Бесплатный фрагмент - НЛО – наглый любвеобильный объект

***
22.08.2021г. Планета Земля

***

Я стояла на балконе и смотрела на полную луну. Это была так называемая Голубая луна. Редкое астрономическое явление — второе полнолуние за месяц.

А название-то какое! Голубая Луна! Я грустно усмехнулась. Как символично!

Ровно месяц назад мой бойфренд, бросив меня ради другого парня, заявил, что я — жирная корова и мое отвратительное мясистое вымя заставляет его сдерживать приступы рвоты.

Две мои «дойки» следует отрезать, уменьшив размеров на пять, и вообще, мне необходимо посетить косметолога и подзадержаться у него подольше: мой внешний вид требует немалого ухода.

Подобные «бомбовозы» (его словечко) — не в моде. На дворе двадцать первый век! Девушки должны быть изящны и худы, с маленькими грудками.

«Похожими на прыщики, которые легко сковырнуть ногтем», — моя ехидная мысль.

С отсутствием вызывающе пошлых выступов на теле. Как на страницах модных журналов.

Меня еще тогда должен был насторожить тот факт, что парень читает женские журналы, но я была безвозвратно влюблена в него и не замечала тревожных звоночков.

По его мнению, я безнадежна, и поэтому он меня бросает. «Ради того, кто боле достоин!» — последняя его пафосная фраза.

Эту тираду бывший выдал мне на глазах у всей нашей ошеломленной компании. Представляю, как перемывали мои кости так называемые подруги и смеялись за спиной, выдумывая всякие небылицы, дополняя скабрезными подробностями.

С того момента я больше не выходила из своего дома, не встречалась с друзьями. Подруга звонила несколько раз, звала погулять с ними. В планах было заскочить в «Мак» и вообще побездельничать в торговом центре, рассматривая витрины и планируя покупки. Я согласилась, но так и не пришла.

Очень мне надо глазеть на то, как мой бывший сосется со своей новой пассией Стивом, худым как щепка, смазливым студентом с параллели, по внешнему виду которого невозможно понять: парень он или девушка. На лекциях также не появлялась, подавленная, я не находила в себе сил на учебу.

Слез уже давно не было. Одно сплошное непонимание: как человек, в начале наших отношений такой внимательный и нежный, мог превратиться в ядовитое чудовище?!

Ответ был прост: он испугался ответственности. Как-то, лежа с ним в постели после бурного секса (тогда ему мои пышные прелести нравились), я заикнулась о том, что мечтаю когда-нибудь в будущем иметь большой дом, счастливую семью и много-много детей. Помечтать мне так и не дали, грубо оборвав. Все оставшееся время мы обсуждали контрацептивы и их эффективность. Еще тогда я должна была заподозрить неладное. Как после выяснилось, Майк — «чайлдфри».

Свободный от детей человек, предпочитающий жить только ради себя.

От нового ухажера у него точно детей не будет, и ответственности в их отношениях ноль целых ноль десятых. Секс без обязательств, не более.

Я вдохнула запах остывающего кофе. Майк мне его подарил, зная, как я люблю этот напиток.

Разозлившись, взяла кружку с кофе, перевернула ее и с нескрываемым злорадным удовольствием вылила содержимое с балкона вниз. Но тут же себя одернула: как так можно? Правда, после небольшого хулиганства мне полегчало.

Что-то чудить я стала в последнее время. Это все полнолуние. Говорят, психам, женщинам и кошкам в дни полной луны становится хуже. А вторая луна в этом месяце. Вдвойне хреново.

Как жить дальше — я не знала. После разрыва стыдно появляться в колледже и смотреть друзьям в глаза. Они, конечно, помнят каждое слово, сказанное Майком. Невыносимо видеть эту бисексуальную лицемерную мразь и находиться с бывшим в одной компании.

Перегнувшись через перила, я посмотрела вниз и ничего не увидела: сплошной туман и ночная мгла. Тогда я задрала голову вверх — там надо мной нависало невероятно прекрасное звездное небо. Ночь была ясная. Я залюбовалась далекими светилами. Вот бы улететь отсюда далеко-далеко! Не знать и не видеть лицемерных гадов, для которых слово «любовь» всего лишь способ затащить девушку в постель и попользоваться ее чистотой.

Вдали громыхнуло, налетел пронзительно холодный ветер, взметнул пряди волос и утих, чтобы в следующий миг ударить с новой силой.

Ну вот, похоже, надвигается ураган, о котором говорили в утренних новостях. Пора прятаться в доме и задраивать люки. Судя по ярким вспышкам на горизонте, буря будет нешуточная.

Я вошла в дом, тщательно закрыла все окна и двери. Звездное небо заволокли низкие черные тучи. В них клубилась мгла и посверкивали разряды молний.

Настроение вновь испортилось, как и погода, стало такое же хмурое и безрадостное. Я подошла к зеркалу увидела ненавистные карие глаза, их дополняли самого распространенного оттенка каштановые волосы. Я обозрела все это с тоскливой обреченностью. Может, Майк и прав в том, что я серая мышь. Во мне нет ничего выдающегося.

Сняв халат, посмотрела на особенно нелюбимую пышную фигуру. Раньше я была собой довольна, но после слов Майка…

— Не хочу все это видеть! Не хочу думать об этом негодяе! — вслух воскликнула я и пошла на кухню. — Знаю, что не успокоюсь, буду вспоминать об этой мрази всю ночь, вновь и вновь переживая свое унижение.

В ящике стола лежали те немногие лекарства, что были в доме: леденцы на случай кашля и снотворное.

Резким движением я заглотнула горсть таблеток и запила водой. Потом устало доплелась до кровати, повалившись, мгновенно заснула.

Снотворно-успокоительные колеса не помогли. Полночи я ворочалась с боку на бок, тревожимая кошмарами. Во сне мне снился голос, он задавал пошлые вопросы и звал, иногда даже приказывал, требовал подчиниться.

Этот голос был очень настойчив, а его незримые руки дерзки и наглы. Мне снилось, что кто-то дотрагивается до меня и проводит по телу призрачными ладонями.

С того момента как я рассталась с Майком, у меня не было парня. Я не думаю, что в ближайшее время у меня кто-то еще появится. Рана, нанесенная самолюбию, настолько огромна, что не заживет долгое время, а чтобы иметь легкий и непринужденный секс с кем-то, надо быть уверенной в себе на сто процентов. Это не значит, что я останусь монашкой или старой девой на всю жизнь, но своему партнеру я должна доверять.

По опыту знаю, что не скоро найду такого мужчину. У меня очень плохо с общением, я тихая и стеснительная. Парням же нравятся бойкие и даже немного развратные девушки, этакие вечные, неунывающие живчики-лидеры.

Здесь, во сне, это всего лишь девичьи мечты, они не настоящие. Все понарошку, прикосновения и поцелуи, которые становятся все настойчивее. Руки…

Вай! Призрачная ладонь скользнула куда-то в теплые глубины запретного места. В минуты наслаждения мне казалось, что рук гораздо больше, чем две. Кожа явственно ощущала множество горячих ладоней.

А почему бы просто не расслабиться и не получить удовольствие? Я понимаю, идея безумная, этот развратный сон навеян чрезмерным количеством снотворного, но не отказываться же от приятных ласк только потому, что они мерещатся во сне.

Казалось, десяток искушенных любовников ласкает мое тело, обводит прикосновением грудь, нежно сжимает.

Один из призраков был самым настойчивым и наглым, он жадно исследовал все доступные складочки, заставляя выгибаться от наслаждения под напором внимания.

А потом я почувствовала губы. Один-единственный нежный поцелуй. Легкое, невесомое прикосновение, другие ладони исчезли, остались только эти. Они завладели мной полностью.

Руки потянули меня за собой, и я, влекомая любопытством, наклонилась за ними следом.

Ай! Сильный удар в лоб разбудил меня посреди ночи.

Вздрогнув, я очнулась. Все мечты и грезы резко схлынули, вытесненные растущей на лбу шишкой.

Хлопая глазами, я обнаружила, что стою у большого окна и смотрю на клубящиеся тучи. Небо низко нависло над землей, ветки, тревожимые сильным ветром, скребут по стеклу.

Щеки горят огнем, дыхание сбито, а волосы взъерошены и стоят дыбом.

Я потерла шишку.

Ну и приснится же! Как я сюда попала? Похоже, решила прогуляться ночью, но оконное стекло остановило меня. Дожили, во сне начала ходить, это все от разочарования в любви. Не помню, что приснилось. И зачем я вставала с постели?

В недоумении развернувшись, подошла к растерзанной кровати и залезла обратно под одеяло. Все это очень странно. Расталкивая сбитые простыни, я устроилась поудобнее, вновь попыталась заснуть.

