Бесплатный фрагмент - Нераскрываемые преступления

Ангелу, приносящему удачу,

ПОСВЯЩАЕТСЯ

ПРЕСТУПЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Тварь

Пролог

Белая полная луна мелькает меж густыми кронами деревьев. Нечто страшное и непостижимое уму обычного современного лесоруба рычит и чавкает за спиной. Михаилу кажется, что это сон. Но нет. Оно здесь. Следует за ним неотступно, как зверь, загоняющий добычу. Зловещее дыхание слышится то сзади, то чуть в стороне, то сверху. Неведомое существо, перемещается прыжками. С земли на деревья, затем обратно на землю. Опавшие листья шуршат под ногами бегущего сломя голову человека, а там, где безграничными километрами раскинулся лес, по пятам на него надвигается сама смерть. Не выбраться, не убежать и не одолеть жаждущего крови зверя.

Глава 1

1987 год

Как напоминание о краткости человеческой жизни мощными хребтами раскинулись горы Афганистана. Повсюду слышны автоматные очереди и взрывы. Молодой человек на вид лет 18 — 19 держит на руках смертельно раненого товарища. У самого разбита голова и по левой щеке ручьём стекает кровь. Короткие каштановые волосы мокры от пота и крови. Видно, что парень еле сдерживается, чтобы не заплакать, однако близость командира части не позволит ему такую вольность. В голове как молотом стучит его голос: «Мужчины не плачут, солдат». Как давно это было. Учение. Армия. Кажется в другой жизни. Теперь всё по-другому. Теперь война. Но одно остаётся неизменным. Он и его голос: «Мужчины не плачут, солдат». Рядом приземляется ещё один парень с простреленной рукой.

— Как он?

— Умирает, — коротко отвечает молодой человек.

— Ничего, скоро и мы.

К ребятам присоединяется командир части.

— Серёга, ну что?

— Плохо.

— Твою мать. Хуже всего, что я уверен — там наши. Засели в горах и по своим из автомата фигачат. Поубивал бы!

— Невозможно, товарищ комбат. Пули на исходе. Да и нас лишь трое осталось.

— Чёрт возьми!

Командир выскакивает из окопа и получает девять граммов свинца прямо в грудь.

— Нет!!!

— Ты что, спятил?

Второй парень рывком возвращает приятеля обратно в окоп.

— Тоже захотел?

«Я уверен — там наши. Засели в горах и по своем из автомата фигачат».

Эти слова так и звучат в разбитой голове Сергея. Он заряжает пистолет и выскакивает из убежища.

— Нет! Вернись!

Но парень уже не слышит. Не слышит он также и то, что его товарищ срывается за ним.

— Я свой!!!

Дальше только боль. Затем ничего и пустота. Страшный, возможно вечный мрак.

Наши дни

Следователь генеральной прокуратуры Сергей Томченко вскочил с постели в холодном поту. Тот же самый чёртов сон, снившийся ему едва ли не каждую ночь с тех памятных событий.

Афган. 13 сентября 1987 года. Их рота попала под обстрел, и все погибли. Все, кроме него. Позднее выяснилось, что была допущена серьёзная ошибка. Моджахедов не было. Были две Российские роты, перестрелявшие друг друга. И в той, другой, потери тоже оказались неисчислимыми. Сергей так и не вспомнит, как его, раненого, нашли свои. Как привезли в полевой госпиталь. Он помнит только собственный крик, засевший у него в голове навсегда: «Я свой». Дальше только больничная кровать и весть о том, что выбежавший за ним Александр Бортиков, тоже был ранен, и умер здесь же, не приходя в сознание.

Но сейчас не Афган. А он не молодой пацан, попавший в осаду. Он — следователь по особо важным делам Сергей Томченко, а на дворе 5 сентября 1998 года. Ночь. В окно глядит полная луна. Тишина. Спать больше не хочется, а вставать ещё рано. На часах 3:27. Томченко лениво поднялся, провёл руками по каштановым волосам и хронически небритому лицу. Встряхнул головой.

«Надо меньше пить», — подумал он, потянувшись к стоявшей на тумбочке бутылке.

Сделав большой глоток, Сергей поморщился и направился в ванную. В зеркале для бритья отразилось помятое лицо. Усталость во взгляде. Мешки под глазами. Он производил впечатление человека, страдающего бессонницей. Томченко открыл кран и сунул голову под струю холодной воды. Раздавшийся звонок телефона резанул по ушам. Сергей вышел из ванны с полотенцем на шее, и снял трубку со старого дискового аппарата.

— Да. Томченко.

— Сергей. Дрыхнешь? — ответила трубка голосом его непосредственного начальника — заместителя генерального прокурора Артемьева. — Вставай, у нас убийство как раз по твоей части.

— Сейчас три часа ночи.

— Преступники не спят.

— Но…

— Ты меня понял?!

Он-то понял. Особенно, после того как в трубке послышались короткие гудки. Понял, что начальник не в духе и к обычным шуточкам не расположен. Такое Артемьеву обычно не свойственно. Значит, случилось что-то серьёзное. Что-то из ряда вон выходящее. Томченко снова встряхнул головой, отгоняя остатки сна и начал одеваться.

С самой демобилизации проживает он в этой однокомнатной квартире. Одинокому следователю со стажем большего и не требуется. Сергей родился и вырос в Москве. Здесь закончил школу. Отсюда призвался в армию. Но это всё было до того злосчастного дня, когда он вызвался добровольцем и отправился в Афганистан. Теперь всё по-другому. Другая жизнь, к которой он, Тамченко, так и не смог приспособиться. Одно неплохо — работа хорошая и начальник отличный. За долгое время работы с Артемьевым, у них сложились дружеские отношения, несмотря на то, что неугомонный следователь своими действиями пару раз подводил заместителя прокурора под монастырь. Так однажды, по подозрению в заказном убийстве им был арестован весьма известный в городе бизнесмен. И хоть все улики были против него, преступника скоро освободили, а Артемьев предстал перед вышестоящим начальством. Правда, обошлось. Как обошлось и в следующий раз, когда Сергей произвёл арест группы военных по обвинению в торговле оружия чеченцам. Некая сильная организация отмазала преступников и привлекла следственную группу Томченко за ложное обвинение. Выкрутились, слава богу, однако пока длился процесс, чеченцы успели скрыться в родных горах. Несмотря на некоторую фанатичность Сергея, во всём, что касается расследуемых им дел, начальство ценило его как толкового работника. И это касается не только Артемьева. Быстро выяснилось, что у Томченко настоящий талант разгадывать не разгадываемое. Практически из ничего, он выстраивал правильные версии, на первый взгляд просто придумывая сложные перипетии детективных сюжетов. Это видели все. Даже недоброжелатели шёпотом называли его лучшим. Немудрено, что именно ему частенько поручали так называемые «Нераскрываемые преступления». Дела повышенной сложности с оттенком политики, в раскрытии которых не заинтересованы сильные мира сего.

Сергей поспешно оделся и вышел на улицу. По тону начальника он понял, что дело, которое будет ему предложено, очень необычное, возможно, из числа «нераскрываемых».

* * *

Томченко вошёл в кабинет начальника, и оказался в просторном помещении демонстративно казённого назначения. Вокруг царило какое-то напряжение. Что-то было не так как всегда. Это ощутилось сразу по преодолении порога. С портрета на стене кошачьим взглядом уставился И.В.Сталин работы Бродского, ещё более отягощая общую обстановку. Сергей, по обыкновению, скорчил рожу «вождю народов» и шаркнул ботинком. Артемьев сидел за столом, разглядывая, лежащие перед ним, бумаги.

Это был высокий, молодо выглядящий человек с худощавым лицом. Только абсолютно седые волосы говорили о том, что ему уже немало лет.

Зам. генерального снял очки-половинки и отложил папку.

— Присаживайтесь.

— О, как официально! — хмыкнул подчинённый, однако всё же сел, положив ногу на ногу.

— Сегодня ночью в лесу близ Сочи было совершено массовое убийство лесорубов. Некто устроил настоящую бойню, напав на палаточный городок. Не выжил никто. Успевшего убежать служащего скоро тоже догнали и отправили к остальным.

— Ну, а мы-то тут причём?

В ответ начальник пошарил по загруженному столу и извлек на свет папку.

— Посмотрите сюда, товарищ следователь, — сказал он.

Томченко открыл её и вытаращил глаза, увидев фотографии.

— Ни х… себе, извините!

— Нечего, когда я увидел это в первый раз, чуть то же самое не сказал.

На фото были изображены мёртвые человеческие тела. Кожи на лесорубах не было. Трупы представляли собой скелеты с остатками мяса. В некоторых местах кости сломаны, причем так, как будто кто-то сломал их руками. У последнего, по-видимому, того, кто успел пробежать несколько метров, проломлен череп и съедены мозги. Рядом с ним валялись отгрызенные, именно отгрызенные, в этом Томченко мог поклясться, ноги.

— Их что, съели? — удивился Сергей.

— Так утверждают эксперты. Причем разделывали их без помощи каких-либо инструментов.

— Голыми руками?

— Теперь понимаешь, почему я вызвал тебя?

— Не совсем. Мистика не моя специальность.

— Да какая мистика? Ты что, в сверхъестественные силы уверовал?

Артемьев улыбнулся. Томченко поддержал его неуверенными смешками.

— Ладно, отправляйся на место, найди этих ненормальных. И не затягивай с этим.

Сергей кивнул и, поднявшись, направился к двери.

— Томченко, — донеслось сзади.

Тот обернулся.

— Не наткнитесь на мировой заговор теневых масонских правительств.

Сергей хмыкнул и покинул кабинет начальника. Хлопнула дверь.

* * *

Томченко зашёл в кабинет и увидел своего друга, следователя Петра Керенского. Тот сидел за столом и попивал кофе.

— На поиски истины вместе с Нескафе! — прокомментировал Сергей.

Пётр хмыкнул.

Это был молодой красивый парень с черными волосами и ехидной улыбкой на лице. В делах следователь проявлял самые положительные качества. Он был хваток и сообразителен, однако, к сожалению, полностью лишён фантазии. Молодой человек работал только с фактами. Наверное, именно поэтому, они с Сергеем так хорошо друг друга дополняли. Керенский безгранично доверял интуиции старшего товарища, а тот ценил его как блестящего сыщика. По прокуратуре ходили упорные слухи, что он потомок того самого Керенского. Сколько раз Петру приходилось опровергать их и даже предъявлять в качестве доказательства лично им составленную родословную. Но слухи такое дело… А тем более слухи, подкреплённые постоянным желанием подколоть коллегу.

— Вы сегодня ранняя пташка! Что-то случилось? Есть дело? Я готов.

— Извини, но это моё дело.

— Что?

Молодой следователь вскочил, забыв про кофе. Он оказался на полголовы выше старшего товарища.

