Бесплатный фрагмент - Одеться бы в солнечный свет…
Предисловие редактора
Уважаемый читатель!
Сборник стихов, который Вы держите в руках, я подготовил к печати и издал к годовщине кончины его автора — моей матери — Маргариты Генриховны Раковой.
Это лишь небольшая часть ее литературного наследия, с которым я продолжаю работать и надеюсь предложить Вам еще несколько книг.
Мама прожила долгую, сложную жизнь. Не буду пытаться даже кратко рассказывать о ее судьбе — она сделала это сама в своей автобиографической книге «Еще одна жизнь», которую я надеюсь в ближайшее время выпустить отдельным изданием.
Замечу лишь, что в поэтическом, а также литературоведческом своем творчестве мама всегда черпала душевные силы для того, чтобы с честью противостоять жестокости, подлости, несправедливости, хамству, воинствующей бездарности — всем тем нечеловеческим проявлениям человечества, которыми, увы, столь наполнена наша жизнь.
При жизни мамы свет увидела лишь ее небольшая книжка «Седьмая тетрадь» (Издательство «Кредо», Самара, 2001 г.) и несколько сверстанных и размноженных друзьями сборников.
К сожалению, необходимая редакционная работа над основной частью поэтического творчества была нами начата лишь в последние годы. Стать законченной совместно ей было, увы, не суждено. Однако я считаю своим долгом продолжать эту работу по мере сил.
Настоящая книга — первый законченный результат нашего труда. Изначально книга была разделена на три части: «О человеке», «Об экологии» и «О природе». Однако все три темы настолько тесно переплелись в стихах, что мне представилось более интересным и правильным разместить тексты в хронологическом порядке. Такое расположение, как мне кажется, позволяет более органично и полно составить представление о личности поэта и времени, в котором он жил.
Мне показалось, что фотографии из семейного архива, относящиеся к периодам написания стихотворений, помогут Вам лучше понять личность автора. Поэтому я разместил их в книге, собрав в четыре иллюстративных блока.
Я буду весьма признателен за Ваши мысли, пожелания и впечатления, о которых смогу узнать из Ваших писем, отправленных на электронный адрес:
stihi_i_proza@mail.ru
С уважением,
И.А.Раков
Предисловие автора
Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик…
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык.
Ф. И. Тютчев
В наш сумасшедший век всякому чувствующему и мыслящему человеку хочется иногда отвлечься и уйти к природе, к человеческим эмоциям. Замечательный бельгийский бард, актер и режиссер Жак Брель написал по этому поводу:
За густой пеленой
Наших будничных дел,
За больной маятой
Наших душ, наших тел,
За уродливым миром
Пустой суеты,
За угрюмым и сирым
Лицом нищеты —
Мы увидеть должны,
Как прекрасна земля,
Как берёзы нежны
И легки тополя,
Сердце верного друга
Увидеть должны,
Зелень летнего луга
И трепет весны…
Перевод Мориса Ваксмахера
Философская мысль тысячелетями разделяла бытие человеческое на две формы. Одна проповедовала идею греческого бога Дионисия: наслаждайся едой, зрелищами, сексом, главная цель жизни — плотское наслаждение… Другая форма бытия тоже предлагала наслаждение, но она требовала высокого духовного развития, в котором наслаждение вызвано чувством прекрасного, стремлением к гармонии мира и потребностью к высокому творчеству. Это идея бога Аполлона.
Стихи в этой книге — поиск автором гармонии двух форм.
1949 — 1954
Апрель
Словом не добиться
Этой синевы!
Как поймать зарницу,
Первый вздох травы?
Может быть, в апреле
Слову места нет?
Краской акварели,
Песенкой свирели
Лучше он воспет!
1949
Воспоминание
Всю-то ночь короткую, летнюю
Просидела на подоконнике.
Как прошла она — не заметила.
Нежно пахло мятой и донником.
Ты зачем душиста так, ноченька?
Одарила б горькой полынью!
Опрокинули меня в одиночество.
Отнята любовь — сердце стынет.
И не больно, даже не плачется,
Пусто в сердце, точно на полюсе.
На дыхание жалко тратиться.
Про себя кричу лишь, без голоса.
Блекнет ночь, в заре растворяется.
Проступает тень розоватая.
Жизнь вокруг меня продолжается.
Нежно пахнет донником, мятою…
1949
Прогулки по лесу вечером
Текут берёзовые ветки,
Их водопад — искристо-белый.
Слова в душе, как птицы в клетке —
Тихи, печальны и несмелы.
О, музыка, лишь ты могла бы
Восславить зимнее творенье!