Но сон не шел, что-то беспокоило меня, недоброе предчувствие нарастало. Темнота пугала, мне мерещилось, что я не одна в комнате.

Когда чувство тревоги стало совсем невыносимо, я, вскочив, села в постели. И тогда произошло это.

Мое тело окоченело и перестало подчиняться.

Весь дом ходил ходуном, вещи падали на пол, невообразимый грохот оглушал меня и мешал соображать.

Напряжение нарастало, было настолько страшно, что захотелось спрятаться в шкаф, но я не могла двинуть даже мизинцем, страх парализовал тело. Я сидела на кровати и наблюдала, как окна заливает нестерпимо сияющий свет.

Прямой как стрела луч прожектора, пошарив по комнате, указал на меня, и, схватив, приподнял над кроватью.

Слава всем богам, я не помню, что было дальше, потому что потеряла сознание.

25.08.2021г. Планета-тюрьма

Проснулась от дикого холода. Грудь, бедра и живот окончательно побелели, околев. Ступни, ладони и вовсе превратились в ледышки.

Дрожа, я приподнялась, осматривая помещение, в котором оказалась. Вокруг была кромешная тьма, только где-то высоко надо мной пробивался тусклый луч света. Дернувшись, я не смогла встать. Волосы примерзли к полу.

Если долго буду здесь сидеть, окочурюсь полностью, надо вставать и искать выход. Я несколько раз выдохнула, собираясь с силами. Изо рта вырывались облачка пара.

Отодрав прядь, на ощупь двинулась вперед, во мглу. Ступни слегка примерзали к полу.

Удар по лбу остановил меня. Из глаз брызнули слезы.

Резко включился свет. И я увидела перед своим носом частую решетку. Руки мои были просунуты сквозь прутья, а посередине перекладина. О нее-то я и ударилась в темноте.

Две фигуры в сиянии яркого света стояли по ту сторону.

Я бессмысленно таращилась на них сквозь слезы. Моя рука держалась за растущую шишку, уже вторую.

Влага, сорвавшаяся с ресниц, упала на землю льдинкой и покатилась, тихо звеня.

Напротив стояли двое самых необычных мужчин, которых я когда либо видела.

Их бледные нечеловеческие тела состояли из граней. Каждую мышцу, каждый изгиб тела вырубил неизвестный мастер. Лица также были красивы суровой красотой ледяных утесов. Волосы мужчин курились дымкой вокруг гладких, как бильярдные шары, черепов.

Почему я решила, что это мужчины? Все признаки пола налицо, так сказать. Незнакомцы щеголяли обнаженными телами, без грамма одежды.

При виде меня интимное место одного из них дернулось и слегка приподнялось.

Эти нелюди были созданы из чего-то, похожего на матовое стекло. Внутри полупрозрачных тел пробегали искры и вспыхивали огоньки в такт биению их внутренних органов. Это был необычный вид живого льда.

Такого просто не могло быть, я все еще сплю в своей постели, а яркая вспышка света — всего лишь молния, напугавшая меня и вызвавшая этот нереальный кошмар.

Тем не менее странные снежные люди существовали. И они приближались ко мне.

Я выдохнула от изумления облачко пара.

— Теплокровная, — констатировал один из них. У него были пронзительные ультрамариновые глаза цвета драгоценных камней.

— Ну и что?! Какое тебе до этого дело?

— Все равно она не то, что нам нужно. Если бы она смогла выносить наше потомство, а так…

— Предыдущая продержалась почти до самого конца. — Этот снежный человек отличался внушительным носом. Тонким, как морковка у снеговика, и далеко выдающимся вперед. Остроносый презрительно смотрел на меня сверху вниз. К сожалению, я понимала только часть того, что они произносили, остальные слова смешивались в неразборчивую тарабарщину. Одно было ясно: говорили они обо мне.

— Та была крепче и другой расы. Эта долго не выдержит, умрет, превратившись в ледышку в твоих объятьях, — прокомментировал сапфироглазый. — Выглядит слишком хилой. В помещении всего минус пятнадцать, жара просто, а она дрожит.

— Не скажи, этот вид гуманоидной расы обладает поистине непрошибаемым упорством.

Пока они разглагольствовали друг с другом, я уже смогла научиться отличать одного снежного от другого. Это говорил тот, который несдержан в нижних областях тела.

— Цвет у нее приятный, — облизываясь, продолжал сосульконосый, рассматривая мое сжавшееся в комок заиндевелое тело, — такой же белый, как и у наших женщин. Как ты думаешь, какова она на вкус?

И тут я увидела одну особенность этих нелюдей, нам не свойственную. Во рту у них были ряды острых зубов, похожих на иглы. Я вздрогнула, но уже не от холода. Ясно как день — эти салатом не питаются, у них мясная диета. Это наводило на нехорошие мысли. Зачем же я им нужна? Не для того ли, чтобы сделать из меня строганину?

— Ты нас понимаешь? — обратился носатый ко мне. На его выдающемся узкорылье сидел плоский кусок льда, чем-то напоминавший помесь очков с экраном монитора. По поверхности стекляшки бегали непонятные голубые закорючки.

— Ты уверен, что она нас понимает?

— Еще как! — отозвался комариноносый. Похоже, он у них тут за главного.

— Мы — раса с планеты Фриз. Тебе вживили в тело переводчик, ты должна нас понимать, — обратился ледяной ко мне. Изо рта незнакомца не вырывались облачка пара, а голос был похож на скрежет металла. — Поднапрягись чуть-чуть, и слова станут понятны. Если ясен ритм, сможешь говорить на нашем языке…

Я сконцентрировалась на губах снежного и на этот раз поняла всю фразу. Осознание, что это не сон, пугало похлеще странных иглозубых нелюдей.

Один из ледяных отошел к стене и вернулся с тарелкой. Странная еда была просунута сквозь прутья моей тюрьмы. Рядом с чашкой зазвенели по оледенелому полу необычные столовые приборы. Если только это были они, а не очередная инопланетная супертехника наподобие наушника-переводчика, который я никак не могла нащупать в своем ухе.

Оба инопланетянина сели напротив меня на корточки, широко расставив колени. Я постаралась не смотреть на свисающие причиндалы. Правда, один из них был не настолько вял, как мне хотелось бы.

Я попыталась:

— Ве.. Вер-ни-те меня обратно! — Странное ощущение: из моих губ вырывался скрип и скрежет, но я его понимала. И снежные, без сомнения, понимали — видно по их сальным взглядам.

— Это невозможно, — отрезал глазастый, и его свободно болтающийся прибор тоже шевельнулся. Незнакомцу понравился звук моего голоса.

— Почему? — взвизгнула я на пределе, тело промерзло до костей, коленок уже не чувствовала.

— Сюда — легко, обратно — никак.

Я скрипнула зубами. Врет, стопудово врет. Или же… Неужели я застряла в этом странном мире?!

— Отдайте мою одежду… — зябко поводя плечами, попросила я.

— Это те тряпки, которые были обмотаны вокруг тебя? — Я согласно кивнула, подтверждая.

— Они тебе не нужны. Без них вид твоего неприкрытого тела лучше, — отрезал тот, который был более «горяч» в нескромных районах тела. — Привыкай к низким температурам. Ребенку будет дискомфортно в жаре.

— Какому ребенку? — проблеяла я, как овца, ничего не понимая. Дисбаланс в ушах от двойного перевода практически незаметен. Речь странных нелюдей вроде бы понятна, но, может быть, я не улавливаю тонких различий и точного значения?

— Тому, которого ты выносишь для нас.

Моя челюсть отпала до пола. Нет, наверно, переводчик, вживленный в мое тело, бракованный.

— Нам не положены женщины, — стал объяснять один из снежных людей, при этом его взгляд неприятным образом ползал по телу, — но мы можем сами их добывать. Здесь, на ледяной планете, когда-то был научный центр, после закрытия осталось много оборудования. Теперь все опечатано. Чтобы не пропадала хорошая планета, Лорды-управители устроили из нее тюрьму.

— Вот у кого есть все, о чем только можно мечтать, — поддакнул второй снежный. — Гаремы, полные женщин. Бескрайние льды, запредельно низкая температура и настоящая ледяная еда, а не это горячее варево, которое мы жрем здесь…

Я потыкала спиралькой в разноцветные холодные кубики, лежащие в тарелках перед нами. И это горячее?

— Если мы обзаведемся ребенком, у нас будет другой статус, и мы избавимся от обязанности сторожить пленников. Ты должна нам его родить.

Я — родить? Рука замерла в воздухе. Значит, я правильно поняла.

Нет, если бы желание иметь потомство было по любви, я бы смогла их понять. Хотеть детей от того, кого любишь — нормально. Сама в глубине души страстно мечтала о малышах, но не говорила об этом ни одной живой душе. Проболталась только раз, своему бывшему, и вот чем все закончилось: одиночеством, чужим неведомым миром.

