Бесплатный фрагмент - Не бери не своё

Один из дней

«С вечера завести будильник. Не забылась армейская практика: просыпаться до рассвета. Выпить шкалик в одну харю, растолкать вчерашних собутыльников — охотников, заполонивших периметр кратера в поисках добычи. Все как-то перестали бояться драконов, да и те, получив свободу, не стремились после перемены в стране свержение верховного призрака нападать на людей. И, набив до отказа ягдташи, охотники любопытствовали всякий раз зайти в гости к ученому, чтобы убедиться: ученый переменился. Ростом выше стал, да и голова заблестела, как вымытый кавун. (Никому ведь не объяснишь, что привычка коротко стричься навсегда внедрилась нелёгкими годами службы).

Предсказуемо оказаться посланным куда подальше, выпить ещё шкалик от огорчения, потом ещё один. От того, что отлегло на душе от выпитого вчера хмельного напитка зютканов.

Пройти, волоча ноги, к клеткам, ориентируясь на штурманский инстинкт и на шум крыльев драконов, почуяв хозяина за версту. Убедиться, что на правильном пути. Мимо большого камня между скал слева. Ритуально надев балдахин, влезть на спину дракону. Почувствовать всем своим существом его тепло. Оглядеться, увидеть яркий Альдебаран почти в зените и не к месту яркую половинку стареющей Суны. Захотеть закурить, вспомнить, что бросил это неблагодарное дело, ибо трава, произраставшая на местности, кроме надсадного затяжного кашля и горечи во рту, ничего другого не давала. Взлетев, покружить над садом, миновать периметр сквозь энергетический купол. Он так и не смог его отключить. И строго на разлом, сквозь пелену облаков взять курс в ожидании восхода Солнца.

И, может быть, увидеть маленькую родную планету, далекую и такую голубую. Как небо! Увидеть! В пределах вращения орбиты светила. И захотеть вернуться обратно на Землю навязчивым, нестерпимым желанием, тоскующей мечтой, расшатанными нервами, всей Алекса непродолжительной жизнью».

Часть первая. Не бери не своё

Погружение

Стояла летняя жара. Утомленный город, казалось, навечно застрял в автомобильных пробках. Раскаленный асфальт и ни кусочка спасительной тени на автостраде. Всеобщим раздражением витали в воздухе. Мерещилось: поднеси спичку, и воздух тут же взорвется руганью и разбитыми лобовыми стеклами. На исходе трудового дня, мечтая о вожделенной прохладе кондиционера, Ула возвращалась домой. Из динамика старенькой «Лады» ритмично звучала Ольга Буковка: « Мало половин, мало, мало половин». Кивая в такт головой и соглашаясь с певицей, она громко ей подпевала. В свои двадцать пять лет половинкой она так и не обзавелась.

Работая в одном из местных клубов, она не смогла выбрать себе достойного парня среди дайверов. Да и остальные её не интересовали. Молодые люди на погружении часто паниковали, и их испуганные лица вселяли лишь чувство сострадания, но никак ни симпатию. Паниковали, впрочем, все, как женщины, так и мужчины. Несмотря на инструктаж, первое погружение считалось экстремальным и для погружающихся людей, так и для неё самой. Она вспомнила швейцарца — инвалида без ног, всю жизнь стремящегося доказать свою значимость. Погружение с аквалангом было ему некой планкой к самоутверждению. Таких людей всегда недооцениваешь и порой не знаешь, как правильно вести себя с ними. А на глубине и подавно. От предложения: «Нырнуть вместе с ней» она сразу отказалась.

— Кто будет виноват в твоей смерти? Случись что! — раздраженно бросилось ему в лицо.

Но в ответ, увидев потухший взгляд из-под бровей, толи обиды, толи разочарования, она вспомнила себя, упрямую в детстве, и согласилась:

— Ладно, не унывай. Прорвемся! Только чуть не трусить. И на протяжении всего погружения  крепко держала его за акваланг, помогая дышать.

Но когда после погружения он, как заправский мачо, решился снять её на ночь, оказав, оказывается, большую услугу, она разочаровалась в нем.

— Слышишь ты! Жду тебя вечером в кафе, — паясничая, толи предложил, толи спросил он.

Даже не смотря в его сторону. Сквозь зубы процедила:

— Жди, дело твоё. Но ничего не обещаю.

С такими пижонами ходить девушкам в кафе считалось моветоном. Обязательно попадешь в неприятную историю. Желающих проучить «этаких» не смотря на их внешний вид, всегда было хоть отбавляй. И не раз, спасая нерадивого шутника за нелестные высказывания о местных жителях, она обязательно извинялась и уводила шутника одной ей известными тайными тропинками.

Дайверы на ее веку встречались разные. Кто-то любил смотреть на жителей морских глубин, кто-то изучать затопленные объекты, кто-то интересовался только глубокими погружениями. А кто-то «играл» с кислородным отравлением. И ему было неважно, что знали о его склонности к испытыванию ощущения наркоза. И, несмотря на доступность более безопасных дыхательных смесей, несмотря на все предостережения и знания, раз за разом совершал глубокие погружения на воздухе, ища на глубине адреналин, приключения и наркотический кайф. Уле тоже нравилось ощущение наркоза. С напарником, отправляясь искать живущую на песчаном дне на глубине в 90 метров рыбку определенного вида, она всякий раз рисковала своей жизнью. Но за рыбку приезжие ученые давали хорошие деньги. Но это было редко, и то по заказу. Денег не хватало.

И теперь, погружаясь по десять раз вместо трех официальных, она всякий раз собиралась разобраться со старшим группы за недоплату. Народу, желающего «вкусить адреналину» летом было много. Через клуб официально за день проходило по сто человек — каждодневные три экскурсионных автобуса. Работа кипела без перерыва. И старший всякий раз отмахивался: мол, осень придет, разберемся. И доплачивал некую сумму в виде аванса, утихомиривая возмущенного. А тот, боясь потерять работу, довольно замолкал и больше уже не нарывался. Но эксклюзивом считались неучтенные ночные погружения по двойной ставке, и Ула старалась обязательно попасть на них. Вот и сегодня погружение обещало двойной тариф.

