Бесплатный фрагмент - Нежная революция и эволюция словацкого самосознания

ВВЕДЕНИЕ

В XXI веке, когда во всём мире регулярно возникают конфликты, связанные с желанием народов реализовывать своё право на самоопределение, самостоятельно решать вопрос о форме своего государственного существования, свободно, без вмешательства других стран устанавливать политический статус и осуществлять экономическое и культурное развитие, изучение опыта становления государственности приобретает особое значение.

1 января 1993 года на карте появилось новое независимое государство — Словацкая Республика. Этому событию предшествовали столетия борьбы словаков за право жить в собственной стране, включившие политические перипетии, кровопролитные сражения и формирование национального самосознания.

Пример «Нежной» или «Бархатной революции» уникален — он не только привёл к абсолютному изменению внутренней и внешней политики Чехии и Словакии в результате невоенного свержения коммунистического режима, но и стал логическим завершением процесса, начатого еще в XIX веке — во времена идеолога словацкого национального возрождения Людовита Велислава Штура.

Именно поэтому невозможно или, по крайне мере, неправильно рассматривать радикальную трансформацию словацкого государства в конце XX века без изучения и освещения социокультурных, экономических и политических предпосылок распада Чехословакии, идущих из куда более ранних исторических периодов.

Безусловно, ведущую роль в «разводе» сыграли такие факторы, как дефицит государственных финансов, разочарование в правящем режиме, которое привело к усилению оппозиционных, протестных настроений, и общие тенденции к смещению просоветских правительств в Центральной и Восточной Европе: за год революции произошли в Польше, Венгрии, ГДР, Болгарии, Румынии и Албании, что можно сравнить с еще одним важным для словаков периодом — «Весной народов» 1848 года — временем революционных движений в Европе, которые выразились в форме противостояния властям, вооружённых восстаниях и декларировании новой государственности.

После «Бархатной революции» и «бархатного развода» Словакия, как и позднее Россия после распада СССР, столкнулась с «побочными эффектами» долгожданной свободы: разгулом бандитизма, падением ВВП и громадной инфляцией, то есть повышением цен на товары, которая в 1991 году достигла 56,60%. Тем не менее, она добилась главного — перехода к демократической системе управления, отказа от пропаганды в пользу свободы мысли, слова и волеизъявления, и, как следствие, развития гражданского общества.

На этом факте строится гипотеза данного исследования — предполагается, что распад Чехословакии как единого государства чехов и словаков был неминуем.

На сегодняшний момент Словакия, в отличие от Чехии, — одно из наименее изученных российскими и белорусскими историками государств. В то же время Словацкая Республика представляет собой уникальный пример трансформации политической системы, которая в поразительно короткий срок превратилась из однопартийного режима в открытую, свободную и современную модель государственного устройства с развитыми общественными институтами.

Основным русскоязычным трудом, с опорой на который было проведено это исследование, стала книга «История Словакии», созданная коллективом авторов — сотрудников Словацкой Академии наук Александером Авенариусом, Бланкой Брезоваковой, Даниэлой Дворяковой, Романом Голецом, Евой Ковальской, Любомиром Липтаком, Яном Лукачкой, Еленой Манновой, Иваном Мрвой, Яном Штайнхубелем. Она даёт представление о всех этапах развития словацкого народа, не отделяя его от исторического контекста соседних стран Центральной Европы. Одним из опорных ресурсов стал труд Йозефа Жаткуляка «Ноябрь 89. Веха в развитии словацкого общества и её международный контекст», в котором подробно описываются изменения, происходившие в словацком обществе во время свержения социалистического режима. Кроме того, особое внимание в работе уделяется монографии Валериана Бистрицкого «От автономии к возникновению Словацкого государства», где описывается путь Словакии в 30-х годах XX века, и научной публикации Надежды Юрчишиновой «Словаки в революционные годы 1848—1849 и Восточная Словакия».

Источниковую базу составляют документы, прежде всего, архивные записи Института памяти нации, раскрывающие спектр мнений в словацком и чешском обществе в период Нежной революции, а также записи времён Первой Словацкой Республики (1939 — 1945), отражающие курс Глинковой словацкой народной партии. К первым относятся, к примеру, манифесты студентов, изданные после разгона демонстрации 17 ноября 1989 года Праге, ко вторым — конституционные законы Первой Словацкой Республики, в частности, «О Конституции Словацкой республики» или «О выселении евреев».

Полезными для исследования стали документы организации «Общественность против насилия», которая функционировала на территории Словакии периода Бархатной революции и выступала в поддержку демократических преобразований. Примером такой бумаги служит первое заявление или программное заявление гражданской инициативы «Общественность против насилия» и координационного отдела словацких студентов. Помимо прочего, в качестве важного документа был использован манифест «Открытое письмо президенту ЧССР Густаву Гусаку», благодаря которому можно судить о возросшем в обществе запросе на демократию и предпосылках кризиса еще в 1975 году.

Отдельно стоит упомянуть «продукты» «дефисной войны» Чехии и Словакии, указывающие на нарастание напряжённости между двумя составными частями Чешской и Словацкой Федеративной Республики, такие как конституционный закон «О смене названия Чехословацкой Социалистической Республики» и конституционный закон «О смене названия Чешско — словацкой федеративной Республики».

