Бесплатный фрагмент - Ночные голоса

Спасибо Саше, Тане, Арману и Артему за поддержку и внимание.

Отдельное спасибо Михаилу Лазареву. Ты дал мне смелости это написать и опубликовать, Кэп.

В штате Мэн много живописных мест. Как, например, Заповедник Аппалачиан Маунтин и два огромных пруда к западу от него — Аппер и Лоуэр Уилсон. Около Аппер Уилсон находится радиостанция «Грин Бивер» («Зеленый Бобер»), которая вещает на несколько ближайших небольших городов — Гринвилл, Хайлендс, Бивер Ков, Бивертаун и Моркилл. Будучи в самом заповеднике тоже можно поймать волну 109,3, хоть кое-где и с переменным успехом.

Днем можно послушать мировые и местные новости, юмористические нарезки и поболтать в прямом эфире с Мег Фаулер и Лео Пирсом, которые каждый будний день готовы обсудить любые темы от охоты и рыбалки до садоводства и кулинарии. По выходным эстафету от них перенимает Джейн Аркетт, которая предпочитает говорить о культуре, и Лесли Смит только с местными новостями.

На странице фейсбука радиостанции можно передавать приветы, скидывать интересные темы для разговора и заказывать музыку. «Грин Бивер» транслирует и старые, и новые песни, которые наиболее популярны у местных радиослушателей.

Изюминкой же «Грин Бивер» считается ночное шоу «Ночные Голоса», которое вот уже два года ведет Вэйл Оуэн, он же «Ночной Приятель» — амбициозный ведущий родом из Гринвилла. Его мягкий и доброжелательный голос, сопровождающий жителей окрестных городов с ночи с понедельника на вторник и до ночи с пятницы на субботу, справедливо называют одним из самых узнаваемых.

Внешне он тоже скорее привлекателен, чем нет. Он высокий, стройный, интеллигентного вида молодой мужчина тридцати лет. Вэйл носит очки и всегда немного небрит, чтобы скрывать заметную ямочку на подбородке. Редко стрижется коротко, предпочитая среднюю длину волос. Во многом он похож на свою мать, бывшую первую красавицу Гринвилла, которая воспитывала его в одиночестве — Присциллу Оуэн. Сейчас ее волосы поседели, но когда-то и она могла похвастаться густыми черными, чуть вьющимися, локонами. Чего не отнять что у нее, что у ее, можно сказать, знаменитого сына — выразительные карие глаза с длинными ресницами, которым многие современные модницы бы позавидовали. Вэйл холост и это связано, скорее, с его ночным образом жизни. Переезжать из Гринвилла ведущий пока что не планирует, хотя и мечтает о том, чтобы стать известным и жить в городе побольше, чем этот. Возможно, однажды у него это получится. Это покажет только время.

С одиннадцати вечера и до четырех утра он как просто общается со своими радиослушателями, так и выслушивает разные истории из их жизни. В эфире можно услышать и драматические подробности чужих судеб, и жалобы на весь мир, и просто болтовню о том, как проходит очередная ночная смена, но самое главное, все же, совсем не это.

«Ночные голоса» — это таинственные истории, которые произошли с совершенно обычными людьми, что дозваниваются до станции. Они уверяют, что все рассказанное — чистая правда. Верить в них или нет — каждый решает для себя сам.

Сам Вэйл до сих пор не определился.

Некоторые истории, что он слышал вместе с техниками на эфирах, однако, он особенно запоминает.

«Буря»

12—13 февраля 2021 года.

— Итак, время приближается к… — Вэйл, поправив очки, глянул на электронные часы над головой, — трем часам ночи, а это значит, что следующий дозвонившийся должен будет рассказать как можно более страшную историю. Хотелось бы, чтобы этот «ночной голос» заставил меня покрыться мурашками… а я, как вы знаете, не робкого десятка.

В эфире заиграл джингл, отдающий по звучанию треками из ужастиков восьмидесятых, и ведущий усмехнулся. Оттис, добродушного вида брюнет с лицом вечно счастливого дурачка, показал ему написанное на бумажке имя: «Меган». Судя по довольному виду коллеги, звонившая была более-менее вменяемой и приятной собеседницей. Вэйл кивнул, готовый принять звонок. Чуть прокашлялся, успев аккурат до того, как доиграл джингл.

— Итак, до нас дозвонилась Меган… Меган, ты меня слышишь?

— Да, Вэйл, — отозвался девичий голос, — прекрасно слышу. А ты меня?

— И я тебя, моя дорогая ночная гостья, — он добродушно рассмеялся. — Ты готова рассказать нам леденящую кровь историю, которая произошла с тобой?

— Конечно… конечно готова. Только вот не знаю, способна ли моя история… а впрочем, меня она пугает. Этого, наверное, достаточно.

Это произошло прошлой зимой. Я решила рискнуть и поехала на машине из Бивер Ков в Гринвилл тем вечером… Это было глупо с моей стороны, по правде говоря, потому что я слышала, что вот-вот должна была начаться снежная буря. Просто я подумала, что за двадцать минут успею проскочить, не попав в нее. Не учла, что дороги уже замело и двигаться придется в разы медленнее. Поэтому я попала в самый ее разгар, можно сказать. Корю себя за это до сих пор.

