Бесплатный фрагмент - Морская судьба

1. Штормовая Балтика

Мать на перемать — некогда стесняться:

«По местам стоять! С якоря сниматься!»

Воздух не зефир. Шторм под девять баллов!

Белый свет не мил, буря всех достла.

Море словно черт. Ветер пену гонит.

«Ну куда нас прет?» Чайка в страхе стонет.

Верещит металл. В небе пляшет клотик.

Гоголем взбежал командир на мостик

Звякнул телеграф. Рукоять на «Полный».

Командир не прав. В море злые волны.

Так и в оверкиль загреметь недолго.

Это же не штиль, и не речка Волга.

«Прекратить стонать! — командир как камень. —

Боцман, твою мать, разберись с тросами!

Лайнер к скалам сносит! Мы должны помочь!»

И ушли матросы в штормовую ночь

2. Не устоять

Пришёл эсминец в город Николаев.

Лишь только бросил яшку, в стенку ткнулся,

Как у кормы уже девчонки вьются,

Летёх* на день рождения приглашая.

Отравлен город запахом акаций.

Цветет весна, Душа цветет синхронно.

И листья клёнов в виде аппликаций

На небе возникают монотонно.

Достали мореманов вертихвостки.

Всё аппетитно: икры ляжки попки.

Попались на девчоночьи уловки

Горячие летёхи как подростки.

______________________________________

*Летёха — (жарг.) лейтенант.

3. Матросы

«На флвг и гюйс! Смирно!»

И замер черный строй.

Хотя вокруг мирно,

Но жертвенный настрой.

Под флаг и гюйс  проще

Идти в последний бой.

Попасть как кур в ощип

И не прийти домой.

Взорвать снарядный погреб,

Открыть кингстон во тьме,

Свернуть на курс недобрый,

Навек залечь на дне.

Таким вот альбатросам

Поставлен монумент.

В потёках купороса.

Как памяти патент.

Там публика гуляет,

Беспечна и легка.

Там в бронзе погибают

Два русских моряка.

4. Седьмая атака

На взгорке стояли шеренги матросов.

Отброшены каски, лишь ленточки вились.

«Штыки отомкнуть!», — прохрипел безголосый

Каплей с пистолетом. И сталь обнажилась.

«На руку!» команда. Взметнулись винтовки

(плохой аргумент супротив автоматов).

Про Родину спел политрук заготовки.

«Вперед! Шагом марш!» И шагнули ребята

Туда, где сквозь дым грозно щерились дзоты,

Огнём вырывая объекты из мрака,

Туда, где у бедной советской пехоты

В крови захлебнулась шестая атака.

5. Крейсерская гонка

1

— На шкотах!

— Есть, на шкотах!

И сразу: «К повороту!»

Манёвр весьма опасный затеял мореман.

Пересекать кормою в ненастную погоду

Коварный, сильный ветер, конечно, не фонтан.

Но старшина бывалый притиснул к мачте парус.

Слегка черпнула шлюпка, вот только и всего.

И крейсерская гонка успешно продолжалась.

Осилить злые мили конечно не легко

На утлой легкой шлюпке при свежем вольном ветре,

Но и без ветра плохо. Ход вовсе никакой.

На море так бывает. Был шквал, а тут безветрие.

И следует команда: «Все паруса долой!»

Уключины на месте. И разобрали вёсла.

И старшина весь в крике: «На вёслах! Навались!!!»

Как греки-аргонавты корячатся матросы.

Рвут мускулы и жилы: «Ну разве это жисть!?»

Не жизнь, конечно, — гонка. А гонка — это муки.

И рвут матросы жилы. Уже нет сил грести.

Но всем им не по нраву, жалея свои руки,

На финиш, как пижоны, под «Чижика»* прийти.

2

Зелёный лейтенантик сидит в корме как мышка.

На шлюпке командиром быть должен офицер.

