Бесплатный фрагмент - Мой маленький падший ангел

МОЙ МАЛЕНЬКИЙ ПАДШИЙ АНГЕЛ

Имя героини и наименования некоторых заведений, описанных в рассказе, по понятным причинам изменены.

…Я пытался быть справедливым и добрым,

И мне не казалось ни страшным, ни странным,

Что внизу на земле собираются толпы,

Пришедших смотреть, как падает ангел

Прямо вниз

Туда, откуда мы вышли в надежде на новую жизнь.

Прямо вниз.

Туда, откуда мы жадно смотрим на синюю высь.

Прямо вниз…

Наутилус Помпилиус

«Падший ангел»

Уйти в отпуск с первого марта и не уехать отдыхать куда-нибудь в жаркие страны по программе «всё включено», а стойко продолжать месить промозглую Питерскую слякоть — это полный отстой. Что же, сам виноват. Сам выбрал себе этот «замечательный» месяц. Правда, когда я ставил галочку напротив слова «март», то искренне полагал, что нахожусь в весьма устойчивых отношениях с одной очень милой женщиной и планировал устроить для неё самый настоящий праздник с цветами и подарками. Но отношения эти внезапно развалились, милая женщина ушла к другому, а отпуск остался, высвободив мне просто уйму времени на безделье, занятия творчеством и на посещение уже позабытых кинотеатров, музеев и ресторанов со своими старыми друзьями — в общем, на всё то, на что никогда не хватает ни времени, ни средств…

Встретились мы с ней абсолютно для всех нежданно и негаданно. Я возвращался домой после очередного посещения достопримечательностей любимого города и плотного дружеского ужина в ресторане, когда ещё в метро заметил, даже почувствовал на себе, чей-то пристальный взгляд. Осмотрелся внимательно по сторонам и увидел её. Это была Светка. Светлана Федосеева. Стояла практически напротив меня, распахнув свои огромные чёрные глазищи, и улыбалась. Такая же прекрасная, как и когда-то, только чуть-чуть повзрослевшая. Всё та же, что и раньше, короткая стрижка «под пацана», лёгкая кожаная курточка, дырявые на коленях, не по погоде, выцветшие джинсы. И всё-равно — настоящая женщина, уже не девчонка. Боже, сколько же времени я её не видел? Лет пятнадцать? Или больше? Наверное, больше.

Когда-то Светка Федосеева была моей самой настоящей «головной болью». Я в те времена работал в милиции, оперуполномоченным уголовного розыска. А она… Она была истинная оторва. Малолетняя преступница. И это — не для фигуры речи. Иногда у меня на руках находилось одновременно по три-четыре материала в отношении неё. И все — с перспективой возбуждения уголовного дела. Светке тогда уже исполнилось шестнадцать лет и по всем «делам» она являлась полноценным фигурантом, то есть отвечала за содеянное по-полной. Вообще-то, ей бы должен был заниматься опер «по малолеткам», да такого у нас в отделе не было. Вот и досталась Федосеева мне. По территориальности. Недели не проходило, чтобы она не оказалась у меня в кабинете. Благо, хоть ловить Свету не составляло никаких проблем — я знал все места, все «нычки», где стоило её искать. Отберут лишь у какого-то мальца телефон или деньги, снимут куртку — всё, иду за Федосеевой. И жалко ведь было девчонку. Родители у неё — истинные уроды. Бухали целыми днями напролёт, совсем ребёнком не занимались. Вот она себя сама и обеспечивала. Ведь жить-то как-то надо… А красивая была… Глаз не оторвать. Гибкая, стройная, глазищи в пол лица. Чёрные, что южная ночь, но добрые, тёплые. Именно на эти её глаза «жертвы» Светки обычно и велись. И именно они-то её и выдавали…

Не сосчитать, сколько раз я отмазывал Федосееву от камеры: писал бумаги в суд, что, мол, в оперативных целях необходимо её нахождение на свободе, договаривался с потерпевшими, иногда выкупал и возвращал украденные ей вещи. Нравилась она мне очень. Вызывала какое-то чувство, влечение, что ли. Но ничего не подумайте. Ничего такого не было. Да мне бы за неё дали больше, чем она на свете прожила. Ребёнок ведь. Но я был к ней неравнодушен. И она это знала. Если бы такое было возможно, я бы её, наверное, удочерил. Удочерил, подрастил бы, и женился бы на ней. Это точно…

Помню, я как-то так прочистил Светки мозги, что она сама ходила ко мне в отдел, как на работу. Целых две недели. Писала мне бумаги, готовила кофе, никого не грабила. Но кончилось тем, что спёрла из кармана моей куртки пятьсот рублей и была такова. Я тогда на неё очень обиделся. Но искать не стал. Пусть сама теперь живёт. Решил, что «как волчицу не корми, а она всё равно в лес смотреть будет». Зря, наверное. Светка вскоре сдружилась с одним местным наркоманом. Сама не «торчала», но деньги ему добывала. А там и суд по всем её делам подошёл: на тот момент было у Светки Федосеевой ашь одиннадцать подписок о невыезде. И получила она вполне реальный срок. Или шесть, или семь лет колонии. Ведь преступления все — тяжкие, грабежи. Уехала моя красавица в тюрьму. И я вскоре перешёл на работу в другое место, а потом и вовсе уволился из милиции. Больше с тех пор я Светку не видел.

И вот, подумать только, стоит почти напротив меня, смотрит своими большущими глазами лани и радостно улыбается во все тридцать два жемчужных зуба. Поняла, что я увидел её, узнал, сорвалась с места, подбежала, обняла своими тонкими, сильными руками за шею, чмокнула прямо в нос тёплыми, влажными губами.

— Дядя Дима, я так рада тебя видеть. Очень-очень рада, правда. Вот ведь какой подарок мне на день рождения…

— Федосеева? Светочка? Я тоже тебе очень и очень рад. Привет…

***