Бесплатный фрагмент - Мимика и жесты

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ

1. ЯЗЫК МИМИКИ

1.1. Мимика

1.2. О чем говорит внешность

1.3. Голова и черты лица

1.4. Типы лица

1.5. Зрительный контакт

1.6. Язык отдельных частей тела

1.7. Искусство чтения лиц

2.1. Классификация и типы жестов

2.2. Мимика и жесты

2.3. Чтение жестов

2.4. Специфика славянских жестов

2.5. Жесты ухаживания и любви

2.6. Профессиональные жесты

2.7. Национальные особенности жестов

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Общеизвестно, как трудно выучить иностранный язык. Сколько сил и времени нужно затратить. Но на земле существует один язык, который доступен и поня­тен всем, — это язык мимики и жестов, который мы ис­пользуем каждый миг нашей жизни. Еще этот язык называется невербальным способом общения (в отличие от вербального — словесного), или языком жестов.

С научной точки зрения «жест — любой знак, производимый головой, рукой, телом и выражающий эмоции или сообщающий информацию». «Жестов язык — система знаков, осуществляемых условными жестами и используемых для языкового общения на­ряду со звуковой речью или взамен ее. Употребляется народами первобытной культуры, а также развитой культуры в условиях многоязычья, в связи с древними бытовыми обрядами, а также при немоте». «Жест — действие, которое посылает визуальный сигнал на­блюдающему».

Люди владеют своим телом и умеют скрывать свои чувства, кто хорошо, кто плохо, но все без исключения дополняют свою речь жестами. И не только тогда, когда в силу немоты, возраста или бо­лезни не могут говорить. Невербальный язык может иногда выразить (или скрыть) даже большую инфор­мацию и в более эмоциональном варианте, чем речь. Делается это как непроизвольно — жесты ликова­ния, отчаяния, безнадежности, неожиданного удивления и многие другие, — так и вполне осмысленно, для того, чтобы подчеркнуть ту или иную озвученную мысль или же, напротив, чтобы не выдать своих ис­тинных чувств.

Если мы говорим не всегда, то движения произво­дим постоянно, даже не замечая этого. Вот встречают­ся на людях двое влюбленных, молчат или говорят обычные фразы, но их взгляды, жесты даже не гово­рят, а кричат о любви. Только этот крик не слышен ок­ружающим. Блестят глаза, розовеют щеки, улыбка растягивает губы, подрагивают руки, тела тянутся друг к другу — только слепой не поймет этого! Или вы обсуждаете с коллегами какую-нибудь проблему и вдруг понимаете, что ни одну из точек зрения не счи­таете правильной.

Однако свое мнение в силу разных причин вы не решаетесь высказать и начинаете авто­матически убирать невидимую нить или пушинку со своей одежды, смотреть при этом не в глаза коллегам, а куда-то в пол. Это жест неодобрения, осуждения, который, не желая того, вы исполнили. Если бы в этот момент рядом с вами оказался человек, понимающий язык жестов, он бы однозначно «прочитал» ваш мол­чаливый ответ.

Некоторые профессии предполагают виртуозное владение своим телом и языком жестов. Например, профессия актера, танцора. Наблюдая за артистами ба­лета, можно только удивляться и поражаться, насколько выразительны и пластичны их движения, их язык жес­тов. Все понятно без слов. А артисты театра, кино? Иг­ра различными актерами одной и той же роли — на­глядный пример того, как при одном и том же тексте создаются столь разные образы. У каждого актера своя индивидуальность, свой язык жестов.

Существуют и другие жестовые языки: дактило­логия (ручная азбука) — язык для глухонемых; жар­гонные и асоциальные жесты, с помощью которых об­щаются криминальные и асоциальные личности; культовые и обрядовые жесты, которые используют в различных ритуалах; жёстрвые языки первобытных народов, применявшиеся, например, на охоте, чтобы не спугнуть животных; семейные и групповые язы­ки — жесты, применяемые только в данной семье или группе единомышленников.

На первый взгляд жесты не представляют собой ничего сложного. Действительно, многие жесты понят­ны на интуитивном уровне: отрицая что-либо, человек качает головой из стороны в сторону; путаясь, поднима­ет брови и широко раскрывает глаза; горюя, сутулится.

Но существует множество жестов, которые невозмож­но понять без специального изучения. Приехав в чужую страну и увидев знакомый жест в исполнении абориге­нов, вы расшифровываете его согласно своей нацио­нально-культурной традиции, однако жест может иметь совсем иной смысл, нежели вы ему приписали.

Напри­мер, в России поднятый вверх большой палец руки оз­начает похвалу, «отлично», а в Бангладеш — желание, поразвлечься с женщиной. Или, увидев на лице знако­мого улыбку, вы думаете, что он доброжелательно к вам настроен, но если вы внимательно приглядитесь к верх­ней половине его лица и не заметите, что после расши­рения глаз происходит их кратковременное прищурива­ние, то улыбка — фальшивая.

Изучение различных средств невербального обще­ния (позы, жестов, мимики, временно-пространственной организации общения) поможет вам понять не только окружающих людей, но, и себя. Зная и умея применять эти навыки в невербальном общении, вы будете легко и приятно общаться с другими людьми. Мы надеемся, что наша книга поможет вам в этом.

Язык жестов и телодвижений — способ общения, который может стать доступным и понятным всем, кто прочтет эту книгу. Изучив позы, жесты, мимику, вы сможете лучше понять окружающих людей, узнать об их истинном отношении к вам, их скрытых склонно­стях и подлинных намерениях. Умело применяя язык жестов, вы будете легко общаться с людьми, сможете установить более тесные и доверительные отношения с близкими, родными и коллегами по работе.

1. ЯЗЫК МИМИКИ

1.1. Мимика

Чтобы правильно «читать» и применять вырази­тельные движения, необходимо знать классификацию основных элементов невербального поведения. К невер­бальным средствам общения относятся: мимика, визу­альное взаимодействие (контакт глаз), пространствен­ная и временная организация общения, тактильная коммуникация, жесты, пантомимика.

Название наиболее изученного компонента невер­бальной коммуникации происходит от греческого слова mimikos — подражательный. Лицо является важней­шей характеристикой физического облика человека. Со­кращение лицевых мышц изменяет выражение лица и сигнализирует о состояниях человека.

Каждое выра­жение — это сокращения многих лицевых мышц. При­чина в том, что все мимические мышцы развиваются из общего зачатка и иннервируются одним лицевым нер­вом. Эмоциональные проявления складываются из спонтанных и произвольных мимических реакций.

Механизм двойной регуляции внешних выраже­ний эмоций объяснил П. Анохин: «Ядро лицевого нерва у человека, точнее, моторные нейроны лицево­го нерва находятся в двойной зависимости. С одной стороны, они находятся под контролем субкортикаль­ных связей, с другой стороны, под контролем коры. Обе формы связей лицевого нерва и определяют все разнообразие мимических выражений».

Социализация мимики осуществляется как использо­вание органических проявлений для воздействия на партнера и как преобразование эмоциональных реак­ций адекватно ситуации.

Поскольку общество поощряет выражение одних эмоций и порицает другие, то таким образом вырабаты­вается «язык» мимики (универсальные или специфиче­ские выражения лица), обогащающий спонтанные (конвенциальные) выразительные движения.

Мимику можно анализировать не только по ее про­извольным и непроизвольным компонентам, но и по:

— физиологическим параметрам (силе, тонусу, симмет­рии-асимметрии, комбинации мышечных сокращений, динамике, амплитуде);

— фрагментарно (по отдельным зонам: лоб, рот, глаза) и в целом;

— в социальном и соци­ально-психологическом плане (по выражениям, при­надлежащим определенной национальной культуре или многим культурам, по индивидуальному стилю выраже­ния или стилю, принятому в определенной социальной группе);

— опираясь на термины тех психических явлений, которым данные мимические знаки соответствуют, или исходя из впечатлений-эталонов.

Мимическая характеристика личности может склады­ваться из таких характеристик: сильная — слабая; неопре­деленная — красноречивая; беспорядочная — гармонич­ная мимика; стереотипная — индивидуальная мимика; разнообразие мимических выражений, быстрота их смены, способность передавать нюансы.

Рассматривая как целостную мимическую актив­ность, так и частичную, связанную с деятельностью от­дельных ее зон, не следует забывать, что отдельные зо­ны действуют как звенья единой целостной системы. Изменение какого-либо звена изменяет смысл всей си­стемы — опознание эмоций зависит от участия всех ли­цевых мышц.

Ниже перечислим типичные выражения лица при наиболее часто испытываемых эмоциях (сходных у представителей всех народов и культур).

ГНЕВ: мышцы лба сдвинуты вовнутрь и вниз, прида­вая глазам угрожающее или нахмуренное выражение, гла­за блестят, раскрыты или прищурены, ноздри расширены и крылья носа приподняты, губы либо плотно сжаты, либо оттянуты назад, принимая прямоугольную форму и обна­жая стиснутые зубы, лицо часто краснеет.

ПРЕЗРЕНИЕ: бровь приподнята, лицо вытянуто, голова приподнята, словно человек смотрит на кого-то сверху вниз, рот закрыт, уголки губ опущены, глаза ту­склые и сужены.

СТРАДАНИЕ: брови сведены, глаза тусклы, а внешние углы губ несколько опущены, лицо застывшее.

СТРАХ: брови немного подняты, но имеют пря­мую форму, их внутренние углы сдвинуты, и через лоб проходят горизонтальные морщины, глаза без блеска и расширены, причем нижнее веке напружено, а верх­нее слегка приподнято, рот открыт, а уголки его оттянуты назад, натягивая и распрямляя губы над зубами.

УДИВЛЕНИЕ: поднятые брови образуют горизон­тальные морщины на лбу, глаза широко раскрыты, а приоткрытый рот имеет округленную форму.

РАДОСТЬ: губы искривлены, и их уголки оттяну­ты назад, рот закрыт, вокруг глаз мелкие морщинки, са­ми глаза блестят, прищурены или раскрыты, на лбу го­ризонтальные складки.

Пытаясь понять и оценить человека, распознать его еще не проявившиеся психологические свойства, мы первосте­пенное внимание уделяем его лицу. При этом наше сознание опирается не столько на черты лица, сколько на выразительные движения — мимику. И это вполне оп­равданно.

Физиогномика, на протяжении тысячелетий изучавшая взаимосвязь стро­ения лица и черт характера, накопила ог­ромный массив наблюдений и гипотез, большинство из которых, однако, не вы­держивают серьезной научной проверки.

Достоверность физиогномических выво­дов весьма спорна. Однако по вырази­тельным признакам, возникшим в ре­зультате движений мускулатуры лица, мы с достаточно большой уверенностью мо­жет делать те или иные психологические выводы.

Многие мимические движения мы осуществляем сознательно, стремясь вы­разить или подчеркнуть то или иное на­строение: улыбаемся в знак доброго отно­шения, хмурим брови, чтобы продемонстрировать недовольство и т. п.

Однако во всех подобных случаях лицевые мыш­цы осуществляют те самые движения, ко­торые и без сознательного контроля вы­ступают естественной реакцией на то или иное событие. Эта закономерность была установлена в ходе опытов над слепыми людьми, которые, понятно, не могли ус­воить общепринятые мимические движе­ния посредством подражания.

Тем не менее их мимика, соответствующая опре­деленным эмоциональным состояниям, совпадала с мимикой зрячих и даже была более энергичной и выразительной — ве­роятно, вследствие отсутствия навыков осознанного контроля за ней.

Таким образом, естественно, что пред­ставители всех народов и культур выра­жают радость и удивление, горе и гнев, заинтересованность и страх сходными выражениями лица. На это обратили вни­мание мореплаватели — первооткрывате­ли далеких земель. Во всех краях абориге­ны, незнакомые с мимикой белых, встре­чали пришельцев либо улыбками, либо агрессивными гримасами — в зависимос­ти от своего отношения, и это отношение было с первого взгляда понятно без вся­ких слов.

Конечно, существуют определенные культурные различия в мимических выра­жениях. Например, китайцы, впервые сталкивавшиеся с американскими турис­тами, удивлялись, отчего их гости посто­янно сердятся. Дело в том, что в Китае поднятые брови — знак гнева, тогда как американцы в свойственной им манере нередко поднимали брови от удивления при созерцании местных достопримеча­тельностей.

Западные визитеры, со своей стороны, порой воспринимают людей Вос­тока как лицемерных и двуличных, по­скольку с их лиц почти никогда не сходит улыбка, даже если общение не подразу­мевает ничего приятного.

Нечто подобное можно наблюдать и сегодня, когда американский культ улыбки никак не приживется в наших краях. Американцы приучили себя, что улыбка — естественное выражение лица. Отсутствие улыбки у американца означа­ет, что ему совсем плохо.

Русские в своих проявлениях более искренни, сильнее увязывают мимику с подлинным пережи­ванием и не склонны улыбаться направо и налево. Оттого, попадая в чужие края, русский турист подчас воспринимает профессиональную улыбку официанта или портье как знак личного расположе­ния и чуть ли не бросается брататься, производя на иностранцев впечатление импульсивности и непосредственности.

Вообще улыбка, наверное, наиболее выразительная мимическая структура. С ее помощью люди передают широкий спектр чувств и отношений — от иронии до вос­торга. Американский психолог Пол Экман полагает, что улыбка — это «гораздо более сложное явление, чем обычно ду­мают», и выделяет 18 типов улыбок — в большинстве своем фальшивых.

В деловом общении чаще всего встречается «смяг­чающая» улыбка, которой начальник не­редко пользуется, отвергая предлагаемую идею или критикуя подчиненного. При такой улыбке углы рта обычно сжаты, а нижняя губа слегка приподнята.

Как отличить искреннюю улыбку от фальшивой? Смотрите на верхнюю поло­вину лица. При искренней, прочувство­ванной улыбке приходят в движение мышцы, которые заставляют глаза до­вольно щуриться. Немецкий антрополог Карстен Нимиц посвятил этой проблеме специальное исследование.

Новизна его подхода заключается в том, что он иссле­дует улыбку в динамике, а не по фотогра­фиям, как это принято было делать ранее. Записывая улыбающиеся лица на видео­магнитофон и проводя измерения на эк­ране, Нимиц и его сотрудники установи­ли, что впечатление о том, искренна или притворна улыбка, возникает в зависи­мости от двух параметров: от скорости, с которой поднимаются уголки рта, и от одновременного расширения глаз с пос­ледующим смещением век.

Это установи­ли, показывая видеозаписи группе испы­туемых, которые оценивали по специаль­но разработанной шкале от «абсолютно чистосердечной» до «деланной» улыбки.

Ученый подчеркивает, что слишком длительное расширение глаз без их крат­ковременного закрывания в сочетании с улыбкой рассматривается как угроза. Он находит эволюционную основу для этого: у обезьян, да и у более отдаленных от нас животных обнажение зубов одновремен­но с упорным рассматриванием партнера широко раскрытыми глазами — сигнал угрозы.

Напротив, кратковременное за­крывание глаз — умиротворяющий эле­мент мимики. Улыбающийся как бы дает понять: я не собираюсь нападать на вас и не жду от вас ничего плохого, видите, я даже закрываю глаза.

Существующее мнение о наибольшей выразительности глаз можно объяснить тем, что при восприятии другого человека наш взгляд обычно фокусируется на его переносице как на той точке, куда якобы сходится информация со всего лица.

Но этот стереотип был опровергнут неслож­ным экспериментом: достаточно при­крыть фотопортрет листком бумаги, оста­вив только прорезь для глаз, и определить эмоциональное состояние человека ста­новится практически невозможно. Узнать впоследствии такой портрет, помня лишь изображение глаз, тоже весьма затрудни­тельно.

Это хорошо поняли террористы всех мастей, которые сегодня практичес­ки отказались от темных очков как сред­ства маскировки и предпочитают гораздо более надежные шапочки-маски с проре­зями для глаз.

Наиболее выразительны в мимической палитре оказываются губы и брови. Поэ­тому, когда мы стремимся понять состоя­ние собеседника, лучше смотреть именно на них.

Встречается несколько вариантов со­отношения мускулатуры нижней части лица. Плотно сжатые губы и стиснутые зубы свидетельствуют о решительности, настойчивости; плотно закрытый рот — о целеустремленности и твердости. Напро­тив, расширение ротовой щели (особенно при некотором отвисании нижней челюс­ти) выражает снижение психической ак­тивности. Особое значение имеют уголки рта.

Дарвин справедливо считал опущен­ные книзу уголки рта рудиментом плача. Действительно, при плаксивом настро­ении и депрессии уголки рта опущены. Человек может шутить, казаться актив­ным, но уголки рта выдадут его депрес­сивное состояние. Искривление одного угла рта, сопровождающееся временной асимметрией лица, — выражение ирони­ческой усмешки.