Вечерело. Раскаленное белое солнце нехотя уходило за линию горизонта, исчезая в теплом море. Самое хорошее время для погружений. Облачившись в снаряжение, при ещё относительном свете, впечатление получалось в точности как от ночного погружения.

Ула ждала семейную пару. Ольга и Ром Смирновы, родом из Москвы, расписавшись месяц назад, решили первый совместный отпуск отпраздновать ночным погружением. Пройдя днем инструктаж и получив доступ на погружение, они довольные отдыхали в отеле. И вот, благоухая всевозможными ароматами, супруги, облаченные в костюмы, стояли около неё. Закрепив основные фонари на их запястьях и проверив наличие запасных меньшими размерами. В случае отказа основного, можно было на запасном освещении добраться до берега. Мы на лодке вышли в море. Маршрут первой категории проплыть над затопленным самолетом без проникновения и, обогнув, вернуться на берег, считался легким. Ула уже подсчитывала шуршащий барыш в кармане, радуясь халяве. Уйдя осенью от матери с решением накопить на собственную квартиру, она собирала по крохам все, что могла заработать. Территория морского дна в квадрате погружения была давно исследована, и ей без труда давалось даже с закрытыми глазами пройти весь маршрут. Ничего не ординарного не предвещало. Втроем все нырнули в воду.

Супруга старалась находиться рядом с ней. Она, как любопытная рыбка, обследовала все части самолета, фотографируясь на память. Вспышки фотокамеры пестрели то тут, то там. Рассчитанные сорок минут истекали, и погружение шло к завершению. Помаячив фонарем вокруг себя, Ула жестом обозначила направление домой. Их уже встречали «береговые» так называемые инструктора по погружению. Первой на берег ступила жена. Освободившись от акваланга, она поспешила в душевые. Долгое ношение костюма чревато было запахами. Ула была уверена, что и муж Ольги выходит следом за ними. Но его не было.

— Сколько осталось воздуха в баллонах — спросила она.

— На минут десять, не более. Понимая, что пошло что-то не так, береговые с испугом смотрели на Улу. Заправляли баллоны всегда по максимуму.

Не раздумывая, она бросилась обратно в темную воду. Лишь ближе к самолету на глубине замелькали точки света. Оказалось, муж, замешкавшись, отстал и теперь в панике метался над самолетом, боясь куда-либо сдвинуться, позабыв, что нужно просто всплыть на поверхность, и его легко обнаружат по свету фонаря на запястье. Она поспешила ему навстречу. Минуты таяли. Успею, не сомневалась Ула.

Мужчина радостно среагировал на приближающийся свет, совершенно забыв про инструктаж: «Во время любого ночного погружения обращаться с фонарём нужно, как с заряженным ружьём. Никогда не светить прямо в глаза другому пловцу, иначе вы его ослепите, и он перестанет видеть в темноте».

— Тогда продай мне Сема, — произнесла Ула. — Я хорошо заплачу.

— Что ты мне можешь предложить? Ты! Чужак! — Варргард вне себя орал.- Мне? Бессмертному!

— «Лучезарную дельту».

Ула рылась в сумке, не находя никакого шара.

Она стояла в пещере, недоуменно глядя на самого верховного духа.

Кессонка

Шторм вот уже третий день вносил свои коррективы в размеренную жизнь отдыхающих. Угрюмые, они сидели на берегу и, не отрываясь, смотрели на пенящиеся волны. Невысокие до полуметра, сами по себе они не были угрозой. Зайди в море и прыгай. Ныряй в волны, кувыркайся поплавком, выскакивая перед следующей волной. Ничего страшного, если умеешь плавать. Но дул северный ветер, и появившееся отбойное течение мешало наслаждаться любимым делом. Таблички с непонятным словом: «Рип. Купаться запрещено» пестрели на каждом шагу, пугая особенно суеверных мамаш, окриком останавливая нерадивых чад, стремящихся неустанно в море на «глубЫну».

Мелководье и песчаный берег — всё благоприятствовало этому явлению. Рип — это не водоворот и не воронка. Это течение, тягун, как его называют в народе, где с большой скоростью движется лишь верхний слой воды. Вот он и тащит вас от берега вдоль поверхности, но не на глубину! И чтобы миновать его, нужно плыть не к берегу, а в сторону параллельно пляжу. Течение довольно быстро ослабевает, и «тягун» теряет свою силу там, где, достигнув пика, волны разбиваются. Не зная всего этого, люди попросту паникуют. Под накатом волн и, захлебываясь, тонут.

Вот и Улу нашли недалеко от места предполагаемого погружения, решив, что она попала в Рип и её выбросило на мель. Благо, что на ней был одет акваланг. Береговые рабочие в ту ночь видели, как показался на поверхности воды спасенный её Ром, а сама она так и не выплыла. Всю оставшуюся ночь и следующий день спасатели прочесывали район предполагаемой пропажи. Поиски ни к чему не привели. И теперь, спустя неделю, обнаружив её лежащей на берегу живой и невредимой, они недоумевали. Прибывший на место осмотра врач, обнаружив сыпь на коже, но не найдя увеличение лимфоузлов, подстраховавшись, констатировал ДКБ* первого типа и немедленно провел рекомпрессию, уверяя, что ей сильно повезло. Специальное оборудование, приобретенное еще в прошлом году после серии непонятных смертей дайверов, всегда держалось под рукой в рабочем состоянии. Но «кессонка» на малой глубине не возникает, даже если существует стрессовая ситуация или длительные работы в условиях повышенного давления. Лишь резкий безостановочный подъем с большой глубины на поверхность мог привести к декомпрессии.

Доктор недоумевал и, сомневаясь в правильности поставленного диагноза, проштудировал на всякий случай несколько медицинских справочников на эту тему. И пришёл к выводу, что ошибиться он не мог. Ну, если только чуточку. А после быстрого выздоровления пациентки он и вовсе забыл об этом происшествии.

— Неужели я и впрямь сошла с ума — каждый день думала Ула. После выхода из больницы по настоянию доктора отдохнуть взяла отгулы и теперь, сидя дома, старалась разобраться в своих видениях. Она хорошо помнила, как нашла пропавшего ныряльщика. Он вертелся вокруг своей оси, привлекая светом стайки любопытных рыб, собравшихся, казалось, со всего моря.