Да за кого эти накачанные кубики льда меня принимают? Моему возмущению не было предела. Я им что, бездушная реторта для бесплатного вынашивания пропуска в счастливую морозную жизнь?

Я хотела поднять взгляд и посмотреть в наглые глаза этих ледяных мразей, но по дороге застряла на полпути, вперив свои очи в набухающие от вожделения, уже не болтающиеся части тела.

Вот как, они уже готовы?

Со всего размаху воткнула столовый прибор в замороженную еду. Осознание, что я попала так попала, опалило кожу огнем. Гнев был бесполезен, зато согревающ.

— Не собираюсь этого делать! — крикнула я, вытолкнув чашку и столовые приборы за пределы решетчатой клетки. О мерзлых харчах не жалела, все равно эта еда мне не подходит.

Больше расстраивало то, что мой крик вовсе не остановил бездушных домогающихся ледышек, а скорее взбодрил, заставив торчащие части нечеловеческого тела встать на дыбы.

— Я хочу поближе взглянуть на нее. Меня заводит, когда она кричит на нашем языке! — нетерпеливо бросил глазастый и дернул решетку на себя. Синяя искра очертила прямоугольник двери. Створка подалась назад и сдвинулась.

Больно! Прикосновение обожгло огнем, я шарахнулась в сторону. На щеке остались отпечатки пальцев, белые и шершавые ото льда. Кожа промерзла насквозь.

Опасный тип приближался, уговаривая меня:

— Не сопротивляйся, ханами!

«Малышка» назвал он меня. Я и вправду была ему едва по плечо, ледяной инопланетянин с далекой, неизвестной мне планеты и впрямь был великаном.

Я потихоньку ползла от него по стеночке, выгадывая момент, когда можно будет шмыгнуть в открытую дверь и убежать от кошмарной участи, ожидающей меня.

Время от времени нетерпеливый носатый делал выпады, но я была начеку.

— Будь осторожен, ты можешь повредить ее. — Второй топтался в дверях, но, не выдержав искушения голым женским телом, тоже вошел в клетку. Я заманивала их за собой, с какой-то отрешенностью разглядывая голодных мужчин, один из которых предвкушающе потирал рукой свое торчащее вверх хозяйство.

И эти застывшие подобно вечной мерзлоте части иномирного тела будут дотрагиваться до меня? Там? Везде?

Они хотят, чтобы я носила подобного им озабоченного урода внутри себя? Никогда! Не бывать этому! Ни один из них не дотронется до меня! Открытая дверь оказалась по правую руку, никто не загораживал путь на свободу.

Развернувшись, я побежала.

— Стой!

— Это все из-за тебя! — завизжал один из них на своем скрежещущем наречии. Я уже не слушала их, бежала со всех ног.

— Сам напугал ее! Лови!

Если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал мне, что я буду убегать от двух накачанных мужчин, желающих заняться со мной сексом, я бы им не поверила!

Толкаясь и мешая друг другу, озабоченные ледышки бежали следом. Хорошо, что у них включился олений режим бодания рогами. Самцы не поделили самку и готовы поубивать друг друга за нее.

Плохо то, что они слишком сильно жаждали обморозить меня интимными частями снежных тел и уже практически догоняли.

Коридоры кончились, я выскочила на поверхность планеты. Ноги по инерции пробежались по хрустящему снегу и замерли в нерешительности.

Ловушка. Мы во внутреннем дворике. Высокие стены неземной постройки, гладкие, как яйцо, а над головой лиловое звездное небо с тремя лунами. Выход отсюда только один, и он уже заблокирован двумя озабоченными типами.

Посередине из ровной заснеженной поверхности торчало нечто, похожее на искусственный кратер. Крышка шлюза приоткрыта, возможно, это мой последний шанс.

Ступая по сугробам, я приблизилась к дыре и заглянула внутрь. Тепло обволакивало онемевшее лицо и манило окунуться в него. Из-за разницы температур в глубине курился туман.

— Стой, глупая! У тебя есть шанс выжить, дети нашей расы не всегда сами выбираются на свет, сейчас на дворе уже новая эра, снежных леди всегда оперируют!

Так это смертельно не только для меня, но и вообще для женщин любой расы? Тогда увольте! Значит, эти холоднокровные гады притащили меня сюда как смертницу, с полным осознанием, что я не выживу?!

— Там, за спиной, жерло вулкана — тюрьма для заключенных, — продолжал уговаривать меня снежный. — Внутри высокая температура, целых тридцать градусов! Тебе не выжить среди преступников. Многие из них много лет не видели женщин!

— Как и мы, — поддакнул глазастый и стал медленно заходить справа.

Я встала на самый край, все еще не решаясь прыгнуть. Из дыры поднимался ровный поток дрожащего воздуха. Я даже немного поблаженствовала, ощущая на коже тепло. До скончания своих дней буду ненавидеть холод и все, что с ним связано.

Ледяной медленно приближался. Внезапно я поняла, что не вижу второго.

Обернувшись, обнаружила носатого за спиной.

У меня не осталось ни одного шанса, необходимо спасать свою жизнь, пока прикосновения этих уродов не убили меня.

Рука снеговика потянулась ко мне. Выбора не было. Я добровольно прыгнула в огнедышащую пасть вулкана.

***

Летела я недолго, по дороге пересчитывая обледенелые уступы, скользя вниз, не имея возможности хоть обо что-то зацепиться и затормозить. Но чем дальше я падала в жерло вулкана, тем становилось теплее. Снег и лед превращались в грязную жижу, перемешанную с пеплом. На дно я уже съехала по липкому грязевому оползню.

Затормозив у подножия возвышенности, блаженно раскинула руки в стороны: жара, безопасность, свобода!

Кайфовала я от силы считанные секунды, мое мнимое одиночество было иллюзией, как и все остальное.

Из-за камней, подернутых дымкой тумана, стали выползать тени. Мое фееричное появление в этом подземном аду не прошло незамеченным.

Заключенные!

Я отчетливо понимала: помощи ждать неоткуда. Все кончено, жизнь изменилась безвозвратно, и, возможно, мне скоро придется умереть. Только, поднимаясь из жидкой грязи, про себя уже все решила: сперва вы, а потом уж я.

Меня силой и подлостью выкрали из собственного дома, в межпланетное путешествие я не напрашивалась, а значит, никому ничего не должна! И главное, не обязана быть решением проблем с размножением снеголюдов.

Руки шарили в буром месиве, ища доступное оружие — ветку, камень, и ничего не находили. Подняться обратно наверх по скользким уступам я не мечтала.

Маскарад жутких лиц приближался, норовя взять в кольцо.

Если бы мне несколько дней назад сообщили, что другие инопланетные расы существуют, я бы рассмеялась в лицо тому человеку и сказала, что он пересмотрел «Секретных материалов».

И вот теперь я видела перед собой сужающийся круг чупакабр, явно мужского пола, не обремененных лишней одеждой по причине повышенной влажности, духоты и жары.

Я и сама начинала медленно и верно отогреваться, заиндевелые конечности покалывало, подтверждая: кровь вновь побежала по венам. Волосы, превратившиеся было в звенящие сосульки, стали накрапывать водой.

Ладонь наткнулась на продолговатый предмет под слоем грязи. Оружие! — возликовало сердце.

Первый вынырнувший из тумана чешуйчатый урод принюхался и довольно осклабился:

— Шенщи-ина-а! — Инопланетянин шепелявил. Длинный раздвоенный язык и клыки мешали говорить.

К нему присоединилась еще парочка совершенно невозможных существ. Грязных, ободранных, одетых в лохмотья, еле-еле прикрывающих тела. Все они были мужчинами. Одно радовало: они такие же теплокровные, как и я.

Гуманоиды уставились на новоприбывшую меня. В глазах нелюдей сверкал неприкрытый сексуальный интерес. Заключенные еще не поверили в чудесное явление обнаженной и замерзшей женщины, которую необходимо согреть. Они пялились, раскрыв рты, и сомневались: не мираж-ли я, не голограмма-ли?

— Охранники сегодня щедры! — очнулся ящероподобный. — Они сбросили ее сюда! Бесполезный мусор! Но нам пригодится все, что им самим не нужно, нищим выбирать не приходится.

При этих его словах мои щеки вспыхнули.

«От отбросов слышу! Кто они такие, чтобы судить других?»

— Обычно всех «добытых» они оставляют себе. Ради своей выгоды отняли у нас последних женщин-заключенных! Ты не способна размножаться, значит, не подходишь Фризам, но это не значит, что поиграться с тобой невозможно! — констатировал один из них. — Тебя бросили к нам, потому что от тебя нет толку. Мусор к мусору… — Рожи — одна страшнее другой, я металась, зажатая в их кольце. То, что говорил этот урод, больно ранило мое самолюбие. А упоминание о том, что я не могу иметь детей, и вовсе заставляло скрежетать зубами. Тюремная мразь била по больному месту.