Что касается бровей, то любой человек активно использует их в выражении чувств. При помощи мышц лба брови можно просто подтянуть вверх. Эту мышцу, с помощью которой можно подавать сиг­нал удивления, называют также мышцей внимания.

Опускание бровей можно произво­дить, используя сжимающую мышцу глаз. Эта мышца сужает глазную щель, за счет чего брови автоматически оттягиваются вниз. Еще на ранней стадии развития эта сжимающая мышца глаза приводится в действие ребенком, когда он плачет.

В фи­зиогномике ее называют мышцей траги­ческой боли. В театре и в изобразитель­ном искусстве боль часто изображают таким образом, что внутренние кончики бровей приподнимаются, за счет чего все лицо принимает несчастное выражение. Ее противоположностью является мышца, наморщивающая брови. С ее помощью кончики бровей можно опустить. Спустя всего несколько дней после рождения мла­денец использует мышцу бровей, когда его что-то беспокоит.

Таким образом, даже младенец может сконструировать у себя на лбу «морщины мыслителя». Мыш­ца, наморщивающая брови, которую дол­гое время называли мышцей гнева, связа­на со всякого рода напряжением и неудо­вольствием.

В физиогномике предпринимались попытки в зависимости от положения, формы, густоты, «рисунка» и цвета бро­вей делать те или иные выводы. Однако такие выводы таят в себе опасность, по­скольку могут быть искажены за счет дру­гих признаков.

Мышечная активность в области носа, как правило, менее заметна. Но и такие малозаметные движения, если они много­кратно повторяются на протяжении жиз­ни, становятся привычными, более то­го — отчасти определяют форму носа. Мышца, морщащая нос, располагается на вершине переносицы. Она расположена по прямой вниз. Когда она двигается, крылья носа и верхняя губа поднимаются.

Между носом и ртом образуются две не­большие характерные складки. Эта мыш­ца срабатывает во всех случаях, когда че­ловек испытывает сильное недовольство. Правда, без учета конкретной ситуации невозможно дать оценку причине недо­вольства — не исключено, что человек может быть недоволен сам собой.

Физиогномика дает свое толкование и величине ноздрей. Так, например, ма­ленькие ноздри должны выражать бояз­ливый характер, а большие — выдавать экстремальные склонности. Раздуваю­щиеся ноздри выдают неустойчивость чувств. Объяснение этой закономерности может быть связано с тем, что в зависи­мости от размера ноздрей в себя можно втянуть больше или меньше воздуха и тем самым обеспечить те или иные действия.

Исходя из того, что нос функционально предназначен для дыхания и восприятия запахов, можно сделать и еще один вы­вод: при раскрытых ноздрях запахи могут восприниматься более интенсивно, чем при зажатых.

А если перенести стремле­ние воспринимать запахи в абстрактную плоскость, то можно сделать и более обобщенный гипотетический вывод. Так же как и при открытом при удивлении рте, словно стремящемся поглотить боль­ше информации, широко раздутые нозд­ри служат для интенсивного восприятия впечатлений.

Во многих психологических справоч­никах приводятся подробные описания выражений лиц, соответствующих тому или иному эмоциональному состоянию. Действенность таких описаний, однако, невели­ка, поскольку и без них все мы умеем ин­туитивно отличать довольное лицо от сер­дитого, озабоченное от испуганного и т. п.

Поэтому, опуская эти очевидные законо­мерности, остановимся в завершение на таком существенном аспекте, как по­движность мимических проявлений. По мнению немецкого психолога Хорста Рюкле, сильно подвижная мимика свиде­тельствует о легкой возбудимости от внеш­них раздражителей. По очень сильной мимической игре мы можем судить о бы­стро сменяющих друг друга внутренних переживаниях, многогранном и активном восприятии происходящего.

Подвижная мимика характерна для импульсивного поведения. Малоподвижная мимика в принципе указывает на постоянство ду­шевных процессов. Она свидетельствует о редко изменяющемся, устойчивом на­строении. Такая мимика ассоциируется со спокойствием, рассудительностью, на­дежностью и уравновешенностью.

Впрочем, учитывая все эти параметры, не будем забывать, что каждый человек на протяжении всей жизни учится вла­деть своим лицом, произвольно регулиро­вать его выражение. Некоторые преуспе­вают в этом настолько, что легко могут ввести в заблуждение чересчур доверчи­вого наблюдателя.

Визуальное взаимодействие (контакт глаз)

Согласно научным данным взгляд управляет вза­имодействием, обеспечивая обратную связь, и дает богатую информацию о поведении партнера и степени его вовлеченности в коммуникацию.

Чаще всего вы­деляются следующие виды взглядов:

— глаза в глаза;

— прищуренными глазами;

— сведенными глазами (центрированный взгляд);

— прямой взгляд;

— сверху вниз;

— снизу вверх;

— косой взгляд;

— взгляд сбоку;

— блуждающий взгляд;

— застывший взгляд;

— взгляд сквозь партнера.

Анализируя взгляд, важно учитывать степень от­крытости глаз (вытаращенные, полностью открытые, прикрытые, суженные, подмигивание), направление взгляда, движение взгляда (твердый, фиксированный, попеременный контакт глаза в глаза, вялый, неопреде­ленный, живой, беспокойный).

Основные функции визуального контакта:

1) информационный поиск (в этих целях говоря­щий смотрит на слушающего в конце каждой реплики и в опорных пунктах сообщения, а слушающий смотрит на говорящего);

2) оповещение об освобождении канала связи (иначе получится монолог);

3) установление и поддержание социального взаи­модействия (например, быстрые, короткие и повторяю­щиеся взгляды позволяют установить первоначальный контакт для дальнейшей коммуникации);

4) поддержание стабильного уровня психологиче­ской близости;

5) стремление скрывать или выставлять свое «Я» (одни любят, чтобы на них смотрели, другие не любят).

Взглядом можно выразить свое отношение к собе­седнику — уважение, симпатию, любовь, нежность, презрение, равнодушие и т. п.; к его поведению, напри­мер насмешливый взгляд на завравшегося собеседник. Взглядом можно задать вопрос или дать ответ. Напри­мер, кратковременное закрытие век означает ответ: «Да».

Исследования показывают, что в какие-то момен­ты диалога взгляд обязателен, а в какие-то — нет.

Обычно визуальный контакт происходит в конце пред­ложений, не происходит во время пауз нерешительнос­ти и на стыках двух реплик. Воздействие взгляда зави­сит от дистанции общения. Воздействие взгляда на собеседника тем сильнее, чем ближе находится к вам собеседник.

Особенно большое влияние оказывают безразлич­ный и пристальный взгляды, которые могут быть весь­ма неприятными для собеседника.

Напомним, что выше 80% информации об окружаю­щем мире человек воспринимает посред­ством органов зрения — глаз. И неудиви­тельно, что проблемы зрительного вос­приятия интересовали многих ученых. Один из наиболее ярких экспериментов в этой области принадлежит нашему сооте­чественнику А. Л. Ярбусу.

Он укреплял на зрачках испытуемого миниатюрную резиновую присоску с крохотным зер­кальцем. Когда испытуемый, снабжен­ный таким устройством, рассматривал фотографии и рисунки, луч света от на­правленного осветителя падал на зеркаль­це, отражался от него и чертил на фото­бумаге след движения глазного яблока.

Ярбус установил, что при рассматри­вании предмета глаз совершает мельчай­шие скачкообразные движения и на крат­кий миг замирает в некоторых ключевых точках, определяющих главные характе­ристики воспринимаемого объекта.

Это прежде всего контур: если вслед за движе­нием глаза соединить точки фиксации, то получится вполне узнаваемая схема вос­принятого контура. Но, как оказалось, взгляд не ограничивается прослеживани­ем очертаний объекта. К некоторым точ­кам, находящимся внутри контура, он возвращается снова и снова, стараясь из­влечь максимум информации из воспри­нимаемого изображения.

В качестве стимульного материала в данном эксперименте выступали, в част­ности, изображения животных и портре­ты людей. При анализе полученных запи­сей нетрудно заметить, что взгляд испы­туемого многократно возвращается к глазам изображенного человека или жи­вотного, даже если изображение поверну­то в профиль и не смотрит на зрителя (как, например, сфотографированная сбо­ку статуэтка египетской царицы Нефер­тити).

Сам Ярбус отмечает: «При рассматри­вании человеческого лица наблюдатель обычно больше всего внимания уделяет глазам, губам и носу. Остальные части лица он рассматривает довольно бегло… Глаза и губы человека (или глаза и пасть животного) — наиболее подвижные и вы­разительные элементы лица. Глаза и губы могут сказать наблюдателю о настроении человека и о его отношении к наблюдате­лю, о, том, какие шаги он может предпри­нять в последующий момент и т. д.».

Этот вывод подтвердили и опыты анг­лийских психологов, которые показали, что наш взгляд притягивают и любые два кружка, поставленные горизонтально ря­дом, особенно если в них выделены внутри еще и другие, меньшие кружки («зрачки»).

Можно предположить, что эта автомати­ческая реакция на глаза унаследована нами от животных предков. В животном мире прямой, направленный взгляд слу­жит сигналом опасности, поскольку озна­чает: «Ты меня интересуешь в том смыс­ле, можно ли с тобой что-то сделать — например, съесть». Недаром некоторые бабочки выработали в процессе эволю­ции концентрические круги на крыльях. Птица может принято, эти круги за глаза готовящегося напасть на нее хищника и сама воздержится от нападения на бабоч­ку.

Конечно, человек, поймав на себе чей-то взгляд, не опасается быть съеден­ным. Тем не менее древний инстинкт не позволяет оставить чужой взгляд без внимания. Попробуйте провести несложный эксперимент: в большом скоплении лю­дей (например, в общественном транс­порте) пристально посмотрите на лицо случайно выбранного вами человека.

Да­же если он находится от вас на изрядном расстоянии и стоит вполоборота, он поч­ти сразу же обернется и поймает ваш взгляд, словно пытаясь оценить: кому это понадобилось его рассматривать.

До сего момента вы для него выступали ничем не выделяющейся частью толпы, элемен­том зрительного фона, к тому же нечетко воспринимаемым боковым зрением. Но ваш взгляд, даже направленный искоса, мгновенно заставил его ощутить: «Я при­влекаю внимание». Пожалуй, только не­заурядные красавицы, ежедневно «огла­живаемые» десятками взглядов, утратили к ним обостренную чувствительность. Обычный же человек поспешит отреаги­ровать своим оценивающим взглядом.

При этом он скорее всего испытает неко­торую неловкость, поскольку в обезли­ченной атмосфере общественного транс­порта не принято разглядывать друг дру­га.

Не для того ли, чтобы избежать этой неловкости, пассажиры метро либо дрем­лют, прикрыв глаза, либо утыкаются в какое-то чтиво, хотя читать в метро не очень-то удобно. Интересно, что в авто­бусе, троллейбусе, трамвае читают и спят гораздо реже. Просто там сиденья распо­ложены так, что позволяют не встречать­ся взглядами.

Вообще у большинства народов суще­ствует неписаный закон, запрещающий в упор рассматривать другого человека, осо­бенно незнакомого. Это считается бес­тактностью или даже оскорбительной дерзостью. Пристальному взгляду припи­сывают и способность «наводить порчу», приносить беду. Видимо, в этом суеверии нашло отражение то чувство психологи­ческого дискомфорта, которое вызывает пристальный взгляд незнакомца.

Таким образом, глаза выступают важ­нейшим выразительным элементом лица, да и всего внешнего облика человека. На­правленные на нас глаза свидетельству­ют, по крайней мере, о проявленном к нам внимании и интересе, пускай порой кратковременном и незначительном.

Од­нако глаза способны выразить не только это. Считается, что даже их форма и цвет многое могут сказать о внутреннем мире человека. Еще больше говорят направле­ние и динамика взгляда. Но обо всем по порядку.

Цвет глаз — врожденное свойство, обу­словленное спецификой пигментации ра­дужной оболочки. Изменить его человек не в силах. Единственное (и то — лишь временное) средство — косметические контактные линзы. Ими, например, вос­пользовался один находчивый немецкий журналист, пожелавший вжиться в образ турецкого рабочего. Перевоплощение по­требовало не только сильного загара и перекрашивания блондина в брюнета, но и сокрытия голубизны глаз под темно-ка­рими линзами.

В этом образе журналист сумел вкусить все тяготы жизни гостарбайтера, которые потом живописал в сен­сационных репортажах. Впрочем, этот случай — исключительный. И мы, глядя в глаза собеседнику, скорее всего можем заключить, что цвет их именно таков, ка­ковым его создала природа. Было бы очень соблазнительно дать такому явному признаку психологическую трактовку. Но при этом нельзя забывать о расовой и на­циональной обусловленности этого при­знака.

Например, в наших краях выражения «дурной глаз» и «черный глаз» синони­мичны. Испокон века считается, что спо­собность к «сглазу», «наведению порчи» чаще свойственна черноглазым. Им так­же приписывается непостоянство чувств, взрывной темперамент, даже жестокость.

Скорее всего такое убеждение сложилось исторически. Ведь жители наших ши­рот — русоволосые, кареглазые и сине­глазые — с глубокой древности не ждали добра от южных и восточных соседей — черноглазых брюнетов. (Вероятно, пото­му же настороженность вызывает нос с горбинкой.) Характерно, что в Персии и на арабском Востоке «дурным» считается голубой глаз. И наверное — по той же причине.

Разработана и классификация психо­логических типов по критерию цвета глаз. Она не носит строго научного характера и возникла, главным образом, на основе житейских наблюдений. Поэтому исполь­зовать ее следует осторожно, лучше — в сочетании с трактовкой других призна­ков. Вот какие психологические свойства увязываются с тем или иным цветом глаз.

Серые глаза, как правило, бывают у людей, умеющих быстро реагировать на изменения обстановки и преодолевать любые трудности. Такие глаза имеют реа­листичные, терпеливые, наблюдательные и умные люди. Часто они занимаются наукой. Поставив целью подчинить кого-то своему влиянию, они часто этого доби­ваются.

Синие глаза обманчивы. В них хочется найти мечтательность и наивность. На самом деле все наоборот: это глаза людей, настойчиво добивающихся цели, полага­ющихся скорее на рассудок, нежели на интуицию.

Светло-синие (голубые) глаза характерны для сангвиников, то есть лю­дей с высокой жизненной активностью, которые живут слишком интенсивно во имя своих идей, рискуя их быстро исчер­пать. Эти индивиды наделены организа­торскими способностями, проницатель­ностью и блестяще используют людей для удовлетворения своих потребностей. Ин­дивиды с темно-синими глазами часто являются идеалистами и привлекают мяг­костью манер, не всегда искренней.

Серо-синие глаза принадлежат людям сентиментальным, деликатным, увлекаю­щимся.

Карие (коричневые) глаза характерны для холериков, умеющих много и напря­женно работать, полных энергии и упор­ства, с сильной волей. Такие люди, одна­ко, порой позволяют себе импульсивные, необдуманные поступки, отчасти оттого, что плохо представляют, чего от них ждут другие.

Зеленые глаза свидетельствуют о высо­кой чувственности, способности к силь­ным переживаниям. Люди с зелеными глазами остро нуждаются в любви и забо­те, но и сами умеют быть преданными и нежными. Высоко ценят всяческие блага и удовольствия и порой терзаются завис­тью, если они достаются другим. Стрем­ление к наслаждению часто приводит к закреплению порочных привычек.

Черные глаза указывают на самостоя­тельность и стремление к господству. Впрочем, властность черноглазых людей проявляется довольно мягко, без грубос­ти. Но когда на пути к их целям встреча­ются препятствия, они впадают в возбуж­дение и могут стать агрессивными.

Как видим, приведенные характерис­тики не являются всесторонними и ис­черпывающими. Они могут служить ско­рее намеком относительно неких общих тенденций. То же касается и трактовки формы глаз, принятой в физиогномике. По этому критерию выделяются следую­щие свойства.

Размер глаз непосредственно связан с эмоциональностью. Разумеется, все люди испытывают какие-то чувства, но у людей с большими глазами чувства глубже и вы­ражаются более открыто.

Такие люди обая­тельны, непосредственны в общении, ча­ще смеются. Деловые вопросы они порой склонны решать на основе своих симпа­тий и привязанностей, а это не всегда идет на пользу делу. Общаясь с таким че­ловеком, нужно помнить, что ваши дей­ствия он расценивает как показатель то­го, нравится он вам или нет. Поэтому по­старайтесь вести себя с ним приветливо и дружелюбно.

У людей с небольшими, глубоко поса­женными глазами эмоциональность зна­чительно менее выражена. Это не значит, что они бездушны, просто их чувства скрыты от постороннего взгляда. В реше­ние деловых вопросов они стараются не вносить никаких эмоциональных элемен­тов.

Из человека с небольшими глазами получается неплохой таможенник или на­логовый инспектор, который относится к работе как к рутинной процедуре и не склонен проявлять сочувствие к сетова­ниям нарушителя.