Если говорить источниках XIX века, которые могут быть рассмотрены в контексте изучения борьбы словаков за независимость, то особое внимание на себя обращают публикации Людовита Штура в газете «Словацкие народные новости» — первом словацком политическом издании, выходившем в годы национального подъёма и вооружённой борьбы против венгерского владычества (1845—1848). Благодаря периодической литературе того времени представляется возможность отследить, как возникла и развивалась идея создания независимого государства, которая была реализована лишь полтора века спустя.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

DS — Демократическая партия

HSĽS — Глинкова словацкая народная партия

HZDS — Народная партия — Движение за демократическую Словакию

KDH — Христианско-демократическое движение

KDS — Христианско-демократическая партия

KSS — Коммунистическая партия Словакии

NEZES — Независимая ассоциация экономистов Словакии

ODS — Гражданская демократическая партия

OF — Гражданский форум

SKS — Всемирный конгресс словаков

SNP — Словацкое национальное восстание

SNR — Словацкий национальный совет

SNS — Словацкая национальная партия

SNS — Словацкая национальная партия

SĽS — Словацкая народная партия

VPN — Общественность против насилия

ZP — Совет уполномоченных

ČSL — Чехословацкая народная партия

ČSS — Чехословацкая социалистическая партия

ВВП — валовой внутренний продукт

ГДР — Германская Демократическая Республика

КПС — Коммунистическая партия Словакии

КПСС — Коммунистическая партия Советского Союза

КПЧ — Коммунистическая партия Чехословакии

ОВД — Организация Варшавского договора

СМИ — Средства массовой информации

СНВ — Словацкое национальное восстание

СНС — Словацкий национальный совет

СР — Словацкая Республика

ССР — Словацкая Социалистическая Республика

СССР — Союз Советских Социалистических Республик

ЦК — Центральный комитет

ЦК — Центральный комитет

ЧР — Чешская Республика

ЧСР — Чешская Социалистическая Республика

ЧССР — Чехословацкая Социалистическая Республика

ЧСФР — Чешская и Словацкая Федеративная Республика

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ СЛОВАЦКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ ДО РАСПАДА ЧЕХОСЛОВАКИИ

Нитранское княжество и Великая Моравия в IX — X веках

Cтремление словаков к полной независимости невозможно рассматривать вне истории развития этой нации как таковой. По большому счёту, «Нежная революция» 1989 года — всего лишь одно из множества событий в прошлом Словакии, прошедших примерно по одному сценарию, включающему захват или оказание влияния на словацкие земли сильнейшим с военной точки зрения соперником, постепенное угасание супердержавы и расцвет национально-освободительного движения.

Нечто подобное мы видим в истории возникновения одного из древних самостоятельных государства на территории современной Словакии — Нитранского княжества. Его появление в конце VIII — начале IX века связано с двумя процессами: развалом племенного союза аваров, господствовавших на территории современных Словакии, Украины, Хорватии, Венгрии, Румынии и ряда других стран, и политическим объединением славян в юго-западной Словакии под предводительством левобережных словенов — нитранцев.

Нитранский князь Прибина использовал военную экспансию и силой отбивал земли: вместе с дружиной он уничтожал опорные пункты аваров в юго-западной Словакии и выстраивал систему укреплённых центров — градов, которые становились военно-административными, ремесленными, торговыми и религиозными центрами. Именно так возникли крепости в Победиме, Вишном Кубине, Спишских Томашовцах и Брекове. Вооружённые столкновения между борющимися за независимость словаками и другим крупным государством — охваченной революцией Венгрией — мы видим и XIX веке. В веке XX — другой пример: противостояние участников СНВ подконтрольному Германии правительству Йозефа Тисо. Все эти исторические события объединяет одно: народ, проживающий на территории современной Словакии, во все времена был немногочисленным, что вынуждало его десятилетиями, а иногда и столетиями выжидать удобного момента, чтобы открыто выступить против мощного государства-властителя.

Таким образом, объединение на основе этнокультурной и политической принадлежности для борьбы против господства чужих традиций и обретения суверенитета народами, населявшими Словакию — явление не новое даже для второй половины VIII века.

В то же время нельзя не упомянуть о присутствии в научных кругах сомнений относительно существования «нитраван» как осознанного этноса. В ряде исследований говорится о произведениях франкских авторов, которые, обозначая Нитранское княжество, как и «политические организмы южной Паннонии», обращались «не к „племени“, а к правителю». Исходя из этого, а также из «отсутствия в письменных источниках этнического противопоставления Моравии и Нитранской земли при ясном политическом размежевании», учёные заявляют о возможном неимении особой «племенной» идентичности людей, населявших Нитранское княжество. Кроме существования «древних словаков», о котором размышлял видный историк Первой Словацкой республики Франтишек Грушовский, спорным остаётся вопрос и о том, кем были в IX веке сами мораване. В «Истории Словакии» о них говорится, как о захватчиках Нитранского княжества.

К примеру, австро-венгерский и чехословацкий историк Вацлав Новотный считал, что мораване, чехи и словаки были одним народом, который состоял из разных племён. В официальной чешской историографии мораван зачастую рассматривают как ветвь чехов, а население Великой Моравии, образовавшейся после присоединения Нитры, называют «чехославянами», в то же время значительная часть словацких историков, по примеру уже упомянутого Грушовского, именуют Великую Моравию государством, населённым «исключительно словаками». О желании словацкого народа ассоциировать себя с мораванами говорит и текст современной Конституции Словацкой Республики, в котором упоминается «исторический завет Великой Моравии».

Отметим, что за спорами словацких и чешских историков кроется ещё одна причина распада Чехословакии. Словацкий суверенитет стал главным лозунгом Глинковой словацкой народной партии, а в дальнейшем ― государственной концепцией Первой Словацкой Республики, которая, однако, не соответствовала реальности 1939—1945 годов. Возрождённая как «потомок» HSĽS в 1989 году Словацкая национальная партия (SNS), выступающая в защиту традиционных христианских ценностей и национальной идентичности словаков, на парламентских выборах в июне 1990 года получила 13,94% голосов и 22 мандата из 150 в Национальном совете, добилась представительства на общечехословацком уровне в Палате национальностей (11,44% голосов от Словакии и 9 мест из 75) и Народной палате (10,96% голосов от Словакии и 6 мест из 200), что подтверждает имевшийся в обществе запрос на этническую независимость, в том числе, от чехов.