Дворники работали как сумасшедшие, пытаясь справиться с налипающим на стекло снегом, я ехала медленно. Фары хорошо освещали мне дорогу. Все было нормально, в общем-то. Мне не было страшно, я была трезва и мне просто нужно было доехать до бабушки, понимаешь? Она пожилой человек, иногда ей нужна поддержка, помощь по дому, все такое…

Ничто не должно было пойти не так, я имею в виду. Со мной было все в порядке. У нас прямая дорога. Что могло случиться? Хочешь не хочешь, а не заблудишься, даже если видеть почти ничего не будешь. Так я рассуждала.

Однако… когда я проехала первые полчаса по Мейн-стрит, я так и не увидела залив Санди. Я убеждала себя, что это из-за снегопада и что это совершенно нормально. Но… я все ехала и ехала, ехала и ехала и не видела ни гостиниц, ни поворота на Хилтоп-драйв… ничего! Прямое и длинное шоссе, которое все никак не вывозило меня в Хайлендс, по моим ощущениям, я уже давно должна была быть там, даже при учете заснеженности дороги и моей черепашьей скорости.

Я посмотрела на время и оказалось, что еду я уже больше часа! Тогда я чуть съехала к обочине и решила попробовать посмотреть по навигатору где нахожусь. Причем мысленно я говорила себе: «Мег, это абсурд. Дорога прямая. Ты не могла свернуть куда-то, если не делала этого намеренно. И ты прекрасно знаешь, что ты никуда не поворачивала.»

Когда я остановилась и взяла в руки мобильник, то очень удивилась, потому что сеть не ловила. Я попробовала включить радио, но из него доносились только помехи. Это могло быть тоже из-за снегопада, как мне казалось. Тогда я закуталась в шарф, запахнула куртку, взяла фонарик из бардачка и решила выйти осмотреться, хотя бы недолго. Луч фонаря разрезал бурю, но уходил куда-то в белый и вязкий туман. Ни одна машина не проезжала мимо.

Вот в этот момент я попыталась вспомнить видела ли вообще машины в последние полчаса. Я так и не смогла припомнить никого, кто бы ехал мне навстречу или за мной. Или впереди меня. Конечно, можно было это объяснить тем, что только я такая идиотка, решила испытать судьбу, но мне слабо в это верилось. Такие небольшие расстояния и никто не рискнет преодолеть? Да ну!

Я почувствовала приступ подступающей паники, но старалась держаться. То есть, я не давала себе слишком разнервничаться. Стала дышать медленнее и считать до десяти и обратно. Все как учат в таких случаях. Даже ты, помнится, рассказывал, что тебе это помогает.

Небо казалось серо-черным, а все вокруг — белым. Все, что я могла видеть — это себя саму и машину. Дорога, словно бы, начиналась из ниоткуда и шла в никуда. Ни деревьев. Ни залива. Ни указателей. Ничего не было, понимаешь, Вэйл?

Меня трясло, но больше не от холода, а от необъяснимого сильного страха. Потому что я не могла понять где я и почему я здесь. Что вообще со мной происходит?

В окружающей меня тишине, с ощущением полного одиночества среди неизвестности, я захотела хоть что-то сказать, но я поняла, что не могу и слова вымолвить. Мои голосовые связки просто не работали.

Я открывала и закрывала рот как рыба, не в силах издать и звука. Мне стало по-настоящему страшно и я побежала к машине обратно.

Только сейчас, когда рассказываю это тебе, я понимаю, что оно будто бы увеличилось, что ли. То есть, как я и говорила, я же… я… Я хотела просто обойти машину вокруг, а тут мне пришлось преодолеть, все же, какое-то расстояние. Небольшое в целом, но слишком большое для человека, который не собирался уходить далеко.

Открыла дверцу, села за руль и замерла. Я не узнавала свою приборную панель. Руль был каким-то другим. Вообще все стало не таким, как я помнила! Я пыталась управлять тем, что есть, но автомобиль меня не слушался. Он издавал какой-то треск, кряхтел, его шатало из стороны в сторону, а я даже пискнуть не могла. Слезы катились по моим щекам от бессилия и ужаса, я била рукой по рулю, пыталась дергать за коробку переключения передач, по крайней мере этот рычаг был похож на нее, но ничего! Эта чертова посудина даже с места не сдвинулась!

И это ощущение. Когда ты хочешь кричать, но из твоей глотки только тихий, едва слышимый свист… Это ужасно, Вэйл. Хуже этого я еще ничего не испытывала. Надеюсь, что и не испытаю.

Потом я почувствовала… прикосновение. Холодное, даже через куртку холодное. Это все еще была, будто бы, человеческая рука, но, в то же время, нет, я была уверена, что это было что-то другое! Я замерла и мне было очень страшно поднять взгляд на зеркало заднего вида или повернуться назад, к пассажирским сидениям. Я просто… я просто не могла пошевелиться, а это лежало на моем плече. Сжимая его, оно слегка трясло меня, будто побуждая развернуться.

