Бесплатный фрагмент - Не-путеводитель по «нефтяной столице» России

Посвящается моей большой и любимой семье

Не-путеводитель по «нефтяной столице» России

Навстречу истории

Intro

Город — это люди. Одни приходят первыми на удобное и красивое место для жизни, чтобы основать, начать творить его историю. Другие оформляют эту дерзость, этот выбор, выпуская царственный указ или «Постановление Пленума ЦК». Имена третьих появляются на картах как ориентиры для гостей, путников и коренных. Еще одни — случайно оказываются в этой географической точке в конкретный момент времени, чтобы изменить силу притяжения земли, многовековой инерции, чтобы направить вращение хода истории совсем по другому вектору. Тогда само это «разломное», аномальное место, как правило, становится магнитом для сотен тысяч искателей себя и приключений. Тогда уже они начинают писать своими судьбами его летопись. На месяц, год или сорок лет. Когда они покидают эту часть суши, то навсегда уносят с собой совершенное и отраженное в памяти. Город — это истории людей. Живущих и живших в нем или даже только собирающихся включить в свою биографию эти координаты.
С 1957 года сургутские 61° 15′ 00″ с. ш. 73° 26′ 00″ пропустили через свои паспорта, трудовые книжки и сердца миллионы людей, передавая своим потомкам, а те — своим. В любой момент эта цепочка могла и может прерваться. Поэтому так особенно важны становятся музеи, книги, фотоальбомы и исследования, связанные с сохранением живой, устной истории города.
Еще и потому, что его «переоткрыватели» взяли на себя ответственность разрушить верхний культурно-исторический слой, чтобы на его месте создать часть своей цивилизации. «Атлантида» Старого Сургута исчезла под ковшами экскаваторами под оркестр из звуков строительных кранов, грузовых машин и сваебоев всего за двадцать лет. Ушла, чтобы вернуться в виде муляжей деревянных домиков, чугунных черных лис и крашеных оцилиндрованных бревен. Вернулась с иной записью в графе «дата рождения» и несколькими сверкающими обновками.
Однако ни они, ни блестящее нефтяное, газовое, торговое и технологичное будущее не завораживает настолько, чтобы успокоиться и обрести себя.
Редкие исследователи, неравнодушные горожане слышат этот вопрос из прошлого и пытаются найти ответ на него. В книгах, фотоальбомах, музейных выставках, на страницах интернет-порталов. Они помогают восстановить облик «Атлантиды» для любопытных путешественников и всех, кто не привык существовать в двухмерном, внеисторическом пространстве.
Посвященный 425-летию «Не-путеводитель» по «нефтяной столице России» — это помощник для таких внимательных горожан и гостей Сургута. Проводник по улицам и перекресткам его истории. Он для тех, кто хотел бы знать ответы на простые вопросы: почему мемориал в честь воинов, погибших в Великой Отечественной войне, в Сургуте появился только в 1968 году, а не в 1946-м, или что делает финское слово «Сайма» на современной российской карте города, или с какой избы в 1964 году начались слава и могущество одной из крупнейших нефтяных компаний России.
За двадцать восемь лет жизни в Сургуте (1986 — 2014) ответы на эти и сотни подобных вопросов мною были найдены. На двадцать четвертом году обитания в городе их накопилось предостаточно, чтобы водить экскурсии по нему, писать статьи и вести радиопередачи на исторические темы. Никто меня этому не учил. Но делать это было легко и приятно. Ведь история города разворачивалась на моих глазах, творилась руками моих родителей, их поколения и тех, кто приехал до них, в песчаные и комариные 60-70-е годы. На моих глазах направления становились улицами, пустыри — дворами и кварталами. То тут, то там открывались смешные и добрые памятники, появлялись уродливые здания, типовые школы, церкви, магазины или нетиповые офисные центры. То, что упустил, не знал — об этом спрашивал у старожилов, журналистов, краеведов, учителей: Ивана Захарова, Лилии Цареградской. За эти и предшествующие «прогулочному» периоду году жизни были и часы работы в городском и областном архивах, библиотеках. Сколько потрясающих находок было сделано при изучении семейных фотоальбомов! То, что для одних было скучным и бытовым, при правильном разглядывании превращалось в сокровища. Ими и делился с гостями, участниками проекта www.osurgute.ru из Москвы, Челябинска, Санкт-Петербурга, Омска, Екатеринбурга, Новосибирска, Тюмени, Берлина, Дублина или Небраски Эти же исторические зарисовки звучали в эфире радио «Серебряный дождь» (88,6FM) или цикле передач на портале www.siapress.ru. Этими же рассказами об улицах, закоулках, археологических памятниках, рынках, сохранившихся «деревяшках» начала ХХ века, памятниках и, конечно же, людях, творивших историю города, я поделюсь на страницах своего «не-путеводителя». У моих прогулок-поездок никогда не было привычных начальной и конечной точек. Так было удобно гостям. Но ведь история, которую я люблю и в которую влюблял своих попутчиков, начиналась не с центральной площади у администрации или двери краеведческого музея. Она встречала и встречает того, кто поднимает глаза от планшета и оглядывается по сторонам. Еще больше прошлое раскрывает своих тайн тому, кто умеет задавать непростые вопросы и внимательно слушать.
Для тех же, кто любит читать очерки о людях и научные исторические статьи, во второй части этой книги я собрал все, что было написано в годы подготовки диссертации, сотрудничества с газетой «Нефть Приобья», журнала «Кристалл» и работы в лучшем сургутском еженедельнике «Новый город». Эти заметки, очерки и статьи созданы в том числе и для того, чтобы читатель чуть больше узнал о месте, которое он по стечению обстоятельств называет своим домом, местом работы или еще одним адресом на карте путешествий. Для того, чтобы услышать живые голоса истории, в третьей части книги собраны ранее не публиковавшиеся письма и интервью с ветеранами геологии и нефтепромыслового дела. Несколько слов о фотографиях, картах, иллюстрациях, без которых действительно сложно представить, каким был Сургут еще 30—50 лет назад. Часть из них — это снимки из семейных архивов, собранные во время журналистских интервью и работы над диссертацией. Наиболее любопытные и эффектные «карточки» — коллажи старого и нового города — сделаны для выставки 2015 года руководителем арт-пространства «Порт» Юрием Семенковым. На страницах этого проекта можно встретить и фотоснимки двух талантливых сургутских фотографов Александра Андриенко и Алексея Андронова. Еще один важный момент. Этот сборник писался и составлялся вне Сургута. Почти пять лет я живу в Калининграде. Он похож на «нефтяную столицу» России. Масштабом и временным характером отношений большинства живущих в нем с местом обитания. Поэтому за эти годы мне удалось ответить еще на несколько непростых вопросов. Что такое Сургут? В чем его особенности? Может ли он повторить судьбу «Златокипящей Мангазеи», прошедшей путь от зарождения до упадка за 80 лет? (глава «Ключи от города»). Эта отстраненность или удаленность помогла избежать присоединения к чьей-либо партии. У этого «не-путеводителя» нет заказчика в лице администрации или корпораций. Лишь повод — 425 лет с момента издания указа Федора Иоанновича об основании града Сургута. И напоследок. Почему все-таки пишу не путеводитель? Уверен, что как раз такой продукт создавать за 3000 км от места действий невозможно. Ведь даже элементарно советовать, где остановиться, пообедать или «не по-сургутски» повеселиться я вряд ли смогу. Слишком много новых мест появилось на карте, да и другие проекты пока справляются с такой справочной задачей. Мне же все-таки хотелось создать первый сургутский «прогулочник» и снабдить его необходимыми комментариями и «исходниками».


Скорее всего, это лишь первая часть первого сургутского «прогулочника». Первая попытка. Начало для живого, сложного, но интересного разговора о городе. Жителей и тех, кто смотрит на него глазами путешественников, гостей, властей, бизнесменов, общественников, историков, старожилов. Им будет что сказать «за» и «против» в ответ на эти страницы. Буду искренне рад услышать их справедливые замечания и предложения по доработке. Адрес для связи phisteks@gmail.com. И куда больше слов «что за чушь здесь написана» и «спасибо за такое знакомство с городом» мне хотелось бы услышать отзывы ветеранов, старожилов о том, «как было на самом деле». О том, почему приехали в Сургут или почему уехали, зарплатах, премиях, легендарных знакомых, о походах в магазины, на концерты, в кинотеатры, о городских праздниках; о том, как получали квартиры и обустраивали их в перерывах между вахтами, об играх детей, школьных традициях, выборе профессии, свадьбах и дефиците и о том, как отмечали рекорды по выработке и добыче, слава о которой гремела на всю страну — всем том простом и незаметном, из чего складывались дни обычных горожан, о том, что и есть история. Буду рад аудиозаписям и текстам воспоминаний, семейным фотографиям, связанным с историей города. Они будут публиковаться на сайте проекта www.surgutgid.ru, а потом войдут и во вторую часть «не-путеводителя».

30 фактов о Сургуте

1.Мост через Обь (Югорский мост) — один из самых уникальных вантовых мостов в мире. Благодаря судоходному пролету в 408 м он долгое время входил в «Книгу рекордов Гиннеса». 2. Компания «ЮТэйр», штаб-квартира которой находится в Сургуте, — это самый крупный вертолетный оператор в России. 3.Только в Сургуте имеется памятник рыбе-улыбке. 4. Руководитель ОАО «Сургутнефтегаз» Владимир Богданов управляет предприятием 35 лет. Такого управленческого опыта нет ни у одного российского топ-менеджера (миллиардера). 5. В Сургуте находится один из самых уникальных корпоративных автовокзалов в России, с которого ежедневно отправляются в путь до 12000 человек. 6. Сургут один из самых автомобилизированных городов России. По такому показателю, как количество машин на 1000 человек, он занимает 2 место в стране. 7. В России только в Сургуте проводился международный фестиваль карикатур — «Карикатурум». 8. Долгое время Сургут являлся столицей программы городов 60-й параллели, в которой принимали участие Санкт-Петербург, Осло, Хельсинки, Анкоридж, Салехард, Ханты-Мансийск, Архангельск и др. 9. В Сургуте очень неравнодушны к окружающему мусору. От этого чище не становится, но факт таков: в Сургуте есть скульптуры лося-дворника и ежа-дворника. 10. Трест «Обьнефтегазгеология» (правопреемник Сургутской нефтеразведочной экспедиции) был одним из самых крупных в СССР, за свою историю с 1957 до нач. ХХI открыл более 130 нефтяных и нефтегазовых месторождений. 11. Сургутский поселок (микрорайон) Черный Мыс был самой северной точкой промышленной эвакуации в период ВОВ. Находившаяся на его территории рыбоконсервная фабрика приняла и ввела в эксплуатацию оборудование Одесской рыбоконсервной фабрики. 12. Сургут находится в пятерке городов-лидеров по бюджетообеспеченности на душу населения в России. 13. Сургут является одним из лидеров по количеству квадратных метров коммерческих площадей на душу населения в России. 14. Именно в Сургуте долгое время находился офис компании «Газпром переработка», осуществляющей управление всеми газоперерабатывающими проектами ОАО «Газпром». В 2014 году дочернее подразделение ПАО «Газпром» сменило юридический адрес (переехав в Санкт-Петербург), а недостроенный офис был выставлен на продажу. 15. Долгое время в Сургуте жил и тренировался четырехкратный паралимпийский чемпион Алексей Ашапатов. С 2015 года он большую часть года живет вместе с семьей в Светлогорске (Калининградская область). В настоящее время он также курирует работу Центра адаптивных видов спорта, расположенного в Сургуте. 16. Сургутская школа армрестлинга — одна из лучших в России. Её спортсмены завоевали десятки золотых, серебряных и бронзовых медалей на чемпионатах мира и Европы за последние 25 лет. 17. Сургут был одним из первых городов в России, в котором перешли на 100% оплату услуг ЖКХ населением. 18. В Сургуте прошел первый официальный споттинг в России. Это произошло в 2005 году при поддержке ОАО «Аэропорт «Сургут» и авиакомпании «ЮТэйр». В нем приняло участие более 50 споттеров из России, Швейцарии, Германии, Франции. 19. Сургут «снялся» в российском кинематографе. Кадры с сургутскими зимними городскими пейзажами можно увидеть в фильме «С Новым годом, мамы». PR-директор кинокомпании Enjoy Movies (которая занималась съемками фильма «С Новым годом, мамы») Инна Лепетикова рассказала: «Никакой специальной и особенной причины для выбора вашего города не было. Мы посмотрели, в каких городах в начале ноября (время, когда мы снимали фильм) лежал снег. Выбрали из всех городов-претендентов Сургут и отправили к вам на сутки нашего оператора-постановщика». Кроме того, Сургут замечен в кинокартинах «Бедная Саша», «Абориген» и «Золото Югры». А в многосерийном фильме «У вас будет ребёнок…» «красуются» заставки с нашими городскими пейзажами. 20. Сургутская ГРЭС-2 является второй ТЭС в мире по установленной мощности и по годовой генерации, а также самым крупным производителем электричества в России. 21. Сургут — один из самых «безналичных» городов России. Наибольшая доля компаний, чьи товары и услуги можно оплатить с помощью банковской карты, — именно в Сургуте. Здесь в каждом четвертом магазине или сервисном центре можно рассчитаться по карте. 22. В 2010 году Сургут возглавил рейтинг самых удобных для проживания городов России. Качество жизни рассматривалось как совокупность пяти факторов: возможность приобретения собственного жилья, возможность аренды однокомнатной квартиры, уровень расходов на потребление, уровень расходов на оплату ЖКХ и покупательская способность населения. 23. В Сургуте есть свой Биг-Бен — копия знаменитой английской башни с часами. Сейчас там находится школа иностранных языков. 24. Два раза по Сургуту пронесся торнадо — в 2008 и 2013 годах. 25. В Сургуте есть уникальное информационное агентство чрезвычайных происшествий К-Информ, подобных в России больше нет. 26. В Сургуте жил Николай Островский, который круглый год ездил на велосипеде в центре города и кричал прохожим: «Аллилуйя, победа!». 27. Еще в Сургуте живет Олег, он весьый год ходит в шортах или брюках и футболке, а чаще совсем без нее. Он зовет себя художником, работает ювелиром, не женат. 28. Сургутский мост через реку Обь изображен на марке. Она выпущена в 2008 году и входит в коллекцию серии художественных марок «Архитектурные сооружения. Мосты». 29. В Сургуте живет и работает слепой режиссер Александр Монтов, снявший три фильма. 30. Сургутские водители уникальны. Она всегда пропустят пешехода, даже если тот пытается прошмыгнуть через дорогу в неположенном месте.

