Бесплатный фрагмент - Огонь поэзии

Как много на земле обетованной

Как много на земле обетованной

прекрасных дам, что испокон веков

поэтам, самым лучшим, как ни странно,

воспеть всех женщин не хватало слов.

А разве хватит вдохновенья мысли

Богинь земных чтоб описать сполна?

Любая женщина-родник услады жизни,

и сколь не пей, не изопьёшь до дна.

2011 г.

Огонь поэзии

Поэтам нужен жертвенный костёр,

чтоб воля мыслей жаром согревалась.

И с давних лет, прошедших, до сих пор,

им жить с огнём в соседстве удавалось.

Они бросают в пламя своих дум

к истокам правды жажду тяготенья.

И от того, издав для спора шум,

трещат стихов написанных поленья.

Но иногда, бывало, что творцам

не раз порой случалось обжигаться.

И с тем, на радость всяким подлецам,

пришлось иным с поэзией расстаться.

Поранив крылья падали они

как мотыльки на черни пепелища.

Их поглощали заревом огни,

что грели плоть людей духовно нищих.

Костра природа в сложности своей

совсем проста: отсюда находились,

средь многих жар боящихся людей,

певцы пера, на свет что так стремились.

И потому в кромешной темноте

мерцая пламя души согревает.

Всегда средь нас найдутся в жизни те,

кто вольнодумцем искры раздувает.

22.12.2010 г.

Мне жизнь дана лишь раз

Мне жизнь дана лишь раз

и с этим чувством долга

я вынужден идти по улице кривой,

петлять среди домов,

а коротко ли, долго,

решает кто-то там,

за блеклой синевой.

И я, за этот раз,

обязан сделать много,

по силам или нет

не мне дано решать,

имею право лишь

избрать себе дорогу

где буду пусть хоть что,

но всё-таки свершать.

Сурово вроде бы,

и где-то чуть жестоко,

однако в этом всём

имеется свой плюс:

Ведь я, как новый день,

идущий от Востока,

таким уже сюда,

однажды, не вернусь.

27.08.2012 г.

«Зов Сихотэ-Алинь»

Если спросят меня: «Что душе моей в радость?»

я отвечу, как есть: — « Зов дремучей тайги».

В ней и ягод лесных свежесочная сладость,

и следы у ручья молодой кабарги.

В ней кедровая падь и медвежьи берлоги,

зелень мха, словно пух, у подножья сосны,

и журчащей реки водяные пороги,

и цветение в миг пробужденья весны.

В этих дальних краях тропок хоженых мало,

здесь зверья, как нигде, и до неба рукой.

Здесь на запад ко сну солнце клонит устало,

где-то там, вдалеке, уходя на покой;

но зато, здесь, оно, зажигает зарницы

ярких красок, когда зарождается день.

И взахлёб от того распеваются птицы,

видя, как прочь ползёт ночи хмурая тень.

Мне не нужен песок побережья морского

с голой пальмой, где жжёт, полдень, словно огонь,

я хочу поутру выпить сока простого,

что с берёзы бежит звонкой каплей в ладонь.

Я люблю дальний рык изюбринных зазывов,

треск костра и ухи, запах, лижущий нос,

и озёр голубых полноводье разливов,

и хрустящий в снегах, зимних сопок, мороз.

Если спросят меня: « Что мне жизни дороже?»

Я отвечу, как есть — «Этот зелени край».

И нигде не найти в этом мире, похоже,

целомудренных мест неизведанный Рай.

10.10.2011 г.

Зов прекрасного

Придёт весна, и днём цветущим

распустит листья старый дуб,

и видом, некогда гнетущим,

он станет впредь не так уж груб.

Он будет кудрями седыми

шуметь на утренней заре,

дивясь ростками молодыми,

что зреют в радужной поре.

Ему, берёзы, улыбаясь,

станцуют дружный хоровод,

под ветром тёплым прогибаясь,

листвой лаская небосвод.

От вида их, дуб, зеленее

и краше станет видом всем,

в приятных помыслах пьянея,

теряя голову совсем.

И чтоб иметь успех немалый,

и каждой нравиться собой,

свой облик, чуточку усталый,

он сменит кроной молодой.

Дуб будет всячески стараться

нисколько даже не скрипеть,

в подобном, стоит вам признаться,

дано не многим преуспеть.

Любви все возрасты покорны,

когда красавицы кругом,

я сам такой же, то бесспорно,

мне зов прекрасного знаком.

25.09.2011 г.

Ноша

Я, словно Христос, на кресте что распят,

страдаю от жизненной боли,

и часто хлысты надо мною свистят,

в разрез моей собственной воли.

Но я не казнён и свой крест лишь несу,

и с каждым он шагом тягчеет;

мне трудно его удержать на весу,

спина постепенно немеет.

Как хочется бросить и жить налегке —

на миг малодушьем сломаться,

а гвоздь не торчащий пока что в руке

вот-вот может в ней оказаться.

Чем больше противлюсь судьбе я своей,

тем чаще удары хлыстами.

Я был бы не против своих палачей

с собой переставить местами.

Но цель, как магнит, к себе манит меня —

от этого силы черпаю;

других за всё это ничуть не виня

ступаю…    ступаю…

                                           ступаю…

19.12.2012 г.

На охоте

Под ногами роса на траве серебрится.

Лижет тёмную синь ранней зорьки язык.

Чуть правее меня, вдруг, встревожились птицы,

и раздался в тиши гулкий дупельный зык.

Утки, с синей воды, полетели в разбеге,

бьют по кромке крылом, поспешая туда,

где в небесной дали, в упоительной неге,

над осенней землёй догорает звезда.

Подымая ружьё стае в бок направляю,

но стрелять в этот миг из него не хочу.

Птицам вольный полёт, без потерь, оставляю,

хоть и жмётся приклад в ожиданье к плечу.

Пусть летят хоть куда, без меня им хватает

всякой дроби свинца, и охотничьих глаз,

что в азарте стрельбы сквозь бинокли верстают*

камышовую даль, в утра брезжащий час.

Зачехляя ружьё, на кочку приседая,

наблюдаю за тем, как рождается день,

как прохладная ночь, от восходов седая,

забирает с собой серых сумерек тень.

Всё же в этих местах чуда всякого много.

Так зачем мне губить краски жизни мирской?

Уткам вслед помахав, я, обратной дорогой,

возвращаюсь назад, к суете городской.

15.10.2011 г.

*верстают (от автора) — покрывают взглядом вёрсты.

Клён

Прощается клён с облетевшей листвою,

усталые ветви к земле опустив.

Прекрасен, он, в образе этом собою;

и чем-то по своему даже красив.

Опавшие листья лежат у подножья:

как будто ковром растелились они.

И ветер им гладит края осторожно,

ведь листья пожухли в осенние дни.

Листва шелестит, ветер ветви качает;

и клён осыпает свой красный рубин;

Его непосредственно это печалит,

не хочет он быть лютой стужей один.

Он, шепчет листве, чтоб она была рядом,

ему укрывала сплетенья корней.

И кажется, даже обычному взгляду,

что клён догорает средь красных огней.

Лишь первых снежинок, пуховых, паденье

потушит костёр и накроет листву;

клён тут же уснёт, до весны пробужденья

оставшись в холодном и снежном плену.

Уймётся пожар. Ветви клёна остынут.

Останется, он, одиноко стоять.

Но всё ж, несмотря, что листвой был покинут,

клён новые листья весной будет ждать.

13.06.2010 г.

На жёлтых полях

На жёлтых полях, поседевших от пыли,

гуляют ветра, колосящие рожь.