Бесплатный фрагмент - Мы невинны

Пролог

— Роман лишил читателей воли. Забыв про сон, работу, учебу и свои незавершенные дела, они полностью растворились в вашей истории. Она берет за горло и не отпускает до самого финала. Сейчас, когда вы добились такой бешеной популярности, есть ли что-то, о чем вы действительно жалеете?

Лина почувствовала себя крайне неудобно. И дело не в диване, его раздражающем ядовито-рыжем цвете, не в ослепляющих софитах, направленных в её сторону, и не в камере, с которой она за последние годы практически сроднилась. Дело было в ведущем, который измучил её своими дотошными вопросами. Она не любила, когда на нее давят, и не любила рассказывать о своем прошлом. Девушка обвела взглядом аудиторию, которая в большинстве своем состояла из почитателей ее творчества, и ей стало неожиданно легко.

— Когда я была школьницей, мне хотелось выкрасить волосы в розовый цвет. Сейчас это выглядит совершенно нормально, но в то время за одну лишь розовую прядь ты становился фриком, чудаком, над которым издевались одноклассники.

— Значит, вы были эталоном для подражания в своей школе? — допытывался ведущий.

Она кротко хохотнула:

— Нет, эталоны хотели быть похожими на американских подростков 90-х, хотя стояли нулевые. Но в прокате просто не было современных фильмов, и мы пересматривали старые на видеодвойке. У нас были популярны самые короткие юбки, самые яркие макияжи, самый стервозный характер. Даже если это зимняя стужа, суровые ветры глубинки на семи холмах — неважно. В то же время это были лихие годы. И они оставили след в сердцах детей. В грязных подъездах, на недостроенных сооружениях творились бандитские разборки. Дети не отставали от моды — школа на школу, район на район. А на улице всегда была тишина — что днем, что ночью. Это было другое время, и мы жили по иным понятиям.

— Так вы были задирой или все же красоткой?

Лина протянула руку за стаканом воды и отхлебнула, собираясь с мыслями. Этот вопрос всегда давался ей с трудом.

— Нет — ни задирой, ни красоткой. Я была пустым местом. Местом, о котором никогда никто не вспоминал. Фриков травили, за красотками бегали мальчишки, задиры устраивали стрелки за пределами школы, а я была невидимкой. Я жила своей маленькой жизнью и меня это полностью устраивало.

— Значит, главная героиня — это не ваш антипод?

— Я знала, что вы неспроста спрашиваете про школу.

— Тогда больше не буду ходить вокруг да около. Кто же убийца?

Лина хитро сощурилась.

— Убийцей может оказаться каждый из нас. Этот вопрос я оставила на волю читателей, — сказав это, Лина обвела аудиторию взглядом.

— События романа повторяют трагедию, которая произошла в вашей школе, когда вы были одного возраста с главной героиней романа. Согласитесь, это же не чистой воды совпадение? Кто был убийцей? — повторил вопрос ведущий.

— Кто был убийцей? А вы осведомлены о неприглядных деталях моего прошлого. Но если вы изрядно в нем покопались, то точно знаете, кто убийца.

— Убийцы не было. Учительница умерла из-за несчастного случая. По крайней мере, так говорят хроники. Но я хотел бы услышать вашу версию. Вы тоже заставите нас, ваших читателей, думать, что убийцы просто не существовало? — практически с ехидной усмешкой спросил ведущий. Он был уверен, что загнал ее в угол. Лина поняла это, но для нее ведущий был лишь псом-ищейкой, потерявшим нюх.

— Я бы не стала утверждать обратное. Времена были такие, что смерть одного человека могла стать случайностью. Насколько я помню, шума не было. Просто поскользнулась, упала в пустой бассейн. Удар оказался смертельным.

— Но в романе очевидно, что смерть учительницы связана с пропажей девочек. Вы же не хотите сказать, что исчезновение детей — тоже случайность? — спросил ведущий, увеличивая градус напряжения в студии и чуть ли не выскакивая из кресла.

Лина могла только гадать, откуда он узнал про девочек. Об этих таинственных пропажах даже в газетах не писали. Неужели он блефовал? Решил, раз убийство было в реальности, то и пропажи тоже? Нет, он не мог так рисковать в прямом эфире. Ведущий точно знал о том, что дети исчезли на самом деле и отрицать это уже бессмысленно. Она заметила, как публика замерла в ожидании.

— Многие дети в этом возрасте сбегали из дома. Понарошку, чтобы позлить родителей. Обратно возвращались не все. Рядом со школой находился опасный овраг с быстрой рекой, у нас работал странный охранник, которого мы называли гробовщиком, у нас был атриум, в центре которого цвел зимний сад, у нас были такие темные углы, куда не решались заглядывать старшеклассники. В конце концов, у нас была пиковая дама. И потому ученики придумывали свои версии этих пугающих происшествий. Так родился на свет маньяк-убийца. Это все же очень по-детски. Поэтому могу вас заверить — все события моего романа вымышленные. При создании своего романа я опиралась только на собственную буйную фантазию.

— Вы ловко увернулись от ответа, — заметил ведущий, нервно усмехнувшись.

— Вы не поверите, но я репетировала ответы сегодня перед зеркалом, — соврала Лина непринужденно.

— Тогда я задам непредсказуемый вопрос. Ваш молодой человек сделал вам предложение?

— Вы меня раскусили.

Зрителей ещё не успели попросить поаплодировать, как они вскочили с кресел и разразились бурными овациями. От ощущения общего ликования Лине стало немного не по себе. Она подумала о том, что теперь уже точно обязана ответить на предложение Антона согласием.

Среди толпы ликующих Лина заметила ребенка с бледным поникшим лицом, на вид не старше 12 лет. Ей показалось странным, что кто-то его сюда привел. Аплодисменты поутихли, и мальчик исчез, будто и не было его вовсе. Лине стало не по себе. Она отвела взгляд от аудитории, пытаясь поскорее забыть о том, что ей только что привиделось.

— Все знают, что ваша личная жизнь покрыта тайной, но мы надеемся, что ваш избранник — это учитель физкультуры. Страстный, красивый и обаятельный покоритель девичьих сердец, о котором вы написали в романе, — обратился к ней ведущий.

— Это не он! — запротестовала Лина, — моему учителю сейчас может быть около пятидесяти лет. Петр Васильевич, если вы смотрите нас, то уверяю, вы навсегда останетесь в моем сердце.

По аудитории прокатился хохот.

— Петру Васильевичу сейчас точно не до смеха, — отшутился ведущий.

— Мой молодой человек мне почти ровесник. По странному стечению обстоятельств мы встретились здесь, в Москве, хотя родом из одного и того же города.

— Какая удивительная история любви, похоже — это судьба. Я и все наши зрители поздравляем вас с предстоящей свадьбой! Предвкушаю, что мероприятие будет закрытое, но мы все же надеемся увидеть фото на вашей страничке.

Лина захлопнула за собой дверь машины. К ней повернулся Антон, который устал отбивать дробь пальцами о руль в ожидании девушки.

— Так кто же все-таки убийца? — спросил он зловеще.

Лина устало вздохнула.

— Ну, давай, внеси свою лепту, — проворчала она, запуская руки в длинные спутанные ветром волосы.

— Чего хмуришься? Ты была великолепна. Сделала этого сующего свой нос в чужие дела ведущего. Или я ошибаюсь?

— По сценарию я должна была ответить на этот вопрос, все-таки это был гвоздь программы. Просто…

— Просто что?

— Просто не захотела.

— Или ты не знаешь?

— Конечно, знаю, — отмахнулась она, — я же создатель, я и жнец, и творец.

— А на самом деле как было? Ты тоже думаешь, что эта смерть и пропажи школьниц были случайным совпадением?

Лина уставилась в окно. Город провожал ее сильным шквальным ветром.

— Об этом было много разных толков. Но почему-то ни одной приличной версии. Наши с тобой школы находились по соседству. Неужели до вас слухи не долетали?

Антон беззаботно хихикнул. Он расплылся в широкой улыбке, вспоминая свои школьные годы.

— Не помню такого. Но, может, просто в этот момент я занимался чем-то другим, девушка-пустое место.

Лина обиженно хлопнула его экземпляром своего романа.

— Полегче! — взвизгнул Антон, не ожидая такого удара.

— Пустое место может и больнее! — угрожающе кинула она, — чем это ты там занимался?

— Существовал в твоей системе красоток, фриков и задир. Если бы мы стали встречаться еще в школьные годы, то ты точно не была бы пустым местом.

— Значит, ты был популярной красоткой? — поддразнивая, спросила Лина, представив, как Антон дефилирует на высоких каблуках по коридорам школы.

— Ну все, хватит. Это все в прошлом, а будущее у нас одно на двоих… теперь.

— И навсегда, — согласно кивнула Лина, глубоко вздохнув и оставив свои попытки достать парня.

— Ты вздохнула? — озадаченно спросил Антон.

— Нет же, — она отрицательно замотала головой.

— Ты что, против нашего брака? Я смотрел выпуск — ты была красная как рак.

— Да, это было неожиданно. Не успела я сказать, что о свадьбе говорить пока рановато, как меня поздравили.

Антон приуныл и уставился на дорогу, утопающую в темноте.

— А лихо ты свернул на тему моего согласия, — заметила Лина, чувствуя, что нехотя задела его.

— Так ты согласна? — с надеждой в голосе спросил он, оборачиваясь к девушке.

— Я такого не говорила. Смотри на дорогу, — напомнила Лина, открывая книгу, лежащую на ее коленях.

— Посвящается памяти моей любимой мами, — прочитала она с листа.

— Жаль, что я так и не смог познакомиться с ней.

— Ты бы ей точно понравился, — сказала Лина, проведя пальцем по шершавой бумаге.

Машина спешила навстречу ночи, туда, где началась ее история. Город, в котором она всегда чувствовала себя чужой.

1 глава_Менажерея

— Там, в этих мраморных стенах, все было залито светом. Но это не могло избавить от ощущения скованности и какой-то необъяснимой прохлады. Ступени молчали. Вероятно, последний школьник вернулся домой. Проникая сквозь холодный камень, по лестницам спускался мрак. Он цеплялся за гладкие стены, пожирая солнечные лучи. Он скользил по полированному полу, стремясь быстрее заполнить пространство…, — читал вслух Антон, пока женщины накрывали стол.

Лина громко поставила тарелку с супом перед его носом и выхватила книгу из его рук.

— Нашел время почитать, — шикнула она.

— Пускай читает, — умиляясь, сказала бабушка, — мне нравятся твои романы.

— Мы видимся так редко, бабуль. Не хочу говорить о работе.

— Дай-ка, я на тебя посмотрю получше, — проворковала бабушка, присаживаясь рядом с Антоном.

— Только не делай комплиментов его внешности, а то зазнается, — предостерегла Лина, присаживаясь за круглый стол.

— Кто бы мог подумать, вы жили так близко, но нашли друг друга в Москве. Верно сказали — это судьба, — заметила бабушка.

Лина переглянулась с Антоном и запустила ложку в суп.

— Кто знает.

Антон резко вскочил и поднял бокал.

— На самом деле есть важная причина, из-за которой мы приехали. Я прошу благословить меня на брак с вашей внучкой! — выпалил он.

Антона редко можно было видеть таким робким и стеснительным как сейчас, что делало ситуацию еще более неловкой. Лина отвела смущенный взгляд. Бабушка деловито прокашлялась в кулачок.

— Лина всегда была самостоятельной девочкой. И выбор, который она сделает, принадлежит только ей. Ведь Лина уже дала согласие, я полагаю?

Антон потупил взгляд. Лина сконцентрировалась на содержимом тарелки. Кудрявая лапша закручивалась в спираль, отчего ее голова пошла кругом.

— Нет, — тихо сказал Антон.

— Разве вас не поздравили в прямом эфире? — удивленно спросила бабушка.

— Я все еще думаю, — призналась Лина, чувствуя прилив стыда.

За что именно ей стало стыдно, она не смогла бы объяснить, но явно не за поглощением супа Лина планировала дать свой ответ.

