Бесплатный фрагмент - На машине по Италии

По Сицилии

Если играть в ассоциации, то после слова «Сицилия» почти каждый скажет «мафия». Когда мы с МС («моя спутница» или «моя спортсменка», как кому нравится) решили объехать Сицилию на машине, то каждый второй знакомый пришел в ужас, а каждый первый сказал, что это дело хорошее, мы будем разведчиками, а вот они уж потом. И только один задумался и предложил на деньги, которые мы приготовили для поездки, снять дом на озере, чтобы днем задумчиво смотреть на волны, а вечером жарить мясо и не менее задумчиво смотреть на закат.

— Не боишься? — спросил я МС.

— Я сейчас больше думаю: взять розовую кофточку или желтую?

— Бери обе!

На том и порешили.

Палермо

Самолет Рим–Палермо прилетел по расписанию. Не по расписанию прилетели наши чемоданы. Вернее, они совсем не прилетели. Сосредоточенный сицилиец долго смотрел в экран компьютера и потом около пяти минут объяснял нам что-то по-итальянски. Из всего монолога мы уловили только слово «Белград» и поняли, что проблема, какую кофточку надеть завтра утром, уже решена. Нам всучили бумажку с телефоном, и мы пошли искать поезд, который должен был отвести нас в центр города. В этом центре находилась наша первая база.

Базы — это места, откуда мы планировали совершать радиальные вылазки. Всего таких баз у нас было запланировано четыре, по числу сторон света: на севере острова, на западе, юге и востоке. База в Палермо называлась северной. Хозяин базы, Джорджио, обещал нас встретить на вокзале.

— Без меня вы никогда не найдете мой дом, — пояснил он во время переписки. — Он в центре города, но вы не сразу поймете, что это и есть центр.

— А как мы узнаем Джорджио? — поинтересовалась МС, когда мы вышли на маленькую площадь.

Над нами светили звезды и уличные фонари. Несмотря на это, сама площадь была темной, безлюдной и загадочной. Мы крутили головами, а я еще проверял на месте ли бумажник и мечтал о каком-нибудь чуде. И чудо свершилось.

— Меня зовут Джорджио, — вдруг раздалось из темноты. — Вы не меня ждете?

Мы радостно закивали, радуясь, что Джорджио нашелся и что он прилично говорит по-английски. Джорджио оказался худым, подвижным и деловым. Даже его улыбка выглядела деловой.

— Привет, а где ваши чемоданы?

Мы развели руками.

— Понятно, Ал Италия опять отличилась. Но это даже к лучшему. Пошли к моей машине.

Мы не поняли, почему без чемоданов к лучшему, но решили на ночь глядя не забивать головы никакими проблемами и отправились вслед за хозяином базы.

Мы уселись в машину, Джорджио нажал на газ, завизжали шины и наша компания понеслась по ночным улицам.

— В Сицилии очень простые правила движения, — сказал Джорджио, когда обернулся и увидел наши бледные лица, — надо посмотреть, не задавишь ли кого, и ехать, куда тебе нужно, с максимальной скоростью.

— А на перекрестках какие правила? — спросил я, пытаясь представить себя за рулем.

— Аналогично! Если ты видишь, что никому не мешаешь, то проезжаешь его так быстро, как можешь.

— А светофоры?

Джорджио пожал плечами, и я устыдился своей непонятливости.

— А почему лучше, что мы без чемоданов? — поинтересовалась МС.

— Без чемоданов вы похожи на моих гостей, а с чемоданами вы туристы, а значит, будете платить деньги. А я не хочу, чтобы соседи подсчитывали мои доходы.

— Налоговая инспекция?

— Хуже, — грустно ответил Джорджио.

— Мафия, — прошептала МС. — Та, которая бессмертна.

Я кивнул и на всякий случай еще раз проверил свой бумажник.

Мы проехали мимо темных заброшенных зданий, раздавили пару пластиковых бутылок, которые ветер гонял по улицам, и остановились у серого пятиэтажного дома. Квартира, куда мы вошли, была бы мечтой москвича во времена развитого социализма. Просторный коридор, высокие потолки, много дверей, ведущих в комнаты. Одна их них была нашей: дверь на балкон, огромная кровать, шкаф со скрипучими дверцами, комод, столик, заставленный пыльными безделушками.

— Эта квартира мне от деда досталась, — пояснил Джорджио. — Я ничего не трогаю, память…

— Антик! — восхитилась МС. — А кто еще живет с нами в квартире?

— Американец и два немца. Они совсем тихие, вам будет спокойно. Вот ключи, ресторан в ста метрах от дома, к завтраку я приеду и угощу вас кофе со свежими булочками.

Джорджио ушел, мы переместились на балкон, где была тишина, теплая майская ночь, ветерок и запах незнакомых цветов. Внизу четверо подростков молча подкидывали ногами мешочек с песком. Я вспомнил, что в детстве тоже пытался играть в такой мешочек, но у меня не получалось, и я тогда решил, что эта игра скучная. Вскоре к подросткам подошли еще двое. Их начали обнимать и похлопывать по плечам. От умиления я даже забыл зажечь сигарету.

— Я чуть не прослезился. Такое чувство, что в Палермо живет одна большая семья.

— Во главе с Доном Карлеоне?

— Дон Карлеоне давно умер. И вообще он жил в Америке, в голове Марио Пьюзо. Тут Коза Ностра, другой крестный отец, надо в интернете посмотреть. А то вдруг спросят, а мы не в курсе.

— Давай это потом, а сейчас пойдем ужинать.

Мы шли по пустынной, темной улочке мимо таких же темных, полуразрушенных домов. Казалось, что война закончилась совсем недавно. Уже потом выяснилось, что множество организаций жертвует деньги на восстановление Палермо, но эти деньги куда-то исчезают. Те, кто должен что-то строить и восстанавливать, по улицам не ходили. Они передвигались на машинах по дорогам, а дороги в Сицилии построили отличные.

В ресторане нас встретил полумрак со свечами. В этом полумраки белые скатерти казались ослепительно чистыми. За соседним столом устроилась большая семья, три поколения. Они что-то праздновали, но разговаривали шепотом. Даже тосты произносились так тихо, что было непонятно, закончена ли речь тостующего и не пора ли уже выпить. Мужчины периодически вставали, чтобы обойти стол и погладить по плечам сидящих.

— Какая идиллия! — МС была в восторге, что нет шума.

— Подожди делать выводы, у нас еще две недели впереди, посмотрим, что будет дальше.

У меня сложился устойчивый стереотип, что все южные итальянцы шумны и говорливы. Компания за соседним столом ломала этот стереотип.

Принесли наши заказы. Паста была отличной, но морепродукты пахли йодом и немного тухлятиной.