Вот и сидит он тихо, чтоб не мешать братишкам.

Здесь старшина — начальник и кормчий, и пример.

Пример того, как нужно со шлюпкой управляться,

Как нужно чуять ветер и с парусом дружить.

Зелёный лейтенантик решил не удивляться.

А лоцию и шлюпку изрядно изучить.

На море штиль, а волны вздымаются прилично.

В лицо несутся брызги и начало качать.

Зелёный лейтенантик осилил путь отлично.

Теперь его от флота ничем не оторвать

_______________________________________________________

* На шлюпочных гонках оркестр встречает «Чижиком» последнюю шлюку.

6. Тельняшка

Я много раз метаморфозу

Мог наблюдать в морском реале,

Как из колхозника в матроса

Преображался юный парень.

Надел тельняшку с бескозыркой,

Литую бляху взял на пузо

И вот он деятельный, прыткий,

Матрос Советского Союза.

За друга жизнь отдаст, не струсит.

Пойдет в смертельную атаку.

Перед вражиной флаг не спустит.

Пиндосов вмиг поставит раком.

Всего-то лишь надел тельняшку

И вот уже шагает строем

С душою флотской нараспашку,

Как те кронштадтские герои.

7. Последний причал

Ушли мореманы навечно в пучину.

Рвут голос их жены.

Детишки в смятении.

А матери — тени

Глядят напряженно

В простор темно-синий, не веря в кончину.

За зря никогда море смелых не губит.

Гребут альбатросы

За дурь адмиралов,

За лживость кораллов,

За слабые тросы,

Огни получая и медные трубы.

Погост Серафимовский — пункт не случайный.

Там спят командиры.

Вокруг ряд меморий.

Махины надгробий.

В граните мундиры.

И памятник «Курску» увенчанный чайкой.

8. Таллинский прорыв

Окружили в августе

Немцы Таллин-порт.

А в порту, как взаперти,

Весь Балтийский флот.

Лишь когда по «Кирову»

Стали пушки бить,

Ясно Ворошилову:

«Нужно уходить!»*

Вышли двадцать транспортов

Курсом на Кронштадт.

Тысячи раскрытых ртов

В ужасе кричат.

Мессеры как хищники.

И спасения нет.

Где же вы защитники!?

Их пропал и след!

Пять эсминцев сгинули,

Пара субмарин.

Поздно порт покинули.

Нет других причин.

Восемнадцать транспортов

Уничтожил взрыв.

Это называется:

«Таллинский прорыв»**

___________________________________________________

* Главком Северо-Западного направления маршал К.Е.Ворошилов отвергал своевременные предложения военных моряков о выводе флота из Таллина.

**В августе 1941 года из Таллина в Кронштадт вышли 225 кораблей и судов. До Кронштадта дошли 163. Погибли около 11 000 человек.

БФ потерял 5 эсминцев, 2 подводные лодки, 3 сторожевика, 2 тральщика

Из крупных судов погибло 18 транспортов, 1 танкер, 1 ледокол, 2 спасательных судна.

9. Ещё не срок!

Ах! Какой муссон!

Ах! Какай прибой!

Капитану очень в тон

Быть всегда с женой

И вставлять пистон.

Но пришел приказ!

По нулям уют.

Моряку приказ не в сласть:

Неуют кают,

Ночь без женских глаз.

Ветер тросы рвет.

Море как чума.

Сын во всю уже растёт.

Дам ему ума:

Не ходи на флот!

Кончился поход.

С богом, океан!

Привязал свой пароход

К стенке капитан.

И подбил доход.

В общем молодцы!

Нет ещё не срок

Обрубить концы.

Подрастай сынок.

Пост сдадут отцы!

10. Бич

У пирса, где «Пицца»,

из тёмной водицы

торчала железная жердь.

Усталые птицы

пытались садиться

на жердь как на прочную твердь.

А жить возле моря — большое подспорье.