Бабушка громко хлопнула в ладоши.

— А ты знаешь, Антон, Лина очень изменилась после того, как уехала в Москву. Она всегда была скромным ребенком. Рассказывала о школе только тогда, когда мы спрашивали.

Антон, наконец, вернулся за стол.

— Никогда бы не подумал, что Лина была скромняшкой. Видели, как она лавировала на интервью?

— Я записала на видеокассету, — хвастливо заметила бабушка.

— Ваш видеоплеер все еще на ходу?

— Ты знаешь, он прослужил мне всю жизнь и еще поработает…

Лина с умилением посмотрела на двоих самых родных для нее людей и тихонько выскользнула из комнаты. В зале стоял старый стеклянный сервант. Здесь когда-то хранилась хрустальная коллекция ее матери, теперь же все место заняли книги. В основном ее авторства. Лина открыла дверцу шкафа и стала водить пальцем по корешкам книг. Бабушка оставляла в книгах закладки, чтобы обсудить с Линой спорные моменты в сюжетах её книг. Ее палец уперся в толстую черную папку без обозначений. Лина вытащила ее на свет и открыла. Внутри лежали старые тетради в линейку. Это были ее личные дневники. Лина усмехнулась. Даже спустя столько лет кому-то нужны были ее детские воспоминания. С того момента, когда они с матерью переехали в Москву, она не видела их ни разу. Лина, разглядывая тетради, вернулась на кухню.

— Ба, ты что, все еще хранишь этот мусор? — спросила Лина, пробегая глазами по своему кривенькому неаккуратному почерку.

— А что, может, потом и мемуары свои напишешь? — предположила женщина.

Лина наткнулась на страницу, исписанную сердечками с инициалами ДР.

— Денис Родов, — произнесла Лина, — только не говори мне, что прочитала их все, — спохватилась она, кидая на бабушку рассерженный взгляд.

Бабуля примирительно сложила руки на груди.

— Моя дорогая, как я могла не стать свидетелем твоего творческого роста?

— Что еще за Денис? — настороженно поинтересовался Антон.

— Мой одноклассник, — сказала Лина, захлопнув папку.

— Для справедливости замечу, что я их прочитала сразу после вашего отъезда, мне было так одиноко без вас, — драматично добавила бабушка.

Лина терпеливо вздохнула и приобняла ее.

— Я тоже по тебе скучаю, и по ней.

— Может, съездим к твоей маме? — предложил Антон.

— Обещаешь не говорить ничего смущающего? — спросила Лина.

Бабушка провела их через стройные ряды каменных плит, припорошенных снегом.

В это время года здесь совсем не было посетителей. Лина держалась за руку Антона и он приобнял ее за плечо, стараясь хоть как-то ободрить. Но как только они достигли оградки, Лина не смогла сдержать слез. Бабушка открыла калитку.

— Дети приехали.

Лина спрятала глаза за варежку.

— Мама, — прошептала она.

— Здравствуйте, Анна Алексеевна, — неуверенно начал Антон, он не знал, куда именно нужно говорить, чтобы его услышали. В конце концов, он поймал одобряющий взгляд бабушки и продолжил, — я знаю, что вы были великолепным человеком, раньше вы заботились о Лине, теперь я хочу позаботиться о ней. Пожалуйста, будьте спокойны.

Бабушка смахнула налетевший снег с фотографии, откуда на неё смотрело светлое лицо дочери.

— Она умерла от рака. Быстро, — сказала Лина, когда они покидали кладбище.

Антон вопросительно на нее взглянул.

— Знаю, что тебе интересно, но неудобно спрашивать.

У кладбищенских ворот Лина заметила девушку. Она нетвердо стояла на ногах, покачиваясь под малейшим дуновением ветра. Казалось, вот-вот и свалится в сугроб.

Бабушка предостерегающе обошла ее стороной.

— Молодежь в городе спивается, а что делать? На единственном комбинате столько рабочих мест нет, — с грустью сказала бабушка, усаживаясь на заднее сиденье автомобиля.

Лина села вперед.

— Это моя одноклассница Таня, — сказала она, с горечью наблюдая, как девушка поковыляла в сторону остановки.

— Таня Коршунова? — охнула бабушка.

— Да, я ее тоже не сразу узнала.

— Сложно узнать в ней ту розовощекую девчонку с круглым личиком, — согласилась бабушка.

— Может, подвезем ее? — предложил Антон, — на улице сегодня лютый мороз.

Лина отрицательно покачала головой.

— Не думаю, что она хотела бы со мной видеться в таком состоянии, да и автобус уже подошел.

— Вы были подругами? — осторожно поинтересовался Антон.

— Нет, над Таней издевалась. Я, скорее всего, была той, кто никуда не лез и ничего не делал.

— Вот уж неправда! — возмутилась бабушка, — ты же одолжила ей свою спортивную форму, когда девочки украли ее одежду из душевой.

— Ба, я сделала это, когда все разошлись. Это можно сказать, вообще не считается.

— Что ты могла поделать, — оправдываясь, развела руками бабушка.

Лина оставила вопрос без ответа. Даже сейчас, мысленно возвращаясь в то время, она бы вела себя точно также. Это была ее стратегия выживания в школе. С годами она смогла найти в себе силы измениться, снять маску пустого места, держать удары судьбы стойко, но Таня — нет.

Унылость маленького города и лютый мороз гнали Лину обратно в столицу. Антон не был против, когда она попросила его выехать с рассветом. Бабушка собрала внучку в дорогу.

— Ну посидите еще немножко, на дорожку, — попросила бабушка, застав Лину в дверях квартиры.

— Пора, бабушка. Мы обязательно приедем летом.

— Надеюсь, к тому моменту ты уже определишься? — переходя на заговорщический шепот, поинтересовалась она.

Лина закатила глаза.

— Тебе он так понравился?

— Вы выросли в одном месте и лучше понимаете друг друга. Это залог крепкой семьи.

— Я вообще-то уже приняла решение, — подмигнула Лина ей в тот момент, когда к ним вышел Антон.

— О чем вы говорите? — спросил он заинтересованно.

— Ни о чем, — отмахнулась Лина, ступая за порог.

— Погодите, я же вам гостинцы в дорогу приготовила, — охнула бабуля.

— Я пока снег с машины смахну, — сказала Лина.

Антон согласно кивнул и поспешил за бабушкой.

Лина спустилась вниз. На стоянке, тускло освещенной одиноким фонарем, никого не было, не считая заснувшего в сторожке охранника. Слишком поздно, чтобы кто-то возвращался домой и слишком рано, чтобы отправиться на работу.

Лина вставила ключ зажигания, машина заурчала. Она вылезла наружу, чтобы смести снег с окон. Посреди стройных рядов автомобилей появился человек. Он был в кепке, надвинутой на лицо. Лина отметила, что головной убор был надет не по сезону, и продолжила ожесточенно сбрасывать снег с машины. Он подошел ближе. Она кинула тревожный взгляд в его сторону, и он резко остановился. Лина достала телефон и набрала Антона, чтобы немного взбодриться.

— Я уже вышел, — сказал он, спрыгивая с крыльца.

— Поторопись, тут какой-то тип на меня смотрит, — сказала Лина полушепотом, всматриваясь в подозрительного незнакомца.

— Наверное, автолюбитель?

— Может быть.

Почему-то ей показалось, что он пришел на стоянку не за машиной. Она огляделась в поисках Антона.

— Где ты?

— Скоро буду, — пообещал он.

Лина посмотрела в сторону незнакомца в кепке, но его уже не было. Она простонала — с прямого эфира это уже второй человек, который пропадает в никуда. С мыслью, что пора отправиться на отдых, Лина закончила со стеклом и открыла дверцу машины. Она закинула стеклоочиститель на переднее сиденье и почувствовала удар в спину. Он был молниеносен. Лина открыла рот в крике от острой разрывающей грудь боли, но изо рта вырвался лишь слабый хрип. Она попыталась залезть в машину, но кто-то рванул ее за плечо, вытаскивая наружу. Это был человек в кепке, теперь он стоял на расстоянии вытянутой руки. Она все еще не могла разглядеть его лица. Ее взгляд скользнул вниз, и она с ужасом увидела, как сквозь куртку проступило мареновое пятно. Девушка выставила руки перед собой в попытке защититься от нового удара, но на нее обрушилась внезапная слабость. Она зашлась кровавым кашлем и ее ноги безвольно подкосились. Кислород окружал ее со всех сторон, но она не в силах была больше сделать и вдоха. Лина упала, сгребая руками оледеневший асфальт, на котором лежал выпавший из куртки телефон. Он был слишком далеко. Жар охватил ее тело. Человек в кепке наклонился. Она ухватилась за штанину его брюк, чтобы приподняться и заглянуть ему в лицо. Но рука оказалась слишком слабой для такого рывка. Лина почувствовала щекой асфальт. Холодный, грубый. В висках стучала кровь. Мысли, словно калейдоскоп, беспорядочно кружились в ее сознании и просачивались в пустоту, как кровь сквозь куртку. Вот она сталкивается с одноклассницей на кладбище, провожает взглядом надгробие своей матери, отчитывает бабушку за то, что та прочитала ее дневники, дает свое последнее интервью. В ее угасающей, уже ни на что не годной голове она смогла ухватиться только за одну мысль, и она была о нем.

— Я ничего этого не хотела, — шепотом произнесла она, чувствуя, как последние силы покидают ее тело.

Холод отступил. Завывающий ветер и ее собственный хрип прекратились. Но было все еще твердо. Особенно ее лицу. Лина приподняла голову и открыла глаза. Перед ней был деревянный лакированный стол, за которым она сидела. Комнату заливал солнечный свет. Она огляделась и увидела столы, аккуратно расставленные в ряды, за которыми кто-то сидел. Присмотревшись, она поняла, что это подростки. Они перешептывались и смотрели на нее. Лина почувствовала грубый толчок в спину и чуть не уткнулась носом в парту. Она, рассвирепев, вскочила на ноги.

— Хватит! — вскричала она будто не в себе. Ее руки затряслись. Боль в груди отступила, ничто больше не сковывало ее движений. Теперь она могла свободно дышать. Лина судорожно озиралась по сторонам, совершенно не понимая, где она оказалась, и куда делся человек, который ее убил. Ей понадобилось всего мгновение, чтобы осознать, что за окном не зима, она находится не на стоянке, а в классе, полном её бывших одноклассников. На ней был клетчатый костюм-тройка. Тот, что нравился ее маме, но еще в нулевые вышел из моды.

— Лиана, мало того, что ты заснула прямо на уроке, так еще и дисциплину нарушаешь! — прокричал громкий женский голос.

Лина обхватила грудь руками, пытаясь отыскать следы от удара ножом и растекшейся крови. Одноклассники дружно засмеялись. Она ошарашенно посмотрела на их радостные лица.

— Лиана, — строго сказала женщина.

— Я не…, — пробормотала Лина и остановилась. К ней давно так никто не обращался, и она уже позабыла об этом имени. В последний раз она слышала его, когда училась в школе. В каком году это было? Лина запаниковала. Смех превратился в гул. Она попятилась в сторону входной двери и заметила выведенную мелом на доске дату — 15 сентября 2003. Лина ошарашенно перевела взгляд на классную руководительницу и пулей вылетела за дверь.

— Эй, куда ты направилась? Сядь на место! — окликнула ее учительница.

— Хочет грудь надыбать, в натуре, — усмехнулся Саша Ломов, тот самый, что толкнул ее в спину.

Денис поднял руку. Внезапный побег Лианы — единственное, что разбудило его интерес сегодня.

— Можно, я выйду?

Лина бежала по пустому коридору с ядовито-зелеными стенами, выстеленному дешевым линолеумом. Она перешла на шаг, когда впереди показался балкон. Это означало, что она находится на втором этаже школы. Вцепившись в бортик, она посмотрела вниз. С балкона открывался вид на зимний сад, полный тропических растений. Высокие папоротниковые кустарники окружали спящий цветок в центре сада, который распускался раз в 15 лет. Сквозь стеклянный купол на зимний сад падали лучи света.

