашли частицы известки, а за гаражами была куча старой извести: кто-то выкинул, видимо. Следователь на алкашей надавил, те и признались, что задушили Витьку, о чем-то поспорили они, да и убили, чуть ли не случайно. А когда опомнились — решили подстроить, будто тот на рыбалке утонул… Экспертиза проверила, а воды-то в легких не было, и повреждения всякие… Вот. Тетя Ира опять заплакала…

С тех пор Вадим Петрович раз в полгода приезжал попроведать Андрея. Он разговаривал с мальчиком на равных, конфеты вкусные приносил, как в рекламе по телевизору. Потом повез Андрея вместе с родителями к врачу в областной город. Там было интересно и необычно: шапочку с проводами на голову надели, а какой-то ящик пикал долго противным звуком. Затем Вадим Петрович всех водил в кафе и угощал вкусным обедом.

Так прошло несколько лет.

Иногда Вадим Петрович приезжал и привозил фотографии людей. Он просил Андрея внимательно на них посмотреть и постараться представить, где сейчас эти люди.

— Андрюха. Дело у меня к тебе очень важное, ты вроде сны видишь, — мягко говорил следователь. — Посмотри внимательно на фотографии, подумай об этих людях, подумай, кто они, где могут быть, что делают… Я оставлю фото тебе, вечером еще посмотри. А если сон какой приснится, то обязательно все запомни или нарисуй чего интересного, или запиши, ты ж уже умеешь писать?

— Конечно, я еще до школы умел, — похвастался мальчик, — Постараюсь, мне не часто сны снятся, запомню…

— Ну и славно, маме передашь — если что, у нее мой номер есть. А я тебе что-то интересное в следующий раз привезу!

Однажды, после такого визита Вадима Петровича, Андрей увидел необычный сон. Девушка с фотографии бежала по темной городской улице между старыми трехэтажными домами, а за ней — круглые фары и белый автомобиль. Девушка вдруг запнулась и упала. Потом сон предстал по-другому: та же девушка плачет в каком-то темном подвале. Но она там была не одна — Андрей не видел, но знал это. Рядом с девушкой валялись какие-то одеяла, а сверху, будто из какой-то трубы, шел свет.

Андрей все запомнил и попросил у матери позвонить следователю. Вадим Петрович приехал через два часа, очень нервный, поговорил с родителями на кухне, и мать разрешила пообщаться с сыном.

— Машину запомнил? Андрей? Машину! — тон следователя был властный и нервный.

— Б..белая, с блестящей полосой снизу… — испуганно проговорил мальчик.

— Не бойся, не бойся, это я так резко, Андрюха, начал… — Вадим Петрович провел рукой по своему лицу, будто смахивая пелену своей усталости, — Расскажи дальше, машина наша или иномарка? Разбираешься в тачках, ты же пацан! — более мягко продолжил он.

— Знакомая машина, как у дедушки была, только у дедушки синяя и без блестящей решетки, а эта белая. Но форма та же, — постарался припомнить Андрей.

— Спасибо, парень, спасибо! — вскакивая, следователь достал из кармана большой телефон и начал говорить отрывисто и четко. — Быстро, в том районе. Вазовская шестерка белая, с хромированной решеткой радиатора. Всех местных проверьте и дворы частные. Там он где-то, недалеко. Второй свидетель подтвердил, я все бумаги улажу. Быстро!

Вадим Петрович уехал поспешно, а через два дня прислал мобильный телефон: новый, в коробке, таких Андрей еще не видел. И записка: чтобы всегда телефон был дома и на связи. И гора конфет, и пакет из Макдональдса с любимой картошкой фри для Андрея и гамбургер.

Потом Андрей увидел по телевизору областные новости, что нашли девушек, которые пропали несколько недель назад. Их нашли в подвале частного дома, следствие вышло на похитителя. Это были не первые его жертвы, так же его подозревают в убийствах нескольких человек, он орудовал в этом районе более десяти лет. На кадрах промелькнул знакомый силуэт Вадима Петровича. Андрей начал потихоньку складывать картинки. Мать сильно волновалась, когда смотрела новости, потом обняла сына и поцеловала его, посмотрела в глаза:

— Андрюша, ты не боишься? Все хорошо?

— Ну, мам, ты чего… Мертвые не кусаются! — с бравадой ответил пацан, хотя сам внутри немного беспокоился, неужели он может видеть что-то особенное?..

Всеслав

В миру мразь звали Всеслав Слепцов, двадцати трех лет от роду, родителей нет, приехал из столицы, поселился на съемной квартире, работал в пенсионном фонде сисадмином. Был диплом не то какого-то техникума, не то колледжа, компьютерщик. Сам из детдомовских, нарушение аутичного спектра, победитель олимпиад по информатике. Все.

Андрей заглянул в кабинет через маленькое окошко двери, на котором была металлическая сетка. Всеслав сидел на стуле абсолютно спокойный, сложив руки на стол. Андрей зашел. Задержанный поднял глаза.

— О! А вот и Проводник пожаловал… — тихо сказал он с легкой улыбкой.

— Какой я тебе проводник? — не понял Андрей. — Ну да ладно, не об этом сейчас. Ты знаешь, почему ты здесь?

— Потому что они прыгали, — как то непонятно ответил Всеслав, то ли задавая вопрос, то ли просто констатируя.

— Из-за тебя погибли девять человек, и у нас есть доказательства, — отчеканил Андрей, глядя ему в глаза.

Всеслав удивился и слегка приподнял брови:

— Они сами прыгали, они так хотели, я ж их не толкал, — он заерзал, — И почему девять, а не семь? Нужных должно быть семь, ни больше, ни меньше.

— Юля, Полина, Даша, Дима, Женя, Наташа, еще Полина, Елисей и Варя, — жестко проговорил Андрей, не отводя взгляд.

— Последние, которые первые были, двое… Они не считаются. И ты их не видел, — спокойно ответил Всеслав.

Андрей вздрогнул: получается, что он знал. Он знал о роли Андрея в расследовании, знал о видениях… Но как? Как такое может быть? Даже следователь главка не знал, только Вадим Петрович, иначе его не допустили бы к делу.

— Елисей и Варя тоже на тебе, мы нашли твой след в мобильнике, там такая же дыра, как и у других, тебе не отвертеться! — Андрей специально повысил голос.

— Я только наблюдал, — спокойно проговорил Всеслав. — Они были нужны, для калибровки системы.

— Какой калибровки? — не понял Андрей.

— Твоей, — усмехнулся тот. — Ты же у нас Проводник!

Опять этот проводник.

— Ты о чем? — нахмурился Андрей.

— Да ты еще и глупый, — по-детски рассмеялся Всеслав. — Совсем ничего не понимаешь? Это же игра! Без тебя этой игры бы не было…

В этот момент в кабинет вошел человек в строгом сером костюме, окинул колючим взглядом обоих:

— Беседа окончена. Распоряжение сверху. Вы свободны, — обратился он к Андрею.

Тут Всеслав напрягся и, не глядя на серого, не спросил, а потребовал ответа:

— Та женщина, под мостом, почему она так себя вела? Я не понимаю.

— Кто? Мать Юли? Ты издеваешься что ли?! — взорвался Андрей.

Человек в сером предупреждающе посмотрел на него:

— Вадим Петрович просил вас зайти, немедленно.

Катька

Андрей без стука залетел в кабинет Вадима Петровича, такой наглости не ожидал даже от себя:

— Вадим Петрович! Что за хрен в пиджаке пришел? Мне работать надо. Какие еще распоряжения сверху? — выпалил он возмущенно.

По привычке Вадим Петрович накрыл рукой пистолет, который лежал на столе слева от него.

Седоватый следователь всегда носил с собой пистолет, Андрею думалось, что он наверняка спит с ним в обнимку, по крайней мере, парень ни разу не видел Вадима Петровича без его «Макарова». Везде, если не сидел за столом, начальник носил ствол в кобуре на груди, а когда садился у себя в кабинете за бумаги, доставал и клал слева от себя. Пистолет был так затерт, что кончик оружия, низ бороды и скоба просто сверкали зеркалом. Сейчас старый работник неизвестного комитета положил ладонь сверху своего любимого «Макарова» и медленно повернулся к молодому человеку:

— Спокойно, Андрей, спокойно. Сам понимаешь, дело громкое, контроль с самого верха от Васильева, а ты у нас кто? Штатный психолог или как у тебя в ведомости зарплатной пишут? — устало начал он. — Будет время и у тебя, сейчас комиссия приедет, начнут с ним работать.

— А я? Я им ни разу не сдался, да? Я восемь месяцев за ним хожу, по крупицам собираю все, опера и парни с отдела неделями не спят, а мы отдадим его просто так? — Андрей не унимался, возмущенно расхаживая вдоль стола начальника.

Вадим Петрович взял пистолет в руку и осмотрел оружие, а потом так же умиротворяюще продолжил:

— Говорю, успокойся, иначе вообще тебя уберут с дела. Я договорюсь, чтобы нам дали с ним пообщаться.

Начальник метнул цепкий взгляд в сторону Андрея:

— И красноголовую свою иди успокой, прибежала тут с диктофоном… Ведь, дура, утром из кустов прям тут, у крыльца, выпрыгнула и давай какие-то вопросы задавать. Откуда она столько знает, а?