Что речь — она помощник слабый,
Чтоб передать игру мгновений.
Вот ветерок встревожил иней —
Блеск искр, игра теней и веток,
И на снегу — мельканье линий,
И серебристый отблеск света…
Я промолчу — молчанье ближе,
Роднее тайной песне ночи…
Но всё, что слышу, всё, что вижу,
Когда-нибудь прорвётся в строчках.
1949
Сумасшедшая
На сцене девушка поёт.
От напряженья голос рвётся,
Рука протянута вперёд,
И в бесконечность взгляд несется…
Пылают щёки, и на них
Слезой играет луч весенний,
И кажется — весь мир затих,
Внимая, замер в восхищеньи.
На сцене девушка поёт…
А сцена — лестница кривая
В дом, где беда живет людская,
Где боль душевная живёт,
В случайно отпертую дверь
На «сцену» вырвалась певица:
«О, никогда или теперь!»…
Но страж выходит из больницы.
1950
* * *
Мороз — эквилибрист
Меж вечностью и мигом
Макал в межзвездье кисть,
По окнам ею двигал.
И папоротник рос
От взмахов невесомых,
И лепестками роз
Засыпан окон омут.
Бескровный и немой
Сверкает белый слепок
С ликующего лета,
Так нужный нам зимой!
1950
Подснежник
Подснежник в шубе серебристой
Под музыку весёлых капель
Стряхнул с себя снежинку-искру
И стал расти к сосновой лапе.
Он думал — это луч зелёный:
Младенец не знаком был с солнцем.
Сосна махнула лапой сонно,
И лучик проскользнул в оконце.
Он тоже был совсем ребёнок —
Упруг, румян и очень тонок.
То мама-солнце шлет к нам деток
Сказать о том, что скоро лето…
1950
Где не умеют без боязни
Ни ненавидеть, ни любить.
М. Ю. Лермонтов
Романс
Возможно ли в душевном бескорыстьи
Бояться жёстких всплесков бытия!
Но признаю: быть ловкою актрисой
На сцене жизни не училась я.
Да, поняла, иначе ты устроен
И тяготишься радостью моей —
Порывистой, как всплески волн прибоя.
Тебе удобней тихонький ручей.
1951
* * *
Я поймала ветер в паруса —
Встретила тебя на перекрёстке,
И цветов душистая роса
Стала морем с ароматом жёстким.
И тишайший ветерок в полях
Свежаком ударил в парус сердца.
Как дышалось мне! Но всё же страх
Вдруг пронзил, как дичь горячий вертел.
Выдержит ли ветер парус мой?
Сердце бьётся, как волна, упруго.
Я в любовь кидаюсь, точно в бой,
Ты же ждёшь на пёстром платье луга.
1951
Я шлю лавину тем ущельям,
Где я любил и целовал…
А. А. Блок
* * *
Люблю ли я? — Нет! Я уйду.
Уйти — души моей спасенье!
Такие встречи — на беду…
Они лишь крыльев опаленье.
Я перестала быть собой!
Нет слаще пут, нет горше муки.
Ты сделал сам меня стрелой
Тобой натянутого лука.
1951
* * *
Ты думаешь — ты сильный,
А я тебя сильней!
Ты думаешь — ты «крыльный»,
А я тебя крылей.
И в небе нам не тесно —
Держали б два крыла,
А вот в гнезде быть вместе
Судьба нам не дала!
1951
Песня I
Я любовь свою отпела,
Схоронила в час ночной!
Что теперь с собою делать,
Плакать? В омут головой?
Отгорюю не слезами —
В песне горе отолью,
В пляске буйной каблуками
Память сердца отобью.
Ох уж я отскоморошу,
Обожгу своей тоской!
Опостыль мне, мой хороший.
Был ты мой, теперь чужой!
1951
Песня II
Знаю я, что не минучи
В этой пýтаной любви
Взлёты и паденья с кручи —
Мы любовь не берегли!
Знаю я, что было б лучше,
Если б наши корабли,
Испугавшись волн кипучих,
В гавань тихую ушли.
Но ни капельки не знаю —
Друг без друга мы б смогли?
Что имели — то спасали,
Как сумели — так спасли.
1951
Цветы поют
Купались в вечерней заре цветы.
И вдруг, напустив дурмана,
Запели, очнувшись от немоты.
Я слышала! Без обмана!
Вот колокольчик задорно звенит,
У розы — бархатный голос,
Тенором звонким весь хор перекрыт —
Это поёт гладиолус!
