Бесплатный фрагмент - На грифельной канве

Армагеддон

Явление будет последних людей,

Людей даже нет, а роботов.

Снимают они нашу Землю, злодеи,

Чтоб вмиг наградить сердца холодом.

Их будет немало, посчитаны все,

Не будет в них глаза живого,

Лисе они вылижут хвост на росе,

И мир их зявится строгий.

Бродяга

Молодость помнит и грустную песню

Он по дороге поет, в зное пролеском,

Утром в тумане, калика добрый живет.

Держит он путь ко монахам, Новый читая Завет,

Там дадут кислой капусты, хлеб, и зимой

Есть где в болезни ужиться, уйдет весной.

Новые лапти до жатвы б сносить, а там —

«Не пецытеся о завтрашнем дне…» — сказал Он нам.

В глаза

Битва грядущая будет терпима

Теми, кто в Землю войдет,

Это холодное песо Мадрида

За просвещенный полет.

Нет у них соли

И бейджиков тоже

Сплав и не болен почти —

Умные роботы, нет у них кожи,

Только титан и носить.

Метко стреляют, нельзя ошибиться —

Гильзы — они не сатин.

Смотрят в глаза, и весь мир умирает

Сколько его не тяни.

Весень

Липа цвела душисто красавица,

Мне не пройтись так под ней

Как в майский день сомневаться понравилось,

Как, спрут, капусту ни сей.

Вино

Давленое вино пили греки —

Зачем спрашивается?

Никто не узнает о том,

Где винокурня открылась безбашенным,

Реки излились на чем.

Младо и зелено было разбавить

Грекам питающим страсть.

Сусло не пить — только оргия в правде —

Вот и случилась напасть.

Вит Римский

Мудрый отрок не дал умереть —

Разбудил чтоб для Вечной жизни

Стремилась, чтобы в муках в аду не гореть,

Поднял в приступе — пока не синяя.

О дитя, сколько я благодарна ему,

Чешскому мученику ныне не чтимому,

И молитвенник в руки возьму

И прошу о спасении, чтоб себя вымолить.

Господа все не устану просить:

«Даруй мне Царствие Небесное,

Яко разбойника венчал еси Ты».

Помнить лишь заповедь и быть

Душей орошенной святыней весенней.

Лишь бы верою я не остыла.

Май 2022

Воспитанник

Пьет мальчик ребро у Адама

Влез на рогалик к козлу,

Он никогда не узнает

Как мама ночью влепилась в луну.

Муж милосердный набрался терпенья

И воспитателем стал,

Чтобы малыш во тридцатом колене

Грубости не изрекал.

Все знаемо

Крепкий Дух существует на свете,

Он вращает педали Семьи,

Это Троица вся, а не ветер

Поет Царственный гимн покалым.

Это степь вся бушует давленьем,

Поражая стрелою меня,

В сердце я убиваема ленью

За лихого гнедого коня.

Передышка — и снова по сердцу,

Бог, мне больно, я в немощи вся,

Укроти поскорей диаволицу,

И не дай мне, взорваться, прося.

Ты обетом своим одолеешь

И спасешь, на Распятьи вися,

Бог, с Тобой никогда не стареешь,

Когда хлещешь лихого коня.

За стеклом

Юла и мяч играют вместе

На нервах у меня,

Но вот замешана на тесте,

От Бога рождена.

Желает зла мне тетка злая

И ненавидит перс,

От капли мира «колосая»

Сказала — ямб исчез.

Маячит мячик за стеклом мне —

Не верю в злую тень,

Не буду маяться я, мальчик,

Юровского шрапнель.

Действо

Кровью меня омывает Христос,

Собственной кровью капает.

Как не увидела снадобье кос-

Смерть меня не залапает.

Я раба Божия — цифра мне Шесть,

Имя все незаношено,

Вот отчего поднимает Он перст,

Чтобы не быть перекошенной.

Дети зомби России

Вращение на руку, техно в ушах,

Лови момент — бей круто бота,

Ты геймер, так бей же его на очках-

Скорей становись идиотом!