— Кто, Катька что ли? — опешил Андрей. — Что она спрашивала? Да и не моя же она, вы ж знаете… После того раза мы и не виделись больше.

Андрей виновато опустил глаза и немного смутился.

— Вот и иди, скажи ей, чтоб не лезла. Если ее красную башку еще раз рядом с отделением увижу — влеплю вам обоим, понятно?

— Понятно, — Андрей выпрямился и отправился за дверь, прикрыл аккуратно, спустился в коридор и вышел на улицу.

Сквозь грязное окно чебуречной, что была через дорогу, явно виднелись красные волосы Катерины, парень направился к ней.

Катерина училась на факультете журналистики в том же универе, где и Андрей, на параллельных курсах. Молодой человек пошел по психологии (это было условие работы с комитетом), а Катя уже писала заметки для местной желтой газетенки, владельцем которой был Фома. Фома — окрестный информационный упырь, исчадие лжи и глупости, что льется на обычных людей из СМИ, он не гнушался ничем. Если были выборы в мэры, думу или еще куда, то на страницах Фоминской газеты и на его сайте сразу появлялись разоблачающие статьи со всеми грязными и липкими подробностями. Фома брал деньги у всех, кто готов был платить: от власти, от бизнесменов, от конкурентов, от неверных жен и мужей. Деньги и только деньги. Приправив обычную историю соусом из наглого вранья, Фома сразу выдавал ее в свет, он переворачивал все с ног на голову так, как надо было тому, кто платит деньги. Зачем он держал Катьку, было непонятно: ее статьи про укусы клещей, дорожные аварии или прорванную на улице трубу Фоме были явно ни к чему, но печатал он их почти без изменений. Может, она ему нравилась, хотя видимого интереса медийный бизнесмен никогда не проявлял. Он пил коньяк прямо за рабочим местом, начиная с обеда, и потирал свои ручонки в ожидании очередного барыша.

Катерина сидела за столиком в чебуречной и глотала холодный кофе из пластикового стаканчика. Разноцветные «фенечки» и браслетики на руках ярко выделялись на фоне серой атмосферы общепита. Андрей молча сел рядом и уставился на ее конопатый нос.

— Ты опять волосы в красный покрасила, снова на войне, что ли?

— Я ушла от Фомы, ты же знаешь. Долго на мне еще это клеймо будет? — Без приветствий резко ответила юная журналистка.

— Да, в курсе, только мне уже влетело за тебя от шефа. Ты чего тут вьешься? — Андрей серьезно посмотрел на нее.

— Вот давай этот папочкин взгляд не будем делать, — Катя надменно закатила глаза. — У меня теперь своя колонка, и это мое журналистское расследование, вот смотри!

Катерина развернула к Андрею экран своего телефона.

— КАТЁНА! Ты серьезно? КАТЁНА? — Андрей рассмеялся. — И ты хочешь с таким неймом писать серьезные статьи? Еще бы зверушку на аватарку прицепила, что за детство, Кать?

— Иди в жопу, что хочу, то и делаю. Моя колонка, — ненатурально надулась Катька. — Ты лучше расскажи, что там у вас?

— Не расскажу. В прошлый раз это все чуть не кончилось плохо, помнишь?

— Ты же знаешь, что это не я, это Фома загнул! — почти закричала Катька.

— Но это ты ему рассказала про меня и про мои сны!

— Я лишь сказала, что ты видишь какие-то моменты, а подробности он сам вынюхал! — Катька пылала праведным возмущением. — Кто-то у вас в конторе сливает инфу, это не от меня он подробности узнал, понял?!

— Ладно, не ори… Чего ты у Вадима Петровича спрашивала, что он так взъелся? — оглянувшись на посетителей кафе, перевел тему Андрей.

— А спросить-то есть чего, думаю, и тебе интересно будет.

Катька придвинулась через стол к молодому человеку и хитро улыбнулась:

— К примеру, почему тела первых двух — Вари и Елисея — а также последней, Юли, не повезли в областной морг, а оставили в районном? Почему тела остальных сразу забрали, даже машину специальную прислали? А?! — довольная произведенным эффектом, Катерина откинулась на спинку пластикового стула.

— Я уже и в вашем городишке была, с патологоанатомом говорила. Завтра тут к Сашко напрошусь.

— Сашко все еще в морге, что ли, подрабатывает? — удивился Андрей.

— Ой, да ему лишь бы подальше от людей, — махнула рукой девица. — Как он умудряется совмещать работу в морге с ведением утренних праздников в детсадах — это тоже вопрос на целую статью, но да, он все так же в областном морге дежурит, и завтра я с ним встречаюсь. Может и ты со мной, а то вечером я его боюсь?..

— Заняться тебе нечем… Откуда про тела информация?

— Да так, нарыла, с людьми пообщалась… Странно это все, да? –посерьезнела Катька.

— Интересно, — согласился Андрей.

Катерина была неплохой, чувствовалась в ней какая-то доброта внутри, и взгляд теплый. Зелено-карие глаза, лицо в канапушках и ярко-красные волосы до плеч с фиолетовыми вкраплениями делали ее эксцентричной стервой. А еще у Катьки была грудь: высокая и очень круглая, как две булочки. Талия узкая, а задница худовата, что смотрелось немного негармонично, если наблюдать спереди, так как грудь всегда притягивала внимание, но сзади все пропорции были просто отличными. Если бы не ее хипповые наряды и дикие волосы, то девушку можно было бы назвать «секси», а так — просто чудаковатая пигалица-журналистка, и не более. Но это не помешало Андрею прожить с ней вместе целых три месяца на последнем курсе универа.

Варя и Елисей

— Мать — сука! — Варя в вытянутых трико и домашней футболке шумно упала в кресло.

Елисей лишь приподнял бровь как бы в ответ, и продолжил рубиться в «стрелялку» на смартфоне.

— Нет, ты представляешь, у меня конец четверти, а она с этим хахалем на Кипр полетела, — Варя опять не услышала ничего от собеседника, — Блин, Леся, мне всего 13 лет! Она что, забыла про меня?

Девочка демонстративно надулась:

— Леся!!! Я не пущу тебя больше, если не ответишь мне! — парень кивнул. — Меня бабка достала вечерами со своей едой, не могу ее видеть! Варенька то, Варенька сё, на вот покушай… Фу, бесит.

Елисей закончил катку в игре и снисходительно посмотрел на Варю:

— Чё паришься-то? Не достают тебя — и ладно, делай что хочешь… — Елисей встал с дивана и отправился в коридор.

— Ты куда? — нервно подскочила Варя.

— Смотри, что у меня есть, — подросток пошарил во внутреннем кармане куртки и вытащил две сигареты. — Пошли покурим, расслабимся…

— Леся, ты куришь? Нельзя же? — подозрительно сказала девочка.

— Кто сказал? — усмехнулся Елисей и направился к балкону. — Есть огонь?

Варя прошла на кухню и нашарила на дальней полке шкафа спички.

— Еще баночку надо, чтобы пепел стряхивать, — велел парень, распахивая стеклянную дверь.

Варя оглядела кухню и нашла баночку из-под сметаны, с недооторванной фольгой сверху:

— Такая пойдет?

— Да, норм.

Они сели на корточки на холодном балконе, спиной к стене, чтобы их не увидели ни снизу, ни сверху. Середина марта, оттепель…

Елисей бодро чиркнул спичкой и поднес огонь к сигарете, бумага едва слышно взялась и зашаяла, за ней и табак. Подросток медленно втянул ртом дым, потом немного выпустил через нос, и после глубоко втянул в себя, чуть прикрыв глаза. Варя смотрела на него, не отрываясь: парень казался таким взрослым, хотя они были одногодки, только он родился зимой, а Варя летом.

— На, попробуй, — Елисей протянул к ее губам свои пальцы с зажатой между ними сигаретой, — Просто втяни в себя немного, а потом вдохни.

Было как-то страшновато. Варя увидела перед своим лицом пальцы Леси, желтоватый фильтр и легкий дымок из него. Она медленно, как трубочку от сока, взяла фильтр, почувствовала губами легкое прикосновение подушечек пальцев. Пахло вкусно: какими-то фруктовыми конфетками в сочетании с табаком. Она втянула в себя дым, сердце испуганно застучало.

— Фуух, — Варя выдохнула дым и слегка закашлялась.

Елисей одобрительно посмотрел на подругу, и сам сделал затяжку:

— Держи еще.

После второй затяжки у Вари закружилась голова, но она не показала виду, и протянула руку, прося ещё.

— Хватит на первый раз, а то блеванешь. Потом еще покурим, — со знанием дела сказал Елисей. И он был прав, девчонка еле дошла до кресла, ее затошнило, лицо немного покалывало, а голова шла кругом.

Варя знала Елисея столько же, сколько помнила себя, они ходили в один садик, а потом и в одну школу, в один класс. Жили на соседних этажах в одном подъезде. Только вот год назад родители Елисея продали квартиру, переехали в другой район, и Елисей перешел в новую школу. Целый год они не виделись, да и раньше не особо дружили: просто соседи. А неделю назад по дороге в школу Варя увидела старого приятеля во дворе своего дома, он стоял и смотрел на окна.

— Ты чего здесь?

— Да так, мимо проходил, — охотно откликнулся мальчик.

— Ты же в другой школе сейчас да? Ну и как там?