— Ты принесешь нам много удовольствия, — определил другой узник. И тут до меня дошло: вся эта болтовня, чтобы усыпить мое внимание.

— Не подходите! — смело выкрикнула я, размахивая дубинкой. Но мой писк вызвал у арестантов дружный приступ смеха.

Самый голодный набросился со спины и попытался, ухватив меня за талию, утащить в укромное место под одобрительные крики остальных, которые не сомневались, что потом настанет и их очередь. Я не зевала. Размахнувшись, изо всех сил опустила дубинку промеж огромных, навыкате рыбьих глаз.

Мое оружие бесславно сломалось после первого удара. Лоб нелюдя оказался непрошибаем, это свидетельствовало о небольшом количестве мозгов. Да там, в черепушке, много и не поместилось бы, все пространство занимали лупоглазья.

Не так сильно пугали расовые вариации гуманоидов, можно было просто представить, что это маскарад, в основном напрягали различные инструменты наизготовку, они не были похожи на человеческие и пугали разнообразием расцветок и форм. Красные, лиловые, покрытые шерстью, с чешуей и торчащими усиками. Возможно, у меня излишне высокие запросы. Брак, счастливая семья, дети. Но для начала… Нормальный парень, обыкновенный сексуальный партнер, с стандартным «бананом» между ног.

Хотела найти бой-френда? Получите с доставкой.

С доставкой меня к ним! К целой толпе инопланетных озабоченных мужиков. Выбирай любого.

Но для себя я решила твердо: ни в каком секс-изврате участвовать не собираюсь.

И поэтому я побежала со всех ног. Бег спас меня в первый раз, поможет и сейчас. В любом случае лучше постыдно драп… временно отступить на запасную позицию, чем безоружной подставляться под удар.

В тумане легче спрятаться, забьюсь между скал, спрячусь и отсижусь, а когда все перестанут искать и улягутся спать, вновь попытаюсь сбежать. Возможно, при помощи чего-то острого, похожего на скалолазные кошки, можно забраться по отвесной стене и выбраться из жерла вулкана. А крышку, как я поняла, эти АнтиФризы не закрывают, иначе узники просто попередохнут от жары.

Вся свора с криками и улюлюканьем летела за мной.

Краем глаза я успевала разглядеть окрестности: сплошные оплавленные скалы, грязь и пепел. И только высоко над головой, в полутьме сокрытые туманом, брызжут пятна света.

Впереди пещера, спрячусь хотя бы там. Уставшее тело уже подводило, дыхание от быстрого бега срывалось. Я рванулась к спасительной тьме, но предательская подножка выбила землю из-под ног и заставила полететь вперед.

Меня тут же прижал к земле один из заключенных, прыгнул, словно дикая ласка, да он и был покрыт гладкой, как шелк, шерстью.

«Пропала!» — единственная мысль, что пронеслась в голове.

Насильник замер. Я ничего не слышала, но давление исчезло, мохнатый инопланетянин соскочил с меня и отбежал на безопасное расстояние.

— Черт возьми, это Бран, — обронил один из заключенных. Голос его был приглушен, а сам узник выглядел явно струсившим. — Он не делится тем, что считает своим.

Мои преследователи попятились, но приманка в виде моего доступного тела была слишком желанна, мелкие падальщики не отошли далеко, ровно на то расстояние, чтобы уйти с каменной площадки перед пещерой.

— Пст! — зашептал один из арестантов. — Ползи сюда! Быстрее, пока не стало поздно!

Но я на карачках отползала спиной назад в спасительную тьму.

— Не в ту сторону, дур-р-ра!

«Он, что, действительно думает — я подойду к нему близко? Что заставляет его считать меня полной идиоткой?!» — подумала я и тут же осеклась. Спина наткнулась на две колоны. За мной в темноте пещеры хрустнул щебень. Явно под чьей-то ступней и немаленькой.

— Он ее разорвет на куски! — услышала я приглушенный комментарий. — И нам опять ничего не достанется…

Я подняла взгляд… И еще… И дальше, выше и совсем задрала голову назад. Надо мной возвышалась гора.

Гора мускулов в обрывках чьей-то потертой шкуры и лохмотьях ткани. Две широко расставленные ноги, толстые, словно бревна, обмотаны кусками кожи, коленки как коленки, а еще выше…

М-да… Я залюбовалась. Редко когда увидишь столь прекрасную мужскую суть и никаких тебе извращений в виде червеусиков и рыбьей чешуи, только розовая, пышущая мужской силой и здоровьем плоть.

— ГР-Р-Р? — это явно был вопрос, продиктованный любопытством, и центром этого интереса была я.

Атас! Драпаем! Тьфу ты! Меняем место дислокации на более выгодное.

Я не успела уползти! Меня вздернули вверх, только пальцы скользнули по камню. Я висела кверху ногами, в бессилии болтая свободными конечностями, а меня вертели, переворачивали и рассматривали, как игрушку. В общем лапали. Щупали, трогали мои волосы, к моему стыду, уже порядком запылившиеся и вывалянные в грязи, да и телу не мешало встретиться с водой.

Гигант удовлетворено сопел и порыкивал, видимо, ему нравилось то, что он видел. От прилива крови к голове и вообще от усталости — слишком много сегодня мне досталось — я не сразу сообразила, что же мне делать дальше.

Перевернувшись в очередной раз и очутившись на уровне лица пещерного, я поняла, что он тоже не человек. По крайней мере, не мой соплеменник. Но все же максимально похожий на людей гуманоид. Этакая помесь человека и животного.

Огромный, плечистый, с копной спутанных волос на голове. Космы, словно дреды, свисали на лицо, закрывая его. Но черты вполне человеческие: немного приплюснутый нос, широкие скулы и чувственные полные губы, в данный момент недовольно сжатые. Кожа смуглая и лоснящаяся, словно этот молодец слишком много времени проводил на солнце и хорошо загорел. Но у инопланетного неандертальца был один признак, людям не свойственный — клыки, которые я разглядела, стоило ему открыть рот.

Меня банально обнюхивали, порыкивая и показывая клыки. Собачий способ знакомиться, но, возможно, это был кулинарный интерес. Лапищи ощупывали каждую складочку тела, даже пальцы у этого великана были невероятно сильны.

«Съесть, что ли, хочет?» — испугалась я.

Нос сунулся в промежность, и я услышала очередное рычание, отдавшееся вибрацией и желанием в животе.

Горячее дыхание, опалившее жаром интимные впадины тела, напрочь сдувало мысли из головы, оставляя там после себя только гулкую пустоту.

Вай! Стыдоба-то какая! Этому инопланетному мачо, по-видимому, нравится мой запах.

Довольный рык заставил сладко сжаться интимное место. Я дернулась, осознавая, что каким-то образом могу понимать и даже отчасти читать мысли большого парня. В телекинез не верю, но… Всего каких-то пару часов назад не верила, что внеземные цивилизации существуют.

Поэтому я отчетливо понимала: он хочет меня… Хочет — что? Укусить? Съесть? Непонятно.

Только откуда это знание взялось во мне?

Вися вниз головой, я поворачивалась вокруг своей оси, в мое поле зрения вновь вплыл образчик непревзойденной мужественности. Оставалось только закусить губу и зажмуриться. Иначе в складочках тела начинался неудержимый пожар, который нечем потушить, ну разве что этой, все возрастающей мужественностью?

Если я когда-нибудь и мечтала о бойфренде, то без штанов в самых сладостных местах он должен был выглядеть именно вот так. Только ледяных уродов и озабоченных зеков в девичьих грезах не было. А здесь были. И, не собираясь проваливать, топтались в надежде, что им перепадет кусочек меня.

— Агр-р-р-р… — очередной обжигающий, но несказанно довольный выдох в интимную часть тела.

Все. Капец. Вероятно, меня признали съедобной, с непросроченным сроком годности. Я закрыла глаза. Ешьте меня быстрее — я так измучена! Пусть все прекратится!

Но вместо клыков, вонзающихся в тело, почувствовала руки.

Две ладони взяли мое лицо бережно и аккуратно, сквозь водопад спутанных волос на меня уставились огромные ярко-зеленые глаза. Ни у одного человека не может быть таких лучистых радужек с переливающимися золотыми искорками.

Я пропала. Пропала из этого мира на секунду, на две. Просто выпала во тьму и тут же вернулась, влекомая все тем же ярким взглядом.

Большие пальцы аккуратно нажали на две моих шишки, я зашипела от боли и полностью проснулась. Выпуклости как раз находились по обе стороны лба, словно два не выросших рога.