— У нас был атриум, в центре которого цвел зимний сад, — повторила она свою реплику из прямого эфира.

Она не могла поверить своим собственным глазам. Сердце колотилось так сильно, что ей пришлось присесть, чтобы отдышаться. Она зажмурилась до боли в глазах. Ей хотелось верить, что все события, начиная с ее собственной смерти, — иллюзия и она обязательно рассеется, когда она откроет глаза.

— Нет, детка. Нет, — сказала она себе, нервно хихикая, — я всего-то выжила из ума. Всего-то, — выдохнула она и открыла глаза.

Внизу все еще виднелся зимний сад. Она ударила кулачком себя по голове, чтобы заставить проснуться, потерла глаза, оттянула веки, но ничего не изменилось. Школа, какой она ее помнила, не растворилась и не исчезла. Она опустила руки в карманы пиджака в попытках найти сотовый телефон и позвонить в службу спасения или в МЧС. Пусть ей помогут избавиться от этого кошмара. В глубине кармана что-то зашуршало. Она вынула руку и обнаружила конфетку «Зернушка». Она любила смаковать их, когда волновалась или переживала, где-нибудь в дальнем уголке, на самой последней парте. Она развернула конфету и положила в рот. Кофейная сладость растеклась по языку. Ее глаза вдруг защипало. Что тут творится? Что с ней происходит? Всего мгновение назад она корчилась от невыносимой боли на холодном асфальте, а теперь она будто очнулась в своем ужасном прошлом, наполненном травлей, лицемерием учеников, циничностью учителей, домашними заданиями, которые она ненавидела даже больше циничности учителей, неразделенной любовью и беспросветным одиночеством. По щекам заструились слезы. Она поняла, что должным образом не попрощалась с Антоном. Не сказала, насколько он был для нее важен, насколько она к нему привязана и как ей не хочется его покидать. А он ее не услышал, ведь ее убили. Лина шмыгнула носом и обреченно закрыла глаза. Сделав глубокий вдох, она попыталась успокоиться.

Послышались шаги. Они приближались и разносились эхом по пустынному этажу. Лина открыла глаза. К ней уверенной поступью направлялся Денис. Да, тот самый ДР, который красовался на страницах ее личных дневников, которым она грезила, по которому когда-то сходила с ума.

Лина практически забыла, как он выглядит. Небрежно застегнутая, идеально выглаженная рубашка. Золотая цепочка, нарочно выглядывающая из-под воротника. Джинсы, которые он надевал, несмотря на запрет. Он всегда старался выглядеть и вести себя хуже, чем был на самом деле. По крайней мере, ей хотелось так думать. Денис подал ей руку.

— Зачем? — возмутилась она.

И правда, зачем? Местный красавчик, который никогда не обращал на нее внимания, пытается быть дружелюбным?

Денис спрятал руку в карман джинсов и покачал головой:

— Дуру включила?

— Я…, — ей хотелось напомнить ему, что вообще-то прикидывался он. Будучи отцом двух великолепных близняшек, что он тут делает? Лина остановилась на этой мысли. А что же здесь делает она?

— Я сама, — сказала Лина и поднялась на дрожащих ногах.

— Базара нет.

Лина удивленно на него посмотрела, она не помнила ни одного случая, чтобы Денис с ней заговаривал. Да этот мальчишка в упор ее не замечал. Что-то изменилось в этой версии прошлого. А вдруг все происходящее сейчас — это агония ее умирающего разума? Что-то вроде предсмертного желания, где воплощается ее заветная мечта — добиться расположения первой любви. Только увы, оно уже нещадно устарело.

В холл влетел дребезжащий звонок. Он прокатился по стенам, разогнав воробьев, дремавших на пальмовых деревьях в зимнем саду. С непривычки Лина зажала уши руками. А потом она вдруг осознала, что прошлое вернулось назад так, будто никогда и не было того успешного настоящего. Вернулось, стирая все ее заслуги и стремления, все ее мечты, уступая ей роль пустого места. И вместе с тем вернулось кое-что еще. Она кинулась навстречу бегущему по коридору потоку школьников. Расталкивая локтями толпу, она прорывалась вперед. Волна учеников сбивала ее с ног, но она научилась противостоять толпе, в конце концов, ей было не четырнадцать лет. Лина вбежала в класс, все еще полный учеников, и столкнулась с вопросительным взглядом классного руководителя. Эвелина Эдуардовна — самая большая сухопутная баржа из всех ею виданных. Она редко вставала из-за своего стола и практически не двигалась, за исключением ее пальцев-сосисок, совершающих кульбиты в воздухе, и бровей домиком, от недовольства скачущих вверх. В общем-то, над ней не смеялся совершенно никто, потому что она обладала таким острым и гнусным языком, что обычно дети сразу осаждались или были унижены. Лиана немного побаивалась своей классной математички и поэтому никогда ей не перечила, но Лина даже не обратила на нее внимания. Схватив свой рюкзак, она понеслась к выходу. По стертому линолеуму, вниз по кривым ступенькам лестницы, мимо скамеек и зимнего сада.

— Где твоя сменка? — хватая ее за рукав, спросила вахтер у выхода из школы. Лина вопросительно на нее уставилась.

— Какая еще сменка?!

Лина опустила взгляд на свои туфли с тупым носком. Эти туфли-гробы она ненавидела всю школьную пору, пока из них не выросла, но сейчас они казались ей ценным сокровищем.

— На улице не май месяц, — шмыгнула носом вахтерша.

— Баба Тося, — вспомнила ее Лина, — я…, — она запнулась.

Баба Тося была, пожалуй, единственным во всей школе человеком, с кем она могла обменяться парой фраз. Никто не знал истинный возраст этой женщины, малышня боялась ее темных с проседью усов, а старшеклассники смеялись за ее неповоротливую фигуру, но Лине она нравилась. В ней было что-то неуловимо родное. Может, она была груба, но и вправду заботилась об учениках.

— Сменка твоя, говорю, где?

Лина уставилась на каменную лестницу, которая уползала в самый подвал. Именно в этом темном подвале была раздевалка. Это было одно из самых злачных мест школы, куда не следовало спускаться в одиночестве. Там царствовала темнота, рэкет и делишки, которыми промышляли мальчики с девочками, оставаясь наедине. Лина даже сейчас чувствовала, как над этим местом довлеет тьма: ни окон, ни дверей. Одна лестница, утопающая в подземелье курток и сменной обуви.

— Лина, ты сегодня бледная какая-то, — заметила баба Тося.

Лина переминалась с ноги на ногу. Другая она оставила сменку там, в подвале, 15 сентября, на заре нулевых. Она понятия не имела, как выглядела ее куртка или хотя бы пакет от обуви. С другой стороны, баба Тося была права, в ее туфлях-гробах можно запросто схватить простуду. Лина нервно хихикнула.

— Спасибо за напоминание, я сейчас, — кинула она незадачливо.

Баба Тося покачала головой:

— Чего это с ней…

Лина спустилась по лестнице в раздевалку. Там ее ждал мрак и потрескивающая желтая лампочка.

Она двинулась по правой стене и пришла к самой дальней решетке, за которой висели их курточки.

В ворохе одежды кто-то хихикнул и курточки заходили ходуном. Лина инстинктивно вжалась в стену, уйдя в темноту, но парень, отлипший от своей подружки, уже обратил на нее внимание.

— Младшеклашка? — спросил Слава, любвеобильный старшеклассник, известный своей распутной активностью во всех школах города.

— Это не малолетка, она из 8 «Б». У нее Кара с Дэном одноклассники, — без интереса заметила Евглена из 11 «В». Ее все называли Веной. Она не только вымогала деньги у младшеклассников, но также часто ходила с разбитым лицом. Поговаривали, что она регулярно забивала стрелки с девчонками из соседних школ.

— Простите, не признал. А чёй-то она такая мелкая? — спросил он нарочито громко, склоняясь над шеей Вены.

Она шутливо его оттолкнула.

— Не травмируй это невинное дитя, ей с таким лицом ничего не обломится, — хихикнула она, вылезая из раздевалки.

— Мы немного почудачили тут. Так что без обид? — спросил он, щелкнув Лину по носу. Лина проводила парочку взглядом и кинулась внутрь. 25 курток, 25 пакетов с обувью и одна кем-то забытая пара перчаток. Ее вещи должны быть где-то здесь. Но каким образом она теперь сможет их найти?

Лина присела.

— Вляпалась. Вспоминай! — приказал она сама себе. Она готова была поклясться, что не вспомнила бы даже, какую одежду надевала на прошлой неделе.

— Не помню, не могу вспомнить, — сказала она, теребя свои непослушные темные волосы. Лина с непривычки уставилась на шоколадные пряди, припоминая, с каким трудом она впоследствии перекрасится в блондинку.

— Типа решила сколоться? — раздался позади голос Дениса.

Лина вскочила на ноги. Снова он. Болезненные воспоминания о безответной любви отошли на второй план перед желанием убраться отсюда поскорее. Она решительно шагнула ему навстречу.

— Мою куртку… я не помню, — сказала она, суматошно размахивая руками, — где она?

Лина схватила руки Дениса, его аж передернуло.

— Пожалуйста, помоги, — попросила она, вглядываясь в его глаза.

Он на миг растерялся от такой настойчивости.

— Оранжевая с помпонами, — выпалил Денис.

— Спасибо! — сказала Лина. Она рывком притянула его к себе и поцеловала в щеку. Не медля более, она схватила куртку и, одеваясь на ходу, оставила совершенно ошеломленного мальчишку одного. Он долго смотрел на то место, где она только что стояла. Странный сухой поцелуй ее теплых губ все еще чувствовался на щеке. Денис обескураженно потер щеку.

В девятиэтажке, в окне на седьмом этаже горел свет. Лина увидела его еще издалека. Окно её комнаты выходило прямо на старый заброшенный сельский дом. Он одиноко стоял между исполинами многоэтажек и был ее тайным местом, где она коротала свое детство, правда, в будущем его уже снесли. От деревенского дома сквозило таинственностью и даже мистикой. Будучи ребенком, она часто выдумывала жутких владельцев с не менее жуткой судьбой, которые могли бы там проживать. Но он щекотал ей нервы не только в детстве. Гораздо позднее дом часто становился пристанищем маньяков в ее книгах. Сейчас она даже не посмотрела на него. Она влетела по лестнице крыльца в подъезд, поднялась на седьмой этаж, не дожидаясь лифта, машинально вставила ключ в замочную скважину и повернула его два раза. Замок щелкнул и дверь отворилась. На порог уже торопилась ее мами.

— Мамочка! — крикнула она, обнимая ее. Мать оказалась неожиданно высокой и теперь так сильно напоминала ей взрослую саму себя.

— Дочь? — удивленно охнула она, — что-то случилось?

— Мама, это ты, — сквозь слезы сказала она, щупая ее мягкие теплые руки.

— Да что случилось-то? — спросила мама встревоженно. В глазах дочери она увидела вселенскую тоску, будто бы они расстались не с утра, а на всю жизнь. Мать крепко обняла ее в ответ. Так они еще стояли какое-то время.

— Ты даже не представляешь, сколько всего приключилось, — стала рассказывать Лина, проходя в квартиру, в которой потом будет встречать старость ее бабушка.

— Что же такого случилось в школе? — спросила мать задумчиво.

Лина остановилась. Она так хотела рассказать ей о своей карьере, о красавце-женихе, о ее мечтах, о ее идеях, обо всех новых годах, которые она встречала без нее. Под маминым вопрошающим взором она кротко опустила глаза. Мама была мягкой женщиной, и Лина даже не помнила хотя бы мгновения, когда они ругались. Также она не помнила своего отца, который исчез из их жизни еще до ее рождения. Ее мами, несмотря на тяготы жизни, сохранила свою нежность, она была заботлива не только с ней, но и с пациентами горбольницы, где работала медсестрой. Она была понимающей, но как бы она отреагировала, узнав, что ее дочь пришла из будущего? Лина не могла знать наверняка.

