НИКОН
«Да приведёт к единству нас Господь!»
О новой стихотворной драматической трилогии «Никон» известного русского поэта и драматурга Дмитрия Иосифовича Немельштейна невозможно высказать исчерпывающее суждение «в двух словах» — столь серьёзна избранная тема, столь значительна историческая фигура патриарха Никона, столь глубоко автор погружается в художественно-историческое исследование, поднимая смысловые пласты давних событий, оказавших судьбоносное влияние на русское национальное и религиозное самосознание. Но обозначить наиболее характерные черты художественного стиля произведения и главные идейно-мировоззренческие посылы необходимо — для более ясного понимания значения и места трилогии в контексте современной литературы и общественно-политической мысли России.
Традиция стихотворной драматургии в России существует давно, с XVII—XVIII вв. (С. Полоцкий, М. В. Ломоносов, А. П. Сумароков и др.). Получившая развитие в эпоху русского классицизма в виде следования образцам античной и западноевропейской литературы, русская стихотворная драматургия прошла относительно быстрый эволюционный путь, высшей точкой которого стали в XIX в. драмы А. С. Пушкина, в первую очередь «Борис Годунов». С этого момента стихотворная драматургия продолжила своё плодотворное существование, опираясь на теорию и практику пушкинского опыта. В ряду писателей, обогативших библиотеку жанра, можно назвать такие имена, как М. Ю. Лермонтов, А. С. Грибоедов, А. С. Хомяков, А. К. Толстой, А. Н. Островский и др. Жанровые возможности стихотворной драматургии весьма обширны для выбора темы, особенно они соответствуют художественному воплощению исторических сюжетов. Следует отметить, что произведения русской классической стихотворной драматургии написаны как рифмованным, так нерифмованным стихом. Таким образом, стихотворная драматургия утвердилась в русской литературе, стала органичной частью традиции, создав и представив произведения, соответствующие самым высоким критериям. О нынешнем состоянии русской стихотворной драматургии в целом судить непросто, поскольку современное театральное искусство во многом ориентируется на западные модернистские тенденции, которые выражают вкусы и запросы почти исключительно массовой аудитории и, как следствие, избегают всего сложного в пользу доступности, дешёвой занимательности и комфорта восприятия. Во всяком случае, это тема для отдельного разговора…
Коснувшись теории вопроса, вернёмся к драматической трилогии Дмитрия Немельштейна «Никон». Она посвящена жизни и деятельности выдающегося деятеля русской государственной и религиозной истории, патриарха Никона. Церковный реформатор, глубоко верующий православный христианин, сторонник укрепления русского национального единства, Никон оставил в истории России глубокий след. При неоднозначном отношении к его реформаторской деятельности со стороны историков и верующих, не подлежит сомнению подлинность его веры в великую миссию России и чувство долга перед Богом и Отечеством. Трилогия написана традиционным русским стихом с перекрёстной рифмовкой. Это делает её органичной для восприятия широким кругом читателей, воспитанных на классической русской литературной традиции. Трилогия основана на биографических данных, но при этом личность Никона подвергнута художественному осмыслению с позиции современного взгляда, в контексте всех обстоятельств жизни и духовной эволюции легендарного патриарха. В итоге образ Никона встаёт перед нами в художественной выразительности, идейной полноте и личностном своеобразии. Трилогия довольно велика по объёму, это обусловлено необходимостью максимального раскрытия темы — не только образа Никона, но и всей общественно-политической и религиозной ситуации в России XVII столетия. В тексте по ходу действия возникают и встают перед глазами читателя как живые царь Алексей Михайлович, гетман Войска Запорожского Богдан Хмельницкий и другие важные исторические фигуры. Тема русского общенационального единства красной нитью проходит через все три части, являясь стержневой в этом масштабном произведении. В концентрированной, страстной и осмысленной форме эта тема выражена в словах патриарха Никона, которыми завершается трилогия:
Всё в воле Божьей: страны, человеки…
Ещё немало предстоит камней
Собрать державе русской воедино.
Где будут воевать и дух, и плоть.
Да распрямятся русских братьев спины.
Да приведёт к единству нас Господь!
Особого внимания заслуживает язык трилогии, своим лексическим своеобразием убедительно выражающий атмосферу и дух эпохи. Старинные слова, которые автор использует с должным чувством меры, не затрудняют процесс чтения, но индивидуализируют героев, создавая достоверность образов. Обширный блок примечаний в конце текста даёт возможность читателю освежить в памяти исторические данные, чтобы за художественной составляющей не потерять онтологические русские смыслы, заключающиеся в описываемых событиях.
Трилогия Дмитрия Немельштейна «Никон» — значительное явление в русской стихотворной драматургии, подтверждающее актуальность, плодотворность и большие возможности этого жанра. Художественная, духовная и просветительская роль её велика, особенно в наше время, когда русское национальное самосознание подвергается агрессивным нападкам и попыткам ревизии. Классическая русская литературная традиция обладает неисчерпаемым потенциалом, и читатель получил ещё одну возможность убедиться в этом.
Иван ГОЛУБНИЧИЙ
Секретарь Союза писателей России
Кандидат филологических наук
Заслуженный работник культуры
Российской Федерации, Чеченской Республики,
Республики Дагестан
Действительный член Петровской Академии наук и искусств
НИКИТА МИНОВ
ЮНЫЕ ГОДЫ ПАТРИАРХА
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Н и к и т к а — патриарх Никон в детстве
Н и к и т а — патриарх Никон в юности и молодости
М и н а — отец Н и к и т ы, кузнец и землепашец
С т е п а н и д а — мачеха Н и к и т ы
Отец И в а н — священник, настоятель церкви села Лысково
Н а с т е н ь к а — дочь священника (в детстве)
Н а с т а с ь я — дочь священника (в юности и молодости)
П а в л у ш а — сын священника (в детстве)
П а в е л — сын священника (в юности)
А в р а а м и й — игумен, настоятель Макарьевского Жёлтоводского монастыря
В а с и л и й — келейник
А р с е н и й — высокообразованный монах, наставник послушника Никиты
А р и н а — матушка, жена священника Ивана
С а в е л и й — староста московского прихода, окормляемого отцом Никитой
Два мальчика — дети Степаниды
Купцы
Часть 1. Никитка
Сцена первая
1612 год. Весна. Село Вельдеманово. Раннее утро. В горнице царит полумрак. На лавке сидит мальчик — Никитка. Руки на коленях. Взгляд устремлён на образа. Проходит несколько мгновений. Дверь отворяется. В избу входит Мина — крепкий мужик — отец мальчика.