У меня не было при себе оружия. Только фонарик и все. Я подумала, что, может, если ударю по этому фонариком, то оно отпустит меня?

Я медленно опустила взгляд на колени, фонарик должен был быть там, но его не было. Лежала какая-то странная черная продолговатая, сплюснутая с концов штука и… казалось, пульсировала светом, как будто была живой, но, в то же время, нет.

Мой фонарик так не выглядел, уж я то знаю, как выглядел мой фонарик! Это был не он! Это был прибор откуда-то… откуда-то из другого мира. Я не знаю точно. Из другого времени, может.

Это нечто на моем плече продолжало трясти меня. Я была… я была очень напугана. Мне казалось, что я умру от страха, если буду просто сидеть. Ну или от холода. Потому что я не знала как мне включить печку в этой… моей, но не моей машине. Я резко повернулась и…

Девушка замолчала. Было слышно, как она шмыгнула носом и неровно выдохнула. Вэйл помолчал пару секунд, дожидаясь, заговорит она снова или нет, но Меган будто забыла, что она звонила. Учитывая то, как она запиналась и какие паузы делала, ведущий без труда понял насколько эти события для нее пугающие.

— И что же ты увидела, Меган? — доброжелательным тоном осторожно спросил Вэйл, подняв взгляд на Оттиса, который тоже очень внимательно слушал историю.

— Я увидела офицера полиции. И медика из спасательной службы, — как-то обреченно сказала она, — и он… он сказал, что я уснула за рулем и врезалась в дерево. Я провела рукой по лицу и почувствовала кровь у себя на лбу. Посмотрела по сторонам и увидела что да, действительно. Врезалась в дерево. Буря уже закончилась, кругом ночь, а рядом служебные машины. Бабушка заволновалась и сказала, что я должна была ехать к ней, но не доехала, а времени прошло уже достаточно много.

— Это травма, Меган, — сочувственно сказал Оуэн, — травма головы. Говорят, и не такое может привидеться.

— Это мне и сказали потом, — немного язвительно усмехнулась звонившая. — Да только вот… тот прибор. Он так и лежал у меня на коленях.

Звонок оборвался. Вэйл покрылся мурашками от тихого голоса девушки, а в микрофон бодро произнес:

— Что же, не знаю как у вас, дорогие слушатели, а у меня мороз по коже, все-таки, пробежался и дело вовсе не в том, что история про прошлую зиму! Давайте сейчас прервемся на музыкальную паузу, а после я, Вэйл Оуэн, вернусь к вам. Это «Ночные голоса» на радио «Грин Бивер», не переключайте волну.

В эфире заиграла музыка, а Вэйл снял наушники, очки и провел рукой по лицу, потерев глаза. Оттис зашел в студию и молча протянул ему сигарету, поставив рядом пепельницу. Этот новенький определенно знал свое дело. Ведущий улыбнулся ему нервно, закуривая предложенный Лаки Страйк.

— Как там погода за окном? — спросил он с надеждой в голосе.

— Сойдет. Сегодня пойдем пешком, — затягиваясь, сказал Оттис.

— Поддерживаю, — выдохнув дым согласился Вэйл.

«Болельщица»

22—23 февраля 2021 года.

Пустая болтовня со слушателями затянулась на добрую половину ночи, а история в три часа особых эмоций у Вэйла не вызвала. Ночь вообще казалась неимоверно скучной и, в каком-то смысле, испорченной. Даже Оттис скучал, хотя он, обычно, очень внимательно слушал Оуэна и звонивших. Учитывая, что устроился он на работу в январе, он еще не был искушенным ценителем жанра маленьких страшилок и не знал те из них, что рассказывались десятки раз с разными действующими лицами и подробностями.

До конца эфира оставалось всего полчаса, когда в студию поступил звонок. Лист бумаги с именем «Диана» заслонил половину лица Оттиса и Вэйл кивнул ему.

Несколько секунд оставалось до конца музыкальной паузы, которую завершал заказанный кем-то Джонни Кэш. Вэйл потер переносицу, прокашлялся и вышел в эфир.

— «Ночные голоса» снова здесь и до нас дозвонилась… Диана! Наша последняя гостья на сегодня. Диана, ты хорошо меня слышишь? — поинтересовался ведущий.

— Более-менее, — отозвалась Диана, которая, судя по голосу, была дамой серьезной и любящей покурить и выпить. — Я рада, что успела. Звоню не поболтать, а рассказать историю, Вэйл. Послушаешь напоследок?

— Конечно! — восторженно отозвался он. — Сегодня их как раз не хватало. Ты очень вовремя. Особенно, если она будет максимально жуткой и интригующей.

Он расслабленно откинулся назад на спинке стула. Диана усмехнулась. Было слышно, что у нее чиркнула зажигалка и она закурила. Вэйл ей позавидовал: слушать некоторых было бы гораздо проще, покуривая.