— Идиот! Это надо же так умудриться на малой глубине потеряться! Маякуя, что все в порядке, Ула длинной тенью направилась к нему. И толи со страха, толи еще отчего-то Ром, пытаясь рассмотреть, что за чудовище возникло из глубин, направил прямо на неё луч фонаря, ослепив сильно глаза. Зажмурившись от резкой боли, машинально сорвав маску, Ула потирала глаза и медленно опускалась на дно, теряя сознание. Через пелену пустоты звучали чьи-то голоса:

— Тогда я куплю Сема!

— Что ты мне можешь предложить? Мне? Верховному духу!

— «Лучезарную дельту!».

Она шарила рукой в сумке.

Варргард, не отрываясь, гневно смотрел на неё.

— Ты опять не принесла её. Мне кажется, ты меня хочешь обмануть?!

Она молчала незная, что ответить: «К чему она приплела дельту? Её ведь у нее нет. Пещера странная… Это галлюцинации… Мне просто не хватает кислорода, нужно глубоко вдохнуть и все пройдет».

Закрыв глаза и глубоко вдохнув в себя, она стала считать: «Раз, два, три».

ДКБ*- декомпрессионная болезнь.

Портал

Боль в глазах привела Улу в сознание. Нечеткий силуэт самолета ориентиром, и она поняла, что находится на дне. Нащупав лежащую рядом маску, она, машинально надев ее, тут же нажала кнопку ручного поступления воздуха. Легкие, казалось, сейчас взорвутся. Но все было напрасно. Стрелка регистрирующего датчика, замаячив красным сектором, встала на нуле. Баллон был пуст. Запаниковав из последних сил, девушка рванулась наверх…

Неделю спустя ее нашли без сознания на берегу моря, не далеко от спортивной базы.

Разбирая после всё по минутам, она так и не смогла понять, что же с ней произошло. Что она видела? Смутное чувство, что она бывала в пещере, не покидало её. Но как? Галлюцинация? Или затопленный самолет портал в другой мир?

Во время войны самолёт был сбит над морем береговыми зенитками. Никто не успел спастись, так и рухнул в воду с людьми. После, когда его обнаружили местные дайверы, в салоне нашли лишь неиспользованные парашюты. Из сопровождающих документов выяснили, что на борту находилось двадцать человек, и они все пропали.

Позже ученые, заинтересованные невероятным случаем, выяснили, что в месте падения находится разлом земной коры и предположили, что в период солнечной активности этот разлом начинает действовать как портал между параллельными мирами. К сожалению, и по сей день ученые так и не установили, как именно его можно использовать.

Вечером Ула сидела в интернет-кафе изучая всевозможную информацию о порталах времени. Дома никто не даст этим заниматься. Она помнила злое лицо матери, выкидывающей компьютер на помойку. Как рассыпалась клавиатура на отдельные элементы, как взорвался экран, и ей категорически запретили: «Приносить эту гадость домой».

И вот теперь, тайком посещая злачные места, она пыталась что-то выяснить. Одна статья заинтересовала: «В древних легендах говорится, что места, где происходит переход в параллельные миры, заколдованы. Как правило, это поляны, перекрестки дорог и водоемы, что в таких местах слышатся странные звуки: тихая музыка, разговоры, стук колес. Кроме этого, возможно появление посторонних запахов. Но главное, фотографируя это место, можно увидеть прошлое».

Она вспомнила едкий запах духов, раздражающим фактором появившийся из баллона. Но запах сразу же исчез.

Домашний отдых закончился быстро. Повседневная работа размеренной жизнью снова вошла в ее быт. Толпы отдыхающих нескончаемым потоком заполонили всю территорию клуба. Весть о ее чудесном спасении разнеслась быстро. В городе от желающих «занырнуть с утопленницей» отбоя не было.

Она объясняла свое чудесное спасение так:

— Меня спас мундштук регулятора. Он оставался во рту и при первом вдохе не дал воде проникнуть внутрь. Попади вода в легкие, давно бы читали надо мной «заупокойную».

Сколько таких не рассчитавших сил шли на погружение, а потом, в панике срывая регулятор, глотали соленую воду. Вот и сегодня по недосмотру взрослых погибла маленькая девочка, плавая с простой трубкой и маской на мелководье при волнении моря три бала. Её накрыл гребень набежавшей волны, и вода через трубку попала ей в легкие.

Она рассказывала одно и то же, приводя разные случаи безрассудства под водой, и один из главных примеров чудесного спасения — это был рассказ о ней самой.

Люди, приезжая на отдых, расслабляются так, что забывают о простых мерах безопасности. Распивая на жаре, взрослые оставляют маленьких детей без присмотра, и те, зайдя сами в море, иногда тонут.

«Убила бы таких мамаш!» Ула завелась и, чтобы успокоиться, решила окунуться. Надев маску с ластами, она нырнула в набежавшую волну. Прохладное и чистое море бережно приняло в свое лоно, благоприятно действуя на организм. И вскоре Ула забыла о накопившихся проблемах. Мальки, мелькая по дну, радовали глаз. «Рыба будет». Ей вдруг захотелось свежей жарёхи: «Нужно заглянуть вечером к Ивановичу, разжиться рыбкой».

Имея свой особый нюх на рыбу, чуйку Ивановичу шестидесяти годков удавалось настрелять рыбы там, где любой другой охотник, проведя весь световой день в воде, не заметит даже ни одного мелькнувшего хвоста. И если «Сам Иванович» выходил из моря «пустым» то все понимали, что рыбы нет точно и нужно уезжать на другое место. Его уважали. Годами шлифуя свое хобби, он считался лучшим охотником побережья.

Решив так и сделать, она направилась к самолету рассмотреть более внимательно всё до мелочей. Жалея, что не захватила с собой фотик.