М и н а (с доброй усмешкой)
Покуда тятя задавал скотине,
Ты уж с полатей скочил и сидишь.
И зришь, как барин при великом чине.
Лезай назад. Чай стол свой не проспишь.
Вздыхает.
А коли сон нейдёт, снеси поленьев
К печи охапки две, а то и три,
Чем так сидеть. Негоже знаться с ленью
В твои лета. Да не споткнись, смотри…
Никитка молча слезает с лавки, идёт к двери, набрасывает на себя кожушок. Выходит.
Отец продолжает негромко самому себе наговаривать.
Весна дружна. Не то, что в прошлом годе…
Дён двадцать — и лошадку запряжём
В плужок. Не в час зачнём — и… сев негоден,
И в осень мы уже не с барышом.
Оно ведь как? Коль семя напиталось
Водицей, что в землице, в самый раз —
Взойдёт крепко, а там нужна и малость —
Три дождичка на лето… И весь сказ.
А припоздал, в сухую землю бросил
Хоть доброе зерно, да всходов — пшик.
И дождь, не дождь… А там пришла и осень…
И ба… зимой без хлебушка мужик.
Входит Никитка с большой охапкой поленьев. Кладёт её у печи и снова идёт к двери. Останавливается, поворачивается к отцу.
Н и к и т к а (укоризненно)
Неделя, тятя, нонче… Воскресенье.
Как сказывает батюшка Иван,
В неделю грех робить. Се день моленья.
Нам по завету Божескому дан.
Отец не успевает ничего ответить.
Мальчик выходит.
М и н а (как бы оправдываясь)
Я нешто супротив. Пойдём и ноне
Семейством всем ко храму. Что не так?
Отца учить, ить тоже не в законе.
Отца учить, известно, перетяг.
Не то ль Христос наш Бог ещё глаголил,
Робить-де можно в крайности нужи
И в праздники. Ить то не спротив воли
Господней… Знай — не преступай межи.
Входит женщина, Степанида — мачеха мальчика. В руках у неё корзина с выполощенным бельём. Она ставит её на скамью. Садится сама. Скрещивает руки на груди.
С т е п а н и д а (язвительно)
В кого твой, Мина, выродок удался?
Хоча б словцо при встрече обронил.
И не взглянул, к поленнице подался.
Ты б, муженёк, его остепенил.
М и н а
Он, жёнушка, видать, не нашей стати.
Ему и впрямь ничем не угодишь.
И коли в церкви примостить полати,
Он там и ночью жить зачнёт, глядишь.
(продолжает просительно)
С ним, всё же, будь поласковее, Стеша.
Он мать свою, покойницу, любил,
И тем её простую душу тешил,
Что к батюшке за грамотой ходил.
С т е п а н и д а
Задля безделья к батюшке таскался —
Не мужику о грамоте радеть.
И ты, знать, Бога тож не убоялся…
Сынку потачку дал — во храме петь.
Твоя Марьямна — баба не от миру…
М и н а
Не поминай покойную со злом.
С т е п а н и д а (не реагируя)
…И при тебе, дурак, бесилась с жиру…
Ты и сейчас готов ей бить челом.
М и н а (насупившись)
Она души не чаяла в мальчонке…
С т е п а н и д а (язвительно)
И затвердила, глупому, что он
Ужо и не мужик, и, мол, ручонки
Марать о чёрну землю, не должон.
Мина хочет возразить, но тут входит Никитка с охапкой дров. Молча кладёт её у печи.
М и н а (стараясь быть строгим)
Почто, Никитка, матку не приветил?
Почто здоровья ей не пожелал?
Н и к и т к а
Не углядел я, тятя, не приметил,
Ино молитву про себя читал.
С т е п а н и д а (со злостью)
Я и кормлю его, и одеваю,
А он свой норов волчий кажет мне.
И ты с ним, Мина, заодно, я знаю,
Не то давно бы высек на гумне,
Чем потакать сыновьему безделью.
М и н а
Ты, Стеша, зря Никитку костеришь…
С т е п а н и д а
Мужицкий путь один — пахать земелю…
М и н а
Да и меня напрасно ты коришь.
С т е п а н и д а (всхлипывая)
Кругом я перед вами виновата.
Моих детишков (показывает на полати, откуда уже торчат две любопытные детские головы)
кто бы пожалел?
Ведь всё на мне: и ваши рты и хата,
А грамотей твой ходит мимо дел.
Обращается к Никитке:
Ах ты, негодник! И не устыдишься…
А ну как я тебе сейчас задам (берёт из корзины скрученное влажное полотенце).
М и н а
Ты, Стеша, на него напрасно злишься.
Он завинил, так перепросит сам.
Степанида хватает мальчика за руку и пытается отхлестать его полотенцем. Мальчик вырывается и выскакивает за дверь.
С т е п а н и д а
Ишь взвился как. Опять к попу Ивану,
Небось, подался, голову сломя.
Мы, по его суду, иного стану.
Побёг во храм. На что ему семья.
М и н а
Зря, Степанида ты с ним так сурова;
Он хоть упрям, да вместе с тем и прям.
Хоть мал пока, да крепко держит слово,
А что умён, так это ли во срам.
С т е п а н и д а (истерично)
А что умён… Таперича бурёнку
Доить пристало мне, а не ему…
В сердцах швыряет полотенце на пол, рыдая, уходит.
М и н а
Да-а! Не к добру я обронил солонку
Вечор. Бежать мне впору самому.
Обращается к образам, поминая первую супругу, мать Никитки.
Прости, Марьямна, что вдовицу эту
По смерти по твоей я в жёнки взял.
Заради сына брал и для совету…
Ужо Господь до смерти нас связал
Тем рушником, что дура обронила…
Чем встал малец ей этот впоперёк?
Всё ей в Никитке вчуже и не мило…
Даст Бог, взрастёт, поладят в нужный срок.
(поднимает рушник, кладёт обратно в корзину)
Пора и нам к причастию сбираться,
Вслед за Никиткой… Батюшка суров…
Оборачивается к полатям.
Робятки, брысь с полатей. Пригощаться
Просфорой поспешим, под Божий кров.