Если же вы настроены на близкие отношения с таким челове­ком, не ждите от него бурных изъявлений любви и нежности — в его поведенческий репертуар они не входят.

Расстояние между глазами выступает признаком толерантности. Этому поня­тию придается несколько значений, в данном случае речь идет о степени допус­тимого отклонения от совершенства.

Чем дальше расположены друг от дру­га глаза, тем больший сектор пространст­ва охватывается зрением, а чем ближе — тем обзор меньше. И в психологическом плане этот признак соответствует широ­те кругозора, степени сконцентрирован­ности.

Человек с широко расставленными глазами отличается высокой толерант­ностью. Общаться с ним легко, поскольку он открыт и доверчив. Однако в решении практических задач он склонен к колеба­ниям, медлителен, часто ждет, пока проблема разрешится сама собой, и начинает действовать запоздало, когда ситуация рискует выйти из-под контроля.

В обще­нии с такими людьми необходимо счи­таться с их нерешительностью и нерасто­ропностью.

Если приходится совмест­но решать какие-то задачи или поручать такому человеку ответственное дело, же­лательно установить четкие сроки и мяг­ко о них напоминать. Это не должно осложнять отношений, поскольку прихо­дится иметь дело с человеком покладис­тым.

Обратный признак, соответственно, свидетельствует о противоположном ка­честве. Люди с близко посаженными гла­зами отличаются высокой сосредоточен­ностью и стремлением к совершенству. Они болезненно реагируют, когда ситуа­ция развивается не так, как должна была бы по их мнению.

Их стремление во всем навести порядок порой небезоснователь­но производит впечатление чрезмерной требовательности, в том числе и к самим себе.

Из таких людей получаются хоро­шие управленцы и, увы, бюрократы. Об­щаясь с ними, надо терпимо относиться к их недовольству по поводу всяческих ошибок и несовершенств. А лучше — не давать поводов для такого недовольства.

Внешние уголки глаз — индикатор критичности. Направленные книзу, они свидетельствуют о повышенной критич­ности восприятия. Люди с такими глаза­ми цепко подмечают все, выходящее за рамки. Из них получаются неплохие ре­дакторы, корректоры, разного рода ин­спекторы. Однако в личных отношениях они нередко терпят крах из-за своей при­дирчивости и неуживчивости.

Вступая в контакт с таким человеком, надо быть готовым к непрошеным критическим за­мечаниям и не обижаться на них. Ведь та­кого рода критика — неотъемлемое свой­ство человека и не свидетельствует об антипатии к вам.

Не опасайтесь обра­щаться к этому человеку за советом — он с удовольствием его даст. Причем совет скорей всего окажется небесполезен. Ведь критичный человек умеет подмечать не только недостатки, но и также и пре­имущества, новые неожиданные возмож­ности.

В отличие от него человек, чьи внеш­ние уголки глаз приподняты, не отлича­ется критическим восприятием. Общать­ся с такими людьми легко, так как они не склонны язвить и придираться к мелочам. Впрочем, им не удается и увидеть в мел­ких подробностях того или иного дела не­явных, но многообещающих перспектив. Поэтому не стоит слишком полагаться на их суждения и советы.

Верхнее веко демонстрирует склон­ность человека к размышлениям. У людей со склонностью к анализу и рассуждению верхнее веко слегка приспущено. Таких людей иногда ошибочно считают тугоду­мами и упрямцами, потому что они ни­когда не выносят своего суждения, пока досконально не разберутся в вопросе.

Прежде чем попросить такого человека что-то сделать, надо сообщить ему все ис­ходные данные. Помощь такого человека неоценима в том, чтобы что-то спланиро­вать или разъяснить, — он сделает это об­стоятельно, добросовестно и с удовольст­вием.

У людей со слабыми аналитическими способностями верхнее веко едва видно. Такие люди не затрудняют себя размыш­лениями и действуют порывисто, прямо­линейно. Встретив такого человека, при­готовьтесь к тому, что он будет идти на­пролом, пока не добьется желаемого.

Положение радужной оболочки выда­ет душевное состояние человека. Если под радужной оболочкой видна полоска белка, такой взгляд производит впечатле­ние печального, меланхоличного. И это верное впечатление. Данный признак свидетельствует о наличии у человека не­кой нерешенной проблемы.

Опасайтесь сближения с ним в таком состоянии, иначе его проблемы неизбежно станут и вашими. Если же вы замечаете этот при­знак у близкого человека, постарайтесь помочь ему разрядиться.

Американский психолог Р. Уайтсайд, выделивший и описавший все эти при­знаки, обратил внимание и еще на один, который был свойствен и ему самому. Он полагал: если ось взгляда одного глаза проходит выше оси взгляда другого, это отражает предрасположенность человека к несчастным случаям. Это свойство бы­вает заметно не всегда, оно становится особенно явным, если человек находится в стрессовой ситуации.

Уайтсайд совету­ет не присоединяться к такому челове­ку, когда он ведет машину или тем бо­лее самолет, и не удивляться, если в его руках все бьется и ломается. Сам он в мо­лодости вознамерился освоить навыки летчика, но, обнаружив у себя данное свойство, отказался от этой затеи. А ин­структор Уайтсайда, обладавший тем же свойством, не внял его предостережени­ям и вскоре погиб: его самолет врезался в гору.

Все описанные особенности глаз (за исключением, пожалуй, меланхолическо­го взгляда) — это анатомические характе­ристики, не подверженные изменениям. Разумеется, существует много космети­ческих ухищрений, с помощью которых удается изменить форму глаз.

Правда, так может быть создана лишь временная ил­люзия, исчезающая при пристальном рас­смотрении. Но один хитрый прием ника­кому наблюдателю раскрыть невозможно. И касается он того признака, который у каждого человека меняется в зависимости от обстоятельств, — степени расширения зрачка.

С древних времен женщины, стре­мившиеся понравиться, закапывали себе в глаза экстракт беладонны. Зрачки в ре­зультате сильно расширялись. Кстати, на­звание растения — беладонна — в пере­воде означает «прекрасная дама». Оправдан ли расчет искусительниц? Оказывает­ся, да. В одной психологической лабора­тории был проведен несложный экспери­мент.

Группе мужчин показывали две почти одинаковые фотографии одной и той же девушки и предлагали сравнить их. Все испытуемые единодушно отдали предпочтение одному из портретов, хотя никто не смог объяснить свой выбор. Просто никто не заметил, что на «более симпатичной» фотографии у девушки слегка расширены зрачки. В этом и со­стояло единственное отличие.

Можно строить догадки от отчего рас­ширенные зрачки придают женщине при­влекательность. Наиболее убедительным кажется простое физиологическое объяс­нение: расширение зрачков свидетельст­вует об интенсивности чувств. Когда че­ловек с особым вниманием и интересом воспринимает некий стимул, весь его ор­ганизм активизируется.

В частности, уве­личиваются зрачки — это результат воз­буждения симпатической нервной систе­мы. Понятно, что, когда влюбленный смотрит на свою избранницу, он ищет в ее глазах свидетельство возбуждения и интереса. Соответственно, расширяются и его собственные зрачки.

Впрочем, зрач­ки расширяются и от темноты. Не потому ли принято романтические свидания на­значать в слабоосвещенных местах, а для придания атмосфере интимности — спе­циально приглушать освещение?

Американский исследователь Э. Хесс задался целью узнать, в какой степени можно выявить интерес, проявляемый людьми к некоторым изображениям, про­сто наблюдая за реакцией их зрачков. На­пример, он предъявлял группе студентов и студенток серию фотографий, на кото­рых были представлены маленькие дети, матери с младенцами, обнаженные муж­чины и женщины, а также пейзажи.

Вид пейзажей не вызывал у испытуе­мых обоих полов никакой реакции. То же было с мужчинами, смотрящими на фо­тографии младенцев, но зрачки большин­ства из них значительно расширялись при виде фотографий обнаженных женщин. Что касается реакции у женщин, то Хесс отмечал, что она проявляется при виде фотографий матерей с детьми, а также обнаженных мужчин и младенцев.

Исследователи также установили, что почти у всех мужчин при просмотре пор­нографических фильмов зрачки увеличи­ваются примерно в три раза. В той же са­мой ситуации зрачки у женщин… увели­чиваются еще больше!

Эксперименты, проведенные с про­фессиональными карточными игроками, показали, что мало кто из них выигрывал, если соперник был в темных очках. Удач­ное сочетание карт на руках заставляет зрачки расширяться. Это подсознательно отмечает партнер и соответственно пла­нирует свой ход. Лишенный такой «сиг­нализации», игрок проигрывает чаще обычного.

Этот феномен был известен еще в Древнем Китае торговцам нефритом и жемчугом. Они специально носили тем­ные очки, чтобы расширение зрачка не выдало их возбуждение при виде особо ценных экземпляров и не позволило про­давцу поднять цену.

Можно научиться волевым усилием управлять своим взглядом, но научиться управлять зрачками практически невоз­можно. Следите за зрачками партнера — динамика изменения их величины позволит довольно точно определить его состо­яние и отношение к вам. Расширение зрачков выдает усиление интереса к вам, а сужение — появление враждебности и неприятия.

Скорее всего наряду со своей первич­ной функцией реагирования на световое раздражение зрачки частично берут на себя и роль «затворного механизма», пре­пятствующего проникновению неприят­ных ощущений. Однако более эффектив­но эту роль исполняют веки, способные превратить глаза в щелочки либо широко их распахнуть.

Согласитесь: нас сильно раздражают люди, которые во время разговора опус­кают веки. Этот неосознанный жест явля­ется попыткой человека убрать вас из поля зрения, потому что вы ему неприят­ны или неинтересны. Заметив такой взгляд у собеседника, имейте в виду: что-то в вас вызывает отрицательную реакцию и нужно что-то изменить, если вы заинтересо­ваны в успешном контакте.

Впрочем, кратковременное закрыва­ние глаз, если оно сопровождается ины­ми положительными симптомами, может свидетельствовать и о том, что собесед­ник с вами согласен и одобряет ваше по­ведение. Он как бы сигнализирует: «Вос­принятого вполне достаточно для удовле­творения».

На этом примере видно, что один и тот же признак, рассмотренный изолированно, может быть неправильно оценен. Адекватную оценку обеспечивает умелый анализ целой совокупности пове­денческих проявлений.

Точно так же и широко раскрытые глаза могут свидетельствовать о разных состояниях. Помня о том, что глаза — ос­новной канал информации о мире, мож­но предположить, что широко открытые, вытаращенные глаза в первую очередь выдают бессознательное стремление вос­принять максимум информации. Глаза широко раскрываются и от испуга, и от неожиданной радости, восхищения. Они производят впечатление открытости, ис­кренности.

Но не всегда надо поддаваться этому впечатлению. Многие отпетые мо­шенники стараются завлечь свои жертвы, вольно или невольно широко раскрывая глаза и тем самым пытаясь вызвать к себе доверие.

Чрезмерное раскрытие глазной щели быстро утомляет. Поэтому вытаращенные глаза можно наблюдать лишь в течение короткого промежутка времени, то есть так долго, пока сохраняется ощущение ужаса, радости или удивления, требую­щее полной ориентации.

Если глаза широко раскрыты более значительное время, это свидетельствует о целенаправленном внимании, откры­тости, готовности вступить в контакт.

В положении глаз между вытаращен­ными и закрытыми можно отметить мно­жество оттенков, которые условно сво­дятся к двум переходным состояниям. Это прикрытые и прищуренные глаза. В первом случае верхнее веко без напря­жения закрывает верхнюю часть глаза.

Такое положение уже не позволяет полу­чить четкого изображения на сетчатке. Из этого можно сделать вывод об отсутствии в данный момент у человека активного интереса к окружающему миру.

Такая по­зиция может объясняться множеством причин — от простой усталости и до над­менности, когда других «не удостаивают взгляда». Именно при этом положении глаз важно учитывать и прочие сигналы. Так, одновременно опущенные уголки губ свидетельствуют скорее о высокоме­рии, а не о равнодушии, вызванном уста­лостью.

Прищуренные глаза выражают вынуж­денную защиту от какой-то неприятнос­ти. Человек рефлекторно щурит глаза при воздействии каких-то болезненных или обременительных раздражителей: яркого света, едкого дыма, инородного тела (соринки) или вещества (мыльной пены). Часто одно упоминание этих раздражите­лей заставляет прищуриться.

Кроме того, прищуренные глаза слу­жат выражением общего неудобства, боли, неприятных мыслей и чувств. В об­щении прищуренный взгляд правильнее расценить как недоброжелательный: вас рассматривают, как сквозь прорезь при­цела; вы настолько неприятны, что ви­деть вас не хочется, но и упускать из виду нельзя.

Самый распространенный в житей­ской психологии критерий оценки чело­века — направление взгляда. Считается, что если взгляд у человека прямой и от­крытый, то и сам человек таков. А тот, кто «прячет глаза», избегает встречи взгля­дов, — скорее всего неискренен и не­доброжелателен.

Подобной точки зрения придержива­ются и некоторые психологи. Так, не­мецкий исследователь X. Рюкле пишет: «Прямой взгляд больше всего подходит для установления зрительного контакта с симпатичными вам людьми. В человечес­ких взаимоотношениях этот взгляд свиде­тельствует о заинтересованности и уважи­тельном отношении, о готовности к от­кровенному и прямому общению. Без всяких тайных причин и околичностей такой взгляд сигнализирует о порядоч­ности, уверенности в себе и прямом ха­рактере».

Но было бы недопустимой поспешностью выносить суждение о человеке на основании лишь одного этого признака. Дело в том, что способность к прямому зрительному контакту усваивается в дет­ские годы и зависит от культурных усло­вий развития человека. Исследования, проведенные в США, показали, что на­выки использования взгляда в общении, будучи усвоены в раннем возрасте, на протяжении жизни почти не меняются, даже если человек попадает в иную среду.

Этнографы, занимавшиеся этим во­просом, делят человеческие сообщества на контактные и неконтактные. В кон­тактных культурах, к которым относятся в основном южные народы — испанцы, португальцы, итальянцы, латиноамери­канцы, арабы, — взгляд в общении имеет гораздо большее значение (надо отме­тить, что люди контактных культур при разговоре и стоят друг к другу ближе, и чаще прикасаются друг к другу). У ара­бов, например, детей с малых лет специ­ально учат при разговоре смотреть чело­веку прямо в глаза, иной взгляд считается невежливым.

В неконтактных культурах, к каковым могут быть причислены скандинавы и другие народы, населяющие север Евро­пы, а также японцы, индийцы и паки­станцы, рассматривание в упор человека, особенно незнакомца, издавна считается неприличным.

Человек, мало смотрящий на собесед­ника, кажется представителям контактных культур неискренним и холодным, а «неконтактному» собеседнику «контакт­ный» кажется навязчивым, бестактным, даже нахальным.

Вообще «этнография взгляда» чрезвы­чайно разнообразна и интересна. Индей­цы племени навахо учат детей не смот­реть на собеседника. У южноамерикан­ских индейцев племен витуто и бороро говорящий и слушающий смотрят в раз­ные стороны, а если рассказчик обраща­ется к большой аудитории, он обязан по­вернуться к слушателям спиной и обра­тить свой взгляд в глубь хижины.

Японцы при разговоре смотрят на шею собесед­ника, куда-нибудь под подбородок, таким образом, что глаза и лицо партнера нахо­дятся в поле периферийного зрения. Пря­мой взгляд в лицо, по их понятиям, не­вежлив.

У других народов такое правило распространяется лишь на определен­ные случаи общения. Так, у кенийского племени луо зять и теща во время разго­вора должны повернуться друг к другу спиной.

Психологи установили, что независи­мо от культуры женщины используют прямой взгляд намного чаще мужчин. М. Аргайл считает это их врожденным качеством и указывает, что уже с шести­месячного возраста девочки заметно «гла­застее» мальчиков. С возрастом эта раз­ница увеличивается. Женщина менее склон­на воспринимать пристальный взгляд как сигнал угрозы, но, напротив, считает его выражением интереса и желания устано­вить человеческий контакт.

По мнению Аргайла, такое поведение объясняется традиционной социальной ролью женщи­ны как воспитательницы детей. Она нуж­дается в этом средстве общения, устанав­ливая психологический контакт с ребен­ком, еще не умеющим говорить.

К сожалению, непонимание этого яв­ления делает некоторых девушек легкой добычей преступников и насильников. То, что девушка сама трактует всего лишь как легкий интерес, другими подчас вос­принимается как призыв и обещание.

Интересно мнение психиатра В. Леви: «Есть люди, которые никогда не смотрят в глаза: вы просто не знаете, какие у них глаза, так старательно они их прячут. Не спешите думать, что у такого человека не­чиста совесть или он трус. Нет, ни у кого вы не найдете более ясного и твердого взгляда, чем у закоренелого подлеца».