Находка

Самолет лежал, где его и нашли. Никакие бури и штормы не смогли оторвать его от грунта и перенести в другое место. Весь обросший ракушками, но в хорошем состоянии, казалось, ждал своего часа взмыть в небо. Пилот до последнего сражался за жизнь самолета, и попытка посадить его на воду говорила о том же. Он не катапультировался из машины, а мог. Выравнивая крен, самолет зацепился крылом за воду, и от сильного удара оно оторвалось. Скольжение еще мгновение продолжалось, но потом, резко завалившись на бок, самолет свечой ушел под воду. Ула словно видела вращающиеся винты, исчезающие в пучине, до последнего создавали иллюзию посадки: по глиссаде невероятного погружения в глубину. Смирившись с безысходностью, пилот, оставив штурвал, позволил самолету самостоятельно выбрать место последнего пристанища, вписав себя навечно в летопись пропавших героев. Позже крыло, найденное на дне, метров за сто от самолета, укажет направление его гибели.

Его так и оставили лежать нетронутым и в виде экскурсионного объекта закрепили за балансом клуба «Ночных ныряльщиков».

Ула рыбкой зависла над бортом, вглядываясь во все, что могло бы представляться порталом времени. Но все выпуклости и вмятины, знакомые до мелочей, были обычны. Ничего сверхъестественного. И вскоре она повернула обратно.

Спокойное море безмятежно вздыхало, играя с лучами полуденного солнца. Лучи, достигая дна, освещали гальку и зеленые водоросли, облепившие крупные камни. Лишь крик появившегося буревестника предупреждал, что все в мире условно.

Вечером погода испортилась. Налетевший шквал ветра, как пушинки, срывал тенты шатров. Переворачивал лотки сувениров, поднимая вверх тучи пыли. Появившаяся рябь на воде в одно мгновение обратилась огромными волнами пришедшего с запада шторма. Накатываясь на берег, они сбивали с ног здоровых «береговых» помогающих посетителям выбраться из воды.

— Все на берег! Мать вашу…! — матерясь, выгоняли желающих плюхнуться в море напоследок. — Жить надоело?

Надувные матрасы, ласты, шлепки, полотенца разом уносилось в море. Новенькая яхта долго билась бортом о пирс, пока не перевернулась и пушинкой была выброшена на галечный берег. Хозяйка рыдала во весь голос, смотря на свое разбитое сокровище, так и не успев прокатиться на Карибу. Разыгрался самый настоящий шторм. Косой дождь бил по стеклам машин, вереницей покидающих территорию клуба. Натужно гудя моторами, все устремились в город. Ула радовалась, что успела первой выскользнуть из неизбежной пробки. Продрогнув, она мечтала поскорее очутиться в теплой кровати с чашкой кофе. Но, как назло, вспомнив данное обещание матери: «приехать» на первом перекрестке свернула по направлению к её дому.

Причитая на дождь, мать суетилась на балконе:

— Смотри, как разошелся! И к вечеру не закончится, — закрывала она фрамуги окон. — Ты чего пожаловала?

— Соскучилась. Ты как всегда ругаешься! Хоть совсем не приезжай.

— Как с матерью разговариваешь? Ремонтом когда займёшься. На той неделе ждала тебя. Обои купила.

— Мам, да сделаю я. Завтра и начну. Работы все равно нет. Прогноз на неделю: дожди. Кофеем угостишь? — Она обняла мать за плечи.- Продрогла что-то.

Они долго болтали потом на кухне, обсуждая и ремонт, и личную жизнь Улы. И ближе к полуночи разошлись по своим комнатам.

Уле снился огромный дракон. И чей-то голос повторял: «Тебя ждет Мэл. Верни шар».

Она привыкла к странным сновидениям и, списывая на просмотренные перед сном ужастики, не обращала уже внимания.

Встав пораньше, на цыпочках поспешила на кухню сварить кофе. Освежающий цитрусовый вкус, прекрасно сочетающийся с горьковатым кофейным привкусом, придал бодрости, прогоняя сонливость. Взбодрившись, она приступила к работе.

Сорванные обои и мешающиеся стулья были вынесены на балкон. Тумбочка и стол хорошо разместились в коридоре. Лишь книжный шкаф, вросший, казалось, в пол, не хотел без боя сдавать территории и категорично не сдвигался с места.

Оставив на время шкаф в покое, она занялась оклеиванием стен.

Вскоре комната сияла свежестью новых виниловых обоев. Мать, не вмешиваясь в трудовой процесс, готовила обед. Зная, что дочь любит зелёный борщ, старалась успеть к завершению работы.

— Мам, что со шкафом делать? Сдвинуть не могу. Что там?

— Да шут с ним. Пусть стоит. Книги там, что еще? Вверху заклей полоску и бросай. Обед готов.

— Так и сделаю. — Ула подошла к шкафу и от любопытства открыла дверцу. Сверху упала старая газета. Шкаф до отказа ломился всяким хламьем. В идеальном порядке стояли лишь полки с книгами, плотно прижавшись друг к дружке в два ряда, и пылились. Состояние нижних полок напоминало развал старьевщика.

«Говоришь тебя нельзя сдвинуть?»

На пол полетели старые газеты, журналы, пустые коробки из-под конфет, пластиковые бутылки — все, что попадалось под руку.

— Пригодится! Когда пригодится! — возмущаясь словами матери, Ула вытаскивала очередную ненужную вещь, находя ей надлежащее место в мусорном пакете.

После тапочек разного цвета свет увидела и старая сумка, укромно лежавшая в нижнем углу шкафа. Такой сумки у матери раньше не наблюдалось: «Видимо принесла с улицы!».

Принесенные вещи годами накапливались в квартире, заполонив мусором дом. И если бы не вынужденный переезд шкафа на другое место, хлам так и остался лежать не тронутым.

Вязаная крупной буклей сумка пахла клопами, скрывая что-то от посторонних глаз, посмотрим, посмотрим. С интересом Ула достала хрустальный шар размером среднего яблока.

От теплоты рук шар засветился разноцветными лучами. Они, переплетаясь, то вспыхивали, то угасали, выявляя некий образ мелькающих картинок, быстро сменяющих друг дружку, не оставляя времени на внимательный просмотр. Вскоре мелькание прекратилось, и появился образ мужчины. Он пристально смотрел прямо ей в глаза, повторяя одно и то же: «Лучезарная дельта… дельта…», — читала по губам Ула. Как шар потух.

«Страна РО!». Она с ужасом смотрела на шар: «Как ты оказался здесь?».

Растерянно спрятав находку обратно в сумку, она спешно положила её на прежнее место, понимая, что шар нужно вернуть. Но как?