Ромашки нежно, флейтисто поют,
Ждут их любви сомненья,
А ландыша голос — святой уют
Спокойного пробужденья.
У каждой травинки — своя душа…
Тише, ни слова про песни,
А то их немедленно заглушат
Водой холодной и пресной!
1951
Сосенка
Сосенка зелёная,
Медовая ножка,
До тебя дотронувшись,
Постою немножко.
Господи, ты господи!
Некуда убраться
От фальшивых россказней
Фарисеев — «братцев».
А вокруг обилие
Слабаков и гадов.
Где собраться с силами,
Чтобы жить, как надо?
Песни петь, не прятаться,
Говорить, не труся,
Что какой-то «праведник»
Приведёт «Марусю».
Только и осталось мне
К тебе прислониться,
Друг ты мой, пожалуйста,
Угости живицей!
1952
Начало весны
Отшумел метелями
Март, лохматый выжига.
То теплом поделится,
То морозом лижется.
Но утрами солнышко,
Чуть дрожа от холода,
Льёт, звеня по донышку,
В след-корытце — золото.
1953
Куст
Куст вырван чьей-то злой рукой
И брошен с кручи.
Но не его удел — покой,
Он был живучий!
На склоне выступ он нашел,
Вцепился корнем,
И запылал костром, зацвел
На камне черном!
Как будто знаменосцем стал
Для всех, кто сломан.
Солдат Земли, ты очень мал,
Но так огромен!
1953
Последнее письмо
Любовь, как загнанная лошадь,
Пыталась встать, чтобы упасть.
И крик гранатой в горло брошен,
И силы нет, и воли — встать.
Уж «трудно» перешло в «спокойно»,
Когда душе понятно всё!
Молчанье комнаты пристойно
Из чаши сердца жизнь сосёт.
1953
Перевоплощенье
Рука растаяла в руке,
И взгляд ушёл от взгляда вбок,
И лишь остался на песке
Измятый сломанный цветок.
А ветер волосы взвихрил,
Шутя, лаская, наобум.
Я позвала, а ты застыл,
Как будто слушал ветра шум.
Не голос мой, а дальний зов
Стоял и слушал без меня.
И был беззвучен сгусток слов,
Любовь живую хороня.
1953
Весенний лес
Весенний пасмурный денёк.
Лес притаился, как ребёнок.
Ему, конечно, невдомёк,
Что слышен он — душист и звонок.
Вот где-то тихо хрустнул лёд,
Под ним ручей поёт: «Бурлю я!».
Вдали щебечет птичий слёт,
Весну приветствует, ликуя.
И мнится мне, что каждый звук
Наполнен запахом цветенья,
И даже дятла дробный стук —
Преддверие душистой тени.
Лес в платье сером с серебром,
А воздух розово туманен…
Душа тревожится — о чём?
Как будто я держу экзамен
На право словом защищать
Всю красоту земли весенней.
Так стережёт с любовью мать
Ребёнка сон и пробужденье.
1954
Март
Озорует март-подросток —
Напускает ночью стужу,
А поутру кáпель россыпь
В голубые сеет лужи.
То по-зимнему вдруг ветром
На деревья замахнётся,
То теплом едва заметным
К щёчкам детским прикоснётся.
Ах, какой же месяц шалый —
Под сугробы ставит мины!
Все ветра перемешал он.
У сосулек — запах винный!
1954
* * *
Выпустила ветка рожки почек
Дерзновенно, мило и наивно.
Дескать: «Не боюсь ни днём, ни ночью,
Ни ветров, ни холода, ни ливня.
Всё равно я знаю, что пора мне
Загораться пламенем зелёным.
От корней насытилась дарами,
Чтобы почки стали пышной кроной».
Ну, а я могу лишь вязью строчек
Чудо жизни, растревожась, славить.
Люди, посмотрите — рожки почек
В серебристой водяной оправе!
1954
Первое апреля
Обмануться хочется в апреле,
Поиграть в старинную игру:
Вновь поверить в то, во что не верил,
И свершенья чуда ждать к утру.
Сомневаться в том, что всем понятно,
Наяву найти увиденное в снах,
Стрелки у часов крутить обратно
И бродить в старинных временах.
От чудесной этой карусели
Пусть мозги свихнуться набекрень!
Обмануться хочется в апреле,
Отдохнуть от правды хоть на день.
1954
* * *
Пригоршню апреля
Я б с собой взяла
И в шкатулку-терем
Крепко заперла,
Чтоб зимой студёной,
В час пурги седой
Голубой — зелёный
Клад пахнул весной.
Но апрельский ветер
В терем не запрёшь.
И Двадцатилетье
Больше не вернёшь!