— Да, точно, в школе, — с усмешкой протянула она, потом подняла на нее глаза и продолжила, — ты знала, что Эвелина Эдуардовна….

Это был обычный тихий домашний вечер. Еще никогда Анна Алексеевна не слышала такой детальный рассказ от своей дочери. Она не прерывала ее, видя, с каким рвением и азартом та хочет с ней поговорить. А Лина хотела, пусть через придуманные истории о школе, пусть о придуманных персонажах, но говорить с ней. Теплый приглушенный свет кухонной лампы, ароматные пирожки с капустой и мама, настоящая и живая. И пускай даже если это последняя ночь в ее жизни-смерти, даже если это последний сон, Лина перестала искать во всем этом смысл — держи то, что рядом, сжимай крепче и не отпускай.

2 глава_Голос на беззвук

Лина совсем забыла, что такое вставать в шесть утра и собираться в школу. Она нехотя вылезла из пригретой кровати, натянула два махровых носка на ноги и включила свой угловатый хромированный бумбокс. Щелчок кассетника и тонкая полоска ленты тихонько зашуршала.

— Oops, I did it again, — подпела Лина кумиру своего детства Бритни Спирс. Раньше она, не задумываясь, пела ее песни, не зная, о чем идет речь, но сейчас, превосходно владея английским, она начала понимать, насколько легкомысленными и неприличными были эти песенки.

Мама уже ушла на работу, оставив ей пирожки на столе.

— Разогрей на сковороде, — прочитала Лина оставленную записку, — почему у нас до сих пор нет микроволновки?

Лина тут же вспомнила, что мать денно и нощно экономила, откладывая деньги на платное обучение, если она вдруг не поступит на бюджет. Но она поступила, и они вместе переехали в Москву, где началась совершенно другая жизнь. Лина вдохнула аромат вчерашних пирожков и вспомнила, что уже опаздывает. В дневнике первым уроком значилась «физ-ра».

— Мой страстный, красивый и обаятельный покоритель девичьих сердец — физрук, — напомнила она сама себе.

На улице все еще стояла ранняя осень. Взрослые семенили по пешеходной мостовой, с первоклашками в охапку. Редкий автомобиль притормаживал у киоска, откуда уже доносился запах свежеиспеченного хлеба. Лине стало немного смешно и нелепо оттого, что мир не перевернулся вверх тормашками. Только ее жизнь. Она посмотрела на свое отражение в лужице под ногами.

— Знаю, знаю… Ты тоже не понимаешь, что тут происходит, — сказала она задумчиво. Всю дорогу до школы Лина ловила благоухание ностальгии. Большие увесистые портфели первоклашек, бодрые звонкие голоса школьников… было в этом что-то великолепное. И тут она поняла, что здесь нет ни одного человека со смартфоном. Они еще не появились в продаже, а на пейджеры школьникам не хватало денег. Тем немногим, кто ими обладал, просто некому было писать. Лина остановилась прямо перед школьным метровым забором, который тут выполнял декоративную роль. 15 сентября 2003 года. Почему она вернулась в прошлое именно в этот день? Учебный год только начался, дети все еще потихоньку приходили в себя после летних каникул. Это был, в конце концов, самый обычный, ничем не примечательный день. Лина не нашла этому объяснений и двинулась дальше в распахнутые школьные двери.

Из раздевалки спортивного зала донёсся суматошный крик. Это Айгуль пыталась продеть голову через узкую горловину футболки. Застряв в ней на пол уха, она взвыла о помощи. Ее подруга Сабина закричала в ответ истошным голосом:

— Мальчики! Мальчики!

— Где?! — возопила Айгуль, споткнувшись о скамейку в динамическом рывке и распластавшись на каменном полу. Девчонки задорно рассмеялись. Это была по-детски невинная шутка, но почему-то сейчас она казалась Лине жестокой. Она помогла Айгуль подняться и лишила ее кафтанного рабства.

— Лиана? — удивленно спросила Айгуль, когда увидела своего спасителя. Лина совсем позабыла, что она пустое место и в данной ситуации просто обязана была пройти мимо. Лине оставалось только мило улыбнуться.

— Привет, — сказала она, проигнорировав повисший в воздухе вопрос.

— Спасибо, — протянула Айгуль.

— Не тормози, а то Петр Васильевич заставит нас отжиматься, — поторопила подругу Сабина. Она бросила на Лину осторожный взгляд.

— Да я бы хоть пожизненно отжималась ради него.

Лина заметила, что раздевалка быстро опустела. Тут осталась только Таня Коршунова, которая все еще завязывала шнурки. Лина сразу вспомнила женщину на кладбище. Грязную, изможденную, безнадежно уставшую — ту, кем станет Таня через много лет. Сейчас она все еще была розовощекой девочкой, хоть и напуганной, но еще такой живой.

— Привет, — поздоровалась Лина непринужденно.

Таня зло на нее посмотрела и ринулась на выход, попутно затаскивая шнурки в кроссовки. Лина проводила ее печальным взглядом: над девочкой издевались буквально все. Сейчас она напоминала ей лису, загнанную волкодавами в тупик, которой от безысходности оставалось только рычать.

Стянув с себя школьную форму, Лина залезла в скромный спортивный костюм. Ее штаны-дутики смешно пузырились на тонких ногах. Футболка, вытянувшаяся и посеревшая, топила за «Арсенал». Лина завязала олимпийку на талии и пошла на выход.

На школьном дворе было установлено футбольное поле и баскетбольная площадка, чуть поодаль — турникеты, всё это окружала 500-метровая беговая дорожка. На ней уже кто-то сдавал кросс. Петр Васильевич восседал на сложенном стульчике и записывал что-то в классном журнале. Лина тихонько вступила в шеренгу сдающих.

— Лина Амбросова, — сказал Петр, — первая в списке и, конечно, замыкаешь шеренгу. Сдается мне, ты опоздала.

Физрук отложил журнал и продемонстрировал свой здоровенный накачанный торс. Все свое, родное, никаких стероидов. Короткие жесткие черные волосы и длинные брови подчеркивали темные глаза. Казалось, он всегда смотрел томно. Лина проглотила смешок. В жизни он был даже лучше, чем она описывала его в романе. Вдруг ее начали обуревать эмоции, которые она еще не научилась подавлять. Ее щеки заалели и сердце неровно забилось. Она так углубилась в собственные переживания, что физрук устал ждать от нее ответной реакции.

— Ты сегодня освобождена от отжиманий, но раз ты опоздала, то побежишь следующая, — бросил Петр, — отказы не принимаются.

Лиана всегда была слабой и ничем не выдающейся девочкой. Она никогда не бежала быстрее остальных, не отвечала на уроках больше остальных. Она всегда старалась быть посередине, не хуже и не лучше — эта стратегия Лианы шла вразрез с нынешней стратегией амбициозной Лины.

— Да без проблем, — уверенно сказала Лина и встала на старт, стараясь не смотреть больше в сторону учителя.

Он будто нарочно подошел к ней вплотную и наклонился над ее ухом. Лине показалось, что она чувствует жар его дыхания, хотя на самом деле горели ее уши.

— Только не переусердствуй. Можешь один круг пробежать в своем темпе, — уточнил он и похлопал ее по плечу.

Лина готова была провалиться под землю. Ей сразу стало стыдно еще и потому, что ее детская психика оказалась совершенно неустойчивой, а бурная фантазия уже переливала через край ее самообладания, хотя она старалась совершенно о нем не думать.

— Она завалится. У нее же дыхалка слабая, — заявил Саша, уже придумывая, как будет ее называть, когда она выдохнется.

Наконец, наваждение Лианы уступило хладнокровию Лины, и она ехидно улыбнулась.

— Засекайте время! — крикнула Лина с вызовом. Ей всегда хотелось утереть нос Саше Ломову.

— На старт, внимание, марш! — скомандовал учитель.

Ноги оторвались от дороги. Метки на земле превратились в одну белую полосу. Ветер шумел в ушах. Это был ее маленький триумф, еще никогда она не ощущала своего полного превосходства. И вот снова она пробегает мимо удивленного класса и идет на второй круг — вот так, играючи и весело. Сколько еще ее маленькое тело сможет выдержать? На втором круге Лина заметила, что ее начинает крутить, к 300-метровой отметке на нее накатила такая тошнота, что пришлось перейти на шаг.

— Ну что? — спросила она, приближаясь к учителю и еле сдерживая позывы тошноты.

— Рекордное время! — восторженно воскликнул Петр. В шеренге зашуршали. Кара посмотрела на Лину надменно, но заинтересованно.

Кара была блистательной и выделялась из толпы благодаря удивительному снежно-белому конскому хвосту. Цвет ее волос был обусловлен редкой генетической мутацией, но это далеко не единственное, за что она могла благодарить свою генетику. Она была яркой во всем. Спортивно сложена, в беге даже старшеклассники не могли за ней угнаться. Она легко находила со всеми общий язык. Пожалуй, она была самой красивой и популярной девочкой в школе, даже старшеклассницы ей завидовали. Такой, как она, хотела стать каждая девчонка, и Лиана была не исключением. Каре все давалось слишком просто, но она мечтала петь на большой сцене. А еще ей с детства нравился Денис, и Лина знала об этом, ведь они учились вместе еще с первого класса. Но ничего не вышло. Кара не окончила школу. Она еще не знала, что скоро просто исчезнет. Она была одной из тех двух девочек, которые пропали. Впоследствии популярность Кара обрела только на страницах ее романа в качестве главной героини.

— Ну что, я следующий? Постараюсь побить твой рекорд! — с азартом крикнул Денис.

Лина не могла оторвать взгляд от Кары, от мыслей о ее незаурядном будущем стало не по себе.

— Учитель, я могу пойти в медпункт? — спросила Лина.

— Ну вот, я же сказал — слабачка, — кинул Саша.

— Да, конечно.

Лина вернулась в школу, погруженная в думы. Она знала, что если пройти по правую сторону зимнего сада и никуда не сворачивать, дорога приведет в узкий коридор. Если налево пойдешь — медпункт с бассейном найдешь, если направо пойдешь — в тупичок с тремя кабинетами уткнешься. Туда и направилась Лина. Одним из кабинетов был класс биологии Жанны Дмитриевны.

— Ох, Жанна Дмитриевна, — вздохнула Лина.

Дверь, ведущая в кабинет, была немного приоткрыта. Жанна Дмитриевна вела урок. Она была красива, грациозна, одевалась всегда со вкусом. Жанну Дмитриевну ненавидели практически все учителя, по крайней мере, женского пола — за ее снобизм, за ее живость ума и какой-то непостижимый магнетизм. Все, что происходило в школе — от праздников до линеек, не происходило без ее ведома. Она отлично держалась на публике и великолепно знала свой предмет. «Но совсем скоро она умрет», — подумала Лина. Может, 15 сентября ничего и не значило в глобальном смысле, но теперь стало ясно, что шаг в прошлое — это не просто возвращение назад в школу, это время начала пугающих событий. И совсем скоро клубок хаоса начнет разматываться. Мысль о трагедиях, которые захлестнут школу, натолкнула ее на воспоминания о собственной смерти. Лина с содроганием вспомнила удар ножом в спину, от которого с легкостью лопнули ее легкие. События прошлого и настоящего объединяла одна деталь — неизвестность. Кто убийца?

Прозвенел звонок. Лина кинула печальный взгляд на кабинет биологии и направилась в класс.

Она села за предпоследнюю парту во втором ряду, на свое вечное место в полном одиночестве. За ее спиной, как всегда, сидел Саша. Как-то раз Саша задумал надеть ей пакет на голову, но в этот момент Лиана резко повернулась и разбила ему нос локтем. Хоть это было совершенно случайно, с тех пор Саша только разводил токсичную среду вокруг нее — лаял, но не кусал.

— Откройте тетради с домашним заданием, — приказала учительница русского языка и литературы.

