Бесплатный фрагмент - Наша осень. Проза

Елена Мельниченко

…

— Зачем я взялась за эту работу? Вот мало мне было, что ли? — ругала сама себя Марина. — Хотя Пал Олегычу разве откажешь? Как он глянул на меня? Пронзительный такой взгляд и голос… Вроде и вопрос задал, да так, что и отказать не посмеешь. Только он так умеет спроси

ть с утверждением, будто ты уже ответил согласием. А остальные хороши! Бочком, бочком так отодвинулись, и я одна осталась. Вот на меня и пал указующий перст Пал Олегыча. «Ну что, Лемина, возьмёшься? До завтра управишься?» — передразнила она голос начальника.

Марина тяжело вздохнула, посмотрела на светящийся монитор компьютера, перевела взгляд на рукописный текст на пятьдесят листов, который до завтра надо было перенабрать и откорректировать, и ещё раз тяжело вздохнула.

— Тук-тук- шкрёб, — услышала Марина и вздрогнула: настолько громко и неожиданно прозвучал этот звук.

Девушка подошла к двери и опасливо приоткрыла её. В полутёмном офисе не было ни живой души: все разошлись по домам после окончания рабочего дня.

— Кажется, пора заканчивать с работой. А то уже глюки начались.

Марина закрыла дверь, села за рабочий стол и хотела уже вернуться к тексту, как снова услышала:

— Тук-тук-шкрёб.

Марина испуганно сжалась, втянув голову в плечи. А звук тем временем повторился.

— Тук-тук-шкрёб.

На цыпочках девушка подошла к двери и приоткрыла её совсем чуть-чуть, чтобы одним глазом глянуть, кто же к ней стучится.

— Мариночка, — девушка вздрогнула от раздавшегося баса. — А вы чего ещё тут?

— Ох, Сергей Валерьевич, напугали вы меня, — облегчённо выдохнула Марина. — Да вот, Пал Олегыч сверхурочной загрузил.

— А я обход делаю, смотрю — в вашем кабинете свет горит. Дай, думаю, загляну на огонёк, проверю. Всё здание-то пустует уже. Шли бы и вы домой. А то поздно уже. Могу такси для вас вызвать.

— Нет-нет, это ни к чему. Я Димке позвоню, он меня и заберёт. Только вы его на парковку пустите, пожалуйста, чтоб мне далеко не ковылять.

— Пущу, конечно, Мариночка. Только вы скоренько-скоренько, ладно?

— Хорошо, Сергей Валерьевич. Через полчаса самое позднее меня здесь не будет.

Марина улыбнулась охраннику, закрыла дверь и направилась к компьютеру. Она порылась в бумагах, лежащих на столе, и откопала среди них флешку. Скопировав на неё то, что успела сделать за вечер, пробубнила себе под нос «закончу работу дома» и закинула флешку в сумочку.

— Тук-тук-шкрёб, — снова раздалось за дверью. — Тук-тук-шкрёб.

Марина медленно опустилась на офисный стул, поджала под себя ноги и дрожащими руками набрала на телефоне номер мужа.

— Дима? Димочка, — прошептала она в трубку. — Забери меня, пожалуйста.

— Мариш, ты чего шепчешь? Что-то случилось?

— Ты просто забери меня поскорее.

— Пять, максимум десять минут, Мариш. Я уже еду!

— Дим, я договорилась — тебя на парковку пустят. Только ты побыстрее, ладно? — прошептала Марина и отключила телефон.

— Тук-тук-шкрёб.

— Нет, мне это однозначно надоело!

Марина вскочила, схватила первую попавшуюся папку с бумагами и прыжком оказалась возле выхода. Она рывком открыла дверь со словами:

— Если это вы, Сергей Валерьевич, то я вас сейчас побью!

— Мяа-а-ау! — раздалось откуда-то снизу.

— Чего? — Марина недоумённо захлопала глазами. — Кошка?

— Мяа-а-ау! — повторило животное, потеревшись о ноги девушки.

— Это ты стучала? А разве кошки так умеют?

— Мяа-ау, — ответила кошка, сделав вокруг Марининых ног круг.

— И откуда ж ты такая взялась? — Марина взяла кошку на руки и погладила. — Ох, и досталось же тебе от жизни! Ухо ободрано, глаз слезится. Знаешь, мой муж — звериный доктор, прям как Айболит. Он тебя вмиг вылечит.

Марина, выключила компьютер, погасила свет в кабинете, подхватила сумочку и, захлопнув дверь, направилась к парковке.

Девушка стояла на уличной парковке, высматривая Димину машину. Кошка уютно мурлыкала у неё на руках.

— Темно, — Марина повела плечами. — И зябко. Хоть и лето. Ну где же Димка? Обещался через десять минут быть. Уже пятнадцать прошло. Вот я ему задам, когда приедет!

— Слышь, дамочка, — услышала она неприятный скрипучий голос. — Сумочку давай.

Словно вынырнув из-под фонаря, перед Мариной возник незнакомец.

— Ты глухая что ли? Сумку давай, говорю!

Он попытался сдёрнуть сумочку с плеча оторопевшей от испуга девушки.

— Ой-ёй! Димочка, где ты! — закричала Марина.

Тут кошка встрепенулась, спрыгнула с рук девушки да прямо на голову хулигана. С диким мявом и шипением она вцепилась когтями в волосы и лицо грабителя. Мужчина заорал, закрутился на месте как волчок, смешно размахивая руками, а кошка продолжала цепко держаться, повиснув на капюшоне его толстовки. Марина стояла, раскрыв рот, шокированная происходящим.

— Марина! Мариночка! — бежал на выручку девушке охранник. — Уходите! Уходите!

Но девушка была в таком оцепенении, что не слышала криков мужчины. Лишь визг резко затормозившей машины вывел её из ступора.

— Димка! — со всех ног она кинулась к мужу.

Дима подхватил её, прижал к себе, спросил охранника:

— Помощь нужна?

— Не, — ответил охранник, скручивая руки грабителю, который через всхлипы бубнил «Снимите её с меня. Снимите с меня этого демона!». — Полицию я уже вызвал. Как Мариночка?

— Мариш, ты как?

— Дима, Димка! — Марина уткнулась носом в грудь мужа и успокаивалась, вдыхая такой родной запах. — Ты где был, ёлки-палки?! — она стукнула его по плечу.

— С ней всё хорошо! — бросил Дима охраннику, усмехнувшись.

— Куды? Лежать! — охранник прижал грабителя коленом к земле. — Откуда ж ты тут взялся-то, а?

Ответом ему стали проблесковые маячки полицейской машины.

— Думаю, на этом всё. Ваши показания я записал, адрес и телефон — тоже. Если что понадобится, мы вас вызовем.

— Спасибо. Мы можем идти? — спросил Дима.

— Да, конечно, — ответил следователь, не отрывая головы от блокнота, в котором что-то писал.

Выйдя из кабинета следователя, Дима и Марина столкнулись с Сергеем Валерьевичем.

— Сергей Валерьевич, вас подбросить?

— А? Да-да, Дима, конечно. Вот только напарнику отзвонюсь. Хорошо, что всё обошлось.

— Спасибо вам, — Дима пожал крепкую руку охранника. — Спасибо, что спасли Марину. Если бы не вы…

— Спасли Марину, — пробормотала девушка отрешённо и тут же вскрикнула: — А где кошка?!

— Кошка?! — в один голос переспросили Дима и Сергей Валерьевич.

— Какая кошка, Мариш?

— Она ко мне в дверь в офисе постучалась. Я её на руках держала, когда… когда… Её надо найти, Дим.

— Ладно-ладно, Мариш, успокойся. Поехали домой, а кошку завтра поищешь.

— Нет! Её надо сейчас найти! Дима, ну пожалуйста… Сергей Валерьевич, миленький…

— В здание я вас пустить не могу — заперто уже всё. На парковке можете поискать, а в здании уже только завтра, Мариночка.

— Ну, хотя бы на парковке… Дим?

— Ладно уж, поехали, поищем твою кошку.

— Что за кошка-то?

— Серая такая, с белыми пятнами. Она в дверь стучать умеет, представляешь? Кис-кис-кис-кис-кис. Киса, ты где?

— Кис-кис. В дверь стучать? Кошка? Мариш, а ты не переработала?

— Ты мне не веришь, да? Ну погоди, вот найду её и докажу тебе! Кис-кис-кис. Ох, ну пожалуйста, найдись!

— Мяу, — жалобно прозвучало из-под машины.

— Киса! Кис-кис, выходи. Тебя не обидит никто. Это я. Помнишь меня? — Марина опустилась на четвереньки и протянула руку к забившейся под машину кошке.

— Мяу, — кошка понюхала пальцы девушки, лизнула их, потёрлась об руку и выбралась из своего укрытия.

Девушка ухватила кошку, прижала к себе, уткнувшись носом в мягкую шёрстку. Кошка довольно заурчала.

— Это ведь она меня спасла. Я её на руках держала, хотела тебе показать. А тут этот… А она как вцепилась ему в лицо! Я же всё полицейскому рассказала. Ты что, не слушал?

— Да я думал, что тебе кошка от страха померещилась.

— Померещилась, да? — Марина обиженно надула губы.

— Ну ладно, Мариш, не дуйся. Говоришь, это спасительница твоя?

— Да! Вот, посмотри. У неё ушко порвано и с глазом что-то.

— Ну-ка, дай гляну. Да, досталось этой кошке от жизни. Ухо, должно быть, в драке порвали. Рана зарубцевалась уже, нет смысла зашивать. В глаз мы капельки покапаем, вылечим. А вот тут, смотри, видимо, перелом был. Скорее всего от мальчишек с палками или камнями досталось.

— Дим, ты правда сможешь ей помочь?

— Ну конечно. Поехали домой, а завтра утром я её в клинику с собой возьму.

— Дим, а давай мы её себе оставим, а? Она ж мне жизнь спасла всё-таки. Димочка, ну пожалуйста.

— Ох, Мариш, — Дима ласково поцеловал жену в макушку. — Поехали домой. Вместе с кошкой.

— И-и-и, — радостно взвизгнула Марина. — Димка, ты самый лучший!

А кошка… Она просто мурчала, довольная, что у неё наконец-то появился дом и хозяева, которые будут о ней заботиться. У неё оставалась последняя, девятая жизнь.

Письмо

Дима закрыл дверь на засов, устало скинул куртку и туфли.

— Мариша! Ты где?!

Он услышал сдавленные рыдания, и его усталость как рукой сняло. Он кинулся на звук и нашёл Марину сидящей на полу кухни.

— Ого! Что здесь случилось? Карлсон шалил?

Пол и кухонный стол были заляпаны мукой и какой-то клейкой белой массой, по-видимому тестом. Повсюду валялись миски, вилки и венчики. Марина, с головы до ног испачканная мукой, сидела на полу, прижимая к себе плюшевого мишку, и рыдала.

— Что случилось, малыш? — спросил Дима, вынимая из волос Марины яичную скорлупу.

— Я блинчики испечь хотела, — всхлипывала Марина, — но у меня не получалось. Тогда я стала искать поваренную книгу. Ну, ту, что мне мама подарила год назад, помнишь? Но я её не нашла-а-а-а!

— Ты поэтому ревёшь?

— Нет! Вот поэтому…

Марина протянула мужу листочек в клетку. Тетрадный лист был пожелтевший, чернила на нём немного выцвели, но текст, выведенный аккуратным детским почерком, виднелся отчётливо.

— Хочешь, чтобы я прочёл?

— Угу.

Дима аккуратно, стараясь не испачкаться, опустился на пол рядом с женой и принялся читать.

«Привет, Марина. Нам в школе задали написать письмо себе будущему. Я не знаю, что писать. Поэтому напишу немножечко обо всём.

Мне сейчас восемь лет. А сколько тебе? Наверное, ты уже такая старая, как моя мама. И у тебя уже куча детей. Помнишь, как ты говорила: «Вот вырасту и куплю себе в магазине штуки три шмакодявок?» Мама с папой всегда над этим смеялись.