— Все очень свежее, — пояснил официант, — утром это еще плавало и ползало. Натуральный запах, рекомендую белое вино — оно усилит букет.

— Страшно подумать, что будет, если такой букет усилится, — испугалась МС. — Я лучше выберу красное вино.

Утром Джорджио заварил кофе, глоток которого останавливал дыхание и сердцебиение. Второй глоток все это восстанавливал, пробуждал желание жить дальше и задавать вопросы.

— А почему ты складываешь эти булочки в мусорный мешок? — спросила МС, глядя на хлопотливого хозяина.

— Это вчерашние булочки. Я их отвезу в квартиру, где я сейчас живу, и там выброшу в мусорный ящик.

— А почему не здесь?

— Соседи могут пересчитать булочки и задать неприятные вопросы.

— Боишься соседей?

— Я вчера вам все объяснил. Я не хочу платить проценты вежливым людям в темных костюмах.

Мы понимающе кивнули.

— Но ведь булочки еще хорошие, зачем их выбрасывать? — не унималась МС.

Джорджио недоуменно пожал плечами.

— Но ведь вы платите за свежие булочки, не так ли?

Вопрос о булочках решили замять.

После завтрака я вспомнил, что нужно срочно найти интернет-кафе — загрузить новые данные на вебсайт. Это мой бизнес, мой крест: каждый день надо выходить в сеть. Во время нашей поездки о вайфае в каждом доме можно было только мечтать.

— До кафе десять минут пешком, — сказал Джорджио. — Они каждый день работают, если повезет.

Последние слова мне не понравились, но я положил ноутбук в рюкзак и отправился на поиски. На улице светило солнце, освещая серые дома, деревья и мусор на тротуарах. Мусор был какой-то чистый и настроения не портил. Всё смотрелось мило, по-домашнему. Ведь и дома мы не делаем уборку каждый день.

Вскоре я вышел на оживленную улицу. Карта показала, что кафе с интернетом где-то поблизости. По улице носились машины, пестрели цветы в клумбах, тротуары сверкали чистотой. Я остановился у столика, где были разложены для продажи всякие мелочи: темные очки, брелки, сувениры… Продавца нет — бери что хочешь! А как же страшная мафия? Такое богатство и без присмотра. Мои мысли прервало появление продавца.

— Синьор хочет что-то купить? — спросил он по-английски, разом опознав во мне иностранца.

— Нет, я просто удивился, что вас нет поблизости.

Тут запас английских слов у продавца исчерпался. Он долго мне что-то объяснял по-итальянски, и я догадался, что место тут безопасное, все под контролем, а мне будет большая скидка. Я поблагодарил, пожелал ему хорошего трудового дня и отправился в кафе.

Мне не повезло — интернет-кафе оказалось закрытым, хотя по расписанию оно должно было быть открыто уже полчаса. Я решил подождать и заодно поглазеть на прохожих. Прохожих не было, стало скучно, но к моему счастью минут через пять появился молодой человек с бородкой, сказал «чао!», открыл дверь, показал на ближайший стол и исчез. Я подключился к сети, быстро закончил работу и начал искать человека с бородкой, чтобы заплатить. Никого не было ни в зале, ни в офисе. Я оставил два доллара у компьютера и ушел. Тут и правда безопасное место.

— А что ты хочешь? — удивилась МС, выслушав мой рассказ. — Город живет за счет туризма, мафия должна следить за порядком и безопасностью.

Отдохнуть после работы не удалось — меня потащили осматривать достопримечательности Палермо. На всякий случай я сформулировал задачу на этот день: не зайти ни в один музей. В музеях мне быстро становится дурно, хочется поскорее на улицу, где солнце и морская свежесть. Тут интересно и без музеев. Палермо — город со сложной судьбой. За 27 веков существования он побывал под финикийцами, римлянами, остготами, византийцами, сарацинами (арабами), норманнами, французами, испанцами. Только в 1860 году Гарибальди присоединил город к Италии. Главная улица города носит название Vittorio Emanuele или по-русски улица Виктора Иммануила — первого короля Италии Нового времени (с 1861 года). Почти в каждом итальянском городе есть улица или площадь с таким названием. Это как в СССР было множество улиц Ленина. Еще почти в каждом городе есть улица имени Умберто — это в честь второго короля.

Мы начали прогулку с Норманнского дворца — он был рядом с нашим домом. Красиво! Мощные стены, арки над окнами, статуи, у зеленых ворот пушки дулами вверх. Но ведь хочется большего — прийти сюда с портативной машиной времени. Дворец после норманнов перестроили испанцы. Главную красоту навели они. А как было до норманнов, при арабах? Ведь тут раньше стоял Дворец эмиров.

Я бегал вокруг дворца с фотокамерой в поисках наилучшего ракурса. Всю красоту увижу потом, на экране компьютера. А пока надо было экономить силы — истории тут много, в голове уже путаница. Вот только в одном месте я застрял: никак не мог оторваться от пушек у зеленых ворот. Решил, что это и будет главным кадром. Снимок парадного фасада не делал — берег силы. Таких снимков полно в сети. А вот пушки будут моими.

Щелк, щелк… Камера убрана в сумочку, с дворцом все ясно. Тут хорошо — рядом ботанический садик, пальмы, зазывающие скамейки, но надо идти дальше, к Новым воротам (Порта Нуово). Там другая история.

По пути мы заглядывали в все переулки. Это не для туристов. Обшарпанные стены, ржавые водосточные трубы, мусор на асфальте, на балконах сушится белье. МС вздыхала:

— Куда бы в Италии ни поехала, везде вижу, как на улице сушится белье.

— Так это замечательно, когда улица является продолжением квартиры, а не враждебным миром.

— Уговорил, теперь я буду радоваться, когда в следующий раз увижу белье на балконах.

Новые ворота перегораживали улицу Виктора Иммануила, оставляя для машин узкий проезд.

— Архитекторы хреновы, — проворчал я. — Вам надо в наш Владимир приехать, на Золотые ворота посмотреть, поучиться, как надо объезды таких ворот устраивать.

Архитекторы меня не услышали. Мы разглядывали на воротах барельефы четырех усатых мужчин, скрестивших руки на груди. Вернее, скрещены руки у двух, а у оставшейся пары руки отбиты. Как у Венеры Милосской. Усы у этих «венер» закручены наверх, на лицах счастье. Вероятно, это воины короля Карла V, работавшего в 16-м веке правителем Испании, а по совместительству еще императором Священной Римской империи. Воины только что освободили Тунис, отпустили на свободу тысячи обращенных в рабство христиан. По этому поводу ворота и поставили. Почему ворота называются новыми? Может тут раньше другие ворота стояли, без усатых мужчин?