Станислав Пахотин, Елена Маковецкая

Что стоит обязательно сделать, оказавшись в Сургуте

— Узнать и увидеть, как добывается российское «черное золото»; — Посетить один из лучших корпоративных музеев страны, рассказывающий об истории компании «Сургутнефтегаз»; — Насладиться панорамой города с высоты птичьего полета (например, в ресторане «Панорама»); — Найти первый крупнопанельный дом в Югре; — Познакомиться с судьбой и образом жизни сургутского олигарха к. XIX-нач. XX вв.; — Посетить место начала зарождения православия в Югре; — Попробовать настоящие сибирские пельмени, сургутское пиво и другие здешние деликатесы в местных ресторанах; — Нарисовать свою открытку о Сургуте, принять участие в изготовлении сувенира, который можно увезти с собой на память, или просто купить очередной магнитик или брелок. Ведь с видом Сургута у вас их ещё нет; — Загадать желание на «Мосту влюбленных»; — Посетить Сургутский музыкально-драматический театр. «Версия молодых» классических и современных пьес вам обеспечена (лучше это делать с ноября по июнь); — Попариться по-русски или даже по-японски в сургутских банях; — Заказать фотосессию о своем путешествии по Сургуту у молодых и креативных фотографов; — Раскрыть тайны местной архитектурной мифологии и узнать, какие здания символизируют «Титаник», «Свечка», «Китайская стена», «Бастилия», «Пирамида», «Айсберг»; — Прогуляться по Старому Сургуту и увидеть, во что он превратился сегодня; — Найти и погладить бронзового кота, черных лис или поймать веселую железную рыбу; — Придумать свой лучший вид для памятной фотографии о Сургуте с вашим участием; — Увидеть самый уникальный мост Югры (занесенный в «Книгу рекордов Гиннеса») с высоты Барсовой горы; — Просто влюбиться в Сургут, какой он есть сегодня.

Ключи от Сургута

За два-три дня командировки или недельной поездки к друзьям-родным редко удается ухватить суть происходящего в городе, понять его характер, узнать о событиях или людях, которые повлияли на облик и историю места. Приезжаем, впечатляемся, забираем с собой теплоту встреч и рюкзаки сувениров и торопимся дальше. А ведь так порой хочется разгадать город. Нет? А мне, например, всегда интересно увидеть большее, чем набор картинок из журнала про путешествия. Но не для пополнения победного списка, а чтобы разобраться со своими стенами и закоулками, обратить внимание на то, чему раньше и значения не придавал. Получить ключи от дверей смыслов и тенденций, образов и перспектив. За годы жизни в Сургуте, во время общения со старожилами такие ключи, на мой взгляд, были найдены. Хотя местные могут и не согласиться. Если знают другие ответы — пусть поделятся. Я делюсь своими.

Постоянный-временный

Там, где находится сейчас Сургут, по правилам городского советского строительства ничего не должно быть построено. Предполагалось, что жить сотрудники нефтегазодобывающих управлений, геологических партий, транспортных предприятий или энергосетевых районов будут в вахтовых поселениях. Вагон-городки, «канадки», комплексы общежитий с минимальной социальной инфраструктурой и все. Приехали, отработали 15 или 30 дней и по домам, в Саратов, Бугульму или Волгоград. Так в 1960-е годы виделось из Москвы сотрудникам главков и министерств.
Но не всем. Руководители министерства нефтяной и газовой промышленности думали по-другому. Точнее, один руководитель — Виктор Иванович Муравленко, возглавлявший ПО «Главтюменнефтегаз» с 1965 по 1977 годы. Этому человеку Сургут обязан своим постоянством. Он и его подчиненные-единомышленники отстаивали в Москве на совещаниях с участием представителей всех ведомств и управлений позицию, что для освоения нефтяного Севера нужен опорный, базовый город. Из всех населенных пунктов, которые тогда находились севернее Тюмени, подходил только Сургут. Поэтому по линии «Главтюменнефтегаза» предприятия сразу получили деньги на жилье, детские сады, магазины и борьбу с гнусом. Временность была в том, что к приезду молодых специалистов и опытных нефтяников из Башкирии, Поволжья, Татарии ничего не было готово (конкретные примеры будут в следующих главах). Совсем. Поэтому первые геологи, энергетики и нефтяники были вынуждены принимать временные решения. Как спланировать микрорайон, назвать улицы, как наладить снабжение или какой выбрать проект обустройства месторождения. То, что считалось временным — название, проект, решение, — приживалось и оставалось на долгие-долгие годы. Присказка о том, что нет ничего более постоянного, чем временное в Сургуте определяла ход событий и настроение людей. Временности добавляли непрекращающиеся приезды-отъезды родных и близких. Первые десять лет «текучка» кадров в основных и вспомогательных предприятиях нефтегазового комплекса достигала 90%. Специалистов не удерживали ни «северная надбавка» к заработной плате (она, кстати, появилась только в 1967 году), ни карьерные перспективы, ни обязательства отработать как минимум три года по вузовскому распределению. Всеми правдами и неправдами молодые специалисты бежали от морозов, комарья, отсутствия какого-либо жилья для семьи и элементарных мест для культурного отдыха. Каждый первый (почти) здесь был «ненадолго». Заработать на машину, кооперативную квартиру, лечение близких. Укрыться от алиментов или закона. Пережидали и исчезали. Об этом говорят отчеты отделов кадров сургутских предприятий, сборники статуправлений, воспоминаний. Временная жизнь в условиях временных решений в городе с блестящими перспективами и особой судьбой — быть местом размещения предприятий, которые обеспечивали страну нефтью, газом, а в итоге валютой, на которые строились заводы, закупалось продовольствие, реализовывались государственные мегапроекты, покупалась лояльность правительств социалистических стран. Временная территория для жизни давала, продолжает давать возможность сохраняться и даже чуть развиваться огромной стране. При всем значении для страны — ощущение временности не исчезает. Это касается и конкретного человека, мечтающего «доработать до пенсии» и уехать (вернуться) в более теплое и комфортное место, и больших предприятий, инфраструктурных проектов.

Сургут — самый особенный северный «нефтяной» город страны

С такой мыслью живет каждый второй сургутянин.
Ведь, по всем расчетами и планами, город не должен быть таким большим и экономически сильным. Изначально его участь — быть крупным вахтовым поселком или небольшим городом, на 40—50 тысяч человек. Так, кстати, и было до середины 1970-х годов, до момента окончания строительства железнодорожного моста через р. Обь. С 1975 по 1979 годы население выросло с 76 тысяч до 107 тысяч человек, в 1989 году оно и вовсе составляло уже 247 тысяч жителей. Такого роста численности не ожидали ни региональные, ни федеральные органы власти. Не ожидали, а поэтому и не были готовы, не успевали обеспечивать все новых и новых сургутян жильем, школами, магазинами и кинотеатрами.
Сургут с начала «нефтяной лихорадки» был самым большим, важным, богатым и много о себе думал, считая себя настоящей столицей Ханты-Мансийского автономного округа. Но рядом были постоянно догоняющий Нижневартовск, скромный сосед «через реку» Нефтеюганск и сам Ханты-Мансийск. Поэтому всегда была обида у сургутян, что не живут в столице, не получают должного внимания и финансирования. Особенно если учитывать отдаленность и масштаб окружного центра. В том же 1989 году в «деревне Ханты-Мансийск» (иначе городок и не называли сургутяне) проживало всего 35 тысяч жителей.
Несоразмерность города северным условиям чувствовалась всегда. Нефтедобытчикам и энергетикам всегда чего-то не хватало. При этом перед приезжими подчеркивался масштаб города. «Это же Сургут, неофициальная столица нефтяного края».

Территория проверки

В город попадали разными путями. По распределению из вуза, через «оргнабор» (это когда приезжали после усиленной агитации на районах и областях страны), по так называемой «комсомольской путевке» или самостоятельно. Последний вариант получения сургутской прописки в 1960 — 1980-е годы был самым хлопотным. Для того чтобы приехать в город, у тебя или у кого-то из членов твоей семьи должен был быть вызов, на основании которого приезжего трудоустраивали, давали квартиру или комнату в общежитии. Просто так прикатить в Сургут можно было разве что к друзьями или родственникам. Поэтому при официальном отсутствии коммунальных квартир в конце 1970-х годов, во времена массового приезда специалистов, каждый второй угол был «с подселением». Теснота, необустроенность быта были хорошим испытанием для северных новобранцев. Если приезжали (прилетали) летом, то к этому набору неудобств добавлялся комариный писк (ходить без березовой веточки, а порой и накомарника летом в 1967—1979 годы было очень сложно). Если добирались зимой, то это, конечно, морозы. В первые нефтяные годы, по воспоминаниям старожилов, они были особенно лютые, с затяжными периодами, когда на улице было минус 40—45. Проверку проходили далеко не все. Уезжали через год или два, намыкавшись по съемным квартирам, «бочкам» или общежитиям, или через десять, взяв от северного города все что хотели, но расплатившись здоровьем и юностью. Остававшиеся, если приглядеться, были схожи, имели общие черты характера и привычки. Немногословность (при умении очень быстро и четко излагать свои мысли), основательность, отзывчивость, щедрый характер, авантюризм и ответственность, невероятный оптимизм и деловая хватка. Это помогло в «свободные» 90-е годы многим создать свой бизнес и в целом быстро войти в режим рыночных отношений. До сих пор нет-нет да кто-нибудь из таксистов расскажет гостям города, что в 1960—1980-е годы в морозы на трассе помогали водителям сломанных машин, редким пешеходам. Есть рассказы и о радушном приеме родственников и друзей в скромных квартирах, об умении доставать любые вещи в эпоху советского дефицита и лихих путешествиях в выходные в Ташкент за дынями или за пивом в Свердловск.