Вся жизнь молодая загублена в раз,

Ни смеха живого, лишь ржанье, и газ

Мотор мотоцикла, и с ревом вперед —

Ни мать дорогая, ни папа не ждет…

Восстань же Россия, спаси нам детей,

Которым так трудно в гипнозе болеть,

Молись пред «Неупиваемой Чашей» Владычице

Чтоб прекрались все страсти, и личика

Украсились светом прозренья,

Долой все «игрушки», долой мотоцикл,

Картины, стихи — вдохновенье…

Спасибо, Россия, читай же мой цикл!

Другу

Здравствуй, блюдце золотое,

Я объелась груш,

Будет завтра мир целован

За нечистый куш.

Все треклятья и проклятья

Снятые с меня

Напылила я на платье

Гордого коня.

Это в шахматы играем

С другом дорогим,

Троеперстием спасаем

Духом сращены.

Пожалей меня, друг милый,

Не отдай концов,

Есть в тебе такие силы —

Не упасть с лесов.

Духовный отец

Отцу Александру Березовскому

Метанойя поется молитвой,

Это есть покаяние в Духе,

Сеет, Господи, сеятель мир свой,

А архангел перину на пухе.

Александр вошел в Черны Горы —

Это сеятель добрый, священник,

Скоро будут и глады, и моры,

Но мой пастырь меня не отвергнет.

Знакомой

Мнится о кренделях все ангелочку,

Головкой болеет давно.

Я не поставлю ей стих с многоточием,

Мне до нее далеко.

Игра

Высочайшим вытянут указом

Палец рассудительной зимы,

Складываем долго мы с ней пазл

Вечером до самой темноты.

Невозможно угадать последствий,

Дань игры никто нам не сказал,

Знаю лишь, что это детство, детство,

Старый мой знакомый карнавал.

Илья и Александра

Памяти моих деда и бабушки посвящается

Избежали лености, злобы,

Все трудились в тылу, на войне,

Трудно счесть калькулятором сдобы,

Что в тылу получали бойцы, да бесплатно давали извне.

«Тети, дяди, подайте на хлеб!» —

И вот смело бежит офицер милосерд,

Переносит детей на корабль,

И все память — папаха и сабли,

Накормил как обычно — хлеб, казеин,

И все сытые, все как один.

Прекрасная ликом ловила фугаски — огни,

Считала в столовой, и в госпиталь шла безотказно.

Не спи, Александра, ты нужная, только враги,

За один лишь твой подвиг будут сурово наказаны!

Лазарева суббота, 2022

Каймак

Польза есть мне от сыра каймака —

На Шабац пригласили того,

Кто не узнает запретного мрака,

Кротовой норы и метро.

Карета мыша

Не Царство приручила Ким,

А целую карету.

Была она франтом моим

Блестяще разодета.

У ней в закорках мыш сидел

И голосил проклятья.

Я больно топнула, и мел

Осыпался на платье.

Витий, свирепствуй на меня,

Не золотая рыбка —

У мыша тайна родилась

И золото улыбок

Так понимать, что спасена

От всех анафем мира.

Метет дороги Божья Мать

И перец мажут сыром.

И вот лечусь и пью сироп

Кленовый и полезный,

Вращаю рвение Европ —

На козлы не залезу.

Хотя кругом страда, страда,

Молох грозит отвсюду,

Надеюсь не придет кирка,

И жизнь не позабуду.

Клаус

Латыш милосердный

Принял за двугривен

И рожицу беса постиг

И я, раньше бедная,

Не ведаю силы

Летящих по небу квадриг.

И вот Санта Клаус маячится в небе,

И лето убив на корню,

Меня чья-то фрау соделала вредной

Дала мне на зиму броню.

Комикс

Марсиане слагают нам комикс

Самого козоеда внутри,

Будет скоро не кубик и рубик,

А молитву все будут творить.

Кролик

Я животное видела в мире грядущем —

Заболел, но попал-таки в Пай.

Как люблю все живое, что есть в этом сущем,

Чтобы заенька травку жевал.

Любовь

Я маялась духом веселым и добрым,

Откинувшись в креслах в полах,

Сургучною нитью печать свою полня

В расшитых перстом рукавах.