Лина механически открыла тетрадь, но вместо того, чтобы филигранно вывести дату на полях, она решила поразмыслить над тем, кто мог стать ее палачом. Лист тетради стал заполняться именами журналистов, критиков, сумасшедших фанатов и даже следователей, которые не раз упрекали ее в том, что она пишет инструкцию для маньяков-подражателей. Лина вздохнула. Самые страшные грехи, в которых она была повинна — это ссора с бывшим литературным агентом, недовольным своим гонораром, и критиком, с которым она вступила в перепалку. Если этого было достаточно для того, чтобы убить ее, тогда убийцей мог быть кто угодно. Но Лина прекрасно осознавала, что не где угодно. Только два человека знали о том, что она вернулась на свою малую родину. И, конечно, она не могла подозревать ни бабушку, ни Антона. Тем не менее, убийство не выглядело так, будто ее хотели обокрасть, оно представлялось ей спланированным. Лина почувствовала, как ее охватила волна негодования: кулаки сжались, а нижняя губа задрожала. Она, собрав в легкие побольше воздуха, сквозь силу и две скупых слезы выдохнула. Ей оставалось только признать, что она зашла в тупик и, наверное, уже никогда не узнает, кто же это был. Будто это ловушка ее читателей, которым она так и не ответила на один единственный вопрос — так кто же все-таки убийца? Лина окинула взглядом класс. Если уж ей суждено еще раз во все это ввязаться, она хотела бы разгадать загадку, которая будоражила ее всю жизнь. Что же случилось с учительницей и ученицами школы №47? К сожалению, она практически ничего о них не знала: учительница давала ей дополнительные занятия по биологии, для Кары она не существовала, а имя последней жертвы Лина даже не помнила. К тому же она не помнила точную хронологию этих трагических событий. Но где-то глубоко в её голове хранились детские воспоминания. Они были еле осязаемы, призрачны и туманны, но она чувствовала, что может помочь им выбраться наружу. Лина попыталась сосредоточиться на предметах классного интерьера. Напротив доски висела школьная стенгазета о ближайших мероприятиях. Заголовок гласил: «Осенний бал». Лина щелкнула пальцами, обрадовавшись, что разыскала хотя бы одну зацепку. Осенний бал был ежегодной школьной традицией, где Кара в этот злополучный год получила корону и стала королевой бала среди восьмиклассников. Бал пройдет через пару месяцев, а это значит — у неё есть время, чтобы разгадать загадку.

— Все случилось до первого снега, — прошептала Лина.

— Амбросова! — громко повторила учительница и уже не в первый раз, — ты что, ворон считаешь? Прочитай нам свое домашнее задание.

Лина подскочила на месте и закрыла тетрадь. Учительница недовольно покачала головой.

— Ну-ка, возьми свою тетрадь. Что ты на нее смотришь, как на чужую?

Лина нехотя открыла тетрадь на странице со списком подозреваемых. Она второпях перелистнула страничку и наткнулась на заметку, оставленную другой Лианой — «д/з Эссе в свободной форме. Тема: время.»

«Конечно, вчера я была увлечена встречей с мамой, какое там домашнее задание?» — пронеслось у Лины в голове.

— Лиана, ты к доске выйдешь или мне поставить тебе двойку в дневник?

По классу пролетел смешок. Разве она могла позволить над собой смеяться? Лина взяла тетрадь и вышла. Она, вперив взгляд в пустующую страницу тетради, деловито прокашлялась. Ей уже приходилось импровизировать — она множество раз выступала перед многочисленной аудиторией и отвечала на самые каверзные вопросы. Лина напустила на себя туман.

— Время-река, — сказала она многозначительно, — жизнь, как сплав по реке. Вода несет нас вперед. Мы мчимся по течению, неспособные противостоять этой могучей силе. Нас могут останавливать камни, и когда мы пытаемся зацепиться за них, это значит, что мы держимся за прошлое. Мы можем застрять там надолго, — Лина глубокомысленно вздохнула, — а можем отпустить камень и нестись дальше. Нас будут царапать ветки деревьев, протянувших свои сучья к воде. Это препятствия на жизненном пути, но как только мы освободимся от них, нас снова подхватит течение. Нас может закружить в водовороты — задумался, оступился, топчешься на месте. Но когда сомнения рассеются и мы сделаем выбор — мы поплывем дальше. Мы можем сопротивляться, пытаться своими силами противостоять течению. Это значит, что мы все еще хотим удержать настоящее или даже вернуться в прошлое, но увы, это…

Лина порывалась сказать «возможно». Она подняла глаза на одноклассников. Кара зависла над верхней губой, не докрасив ее блеском, Денис потянулся за портфелем, но так и застыл в наклоне, даже Саша, стреляющий в Таню из пустой шариковой ручки смоченной слюной бумажкой, остановился.

— Это невозможно сделать, — выдавила Лина, — а еще можно утонуть — это значит смерть, — резко закончила она и быстро вернулась на свое место.

Учительница удивленно перевела на нее взгляд.

— Это было неожиданно… Хорошо, мне нравится ход твоих мыслей. Я не думала, что у нас в классе такой талант. Давайте все дружно похлопаем.

Денис вскочил с места и захлопал. Класс лениво его поддержал.

Лина опустила голову в парту. Она никак не могла унять ощущение смущения, которое она уже давно позабыла. Словно электричество на кончиках пальцев, ее будоражило это чувство. Но внутри ей все еще хотелось спрятаться под парту. Будто Лиана, чье место она заняла в этой вселенной, боролась с ней.

— Ну все, достаточно, — сказала учитель, пытаясь утихомирить разошедшийся класс.

К концу урока никто не оказался лучше, чем она, даже староста Дмитрий, который висел на доске почета последние семь лет. Лина практически стала звездой. Но она отдавала себе отчет в том, что эта популярность быстротечна, завтра у них уже будет другой кумир.

— Ты пойдешь в столовую? — неожиданно спросила Ксюша, остановившись у ее парты. За ее спиной стояли Алиса с Карой. Школьники называли их святой троицей.

Лина хотела по обыкновению отказаться, но вдруг поняла, что общение с Карой может приподнять завесу тайны над её пропажей.

— Да, — согласилась она. Девочки спустились на первый этаж, где располагалась столовая.

Лиана всегда избегала столовой. И приходила либо первой, либо последней, когда никого уже не было. Похоже, теперь ей суждено было нарушить эту бессмысленную традицию.

— А я типа тоже люблю рэп, — заявила полненькая Алиса в толстых очках. Несмотря на посредственную внешность, она не стеснялась открыто общаться с мальчиками, во многом потому, что сама была пацанкой и к тому же очень умной. Она пользовалась у одноклассников авторитетом — давала списывать решения на контрольных. Ее лучшая подруга Ксюша присела напротив. Они вдвоем даже состояли в банде со старшеклассниками, что никак не заботило Кару, ведь она избегала школьных разборок.

— Эминем, о, Эминем… А ты что слушаешь? — протянула Ксюша.

Лина потупила взгляд, пытаясь вспомнить своих кумиров детства.

— Бритни Спирс?

— Ой, она красивая. Девочки, я мечтаю о таких же волосах, как у нее, — охнула Ксюша, наматывая каштановые волосы на палец.

— Смотри, как Клим из «А» класса пялится на меня, — перейдя почти на шепот, сказала Алиса.

Лина обернулась. Клим из «А» класса был не только отличником, но, с недавних пор, пользовался уважением у мальчиков. Он был красивым, пожалуй, даже симпатичнее Дениса. Высокий, атлетичный, но холодный. Девчонки сгорали под его ледяным и неприступным взглядом, а Лина только сейчас поняла, что это не черта характера, а скорее привычка, ведь в прошлом году он был мелким, лопоухим и ничем не примечательным мальчиком, за лето вымахал, отрастил волосы, прикрыв свои торчащие уши, и стал настоящим красавцем, а вот робость не так просто искоренить.

— Чё зыришь? Тебе он нравится? — ревниво спросила Ксюша, одергивая Лину.

— Мы с ним ходим на дополнительные занятия по биологии, — заметила Лина, поспешно отводя взгляд от Клима.

— Да? — заинтересовалась Ксюша, — ты сможешь меня с ним познакомить?

Лина посмотрела на Ксюшу. Она уже больше походила на девушку. Выше Кары и опережающая ростом даже старосту. Знала бы она сейчас, что Клим станет ее парнем в будущем, наверное, завизжала бы от восторга.

— Я познакомлю тебя с ним, — сказала Лина, решительно перехватывая взгляд Кары.

— Ты чё, прикалываешься? Мне же еще блеском надо губы намазать, — пожаловалась Ксюша, пряча лицо руками.

— Похоже, поздно спохватилась, — усмехнулась Кара, уступая место на скамье Климу, который подошел к их столу.

— Привет, Лиана, ты сегодня не остаешься на дополнительные? — спросил он, обделив вниманием святую троицу.

Лина обреченно опустила голову. Она почувствовала, что он был ею заинтересован. И как же раньше она этого не замечала? Это же было очевидно и легко читалось в его восхищенном взгляде, слышалось в подрагивающем голосе. Из-за затянувшейся паузы Клим заерзал на месте.

— Чего молчишь? Скажи что-нибудь, тебя человек ждет, — бросила ей Кара, уводя девочек из-за стола. Ксюша смотрела на Лину с нескрываемой злостью, отчего ее внутренне разобрал смех. Этим испепеляющим взглядом ее теперь не запугать. Лина посмотрела на Клима и расплылась в улыбке.

— Конечно, мы останемся сегодня вместе с девчонками. Да, Кара?

Кара замешкалась и оглянулась на вопрошающую Ксюшу, потом согласно качнула головой.

— Правда? — холодно переспросил Клим, он был обескуражен. Это немного позже Клим станет интересоваться другими девочками, а к концу года перестанет здороваться с Лианой. Но не сейчас.

Лина следовала за широкой спиной Клима. Кара с девочками были впереди. Они вышли в зимний сад и двинулись в левый тупичок.

— Ты чего тут забыла? — раздался голос, когда Лина занесла ногу над порогом класса биологии. Это был Денис, он отличился и сегодня даже застегнул свою рубашку на все пуговицы, что, впрочем, не помешало ему небрежно повязать галстук.

— Я… то есть мы идем на дополнительные занятия по биологии. С Жанной Дмитриевной, — уточнила Лина.

— У нас на всю школу только одна биологичка, зачем ты ее представляешь?… Я с вами, — сказал он и прошел мимо нее прямо в кабинет.

Лина только ехидно хмыкнула. Она даже не планировала это специально, но каким-то чудесным образом все складывалось крайне удачно. Если бы Денис стал встречаться с Карой, то кто знает, может, это помешало бы ее исчезновению?

Лина резко остановилась. Но что могло помочь учительнице? А может, никакого маньяка и вовсе не было? Разве в этой школе, полной детских надежд, стремлений, есть что-то хуже старшеклассников и рэкета? Лина прикрыла за собой дверь. Денис по-хозяйски сел за первую парту. Лина предусмотрительно села от него подальше. Жанна Дмитриевна обвела учеников немного удивленным взглядом.

— Ну что ж, я рада, дети, что вы все вдруг проявили к моему предмету интерес. Крайне удивлена видеть здесь тебя, Алиса. У тебя всегда была отличная успеваемость. Но, что самое странное, так это твое появление, Денис. Если мне память не изменяет, ты частенько прогуливаешь мои уроки.

— Ничего, все течет, все меняется, Жанна Дмитриевна. Можно, Лина со мной сядет? Я очень плохо знаю биологию, она меня подтянет, — сказал он, растягивая последнее слово и кидая многозначительные взгляды на Лину. Лина бросила на учительницу кроткий взгляд и повела носом в сторону. Жанна Дмитриевна глубоко вздохнула.

— Кара, пожалуйста, составь компанию Денису. Клим сядет с Линой, а Ксюша с Алисой, — приказала Жанна Дмитриевна.