— Мы же всегда вместе работали над «Нераскрываемыми преступлениями».

— Это не «Нераскрываемое преступление».

— Тогда чего вдруг вы так воодушевлены?

Томченко подошёл и свалил все лежащие на краю стола папки на пол. Это действо убедило Керенского в правоте его предположения. Так его старший товарищ поступал лишь в тех случаях, когда у него появлялось что-то действительно интересное. Пётр присел над горой сброшенных дел. Убийство банкира. Ограбление инкассаторской машины. Снова убийство. Некоторые из них более чем годовой давности.

— Можешь взять себе любое, — послышалось сверху.

— Ну, конечно! Если хотите знать, у меня их столько же. Интересно, почему вы их копите? Вы же блестящий сыщик, почти Шерлок Холмс!

— Что значит почти? — деланно обиделся Сергей, изучая принесённую с собой папку, — Если хочешь знать, я просто не растрачиваю свой дар по мелочам.

— Ну, что тут? — наконец поднялся молодой следователь.

— Ничего.

Папка мгновенно захлопнулась, а Томченко направился к двери.

— Лучше допивай свой кофе, — бросил он через плечо.

Керенский с недовольным видом сложил руки на груди.

Страшные фотографии поразили Сергея. Такого он не видел за всю свою бурную жизнь. Кто или что могло сделать такое с ни в чём неповинными людьми? Своего молодого друга он не хотел в это впутывать. Томченко никогда бы не признался в этом, но он и сам летел на место преступления с неспокойным сердцем. Ему не очень-то хотелось столкнуться с какими-нибудь сумасшедшими сектантами, и закончить так же, как несчастные лесорубы. Однако интерес и азарт уже полностью захватил Сергея, и он, даже если бы мог, не сумел бы повернуть обратно.

Глава 2

Взятая на прокат серебристая шестёрка, остановилась возле небольшого палаточного городка на окраине густого леса. Стволы древних деревьев, казалось, упирались прямо в небо, а вдали виднелись мощные хребты гор. Из машины вышел Томченко и оказался на небольшом пустыре. Повсюду суетились сотрудники местной милиции. Скоро от них отделилась мощная фигура и направилась к Сергею.

— Кто вы и чего сюда заехали? — спросил он.

Его маленькие поросячьи глазки уставились на незнакомого человека в штатском.

— Следователь прокуратуры, старший советник юстиции Томченко из Москвы, — доставая документ, ответил пришелец.

— Извините, просто меня не предупредили, — вытянулся служака. — Подполковник милиции Гиреев к вашим услугам!

— Спасибо. Что тут у вас?

— Триллер, товарищ следователь! Фильм ужасов!

Гиреев повёл Томченко за собой.

— Да, я видел фотографии. Честно говоря, я не очень понимаю, каким образом это могло быть сделано. Не голыми же руками, в самом деле?!

— Эксперты полагают, что голыми.

— Что же это в таком случае за терминатор?

Сергей невольно содрогнулся.

— Думается мне, что теперь это ваш геморрой, — хмыкнул его собеседник.

Томченко тоже усмехнулся, правда, как-то невесело.

Скоро они подошли непосредственно к месту бойни. Повсюду стояли палатки, в которых совсем недавно жили несчастные лесорубы. Отдельные лучи света, проникавшие сквозь ветки деревьев, освещали жуткую картину. Ещё этим утром здесь лежали изуродованные трупы, теперь же земля исполосована белым мелом, повторяя очертания человеческих тел.

— К этому нельзя привыкнуть, — протянул подполковник.

Сергий принюхался.

— Чувствуете?

— Нет, а что? — забеспокоился Гиреев.

Томченко приник к земле, и как человек-паук пополз на запах. Наконец, он остановился и уткнулся носом в жёлтую опавшую листву. Нахмурился. Поднялся, прихватив с собой пачку листьев.

— Понюхайте, подполковник.

Тот склонил голову и долго изучал странный аромат. Затем пожал плечами.

— Сдаюсь. Что это?

— Если бы я знал, — проговорил Сергей. — Так пахнет горящая роза.

— Нет, скорее это… впрочем, не знаю, что это. Такого запаха я ещё не встречал.

Томченко прошел ещё несколько шагов и снова склонился над землёй.

— Мне необходимо ваше содействие, — сказал он, поднимаясь.

— Да. Я всё сделаю. Откровенно говоря, я рад, что это дело придется расследовать кому-то другому.

— Мне необходимы все материалы по этому делу. Всё, что вам удалось нарыть. И хорошая гостиница в Сочи.

— Ещё что-нибудь?

— Бутылка водки!

Подполковник хмыкнул. Сергей же «упёр руки в боки» и, кажется, глубоко задумался.

* * *

В эту ночь разразилась сильнейшая гроза. Ветер завывал. Молнии прорывали небо. В элитном двухэтажном доме молодая женщина никак не могла уснуть. Снова страшный раскат грома, от которого душа ушла в пятки. Женщина перевернулась на другой бок. По стене плясали блики от раскачивающихся за окном деревьев.

Мария терпеть не могла такие ночи. В детстве она боялась, что молния попадёт в окно. Завернувшись с головой в одеяло, маленькая Маша дрожала от страха. Теперь она понимает, что этого никогда не произойдет, однако страх не проходил. И если раньше можно было залезть с головой под одеяло, или под бок к любимой маме, то теперь ей не у кого искать защиты. Её бизнесмен-муж даже ночью пропадает на работе, делая деньги, которых и так уже девать некуда. А дети…, а что дети? Дети спят сном праведников в другой комнате.

Вдруг нечто ударило в стекло окна. Женщина резко развернулась. Деревья, деревья и только деревья. Но что-то там всё-таки было. Мария готова была поклясться, что видела нечто большое там, за стеклом. Она встала с постели и подошла к окну. Снова сверкнула молния, озаряя мертвенно белым светом её лицо и белокурые распущенные волосы. Громыхнуло. Казалось, прямо над крышей дома. Женщина тряхнула головой, отгоняя наваждение. За окном по-прежнему не было ничего, кроме деревьев. Она уже собиралась успокоиться и лечь, как вдруг в самом доме что-то разбилось. Мария поняла — в доме находится чужой. Страшное предчувствие овладело женщиной: «Дети». Она выскочила из спальни и побежала по тёмному, то и дело озаряющемуся молниями, коридору в детскую. Как только Мария остановилась на пороге комнаты, она увидела, что её сын лежит на кровати, а над ним, пыхтя и посапывая, нависает страшное лохматое существо. В полумраке, неясным силуэтом, колыхалась его туша. Рядом на соседней кроватке мирно сопит девочка. Только что проснувшийся, пятнадцатилетний Саша смотрит на чудовище и не верит своим глазам. Кажется, он вот-вот завизжит по девчачьи. Существо повернуло морду в направлении женщины. В полумраке детской блеснули глаза и звериные зубы.

— Уходите отсюда! — закричала Мария, пытаясь вызвать его на себя.

Тварь спрыгнула с кровати и направилась к ней. Женщина выбежала в коридор. Парень откинул одеяло и бросился к сестре. На мгновение он застыл, не зная, что делать сначала, хватать спящую девочку или открывать окно. Наконец, Саша решил — в один прыжок он оказался у окна. В следующий момент оно распахнулось, запуская в комнату резкие порывы ветра и холодные брызги дождя. Сверкнула молния. От последующего за ней раската грома, проснулась девочка.

— Что? Что случилось?

— Ань, мы уходим.

— Куда?

Саша схватил сестру, и тут дети услышали продолжительный вопль матери с верхнего этажа. Это был вопль ужаса и боли.

— Мама, — закричала Аня, но брат, плотно заткнув ей рот ладонью, выпрыгнул вместе с ней из окна.

Они не видели, как животное напрыгнуло на их мать. Как придавило к полу. Как начало срывать с неё ночную рубашку вместе с кожей, готовя себе страшный ужин. Молнии периодически освещали хищный оскал зверя. Наконец существо склонилось и перекусило Марии горло. Женщина затихла. Тело её обмякло. Еда приготовлена.

* * *

Серебристая шестёрка затормозила у дома Потаповых. На горизонте занималась заря, а в воздухе витал тот характерный прохладный запах, который бывает только на рассвете. Грозовые тучи, разрывавшие тишину всю ночь, понемногу разошлись, оставив на небе лишь несколько белых облачков. Сергей Томченко вышел из машины и направился к столпившимся неподалёку сотрудникам милиции.

Этим утром его оторвал от дел телефонный звонок в номере гостиницы. Томченко работал, изучая дело, когда ему позвонил подполковник Гиреев и сообщил о новом убийстве. Жертва — Мария Потапова — жена известного предпринимателя Александра Потапова. Жили они вместе с детьми в отдельном элитном доме, и именно туда и залез убийца. Где дети, до сих пор не знал никто. Даже отец, срочно вызванный с работы, не смог их найти. Правда, искали они их пока только по окрестностям, а, учитывая, что рядом с домом находился лес, вполне вероятно, что дети просто заблудились. Тогда поиски, скорее всего, затянутся…

Сергей, подошёл к Гирееву. Тот, закончив разговор с мужем убитой, отдал себя в распоряжение следователя из Москвы.

— Что-нибудь нашли? — спросил Томчанко.

— Нет. Никаких следов или отпечатков пальцев. Так же как и в первом случае.

— Что ж, я думаю мне необходимо осмотреть дом?

— Да, да, конечно! Пойдемте.

Едва переступив порог дома, Сергей принюхался.

— Чувствуете? Тот же самый запах.

— Пока нет, — отозвался подполковник.

Зайдя в комнату с распахнутым окном, он кивнул.

— Да. Пожалуй, вы правы. Но что это, чёрт побери?

Гиреев вытащил из карманчика пиджака платочек и промокнул внезапно вспотевшие залысины.

— Не знаю. Но хочу узнать.

Томченко подошёл к окну и начал рассматривать раму.

— Открывали явно в спешке. Возможно ребёнок. Вероятно, он открыл, затем взял сестру на руки и выпрыгнул. Детей, кстати, ещё не нашли?

— Ищем.

— Поскорее. Они, как видно, единственные, кто может пролить хоть какой-то свет на то, что здесь было. И кто тут разбойничал.

— Думаете, они его видели?

— Да, и очень испугались. Иначе, зачем выдирать окно буквально с корнем. О, нет!

Лицо Сергея вдруг переменилось, и он пулей вылетел из дома. Подполковник выглянул в окно, дабы понять причину столь странного поведения следователя из Москвы. На поляне перед крыльцом он увидел довольно красивого парня с чёрными волосами, расспрашивающего о чем-то хозяина дома. Скоро на авансцене появился и Томченко. Он вышел из дома, направившись прямиком к молодому человеку.

— Ты что здесь делаешь?

— К вашему сведенью я веду расследование, — взвился Керенский.

— Расследование веду я!