— У меня, знаешь ли, мало друзей, Ночной Приятель. Так уж вышло, что я всегда была немного аутсайдером. Не могу сказать, что меня это сильно тревожит сейчас, хотя в юности это казалось мне охренеть какой трагедией.

Большую часть времени, я живу в единении с природой, в лесном домике, недалеко от Аппер Дедуотер. Слышал об этой лужице? Рядом еще пруд Хорсшу, если что. Мой отец был рейнджером в Аппалачиан Маунтин и этот дом достался мне от него, будем считать, в наследство. Единственный плюс от того, что он когда-то запихнул свой хер в мою мамашу. Алименты он тоже платил, конечно, но их вечно не хватало, а вот недвижимость всегда кстати, какой бы раздолбанной она ни была и в какой бы заднице ни находилась.

Мне нравится проводить там время. Знаешь, людей почти нет. Ночами тишина, утром птички. Вся вот эта почти медитативная херня. А еще там водятся дикие псы. Хрен знает откуда они взялись, может, это выброшенные на произвол судьбы из автомобилей щенки, может какая помесь собак с волками. Их здесь немного, но они всегда приходят к моему дому поживиться. Я оставляю им поесть. Все съедают. Их самих я не видела, но видела отпечатки лап вокруг дома, около крыльца, на заднем дворе… да и так, в лесу неподалеку.

Среди природы, я чувствую себя очень защищенной. Правильной в отличие от моей бестолковой жизни в Хайлендс. Я работаю в магазине на заправке. Постоянная вонь бензина и какие-нибудь типы так и норовят предложить перепихнуться, вместо того, чтоб платить деньгами. Отчаянные ребята, нечего сказать, раз уж им такая экзотика, как я, приходится по душе.

Так вот.

Однажды, когда я отрабатывала свою долбанную смену, в магазин зашел один тип. Он был не из местных, возможно беглый преступник какой или маньяк, а может просто лохматый и бородатый мудила. Такой, по классике, жирный, воняющий дешевыми сигаретами и перегаром, в заляпанной соусом и жиром футболке, но в добротной кепке Мэн Блэк Бирс.

Он напал на меня, когда я уходила домой ранним утром. Я отказалась дать ему пиво просто так, видишь ли. Изнасиловал, приставив нож к горлу. Это было совсем рядом с заправкой, но в объектив камеры это сомнительного качества порно, конечно, не попало.

Не удивляйся, что ты не слышал эту историю, потому что хрен бы кто мне поверил в полиции, вот я и не обращалась с заявлением. Я не писаная красавица, не лесбиянка и белая. Не в почете нынче, недостаточно драматично и правдоподобно, к сожалению. Пришлось проглотить это дерьмо и хорошенько, блядь, помыться.

Я взяла пару отгулов и уехала в свой домик у своей чертовой лужи. Ревела как побитая сука. Каждую ночь ревела, знаешь ли, но своим собакам я продолжала оставлять поесть, а они продолжали приходить и съедать все. Это успокаивало меня. Один раз хотела их дождаться, может, хоть погладить животинку… но поняла, что я их отпугиваю и забила на это дело. Мне было достаточно, что я знаю, что они со мной. Моральная поддержка, своего рода.

Через пару дней моей изоляции, поздней ночью я услышала, как кто-то бродит вокруг дома. Шелест и топот стояли такие, что трудно было не услышать. Я решила не церемониться, а бояться просто не привыкла: взяла отцовское ружье и вышла на крыльцо.

В темноте, вдалеке, между деревьями, я увидела несколько человеческих фигур. Сами темные, вообще не разглядеть ничего, кроме горящих глаз. Они блестели и смотрели на меня, как будто выжидательно, но не угрожающе. Никогда не видела здесь людей в такое время… А тут сразу несколько. Не знаю сколько продолжались эти наши с ними гляделки, но, в итоге, они ушли.

Я какое-то время постояла, прислушиваясь к шорохам, с которыми они удаляются обратно в темноту, а потом тоже ушла в дом, крепко закрыв за собой дверь. Легла спать, поставив ружье рядом. Если бы они хотели мне навредить, то они бы это сделали, конечно, но безопасность никогда не бывает лишней.

Она, посмеиваясь, грузно выдохнула табачный дым. Вэйл склонил голову набок. Он немного не понял сути истории, но какой-то мрачной таинственности ей точно было не занимать. Убедившись, что он ее не перебьет, ведущий поинтересовался:

— Ты знаешь кем были эти люди, Диана?

— О, нет, определенно не знаю. Знаю одно: еда для собак к утру была съедена.

— Хм, какая занимательная история, — задумчиво произнес Вэйл, потирая подбородок. — Надо же… Ты думаешь, что это были оборотни или вроде того?

— Я не знаю что думать, если честно, — рассмеялась Диана, — но кем бы они ни были, мне понравился их подарок.

— Какой подарок?

— Замечательная кепка команды штата, — голос женщины прозвучал очень довольно, — Блэк Бирс. Как новая… исключая пару пятен, которые пришлось выводить с помощью перекиси и хозяйственного мыла.