Лина внутренне возликовала, все шло по плану. Клим поставил на середину парты учебник и открыл нужную страницу. Лина пробежалась глазами по задаче: «Скрестим растения с красными и гладкими плодами из поколения F1 c растением, имеющим желтые и опушенные плоды (Рис. 2). Определим генотип и фенотип потомства».

Клим тут же принялся чертить таблицу. Лина скучающе посмотрела на Кару, которая о чем-то весело перешептывалась с Денисом и представила вместо растений головы Дениса и Кары. Какой цвет волос получится, если смешать белый и черный? Ей почему-то подумалось, что серый, практически седой. Лина чуть не написала слово «седой» в тетради для лабораторных работ, но тотчас одумалась, перечертив таблицу из тетради Клима. На ее счастье, он щелкал эти задачи как орешки. К концу занятия у Лины уже была исписана добрая половина тетради.

— Встретимся с вами на следующей неделе, — будничным тоном сказала Жанна Дмитриевна, собирая тетради.

— Все задачи решила или снова занималась своей писаниной? — поинтересовался Денис, подойдя к ее парте.

— Лина, пойдем домой вместе, — предложил Клим и встал перед Денисом. Он оказался на две головы выше его. Денис с подозрением сощурился.

— Конечно, пойдем, — ввязалась в разговор Ксюша, — все вместе. Мы ведь в одной стороне живем.

— Я тогда пошла, — сказала Кара, подхватывая свою сумку.

Лина совсем забыла, что Кара жила в частном секторе по ту сторону шумной речки на горе Тихая, прямо за школой. Мост через реку был древним и Лина никогда не решалась прежде по нему ходить, тогда как Кара пересекала его каждый день.

— Можно, я пойду с тобой? — спросила Лина нарочито робко. Кара вопросительно на нее уставилась.

— Разве ты живешь на горе?

— За мостом живет мама моей подруги, я как раз собиралась к ней, — произнесла Лина в спешке придуманную ложь.

— Тогда проводим девчонок, да, брателло? — спросил Денис, толкнув Клима в плечо.

Клим смерил Дениса испепеляющим взглядом и двинулся на выход.

— Ну, тогда пока, — сказала Алиса, уводя упирающуюся подругу за локоть.

На улице стояла сухая мерзлота. Любимое время года Лины. В этой части земного шара всегда дул ветер. Она поправила свои сбившиеся на лицо волосы и заметила, что Кара увлеклась разговором с Климом, а Денис остался позади. Он встретился с ней взглядом и нагнал.

— О чем задумалась? — спросил Денис, похлопывая по проголодавшемуся животу.

— Просто, ни о чем…

— Ты всегда что-то строчишь. Хочешь стать знаменитой, как Пушкин?

— Ну, он…, — Лина запнулась, чтобы подобрать версию детского ответа, — нет, я пишу только ужасы.

— Ужасы? Отпад, а я там есть?

Лина загадочно улыбнулась. Денис был главным героем всех ее ранних романов. Всех без исключения. И она даже сама себе не могла объяснить, почему. Он никогда не проявлял к ней интерес, всего лишь был хорош собой, с чувством юмора, всегда поступал по-своему. Она вдруг почувствовала щемящую грусть, перед ее лицом предстал Антон. Что он думает там, в настоящем, как пережил ее смерть, быстро ли встал на ноги? Она даже вообразила, что он встретил другую девушку.

— Удивляюсь я с тебя. Говоришь с тобой, а тебя заклинило, — оборвал ход ее мыслей Денис, он заставил ее остановиться, — отвечай на вопрос.

Краем глаза Лина заметила мужчину, который держался на дистанции. Она почувствовала неприятный холодок на спине.

— Мне кажется, за нами следят, — полушепотом произнесла она, наклоняясь к Денису поближе.

— Кто? — спросил Денис, недоуменно оборачиваясь, — этот чел? Видимо, у тебя крышу снесло от твоих ужастиков.

Лина показала ему язык и припустила догонять Клима с Карой.

Всю дорогу она не выпускала из виду незнакомца, но как только они добрались до моста, мужчина прошел мимо.

— Не сегодня, — облегченно вздохнула Лина.

— Где живет твоя знакомая? — спросила Кара, когда они пересекли мост.

Лина неопределенно показала на дом у дороги.

— Значит, мы уже на месте, — сказала Кара, останавливаясь перед домом, — мой в самом конце улицы.

— Да, кому-то с родаками повезло, — усмехнулся Денис.

Кара шутливо стукнула его по голове.

— Звонить будешь? — поинтересовалась Кара.

Лина удивленно на нее покосилась.

— Слышала, на прошлой неделе тут школьник пропал из соседней школы, — сказала Кара.

— А я слышал, что какая-то девчонка из школы не вернулась домой, — протянул задумчиво Денис.

— Мы посмотрим, как ты зайдешь, — подсказал Клим.

Все выжидающе на нее посмотрели. «Да что с этими детьми не так?» — пронеслось в голове у Лины. Она терпеливо вздохнула и неуверенно поднялась по ступенькам парадной. Лина протянула руку и нажала мимо звонка.

— Что-то никто не торопится, — протянула Кара спустя пару минут.

— Странно, — вздохнула Лина, делая огорченное лицо, — наверное, она ушла куда-то. Пойду-ка я домой.

Кара пожала плечами:

— Ну, можешь ко мне на хату зайти.

— А я? — спросил Денис.

Кара сощурилась.

— Поиграю пару часиков в «Сегу» и отвалю. Ну, пожалуйста, — просил он.

Она посмотрела на него уничтожающе, но потом улыбнулась. Кара не только была влюблена в Дениса, но и дружила с ним с самого детства.

— Только до возвращения мамы, — закончила Кара, когда Денис радостно заулюлюкал.

— Я буду хорошо себя вести, — проканючил он.

Клим шел рядом с Линой. Она старалась не смотреть в его оленьи глаза и вскоре впала в состояние анабиоза. Именно так она называла состояние себя, когда вся окружающая ее обстановка существовала словно изображение на экране: звуки, запахи, виды, даже ее шаги — она не чувствовала ничего, полностью погрузившись в свои думы. Иногда из-за этого состояния она доезжала до конечной станции метро.

— Как тебе задания?

— Что, прости? — спросила она в своей манере.

— Задание Жанны Дмитриевны. Ты его выполнила?

Лина механически кивнула, не поднимая головы. Она надеялась, что если будет меньше смотреть на Клима и разговаривать с ним, то он от нее отстанет.

— Лина, я уже давно…, — начал Клим.

— Придется и тебе зайти, — прервала его Кара, останавливаясь перед калиткой двухэтажного коттеджа, — я очень гостеприимная хозяйка.

Клим кинул робкий взгляд на Лину, пропуская ее вперед. Лина прошмыгнула за калитку, радуясь тому, что Клима прервали. «В конце концов, он даже не присутствовал в моих подростковых фантазиях, не говоря о том, что он все еще несовершеннолетний», — Лина чуть не споткнулась от мысли о том, что она вообще такое подумала.

Лина замерла в удивлении, озираясь по сторонам. Территория, прилегающая к большому двухэтажному дому, была огромной. Первый этаж особняка был выложен графитовым камнем, а второй — из древесины. Веранда на верхнем этаже выходила за пределы крыши.

— Смотри, это же родник! Нехило, — удивленно протянул Клим, показывая ей небольшое озерцо во внутреннем дворе, — я помню в детстве, когда ходили на Тихую, тут игрались. Вы его что, приватизировали?

— Просто мои предки решили немного расширить участок, — небрежно отмахнулась Кара, поднимаясь на крыльцо, — пить воду из него все еще можно, вода артезианская.

Лина продолжала оглядываться по сторонам, когда Кара открыла перед гостями двери. В просторном холле дома был потушен свет. Денис по-хозяйски кинул на диван куртку и повел Клима в гостиную. Кара кивнула Лине, увлекая ее за собой. Она привела ее по лестнице наверх, в свою комнату. Все стены были обклеены постерами с изображением Аврил Лавин. У одной стены стояла огромная кровать, накрытая невесомым балдахином, диковинные побрякушки, украшали полочки стелажа из светлого дерева, полуоткрытый большой шкаф с раздвижными дверками ломился от одежды, под столом возвышался компьютер — Пентиум 4. О такой комнате можно было только мечтать.

Кара села на край кровати и выжидающе уставилась на Лину.

— Что расскажешь, пока мальчики рубятся в «Сегу»?

На фотографии прикроватного столика была запечатлена вся семья Кары. Отец, мать и молодой юноша, который был притягателен и красив. С виду счастливые люди. Лина стала еще больше сомневаться в том, что Кара сбежала из дома.

— Я не знала, что у тебя есть старший брат, — протянула Лина.

— Он поступил в университет и теперь появляется только по праздникам.

Лина кивнула, продолжая разглядывать комнату.

— Ты как-то изменилась, — заметила Кара.

— Я? — спросила Лина, нервно проведя рукой по волосам. Нет, волосы были все те же, каштановые. Кара, конечно, не могла знать, что Лина пришла из будущего.

— Стала больше общаться, — уточнила Кара.

— Просто… раньше не представлялось случая.

— Случая?

Кара вскочила с кровати и заставила Лину вжаться в стену.

— Говори, лохушка, чего тебе надо от Дениса.

Лина почувствовала, как дыхание сперло, от неожиданности она потеряла дар речи. Глаза Кары метали искры.

— Мне ничего не надо, — выдохнула Лина.

— Врешь! — взвизгнула Кара, — ты же все время около него трешься!

— Мне нравится мальчик из другой школы, — пролепетала Лина

В глазах Кары появилось замешательство, она отпустила Лину.

— Не обманываешь?

Лина покачала головой.

— Как его зовут?

— Антон, — пробормотала Лина и попятилась к выходу, — я должна быть дома, — сказала она напоследок и выскочила из комнаты.

Лина в спешке спустилась по лестнице вниз. А она уже и позабыла, почему была пустым местом в своем классе. Кара напомнила ей, что она чужая в этой школе, в этом городе и они ее никогда не примут, она никогда не будет своей. Лина глубоко вздохнула. «Это же всего лишь дети, всего лишь…», — повторила она про себя, ударив стену.

— Лина? — раздался позади обеспокоенный голос Дениса.

— Я домой пойду, — процедила Лина и побежала на выход.

— Да постой…

Лина выскочила во двор, чувствуя, как закипает от злости.

— Постой, куда ты припустила?

— Детский сад, все это просто…

Денис преградил ей путь.

— Успокойся.

— Тебе-то что? Уйди с дороги.

— Что случилось? Кара на тебя наехала?

Лина чувствовала, как ее распирает желание выругаться, но она не могла себе этого позволить. Денис схватил ее за кисть.

— Я знаю, Кара колючая, но она хорошая. Просто это ее способ подружиться. Могу я тебя проводить? Мне не напряжно.

Лина почувствовала вселенскую несправедливость. Когда она добилась успеха, ее жизнь неожиданно оборвалась, мало того, ей нужно снова проживать самые сложные годы своей жизни, как будто ей в свое время не досталось.

Она заметила мелькнувшее лицо Кары в окнах.

— Смотри внимательно, Денис, — решительно заявила Лина, — наверх.

Денис задрал голову, а Лина, воспользовавшись старым трюком, припустила со всех ног. Она бежала сломя голову вдоль проселочной дороги. Достигнув моста, она остановилась. Дыхание сбилось, все-таки тело Лианы было не приспособлено для шпионских игр.

— Нет, нет, — пробормотала Лина, — с ней подружиться не получится.

Дома Лину ждал запах пирожков с капустой. Она заспешила помыть руки.

— Как дела в школе? Ты сегодня поздно, — заметила Анна Алексеевна.

— Мам, ты слышала, что пропал ребенок из соседней школы?

Анна тяжело вздохнула.

— Как быстро разносятся слухи, — посетовала она.

— Думаешь, это неправда?

— Ни один родитель не признается, что его ребенок сбежал из дома. Никто не рассказывает всей правды.

Лина отчетливо помнила, что о других пропажах, кроме той, что случится в ее школе, она не слышала. С другой стороны, она всегда держалась подальше от сплетен.