Стало совсем не до работы.

Расспрашивать мать не было смысла: «Это она нашла шар и спрятала». Одна мысль — очутиться снова в психушке претила ей. Неадекватная реакция матери на диагноз, поставленный врачом больницы: зависимость от виртуальных игр до сих пор выходила ей депрессией и плохим настроением. Тихо собравшись, Ула незаметно покинула квартиру матери.

Знакомство

Игра не закончена. Свалившаяся данность давила плохим настроением на психику. Ей нужно было с кем-то поделиться, поговорить: «Только с кем? Кто поймет правильно. Кто поможет? Почему шар оказался в реальности? А может, ну его, выкину и все дела?».

Не в состоянии вести машину, она пошла пешком, бросив машину на стоянке: «Заберу завтра».

Группа подростков на повышенных тонах разговаривала на детской площадке. Они что-то выясняли между собой. Один из них спиной толкнул стоящего сзади подростка, и тот, не удержавшись, упал, тут же получив ударом ноги в голову.

Посмотрев в их сторону, она проследовала дальше. Жестокость подростков пугала: «Они не помогут». Мрачные мысли мучили, не давая успокоения.

Звонок мобильника вывел из оцепенения:

— Ула, ты где? Сколько можно ждать! — оралось из трубки. — У меня день рождения сегодня! Подруга называется!

— Валя? Забыла совсем. Прости! Куда подъехать?

— Улица Парковая, девять, на втором этаже. Пивбар. Найдешь?

— Найду.

Такси быстро доставило до места.

Новый бар «Dark beer» открылся недавно. И в силу удалённости посещали его лишь командировочные и истинные любители хорошего пива. Вот и сегодня бар был наполовину пуст. За барной стойкой мужчина в желтом свитере не мог определиться в выборе пива и морочил бармену голову.

Навстречу спешила подруга:

— Ждем маму! В баре пей, сколько влезет. За все заплачено, — прощебетав, упорхнула разбираться с заказом.

Заказав тёмного пива она осмотрелась. В банкетном зале гуляла ещё компания людей, явно из военных.

Короткие стрижки и отсутствие закуски на столе из-за нехватки суточных денег только подтверждало умозаключение: «Командировочные». Они спорили между собой, не обращая внимания на входящих. Вскоре нарисовалась мама именинницы, и праздник грянул с веселых поздравлений.

Изощряясь в лестных выражениях, все старались перещеголять друг дружку в остроумии, то и дело провозглашая очередной тост. Выпив не один бокал вина под песню «Рюмка водки на столе», разгоряченный народ потянулся отплясывать зажигательные «па» народного творчества, пока уставший певец, на заказ повторяющий песню раз за разом, не ретировался на перерыв, оставив включенным магнитофон с медленными мелодиями. Официантки пригласили к столу отведать горячего. Сочные куски шашлыка, вареная осетрина и азу с пюре на время остудили запал танцоров. Охлажденное мускатное вино исчезало из бокалов так же быстро, как и горячее с тарелок гостей, пользуясь успехом. Все утихомирились. Мужчины исчезали покурить, а женщины расположились поближе друг к другу, к разговорам о семейных проблемах, в основном жалуясь на непонимание своих половинок.

«Мне бы ваши проблемы!». — угрюмо думала Ула.

И не сразу поняла, что к ней обращаются:

— Вас можно пригласить?

— Да, конечно, — кивнула она, предполагая, что это кто-то из гостей, воспользовавшись свободной минуткой отвлекшейся жены, решил ее пригласить. Но, подняв глаза, увидела желтый цвет свитера. Перед ней стоял командировочный.

«Не отказываться же, раз согласилась». И она встала.

Ростом он был ей вровень. Глаза в глаза. И, комплексуя, сразу шагнула навстречу, стараясь не концентрировать на себе внимание любопытных родственников. Но не тут то было. Протанцевав танец, они приступили к следующему под пристальным взглядом всего стола. Партнер, говоря банальности, мягко наглаживал пальцем ладошку, одновременно вставляя пошлые анекдоты. Явно наскучило одному коротать холостяцкое время, и он старался изо всех сил произвести впечатление. Поблагодарив после за танец, разошлись каждый по своим местам. Подсев к подруге и наполнив бокал вином, Ула предложила:

— Валь, давай выпьем. За встречу! Видимся раз в году. А живем почти рядом.

— Давай вначале попудрим носики, а затем поговорим обо всем.

И направились к лестнице, неизбежно минуя стол компании.

— Красавицы, не хотите ли присоединится к дружному военному коллективу? — за руку схватил всё тот же ухажер.

Вырвавшись, мы сбегали по лестнице, смеясь во весь голос. Настойчивый ухажёр проследовал вслед. Первой, подправив макияж, освободилась Валя и, торопясь к гостям, убежала наверх. За меня она не волновалась, каждую минуту кто-то из «своих» спускался в туалетную комнату. То покурить, то просто проветриться.

Жеманно подкрасив губы помадой, наконец, вышла и я. И тут же очутилась в объятьях ожидающего за дверью Александра. Так он представился позже. Жаркий, долгий поцелуй, замутив разум не только от выпитого вина, расслабил, заставив забыть все невзгоды последних дней. Я замерла, наслаждаясь непривычными ощущениями счастья:

— Ну хватит же! Все должно быть в меру. Я вас не знаю.

— Вот завтра и узнаешь. Все равно мы уже уходим. Режим. Не успею ничего толком рассказать о себе.

И, попросив номер телефона, он поднялся в зал первым. Больше в мою сторону этим вечером не проявлялось никаких знаков внимания.

Назавтра с утра меня разбудил звонок, и чужой голос в трубке произнес:

— Соня, подъем! Нас ждет горячий кофе. Запоминай: кафе «Сказка». Жду. — И телефон отключился.

Смутно вспоминая вчерашний вечер, я, как ни странно, обрадовалась звонку.

«Вот. Кому доверюсь. Стрессоустойчивость у военных в крови. Он поймет и поможет мне».