Сре­ди тех же, кто упорно избегает смотреть в глаза, как раз довольно часто встречаются люди с повышенным чувством ответст­венности и твердой волей. Некоторые за­стенчивые люди, наоборот, упорно смот­рят в глаза другим, чтобы победить и скрыть свою застенчивость.

Это тоже не­эффективно — ибо собеседник в ответ на такой напряженный взгляд тоже напряга­ется, и возникает взаимная цепная реак­ция скованности. Боязнь смотреть в глаза можно скорее назвать своеобразной ата­вистической застенчивостью, рудиментом древнего поведения, и если она действи­тельно проявляется при нечистой совес­ти, то главным образом у тех, кто к этому еще не привык.

Более того, надо иметь в виду: если со­беседник долго смотрит на вас в упор ос­тановившимся («остекленевшим») взгля­дом, это скорее всего значит, что полови­ну сказанного вами он пропускает мимо ушей.

Напротив, когда собеседник ис­кренне слушает, он может бессознательно вращать глазами — признак того, что он прикладывает усилия», чтобы полностью постигнуть смысл ваших слов. Если он опускает глаза, это свидетельствует о том, что он сильно переживает сказанное вами.

Глаза, заведенные вверх и налево, оз­начают, что слушатель полностью погло­щен содержанием вашей речи. Глаза, на­правленные вверх и направо — также большая внимательность и попытка сопо­ставления того, что вы говорите, с собст­венным опытом и знаниями.

В любом общении, как считают пси­хологи, взгляд выполняет функцию син­хронизации. Говорящий обычно меньше смотрит на партнера, чем слушающий. Считают, что это дает ему возможность больше концентрироваться на содержа­нии своих высказываний, не отвлекаясь.

Но примерно за секунду до окончания длинной фразы или нескольких логичес­ки связанных фраз говорящий устремляет взгляд прямо в лицо слушателю, как бы давая сигнал: я заканчиваю, теперь ваша очередь. Партнер, берущий слово, в свою очередь отводит глаза.

М. Аргайл и его сотрудники показали, что взгляды помогают поддерживать кон­такт при разговоре. Взглядом как бы ком­пенсируется действие факторов, разделя­ющих собеседников.

Например, если по­просить беседующих сесть по разным сторонам широкого стола, окажется, что они чаще смотрят друг на друга, чем когда беседуют, сидя за узким столом. В данном случае увеличение расстояния между партнерами компенсируется уве­личением частоты взглядов.

Частота прямых взглядов на собесед­ника зависит и от того, «выше» или «ни­же» себя вы его считаете: старше ли он вас, занимает ли более высокое общест­венное положение. Группа психологов из Линфилд-колледжа экспериментировала со студентками. Каждой из испытуемых экспериментатор представлял другую, не­знакомую ей студентку и просил обсудить какую-то проблему.

Но одним говорил, что их собеседница — аспирантка из дру­гого колледжа, другим ее представляли как выпускницу школы, которая уже не первый год не может поступить в вуз. Если студентки полагали, что их положе­ние выше, чем у партнерши, они смотре­ли на нее и когда сами говорили, и когда только слушали. Если же они считали, что их положение ниже, то количество взглядов оказывалось при слушании боль­ше, чем при говорении.

Отсутствие взгляда также может быть сигналом. Можно подчеркнуто отводить глаза, показывая, что игнорируешь парт­нера, не хочешь иметь с ним дела. Ту же роль выполняет и расфокусированный взгляд, когда оси зрения не сконцентри­рованы на человеке, а направлены парал­лельно.

Встретив такой взгляд, можно за­ключить, что перед вами человек, впав­ший в задумчивость — объекты внешнего мира (в том числе и вы) в данный момент не привлекают его интереса. Но не ис­ключено, что этот взгляд — признак над­менности. С его помощью человек де­монстрирует, что вы для него буквально пустое место.

Вообще наблюдения в самых разных ситуациях показали, что положительные эмоции сопровождаются возрастанием количества взглядов, отрицательные ощу­щения характеризуются отказом смотреть на собеседника.

Интересно, что женщины дольше смотрят на тех, кто им нравится, а муж­чины — на тех, кому они нравятся.

Кроме того, частота зрительных кон­тактов зависит от темы разговора: при об­суждении приятной темы легко смотреть в глаза собеседнику, но мы избегаем де­лать это, если речь заходит о чем-то ме­нее приятном.

В целом люди смотрят друг на друга от 1/3 до 2/3 времени беседы. Установлено, что если два человека смотрят друг на друга еще чаще, то они больше заинтересованы в самом собеседнике, чем в том, что он говорит.

Правда, это может быть интерес разного рода, и о его характере следует судить по степени расширения зрачков: партнер может считать вас инте­ресным и привлекательным — в этом слу­чае его зрачки несколько расширены, либо он по отношению к вам настроен враждебно и посылает вам бессловес­ный вызов; в этом случае зрачки будут су­жены.

Известный специалист по невербаль­ному общению Алан Пиз подразделяет все взгляды, которыми обмениваются люди в общении, на деловые, социальные и интимные.

Представьте, что в области лба вашего собеседника нарисован небольшой тре­угольник, образованный сочетанием трех точек — глаз и середины лба. Постарай­тесь во время делового контакта большую часть времени смотреть именно в этот треугольник.

Тем самым вы создаете се­рьезную атмосферу, и другой человек чувствует, что вы настроены по-делово­му. При условии, что ваш взгляд не опус­кается ниже глаз партнера, вы можете ре­гулировать ход переговоров при помощи взгляда.

Если вы опускаете взгляд ниже уровня глаз собеседника до его рта и смотрите в проекцию треугольника «глаза — рот», то используете таким образом социальный («светский») взгляд, наиболее подходя­щий для нейтрального общения.

Смещение взгляда вниз, на другие части тела собеседника — показатель ин­тимности. Кстати, женщины всегда хоро­шо чувствуют на себе интимный взгляд мужчины, чего нельзя сказать о послед­них. Такая «невнимательность» муж­чин нередко разочаровывает прекрасный пол.

Таким образом, правильно истолковы­вая и используя язык взгляда, можно зна­чительно облегчить понимание другого человека и взаимодействие с ним. При этом нелишне помнить о результатах еще одного эксперимента. Немецкие психо­логи проводили опыты с добровольцами, которые были незнакомы друг с дру­гом.

После короткой беседы от испытуе­мых требовалось сообщить, кто из парт­неров им наиболее симпатичен. Выясни­лось: те, кто выдерживал более продол­жительный зрительный контакт, оцени­вались в общем как более симпатичные люди.

1.2. О чем говорит внешность

Установлено, что в среднем вес чело­веческого мозга составляет около полуто­ра килограммов. Исследователям удалось оценить размеры мозга многих людей, в том числе и выдающихся. Оказалось, что у писателя И. А. Тургенева и английского поэта Джорджа Байрона мозг был очень большой — около 2 кг, а вот у философа Иммануила Канта и писателя Анатоля Франса — почти в два раза меньше.

Но никто не решился бы сказать, будто Анатоль Франс вдвое глупее Джорджа Байро­на (да и Холмс едва ли считал, что умом уступает неизвестному владельцу шляпы). Тем более, оказалось, что самый крупный из изученных образцов мозга принадле­жал человеку умственно отсталому. Поэ­тому не надо торопиться обмерять свою голову. Так можно установить лишь раз­мер шапки, но вовсе не умственные спо­собности.

Описывая случай исключительной пси­хологической проницательности великого сыщика, английский писатель отдал дань расхожему житейскому заблуждению. Но означает ли это, что всякий вывод о ха­рактере человека, сделанный из наблюде­ний над его внешностью, столь же необо­снован и ошибочен?

Действительно, тонкое психологическое чутье встречается нечас­то, и даже его обладатели не застрахованы от ошибок. Тем не менее существуют при­меры поразительно острой способности оценивать людей.

Один такой пример и послужил источником вдохновения Ко­нан Дойля. Как известно, прототипом ве­ликого сыщика послужил университет­ский преподаватель Конан Дойля — глав­ный хирург Королевской больницы в Эдинбурге доктор Джозеф Белл. Профес­сор Белл пользовался широкой извест­ностью благодаря своим нашумевшим опытам: он мог поставить точный диа­гноз, едва взглянув на пациента, как пра­вило, не прибегая к анкете, заполнение которой входило в обязанности студента Конан Дойля, ассистировавшего во время сеансов.

Определив болезнь почти без­ошибочно, профессор между прочим со­общал присутствующим, где работает па­циент, чем увлекается, что пережил в прошлом. Он отличался редкой наблюда­тельностью и мог по одному лишь внеш­нему виду, одежде, жестам, выражению лица больного составить полное пред­ставление о его прежней жизни.

Догадки профессора казались сенсационными, но стоило ему разъяснить ход своих рассуж­дений, как все представало до удивления простым. Вот он проводит осмотр паци­ента в присутствии студентов: «Перед нами рыбак, господа! Это можно сразу заметить, если учесть, что даже в столь жаркий день пациент носит высокие са­поги. Загар на его лице говорит о том, что это прибрежный моряк, а не моряк даль­него плавания. Загар этот явно возник в одном климате, местный загар, так ска­зать. За щекой у него любимый моряками жевательный табак, и он управляется с ним весьма уверенно. Свод всех этих умо­заключений позволяет считать, что чело­век этот — рыбак. Да и, наконец, специ­фический запах позволяет судить о его за­нятии с особой определенностью».

Таким образом, совокупность внеш­них признаков может служить ценным диагностическим — и прежде всего пси­ходиагностическим материалом. С древ­нейших времен делались попытки даже создать соответствующую теорию.

К со­жалению, почти все эти попытки оказа­лись малопродуктивны. Всякая теория ограничивала восприятие человека жест­кими (хотя и недостаточно проверенны­ми) рамками и в каждом конкретном слу­чае не страховала от недопустимых натя­жек.

Попытки определить связь между внешностью и характером человека пред­принимал еще Аристотель, являющийся одним из создателей учения о физиогно­мике. Прогнозируя по внешним призна­кам поведенческие реакции человека и особенности его интеллекта, Аристотель большое значение придавал сходству его с животными, которые по традиции наде­лялись якобы свойственными им от при­роды качествами.

«Нос толстый, как у быка, — писал Аристотель, — означает лень. Широкий нос с большими ноздря­ми, как у свиньи, — глупость. Острый, как у собаки, нос — признак холеричес­кого темперамента. Орлиный нос означа­ет смелость, крючковатый, как у вороны, — настороженность… у кого широ­кий рот, тот храбр».

Аристотель также считал, что можно установить сходство между отдельным че­ловеком и представителями целых рас и народностей — эфиопов, индийцев, хет­тов и др. Проанализировав признаки раз­ных народов (то, что мы сегодня назвали бы национальным характером), нетрудно определить и индивидуальный характер по выраженности соответствующих внеш­них черт.

Аристотелю также принадлежит на­блюдение, более похожее на истину: если лицо человека несет в себе черты, харак­терные для проявления определенных эмо­циональных состояний (умиротворение, испуг, страсть), то можно утверждать без риска впасть в ошибку, что именно это со­стояние настолько характерно для челове­ка, что фактически является его индивиду­альной особенностью. То есть человек, чье лицо постоянно напоминает маску стра­ха, по натуре своей боязлив, и т. п.

Взяв за основу учение Аристотеля, фи­зиогномику стали разрабатывать его пос­ледователи. Из них наиболее известны Полемон (II в. н. э.) и Адамантий (IV в. н. э.).

Однако, по данным некоторых исто­риков, до Аристотеля физиогномикой за­нимался Пифагор, которого некоторые ученые и считают ее родоначальником. Последовательными проводниками фи­зиогномики были крупные ученые Древ­ней Греции и Древнего Рима: выдающие­ся врачи Квинтиллиан, Гелен и Цельс; крупные мыслители Цицерон, Плиний-младший и др.

Большой популярностью на Древнем Востоке пользовалась кийяфа — искусст­во бедуинов, умеющих читать, как откры­тую книгу, не только тайны пустыни, но и секреты человеческого лица.

Так, чело­век, по обличью схожий со львом, объяв­лялся отважным, милосердным, гордым и терпеливым; похожий на леопарда — хвастливым, злопамятным и вероломным.

Высокий лоб в представлении бедуинов свидетельствовал о глупости (!), залыси­ны — о низости духа, узкий лоб — о лов­кости.

Глаза средней величины говорили об изрядном уме и хорошем характере, неподвижный взор — о скудоумии, рассе­янный взор — о ветрености и непостоян­стве.

Огромное значение бедуины прида­вали родинкам. В средние века склонные к «науке» богатые арабы выбирали на рын­ке рабов, опираясь на эти и многие дру­гие физиогномические принципы.

Рассуждая об истинной и ложной сути физиогномики, вероучитель Абдул-Баха приводит любопытную притчу о молодом ученом-физиогномисте, который шесть лет прилежно изучал в Египте науку о чертах и выражениях лица. Успешно сдав экзамены и оседлав коня, радостный и гордый, возвращался молодой человек на родину. Полученные знания позволяли ему видеть в каждом встречном явные и скрытые черты характера, добрые и дур­ные наклонности.

Особенно его поразило лицо одного незнакомца, в котором он прочитал, что тот жаден, хитер и беспо­щаден. Молодой физиогномист был по­ражен, когда незнакомец с добродушной улыбкой стал любезно приглашать его в дом в качестве почетного гостя.

Противо­речивость усвоенного и увиденного не только взволновала молодого человека, но и пробудила в нем сомнения в вернос­ти египетской школы физиогномистов. В течение трех дней радушный хозяин изысканно услаждал ученого гостя все­возможными яствами и кальяном.

Одна­ко при расставании лицо хозяина вновь обрело злобное выражение, а счет, не­ожиданно врученный «почетному гостю», оказался невообразимо высоким. При­шлось отдать все деньги, халат и коня в придачу. Обчищенный до нитки, молодой физиогномист отправился в путь… славя всевышнего и своих учителей за то, что годы обучения в египетской школе не бы­ли потрачены даром.

В средние века отдельные взгляды фи­зиогномистов разделяли и в той или иной мере совершенствовали Ибн Сина и ряд ведущих алхимиков, в эпоху Возрожде­ния — Иоанн Дуне Скотт и Леонардо да Винчи.

Начиная с XV века физиогномика об­рела большую популярность. Ею серьезно занимались все, кто «по долгу службы» был занят «работой с людьми» — духов­ные лица, медики, философы, юристы. Значительную популярность приобрело, в частности, лицегадание: определение судь­бы человека по чертам лица.

Физиогномика в ту пору была довольно авторитет­на. Она к тому времени успела обрасти множеством новых умозаключений, кото­рые по уровню достоверности вполне мог­ли конкурировать с сентенциями Аристо­теля.

Так, средневековый монах Альберт Великий считал, что «толстый и долгий нос служит знаком человека, любящего все прекрасное, и не столь умного, сколь он сам о себе думает», а «кто вертит голо­вою во все стороны, тот совершенный ду­рак, глупец, суетный лживый плут, заня­тый собою, посредственных способнос­тей, развратного ума, довольно щедрый и находит большое удовольствие вымыш­лять и утверждать политические новости».

В конце XVIII века такая формальная физиогномика получила развитие в много­томном сочинении цюрихского пастора Иоганна Лафатера, который сначала изу­чал психологические особенности чело­века (отчасти пользуясь признаниями прихожан на исповеди), а затем сопостав­лял полученные данные с особенностями черт лица.

Накопленные таким образом сведения послужили поводом к тому, что он стал доказывать возможность опреде­ления особенностей характера по рельефу лица и строению черепа и претендовать на роль основателя новой науки.

Он пи­сал: «Лица настолько же доступны чте­нию, насколько это присуще книгам, раз­ница лишь в том, что они прочитываются в короткое время и меньше обманывают нас».

Однако не все разделяли его энтузи­азм. Давая оценку учению Лафатера, Георг Лихтенберг отмечал, что «эта теория пред­ставляет в психологии то же, что и весьма известная теория в физике, объясняющая свет северного сияния блеском чешуи се­ледок… Можно постараться нарисовать себе ночного сторожа по голосу. При этом часто ошибешься настолько, что трудно удержаться от смеха, когда обна­ружишь свое заблуждение. А разве фи­зиогномика нечто иное?»

Произведя фурор оригинальностью своего подхода, Лафатер допустил ряд ошибок, немыслимых для серьезного исследователя. Так, предмет его наблюде­ний составляли не все черты лица в их взаимодействии, а в основном его ниж­няя часть и так называемый лицевой про­филь. Систематического метода выведено не было, объективные закономерности заменялись субъективным мнением авто­ра, и в итоге труды Лафатера вызвали се­рьезную критику.