— Это «Нераскрываемое преступление», а «Нераскрываемые преступления» мы всегда ведём вместе.

— Я уже говорил, что это не «Нераскрываемое преступление», так что матом тебя прошу, возвращайся в Москву. Уверен, что твоё нахождение здесь никем не санкционировано.

— Ну, Сергей Николаевич, не ожидал от вас!

Пётр демонстративно развернулся и зашагал к своей машине, скорее всего взятой на прокат, как и та, на которой ездил сейчас его старший товарищ. Сзади подошёл Гиреев.

— Найдите детей, — буркнул через плечо Сергей, и тоже двинулся к машине.

Глава 3

В душной полуосвещенной комнате столпилось немало людей. Одни нервно ждали, переминаясь с ноги на ногу, другие, казалось, сознательно тянули время. К одним из таких можно было смело отнести полного человека средних лет в генеральской форме, занявшего центральное место у круглого стола. Сперва он неторопливо прошёлся взад вперёд по комнате, затем, остановился, задумчиво пожёвывая губами. Наконец, приняв какое-то решение, резко развернулся к окружающим его людям.

— Что ж, господа, я полагаю, нет смысла дальше скрывать это от вас. Да, у нас получилось!

По рядам присутствующих прошёл ропот. Худощавый человек в штатском, притулившийся неподалёку в тёмном углу, нервно дёрнулся.

— Мы сделали то, к чему стремились, однако результат эксперимента оказался прямо противоположным задуманному.

— Объяснитесь, — потребовал штатский.

— Самые отрицательные качества двух видов, с точки зрения обычного человека, сошлись в одном существе.

— Самые отрицательные?

— Как это выглядит? — спросил ещё один почтенный гражданин в круглых очках.

— Вы видели, как это выглядит, профессор. В лесу близ Сочи.

— Вы хотите сказать, что существо сбежало? — взорвался штатский.

— А вы не догадывались? Ни за что не поверю. Это же вы собрали внеочередное совещание.

Штатский кивнул, немного успокаиваясь.

— Что же нам делать? — опять спросил профессор. — Наше творение уже засветилось в двух местах.

— Ничего, — оборвал его штатский.

— И позволить ему дальше убивать?

— Если мы начнем его ловить, это может привлечь к нам ненужное внимание.

— Что же делать?

— То, что мы умеем делать лучше всего. Помните «Секретные материалы»? Всё отрицать!

— И сколько времени мы сможем отрицать? — спросил кто-то. — Ведь существо засветилось, а значит ещё чуть-чуть и скрыть что-либо будет уже невозможно.

— Положитесь на меня, — сказал генерал и промокнул лоб платочком.

* * *

Снова ночь, и снова лес. Кругом. Повсюду. До горизонта. Стволы и кроны, кроны и стволы. Саша давно уже понял, что они заблудились. Неотвратимо, безнадежно и намертво. Холодно. Дети бежали из дома почти совсем нагими, а погода стояла промозглая. Парень чувствовал, что замерзает. Прижимая к себе девятилетнюю сестру, он согревал её своим телом, пытаясь согреться сам. Главное, не сидеть на месте. Идти вперёд. Даже если не знаешь, куда. Саше казалось, что если они присядут, то никогда уже не поднимутся. Аня всхлипывала тайком от брата, боясь показаться ему слабой. Ему, такому стойкому и сильному.

Вдруг, откуда ни возьмись, прямо над ними пролетел вертолёт оснащённый прожектором. Дети принялись прыгать с криками: «Мы здесь», пытаясь привлечь к себе внимание. Вертолёт развернулся и поймал их в луч света. Аня бросилась обнимать брата, однако вертолёт вдруг выключил прожектор и улетел куда-то вдаль.

— Почему? — чуть не плача, спросила девочка.

— Полетел кому-нибудь сообщить, — не слишком уверенно отозвался Саша. — Наверное, нам будет лучше остаться здесь.

Скоро на горизонте появился военный уазик.

— Ну, вот видишь, я же говорил.

Дети встали и пошли к машине, как вдруг из тонированного окна показалась рука с пистолетом. Парень отреагировал мгновенно. Схватил сестру и бросился с тропинки в чащу леса. Грянули выстрелы.

— Почему они в нас стреляют? — не поняла Аня.

— Не знаю. Понятия не имею.

* * *

И снова горы. И снова Афганистан. Стреляют. Перед Ним Александр Бортиков, живой. Пока живой. К сожалению, Он знает — скоро произойдет что-то страшное. Нет, Он не подозревает, что это всего лишь его сон. Просто некое странное, эфемерное ощущение тревоги. Что-то будет. На руках лежит умирающий товарищ, рядом приземляется командир части.

— Серёга, ну что?

— Плохо.

Кровь стекает у Него со щеки. Дыхание прерывается. Страшно.

— Мать твою. Хуже всего, что я уверен — там наши. Засели в горах и по своим из автомата фигачат. Поубивал бы!

— Невозможно, товарищ комбат. Пули на исходе. Да и нас лишь трое осталось.

— Чёрт возьми!

Командир выскакивает из окопа. Командира больше нет. Он кричит, выбегает вслед за ним. Собирается что-то сказать. Фраза уже крутится на Его языке: «Я свой». Но произнести это он не успевает. В этот момент из темноты появляется подполковник Гиреев и выпускает в Него автоматную очередь. Он падает. Автомат всё трещит и трещит, не переставая, постепенно превращаясь в треск телефонного звонка.

Голова болит. Звонок почти невыносим.

«Ну, кому там так неймётся?»

Томченко привстал, встряхнул головой и снял трубку.

— Какого чёрта вам надо?

— Извините, товарищ следователь, — послышался из трубки тихий испуганный голос. — Я бы не посмел вас будить, если бы всё не было так серьезно.

— Кто вы?

— Извините ещё раз. Меня зовут Веригин. Старший лейтенант Веригин.

— Я слушаю вас, — протерев глаза, ответил Сергей.

— Только что в лесу были обнаружены дети. Саша и Аня Потаповы.

— Я понял, о каких детях идёт речь, лейтенант. Где они?

— В лесу. Дело в том, что подполковник запретил нам об этом сообщать.

— Чего?

— Да, он хотел сам их найти, и, признаться, поначалу, я был с ним согласен. Но это было до того, как военные открыли по ним стрельбу.

— Военные?

— Да. Они приехали на своём уазике и загнали детей обратно в чащу. Мы следим за ними, но я не понимаю, почему товарищ подполковник медлит.

— Где они?

Узнав от Веригина их координаты, Томченко быстро оделся. Вылетев из гостиницы и, заскочив в свою шестёрку, он надавил на газ. Машина немедленно сорвалась с места.

* * *

Узкая лесная тропинка петляет средь непроходимой чащи. Деревья по обеим её сторонам. Мотор ревёт, из под колёс летят мелкие камни, а в голове одна мысль: «Не опоздать»! Руки вспотели от напряжения. Глаза устали вглядываться в даль. Вдруг откуда-то слева послышался шум вертолёта. Он уже близко. На тропе остался стоять неведомо кем брошенный уазик. Кому-то другому, возможно, и не ведомо, а ему, Томченко, ясно видно, что это военный уазик. Сергей затормозил и выскочил из автомобиля. В машине никого не оказалось, видимо преследователи уже покинули её и бросились за детьми в чащу. Значит так поступит и он. Служитель закона, зарядит пистолет и побежит на явно удаляющийся звук вертолёта. Продираясь сквозь переплетение веток, Томченко успел пожалеть, что с ним нет Керенского. Пётр умел быстро и легко преодолевать такие вот сложные марафоны. Сверху послышался искажённый рупором голос Гиреева.

— …остановитесь! Немедленно бросьте оружие и поднимите руки вверх. Повторяю, говорит подполковник милиции Гиреев. Немедленно бросьте оружие и поднимите руки вверх! Это приказ!

Но люди в военном камуфляже, виднеющиеся где-то далеко внизу, и не думают останавливаться. Они преследуют своих жертв, невзирая на то, что это всего лишь дети. Невинные и беззащитные. У них свой приказ, а приказы не обсуждаются. Прогремел выстрел. Люди в вертолёте забеспокоились. Один Гиреев понял, что стреляли не военные, и обернулся назад. Там чрез тернии пробиралась ещё одна маленькая фигура. Следователь из Москвы. Именно он произвёл предупредительный выстрел в воздух. К сожалению, это, как и слова подполковника, не возымело нужного эффекта. Тогда Сергей открыл огонь на поражение. Снова грянули выстрелы. Один преследователь сразу покатился по земле. Второго зацепило только на третий раз.

— Садимся, — приказал Гиреев.

— Куда? — обернулся к собеседнику лётчик. — Лес кругом.

— Так найди поляну! — грязно выругавшись, отрезал тот.

Скоро к Томченко подоспели несколько сотрудников милиции. Он только что заковал в наручники раненного в ногу военного, прикрыл глаза убитому и занялся детьми, которые сидели, прислонившись к дереву, и ничего не хотели говорить, только дрожали от холода. Сергей снял с себя пиджак и завернул их в него.

— Ну, что здесь? — спросил подполковник.

В ответ Томченко так посмотрел на него, что Гиреев понял — сейчас будет нагоняй.

— Вы какого чёрта не сообщили мне, что нашли детей? Они же погибнуть могли. Погибнуть из-за вас.

— Сначала я хотел их сам привести, а затем появились эти, и уже не до того было.

— А сами, почему медлили?

— А что я должен был делать? Открыть огонь по работникам смежного ведомства? Нет, это вам там, в Москве, всё дозволено, а мне здесь ещё работать.

Сергей извинился. Сам не понял, почему. Это ему, подполковнику, надо бы извиняться. Однако же он извинился и направился к машине. Только через плечо кинул:

— Допросите этого и детей. Затем отчёт мне на стол. Понятно?

— Так точно, товарищ следователь, — отчеканил Гиреев, не скрывая сарказма.

* * *

Генерал стоял лицом к окну, спиной ощущая огромное количество враждебно настроенных глаз, уставившихся на него. Они все ожидали от него объяснений случившегося провала.

Это не люди, это вампиры, жаждущие крови. Его крови! Он чувствовал, как они облизывают торчащие изо рта клыки, млея от предвкушения жестокого пира. Красные глаза. Приплюснутые носы. Острые уши.

Резкий поворот в сторону собравшейся делегации. Иллюзия исчезла. Перед ним вновь люди. Обычные. Со спокойными лицами. Выжидающие. У каждого на лице невысказанное проклятье в его, генерала, адрес. Вечный полумрак, тяжелый, давит на мозги. Никогда ещё эта комната не была так ему ненавистна.

— Господа! Я объясню, господа!

— Неужели так сложно поймать двух несмышлёных детей? — начал допрос штатский. — А, генерал?

— Я не знаю, откуда взялся там этот Томченко. Его не должно было быть.