Ужо заря румянится на сходе…
За мамкою, Андрей, поди во хлев.
Негоже нам при всём честном народе
Запаздывать, ко службе не приспев.
Обращается к самому себе:
Во благо ль мне Никитушка ниспослан,
Аль не к добру — то ведает лишь Бог.
Что будет с ним, как станет он дорослым?
Уж больно прям, уж больно в правде строг.
Как книгочею хаживать за плугом?
Авось писцом при земской при избе
Свой грош он и найдёт. Его услугам
Всяк будет рад. Зачем претить судьбе.
Сцена вторая
1612 год. Лето. Горница в избе Мины. Сидя на лавке под образами, беседуют священник из села Лысково отец Иван и Мина. На краю лавки молча сидит Никитка.
Отец И в а н
Ты, Мина, право, крепко поразмысли.
Никитка твой сметлив не по годам.
Горазд ко чтенью и на зависть числит.
Отдай на время мне — с лихвой отдам.
Он отсейчас уже псаломщик справный.
Мне без него не просто службу несть.
М и н а
Да что тут мыслить… Он ить от недавна
Стал бегать со двора.
Отец И в а н
Куда?
М и н а
Бог весть.
То сядет за околицей под тыном,
То в лес уйдёт, а то прямком к тебе,
Свет отче. Как поладить с сыном?
Ить бить не бью. Всё Стешка по злобе
Его колотит. (после паузы, решительно)
Забирай Никиту,
Свет отче (лицо мальчика озаряется радостью).
У тебя не пропадёт.
В твоём дому ему ль не быти сыту.
И в разум при тебе, авось, войдёт.
Отец И в а н
Прими же от меня поклон мой низкий
За верный выбор.
М и н а
Мне ить без него
Чай тоже нелегко. Он от колыски
Уж был иным, чем все. Лишь одного
Его нам даровал Господь с Марьямной.
(От Стешки деток нету… по грехам)
Он к пасеке пристрастен… От упрямой…
Колоды обихаживает сам.
Да что тут говорить: сказал — отрезал…
Резко меняет тему разговора:
А что там в Нижнем бают про Москву?
Отец И в а н
А то, что люд разумный и тверезый
Брать стольный град собрался к Покрову.
Косьма собрал то ополченье, Минин —
Купецкий старшина; то знамо всем.
А воеводой — князь Димитрий. Инный
Там разный люд… Да я про всех не вем.
В Кремле московском правят ныне ляхи:
Де, царь московский — ихний Владислав.
Округ Москвы — раззор, всё идет прахом,
Люд одичал, достаток потеряв.
И Ермоген — святитель убиенный —
Перед кончиной слово огласил:
Коль не хотите огненной геенны,
За веру бейтесь из последних сил.
Царевичу де польскому негоже
На православный зариться престол.
Хотя и договор про то уложен —
Да из папистской веры он не сшёл.
М и н а
Я и смотрю: чегой-то испоместный
С холопами отъехал, облачась
В кольчугу.
Отец И в а н
То святой путь, крестный. (к Никите)
Ну что, Никитка? В путь, перекрестясь.
Сцена третья
1617 год. Лето. Дом священника отца Ивана в селе Лысково. Во светлице дети священника: Настенька — лет десяти, Павлуша — лет восьми и сын кузнеца из села Вельдеманова Никита — лет двенадцати.
Н а с т е н ь к а
Никитушка, как стану я дорослой,
В мужья возьму … (делает паузу)
Н и к и т к а
Кого?
Н а с т е н ь к а
Кого? Тебя.
Н и к и т к а
Нет, не возьмёшь.
Н а с т е н ь к а
Почто ж? Неделей прошлой
Я так сочла, когда я отрубя
Теляти с сеном в ясли засыпала.
Ты грамоте учён и я учусь.
Таких как ты в округе нашей мало.
Я на иного мужа не польщусь.
Н и к и т к а
Ну, во-первых, не девице пристало
Судить, кого ей выбирать в мужья,
А во-вторых, мирских путей начала
Не для меня. О том решил уж я.
Чернечья жизнь мне только будет в радость.
Мирская жизнь полна греха и зла.
Мирская жизнь низка, зачем же младость
Мне ей дарить свою. Нет, мне мила
Та жизнь, что воспарила много выше;
Туда хочу взойти я. Там покой,
Там всё святыми помыслами дышит.
Там Божья власть простёрлась над мирской,
Там…
П а в л у ш а
А земная власть дана от Бога.
Мне батюшка то сказывал не раз.
Наш государь в златых живёт чертогах…
И видит всё его недрёмный глаз.
Н а с т е н ь к а (сердито)
Так нет же, нет же! Быти мне женою
Твоей, Никитка. Ведомо то мне.
И сужен мне ты вышней стороною…
Заручины я видела во сне…
Н и к и т к а
Ты, Настенька, моей души не знаешь.
Н а с т е н ь к а
Я всё, Никитка, знаю про тебя.
Ты мачеху недобрым поминаешь,
И любишь, вместе с тем, её робят.
Знать, от неё ты претерпел нимало…
Н и к и т к а
Три года я у вас гощу, а всё ж,
Как вспомню, как кляла и забижала…
Как позабыть мне мачехин правёж?
Н а с т е н ь к а
А я тебя жалеть, Никитка, стану,
Чтоб ты меня нисколько не бранил.
Н и к и т к а
За что бранить? Пред Богом буду рьяно
О вас молить, чтоб Он вас боронил.
П а в л у ш а
А я вот знаю, ты, Никитка, хочешь
Тишком из дому в монастырь уйти,
И доброго монаха там-то почесть
Перед мачехой своею обрести.
Н и к и т к а
И перед ней и перед миром целым.
Н а с т е н ь к а
Попробуй только. Батюшке скажу,
Чтоб обязал каким предолгим делом,
Не то сама к полатям привяжу.
Входит отец Иван.
Отец И в а н (обращаясь к Никитке)
Всё грезишь, друже, о чернечьей доле.
Я слышал ваш отроковичий спор;
За то меня простите — поневоле.
А вот тебе, Никитка, мой укор.
П а в л у ш а (выгораживая Никитку)
Мы, батюшка, всё это понарошку.
Н а с т е н ь к а
Всё это наша, батюшка, игра.
Отец И в а н
Господь торит дитятеви дорожку:
Пред кем-то — шлях широк, пред кем — гора.