В изрядной мере разделял взгляды Ла­фатера австрийский врач Франц Иозеф Галль, создавший собственную интерес­ную теорию. Еще мальчиком он обратил внимание, что те из его школьных това­рищей, которых отличают большие и вы­пуклые глаза, помимо этой очевидной особенности обладают еще и очень хоро­шей памятью на слова. Впоследствии, об­думывая это наблюдение, Галль пришел к заключению, что за этот вид памяти от­ветствен участок мозга, расположенный позади глазных орбит.

Различая память вещей, мест, названий, чисел, словесную и грамматическую память, Галль распо­ложил выделенные им формы памяти в отдельных «органах» мозга. К числу спо­собностей, локализованных в мозговой коре, он относил также смелость, често­любие, общительность, любовь к родите­лям, инстинкт продолжения рода и т. п.

Галль и его ученики создали подроб­нейшие карты мозга, где указали локали­зацию моральных и интеллектуальных ка­честв человека. Поскольку всем: умом, экспансивностью, нежностью и даже лю­бовью — заведуют строго определенные участки мозга, то их увеличение, свиде­тельствующее о выраженности данного качества, сопровождается появлением выпуклости в соответствующем месте на черепе.

Если же в положенном месте вы­пуклость отсутствует, значит, способнос­тью этой бог человека не наградил. Полу­чалось очень удобно: потрогал череп — и человек перед тобой буквально как на ла­дони.

Из таких наблюдений оформилось це­лое учение, которое вошло в историю науки под названием «френология» (от греческого phren — ум). Интересно, что сам Галль этого термина не признавал. «Меня называют, отцом новой науки — френологии. Но это не так. Слово «фре­нология» введено моим учеником Шпурцгеймом. Я же против этого термина и пользуюсь терминами «кефалоскопия», «краниоскопия», «краниология».

Теория Галля быстро завоевала попу­лярность, в том числе и в России.

Штаб-лекарь П. Пузино, который участ­вовал в заграничных походах 1813—1814 гг. и слушал лекции Галля в Париже, перевел его сочинения на русский язык. В 1816 г. в Петербурге вышла книга «Исследования о нервной системе вообще и о мозговой в особенности господ Галля и Шпурцгейма». Но материалистический дух нового учения не всем пришелся по вкусу.

Когда в 1824 г. ученый-медик Д. М. Велланский изъявил желание читать публичные лек­ции о «Галловой краниоскопии», ему это­го не разрешили, мотивируя отказ тем, что она «противна христианской рели­гии».

Но френологические идеи стихийно распространялись и охватили многие про­свещенные умы. Вспомним хотя бы «не­большую гипсовую головку, разбитую на нумерованные четырехугольники», в ка­бинете отца Базарова из «Отцов и детей». И это понятно: ведь Базаров-старший был уездным лекарем. Однако учение Галля было популярно и среди далеких от меди­цины людей.

Так, М. Ю. Лермонтов, опи­сывая доктора Вернера от лица Печори­на, между прочим замечает: «Он стриг во­лосы под гребенку, и неровности его черепа, обнаженные таким образом, по­разили бы френолога странным сплете­нием противоположных наклонностей».

Всерьез принимали систему Галля и лица из ближайшего окружения Пушкина. Друг поэта И. И. Пущин, вспоминая впослед­ствии лицейскую жизнь, и в частности лицейского дядьку Сазонова, писал о нем, что это было «необыкновенное явление физиологическое; Галль нашел бы, несомненно, подтверждение своей систе­мы в его черепе». Упоминания идей Гал­ля встречаются и у самого Пушкина. Са­мое раннее из них — в письме к Анне Керн от 1825 г.

Полусерьезно-полушут­ливо предлагая ей бросить мужа и при­ехать к нему в Михайловское, одну из предпосылок такого поступка Пушкин видит в наличии у нее «сильно развитого органа полета». В поэме «Граф Нулин» герой ночью безошибочно находит на ощупь дорогу, ибо, согласно черновому варианту, он «местной памяти орган имел по Галлевой примете».

Орган местной памяти — он же орган любви к путешествиям — действительно значился среди упоминаемых Галлем моз­говых «органов». В его многотомном со­чинении он значился под номером XIII, проявляясь двумя выпуклостями, распо­ложенными от корня носа до середины лба.

Людям, у которых резко выражены местная память или ощущение местнос­ти, по Галлю, свойственно стремление путешествовать. Галль считал, что эти свой­ства присущи прежде всего птицам, в свя­зи с чем Пушкин применительно к Керн поэтично называет ведающий ими орган «органом полета».

Слава Галля была недолгой. Уже в XIX веке его система была убедительно опровергнута. Френология давно считается псевдонаукой и никем, кроме восторжен­ных дилетантов, не принимается всерьез. Однако его идеи, с позиций современной науки — абсолютно наивные, сыграли и свою положительную роль, стимулировав исследования мозговой ткани.

Френоло­гия послужила источником психоморфо­логического направления в исследовани­ях по проблеме локализации функций в головном мозге. Поэтому вполне справед­ливы слова, начертанные на могиле Галля: «Будем благодарны ему за то, что он сделал, и воздержимся от обвинений в том, что он не выполнил того, на что дру­гие и не осмелятся, хотя он и проложил путь, по которому они пойдут».

Для своего времени идеи Лафатера и Галля были новаторскими и впечатляю­щими, они нашли много приверженцев. Особенно популярны были они в среде немецких писателей, участников литера­турного движения «бури и натиска» (штюрмеров) и, вероятно, сыграли определен­ную роль в формировании теории Чезаре Ломброзо о врожденном преступном типе.

Итальянский психиатр Ломброзо, прора­ботав всю жизнь тюремным врачом, со­здал действительно впечатляющую клас­сификацию лицевых черт преступников. Он высказал мысль о том, что преступни­ки не только отличаются по внешнему виду от нормальных людей, но и несут в себе рудиментарные признаки первобыт­ного человека.

Внешними проявлениями этих признаков служат так называемые стигматы преступности: неправильное строение черепа, асимметрия лица, при­туплённая чувствительность, неспособ­ность краснеть, склонность к татуировке (!) и т. д. Аномалии в психике выражают­ся в мстительности, тщеславии, гордости, слабости рассудка, неразвитости нравст­венных чувств, особенностях речи и даже особом письме, напоминающем иерогли­фы древних.

Руководствуясь этими признаками, Ломброзо признал возможным не только устанавливать тип преступного человека вообще, но и различать черты, присущие отдельным категориям преступников: во­рам, убийцам, насильникам и др.

В книге «Человек преступный» (1876) он пишет, что «убийцы большей частью брахицефа­лы с мощными челюстями, длинными ушами и стекловидными глазами, воры — долихоцефалы с маленькими глазами, мошенники и совершающие поджоги от­личаются кривым носом…».

Учение Ломброзо не нашло дальней­шего применения. Увы, в его выводах слишком много моральных заключений и слишком мало истины. Конечно, было бы очень соблазнительно опознавать преступ­ников, пускай пока и потенциальных, по форме бровей или носа. Однако опыт кри­миналистов свидетельствует, что преступ­ления совершаются людьми самой разной наружности, иной раз даже вполне импо­зантной.

Знамени­тый герой Конан Дойля утверждал: «Че­ловек самой отвратительной внешности, какую мне доводилось встречать, был ве­ликим филантропом, без счета жертво­вавшим на нужды сирот, а самая очарова­тельная из виденных мною женщин ока­залась отравительницей своих детей». Так или иначе, труды Ломброзо небезынте­ресно читать, но пользоваться ими невоз­можно, по крайней мере; в целях крими­налистической экспертизы.

Недостаточная обоснованность фи­зиогномических теорий обусловила скеп­тическое отношение к ним отечествен­ных ученых, гордившихся своим материа­листическим мировоззрением. При этом упускалось из виду, что многие признан­ные авторитеты материалистической нау­ки не только не отрицали взаимосвязи внешнего и внутреннего, но и логически ее обосновали.

Так, Ч. Дарвин и И. М. Се­ченов высказали обоснованное мнение о том, что черты лица и особенно мимика и другие выразительные движения отража­ют функциональное состояние нервной системы и зависят от особенностей пси­хики человека.

«Что есть научного в так называемой науке о физиогномике, — рассуждал Ч. Дарвин, — зависит, кажется, от того, что каждый индивидуум сокращает пре­имущественно только определенные мус­кулы лица, следуя своим личным склон­ностям. Эти мускулы могут быть сильнее развиты, и потому линии и морщины ли­ца, образуемые их обычным сокращени­ем, могут сделаться более рельефными и видимыми». (Вспомним, что нечто подобное в свое время предполагал еще Аристотель.)

Приблизительно в то же время И. М. Сеченов в книге «Рефлексы голов­ного мозга» писал: «Психическая деятель­ность человека выражается, как известно, внешними признаками; и обыкновенно все люди, и простые, и ученые, и натура­листы, и люди, занимающиеся духом, су­дят о первой по последним, т. е. по внеш­ним признакам… Все без исключения ка­чества внешних проявлений мозговой деятельности, которые мы характеризуем, например, словами: одухотворенность, страстность, насмешка, печаль, радость и пр., суть не что иное, как результат боль­шего или меньшего укорочения какой-нибудь группы мышц — акта, как всем известно, чисто механического».

Таким образом, становится очевидно, что психологическая оценка внешности не лишена научных оснований. К сожале­нию, человек, увлеченный этой пробле­мой, сегодня сталкивается со множеством противоречивых источников, многие из которых недалеко ушли от средневековой схоластики.

Пытаясь оценивать окружающих на основе какой-то частной теории, мы рис­куем сделать поверхностные и односто­ронние выводы. Проблема состоит в том, что такой сложный объект, каким высту­пает человек, недопустимо оценивать в статике, но только в динамике. Наряду с характерными чертами внешности анализу подлежат многообразные нюансы по­ведения — как речевого, так и бессловес­ного. Только непротиворечивое сочета­ние множества внешних признаков по­зволяет нам выносить более или менее достоверную оценку.

Следует обращать внимание не только на форму лица, но и на такие подробности, как интонация ре­чи, выразительные движения, позы и жес­ты, и даже рост партнера по общению.

1.3. Голова и черты лица

Голова — важнейшая часть тела. Здесь сосредоточены основные органы воспри­ятия информации о внешнем мире: зри­тельные, слуховые, обонятельные и вку­совые ощущения обеспечиваются работой рецепторов, расположенных на голове. Все мыслительные процессы осуществля­ются благодаря работе головного моз­га.

Недаром многие выразительные дви­жения, связанные с головой (постукива­ние или хлопок по лбу, покручивание пальцем у виска и т. п.), призваны ука­зать на то или иное проявление умствен­ных способностей: так мы либо поощ­ряем себя за блестящее решение, либо призываем собеседника как следует поду­мать, либо намекаем на недостаток у него ума…

Исключительная роль головы интуи­тивно понятна даже маленьким детям. Едва научившись рисовать человечка, ре­бенок обязательно изображает голову, хотя многие другие части тела могут на рисунке отсутствовать.

Воспринимая другого человека, мы обращаем взор прежде всего к его голове, к лицу, рассчитывая именно из этого ис­точника получить наиболее важную ин­формацию. Что же мы можем таким об­разом узнать?

В житейской психологии накоплено множество примет, по которым распозна­ются черты характера. Например, челове­ка с оттопыренными ушами («лопоухо­го») считают простоватым; «орлиный» нос с горбинкой расценивают как признак мужества, тонкие губы — признак не­доброго нрава, и т. п.

Подобные выводы когда-то были сделаны на основе не­скольких единичных примеров (возмож­но — вовсе не характерных) и впоследст­вии закрепились в общественном созна­нии. В отдельных случаях можно даже проследить логику таких выводов.

Напри­мер, нос — наименее подвижная часть лица, практически не участвующая в ми­мике. Однако то, каким видится нос, за­висит от положения головы, которое, в свою очередь, определяется душевным состоянием человека.

В плохом настро­ении, в состоянии подавленности и грус­ти человек, как правило, опускает голову, отчего нос зрительно кажется длиннее и словно указывает вниз. Наоборот, в со­стоянии душевного подъема голова при­поднимается, кончик носа смотрит вверх и даже слегка видны ноздри. Потому-то человека с довольно длинным и ориенти­рованным вниз носом считают склонным к унынию и занудству, а курносого — эн­тузиастом и оптимистом.

Разумеется, большинство таких на­блюдений недостаточно обоснованы и не могут считаться достоверными. Тем не менее именно из таких наблюдений века­ми складывалась особая ветвь человекознания — физиогномика.

Начиная с Арис­тотеля, которому не откажешь в научной проницательности, мыслители всех вре­мен и народов пытались соотнести форму головы и черты лица с психологическими характеристиками. В адрес физиогноми­ки было выпущено немало критических стрел.

Действительно, физиогномические теории весьма уязвимы для критики. Од­нако их сторонники полагают, что лучше иметь пускай и несовершенную теорию, чем вообще никакой. К тому же наряду с двусмысленными и просто неверными толкованиями встречаются и многочис­ленные примеры справедливых и точных суждений, вынесенных на основе изуче­ния лиц.

Это свидетельствует о том, что хотя физиогномика сегодня едва ли мо­жет считаться настоящей наукой, но, ве­роятно, содержит некое рациональное зер­но. Конечно, физиогномические постро­ения еще требуют экспериментальной проверки и серьезного научного обосно­вания.

Тем не менее многие наблюдения с изрядными оговорками могут рассмат­риваться как небезынтересный материал для психологического анализа. И вот по­чему.

Не подлежит сомнению, что то или иное выражение придают лицу определенные психические состояния — вооду­шевление или грусть, страх или гнев, за­стенчивость или задумчивость.

Физио­гномика — это основанное на опыте уче­ние о статических внешних проявлениях человека, которые могут быть истолкова­ны как признаки его характерных психи­ческих особенностей. Приходилось ли вам встречать людей со «злым лицом»? А с «умным» или «глупым»?

Лицо челове­ка хранит следы наиболее частых, типич­ных для него переживаний и мыслей. Более того, эти черты, вероятно, закреп­ляются в генофонде и наследуются так же, как и склонность к тем или иным психическим реакциям.

И еще одно соображение. Если у како­го-то человека, например, «смелый орли­ный нос», то окружающие интуитивно станут относиться к нему как к бойцу. Из-за этого бессознательно ощущаемого «доверия» действительно может вырабо­таться бойцовское поведение, которое, гармонируя с внешним обликом, будет признано окружением и в результате это­го еще более усилится.

Точно так же к че­ловеку с аляповатыми, «клоунскими» чер­тами лица скорее всего сложится соответ­ствующее отношение, и он, отчаявшись произвести впечатление человека серьез­ного и вдумчивого, постарается извлечь все преимущества из навязанного ему об­раза.

Поэтому, признавая всю условность и ограниченность физиогномических трактовок, рассмотрим те параметры, которые кажутся наиболее достоверными. Хотя динамические характеристики гораздо более значимы, чем статические, то есть движения лица более показательны, чем его форма. Но обо всем по порядку.

Начнем с такой заметной и, казалось бы, психологически малозначимой дета­ли, как волосы. Их структура и цвет — признаки настолько явные, что обяза­тельно бывают замечены и, как правило, оценены. Причем эти оценки, как свиде­тельствуют научные данные, вовсе не без­основательны. Дело в том, что волосы, кожа и нервная ткань генетически связа­ны между собой: все эти три компонента формируются из одной клетки, возник­шей на самом раннем этапе развития че­ловеческого зародыша.

Вам наверняка приходилось встречать людей с нежными, словно детскими во­лосами. Познакомившись с ними побли­же, можно заметить, что такие люди более чувствительны — как физически, так и эмоционально. Их тело, да и душа отличаются хрупким строением, повышен­ной ранимостью. Характерно, что тонкие и мягкие волосы гораздо чаще встречают­ся у женщин, чем у мужчин.

Люди с жесткими волосами не столь утонченны, скорее — грубы. Они легче переносят боль и тяготы жизни, в обще­нии прямолинейны и чужды деликатности, возможно, оттого, что улавливают оттен­ки чужих чувств и подтекста в высказываниях. Такого человека легко рассмешить грубоватым анекдотом, но невозможно заставить оценить тонкий афоризм.

Жесткие волосы часто (хотя и не всег­да) бывают у брюнетов; светлые волосы почти всегда тоньше и мягче. Не на этом ли основана наша неосознанная симпа­тия к блондинам, которые кажутся людь­ми более тонко чувствующими и мяг­кими?

К тому же светлые тона ассоции­руются с чистотой и свежестью, а это привлекательные качества. Кроме того, многие оттенки светлых волос напомина­ют блеск золота, ассоциирующийся с бо­гатством и удовольствиями.

Светлое об­рамление лица слегка размывает контур головы и тем самым сглаживает черты лица при сильных эмоциях, создает впе­чатление большей уравновешенности, спокойствия, скромности и даже кротос­ти. Светлые волосы — редкость, а редкое привлекает своей необычностью. Неда­ром жаждущие признания представитель­ницы прекрасного пола предпочитают именно светлый цвет волос.