Серьезно нельзя относиться к подобным

Витиям, расшитым в ночи.

Я полню себя всем что есть в мире сдобным

И вижу от неба ключи.

Пора мне понять, что бываю округлой

И Богу на дар вручена.

Я ем красный бублик

Веселый и добрый,

Чтоб сочник не съесть никогда.

Мама

Сарматы падают на солод,

Ревнуют о страде,

Но вот Колхиду увидала

В дурашливом гумне.

Играй, моя сарматка мама,

Играй же и не плачь,

Я в самом семени пшеницы

Дала тебе калач.

Мамин свет

Мама покажет себя в лучшем свете —

Это почет для нее.

Видели, слышали, мир засекретил —

Славу и честь ей поет.

Врач по призванию, все дело жизни-

Ни одного не смогла

Плохо лечить — все спасенные были,

И похвалы не брала.

Я нарисую портрет и с любовью

Маме его подарю.

Только все в истине, правды не скрою —

Словом своим не сорю.

Мена

Муку предрек мне любимчик богатый,

Он не поправится сам,

Бьет его вечно копытом рогатый

За визуальный Каран.

Я его видела — книга прекрасная,

Но не открою ее.

Просто приснилось мне яблоко красное —

Это мой Рай и я в нем.

* * *

Месяц по небу оделся,

Пел последние слова,

Он живой, из геля сделан,

На него клюет сова.

Есть чаровники на свете —

Их немало, скоро тьма.

Входит князь, и он в манжете,

Его видела сама.

Мена

Муку предрек мне любимчик богатый,

Он не поправится сам,

Бьет его вечно копытом рогатый

За визуальный Каран.

Я его видела — книга прекрасная,

Но не открою ее.

Просто приснилось мне яблоко красное —

Это мой Рай и я в нем.

Мое имя

Я маяту прошла терпимо,

И нет сомненья в том,

Что мне дано святое имя —

Вся омываюсь в нем.

Моление

Примирись со своими врагами —

Даже недруги могут просить,

Чтобы ты их вовек не оставил

За молитву, когда возносил.

Молитва

Молитва доходит до Бога, свята

Его трисвятая молитва.

Крылами Палей и К.Р. охранен —

Слиты в единоличии.

Монах

Бородач исповедует страсть к метанойе

И смеет молиться долу.

Но бес-то его постоянно и борет

За то, что подсел на иглу.

Моя жизнь

Слово Бог я услышала рано,

Было мне три годочка тогда,

Только мама сказала нескладно,

Что все это не может быть да.

И старушки с крестами стояли —

Два архангела молят о мне,

Верю в то, что спасенная храмина

Не была на треклятом гумне.

Мир пишу, и стихи, и рисую,

Во историю имя вошло,

Запретила я Гаду весну мне,

Чтобы не было вечное зло.

Мученики славные

Вижу лица ушедших героев,

Мне знаком плач о чувстве души

И мой дед Илья был строен,

И не делал кому куши.

Они с бабушкой доброй любовью

Поиграли и в небо ушли,

Потому что Илья лился кровью,

Чтоб Дорогу жизни сложить,

А моя Александра мученица

Самая в небе везучая.

А Илия удалой

Не сдался под конвой.

Моя бабушка Саша

— Лицо самой сажей,

Чтоб враги не ворвались в нее-

И покрылось вдруг небо огнем.

Апрель 2022

На книгу Бакмана
«Вторая жизнь Уве»

Где же ты Уве,

Странный бирюк?

Кошак –то все снится,

Да бесполезный крюк…

Работа пыльная твоя

Запомнится в веках.

Жену зовешь: Сони, Соня.

Она уж не пришла.

Округа пышная нет, нет,

Не вспомнится уже,

И будут персы горевать

Об Увиной судьбе.

Дышал Саабом он и пел

О давнем, о былом…

Весь в дымку белую как мел

Он помнил отчий дом.

И клал цветы своей жене,

Жене, своей судьбе.

Пятница,2022

Лесные алогизмы

Приток столбенеющей влаги,

Стеклянный трезвон легких лап,

Волнующий ритм старой саги,

Рождающий эхо и сап

Живущих в корнях старой ели

Сужают сосуды и хорды

Как холод январской постели,

Как крен корабельного борта.