— Скучина страшная, как и везде.

Варя почему-то очень обрадовалась их случайной встрече.

— Это точно! А ты чего не в школе сейчас, вы же тоже со второй смены учитесь, как и мы?

— Да, со второй. Просто не пошел сегодня, — легкомысленно пожал плечами Елисей.

— А что, так можно было? — с завистью улыбнулась девочка.

— Нужно! — изрек он, — Надоело, выходной у меня!

— Тогда и у меня! Пошли ко мне! — бодро ответила Варя.

— Погнали, у тебя комп есть?

— Есть.

— А у меня чипсы есть, — и Елисей показал открытый бочонок «Принглс».

— Урра! — обрадовалась девочка.

Бергман

Доктор Бергман его звали.

Впервые Вадим Петрович познакомил Андрея и доктора Бергмана, когда первому было лет пятнадцать. Тогда Андрей заканчивал девятый класс, а Бергман только открыл свою первую клинику в городе.

Клиника его занималась эстетической медициной, пластикой лица и тела, в общем, Бергман зарабатывал на недовольных своей внешностью гражданах. Он закупил много оборудования, лабораторию, нанял и обучил специалистов — в общем, вложился. И дело пошло: богатые женщины, да нередко и мужчины, исправляли носы, губы, скулы, увеличивали и изменяли форму своих грудей, животов и задниц, тем самым вознося финансовые возможности Бергмана на все новые и новые вершины. Но была у немецкого доктора великая слабость и мечта: он любил исследовать человеческий мозг, так как изначальной его специальностью была нейрохирургия. Но тут деньги победили. Хотя мечту Бергман не забыл: скопив изрядный капитал на пластике и косметологии, он открыл новое направление — исследовательский центр на базе местного неврологического отделения больницы. Там он изучал и проводил экспериментальное лечение различных форм эпилепсии, ДЦП, последствий инсультов и прочих нарушений работы мозга. Туда-то и привел Андрея Вадим Петрович.

Все здесь сильно отличалось от обычной больницы. Вежливый и приветливый персонал, красивая форменная одежда, качественная отделка помещений, всюду таблички и вспомогательные принадлежности, много стекла, света и блестящего оборудования.

Немолодой худощавый врач усадил Андрея на мягкий белый стул и вежливо спросил:

— Ну-с, молодой человек, значит, это вы видите вещие сны?

Андрей покосился на Вадима Петровича, и тот ответил вместо мальчишки:

— Это не вещие сны, доктор, он видит образы. Видит иногда то, что уже случилось или только случится, но тоже не просто так, ему нужна наводка, вроде как подсветить ситуацию фонариком, — Вадим Петрович излагал по-военному четко. — Я ему фото показываю, потом с людьми разговариваем… Ему подумать об этом надо сначала, а потом уж он выдает какие-то вспышки, кадры, как в кино — и все совпадает. Несколько сложных дел Андрей мне помог распутать…

— Так-так, — подобрался Бергман, — Кому-то уже показывал его?

— Своим только, но без подробностей, а то и в «дурку» можно загреметь на нашей-то работе. Сразу снимут с должности, и пойдешь рукава жевать, — нервно сказал следователь. — Рентген делали, энцефалограмму, общие анализы. Здоровый он абсолютно, нет нарушений.

— Оооччеень интересно, оччеень! — с акцентом протянул Бергман. — Расскажешь потом подробнее, а пока пойдем, есть у нас тут приборы, которых в мире-то штук пять всего, посмотрим, что у тебя в голове….

Андрей с опаской поднялся со стула и опять посмотрел на Вадима Петровича.

— Пошли, не ссы, не будет он тебя вскрывать, — пошутил Вадим Петрович и коснулся для верности рукоятки своего пистолета, что висел слева на груди.

Все трое прошли по коридору до двери с кодовым замком. Бергман потыкал пальцами на серебристой панели, и дверь без звука открылась.

По центру очень светлой хромированной комнаты стоял аппарат размером с автомобиль, который напоминал половину яйца.

— Ложись! — велел Бергман и подкатил красивую белую кушетку-каталку. — Обувь можешь не снимать, твои ноги нам не нужны.

Доктор захихикал, радуясь своей шутке. Андрей лег, и Бергман закатил кушетку головой в яйцеобразную сферу.

— Ты ничего не почувствуешь, будут просто вспышки света, пару минут. Постарайся ни о чем не думать.

Так все и прошло: мигали какие-то огоньки, вспышки, а потом все затихло и погасло. Андрей выкатился из аппарата и сел на кушетку, потирая глаза, а Бергман в это время оказался перед экраном рядом стоящего монитора.

— Так-так, оччеень хорошо, — опять затянул немец и крутанулся в кресле. — Мы тут прорыв мировой делаем, скоро протезы будут, знаешь какие! Силой мысли управляться будут! Я научился сканировать сигнал мозга, рабочую частоту, понимаешь? Как пульт от телевизора, понимаешь?

Андрей кивнул, хотя мало что понимал, а Вадим Петрович устало спросил:

— К нам-то это как относится? Ваши протезы эти?

— Так и относится! Рабочая частота мозга — это ж не только для того, чтобы курить механической рукой или ложку держать! — вдохновленно затараторил доктор, от этого еще больше обнаруживая свой акцент.

Он явно сел на любимого конька, и с жаром продолжил:

— Возможности мозга очень велики, у разных людей диапазон частот сильно варьируется… К нам как-то девочку привезли, она каждую ночь в приступ уходила, а как матери рядом не было, то и приступов не было, и никто понять не мог, почему так? А когда мы ее сюда привезли, — Бергман указал на яйцеобразный прибор, — сначала ее в аппарат поместили — ничего. Потом мать: так она нам чуть всю систему не сожгла! Частота ее была очень влиятельна на дочь, понимаешь? Пришлось мать лечить, а не дочь, понимаешь, к чему я?

— Нет, — хором ответили посетители диковинного кабинета.

— Эх, дурни вы механические! — возопил Бергман. — Возможности мозга бывают такие, что не только протезами управлять можно без проводов, но и самолетами! Людьми! Временем! Телекинез и всякое такое, понимаете?

Чудак-доктор все больше распалялся, явно представляя себя перед аудиторией куда большей, чем пятнадцатилетний парень и старый вояка, которые украдкой переглядывались.

Андрей открыл было рот, но Вадим Петрович опять опередил:

— И что?

Бергман сел на стул, посмотрел в экран и изможденно опустил руки:

— Пока ничего, все у Андрея как у обычных людей, но есть тут какая-то ниточка… И я ее обязательно распутаю.

Доктор, прищурившись, погрузился в монитор, напрочь забыв о посетителях, пока следователь вежливо не покашлял. Бергман отлип от экрана, с удивлением посмотрел на Андрея и произнес:

— Пока все свободны, через месяц ко мне и с реальными фотографиями какого-нибудь дела, хорошо?

— Хорошо, — Вадим Петрович встал и потянул за собой мальчишку.

Провожая Андрея на электричку, следователь как-то задумчиво и невпопад произнес:

— Ты видел эту холодную рыбу?

Парень сначала не понял, что это он о Бергмане.

— Он же за свою идею, как и за деньги, мать родную продаст…

— Мне показалось, что он нормальный, — пожал плечами Андрей. — Чудаковатый, конечно. Но умный.

— Умный, да… И мы ж не просто так к нему пришли, должен он нам, — устало продолжил Вадим Петрович. — Думаешь, на какие деньги он все это купил? Это оборудование, здания… У него все помещения в собственности, а здания в центре города — бешеных денег стоят.

— Ну не знааю, — протянул Андрей, доктор ему понравился своей увлеченностью.

— Да это я так, Андрюха, мысли вслух… — вздохнул Вадим Петрович. — Не чист он на руку, он с преступниками завязан. Деньги они через него отмывают, и большие деньги. Позволяют ему свой бизнес и исследования вести, а параллельно там махинации идут.

По-видимому, следователю хотелось оправдаться за резкое высказывание о докторе:

— Прижали мы его одно время сильно, а он всех и сдал. Только там такие имена, что аж мне поплохело…

Вадим Петрович встряхнулся и перевел тему:

— Ты прости, что не отвез тебя домой сегодня, много работы, да и не поздно еще, хорошо?

— Хорошо, — просто согласился Андрей.

— И, сам понимаешь… то, что я тебе сейчас сказал — никому, понял? Доктор этот нам нужен, тебе нужен. Разобраться нам с тобой надо, что дальше делать и как быть, к чему это все приведет. Ты за последние три года сделал столько, что весь отдел не провернет. Боюсь я за тебя, за голову твою.

Такие откровенные и взрослые разговоры с пацаном были редкостью для Андрея.

— Вадим Петрович, ну что вы! — погромче возмутился парень. — Я же говорил, что все нормально со мной, не боюсь я. И никогда не боялся. Вы ж сами говорили, что мертвые не кусаются!

Андрей беспечно улыбался в тревожные глаза следователя.

— Не кусаются, — согласно кивнул тот, — Только, Андрюха, жизнь она долгая бывает, а чем больше ты дерьма видишь в жизни, тем противнее жить… А ты молодой еще.

Он потрепал его русые волосы.

Электричка приветственно прогудела, и Андрей зашел в вагон, посмотрел через окно, махнул рукой. Вадим Петрович тоже поднял руку, потом развернулся и твердой походкой направился к выходу из вокзала, полицейский у двери отдал ему честь.