Ради успеха у публики блондинками стали Мерилин Монро, Мадонна, Ким Бессинджер… Во­обще мужчинам следует иметь в виду, что, по некоторым статистическим дан­ным, из 15 встреченных вами блондинок лишь одна «натуральная».

Мужчины красят волосы крайне редко. Для женщин это — обычное дело. Может быть, в этом проявляется большая пластичность их душевной организации, постоянный поиск своего Я — причем как внешнего, так и внутреннего. Много­кратное экспериментирование с цветом волос — верный признак импульсивнос­ти, некоторой душевной нестабильности и постоянных исканий.

Длинные, свободно растущие волосы издавна считались признаком независи­мости, уверенности в своей силе. Неда­ром людей, попавших в зависимое поло­жение, — рабов или осужденных, как пра­вило, брили наголо или коротко стригли. Эта традиция сохраняется и сегодня — в армии и в местах заключения.

Считается, что из соображений гигиенических, хотя психологическая символика прослежива­ется тут довольно явно. Из тюрьмы чело­век выходит с коротенькими волосами, равномерно отросшими по всей голове. Забавно, что такая прическа почему-то очень популярна у «новых русских». Впро­чем, сочетание пиджака от Версачи с «зе­ковской» прической довольно точно от­ражает парадоксальную природу совре­менного российского бизнеса.

В целом же прическа не очень показа­тельный признак. Способ стрижки и ук­ладки волос диктует мода, а также при­надлежность к определенной социальной группе. Гораздо интереснее для наблюда­теля те особенности, которые почти не подвержены косметическим изменени­ям, — форма и черты лица.

Исследователи выделяют несколько типичных форм лица.

Эталоном считается овальное лицо. Такое идеальное лицо имеет правильные пропорции, и его обладатель должен был бы иметь идеальный характер. Увы, в жизни такие лица встречаются крайне редко. Вообще большинство лиц скорее тяготеет к тому или иному типу, сочетая в себе и признаки других.

Продолговатое лицо — так называе­мый аристократический тип. Продолгова­тость свидетельствует об интеллекте, чув­ствительности, уравновешенности и рас­судительности. Такие люди обладают организаторским талантом и ярко выра­женной целеустремленностью.

Треугольное лицо всегда служило источником вдохновения для художников и скульпторов. Считается, что человек с таким лицом обладает высокой чувстви­тельностью, нередко — одаренностью, однако не способен на сильную привя­занность.

Круглое лицо ассоциируется с добро­душием, миролюбием, мягкостью и обая­нием. Круглолицые любят комфорт, вкус­ную еду и приятную компанию. Круглое лицо вызывает у окружающих спонтан­ную симпатию. Впрочем, житейские обоб­щения порой заставляют считать кругло­лицего человека недалеким и простоватым. Наверное, поэтому многие женщины с таким лицом стремятся изменить его форму, чтобы оно выглядело более оваль­ным (для этого существует множество косметических ухищрений).

Квадратное лицо характерно для лю­дей энергичных, дисциплинированных и исполнительных. Отрицательные черты: человек с таким лицом «труден» в об­щении, а порой прямолинеен — до жест­кости.

В отличие от многих наивных житей­ских обобщений, такая типология имеет вполне логичное эволюционное и анатомо-конституционное обоснование. Когда наши человекоподобные предки пересе­лились из девственного леса в саванну, то, кроме всего прочего, они уже облада­ли тем, что было наиболее необходимо им для выживания: массивной нижней челюстью с крепкими зубами.

В силу того, что стадный образ жизни не требовал мыслительной активности, лобная кость была развита слабо. В ходе эволюции люди дифференцировались по отноше­нию к решаемым ими задачам и их ин­теллектуальные способности возрастали.

Соответственно лобная часть черепа уве­личивалась, а нижняя уменьшалась. Поэ­тому в настоящее время у каждого чело­века можно обнаружить, обременен ли он в большей степени умственно или телес­но, то есть в соответствии с его предрас­положенностью доминирует интеллекту­альная или эмоционально-потребностная сторона.

Так, округлая форма головы обычно связана с преобладанием в организме эн­додермы — ткани, способствующей ус­воению питательных веществ. Понятно, что люди с такой головой любят поесть, не прочь развлечься, обожают комфорт.

Квадратные и продолговатые лица связа­ны с преобладанием мезодермы — ткани, из которой формируется костно-мышечная система. Люди такого типа инициа­тивны, полностью отдаются своей работе. Люди с треугольным лицом, расширяю­щимся кверху, встречаются довольно ред­ко. У них высокая доля эктодермы (нерв­ной ткани). Такие люди по природе своей мыслители, они реагируют скорей психи­чески, чем физически.

Американский психолог Р. Уайтсайд считает возможным по овалу лица вы­явить даже такую черту, как жадность, правда, никак не обосновывая подмечен­ную им закономерность.

Он пишет: «Ес­ли у вас есть однодолларовая бумажка, взгляните на изображенный на ней по­ртрет Джорджа Вашингтона, первого аме­риканского миллионера. Заметьте, как от рта к ушам его лицо расширяется (самая широкая часть лица находится на линии ушей)».

Это и есть физический индикатор жадности. Такие люди обладают прекрас­ными организаторскими способностями, они предусмотрительны и своего не упус­тят, следят за своими вещами, живут по средствам… Свое тело такой человек тоже рассматривает как свою собственность, он старательно за ним ухаживает и, мо­жет, поэтому дольше живет.

Такие люди крайне редко становятся пьяницами — они тяжко трудились, чтобы иметь то, что у них есть, и растрачивать нажитое они не собираются. Они незаменимы в стра­ховых службах.

У людей с противоположной чертой, с пониженным стремлением к стяжательст­ву, лицо по направлению к ушам сужает­ся (то есть на линии ушей лицо наиболее узкое). Такие люди живут сегодняшним днем, их можно назвать рыцарями удачи.

Если вы общаетесь с жадным челове­ком, то можете обращаться к нему за совета­ми, касающимися как долгосрочных фи­нансовых вложений, приобретения не­движимости, так и менее серьезных вещей, например, где можно что-либо ку­пить подешевле.

Имейте в виду, что, несмотря на все стоны по поводу того, что у них нет де­нег, их сбережения довольно велики. Вы можете смело поговорить с ними о нало­гах, о высоких ценах или плохом обслу­живании в магазинах.

Помните, что у них могут быть и дру­гие ярко выраженные черты характера. Если, например, они великодушны, то могут вас и поддержать, но никогда не подпишут вам рекомендательное письмо, если вы не будете полностью на их сто­роне.

Если же рядом с вами не жадный че­ловек, то:

1) Наслаждайтесь его способностью жить только сегодняшним днем, не бес­покоясь о куске хлеба на завтра, тем, что он — не эгоист.

2) Осторожно относитесь к предложе­ниям участвовать в его финансовых де­лах — эти люди непредсказуемы. Предло­жите подождать, пока у него не появится достаточная сумма наличных.

3) От него следует ожидать желания купить сегодня, а заплатить завтра, поэ­тому проверьте его платежеспособность.

Вероятно, по более мелким деталям, касающимся формы головы и овала лица, можно сделать еще много выводов о ха­рактере человека. Однако большинство этих выводов недостаточно проверены и малодостоверны. Поэтому обратимся теперь к конкретным чертам лица, которые также могут быть оценены как индикато­ры психологических свойств.

Самым заметным и выразительным элементом лица выступают глаза. Их роль в формировании возникающего у нас впе­чатления настолько велика, что заслужи­вает описания в отдельной главе («С глазу на глаз»). А сейчас рассмотрим другие черты — как оказывается, не менее зна­чимые.

Например, американский психолог Родней Дэйвис рекомендует особое вни­мание уделять строению носа. Вот каки­ми наблюдениями он делится в своей книге «Как читать лица».

Идеальными считаются пропорции, при которых нос составляет ровно треть лица и равен по высоте лбу и расстоя­нию от основания до подбородка. «Пра­вильное деление лица символизирует внутренний баланс и свидетельствует о таких качествах, как честность, лояль­ность и справедливость», — отмечает Дэйвис.

Излишняя полнота носа независимо от формы — это не беда. Она свидетель­ствует о душевной теплоте и оптимистичности характера его обладателя.

Если нос недостаточно мясист, это признак холодной, пессимистической на­туры с неясным будущим. Длинный нос указывает на скованность и чрезмерную гордость, иначе говоря — на снобизм. Курносость — признак счастливчиков.

Носители таких задорных носов, как пра­вило, избегают тяжелой работы, рассчи­тывают на везение в жизни. Нос же опу­щенный книзу свидетельствует об эгоизме и нелюдимости (тут, впрочем, вспомним и об иной уже упоминавшейся трак­товке).

Важную роль в определении характе­ра человека играет, оказывается, шири­на носа в сравнении с его длиной. Чем шире нос — как короткий, так и длин­ный, — тем стабильнее характер его вла­дельца.

Длинный и узкий нос свидетельствует об остроумии хозяина, который, однако, может быть весьма поверхностной нату­рой с неустойчивым характером.

Продолговатый и широкий нос указы­вает на такие личные качества, как твер­дость воли, настойчивость. Особенно у кого нос резко расширяется в нижней части.

Короткие носы нарушают гармонию лица, однако их обладатели, как правило, свободолюбивые люди, не склонные стро­го придерживаться правил.

Идеальный нос должен быть прямым, но с закругленным кончиком. Такой нос присущ людям искусства, личностям ав­торитетным и добивающимся наиболь­ших успехов в зрелом возрасте.

Если нос слишком выдается вперед, то это признак замкнутости, безответствен­ности и любопытства. Не случайно такой тип получил житейское название «гордый нос».

Плоский, приплюснутый нос указыва­ет на недостаток уверенности в себе, что, понятно, уменьшает шансы его обладате­ля достичь успеха в жизни.

Естественно, что даже при кратковре­менном рассматривании чужого лица нос как выступающая его часть привлекает почти столь же большое внимание, как глаза. Гораздо меньше внимания уделяет­ся таким деталям, как брови, хотя их фор­ма и положение тоже несут определенную информацию. Вот некоторые из наиболее достоверных наблюдений, касающихся бровей.

По расположению бровей относитель­но глаз можно судить о степени общи­тельности человека. Если присмотреться повнимательнее, то можно заметить, что у приветливых людей брови расположены близко к глазам. Такие люди легко заво­дят новые знакомства и сразу же начина­ют вести себя с новыми знакомыми как со старыми друзьями. Эти люди, как пра­вило, преуспевают в торговле и вообще во всех сферах, требующих непосредствен­ного контакта.

И наоборот, у более церемонных лю­дей, приверженных всяческим формаль­ностям, брови расположены относитель­но высоко.

Такие люди ведут себя не­сколько отстраненно и суховато, не спе­шат сблизиться с другим человеком, хотя такое поведение продиктовано не высокомерием, а некоторой настороженнос­тью. В общении с ними желательно соблюдать особую предупредительность. Но если вам все же удастся сблизиться с та­ким человеком, он скорее всего окажется преданным другом и надежным партне­ром.

И еще о бровях. Вам будет легче об­щаться с людьми, у которых прямые ров­ные брови, если вы будете знать, что в душе они — художники. Многие их про­блемы обусловлены тем, что, стремясь к гармонии, они готовы пассивно ее вос­принимать и ждут, когда другие ее обес­печат. Подлинных высот достигают те из них, кто умеет сам создавать желанную гармонию.

Дугообразные брови — показатель не­которой театральности натуры. Такая форма бровей характерна для многих из­вестных актрис, и девушки нередко спе­циально выщипывают брови дугой, чтобы походить на своих кумиров. Поведение человека с дугообразными бровями всег­да эффектно, порой — чересчур.

Еще более показательный элемент лица — рот (губы). В данном случае на­блюдения психологов почти совпадают с традиционными житейскими обобщения­ми. Подмечено, что люди с тонкими губа­ми по натуре суховаты, расчетливы и эко­номны, не любят многословия и теат­ральности.

Как правило, они весьма успешны в финансовых операциях, чего не скажешь о полногубых («губастых») людях, которых отличает щедрая и от­крытая манера поведения. Женщины с тонкими губами нередко усиленно мани­пулируют помадой, чтобы выглядеть бо­лее привлекательно.

Полные губы в профиль обычно за­метно выступают. Следует иметь в виду, что рот вообще сильнее выступает вперед у людей импульсивных, склонных снача­ла сказать или сделать, а потом подумать.

Форма рта формируется прижизнен­но. Еще Авраам Линкольн сказал: «Бог дал нам лицо, но свой рот мы делаем сами». В первые годы жизни человек оп­тимистичен и всегда готов к улыбке, поэ­тому уголки рта ребенка немного подня­ты вверх.

В зависимости от того, как впоследствии складывается жизнь, при­родный оптимизм укрепляется или улету­чивается. И рот приобретает форму, отра­женную еще в древнегреческих театраль­ных масках: обращенные вверх уголки рта символизируют жизнелюбие и оптимизм, обращенные вниз — склонность к песси­мизму.

Этим кратким перечнем далеко не ис­черпываются те черты лица, которые мо­гут быть так или иначе психологически истолкованы. Сегодня большой популяр­ностью пользуются многостраничные ру­ководства по физиогномике, где тщатель­но проанализирована каждая мельчай­шая черточка.

Надо лишь помнить, что большинство подобных наблюдений за­имствованы из старых фолиантов, не выдержавших проверки временем, либо из восточных учений, мало пригодных к толкованиям европейского типа лица.

В целом замечено: чем тоньше и мельче анализируемая черта, тем выше вероят­ность ошибки в каждом индивидуальном случае. Поэтому ограничимся приведен­ными основными параметрами и, завер­шив весьма приблизительный анализ ли­ца в его статике, обратимся к гораздо более показательной динамике.

1.4. Типы лица

Понятие о физиогномике было бы неполным без изучения конституциональных типов, наиболее информативными слагаемыми которых являете лицо человека. Под конституцией человека понимается совокупность морфологических, физиологических, психических и патологических особенностей организма, сложившихся на основе генетических и приобретенных свойств и определяющих его реакции на внутренние и внешние факторы на грузки.

Конституция человека динамична, имеет заданный ритм и непрерывную тенденцию изменяться под влиянием возраста, внешней среды уровня сознания человека. Она тесно связана с иммунной системой, сопротивляемостью и предрасположенностью организма к определенным заболеваниям.

Известный немецкий психиатр Э. Кречмер писал: «Лицо — это визитная карточка обшей индивидуальной конституции». На нем, как в зеркале, отражаются общее состояние и реакции организма; здоровье и гармония или душевные и соматические страдания; эмоциональные перепады, интеллектуальное напряжение и вся глубина внутреннего мира.

Опытный врач за короткое время изучения лица больного, связывая разрозненные признаки в единую картину и представляя скрытые за ними истинные процессы, может по ставить правильный диагноз.

Рассмотрим основные исследования по типологии человека, акцентируя внимание читателя на наиболее важных конституциональных типах.

Первая попытка классификации психофизиологических типов людей уходит в глубину тысячелетий и отражена в трактатах древнеиндийской медицинской системы Аюрведы {санскр. наука о долголетии).

Аюрведические постулаты свидетельствуют, что в основе всего сущего лежат пять вечных первоэлементов: земля, вода, воздух, огонь, эфир. Различные комбинации их создают и человеческий организм, и всю Вселенную.

Согласно Аюрведе, повсюду в природе находятся три гипотетические гуны — свет, страсть и темнота, различные сочетания которых обеспечивают психическую неоднородность людей. Физиологическим эквивалентом трех гун являются «три доши» — ветер (Вата), желчь (Питта), слизь (Капха) обусловливающие в норме все жизненно важные функции в организме.

Психоморфологическая классификация людей представлена в астроло­гии. Специалисты в данной области считают, что если учесть дату и час рож­дения человека, положение Солнца, Луны и всех планет в этот момент, то число вариантов (психотипов) превзойдет когда-либо живших и ныне живу­щих на Земле людей.

Наиболее общие, механические подходы отражают хо­рошо известные классификационные типажи: древесный гороскоп друидов; восточный гороскоп, связанный с животными-покровителями; зодиакаль­ный гороскоп.

В гороскопе каждого человека имеется планета, оказывающая доминирующее влияние на его характер, наклонности, а также морфологию лица, что позволило составить астрологическую (планетарную) классифика­цию человеческих типов. Приведем несколько типажей из этой отошедшей в историю классификации.

Тип Марса) характеризуется высоким покатым лбом, выра­женными надбровными дугами, острыми, глубоко сидящими глазами, «орли­ным носом», выступающим подбородком.

Лица этого типа сильные, властные и одаренные, обладают большой жиз­ненной силой, энергией, смелостью, талантом руководителя и очень актив­ного спортсмена. Отличаются агрессивностью, оптимизмом, честолюбием, быстротой реакции, склонностью к преувеличениям и отсутствием такта.