Вэйл опешил, но не забыл рассмеяться. Оттис посмотрел на него с недоумением, на что ведущий махнул рукой, мол, потом объясню. Парень медленно кивнул, продолжая пристально наблюдать за Вэйлом.

— Здорово. Особенно если ты — активная болельщица.

— О да, — женщина на том конце провода усмехнулась. — Очень активная болельщица. Спасибо что выслушал, Вэйл. Хорошей тебе ночи, а мне пора кормить моих мальчиков.

— Удачи, Диана, — попрощался Вэйл. — Что же, я считаю последние полчаса прошли на ура с интригующей историей от нашей слушательницы. Это были «Ночные Голоса» и ваш постоянный ведущий Вэйл Оуэн. Помните, что все, что происходит с вами, вы всегда можете рассказать мне. Какой бы абсурдной ни казалась вам самим история, я всегда поверю вам. Потому что именно ночью границы сознания расширяются и мы видим уже не глазами, а душой. До встречи.

Заиграл сначала прощальный джингл, а после него какая-то песенка, неизвестная Вэйлу. Он потер лоб и снял наушники, качая головой. Оттис вошел к нему в рубку.

— Ты как-то побледнел, — сказал он, окинув его взглядом и протягивая сигарету. — KONGOS не в твоем стиле?

— Перекись и хозяйственное мыло, — повторил Оуэн за Дианой. — Моя мама так обычно кровь отстирывала.

— Думаешь…

— …не знаю, — ведущий нервно хохотнул, чиркая зажигалкой. — Иногда мне просто кажется, что психов вокруг нас гораздо больше, чем диагнозов выставлено.

«Сон»

28 февраля — 1 марта 2021 года.

В эфире бодро звучали Fall Out Boy. Нет, определённо, Кэйли умела выбирать музыку на ночные эфиры и после них. Оттис был хорош, скорее, в техобслуживании и компанию составлял отличную, особенно для ночного почти трехчасового похода от станции до Гринвилла. У девушки же был какой-то поразительный дар выбирать ровно то, что попадало в настроение всех слушателей в конкретный момент. Количество людей, слушающих «Грин Бивер» в конкретный момент, и комментариев на фейсбуке служили отличным тому доказательством.

Более того, Вэйлу в её смены всегда поступало больше звонков. Это тоже немаловажно. Музыка будила в людях воспоминания, внушала им уверенность и мотивировала поделиться своим самым сокровенным. Она как раз приняла один и через стекло показала ему имя звонившего. «Ричард». В песне прозвучали последние посвистывания и Вэйл подключился к эфиру.

— «Ночные голоса» снова в эфире «Грин Бивер». Время час сорок восемь, Вэйл Оуэн на связи и до нас дозвонился Ричард! Привет, Ричард!

— Привет, Вэйл, — поздоровался довольный и тихий голос на том конце провода. — Я рад, что пробился через обилие звонивших. Было трудно!

— Не сомневаюсь, — посмеиваясь отозвался Вэйл, поправляя очки и подмигнув помощнице. — Что же, как я понимаю, ты готов рассказать нам историю?

— О, да. Слушать людей, конечно, интересно, но рассказывать — это совсем другое… — он вздохнул. — Наверное, готов. Не знаю уж насколько, правда, она будет мистической или хоть сколько-нибудь жуткой, но…

…всё началось с того, что я проснулся от звонка своего босса. Я работаю в фирме по продаже недвижимости. Он сказал мне, что я не справляюсь со своими обязанностями и что у меня са-а-амые низкие продажи из всех агентов. Надо сказать, я был в шоке, потому что буквально на прошлой неделе продал сразу три дома! Это был большой куш, мои проценты со сделок должны были быть баснословными! А тут — здравствуйте! Не справляюсь! Абсурд!

Это я ему и сказал. Он громко рассмеялся и ответил, что я «вдвойне уволен» за своё глупое враньё и неуважение к нему. Смешным мне, в отличие от этого урода, это не показалось, и я стал задавать ему вопросы, которые он просто проигнорировал. Вместо ответов, он назначил мне день, когда мне надо будет забрать свои документы из офиса и проваливать на все четыре стороны. После этого, не смотря на мои протесты, босс бросил трубку.

Я откинул мобильник в сторону, вскочил с кровати и подлетел к своему ноутбуку. Проверить свою рабочую почту. Загрузил входящие письма и… да, действительно, моих сделок просто не было! Подумал, что это какая-то шутка: почты от клиентов, которые мне писали до этого и после, тоже не было. Открыл сайт агентства. Дома все еще висели на продаже.

Сразу скажу: мне всего сорок один год. Я не страдаю деменцией или какими-то нарушениями памяти, не пью, не употребляю наркотики и даже не курю. Совершенно четкими в моей памяти были воспоминания о том, как я водил семьи клиентов по домам и как мы договаривались о продаже. Такое сложно забыть, вообще-то. Это процесс не одного дня, сделки по купле-продаже недвижимости — это вам не носки выбирать по распродаже.