Город личностей и молодых руководителей

Безликая городская архитектура, вечный дефицит элементарных товаров, учителей, врачей, напряженная работа по 18—20 часов на трассах, стройках или месторождениях быстро выявляли нытиков, пахарей, рвачей и талантливых руководителей. Сургут с его нефтяными и газовыми предприятиями был местом фантастически быстрых карьер для молодых специалистов. За 3—4 года приезжий оператор по добыче нефти или инженер вполне могли вырасти по служебной лестнице до начальника цеха, за 5—6 — до руководителя структурного подразделения. Поэтому никого не удивляло назначение 26-ти или 28-летнего сотрудника руководителем предприятия численностью в 2—4 тысячи человек. Дело здесь не в «партийности» или протекционизме «своих» людей тюменским главком. Время и город были такие: каждому предоставлялся шанс попробовать стать настоящим профессионалом или лидером. Оборотной стороной карьерных успехов были моментальные отставки провинившихся в невыполнении производственных планов или допускавших серьезные аварии. Те, кого вчера восхваляли на страницах местной газеты «К победе коммунизма» как передовиков и опытных, прогрессивных руководителей, уже завтра с треском вылетали с работы, лишенные задним числом премий и званий. Самой яркой и показательной иллюстрацией карьерных перипетий служит пример действующего генерального директора ОАО «Сургутнефтегаз» Владимира Богданова. Управляет компанией он последние 34 года. При этом главой тогда еще производственного объединения «Сургутнефтегаз» он был назначен также в 34 года. До этого у него был опыт работы помбуром, руководителем службы и управления по бурению. По воспоминаниям, в саму профессию он пришел лишь потому, что студенты соответствующего факультета Тюменского индустриального университета получали повышенную стипендию. Для жителя деревни Суерка, не рассчитывающего на поддержку семьи, это был решающий аргумент. И таких профессионалов-«выскочек» в истории города было немало. Но в итоге они и сделали город таким, какой он есть сейчас. Они, руководители строительных, энергетических, газовых, нефтяных контор, пропадали в Москве и Тюмени, получая дополнительное финансирование на премиальные фонды, больницы, детские сады, дома культуры или… теплицы. Они сохраняли производственную структуру компании в период приватизации, продолжали строить жилье для сотрудников и обеспечивать работой все новых и новых сургутян, еще вчера жителей Магнитогорска, Бугульмы или Уфалея. В 2000-е годы, по наблюдениям социологов, началась третья или даже четвертая волна переселения в Сургут в поиске работы и стабильности. Здесь приезжие благодаря тем самым личностям все это получали, создавая (сохраняя) семьи, покупая дома и квартиры, а то и вовсе, немного окрепнув, открывая собственный бизнес. Это касается нефтяной отрасли. Если говорить о газовой, то старожилы не задумываясь назовут имена таких «столпов», созидателей, как Юрий Важенин и Хамит Ясовеев. Энергетическая отрасль и строительство микрорайона для работавших в ней — это Иосиф Королинский и Юрий Нечушкин. Система педагогического образования Сургута пошла бы иному пути, если бы не Надежда Коноплина, Валерий Салахов или Людмила Журавлева. То же и в журналистике: Иван Захаров, Анатолий Прохоров, Иван Урушев, Екатерина Логинова, Валерий Матвеев, Тарас Самборский; в полицейской службе — Василий Хисматуллинн; в культуре: Яков Черняк, Надежда Жукова, Людмила Васильева, Марина Селянина, Анна Литвин или Ирина Ткаченко. Несколько десятков имен, за которыми стоят коллективы, здания, проекты, определившие облик города на многие десятилетия.

Каждый микрорайон — отдельный город

Еще один ключевой момент, определивший отношение сургутян к собственному городу, к его территории, народным названиям и даже самоидентификации. Город в начале своей современной истории не имел генерального плана и застраивался стихийно так называемыми «хуторами». Здесь был городок нефтяников, там «микрорайон геологов», «энергетиков», железнодорожников или «строителей». Единственная часть города, не имевшая четкой профессиональной привязанности, — Черный мыс. Здесь жили и работники рыбоконсервного комбината, и сосланные «кулаки», и первые геологи, и сотрудники первого аэропорта. В каждом из этих микрорайонов-городков был свой уклад, начальство, структура планировки, темпы застройки, ассортимент в магазинах, больницы, школы и дворцы культуры. На въезде в микрорайоны были свои указатели и вывески, как при въезде в населенные пункты. Долгое время они жили своей обособленной жизнью. Единственный связью служили грунтовые направления или дороги из бетонных плит и передвигавшийся по ним городской общественный транспорт. Те же центральные больничные учреждения, административные здания (ради которых нужно покидать пределы микрорайона) стали появляться в Сургуте только в конце 1970-х — начале 1980-х годов. Из-за этого долго у города не было единого центра. Собрали городское полотно и придумали для него символический центр только в начале 1990-х годов. До этого на площадке было «три березы, лужа и свалка» (по воспоминаниям старожилов). В итоге центром стала кольцевая развязка на улице Ленина, где в год 400-летия Сургута был установлен памятный камень с надписью, что в ближайшее время на этом месте будет воздвигнут монумент в честь основания города. «Ближайшее время» настало лишь 8 лет спустя. Только после этого у города официально — географически и символически — появился административный центр. А после завершения строительства головного офиса компании «Сургутнефтегаз» на ул. Кукуевицкого у города появился и финансовый и политический центр. Именно в «Бизнес-центре» (так называют уже целый комплекс зданий) сегодня принимаются важнейшие для Сургута и округа политические и финансовые решения. В этих кабинетах мечтает работать практически каждый взрослый житель Сургута. В 2000-е годы городские власти потратили немало сил и средств, чтобы придумать наполнение «ядра» центра города на острове возле главного здания Сургутского государственного университета. Споры продолжаются, макеты и прожекты множатся, а главной, опорной точки, собирающей в одно целое пространство города, так и не появилось. В нашем «не-путеводителе» будем следовать этой «микрорайонной» структуре, постепенно раскрывая важные для каждой из частей города истории, легенды, рассказывая о достопримечательностях и обыкновенных домах.

Короткое историческое или…

«А где у вас тут старый город? С церквями, каменными купеческими домами, амбарами и дощатыми улицами, как в Томске или Великом Новгороде?» — спрашивал практический каждый турист в начале экскурсии. Приходилось сразу разочаровывать любителей такой старины фактом о практически полном разрушении старого патриархального города ради строительства микрорайона Энергетиков. Как это происходило, расскажу, когда будем гулять по ул. Республики, Просвещения или Гагарина. Теперь же про сам «старый город». Если быть до конца последовательным, то предысторию города стоит начать с археологических древностей. У нас ведь как в голове: история (спасибо Санкт-Петербургу, Москве и школьной программе по истории) — это то, что происходило в XVIII-начале ХХ века. До этого — седая древность и Иван Грозный, а после — революция и Великая Отечественная. В Сургуте есть свое средневековье и Новое время. На картах, в археологических памятниках и воспоминаниях редких путешественников и ссыльных. Только вот незадача: ни одного эпохального, грандиозного и выдающегося в истории города вплоть до 1891 года по глобальным историческим меркам и не происходило. Обнаружено городище «Сургутское-1» было на том месте, где сейчас находится один из главных парков города — «Кедровый Лог». Датируются оно VI — VII веками нашей эры. В специальном каталоге напротив «комплекса рядом расположенных памятников» написано: «Позднее средневековье — новое время — II тыс. н.э.» Неоднократно археологи, музейщики и краеведы начинали разговоры о создании на территории «Кедрового лога» археологического парка под открытым небом. В 2014 году Сургутский краеведческий музей в очередной раз показал на виртуальном макете, как мог бы он выглядеть. Но археопарка в городе так и нет. А основные лавры археологической сокровищницы региона достаются «Барсовой горе», памятнику федерального значения, расположенному всего в 7 км от Сургута. Найдено Сургутское городище было в 1970-е годы. Уже в наши дни, в 2016 году, уральские археологи нашли фрагменты острога конца 16 века у Мемориала славы. Откопали, показали массивные венцы бревен, элементы перекрытий горожанам и вновь засыпали. Желания и средств у городских властей нарушать единый комплекс мемориала, посвященного Великой Отечественной войне, не возникло. Самые ценные фрагменты острога были аккуратно перевезены в городской краеведческий музей. В любом случае благодаря этим раскопкам мы наверняка знаем, откуда и когда «пошел» Сургут и какими были его первые поселенцы.

Итак, Сургут был основан в 1594 году. Летопись подтверждает этот факт и подсказывает имена основателей еще одного сибирского острога. Наказ князю Федору Борятинскому и Владимиру Оничкову был отдан тогда еще царем Федором Ивановичем. За лето острог был поставлен. В нем были административные постройки, хранилище казны, тюрьма, дом воеводы и первый деревянный храм в честь св. Троицы. Поставлена крепость была на сухом высоком пригорке, чтобы служить местом хранения ясака (налога, взимаемого с местного населения, остяков), укрепления государевой власти и базирования отрядов для последующих завоевательных походов. В литературе есть сведения, что именно отряд, в основном состоявший из сургутских казаков, и основал Томский и Кетский остроги в конце XVI века. Так ли просто и мирно прошло основание города, не было ли сопротивления со стороны остяцких князей?
Барятинский после завершения строительства острога вместе с кодским князем Ичигеем внезапным ударом подошел к столице княжества, где спрятался князь Бардак. Последний длительное время оказывал ожесточенное сопротивление, но не смог противостоять пушкам. В результате вынужден был сдаться. Присягнув на верность русскому царю, Бардак сохранил некоторую независимость. Князь Бардак, как и прежде, распоряжался своими людьми, вершил суд и собирал ясак, но уже сам вынужден был подчиняться приказам, платить дань и отвечать в суде по необходимости. В 1598 году 100 военных Бардака принимали участие в походе против Вони, князя Пегой орды. Впоследствии Бардак донес русским воеводам о союзе Вони и хана Кучума. В 1602 воины князя Бардака принимали участие в войне Русского царства с князем Малой Пегой орды Кичеем, в результате поражения последнего к землям Бардакова княжества была присоединена часть Пегой орды. В 1610 году присоединена одна из волостей Кодского княжества. В 1617 (по другим данным — в 1619-м) сыновья Бардака — Тонья и Суета — со своими людьми захватили казну на 400 рублей, убив нескольких русских людей. В Сургуте произошла паника, и против восставших был послан отряд во главе с подьячим Иваном Афанасьевым. Подавление этого выступления привело к отстранению от управления в княжестве прямых потомков Бардака. Впоследствии эту местность в документах называли уже не княжеством, а Бардаковой волостью.

В последующие столетия Сургут еще не раз становился отправной точкой для экспедиций, геологических и географических. Последний наглядный пример такого освоения «из Сургута» легко проследить в истории с обустройством комплекса месторождений Восточной Сибири (Талаканское, Верхнечонское). Силами компании «Сургутнефтегаз» были запущены колоссальные процессы по освоению Восточной Сибири. Проектирование, строительство, транспортировка грузов, создание минимальной социальной инфраструктуры — все это было выполнено с государственным размахом за счет частного инвестора. Только если в конце XVI века экспедиции снаряжали, чтобы увеличить сбор налогов в виде мехового или «жидкого золота», то в начале ХХI века — в виде «черного золота» или нефти. Север Западной Сибири, территория Восточной всегда воспринимались как поставщики ключевых финансовых ресурсов для государства. Регионы-доноры формировались еще тогда, сохранив эту функцию до наших дней. Еще одна задача этой крохотной части государства виделась властями в том, чтобы принимать неугодных, лихих, своенравных людей. Здесь никогда не было крепостного права. Дух свободы, независимости, особости в сургутянах был всегда, хоть в XVI, хоть в ХХ — ХХI столетиях. В основе его — три столпа: отдаленность от центра, деньги, зарабатываемые тяжелым трудом, и традиции гражданского общества. В Сургуте, например, до 1930-х никогда не стоял вопрос бедности. Большие и зажиточные семьи могли обеспечивать себя практически всем, привлекая детей и престарелых родителей к работам на полях, придомовых участках, в мастерских или на рыбном промысле. Поэтому так тяжело проходил захват местных органов власти отрядами рабочих и крестьянских депутатов. Поэтому такой братоубийственной оказалась гражданская война, охватившая город в 1920—1921 годы. Сегодня о ее событиях напоминает монумент первым комсомольцам Сургута на ул. Мелик-Карамова (1969). О нем расскажу, когда догуляем до микрорайона Геологов.
Еще одна функция сибирского средневекового города — быть опорным пунктом христианизации. Поэтому в остроге всегда находилось место для церкви, часовни и библиотеки. Сургут не стал исключением. Однако архивные источники, донесения в архиерейское управление, расположенное в Тобольске, практически не сохранили свидетельств о каких-либо зверствах и перегибах первых сургутских священников, занимавшихся миссионерством среди аборигенов. Видимо, те спокойно соглашались креститься и получить реальные материальные выгоды от поклонения новому Богу, нежели отстаивать ценой жизни свои языческие представления о мире. О формальности христианизации, сохранении двоеверия говорят медвежьи головы в хантыйских чумах рядом с иконами св. Николая Чудотворца или обряды поклонения духам, совершаемые хантами в случае болезни человека или во время свадеб. Не стоит забывать, что все-таки основное назначение нового острога на р. Оби заключалось в исправной поставке собранного ясака сначала в Москву, а потом и в Санкт-Петербург. Так писал о сборе ясака путешественник Александр Корнилов в своих записках:

«Платимая остяками подать состоит в так называемом ясаке и сорока четырех копеечном сборе. То и другое вносят они разного рода звериными шкурами, которые принимаются от них по цене, установленной правительством еще при начальном обложении сего народа ясаком; от всех же других обязанностей: рекрутского набора и разных повинностей — они изъяты…».