— А ты не знаешь, в какой школе это произошло?

— В седьмой. А что тебя так заинтересовало?

— Нет, ничего, — отмахнулась Лина.

— Хочешь поиграть в детектива?

Мать подбежала к дочери и начала ее щекотать.

— Мам, прекрати! — сквозь смех и слезы воскликнула Лина.

Она вспомнила, что Антон учился в седьмой школе по соседству.

3 глава_Вывернутая наизнанку

Лина села за свою парту. Она старалась не замечать косых взглядов Кары и решительного игнорирования Дениса.

Саша по обыкновению толкнул ее в спину и Лина поежилась. Это было своего рода приветствие.

— Ну что, талант. Закеж свой талант, — ехидно сказал он, толкнув ее в спину сильнее. Лина уже хотела поделиться с ним крепким словцом, но, как ураган, в кабинет влетел Дмитрий. Это было что-то новенькое. Неповоротливый плотненький Дмитрий — староста класса, будущий медалист, исполнительный и послушный, передвигался всегда исключительно шагом. Он даже не затыкал дырки на стульчиках жвачкой и не слушал «Многоточие». Появление Дмитрия не вызвало резонанса ни у кого, кроме Лины. Она инстинктивно подскочила со стула, предвкушая худшее. Неужели час Икс настал и Жанны Дмитриевны не стало?

— Всем спуститься на контрольную фотографию, — выдохнул запыхавшийся староста.

— Я никуда не пойду. Никто не предупредил меня, что будем фотографироваться, — прохныкала Ксюша, хватаясь за косметичку.

Лина с облегчением села обратно. Вроде ничего трагичного не произошло. «Жанна жива» прокручивала одну и ту же мысль Лина в своей голове.

— Ты идешь? — отвлекла ее Айгуль.

Лина окинула взглядом пустой класс. Она даже не заметила, как все ушли.

— Мне класс закрыть надо, я сегодня дежурная.

Лина кивнула и прошла на выход. Конечно, Айгуль не пыталась быть дружелюбной, она поспешила за остальными учениками, оставляя Лину позади.

Ежегодно общую фотографию класса делали в зимнем саду. Это была еще одна школьная традиция. В центр сада приволокли две скамьи и, как в начальных классах, девочки встали наверх, мальчики вниз.

Лина пристроилась у края. Она каждый год вставала на это место и очень удачно каждый раз сливалась с листвой в тени. Будто и не было ее там.

Косоглазый фотограф встал напротив.

— Девочка, ты слишком высокая, спустись вниз.

Лина почувствовала стойкое дежавю. Она даже знала, что адресовано это было Ксюше.

— Так, ну вроде все, — цокнул языком фотограф.

Мимо них прошествовала Жанна Дмитриевна. Статная и красивая. Сегодня казалось, что она смотрелась еще лучше в своем огненно-красном костюме. Даже фотограф убрал аппарат, залюбовавшись на учительницу. Лина почувствовала, как ее нижняя челюсть отвисает, но отнюдь не пораженная красотой Жанны Дмитриевны. Лина узнала этот красный бархатный костюм. Именно в нем учительницу нашли в бассейне. Биологичка оставила за собой флер цветочных духов. Лина испугалась того, что она могла отправиться не в свой кабинет, а прямиком в бассейн.

— Стой! — услышала свой голос Лина. Это первое, что пришло ей в голову.

Жанна, конечно, ее не услышала. Зато все остальные удивленно на нее покосились.

— Что там у вас? — надменно спросил фотограф, — прядку подправить хотите?

— Опять эта выскочка, что ей не стоится? — прошуршала Сабина.

— Я… У меня волосы темные. Можно, я встану на другое место?

Фотограф почесал залысину и хмыкнул.

— Ну, раз принцесса хочет, то, лапуша, встань на место девочки, — он неопределенно посмотрел на ребят.

— Интересно, о ком он говорит? — усмехнулся Саша.

Эвелина Эдуардовна, устав стоять в ожидании, развернулась своим мощным торсом и зычно прокричала:

— Кара, поменяйся местами с Лианой. Ее и так не видно, а там вообще… не видно.

Кара нехотя поменялась с Линой местами, наградив ее ядовитой ухмылкой. Лина в очередной раз отметила, что подругами они уже точно не станут.

Фотограф присел на одно колено и началась съемка. Лине тяжелее всего было устоять на месте, она с нетерпением ожидала, когда съемка закончится и уже после последнего щелчка фотоаппарата спрыгнула со скамейки.

— Куда это ты? А урок? — напомнила Эвелина.

— Можно, я в медпункт схожу?

— Это можно, — разрешила она.

Лина завернула в тупичок. Дверь класса биологии оказалась закрытой. Лина в тревоге бросилась к бассейну. Она неслась по узкому слабо освещённому коридору, когда ее пробрал озноб. Лина остановилась. Она совершенно не подумала о том, что будет делать, если застанет убийцу на месте преступления.

Позади нее раздался звук каблуков. Лина обернулась.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Жанна Дмитриевна. Она выглядела примерно так же, как несколько минут назад, но всё же немного по-другому. Ее блузка была небрежно застегнута, а пиджак распахнут. Хотя в голосе учительницы слышался упрек, Лина почувствовала облегчение.

— Я просто вспомнила, что мне надо в медпункт.

— Так медпункт там остался, за твоей спиной.

— Точно, — нервно усмехнулась Лина, — я… перепутала дорогу.

Жанна Дмитриевна неопределенно кивнула.

— Но там закрыто. Медсестра только что ушла. У тебя что-то болит?

— Нет, я хотела манту проверить, — отмахнулась Лина.

— Манту? Лина, — остановила ее биологичка, — с тобой точно все в порядке?

Лина чувствовала, как правда готова сорваться с ее губ, что аж дыхание перехватило. Поверит ли Жанна в то, что случайно споткнется в бассейне в этом своем красном костюме? Не поверит, как не поверила сейчас в её наспех придуманную ложь. Это читалось во взгляде учительницы. Она смотрела на нее беспристрастно, с какой-то непостижимой уверенностью. Лина сделала шаг ей навстречу. Нет, это была не уверенность, за этим взором скрывался настоящий страх. Но чего боялась Жанна Дмитриевна? Неужели она уже знает?

— Нет, со мной точно все в порядке. Я тогда в класс пойду.

Жанна Дмитриевна придержала ее за руку.

— Подожди. Не торопись, а то поскользнешься.

По спине Лины пробежал холодок. Жанна ей угрожала? Она стала сильнее сдавливать ее руку. Лина вскрикнула. Жанна отпустила ее и кивнула на пол. Лина посмотрела вниз. Пол все еще блестел от воды в тусклом свете лампы.

— Здесь недавно прошлась уборщица, ходи аккуратно.

— Да, я буду осторожна, — сказала Лина. Они расстались у тупичка и Лина сбавила ход. Удостоверившись, что Жанна исчезла в кабинете, Лина вернулась в зимний сад. Скамьи еще не разобрали, и она присела на одну из них.

За листвой мелькнула пара спешащих на урок малышей, в воздухе звучало пение птиц. Время шло очень медленно и в какой-то момент Лине начало казаться, что птицы не щебечут, а читают молитву. Листва за спиной зашуршала. Лина обернулась и увидела, как из кустов показалась морда кота. Этого толстого лежебоку звали Максим Максим. Ходили слухи, что он нападал на младшеклассников, а кому-то даже прокусил палец. Когда-то Лина побаивалась его, но сейчас хмурый кот вызывал у нее только сочувствие. В какой-то мере они были с ним похожи, оба одиночки и оба случайно попали в это место. Она протянула ему руку и кот, понюхав ее палец, вылез из кустов и присел рядом. Лина погладила его по загривку и услышала урчание.

— Что здесь происходит? Или мне это только кажется? Похоже, я становлюсь параноиком.

В ответ на ее размышления из коридора вышел Денис. Он обошел зимний сад и скрылся на лестнице, напомнив ей, что пора было возвращаться на урок. Лина только встала со скамьи, как из коридора внезапно вылетел Слава. Он пронесся мимо нее, даже не заметив. Максим Максим зашипел и скрылся в листве папоротника. Вслед за Славой в зимний сад вышел еще один человек. Лина инстинктивно притаилась за клумбой, подумав, что это завуч. Но как только человек подошел ближе, она поняла, что это физрук. Он воровато огляделся, а затем двинулся в сторону столовой. Петр Васильевич был определённо взволнован. Лине показалось странным, что все эти люди, которых ничего не связывало, покинули коридор почти одновременно. Но ее подозрения рассеял прозвеневший звонок.

На уроке математики Эвелина Эдуардовна встала из-за стола. Явление настолько редкое, насколько и удивительное. Лине нечасто доводилось видеть ее в приподнятом настроении. Глаза загорелись, а необъятная грудь заходила ходуном, будто она кросс пробежала. Но на самом деле восхождение со стула вызвало у нее приступ аритмии.

— Класс, поприветствуем в своих рядах новенького. Олег Крылатов — отличник, который переехал с родителями в наш район совсем недавно…

В класс зашел худощавый и неказистый школьник, походивший больше на младшеклассника. У него на переносице были толстенные очки, тусклые волосы зачесаны назад, тело щуплое и нездоровое. Голубая блузка была маленького размера, но и то висела на нем как на вешалке. Лине стало его чуточку жаль, потому что Саша Ломов за ее спиной многозначительно чмокнул. Так он делал обычно, когда замышлял недоброе. Лина покосилась на него, с осуждением покачав головой.

— Чё смотришь? — опешил Саша.

— Да на тебя даже маньяк не позарился, — тихонько сказала Лина.

От услышанного Саша покраснел и чуть не задохнулся от возмущения.

— Здравствуйте, — тихонько сказал Олег, поправив очки на переносице.

— Ну, раз зрение у тебя, как видно, отличное, сядешь с Линой. Она уже давно у нас одна кукует. Может, подтянешь ее оценки.

Саша ехидно усмехнулся, Лина закатила глаза.

— Привет, — сказал Олег и сел за ее парту. По классу тут же пронесся недобрый шепот. Да, он станет еще одной Таней для них. Лина знала, что этого мальчишку ждет в ближайшем будущем беспросветная тьма. Однако она никак не могла вспомнить, что сидела с ним за одной партой.

— Эвелина Эдуардовна, а можно он сядет со мной? — проканючил Саша.

— Конечно, как раз введешь его в курс дела. С мальчиком, наверное, сидеть будет интереснее, чем с Линой, — поддержала Эвелина и села, наконец, обратно за свой стол.

Олег послушно поднялся. Лине стало понятно, с какого момента Олег превратился в мальчика для битья.

— Погодите, я не согласна, — громко возразила Лина, и тут же почувствовала прикованные к себе взоры, — я не против компании.

— Ну, давайте у Олега спросим, где он хочет сидеть, — начала терять терпение Эвелина.

— Я бы…, — начал Олег, перехватывая настаивающий взгляд Лины, — я хочу с Линой остаться.

— Вот тебе и новая парочка! — треснул от смеха Саша. Класс оглушительно зашелся в неистовом смехе.

— Ну все, хватить буянить! — призвала к порядку Эвелина.

Лина ободряюще посмотрела на новичка, и тут же получила от Саши очередной тычок в спину.

— Это всего лишь дети, — прошептала Лина, пытаясь себя успокоить.

— Ладно, мы остановились на четвёртом примере со страницы сто. Кто пойдет к доске? — вспомнила тему урока математичка.

Класс тут же присмирел, все дружно вжали головы в плечи.

— Желающих нет? — спросила Эвелина без тени удивления, — что ж, тогда…, — протянула она, скребя ногтем по журналу, — Денис Родов?

Лина огляделась, Денис так и не вернулся в класс.

— Опять пропускает, — усмехнулась Эвелина, рисуя себе в журнале пометку о том, что попросит компенсацию с его родителей за свое молчание. И будет это бумбокс, она давно мечтала устраивать себе сейшены на переменках.

— Таня Коршунова, — вернулась Эвелина к журналу, — Коршунова?