Интересно, а какой у тебя будет муж? Наверное, такой же красивый и смелый, как папа! Помнишь, как он меня Малинкой называл, а сестру — Вишенкой? А помнишь, как он ушёл воевать с плохими дядями в Аф-га-ни-стан? Он так и не вернулся, и мы с мамой очень-очень долго плакали. Поэтому, если у тебя будет муж, ты его не отпускай никогда на войну. Я больше не хочу плакать. И не хочу, чтобы плакала ты. Но это ведь одно и то же, верно?

Интересно, а кем ты работаешь? Я очень хочу стать врачом и лечить детей. Или тем, кто изучает птиц. Я не помню, как называется эта профессия. Но ты, взрослая Марина, наверное, всё знаешь и очень многое умеешь. Я обязательно буду тобой гордиться за это!

А помнишь, как мы с сестрой на великах катались с пригорка? Я тогда ещё упала и велосипед сломала. И коленку разбила. А сестра мне подорожник прикладывала. У меня даже шрам маленький остался. Ты всё ещё переживаешь из-за этого? Я очень переживаю. Постоянно расстраиваюсь, когда смотрю на этот шрам.

А моего Сдобряка помнишь? Это плюшевый мишка, если ты вдруг забыла. Я очень его люблю и засыпаю, только когда положу его рядом с собой. Мама ругается, а я всё равно только с ним засыпаю. С ним мне ничего не страшно. Не выбрасывай его, пожалуйста, когда вырастешь. Он и тебя будет охранять от чудищ в темноте.

Ты счастлива? Я очень хочу, чтобы ты была счастлива. Я закопала во дворе секретик из цветных стёклышек и лепестков ромашки. На секретик я загадала желание, чтобы ты, то есть я… мы обе были счастливы. Надеюсь, все твои мечты исполнятся. А если не исполнятся, тогда раскопай секретик с желанием. Я закопала его возле красных качелей во дворе.

Если ты захочешь что-нибудь мне рассказать, напиши письмо и отправь Деду Морозу. Я знаю, ему пишут, когда Новый год приходит. Но я уверена, что он умеет отправлять письма из будущего в прошлое. Ведь это же Дед Мороз! Он всё может!

До свидания, Марина. До встречи в будущем!»

Дима положил письмо на кухонный стол, выбрав на нём место почище.

— Знаешь, что… Давай, мы всё уберём тут, а потом вместе испечём блинчики. А Сдобряк, — указал он на плюшевого любимца жены, — нам будет помогать. Завтра я сделаю рамочку, и мы торжественно, под какой-нибудь гимн, поместим это письмо под стекло. Что скажешь?

— Угу, — благодарно кивнула Марина, вытирая слёзы.

«Я счастлива, Марина из прошлого. Я очень счастлива»…

Страх

Страх… Нет, не страх… Дикий ужас завладел всеми клеточками её тела. Завязался узлом где-то внизу живота и парализовал.

Широко распахнутыми от ужаса глазами она смотрела на чудовище, боясь пошевелиться. «Мамочки, какой монстр. Просто огромный! Что делать? Что мне делать? Бежать? Нет, нельзя поворачиваться к нему спиной. Он тогда может на меня прыгнуть и укусить. Не закрывай глаза, Марина, не теряй бдительность. Твои два глаза против его восьми… М-да, шансы не равны… Что же делать? Ой, мамочки! Он ко мне идёт! То есть, ползёт! На своих жутких восьми лапах! Я сейчас в обморок грохнусь. Нельзя, Марина, держи себя в руках! Иначе будешь съедена этим чудовищем! Ноги не слушаются, руки трясутся. Что же делать? Что делать? Кричать? Точно! Надо на помощь позвать! Дима! Димка!»

Узел первобытного страха, добравшись до груди, обвился вокруг сердца, заставив его рваться из груди сильнее, затем медленно пополз к горлу, покрутился там немного, перехватывая дыхание и, наконец, развязался, высвобождая дикий крик.

— Ди-и-и-и-има-а-а-а-а-а!

Спотыкаясь о порог, Дима вылетел в коридор, ударился лбом о косяк.

— Ах, ты ж… Мариш, ты чего так орёшь?

— Димка! Он меня съесть хочет! — Марина юркнула за широкую спину мужа.

Маленький паучок заметался по коридору. Так и не найдя места, где можно было бы спрятаться от жуткого звука, вибрирующего во всех лапках, он забился в угол и стал готовиться к скорой смерти.

«Вот надо было мне выползти именно сейчас и именно сюда! Но я же не знал, что тут будет этот большой и громкий монстр! Бр-р-р, жуткий какой! Ну всё, сейчас меня прихлопнут. Прощай, моя любимая паутинка! Нам было хорошо вместе».

— Так, Мариш, иди в комнату, я разберусь с ним.

Марину не пришлось уговаривать. Она влетела в комнату, с разбегу запрыгнула на кресло и с головой накрылась пледом. Дима взял половую щётку, медленно подошёл к застывшему от ужаса паучку и осторожно замёл его на совок. Он вышел на улицу и стряхнул паучка на землю.

— Эк тебя угораздило к нам в квартиру попасть, бедолага. Беги, и больше к нам не забредай.

Паучок пристально посмотрел на Диму четырьмя парами глаз, развернулся и помчался со всех ног в подвал к своей любимой паутинке.

— Марина, можешь вылезать. Убил я твоего дракона.

Марина откинула плед, огляделась по сторонам, убеждаясь, что монстра больше нет. Она облегчённо вздохнула и улыбнулась.

— Ты мой рыцарь!

Увидев пульсирующую шишку на лбу мужа, она легонько коснулась её своими прохладными пальчиками.

— Больно?

— Ерунда! Шрамы, полученные во время спасения принцессы из лап дракона, лишь украшают рыцаря.

Марина обвила руками шею мужа, благодарно целуя его в щёку. И тут увидела его… Он тихонечко спускался на тонкой ниточке с потолка в поисках своего товарища.

— Ди-и-и-и-и-има-а-а-а-а-а-а-а!

Легенды Атеивалы

Было время тяжёлое, опасное, жуткое — шла Война Богов. Недалеко от порталов Демолиона стояли (и сейчас там стоят) гномьи горы. Именно поэтому гномам пришлось держать основной удар демонов. Но даже в это время адских мучений и жестоких сражений нашлось место для одной очень необычной истории…

Трое подошли к перевалу Хьялмара, одетые в тёплые шерстяные одежды и высокие меховые сапоги. Эльф и два человека — мужчина и женщина. Трое странствующих бардов, путешествующих из города в город, от расы к расе. У каждого за плечами была торба с поклажей.

Эльф ростом был чуть выше мужчины, его глаза вспыхивали цветом изумрудной зелени, а длинные волосы горели серебром. Мужчина был строен и красив собой: нахальный, несколько похотливый взгляд голубых глаз, светлые кудри, рассыпавшиеся в стильном беспорядке, небольшие усы в форме подковы и аккуратно подстриженная круглая борода. Девушка не была красавицей, но все считали её прехорошенькой: прямой маленький носик, чуть-чуть пухленькие губы, зелёные глаза лучатся весельем и добротой. Но предметом всеобщего восхищения были её необычной красоты волосы — золотисто-розовые, которые она всегда заплетала в два забавных хвостика.

Уже пятый раз за два года они приходят сюда, к гномьим горам, чтобы развлекать своими песнями и сказаниями обитателей гор.

— Вот и дошли, — тяжело вздохнув, сказала девушка. — Остался день пути по перевалу — и мы у гномов.

— И там тебя уже ждёт с распростёртыми объятьями Дэ́рин влюблённый, — насмешливо произнёс мужчина.

Она сморщила носик и слегка обиженно ответила:

— Радмир, совсем не обязательно об этом вспоминать. Ну, подумаешь, песня моя ему понравилась, ну, переиграла его в «час расплаты»… Да и то без помощи особого зелья Эльбринана у меня ничего не вышло бы! Но ведь это не означает, что он в меня влюбился. Он же гном!

— Да-да, он гном. И ты выпила эля больше, чем он, пусть даже и не без помощи «волшебного» зелья, — продолжал потешаться Радмир. — А ведь это для гномов самый главный критерий отбора самок для создания семьи.

— Радмир! — чуть не плача взмолилась Илена.

— Хватит! — раздражённо сказал эльф. — Мы идём или будем торчать тут, пока нас снегом не занесёт?

— Идём, Эльбринан, конечно же, идём, — ответил Радмир, довольно ухмыляясь, и зашагал к перевалу…

***

— Погоди! Ты сказала — Эльбринан?

— Густав, не перебивай! Это некрасиво!

— Прости, Асилия. Просто имя уж больно интересное. Правда, Танисия?

— Имя как имя, — буркнула Тани.

Асилия осуждающе покачала головой и продолжила рассказ…

***

— Идём, Эльбринан, конечно же, идём, — ответил Радмир, довольно ухмыляясь, и зашагал к перевалу.

— И за что ты его любишь, не понимаю. Он ведь мучает тебя своими изменами, да ещё и насмехается над тобой!

— Ты — эльф, Эльбринан, тебе не понять нас, людей, — вздохнула Илена.

— А, по-моему, ты просто глупа, — резко бросил эльф и зашагал вслед за Радмиром.

— Может и так, — пробормотала девушка и поплелась за спутниками.

Шум, толкотня, смех, звон бутылок и стук кружек о столы: в таверне царило веселье — редкое явление в гномьих горах после начала войны. Илена сидела за столом, стоявшим почти посередине таверны, в окружении хозяев гор и людей, прибывших помочь гномам в войне. Она звонко смеялась, и её смех, переливом колокольчиков разлетаясь по таверне, заражал всех хорошим настроением и верой в победу. Эльф Эльбринан сидел за соседним столом чуть правее Илены, а Радмир предпочёл столик около выхода и вовсю флиртовал с девушками, обслуживающими посетителей таверны.

Вдруг шум стих, разговоры смолкли, и со всех сторон послышались тихие смешки: в таверну вошёл Дэрин.

— Ну, чего замолкли? Честному гному уже и в таверну зайти нельзя эля выпить! — бурчал он себе под нос, пробираясь к дальнему полуосвещённому столику.

Когда он проходил мимо столика Илены, таверна взорвалась хохотом. Илена вздрогнула, а Дэрин, стал белее своей бороды, заплетённой в мелкие косички. Девушка взглядом отыскала Радмира, ожидая, что он поддержит её, но увидела в его глазах лишь насмешку, а на губах — кривую улыбку. Ему было так же весело наблюдать за смущением гнома, как и за её растерянностью. И тогда в душе её что-то закипело, заклокотало и почти вырвалось наружу, но тут Эльбринан пришёл на выручку.

— Интересно, после какой кружки эля человек свалится мертвецки пьяным, если перед этим не принять отрезвляющего зелья? Илена, ты как считаешь? — произнёс он еле слышно, как бы между прочим, но при этом его услышала вся таверна.

Сначала все посмотрели на Эльбринана, оценивая его слова, затем взгляды присутствующих переместились на Илену и Дэрина. А потом…

— Хо-хо-хо! Ха-ха-ха! Ох-хо-хо-ха-ха-ха! — как будто гром грянул.

Кто-то уже хлопал Дэрина по плечу, кто-то аплодировал Илене и Эльбринану, кто-то кричал, что барды — прохвосты, утёрли-таки нос гномам. Но напряжение уже спало, и Илена с облегчением вздохнула. Благодарно кивнув эльфу, она запрыгнула на стол с кружкой пива в руках и сказала настолько громко, насколько было возможно перекричать возникший гвалт:

— А ну-ка, наполняем кружки элем и подпеваем!!!

И, пританцовывая, она начала петь:

Мы — ребята удалые,

Хоть и рост наш невелик.

Но без пива с пеной в кружке

Жить устав нам не велит.

Хо-хо-хо, мухоморова настойка!

Хо-хо-хо, сидр, бормотуха, эль!

Нам вот столько и полстолька

В глотку влить с утра не лень.

Коль грустим мы, иль болеем,

Иль устали от борьбы,

Лишь один глоточек эля

Вмиг избавит от хворьбы.