— А вас не учили, как надо действовать в нештатной ситуации?

Профессор переводил взгляд с одного спорщика на другого. Ему казалось, что всё это страшный сон. Вот-вот он проснётся маленьким мальчиком в его родном Саратове и пойдет в школу. Сколько раз он говорил: «Эксперимент проводить нельзя. Исход может быть самым непредсказуемым». Но куда там. В проект, видите ли, деньги вложены. Начальнички хреновы! Профессор встряхнул головой, отгоняя дерзкие мысли.

— Кто вообще такой этот Томченко? — спросил кто-то. — Вам известно его досье?

— Известно, — отозвался человек с ястребиным носом, вытаскивая из-под стола папку. — Сергей Томченко родился 4 октября 1963 года в Москве. В 18 лет добровольцем отправился в Афган. По возвращении поступил на юридический. Ныне следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре РФ, старший советник юстиции. Специалист по так называемым «Нераскрываемым преступлениям». То есть делам высшей категории сложности, или уже когда-то расследуемых, но по разным причинам не раскрытых.

— А что ещё о нём известно? — продолжал допытываться некто в чёрном костюме.

— Он человек упорный, можно сказать даже зацикленный. По этой, и не только по этой причине, считается персоной «нон грата» во многих ведомствах. Злоупотребляет спиртными напитками.

— Всё? — спросил генерал.

— Но если вам интересно, временами он спит с официанткой из ближайшего к дому бара.

— Нет, это нам не интересно.

— Послушайте, но он же из вашего ведомства, — выкрикнул штатский. — Неужели вы не можете разобраться?

Человек с орлиным носом хмыкнул.

— Он же под самим Артемьевым работает, а к нему не так-то просто подобраться.

— Алексей Дмитриевич? — снова подал голос генерал.

— Да. А вы его знаете?

— Я решу этот вопрос, — уверено ответил тот и, вытащив платочек, протёр вспотевший лоб.

* * *

На следующий вечер Томченко, лёжа на диване в гостинице, смотрел на портрет, сделанный художником со слов детей Потаповых. С белого листа бумаги на него смотрело странное лохматое существо с большими зубами. По виду оно напоминало самца шимпанзе. Однако Сергей никогда не видел подобных приматов с такой злобой в глазах. С другой стороны, это можно списать на испуг свидетелей. Но размеры существа! Разве может в этих местах водиться шимпанзе величиной с приличную гориллу?! Неужели снова испуг? У страха, как говорится, глаза велики. Возможно и так. Но трупы! Трупы, к сожалению, подтверждают и то и другое на первый взгляд преувеличение. Надо обладать дьявольской злобой и недюжинной силой, чтобы совершить такое. Итак — чудовище! Тварь! Жестокая и могучая! Спрашивается — откуда? И тут в дело вмешиваются военные. Случайно? Ага, а он — Томченко — балетный танцор. Хуже всего то, что взятого с поличным сержанта Чикеладзе какой-то умник отпустил в тот же день, по требованию бог знает кого. Ни запроса, ни уж тем более умника, после найти не удалось. А отсюда вытекает одно: как не прискорбно признавать, но, похоже, Керенский прав — это «Нераскрываемое преступление».

Вдруг зазвонил телефон. Сергей вскочил и поднял трубку.

— Да. Что ещё случилось?

— Серёж, привет! Вижу, нелегко тебе там приходится.

Томченко тряхнул головой. Он узнал голос, но представить, что непосредственный начальник будет разговаривать с ним в таком тоне после напряжения, царившего в его кабинете недавно, было, мягко говоря, сложно. Подчинённый даже не сразу сообразил, как ему отвечать Артемьеву.

— Вижу, ты в замешательстве, — продолжил тот. — Немудрено.

— Что-то случилось?

— Случилось, но прежде чем я расскажу, ответь честно, во что ты там опять влез? Кому перешёл дорогу?

— Знаете, я и сам пока не очень понимаю.

— Ясно. Вчера вечером мне позвонил генерал Федорук и попросил разобраться с одним моим подчинённым. Надеюсь не нужно объяснять, с кем именно?

— А кто такой этот Федорук?

— О-о-о, личность весьма колоритная. Уважаемый в некоторых кругах человек. Знающий опытный генерал. Мы пересекались с ним однажды по одному делу. Он произвёл на меня сугубо положительное впечатление.

— Ну, да. И, тем не менее, позавчера приказал расстрелять малолетних свидетелей убийства.

— И с чего ты это взял?

— Но не зря же он засуетился?

— Суета суёт, — хмыкнул начальник.

— И всяческая суёта, — поддержал его Сергей.

— Знаешь, Томченко, ты опять что-то там разворошил, и я не собираюсь выяснять что. Мне нужно только одно, чтобы меня из-за тебя не отправили раньше времени на пенсию.

Подчинённый немного помолчал, затем коротко ответил:

— Не могу обещать.

И быстро, чтобы не услышать в ответ проклятия, положил трубку.

«„Нераскрываемое“ — и никаких сомнений» — вздохнув, подумал Томченко и опрокинул себя обратно на диван.

Глава 4

Солидный пикап затормозил на лесной тропинке средь непроходимой глуши. Молодой человек опустил руки с руля и откинулся назад, посмотрев на девушку, сидящую рядом. В темноте романтической обстановки она казалась нимфой неземной красоты. Правильный овал лица, чувственные губы, чёрные глаза и волосы, спадающие ей на пышную грудь. Из одежды — джинсы с заниженной талией, голубая футболка с глубоким вырезом, и джинсовая куртка. Парень потянулся к подруге и поцеловал. Девушка смущенно улыбнулась и опустила глаза.

— Ты нервничаешь? — тихо спросил он.

— Не в этом дело, Дим. Я просто…

— Не любишь меня?

— Люблю.

Молодой человек покачал головой, и снова откинулся на водительском месте.

— Посмотри, — наконец сказал он.

Девушка подняла голову. На небе ярким белым пятном висела луна, а звёзды казались неисчислимыми.

— В городе ты такого никогда не увидишь, — продолжал парень, наблюдая за реакцией подруги.

Та смотрела через лобовое стекло, открыв рот от восхищения, будто видела такое в первый раз в жизни. А может и впрямь в первый?

— Кать!

— Что? — не отрывая взгляда от неба, спросила девушка.

— А хочешь туда?

— А?

В ответ Дима посмотрел наверх.

— Пойдём?

Подруга снова опустила глаза. Парень перелез на заднее сидение.

— Я жду.

Катя последовала за ним и скромно села рядом. Молодой человек приблизился к ней. В следующий момент девушка ощутила поцелуй на губах. Куртка медленно сползла вниз.

И тут внезапно стало прохладно. Будто ветерок подул. Странное ощущение тревоги охватило Катю.

— Давай уедем, — попросила она.

Парню бы согласиться. Тем более что «это» почувствовал и он сам. Однако как не хотелось терять такую хорошую возможность для любви! Дима знал — более романтической обстановки у них не будет, а иначе эту скромницу не получить.

Сегодня утром он специально всё подготовил и подскочил к элитному одноэтажному дому. Увидев в окно машину любимого, Катя выбралась из окна и приземлилась прямо рядом с пикапом. Заметили что-нибудь её родители или нет, его не очень беспокоило. Молодой человек планировал сделать задуманное и испариться навсегда. И пусть эта романтичная дура сама объясняется с папашкой. Учитывая сложившееся положение, он не мог вернуться в город, не закончив дело.

Меж тем тяжёлое дыхание из чащи леса приближалось к тропинке. Вот сквозь ветки проступил силуэт пикапа. Существо увидело, что на заднем сидении происходит какая-то возня. Оно не понимает. Подкрадывается ближе. В машине обнимаются две обнажённые человеческие особи.

Дима ласкал подруге спину и, целуя её грудь, думал о том, что он победил. Он выиграл пари, заключённое в своей компании. Теперь они будут знать, что он, Дмитрий Когтев, может соблазнить кого угодно. Они не верили, никто не верил. А почему? Потому что все считали эту Катю монашкой. Так оно и было. До сего момента. Но как хороша сейчас всё-таки эта малышка! Красива! Страстна! И главное — его.

Сзади послышался шорох, но в пылу страсти любовники не обратили на это никакого внимания. В следующий момент стекло за ними разлетелось вдребезги. Девушка истошно закричала. Свет погас. Совсем. Появилась боль в глазах. Кто-то рычал. Она слышала вопли друга. Именно вопли! Никак иначе это было не назвать. Катя на ощупь стала пробираться к противоположной двери. Послышался хруст перекушенного горла и звук падения бездыханного тела наземь. Наконец она нащупала ручку и толкнула дверь. Рычание усилилось. Оно уже прямо над ухом. Девушка привстала, но тут сильные лохматые руки прижали её к земле, и перевернули на спину. Лицо обдало жаром и зловонием.

— Нет! Пожалуйста, не надо!

Эхо жалобного плача, казалось, разносилось по всему лесу. Катя внутренне приготовилась ко всему. Но то, что произошло дальше, удивило девушку и снова заставило закричать. Чудовище уже не рычало, оно хрипело, параллельно издавая звуки, не имеющие определения на человеческом языке. Наконец, оно издало последний рёв и метнулось в темноту ночи.

На лесной тропинке остались лежать обнажённая ослепшая девушка и её бывший парень, охотник за девственницами и дворовый спорщик, а ныне — просто труп.

* * *

Томченко сидел на диване и смотрел на рисунок, закреплённый не стене. Страшная зубастая тварь, вздыбленная шерсть, дикие кровожадные глаза. Нет, такое может разве что привидеться в ночном кошмаре. Но ведь это реальность. Не сон и не бред. Доказательство — висящие рядом фотографии с мест преступлений. Изуродованные трупы людей, застывшие навсегда в самых причудливых позах. Он чувствовал, что постепенно тупеет от этого зрелища, балансируя на гране реального мира и внутреннего сознания. Осмелиться бы сделать последний шаг и тогда все детали мозаики сложатся сами собой. Но вместо этого Сергей взял со стола папку — отчёт судебно-медицинского эксперта. «Смерть наступила в результате соприкосновения тела с острыми когтями. Причина смерти — болевой шок».

«Чертовы медики! Они же не об обезьянах говорят! Это же некогда живые люди».

Усмехнулся.

«Обезьяны. Неужели всё в этом деле будет упираться в обезьян?».

Внезапно зазвонил телефон.

— Идиот у аппарата, — заявил Томченко.

— Здравствуйте! Умный подполковник Гиреев говорит. Приезжайте, тут ваш гамадрил девку трахнул.

— Чего? — рявкнул Сергей, приложив трубку к другому уху.

— Вступил в половое сношение с человеческой особью женского пола, — пояснил собеседник.

— Хорошо. То есть плохо. Где вы, чёрт возьми?

— В отделении. Записывайте адрес.