Всю дорогу до дома Андрей думал о последних словах Вадима Петровича. Почти всю сознательную жизнь парня тот регулярно приезжал к нему и показывал фотографии разных людей, описывал ситуацию и задачи: жив ли человек, где находится, кто преступник?.. И Андрей выдавал результат. В большинстве случаев образы были очень точны, иногда люди были живые, иногда мертвые; бывало, что они кричали или что-то говорили в этих снах, часто они были изможденные или изуродованные и в крови. Андрей как-то отстранялся от этого, будто просмотрел кино, но бывало, очень редко, что образы повторялись без повода, и вот когда был повтор, чувство страха появлялось, Андрею казалось, что они увидели его там, во сне.

Первый полет

— Леся, а во что ты играешь? — Варя хотела общения, но Елисей опять уткнулся в экран телефона. — Ты приходишь и сразу в свою игру, что там такого интересного, а?

Елисей поднял голову, посмотрел на девочку, оторвался от дивана и подошел к ней:

— Тебе правда интересно? Смотри, это шутер, типа стрелялки, только здесь парная командная игра, и это просто бомба! — Елисей увлеченно затараторил, одновременно тыкая по экрану и показывая Варе различные локации и возможности в игре. — И мой напарник просто зверь, у него самые высокие показатели, вот смотри рейтинг, видишь? Его зовут Хан, он мне очень сильно помогает, у него самая высокая скорость, самое низкое число поражений, а какой урон он наносит — это просто бомба! Я в чате у него спрашивал, как ему такое удается, это же за гранью возможностей….

— Ой, Леся, это точно не мое, как можно целыми днями в это играть, ты и так уже в очках, — поморщилась Варвара. — Я не могу в телефоне долго, у меня голова болеть начинает, во лбу, вот тут.

И она ткнула себе пальцем между глаз чуть повыше переносицы. Елисей кивнул, едва глядя на девочку. Бесполезно с человеком разговаривать, когда он залип в телефоне.

— Леся, а у тебя сигареты есть еще?

Тут Елисей отложил телефон, на что и был расчет.

— Есть, но тебе нельзя, — мальчик ехидно улыбался.

— Ты офигел, что ли? Что за фигня, Леся? — Варя бросила в него маленькую диванную подушку.

— Да пошутил я, пошутил, — понарошку отбивался парень. — Спалит тебя бабка, у них нюх знаешь какой…

Елисей посерьезнел:

— Я за час покурю, потом иду домой, еще мороженку съем, руки даже помою приду, а все равно у меня мать косится, как-то даже спросила, не курил ли я.

— И что, как отмазался? — заинтересовалась Варвара.

— Да сказал, что в подъезде накурено было. А там и правда постоянно окурки, и сосед снизу выходит подымить.

— Я знаю, что делать, чтобы нас не спалили! Пошли, надевай башмаки! — девчонка спрыгнула с кресла, натянула кофту и быстро прошла к двери. Елисей последовал за ней.

Варя заговорщицки прищурила глаза, посмотрела на приятеля и повернула ключ в замочной скважине:

— Пошли за мной, я знаю укромное место!

Елисей послушно двинулся за ней, они прошли один этаж вверх и оказались на лестничной площадке последнего этажа, откуда вели металлические ступени на чердак через проем в перекрытии, люк был открыт.

— Ух ты, круть! — Елисей первым полез по лесенке, девочка за ним.

Поднявшись на чердак, они очутились на плоской крыше многоэтажки.

— А знаешь, я раньше видел этот люк, когда мы еще тут жили, но он всегда был закрыт. Да и батя не разрешал лазить, говорил, что грязно там, и пугал бомжами, — Елисей рассмеялся.

Подростки прошли по крыше, перед ними открылся весь район: было видно телевизионные антенны соседних домов, тротуары, магазины, оживленный перекресток и даже край школы. Дух захватывало от высоты и ветра.

— Иди сюда! — звонко крикнула Варя, — Смотри!

С другой стороны крыши, у самого края, стояли две маленькие бочки из-под битума. Видимо, рабочие оставили, когда производили ремонт кровли, а на бочки была брошена широкая доска: получилась удобная высокая лавочка, на которую и забрались ребята. С другой стороны дома открывался чудесный вид — небольшой частный сектор, за ним поле, за полем лес, а из-за леса вдалеке торчала большая заводская труба. Весенние проталины на поле, черная дорога и яркое солнце как будто были какой-нибудь иллюстрацией в учебнике для сочинения-описания.

Елисей достал сигарету, закурил.

— Дай мне целую! — потребовала Варя, — Есть?

— Есть, — с улыбкой ответил Елисей и протянул ей тонкую белую сигаретку с синим колечком на фильтре, — Для тебя специально разжился…

— Ух ты! — девочка взяла презент и быстро прикурила от кончика шающей сигареты Елисея. — Прикольно тут у нас, да?!

— Да, клево, — окинул взглядом синее небо парень.

— Ой, ну какой ты скучный! — с этими словами Варя залезла на доску с ногами и встала в полный рост. Затянулась, потом раскинула руки в разные стороны и выпустила дым изо рта.

— Как же тут круто, смотри! Мне кажется иногда, что я могу летать! Смотрю с высоты вниз и хочется расправить крылья, отдаться ветру и полететь вперед, высоко-высоко!

Тут доска покачнулась, и девочка начала балансировать на ненадежной скамейке, чтобы не свалиться, еще миг — и она упадет, перевалится через низкое ограждение крыши и полетит вниз. Но Елисей вовремя поймал ее за ногу, а она вцепилась руками в капюшон его куртки.

— Ты что творишь, грохнуться хочешь?! — заорал он. — Варя! Что с тобой?!

Голова у Вари кружилась от никотина, но ей не было плохо, как в прошлый раз, напротив — она смеялась очень озорно и громко.

— Ой, Леська, Леська! Какой ты бояка! Не упаду я, не бойся! — Варвара уселась на доску и порывисто прижалась к Елисею. — И где ты такие прикольные сигареты взял, тебе ж не продают еще, они с лимоном, что ли?

— С ментолом, — засмеялся мальчик. — Мне Хан всякие фишки рассказал, как делать разные вещи, чтобы родители и другие взрослые не заподозрили.

— Хан — это тот друг твой, из игры что ли?

— Ага, мы серьезную штуку мутим, — решил поделиться Елисей. — Когда мы перейдем на другой уровень, то там можно будет зарабатывать настоящие деньги, нормальные. Хан говорил, что кто-то и по пять тысяч за неделю может поднимать!

— Да ладно, Леся, это не реально, это же обман…

— Нет! Он сказал, что поможет мне стать быстрее, сказал, что секрет у него есть один, но это только после того, как выйдем на новый уровень…

К пятнице Варя и Елисей пропустили уже всю неделю в школе. Варя знала, что по приезду матери ей сильно влетит. Влетит за то, что не ходила в школу, за то, что не слушалась бабушку и так далее. «Все равно влетит, — думала девочка, — чего уж тут терять! Ей, значит можно отдыхать, а мне нельзя?! Пофиг!»

Елисей написал подруге в девять утра в субботу:

— Еду к тебе, у меня сюрприз!

— Давай! Бабушка как раз домой ушла, пирожки с творогом принесла — буээээ!

— Ха-Ха!

Елисей пришел через полчаса с раскрасневшимися от утренней прохлады щеками:

— Привет! Смотри! — он снял куртку и показал Варе маленькую плоскую коробочку, — Знаешь, что это?

— Нет, конечно…

— Это моя скорость и моя сила! — просиял мальчик. — У нас сегодня первая битва, понимаешь, и мы обязательно должны ее выиграть!

— Что? — не поняла его энтузиазма Варя.

Елисей открыл коробочку, в ней был серый порошок из мелких кристалликов, с виду напоминающий грязную соль. Он смочил языком кончик мизинца, опустил палец в порошок и быстро засунул его себе под язык.

— Леся, ты что делаешь, что это?! — Варвара испуганно посмотрела на друга, она не знала, как себя вести — Ты же знаешь… Ты что, нам же в школе рассказывали, это же наркотики, Леся!

— Не бойся! Это не наркотики! Это от Хана! — Елисей блестящими глазами посмотрел на Варю, — я уже пробовал вчера, все нормально, как Хан и говорил. Эта штука по-настоящему действует! Я выбил вчера всех в своем сегменте. Я был самый лучший!

— Леся, ты дурак, ты что творишь…

Мальчик плюхнулся в кресло и полностью погрузился в игру, а девочка сидела на диване ошарашенная, изредка посматривала на него, параллельно тыкая в пульт от телевизора. Где-то через час Елисей оторвался от игры:

— Мы идем первые! Офигеть!

— Пошли чаю попьем, ты будешь эти поганые пирожки? — скучно сказала Варя.

— Есть хочу, хоть что сейчас съем! — беспокойно говорил Елисей.

Они посидели на кухне, а Елисей тем временем рассказывал про свои ощущения, как легко и быстро ему играется, как он не устает и какая бодрость во всем теле. Он был весь в ожидании победы, что когда выиграют, то человек от Хана привезет ему деньги, так же, как привез эту волшебную коробочку, которая делает его сверхчеловеком.