Я не знал что и думать. Решил спуститься и выпить кофе, чтобы хоть как-то взять себя в руки и прояснить разум. К тому же, нужно было сообразить как преподнести такую новость жене… Только вот… когда я спустился, то обнаружил, что никаких следов пребывания моей супруги, Кэнди, в доме нет. Более того, с моего пальца исчезло обручальное кольцо. Я настолько привык, что оно на пальце, что даже не заметил, что его нет, по-началу.

Я стал блуждать по дому, точно неприкаянный, и чем больше ходил по нему, тем меньше понимал что происходит, чувствуя себя так, будто схожу с ума.

Это был определённо мой дом. Многие вещи лежали на своих местах, но некоторых как будто не было вовсе никогда. Исчезли общие фотографии, мои рабочие награды, вещи жены. Стараясь вспомнить её номер, я вернулся к мобильному телефону и, в итоге, набрал ей. Трубку, естественно, взяла она, иначе и быть не могло. «Кэнди, это я, Ричард. Что случилось, почему ты забрала вещи? Это из-за работы, детка, скажи мне?» — спросил я у нее. Она помолчала, очень напряженно, и тихо спросила: «Какой ещё Ричард?»

Меня как кипятком ошпарило. Я выбежал из дома, в чём был: в домашних штанах, футболке и тапочках. Прямо в таком виде я и поехал на работу, наплевав на то, что мне нужно приехать туда в другой день. Шутка зашла слишком далеко! Это было не смешно, совсем не смешно!

Хайлендс не изменился. Мой автомобиль не изменился. Я тоже, судя по моему отражению в зеркале заднего вида. Зато вся моя жизнь, абсолютно вся, похоже, за последние минут сорок полностью потеряла смысл, происходящее было просто чистой воды абсурдом!

Я очень люблю свою жену и мне всегда нравилась моя работа, мне пророчили большое будущее за трудолюбие и усердие. Кэнди, к тому же, была беременна, а теперь вот, отказывалась узнавать меня! Она всегда поддерживала меня и, в общем-то, именно её советы как общаться с другими людьми помогали мне, как риэлтору. Может быть я и правда был бы без нее так себе агентом. Мне было необходимо немедленно понять, что происходит и кто так со мной шутит, а от того я давил на газ и гнал по улицам Хайлендс, наплевав на скоростные режимы.

Когда я влетел в наш офис, на меня все смотрели как на полного идиота. Я спрашивал что это за шутки, как они подбили на это Кэнди, просил перестать… кричал, кусался, рвал на себе волосы от того, что они делали вид, что не понимают о чем я говорю и пытались меня заломать, чтобы я успокоился.

Мне вызвали врача. После пары обследований, они упекли меня в психиатрическую лечебницу. Потому что у меня, по их словам, никогда не было жены! Представляешь? Все эти люди знали меня как круглого неудачника, который уже заложил свой дом! Они даже показали мне бумаги!

Там я прожил целых три года. В лечебнице. Я продолжал убеждать их в том, что это все какая-то ошибка, что у меня успешная карьера, жена и должен вот-вот родиться ребёнок. Меня называли буйным, но я просто пытался говорить правду, хоть и, ну, может быть, довольно… агрессивно. Я же не сумасшедший, такое не выдумаешь!

В какой-то момент они даже привели Кэнди. Она смотрела на меня с тоской и жуткой, чудовищной жалостью, не узнавая и извиняясь. Три года, Вэйл, целых три года… Это были ужасные времена… Безвкусная еда, мягкие стены, рубашка, транквилизаторы и беседы с психиатром, которые ни к чему не приводили, потому что он меня не слушал.

— Я так полагаю… — в образовавшейся паузе начал Вэйл, — ты теперь вылечился?

— Нет, лучше! — он рассмеялся немного истерично и шмыгнул носом. — Я проснулся.

Оуэн и Кэйли переглянулись через стекло. Она недоуменно вскинула брови. Вэйл изобразил, будто зябко поеживается. Техник покивала головой, а потом опустила голову вниз, шустро клацая по клавиатуре.

— Я проснулся. Это всё оказалось сном, — радость в голосе Ричарда слышалась особенно отчётливо, вместе с детским агуканьем на заднем плане. — Энни просто проснулась посреди ночи, а Кэнди сейчас на ночной смене, так что я сижу с малышкой. Эту историю… Я должен был рассказать её, понимаешь?

— Да, конечно, — ведущий отозвался бодро, хотя по его лицу было видно, что он несколько в шоке от услышанного. — Понимаю. Это очень… Показательно. Нужно ценить то, что имеешь. Думаю, твоя история — отличное напоминание об этом.

— Я тоже так думаю, Вэйл, — согласился Ричард. — Если бы не моя жена, моя жизнь пошла бы под откос. Я благодарен ей за это. Цените своих близких, вот что я хочу сказать еще раз и… Спасибо что выслушал, Ночной Приятель.