* * *

Заглянув в кабинет подполковника милиции, Томченко увидел сидящую за столом девочку лет шестнадцати-семнадцати. Вид потерянный, глаза плотно обмотаны окровавленным бинтом.

«Слепая, — понял Сергей. — Причём ослепла недавно, судя по неловкому повороту головы на звук открываемый двери».

Гиреев жестом попросил следователя из Москвы подождать секунду за дверью. Томченко кивнул и удалился.

Скоро подполковник появился на пороге, поманив его пальцем. Сергей поднялся и прошёл за ним. После просторного кабинета Артемьева, к которому он привык, этот показался ему собачей конурой. Следователь даже испугался, на миг представив, что Гиреев способен читать мысли. Если подполковник в этом походит на него, то за нелестное высказывание о рабочем месте может и горло перегрызть. А впрочем, чего бояться, если это и вправду халупа даже по сравнению с кабинетами Московских подполковников, у которых Томченко часто бывал по работе. С другой стороны, сейчас он припомнил один случай, когда заместитель Генерального прокурора зашёл по делу в его, Сергея, кабинет. Они обговорили все детали и, уходя, Артемьев бросил через плечо: «Слушай, друг, как ты здесь работаешь? Тут же не развернуться?» Так что — кто к чему привык. Возможно для Гиреева, это помещение с маленьким столом и ущербным гербом за спиной, самое лучшее в мире. И так оно и должно быть, конечно.

Томченко присел рядом с потерпевшей. Та вся дрожала. Он с неодобрением посмотрел на подполковника, мол: «Как вы её допрашивали? Она вам кто — обвиняемая?». Хозяин кабинета пожал плечами: «Ничего такого я не делал. Я же вам не вампир какой?».

— Здравствуй, — ласковым тоном начал Сергей.

— Здравствуйте.

Кажется, у него получилось. По крайней мере, бедняжка расслабилась. Надо бы закрепить успех. Томченко взял её за руку.

— Ты можешь говорить?

— Да, могу.

— Что произошло? Ты видела, кто это сделал?

— Нет. Осколки от разбитого стекла…

Девочка снова сжалась в комок.

— Понятно, — кивнул Сергей.

— Мы с моим парнем… были, а потом…

— Понятно, — повторил Томченко и встал. — Думаю, допрос окончен. Вы отвезёте её?

Не успел Гиреев ничего ответить, как Катя вдруг вскочила.

— А можете вы это сделать? Пожалуйста!

Подполковник отвернулся и краем глаза увидел, как недобро взглянул на него следователь из Москвы.

* * *

Серебристая шестёрка остановилась возле одноэтажного дома по виду явно состоятельного хозяина. Почему-то Томченко пришла в голову старая песня группы «Песняры»:

Где же моя темноглазая, где

В Вологде-где-где-где в Вологде-где

В доме, где резной палисад

Видимо свободная ассоциация. По крайней мере, резного палисада здесь не наблюдалось.

Сергей заглушил двигатель, и собрался помочь Кате выйти. Однако девочка отвела поданную ей руку. Он понял — грядёт разговор. Очень важный разговор. Потерпевшая молчала. Томченко не торопил. Он терпеливо ждал, откинувшись на водительском месте.

— Вы работаете с ним? — шепнула она.

Сергей понял — речь идёт о Гирееве. Кивнул.

— Он страшный человек!

— Почему ты так решила? — тоже переходя на шепот, спросил он.

— Ему надо, чтобы я ничего не говорила… об этом… ну…

— Об изнасиловании?

— Он говорил, что мне придётся делать, чтобы доказать… как он сказал… Факт. Что я буду раздеваться перед комиссией какой-то. Меня будут осматривать… А меня будут осматривать?

Сергей сглотнул. Он не слышал собеседницу. Его куда больше озаботило странное поведение подполковника. Всё больше и больше складывалось впечатление, что тот бойкотирует расследование. Кажется, Катя истолковала его молчание по-своему. Кивнула и потянулась к ручке двери.

В этот момент из дома выбежал разъярённый мужчина. Было видно, что он разъярён по тому, как оттолкнул от себя женщину, выбежавшую следом.

— О-па-па, — проговорил Томченко, глядя на происходящие.

— А? Что? — не поняла девочка — Что происходит?

— К нам спешит недовольный родитель.

— Чёрт!

Видимо, она слишком хорошо знала нрав отца, поскольку закрыла уши и опрокинула голову на колени. Невольно напрягся и Сергей.

Рывком распахнулась дверь.

— Вылезай!

Приказ прозвучал резко и грубо. Приказ домашнего тирана.

«Новые русские, чтоб их…»

Томченко выскочил из машины.

— Она не может! Не видите?

— А это что ещё за хрен на ножках?

— Попридержите язык! Я же могу арестовать вас за оскорбление должностного лица, находящегося при исполнении обязанностей!

Это заставило папочку немного успокоиться.

— Вы хоть знаете, что ваша дочь была… Стала свидетельницей убийства и сама, как видите, пострадала?

Мама тихо плакала в сторонке.

«Она знала, — понял Сергей. — А вот он…»

— Знаю, — огрызнулся хозяин дома, — она рассказала.

Он мотнул головой в сторону жены.

— Когда её привезли, меня не было.

— А кто привёз?

Мужчина пожал массивными плечами.

— Люди какие-то, — отозвалась жена. — Знаете, в костюмах чёрных. В очках. Я таких раньше только в кино видела.

— Они сказали что-нибудь?

— Нет, привезли и уехали. Потом я всё от неё узнала, как дело было, и в милицию привела.

— Вот именно, не посоветовавшись! Не нужен мне подобный скандал. Знаешь, как он отразится на…

Он говорил ещё что-то, но Томченко его уже не слышал. Глубокая задумчивость непроизвольно овладела следователем прокуратуры.

Он знал это состояние. Как будто уносишься куда-то далеко. Ни звуков, ни людей рядом с ним уже нет. Точнее, люди есть, но они уже не здесь. Или он не там. В общем, неконкретные бесформенные силуэты, как на замедленной съёмке, проходят мимо него или стоят, разговаривают или ругаются. Но всё это лениво неторопливо, так, будто Сергей Томченко находится в неком ином мире, где время течёт иначе. Вдруг, он почувствовал, что тишина стала давить на уши. Так глубоко в свои мысли Сергей редко погружался. Мир начал напоминать детский рисунок, начерченный разноцветными мелками на чёрной грифельной доске. Это уже не дом, это очертания дома, прозрачные насквозь. Под ногами не дорога. Проекция. Всё глубже и глубже. Линии, из которых здесь состоял весь мир, окрасились в красный цвет. Томченко охватил страх. Он пытался выбраться наружу, продираясь сквозь толщу непроглядной тьмы. И скоро ему это удалось. Сначала линии, а затем и весь мир, вернул себе обыденные цвета.

Наверное, он отсутствовал меньше минуты, но там, в его неведомом мире, прошло, казалось, полчаса. Сердце стучало. Он уже не раз думал о том, что будет, если в один прекрасный момент он не сможет из себя выйти. Каждый раз давал себе зарок больше так не делать, но что толку, если только там он может черпать свои невероятные идеи, верность которых пока не давала сбоев. Умение Сергея строить правильные версии, казалось бы, из ничего, потрясала коллег, но никто, даже Керенский, не знал, чего это ему стоит.

Отдышавшись, Томчеко спросил:

— Вы отведёте девочку в дом?

В ответ мать взяла Катю за руку.

Находясь в себе, Сергей отчётливо увидел повседневный быт этой семьи и понял, отчего семнадцатилетняя девушка создаёт впечатление маленького наивного ребёнка.

«Надо бы натравить на этого папочку социальную службу», — подумал он и поплёлся к машине, как вдруг заметил за углом забора неясную фигуру человека.

Наверное, он пришёл только что, иначе бы следователь почувствовал его незримое присутствие, находясь в астрале. Человек в сером пиджаке привлёк внимание Томченко. Он сильно нервничал и обеспокоено озирался по сторонам. Сергей хлопнул дверцей машины и направился к нему. На носу у человека сидели нелепые очки с толстыми стёклами, увеличивающие его глаза до размера жабьих. Такие носят солидные учёные, посадившие зрение на работе. Следователь приблизился, и незнакомец скользнул назад.

— Подождите.

Томченко пошёл быстрее.

— Остановитесь, тов… гражданин.

Гражданин притормозил. Снова осмотрелся и схватил следователя прокуратуры за рукав.

— Что?

— Нас не должны видеть вместе, — шепнул он.

— Кто вы?

— Меня зовут профессор Райский. Не ищите это имя по компу — оно вымышленное. Псевдоним, который я взял, когда стал работать на них.

— На них? На кого?

— Неважно. Важно то, что вы можете кое-что остановить. Вы и только вы.

— Почему только я?

— Потому что вы — один из Потенциалистов «чёрной твердыни».

Глаза Сергея расширились.

— Я понял это сразу, как только услышал о «Нераскрываемых преступлениях».

— Откуда вы знаете о нас?

— Я был одним из учеников Ксандра. Одно время! А затем отказался от силы. Вы должны заглянуть через себя в одно место и кое-что увидеть.

— Зачем? Расскажите сейчас.

— Не могу. Вы мне не поверите. Надо чтобы вы увидели сами. Пусть через сознание, но своими глазами.

Как сказать этому человеку, что он случайно кувыркнулся в себя и растратил имеющийся у него лимит силы для выхода наружу?

— Я не могу, — наконец сказал Томченко.

— Отлично, — разочарованно протянул профессор. — Но вам всё равно надо это увидеть.

Задумался.

— Хорошо, я дам вам свою проходную карту. Придётся съездить туда.

— Куда туда?

— Вот сюда.

Человек в круглых очках вытащил из-за пазухи сложенный листок бумаги. Сергей взял его и развернул.

Карта.

— Место назначения отмечено крестом, — говорил тем временем профессор.

Томченко нашёл красный крест на плане и удивлённо поднял глаза.

— Это же обезьяний питомник.

Странный незнакомец кивнул.

— Для постороннего наблюдателя — да, но внутри всё выглядит несколько иначе.

— Иначе?

— Я дам вам карту доступа, и вы всё увидите сами.

Сергей взял протянутую ему карточку и покрутил её перед носом.

«Карта доступа в Сухумский питомник? Что за бред?».

Профессор покачал головой.

Что, догадался, о чём он — Томченко — думает, или часть силы «твердыни» в нём ещё сохранилась?

— Так, хватит! Мне надоели ваши игры. Объясните всё сейчас или уходите.

— Я уйду, — отозвался очкарик. — Но карточку я оставлю вам, на случай, если любопытство всё же возьмет верх над упрямством. И вот ещё что…

Он вытащил ещё один план.

— Так вы быстрее найдёте проход в лабораторию.