Мое лицо притянули к себе и прислонились лоб ко лбу. Со стороны мы, должно быть, комично выглядели: грязная потеряшка в космосе и согнувшийся в три погибели гигант.

Я болезненно шипела, но терпела. У меня просто не было выхода. Сдались ему мои ссадины? У меня их на коленках сразу несколько расположено, падая я их много получила оптом, так сказать. Одна поверх другой, и так до крови.

Меня все вертели, но уже с меньшим интересом и стихшей… Мне померещилось? Тревогой? Да, я отчетливо ощущала волны глубокого удовлетворения.

Убедившись, что я цела, руки-ноги гнутся, меня поставили на землю возле двух несгибаемых колонн. А вот мои собственные ходули меня подвели: дотронувшись до камня, они подогнулись, и я осела подле гиганта, цепляясь за его кожаные опорки.

— ГР-Р-Р… — это было сказано уже другим, гортанным, угрожающим рыком, не сулившим ничего хорошего. Я в страхе сжалась в комок, но вопль относился не ко мне. Неандерталец закинул голову, подозрительно рассматривая далекий потолок, я же совершенно ничего не видела и не слышала.

Все напряженно замерли.

Над головой защелкало и зажужжало эхо подземной пещеры, далеко и гулко разнося механические звуки. Включился прожектор и заскользил по оплавленным камням, разгоняя кольца тумана.

Все с открытыми ртами стояли и глазели.

Луч света нашел цель и зафиксировался, указывая на меня. Волосы зашевелились и встали дыбом.

Кончится ли когда-нибудь этот фарс?! — пронеслось в голове.

В следующий момент я воспарила вверх подобно воздушному шарику.

«Черт возьми! — дошло до меня. — Фризы спохватились и включили свое иопланетно-похищательное оборудование. Ясень пень, стараются вернуть меня. Этого только для полного счастья не хватает! Я-то думала, что они меня здесь не достанут!»

— МОЕ! — Могучий рев сотряс своды. Одно короткое слово на языке ледяных, но полное ярости. Чуть не писнула от страха, еще один такой могучий вопль, и я лишусь чувств. А страшнее всего был рывок за щиколотку, который не дал мне уплыть в поднебесье. Меня притянули, прижали, я оказалась в мощном кольце рук.

Странное дело, вдруг стало так спокойно… Страх исчез, как и не было.

«Накось выкуси! Ледяной хрен!»

Перед нами на фоне темного свода пещеры возникла расплывающаяся голограмма.

— Отдай! — короткий приказ снежного урода.

— Рр-р! — этот вопль я перевела как «нет».

Ледяные посовещались.

— Для нас она бесполезна. Но с чего это мы должны отдавать ее тебе?

Рычание — хриплое, гортанное, целая серия странных звуков с активной жестикуляцией, которые снежные понимали, а я нет. Часть жестов явно нецензурная — по тому, как вытянулось лицо бессердечного сугроба, определила я.

До меня только сейчас дошло: гигант так разговаривает, но мой переводчик не знает его языка.

— Ты лучший каторжник и всегда выполняешь норму. Ты достоин награды, — услышала я скрежещущие голоса ледяных инопланетян. — Выиграй, если сможешь, победи других желающих. И она твоя!

Похоже, они не хотели просто оставить меня в покое: если не смогли получить приплод, хотя бы развлекутся за мой счет.

— Эй, каторжники! — на этот раз голос ледяного разнесся на всю пещеру. — Для самых шустрых из вас приготовлен презент — сладкий инопланетный кусочек теплокровного мяса! Многие из вас годами не видели женщин, есть возможность посмотреть, потрогать и даже больше…

Холоднокровная мразь, разочарованная моим бегством, найдя приемлемое наказание, изощренно издевалась.

Громкоговоритель стих, но вместо скрипа голосов снежных издалека донеслись обрадованные вопли каторжников.

Сама того не желая, я поменялась в лице.

В тумане засветилось десятка два кровавых точек. Подобно светлячкам, они приближались.

Мой инопланетянин ощетинился, оскалил зубы и зарычал. Этот рев явно был недобрый. Меня схватили большой лапищей и оттерли за спину.

— Гр!

— Что? — переспросила я, не понимая языка.

— Гр, — повторили мне, только отчетливее. Я вновь не поняла, но почувствовала. Это что-то вроде: спрячься за моей спиной! Правда, я опять не была уверена в переводе.

Нападение произошло внезапно. Меня схватили и утянули за собой. Не удержавшись, я завизжала что есть мочи.

Моему протяжному воплю вторило громогласное рычание инопланетного зверя. В голосе защитника слышалось раздражение и обещание неминуемой расправы.

Но меня уже тащили неживые руки прочь от него, вверх по скале.

Рядом находился не человек, а пародия на него. Тонкие руки-палочки, невероятно сильные, металлические.

Я яростно вырывалась, сдирая кожу, кровь брызнула из моих запястий.

Тщетно. Скрутили, развели руки широко в стороны, так, что обнаженные груди приподнялись и стали отчетливо видны всем желающим.

Дрон замер, распластав меня на скале. Запястья сжаты оковами, в полумраке горят бесчувственные красные лампы объективов.

Он всего лишь машина, ему все равно, железяка выполняла приказ.

Мой защитник безуспешно прыгал на гладкий вулканический камень в попытке меня вернуть. Я была высоко, вне досягаемости, распятая на скале. С моей верхотуры прекрасно видны скользящие к пещере тени.

«Заключенные!» — поняла я. Услышав призыв Фриза, стекаются к месту дележа добычи.

Одна из массивных теней подкралась и прыгнула.

— Сзади! — завизжала я. Но гигант, словно почувствовав нападение, развернулся и встретил врага лицом к лицу.

Двое схлестнулись. И я увидела, что дерущиеся одной расы. Та же загорелая кожа, те же бугры мышц. Претендент на свежатинку в их убогой дыре не уступал по силе и ловкости моему защитнику.

Конкуренты дрались не на жизнь, а на смерть. Сочные удары кулаков, брызги крови из рассеченной кожи. Дерущиеся мужчины рычали, словно дикие животные.

Я закрыла глаза, не в силах смотреть на яростное кровопролитие.

Дыхание от страха участилось, потемнело в глазах. Окружающая действительность представлялась влажным ночным кошмаром. Быстрей бы проснуться и оказаться дома, в своей постели. Я помотала головой, прогоняя наваждение.

Разочарование. Это не сон, а жестокая реальность.

В мой кошмар ворвались звуки борьбы.

Нападавший упал. Мой защитник подскочил к нему и, схватив, швырнул на довольно-таки приличное расстояние. Несчастный рухнул, свернув собой верхушку скалы, да так и остался лежать, присыпанный пеплом. Из толпы, окружившей ристалище, вышли еще двое и стали обходить гиганта с боков.

С краю я заметила группу мужчин, все они были в крови, некоторые держались за поврежденные части тела, другие, передумав вступать в бой, пятились в тень.

Не в силах видеть реки крови и слышать хруст костей, я отвернулась.

В какой-то момент я осознала, что все звуки стихли, это заставило меня открыть глаза. Сразу же в поле зрения попал инопланетный варвар.

Подобрав с земли камень, гигант ловко метнул его в дрона и размозжил ему голову. Глаза андройда безжизненно потухли, стальные оковы разжались, я скользнула вниз, пролетев несколько метров, застряла на выступе скалы. Подо мной было еще добрых четыре метра. Я маялась, не решаясь прыгнуть, пока не увидела внизу знакомого гиганта.

Яркая зелень глаз не отрываясь смотрела сквозь водопад спутанных волос, загорелое тело в кровоподтеках. И… широко расставленные руки, готовые меня поймать.

Не знаю, что произошло со мной в тот момент, но я просто доверилась лохматому незнакомцу, вступившемуся за меня.

Соскочив с камней, я радостно прыгнула в объятья защитника и прижалась к разгоряченному боем телу.

— У тебя есть последний шанс! Мы вытащим тебя оттуда. — Это был Фриз, его зубастая физиономия висела в пространстве. Все тот же снежный мерзот с излишне оживленным мужским местом и выдающимся тонким носом, кроме которого в нем не было ничего примечательного.

Я подумала и решилась: лучше инопланетный зверь, чем снежные уроды. Он почти такой же человек, как я, хоть и дикий, а значит — наименьшее зло.

Сношение с одним из ледяных закончится моей смертью вовсе не скоропостижной, а мучительной и растянутой во времени. У меня было дикое желание вопить, чтобы Фризы вернули меня обратно, но я понимала — это бесполезно. Лучше сдохнуть быстро. Я упрямо сжала лохматого инопланетянина за шею в тщетной попытке задушить. И отчетливо услышала яростный скрип игловидных зубов носатого.