При этом этнографы, занимавшиеся обычаями и традициями северных коренных народов, установили, во-первых, что русские сборщики податей не имели права сами объезжать стойбища и получать пушнину (ее привозили в острог старйшины остяцких и вогульских родов), и, во-вторых, в общинах остяков уже в XVI — XVII веках существовала прогрессивная шкала налогообложения. Ясак платили не с каждого человека, а с общины. Самые удачливые охотники, семьи, где было много мальчиков, платили больше, а пожилые члены общины, матери, воспитывавшие детей без отцов (например, погибших во время охоты), не платили совсем. При этом случаев сопротивления, неповиновения со стороны общин остяков при выплате ясака в сургутской истории не было. Пушнину привозили исправно, в январе. Ее в начале XVII века добывали так много, что к концу столетия в лесах возле Сургута было сложно подстрелить ту же лисицу или песца. В начале XIX века Сургут и вовсе из города-донора превратился в убыточное для царской казны поселение. На содержание казачьей команды, их семей тратилось больше, чем поступало ясачного налога. Поэтому в 1804 году указом императора Александра I Cургут переводится в разряд заштатных городов и приписывается к Березовскому уезду под управлением исправника. Сургутские присутственные места были переведены в Омск. В городе стали избираться староста и его помощник. Хотя, по наблюдениям путешественников, чиновников, превращение Сургута в заштатный город слабо отразилось на его жизни. А вот, кстати, заметки о городе, оставленные известным ученым-лингвистом Матиасом Александром Кастреном, побывавшим в уездном Сургуте в 1845 году: «Решительно немного мест в Сибири, которые в эпоху завоевания ее играли бы такую важную роль, как отважный казацкий город Сургут (и доселе казаки составляют большую часть жителей Сургута). Тем грустнее теперешний вид его. От прежнего могущественного города осталось только несколько жилых лачуг, беспорядочно разбросанных среди пожарищ (пожары довольно часто опустошали Сургут, но последний, в 1840 году, обратил весь город в одно огромное пепелище), ни одной порядочной улицы, ни одного хорошего строения, даже редко где есть стекла на окнах, а цельная оконница уже почти исключение». Все дело в том, что побывал Кастрен в Сургуте уже после пожара, в котором сгорела большая часть домов.

К 1860-м годам город полностью отстраивается и возвращает себе статус города окружного значения. В начале XX века, по воспоминаниям современников, в городе было две церкви и два училища — мужское и женское, аптека, магазин, пожарная каланча, библиотека при Обществе любителей трезвости, радио и электрическое освещение. В конце XIX века Сургут входит в программу путешествий российских царевичей. Была такая традиция в императорской семье — отправлять в поездку по стране будущих ее правителей. Она длилась год-полтора. За это время наследники престола успевали натрястись по дорогам и направлениям от Варшавы до Сахалина. Где-то по пути в Томск, Иркутск им и встречался скромно-пыльный Сургут. Цесаревич Александр посетил его в 1880 году. После этого визита… местные казаки были разжалованы в мещан. А произошло это так. В преддверии приезда наследника городские власти предприняли ряд мер с целью облагородить неказистый вид города. Однако в ходе встречи неказистый вид самих сургутских казаков произвел на цесаревича удручающее впечатление, и он, даже не заехав в город, отправился дальше. А в феврале 1881 года Сургутская казачья команда была реорганизована. Сын Александра III, будущий император Николай II побывал в Сургуте летом 1891 года. Только не в самом Сургуте, а в 5-ти километрах от него, в районе поселка Белый Яр. К этому событию городские власти на всякий случай отремонтировали дорогу до Сургута и навели в нем порядок. Однако Николай Александрович принимал делегации сначала на борту парохода, а потом и на белоярской пристани. В память об этом визите в месте, где проходил торжественный молебен, строится церковь в честь Казанской иконы Божьей Матери. Церкви, школы, пристани, пожары, путешественники — это все хорошо, а что-либо осталось от того «старого Сургута»? Нет. Только фотографии, карты, иконы, предметы быта, одежда жителей — все это представлено на втором этаже Сургутского краеведческого музея, который, кстати, расположен в здании первого торгового центра города. Ходит легенда, что кто-то из заместителей мэра Сургута в 1990-е годы договорился, что бывший магазин «Океан» не перейдет музею, а станет самым крупным торговым центром города, а музей займет место бутиков женской одежды, обуви и парфюма. Так главный городской музей оказался в промышленной зоне). Однако для того, чтобы все-таки увидеть Сургут хотя бы образца начала ХХ века, нужно прийти на Мемориал воинской славы. Подняться и представить, острог, который здесь находился, а потом и Троицкий кафедральный собор — самое главное каменное здание города до появления первого пятиэтажного дома в Сургуте, в 1964 году. Сейчас в память о ней недалеко от плит с именами сургутян, погибших в Великой Отечественной войне, находится троицкая часовня. Построена она была в честь 400-летия города, в 1994 году. Что до Троицкого собора, когда-то стоявшего на этом месте, то он был спроектирован и построен за счет средств горожан в конце 18 века. Сначала появился небольшой зимний храм, посвященный Иоанну Крестителю, а потом и основной — летний, — освященный в честь праздника святой Троицы. Всего на возведение, роспись и благоустройство собора ушло более двадцати лет. Для его строительства был даже организован небольшой кирпичный завод у реки. Сам же кирпич изготавливался по шведским технологиям, подсмотренным сургутянами во время посещения Тобльска. Там же эти технологии появились благодаря шведским военнопленным, которых в Тобольск определил после победы в Северной войне император Петр I.
В 1879 году Свято-Троицкий храм стал площадкой для определения географических координат города. А через шесть лет, в 1885 году, побывавший в Сургуте корреспондент «Тобольских ведомостей» Капитон Голодников так описал главную городскую достопримечательность: «Каменная церковь со строящейся вокруг ее оградой — довольной приличной архитектуры, и как по наружному, так и внутреннему устройству могла бы занять не последнее место в любом губернском городе: золоченные через огонь и горящие, как жар, на солнце купола, кованого серебра напрестольные одеяния и несколько больших местных серебряных под золотом икон составляют приношения известного благотворителя Сургутского края И. Туполева». Троицкий собор, белокаменный красавец с зеленой крышей и золотыми крестами, в итоге простоял более 130 лет — до 1939 года, пока его не взорвали и не растащили на кирпичи. Как рассказывали мне старожилы Сургута, у многих печи были собраны из оставшихся целыми после взрыва кирпичей.
Уже упоминавшийся меценат Туполев помог со строительством женского народного училища. Другой благотворитель, купец Галактион Клепиков, более двадцати лет был попечителем Сургутского городского приходского училища, выделяя средства на его содержание. Его неоднократно выбирали городским старостой (сити-менеджером) и городским мировым судьей. Сегодня каждый желающий может увидеть «Дом купца Клепикова» — филиал Сургутского краеведческого музея.

Заходить или не заходить в этот музей, решать вам. Оставив вас у ворот в его двор, скажу, что в 1922 году, несмотря на все заслуги Почетного жителя и мецената Галактиона Клепикова (умершего в 1915 году), его многодетную семью выселяют из дома. Часть из них бежала на Ямал и Дальний Восток и выжила, часть погибла в годы гражданской войны. С 1923 по 1958 гг. в бывшем доме мецената размещалась Сургутская средняя школа №1, в народе ее называли «Красной». Потом были квартиры, затем — Сургутский районный отдел народного образования, жилые комнаты, детсад №2, ЗАГС. В 1963 году в доме Клепикова при участии краеведа Флегонта Показаньева появляется первая экспозиция, посвященная истории города, а в 1974-м на базе здания открывается сам музей. Однако в 2000 году дом-музей был разобран: изначально были планы сохранить его, но после того, как разобрали венцы, специалисты сделали заключение, что вновь сложить из них здание не получится. Поэтому было принято решение создать модельный музей: как могли бы жить купцы севера Западной Сибири. В итоге сегодняшний музей — это новодел, появившийся на историческом месте в июне 2005 года. Из подлинных вещей — только ручка на одной из дверей и подсвечник. Таким же новоделом, еще менее связанным с историей города, является комплекс «Старый Сургут», который находится в 400 метрах от Дома купца Клепикова. Ранее здесь находился пустырь, потом остановка общественного транспорта и «зеленый рынок». Именно это место в 1990-е годы выбрали городские власти для того, чтобы создать макет крепости и в целом исторического поселения. Главным спонсором этого проекта выступило ПО (АО) «Тюменьэнерго», то предприятие, ради строительства жилья работников которого и был постепенно уничтожен деревянный город. Но что-то пошло не так, и вместо крепостного частокола появился кованый забор, а дома больше напоминали деревянные стилизованные дачи 1960-х годов
Тем не менее другого места и способа представить, как жили сургутяне на рубеже XIX-ХХ веков, у нового поколения сургутян и гостей «нефтяной столицы» сегодня нет. Итак, подведем кратко итоги долгого разговора с отступлениями о далеком историческом прошлом Сургута.

1.Город был основан в 1594 году
2.Для того, чтобы: ● собирать ясак; ● быть форпостом российской государственности; ● принимать «лихих», неугодных государственному режиму людей; ● служить местом для дальнейшей христианизации аборигенов; ● быть базой для походов отрядов казаков по освоению новых российских территорий.

Все эти смыслы и функции Сургута были отчетливо заметны в самом начале городской истории, в строительстве острога, и даже в том, что уже при «первом своем рождении» он был назван городом. Так захотел Борис Годунов, по сути, управлявший страной при живом и набожном царе Федоре Ивановиче. 3. Построек «старого» города в современном Сургуте не осталось. Все артефакты, связанные с историей и бытом города на рубеже XIX — XX веков, хранятся в Сургутском краеведческом музее. 4. Напоминают о старом Сургуте сегодня, хотя бы отдаленно: ● Холм, возвышенность, на которой стоял главный городской храм — в честь Св. Троицы (взорван, 1937)
● Дом-усадьба Галактиона Клепикова на улице Просвещения
● ИКЦ «Старый Сургут». В конце прогулки самое интересное и простое. Такой постскриптум. О значении названия города и о его пушистом символе. По устоявшейся версии, это русифицированное, адаптированное самоназвание местности. Остяки называли заливные поля в этой местности «Соркут». Место выхода рыбы, рыбное место. Первые отряды казаков, пришедшие осваивать территорию, строить город, услышали это слово и переиначили на свой лад. Так «соркут» превратился в Сургут и вошел с этим именем во все летописи, средневековые документы и, в принципе, в историю страны. Кстати, случай с названием — показателен. Он демонстрирует отношение русских отрядов, участвовавших в освоении территории к местной культуре. Установки на вытеснение, русификацию не было. Так на карте остались Бардаковка, Обь, Сайма и сам Сургут. Кстати о «Сайме» — это название имеет финно-угорские корни Сегодня его можно встретить на карте современной Финляндии. Это самое большое пресноводное озеро в стране. Предположим, что сургутская Сайма — это обозначение водоема. Как, например, Обь в переводе с хантыйского — большая вода.