Я ходил по улице и искал кадр. Прохожие с уважением смотрели на мой штатив. Зачем он нужен в солнечный день? В общем-то, не нужен. Но один мастер фотографии написал, что штатив помогает ему сосредоточиться и выбрать правильный кадр. Я был сосредоточен на штативе — нужно регулировать высоту ножек и уровень. Кадр — это уже вторично. Я снимал против солнца — потом это будет оправданием. МС ходила рядом с крошечным фотоаппаратом. Штатива у нее не было, она сразу сосредоточилась на выборе кадра. В результате лучший снимок ворот у нее.

Следующая остановка — Кафедральный собор Палермо. Маленькое чудо. Собор большой, но чудо хотелось назвать маленьким. Так звучало уютнее. Возле собора можно провести целый день. В нем намешано все, что было в истории Сицилии: арабский стиль, норманнский, готика и классицизм. На одной из колонн этого христианского собора цитата из Корана. Сейчас собор называется собором Успения Девы Марии, но хранятся там мощи святой Розалии. При жизни Розалия мало чем отличилась. Жила в 12-м веке, была набожна, ушла жить в пещеру около Палермо. Поклонение Розалии началось в 17-м веке, когда ее останки перенесли в собор и чума, которая свирепствовала в городе, отступила.

Вообще-то, я бы называл святыми тех, кто много работал, страдал за веру и приносил пользу людям, а не тех, кто проводил время в пещерах, но мое мнение никого не интересует, а может я что-то не понимаю в святости.

Все про Розалию я узнаю потом. Когда припекает солнце, сил хватает только на любование и цоканье языком. Идем дальше, проходим красивейший перекресток с фонтанами по углам. Подумал, что хорошо бы сделать снимок, куда вошли бы все четыре угла, но МС потянула меня к фонтану Претория — это рядом. Стиль барокко, обнаженные статуи, лесенки, зеленоватая вода. Здесь хорошо. В Палермо почти везде хорошо, но тут особенно. МС рассказала историю о жителях Флоренции, для которых был сделан этот фонтан и которых смутила обнаженность статуй. Жители Палермо наготы не испугались, и фонтан вместо Флоренции оказался тут. Меня обнаженность тоже не смутила, я был занят другим: увидел двух парней, сидевших на ступеньках. Черный верх, джинсовый низ, повышенная волосатость. Решил, что это типичные сицилийцы, попросил разрешения их сфотографировать. Они меня не поняли, но согласились. Я щелкал затвором камеры, говорил, что могу выслать им фото по почте. Попросил их электронный адрес. Парни услышали вопросительную интонацию, наморщили лбы, потом расслабились, сказали «gracia», и начали улыбаться. Они явно первые парни в Палермо, очень довольны собой, сидели как статуи, как дополнение к фонтану.

Когда беседа с первыми парнями Палермо была закончена, я еще раз посмотрел на фонтан. Если честно, то внимательно посмотрев на фонтан, дальше лучше никуда не ходить, чтобы не растерять впечатление. Фонтан красив не только сам по себе, но и своим окружением. Дома-дворцы на заднем плане создавали впечатление, что фонтан находится на сцене древнего театра, а мраморные фигуры — это артисты, ненадолго присевшие отдохнуть и поплескаться в прохладной воде. Завтра мы еще сюда вернемся. Такое у нас бывает редко, обычно мы несемся только вперед, не оглядываясь.

С сожалением пошли дальше. Тротуары практически пустые. Встречались только местные жители без фотоаппаратов и путеводителей в руках. Туристов возили на автобусах. Несмотря на жару, многие в плащах или в кожаных куртках.

— Странно, так тепло, а они одеты как осенью, — удивилась МС.

Я вспомнил Казахстан, аксакалов в теплых халатах и сказал, что так они сохраняют внутренний холод. МС согласилась, спорить никому не хотелось.

То и дело встречались группы беседующих мужчин. Беседы шли неторопливо, явно обсуждались приятные вещи. На лицах спокойствие и радость жизни. Вот так и надо жить! Беседовать о погоде, вине, женщинах и какой соус лучше всего подавать к макаронам. Я попытался вспомнить свои проблемы, проблемы не вспомнились. Воздух Сицилии действительно живительный.

Силы на исходе, сделали марш-бросок к Морской площади, к ее знаменитому саду с древними магнолиями. Магнолии огромные, таких я никогда не видел. Корни выпирали из земли, каждое дерево образовывало небольшую рощицу. Казалось, что ветви растут прямо из корней. Под деревьями тень, прохлада. На корнях сидели пожилые сицилийцы, а влюбленные фотографировали друг друга. Раньше тут проходили публичные казни, сейчас место отдыха. Да, вот она Сицилия! В саду время почти остановилось, в воздухе разлита лень и нега. Мысли текут в правильном направлении: где мы будем обедать?

Зашли в ближайший ресторан. Я заказал рисотто — вполне съедобно. МС рискнула и опять выбрала пасту с морепродуктами. Принюхалась.

— Неужели и эти морские гады утром плавали и ползали?

Официант кивнул, но сказал, что может принести что-нибудь другое. МС попросила что-нибудь другое.

Хотелось выйти к морю, подышать свежестью и послушать прибой. Для начала мы забрели в район Кастелламмаре. От слова «маре» пахнуло морем и романтикой. Я вспомнил Мексику, испанские слова, перевел «Кастелламмаре» как район Морского замка. Море мы не нашли и начали искать замок. Обнаружили здание с облупленными стенами и старой каменной кладкой. Решали, что это и есть замок. МС полистала путеводитель, и сказала, что этого замка в книге нет.

— Тем интереснее, — сказал я. — представь, что в одну из башен заточили сицилийскую Джульетту.

— Но в башне нет окон, и она узкая.

— Бывает и такое.

Вот переулок, поворот, и мы почти вышли к морю. «Почти» потому, что море вдалеке — нас отделял от него парк с тенистой аллеей, продуваемой прохладным ветром. Аллея была прекрасной, она нам сразу понравилась. И не только нам — мы увидели свадьбу. Невеста в белом, жених и его друзья в черном. Друзья сидели на спинке скамейки и внимательно наблюдали за долгим поцелуем жениха и невесты. Рядом фотограф, он возился с камерой и просил не прекращать поцелуй — у него не сработала вспышка. Все такое знакомое, понятное. Город открылся, мы почувствовали себя как дома. Думать про мафию больше не хотелось.

Путь домой шел через знаменитый рынок Палермо, но в тот день он не работал. Все убрано, подметено. Услышал, как меня окликнули:

— Синьор, вы сейчас пойдете через рынок. Здесь может быть опасно, есть карманники, я могу поработать вашим телохранителям.

Это щуплый парнишка в темных очках, темных брюках и белой рубашке. Я оглядел пустые проходы между торговыми рядами, пожал плечами и зачем-то согласился.

