Бесплатный фрагмент - Молчание старика Прохора

Так случилось, что от старичка Прохора несколько дней не было ни слуху, ни духу. Марья Моревна, накрывая стол к завтраку, поглядывала на пустую скамью у окна, и вздыхала:

— Вроде толку от него никакого, а все не хватает. Говорливый он, что ручей весенний.

— Может, случилось что-нибудь? — спрашивала Василиса.

— Кабы что случилось, дым бы не шел! — отвечала Марья Моревна.

И то правда: в лупоглаз было видно, что избушка старичка Прохора стояла на прежнем месте, и из трубы вился голубой дымок. На закате солнце отражалось от окошек избушки и через лупоглаз било зайчиком на стены горницы.

Иван несколько раз порывался добежать до избушки, но ДЕЛОв было много, хватали за ноги, стоило сойти с крыльца. И от огородников, и от чистильщиков, и от газонокосилки. Проведать старичка не складывалось.

Батя, по обычаю занимавший место на кресле с высокой резной спинкой, тоже искоса поглядывал на пустую лавку, порывался что-то сказать, но каждый раз только покряхтывал.

— Иван, — как-то все-таки сказал Батя.

— Что? — спросил Иван.

— Ты бы добежал до старика. Может, и впрямь, беда какая? Петька, вон, со списками давеча бегал. Может, и Прохора кем назначили?

— Если бы БЕДа, он бы первый прискакал. Больную ногу бы поджал, а на второй прискакал, — ответил Иван.

— Прохор похвастать любит! — добавила Василиса.

— Иван! — снова окликнул Батя.

— Что? — снова спросил Иван.

— Подымайся, да у Марьи Моревны наставления получи!

— Ладно, — Иван поднялся, отложил в сторону членистую лапку огородника, в которой ковырялся отверткой, и вышел из горницы.

За ним удалилась и Марья Моревна, и через пару минут шепота и звяканья на кухне в окне показался удаляющий Иван, несший на молодецком плече оплетенную лозой большую бутыль.

Едва Иван скрылся в ложбинке, как в дверь постучали. Негромко, но настойчиво.

— Кто же это? — спросила Василиса, — у нас так не стучат.

Она осторожно встала и перешла за спину Бати.

— Не заперто, — сказал Батя, сжав ладони, лежащие на столе, в пудовые кулаки.

Дверь, издавая мужественный скрип, открылась, и в проеме показался грузный, не броско, но дорого одетый мужичок в темно-синем пиджаке, наброшенном на плечи, и черных очках.

— Вот, — высунулась из-за него бледная физиономия Длинного Петьки, — гражданин Вий дорогу спросил, я и проводил.

— А то сам не знает, — хмуро произнес Батя, еле заметным шевелением головы указав на стул по другую сторону стола.

Вий шагнул в горницу, сел.

Помолчали.

Василиса вздохнула.

Марья Моревна недовольно посмотрела на дочку.

Вий поднял руку и, поморщившись, потер шею. Сбросил на спинку стула пиджак, расстегнул пуговицу на узорно вышитой косоворотке:

— Пылят поля. И жарко.

— Пылят. Жарко, — выдержав паузу, подтвердил Батя.

— А зачем вы, дяденька Вий, по полям ездите? К нам ведь хорошая дорога есть. — тонким голоском спросила Василиса, потупив блеснувшие глаза.

Марья Моревна с укором посмотрела на дочь и снова покачала головой.

— Да не я это, — со стоном произнес Вий, — транспорт казенный, все норовит прямиком, без разбору — поля, леса. На пасеку одну наехали, так еле от пчел оторвались. Помощника вон — покусали.

Вий ткнул пальцем через плечо на Петьку. Тот согласно закивал головой.

— Чья пасека-то, — спросил Батя.

Вий пожал плечами.

— Ильи Муромца, — ответил от дверей Петька.

Батя поморщился.

Марья Моревна поджала губы.

Василиса захлопала длинными ресницами.

Сорока, сидевшая на ветке яблони у раскрытой форточки, расправила крылья и улетела в сторону прохоровской избушки.