Потом мальчик опять погрузился в свою игру, периодически выкидывая громкие возгласы радости, он был весел, бодр и счастлив, а Варваре уже осточертел телевизор, соцсети, глупые журналы и — главное — полное невнимание друга.

— Я тоже хочу! — сказала она.

Не отрываясь от экрана, Леся спросил:

— Что, играть?

— Нет, этой твоей суперсилы.

— Погоди, сейчас катка закончится…

Через двадцать минут Елисей наконец-то отложил телефон, достал заветную коробочку и протянул Варе:

— Ты не пожалеешь! Немножко палец смочи и под язык его, только не глотай, пусть само растворится…

Варя все сделала в точности, как сказал приятель. Вкуса никакого не было, только слюна стала немного вязкой, но через две минуты все прошло, но она так ничего и не чувствовала.

— Фигня это какая то, Лесь. Может, она только в игре вашей действует.

— Это не фигня, это — веещь! — уверенно проговорил Елисей. — Пошли, покурим.

Они поднялись на крышу, сели на доске. Елисей достал две тонких длинных сигареты:

— Эти тоже от Хана, подарок тебе и мне, я про тебя ему рассказывал, — мальчик подмигнул подруге. — Сказал, что ты клевая.

Варя смущенно улыбнулась, ее глаза заблестели, встретились с глазами Елисея. Получился неловкий, но особенный взгляд, потом подростки закурили, глядя каждый в свою сторону, сделали по паре затяжек. И тут мир вокруг изменился, в голове появилась необычайная легкость, а все тело наполнилось каким-то газом из воздушных шариков, который сделал руки и ноги невесомыми. Варя почувствовала, как Елисей взял ее за руку, почти незаметно, так как силы и веса в пальцах не было. Мальчик чувствовал то же самое.

— Твои крылья очень красивые, — медленно произнес Елисей, глядя куда-то далеко-далеко вперед.

Варя повернула голову и увидела свои полупрозрачные, а также огромные серебристые крылья Елисея, которые свисали со спины и почти касались грязного покрытия крыши:

— Это прекрасно! Это счастье, Леся? — с этими словами девочка сжала руку Елисея и встала на скамейку, расправляя свои широкие крылья, чувствуя, как с каждым движением ее тело начинает отрываться от твердой опоры. Мальчик тоже поднялся и резко взмахнул крыльями. Перед ними открывалось целое небо! Крепко взявшись за руки, почувствовав набегающий на крылья ветер, они сделали шаг.

Универ

Андрей хорошо закончил школу, проблем с учебой, кроме собственной редкой лени, у него не было. Просто были предметы, которые ему не нравились, но на твердую четверку он их всегда вытягивал. Как-то быстро пролетела школа, выпускной, экзамены. Одноклассники разлетались кто куда: кто в столицу, кто в Питер, кто в соседние города. Кто-то поступал в местные учебные заведения. Андрею же дорога была начерчена уже давно, еще когда он был в восьмом классе, они обсудили это с Вадимом Петровичем, а тот предварительно имел долгий разговор с матерью и отцом Андрея, и получил твердое согласие.

Вадим Петрович считал, что все эти уголовные дела, что Андрей помогал разгадывать, несли сильную и тяжелую эмоциональную нагрузку на ребенка. Так что этот вопрос был главным в разговоре следователя и родителей. Так оно и было, хотя сам Андрей в силу возраста не придавал этому большого значения. Для него важнее было не то, что он видит, а то, чему это помогает. Все эти образы почти бесследно пропадали из его головы, будто он случайно посмотрел в окно или увидел кадр из фильма, проходя мимо телевизора. Люди и события из сна просто исчезали с течением времени, и он о них не вспоминал. Но также молодой парень понимал, что обладает некими особенностями, способностями, а что с этим делать дальше, он не знал.

Вадим Петрович тоже это понимал, и хотел помочь.

— Андрей, ты взрослеешь, скоро девятый класс, а потом два года и все, — начал он. — Как ты думаешь, хотел бы потом работать со мной?

— Так мы и работаем, вроде…

— Я имею в виду официально. Хотел бы связать свою жизнь с этим нелегким делом?

— Да, — просто ответил Андрей. — У меня же получается.

— Получается, получается, — вздохнул Вадим Петрович, — только ни ты, ни я не знаем, что это у тебя за способность, и как она повлияет на тебя в дальнейшем. Нужно тебе учиться пойти, скорее по психологической направленности, только не по клинической психологии, а по общей, социальной вроде. И не для работы больше, а чтобы самому понять, и приводить в порядок свою голову, если что-то пойдет не по плану.

— Чтобы я не сошел с ума? — усмехнулся парень.

— Ну вот, я помягче хотел, а ты все понял сразу, — похлопал его по плечу следователь. — В наш гуманитарный на психологию я тебя устрою, направление от комитета дам, потом в отдел тебя пристроим, пока не знаю, как, но придумаю. Лады?

— Лады, только надо еще школу закончить, — грустно подытожил Андрей.

— Закончишь, время пролетит — не заметишь, — засмеялся Вадим Петрович.

И оно пролетело.

Андрею даже не пришлось сдавать экзамены, он был зачислен по какой-то льготной программе для госслужащих: только привез документы и получил выписку о приеме. Тут же дали комнату в общежитии. Установка была такая: учиться, не отвлекаться.

— Даже к расследованиям часто привлекать не буду, — говорил Вадим Петрович. — Спортом займись. Лучше, чтобы драться умел, а то тощий, как голодная собака, одно что здоровый… Ну, это ладно, возраст такой, мясо нарастет, но мышцы должны тоже работать, не только голова.

Началась учеба и студенческая жизнь. Общежитие было очень приличным, сразу видно, что не для рядовых граждан, где ремонт делается на деньги родителей. Комната была на двоих человек, свежие обои, чистый блок и даже душ на этаже. Кухня общая, но тоже очень чистая и с хорошими электроплитами и микроволновкой. Сосед Андрея был парень странный, тоже худой, но ростом под два метра. Звали его Александром или просто Саня. Умница, отличник, начитанный, общительный, мог поднять настроение в любой компании, девчонки вешались на него гроздьями, но по сути он был очень мягкий и душевный человек, всегда глубоко переживал за учебу и различные житейские неудачи.

Так они прожили первый год, а потом и второй. Учеба, шумные вечеринки, студенческая жизнь. Еще на первом курсе Андрей с Саней записались в секцию айкидо, но Александр проходил недолго и потом бросил, его больше привлекал компьютер, куда он погружался с головой на долгие часы, так как учился по направлению информатики и программирования. А Андрею айкидо понравилось, эта философия использования силы противника против него самого идеально подходила его характеру. Парень усердно посещал тренировки и делал успехи, получив к концу второго года зеленый пояс. Вадим Петрович привлекал Андрея к своим делам не часто, всего раза три за два года, давая молодому человеку спокойно учиться и жить обычной человеческой жизнью. Так и пролетели два года в институте.

В конце первого курса Андрей подружился с девчонкой Оксаной, которая училась в том же институте, но была на курс старше. Оксана была из разряда тех, кому нравятся умные парни, в меру симпатичная, но слишком импульсивная по жизни. Познакомились они на одной из общежитских вечеринок, разговорились, потом случайно встретились в столовой и закрутилось. Большой страсти не было — Оксане был интересен молодой и не глупый парень, а Андрею льстило, что им интересуется более опытная и более взрослая девушка. Они встречались почти до конца второго курса, иногда вместе ночевали, но жили раздельно, стараясь не напрягать друг друга излишними отношениями. Таким образом, конечно же, они и расстались, не имея друг к другу никаких претензий.

Начиная с третьего курса учебы Андрей переехал жить на квартиру. Какая-то дальняя родственница матери Сашки сдавала недорого маленькую однокомнатную квартиру в спальном районе города. Парни переехали туда, добираться было дольше, чем из общежития, которое было в двух шагах от универа, но зато — отдельная квартира с кухней и ванной! Никто из соседей не мешал, ребята могли спокойно жить и учиться. Саня отвоевал себе один угол и стол, поставил на него два монитора и наконец-то обзавелся мощным компьютером с хорошим интернетом, а Андрей занял второй стол у окна.

Как-то осенью, когда Андрей выходил из здания универа, он увидел старого следователя, тот стоял у тротуара, который вел к общежитию. Вадим Петрович был хмур, и казалось, что постарел за те полгода, что они не виделись.

— Здорово, студент, — спокойно поприветствовал следователь. — А я в общежитие сунулся, мне сказали, что не живешь там больше, уж думал в розыск тебя подавать.

Он улыбнулся.

— Так позвонили бы, Вадим Петрович, есть же телефон, — виновато, но по-доброму сказал Андрей.

— Да знаю я все про тебя, и где живешь, и как живешь. Ты забыл, где я работаю? — с усмешкой сказал Вадим Петрович. — Помощь мне твоя нужна, уж извини, что от учебы отрываю. Пойдем до кафешки, я расскажу тебе все.

Они прошли по тротуару вдоль дороги и приблизились к кафе, что было недалеко от второго корпуса университета. По пути следователь расспрашивал своего молодого спутника:

— Как учеба, Андрюха? Чему хоть вас учат-то?

— Да всему понемногу, — стал рассказывать студент. — Первый и второй курс в основном общие предметы были, а в этом году уже серьезнее: социология, основная психология, поведенческая…

— Интересно? Что-то для себя открываешь? Пытаешься разобраться? — активно расспрашивал Вадим Петрович.