— Наверное, юный мафиози тренируется наводить порядок и поддерживать безопасность туристов, — предположила МС.

— Ладно, пусть тренируется.

Мы пошли через рынок, наш телохранитель сзади. На выходе он остановился.

— Удачного дня, синьор!

Попытался уйти. Я догнал его и протянул доллар. Телохранитель удивленно поднял брови, но доллар взял.

Вечером приехал Джорджио. По плану у нас бесплатная экскурсия по окрестностям Палермо — это входило в стоимость проживания. Мы сели в его машину, началась гонка по узким улочкам, потом выехали из города, покружили по серпантину, подъехали к небольшому сельскому ресторану. Это и есть экскурсия. Ресторан на горе, отсюда, наверное, ошеломляющий вид на город и залив. Сейчас уже темно, и мы верили, что днем так оно и есть. Джорджио начал рассказ про свою личную жизнь:

— Знакомлюсь с девушками, сначала все нормально, потом меня бросают.

— Как так? Молодой, красивый, энергичный, бизнес наладил.

— Вот из-за бизнеса меня и бросают. Как представят, что надо убирать за гостями, стирать постельное белье, булочки покупать, так и бросают. Я знакомился с деревенскими девушками, они все мечтали переехать в Палермо, но никто не хотел работать у меня горничной.

— Так ты жену ищешь или горничную?

— Жены должны помогать мужьям в их деле.

Джорджио был очень тверд в своих убеждениях. Мы с ним не спорили. Я уже писал, что на Сицилии спорить не хочется.

Поехали по ночному Палермо. Я рассказал, что мы недавно купили немецкую кофеварку, которая сломалась через три дня. Потом заменили ее на итальянскую и очень довольны. Джорджио оторвал руки от руля, начал бить обоими кулаками в потолок салона, и кричать: «Вива Италия!»

Приехали в незнакомый квартал. Старинные здания, еле различимые в темноте.

— Тут все связано с Гарибальди, — пояснил Джорджио. — Отсюда началось освобождение Италии.

Я попытался вспомнить уроки истории в школе: Гарибальди — национальный итальянский герой, но почему-то арестованный после его подвигов. Хотел это уточнить у Джорджио, но он забыл о Гарибальди, когда мы подъехали к симпатичному микрорайону с двухэтажными цветными зданиями.

— Вот моя мечта, — взволнованно сказал Джорджио. — Разбогатею — куплю здесь квартиру.

— Так у тебя шикарная квартира прямо в центре.

— Это бизнес, это святое. А тут все новое, современное.

Приехав домой, я позвонил в аэропорт, узнать судьбу чемоданов. Продиктовал номер квитанции. Долгое молчание, потом монолог по-итальянски с вкраплением английских слов. Опять слышу «Белград». Понял, что Белград — это чемоданная черная дыра. Легли спать с наивной надеждой, что завтра все будет по-другому.

Утром мы повторили прогулку по улице Виктора Иммануила. Уж очень нам вчера тут понравилось! Бродили по переулкам, нашли церковь, переделанную из мечети. Наверху у нее розовые мусульманские купола. Вообще с церквями на северо-западе Сицилии происходило много превращений. Изначально их строили христиане, потом сарацины переделывали их в мечети, затем мечети переделывали снова в церкви. В результате многие сицилийские храмы в этой области, не тронутой разрушительными землетрясениями, — это сплошная эклектика. Сначала этому удивляешься, потом привыкаешь.

На одной из улиц мы встретили полицейских, которых про себя назвали карабинерами. Полицейские охотно позировали для фотографии, пытались с нами поговорить, а потом, почти сразу поняв наше «ботанико гардино» (правильно будет «орто ботанико»), показали дорогу в Ботанический сад. Там я впервые увидел бутылочные деревья и сразу начал вспоминать, где их родина. Перед глазами мелькали то Австралия, то Южная Америка. Спросил у МС. Она пожала плечами, сказала, что уже все сфотографировала и теперь хочет посмотреть знаменитый театр Палермо. Я обреченно кивнул.

Наш путь лежал мимо вокзала. Жарко, хотелось сесть на лавочку и пить пиво, лениво поглядывая на расслабленных сицилийцев. Море где-то за полуразрушенными зданиями, а на привокзальной площади трещали мотороллеры и пахло пылью. Ничто не напоминало об отпуске и удовольствиях. В голове свербила необычная для меня мысль: мы свободны и можем делать то, что придет в голову. Мне не хотелось в театр. Хотелось почувствовать Сицилию как-то по-другому. Я резко свернул к вокзалу.

— Почувствовать по-другому — это как?

— По-другому — это сесть в поезд и поехать куда глаза глядят. У нас еще полдня свободных. Все равно без чемоданов мы отсюда не уедем.

— А куда глядят твои глаза?

— В Чефалу!

Чефалу

Через час мы уже шли по песчаному пляжу. На горизонте высилась огромная каменная глыба, над которой плыли белые облака. На вершине глыбы можно было увидеть крепостную стену, а внизу виднелись башни собора 12-го века и маленькие домики на небольшом мысу, уходящем в синее море. На пляже никого не было, казалось, что и море, и желтый песок, и разноцветные домики принадлежали только нам. Я чувствовал, что мне надо фотографировать, но сицилийская лень настолько заразна, что даже нажатие на кнопку фотокамеры представлялось тяжелой работой.

Было необычно тихо. Без треска мотороллеров стало казаться, что мы перенеслись на сто лет назад, и на улицах городка увидим синьорин в длинных платьях и услышим цоканье лошадиных копыт. Невозможно описать этот городок и не впасть в сентиментальность. Тишина, спокойствие, старинные переулки, медленно остывают каменные стены зданий.

На центральной улице видение испарилось. В магазинчиках там продавали всякую дрянь для туристов, синьорины ходили в джинсах, и был даже один мотороллер. Лысоватый синьор остановил своего железного коня около небольшой лавочки и долго торговался с серьезной продавщицей, покупая смешную куклу на веревочках.

— На Сицилии самые серьезные женщины в мире, — философски сказал я.

— Поживи с этими лентяями и сам станешь таким же, — ответила МС. — И вообще я есть хочу.

Незаметно наступил тихий и теплый вечер. Шелестел прибой, все вокруг было пропитано морской свежестью и запирать себя в полутемном ресторане не хотелось. Мы купили пиццу и пошли к старой крепости на мысу. Закат раскрасил городок в желтые цвета, затемнил синее небо и успокоил море. Мы устроились на теплых камнях и стали разглядывать древние стены, на которых, как нам казалось, были отпечатки кровавой истории этих мест. Неподалеку на лавочке сидела влюбленная парочка. Они не разговаривали. Да и мы молчали. Любое слово было бы лишним среди таинственной тишины, окутывающей неподвижную воду и теплый воздух, пахнущий водорослями и рыбой.