Пушной зверь, лисица, чернобурая лисица фигурировали среди символов города еще в XVII веке. Они были изображены на первых печатях сургутских воевод. В конце XVIII во время административной реформы, предпринятой Екатериной II, все сибирские города получили гербы. На сургутском появляется чернобурая лисица. При том, что к тому времени и Тобольский север, и Сургут утрачивают значение поставщика пушнины к императорскому двору, на российские ярмарки. Поток «мягкой рухляди» из этих краев становится весьма и весьма скромным. Но несмотря на это, пушной промысел и один из главных его трофеев стали символами города.

От «Черного Мыса» до Геологов

Даже если бы сегодня в Сургуте сохранилась традиция иметь таблички на въезде в микрорайоны (как это было в 1970-е годы), подобного знака на границе микрорайонов Геологов и Рыбокомбината мы бы не обнаружили. Это часть города, которая уже давно стала «промзоной», только в народной памяти сохранило свое настоящее название — «Черный мыс». Это же поселок Водников, Рыбокомбината. Территория, на которую в недалеком прошлом коренной сургутянин попасть без пропуска не смог. Отдельный район, раньше бывший самостоятельным поселком, подавляющую часть населения которого составляли так называемые «ссыльно поселенцы», раскулаченные. В Сургуте никогда не было филиала ГУЛАГа, но его «сосед» с лихвой ощутил на себе политику коллективизации на селе и борьбы с инакомыслием. Сам поселок Черный мыс на карте Сургутского района появился, потому что необходимо было еще одно направление для высылки несчастных крестьян, единственная вина которых была в том, что своим умением выживать они мешали все еще молодой советской власти. Они были принесены в жертву эксперименту насильственного и слишком уж стремительного разворота страны к индустриальному будущему. Те, кто прочувствовал момент, бежали в город, а те, кто не мог без земли, работы на ней, соглашались вступать в колхозы, понимая, что для них наступил новый, теперь уже советский период «крепостного права». Кому же было невмоготу по приказу партии и местных советов заглушить в себе чувство хозяина, собственника, ответственного за землю и семью, край, те попадали под жернова. Не захотел отдать последнюю корову, не вышел на колхозные работы, выступаешь против коллективизации, а еще и дом большой имеешь — обязательно окажешься в списках на высылку, по третьей категории. Это те, кто лишался всего имущества и должен был в 24 часа вместе с домочадцами покинуть родной угол. Семьи сажали в товарняки или теплушки и отправляли на Север. Выживешь ли сам, выживут ли твои дети, близкие — воля случая. Не раз старожилы из спецпереселенцев рассказывали, что их матери, знакомые женщины вынуждены были хоронить младенцев, маленьких детей прямо на станциях, полустанках, где разрешали выходить ненадолго. До Сургута железной дороги еще не построили в то время, поэтому после Тобольска ссыльных перегружали на пароходы и доставляли до места будущего поселения.

При этом в самом Сургуте жить раскулаченным было нельзя, поэтому они и селились рядом, чтобы иметь хоть какую-то поддержку от местных. Тем более предприятие, которое и «заказало» новую партию бесплатной подневольной рабочей силы, находилось в районе будущего Черного мыса. В сторону Сургута, как показывают документы и справки, в основном ссылали из Омской, Курганской, Ишимской, Тагильской областей. Были ссыльные из Томска и Вологды. По приезде первые группы спецпереселенцев должны были все начинать с нуля. Заготавливать древесину, возводить из нее дома, хозпостройки. При этом сил и даже порой инструментов у них не было. Поэтому люди умирали не только в пути, но и в первые месяцы жизни на новом месте. Документы свидетельствуют, что до Сургута и его окрестностей добралась лишь треть, максимум половина из тех, кто был сослан. В целом архивы сообщают, что в Сургутском районе проживало на 1931 год почти 9 тысяч ссыльных, больше всего в Черном мысу — почти 1,5 тысячи. Первые годы жизни в Сургутской округе были и самыми сложными для спецпоселенцев еще и потому, что существовали жесткие запреты на общение с местным, коренным населением, двойные и тройные нормы выработки на рыбокомбинате, строгий контроль за настроениями и отношением сосланных к местной, советской власти. Бывали случаи, когда сосланного по подозрениям в неблагонадежности могли арестовать и выслать еще севернее, дальше, например в Ханты-Мансийск. Там его ожидал большой тюремный срок, а чаще всего расстрел. Стоит заметить, что огромного полицейского гарнизона в Сургуте не было. Надсмотрщики и «стукачи» выбирались из самих ссыльных. Они должны были писать отчеты о поведении земляков и сообщать об их подозрительном поведении. Так продолжалось вплоть до 1934 года. В этот год режим был смягчен, ссыльнопоселенцы получили статус «трудопоселенцев». Дети ссыльных вспоминают, что «после этого местные перестали смотреть на них как на прокаженных, поняли, что мы не враги и что с нами можно общаться». К 1941 году в районе осталось на поселении не более 4 тысяч сосланных. Сейчас от тех домов остались единицы на улице Мелик-Карамова и в районе территории Рыбокомбината. Об этой трагедии напоминает сегодня и памятная табличка на воротах старого Черномысовского кладбища, где хоронили ссыльных. Даже кладбища были у сургутян и черномысовцев разные. Это позже, когда Черный мыс стал частью микрорайона Геологов и в целом Сургута, оно превратилось в один из обычных городских погостов. Памятную табличку установили в 2013 году. Памятник жертвам политических репрессий в городе появился только в прошлом году. После долгих споров и поиска средств в бюджете на установку мемориального знака. Расположен он на территории бывшего Рыбокомбината, где и трудились сосланные из Курганской или Тагильской областей крестьяне. Они же и восстановили комбинат после пожара, случившегося в 1930 году. При этом расположился он уже на новом и непривычном для современных сургутян месте — в районе Черного мыса. Первый находился на притоке Оби — Бардыковке, в старом купеческом доме. Для нового были возведены более просторные цеха и проложена дорога от Сургута до Черного мыса. Сейчас это трудно представить, но в 1931 году Сургут и Черный мыс соединяли только лесные тропы, а разъединял густой лесной массив. Спецпереселенцы строили новую дорогу, несколько месяцев вырубая и выкорчевывая многовековые сосны. В 1930-е годы Рыбоконсервный комбинат стал главным предприятием поселка (к тому момент Сургут был уже лишен статуса города районного значения). В его цехах трудились как спецпереселенцы Черного мыса, так и коренные сургутяне. В основном комбинат выпускал тогда консервы из осетра, нельмы, муксуна, щуки и язя. Комбинат был на слуху, и поэтому в военные годы было принято решение о передаче в Сургут оборудования консервной фабрики им. В. И. Ленина, эвакуированного из Одессы. Строительство консервного завода было завершено на полгода раньше намеченного срока. К концу 1942 года поступившее оборудование, в том числе и из Ханты-Мансийского консервного комбината, работало в полную силу. Могу ошибаться, но Сургут стал самым северным и дальним пунктом на карте страны, куда эвакуировали технику с оккупированных фашистами территорий. Кстати, в годы войны Сургут принимал не только технику, но и людей из областей, охваченных войной. Всего в Сургутском районе было открыто три детских дома для воспитанников соцучреждений из блокадного Ленинграда. Один из них — на территории поселка Черный мыс (для 70 ребятишек). Всего же в район вывезли 250 детей из блокадного Ленинграда. Жители Черного мыса и Сургута собирали для приехавших детей продукты питания, одежду, игрушки, дрова. Впоследствии как сургутяне, так и жители Ленинграда/ Санкт-Петербурга с теплотой вспоминали о тех годах, проведенных вместе. Детей эвакуировали вновь в Ленинград летом-осенью 1944 года. Одесское оборудование решили не возвращать. Оно было исправно до начала ХХI века, пока комбинат окончательно не разорился, успев побывать в руках нескольких собственников. В середине 1970-х годов Сургутский рыбоконсервный завод был уже одним из градообразующих предприятий наряду с нефтегазодобывающими управлениями, подразделениями «Тюменьэнерго», крупными строительными трестами. Комбинат участвует в социалистических соревнованиях, внедряет «передовые методы производства» и «повышает культуру труда» (так писали газеты того времени). В 1972 году на территории рыбокомбината появляется памятник, посвященный труду рыбаков в годы Великой Отечественной войны. Его автором стал известный сургутский художник, скульптор, автор современного герба Сургута — Виталий Горда.

У этого памятника интересная судьба. Более 25 лет он находился в запустении. В какой-то момент даже пропал один из трех барельефов, с двух других осыпались многие детали, а прилегающая территория превратилась в свалку. Только в 2015 году памятник был полностью отреставрирован. Правда, после обновления он стал уже темным (а не белым, как задумывал сам автор). Автора скульптуры на тот момент уже пять лет как не было в живых. Спорить с реставраторами из Екатеринбурга никто не стал.

Кстати, в конце 1980-х на территории проходной рыбокомбината появилась еще одна скульптура Виталия Горды. Ее часто путают с описанным чуть выше монументом. В 1990-е—2010-е годы она также стала потихоньку разрушаться, оказываясь в центре обычной свалки. Не раз в 2013—2014 годах, привозя туристов в эти места, я слышал вопросы о том, как городские власти могли такое допустить. Могли, потому что долгие годы вокруг территории рыбокомбината разгорались серьезные судебные споры. Из-за угрозы безопасности в итоге был снесено здание основного цеха комбината. Были разговоры о передаче территории под жилую застройку. Пока они продолжались, главными «хозяевами» одного из ключевых исторических мест в городе были владельцы двух автомастерских и стаи бродячих собак. Площадка бывшего рыбокомбината приводилась в порядок с завидной регулярностью два раза в год. К 9 мая и 22 июня. Ведь именно на набережной Оби, рядом с территорией завода находится обелиск, посвященный сургутянам, ушедшим на фронт. Открыт он был сразу же после окончания Великой Отечественной войны, унесшей жизни 1260 сургутян. Всего же в сражениях приняло участие 2600 жителей из Сургута и окрестных поселков. Первая стела была деревянной и долго не простояла. Была утрачена. Восстановили ее в 1995 году, к 50-летию Победы. Надо заметить, что место для установки обелиска было выбрано символическое. Земляки, будущие бойцы, на самом деле, отправлялись в учебные и распределительные пункты с белоярской пристани. Об этом рассказывали старожилы. Только после прихода геологов и начала нефтяной лихорадки в Сургуте началось строительство полноценного порта. Нехитрые портовые сооружения всегда были в районе Черного мыса, но вот о приеме полноценных пароходов, пассажирских катеров всерьез заговорили только в начале 1960-х годов. Сургут долгое время считался «речным» городом. В том смысле, что часть его жителей была связана с работой в порту или на судах, рыболовецких или грузовых. По воспоминаниям одного из капитанов, продолжающего ходить на буксире, в 1970-е—1980-е годы Обь в районе Сургута напоминала очень оживленную трассу. В этом нет ничего странного. Пока не был построен железнодорожный мост через Обь в 1975 году, до этого практически все грузы — промышленные и продовольственные — завозились исключительно по воде. С учетом сохранения возможности большим суда ходить по бассейну Оби в районе Сургута были спроектированы и построены железнодорожный, а спустя 25 лет и автомобильный мост через широкую сибирскую реку.

НАРОДНАЯ КАРТА
Кстати, в Сургуте есть своя «присказка», описывающая человека, который добирается до места назначения окольными путями: «На Белый яр через Черный мыс», можно и наоборот сказать. В общем, география городская была частью местного фольклора. Здесь стоит сделать одно лирическое отступление, как раз касающееся страсти сургутян (как, впрочем, и жителей многих других городов) придумывать свои названия местам, зданиям, создавать свою народную топонимику. Например, долгое время 25-й микрорайон (микрорайон Геологов) у большинства сургутян считался крайне депрессивным и неблагополучным, поэтому даже в объявлениях о покупке и продаже квартир указывалось, не только «первый и последний этажи не предлагать», но и злополучный микрорайон. Часть федеральной трассы от выезда из города автомобильного моста получила прозвище «5 минут Америки». Здание офисного центра компании «Сургутнефтегаз» называлось долгое время «Титаник» (такие ассоциации были у горожан с высоткой, где работали и продолжают работать руководители главной градообразующей компании Сургута). В микрорайоне энергетиков было «ГРЭСовское» кольцо или «грэсовский пятачок». Название это место (рядом с входом в парк Энергетиков) получило из-за того, что долгое время здесь находилась конечная остановка вахтовых автобусов, увозивших и привозивших сотрудников двух электростанций — «ГРЭС-1» и «ГРЭС-2». Порт Черного мыса, да и сам этот микрорайон значимы для истории города, потому что с них начинали свой путь и геологическая отрасль, и авиация Сургута.