— Есть интересные моменты. Оказывается, сознание человека — это система, и как любая система она имеет определенные закономерности, работает по своим правилам, и если разобраться в этой системе, то можно кое-что изменять. Даже некоторые моменты, о которых тогда доктор Бергман говорил, помните? Кое-что понятно становится, но не до конца еще.

— Разбирайся, Андрей, разбирайся. Столько дряни в этом мире развелось, столько подонков и сволочей… Поймать бы нам с тобой их всех и за решетку упрятать, — устало проговорил следователь.

— Что случилось-то, Вадим Петрович? — парень догадался, что нужна его помощь.

— Выборы губернатора у нас тут намечаются, слыхал, наверно?

— Ну, конечно, слыхал.

Они зашли в кафе и укрылись от глаз за перегородкой.

— Так вот, один из кандидатов лезет во власть и использует не совсем чистые методы, а я бы сказал — ведет очень грязную игру, — негромко начал рассказ Вадим Петрович, усаживаясь за столик в кафе.

— Ты голодный? Давай поедим?

Андрей кивнул и глянул в меню:

— Я пельмени буду.

Вадим Петрович посмотрел на него исподлобья:

— Ну, пельмени, так пельмени… Хоть бы супа поел, солянку, что ли, — усмехнулся он.

Они сделали заказ и дождались, когда отойдет официант.

— Так вот, кандидат этот в губернаторы — с темным прошлым, и имеет влияние у силовиков. А наш Васильев, главный по МВД — его близкий друг. И игра идет очень жесткая. Наш действующий губернатор начал сдавать позиции, причем без оснований, того и гляди в отставку подаст. И тогда этот кандидат гарантированно попадет во власть. А это крах. Перекроят все: проекты закроют, отделы шерстить будут, всех неугодных уберут. Криминал во власти — это очень плохо, понимаешь?

Андрей слушал внимательно и серьезно.

— Есть подозрение, что на губернатора оказывают давление, шантажируют, и это как-то связано с его дочерью и внуками. Они в столице живут, но по последним данным из СМИ — выехали в Европу. Мы по своим каналам тоже пробили: никуда они не уезжали, просто пропали. Вот и надо нам их найти, понимаешь?

— Странное дело, необычное, — задумался Андрей. — Раньше-то мы конкретных людей смотрели, по конкретной ситуации, а тут аж несколько человек, и непонятно, где они, что с ними… А вдруг далеко, вдруг не увижу?

— Да я тебе столько инфы о них дам — сколько захочешь! Личные фотографии, видео из семейных архивов… Ты только постарайся, Андрей, времени у нас совсем мало осталось, — обеспокоенно глядел Вадим Петрович. — Выручай. Губернатор, да и мы все, в долгу не останемся. Ты же понимаешь, надежда только на тебя.

— Попробую. Когда начинать?

— Пельмени свои доешь и поедем, — кивнул следователь.

То дело с губернатором и свело странным образом Андрея и Катерину.

Он ее и раньше видел в универе, они учились на параллельных потоках, и иногда у них были общие пары: такие лекции проходили в больших римских аудиториях, где помещалось по несколько групп с разных потоков.

Катерина всегда бросалась в глаза своей яркой одеждой, порой из крайности в крайность: то наденет огромный как мешок оранжевый пуховик до пола, то наоборот — обтягивающие кожаные брюки, выставив напоказ свою круглую аккуратную задницу. На лекциях она всегда подавала голос: задавала неудобные вопросы, чем часто выводила из себя преподавателей. В общем, типичная оппозиционерка.

Работала Катерина в скандальной редакции у Фомы. А Фому-то и увидел в одном из своих снов Андрей.

Целый вечер после встречи со следователем в кафе Андрей изучал семейный архив губернатора, пытаясь вобрать в память как можно больше образов его исчезнувшей семьи. И если фотографий и видео дочери было предостаточно, то фотографий внуков было всего несколько штук.

В ту же ночь Андрей увидел необычный сон. Дочь губернатора сидела на открытой террасе второго этажа большого бревенчатого дома за продолговатым столом, на котором стояла еда и кружки с чаем. На ее плечи была накинута белая теплая шаль, а сзади у перил стояли два человека и разговаривали. Одного из этих людей он где-то видел раньше, а второго точно нет, его бы Андрей запомнил — по шраму у левого глаза. Этот эпизод повторился два раза, и на утро Андрей все рассказал Вадиму Петровичу.

— Мало! Мало, — потирая пистолет, задумался следователь. — Это нам ничего не дает. Она была напугана?

— Н-нет, больше напряжена, наверно…

— А эти двое? Ты их узнал? Видел раньше?

— Не узнал, но одного из них я точно где-то видел: то ли артист какой, то ли певец… Не помню, честно, — развел руками Андрей.

— Ладно, подождем, может, еще что появится…

В тот день Андрей уже не успевал на учебу и направился сразу домой, по пути зашел в местный магазин, чтобы купить хлеб и чего-нибудь к чаю. Уже подходя к кассе, студент увидел стопку газет в стоящем рядом вертикальном стеллаже, а на согнутом вдвое листе красовалось лицо: то самое, из сна. Андрей прихватил газету, сфоткал лицо и отправил Вадиму Петровичу со словами: «ЭТО ОН!»

«Твою ж мать», — был ответ следователя.

Выяснилось, что это Фома — владелец и редактор местного скандального издания.

Давить на Фому было нельзя, такой скользкий тип имел связи и удивительные способности выходить сухим из воды, оставляя после себя оплеванных и униженных людей. Но за Фомой установили слежку, и он вывел на криминального кандидата, а также на исполнителей, которые вывезли дочь губернатора в какую-то загородную резиденцию и держали без связи несколько дней, дожидаясь, пока ее отец не объявит об отставке. Дело тогда огласке не предали, но пригрозили кандидату реальным сроком, если тот не отступится от предвыборной гонки, и он отступил в этот раз, но совсем сдаваться явно не собирался.

Фоме тоже пригрозили уголовной статьей, если будет очернять действующего губернатора. Фома же, имея кое-какие связи в МВД, каким-то образом узнал об участии Андрея в этом деле, и дал своей подопечной Катерине задание все выяснить. Никаких подробностей о парне он ей не сообщал.

Катя подсела к Андрею в один из долгих перерывов между лекциями, которые проходили общим потоком в дальнем корпусе универа. Андрей дожевывал «Сникерс», сидя за пластиковым столиком в студенческом кафе.

— Привет, — Катерина уселась рядом на свободный стул и откопала из сумки бутерброд. — Ты же с нами на этой лекции был, да?

Андрей удивленно посмотрел на девушку. Красавчиком он не был: рост ниже среднего, темноволосый. Девчонки особого внимания на него никогда не обращали. Это уж после знакомства, общения становилось понятно, что парень непростой, а внешне — обычный провинциальный пацан: нос картошкой, лицо круглое. Только взгляд да огромные ресницы выдавали в нем какую-то загадку. Поэтому Андрей и удивился, когда девушка в ярко-салатовой куртке и нарумяненными щеками подсела к нему с таким явным интересом.

— Да. Мы на одном потоке, — ответил на вопрос Андрей. — А ты же на журналистике?

— Катя! — твердо произнесла девушка и протянула через стол свою руку.

— Андрей, — неуверенно подержал ее за пальцы парень, ему не нравились от девушек такие по-мужски грубые действия.

— Видела, что на лекции ты прям усердно все пишешь, ты же на психологии, да? — продолжала допрос Катерина. — Тебе нравятся лекции, что ли?

— Ну да. А почему тебе интересно?

— Просто на психологию же идут по двум причинам, — отчеканила Катерина, — Либо у тебя личные проблемы, либо продолжаешь династию. Может, у тебя из родителей кто по этой части?..

— Ты как школьная учительница, — усмехнулся Андрей, — Того и гляди, мне двойку поставишь за неправильный ответ.

— Вооот, явно психолог! — польстила Катерина. — У меня мать учительница. Значит, любишь копаться в головах? А что еще можешь про меня рассказать, просто интересно?

Девушка навалилась пышной грудью на стол и с интересом уставилась на Андрея.

— Это не всем нравится, — серьезно начал Андрей, глядя Кате в глаза, — Не все любят слышать о себе правду.

— Я не боюсь! Давай, Шерлок!

— Ну, сразу скажу, что ты вполне здорова, — с улыбкой произнес студент, — но из общей массы выбиваешься. И на это может быть несколько причин.

— Давай, давай, не стесняйся, — подначивала его девушка.

— Ну ладно, — Андрей продолжал. — Скорее всего, ты из небольшого городка, приехала в областной город, живешь в общежитии.

— Ну, это как-то слабо, — не унималась девушка. — Это и так понятно, по тому, что я бутер ем, который с собой принесла, а то, что я живу в общаге — так ты это сто раз мог видеть.

— И, скорее всего, ты младшая в семье, — не обращая внимания, продолжал Андрей. — К тому же, семья у тебя неполная.

Катерина перестала улыбаться и выпрямила спину, как бы оценивающе прищурила глаза:

— Так, и что же дальше?

— Скорее всего, отец ушел от вас, когда тебе было лет 12—13, и ты обвиняешь мать, — уверенно выдвинул гипотезу начинающий психолог.