На вокзале Чефалу мы зашли в маленький павильон, сели на лавочку и начали любоваться яркими звездами. Пахло точно так, как на пригородных московских станциях. Наверное, все железные дороги пахнут одинаково. Разговаривать не хотелось, мы боялись растерять впечатления прошедшего дня. Завтра нам придется брать напрокат машину и ехать на запад. После мыслей о машине появились мысли о чемоданах, но они неприятные. Эти мысли мы прогоняли. Хотелось вспоминать синее засыпающее море и старые желтые стены.

Путь к барону

— Ну что? — спросила МС, когда я положил трубку и развел руками. — Чемоданов нет?

— Есть три варианта: лететь в Белград и узнавать подробности там, забыть про чемоданы и купить здесь все необходимое или…

— Ехать в аэропорт Палермо и выбрать два чужих чемодана?

— Да, причем самых больших и дорогих!

Усталый работник в отделе пропаж посмотрел на наши квитанции, потом на экран компьютера и сказал, чтобы мы попытали счастья за углом. Мы пошли за угол и увидели счастье: наши чемоданы уютно расположились у стенки и делали вид, что стоят тут уже двое суток.

— Вот что значит разработать правильные варианты поиска! — сказал я с поучительным видом. — Теперь посмотрим, что нам предложат в конторе проката машин.

Предложение в прокате оказалось одно, именно то, что мы заказали через интернет. Оно было небольшим, четырехцилиндровым, сереньким и называлось «фордом».

— Ни одной царапины! — подчеркнул служащий. — Машина зверь, на любую гору залезет.

— И слезет, — добавил он, увидев мой скептический взгляд.

Я сел за руль, машинка и правда оказалась резвой. Выезд из аэропорта простой, на дорогу, ведущую на запад, мы попали почти сразу. Только два разворота сделали. На шоссе стало интереснее. Мы, как сицилийские новички, степенно ехали в правом ряду, наблюдая за проносившимися слева машинами.

— Мы что, стоим? — поинтересовалась МС.

Я нажал на газ и почувствовал, что готов объехать весь остров.

Мы ехали на западное побережье, к городу Трапани, известному своими соляными мельницами. В его окрестностях располагалась вторая база. Находилась она в усадьбе какого-то барона. Нам обещали отдельный домик в саду и завтрак в старинном зале. После ста километров шоссе кончилось, мы начали кружить по каким-то полям, садам и огородам. Навигатора у нас не было. МС, работавшая штурманом, постоянно сообщала, что я ее не слушаю и потому не туда заехал. Улица, обозначенная в адресе, если и существовала в действительности, то не удостоилась быть нанесенной на карту. Наши телефоны тут не работали, приходилось ориентироваться по абрису, который нашли в сети.

Наконец, чисто случайно нам удалось попасть на нужную улицу. Мы медленно перемещались вдоль старых каменных оград, надеясь увидеть хоть одну табличку с номером. Наконец, увидели — этот номер был похож на тот, какой мы искали. По левой стороне на полкилометра тянулась каменная стена высотой около двух метров. Что-то нам подсказало, что это и есть поместье. Глухие железные ворота закрыты, на звонок никакой реакции.

— Надо постучать, — догадалась МС.

Я постучал. С таким же успехом я мог бы стучать в двери рая. Пахло перезрелыми апельсинами, скошенной травой и пылью. В воздухе висела почти абсолютная тишина, нарушаемая только стрекотом кузнечиков и какими-то звуками, похожими на рыдания.

— Давай объедем усадьбу по периметру, — предложила МС, изучая карту.

Мы сели в машину, повернули на боковой проезд и стали объезжать бесконечную каменную ограду. Вскоре дорога уперлась в кучу мусора. Дальше расстилалось поле и голубые холмы. Здесь было жарко и тоже тихо.

Если верить и ждать чудес, то они обязательно случаются. История с чемоданами нас вдохновила. Мы присели на кучу мусора и стали ждать чуда.

И чудо свершилось — раздался треск газонокосилки!

Я залез на стену и увидел худенького мужичка, косившего траву около яблони. Мои энергичные жесты, показывавшие все, что я думаю о хозяевах поместья, испугали мужичка, он испуганно кивнул и убежал вглубь сада. Мы вернулись к воротам, которые сами, без каких-либо наших усилий, начали со скрипом открываться. В глубине, в тени лимонных и апельсиновых деревьев, проглядывался старый дом, украшенный бесчисленными пристройками. Мужичок, уже без газонокосилки, стоял в тени и робко улыбался. А на крыльце возвышался хозяин поместья — барон.

Это был красавец-брюнет лет сорока, в голубой рубашке и темных брюках. Он вальяжно улыбнулся, почесал грудь и спросил:

— Ко мне, что ли?

— Ага, — сказали мы хором.

— Пошли.

Барон не спеша повел нас к маленькому домику в глубине сада.

— Живите тут, вот ключи, — сказал он и ушел.

Мы огляделись и ахнули. Вокруг был не сад, а целый фруктовый лес. Лимоны, сливы, апельсины висели гроздьями, падали на землю и гнили. Все было пропитано сладковатым запахом. В саду тянулись заброшенные аллеи, попадались разломанные фонтаны и бассейны с мутной водой или заваленные старым барахлом. Где-то ржавел грузовик, где-то стояли поросшие мхом мраморные скамьи. Все это напоминало дворец из романа Маркеса «Осень патриарха». В загоне ходила красивая лошадка, которая, увидев нас, очень обрадовалась и стала пытаться просунуть голову сквозь широкие щели загородки. Из кустов показался огромный белый пес. Он зевнул, лениво гавкнул и улегся спать в тени старой груши.

— Ты веришь, что мы не спим? — спросила МС.

— Судя по чувству голода — верю, — ответил я.

— Ты будешь думать о своем желудке или о приключениях, которые нам сегодня предстоят?

— Я согласен на приключения, если в финале призом будет кусок жареного мяса.

Мы сели в машину и отправились навстречу приключениям, в Эриче.

Эриче

Эриче — средневековый город-крепость, расположенный на вершине горы в северо-западной части Сицилии. Кое-что там осталось от пятого века до нашей эры, когда город основали элимцы — потомки выходцев из Трои. Но есть и более интересные истории об основателях города. Главным, в этим историях, был Эрикс — сын Афродиты. Его именем и назван город. Насчет отца Эрикса легенды были разные. По одной версии отцом был Посейдон, по другой — аргонавт Бут, убитый Гераклом. Геракл тут явно побывал — об этом мы потом прочитали во многих источниках. В этом городе побывал еще и Дедал (отец Икара и автор знаменитого лабиринта), прилетев сюда на своих самодельных крыльях с Крита.