Один идёт, не ведая сумленья,
Другой в сумленьях мается весь век.
А что земная жизнь? — одно мгновенье.
Не согрешай же в ней, Господь изрек,
Тогда найдёшь небесного блаженства
И праведностью вечность обретёшь.
Покорен будь от самого младенства
Отцу родному. Всё иное — ложь.
Не обманись, Никитушка, подумай.
Бежать из дому, то большой разлад,
То грех большой. К тому ж в обитель с суммой
Берут изрядной. В чём же твой заклад?
Да и в летах ты мал. Ещё годочка
Два, три, а там отцову слову быть.
Он, кстати, тут. Сходи за Миной, дочка.
(Никите) Отъедешь с ним. А мы тебя любить
В молитве будем, да и без молитвы
За ум твой добрым словом поминать.
Обращается к неподвижно стоящей Настеньке:
А у тебя почто глаза залиты
Слезою. Едет, чай, не помирать…
За пасекой приглядывать, покуда
Отец пребудет в Нижнем по делам.
Пчела, она большое Божье чудо,
И требует любви, что малый храм.
И едет, дочка, вовсе недалече.
Коли даст Бог, сроднитесь, обвенчась.
Никита, не моги отцу перечить.
Езжай же смело. С Богом! В добрый час!
Часть 2. Послушник
Сцена четвёртая
1617 год. Осень. Келья Жёлтоводского Макарьева монастыря. На лавке сидит игумен отец Авраамий. Листает книгу. Стук в дверь. Входит келейник.
К е л е й н и к
Прости мя, отче: малостью тревожу…
В обитель новый просится жилец
Престранный.
А в р а а м и й
Кто быть это может?
К е л е й н и к
Безусый отрок, от семьи беглец.
Как братия мальчонку подкормила
И до ворот спровадить собралась,
Тут он, нежданно закусил удила,
Пал на колена, к братии взмолясь.
Твердит, что знатно грамоте обучен;
Твердит, что не поднимется с колен
Покуда он, коль этот выпал случай,
Не будет в сей обители призрен.
А в р а а м и й
Так Бог же с ним! И впрямь предивный малый.
Возьми его и приведи сюда.
Он из семьи скорей не захудалой,
Коль так смыслен в столь юные года.
Келейник выходит. Игумен идёт к полке с книгами. Перекрестившись, достаёт псалтырь. Листает. Кладёт раскрытый псалтырь на столик. Садится на лавку. Ждёт. Стук в дверь. Келейник вводит Никитку. Тот падает на колени и целует руку игумена. Игумен благословляет его, берёт раскрытую Псалтырь и даёт в руки мальчику.
А в р а а м и й
Ты, сказывают, выучен ко чтенью.
Н и к и т к а
Да, выучен ко чтенью и письму.
А в р а а м и й
Так окажи мне старому почтенье
Чти гласно и отсель (указывает пальцем)…
Авось пойму.
Н и к и т к а (читает с чувством)
…Се бо истину возлюбил еси, безвестная и тайная премудрости твоея явил ми еси. Окропиши мя иссопом и очищуся, омыеши мя и паче снега убелюся. Слуху моему даси радость и веселие, возрадуются кости смиренныя.
А в р а а м и й
Прочувствованно, сыне мой, читаешь.
Иной монах поплоше бы прочёл.
Ты в грамоте, гляжу, изрядно знаешь,
И крепок глас, и слог твой не тяжёл.
Кажи же нам, откуда ты явился,
Почто оставил, сыне, отчий дом.
Проведаем, что не во всём открылся —
Тотчас назад к родителям сведём.
Ведь ты не сирота, то видно сразу.
Посадский, чаю, будешь? Али как?
Купецкий сын, по первому показу —
Чай грамоте учён не за пятак.
Н и к и т к а
Всё расскажу, как на духу, свят отче…
А в р а а м и й (келейнику)
Василий, выдь. Коль надо — кликну я.
Келейник выходит.
Н и к и т к а
Два дня тому, дождавшись тёмной ночи,
Себя крестом трекратно осеня,
И помолясь, я бросил двор отцовский…
А в р а а м и й
То ведомо. И не о том мой спрос.
Н и к и т к а (взволновавшись от воспоминаний)
По дозволенью тяти, скибу воска
Я батюшке во храм наш сельский снёс.
А мачеха о том тотчас прознала,
И била крепко скалкою меня,
И за власы по горнице таскала,
И в печь сажала, подпустив огня.
Да спас Господь и бабка Аграфена —
Отцова матка. В горницу взойдя,
Она схватилась раскидать полена,
Одним лишь этим спасся, отче, я.
А в р а а м и й
Не мачеха, а суща дьяволица (крестится)
И пасека, гляжу, при доме есть.
Н и к и т к а
За кузнею. Отец, как притомится,
Идёт туда. Пчела — его болесть…
А в р а а м и й
Так кто отец твой, отрок, и откуда?
Н и к и т к а
Отец мой в Вельдеманово кузнец
И пахарь вместе…
А в р а а м и й
Истинное чудо
Твоё спасенье, отрок. И конец
Твой, видно, не в пещи огнистой. Дале
Мне сказывай… Кем грамоте учен?
Уж не отец Иван тя взял из жали
В ученье. Он мудрейшим наречен
Из иереев, служит кто в округе.
Н и к и т к а
Он самый, отче. Я ему в дому
И в храме помогал. И без натуги
Входил в ученье. Мне ить самому
В отраду честь Священное Писанье
И Богом освящённую Псалтырь.
А в р а а м и й (с хитрецой)
А к пасеке ходил? Имеешь знанье
О пчёлах? Наш Макарьев монастырь
И мёдом славен от, и воском белым…
Да пасечник — отец Савватий — слёг…
И невдомёк, кто мог бы этим делом
Заняться. Кто управиться бы смог.
Ведь как Савватий слёг, его подручник,
Куда, не знаю, сбёг. Пропал, шельмец.
И к пчельнику приставлен ноне ключник:
Ещё чуток — и пасеке конец?
Н и к и т к а (торопливо, с надеждой)
Я к пасеке ходил, отцом научен.
И пчёл люблю, и норов знаю их.
А в р а а м и й
Сей труд тебе не в тягость, и не скучен?
Н и к и т к а
Готов робить я, отче, за двоих.
Есть и заклад. Коп пятьдесят, наверно.