— Не за что, Рич. Хорошей ночи и привет твоим девочкам, — закончив звонок, Вэйл продолжил, — что же, это была необычная история. Шутка ли: три года прожить во сне такую жизнь, которую ты мог получить, просто не встретившись с человеком, который был для тебя дорог? Честно говоря, если бы нечто подобное приснилось мне, я бы, пожалуй, сошёл с ума. Что же, пока мы ждём следующего звонка…

Эфир продолжался. Вэйл болтал как обычно, без остановки, а в голове у него блуждали мысли об услышанном. Интересно, а какое событие в его собственной жизни, если бы не случилось, привело бы к какой-нибудь настолько же неприятной развязке?

Спустя сорок минут, в очередную музыкальную паузу, Кэйли вошла к нему в рубку и села на стол подле него. Она казалась бледной и немного нервно теребила тугую длинную косу.

— Что случилось, Кэйли? — с лёгким волнением поинтересовался Вэйл, чуть приспустив наушники.

— А я посмотрела с какого номера звонил этот Ричард, — проговорила она. — Это немного странно. Может… это ошибка. Он же сказал, что слушал нас.

— С какого же номера он звонил?

— Психиатрическая клиника. В Портленде.

— Но… Мы же не вещаем до… — видя, как Кэйли приподнимает плечи, договаривать Вэйл не стал.

Остаток музыкальной паузы они просидели молча.

«Легенда»

8—9 марта 2021 года.

Ночи, когда Кэйли оставалась с Вэйлом, были очень, очень редкими после её замужества. Чаще с ним оставались либо Оттис, либо Джошуа Миллс — полноватый афроамериканец с глубоким и низким голосом. Второго Вэйл слегка недолюбливал за излишний скепсис и подколки, с которыми он любил рассказывать о том, что думает про звучавшие в эфире истории. Ведущий считал, что люди, которые делятся своими переживаниями в «Ночных голосах» достойны того, чтобы над ними не потешались, а уж что в них правда, что вымысел, а что какая-нибудь разновидность расстройства психики — не им тут решать. В остальном же Джош ему был приятен.

Ведущий толком не знал какой у них всех график. Иногда он полночи проводил с кем-то одним, потом приходил другой. Майкл Берри был единственным, кто ночами почти не работал. Только по договоренности. Насколько Вэйл знал, это было связано с его киберспортивной карьерой или ещё с какой-то компьютерной чепухой, в которой ему не очень хотелось разбираться.

Так или иначе, сегодня была та самая ночь, когда ему пришлось увидеть, как Пол Ленгдон, высокий и худой франт с постной миной, приходит за своей женой вместе с Джошем, которому выпала доля заменить её. Может, что-то срочное, раз в два часа ночи? Увы, Вэйл был в прямом эфире и не мог узнать что происходит за стеклом. Он только кивнул девушке, помахавшей ему на прощание, и Джошу, который одновременно с этим его поприветствовал, не останавливая свою речь:

— …я всегда считал, что каждый город — это живой организм. Со своей душой, своей памятью, характером и, более того, со своей целью. Одни города стремятся тебе помочь, поддержать возможностями, открыть для тебя дороги в жизнь, дать тебе что-то важное. В это же время, другие изо всех сил рвутся сделать тебя частью своей истории, похоронить где-то под обломками чужих судеб. Потом ты тоже становишься таким обломком и хоронишь под собой кого-нибудь ещё. Если вовремя не вырваться из города с такой целью, ты даже не заметишь как это случится.

Вот представим. Ты живёшь вполне обычной жизнью, лениво волочишься по ней, ничего особенного не делая. Учишься. Отучился. Пошёл работать. Работаешь. Женишься. Продолжаешь работать. Празднуешь рождение ребенка. Воспитываешь ребёнка, постепенно снижая частоту интимной близости с супругой. Потом смотришь, как твой сын или твоя дочь идут по твоему же пути… И дай бог вот на этом моменте ты и осознаешь, что ты мог бы сбежать отсюда. Уехать. Просто прожить жизнь иначе. Не так скучно, не так бессмысленно. Но… уже поздно. Ты уже обломок. Ты медленно, но верно, накрываешь собой своего ребёнка. Жена твоя тоже не отстает.

Многие же не считают, что это плохо. Может, так оно и есть, может быть… Но где гарантия, что это думаешь именно ты, а не город вокруг шепчет тебе об этом? Что это не он заставляет тебя жить по сценарию, который он разработал? Откуда ты знаешь, что это все не одна из легенд о том, как принято?

Оуэн усмехнулся, увидев, что Джош кивает головой, соглашаясь с его словами. Входящий звонок заставил техника встрепенуться на манер птицы, на которую неожиданно плюхнулась капля воды и он даже чуть не упал со стула. Вэйлу мама всегда говорила, что его голос способен гипнотизировать, когда он говорит всякие философские глупости. На Миллса это точно работало.

— …а может и рваться вперёд, искать себя — это тоже всего лишь часть замысла города? Может, он питается этим? — Оуэн помолчал, глядя на поднятую табличку с именем «Боб». — Так или иначе… У нас есть дозвонившийся. Боб, привет. Ты хорошо меня слышишь?

— Да, Вэйл, а ты меня? — голос звонившего звучал чётко, хотя он явно был не молод.