В общем, место это среди богов и героев популярное, и вела туда дорога-серпантин, на которой местные жители оттачивали мастерство езды по горам. Иначе, я не мог объяснить, почему все закрытые повороты они проходили на бешеной скорости по центру дороги. Возможно они просто играли в «русскую рулетку», но спросить их об этом я не мог. После десятого поворота мой штурман закрыл глаза, и даже слабое «ой!» не прерывало звук воющего двигателя и мои ругательства. На вершине, у крепостной стены я почувствовал себя победителем: мастерство отточилось, в рулетку мы выиграли.

— Всё? — с надеждой спросила МС, когда мы остановились.

— Это только начало, — сказал я. — Впереди самое сложное — найти приличный ресторан.

Сначала мы осмотрели остатки крепостной стены, которая, как гласила табличка, была построена 25 веков назад. Для контраста или чтобы подчеркнуть связь времен, возле стены валялась пустая банка от «кока-колы». Стена была добротой, отколупнуть от нее ничего не удалось.

К ресторану вели не все пути. Мы почти заблудились в средневековом лабиринте узких улиц.

— Тут к градостроительству явно приложил руку Дедал, — ворчали мы. — Мало ему лабиринта на Крите, он и тут развернулся.

Попали на знаменитую узкую улочку, по который ходили рыцари, оставляя за собой снопы искр — им поневоле приходилось чиркать железными доспехами о каменные стены домов.

Описание ресторана я опущу. Помню только, что кофе и пирожные там были отличными, и у нас хватило сил обежать почти весь город. Здесь встречаются не только местные жители и туристы. Эриче сейчас еще и научный центр. Друзья-физики были тут на конференции и рассказывали, что мэр города — известный физик. Они подозревали, что он по совместительству еще и крестный отец местной мафии — иначе как объяснить, что встречные женщины, увидев его на улице, останавливались и норовили поцеловать ему руку.

Эриче — это мощенные мостовые, трава и маки между серыми камнями, безлюдье, мусульманские купола на одних церквях и готические башни на других, виды с высоты, от которых невозможно оторваться. Ты ходишь по царству теплого камня с чувством, что учебники по истории писали правду. Средневековье оказалось не только строчками, которые надо было прочитать и заучить к завтрашнему уроку. В Эриче его можно посмотреть и даже потрогать.

Трапани

Завтрак у барона проходил в зале, стены которого были увешаны картинами и полочками с посудой. По углам стояли старинные буфеты, уставленные хрусталем, бутылками и безделушками. Подошедшая мать барона (мы ее прозвали баронесса) сообщила, что у них еще один бизнес: по вечерам, когда у них есть настроение, усадьба работает как ресторан и весь этот антураж служит созданию атмосферы старины и древних сицилийских традиций.

Прислуживала девушка испуганного вида, чем-то похожая на мужичка, косившего вчера траву. Баронесса сидела с нами, светски улыбалась и тихонько шипела на служанку. Посуда фарфоровая и старинная. И как-то хотелось видеть в этих тарелках и вазочках что-то посущественнее хлеба, масла, сыра и варенья. Я поинтересовался, есть ли в ресторане колбаса, чтобы украсить завтрак усталого мужчины, но баронесса сделала вид, что не поняла вопроса. Ладно, средневековый антураж скрашивал скудный завтрак, а колбаса была у нас в загашнике.

После завтрака мне нужно было подключиться к интернету. Я спросил у барона, где это можно сделать.

— У меня в офисе, — сказал барон, тяжело вздохнул и начал рассказывать, что у него сегодня много дел.

Оказалось, что он собирался проверить свою электронную почту. В офисе он посмотрел на компьютер, выпил вина, сказал, что на сегодня с него хватит и теперь ему надо как следует отдохнуть.

На этот день мы запланировали три важных дела: осмотреть город Трапани, побывать на соляных мельницах и поменять доллары на евро. Тогда мы еще были глупыми и возили доллары, а не дебитную карту, позволяющую без проблем получить нужную сумму в любом банкомате.

Начали мы с обмена долларов. В двух банках нам отказали, и направили в какой-то очень исторический банк в старом районе Трапани. В зале мы увидели очередь из трех человек, но нас утешили, сказав, что за час-другой они управятся. МС села читать путеводитель, а я задремал, чтобы набраться сил для дальнейших путешествий.

Шло время. На исходе второго часа нас позвали к заветному окошку.

— Доллары? — удивился клерк. — Я попробую, давайте ваши документы.

Мы отдали паспорта, клерк исчез, чтобы сделать фотокопии.

— Отлично! — сказал он, вернувшись. — А теперь надо заполнить бланки.

Он сунул на кипу бумаг и стал объяснять, как их заполнять.

— А к чему такая бюрократия? — спросил я, — У нас всего триста долларов.

— Так надо, — ответил клерк, взял у нас бланки и куда-то скрылся.

Минут через десять он вернулся с представительным мужчиной средних лет в красивом сером костюме.

— Я заведующий сектора банка, — представился мужчина и пожал нам руки. — Мы сейчас будем разбираться с вашей проблемой. Покажите ваши доллары.

Я протянул ему три зеленые бумажки. Заведующий долго рассматривал их на просвет, потом передал их клерку, и тот исчез.

— Будем снимать фотокопии, — пояснил он.

— Ничего не говори и ничему не удивляйся, — шепотом попросила МС, увидев мое перекошенное лицо.

Вернулся клерк с тремя листами бумаги. Заведующий осмотрел их, сравнил с оригиналами купюр и отослал клерка обратно.

— Молодой сотрудник, — объяснил он. — Копии надо снимать с двух сторон.

Наконец все было кончено. Мы получили евро и радостные вышли на улицу.

— Надо было спросить у заведующего, где тут приличный ресторан, — молвил я, с упоением вдыхая свежий ветер, пахнущий морем.

— Это мы сейчас узнаем, — сказала МС и стала оглядывать пустынную улицу в поисках хотя бы одного прохожего.

Минут через пять прохожий появился. Только он не шел, а бежал. Это был юноша в темном костюме, красном галстуке и в начищенных штиблетах. В его руках болтался портфель, от бега волосы растрепались, на раскрасневшемся лице застыла маска очень делового и занятого человека.

— Простите, — обратилась к нему МС, когда он поравнялся с нами. — Не подскажете, где тут хороший и недорогой ресторан?

Деловой юноша резко затормозил, пригладил волосы, деловая маска на лице стала постепенно растворяться.

— Ристоранте? — он задумался. — Да, я знаю такой! Идемте за мой, я покажу.

И мы направились в направлении, откуда он только что прибежал. Шли не спеша, деловой юноша, мешая английские и итальянские слова, по дороге пытался рассказать нам, в какой замечательный ресторан мы сейчас попадем.