Именно к необорудованному берегу в районе Черного мыса в сентябре далекого 1957 года причалили четыре баржи Ново-Грязненской геологоразведочной экспедиции во главе ее с молодым и горячим главным инженером Фарманом Салмановым. О том, как это происходило, он (или талантливый журналист с его слов) описал в своей книге воспоминаний. Если доверять этой версии событий, то переход барж, переброска оборудования, людей (около 70 человек) были оголтелой авантюрой, которая могла сорваться в любой момент. Но удача и организаторский талант первооткрывателя западно-сибирской нефти Салманова были выше и сильнее бюрократических схем, действовавших в геологоразведочных трестах страны. Поэтому перед нами предстает герой, веривший в свою идею до конца, увлекший за собой людей, и в итоге их риски, лишения оказались оправданны. А то, что перебазировка была криво оформлена и никто Салманову добро на проведение работ в районе Сургута не давал, так кто будет судить за это 61 год спустя.

При этом есть другая версия — не книжная и более похожая на то, как на самом деле развивались события. Она отражена в деле, хранящемся в Сургутском городском архиве. В нем аккуратно подшиты все документы, касающиеся переброски в августе-сентябре части геофизической партии из Томской области в Сургутский район. Это и смета, и докладные записки, и опись оборудования, первые производственные приказы — все эти документы свидетельствуют лишь об одном: переезд в Сургут был спланирован и хорошо подготовлен. Другой вопрос в том, что руководство геологоразведочной экспедиции до последнего сомневалось в необходимости переброски людей и оборудования в такой спешке и в этом полевом сезоне. В том, что она все-таки состоялась в эти сроки, безусловная заслуга Фармана Салманова. В итоге Новосибирский трест (к которому относилась экспедиция) рассматривал Сургутский район как перспективный и в 1958 или 1959 году направил для работы на его территорию технику и людей. Карьерный вопрос, характер, интуиция — в этом пусть разбираются историки. 13 сентября — факт остается фактом — первые баржи с геологами и геофизиками прибыли в рабочий поселок Сургут.

Да-да, тогда Сургут считался бесперспективным, в нем проживало чуть более 5 тысяч человек, а сам он имел статус «рабочего поселка». Сразу оговорюсь по поводу статуса города, который Сургут получил в июне 1965 года. По правилам советского градостроения его мог получить лишь тот населенный пункт, в котором проживало более 25 тысяч человек. На момент получения «статуса города окружного подчинения» в нем насчитывалось только 12 тысяч жителей. Он получил статус города с большим авансом, чтобы привлечь молодых специалистов. Одно дело, когда ты получаешь распределение в рабочий поселок, и совсем другое — когда в город. Другого объяснения этому решению найти сложно. В принципе, Сургут, как потом и другие северные города, развивался вопреки и по своим правилам. Иначе бы так он и оставался «рыбным местом». Поселком для рыбаков и речников, которые живут в нем, пока в водах Оби и ее притоках есть рыба. А так…

Первые три с половиной года геологоразведчики выживали. Им из-за их вольности к концу второго полевого сезона перестали платить зарплату, суточные, выделять средства на закупку топлива и запасных частей к оборудованию. Сам Салманов постоянно находился под угрозой увольнения и исключения из партии. В этот момент на выручку приходили жители Черного мыса, Сургута. Продавали или так отдавали продукты, рыбокомбинат давал технику, топливо. Кстати, до приезда геологов и геофизиков местные жители не продавали свои продукты, ту же картошку или молоко. Обменивались, так отдавали. Они и двери если и запирали, то только на палку. Приставляли к двери, чтобы собаки или скот не зашел. Такой был уровень доверия. Все начало меняться, нет, не с приездом геологов, а так называемых «химиков», или условно освобожденных. В 1963 году в поселок прибыл первый пароход с такими пассажирами. Потом они приходили еще и еще. «Химики» были первыми жителями микрорайона «Строитель» и работниками треста «Сургутгазстрой». Но об этом позже. Сейчас лишь напомню, что геологи, попавшие в непростую производственную и финансовую ситуацию, смогли продержаться до марта 1961 года в том числе и благодаря помощи местного населения.

С осени 1957-го до весны 1961-го работы по поиску нефтеносных пластов, несмотря на трудности с обеспечением и финансированием, продолжались. В конце января 1959 года, скорее по случаю партийного съезда районного значения, чем в силу производственной необходимости на территории Черного мыса была забурена первая скважина. Находилась она через дорогу от дома начальника экспедиции Салманова (такая вот домашняя скважина). Многие геологи запомнили это событие еще и потому, что на улице был адский холод, -35. Но митинг и забурку решили не отменять. В итоге ленточку перерезали, слова сказали и получили пустышку. Наткнулись только на пласт соленой воды. Но в истории факт остался: первая буровая установка в Сургутском приобье заработала 29 января 1959 года. Насчет воды. Побочным эффектом бурения «партийных» и производственных скважин в Сургуте стало обнаружение качественных пластов с артезианской водой. Поэтому жители города еще с начала 1960-х могли пить чистейшую воду (один минус — большой процент железа ее в составе). Эта особенность водоснабжения города сохраняется до сих пор: в Сургуте одна из самых качественных и безопасных систем подготовки и подачи питьевой воды в стране. Первая сургутская скважина так и не дала нефть. Буровую разобрали и перевезли на другую точку. Первую же промышленную нефть нашли в более чем 100 км от Сургута, около р. Меги, 24 марта 1961 года. Впоследствии этот участок получил официальное название — Мегионское месторождение. Оно оправдало все риски, затраты и лишения. Потом было Усть-Балыкское, Западно-Сургутское, Правдинское, Самотлорское и Федоровское и десятки других месторождений, которые были открыты сургутскими геологами или при их участии.

Первое время геологи и геофизики жили в тех сборно-разборных бревенчатых домах, которые привезли с собой. Жили также «на подселении», снимали комнаты и половинки домов у местных жителей. После того как пошли первые открытия месторождений, отношение к Сургутской нефтеразведочной экспедиции изменилось. Руководство тюменского треста (сургутян перевели под его начало) увеличило финансирование, что позволило преемникам Салманова (он сам пошел на повышение) приступить к строительству жилья, необходимых социальных и производственных объектов.

Приведу один любопытный факт из бытовой жизни первых геологов. Он касается знаменитого геофизика Виктора Федорова (сейчас одна из улиц города носит его имя). Он перевелся в Сургут в 1960 году. Ему, его семье выделили целую избу (обычно один дом занимали две семьи). В одной части он разместился сам, а в другой был его кабинет, где он хранил документацию, книги, встречался с подчиненными. Потом эту избу снесли, а недалеко от нее был построен в 1980-е годы магазин «Все для дома».

Обычные сейсмики, топографы, геодезисты и геофизики, как правило, довольствовались вагончиками на полозьях или обычными строительными бытовками. Их предоставление считалось большой удачей, поскольку решение жилищного вопроса руководство экспедиции все врем откладывало «на потом». Геологи и жители Черного мыса не могли ждать, пока районные власти построят школу. Поэтому собрались, заготовили материал и построили школу сами. Так на нынешней ул. Федорова и появилась знаменитая первая школа, а сейчас еще более знаменитый «Дом пионеров» — последнее деревянное двухэтажное строение 1958—59 года постройки. Школа, столовые, магазин, клуб, стадион — все это появилось в условном микрорайоне Геологов к середине 1960-х годов и создавало минимальные условия для жизни сотрудников геологоразведочных партий и их семей.

Еще одно лирическое отступление. Про деньги. С высоты 2010-х годов кажется, что на «нефтяной» Север всегда ехали за большими деньгами. Но это не всегда было так. В первые десять лет северной эпопеи всем, кто приехал искать для страны «черное» и «голубое» золото, не выплачивали северные надбавки. Сургут, Нижневартовск и Усть-Балык (ныне Нефтеюганск) не сразу попали в зону, «приравненную к районам Крайнего Севера». Это произошло только в 1968 году. По этому поводу у геологов ходит байка. В 1967 году в Усть-Балыкскую экспедицию приехал один из заместителей министра геологии СССР. Попросил показать настоящую буровую, как идут работы на промыслах. В жаркий июльский день бригада поехала к точке на вездеходе и взяла с собой чиновника. Когда делегация возвращалась на базу, произошла авария: вездеход застрял в болоте. Так чиновник узнал и про мошкару, комаров и прочую живность. Познакомился с тем, как непросто достаются длинные рубли работягам, приехавшим в таежную дыру работать. Через два часа вездеход чудесным образом починился и бригада дальше поехала своим маршрутом. Вернувшись из производственной командировки, заместитель министра начал хлопотать о присвоении части автономного округа особого «северного» статуса.

Еще несколько слов про снабжение. Доставкой продуктов, промышленных товаров в районные магазины занимались ведомственные тресты. Поэтому каждый микрорайон имел свой ассортимент. По воспоминаниям геологов, у «энергетиков» и «нефтяников» он был богаче, интереснее, дефицитный товар там появлялся чаще. А как появлялся, то знал практически весь город. Люди шептались в проходных, цехах, отпрашивались с работы и бежали за кроватями, матрасами или сервизами, мебелью или бытовой техникой. До окончания строительства железнодорожного моста через Обь в снабжении «нефтяного» Сургута постоянно возникали перебои. Завезенные в неимоверных количествах краковская колбаса, тушенка уже вызывали изжогу. Не спасали от пустых полок и скупости рациона местные рыбные консервы. Были перебои с молочными продуктами, мукой для хлебозавода, овощами. Поэтому руководители геологических или нефтяных контор принимали решения о строительстве тепличных комплексов, договаривались с колхозами юга Тюменской, Курганской, Омской областей о поставках мяса и мясопродуктов. Так у ПО «Сургутнефтегаз» появился совхоз «Сургутский», а «Спецнефтгазстрой» в 1985 году организовал совхоз «Северное». Из-за перебоев в поставках и исключения рисков оставить город без хлеба, молока и мяса соответствующие ведомства в Тюмени принимают решения о строительстве молокозавода (1974), хлебозавода (1976) и мясоперерабатывающего завода (1979) в Сургуте. До появления этих предприятий каждый ОРС (отдел рабочего снабжения) вопрос о поставках самых элементарных продуктов решал самостоятельно. Если говорить о «торговых» достопримечательностях микрорайонов — это были продовольственные рынки. В каждом из районов были свои «звезды». В том же микрорайоне геологов — «Все для дома», а в центральном микрорайоне — «Океан» и «Тысяча мелочей». Это все бытовой фон, повод для вечерних разговоров в семьях рабочих и инженеров: где достать, купить, какие продукты свежие есть на прилавках. К тому же геологи, как вспоминали их супруги, были заядлыми охотниками и рыболовами. Так что без утятины, крольчатины застолья многих сургутян не обходились. Затрагивался в разговорах и квартирный вопрос, жаловались на недостаток школ и детских садов, «музыкалок» и спортивных залов. При этом руководители предприятий каждый раз шли на финансово-хозяйственное преступление, помогая строителям, смежным организациям деньгами на детские сады или спортивные сооружения. В конце 1970-х — начале 1980-х годов ситуация с финансированием улучшилась. В микрорайонах стали появляться необходимые соцобъекты.