— Чушь! Я не обвиняю мать! — эмоционально выпалила Катерина и осеклась. Ее руки слегка сжались от неловкости.

— Это предположение, основанное на наблюдении. Я же говорил, что не всем это нравится, — пожал плечами Андрей.

— Ты наблюдал за мной, что ли? — подозрительно прищурилась девушка.

— Ну, по тому, как ты ведешь себя, особенно с преподавателями-мужчинами, как одеваешься…

— Все, хватит, убедил! — оборвала фразу Катя, схватила сумку, оставила недоеденный бутерброд в фольге и рванула к выходу, демонстративно виляя бедрами.

Парень непонимающе проводил ее взглядом.

Через несколько дней Андрей шел с лекции из того же корпуса в главное здание универа. Дорога вела через небольшой парк по неширокому извилистому тротуару. Каким-то образом мысли Андрея снова вернулись к яркой студентке: Катю он замечал на лекциях, но она демонстративно отворачивала голову и не смотрела в его сторону. В задумчивости петляя по парку, Андрей услышал сзади приближающиеся шаги.

— Привет, Шерлок, — это была Катя.

— Привет, — просто отозвался парень, поправив на плече сумку.

— Ты в которой общаге живешь? — сходу спросила девушка.

— Я не в общаге. Мы с другом квартиру снимаем, — подстраиваясь под шаг Катерины, ответил Андрей.

— О, квартиру! Прикольно! Но мне нравится наше общежитие, у нас весело, и народу много, — бойко щебетала Катерина. — Ты уж прости, что я психанула тогда, сама виновата, как дура повела себя, да?

— Ничего, нас учат с этим работать, — засмеялся Андрей.

— Ах ты гад! — Катя весело хлопнула его по спине ладошкой и тоже рассмеялась. — Значит, как кролики мы для вас?

Она беззлобно рассмеялась еще громче.

Так они дошли до главного корпуса, весело разговаривали и много смеялись. Катя понятия не имела, зачем Фома поручил разузнать про этого парня как можно больше. Сказал лишь, что такой-то студент как-то связан с комитетом и с человеком (он имел в виду Вадима Петровича, в обиходе они называли его «Дед»), который отвечает за важные и секретные дела. Чисто внешне Андрей девушку не привлекал, ей вообще нравились высокие и плечистые, а этот, хоть и пропорции хорошие, но казался мелковат, однако типаж очень интересный. И умный. А ум — это было очень привлекательно для Катерины, можно было даже закрыть глаза на невысокий рост, хотя… Катя еще не решила.

Так прошел третий курс. Они иногда виделись, разговаривали, даже немного подружились. Пару раз сходили в кино, но без продолжения. А потом Катерина влюбилась в высокого и плечистого спортсмена, у которого брала интервью, и Андрей надолго выпал из ее поля зрения.

Где-то к середине четвертого курса, примерно в декабре, Андрей заметил, что Катя перестала ходить на лекции, недели две он совсем не видел ее в универе. На сообщения она не отвечала, хотя и было видно, что они прочитаны. Как-то раз он встретил Катиных подружек из группы, поинтересовался, почему ее нет. Те рассказали, что Катька, мол, забила на учебу, сидит в комнате в общаге и никуда не выходит. Типа рассталась со своим парнем и сильно переживает.

Надо было выручать юную журналистку. Андрей зашел в магазин, купил мороженного и нагрянул к Кате в общежитие. Она открыла с красными глазами, нечесаными волосами, и безразличным взглядом. Без макияжа она напоминала маленькую обиженную девочку-подростка. Не глядя на Андрея, она залезла обратно в кровать и закрылась до горла покрывалом, поджав под себя ноги.

— Спасать меня пришел, психолог?

— Нет, просто сладкого принес, — как ни в чем не бывало произнес Андрей и достал из пакета огромную пачку мороженного.

Катя изобразила любопытство.

— Где у вас тарелки?

— Там, в шкафу…

Андрей нашел большую глубокую чашку и бахнул в нее огромный кусок мороженного, воткнул чайную ложку, поднес Катерине.

— Ешь! — открыто улыбнулся он.

Катя взяла чашку с мороженным, ощущая ладонями острый холод, ковырнула ложкой и положила белый кусочек себе в рот. Потом еще.

Через пару минут поедания холодной сладкой массы она посмотрела на Андрея уже более осмысленно:

— Девчонки рассказали?

— Ну, так, вкратце, — кивнул парень.

— Он тупой козел со спортфака, — отламывая очередной кусок мороженного, поделилась девушка. — Красивый, собака… Но тупой. Что за фигня со мной была? Повелась на красивую картинку, хотя сразу же понятно было… Влюбилась, как школьница. Как глупо… Таскалась за ним, блин. Ой, дура…

Катерина опять зависла в своих мыслях, на глазах навернулись слезы.

— Да, они такие, любители красных книжечек, — серьезно начал Андрей.

— Каких еще красных книжечек? — не поняла девушка.

— Ты что, не знаешь этот прикол? — улыбнулся он.

— Н-нет, — недоверчиво протянула Катя.

— Ну, вот как ты приходишь в библиотеку? Роешься в каталоге, ищешь нужную книгу, выписываешь ее код, потом библиотекарь уходит, ищет ее тебе… Так?

Катя кивнула.

— А приходит парень со спортфака в библиотеку и просит дать ему книгу. А библиотекарь и говорит, мол, вам красную или синюю? Понимаешь, они только две книжечки в библиотеке берут: либо синюю, либо красную! — засмеялся Андрей. — Поняла?

Катя мигнула, а потом ее прорвало на смех, она заплевала мороженным одеяло и еще несколько минут не могла остановиться. Потом успокоилась и посерьезнела:

— Как бы ни было смешно, но в моем случае все именно так и было, реально. Как я могла не замечать, а?

— Это физиология, гормоны, ты хоть уже и не школьница, но твое сознание еще не знает, как вести себя в той или иной новой ситуации, — стал объяснять Андрей. — Но теперь ты знаешь, и пора возвращаться в этот мир.

— Спасибо тебе, — Катя серьезно посмотрела на друга. — За мороженное…

И опустила глаза в грустной улыбке.

Они еще немного поболтали, а перед уходом Андрея, уже в дверях, Катерина мягко обняла его, прижалась к нему пышной грудью и положила голову на плечо. Андрей почувствовал ее тепло, приятный запах молока и ванили от мороженного. Она была очень нежной в этот момент, что хотелось стоять так вечно… Но Андрей произнес:

— Твои эмоции сейчас будут требовать замещения, так что совет психолога — воздержись от отношений какое-то время, пока все не уляжется, а то будет опять больно.

— Засранец! — улыбнулась Катя, развернула его к двери и вытолкала в спину, — Иди уже, доктор, блин.

Улыбаясь, Андрей посмотрел на девушку напоследок: Катя улыбалась в ответ.

Бэха

Когда Андрей закончил четвертый курс и уже через пару дней собирался ехать домой к родителям, как ему позвонил Вадим Петрович, просил подъехать к Управлению. Андрей подумал, что появилось что-то новенькое, так как следователь давно уже его не тревожил, а последнее дело они распутали еще в начале весны. Тогда нашли в коллекторе замерзшего человека без документов, но в очень дорогой одежде, хотя по описанию в розыске такой не значился. Во сне Андрей точно увидел, что этот человек прилетел в их город из Англии, через столицу, но почему-то добирался сюда на поездах, поэтому его и не могли сразу опознать. А Андрей четко увидел его на фоне табло аэропорта: с датой и временем вылета. Дальше все было просто: соответствующие службы подняли видеозаписи и установили личность, проследили до вокзала, потом нашли такси, в которое он сел, а уже дальше размотали клубок, как и кто его ограбил и убил. Обычная хулиганка.

Вадим Петрович пригласил Андрея к себе в кабинет. Это был первый раз, когда они виделись в управлении, обычно встречи проходили в кафе или парке, или Вадим Петрович приезжал к нему домой, когда соседа Сашки не было дома, и они могли свободно говорить без свидетелей.

Андрей прошел через проходную, предварительно показав паспорт и получив бумажный пропуск-выписку для последующей отметки. Поднялся по лестнице, нашел кабинет с нужным номером, никаких надписей на двери не было, постучал и, услышав знакомое «да», распахнул дверь.

Небольшая комната, на окнах светлые жалюзи, сквозь которые зеброй пробивались июньские лучи солнца, старый лакированный стол, заваленный толстыми папками с бумагами, кругом шкафы с такими же пыльными старыми папками. За столом сидел Вадим Петрович, слева лежал его пистолет, а справа небольшой блестящий тонкий ноутбук с надкушенным светящимся яблоком на крышке.

— Садись, здравствуй! — следователь улыбнулся, привстал и пожал Андрею руку, жестом приглашая его на стул рядом.

— Добрый день, — парень неловко сел, украдкой оглядывая кабинет.

— Как учеба? Семестр, вернее год, закончился? Все сдал?

— Да, все нормально.

— А ты в курсе, что сейчас уже я могу определить тебя на работу к нам официально?

— Нет, не в курсе, — улыбнулся Андрей, невольно бросив взгляд на пистолет на столе. — И оружие дадут?