Тип Марса атлетичен, все тело его покрыто волосами, имеет сильный ап­петит и отличное пищеварение. Пока марсианцы молоды, они бездумно раз­брасывают свои силы и не берегут сил своих возлюбленных. Спят мало, сжи­гают много энергии, но быстро восстанавливаются. Женщины-марсианки мужеподобны, повелевают не только женщинами, но и мужчинами. У тех и других улавливается большая интеллектуализация энергии.

Марсов тип одевается корректно, но не изысканно. Лучше всего он чувст­вует себя в униформе. Элегантный костюм, даже если он вышел из рук хоро­шего мастера, теряет свой вид, если его надевает марсианец.

Темперамент холерический.

Уязвимые места: кора головного мозга, корковая часть надпочечни­ков, голова, грудь, мужские половые органы, органы выделения.

Болезни: инфекционные заболевания, гипертония, внутренние крово­излияния, головные боли, заболевания мочевого пузыря, ожоги, порезы, ушибы.

Предпочитаемые цвета: красный, карминный.

Тип Сатурна) отличается вертикально вытянутым лицом, уз­кими, темными, бесстрастными глазами, длинным, с приплюснутым кончи­ком носа, черными волосами.

Тип Сатурна хил по форме. Он является вырождением целой цепи поколе­ний, проведших сидячий образ жизни. У него расстроенное пищеварение, мускулы ослаблены. Кожа нередко субъектеричная. Сатурн интеллигентен. Здоровый образ жизни его не интересует.

Сатурнианец больше любит труд под светом лампочки, чем работу посреди поля, его мускулы не годны для физической работы. По сути дела, это пессимист, закрытый в самом себе. Сатурнианка — не кокетка, и внешность ее не очень привлекательна. И нравит­ся она себе не чаще, чем один раз в год. Интересно отметить, что лысых сатурнианцев не бывает.

Лица этого типа упрямы, выносливы, скрытны, замкнуты; обладают ста­бильностью и педантизмом. Обычно это великолепные работники, очень на­дежные спортсмены, способные и честолюбивые администраторы. Их назы­вают рабами условий с очень сильным чувством справедливости.

Темперамент меланхолический.

Уязвимые места: кожа, суставы и сухожилия, селезенка, органы слу­ха, зубы.

Болезни: ревматизм, заболевания позвоночника, кожи, зубов; туберку­лез, переломы, ушибы; пониженная температура, гипоэмотивность.

Предпочитаемые цвета: черный, белый, коричневый, холодны

Тип Венеры характеризуется привлекательной внешностью гладким овальным лицом, высоким лбом, большими сияющими карими глазами, мягким носом и щеками с ямочками, чувственными губами.

Лица этого типа вялые, малоэнергичные и уравновешенные; обладаю легким характером и ясным умом. Отличаются неуверенностью в себе, возвышенными стремлениями, большой чувственностью и страстью к удовольствиям. Склонны уходить от ответственности.

Венера — специфически женский тип. Это образ красивой женщины: гру­ди ее хорошо развиты и сформированы, бедра, ягодицы, бока широкие, воло­сы на лобке густые. Мужской венерин тип имеет очень женственный облик. У него плоские линии и плохая мускулатура. Плечи очень толстые, таз широ­кий. Пекторальные мышцы покрыты жиром и выглядят как женские груди.

Венерианка отличается кокетливостью, интуицией, всеми признаками неде­ловой женщины. Венерианец — мягок, нерешителен, изнежен, сентимента­лен. Он не создан руководить и повелевать. Ему больше подходит быть про­давцом в модном магазине.

Темперамент сангвинический.

Уязвимые места: тимус, солнечное сплетение, некоторые части по­ловой системы, почки, поясничная область, крестец.

Болезни: заболевания кожи, диабет, импотенция (фригидность).

Предпочитаемые цвета: небесно-голубой, бледно-зеленый, ли­монный, розовый.

Тип Меркурия наделен тонким удлиненным лицом, не­сколько выпуклым, высоким лбом, узковатыми, полными удивления глаза­ми, тонкими губами и острым «ищущим» носом.

Лица этого типа прямые, бесхитростные и простые в обращении; облада­ют изобретательным умом, любовью к естественным наукам и влечением ко всему непонятному и загадочному. Обычно это истинные ученые и изобрета­тели, не лишенные тщеславия, лести и даже лжи.

Меркурианец способен на многое, но не обладает достаточной энергией, организаторскими способностями и устойчивостью, чтобы добиться реаль­ных результатов. Интересы его не так широки, как у солнечного типа. Со­весть его при известных условиях более гибкая. Меркурианка приятна, в ме­ру интеллигентна, в любви рассудочна.

Темперамент холерический.

Уязвимые места: верхушки легких, нервная система, руки.

Болезни: заболевания мозга, недомогания, заикание, простудные забо­левания.

Предпочитаемые цвета: темно-серый; цвета, зависящие от наст­роения.

Тип Луны характеризуется круглым бледным лицом, больши­ми серыми глазами, курносым носом, белокурыми или русыми волосами.

Лица этого типа отличаются впечатлительностью, безвольностью, медли­тельностью, непостоянством и ленью. О таких говорят: «мягкий, симпатич­ный человек, приятный в общении и не очень полезный в делах».

Лунный тип более округлый, чем юпитерианский. У него круглое все: лицо, шея, плечи, бока, бедра и икры. Лунный тип никогда не имел муску­лов. Французские физиогномисты рассматривают его как постоянный не­изменный детский тип — оставшийся лимфатичным и во взрослом возрас­те.

Лунный тип женщин не уродлив, среди них встречаются даже кинозвез­ды. В мужчинах этот тип не интересен, потому что округленность линий оз­начает недостаток энергии, врожденную бесхарактерность, большую склонность к пассивности, к распущенной беззаботной жизни и мечтатель­ности.

Темперамент флегматический.

Уязвимые места: пищевод, желудок, лимфатическая система, жен­ские половые органы, зрение.

Болезни: эндокринные нарушения, дефекты зрения, катары, аритмия, неврозы, заболевания женской половой сферы, язва желудка, аллергии.

Предпочтительные цвета: белый, бледно-голубой, серебристый.

Тип Солнца наделен большой круглой головой, сидящей на плечах прямо и гордо, лоб хорошо развит, от переносицы вверх тянутся две характерные короткие морщинки, большие выразительные глаза, нос пра­вильный, несколько согнутый.

Лица этого типа отличаются твердой, упорной волей, холодным, благо­родным характером, хорошими умственными способностями. Это устремленные натуры с тенденцией к неудержимому господству, одаренные прямо­той и искренностью. В особых условиях подвержены лести и деспотизму.

Солнечный тип, и в первую очередь это касается мужчин, внешне наибо­лее пластичен, аристократичен и красив среди других типов. Солнечный тип называют магнетичным человеком. В самих его манерах есть нечто авторитетное. Когда он входит в какое-нибудь собрание, все на него смотрят, умолкают и слушают. Его энергия обильна, но спокойна и сдержан­на, дисциплинирована разумом.

Интеллектуальный характер солнечного типа проявляется в предприятиях индустрии, в банковских делах, искусстве. Солнечный тип женщины эквива­лентен солнечному типу мужчины. Она интеллигентна и способна руково­дить. Единственное, чего ей не хватает, — это женственности.

Темперамент сангвинический.

Уязвимые места: передняя доля гипофиза, зрение.

Болезни: заболевания сердца, селезенки, глаз, лихорадка, обмороки.

Предпочитаемые цвета: оранжевый, желтый.

Тип Юпитера характеризуется мясисто-крупными чертами лица, светлыми волосами, высоким лбом, узким сверху и расширяющимся к вискам; большими навыкате глазами, объемистым носом, толстыми губами, мясисто-большими скулами и щеками.

Лица этого типа обладают твердой, неутомимой волей, громадной энерги­ей, предприимчивостью и инициативой, колоссальной смелостью и отвагой. Отличаются высокими организаторскими способностями и свойством под­чинять своей воле многих. Как правило, это честные, правдивые, веселого нрава и всеми любимые люди. Они формируют наибольшее количество чем­пионов и рекордсменов в спорте.

Юпитерианцы, которые произошли от квадратных типов, имеют мощную костную систему. Они родились с сильной мускулатурой, которую сохраняют всю жизнь. Юпитерианцы, которые происходят от овальных типов, имеют тонкую костную структуру, но и они толстеют, как и первые.

Юпитерианец ведет себя как настоящий «буржуа» — предпочитает сидеть тапочках возле камина, вместо того чтобы отдаться усиленной деятельности. Чаще всего они интеллигентны, веселы и, как правило, обладают красивой oстроумной речью.

Без сомнения, юпитерианец самый желанный тип руководителя. Он не расположен к деятельной работе, с которой может справиться ceкретарь или любой сотрудник. Юпитерианка имеет те же качества «буржуа Она хорошая и добрая мать, любит свой дом и близких. Вполне может стать е главе группы, состоящей из средних по способностям интеллигентов.

Темперамент сангвинический.

Уязвимые места: задняя доля гипофиза, печень, ноги.

Болезни: апоплексия, ацидоз, заболевания печени, ангина.

Предпочитаемые цвета: пурпурный, некоторые оттенки красного фиолетовый, иногда темно-синий.

В V в. до н.э. греческий философ Эмпедокл развил учение о четырех вечных и неизменных стихиях — «корнях» всего сущего (огонь, воздух, земля и вода). В те же времена великий Гиппократ провозгласил, что различные смешения этих стихий дают различного типа «соки» (жидкости) в организме.

Это были гипотетические соки — кровь (лат. сангвис), желтая желчь (лат. холе) черная желчь (лат. меланахоле), слизь (лат. флегма). По преобладающему соку были выделены соответствующие темпераменты: сангвинический, холе­рический, меланхолический, флегматический. Понятие «темперамент» име­ло широкий смысл и отражало сущность человека в соматическом и психиче­ском плане.

Темпераментология развивалась и дополнялась исследованиями Аристо­теля, Кл. Галена и других ученых. Большой вклад в нее внес И. П. Павлов, вы­деливший четыре типа высшей нервной деятельности (по силе, уравновешенности и подвижности возбудительного и тормозного процессов) и пока­завший зависимость темперамента от типа центральной нервной системы (ЦНС).

В классической антропологии существует общепризнанная, всем извест­ная и неопровержимая классификация человека по расам, основанная на морфометрических особенностях и связанная с единством проживания и оп­ределенной областью распространения.

Выделяются три основные группы рас: негроидная, европеоидная и монголоидная. Признаками отличия рас яв­ляются цвет кожи, глаз, волос, форма черепа, пропорции лица, длина тела и т. д.

Эти различия сформировались в результате географических, климатиче­ских, этнографических условий; они закреплены генетически и передаются по наследству. Основные, большие, группы рас делятся на малые группы.

Различают четыре европейских морфопсихологических типа людей.

Нордический тип — высокого роста, блондин, долихоцефал, свет­логлазый, по характеру циклотимик. Склонен к заболеваниям легких, в част­ности туберкулезу легких.

Лотарингский тип — среднего роста, блондин, брахицефал, свет­логлазый, по характеру лабильный и упрямый. Склонен к простудным забо­леваниям.

Альпийский тип — высокого роста, брюнет, долихоцефал, темно­глазый, по характеру индифферентен, но способен в особых ситуациях к же­стокости и мстительности. Склонен к заболеваниям желудочно-кишечного тракта.

Средиземноморский тип — низкого роста, брюнет, брахицефал, темноглазый, по характеру общителен, предприимчив, деятелен. Склонен к метаболическим нарушениям, диабету, подагре и т. д.

Наблюдения и исследования конституциональных типов проводил Ави­ценна (980—1037), который в «Каноне врачебной науки» писал: «Тебе долж­но знать, что каждый отдельный человек предрасположен к определенной натуре (конституции), присущей ему лично; редко бывает или совсем невоз­можно, что кто-нибудь другой имел одинаковую с ним натуру».

На формирование конституции отдельно взятого человека или по­пуляции людей в целом большое влияние оказывает историческое смешение рас и наций, пар и семей, связанное с глобальными и региональными процессами — непрекращающимися войнами, миграциями, морально-этическими устоями и т. п.

Интересное обстоятельство, воздействующее на конституцию человека, подмечено психологами, изучающими не очень популярные проблемы евге­ники. Оно связано с подсознательным влечением определенной части людей (как правило, аналитического склада) к половому и жизненному выбору лю­дей с противоположными чертами характера и внешнего вида.

Высокому и худому нравятся низкие и полные, брюнетам — блондинки, кареглазым — го­лубоглазые, молчаливым и робким — разговорчивые и общительные, непол­ноценным — здоровые и т. д.

В этом инстинктивном выборе скрыт величай­ший смысл одного из законов природы, постулирующего индивидуальное и внутривидовое стремление живых организмов к непрерывному процессу со­вершенства и гармонии.

Большие перспективы в познании человека и его конституциональных ти­пов несет в себе новое научное направление — соционика. Возникшая на стыке психологии и информатики, она помогает людям гармонизировать отно­шения в семье, на работе, в кругу знакомых, в составе корабельных и косми­ческих экипажей и т. д.

Соционика явилась дальнейшим развитием учения К. Г. Юнга (1875 — 1961) о восьми психологических типах человека. Важнейшей особенностью соционики является то, что типы людей она подразделяет по принципу «от психологических черт к соматическим чертам», в то время как большинство других авторов основывают типологические классификации на принципе «от соматических черт к психологическим чертам».

Рассмотрим характеристики 16 социотипов.

Тип Жуков — С. Коро­лев, В. Маяковский, Н. Мордюкова, А. Лебедь, С. Федоров.

Основные признаки: мас­сивный лоб с крупными буграми, воле­вой рот и квадратный подбородок. Ха­рактерна привычка стоять, наклонив голову вперед. Одеваются неброско, однако встречаются любители «аван­гарда». Часто это основательные, креп­ко сложенные люди.

Женщины-жуковы могут быть элегантными, но непре­менно волевыми. Во время диалога, прежде чем ответить, жуков ненадолго сосредоточивается, чтобы осмыслить информацию и дать нужный ответ.

Тип Максим — С. Да­ли, А. Делон, А. Карпов, Л. Филатов.

Основные признаки: вы­ступающие скулы, придающие лицам восточный вид. Мужчины охотно но­сят усы. Лицо спокойное, без эмо­ций. Во всем облике ощущается ос­новательность: голова, как правило, поворачивается вместе с туловищем; в теменно-затылочной области вмес­то ямочки, как у всех, определяется небольшое возвышение в форме ды­ни. В общении мягки, обходительны. Дома сохраняют строгий порядок и очень не любят, чтобы кто-то прика­сался к их вещам. Имеют склонность к занятиям спортом.

Тип Гамлет — Т. Доро­нина, В. Жириновский, И. Репин, Л. Троцкий.

Основные признаки: легкая, этнически не обусловленная горбинка в верхней части носа. Характерна не­сколько безвольная нижняя часть ли­ца, вялый, иногда капризный рот. Гам­лет очень эмоционален, театрален и постоянно настроен на реакцию ауди­тории и публики. Легко воодушевляет­ся и так же легко «скисает», способен на неожиданные аффекты. В невыиг­рышной для него ситуации может стать скованным со скошенно-изучающими глазами, обращенными в сторону зрителей. Представителями этого пси­хотипа являются многие артисты.

Тип Есенин — Н. Буха­рин, Ю. Гагарин, Е. Мартынов, И. Смоктуновский.

Основные признаки: врож­денная элегантность и грациозность. Доминирует деликатность и воспитан­ность. В незнакомой обстановке очень мягок и учтив, но может быть мните­лен и тревожен, о чем свидетельствуют извиняющийся вид и застенчивая улыбка. В кругу близких людей может повести себя капризно и даже развяз­но.

Тип Гексли — М. Боярский, Р. Быков, Г. Каспаров, Э. Ряза­нов, В. Чапаев.

Основные признаки: человек с веселыми игривыми глазами. Жен­щины этого типа любят яркие украшения, иногда их отличают по полным, «африканским» губам и широко поставленным выпуклым глазам. Гексли — душа любой компании. Он легко создает вокруг себя круг добрых знакомых и друзей, формируя в нем мягкие, ненавязчивые отношения.

Тип Достоевский — М. Монро, Ю. Соломин, А. Солжени­цын, К. Паустовский.

Основные признаки: бесстрастное лицо; взгляд, обращенный внутрь себя. Достоевский не замечает, что происходит вокруг; боязлив, не уверен в себе. Если ему что-то не нравится, может уйти в сторону и молча переживать. Терпит многие обиды. Не склонен ссориться, считая, что не­справедливость следует переносить и что худой мир лучше любой доброй ссоры.

Тип Штирлиц — Р. Зорге, У. Отт, Р. Рейган, А. Собчак, В. Ти­хонов.