А вот со строительством того же культурно-спортивного комплекса в микрорайоне Геологов произошла заминка из-за подготовки к летней Олимпиады-80. У легендарного треста «Обьнефтегазгеология», на счету коллектива которого были уже десятки открытых месторождений, имелась возможность для строительства полноценного спортивно-культурного центра для сотрудников и их семей. Однако в это время всем ведомствам было дано негласное указание не начинать стройки спортивных объектов. Страна готовилась к Олимпиаде, все силы и средства уходили на возведение объектов для проведения этих игр. В итоге здание, которое должно было быть введено в эксплуатацию в 1979—1980 годах, было открыто только в 1984 году. При этом название — по документам — было подчеркнуто «культурным». Культурный комплекс с возможностью ведения отдельных спортивных секций. Позже он стал привычным «Культурно-спортивным комплексом Геолог». Построен он был на месте снесенных деревянных домов спецпереселенцев, так же как и главный городской собор — Преображенский. История его строительства любопытна и скрывает множество городских тайн, слухов и недомолвок. Точно известно, что освящен он должен был быть в честь Святителя Николая Чудотворца. С такой инициативой выступил настоятель тогда единственного православного храма — отец Виктор (Райш). Было получено благословение духовного руководства Тобольско-Тюменской епархии. Началось возведение в 1992-м, а было приостановлено в 1997-м. Это произошло то ли из-за конфликтов между богатым сургутским приходом и политически сильным Тобольском, то ли из-за просчетов в проекте и огромных трещин в кирпичной кладке, которые обнаружили эксперты.

В итоге проект был заменен, строительство заморожено, а настоятель храма выслан в один из приходов Краснодарского края. Что бы ни натворил о. Виктор, нельзя не отметить, что именно благодаря усилиям его и небольшой общины в Сургуте начала возрождаться церковная традиция. Приехал он в Сургут осенью 1988 года, сразу после празднования на государственном уровне 1000-летия Крещения Руси. Сразу по приезду он начал искать просторный дом для открытия в нем церкви. Долго священник и прихожане не могли найти подходящий вариант. Из-за цены. По инерции никто не захотел связываться с Православной церковью, продавать или сдавать жилье в аренду. Все прекрасно помнили годы гонений и преследования православных христиан. Открывшаяся возможность пугала и радовала одновременно. В итоге о. Виктор (Райш) с прихожанами собрали 25 тысяч рублей и купили дом в районе Черного мыса. Его переоборудовали под жилье (для семьи о. Виктора) и собственно храм. Вмещала перестроенная изба человек 100. По большим праздникам церковь оказывалась в центре массовых народных гуляний. На Рождество и Пасху к храму приезжали сотни машин, еще столько же оставляли на стоянках во дворах на ул. Мелик-Карамова.
Эта теснота в единственной церкви и около нее сохранялась вплоть до 1998 года, пока не открыли нижний предел кафедрального собора (в честь Св. Иоанна Предтечи) . В 2000 году освятили верхний предел главного городского храма, а уже в 2002 году основной этап строительства завершился и здание церкви было передано церковной общине. Сегодня в городе уже десять храмов, один монастырь, завершается строительство самого большого сургутского храма — Троицкого (на пересечении ул. Мира и Островского). Начиналось же возрождение православной традиции в Сургуте с избы в районе Черного мыса, купленной священником и прихожанами за 25 тысяч рублей. Кстати, ее уже нет. Она была снесена во время строительства нового каменного храма в честь св. Николая.
Не только церковная жизнь или первые геологические партии начинались с поселка спецпереселенцев в районе Черного мыса. На этих же полях и пустырях зарождалась и сургутская авиация.
Постоянное авиасообщение между Сургутом и окружным центром, Тобольском, начало формироваться в 1950-е годы. Первые рейсы выполнялись на холодных военно-транспортных (приспособленных под пассажирские) самолетах Ли-2. Приземлялись в рабочем поселке, доставляя грузы и пассажиров, легендарные «кукурузники», или Ан-2. Взлетная полоса, стоянка для самолетов и перрон находились в районе современных домов по ул. Федорова и пр-ту Комсомольскому. Рулежная дорожка и полоса разгона, зона посадки бортов практически полностью совпадает с дорогой вдоль домов на пр-те Комсомольском, 15,13, 11.

Здание по адресу пр-т Комсомольский, 24, где сейчас располагается зал для богослужений Евангелической церкви, в 1950-е—1970-е годы было аэровокзалом. Сюда прибывали молодые специалисты геологи-нефтяники, здесь же ожидали часами и сутками вылета «отпускники», командировочные. Ведь напомню, что вплоть до 1975 года добраться до Сургута можно было только по воде или воздуху. Рядом с аэровокзалом находились все технические службы, небольшая гостиница и сам городок авиаторов (несколько домов). С началом строительства нового аэропорта в 1970-е годы службы и персонал стали переводить в помещение, цеха, здания, расположенные в современном поселке Таежном на окраине Сургута. В конце 1970-х годов помещения первого аэропорта были выкуплены трестом «Обьнефтегазгеология». Они были отремонтированы и переданы Восточно-сургутской нефтеразведочной экспедиции. В 1990-е годы было упразднено министерство геологии (последним заместителем министра ведомства был тот самый Фарман Салманов), та система геологических и геофизических служб со своими буровыми бригадами, исследовательскими центрами, службами транспортного и бытового обеспечения оказалась невостребованной и стала разваливаться. Коснулись эти процессы и одного из самых крупных профильных трестов страны. Компания стала получать все меньше и меньше заказов на проведение геологоразведочных работ, в итоге к концу 2000-х едва не стала банкротом. Если в конце 1980-х годов штат треста насчитывал до 17 тысяч человек, то в 2007-м — только 800.

О жилье
С 1977-го до 1990 года — этот период стал для треста «Обьнефтегазгеология» эпохой расцвета. Одно открытое месторождение нефти сменялось другим. Знамена, правительственные и ведомственные награды, премии и машины передовикам производства, а также средства на строительство жилья, детских садов и школ, спортивных площадок и учреждений культуры, свое подсобное хозяйство в д. Юган Сургутского района — все это факты из жизни главного геологического треста Тюменской области. В эти же 14 лет отстраивается и поселок геологов. Если сравнить карты и фотографии этого района конца 1960-х и 1980-х годов, то увидим колоссальную разницу. Белая зимой и песчаная коротким летом пустыня превратилась в северный оазис со своей кровеносной системой дорог, культурными, образовательными и торговыми клетками организма.

При этом новые жилые дома микрорайона геологов не сильно отличались от пяти и девятиэтажек в «НГДУ» или микрорайона «Энергетиков». Все дело в том, что проектировал жилье для города один институт, до конца 1970-х — Московский НИИ, а после Ленинградский зональный научно-исследовательский и проектный институт типового и экспериментального проектирования жилых и общественных зданий (или Лензнииэп). Поэтому в городе были квартиры в основном двух типов «Моспроект» и «Ленпроект». Были общежития — «трилистники», и редкие экспериментальные дома, строившиеся в конце 1980-х годов. Максимальная площадь самой большой трехкомнатной квартиры «Моспроекта» составляла 60 кв. м. При этом хоромы «Ленпроекта» — уже 4-комнатные (не беда, что одна из жилых комнат 6 кв. м, зато есть).

Так вот, мкрн Геологов был застроен в основном домами с квартирами «Ленпроекта», поскольку к массовому строительству жилья трест «Обьнефтегазгеология» приступил только в конце 1970-х годов. Собственная квартира (условно) от предприятия — это был главный подарок судьбы (в лице руководителя треста) и один из верных признаков высокого профессионального и социального статуса. Получить ее можно было только «по очереди» или «по спискам». За соблюдением очередности следили совместно администрация, отдел кадров (соц. отдел) и профсоюзный комитет. Высокие звания, производственные награды, большое количество детей в семье, приличный стаж были гарантией (но не всегда), что ты получишь жилплощадь быстрее, чем среднестатистический рабочий без заслуг и особых семейных ситуаций. С другой стороны, увольнение лишало тебя заветного номера в очереди, а значит и шансов на собственную жилплощадь. Эти льготы привлекали молодых специалистов и удерживали опытных. Люди сами «приписывали» себя к предприятиям, надеясь на льготы и привилегии за лояльность и долгую службу. Поэтому не любили и не уважали «летунов» (часто меняющих место работы), считая их ветреными и ненадежными. Ведь для того, чтобы уйти с комфортного и сулящего квартиру места, нужно быть как минимум странным. Но люди редко переходили из цеха в цех, с предприятия на предприятие, стараясь найти более комфортные условия для профессионального и карьерного роста. Сегодня микрорайоны Черного мыса, Геологов похожи на не очень опрятную строительную площадку. Современным любителям монолитных и панельных высоток прошлое оставило большие возможности. Сносятся последние дома спецпереселенцев, двухэтажные дома (на 8 квартир) сотрудников геологоразведочного треста, авиационного предприятия. На их месте появляются 23—25-этажные коробки, в которых каждый за 2—3 млн рублей может, не дожидаясь подачки от руководства предприятия, купить 40—50 своих кв. м. С другой стороны, ипотека на 10—20 лет помогает подбирать выражения и считаться с мнением начальства, которое ты выбрал сам.

Под «аккомпанемент» этих страхов и надежд на большие перспективы нефтяного северного города растет обновленный микрорайон Геологов. В ноябре 2016 года в сквере Геологов наконец-то появился памятник, посвященный геологам первопроходцам Среднего Приобья (коллектив Фонда скульпторов России «Единение»). Но и он, и памятник первым комсомольцам, и православный кафедральный собор меркнут на фоне жилого комплекса «Возрождение». Этот архитектурный ландшафт — прямое и наглядное подтверждение пути, который проделал Сургут, один из его микрорайонов, за последние 60 лет. От избы до 25-этажки, от комсомольского задора до незыблемых православных традиций. Одно остается неизменным. В городе за это время так и не научились строить дороги. Как в 1958-м по грунтовке, а в 1970-е по бетонным плитам, так и в 2018-м по остаткам асфальта — ездить без вреда для автомобиля не получается.

Главные и не очень достопримечательности микрорайона Геологов для тех, кому важно отметиться и сделать красивые фотографии

1) Рыбокомбинат и памятник «Мужеству рыбаков» Николая Горды
2) Самые старые дома
3) Дома геологов, вышка, Дом Салманова
4) Аэродром (протестантская организация)
5) Граница старого Сургута и Черного мыса
6) Первая школа
7) Первый храм в Сургуте (старая изба)
8) Кафедральный собор
9) Рынок
10) Магазин «Все для дома»
11) Первый компьютерный, интернет-клуб
12) Строительство культурно-спортивного комплекса «Геолог» на период Олимпиады 1980
13) Памятник первым геологам
14) Памятник жертвам политических репрессий

Имена на карте микрорайона
В каждом из микрорайонов Сургута есть улицы, названные в честь героев современной нефтегазовой истории города. Коротко на страницах нашего не-путеводителя расскажем об этих людях.

Ул. Федорова
Виктор Петрович Федоров — родился 7 апреля 1912 года в Москве. В 1939 году окончил Московский геологоразведочный институт им. Серго Орджоникидзе. Участник финской войны в 1940 году, участник Великой Отечественной войны с 1941 по 1945 годы. Демобилизован в 1946 году. С 1946 по 1952 год Виктор Петрович работает в Центральном геофизическом тресте начальником партии, главным инженером экспедиции. С 1952 по 1959 год главный инженер Среднеобской геофизической экспедиции треста «Сибнефтегеофизика». В январе 1960 года его направляют в Сургутскую нефтеразведочную экспедицию на должность главного геофизика. Здесь за неполные пять лет своей работы он успел сделать очень многое для будущего поколения. Благодаря результатам исследований, проводимых геофизиками Сургутской HPЭ под его руководством, давшим правильное направление для проведения дальнейших геологоразведочных работ, были открыты месторождения с большими запасами нефти. Они одни из первых дали промышленные притоки нефти. Виктор Петрович непосредственно принимал участие в разведке и открытии 25 месторождений нефти. В их числе Мегионское, Сургутское, Партсъездовское…
Ушел из жизни Виктор Петрович 22 октября 1965 года. Лауреат Государственной премии I степени — это почётное звание было присвоено В. П. Фёдорову за выдающиеся заслуги в области развития нефтяной и газовой промышленности, за открытие Ставропольского газового месторождения в 1949 году. Награждён медалями «За оборону Ленинграда» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.». За огромный вклад в дело по исследованию и разведке запасов нефти и газа в Среднем Приобье и, в частности, в Сургутском районе именем этого выдающегося человека названо одно из крупнейших месторождений в Западной Сибири — Фёдоровское. Его именем назван посёлок в Сургутском районе, улица в городе Сургуте и одно из нефтегазодобывающих управлений — Фёдоровское НГДУ.

