Бесплатный фрагмент - Новогодняя сказка для Нордика

НОВОГОДНЯЯ СКАЗКА ДЛЯ НОРДИКА

Фонари сонно таращились в темноту, старательно делая вид, будто до Нордика им нет никакого дела. Но он-то знал — они любопытные. Эти одноногие всегда подглядывают. Когда приползает Бессонница, они заглядывают в самое окно, и даже сквозь морозные узоры видны трещины на стеклянных зрачках. У Бессонницы редко хорошее настроение. Обычно она недовольно скрипит половицами или постукивает по стенам, будто хочет отыскать клад. А может, и в самом деле? Тогда она совсем глупая. Дом-то панельный. А когда Нордик просит сказку, она тащит то сломанную игрушку, то какой-нибудь старый потрепанный детектив. Никакой фантазии.

Нордик стоял в стороне от дорожки, где свет фонарей не мешал глядеть на звездное небо. Он стоял по колено в рыхлом снегу и мечтал. Мечтал и грустил, ведь скоро самый сказочный праздник — Новый год, а он недавно узнал, что чудес не бывает. На елке будет не настоящий Дед Мороз и не настоящая… Вдруг совсем рядом послышался плач. Нордик огляделся: под фонарем, вытирая слезы белыми пушистыми варежками, стояла…

— Снегурочка?! — удивился Нордик и, оставляя глубокие следы, быстро выбрался из сугроба.

Боясь, что она может исчезнуть, он еще издали крикнул:

— Почему ты плачешь?! — А когда подошел, осторожно спросил: — Кто обидел тебя?

— Волчата, — всхлипнула Снегурочка.

— В городе не бывает волков, — улыбнулся Нордик, но на всякий случай оглянулся.

— Я тоже так думала, — возразила Снегурочка. — Но они разорвали моего Снежка в клочья.

— Снежок — это кто? Твоя собачка?

— Совсем щенок был, — всхлипнула Снегурочка. — Когда волчата нас окружили, я думала, что сумею его защитить, но их было много. Бой был неравным, — махнула она куда-то в сторону и тихонько заплакала.

В том месте, куда она показала, снег был разбросан, но ни каких следов, ни клочков шерсти, ни крови не было. Нордик недоуменно пожал плечами. Тогда Снегурочка приподняла край шубки: разорванный мех висел клочками. Она сняла варежки: маленькие ручки были исцарапаны. На правой ладошке алели четкие следы от острых зубов. Нордик забеспокоился.

Снегурочка грустно улыбнулась

— Вьюга на своих волчат снега не жалеет.

— Так они были из снега? — Нордик облегченно вздохнул.

— Но кусались, как настоящие, — напомнила Снегурочка, подняв ладонь со следами укусов.

Нордик пожал плечами. В снежных волчат он не поверил, а вот снежный щенок…

— А давай мы слепим другого Снежка? — предложил он.

Снегурочка в ответ только расплакалась. Слезы падали, застывая на лету, и с тихим звоном раскатывались по заснеженной дорожке. Нордик собрал несколько ледяных слезинок в ладонь. Они не таяли и даже не холодили, а сверкали как драгоценные бусинки. Он спрятал их в карман, и тут к Нордику пришла Идея.

Идея наклонилась к самому уху и зашептала:

— Лед. Ледяные. Вода и снег. Снежок.

— Понял, — кивнул Нордик. — Надо сделать щенка ледяным. Такой будет не по зубам даже настоящим волкам.

— Молодец, — одобрительно шепнула Идея и удалилась.

Снегурочка перестала плакать и растеряно спросила:

— А воду где возьмем?

— Я сейчас принесу, — заверил Нордик и побежал к дому.

У подъезда он остановился. Дверь была распахнута настежь, из-под лестницы выползал густой пар: этой ночью прорвало трубы водопровода. Сквозь пар едва пробивался тусклый свет лампочки, высвечивая черную обивку квартирных дверей. Страшновато, но Снегурочка ждет, и, набравшись храбрости, Нордик ринулся вперед и вверх, перескакивая через ступеньки. Он так торопился, что запнулся, и больно стукнулся о железные прутья перил. От боли Нордик даже завыл, тихонько так: — У-у-у…

— У-у-у! — донеслось от куда-то снизу.

Нордик замолчал и прислушался. Вой повторился. Забыв про боль, Нордик рванул вверх.

Возвращаясь, с ведром полным воды, Нордик боязливо прислушивался. На нижних этажах ступеньки опасно поблескивали. Стены были покрыты толстым слоем инея. Иней серебрился. Нордик спускался медленно, ступенька за ступенькой. Добравшись до нижней площадки, он решил передохнуть. Поставил ведро на пол и осторожно заглянул под лестницу, просто так, из любопытства. Там никого не могло быть. Там — дверь в подвал. Она была распахнута настежь. Черный проем тяжело дышал паром. Желтые сосульки свисали с потолка и поднимались с пола, как клыки гигантского волка. И вдруг из этой черноты, из самой глубины, раздался вой не то вьюги, не то…. Нордик ойкнул, подхватил ведро. и, расплескивая воду, выскочил на улицу.