В зрачках моих крапины света —

Декор этих брызжущих молний,

Внушаемых жаждой ответа

На звон шустрых капель — их сотни!

Незримо мой рот улыбнулся,

Летит на фантазии смехом.

За радугой луч встрепенулся,

Сливаясь с дождливою вехой.

Перед старым Рождеством

С утра уж как Вакула забил посохом,

Заполдома метет — идти страшно…

Такая ж-жуть снежки ворохом!

Думаем: к брашну ли, к порошну?

Прятать что светляков — все молоды,

Хоть из-под снега, да в Рождественскую:

Не клади, говорят, камедь в подовые,

Пролагай пути хлебу отеческому.

Вот Господь пришел, просит нищенствующий.

Вот ему — белоснежный пряничек с ангелами.

Цесаревич Алексей

Светоч ясный, припомни сон:

Восковые фигуры в белом

Отпускают тебе поклон,

А главы посыпают мелом.

Эти образы, сны теперь

Не тебя одного пугают.

Полночь. Глухо скрипнула дверь

И огни по дворцу блуждают.

Что, дитя, знака ль Божьего ждешь?

Снова оторопь в шаге несмелом…

Они знают: ты скоро уйдешь,

Восковые фигуры в белом.

Им недолго осталось ждать,

Как из рваной раны на теле

Рок империи источать,

Точно кровь из твоей колыбели.

1997

Смешное и грустное

Злой шут подарил три копейки,

Одну на ладони держу.

«А ну через голову, эй-ка!», —

Кричит мадемуазель Абажур.

Шутиха ударилась оземь,

И вверх полетели шары.

Один, два, три, шесть, сорок восемь!

Преданья так свеже стары.

Вращения на руку к смеху,

Прыжок в высоту через мышь.

К какому стремишься успеху,

Шутенок — трехлетний малыш?

Сегодня театр на маркте,

И многие уж собрались.

Один, два, три, шесть на закате,

И… добрые лампы зажглись.

А шут улыбнулся и добрым

Пирожником сызнова стал.

Мамзель Абажур дает шторы —

Окончен чудной карнавал!

Шутиха с шутенком напару

Работают в детском саду.

Она — р-раздувай самовары,

Посуду он бьет на ходу.

Смеются семьей до упаду,

Когда говорят: «Не мешай».

Ведь их микромир очень краток —

Опля! Добрый вечер! Прощай.

2017

* * *

Из-под глинистых уключин

Подклоняюсь в купол Света.

Жизни правилам колючим

Скучно верить — Альфа, Бета…

Не почин сопротивляться —

Разгуляй же мне дорога!

В теплых кренделях валяться —

Чем не лучше мяться в стогах?!

Заводная кокорека,

Время детства — оправданье…

Я вошла два раза в реку:

Может сбудутся желанья?

Viva Domenica!

Недавно цокот льдин на полынье,

И тонкий лист, и небо в подмарене…

Еще не принята, уверена я в сцене,

На завязи прохожеством артист.

Viva domenica! Я жизнь переживу

И не достигну чистоты Равенны.

В бутоне мудрости закрытом уплыву,

С весной гребя веслом попеременно.

Виясь в сандалиях прошествовал Пилат —

Читает рукопись кофейных спитых зерен.

Бунтуй, душа моя, ты весишь сто карат,

Если Спаситель был распявшим непокорен.

Silentium

Молчанье-признак дум серьезных,

И в сонме прошлых бурных лет

Усмотрит око от курьезных

Ошибок и печалей след.

Молчит душа, молчит природа,

И ты не можешь говорить.

Извне ты видишь непогоду,

Боясь в себе ее открыть.

И, как ни странно, но в природе

Бывают схожие черты,

Когда в лиловом небосводе

Молчанье — недруг суеты.

Аккорд!

Аккорд! Сорви прохладный лист

И выжми сок в вечернем плаче джаза.

Пока разрежен воздух, голос чист —

Природно эстетическая фаза.

Труба и холст: случайному совпасть

Возможно ль в линиях разумного начала,

Фальшивый звук посмеет ли упасть

В объятия лесного покрывала?