Хо-хо-хо, мухоморова настойка!

Хо-хо-хо, сидр, бормотуха, эль!

Нам вот столько и полстолька

В глотку влить с утра не лень.

Демон пусть клыки оскалит —

Мир мы снова обретём:

Мы глотнём немного грога —

Без победы не уйдём!

Хо-хо-хо, мухоморова настойка!

Кружка эля, сидр, грог!

Перед битвой сделать надо

Рома жгучего глоток.

Хо-хо-хо, мухоморова настойка!

Хо-хо-хо, сидр, бормотуха, эль!

Нам вот столько и полстолька

В глотку влить с утра не лень.

Гномы радостно хлопали в ладоши, стучали кружками о столы и подпевали. Закончив петь, Илена залпом выпила содержимое кружки под общий одобрительный гул и спрыгнула со стола.

Когда гомон немного утих, Эльбринан достал из своей торбы дорожную арфу и начал играть. В таверне воцарилась полная тишина: ни одного звука, кроме звучания арфы, не было слышно. Красоту эльфийской мелодии невозможно описать словами, её можно только почувствовать душой. Илена, как и все, наслаждалась музыкой. Уже не первый раз она слышала, как играет Эльбринан, но каждый раз его игра поражала её мастерством и лёгкостью. Какое-то движение, еле уловимое краем глаза, отвлекло Илену от ласкающих слух аккордов. Она оглянулась на дверь таверны и увидела, как Радмир выходит с какой-то девушкой, придерживая её за талию и что-то нашёптывая на ушко. И снова у неё в душе что-то заклокотало, забурлило, взревело. Илена встала и, стараясь никого не потревожить, как можно тише вышла из таверны вслед за Радмиром.

Через несколько шагов она догнала парочку.

— Радмир! — окликнула она мужчину. — Скоро твоё выступление, а ты уходишь?

Двое остановились и обернулись.

— Илена, давай без сцен. Я вернусь через час-другой. А ты будь умницей, возвращайся в таверну и поработай ещё немного. — Радмир слегка подтолкнул девушку к таверне.

— Ты будешь развлекаться с очередной девкой, а я, значит, должна работать за двоих? Ну уж нет! Я больше не намерена это терпеть! Ты сейчас же вернёшься вместе со мной в таверну!

— Ты не смеешь мне указывать! — прошипел Радмир сквозь зубы. — Ты всего лишь бродячая артистка. Ты для меня никто! Я путешествую вместе с тобой только потому, что ты охотно согреваешь мою постель, когда мне это нужно. Сейчас ты мне не нужна, так что возвращайся в таверну и работай. А ночью я, может быть, приду к тебе и приласкаю.

Последние слова он произнёс с издевкой. Именно его глумливая ухмылка стала той искрой, что выплеснула наружу всю злость, горечь и обиду, накопившиеся в душе девушки.

— Ты… Да как ты смеешь!

Звон пощёчины эхом разлетелся по пещере. Радмир, разозлившись, с силой толкнул девушку, и та упала, больно ударившись рукой.

— А я думал, что барды только плясульки показывать умеют да глотки драть. Оказывается, они ещё и девушек обижать горазды, — пробасил кто-то со стороны.

Мужчина обернулся на голос и увидел Дэрина.

— А, это ты… гном, влюблённый в человека, — пренебрежительно произнёс Радмир. — Не лезь не в своё дело!

— Ты осмеливаешься угрожать тому, у кого в гостях ты находишься? Да ещё оскорбляешь объект влюблённости хозяина? Однако придётся научить тебя манерам, — возмущённо произнёс гном, вынимая из-за пояса топор.

— Я не собираюсь с тобой драться, коротышка.

— Что, кишка тонка, бард, сразится с тем, кто ниже тебя? — хохотнул Дэрин. — Тогда извинись перед девушкой, и я сделаю вид, что ничего не было.

На скулах человека от гнева играли желваки. С нескрываемым презрением он смотрел на гнома, заботливо помогавшего Илене подняться. Наконец Радмир выдавил из себя:

— Прошу прощения. Но с этого момента мы больше не в одной команде, — он взял свою спутницу, всё это время опасливо стоявшую в сторонке, под руку и скрылся с нею за поворотом пещеры.

— Ты в порядке?

— Да, кажется… — рассеянно произнесла Илена. — Спасибо, что заступился. Тебе, наверно, было тяжело принять такое решение.

— Почему?

— Ну, из-за слухов о твоей любви ко мне, — ответила Илена, краснея от смущения.

— А с чего ты решила, что это слухи? — небрежно бросил гном, засовывая топор обратно за пояс.

Затем он повернулся и зашагал к таверне, а Илена стояла посередине гномьей пещеры, ошарашенная признанием Дэрина, оскорблённая своим возлюбленным, и не знала, как ей совладать с потоком нахлынувших эмоций.

Была глубокая ночь. Песни и развлечения давно закончились, таверна закрылась до утра. В пещерах было пусто, лишь время от времени их осматривали одинокие патрули.

Она шла крадучись, прижимаясь к стенам пещер, стараясь избегать встреч с патрулями.

— Я смогу, я это сделаю, я должна, — шёпотом приговаривала она.

Благополучно минуя последнюю пещеру, девушка выбралась наружу. Перед ней лежал путь через перевал Хьялмара. «Мы больше не в одной команде, — звучал голос в её голове. — Ты для меня никто… всего лишь бродячая артистка… ты мне не нужна…» Эти слова терзали её душу, но на её решение повлияли не они, а произнесённое гномом: «А с чего ты решила, что это слухи?» Она вспомнила, как стояла посреди пещеры, чувствуя себя беспомощным и брошенным ребёнком, и пыталась привести в порядок путавшиеся мысли. А потом сквозь поток гнева, обиды и растерянности прорвалась идея…

Постояв ещё мгновенье, Илена двинулась в путь. Тёплые одежды оберегали её от холода снегов и пронизывающего ветра. Торба была заполнена продовольствием и питьём на три дня. «Я дойду до Трейтана, найду там работу и больше никогда… НИКОГДА не буду странствовать, и, может, даже влюбляться больше не буду».

Она не думала о том, что путешествие в одиночку через гномьи горы может быть опасным, и эта беспечность её чуть не погубила.

Через несколько часов Илена решила сделать недолгий привал. Не отдохнув и пяти минут, она почувствовала, как спину обдало жаром. Девушка обернулась и увидела огненно-красного демона. Он был огромен и уродлив: в три человеческих роста, плечи — что гора, рог, торчавший меж глаз, обезображивал его и без того жуткое лицо, перекошенное яростью. Илена завопила и бросилась бежать. Её сердце бешено и громко стучало. Или это были шаги демона за спиной? Она бежала сломя голову, падала в снег, поднималась и продолжала мчаться, путаясь в полах длинного зимнего плаща. Внезапно разыгралась буря, словно мир решил, что для девушки недостаточно неприятностей. Снег слепил глаза, ветер сбивал с ног, но Илена знала: если она остановится, это будет конец. Неожиданно она во что-то врезалась с такой силой, что отлетела назад на несколько шагов. Когда девушка подняла глаза, прикрываясь рукой от слепящего снега, то увидела перед собой ещё одного демона, с кабаньей головой, ядовито-зелёного цвета. В своих лапищах он держал трезубец, направленный остриями вниз. Девушка попятилась, не вставая с земли, но потом вспомнила, что со стороны гномьих пещер её настигает огненный демон. Тогда она сжалась в комок, закрыв голову руками, зажмурилась и, ожидая скорой смерти, мысленно стала ругать себя за свою глупость и беспечность. Она слышала приближающийся топот рогатого демона, слышала, как трезубец рассекает воздух…

И вдруг что-то просвистело у неё над головой, затем ещё раз, и ещё… Девушка открыла глаза, подняла голову и сквозь пелену метели увидела, как зелёный демон заваливается в снег, а из его груди торчат арбалетные болты.

— И-ех! — И огненный демон взревел от боли.

— И-ех! — Ещё один болт попал демону в глаз. Он заметался, пытаясь схватить обидчиков своими огромными ручищами, но ловил лишь воздух.

— И-ех! — Несколько топоров со свистом вошло в его тело, и демон упал, подняв тучу снега.

— Скорее, сюда! Ну же, давай! — услышала она чей-то бас сквозь вой бури.

Кто-то схватил её за руку, рывком поднял на ноги и потащил. Она не понимала, что происходит и жива ли она ещё. Она бежала мимо демона, корчившегося в сугробе, бежала, не разбирая дороги, просто позволив неведомому спасителю вести её. До неё смутно доносились какие-то крики, звон оружия, свист арбалетных болтов и рёв демонов. И вот она уже в гномьих горах, откуда начала свой путь в одиночестве, краем сознания улавливая какое-то движение: это гномы закрывали огромным камнем проход и запирали его охранными рунами. Когда девушка поняла, что находится в безопасности, её разум отключился, и последнее, что она услышала перед тем как потерять сознание, были чьи-то слова:

— Держи её, а то расшибётся!

С трудом разлепив глаза, Илена обнаружила, что лежит на каменной кровати, застеленной мягким покрывалом. Нежный свет свечей, стоявших на столе, разгонял сумрак в комнате и при этом не слепил глаза.

— Рад, что ты в порядке. Хотя я до последнего надеялся, что ошибаюсь насчёт твоей глупости.

— Эльбринан! Как я рада тебя видеть! — воскликнула Илена, приподнимаясь на локте. — А что произошло? Я помню только, как на меня напали демоны… Всё остальное — как в тумане.

— Демоны перешли в наступление. Гномы готовятся к контратаке. Перевал Хьялмара завалило лавиной. Так что мы здесь застряли надолго.

— А Радмир? Что с ним?

Брови эльфа поползли вверх.

— Ты беспокоишься о нём? После всего, что произошло?

— Эльбринан! — взмолилась девушка.

— Да что с ним будет! Развлекается с очередной пассией, как обычно. — Эльф брезгливо поморщился. — А ты знаешь, кто тебя спас?

Этот вопрос застал девушку врасплох.

— Гномы… — неуверенно произнесла она. — Кто же ещё. Не Радмир же!

— Это был отряд Дэрина.

— Ох! Дэрин… Он уже второй раз помогает мне. Я даже не знаю, как смогу отблагодарить его.

— Я знаю. Просто скажи сегодня «да».

— О чём ты? Я не понимаю…

— Грядёт крупное сражение. Гномы придумали, как одним ударом запечатать все шесть порталов Демолиона. Старейшина попросил нас выступить перед тем, как воины отправятся на битву. Ты сможешь петь?

— Да… Думаю, что смогу.

— Тогда через час поднимайся в Башню Совета.

Эльбринан направился к выходу.

— Подожди! — окликнула его Илена. — При чём здесь битва, песня и моя благодарность Дэрину?

— Просто скажи «да», — ответил Эльбринан и вышел, оставив девушку в глубоком раздумье.

Через час, тяжело преодолев ступени (небольшая слабость после столкновения с демонами всё ещё давала о себе знать), Илена поднялась в Башню Совета. Башней сооружение можно было назвать с трудом: просто выдолбленные в каменных стенах ступени, ведущие на открытую площадку на вершине горы. Таких башен в гномьих горах — бессчётное количество. В основном они выполняют роль наблюдательных постов. Но эта башня служила (и служит) гномам командным пунктом либо местом для совещания старейшин и командиров. Потому и называли её Башней Совета.

Здесь уже было много народу. Гномы и люди переговаривались вполголоса, воздух был пропитан смесью страха, нетерпения, волнения, ярости и безысходности.

— Илена, сюда! — помахал ей из толпы Эльбринан.

Илена поискала глазами Радмира: он обнимал какую-то девицу и чему-то смеялся. Она покачала головой и начала протискиваться сквозь толпу к эльфу.

Через минуту гомон стих, и Старейшина гномов начал речь.