Катай на досуге шары.

И жди мореманов с лазурного моря:

Они как калифы щедры.

И бич знаменитый

фальцетом пропитым

приветствовал всех моряков.

А после в нарпиты

с карманом набитым

водил угощать бедняков.

Морскую фуражку и тельник в обтяжку

носил бывший боцман всегда.

Военная фляжка болталась у ляжки.

Во фляжке была не вода.

Отпил три глоточка,

поставлена точка,

фуражку повесил на жердь.

Стоп, боцман! Без дрочки!

Хоть жизнь не цветочки,

Но всё ж интересней, чем смерть.

11. Огни Св. Эльма

(Из сборника «Стили эпох)

1

Вихрем по вантам,

Чертом по реям

Мчит братва

              всегда

                везде

                крута.

Злая команда.

В море как звери.

Ей плевать,

                что в шторм

                трещат

                борта.

 Боцман убеждает

С пеною у рта:

«Смирно, паразиты!

Тихо, сволота!

Помолитесь богу,

Сочтены деньки,

Вон у мачт на топах

Эльма огоньки».

Бочку открыли:

«Выпьем, друзья.

Эльму перечить,

Точно, нельзя!»

2

Роскошная южная ночь

Зажгла бриллиантовый крест.

Команду свалил крепкий скотч*.

«Иветь» ветер сносит на вест.

Повис на штурвале матрос,

На мостике вахтенный спит,

А к брюканцу  боцман прирос,

Сигнальщик на марсе храпит.

Успели убрать паруса.

Лишь кливер с бизанью косой

Влекут сонный бриг не спеша

Туда, где бушует прибой.

Картина шальная: «Иветь»

В огнях вся, под лунным лучом

Стремится на рифы, на смерть,

И Эльм здесь совсем ни при чём.

12.. Это не рифмуется

Человечья плоть — азот и фосфор.

Ими завсегда земля богата

Там, где грохотали автоматы

И матросы падали гуртом.

Но большой избыток удобрений,

А особо фосфора с азотом,

Угнетают бедные растения,

И они, конечно, не растут.

«Невский пятачок» совсем малютка.

Лишь всего квадратный километр.

Но лежат на этом месте жутком

Двести тысяч сгубленных бойцов*.

Наспех их в воронках хоронили,

А снаряды вновь вздымали трупы,

Разрывая бедных на кусочки,

Превращая брег в сплошной погост**.

Не растут на «Пятачке» деревья.

И кустов почти совсем не видно.

Покрывает поле страшной брани

Мелкая пожухлая трава.

На краю кровавого плацдарма

Высится большой гранитный камень.

На другом краю маячит пушка.

Вот такая слава не века.

___________________________________________________

*В сентябре 1941 года 4-ая бригада морской пехоты за 8 дней боёв на «Невском пятачке» потеряла более 80% своего состава.

Средняя продолжительность жизни на плацдарме составляла 50 часов. Это был самый кровавый участок на всём театре ВОВ: на каждом кв. метре погибли от 2 до 5 бойцов.

**Зимой погибших не хоронили. Замёрзшие трупы зачастую использовали для создания оборонительных сооружений.

.

.13. Гордый крейсер

Таращатся вдаль дальномеры,

Но пушки уставились в воду.

На мостике ржавом пустынно.

И крейсер давно не дымит.

Крутые норвежские скалы

Смогли в штормовую погоду

Принять этот гордый красавец.

И вот он несчастный стоит.

С большим дифферентом и креном.

Без вымпела, гюйса, и флага.

Но в море родном не Индийском,

Куда его тщетно вели,

Он резко порвал все буксиры

И к берегу бурному лагом

Пристал, и теперь ветерана

Приветствуют все корабли.

_____________________________________________________________

Крейсер «Мурманск» :

1955 — спущен на воду, 1989 выведен из состава флота и продан Индии. При буксировке в штормовую погоду не выдержали буксирные тросы и корабль прибило к норвежскому острову Серейра. В 2010 норвеги разобрали крейсер на металлолом.