Земли словаков в составе Венгрии и сопротивление мадьяризации

Распад Великой Моравии в результате политического кризиса, неспособности противостоять набегам кочевников-мадьяр, откола чехов и лужицких сербов привёл к тому, что территория современной Словакии оказалась поделена на множество мелких единиц. Местная знать начала объединяться с венгерскими племенами для осуществления грабительских набегов. В 20-е гг. X в. венгры стали оседать в стратегически важных местах в юго-западной Словакии, в 30 — 40-х гг. продвинулись до линии Братислава — Глоговец — Нитра — Левице — Крупина — Лученец — Римавска Собота — Турня — Михаляны.

Несмотря на все последующие войны, в том числе, завоевание части словацких земель польскими и чешскими правителями, воцарение династии Арпадов в Словакии X века можно назвать началом «венгерского времени», продлившегося вплоть до распада Австро-Венгерской империи в 1918 году.

При изучении вопроса обретения независимости Словакией, представляется важным рассмотрение истории зарождения словацкой государственности в XVIII веке, вооружённой борьбы словаков за получение автономии во время венгерской революции 1848—1849 и проведение исторических параллелей с событиями конца XX века.

Прежде всего, необходимо сказать о появлении и развитии самой словацкой национальной идеи. Несмотря на современное признание чехов и словаков двумя разными народами, концепция «чехословакизма», то есть единой нации, появилась раньше момента, когда словаки стали ощущать себя отдельным этносом. Большое влияние на этот феномен оказала религия — вплоть до 1843 года евангелическая церковь отказывалась использовать словацкий язык в качестве литературного, Божественные Литургии велись на «библичтине» — чешском языке Кралицкой Библии, которая была завезена и распространена на словацких землях гуситами. Словацкие лютеране, сопротивлявшиеся католической реакции, считали своей обязанностью помощь евангелистам Чехии. Постепенно из церковной сферы эта концепция переместилась в область этнологии, где стала набирать популярность идея «чешско-словацкой нации» и использовался «словакизированнный» вариант «библичтины» — на нём была написана значительная часть учебников педагога, историка, географа, евангелического священника Владислава Бартоломеидеса, который стремился ко «взращиванию домашней аудитории» и влиянию на литературные вкусы читателей. Кроме того, на «словацкой библичтине», то есть смеси слов из словацкого диалекта и чешского литературного языка, в 1783 — 1787 выходила газета «Прессбургские новости», одной из задач которой было освещение политической повестки дня для местного населения, донесение информации о качестве родного языка и мысли о важности его развития. Редакция газеты, понимая необходимость удовлетворения потребностей людей, говорящих на разных диалектах, попыталась предоставить читателям практические и краткие инструкции по «стандартизированной орфографии». Произошло это еще и потому, что словаки не были довольны использованием в словацкой газете «библичтины», которую считали «слишком чешской»: в анонимном письме один из читателей задавал редакции вопрос, не будет ли правильнее писать новости на разговорном словацком? Рассматривая споры, возникшие вокруг «Прессбургских новостей», можно сделать вывод о растущих в то время патриотических настроениях в словацкой среде, желании говорить на отдельном о чехов языке, а за счёт отслеживания географии распространения издания — примерно обозначить границы расселения носителей словацкого языка в Венгрии.

В то же время словацкие католики везде использовали местный западнословацкий диалект, который отличался от «библичтины», однако не применялся в религиозной среде. Первым кодификацией словацкого языка занялся католический священник Антон Бернолак, который после окончания обучения в генеральной семинарии в Братиславе в 1787 году издал «Филологическо-критическое рассуждение о славянских письменах» (Dissertatio philologico-critica de literis Slavorum) с приложением «Орфографии» (Orthographia). Принято считать, что от момента выхода в свет этой публикации начинается история словацкого языка.

Тремя годами позднее, в 1790-ом, Антон Бернолак выпустил грамматику словацкого языка (Grammatica Slavica), еще через год — «Этимологию словацких слов» (Etymologia vocum slavicarum). Отметим, что «бернолаковщина» использовалась лишь ограниченной частью населения Словакии — интеллигенцией католического вероисповедания, в результате чего так и не стала общенациональным языком, хотя заложила основу для будущих надконфессиональных лингвистических исследований штуровцев. Их работы приобрели особую актуальность в период надвигавшейся опасности «мадьяризации» 20-х — 30-х годов XIX столетия. Тем не менее, форма литературного словацкого языка, разработанного Штуром, была принята представителями обеих ответвлений христианства лишь спустя полвека после выхода первого труда Бернолака — в 1847 году.

Следующей проблемой становления словацкой государственности в XVIII веке стало отсутствие хоть сколько-нибудь полной концепции общего прошлого словаков, которая был позволяла им исторически обосновывать свои права на участие в государственном управлении. До периода активизации национального движения в XVIII — XIX веках словаки не создавали собственных органов политической власти или культурных институтов: представители привилегированных сословий отождествляли себя если не с венграми, то точно с Венгрией, разделяя территориально обусловленные патриотические чувства.

В это время историки-гуманисты создали теорию, согласно которой словаки были потомками людей, населявших Паннонию — южно-дунайскую область римской империи, а в последствие множества войн — Паннонское княжество IX века, просуществовавшее всего несколько десятилетий.

Среди других исследователей, к которым относился создатель «Истории словацкого племени» Юрай Папанек, было распространено суждение о том, что первым истинно словацким государством была Великая Моравия. Споры вызывал период окончания существования этого государства: согласно теории преподавателя права Трнавского университета Михая Бенчика, выраженной в 1722 году, словацкий князь Сватоплук продал свою землю венграм за белую лошадь и отрекся от власти.