— Вот уже несколько лет мы ведём борьбу с демонами, сдерживая их натиск и не давая им проникнуть дальше этих гор! Мы потеряли многих доблестных воинов и среди гномов, и среди людей! Несмотря на то, что число уничтоженных нами врагов превосходит наши потери, мы больше не хотим терять наших сыновей, жёны не хотят оплакивать мужей! Несколько месяцев мы готовили удар, который положил бы конец войне и запечатал бы порталы демонов на многие века, а, может, даже навсегда! И настало время претворить задуманное нами в жизнь! Через два часа воины выступят в поход! Они пройдут пещерами через горы и зайдут в тыл врага, чтобы нанести ему сокрушительный удар! Да помогут нам боги!!!

Аплодисменты и одобрительные выкрики на миг оглушили Илену.

— Ты готова? — шепнул ей на ухо Эльбринан.

— А Радмир не будет выступать с нами?

— Нет, — раздражённо ответил эльф.

Илена грустно вздохнула и произнесла:

— Играй.

Эльбринан тронул струны своей арфы, вокруг воцарилась тишина. Над башней полился нежный голос Илены:

Вот и настал час разлуки.

Бьётся сердце тревожно в груди.

Я запомню навек твои руки,

И буду ждать тебя. Приходи.

Возвращайся ко мне ты скорее,

Возвращайся ко мне ты живым.

И одна лишь надежда всё греет,

Всё твердит мне, что мы победим!

Краски буйные вновь заиграют,

По лугам разольются цветы,

Солнце в небе опять засияет.

И тогда снова встретимся мы.

Обними ты меня на пороге,

Поцелуем согрею своим…

Ты уйдёшь — я застыну в тревоге.

Но в разлуке любовь сохраним.

И бессмертной любовь наша будет,

Ведь её не сломить никому.

Воедино сплетя наши судьбы,

Мы пойдём по пути одному.

И бессмертной любовь наша будет,

Ведь её не сломить никому.

Воедино сплетя наши судьбы,

Мы пойдём по пути одному.

Закончилась песня, стихла музыка, тишина зависла над башней. Все чего-то ждали. Из толпы вышел Дэрин и подошёл к Илене.

— Я не бард, я — воин, да к тому же гном. — При этих словах кто-то в толпе хихикнул. — Я не умею складывать красиво слова. Поэтому скажу просто и прямо: меня назначили командующим хоругвью, я смогу обеспечить тебе защиту и жизнь, какую ты только пожелаешь. Илена, ты будешь моей женой?

Илена растерялась. Она ожидала, что сейчас все присутствующие разразятся хохотом, но вокруг стояло лишь звенящее безмолвие. Она оторопело оглядывалась по сторонам, но видела лишь серьёзные лица, ожидающие её ответа. Только Радмир ухмылялся. Тогда она вспомнила слова Эльбринана: «Просто скажи «да». Илена с вызовом посмотрела на Радмира, затем перевела взгляд на гнома и сказала:

— Да.

Каменные стены были сплошь покрыты драгоценными камнями, в середине пещеры сверкало кристальной чистотой озеро, даже какие-то кусты и цветы росли здесь. В пещере было полно народу: всем было любопытно посмотреть на свадьбу гнома и человека — ведь такое не часто увидишь! На полную церемонию не было времени, поэтому её сократили до нескольких минут.

Дэрин и Илена стояли в центре пещеры возле озера перед высеченным из камня алтарём. За алтарём стоял Старейшина и произносил свадебную речь. Он говорил что-то о силе камня, о крепости и глубине гор, о необычном союзе, предвещающем начало новых крепких отношений, и что-то ещё, чего Илена, погружённая в свои мысли, не слушала. После речи Старейшины гном и девушка положили на алтарь по одному предмету, символизирующему их союз: Дэрин положил зелёный нефрит, а Илена — цветок с пятью лепестками янтарного цвета, сорванный в пещере перед церемонией.

На этом свадьба закончилась. Принимая поздравления, Илена искала глазами Радмира. Она увидела, как он уходит в соседнюю пещеру, скрытую заросшей густой растительностью аркой. Насколько это было возможно, девушка незаметно выскользнула за ним.

Он стоял, прислонившись к стене, скрестив руки на груди.

— Я знал, что ты придёшь, — самодовольно ухмыльнулся он.

— Радмир!

Девушка бросилась в его объятья.

— Радмир, я люблю тебя! Эта свадьба… Она ничего не значит! — тараторила она, покрывая его лицо и руки поцелуями. — Давай всё забудем и снова будем вместе!

— Кхм! — гулкий звук мячиком отскочил от стен.

— Дэрин! — Илена отпрянула от Радмира, а он, казалось, ничуть не смутился создавшейся ситуации.

— Нам пора выступать. Проводишь? — пробасил Дэрин.

— Д-да, конечно, — виновато пробормотала девушка.

— Ты вольна делать, что хочешь. Я тебя держать не стану, — с горечью произнёс гном и вышел, столкнувшись под аркой с девушкой из таверны.

— Радмир! Вот ты где! А я тебя повсюду ищу, — недовольно поджав губки, произнесла девица. — Милый, мы же хотели поразвлечься немножко, ты забыл? — захихикала она.

— Поразвлечься? Милый? — Илена почувствовала, что над ней зло посмеялись.

— А разве для тебя это имеет значение? Ты ведь всё равно ко мне прибежишь. «Я люблю тебя… Давай всё забудем…», — передразнил её Радмир.

— Ты… Ты… Ты даже хуже демонов!!!

Со слезами на глазах Илена выбежала из пещеры, слыша за спиной издевательский смех мужчины.

Через неделю завал на перевале Хьялмара расчистили, и Радмир покинул горы. Илена осталась у гномов ждать вестей от Дэрина и Эльбринана. Эльф отправился с воинами, убедив Старейшин, что его магия может помочь в битве.

В тот вечер она сидела в таверне за столиком, который обычно занимал Дэрин. Весь день она не находила себе места, какое-то смутное, недоброе предчувствие терзало её. Но она списывала всё на обычное беспокойство о муже и друге.

Народу в таверне было немного: десяток гномов-горняков да девушка, подносившая им пиво.

Дверь таверны отворилась, и вошёл Эльбринан, запорошенный снегом.

— Пить! — произнёс он хриплым голосом.

Тавернщик тут же поставил на стол кружку с элем. Эльф выпил её залпом и молча протянул тавернщику. Кружку снова наполнили, и через мгновение она вновь опустела. Все молча следили за бардом. И лишь тогда, когда была выпита третья кружка, эльф сказал:

— Получилось! Мы запечатали все порталы!

Раздались радостные возгласы, а Илена бросилась обнимать друга.

— Эльбринан, как я рада тебя видеть! Значит, мы победили? Это так здорово! — щебетала она. — А где Дэрин? Он вернулся вместе с тобой?

Эльбринан лишь устало посмотрел на неё и покачал головой.

Башня Совета… Казалось, она поднимается к самим богам. Здесь Дэрин сделал ей предложение, и она приняла его, чтобы отомстить Радмиру. Как глупа она была, не видя истины! Радмир был ей безразличен, в ней говорила лишь уязвлённая гордость. А Дэрин, милый Дэрин (если «милый» можно применить к гному) был дорог ей, но она этого не замечала.

Илена стояла на краю башни, держа в руках цветок, который на свадебном алтаре составлял пару нефриту. Она вспоминала свой разговор с Эльбринаном. Эльф рассказал ей, как погиб её муж. Во время битвы что-то пошло не так, и Дэрин прыгнул в один из демонских порталов, разя врагов своим топором, стараясь выиграть время, чтобы другие могли исправить ошибку. Он не смог уйти от взрыва, запечатавшего порталы, но он пал героем, и многие века его подвиг будут воспевать барды.

Она вспоминала всё, что произошло с ней в гномьих горах: как она выиграла у Дэрина в поединке с выпивкой, как он заступился за неё перед Радмиром, как спас её от демонов, как он смотрел на неё перед битвой. В её голове проносились фразы: «…Дэрин влюблённый… Просто скажи „да“… Он не смог уйти от взрыва… А с чего ты решила, что это слухи?.. Я тебя держать не стану… А, по-моему, ты просто глупа… Он не смог уйти от взрыва…»

«Он не смог уйти от взрыва! Он не смог уйти от взрыва! Он не смог уйти от взрыва!» — стучало у неё в висках. И, больше не имея сил терпеть эти удары, она шагнула вниз. Лишь цветок с пятью лепестками янтарного цвета остался лежать на полу…

…

Тёплая летняя ночь была напоена ароматами трав, цветов, вина и веселья. Был Минамар — пир в честь Кермины. На её праздники всегда собирались не только богатый, но и простой люд. Этим балы богини отличались от других праздников. Кермина дарила свою любовь и благосклонность всем, не делая различия в нарядах и происхождении. Её пиры сопровождались множеством огней, музыкой и танцами, большим количеством различных угощений, великолепными нарядами гостей и сверкающей красотой храмов и замков. Даже простолюдины старались надеть самое лучшее и красивое из того, что хранилось в их сундуках. В такие вечера все были равны и веселились до самого утра. А когда пир заканчивался, люди с нетерпением ждали следующего года, чтобы вновь повеселиться от души.

Была на пиру и Златея, двадцатилетняя жрица Кермины, обладательница больших зелёных глаз и пышной копны светлых волос, поблескивающих медью. Она стояла у стены и смотрела на танцующие пары. Девушка видела всё, что было скрыто в глубине их сердец. «Вот парочка безумно любит друг друга, но у них нет будущего, ибо один из них не доверяет другому. А вот у следующей пары всё только начинается. Здесь любви нет, только страсть, а вон та бедняжка страдает от безответной любви…»

Музыка всё играла, не останавливаясь, пары всё кружились и кружились в бесконечном танце.

— Златея! Златея! Ты чего столбом стоишь? Пойдём с нами танцевать! — Шумной толпой, хихикая и перешёптываясь, к девушке подбежали служители Кермины.

В этой многообразной и пёстрой толпе адептов богини легко было узнать по их зелёным одеждам. Девушки были облачены в короткие туники, перехваченные изумрудного цвета поясами, юноши носили светло-зелёные рубашки и штаны.

— Ну же, давай! — Один из жрецов потянул её за руку.

— Нет! Я не хочу!

— Ну и бука же ты! — засмеялась одна из девушек. — Тогда тебе и факелы у алтаря проверять!

Смеясь, они убежали, оставив Златею в одиночестве. А Златея, тяжело вздохнув, начала пробираться к двери, лавируя среди танцующих. Иногда ей приходилось замирать на месте, чтобы ни с кем не столкнуться, или протанцовывать несколько шагов, пристроившись к какой-нибудь парочке. Какой-то мужчина с большими густыми усами схватил жрицу за талию, привлёк её к себе и начал кружить в танце. Оказавшись у дверей, девушка с трудом высвободилась из его объятий и остановилась спиной к выходу. А её партнер по танцу, найдя себе другую спутницу, продолжил кружить по залу.

Златея повернулась на каблучках, намереваясь покинуть бальный зал, но получилось у неё это так резко и неуклюже, что она начала падать прямо в объятия юноши, секундой ранее вошедшего в комнату.

— Осторожнее, прелестница! Не стоит падать, тем более на незнакомцев. Последствия могут быть непредсказуемыми, — сказал тот с легкой усмешкой.

Высвобождаясь из его объятий, Златея невольно задержала взгляд на его мускулистой груди, видневшейся через широко распахнутый косой ворот шёлковой рубашки кремового цвета.

— О, извините меня, тан, прошу вас. Я… такое со мной редко случается. — Щёки девушки запылали от смущения.

— Антон. — Незнакомец склонился в лёгком поклоне.

Каштановые волосы упали ему на глаза, но он небрежным жестом откинул их назад.

— Златея, жрица Кермины.

— Жрица Кермины? — Он слегка прищурил свои карие глаза, в которых бегали весёлые искорки. — Значит вы, прелестница, знаете всё о любви?

— Не совсем, — улыбнувшись, ответила жрица. — Всё о любви знает богиня, а я лишь её скромная послушница.

— А я — воин, наёмник, и многое знаю о страсти и похоти. А вот с любовью сталкиваться не приходилось. Не могла бы ты, милая Златея, просветить меня на эту тему?