— Ну, как знаешь! — в гневе рявкнул ледяной зубастик. — Пропади пропадом! — и свет, озарявший подземную тюрьму, потух, голограмма исчезла. Красные объективы в глазах дронов медленно угасали, превратив смертоносное оружие в безжизненные остовы металлолома.

Толстые мужские пальцы осторожно разжали кольцо цепких девичьих рук, меня бережно опустили на землю.

Запрокинув голову, победитель заревел на всю пещеру, стуча себя в грудь мощным кулаком.

Я в страхе зажала уши руками.

— Что же я наделала, добровольно отдав себя в лапы зверю?

***

А наделала я нечто, о чем тут же пожалела.

Стоило мне облегченно выдохнуть, как победитель молниеносно наклонился, без усилий подхватил меня и закинул на плечо.

— Вяк? — только и смогла выдавить из себя. Мускулистое больно давило в живот, я болталась вниз головой, обессиленно подергивая конечностями. От усталости не было сил сопротивляться, оставалось лишь обиженно пыхтеть, а еще недовольно бубнить, тихо про себя возмущаясь.

Что он о себе возомнил, этот гигант? Я, конечно, премного благодарна за спасение, но неужели нельзя сжалиться и быть чуточку любезнее с потерявшейся в космосе попаданкой? Неужели у них тут ни в грош не ставят женщин, что у снежных, что у других рас?

Истерично задергаться меня заставила любвеобильная хапалка, по-свойски жмакавшая мою много раз сегодня отбитую булочку. И так нагло это у него между делом получалось, что я попросту офигела и лишилась дара речи, даже недовольно бубнить забыла. А гигант все тащил меня вглубь пещер, петляя по проходам, пока я окончательно не потеряла дорогу, выпав в астрал. Сказывалось нервное перенапряжение и шок, слишком много переживаний для одного дня. Случись мне в одиночку выбираться отсюда — ни за что не найти дороги обратно.

От холода и усталости клонило в сон, вдобавок кровь прилила к голове, сколько выдержу вниз тормашками — непонятно. Почти засыпая, не заметила, как меня сняли с плеча и опустили.

Спустя секунду я полностью проснулась.

Из кипятка выскочила ошпаренной кошкой.

Он, что, с ума сошел? Сварить меня заживо решил?

Или… О боже! Меня решили приготовить!

Только на пороге смерти у человека появляется столько силы. Я визжала как резаная и барахталась подобно бешенной. Смущенный гигант с ужасом взирал на мою истерию, но все же пытался засунуть меня в круглую дыру с водой. Не удержавшись, нырнул за мной следом, не забыв все же приподнять мою голову над водой.

Внезапно силы кончились, я расслабилась и, подобно потопленной субмарине, пошла ко дну. Сознание потемнело.

Меня подхватили и усадили. Вяло оглядевшись, я поняла, что сижу в кратере маленького вулканчика. Вода не такая горячая, как показалось моим замерзшим конечностям, просто теплая.

Вокруг широкая пещера, освещенная подземными источниками. Сеть маленьких круглых кратеров ступенями ползет куда-то ввысь и теряется. Мы здесь одни, слышны только плеск воды и недовольное сопение инопланетянина.

Тепло проникало в мышцы и пробирало до самых костей, расслабляя и успокаивая, вода немного попахивала солью, но все-таки была чистой и прозрачной.

И еще я осознала, что хлопнулась в обморок. Постыдно, как последняя слабачка. Если бы не мускулистая рука, удержавшая меня, захлебнулась бы окончательно.

Теперь я сидела без сил на коленях у мокрого мужчины, привалившись к его голой груди своим не менее обнаженным телом. Ни на мне, ни на нем нет ни ниточки… Мда… ситуевина.

Я осмотрела гиганта. Мужчина поднял руку и стер широкой ладонью брызги с лица.

«Это я его так, — осознала я. — Ну все, теперь влетит на орехи. В водоем его повалила тоже я».

Отходняк после испуга и обморока накрыл внезапно. Сначала затряслись руки, потом коленки той особенной противной мелкой дрожью, а потом и вовсе начало колотить. Я поняла: несколько минут назад меня спасли от невероятного кошмара.

Как-то не хотела верить в то, что со мной случится плохое. Казалось, это все ужасный сон, который вот-вот кончится. В самый страшный момент я резко проснусь и пойму: не бывает инопланетян, не бывает ледяных людей…

Но когда каторжники с горящими жаждой глазами стали драться за меня, я поняла: нет, подобное может быть и ЭТО случится.

Один из мускулистых заключенных доберется до меня и… Сделает непоправимое. Он силой возьмет то, чего жаждал много лет и не мог добыть. А потом, когда наиграется и я ему надоем, или если меня у него отнимут другие каторжники, я пойду по рукам. Это будет пострашнее ледяного ублюдка, потому что здесь десятки каторжников, и они смертельно голодны. Утолить подобное желание трудно. Но они постараются это сделать, если доберутся до меня.

Зажмурившись, размышляла: хорошо ли, что я попала к одному из них? Поможет ли он мне выбраться из переделки?

От пораженческих мыслей меня отвлекла ладонь, грубая и шершавая, подобно наждаку круговыми движениями водившая по моему телу.

С удивлением и смущением я осознала, что меня моют. Не едят, не варят, просто моют. Впрочем, еще ничего не понятно, меня могли полоскать перед разделкой.

А жить хотелось.

Мой вопросительный взгляд встретился с зелеными глазами. Гигант, подобно огромному зверю, зарычал, приподняв верхнюю губу, и показал клыки. Я шарахнулась в сторону.

Ну точно, моют перед приготовлением!

Но инопланетянин всего лишь приподнял руку и показал ладонями на себя.

— Бр-ра-ан! — Рычание эхом прокатилось по пещере, вспугнув мелких странных животных.

Я непонимающе уставилась на громилу. Инопланетянин попытался еще раз. Ткнул в себя пальцем и произнес это слово, после указал на меня. И до меня дошло — как до жирафа, но все же… Варвар спрашивает, кто я.

— Кэйли Доэрти! — Мой голос, подобно писку цыпленка, потонул в глубинах подземной пещеры.

— Дамир-р-ра! Дамира Брана! — он указал на меня пальцем и, гордо выпятив грудь, ударил в нее кулаком, звук получился внушительный. Я по-прежнему непонимающе хлопала глазами. Знания языка не хватало, все звуки в его речи были резкими, рычащими и пугали своим агрессивным звучанием.

До гиганта дошло, что я не понимаю его, но он был упорен и не сдавался.

— Кей`ли Эрти — дамира. Дамира Брана. — В меня вновь невежливо ткнули, а после указали на себя. Сама того от себя не ожидая, сделала лингвистическое открытие.

— Да черта с два! Я сама себе принадлежу! — выкрикнула на всю пещеру, спугнув инопланетных тварей, гнездившихся на скалах.

Гигант злобно уставился на меня. По моему возмущенному воплю он понял: я недовольна и, более того, не согласна с его утверждением!

В мое ухо впились толстые, как сосиски, пальцы. И потянули на себя.

— Ая-яй! За что? Я ничего не сделала! — Зачем драть мои уши? Бессердечный зверь, отвинчивая мое мочку, стал ковыряться в своей шевелюре, разыскивая там блох.

А не ошиблась ли я в его разумности? Может, то, что я приняла за слова, всего лишь рев дикого животного? Но произнес же он мое имя… или просто повторил услышанные звуки?

Из спутанных волос не добыли насекомых, вместо мелких тварей на свет божий извлекли узкий металлический стилус.

Тонкой серебряной спицей гигант стал ковыряться в моем ухе, наклоняя мою голову и так, и эдак. Внезапно я услышала писк, шипение, треск. Бран нахмурился, обнажил клыки, рык вышел протяжный и недовольный. Задуманное не получалось.

Стоило здоровяку убрать пальцы, я тут же схватилась за оттянутое ухо. Пощупав пальцами, мгновенно нашла небольшой металлический кругляш, прятавшийся в завитке раковины. Мне почему-то казалось, что переводчик должен быть похож на сережку в мочке уха. В крайнем случае, вставляться в слуховое отверстие, а не прятаться в закоулках ушной раковины.

Гигант чесал в затылке, размышляя. Была предпринята очередная попытка лишить меня уха. Не прошло пяти секунд, как меня отпустили. Инопланетный неандерталец был собой доволен.

— Моя-я! — гортанно прорычал он, и на этот раз я поняла рык.

— Своя собственная! — огрызнулась я. Медленно, как до жирафа, до меня дошло: я сказала это на языке Фризов, а переводчик уже перевел на рычащий язык варвара.

Ладно, с ослиным упорством и заблуждениями спасителя мы разберемся потом.