Однако ответные произведения, в том числе, знаменитая книга Матея Бела «Notitia Hungariae Novae Historico-Geographica», описывающая историю венгерской власти, опровергли это предположение: согласно аргументам прословацких авторов, в раннем венгерском государстве, созданном путём заключения общественного договора, народности имели равные права и не были подвержены гнёту феодализма. Таким образом подчеркивалась принадлежность словаков к самому созданию Венгерского королевства, что исключало какие-либо попытки обосновать политическое притеснения словацкого меньшинства с точки зрения истории.

Как чехословацкий социализм в конце XX столетия, еще в 20-х годах XIX века абсолютизм перестал отвечать общественным интересам в Венгрии. Борьба за реформы, попытки ослабить экономический и политический гнёт Габсбургов не приносили венграм успеха. Недовольство изжившей себя политической системой нарастало и в других странах — об этом свидетельствует кризис неограниченной монархии в Европе — в 1848 году революция началась на Сицилии, в феврале — во Франции. 13 марта был свергнут режим Меттерниха и открыт путь к демократическим преобразованиям.

15 марта 1848 года восстание вспыхнуло в Пеште и принесло результат — в Венгрии появилось собственное правительство во главе с графом Людовитом Батьяни. На заседании венгерского сейма в Прешпорке (Братислава) были приняты «мартовские законы», которые означали установление некоторых демократических свобод.

Венгерское дворянство стремилось удержать власть в государстве, не потеряв земли. При этом невенгерские народы отвечали сопротивлением. Лидеры меньшинств стремились предотвратить мадьяризацию, добиться признания и равенства их наций.

Невозможно не заметить очевидных сходств между 1848 и 1989 годами: нарастание социальной напряжённости, недовольство самовластными режимами, революции — всё это указывает на две закономерности. Во-первых, любые политические системы, подавляющие природное желание человека быть свободным, будь то диктатура привилегированной группы или отдельно взятого человека, неминуемо терпят крах. Причины стоит искать не столько в политике, сколько в психологии: согласно «пирамиде потребностей» Абрахама Маслоу, желание не испытывать страх или тревогу, а репрессивный аппарат — это ни что иное, как источник страха, — одно из самых глубоких в иерархической модели мотивации. Во-вторых, подобного рода перевороты, направленные против карательной системы в целом, а не против отдельных правителей, вызывают цепную реакцию: следуя примеру восставших народов, другие нации, ранее не находившие достаточно сил для решительных действий, присоединяются к сопротивлению, которое уже выходит за рамки одной страны и становится делом международной политики.

Еще до 1848 года активность начали проявлять словацкие деятели национального возрождения, ощущавшие потребность в обновлении нацполитики и общественного сознания. Лидерами словацкого движения стали Людовит Велислав Штур, Йозеф Милослав Гурбан и Михал Милослав Годжа. Их последователи во главе с Яном Францисци и Стефаном Дакснером 10 мая 1848 года в Липтовском св. Микулаше опубликовали документ под названием «Требования словацкого народа.

В нём словаки признавали землю Венгрии, на которой они проживают, святой и родной, призывали все народы Венгрии к равенству и братству, требовали от властей следующего:

— собрать Сейм народов, живущих под венгерской короной, в котором будет представлена каждая нация, разрешить создать национальные собрания;

— дать возможность проводить собрания в государственных органах на родном языке, использовать словацкий язык в школах, судах, органах местного самоуправления;

— разрешить избирать словацкий парламент на основе всеобщего избирательного права;

— признать равенство наций, отказаться от верховенства одного народа над другими;

— создать словацкие народные, средние и профессиональные школы, университеты и политехнические школы;

— ввести полную свободу печати, выражения мнений и собраний.

Таким образом, «Требования словацкого народа» были основаны на демократических принципах, причём, во многом тех же, что нашли отражение в документах конца XX века. Как пример — программное заявление гражданской инициативы «Общественность против насилия», в котором говорилось:

— Требуем в создать из Словацкого национального совета парламент Словацкого народа, в котором будут иметь представительство все части нашего общества;

— Требуем гарантировать полную свободу печати.

— Требуем гарантировать свободу предпринимательства, собраний, объединений, перемещения, совести и другие гражданские права и свободы.

— Требуем отметить ведущую роль КПЧ, указанную в Конституции, и тем самым изменить Конституцию.

— Требуем разидеологизировать образование и культуру, и отделить культуру от системы государственного управления.

— Требуем гарантировать независимость судов и прокуратуры и создать правовое государство.

— Требуем последующего отделения церкви от государства.

— Требуем свободного профессионального движения и независимых студенческих организаций.

— Требуем уравнять все формы собственности.

— Требуем последующую демократическую федерацию чехов и словаков, регулируемые законом права и статусы национальностей на принципе полной и фактической равноправности.

— Требуем реально гарантировать право на здоровую окружающую среду.

— Требуем гарантировать равные шансы для всех при выборе жизненного пути.

Не составляет труда найти сходства с ныне действующей Конституцией СР, где написано о:

— Гарантиях прав и свобод «независимо от пола, расы, цвета кожи, языка, веры и религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, национальности или принадлежности к этнической группе, имущественного положения, рода и других обстоятельств».

— Праве «свободно определять свою национальность» и запрете «оказывать какое-либо влияние на это решение и любое давление, направленное на лишение национальности».

— Гарантированном праве «выражать свои мнения устно, письменно, в печати, посредством изображения или иным способом, свободно собирать, воспринимать и распространять идеи и информацию независимо от границ государства».

— Гарантированном праве «свободно объединяться в союзы, общества и иные сообщества».

— Праве «Участвовать в управлении публичными делами непосредственно или путем свободных выборов своих представителей».

Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что основа словацкой демократии была заложена во время Венгерской революции. Традиции народовластия позднее стали главной опорой, благодаря которой демократическая идеология оказалась сильнее социалистической, что в конечном счёте привело к распаду Чехословакии — процесс борьбы за независимость словацкого народа, продлившийся несколько веков, не мог завершиться на промежуточном этапе.

Большое влияние на словацкое возрождение оказал выпуск газеты «Словацкие народные новости» — первого издания, повествовавшего об экономической и политической ситуации в стране, национальных вопросах, образовательных и культурных проблемы. Газета позволяла продвигать новокодифицированный Штуром словацкий язык как язык официальной литературы.

В середине XIX века продолжилось политическое сближение чехов и словаков, направляемых одной целью — противостоянием австрийцам и венграм для защиты собственных прав. Несмотря на отклонение «Требований словацкого народа» властями королевства, политики из славянских стран начали путь к объединению усилий.

2—12 июня 1848 года в Праге под председательством известного чешского политика Франтишека Палацкого прошёл Славянский конгресс. Заседание проходило в трех секциях — чешско-словацкой, польско-русинской и сербско-хорватской. Самой многочисленной была чешско-словацкая секция, которую возглавил словацкий этнограф, славист, историк и поэт Павел Йозеф Шафарик.

Текст его выступления был опубликован в «Народных новостях» в 1895 году. Шафарик заявлял, что славянам пора самостоятельно определять своё будущее, так как власти лишь угнетают самосознание народов, за их счёт обеспечивая собственное процветание: «Что нас здесь собрало? Движение наций трех племён, движение, которого не было в истории человечества, от которого дрожит земля, от которого бегут могущественные великаны, власть штыков и шпионов падает на землю, нация требует наследства, которое она получила от Бога — это движение затронуло нас и собрало нас здесь.

Хочет ли и может ли наш славянский народ изо всех сил отстаивать свои права, добиваться их на основе справедливости к себе и другим народам — это великая священная задача наших собраний! Из рабства нет пути к свободе без боя: или победа и свободная нация, или достойная смерть и посмертная слава».

«Наша ли цель — сохранить Австрийскую империю? Наша цель — сохранить нас. Мы должны сначала служить себе, а потом другим. Пока существовала Австрия, мы гнили», — соглашался с Шафариком на заседании чешско-словацкой секции Людовит Штур.

Славянский конгресс стал одним из важнейших событий, благодаря которым решение словацкого вопроса вышло на международный уровень. Сначала к борьбе против венгров присоединились русины, вместе с которыми словаки составили новые «Требования словаков и русинов венгерских». Документ, по сути, содержал те же требования, что и манифест от 10 мая 1848 года, но теперь касался сразу двух народов.

В сентябре 1848 года был создан первый словацкий политический представительный орган — Словацкий национальный совет во главе с председателем Йозефом Милославом Гурбаном, Людовитом Штуром и Михалом Милославом Годжей. СНС возглавил вооруженное сопротивление против венгерского правления и попытался установить словацкую власть в той части Венгрии, которая исторически была населена словаками.

Описанный период примечателен еще и непосредственным военным взаимодействием словаков и чехов: чехи, сербы и хорваты пообещали словакам военную помощь на случай вооруженной борьбы, после чего к словацким повстанцам присоединились бывшие австрийские офицеры-чехи Бедржих Блоудек и Франтишек Зак — они руководили отрядами добровольцев. Чехи, поляки, хорваты и сербы действительно оказали словакам помощь в борьбе против венгерских войск, однако восстание не увенчалось успехом.

Несмотря на то, что именно с венгерской революции начинается движение словаков в сторону объединения с чехами, в Меморандуме словацкого народа 1861 года о «чехословакизме» речи не идёт — этот программный документ, принятый Словацким национальным собранием 6—7 июня 1861 года в Турчанском св. Мартине, признавал целостность Венгрии и дипломатический характер венгерского языка, но, как и предыдущие версии программных заявлений, отвергал превосходство венгров над другими нациями и призвал к отмене законов, которые дискриминировали невенгерские народы и их языки. Словаки требовали признания политической независимости, создания словацкой автономии, которая управлялась бы словаками через избранных ими представителей, использования словацкого языка в государственных учреждениях, судах и школах, создания национального культурно-просветительного общества «Матица словацкая».

Меморандум был отвергнут венгерскими властями, а после создания Австро-Венгерской империи в 1867 году зависимость словаков от Пешта только увеличилась, активно проводилась политика мадьяризации: закрылась Матица и словацкие высшие учебные заведения, словацкий язык был разрешен только в начальных классах школ.

Следующий этап национального подъёма пришёлся на годы Первой мировой войны. Важно отметить, что время распада империй стало, возможно, единственным периодом максимального «слияния» словаков и чехов.

Сначала представители Чешской национальной ассоциации Людвик Фишер и Йосеф Твржицкий-Крамер вместе с членами Словацкой американской лиги Иваном Дакснером и Альбертом Павлом Маматейем подписали 22 октября 1915 года Кливлендское соглашение, а затем Томаш Масарик, Йозеф Дюрих, Милан Растислав Штефаник, Эдвард Бенеш и другие деятели «заграничного сопротивления» 13 февраля 1916 года создали в Париже Чехословацкий национальный совет с целью разработки и предприятия шагов для выхода собственного государства из состава Австро-Венгерской империи. Все перечисленные государственные деятели считали «чехословакизм» оптимальной идеологией для будущей страны обоих народов.

Соглашение, подписанное в Кливленде, включало пять положений:

— Провозглашение независимости Чешских земель и Словакии.

— Объединение чешского и словацкого народов в федеративном союзном государстве с полной автономией Словакии, включая собственный парламент, собственное государственное управление, полную культурную самостоятельность, широкое использование словацкого языка и собственную финансово-политическую систему на словацком языке.