— Каким же образом?

— Я спас твоё шаткое положение, не дав упасть. В благодарность я хотел бы получить танец, во время которого мы могли бы побеседовать о любви. И не только о ней.

— Спасибо, тан, что «спасли моё шаткое положение…»

— Златея, прошу, называй меня по имени. Сегодня великолепный вечер, нам ни к чему условности.

Девушка слегка удивилась некоторой бесцеремонности своего спасителя, но это ей даже понравилось.

— Что ж… Антон, — сказала она, — вы… о… ты прав, условности долой!

— Тогда прошу твою руку, музыка зовёт нас.

— Нет-нет, не сейчас. Мне надо кое-что сделать. Обязанности жрицы…

— Тогда я буду ждать тебя, милая Златея, с превеликим нетерпением.

— Я вернусь как можно скорее, — пообещала она.

— Я буду ждать, — повторил Антон и, галантно поклонившись, поцеловал руку девушки.

Смущённая, она вышла из зала и, боясь обернуться, поспешила к башне. Сердце её, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди из-за странного, ранее неведомого чувства.

Чтобы дойти до алтаря, нужно было обойти почти весь замок по кругу и подняться по лестнице в башню, минуя пять этажей. Пройдя бо́льшую часть пути, Златея остановилась, прислонившись спиной к стене. Сердце никак не хотело успокаиваться, а из мыслей не выходил её новый знакомый. Она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь привести мысли в порядок. «Ещё пара поворотов — и я у лестницы. Так, дыхание в норме, сердце почти в норме, пора двигаться дальше. Мою работу за меня никто не сделает», — подумала она и уже собиралась идти дальше, как вдруг услышала незнакомые голоса. Двое вели странную беседу за углом. Златея замерла и прислушалась к разговору.

— Все жрецы собраны в бальном зале?

— Не хватает двоих или троих. Наши люди ищут их, это дело времени.

— Хорошо. Нельзя, чтобы хотя бы один из жрецов Кермины попал в башню и зажёг факелы. Сегодня все они должны умереть. Кернор не простит нам, если мы оплошаем.

Златея охнула и тут же, зажав рот ладошкой, попятилась назад.

— Что это? Ты слышал? — спросил невидимый незнакомец собеседника.

Двое выглянули из-за угла и успели увидеть, как убегает девушка.

— За ней! Это одна из жриц! Не упустить её! — слышала она за спиной.

Златея бежала, не оглядываясь. Сердце её снова застучало сильнее, но уже от страха. Вылетев из-за поворота, она в кого-то врезалась и чуть не упала. Подняв глаза, девушка увидела Антона.

— Антон! Там, там… Они хотят убить всех жрецов! По… помоги мне, — выдохнула она и тут же ойкнула. — Ты же воин… Ты с ними!

С мрачным лицом выслушав девушку, Антон схватил её за руку и, открыв первую попавшуюся дверь, запихнул внутрь.

— Сиди тихо, — приказал он и захлопнул дверь.

Златея оказалась в тёмной тесной кладовой. Она присела на корточки, сжалась в комок и замерла, стараясь не дышать. Она услышала шаги своих преследователей.

— Ты кто? Что ты здесь делаешь? — послышался грубый голос.

— Я-то? Простой наёмник. Прогуливаюсь по замку, любуюсь его красотами. Этот праздник замечателен, не так ли?

— Прогуливайся дальше, но если хочешь жить, не мешай нам, — произнёс второй голос с хрипотцой.

— Ты всё понял? — спросил первый голос.

— Да.

— Здесь должна была пробегать девушка…

— О, она побежала туда.

— Угу. Берик, за ней! А ты — прочь с дороги!

Дождавшись, когда приспешники Кернора скроются за поворотом, Антон открыл дверь кладовой, протянул Златее руку и спросил:

— Ты в порядке? Что думаешь делать?

— Я… я не зна… Факелы в башне! Надо их зажечь, тогда можно будет призвать Кермину. И у них не будет шансов выполнить задуманное! — сказала жрица, принимая помощь Антона. — Спасибо тебе! Я подумала, что ты один из них.

— Я воин, но не служу Кернору. А даже если бы и служил, неужели ты могла подумать, что я позволю кому-нибудь причинить тебе вред?

— Я… прости.

— Прощаю, — улыбнулся Антон, но тут же посерьезнел. — Как ты думаешь попасть в башню?

— Прямой ход наверняка охраняют, там не пройти. Есть другой путь, через подвал, о нём знают только жрецы.

— Тогда — вперёд, не будем терять время!

— Спасибо за помощь!

— Благодарить будешь, когда всё получится. А сейчас показывай, куда идти.

Крадучись, Антон и Златея добрались до подвала, время от времени замирая и прислушиваясь. Иногда им приходилось прятаться в кладовых или спальнях. И всё же они дошли.

— Вот эта стена, — сказала Златея. — Она отодвигается, открывая лестницу в башню.

— Что ж, остаётся самая трудная часть — попасть в башню.

— Почему самая трудная? — с удивлением спросила девушка.

— А ты думаешь, что, охраняя проход к башне, они не оставят никого на страже там? — Антон ткнул указательным пальцем вверх.

— Ой, я не подумала об этом! Как же быть?

Тут они услышали шаги и поспешили спрятаться за одной из многочисленных колонн.

— Антон… — прошептала Златея.

— Тш-ш-ш. — Воин приложил палец к её губам.

— Антон… — снова проговорила девушка с паникой в голосе и указала рукой в сторону.

Юноша проследил за её рукой и увидел мышь. Ещё немного — и она пробежала бы по их ногам. В этот момент кто-то остановился рядом с их укрытием. Златея уже готова была закричать, но Антон накрыл её рот своими губами. Девушка напряглась, но уже через мгновение отвечала на поцелуй. Вскоре шаги возобновились и стали удаляться, пока не стихли совсем. Тогда Антон отпустил девушку.

— Извини, — сказал он без тени смущения. — Я решил, что закрывать тебе рот рукой будет несколько грубо.

— Ни… ничего, — ответила Златея, пытаясь восстановить дыхание. — Я… я понимаю.

— Итак, мы в подвале у стены, открывающей потайной ход, — кивнул Антон. — Куда теперь?

— Сюда, — сказала девушка и нажала на один из камней в кладке стены.

Поднявшись по лестнице на три этажа, молодые люди оказались в большом зале.

— Где мы? — спросил Антон.

— Это старый танцевальный зал. Когда строили этот ход, зал закрыли, чтобы лестница в башню не была обнаружена.

— Ну да, какой же получится потайной ход, если его можно легко обнаружить.

— Именно, — кивнула Златея. — Идём дальше.

— Подожди. Ты говоришь, это танцевальный зал?

— Да.

— Ты должна мне танец. — От его лукавой улыбки на щёках заиграли ямочки.

— Сейчас? — Девушка удивлённо вскинула брови.

— Именно сейчас. — Антон взял Златею за руку и увлёк за собой. — Представь, что звучит музыка, мы танцуем, кружимся, кружимся, кружимся…

Златея хотела возразить, но голос Антона был таким манящим. Она закрыла глаза и попыталась представить бальный зал, сверкающий от множества огней и наполненный звуками лютни и флейты. Они танцевали, подхваченные музыкой, слышимой только им. И, казалось, в мире больше ничего и никого не существует: только они, и музыка, и танец…

Прошло несколько минут, и юноша остановился.

— Прости, я не знаю, что на меня нашло. — Он провёл рукой по волосам.

Златея открыла глаза и вздохнула, слегка разочарованная тем, что момент волшебства исчез.

— Ты, похоже, не раскаиваешься, — улыбнулась она.

— Ты права — не раскаиваюсь. — Антон улыбнулся ей в ответ.

— Нам надо идти.

— Да. Вперёд!

Взявшись за руки, они продолжили подъём в башню.

— За той дверью находится алтарь, — выглядывая из-за угла, шептала Златея. — Возле алтаря — два факела, над факелами — курильницы с благовониями, особая смесь. Эти благовония — своего рода молитва богине. Когда факелы зажжены, Кермина появляется каждый раз, когда к ней взывают. Но если огонь не горит, богиня не услышит молитв и не появится.

— У двери нет охраны, — сказал юноша, выглядывая из-за угла поверх головы Златеи. — Видимо, она внутри. План такой: я захожу внутрь, сначала отвлекаю охранников, потом нейтрализую их и впускаю тебя. Дальше — твой ход. А… эм… У тебя есть чем зажечь факелы?

— Я владею магией, я же жрица. Но…

— Но что? У тебя есть другие предложения?

— Ага, — кивнула Златея. — Видишь вон ту дверь слева?

— Да.

— Там маленькая комнатка, в которой нет ничего, кроме балкона. Я могла бы по нему перебраться к алтарю…

— С ума сошла?! К чему такие сложности? Охранники, завидев тебя, церемониться не будут. Ты ведь можешь пострадать!

— Главное — зажечь факелы. Остальное не имеет значения.

— Очень даже имеет! Твой план глупый! Поэтому будем действовать по моему плану. Я захожу, обезвреживаю охранников, затем ты зажигаешь факелы. Всё просто. Главное, дождись, когда я тебя позову.

— Но как ты отвлечёшь охрану? Ведь мы даже не знаем, сколько их там.

— Как я отвлеку охрану, это моя проблема. А сколько их там, сейчас узнаем. — Антон направился к двери.

— Антон, стой!

Но воин уже открыл дверь. Златее пришлось спрятаться за угол и замереть.

— Уф, ну и высоко же забралась Кермина, а, двойняшки? — произнёс юноша так, будто запыхался.

— А ну, стоять! Кто таков! — крикнул один из охранников, вскидывая арбалет.

— Тише, ребятки, тише, я свой. Встретил тут парочку ваших, они рассказали мне о том, что здесь творится. Я и предложил свою помощь. Уж больно по нраву мне Кернор. Как он круто за других богов взялся, а? — с усмешкой сказал он.

— По нраву, говоришь? — спросил второй. — Ну-ну. А здесь-то что забыл?

— Так ищут они жрецов двоих, арбалетчики вы мои, никак не найдут. Вот послали к вам предупредить, может, кто попытается пробраться к алтарю.

— Дык мы для энтого тут и поставлены. Что ж, похоже, ты и впрямь свой. Ну заходи уж, — сказал второй охранник.

— Благодарствую, — сказал Антон и вошёл внутрь, закрыв за собой дверь.

«Значит, там двое арбалетчиков. Странный выбор оружия для защиты алтарной комнаты! Интересно, кинжалы у них тоже есть? — подумала Златея. — Прости меня, Антон, но я не намерена ждать». — И девушка решительно устремилась к каморке с балконом.

«Я почти перебралась. Надеюсь, Антон отвлечёт их настолько, что я смогу зажечь факелы», — думала Златея, осторожно ступая босиком по перилам балкона. Туфельки она оставила в каморке, чтобы легче было перелезать через перила. Через минуту она была уже на месте. Ей был виден и алтарь, и потухшие факелы, и охранники, стоявшие к ней спиной, и Антон, рассказывающий что-то весёлое и увлекательное. Девушка тихо-тихо, стараясь не производить никакого шума, спустилась с перил на пол и подкралась к алтарю.

— А я ему и говорю: ты перед битвой ушки свои острые срезал бы, а то грозу обещают, вдруг молния попадёт, — рассказывал Антон.

Охранники загоготали. «Пора», — подумала Златея. Проведя нехитрую манипуляцию руками, она прошептала заклинание. Факелы тут же вспыхнули, над курильницами начал подниматься дымок.

— Это что за!.. — вскричал один из охранников, оборачиваясь. Увидев Златею, он вскинул самострел и нажал на спусковой механизм. Просвистев в воздухе меньше секунды, болт попал девушке прямо в сердце. Её туника обагрилась кровью, а девушка рухнула рядом с алтарём.