Вадим Петрович засмеялся, откинулся на стуле:

— Не надо тебе оружие. И хотелось бы, чтобы оно тебе никогда не понадобилось, по крайней мере пока. Вот твое оружие! — с этими словами он пододвинул Андрею новенький ноутбук. — Это подарок от меня лично. В честь устройства на работу, если ты, конечно, согласен.

— Без вопросов, Вадим Петрович, вы же знаете, ради этого все и затевалось, — уверенно кивнул Андрей. — Спасибо огромное!

Парень бережно взял ноут и открыл крышку:

— Это же самая новая модель, кучу денег стоит!

— Говорят, он того стоит, — спокойно сказал следователь, — Я не силен в этом, глянь вокруг меня — одни папки и бумаги. А тебе надо быть в центре этого информационного мира, поэтому — все самое лучшее!

— Спасибо, — просиял парень.

— Тебе уже 21, Андрей, ты взрослый человек, и должен сам принимать решения, — продолжил Вадим Петрович. — Знаешь, я раньше, прежде чем к тебе обращаться, всегда говорил с твоей матерью и отцом, спрашивал у них разрешения, чтобы привлекать тебя к делам. И это было очень трудно, но большой им поклон, что они позволяли мне это делать. Однако я всегда чувствовал пред ними ответственность за тебя. Но теперь только ты и я, и ты сам принимаешь всю ответственно за себя, понял?

— Это своего рода инициация, так это называется по науке, — сказал Андрей.

— Ну, вижу, не зря учился! — улыбнулся следователь. — Называй, как хочешь. Путь нам предстоит длинный и тяжелый, и теперь я щадить тебя не буду.

Вадим Петрович достал и открыл одну из папок на столе.

— Оформляем тебя штатным психологом, подчиняешься лично мне и никому больше. О способностях своих — никому, даже подружке. А своим ребятам я легенду состряпаю.

— Хорошо, — утвердительно кивнул Андрей. — Но у меня еще пятый курс и диплом…

— Придется совмещать. У нас завал, и каникул, как понимаешь, не будет.

— Понятно, — сдержанно вздохнул студент.

— Но это еще не все, — убирая пистолет в нагрудную кобуру, поднялся из-за стола Вадим Петрович. — Пойдем.

Они вышли из кабинета и двинулись по коридору, одновременно Вадим Петрович позвонил кому-то и спросил, все ли готово.

Они миновали проходную, вышли на улицу и там, метрах в пяти от входа, стояла она.

— Это подарок от губернатора! Помнишь такого? — хлопнул парня по спине следователь. — Иди, принимай аппарат.

Это была мечта любого пацана. Она сияла в лучах солнца, широкие ноздри воздухозаборника смотрели прямо на Андрея. Это была бэха тройка, с красно-синим шильдиком и буковкой «М».

— Вадим Петрович! Что это? — растерянно вымолвил парень. — Это мне? Но как…

— Да ты не парься, там, в управлении, таких тачек знаешь сколько. На этой ездил какой-то зам мэра, что ли… Его за взятки посадили, а машина — вот! Я губернатору словечко замолвил, про дело его упомянул, он и отдал распоряжение. Так что все, завязывай с электричками и автобусами!

Андрей подошел к машине и медленно потянул за ручку водительской двери, она открылась приятным щелчком, и перед водителем раскинулось шикарное немецкое кожаное кресло, приглашая владельца слиться с автомобилем воедино.

Молодой человек аккуратно сел и опустил руки на руль, слегка покачав его из стороны в сторону, потом повернул ключ зажигания. Стрелки на виртуальной панели ожили, машина неслышно вздрогнула, когда запустился двигатель. Андрей несколько раз нажал на педаль газа и огромный табун лошадей под капотом проявился грозным рыком.

— Да! — зажмурив глаза от удовольствия, произнес новый обладатель баварского произведения искусства. — Да…

— Все документы оформлены уже на тебя, в бардачке, бензин по служебной карте там же, в понедельник с утра в отдел кадров — подпишешь все документы и сразу ко мне, — Вадим Петрович наклонился над опущенным стеклом передней двери. — Только не убейся на радостях.

Наверно, это были самые счастливые выходные. Андрей постепенно знакомился с автомобилем, приспосабливался к излишней управляемости и мощному движку. Приехал к родителям, рассказал все, посидели в машине всей семьей. Сын прокатил всех по родному городу, замечая гордость в глазах отца и восхищение матери. В воскресенье он вернулся в город, похвастался тачкой соседу Сашке. Приятели взяли по банке пива и просидели вечер во дворе на скамейке, глядя на черную механическую акулу, припаркованную на стоянке.

Работа

Трудовые будни навалились сразу и неотвратимо. Наутро в понедельник Андрей был уже в управлении, подписал документы в отделе кадров. После направился в отдел, где Вадим Петрович познакомил его с сотрудниками и рассказал о порядке работы, кто за что отвечает. Представил он его как своего внештатного помощника, хотя Андрей и был устроен официально психологом, даже справку из института показал о незаконченном образовании, но Вадим Петрович сказал, что так «внештатным для всех» будет лучше: меньше знают — меньше вопросов задают.

Отдел Вадима Петровича занимался делами, на которых поставили крест другие следственные и розыскные службы. Кому подчинялся весь отдел — было непонятно, сам же руководитель не распространялся об этом, просто все четко делали свою работу. Отдел вообще находился в здании обычного районного ГИБДД, только имел другой вход с тыльной стороны строения, со своей парковкой и проходной.

Вадим Петрович провел Андрея по всем кабинетам и лично познакомил со всеми. На первом этаже была только проходная, где сидел усатый коренастый пожилой мужик, по лицу которого было видно, что никто не сможет пройти дальше этого рубежа без его разрешения. Дальше был коридор, в конце которого находилась дверь, ведущая в основное помещение ГИБДД, а слева — лестница на второй этаж, где располагался сам секретный отдел.

В ближайшем кабинете сидели айтишники, все было завалено компьютерами, ноутбуками и какими-то платами и микросхемами, а в глубине, в окружении нескольких широких мониторов, на крутящихся стульях восседали два очкарика. Один был худой и маленький, а второй толстый и здоровый, напоминающий тюленя без шеи и талии. В следующем кабинете располагались «опера», как называл их Вадим Петрович. Внутри было пусто, только столы и стулья, даже никаких бумажек и канцелярии. Существовали ли «опера» на самом деле, Андрей был не уверен, так как кабинет даже не запирался, но уточнять этот вопрос не стал.

Дальше находился кабинет Вадима Петровича и еще одна комната в конце коридора с табличкой «Архив». На других дверях, как и на фасаде самого здания, не было никаких обозначений, а еще Андрей заметил, что даже при подъезде к их стороне здания отсутствовали видеокамеры наблюдения, внутри камер также не было.

— Интересно, — заключил Андрей, обозначая, что ничего из представленного он не понял.

— Понимаю, кажется все примитивно. Но так надо, — сказал следователь. — Мы тут только глухарями и индивидуальными делами занимаемся, гаишники нас прикрывают от лишних вопросов. Вся связь по делам, которые к нам поступают — через меня, я их принимаю, я их отдаю, и я решаю, как с ними поступать. Ради безопасности, понимаешь?

— Конечно, — согласился парень.

Все лето прошло в плотной работе. Иногда Андрею казалось, что это была какая-то тренировка его способностей. Они искали пропавших людей, выезжали на места преступлений, а иногда просто в морг, чтобы осмотреть труп. Два раза ездили в областные деревни, один раз целую неделю жили в тайге — искали потерявшегося ребенка.

Иногда серьезность дел казалась Андрею выдуманной: какие-то алкаши подрались после очередного угара и один другого ткнул кухонным ножом. Андрей приезжает на место преступления, внимательно смотрит, пытается предположить, как все произошло. А потом (он иногда даже мог задремать днем в машине, ожидая кого-то из оперов) ему вдруг ясно представляется картина, где помимо этих двух алкашей присутствуют другие люди, какие-то документы, деньги… Андрей передал всю эту информацию Вадиму Петровичу. Через несколько дней опера приняли всю преступную группу во главе с местным нотариусом (Андрей опознал его по своим снам), группа эта выискивала собственников квартир, как правило алкашей или наркоманов, а иногда и немощных пенсионеров, крепкие ребята оказывали давление на людей и переоформляли квартиры на подставных лиц, после чего убирали свидетелей и пострадавших. А квартиры перепродавались по хитрой схеме, деньги через третьи руки обналичивались, и подобные дела были поставлены чуть ли на поток.

— Я смотрю, ты совершенствуешь свое мастерство, — внимательно заглядывая в глаза Андрею, сказал Вадим Петрович. — Помнишь, тебе раньше сколько времени нужно было, чтобы увидеть суть? А теперь ты за несколько часов весь клубок можешь посмотреть. Как ты это делаешь?

— Я научился сосредотачиваться, — начал Андрей. — Помогает медитация, меня тренер по айкидо научил. Это как программирование сознания на действия. Ты должен отключить все внешние раздражители, полностью освободить сознание, а потом сосредоточиться только на своих действиях. Я знаю, что так еще делают спортсмены — спортивные гимнасты, когда готовятся к сложной программе, там требуются особо точные движения, ну знаете же. Так вот, они сначала какое-то время проигрывают в голове все движения, по нескольку раз четко все представляя, и потом только идут на снаряды.

— Ну, — с интересом произнес следователь. — Не тяни, ты-то как это делаешь?