Сергей кивнул. Успокоившийся было в пылу спора профессор, снова нервно глянул по сторонам и пошёл прочь. Следователь засунул оба листа и карточку в карман и направился к машине. Надо немедленно разобраться в происшедшем и решить, что делать дальше.

Глава 5

Над горными хребтами взошла луна, превратив обычный лес в настоящую сказочную тайгу. Возможно, за каким-нибудь деревом здесь прячется леший или поляна с избушкой на курьих ножках. Невольно вспомнился куплет из песни группы «Агата Кристи».

А ночью по лесу идет сатана

И собирает свежие души.

Новую кровь получила зима,

И тебя она получит.

Нет, не получит она следователя Генеральной прокуратуры Сергея Томченко. Не сейчас. Во всём чёрном, с рюкзаком за спиной пробирается он к месту, отмеченному на карте красным крестом.

Вчера вечером он ошибся, пологая, что речь идёт просто об обезьяньем питомнике. Нет, господа, то, что обыватель принимает за питомник, на самом деле является серьёзным научно-исследовательским институтом, место расположения которого, охраняется лучше, чем Форт Нокс.

«Неужели ему предстоит проникнуть на территорию бывшей дачи известного русского учёного А.А.Остроумова? Или то, что он ищет, находится несколько дальше. Глубже в лес. Там, где крутые горы щекочут своими зубцами облака?».

Сергей присел, прислонившись спиной к небольшому скальному выступу, надёжно скрывшему его от возможного постороннего взгляда. Открыв рюкзак, он вытащил оба плана, переданные ему странным незнакомцем. Развернул. Прищурился.

«Уже совсем близко».

Вдруг сзади донёсся шум приближающейся машины. Значит рядом горная тропа. Томченко выбрался из убежища и, пригнувшись, направился на звук. Он оказался прав — это тропа, по которой следовала целая колонна военных грузовиков. Через карманный бинокль можно было разглядеть как группы людей с автоматами, сгрудившиеся в крытых кузовах, о чем-то между собой переговариваются. Вот и последний грузовик. Сергей быстро пробежал короткую дистанцию и как можно тише прыгнул под него, закрепившись за дно КАМАЗа. Неожиданно из кармана выпал бинокль и покатился по земле. Сердце замерло.

«Неужели никто ничего не заметил?».

Похоже, нет. Служаки по-прежнему спокойно болтали между собой. Местами слышался смех в ответ на какую-нибудь тупую солдатскую шутку. Томченко перевёл дух и посмотрел на перевёрнутый мир. Бинокля уже не видно, грузовик успел завернуть за поворот. Досадно, ну ладно. Главное не упасть отсюда. Укрепился он надо сказать не слишком прочно. Сергей попытался переставить ногу и вправду чуть не сорвался. Пятая точка с шумом проехалась по земле, подняв пыль. Прильнув всем телом к дну, Томченко дал себе слово больше не дёргаться.

* * *

Скоро колонна подъехала к настоящей военной базе. Большое куполообразное сооружение охранял караул, рядом прохаживались люди в военных формах. Что-то постоянно привозили и разгружали. Из каждого грузовика выпрыгнул человек и отдал приказ другим сидящим. В тот же момент из кузовов повыскакивали солдаты и побежали за командиром. Во всей этой суматохе никто не заметил, как из под одного из КАМАЗов выкатился некий человечек и спрятался за деревьями.

Прислонившись к дереву, Сергей развернул вторую карту — план базы.

«Караул? Вот он караул. Лаборатория…»

Он поднял глаза. Над лесом возвышался голубоватый купол.

«По-видимому, она».

Рядом что-то зашуршало. Следователь припал животом к земле и снова взглянул на куполообразное строение. До него всего каких-то несколько метров, но там ведь эти, с автоматами. Загвоздка. Лес, под сенью которого он так удачно укрылся, простирается до самой лаборатории. Если аккуратно проползти и устроиться под боком у военной охраны… то что?

— Ну, например, вырубить на время солдатиков и воспользоваться карточкой до того, как вмешательство обнаружится?

Это Томченко уже сказал вслух, хотя и не громко. Солдатские сапоги то и дело прохаживались буквально в нескольких сантиметрах от его уткнутого в землю носа. Как бы ему сейчас пригодился карманный бинокль, потерянный по дороге. Но теперь придётся ползти. Тихо. Почти бесшумно.

Вспомнился Афган. Всё-таки хорошо, что его наставником был прапорщик Крючков, научивший своих солдат передвигаться так, чтобы ни одна ветка под тобой не хрустнула.

— Эффект неожиданности — главное оружие ваше против них, — говорил он. — Вы должны заставать их врасплох и убивать, убивать, убивать!

Дальше он обычно начинал с остервенением колотить ладонью по столу, а затем плакать. Говорили, что его лучший друг погиб в горах, а он был контужен, вот теперь пытается мстить, как может.

Сергей подкрался к куполу вплотную и начал вслушиваться в разговоры солдат.

— Сигаретку можно стрельнуть? — спросил один.

— Извини, закончились. Сходи вон к Эдику, у него всегда есть.

— А пост?

— Пост? Пост я посторожу. Да и что может случиться? Ты же ненадолго.

«Повезло», — пронеслось в голове у Томченко.

Одного незаметно уложить гораздо легче, чем двух. Вот только тот действительно ненадолго. Присутствие чужака обнаружат быстро, а когда обнаружат, тревогу объявят по всей базе. Пара действовать. Сергей осуществил мастерский захват сзади за шею. Секунда и охранник лежит на земле в бессознательном состоянии. Не мешкая, следователь метнулся к входу в лабораторию. Карта допуска подействовала. Загорелся зелёный огонёк. Железная дверь отошла от стены. Томченко проскользнул внутрь, и достал фонарик. В помещении ни одного источника света. Оно казалось пустым и безжизненным. Тонкий луч осветил сетчатые голубоватые стены. В тусклом свете они отливали призрачным сиянием. Сергей вгляделся в темноту, раскинувшуюся за пределами действия луча. Неподалеку обнаружилась ещё одна железная дверь. Следователь направился к ней. Громкий металлический гул сопровождал каждый его шаг. Карта допуска подошла и на этот раз.

Вот теперь видно, что он в лаборатории. Основное помещение оказалось намного больше, только что им пройденного, коридора. Повсюду в ряд стояли какие-то лежаки, на которых располагались бесчувственные тела обезьян. Здесь точно так же темно, как и там, и тоже ни одной живой души.

«Обеденный перерыв у них что ли?».

Высоко над головой вращается огромный вентилятор во весь потолок. Томченко прошёл между кроватями. (Теперь, подойдя ближе, он разглядел, что это скорее не лежаки, а больничные койки). Везде одно и то же. Приматы разных размеров и пород лежат на спинах… мертвые? Следователь наклонился над одной из них. Да нет — живые.

«Что же они с вами делают?».

Неподалеку за стеклянной стеной виднелись столы с компьютерами и пробирками. Там, по-видимому, ведутся непосредственно исследовательские работы. Сергей собрался уже последовать туда, как раздалась сирена тревоги. Томченко закрыл уши от оглушительно воя. Всё вокруг осветили непонятно откуда взявшиеся прожекторы. Замигали красные лампочки на панели управления лабораторией. Следователь рванулся к выходу, однако железная дверь открылась с той стороны. В лабораторию вбежал человек в военной форме и с автоматом наперевес. Они столкнулись в дверях. Солдат не успел среагировать и в следующий момент получил собственным прикладом по переносице. Сначала стоящие за ним люди ничего не поняли, (дверной проём на половину скрыл первого военного от взгляда остальных), а когда разобрались в сути заминки, было уже поздно. Из-за стены вышел человек в штатском. Одной рукой он держал раненного солдата, в другой автомат с направленным на него дулом. Металл холодил висок. Он сковал мысли и парализовал тело.

— Назад! — крикнул Сергей. — Пристрелю его сейчас к чёртовой матери!

Солдаты попятились.

Как только они вышли на внешнюю территорию базы, Томченко заметил, что в него целятся несколько автоматов. Военные, явно офицеры. Он понял — эти будут стрелять, невзирая ни на что. Следователь отбросил от себя заложника и поспешил укрыться за ближайшим грузовиком. Автоматная очередь прокатилась прямо над головой. Сергей заметил за рулём солдата и за воротник вытащил его из КАМАЗа. Заняв место водителя, он надавил на газ. Снаружи люди засуетились, попрыгали в грузовики.

«Будет погоня».

Томченко вырулил на тропу, по которой совсем недавно приехала колонна, подбросив его по пути. Сзади мигнули фары. Следователь взглянул в зеркало заднего вида. Колёса его машины поднимали столб пыли, и ничего кроме двух мигающих огней невозможно было разглядеть. Сергей инстинктивно обернулся назад, высунув голову в окно. Протрещала автоматная очередь. Где-то очень близко к виску просвистели пули. Дорога узкая. Справа почти отвесная скала, слева пропасть, а сзади смерть. Вдруг, впереди, появился просвет в сплошной чаще. Томченко узнал место. Здесь он некоторое время назад, вышел на тропу и увидел колонну. Если он выйдет из грузовика и быстро скроется в лесу, его никому не найти. Завизжали тормоза. За спиной загудел сигнал, затем послышался грохот. Сергей обернулся и увидел как грузовая громадина, что ехала за ним, кубарем катится в пропасть. Видимо, она не успела затормозить так же быстро, и чтобы миновать столкновение, срулила с дороги. Следователь выскочил из кабины и, цепляясь за ветки деревьев, начал спускаться по склону. Ноги скользили по земле, и мелкие камушки угрожающе сыпались из-под них. Он чувствовал, что вот, вот навернётся и покатится по смертельно опасному склону, но бежать медленнее он не мог себе позволить.

Скоро на место крушения грузовика приехали новые машины. Из одной из них вышел человек в генеральской форме.

— Я велел всё перекрыть, сейчас вызову вертолёты, — крикнул кто-то. — Он далеко не уйдёт.

— Нет! — оборвал его генерал. — Оставьте. Я сам им займусь.

Военный кивнул.

— Ты придёшь ко мне, Томченко, — как бы про себя добавил он. — У тебя нет другого выхода. Ну а я уж тебя встречу.

— Что? — спросил один из проходивших мимо солдат, решивший видимо, что генерал обращается к нему.

— Как говорил один мой знакомый, покойник — «Я слишком много знал».

Выведенный из состояний равновесия солдат, постоял мгновение, а затем нерешительно отошёл в сторону от странного генерала.

* * *

Дождь лил, как из ведра. Томченко сидел на скамье в парке, ожидая подполковника Гиреева.

Сергей позвонил ему несколько часов назад, сразу по возвращении с экскурсии в горы. Как бы ни злился на него следователь, как бы ни сомневался в нем, всё равно — сейчас это единственный человек, кому можно всё рассказать и спросить совета. Томченко понимал, что после его визита в лабораторию, там всё подчистят. А саму лабораторию, возможно, перенесут в другое место. Единственный шанс для них доказать наличие преступления — поймать обезьяну и выяснить, что они сделали с бедным приматом. Для этого необходимо содействие местной милиции.