А в р а а м и й
Где взял, о том не будем поминать.
Вернём отцу. Не с этаких вот терний
Греховных надо, сыне, начинать.
Н и к и т к а
Меня, молю, послушником примите
В обитель!
А в р а а м и й (улыбаясь)
Тут нам не о чем судить:
Ты послан свыше в нужный час в обитель —
И отказать, лишь Бога прогневить.
Послушником при пасеке труждаться
Отныне будешь.
Н и к и т к а
Век за вас молить
Я Бога, отче, стану!
А в р а а м и й
Расстараться
Тебе придётся, дабы впредь не злить.
Кричит:
Василий!
Входит келейник.
Взавтре утром, без вспомина
Пошли-ка в Вельдеманово. Кузнец
Там есть.
Обращается к Никитке:
Как звать-то?
Н и к и т к а
Мина Минов.
А в р а а м и й (келейнику)
Пусть скажет, что в послушниках малец
Его у нас в обители остался.
Возрадуется пусть и слёз не льёт.
Отца Ивана (я с ним крепко знался
Когда-то) пусть, не мешкая, найдёт
И передаст от нас ему в подарок
Ковригу воску и земной поклон
За отрока. И скуфию — в приварок,
Пусть поминает добрым словом он
И нас, и нашу славную обитель.
Он без корысти ночию и днём
За веру православную ревнитель,
И мы его в моленьях помянём.
Сцена пятая
1622 год. Осень. Авраамий на коленях перед образами в своей келье. В дверях, на коленях же, стоит келейник. Авраамий, закончив молиться, встаёт с колен и оборачивается к келейнику.
А в р а а м и й
Готовится ли к постригу Никита?
К е л е й н и к (поднимаясь)
Он, отче, весь в моленьях и трудах.
А в р а а м и й
Душа его ко Господу открыта;
И многомудр, и ведом Божий страх
Его душе.
К е л е й н и к
И пасека в порядке.
И два монаха трудятся при нём.
А в р а а м и й
И строг, и памятлив, и речи гладки,
А вместе с тем, сердечным жгут огнём.
Подходит к маленькому зарешёченному оконцу.
Не он ли это там с широким брылем
У входа в храм челом бьёт до земли?
А ну-т-ко, призови его, Василий —
Спрошу его: не передумал ли.
Келейник выходит. Игумен садится на лавку. Спустя какое-то время в келью входит статный юноша — послушник Никита. В руках широкополая соломенная шляпа пасечника — брыль.
А в р а а м и й
Поди сюда, сын мой. Садись-т-ко рядом.
Тебя аскетом, право, не сочтёшь.
Ты статен и румян. Тебе ли надо
Чернечество? Что в нём ты обретёшь?
Иное дело — белое священство:
Приход, жена, детишек полон дом,
Сад, пасека — ну разве не блаженство?
Не мне в твоём быть выборе судом.
Священников, столь знающихся в книгах
Богослужебных, проще сосчитать,
Чем тех, кто изъясняется на мигах…
В иных церквах и этих не сыскать…
Монахи, коих дал тебе в ученье,
За пасекой, я чаю, приглядят…
Н и к и т а
Нет, отче, нет! Моё твердо решенье.
Принять мне постриг ангелы велят.
Они, сияя, в снах ко мне слетают,
Осанну Богу радостно поют.
И словно от меня чего-то чают…
И знаю я чего. Здесь мой приют.
А в р а а м и й
Ну что ж… Коли решил, претить не стану.
Иди, готовься к постригу. Хотя…
Скажи, как ты относишься к смутьяну,
Что ко греху пристрастен пития,
И в монастырь митрополитом прислан
Для исправленья нрава?
Н и к и т а
Говорлив
И боек, отче. Чаю, наша пристань
Ему не впрок. Уж больно он строптив.
Поколебавшись, продолжает:
Меж нашими монахами намедни
Диковинный случился разговор.
И всяк был прав, и даже посередний
Не мог меж ними разрешить тот спор.
А в р а а м и й
В чём диспут сей, мне кажется, я знаю.
Всё мних тот, что принять мне довелось
Средь братьи баламутит без потаю.
Как дожил только до седых волос?
Монахов молодых зело смущает
Крамольным словом этот паладин.
Бог милосерд. Он грешников прощает…
Хоть и таких, как этот сукин сын.
А вот прощу ли я — то неизвестно.
Так в чём был спор?
Н и к и т а
Сей пришлый мних твердит
Что средь властей духовной и телесной
Духовная превыше состоит.
А в р а а м и й
Ну, в том и я не усмотрю крамолы.
Н и к и т а
Он из того выводит, что мирской
Властитель пасть обязан, отче, долу
Перед духовным чином…
А в р а а м и й
Воровской
Тут умысел. Ведь знаемо от века:
Власть кесарей превыше на земле
Любой другой. Духовная опека
Лишь в том, чтоб кесарь не погряз во зле.
Земная власть не надобна священству.
Кто вправе власть над кесарем вершить
Телесную? То — гибель. От младенства
То надо всем и строго вразумить.
Н и к и т а
В латинских странах, отче, папа правит
Над кесарями власть.
А в р а а м и й
Так да не так.
Сей дерзкий мних намеренно лукавит…
Ужо найдётся на него кулак.
Смотри, Никита, не привети ересь,
Не огорчай больного старика.
Нам православным к старине примерясь
Пристало жить. Иди, иди пока.
Никита становится на колени под благословление, после чего выходит.
Сцена шестая
1623 год. Зима. Никита и его наставник монах Арсений прогуливаются за пределами монастыря.
А р с е н и й
Не впору за тобой сей муж приехал.
Знать, постриг твой придётся отложить,
Ведь, отъезжаешь, брат, не для потехи,
А мать отцову к Богу проводить.
Судьбы своей никто, мой сын, не знает —
Вишь, как перевернулся постриг твой.
Един лишь Бог, лишь Он располагает…
Ну что поник, разумник, головой.
Гляди, как пышно пали белы снеги.
Как ярко светит солнце, как легки
Те санки, что коньком влекутся пегим
К воротам монастырским от реки.
Покой и радость по земле разлились,
Как правит Русью православный царь.
И Филарет в великой ныне силе —
Наш патриарх — при сыне государь.
Царь Михаил без ведома отцова
Большого дела знамо не зачнёт.