— Нет! — закричал Антон, ударив охранника локтем в висок, отчего тот обмяк и свалился на пол. Не оставляя второму охраннику времени реагировать, юноша молниеносно кинулся к нему, схватился за арбалет, сделав подсечку. Охранник стал падать, а воин рывком выдернул оружие у него из рук и выстрелил во врага.

Расправившись с охранниками, Антон подбежал к Златее, упал перед нею на колени, приобнял её, бормоча:

— Нет, нет, так не должно быть, этого не может быть… Глупая! Ну почему ты меня не послушала?

Поглощённый своим горем, юноша не заметил, что время, казалось, остановилось, воздух наполнился запахом цветов, а всё вокруг заволокло бледно-розовой дымкой: в платье, словно сотканном из лепестков роз, у алтаря появилась Кермина. Богиня подошла к Антону и положила руку ему на плечо. Он вздрогнул и поднял голову.

— Ты можешь её вернуть? Она ведь твоя верная последовательница.

— Да, могу, — ответила Кермина.

Её голос звенел переливом колокольчиков.

— Я могу её вернуть, — повторила она, — но ты должен чем-нибудь пожертвовать для этого.

— Всё что угодно! — воскликнул юноша. — Моя жизнь, моя душа… Забирай всё, что хочешь, только верни её!

— Мне не нужны ни твоя жизнь, ни твоя душа. Отдай мне свою любовь.

— Моя любовь… — Антон наклонился и поцеловал девушку. — Я согласен.

Резкий вдох. Златея открыла глаза. Её ослепил яркий свет, лившийся отовсюду. Спустя секунду она услышала музыку и смех. Девушка растерянно огляделась и с удивлением поняла, что находится в бальном зале. На ногах её, поблёскивая изумрудными пряжками, красовались изящные туфельки, а зелёная туника без единого пятнышка подчёркивала стройность фигуры. Она стояла, смущённая, ничего не понимающая. Ведь последнее, что она помнила — свист летящего арбалетного болта и жгучую боль в груди. Тут она увидела, как в зал входит ОН…

— Антон! — закричала она, бросившись к нему через весь зал, спотыкаясь и наталкиваясь на танцующие пары. — Антон!

— Простите? — вопросительно поднял правую бровь юноша. — Я имел честь быть вам представлен, прелестница?

— Ты… ты разве не помнишь? Ведь мы… ты… — растерянно бормотала Златея.

Он смотрел на неё, ожидая внятного ответа, в его глазах плясали смешинки, а на щеках играли ямочки.

— Кажется, я должна вам танец, тан, — сказала девушка, с трудом взяв себя в руки.

— Увы, такого я не помню. А вас вряд ли возможно забыть.

— Да, да, вы правы, тан, я ошиблась. Прошу прощения. — Златея потупила взгляд.

— Не извиняйтесь, прелестница. Не стоит так переживать. Мы можем исправить это недоразумение. Прошу вас. — Антон протянул девушке руку, приглашая на танец.

— Нет-нет, не стоит. То есть, может, позже, — ответила она.

— Что ж, если передумаете, я буду здесь. — И он вошёл в круг танцующих.

— Спасибо, — прошептала Златея.

По её щеке скатилась слеза.

…

За дальним от входа в таверну столиком сидела девушка в красных кожаных доспехах и поигрывала небольшим кинжалом с выгравированной на рукоятке семиконечной звездой и изогнутым лезвием, вдоль которого время от времени загорались и гасли руны. Перед ней на столе стояла опустошённая на две трети кружка тёмного пива. Малочисленные посетители таверны косились в её сторону, шептались и, выпив кружку-другую эля или вина, спешили домой.

На вид девушке было лет двадцать. Её светлые волосы были коротко острижены, а некоторые прядки выкрашены в красный цвет. В её карих глазах время от времени вспыхивали алые огоньки.

Открылась дверь, и в таверну вошли трое: купец в расшитой золотом и драгоценными камнями одежде и двое в железных кирасах по бокам от него (видимо, охрана). Купец, осматривая таверну, остановил свой взгляд на странной девушке с кинжалом и быстрым шагом направился к ней. Подойдя к её столику, он спросил:

— Ирэн Огненная?

Девушка подняла на него глаза, как бы говоря: «Да, это я. А тебе чего надо?»

— Я — Вадор, купец, хочу нанять тебя.

Он снял с пояса увесистый мешочек и положил на стол, затем сел и продолжил:

— Я хочу владеть кинжалом Малари. Здесь, — он указал на мешочек, — пятьдесят золотых.

— Ты уверен, что хочешь этого? Всё ли ты знаешь об этом кинжале?

— Да, я абсолютно всё знаю о нём. И он мне нужен.

— Хм, — усмехнулась девушка. — Многие так говорили. И с тех пор их больше никто не видел.

— Я — не многие. Мне нужен Малари и его кинжал. А так как демона может вызвать только демонолог, поэтому я нанимаю тебя, лучшего из лучших.

— Ну что ж, будь по-твоему. Встретимся в полночь на окраине города у заброшенного капища. Приходи один. Если замечу охрану или ещё кого…

— Да-да, я понял, приду один, — поспешно заверил её купец.

Девушка встала, одним махом осушила кружку пива, зацепила мешочек с деньгами за пояс и вышла из таверны.

В полночь, когда купец пришел в указанное место, у Ирэн Огненной всё было готово для вызова демона. В углах очерченного кругом семиугольника стояли зажжённые красные свечи, а из курильницы поднимался тонкий дымок, разливая по ночному прохладному воздуху аромат благовоний.

— Не передумал, купец? — спросила она.

Тот мотнул головой.

— Тогда приступим.

Купец кивнул.

— Ты, похоже, дар речи потерял, купец.

— Главное, чтобы мои пятьдесят золотых не пропали даром.

Ирэн хитро улыбнулась.

— Не волнуйся, эти деньги я отработаю сполна. Ты должен встать в центр круга. Я начну читать заклинание — повторяй за мной слово в слово. Ошибёшься — не видать тебе кинжала.

Купец встал в указанное место. Он старался держаться храбро, но с каждой секундой смелость покидала его. Руки его дрожали, и, чтобы скрыть это, он спрятал их в карманы плаща.

Непредсказуемость демонов всем была хорошо известна. «Я нанял лучшего в мире демонолога. Если уж она не сможет сдержать Малари, то никто не сможет. Итак, демонолог — раз, защита от зла — два, — думал он, поглаживая амулет, лежавший в кармане, — кровь ягнёнка на откуп — три. — Он прикоснулся к небольшому бурдюку с кровью, висевшему на поясе. — Всё должно получиться. Я — не другие. Я смогу».

Тем временем девушка закрыла глаза и начала читать заклинание. Купец повторял за ней слова, стараясь не ошибиться ни в слоге, ни в интонации. Вскоре внутри магической фигуры рядом с купцом появился демон. На его черепе, словно объятом огнём, горели синим пустые глазницы, хвост, похожий на скорпионий, метался из стороны в сторону. От неожиданности и страха купец упал на землю и закричал.

— Можешь говорить с ним, купец. Или этот крик — единственное, что ты хотел сказать? — насмешливо крикнула ему Ирэн.

Вадор умолк. Ему потребовалась ещё пара минут, чтобы взять себя в руки. «Демон не нападает на меня, а стоит и покорно ждёт моих слов. Так, Вадор, возьми себя в руки и сделай то, зачем пришёл!» Он поднялся и произнёс:

— Малари, демон огня и пустынных бурь, я, купец Вадор, приношу эту кровь тебе в дар. — Он достал бурдюк и бросил его к ногам демона. «У него человеческие ноги и тело», — удивлённо отметил он.

Демон посмотрел на дар купца, поднял его и раздавил огромной трёхпалой рукой. Кровь потекла меж его пальцев и окрасила землю багряными пятнами.

— Чего ты хочешь, купец Вадор? — проревел он.

— Я хочу владеть твоим кинжалом! — повелительно произнес купец.

Демон посмотрел на купца, перевёл взгляд на девушку (та еле заметно кивнула) и произнес:

— Повинуюсь тебе, призывающий.

В тот же миг на земле появился клинок с выгравированной семиконечной звездой на рукояти из черной кости и изогнутым лезвием, пылающим огнем. Купец кинулся поднимать его.

— Ты доволен, купец? — спросила Ирэн.

— Более чем, — не отрывая взгляда от кинжала, ответил купец.

Девушка кивнула, начертила в воздухе рукой магический знак, и демон исчез.

Рассматривая дар демона, купец удивился, что клинок не обжигает его. «Кажется, я уже подобный кинжал видел, — подумал он. — Нет, это всё ерунда, воображение разыгралось. Ведь ещё никому не удавалось завладеть кинжалом Малари. А я это сделал! Сделал! Все остальные просто тупоголовые, раз не смогли достать его», — ухмылялся он. Вдруг клинок вспыхнул, и в месте, где стоял купец, образовалась огненная воронка. Мгновение, всполох огненных языков, крик купца — и тишина.

Девушка потушила свечи и курильницу, стёрла магическую фигуру, подняла с земли кинжал и пошла прочь от этого места. А в глазах её вспыхивали красные, как кровь, огоньки.

Купец хорошо подготовился: кровь в дар, защитный амулет. Но одного он не знал: у кинжала может быть только один хозяин — демон Малари. И он не подчиняется никому!

…

Вечер прошёл весело и непринуждённо, несмотря ни на что. Танисия и Рэджин рассказывали забавные истории, дети смеялись, и все наслаждались вкуснейшим пирогом тёти Зоси.

— А ещё был случай, очень удивительный. Я тогда только выпустилась из академии и бродила по миру в поисках работы или каких-нибудь приключений. Набрела однажды на деревушку… Как же она называлась? Дорошка… Порошка… А, вспомнила! Поре́шка! Милое было местечко! У местного старосты вместо собаки на привязи сидел зомби.

От услышанного Асилия поперхнулась чаем, а Микаэль восхищённо затараторил:

— Что, самый настоящий зомби-вар? Вот это здорово-вар! А чем он его кормил-вар? А другие люди его не боялись-вар? А как он его сделал-вар?

— Зомби не делают, Мик, — засмеялась Танисия. — Зомби — это оживлённый магом мертвец. Но это не самое интересное. Ночью по этой деревушке разгуливал призрак.

— Это что же, и зомби, и призрак в одной деревушке? Как-то многовато, — заметила Олисава.

— Вот и я так же подумала, и давай расспрашивать жителей, что да как…

***

— Дык енто Землеслав, землепашец наш. Во всей Империи такого не сыскать было, тана. В любой год да при любой погоде богатый урожай у него всходил. Уж как он енто делал, никто не знат. Потому как секреты свои никому не раскрывал. Нашли его убитым посеред деревни. А мне каково? Кто мне теперь за полями-огородами смотреть будет? Остальные-то остолопы, бездари. Тьфу на них!

— А зомби тут при чём?

— Дык, я об ентом и говорю, тана. На пару дней в деревне нашей маг остановился. Бабы-то хотели костёр погребальный Землеславу справить. Но я так порешил: пущай маг Землеслава оживит ненадолго, секреты его повыспросит. А потом уж и костёр можно справить будет.

— И что, никто против не был?

— Были, конечно. Но дык я же староста, меня все слушат.

— Угу. А что маг? Согласился, я полагаю?

— Согласился, тана. Мы всей деревней ему скинулись золотом. Всё, что было в закромах, ему отдали. Он велел принесть ему свечек, трав ароматных. А потом строго-настрого наказал нам в домах закрыться и до третьих петухов не выходить. Мы всё сделали, как он сказал. Всю ночь чавой-то на улице громыхало и завывало. Я со страху-то в погребе схоронился. Вылез токмо когда петухи пропели. Глядь, а мага-то и след простыл. А Землеслав сидит посеред деревни, глазёнками своими зыркат да мычит. Ни слова из него не смог вытянуть.

— А от меня-то вы чего хотите? Чтоб я секреты его вызнала? Или чтобы упокоила?

— Да енто, как бы… — замялся староста. — Да он и не мешат никому. Сидит себе на цепи во дворе, не кидается ни на кого. Можа, когда и получится секреты вызнать. Нам, тана, с призраком помощь надобна.