Хотелось хоть немного отдохнуть и посидеть закрыв глаза, теперь, когда могу хоть расспросить о том, на какой я планете и кто эти Фризы, похитившие меня.

Слишком хорошо в этой теплой луже. Готова поклясться, в воде содержатся какие-то вещества, помогающие заживлять раны. Дико хотелось спать.

Только смущал голый инопланетянин рядом.

Я отодвинулась. Меня невозмутимо придвинули обратно, причем не вставая. Замолкать гигант тоже не собирался, по-моему, сейчас меня начнут расспрашивать, с какой я планеты.

— Я — Бран. Я — воин. А ты? — говорил инопланетянин на своем наречии, но из наушника слышались отголоски перевода языка Фриза. Теперь на многие годы это будут самые ненавистные звуки, являющиеся в кошмарах.

Ладно, если только поговорить, то согласна. Про себя я уже решила вытянуть из космического варвара всю возможную информацию.

— Кэйли, с Земли, — с подозрением буркнула я, и тут же: — Что ты делаешь? — нервно взвизгнула, когда рука, широкая, как лопата, прошла по боку.

— Мою, — отозвался тот, и в голосе послышались какие-то сладострастные нотки, как будто мурлыкал гигантский кот. — Копоть. Грязь. Пепел. Лед…

Бран вообще был не очень многословен, зато излишне активен в действиях.

Я поджала губы, но не стала говорить, чтобы он прекратил, боясь, что варвар меня здесь бросит и уйдет, а я останусь одна, голая, с каторжниками наедине. Да и сил сопротивляться не было.

Мысли не хотели выстраиваться в стройный ряд тогда, когда к твоей ноге прижимался такой налитой и сочный мужчина. Гиганту, похоже, нравилось ухаживать за мной, я же чувствовала себя куклой.

Рука мерно поднималась и опускалась, смывая с меня все, что налипло при бегстве от Фризов. А когда ладонь стала оглаживать округлости груди, мысли и вовсе повели себя непредсказуемо — поскакали в разные стороны, как стайка испуганных блошек.

Время от времени варвар бросал на меня какие-то призывные взгляды, видимо, приглашал присоединиться. Но я не то что дотронуться до золотого мускулистого тела боялась, посмотреть было совестно: такой красавец, и рядом! Перед закрытыми глазами встал мой бывший. Высокий, худой и бледный. С надменным выражением лица в россыпи мелких прыщей. Да, прежний бойфренд не выдерживал никакого сравнения с инопланетянином. Интересно, вся раса Брана такая, или ему невероятно повезло родиться богатырем?

Я все еще продолжала млеть, покоряясь широкой ладони.

Сказывалась нечеловеческая усталость. Где та призрачная грань, рубеж, за которым человек не выдержит и сломается пополам? Кажется, я уже на самом ее краю.

Еще чуть-чуть, и уплыву в мир сновидений. Все было чудесно, даже радостно, пока два проказливых пальца не полезли туда, куда не следует. И пока мой мозг не получил ощутимый пинок от проснувшегося либидо. Это было подобно удару ноги в висок, резкому и сногсшибательному. Грезы разлетелись на тысячи осколков.

— ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ? — завопила я.

— Хочу посмотреть… — с наивностью ребенка ответил воин. Я не ослышалась, или перевод такой кривой? Что ТАМ смотреть?

Я сдвинула колени настолько плотно, насколько смогла.

— Расслабься, я хочу посмотреть на тебя там.

— И почему я должна это тебе показывать? — Рука была настырной и не желала отступать, ладонь проникла в святая святых наполовину, но все же застряла, задержанная моими коленями. Воин усиливал давление, и я запаниковала. — Я не обязана! И стесняюсь! — Мои визги, наверно, взбудоражили все катакомбы и разбудили каторжников, находящихся даже в самых отдаленных туннелях.

— Я хочу сравнить тебя с нашими девушками.

— Стесняюсь! — Меня заклинило на одном, как мне казалось, спасительном слове.

— Но я же не стесняюсь! — парировал Бран. О да! Он-то не стеснялся, я уже вдоволь насмотрелась на выдающуюся мужественность. Настолько, что почувствовала себя несколько голодной, все-таки месяц без бойфренда.

— Все равно не должна… — простонала я. Моя сила воли трещала по швам. Когда к тебе прислоняется голый мускулистый красавец, трудно держать себя в руках и строгости.

— Должна, потому что… — Тут великан замялся, нахмурился, после и вовсе разозлился, а у меня от нахмуренных бровей душа в пятки ушла. — Потому что! — коротко закончил он. — Потому что это очень важный вопрос.

— И не подумаю! Ты не мой паре… — Преграда из двух сомкнутых колен внезапно пала.

Инопланетный варвар отреагировал первым, а вот я стормозила. Бран прижал меня к себе одной рукой, словно зажал в тисках, как ни крутись — не вывернешься.

Другая рука скользнула внутрь и заграбастала прелести.

Что сказать? Чисто сработано, стремительно и молниеносно, начинаю верить, что он воин, а не рядовой заключенный.

Я проиграла. Стоило пальцу великана дотронуться до шелковой нежности, самообладание рухнуло в пропасть и исчезло в недосягаемой дали.

Стон удовольствия сорвался с моих губ, пришлось прикусить их чуть ли не до крови.

Наглый первооткрыватель робко исследовал окрестности, заставляя закипать кровь в моих венах.

В такой ситуации только и оставалось покорно раздвинуть колени и подчиниться, все равно проиграла.

Как там говорится? Если не можешь сопротивляться, расслабься и получай удовольствие.

Про себя горько планировала способы мести. Но что я могу сделать такому гиганту? Разве что массаж боков пинками устроить. Но для него, сражающегося в полную силу с другими каторжниками, это все равно, что легонько погладить. Клянусь всеми богами, рано или поздно придумаю достойную месть.

Сжавшись в его захвате, я дрожала, стараясь не закричать, если варвар причинит мне боль. Звать на помощь бесполезно. Только привлеку излишнее внимание остальных заключенных, и тогда… Тогда ему может прийти в голову поделиться с другими, а я этого не вынесу.

Варвар с каждой секундой становился более довольным, чувствовала голой спиной, как его напряженное тело расслабляется.

Пальцы уже более вдумчиво ласкали контуры интимностей, пробираясь глубже.

Вот оно как получилось: старалась избежать самого страшного, но напоролась на инопланетного извращенца. Недаром он так дрался за меня. Скорее всего, Бран самый сильный каторжник в этом подземном аду. Так же, как и остальные заключенные, он много лет не видел женщин, и тут на свою беду появилась я, или…

Или не на беду, возможно, мне будет не так плохо в этом влажном и душном подземелье, а даже мучительно сладко.

Пальцы скользили, описывая контуры складочек, нежно гладили и ласкали, одновременно становясь настойчивее и постигая недоступные ранее глубины.

Инопланетному варвару нравилась эта неспешная игра. Это подтверждало жаркое дыхание возле моего уха и мерное рычание, срывающееся с его губ. Похоже, ему, как и мне, пришлись по душе эти сладостные, словно патока, тягучие ощущения от производимых действий.

Мне становилось вовсе не до шуток. Рука двигалась уже внутри. Когда шаловливые пальцы оказались так глубоко, я и не заметила?! Эти движения были ритмичными, настойчивыми, напирающими, требующими подчинения. Они заставляли дышать чаще и выгибаться раз за разом вместе с ними.

Я повернула голову, прося пощады, но вместо слов смогла выдавить из себя только жалобный стон, который буквально был подхвачен с моих губ.

Слияние, страстное, неистовое, я не заметила, как меня подхватили и усадили лицом к лицу на колени.

Все мысли затмил долгий страстный поцелуй и движения пальцев. Губы варвара не давали опомниться, они ловили мой раскрытый рот в перерывах между криками, которых я уже не могла сдержать, и овладевали им. Жадно сминали и покоряли, заставляя все неистовее и неистовее откликаться на действия гиганта.

Пальцы уже не просто заводили, они заставляли сходить с ума, напрягаться мышцы и двигаться в унисон с их ритмом. Быстрее! Еще быстрее! Губы требовали не отставать, бедра подавались вперед, подчиняясь ритму, напирая, сильнее принимая внутрь то, что давало наслаждение.

Глубже. Быстрее. Еще быстрее!

Прежде чем мозг окончательно отключился, он еще успел сгенерировать пару не совсем стройных мыслей.

О боже! Что же я делаю! Целую его! Более того, требую, чтобы он не останавливался. Стыдно до слез.

Сколько у меня не было парня, месяц? За такое время не то что можно соскучиться по бодрой мужественности — озвереть с голоду.

И последняя, не очень здравая мысль: хотя бы наемся перед смертью. Это того стоит.