.14. За звездой

Падали грешные звёзды.

Море мерцало венчально.

Гоблины строили гнезда

Из разноцветных камней.

Эльфа огни трепетали.

Пели русалки печально.

В лунных лучах проплывали

Мачты больших кораблей.

Тень появилась на юте.

Пусто на палубе ночью:

Кеп отдыхает в каюте,

Вахтенный крепко уснул.

Юнга, убитый тоскою,

Обматерив небо сочно,

Следом за падшей звездою

В море ночное нырнул.

15. Акустик не в форме

Главный на «Вороне» — гидроакустик,

Если в ударе, то не упустит

Импульс короткий и нанесёт

Пеленг на лодку, и та не пройдёт.

Гидроакустика кэп уважает,

Черной нагрузкой не утруждает.

Вахты, авралы не для него.

Слушание моря — и ничего!

Нынче не в гоноре он, и не в форме.

Море спокойно и техника в норме,

Но в левом ухе бубенчик звенит,

В правом проход совершенно забит.

Дало все в том, что вчера в увольнении

Из-за девчонки в коротком сражении

В местном саду, в перспективе аллей

Крепких акустик огрёб пиз. юлей.

Кэп в возбуждении по мостику скачет.

«Ворон» напрасно по морю хе. ачит.

Зря жгут мазут, зря на вахтах стоят:

Врезал акустику в ухо солдат.

16. Изумруд

Оранжевый закат,

                без жадности залил

Далёкий горизонт.

                А пальмы над водой

Задумчиво шуршат,

                подобьем чёрных крыл.

И девушка поёт

                про перстень золотой.

Мол, перстень всех достал.

Джон в кости проиграл

Тот изумруд в таверне просто так.

А кто его имел

В моря ходить не смел

Боялся в шторм погибнуть за пятак.

Джон был немного рад,

                что сбагрил изумруд,

Что можно вновь и вновь

                дурачится с волной,

Что в дождь и в снегопад,

                пусть даже ветер крут

Он, будоража кровь,

                воротится домой.

Большой красивый бриг

Вошёл в залив под крик

Большой толпы детей и верных жён.

Вернулись все домой

С добычей дорогой.

Один лишь не вернулся — бедный Джон.

17.. Петергофский десант

Никогда он не был в Монплезире*

Утопавшим в зелени садов…

Краснофлотцев в шлюпки погрузили

Шлюпки взяли курс на Петергоф.

С «Кирова» братишки и с «Марата»

(Более полтысячи бойцов)

Под полундру с посвистом и матом

Вторглись в зону парков и дворцов.

Немцы отсекли десант от моря.

Моряки держались день и ночь

Командир убит. Патроны вскоре

Кончились и некому помочь.

Бросились балтийцы в штыковую

И погиб десант к исходу дня…

Памятник у пристани горюет

Никого в потерях не виня.

Никогда он не был в Монплезире

Вот и в этот раз не удалось:

На полях под Северной Пальмирой

Много краснофлотцев улеглось!

_______________________________________________

*Дворец в Петергофе

18. Любовь моряка

Женщины любят успешных.

Женщины любят богатых.

Ну. а хорошие женщины любят лихих моряков.

Не за бабосы, конечно,

Не за дворцы и палаты,

А за горячее сердце и за большую любовь.

Трудно бывает морячке

Ждать своего командира.

Всё может в море случится. Лучше не знать, не гадать.

Но вот зато   не подачки

От олигархов ленивых —

Страсти  кипящее море   станет она получать.

Муж из похода приходит.

Это не муж, а торпеда.

Это бушующий гейзер и негасимый вулкан.

Женщина счастье находит.

Ну а петух непоседа

Снова и снова при деле. Вот он такой хулиган.

19. Подводник