Математичка обвела учеников взглядом и продолжила.

— Амбросова? — с умилительной улыбкой позвала учительница.

Сердце Лины екнуло, она понятия не имела, как решаются эти примеры. Олег встал на свои хрупкие ноги:

— Я хотел бы попробовать.

Учительница только одобряюще кивнула.

— Вот, берите теперь пример с нового ученика. Сразу видно, что он вам не ровня.

Градус ненависти к новенькому тут же подскочил. Лине оставалось только в сердцах обругать учительницу за вопиющую непедагогичность.

— Кстати, спешу напомнить, что купаться сегодня не будете. Бассейн на санобработке, так что его осушили.

— А я плавки принес, — прохныкал Саша.

Все отчего-то рассмеялись. Лина потупила взгляд. И что в этом смешного? Тут ее будто током пронзило. Она вспомнила, почему Таня отсутствовала на уроке. И почему ее самой здесь тоже быть не могло. В прошлом она спешила на помощь Тане, ведь Ксюша с Алисой обманом заманили ее в душевую бассейна и украли одежду, о чем Лиана узнала после фотосессии, случайно подслушав их разговор. Поэтому Тани не было на общей фотографии и новенький сел с Сашей. Лина шумно встала из-за стола.

— Амбросова, тоже плавки забыла? — с ехидцей поинтересовалась математичка.

— Мне вдруг поплохело, я могу сходить в медпункт?

— Что-то ты зачастила в медпункт.

Лина драматично схватилась за рот и покачнулась вперед.

— Поторопись тогда уже, — нервно попросила учительница.

Лина захлопнула дверь и побежала вниз по лестнице. Она быстро добралась до раздевалки бассейна и распахнула дверь. Как и ожидалось, Таня сиротливо пристроилась на скамейке. На ней не было ничего, кроме полотенца. Она уже не плакала, но её глаза всё еще оставались красными. Здесь она провела в одиночестве несколько часов.

— Я дам тебе свою форму, — без предисловий сказала Лина.

Таня недоверчиво на неё покосилась. Лина размашистом шагом достигла своего шкафчика и вынула сумку. На дне сумки лежали ее штаны-дутики и футболка «Арсенал».

— Держи, — сказала она, протягивая ей одежду. Таня не шелохнулась.

— Знаю, что это Ксю с Алисой устроили. Услышала их случайно. Я здесь, чтобы помочь тебе, — уточнила Лина.

— Правда? — спросила Таня нерешительно.

— Да, я просто хочу помочь.

Таня хохотнула, потом зашлась смехом.

— Ты же никогда никому не помогаешь. Что с тобой случилось?

Лина почесала затылок. В голосе Тани чувствовалось презрение, и она имела на это полное право. Это далеко не первый раз, когда над Таней издевались. Лина никогда не помогала ей, кроме этого дня, и она вспомнила почему.

— Никто не узнает, что я помогла тебе, если ты сейчас же пойдешь домой. Я пойду первой, чтобы никто не увидел нас вместе, — слово в слово повторила она слова Лианы из прошлого.

Таня перестала смеяться и вырвала ее форму из рук.

— Понятно.

— Ладно, — добавила Лина и двинулась на выход. Вот ее истинная сущность. Вот какой она человек. Лина дошла до своего класса и остановилась. Она крепко призадумалась о том, правильно ли поступила? Не могла ли она сказать Тане другие слова? Ответ на этот вопрос заставил ее вздрогнуть. Лиана никогда не искала сложных путей, шаг за шагом прокладывая путь к своей цели, цинично отгораживаясь от тех, кто нуждался в ней. Она думала, что шла верным путем. Но даже эта хвалёная стратегия не спасла ее от вероломного удара ножом, который в одно мгновение поставил точку в ее жизни. Может, она ошибалась все это время? Лина сомневалась. Но как она могла изменить прошлое, если себя изменить не в силах? Лина решила вернуться обратно. Она ускорила шаг, но успела заметить на лестнице завучиху, поднимавшуюся к ней навстречу. Лине пришлось спрятаться за столбом, пока завуч неторопливо патрулировала школу. Когда она скрылась на четвертом этаже, Лина кинулась вниз в надежде, что Таня еще не ушла.

— Таня, я…, — осеклась Лина, влетев в раздевалку, которая оказалась пуста.

Лина расстроенно рухнула на скамейку.

— Что же я делаю, — горько усмехнулась она.

В раздевалке бассейна было совсем тихо, за исключением падающих капель, которые собрались на потолке в душевой. Пар от душа еще не осел и сквозь него прорвался хлопок закрывающейся двери. Он пронесся в клубах пара и достиг ушей Лины.

Лина подскочила на ноги от неожиданности. Она была уверена, что находится здесь одна.

— Кто здесь?! — спросила она, пройдя в душевую.

Шлепая туфлями по лужам, она вышла к бассейну. Он был осушен и поэтому ее не удивило, что разделительные шнуры лежали рядом с бассейном. В противоположном конце бассейна виднелась дверь.

— Слинял, — бросила Лина, догадываясь, что нарушитель спокойствия уже покинул помещение.

— Испугал до чертиков, — буркнула она, и ее взгляд случайно опустился на дно бассейна.

Воздух пронзил леденящий душу крик. Ее собственный. Лина наблюдала с высоты шести метров истерзанное тело красивой женщины, которое лежало на белом кафеле в собственной крови. Оно застыло в неестественной позе. Лина узнала учительницу сразу, ведь они разминулись всего несколько уроков назад. Глаза Жанны неподвижно уставились на желтый потолок с флуоресцентными лампами. Красный костюм на ней был ярче багряной крови, растекающейся по квадратным плитам и подбирающейся в водосток. Жанна Дмитриевна стала бездыханной сломанной куклой, источающей саму смерть. Лина видела смерть и раньше, она часто писала о ней и даже пережила ее, но, несмотря на это, не могла с ней примириться, относиться к ней хладнокровно. Лицо ее не изменилось, просто слезы, одна за другой, покатились вниз по щекам. Она стояла и тихо плакала.

— Простите, — прошептала она, стараясь оторвать от учительницы взгляд, — простите.

Сомнений теперь совсем не осталось. Жанну убили, и этот неизвестный скрылся за дверью. Лина утерла рукавом блузки слезы и, нетвердо ступая, подошла к двери. Она, пренебрегая безопасностью, рванула ее на себя. Внутри оказался пустой чулан, сплошь заставленный швабрами, ведрами и всякой прочей утварью. Лина перешагнула через опрокинутую швабру, преградившую путь к выходу, ведущему на улицу. Солнце ударило в глаза. Лина, щурясь, спустилась по лестнице вниз и заметила бегающих на площадке учеников. С футбольного поля раздавались задорные крики и смех. Стоял обычный осенний день. Лину начало трясти крупной дрожью.

— Лина! — окликнул ее учитель физкультуры. Он выглядел взъерошенным, будто только что разгружал поезда. — Ты почему не на уроке?

Лина бросила на него взгляд, полный боли и отчаяния. Дрожь уступила место непреодолимой слабости.

— Ты какая-то бледная. Расскажи, что случилось? — спросил он взволнованно. Она услышала его голос в отдалении, глухо и неразборчиво, хотя он стоял напротив нее.

— Там…, — ответила Лина тихим угасающим голосом и потеряла сознание.

Лина оказалась в пустоте. Она сидела на гладкой поверхности ничего. Оно не имело ни цвета, ни запаха, ни рельефа, ни звука. Все в этом месте отражало ее собственное лицо. Она смотрела тысячью глаз на саму себя.

— Я ничего этого не хотела, — сказала она и отражения повторили. Невыносимый гул ее голосов заставил заткнуть уши, но она все равно продолжала слушать. Среди тысячи голосов она расслышала едва различимый крик:

— Хотела! Хотела, хотела, хотела…!

Лина вскочила на кушетке. Она оказалась в кабинете медпункта. Медсестра строчила в карточке, сгорбившись над столом.

— Здравствуйте, — сказала Лина, обращая на себя внимание.

Медсестра подняла голову от писанины. Только сейчас Лина заметила, что, несмотря на толстые очки, сутулость и большую бородавку на лице, она выглядела совсем юной, будто вчера закончила колледж.

— Ты проснулась! Только не вставай резко, — суматошно затараторила она, — больница отправила только одну карету скорой помощи, поэтому мы не сразу сможем доставить тебя в больницу.

— В больницу? Зачем? Кого увезли на скорой?

— Деточка моя, ты пока подожди свою маму. Она за тобой скоро приедет, — добавила медсестра, спохватившись, что сболтнула лишнего.

— Меня нельзя никуда везти, — запротестовала Лина.

— Тихо, спокойно, — попыталась урезонить ее медсестра.

— Я могу вернуться в класс?

— Уроки уже закончились…

— Лина! — охнула появившаяся на пороге медпункта мать. Она кинулась к дочери, оставив сумки на полу, и обняла её.

— Мама! — вскрикнула Лина, прижимаясь к ней.

— Учитель физкультуры позвонил мне на работу и сказал, что ты потеряла сознание, — произнесла она, обнимая ее крепче.

— Он больше ничего не говорил? — спросила Лина, отстранившись от матери.

— Здесь такой переполох творится, сказали, что кто-то умер. Я уж подумала…, — всхлипнула она, целуя ее затылок, — все хорошо, главное, что ты в порядке. Спасибо Петру Васильевичу, он нашел тебя на школьном дворе. Но что ты там делала?

— Я не помню, — не найдя лучшего объяснения, сказала Лина, — не плачь.

— Хорошо, — сказав это, ее мама громко высморкалась в тряпичный платок, — мы сейчас поедем в больницу, и доктор тебя осмотрит.

— Мам, не надо скорую, — попросила Лина.

— Ты уверена? — спросила мать, вглядываясь в ее глаза.

— Да, — заверила Лина, — я в порядке. Мне будет лучше, если мы пойдем домой.

— Как скажешь, сегодня я не буду настаивать.

Лина поднялась с кровати. Мама заботливо помогла ей одеться, чувствуя облегчение от того, что умер кто-то другой, а не ее дочь.

— Давай летом куда-нибудь уедем, подальше от этого города, на море. Я отпуск возьму, — неожиданно предложила мать, когда они покидали школу.

Лина только слабо улыбнулась. Никуда они летом не поедут. Ни в этом году, ни в следующем. Это была маленькая безобидная ложь, чтобы отвлечь свою дочь, перехватить ее внимание и немного помечтать. Какое море? У них даже не было денег, чтобы купить микроволновку. Вопреки желанию матери Лина мечтала о другом. Будь ее воля, она села бы с мамой в Делореан и умчалась назад в будущее.

4 глава_Резиновые губы

В школе было тихо. Слишком тихо для школы №47. Даже дежурные не так рьяно цеплялись к тем, кто забыл сменку. Может быть оттого, что дежурил класс учительницы по биологии.

— Ох уж, давай помогу, — рассеянно предложила баба Тося, подбегая к несмышлёному первоклашке, который никак не мог завязать шнурки.

— Баб Тось, а почему так хмурно все? — спросила Лина осторожно.

— Горе-то какое, — всплеснула руками вахтерша, — ох, горе-то, девочка моя.

Вахтерша разобралась с одной туфлей первоклашки, который от страха перед ней окаменел.

— Такая молоденькая, такая красивая, как куколка, — причитала она, эмоционально жестикулируя.

— Баб Тося, что случилось? — охнула Лина.

— Биологичка-то ваша померла. Царствие ей небесное. Чтоб ангелочки там постелили пуховую перину под ее светлую головушку. Ох, завидовали ей эти змеи проклятые, ой, завидовали.

— Какой кошмар, — зажала рукой рот Лина, — как это случилось, где?

Баба Тося в расстроенных чувствах кивнула в сторону бассейна.

— Бассейн опечатали. Чай, больше не поплаваете, — завершила она и вернулась к неподвижному мальчугану, который в сердцах проклинал тот день, когда мать предложила ему завязывать шнурки самостоятельно, а он пошел гонять мяч с друзьями.