Основные признаки: подтянутый, спортивный, с прямой гордели­вой осанкой. Движения хорошо скоординированы, однако несколько скованны. Штирлицы честны, вежливы и воспитанны; аккуратны в работе. Предпочитают классический стиль в одежде. Способны к вспышкам гнева, особенно в тех случаях, когда их поучают некомпетентные люди.

Тип Габен — А. Кристи, Э. Пьеха, Ж. Сименон, И. Владимиров.

Основные признаки: массивное телосложение, тенден­ция к сутулости. Походка пружи­нистая, слегка вразвалку. В одежде предпочитает спортивно-элегант­ный стиль. В общении сдержан, холоден, лишен эмоций. Отличает­ся упорством и скептицизмом. Лю­бит комфорт.

Тип Дон-Кихот) — А. Абдулов, А. Суворов, К. Циолковский, А. Эйнштейн.

Основные признаки: внеш­ний вид и взгляд напоминают большо­го ребенка в ожидании подарка. Черты лица чаще мелкие. Иногда ходит, вы­двинув голову и бедра вперед. Посто­янно увлечен новыми идеями и дела­ми. Обладает чутьем ко всему новому и загадочному. Одновременно интересу­ется многими проблемами и изыска­ниями. Большой любитель размыш­лять и строить планы.

Тип Робеспьер — Н. Амосов, Ф. Дзержинский, С. Рахма­нинов, А. Чехов.

Основные признаки: астенический склад лица и фигуры, нередко удлиненный нос. Подчеркнутая не броскость и в то же время строгость в одежде. Манера поведения мягкая, сдержанная и отчужденная. В отдельных случаях на первый план выступают резкость и категоричность. В поступ­ках руководствуется высокими нравст­венными нормами. Стремится во всем найти логику, построить теорию, сис­тему, модель. При этом детали и факты его почти не интересуют.

Тип Гюго — А. Жирар­до, М. Неелова, С. Орджоникидзе, Ж. Филипп.

Основные признаки: отли­чается приветливым взглядом и пре­красным настроением. Очень добро­желателен и коммуникабелен, любит делать подарки. Считает, что хорошее настроение необходимо поддерживать и передавать другим, плохое — скрывать, так как испортить человеку настро­ение — то же, что его обокрасть. Просматривается вполне реальный живот, что не связано с ожирением. Последнее приводит порой к парадоксам: мно­гие обычно стройные женшины-гюго безуспешно изводят себя всевозмож­ными диетами и доводят до скелетоподобного состояния, а «подушка» на жи­воте не исчезает.

Тип Дюма — Л. Броневой, А. Меншиков, О. Табаков, Н. Хру­щев.

Основные признаки: полная фигура с неопределенной талией. Ли­цо мягкое, округлое. Одевается со вкусом, порой изысканно. Очень дружелю­бен и контактен, однако никому не навязывает своего общения. Независим в поведении, радуется жизни и наслаждениям.

Тип Наполеон — М. Горбачев, А. Пушкин, А. Пугачева, Э. Тейлор.

Основные признаки: победоносный взгляд, круглое лицо, корот­кий или «орлиный» нос. Фигура коренастая, со склонностью к полноте. Люди этого типа большие оптимисты, живут со вкусом, очень деятельны, напористы, иногда дерзки. Любят модную и эффектную одежду. Женщины предпочитают сочные и яркие цвета.

Тип Драйзер — Л. Брежнев, И. Ильинский, С. Ротару, И. Тургенев.

Основные признаки: при­влекательная внешность. Открытое мужественное лицо у мужчин; про­зрачные, «русалочьи» глаза у женщин. Держит людей на далекой дистанции в общении, хотя внешне кажется очень доступным. Редко бывает откровенен даже с близкими знакомыми. В компа­нии драйзер любит прислониться спи­ной к шкафу или двери и не садится, сколько бы его ни уговаривали.

Тип Джек — Р. Вуд, Дж. Кеннеди, Л. Ландау, А. Ширвиндт, С. Эйзенштейн.

Основные признаки: муже­ственный, прямоугольный овал лица, открытый оптимистический взгляд че­ловека, обладающего физическими и сексуальными достоинствами. Фигура подтянутая, энергичная. Любитель по­ходов и путешествий. Среди людей опасных профессий: каскадеров, опе­руполномоченных — много представи­телей этого социотипа. Неразборчив в тонкостях моды, поэтому подолгу мо­жет носить одну и ту же одежду. Жен­щины не всегда способны подобрать подходящие украшения и косметику.

Тип Бальзак — Ю. Андропов, Д. Банионис, Н. Круп­ская, М. Кутузов.

Основные признаки: фигура тяжелая, грузная, нередко «откляченный» зад. Внешне ленив, движения за­медленны. Вид хмурый, недовольный. Мало обращает внимания на свой об­лик и одежду. В общении деликатен и обходителен, хотя при ущемлении сво­их интересов может быть агрессивен. Нередко впадает в меланхолию. Скло­нен к прогнозированию, чаще песси­мистического толка.

1.5. Зрительный контакт

Процесс овладения языком тела начнем с рас­смотрения глаз человека и изучения того, как мы пользуемся взглядом при каждодневном очном общении с другими людьми. Начнем с глаз, поскольку именно они являются нашим са­мым мощным средством самовыражения после слова (хотя, как известно, порой взглядом мож­но объясниться лучше всяких слов).

В наиболь­шей степени глаза проявляют свою силу, когда люди смотрят друг на друга. Такой контакт на­зывается взглядом глаза в глаза, или зрительным контактом, как мы и будем в дальнейшем его именовать.

Объяснить силу и власть, которой обладает человеческий глаз, до сих пор остается затруд­нительным. Исследователи невербальных спосо­бов коммуникации (синонимичное обозначение языка тела) выдвигают на этот счет несколько предположений.

Некоторые полагают, что уже с колыбели мы воспринимаем глаза людей как объект неп­реодолимого интереса; они становятся первым, доступным даже младенцу, средством общения. Глаза имеют столь завораживающее действие, что мы особым образом реагируем даже на круги, так или иначе напоминающие глаза.

Другие утверждают, что наша готовность от­ветить взглядом на взгляд инстинктивна и яв­ляется элементом жизненно важных моделей по­ведения, поскольку именно тот из малышей, кто способен установить и сохранить зритель­ный контакт со взрослым (а следовательно, и завоевать внимание), имеет наибольшие шансы первым получить пищу и удовлетворить другие свои потребности.

Третьи считают, что значение зрительного контакта осознается человеком с приобретени­ем определенного жизненного опыта и по мере роста мы быстро учимся прилично вести себя под взглядом взрослого, без труда читаем в глазах других симпатию или антипатию к себе.

Так или иначе, но сам факт значимости зрительного контакта в процессе коммуника­ции очевиден, и большую часть нашего внима­ния мы уделим далее формам этого контакта, целям, ради которых люди смотрят в глаза друг другу, и приемам наиболее эффективного пользования этим инструментом общения.

Грамматика глаз

Давайте рассмотрим отдель­ные виды зрительного контакта, а также по­знакомимся с некоторыми правилами, определя­ющими пользование этим инструментом. Итак, зрительный контакт может быть долгим (ска­жем, взаимные взгляды двух влюбленных) или мимолетным (когда мы бросаем взгляд на че­ловека, которому внимание с нашей стороны явно придется не по вкусу).

Он может быть прямым (откровенное, беспардонное разглядыва­ние) или поверхностным. Зрительный контакт может также быть периодическим (вроде взгля­да, который мы обращаем на собеседника лишь затем, чтобы убедиться, что он следит за нашей мыслью) или неотрывным (пристальный взгляд).

Существуют свои правила относительно того, что в другом человеке может стать пред­метом нашего зрительного внимания и сколь долго это внимание будет уместным проявлять. Попробуйте смотреть человеку «ниже пояса» или заглянуть под подол короткого женского платья, и вы вскоре поймете, что нарушили одно из правил.

Многим из нас покажется неприличным само это предложение, не говоря уже о невоз­можности ему последовать, — столь очевидным и строгим является правило, нарушить которое можно разве что при самых исключительных обстоятельствах.

У большинства людей частый или продолжи­тельный взгляд вызывает неприятные ощущения. Пристальное разглядывание обычно восприни­мается по меньшей мере как проявление бес­культурья. Единственно, кому дозволено откро­венно и во все глаза разглядывать других, так это детям, чей неприкрытый интерес к людям вполне может рассматриваться как проявление здоровой любознательности и интереса к миру.

Иными словами, к откровенному детскому любопытству люди относятся с терпимостью, хо­тя некоторые матери (сами воспитанные на ус­ловностях среднего класса) могут сделать заме­чание ребенку школьного возраста по поводу того, что «так смотреть на людей невежливо».

На взрослых подобная терпимость, как правило, не распространяется, и тех, кто дает волю своим взглядам, часто воспринимают как умственно не­полноценных или же социально опасных ти­пов, от которых можно ожидать всяких непри­ятностей. Неотрывный взгляд — верный способ спровоцировать человека или выбить его из колеи.

Большинство из правил грамматики глаз (как и тех, что касаются других форм языка тела) определяется непосредственным контекстом, в ко­тором зрительный контакт возникает. Впрочем, есть среди этих правил и бесспорно универсаль­ные, то есть такие, которым необходимо сле­довать во всех случаях, во всякое время и по­всюду в мире (или, скажем, почти повсюду).

Основные такие правила, согласно Майклу Арджилю (1972, 1975) и другим исследователям, сле­дующие:

1.Чрезмерный зрительный контакт (назойливое разглядывание или частые поглядывания) обыч­но воспринимается как стремление подчерк­нуть свое превосходство (или, по крайней мере, выразить претензии на превосходство), отсутствие уважения, угроза или скрытая аг­рессивность, желание унизить.

2. Недостаточный зрительный контакт расцени­вается как свидетельство невнимания, нежела­ния проявлять уважение, как неискренность собеседника, наличие у него нечистых по­мыслов или проявление застенчивости.

3. Уклонение от зрительного контакта, при ко­тором человек опускает глаза, обычно вос­принимается как признание чужого превосход­ства и служит свидетельством покорности.

4. Человек станет уделять другому большое зри­тельное внимание при следующих обстоя­тельствах: люди находятся на достаточно боль­шом расстоянии друг от друга; беседа носит отвлеченный характер и не затрагивает проб­лемных вопросов; человеку интересен собе­седник и его (ее) мнение и реакции; чело­век относится к своему визави с симпатией или питает более глубокое чувство; он пы­тается доминировать над другим или стре­мится оказывать давление; он — экстраверт; или же, наконец, человек зависим от друго­го, а тот никак не желает проявлять отзывчи­вость и участие.

5. Человек сведет зрительный контакт к мини­муму, если: он и его собеседник находятся ря­дом; они обсуждают хорошо известную или трудную тему; человека не интересуют реак­ции собеседника; он относится к собеседни­ку без симпатии; имеет более высокий ста­тус; является интровертом или же страдает от того или иного психического заболевания.

6. Общение между людьми будет более актив­ным и продуктивным, если характер зри­тельного контакта, установившегося между ними, соответствует потребностям каждого из собеседников в данной конкретной ситуации.

Цели налаживания зрительного контакта

Некоторые ситуации пользования таким ин­струментом, как зрительный контакт, были уже упомянуты выше, однако в целом спектр открывающихся перед человеком возможностей го­раздо шире.

Цели установления зрительного контакта можно условно разбить на шесть ка­тегорий, и мы, соответственно, смотрим в гла­за других людей, чтобы:

1) получить определенную информацию;

2) продемонстрировать свое внимание и ин­терес;

3) побудить к взаимодействию и контроли­ровать его ход;

4) выразить свое превосходство, угрозу или психологически повлиять на оппонента;

5) выражать свою реакцию в процессе об­щения;

6) определить состояние и установки собесед­ника.

Давайте теперь рассмотрим подробнее эти категории целей. Информация, которую мы по­лучаем посредством зрительного контакта, представлена ключевыми сведениями о том, что:

— го­ворят ли нам правду или лгут (лжецы, как пра­вило, избегают смотреть собеседнику в глаза, разве что немало поднаторели в этом деле);

— относятся ли к нам с симпатией или, напротив, с неприязнью;

— с вниманием ли относятся к на­шим словам, понимают ли смысл наших выс­казываний; в каком состоянии пребывает собе­седник (подавленные или погруженные в себя люди обычно избегают смотреть в глаза);

— узна­ли ли нас или нет (сделать правильное заклю­чение поможет не только взгляд собеседника, но и выражение его лица).

Если мы просто посмотрели на человека, то тем самым уже дали ему понять, что он привлек наше внимание. Если мы смотрим дольше, чем каких-нибудь несколько секунд, человек решит, что не только завоевал наше внимание, но и вызвал определенный интерес.

Взгляд в глаза является уникальным сред­ством продемонстрировать свое особое внима­ние в ситуации, когда дело касается интереса сугубо интимного характера. Только представь­те, сколь проблематичным было бы продемон­стрировать незнакомому человеку его сексуаль­ную для вас притягательность, если бы вы были лишены возможности просто заглянуть ему в глаза (или были бы слишком застенчивы, что­бы это себе позволить).

Когда мы останавливаем на ком-то свой взгляд, то как бы приглашаем человека к обще­нию. Если общение действительно завязывается, то теперь мы пользуемся взглядом для контроля характера и продолжительности взаимодействия. Взаимный взгляд играет важнейшую роль регу­лятора процесса общения между двумя людьми.

Начнем с того, что человек более внима­тельно смотрит на собеседника, когда слушает, и меньше, когда говорит сам.

Взглядом говорящий отмечает окончание сво­его высказывания и передачу слова другому. Когда мы кого-то приветствуем, то смотрим че­ловеку в глаза, а наши брови при этом мгно­венно взмывают вверх и столь же стремитель­но возвращаются в исходное положение. Этот так называемый «взлет бровей» известен повсе­местно, характерен для людей самых разных культур и служит индикатором узнавания и приветствия.

Когда зрительный контакт прерывается, про­являются другие характерные модели поведения. Отведя глаза от глаз другого человека, люди в характерной для себя манере обращают взор на какой-нибудь предмет, расположенный либо справа, либо слева от собеседника.

Данные ряда исследований дают основания предполагать, что те из нас, кто отводит глаза влево, наделены скорее артистической, чем прагматичной натурой, обладают способностями к абстрактному мышлению и отличаются бога­тым воображением. Те же, чей взгляд устремля­ется вправо, проявляют способности к наукам и менее склонны к фантазиям и чистому творче­ству.

Более того, замечено, что люди отводят глаза вправо и вниз, когда им задают конкретные вопросы, и влево и вверх, если вопрос носит общий характер. Впрочем, закономерность про­явления таких реакций не столь очевидна. Поми­мо этого, характер общения может контролиро­ваться подмигиванием, которое либо означает, что какие-то вещи не стоит принимать всерь­ез, либо подчеркивает дружественное отноше­ние к собеседнику.

Долгие немигающие взгляды берут на воору­жение те, кто намерен утвердить свою до­минирующую позицию, запугать, подавить или иным образом повлиять на оппонента. С другой стороны, большинство людей никак не реаги­руют на подобные попытки взять над собой власть, а потому результаты, скажем, перегово­ров или интервью могут оказаться для проявляющего излишний напор собеседника разочаровы­вающими.

При разговоре люди нуждаются в получении обратной реакции на свои действия. Говорящий хочет получать подтверждение того, что его слушают. Слушателям же необходимо ощущать, что их внимание ценится и что взявший слово говорит не перед ними, а с ними.

Потребнос­ти обеих сторон могут быть удовлетворены при умелом владении обоими собеседниками техни­кой зрительных контактов. Возможные резуль­таты обмена взглядами при межличностном об­щении подробно исследуются в упражнениях, ко­торыми завершается эта глава.

Отношение собеседника часто можно оце­нить по его готовности (или нежеланию) к зрительному контакту. Люди, чьи отношения отличаются теплотой и доверительностью, охот­нее смотрят в глаза друг другу, чем те, кто от­носится друг к другу настороженно. Агрессия как крайняя форма утверждения собственного превос­ходства может проявляться в долгом взгляде в гла­за собеседнику, в стремлении, что называется, «переглядеть» оппонента.

Стыд, замешательство, скорбь обычно сопро­вождаются намеренным уклонением от прямого взгляда в глаза. Для других человеческих эмо­ций также характерны свои особые движения глаз.

Если человек взволнован, то глаза его нередко беспокойно бегают. Когда его одолева­ет страх, глаза широко раскрыты в застывшем взгляде, который словно пытается уловить малей­шее движение, способное еще больше прибли­зить опасность.

Если мы испытываем гнев или злость, наши веки сближаются, а глаза превращаются в щелки. Печали свойственны опущен­ные глаза, нежелание встречаться с чужими взглядами, и подобная реакция, по всей вероятно­сти, универсальна.

О чем может поведать зрачок?