Александр в неизменном желтом свитере сидел у окна, вкушая вторую чашку кофе. Вот уже вторая неделя, как он находится в командировке в портовом городке в составе летного отряда для участия в предполагаемых совместных военных учениях. Учения проводились на наращивание дальности полета бомбардировщика. Но так как для его дозаправки в небе требовалось минимум самолет-заправщик то в командировку вместе с экипажами самолетов была послана куча народу для обслуги. Здоровых, энергичных мужиков, незнающих, куда себя деть в свободное от полетов время. Двух недель хватило и на подготовку, и на три часа самих учений. Поначалу все просились домой, но из штаба пришла разнарядка: «Сидеть и ждать. В разборки местных не вмешиваться». И премиальный ящик водки, который разошелся на раз. Вот народ, устав от сидения в четырех стенах, и потянулся на окраины расслабляться более легкими напитками, чтобы ненароком не наткнуться на военный городской патруль. В тот вечер все приехали в бар и расположились поближе к выходу. Укоренившаяся привычка не раз помогала выйти сухими из любой внештатной ситуации. Молча слушая музыку, наслаждались пенным напитком, раскрывая самые яркие оттенки вкуса вяленой рыбой. Когда народ за праздничным столом под песню «Рюмка водки на столе» жаркими танцами заставил обратить на себя внимания всех посетителей бара, особенно молодая женщина, танцующая с определенным ритмом и динамикой. Он тогда решил, что обязательно познакомится с ней…

И вот он сидит и ждет ее прихода. Упала монетка на пол:

— Не люблю оставлять упавшую монетку на полу, — наклоняюсь, поднимаю её. Это не про деньги. Это про мой бзик. И отвожу в сторону длинную, до самого пола, холщовую скатерть. Хищный и похотливый зелёный глаз из-под стола смотрит мне прямо в душу. Поднимаю глаза. Ула сидит напротив меня.

«Что это? Это я сам себе придумываю невесть что? Или…?». Услужливый бармен в полупоклоне сверлит меня глазами.

— Две порции мороженого, — говорю. — И… И где тут у вас туалет?

После мы сидели до одурения близко. Это не то, чтобы «пьяненькими» танцевать в пивном ресторане и целоваться в туалете.

Это серьёзно и по-взрослому. Определённая неловкость. Что мы знаем друг о друге? Подойдём ли мы друг другу днём?

— Ула, вы любите стихи? — скатываюсь я, трезвый и несмелый, на ненавистную мне и несвойственную мне трезвому прозу.

Она пила кофе и, улыбаясь, смотрела во все глаза. Так тепло на меня не смотрел никто. Она даже смеялась над его анекдотами, не вникая в очередную военную глупость. А стихи она обожала, цитируя почти всего Маяковского наизусть. Об этом я узнал намного позже.

После через парк мы переместились к морю окунуться. Вода была теплой и прозрачной. Она доверительно рассказала произошедшую с ней невероятную историю. Про некий игровой диск, как была втянута в виртуальную игру, как вышла из нее, про шар и про свою смерть и чудесное воскрешение. Ни разу не прервав, я молча слушал, вникая в саму суть неправдоподобного рассказа.

— Чем могу помочь? — глупее вопроса я не придумал.

— Хочу проверить кое-что. Самой не справиться. С аквалангом знаком?

— А то! Я же морской летчик.

Договорившись встретиться назавтра в клубе, мы разошлись по домам.

Без всякой…

Шум крыльев толи птиц, толи еще каких-то тварей вернул в сознание. С трудом открыв глаза, Ула увидела низкий нависающий свод пещеры. Значит, все получилось.

Только где она? Поднявшись, побрела наугад. Лучезарная дельта, болтаясь за спиной, больно напоминала о себе. Взять её настоял Алекс: «Нужно вернуть шар. Второго раза может и не случиться. Да и опасно все. Гарантии, что вернешься живой, нет».

Заранее они проштудировали весь план действий,

ослепить Улу лучше всего ночью. На контрасте. Карту запасных аквалангов, оснащенных маячками в предполагаемых местах возвращения, удобнее всего закрепить на руке под фонарём. (Фонарь ни в коем случае снимать не рекомендуется!). В течение последующих двух дней под видом рыбака Алекс обязан курсировать на лодке в районе затопленного самолета. Благо, что сейчас разгар сезона ловли рыбы. Привлекать к себе внимание не входило в их планы. О провале никто даже и не думал.

Сделав два глубоких глотка воздуха, Ула спокойно погрузилась на дно, готовясь к встрече с Алексом. Яркий луч, мелькая в толще воды, приближался.

Неожиданная боль сковала всё тело, рефлекторно вынуждая взяться за голову.

Сильный разряд молнии ударил в район погружения и большими кругами разошелся по воде, странным образом не задев Улы. Электричество, переместившись по прорезиненному костюму, не причинило девушке вреда и в конечном итоге рассеялось при значительном удалении.

***

Каменный свод снижался. Потревоженные летучие мыши зыркали с потолка и, не выдержав яркого света, срывались и летели в совершенно другую сторону.

«Вот кто пролетал над ней. Мыши всегда летят к выходу». Нервы были на пределе.

— Тысяча двести один… Сколько я уже тут нахожусь? — она следовала за ними, машинально считая шаги.

Неожиданно массивная дубовая дверь перегородила дорогу. Возвращаться обратно не было сил. Здесь не пройти. Тупик. Устало оседая, Ула спиной оперлась о дверь. Дверь со скрипом легко поддалась назад, открывая вход в таинственную комнату, которую Ула искала.

«Наверное, она сама портал между миром и игрой. Любое болевое ощущение — и она перемещается в игру. Но почему игра не отпускает? Даже принеси дельту обратно, не факт, что от меня отстанут. Так думай. Неужели обещание Сему вернуться вместе домой держит здесь?». Минуя комнату, она вышла в другую дверь, помня, что тело Сема осталось лежать как раз за этой дверью, когда Варргард призвал его в призраки. Но тела не было. Не было и Сэма-призрака в самой комнате, как и похищенных городских детей.

***

Алекс видел, как исчезала Ула. Контуры тела размывались в толще воды, исчезая из виду. Растерянность, едва не сорвала оговоренный план действий. Видеть, как исчезает человек, вероятнее навсегда — дело не для слабонервных мужчин, желание спасти могло испортить всё. И, собравшись с духом, Алекс поплыл прочь к берегу. Чтобы с первыми лучами солнца сидеть с удочкой на надувной лодке в указанном квадрате.