— С каким ещё призраком? Мы ж о зомби говорим!

— Дык в ту же ночь призрак в деревне объявился. В двери ломился, а выл, что стая волков. Кажную ночь теперича появляется. Мы уж всю соль извели, пороги посыпать нечем. Утихомирьте вы его, тана. Токмо нам заплатить вам нечем. Мы всё магу тому отдали.

— М-да-а-а, ну и задали вы мне задачку! Ладно, попробую помочь беде вашей. И денег мне не надо ваших. Вы и так уж сполна заплатили за глупость свою. Есть у вас где поблизости храм аль капище какое?

— А как же, капище имеется, за полями.

— Отлично! Приготовьте мне цыплят для подношения Кер. Для начала штук десять хватит. Травы и свечи у меня имеются. Главное, чтобы мне не мешал никто.

Поспешила я приняться за дело, желая до темноты управиться. На месте, где был убит землепашец, я начертила магический круг, свечи благовонные вокруг расставила и стала ждать. Не успела Лианлир скрыться за горизонтом, как послышался жуткий вой, и из земли появился маленький огонёк, похожий на болотный. Он становился всё больше и больше, пока не превратился в размытый человеческий силуэт.

— У-у-у-ува-а-а-а! У-у-у-уби-и-и-ил! — завыл призрак и бросился на меня.

Я хоть и была не робкого десятка, но всё же от испуга попятилась и не сразу сообразила, что надо свечи зажечь и запереть призрака в круге, а потому заклинание произнесла в самый последний момент. Свечи вспыхнули алым огнём, активируя заклинание, и призрак натолкнулся на невидимую стену. С каждой минутой он выл всё сильнее и бесновался, безрезультатно пытаясь пробить барьер. Никакие заклинания не помогли мне его успокоить и изгнать.

Проведя так три ночи подряд и не получив результата, я решила обратиться за помощью к богам. Весь день я провела у капища, принося цыплят в дар Кердану. И лишь когда солнце начало клониться ко сну, я услышала за спиной голос:

— Долго ты ещё будешь капище кровью марать? Цыплят пожалей.

От неожиданности я вскрикнула и бросила в сторону голоса небольшой огненный шар. Говоривший поймал его и еле заметным движением тонких пальцев погасил заклинание.

— Странная ты зверушка. Решил откликнуться на твой зов о помощи и вместо благодарности получил фаерболом.

— Ты кто такой?

Без всякого стеснения я рассматривала незнакомца: мягкие черты лица, лоб прорезан неглубокими морщинами, слегка выступающий вперёд подбородок с ямочкой посередине, густые с мелкой проседью тёмные волосы до плеч и тёплый взгляд карих глаз. Высокий и худощавый, он был одет в дорожный костюм, высокие сапоги и длинный плащ с капюшоном. Его плащ мне особенно запомнился, потому как жарким летним вечером был не к месту. Мужчина стоял, небрежно скрестив руки на груди.

— А ты кого ждала?

— Кердана.

— Хм… Я не Кердан. Но один из Кер. Тебя это устроит?

— Если ты поможешь мне избавиться от призрака, то вполне.

— Призрак, значит?

— Угу. И ещё зомби.

— О?! — Брови мужчины удивлённо поползли вверх. — Кто-то решил поиграть в бога? Это интересно.

— Так ты поможешь?

— А по-твоему, зачем я здесь? Покажи мне, где призрак появляется. Да поживее — скоро стемнеет! А по дороге расскажешь, что да как.

— Расскажу?! Я думала…

— Что ты думала? Что боги всегда и всё знают? Быть может, это тебя огорчит, но ваша звериная возня нам не интересна. У нас, знаешь ли, других забот хватает, чтобы тратить время на бессмысленное наблюдение за питомцами.

— Звериная возня?! Питомцы?! — возмутилась я.

— А что тебя не устраивает? — раздражённо ответил он. — Слушай, если тебе нужна помощь, тогда показывай и рассказывай. Если нет — я пойду.

— Ладно, — вздохнула я. — Идём. Итак, началось всё с того, что…

— Мы на месте.

— Вижу. Жители уже по домам заперлись. Это хорошо: мешаться под ногами не будут. Круг ты чертила? Не отвечай. И так ясно, что ты. Больше некому. Работа хорошая, только…

— Только что?

— Запереть фантома в магическом круге можно, а вот избавиться от него так не получится. Чтобы изгнать привидение, надобно выяснить, чего оно хочет. Призраки появляются, только если тянет их сюда что-то. Дело незаконченное осталось или скорбит кто слишком уж сильно.

— По мужику-то, вроде, и не скорбел никто, не было у него семьи. Разве что староста огорчился, потому как мужичок секреты свои с собой к Кердану унёс. Получается, неоконченное дело у него тут. Только вот какое?

— Э, нет. Тут не так всё просто. Из того, что ты рассказала, следует, что на данный момент в Атеивале имеются два воплощения одного и того же зверька… хм, мужика, — поправился он, увидев мой нахмуренный взгляд. — Не живой, но и не мёртвый. Получается, дух его не попал к Кердану, а застрял тут. Потому и мучается, бедолага. Пытается либо в тело своё вернуться, либо путь в мир мёртвых отыскать.

— Но ни то, ни другое ему не удаётся.

— А ты смышлёная, как я погляжу!

— Издеваешься? Лучше подскажи, что делать. Я ведь затем Кер и звала.

— Ну-ну, не горячись! — улыбнулся он. — Я не только подскажу, но и покажу. Давай дождёмся, когда дух появится.

Долго ждать нам не пришлось: призрак возник незамедлительно после захода солнца.

— У-у-у-ува-а-а-а! — взвыл он, как обычно. — У-у-у-уби-и-и-ил!

Кер подошёл к кругу вплотную, глядя как привидение раз за разом бьётся в барьер, затем небрежноногой стёр часть начерченной магической фигуры и сказал:

— Ну, чего шумишь, людей пугаешь? Рассказать, чего хочешь, аль показать?

Призрак застыл на месте, словно в нерешительности, а затем взвыл в два раза громче и понёсся по деревне, стучась в каждую дверь. Мы поспешили за ним. Остановился призрак только возле дома старосты, да как начал кружить вокруг мычащего на цепи зомби!

— У-у-у-у-би-и-и-ил! У-у-у-у-уби-и-и-и-ил! У-у-у-у…

— Вот оно что! На убийцу своего указать хотел! Да никто не слушал. Ну, а чего ты хотел? Не пугал бы жителей, так, может, и выслушали бы тебя. Ну, хватит, хватит! Пошумел — и будет! Сейчас всё исправим.

Я с любопытством наблюдала за действиями Кер. Он совершил какие-то пасы, что-то прошептал, щёлкнул пальцами, и призрака будто втянуло в зомби. На мгновение взгляд бедолаги-землепашца стал осмысленным, он поднял глаза, увидел нас и прохрипел:

— Спасибо.

После чего с шумом втянул воздух, несколько раз дёрнулся в конвульсиях и замертво упал.

— Ну вот и всё. Теперь можно костёр погребальный справить и отправить беднягу, наконец, к Кердану.

— Что это было? — не удержалась я от вопроса. — Какие-то пасы, заклинания… Я думала, боги силой мысли творить умеют.

— И это вся благодарность… — усмехнулся Кер. — Но я отвечу. Во Вселенной существует безграничное множество миров. И в каждом мире свои законы магии, которым подчиняются даже боги. В Атеивале нам требуется помощь заклинанием или жестом, если ритуал оказывается чересчур уж сложным. Также это добавляет весомости и эффектности нашим заклинаниям. Да и просто дань уважения к смертным, чтобы вам видны были наши действия.

— Чересчур уж сложным? Что же вы за боги такие?!

— Ты когда-нибудь создавала миры? Нет? Вот когда сотворишь хотя бы один, тогда и поговорим.

— Погоди! Ты куда?

— Моя задача выполнена. Призрак исчез, зомби упокоен. Тебе осталось только предать суду старосту за убийство. С этим сама справишься или тоже помощь нужна?

— Благодарю, что откликнулся на мой зов, один из Кер, — поклонилась я.

— А ты мне нравишься. Умная, смелая, добрая. Да с характером. Вот что: захочешь со мной поговорить, спросить о чём-нибудь или помощи попросить — просто позови меня, и я приду.

— Как же я тебя позову? Один из Кер, который помог мне упокоить немёртвого? — хмыкнула я.

— Просто представь мой образ или позови по имени. Кернид я. Хотя «один из Кер, который помог мне упокоить не мёртвого» тоже сойдёт, — улыбнулся он и исчез, оставив после себя лишь лёгкую белую дымку, которую моментально развеял ветер…

Ольга Бабошкина

Сказка «Розовый дождь»

Был обычный день в обычном маленьком городе. Июльская жара сводила с ума. Люди, и без того неприветливые и недружелюбные, становились ещё более раздражительными. А, может, дело было не в жаре? Может, что-то летало в воздухе, разнося гнев и злость, как парашютики одуванчика?

***

— Вы мне гнилые яблоки положили! — кричала женщина продавщице в уличной палатке. — Да ещё и обвесили наверняка! Вечно вы, торгаши, стараетесь кого-нибудь обдурить!

— Нет там гнилых яблок! — огрызалась продавщица. — Женщина, разуйте глаза! Да ещё и торгашом обозвала! А с виду-то вроде приличная мадам!

***

В нескольких метрах от торговой палатки стоял в пробке старенький «жигулёнок». Иван Фёдорович, владелец этого «жигулёнка», колотил по рулю и давил на клаксон, исторгая множество нецензурных слов в адрес впереди стоящего автомобиля, его водителя, правительства и того, кто придумал такую жару и автомобили без кондиционера. Ещё несколько минут назад он понимал, что другие водители не виноваты в сложившейся ситуации. Но жара, или то, что витало в ней, сделала своё дело, и разум отключился, позволив эмоциям взять верх. А эмоции уже не стали церемониться и решили сделать виновником плохого настроения Ивана Фёдоровича первого, кто попался ему на глаза. И в результате… Озлобленный от нестерпимой жары мужчина выскочил из машины, в два прыжка достиг автомобиля, стоящего перед ним в пробке, и начал кулаком барабанить по стеклу, громко ругаясь и призывая водителя ответить за все неудобства, причинённые ему. Оппонент Ивана Фёдоровича не стал терпеть такой выходки, моментально вылез из машины и оттолкнул мужчину, объясняя ему попутно, куда тот скоро поедет, если не отвяжется.

***

А во дворе, рядом с которым стояла торговая палатка, в песочнице разгорался жаркий спор. Мальчик и девочка лет четырёх-пяти не могли поделить лопатку.

— Это моя лопатка! Не отдам!

— Нет, это моя!

— Нет! Твоя зелёная. А эта — синяя! Она моя!

— Она мне нравится, значит — моя! Ты мальчик, ты должен делиться!

— Нет, не должен! Отдай!

С большим усилием мальчик выхватил лопатку из рук девочки и стукнул её по голове этой самой зелёной лопаткой. Девочка обсыпала голову мальчика песком и расплакалась. Обычно добрые и приветливые старушки, сидевшие во дворе на лавочке, сегодня почему-то были злые и ворчливые. Они наблюдали за происходящим конфликтом, качали головами и причитали:

— Где же их родители? Куда смотрят? Понарожают, а потом не знают, как воспитывать! Возмутительно! Да ещё эта жара! Вот откуда все беды! От жары и плохого воспитания! А дети-то, дети совсем распоясались! Безобразие!

***

Новенький Ford Марины плавно катился по дворовой территории. Девушка наслаждалась прохладой кондиционера и любимой песней, льющейся из динамиков. Она на мгновение бросила взгляд в зеркало дальнего вида, чтобы полюбоваться собой, и не заметила, как перед машиной выскочил велосипедист. Марина резко нажала на педаль тормоза, посидела немного, испуганно хлопая глазами, затем осторожно вылезла из машины, тут же попав под влияние злого и агрессивного нечто, витающего в жарком воздухе.