— Вы, наверное, спешите, — смущенно сказала МС. — Вы нам только покажите направление, а дальше мы сами.

— Нет проблем! — ответил деловой юноша, явно забывший, куда и зачем он бежал.

— Вот она, Сицилия, — прошептала мне МС. — Мне тут всё больше и больше нравится!

Трапани — прекрасный город. Помимо красивых зданий в стиле барокко и смешных скульптур, там можно наслаждаться покоем и сицилийской расслабленностью. Да и что другого можно ожидать от города, который образовался на месте серпа, брошенного богиней плодородия Деметрой (у римлян Церера). Вообще в Сицилии почти все связано с богами и героями. Любили они это место!

Я не буду описывать все храмы и дворцы Трапани, а также историю города. Для тех, кто не был на Сицилии, это будет скучно, а бывалые туристы-историки могут рассказать больше и интереснее. Скажу только, что наибольшие эмоции нахлынули на меня возле Палаццо Каваретта, построенного в 17-веке и служащего сейчас зданием городской мэрии. Я долго разглядывал два огромных циферблата на фасаде и не мог понять, почему эти часы показывают разное время. Потом сообразил, что справа часы, а слева календарь в виде часов. В музеи мы не пошли, хотя путеводители их хвалят. У нас в плане еще были соляные мельницы и наслаждение морским берегом. Как никак, Трапани много лет был одним из важнейших сицилийских портов.

Берег залива украшали остатки крепости и желтые параллелепипеды старых домов. Синело море, яркие рыбацкие лодки качались на волнах возле берега. Я отснял много кадров, в надежде сохранить хоть тень моего восторга. Потом, уже дома, часто разглядывал эти фотографии, стараясь вспомнить, как замечательно нам было на пустынном берегу в тот теплый майский день.

Соляные мельницы — основная достопримечательность Трапани. Мельницы ветряные, они уже история, посмотреть на которую привозят туристов. Около мельниц стояли автобусы, которые мешали сделать снимок.

— Я сейчас с ними поговорю, — МС направилась к водителю автобуса, который загораживал нужный нам вид.

Я не знаю, на каком языке МС разговаривала с водителем, но видел, как он бросился в кабину, отогнал автобус куда-то в кусты и долго выглядывал из этих кустов, бросая гневные взгляды на другие автобусы, которые тоже могли помешать фотосъемке.

Около мельниц шла оживленная торговля мешочками с солью.

— Красивая соль, крупная — сказала МС. — Возьмем на память?

— Однажды я был голодным и купил на память шоколадку, — зачем-то вспомнил я.

Мы купили соль и направились внутрь одной из мельниц. Под каменными сводами прохладно и тихо. На полу огромные шестерни, жернова, колеса, на огромной тачке дырявая бочка, где когда-то хранили соль. Все очень исторично, натурально, интересно, но внутренние голоса подсказали нам, что время еще детское и мы сегодня можем успеть посмотреть чудесный храм в Сегесте.

Сегеста

Сегеста — это небольшой древний город примерно в 50 километрах к востоку от Трапани. Сейчас от древнего города, основанного элимцами, остались только храм, театр и развалины жилых домов. Главная достопримечательность — это дорический храм с сохранившимися колоннами и фронтоном. Стен нет, от чего храм кажется воздушным. Его так и хочется назвать «храмом воздуха», но это название уже есть в Кисловодске, так что я буду называть его просто храмом.

Храм греческий, хотя строили его не греки, а те самые элимцы с явно греческой культурой. Театр в Сегесте тоже греческого типа: зрители сидели на ступенях и видели не только сцену, но и потрясающую панораму окружающих гор, долин и моря. Возраст храма и театра 25 веков. На Сицилии постепенно привыкаешь к таким числам, но все равно каждый раз, когда прикасаешься к древним камням, обработанными древними мастерами, чувствуешь себя немного букашкой в бесконечном потоке времени.

Мы добрались до Сегесты, когда уже начало темнеть. Доступ к храму был закрыт, но мы не огорчились. Вечернее небо, дорога, вьющаяся между холмами, деревушка, высокая трава и храм, желтеющий в наступающем сумраке, — всего этого достаточно, чтобы просто радоваться тишине и спокойствию. Оно ведь так необходимо после суеты прошедших дней так похожих друг на друга.

Утром мы вернулись в Сегесту. По небу плыли облака, солнце периодически освещало храм, он вспыхивал желтым пламенем, звал к себе. От такого зрелища невозможно было отвести глаза.

Я и не отводил. Даже когда свернул не на ту дорогу и начал разворачивать на узкой площадке, чтобы подъехать поближе. Даже когда ехал задним ходом.

И тут… Машина куда-то начала проваливаться, я почувствовал удар о днище, затормозил, мы вышли. Задние колеса висели в воздухе, машина сидела на «брюхе». Одному поднять ее не было никакой возможности.

— Есть два варианта, — сказал я МС. — Наплевать на машину и пойти сейчас к храму. Второй вариант — пойти в деревню за помощью.

— Второй вариант лучше, — ответила МС. — Так и машину вытащим и к храму подъедем, а не подойдем.

Мы направились к ближайшему дому. Вот попробуйте, не зная итальянского, объяснить, что машина почти упала в пропасть и нужна помощь. Хозяин дома, спокойный мужчина лет сорока, долго слушал нашу англо-русскую речь, внимательно смотрел на жестикуляцию, потом махнул рукой, надел ботинки и отправился с нами. Увидев аварию, он почесал затылок и куда-то исчез. Вернулся с приятелем. Они долго ходили возле машины, что-то бурно обсуждали и исчезли уже оба. Минут через двадцать к нам подъехал маленький автобус, в котором сидело уже пятеро мужчин во главе с хозяином и его приятелем. Один из них говорил по-английски и объяснил мне, что они все работают в музее при храме, что музей временно закрыли, т.к. мне нужна помощь. Я слегка обалдел, сказал, что я заплачу, но мне намекнули, что деньги оскорбят все население деревни.

Я сел за руль, пять крепких мужчин на раз-два-три подняли зад машины, я нажал на газ и выкатился на дорогу.

— Вот и все! — сказал мужчина, говоривший по-английски. — Приезжай сюда хоть каждый день, мы рядом, поможем, если что.

Мы бродили между гигантских колонн, трогали шершавые поверхности, пытаясь представить, как 25 веков назад чьи-то руки тоже трогали эти теплые камни. С огромным сожалением мы оставили это чудное место и отправились пешком по узкой дороге, ведущей к театру. Это дорога заслуживает отдельного описания. Ее явно строили с расчетом, что перед театральным представлением зрители должны настроиться на лирически-торжественный лад, создаваемый окружающими горами и храмом, сияющим на фоне темных склонов.