— Всеобщее, прямое и тайное избирательное право.

— Форма правления: персональная уния с демократической системой права, как в Англии.

— Эти пункты составляют двустороннее соглашение, и могут быть изменены, дополнены или расширены при согласии обеих сторон.

Позднее Кливлендское соглашение было заменено на Питтсбургское соглашение, датированное 30 мая 1918 года. 31 мая того же года его подписали 28 членов чешской и словацкой эмигрантских организаций (Чешского национального объединения, Союза чешских католиков, Словацкой лиги) и председатель Чехословацкого национального совета Т. Г. Масарик. В документе содержался призыв к образованию федеративного государства чехов и словаков. Новая страна должна была стать республикой с демократической конституцией, Словакия получала собственные государственные органы, словацкий язык становился официальным языком в образовании, политике и всей общественной жизни Словакии.

На протяжении XIX—XX веков прослеживаются две тенденции, оказавшие непосредственное влияние на распад Чехословакии после «Нежной революции» 1989 года. Первая — желание словаков иметь собственное, абсолютно независимое государство, при этом поддерживая связь и дипломатические отношения с другими славянскими народами. Практически во всех программных документах до 1915 года мы видим требования словаков о признании автономии, при этом чехи в этих заявлениях никак не фигурируют — они представляются стратегическими военными, идеологическими и культурно близкими партерами во время антивенгерского восстания, но речь не ведётся об объединении как таковом.

После 1915 года, когда становится понятно, что крупнейшие государства скоро распадутся и мир начнёт перекраиваться заново, в словацком обществе царят уже другие идеи — возрождается «чехословакизм», подразумевающий неотделимость двух народов. Невозможно однозначно ответить, было ли это сделано искусственно, для повышения шансов на обретение или восстановления государственности после уничтожения Австро-Венгрии, или политики действительно верили даже не в общие корни, а в идентичность словаков и чехов. Представляется, что каждый государственный деятель стремился к своим целям через чехословацкий проект, иначе как объяснить принятие Мартинской декларации при содействии Словацкой национальной партии, значительная часть которой выступала за самостоятельность словацкой этнической группы.

Исходя из анализа перечисленных событий, можно сделать вывод, что конец 10-х годов XX века ознаменовался для словаков высвобождением из-под иностранного владычества и обретением собственного государства, присутствие в котором дружественных чехов никак нельзя назвать «попаданием в зависимость». Переход к полному суверенитету, как представляется, на тот момент был невозможен, вероятно, даже вреден: Первая Чехословацкая Республика дала словакам необходимый опыт «страностроительства», включающий создание и развитие политических, экономических и социальных институтов, заложив первый камень в фундамент будущей независимости.

Словакия в составе Первой Чехословацкой Республики (1918—1939) и национальный вопрос

Национальный вопрос стал камнем преткновения на пути к единству в Чехословакии сразу же после её создания в ноябре 1918 года. В Конституции государства не были отражены положения, касающиеся полной автономии Словакии, что вызвало недовольство части общества. В главном законе страны от 29 февраля 1920 г. говорилось о правомочиях, за которые боролись словаки, но должна была получить Подкарпатская Русь, в то время как Чехия и Словакия образовывали неделимую республику:

«(3) Подкарпатская Русь имеет собственный сейм, который избирает председательство.

(4) Сейм Подкарпатской Руси правомочен принимать законы, касающиеся вопросов языка, образования, религии, местного самоуправления и других вопросов, которые вверяются ему законами Чехословацкой Республики.

(5) Подкарпатская Русь будет представлена в Национальном собрании Чехословацкой Республики разумным числом депутатов в соответствии с чехословацкими избирательными правилами».

Уже в это время заметно, что идеи чехословакизма приходились по душе далеко не всем политикам, хотя в Декларации словацкого народа от 30 октября 1918 года провозглашалось: «Представители всех словацких политических партий, собравшиеся 30 октября 1918 г. в Турчианском Св. Мартине и организованные в Национальный совет словацкой ветви объединенного чехословацкого народа, настаивают на принципе самоопределения наций, принятом всем миром. Национальный совет заявляет, что от имени чешско-словацкого народа, проживающего в пределах Венгрии, только он имеет право говорить и действовать».

Идеи единой нации были отражены и в следующих словах:

«Национальный совет чешско-словацкого народа, проживающего в Венгрии, удостоверяет:

1. Словацкий народ — это часть единого чешско-словацкого народа как с точки зрения языка, так культурно и исторически. Во всех культурных сражениях, в которых участвовал чешский народ, принимала участие и словацкая ветвь.

2. Для этой ветви чешско-словацкого народа мы также требуем неограниченного права на самоопределение на основе полной независимости. На основе этого принципа мы выражаем свое согласие с недавно принятой международно-правовой позицией, сформулированной президентом Уилсоном 18 октября 1918 года и признанной министром иностранных дел Австро-Венгрии 27 октября 1918 года.

3. Мы призываем к немедленному заключению мира на основе универсальных христианских принципов с тем, чтобы мир был таким, чтобы через международные правовые гарантии исключить дальнейшую войну и вооружения.

Мы убеждены, что наша трудолюбивая и талантливая словацкая нация, которая, несмотря на неслыханные угнетения, достигла такого уровня национальной культуры, не будет исключена из союза наций и лишена возможности развиваться и вносить вклад в общий прогресс человечества».

В качестве противовеса сторонникам чехословакизма выступали националисты Глинковой словацкой народной партии — политического объединения, отколовшегося в июле 1913 года от Словацкой национальной партии, которая, в свою очередь, использовала в качестве программы Меморандум народа словацкого 1861 года.