— Идеально, Боб, — губы Вэйла расплылись в улыбке. — Полагаю, тебе есть что нам рассказать?

— О, конечно. Таким старикам, как я, всегда есть что рассказать. Просто ты напомнил мне своим рассуждением кое о чем… По поводу того, что у каждого города есть душа. Я чертовски с тобой согласен, Ночной Приятель, — он тихо рассмеялся. — Все города разные, особенно эту разницу ты ощущаешь, когда прислушиваешься к их пульсу. А пульс… это те самые легенды, которые передаются из уст в уста. Обрастают дурацкими подробностями, сплетаются из судеб и обрывков памяти людей, которые там жили целыми поколениями.

В Бивертауне тоже есть одна легенда. О гримуаре ведьмы, которая когда-то там жила, а потом, будто бы, демоны забрали ее в ад. Я слышал ее когда был совсем мальчишкой. Про саму ведьму говорилось всегда мало, а вот про гримуар… легенда гласила, что в нем есть заклинания, которые исполняют желания. Только за них нужно будет заплатить соответствующую им цену. Возможно, ты даже слышал эти россказни, когда был сопляком. Они и сейчас популярны.

Как и все остальные, я мечтал в детстве отыскать этот гримуар. Даже рассказывал маме о том, как я его однажды найду, чтобы исполнить все ее желания. Она смеялась и говорила, что единственное ее желание — всегда меня защищать. Кроме меня у мамы никого не было. Мои родители были сиротами. Отец погиб во Вьетнаме, когда мне было лет семь. Совсем одна, бедняжка… Она опекала меня постоянно, берегла как могла и всегда была рядом. Из-за этого со мной мало кто общался из сверстников, считая маменькиным сынком, но я и правда любил ее, так что мне было совсем не обидно это слышать.

Она умерла, когда мне было двадцать пять и в то время я уже жил с первой женой в Белфасте. Я ужасно переживал по этому поводу и жить больше в Бивертауне я не смог, даже заимев там дом по наследству, но… знаешь, она часто приходит ко мне во снах. Это интересные сны. Яркие.

В них я сижу на кухне, снова маленький, а она что-то готовит, держа в руках алую кулинарную книгу. Ее губы шепчут, но я не могу разобрать что это за слова. Окликаю ее, она поворачивается, такая же красивая и немного печальная, какой была когда-то давно, и говорит мне какую-нибудь важную вещь о том, что предстоит мне в ближайшее время. Предсказывает будущее, можно сказать.

Последний раз она приснилась мне где-то неделю назад и попросила привести в порядок наш старый дом и не скупиться, а передать его, все-таки, моему сыну от первого моего брака, потому что он заслуживает этого, как она считает.

Я та еще собака на сене: сам сюда не приезжал, но и детям своим его завещать все не спешил. Отдавать кому-то из них — тем более… но раз мама сказала во сне — то лучше сделать. Вот приехал, стал разбирать вещи на чердаке, услышал тебя в очередной раз, да еще и по такой теме и вспомнил о гримуаре. Решил напомнить эту историю тем, кто о ней позабыл.

— Надо же, — усмехнулся Вэйл. — Я не знал об этом гримуаре… может, эта легенда была популярна только в Бивертауне и в Бивер Ков? В Гринвилле я об этом не слышал точно. Я бы такое запомнил!

— Ну, теперь слышал, — рассмеялся добродушно Боб. — Скажи, Вэйл, а что бы ты пожелал, если бы тебе в руки попал такой гримуар?

— Я бы ничего не загадал, — быстро ответил Вэйл, понимая, что вопрос застал его врасплох и, если он не ответит просто, а будет думать, то пауза в эфире будет слишком ощутимой. — Тем более ты сам сказал, Боб, что за исполнение желания придется платить. Тогда какой в этом смысл? Не проще ли самому добиться того, чего тебе хочется, пусть это будет и долго, чем терять что-то, что ты уже приобрел? Мне было бы обидно за это.

— А ты смышленый, — усмехнулся мужчина. — Тогда будем надеяться, что эта соблазнительная красная книжица никогда не попадет тебе в руки. Удачи, Ночной Приятель. Она тебе очень пригодится… как и всем нам, впрочем.

— Спасибо, Боб! — поблагодарил ведущий.

Вэйл продолжил вести эфир, как ни в чем не бывало. Только про себя он, все же, задался вопросом: а что бы случилось, если бы он сочинил какое-то желание и сказал его вслух этому человеку?

«Отсылка»

11—12 марта 2021 года.

Майкл Берри был самым нелюбимым техническим помощником Вэйла. Если сам Оуэн, так и быть, но местами походил на типичного аристократа-ботаника, то Майк выглядел как истинный гик-извращенец. Он был худым, бледным как смерть, что только подчеркивалось его темными волосами до плеч и вечными синяками под глазами, и носил безразмерные потрепанные худи. Одно из них и сейчас было на нем и Вэйл считал его одним из самых противных в гардеробе Майка: на черном фоне красовался белый квадратик с девчушкой из манги, чье выражение лица недвусмысленно намекало на то, из какого рода манги взят рисунок.