Ул. Мелик-Карамова
Николай Борисович Мелик-Карамов — сын потомственного азербайджанского нефтяника, родился 5 апреля 1930 года в городе Грозном Чечено-Ингушской АССР. Трудовую деятельность начал в 1947 году буровым рабочим. В 1952—62 годах работал буровым мастером Уватской буровой партии, Тобольской нефтеразведочной экспедиции, Нарыкарской партии глубокого бурения. В 1962—1975 годах — буровой мастер Усть-Балыкской нефтеразведочной экспедиции в Сургуте, мастер Тюменской комплексной геологоразведочной экспедиции. Был одним из первооткрывателей Усть-Балыкского, Мамонтовского и Южно-Балыкского месторождений, активным участником разведки Федоровского, Южно-Сургутского, Варьеганского и др. нефтяных месторождений. За выдающиеся достижения в труде в 1966 году Николаю Борисовичу было присвоено звание Героя социалистического труда. Он награжден орденом Трудового Красного Знамени (1963, 1974), орденом Ленина (1966) и медалями. Неоднократно избирался членом Сургутского городского Советов народных депутатов. За выдающиеся заслуги и большой вклад в развитие геологоразведочных работ Николая Борисовича Мелик-Карамова была учреждена премия советских профсоюзов его имени. Присуждается ежегодно ко Дню геолога, вручается специальный диплом и Почетный знак. Умер Николай Борисович Мелик-Карамов в 1975 году. В те же годы одному из месторождений присвоили имя Мелик-Карамова — Карамовское месторождение. В Сургуте его именем в 1975 году названа улица.

Проезд Мунарева
Мунарев Пётр Александрович (1929 — 1993)
Родился 25 декабря 1929 г. в селе Куларово Тобольского района Тюменской (тогда Уральской) области в семье колхозников. В 1934 году родители переехали в Сургут. Как и все подростки, детство которых пришлось на войну, Пётр рано пошел работать — 15-летнего подростка взяли в Сургутскую районную контору связи. Лидерские качества проявились в Мунареве рано: активного комсомольца сначала выбрали секретарем комсомольской организации, а затем и секретарем Сургутского райкома ВЛКСМ. Членом партии он стал в 23 года, приняв коммунистические идеалы на всю оставшуюся жизнь. Поступил в высшую партийную школу в г. Свердловске, после окончания которой получил направление в Сургутский райком партии. 18 ноября 1965 года избран председателем Сургутского городского Совета депутатов трудящихся. Строительство первого крупнопанельного дома на проспекте Набережном, станции «Орбита», возведение пуско-резервной ТЭЦ и Сургутской ГРЭС, нового комплекса аэропорта, расширение и реконструкция районной больницы, сооружение первого типового больничного корпуса, капитальных детских садов, школ, открытие первой в автономных округах специализированной детской поликлиники… Да разве можно перечислить все, к чему был причастен председатель горисполкома Мунарев Пётр Александрович. На посту градоначальника Петр Александрович проработал почти 8 лет, потом ушел в геологоразведку. Будучи на пенсии, П. А. Мунарев принимал активное участие в общественной жизни города. При его непосредственном участии и инициативе в городе родилось общество «Старожилы Сургута», Пётр Александрович был его первым председателем. Награжден орденом Трудового Красного Знамени, медалями, грамотами. Умер Пётр Александрович Мунарев 30 ноября 1993 года. Память о нем увековечена в названии одного из городских проездов в 27 микрорайоне. На доме по ул. Республики, 70, где долгое время жил П. А. Мунарев, установлена мемориальная доска.

Ул. Салманова
Салманов Фарман Курбан-оглы (1931 — 2007)
Фарман Курбанович Салманов родился 28 июля в селе Морул ныне Шамхорского района Азербайджанской ССР. С детства под влиянием деда, проведшего много лет в Сибири, интересовался этим далеким краем, путешествиями, увлекался геологией. В 1937 году был арестован отец, и Салман, как старший. стал опорой матери в воспитании троих младших детей. В 1947 году окончил среднюю школу в селе Шамхор и пошел работать коллектором Ширванской комплексной экспедиции. С этого времени свою жизнь связал с профессией нефтяника. В 1954 году закончил геологоразведочный факультет Азербайджанского индустриального института по специальности «горный инженер-геолог». Темой его дипломного исследования были перспективы Среднеобского нефтеносного района. Выводы молодого геолога были, по оценкам геологических авторитетов того времени, «слишком дерзки» — в «большую нефть» Сибири тогда не верили. По окончании института получил распределение в Баку, но написал письмо министру нефтяной промышленности Байбакову с просьбой о переводе в Сибирь. Желание молодого нефтяника было удовлетворено. В 1955—1957 гг. Салманов работал в Кемеровской области. Считая бесперспективным поиск нефти в Кузбассе, решился на рискованный шаг. В августе 1957 года самовольно и тайком увел свою геологическую партию в Сургут, уверенный в том, что там есть нефть. Несмотря на самые категорические и угрожающие приказы о прекращении бурения на Сургутской площади, продолжал разведку. Чтобы не нагнетать обстановку, начальство подписало задним числом приказ о переброске партии Салманова в Сургут. Но поиск результатов не давал. Нефтяного фонтана все не было И год, и два, и три. Геологи резко изменили жизнь Сургута. Обосновавшись возле поселка Черный Мыс, который вскоре слился с райцентром, они не только бурили скважины, но и построили взлетно-посадочную полосу для самолетов, возвели Дом культуры, наладили автобусное сообщение. Салманов, заядлый футболист, не пожалел средств на стадион, спортивный зал. Вошли в практику соревнования по различным видам спорта. Все эти замечательные дела сплошь и рядом входили в противоречие с финансовой дисциплиной, с общепринятыми правилами. А по тогдашним правилам на первом месте стояло производство, социально-бытовые проблемы были делом третьестепенным. Жаловались на Салманова много — и в открытую, и путем анонимок. Но главной виной начальника экспедиции являлось отсутствие видимого результата. Деньги тратятся — нефти нет. 21 марта 1961 года дала фонтан нефти первая скважина в районе селения Мегион. Салманов Фарман Курбанович — Герой Социалистического Труда (1966), лауреат Ленинской премии (1970), доктор геолого-минералогических наук (1972), член-корреспондент РАН (1989), почетный гражданин Сургута (1968). В 1980 году он был избран депутатом Верховного Совета РСФСР по Сургутскому избирательному округу. Почетный гражданин Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов, города Сургут, штата Техас (США) и города Цзиньчжоу (КНР). Фарман Салманов умер 31 марта 2007 года. Похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище. Его именем названы: гимназия и улица в Сургуте, месторождение, теплоход и самолет.

На месте старого города

(Микрорайон Энергетиков)

Микрорайон Энергетиков — самый выгодный и удобный для прогулок по Сургуту. Путешествие по нему помогает сократить время на знакомство с прошлым города. Если у вас есть только час-полтора на изучение достопримечательностей «нефтяной столицы», то осмотр именно этой части Сургута вполне поможет составить представление обо всех этапах его истории. Удобный — потому что прогулки можно сочетать с посещением кафе, магазинов и музеев, которых за последние пятнадцать лет появилось в этих местах предостаточно.

Отстраиваться этот микрорайон стал в начале 1970-х годов. Первый дом по адресу Энергетиков,45, был построен уже 1969 году. Он был предназначен для проектировщиков, первых сотрудников и дирекции будущей электростанции, строительство которой началось в конце этого же года. Руководство треста, курировавшего строительство станции, практически сразу озаботилось возведением капитального жилья для ее работников. Как, впрочем, и комплексной застройкой всего микрорайона. В нем, исходя из числа ожидаемого числа сотрудников электростанции, были запланировано строительство школ, детских садов, магазинов, учреждений культуры, спорта и здравоохранения. Здесь был строго выдержан так называемый хуторской или ведомственный подход к застройке микрорайона.

Вслед за этим домом как грибы после дождя выросли пятиэтажки «хрущевского» типа на ул. Республики, 74,76, 78, а также дома на Энергетиков, 41, 43. Замечу, что застройка, по воспоминаниям старожилов, началась с того, что площадь будущего микрорайона выровняли, привели к одному уровню (за счет отсыпки). Строить пятиэтажки начали по обеим сторонам современной ул. Энгельса. При этом в первую очередь появлялось жилье в районе современной библиотеки им. А. С. Пушкина. Напомню, что она была построена на месте бывшего «Промтоварного магазина №13». Похожий магазин с парикмахерской и банком на первом этаже еще сохранился в микрорайоне «Нефтяников». Улиц Энергетиков, Энгельса, Майской до появления энергостроителей в Сургуте не было, а вот ул. Просвещения, Республики и Свободы на старых картах поселка можно встретить. Только находились они в другой части микрорайона. При этом часть улицы Просвещения осталась на своем месте.

Первые дома, возводившиеся для строителей и сотрудников первой электростанции, были все одного типа: с низкими потолками (2.5 — 2.6 м), маленькими кухнями (4—8 кв. м), без кладовок. Стандартный метраж однокомнатных — 33 кв. м., 2-комнатных — 44—45 кв. м, 3-комнатных — 60 кв. м. Впоследствии (80-е годы) появился улучшенный типовой проект. В нем предусматривались 4-комнатные квартиры (82—88 кв. м.), более высокие потолки (2,8 — 3 м), кладовые комнаты и лифты (если речь шла о 9-этажных домах). В основном это пяти- и девятиэтажные дома, которые находятся ближе к Мемориалу солдатской славы. Любопытны воспоминания многолетнего руководителя Сургутской ГРЭС-1 Владимира Георгиевича Губачева о получении квартиры для семьи и ее заселении. Это была одна из первых девятиэтажек по ул. Энергетиков (напротив нынешнего «Старого Сургута»). Ему от предприятия выделили 4-комнатную квартиру в только что построенном доме. Вместе с другими жильцами они устраивали субботники, чтобы быстрее убрать строительный мусор из подъездов, сами порой монтировали перила, делали ремонты. Это касалось как руководства, так и рядовых сотрудников электростанции, получавших по распределению свое жилье. Принимал участие в этих субботниках и Владимир Губачев. Его энергии и сил хватало и на эти заботы, несмотря на то, что практически все время он проводил на стройке электростанции. Как мог, по воспоминаниям коллег, защищал траты на обустройство микрорайона, строительство социальной инфраструктуры. Так, «окольным» путем были найдены средства на систему водоснабжения, канализации для микрорайона. С трудом и в течение многих лет «выбивались» средства на строительство Дворца культуры энергетиков (в общей сложности он строился почти 10 лет). Первые мероприятия в нем прошли в 1986 году. Первые матчи в небольшом спортивном комплексе «Энергетик» состоялись лишь в 1985 году. Соответственно, сотрудникам ГРЭС-1, приехавшим в Сургут в начале 1970-х годов, пришлось сложнее всего. Более 10 лет они водили/возили детей в музыкальные школы и спорткомплексы других микрорайонов.

Несмотря на это, ветераны предприятия сегодня с теплотой и огромной любовью вспоминают Владимира Георгиевича, его вклад в строительство станций, развитие микрорайона. В 2002 году ему было присвоено звание «Почетного жителя Сургута», а в 2016 году скверу Энергетиков было присвоено его имя, в 2017 году установили в честь этого памятную табличку. Сохранение сквера или парка Энергетиков — также заслуга первых руководителей электростанции. На его месте вполне могли бы быть построены два-три пятиэтажных дома. Но парк был сохранен для семейных прогулок, игр. Бережно обошлись с лесным массивом энергетики и при строительстве двух школ для детей, проживавших в микрорайоне. Тогда это были 8-я и 9-я школы, а сегодня — школа №8 им. А.Н.Сибирцева и Естестественно-научный лицей. Всего для детей сотрудников, юных сургутян в микрорайоне Энергетиков было возведено 4 типовых школы на 1 тысячу учащихся: 8,9,16 и 18. Первые же жители домов на ул. Энергетиков, 5 и 7, а также учащиеся школы №18 могли видеть, как их здания росли на месте одного из старых городских кладбищ. С большой болью и горечью вспоминают старожилы те «стремительные» годы, когда разрушался «старый Сургут», с его укладом, домами и погостом. Никто тогда никого не спрашивал. Перенесли, засыпали и забыли. Город, а вместе с ним и микрорайон рос, и ему необходимы были все новые и новые территории.