Раскол в рядах словацких патриотов хорошо прослеживается в отношениях SĽS и SNS. Первые, опираясь на поддержку земледельцев и приверженцев католицизма, выступали за полную автономию Словакии и независимость словацкой нации, то есть против искусственного «сращивания» чехов и словаков в один народ. Глинковцы, названные так по имени председателя, католического священника Андрея Глинки, были самой мощной политической силой уже 1923 году, однако оставались в оппозиции до 1927 года, когда наконец присоединились к правящей коалиции.

Словацкая национальная партия была инициатором создания Словацкого национального совета и отделения объединённого чехословацкого государства от Венгрии. Основной политической целью SNS было создание словацких местных государственных органов. В 1920 году председатель партии Эмил Стодола разработал программу «О самоуправлении Словакии», представленную президенту Чехословакии Эдварду Бенешу, с которой не согласились националисты, возглавляемые А. Мигалом — они требовали более широкой автономии на основе Питтсбургского соглашения. В результате Стодола ушёл в отставку, на его место в 1925 был избран Юрай Яношка младший.

SNS хоть и была националистической, но оставалась достаточно умеренной в своих действиях партией до объединения с Глинковой словацкой народной партией в 1932 году. 16 октября был опубликован Зволенский манифест, который ясно даёт понять — в словацкой политической сфере царили античехословацкие настроения задолго до Бархатной революции:

«Мы хотим быть нацией не только освобожденной, но и свободной. Мы испокон веков были словацким народом и хотим оставаться таковыми и в будущем. Мы заявляем, что не признаем «чехословацкую» нацию; «чехословацкой» нации нет. Доказательство тому — наше разное прошлое, речь и менталитет. Таким образом, как нация с нашими собственными традициями, с нашей собственной душой, как нация особенная, независимая и суверенная, мы требуем:

1. Передать управление нашими делами в руки словацкой нации;

2. Сдержать и выполнить все обещания и обязательства, данные нашему народу в самые трудные моменты мировой войны;

3. Включить Питтсбургское соглашение в Конституцию Чешско-Словацкой Республики. Автономия Словакии — это вопрос жизни не только словацкого народа, но и всей республики.

4. Признать и соблюдать конституционный закон о языке от 29 февраля 1920 года. Словацкий язык в Словакии должен использоваться в обязательном порядке.

5. Чтобы в Словакии во всех учреждениях, судах и школах — от университетов до детских садов — использовался и велось преподавание только на словацком языке.

6. Назначать словаков на руководящие должности в государственных учреждениях и школах, уважая, однако, права меньшинств, закрепленные в конституции.

7. Если из соображений экономии окажется необходимым увольнение должностных лиц и служащих из любой ветви государственного аппарата, мы требуем, чтобы это не применялось по отношению к словакам.

8. Прекратить преследовать государственных служащих, сознательных словаков, за политические убеждения.

9. Создать отделы по словацким делам в центральных ведомствах в Праге и наполнить их государственными служащими — словаками.

10. Создать для Словакии совет по образованию».

Помимо прочего, в Манифесте значились требования по уменьшению налогов и сборов, льготному кредитованию фермеров, проведению земельной реформы, созданию репарационного фонда, следовании христианскому характеру внутренней и внешней политики государства. Националисты подчеркивали, что сожалеют о невыполнении положений Питтсбургского соглашения, Сен-Жерменской мирной конференции и даже конституции Чехословакии в области обеспечения автономии Подкарпатской Руси.

Описанные тенденции свидетельствовали о радикализации взглядов политической элиты Словакии, достигшей своего апогея к 1938 году.

Развал Первой Чехословацкой Республики начался с подписания гитлеровской Германией, Великобританией, Францией и Италией Мюнхенского соглашения, согласно которому Судетская область должна была отойти немцам, так как являлась территорией постоянного проживания их диаспоры.

К тому моменту HSĽS была сильнейшей партией Словакии — на выборах в Национальное собрание 1935 года, создав коалицию с другими националистами, она получила 564 273 голосов — 428 970 были отданы словаками. В Чехии, Моравии и Подкарпатской Руси эта политическая организация не пользовалось популярностью, поэтому Автономный блок (HSĽS, SNS, Автономный земледельческий союз и Польская партия в Чехословакии) получил всего 22 мандата в Сенате при 6,86% от общего числа голосов, хотя в Словакии данный показатель достиг 29,9%.

HSĽS, разделённая в то время на два крыла: радикальное (Войтех Тука, Фердинанд Дурчански и Александр Мах) и умеренное (Йозеф Тисо, Йозеф Сивак и Мартин Сокол), выступила с инициативой провозглашения автономии Словакии. Несмотря на то, что оба представленных течения поддерживали эту идею, они по-разному смотрели на способы достижения главной цели — обретению независимого словацкого государства.

6 октября 1938 года в Жилине сторонники радикальных перемен заявили об автономии, зачитывая «Манифест словацкого народа»:

«Мюнхенское соглашение четырех держав существенно изменило государственные и политические отношения в Центральной Европе. Мы, словаки, как независимая словацкая нация, веками проживающая на территории Словакии, осуществляем свое право на самоопределение и поэтому ссылаемся на международную гарантию неделимости своего словацкого национального единства и нами обжитой земли. Мы хотим свободно определять нашу дальнейшую жизнь в полном соответствии с нашей собственной волей, включая государственное устройство в дружеском сосуществовании со всеми окружающими народами, и тем самым способствовать созданию отношений в Центральной Европе в христианском духе.

Мы будем держаться на стороне народов, борющихся с марксистско-еврейской идеологией подрывной деятельности и насилия.

Мы за мирное решение спорных проблем в духе Мюнхенского соглашения.

Мы решительно протестуем против того, что границы Словакии определялись без нас, без полноправных представителей словацкого народа. Мы требуем международной защиты словацкого меньшинства за рубежом.

Мы требуем быстрой демобилизации.