Ничто в Москве без Филарета слова
Не деется — всё по его течёт.
Меняет тему разговора:
А что мужик сей? Видно, пахарь справный,
Коль за тобой приехал не в лаптях.
Н и к и т а
Дружок отцов он с малу. Тиха нраву,
А двор велик… Мя, отче, гложет страх:
А вдруг не возвернусь я с тех поминок.
А р с е н и й
Езжай, езжай, старушку проводи.
Какой же ты, Никита, будешь инок,
Коль не имеешь жалости в груди.
Н и к и т а
Она одна меня в семье жалела.
Подкормит мя от мачехи тайком,
И гладит по головке… А как пела!
Я с пеньем русским от неё знаком.
А р с е н и й
Езжай, езжай… Проводишь в путь последний,
А там и возвернёшься в монастырь
И примешь постриг. Мне сказал намедни
Игумен: подарили, де, потир
Златой монастырю купцы. Вот чудо!
Вернёшься — полюбуешься.
Н и к и т а
Едва ль.
Вещует сердце: ухожу отсюда
Я навсегда.
А р с е н и й
Не жаль себя, не жаль.
Н и к и т а
Мне нынче, отче, сон какой приснился:
Мне встречь мужик шёл справный с батогом.
И тут с небес преясный свет пролился…
Один лишь свет… А дальше тьма кругом.
Пред мужем тем смиренная отара
Овчей. И вдруг раздался сильный гром,
И стадо раздвоилось, стало яро.
Я-то похолодевшим зрел нутром.
И так силён стал свет тот, так преярок,
Что поглотил на миг весь Божий мир…
И тут из света я… В руке огарок
Свечи. В другой руке златой потир.
А вкруг меня святые, словно свита;
И все как будто кажут на меня,
И речат: Ты един должон, Никита,
Спасти наш храм от адова огня.
И стал тот свет помалу отдаляться,
Я шёл за ним, смысленности лишён,
В душе почал шар огнен раскаляться,
И всё в ушах: должон, должон, должон…
А р с е н и й
То вещий сон, Никита!
Н и к и т а
Да! Я знаю.
А р с е н и й
И мёд и горечь будешь, сыне, пить?
Н и к и т а
Я грамоте учусь и не дерзаю
Людей вперёд святой водой кропить.
А р с е н и й
Твой светлый разум быстро постигает
Божественной премудрости азы,
Как будто кто невидимый стегает
Тебя и гонит.
Н и к и т а
Имя той лозы,
Свет отче, ты. Меня ты вразумляешь
Ко Божьей правде. Был бы я смыслен,
Кабы не ты? То ты меня стегаешь,
С очей стирая множество пелен.
А р с е н и й
Мир христианский, отроче, устроен
Не просто. Коли хочешь вызнать что —
Корпи всю жизнь над книжною горою.
Крепи и память, чтоб не решето
Она являла. Для сего же надо
Жалеть людей и быть среди людей.
И чернь и знать — все, все стоять мы рядом
Пред Богом будем: чистый и злодей,
И пахарь добрый, и гордец боярин,
Ревнивый пастырь, и седой мудрец —
Кто б ни был ты, быть должен благодарен
За всё, что даровал тебе Творец.
Все мы придём на этот суд великий,
И там воздастся каждому из нас.
Езжай, езжай… Не майся, поелику
То Божья воля. Сон же — Божий глас.
Не знаем наперёд, что с нами будет.
Когда ж, Господь нам шлёт такие сны,
Он нам надежду дарит или будит
В нас жажду чуда: что там? Но косны,
Косны, мой сын, в невежестве мы нашем.
Не смертным Божий промысл разуметь…
В чём чей удел? Мы нашу ниву пашем,
Чтоб оправдать сей краткий миг успеть
Пред Богом. Так езжай же и не думай
О том, что ждёт тя. Долг сыновний свят.
Мир, сын мой, право, не такой угрюмый.
Крепись. К вечерне, кажется, звонят.
Часть 3. Приход
Сцена седьмая
1623 год. Зима. Горница в доме лысковского священника отца Ивана. Батюшка беседует с Никитой.
Отец И в а н
Эк, вымахал! Не отрок — муж степенный.
Поди ко мне, тебя благословлю.
Благословляет, а затем обнимает Никиту.
Отец И в а н
И мне недолго зрети мир сей бренный…
Да как с приходом быть? Вот и терплю.
Средь молодых замены нет достойной…
Негоже храм на пришлого бросать…
А вдруг — дурак, а вдруг — буян запойный,
А третий — лодырь, что не описать.
Вот разве… Ты, Никита, ростом статен,
Премудрости Божественной учён…
И, говорят, епископу приятен;
Мне сказывали, о тебе наслышан он.
Хозяйство-то у вас с отцом изрядно.
А и отец немочен стал и хвор.
Как отбыл ты, так всё пошло нескладно:
Бог всех прибрал. Пустым остался двор.
Н и к и т а
Отец слезой горючей обливался,
Просил меня и скарб, и двор принять…
Да я в монашьей жизни подвизался —
Жду пострига. Идти негоже вспять.
Отец И в а н
Негоже, коли нажитое сгинет,
Негоже, супротив отца идти.
Размысли крепко. Скоротишь ты Мине
Его лета, Господь тебя прости.
Раздаётся стук в дверь.
Отец И в а н
Входи, входи, Настасья.
Входит статная сероглазая девушка.
При виде Никиты её лицо покрывается румянцем.
Погляди-ка,
Кто в гости к нам пожаловал. За сим
Я отлучусь. В подполе земляника
В меду: ты пригости и распроси
Никитушку. (С хитрецой) И вспомянуть былое
Не позабудь: кого брала в мужья?
(Никите) А в чудодействе с нитью и с иглою —
Что вихрь. Сундук уж полон кружевья.
Выходит.
Н а с т а с ь я
Дозволь, Никита, я присяду рядом.
Н и к и т а (краснея)
Гляжу я, как и прежде, ты смела.
Н а с т а с ь я
(присаживаясь на лавку близ Никиты)
Ты для меня, Никитушка, награда
От Бога: я шесть лет тебя ждала.
И батюшку о том я упросила,
Что если до шестнадцати годов
Ты не придёшь, то пусть меня немилый
Берёт женой под самый бедный кров.
Н и к и т а
Ты мне всегда люба была, Настюша.
Да я обетован монахом стать.