«Что происходит! Куда пропала Ула? Походу он влип в неприятную историю. Кому рассказать — не поверят».

Но данное девушке обещание сдерживало его. « Отступать не в моей манере» с возрастом лишь крепло.

Солнце, окрашивая тучи в фиолетово — розовый цвет, вставало. Холодный воздух, не справляясь с теплым течением, оседал на поверхность моря, вызывая обильное испарение. Казалось, капли, вопреки силе тяготения, устремлялись вверх, к невидимой преграде, распадаясь затем на более мелкие частицы и оседая белой пеленой на поверхности моря. Все напоминало марсианскую картину.

Почему-то Марс возбуждал его мужское начало: в самых неблагоприятных обстоятельствах не терять присутствия духа.

Он вспомнил свою первую любовь. Не дождавшись из армии, невеста выскочила замуж, забывшись в жарких объятиях заезжего музыканта.

Он все равно тогда приехал к ней. Встреча запомнилась неловкими объяснениями и суетливыми оправданиями. Гадкое чувство обмана раздражало, и, пересилив, он чмокнул ее в щеку и, сославшись на занятость, не оборачиваясь, устремился к выходу из провинциальной гостиницы. И совсем уж далеко от города безымянный штурман ядерного сверхзвукового бомбардировщика, улетая от любимой девушки на крейсерской скорости, перелистывал в своей голове кадры, которые не стоило было бы перелистывать, если не хотелось к ним прикипеть навсегда. И в этот момент он совершенно без всякой…, без всякой…, Он и сам не понимал, без какой такой всякой… ощущал себя Антуаном де Сент-Экзюпери автором и другом Маленького Принца.

Вот и Ула, променяв его отважное сердце и хорошее к ней отношение, не раздумывая, помчалась спасать некого Сэма. Может, это совсем не нужно самому Сему?

И он проклял кафе на втором этаже, где, распивая пиво с товарищами, велением судьбы встретился с ней. Так и думается: цикл девятилетний прошел, и кому-то захотелось вновь посмеяться над ним.

Договор

— Зачем ты здесь? — вопрос верховного призрака озадачил Мэла.

— Разве не знаешь, что здесь тебя ждет смерть?

Ученый, удобно устроившись на деревянном кресле, без боязни смотрел в упор на призрака. Накопившаяся злоба сконцентрировалось теперь на реванше многочисленных провалов.

— Знаю. И поэтому армия невидимых драконов сейчас кружит в небе. Ты не успеешь отдать приказ, как вся мощь когтей и огня обрушатся на твой замок. Тебе не выстоять, — молчание повисло в воздухе. — Но я пришел к тебе с предложением.

— С врагами не торгуются! — кивком головы Варргард приказал охране взять наглеца.

— Ты жив, пока я не нажал на эту кнопку! — Мел достал маленькое сигнальное устройство.

— Я бессмертен! Ты забыл, как твои драконы корчились в мучениях, не выдержав обледенения. Овладеть замком не дано никому! Я жду твоих объяснений, и если они мне не понравятся, ты умрешь! Так зачем ты здесь?

— Предложить мир.

— Мне… Мир? — призрак засмеялся.

— Да! Атаки прекратятся на замок, и тебе не нужно будет пополнять армию, убивая людей. Люди станут уходить в мир иной в свой срок, и ты окружишь себя умными и доброжелательными призраками. Со временем вернется и твоя сестра. Ваша семья воссоединится. Отпусти детей и смотрителя!

— Вернуть мир в страну Ро? Мир, завещанный предками, кто же этого не хочет?

Но что взамен? Секрет комнаты?

— Нет! Комната — это дар, который можно только передать по наследству. Вот и передай своей племяннице. Она ведь тоже у тебя в плену? Мне нужна Ула. Отдай ее мне. Однажды я пожалел бедняжку, приютив у себя. Но она сбежала, захватив кое-что не своё. С собой.

Варргарду вспомнилась синеглазая девушка, занозой запавшая в душу, и он вздохнул. Её упрямый взгляд не покидал с тех пор, как она упорхнула в реальный мир.

Он ничего не потеряет, договорившись с ученым. Перемирие нужно. Он проведёт ученого, обнадёжив обещанием отпустить смотрителя с детьми.

— Она закончила игру, переместившись в свой мир. Но я могу предложить другое.

— Не тяни.

— У меня в услужении есть один раб. Он помог девчонке сбежать, и за это я обратил его призраком. Он сделает все, что ему прикажут, за надежду вернуться в человеческий облик.

— Я подумаю над твоим предложением.

***

Громовой разряд и последовавшая за ним молния напугали Алекса.

«Как там Ула? Она должна появиться». Запах серы неприятно ударил в нос. Пузырящаяся вода и оглушенная рыба пятнами на поверхности ничего хорошего не предвещали. На радаре поисковика появилась зеленая точка. «Ула!» Сердце радостно забилось.

С тревогой направляясь к самолету, он увидел, как из пены пузырьков возникла Ула и поднимается на поверхность, а за ней на расстоянии двух метров следуют два незнакомца. В

от они догоняют девушку. Ула сопротивляется, но силы неравны. Отбиваясь ногами, старается всплыть, но ничего не выходит. Из крепких объятий натренированных убийц вырваться невозможно. Выдернутый мундштук акваланга болтается рядом с телом, а последний выдох нитью воздушных пузырьков устремился на поверхность. Вскоре всё закончилось. Обмякнув, девушка потеряла сознание.

— Успеть бы! — Алекс, не раздумывая, бросился на помощь подруге. Схватив одного за руку, он ударил ножом в предплечье, но нож лишь скользнул по металлической защите, не причинив пловцу, никакого вреда. Не обращая внимания на Алекса, напавшие вместе с Улой, устремились к самолету. Поднырнув под крыло, и вспенив воду за собой, неизвестные скрылись из виду. Будто растворились. Все произошло так быстро, что Алекс не понял, что происходит?

Датчик слежения, помигав зеленой точкой, потух. Экран был пуст. Ула исчезла.

***

Ей вспомнилось первое выступление на сцене.