В духе права на самоопределение мы требуем немедленного перехода исполнительной и государственной власти в Словакии к словакам. Победа права на самоопределение означает для словацкого народа победный конец нашей многолетней борьбы.

Да здравствует свобода словацкого народа!

Да здравствует словацкое правительство в Словакии!

Заявление

I. Мы подписали предложение Глинковой словацкой народной партии об издании конституционного закона об автономии Словакии, представленного в палате депутатов в 1938 году и опубликованного 5 июня 1938 года. Мы гарантируем, что всеми силами будем стремиться к тому, чтобы это предложение было конституционно принято Национальным собранием не позднее 28 октября 1938 года. Конституционное принятие этого предложения окончательно определит государственный статус Словакии.

II. Государственная и исполнительная власть в Словакии должна быть немедленно передана правительству Словакии, поэтому мы требуем немедленно поручить заместителю председателя Глинковой словацкой народной партии д-р. Йозефу Тисо в качестве назначенного председателя по согласованию с подписавшимися политическими партиями сформировать первое словацкое правительство, состоящее из премьер-министра и четырёх министров, и предложить его для назначения.

Подписавшие принимают предложение закона о децентрализации государственной и исполнительной власти, прилагаемое к этому заявлению. Это предложение должно быть принято и реализовано в кратчайшие сроки, чтобы даже до выполнения первого пункта этого заявления государственная и исполнительная власть не только фактически, но и юридически перешла в руки словаков».

В соответствии с законопроектом, Национальное собрание Чехословацкой Республики должно было изменить государственный статус Словакии, учитывая её национальные, политические, культурные, экономические и социальные интересы, передать все государственные предприятия Словакии во власть словацкого правительства, состоящего из премьер-министра и четырёх членов-министров. В Словакии возникали собственные ведомства: Министерство внутренних дел, здравоохранения, физического воспитания и юстиции, Министерство почты, телеграфа и железных дорог, Министерство общественных работ, торговли, промышленности и земледелия, Министерство образования и национального просвещения, Министерство финансов и социального обеспечения.

7 октября 1938 года чехословацкое правительство приняло предложение, Йозеф Тисо стал председателем правительства автономной Словацкой земли. 19 ноября национальное собрание подтвердило словацкую автономию через конституционный закон, Чехословакия стала Чешско-Словацкой Республикой.

Эти события говорят не только о победе национализма в Словакии в 1938 году — они в целом подтверждают основную теорию, вокруг которой строится исследование: словаки ощущали себя единым народом с чехами лишь на протяжении короткого периода истории, в момент подготовки к созданию Первой Чехословацкой Республики. Всё остальное время словацкие представители боролись как минимум за автономию, как максимум — за полную независимость от чехов. Градация зависела от того, насколько сильны в определённый момент времени были националистические настроения в словацком обществе.

Античешская кампания вышла на пик к моменту выборов в Сейм Словацкой земли, назначенных на 18. 12. 1938, причём объявлено об этом было 26. 11. 1938. Подача нормальных кандидатских списков стала невозможной для кого-либо, кроме HSĽS. В итоге выборы прошли в виде референдума, на котором задавался единственный вопрос: «Хотите ли вы новую, свободную Словакию?». Из 63 мест в Сейма HSĽS — Strana Slovenskej Národnej Jednoty получила 47.

Утверждение результатов вполне можно считать началом развала Чешско-Словацкой Республики. Йозеф Тисо, стоявший во главе словацкого правительства, взял курс на расширение автономного статуса, однако считал, что пока что Словакия не готова стать самостоятельным государством. Одновременно с оказанием поддержки откровенно сепаратистским инициативам политик пытался сохранить отношения с чехами, которые открыто критиковали словацких националистов за попытку «построить страну на чешские деньги».

Радикалы не принимали аргументы Тисо, который утверждал, что Словакия еще недостаточно развита экономически для окончательного отделения. Лидеры экстремистского крыла Александер Мах и Федринанд Дюрчански воодушевились возвращением из Плзеня издателя венских газет «Словацкая корреспонденция» и «Словак» Войтеха Туки — в 1929 году его арестовали чехословацкие власти и приговорили к 15 годам лишения свободы. Именно Тука сыграл главную роль в развале Первой Чехословакии — на курорте Пьештьянске купеле, в нарушение условий собственной амнистии, он начал принимать сочувствующих политиков и даже встречался с Йозефом Тисо, который стремился помешать Туке вернуться в активную политику.

В Вене Тука установил контакты с немцами, в том числе, встретился с представителем Рейха Э. Вёрманном, который объяснил, что для Германии автономный статус Словакии считается наиболее подходящим. Это было связано, прежде всего, с тем, что Адольф Гитлер планировал присоединить к Рейху Чехию и Моравию, однако по условиям Мюнхенского соглашения должен был гарантировать Чешско-Словацкой Республике целостность. В случае, если Словакия объявляла независимость от Чехии, Гитлер мог не соблюдать условия, предписанные документом.

Несмотря на то, что внешняя политика республики оставалась в ведении центрального правительства, члены HSĽS нарушали законы, самостоятельно совершая поездки к представителям немецкого командования. 12 февраля Гитлер принял Туку в Берлине, где словак фактически присягнул на верность главе нацистской Германии, сказав: «Мой народ ожидает от вас освобождения».

Ещё сильнее Прага начала волноваться после публикации программного заявления кабинета министров Тисо от 21 февраля 1939 года, в котором ни разу не была упомянута Чехословакия. Более того, говорилось, что Сейм строит «свое новое государство, свое словацкое государство», лишь «во вторую очередь руководствовалась интересами общего государства». Большинство политиков в парламенте, как считали тисовцы, «объединяли усилия для упадка словацкой нации как этнического единства и словацкого как независимого языка», поэтому новый подход должен был направлен на «укрепление нации в первую очередь».