— И что Илья? — помедлив, спросил Батя.

Вий промолчал. Ответил Петька.

— А что Илья. У него очередные тридцать три года еще не вышли. Как лежал на печи, так и лежит. Даже не вышел, не посмотрел.

— Ну а к нам — по делу, или так? — Батя равнодушно посмотрел в окно вслед сороке.

— Хорошо бы просто так. Но — по делу, — Вий снова обвел горницу скрытыми за черными очками глазами:

— Прохора ищу.

— Зачем понадобился?

— Вот он доложит, — Вий снова ткнул пальцем на Петьку.

— А что до самого Прохора не доехали? — снова пискнула Василиса. — Его избушка недалече, в лупоглаз видать.

— Да дух тамошний не пускает. Сказали же, транспорт казенный, оснащенный анализатором воздушной среды на случай превышения опасных веществ. А у Прохора там — эликсиром воняет, не подъехать.

— А! — прыснула в уголок платка Василиса.

Марья Моревна снова неодобрительно посмотрела на нее и покачала головой.

Батя улыбнулся в усы и бороду.

— Ты лишнего не болтай, — сердито сказал Вий Петьке, — по существу доложи.

Петька отошел от двери, встал у стола, оперся на уголок ладонью.

— Я голоса собирал. По вопросу рационального питания для населения, — начал Петька. — А к Прохору не зашел, точнее, стороной обошел. Из-за духа этого самого. Да и известно всем, за что он всегда голосует. Он ведь в любую диету свой эликсир пихает, в раздел «СПИРТ», а рецепт не прикладывает. А это — вопрос государственной важности.

Петька скосил глаза на застывшую голову Вия.

— А разве есть такой раздел? — спросила Василиса, — мы не проходили.

— Ш-ш, — шикнула на дочку Марья Моревна, — не перебивай, а то собьется.

— Вот то-то и оно, что нет такого раздела, — Петька глотнул воздуха и продолжил:

— Он его сам выдумал. Означает «Свежее Питье, Источник Радости, Традиционное». Так я ему сначала предложил в другую категорию, в «СПОРТ». Такой раздел имеется, тем более, что у Прохора — ни справок нужных, ни рецепта точного — все на глазок. Ну и старик это ваш разобиделся. Говорит, главное — традиция, народ, мол, не ошибается. Народ, мол, каждой травке цену знает. На тонизирующий, вроде, согласился, а оригинальным назваться — ни в какую.

— И что? — спросила Марья Моревна. — Теперь-то в нем какая надобность?

— Да дело такое, что Прохор в ДУПЛО гостинец прислал, баночку со своим питьем традиционным. На экспертизу. Курьер в гараж въехал, на вымытом полу поскользнулся, баночку уронил, она и разбилась. И с тех пор казенный транспорт стоит. Чихать — чихает, а не едет. Анализаторы воздушной среды у всех. Хотели отключить, всех специалистов собрали — ничего сделать не могут. У всех в глазах двоится и руки трясутся. Такая неприятность, недовольных много.

При этих словах Петька поднял глаза к потолку.

— Хватит, — оборвал Петьку Вий.

Встал, снова набросил пиджак на плечи, прошелся по горнице. Остановился перед окном, вгляделся, прищурившись, в туманную даль.

— Мы посоветовались со специалистами, и возникло такое мнение, что поправить ситуацию может еще немного этого… традиционного… свежего… источника радости. У меня там в тарантайке баклажка. Вот, думаю, помощника дальше одного отправить, или самому сходить?

В сенях раздался топот, и в горницу вошел, вытирая пот со лба, Иван.

Открыл было рот, да Василиса прытко выскочила из-за батиного кресла, подскочила к Ивану, обвила его за шею. Горячо зашептала:

— Пойдем, я тебе умыться приготовлю. Устал ведь на работе. Звездолеты эти все летают, да летают.

На ветке возле форточки снова появилась сорока, повертела хвостом, перескочила на раму, и затрещала:

— Пр-рохор помер! Пр-рохор помер!