И как мне быть, кого мне нынче слушать?
Н а с т а с ь я
Ты постриг свой успеешь наверстать.
Отец мне рек, что ты един хозяин
За Миной остаёшься. А и храм
Тебе отдаст для отправленья таин —
Он бает, ты премудр не по годам.
Возьмёшь меня женой и непременно
Мой батюшка отдаст тебе приход.
И нощно будем жить в ладу и денно,
И будет почитать тебя народ.
Я ведаю всё то. И будут дети
У нас с тобой и здравы, и чисты…
И Бог тебя, Никитушка, приветит…
А в свой черёд приимешь постриг ты.
Н и к и т а (колеблется)
Ты, Настенька, зело меня смущаешь.
В твоих словах и правда, и обман.
Ты и себе, и ближним счастья чаешь,
А братией я буду осмеян.
Хотя не раз говаривал Арсений —
Наставник мой в святом монастыре:
Снискать благословенной Божьей сени
Везде возможно и в любой поре.
Н а с т а с ь я
Вот и размысль, Арсений что бы речил,
Каков бы дал совет? (твёрдо) Я вем каков.
Н и к и т а
Я тоже вем.
Н а с т а с ь я
Не век тебя стеречи
Арсений будет. Ныне твой покров —
Господь едино и Мария-дева.
Н и к и т а (смущаясь)
А ты скажи: пойдёшь за мя… женой?
Н а с т а с ь я (вспыхивая от счастья)
Вот неразумный. Ралишь после сева.
Пойду, Никита милый! Родный мой!
Схожу в подпол за земляникой с мёдом.
А ты пожди, Никита, я быстра.
Убегает.
Входит отец Иван с попадьёй и сыном Павлом.
Отец И в а н
А вот и я со всем честным народом.
Никита троекратно целуется с матушкой и с Павлом.
Отец И в а н
Так забираешь Настю со двора?
Н и к и т а
Беру, твоя коль будет, отче, воля.
Отец И в а н
Отца спросись и засылай сватов.
Обрадуй Мину. Он и жив дотоле,
Что ждёт ответа на свой отчий зов.
Обращается к попадье:
Мечи на стол, Арина, угощенье.
Настасья вбегает с крынкою.
Останавливается в дверях.
Приветим гостя милого как след.
Обращается к Настасье:
Невестушка, спасло тебя терпенье.
Да будет, дети, ваша жизнь без бед.
Служить мне тяжело, Никита, стало.
Павлуша, хоть учён, да юн пока.
Отдам тебе приход. Нешто за ралом
Тебе ходить? Привети старика.
Архиепископ Суздальский Арсений
Благоволит ко грешному ко мне
И не откажет в этой перемене.
С письмом поедем в Нижний по весне.
Ну а вперёд готовьтесь ко венчанью.
Всё разрешилось так, как и не ждал.
Дарует радость нам Господь нечаянну
Предвестьем добрых сладостных начал.
Сцена восьмая
1629 год. Весна. На паперти церкви в Лысково оживлённо беседуют московские купцы, приехавшие на Макарьевскую ярмарку.
1-ый к у п е ц
Такого умиления я в жизни
Не ведал прежде: и открыт, и строг
Сей поп Никита.
2-ой к у п е ц
Как безукоризнен
Он в службе. Как внушает пастве впрок
Богобоязни чувство.
3-ий к у п е ц
Как приветлив
Ко всем без различения чинов.
1-ый к у п е ц
И голос чист, и сам собой приметлив.
Отсель его в Москву бы, в храм наш нов.
2-ой к у п е ц
Дивуюсь я, что в столь немноги лета
Сей лысковский священник так умён.
Я, други, вам скажу: зачем нам где-то
Искать, коль рядом чистый Соломон.
3-ий к у п е ц
Уговорим его. Ты, Афанасий
В палаты патриаршьи, знамо, вхож.
2-ой к у п е ц
И то, Парфён; небось не приукрасим.
Ей-ей, сей попик всем, что есть, хорош.
Без патриарха дела нам не сладить,
Едва ль митрополит его отдаст.
1-ый к у п е ц
А нашего попа куда спровадить?
Он хоть и неразумен, да клыкаст.
Захочет ли с богатого приходу
Уйти, хоть не умён, ленив и груб?
Все знают эту скверную породу:
Ума на грош, а гонору — на рупь.
3-ий к у п е ц
Он с головой стрелецким покумился
И ходит с той поры, задравши нос.
Перевирает службу.
2-ой к у п е ц
И учился
Ли он чему-нибудь? Велик вопрос.
1-ый к у п е ц
Однако, тут едино Филарета
Решают дело слово и печать.
3-ий к у п е ц
Дождаться бы Никитова ответа,
Тогда и дело можно распочать.
А то медведко по лесу гуляет,
А три солидных мужа, знай себе,
И шкуру делят, и цену слагают…
2-ой к у п е ц
Да наш медведко, чай, в своей избе
Ужо вечерять всей семьёй собрался.
1-ый к у п е ц
Да нет же. Он в приделе окружён
Своею паствой верной.
3-ий к у п е ц
Расстарался
Бы наш невежа так.
1-ый к у п е ц (завидев отца Никиту)
Земной поклон.
Купцы снимают шапки, кланяются.
Благослови и нас, отец Никита,
Никита благословляет купцов.
3-ий к у п е ц
У нас к тебе преважный разговор.
Ты не дивись. Речь наша не открыта
Пусть будет до поры… нам не в позор.
Н и к и т а
Не по нутру мне, братья, ваша скрытность.
Я прям и сам, и всех к тому зову.
Что мне пред кем таить? Прозрачна бытность
Моя перед людьми.
2-ой к у п е ц
Допрежь молву
Нам удержать от злых ушей потребно.
3-ий к у п е ц
Огласкою тут дела не решить.
1-ый к у п е ц
Предивен твой приход и место хлебно,
И всем округ с тобой умильно жить.
Мы в Нижнем о тебе открыли славу
И, быв в нужде, приехали узнать,
Придёшься ли ты, грешным нам, по нраву?
Теперь готовы правду ту принять.
И лестное представить предложенье
Тебе. Так дело наше будет в чём?
Наш новый храм в Москве без попеченья,
Считай, стоит. И поп наш не учён.
На то ль мы возвели его, чтоб впусте
Он оставался хоть и в праздны дни.