В театре мы сели на ступени и долго смотрели на остатки сцены, на горы, зеленые холмы, поля, далекое море. Греки правильно строили театры: если на сцене было что-то не так, то они все равно получали удовольствие от созерцания. Так устроены все греческие театры: хочешь — смотри на сцену, хочешь — смотри на окружающую красоту.

Это, конечно, чудо, что землетрясения пощадили эти шедевры. Бродя по Сегесте, поневоле начинаешь верить в какую-то неведомую силу, способную не только разрушать, но и сохранять.

Отсюда не хотелось уезжать. Очень не хотелось. Идеальная погода, история, природа… Но нас труба звала на север, к морю, в город, связанный с сицилийской мафией.

Кастелламарре дель Голфо

Никто не может сказать, когда именно зародилась сицилийская мафия. Наверное, все началось в 19-м веке, когда Сицилия присоединилась к объединенной Италии. До этого большие земельные наделы принадлежали феодалам-баронам. Они имели возможность содержать персональную охрану, что позволяло спокойно спать, не думая о ворах и грабителях. Начиная с 1860-го года, государственные и многие церковные земли распределили между крестьянами. Наделы крошечные, доходы небольшие, возникла проблема защиты от угонщиков скота и кражи урожая цитрусовых. Что делать? Если есть проблема, то находятся люди, решающие на этом заработать. Так появились охранники-мафиози, которые брали под свое покровительство целые районы, гарантируя неприкосновенность собственности. Если воры все же «работали» в подконтрольном районе, то их быстро находили, заставляли компенсировать убытки хозяина и потом наказывали. Всё происходило быстро, без бумажной полицейской волокиты.

Дальнейшее понятно. Мафия не стала довольствоваться доходами от крестьян и начала рэкет лавочников, ремесленников, промышленников. Политики, известные персоны тоже стали находиться под «охраной». Дальше — больше. Государственные подряды, наркотики, оружие… Было время, когда сицилийская мафия Коза-Ностра контролировала 80% поставок героина на восточное побережье США. Интерес к строительным подрядам возник у мафии после Второй Мировой войны, когда после бомбардировок Палермо в городе оказалось 14 тысяч бездомных и начался строительный бум. Сейчас около 70% сицилийских бизнесов платят мафии за возможность работать спокойно. Взносы зависят от доходов бизнесмена. Мелкий лавочник платит около 200 евро в месяц. Верхнего предела нет.

Вот этого и боялся Джорджио, владелец квартиры в Палермо. В мафии есть не только боссы и «солдаты», но и масса помощников. Реально — доносителей. Им может оказаться ваш сосед, который сообщит о незарегистрированном бизнесе. Причем, не налоговой инспекции, что бесплатно, а мафии, где он получит вознаграждение.

Кастелламарре дель Голфо — родина многих мафиози. Самый известный, пожалуй, Сальваторе Маранцано, который стал большим авторитетом в сицилийской мафии и в 1925 году эмигрировал в Америку. Это по его приказу в Нью-Йорке в 1931 году был убит «босс всех боссов» Джо Массерия. Убит в ресторане, когда он играл в карты. Мертвым он сжимал в руке туза пик — символ смерти. После смерти Массериа Маранцано закатил банкет и назначил себя следующим «боссом всех боссов» — самым влиятельным мафиози в Америке. Через пять месяцев Маранцано тоже был убит, и с тех пор титула «босса всех боссов» в мафии больше нет. Противостояние Маранцано и Массерии называлось Кастелламмаровской войной, по названию города, куда мы с МС направились после Сегесты.

Кастелламмаре дель Голфо появился внезапно, когда закончились горы, где добывали мрамор. Мы остановились у края обрыва и ахнули. Сине-бирюзовое море, скалы, а внизу игрушечный город со своей знаменитой крепостью. Ее построили арабы в восьмом веке, потом к ней приложили руку норманны, сделав ее больше и неприступнее. Как-никак, Кастелламмаре являлся важным портом для Эриче — было для чего стараться. Название города так и переводится: морская крепость у залива.

Оставили машину, вошли в город. Если одним словом — светлый город. Пронизанный солнечным сиянием, которое усиливалось желтыми стенами домов. Улицы пустынные, мирные, сонные, какие-то очень домашние. Тягучий свет, усыпляющий, успокаивающий. Как-будто не было аварии, не было храма Сегесты. Кастелламмаре растворяет в себе, не отпускает. Не хочется никуда спешить. Это место, где не хочется работать, где хочется пить вино, любоваться женщинами и обсуждать меню следующего приема пищи.

Мы стали спускаться к крепости, надеясь найти там ресторан. По дороге встретили местного жителя. Это был мальчишка, сбегающий по ступеням одной из городских лестниц. Он прыгал, что-то напевая. Прыгал легко, почти летел. Я успел его сфотографировать.

— Эх, — вздохнул я, когда посмотрел фото на экране камеры. — У нас в фотоклубе был конкурс на тему «Вниз…». Эта фотография точно бы заняла призовое место. Где моя машина времени!

На берегу моря мы встретили второго жителя города. Житель сидел с удочкой и внимательно смотрел на набегающие волны. Улова рядом с ним не наблюдалось. «Вот оно, созерцание» — подумал я. — Какая тут рыба!».

Ресторан был закрыт, на стук вышел серьезный мужчина.

— Нам бы хоть бутерброд.

Мужчина кивнул, и пригласил нас занять столик на террасе ресторана. Через минуту принесли закуски и вино.

— Горячего нет, у повара сиеста.

Мы понимающе закивали головами.

Сан Вито Ло Капо

Сан Вито Ло Капо — город на мысу к западу от Кастелламарре дель Голфо. На карте все было близко и понятно. Да, горная дорога с серпантинами, местами вдоль моря, через час приедем.

Ага, сейчас! Дорога и правда была горной и красивой. Но она почему-то быстро уперлась в море и закончилась. Мы вышли из машины и подошли к воде. Батюшки! Да тут коралловые рифы! Вот никак не ожидали. Похоже, что на Сицилии есть всё. Слева темнел огромный утес, за который зацепилась небольшая туча. Справа зеленели приветливые горы с белыми домиками фермеров. А перед нами плескалось теплое приветливое море.

— Хорошо-то как! — сказала МС.

— А где дорога? — поинтересовался я.

— Может спросим у кого?

Мы оглянулись. Такое чувство, что одни на целом острове. Но потом разглядели дорогу, ведущую в какие-то заросли. Поехали туда и наткнулись на небольшой дом.

— А где дорога к Сан Вито Ло Капо? — спросили мы вышедшего к нам мужчину.

Мужчина махнул рукой на запад. Мы посмотрели на карту — мужчина был прав. Наша цель была на западе.

— Спасибо!

— Прего!