— Овца! Ты чего сделала?! — заорал на неё велосипедист. — Ты мне велик помяла! Он десять штук стоит!

— Десять штук?! Да ты мою машину поцарапал, козёл!

— Смотреть надо, куда едешь! Овца!

— Сам бы и смотрел! Удод!

***

В квартире номер N дома номер NN по улице N-ской печальная девочка в инвалидном кресле смотрела в окно.

— Почему они ругаются? Почему они такие злые? Вот если бы все-все люди в мире стали добрыми-предобрыми.

— Полина, — позвала девочку мама, — иди скорее свечи задувать. Не забудь загадать желание.

— Мама, а почему люди ругаются?

— Потому что они злятся или обижаются.

— Но мы ведь с тобой никогда-никогда не ругаемся! Почему другие так не могут?

— Не знаю, Поля. Может быть, они не знают, что значит быть добрыми? Может, они не умеют не злиться? Давай-ка лучше мы с тобой торт попробуем. Сегодня ведь твой день рождения. Надо веселиться!

— Хорошо!

Девочка зажмурилась, загадала желание и изо всех сил дунула на двенадцать свечей, украшавших воздушно-кремовый торт.

***

В то же мгновение пошёл дождь, хотя на небе не было ни малейшего облачка. Прохладный розовый дождь. Но люди, окутанные злостью и занятые руганью, отметили этот странный факт новым недовольством.

— Ну вот, дождь! — проворчала продавщица и поспешила накрыть плёнкой овощи и фрукты. — Странный какой-то. Розовый.

— Загрязнили всю окружающую среду, а потому и дожди розовые идут. И фрукты гнилые продают! — огрызнулась женщина с яблоками.

— Я из-за тебя сейчас весь вымокну! — кричал Иван Фёдорович.

— Ну так вали, садись в свою машину! — отвечал ему оппонент.

— Мальчики не должны обижать девочек, — ревела девочка из песочницы. — Мне так мама говорит!

— А мне папа говорит, что я должен уметь за себя постоять. А ты сама ко мне полезла!

— Овца, из-за тебя домой пешкодралом топать под дождём!

— Тоже мне, снегурочка! Не растаешь!

***

А дождь, сначала тихий и робкий, набрался смелости и зарядил сильнее. Его розовые капли скатывались с крыш домов и автомобилей, стучали по окнам, окутывая всё вокруг розовым свечением.

Частые капли, просочившись сквозь натянутый тент, звонко хлопнули продавщицу по макушке и женщину с яблоками по руке.

— Вот ведь безобразие! Тент протекает! Что за день сегодня! Обозвали, обругали, намочили!

— Так вам и надо! — выпалила женщина. — Будете знать, как гнильём торговать!

Продавщица открыла рот, чтобы объяснить женщине, куда она может пойти со своими яблоками, но произнесла совсем другое, чему несказанно удивилась:

— Знаете, сейчас такая жара, что фрукты очень быстро портятся. Вот, возьмите несколько яблок. Бесплатно. Считайте это компенсацией за доставленные неудобства.

Женщина хотела ответить продавщице, что та может всучить свои яблоки кому-нибудь другому, а ей не нужны извинения, но совсем другие слова вырвались у неё:

— Спасибо большое. Вам, наверное, очень тяжело на такой жаре тут торговать. Знаете, я тут недалеко живу. Хотите, я принесу вам холодного лимонада? Я сама его делаю, по старинному рецепту.

— Это было бы очень любезно с вашей стороны. Но я не хочу вас утруждать.

— Что вы, мне это совсем не сложно! Я быстро!

***

Иван Фёдорович схватил за грудки того, кто, по его мнению, был виноват в его сегодняшнем плохом настроении. Противник не преминул ответить грубостью и занёс для удара кулак. Ещё секунда — и завязалась бы драка. Но розовый дождь остудил пыл Ивана Фёдоровича и всех, кто стоял в автомобильной пробке.

— Ты, это, мужик, извини. День сегодня плохой был. Сорвался, — удивившись своей беспричинной злости произнёс владелец «жигулёнка», отпуская рубашку оппонента.

— Бывает. У самого так же. Тебя как звать-то?

— Иван. Фёдорович.

— Вот что, Ваня, а давай по объездной, а? Я кафешку одну знаю, тут недалеко. Посидим, пивка холодного выпьем? А по домам на такси разъедемся.

— А проедем по объездной-то?

— Попробуем. Хуже уж точно не будет.

— А давай. Поехали!

***

Девочка в песочнице продолжала плакать. Старушки на лавочке — причитать и качать головами. И только мальчик с первыми каплями дождя потянул девочку за руку и сказал:

— Идём, в домике спрячемся.

— Не хочу! — капризничала девочка.

— Идём, а то промокнешь.

— Ну и пусть промокну! Тебе-то что?

— Тогда я тоже не буду прятаться. Смотри, какой красивый дождь. Он песок розовым сделал.

Девочка шмыгнула носом, покосилась на мальчика, затем на песочницу, и буркнула:

— Ну и что?

— А давай мы с тобой замок построим. Я тебе дам свою лопатку.

— Правда? А чем же ты будешь копать?

— А я и руками могу. Смотри!

Дождь немного усилился, преображая всё вокруг. Мальчик и девочка дружно строили песочный замок, не обращая внимания на частые капли. А старушки у подъезда разбрелись по домам и уже из своих квартир смотрели в окна, нахваливая детей, их родителей и странный, но красивый дождь.

***

— Вот чёрт. Теперь простужусь наверняка! И надо бы ментов вызвать.

— А ты садись ко мне в машину. Там сухо. А может ну их, гаишников? Я тебя вместе с великом домой отвезу. Знаешь, у меня брат ремонтом велосипедов занимается. Похлопочу — так он тебе бесплатно всё сделает.

— Правда? Спасибо. И… Ты извини, что овцой назвал. Просто я на свидание торопился, а тут ты…

— Да я сама хороша. Дворовая же территория, а я отвлеклась. Мне жаль, что у тебя свидание сорвалось. Меня, кстати, Марина зовут.

***

— Мама, мама, смотри! Розовый дождь!

— Что ещё за выдумки, Полина! Ой, и правда, розовый. Пойдём на улицу, поприветствуем такого необычного гостя?

— Да! Да! Да! Знаешь, мам, а ведь они перестали ругаться. Как думаешь, это дождь их научил быть незлыми?

— Думаю, розовый дождь определённо на такое способен.

— Здорово! Тогда пускай каждый дождь будет розовым! Тогда люди научатся быть добрыми всегда!

***

Дождь перестал лить поздно ночью. Утром жители города вышли на улицу и увидели розовые дома и деревья, розовых собак и голубей. Люди почему-то не удивились тому, что всё вокруг стало розовым. Они тепло приветствовали друг друга и улыбались, ощущая безграничную доброту и умиротворение. Вскоре всё вернулось на круги своя: деревья вновь стали зелёными, голуби — серыми. Но людям так понравилось быть добрыми, что они решили остаться такими навсегда. А розовый дождь полетел дальше в поисках города, где люди разучились не злиться.

Осенняя сказка

Четыре подруги — зима, весна, лето и осень собрались вместе за долгое время.

В лесу была заброшенная избушка, она долгое время уже пустовала. Вот они и договорились в ней встретится. Лето попросило осень задержаться ненадолго.

— Осень — подружка, подожди немножко, когда бабье лето пройдёт. Люди ждут его и оно должно быть тёплым.

— Ты знаешь, лето, тебе не кажется, что тебе уже достаточно. Все смеются надо мной. Куда говорят осень запропастилась? — Деревья стоят зелёные, интересно, когда я их золотить должна?

— А потом зима придёт и скажет, уходи осень, моя очередь подошла.

— Скажешь ведь, зима? — Ты что спишь что ли, зима?

— Уснёшь тут с вами, раскричались.

— А ты весна, что молчишь? Тебе в марте приходить, а тут зима вечно со своими метелями. Каждый год одно и тоже. Надо это прекращать, все должны приходить в свой черёд. —

— Как скажешь, осень, мне ещё рано об этом думать. — Твой черёд, вот ты и думай. — сказала весна.

— Нет, вы только посмотрите на них. — Никому ничего не надо. Опять одной приходится отдуваться. — Значит так, лето, нечего потакать людским капризам, напридумывали себе кучу лето всяких. А если они ещё какое — нибудь лето придумают, что мы тогда будем делать?

Кто там ещё у тебя на Мальдивы не съездил?

— Что молчишь, опять с кем — нибудь договорилось. — Сколько денег тебе в этот раз заплатили?

— Да, ты что осень, ни с кем я не договаривалось. — У кого хочешь спроси. — ответило осени лето.

— А раз не договаривалось, значит собирайтесь все вместе и уходите, каждая до своей поры.

— Я вступаю в свои права!

И осень выплыла из избушки.

Взмахнула левой рукой и из рукава посыпалась охра. Взмахнула правой — разлила багрянец.

Листья быстро изменяли окраску, стало так красиво. Всё сияло и сверкало. Трава мгновенно пожелтела. Откуда ни возьмись, налетел вдруг ветер, сорвал листочки и закружил их, как — будто водил с ними хоровод.

Начался листопад!

Ну вот, теперь всё как положено — сказала осень и полетела в соседний лес…

За грибами

Мы с подружкой Мариной неразлучные, куда она, туда и я. Сегодня выходной и мы с ней договорились сходить в лес за грибами. Родители давно нас просили, а мы всё откладывали.

— Тань, а Тань, куда пойдём? — На старое место или новое поищем? — спросила меня Марина.

— Да я не знаю. — Ну давай новое поищем.

— На старом ничего уже не осталось, — ответила я, Марине.

И мы взявшись за руки пошли по дороге в сторону леса, напевая песенку, которую разучили на уроке музыки.

Мы зашли в лес и углубились дальше. Но теперь мы пошли направо, а не налево, как обычно. Шли приблизительно с полчаса, но никаких грибов не находили.

— Тань, а Тань, может обратно пойдём, — взмолилась Марина.

— Марина, ну подожди ещё немного, что же мы домой пустые придём? —

— Обещали же родителям грибов набрать, — ответила я.

Мы пошли дальше, потом ещё дальше. Сколько уже времени прошло, мы не знали.

— Таня, мне страшно, — ныла Марина.

— Какая же ты, Марина трусиха. — Ладно пойдём обратно, — сказала я.

Мы шли долго, плутали по лесу и никак не могли найти дорогу обратно. Марина начала плакать. Я её долго успокаивала и наконец она перестастала.

Мы сели на пенёк и стали ждать. Я говорила Марине, что нас обязательно найдут. Она кивала головой и всхлипывала.

Стемнело. Мы услышали крики. Нас уже звали.

Мы встали и побежали навстречу.

Эх, кабы не пошли мы направо, то набрали бы грибов родителям на жарёху…

Грусть

— Мама, я влюбился — сказал Миша маме, смотря ей в глаза и проверяя её реакцию.

— Что ты сказал, Миша, я не ослышалась? — быстро отреагировала мама.

— Ты же слышала, мама, зачем опять повторять.

— Миша, ты рехнулся? -Тебе всего десять лет.

— Ну и что, любви все возрасты покорны, — не отставал Миша.

— Прекрати сейчас же любить. —

— А кого ты, кстати любишь — то?

— С этого и надо было начинать. — Настю, конечно, кого же ещё. —

— А прекратить любить не могу. — сказал Миша.

— Почему? — поинтересовалась мама.

— Сердцу не прикажешь, ты же сама знаешь. —

— Вон как ты, дядю Федю любишь. —

И разлюблять его не хочешь, — сказал Миша.

— Сравнил, мы же взрослые, — ответила мама.

— А мне, что же не жить теперь, если мне десять лет?

Они бы ещё долго спорили, но тут раздался звонок в дверь и мама пошла открывать. Это был дядя Федя. Мише стало так грустно, что никто его не любит, даже Настя — одноклассница. Это он её любит, а она любит Игоря, его друга.

Дядя Федя прошёл в комнату, поздоровался и они с матерью подались на кухню.

Миша оделся, взял с собой рюкзак и вышел из дома…