1954
* * *
Были сборы, были споры —
Беготня и суета!
В нашем доме очень скоро
Воцарится пустота.
На дорожку посидели,
Помолчали. Все. Пора!
Вышли из дому — апрелем
Вдруг дохнуло со двора.
Снегом, таяньем, землёю,
Чем-то песенным, хмельным…
Дверь закрыли за собою —
Мир стал ясным и простым.
1954
Одуванчик
Одуванчик беспризорный,
Подражаешь солнцу ты?
Жёлтой шапочкой задорно
Промелькнёшь вдруг сквозь кусты.
Не чета цветам садовым —
О себе печёшься сам,
И от стрел твоих пуховых
Нет спасения полям!
1954
Письмо
Терплю души излом,
Давно не бью крылом.
Вдруг — в ящике письмо —
Лежало… в уголке…
Не ждалось и само
Не подошло к руке…
Слов торопливых бег…
Но строчки расплылись.
Живые в мертвый век,
Те строчки не сбылись.
В письме — слова любви…
Она давно ушла!
Теперь мы не свои,
И ни добра, ни зла…
Письмо, как свет звезды,
Погасшей навсегда.
Лежат седые льды
Там, где была вода.
1954
* * *
Мы дальше друг от друга,
Чем в космосе планеты,
А вместе от испуга,
Что песни все уж спеты.
Уставшие две птицы
На скалах в океане…
Знакомство будет длиться,
Пока восход не грянет…
1954
* * *
К тебе вернуться по заветной тропке,
Которая для нас лишь пролегла…
Ты хочешь, чтоб пришла несчастной, робкой,
Сложив покорно тайные крыла?
Чтоб даже в жесте не было укора,
Что птицу сбил случайно, прямо влёт!
А песне я твоей должна лишь вторить,
Когда душа моя уж не поёт…
Такую, покорённую, ты примешь…
Ты хочешь властвовать, а я хочу любви.
«Сверхчеловек» — себе придумал «имидж».
А что ж позвал?! — Забудь и не зови.
1954
* * *
В миг шаманства звуков струнных,
Погружаясь в тёплый звон,
Застаёшь себя бездумной,
Взятой музыкой в полон.
Дробен ритм — и вот уж мнится,
Что во весь опор спеша,
Скачет где-то смелый рыцарь,
И ему не помешать
На дорогах одичалых
Отыскать мой лёгкий след…
Жаль, гитара петь устала,
Да и рыцарей уж нет!
1954
* * *
Я читала закат.
Губы тихо шептали
О безгрешной печали.
Робко тлел невозврат…
Уходил старый день,
Точно капля звенела.
Облакам ало-белым
Плыть в лучах было лень…
Я понять не берусь
Письмена этой книги —
Тайну вечной интриги,
Но учу наизусть.
1954
* * *
Так спокойно прожила
Этот час в лесу осеннем!
Токи тёплого ствола
Бились в душу воскресеньем.
Листьев сонный шепоток
Сказкой детскою увлек,
И рябиновая алость
В глаз бесстыдно не бросалась.
День был сереньким, как мышь,
С неба в лес стекала тишь…
Светлый час в лесу осеннем
Отдала стихотворенью.
1954
Начало осени
Осень ещё ребёнок —
Шутит с бабушкой-летом.
Ветром деревья тронет —
И золотятся ветки.
Задерживает зори,
Тучами небо мажет.
Бабушка с ней не спорит,
Из паутинки вяжет
Серебряные шали
В мудрой своей печали.
1954
В саду
Яблоки осенью
В землю стук — стук.
Падают, розовы,
Без касанья рук.
Что ж они стучатся
В нашу землю-мать?
Надо падать братцам,
Чтобы воскресать.
1954
Поздняя осень
Земля застыла серой лавой,
Алеют лужиц зеркала.
Последний лист — сухой и ржавый —
Дрожит на кончике ствола.
И чуть тревожно от заката —
Такое буйство красок в нём!
Быть может, осень виновата:
Не выпускала солнце днём.
Из паутины голых веток
Деревья кружева сплели,
И стал таинственно неведом
Давно знакомый край земли.
1954
* * *
Не тщеславен мастер зимний —
Отдыхает глаз зимой.
Этот цвет стволов осины
Может, выбрал Водяной?
А берёзы чёрно-белы
В небе бледно-голубом,
И воробушки-пострелы
На снегу нарядны в сером
Оперении своём.
Ну, а если вдруг рябина
Опалит глаза огнём,
И на это есть причина —
Просит: «Мной укрась свой дом!»
1954
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.