Вот он и мокнет теперь под дождём, то и дело нервно поглядывая на часы. Скоро в темноте замаячила полная фигура Гиреева. Сергей поднялся. Подполковник остановился.

— Вы хотели видеть меня? — спросил он.

— Да.

— Почему не могли завтра зайти ко мне в кабинет?

— Извините, дело очень важное. Оно не терпит отлагательств.

— Не терпит, говоришь?

— Именно так.

Томченко не сразу заметил, что Гиреев вдруг перешёл на «ты», а когда заметил, нахмурился и напрягся.

— Знаешь, Томченко, — продолжал тем временем подполковник, — в случае, если тысяче людей грозит опасность, отдельные личности в расчёт уже не принимаются. А если опасность грозит миллионам?

«Он что, с ума сошёл?» — пронеслось в голове у Сергея.

— Так что пойми, я делаю это не из прихоти. На данный момент иного пути у нас нет.

Томченко нащупал спрятанный за поясом пистолет, и вовремя. В следующее мгновение Гиреев выхватил свой и наставил его на следователя из Москвы. Грянул выстрел. Томченко оказался быстрее. Подполковник стал медленно оседать наземь. Сергей подбежал к нему. Пульс не прощупывался. Пуля пробила грудь. Тело лежало на спине. Мокрый асфальт окрасился в красный цвет. Кровь смешалась с водой, от чего казалось, что её неестественно много.

— Чёрт, да что же это делается? — взмолился небесам Томченко и начал обыскивать труп.

В кармане обнаружились документы на имя подполковника Константина Гиреева. И… другие документы. Сергей откинулся, опершись спиной на фонарный столб.

— Константин Федорук, — прочитал вслух Томченко. — Так вот ты какой, сугубо положительный генерал?!

«Ну, Артемьев, я тебя, наверное, побью».

Сергей поднялся и сделал несколько шагов, затем упер руки в бока.

— Я застрелил генерала, — пробормотал он. — Очень хорошо.

Глава 6

В Афганистане нет времён года. Вы не знали? А Он знает. По крайней мере, Ему так кажется. Боже, как хочется домой. Подальше от этих пуль. Смертей. Крови. Да, здесь нет времён года. Это факт для Него. Здесь вообще нет ничего, кроме гор и ужаса. И чёртового бархана, и разбитой головы. Ну, ещё — раненого товарища на руках. Он умрёт?

«Да, умрёт и скоро», — говорит внутренний голос.

Ему не хочется верить.

— Как он?

Голос доносится слева. Там друг — Сашёк. А Он про него совсем забыл.

— Умирает.

— Ничего, скоро и мы.

Командир части. Только что появился. Что-то кричит. Не слышно. Приходится угадывать.

— Плохо, — отвечает Он.

Как видно, угадал.

— Мать твою. Хуже всего, что я уверен — там наши. Засели в горах и по своим из автомата фигачат. Поубивал бы!

— Невозможно, товарищ комбат. Пули на исходе. Да и нас лишь трое осталось.

— Чёрт возьми!

И вдруг грохот с неба. Затем темно, кто-то кричит.

— Стоять! Никому не двигаться!

Дальше пронзительный девчачий визг. Уже не Афган. Нет, постель. Удобная. Вот только где? И кто так кричит? Голова раскалывается. По-видимому, вчера выдался весёлый вечерок. Память — чистый лист. Сильные руки стащили с кровати. Бьют по голове. Спасибо, только этого не хватало. Хотя кое-что проясняется.

— Я следователь генеральной прокуратуры. Что вы себе позволяете? Кто вы?

Через пелену взора, Томченко мог разглядеть только чёрные силуэты людей, похоже, с автоматами. Три или четыре.

— А мне плевать, кто ты! Вы, извращенцы, все один хрен.

Сергей посмотрел назад. На постели, натягивая одеяло на обнажённую грудь, сидела молодая девушка. Очень молодая, насколько он мог рассмотреть. Томченко чувствовал, что смутно помнит её. Не столько лицо, сколько ощущение присутствия. На уровне подсознания помнит. А уж оно следователя никогда не подводило. Вытащили на улицу. Загрузили в автомобиль носом в грязный пол. Поехали. Единственно, чем можно шевелить — это мозгами. Но они оказались не в пример неповоротливыми.

«Необходимо вспомнить вчерашний вечер по минутам. Назначил встречу с Гиреевым. Помню. Застрелил его. Тоже помню. Подполковник оказался генералом. Прекрасно помню. А дальше? Приехал в гостиницу. Предположим. Нет, не в гостиницу. В бар напротив. Хорошо. Выпил? Вероятно. Даже точно. И не одну… Бутылку? Нет, всё-таки рюмку. Кто наливал? Кажется бармен. Хорошо, значит дело было у стойки. Хлопнул одну, вторую. У-у-у, да тут не три и не четыре».

Перед внутренним взором встали расплывчатые очертания грязной забегаловки. Сергей глотнул огненную жидкость и попросил у человека ещё. Бармен скривился:

— Может, хватит?

Но Томченко со злостью ударил стаканом о стойку, и человек подчинился. Вдруг в нос ударил аромат явно дорогих духов. Сергей отставил выпивку и посмотрел в ту сторону. Рядом, облокотившись на стойку, сидела девушка с большими раскосыми глазами. Сзади на неё падал яркий голубоватый свет, исходивший от лампы над дверью бара. От этого она как будто явилась в ореоле райского сияния. Дыхание перехватило. Девушка была в длинном красном полупрозрачном платье, под коим ничего не было надето. Следователь мог видеть её точёное грациозное тело. Очертание красивой груди.

— Вы не угостите девушку? — прозвучал нежный молодой голос.

— А? Да.

Томченко протянул бармену деньги.

— Может, закажите бутылочку, и мы пойдем ко мне в номер?

От опытного взгляда сыщика не ускользнуло то, как скорбно опустил глаза человек после откровенного предложения девушки, но Сергей не стал разбираться, не до того было. Вместо этого он приобнял случайную знакомую за талию и пошёл к выходу из бара.

Теперь лёжа на полу несущейся куда-то машины, Томченко даже не мог точно сказать, было у них что-то или не было. Обрывки памяти предательски подбрасывали ему кадры страстной ночи любви. Значит было.

«Чёрт, сколько же ей лет? И куда мы едем? На расстрел?».

Вдруг сзади послышались характерные звуки.

«Милицейская сирена», — не поверил своим ушам следователь.

— Остановитесь! Машина со специальными номерами, немедленно прижмитесь к обочине и остановитесь!

Автомобиль явно сбросил скорость. Милиция приблизилась к нему и затормозила. И в этот момент прямо из ниоткуда повыскакивали омоновцы. Поднялся гул. Опешившие захватчики сами легли на землю, заложив руки за голову. Дверца открылась. Между двух закрытых чёрной маской лиц, Томченко увидел до боли знакомое лицо.

— А ты что здесь делаешь? — спросил он.

— Вас спасаю, — ответил Керенский.

Тут всё снова поплыло у Сергея перед глазами, и он провалился в темноту.

* * *

Через несколько дней Томченко вышел из больницы, куда его поместил Артемьев, сказав, что надо бы потянуть время, пока идёт следствие.

— Какое следствие? — спросил тогда Сергей. — По какому делу?

Но зам. генерального предпочёл отмолчаться. Следователя не покидало странное ощущение, что он влип по крупному.

«Что мне шьют?» — спрашивал он себя, лёжа в палате. — «Совращение или вообще изнасилование?».

Но теперь тайнам конец. Он, Томченко, вышел на работу и первым делом отправился в кабинет непосредственного шефа. Отворив дверь без стука, он увидел в просторном помещении помимо его хозяина и своего спасителя, молодого Керенского. По последнему обрывку разговора Сергей понял — обсуждается его дело. Следователь прошёл и молча сел за стол.

— Так вот, — продолжил Артемьев, игнорируя пришедшего, — нашего сотрудника обвиняют в совращении малолетней.

— Сколько ей? — буркнул Томченко. — Четырнадцать?

— Тринадцать, — выдохнул Пётр.

Сергей присвистнул, а затем спросил:

— А ты как там оказался?

Присутствующие переглянулись.

— Странная история, — наконец сказал Артемьев, — некто позвонил мне по телефону и сообщил, где ты находишься.

«Учитель, — понял Сергей, — только он мог знать».

Керенский заметил, что его старший товарищ еле заметно кивнул, но допытываться о причине не стал.

— Как ты с этой… — зам. генерального на мгновение запнулся, подбирая слово, — потерпевшей, сошёлся?

— Чётко не помню, — честно признался следователь.

— Великолепно! — зааплодировал Артемьев. — Он не помнит, как совратил девочку.

— Надо ещё разобраться, кто кого совратил.

— Так, хватит, — оборвал всех Керенский. — Давайте по делу.

На правах спасителя он почувствовал себя главным, но тут же сник, получив от обоих спорщиков предупреждающие взгляды.

— В общем, насколько я понимаю, это серьёзная, хорошо продуманная подстава…

«Интересно, когда они это придумали? — думал следователь, слушая начальника. — Видимо до того, как я убил генерала. Как бы запасной план».

Внезапно Томченко весь похолодел.

— А труп Федорука нашли? — спросил он, невежливо оборвав заместителя прокурора на полуслове.

— Труп? — не понял Артемьев. — Генерал Федорук исчез несколько дней назад.

— Исчез?

— Да, пропал без вести, — подхватил Пётр. — На ТВ сейчас только об этом и говорят. Какие только версии не строят от…

«Понятно и это успели подчистить».

Сергей хотел рассказать, как всё было, но передумал. Объясняй потом по какому праву он, следователь прокуратуры, застрелил армейского генерала. Вместо этого он спросил:

— Кто ведёт моё дело?

Артемьев покопался в столе и извлёк на свет божий папку.

— Следователь прокуратуры Сочи. Фамилия Задоски.

Керенский потянулся к папке. Зам. генерального нехотя передал её молодому сотруднику. На первом листе располагалась фотография. Пётр усмехнулся.

— Ну и нос. Томченко, посмотрите.

Сергей принял протянутый ему лист и тоже рассмеялся. Нос у господина Задоски действительно оказался колоритный: крючковатый, напоминающий орлиный клюв.

— Посерьезнее, пожалуйста, — попросил Артемьев, садясь за стол. — На нас… на всех нас повесили серьезное обвинение. Если этот Задоски выиграет дело, прежде всего, полетит голова вашего покорного слуги. Как так, не разглядели в подчинённом извращенца?

— А между тем существо это продолжает ходить на свободе, — вздохнул Томченко.

— Какое существо? — не понял Керенский.