Шел показательный концерт ложкарей. В синем длинном сарафане до самого пола, невероятно красивая, она играла на ложках «Калинка — Малинка» в сопровождении баяна. Все, не отрываясь, следили за её руками, познавая мелодию через ритм ударов. Ложки одновременно начинали и заканчивали музыкальное произведение: «Тук тук, тук. Тук-тук-тук».

Она боялась ошибиться, сбившись с ритма, и непрестанно искала взглядом учителя. И вот он на первом ряду, смотрит на неё, сердито, что-то проговаривая.

«Тук тук. Тук-тук-тук», двигаются ритмично его пальцы. Не отводя взгляда, она пытается вникнуть в смысл слов. Но музыка отвлекает, ускоряясь, быстрее и быстрее меняя ритм.

— Нет! Нет. — слезы градом катятся по лицу. Ошибка за ошибкой.

Лицо учителя гневно вытягивается, и в сознании врывается громкий крик:

— Где дельта?

— Какая дельта? — с ужасом непонимания она смотрит на учителя, лицо которого искажается, приобретая черты другого человека…

Живой и невредимый Семен, зло смотрел на Улу.

Начало

Мэл вот уже неделю безвылазно находился в лаборатории, раз за разом математически подтверждая свое открытие червоточины. Ему это казалось экзотическим, удивительным феноменом. И уже после первых расчетов стало ясно, что открытая им червоточина и есть «туннель» в пространстве. Расчеты сменялись другими расчетами, подтверждая первые.

— Кротовая нора! И она не искривлена! — он лихорадочно проверял записи.

— Значит, расстояние через нее короче, чем расстояние между входами! Всё верно. Все сходится. В центре Млечного пути есть «врата» в другое измерение?!

Он встал. Нервная походка маятником от стола к окну, раз за разом, казалось, успокаивала, позволяя выстраивать мысли в нужном направлении.

— Нужно проверить все.

Он подошел к лабораторному шкафу, немного постоял, размышляя, и резко открыл дверцу. Интересующий его предмет лежал на виду. Шар из горного хрусталя, найденный при раскопках фундамента на месте старой лаборатории. Шар весил около полутора килограммов. Кроме того, внутри шара находилась сложная система призм и каналов. При попадании в любой источник света шар начинал светиться. Кто его спрятал и кто сделал, осталось неизвестным.

Взяв шар, он направился к конструкции, стоящей посередине лаборатории: зеркальному листу полированного алюминия, свернутого в форме спирали в полтора оборота «по часовой стрелке» своеобразной машине времени, фокусирующей некоторые виды излучений подобно линзам, а также и биологические объекты. Внутри конструкции находился разъём для стеклянной призмы. Не раз испытывая опыты на самом себе, Мэл теперь знал, что ожидать. Аномальные ощущения, такие как «выход из тела»: телекинез, телепатия, передача мыслей на расстоянии, перемещение тела из одной точки пространства в другую, его уже не пугали.

Без колебания забрался внутрь конструкции и, разместившись на сидении, нацепил на голову шлем в виде кастрюли с торчащими проводами. Затем вставил шар в разъём процессора. Использование круглой формы проводника при высоких напряжениях должно было сработать.

Стеклянные призмы долго не выдерживали и разрушались.

Мысленно прочертив траекторию перемещения через пространство, он закрыл глаза и нажал рубильник. Шар засветился, многократно фокусируя излучения. Не переставая думать о червоточине, Мэл засыпал. Феномен сжатия времени работал.

…Вот он смотрит на себя, сидящего внизу, и уже со стороны видит летящее растянутое облако вверх. Промелькнув около астероида, застыв на мгновение и не в состоянии что-то изменить, панически устремляется за тонкими нитями времени к червоточине. Уменьшаясь в размерах, маленький квант среди таких же миллиардов светящихся точек потока двигался в немоту пространственного временного континуума Млечного пути.

Воспоминания

Воспоминания ярким пятном разъедали мозг: «Не упусти он девчонку!».

Тоска по родному дому, надеждой на возвращение давали силы противостоять одиночеству и не пасть духом. День за днем, час за часом, изводя себя опытами, он подыскивал нужный экземпляр для призмы. Навязчивая идея вернуться домой, смысл существования на этой таинственной земле не покидала ни на минуту.

Вначале он сам выходил за периметр. Перебирая многопудовые завалы, собирал разноцветные камни, напоминающие кристаллы берилла. Попадались и алмазы. Работа двигалась медленно. Позже он станет перевозить камни на драконах, выдерживающих несколько больших корзин. Казалось, я сегодня обязательно найду! Но все было не то. Размеры пробных экземпляров были ничтожны и быстро разрушались.

Время летело быстро. Сколько он уже находился в этом странном месте?

Лет? Столетий? Время застыло, остановилось. Ни одной седой волосинки в волосах, лишь усталый и злой взгляд, тоской устремленный в звездное небо.

Вынужденные проблемы с едой Мэл решал, прибегая к услугам местных карликов. Карлики, жадные до всего блестящего, воровали еду у людей и приносили в кратер. После хорошей сделки и выпитой пинты вина язык зютканов развязывался, и они болтали обо всем, что приходило на ум. Чаще хвастались своим богатством. Мела не интересовало, каким способом это богатство появлялось у зютканов.

И как-то после очередной сделки, один из карликов откровенно похвастался, что украл странный шар у самого Верховного Призрака. Прозрачный, из непонятного материала шар светился всякий раз, когда карлики близко подходили к нему. Мел, заинтересовавшись диковинкой, предложил купить за кучу золота и алмазов. Сделка состоялась быстро. Распив по две пинты вина и договорившись встретиться у подножья горы, не далеко от замка призраков, они разошлись. Каждый ушел со своей радостью. Карлики, что обманули странного человека, всучив ненужную вещь. Все равно они её собирались отдать в хранилище за ненадобностью. Мел с надеждой, что шар подойдет и машина времени заработает.

Зюткане даже не удосужились лучше спрятать Дельту. Она лежала, накрытая хворостом и пожухлым мхом, в вырытой наспех яме на полутораметровой глубине. Свечение, идущее от шара, шло настолько сильным, что дракон Мела сложил крылья и прижался к земле, отказываясь взлетать. Он боялся странной штуковины. И Мэлу пришлось обернуть её тряпкой и спрятать в сумку.