А после осталось только неприкрытое бесстыдное желание.

Пальцы задвигались быстрее, заставляя выгибаться, чувствовать животом не просто внушительную мужественность, а жадное бешенство неистового ненасытного зверя.

Бесстыдная выпуклость уперлась в складочку тела, пощекотала пуговку и, войдя в общий ритм, стала подогревать страсти. Это оказалось последней каплей. Мало того что наглые пальцы добивались своего, губы покоряли, не давая вздохнуть, так еще и неугомонная мужественность раскаляла обстановку, заставляла терять голову, терять самое себя.

Пик наслаждения накрыл внезапно. Это было подобно тому, как космический звездолет вырывается из пелены облаков в открытый космос. Сначала непроглядная темень и потеря направления. А после свобода, вокруг только пустота, легкость и звезды.

Содрогаясь от освобождения, я приникла к плечу сладострастного мучителя. Все еще вздрагивая и всхлипывая, спрятала лицо у него в спутанных волосах. Щеки горели от неописуемого удовольствия, а уши — от стыда.

С замиранием сердца и, что греха таить, с тщательно скрываемым вожделением я ждала, когда потревожившая мой покой мужественность проникнет внутрь, подарив еще большее наслаждение. Истинную наполненность, а не шаловливый пятипалый суррогат, и, возможно, сладкую боль. Космический варвар был крупнее земных мужчин, но неизменно нежен.

Боль пришла не оттуда, откуда я ее ждала.

АЙ! Острые клыки впились в кожу на шее, не очень глубоко, так, слегка прикусили.

Хотелось возмутиться, но после наивысшего пика блаженства совершенно не осталось сил. Возможно, таким образом инопланетные гиганты получают то самое конечное удовольствие.

В пустой, без единой мысли голове пробежала только одна догадка: все-таки съедобна, вот, уже откусывают первый кусок.

***

Очнулась я от того, что огромная лапища перебирала на затылке волосы.

Вальяжно развалившись в горячей воде, любвеобильный гигант блаженствовал. Я же просто-напросто безвольной тряпкой валялась на нем и приходила в себя после пережитого.

Все-таки, что ни говори, большая внушительная мужественность вкупе с райским блаженством и неиссякаемым удовольствием является лучшим лекарством от всего: от обид, горестей и тревог. А еще — первоклассным снотворным. Пока я пребывала в блаженной отключке, успела выспаться и отдохнуть. Сознание вернулось поразительно быстро.

— Ханами почти как наши женщины, только лучше! — довольно протянул гигант голосом обожравшегося тигра. — Только очень маленькая.

Кажется, инопланетный извращенец был доволен. А вот я никогда не смогу смотреть ему в глаза. Такое унижение. Как можно силой взять что-то подобное? Тем более тогда, когда в голодном теле и без того гуляют пошлые мысли.

Я сжала колени с намерением никогда больше в жизни их не раздвигать. Пусть срастутся к чертям собачьим. Лучше быть одиноким синим чулком с сорока кошками, чем терпеть подобное потребительское отношение.

Так и хотелось бросить в наглую масленую рожу: ну что, получил что хотел? А теперь провались в ад! Только мы уже пребывали на самом дне, более падать было некуда.

От огорчения и жалости к себе на глаза вновь навернулись слезы. Он-то доволен сверх меры, а каково мне?

— Почему? — Я утерла с лица злые сопли обиды — так неприятно было ощущать себя слабачкой. — Почему ты так жестоко со мной поступаешь?

Воин взял мое лицо в ладони.

— Смотри в мои глаза. — Я взглянула в зеленый омут и пропала. — Ханами такая нежная… Я был Тагур? Тебе больно?

Сжав губы, я покачала головой: надо быть честной хотя бы самой с собой. Мне не то что больно, просто нестерпимо… сладко. Настолько, что начинаю бояться этого чувства.

— Я не хотел тебя обидеть. Ты звала на помощь — я пришел. — Краска стыда залила мои щеки: не такая я уж и тряпка, чтобы звать на помощь. Ну, может быть, пискнула пару раз, подала, так сказать, голос от возмущения, но не более. Я тогда слишком боялась снежных уродов, чтобы вопить, и страх этот был такой же, как они сами: мерзкий и леденящий, прокрадывающийся в душу подобно холоду. От такого ужаса не орут, наоборот, от него теряешь способность говорить.

И вообще, когда спросила «почему», я имела в виду другое: почему гигант захотел проделать это со мной? Он ведь только желал посмотреть, а вместо этого… Вместо этого поселил внизу живота неутолимое сладостное тянущее желание, с которым не знаю, как теперь жить.

— Не звала в голос, — обиженно пробубнила я.

— Звала, мысленно, и я пришел. Пришел, не пожалев своей жизни, чтобы спасти твою. Теперь ты моя! Я спас твою жизнь и забрал ее себе. Она моя! — Все эти высокопарные слова сопровождались громкими ударами кулака в обнаженную грудь. Если в меня так ударить — мокрого места не останется, но гиганту ничего, шло на пользу. Мне оставалось только сидеть с открытым ртом, подсыхающими соплями и покорно внимать тому, как инопланетный варвар распаляется все больше и больше.

— Ты моя Дамира! Я должен заботиться о тебе. Это мой долг! Я принял решение, я за тебя дрался, я взял тебя себе.

На этот раз я услышала перевод. Дамира — это слово можно было перевести, как избранница или пара. Но это не отражало всей сути. Скорее, означало принадлежность кому-то, ласковое обращение к тому, кого выбрали среди других.

— Вот же ж бред! — не сдержала я возмущения. — Ничего ты мне не должен!

«И я тебе тем более…» — про себя прошептала, опасаясь подвоха и нервничая из-за того, что гигант может в любой момент потребовать оплату долга «натурой». Ну или предложить еще занять от себя. Судя по состоянию мускулистого тела, он недалек от подобного предложения. А мне вовсе не хотелось, чтобы приятное тепло, угнездившееся в животе, превратилось в проблемный пылающий костер.

Препоганый мир. У них здесь секс является разменной монетой, его предлагают за возможность выжить или просто так, как бесплатное приложение к защите. А как же любовь, отношения?

Не то чтобы я не была благодарна Брану за спасение, просто мне хотелось большего. Найти того единственно, обрести дом, семью и… Только не от снежного и не в таком рабском положении. Мы ведь, по сути, с воином пленники.

В мои мысли вклинился громоподобный голос гиганта. Бран все так же, перевозбудившись, колотил себя в грудь.

— Должен — это связь! Ее нельзя разорвать. Ты звала — я откликнулся на зов. Ты еще ханами. Твой дар еще не проснулся.

— Я взрослая! — возмущенно перебила я инопланетного варвара.

— Каждая ханами утверждает, что она мартана. Кейли не взрослая, у нее еще не выросли Илири. Ханами-лана не имеет право что-то решать. Я — Варр — взял за тебя ответственность, я старший, мне решать, тебе подчиняться. И сейчас мы идем утолять голод.

«Гад! Какой же гад, сначала лапает везде, потом говорит, что у меня нет прав, у меня, видите-ли, антенны не выросли!

— Очнись, друг! — разозлилась я. — На своей планете я давно имею право водить машину и пить спиртное. Я взрослая!

— Ты не на своей планете. — Мясистые руки сложены в непреклонный калач на груди. — Если ты взрослая, тогда почему не создала союз с одним из ледяных или не выбрала одного из Варрийцев? Каждый из воинов погиб бы за тебя, выбери ты его и укажи пальцем. Каждая мартана поступила бы так. Ты не сделала, потому что не взрослая и не знала…

Я открыла рот и закрыла. Не в бровь, а в глаз! Я действительно не знала. Будь в курсе этой маленькой особенности, тыкала бы пальцем в каждого заключенного, от дронов и снежных остались бы только осколки льда, да винтики.

— Все равно взрослая… — пробубнила я про себя.

— Фуф! — Гигант злобно выдохнул через нос, желваки на скулах варвара заходили ходуном. Инопланетный неандерталец закатил глаза и встал, подняв бурю в маленьком бассейне. Похоже, я нащупала предел его терпения.

— Ты маленькая, я решаю все за тебя. — С этими словами я вновь устремилась ввысь и очутилась поперек плеча инопланетянина. Тут мои возражения вовсе кончились.

А сам Бран невозмутимо вышагнул из природной купальни и потопал в ближайший туннель.

Ничего не оставалось, как, подперев щеку, ехать на инопланетянине, тем более на горизонте маячила еда.

***

Коридоры. Сплошные коридоры. Узкие и широкие, освещенные и утопающие во тьме. По неровным стенам и выбоинам в породе я поняла — это туннели шахт. Бесчисленные проходы и ответвления.

Если бы не воин-каторжник, я бы заплутала в этих подземных кишках.