— Обезьяна эта. Не знаю, что они там на этой базе с ними делали.

— Так, стоп, — снова поднялся зам. генерального. — Какая обезьяна? На какой базе?

— Да был я тут на одной… Чёрт… За день до того, как… Это всё свалилось.

— Так. То есть ты хочешь сказать, что группа учёных создаёт на тайной базе особого, генетически изменённого, примата?

— По-видимому. Как видно, один из экспериментов сбежал с охраняемой территории и стал для военных как красная тряпка для быка.

— Час от часу не легче.

Кулак Артемьева с грохотом встретился со столом.

— А хуже всего, что я по-прежнему не знаю, что за существо они вывели.

— А кто-нибудь знает? — подал голос Пётр.

— Может и знает человечек один, — задумался следователь. — Тот, что меня туда направил, но он молчит, как сушёный карась.

— Кто он, ты знаешь?

— Нет. Называет он себя профессором Райским, но признаётся, что имя фальшивое.

— Так, так, так, так.

Зам. генерального побарабанил пальцами по столу, на который по-прежнему опирался кулаком.

— Как с ним связаться, конечно, не знаешь?

Сергей пожал плечами.

— Ну, можно на удачу сходить на то место, где мы впервые встретились, но представить, что он до сих пор стоит там и ждёт нас…

— Где это?

— Возле дома одной из жертв. Я схожу, если вы позволите…

— Не позволю. Ты под следствием. На встречу с этим профессором пойдет Керенский.

Томченко взглянул на молодого друга и, заметив торжествующую улыбочку, понял, что если бы не присутствие начальства, Пётр одарил бы его языком.

«Чёрт! Ну и дела», — подумал следователь и ненароком вспомнил о своём недавнем желании побить заместителя прокурора.

* * *

Керенский переминался с ноги на ногу, неся вахту неподалёку от элитного коттеджа.

Он уже несколько дней подряд ходит сюда в одно и то же время, в надежде привлечь внимание неизвестного профессора. Простаивая несколько часов под дождём солнцем и ветром, он регулярно вспоминал Артемьева одним коротким словом. Кто может гарантировать, что незнакомец уже давно ни забыл дорогу к этому проклятому месту?

«Тоже мне, оперативный план».

Пётр присел на корточки. Он уже не заботился о том, как это выглядит со стороны.

Все эти дни, с завидным постоянством, мимо дома проходила девушка с коляской. В итоге, следователь уже стал приветствовать её поклоном как старую знакомую. Ему даже не хотелось представлять, что может думать она о парне, целыми днями простаивающем возле богатого особняка.

«А вот, кстати, и она. Значит на часах примерно шесть вечера».

Керенский взглянул на руку. 6:25.

«Отлично. Пора отчаливать, пожалуй».

Но тут девушка повернула коляску и направилась прямиком к следователю.

«Это ещё что за…?»

— Вы не меня ждёте? — улыбаясь, спросила она.

Пётр тоже улыбнулся, как бы сделав для себя некий вывод.

— Нет, в ваших услугах не нуждаюсь.

Девушка была явно очень молода, если бы не ребёнок, следователь дал бы ей не больше пятнадцати, а то и меньше. В таком случае, пользоваться её услугами было бы не только не этично, но и противозаконно. Но его собеседница вдруг рассмеялась.

— Вы меня не так поняли.

И уже серьёзно добавила

— Мы можем отойти?

— А ребёнок?

Керенский был озадачен. Девушка явно не собиралась брать с собой коляску. Вместо этого она потянулась и отодвинула одеяльце с лица ребёнка. На свет появилась головка фарфоровой куклы, одной из тех, с которыми играют маленькие девочки. Пётр резко взглянул в большие раскосые глаза девушки.

— Отойдём, — вкрадчиво попросила она.

Молодой следователь кивнул.

* * *

В это время в Москве старший товарищ метался по собственной квартире, как запертый в клетке лев. Он чувствовал, что затея Артемьева провалится. Вестей от Керенского нет либо ему, Томченко, ничего не сообщают, а это значит, что он, Томченко, должен сам во всём разобраться. Для этого надо решиться на крайний шаг. Сергей лег на кровать и закрыл глаза, внутренне надеясь, что часть силы «твердыни» в его знакомом действительно ещё сохранилась. Если так, то он услышит его зов через сознание.

Комната поплыла, окрасилась в красный цвет, и провалилось куда-то вниз, оставив в воздухе кровавый след. Но скоро и он растаял, и исчезло всё. Вокруг темнота и звёзды. Звёзды везде — наверху, по сторонам и даже под ногами. Томченко находился в центре безвоздушного пространства, причём не летел, а прочно стоял на невидимом полу.

— Профессор!!! — закричал Сергей.

Изо рта его вырвалась струя пара и, сделав несколько оборотов вокруг него, улетела прочь.

Ожидая собеседника, следователь как всегда засмотрелся на звездопад, отливающий здесь едва ли ни всеми цветами радуги.

Скоро из глубины космоса вышла чёрная тень. Не послышалось шагов, и почти не оформилась фигура. Лишь возникло то самое ощущение присутствия, что помогло Томченко вспомнить девушку. Тень шла, оставляя за собой чёрный след на манер королевской мантии.

— Любуетесь? — прозвучал голос, потусторонний и отдающийся эхом. — Я тоже как сюда прихожу, так сразу обо всём забываю.

— Профессор Райский? — решил уточнить Сергей.

Тень кивнула и запрокинула голову.

— Красиво. На Земле нет таких мест. Таких тихих, чистых, спокойных. Там каждый спешит жить, как будто последний день ему судьбой отпущен. Отсюда и суета. От суеты непонимание. А от непонимания и все конфликты.

— Вы мне так и не рассказали, что там, на базе.

Следователь явно не был настроен на лирический лад.

— Что там делается? — хмыкнул профессор. — Преступление. Существо это напоминает обезьяну, но не является таковой. Сложно сказать, чего в этом существе больше — примата или человека. Ясно одно — это дьявольское создание.

— Вы хотите сказать, что это смесь? Генетический гибрид? Но ведь… подождите… ведь скрещивание человека и обезьяны невозможно. Сколько было попыток и…

— И ничего. Верно, но это в прошлом. То, что создал я — это XXI век.

— Вы?

— Именно. Я стоял у истоков этого проекта. По заказу правительства, я разработал совершенно новый способ скрещения двух видов. Но как только всё получилось, понаехали военные и перехватили инициативу. Меня же от проекта отстранили. Оставили только в качестве научного консультанта. Все практические опыты велись уже без меня.

— Понятно. И вы обиделись на то, что все лавры теперь достанутся не вам.

— Вы не понимаете. Всё пошло не так. Это существо — монстр. Кровожадное создание с повадками демонической обезьяны и умом среднестатистического человека. Поймать и обезвредить такую, даже при желании, будет непросто, а наши «друзья», похоже, и не собираются.

— Что могу сделать я? Я же до конца следствия под домашним арестом.

Тень пожала плечами.

— Под вашим началом целая следственная группа. И вообще, я и так уже сделал больше, чем мог себе позволить. Прощайте, Сергей Томченко.

Следователь задумался, но тут же спохватился, увидев, что уходит глубоко в себя. Вокруг него образовалась вязкая затягивающая тьма, клубящаяся чёрным дымом.

«Надо срочно выбираться отсюда», — понял Сергей, отбросил все мысли и начал медленно всплывать на поверхность.

Он помнил о смертельных исходах подобных экскурсий. Молодые неопытные ученики Ксандра иногда, из любопытства или по неосторожности, забирались дальше крайнего предела и назад уже не возвращались. Один из таких случаев произошёл на его глазах. Именно тогда Томченко дал себе зарок пользоваться силой «твердыни» очень аккуратно и только, когда нет других путей получения информации. А в этот раз он забыл главное правило: наистрожайше запрещено задумываться, находясь в сознании.

Следователь резко вскочил на постели. Из глаз шла кровь. Он ели выбрался на этот раз. Встал, осмотрелся по сторонам. Вокруг него до боли знакомые тёмные стены спальни. На дворе уже ночь. В окно смотрит полная луна. Сергей проследовал в кухню и извлек из холодильника пустую бутылку. Повертел её в руках, затем со злостью зашвырнул куда-то за спину, лишь чудом попав в мусорное ведро.

«Нет, — решил он. — Пора завязывать с этими играми в ясновидящих».

* * *

На следующее утро, прибыв на работу, Томченко долго не показывался на глаза коллегам. По-хорошему, он должен был сразу ворваться в кабинет начальника и выложить все, что ему стало известно этой ночью. Однако Сергей нарочно не спешил. Он спокойно зашёл к себе, начал перебирать папки со старыми делами. После, с глубоко задумчивым видом, откинулся на стуле, издав звуки наподобие тех, что издавал Ниро Вульф — герой романов Рекса Стаута. Его раздумья были тяжелы: как рассказать обо всём заместителю прокурора? Нет, Артемьев, конечно, поверит всему, что его лучший следователь расскажет. Дело не в этом. Самое сложное будет объяснить, как и от кого, эта информация к нему, Томченко, попала. Да, тут на тайного информатора не сошлёшься. Его думы прервал стук в дверь. Молодой человек сообщил, что его вызывают к начальнику-с. Он так и сказал, на старый манер, добавив в конец слова букву «с».

«Ну, вот оно, началось», — подумал Сергей и лениво поднялся с места.

Едва переступив порог кабинета, следователь остановился и сделал непроизвольный шаг назад. За столом рядом с заместителем прокурора сидела та самая девушка, с которой он… которая его… Томченко встряхнул головой. Видение не исчезло.

— Познакомься, Юля, — сказал Артемьев. — Это из-за неё ты, мой друг, сейчас в полном дерьме.

— Это я уже понял, — пробормотал друг. — Как вы её нашли?

— А мы её и не искали, — пожал плечами начальник.

— Она сама нас нашла.

Сзади, откуда не возьмись, появился Керенский.

— Точнее меня. У того дома, где я, как дурак, торчал, ожидая, невесть кого.

— И что? У вас есть какие-нибудь предложения, или вы просто пришли меня проведать?

Следователь сел напротив девушки.

— Я хочу извиниться.

— Поздно. Всё, что могли, вы уже сделали.

— Чёрт возьми, меня нашли в доме с пьяной матерью, приодели, накормили и ещё пообещали хорошо заплатить, если я пересплю с одним нужным человеком. Меня мать однажды уже продавала трём грязным уродам за бутылку водки, так что мне было не сложно согласиться.

— Сколько тебе лет? — спросил Томченко.

— Шестнадцать. Это я выгляжу на пару лет младше. Одна из причин, кстати, по которой выбрали меня. Чтобы сошла за малолетку. Данные, само собой, подправили для суда.

— А почему призналась? Не заплатили?

— Нет, заплатили. Даже больше, чем обещали. Просто…

Юля опустила глаза.