Ты правишь службу, скажем, в захолустье,
А храм твой полон, стольному сродни.
Тебя мы, свят отец, нижайше просим
Согласье дать, коль сладим дело мы:
Прими наш храм!
3-ий к у п е ц
За то мольбу возносим
Уже сейчас. Нас извлеки из тьмы.
Надежду дай, а там уж расстараться
И нам черёд.
Н и к и т а
Оставить свой приход
Я не могу. Немало мудрознатцев,
Чай, и в Москве найдётся.
1-ый к у п е ц
Мы вперёд
О том и слова, отче, не промолвим.
Как сладим дело, так и огласим.
Н и к и т а
Нет, не могу. Не хмурьте, братья, брови.
Благослови вас Бог, и всё за сим.
(уходит)
2-ой к у п е ц
Так как нам быть? Священника иного,
Как этот нам уж точно не найти.
1-ый к у п е ц
Не майся, брат. Тут надо только слово
От патриарха. И не отойти
От умысла. Коли придёт бумага
От Филарета — спротив не пойдёшь.
Пора в Москву. Где наша колымага?
Всё станется… А попик-то хорош!
Сцена девятая
1634 год. Лето. Московский дом священника Никиты. В светлице в глубокой печали сидят: он сам, матушка Настасья Ивановна и церковный староста Савелий.
Н и к и т а (после долгого молчания)
Ну, вот и всё. Ушёл от нас Андрейка.
Знать, я пред Богом крепко завинил.
И в чём — я вем. Была у нас семейка,
Да вышла вся с тех пор, как схоронил
Остатнего сыночка…
С а в е л и й
Не кручинься,
Крепись, свят-отче, Бог наш милосерд…
Н и к и т а
Бог милосерд. И кажет мне: отринься
Земных страстей, ничтожный лживый смерд.
Не ты ли, раб, давал обетованье
Уйти из мира. Постриг не приняв,
Ты согрешил, и все твои стенанья
Пусты. Отныне твой земной устав —
Обитель Божья, строгая обитель.
Уйду… На Соловки уйду пешком,
Как хаживал святитель и строитель
Филипп. Пойду и я, Творцом ведом.
Настасья начинает плакать.
Н а с т а с ь я
О, Господи, ты дал нам столько счастья
В последние лета. Сынков родив,
Мы ожидали Твоего участья
В семейной жизни нашей. Много див
Ты сотворяешь, Господи, и каждый
Из малых сих — не чудо ли? И вот
Ты забираешь их. И сердце страждет.
Почто не отнял, Боже, мой живот,
А их оставил жить?
Н и к и т а
О, Святый Боже!
Прости за причитанья. Будет, мать…
Нам ли судить…
С а в е л и й
Коль что Господь положит,
Тому и быть. Тут нечего пенять.
Ещё родишь ты, матушка, сыночка…
А то и двух, и трёх, коль схочет Бог.
И ниточка проляжет от клубочка,
А там и новый спрядется клубок…
И ты, свет-отче, не бросай нас сирых…
Ты пастырь наш. Куда мы без тебя?
Почто нас сиротишь, почто по миру
Нагих пускаешь, словно не любя.
Н и к и т а
Ослушаться я Господа не в силах.
Ты нрав мой знаешь — я не отступлю.
За чад моих возлюбленных и милых
Молил я Бога и сейчас молю.
К иному Бог зовёт меня служенью,
Меня на прежний путь не сговорить.
Я буду жив по вашему моленью,
Чтоб новый путь ко Господу торить.
С а в е л и й (устало)
Пойду я, отче.
Н и к и т а
Прощевай, Савелий.
Осеняет Савелия крестным знамением. Тот, поклонившись образам, выходит.
Н и к и т а
Ну, вот и всё. Робятки отошли
Туда, где райский сад, где птичьи трели…
А нам Господь иную жизнь сулит.
Н а с т а с ь я
Никитушка, а может повернётся
Всё к лучшему опять. Савелий прав.
Уж лучше пить из своего колодца,
Чем бросить дом, в отчаянье раздрав
Одежды. Бог дарует нам детишек.
Бог милостив. Авось, Он нас простит.
Нам много ль надо? Ни к чему нам лишек.
Ты паству будешь впредь свою пасти,
А я при доме буду, при хозяйстве.
Н и к и т а
Настасьюшка! Господь мне подал знак.
Меня поймут. Моей любезной пастве
И объяснять не надо, что да как.
А ты, как знаешь. Можешь оставаться
Хозяйкой в доме; чай не пропадёшь.
А мне пора в далёкий путь сбираться.
Н а с т а с ь я
Тогда и я уйду в обитель тож.
Мне без тебя ни до чего нет дела.
Н и к и т а (строго и печально смотрит на жену)
Ну, коли так, хозяйство продадим…
И, помолясь, чтоб сердце не болело,
Развеем дней счастливых сладкий дым.
Н а с т а с ь я (в отчаянии)
Да лучше б всё огнём пошло, лишь дети
Остались живы.
Н и к и т а
Нам не след роптать.
То грех. Хитро лукавый мечет сети.
Утри слезу и будет причитать.
Я за тебя в знакомую обитель
Дам вклад немалый. Примешь постриг там.
Да будет же небесный покровитель
Всегда с тобой. А я найду свой храм,
Где Господу служил святитель правый
Филипп, всея Руси митрополит.
Кто повторить его сумеет славу?
Кто подвиг тот бесстрашный повторит?
Проходит все, и это тоже минет,
Уйдёт туда, где нет земных тревог.
В скиту, в молитве жаркой до кончины
Дни коротки. Един лишь вечен — Бог!
АНЗЕРСКИЙ СКИТ
ПОКАЯННЫЕ ГОДЫ ИЕРОМОНАХА НИКОНА
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Н и к о н (в миру Никита Минов) — иеромонах, насельник Анзерского скита на Соловках
С о ф р о н и й (в миру Мефодий) — монах, насельник Анзерского скита на Соловках
К о р ч м а р ь — хозяин постоялого двора
Е л е а з а р — игумен, настоятель Анзерского скита
С а в е л и й — церковный староста
С ы с о й — помор, духовное чадо Никона
А л е к с е й Михайлович — царь и великий государь всея Руси
И о с и ф — патриарх Московский и всея Руси
М о р о з о в Борис Иванович — боярин, ближайший помощник царя
З а х а р, С т ё п к а — рыбаки
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.