Еще аккорд! … Из труб капель, капель,

Драчливые и ноющие осы.

В искусство холодеющая дверь

Скрипучим эхом задает вопросы.

* * *

Березовой плесенью свет заразился лесной,

Витающим духом опять напомадилась хвоя,

И в солнечных брызгах немого не ищет покоя

В воротах дубовых последний воздушный конвой.

Август 1998

Биолог и муха

Как тень по веточке мимозы,

Ты, муха, медленно ползла.

Сквозь одолень — ночные грезы

Смахнул тебя я со стола.

Прости, о дивное творенье,

Я не хочу твоих обид.

Жива ты или привиденье?

Смотри-ка! Ползает, не спит.

Ты, муха, существо лихое,

Но лучше пыл свой поумерь.

А опыт — дело неплохое,

Ведь я биолог, а не зверь.

Тебя я в колбе заспиртую

И проведу эксперимент:

Как ты отреагируешь на тую

Под звуки классик аккомпанемент?

1995

Вечер

Ультрамариновым ознобом,

Взойдя, подернулась лазурь.

И в этом чаянье особом

Седой гонец, предвестник бурь,

Сопротивляясь и немея

Перед небесной чистотой,

Словно безнравственная фея

Перед невинной красотой,

Смутясь, отпрянул и зарделся,

Огнем закатным опалясь,

В предсмертном страхе огляделся,

Своей наивности дивясь.

И вот уж, ясным очертаньем

Сломив лазурное звено,

Чужому радуясь изгнанью,

Светило царствует одно.

1997

* * *

Визуально видишь свет, изливаемый свечами,

На маммоновый алтарь жертвы возжелав.

Над тобой степенный сыч с застекленными очами

Воспаряет в небеса, кару ниспослав.

И в метущейся струе, расплавляемых бокалов,

Горьким месивом расплат замыкая круг,

Всплеск последних лживых слов растворяешь у причалов

Запорошенных портов горестных подруг.

Как мерцающий кларнет запоет в плывущих гранях

Разрыдавшимся скворцом из невинных уст,

Вновь, с мытарскою сумой размышляя о призваньи,

Входишь в храм осколков лжи, но теперь он пуст.

1998

* * *

Возникают вечные пучины —

Веры благодатные огни,

И опять без ведомой причины

Входят во Вселенную они.

И молекулярные частицы,

Если только случай им совпасть,

Снова по крупицам, по крупицам

Претворяют генезис во власть.

Некогда схоласт, писал трактаты

О невечности по сути бытия.

Крест и роза, щит, стальные латы —

Оглянись в веках, вперед идя!

До того момента как восстанут

Павшие герои прошлых эр,

Новые огни не перестанут

Проникать в пространства душ и вер.

И покуда жизнь их не прервется,

Задохнувшись в тезисной печи,

Вечная пучина снова рвется —

Смелый пламень Божией Свечи.

(1996?)

Летний вечер в Коломенском

Ты помнишь вечер золотой —

Закат смеющийся алеет,

И август робкой сиротой

Над тихой заводью пестреет.

Летучий пламень синевы

Еще не тронул свод небесный,

Душистый аромат травы

Вливает в разум сон чудесный.

Под нежный звон колоколов

И крики чаек над волнами

Мы сердце прячем в нишу снов,

А ночь спускается над нами.

* * *

Вы видели, как дождь смиренной каплей

Врывается в привычный мой маршрут?;

А я бегу, и все за мной идут,

Вдруг я хромаю стрелянною цаплей…

Смешно? Но где же фразы, чтоб сказать,

Не рассудив, ответ себе давая.

Так почему же, лица озирая,

Невольно тени их приходится топтать?

Смешно..

1998

Гармония

Несущие духовные азы,

Вы, баритоны, теноры, басы,

Воспойте славу Господу!

Внимай, Русь певчая,

Любимый Богом край.

Внимай великой сути бытия,

Тонущая в грехах страна моя!

Пусть звоны пронесутся над землей —

Их камертоны вечно держат строй.

Гармония возвышенных начал,

С тобой Господь созвучно воссиял.